Великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина знают и высоко чтут во всем литературном мире. Ежегодно 6 июня, в день рождения поэта, и 10 февраля, в день его смерти, ценители поэзии и почитатели Пушкина собираются вместе для проведения различных литературных чтений и литературоведческих семинаров.
И только одна дата в биографии Александра Сергеевича никем не отмечается - 6 октября. Именно в этот день, за 9 месяцев до рождения А.С. Пушкина, произошло важнейшее событие в его биографии и истории мировой литературы: День Зачатия. Впервые на это указал известнейший культуролог и музыковед Николай Дмитриев, трагически покинувший этот мир 10 апреля 2004 года. Я прекрасно знал Колю Дмитриева еще в Москве, несколько раз он приезжал в Нью-Йорк, и мы вспоминали в эфире радио WMNB, а затем в обязательном застолье, как прекрасно проводили время в середине 1980-х, как вместе посещали джазовые фестивали (буквально перед моим отъездом из СССР отлично впечатлились джаз-фестивалем в Пярну). В одну из наших последних встреч в Нью-Йорке Дмитриев и рассказал мне о том, что в организованном им с 1999 года, совместно с Рустамом Сулеймановым, Московском Культурном Центре "ДОМ", он провел незабываемую историческую акцию, посвященную Дню Зачатия А.С. Пушкина. Тогда мы только подивились тому, как поклонники пушкинского таланта и пушкиноведы упустили такую значимую дату из поля зрения, а я удивил Дмитриева рассказом о четырех днях, проведенных Александром Сергеевичем в Нью-Йорке. После чего мы сделали вывод, что в биографии Пушкина, казалось бы, изученной специалистами вдоль и поперек, есть немало темных пятен.
Это историко-литературно исследование посвящается 6 октября - важнейшей дате в судьбе великого поэта, а также Николаю Дмитриеву, прекрасному и талантливейшему человеку, вклад которого в пушкиноведение еще до конца не оценен современниками.
Геннадий Кацов
6 октября
Мать великого поэта Надежда Осиповна (1775-1836 г.), урожденная Ганнибал, в 1796 г. вышла замуж за Сергея Львовича Пушкина (1770-1838 г.). Если кратко пересказать основные этапы биографии отца поэта, то выглядеть это будет так: начинал в 1796 г. капитаном-поручиком лейб-гвардейского Егерского полка, в 1817-м ушел в отставку статским советником. Сергей Львович был тесно связан с литературными кругами, знаком с Д.И. Фонвизиным, К.Н. Батюшковым, П.А. Вяземским, В.А. Жуковским, Н.М. Карамзиным и многими другими литераторами. Пушкин-папа писал стихи и даже целые поэмы, оставив краткие воспоминания о сыне.
Человеком он был, как видите, сложным и со странностями. Друзья почитали его за большого оригинала, так как Пушкин-старший был уверен, что при формировании характера, способностей и внешности ребенка определяющую роль оказывают две вещи: пища, которую в день зачатия употребляли родители, и позы, принимаемые ими в любовной игре, приведшей через 9 месяцев к появлению младенца. Поэтому традиционная "миссионерская поза" была напрочь исключена из списка постельных игр: какой интеллектуальный заряд можно ожидать от дитяти, утверждал Сергей Львович, при такого уровня сексуальной фантазии.
Что касается пищи, то основную роль здесь сыграл известный труд профессора изящной словесности М. Веллера. "Человек есть то, что он ест, - на память цитировал Сергей Львович строчки из одной веллеровской работы. - Цивилизация Двуречья и Ближнего Востока встала на пшенице и ячменном пиве. Эллада - это пшеничный хлеб, виноградное вино и оливковое масло. Дальний Восток - это рисовая цивилизация. Рим - это греческое меню плюс свинина. А вот сидевшие на кукурузе, картошке и помидорах обитатели Америки оказались тупиковой ветвью человечества и сошли со сцены. Из этого напрашивается известный вывод, что состав питания сказывается на умственной и вообще нервной энергии".
