Генис Давид Ефимович : другие произведения.

Заметки врача: сорок лет в пустынях Казахстана. Глава 16

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глава 16. Тихий убийца

   Заметки врача: сорок лет в пустынях Казахстана. Глава 16
  
   Давид Генис
  
   Глава 16. "Тихий убийца"
  
   Не по книге, но по мысли будете
   судить о жизни.
  
   Николай Рерих
  
   Посланец тропиков в наших краях.
  
   Юг есть юг. На юге всегда было и есть больше болезней. Жизнь теплая, морозов почти не бывает, валенки не носят. И всякое зверье в том тепле со своей "заразной" начинкой плодится и множится.
  
   Речь сейчас не об Африке. В советские времена нам всем хватало Закавказья, Средней Азии и южного Казахстана, где "гости тропические" без спроса к нам наведывались и "хозяйничали". В 1955 году я, после окончания мединститута, приехал на юг Казахстана на работу. Прибыл с дипломом врача, но с нулевым понятием о паразитарных и тропических болезнях, которые меня ожидали здесь.
  
   Работать я начал в районе. Детская смертность в нашей зоне Казахстана была высокой. Минздрав и вся его челядь постоянно ругали нас за это. Как будто именно медики детям жить не давали... Дети, особенно маленькие, болели в наших краях, кажется, всеми возрастными инфекциями. Плюс к ним еще и паразитарными, и тропическими. Из этой гаммы выделю висцеральный (внутренний) лейшманиоз. Если более точно, то одну из
   его форм: детский или, средиземноморско-среднеазиатский вид. Из названия понятно: болезнь жарких стран.
  
   Это была не болезнь, это была трагедия. Дети чаще всего умирали. Сельские медики в справках о смерти писали те диагнозы, что знали: пневмония или токсическая диспепсия, гипотрофия или анемия... В 50-60 годы на эти диагнозы списывали многое. Медики не знали и не могли знать истинную причину. Но и не лукавили. Непонятная и тяжелая болезнь приводила к осложнениям, вполне как бы известным, только вот лечению они не поддавались.
  
   Таков был "посланец" тропиков в наших краях. Тяжелый "отголосок" южных широт, занесенный природой в присырдарьинскую оконечность зоны пустыни Кызылкум, в зону южного Казахстана.
  
  
  
  
   "Доктор Чун Сюн знает"...
  
   Кое-кто из более наблюдательных и опытных сельских медиков посылал детишек в Кзыл-Орду, в областную больницу. К врачу Чун Сюну Фушановичу. Знали они, этот "взрослый" инфекционист, без разговора ложит в свое отделение детишек, которые болеют непонятно чем.
  
   "Доктор Чун Сюн знает", - говорили они мамашам или бабушкам, посылая их с больными детьми в город. И писали направления на клочках бумаги. Без диагноза. Без описания истории болезни. Просто писали: "Кзыл-Орда, областная больница, инфекционное отделение, к Чун Сюну".
  
   Для Чун Сюна эта странная и непонятная болезнь, длившаяся иногда многими неделями и месяцами, давно уже перестала быть загадкой. Он делал пункцию костного мозга, готовил мазки, и долгими часами, чаще по вечерам (днем было полно больных), мог сидеть за микроскопом в поисках виновников болезни.
  
   Если больной поступал не в предсмертной стадии, это давало большой шанс на успех лечения. Но происходило это только в областной больнице, у Чун Сюна. Да, вот такая болезнь - или пан, или пропал.
  
   Из воспоминаний Чун Сюна
  
   Начал я с лейшманиоза и наплыли эпизоды из рассказов Чун Сюна. Мне очень повезло работать с ним в инфекционном отделении областной больницы и в отделе паразитарных болезней областной санэпидстанции. О себе он рассказывал, когда было время и настроение, я - слушал. Теперь жалею, что не записывал. Пока не забыл, поведаю хоть малую толику из тех экскурсов в его молодость.
  
   Еще мальчишкой он убежал из голодного Китая в Советскую Россию. Слышал, там, в России, много хлеба. Попал в детский дом в Казахстане (в Кзыл-Орде). Рано понял, что всё зависит только от него самого.
  
   Он много рассказывал мне о своем детдомовском детстве. Записали пацанов в комсомол, они по своему пролетарскому безродительскому статусу подходили вполне на роль строителей новой жизни.
   - А что вас в комсомоле делать заставляли?
   - Что мы соображали тогда? Дали нам, пацанам, в руки винтовки и погнали по аулам раскулачивать баев. Что сейчас вспоминать? Хорошего мало было. Мы насмотрелись...
   - А в детдоме хоть кормили?
   - Голодные всегда были. Это помню. Потому мы и промышляли, где могли. Даже однажды я прибился то ли к бандитам, то ли к ворам. Чем они занимались, не спрашивал, но они иногда меня кормили, вот и заходил туда. Однажды я был у них в доме. Вдруг вбежал какой-то парень, говорит хозяину, за ним милиция гонится, надо быстро спрятать пистолет. Растерялись они, куда девать его? А я тут голос подал. Предложил - знаю, как спрятать. Удивились, но отдали мне пистолет. Я его положил на стол, на самом виду, и своей кепкой прикрыл. И тут милиционеры вбежали. Начали всё ворошить, а на мою кепку и не смотрят. Так и ушли. Эти воры мне потом сказали - пацан, когда надо, всегда приходи, для тебя всё сделаем. А мне что, лишь бы поесть, больше тогда ничего не надо было...
  
   И когда я начинал ему говорить о своих проблемах, например, с начальством, он в присущей ему категоричной форме учил меня:
   - Представь, что работаешь в джунглях Африки. Делай своё дело и ни на кого не обращай внимания.
  
   По разнарядке из детского дома послали его учиться в Москву. Попал сначала в институт цветных металлов. Но ушел оттуда и выбрал медицину. В 1937 году он окончил 1-й Московский медицинский институт. На работу приехал в Кзыл-Орду. Мечтал стать хирургом. Но жизнь и главный врач областной больницы сделали его сначала временно
   (в военные годы сыпняк и прочие "заразы" свирепствовали вовсю), а потом и "навсегда" инфекционистом.
  
   К слову, Чун Сюн после института попал сначала в Казалинский район нашей области, где его назначили на "высокую" должность заведующего участковой больницей. Приведу один из рассказанных им эпизодов, из которого виден и характер человека, и тогдашние жестокие времена. Больничка была бедной, многого не хватало. Молодой доктор не захотел с этим мириться и отправил своего завхоза в районный отдел здравоохранения с заявкой на кучу всего неотложного.
   Там, конечно, посмотрели косо на "аппетиты", и сказали: денег нет.
   В таких случаях говорят, не на того нарвались. Чун Сюн дал новое поручение своему завхозу - ехать в район и взять в магазине счет на самый дорогой бюст Сталина. Кто бы в 1937-м осмелился не оплатить такую необходимейшую вещь для больницы? В Казалинске не осмелились. Оплатили. Бухгалтерия райздравотдела осталась без денег.
   - Но с тех пор, - смеется Чун Сюн, - все мои счета на хозинвентарь и другие нужды оплачивали беспрекословно. - Сволочей и нахалов надо учить, - любил он повторять.
  
   Кзыл-Ординская область - "обитель" лейшманиоза
  
   Кзыл-Ординская область считалась одним из наиболее стойких и активных очагов
   этой болезни в бывшем Союзе. В Казахстане болезнь свирепствовала только в его самых южных областях: в Кзыл-Ординской, и, меньше, в Чимкентской и Джамбульской. Их территории были самой северной частью распространения (ареала) лейшманиоза в
   жарких и тропических странах Азии.
  
   В сообщении республиканской санэпидстанции в декабре 2007 года было сказано: "В последние годы на территории республики нарастает напряженность природных очагов опасных трансмиссивных паразитарных заболеваний, в т.ч. ...висцеральный лейшманиоз".
   Никуда он не делся, этот лейшманиоз...
  
  
  
   0x01 graphic
   Осмотр ребенка с подозрением на висцеральный лейшманиоз в областной больнице.
   Врач Давид Генис с медсестрами-студентками мед. училища. г. Кзыл-Орда.
   70-е годы. Фото автора.
  
  
   Лечить надо, но где взять лекарство?
  
   Легче зажечь одну маленькую свечку,
   чем клясть темноту.
  
   Конфуций. 551-479 гг. до н.э.
  
   В интернете встретил заметку из Казахстана ("Хабар", 27 мая 2003). Там было написано, что в Кызылординскую областную больницу поступило четверо детей, больных висцеральным лейшманиозом. Из-за отсутствия лекарства трое из них умерли. Для четвертого лекарство нашли, это был подарок посольства Франции в Казахстане. Медики даже не могли закупить это лекарство во Франции и не могли его ввозить, т.к.
   оно не было зарегистрировано в республике. В России оно не производится. Частному бизнесу это невыгодно.
  
   В советские времена лекарство "солюсурьмин" (препарат сурьмы) производили на Рижском химфармзаводе. Проблем с лечением не было. Позже, кто-то в верхах решил проблему закрыть, другими словами, лекарство перестали выпускать. Но больные этого
   не знали и продолжали поступать в местные больницы. Этим несчастным детям ничем уже не могли помочь, ибо в советском арсенале лекарств взамен солюсурьмина ничего
   не было. Фактически, диагноз "лейшманиоз" стал приговором "к высшей мере"... Наши обращения в Алма-Ату ничего не давали.
  
   К очередной международной дате ("День защиты детей") в конце 80-х, я написал очень злое письмо в Москву, сразу в три адреса, чтобы не отделались просто отпиской: министру здравоохранения СССР, в газету "Известия" и в Комитет советских женщин. Сказал им всем "спасибо" за то, что, несмотря на празднование "Дня защиты", у нас дети умирают от лейшманиоза.
  
   Письмо имело деловые последствия. Прилетел из Москвы известный клиницист и тропиколог профессор Н. Н. Плотников. Он посетил инфекционное отделение больницы, беседовал с Чун Сюном (пионером выявления больных в области), там же посмотрел больных, ознакомился с историями болезни предыдущих пациентов. Диагнозы и ситуацию подтвердил.
  
   И, по заказу Союзминздрава, к нам в течение нескольких лет (до распада СССР) поступал препарат "глюкантим" из Франции. Действующим началом лекарства тоже являются соединения пятивалентной сурьмы. Какое-то время область жила новыми поступлениями. Но вскоре наступили времена "частного бизнеса". Всё изменилось...
   Позвонила мне заместитель управляющего областным аптекоуправлением:
   - Давид Ефимович, вы подняли шумиху, а нам теперь расхлебывать заваренную вами кашу.
   - Не понял, о какой "каше" идет речь?
   - По вашему заказу мы получаем через Москву глюкантим. Он лежит на нашем складе. Областная больница его выкупать не хочет. Говорят, и больных сейчас нет, и денег нет. Препарат дорогой, висит на нашем балансе. Решайте. Или платите, или отправим назад.
   - Но ведь завтра или через неделю поступят больные дети, значит им останется только умирать?
   - Или выкупайте лекарство, или отправим назад.
   - Но ведь это не функция санэпидстанции покупать лекарства для больных...
   - Вы добивались поступления, вы и решайте, что делать.
   - Хорошо, займусь не своим делом, найду деньги для оплаты.
  
   Древняя, как мир, аксиома: инициатива наказуема. Дети умирали без лекарства. Все молчали. Я поднял шум, добился, получили глюкантим. Теперь я же оказался "крайним".
   Понимаю всех. Аптеке главное - продать. Больнице "не светит" платить деньги, а больные то ли будут, то ли нет? На всех уровнях любили говорить об охране детства. Да, но платить за "то ли будут, то ли нет"?
  
   Похвалюсь, авторитет у меня в области всё же был. Обратился в облисполком и облздравотдел, поддержал меня и главный врач облсанэпидстанции. Я объяснил ситуацию. Согласились с моей идеей. На такие случаи, когда жизнь больных детей напрямую зависит от конкретного лекарства, надо иметь запас за счет государственного фонда. Именно в этом и заключалась моя великая идея. Рад был, что меня поняли и поддержали, главное, дали деньги.
  
   В те времена облисполком и облздравотдел выделяли ежегодно специальный "эпид.фонд". Поступали деньги и на счет облСЭС, правда, для "борьбы", но не для оплаты лекарств. На основе официального разрешения мы получили возможность оплачивать оптовые закупки глюкантима. Правда, финансисты не поддержали эту мою инициативу. Возражали, облсанэпидстанция не аптека и не больница, чтобы закупать лекарства для больных. Но ссылка на Москву и Париж, чьими решениями область и получала глюкантим, да деньги из эпидфона, тоже подействовала.
  
   В итоге, вплоть до моего отъезда в США в 1996 году, в нашем отделе мы еще имели запас глюкантима и могли обеспечивать им больницы. Аптекоуправление меня больше
   не ругало... Больницы тоже были довольны... И, главное, было чем лечить детей, больных лейшманиозом.
  
   Паразиты с красивым именем - "Лейшмании"
  
   Объясню смысл названия болезни. Возбудителей лейшманиоза, одноклеточных простейших, вызывающих кожную форму болезни, впервые обнаружил военный врач
   П. Ф. Боровский в 1898 году в соскобах из пендинской язвы (так называют в Средней Азии кожный лейшманиоз). Правда, биологическую классификацию и название им дали много позже. Они известны ныне как Leishmania tropica.
  
   В Индии свирепствовала "черная лихорадка" (Кала-азар), как ее там называли. Люди умирали, врачи разводили руками. Никто не знал, что это за напасть. В начале ХХ века английские ученые Лейшман и Донован взялись за поиски причины. Искать то, не зная, что, и там, не зная, где, понятно, хуже, чем иголку в стоге сена.
   Много лет они бились над этой задачей. И в 1900-1903 годах в мазках из селезенки больных они обнаружили возбудителей болезни. Этих простейших и наименовали в их честь "Лейшмания доновани". Отсюда и название болезни, ибо "кала-азар" это тоже лейшманиоз. Правда, другой формы. Там болели, в основном, взрослые. В наших краях страдали дети. Вот такой был расклад. В очагах Казахстана, как и в Средней Азии, распространен один из подвидов этих паразитов - Leishmania infantum.
  
   По данным ВОЗ, больные разными видами лейшманиоза регистрируются в нескольких десятках стран мира Старого и Нового света, а общее число больных исчисляется миллионами.
  
   Многие отечественные ученые-паразитологи занимались изучением проблемы лейшманиозов. Назову только некоторых, это Е. Н. Марциновский, Н. И. Ходукин,
   П. А. Петрищева, А. В. Долматова, Ш .Д. Мошковский, В. П. Сергиев, А. Я. Лысенко,
   Н. Н. Духанина и другие. Мне посчастливилось встречаться и даже вести совместную научную работу с некоторыми из них. Всё-таки надо помнить, что работал я в
   "глубинке", далеко от основных научных центров страны. И потому, даже короткие встречи с корифеями в институтах или на научных конференциях и запоминались, и оставляли эмоциональный и деловой след.
  
   Про многих микробов и вирусов даже общая пресса пишет нередко, нагоняя на читателей панику и заставляя тем правительства открывать государственные кошельки. Мои "подшефные" лейшмании, не пользующиеся широкой известностью, но не менее вредные и опасные, относятся к типу одноклеточных простейших из класса жгутиковых (Protozoa). Я уже вспоминал про трипаносом и смертельный случай возможной "сонной болезни" у солдата, служившего где-то в Африке. Вот такие опасные для человека "родственники".
  
   Видов лейшманий много, каждый из них вызывает у человека "свой" тип болезни, хотя в целом их все объединяют под одним термином - лейшманиозы. В кзыл-ординских краях кроме детского висцерального лейшманиоза, был еще и кожный, известный в Средней Азии как пендинская язва ("пендинка"). Мне пришлось иметь дело с обоими.
  
   Когда писатель пишет роман о любви, всем понятно, о чем речь. В данном случае, многие врачи не очень представляют предмет моих воспоминаний. Не хочу писать учебную лекцию, но и делать нечего - надо хоть немного объяснить, на что многие годы жизни потратил. Что можно сказать о "внешнем виде" лейшманий? Когда только начал работать с Чун Сюном, сразу удивило, что он нередко сидит за микроскопом. Не утерпел:
   - Доктор, почему вы мазки смотрите? Для чего тогда лаборатория?
   - Вот тебе мазок, садись, и сам смотри. Найдешь, покажи.
   В институте, как ни странно, этой техникой долго заниматься не приходилось. В моей районной санэпидстанции даже микроскопа не было. Винты этой штуковины всё же крутить я умел. Начал смотреть. Мазок костного мозга. Окрашенный по Романовскому-Гимза. Красиво смотреть, разные клетки и элементы в цветном варианте. Сидел, смотрел, потеть начал от неудобства. Этих чертовых лейшманий не вижу. Увеличение микроскопа большое, но реально всё в мелкоте, а размер лейшманий где-то в пределах трех-пяти микрон.
   - Ладно, не мучайся. Давай, я тебе покажу. Вот, смотри, несколько мелких овальных, как бы зернышек, в клетке костного мозга. Они голубоватого цвета, а внутри у них видны крупное красноватое ядро и такого же цвета, более темная "палочка", ее называют ядрышком, или кинетопластом. Эта "палочка" обычно хорошо видна и не даст тебе ошибиться. В мазке сразу начинай с поиска их, они хорошо контурируются. Понял?
   - Понял.
   И еще минут двадцать смотрел, ничего больше не нашел. Правда, Чун Сюн меня не ругал за бестолковость, просто сказал:
   - Чтобы реально найти их, надо долго сидеть, смотреть не один мазок. Потому и лаборантам не доверяю. Вроде тебя сейчас, ничего не найдут, а смотреть долго у них времени и желания нет. Напишут: "паразиты не обнаружены"...
  
