Полуденное солнце нещадно жгло спину, и это сводило с ума.
- Ви - та - лик, домой, - пронесся над кварталом крик какой-то мамаши из соседнего дома.
Мужчина в темно-синем комбинезоне электромонтера подполз к краю крыши и осторожно выглянул вниз. С тридцатиметровой высоты все казалось ужасно маленьким. Если смотреть без оптического прицела. Но мужчина и так знал, что увидит.
Вот уже полтора часа он лежал, распластанный на этой чертовой девятиэтажке, боясь поднять голову. Нагретый солнцем бетон медленно поджаривал голую кожу на запястьях. Но и под комбинезоном не было прохладно. Тело сильно потело, и, если так пойдет и дальше, винтовка в руках будет скользить. Перед стрельбой ему прийдется закрепить ее.
Мужчина вытер лоб и, одернув рукав, посмотрел на часы. Оставалось двадцать минут. Только треть часа до того момента, когда машина с одним из кандидатов в президенты, движущаяся по главной улице города, на какие-то секунды покажется в просвете между домами в квартале отсюда. Тогда он поднимет винтовку, прицелится и выстрелит. И станет убийцей.
Но не это его беспокоило.
- Ви - та - лик, домой, - еще громче повторил приказ навязчивый женский голос.
Эхо разнесло слова по оцепеневшему от жары кварталу, и они прогремели в воздухе как взрывы петард. А ведь меньше чем в километре отсюда толпы людей уже, наверное, начали скандировать имя кандидата. Но слышно ничего не было. Это происходило слишком далеко. Это происходило в другом мире. Звуки такое расстояние не преодолеют. Пуля сможет.
Мужчина придвинул винтовку и еще раз проверил магазин. Только четыре патрона. Использовать больше он все равно не успеет - просвет между домами слишком маленький, поэтому-то он и не под наблюдением. Впрочем, хорошему стрелку хватит и этого. Такому, как он, например.
Еще в армии он брал призы по стрельбе. Тогда его, скорее всего, и заметили. Иначе не предложили бы эту работу. Чтобы убить человека с такого расстояния нужно быть настоящим виртуозом. Но прежде всего нужно иметь особую причину: ведь всегда существует более простой способ. Мужчине эту причину объяснили.
Обычная страховка при шантаже подразумевает, что вымогатель делает копии материалов и помещает их в разные места, с условием, что они будут обнародованы в случае его внезапной смерти. Но, так как при желании эти копии можно проследить, была создана улучшенная схема. Шантажист передает материалы людям, которых он знает, те также делают копии и страхуют уже себя, и так далее. Полную цепочку практически нельзя выявить. Гарантия успеха абсолютна. Для шантажиста. Но не для жертвы. То, что последующий знает только предыдущего, кроме удобств конфиденциальности имеет еще и побочный эффект. Если шантажист жив и получает деньги, но вдруг умирает один из его личных страховщиков, то система срабатывает на третьем уровне, там где страховали умершего, и компромат разглашается. Даже организатор "сети" не может это остановить. Проблема в том, что только покойный знал, кто страхует его самого. Если же "обрыв" произошел на седьмом или восьмом уровне, ликвидировать сбой совершенно невозможно.
В данном случае из-за неожиданного инфаркта был нарушен четвертый слой системы. А один из нынешних кандидатов в президенты всегда пользовался доверием покойного. Имелись у него материалы или нет, известно не было, но рисковать не хотел никто. И обе стороны решили, что выгоднее будет потратиться на винтовку и четыре патрона, чем терять стабильный источник дохода или доверие миллионов избирателей и акционеров. Вот почему на крыше девятиэтажного дома в квартале от главной улицы областного центра сейчас лежал и потел человек, весьма далекий от политики, денег, преступности и даже самой городской жизни.
- Ви - та - лик, быстро домой!
- Да заткнись ты, - прошептал мужчина, пытаясь заставить себя положить палец на курок.
Это становилось похоже на кошмар.
Нет, убийство человека его не беспокоило. Тем более, что была причина, хотя, возможно, и выдуманная. Что у них там действительно произошло, его не касалась. Он выстрелит без сожаления. И без промаха. Те, кто его нанял, позаботились об этом.
Каждую секунду, сжимая винтовку, мужчина думал о своей жене и двух сыновьях. Их забрали вчера, предупредив его, что убьют всех троих, если он промахнется. Так что он должен попасть. Разнести голову одному ублюдку, из-за того, что он стал на пути другого. Принять грех на душу и спасти свою семью. И он это сделает.
В случае успеха ему обещали хорошо заплатить. Как профессионалу. Человек, который его готовил, так и сказал. Сукин сын улыбался, словно рассказывал анекдот. Всего девять часов назад.
Девять часов назад и в тысяче километров отсюда, выслушивая инструкции, мужчина и не думал, что на крыше вспомнит семью. Это пришло неожиданно, вдруг, как всегда приходят воспоминания, вызываемые какой-нибудь мелочью. Например, женским криком.
- Виталик! Быстро домой обедать!