В своих дневниках мама Пушкина, Надежда Осиповна, замечает, что едва Сергей Львович заводил свое коронное: "Человек есть то, что он ест", - так ее, бедненькую, бросало в обморок, а нередко дело доходило до зубной боли и потери аппетита. Но в вопросах пищи Пушкин-папа был неумолим: заливное из свиных ножек, хрен, зразы с гречкой и 250 граммов хреновой настойки с вишневым киселем для верности. Дети получались интересные и не без дара Божьего.
Видимо, в немалой степени тому способствовали и позы, которыми папа-Пушкин донимал маму-Пушкину еще похлеще, чем толковым питанием. Большой изобретатель и поклонник "Кама Сутры", Сергей Львович не успокаивался до тех пор, пока одного из супругов в процессе создания уникальных детей не хватала судорога, или внезапная мигрень не пресекала его намерений.
Каковы результаты? Если говорить об Александре Сергеевиче, то тут либо мама вечером 6 октября 1798 года не добрала холодца, либо папа переел зраз с хреном. Насколько у них удалось, можно судить по известным историческим заметкам летописца пушкинской семьи Даниила Ивановича Ювачева (привожу лишь некоторые из них):
- Лето 1829 года Пушкин провел в деревне. Он вставал рано утром, выпивал жбан парного молока и бежал к реке купаться. Выкупавшись в реке, Пушкин ложился на траву и спал до обеда. После обеда Пушкин спал в гамаке. При встрече с вонючими мужиками Пушкин кивал им головой и зажимал пальцами свой нос. А вонючие мужики ломали свои шапки и говорили: "Это ничаво".
- Пушкин любил кидаться камнями. Как увидит камни, так и начнет ими кидаться. Иногда так разойдется, что стоит весь красный, руками машет, камнями кидается, просто ужас!
- У Пушкина было четыре сына, и все идиоты. Один не умел даже сидеть на стуле и все время падал. Пушкин-то и сам довольно плохо сидел на стуле. Бывало, сплошная умора: сидят они за столом, на одном конце Пушкин все время со стула падает, на другом конце - его сын. Просто хоть святых вон выноси!
В лице сына Александра естествоиспытатели-родители получили:
- бабника
- бретера
- дуэлянта
- картежника
- масона
- "наше все!"
- "солнце русской поэзии"
- урода
(вспомним оценку Марины Цветаевой в ее книге "Мой Пушкин": "Первый урод с первой красавицей", - о Пушкине и Наталье Гончаровой)
Предлагаю желающим собственноручно дополнить список. Перечисленные мною стороны выдающейся поэтической натуры хорошо известны читателям, хотя об одной особенности А.С. мало кто знает. Я говорю о его способности к телепортации, благодаря которой Пушкин побывал в Нью-Йорке.
Пушкин в Нью-Йорке
Вы не верите? Поверьте. История здесь такая: в первых числах июня 1823 года А.С.Пушкин был переведен из Кишинева на службу в распоряжение графа Воронцова (Новороссийский генерал-губернатор и полномочный наместник Бессарабской области). С графом у Пушкина установились неприязненные отношения, чему сильно способствовало увлечение поэта женою Воронцова. Год продолжалось это безобразие. "Пушкин, - пытался оправдать граф дурные наклонности А.С. его африканской природой, - он и в Африке Пушкин". Но 20 мая 1824 г., окончательно выведенный Пушкиным из себя, граф Воронцов командирует его в Херсонский, Елисаветградский и Александровский уезды для наблюдения за ходом истребления саранчи.
Вот что пишет о начале командировки П.П. Ларий в книге "Из воспоминаний о Пушкине" (1889 г., стр. 405):
"Пушкин, как известно, был послан Воронцовым уничтожать саранчу. Видя бесплодную борьбу с этим бичом, Пушкин созвал крестьян и повел такую речь.
- А знаете ли вы, что такое саранча?
Мужички помялись, посмотрели друг на друга, почесали, как водится, затылки и, наконец, один молвил:
- Наказание божье, ваше высокородие.
