Аннотация: Альтернативная вселенная, где русалки такие же обыкновенные существа, как и дельфины. Ну, почти, если учесть, что они смотрят фильмы и едят фаст-фут.
Сквозь стекло огромного аквариума не проникало ни звука, поэтому казалось, что рыбы бесшумно плавают в воздухе, величественно изгибаясь. Как будто смотришь на другой мир.
Это было его первым посещением аквариума, куда он без раздумий устроился на работу, едва увидев объявление.
Яркие рыбки стайками проплывали мимо, рыбы побольше солидно накручивали круги и ничто не могло отвлечь их от этого. Кроме...
Он вздрогнул, когда все рыбы вдруг кинулись врассыпную, а на стекло сквозь толщу воды стремительно приближалось что-то большое.
Ему показалось, что он услышал звук, с которым две ладони врезались в стекло по ту сторону, и шлепнулся на пол, во все глаза таращась на существо, которое прижималось к стеклу.
От резкого торможения волосы существа выбросило вперед, так что он смог разглядеть только острые зубы, обнажившиеся, когда существо улыбнулось. Яркий зеленый хвост на миг прижался к стеклу, давая возможность увидеть сверкающую чешую, и тут же скользнул в воде назад. Волосы, наконец, вернулись на свое место, слабо колебаясь в воде, создавая пугающий ореол вокруг лица, и он взглянул в затянутые мутной пленкой лазурные глаза русала.
На его руках от локтя до запястья тянулся тонкий плавник, зеленый с вкраплениями темно-зеленого в основании переходящий в черный на конце. Ладони, прижатые к стеклу, были большими, по сравнению с изящными запястьями, а пальцы связывали перепонки.
Это был точно русал - хвост начинался на "бедрах", почти неприлично, если бы он был человеком и носил низкие джинсы, отдельные чешуйки доходили до уровня пупка, переливаясь на фоне бледной кожи, грудь и живот были гладкими, с яркими росчерками мышц - таких людей называют "жилистыми". На шее ярко алели прочерки жабр, острый кадык, казалось, вот-вот прорвет кожу.
Он как будто со стороны услышал восторженные визги и крики. Еще бы. Главная достопримечательность аквариума соизволила появится перед публикой.
Русал кровожадно оскалился и отпрянул от стекла, когда к нему подбежали посетители, пытаясь прижать ладони напротив его же ладоней и щелкая камерами. Он величественно проплыл в сторону, показывая красивый плавник на хвосте и изогнулся назад, словно хвастаясь гибкостью. А потом, подмигнув посетителям, бросил нечитаемый взгляд на охранника и стремительно уплыл к другому концу аквариума, судя по крикам, напугав там людей своим неожиданным появлением.
Через несколько минут его с хохотом и шуточками подняли с пола коллеги. И начальник охраны, Джон, по-доброму усмехаясь, повел его наверх, таща в руках увесистый пакет из Макдональдса.
Наверху, над аквариумом, было шумно. Вода тихо плескалась о бортики, шумели разные очистительные системы и гудели трансформаторы.
Аквариум пересекали несколько достаточно широких балок, по которым можно было пройти, но Джон остановился на площадке и, присев, несколько раз щелкнул в воде пальцами.
- Сейчас я вас познакомлю, - с улыбкой проговорил Джон и сел по-турецки на площадку, подальше от края. Майкл присел рядом, коротко поблагодарил за гамбургер и вгрызся в теплую булку. И чуть не подавился, когда у края воды стремительно вынырнул русал, положив руки на бортик и художественно заломил бровь домиком.
- Чего надо? - недружелюбно буркнул он, рукой приглаживая волосы назад, что бы они не свисали на лицо.
- Но-но. Ты-то не хами, - усмехнулся Джон и указал пальцем на пакет с едой. Лазурные глаза русала загорелись, он повел носом, хищно раздувая ноздри, и, на миг исчезнув под водой, резко подтянулся на руках, картинно садясь полубоком. А потом лег на пол, балансируя в воздухе хвостом, протягивая руки к пакету. Джон засмеялся, когда русал все таки дотянулся и притянул пакет с таким видом, что отгрызет руку, если кто-то хоть взглянет в его сторону. А потом бодро зашуршал упаковкой и со стоном наслаждения вгрызся в биг мак.
