Заметки врача: сорок лет в пустынях Казахстана. Глава 8
Давид Генис
Глава 8. Не болезнь - божье наказание...
(О Крымской геморрагической лихорадке)
Стать бессмертным можно, лишь
избавившись от всех невзгод, связанных
с болезнями, старением и смертью.
Трактат "Чжуан-цзы"
Особенно не уходит из памяти крымская геморрагическая лихорадка (КГЛ). Как можно забыть ее, когда я видел умирающих от нее и когда мы, медики, стояли рядом с больным и знали, что помочь практически очень сложно. Мы стояли рядом, надеясь на чудо, на силы самого организма. Нет, конечно, мы не стояли. Врачи пытались что-то делать, лечили. И были... чудеса, больные возвращались к жизни.
Не болезнь - божье наказание. Болели люди по всей южной зоне: в Таджикистане, Туркмении, Узбекистане, в южных областях России и Казахстана, в Крыму, Болгарии. На каждой территории ей присваивали местное название. И было не всегда понятно, что это за болезни, почему они похожи между собой и так ли это на самом деле.
Впервые ее выявил в Крыму в 1945 году профессор М. П. Чумаков с сотрудниками, отсюда и название "Крымская геморрагическая лихорадка". А в других местах? Похожи между собой. Ну и что? Почему это "крымская" лихорадка должна быть в Узбекистане, в Астрахани - "астраханская"? Мы, в Казахстане и Узбекистане, имели "свою", называя её чаще то просто "клещевой", то "среднеазиатской".
Когда больной на глазах истекает кровью...
Врачи-инфекционисты в районах меня знали, я у них был частым гостем. Однажды во время одной из командировок зашел в инфекционное отделение райбольницы в поселке Чиили. Врач заведующий отделением Мауенов Серик, увидев меня, рассказал: в отделение поступил больной "геморрагичкой", состояние очень тяжелое, фактически умирает. Сегодня приезжал по вызову молодой инфекционист из областной больницы. Сказал, что больной безнадежен, и уехал. А он, "приговоренный", - чабан, молодой парень, ему двадцать три года...
- Дай халат, пошли в палату.
- Даке, маску и перчатки сейчас для вас сестра принесет...
- Ладно, некогда, мне можно нарушать режим. Идем.
Да, сразу видно, больной очень тяжелый. В контакт не вступает. Температура высокая. Состояние выраженной интоксикации. Кровотечения и кровоизлияния везде, где только можно. Остановить их нет возможности. На губах запекшаяся кровь, значит, сочится слизистая ротовой полости. На всех местах, где делали инъекции, большие кровоподтеки. Да и без инъекций их немало видно на коже. Это состояние т.н. геморрагического диатеза, когда происходят точечные или более крупные кровоизлияния из кожных капилляров.
Лежит он пластом на спине, а из наружных уголков обоих глаз вниз по щекам тонким ручейком медленно кровь сочится. Как будто слёзы текут.Нет, это - кровь. А вместе с
ней и последняя надежда на жизнь уходит. Больной на наших глазах медленно истекает кровью, а мы ничего не можем сделать. Кровеносные сосуды уже не удерживают кровь, она потеряла способность сворачиваться, сочится и снаружи, и во внутренних органах.
Больше всего меня поразили тоненькие ручейки крови из глаз. Они разбавляются слезной жидкостью, но это кровь. Я видел многих больных геморрагичкой, но такое наблюдал в первый раз. Серик прикусил губу. Я понимаю его - начинает давить где-то внутри... Чувство бессилия... Словами не передать.
Артериальное давление заметно снижено. Пульс очень слабый. Он учащенный, но ниже, чем должен был бы быть при нынешней температуре. Цифры я сейчас, конечно,
не знаю, но явный симптом "относительной брадикардии" хорошо запомнился. Вены не видны. Организм требует: дай кровь, дай кислород и питание. И сердце, само уже еле живое, еще пытается как-то помочь, хотя бы за счет учащения пульса погнать остатки
еще имеющейся крови по телу. Но уже и это не получается, и на самом деле оно уже "спешит медленно"...
- Серик, кровь надо переливать небольшими порциями, хоть и на это малые надежды, но всё же. Гормоны назначал?
- Даке, в больнице запас крови кончился, мы уже, что было, понемногу раньше ему переливали. Гормонов для инъекций тоже уже нет. Всё кончилось.
Что делать?
- Знаешь, Серик, всё равно парень погибает, давай хоть таблеточные гормоны в лошадиных дозах, может, протянет еще несколько часов. А я побегу на почту в
Кзыл-Орду звонить (вот такая телефонная связь у нас была в те времена).
