Аннотация: Первоначальный вариант гл.4 из "Битвы России". Тоже высоковато взято. Как раз эту тему (нац.вопрос) не так трудно раскрыть и поконкретней. Но теперь уж - как написано.
Ведя речь в 2-х предыдущих главах о принципиальных моментах
стратегии России (планетоцентризм и интерес слабейших стран как его ключевая
составляющая), я больше задерживался на том, чем и почему это хорошо для России.
Однако у вопроса есть и оборотная сторона: а чем и почему такая стратегия России
хороша для остальных, для мира? Ладно, приняли мы на себя защиту интереса стран
третьего мира - а кто сказал, что мы им нужны в таком качестве? - Ну и, заодно
напрашивается и другой вопрос: а чем мы вообще хороши, важны и интересны для
других (если вообще чем-то)?
Сказать иначе - насколько реальная заинтересованность мира в
России согласуется с той линией, которую я обрисовал в данной работе?
Здесь, пожалуй, нужно различать несколько слоев (видов)
интереса:
во-1-х, интерес актуальный, наличный (который, кстати, тоже
распадается на
А) интерес активный, явный, и
Б) скрытый, латентный, зачастую неоформляемый и необозначаемый
(но уже существующий))
и во-2-х, интерес потенциальный, - тот, что способен возникнуть
или существовать при тех или иных вариантах мирового развития.
Вопрос обоюдный: с одной стороны, многое зависит от того, каким
образом и насколько сама Россия сумеет реализовать свой потенциал - но другая
сторона, это то, как будет складываться ситуация в мире, а т.е., какие грани
потенциала Страны будут интересны и востребованы. (Пожалуй, уместно будет
отметить вполне закономерное сходство нашей ситуации с
рыночной политикой солидной компании, которая не просто отвечает
предложением на спрос, но стремиться сама же его формировать - и в том числе,
формируя будущую потребность в своем товаре.)
Разумеется, нигилистическая точка зрения иных скептиков - что
"мы Западу не нужны вообще ни в каком качестве, ни как рынок сырья, ни как рынок
сбыта, а просто приходится иметь с нами дело" - не выдерживает критики.
Объясните-ка Германии или Англии, что им не нужно сырье, тот же газ или
алюминий. И покажите-ка хоть одну корпорацию, которая откажется поиметь лишний
рынок сбыта, а то есть, прибыль. А уж если речь о странах третьего мира, то и
тут не найдется отказников от возможности поднять свое технологическое развитие
или обеспеченность специалистами. Китай вот, очевидный кандидат в супердержавы,
как-то не избегает образования в ВУЗах России, не считает его отсталым и себе
ненужным.
Оценивая по факту, козыри у России очень неплохие и потенциал ее
колоссален (особенно, если учесть все ее бедствия в ХХ веке) {1}(цифрами в фигурных скобках обозначены примечания,
кликайте) - а сообразно тому, и сама наша способность
представлять интерес для других очень велика, хотя
- а в этом все и дело - реализована она относительно слабо и не лучшим образом.
Для поднятой мной темы есть смысл окинуть взглядом ресурсы России.
- наконец, капитал международных связей и отношений (включая
сюда в первую очередь СНГ, но не только).
Бесспорно, что активный интерес Запада прикован (из
перечисленного выше) в первую очередь к природным ресурсам России - да и то пока
что не ко всем, а лишь к сырью и энергоносителям. Но это не значит, что нет
интереса ко всему остальному. К примеру, такая вроде бы опасная вещь как
оборонный потенциал. Ну, а не будь его - кого бы в Европе устроила, к примеру,
фундаменталистская экспансия исламистов и Талибан, допустим, от Кавказа до
Урала? Да тому же Китаю, как ни парадоксально, куда выгодней сильная в военном
отношении Россия (как хотя бы некоторый противовес Америке, озирающейся в
поисках стратегического противника - а Китай на это первый кандидат после
исламизма. Ну, а Россия-то захватывать Китай точно никогда не будет. Уж земель
достаточно).
Или такая абстрактная вещь как культура - мол, у Европы и своей
хватает. Ну да. Хватает. Но в конкурс на проект нового здания для Мариинки
(свежая (на июль 2003 г.) новость) включалась-таки вся мировая архитекторская
элита, а стоимость-то проекта 100 миллионов $ - и опять-таки, не убеждайте меня,
что этот заказ (по выигранному французом проекту, кстати) никому в Европе
получить не интересно. Ну и т.д., и т.п. - в общем, заинтересованность мира в
России, оценивая как актуальную, так неочевидную составляющую интереса, на самом
деле велика - причем, еще раз повторю, я оцениваю вещи не как специалист, а с
позиций обыденной информированности и здравого смысла, не более того. И тем не
менее - даже при таком уровне оценок, если только взвешивать непредвзято,
положение вещей сильно в пользу России. Не только наш потенциал велик, но и сама
наша позиция в целом, стратегически, чрезвычайно выигрышна, а главное, эта
благодатность вполне может быть преобразована ("конвертирована") из
потенциальной в актуальную, в работающую и приносящую результат.
Другое дело, что из возможных направлений взаимодействия и из
всех потенциально просматриваемых интересов реализуется их малая часть - причем,
не всегда та и не всегда таким образом, который интересен самой России. Вместо
распродажи энергоресурсов, к примеру, куда выгодней было бы продавать
(реализовывать) ресурс интеллектуальный - а он-то ведь тоже колоссален! - и
таким образом поправить положение с пресловутыми "наукоемкими и
высокотехнологическими" отраслями {3}.
Но отсюда следует лишь, что надо
воспринимать это как запас роста, область развития, и прилагать настойчивые и
целенаправленные усилия, чтобы перенаправить интерес к себе в выгодное и
интересное нам самим русло.
Прежде всего, это, конечно, традиция межнациональной терпимости
и полиэтничность россиян. Я знаю, найдутся желающие это оспорить, особенно,
ссылаясь на нынешнее положение дел в этой сфере, на все это ксенофобское
мракобесие, антисемитизм, национальное чванство (разное, не только
великорусское) и т.д. Однако я знаю, что говорю - и поэтому повторяю: традиция
межнациональной терпимости - в активе России. В конце концов о чем-то говорит
сам тот факт, что наиболее болезненный конфликт современной России, война в
Чечне, все ж таки не имел и не имеет характера межнациональной розни (да и
межрелигиозной тоже), и сами же чеченцы спасались от войны в тылу тех, с кем
воевали, в той же Москве. Само собой, в этой области дела далеки от идеала, и
положение хуже сравнительно с тем, как оно было в лучшую пору интернационализма
на советский лад. И все-таки - просто по факту надо признать и государственную
имперскую традицию межэтнического мира {5}, и нечто, тому благоприятное, в самом
характере титульной нации, русских, - ну, определим это в рабочем порядке как
историческую привычку к полиэтничности и межнациональному диалогу на равных и со
многими. (К этой теме я еще вернусь.)
В этом же ряду - традиция и межконфессионального мира.
По-видимому, в этом известное следствие исторической конкретики, в которой
изначальный симбиоз Руси и Степи довольно быстро стал также и сосуществованием
христианства и ислама. Есть основания жалеть, что языческая Орда не приняла
единобожия, а то есть христианства от России, как оно следовало бы по логике
истории, - и тогда этот союз был бы союзом единоверцев. (Христианская Степь от
Днестра до Амура... такую альтернативную историю даже трудно вообразить...)
Однако, возможно, что история умнее - возможно, был реализован другой шанс, в
котором тоже, надо думать, есть свой выигрыш. А именно, основной конфликт
современности - конфликт цивилизаций исламской и христианской, который мы сейчас
наблюдаем, как раз для России никогда не имел быть. Уж всего было, да, - но
только не религиозные войны христиан с мусульманами. А то есть, у России здесь
самая завидная традиция, похвальный исторический опыт и - позиция. Если жгучим
вопросом современности действительно будет умение христианства и ислама ужиться,
то в России-то они ужились - давно и вполне благополучно.
Наконец, не исчерпан и ресурс недавнего советского прошлого -
имею в виду план межнациональных опять-таки отношений и вообще построения
вертикали-горизонтали отношений между страной доминирующей и остальными
("третьего мира"). Сколько кликушества было (горе-патриотов имею в виду) после
распада СССР о неблагодарности всех этих национальных республик - дескать,
строили им, строили, грамоте учили, ехали куда-то в глушь, селились, кадры
готовили... а они! Мол, не надо было.
Нет, надо было. Во-1-х, не оставлена по себе память угнетения и
высасывания ресурсов - наоборот, даже нефтяной Азербайджан до сих пор содержит
иные свои нефтехимические производства на сибирской нефти, - ну, а всеобщая
газовая субсидия национальным республикам от России (за счет заниженной цены на
это топливо), кажется, до сих пор перекрывает размер всех подачек богатого
Запада. Как бы ни злопыхали любители русофобских или русоманских ярлыков, СССР
все же никак не была колониальной империей, и отношения России с другими
государствами ничего общего не имели с отношениями метрополии и колоний. (А то,
может быть, Франция снабжала нефтью Алжир или Португалия создавала кадры
"национальной интеллигенции" в Мозамбике?) Тоталитаризм - да, репрессии - да, но
- не по этническим основаниям. Досталось всем, - а русским, пожалуй, еще и
больше. Вообще - надо отдать должное большевикам, два козыря они-таки разыграть
сумели: индустриализацию (по-азиатски) и интернационализм (социалистический) -
потому-то и продержались достаточно долго.