   Лейшмании поражают клетки костного мозга, печени, лимфатических узлов, селезенки человека и некоторых животных. Диагноз больным можно было поставить достоверно только при обнаружении лейшманий. Обычно, чтобы получить каплю костного мозга для исследования, делали прокол грудины особой иглой Кассирского. Но в наших местах болели маленькие дети. У них грудная кость очень тонкая. Чуть сильнее нажим, и можно иглой пробить ее. А за костью - сердце.
   И однажды прошло сообщение о подобной тяжелой драме в ташкентской клинике. Чун-Сюн, из-за боязни подобного осложнения, начал делать пункцию костного мозга из головки большеберцовой кости. Эта процедура практически безопасная. Но содержание лейшманий в таких мазках чаще всего было очень незначительным. Поэтому мазки исследовать микроскописту было сущей адовой работой. Но думал врач только о детях...
  
  
   0x01 graphic
   В лаборатории. Долгие часы за микроскопом в поисках разгадки болезни.
   Кзыл-Орда, 1964 г. Фото Д. Гениса.
  
   "Тихий" убийца
   Больные лейшманиозом для окружающих не опасны. Поэтому со временем их стали госпитализировать и в детские соматические отделения наших областной и городской больниц.
  
   Однажды в больнице мама больного ребенка пожаловалась мне. Они здесь всего третий день. Диагноз лейшманиоза пока под вопросом. Медсестры измеряли температуру обычно только утром и вечером. Но в это время у ее ребенка часто были нормальные цифры. А она видит, что днем, обычно два или три раза, жар появляется, потом спадает. Нас еще зав. отделением Ф. Чун Сюн научил: при подозрении на лейшманиоз назначать измерение температуры каждые два часа в течение нескольких дней. В таком случае будет видна реальная картина, очень типичная для этой болезни. Дело в том, что часто наблюдается два пика ее повышения в течение дня. Передал ее слова лечащему врачу, поменяли график измерения. И сразу же "ненормальная" температурная кривая обратила на себя внимание. Так что мама того ребенка была права.
  
   Дети с заболеванием, подозрительным на лейшманиоз, поступали зачастую уже в поздние сроки. Болезнь развивалась, чаще всего, почти незаметно и постепенно. Ребенок не сильно температурил, худел, бледнел, но все эти симптомы далеко не всегда обращали на себя внимание родителей.
   Помню типичный разговор с мамашей:
   - Ребенок долго болеет?
   - Неделю.
   - У вашего ребенка уже увеличена печень, и селезенка вот уже чуть не до пупка.
   Значит, месяца два-три, если не больше, уже болеет.
   - Кайдам (Не знаю). Вот горячий стал эту неделю, я позвала доктора.
   - А что, до этой недели был совсем здоров?
   - У меня детей много, все шумят. А этот сидел в углу, тихо игрался, молчал, часто просто лежал или спал. Не шумит, я рада.
   - Кушал хорошо?
   - Плохо кушал. Похудел даже. Раньше много бегал. Давно не смеется.
  
   В подобных запущенных случаях не всегда высокая, но колеблющаяся, температура могла держаться неделями и месяцами. Развивалось малокровие, падал общий иммунитет. Смерть, чаще всего, наступала в результате осложнений. Сложно сказать, сколько детей мы теряли из-за того, что сельские медики далеко не всегда могли разобраться в диагнозе. Я называл лейшманиоз "тихим убийцей".
  
   У здорового человека печень или селезенку не прощупаешь. Но для этой болезни как раз характерно заметное увеличение их размеров. В медицинском училище, где я преподавал, и на сельских участках, всегда говорил, показывал и учил выявлять эти очень важные признаки. Помню, однажды в областную больницу бабушка из далекого аула привезла внучонка. Я зашел к ней в палату посмотреть ребенка, а бабушка мне пожаловалась: "У него в животе камень. А наш аульный доктор сказал, что я выдумываю. Даже ругал меня. Я сама села на поезд и сюда приехала". Даже внимательная бабушка обнаружила увеличенную плотную селезенку...
  
   Периодически специалисты проводили анализ работы конкретных больниц и санэпидстанций. Итоги обсуждали на служебных совещаниях или конференциях. Конечно, подобные "разговоры по душам" определенный эффект давали. Местные медики на какое-то время начинали больше обращать внимание на качество и итоги
   своей работы. К тому же, это была и учеба. Мы никогда не стремились лишь бы отругать кого-то за недостатки. По ходу учили, объясняли, помогали.
  
   В частности, этот принцип исповедывал и я, в данном случае, по сложной проблеме выявления и диагностики висцерального лейшманиоза. Медик на уровне сельского медпункта и участковой или, даже, районной больницы мог только подозревать этот диагноз. Но именно на этом и спотыкались многие. Послушал легкие, поставил диагноз, например, пневмонии, и успокоился. И упустил другие симптомы.
  
   Выше я уже написал, как аульная бабушка нашла у своего внука "камень" в животе...
   Для клинического подозрения нужны были хотя бы осведомленность, умение учитывать
   и анализировать симптоматику и просто элементарная добросовестность в работе. Вот и приходилось всё время учить, объяснять, иногда и ругать. Цель была одна - научить местных медиков хотя бы не забывать об этой опасной для детишек болезни.
  
   Приведу короткую запись от 8 апреля 1977 года из своего старого дневника: на медицинском Совете в Кармакчинской районной больнице слушали о работе медпункта совхоза "Чапаев". Я в выступлении отметил проблему раннего выявления больных лейшманиозом. Из совхоза дети с подозрением на это заболевание ни в райбольницу, ни
   в Кзыл-Орду не поступали. В то же время, например, в прошлом году, умерли трое детей
   в возрасте до одного года. Родились и жили они в период возможного заражения.
   Диагноз о причине смерти всем выставлен участковым медработником. Нельзя было исключить, что среди них не было случаев заболевания висцеральным лейшманиозом.
   В амбулаторной карте я не нашел, например, указаний о состоянии печени и селезенки. Важно было помнить, что совхоз находился в зоне природного очага этой инфекции.
  
   Как потеряли парня
  
   Парень после окончания школы решил подработать и всё лето трудился в бригаде полеводов. Позже заболел, попал в терапевтическое отделение городской больницы, долго температурил. Через два месяца выписали с диагнозом "ревмокардит". Уехал в Душанбе. Там у него и обнаружили в костном мозгу лейшмании. Лечили.
  
   Через какое-то время вернулся в Кзыл-Орду. И вновь почувствовал себя плохо. Был госпитализирован в то же терапевтическое отделение. Врачи, уже зная его предыдущий диагноз, позвонили мне. Поехал, посмотрел его. Да, похоже, рецидив: печень увеличена, селезенка вообще большая. Правда, в нашей зоне лейшманиозом в основном болели маленькие дети. Но в инфекционном отделении когда-то лежала девушка семнадцати лет. Бывают нетипичные случаи, видимо, связанные с общим состоянием организма и его иммунной системы.
  
   Гадать не стали. Гематологи провели пунцию костного мозга из грудины. Когда я начал смотреть мазки под микроскопом... В таких случаях говорят что-то вроде "мама родная..."! Полно в препарате лейшманий, да такие "откормленные"! На его счастье, у меня еще оставался запас французского препарата глюкантим. Провели ему два полных курса лечения. Селезенка осталась большой, уже, видимо, за эти годы наступили явления её склерозирования. Я сказал его маме, что со временем размеры ее могут уменьшиться.
  
   Общее состояние уже было хорошее, выписали. Парень поступил в институт, женился. Но селезенка не уменьшалась. Делали еще мазки, всё чисто. Я предложил направить его в Москву в клинику тропических болезней. Мы могли это сделать через облздравотдел бесплатно. Но мама повезла его в Алма-Ату, к гематологам. А те предложили удалить селезенку.
  
   Приехали они назад, мама пришла ко мне советоваться, что делать. Я удалять селезенку отсоветовал, у парня и так уже иммунитет крайне подорван. А это создает возможность для присоединения какой-либо вторичной инфекции и ослабленный организм может не справиться. Больные лейшманиозом чаще всего умирали, например, от пневмонии и других осложнений именно из-за резкого ослабления иммунитета. При общем анализе крови у таких больных мы, как правило, всегда наблюдали заметно сниженное число лейкоцитов. Паразиты ведь поражали костный мозг, печень, селезенку, т.е. кроветворную и иммунную системы.
  
   Опять рекомендовал консультацию в Москве. Не спорю с алма-атинскими гематологами, но они с лейшманиозом дел не имели. Повторно не советую удалять селезенку. Мой совет один: консультация врача-тропиколога и гематолога, но в Москве,
   в Институте тропической медицины. А такой специалист, знакомый с лейшманиозом не понаслышке, только в Москве. Нет, не поверили мне, уехали в Алма-Ату.
  
   Встретил я ту маму единственного сына примерно через год. Спросил, как дела.
   Стоит и плачет. Сквозь слезы - "Как я жалею, что тогда вас не послушала!".
   - Что же случилось?
   - Селезенку удалили. Достала сыну путевку в санаторий в Подмосковье, чтобы отдохнул и сил набрался. А он там захандрил, занемог. Выявили активный туберкулез. Лекарства не помогли. Через полгода его не стало...
  
   Не с неба же падает лейшманиоз...
  
   В военные и послевоенные годы большинство больных лейшманиозом в нашей области выявляли (диагностировали) только в Кзыл-Орде. Можно было подумать, что это болезнь городских жителей. В Узбекистане наблюдалось примерно то же самое. Даже родилась гипотеза, что это "городская" болезнь. И подозрения пали прежде всего на собак.
  
   Действительно, проф. Н. И. Ходукин и М. С. Софиев из Ташкентского НИИ вакцин и сывороток, доказали: источником заражения людей в Ташкенте были собаки. Правда,
   еще до них, в 1908 году, Шарль Николь выявил лейшманий у собак в Тунисе.
   Экспедиция В. Якимова в Туркестанский край в 1913 году обнаружила этих паразитов у собак. Л. М. Исаев это же сделал в Бухаре и Самарканде.
  
   И в Кзыл-Орде, как во всяком "уважающем" себя азиатском городе, бродячих и безнадзорных собак было полно. Когда Ф. Чун Сюн начал исследовать мазки селезенки и костного мозга отловленных собак, стал ясен и местный виновник, или источник, болезни. Ситуация в наших и узбекских городах оказалась сходной.
  
   Это был городской тип очаговости висцерального лейшманиоза, где источником были собаки. Домашние или безнадзорные. Однажды к Чун Сюну обратился (при мне) один наш врач с просьбой. У него была охотничья собака редкой породы. Где-то, возможно, во время выездов на охоту, она заразилась и заболела лейшманиозом. Чун Сюн ее лечил. Но болели и собаки, которых со двора никогда не выпускали.
  
   Со временем в Кзыл-Орде навели определенный порядок. На окраинах города выросли обширные промышленные зоны, ставшие барьером между жилыми кварталами и окружающей дикой природой. Собак безнадзорных поубавилось. В итоге, в городе больных лейшманиозом тоже стало меньше. Да, но всё же больные поступали. Где же они могли заразиться? Болели чаще всего малыши и с ними в больницу обычно ложили маму или бабушку. Я их всех посещал, пытался понять, где же "собака зарыта".
   - У вас или у соседей собаки есть?
   - Нет, мы же в многоквартирном доме живем. Даже кошку не держим. В большом доме собак никто не держит, места нет.
   - Дача есть?
   - Нет. Еще дети есть. Работаем. На дачу времени и сил не остается.
   - Ребенка на лето куда-нибудь вывозили?
   - Да нет.
   - В ауле ваши или мужа родители или родственники живут?
   - Конечно, старики в город переезжать не хотят, в ауле скот держат.
   - Ребенка к ним возили?
   - Когда в гости едем, малыша с собой берем.
   - А говорите, что летом ребенка не вывозили...
   - Никуда не вывозили, просто в гости ездили в аул.
   - Часто?
   - Раза два-три в месяц туда ездим.
   - Там ночуете?
   - Конечно, не ночевать, старики обидятся.
   - У них собаки есть?
   - Да в ауле они у всех есть. Какой аул без собак. Много их. Бегают, где хотят.
  
   При этом мои расспросы выявили важную особенность. Оказалось, что многие из заболевших городских детей летом выезжали в аулы или жили на окраинах города, в частных усадьбах. А здесь без собак не обходилось. Так удалось разгадать непонятный ребус - почему болеют дети в большом городе, где мало, казалось бы, условий для заражения.
  
   В то же время чаще стали поступать дети, больные лейшманиозом, из сельской местности. Почему? Много пришлось поездить по всем аулам, где вывлялись больные, разговаривать с сельскими медиками, листать амбулаторные журналы и истории болезни, рисовать детальные карты местности. Оказалось, и раньше болели здесь дети, и умирали, просто "проходили" под другими диагнозами. Но когда выявлять стали лучше, ибо и медиков на селе стало больше, и о диагностике лейшманиоза мы стали больше говорить
   и учить сельских "докторов" (в аулах фельдшера всегда звали только доктором), тогда и регистрация "пошла".
  
   Приведу эпизод: из детского отделения областной больницы сообщили (26 апреля
   1977 года): поступила больная девочка Ш-ва, у неё диагностировали лейшманиоз. Диагноз подтвержден в больничной лаборатории. Родилась она 3-го сентября 1976 года в совхозе "Жанакала" Кармакчинского района. Совхоз овцеводческий, на левобережье Сыр-Дарьи, в зоне песков Кызылкум. Со слов матери, родила в совхозной участковой больнице. Значит, девочка заразилась в совхозе, в сентябре того же года. В этом месяце в тех южных теплых местах москиты еще активны. Во всяком случае, девочка по срокам возможного заражения стала самой поздней: родившись в начале сентября, все же успела заразиться.
   Я два часа потратил на контрольную микроскопию мазков костного мозга. Больше не выдерживал, начинало глаза резать, какие-то круги интересной конфигурации возникали. Увеличение микроскопа большое, 900-кратное, объектив с масляной иммерсионной системой. Лейшмании даже при таком большом увеличении чаще всего еле различались в поле зрения. Да еще к этому, явно пораженная катарактой, доморощенная оптика нашего самого знаменитого тогда ленинградского завода... Глаза работали на грани возможного. Портили их наши микроскописты однозначно. И я в их числе.
  
   Вижу образования, похожие на лейшмании, но явно бесспорных не встретил, кажется, ни одной. Скорее всего, врач-лаборант областной больницы хороший препарат оставила
   в своей коллекции, а нам передала не такие демонстративные. Ни я, ни она препараты с лейшманиями никогда не выбрасывали, они хранились в коллекции для последующей учебы лаборантов.
  
   Осталось еще два препарата, но отложил их "на потом". Нашел ли я искомое "потом" - да. Клинический врач-лаборант была хорошим специалистом. К тому же, в сомнительных случаях, я всегда отправлялся к ней в лабораторию и по их мазкам вместе искали ответ. Настроение поднимало и то, что врач в далекой совхозной больнице заподозрил возможность лейшманиоза и направил ребенка в область.
  
   Потеряли ребенка, кого судить?
  
   Приведу пример трагического исхода (дневниковая запись от 7 мая 1977 года): девочка К. А-ва, рождения 20 декабря 1975 года, жительница Кармакчинского района (совхоз "Акжарский"). Заболела (со слов матери) 15 января 1977 года. Мама долго "думала", наконец, 25 февраля обратилась в медпункт. Фельдшер Ким Л. выставила диагноз "двусторонняя пневмония, лейшманиоз?" и направила в районную больницу. Однако мама не поехала в райцентр, решила обратиться в участковую больницу совхоза "Ленинский". Местный врач госпитализировал ребенка с диагнозом "мелкоочаговая нижнедолевая пневмония, рахит, гипотрофия I-II степени". Кстати, когда я встречал
   букет подобных диагнозов в участковых или районных больницах, сразу же ставил
   вопрос - нет ли тут лейшманиоза?
  
   Ребенок лежал в участковой больнице с 26 февраля по 14 марта 1977 года. Когда состояние ухудшилось, мать повезла дочь в Кзыл-Орду к родственнику-хирургу. Тот сразу понял, что дело серьезное. Госпитализировал больную в детское отделение областной больницы 16 марта 1977 года. Здесь она умерла 22 марта 1977 года. Запущенный случай из-за "спокойствия" мамы, ошибки в диагнозе и из-за самонадеянности сельского врача. Не могу сейчас ничего сказать. Нет слов...
  
