Георгиев Андрей Владимирович : другие произведения.

Верд. Серый ангел трёх миров

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Ради спасения своего ребёнка родители пойдут на всё, даже на сговор с Тёмным миром в лице ведьмы Магды. Спор, из-за которого главный герой попадает в сложную ситуацию, из которой ему помогают выбраться два мага, братья-близнецы Инвур и Эльвур. Дальняя дорога в поиске правды, встреча с изнанкой Тёмного мира, два мира, в которых Верда, Инвура, Эльвура и карлика Люфа Сиятельного ждут опасные приключения.

Серый ангел трёх миров

[]

Annotation

     Ради спасения своего ребёнка родители пойдут на всё, даже на сговор с Тёмным миром в лице ведьмы Магды. Спор, из-за которого главный герой попадает в сложную ситуацию, из которой ему помогают выбраться два мага, братья-близнецы Инвур и Эльвур. Дальняя дорога в поиске правды, встреча с изнанкой Тёмного мира, два мира, в которых Верда, Инвура, Эльвура и карлика Люфа Сиятельного ждут опасные приключения.

Книга I. Имя Неназываемого


Часть I. Проклятая кровь




Пролог





      «Pacta sunt servanda…»
      «Договор должен соблюдаться…»




     Граф Шерхт вышел из дома через чёрный ход, посмотрел на озаряемое молниями небо. Осень вступила в свои права: ледяной, пронизывающий ветер горстями бросал в лицо крупные капли дождя, старался забраться человеку под одежду и выхолодить тело. Граф поёжился, поднял воротник плаща. Потом, придерживая рукой дверь чёрного хода, Шерхт произнёс:
     — Нам пора, милая. Магда не любит ждать.
     — Может, не стоит этого делать, Курт? Давай немного подождём. Возможно, всё обойдётся.
     — Нет, Лиза, не обойдётся. Не дай Триединый кто узнает правду о сыне. Боюсь представить, что с ним и с нами произойдёт. Соберись с силами, милая, и пойдём.
     — Но…
     — Ради нашего сыны, Лиза. Так нужно, поверь мне на слово.
     Графиня вышла на улицу, свет уличного фонаря вырвал из тьмы её бледное, заплаканное лицо. Лиза опустила вуаль, прижимая к груди маленький свёрток, пошла следом за мужем по плохо освещённой аллее. Сильный порыв ветра раскачивал масляный фонарь, деревья, от насилия над ними, протяжно застонали. Лиза ускорила шаги, догнала мужа.
     — Мне страшно, Курт.
     — Никогда бы не подумал, что произнесу эти слова, Лиза: мне тоже страшно. Очень страшно и обидно. И за сына, и за нас.
     От того, что собирались сделать супруги Шерхт, на душе у них было пусто и тоскливо, они ненавидели себя и весь окружающий мир. Но родители готовы пойти на всё. Ради сына, ради любимого Вердона. Беззвучно открылась калитка. Слуга, закутанный в чёрный непромокаемый плащ, придерживая рукой калитку, отвернулся. Когда супруги Шерхт вышли на улицу, слуга закрыл калитку, провернул в замочной скважине ключ и, осенив себя знаком преклонения перед Ним, шаркая ногами, направился в сторону сторожки.
     На обочине дороги супругов Шерхт ждала карета с запряжённой четвёркой гнедых лошадей. Они прядали ушам, вздрагивая от яркого света молний и раскатистого звука грома. Кучер, старый Григ, открыл дверь кареты и отошёл в сторону.
     — Лиза, давай ребёнка, садись в карету. Ради всех Святых, милая, перестань плакать.
     Передав свёрток супруге, Шерхт подозвал кучера:
     — Григ, рта не открывай. Стражникам я сам всё объясню и попробую с ними договориться. Понятно?
     — Да, господин. Буду нем, как рыба.


     ***


     Дарит Вартуф, сержант городской стражи, удивлённо посмотрел на приближающуюся карету. Сержант рассмотрел вензельный знак графа Шерхта и у него возник правомерный вопрос: куда в такое время несёт господ, да ещё и по такой погоде? Выругавшись, сержант сам ответил на свой вопрос: на то они и господа, чтобы иметь свои причуды и капризы. Вартуф помахал фонарём, карета остановилась.
     — Куда господ везёшь, приятель? – спросил сержант. Кучер в ответ промычал что-то невнятное.
     — Никак зубы разболелись, дружище? – поморщился Вартуф. – Да, в такую погоду заболеть немудрено. Лечись, приятель.
     Сержант открыл дверь кареты, свет фонаря выхватил их сумрака лицо мужчины, лет тридцати-тридцати пяти. Небольшая окладистая борода, аккуратные усы, нос с горбинкой. Лицо женщины из-за вуали сержант не рассмотрел.
     — Ваша Светлость, – произнёс Вартуф, – разрешите спросить…
     Его вопрос заглушил раскат грома. Шерхт склонил голову.
     — Да, это я. Кто со мной находится в карете, вам знать необязательно. Не так ли, господин сержант?
     — Совершенно верно, Ваша Светлость, – согласился Вартуф. – Это не моего ума дело. Однако, я должен вас предупредить, что через два часа Главные городские ворота закроются. До шести утра.
     В подтверждение слов Дарита Вартуфа часы на башне Ратушной площади пробили семь раз.
     — Я знаю, господин сержант. Мы в соседний Эльсбрук, и я думаю, до закрытия ворот мы успеем. Вот вам на горячее вино, и не только на вино. После смены согреетесь и расслабитесь.
     Вартуф сжал в руке монету, блеснувшую в свете фонаря жёлтым светом. Золотой! Сержант не поверил своим глазам: ему только что с неба свалилось недельное жалование. Вартуф расплылся в улыбке.
     — Ну, еже ли и задержитесь, то ничего страшного, господа.
     — Этого мало, – покачал головой Шерхт. – Из города граф Шерхт не выезжал.
     — Естественно, – улыбнулся Вартуф. – Кто же по такой погоде путешествует? Эй, бездельники, поднять решётку!


     ***


     Магда, помешивая в горшке отвратительно пахнущее варево, произносила только ей ведомые слова заклинания. Из горшка поднимался густой пар, меняющий свой цвет. Запах был до того омерзительный, что ведьма морщилась. В углу избы зашевелилась куча тряпья, послышался чей-то вздох.
     — Ох, матушка, да что же вы такое варите? У меня от этой вони насморк прошёл. Как и не было его. Чудеса, да и только!
     — Лежебока, ты ничего не перепутал с теми господами? Может, они завтра приедут?
     — Нет-нет, матушка-кормилица, как такое можно перепутать? Событие, подобное этому, случилось около… Нет, никак не вспомнить. Сезонов сто тому назад, может и больше. Родители ребёнком рисковать не станут. Сегодня они приедут, непременно сегодня! Или я не буду Люфом Великолепный и Сиятельным. Скромно, да?
     — Люф Великолепный и Сиятельный, бездельник и лежебока, встань с лежанки и принеси дров. Воды натаскай, да сам умойся. Только и можешь лежать на лавке, да есть за троих.
     — Не получится мне поработать, матушка-кормилица, никак не получится. Господа уже подъезжают. Вы не слышите, стары уже. Звук подъезжающей кареты я уже минут пять как слышу.
     — Выкрутился. Со стола прибери, да тряпкой стол протри. Только быстро, Люф. Хм… Великолепный.
     — И Сиятельный, – поправил Люф, отбрасывая в сторону лоскутное одеяло.
     Карлик сел на лавке, отчаянно зевнул. Потом, спрыгнув с лавки на дощатый пол, он надел сапоги и подошёл к столу, на котором лежали пучки лечебных трав. Забравшись на стол с ногами, Люф связал между собой пучки травы, протёр стол и потом направился в сторону сеней. Скрипнула дверь, Магда осталась в комнате одна. Она покачала головой: сегодняшняя встреча не предвещала ничего хорошего. Ни для неё с Люфом, ни для посетителей.
     Первым в комнату вошёл высокий мужчина: благородные черты лица, аккуратная бородка, усы. Взгляд карих глаз – настороженный и внимательный. Граф был закутан в тёмно-коричневый плащ, как и его супруга. Очень красивая и стройная женщина держала на руках свёрток с плачущим ребёнком.
     — О, сам граф Шерхт пожаловал, – улыбнулась Магда. – И вас, господин хороший, не минула сия участь?
     — Мы что, знакомы, ведьма? – спросил Шерхт, отступив на шаг.
     Магда, поморщившись, ответила:
     — Я хорошо знала вашего отца. Такой негодяй был, просто ужас! Подобных мне он сажал на кол. Причём, на раз-два. Но-но, не хватайтесь за нож, граф. Это в вашем положении, просто-напросто, глупо.
     Магда посмотрела на графиню.
     — Положи ребёнка на стол, милочка. Я сама его разверну. Отойдите в сторону и не мешайте.
     Графиня посмотрела на мужа, тот кивнул. Ведьма выдернула из охапки трав стебель какой-то травы, провела над ним рукой. Огня не было видно, но стебель начал тлеть. Магда поднесла стебель к младенцу, тот престал плакать и, закрыв глаза, уснул. Ведьма перевернула малыша на живот и отшатнулась.
     — Это точно ваш ребёнок?
     — Вы задали глупый вопрос, – усмехнулся Шерхт. – Конечно же наш. А что с ним не так?
     — Подойдите поближе, господа хорошие, – полушёпотом произнесла Магда. – Видите три точки, образующие треугольник, и находящиеся друг от друга на одинаковом расстоянии? Это знак того, имя которого вслух произносить запрещено. Даже ведьмы и колдуны придерживаются этого правила. Вашего сына нужна умертвить, и сделать это, как можно быстрее.
     — Да ты с ума сошла, ведьма! Ты думаешь о чём говоришь? – закричал граф.
     Лиза заплакала навзрыд.
     — Видите, граф, ваша супруга знает о метке Зверя. Из-за неё с малышом и происходит Бездна знает что. Вы знали об этом, моя дорогая? Хм… я так и думала. Ваш род, графиня, – носитель проклятой крови, и с этим ничего не поделать. Ребёнка очень жалко, он мог бы повернуть историю нашего королевства вспять. У меня есть предложение, от которого вы можете отказаться в любой момент, господа.
     Нахмурившись, граф ответил:
     — Говори, ведьма, но помни с кем разговариваешь!
     — Нужно поменять детей. Да успокойтесь вы наконец, граф, и оставьте нож в покое. Ваш сын, в котором течёт благородная кровь, будет жить в семье простолюдина. Вы же воспитаете сына крестьянина. Любая проверка Святого ордена ни к чему не приведёт, и этим самым вы сохраните сыну жизнь. Выбор за вами. Думайте, господа…
     — О, нет, Курт! Только не это! – Лиза сделала шаг к столу. Граф придержал супругу за рукав плаща.
     — Мы согласны, ведьма, – произнёс Шерхт. – Но мы должны знать, чем живёт наш ребёнок, в чём он нуждается и чем мы ему можем помочь. Один вопрос, Магда: в семьях крестьян проверок Святого…
     — Подобное исключено, граф. Проверок в семьях простолюдин никогда не было и не будет. Хорошо, все условия будут выполнены, господа. Обещаю. Необходимы деньги для молчания крестьян, ну и мне, конечно. За работу и за нарушение всех мыслимых и немыслимых правил Тёмного мира. Внешность вашего сына, до его двадцатилетия, будет скрыта. Как и родовой знак. Да будет так!
     Огонь в печи затрепетал, как от порыва сильного ветра, цвет пламени поменялся с жёлтого на ярко-зелёный. За окном избы что-то ухнуло, раздался леденящий душу смех. Клятва была произнесена и Тёмным миром принята.

     Через некоторое время, когда ведьма осталась наедине с карликом, тот произнёс:
     — Ну и зачем вы это сделали, матушка-кормилица? Пошли наперекор Тёмному миру, это раз. Вы уверены, что когда мальчик вырастет, то он не свернет вам и мне шею? Это два.
     — Договаривай, Люф.
     — У малыша очень сильный Дар, матушка. Да и характер очень сильный вырисовывается. Неизвестно, как он своим даром воспользуется. Во благо нам и Тёмному миру или нет. Это три.
     — Что, опять видения были, Люф?
     — Были, да ещё какие! Крови в них много, матушка, очень много крови. Она и нашу жизнь изменит. Причём, не в лучшую сторону. Как по-мне, так вариант «умертвить» был бы самым лучшим. С этими заботами и переживаниями совсем забыл спросить: в этом доме пожрать что-то есть?
     Магда не ответила. Люф, сняв сапоги, лёг на лавочку, укрывшись одеялом с головой. Ведьма продолжала сидеть за столом, перебирая деньги, оставленные графом Шерхтом.
     — Ты что-то спросил, Люф? – повернувшись к карлику, спросила Магда. – Вот же соня! Жрать и спать, спать и жрать. Мне бы такую жизнь. Впрочем, пора отдыхать. Завтрашний день будет тяжёлым, а сделать нужно многое. Главное – уговорить Маричку отдать своё чадо на воспитание супругам Шерхт. Но то ладно, как говорится, слюбится и стерпится. Крестьяне не такое переживали.
     Ведьма подошла к настенному зеркалу, провела ладонью по лицу. Теперь перед зеркалом стояла красивая женщина, лет тридцати пяти. Правильные черты лица, пронзительные ярко-зелёные глаза, чувственные губы, смоляные волосы чуть ниже плеч. Когда ведьма улыбнулась, на её щеках появились ямочки.
     — Интересно, почему люди считают, что ведьмы должны выглядеть уродливо и неряшливо? Обязательно иметь мерзкий характер и пожирать младенцев за завтраком, обедом и ужином? Мне, например, хочется обыкновенного счастья. Очень хочется, но теперь придётся ждать двадцать лет. Двадцать лет, и я буду свободная!
     Магда громко засмеялась, Люф проснулся и, посмотрев на стоявшую напротив зеркала ведьму, проворчал:
     — Совсем с ума выжила старая! С зеркалом разговаривает. Это же надо? Нет, не надо. Нам ещё сумасшедшей ведьмы не хватает до полного счастья. Ужас… Но красивая ведьма, этого у неё не отнять.


Глава 1



     Эх, Альда, Альда! Как же ты могла предложить мне пройти такое испытание? Испытание кладбищем! Что у тебя в голове творится? Да и я хорош, упёрся, как баран, согласился на это... ммм...испытание силы духа. Будь оно всё неладно. До первых петухов часа два, как минимум. Время тянется, как кисель. Да ещё и туман, приглушающий все звуки. Вот подкрадётся кто-нибудь сзади, и не услышишь. Упырь какой-нибудь, вурдалак или простое умертвие. Выберусь отсюда живым, на что я очень надеюсь, нужно старого Трилла расспросить, какая между этой гадостью разница.
     У других парней избранницы нормальные, не желают плохого женихам. Самое страшное испытание было у Тана, проведшего ночь внутри старой разрушенной конюшни. О, да! Какой он был тогда в наших глазах герой! Как на него смотрели с восторгом девушки! Хм...когда уже все эти испытания уйдут в прошлое? Говорят, что это древняя традиция. Неужели и наши предки были больные на всю голову? Нет, что-то на это совсем не похоже. Предки были мудрые, вон сколько всего понастроили. И мельницы, и конюшни, кузницы, гончарные цеха открыли, кожу научились выделывать так, что торгуют по всему миру. И тут – вот такая глупость. Нет, это не их традиция. Туман стал ещё гуще, сырость и холод пробиралась под одежду, на одном месте не усидишь – замёрзнешь. Побродить среди могилок, что ли? А что, нормальная идея, но она и останется лишь идеей. У меня нервы крепкие, конечно, но ну его куда подальше. Я поплотнее запахнул куртку, осмотрелся по сторонам.
     Ночь, туман, кладбище и тишина...
     Романтика, которую так любят женщины. Альда, поди, спит под тёплым одеялом и видит сладкие сны. Сколько раз давал себе слово – не смотреть в её сторону, не подходить к ней близко. Но нет же, она привязалась, как репей. Всё назло мне делает. Когда меня рядом нет, начинает меня искать, когда я от неё на расстоянии вытянутой руки – делает вид, что меня рядом нет. Ладно, просижу ночь на кладбище, деваться некуда, а потом её брошу. Навсегда. М-да, но до чего же она хороша! Ммм...сказочно красивая! Многие пытались привлечь её внимание, но нет, она на меня глаз положила.
     Тьфу! Я потрогал руками кинжал, который был закреплён на поясном ремне, немного успокоился. С клинком бояться нечего, отобьюсь от любого умертвия. Триединый, хвала Ему, силой меня не обделил. Как и ростом. Не то, что бы я был очень высоким, как мой отец, но... Да что же так холодно-то? Зуб на зуб не попадает. Или это всё от страха? Ну-ка, мысли плохие прочь. Я сильный, я очень сильный. Кого я успокаиваю? Себя. Ну и дурак. Вдвойне дурак, короче говоря. А вот идея забраться в старинный склеп, который был от меня в двухстах шагах, мне понравилась. А что, там теплее. Да и спина будет прикрыта от всяких-разных... Но – жутко. Хоть скоро мне и стукнет шестнадцать, но... страшно. На кладбище ночью страшно человеку и в тридцать, и в сорок лет. Люди такие страхи рассказывают о погосте, что и днём мураши по телу скачут, а в венах кровь стынет.
     То могилы разоренные находят по утру, то мертвецов видят, свободно разгуливающих по погосту. А вот старый Струк, смотритель кладбища, совсем с ума спятил. Ходил по Слободе в стельку пьяный, и рассказывал, что видел ночью умершую тридцать лет тому назад графиню Издарвиль. Собственной персоной, в вечернем платье и с бокалом вина. Только он потом поменял слово «вино» на слово «кровь», и история вообще стала зловещей и жуткой. Даже взрослые осеняли себя знаком преклонения перед Ним. Что уж говорить о детях? Идиот Струк, последние мозги пропил. Но это как посмотреть, конечно. Кто нормальный согласится жить на кладбище? Или ненормальный или пьяница. Третьего не дано. М-да, вот такая история «весёлая». Интересно будет, если родители меня хватятся. Но ничего. Отец надаёт по загривку, мама побурчит полдня и всё забудется. Мне скоро шестнадцать и неизвестно, что покажет Отбор. Возможно, у меня обнаружат какой-нибудь редкий Дар и меня отправят учиться в город. В тот же Эльсбрук. Хоть и небольшой, но город же. Так что нужно привыкать к самостоятельности во всём.
     Бездна! Холодно так, что...очень холодно. Просто собачий холод, нужно двигать в склеп. Интересно, почему благородные отделились от рабочей слободы деревянным частоколом и охраняют вход и выход? Чем им так крестьяне, рабочий народ не угодил? Мы что, не люди? Странно как-то. Люди или не люди, но в одно и тоже время происходит, так называемый, Отбор. Именно среди бедняков, как насмешка над богатыми, родятся одарённые люди. Кто чем. Из числа бедных получаются хорошие музыканты, лицедеи, художники, певцы. Та же Альда! Какие она картины красивые рисует, загляденье! Судьба Альды предрешена – ей прямая дорога в Академию искусства. Тан, мой друг, имеет склонность к точным наукам. Он станет учёным, сто процентов. А вот кем стану я? Без понятия. Душа лежит к кузнечному делу, и больше ни к чему. Отец когда-то занимался выращиванием пшеницы и ячменя, неплохо на этом зарабатывая. Насобирал денег, выкупил старую кузню и теперь он – первостатейный кузнец. Злые языки говорили, что, когда мне был месяц от роду, моей семье неожиданно «свалились с неба деньги». Я в это не верил: деньги отец зарабатывал упорным трудом. Долгое время я только смотрел, как он работает в кузне, потом, когда чуть подрос, стал отцу помогать.
     Ну, как помогать? Отнеси-принеси, сюда ударь, подними, возьми щипцами, окуни это в воду или масло. Отнеси на склад, подмети, полы помой, кваса налей. Я обижался на отца, что он мне не даёт настоящую работу, но он как-то сказал, что моя основная работа – получить начальное образование. Хоть какое-то, но образование. Да я и не против был учиться, мне это даже нравилось. Тем более, что все предметы, почему-то, очень легко давались. Я мог не слышать учителя, но на его каверзный вопрос всегда знал правильный ответ. Как это у меня получалось? Сам не знаю. Ответы в голове появлялись сами. Только подумал, и готово.
     Ладно, пора спускаться с дерева и пробираться в склеп. Налетел ветер, начал разгонять седые клочья тумана. Периодически стала выглядывать Нира, ночная королева неба, освещая всё вокруг чуть голубоватым светом. Туман разойдётся быстро и тогда я, крадущийся по кладбищу, стану заметен на многие сотни метров. Да и дерево стало раскачиваться и поскрипывать. То ещё музыкальное сопровождение! Я спустился с дерева и, пригибаясь, как ночной вор или грабитель, стал двигаться в нужном мне направление, обходя могилки. Странное дело, но богатые, они же – благородные, всегда хоронили людей на слободском кладбище. Чудаки. Отсюда до города добрых десять километров. Ну и хоронили бы людей сразу за стеной города. Нет, у них всё, как не у людей.
     Порыв ветра донёс звук часов башни городской ратуши города Эльсбрук. Три удара – три часа ночи. Ну вот, ещё час, может полтора, и запоют свою песню петухи, прославляя и встречая новый день. По договору я должен находиться на кладбище до шести ударов часов на башне города. Учитывая, что большая часть времени уже миновала, осталось потерпеть чуть-чуть, совсем немного. И тогда... а что тогда? Мой мысли были прерваны странным звуком, который я только что услышал. Да не может быть, мне показалось! А вот и нет. Порыв ветра опять принёс обрывок разговора. Мужской и женский голоса. У, жуть-то какая! Я присел между могилок, посмотрел налево. До склепа осталось десять метров. Нужно сделать последний рывок, и я буду в безветрии и защищен. Хотя бы со спины. Что это меня так крепко держит за штаны? Как назло, Нира исчезла и вокруг меня сгустилась тьма, завывал ветер и отчётливо раздавался чей-то разговор. А он, кстати, был на повышенных тонах. Неужели покойники между собой ругаются? А что им ещё делить-то? Бред какой-то! Только живые могут так виртуозно материться. Я же всё слышу.
     Рывок, рывок и всё мимо. Кто-то вцепился в штанину и тянет к себе. Медленно, но тянет. Где же ты, Нира? Только вспомнил её имя, и Нира появилась. Я оглянулся выругался: зацепился за куст «хватай–тащи», которого на кладбище полным-полно. У этого куста листья смазаны липкой гадость, похожей на смолу. Что-то прилипает к листу, и он начинает закрываться. Куст-хищник. Ничего удивительного. Я сделал рывок посильней и об этом сильно пожалел: мои новые штаны издали характерный звук и порвались. Вот же… мама Маричка опять будет ругаться. Стоя на ступеньке лестницы, ведущей к склепу, я отчётливо услышал, что чей-то разговор достиг своего логического завершения: послышался глухой удар, вскрик женщины и потом навалилась тишина.
     Склеп был хорошо освещен Нирой, поэтому я без труда нашёл место, где можно спрятаться. Когда мы были совсем маленькими, то вдоль и поперёк излазали кладбище и знали все повороты и закоулки. Нас тянуло сюда не из праздного любопытства, а скорее от вседозволенности и жажды приключений. Сколько тогда разговоров было среди слободской шпаны о новом удачном «походе к мертвякам», как мы называли постояльцев кладбища. Что поделать, дети есть дети. Родители на работе, и за нами никакого присмотра не было. Не миновали участи быть обследованными склепы знатных господ, которых хоронили отдельно от простолюдинов. Отдельный сектор на кладбище, усиленный уход за памятниками и так далее. Я попытался вспомнить чей я склеп сейчас соизволил почтить своим вниманием. Вспомнил, но лучше бы я этого не делал. Это было захоронение той самой знатной особы, которая разгуливает по кладбищу с кубком вина или крови. Я находился сейчас внутри склепа графини Издарвиль. Внутренний размер склепа – четыре на шесть шагов, пол и стены этого сооружения – из бледно-зелёного камня с жёлтыми прожилками. Вместо крыши – огромная плита из того же камня. Посередине склепа – небольшой постамент, на котором стоит гроб из чёрного мрамора. У изголовья гроба – между ним и дальней стеной – две огромные вазы, которые люди почему-то называют вазонами. Вот за ними я и спрячусь. Пожалуй, удобного места и не придумать.
     Вспомнив ещё раз недобрым словом Альду, заодно и себя, достав из ножен кинжал, скрючившись в три погибели, я сел за вазонами и притих. Тишина, царившая в склепе, настраивала на мирный лад, расслабляла. Не слышно завываний ветра, разошедшегося не на шутку. Небо периодически закрывали облака, поэтому Нира иногда пропадала, и во время её отсутствия я находился в кромешной темноте. Но я не боялся, нужно бояться живых, а не мёртвых. Я до того расслабился, что начал засыпать. Веки стали тяжёлыми, мысли спокойными. Из моей расслабленной руки выпал кинжал и звук удара стали о камень привёл меня в чувство. Как оказалось, это произошло вовремя – к склепу кто-то шёл. Причём, шёл не один. Я слышал, как двое мужчин между собой переговаривались и изредка смеялись.
     Сердце в груди стучало так сильно, что казалось его звук разносится очень далеко. На лбу выступил холодный пот, руки и ноги начали дрожать. Я поднял с пола кинжал, крепко сжал его в руке и стал ждать. То, что люди идут именно в этот слеп, у меня сомнений не было. Несколько раз прозвучала фраза: «графине Издарвиль скучно теперь не будет». И смех. Смех, от которого становилось не по себе; смех, от которого пробирал мороз; смех, от которого леденило душу. Вот и дождался: фигуры заслонили свет Ниры, я забыл, что такое дышать.
     — Свилк, ты точно проверил? Она мертва?
     — Ну, что вы такое говорите, господин гра...
     — Заткнись, идиот. Договорились же, что ты не будешь вслух произносить моё имя.
     — Извините, господин. А она – мертвее всех мертвых. Вы её знатно приголубили тростью. Она, случайно, не из стали сделана?
     — Нет, всего лишь из дерева туркантила. Слыхал о таком?
     — Да, господин. Это с острова Голнита?
     — Да, оттуда. Это дерево крепче иной стали. Ладно, Свилк, ты отдохнул, давай прятать тело.
     Я высунулся из-за вазона, пытаясь хоть что-то рассмотреть. Нет, такой возможности у меня не было. Единственное, что я сумел увидеть и запомнить – профиль человека, командовавшим Свилком. Свилк поднатужился, стал слышен звук отодвигаемой крышки гроба. Очень неприятный звук, должен отметить.
     Свилк вышел из склепа, скорее всего, за убитой женщиной. Когда он вернулся, я увидел на его плече...да, убитую женщину. В тот момент, когда несчастную укладывали в гроб, что-то блеснуло в свете Ниры, упало на пол и покатилось в мою сторону! Я затаил дыхание, слился с каменной стеной и молил Триединого, что бы злодеи не стали искать на полу упавший предмет. Иначе, в гробу окажется и мой хладный труп. А жить-то как хочется! Кто бы знал! Но нет, принесло. Встала на место крышка гроба, мужчины вышли из склепа. Я медленно втянул в себя воздух. Вот это да! Я стал свидетелем самого настоящего убийства. По закону королевства Ингария, я был обязан сообщить о произошедшем в охранку, которую все называют Тайной полицией.
     Только как это сделать и себе не навредить? Это вопрос и проблема. Попробуй потом докажи, что это не ты совершил преступление. Я даже представил себе разговор со служащим Тайной полиции:
     «Здравствуйте, я ночью сидел в склепе и, представляете, увидел, как...».
     Бред какой-то!
     Да меня сразу же обвинят в смертных грехах, и покатится моя буйная головушка с плахи на землю родную. Ну уж нет. Буду молчать. Даже не заикнусь о том, что был в склепе и видел... Ого, а как же моё испытание? О нём знало, как минимум, десять человек. Весь класс, короче говоря. У парней и девушек есть друзья, у тех друзей – друзья. М-да...да половина слободы знает о моём «подвиге».
     Сколько я просидел в склепе – не знаю. Очнулся от того, что небо стало сереть. Гирвен скоро выйдет на ежедневную работу, согреет своими лучами нашу Теллуру. Сейчас уже около шести, и значит, мне пора домой. Я находился уже на ступенях лестницы склепа, но вернулся назад. Возле вазона, буквально в шаге от него, лежало кольцо. Рассматривать его не было времени, я положил его во внутренний карман куртки. Одно я понял – кольцо массивное и тяжёлое. Я находился почти у выхода из кладбища, когда услышал надрывный кашель смотрителя. Старый Струк стоял на пороге своего домика и рассматривал меня. Вот и всё. Пьяница он или нет, но сейчас взгляд у него был очень внимательный. Я в сердцах сплюнул и вышел из ворот кладбища. Будь, что будет.