Во-2-х, при всех скороспелых выгодах для местных национальных
элит от распада СССР никому лучше не стало, наоборот - гораздо хуже, что знают и
признают все. Что-то никто не рванул ввысь, сбросив российское иго, - стало
быть, с Россией было лучше - а кстати, за вычетом Прибалтики, ни одна ведь
республика и не собиралась выходить из Союза (да уж, Ельцинское свершение) и
замену СССР на СНГ многие восприняли как желание России от них "уйти". (Что,
видимо, и имело место в представлениях о "красивом капиталистическом будущем"
среди тогдашнего руководства Страны. Эх... лучше уж промолчу.) А отсюда,
сохранены хотя бы в урезанном, СНГ-эвском виде связи и заинтересованность друг в
друге и - как ни крути - позиция России как страны, с и вокруг которой
собираются и интегрируются. Т.е. сохраняется, в разных отношениях, традиция и
потенциал совместности, сообщности - ну, а если бы не строили и не учили, если
бы гребли под себя, если б действительно были в роли тюремщика в тюрьме народов,
то какое бы уж после этого СНГ.
В-3-х, пусть и на советский лад (а не
европейски-демократически-постиндустриальный), но Россия все же подтянула
национальную окраину к тем рубежам, которые принято считать цивилизационной
нормой - образование, здравоохранение, социальная и просто инфраструктура,
промышленность и транспорт. Вероятно, это уступает уровню, скажем, "азиатских
тигров", и все же не надо это недооценивать, положение здесь гораздо лучше
сравнительно со средним уровнем "мировой деревни" (советую освежить в памяти
удручающую статистику, например - половина взрослого населения Земли неграмотна,
а 80% живет в нищете). И это вложение теперь (да и раньше) на пользу самой
России хотя бы в том плане, что нет вопиющего цивилизационного разрыва, - так
же, как нет и национально-культурной несовместимости. Да, общаясь с
Таджикистаном или Туркменией мы общаемся с Азией, но - Восток дело тонкое - это
все ж таки (пост)советская Азия, это - благодаря России и русским в том числе -
уже не есть только Азия, это все же Евразия, и наконец, это Азия не
исламистская: ее государственность хотя бы внешне произрастает из европейского
корня.
Конечно, ведя речь обо всем этом, я касаюсь вопросов скорее
геополитики, нежели "гуманитарного" ресурса, но не все так просто. Человеческий
аспект тут очень даже есть, и я имею в виду не столько остающиеся еще в
республиках миллионы русских ("русскоязычных"), но главное, ту традицию
восприятия русских и России, отношений между нациями, что была создана.
Интересный и благодатный момент еще и в том, что считая себя советскими,
коренные жители национальных республик привыкли считать себя и немножко русскими
- что, кстати, было попросту неизбежно, учитывая ту реальность, которая
сложилась в Союзе в этой части {6}.
Имею в виду, что в некотором смысле
"советский" и "русский" были синонимы - не только в восприятии Запада, но и в
плане национального осознания, и у самих русских, и у других народов. Язык,
культура, история (хотя бы недавняя, советская), письменность, государство были
русскими - и одновременно - общими. Это, вообще говоря, вопрос непростой (я
опять же к нему вернусь ниже), поскольку коллизия в целом возникала такая, что
русские при этом неожиданно оказывались обделенными: вот это общее, "русское", у
других было наравне с ними - и плюс к тому было свое, национальное - чего не
оказывалось у русских. По принципу: мы оба русские (советские), но ты просто
русский, а я еще и грузин (еврей, удмурт и т.д.). Недаром, кстати, и компартии
России не существовало - была КПСС, партия сразу всего Союза. Аналогично, и
Москва была столицей скорее Союза, чем России - а это означало, что притягивая к
себе честолюбивую молодежь со всех концов Союза и оставляя лучших у себя,
столица включала их тем самым в служение и России, - другой стороной чего было
некоторое оттеснение "своих местных", русских. Но такой была плата за
общность, - то, что позволяло молдаванину жить в России (Союзе) и быть в
указанном смысле русским или еврею эмигрировать в Америку как формальному еврею,
а потом оседать на Брайтоне и быть - русским, осознавая и мысля себя не просто
на русском языке, но в ментальном ключе покинутой им страны.
Оценивая в целом, следует признать все же очевидный выигрыш и
относительно удачное (я не сказал - абсолютное) решение пресловутого
национального вопроса. Выигрыш, кстати говоря, еще и в том, что теперь советская
и пост-советская диаспора дальнего зарубежья, зачастую не будучи этнически
русской, является при том, как это принято обозначать, "русскоязычной", а то
есть, представляет собой некоторое продолжение России за рубежом, ее
представительствует и определенным образом, я бы сказал, внедряет в национальную
реальность той или иной страны. И опять-таки, чем обвинять и обличать уехавших в
неблагодарности или даже предательстве (мать-родина их кормила... выучила...
людьми сделала... а они!..), как делают иные квасные патриоты, я бы советовал
расценивать этот не столь малочисленный слой эмигрантов разных лет как ресурс
России. (Который уже сейчас приносит свою отдачу, самую неожиданную, - к
примеру, иные из потомков белоэмигрантов (а ведь оно еще когда было-то!)
занялись в новейшее время благотворительностью в пользу России, выкупая и
возвращая на родину предметы русского культурного наследия.) Да и вообще, чем
ревновать исключительность, неприкосновенность и неотчуждаемость русского ("ваще
русского"), куда выигрышней с этим не жадничать: пусть будет у многих. От того,
что евреи на Брайтоне, таджики на Памире (см. прим.{6}), а казахские корейцы в
Приморье будут русскими, от России не убудет, совсем наоборот - для нее это
приращение. И каким же после этого надо быть идиотом, чтобы ратовать в стиле
баркашовцев и им подобным за национальную чистоту и отсекать все "чужеродное"
(типа лиц еврейской или кавказской национальности) как не могущее (недостойное
или негодящееся) быть русским!
Так. Теперь буквально пара слов о других составляющих все того
же человеческого ресурса. Одной из них никого не удивлю - это человеческая
одаренность России. Разумею здесь не только богатство людьми талантливыми,
мозговитыми, разносторонними, духовными - да и крепкими (чай, безо всякой
африканской подпитки выигрывали все эти Олимпиады) и красивыми (девок-то сколько
наших на подиумах нынче), но и в целом, как бы это определить, глубину и
свойства человеческого склада, души России. Это не только культура и
национальный характер или менталитет в их конкретике (о которой нужен особый
разговор), но как бы некая относительно высокая насыщенность самого этого пласта
- я бы не стал определять это как именно насыщенность культурой. Нет, тут
сложнее - в каком-то отношении это более высокая энергетика, в каком-то - более
сложный, более интересный ее узор, ну, а в целом, я бы так назвал, более высокое
творческое и метафизическое (не религиозное в узком смысле) разрешение
русского духа. Это - богатство: рано или поздно, примитив проигрывает, и тем,
кто ставит на прагматизм, по этому счету платить придется.
Отмеченное свойство (одаренность), по всей вероятности, связано
с таким как особенности мужского и женского, их отношения в России. Мое мнение -
и вот сейчас я, вероятно, кое-кого удивлю - у России с этим сравнительно хорошо
- а может быть, именно очень хорошо. Господствует стереотип, что наоборот -
что плохо и не как надо: что мужики измельчали, а женщины тащат на себе слишком
много и вообще зря балуют мужчин. Однако все познается в сравнении. Если окинуть
взглядом современный ландшафт культур, то очевидно, что патриархат далеко не
дело минувшего - даже в передовой и, так сказать, вполне "западной" Японии
женщина продолжает оставаться в тени мужчины, на вторых ролях, ну, а для прочего
Дальнего Востока эта традиция вне вопроса (понятно, что в конкретике семейных
отношений может быть по-всякому, - бывает, что и послушная китайская жена бивает
иного мужа, но это бывало во все времена и погоды не делает, - картина в целом
все же патриархальна). Ситуацию в исламских странах и вовсе комментировать не
требуется, - ну и, в целом это же в Африке и даже Латинской Америке, которая,
казалось бы, вся выросла из европейской традиции.
Такое положение мне лично не видится особенно завидным, и вот
почему. Во-первых, подобный домострой очень мало подходит для современного
индустриального и пост-индустриального общества. Во-вторых, это столь же мало
сообразуется с реальностью мужской и женской природы, их реальной - а не
мифической - энергетикой: женщина ведь попросту гораздо сильнее. В-третьих,
такое мужское господство не на пользу самому мужчине и менее того - обществу в
целом. О чем-то ведь говорит тот факт, что при полном верховенстве мужчин
сами-то восточные общества оказались на удивление женоподобны, если их оценивать
по меркам личности: пассивность - и одновременно агрессия и истеричность,
постоянное желание быть ведОмым - и вместе с тем претензии на первенство и
мировое совершенство, самолюбование - и вечная неуверенность в себе, раболепство
перед сильнейшим ("главным мужчиной") - и постоянные бунты. А вот Запад не
побоялся свободной женщины - и в итоге не проиграл, а выиграл в мужестве и
мужескости {7}.