Уже наступил поздний вечер. Дозвонился я с великим трудом домой к главному врачу областной больницы. Но Шадыбая Абдуллаева дома не оказалось. Я звонил его сыну, звонил моей жене. Всех прошу, срочно найдите главного. Наконец, ура! Разыскали! Он оказался в гостях. Дозвонился туда. Объяснил ситуацию.
- Шаке, прошу срочно прислать врача-реаниматолога, запас крови и медсестру, умеющую делать венесекцию. Вены больного спались и в них иглой уже не попасть. Боюсь, мы больного до утра сами не дотянем.
- Хорошо, я пришлю еще и нашего инфекциониста.
- Шаке, не надо инфекциониста. Здесь Серик, вы его знаете, он толковый врач. И я тут за инфекциониста. Нам нужны срочно только реаниматолог, гормоны и кровь.
Сработали оперативно, в четыре часа ночи уже приехала бригада областной больницы (до райцентра было полторы сотни километров, а по тамошним дохлым "хайвеям"
выжать более 30-40 км в час было подвигом). Весь день бригада выхаживала больного, вытянули с того света. Через пару дней его переводили под руки в другую палату-бокс,
он даже сам мог уже немного ногами шевелить, а сзади шел его отец и плакал от счастья. Да, кажется, и мы все чуть не плакали от радости.
...Долго еще потом инфекционист приглашал меня в гости к тому чабану на традиционное казахское угощение "бесбармак", да так я и не выбрался.
Вернусь в шестидесятые годы...
Так с чего всё началось в Кзыл-Ординской области? В центральную больницу Чиилийского района 7 мая 1964 года поступил тяжело больной молодой чабан. Он выпасал овец на дальних отгонных пастбищах. По рассказу жены, которая сидела возле него, он заболел несколько дней тому назад. И только когда появилось сильное носовое кровотечение, длившееся весь день, его привезли в районную больницу. Здесь уже на второй день начались кровотечения из кишечника и легких. На коже и слизистых оболочках рта появились кровоизлияния. Состояние резко ухудшилось. На 3-й день,
9 мая, он умер. Уже не помню, какой ему был выставлен диагноз, во всяком случае он
не был верным.
А еще через 2-3 дня тяжело заболели жена, медсестра и санитарка, все они ухаживали за больным. Всех троих местные врачи сразу же положили в больницу, в отдельную палату. Поняли, что-то тут не то. За палатой закрепили медсестру и санитарку. Забегая вперед, скажу, что заболевшим повезло, все они долго и тяжело болели, но остались живы. Перед глазами до сих пор, как все они пластом лежали в постели, их осунувшиеся безрадостные лица, жалобы на "камни и кирпичи" в животе (желудок и кишечник при этой болезни страдают тяжело, где часто возникают кровотечения).
Конечно, такая "групповщина" прозвучала в области как ЧП. В район выехал наш инфекционист Ф. Чун Сюн, мне коротко бросил - "поехали вместе, собирайся". Он и диагностировал впервые в нашей области эти заболевания как "среднеазиатскую геморрагическую лихорадку".
В район прибыла бригада областной санэпидстанции. К нам на помощь приехал краевой эпидемиолог из Чимкента, где уже в течение ряда лет регистрировали случаи
этой лихорадки. Он подтвердил, что и в нашей области уже появилась эта "радость". Состояние местных и приезжих медиков было резко минорным. Ведь стало ясно, что болезнь очень легко передается. И по клинической картине своей вселяла ужас. Для лечения медики не могли предложить почти ничего действенного. Специфических лекарств не было. Вирус, попав в организм человека, так себя защищает, что до него почти ничем не доберешься. Антибиотики на вирусы не действуют. Вся надежда была
на вспомогательные лечебные меры и на организм больного.
Незадолго до этого была описана вспышка лихорадки в соседней, Чимкентской, области, где погибло около десяти человек. Сначала заболели две девочки в сельском поселке, одну из них сразу отвезли к родителям в другой аул. Обе они быстро, в течение двух-трех дней, скончались. В том ауле от девочки заразилась и заболела вся семья, из которой в живых остался только ребенок. Заболевшую маму отвезли в Чимкент, в инфекционное отделение, где она тоже скончалась. Через пару дней заболела санитарка, ухаживавшая за этой больной. Ее перевезли в инфекционную клинику в Ташкент. Там от нее заразилась местная санитарка. Обе они погибли.