Глава 2



     — Вот ты мне скажи, брат, сколько мы с тобой ещё будем путешествовать по белому свету?
     — Инвур, а что тебя в нашей жизни не устраивает? – ответил мужчина, готовящий ужин. – Ты только представь, брат: сидел бы ты сейчас на одном месте, не дай Всевышний женился, на руках у тебя висли бы сопливые дети и требовали отвести их в какой-нибудь цирк, или чего похлеще – погулять в парк. Оно тебе нужно?
     — Это да, в тридцать лет это лишнее. Но согласись, и домашнего уюта хочется. Нормальной человеческой еды, супа домашнего, мяса по-гриндельски, выпить на ночь горячего вина с пряностями. Эх, да чего уж там...
     — Не спорю, и у меня иногда такие мысли проскальзывают. Но до очередного расследуемого нами дела. Мы пересекли с тобой пять королевств, распутали более ста преступлений, и что? Тридцать пять из них – преступления в семьях. То муж из-за ревности прирежет жену, то жена приголубит мужа сковородой и тот ноги протянет. Нет, Инвур, пока нам с тобой не стукнет сорок лет, и думать об этом не вижу смысла. Я, Инвур, старше тебя и посему – мудрее. Меня нужно слушать. Вот так-то.
     — Ой, не смеши меня, Эльвур. Мы с тобой близнецы. У нас разница в рождении пятнадцать минут. Какая у тебя мудрость? Откуда ей взяться?
     Эльвур промолчал, сделал вид, что занят приготовлением ужина. Он порезал копчёное мясо на мелкие кусочки, бросил их в котелок. Взяв ложку, помешал кашу, теперь уже с мясом, попробовал на соль. На поляне, на которой братья остановились на ночлег, огонь костра вырывал из тьмы причудливые тени деревьев. Конец первого осеннего месяца, на улице довольно-таки свежо. Чем дальше маги удалялись от морского побережья, тем холоднее становилось по ночам, и особенно – под утро.
     — Инвур, как там наша любимица? Эк, как её простуда свалила! Никогда бы не поверил, что такое возможно. Собаки подобными болезнями обычно не болеют. Чем ты её напоил? Отваром семисила? Хорошо. Где твоя тарелка и ложка? Давай ужинать.
     Лошади, пасущиеся недалеко от костра, подняли головы и заржали. Они подошли поближе к костру, успокоились, принялись щипать траву. Братья переглянулись. Эльвур произнёс:
     — Что-то чувствуют наши лошадки, Инвур. Неужели волки близко? Или ещё какая гадость.
     — Ты о волколаках, брат? Мы же вроде как далеко от Синего леса. Неужели и здесь, в королевстве Ингария, нечисть завелась?
     — Да кто его знает. – ответил «старший» брат. – Я на всякий случай раскинул сторожевое плетение, но предлагаю ночь поделить. Рано вставать не вижу смысла, городские ворота раньше шести часов не откроются. А до Эльсбрука хода – максимум час. Может быть, и меньше.
     — А зачем нам ночь делить? Давай я призову Альтару-живодёрку, пусть она здесь порядок наведёт.
     Эльвур поморщился.
     — Нет, Инвур, мне твои тёмные делишки не по нраву. Некромантия – дело хорошее, но после твоих призывов всякой нечисти, астрал несколько суток бурлит и стонет. Давай сегодня обойдёмся без чёрной магии.
     — Какой ты нежный стал, Эльвур! У меня от постоянной скачки на лошадях всё тело ломит. Так хочется отоспаться – сил нет. Мне приключений в Синем лесе хватило. Причём, на многие годы вперёд.
     — Хорошо, я подежурю, а днём – отосплюсь. Тогда, брат, на тебе закупка продуктов на рынке Эльсбрука. Договорились?
     — Да без вопросов, Эльвур! Хм...мне нравится реакция людей на чёрную мантию. Отдают товар за полцены, лишь бы некромант поскорее убрался куда подальше. Да, свежо воспоминание у людей от бед, которые мои собратья-бунтари натворили в мире. Хм...

     — Инвур, как по-мне, так это очень грустная история. Сколько погибло людей в той бессмысленной войне? Вот ты пожимаешь плечами, значит, не знаешь. А я поинтересовался в Академии Грюнсвельда: без малого три миллиона человек, брат. Ты только вдумайся в эту цифру! Да в пяти королевствах, которые мы проехали, едва ли столько наберётся. Ладно, я готовил ужин, за тобой – мытьё посуды.
     Инвур собрал грязную посуду, направился в сторону небольшого ручья. Он прошёл порядка десяти метров, остановился и посмотрел назад, в сторону костра. Эльвур подбросил в костёр больше дров, пламя обрадовалась новой пище, стало гораздо ярче. Даже с расстояния десяти шагов было слышно, как потрескивают отсыревшие ветки, и видно, как костёр радостно разбрасывает в стороны снопы искр. Всё, как всегда, но внутри Инвура росло беспокойство. Причина беспокойства ему была пока не понятна, но…но нужно быть начеку. Некромант внимательно осмотрел поляну, выбранную магами для ночлега. Да нет, скорее всего – ложная тревога. Мыть посуду в ледяной воде – удовольствие ещё то. Инвур провёл открытой ладонью над котелком с ледяной водой, через несколько минут вода запарила.
     — Опять шуткуешь с магией? – услышал Инвур.
     Ну, а почему, собственно говоря, не применить простейшее плетение, которое изучают на втором курсе Академий? Голову некроманта стало сдавливать как обручем, перед глазами пронеслась странное видение. Размазанное и нечёткое, но смысл видения Инвур понял. Кладбище, он и брат стоят возле...что это за сооружение? Склеп? Да, точно. Они стояли с братом возле склепа, что-то изучали и отчаянно жестикулировали. Инвур ополоснул посуду, постарался незаметно осмотреть поляну. Вот то, что казалось ему таким странным: из окружающего поляну небольшого леса к костру туман протянул свои белёсые щупальца. Серебристый туман – не редкость в это время года. Если бы не одно «но». Эльвур всегда разбрасывал сторожевую сеть на тридцать метров. Щупальца туман дошли до границы плетения и остановились. Между деревьев маг увидел, как загорелись и тут же погасли зелёные точки. Дикие животные? Возможно. А туман...да, туман явно магического происхождения. Ну, что же, похоже с отдыхом сегодня не заладилось. И прав брат, нужно делить ночь пополам. Кто-то должен быть в охранении.
     — Брат, туман – не туман, – бросил Инвур пространную фразу, подойдя к костру.
     — Да, похоже на работу ведьм, – ответил Эльвур.
     — Точно, брат! Или одной ведьмы, но очень сильной.
     Эльвур отошёл от костра на несколько метров, крикнул:
     — Выходи, ведьма. Если хочешь с нами пообщаться, конечно.
     — Магда-а-а… – прошелестела трава.
     — Выходи, Магда. Мы здесь без плохих намерений.
     Эльвур и Инвур сидели у костра в ожидании ответа ведьмы Магды. Голова у них пошла кругом, мир вокруг потерял чёткие очертания, свет от костра стал приглушенным, по ногам потянуло холодом. Когда мироощущение пришло в норму, братья вздрогнули от увиденного: возле костра, на бревне, сидела старуха. С первого взгляда братья поняли, что перед ними находится сильнейшая ведьма. У её ног, на траве, лежал карлик, задумчиво и с тревогой посматривая на магов. На мага Огня и некроманта.


     ***


     Где можно купить самые свежие продукты? Конечно же, на рынке! Где горожане с удовольствием оставляют свой деньги? Естественно – на рынке! Где можно услышать самые свежие новости, приправленные личными домыслами и приукрашенные очень красивыми небылицами? Ну, конечно же – на городском рынке! Где любой горожанин и гость города рискует остаться без денег? Опять же, на рынке. Эльвур поймал за руку мальчишку-беспризорника. Тот захлюпал носом, собрался с силой, втянул в себя воздух и закричал:
     — Помогите, люди добрые! Да что же это творится? Обижают маленьких!

     Люди с удивлением посмотрели на человека в ярко-красной мантии, держащего за руку беспризорника. Человек по своей натуре – существо очень любопытное, а тут ещё такое событие: маг поймал воришку.
     — И поделом тебе, прощелыга! Господин маг, превратите воришку в жабу, – громко, заглушая шум рынка, прокричала толстая торговка колбасами и копчёным мясом. – Совсем распоясались. Вчера два окорока у меня из-под носа спёрли. Паршивцы!
     — Расступитесь, граждане, расступитесь! Да дайте же пройти, кнурхи окаянные! – Капитан городской стражи отчаянно работал локтями, пробираясь через толпу зевак. – Так, кто свидетелем будет? Всех на карандаш возьму!
     Толпа горожан заметно поредела, никто не хотел быть свидетелем неудачного ограбления. Писать объяснительные, присутствовать на суде. Зачем и кому это интересно? Никому.
     — Ну, что тут у нас происходит? – спросил капитан, представ перед двумя магами. – Кто здесь нарушает порядок? О, так это же Щербатый попался! Вот это улов, господа маги, с чем я вас и поздравляю. Вам положена награда. Пять золотых от бургомистра города и благодарность от нас, стражников. Замотал этот малец, сил нет никаких! С виду маленький, десятилетний малец, но на самом деле ему уже почти двадцать лет. Так, Щербатый?
     — Мне двадцать два года, – неожиданно пробасил вор. – Нарвался я на мага, а так бы ни за что вы не поймали меня, косолапые.
     Дежурный маг, дородный мужчина в ярко-синей мантии, приблизился к вору, провёл ладонью по его лицу. По толпе любопытствующих пронёсся вздох удивления. Теперь маг в красной мантии держал за руку вполне взрослого, невысокого роста человека.
     — Свиль, это ты, дружище? – произнёс Эльвур, рассматривая мага Воды.
     — Да что б меня! – воскликнул Свиль. – Это же братья Лурье, собственной персоной! Вот это номер! Капитан, надевай уводи отсюда Щербатого. Мне со своими друзьями по Академии нужно пообщаться. Плотно пообщаться.
     Свиль показал жестом, что он намерен выпить кубок-другой вина. Ну, может и гномьей водки. Как пойдёт.

     — Так вот оно в чём дело, – задумчиво произнёс Свиль. – Значит, видение у вас такое было. Правды всей вы мне не расскажите, я вас и не осуждаю. Но если вы беседовали с… хм...с той, о ком я думаю, то дело того стоит. Можете на мою помощь рассчитывать.
     — Ты нам расскажи, как всё это с парнем произошло? Как он на кладбище попал и как доказали его вину? Или никто ничего доказывать не собирается?
     — А что тут рассказывать? Есть такая забава у слободских подростков. Странная. Этой забаве уже много лет. Так вот, если парень и девушка приглянулись друг-другу, то невеста выбирает для жениха испытаете. Дурёха придумала провести это испытание на кладбище. Парень от утреннего холода решил спрятаться в склепе. На кладбище этой же ночью кто-то убил известную скандальную графиню. Парень утром возвращался домой, его увидел смотритель кладбища. Он нашёл шляпку графини на могиле и следы крови. Тайная полиция, сами знаете, как работает. В общем, схватили парня дома. Всё бы ничего, да в кармане его куртки обнаружили именной перстень убиенной графини. Вот такая нехорошая история.
     — Ну-ну, а дальше-то что? Что с парнем будет? – спросил Инвур.
     — А что с ним будет? Голова долой и все дела. Он сейчас в охранке. Говорят, его бьют сильно, пытаются признание выбить, но парень – кремень. Молчит, не сознаётся ни в чём. Характер у него – тот ещё! Через два дня ему исполняется шестнадцать лет, и суд подводят под эту дату. Что бы всё было по закону. Сволочи, одним словом.
     — Да, Тайной полиции не терпится послать уведомление в столицу о раскрытии преступления. Нам это всё знакомо. Ладно, Свиль, нам пора в гостиницу, давай завтра вечерком встретимся, поболтаем, вспомним былые годы. Не возражаешь? Ну, будь. Мы пошли. – сказал Эльвур, вставая из-за стола.
     Всю дорогу до гостиницы Инвур возмущался забавой слободской молодёжи.
     — Инвур, вот ты странный человек. А тебя не удивляют некоторые факты? Первый: с какого перепугу графиня ночью пошла на кладбище? Второе: как она миновала стражников городских и стражников на воротах слободы? Третье: зачем парню убивать незнакомую ему женщину? Ну, и четвёртое: не знаю, слышал ли ты о том, что где-нибудь людей держат за частоколом? Я о слободе говорю. Заметь, людей держат за громадным частоколом. Что-то дурно всё это пахнет, братец. Не знаю, как ты, а мне, прям, мальчишке хочется помочь.
     — Согласен с тобой. Если не таким помогать, как этот парень, то зачем и кому нужно наше ремесло? А насчёт частокола – да, я слышал о таком. На нашем материке два таких места. Если двумя словами, Эльвур, то на месте огороженных мест раньше были поселения магов. Очень давно. Но до сих пор над такими местами витает непонятный вид магии. Люди в таких слободках, практически все, рождаются одарённые. Дар разный, Эльвур, и порою он непредсказуемый. Только о таких местах не любят сильно распространяться. Я так, по случаю узнал. Вот мы и пришли. Ну что за название? «Три копыта»! Всегда хочется у хозяина гостиницы спросить: куда четвёртое дели? На холодец, что ли?
     Братья зашли в гостиницу. Справа от входа их ждал распорядитель гостиницы. Он сообщил магам, что в ресторане их ждёт очень значимый и влиятельный человек – бургомистр Эльсбрука, граф Шерхт.
     — Он не так давно переехал к нам из соседнего города, но для нас уже много хорошего сделал. Я вас провожу, господа.


     ***


     Да, что умеют хорошо делать в Тайной полиции, так это бить. Сколько уже дней прошло? Не помню. Голова не соображает. Мозги скоро все отобьют, сволочи. Давили и на жалость, и на совесть, и откровенно пытались меня подкупить, что бы я дал нужные показания. Нашли идиота. Будут показания – моментально огласят смертельный приговор. Как дознаватель сказал – через день состоится показательный суд и сразу же казнь. Как же мне родителей жалко! Их ко мне не пускают, уроды! Но это и понятно – я сейчас больше на большую отбивную похож, чем на человека.
     Удар!
     Я сплёвываю кровь на пол вместе с выбитым зубом.
     Удар!
     На этот раз по почкам. Прощай здоровье, называется.
     Удар!
     Я уже не чувствую боли. Скорее бы сдохнуть!
     Удар!
     Будьте вы прокляты!
     Погоди, они ждут моего шестнадцатилетия. Вот скоты!
     Удар!
     Моё сознание медленно меркнет. А говоришь, что не чувствуешь боли. Боль везде, она невыносимая. От макушки головы до кончиков пальцев ног – одна сплошная боль! Вода…я скоро захлебнусь в воде. Может, не сопротивляться и подохнуть от воды, а не от побоев? Всё тело болит, глаза не открываются, заплыли и закрылись.
     Удар!
     Ох, как мне это всё надоело! Кто бы знал!
     Сквозь ускользающее сознание слышу шум открывающейся со скрипом двери, чей-то удивлённый вздох и тираду отборного мата. Голос незнакомый. Кому он принадлежит, интересно?
     — Вы что творите, сволочи? Да я вас всех нах... в умертвия превращу...нах... Вы что, суки, себе позволяете до суда? Так издеваться над человеком!? Да вы у меня пугалами ходить будете вокруг городской стены! И я это сделаю или мне не быть некромантом! Мага-лекаря парню. Срочно! Лучшего лекаря, мать вашу так!


Глава 3



     Эльвур подошёл к окну в приёмной руководителя Тайной полиции города Эльсбрук. Он смотрел на городской парк, утопающий в зелени. На деревьях уже довольно-таки уверенно просматриваются жёлтые и бордовые цвета. Осень в этих краях относительно мягкая. Как ни говори, а близость моря на климат сказывается. Да и горы, проходившие с севера на юг и делящие пополам континент Эрлоу, защищал королевства от беспощадных ветров, приносящих летом на плодородные земли двенадцати королевств засуху, а зимой – обжигающий и колючий ветер, продувающий насквозь человека и выдувающий из жилищ тепло. Эльвур вполуха слушал, как его непутёвый братец-близнец развлекался с секретарём начальника полиции, хорошенькой, общительной Вики. Белоснежные волосы, глаза, цвета летнего неба, прямой точёный носик, делал эту девушку весьма и весьма. Да и фигура у девушки неплохая.
     — Вот, Вики, значит, стою я перед пентаграммой, а на меня смотрит лохматое чудовище. Глаза без век, в глазах огонь, вместо носа – свиной пяточек, на руках и ногах – кривые когти, как косы острые, хвост в мою руку толщиной.
     Эльвур усмехнулся: сейчас наступит пауза, причём, затяжная, и потом – финал. Ужин при свечах и девица в постели. Всё идёт по безукоризненному плану Инвура.
     — Ой, ну что же вы, Инвур, замолчали?
     — Мне тяжело это сейчас рассказывать, Вики. Может быть, вечером встретимся и продолжим нашу беседу?
     — Я подумаю, – прошептала Вики.
     Всё, силки сработали, как надо. Эльвур отошёл от окна, принялся рассматривать на стене картину. Нейтральный сюжет. Лес, деревья, избушка на вкопанных в землю брёвнах. Вся картина выполнена в светло-зелёных тонах, придающих картине загадочный, сказочный вид. Таких, как Вики, подобные картины должны приводить в трепетное состояние. Эльвур присел на стул, закинув ногу за ногу, от безделья стал рассматривать потолок. Инвур присоединился к брату, присел на соседний стул, Вики уткнулась в бумаги. Тихо звякнул на столе секретаря звоночек, девушка поправила прическу, посмотрела на себя в небольшое зеркало.
     — Господин Стенси будет с минуты на минуту. Господа маги, я напоминаю вам, что господин Стенси приветствует, когда все встают, когда он заходит в приёмную, – произнесла официальным тоном секретарь.
     Инвур и Эльвур усмехнулись – предупреждение о прибытии начальства было сделано мастерски. Без магии здесь не обошлось. Ну-ну. Открылась дверь приёмной, зашёл человек, лицом напоминающий серую мышь. Под стать его лицу был и серый форменный китель, серые галифе и чёрные высокие сапоги. Мужчина не сразу заметил присутствие магов – они находились справа от входа. Мужчина с невзрачной внешностью что-то напевал себе под нос. Но когда он увидел присутствующих в приёмной магов, замолчал. Лицо мужчины стало приобретать вид перезревшего помидора.
     Господин Стенси вопросительно приподнял брови, посмотрел на секретаря. Вики стояла по стойке смирно и боялась дышать. Маги смотрели с безразличием на руководителя могущественной организации, сидели на стульях и не думали вставать. Маг в чёрной мантии демонстративно зевнул и прикрыл рот рукой.
     — Что это? – Стенси показал пальцем на магов.
     — Я тебе палец сломаю, – произнёс маг в красной мантии.
     — Давай я его в ворона превращу. В карликового, – предложил маг в чёрной мантии.
     Намёк на свой маленький рост руководитель Тайной полиции города воспринял, как пощёчину.
     — Что вы себе позволяете? – визгливым голосом произнёс Стенси. – Под суд захотели, сукины...
     Договорить он не успел. Неожиданно напротив его лица возник огромный кулак, и на какое-то время Стенси потерял интерес к происходящему. Вики стояла, зажав рот рукой и боясь что-то произнести.
     Стенси открыл глаза и застонал. Он находился у себя в кабинете за столом, в своём любимом кресле. За вторым столом, который образовывал с основным букву «Т», сидели, мирно беседуя, двое магов. Стенси опустил глаза вниз, увидел на столе бумагу с гербовой печатью Короля Объединенного королевства, Его Величества Стэнфорда Четвёртого. На бумаге, чёрным по белому, было написано, что все без исключения королевства обязаны содействовать магам первой ступени Эльвуру и Инвуру Лурье, оказывать им любую помощь в расследовании преступлений, произошедших на территории Объединённого королевства. Дальше шли угрозы в случае невыполнения данного приказа и так далее и тому подобное.
     — Прочитал, урод? – спросил маг в красной мантии, забирая бумагу с гербовой печатью и доставая, словно из воздуха, ещё одну бумагу.
     Одного взгляда на печать хватило, что бы по телу Стенси пронёсся табун мурашек. Печать руководителя службы Тайной полиции.
     «Вот и всё, прощай карьера», – пронеслась в голове Стенси мысль. Он поник головой. Начальник полиции Эльсбрука был человеком сообразительным. Он понял, что визит магов каким-то образом связан с самым громким делом, которое он, Стенси, лично курировал.
     — Что вам нужно, господа?
     — Нам нужно произвести эксгумацию тела убитой графини Сниппе, – произнёс маг в красной мантии. – Надеюсь, урод, тебе не нужно объяснять, кто это такая? Ну вот и хорошо. Не дай Всевышний, завтра к девяти утра для этого процесса не будет всё подготовлено. Не дай Всевышний! Надеюсь, что вы не пошли в разрез закону о запрещении на год кремации тела в случае насильственной смерти человека.
     — Нет-нет, что вы! Тело не кремировано, а похоронено на кладбище. Временно похоронено, – ответил Стенси.
     Если открыть дверцу сейфа, стоявшего за спиной Стенси, то можно увидеть два тяжёлых кошеля с тремя тысячами золотых, которые руководитель Тайной полиции получил от мужа убитой, графа Сниппе. Аванс за досрочную кремацию тела жены.
     — Вот и хорошо, урод! Да, чуть не забыл: завтра на кладбище должны присутствовать те люди, которые там должны быть согласно постановления о правилах эксгумации. Если это не будет выполнено, я за своего брата не ручаюсь. В ворона некромант тебя точно превратит, можешь в этом не сомневаться. Он такой, – сказал маг в красной мантии с серьёзным выражением лица.
     — Точно. В карликового, – произнёс маг в чёрной мантии.
     Когда за страшными и страшными людьми закрылась дверь, Стенси обхватил голову руками и тихонечко завыл. Он не был в курсе дела, что подозреваемый по делу об убийстве графини Сниппе покинул застенки пыточной Тайной полиции.


     ***



     Утром город Эльсбрук гудел, как растревоженный улей. Новости были об одном: в городе появились два сильнейших мага, и они очень недовольны тем, как идёт расследование дела об убийстве графини Сниппе. Люди говорили, что два мага почти до основания разрушили здание Охранки, а с самого начальника Тайной полиции они сорвали погоны и втоптали их в землю. Но самое страшное известие застало горожан врасплох: ранним утром, на городских воротах был задержан и арестован сам граф Сниппе, который с просто баснословным количеством драгоценностей пытался из города скрыться. В Эльсбруке говорили, что из столицы уже выехал новый руководитель Тайной полиции, который может любого врага и татя разорвать голыми руками. С половины девятого утра центральная улица города была запружена теми людьми, которые хотели увидеть магов-монстров. Улица, начинающаяся от городской ратуши и проходившая через весь город, была забита, что называется, под завязку. Люди были с цветами, с детьми и с леденцами на палочках. Все были в предвкушении чуда и с надеждой, что это чудо произойдёт.


     ***


     — Что-то я не понимаю, брат! Сегодня что, какой-то городской праздник? Чего это люди вырядились в праздничную одежду?
     — Хм, у кого в номере всю ночь находился бесплатный источник информации? Я о Вики, если что. Мог бы и поинтересоваться.
     — А вот тут ты не прав, Эльвур! У работников Тайной полиции стоят мощнейшие ментальные блоки, если ты не забыл ещё, что это такое.
     — Как же, забудешь такое. Всю душу мне вымотал в Академии магистр-менталист Шульке. Ох и вредный же дедок был!
     — Да. Вредный, но справедливый. Помер он два года тому назад. И ты не представляешь как. Утонул в озере, в его личном имении. Ну что за жизнь? Не знаешь, где смерть свою найдёшь, – ответил Инвар, уклоняясь от букета цветов.
     Маги ехали на лошадях позади кареты с зарешеченными окнами. Лошади пугались криков толпы, прядали ушами и косились на своих хозяев. Городские стражники были вынуждены провести оцепление улицы, и оттеснить горожан от проезжей части. Прошло полчаса, процессия выехала из городских ворот и прибавила скорости. Маги повеселели, лошади успокоились. Только два человека были недовольны – руководитель Тайной полиции и находящийся в карете с зарешеченными окнами граф Сниппе.
     — Слушай, брат, что-то мне не нравится вся эта ситуация, – произнёс Инвур. – Чувствую магию, и сильную, причём.
     — Ага, я тоже. И ещё я вижу, что наш начальничек занервничал, голова бы у него не открутилась и не разболелась. Ты, Инвур, постереги-ка карету, чтобы, не дай Всевышний, нашему графу никто не откусил голову. Я – вперёд.
     — Как скажешь, брат! – ответил Инвур, делая зверское лицо. Ближайшие от него охранники отряда сопровождения отшатнулись и осенили себя знаком почитания Его.
     Гнедой вынес Эльвура далеко вперёд колонны, маг натянул поводья. Потом он сжал ладонь правой руки в кулак, дав понять, что нужна остановка. Причём, экстренная. Эльвур бросил как можно дальше поисковую сеть, и присвистнул. В рощах, слева-справа, находилось по двадцать вооружённых человек и с ними – два мага. К Эльвуру подъехал молодой лейтенант, поинтересовался целью остановки.
     — Сейчас всё сами увидите, господин лейтенант. Вы вида мелко изрубленных человеческих тел не боитесь? Ну надо же, какие в городе бравые стражники. Ну что, поехали?
     Маг начал сплетать заклинание «огненные сети», и параллельно с этим – заклинание «огненный ветер». В принципе, они были не очень сложные, но энергоёмкие. Очень. Но одно знал Эльвур: все они работали по большим площадям и всегда очень эффективно. Заклинаниям было глубоко наплевать, кого резать на части. Мага, с его мощной защитой, или обычных людей в амуниции. Но такой наглости от магов Эльвур не ожидал: два человека, в непонятного цвета мантиях, вышли на дорогу, остановились и скрестили руки на груди. Это, на языке магов, означало, что они вызвали Эльвура на магический поединок.
     Эльвур усмехнулся и в сторону одарённых с его рук сорвался огненный вал. Он двигался на магов с огромной скоростью, воздух загудел, как в печи у кузнеца. Затем в небо взмыли два огненных шара ярко-красного цвета. Достигнув необходимой высоты, они с оглушающим звуком взорвались, и теперь на землю опускались две красные сети. Они накрыли лесопосадки и дорогу. Раздались нечеловеческие крики, крики проклятий, ветер донёс до колонны запах горелого мяса и испражнений. Те из вооружённых людей, которые попытались избежать встречи с огненной сетью, выбегали на дорогу и на них с жадностью набрасывался бушующий на дороге огонь.
     Эльвур повернулся к лейтенанту.
     — Ну, вот и всё, офицер. Ого, как вас вывернуло, господин лейтенант. Ну ничего, через полчаса отпустит. Вы воды попейте, офицер. Да не в мою сторону блюйте, экий вы неаккуратный.
     — Вот любишь ты, брат, плетения с какими-то эффектами. Не мог их просто убить, но как-то гуманно, что ли? Вечно после твоей работы дышать нечем. Ты назад посмотри и полюбуйся, что ты наделал.
     Эльвур оглянулся и покачал головой: от колонны ничего не осталось, все вояки оккупировали близлежащие кусты.
     — М-да...перебор вышел. Признаю, что ветер не учёл. Я вот что думаю, Инвур: кто за нашими головами послал Гончих псов?
     — Это тех, которые в коричневых мантиях были?
     — Ну да. Больше никого из одарённых я не увидел. А ты чего свой пост бросил? Не сбежит наш граф и начальник Тайной полиции?
     — Нет, я их на время усыпил. Когда, интересно, твой огонь успокоится? Пора уже быть на кладбище. Да, господин лейтенант? О! Такого зеленого лица я никогда в жизни не видел.
     — По моим расчётам, маги продержатся ещё несколько секунд. У них, скорее всего, мощные защитные амулеты. Они взорвутся и огонь спадёт.
     Со стороны дороги с бушующей лавой огня раздались два мощных взрыва, и огонь начал затихать. Через пять минут ничего уже не говорило людям о произошедшей здесь трагедии. Ничего, кроме запаха. На месте, где стояли два мага – которых называют Гончими псами – находились две воронки около полуметра глубиной. Дорога к слободе была очищена, и колонна направилась к гигантской изгороди-частоколу.


Глава 4



     «Кап-кап». Через какой–то промежуток времени – опять: «Кап-кап».

     Звук сосулек, плачущих от приближения весны и тепла. Но я отчётливо понимал, что сейчас на улице конец первого осеннего месяца, и проспать я так долго не мог. Ни один человек столько не спит. Только медведи на такое способны, но в наших краях они не водятся. Люди рассказывали, что их очень много в Синем лесу, но он – очень далеко от нас. В пяти дневных переходов на лошадях. Что-то холодное прикоснулось ко лбу, голова перестала болеть и в ней опять закружил хоровод разноцветных видений. Всё они были разными, но я всё отчётливее понимал, что куда-то еду на чёрном, как смоль, жеребце. Рядом со мной едут необычные люди. В странных плащах. Один мужчина – в красном плаще, другой – в чёрном.
     Где-то я видел похожие плащи, но не могу никак вспомнить где. Ко мне сначала повернулся мужчина в красном одеянии, улыбнулся белозубой улыбкой. Тёмные волосы до плеч, глаза ярко-зелёные и внимательные, нос с небольшой горбинкой. Отец рассказывал, что если у человека губы всегда плотно сжатые и они узкие, то от такого человека добра ждать не следует. С таким человеком лучше не иметь никаких дел, а если нужно с ним драться, то нужно бить первым, а потом уже разбираться кто прав, кто виноват. Это в том случае, если на тебя идёт человек с обнажённым мечом, с ножом в руке. Если человек тебе улыбается, то и ты должен улыбаться. Нет, губы как раз у этого темноволосого человека скорее большие и припухлые, чем маленькие и тонкие. Значит, всё нормально и с ним можно иметь дело и ему доверять.
     Человек с ярко-зелёными глазами что-то говорит своему другу. Другу? С чего мои видения решили, что они друзья? Странно. А вот и второй человек медленно поворачивает голову в мою сторону, и я непроизвольно вздрагиваю. Мужчин невозможно отличить друг от друга, как невозможно отличить две капли воды или две снежинки. Да это же близнецы! В слободе – очень редкое явление. У меня перед глазами новая картинка. День Отбора. В слободу приезжает много человек, осматривающих подростков на предмет дара. Дар может быть разным. Да, несколько человек сидят в таких же по покрою плащах. И называют таких людей – магами, а плащи с капюшоном – мантиями. Слава Ему, я разгадал загадку. Мне становится легко на душе, я проваливаюсь в сон. На этот раз – спокойный и умиротворённый. Здоровый сон.