Но другая крайность, та, что демонстрирует современное западное
общество, особенно, в американском варианте, когда женщины ищут уже не то что
равенства, а конкуренции с мужчиной, тоже не есть приобретение. Я уж не трогаю
глупостей, вроде включения в мужские виды спорта - такие, как поднятие штанги -
вот почему-то мужчинам не приходит в голову доказывать, что они "тоже могут" и
обзаводиться художественной гимнастикой, - ну, а женщинам вот понадобилось. Да у
мужиков-то это пузатое кожиленье с никчемным железом, сказать по совести,
маразм, а уж тут еще женщины подхватили - нашли что. Но это так, семечки, опасно
же по сути то, что, во-1-х, партнерство подменяется конкуренцией, а во-2-х,
соревнуясь с мужчиной (и по мужским правилам), женщина создает
противоестественную ситуацию: если вдуматься, она ведь пытается доказать, что
является... лучшим мужчиной, чем сам мужчина. Ну, предположим, докажет - и что
тогда? А тогда два очень плачевных последствия: это означает, что исчезнет
противоположность, - та самая, которая (чай, помним еще диалектику) через
единство и борьбу есть источник развития. Уж лучше пусть идет война полов, и уж
лучше женщине находиться на своей собственной стороне - чем вот так становиться
мужчиной. Второе же следствие здесь то, что, отнимая мужеское у "противника",
женщины лишь спихнут женское на побежденных мужчин - и какой в том будет выигрыш
для обеих полов, я, право же, теряюсь в догадках. По-моему, чистый проигрыш.
Тема, конечно, сложная - я о том уже высказывался чуть ранее (см. прим. [5] к
полному тексту эссе
"БИТВА РОССИИ:ШАНС")
и, предположительно, еще добавлю кое-что особо, в Приложении (см. там же).
Кратко же, мое мнение
то, что на ближнее будущее хорошим решением было бы сочетание эмансипации
(женской свободы и равноправия) с, как это именуют на Западе, здоровым -
подчеркиваю, здоровым - сексизмом ("сексизм" - это соответствие полов их
"природе", т.е. когда мужчины мужественны, а женщины женственны).
И к такому сочетанию (свобода женщины вместе с сохранением в
обществе женственности-мужества), а также здоровому сексизму Россия, на мой
взгляд, довольна близка - во всяком разе, куда ближе, нежели, скажем,
консервативная Индия или ударившаяся об прогрессисткую крайность Америка. Не
следует, мне думается, особенно всерьез воспринимать всю эту столичную
феминистскую шумиху и поднимаемые при том "проблемы", это все дела, по сути,
маргинальные - элитарно-маргинальные, но тем не менее, - короче, страшно далеки
они от народа. Женщинам России в целом не до феминистского жиру, реальное
самоопределение полов протекает совсем не по западным гендерным схемам, - лучше
этого. И стало быть, это тоже ресурс, тоже опора и основа, чтобы произрасти
лучшему и плодотворному.
С учетом сделанного мной обзора ресурсов России попробую
очертить, как я представляю себе их оборот, их привлечение в дело и раскрытие к
вящей пользе Страны и мира.
Напомню составляющие стратегии, что я обрисовывал до того:
- сработать на опережение
- общемировой интерес сделать своим национальным
- принять и отстаивать интерес слабейших
- и последнее, что мы и разбираем в данной главе: сделать
россианство открытым и привлекательным, интересным не только нам
(в этот же стратегический комплекс более чем законно входит и
- "ставить как можно более высокую планку",
но я стараюсь выдерживать хотя бы некоторую последовательность,
так что о том позже).
Понятно, что одно здесь накладывается на другое или
переплетается с ним. Так, очевидна прямая взаимосвязь такой вещи как "сработать
на опережение" и затронутой выше экономической привлекательности России для
других государств. К примеру, есть проблема истощения ресурсов в мировом
мастштабе, - ну и, хорошим решением является, конечно же, усилить научный натиск
на эту проблему. При этом возможно, во-1-х, участвовать в международном
разделении труда - скажем, отрабатывать свою область вопроса, такую, где у
российской науки уже создан какой-то задел или есть традиции и научные кадры.
Возможно также, во-2-х, получать на это финансирование из международных
источников с соответственными договоренностями относительно будущего применения,
долей прибыли и т.п. Наконец, в обоих опять же случаях возможно с самого начала
учесть и заложить интерес слабейшего, а т.е. оговорить первоочередное приложение
результатов для решения проблем слаборазвитых стран. Стало быть, будут соблюдены
все указанные выше подходы - наука России активизирует передовые разработки, она
это делает в т.ч. и для нужд всего мирового сообщества и в кооперации с ним, а
все это позволяет помочь и "утопающим" третьего мира. При этом - никакого урона
для самой Страны, - наоборот, привлечение инвестиций из-за рубежа, вложения в
науку (что всегда в плюс), и в итоге - полезные разработки для своих собственных
нужд в том числе. А при всем том - усиление заинтересованности в России, в ее
успехах, со стороны как сильных, так слабых.
Так вот, я не отвлекаюсь на изложение разного рода существующих
здесь возможностей, тем более, таких, что вполне очевидны (совместные
экономические проекты, скажем). Из всего стратегического комплекса я оставляю
для рассмотрения наиболее, на мой взгляд, сложный, кое в чем болезненный и
одновременно - ключевой аспект. Это, само собой, аспект гуманитарный, и прежде
всего, сообразно с местом в реальности, национально-культурный.
Эта тема как никакая другая требует возможно более спокойного и
реального рассмотрения {9}.
Плохих и виноватых здесь нет - проблема, по сути,
общемировая, и она будет только прибавлять во всемирности. С проблемой
полиэтничности, межнациональных отношений уже давно сталкиваются все крупные
государства - Индия, США, Бразилия (даже китайцы на деле составлены народами
разных языков). Та же Европа с ее интеграцией приобретает совсем новую ситуацию
- вместо былых мононациональных по преимуществу государств создается сообщество
столь же пестрое и разнообразное национально, как это было в Союзе - да и сейчас
остается в России (тем более, в СНГ). Выигрыш России в том, что эту общемировую
ситуацию она имеет уже давно - это как минимум два последних столетия, время
империй Российской и советской (если уж не ставить в зачет времена Киевской
Руси, которая сама складывалась как полиэтническое образование и нацию - русских
- слагала из многих народов сразу) {10}.
Есть, однако, и своеобразие, а с ним и
сложности - сравнительно с тем, в каком конкретном виде эта ситуация предстает
перед Европой, США, Индией, Бразилией и т.д. Так, Америка является страной
эмигрантов и поселенцев - и в этом отношении все национальности, наличные в ней
(ну, кроме немногих аборигенов, индейцев и эскимосов) в равном положении: они
все приезжие. А отсюда, возможна интеграция в нечто целое не по национальному
(этническому) принципу - а по принципу гражданства (жители одной страны) и даже,
скорее, по принципу образа жизни (американского, естественно). Это не религия
(большинство каковых также пыталось провести в жизнь принцип, что "теперь нет
эллина и нет иудея", а все мы - христиане (мусульмане, буддисты, бахаисты етс.))
и не идеология в ее классическом и чистом виде, какой был, например, коммунизм с
его пролетарским интернационализмом. Конечно, подразумевается при том известная
приверженность "ценностям свободного общества", но иметь ее в качестве
мировоззрения никто не требует, требуется практика, - жить по-американски, образ
жизни принять - а коль скоро принял, то и американец, свой (тем более, если еще
и американским патриотизмом проникся). Разумеется, так обстоит в теории и в
идеале, - по отзывам судя, реальность не столь благополучна и однородна, но я
сейчас излагаю именно сам принцип - в каковом много поучительного и здравого.
К ситуации России, однако, куда ближе Индия, где пеструю
этническую картину создают не эмигранты, а коренные жители страны. Однако
существенная разница: общий (государственный) язык, а это очень важный момент
интеграции, - ничей, заемный: английский (оставленный в пользование
завоевателями и поработителями), и тут все опять же в равном положении.
Ситуация, как если бы Европа приняла в качестве всеевропейского языка эсперанто
или суахили - вот уж никто не стал бы говорить, что одна нация получает фору и
вообще надстоит над другой (как было бы в случае английского, испанского,
голландского и т.д.). Ну и, кроме того, Индию составляет сразу несколько очень
многочисленных народов - титульной нации нет, - а в России-то есть.
И, естественно, решать эту общемировую проблему России
приходится в том ее виде, в каком она есть, в каком поставлена исторической
реальностью: да, страна многонациональна (и многоконфессиональна), но при этом
большинство ее составляет титульная нация, русские, которая, впрочем, и сама
полиэтнична (и по корням, и по причине большого числа смешанных браков). Вопрос:
на основе чего поддерживать общность, необходимую степень единообразия и
единства? Некая наднациональная идеология? Но таковая - коммунизм - уже рухнула,
и советского народа уже нет: последнее есть потеря, но потеря - свершившаяся.