- Чувак, я буду любить тебя всю оставшуюся неделю, - проговорил он, проглотив фаст фут, толком даже не прожевав. Джон покачал головой и смял бумажку из-под гамбургера в руке.
- Кстати, это Майкл, новенький, - сообщил Джон, наблюдая за жующим картошку русалом. Майкл кивнул в знак приветствия, а русал хитро прищурился и оскалился.
- Я так и понял.
- А это - наше наказание с непроизносимым длинным именем, - продолжил Джон, указав пальцем на русала, запрокинувшим голову и большими глотками пьющего колу из бутылки, - Сокращая все каракули, его зовут Роми.
- И это еще сокращение имени! - неправдоподобно возмутился тот, роясь в пакете и с победным вскриком доставая от туда еще один гамбургер. - Боги всего мира, я хочу от тебя детей, Джон, - простонал Роми, закатывая глаза и медленно жуя бургер.
- Не обращай внимания, у него свой неповторимый юмор, - прошептал Джон Майклу, косясь на русала и ухмыляясь. Тот закатил глаза и улыбнулся, глядя на воду и медленно водя хвостом - Майкл видел мышцы под чешуей, напрягающиеся и расслабляющиеся в такт движениям. Через несколько минут, когда вся еда была уничтожена, Джон забрал мусор и, сообщив Майклу, что скоро вернется, оставил его наедине с Роми.
Русал сидел на бортике, медленно покачивая бутылку с колой и иногда запрокидывал голову, что бы сделать глоток. Вид у него был сытый и немного сонный. Когда кола закончилась, Роми закрутил крышку, положил бутылку подальше и со стоном лег на площадку.
- Не хочешь в воду? - поинтересовался Майкл, немного улыбнувшись. Мысль "О-Боже-это-русал-как-такое-возможно-он-разговаривает-и-ест-нормальную-еду" улеглась в голове и он чувствовал себя только чуть-чуть не в своей тарелке, не зная, что нужно делать и говорить.
- Ты в курсе, что сразу после еды нельзя плавать? - усмехнулся Роми, лениво повернув голову в его сторону. А потом закрыл глаза и шумно вздохнул. Майкл только пожал плечами и начал более детально разглядывать русала. Жабры на его шеи склеились и теперь о их существовании указывали только полоски на коже. Волосы, доходящие примерно до "колен" немного подсохли и источали едва уловимый запах тины. У Роми была широкая грудная клетка и сейчас, когда он лежал на жестком полу, ребра четко обозначились, и пересчитать их можно было не прикасаясь к телу. Тазовые косточки торчали над линией начала хвоста, прорезая бледную кожу. На правой, прямо на вершине, красовалась вросшая в кожу чешуйка. Майклу почему-то захотелось потрогать - черные волосы, гладкую кожу без волос, блестящую чешую. Он уже было потянул руку, пытаясь дотронутся до прядки волос, лежащей отдельно, но Роми в тот же миг открыл глаза, уставившись на Майкла. А тот так и застыл, с поднятой рукой.
- Что? - с вызовом спросил русал, сжав губы. Майкл замялся, опустил руку и отвернулся.
- Я не очень-то приятный на ощупь, - вдруг сказал Роми, потом снова ухмыльнулся и резко сел. Вошел Джон, улыбаясь и неся в руках планшет с бумагами.
- До встречи, - махнул рукой русал и стремительно стек в бассейн. Мелькнул кончик хвоста, взвив в воздух несколько капель воды, и все стало спокойно. Только на площадке остался мокрый силуэт да несколько тонких чешуек. И прежде, чем уйти с Джоном, Майкл незаметно подобрал одну.
Его впервые оставили на ночное дежурство. Джон, сочувствующе улыбнувшись, вручил связку ключей и, похлопав по плечу, отправился домой.
В десять отключили основной свет, оставив Майкла наедине с самим собой. Ну, почти.