Итак, наша бригада в районном центре, поселке Чиили. Собрались в кабинете главного врача района. Основной вопрос - что происходит и что можно ожидать? В больнице и в семьях многие соприкасались и с погибшим, и с вновь заболевшими. Всех взяли на учет. Предупредили, чтобы никуда не уезжали, ежедневно измеряли температуру и в случае малейшего недомогания срочно сообщили врачам. Персонал "притих". Помню до сих пор взгляды "искоса" на меня и Мауенова, мы же смотрели больных, непосредственно с ними общались. Может нас жалели, скорее, за себя боялись: вдруг мы уже успели заразиться и как бы от нас к ним не... Инкубация ведь во всех случаях короткой оказалась, не дай бог что, и домой доехать не успеешь...
Решили пока из больницы никого не выписывать. По принципу: мало ли что... Участковым медсестрам поручили ежедневно посещать семьи заболевших. В общем, томительная ситуация, когда не знаешь, где и кто еще может заболеть.
Процесс уточнений, обсуждений и решений - дело долгое. Но надо было срочно выехать в очаг болезни на отгонный участок. Там проживало много чабанов с семьями. Это, естественно, вызывало тревогу. Неизвестность волнует непредсказуемостью. А тут ничего не было понятно: больной умер, районные врачи ничего толком не могли сказать. Откуда и как появилась эта "новинка"? Важно было хоть ориентировочно разобраться в причине и условиях заражения, понять ситуацию в очаге болезни. Очень боялись, как бы там, на отгоне, вспышкой не полыхнуло. Мы же понятия не имели, как и где мог заразиться тот молодой чабан. В общем, как говорят, "на душе свербило" и надо было срочно ехать туда, в очаг.
Бригада была большая. Но никто не хотел ехать на отгон. Испугались. Бывшая с нами главный врач облсанэпидстанции Ида Михайловна Боруцкая предложила поехать добровольцам. И в зону очага отправились трое - доктор из Чимкента (не помню его имени), главный врач Чиилийской районной больницы Исмаил Каримбаев и я. После
того случая я и стал детально заниматься этой инфекцией. Хотя, по положению, она
была в компетенции имевшегося в облСЭС отдела особо-опасных инфекций. Кстати,
их представитель был и в приехавшей бригаде. Но они откровенно самоустранились.
Мы едем в очаг "геморрагички"
...На легковом вездеходе-"уазике" от поселка Чиили, примерно через час, добрались
до южных склонов горного хребта Кара-Тау.
- Вот горы проедем, - говорит нам Исмаил, - на северной стороне то место и будет.
Мы сразу поняли слово "то место". Интересное слово: очаг. Очаг инфекции. Это туда мы так отчаянно решили добраться, даже не издав зов "SOS". Раз надо, значит бросились на амбразуру...
Я совсем не "горный" человек, мне больше нравилось, когда был обзор вокруг, от горизонта до горизонта. И за все годы моей предыдущей работы и жизни в области мне
не приходилось попадать в места, где небо почти падает на землю. Или, вернее, лежит на горах. Кто-то улыбнется, ведь Кара-Тау далеко не Килиманджаро, не Эверест и даже не Скалистые горы Америки. Самая высокая точка хребта "всего" 2176 метров. Но нам в те заморские романтические горы не надо было. Нас ждало "то место". Живьем вернуться бы из наших гор. Хотя, если честно, ехали мы спокойно. Если что и хотелось, так чаю...
В горах Каратау, отрогах Тянь-Шаня. По дороге к чабанам в очаги КГЛ.
Чиилийский район, Кзыл-Ординская область. Фото Давида Гениса.
В горах совсем не как в степи. В межгорьях всё еще зелено. Непривычный ковер, сотканный природой из разнотравья и полевых цветов. Прохладный воздух без ветра и пыли. Тишина. Вокруг спокойно округлые вершины гор. И лезем мы не по камням, а едем хоть и по грунтовой, но достаточно плотной и наезженной каменистой дороге. Выехали мы рано утром, это тоже прибавило своего колорита.
Наш "хозяин", Саке (Исмаил), в этих местах, как в своей операционной, всё знает, где и что. Он не только главный в районной больнице и хирург, он являлся и главным врачом района и все медучреждения подчинялись ему.
- Мы сейчас остановимся на участке "Мынбулак".
- А что это?
- На казахском языке, это - "Тысяча родников". Здесь завтракать будем. Вода тут хорошая, чистая, родниковая. Спирт на ней развести, лучше любого коньяка пойдет.
Да, место, действительно, красивое. "Среди долины ровныя" мы расстилаем походный дастархан. Водитель принес солидную сумку, а там всё, что потребуется одиноким мужикам у горного ручья с чистой водой. Подкрепились и закуской, и "горным коньяком".