   В "гости" в очаг лейшманиоза
  
   В одном из моих дневников нашел запись о поездке в очаг лейшманиоза. Это не развлекательный "кусочек". Речь об одном из многих эпизодов наших поисков "по следам" в стремлении понять, что от чего. Ведь главное - понять, что ведет к появлению больных, почему то там, то тут возникают очаги, на основании чего можно пытаться прогнозировать ситуацию. Важно было понять, как можно предохранить детей. На это ушли месяцы и годы. Моя статья об очаговости лейшманиоза в нашей зоне (журнал "Медицинская паразитология и паразитарные болезни". Москва, Медицина), к сожалению, не сохранилась и многие детали уже забылись.
  
   Приведу очень кратко мои дневниковые записи об одной из поездок по очагам.
   6 апреля 1978 года я выехал в совхоз "Аккыр" Джалагашского района. До него 70 км.
   Уже довольно тепло. Начали оживать зачерствевшие за зиму мелкие кустарники, заменяя перезимовавшие почки на молодые зеленые листики. Миновали оазисы двух аулов. Почти все время с двух сторон от дороги на нас наплывали то мелкие, заросшие, то покрупнее, песчаные барханы, чередуясь с участками темной почвы. Мы в зоне Кызылкум, на левобережье Сыр-Дарьи. Наша дорога пустынная, частично асфальтированная. Добрались быстро, всего за каких-то полтора часа.
  
   Поселок совхоза построен на целине, в песках. Лет десять назад его начали заселять. Жителей немногим больше тысячи человек. Дворов примерно полторы сотни. По нашим масштабам, поселок немалый. Совхоз овцеводческий. Знаю, здесь есть и конеферма. Думаю, и кумысом богатые. Но не пришлось отпить его здесь...
  
   Детей пока немного. До одного года - около двадцати ребятишек. От года до восьми лет - около трехсот. Вот все они, в таком возрасте, чаще всего и болели лейшманиозом. Ради них и ездим...
  
   Вблизи окрестностей поселка растительность невысокая, с западной стороны и к северу заросли джингиля, мелкие закрепленные барханы. С южной стороны аула промышленно-хозяйственная часть совхоза, здесь машинный двор, мастерские, гаражи. В общем, своеобразная "буферная" зона.
   В СУБ (сельской участковой больнице) совхоза заведующего не застал, он уехал на участки. Здесь еще и второй врач, терапевт Алибек Абызов. Он нас встретил было, но подъехал парторг совхоза (2-е лицо после директора), сказал, что есть больной, и Абызов с ним уехал на вызов. Между делом я вспомнил, как мы, всего два врача, Алексеев и я, в первые годы моей работы, были одни на весь наш сельский район. Здесь же, в участковой больнице совхоза, было тоже два врача... Как изменились времена...
  
   Что же делать, согласен и на то, что поселок совхоза нам будет показывать санитарный фельдшер больницы Райкуль Шаимбетова. С ней мы обошли поселок и очаги. На крайней улице, Садовой (почему так назвали, не понял, садами тут и не пахло), есть три очага, где было в прошлом даже пять больных лейшманиозом. В одном из домов, узнав, кто мы, хозяйка вдруг расплакалась. Два года назад ее любимая дочка лет трех стала жертвой этой болезни. С тяжелым сердцем такие случаи воспринимаешь.
  
   На всех усадьбах есть огороженные участки, это скотные сараи, реже огороды. Прошли десять дворов, но только в двух видел собак. Начал было спрашивать, куда подевались? Пожимают плечами. Мол, днем в окрестностях аула в кустах свое собачье счастье ищут. Вечером вернутся к хозяевам, двор сторожить. Для меня это важно, ведь они, прежде всего, виновны в заносе в поселок инфекции.
   Зашли в дом Д-вой, здесь переболели две девочки, 6-ти и 8-ми лет. Со слов матери, шакалов по ночам слышно. Собака была, но зимой исчезла. Сейчас у них и у соседей дворы пустые. Но через два дома есть.
  
   Вся улица Садовая примерно 800 метров длины. У конца улицы скважина, вокруг разлив воды, болото. Картина привычная. В нашей области скважины самоизливающиеся, вода течет круглые сутки. Знатоки объясняли, если закрыть, вода исчезнет. Жить с болотом "проще". В крайнем доме (очаг Р. Б-вой) есть собака, причем увидели мы ее случайно и не во дворе, а в окрестностях. Хозяин сказал, что это его собака. Через дорогу еще один очаг, где было тоже двое больных в одной семье. По словам хозяев, у них,
   кроме овец, других животных никогда не было.
  
   Странно всё здесь - собак "нет", а лейшманиоз есть. Нам бы сюда следователя по особо важным делам... Думаю, боятся, что опять приедут отстреливать собак, как года
   два назад. А вокруг шакалы, как без "охраны"?
  
   Шакалы появились в последние несколько лет, их численность нарастает. Они у нас под подозрением как возможные носители лейшманий в природе. Так что перспективы
   не радостные. Кстати, деталь. Сначала пришли шакалы. Потом начали болеть дети. Прямая зависимость? Но некоторые ученые возражали.
  
   Поселок расположен компактно, хуторов и усадеб местного типа нет. Это означает,
   что хороших условий для выплода москитов в помещениях и вокруг, кажется, нет. Хотя, точные сведения можно получить только путем учета их численности. Но ведь больные висцеральным лейшманиозом есть. Это уже говорит само за себя. Возможно, детей летом вывозят на джайляу? Тоже вопрос.
  
   Посмотрел я в больнице истории болезни на лечившихся ранее, журналы регистрации амбулаторных и стационарных больных. Всё ищу, не пропустили ли возможность лейшманиоза? Душу радует, что местные медики направляли уже сомнительных больных в областную или районную больницу, определенная настороженность, значит, есть. Это тоже результат наших стараний.
  
   ...День подошел к концу, многие вопросы я уяснил, но осталось, кажется, еще больше. Поселок новый, на целине, здесь тугаями приречными даже "не пахнет". Зато он в песках кызылкумских. В этой зоне много колоний грызунов, скорее всего именно они и привлекают сюда шакалов? Значит, чем больше вопросов снимем, тем больше будем понимать, что надо делать.
  
   А мой водитель уже смотрит на меня грустно. За весь день только чаем и угостились, да и за это спасибо нашему "гиду" Райкуль. Значит, нам пора домой. Уезжаем.
  
   О моей помощнице из поселка Кармакчи
  
   Тут же вспомнил о фельдшерице-помощнике паразитолога из соседнего района, Кармакчинского, Нине Павловне Тюленевой. Уже немолодая (дочь год назад уехала в Москву поступать в медицинский институт), очень добросовестная. Но от своей сверхисполнительности быстро теряется, стоит только сделать даже малое замечание.
   Тут же что-нибудь перепутает и сразу:
   - Я лучше это перепишу
   - Зачем, лишняя ведь работа
   - Ну, ничего, а то ведь грязно
   А всей-то "грязи" в том, что строчку одну зачеркнула... И успокоиться не может.
   - Ой, как же это я, а?
   - Да успокойтесь, нет трагедии
   - И как это меня угораздило?
   Много времени уходит у меня на проверку документации. Конечно, всегда найдется что-то не так.
   - Вот видите, а я совсем не так поняла. Я домой возьму, перепишу.
   - Что, у вас дома работы нет?
   - Ничего, мои сами обед приготовят, а я это переделаю, останусь здесь. Вот, хотела к вашему приезду эпидкарту на случай лейшманиоза закончить, да не успела. Ну ладно, дома доделаю, пришлю теперь по почте. Сын мой, Вовка, в седьмом классе, что-то учится плохо, вот голова и в растерянности...
  
   Работает Тюленева в райСЭС с 1959 года, до этого трудилась медсестрой. Она легко теряется. Впечатление, что всегда и во всем чувствует себя в чем-то виноватой. Отсюда и несобранность, может до конца не дослушать, что-то не так сделать то ли от забывчивости, то ли от рассеянности, то ли от забот домашних. Муж раньше пил, теперь из-за развивающейся катаракты, бросил. Но след остался.
  
   Так, видимо, бывает у натур честных, но много натерпевшихся в жизни и потому потерявших умение держаться с достоинством и уверенностью.
  
   Но тем не менее к работе относится ответственно и уже за это уважаю. Пусть ей дано задание трудное, и дома - дела, но, нужно - и едет на попутном транспорте в самые дальние совхозы. Не каждый работник райсанэпидстанции так себя поведет.
   - Что-то сердце давит... Что-то печень давит...
   - Не горит, отложите поездку на день
   - Нет, а вдруг завтра еще хуже буду болеть? За меня ведь никто не сделает.
   И вновь собирается в дальнюю дорогу. Надо сказать, что в шести-семидесятые годы
   ни дороги, ни транспорт особо комфортными не были. Знаю, что она не раз даже на совхозных бензовозах добиралась. Примостится на цистерне и едет...
  
   Сколько раз я ее за это ругал. Главному врачу выговаривал. А он в ответ:
   - А вы думаете, она мне говорит, когда ей в совхоз надо?
   ... Давно уже ушла Нина Павловна из жизни, но вспоминаю её с добрым чувством...
  
   Собаки были. Больных не было. Почему?
  
   Но не очень было понятно, как и почему распространялась эта болезнь в наших условиях? Я искал ответы на эти вопросы. На селе собак всегда было полно, и никто их
   на привязи никогда не держал. И, конечно, рыскали они, вечно голодные, и за пределами аулов. Значит, могли заражаться в условиях природы? Но от кого?
  
  
   0x01 graphic
   Шакал с добычей. Фото Е. Поликарпова (www.floranimal.ru/show_foto_his.htp?).
  
  
   О том, что существует этот "кто-то", говорило и то, что больные выявлялись далеко не во всех поселках области. В аулах-очагах чаще всего были единичные больные. Случаи заболевания могли повторяться ежегодно или с перерывом, но всегда оставались почти единичными. Значит, возможность заражения тоже достаточно случайная. Но от чего или кого зависела эта случайность? Собаки были везде. Но больные дети поступали далеко не из всех аулов. Значит?
  
   Подозрение пало на многочисленных в наших местах шакалов. Об этом я упоминал. Они не гуляли по всей области. Предпочитали селиться вдоль реки или крупных каналов, там, где были тугайные и кустарниковые заросли. Например, вблизи всех поселков, где выявлялись больные лейшманиозом, по рассказам местных жителей, встречались и шакалы. Казалось бы, что тут надо доказывать?
  
   Но от специалистов получал встречный вопрос:
   - А вы у шакалов лейшмании находили?
   - Нет. Не находили. Мы и шакалов не можем поймать, какие уж тут лейшмании.
   - Вы же знаете, наука уважает точность. Надо искать. Тогда и доказывайте.
  
   В Душанбе (столица Таджикистана) в 1979 году состоялась Всесоюзная конференция по природной очаговости болезней. Проходила она в Академии наук этой республики. Я выступил с докладом по проблеме лейшманиоза. В частности, сказал о возможной роли шакалов в поддержании очага в нашей зоне. Призывал зоологов заняться этой проблемой. Сразу же откликнулись экологи из Свердловска, согласились приехать к нам. Но тут же представитель Института зоологии АН Казахстана поспешил выступить и заявить, что они уже изучают экологию шакалов. Знаю, что эту работу они вели в соседней, Чимкентской, области, а не у нас. У зоологов были свои научные планы (и боязнь конкуренции!).
  
   Но очаги лейшманиоза все-таки были, в основном, в нашей области, экологически отличавшейся от соседей... Конкуренция? Сам не ам и другим не дам? Ведь алмаатинские зоологи-экологи и не добрались до наших краев.
  
   О роли шакалов были сообщения из других территорий. Описаны единичные находки
   в Таджикистане (Латышев Н. И.,1947; Крюкова А. П., 1951?), в Туркмении (Дурсунова, Понировский, 1954, 1964). Значит, и наши подозрения не были на пустом месте.
  
   Позже врач-паразитолог Кзыл-Ординской городской СЭС В. Лубова защитила в Москве кандидатскую диссертацию по теме лейшманиоза. Она, в частности, обнаружила лейшмании в мазках костного мозга шакала, отловленного в тугаях присырдарьинских, и у корсака (степной лисицы). Мне тоже в разные годы удалось исследовать мазки селезенки, печени и костного мозга от нескольких шакалов. Но моя "охота" оказалась неудачной.
  
   Между прочим, лисиц и корсаков в наших краях было немало. И у них тоже были найдены лейшмании: в Грузии (Маруашвили, 1966), в Армении (Карапетьян, 1972), в Туркмении (Лесникова, 1992). Е. Н. Понировский однозначно написал в своей докторской диссертации в 1993 году: "нами высказано предположение, что основным резервуаром возбудителя в Юго-Восточном Туркменистане являются лисицы". В наших краях мы почти ничего не знали о возможной роли лисиц и корсаков. Хотя "предположения" и у нас были на этот счет...
  
   "Концерты" в мою усладу...
  
   Лирическое отступление. Моя дача находилась на берегу старого русла Сыр-Дарьи.
   Это был фактически магистральный водополивной канал "Чиркейлийский" для рисовых полей нескольких районов. Наш берег был крутой, противоположный - низкий. Он весь зарос кустарником и тугаями.
  
   В выходные дни я часто ночевал на даче. Где-то в полночь, напротив меня, начинался концерт в мою "усладу". Плач, крики, хохот, вой и непонятные вопли начинались примерно одновременно. Это стая шакалов приветствовала меня, а может и не меня, у них своя программа была. Но до них было не более ста метров. Жутко поначалу было, закрытого домика у меня не было, спал на кровати в открытой беседке. Позже поставил домик, но с пустыми проемами вместо окон и двери. Потом привык. На нашем участке было около тридцати дач, но ночевал обычно я один или еще кто-нибудь. Какое-то время, может, с полчаса, шел этот "концерт", потом, как по команде, обрывался. Значит, можно было спать дальше...
  
   Интересно, что на том же берегу в нескольких километрах располагался совхоз им. Кирова, в поселке которого почти ежегодно несколько ребятишек заболевали лейшманиозом. Причем, участок, где они все жили, как раз и граничил с теми шакальими владениями.
  
   Увидеть наших шакалов живьем было трудно, они скорее ночные хищники. Охотники их иногда в капканы ловили, даже и шкуры в контору заготживсырья сдавали. Но те шкуры (мех) ценились уж очень недорого. Правда, шакалье племя нередко вредило людям, тогда за ними начинали охотиться.
   Могла какая-нибудь стая или группа обитать вблизи аула или даже крупного населенного пункта. Конечно, если были кустарники, тугаи. Не раз я слышал рассказы жителей окраин поселков о том, что по ночам слышат "песни" шакалов, причем достаточно близко. И, что интересно, в подобных местах нет-нет, да и выявлялись дети, больные лейшманиозом.
  
   ...Август. Для дачников и огородников "золотая" пора. Всю весну и часть лета мы только вкалывали. Копали землю, арыки, сажали, поливали. Приезжали домой от немилосердного нашего солнца, жары и усталости еле живыми. И вот август. Приехали люди на загородную дачу. И вдруг сразу с нескольких участков слышатся достаточно эмоциональные и не совсем печатные изречения. Имели при этом в виду шакалов. А
   места у нас тихие были, далеко слышно...
  
   Сразу оговорюсь, наши дачи абсолютно не были похожи на дачи олигархов или кого-то чином поменьше в том же Подмосковье. Главным для "дачников" было вырастить овощи. Домики почти никто не ставил, на дачах редко кто жил, а значит, и не особо охраняли. Приезжали обычно на выходные дни. И первым делом устраивали рейд по своей даче с одной целью: оценить урон. В смысле, что своровали люди, что склевали птицы, что погрызли медведки, а что и шакалы попортили. Да, любили они лазать по бахчам, нюхом вынюхивая зрелые дыни и лакомиться ими. Если нюх подводил, значит, разгрызали соседнюю.
  
   Могли так попортить не один десяток дынь. И как же людям было не вопить от злости и бессилия. Приехали с мешками. Может, еще по дороге прикидывали, сколько дынь могло поспеть и сколько загруженных мешков домой привезут...
  
   Правда, к нашему участку, расположенному на крутом берегу реки, шакалы никогда
   не добирались. Но народ, живший на окраинах поселков, должен был быть настороже. Шакалы народ ушлый, если где что-то можно было стянуть, старались счастье свое не упустить. Вблизи населенных пунктов всегда могли найти для себя что-то на ужин или ночной обед.
  
   Зоологи определили наших шакалов как "азиатских", или, "обыкновенных". В других далеких краях обитают другие виды. А наш, с желтовато-рыжим мехом, не очень-то и крупный был. Уши острые, торчат, морда "шакалья". Массой своей не так уж и большой, в среднем килограммов на десять весом.
  
   Конечно, добра от них ждать не приходилось. Но... они же и падаль подбирали. Природные "санитары". Ну, и регуляторы численности всякой мелкой живности в природе, это тоже надо учитывать. Не зря же их бог придумал.
  
   Да, но вот своих дынь, людям, конечно, жалко было. Не то слово. А если серьезно?
   Не забудем о бешенстве, лейшманиозе...
  
   И изучали, и боролись...
  
   Награда за исполнение своего долга - силы,
   чтобы исполнить другой долг.
  
   Моисей, пророк. XII век до н.э.
  
   Забегая вперед, скажу, в итоге наших многолетних наблюдений, мы получили очень интересные и важные для практики и науки результаты. Не случайно к нам ежегодно приезжали ученые и аспиранты из Москвы. Меня даже включили в состав Совета по лейшманиозам при Министерстве здравоохранения СССР.
  