     ***

     — Ты о чём так задумался, Инвур?
     — Да всё думаю о Гончих псах. Кому мы так сильно на мозоль наступили? – ответил Инвур, оглядываясь по сторонам. – Ну ничего себе кладбище. Да это место больше похоже на второй город. Любят богатые во всём выделяться, любят. Даже после смерти.
     — Да ну, ерунда это всё, брат. – ответил Эльвур. – Мёртвым всё равно, где и как их похоронят. Хм...зачем я это некроманту объясняю?
     — Это – да. Когда заглядываешь за грань, находишь ответы на многие вопросы. Так, а вот и могила графини. Здравствуйте, уважаемая графиня.
     — Не ёрничай, некромант. На нас люди и так с испугом смотрят.
     — Да ну и пусть на них. Эльвур, здесь место для обряда не очень хорошее. Смотри, щит заранее приготовь. Не хватало ещё, чтобы графиня наша начала бегать по кладбищу. Если случится что-то необычное, вали её каким-нибудь убойным плетением. Подожди, только не таким, которое ты применил в Синем лесу. Половину леса сожгли. Не дай Всевышний, Король узнает. Разборки будут сильные.
     Эльвур вздохнул, вспомнив битву с волколаками на берегу реки, протекающей через весь Синий лес. Да, жалко многовековые деревья, но здесь, как говорится, или выживи или природу сохрани. Третьего не дано. Но истребили они оборотней тогда просто несчётное количество. Инвур разошёлся не на шутку, поднял с земли мёртвых и направил их на волколаков. На битву, на самое настоящее эпическое сражение. Жалко художника тогда рядом не было. Готовый сюжет для картины или театральной постановки для лицедеев.
     Инвур подошёл к краю разрытой могилы, посмотрел вниз, на очищенный от земли гроб. Хмыкнув, некромант подозвал к себе Эльвура.
     — Смотри, вот и ответ на наш спор – всё равно графине, в чём её похоронили или нет.
     — Что ты имеешь ввиду?
     — А то, что её уже кто-то поднимал. И она вполне могла по достоинству оценить своё, пусть и временное, жилище.
     Стоявшие неподалёку работники кладбища осенили себя знаком преклонения перед Ним, женщина-понятая лишилась чувств.
     — Вот за что я не люблю некромантов, так это за их дурацкие шутки, Инвур. Тебя кто-то просил веселить, в кавычках, местных?
     — И в мыслях не было, брат. Присмотрись к гробу и сам всё поймёшь. Так, ну что, начнём? Если кто из понятых не переносит запах...э....нехороший запах, то я рекомендую повязать платки на лицо и закрыть им нос.
     — Инвур, прекрати немедленно, – прошептал Эльвур. – Кстати, а что не так с гробом? Гроб, как гроб.
     — Не могли люди похоронить графиню головой на восток. Покойник всегда должен быть обращен лицом на восток, а головой – на запад. Традиция такая. А здесь – совершенно другая картина. Как вариант, наша графиня была ведьмой. Тогда это всё объясняет. Она могла сама себя перезахоронить. Силы в мертвяках – немерено. Однажды, когда мы проходили практику, я видел, как гроб летал, но перед этим – как могила сама себя...ммм...разрывала. Зрелище то ещё!
     Трое понятых пошатнулись, едва держа себя в руках. То, что они сейчас услышали, выходило за рамки их понимания и шло в разрез учения о Всевышним. Что было проявлением неуважения к Создателю, к Триединому.
     Инвур посмотрел на работников кладбища, сделал зверское выражение лица.
     — А что это вы стоите на месте и не поднимаете гроб наверх? Только смотрите, осторожно. Крышка держится на честном слове. Не могла же графиня крышку гроба сама гвоздями заколотить?
     Женщина-понятая, которую привели в чувство, рухнула без сознания. В этот раз – надолго. Работники кладбища, крепко сложенные мужчины, взяли в руки веревки, заранее подведенные под гроб. Смотритель кладбища в это утро, как ни странно, был трезвый, а поэтому злой. Именно он и командовал подъёмом гроба. Его подняли наверх, поставили на специальную деревянную подставку. Люди отошли от могилы подальше, как и стражники, оцепившие место проведения эксгумации. Некромант, с белозубой улыбкой, подошел к гробу, вдохнул в себя воздух. Он утвердительно кивнул головой, словно соглашаясь со своими догадками. Люди услышали:
     — Да, я был прав. Следов, то есть, запаха разложения нет. Точно – ведьма. Мертвая ведьма. Такого ещё в моей практике не было. Занятно.
     Лицо Инвура стало до того серьёзным, что это удивило даже его брата-близнеца. Эльвур перебрал в уме весь запас защитных плетений, выбрал «огненную пелену»; в качестве атакующего — ветвистую зелёную молнию, которая в мгновение ока могла испепелить любой объект. Некромант подошёл к краю могилы и ещё раз посмотрел вниз. Затем он достал из кармана мешочек с ярко-жёлтым порошком, отсыпал им по кругу подставку, на которой стоял гроб. Некромант отошёл на пять шагов, отсыпал тем же порошком пятиугольную звезду. Получилось не очень красиво, но Инвура эта звезда вполне устраивала. Достав из кармана пять тонких свечей тёмно-фиолетового цвета, он воткнул свечи в остриё каждого луча. Осмотрев работу, протёр руки носовым платком, платок бросил на землю.
     Инвур закрыл глаза, руки, ладонями вверх, протянул в сторону гроба. Крышка гроба, словно нехотя, приподнялась и, зависнув на мгновение в воздухе, начала плавно двигаться в сторону от гроба, на заранее выбранное некромантом место. Инвур встал в центре звезды, повернулся лицом в сторону гроба и над кладбищем раздались протяжные слова заклинания – обращение к царству мёртвых. Прошло несколько минут, голос некроманта стал громче, подул небольшой ветерок, от слабых порывов которого на душе у людей стало холодно и пусто.
     Для людей было непонятно, почему у них на глазах у выступили слёзы. Кровавые слёзы. Несколько человек попытались сорваться с места и убежать, скрыться с места проведения эксгумации, но ноги их не слушались, ноги для людей стали совершенно чужими. Многие попытались закричать, но издали лишь нечленораздельное мычание. Процесс обращения к царству мёртвых набирал силу и с каждой минутой голос некроманта становился всё громче и громче. Голубое небо стало затягивать тучами, над головами людей раздался раскат гром.
     Кому-то из людей послышались голоса умерших, многие увидели, как над гробом началось хаотичное движение сгустков сиреневого цвета. Мир мёртвых внял призыву некроманта, он был готов для диалога. Раскаты грома неожиданно стихли, ветер прекратился, в воздухе повисла тишина. Воздух дрожал, деревья замерли, ни один лист не смел шелохнуться. Небо из тёмно–серого и унылого превратилось в фиолетовое. Тишина. Люди застыли с открытыми ртами, они были в полном оцепенении и в шоке. Люди боялись за свои жизни и за жизни своих близких. Люди помнили войну, которую развязали мятежные некроманты. Много миллионов погибших, выжженные сёла и города, погрузившиеся в пучину острова, страшные наводнения, вызываемые некроманты. Люди помнили всё, и от этого картина происходящего с каждой минутой становилась всё ужасней и ужасней. Процесс обращения к миру мёртвых, происходящих у людей на глазах, они видели воочию впервые. Картина была отвратительной, и одновременно с этим, она завораживала мощью и силой, которую демонстрировал некромант. Он сейчас был Королём загробного мира, он сейчас был страшен и ему сейчас была дарована мощь, несравнимая ни с чем.
     Прозвучали заключительные слова страшного заклинания, некромант поднял руки вверх и хлопнул в ладоши. В воздухе стал слышен гул, становившийся всё громче и громче. Земля под ногами задрожала, в десяти метрах от гроба в земле образовалась трещина и оттуда вырвался столб белого холодного огня. Бездна приоткрыла врата загробного мира, и этот мир ждал очередную жертву. Свечи одновременно вспыхнули, контур звезды стал светиться насыщенным красным светом. Мир погрузился во мрак. Отблески белого пламени падали на перекошенные от страха лица людей. Над кладбищем раздался дикий, сводящий с ума нечеловеческий смех потустороннего существа.
     Тело графини начало приподниматься и через некоторое время она уже сидела в гробу. По телу пробегали конвульсии, руки самопроизвольно поднимались и опускались, голова убиенной повернулась на сто восемьдесят градусов. Графиня, с закрытыми глазами, замерла на месте, глаза её приоткрылись и люди увидели, как глаза в глазницах вращаются. Голова мёртвой графини сделала ещё поворот на сто восемьдесят градусов, послышался хруст шейных позвонков. Прозвучавший голос некроманта привёл людей в чувство, они вышли из оцепенения.
     — Брат, приготовься, – тихо сказал Инвур. Потом он обратился к графине:
     — Готова ли ты отвечать на мои вопросы, ведьма?
     В ответ раздались звуки:
     — Агр-р-х, хр-ры, угу-рр, грр-ррр-ааа......да, тёмный господин. Кр-ра-а, агр-р-р, слушаю тебя, тёмный господин.
     — Хорошо. Расскажи, ты раньше принимала раньше участие в обрядах жертвоприношения?
     — Да, тёмный повелитель.
     — Поимённо называй все тех, кто с тобой принимал участие в этих обрядах.
     Ведьма начала по слогам произносить фамилии причастных к запрещённому обряду. Инвур оглянулся на старичка-писаря, фиксирующего его вопросы и ответы ведьмы. Инвур удивился выдержки старика.
     — Что произошло ночью, когда тебя лишили жизни?
     — Я пришла на кладбище, чтобы подготовится к обряду. Меня выследил муж и убил. Мы сильно поругались. Удар по голове тростью. Мне было больно. Я умерла.
     — Ты можешь показать, кто тебя убил? Среди присутствующих есть этот человек?
     Возле головы ведьмы появилась яркая светящаяся точка. Потом из точки протянулась нить малинового цвета, двигающаяся зигзагами, словно изучая каждого из присутствующих на кладбище. Линия на мгновенье замерла, потом устремилась к графу Сниппе. Линия достигла головы графа и оплела его шею.
     Инвур обратился к присутствующим на обряде представителям Тайной полиции:
     — Господа, есть у кого-то сомнение в чистоте проведённого следственного эксперимента? Нет, ну и хорошо. Брат, держи экран!
     Эльвур провёл рукой над землёй, воздух задрожал и все увидели, что некромант находится внутри переливающегося огненными всполохами защитного экрана. Купол экрана накрыл некроманта, мага Огня и гроб с сидящей в нём графиней. Инвур сделал пассы руками, тело графини приняло подобающее для мертвого человека положение, крышка гроба вернулась на своё место, гроб плавно опустился на дно могилы.
     — Эльвур, помоги. Что-то мне мешает закончить обряд. Выручай.
     Эльвур подошёл к краю могилы и с его руки сорвалась ветвистая молния. Гроб и тело графини превратились в пепел. Инвур вздохнул, нагнулся к свечам и по очереди их затушил. Проведя из стороны в сторону руками, он прошептал непонятные для людей слова. Трещина в земле закрылась, небо начало светлеть, на голубом небосклоне появились белые облака. Люди вздохнули с облегчением. Многие из них не верили, что остались живые. Люди хотели расходиться, но их остановил голос некроманта:
     — Если присутствующие здесь люди хотят умереть своей естественной смертью и не навлечь беды на своих родственников и близких, то ожидайте меня возле выхода из кладбища. Я каждому дам специальный порошок, который необходимо тщательно втереть в голову, тело, в волосы и не смывать этот порошок трое суток. Особенно это касается работников Тайной полиции, стражников, которые ежедневно находятся в стрессовом состоянии. Некромантия – вещь опасная, поэтому прошу отнестись к моим словам серьёзно.
     Первыми, кто впал в ступор, были стражники на Главных городских воротах. Они не могли произнести ни слова, увидев двигающуюся к городу странную колонну. Впереди жуткой процессии ехали два мага, о чём-то оживлённо беседуя, за ними ехала карета с зарешеченными окнами, которую окружали служащие Тайной полиции и стражники. На что обратили внимание стражники и горожане, встречающие колонну, был странный вид стражников и серомундирников. Они ехали со зверским выражением лица, обсыпанные с ног до головы каким-то белым порошком. Этот порошок был на лицах и бровях, ресницах, шеи и кисти рук людей. Волосы, казалось, жили своей жизнью: они развевались на ветру, как тонкие белые змеи. Зрелище было просто ужасающее, горожане приняли всё это за побочный эффект сеанса некромантии. Все качали головой и жалели людей в колонне.
     — Ну ты и клоун, Инвур! Я долго думал зачем тебе понадобилось с утра приторочить к седлу половину мешка с мукой. Ну ты и безжалостный тип! Трое суток, говоришь, им теперь нельзя купаться и стирать с лица этот специальный порошок? Ох, уморил!
     — Там мука вперемешку с мелом, и я добавил чуть-чуть алебастра.
     Братья засмеялись, пришпорили коней, оторвались от колонны. А город начал гудеть от увиденного, и этот гул становился всё громче и громче.


Глава 5



     Возвращался Эльвур из слободы в подавленном настроении. Казалось бы, все злодеи пойманы, скоро над графом-убийцей состоится показательный суд, серомундирник-прощелыга и взяточник в скором времени будет уволен из Тайной полиции. Всё это так, но что теперь делать с парнем? Ему всего шестнадцать лет, а какой рубец на сердце и частичная потеря здоровья! Как молодому парню жить без нормального зрения, как ему работать, если левая рука сильно повреждена в подземельях Тайной полиции и лекари беспомощно разводят руками? Что-то в голове у Эльвура зрело, но вот что, он никак не мог понять.
     Главные городские ворота Эльсбрука встретили мага полной тишиной. Создавалось впечатление, что стражников на посту нет. Но сигнальная сеть показала обратное: бравые стражники прятались, только почему – не понятно. Неужели братец опять какую-то хохму учудил? Вполне возможно, это в его стиле. Хотя, и Эльвур был в этом плане очень талантлив, но такого, с мукой-мелом-алебастром, он никогда бы в жизни не придумал. Хорошо получилось. Жирная и весёлая точка в истории со спасённым юношей. Только вся эта история очень дурно пахнет. Сплелось всё в какую-то хитрую интрижку. Бургомистр, нанявший, естественно за большие деньги, магов-дознавателей, встреча на поляне со старой ведьмой Магдой и карликом Люфом, которые тоже попросили вмешаться в судьбу этого мальчишки.
     Хотя – ну какой он мальчишка? В шестнадцать лет, не далее, как сто пятьдесят лет тому назад, парней женили. А в семнадцать многие уже имели ребёнка, многие – по два ребёночка. Кто же он такой, этот Верд, если за него заступаются такие люди и нелюди? У Эльвура в голове были кое-какие мыслишки на этот счёт, но, как прагматичный человек, он предпочёл все свои догадки спрятать поглубже, в свой внутренний мирок, и постараться о них забыть. Хотя бы на время. Есть же выражение – тайное становится явью. Хорошие и правильные слова. Когда-нибудь всё станет на свои места, всё станет понятным. Маг ехал по центральной улице Эльсбрука, изредка бросая взгляды по сторонам. Женщины кокетливо улыбались, мужчины вежливо кивали, и многие приподнимали модные в этом сезоне шляпы с короткими полями. Да уж, надолго жители этого города запомнят о проведённом двумя странными магами обряда обращения к царству мёртвых.
     Эльвур вспомнил муку и опять улыбнулся. Мука, когда вся правда всплывёт на поверхность, станет притчей во языцех. Во всех двенадцати королевствах и, возможно, даже в Империи Гарлоо. А оттуда эта приукрашенная история попадёт и на острова Правды и разнесётся по всему белому свету. Эх, ну и характерец у Инвура! Хм... Когда до площади городской ратуши оставалось два квартала, вспыхнули магические фонари, пришедшие на смену масляным. Это, как считали горожане, – полная заслуга нового бургомистра города Эльсбрук, графа Шерхта. Хороший мужик, Эльвуру он сразу понравился. Благородные черты лица, обходительные манеры поведения и поступки. Свернув на боковую улицу, ведущую к гостинице «Три копыта», маг услышал странные звуки, от которых сердце зачастило. Пришпорив гнедого, трёхлетнего жеребца, Эльвур поспешил к гостинице. То, что он увидел, его не обрадовало – брат затеял очередную потасовку. Он это делал с удовольствием. Всевышний, когда же ты вразумишь этого непоседу? Отец–благодетель, да за что ему, Эльвуру, такое наказание?
     Соскочив с Гнедого, маг передал поводья мальчику-прислуге, открыл дверь, ведущую в ресторан гостиницы, и сразу же пригнулся. И как оказалось – не зря. В дверь, которые притворил за магом прислужник, врезался брошенный кем-то деревянный стул. Такие стулья были очень ценными и редкими на территории королевств. Точнее, ценным было само дерево, из которого стулья и были изготовлены. По своей твёрдости дерево было чем-то схоже со сталью, но гораздо легче. Маг не стал спрашивать у прислуги, что здесь произошло. Он быстро распутал завязки мантии, снял её через голову и протянул прислужнику. Тот вжался в стену и боялся дышать, а когда увидел ярко-красную мантию, совсем потерял дар речи. Эльвур плюнул, поднял стул, поставил его в нормальное положение и на спинку набросил мантию. Прорычав прислужнику, что не дай Всевышний, что-то с мантией произойдёт, он оглянулся и посмотрел, что происходит в зале.
     А что происходило в зале? В нём происходило натуральное мордобитие, и брат Эльвура здесь играл первую и самую важную роль. Маг сейчас находился в белоснежной накрахмаленной рубашке свободного покроя, в чёрных кожаных штанах, заправленных в невысокие сапоги из кожи гигантской ящерицы унгуа. Точно в такой же одежде, правда с пятнами крови на белоснежной рубашке, в глубине зала, совершал манёвры уклонения, находился его непутёвый братец Инвур. Эльвур увидел, как брата теснят к стене три здоровенных детины с кулаками, никак не уступающими своими размерами их собственным головам. Эльвур схватил стул, чудом уцелевшим в этом бардаке, и нанёс им удар по голове детине слева от него.
     — Ты чего так задержался, братик? – услышал маг голос Инвура.
     — Да пошёл ты... – зло бросил в ответ Эльвур.
     Детина, получивший удар стулом по голове, удивлённо повернулся к обидчику, его глаза стали похожи на блюдца. Он помотал головой из стороны в сторону, пытаясь отогнать наваждение. Эльвур, теперь уже посильнее, ударил стулом по голове здоровяка, тот рухнул на пол, как подкошенный. Два брата стояли рядом, и этим они привели в полное замешательство двух здоровенных парней.
     — Эльвур, на раз! – сказал Инвур.
     — Давай попробуем, – ответил ему брат.
     — Раз!
     Один из парней, ещё не поняв спьяну, что у него не двоится в глазах, получил одновременно удар с двух рук. Эльвур поморщился: костяшки пальцев занемели, создавалось впечатление, что у парня не голова, а деревянный чурбак. Но двойной удар, отрепетированный братьями-близнецами десятилетиями, был хорош. У парня глаза сошлись на переносице, и его, падающего, подхватил парень, сидевший за столом в нише зала. Теперь преимущество было у магов, чем они не замедлили воспользоваться. Эльвур, сделал ложный замах правой рукой, Инвур с левой, под подбородок, нанёс сильный удар. Парень устоял на ногах, чем у братьев заслужил уважение. Продолжать драку не было смысла. Тем более, что парень поднял руки вверх, сплёвывая на пол кровь.
     — Ну и что за повод? – спросил Эльвур.
     — Сам ничего не понимаю. Хотя подожди, чувствую присутствие в зале брата по духу и силе. Ага, вот оно что! Посмотри на столик за громадным растением в кадке.
     Эльвур сделал шаг в сторону, чуть присел. Чёрная мантия. Понятно. Это месть стражников за вчерашнюю невинную шутку. Но маг-некромант поступил не по правилам братства. И его нужно было наказать.
     — За мной, Инвур. – сказал маг, направляясь к столику, где сидел человек в чёрной мантии.
      Когда до столика некроманта оставалось несколько метров, братья остановились, словно налетели на непреодолимое препятствие. За столом, в раскрепощённой позе, заложив ногу за ногу, сидела молодая женщина. Волосы цвета обожжённой меди, пронзительные и очень выразительные зелёные глаза, аккуратный носик и пухлые привлекательные губы. Женщина улыбнулась.
     — Вот тебе и наказали предателя, – произнёс Инвур.
     — Да уж. Не судьба драться с женщинами.
     — Похоже, я эту мадам знаю. Она в Академии на три курса младше была. Аделина, точно. Так её зовут.
     Эльвур посмотрел на женщину и покачал головой: попробуй такую чем-нибудь обидеть.
     — Ну, и чего вы остановились, мужчины? Ударьте слабую девушку, чего уж там. – Аделина улыбнулась, и братья увидели на щеках прелестные ямочки. Их сердца дрогнули. Эльвур на деревянных ногах подошёл к столику, присел на стул. Его примеру последовал и Инвур. Девушка молчала, медленно потягивая из красивого бокала вино.
     — Какими судьбами в этом провинциальном городке оказалась прелестная девушка по имени Аделина? – спросил Инвур.
     — Ой, мальчики, ни за что не угадаете! Предлагаю поставить на кон по золотому, я говорю о каждом, и сыграть в интересную игру.
     — Хм...значит, женщина-некромант неплохо зарабатывает, – произнёс Инвур. – Иначе как объяснить, что она с такой замечательной улыбкой, на прелестных сахарных устах, расстанется с золотым.
     Эльвур поймал себя на мысли, что не может, да и не хочет, отводить взгляд от красавой женщины. Он дождался момента, когда девушка поднимет со стола бокал с вином и станет видна наколка на её правом запястье. Два черепа, из глаз которых выглядывали морды змей. На заднем плане можно было рассмотреть два скрещенных кинжала. Эльвур лихорадочно соображал, что он знает о такой наколке. Мысль от него ускользала, как не пытался маг за неё ухватиться.
     — Да, ты угадал, Инвур. Платят нам неплохо. Большие деньги за опасную работу – это справедливо. Так что, играем? Почему-то Эльвур какой-то не разговорчивый, – произнесла рыжеволосая красавица.
     Эльвуру в какой-то момент времени показалось, что он докопался до истины, понял, что означает знак на руке девушки, но её вопрос сбил с нужного направления.
     — Ну что же, я согласен, – произнёс Инвур. – Ты как, брат?
     — Я не против. Интересная игра, – ответил Эльвур.
     К столику подошёл распорядитель ресторана, потребовал от посетителей расплатиться за поломанную мебель и причинённый ущерб.
     — Мальчики, я за всё заплачу. У вас, как я понимаю, с собой нет денег.
     У Эльвура промелькнула в голове интересная мысль: какая нормальная женщина будет платить деньги за бардак, которые устроили мужчины? Правильно, если только она этот бардак и заказала. Всё просто. А если она его заказала, то...
     — Уважаемый, – обратился Эльвур к распорядителю, когда тот, получив деньги от женщины, собирался отойти от столика. – Я возле входной двери в ресторан оставил свою мантию. Дайте команду кому-нибудь принести её мне. И побыстрее, если можно.
     — Да, конечно, господин маг. Одну минуту, господин маг.
     Эльвур про себя подумал: «Да пошевеливайся ты, старый козёл».
     Любым способом нужно было потянуть время.
     — Аделина, мы находимся не в равных денежных условиях. Ты не находишь? – спросил Эльвур. – Мы выставляем по одному золотому. Я правильно понял? Вот-вот. Твой выигрыш составит два золотых. Нам же, если повезёт, – только один золотой. Разве это справедливо?
     Не задумываясь, девушка достала из небольшой сумочки два золотых и положила их на стол. По одному золотому, из поясных ремней, достали братья.
     — Тогда я задаю вопрос? – спросил Инвур. Его перебил брат.
     — Я опять вмешаюсь. А какие условия игры? Сколько попыток у нас будет, дорогая Аделина?
     Девушка прищурилась, пытаясь понять, зачем Эльвур так себя ведёт. Потом, отбросив подозрения, она улыбнулась.
     — Пять вопросов. Моя любимая цифра пять. Кто первый? Ты, Инвур?
     — Ты здесь проездом, – предположил Инвур.
     — Мимо. Твой ход, Эльвур.
     — Ты сюда прибыла по работе?
     — Опять мимо.
     — Ты приехала к родственникам? – спросил Инвур.
     — Мимо.
     В это время подошёл распорядитель, принёсший мантию Эльвура.
     — Что угодно даме и господам? – услужливо спросил распорядитель.
     «Нужно ещё немного времени, совсем чуть-чуть», – подумал Эльвур, залезая рукой в правый карман мантии, которую он положил себе на ноги.
     — Давай, Инвур, выпьем вино за встречу с очаровательной Аделиной. Ты как насчёт выпивки?
     Инвур удивлённо посмотрел на брата. Он знал, что у Эльвура на вино стойкое отвращение.
     — Я не против, брат.
      Эльвур вздохнул с облегчением. В его правой руке находились два мощнейших амулета, в разработке которых он принимал участие ещё будучи студентом Академии. В отличие от своего бесшабашного брата, Эльвур всегда носил свой амулет и амулет своего брата. Тот вечно его забывал надевать, однажды, чуть не потерял. Толкнув под столом ногой ногу брата, Эльвур вложил в ладонь Инвура один из амулетов.
     — Да, братик. Приходится всё делать на раз. Согласен? – задал Инвуру вопрос брат.
     — Да, как всегда. Это примерно на двенадцать часов?
     — Точно. Может даже и на больший срок.
     — Эй, мужчины! Как же не вежливо с вашей стороны что-то обсуждать! – Девушка не могла понять смысл того, что говорили сидящие напротив неё маги. – А как же игра?
     — О, да! Извини, мы о семейном, с нами такое бывает, – пожал плечами и улыбнулся Эльвур. – С твоего позволения, Аделина, я забираю выигрыш. Только не делай резких движений, милая. Ты наши способности знаешь. Договорились? А если ребятки, которые считают себя великими магами, сделают хоть один пас рукой, – ты сдохнешь. Если ты уберёшь руки со стола – ты сдохнешь быстрее, чем об этом подумаешь. Когда ты вступила в братство «Двух»? И зачем братству понадобились наши головы? Не тяни с ответом, я не люблю долго ждать.
     — А вы хитрее и умнее, чем я думала. Хорошо, перед вашей смертью я приоткрою карты. То, что вы позволяли себе в пяти государствах – это всё ерунда. Но то, что вы позавчера вляпались в запрещенное для вас дело, уж не знаю по какой причине, это было роковой ошибкой. Ну что же, золотые я у вас всё-таки заберу. Когда вы сдохнете. Так что – прощайте!
     — Раз, брат! – произнёс Эльвур.
     — Раз! – ответил ему Инвур.
     В ресторане гостиницы «Три копыта» стало светло, как днём. В руках братьев Лурье вспыхнули два маленьких Гирвена. Проходившие мимо гостиницы люди останавливались, и с удивлением смотрели на окна ресторана, на яркие вспышки света. Прохожие решили, что маги изобрели новые магические лампы. Наука не стоит на месте, идёт вперёд, как результат – появляются новые поделки магов-артефакторов. Когда свет в окнах ресторана стал привычным, и вспышки света исчезли, прохожие успокоились. Они озадаченно тёрли виски, пытаясь вспомнить куда шли в столь поздний час.
     Аделина вздрогнула, увидев, что как из ниоткуда, рядом с её столиком материализовались двое мужчин. Два брата-близнеца. Один из них, с разбитой губой и в белой рубашке с пятнами крови, мило улыбался. Второй мужчина смотрел на Аделину, словно чего-то от неё ожидая. Девушка потёрла виски, не понимая где она находится и почему она находится в компании с братьями-близнецами. Нужно всё вспомнить и сделать это незамедлительно. Ещё со времён обучения в Академии магии и прикладного искусства, девушка делала записи в записную книжку. Аделина открыла небольшую дамскую сумочку, но к своему удивлению книжку для записей не обнаружила.
     — Мужчины, мы с вами разве знакомы? Я что-то не припоминаю вас, если честно.
     — Нет, что вы, девушка. Но мы можем с вами познакомиться, – произнёс серьёзный мужчина.
     Второй – бесстыже пялился на Аделину. Хам какой-то. Удивительно, близнецы с разным характером. Девушка пыталась вспомнить, где она могла видеть этих эпатажных мужчин, но увы, память странным образом ей это сделать не позволила. Официант, с подносом в руках, застыл посреди зала ресторана, не понимая, кто ему сделал заказ на дорогое вино и лёгкие закуски. Посетители ресторана удивлённо рассматривали несколько поломанных столов, перевёрнутые стулья, разбитое окно и валявшуюся на полу потолочную люстру.
     — Я – Тур, моего брата зовут Таром, – произнёс мужчина с разбитой губой. – А вас как зовут?
     — Аделина, – ответила девушка, с ужасом осознавая, что не может вспомнить название города, ресторана, где сейчас находится. Да что вообще происходит?
     — Извините, мужчины, вы мне глубоко симпатичны, но позвольте мне побыть одной. Я себя неважно чувствую. Хорошо?
      — Ну вот... – хором протянули близнецы.
     — Я так надеялся, что наше знакомство перерастёт в дружбу, а дружба в....
     — Я прошу вас, уйдите! – прервала монолог темноволосого красавца Аделина.
     Близнецы переглянулись, улыбнулись и мужчина с разбитой губой показал большой палец.
     — Отлично сработано, брат!
     — Спасибо магистру, да успокоится его душа...
     Аделина прикрыла глаза и тихо застонала. Голова не просто болела, она раскалывалась. Боль становилась всё больше и больше, нужно было прилечь на кровать и отдохнуть. Но вот где найти её…эту кровать? В гостинице, где же ещё? Нужны деньги. Деньги есть наличными и есть чековая книжка крупного банка на территории двенадцати королевств «Пять золотых». Девушка вытряхнула содержимое сумочки на стол, но ни золотых, в количестве десяти кругляшей, ни чековой книжки она не нашла. Аделина тихо застонала и беспомощно посмотрела по сторонам.