Нет, его Настя не стала бы так орать. Она была тихой. Самой тихой во всей деревне. И дети его не шляются неизвестно где. Впрочем, дети везде дети. Что с них возьмешь.
Мужчина обтер потные ладони о брючины и, подняв винтовку, прижал правый глаз к объективу оптического прицела.
Он смотрел на толпу на главной улице. Он искал взглядом женщин и детей. Он думал о своей семье.
- Ви - та - лик!
- Тихо! - прошипел мужчина.
Эти крики врезались ему в барабанные перепонки и, как молнии в ночном небе, разрывали ход мыслей, причиняя почти физическую боль. Да кто она, черт возьми, такая?!
Мужчина развернулся на животе и по горячему бетону пополз к противоположной стороне крыши. Вставать ему нельзя было. Его могли бы заметить, а это был бы риск. Это создало бы опасность для его семьи.
Приподняв над крышей голову, мужчина посмотрел на окна соседнего дома. Он сразу ее узнал. Женщина стояла на балконе пятого этажа, держась обеими руками за поручни. Невысокая, полная, в домашнем халате и в бегудях. Эдакая домашняя наседка, не зарабатывающая и скучающая целыми днями, и тем не менее ненавидящая детей и работу по дому. Именно у такой мог быть настолько противный голос.
Женщина оглядела двор, глубоко вдохнула и прокричала снова:
- Ви - та - лик, домой!
Но площадка перед домом продолжала оставаться пустынной. Не было видно ни одного ребенка. Не было видно с балкона на пятом этаже. Мужчина на крыше соседнего дома их видел. Шесть или семь детей прятались у входа в подъезд, видимо, не желая попадаться на глаза назойливой мамаше.
- Виталик, а ну быстро домой!
После недолгой возни дети вытолкнули вперед худенького мальчика лет десяти. Тот прошел на середину двора и, задрав голову, прокричал ответ:
- Мама, я еще погуляю.
- Немедленно домой, кому сказала! - Не желая продолжать разговор, женщина развернулась и ушла с балкона.
- Мама! Ну еще чуть-чуть. - Мальчик не сдавался. - Мама! Мама!
Женщина не появлялась.
Ребенок подозвал остальных, и перед домом выстроился целый хор.
- Ма - ма! - дружно прокричали шесть детских голосов, заставляя забыть само определение тишины. - Ма - ма!
- Да выйди же ты, дура, они тебя зовут. - Мужчина говорил шепотом, все еще помня о своей миссии.
Он поднял винтовку и через оптический прицел посмотрел на проклятый балкон. Женщина стояла у двери, прислонившись к стене и сложив руки на груди. Она просто не хотела выходить и выслушивать своего сына. Как будто эти крики на улице ее не касались. Как будто не она устроила этот вопящий ад.
Мужчина вдруг почувствовал себя взбешенным. Матери не должны себя так вести. Настя никогда бы не стала. Настя! Где она сейчас? Что с ней? Черт, он должен ее спасти. И никакая там сука не смеет ему мешать.
- Ма - ма! Ма - ма! - скандировали дети.
- Сделай так, чтобы они замолчали! - Мужчина уже кричал.
Он снял винтовку с предохранителя и включил блок лазерного наведения.
- Пусть будет тихо.
Он прицелился, наблюдая в оптический прицел, как по груди женщины прыгает красная точка.
- Вот так. А ты думала, что сможешь вечно действовать мне на нервы? Нет уж!
Он нажал на курок.
Халат на груди женщины прорвался, на стекло окна брызнула кровь из раны. Хватаясь руками за штору, женщина рухнула назад, в квартиру.
Благодаря глушителю звук выстрела почти не был слышен. Раздался лишь глухой хлопок, который не мог достичь земли. Об убийстве никто не узнал.
- Ма - ма! - Дети внизу надрывались, продолжая звать уже мертвого человека.
- Да замолчите вы! - закричал им мужчина, привстав над крышей. - Я с ней разобрался. Гуляйте себе.
Не обращая внимания на его слова, а, может, просто не слыша их, многоголосый хор внизу не останавливался:
- Ма - ма! Ма - ма!
- Заткнитесь все! Пусть будет тихо! - Мужчина направил винтовку на детей и с перекошенным от ярости лицом начал стрелять. Он не целился. Он палил в свой страх. Палил в свои напряженные до предела нервы.
Мужчина продолжал нажимать на курок, пока в винтовке не раздался щелчок, означающий, что патроны кончились. И только тогда он понял, что сделал.
Он потратил все патроны. Он убил свою семью.
- Нет! - Он швырнул винтовку вниз, туда, где шестеро перепуганных детей метались по двору, крича и разбрызгивая на асфальт капли крови.
- Нет! Настя! Нет!
Но было уже поздно. Он сам лишил себя единственного шанса. Сам отобрал у себя надежду вернуть жену и сыновей. Он навсегда потерял их. Теперь смысла жить не было.
Мужчина сжал челюсти и, встав в полный рост на краю крыши, спрыгнул.