Пока мои коллеги разговоры разговаривали, я прошелся вдоль ручья. Скачет вода по камушкам, ручей небольшой, вода прозрачная, всё хорошо видно. Ба, да здесь вон полно личинок комаров (?). Правда, это не те, что у нас в низине плодятся. Другая порода, горная. Наловил пробирку, спиртом залил, да в коробочку еще других сложил для просушки. Подарок нашему энтомологу. Дома потом их видовой состав надо будет определить.
Кстати, вопрос для любознательных и любителей анекдотов: для чего нашему Создателю понадобилось, чтобы на территории бывшего СССР этой комариной братии около сотни различных видов обитало? Думаю, ответ простой. Ведь всем энтомологам, чтобы детей кормить, работа нужна. Вот тебе и работа, поди со всеми ими разберись в этой сотне видов. Понятно, шучу. Хотя, честно, зачем столько видов, не знаю. Нам и поменьше бы хватило. Тут явно Бог с эволюцией уж очень постарались...
Вообще хребет Кара-Тау совсем не местного значения. Он протянулся полосой по территории трех областей Казахстана более чем на 400 километров. И для историков он интересен. Здесь, пишут, обнаружены вроде бы самые древние стоянки человека на территории бывшего Союза. В доисторические времена тут обитали неизвестные ныне племена. И полезные ископаемые (свинец, медь, ванадий, тальк и еще много чего) в горах водятся.
Геккон на солнышке пригрелся. Утро. Фото Давида Гениса
С этим хребтом связано и имя известного ученого, зоолога Н.А. Северцова. Еще в 1858 году, по поручению Российской Академии наук, он поднялся от Ак-Мечети (нынешней Кзыл-Орды) вверх по Сыр-Дарье с целью изучения этих гор. Попал по дороге в плен к кокандцам, чуть не убившим его. Позже, в 1865-1866 годах, он сюда вернулся. С его подачи стало известно, что хребет Кара-Тау - это северо-западные отроги Тянь-Шаня.
В горах кое-где работали рудники, добывали медь и свинец. Но в основном горные долины осваивали только чабаны, для отар которых весной здесь было кормовое изобилие. Как и всякая горная страна, она "пахла" удивительными горными ароматами и притягивала к себе, как бы говоря, а попробуйте покопаться, для искателей есть чему тут поудивляться...
По дороге к чабанам. В горах Каратау, Чиилийский район. 70-е годы.
Но сейчас нас интересовали не залежи талька, и даже не стайки бульдуруков (куропаток). Нам надо пересечь нашу "собственную" горную страну. И здесь есть свои "памятные" места, где проезжающий народ оставляет пустые бутылки. Это и Дарбаза ("Ворота"), широкая ложбина, позволяющая спокойно на машине въехать в горы. Это и Кыземшик ("Грудь девушки") - гора по форме очень отвечающая своему названию. Здесь много интересных мест для любителей горных путешествий. Люди издалека приезжают.
Несколько часов езды и горы остаются за спиной. В последующие годы мне много раз приходилось бывать и проезжать эти горные места. За все время один раз видел на какой-то далекой вершине архара (горного барана). Когда-то их много, говорят, здесь водилось. И хоть находятся они до сих пор под охраной государства, только вот этого самого "государства" здесь и близко нет, а значит, стреляй, если попадешь, архар - твой. Вот и исчезли эти горные красавцы. Уже, наверное, и охранять-то некого...
Горы кончились. И вновь пошли пески. Там, к востоку, глинисто-каменистая необозримая пустыня Бетпакдала. Безводье, чахлая растительность. Чабанов нет. Зато много территорий "строго секретных", короче говоря, военных зон, куда простому смертному близко нельзя. А мы кружим чабанскими дорогами в песчаном массиве. Здесь стоянки чабанов колхоза "Гигант". Каждая стоянка - это "кудук" (колодец). Специфика безводных мест. Да, "Мама-Кудук", "Кара-Кудук", "Аккудук", "Жынгильдыкудук"... Каждый колодец свое имя имеет, каждый чабан со своей отарой к конкретному колодцу приписан. Из этих мест и поступил в больницу чабан.
Отару овец погибшего взял на обслуживание его брат. На следующий год он будет выпасать скот на том же, закрепленном за ними участке пастбищ, и тоже погибнет от этой болезни. Эти районные весенне-летние отгонные пастбища были в восьмидесяти - ста километрах от райцентра. Я потом ездил в те места неоднократно.
Добрались наконец-то до юрты чабана. Застали только старенькую маму, дядю и брата погибшего. Они сейчас следят за отарой. Тяжело смотреть им в глаза, не смогли отстоять их родственника. Но встретили нас без упрека. Сразу же поставили самовар. Хлебнули мы по паре кисаек чаю, выразили свои соболезнования, и отправились, взяв дядю в проводники, по чабанским стойбищам. До позднего вечера крутились между барханами, от одной юрты к другой.