Глава 6



     Я смотрел на Гирвен, наблюдал, с каким величием он уходил на отдых, окрашивая своими лучами окрестности нашей слободы. Красиво. Осень, жёлтые листья, запах костров и тишина на душе. Ничего не хочется, после того, что со мною произошло, душа ни к чему не лежит. На ней – тёмное пятно, которое родители и заезжий маг Эльвур пытаются растворить своим вниманием и заботой. Просто страшно представить, что бы со мной было, не появись в городе братья-близнеца. А что бы было, собственно говоря? Со мною – скорее всего – уже ничего и не было бы. Совсем.
     Я поплотнее запахнул куртку. Вечером температура заметно понижалась по сравнению с дневной. Ночью она опускается до десяти градусов, но днём Гирвен ещё показывает на что способен. Становится жарко. Не по-летнему, конечно, но жарко. Люблю осень. Через два дня в слободе – знаменательная дата для всех, кому исполнилось шестнадцать лет. Отбор пройдёт торжественно, на нём обязательно будет присутствовать и бургомистр города Эльсбрук. Говорят, мужик с деловой хваткой. Отец каждую неделю бывает в городе, рассказывает, что город каждый преобразился, стал красивый и благоустроенный.
     Когда все эти блага дойдут до нашего огромного поселения, до слободы – непонятно. Но когда-нибудь это случится обязательно. Я потёр левую руку, ещё сильно болевшую и ноющую по ночам. Да и с глазами что-то странное происходит. Иногда зрение отличное, но когда начинает кружится голова и зрение ухудшается. Родители что-то скрывают от меня, только зачем они это делают, мне не понятно. Я уже не маленький и понимаю, что все побои в Тайной полиции не могут и не пройдут бесследно.
     Скрипнула калитка, я услышал, как тяжёлой походкой, которую я узнаю из тысяч, сотен тысяч, с работы возвращался отец. Что-то он сегодня рановато. Заказов нет? Да ну, от военных и стражников ему всегда поступают заказы на большую партию оружия. Отец, как говорит мама, совсем заматерел, набрал подсобных рабочих, обучает их своему ремеслу. Хорошее дело быть кузнецом. Нужное, особенно у нас, в слободе.
     — Привет, Верд! – отец присел рядом со мною на ступеньку крыльца. – Как ты себя чувствуешь?
     Ответить мне не дали. Из дома вышла мама.
     — Представляешь, Сталл, он сегодня дрова колол. Я пока на рынок сбегала, он за колун схватился!
     — Ну а как ты хотела, мать? Хозяин растёт. Вон он какой вымахал. Все в слободе говорят, что силы в нём немерено.
     — Да кто же против? – ответила мама. – Три дня тому назад общался со Всевышним, а сегодня уже работает…как взрослый.
     — Мужик! – отец засмеялся. – Ну что же, мать, если Верд в себя пришёл, давай ему подарок покажем? Ты с нами пойдёшь?
     — Нет, сами сходите. Я на стол накрою. Двух мужиков накормить – дело не простое, – ответила мама, заходя в дом.
     Мы вышли с отцом на улицу, повернули направо, зашли во двор к нашему соседу. Интересный подарок, если его нельзя дома держать. Из-за угла дома появился Хриз, друг отца. Когда-то они вместе занимались сельским хозяйством, но потом жизнь их развела в стороны.
     — Что, пора пришла, Сталл? Да, наши дети взрослыми стали. Ну, пойдёмте. Подарок скучает.
     Мы прошли на задний двор, прошли мимо хозяйственных строек, и сосед нас повёл в сторону...в моей груди сладко заныло предчувствие. Неужели...? О, да! Да не может такое счастье мне привалить! Неужели Триединый услышал мои молитвы? Да…в голове появилось имя – Уголёк. Чёрный, как смоль. Я повернулся к отцу.
     — Это мне?
     — Ну да, а кому же ещё? Как назовёшь, Верд?
     — Уголёк. Другое в голову и не приходит, – ответил я, протягивая руку к жеребцу. — А что, красивая кличка. Уголёк, надо же! – засмеялся Хриз. – А моя дочка его по-другому называла....
     Хриз запнулся, и я понял, что к моему Угольку прикасалась и приближалась ненавистная мне Альда. Та самая Альда, из-за которой моя жизнь за малым не оборвалась. Захотелось сразу же взять и увести Уголька с этого двора. Да, так мы и сделаем.


     ***


     Лейтенант Сталс со смотровой вышки осмотрел окрестности Эльсбрука. Не видно ни одного огонька в округе, нет запоздалых путешественников, спешащих укрыться за крепостными стенами города. Лейтенант сделал последний шаг с лестницы вышки, когда на башне ратуши часы пробили девять раз. Девять вечера, пора закрывать Главные городские ворота города. Лейтенант сделал отмашку своим подчинённым и услышал, как со скрипом заработали лебёдки сложного механизма закрытия массивных, обитых сталью, ворот города. Сталс сделал засечку в памяти: завтра на рассвете нужно дать задание стражникам смазать все механизмы земляным маслом и не забыть о цепях лебёдки.
     Многие не любили дежурство в ночное время. Понятное дело – спать ночью человек должен, а не таращиться с крепостной стены во мрак, выискивая что-то подозрительное. Особенно тяжело стражникам под утро. Наваливается дремота, веки тяжелеют. Но что поделать, служба есть служба. Город затихал, лишь со стороны слободы продолжали раздаваться звуки работающих машин и механизмов. Сталс любил общаться с людьми из слободы. Если их сравнивать с горожанами, то это равносильно сравнить небо и землю, Гирвен и Ниру, воду и огонь. Это равносильно сравнению городских, заплывших жиром магов города и заезжих магов-близнецов. Лейтенант хмыкнул, по привычке дёрнул себя за правый ус. Только дураки не поняли, что это было...ммм…ну так скажем, дружеское издевательство. Но хвала заезжим магам, растормошивших местное болото. Помогли они новому бургомистру. Хех...
     Лейтенант открыл дверь в караульное помещение, но остановился и прислушался. Со стороны города отчётливо слышался звук приближающихся всадников. Это было очень странно: даже гостей города предупреждали о распорядке закрытия ворот. Начало девятого, ворота должны быть на замке, и они закрыты. Кого на ночь несёт? Лейтенант выругался, притворил двери, вышел на мостовую, встречая всадников. В свете магических фонарей, двигающиеся всадники выглядели очень устрашающе: за их спинами, словно крылья, развевались плащи. Сталс присвистнул. Только вспомнил о магах-близнецах, они тут как тут. Ну надо же! Значит, дело срочное и неотложное!
     — Куда разогнались на ночь глядя, господа маги? – спросил лейтенант для проформы.
     — Именем Короля, лейтенант! Открыть ворота! – прокричал маг в красной мантии. – Жизнь людей в опасности!
     Был бы кто другой на месте этих магов, лейтенант бы потребовал бумаги, разрешение на выезд в ночное время от бургомистра города. Но в данном случае Сталс кивнул, подал стражникам команду поднять внутреннюю решетку и открыть городские ворота. Из караульного помещения вывалили стражники отдыхающей смены. Они с интересом рассматривали двух нашумевших магов. Раздался звук срабатывания стопорного механизма решетки, со скрипом открылись массивные ворота. Путь был свободен.
     — Благодарю за службу, орлы! – привстав в стременах, гаркнул маг в чёрной мантии. – О вас будет доложено самому главному лицу Объединённого королевства. Ура Королю, господа!
     По непонятной для стражников причине, они встали по стойке смирно, приложили правую руку к доспехам в районе сердца. «Ура» грянуло до того мощное, что оно всполошило в городе собак. Они ещё долго разрывали своим лаем городскую тишину, не понимая, что произошло.
     — Нет, ну ты без своих шуточек никак не можешь обойтись, Инвур, – тихо произнёс маг в красной мантии. – Я даже не представляю, что могло произойти с миром, если бы меня не было рядом с тобой!
     — Это точно, брат. Нира давно бы сверзилась на Теллуру, а реки потекли с юга на север. Слушай, а давай тебя сделаем королём какого-нибудь государства? Ммм...идея до того хороша, что я прямо растерялся!
     Лейтенант, услышав последнее предложение мага в чёрной мантии, закашлялся.
     — Клоун, что с тебя взять. Тридцать лет, а всё ещё мальчишка. Ладно, лейтенант, спасибо за службу и прощайте. Господа, извините нас ради всех богов.
     Лейтенант и его подчинённые не поняли, за что перед ними извиняются. Последнее, что они смогли вспомнить – яркая вспышка света и разноцветные блики, витающие над мостовой. Через пять минут лейтенант пришёл в себя, посмотрел на открытые решётку и городские ворота, накричал на стражников. Все замечания Сталса были устранены, воцарил привычный порядок. Только одного никак не мог понять лейтенант Сталс – откуда в его руке появился золотой. Он попробовал его на зуб, покачал головой, дёрнул себя за ус, посмотрел на Ниру и звёздное небо, хмыкнул и зашёл в караульное помещение.

     ____


     — Ты уверен, что у парня не всё в порядке с кровью? И вообще, откуда ты это знаешь? Кто тебе о парне рассказал?
     — Инвур, уверен. Я точно не знаю, что такое «проклятая кровь», но могу сказать одно – люди с такой кровью гонимые во всех двенадцать королевствах. Дело было ещё до Войны некромантов. У одного короля, название королевства не сохранилось, было два сына. Тоже, кстати, близнецы. Им было уже по восемнадцать лет, когда их отец заболел серой чумой и умер. Мать с великовозрастными сыновьями находилась в отъезде. Говорят, что она развлекалась на Великих озёрах. Там у Короля загородная резиденция была. Так вот, известие о смерти мужа так обрадовала жену, что все диву дались. Но по всем законам женщина никогда не может стать руководителем государства. Два сына и два совершенно разных характера. Один балабол и самодур, как ты, другой – умный, честный, рассудительный, красивый, умный....
     — Ты повторяешься, Эльвур, – перебил Инвур. – И ты увлёкся, расскажешь свою увлекательную историю потом, когда дело сделаем. За этим поворотом – закрытые ворота. Они из толстенных брёвен. За ними – слобода. Что предлагаешь? Твоё коронное «именем короля» здесь не поймут и нашпигуют нас арбалетными болтами. Нужно что-то другое придумать. У меня есть план, но он тебе не понравится. И вообще, пока нас никто не заметил из слободской охраны, давай остановимся, и ты расскажешь, что собираешься с парнем делать и где его лечить. Договорились? Чудесно. Вот под тем деревом и постоим десять минут, они ничего не решат и не изменят.
     — Ну…тебе тоже не понравится мой план, Инвур. Я о лечении Верда.
     — Нет, нет и ещё раз – нет! Если ты имеешь ввиду лечение парня у нашего отца, архимага и великого мага-лекаря! И думать не смей об этом. Он нас, без золотого в кармане, отправил учиться жизни, путешествуя по белому свету. Я домой не вернусь!
     — Значит, ты против? Ну, что же, Инвур, тогда нам прямая дорога до тракта, в слободе нам делать нечего.
     Эльвур тронул гнедого, направляясь в обратную от слободы сторону. Инвур выругался и крикнул:
     — Ну подожди, чего ты такой обидчивый? Да остановись же, брат! Бездна! Да согласен я, согласен, Эльвур. Парень, похоже, непростой, нужно ему помочь. Но о мире с отцом даже не заикайся.
     Эльвур подъехал к Инвуру, посмотрел на небо. Нира, звёзды, полный штиль, тишина.
     — Ладно, Инвур, какой у тебя план? Как через частокол попадём в слободу?
     Лицо Инвура, казалось, стало изнутри светиться. Глаза некроманта заблестели, и Эльвур понял, что брат находится в предвкушении очередного приключения.
     — У меня два варианта. Первый: я соберу всех летучих мышей в округе, и они начнут...ммм...кружить над стражниками, не давая им ни малейшей возможности спокойно вздохнуть. Стражники…нет, не пойдёт этот вариант, что-то с ним не так.
     Наверху, в ветках дерева, братья услышали сдержанный смех. Лурье подняли посмотрели вверх, но крона дерева была густая и поэтому братья ничего не увидели. Показалось? Вполне возможно.
     — Хорошо. Какой твой второй план, Инвур?
     — О, он просто гениальный! Я поднимаю из могил умертвия, они организованной толпой двигаются к выходу из слободы, стражники в панике открывают ворота, разбегаются кто куда, а тут мы с тобой. Нарядный все и красивые. Я умертвия отправляю обратно на кладбище, отвлекаю внимание, а ты тем временем занимаешься парнем. Вот же… и этот план не годится. С какого перепугу стражники откроют умертвиям ворота слободы?
     Сидящий на дереве уже откровенно громко смеялся. Смех был до того заразительным, что братья тоже рассмеялись. Прошло несколько минут и, ломая ветки и отчаянно ругаясь, на землю упал подросток. Он заохал, закряхтел, поднялся на ноги.
     — Люф? – спросил Эльвур. – Ты здесь откуда?
     — Эх, старый стал, хватку теряю, – пожаловался карлик. – Упал неудачно. А план у некроманта один другого лучше. Давно я так не смеялся.
     — Ещё раз засмеёшься – превращу в летучую мышь, – обиделся Инвур. – План хорош, и он бы сработал.
     — Да кто же против, верзила? Только потом известие о приключениях в слободке за несколько дней разнеслось бы по всем королевствам. Оно вам нужно? Эх, вы! Верзилы, одним словом. Весь ум у вас в рост ушёл.
     — А по рогам не хочешь получить, карлик? – оскалился Инвур.
     — Нет у меня рогов, верзила!
     — Сейчас вырастут, или я – не некромант!
     — А ну-ка, тихо! Как дети малые, честное слово! Не хватает, чтобы нас в слободе услышали. Уважаемый Люф, что вы здесь делаете? – задал вопросы Эльвур. – В случайные совпадения я не верю.
     — Понял, верзила, как с уважаемыми...эээ... карликами нужно себя вести? Магда послала вам помочь. Она же сильная ведунья. Да и меня иногда что-то такое посещает. Особенно после того, как я плотно поужинаю. У вас, как я понимаю, верёвок с собой нет?
     — Есть, но верёвки короткие, метров по пять, – ответил Эльвур.
     — Это не беда. Я захватил длинные и тонкие верёвки из шерсти летучих мышей. Не верите, что такие верёвки бывают? Это вы Магде скажите! Ну вот, поднимусь на верх частокола, а потом слово скажут мои, точнее – ведьмины, особые травки. Охранники, в аккурат, до утра проспят. Ну, как план?
     — Дерьмо, а не план, – буркнул Инвур.
     — Отлично! – ответил карлику Эльвур. – Куда ехать? Когда начнём?
     Люф свистнул, из зарослей кустарника на дорогу вышел…осёл. Инвур хотел было засмеяться, но, увидев злое лицо брата, воздержался. Карлик, как заправский наездник с разгона запрыгнул на осла, и компания двинулась не в сторону слободы, а в лес. Двигались они по одному карлику ведомой звериной тропе. Инвур шипел и плевался, когда получал по лицу очередной удар веткой.
     — Люф, как ты так хорошо видишь в темноте? – спросил Инвур.
     — Да «кошачьего глаза» принял немного. Всё видно, как днём. Дать? Правда, забористое питие, ужас!
     — Знаю я ваш народ. Мстительные вы, карлики. Нет гарантии, что слабительное мне не подсунешь, – буркнул Инвур, уворачиваясь от очередной ветки.
     Карлик на осле, за ним маги на лошадях выехали на небольшую поляну, приняли левее. На краю поляны карлик спрыгнул на землю, достал из заседельной сумки моток тонкой верёвки и мешочек с травами.
     — Малыша с собой заберите. Он маленький ещё и всего боится.
     Братья стали крутить головой, выискивая маленького брата Люфа. Тот засмеялся, показал пальцем на осла.
     — Так зовут моего верного коника, дылды.
     — Мы разве не с тобой, Люф? – спросил Эльвур.
     — А что вы у частокола будете делать? На звёзды смотреть? Я и сам прекрасно заброшу верёвку, да и лазать по ней умею быстро. Не, вы езжайте в сторону ворот слободы, только из лесочка не выходите. Я вам дам знать, когда всё закончу.
     — Вот же гад! – негодовал Инвур. – А нас ты зачем тогда за собой потащил через лес? Да у меня вся рожа горит от веток. Сволочь!
     Люф посмотрел на магов, почесал затылок.
     — Как это зачем? Ну как это зачем с собой тащил? Скучно мне одному, вот и всё!
     Пока маги приходили в себя, и Инвур подбирал для карлика крепкое словечко, тот исчез за деревьями.
     — Ну недоросль! – кипел Инвур. – Ну и сволочь!
     — Я всё слышу, дылда! – донеслось издалека.
     Эльвур рассмеялся, тронул гнедого. Инвур, продолжая ругаться, двинул следом. За ними трусил осёл Малыш.


Глава 7



     Как мне показалось, я только заснул, но пришло время вставать – я слышал голос отца и мамы. Они, когда завтракали, всегда разговаривали тихо. Отец уходил на работу рано, ещё затемно. Мама ему с собой готовила еду и наливала во фляжку – неизменный квас.
     «Квас – это здоровье, сынок», – всегда говорил отец.
     Да, после кузни, в которой был сущий ад, выпить кружку кваса – дело хорошее. Я закрыл глаза, начал дремать, но резко сел в кровати. Помимо голосов родителей, я слышал знакомый голос мага Эльвура и ещё чей-то, но тоже знакомый. Быстро одевшись, я вышел в просторный зал. Да, так и есть. Родители и два мага. Эльвур – в красной мантии, второй, в чёрной мантии, мне не был знаком. Но вот голос…этот голос я определённо где-то слышал. Мама, сидя на диване, плакала, отец посмотрел на меня очень серьёзно.
     — Сынок, ты присядь, присядь. Тут дело такое, – отец отвёл глаза в сторону. – В общем, тебе с господами магами нужно уехать. Дело в том, что у тебя проблема со здоровьем. Короче говоря, если тебя не вылечить сейчас, то ты через полгода можешь полностью ослепнуть. Вот так. Хотим мы этого с матерью, или нет, но особого выбора нет. У господ магов отец – очень хороший специалист своего дела. Он сумеет тебя сделать здоровым. Маричка, да не хлюпай ты носом, лучше собери парню одежду и еды в дорогу.
     — Нет-нет! – запротестовал Эльвур. – Насчёт еды даже и не думайте. А вот насчёт вещей, это да, дело нужное.
     Маг начал перечислять маме список того, что крайне необходимо в дороге, то, что мне понадобится в первую очередь и на первое время. Как оказалось – вещей было нужно не очень много, потому что маги планировали делать остановки на ночлег или в трактирах, или в городах, которые мы будем проезжать.
     — Лошадь мы тебе купим по дороге, пока со мною будешь ехать, – сказал Эльвур.
     — У меня есть конь, – сказал я.
     — Да, у него есть жеребец. Они с мальчишками с детства на лошадях гоняли, так что с этих проблем не будет, – вставил отец. – Сынок, ты пока вещами займись, я коня оседлаю, в сумку овса насыплю. В общем, занимайся своими делами.
     Маг в чёрной мантии посмотрел на меня внимательно, подошёл поближе. Взгляд у него стал какой-то странный, как будто он смотрел на меня, но меня не видел.
     — Ты инициализацию не проходил ещё? – задал маг странный вопрос.
     Слово для меня было не знакомое, я пожал плечами, мол, нет.
     — Эльвур, брат, ты когда-нибудь видел универсала? – произнёс маг очередное странное для меня слово.
     Эльвур подошёл ко мне, и опять я увидел этот странный взгляд. Маг присвистнул, отступил от меня на несколько шагов, осмотрел с ног до головы.
     — Вот это сюрприз! Да тебе, парень, прямая дорога в Академию. И как я сразу не посмотрел истинным взглядом? Молодец, Инвур!
     — Да, я такой. А ты меня постоянно ругаешь, братец. То скелеты не те, не свежие, то умертвия хороводы водят странные и через костёр прыгают весело и задорно.
     — Не пугай людей, совесть имей, Инвур! – поморщился Эльвур.
     Инвур – некромант?! Совсем недавно я о них прочитал книгу. Действие в той книге происходило во время Войны некромантов. После прочтения, у меня сложилось чёткое представление, как должен выглядеть некромант. Борода, злые глаза, руки с выступающими на них синими венами, под ногтями – жирный слой земли. Но самое главное – они были жестокими и беспощадными. Что я вижу сейчас? Молодой и улыбающийся мужчина. Мужчина из моих сновидений, впрочем, как и Эльвур. Уголька забыл! Он тоже был в сновидениях. Если все мои сновидения сбываются, то нам предстоят такие приключения, что… Нет, о них сейчас лучше не думать.
     Вернулся отец, мама вышла из моей комнаты с огромной заплечной сумкой. Я вздохнул. Вот куда она столько вещей положила?
     — Верд, на кровати новый костюм, поди переоденься, – сказала мама, вытирая слёзы.
     Я увидел на кровати переливающийся разноцветными пятнами, похожими по форме на соты пчёл, кожаный костюм. О таком костюме в слободе многие мечтали. Сверху костюма лежал широкий кожаный ремень чёрного цвета со специальными петлями для ношения оружия. Взяв в руки пояс, я почувствовал, что он неестественно тяжёлый. В потайном кармане я нащупал десять кругляшей. Десять золотых. Деньги возьму, но при первой же возможности, когда заработаю – всё отдам, всё, до последнего медяка.
     Когда мы отъехали от дома, я остановил Уголька, оглянулся назад. Свет из окон дома хорошо освещал улицу. Я посмотрел на дом, на невысокую ёлку, которую мы с отцом всегда наряжали на праздник смены года. Я старался всё это запомнить, запомнить на всю жизнь, потому что я знал, что вернусь сюда нескоро. С характерным звуком открылась калитка нашего соседа Хриза, в ночи я заметил размытую серую тень. Кто-то из братьев тактично кашлянул. Да, пора ехать. Я погладил Уголька по шее, он тихонечко заржал, и мы направились в сторону ворот слободы. Моя размеренная жизнь закончилась. Закончилось моё детство и юношество. Я стоял на пороге самостоятельной взрослой жизни, и я в этом отдавал себе полный отчёт.
     Ход у Уголька был на удивление мягким, поступь – лёгкая. У кого у кого, но у меня был большой опыт, чтобы сравнивать моего коня с другими. Сколько нами, парнями из слободы, было объезжено лошадей – просто несчётное количество. Были и гнедые, каурые и белоснежные. Поступь у Уголька особая и ни с чем не сравнимая. Держи в руках тарелку с налитой в неё водой – капли не расплескать. Мы миновали приоткрытые ворота в слободку, я даже остановился возле лежащих на земле стражников. Их что, маги убили? Зачем? Но через некоторое время раздался богатырский храп одного из стражников, на душе стало спокойно. Спят. Но сон странный. Да и в воздухе витал какой–то сладковатый запах, во рту стало свежо. Мы отъехали несколько десятков метров от ворот, когда они с лёгким стуком закрылись. По ту сторону частокола кто-то начал тихо разговаривать. Я отчётливо расслышал:
     — Вот за что мне такое наказание? В лес ночью – иди, в колодец за жабой–попрыгуньей – ныряй. И меня в благодарность за все мои добрые дела кое-кто называет недорослью и сволочью.
     Эльвур тихо засмеялся, посмотрев на меня, сказал:
     — Не обращай внимание. Это наш с братом хороший знакомый.
     — Ты меня в вашу компанию не приписывай, брат. Такие сволочи мне не друзья и не товарищи. Если бы не мазь чудодейственная, то мы бы с тобой родителей Верда до смерти напугали. Да и парня до икоты. Так что, не надо, не надо....
     О чём шла речь, я так и не понял, меня занимали совершенно другие мысли. Пройдёт какое-то время, и мы с Угольком должны стать лучшими друзьями. В противном случае, дорога превратится в одно большое мучение и трату огромного количества нервов. Уголёк, словно прочитав мои мысли, повернул голову чуть назад, всхрапнул. Я погладил его по гриве, конь смешно запрядил ушами.
     Дорога вильнула в сторону, за поворотом начиналась прямая, как стрела, дорога до Эльсбрука. От множества проходивших по этой дороге гружённых телег земля превратилась в подобие камня. Даже после обильных дождей и осенне-весенней распутицы, на дороге никогда не образовывались глубокие колеи и огромные лужи. Люди рассказывали, что когда-то, много столетий назад, в нашей слободе жили удивительные и сильные маги-добродеи. Они разъезжали по всему свету, даря людям жизнь и добро. И плохим, и хорошим, старым и молодым. От этих магов осталось одно воспоминание и предания. Одно из них гласило, что под существующей дорогой, по которой мы сейчас ехали, находится самая настоящая каменная дорога.
     Проехав пару сотен метров, мы остановились. Сзади-сбоку послышался шум ломающихся веток кустарника, недовольное сопение и стук копыт о дорогу. Я посмотрел назад: на осле нас догонял человек маленького роста. Я вначале подумал, что это какой-то мальчик, но потом понял, что ошибся на осле находился карлик. По преданию, кто увидит карлика, тот будет богатым. Ну, что же, я не против. Богатый, значит так тому и быть. Свет Ниры отражался от гладко выбритого черепа карлика, создавая иллюзию, что сам карлик излучает сияние. Глаза – на выкате, небольшой приплюснутый нос, узкие губы. Одежда свободного покроя, сапоги с острыми, загнутыми носами. Колоритная личность, одним словом. Карлик подъехал к нам, осмотрев каждого.
     — Если вы меня ждали, то вот я. Чего застыли, как каменные изваяния?
     — Люф, с тобой всё нормально? – спросил Эльвур.
     — Нет, не нормально, – ответил карлик. – Лучше бы дылда со скелетами развлекался. Короче говоря, с вас два золотых, маги!
     — Да с какого это перепуга, малорослик? – спросил Инвур.
     — Куртку порвал, вот чего!
     Он повернулся к нам спиной, на куртке был вырван огромный кусок ткани.
     — Ладно, чего уже, поехали, – трогаясь с места, произнёс карлик.
     Маги не двинулись с места. Люф остановился. Эльвур громко свистнул, я услышал громкий лай собаки. Кусты затрещали и на дорогу выбежало лохматое чудовище. Собака передвигалась огромными прыжками и казалось, что она надолго зависала в воздухе.
     — Решили меня собакой затравить! Злые люди, злые! – прокричал Люф, спрыгивая с осла.
     Осёл ломанулся в кусты следом за карликом. Ещё долго в лесу был слышен звук ломающихся кустарников и отборная ругань. Маги спешились. Собака, в холке по пояс магам, попыталась остановиться, но снесла Инвура, тот упал на дорогу.
     — Герда, да моя ты девочка! – Эльвур приобнял собаку, погладил её. – Нагулялась?
     Инвур, отряхиваясь от пыли, недовольно сказал:
     — Вот так всю жизнь. Кормишь её, сам не доедаешь, а она тебя в пыль. Хорошо, что луж нет.
     Из кустов показалась голова карлика. Он замер на месте, но добрый пинок сзади от осла помог ему вылететь на дорогу. Герда подошла к Угольку, обнюхала его. И мой конь сделал то, чего никто не ожидал. Он взял собаку губами за ухо, потянул её в сторону. Это показалось всем знаком – «ты младшая, не путайся под ногами, понятно».
     — Ну дела! – протянул Инвур.
     — Чему ты удивляешься, брат? И Уголёк, и Герда с островов Правды. На тех островах лошадь всегда в приоритете, обязанность собак – их охранять. А память передаётся из поколения в поколение, вот тебе и результат. Двигаемся до тракта, поворачиваем налево. По тракту двигаемся до ближайшего города, деревни. Без разницы. Будем ориентироваться по времени и по Гирвену.
     — Ну да. Так нас просто из своих жадных и сладострастных объятий Аделина и выпустит. Я хоть и умыкнул у неё кошель с деньгами и чековую книжку, и на время её задержал, но братство, как ты мне объяснил – везде, – возразил брату Инвур. – Больше чем уверен, что она, когда придёт в себя и всё вспомнит, после поддержки братства деньгами, наймёт сотню наёмников и двинет за нами. Куда мы едем – она прекрасно осведомлена. Две сотни вояк-головорезов, десяток магов и из нас получится отличное жаркое. Нет, твой план не подходит.
     — Хм...брат, тогда свой предлагай.
     — Вернуться к Южному морю, нанять корабль и в дорогу.
     — И сколько это времени займёт? А я тебе скажу так, брат: месяца три, никак не меньше. Ты о болячке Верда не забыл? Вот то-то же.
     — Я так и знал. Попробуй только свяжись с людьми и всё, прощай сытая жизнь и крыша над головой. А меня Магда предупреждала. Эх...ну вот что с вами поделаешь, люди? Если бы не парень, то я бы был на половине пути до уютной избушки ведьмы. Ладно, слушайте меня, дылды, – произнёс Люф.
     — По рогам получишь! – прошипел Инвур.
     — Это за недоросль. Если мы свернем в лес, то через сутки выйдем к тракту, очень древнему и людьми забытому. По нему и будем двигаться. Вот только там городов и живых людей давно нет.
     — А что, там полно мёртвых людей? – встрепенулся Инвур.
     — О, ты там такого насмотришься, что некромантия покажется детской забавой.
     — Нет у нас особого выбора, Люф. Веди нас к этому тракту. В обед сделаем привал на пару часов, немного отдохнём.
     — Люф, только не веди нас дурацкими тропами с огромным количеством веток.
     — Ладно. За мной, – сказал Люф, поворачивая осла к лесу. – Только сильно не шумите, хорошо?
     Я смотрел со стороны на происходящее и многое не понимал. Но одно я понял – путешествие будет долгим и тяжёлым. Это не по тракту ехать и отдыхать в трактирах или в гостиницах. Поклажа у моих спутников – не очень-то и большая. Но лес, как говорится, и прокормит, и напоит. Раньше же люди как-то жили без удобств и ничего, никто не жаловался. Цивилизация избаловала людей, сделала их более нежными. Словно прочитав мои мысли, Эльвур спросил у Люфа о еде.
     — Что-нибудь придумаем. Я же не сказал, что мы будем всё время ехать по тракту и никого не встретим. Есть поселения людей, и не только людей, где можно купить продукты. Было бы золото, а еда найдётся. А тому дылде и похудеть не мешает.
     Ехавший рядом со мною Инвур засопел, но промолчал. Уголёк сам выбирал более ровную дорогу. Даже здесь, в лесу, меня поражал его плавный ход. Нужно узнать, что он любит больше всего и периодически его баловать. Некоторые лошади любили чёрный, подсоленный хлеб, многие с удовольствие ели морковь или яблоки. Герда мелькала везде: слева, справа, сзади и впереди. Она передвигалась бесшумно, несколько раз перепугала до смерти карлика и его Малыша.
     Минула ночь, утро. Мы не спеша продвигались в глубь леса. Сама природа менялось с каждым часом нашего путешествия, появилось много кустарников, облепленных разноцветными ягодами. Несколько раз мы выезжали на поляны, накрытые разноцветным покрывалом осенних цветов. Гирвен поднялся достаточно высоко, мы остановились на привал. Есть совершенно не хотелось, было одно желание – поспать. Инвур, расседлав, как он называл серого в яблоках, жеребца, расстелил одеяло, под голову положил седло и через несколько минут сладко посапывал. Я, расседлав Уголька, обтёр его пучком травы, отпустил пастись на поляну, где было полно сочной и пока зелёной травы.
     Разноцветные цветы, деревья с жёлто-бордовыми листьями, голубое безоблачное небо и яркий Гирвен. Всё это создавало впечатление покоя. Я лёг прямо на траву, на достать одеяло у меня уже не хватило сил. Глаза сами собою закрылись, меня начало качать на волнах усталости, и я провалился в сон. Снилось непонятно что. Хоровод, который водили молодые девушки в ночных рубашках. На головах у них были венки, сплетённые из свежесобранных цветов. Посередине этого великолепия находился я. Передо мною, на невысоком белоснежном столике, находилась ваза с фруктами, которые я никогда в жизни не видел.
     Через тонкий и полупрозрачный материал их ночных одеяний просвечивались соблазнительные тела. Молодые, полные сил и желания. Я не мог оторвать взгляда от девушек, но почему-то всё моё внимание занимала ваза с фруктами. Одна из девушек держала большой кубок, как я понял, с водой. Она мило мне улыбнулась, подошла поближе и начала выливать содержимое кубка мне на голову. Потом я услышал голос девушки, не устававшая повторять: «проснись, Верд, нам пора в дорогу». Замечательный сон и такое неожиданное окончание. Струйка воды стала ещё больше, и я проснулся.
     Странно, но Гирвен находился низко над горизонтом. Сколько же мы проспали? Люф убегал от разъяренного, с мокрой головой, Инвура, Эльвур сладко потягивался. Не поймав карлика, Инвур вернулся.
     — Когда-нибудь я этого малорослика убью. Что за мода лить воду на спящего человека? И тебе досталось, Верд? Давай объединимся и как-нибудь над карликом поиздеваемся. Согласен? Во-от, родственная душа нашлась. С моим братцем каши не сваришь. Кстати о еде. Жрать хочется – сил нет терпеть. Гирвен уже низко, братец, может, здесь и остановимся на ночёвку?
     Эльвур посмотрел на светило. Через пару часов Гирвен отправится на боковую.
     — Что-то странное с нами произошло. Ты меня знаешь, брат, я не люблю днём спать. Не понимаю, почему я заснул и почему мы так долго спали. Или это усталость или что-то другое.
     Люф подошёл к нам из-за спины.
     — Нет, это я виноват. На этой поляне полно ведьминых кругов. Не досмотрел, вы уж извините меня. Мы могли бы вообще не проснуться. Хорошо, что Магды нет рядом, она бы мне устроила трёпку. Мы оставили болота по правую руку, а ведьмы всегда селятся возле болот.
     — Далеко до болот? – спросил Эльвур.
     — Да нет. Около тысячи ваших шагов. Не больше.
     Со стороны болот раздался чей-то крик:
     — Помогите! Помогите, люди!
     Я вскочил на ноги. Этот голос я мог узнать из тысячи других.