- А как можно бороться с божьим наказанием? - спрашивал Пушкин.
- Вестимо, нельзя, ваше благородие.
- Ну, так ступайте домой.
И больше их не требовал".
В "Библиотечных записках", 1859 г., ?18, Михаил Лонгинов пишет: "Поездка его была непродолжительна, он возвратился чуть ли не через неделю и явился к графу Воронцову в его кабинет. Разговор был самый лаконический. Пушкин отвечал на вопросы графа только повторением последних слов его, но почему-то по-английски, например: "Ты сам саранчу видел?" - "I so." - "Что ж ее, много?" - "A lot." И тому подобное. Где же был Пушкин всю неделю с 21 по 28 мая 1824 года, если в первый же день командировки распустил мужиков по домам?"
То, что Пушкин беседовал с Воронцовым, отвечая по-английски, не велика беда. Не только французский, латинский и немецкий преподавались детям Пушкиных, но и такой необычный в России, как английский. Сергей Львович говорил, что "вступив в Лицей, Александр уже этот язык знал, как знают все дети, с которыми дома говорят на этом языке". Вступительных экзаменов по английскому языку в Лицей не проводилось, так что мы сейчас не можем объективно оценить его знания, но известно, что Пушкин только значительно позже серьезно занялся им, чтобы читать в подлиннике английских авторов.
Иными словами, к поездке в далекую Америку Пушкин был готов. А то, что "потерянную" неделю А.С. провел в Нью-Йорке, теперь уже доподлинно известно. В нью-йоркской Публичной библиотеке хранится часть дневника Пушкина - того самого, ненайденного, о котором вскользь упоминает Раевский в книге "Предки и потомки Пушкина и Толстого": "Тайна "Пушкинского дневника ?1" волнует пушкинистов и по сей день. Существовал ли вообще этот дневник, и если да, то где он?"
Теперь мы знаем, что дневник существовал, и находится он сегодня в надежном нью-йоркском месте. Гений Пушкина впечатляет не только в области литературы: 22 мая 1824 года Пушкин телепортировался в далекую Америку и провел в Нью-Йорке четыре дня. Остановился он в пансионе мадам Рейнольдс (фамилия по мужу, урожденная Ван Ренселаер, голландских кровей), который располагался над знаменитой таверной "Белая лошадь" в центральной части форта Нью-Йорк. Просыпался А.С. рано, сразу шел на рынок-ярмарку на улицу "Жемчужная" (Pearl Street), проводил там время до полудня, после чего встречался с простолюдинами и представителями разного рода искусств. К вечеру Пушкин с вновь приобретенными друзьями забирался в тарантас и разъезжал по Нью-Йорку, посещая кабаки (в 1820-х на каждые 55 горожан приходилась одна таверна), игорные дома и публичные заведения. В те годы, через 50 лет после победы над англичанами и провозглашения Америкой независимости, молодая американская нация едва начала формироваться, и роль великого Пушкина в том огромна, хотя до конца еще не изучена. За четыре проведенных в Нью-Йорке дня, судя по записям в дневнике, гениальный поэт успел немало.
Народонаселение
Если вы живете в Нью-Йорке, выйдите на улицу и оглядитесь по сторонам. Пушкина, конечно, не сравнить с Чингиз-ханом (считается, что каждый двухсотый из живущих на земле является его потомком, то есть в общей сложности 16 млн. человек), но масса его пра-пра-правнуков, поверьте, бродит сегодня по городу, разбредясь по его окрестностям. "Женщины Нью-Йорка удивительные, - пишет Пушкин. - Я их имел во множестве и с отменным удовольствием".
Те из нью-йоркцев, кто помнит свою родословную и ведет свой род от русского поэта, гордо носят сегодня имя Пушкина. И таковых, прямых потомков Александра Сергеевича, в нашем городе немало.