Скотный двор чабана. Рассадник клещей. Фото Давида Гениса.
Чабаны и их жены нас встречали, уже зная о трагедии в далеком райцентре. Не было никакой связи, от юрты к юрте расстояние в несколько километров. А они уже знали всё. Степной "телефон" - "Узун-кулак" ("Длинное ухо"), уже всё передал. В самой дальней юрте заночевали, а утром продолжили объезд участка. Одна радость на всех: больных нет. Нашли местного фельдшера, поручили ему "смотреть в оба". Да он и сам уже напуган и понимает, что всё серьезно...
К вечеру вернулись к исходной юрте. Всё нормально, все здоровы. По ходу дела разговаривал с чабанами, с семьей погибшего. Выяснил, в частности, что годом раньше с такой же картиной болезни в этой семье умерли отец и его 12-летний племянник. Местные врачи тогда не смогли разобраться, поставили диагноз: "Отравление диким луком". Да, весной на песчаных барханах всегда появлялся дикий лук, очень похожий на огородный. Этот лук был вполне съедобным, и никто им никогда не отравлялся...
Как бы то ни было, на одной территории и на одном участке "Мама-Кудук" за два года заболели и погибли из одной семьи три человека со сходной картиной болезни. Уже упомянул, забегая вперед, что на следующий год, в 1965-м, здесь же заболеет и умрет брат погибшего. Было логично заключить, что источник заражения находился рядом.
Бархан, поросший мелким кустарником. Подобные участки нередко
заселяют грызуны. Кызылкум. Фото Давида Гениса.
Случай в Яны-Кургане
В том же, 1964-м, в июне, заболевание КГЛ у 15-летней девочки выявил местный инфекционист в соседнем Яны-Курганском районе. Я выехал туда. Сразу направился в районную больницу, где находилась больная. Первой мыслью было - не ювенильное ли кровотечение у нее? Гинекологи так называют нарушение менструального цикла у девочек периода полового созревания, с более или менее обильными маточными кровотечениями, которые могут длиться даже несколько дней. В таких случаях наблюдаются нередко и длительные носовые кровотечения, а иногда и только они...
Посмотрела девочку гинеколог, но и она скорее склонна была считаться с диагнозом инфекциониста. Ювенильные чаще наблюдаются в зимние и весенние месяцы, а тут - июнь. Поступила она из совхоза "Красная Звезда", из аула в предгорно-пойменной зоне, где вполне могла подвергнуться нападению клещей, хотя сама на этот счет ничего конкретного сказать не смогла. Осмотрел я девочку. Общее состояние было средней тяжести. Основная жалоба на длительное носовое кровотечение и слабость, что, собственно, и вызвало тревогу врачей.
Я сразу же обратил внимание на повышенную температуру, что почти точно говорит о наличии инфекции. Известно, что с повышением температуры на один градус пульс учащается примерно на 10 ударов. У девочки же пульс хоть и был учащен, но "отставал" от этого правила, вернее, был всё же по частоте меньше, чем можно было ожидать при ее температуре. Врачи в таких случаях говорят, что "пульс отстает от температуры". Симптом очень важный при ряде инфекционных болезней. Это, в частности, тоже было "на весы" в пользу диагноза геморрагической лихорадки. На коже я заметил необильные точечные кровоизлияния и "синяки" в местах, где ей делали инъекции лекарств.
В то время там находился Главный областной терапевт М.Н. Яншин. Он был одним из ведущих наших специалистов, заведовал терапевтическим отделением областной больницы. Увидев меня, сразу спросил, почему я думаю о геморрагичке, а не о возрастной патологии девочки. Не помню уже всех деталей разговора, но я всё же после обсуждения с гинекологом и инфекционистом был за диагноз геморрагической лихорадки. В том числе и с учетом тех симптомов, о которых я еще и сейчас не забыл.
Где и как она могла заразиться, так и осталось непонятным. Не смог я выехать тогда в аул, откуда поступила девочка. На месте ситуация могла бы проясниться. Главное - она выздоровела. Местные врачи даже выезжали в аул, но с чем выезжали, с тем и вернулись. А мое внимание в то время больше привлекала зона заражения погибшего чабана. Странное и страшное это было место...
В царстве сусликов
В песчаной зоне, за северными склонами хребта Каратау, обитали желтые суслики (Citellus fulvus). Еще в первый раз, в 1964 году, когда я приехал на участок, где жил погибший чабан, там был и его дядя. За пиалой чая он сказал мне:
- Я думаю, он заболел, потому что ловил сусликов и шкурки снимал.
- А зачем он сусликов ловил?