Религия вместо таковой? Ну да, она, теоретически, тоже наднациональна - но
Россия многоконфессиональна, и как ни поощряй монополию православной формы
христианства, а еще есть ислам, мусульманская община - это где-то одна десятая
россиян, величина отнюдь не пренебрежимая, особенно, с учетом мусульманского
подбрюшья Страны и вообще исламской составляющей в современной геополитике. Само
собой, отсюда вытекает госзаказ к священству этих конфессий на проведение
веротерпимости и мирного сосуществования конфессий, ну и, на известную
пропаганду идеи общего дома, одной страны - гражданской идеи, а не религиозной,
кстати. Не приходится сомневаться, что такой госзаказ втихую, а то и явно
проводится - и тут все правильно, куда без этого. Но - вне охвата религии
остается добрая половина россиян (если не больше), не надо особо-то верить
телекартинкам про все эти всенародные молебны, это ж тоже госзаказ, обратная
услуга государства дружественным религиям, а реальная картина далека от
поголовной религиозности, христианской и всякой иной. В этом отнюдь не одно
только наследие коммунистического атеизма, картина вообще характерна для
современного светского общества - большинство населения Запада внецерковно, а
ведь там религию не притесняли. И даже из числа тех, кто отмечает в анкетных
листах свое нахождение в той или иной конфессии, реально в церковной жизни
участвуют очень немногие - итого, реально большинство россиян если и не
внерелигиозно, то внецерковно, и их мировоззрение определяют отнюдь не
наставления отцов церкви, живых и усопших. А это возвращает к вопросу - на
основе чего же общность? На некой светской, гражданской основе - прикрытие
общего закона, житейские, правовые и прочие выгоды от единого - российского -
гражданства? Да, это значит очень немало, но что делать, если какое-либо
подсообщество начнет отвергать самое это гражданство - как оно и случилось в
Чечне? Как быть, если какая-либо группа граждан, неважно, коренной или
некоренной национальности (или, допустим, сословная группа), перестанет
опознавать себя в качестве россиян? И как вообще предупредить само возникновение
подобных ситуаций?
А вот это как раз пресловутый вопрос сознания, культуры, духа (в
свете чего становится понятен поиск "национальной идеи" ельцинской
администрацией, с упоминания о котором я и начинал свою работу).
Так вот, необходимость именно такого решения выдвигается,
конечно же, не мной - самой жизнью, и самой же жизнью Страны именно в данном
направлении нечто ищется и находится. И стихийно, и (полу)осознанно что-то такое
задается и СМИ, и самой культурой России, и, наконец, помаленьку вырабатывается
в самосознании народа (скажем, я, мыслящая часть народа, чем сейчас занят? - да
этим же как раз). Кроме того, что-то сохраняется как наследие советского
прошлого (урезанное, но все ж таки). Оценивая дело в первом приближении, все это
- уже существующее - требуется понять, проговорить вслух, назвать своими
именами - и - все хорошее, что уже есть, усилить и поощрять.
(1) Прежде всего - что мало-помалу и происходит - касаемо
вопроса о русском народе узкоэтнический принцип должен уступить место принципу
метанациональному: российское вперед русского и россияне вместо русских. Я
имею в виду отнюдь не преимущество гражданско-правового над национальным - это
сделано уже давным-давно (имею в виду - в поле социально-правовом, это так во
всем мире, апартеида уже и в Южной Африке нет). Речь идет о концептуальном плане
и плане сознания (осознания себя).
Что до концептов, то вопрос в этом ключе также давно осмыслен -
упомяну как наиболее известное идею российской (российской, заметим это)
метакультуры и российского сверх-народа у Даниила Андреева, а также, что
совпадает даже в терминах, учение Льва Гумилева о супер-этносах (и как могу
судить по ссылкам - лично сам ничего не читал, - схожие идеи у евразийцев,
предшественников Гумилева). И у Андреева, и у Гумилева российский народ
понимается - что и есть в реальности - как сложносоставленное многоэтническое (и
многокультурное) сообщество, объединяемое в нечто целое не насильственным и не
химерическим образом, а по целому ряду вполне объективных факторов, не последним
из которых (если не первым) оказывается определенная духовная общность, нечто
сходное (или совместимое как минимум) в национальных характерах и мировоззрении.
Разумеется, тон и ключ ("параметры", "конфигурацию" - выражаясь посовременней)
этому соединению наций в сверх-нацию задает народ русский, титульная нация -
просто исторически и по своему численному преобладанию. И разумеется, русский
народ это самое "нечто объединяющее" содержит в своем духе и характере прежде
всех прочих народов - а иначе бы оно и не выходило. Но это отнюдь не поголовная
русификация и ассимиляция - тем более, насильственная - малых народов большим,
это сообразование друг с другом и преобразование всех сразу вместе в
сверх-народ, в суперэтнос - в том числе, преобразование и самих русских, -
причем, мы имеем здесь не данность, а протекание, процесс, - и конечно, процесс
этот открытый, незавершенный.
Что касается осознания, то вот тут, что называется, есть над чем
работать. Помеха не только национальные предрассудки или ксенофобия, главное -
разобранный выше подход попросту еще не возобладал в общественном сознании, - он
в нем присутствует (витает, так сказать), наличен, более того, он давно
работает, но как следует не отрефлексирован, не обозначен с необходимой
четкостью, не стал прописью, - собственно, чего требовать от массового сознания,
если это и в среде интеллигенции еще остается предметом дискуссий (причина тому
- неподготовленность к падению социализма и Союза, ненаработанность
альтернативных концепций общественного и межнационального бытия). Меж тем,
требуется всего-навсего осознать наличный факт, я бы даже сказал - подстроить
сознание под факт: россияне ведь действительно представляют собой не
мононациональное сообщество, а сверх-народ, сверх-этнос - см. выше: протекающее
в географическом пространстве и историческом времени сообразование множества
народов и народностей друг с другом и преобразование их всех вместе в новое
целое - это то, что мы и имеем. Фактическая реальность. Таким образом,
требуются лишь некоторые подвижки в общественном сознании, подчеркивание,
озвучивание этого факта - и вот здесь велика роль именно мыслящего сословия,
прямая обязанность интеллигенции придать тому образ и форму, подобрать
развернутые определения и облечь в емкие доходчивые концепции - ну, а для начала
проникнуться тем самой. И само собой, прямая обязанность государства взять это
под свое покровительство - так, чтобы идеи - полагаю, меня поймут - россианского
направления, идеи сверх-этнического национального - россианского - самосознания
преподавались с младых ногтей в учебниках истории и политологии, чтобы подобного
рода вещи обговарились и проговаривались во всех СМИ, на всяких радиодискуссиях,
телевизионных ток-шоу и т.д., и т.п., вплоть до компьютерных игрушек - здесь
можно не опасаться переборщить. Не то что антикавказских вылазок московских
бритоголовых - или антирусских настроений в Чечне - или татаро-башкирской
напряженности в Башкирии не должно быть - даже заиканий таких не должно
возникать! Причем, это не означает какой-либо всеобщей "безнациональности" и
отказа от своих корней, речь о другом: о безусловном приоритете россианства, о
том, чтобы этническое покрывалось сверх-этническим как вбирающим в себя и
первоочередно значимым {12}.
Вот где можно поучиться у американцев с их
гражданской идеей - о чем-нибудь да говорит тот факт, что черное меньшинство в
США стали, в порядке межрасовой корректности, величать афроамериканцами: с одной
стороны, не отрицается сам национальный (расовый) момент, с другой - он
отступает перед фактом гражданства: американцы, вот что главное. Сказать по
совести, я вообще-то надеюсь, что до "юдо-россиян" или "россо-кавказцев" у нас
не дойдет, это уж пусть так в Америке, но вообще в этом уж лучше пересолить, чем
недосолить (выражение Ленина). Мое положение о том, чтобы "поделиться
россианством", включает в том числе и это, - вплоть до того, что если уж Страна
одна, общая, а человек (народность) это принимает, то он в той же мере, как и
все прочие, получает в свое достояние не только ее настоящее, но и прошлое, свою
долю в нем. Скажем, участвовали ли якуты в победе русского оружия над Наполеоном
в войне 1812 года? Да! Участвовали! Россияне - стало быть, участвовали! -
полагаю, данный пример поясняет это мое положение. Чуть забегая вперед, добавлю,
что это лишь одно из применений принципа россианства как "открытого и
привлекательного", а вообще - триумфом здесь было бы, если б какой-нибудь
осевший в Стране китаец или негр на вопрос о национальности говорил: -
Русский... - и поправлялся, - ну, в смысле - россиянин.
(2) Сказанное выше никоим образом не означает нивелировки,
стирания и тем более отрицания национального и национальности - уже в узком,
этническом смысле. Вот это-то как раз и было слабым местом советского
интернационализма и вообще внутренним его противоречием. С одной стороны,
развитие национальной культуры поощрялось - ну, действительно же, выросли ведь
под сенью Союза все эти миллионы "кадров национальной интеллигенции", азбуки
создавались для всех этих "отсталых народностей", грамоту поголовно прививали и
т.д. - что было, то было. С другой стороны, вопрос о национальности как-то
негласно, "по умолчанию", считался несколько неприличным и каким-то "чреватым"
(я уж не говорю про силовое подавление "национализма"). Как это иной раз
высказывают где-нибудь на телевидении: "Мы в Одессе жили все вместе и даже не
думали никогда, кто какой национальности..." Что же, верю - в устоявшихся
сообществах этот вопрос, как именно разобщающий, действительно снимался - но
когда припирало, то Кацы таки вспоминали про историческую родину, куда и
перебирались от перестроечной разрухи подальше, а Лавриненко вдруг начинал
почитать Бандеру и Петлюру, а Мелитосяны подавались в Ереван, - ну и т.д. Таким
образом, интернационализм на советский лад был одновременно и сильным, и слабым
местом советского строя, и вопрос о "национальности" потому и затушевывался, что
не находил в пределах его настоящего разрешения, - а причиной тому было
двусмысленное опять же положение русского народа: ему полагалось быть как бы
никаким, "советским", а идея россианства, если поднималась где-нибудь в
кулуарах, то не "пропускалась". Это уж потом, спустя время, в пору
русско-чеченской войны Эсембаев (всемирно знаменитый чеченец-танцор) на вопрос о
своей национальности стал говорить: Я был и остаюсь советским человеком! - и
такому самообозначению аплодировали. Но к тому времени уже стала пониматься
ужасающая потеря общности и тупик "национального самоопределения" - точнее, так
назову - изолированного (отъединенного) национального самоопределения.