Манхэттен - 70 Pushkin
Бруклин - 6 Pushkin
Квинс - 2 Pushkin
Бронкс - 1 Pushkin
Штат Нью-Йорк - 4 Pushkin
Если же учесть проблему перевода, то можете представить, сколько еще Кушкиных, Тушкиных, Мушкиных и прочих, кучерявых, с оливковыми глазами и ошибочно считающих себя афро-американцами, проживает в Нью-Йорке.
Архитектура и градостроительство
Создатель первого небоскреба в Чикаго (1884 г.) Уильям Ле Бэрон Дженни оставил такую любопытную запись: "Как-то Джулиус (сын - прим. Г.К.) обратил мое внимание на запись в дневнике одного поэта из России, побывавшего оказией в Нью-Йорке в начале века. Меня поразила простая мысль: "Для строительства, - пишет поэт, - хорошо бы использовать стальной каркас, который представлял бы собой внутреннюю опору. Это означало бы, что внешние стены не должны более нести нагрузку множества этажей". Так прозорливая Пушкинская мысль подсказала гениальное архитектурное решение, и в Америке появились небоскребы.
Кстати, Пушкин пишет, что бродить по узким и кривым улочкам в районе городской стены (тогда уже была проложена Wall Street) "равно не камильфо, как и по крымским татарским городкам". Нью-йоркским приятелям, с одной стороны, Пушкин жаловался: "But harmful is the North to me", - "но вреден Север для меня", имея ввиду климат С.-Петербурга; а с другой стороны, посоветовал Нижний город уже не трогать, но так заранее распланировать застройку новых манхэттенских районов, чтобы улицы располагались перпендикулярно авеню. То есть рекомендовал в качестве примера для города на реке Гудзон - Северную Пальмиру на Неве. К тому времени уже был принят Rendel Plan, по которому от улицы Houston до 155-й все улицы были пронумерованы с юга на север, а авеню - с востока на запад. Но городские чиновники годами не решались ввести проект в жизнь, пока мнение Пушкина не дошло до влиятельных людей в Сити-Холле. И Бог свидетель: после отъезда поэта, группе, представлявшей консервативную оппозицию плану, удалось лишь улицу Бродвей оставить в прежней конфигурации. Все остальное получилось, как завещал великий Пушкин.
Сельское хозяйство
Здесь Америке не повезло, поскольку Пушкин так и не смог выбрался в деревню, и не дал совет пейзанам, как им более продуктивно доить коров, как добиться повышения урожая зерновых или американской картошки. А жаль.
Музыка
Пушкин писал: "Первые американские поселенцы привезли с собой на новую родину и свою музыку - народные песни и танцы, псалмы, гимны... Среди этих видов музыки преобладала, конечно, религиозная. Я представляю себе развитие этих мелодий на американской земле, как, в основном, фортепианную музыку, построенную на почти непрерывных синкопах".
Сегодня ни у кого нет уверенности, читал ли великий основатель рэгтайма Скотт Джоплин, родившийся в 1868 году, дневник Пушкина, но то, что именно Александр Сергеевич предсказал появление рэгтайма, а по сути всего американского джаза - бесспорно.
Танец
Современный американский танец появился в начале XX столетия. Айседора Дункан и Рут Сент-Денис положили основу двум направлениям в современном танцевальном искусстве США. Вы спросите, при чем здесь Пушкин? Обратимся к дневнику: "Веселые и беззаботные дети поют и пляшут на городских нью-йоркских улицах. Но если отказаться от балетной техники и найти способы выразить самые непосредственные и глубокие человеческие чувства в новых стилях?". Так появилась идея танца, которую во второй половине XX века развили Марс Каннингэм и Элвин Эйли.
Изобразительное искусство
Пушкин прибыл в Америку, что называется, ко времени. В 1780 году Джон Адамс, 2-й президент США, писал: "Я должен изучать политику и военное дело, чтобы мои сыновья обрели свободу изучать математику и философию, для того, чтобы дать своим детям право изучать живопись, поэзию, музыку, архитектуру, искусство ваяния, создания гобеленов и изготовления фарфора".