На втором круге, когда он проходил мимо аквариума с Роми, Майкл краем глаза заметил движение и тут же повернулся, посветив себе фонариком. Русал отпрянул от стекла, закрыв рукой глаза и оскалившись. Майкл мог поклясться, что Роми зашипел, и поспешно опустил фонарь, что бы тот не светил ему в глаза. Русал резко махнул рукой и показал пальцем вверх. Майкл усмехнулся, потер шею и обреченно направился к лестнице.
Роми ждал его, положив подбородок на сложенные на бортике руки, и смотрел снизу вверх, ехидно и чуть насмешливо.
- Что-то произошло? - поинтересовался Майкл, все еще неуютно чувствуя себя наедине с русалом, но это уже не было связано с его природой, а с самим характером Роми.
- Ночное дежурство.
- Что, прости?
Роми вздохнул и поманил охранника пальцем. Майкл покорно подошел.
- В учебной комнате есть ноутбук. А справа в шкафу - целая полка с дисками. Смекаешь? - громко зашептал Роми, кривя губы, а под конец пошевелил бровями, ловко скопировав интонацию Джека Воробья. Капитана Джека Воробья.
- Но...
- О, Господи, у тебя есть ключи ото всех комнат, тут есть свободная розетка и если ты принесешь еще и попкорн будет вообще идеально. Давай, шевели своими отростками! - Роми раздраженно махнул рукой и в миг скрылся под водой, целенаправленно обрызгав Майкл.
Тот немного постоял, смотря на спокойную воду, и пошел за ноутбуком. Капитан Воробей, так Капитан Воробей.
Ночной киномарафон начался достаточно спокойно. Роми бодро хрустел чипсами (в заначках персонала попкорна не обнаружилось), улегшись на живот, Майкл сидел рядом по-турецки, больше наблюдая за русалом, чем за тем, что творится на экране.
На втором фильме (Челюсти, серьезно?) Роми неудачно перевернулся и, теряя равновесие, взмахнул хвостом, который больно саданул Майкла по макушке и в конце шлепнулся тому на колени. Роми напряженно замер, Майкл руками чувствовал каменные мышцы под чешуей, но постепенно расслабился, когда Майкл аккуратно погладил хвост. Русал дернул бровями, скованно промямлил что-то на подобии "она острая, аккуратно" и уставился на экран.
Чешуя и правда была острая, с маленькими зубчиками по краям, жесткая, как броня, каждая чешуйка толщиной миллиметра по три, но Майкл нашел несколько мест, где чешуя была тонкая и пластичная, почти прозрачная и легко гнулась под пальцами.
Майкл не изучал анатомию человека, но примерно представлял, сколько мышц было в ногах человека. У Роми на ощупь их было больше, хвост был упругим и пластичным, если вспомнить, как он изгибался на радость зрителям.
Мельком взглянув на Роми, полностью поглощенного действием на экране, Майкл осторожно коснулся кожи чуть выше начала хвоста. Краем глаза он заметил, как напряглись мышцы пресса русала, и огладил чешуйку, вросшую в кожу. Кожа, по сравнению с чешуей, была гладкой и мягкой, покрытая едва заметным слоем какой-то жирной субстанции.
После трех часов пребывания на воздухе Роми полностью высох, поэтому его волосы черным покрывалом лежали на площадке. Майкл, кончиками пальцев огладив бедро русала, коснулся пряди волос. Они были гладкими, вились аккуратными волнами и Майкл не заметил ни одного колтуна. Порыв спросить, чем тот их расчесывает, умер под серьезным пристальным вглядом лазурных глаз.
Майкл замер, напрягшись, Роми был в "растрепанных чувствах", но спокоен и, кажется, они поменялись ролями. Видимо, та же мысль мелькнула в голове и у русала, и тот, тихо усмехнувшись, плавно сел, стиснув хвостом ноги охранника.
Майкл никогда не обращал на лицо русала особого внимания, за исключением глаз, но сейчас, на расстоянии в несколько сантиметров, заметил и четкую линию челюсти, и аккуратные брови, больше подошедшие бы девушке, и густые рестницы, и прямой хищный нос, и бледные пухлые губы...