Надо ли говорить - видимо, все же надо, - что если
национальность и может быть предметом гордости (с оговорками), но уж никак не
стыда. Не считаю, что было бы хорошим решением, если бы ее как бы вовсе не было,
- наоборот, предпочтительным решением всегда является как раз четкое осознание
реальности, в т.ч. своих корней. Почему-то аристократы всего мира не стыдятся
своих предков, но, напротив, любовно указуют по родословному древу, кто и из
какой страны был прапрадедушка и какого народа взял жену, - ну, а русские цари,
как известно, вообще всегда были самыми нерусскими в своем царстве (и не
удивлюсь, если это же верно и в отношении монархов иных стран). Но дело,
конечно, не в биологическом, а в культурном наследовании: и вот тут-то
россияне, назову так, "малых народностей" или просто многих корней получают
дополнительный шанс. Мне, как человеку, учившему не один иностранный язык (я не
сказал: "овладевшему"), знакомо по опыту, что ничто так не развивает и не
расширяет сознание, как освоение другого языка (занятие эвристично как таковое),
- ну, а тут в прибыль еще и самое культура, т.е. - родная, местная дополнительно
к российской. Кстати, если уж касаться биологии, то антропологи установили, что
у сообществ, живущих в условиях межкультурного диалога (двуязычных, например,
или пограничных), не наблюдается пресловутого доминирования левого, т.е.
интеллектуального, аналитического полушария - соразмерно развиты оба, что,
кстати, существенно повышает как интеллектуальный, так и "художественный"
потенциал личности. Отсюда, национальные культуры России - это опять-таки ее
арсенал, а россиянину, если уж у него в доступе несколько таковых, что
называется, грех не воспользоваться своим добавочным вооружением, - и
естественно, уже в силу этого нелепа и неверна сама идея об "отказе от
национальности" (а "просто русским" или "русскоязычным" я бы посоветовал
возмещать эту недостачу изучением иностранных языков - кстати, можно и близких -
польского, украинского - это многое проясняет и в русском). Как мне
представляется, вот такой - спокойный, открытый и осмысленный - взгляд на этот
вопрос и является надлежащим - и таковой и должен возобладать в общественном
сознании - ну и, разумеется, в личном {13}.
Кратко же этот подход можно,
пожалуй, обозначить так: ясно сознаваемое и принимаемое национальное
(этническое) в пределах россианства.
(3) Неизбежно вытекающий отсюда вопрос - это вопрос о
национальном самосознании собственно русских (той части россиян, что этнически
не относятся к национальным меньшинствам) - а чем же для них является "ясно
сознаваемое и принимаемое национальное в пределах россианства"? Ведь и русские,
чай, в своей собственной Стране имеют право на "национальную культуру"? Короче,
встает вопрос о месте в российском - русского.
Ситуация очень интересная - и, на мой взгляд, тоже очень
выигрышная, плодотворная для России. В постперестроечное время интерес
россиян-русских к своему прошлому, к корням, к исконному и посконному, конечно,
вырос, - хотя, на мой взгляд, в недостаточной мере, а главное, он простенько
сводится лишь к замене коммунизма православием, - дескать, покаяние и возврат к
вере предков (впрочем, и язычество "раскапывается", но группами, я бы сказал,
специфическими). Такое самоуглубление, вообще говоря, закономерно и законно,
однако за ним просматривается известное разочарование русского народа в самом
себе как в народе имперском - мол, не состоялись в этом качестве, и вот -
попытка жить, так сказать, самим по себе и для себя: не для мира, а - для себя.
А вот дальше-то и получается интересно. Ну, во-первых, Россия
слишком большая страна, чтобы "национально самоопределиться" на манер, скажем,
Эстонии или Армении - да и вообще это вразрез геополитической реальности с ее
глобализацией да и попросту с постсоветским наследием в виде СНГ: какое уж тут
"быть самим по себе". Во-вторых, главное, что ведь можно обнаружить, обратившись
к корням и истокам? Да то, что с самого начала русский народ складывался как
народ полиэтничный и в активном межнациональном диалоге. Это Китай считал свою
самодостаточность аксиомой и возводил Великую стену, дабы не якшаться с
варварами - периоды, когда степняки считались такими же "детьми императора"
бывали, но очень редко. А становление Руси с самого начала означало не только
народосложение внутри нее (славяне+чудь+варяги+тюрки), но и - вовне - очень
активный диалог со Степью (насчет того и другого я отсылаю к хорошо известным
фактам истории), следствием чего в конечном итоге оказалось то, что "друг степей
калмык" был усыновлен не китайским, а российским императором - итого,
евразийское наследие Чингис-хана было подобрано не на китайской, а на русской
окраине Степи, и евразийская идея - одна держава от Днестра до Амура - была
поднята не кочевым, а земледельческим, условно оседлым народом ("Поскребите
хорошенько русского, и вы увидите татарина", - гласит французская пословица, -
воможно, забирая в глубину далее, нежели предполагает сама.). Эта полиэтничность
и многонациональность, а точнее - народосложение (национальностей и этносов в
сверх-народ) пронизывает всю историю России и даже все более усиливается, беря
паузу, как известно, уже только в новейшее время, - не в силах справиться,
собственно, не с самой многонациональной реальностью советского пространства, а
с его идеологической составляющей.
Таким образом, парадокс получается очень обнадеживающий: конечно
же, национальная культура русского народа это реальность самобытная,
многослойная и неисчерпаемая (к сожалению, впрочем, со множеством лакун в самых,
так сказать, интересных местах), но возврат к корням, к исконно-русскому - это
одновременно возврат к россианству, ко все тому же народосложению:
полиэтничность внутри и межнациональное сопряжение вовне. Можно еще допустить,
что какой-то из малых или средних народов российского супер-этноса захочет и
будет в состоянии из него выпасть - но для русских попытка быть "самим по себе"
означала бы не вернуться к национальным корням, а отвернуться от них. Перестать
быть россиянами - а каким же это образом?
Итого, положение не то что имперской, державной, а, выражусь
так, народообразующей нации для русских не вопрос выбора, это неотменяемая
реальность, судьба, - и хороша она или нет, ее остается только принять, а то
есть - строить свое настоящее с пониманием этой реальности. Кое-какие моменты
этой осознанной необходимости я кратко обозначу.
а) Прежде всего, не должно быть никакой путаницы: россианство -
это ни в коем случае не имперская идея, а идея народослагающая (а то есть,
это область скорее культуры, духа, а не права). Здесь скорее план культуры
отражается в государственном (создается Страна), чем наоборот. Отсюда, никакой
имперской спеси, даже чисто "культурного" плана: россианство - это не
превосходство одних (россиян или русских) над другими, а наоборот - то, что
открыто для участия, включения (так сказать, складчина своего рода).
б) Поскольку, повторю, для русского народа национальное является
одновременно сверх-национальным, русское - российским, то создается совершенно
уникальная и, считаю, богатая ситуация. А именно, положение этакой двойной
звездности, сложившееся естественным образом и, пожалуй, без намерения самого
русского народа, - собственно, это ведь во всем мире всех советских стали звать
русскими, несколько опередив, таким образом, реальную ситуации России на то
время. Лично я во взаимопереходе русского в российское и обратно не нахожу
никакой дурной двусмысленности, а напротив, усматриваю ресурс, потенциал. Тут
отнюдь не чисто лингвистическая полисемия, но, повторю, ситуация реальной
культурной многозначности, амбивалентности. Описать ее во всем разнообразии
полезных и богатых возможностей - дело многотомного труда
{14}, повторно отмечу
лишь ее уникальность. К примеру, ни бразильцев, ни американцев говорение на
португальском и английском не делает ни португальцами, ни англичанами. К
российской ближе культурная реальность Китая, где несколько разных народов
объединены в один даже не общим языком, а общей китайской письменностью
(устные языки различны). Такое положение, пожалуй, даже более уникально, но,
согласитесь, это ситуация все же чрезвычайно неудобная и весьма ограниченная по
своему потенциалу {15}.
Российсская же культурная реальность дает именно живое
двуединство русского и российского, с весьма подвижной гранью между ними -
этакой плавающей запятой, не стесняющей, а расширяющей степень свободы.
Возможно, этот опыт не слишком перспективен для мировой практики - поскольку
вряд ли нечто подобное может быть воспроизведено в мировом масштабе. Если даже
предположить, к примеру, что все страны примут в качестве всемирного языка
именно английский, это ведь не сделает землян ни англичанами, ни американцами,
да и интеграции в американскую, допустим, культуру это совсем не означает. Но
для собственного, для внутреннего применения двузначность русского-российского -
тандем реально состоявшийся и продуктивный, и уж если нам так повезло, что ж,
надо наслаждаться своим счастьем - и пусть завидуют. (И то сказать, по моим
прикидкам, на всех исторических развилках Россия выбирала наихудшую из
возможностей - злой рок, да и все тут. Ну, так хоть в чем-то же должно же
повезти. В конце-то концов.)