В 1824 году именно это поколение американцев - внуки Адамса - вступили в зрелую жизнь под заветом своего деда. И европейски образованный, мудрый Пушкин сразу же понравился нью-йоркской молодежи. Как раз в 20-е годы XIX века в Нью-Йорке сложилась Гудзонская школа пейзажной живописи. Освоение Запада принесло осознание гигантских просторов и девственной красоты континента. Пушкин встречается с Томасом Коулом (1801-1848), основателем школы. "Как научиться сочетать великолепную технику с романтикой американского пейзажа?" - поинтересовался Коул у Пушкина. "Ничего нет проще, - ответил великий поэт, - картины должны являть собой зрительные исследования света и красоты природы". От неожиданности и простоты этой мысли Томас Коул грохнулся в обморок. Говорят, его еле откачали.
Баскетбол
Здесь и так все понятно. Ай, да Пушкин!
Литература
Узнав, что в Нью-Йорке появился известный русский поэт, мать Генри Лонгфелло взяла 17-летнего отрока за руку и привела к Пушкину в гостиницу. "Увлекаетесь Востоком?" - прозорливо спросил русский поэт. "Да, сэр, - ответил Лонгфелло. - Создать бы масштабное полотно, на фольклоре индейцев, что-то типа индейской Эдды". "Тогда назовите, допустим, "Песнь о Гайавате", - продолжил мысль Пушкин и пожал руку американскому коллеге. Кстати, в те годы 13-летний Эдгар Аллан По маялся лирикой и только в последний день пребывания Пушкина решился показать поэту свои стихи. Пушкин в дневнике записал: "Я посоветовал Аллану По оставить на время поэзию и заняться прозой. Бог ему в помощь". По внял совету и начал писать рассказы, принесшие ему мировую известность.
Влияние Пушкина на американскую литературу огромно. Для полноты впечатления предлагаю краткий путеводитель по американской литературе. Он составлен как раз в свете сегодняшней нашей темы, хотя Пушкина мне не хватило, и я в сравнительный ряд ввел не только его супругу, но и Лермонтова с Фадеевым.
Уитмен - это Пушкин сегодня
Эмерсон - это Лермонтов наших дней
По - это Пушкин тех дней, Лермонтов наших
Купер - это Пушкин и Лермонтов сегодня
Лонгфелло - это Лермонтов вчера
Дикинсон Эмили - это Наталья Гончарова сегодня
Фицджеральд - это пол-Пушкина сегодня
Фолкнер - это Лермонтов позавчера
Стейнбек и Фрост - это за одного Пушкина сегодня
Хемингуэй - это за два небитых Лермонтова
Сэлинджер - это Наталья Гончарова вчера
Миллер - это Лермонтов сегодня
Доктороу - это Лермонтов сегодня
Беллоу - это Пушкин сегодня, а завтра Лермонтов
Набоков - это Пушкин всегда
Мейлер - это Фадеев сегодня
Азимов - это молодая гвардия вчера
Дос Пассос - это Пушкин наших дней
Керуак - это Пушкин и Лермонтов вчера
Гинзберг и Берроуз - это по пол-Лермонтова сегодня
Апдайк, Воннегут, Твен, О'Генри - это Пушкин
Элиот, Оден, Бирс - это Лермонтов вчера
Лондон - это Джек, как Питерсбург - это Пушкин
Вашингтон - это Ирвинг, как Лермонтов - вечно сегодня
Олби, Льюис, Драйзер, Бичер-Стоу - это Лермонтов
О'Нил, Нэш, Гришэм - это Пушкин
Том и Томас Вулф - это Пушкин сегодня
Хэлприн - это Наталья Гончарова всегда
Дениэл Стилл - это Наталья Гончарова сегодня
Стивен Кинг - это Лермонтов всегда
и Пушкин везде и во всем.
