Аннотация: Герои Дж.Р.Р.Толкина, Михаила Шолохова и Дитера Нолля в одном рассказе!
ОНИ СРАЖАЛИСЬ ЗА РОДИНУ
Гимли, сын Глоина, отложил секиру, перекатился под прикрытием кочки на спину и стал перематывать опорки на изрядно потрёпанных лаптях. Кряхтя и ругаясь, гном затянул полусгнившие ремешки и лёг обратно на брюхо. Он тяжело дышал. Непривычно жаркое солнце заставило взмокнуть боевую красную рубаху, от пыли давно ставшую коричневой. Штаны тоже побурели, но не от пота: захлебнувшаяся атака на позиции хорошо вооружённого противника закончилась позорным отступлением, после которого в животе долго урчало и булькало.
Не поднимая головы, Гимли разворошил землю крепкими толстыми пальцами, добыл оттуда сопревшего червя и жадно утолил голод. Он огляделся. Рассыпавшийся по степи хирд угрюмо ждал приказа.
Лопахин тщательно прицелился и спустил курок. Приклад больно толкнул огромный синяк, расплывшийся на правом плече.
— В бога душу так твою мать! — выругался он, заметив, что пуля впустую взбила фонтанчик степной пыли.
Синеватое облачко порохового дыма нехотя расплывалось в неподвижном тяжёлом воздухе.
Лопахин открыл затвор и надавил указательным пальцем на гильзу. Судя по тому, насколько утонул в магазине палец, патронов осталось всего две штуки. "Должно же быть три, — огорчился Лопахин, — я ведь считал!" Он раздосадовано дослал рукоятку затвора и вытер влажные ладони о гимнастёрку. Патроны кончались, ещё раньше закончилась вода. Рота, два часа назад с трудом отбившая очередную атаку, затаилась в окопах. Командиры выжидали. Связь со штабом прервалась позавчера и без приказа было неясно, что делать: отступать либо стоять насмерть, не сдавая врагу ни пяди родной земли.
Лопахин тоскливо обвёл взглядом утонувшую в знойном мареве степь, кое-где покрытую пятнами сгоревшего полынника и усеянную корявыми телами в красных рубахах, Ближайший к нему гном не добежал до стрелковой ячейки шагов двадцать. Отсюда было хорошо видно, как колышется на слабом ветру его тронутая молью борода. Лопахин сглотнул, в горле першило, будто его натёрли изнутри наждаком.
К закату, когда тени увеличились, а внимание противника уменьшилось, раздалась команда наступать. Хирд вскочил и понёсся к вражьим позициям, чтобы внезапной атакой выбить обороняющихся из первой линии укреплений.
Перегревшийся на солнце Лопахин с трудом различил шевелящиеся точки, которых вдруг стало очень много.
— Опять гномы попёрли, в бога душу так их разэдак! — выругался он, протирая кулаком воспалённые глаза.
Лопахин поймал на мушку мчащегося прямо на него супостата и, памятуя про оставшиеся два патрона, плавно нажал на спуск.
— Барук казад! — крикнул Гимли, когда над ухом у него что-то свистнуло.
— Коммунисты, вперёд! — пронеслось над окопами.
Лопахин выстрелил ещё раз, но гном словно не замечал летящих в него пуль и стремительно приближался, быстро перебирая короткими кривыми ножками.
— Да он же пьяный, — догадался Лопахин и полез на бруствер, торопливо примкнув штык. Отовсюду слышались крики "ура!", которые перекрывал сиплый вопль старшины: "За Родину, сынки!", поднимающего роту в контратаку.
Лопахин тоже заорал "ура!" — яростно и зло, и побежал, цепко сжимая винтовку грубыми мозолистыми руками.
Вернер Хольт кубарем скатился по склону, по колено влетев в мутные воды Рейна. Из своего отделения остался жив он один, чудом уцелев в начавшейся как всегда внезапно бойне.
Увязая в илистом дне, Вернер выбрался на берег, прислушался и затравленно поозирался. Никого, но тишина бывает обманчива. Хольт одёрнул мундир, поправил за поясом гранату и подвернул сползший левый рукав, чтобы в бою затвор автомата не цеплял за одежду. Он не знал, куда теперь идти, но хотел спрятаться, чтобы его не достали беспощадные стрелы. Эльфы были превосходными лучниками. Умело используя укрытия, они всякий раз получали преимущество перед оснащёнными самым современным оружием солдатами вермахта. Эльфийские ночные атаки наводили ужас на защитников фатерланда.
Фронтовые сводки по радио также сообщали мало приятного. Они были посвящены бесчинствам оголтелых орд хоббитов на Британских островах и зверствам орков в Северной Африке. Положение дел ближайшего союзника Рейха — России — также не внушало оптимизма, и Хольт не был уверен, переломит ли ход войны создание новой сверхмощной бомбы, давно обещанной Геббельсом.
Одно он знал твёрдо: магия друидов, открывшая проходы из таинственных миров, действительно существует.