в) Место титульной нации в российском сверх-народе для русского
народа означает, да не поймут меня неправильно, в известном смысле роль
"старшего брата". Тут не из-за чего кипятиться и толковать о гегемонизме или
пережитках великодержавности, это попросту реальность - которую опять же надо
зряче и ответственно принять. Коль скоро основным носителем россианства
выступает русский народ - а кому и еще, - то на его же долю выпадает и вот это
самое "сверх-этническое, превышающее этническое". Это существенно хотя бы в
смысле поддержания межнационального согласия - ведь если в отношениях русских и
нацменьшинств обстоит достаточно благополучно (даже чеченский конфликт не
является межнациональным, хотя ударяет, конечно же, по отношениям этих народов),
то в отношениях самих нацменьшинств между собой может быть (и есть) по-разному -
и уже поэтому кто-то должен выступать в роли "старшего" и "разводящего". Мало
того, поэтому же на вооружение должен быть принят принцип "лучшее - младшим".
Это в интересах и России в целом, и самого русского народа.
{16}
д) Отдельный вопрос - это отношения с белорусским и украинским
народами (братьями-славянами - это выражение я употребляю с улыбкой, поскольку,
скажем, украинцы по корням столь же полиэтничны, и приводимая мной выше
французская поговорка "поскребите хорошенько русского и вы увидите татарина" к
малороссам относится, пожалуй, в еще большей степени). Вопрос этот достаточно
непрост, интересен, а в чем-то и болезнен - что и не удивительно, поскольку
наибольшего накала, как в плюс, так в минус, достигают отношения именно между
самыми близкими. Этой темы я здесь не разбираю - она уже перешагивает российские
границы и для россианства является вопросом более международным, нежели
внутренним. Отмечаю только, что упомянутая сложность вопроса вовсе не фатальна,
а должна скорее обнадеживать: она означает лишь, что история здесь отметает
примитивные решения (вроде ассимиляции или противостояния), а
предлагает-настаивает на решениях столь же богатых (сложных) и интересных, - а
то есть, и здесь мы имеем не так проблему, как потенциал роста, ресурс. К
примеру, для Украины узаконить двуязычие было бы не только технически правильным
(в правовом, гражданском смысле) решением - прямо скажу, не сделать этого до сих
пор попросту непристойно, но это и в культурном отношении шаг выигрышный. Как ни
кинь, а никакой указ украинского (да и любого) правительства не отменит того,
что Россия остается соседом, русский народ - близкородственным, а русские -
доброй третью всего населения Украины. Отсюда, шанс Украины вовсе не в
отмежевании и отрицании россианства, а в том, чтобы воспользоваться им для своих
же интересов - и как знать, может быть, предложить на этот счет что-то
интересное и неожиданное, что-то такое, что и для России было бы уникальным
шансом, реализумым вот только так, вот только здесь.
Важный момент состоит вот в чем. Дело, собственно, не в
конкуренции "объединительных принципов", идеи россианской и европейской - дело в
том, что они лежат в несколько разных плоскостях, работают по-разному и в
отношении несколько разных сторон человеческого и социального бытия.
По-настоящему говоря, особой конкуренции-то и нет. Я не оговаривал это нигде по
ходу эссе, - так сказать, пропускал по умолчанию, считая само собой разумеющимся
и состоявшимся фактом, что Россия в основых моментах принимает и перенимает
гражданскую идею Запада, - все вот то, что составляет тело новоевропейской
цивилизации (рыночная экономика, права личности, демократия етс.) и что может
быть и названо "европейской идеей". Идея Европы при этом состоит еще и в том,
что всего этого достаточно для построения "общеевропейского дома" - а в
перспективе, и общемирового. Что на основе всего этого можно преодолеть в т.ч.
межгосударственные, межнациональные и даже межцивилизационные конфликты. Между
тем, это на деле нигде не доказано. Общеевропейский дом пока что не построен - и
еще вопрос, как себя покажет европейская интеграция при столкновении с
проблемами нового класса да еще - не дай Бог - в условиях кризиса и
неблагополучия. Более того, в настоящее время можно утверждать скорее обратное -
ни ценности, ни цивилизационные структуры Запада не спасают от конфликтов
(межнациональных, межцивилизационных и даже социальных - Латинская Америка тому
доказательство) и кризисов - тем более таких, что порождаются на тех планах
бытия, что находятся вне охвата этой гражданской идеи. Кроме того, я берусь
утверждать принципиальную недостаточность самого плана, с которым имеет дело
европейская идея. Даже если бы на нем удалось добиться успеха и стабильности,
повсеместного экономического процветания и реально работающей демократии, это не
гарантирует и просто как таковое не способно справиться с вызовами планетарного
рода, с вызовами нового тысячелетия - хотя некоторую базу, некоторые точки опоры
для того таким образом создаются. Само собой, нет ничего плохого, к примеру, в
существовании мощной науки (при всех ее изъянах и недостаточности, см. о том
прим. [4]
в полном варианте эссе) и в хотя бы на словах провозглашаемых
общечеловеческих ценностях; хотя бы частичная, гражданская форма реализации
христианского идеала, какая удалась Северу, - это ведь уже что-то для начала.
Но в том-то и штука, что начало сменяет продолжение. Так вот,
россианство, в работающем случае, и может собой его представлять - при этом
европейскую идею оно не отрицает, а подхватывает, продлевает и дополняет. Запад,
Европа получает от этого очень много. В любом раскладе Россия принимает и
поддерживает вышеназванные общечеловеческие ценности и европейские
цивилизационные структуры, распространяет их на огромные пространства Евразии -
и уже одно это представляет собой продление "европейской идеи" в евразийскую в
чисто пространственном, географическом смысле. Но более того. Россианство дает
Европе опыт и пример народосложения - тот, который Европе только предстоит
попытаться проделать: европейской-то нации еще не существует (и будет ли -
вопрос). Даже если этот опыт не может быть заимствован напрямую, равно как и
россианство не может быть распространено на Европу, все равно, это ценно уже
просто как опыт, и довольно успешный опыт - такой, из которого можно что-то
извлечь. Далее, что еще важнее, задача мета- и межнациональная все более
выявляет себя как всемирная, и Россия решает свою часть задачи, - в зоне своего
влияния, своей ответственности, что по меньшей мере избавляет Европу от многих
головных болей. И наконец, хотя это сейчас и не очевидно, не прослеживается на
существующем уровне рационального научного знания, Россия, в надлежащем опять же
случае, решает задачу как раз на тех планах человеческого и социального бытия,
которые над- и подстраиваются к плану гражданскому и которые за отсутствием
точных различений принято объединять в расплывчатом понятии культуры. Упомянутая
выше мета- и межнациональность - это ведь только часть, только одна из
составляющих многомерного целого - называй это целое хоть общественным сознанием
(впрочем, с коллективным бессознательным в нем), хоть движением народного духа,
хоть, чтобы понаучней, социокультурной динамикой. И вот именно в этих измерениях
общественного сознания, культуры образуется и изъявляет себя то, что на плане
прослеживаемом, зримом проявляется как успешное решение задачи народосложения
или - на Западе - как успешное решение задачи гражданской. Таким образом, если
представлять, что россианство подхватывает и продлевает европейскую
(гражданскую) идею не только географически, но сообщает ей необходимое
углубление и расширение - в сферу культура и духа, то это вопросы именно
сознания, духа, культуры, и именно там разыгрываются определяющие будущее
поединки, битвы и войны. Научное позитивное знание сейчас не готово ответить,
что собой представляют импульсы и влияния подобного рода - но это, что
называется, не смертельно. В конце концов, когда Европа рождала рынок и
демократию, то всякого рода научные описания и обоснования, политэкономия и
социология, пошли уже пост-фактум, вдогонку - а задача на практике тем временем
ставилась и решалась. Аналогично, задача нового расширенного планетарного
сознания может и должна решаться уже сейчас, теоретика и идеология могут и
подождать, осознать происходящее в его полноте можно будет позже. Важней
ориентиры, правильно выбранные и сделанные ставки, - а то есть, как я толкую с
самого начала, решения стратегические.
Я действительно считаю, что налицо объективные позитивные
факторы - качества, присущие российской метакультуре, народному характеру и
менталитету, налицо стихийно протекающие процессы внутри россианства -
протекающие в желаемом направлении, и эти стихийные позитивные моменты
предоставлют России искомый шанс - но самый верный шанс все же можно упустить. А
т.е. этому шансу надо активно помочь - в т.ч. путем сознательно избираемых целей
и стратегии. В идеале, россианство способно (и должно) сыграть одну из ведущих
ролей в становлении нового сознания и нового планетарного человечества, причем,
что и любопытно, двояким образом: не только россианство может принять участие в
решении задачи международности (а если угодно, всечеловечности) нового времени,
но и международность возможно привлечь к решению задачи россианства. Для этого
россианству нужно открыть себя международности, пустить в себя: привлечь
международность для решения задачи россианства - а чтобы это сработало,
интересной и привлекательной должна быть сама задача. Вот это я и называю:
поделиться битвой Страны.