- Деньги хотел заработать
Я почувствовал в его словах то ли иронию, то ли осуждение.
- А другие чабаны не ловят сусликов?
- Боятся, наверно. И времени нет. Пока за ними будешь бегать, все овцы разбегутся. Суслика ловить - молодым интересно. Старикам - зачем?
- Я думаю, клещи виноваты, они "кусают" и заражают людей.
- Кене коп осында (Клещей здесь много). Мы бы все давно умерли...
- А умершие отец с мальчиком тоже сусликов ловили?
- Не знаю. Я на другом участке жил. Думаю, могли. Пацану что делать, мог за сусликами бегать.
Когда-то мне приходилось "воевать" со стариками, которые не хотели верить, что сыпным тифом людей заражают вши. Теперь вновь повторялась подобная история, но уже с клещами. О их возможной роли я знал из описаний по другим регионам страны. В том и счастье, что только очень небольшой процент клещей заражен вирусом геморрагической лихорадки и далеко не все из них нападают на человека. Всё же скот отвлекает на себя основную массу кровососов. Доказательств роли клещей в наших условиях у меня не было. И потому приходилось объясняться с чабаном только логически.
Я не спорил с тем чабаном по поводу сусликов. Да, желтые суслики вполне могут быть природными хранителями вируса. И ловить их и снимать шкурки было опасно, к тому же, описаны случаи у этих зверьков и чумы. Но переносчиками вируса все же могли являться именно клещи. Летающих кровососов на отгонах не было. На кого еще можно было "грешить"? А так как клещей было полно на скоте, в местах выпаса и водопоя, в загонах и помещениях для скота, то что же тут спорить, всё сходится как будто один к одному: они опасны, среди них всегда могли оказаться зараженные особи. Но это было всего лишь моё предположение.
Желтый суслик достаточно крупный, длиной до 30-40 см. Его шкурки желтовато-песчаного цвета контора "Заготживсырье" принимала как меховое сырье. Вот тому парню и захотелось подзаработать...
Мне часто видеть желтого суслика в природе не приходилось, хотя норы их попадались нередко. Эти зверьки не живут большими колониями, как песчанки. Их следует назвать индивидуалистами. Можно было долго бродить в примерных местах их обитания. Если был зверек вблизи, меня он видел, я его - нет. Мог мимо пройти, а он притаится среди песчаных кустиков, сольется цветом с ними, поди заметь. Правда, видел я несколько раз стоявших вдалеке столбиком крупных сусликов, но они близко не подпускали, быстро ныряли в свои норы, завидя меня. Ни одного фото мне не удалось сделать. Расспрашивал
я старого чабана о повадках этих обитателей пустыни.
- Ага, видели сусликов?
- Когда с отарой каждый день ходишь, всё можно видеть.
- Они, что, всё лето бегают?
- Нет. Не бегают. Они же зеленые кустики едят. Летом их корм уже сухой будет,
что им делать на земле? Под землю уходят, в своих норах прячутся. Думаю, спят. Только на следующую весну проснутся.
Позже ученый из Института эпидемиологии и микробиологии (Алма-Ата), вирусолог Каримов Сагидулла Каримович докажет моё предположение, что желтые суслики могут являться хранителями вируса КГЛ в природе. C Сагидуллой мы долго дружили и сотрудничали (до моего отъезда в США), написали совместно ряд научных статей и два методических письма по КГЛ для медицинской службы республики. Он защитил докторскую диссертацию. К сожалению, ныне его уже нет в живых, черную лепту внесла онкология.
И зоологу, кажется, досталось...
С 1964 года случаи заболевания людей этой страшной болезньюпоявлялись в разных местах области почти ежегодно. Но что интересно, случаев заражения при контакте с грызунами больше не было. Суслики оказались трагическим эпизодом. Но кто знает, возможно, были и еще случаи заражения, которые прошли мимо нас?
Еще много ранее в областную больницу поступил зоолог противочумной станции. У него несколько дней тянулось не очень бурное носовое кровотечение, жаловался на слабость. Лежал он в отоларингологическом отделении. Высокой температуры не было, а о меньшей могли и не знать, мужик крепкий был, смотрел на всё с юмором, терпеливый. Доктора, несмотря на все попытки, никак не могли остановить кровопотери. Наш Чун Сюн предложил ему носовую биологическую тампонаду с противодифтерийной сывороткой. То ли этот способ подействовал, то ли само прошло. Мы тогда о геморрагичке не знали.
А наш зоолог в степи чаще, чем дома, бывал. Ловили грызунов для исследования на чуму. Может, тоже шкурками сусликов соблазнился. Неплохой у них мех был. Мог и клеща где-нибудь "подцепить" или зайца освежевать. Не всем же было суждено этой болезнью тяжело болеть. Всё могло быть.