   С лейшманиозом было трудно. Надо было привлекать разные службы, чтобы,
   например, бороться с бродячими собаками и москитами. Требовалось учить медиков распознавать болезнь. Буквально часы мы проводили за микроскопом в поисках в мазках костного мозга возбудителя болезни, без чего нельзя было поставить диагноз. Методикой такого исследования владели буквально считанные специалисты не только в области, но и в республике. Знаю случаи, когда из столицы нашей, Алма-Аты, посылали мазки для исследования в Москву. Мы же всегда обходились собственными силами. Я и наши чудесные лаборантки Антонина Черникова и Валентина Красавская часами исследовали мазки костного мозга. Причем, мы смотрели не только мазки от больных, но и от собак и, если везло, от диких животных. Владели диагностикой городской врач-паразитолог и заведующая клинической лабораторией областной больницы. Прекрасно знал это дело инфекционист и паразитолог Ф. Чун Сюн, он нас всех и научил этой диагностике.
  
   До сих пор простить себе не могу - уехал в США и оставил собранную мною уникальную коллекцию препаратов с лейшманиями, возбудителями висцерального и кожного лейшманиозов. Какие-то образцы на память надо было бы оставить себе.
  
   Конечно, мы не только публиковали интересные научные материалы, но и занимались, прежде всего, практическими вопросами выявления и профилактики болезни.
  
   В конце апреля 1985 года к нам приезжали специалисты из Азербайджана, где лейшманиоз был актуален: начальник республиканской противочумной станции С. Д. Мамедов; главный врач горсанэпидстанции Баку А. М. Зейналов; зам.директора по науке НИИ мед.паразитологии Азербайджана Чобанов Рафик Энверович. Мы выезжали с ними в один из наших очагов (совхоз "Ленин" Сырдарьинского района). Выезд мы организовали с помошью тогдашнего зам.главного врача облСЭС Нурдилды Срымова, главного врача Сырдарьинской райСЭС Сергея Гамзатова (я его всегда называл "Гамзатов, но не поэт") и зам.главного врача Сырдарьинской районной больницы (виноват, фамилии не помню).
  
   Позже, с энтомологом Серикболом Кожаниязовым, мы выезжали с ответным визитом в Баку. Это был, как тогда говорили, обмен опытом. Рассказать нам было о чем, материала и практического, и научного, было у нас много.
  
  
   0x01 graphic
   Поиски москитов под навесом для скота. Кзыл-Ординская область.
   Фото Давида Гениса.
  
  
   Наши муки по освоению РЭМА
  
   Основой достоверной диагностики оставалась микроскопия мазков костного мозга, вернее, обнаружение лейшманий в препарате. Но методика сложная и требующая высокой квалификации лаборанта, долгих часов сидения за микроскопом. А где было взять время и терпение для этого, ни в одной инструкции не указывалось.
  
   И потому ученые начали разрабатывать иные методики исследования. В 1977 году я побывал в Москве, на кафедре тропических болезней Центрального Института усовершенствования врачей. Заведовал кафедрой профессор Андрей Яковлевич Лысенко, один из ведущих паразитологов и тропикологов страны. Аспирант или сотрудник кафедры, уже не помню, А. М. Сухоруков приезжал к нам в область по проблеме лейшманиоза. Они помогли мне освоить на их базе методику нового по тем временам анализа: реакции с энзим-мечеными антителами (РЭМА). У них я получил ингредиенты для ее проведения на нашей местной базе.
  
   В моих дневниках сохранились краткие записи (1979 год) на эту тему: "С лаборантом Антониной Павловной Черниковой поставили РЭМА. Это - первая пробная постановка в практическом медучреждении в Казахстане. Но прошла она неудачно. Позвонил в Москву Сухорукову. Он предложил титровать без антигена, проверить конъюгату (ингредиент, полученный у них). Посчитал, возможно, мы неправильно приготовили фосфатно-солевой буфер (без твина). Потратили полдня впустую. Решили, завтра реакцию повторим".
  
   "...Вторую неделю мучаемся с постановкой РЭМА. Переделали буфер, добавили твин. Теперь лунки не чернеют, но реакции отрицательные, даже от больных лейшманиозом. Проверил вновь конъюгату - раститровали нормальную сыворотку от 1:100 до 1:12800, выдержали ночь в холодильнике (т.е. применили сыворотку вместо антигена). И опять, думаю, что-то не то сделали, допустили ошибку. Вместо человеческой сыворотки мы взяли кроличью. Хотя, причем это? Опять не прошла реакция".
  
   "28 декабря вновь, уже в который раз, поставили РЭМА. Сыворотку развел карбонатным буфером и разлил в плашку по 0,1 мл как антиген, поставили стынуть в холодильник на ночь. Утром ставили с конъюгатой и субстратом. Во всех лунках с оттитрованной сывороткой субстрат оказался одного цвета - значит, не работает конъюгата. Звоню опять в Москву, Сухорукову. Он тоже уже смущен нашими неудачами. Обещал прислать новый конъюгат, у них там не ладится с сушкой. Как ни странно, стало легче на душе, винил себя, а виноват ингредиент...".
  
   Добрые люди уже готовились встречать Новый, 1980-й, год, а мы забуксовали с РЭМА. В чем мы были грешны или конъюгат не выдержал условий пересылки? Так у нас ничего и не получилось. Больше москвичи ничего не присылали, сушка диагностического препарата перед пересылкой оказалась для него губительной.
  
   Чехарда в терминологии
  
   Отвлекусь: в США комаров, даже в русскоязычной литературе и прессе, странно называют "москитами" (mosquito). Я ворчу: биологически комары и москиты резко отличаются и относятся к разным семействам насекомых. В англоязычной же литературе истинных москитов называют "песчаными мушками" (sand fly).
  
   Уточню: в американском словаре (Webster Medical Dictionary) этих, т.н. "песчаных мушек", относят к роду Phlebotomus. Т.е., биологически квалифицируя их так же, как и в русскоязычной научной литературе, где наших москитов относят к тому же роду. Только мы москитов называем москитами, а англоязычники их именуют песчаными мушками. Они используют термин "москит" по отношению к комарам. Вот такая в терминологии чехарда.
  
   0x01 graphic
   Москит (Phlebotomus), фото Перфильева. Сильно увеличено. Переносчик возбудителей лейшманиозов. Обитатель южных и тропических стран.
  
  
   И плодятся истинные москиты не в воде, как комары. Им нужны норы грызунов или расщелины вдоль корней кустов. Любят даже старые сараи, помещения для скота, заброшенные сухие колодцы. А больше всего их в зоне песчаных массивов, отсюда и английское название "песчаные мушки".
   Их при определенном навыке легко различить даже по внешнему виду и поведению. Комары - хорошие летуны. Однажды ранним летом я выехал с отрядом зоологов. Палатку мы разбили среди барханов. Ближайший водоем был в пяти километрах. Вечером, под верхом палатки, повесили фонарь. И вскоре вся наша палатка "зажжужала". Как только комариная "банда" нашла нас, до сих пор не знаю. Наловил я тогда для энтомолога за полчаса три большие пробирки комаров. Для них несколько километров не стали преградой.
  
   В нашей квартире жена ловила комаров (они всегда садились на потолке и ждали, пока мы пойдем спать) пылесосом. Но промахнется, комар тут же улетит. Москиты - не такие. Далеко не летят, крылышки слабые, всё больше по над землей летают. На стенке, если увидел москита и спугнул - не улетит, а полупрыжками перескакивает-перелетает на другое место. Ну, ладно, это споры для специалистов. Но повторюсь: я рассказываю здесь о москитах. Прошу не путать с комарами.
  
   Что мы знали о "наших" москитах?
  
   Дети, больные лейшманиозом, выявлялись в нашей области ежегодно. Было известно, что возбудителей болезни переносят москиты. Это они "кусали" детей и заражали этой страшной болезнью. Но что конкретно мы знали? Фактически ничего. Или, вернее, очень мало. Постоянных и систематических наблюдений за экологией и распространением москитов в нашей северной зоне пустынь Средней Азии не было. В разные годы опубликовали свои данные по сборам москитов несколько наших исследователей:
   А. В. Маслов (1948), М. С. Шакирзянова (1943, 1950) и Ф. Чун Сюн (1955, 1959).
  
  
   0x01 graphic
  
   Дневка комаров и москитов: крытый камышом загон для скота в одном из аулов
   Кзыл-Ординской области. Фото Давида Гениса.
  
  
   Но эти наблюдения, при всём их интересе и важности, были кратковременные. Авторы не указывали численность конкретных видов. Отловы проводились в различных местах и в различные сезоны активности москитов, но, в основном, в городе Кзыл-Орде. Годы наблюдений были разными. Всё это почти не давало возможности целенаправленной и единой оценки ситуации в области.
  
   К нам из Москвы (НИИ мед. паразитологии и тропических болезней им. Е. И. Марциновского) приехала специалист-энтомолог, кандидат биологических наук Татьяна Ивановна Дергачева. Мы выехали в один из совхозов. Я показал очаги, где были выявлены больные лейшманиозом. Пошли по окрестностям. Почти плоские, поросшие джингилем, как бы и не барханчики уже. Нор грызунов не видно. Наша гостья оглядывает участки с какой-то грустью. Понимаю, думает, и что тут можно поймать, зачем мы здесь...
  
   Всё же, набрался смелости сказать, что именно тут надо ловить москитов. Она не согласилась со мной. Мол, в подобных местах, которые я указал, москиты не обитают. Она многие годы изучает ситуацию по москитам в Каршинской степи (Узбекистан) и в этом деле понимает.
  
   Я настоял на своём. Думал при этом просто. Больные дети в данном поселке выявляются ежегодно. Значит, должны быть и москиты. Москиты не летают далеко. В окрестностях есть тугаи (лесные заросли в долине Сыр-Дарьи) и в них шакалы, корсаки
   и прочая живность. Всё сходится. Ситуация на моей стороне. Убедил.
  
   И каково же было ее удивление, когда мой прогноз оправдался. Мы там на ночь расставили, кажется, сотню ловушек. А когда следующим ранним утром пошли
   собирать эти ловушки и подсчитывать "урожай", у нее, что называется, дар речи пропал. Только и повторяла: "Невероятно, невероятно!".
  
   И настолько всё оказалось интересно и ново для науки, что она еще несколько лет приезжала к нам и мы работали вместе. Однажды вместе с ней даже приехали директор Института медицинской паразитологии и тропических болезней имени Марциновского член-корр АМН Константин Петрович Чагин, зав.отделением лейшманиозов этого же института профессор Наталья Николаевна Духанина, а также научный сотрудник института энтомолог Стрелкова В.М. Настолько их заинтересовали наши результаты и ситуация.
  
  
   0x01 graphic
  
   Выезд в очаг висцерального лейшманиоза. Совхоз Кирова, Сырдарьинский район,
   Кзыл-Ординская область. 80-е годы. Слева: Дергачева Т. И., энтомолог ИМПИТМ,
   к.б.н.; Рыбалова Р.Н., зав. отделом республиканской СЭС, Алма-Ата; Чагин К. П.,
   член-корр АМН СССР директор ИМПИТМ; Духанина Н. Н., проф., зав.отделом лейшманиозов ИМПИТМ; Генис Д. Е. Фото автора.
  
  
   Что же удалось выяснить в 1974-1975 годы?
  
   Охоту за москитами с участием Т. И. Дергачевой мы начали в 1974 году и за два года (1974-1975) побывали в шести поселках. Во всех дети болели лейшманиозом. "Охота" была удачной - отловили в помещениях и в окрестностях более восьми тысяч москитов. В нашу команду "охотников за москитами" входили также энтомолог нашего отдела Серикбол Кожаниязов и сотрудники районных санэпидстанций. Мало было поймать. Каждого москита надо было поместить в препарат. Долгими часами (днями и неделями) Кожаниязов сидел за микроскопом, определяя их видовую принадлежность.
  
   Наша бригада обследовала те поселки и усадьбы, где были зарегистрированы больные лейшманиозом. В качестве одного из постоянных мест наблюдений была выбрана центральная усадьба совхоза имени Кирова Сырдарьинского района. Здесь больные выявлялись ежегодно. Я упоминал о "концертах" шакалов в окрестностях. Поселок был расположен в 5-8 км к юго-западу от Кзыл-Орды, на левом берегу Сыр-Дарьи, в её пойме. С севера к нему вплотную примыкали тугайные заросли (гребенщик, лох, чингиль). В этих местах было много шакалов.
  
   В 1974 году систематические наблюдения за москитами вели в этом поселке и прилегающих тугаях с 11 июня по 8 августа. Кроме того, разовые отловы вели в том же районе в совхозе "50 лет СССР" и окружающих небольших песчаных массивах. В песках были норы гребенщиковой и полуденной песчанок. Эту же работу провели в совхозе "Караузякский" соседнего Терень-Узякского района и в прилегающих к поселку тугаях.
  
   В 1975 году постоянные учеты в двух вышеуказанных совхозах Сырдарьинского района мы проводили с 28 апреля по 10 сентября. Разовые учеты вели в совхозе
   "Аккум" (Джалагашский район), в поселках Кармакчи (Кармакчинский район) и Жана-Турмыс (Чиилийский район).
  
   Все сборы проводили по единой методике. Днем, или к концу дня, в поселках обходили многие десятки скотных и хозяйственных сараев. Везде развешивали раз в декаду липучки (пергаментные листы, смазанные касторовым маслом) и их оставляли там на сутки, чаще на ночь. Москиты народ ночной, днем прячутся в разных щелях. Утром следующего дня этот марафон повторялся. Вновь обходили все сараи и снимали липучки.
  
   В природных условиях липучки расставляли по десять штук на "точке". Их мы прикрепляли на специальных железных колышках. В магазинах колышки искать было бесполезно. Нашли мы умельцев на заводе металлоизделий, они и нарезали, сколько мы просили. На каждом участке надо было охватить десять "точек". Размещали наши ловчие листы, также смазанные маслом, вблизи кустов и нор грызунов. Почему касторка? Москиты хорошо прилипали на это масло. И долго в нем сохранялись, что важно было для перевозки и хранения. А в лаборатории их легко снимали тонкой иглой. И - в 70% спирт. Потом "пьяных" москитов можно было подсчитывать и определять их видовой и половой состав.
  
   Учитывали, что в природе москиты чаще всего прятались в норах грызунов и в щелях между корнями кустов. Методика отлова была разработана и описана консультантом и участником наших наблюдений (Т.И. Дергачева и соавт., 1973).
  
  
   0x01 graphic
   Отлов москитов в тугаях на липучки. Фото Давида Гениса.
  
  
  
   Иногда встречались "проколы" в напряженном труде москитоловцов. Промасленные липучки почему-то нравились козам. Оставляли они нам только металлические колышки, которые ни разжевать, ни выдернуть никак не могли. И оказывались они почему-то нередко в "наших" местах, когда мы уже уходили домой. Потому мы "хитрили" - расставляли липучки не ранее часа до наступления вечера. А утром спешили проснуться раньше коз и собрать липучки до их нашествия.
  
   В итоге двухлетних хлопот было выставлено 3596 ловушек (липучек). Из них в тугаях и на барханах - 1140. Отловили 8305 москитов. За этими очень солидными цифрами стоял огромный утомительный труд. Чтобы установить более тысячи липучек на земле, надо было столько же раз наклониться, расставляя их вечерами в тугаях и на барханах. И столько же раз приходилось наклоняться рано утром, чтобы собрать их. Если не было проблем со спиной, можно было вполне их заработать...
  
   Работу по определению москитов уже в лаборатории проводил Кожаниязов. Он прошел подготовку на рабочем месте в Москве, в Институте медпаразитологии. Его работу частично проверяла Дергачева. Так что всё было нормально.
  
   Впервые в Кзыл-Ординской области мы собрали целую коллекцию москитов из шести видов: Phlebotomus smirnovi, Ph. mongolensis, Ph. papatasi, Ph. andrejevi, Sergentomyia arpaklensis, S. grekovi. Во всех сборах в сараях и природных условиях заметно преобладали москиты двух видов: Phlebotomus smirnovi и S.arpaklensis.
  
  
   0x01 graphic
   Отлов москитов возле нор на липучки по методу Т. И. Дергачевой.
   Фото Давида Гениса.
  
  
   Москиты рода Sergentomyia на человека не нападают. Обитали они, в основном, в зоне песчаных массивов и составляли там до 80-90% всего улова. Нас они не интересовали.
   При этом единственно массовыми и, возможно, потому опасными для человека оказались москиты вида "смирнови" (Ph. smirnovi). Они составили 98-100% всего улова в тугаях. Мы их ловили в очагах лейшманиоза. И, естественно, они и были заподозрены в роли главного переносчика возбудителя этой болезни. Это уже было существенным и новым для науки. Ибо в других областях и краях в этой роли фигурировали другие виды москитов. Даже в Кзыл-Орде в прошлых сборах по данным других авторов, москиты этого вида не были обнаружены.
  
   Правда, добавлю деталь. Мы их ловили в тугаях, в скотных сараях в сельской местности, где применяли достаточно трудную и хлопотную методику. Так ловили только мы. Но остальные исследователи прошлых лет ловили москитов только в городе Кзыл-Орде, в совершенно других условиях.
  
