Не всё, что видится во сне, стоит видеть, но избежать кошмарных грёз невозможно.
Я летал во сне. Это было восхитительно. Оказалось, что если поджать ноги, то повисаешь в воздухе и можно двинуть себя вперёд. Странное ощущение полёта - достаточно напрячь волю, чтобы подниматься всё выше и выше. Правда, чем дальше, тем больше требовалось усилий, и расслабляться было нельзя, словно несёшь тяжёлый груз, который, оступись, вмиг придавит.
Я стоял в лесу на мокрой дороге. Лес был весенним: ивы, ольха - деревья ещё не покрылись листьями. В стороне от дороги за обрывом шумела река. Я был один. Это придало уверенности, чтобы отважиться полетать. На людях я постеснялся бы. Я поджал ноги и поднял своё тело к верхушкам кустов. Двинул его вдоль дороги, где ветки не цепляли за одежду. Я словно сидел на доске, привязанной к двум верёвкам, которые тянули вверх. Удивительное чувство познания неизведанной прежде свободы! Я рискнул достичь вершин деревьев. Успех окрылил настолько, что я рискнул зависнуть над водой. Почему-то упасть в реку казалось опаснее, чем на твёрдую землю. Возможно, я представлял себя барахтающимся в воде, захлёбывающимся и безуспешно пытающимся выбраться на крутой берег, скользя по мокрой глине. Но страхи во сне вообще сильнее...
Я полетел над рекой. Река разлилась в паводке, захватив обширные низины. Она бурлила, на пороги было страшно смотреть. Нечего и думать, чтобы искупаться в такой! И я стал набирать высоту.
Ниже по течению реку зажимали скалистые берега. На одном стоял монумент. Вблизи он поражал великолепием колосса, а издали выглядел заурядным серым мемориалом в честь защитников Отечества: пара суровых лиц в касках и цифры - 1941.
Разглядывая памятник, я поднялся слишком высоко и, когда глянул вниз, испугался. Подо мной, зажатая в камне, клокотала река. Это оказалось так жутко, что страх съёл мою волю, которая поддерживала полёт.
Я обрушился в бездну. Над водой нависал скальный выступ, и я понял, что если не утону, то разобьюсь. Я падал прямо на него. Летел долго, и только у самой земли, обретя способность летать, машинально стал контролировать снижение и сумел мягко стать на ноги. Напряжение было выше моих сил и я потерял сознание.