Если с этой точки зрения оценить наше настоящее, текущее
состояние культуры от массовой до элитарной, то, метафорически изъясняясь,
боевые действия на этом переднем крае как раз и решают наше будущее (ну, с
оговорками - все это, конечно, план только лишь видимого). Ну и, картина
довольно пестрая, от свидетельств обнадеживающих до самых удручающих. Из
факторов поражения назову интеллектуальный, нравственный, профессиональный
уровень и менталитет нашей элиты, - включая, между прочим, и элиту культурную (а
к последней, пожалуй, можно отнести и собственно служителей культа, верхи
духовенства). Разбирать это по косточкам не буду (тем более, что непосредственно
культуре у меня посвящено отдельное довольно основательное эссе
"Поэзия:магия"),
достаточно пары красноречивых примеров. Возьмем телепередачи и телешоу новейшего
времени, все эти "Угадай мелодию", "Окна", "Поле чудес" и проч. - они сплошь
заемные, приобретены по лицензиям у западного ТВ. Я не трогаю их содержательной
стороны - ну, ладно, эпоха коммерции, ладно, развлекаловка, но обескураживает
сам факт, что не было изобретено ничего своего. А ведь сколько гонору было-то,
накануне эпохи рынка - у творческой-то интеллигенции нашей, телевизионной тож,
ведь как бы само собой разумелось, что это коммунист-чиновник плохой и
неправильный, а они нет, они все такие творческие и самобытные, только дай им
волю, только убери эту проклятую идеологическую и чиновную узду, и они так
развернутся, такое выдадут! Выдали. Ну, пошлость, ну, на потребу обывателю, - но
ты хоть свою пошлость и своему на потребу придумай - нет, и того не сумели
(и притом - кичиться собой, конечно же, не перестали. Все равно они все
неповторимые и лучшие в мире.).
После этого чего уж высказываться о пресловутых новых русских и
олигархах. Но я таки выскажусь. Грустно то, что и здесь тоже самое. Народ ведь
понимает - ну, ладно, прихватизация, ну, эпоха первоначального накопления
капитала, ну, нравы Дикого Запада, приложенные к освоению "ничьей"
госсобственности. Ну, в фамилиях группенфюреров российского капитала
несоразмерно велика еврейская составляющая - ладно, другого не ждали,
приверженность богоизбранного народа к поприщу финансов всемирно известна и
насчитывает этак две-три тыщи лет славной традиции. Хрен с ним. Весь ведь вопрос
- дальше-то что? А дальше - Рабинович покупает заграничный футбольный клуб и
собирается бухать туда полмиллиарда зеленых {17}.
Приехали. В общем, и тут
удручает не забота исключительно о своем кармане, не равнодушие к ограбленному -
ну, ограбленному, чего там, - народу, не воровство даже, - ладно, на то и
бизнес, чтоб во главу угла ставить деньги, и если есть возможность, то, конечно,
будут приворовывать, - удручает человеческая составляющая, человеческое лицо
всего этого. Примерно такое же, как у авторов "реформаторского курса": ни ума,
ни фантазии, ни желания заглянуть вперед, ни размаха, ни дерзания, ни, на худой
конец, здорового честолюбия, ни хотя бы одержимости какой-нибудь и безумной
заветной мечты - похоже, предел мечтаний - нахапать больше всех и отъехать в
бунгало на Карибах - ну, плохо, плохо, господа. Из рук вон. Казалось бы, люди
прорвавшиеся наверх, должны по природе своей искать лидерства и замахиваться на
что-то, соразмерное масштабу отхваченных миллиардов - но во всем облике и
поведении нашей элиты позорно брезжит какая-то вторичность, какая-то
подражательность, несамостоятельность и оглядка, следование все тому же
"западному (американскому) образцу" и вообще - уже бывшему, а то и попросту
устаревшему. Духовность? А как же, православие, храм Христа Спасителя. Все, как
было - только деньги не собрали у народа, а забрали (а нет, нет, - просто
откуда-то взяли. Не у народа. Взялось, и все тут.). Образование? Гимназии. Как
было. Ну, а если современное - то Сорбонна и Кэмбридж - и уж тут все исконное
побоку. Уже как-то и курсов православия не надо. Вкладываться? В доллары. И
поскорей за рубеж. Культура? Аукцион Сотсбис. Балет. Большой театр.
Благородство? А как же - запишем себя в графья и будем благородно собираться. Ну
и т.д. - ничего своего. Сплошное б/у.
А где знаменитый русский размах? А где русское упорство и
оборотистость? Где русская удаль и непредсказуемость? Где запредельные порывания
и широта русской натуры? Где изобретательность и тароватость русского ума - да
хрен с ним, русского - где хотя бы еврейское хитроумие, так вашу так?
{18} В
том, чтобы продукцию ВАЗа в иностранные порты увозить, а потом реэкспортировать?
Уж такое изобретение - аж на Нобеля.
Ну, деньги. Ну, делать. Но их же и работой нагрести можно - да
еще и больше. Гейтс ведь нефть на халяву не приватизировал - а имеет-то больше
всех. Ну и как - слабО вспомнить советское "догоним и перегоним"? Выходит, слабО
- работать же надо... а воровать-то кто будет? Клубы покупаем... эх... А как
насчет космодрома имени Рабиновича - это взамен присвоенного Казахстаном
Байконура? Мошны не хватит? Захотелось бы - хватило. Просто в голову не
приходит. (И тем более - а вдруг еще заокеанскому дяденьке не понравится. А ему
точно не понравится - чего это русские деньги да вдруг на Россию начнут
работать, ему другое нравится - чтобы они за океан к дяденьке утекали. А наши
уж, конечно - спинку согнули и "чего изволите?". В общем, сколько ни нахапай, а
холуйства никакие деньги не перешибут. Врожденное.)
Переходя к тому, что обнадеживает, вернусь к тем же телешоу.
Радостно то, что во всех теледействах, которые задержались на экране достаточно
долго, произошла очевидная, э-э-э, смысловая русификация. При формальном
соблюдении буквы лицензионного сценария содержание таковых изменилось порой до
неузнаваемости - самый яркий образец того это, конечно, "Поле чудес". Из способа
что-то выиграть это зрелище стало для участников способом что-то подарить - я не
видел американского исходника этой передачи и не знаю его эволюции, но ни
секунды не сомневаюсь, что там нет ничего подобного - да конечно же, там это
остается способом - если повезет - на глазах у всех вытянуть счастливый билет и
сорвать банк, - так сказать, наглядно осуществить кусочек американской мечты на
зависть соседям и знакомым. У нас же - гораздо важней и интересней не получить,
а самому подарить что-то и не возвыситься над знакомыми, а - передавая приветы
с экрана - поделиться с ними удачей (считая за таковую само попадание на экран).
А ведь Россия куда бедней Америки и выигрыши для участников зачастую куда
весомей и нужней, но однако же, даже в самых жестких "денежных" телешоу ведущим
не удается добиться особого ожесточения и вообще конкурентного ажиотажа по
поводу "честного" или "нечестного" выигрыша {19}.
Короче, налицо торжество
содержания над формой, - так сказать, (русского) духа над материей (сценарной
драпировкой иностранной передачи), а это свидетельство того, что происходит
адаптация, перелицовка на свой лад реалий западных и капиталистических, - в
особенности, что важно, реалий культурных - их обрусение и наполнение иным
содержанием. (В этом же ряду, кстати, иные из удачных телесериалов, вроде "АНБ"
или "Ментов" - боевики, конечно, т.е. жанр классически попсовый, но -
выполненный стильно и не по-американски, а "по-нашенски". Помимо русскости здесь
хороша какая никакая, а художественность - это в противовес и в отличие от
безОбразного и безобрАзного голливудовского прагматизма. Все это не так уж
малозначаще.)
К сожалению, однако, это в основном заслуга самого народа
России, стихийно протекающий процесс, назову так, метакультурного
самовоспроизводства. Непосредственно деятели культуры для того потрудились,
скажем правду, не слишком-то. А уж если говорить о их труде, им бы - помимо
много прочего - и ставить вопросы по-крупному и предлагать хоть какие-то ответы.
Так вот, завершая названную тему - "поделиться битвой Страны", я попробую хотя
бы чуть затронуть международную перспективу россианства. Ответ на вопрос, в чем
она состоит, очень прост - для этого надо ответить на другой вопрос: а чего нам
самим здесь хотеть и пытаться?
В главах 2 и 3 я уже обрисовывал основы международной политики
России - 1) планетоцентризм, принятие планетарного интереса как национального, и
2) отстаивание интереса слабейших. Это, однако, внешняя международная политика -
а столь же существенна международность, всемирная развертка россианства в его
внутреннем плане. А то есть, речь не о внешних позициях и целях на международной
арене, а о собственном внутреннем потенциале с т.з. способности россианства к
международности, с т.з способности вызывать к себе интерес и привлекать - извне
в себя.
В идеале, наиболее выигрышно для России было бы положение, когда
россианство было бы чем-то, что ближе скорее к образу жизни, какой-то культурной
или религиозной традиции, даже своего рода профессии или сословию, если угодно.
Т.е. положение, когда россианство можно принять почти с той же легкостью, что и,
к примеру, гражданство или вероисповедание, а побудительным мотивом для этого
служила бы его привлекательность - привлекательность прежде всего культурная и
психологическая, - если уж не прибегать к слишком высокому понятию духовного и
если не предполагать привлекательности особого, оформленного концептуально
мировоззрения.