   Весна и для москитов весна...
  
   Весна, конечно, для всех весна. Но потом - лето, а еще потом - осень. Но эти сезоны не только для нас. А как москиты ведут себя в эти богом данные времена? Очень важно было выяснить и сезонную активность москитов в наших местах, тем более, что преобладал отличающийся от других территорий вид.
  
   Вот и "бегали" мы в 1975 году по аулам. Для энтомологов, положивших жизнь на изучение насекомых, в этом вся прелесть жизни и заключается. Мне, волей лейшманиоза попавшего в их команду, тоже стало интересно. Природа ведь всегда увлекательна. Тем более, что вышагивать по тугаям и аулам мне нравилось больше, чем сидеть в кабинете. Правда, должен отметить, что тугаи тугаями, но я заведовал отделом паразитарных болезней и, занимаясь лейшманиозом в порядке служебных дел, конечно же, должен был заниматься и москитами.
  
   Итак, что выяснили? По нашим наблюдениям, в 1975 году вылет москитов Ph. smirnovi в населенных пунктах начался со 2-й декады мая при средней температуре воздуха
   21-22 градуса. Массовый лёт зимующей генерации наблюдался в 3-й декаде мая - первой половине июня. К концу июня - началу июля численность их значительно снизилась, а в конце июля отмечен небольшой подъем её. Последние особи в поселках были отловлены
   в начале сентября.
  
   Мы получили ответ на вопрос: в какие сроки надо проводить обработки в помещениях против москитов. Ай да молодцы, спасибо нам. Без шуток, спасибо. Да, если учесть, что погода наполовину из сюрпризов, то все эти сроки менялись, "как ветер в мае"... Потому
   и приходилось каждый год всё начинать сначала. Но канва уже была.
  
   Кроме областной метеорологической станции, на территории области были еще с десяток их пунктов. Мы получали ежемесячный Метеобюллетень. На их основе я рисовал и чертил графики показателей нашей погоды. Поэтому примерно могли сравнивать, что было и что будет. Учились понимать сезонные секреты москитов.
  
   А как в природе? Здесь сезонный ход численности москитов того же вида (Phlebotomus smirnovi) был несколько отличен от того, что наблюдалось в сараях. Хотя вылет первых особей начался примерно в те же сроки, что и в помещениях, но численность возрастала более плавно. Максимум численности был в середине июня, а затем она плавно снижалась. Второго подъема численности в природных условиях мы не наблюдали. Возможно, просто пропустили. Последние особи в тугайных зарослях были выловлены в конце июля. Всегда ли так? Нет, конечно. Все зависело от погоды, воды с неба, силы даже легкого ветерка и температуры воздуха.
  
   Кропотливые и долгие наблюдения дали свои первые результаты. И эти данные были интересными и важными. Но это, понятно, могло считаться только первым этапом. Много еще осталось вопросов. Например, насколько агрессивны москиты вида Phlebotomus smirnovi по отношению к людям? Какова их роль в заражении людей? Остались неясными и еще очень многие их особенности. Значит, работать и дальше. До пенсии далеко еще...
   Договорились, что наши наблюдения в следующем сезоне продолжим.
  
   Осталось добавить, всё, о чем я сейчас коротко рассказал, было опубликовано в журнале "Медицинская паразитология и паразитарные болезни", М., "Медицина", 1977, N1. Статья называлась "Фауна и сезонный ход численности москитов (Diptera, Phlebotomidae) в очагах висцерального лейшманиоза Кзыл-Ординской области Казахской ССР". Авторы: С. Кожаниязов, Т. И. Дергачева, Д. Е. Генис. В статье мы также выразили свою благодарность помощникам в проведенной работе А. Каденову, Б. Джабаеву и Б. Туменбаеву.
  
   Москиты круглые сутки не летают...
  
   "Охотники" за москитами продолжили свои поиски в 1976-1977 годы. Вновь приехала к нам к.б.н. Т. И. Дергачева. Она для нас и консультант, и организатор. Конечно, работать со специалистом такого уровня было для нас и интересно, и почетно. Я уже не говорю о прямой пользе делу. Итак, по нашим наблюдениям в предыдущие годы выяснилось, что на роль основного переносчика висцерального лейшманиоза в наших условиях претендует только один вид - Ph. smirnovi. Значит, им и займемся.
  
   Прежде всего, какова суточная активность этого москита? Она известна? Нет. Надо сказать, этот вид, достаточно мало распространенный в других регионах, не особенно привлекал внимание исследователей. Имелись краткие данные о его распространении в Каракалпакии, Туркмении. Но биология и экология почти не были описаны.
  
   Нас интересовала, конечно, возможная эпидемиологическая роль москитов. Мы подозревали их в распространения лейшманиоза в нашей области, в зоне пустынь южного Казахстана. Значит, надо было изучить его экологические особенности. Всё сразу не охватишь. По совету Татьяны Ивановны, решили выяснить время и условия активности в помещениях и вне их.
  
   Для наблюдений мы выбрали поселок совхоза "Караузякский" в Теренозекском районе и окружающие его тугайные заросли. Сборы проводили в сараях для скота. Они все были на окраине поселка, значительно удалены от жилых домов. Сараи несколько заглублены в землю, полы земляные, верхние части стен и крыши - из камыша, соломы или сухой верблюжьей колючки.
   Кроме того, в 150 метрах от поселка, в тугайных зарослях, тоже выбрали точки для наблюдений. Москиты летают обычно низко над землей и выбирают более пониженные места. Крылышки слабые, ничего не поделаешь. Вот мы и ставили наши ловушки тоже там, где видели понижения или углубления почвы. Все наши липучки сменяли каждый час. В это же время в местах учета измеряли температуру и относительную влажность воздуха психрометром Ассмана, а также скорость ветра чашечным анемометром.
  
   Наблюдения начинали за полтора часа до захода солнца и заканчивали через час после его восхода. Так что нашей бригаде спать в ночь наблюдений не пришлось. Вечерний чай даже пропустили. Наш "подвиг" могут оценить лишь те, кто жил в Средней Азии... И в 1976 и, повторно, в 1977 годах эти наблюдения мы проводили во второй декаде июня, во время подъема численности москитов. Уловы оказались достаточно "урожайными" - на липучки попались 1335 москитов, из них 1303 "наших" (Ph. smirnovi). Это была большая удача. Данные позволяли делать выводы достаточно определенные и статистически достоверные.
  
   Да, москиты круглые сутки не летают, но уж ночь точно в их распоряжении. Днем они отсыпаются где-то в укромных темных местах, которых для них в сараях и тугаях было предостаточно. В 1976 году ночь была в общем-то спокойной. Стояла сухая безоблачная
   и безветренная погода. Как раз то, что нужно было москитам и нам. Если в начале наблюдений температура воздуха равнялась 28,8 градуса, то к рассвету она понизилась до 9,8 градуса. Не знаю, как для москитов, но мы во время второй половины ночи достаточно продрогли. Спасибо, утром долго отогревались горячим чаем в доме гостеприимного местного жителя. Кстати, резкие перепады температуры в течение ночи в июне очень характерны были для нашего сугубо континентального климата.
  
   Что же мы выяснили в ту ночь? В тугайных зарослях москиты начали летать задолго
   до захода солнца. Первых москитов мы обнаружили между 17.40 и 18.40 (заход солнца
   мы зафиксировали в 20.15). Видно, очень голодные и нетерпеливые и попадались нам в ловушки. Солнце еще не село, а они уже в лёт. А тут - липучки! Не зря на востоке верно говорят: "Мудрые не спешат!". Максимум москитов отловился в час захода и в следующий за ним час.
  
   Затем число москитов на липучках начало снижаться, особенно быстро после восхода луны (в 23.20). В это время температура воздуха уже была прохладной, постепенно снижаясь с 18-ти до 13-ти градусов.
  
   Наши москиты не очень испугались холода. Наиболее голодные и не успевшие найти свою жертву самки отлавливались вплоть до восхода солнца, чем несказанно удивляли
   Т. И. Дергачеву. В Узбекистане, где она долгие годы проводила подобные наблюдения, москиты такой холодостойкости никогда не проявляли. Правда, там были другие виды москитов. Теплолюбивые.
  
В сараях активные москиты появились примерно в то же время, что и в природе.
   Численность их продолжала нарастать до восхода луны, после чего значительно упала. Практически лёт москитов здесь прекратился между первым и вторым часом ночи, хотя отдельные особи отлавливались на липучки до восхода солнца.
  
   10 июня 1977 года мы вновь выезжали в совхоз "Караузякский" в составе: Дергачева
   Т. И. (ИМПИТМ), С. Кожаниязов, Марат Муратов, Ишанбек Асанханов (гидротехник), Батырбек Джабаев и я. Провели почасовой учет москитов в двух сараях и в двух точках природы с пяти часов вечера до 5-30 утра. Ночь опять не спали, каждый час меняли липучки, измеряли температуру и влажность воздуха.
  
   Во время наших наблюдений в 1977 году погодные условия оказались плохими. Всю ночь переменная облачность. Временами накрапывал дождь, небольшой ветер с отдельными порывами портил настроение. Температура менялась скачкообразно. Самая низкая температура за ночь равнялась +15 градусам. В общем, нам не очень повезло в ту ночь. Москиты даже в небольшой дождик или при легком ветерке не летают. Поэтому их численность менялась в зависимости от изменения погоды.
  
   Как только переставало моросить и стихал ветер, липучки заполнялись москитами. Стоило измениться погоде, и липучки оставались пустыми. Независимо от капризов природы, нам всем всё равно пришлось каждый час бегать в тугаи. Мы ставили и снимали липучки, хоть они были и мокрые, и в песке. Верно, охота пуще неволи. Это про нас.
  
   Но успешные наблюдения предыдущего года помогли и здесь разобраться и понять, что происходит. А они показали, что москиты Ph. smirnovi являются экзофильными, т.е. больше предпочитают обитать в условиях природы, а не в помещениях, поэтому они легче
   переносили и ночные похолодания. Этим объясняется и зависимость числа особей, выловленных в сараях, от их активности в природе. Как только в соседних тугаях активность москитов уменьшалась, это быстро отражалось на их числе в сараях.
  
   Кроме того, температура в сараях была более постоянной и выше, чем вне их. И на активность москитов здесь, если бы они были обитателями сараев, не могли бы повлиять лунный свет, дождь и ветер. Значит, москиты в наших условиях, залетали в помещения из природных мест их обитания. Это была новость для энтомологов. И объяснило, почему предыдущие исследователи этот вид москитов в Кзыл-Орде почти не обнаруживали.
  
   Для нас, практических работников здравоохранения, эти выводы были не очень радостными. Если москиты, действительно, больше связаны с условиями природы и не очень используют помещения для своих "дневок", то как с ними бороться в очагах? Всё, что мы могли - это обрабатывать хозяйственные и скотные сараи. А москиты из своих тугаев наблюдали за нами и тихо посмеивались... Знали они, что обрабатывать тугаи - вещь, абсолютно нереальная. Значит, москитам полная свобода действий?
  
   Правда, этих пересмешников однажды всё-таки здорово наказали. В местах, где мы всегда вели учет москитов (зона совхоза "Караузякский") в 90-х годах вдруг расплодилась саранча. Тут уже заволновались сельхозники. Провели авиаопыление большой территории дустом (ДДТ или гексахлорана). Не знаю, как саранча, но москиты практически все исчезли. Конечно, не навечно...
  
   Как мы ловили москитов
  
   Чтобы доказать, что "наши" москиты могут заражать людей, надо было выяснить, нападают ли они вообще на человека и насколько активно. Достоверных данных на этот счет в научной литературе не было, за исключением некоторых отрывочных сведений в Туркмении и Каракалпакии. В Кзыл-Ординской области таких наблюдений до нас никто не проводил.
  
   Мы выехали в тот же совхоз "Караузякский", где проводили наблюдения за суточной активностью москитов. Известно, что у комаров и москитов кровососами являются только самки. Самцы питаются соком растений, а самкам требуется органическая пища для созревания яиц.
  
   Ну что ж, значит, будем ловить самок. Кто будет жертвой-приманкой? Наш энтомолог Серикбол Кожаниязов и Т. И. Дергачева взяли на себя нелегкую миссию терпеливых мишеней для нападающих москитов. Они оголили ноги и руки, и всю ночь, с раннего вечера и до солнечного утра, сидели так в тугаях.
  
   Жертвы ради науки. В прямом смысле. Надо было дать москиту присосаться. Нельзя было шевелиться, дабы не спугнуть "прошенного гостя". И только потом, когда он присосется, уже накрыть его пробиркой. Больно? Даже почесаться нельзя? Куча москитов на вас, кожа истыкана острыми жалами, из глаз искры и слёзы? Что ж, терпите, товарищи ученые! Наука требует жертв! Мы, остальные участники этой ловли, только помогали и сочувствовали им.
  
   Такие эксперименты были проведены по две ночи в 1976 и 1977 годы. "На себе" было выловлено более восьмисот москитов (821 экз). Можно представить себе, что испытывали наши ловцы. Москиты сразу не присасываются. Они пробно "кусают", взлетают, садятся на другое место, "куснули", прокололи кожу, не понравилось, могут опять сменить "посадочную площадку". Смотри и терпи, пока москитиха не найдет удобное для себя место.
  
   А в период, когда их нападало сразу много, энтомологи даже не успевали снять всех присосавшихся москитов. Те летающие "бандиты" немало "ученой" крови попили... Чем они наших "охотников" при таком массовом нападении заразить могли, вообще одному богу известно было. Это и называется научным подвигом.
  
   Число укусов в несколько раз превышало число пойманных кровососов. Наши "москитоловы" неделями ходили с покусанными, истерзанными и зудящими ногами и руками. Укусы москитов очень болезненны.
  
   Но благодаря страданиям наших энтомологов, было доказано, что москиты
   вида Ph. smirnovi активно нападают на человека. Мудро рассуждая, можно было сделать вывод, что они способны быть для человека переносчиками возбудителей болезни. Как в математике: что и требовалось доказать. Уточню без спешки: пока мы доказали только, что москиты могут нападать на человека для кровососания.
  
   Что же происходило во время "сидения"? Нападения москитов начались еще до захода солнца. Пик наблюдался в первый час после захода солнца. Последние нападения были при температуре 12-13 градусов перед самой полночью. Явно не спалось тем голодным самкам поздней ночью, которые долго летали в поисках кормежки.
  
   Необычной была активность москитов дождливой и ветренной ночью в 1977 г. Днем выехали мы в совхоз, наш стационарный пункт наблюдений. Остановились в знакомом доме. Но в наших сухих местах небу вздумалось показать московской гостье, что и наша погода "не лыком шита". Небо затянулось, начало моросить. Не так, чтобы сильный дождь. Но москиты не полетят. Их слабые крылышки не приспособлены к высокой влажности воздуха.
  
   Сидим в доме местного жителя, нашего волонтера-помощника, пьем чай, c надеждой выглядываем попеременке в "открытую" природу. А там, нам назло, то чуть моросит, то затихает. Земля влажная, зелень влажная, ветерок гуляет. Ждем милости от природы. А она "нелетная". В небольшие просветы выскакиваем в кустарниковые заросли. Но из-за непогоды вылета москитов нет.
  
   Хозяйка уже постели начала готовить, мол, "охота" ваша сегодня будет "совсем жаман" (плохой). Но ночевать все равно надо же...
  
   Нет, не сдаемся, зачем приехали? Неужели москиты так и уйдут из ночи не напитавшись? "Надежда юношей питает"... И только в промежутке с 0 до 1 ч. ночи для них сложились благоприятные условия, и нашим экпериментаторам пришлось очень нелегко - они не успевали вылавливать всех нападающих самок, настолько активно на них налетела эта изголодавшаяся "свора" кровососов. И нападения самок продолжались до рассвета. Последняя самка напилась в 5.30 утра при ярком солнце. На вторую ночь погода изменилась, и наибольшее число самок нападало с 21.30 до 22.30 при температуре
   25.8-24.6 градусов.
  
   В общем, мы доказали, что наши родные москиты (вида Ph. smirnovi) активно нападают на человека в открытой природе при большом диапазоне температур. Они нападают на человека и в помещениях. Выяснили динамику активности и еще раз уточнили видовой состав нападавших москитов. Это тоже подтвердило наше мнение о том, что именно эти москиты могут быть виновниками передачи в очагах висцерального лейшманиоза Кзыл-Ординской области.
  
   Эти данные были изложены в нашей очередной совместной статье "Суточная активность Phlebotomus smirnovi, Perf. 1941 и его нападение на человека в природных условиях Кзыл-Ординской области Казахской ССР" (авторы Т. И. Дергачева,
   С. Кожаниязов, Д. Е. Генис, журнал "Медицинская паразитология и паразитарные болезни". М., 1978, N5).
  
   Позже, уже в условиях НИИ мед.паразитологии и тропической медицины имени
   Е.И. Марциновского, экспериментально докажут роль этого вида москитов в переносе возбудителей лейшманиоза (статьи были опубликованы в вышеуказанном журнале). В интернете, в июле 2007 года, встретил статью Е. Н. Понировского из того же института ("Москиты Туркменистана"), где он пишет: "Ph. smirnovi... является доказанным переносчиком L. infantum - возбудителя висцерального лейшманиоза в Казахстане. Однако в Туркменистане значение этого вида невелико ввиду крайне низкой численности".
  