Приезд Пушкина в Нью-Йорк так потряс местную творческую элиту, что особо экзальтированные горожане приняли его едва ли не за мессию. Это в дальнейшем Пушкин стал в России и "солнцем", и "нашим всем", но в 1824 году его уже как богочеловека приняли американцы. Появился даже термин Pushkinolatry, который предполагал настолько трепетное отношение к творчеству А.С., что каждое слово, каждая метафора должны быть переданы абсолютно точно, так как они - от Бога. Если стигмы появлялись у самых впечатлительных христиан, то у пораженных мощью пушкинского гения американцев за ночь вырастали бакенбарды и просыпались они с лицом, словно побитым градом. Приведу только один пример воздействия Пушкина на американских людей: мини-поэму Огдена Уолтера (1786 - 1849), нарисовавшего полную мистики библейскую картину, вымысел которой основан на сильнейшем впечатлении от общения с А.С. Пушкиным. Привожу ее в моем переводе. Для того, чтобы наш читатель воспринял это произведение более полно, мне пришлось ввести современные нам символы. К примеру, в конце своего шедевра О.Уолтер называет поэму "Танатопсис" популярнейшего в то время Уильяма Брайанта, которого Уитмен называл "бардом рек и лесов". Понятно, что "Танатопсис" ничего нынешнему читателю не скажет, поэтому в моем переводе вы найдете другое произведение, не менее великое, но знакомое нам - тургеневское "Муму".
Огден Уолтер
Вольный перевод Геннадия Кацова
Когда над Пушкиным склонилися волхвы -
По сути, он ведь был еще ребенок,
И свет Звезды, не вороша пеленок,
Его чела касался благосклонно,
Чтоб не сказать попроще: головы.
Свет открывал чужому взгляду грудь
Склонившейся над Пушкиным Марии,
Склонившейся над "солнцем всей России"
(И даже больше - над почти мессией),
А не над просто чем-нибудь.
Она, должно быть, ведала о том,
Рукою правой грудь сжимая слева
И трепеща от странного напева,
Несущегося битый час из хлева,
И распеваемого, видимо, скотом.
Младенец грудь посасывал. Судьбу
Его, казалось бы, ничто не предвещало:
Свеча горела. Пламя освещало...
И всех времен высокое начало
Бессмысленно бубнило: "Бу-бу-бу".
Раздался стук. "Кто там?" - в ответ, увы,
Не по-родному голос отозвался.
То не Иосиф тихо возвращался,
А будто бы высокое начальство
Ответило из-за двери: "Волхвы".
И дверь уже распахнута. И хор
С небес запел, и чтоб малыш не плакал,
Воск со свечи немедленно закапал,
Упав на люльку. И стесняясь, Каспар
Вошел. Вслед - Балтазар. И Мельхиор.
Он старец был, почти как Дед Мороз,
Как брат по мужу, прибывший из Томска.
Дары волхвов, набитые в котомку,
(Казалось, их хватило б и потомкам
На весь большой писательский союз) -
Дары волхвов упали с люлькой рядом.
Снята поклажа. Головной убор
Помяв слегка в руках, сам Мельхиор
Приблизился к младенцу, и в упор
Был поражен лукавым взглядом.
И молвил старец: "Знай, в твоих руках,
Мария, божья дочь, в своих силлабах
Лежит сам Пушкин! Дан нам знак неслабый
Принесть сюда все злато, смирну, ладан -
Звезды Царей то высший был указ".
"Он будет наше все и будет всех!" -
Вступил тут Каспар не совсем по-русски. -
И друг степей калмык, дикарь тунгусский,
Финн, даже янки и этруски,
ООН, в конце концов, ее Генсек,
И Белый Дом (всех "желтых" антипод),
Не говоря уже о "дяде честных правил":
Всех Пушкин просто на уши поставит,
А если б в Президенты - и ногами б
Голосовал бы за него народ.
Не зарастет к А.С. народная тропа!" -
Так Каспар завершил свой спич неяркий.
Мария встала. Собрала подарки.
Вставало солнце, становилось жарко.
Час подошел сказать волхвам: "Пока".
Пока пророчества не начал Балтазар...
"А то, - подумала Мария, - слиплись веки".
Всходило Солнце Поэтического века,
И Балтазар так миру не поведал
Свой взгляд на то, о чем вели базар.