- Ты знаешь, что если русалка поцелует человека, тот никогда не утонет? - прошептал Роми, пытливо заглядывая в глаза Майклу, который никак не мог отрвать взгляд от губ русала.
- Правда?
Роми медленно растянул губы в улыбке, показывая ровные белые заостренные зубы, и выдохнул прямо в губы Майкла.
- Правда, - и резко отстранился, потягиваясь и с наслаждением перекатываясь на бок, подперев рукой голову и шелестя второй упаковкой чипсов, оставив Майкла наедине со своими мыслями.
Если не считать больно давившего на бедро хвоста.
Конец месяца работы Майкла, работники аквариума решили отметить под девизом "Молодец, Майкл!", ибо только он и Джон могли безнаказанно подходить к русалу.
Мия, смешливая девочка-биолог с короткими вьющимися волосами, работавшая в аквариуме чуть ли не с его открытия, однажды показала Майклу свои шрамы - на руке и ноге. Это были аккуратные овалы с отчетливыми знакомыми следами зубов. Первый - на левой ноге - она заработала, когда Роми только-только привезли и тот, как-то изловчившись вывернутся из четырех рук, которые его несли к воде, шлепнулся на пол и вцепился зубами Мии в ногу.
Второй - на правой руке - она получила, как сама шутила "в месть" - Мия брала у Роми анализы и случайно ткнула острыми ножницами ему в хвост, которыми собиралась отрезать чешуйку, когда тот резко взмахнул хвостом. Попала "удачно" - прямо между чешуйками. Джон, смеясь, рассказывал, что Роми взвыл и зашипел, как будто кошке на хвост наступили, весь ощетинился, как морской еж и в мгновения ока сомкнул челюсти на руке горе-биолога. А потом, фыркнув, исчез под водой (вместе с ножницами), затерялся на дне и не выходил неделю (водолазов вполне успешно отпугивал), пока Джон не принес бургеры из "Бургер Кинга". Отсюда и пошла традиция "травить" русала фаст-фудами, а так же дружба, завязавшаяся между Роми и Джоном.
Историю с рукой Джон как раз рассказывал за очередными "посиделками" и Роми, кровожадно скалившийся все время, вдруг бросил палочки (на этот раз еду покупал Майкл и взял суши) стремительно нырнул в воду, оставив Джона с Майклом недоуменно переглядываться. Вынырнул он только через минуты две и, игнорируя удивленные взгляды, кинул под ноги Джону маленькие заржавевшие ножницы.
Джон, захохотав, пообещал вернуть ножницы Мии, на что Роми только дернул плечом и улыбнулся.
А ночью у Майкла снова было дежурство и под "Генетическую оперу" он нашел неприметный шрам на хвосте слева.
Майкл неоднократно беседовал с Мией на счет Роми. Ее интересовало буквально все, если уж она не могла общаться с русалом напрямую, просила пересказывать ей каждую деталь встреч.
Майкл был, в общем-то не против, но вся его непредвзятость умерла после первого ночного дежурства. Русал был вредным, по-своему добрым и, конечно, с собственными взглядами на мир. Джон с Майклом подолгу засиживались у аквариума, когда на Роми нападало лирическое настроение и он принимался рассказывать им легенды и истории своего мира. Это было по-настоящему завораживающим, но пересказать Майкл вряд ли возьмется, и дело тут даже не в длинных-непроизносимых-странных именах героев (на самом деле, не такие они уж и сложные, Майкл запомнил полное имя Роми с третьей попытки и более никогда не ошибался), дело было в особенной атмосфере, которую создавал голос Роми, на удивление с легкостью имитирующий как взрослые голоса, так и детский говор с ему присущими переливами и заглатыванием слов. Да и рассказчик из русала был очень даже не плохой.
Но о двух вещах Майкл никогда никому не скажет. Никому. Никогда.
Осенью море становится неуправляемым - каждый вечер штормит, плавать становится практически невозможно, а о холодном ветре и тоннах выброшенных на берег водорослей стоит вообще молчать. Поэтому так приятно в эти холодные дни возвращаться домой, топить печку и готовить ужин под тихую музыку.
