В нашей деревне самым идеальным и благополучным семейством были Добронравовы. Большой кирпичный дом, выстроенный по особому проекту, внушал соседям заслуженное почтение. Просторный дом состоял из нескольких комнат. Семья Добронравовых жила в Тугасе. Глава семьи, дядя Гена, работал в городе каким-то начальником, жена-красавица никогда не работала, воспитывала двоих детей.
Эта семья жила как бы особняком. Дети были хорошо воспитаны и были больше похожи на ангелочков, чем на деревенских детей, особенно старший сын Сашка. Он не вписывался в общую картину деревни. Слишком неправдоподобно картинными были его чёрные длинные локоны, карие глаза, яркие губы, идеально белая кожа. Для нашей деревни он был слишком хорош собой. Красивых много, но он был ещё и отличником, активистом, спортсменом. Для нас анаткаских девчат он был недосягаем, как красивая и далёкая звезда. Среди местных девчат он не нашёл ни одной достойной подруги. Даже моя подружка, признанная красавица Светлана понимала, что Сашка ей не по зубам. Мы с Сашкой никогда не общались, он меня просто не замечал.
В 1977 году мы уехали из деревни. Прошло четыре года и вот я снова в деревне. Мне уже девятнадцать. Я остановилась у своей тётки Анны. Меня официально пригласили на свадьбу Лены, сестры моей лучшей подруги Светланы. Это была моя первая свадьба в уже взрослой жизни.
Пестрят яркими красками чувашские национальные одежды, вышитые разноцветным бисером, мелодично звенят серебряные монеты на головных уборах, нагрудниках и расшитых поясах. Гармонист выводит заводные чувашские песни, ноги сами просятся в пляс. Приглядевшись к танцующим, я уже вовсю в такт гармошке выдаю ногами такие кренделя, будто всю жизнь только этим и занималась. Видно это у нас в крови. На душе весело и хорошо. Все открыты и беззаботны.
Свадьба шумно переходит с одного двора на другой. Мы со Светланой представляем сторону невесты, не должны упасть в грязь лицом: поём, пляшем, и даже "острим" по-чувашски. Мы в ударе. Нам очень весело. На сегодня молодые устали и уходят отдыхать. Свадебная процессия переходит в клуб. Там танцы, много молодёжи.
Я всматриваюсь в знакомые лица своих сверстников, земляков, отмечаю перемены в лицах, фигурах, одежде, повадках. Меня никто не узнаёт, для всех я чужая, гостья со свадьбы. На мне коричневый кожаный костюм из Бурды, затемнённые с переливающей голубизной модные французские очки, модная короткая стрижка, высокие каблуки делают меня на четырнадцать сантиметров выше, с моего лица не сходит улыбка.
Мы со Светланой пользуемся большой популярностью у свидетелей жениха, от них нет отбоя, они по очереди приглашают нас на танец. Они все как на подбор высоки, стройны и красивы, особенно хорош один из них.
Федя Радионов - местный бой фрэнд, пробует свои чары на мне, пытаясь шутить и острить, но я отвергаю его ухаживания. Он обижен, как избалованный и капризный ребёнок, которому не дали понравившуюся игрушку.
Я танцую с самым симпатичным свидетелем. Вдруг неожиданно замечаю сидящего на скамейке у окна Добронравова Сашу. Он неотрывно смотрит на меня и не сводит с меня своих картинных глаз. Долго не решаясь, всё же подходит и приглашает меня на танец. Я ему мило улыбаюсь в ответ, и иду с ним в круг. Мы танцуем вальс. Он вежливо, как и полагается по этикету испрашивает разрешения познакомиться. Я опять улыбаюсь в ответ и киваю в знак согласия. Танец заканчивается, он провожает меня на место, где сидят потрясённые Светлана с Надей с открытыми ртами. У них шок.
Вновь играет музыка, Сашка опять стоит около меня, приглашает на танец, наши женихи (свидетели со свадьбы) пытаются мне помешать, но я опять иду с Добронравовым. Он заинтригован, в нём проснулся интерес охотника, что за дичь в его руках, заинтересованно задаёт вопросы, я уклоняюсь от прямых ответов и незаметно перевожу разговор на него. Он, как и все расписные красавчики, с удовольствием начинает рассказывать о себе. Так в танцах и светских беседах проходит весь вечер. Обиженный свидетель, так надеявшийся меня проводить, семенит за мной, всё ещё надеясь на чудо. Но я неумолима.
Меня провожает сам Добронравов. Уж это, я ни за что не пропущу и не променяю ни на какого свидетеля, даже самого симпатичного. Идём к тётушке Анне, это в другом конце деревни. Сашка идёт рядом со мной и с увлечением рассказывает о жителях этой деревни, о себе, своей семье. Доходим до пункта назначения. Он предлагает посидеть на скамейке. Я без долгих уговоров, жеманства легко соглашаюсь. Очень уж любопытно, чем всё это кончится. Он по-прежнему не узнаёт меня, видя во мне загадочную незнакомку.
Садимся. В деревне темно, только две или три звезды еле освещают темноту, почти ничего не видно. Он будто невзначай берёт в свою мою руку, я не отнимаю. Говорим обо всём: Сашка рассказывает что-то про институт, про свою сестру, которую тоже зовут Надежда. В голосе слышится любовь и гордость за сестру. Потихоньку начинает светать. Несколько раз я пытаюсь уйти. Нам никак не расстаться. Неожиданно он целует меня прямо в губы. Мне нравится. Мы целуемся, позабыв обо всём на свете.
Вдруг разговор принимает другой оборот, он упоминает мою маму, тут я уже не выдерживаю и начинаю смеяться. Когда приступ смеха проходит, я открываю свои карты. Когда же до Сашки доходит, что перед ним сидит невзрачная девчонка из этой же деревни, и вот там недалеко стоит её родительский дом, и что это не розыгрыш, он замолкает и долго приходит в себя. Он даже как будто разочарован. Картина, которую он себе нарисовал в своём воображении, в один миг безжалостно разрушена.
Теперь я самоутверждаюсь, поднимаюсь в собственных глазах. У меня нет к нему глубоких чувств. Просто сегодня романтическая ночь, передо мной стоит красивый недоступный мальчик с локонами из моего детства, который не только не замечал меня, но даже не подозревал о моём существовании. Мы целуемся у крыльца, позабыв обо всём на свете.
Уже светает, кукарекают петухи, мычат коровы. А мы всё целуемся. Вдруг я открываю глаза и вижу через стеклянную дверь хитренькие и очень-очень любопытные глаза моей тётушки Анны. Она не прерывает нас. Трудно сказать, сколько времени она стоит за дверью и наблюдает, но увиденная сцена ей, видимо очень нравится, так как совершенно забыла и про корову, и про дойку.
Я, смутившись и отпрянув от Сашки, не попрощавшись, забегаю в дом. Уже утро. Я засыпаю, как убитая и ни одной мысли не проносится в моей пустой голове. Проснувшись, завтракаем, тётя Анна заговорчески поглядывает на меня своими хитрющими глазками, будто храня мою великую тайну. Мы с Шапкиными быстро собираемся и уезжаем домой. Больше Сашку я не видела.