- Мы настоящие киношники,- приговаривал я, неся в руках два штатива, спортивную сумку и рюкзак за плечами. В рюкзаке было что-то очень тяжелое и бьющиеся. Оно тянуло меня назад. Но штативы и сумка упирались. Поэтому я сохранял более-менее устойчивое положение. Я посмотрел на друга. Звали его Илья. Он тащил за собой тележку, к которой были прикреплены 'Юпитеры' и удлинители всех возможных размеров. Мы пару минут назад вышли из Пультекса. Такси брать не стали. Решили добираться на перекладных.
-Артмотор,- выдохнул друг.
Да, киношники странные люди. Какой нормальный человек 1 мая будет перетаскивать оборудование с одного объекта на другой?
-Твою мать!- Крикнул Илья, когда тележка наскочила на какое-то препятствие. 'Юпитеры' зловеще качнулись в сторону. Но Илья их придержал.
Но вот мы на остановке. Подъезжает трамвай. Загружаемся. Я чуть не ткнул штативом
бабушку, стоящую рядом. Люди на нас косятся. Трамвай трогается. Хочется пива.
Илья между прочим сообщает, что эпизодник сегодня весь вечер будет пить пиво и курить дудку. И завтра он вряд ли придет. А это значит, нужно найти нового актера.
-Че за хрень?- отреагировал я.
- Что у тебя с ' Лицом толпы'?- Спросил Илья.
- Снимаем,- ответил я.
- Ты думал над концепцией?- Задал вопрос друг,- у тебя сейчас сплошная Германика.
-Может быть, переведу часть эпизодов в Ч/Б,- задумчиво произнес я и посмотрел в окно.
За стеклом разворачивался Петербург. Холодный. Величественный. С вечным дождем. Но все-таки мой. 'Сочетание воды и камня порождает здесь особую атмосферу', - поговаривал Довлатов. И он был абсолютно прав. Но вот трамвай подъезжает. Высаживаемся. Несем оборудование до маршрутки. Тяжелое же оно! Я в сотый раз проклинаю себя за то, что на все это подписался. Илья сбегал за пивом. Невское. Заходим в маршрутку. Рассаживаемся. Открываем пиво. Маршрутка отъезжает. Я посмотрел на свою куртку. Вообще она серая. Но теперь уже черная. Причем, черная неравномерно. Рукава чернее всего остального. Нужно постирать. Подъезжаем. Особенно сильный толчок повалил штатив. Я выругался матом.
Но вот мы на Руднева. Помогаю Илье втащить оборудование в квартиру. Расходимся. Встречаемся завтра в 6:00.
2 мая.... Все нормальные люди сладко спят, а мы тащим оборудование на объект.
- Сегодня снимаем изнасилование Оли,- предупредил Илья,- и убийство Дани. Сложные эпизоды. Будет Шумейко с курса Козлова.
- Не забыл пистолет?- Поинтересовался я.
- Взял. Сегодня Митя придет. Все будет быстрее на площадке.
-Покажи пистолет.
Илья вытащил зажигалку, отдаленно напоминающую револьвер. На нем были пластмассовые врезки.
-Будем снимать в расфокусе,- успокоил он.
-Что у нас с консерваторией?- Спросил он, чуть выждав.
-Набираются люди. А в больницах меня отшивают. Денег хотят.
Наконец, мы на объекте. Это квартира. Нас встречает Маргарита Гофман. Девушка Ильи. Она играет Олю.
-Степа не приехал,- сообщает Маргарита,- он в пробке стоит.
Заходим в комнату. Здороваюсь с Митей, целуюсь с Верой, жму руку Мише. Распаковываем оборудование. Проверяем ' Юпитеры'. Вера гримирует Маргариту. Митя мешает кровь. Потом я отправился в магазин за сосисками и картошкой. Илья, по крайней мере, кормит своих актеров. В отличие от меня.
Я иду по улице. Рано, 8 часов. Актеры...Я и сам стремился быть актером. 2 года пробовался во все театральные ВУЗЫ. МХАТ, Щука, Щепка, РАТИ, ВГИК, СПБГАТИ.... Играл в студенческих фильмах. Но до конца стать актером мне так и не удалось. Всегда что-то мешало,... Может, оно и к лучшему. Но атмосферу поступления я запомнил навсегда. Это как рулетка. Как прыжок с крыши дома. Ты читаешь басню, прозу, стихи. С разным отношением. Выполняешь индивидуальные задания комиссии. Пытаешься чувствовать по-другому. Поешь, танцуешь. Танцевал я ужасно всегда и часто пел мимо нот. Видимо, поэтому, дальше второго тура я не доходил.
В 'Пятерочке'. Купил три больших упаковки Старорусских сосисок и импортной картошки. Вернулся в квартиру. Степа уже приехал и привез фотоаппарат. Мы снимаем фильм на 7-D. Он по многим параметрам не уступает камерам с 35- миллиметровой пленкой. И удобнее в использовании. Свет уже выставили. Делать было нечего. Я положил пакет с сосисками, картошкой и пошел спать в другую комнату. На кровати лежала Вера. Я покрыл ее одеялом и плюхнулся на кровать. Вскоре я заснул.
Меня разбудил Степан. Выставлялись на новый объект. Здесь сейчас будут снимать. Пришлось мне подниматься с кровати и помогать перетаскивать штативы и 'Юпитеры'.
Затем, началась съемка. Я отвечал за самодельный отражатель из пенопласта и фольги. Моей задачей было перенаправлять свет на лицо актера, но так, чтобы не было пересвета.
Актера звали Антон. Он с курса Льва Эренбурга. Его загримировали, нанесли кровь на уголок рта и правую руку. Рядом с ним лежал пистолет-зажигалка. В кадр входил Туча.
Актер с курса Козлова, брал пистолет и добивал Антона. Затем, он выходил из комнаты. Антон долго спорил, какой рукой ему брать пистолет и прикрывать ли простреленный живот. Но, в конце концов, сделал все, как требовал режиссер.
Приготовились! Начали! Стоп.
-Я полностью в кадре?- спрашивал Туча,- или только ноги? А то я особо не напрягаюсь.
-Ты полностью в кадре,- отвечал Степан.
-Тогда буду стараться.
И еще парочку дублей. После каждого, Вера брызгает воду на лоб Антону. Технический. Снято. Меняем точку. Заново.
Потом был обед. Немного картошки и очень много сосисок. Киношники вели особые киношные разговоры. Говорили о Михалкове и его новом фильме. Вспоминали "Homogamer".
Второй раз я проснулся от стонов Маргариты Гофман.
'Изнасилование снимают'- мелькнула в голове мысль. Выспался. Нужно было вставать. Я пошел в другую комнату. Изнасилование проходило на кухне, и мне было лень туда идти. Рядом со мной сидел Семен. Мы решили сыграть в карты на отжимание. Борьба шла с переменным успехом, пока к нам не присоединился Миша. С тех пор удача мне изменила совсем. А после мы смотрели '12 стульев' по Пятому каналу. Вскоре смена была закончена.
Мы вместе с Ильей тащили оборудование с объекта. В этот раз все же поймали Жигули.
Водитель согласился за 300 рублей подвезти нас до Руднева. На пиво денег уже не хватило. Мы ехали молча. Не хотелось говорить. Машина мчала по ночному городу. И я чувствовал, что взрослею. Что моя нелепая, бесценная, 19- летняя жизнь выходит на новый круг.