Глава 8



     Сказать, что Аделина была в гневе – это значит ничего не сказать. Она была в ярости, которая мешала нормально воспринимать окружающий мир, адекватно реагировать на происходящее вокруг. Спутники Аделины не решались к ней приблизиться, искоса посматривая в её сторону. Такой разгневанной рыжеволосую бестию они видели первый раз. Посетители ресторана, так и не разобравшись, что же на самом деле произошло, и почему много поломанной мебели, продолжили отдых. Мужчины обратили внимание на вставшую из-за стола ослепительно красивую женщину в чёрной мантии. Когда рыжеволосая направилась в сторону выхода из ресторана, её остановил распорядитель, потребовавший расплатиться за заказанное вино. Причём, самое дорогое, двадцатилетней выдержки.
     — Уйди с дороги! – потребовала магиня.
     — Как это уйди? Госпожа маг, закон для всех – закон. Соизвольте...
     Подошли двое подвыпивших, в возрасте, мужчин. Они остановились за спиной Аделины, один из них осмелел настолько, что приобнял девушку за талию. У той от удивления приподнялась бровь, девушка посмотрела по сторонам. Никто из посетителей не обратил на это внимания.
     — Руку убрал, пока я её тебе не оторвала, кобель, – произнесла Аделина. – Считаю до одного.
     — Ну что ты такая нервная, магиня. Ох, как меня это заводит! У тебя нет денег, у нас они есть. У женщины всегда есть то, что необходимо мужчине. Девочка, ты понимаешь меня? Мой намёк очень и очень прозрачный, ты не находишь?
     — Милый, дай мне время собраться с мыслями. Ты мне только что предложил оказать услугу за деньги. Я правильно поняла твой намёк, пузатик? Я окажу тебе услугу бесплатно. Умри, сука! Заметь – я это делаю не за деньги!
     Музыканты, наигрывающие какую-то мелодию, с выпученными от страха глазами посмотрели в сторону выхода из ресторана. Женщина в чёрной мантии пропала из поля зрения, вместо неё возникло чёрное облако. На какой-то момент времени музыкантам и тем посетителям, которые наблюдали за происходящим, показалось, что эта чёрная туча – скопище мошкары. Двое пожилых мужчин и распорядитель внезапно схватились за горло, стали задыхаться. Через несколько секунд их лица превратились в подобие растревоженного улья, только вместо пчёл там беспрерывно двигались мошки. Они лезли в уши, нос, рот, в глаза, они сжирали плоть человеческую. Вместо лиц у мужчин и распорядителя посетители ресторана увидели совершенно гладкие черепа с пустыми провалами глазниц. Находящиеся в зале люди от увиденного впали в ступор. Они смотрели на происходящее и не могли выдавить из себя ни одного слова. Людей парализовало, они не смогли ничего с собой сделать, не могли пошевелиться.
     Тем временем, мошкара продолжала разъедать плоть двух мужчин и распорядителя и через пять минут, на том месте, где только что стояли вполне упитанные и довольные жизнью мужчины, стояли скелеты, рвущие на себе одежду. То, что когда-то называлось одеждой, находилось на полу, белоснежные кости зловеще отсвечивали в свете магических фонарей. В пустых глазницах скелетов вспыхнул красный свет, который становился всё насыщеннее и ярче. Из облака мошкары вышла магиня. Она осмотрела внимательно весь зал, бросила прощальный взгляд на своих помощников.
     — Убейте всех, кого увидите! Вперёд!
     Скелеты направились в глубину зала, Аделина присела за столик, за которым недавно ужинали мужчины, превращённые ею в умертвия. Женщина сделала глоток вина из недопитого бокала, оценила качество этого вина, его вкус. Чёрное облако направилось в глубину зала, к столикам с посетителями.
     — Нам свидетели не нужны. Свидетели моего позора, – сказала Аделина. Она щёлкнула пальцами, чёрное облако направилось в глубину зала, к столикам с посетителями.
     Рыжеволосая красавица сделала ещё глоток вина, встала из-за стола и направилась в сторону двери ресторана. Выйдя из ресторана на улицу, некромант повернула направо, в сторону городской ратуши. Проходившие стражники остановились, молодой лейтенант проводил взглядом точёную фигуру молодой женщины. Маг сопровождения патруля, недоумевая, покачал головой: за последние несколько дней это уже второй некромант, который посетил славный город Эльсбрук. В совпадения маг не верил, как и не верил он в то, что некроманты могут приносить людям пользу. История – вещь упрямая, там, где находится чёрный маг, даже если это и хорошенькая женщина, жди беды.
     Аделина свернула на аллею городского парка, выбрала скамейку подальше от магического фонаря. Она посмотрела вверх, туда, где безмолвствовала Нира. Как показалось девушке, щербатая Нира над ней насмехалась. Какие-то два мага, имена которых Аделина так и смогла вспомнить, мало того, что обокрали её, так и осмелились насмехаться над ней, над чёрным магом! Да кто они такие? Какие-то провинциальные маги, которые знают от силы с десяток плетений и заклинаний? Жалкие черви, которых необходимо растоптать. На женщину навалилось состояние безразличия. Это состояние всегда наступало после того, как происходил неконтролируемый выброс тёмной энергии. Руки задрожали, голова стала болеть. Неожиданно для себя магиня, чёрный повелитель, расплакалась. Чисто по-женски. Навзрыд.
     Успокоившись, Аделина приняла решение, в данном случае единственное и правильное: она нащупала в сумочке алхимический карандаш, разломила его пополам. Яркая вспышка на миг осветила лицо девушки. Дело сделано, теперь остаётся только ждать. Ждать или свою смерть, или…что «или», девушка не знала. Нужно просто ждать и будь, что будет.
     По аллее шёл высокий седовласый мужчина в темном костюме, в руках у него была трость. Это всё, что Аделине удалось рассмотреть в свете фонарей. Мужчина подошёл к скамейке и перед тем, как присесть, достал из кармана платок, протёр им сидение и спинку скамейки. Брезгливо, двумя пальцами, он выбросил грязный платок на дорожку аллеи, присел. Молчание продлилось недолго.
     — Вам лет тридцать, девушка? – спросил мужчина и, не дожидаясь ответа, добавил: – Да, глупо умирать в таком возрасте. Братство вами очень недовольно. Очень. Что вы помните из произошедшего с вами? Рассказывайте всё с самого начала, не пропускайте никаких мелочей. Ну-с, я вас слушаю.
     После рассказа Аделины, мужчина некоторое время молчал.
     — Один брат-близнец – маг Огня, говорите? Второй был без мантии. Всё верно? М-да...о таких артефактах, которые называются «Забвение», я только слышал. Вам повезло, что вы остались живы, милочка. Пройдёт ночь и утром вы всё вспомните. Я вам скажу, что за одним столиком с вами сидели маги Эльвур и Инвур Лурье. Они, возможно, сами не поняли, в какую игру ввязались. Наш объект, за которым мы очень долго вели наблюдение, теперь скрылся в неизвестном направлении. Где его искать – неизвестно. Мы будем этим вопросом заниматься.
     — Если вы давно подозревали, что парень именно тот, в ком проснулась кровь Неназываемого, то почему его сразу не убили? – спросила девушка.
     — Вопрос правильный, но ответ на него вы не получите. У вас не тот уровень, чтобы это знать. Ваша задача будет в следующем – вы, за пределами города, завтра проведёте обряд единения, найдёте следы магов и парня. Возможно, они будут двигаться вместе. Мы вам одолжим деньги, чтобы вы, милочка, снарядили за ними погоню. Магов – в расход, парня необходимо доставить живым. В любом городе есть наши люди, они окажут посильную помощь. Вот вам новый, так называемый, алхимический карандаш.
     Мужчина некоторое время молчал, словно над чем-то усиленно размышляя.
     — А теперь – лично от меня. Вы мне почему-то очень симпатичны. Не потому, что женщина. Я изучил ваш послужной список. Вы всегда добивались своей цели и всегда безошибочно выполняли порученные задания. Допускаю, что не по вашей вине произошло то, что произошло. Собственно, поэтому вы до сих пор живы. Это информация конфиденциальная. Парень нам нужен для решения важнейших политических вопросов. Вопросов всего Мира, если хотите, милочка. Поэтому, сделайте всё возможное, проявите свой талант, но доставьте парня в братство. На этом всё, вот вам деньги на расходы. Их вы можете не жалеть, отчёт о тратах никто не потребует.
     Мужчина прошёл по аллеи несколько метров и исчез в яркой вспышке света. На скамейке Аделина увидела пухлый кошель. Девушка открыла его, улыбнулась. Шанс реабилитировать себя появился, и она этим шансом обязательно воспользуется.


     ***


     Пригород Эльсбрука.
     Королевство Ингария,
     Два часа пополудни.


     На пересечении Королевского тракта и дороги, соединяющую Эльсбрук и Слободу, собралось большое количество вооружённых людей. Кожаные доспехи, арбалеты, луки, мечи, круглые деревянные щиты, обтянутые проверенной в масле кожей, умбоны начищены до зеркального блеска. Нет лишних разговоров, не слышен смех. Серьёзные люди, железная дисциплина. Воины удачи, наёмники. Пожилой седовласый капитан прищурился, посмотрев на Гирвен.
     Часы на городской башне ратуши пробили два раза. Госпожа задерживалась и это очень сильно капитана Стирлоу нервировало. Он, как бывший кадровый военный, любил во всём точность и пунктуальность. Капитан подал отрывистую команду, воины удачи построились в шеренгу по двое. Все замерли, пожирая глазами капитана. Стирлоу прошёл вдоль шеренги, внимательно всматриваясь в лица каждого воина. Все, как на подбор. Высокие, здоровые и сильные. Остановившись рядом с воином со светлыми, слегка вьющимися волосами, капитан втянул воздух.
     — Выйти из строя на два шага, воин! Забыл наши правила, сынок? – спросил капитан, обходя вокруг вышедшего из строя воина.
     Воин опустил глаза.
     — Я не слышу ответ, сынок! – тихо произнёс капитан. – Язык проглотил? Кто твой сержант?
     — Я, господин капитан.
     Из строя вышел невысоко роста, крепко сбитый человек с небольшой прямоугольной сержантской бляхой на панцире. Тёмные волосы тронула ранняя седина, нос поломанный и приплюснутый, через правую щёку – рваный шрам. Хороший воин, но плохой начальник. Сержант посмотрел на светловолосого воина, от которого исходил запах вина.
     — Сержант, это так ты относишься к своим обязанностям? Почему этот…в строю пьяный? Что полагается по нашим законам? Знаешь? Приступай.
     Капитан подал команду «кругом». Наёмники услышали сдавленный стон, булькающий звук. Все знали, что происходит за их спинами. Опять прозвучала отрывистая команда «кругом». Наёмники увидели, как в пыли дороги, зажимая горло руками, лежит любитель выпивки. Он пытался хоть как-то остановить кровь. Тщетно. Глаза воина через некоторое время закрылись, по телу прошла волна судорог. Человек сделал свой выбор, нарушив святое правило воинов удачи.
      — Браво, капитан! – услышал Стирлоу. – Я не ошиблась в своём выборе!
      Капитан очень удивился, что не услышал звук подъехавшей на белоснежном жеребце женщины в чёрной мантии.
     — Извините, капитан. Задержалась с обрядом единения, – произнесла женщина, спешившись.
     — Да, госпожа Аделина. Я не знаю, что это за обряд, но опоздать – ваше право. Вы платите деньги, мы выполняем поставленную перед нами задачу. Вы выяснили, куда направились беглецы-преступники?
     — Обижаете, капитан Стирлоу. Конечно выяснила, и у нас теперь есть незаменимый помощник.
     Зеленоглазая женщина в чёрной мантии показала рукой на небо. Капитан и наёмники подняли головы вверх. На фоне голубого неба парил белоснежный орёл.


     ***

     — Эх, вы! Дылды, они везде дылды! Да не шарахайся ты так, Верд. И сам утонешь и девку не спасёшь. Палку ей протяни, паря, палку! Во, хорошо, а ты милая, держись за неё, пока верзила в чёрном с верёвкой не вернётся. Схватилась? Крепко? Ну, хорошо!
     Люф бегал по кочкам болота, я лежал на животе на более-менее твёрдой земле. Альда смотрела мне в глаза, и это выводило меня из равновесия. Эльвур держал меня за ноги, а маленький человечек, прыгая с кочки на кочку, сыпал советами.
     — Хотел бы я знать, Альда, какого лешего...
     — Эй, не называй его имени…ну вот, поздно! – прокричал Люф, хватаясь за голову.
     «Б-у-у-ль» раздалось в метре от Альды. Болото вздохнуло, на её поверхности образовался гигантский воздушный пузырь. Он некоторое время дрожал, словно не решаясь лопнуть, но потом с оглушительным звуком взорвался. Меня обдало омерзительным запахом, голова была похожа на одну из кочек, по которым прыгал Люф.
     Что-то мягкое ткнулось часть тела, которая ниже спины. Что происходит? Уголёк стоял на твёрдой земле и Эльвур сразу сообразил, что мой конь хочет сделать. Маг протянул мне поводья лошади, я крепко за них схватился.
     — Меня кто-то вниз тянет, Верд!
     — Это леший-водяной, он охраняет болото! – пояснил карлик.
     — Мне это сейчас не интересно, – сказал я. – Ты хорошо за палку держишься, Альда?
     Та еле заметно кивнула. Она уже погрузилась в болото почти с головой.
     — Уголёк, тяни, родимый, – закричал я и почувствовал, что мой конь упирается и идёт назад. Полметра, метр. Альда уже показалась из воды по грудь. Ещё немного, ещё. Есть! Альду вывернуло наизнанку.
     Инвур, запыхавшись от бега, произнёс:
     — Кто мне скажет, зачем я мчался, как ветер за этой верёвкой? Вы и без неё прекрасно справились.
     — Ничего, ничего, дылда! Тебе похудеть нужно. Всем женщинам нравятся худые и злые маги, – засмеялся Люф.
     — Получишь у меня, малорослик. – парировал Инвур. – Я стройный, как та осинка. И не надо на меня наговаривать.
     Из зарослей каких-то непонятных кустов выглянула морда лошади Альды. Белла, так её, по-моему, звали. Она подошла к хозяйке, посмотрела на меня, узнала. Я протянул к лошади руку, она её обнюхала и удивлённо на меня посмотрела. Ну да, эта Белла любит белый хлеб. Зачем ей моя пустая ладонь?
     — Так как ты в болоте оказалась? – спросил я у Альды.
     — Белла испугалась такого же пузыря. Она меня сбросила, ну и…вот.
     — Ты хоть понимаешь, что твои родители с ума сойдут, Альда?
     — Да, девушка, – поддержал меня Эльвур, – Верд дело говорит. Искупаетесь в ручье, одежду постираете и домой, к маме и папе.
     — Но…– попыталась возразить Альда, но тут вмешался карлик.
     — Они хоть и люди, но правы на удивление даже мне. Девушке не место с нами. Таких болот ещё будет уйма. Только домой, девушка, только домой. Вот вернётся Верд в слободу – бегайте с ним, куда хотите.
     Наши слова для Альды были, как пощёчина. Ничего, переживёт. Она для нас будет обузой. Не в плане кормёжки, а из-за тяжёлых походных условий. Через месяц, может чуть позже, грянут морозы. Тогда что с ней делать? Да, прав и маг и Люф, ей нужно возвращаться домой. Уехали мы не так далеко, так что…
     Пока мы возвращались к месту стоянки, я дважды спросил у Альды о её побеге из дома, но ответ так и не получил. Идущий впереди нас карлик, повернулся ко, покрутив пальцем у виска и закатив глаза, Инвур хмыкнул, Эльвур ударил его по затылку. Альда ушла купаться в ручье и стирать одежду. Я отдал ей на смену свой запасной походный костюм. Герда, проявив женскую солидарность, отправилась за девушкой. Люф искоса посматривал на меня, делал всевозможные рожицы.
     — Верд, пойдём лечебные ягоды соберём. – предложил карлик. – Твоей...э....знакомой после купания нужно попить лечебный отвар. Да и нам он не повредит. Маги развели костёр, в огромном котле уже что-то аппетитно пахло и шкворчало. Когда мы уходили, Люф сделал напутствие магам-близнецам:
     — Смотрите, подгорит каша, я её есть не буду!
     — Нам больше будет. – моментально нашёлся Инвур. – Вы лучше дикого чеснока где-нибудь раздобудьте? А то пресно будет.
     Мы отошли от поляны на десять метров и тут началось: «Эту не рви, она горькая, к вот к этой не прикасайся, руки в ожогах будут, от этой можно понос подхватить. Хотя, можно Инвуру в кашу добавить. Нет, убьёт. А вот эти ягоды – то, что нужно. Ну как ты рвёшь ягоду, как ты её рвёшь! Нужно нежно, как девушку…хотя, откуда тебе это знать».
     Волчья ягода, белянка, погодка, таморик. В слободе росло много кустарников, но такого разнообразия – точно не было. Я старался рассмотреть кусты, запомнить особенности каждого из них, но Гирвен работал последние минуты перед началом своего отдыха. Нужно возвращаться, что я успел запомнить, то запомнил.
     — Господин Люф, пора возвращаться. – сказал я карлику, но такой реакции услышать от него никак не ожидал.
     — Как ты меня назвал? – Люф выронил кучу веток, которые зачем-то нарвал. – А по рогам?
     — Да что у вас с Инвуром за мода? Он вам предлагает их отбить, вы мне?
     — Это да, нормальное замечание. Так и в привычку войдёт говорить «а по рогам». Спасибо. Верд, но давай договоримся. Я для тебя Люф, но никак не господин Люф. Если хочешь, то можешь меня называть Люф Великолепный. Это красиво.
     Я рассмеялся, мы пошли по направлению к костру. Когда до него осталось несколько метров, земля под ногами качнулась раз, другой. Деревья закружились в сумасшедшем хороводе. Красный Гирвен почему-то поменялся местами с землёй. Я устоял на ногах, сделал несколько шагов вперёд и земля, с обилием зелёной травы и цветов, стремительно приблизилась. Сквозь забытьё я слышал встревоженные голоса магов. Одна фраза, произнесённая, по-моему, Инвуром, мне запомнилась: «я же тебе говорил, ему инициализация нужна, сгорит человек».
     Знать бы, что это за страшное слово – инициализация и почему я могу сгореть.
     «Ты, Инвур, хочешь взять грех на душу? Или ты великий специалист в этом вопросе?»
     И последнее, что я услышал:
     «Инвур, для открытия каналов у универсала, нужны, как минимум, четыре мага-стихийника».

     ___


     Тишина. Покой. Спать. Я находился в ледяной, кристально-чистой воде, через которую видел какой-то свет. Это Гирвен? Нет, он уже давно должен сесть за горизонт. Почему вода такая ледяная? Я смотрел через толщу воды, пытаясь понять, как я попал в эту прорубь. А с чего я решил, что я именно в проруби? Я посмотрел вверх и увидел во льду отверстие, с каждой минутой становившееся от меня всё дальше и дальше.
     Вода становится теплее. С чего бы это? Да какая, в принципе, разница. Теплая она или холодная. Главное то, что я погружаюсь во мрак, из которого потом не выберусь. А как же родители, я же обещал к ним вернуться?! В голове много мыслей, но нет решения проблемы. А если попробовать в воде стать её сущностью. Стать водой в воде? А что, это идея. Пока идея. Нужно раствориться в воде, но как это сделать? Вдохнуть лёгкими воду, потянуть её в себя. Издеваешься над собой, Верд? Пробуй, ты ничего не потеряешь. Терять уже нечего.
     Через силу, переборов чувство страха, я вздохнул полной грудью. Ещё один вздох, ещё, ещё. Я дышу! Я стал водой, а она стала мною! Лунка стала стремительно приближаться, вода из тёмно-синей превратилась в светло-голубую, чуть позже – в прозрачную. Яркий свет, мне кто-то помогает выбраться из воды. Как хорошо, Триединый! Я выжил.
     «Борись, Верд. Мы тебе никак и ничем не можем помочь», – раздался голос Эльвура.
     «Держись, Верд! Мы с тобой ещё малорослику не отомстили. Держись!» – раздался голос Инвура.
     «Верд, если умрёшь, по рогам получишь!» – такое мог сказать только Люф.
     «Не бросай меня, Верд, мне страшно!» – услышал я голос Альды.
     Чего она боится, интересно?


     ***


     Остров. Большая земля от меня на расстоянии метров сорока, никак не меньше. Между островом и материком перекинут ствол дерева. По-моему, это корабельная сосна. Сосна мне нравится, когда её верхушка протыкает голубое небо, когда за эту верхушку цепляются облака. Но мне не нравится сосна, объятая пламенем. В огне сгорает смола и от этого мне очень тяжело дышать. Остров абсолютно голый. В том плане, что на земле не растёт трава, не говоря уже о деревьях и кустарниках. Интересно, как меня сюда занесло? Не важно! Важно то, что мне нужно отсюда убраться и как можно быстрее. Ещё минут десять и сосна перегорит, рухнет в бездонную пропасть. В пропасть между материком и островом. Идти по горящему дереву? Не получится. Я испытаю дикую боль, потом упаду в бездну. Остаться жить на острове и умереть от голода? Нет, не лучший вариант. Тогда нужно иди! Закрыть глаза, что бы голова не закружилась, и идти.
     Вот же Бездна! То вода, то огонь. Что за дикость такая? Дерево начинает сильнее гореть, разбрасывая в стороны снопы искр. Нужно сделать первый шаг. Руки в стороны для равновесия. Я занёс ногу над горящим стволом, и почувствовал жар на расстоянии. Попробовать, как с водой? Что там была возможность умереть, что здесь. Я поставил ногу прямо на горящий ствол дерева. Создатель! Как же больно! Боль проникает во все клетки организма, голова взрывается от боли, я вот-вот потеряю сознание. Боль во мне. Терпеть! Теперь очередь левой ноги. Держу равновесие. Терпеть, Верд! Какое там равновесие, если мои ноги – уже не мои ноги. Их нет, они начинают гореть. Горит плоть, огонь поднимается всё выше и выше! Я чувствую, что огонь уже не такой жгучий. Я – его маленькая часть, я – одна из искр, которых у огня мириады. Потянул в себя обжигающее пламя, и оно послушно потекло по моим венам, по всему телу. Я иду по огню, я его не боюсь.
     Последний шаг и я на материке, остров остаётся далеко позади. Я оглядываюсь. Да нет и не было никакого острова. Вокруг – вообще ничего нет. Я парю на головокружительной высоте. Вокруг меня величаво проплывают пушистые облака. Я трогаю их рукой, я могу двигать эти облака руками. Далеко внизу – Теллура. Красиво, и одновременно с этим – мне не по себе. Какая красивая, оказывается, у нас планета. Я различаю огромный материк, острова, ещё материки. Всё материки похожи и одновременно с этим – они все разные по форме, они красивы своей, особой красотой. Горы, белоснежные пики гор. С удивлением вижу, что и в горах тоже живут люди. Маленькие, но люди. Никогда не слышал о таком. Хотя, я раньше и в карликов никогда не верил. А тут, вон оно как.
     Из-за красоты, которая меня окружает, я забываю дышать. Но чуть позже я понял, что дышать у меня не получается. Я вдыхаю воздух, но он почему-то превращается в лёд. В мелкие осколки льда, которые рвут мои лёгкие, превращают их в лохмотья. Нет, так дело не пойдёт! Я отталкиваюсь от воздуха и облаков, я отталкиваюсь от неба и устремляюсь вниз, к Теллуре. Она стремительно приближается, она становится огромной. Я разобьюсь! Ничего подобного. Как горячий нож входит в масло, я погружаюсь под землю, на большую глубину и оказываюсь…интересно, где это я? Какой-то огромный зал, который кто-то обустроил или обустраивает в настоящее время. В зале темно, только из тонкого, чуть толще человеческого волоса отверстия в потолке подземелья, проникает лучик света. Сейчас мне нужно вздохнуть воздух, но вот только чем? Лёгкие забиты кусками льда. Ждать, пока они растают – это равносильно ожидания смерти.
     Спокойно, Верд. Ты уже прошёл через воду и огонь. Ну и что? А то, что ты понял одну вещь. Хочешь жить, нужно бороться. В первую очередь – с собой. Думай головой, а не сердцем. Чем можно растопить лёд? Правильно, огнём. Лёд растает и лёгкие наполнятся водой. Вода – это я, я – это вода. В районе солнечного сплетения разгорается огонь. Он становится всё больше, и я чувствую, что лёд в моих лёгких тает. Проходит совсем немного времени, я откашливаюсь, и вода из моих лёгких уходит. Можно теперь не бояться коварства воздуха, теперь я с ним полажу. Я дышу. Осталось решить последний вопрос. Как мне попасть на поверхность земли? Я осматриваюсь, ищу выход их подземелья. Дверей нет, ничего нет. Так, а что это там, в углу? Кто-то начал вырубать в земле ступени лестницы, но работу не закончил. А это что лежит? Да это же самая обыкновенная кирка. Рукоять, отполированная чей-то рукой, она очень гладкая и удобно лежит в руке.
     Где же эти загадочные строители? Да кто его знает. Нужно работать руками, если хочешь выжить. Работой меня этим не удивить. Пот застилает глаза, он их разъедает. Руки постепенно начинают уставать, покрываются кровавыми мозолями. Они лопаются и на землю капают капли крови. Моей крови. Хочешь жить – борись с собой. И я борюсь, я заставляю себя делать из земли ступеньку за ступенькой. И пусть они получаются не такие красивые, как у мастеров подземного мира, но это – мои ступени и мой шанс выжить. Сколько я сделал ступеней к свободе? Без понятия. Я выпрямился, вытер пот со лба, поднял голову вверх. Ну что, последний рывок? Сделав сильный замах, я ударил киркой по перекрытию и еле успел отпрыгнуть в сторону. Свод зала пошёл трещинами, произошёл обвал. Да простят меня строители, не хотел я этого. По глазам больно бьёт свет, я прищуриваюсь, и когда открываю глаза – вижу звёзды, Ниру. Вот и всё. Я сделал это. В голове крутится фраза, которую я не перестаю повторять: «Огонь из льда, льдистый огонь».


