Всемирный экономический форум (ВЭФ) опубликовал ежегодный прогноз развития мировой экономики, основанный на результатах опроса более тысячи экспертов. Самыми актуальными рисками мирового развития названы неравенство в доходах между богатыми и бедными, хронические дисбалансы финансовых систем, старение населения. По сравнению с прошлым годом прогнозы стали пессимистичнее. По мнению экспертов, человечество, старея и все более расслаиваясь по уровню доходов, "продолжает сеять семена дистопии". Это выражение употребляется в докладе ВЭФ уже второй год подряд.
Вообще говоря, термин "dystopia" (в русском языке более употребим его аналог "антиутопия") имеет больше отношения к литературе, чем к экономике. Антиутопии предшествовала "Утопия" Томаса Мора, "Город Солнца" Томмазо Кампанеллы и друге произведения ненаучной фантастики 16-17 веков, рисующие общество сплошного благоденствия и поголовного счастья. Стоит отметить, что Кампанелла написал свою книгу в тюрьме, где, как отъявленный еретик, провел 27 лет по приговору трибунала инквизиции.
В новой истории человечество осознало бесплодность утопических мечтаний прекраснодушных философов средневековья, и в 19 в. Джоном Миллем было введено понятие антиутопии - жанра, объединяющего литературные произведения об обществе будущего, пороки которого должны служить нравственным предостережением сегодняшним поколениям. Свои антиутопии создали многие известные или, говоря современным языком, знаковые писатели: Рэй Бредбери, Джордж Оруэлл, Станислав Лем, Пьер Буль, братья Стругацкие, Энтони Бёрджесс, Курт Воннегут, Андрей Платонов, Стивен Кинг, Владимир Набоков, Карел Чапек, Владимир Войнович и другие.
Популярность жанра антиутопии отразила историческое разочарование взрослеющего человечества, в истории которого так и не было построено ни одного "города солнца", населенного изнемогающими от нескончаемого счастья жителями, и наоборот - тысячи городов и миллионы людей были уничтожены в нескончаемых войнах. Оглядываясь на столь печальный опыт, сегодня даже клинические оптимисты проявляют известную осторожность в прогнозах.
Доклад ВЭФ оптимизма не излучает. Неспроста эксперты в поисках выхода из экономического тупика все чаще обращаются к литературным и философским понятиям, таким как дистопия и антиутопия. Они интуитивно чувствуют, что ситуацию не исправить одним лишь совершенствованием экономических моделей и финансовых механизмов. Они смутно догадываются, что решение глобальных проблем лежит за пределами их профессиональной компетенции, и что они по сути дела лишь идут по стопам ребусника Синицкого из "Золотого теленка", придумавшего "алгеброид, в котором, путем очень сложного умножения и деления, доказывалось преимущество советской власти перед всеми другими властями."
Использование учеными-экономистами литературных терминов говорит о том, что жизнь может отражать искусство ничуть не хуже, чем искусство - жизнь. Это напоминает процесс "отражения отражения" в двух, стоящих друг против друга зеркалах: одно отражает другое, а то, в свою очередь, отражает свое отражение в первом, и так до бесконечности. По мнению экспертов-пессимистов, эта сужающаяся перспектива последовательно мельчающих отражений, ведущая в пугающее зазеркалье, - и есть наш путь в безрадостное будущее.
На фоне явной растерянности экономистов, голоса левых политиков всех мастей звучат с не ведающей сомнений благородной яростью. Больше всего их возмущает растущая разница в доходах между богатыми и бедными - та самая, которую в ВЭФ назвали одним из самых актуальных рисков развития. Наиболее сильные чувства у радетелей за социальную справедливость вызывает не сама по себе бедность, а ее обидное отличие от богатства. От такой посылки до тезиса "взять все и поделить" - один шаг. Поделить, разумеется, исключительно во имя идеалов добра, которое, как известно, должно быть с кулаками. Эту известную максиму замечательно прокомментировал Станислав Куняев:
Добро должно быть с кулаками,
Добро суровым быть должно,
Чтобы летела шерсть клоками
Со всех, кто лезет на добро...
Именно так поступали обуреваемые жаждой социальной справедливости участники акций "Захвати Уолл стрит" - колотя стекла автомобилей, витрины магазинов и врываясь в банковские офисы. У нас в Окленде они разбили в даунтауне палаточный городок и весело жили в нем несколько дней, загаживая окрестные улицы и приваживая на косячок марихуаны местных доступных барышень. Кончилось все, понятное дело, поножовщиной, изнасилованием случайной прохожей и последующей полицейской спецоперацией.