   Приятно. Наши труды не пропали даром. Теперь пишут о них так, будто это еще со времен Гиппократа известно было...
  
   Москиты - хорошо, но чай - лучше...
  
   После трудов праведных и изнурительных по ловле москитов и нашим шастаньям по ночным тугаям, аппетит просыпался вполне здоровый. Надо сказать, что колоссальными успехами нашей научно-охотничьей экспедиции в совхозе "Караузякский" мы во многом были обязаны нашим добрым и гостеприимным хозяевам.
  
   Это была пожилая супружеская пара, они воспитывали девочку лет десяти. Как и остальные казахи этого аула, держали несколько баранов. Про корову не помню, но, возможно, тоже была. Ибо чай пили всегда с молоком, а магазинов "Молоко" во всей округе на полста километров замечено не было.
  
   Кошка и собака жили при них сами по себе. Домик небольшой, из сырцового кирпича.
   Казахи вообще отличались добрым гостеприимством. Тем более, что мы тут уже как бы прописались, да еще с московской гостьей. Думаю, она больше всего удивляла хозяев. Обычаев она здешних не знала, но Жаке (хозяин дома) с женой как бы никаких погрешностей не замечали. Они, конечно, всё подмечали, но выдавали себя или легкой улыбкой, или чуть удивленным взглядом. Причем, всё настолько тактично, что никак не обращали на себя внимание гостьи.
  
   Думаю, для них она была тоже "экзотикой", как и они сами для москвички. В аулах
   чай пили только из пиал (кесе, по-казахски, поэтому мы произносили этот предмет как "кисайка"). Чай разливался из самовара. Значит, это был кипяток. Ни один казах не будет дуть на чай, чтобы его остудить. Поставит пиалу возле себя на дастархан, спокойно подождет пару минут, и затем солидно будет отхлебывать этот напиток. В Москве же, наоборот, мне кажется, весь "кайф" именно в дутье на чай (да еще налитый на блюдце).
  
   Нельзя дуть на горячий чай. "Душа может улететь". Так или не так, не знаю. Но я тоже на горячий чай никогда не дул. На всякий случай...
  
   Хороший обычай обязательно мыть руки перед едой. Соблюдался строго. После
   того, как гости рассаживались вокруг дастархана, хозяин, или кто-нибудь другой обходил по кругу всех сидящих с кувшином воды, тазиком и полотенцем. С точки зрения гигиениста, это был больше ритуал, чем реальная гигиеническая процедура, но всё же... Так вот, помыв руки, нельзя было стряхивать с них воду. Аккуратно потерев кисти друг о друга, всю лишнюю влагу снимали в тот тазик и затем уже вытирались полотенцем (которое шло по кругу).
  
   А как наш европейский народ поступал? Начинали махать руками, стряхивая с них воду, брызги летели вокруг и на соседей. Нет, так нельзя. Это же невежливо. В аулах это понимали. Приезжие - не понимали, что грешат.
  
   Хлеб или лепешку на дастархане могли положить "вверх ногами", или оставить после себя недоеденный кусок хлеба. Спросите, что же, насильно доедать? Нет, не надо. Обычно не кусали, а отламывали кусочек лепешки и отправляли в рот. Но гостю делать замечание не было принято. Только тихо удивлялись...
  
   Вспоминаю это не в упрек гостям. Во-первых, когда приехал на работу, сам так же поступал. Во-вторых, повторяю, к гостю казахи относились уважительно. Кто постарше, мог "в индивидуальном порядке" просветить, понимая, что заезжий человек не то, чтобы плохой, но... Что возьмешь с приезжего?
  
   Что за "звери" эти самые москиты?
  
   Ну, а вообще, что за "звери" эти самые москиты? Прежде всего, они - кровососы из "семейки" двукрылых насекомых. Слово москит - от испанского (mosquito). Они мелкие, всего до 1,2-3,7 мм., жёлтого, иногда коричневатого или серого цвета. Остроконечные крылья, приподняты над телом. Тело и крылышки покрыты мелкими волосками, что придает им "пушистый" вид.
  
     Москиты - обычные жители стран с тёплым и жарким климатом. Но это не значит, что все они похожи друг на друга, как "две капли воды". Их не менее 500 видов по всему теплому миру летает.
  
   Поэтому гулять вечером или ночью в местах, где москиты чувствуют себя хозяевами,
   а пришельцев считают лакомым блюдом "на ужин", может быть и опасным. Конечно, на оживленных улицах города или в шумном кафе встретить москитов при всем желании не удастся. Но прогулки в лесу, парке, в сельской местности, в небольших сельских поселках, где-то "на природе", и если это не в Аляске, а в достаточно теплых краях, то...
  
   Взрослых москитов мы отлавливали вблизи нор различных животных, особенно грызунов, или расщелин земли возле корней кустарников или деревьев, в сараях, подвалах, трещинах стен и глинобитных заборов, помещениях для скота и т. д. В отличие от комаров, москитам для выплода не нужна вода.
  
   Жаке, хозяин дома, прихлебывая не спеша чай, всё же не утерпел, спросил:
   - Я уже старый, долго живу. Осында маса коп екен (комаров здесь много). Но в первый раз вижу, чтобы из Москвы и Кзыл-Орды люди приезжали в наш аул их ловить. Что потом с ними делать будете?
   - Люди болеют, особенно, дети. Вот мы и изучаем привычки москитов, чтобы знать, как с ними бороться.
   Старик отправил в рот кусочек сахара, и задумчиво переспросил:
   - Чтобы дети не болели? Это - хорошо. Меня пусть кусают. Маленьких детей нельзя. Кудай сактасын (Боже, спаси)! А эти, маса, где живут? Вот, вечером, мы кизяк зажигаем, чтобы в наш дом не летели, спать не мешали.
   - Москиты долго не живут, одно лето, несколько месяцев. Самки откладывают яйца
   2-3 раза за лето.
   Старик засмеялся:
   - Маса жумыртка салады? (Комары откладывают яйца?).
   - Где днем прячутся, в разных норках, старых сараях, там и дом для них. Там и яйца свои откладывают. Личинки и куколки могут зимовать и превратиться во взрослых москитов на следующее лето. Бывает, что в течение летнего сезона может вылететь и два поколения.
  
   Дед понимающе кивнул головой, мол, всё понял. Думаю, он и слова-то научные не очень понял, но престиж - прежде всего.
  
   "Погоня" за москитами или, чаще, "пустые хлопоты"
  
   Приведу подборку записей из моих дневников периода 1977-1980 годов о том, как мы за москитами "бегали". "Народ" этот очень чувствителен к малейшим изменениям погоды и очень часто наши метания по районам и поселкам оказывались пустыми хлопотами. Но без данных по экологии москитов трудно было бы организовать противомоскитные мероприятия. Привожу эти немногочисленные сохранившиеся записи с одной целью - показать, насколько хлопотной была работа энтомологов и паразитологов.
  
   11 мая 1977: Каденов Аби, помощник энтомолога Сырдарьинской райСЭС, получил у нас липучки для учета численности москитов в совхозах "Киров" и "Казрис". Серикбол Кожаниязов, энтомолог облсанэпидстанции, вчера уехал в Чиилийский район. Там, в ауле Жанатурмыс, нужно организовать учет москитов и малярийных комаров. В совхозе "Караузякский" мы провели учет москитов в природе и в помещенях (3-4 мая), москитов не было, они явно ушли в глубокое "подполье".
  
   27 мая 1977: На днях звонила из Москвы проф. Н. Н. Духанина, сообщила: Дергачева прилетит к нам 8 июня. С Кожаниязовым мы сегодня планировали работу по москитам на июнь. План действий большой, нужно ответить на многие вопросы:
   1) Реакция Ph. smirnovi на электросвет, т.е. степень привлекательности нашего жилья. 2) Размещение москитов внутри и снаружи помещений и в различных их типах.
   3) Размещение в окрестностях и внутри поселков, на окраинах, на огородах, на хуторах.
   4) Часовая (суточная) активность 5) Агрессивность к человеку в природе и в помещениях. 6) Основные излюбленные ландшафты и биотопы для москитов вида Ph. smirnovi.
   7) Распространение в очагах и сходных нас.пунктах, где не было случаев ВЛ. 8) Москиты в совхозах песчаной зоны Кызылкум (совхозы "Куандарья", "Жанакала", "Инкардарья", "Жанадарья"). 9) Москиты в крупных очагах (совхозы "Караузякский" и "Аккум") и в нас. пунктах, где не было случаев ВЛ (Жанатурмыс и др). 10) Ход сезонной численности москитов в совхозах "Киров", "Казрис", "Караузякский" и в городе Казалинске.
   11) Массовый учет численности.
  
   Понимаем, что для выполнения всего, что надумали, нужны, прежде всего, ноги.
   По всем означенным поселкам придется ходить из двора во двор, причем, по многу раз, и чем больше и чаще будем ходить, тем более достоверными будут данные. Кто сказал, что только волка ноги кормят? Думаю, имели в виду и энтомологов, этих охотников за опасными насекомыми. Ладно, оставим лирику. Надо, значит, надо. Не всем же в космос летать, надо и по земле ходить...
  
   Решили: Кожаниязов с 31 мая по 4 июня едет в Казалинский район, подберет точки (помещения) в Казалинске и в природе, проведет там с местными учет. Та же работа предстоит в совхозе "Карл Маркс". Районному энтомологу поручит вести систематический учет и массовый - в совхозе "Бозгуль" и в Казалинске.
  
   Муратов Марат, помощник паразитолога облСЭС, с 31 мая по 4 июня вылетит в совхозы "Жанакала" и "Кувандарья" (Кармакчинский район) и проведет там массовый отлов на 100 пар липучек на каждый совхоз.
  
   Вопрос: почему в Чиилийском районе почти нет висцерального лейшманиоза? Нужно прежде всего изучить видовой фон москитов, провести массовые учеты хотя бы в 10 населенных пунктах, изучить ландшафт. Очень интересно проверить фон и численность москитов в северо-западных Аральском и Казалинском районах, а также в Кзыл-Орде. Пока у нас отрывочные данные.
  
   В прошлом году в пос. Кармакчи провели систематический учет численности москитов. С 27 апреля по 9 сентября 1976 года ставили один раз в десять дней, всего 650 липучек, собрано 14 москитов, в т.ч. Ph. mongolensis 1 самка, и S. аrpaklensis - 7 самок и
   6 самцов. Оба вида эпидзначения не имеют.
  
   В ауле Жанатурмыс в 1976 году сбор тоже был плохой. Начали 11 мая, закончили 21 августа. В помещении выставили 600 липучек, отловили 76 москитов. Странный подскок только 11 августа, когда поймали 47 этих кровососов. На природе ставили по три точки (30 флажков), собрано - 0. Или точки плохие, или местный бонификатор не проводил
   учет? Везде побывать и всех проверить не успеваем...
  
   6 июня 1977: Телеграмма из Москвы от Дергачевой: прилетает 8 июня. Ждём. Понимаю, для нее наш регион - научная целина. Но и для нас авторитет ее участия как живой колодец для уставшего путника в жаркой пустыне. Не только потому, что многому научила. Не грех сказать, что для начальства всех уровней энтомологи чаще всего как "снежный человек" - вроде бы и есть кто-то, но что делают и каким образом, бог их знает... Мол, мухи как летали, так и летают, комары как кусали, так и кусают...
  
   Вспоминаю эпизод с эпидемией желтой лихорадки на строительстве Панамского канала. Когда специалист-энтомолог сказал начальнику стройки, генералу, о том, что нужны деньги для борьбы с комарами, тот ответил, как все они: денег нет, пусть комары летают. На что энтомолог возразил: генерал, но ведь этот комар может укусить и вас... И деньги сразу нашлись.
  
   У меня всегда были хорошие деловые отношения с местным начальством. Не было к ним претензий и обид. Воспринимали меня как честного и делового. Но... паразитология
   и энтомология всё же оставались для них чем-то вроде миража в пустыне. Вспышка гепатита или брюшняка, это - понятно. Холера или прививки против дифтерии, да, это проблемы. А паразитологов и энтомологов можно и сократить, в бюджете денег нет... Москиты и комары? Понимаете, в бюджете уже денег нет...
   С телеграммой иду в кабинет к главному врачу.
   - Дмитрий Максимович, к нам гостья из Москвы.
   - Поздравляю. Значит, действительно, у нас проблемы. Надеюсь на тебя, но что надо будет, заходи. Транспорт дадим. Думаю, если и Москва заинтересовалась, это важно и
   для нас...
  
   Еще записи из дневника: Каденов провел учет москитов в "Казрисе" - москитов много (2-3 июня). В совхозах "Кирова" и "Караузякском" - почти нет москитов (учет 30-31 мая). Разная погода? Провел анализ распространения москитов в разных типах помещений по данным массового учета в совхозе "Абай" от 8-9 июня 1976. Итоги по Ph. smirnovi: в жилых помещениях обилие - 2, в хозяйственных - 1, в скотных - 3,3 экземпляра на одну липучку. Значит, чаще залетают в жилые (веранды) и скотные помещения. Логично.
  
   10 июня 1977: Выезжали в совхоз "Караузякский" с Дергачевой (ИМПИТМ). Провели почасовой учет москитов в двух сараях и на двух точках в природе с пяти вечера до 5-30 утра.
  
   20 июня 1977: Серикбол уехал в совхоз "Киров". Задание: проверить точки в природе. Возможно, отсутствие москитов просто потому, что ставили не там? Подобрать пять точек (на 50 учётных флажков) в природе. Проверить, можно ли местному помощнику поручить систематический учет. Вывесить липучки в контрольных помещениях. В общем, "мешок" поручений.
  
   По итогам массового учета, который мы провели в совхозе "Киров", оказалось, что на наших точках москитов нет, а в других дворах - много. Хозяева, не сказав нам, применили дуст ДДТ. Мы решили контрольные помещения сменить., хотя по методике это и не рекомендуется.
  
   Асанханов уехал в Яныкурганский район на неделю. Учет в Яныкургане и в одном из совхозов: "Берлик" или "Задарья". Марат улетел в совхозы "Жанакала" и "Кувандарья" Кармакчинского района, должен в каждом из них вывесить по сто пар липучек в помещениях, охватить при этом не менее 25 дворов на трех участках (на двух окраинах и
   в центре).
   23 июня 1977: Из-за ветра вчера учет в окрестностях совхоза "Киров" дал почти нулевой сбор. В сараях тоже единичные москиты. Кожаниязов с Каденовым и Джабаевым уехали сегодня в аул Амангельды: массовый учет.
  
   Последующие записи за прошлый год остались где-то в другой тетради. Что нашел сейчас, то и опишу, ибо те же страсти-мордасти по москитам, что и год назад.
   7 июня 1978: Ночью вновь прилетели Дергачева Т. И. и Стрелкова В. М., из НИИ мед. паразитологии и тропической медицины. Проблема та же: москиты.
   12 июня 1978: Сегодня Кожаниязов, Каденов, Дергачева и Стрелкова уехали в совхоз "Караузякский". Цель - отлов москитов на свет (сделали белый экран). Бонификатор из аула Аргын привез липучки. Лаборант Черникова начала смотреть - москиты есть,
   правда, немного. Из-за дождливой и нежаркой весны вылет москитов задержался.
  
   21 июня 1978: Чиилийский район. К концу дня мы приехали в аул Каргалы на левобережье Сыр-Дарьи, в песчаной зоне. Здесь - овцеводство. Поселок построен в 1972 году между барханами (грядово-бугристые, небольшие, закрепленные). С юго-востока
   поселка заросли мелкого джингиля. Колодцы глубиной до 5 м. До Сыр-Дарьи напрямую 4-5 км. Озеленения нет. Квартиры жителей в основном закрыты. Двери и окна занавешены, спят на улице. Жара.
  
   Вывесили липучки в 24-х помещениях. Дома все "финского" типа, без подполья. Скотных сараев нет, только летние навесы, кладовки маленькие, закрытые. Собак в совхозе мало, по всем пройденным домам насчитали 4-5 голов. Осенью прошлого года
   их здесь отстреливали.
  
   На барханах видны колонии большой песчанки, до 10-15 норовых отверстий на одну колонию. Значит, и москиты должны быть. Вечером установили белый щит с липучками
   и освещали электролампой c девяти до одиннадцати вечера. На свет ловили вблизи дома
   и в понижении у основания бархана. Комаров вечером много, они нападают беспрерывно. В шесть утра их еще полно было, только успевай отмахиваться. Мухи, проныры, и тут
   как тут. Что они в этих песках делают?
  
   На барханах поставили флажки-липучки на шести точках, из них две - на жилых колониях, остальные на нижних склонах или у подножия барханов, у кустов тамарикса. Если здесь просто гулять в поисках "лирики", то - красиво и приятно. Барханы - "живые", всегда кто-то ползет, шуршит, бегает, прыгает... Мне очень нравились эти "кучи песка" с негустыми порослями пустынных кустов и трав. Мог гулять по ним подолгу. Ты вышагиваешь, и песок тоже двигаться начинает возле твоих ног, тихо струится, ища успокоение. Сдвинуть его капитально может только ветер да уходящие столетия...
  