От суслика к человеку - кто "виноват" в этом?
В первые же годы, когда мы столкнулись со случаями гибели больных, возник вопрос - кто "виноват" в заражении людей? Из бесед с больными и родственниками стало ясно,
что далеко не всегда суслики виновны. С другой стороны, на нашей областной базе по заготовке мехового сырья я получил сведения о том, что в прошлые годы поступало к ним немало сусличьих шкурок от сельских жителей. Были ли среди охотников заболевшие? Мы не знали, во всяком случае это могли быть редкие случаи.
Вернусь опять немного назад, в те времена, когда мы еще толком не знали всех секретов нашей геморрагички. Когда появились первые больные, возникли важнейшие вопросы: кто заражал и как заражались люди? Конечно, это не был риторический вопрос. Ежегодно заболевали люди. Были жертвы. Мы метались по районам и совхозам, по отгонным дальним пастбищам и в пригородных поселках, из одного очага в другой.
Мы, правда, не стремились "открыть Америку". Эта болезнь уже известна была в Средней Азии, в европейской части России. А что и как у нас, в наших чабанских местах? В большинстве других описаний говорилось о заболевании людей, имевших дело с крупным рогатым скотом. У нас болели, в основном, или чабаны, или те, кто имел контакт с овцами, в частности, в своих хозяйствах. Примерно в мае на чабанские стойбища привлекали и жителей центральных усадеб совхозов. Они становились тут стригалями. Работа у них была напряженной. Пригоняли на пункт стрижки отару голов на 500-700. Долго держать нельзя, пить хотят, есть хотят, жара донимает, шум, гам, пыль. Чабаны за своих баранов переживают. И сами голодные и уставшие, да попробуй отвлечься, отойти. Нельзя. А на подходе уже другие чабаны со своими отарами...
Почему так "красочно" описываю будни "стригальные"? Вся эта кутерьма была для нас, медиков, головной болью. Чабаны и стригали спешили, не только правила личной гигиены нарушали, но и элементарные требования безопасности. Можно было ждать любых осложнений, травматизма и инфекций... В общем, научным языком выражаясь, был тут самый тесный контакт с овцами и со всеми проблемами.
Что значит - имели "контакт с овцами"? Не от овец же люди заражались. Значит, в цепочке участвовал еще кто-то или что-то. Ответить на эти вопросы было важно. И надо было понять детали этого "контакта" в условиях Кзыл-Ординской области для нас самих. И это надо было, чтобы объяснять чабанам, и доказывать деятелям и руководителям совхозов и властям, от которых зависели все последующие меры защиты людей от этой напасти.
Первые наши наблюдения и предварительные оценки были изложены в статье, опубликованной в Трудах Института полиомиелита и вирусных энцефалитов АМН СССР, Москва, 1965, т. VII, с.312-314 (Чун Сюн Ф., Генис Д. Е. Природный очаг клещевой геморрагической лихорадки в полупустынной зоне южного Казахстана).
Новый для науки вид переносчика вируса?
В 1970 году в местном сборнике "Материалы научно-практической конференции"
(Кзыл-Орда, с.144-148) я опубликовал статью "К вопросу о возможном переносчике вирусной геморрагической лихорадки в природных очагах Кзыл-Ординской области". Как видно из названия, мы тогда еще не называли "нашу" лихорадку "крымской". То мы ее называли "вирусной", то "клещевой". Просто о ней еще мало что знали в научном аспекте. Рядом, в Чимкентской области и Узбекистане, эту болезнь скромно называли "среднеазиатской" лихорадкой. Мы считали, что у нас, видимо, та же самая болезнь...
В своей статье я впервые выдвинул гипотезу о возможной роли иксодовых клещей
вида Hyalomma аsiaticum как переносчиков вируса "среднеазиатской" ГЛ. Нигде больше
в очагах этой инфекции в Средней Азии или европейской части страны эти клещи не регистрировались в качестве переносчиков. Для каждого вида клещей характерна своя экология. Значит, это требовало и новых подходов в проведении профилактических и научно-исследовательских работ.
В общем, наша зона приобретала явно отличительный характер по сравнению с другими регионами страны. Это уже было и интересно, и важно. Для читателя, далекого от этих проблем, может возникнуть вопрос, какая разница какого вида клещ может заразить человека. Клещ он и есть клещ. Но для специалистов в этом очень много проблем. Каждый новый представитель из семьи уже известных науке и практике переносчиков - это проблема, это серьезный научный интерес, а для практиков еще и важное звено в реальной защите людей и животных от болезни.