Вирус добра с кулаками (он же - призрак коммунизма) шествует по планете с неутомимостью Вечного Жида, непрерывно мутируя и приспосабливаясь к любым противоядиям. Более серьезные, чем битье стекол, последствия подогретого кризисом глобального обострения жажды равенства и справедливости не заставили себя ждать. В первую очередь они сказались на предпочтениях избирателей. Новый французский президент - глашатай идеалов человеколюбия - обложил богатых 75-процентным налогом. В Америке поборники добра с кулаками избрали на второй президентский срок Барака Обаму - лауреата Нобелевской премии мира и вообще человека несокрушимой гибкости. Оба события можно рассматривать, как типичные случаи "победы сил добра над силами разума".
Старая немецкая поговорка "бог дает нам орехи, но он их не колет" пользуется все меньшей популярностью. Мы привыкли, что орехи - расколотые, очищенные и упакованные в золотую фольгу можно заказать в интернете, и почтальон - этот всесезонный Дед Мороз - через пару дней принесет их к порогу и позвонит в дверь. Когда очищенные орехи вдруг начинают дорожать, их среднестатистический потребитель не берет в руки щипцы для их колки, он выходит протестовать на улицы. Ему кажется, что антиутопии - это такие хэллоуинские фантазии-страшилки, которые пишутся для развлечения публики, а вообще-то на дворе уже началась эра благоденствия, описанная Мором и Кампанеллой. Реальная жизнь убеждает в обратном, причем иногда в довольно жесткой форме.
Огромная масса людей позволяет себе не только не думать, но даже не выбирать тех, кто обещает думать за них - парламентариев, президентов, премьер-министров. Их принято ругать за пассивность и отчасти взваливать на них ответственность за то, что выбрали не лучшего кандидата.
Парадокс, однако, заключается в том, что чем меньше народа участвует в выборах, тем качественней бывает результат. Известно, что выборная пассивность напрямую связана с благополучием в экономике. Когда все в порядке, на выборы ходит не более половины избирателей - активные, здравомыслящие люди. В периоды экономического спада даже одна дырочка, на которую приходится затянуть пояса, существенно обостряет электоральную активность разного рода социальных паразитов. В Америке в 2008 и 2012 году очередь к избирательным урнам до боли напоминала вереницы маргиналов, выстраивающихся по первым числам у офисов соцзащиты в ожидании вэлфер-чека. Мощная пропагандистская кампания демократов подняла с постелей пролетариев 21-го века, не мыслящих иного способа существования, кроме как за чужой счет. Именно они добавили те два-три процента голосов, которые склонили чашу весов на выборах. Именно они выбрали нам президента - люди, которые не платят налогов, но зато активно их потребляют и надеются, что так будет всегда.
На фоне этих очевидных истин забавно слышать рассуждения о преимуществах той или иной экономической модели или финансовой системы. Никакая, просчитанная на суперкомпьютере модель не отменит простейшей аксиомы: никто не хочет, чтобы другие жили за его счет. Разумеется, задача государства - позаботиться о больных и немощных, но если, к примеру, Франсуа Олланд заявляет, что для государственных нужд у самых успешных французов необходимо отобрать три четверти честно заработанных денег, то хочется спросить, неужели во Франции так много инвалидов и одиноких стариков? А когда человека с такими взглядами выбирают президентом страны, то рецидив коммунистической заразы в массовом сознании становится очевидным. Иногда это приводит к занятным историческим гримасам: если в 1917-м году российская аристократия, стремясь избежать вынужденной поездки в Мордовию, целыми эшелонами отбывала в Париж, то в 2013-м французский актер Жерар Депардье, спасаясь от отечественного налогового пресса, бежит на частном самолете из Парижа в Россию, где ему предлагают стать министром культуры Мордовии. Как говорится, о времена, о нравы...
В мире есть много людей, которые верят, что технический прогресс поможет преодолеть большинство стоящих перед человечеством проблем. В самом деле - прогресс за последнее столетие превзошел все мыслимые ожидания: появились совершенные технологии, многократно выросла производительность труда, компьютеры избавили от ненужных затрат рабочего времени, создано чудо интернета. Столько всего напридумано - только успевай поражаться, восхищаться и наполняться радостным предчувствием того, что человечеству до счастья - рукой подать, ведь условный бог, наделив нас разумом, рассыпал перед нами неисчислимое множество сверкающих орехов.
Но, согласно упомянутой немецкой поговорке, сам он орехов не колет. Более того, наш милосердный боженька помимо разума наделил нас стремлением к добру и справедливости, и щемящее это чувство заставляет нас вместо того, чтобы дать по башке лентяю и паразиту блестящими ореховыми щипцами, заботливо и покорно расколоть за него твердую скорлупу, вынуть похожее на маленький мозг ядрышко и со слезами умиления вложить его в жадно разинутый бездонный клюв.
Возможно когда-нибудь настанет на планете умопомрачительная эпоха всеобщего благоденствия, о которой мечтают многочисленные кампанеллы - от средневековья до наших дней. Но во все времена прочность ореховой скорлупы останется неизменной. А стало быть, господа, орехи придется колоть и в Городе Солнца.