Часть II. Огненный лёд.




Глава 1




      Костёр догорел, алые головешки лишь изредка ярко вспыхивали, чтобы затем навсегда умереть. Дрова, превращающиеся в золу и пепел, свою роль выполнили: согрели человека, дали ему возможность приготовить пищу, вскипятить воду и посидеть у костра. Глядя на огонь, думать о своём, о наболевшем. Казалось, что погаснет последний уголёк, на прощание разбросав по воздуху весёлые искры ярко-красного цвета. Но нет, огонь находит себе пищу там, где, казалось бы, её нет не может быть.
     Огонь, как живое существо, цепляется за возможность жить. Хоть какое-то время, пусть даже несколько секунд. Огонь все боятся и любят. И люди, и животные. Дикие животные огонь панически боятся, стараются обойти стороной костёр, разожжённый людьми. Слишком сильны у них воспоминания, передающиеся из поколения в поколение, о разрушительной мощи и бедах лесных пожаров, заставляющих животных покидать обжитые места. Удобные для охоты и выращивания потомков.
     Старый и матёрый волк, вожак огромной стаи, вышел из леса на край поляны, в центре которой горел костёр. Волк потянул в себя воздух и удивился. Он не помнил, чтобы люди, ничего не боясь, свободно разгуливали по лесу. Люди спали и это волк знал наверняка, он это чувствовал. Еда. Нет, стая не была голодна, но само слово «еда» говорило о многом. Перехитрить человека, почувствовать азарт. Как в молодые годы.
     Вожак пробежал несколько метров по поляне, остановился. Что-то не давало приблизиться к стоянке человека, и заставляло его, умудрённого опытом волка, испытать страх, отступить в лес. На поляне, в компании людей, присутствовал тот, кого следует опасаться больше всего на свете; тот, в ком течёт страшная кровь. Носитель этой крови может натворить бед, по сравнению с которыми лесной пожар будет выглядеть, как некая детская забава и развлечение. Эту кровь дикие животные чувствуют на большом расстоянии и боятся.
     Страх за себя, за стаю, за потомство. Бежать.
     Волк протяжно завыл. Воем он давал понять сородичам, что в человеке разбужена сила и мощь, и его нужно обходить стороной. Хорошо, что страшный человек этого ещё не понимал и не умел пользоваться разрушительной силой. Волк уловил мысли человека: он думал о несочетаемом – об огне из льда, о льдистом огне. Волк опять завыл. Беда рядом и от этой беды нужно уходить как можно дальше.


     ***


     Я проснулся под утро. На небосклоне ещё ярко светили звёзды, Нира, нагулявшись вдоволь за ночь, катилась по небу, освещая голубым светом поляну, лес, спящих людей, животных. Все спят и меня это сильно удивило. Когда мы ходили в ночное на лошадях, всегда делили ночь, дежурили, следили за огнём. Неужели маги так уверенны в своих силах? В первую очередь они – люди, а людям свойственно ошибаться. Рядом со мной, хмурясь во сне, спала Альда. Карлик лежал около костра, завернувшись в одеяло. Во сне Люф куда-то шёл, с кем-то ругался, и я догадывался с кем. Братья-близнецы сладко посапывали, но стоило мне сделать несколько шагов к костру, как Эльвур приподнял голову, и, прищурившись, посмотрел на меня.
     — Как ты, Верд? Голова не кружится? Нет? Ну и хорошо. Тебе нужен сон. Ложись, отдыхай.
     Герда посмотрела куда я направляюсь. После того, как я подбросил в огонь сушняка, она одобрительно заворчала и опять уснула. Из леса на поляну выползли лохмы тумана, окружившего стоянку людей. Он искажал действительность, делая окружающий мир похожим на сказку Лошади спали стоя, Уголёк нервно всхрапывал. Волнуется и переживает. Я его понимал, как никто другой – это наше с ним первое самостоятельное путешествие. Вокруг лес, дикие животные, и поэтому витает опасность и страх. Лошади спят лежа, будучи уверенными в безопасности. В этом убедиться достаточно сложно, особенно если вокруг нет табуна сородичей, которые могут предупредить об опасности в случае её возникновения. Лишь осёл карлика, Малыш, беззаботно спал на боку, смешно похрапывая во сне. Не иначе, ему снилась сочная и вкусная морковь, которой у Люфа был приличный запас.
     Я наклонился за очередной веткой, чтобы отправить её в костёр, но почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Этот взгляд заставлял меня нервничать. Я посмотрел по сторонам и, сам не знаю, как, но почувствовал того, кто на меня смотрел. Мне показалось, что мы встретились взглядами. Противостояние продолжилось совсем недолго. Злое создание, как мне показалось, не выдержало моего взгляда и покинуло поляну. Это означало, что существо испугалось человека, оно помнило, что человек – самое опасное существо на свете и его следует бояться.
     Я повернулся к костру, протянул к нему руки. Огонь взорвался тысячью багровых икр, несколько из них попали на тыльную сторону ладони. То, что произошло потом, врезалось в мою память навсегда. Пламя костра замерло, оно застыло. Контур огня подёрнулся рябью и его сковал лёд, неподвижные языки пламени находились во льду. Лёд и пламя, льдистый огонь. Герда, подбежав ко мне, прихватила зубами рукав куртки, потянула на себя. Я вышел из непривычного для меня состояния, лёд мгновенно исчез, и теперь языки пламени жадно пожирали дрова. Я погладил Герду, успокаивая. Сидеть без дела, смотря на огонь, было не в моих правилах. Я заглянул в котелок, увидел остатки пригоревшей каши с мясом. Бедный Люф. Скорее всего он лёг спать голодным. Нужно что-нибудь приготовить поесть. Подбросив дров в костёр, я взял котелок, направился к ручью.
     Я не любил готовить и никогда к этому особого таланта не имел, но попробовав на соль гречневую кашу, в которую добавил кем-то порезанное на мелкие кубики вяленное мясо, с удивление отметил, что моя стряпня вполне себе съедобная.
     — Это что, особый и извращённый способ пытки вкусными запахами, Верд? – спросил карлик, потягиваясь до хруста костей. – Вы, люди, только и горазды, что продукты портить. Вот вчера, к примеру, дылды испортили кашу. Хотя, в этом и твоя вина есть, но всё же...
     — И вам, Люф Великолепный, доброго утра! Надеюсь, что к концу нашего путешествия, вы научите нас готовить вкусную еду.
     — Хм…и не надейся, Верд. Я понятия не имею, что за чем нужно складывать в кучу, что бы из неё получилось хоть что-то съедобное. Не мужское это карликовое дело. Вот была бы среди нас баба….
     Карлик почесал затылок, посмотрел на спящую Альду.
     — Может того, Верд, передумаем?
     — Чего того и что передумаем?
     — Оставим с нами твою подружку? А что, готовить будет, стирать и штопать одежду. Ну же, хорошая идея? Я вот вчера пытался куртку свою починить, так раз пять до крови палец уколол.
     — Руки у тебя, малорослик, как и ноги – кривые. Чему ты удивляешься? – произнёс сонным голосом Инвур. – Девице домой нужно ехать. И всё на этом.
     Люф вскочил на ноги.
     — Вот же гад какой! Такое утро было замечательное, но этот мужлан, не умеющий варить каши, меня обзывает! Вот скажи, Верд, как после произошедшего не пакостить, и не плюнуть в его тарелку, как это я вчера два раза сделал? Ой!
     Люфа сдуло, как ветром. По поляне мчался Инвур, держа в руках длинную палку. Не знаю, наказал ли маг карлика, но вернулся он довольным. Некромант подошёл к костру, остановился, как вкопанный, к чему-то прислушиваясь.
     — О, нет! Только не это! Всем подъём! И как я мог забыть о этом? Ну надо же быть таким беспечным! Люди и нелюди, на сборы и на завтрак у нас, максимум, час. Потом двигаем отсюда, двигаем!
     — Инвур, ты чего с утра в истерику ударился? За нами что, погоня? Как ба... как женщина, ей-ей! – произнёс Эльвур. – А запах, да, отменный.
     — Я тебе сейчас скажу такое, что у тебя аппетит пропадёт, братец!
     Из разговора за завтраком я понял, что: первое – какой-то некромант провёл обряд «единения», и этот чёрный маг знает, где мы находимся и чем занимаемся. Инвур был уверен, что в сером, предрассветном небе над нами кружит какая-нибудь птица и маг непременно смотрит её глазами, наблюдая за нами. Второе – если пункт первый правильный, то за нами со вчерашнего дня может идти погоня. Почему он раньше не почувствовал это всё? Из-за меня, из-за сильнейших эманаций, которые я излучал, будучи не инициализированным. Попробуй пойми, что маги имеют ввиду. Но то, что я во всём виноват – к бабушке не ходи.
     — Люф, мы ехали сюда по одной существующей дороге? – спросил Эльвур.
     — Да, слева-справа – болота. Лес между ними идёт до самой дороги от слободы до Эльсбрука. А что?
     — А то, что Альде теперь нужно ехать с нами. Иначе...даже не знаю, что с ней сделает некромант.
     — Ну, может это и к лучшему, – произнёс Люф. – Хоть питаться нормально будем. Ты, Альда, готовить умеешь? Слышали все? Умеет. Не то, что некоторые. Ты, Верд, не в счёт.
     Мы удалялись от поляны всё дальше и дальше. Лес немного поредел, передвигаться стало значительно проще. Через час лес уже был совершенно другим, и создавалось впечатление, что он – творение рук человеческих. Наш путь лежал мимо вековых дубов, которые своим видом внушающих уважение. Деревья располагались в ряд, и иногда мне казалось, что в этом лесе кто-то регулярно убирает сухостой и природный мусор. Но попадались места, где деревья росли в полном беспорядке. Получалась какая-то мешанина: сосны, берёзы, липы, ели, дубы, кедр. Альда молчала, периодически посматривая в мою сторону. Ехавший рядом с ней карлик что-то увлечённо рассказывал, периодически доставая из сумки небольшие сухие ветки, и бросая их себе за спину.
     Я не вытерпел, остановился чтобы посмотреть, что происходит на месте, куда падала сухая ветвь. А происходило то, что люди называют колдовством: примятая лошадьми трава приподнималась, и через несколько секунд ничего уже не говорило о том, что здесь прошёл отряд всадников. Следов на траве не будет, но нас всё равно видят и знают, где мы находимся. Лес неожиданно расступился, мы выехали на открытую и относительно ровную местность с небольшим подъёмом. Через час пути показались две небольшие, но очень живописные горы.
     Водопады. Вода красиво низвергалась с отвесных стен с невероятным грохотом. Огромные камни, облепленные мхом, красивые цветы, на вершине горы я заметил горных баранов.
     Куда уходила прорва воды мы узнали, когда проехали ещё несколько километров и спустились с возвышенности. Перед нами раскинулось огромное озеро с чистейшей водой. На берегу озера мы решили сделать небольшой привал, дать отдых лошадям. Да и самим не мешало отдохнуть. Ехали весь световой день, и кто знает, какая впереди нас ждёт дорога.
     Ослабив подпругу, я отпустил Уголька пастись на небольшой луг с сочной травой. Сам же залез на скалу, выдающуюся далеко в озеро, осмотрелся с высоты. Одно меня озадачило, и очень сильно: это сколько же нужно времени, чтобы объехать громадное озеро. Этот вопрос я задал Люфу, когда спустился со скалы. Карлик загадочно улыбнулся, произнёс:
     — Не спеши, Верд! С этим озером не всё так просто. То, что вы увидите чуть позже, вас приятно удивит. Нет, не так. Вас это потрясёт до глубины души. Я, когда первый раз с ведьмой сюда попал, тоже не мог понять, как же переправиться на тот берег озера. Как оказалось – проще простого.
     — Ну да! По хлопку в ладоши нашего маленького злобного друга к нам приплывут быстрые корабли и доставят на тот берег. Да, Люф? – съязвил Инвур.
     — Может, так и будет. Кто знает? – загадочно ответил Люф, протягивая Малышу очередную морковь.
     — Я не знаю, как оно с озером будет, но то, что я вижу, мне определённо не нравится, – сказал Эльвур, показывая рукой в небо.
     Среди белых пушистых облаков, на фоне голубого неба, раскинув крылья, парил белоснежный орёл.


     ***


     — Госпожа, вы уверены, что мы двигаемся в нужном направлении? Дозорные сообщили, что не обнаружили следы беглецов.
     — Капитан, мой помощник в небе показывает место, где находятся преступники. Он не может подсказать, правильно мы идём или нет. И потом, я совершенно не знаю этого леса. Вы же говорили, что у вас есть толковые следопыты.
     — Они мне и сообщили своё подозрение. Никак и никто не сумеет скрыть своё присутствие в лесу, никто. Примятая трава, сломанная ветка дерева, и, извините меня, но лошади есть лошади. Они гадят на каждом шагу и за собой не убирают.
     Аделина остановила жеребца. Капитан Стирлоу не понимал, как можно идти куда-то без определённого и чёткого маршрута. Это не по-военному, а значит – неправильно.
     — Вы меня в чём-то обвиняете, капитан?
     — Нет, ну что вы! Я смотрю на Гирвен, через полчаса стемнеет. Мы встанем лагерем и преследование прервётся до утра. Время жалко, госпожа.
     — В этом вы правы. Время решает всё. Будьте любезны, Стирлоу, позовите ко мне старшего из Гончих псов.
     К капитану и некроманту на статном вороном жеребце подъехал старший маг Гончих псов. Многие называли независимую гильдию магов-убийц продажными душами. Шайке одарённых, чья организация на территории двенадцати королевств была под официальным запретом, было глубоко безразлично кого преследовать. Им так же было безразлично, кого лишить жизни. Они убивали и детей, и стариков, женщин и мужчин, пожилых и молодых. Деньги есть деньги, на них нет грязной метки или клейма, как они заработаны и каким образом.
     — Скажите, господин маг, как ваши познания и ваш опыт нам могут помочь? – спросила Аделина. – Мы, похоже, сбились с пути.
     — Понимаю, госпожа. Нужна какая-то самая незначительная вещь, по которой поисковое заклинание поможет нам выйти на след преступников. Есть такие вещи?
     — Нет, конечно! Откуда им взяться?
     — Тогда мы вам ничем не поможем. Когда увидим преступников, можете рассчитывать на нас в полной мере.
     Аделина брезгливо поморщилась: эти люди ей были неприятны. Если не сказать больше. Гильдия наёмных магов снискала себе дурную репутацию. К капитану подъехал наёмник, что-то сказал.
     — Ты в этом уверен, воин? Ну хорошо, зови своих.
     Капитан обратился к Аделине, показывая в сторону чащи леса.
     — Там болото, госпожа. Оно начинается у дороги, соединяющей Эльсбрук и Слободу. Болото тянется на неопределённое расстояние в глубь леса. По ту сторону болота кто-то жжёт костёр и готовит еду.
     — Бездна! – Аделина прикусила губу. – Это что получается, нам необходимо вернуться к началу болота и, обогнув его, идти параллельно нашему маршруту? Я правильно поняла, капитан?
     — Просто удивительно. Вы не военный человек, госпожа, но очень быстро во всём ориентируетесь. Какое принимаем решение?
     — Едем обратно – теряем время и, возможно, преступников. Едем прямо – теряем время и, возможно, жизнь. Неизвестно, на сколько километров тянется болото. Едем обратно, капитан, но двигаемся всю ночь, навёрстываем упущенное время.
     — Не самый удачный вариант, госпожа Аделина. Господин капитан, разрешите мне озвучить свой план? – сказал сержант, который, как вспомнила некромант, наказал перед строем выпившего наёмника.
     — Давай, Мэттс, докладывай, – ответил капитан.
     — Мы сумеем за ночь наплести мокроступы, капитан. С ними нам болото не страшно. Лошади пройдут легко, не говоря уже о людях.
     — Вот как? – протянул капитан. – Хороший план, сынок. Очень хороший. Как он вам, госпожа? И отдохнём за ночь и время выиграем.
     — Согласна. Завтра на рассвете выступаем. И молитесь своему Всевышнему, капитан, чтобы не произошла осечка. В противном случае, я вас, двадцать пять человек, превращу в умертвия. Вам понятно?
     Капитан хотел собственноручно придушить рыжеволосую стерву. Но он лишь улыбнулся.
     — Да, госпожа. Конечно, госпожа.
     Наёмники и Аделина услышали женский смех. Обследование берега болота ничего не дало. Но весь вечер караульные прислушивались к звукам, ловили каждый подозрительный шорох и каждый раз вздрагивали, когда слышали стоны и бормотание, раздающиеся со стороны болота.
     Проснулась Аделина от того, что на неё кто-то пристально смотрел. Девушка посмотрела по сторонам, и, никого не увидев, закрыла глаза, попыталась уснуть. Но сон не шёл, как его не зови. Полежав некоторое время с закрытыми глазами, некромант отбросила в сторону одеяло, встала с войлочной подстилки, и пошла в сторону костра, возле которого сидели несколько наёмников.
     Аделина остановилась, почувствовав что-то странное и необъяснимое, она почувствовала присутствие в лагере потустороннего существа. И оно, это невидимое существо, было очень голодное и злое. Костёр отбрасывал блики, тени от находились в постоянном движении. Аделина подошла к костру, присела на бревно. На земле стоял котелок с отваром лесных ягод. Зачерпнув отвар кружкой, девушка сделала глоток, но поперхнулась. Через пламя костра, сквозь поднимающийся вверх дым, Аделина увидела женщину. Грязные спутанные волосы, на некрасивом лице были видны следы разложения. Поднятое кем-то мёртвое тело. Причём, эта женщина умерла совсем недавно. Во всяком случае, тошнотворного запаха тлена и разложения Аделина не ощущала.
     — Вы её тоже видите, воины? – обратилась девушка к наёмникам.
     Один из четверых вязальщиков мокроступов повернул к девушке голову, Аделина отбросила в сторону кружку с отваром, перевернула котелок, поднимаясь с бревна. Наёмники были уже мертвы, как минимум, несколько часов. Глазные яблоки, по непонятной причине, лопнули, по щекам растеклась бело-красная густая жидкость. Только сейчас некромант заметила, что четверо наёмников сидят спинами к костру, а их головы, по отношению к туловищу, повёрнуты под углом в сто восемьдесят градусов.
     Первый раз за всю свою жизнь Аделина испытала животный ужас и страх. Она понимала, что без специальных заклинаний, для которых ей необходимы специальные порошки, свечи и время, она с мертвецом не совладает. Поднятые из могил обладали сумасшедшей способность противостоять физическому воздействию и воздействию на них заклинаний без проведенного специального обряда. Помимо этого, у поднятых просто невероятная сила. Для них свернуть шею здоровенному мужчине – раз плюнуть. Мёртвая что-то забормотала, ощерилась и пошла напрямую, через огонь костра, к некроманту. Аделина прошептала заклинание, сделала пас рукой, и в сторону поднятой полетел рой мошкары.
     Мёртвая издала звук, отдалённо напоминавший человеческой смех. В груди у неё клокотало, поднятая не обратила на мошкару никакого внимания. Аделина начала пятиться, делая пасы руками. Сначала – жест отрицания, через несколько минут – жест подчинения. Все эти действия не возымели никакого результата, поднятая приближалась. Девушка не понимала, что происходит. В арсенале у неё не было больше действенных заклинаний для подобного случая. Аделина прошла ещё несколько метров, пятясь назад, потом о что-то запнулась ногой, упала на землю. Над лагерем раздался смех, от которого стыла кровь.
     Аделина поняла, что она не может подняться на ноги, не может пошевелить рукам. К лежащей на землю молодой женщине-некроманту, шла мёртвая, лицо которой было облеплено мошкарой. Они рвали мёртвую плоть, забирались в рот, нос, уши. Аделина, перевернувшись на живот, отталкивалась от земли ногами, помогая руками, согнутыми в локтях, поползла прочь от костра. Она ползла по земле, проклиная всё на свете. И некромантию в том числе. Поднятая остановилась, начала пальцами выковыривать из глаз, из плоти, свисавшей лохмотьями, мошкару и отправлять её в рот. Аделина сумела встать на ноги и побежала.
     Она не понимала, куда бежит. Бежала, лишь бы быть подальше от поднятой. Нира заливала мертвенно-голубым светом окрестности лагеря, гулко ухнул филин. Аделина бежала. Она убегала от непонятного создания, которое мог создать только невероятный по силе некромант, или... – Аделина от пришедшей в голову мысли остановилась – или очень сильная ведьма. До сегодняшней ночи некромант в ведьм не верила, но теперь... теперь она была готова поверить во всё, что угодно. Ветки безжалостно хлестали по лицу, Аделина падала на землю, вставала на ноги и бежала, бежала, бежала.
     Нира, как назло, пропала, вокруг были только деревья и мрак. Аделина споткнулась о лежащее на земле поваленное дерево, ударилась обо что-то головой и потеряла сознание. Когда сознание вернулось, девушку вывернуло наизнанку, потом ещё, ещё. Обхватив руками дерево, Аделина стояла и ждала приближение смерти. В нескольких десятков метров от неё раздался шум ломающихся кустов и невнятное бормотание. Аделина села на землю, опершись спиной о дерево, и приготовилась умереть. В голове возникли видения, но самыми яркими из них были лица тех, кого она самолично лишила когда-то жизни.
     На землю опустился туман, стало холодно. Смерть всё не приходила, и у женщины затеплилась надежда на то, что она выживет. Назло всем её врагам. А если она выживет, то обязательно найдёт тех, кого поклялась убить. Тех, кто её обидел, насмехался над ней, причём, прямо в лицо. Братья-близнеца Лурье. О, что она с ними сделает! Не собиралась некромант пожалеть и молодого парня, из-за которого она натерпелась страха и испытала самое настоящее унижение.
     Туман стал ещё гуще, теперь он напоминал густой кисель. Из него показалась фигура, закутанная с ног до головы в плащ. На голову приближающейся женщины наброшен капюшон, в руках она держала клюку.
     — Ну что, ты ещё не наигралась, девочка? Ты умная и должна понять, что те, на которых ты объявила войну, тебе не по зубам. Забудь о близнецах и парне, как о страшном сне. Если мальчик захочет, ты отправишься прямиком в ад, где тебя сожрут демоны. Заканчивай ты с некромантией, не женское это дело. Рожай детей и ублажай мужчин, благо мордочка у тебя смазливая. Ладно, мне некогда, у тебя есть ко мне вопросы? Я ухожу...
     — Есть! Скажи своё имя, ведьма.
     Из тумана раздалось:
     — Магда…

Глава 2



     Орёл – это орёл. Он волен быть там, где это ему нужно быть. Это не домашняя птица, в конце концов. Почему Инвур так переполошился? Всё больше и больше я убеждался, что магия – страшная штука. И чем сильнее крепло моё убеждение, тем мне меньше хотелось приобщаться к магии. Кому как, а по мне – магия это зло, а от зла, как известно, нужно держаться подальше. Это одна сторона вопроса. Если бы не магия, то я давно бы собой кормил в земле червей. Другими словами, после подвалов Тайной полиции я бы умер. Только маг-лекарь меня вытащил с того света. Этого тоже нельзя отрицать. И забыть это никогда не получится. Во всём и всегда нужно делать вывод. Так меня учил отец, так меня учил старый Трилл, мой учитель. Мудрый, кстати, человек. Он однажды мне сказал, что если бы человек не делал выводов из уроков прошлого, то человека на Теллуре давно не было бы. Понять это очень легко, причём, любому человеку. Опыт – есть опыт. Он передаётся из поколения в поколение. И хорошо, что так.
     Ко мне подошёл Эльвур, как всегда внимательно на меня посмотрел, зачем-то положил на мою голову руку.
     — Голова болит и кружится, Верд?
     Всю дорогу и кружится, и болит. Зрение иногда падает почти до нуля, но потом, после того, как головная боль отступает, возвращается, приходит в норму.
     — Да…– протянул маг. – Надо же такому совпасть. И побои, и инициализация. Терпи. Другого тебе не дано.
     — Это точно. Скоро церковь Триединого меня в мученики причислит, – ответил я. Эльвур рассмеялся. – А что так Инвура насторожило? Летает орёл, да и пусть летает. Это его право где кружить в небе.
     — Это всё так, Верд, если бы не одно «но». Маги, особенно некроманты и маги-менталисты, умеют перехватывать сознание любого живого существа на расстоянии. Как это происходит? Любой организм имеет так называемую ауру. Так вот, это излучение энергии, которое исходит от существа. Оно таким образом становится донором, а маг – акцептором.
     Как я понял из дальнейшего рассказа мага, излучаемая энергия живых существ объединяется между собой в поле, которое называется астралом. Через это поле маги, не все, конечно, могут влиять на выбранный ими объект. Вот как на этого орла, который сейчас кружил над нами. Можно видеть глазами орла, чувствовать, как крылья рассекают упругие струи воздуха. Если маг проводил обряд «единения» с волком, например, то мог слышать, что происходит вокруг волка. Сложно, но понятно.
     — Для людей с предрасположенностью к магии проводится инициализация. У тебя эта предрасположенность просто чудовищная, Верд, если для нашего случая это подходящее слово. Многие маги-учёные бьются над загадками мозга, и когда они ех разгадают, а это обязательно произойдёт, то...
     — То все люди на Теллуре станут такими же умными, как мой брат, Верд, – произнёс Инвур. – Ладно, шутки в сторону, Эльвур. Орёл под контролем мага, и я думаю, что этот маг – Аделина. Неугомонное и обидчивое создание.
     — Хм…ты бы тоже обиделся, Инвур, если бы тебя так же одурачили, да ещё и деньги, до последнего медяка, спёрли. Что ты собираешься делать?
     — Проведу с орлом встречный обряд «единения». Разорву связь птички с Аделиной, перехвачу управление. Я увидел, что ниточка связи между ними очень тонкая. Видно, что-то нехорошее произошло с рыжеволосой красавицей. Брат, мне нужна твоя помощь.
     — Да куда ты без меня, Инвур? Знаешь что, давай приобщим к этому Верда. Посмотри истинным взглядом на него, ты будешь шокирован.
     Через несколько секунд:
     — Итить... Верд, голова кружится и в районе солнечного сплетения постоянно жжёт. Так?
     Да, это так и было. Но я терпел, никому не говорил о боли. Вот тебе и магия. Не скроешь ничего. Опять зарубка на будущее. Инвур подошёл к своему коню, достал из заседельной огромной сумки пять чёрных свечей в форме пирамидок, расставил их в каком-то определённом порядке. Когда я мысленно соединил свечи, то понял, что они находятся на острие воображаемой звезды.
     — Это пентаграмма, Верд. – объяснил Эльвур. – Она имеет магическое значение, помогает некромантам войти, в так называемое, состояние медитации и управления энергетикой всего живого и не только живого. Если ты понимаешь, о чём я говорю. Когда я тебе подам команду, просто положи свою правую руку мне на плечо и закрой глаза, и я у тебя заберу лишнюю энергию. Не переживай, с тобой ничего плохого не произойдёт.
     Инвур разделся по пояс, лёг на траву, в центр воображаемой звезды. Инвур закрыл глаза, раскинул в стороны руки и начал что-то напевать. Его голос с каждой минутой становился громче и громче, небо из голубого стало пепельно-серым, поднялся ветер и стало очень холодно. Я услышал, как озеро недовольно заворчало, звук набегающих на берег волн стал громче, лошади потрусили в дальнюю от нас сторону луга. Герда от них не отставала.
     Над Инвуром возникло серебристого цвета облако, свечи разом загорелись, и мир перевернулся с ног на голову, приобрёл странные и размытые формы. Зелёная трава неожиданно стала почему-то фиолетовой, небо – багровым, я посмотрел на озеро и по коже пробежал холодок: вода озера была цвета крови. Неужели таким сейчас видит мир Инвур? Люф и Альда, сидящие на пригорке, оставались невозмутимыми. Кожа у них – ярко-зелёного цвета, яблоки, которые они ели – фиолетового цвета.
     — Руку положи на плечо, Верд! – услышал я голос Эльвура.
     Дальнейшее происходило в каком-то для меня сказочном действии. От головы некроманта к орлу устремился тонкий луч золотистый света. Мне показалось, что в небе на мгновенье вспыхнула яркая звезда и орёл взлетел ещё выше. Я почувствовал, что боль в районе солнечного сплетения постепенно становится меньше, и через некоторое время её не стало, голова перестала кружиться. В сторону леса, из которого мы прибыли, от Инвура уходила линия цвета золота. Через минуту сказочное представление закончилось, вернулись звуки, я увидел мир таким, каким он должен быть. Озеро, волны которого лениво облизывают на берегу камни, голубое небо, зелёная трава, нормальный цвет лиц Альды и карлика.
     Инвура потушил свечи, оделся и посмотрел вверх. Орёл, описывая в воздухе большие круги, начал снижаться. Он сел на скалу, на которой я обозревал окрестности некоторое время тому назад. Оре некоторое время сидел неподвижно, смотрел на Инвура. Потом, сделав несколько взмахов белоснежными крыльями, поднялся вверх и направился в сторону, в которую уходила нить цвета золота.
     — Получил от брата задание, – сказал Эльвур. – Всё, можно собираться и отсюда уходить. Эй, господин хороший невысокого роста, что вы там говорили о необычайности озера?
     — Верд, ты смотришь на мир такими глазами, словно только что появился на свет, – Инвур подошёл, держа в руках свечи.
     — Да вот, увидел фиолетовую траву и воду цвета крови. Думаю, к чему бы это? – ответил я. – Особенно, и больше всего, мне понравились жующие фиолетовые яблоки Альда и Люф Великолепный. У них лица зелёные, почему-то.
     — А я тебе говорил, брат! – сказал Инвур.
     — Это ещё доказать нужно. Может, у него заболевание глаз какое? Светобоязнь, ну, или дальтонизм прогрессирующий.
     — Ну надо! Начитался книг умных отца. Нет, брат, что-то другое с ним происходит, и я этому только рад. Некромантия дарит человеку незабываемые ощущения и радость жизни.