Это напоминает ситуацию ХХ века в пору господства коммунизма,
особенно в пору его пассионарного энтузиазма, когда "нашими" с легкостью
становились все, разделявшие Доктрину, а сама Доктрина носила ярко выраженный
всемирный характер и стремилась к распространению не только на умы, но и
государства. Вспомнить и проговорить это нехудо, чтобы не осталось ни малейших
недомолвок на этот счет - поскольку падение коммунистической Доктрины и миру, и
России принесло отнюдь не одни только обретения, но и потери, и надо предельно
откровенно и предельно жестко оценить, что из бывшего здесь возможно и
желательно к возврату - без возврата при этом самой Доктрины (и я уж не говорю -
без возврата ее лжи, насилия и крови). Так вот, в чем разница международности
(интернационализма и всемирности) коммунистической с тем, что я обрисовал как
идеал для россианства? Разница та, что
во-1-х, россианство не имеет в виду внешней экспансии,
распространения на весь мир, а предназначено для собственного, внутреннего
пользования,
а во-2-х, оно покрывает собой не так плоскость гражданскую, как
культурную и не предполагает распространения в виде социального, идеологического
учения.
Рассуждая теоретически и на перспективу, создание такого
международного учения, а точнее, появление такого мировоззрения с
последующим оформлением его в развитое учение возможно. При этом, я считаю
маловероятным какой-либо его подчеркнуто россианский характер - нет, по
содержанию здесь более вероятен и просто необходим этакий планетоцентристкий
экологизм с просматриваемым уже сейчас синтезом знания и веры, науки и религии.
Россианство может внести свой вклад в сложение такого планетарного
мировоззрения, оно может также иметь у себя его российский вариант, разместить
сообразно своей культуре, но сделать его россианским оно не может. Ни буддизм,
ни христианство, ни марксизм не являются индийским или еврейским или немецким -
именно в силу их всемирности, - и аналогично, с этим возможным учением. Отсюда,
такое учение если и появится, то не может быть "русской идеей" - и вряд ли
окажется чем-то таким, что Россия может возвестить миру и повести его за собой,
как когда-то пыталась сделать с идеей коммунистической, - хотя, как отмечалось
выше, это может стать той планетоцентристской позицией, которую Россия и должна
принять как свою родную и отстаивать в диалоге мирового сообщества. Но
независимо от содержания подобного мировоззрения, отсутствие четкой доктрины,
четкой его формулировки не является, собственно, таким уж значимым препятствием
- тут все следует предоставить времени, не сомневаюсь, что это все появится (а
потому я не буду опережать события и намечать сейчас даже в тезисах что-либо на
этот счет - и без меня сделают). Если уж желать воссоздания, возврата того
ценного, что Россия имела с коммунизмом, то это ведь не положение "самой
передовой и ведущей мир к", не наличие жестко постулированной идеологии, а некое
основание, платформа для внешнего и внутреннего интернационализма
(международности). И вот это вернуть и иметь впредь необходимо. Однако и то, и
другое, - и позицию для диалога с мировым сообществом, и собственную открытость
ему - можно иметь не только вне коммунистической идеи, но и вообще не опосредуя
какой-либо доктриной. Важно это все иметь, не провозглашать, а являться. Таким
образом, вопрос-то встает не о руководящей идеологии - да сформулируется всё по
мере прояснения, - а о свойствах, качествах российской культуры, о человеческом
облике россианства, о том, на что здесь ставить, что и как поощрять и
отстаивать.
И если вернуться к искомому - к привлекательности россианства,
то это вопрос очень компактного набора очень простых качеств: нас хотят и к нам
влекутся тогда, когда:
- с нами легко и интересно (качество и способ жизни)
- с нами есть зачем - и есть куда - жить (смысл и
перспектива).
Расшифровываю и поясняю:
С нами интересно: это прежде всего план творческого
потенциала, интеллекта, идей - т.е. вопрос не веселого времяпровождения и пития
водки, этих русских приключений - для которых вообще-то не нужны ни россианство,
ни сама Россия. Это вопрос, назову так, насыщенности культурой, градус
интеллектуальной и духовной "разогретости" (ну, поймут, надеюсь), вопрос
изобилия творческих, мыслящих, ищущих и открытых к обучению и диалогу людей. Это
вопрос хорошей, динамичной, здоровой ментальной энергетики - которая неминуемо
выражается в интересном стиле мышления, обогащающем общении и наполненном,
осмысленном образе жизни, и в целом - в самой атмосфере общественной жизни, -
что, конечно же, и материализуется соответственно (например, в разные деловые и
культурные проекты, их содержание, цели, формы етс.). Не только многие
эмигранты, но и многие иностранцы до сих пор помнят дискуссии на советских
кухнях, этих интеллектуальных салонах времен социализма - и уж не из-за
потребляемого при том спиртного, - ну, а в идеале эта вот атмосфера творческого
и интеллектуального события - и со-бытиЯ во всей ее заразительности вообще
должна царить повсеместно. Чтоб раз окунуться - и хотеть снова и снова
{20}.
С нами легко: это скорее эмоциональная сторона,
психологическое качество общественного бытия, - скорее "душа", нежели интеллект.
К описанной выше интеллектуальной и творческой притягательности здесь
прибавляется легкость вхождения в круг "своих", т.е. человеческая открытость,
когда человек чувствует, что его принимают и понимают, что он равный среди
равных, что на него "не давят" и вообще уважают, ценят и любят.
С нами есть куда(зачем) жить: по максимуму, это включенность
(и ощущение такой включенности) своего личного в над-личное, переживание своей
повседневности как значимой и важной не самой личности только, но чему-то целому
и "верхнему", осознание потока жизни не просто как утекающего, а в его
устремленности (к устью) - то, что принято определять примерно как
экзистенциальная полноценность (полнота существования)
{21}.
Выделяю 2 момента.
Первый - очевидная перекличка с экономикой - то же самое почти
теми же словами может быть сказано об экономической привлекательности России.
Опять же, иметь с нами дело должно быть интересно и легко - разумеется, в
деловом уже плане. И опять же, крайне важно наличие вразумительной и
долгосрочной перспективы - то есть, всё то же самое. Не буду отбивать хлеб у
экономистов и все это расписывать, я только фиксирую сам по себе красноречивый
факт этого совпадения (а не просто сходства) и - утверждаю и настаиваю -
первична все-таки (мета)культура. Будет она иметь все это вышеописанное - оно
отразится и в экономике. Не будет - не спасут никакие инвестиции - да они и не
появятся.
И второй момент, который я пока что не проговаривал: нет
развилки "народность или международность", не существует выбора: "космос" или
"почва", международное или российское. На самом деле усиливать надо не только и
то, и другое - и нашу международность, и наше россианство - на самом деле, одно
может быть усилено только через другое, а то есть на это и надо ставить с
самого начала.
Смоделирую для пояснению такую ситуацию. Предположим, приняло
российское правительство обширную программу колонизации и/или возрождения
пустующих сельскохозяйственных земель за счет привлечения фермерства других
стран - кстати, и проблема, и способ решения вполне реальны. Я не берусь гадать,
кого наплывет в большем количестве - вооруженного новейшей техникой европейского
цивилизованного фермера или вооруженного привычкой вкалывать не разгибаясь
китайско-корейского крестьянина. Важно, что так и так на перспективу создается
ситуация наличия этнических слоев, дотоле бывших вне российского пояса и вне
досягаемости россианства. Рано или поздно начнут рождаться и вырастать дети - и
сразу вопрос: какие дети? Бельгийские? Корейские? Российские? Вот если
бельгийские и корейские, это катастрофа. Родителей-то можно будет принять какими
они есть - ну, разве что, по максимуму, ввести курсы минимального русского языка
и российского права. С детьми уже иначе. Они должны вырастать россиянами. Пусть
учат язык родителей и отчую традицию - ни малейших тому препятствий, пусть
приносят в российскую культуру и жизнь нечто новое и свое, но - как и коренные
россияне в аналогичной ситуации - обучаются по программе российских школ и
вместе с российскими детьми, тому же, а там уж вопрос их выбора, осесть в России
или податься на историческую родину. Даже последний случай для России тоже не
потеря, тоже приращение (выше я это объяснял), но все ж таки, нацеливаться надо
на укоренение в россианстве - имею в виду не правовую регуляцию вопроса, тут все
отладить недолго, а само включение в метакультурное (а если угодно, то в
ментальное и духовное) поле россианства. И понятно, что российской культуре для
того надо быть цветущей и сильной, - привлекательной, интересной - прежде всего,
для молодежи. Итак, международность и народность, интернационализм и россианство
друг другу не противоречат - как видно из примера, в хорошем, работающем случае
одно на пользу другому. Чтобы привлечь к себе и чтобы справиться с притоком
извне, чтобы воткать в свое полотно новые нити, российской культуре надо
показывать свое лучшее - и уметь это лучшее перенять у других. Не то важно, что
из трехсот миллионов россиян конца XXI века у пятидесяти будет монгольский
разрез глаз, а еще у двадцати кожа знойной африканской ночи. То важно, чтобы
юноша с печатью гения будущего Лао-цзы на челе вникал в премудрость рез на
новгородских берестах, а чернокожая девушка где-нибудь на берегу Катуни
забывшись в девических грезах лопотала строки Блока или Есенина. Вот это будет
победой.
Итого. Если искать верного соотнесения россианства и
международности, идеи русской и всемирной (а равно - европейской, азиатской), то
правда не в том, чтобы подчинять мир России или превращать мир в Россию. Это нам
не под силу, незачем - да и не на пользу (я бы, например, не был в восторге от
появления в разных закоулках мира всяких там пиджин-рашэнов, малайско-папуасских
искажений русского). Но России под силу другое: не разрастание россианства на
весь мир, а расширение россианства до всемирности, до открытости всему миру.
Шанс России - здесь.