   Шакалы в окрестностях аула в прошлом году были, ныне, как будто, их не слышно.
   Год или два назад больные лейшманиозом дети поступали в больницу, если не путаю, были и смертельные исходы. Так что есть над чем работать...
  
   22 июня 1978: Утром уехали из этого "песчаного" совхоза. Наша бригада - Муратов, эпидемиолог райСЭС Султанов Кулахмет, бонификатор райСЭС Отто Келлерман, шофер Петр Юрин и я. В райцентре Чиили не задержались, сразу уехали в аул Жанатурмыс. Здешнего бонификатора не застали, забрали у него дома липучки сборов от 10 и 20 июня
   и уехали в совхоз "Сырдарьинский", через Джулек в Ортакшил. Этот участок в 10 км от Сыр-Дарьи, с правого берега, тугайные не очень густые заросли джингиля (тамарикс). Населения более одной тысячи человек, поселок большой, хорошо озеленен. У всех огороды, сады. Здесь шакалов очень много, особенно в последние годы. Заходят на окраину поселка.
  
   Мы остановились в доме фельдшера, он живет на окраине поселка, сад большой, запущенный. На окраине сада поставили учет на москитов (10 флажков), а также на бархане в середине поселка среди домов и в окрестностях за каналом с востока в джингилях, в 150-250 м от поселка. Здесь выпасают скот. Вывесили липучки и в помещениях с восточной стороны поселка. За нами увязались мальчишки, один был особенно дотошный.
   - А что на бумаге намазано?
   - Яд
   - Если человек тронет, умрет?
   - Да
   - А почему вы сами трогаете?
   - Потому, что я доктор
   - ??
   - А от этого яда комары все умрут? А как они будут умирать?
   - Как прилипнут, так и умрут
   Боялись мы (ставили я и Келлерман) что мальчишки снимут наши флажки, ибо железные колышки уж очень удобные для привязки животных. Но они не тронули. Умирать ведь никому не хочется...
  
  
   0x01 graphic
   Султанов Кулахмет, главный врач Чиилийской
   районной санэпидстанции. Много мы с ним "соли" съели,
   даже москитов вместе ловили. Фото Давида Гениса.
  
  
   23 июня 1978: Утром, протирая глаза и встав пораньше, обошли все дворы и барханы.
   У местных коз феноменальный нюх - уже тянутся в сторону липучек. Но мы успели быстрее. Сняли выставленные накануне листы и уехали в аул Енбекши, в сторону гор Каратау. С северной стороны этого поселка канал, за ним начинается уже щебнистая зона предгорий. Перед каналом группа небольших закрепленных барханов и кустарниковые заросли джингиля. С трех сторон поселка посевы люцерны, кукурузы и других культур. Рис не сеют. Совхоз овцеводческий.
  
   И опять "ноги в руки" и не спеша месим песок на барханчиках. Сначала обошли участок, оценили, где и что. Наметили шесть "точек", на каждой из них по десять раз поклонились земле, вернее, нагибаемся, втыкаем колышки и прицепляем к ним липучки. Разукрасили нашими листами барханы и заросли тамарикса. Как в сказке, приговариваем: - ловитесь москитики, большие и малые, послужите науке... Кроме того, в скотных сараях поселка развесили 50 пар липучек. Теперь можно идти пить чай к местному фельдшеру.
  
   Ночью сорвался сильный ветер, было пасмурно вечером, чуть-чуть накрапывал дождь. Ветер нам все испортил, липучки все в песке. Москитов, естественно, не поймали. Зато комаров было очень много. Так что, ходили "разукрашенные".
  
  
   0x01 graphic
   Давид Генис (справа) с аспирантом из Москвы на сельском участке в очаге
   лейшманиоза, Терень-Узякский район,1973 г. Фото Давида Гениса
  
  
   Марат, местный житель, и Султанов развесили липучки по домам сначала на улице с западной стороны поселка, потом мы их отвезли на северную сторону. На северо-востоке увидели что-то вроде хутора - группа из десятка усадеб. Здесь тоже развесили 25 пар. А я с Отто Келлерманом уехал еще и к каналу (в сторону гор) и поставили липучки в природе.
  
   Слева от дороги недалеко от канала увидели группу небольших барханов. Как же пройти мимо? Поставили и тут 30 флажков на три колонии. А с правой стороны дороги, сколько ни ходили, нашли только одну небольшую колонию большой песчанки под кустами тамарикса. Поставили тоже 30 флажков, из них две - просто среди кустов и на плоском барханчике. В пять часов утра, полусонные, выехали собирать липучки, пока туда не пришел скот. Нашими врагами везде были козы. Уж очень большим лакомством для них были смазанные касторкой бумаги. Так и соревновались, кто утром первым придет... И еще интересно: на коз касторка влияет? Проверить не удалось...
  
   7 августа 1978: Сегодня день очень знойный, к концу дня появились облака. В 10 вечера всё еще очень тепло и немного душно. А до этого вся неделя с конца июля была прохладной, к 9-10-ти часам вечера температура падала до 15-18-ти градусов.
  
   Как раз, с 31 июля по 5 августа, мы провели массовый учет численности москитов в помещениях и природе: Серикбол и Марат - в Чиили (аулы Гигант, Каргалы, Енбекши и др). Я с Зухарнаем Бодыковым - в Терень-Узякском районе (аулы Сейфуллина, 18-го партсъезда, Ильич и Инкардарья). Джабаев и Каденов - в Сырдарьинском районе. Но, как назло, погода быстро портилась, москитов собрали очень мало и навряд ли нам попал второй пик подъема численности. Да и весна была поздней. Второй пик, возможно, начнется только сейчас - в середине августа.
  
   Сегодня весь день разбирали липучки сборов москитов в аулах "18-й партсъезд" и "Сейфуллин". До чего кропотливая и нудная работа. Москитики в масле еле видны, находим только по крупным черным точкам на бумаге - это их прекрасные глаза. Снимаем с листа тонкой иглой. Если "урожай" хороший, над сотнями липучек можно неделю просидеть, пока их всех найдешь и соберешь.
  
   23 июня 1980: Опять обнаружил "провал" в записях. В 4 часа дня выехали в совхоз "Караузякский", участок Аргын, это в 25 километрах от города: Дергачева, Стрелкова, Серикбол, Муратов, Каримов Сагидулла, я, за рулем Адизбаев. Цель - сбор москитов. Для Дергачевой и Стрелковой нужны живые напитавшиеся кровью москиты-самки для последующего выведения культуры москитов. С. Каримову, вирусологу из Института эпидемиологии (Алма-Ата) - для исследования на арбовирусы. Опять с погодой не повезло. Вечер холодный, порывистый ветер, почти ничего не собрали.
  
   7 июля 1980: После обеда я, Кожаниязов, Муратов, а из Сырдарьинской райСЭС Джабаев Батырбек и Каденов Аби выехали в совхоз "Амангельды" по учету москитов. Поселок очень разбросан, много участков хуторного типа, дома все расположены вдоль шоссе. Мы так и начали проводить учет - в этих домах. Вывешивали липучки в юртах, коридорах, кладовках и скотных помещениях. Везде почти стоит скот. Развесили сто пар, ходили часа три по жаре, устали.
  
   Интересна реакция местных жителей. В какой бы дом ни заходили, везде сразу слышали слово "келиныз" ("заходите"). Мы объясняли цель визита. На нас поначалу смотрели с неким удивлением - здоровые мужики какие-то бумажки развешивают.
   Везде спрашиваем: - Дети не сорвут?
   - Нет, дети не тронут.
   - А козы?
   Смеются в ответ. Мол, что же мы, еще и за коз будем отвечать?
  
   Утром 8 июля - сбор липучек. Затем выставили еще сто пар на другом участке, тоже вдоль шоссе, в барханах. Сбор 9-го утром. Уже идет спад пика численности москитов, но раньше не смогли провести массовый учет, т.к. были у нас гости из республиканской СЭС и ИМПИТМ.
  
   Местные жители говорят, что голоса шакалов слышны часто, они даже иногда к жилью подходят. Были случаи нападения волков на скот. Днем жарко, ночью прохладно. Спали на улице и укрывались ватными одеялами. В сараях комаров практически не видно. На этом мои записи в дневнике закончились.
  
  
   0x01 graphic
   С гостями из Азербайджана на плотине на Сыр-Дарье. Справа: начальник Азербайджанской противочумной станции С. Д. Мамедов; главный врач горСЭС Баку
   А. М. Зейналов; зам.директора НИИ мед.паразитологии Азербайджана Чобанов Рафик Энверович; представитель Главного санэпидуправления Казахстана Жумакаримова Б.; зав. отделом республиканской санэпидстанции, Алма-Ата, Рыбалова Р.Н.; зав.отделом облСЭС Генис Д. Е.; зам.главного врача Кзыл-Ординской облСЭС Срымов Нурдилда; главный врач Сыр-Дарьинской райСЭС Гамзатов Сергей Магомедович; зам.глав.врача районной больницы, Тасбугет. 90-е годы. Фото: Д. Генис
  
  
   Пишем одно, в уме держим другое...
  
   Однажды в нашем южном районе, Яны-Курганском, инфекционист районной больницы Жумабек Сейтмуратов рассказал мне об интересном больном, который лечился в его отделении.
  
   Но сначала немного о нем самом, что помню. Жумабек когда-то учился у меня в медицинском училище, в группе фельдшеров, вел я у них курс инфекционных болезней. После окончания поступил в медицинский институт. По должности ныне заведовал инфекционным отделением районной больницы на 35 коек.
  
   Когда я 2-го сентября 1977 года пришел к нему в гости, там лежало 46 больных. Это уже перегрузка. К тому же, он был всего один врач в отделении. Перегрузка опять. Правда, буквально в этот же день в отделении появился молодой педиатр, выпускник института. Конечно, облегчение, но... пока молодой доктор "встанет" на ноги, ох, долго еще ждать от него реальной помощи.
  
   В район я приехал по поводу заболеваемости брюшным тифом. И, понятно, сначала посмотрел с ним истории болезни на выписанных с этим диагнозом. Меня интересовала обоснованность диагностики, просмотрел другие истории болезни на температуривших больных. Чуть позже зашел в бактериологическую лабораторию
   посмотреть результаты исследования на брюшной тиф на двух вновь поступивших больных. Все заключения оказались обоснованными. Значит, можно отвлечься и на "гражданские" темы.
  
   Жумабек работал в районе уже несколько лет. Построил дом, большой двор ("освоил два плана", как он сказал мне с гордостью). Успел и на другом "фронте". Уже заимел пять детей, старшей дочке 11 лет, младшему сыну - полтора года. Жена окончила в свое время техникум технологии швейного производства, но теперь уже было не до работы. Домашней "технологии" ей хватало сполна.
  
   Так вот, об "интересном" больном, о котором я упомянул вначале. Это был взрослый мужчина, у него повысилась температура, появилась сильная головная боль и боль при движении глазных яблок, слабость. Болели мышцы. При осмотре больного - заметное покраснение лица и глаз (на медицинском языке - инъекция сосудов склер). Попытка руками поднять веки или легкое надавливание на глазные яблоки больного вызывало болезненность.
  
   Самое интересное - врач увидел выраженную гиперемию (покраснение) конъюнктивы склеры треугольной формы, обращенной вершиной к роговице. "Треугольник" располагался у наружного угла глаза. Эта картина носит название по имени врача, впервые описавшего этот симптом - симптом Пика. Больной температурил дня два-три. После выписки из больницы повторно не обращался.
  
   Дело было летом. О простуде и гриппе думать не приходилось. Но, увидев у больного симптом Пика, инфекционист поставил диагноз москитной лихорадки (лихорадка паппатачи). Ни до, ни после такие больные больше не встречались. А может быть, и не обращались? Скорее всего, шли к глазному врачу или местному фельдшеру, которые эту картину расценивали как обычный конъюнктивит.
  
   "Конечно, - рассказал мне доктор, - я доложил главному врачу райбольницы, а тот отругал меня, мол, не выдумывай диагнозы новых инфекций в районе и не создавай проблем". В итоге, в истории болезни был записан другой диагноз, но сам инфекционист "в душе" от своего диагноза не отказался. Почти, как в арифметике: пишем одно, в уме держим другое....
  
   Что я мог ему сказать? По рассказу и описанию, действительно, похоже на москитную лихорадку. В наших краях всё можно было встретить. Поговорили мы с врачем о "нерадостной" судьбе "ходить под начальством", повздыхали. И всё же остановились на диагнозе москитной лихорадки. Доктор даже повеселел, что он все-таки оказался прав в своей точке зрения. Но официально диагноз лихорадки паппатачи (москитной лихорадки) в списке инфекций Кызылординской области так и не появился.
  
   В этой связи я вспомнил, как где-то в 60-х годах заинтересовался проблемой безжелтушного лептоспироза ("Водной лихорадки"). Я считал, что это заболевание должно встречаться в наших краях. Начал расспрашивать местных врачей. Собирал пробы крови. Пытался наладить диагностику. Об этом узнала заведующая отделом особо-опасных инфекций (а лептоспирозы входили в их компетенцию) и с большой обидой мне выговорила:
   - Вы все время ищете новые инфекции, а потом нам придется с ними работать, всю эпидситуацию нам портите.
  
   Вот этот страх и нежелание заниматься "новыми" инфекциями и портить как бы привычную картину эпидобстановки был довлеющим среди начальства. Какие же эти инфекции были "новые", если они были? Мы о них не знали, это другое дело. И врачи лечили больных совсем от других болезней? Всем хотелось "привычной", в смысле, "спокойной", жизни...
  
   Лихорадку паппатачи мы называем еще и москитной лихорадкой. А как же ее называют на английском языке, если у них комары - это "москиты", а москиты - это "песчаные мухи"? Да так и называют: Sandfly fever (дословно - "Лихорадка песчаных мушек"?). Виновники болезни - группа вирусов из семейства с мудрым названием "буньявирусы". Основной источник вируса - человек. Резервуаром (хранителем) и переносчиком вируса являются москиты Phlebotomus рарраtasi, возможно, также и некоторые другие виды. По имени москита и лихорадку назвали "паппатачи".
  
   Москитов этого вида наши энтомологи в изобилии отлавливали как раз только в том
   же Яны-Курганском районе. Вирус этот хорошо приспособился, дабы не исчезнуть с лица земли. Он проникает в яйца, откладываемые самкой москита и таким путем кочует к следующим поколениям переносчиков.
  
   Почему же мы не встречали это заболевание в наших краях, москиты ведь были в изобилии? По описаниям, заболевания наблюдаются, как правило, у лиц, впервые прибывших в эндемичную местность. Местное население переносит заболевание в раннем детстве, в итоге возникает, видимо, достаточно прочный иммунитет. Как и при других вирусных инфекциях, специфических лекарств, действующих на вирус, нет. Антибиотики неэффективны. Диагностических методов у нас не было. Даже вирусологической лаборатории в Кзыл-Ординской области не существовало.
  
   "Радость" только в том, что болезнь обычно протекает быстро и прогноз, как говорят медики, благоприятный.
  
   Нашествие кожного лейшманиоза
  
   Думаю, многие слышали о "пендинской язве" ("пендинке"). В давние времена Хрущева (1956) Советский Союз заявил, что советские добровольцы готовы высадиться в районе боевых действий на Суэцком канале. Там шла война Египта против Франции, Англии и Израиля. "Добровольцы" были десантными войсками, говорили, там была армия. Разместили их в песках Туркмении и Каракалпакии, в зоне южных границ нашей области.
  
   А в тех краях летом - жарища. Солдатики, уроженцы прохладных российских мест, конечно, все с себя посбрасывали. Но и ночью там прохлады не было, так и спали "налегке". Кусали их какие-то "комары". Спасались от них, как могли. Прошло две-три недели или чуть больше, и вдруг народ армейский весь какими-то бугорками да язвами покрылся. Какая уж тут боеспособность. Оказалось, на солдат "пендинка" напала. Так в народе кожный лейшманиоз называют. Эту болезнь хорошо знали в Туркмении, Узбекистане, Таджикистане. Кожный лейшманиоз всегда был наиболее опасен для приезжих, не имевших иммунитета. Для примера, в течение лишь первого года вторжения в Ирак кожным лейшманиозом переболело 650 американских солдат.
  
   Откуда эта "зараза" берется? Да всё от диких грызунов пустыни. Это - большая песчанка, реже краснохвостая песчанка, тонкопалый суслик и другие виды. И заражают человека, т.е. являются переносчиками возбудителей, москиты. Причем, у москитов есть очень плохая "привычка", о которой я уже упоминал. Прежде чем насосаться крови, они могут прокалывать кожу своим хоботком в нескольких местах, и везде оставляют "след". Картина осложняется, если на человека нападает не один, а десятки москитов, и всем надо крови насосаться... Вот и покрывается тело заболевшего человека иногда десятками долго незаживающих язв, которые появляются в тех местах, где москит "приложился".
  
   В 70-80-х годах в западных районах соседней Чимкентской области (ныне Южно-Казахстанской) возникла вспышка кожного лейшманиоза. Этому способствовали, видимо, изменения природных и климатических условий, что повлекло расселение зараженных грызунов и специфического переносчика (москитов видов Phlebotomus papatasi и
   Ph. longiductus) из более южных территорий. Кроме того, люди осваивали новые пахотные земли, проникая при этом в природные очаги.
  