     ***


     Аделина пришла в себя только под утро. Поднявшийся сильный ветер разогнал белёсый туман, деревья под натиском ветра заскрипели, застонали. Гирвен согревал воздух, птицы радостно приветствовали его возвращение на небосклон. Жизнь возвращалась в лес, и это должно радовать людей, животных и других обитателей леса. Но это не радовало Аделину. В душе у неё царило безразличие. Ко всему и ко всем. Некромант поднялась с земли и, пошатываясь, пошла в сторону лагеря. Надеялась ли она там кого-нибудь найти в живых? Нет, не надеялась. Но необходимо забрать заплечный мешок. Те же деньги, в конце концов. Куда без них? Чёрная мантия, изготовленная из тончайшего, но очень прочного материала, превратилась в лохмотья, сапог с левой ноги исчез, лицо нещадно пекло от ударов веток. Аделина представила, как она сейчас выглядит и вздохнула.
     Как и ожидалось, на месте лагеря была разруха, растерзанные трупы наёмников. Поднятая не пожалела даже лошадей. Хотя, ей то какая разница, кого убивать? Раздался звук, напоминающий мычание коровы. Кусты веток зашевелились, на место погасшего костра вышел капитан. Бывший капитан Стирлоу. Из его рта стекала слюна, лицо исполосовано когтями поднятого умертвия. Глаз, горящий безумием, смотрел на Аделину, второго глаза не было, как и правого уха капитана. Он промычал что-то нечленораздельное, и начал приставными шагами медленно приближаться к некроманту. По-хорошему, нужно было избавить капитана от страданий, но Аделина лишь махнула рукой, подошла к месту несостоявшегося ночлега, подняла с земли свою заплечную сумку. Посмотрев на Стирлоу, она сказала:
     — Иди за мною, болезный. Если ты хочешь жить, конечно.
     Капитан замычал в ответ, пошёл следом за женщиной. Сколько они шли без остановок в сторону дороги от Слободы до Эльсбрука, Аделина не знала. Единственное, что она понимала, что нужно идти быстро, потому что Гирвен уже находится высоко над горизонтом. Время послеобеденное, нужно успеть засветло выйти к дороге. Капитан ковылял сзади, постоянно падал, но поднимался. Рычал, плакал, скулил, но шёл и шёл за некромантом. Аделина вышли на поляну, которую вспомнила, и это означало, что до дороги – рукой подать. Аделина услышала звук проезжающей по дороге телеги. Сделав над собой последнее усилие, собрав волю в кулак, на дрожащих от усталости ногах, девушка пошла через лес к дороге.
     Стоя на обочине, Аделина смотрела на приближающуюся телегу. Капитан стоял рядом, о чём-то беседуя сам с собою. Жалко мужика, но что поделаешь? Такова жизнь. Некромант закрыла глаза – накатила просто невероятная усталость. Неожиданно Аделина, глазами орла, которого привязала к себе, увидела огромное озеро, на берегу которого находились люди. Мужчина лежал на земле, вокруг него были расставлены свечи. Аделина смотрела на эту картину и не могла разорвать связь с орлом. Странно! И тут до неё дошло, что за обряд проводил обнажённый по пояс мужчина. Она над собою сделала усилие разорвать линию связи, но это было уже поздно.
     Весь мир превратился в сгусток боли, голова взорвалась мириадами разноцветных бликов. Пришла адская боль! Последнее, что успела сделать Аделина – сжать рукой, висевший на шее защитный амулет и его активировать. Возница еле успокоил взбесившихся лошадей Он подъехал ближе к месту странного взрыва, спрыгнул с телеги и подошёл к огромной и глубокой воронке, на краю которой валялись дымящиеся сапоги военного образца, на дне – полуобгоревшее тело женщины. Сделав знак преклонения перед Триединым, возница опустился на дно воронки, поднял на руки почти невесомое тело женщины, поднялся наверх. Уложив тело на мешки с пшеницей, возница тронул груженную телегу, нещадно охаживая лошадей кнутом.


     ***


     — Где же этот камень? Я же специально его оставил на горке. Не помню, правда, на какой.
     — Люф, на берегу все камни одинаковые. Как он выглядел, твой камень? Может, цвет у него какой-то особый или форма необычная? – спросил Эльвур.
     Люф развёл руками.
     — Это было так давно, что из памяти стёрлось. Лет восемьдесят тому назад. Нет, скорее всего, девяносто. Разве упомнишь?
     — Как сказал Верд, яблок фиолетовых нужно было трескать и время на погляделки нечего было терять, а нужно было искать этот дурацкий камень, – Инвур не мог обойтись без колкости.
     Люф хлопнул по лбу ладонью.
     — Точно! Камень же фиолетового цвета был. Именно из-за этого я его и оставил, как ориентир.
     Он ударил пятками Малыша, осёл не спеша пошёл по берегу озера. Мы, на лошадях – за ними. Если визит ведьмы и карлика на берег озера был девяносто лет тому назад, то чему удивляться? Камень-метка мог превратиться во что угодно. Молния его могла расколоть, озеро разлиться и уволочь за собой камень. Я осадил Уголька, развернул его назад.
     — Вы езжайте по берегу, я вернусь, кое-что проверю, – сказал я Эльвуру.
     Метров через двести я нашёл камень, похожий по описанию. Он находился в воде, примерно, в метре от берега. Люф подъехал ко мне первым.
     — Я же говорил, что камень был. Ну, что я вам сказал? Вот он, а вы мне не верили.
     Я посмотрел на Гирвен: было около пяти пополудни. Не думаю, что пускаться в сомнительное путешествие на ночь глядя – правильное решение. Инвур перехватил мой взгляд на светило, сказал:
     — Я тоже думаю, Верд, что все приключения должны начинаться утром. Как думаешь, Эльвур?
     — Там не бывает привычной для нас ночи. Так, сереет немного и всё. Не переживайте, всё будет хорошо, – сказал Люф.
     — Ещё бы знать, малорослик, где это твоё «там». Ты же нам не говоришь всей правды, – произнёс Инвур.
     Но Люф уже ничего не слышал. Он встал напротив камня, разломил небольшую стеклянную палочку, размером с мизинец взрослого человека.
     — Так, теперь нужно от берега отъехать подальше. Здесь такое начнётся, такое начнётся...
     Прошло не менее получаса, пока по поверхности озера не пошла рябь. Через середину озера, начиная от берега и дальше, вода забурлила, вверх взметнулось множество фонтанов воды. Прошло ещё какое-то время, и из воды показалось...какое-то сооружение. Первое, что пришло мне на ум – гигантский мост. Это так и было. Из воды показался невероятно красивый, старинный каменный мост, шириной – шагов десять. Не меньше. Каменные опоры, ставшие под водой зелёными, опоры соединены сводами, похожими на арки. Мост уходил дугой за горизонт и от этого картина стала просто нереальная. Вопрос, который меня донимал всё больше и больше – куда он ведёт, этот мост.
     Далеко от берега, почти на грани видимости, на мосту располагалось то ли здание, то ли отдельное от моста сооружение. И это всё вместе, мост, зелёный камень, непонятные сооружения, видневшиеся вдалеке, внушало уважение и страх. Лошади попятились назад, Герда беспрерывно лаяла. Одному Малышу было всё безразлично. Он, как всегда, что-то жевал. С огромной высоты падало огромное количество воды, озеро бурлило, её поверхность окрасилась в белый цвет. Инвур присвистнул, Эльвур что-то прикидывал в голове, Альда смотрела на мост и молчала. Карлик, сложив руки на груди, смотрел на мост. Он взял поводья Малыша, сделал первым шаг в воду.
     Я последовал примеру Люфа. Уголёк чуть поупирался, но послушал меня, сделал шаг в воду. Мы прошли метров пять, и я поставил ногу на настил моста. Камень шероховатый, пористый, красного, ближе к коричневому, цвета. Настил моста – из каменных блоков, размером, примерно, два метра на метр. Я прибавил шаг, догнал карлика, который уже взбирался на Малыша, спросил о строителях моста.
     — Верд, тоже самое я спросил у ведьмы Магды. И знаешь, что она мне ответила?
     — Ну...что тебе знать не положено.
     — Да ну! От меня у неё секретов нет и никогда не было. Мост построили те, кого уничтожили. И всё, как я её не пытал, ответа не услышал. Ну что, поехали?
     — Это не опасно? Камень же ещё мокрый.
      — Чем дальше мы будем от берега, тем суше будет камень. Он вообще интересный, этот камень. Вбирает в себя воду. Думаю, что без магии здесь не обошлось. А ты как думаешь?
     — Если Люф Великолепный не знает, то куда же мне? Я вообще о магии несколько дней тому назад узнал. У нас, в слободе, эти знания не под запретом, но и не приветствовались. Так скажем.
     — Вот знаешь, Верд, я вас в шутку обзываю дылдами, верзилами, подшучиваю над вами, как могу, но вы на самом деле странные существа. Я многих знавал за свою длинную жизнь и людей, и нелюдей. Но только у вас такое есть: будь ты трижды талантливый, в той же магии, но без связей и денег никуда не пробьёшься. Вот как так?
     — Даже Создатель, Люф, не даст ответ на этот вопрос. Вот, как пример…– я оглянулся назад. Альда ехала от нас в десяти метрах, и не могла слышать наш разговор – как пример – Альда. Она очень хорошо рисует и её с удовольствием примут в Академию искусств. Но при одном условии: если её отец, старый Хриз, поедет в Академию и кому-то вложит в руки увесистый мешочек с золотыми кругляшами. Да таких примеров полно. Не знаю, как с магами дело обстоит, но думаю, что всё примерно так же.
     Мы отъехали от берега на приличное расстояние, и я чувствовал себя… ммм...неуютно. Это мягко сказано. Вокруг – вода, слева и справа и под тобой. Люф был прав: чем дальше мы были от берега, тем суше становился камень. Уголёк уже обвыкся, не боялся и весело посматривал по сторонам. Нас догнала Альда.
     — Люф, а что там, впереди? – спросила она.
     — Ты о зданиях? Магда говорила, что раньше мост под воду не опускался. Очень давно этот мост соединял два совершенно разных мира. Мир людей и тех, кого на Теллуре уже нет. Их ещё называют магами-добродеями. На месте лесов, которые мы миновали, стояли огромные и красивые города. А там, куда мы едем, жили люди. Кто как говорит. Одни считают, что люди магов с их собственной земли начали выживать, другие говорят, что маги научились путешествовать между мирами. Но факт остаётся фактом – маги покинули планету. Так, я увлёкся. Так вот, в тех зданиях осуществлялось что-то типа досмотра вещей, учёта товаров и взимания пошлины. Эти здания, как вы догадались, построены магами, но по настоянию жадных людей. Когда мы к ним подъедем, там остановимся на ночлег. Это будет примерно половина моста, половина пути.
     — Какая красивая легенда. Но то, что добродеи жили на месте слободы – это правда. – сказала Альда. – У нас все знают, что дорога на Эльсбрук была построена магами-добродеями. Она, как говорят, вечная. Ни луж на ней не бывает, ни колеи не образовываются. Ровная дорога. И не зря же наша слобода частоколом обнесена. Это, конечно, условное ограждение, но всё же. Отец мне рассказывал, что в слободе доживали маги, которые не захотели, или не смогли, покинуть Теллуру.
     — Лес, который посажен магами, ухоженный, деревья стоят как под линейку, – добавил я. – Эх, как бы я хотел хоть одним глазком на мага-добродея посмотреть. Как они выглядели, чем жили.
     — Они были светловолосые, зеленоглазые, в физическом плане – сильные, – ответил Люф. – Не исключено, что мы их увидим, Верд.
     Мы неспешно ехали по мосту больше двух часов. Гирвен ощутимо приблизился к линии горизонта. Люф повторил, что на мосту ночью темно не бывает, камень начинает излучать слабый свет. Я оглянулся назад. Маги о чём-то оживлённо разговаривали, берега я уже не видел.
     — Люф, а если другие люди подъедут к мосту?
     — Не такие глупые были маги, как ты думаешь. Другие люди мост не увидят. Перед ними будет гладь озера, – ответил Люф. – Ты же видел стеклянную трубочку, которую я поломал? Это своеобразное заклинание-пропуск. Мне его матушка-кормилица отдала. Сказала, что пропуск последний. Эх, как же я хочу домой вернуться, кто бы знал!
     — Как был ты болтуном, Люф-бездельник, так им и остался, – услышали мы женский голос, раздавшийся из приближающегося к нам здания со смотровыми башнями и всевозможными надстройками.
      Карлик остановился, остановились и мы с Альдой. Люф посмотрел на Альду, та покачала головой и сделала большие глаза. Люф посмотрел на меня, я пожал плечами. Не может же быть такого, чтобы одновременно двое человек и карлик услышали чей-то голос. Хотя... в мире разлито столько магии, что удивляться нечему. Герда, бежавшая позади нас, вырвалась вперёд и зашлась громким лаем.


Глава 3



     Герда, бежавшая позади нас, вырвалась вперёд и зашлась громким лаем. Я посмотрел на здание с башнями и с остроконечными крышами, прикрыл на несколько секунд глаза, потом их открыл. Ничего не изменилось. Картина, что называется, достойная кисти художника: по правую от нас сторону, Гирвен, практически, сел за горизонт. По левую от нас сторону, сияла Нира, ночная распутница. Она катилась по небосклону, чтобы к утру, описав огромную дугу, исчезнуть, уступив свой трон Гирвену.
     Как объяснить то, что над гигантским мостом тёмно-синее, ближе к фиолетовому цвету небо усеяно бесконечным количеством звёзд? Они подмигивали, и говорили: посмотри, мы живём бесконечно долго. Разве такое возможно?
     — О, да! – услышал я голос Эльвура.
     — О, нет, я в это не верю! – вторил брату Инвур. – Место, где нет времени и весь мир застыл в первозданном великолепии. А ведь я читал о таких местах, но в них не верил. Теперь даже и не знаю.
     — Вы ещё слишком молоды, близнецы, чтобы перестать верить в чудеса, – раздался женский голос. – Люф, может быть ты наконец-то закроешь рот и слезешь с Малыша? Если ты ещё не забыл, где находится конюшня, то покажи это место путникам и поднимайтесь в Замок Трёх Звёзд.
     Я посмотрел на три башни, расположенные по углам основного здания, увидел, что крыши заканчивались фигурными шпилями, на острие которых находились фигуры непонятных и неведомых нашему миру животных. На одном шпиле – фигура, как две капли похожая на лошадь, только почему-то с рогом на лбу. На втором – огромная, свёрнутая кольцами змея с распахнутыми перепончатыми крыльями. На третьем шпиле я увидел загадочное существо. И не лошадь и не человек. Голова, торс, скрещенные руки на груди – от человека, остальное от животного.
     — Единорог, Кентавр и Дракон, – произнёс Инвур, указывая пальцем на фигуры, украшающие шпили. – Мифические создания, раньше водившиеся на Теллуре, во времена древних магов.
     — Их и сейчас много на планете. – прозвучал голос из Замка Трёх Звёзд. – Только вы, люди, по отношению к этим животным ведёте себя по-хамски, поэтому они перестали показываться вам на глаза. Кровь дракона вам нужна как панацея от болезней, как будто она в жизни может что-то изменить. Или рог безобидного животного, Единорога, который, по преданию человека, дарует бессмертие и власть. Глупцы. Только знание дарует человеку бессмертие и власть над миром.
     Мост, не доходя до замка, делился на две части, огибающие замок с двух сторон. За ним они сходились, образовывая широкий каменный мост. От левой и правой части моста к замку переброшены два узких мостика. Люф, спрыгнув с осла, и взяв того под уздцы, направился по правой стороне, показывая нам знаками, что бы мы следовали за ним. Обогнув замок и перейдя по мостику, мы оказались в замке. Как я и думал, это была конюшня. Стены – из дикого, необработанного камня, в загонах для лошадей, в кормушках, находилась отборная пшеница, по жёлобу в полу текла вода.
     Расседлав лошадей, мы направились следом за карликом. Я посмотрел на Уголька – он был чем-то встревожен. Непривычное место, согласен, я бы даже сказал, жутковатое. Выйдя из конюшни через дверь, мы оказались в огромной комнате со столами и задвинутыми под них стульями. Пять столов, десять стульев. Рабочий кабинет тех, кто осматривал перевозимый по мосту груз и выдавал разрешительные документы. На столах – аккуратные стопки белоснежной бумаги, в небольших прозрачных и узких стаканах – наборы алхимических карандашей. Всё готово для приёма торговцев, для заполнения документов.
     Вспомнив об отсутствии карандаша и бумаги, я протянул руку к прозрачному стакану, но рука прошла сквозь него, я не почувствовал ни малейшего сопротивления. Иллюзия! Но зачем нам кто-то всё это показывает? Или нам демонстрируют замок и порядок в нём, как это было много лет, веков, тому назад? Я пересёк комнату, вышел на небольшую площадку, от которой наверх, уходила узкая винтовая лестница. Лестница закончилась площадкой, я увидел дверь, за ней – огромное помещение, зал. Незажжённый камин из жёлтого камня, каминная полка, часы с мерно раскачивающимся маятником, на циферблате, что бросилось в глаза, цифры – от одного до двенадцати – были расположены в обратном порядке. Но самое странное, что было в часах – отсутствие стрелок. Я вспомнил слова Инвура: «место, где нет времени и весь мир застыл в первозданном великолепии».
     Справа от камина стоял невысокий столик из чёрного дерева. Ножки изогнуты в причудливой форме, на столешнице стола установлен огромный, около полуметра высотой, кристалл, периодически меняющий силу излучаемого им света. Напротив камина я увидел мерно раскачивающееся кресло-качалку. Создавалось впечатление, что в кресле сидит человек, с укрытыми пледом ногами. потягивающий из красивого бокала вино. Стены зала свело-бежевого цвета, пол – паркет. Потолок, без изысков и лепнины, опирался на рельефные белоснежные колонны. Посреди зала – стол овальной формы из чёрного дерева, на нём – красивые канделябры с зажжёнными свечами. Но основное украшение зала – конечно же – были огромные арочные, из разноцветного стекла, окна. В одном была видна Нира, в другом – заход Гирвена, в двух других окнах были видны звёзды.
     — Хочу сразу предупредить, гости дорогие, что каждый из вас видит и слышит то, что хочет видеть и слышать. Так выглядел Замок Трёх Звёзд очень давно, – прозвучал голос из кристалла.
     Я вспомнил о беспокойстве Уголька, и моё сердце учащённо забилось. Лошади, пожалуй, самое ценное, что у нас есть. Кроме жизни, конечно. Я хотел выйти из зала и опуститься по лестнице вниз, в конюшню, но дверей из зала не было. Глухая стена из светло-бежевого камня без намёка на дверной проём. Я ещё раз посмотрел на окна и понял, что с нами кто-то играет в опасную игру. В окне, в я раньше видел Гирвен, теперь находилась ночная розовая спутница, на месте Ниры, привычной мне Ниры, в окне было видно два ярких светила. Звёзды в остальных окнах остались на месте, но они были уже совершенно другими. Более яркими и близкими.
     — Замечательно, молодой человек, – услышал я голос из кристалла. – Вот то, что отличает человека от других созданий. Это забота о тех, кого он приручил. Не ожидала, если честно. И не переживайте вы так о лошадях. Они в полной безопасности, как и собака.
     — Как вас зовут и где мы сейчас находимся? – задал я вопрос, показывая на окна зала. – Мы сейчас точно не на Теллуре, так?
     — И я хотела бы знать, где мы сейчас находимся. В каком-то из смежных миров. А вот что такое Теллура – я не знаю. Но не переживайте, мы вернем вас в то место и в то время, в котором вы находились.
     — Зачем эта иллюзия, для чего это сделано?
     — По мосту безвременья смогут пройти только те, у кого нет злого умысла и, как вы говорите, камня за пазухой. Я должна убедиться, что вы – это вы. И, извините, прочитать ваши мысли. Когда закончится мост, вы попадёте в совершенно непривычный для вас мир, в котором обитают существа, коих вы не увидите в своей обычной жизни.
     — Если мы можем чем-то, пусть даже и случайно, навредить другому миру, то может быть есть смысл нам вернуться обратно?
     — Увы, позади вас прошлое. Оно для вас уже не достижимо. Впереди – будущее, туда и нужно стремиться. Нужно идти только вперёд и ничего не бояться. Хотя, кому я это говорю? Ладно, молодой человек, пришло время прощаться. Вы все прошли испытание, рада была знакомству.
     — Подождите, вы не ответили на мой вопрос: как вас зовут?
     — Уже никак. Мой разум находится внутри кристалла. Я – Страж, или Стражница. Как вам удобно, так меня и называйте. Да, хочу вас предупредить: если встретите человека с красной розой в петлице небесно-голубого сюртука, можете полностью ему довериться. Ещё одна примета того человека – он сумеет ответить на вопросы, ответы на которые знаете только вы, молодой человек. И ещё, напоследок. Берегите девушку с волосами цвета спелой пшеницы и глазами цвета морской волны. А теперь – прощайте!
     В голове было много вопросов, но меня, как я понял, Страж уже не услышит. Я посмотрел на своих спутников, каждый из них смешно шевелил губами. По всей видимости, они, как и я, общались с кристаллом. Окна зала начали двигаться против часовой стрелки. Они смещались относительно неподвижного зала всё быстрее и быстрее, пока не потеряли своё привычное очертание и не превратились во что-то размытое. Затем пол зала стал вращаться, но по часовой стрелке. Вокруг меня кружил камин, овальный стол с зажжёнными свечами, белоснежные колонны, столик и кресло-качалка. Закружилась голова, мир вокруг меня исчез, и я оказался в Ничто и Нигде.


     ***


     Яркая вспышка света. Я сижу на Угольке, до здания с башнями – минут пять пути. Позади нас бежит Герда, маги отстали, они едут, о чём-то рассуждают и спорят. Я ловлю себя на мысли, что мы уже были на этом месте, в это время. Но сказать об этом Люфу – не хватает духу. Не дай Триединый, выяснится, что мне всё это померещилось, то потом жди от карлика издевательств. Да и Инвур от него не отстанет. Мост делится на две части, дороги огибают замок, чтобы за ним сойтись. Это мне знакомо. Я посмотрел на башни, расположенные по углам здания. Крыши заканчиваются фигурными шпилями, на острие которых находятся фигуры неведомых моему миру животных. Единорог, Дракон и Кентавр. Это мне тоже знакомо.
     — Люф, ничего не хочешь рассказать?
     Карлик, посмотрев на меня, улыбнулся и покачал головой.
     — Хочу, Верд, очень хочу, но не могу.
     — Почему?
     — А ты попробуй мне задать вопрос.
     Я попытался хотел спросить у карлика о загадочном Замке Трёх Звёзд, но не сумел произнести ни звука. Герда, обогнав нас, приблизилась к месту разделения моста на две дороги, присела, шерсть на её загривке приподнялась. Но гавкать собака не стала, лишь виновато вильнула хвостом. Не сговариваясь, мы повернули налево.
     — Вы посмотрите, что слева от нас происходит! – произнесла Альда.
     Там, где совсем недавно была Нира, из-за горизонта поднимался Гирвен. Справа от нас мы увидели с трудом различимый силуэт ночной странницы. Если это только начало нашего путешествия, то что же нас дальше ждёт, что мы увидим там, где закончится мост? Я вспомнил свои же слова о страхе: «…если чего-то боишься, то нужно сидеть дома и не выходить на улицу. Вариант споткнуться и разбить нос при падении – всегда присутствует».
     Уголёк, словно соглашаясь со мной, несколько раз кивнул головой и заржал. Я рассмеялся, нагнулся, похлопал жеребца по шее и сразу же почувствовал, что в кармане куртки находится то, чего раньше не было. Я достал из внутреннего кармана куртки деревянный пенал, внутри которого находились свёрнутые в трубочку белоснежные листы бумаги, на ладонь выпал алхимический карандаш.


     ***


     Берег, чужой и незнакомый, был уже близко. Над озером клубился туман, в котором потерялся Замок Трёх Звёзд. В голове появился закономерный вопрос: а был ли он на самом деле? Пенал из дерева, с вложенными туда листами бумаги и карандашом, перечёркивали мои сомнения. Был, да ещё и как был! Интересно, какие подарки Замок преподнёс моим спутникам. А ведь никто и ничего не расскажет. Магия, скорее всего...
     Мост закончился, время вернулось на круги своя. Нира разливала вокруг призрачный свет, звёзды сияли, как драгоценное и дорогое обрамление ночной королевы. Мост закончился и сразу навалилась усталость. День, нужно признать, был сущим адом. Не в плане физических нагрузок, а из-за воздействия на психику. Возможная погоня, обряд, совершённый Инвуром, мост, поднявшийся из глубины озера, Замок, беседа с разумным кристаллом и, как закономерный итог, – подарок во внутреннем кармане куртки. Мост закончился и вместе с ним ушло чувство чего-то романтического, духа приключения, что ли? Или у меня натура авантюриста? А почему бы и нет? Что в этом плохого? Как я понимаю, все открытия, географические, научные и так далее, совершают исключительно авантюристы.
     Страшно представить мир, состоящий из домоседов и любителей тишины. Никаких открытий, тихое и спокойное болото повседневной жизни. Нет, нам такого не нужно и слава Всевышнему, в любом обществе находится один или целая группа баламутов. Таким баламутов в слободе считали меня. Я не мог спокойно прожить день, если куда-нибудь не суну свой нос, не попробую что-нибудь сделать своими руками. И пусть это «что-то» получалось нелепым и кособоким.
     Кони – отдельная песня. Ночные, купания в реках, прыжки с обрывов и походы на кладбище, старые конюшни, заброшенные заводские цеха и конторки. Всего и не вспомнит. Но всегда у меня находилось время для учёбы. Давалось всё легко, но это не означает, что я ничего не читал в учебниках и не упражнялся с цифрами, буквами, не читал захватывающие книги. Читал, много читал. Из-за этого в семье и до скандалов. Родители ложились рано спать и очень часто находили меня под утро на сеновале, читающего при свече книгу. Отец, когда возвращался домой из города, покупал одну-две книги. Для меня, естественно. Родителям было не до развлечений.
     — Верд, очнёшься ты или нет? – услышал я голос Альды.
     Она, собрав грязную посуду после нашего позднего ужина, собиралась идти к ручью. Помощь нужна? Да какие проблемы? Забрав у неё посуду, я первым пошёл к небольшому, но очень глубокому ручью. За нами увязалась Герда, которая, как я заметил, старалась большую часть времени проводить рядом с Альдой. Женская солидарность, понимаешь ли.
     — Ты со мною совершенно не общаешься, Верд, – произнесла девушка. – Ты на меня теперь всю жизнь будешь обижаться из-за кладбища? Но поверь мне, это испытания для тебя придумала не я.
     То, что я услышал, меня немного шокировало. Ну-ка, ну-ка, интересно.
     — И кто эта добрая душа? Кто-то надоумил тебя, а у тебя, как и у меня, головы на плечах не было, Альда.
     — А ты мог и отказаться от испытания. Хотя нет, зная твой характер, я уверенна, что ты никогда бы не отказался.
     — И когда же ты успела узнать мой характер? Ты меня ещё год назад и не знала и меня не замечала.
     — Видишь, как бывает. Значит, заметила. Сама не пойму, что в тебе хорошего, – улыбнулась Альда. – Ладно, я закончила, пойдём к костру.
     — Нет, подожди. Кто тебе насоветовал? Говори, Альда.
     Бесполезно. Ушла. Герда, осуждающе посмотрев на меня, побежала следом за Альдой.
     У костра царила полная идиллия: Люф вырезал из дерева фигурки зверей, братья-близнецы, как всегда, о чём-то спорили. Пора спать. Как я понимаю, на дежурство опять никто никого не назначает. Полагаются на магию? Ну, им виднее. А с Альдой я обязательно поговорю. Завтра же. Расстелив войлочный коврик, подложил под голову седло, я укрылся одеялом и моментально провалился в сон.