А в люльке спал младенец, и ему
Уже явилась мысль в виде света,
Что в будущем - он автор всех сонетов,
"Войны и мира", "Дон Кихота", "Бесов",
И "Унесенных ветром", и "Муму" ...
P.S.
Говоря о Pushkinolatry нельзя не сказать о переводах произведений Пушкина. Борьба за правильное, верное, божье пушкинское слово привела к тому, что поэты жизнь тратили на адекватный перевод и ссорились друг с другом насмерть, поскольку перевод коллеги всегда был недостаточным и, более того, неверным. Для примера приведу несколько переводов разных авторов известного начала из "Евгения Онегина":
"Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог."
Bebette Deutsch (Dover Publications Inc., NY)
"My uncle always was respected;
But his grave illness, I confess,
Is more than could have been expected:
A stroke of genius, nothing less."
Vladimir Nabokov (Bollingen Series, Princeton University Press)
"My uncle has most honest principles:
When taken ill in earnest,
He has made one respect him
And nothing better could invent."
Charles Johnson (Alfred A.Knopf, NY)
"My uncle - high ideals inspire him;
But when past joking he fell sick,
He really forced one to admire him -
And never played a shrewder trick."
Julian Lowenfeld (Green Lamp Press, NY)
"My uncle, man of rules, most honest,
When he felt ill beyond all joke,
Respect for himself forced upon us
(Better than that could not be hoped).
Douglas Hofstadter (Basic Books, NY)
"My uncle, matchless moral model,
When deathly ill, learned how to make
His friends respect him, bow and coddle -
Of all his ploys, that takes the cake."
Если вы, дорогой читатель, не решитесь определить, какой из переводов более Pushkinolatry, то, по-крайней мере, в практическом обучении английскому не это помешает.
Точка над i
Мой приятель работает с афро-американцем, чей IQ не особенно высок. Можно сказать, что умственные способности коллеги моего приятеля ограничены проблемами поесть-попить-перепихнуться. Когда узнаешь, что такой человек умеет читать и писать - удивляешься. Приглядевшись к своему коллеге, мой приятель обнаружил, что тот - вылитый Пушкин. О чем тут же и было сказано.
- Кто такой Пушкин?- поинтересовался коллега.
- Не is a famous black Russian poet, - ответил мой приятель так, чтобы все было понятно: раз бывают белые русские, значит должны быть и черные. Афро-американский коллега порадовался сходству.
На следующий день мой приятель нашел портрет Пушкина на Интернете. Коллега попросил оставить образ Великого Черного Русского на экране. В течение дня он подошел к монитору раз сто. Счастью не было предела.
Тогда мой приятель решил, что настала пора коллеге выучить что-нибудь из пушкинского наследия. За чистейшей прелести чистейший образец были взяты начальные строчки "Лукоморья". И здесь возникли трудности. На слух коллега русские слова не воспринимал, произношение его было ужасно (он и по-английски говорил так, что хотелось плакать).
Провалилась и попытка написать русские слова латинскими буквами: "U Lukomoria dub zeleniy..." Коллега так и не смог понять, как читать транскрипцию, поэтому прочитывал слово так, как если бы оно было записано по-английски. Получалась белиберда.
Тогда мой приятель принял гениальное решение. Он записал первые четыре строки английскими словами, которые на слух соответствовали бы русскому тексту. Это решение оказалось беспроигрышным - и коллега заговорил пушкинской строкой. Вот какой текст ему пришлось для этого вызубрить назубок:
Оо look-are-more-yah doop sell-yawning
Se-Latoya tsep not dooper Tom
Eden-yom in-onch-you caught ouch-only
We-saw hot-it paw tsepier croock-home.
Согласитесь: Пушкин жил, Пушкин жив, Пушкин будет жить! Мне же только хотелось, чтобы историческая справедливость была восстановлена, и вы узнали, как гениально Пушкин провел в Нью-Йорке всего каких-то четыре дня.
Автор: Геннадий Кацов - пушкинолог, желающий всем пушкиноведам удачи в их тяжелой, опасной и полезной работе.