Это был обычный, ничем не отличающийся от других, день. Воздух был тёплый и влажный, как и положено летнему раннему вечеру. Лучи солнца преждевременно золотили чуть пыльные листья тополей, устремивших свои верхушки в самую синь бездонного неба. Эти тополя густо окружали небольшой дворик, затерявшийся в самом сердце старого района. Здесь легко заблудится - везде серые девятиэтажки с висящей геранью на открытых балконах, дворики с огромными тополями и каштанами, и ряды лип вдоль давно не ремонтированных дорог. Но этот дворик всё-таки отличался от своих старорайонных собратьев - недавно здесь установили новые огромные качели. Казалось, что на них может уместиться несколько человек. Итак, в этот вечер всё было как обычно - по дворику бегали дети, на скамейках сидели старушки и молодые мамы. Однако, привычную обстановку нарушила необычная пара. То, что они неместные было видно сразу. Не только по тому, что их никто раньше здесь не видел, но и по одежде, слишком вычурной для этого района. То, что они пара тоже не оставляло сомнений, хоть юноша и шёл, отставая на несколько шагов от своей спутницы. Они были слишком похожи. Нет, не внешне. Внешне они были противоположны друг другу. Их объединяла особая атмосфера, которая так и дрожала вокруг них в воздухе, заставляя оборачиваться им вслед. Девушка казалась старше парня, в её остекленевших прозрачных глазах застыли скорбь и опустошенность - они не выражали ничего человеческого. Её кожа была белее мела, а тонкий нос и застывшие бледные губы добавляли ещё больше сходства лица с маской. Снежно-белые волосы девушки достигали плеч, но выглядели неживыми, ломкими и жёсткими. Её черные струящиеся одежды были украшены крупными янтарями, внутри которых дрожали кровавые прожилки. Юноша, двигавшийся за своей повелительницей, разительно от неё отличался. Он весь был наполнен жизнью и энергией, казалось, она била ключом из его карих глаз, из каждого миллиметра сияющей смуглой кожи, из каждого завитка его чёрных локонов. За спиной у него болталась гитара, которая в лучах солнца сияла мягким светом и принимала оттенок янтаря, украшавшего одежду девушки. "Стой" - внезапно сказала повелительница, и кривая улыбка разрезала её лицо. Она села на качели и неожиданно мощно оттолкнулась ногами. Качели взвились, а парень взял гитару в руки и заиграл. То была грустная и изящная мелодия, давно забытая и погребённая под прахом столетий. Девушка запела. Её голос был чист и прекрасен. Он плыл по вечернему воздуху, переливаясь от высоких хрустальных нот до нот низких и бархатных. Дети во дворе на миг оторвались от игры и посмотрели на музыкантов. Однако смысл песни был им неинтересен. Что ж , их можно было понять, ведь девушка пела длинную песнь о жизни, смерти, любви и днях давно минувших. Долго голос её звенел над двором, а сама она взмывала к небесам на тёплых досках качелей. Но песня закончилась так же внезапно как и началась. Девушка резко остановила качели и музыка оборвалась. Парень убрал гитару за спину и, с почтением и обожанием глядя на свою королеву, поднёс её ледяные пальцы к губам. Девушка так же мучительно и страшно улыбнулась и сказала голосом, в котором не осталось ни капли чистоты: "Пойдём, мой юный паж! Вперёд, просто вперёд. Вперёд к горизонту!" На этот раз они шли рука об руку - королева и паж. Холодная как лёд белая рука сжимала смуглую горячую ладонь верного слуги. Они вышли в просвет между домами, где начало бушевать красное зарево заката. Солнце невыразимо ярко сверкнуло кровавыми лучами, и две фигуры исчезли в сиянии.