   "Наш" кожный лейшманиоз правильно называть зоонозным (сельским) кожным лейшманиозом. Возбудитель "персональный" и имеет свое имя - Leishmania major.
  
   Я забеспокоился. "Горящие" районы Чимкентской области - наши соседи. Можно было думать, что эта вспышка перекинется и на территорию наших пограничных районов. Никогда в Кзыл-Ординской области кожный лейшманиоз ранее не регистрировался. Созвонился я с чимкентцами и выехали мы группой (я, Серикбол Кожаниязов, Нагашибай Жанпеисов и энтомологи Яныкурганского района Раматулла Баязов и Жумадильда Файздрахманов) в чимкентский район набираться опыта.
  
   Через год, к концу лета, из Яны-Курганского района мне позвонили: появились больные с кожными язвами. Сказали, наверно, кожный лейшманиоз.
  
   Местных медиков я предупреждал. У соседей горит, может быть занос и к нам. Местность сходная: единая песчано-барханная зона по левобережью Сыр-Дарьи с обилием большой песчанки. Тем более, что наш энтомолог Серикбол провел там отлов москитов и выяснил, что летают там москитики, летают... и как раз того вида, Phlebotomus papatasi, что переносят лейшманий пендинки. Добавлю, что Серикбол Кожаниязов с местными работниками проводил постоянные учеты москитов в наших нескольких районах, но обнаружил этих же москитов только еще в соседнем, Чиилийском, районе, в зоне задарьинского левобережного песчаного массива.
   Итак, время пришло, звонок поступил. Надо ехать, на месте разбираться в ситуации. "Командировку" в зубы, и - туда.
  
   С врачами из районного кожно-венерологического диспансера и фельдшером паразитологом районной санэпидстанции Ж. Файздрахмановым мы выехали в совхоз, расположенный в зоне левобережных песков. Пошли по домам. В какой дом ни зайдешь, народ руки, ноги показывает. Язвы, язвы, язвы...
  
   Летом для москитов человек не просто место для кровососания, а целое "пастбище". Разве душным вечером будет кто-нибудь полностью одетым ходить? Среди заболевших на долю детей приходилось до 40-45%. Понятно, их москитам было легче достать, чем взрослых.
  
   Много раз мы выезжали в населенные пункты, ходили по домам, выявляли больных. Многие из них страдали множеством длительно, до нескольких месяцев, незаживающих язв на лице, руках, ногах, на туловище. У некоторых больных я насчитывал на теле до десяти и более язв. Видел детей, особенно, маленьких, у которых буквально всё лицо было покрыто этими язвами.
  
   В общем, там, где "покусали" москиты, спустя какое-то время, в среднем через 10-20 дней, возникали малоболезненные бугорки, которые увеличивались и расширялись. Проходило 2-3 недели и на их месте появлялись язвы. Они не очень беспокоили, в смысле, не было резкой болезненности, но радости они, конечно, не доставляли, особенно, если появлялись на лице.
  
   Я из этих язв брал соскобы, делал мазки на предметных стеклах. Потом, уже дома, красил их краской Романовского-Гимза, сидел подолгу за микроскопом в поисках этих паразитов. Размером они всего в несколько микронов, увеличение микроскопа обычно в 900 раз. Для глаз хорошее наказание. Я смотрел только левым глазом, правым мне было почему-то неудобно. Через много лет яркий пучок света с усилением через линзу сделал свое дело. Я перестал видеть этим глазом, хотя мое зрение на оба глаза всегда было на единицу (на 100%).
  
   Однажды в Москве, на кафедре тропических болезней Центрального Института усовершенствования врачей, профессор Андрей Яковлевич Лысенко показал мне свой австралийский микроскоп. Наши микроскопы с максимумом в 900 раз были пределом,
   да и качество зрительного поля было не ахти. А тут мне поставили увеличение в 1500
   раз, но малярийный паразит в препарате был четким как на рисунке. Вот это оптика!
  
   Вернусь к делу. Никаким обычным лекарствам кожные лейшманиозные язвы не поддавались. Через несколько месяцев они рубцевались по своим "хотениям". Но эти грубые рубцы, особенно на лице, совсем не украшали...
  
   Это сейчас можно спокойно что-то вспоминать. А тогда для меня был шок. Не
   десятки, многие десятки больных. Кто-то бинтом перевязан, кто-то тряпочкой. К местному фельдшеру не обращались, знали, в районе не могут помочь.
  
   В районном и областном кожвендиспансерах, куда я обращался, тоже руками разводили. Не было у нас специфических лекарств. Начал я писать и звонить во все инстанции. Да, добился, медикаменты стали поступать в область, разрешили нам их закупать по эпид.фонду. И, конечно, бесплатное эффективное лечение сразу привлекло внимание больных, они стали обращаться за медицинской помощью. На базе Яны-Курганского районного кожвен.диспансера и участковой больницы мы организовали стацинарное и амбулаторное лечение больных.
  
   Перечитал абзац. Чувствуется по его стилю, что за многие годы набил руку писать отчеты. Но тогда... Надо было видеть глаза больных и матерей детишек, особенно девочек, с изъязвленными личиками и, на первых порах не знать, что им говорить и как утешать. Послеязвенные рубцы потом всю жизнь могут отравить...
  
   И сколько радости было, когда всё же добился возможности не просто в те аулы приезжать и язвы считать. Привез лекарство, научил местных, как лечить надо. И простое слово "рахмет" было приятнее официальной благодарности. Кстати, которой никто из наших сотрудников так и не удостоился...
  
   Я обратился за помощью в Араломорскую противочумную станцию. Оттуда прибыла бригада по борьбе с норовыми грызунами. Это был, конечно, их эпизодический выезд. А дальше в течение ряда мы сами организовывали бригады по уничтожению москитов и грызунов в окружности населенных пунктов. Вели учет численности москитов в очагах, что помогало оценивать и прогнозировать ситуацию. Эта функция ложилась на плечи Кожаниязова, Жанпеисова, Баязова, Файздрахманова и местных медицинских работников.
  
   За все долгие годы нашей совместной работы у меня остались о них только самые хорошие впечатления. Серикбол Кожаниязов, выпускник биологического факультета Кзыл-Ординского педагогического института им. Гоголя, сразу же попал в наш отдел. Прошу извинить за сравнение, но энтомолога, как и геолога (а еще говорят, как и волка), кормят ноги. В отделе он сидел только в зимнее время, когда обрабатывал материалы летних сборов.
  
   На его "счастье", в нашей области летали мириады всяких комаров, москитов и прочей подобной "нечисти". Так что было чем заниматься. Я уже где-то упоминал, что по москитам он собрал материал вполне для кандидатской. Материала могло бы хватить и на докторскую. Ибо, кроме него, никто из энтомологов в Казахстане здесь не вел и не мог вести систематические многолетние наблюдения в нашей неординарной зоне. Тем более, тема могла быть отличной - биология, экология и роль москитов в эпидемиологии лейшманиозов в зоне пустынь Казахстана. Это, конечно, название условное, но, в принципе, это было бы то, что надо.
   Уговаривал. Не смог уговорить.
  
   Серикбол дважды побывал на рабочем месте в Москве, в отделе энтомологии Института медицинской паразитологии и тропической медицины, где освоил технику определения видового состава москитов. Такого уровня специалистов в санэпидслужбе республики не было. И просто с ним было работать надёжно и легко, умел четко организовать нужные мероприятия.
   Он всегда вспоминал мой первый вопрос, когда пришел к нам устраиваться на работу.
   - Водку пьешь?
   - Пью.
   И сам огорошился своим ответом. А вдруг я посчитаю его пьяницей и не возьму на работу?
   Да нет, я не искал выпивох, но не любил и притворно "хороших". Школа Чун Сюна...
   - Раз честно ответил, значит, сработаемся.
  
   Нагашибай Жанпеисов, фельдшер по образованию, окончил Кзыл-Ординское медицинское училище, коренной житель Аральского района. Со временем он перебрался
   в Кзыл-Орду. Исполнительный, честный. Правда, ему я вопрос о водке уже не задавал, знал его по работе в районе и верил, будет хорошим помощником. Много мы с ним объездили аулов и степей, держался солидно, голос басовитый, где надо, мог постоять за "наше дело" почти с любым начальством, что в районах, что в совхозах или районных больницах.
  
   В марте 2011 года Нагашибай, тяжко страдавший от бронхиальной астмы, ушел из жизни. И с грустью думаю, что все мы - пенсионеры, "помолодевшие" не в ту сторону, и наши лихие годы молодецкие остались только в воспоминаниях. Как однажды мне, уже в Америку, Нагашибай сказал по телефону:
   - Даке, мы уже не те, и жизнь у нас сейчас другая, не то, что было раньше...
  
   Так вот, через несколько лет вспышку кожного лейшманиоза удалось заметно погасить, местные жители, переболев, получали прочный иммунитет. "Топливо" для эпидемии "выгорело", и пожар превратился в тлеющий костер. Насколько я знаю, заболевания с тех пор не прекратились, хоть и стали редкими. Но инфекция, думаю, утвердилась среди местных грызунов и москитов. Кожный лейшманиоз вошел в список природно-очаговых болезней и Кызылординской области...
  
   В 2008 году встретил в интернете сообщение Утепбергеновой Г. А с соавторами из соседнего Шымкента (Южно-Казахстанская область) о том, что в 1996-2006 годы в этой области было зарегистрировано 332 больных кожным лейшманиозом. Если есть у соседей, значит, и у нас тоже...
  
   На мой вопрос о ситуации по лейшманиозам в Казахстане ответила зав.отделом паразитарных болезней республиканской санэпидстанции (Алма-Ата) Жанна Шапиева
   (4 июня 2012): "Лейшманиозы регистрируются: зоонозный кожный - в Южно-Казахстанской области, висцеральный - в Кызылординской. За последние 11 лет в целом по республике зарегистрирован 221 случай кожного и 11 случаев висцерального лейшманиоза. Из числа заболевших умерли восемь больных, в основном, это дети до года.
   (Это уже, по моему мнению, скандальный "перебор" - из 11 больных висцеральным лейшманиозом умерли почти все - 8 детей! Почему медики молчат, почему не выйдут на самые высокие уровни власти в республике с требованием (!) обеспечить лекарством, которое ни в Казахстане, ни в России не производится!?). Случаи кожного лейшманиоза
   в Кызылординской области не регистрируются больше пяти лет. Профилактические мероприятия еще проводятся практически в том же объеме, что и раньше".
  
  
   0x01 graphic
   Колония большой песчанки. Видны многочисленные норы. Здесь плодятся клещи, москиты, блохи. Фото Давида Гениса.
  
  
  
   В годы разгара кожного лейшманиоза в наш областной отдел здравоохранения пришла телеграмма из далёкого, с берегов Охотского моря, знаменитого города Магадана. Супруги, тамошние жители, на своей машине путешествовали по теплым местам. Побывали проездом и на юге Кзыл-Ординской области. И уже дома у них появились незаживающие и не поддающиеся лечению кожные язвы. Просили помощи. Мне облздравотдел передал эту телеграмму. Отправил я туда ответ с указанием диагноза и способа лечения. Потом получил благодарственное письмо за то, что спас их от этого наваждения. Это, кстати, один из примеров той угрозы, которая довлеет над желающими потратить свои отпускные средства в жарких местах.
  
   Собственно, примерно то же самое я наблюдал и в нашей области. Очаги заражения были только в одном-двух наших южных районах (Яны-Курганском и Чиилийском). Точнее, только в их задарьинской южной оконечности, в зоне песков Кызылкум. А больные начали появляться во всех районах. Естественно, у нашего начальства - паника. Болезнь расползается, караул. А всё было проще. Встречался я с этими больными, расспрашивал. Да, выезжали, были в тех районах летом. Вот там и получили "привет". Человек от человека не заражается. Это точно.
  
   Если нет "родного" переносчика, москита определенного вида, то и заразить некому. Да и самому москиту надо сначала на зараженной песчанке крови испить. Чего же паниковать, для того и врач-паразитолог и энтомолог нужны, чтобы в ситуации разобраться. Спасут, если надо...
  
   Приказ, это - хорошо
  
   В интернете прочитал приказ Минздрава Казахстана (2007) об утверждении правил и норм по организации и проведению мероприятий по предупреждению лейшманиозов. Этим приказом предписано департаментам областей "требовать от медицинских организаций своевременной регистрации, учета, диагностики, госпитализации, лечения больных лейшманиозом; подготовку медицинских кадров по вопросам лейшманиозов".
  
   Строго написано - требовать! Только вот, прежде чем требовать, надо готовить, учить и воспитывать специалистов-знатоков, надо создавать и поддерживать базы обучения.
   Без хорошего лаборанта никакой приказ действовать не будет. А хороший лаборант пестуется годами...
  
   Мне понравился в этом приказе пункт, обязывающий в эндемичных регионах, а именно, в Южно-Казахстанской, Кызылординской и Жамбылской областях, "создать резерв лекарственных препаратов для лечения лейшманиозов". Это то, что я когда-то делал без всяких приказов свыше. Понимаю, для финансистов нужен такой пункт, иначе денег не допросишься. И всё же... Приказ требует "обеспечить раннее активное выявление больных лейшманиозами, организовать комплексное обследование очагов, обеспечить проведение энтомолого-зоологического мониторинга и мероприятий по борьбе с москитами и большой песчанкой".
  
   Текст этого официального документа большой, но я здесь вычленил несколько важных и принципиальных пунктов. Прежде всего, речь не идет о "ликвидации" заболеваемости. Значит, сам подход более умный и деловой. Природно-очаговые заболевания масштабно практически невозможно ликвидировать.
  
   Важно, что обращено внимание на работу энтомологов и зоологов, предписано создать запас лекарств, то, чего я когда-то так добивался и делал на свой страх и риск. Не забыта проблема диагностики лейшманиозов, ибо лабораторные исследования не настолько просты, чтобы их можно было поручить лишь бы кому. Знания создаются не приказами,
   а долгим опытом и условиями для работы не в понимании администраторов, а с учетом специфической диагностики.
  
   И сам факт появления приказа уже говорит, что ситуация остается "в тонусе", есть
   чем заниматься... Слава богу, конечно. Хотя... Не уверен, если энтомолога-паразитолога посадили в зоологическую группу отдела особо-опасных инфекций, лаборантов-паразитологов - в бактериологическую лабораторию, а врача-паразатолога - в отдел эпидемиологии, будет какой-нибудь большой толк. Фактически паразитологическую службу разгромили. И это скажется, как говорят, "счетчик включен и пошел"...
   Страсти-мордасти...
  
   В общем, страсти-мордасти. Болезни всегда были и всегда будут. Не одни, так другие. Кто-то будет болеть. Кто-то должен их изучать, лечить и предупреждать. Во второй половине ХХ века, по данным ученых, появилось около полусотни новых болезней. Они, конечно, и раньше были, но, или не проявлялись, или не выявлялись, или, в связи "с глобализацией", намного возросли возможности распространения ранее эндемичных возбудителей "заразы".
  
   Вполне ожидаемы и новые болезни, возникшие из "старых", список которых пополняется...
  
   "Под эгидой ВОЗ".
  
   Ни для кого не секрет, что советское правительство чуть ли не по любому поводу старалось "доказать", что в нашей стране все самое успешное. В данном случае, речь об "успехах" в ликвидации инфекционных болезней. Сохранилась у меня вырезка из "Медицинской газеты" (Москва, 2 июля 1980), приведу ее, дабы еще раз напомнить "барабанный бой" сообщений об успехах.
  
   Название вырезки я вынес в подзаголовок. Коротко, вот о чем она: закончился выездной семинар Всемирной Организации Здравоохранения по лейшманиозам, в котором приняли участие более 30 специалистов из 16 стран Азии, Африки, Европы и Новой Зеландии. "Участники ознакомились с высокоэффективными и недорогими методами, разработанными у нас в стране. В частности, с методом ликвидации природного очага лейшманиоза с помощью сельскохозяйственной техники, предложенным и апробированным в Голодной степи сотрудниками Узбекского НИИ экспериментальной мед.паразитологии и гельминтологии имени Л.М. Исаева.
  
   Большой интерес вызвали сообщения ученых из Института мед.паразитологии и тропической медицины имени Е.И.Марциновского. Активное участие в работе семинара принимали консультанты ВОЗ Р. Киллик-Кендрик (Англия), Н. Ришикеш (Индия), Жан-Жак Гильбер (Франция), П. Винтер (Новая Зеландия) и другие.
  
   Гости единодушно отмечали, что медицинская паразитология в СССР добилась огромных успехов. Значительная часть паразитарных болезней уже ликвидирована (речь даже не об одной, а о "значительной" части. Вранье, конечно. - Д.Г.). Семинар - это еще один шаг к победе над паразитарными заболеваниями, в частности, над кожным лейшманиозом".
  
   Сообщение подписал собкорр. газеты из Самарканда, где проходил указанный семинар. Но, понятно, трубили фанфары не от его имени. Вот такая тарабарщина... Но, как были инфекционные болезни и паразитарные инвазии, так и существуют до сих пор. Да еще новые прибавляются. Но не будем паниковать. Сколько на свете человечество существует, столько же его сопровождают всевозможные вирусы, бактерии и паразиты.
  
  
  
  
  
   См. продолжение: глава 17. На погибель людям?
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"