Майкл никогда не думал, что он будет работать рыбаком в отдаленном приморском городке. Он вообще никогда не думал, что сможет выйти в море в шторм на маленьким хлипком суденышке. Но судьба жестока.
За это его уважали все рыбаки, за спиной называя сумасшедшим, и каждый месяц устраивали тотализатор на день его гибели. И каждый месяц проигрывали. Потому что тот, кого поцеловала русалка, не может утонуть. И это не мистика, не красивые слова и, как смеялся Роми, не волшебство, когда от поцелуя у тебя внезапно вырастают жабры. Нет. Просто русал все время был рядом и, когда у Майкла свело ногу во время очередного заплыва (это было летом и он частенько плавал на крохотный остров, едва видный с берега) Роми волшебным образом тут же оказался рядом, вдохнул в его легкие кислород и, кольнув чем-то острым сведенную судорогой икру, потянул на поверхность, царапая ноги чешуей. Майкл тогда быстро пришел в себя, а Роми долго смеялся над ним и его наивностью.
- Смысл этой поговорки, - говорил он, - в том, что человек, которого любит русалка, в воде никогда не останется один. И если ты когда-нибудь захочешь утонуть, то у тебя все равно ничего не выйдет.
- А если я уеду на другое море? - спросил Майкл и поспешно добавил, обезоруживающе вскидывая руки в ответ на мрачный взгляд, - Чисто теоретически.
- Ты жестко ошибаешься, если думаешь, что русалки вымирающий вид. И к тому же наивнее малька, если думаешь, что связанные с русалкой люди ничем не отличаются. Наш кодекс велит помочь тому, кто связан с русалкой, плевать, знаком нам человек или нет.
На счет последнего Майкл думал много. Пока в толпе покупателей вдруг не заметил девушку. Она была обыкновенная, одна из тысячи, что он видел, но что-то его привлекло в ней. И когда она с улыбкой указала ему на одну из свежепойманных рыб, он спросил, тихо, что бы никто не услышал:
- Ихно том?
Девушка замерла, прижала руки к груди, неосознанно прикрывая золотистую чешуйку, висевшую у нее на шее на цепочке рядом с крестиком, и тихо пролепетала, он скорее угадал ответ по губам, чем услышал его:
- Архои.
Он отдал ей рыбу, ничего с нее не взяв.
Роми, когда они только переехали, первым делом научил его этим словам. Это были слова на их языке и переводились они "О, боги, это не объяснить так просто. Господи, это как секретный пароль. Просто заучи и все. Ладно-ладно, что-то вроде "- ты из нашей команды, не хочешь ли ты нам зла, несешь ли ты только добро? - Да, все окей, не волнуйтесь". Ну что ты смеешься?"
Майкл любил конец осени. Это означало время безделья вплоть до самой весны. Это время было тихим и спокойным, ассоциировалось с незаправляемой постелью, горячим шоколадом и мягким свитером синего цвета без горла.
Он вздрогнул, кажется, его сердце замерло на миг, а потом бешено забилось, пытаясь вырваться из груди, когда его обняли со спины, сплетая холодные руки на животе и утыкаясь мокрым носом в основание шеи.
- Соскучился? - прохрипело сзади, и Майкл резко обернулся, рывком поднимая ухмыляющегося русала на руки, а тот хрипло засмеялся, ероша его волосы и послушно скрещивая ноги на пояснице. Роми голый, холодный, одуряюще пахнущий морем и у Майкла просто сносит крышу от этого. И русал покорно дает себя поцеловать - в лоб, щеки, нос, губы. Кусается в ответ, когда его бесцеремонно вжимают в стену.
И хрипло хохочет, отпихивая от себя, идет в ванну, на ходу пытаясь пальцами разодрать бесконечные колтуны в волосах.
Пока Роми плещется в ванной, согреваясь под горячими струями воды и выуживая из шевелюры куски водорослей, Майкл греет чайник и готовит горячий шоколад.
И глядя на Роми, сидящего в кресле в том самом свитере и теплых штанах, как-то немыслимо подогнувшего ноги, Майкл в который раз торжественно клянется, что никому никогда об этом не расскажет.