Область была обширной, пастбища скудными. И потому весной отары овец перегонялись на далекие участки за многие десятки километров, где можно было кочевать в поисках корма, не мешая соседям. Это была система нашего отгонного овцеводства в условиях дикой нетронутой природы. Люди со своими отарами овец вторгались в чужой мир, где всё и все притерлись друг к другу за многие тысячи лет. Ведь отгонные пастбища, по сути, были дикой природой с обилием грызунов (суслики, песчанки, тушканчики) и кровососущих членистоногих.
На наших отгонных пастбищах выпасались только овцы. Крупный рогатый скот, как правило, выпасался в пойменной зоне, не очень далеко от поселков. Верблюды были
тоже на отгонных пастбищах, но далеко не везде и в малом количестве.
Логично было предположить, что от зараженных грызунов (?) в условиях дикой природы кто-то переносит вирус и заражает человека (и овец?). Этих кто-то" и называют переносчиками. Болезни, которыми человек может заражаться в условиях дикой природы, называют поэтому природно-очаговыми.
По всем данным, еще не имея доказательных фактов, но исходя из местных эпидемиологических наблюдений, я предположил, что геморрагическая лихорадка на территории Кзыл-Ординской области (зона северных пустынь юга Казахстана и Средней Азии) относится именно к этой категории. Анализ и выводы в целом по проблеме мы опубликовали в том же сборнике "Материалы научно-практической конференции", Кзыл-Орда, 1970, с.101-105 (Чун Сюн Ф., Генис Д.Е. Некоторые итоги изучения природно-очаговых инфекционных и протозойных заболеваний человека и перспективы разработки этой проблемы в условиях Кзыл-Ординской области).
Как только весной на пастбищах появлялся скот, из всех нор после голодной зимовки, выползало на "охоту" неисчислимое количество клещей. Они в массе присасывались на овцах, с ними попадали в загоны для скота возле чабанских юрт и в места водопоев скота. Короче, клещи были везде, было их много, питаться им надо было обязательно, а скот для них был очень доступной и богатой скатертью-самобранкой...
Клещи в тех местах жили и прожили бы и без овечьих отар. Но если недостаток корма, то мало и потомства. Закон природы. Когда появляется масса кормильцев в виде многочисленных отар, конечно же, это сразу приводит и к массовому выплоду клещей. Это тоже пример вмешательства людей в отлаженный механизм природы. И природа начала платить человеку и массовостью выплода и нападения клещей, и увеличением числа зараженных особей среди них. Нападали клещи и на людей, попавших в их владения. И если им удавалось найти лазейку, тут же присасывались.
Важной подсказкой к цепочке возможной передачи вируса была еще и биология клещей. После кровососания на крупных животных они отпадают. Прячутся в каких-то подвернувшихся норках грызунов, предположим, тех же сусликов или песчанок.
Там занимаются яйцекладкой. Клещевой молодняк после выплода кормится на грызунах. При этом, видимо, и могут заражаться вирусом. Доказано, что потомство может получать вирус от самки еще на стадии яиц. Весной эта подросшая голодная свора нападает на овец, верблюдов, людей. Но кто-то из этих кровососов уже в багаже своем несет и вирусы. Всё сходилось на том, что на роль переносчиков более всего подходили именно клещи.
Не будучи энтомологом, я всё же освоил достаточно сложную методику сбора и определения видового состава клещей. Был у меня прекрасный определитель Померанцева настольной книгой. Много пришлось поездить по чабанским отарам и животноводческим фермам. Надо было выяснить, какие у нас водятся и преобладают виды клещей, кого из них можно в первую очередь подозревать на роль основного переносчика, чтобы не распыляться в поисковой работе.
Выявил за ряд лет семь видов клещей, из них преобладали клещи из рода Hyalomma:
H. asiaticum, H. рlumbeum, H. detritum, H. scupense, H. anatolicum, а также представители других родов - Dermacentor daghestanicus и Rhipicephalus pumilio.
Из всего этого набора в зоне отгонного овцеводства преобладающими оказались клещи рода гиаломма (Hyalomma asiaticum). Они составили 98,8% всех сборов на овцах, 99,6% на верблюдах, 96% на лошадях. На коровах, которые выпасались только в пойменной зоне области, эти клещи почти не встречались.
Когда я попытался выяснить сезонный расклад численности клещей на овцах, выяснилось, что сезон заражения больных геморрагичкой и пик численности этого вида клещей четко совпадают.
Итак, я обнаружил абсолютное преобладание в зоне выпасов овец клещей вида Hyalomma asiaticum. Логически вытекало, что основным переносчиком должен быть именно указанный клещ. Оставалось только... доказать это.