     ***


     Проснулся я от того, что кто-то мне зажимал рот ладонью. Серое, предрассветное небо. Альда. Приложила палец к губам. Не пойму спросонья, что она хочет мне показать. Девушка показывала на поляну.
     — Только не вставай и не шуми, Эльвура разбудишь. Смотри.
     Я завернулся в одеяло. Свежо под утро, как никогда. Или это от близости озера, которое было близко от нас? Я сразу и не сообразил, на что показывала Альда. Туман находился в одном месте, а не расползался по всей поляне. Костёр слабо освещал поляну, но что-то рассмотреть, на расстоянии тридцати шагов от костра, можно. Без особых подробностей, но можно. Такое впечатление, что туман поднимался от земли и уходил, закручиваясь в спираль, вертикально вверх. Прошло некоторое время, туман стал реже и на его месте... я даже глаза потёр. На его месте находился гигантский цветок. Лотос, кувшинка, чаруша. В этом гигантском белоснежном цветке было собрано всё самое лучшее и гармоничное от растений, завсегдатаев рек и озёр.
     Нераспустившийся белоснежный бутон парил в воздухе, опираясь толстым стеблем, светившимся ярко-зелёным светом, на землю. Вокруг лотоса, подобрав под себя ноги, сидели шесть молодых женщин. Лиц разобрать на таком расстоянии было нельзя, но верилось, что женщин прекрасны, как и их фигуры. Белоснежные ночные рубашки обтягивали соблазнительные фигуры ночных фей, их руки покоились на коленях. Над поляной раздавалась тихая мелодия. Музыкантов не видно, но музыка, казалось, звучала отовсюду. Трель соловья, звук флейты и виолончели, арфы.
     Альда, словно очарованная, сидела недалеко от меня, смотрела, как я понял, на проводимый феями ритуал. Бутон лотоса стал светится ещё сильнее, его свет перекрывал и оттенял свет костра. От основания стебля, до вершины бутона, до того места, где соприкасаются лепестки цветка, снизу-вверх начали подниматься волны света. Жёлтые, волны мягкого зелёного цвета, нежно-голубые, фиолетовые, бордовые и ярко-красные. Бутон вздрагивал, когда по его поверхности проходила очередная волна. Музыка зазвучала немного громче, и лотос, подстроившись в так звучащей музыке, начал дрожать и вибрировать. Световые волны стали насыщеннее, краски ярче.
     Женщины поднялись с колен, из отступившего на время тумана вышли пять мужчин. Почему пять, интересно? Женщин же шестеро? Пять пар закружили в медленном и плавном танце, и в какой-то момент времени я понял, что они не касаются ногами земли. Оставшаяся без напарника женщина подошла к цветку лотоса, начала гладить его руками. Волны света продолжали двигаться по стеблю и бутону и тут, среди веселья кружащих пар и звучащей превосходной нежной музыки, лепестки бутона дрогнули и начали открываться.
     Листья открывались медленно, но картина происходящего от этого стала только загадочнее. Когда листья своими верхушками уже касались земли, мы с Альдой одновременно выдохнули воздух. На основании бутона, как на мягкой взбитой перине, лежал младенец. Розовощёкий, крепенький бутуз. О с удивлением смотрел по сторонам, протягивая к женщине ручонки. Я вспомнил, что читал о подобном обряде: у жителей леса, которые свою жизнь не мыслят без леса, лугов, трав, цветов и чистейшей воды, это происходит именно так, как мы всё это видели сейчас.
     Я ожидал, что всё позади и праздник уже закончился, но я ошибался. Женщина, оторвав лепесток орхидеи, завернула в него младенца и под аккомпанемент звучащей музыки направилась в нашу сторону. Я пришёл в себя, когда ступил босыми ногами на траву, покрытую дрожащими каплями росы. Оглянувшись по сторонам, заметил, что мои спутники вскочили на ноги и смотрят на меня. В голове как смерч, как молния, пронеслись слова женщины, чей разум был заключен в кристалл: «... и ещё, напоследок. Берегите девушку с волосами спелой пшеницы и глазами цвета морской волны». Я понял, кого Страж имел ввиду. Альду.
     Я шёл по траве навстречу женщине, прижимавшей к себе ребёнка. Мы остановились на расстоянии вытянутой руки, я вдыхал сладковатый и дурманящий голову запах, исходивший от этой голубоглазой, белокурой женщины. Она протянула мне сверток. Правая рука сама потянулась к ребёнку, я положил ладонь ему на лоб. По моему телу, по руке, прошла волна энергии, которую я отдавал младенцу. Женщина показала знаками, чтобы я пригнул голову. В руках у женщины был небольшой камень янтарного цвета. Камень в красивой оправе, через петлю пропущен чёрный шнурок. Ночная фея забрала ребёнка и на прощание прошептала:
     — Алорэ такоро тор....
     Я стоял на расстоянии нескольких десятков метров от костра, и чувствовал взгляд людей и карлика, видел, как на место распустившегося бутона орхидеи возвращается седой туман. Музыка стала тише и через несколько минут полностью стихла. Туман надёжно скрыл и цветок, похожий на лотос, и танцующих людей. Гирвен позолотил лучами небо, и его свет прикоснулся к каплям росы. Поляна взорвалась мириадами разноцветных брызг, на каждой травинке теперь находился маленький драгоценный камень.
     «Алорэ такоро тор».
     «Теперь ты за него в ответе», – возник в голове женский голос.
     Я вернулся к костру, взял из сумки полотенце, направился к озеру. Простого умывания после произошедшего было мало. Вода обожгла тело, множество иголок вонзились тело, из головы исчез дурман. Накупавшись вволю, я выходил из воды, когда услышал за спиной женский смех. Обернулся – никого. Сделал шаг, опять услышал смех. Присмотревшись к дорожке света Гирвена, увидел двух... женщин с распущенными длинными, белоснежными волосами. Я помахал им рукой, вышел на берег. Нужно завтракать и собираться в дорогу. В дорогу, которая нам приготовила... что-то, да приготовила.


Глава 4



     Она бежала очень легко, как будто не было позади десятков километров пути по лесу и по возвышенностям. Она бежала уже несколько часов подряд и чувствовала, что погоня рядом, а скрыться от всадников не получится. Но нужно добраться до Сиреневого леса, в котором влияние семьи Лиору закончится. В этом лесу девушка надеялась найти приют и убежище. Где и у кого – вопрос второй. Главное, оказаться подальше от родного дома, подальше от ненавистных женихов, которые досаждали ей своим вниманием уже не один месяц. С подачи, кстати, её родителей. Спят и видят, как бы выдать замуж свою непутёвую дочь. Нет, этого никогда не будет, прошли времена, когда будущие муж и жена знакомились в день их свадьбы. Слава богам, в прошлом идиотский обычай выдавать замуж без согласия невесты.
     Бежать и ещё раз бежать от этого произвола, бежать, пока есть силы. Где это видано, что в шестнадцать лет обязательно быть замужней женщиной? Выйти замуж – дело нехитрое, но что потом? Как жить с нелюбимым мужем, о чём с ним можно разговаривать и что-то обсуждать, планировать? Да и ещё делить с нелюбимым человеком свою постель. Ужас! Нет, полная свобода у неё будет только на территории людей. Пусть и будет с ними тяжело уживаться и испытать множество унижений. Но это будет настоящая жизнь, жизнь без сюсюканий и розовых соплей.
     Девушка выбежала на огромную поляну, обрамлённую заросли дикого кустарника. Остановившись на несколько секунд, девушка собрала пригоршню красных терпких на вкус ягод. Теперь можно быть уверенной, что пить не захочется на протяжении нескольких часов. Где-то раздавался шум ручья и появился шанс скрыть свои следы, оторваться от погони. Девушка прошла несколько десятков метров, восстанавливая дыхание, и опять перешла на бег. Когда до ручья оставалось совсем немного, свет Гирвена померк. По земле скользнула тень: к эльфийке спешил на помощь её друг, которого она когда-то спасла от верной гибели. Раскинув громадные перепончатые крылья, с небес опускался молодой ящер.
     — Где же ты пропадал всё это время, Рух? – прошептала девушка. – Загостился ты у своей родни, дорогой.
     С деревьев сорвалась стая испуганных птиц, взмыла вверх. Вот и погоня. Полкилометра, может чуть меньше. На лошадях не разгонишься, конечно, но...скорее бы Рух её забрал, и отсюда унёс. Гигантский ящер, пробежав несколько метров по земле, остановился, опустился на брюхо, поджав под себя лапы. Эльфийка забралась на спину друга, наклонившись вперёд, обхватила шею ящера.
     — Взлетай быстрее, Рух. Они уже близко.
     Ящер что-то проворчал, поднялся на лапы, сделал короткий разбег и взмыл в небо как раз в тот момент, когда на разгорячённых конях на поляну выметнулись преследователи. Двое всадников потянулись за луками, притороченным к сёдлам. Прошло несколько секунд, и первые стрелы ушли вверх, вдогонку поднимающемуся в небо ящеру. Девушка молила богов Леса, чтобы ни одна стрела не попала в цель. Но боги, как всегда, занимались своими делами и не вняли молитвам девушки. Эльфы – отменные стрелки, но надежда, как говорится, умирает последней.
     Нет, не повезло. Слишком тяжёлый взлёт у Руха. Одна из стрел задела ногу девушки и вошла в основание шеи ящера. Тот издал крик боли, продолжая набирать высоту. Правая нога девушки онемела. Это значит, что наконечники стрел обработаны ядом жуков-всеедов. Яд парализовал жертв, сковывал их движение. То же самое сейчас происходило и с ящером, и с девушкой.
     Её сознание начало меркнуть. Рух, сделав несколько крыльями, пронзительно закричал от боли и безысходности. Вторая стрела попала точно в цель, в основание правого крыла ящера, глубоко вошла в тело. Рух начал снижаться, сильное тело ящера перестало его слушаться. Преследователи проводили взглядом удаляющегося дракона. Преследовать Анариэль дальше не было смысла. Даже будучи раненным, ящер в состоянии пролететь огромное расстояние. Охота не состоялась и нужно возвращаться к хозяину. Чтобы завтра на рассвете, за невыполнение приказа быть казнёнными. Но, такова жизнь, и не им менять её устои.
     Рух, как поняла девушка, уже не мог контролировать полёт, кренился то в одну сторону, то в другую. Ящер раскинул крылья и начал быстро снижаться. Девушка с испугом смотрела вниз, пытаясь понять, где они сейчас находятся. Она увидела, что под ними проплыл Сиреневый лес. Рух опустился ещё ниже, практически задевая брюхом верхушки высоких сосен. Ещё пару метров вниз и может произойти самое ужасное. Ящер заденет дерево… Нужно быть готовым ко всему. А ко всему, как понимала девушка, это к смерти.
     Внизу промелькнула ровная, как стрела, дорога, огромный разрушенный город о существовании которого девушка и не подозревала. Хотя, в этом ничего удивительного не было. Её народ никогда не переходил через перевалы гор, которые они минули несколько минут тому назад. По телу ящера прошла судорога, он издал крик отчаяния и, сделав большой круг над огромной поляной, закрытой плотным туманом, поднялся вверх, чтобы потом, не контролируя полёт, устремиться вниз. Удар о землю многотонной туши был чудовищным. Последнее, что могла увидеть девушка перед ударом о землю – выехавший на край поляны светловолосый парень на угольно-чёрной лошади.


     ***


     Дорога не задалась. Точнее, дорогу древних карлик найти не мог. Он жаловался, что прошло восемьдесят пять лет, потом поправлял себя, что прошло уже девяносто лет с тех пор, как он и ведьма Магда здесь побывали. Нам от этого, естественно, легче не стало. Нужно двигаться вперёд, по возможности, без остановок: не за горами зима и вместе с ней придут морозы, на землю ляжет снег.
     Но, дорога – это дорога, всего предусмотреть и предугадать нельзя. Мы двигались, ориентируясь по Гирвену, держали направление на северо-восток в надежде пересечь древний тракт ушедших магов-добродеев. Кругом леса, причём, чистые и ухоженные. Природа сама о себе заботилась и всё шло по давно установленному порядку. Как при древних магах.
     Возникла очередная проблема и, в следствии этого, остановка. Осёл Люфа, упрямый Малыш, никак не хотел передвигаться без лакомой моркови. Он оглашал окрестности криком, мотал головой, но дальше не шёл. Люф его уговаривал, угрожал ему, совал яблоки, которые осёл раньше ел, но всё – в пустой след. Настроение испортилось и, как следствие, между Инвуром и Люфом возникла перепалка, которая грозила перейти в драку.
     Инвур был не прав на сто процентов. Как Люф мог спокойно отреагировать на предложение некроманта умертвить осла с последующим его «оживлением»? Другими словами, карлику грозила перспектива всю оставшуюся дорогу ехать на мёртвом осле. В конце концов, карлик обозвал мага идиотом, посоветовал ему заниматься птичками, с которыми ему привычнее иметь дело.
     Инвур возмущался, но потом признал, что он самый настоящий тупица, забывший об орле, привязанном к нему ментальной нитью. Орёл – птица вольная, и даже с привязкой, он мог сейчас находиться за сотню, другую километров. Выход из дурацкого положения предложил Эльвур. Первое: нужно сдвинуть осла с места или бросить его на произвол судьбы и растерзание волкам. Теперь досталось и Эльвуру. Второе: Эльвур посоветовал найти в лесу замену моркови. Люф и Альда, недолго думая, направились в заросли кустарника в поисках ягод, которые устроят осла. Инвур, привязав поводья своего «яблочка» к луке седла жеребца Эльвура, оставаясь в седле, закрыл глаза и начал входить, как сказал Эльвур, в состояние созерцания. Другими словами, он начал медитировать. Что получится с медитацией, никто не знал. Вернувшиеся Альда и Люф с полной торбой каких-то красных ягод, стали пичкать ими осла, тот, слава Всевышнему, наелся ягод до ослиного отвала. Казалось, наши муки закончились. но мы ошибались.
     Осёл прошёл около двух километров, зашатался и упал на землю. Как Малыша не тормошили, разбудить его не получилось. Как потом оказалось, карлик накормил осла пьяной ягодой, которую перепутал с обычной жильвицей краснобокой. Эльвур, плюнув на всё, слёз с коня, улёгся на траву, смотря в небо. Не зная куда себя деть, я решил проехать чуть вперёд, так сказать, на разведку. Лес был капитально прорежен, варианта потеряться в нём, практически, не было. Уголёк уверенно шёл по лесу, я глазел по сторонам. Мы прилично отъехали от временного лагеря. Ничего необычного я не увидел, везде однообразный лес. Глазу не на чем было остановиться. Разве что на белках, которых было в лесу тьма-тьмущая. Они совершенно не боялись человека и это о многом говорило. В первую очередь о том, что в этом лесу давно не было людей.
     Первый раз за время путешествия я увидел оленей. Уголёк всхрапнул, когда дорогу перебежала семья диких кабанов с шумным выводком. Одним словом – мир вокруг был совершенно не испорчен присутствием человека. Нужно было возвращаться обратно. Я решил срезать путь и принял чуть правее от дороги, по которой двигался сюда. Мы с Угольком вышли на большую поляну, и мой конь встал, как вкопанный. Он хрипел, крутил головой, но отказывался идти по поляне.
     Причину этого я понял, когда спешился и прошёл по поляне около ста метров. Кладбище. Самое настоящее кладбище, почему-то не заросшее травой. Просматривались проходы между захоронениями и всё кладбище было поделено на отдельные сектора. На могилах были каменные плиты с выбитыми на них непонятными для меня словами. Письмена магов-добродеев? Скорее всего.
     Ответ на этот вопрос я уже не получу, это точно. Не у кого спрашивать. С мертвецами умеет разговаривать только Инвур, но он сейчас далеко. Судя по размеру кладбища, город, или поселение, расположенные где-то поблизости, должны быть огромных размеров. Я прошёл по краю кладбища метров пятьдесят, повернул назад и застыл на месте: Уголёк превратился в едва заметную чёрную точку. Опять проделки магии? Другого объяснения я найти не мог. Ну, что же, вывод напрашивался сам собою – нужно отсюда двигать, и как можно быстрее. Не понятно, почему Уголёк несётся мне на встречу? Кто, или что, его так сильно напугало? Я прибавил шаг, впереди меня возникло дрожащее марево. Очертания деревьев, могилок и кладбища приняли размытые очертания, Уголёк замер на месте.
     И тут меня не пробрало по-детски. До сердечных колик и мороза по коже. Передо мной стоял человек в одеянии, похожего на мантии братьев-близнецов, только синего цвета. Довольно-таки приятные черты лица, голубые глаза, прямой нос, небольшая аккуратная бородка и усы.
     Голову на какое-то мгновение сжало, как обручем. Боль пронзила с ног до головы. Я не мог пошевелиться, не мог ничего внятного произнести. Сколько мы стояли и смотрели друг на друга – не знаю.
     Давление на голову ослабло, стало легче дышать. Человек улыбнулся и протянул мне руку с открытой ладонью. На ней лежал перстень с красным, среднего размера, камнем. В голове возник образ… меня. Я бродил по кладбищу и не мог с него найти выход. Появилась вторая картинка: с кольцом на пальце я свободно покидаю кладбище. Я кивнул, мол, понял. Что удивительно, во мне не было страха. Маг показал рукой на лес, из которого мы с Угольком вышли к кладбищу и исчез, растворился в воздухе, Уголёк сорвался с места и, несмотря на страх, нёсся ко мне во весь опор. Перстень ярко вспыхнул красным светом. Мы возвращались к дороге, по которой ехали на разведку, и через некоторое время, наконец-то, выехали на широкую просеку. Знакомое место. На душе стало легче. Уголёк сам повернул направо, выбирая правильное направление. Я посмотрел на голубое небо, улыбнулся Гирвену. По земле скользнула какая-то тень. Я увидел, что над нами только что пролетел…ммм…настоящий дракон, на спине которого, прижавшись к шее ящера, сидит женщина. Дракон, сделав большой круг, неожиданно стал заваливаться на бок и падать. То, что с наездником дракона – беда, это понятно. Я развернул Уголька в сторону большой поляны, над которой дракон, прежде чем упасть, сделал круг.


     ***


     — Куда Верд запропастился? – Эльвур, посмотрев на Гирвен, недовольно поморщился. – Не мог же он заблудиться, или мог?
     — Не мог, но потерялся. И самое удивительное, что орёл его не видит. Или из-за деревьев Верда не видно, или он опустился под землю, – произнёс Инвур, открывая глаза.
     Люф обхаживал своего любимца. Малыш тряс головой, и пытался укусить своего хозяина.
     — Люф, да у твоего осла похмелье! – засмеялся Инвур. – По-хорошему, ему сейчас опохмел нужен. И рассольник. Нельзя так издеваться над животиной.
     Люф, зло сверкнув глазами, промолчал. Он злился на некроманта, представив, что тот мог посягнуть на жизнь Малыша. Да и сам он был хорош, перепутав ягоды. Хорошо, что осёл отделался головной болью. Так бы…нет, о смерти осла Люф боялся думать.
     — Я вот что думаю, – произнёс Инвур. – Нам нужно завести правило: одному – никуда. Эдак мы все потеряемся и скоро по лесу будут бродить пять потеряшек. Извините, четыре с половиной. Нет, даже четыре целых и три десятых. Может и того меньше.
     Эльвур отвернулся, чтобы никто не увидел его смеха, Альда сделала вид, что ничего не слышала. Люф, гладил осла, но потом кинул в Инвура огромным яблоком. Бросок получился отменным. Яблоко на огромной скорости врезалось в лоб Инвура. Некроманта как ветром сдуло с Яблочка. Жеребец никак не ожидал такой прыти от хозяина, пустился с места в галоп. Инвур, зацепившийся ногой за стремя, с криками, под улюлюканье карлика, волочился по земле, пытаясь освободить ногу из стремени. Через некоторое время крики и поток нелицеприятных выражений Инвура в сторону Люфа стихли. Герда понеслась следом за Яблоком, громко на неё лая.
     — М-да...я как чувствовал и отвязал Яблочко от Гнедого. А то сейчас на пару с братцем землю мантией подметал бы. Ну, Люф, держись! Инвур, в отличие от меня, мстительный. Теперь – не спи по ночам и постоянно оглядывайся.
     — Вот скажи, Эльвур, я его сильно обижаю? – спросил карлик. – Люф разве не такой, как вы? Подумаешь, человек маленького роста. Хотя, нет, я не человек, то есть, маленького роста человек…то есть, не совсем маленького, но... тьфу! Запутался совсем.
     — Конечно, человек. Нет, ты не человек, но и не маленького роста, нечеловеки всегда не как человеки, хоть и маленького роста. Люф, и я запутался! Хватит об этом! Давайте лучше думать, где Верда искать, – сказал Эльвур, что-то высматривая в лесу. — Да, дела наши наихреновейшие, друзья. Вон, посмотрите в сторону леса.
     Среди деревьев мелькала чёрная мантия некроманта. Инвур был верхом на Яблоке, к седлу были привязаны поводья Уголька. Волосы мага были всклокочены, в глазах горел злобный огонь, но в целом, Инвур выглядел молодцом. На немой вопрос Эльвура, брат пожал плечами и протянул ему сложенный в несколько раз белоснежный лист бумаги. Прочитав текст, Эльвур нахмурил брови.
     — Не пойму последнее предложение, брат. Какое кладбище и почему мы его должны обходить стороной? Ты, точнее орёл, видел какое-нибудь кладбище сверху? И что это за поляна с мёртвым драконом и разбившейся девушкой? Не зная Верда, я сказал бы, что он наелся пьяной ягоды с ослом на пару. Но нет, Верд не такой, как Малыш.
     — Пьяница. Точно, брат, точно. Осёл-пьяница. Забавно. И даже не думай, Люф! – предостерегающе поднял руку некромант. – С ослом на пару мёртвыми будете в хвосте колонны плестись. Я не шучу.
     — Инвур, прекрати! Вспомни первое правило мага и клятву, которую ты произнёс в Академии. Могу напомнить: не навреди человеку не вооружённому и не имеющего злого умысла. Ты лучше расскажи, где Уголька нашёл.
     — Яблоко остановился, когда до Уголька оставалось несколько метров. Тот зацепился поводьями за сук дерева. Записка из заседельной сумки выглядывала, – ответил хмурый Инвур.
     — Ну, хоть что-то. Жаль, Уголёк не собака и отвести не сможет к хозяину. У меня двоякое мнение: и искать нужно, и в тоже самое время – уйдём с этого места, а Верд здесь объявится.
     — Я здесь останусь, а вы езжайте, – предложил Люф. – Малыш как раз отойдёт от ягод. Да и Альде, я думаю, в лесу делать нечего. А вы – ищите Верда. Только Герду с нами оставьте, с ней не страшно. Так, Герда?
     Собака посмотрела на карлика, гавкнула негромко и одобрительно.
     — А вот я – против, Люф! – Возразил Инвур. – Нельзя нам разделяться, ну никак нельзя этого делать. Давайте до утра Верда здесь подождём, утром, не разделяясь, начнём его искать.
     — Вот же ситуация! И Люф дело предлагает, и Инвур прав, – произнёс Эльвур. – Ладно, мы далеко в лес углубляться не будем, а вы оставайтесь здесь, Люф. Поехали, брат. Только причешись, а то всё живое в округе распугаешь своим видом. Герда, охраняй Альду и Люфа.


     ***


     Через пелену тумана, возникшим как из ниоткуда, я выехал на середину поляны. Дракон неподвижно застыл изломанным изваянием, а девушка, по все видимости, упала раньше и я её рядом с ящером не наблюдал. Уголёк заржал от испуга, попятился назад, за деревья. Я не стал его принуждать идти за собой, спешился, пошёл к дракону, держа в руке кинжал. Проходя мимо огромной туши ящера, я услышал, как он тяжело дышит, внутри у него что-то хрипело и клокотало. Девушка, самым непостижимым образом, при падении не разбилась. Когда я приблизился к ней и встал на колени, то услышал прерывистое дыхание и тихий стон. У меня по коже мурашки пробежали, когда я увидел девушку. Красивая! Знаю по опыту, причём, горькому, что человека после такого падения переворачивать нельзя. Можешь вместо пользы, нанести ему вред. Но делать-то что-то нужно, не оставлять же красавицу на земле?
     Я вернулся к Угольку, достал из сумки флягу с водой. Потом снял с коня сумку с вещами, коврик, одеяло. Достав из деревянного пенала лист бумаги и карандаш, написал короткое письмо братьям-близнецам, воткнул письмо в заседельную сумку с запасами провианта для Уголька, объяснил жеребцу, как человеку, что нужно сделать. Уголёк не хотел бросать меня одного, несколько раз останавливался, смотрел на меня, но заходил в лес всё дальше и дальше.
     Девушка лежала на земле с открытыми и ничего не видящими глазами. Я расстелил войлок, аккуратно подвел подстилку под туловище девушки, укрыл её одеялом. А дальше-то что? Дракону помочь? Чем? И вообще, дракон для меня – что-то страшное и жуткое. Как помочь груде костей и мяса? А Бездна его знает! Девушка произнесла на непонятном языке какую-то фразу, потом ещё раз произнесла ту же фразу, но чуть громче. Воды просит? Какое-то «рух...рух». Что это такое «рух»? Открыв флягу с водой, приподнял голову девушки, поднёс горлышко к её рту. Девушка сделала несколько глотков, покачала головой и потом произнесла «Рух…алрое онко атоэ?» Интонация явно вопросительная, знать бы, что она хочет у меня узнать. Девушка открыла глаза, с испугом посмотрела на меня, по сторонам. Увидев тушу дракона, заплакала.
     — Рух...
     — Живой твой дракон. Пока живой. Ты меня понимаешь? – спросил я.
     Девушка кивнула.
     — Да, я изучала ваш язык. Родители заставляли. Только я много делаю ошибок.
     — Как я могу тебе помочь? У тебя что-то болит? Как дракону помочь? Как тебя зовут, кстати? Я – Верд.
     — Анариэль. Чем ему поможешь? Здесь только друиды справятся или его родня. Но хорошо то, что он не умер.
     Друиды, его родня. Сплошные загадки. Нет, второе понятно, но как им дать знать, что их…сын, или дочь, тяжело ранен? Вот незадача.
     — Кто такие друиды и как их найти? – спросил я. Анариэль сделала удивлённое лицо.
     — Они живут в лесах, следят за ними, болезни искореняют. Разве у вас не так там, где ты живёшь? Странно как-то. С виду – обычный человек.
     — У нас, у людей, всё не так. Есть лекари, которые лечат болезни, друидов нет и в помине. Ты лежи, не вставай. Просто скажи, где этих лесных лекарей найти.
     Девушка засмеялась.
     — Люди их увидеть не могут. Когда-то, очень и очень давно, вы их начали истреблять. Они ушли из ваших лесов. Нет, здесь нужна магия. Особенная, лесная. Постарайся мне не мешать, Верд.
     Я подошёл к дракону, остановился у его головы. Веки ящера дрожали, тело подёргивалось. Как его не размазало по земле? Удивительно.
     — Ты же маг, Верд? – спросила девушка.
     — Это с чего ты так решила? Нет, не маг.
     — Странно, в тебе столько силы... Ладно, друиды не отзываются, здесь место плохое. А вот родители Руха его ищут, но туман мешает. Какой-то он странный, этот туман. Как магический, что ли? Помоги мне встать, пожалуйста.
     Насчёт магии – она права. Во мне опять скопилась лишняя энергия, голова начала болеть и кружиться. Нужно терпеть.
     — Что ты собираешься делать? – спросил я.
     — Нужно дать знать драконам, что Рух здесь. Забери свои вещи и отойди на край поляны. Взрослые могут тебя...сожрать от переполнения чувствами. Шучу. Драконы не переносят на дух тех, кто им не нравится. Или тех, кого они не знают. Я когда-то помогла Руху выжить, поэтому для них я своя.
     Я уселся под деревом, с интересом наблюдая за девушкой. А туман – да, какой-то он необычный. Кружит над поляной, словно скрывая что-то от посторонних глаз. Анариэль подошла к Руху, погладила его по огромной голове, и дракон приоткрыл глаза. Девушка отошла от ящера на несколько метров, закрыла глаза, развела руки в стороны, начала медленно что-то произносить на красивом, но непонятном языке. Воздух вокруг Анариэль загустел и стал непрозрачным. Вокруг девушки медленно кружить небольшой смерч, поднимая с травы мелкие листья и сухие ветки. Анариэль прижала руки к груди, потом что-то от себя оттолкнула. В сторону тумана устремился сгусток ярко-зелёного цвета.
     Туман окрасился в зелёный цвет. В его центре образовалась воронка, которая, как мне показалось, жадно поглощала седые космы тумана, явно магического происхождения. Туман отступил от центра поляны, притаился, словно чего-то ожидая. Я прикрыл глаза от яркого света Гирвена. Когда его лучи коснулись тела дракона, оно вспыхнуло разноцветными огнями, его чешуя заиграла всеми цветами радуги. Желтый свет плавно переходил в голубой, синий, фиолетовый. Волны света пробегали по телу дракона, и вокруг него появился ореол света.
     В разрыв тумана скользнули два громадных дракона. Исчезла воронка, туман расползся по поляне. Родители дракона стояли возле Руха, низко опустив головы. Потом вокруг молодого дракона возникло голубое сияние, полностью его окутавшее. Взрослые драконы отступили от Руха, сияние вокруг него исчезло, Рух, слегка покачиваясь, поднялся на ноги. Он наклонил голову к Анариэль, та его погладила. Дракон, который был гораздо больше, что-то грозно рыкнул, сделал небольшой разбег, взмахнул крыльями и исчез в тумане. За ним последовала самка, потом взлетел Рух. Анариэль стояла посередине поляны, вытирая слёзы. То ли слёзы счастья, то ли слёзы расставания. Подняв с земли две стрелы и сломав их о колено, она бросила обломки на землю, направилась в мою сторону.


Глава 5



     — И куда нам ехать, брат? – спросил Инвур. – С левой стороны просеки поломанные ветки и трава смята. Справа от нас такая же картина.
     — Ты прав. Не определить, куда Верд повернул. Ты-то сам что думаешь, куда поедем?
     Инвур спешился, и как это делают опытные следопыты, стал изучать землю. Через некоторое время он произнёс:
     — Кнурх рога сломит. И туда идут следы и туда. Жребий бросать не будем, иначе неизвестно до чего скатимся. Предлагаю повернуть налево.
     Эльвур усмехнулся.
     — Кто бы сомневался. Это в твоём стиле, всегда и во всём налево и налево. Кобелиная натура, что с тебя взять?
     — Ой, кто бы говорил? Или тебе привести пару примеров, когда ты...
     — Всё, двигаем, брат. Не стоит вспоминать то, что не хочется вспоминать. Точнее, стыдно вспоминать. Хотя, любить женщин, даже замужних, всегда незабываемо и прекрасно. Налево, значит налево.
     Братья проехали около километра, лес закончился. Лошади захрипели, остановились, как вкопанные.
     — Это что такое? – произнёс Инвур, закрывая глаза. – Пять минут, брат. Орёл как раз над нами кружит. Дай мне ровно пять минут.
     — Инвур, у меня и без орла предчувствие сработало. Там, дальше, – кладбище, о котором нас предупредил Верд. Давай сматываться отсюда.
     — Да подожди ты, я уже настроился.
     Эльвур отошёл от брата, отвёл в сторону ветку дерева, осмотрел поляну. То, что он увидел, его заинтересовало. Вполне себе ухоженное кладбище. Что-то странное было с этом кладбище? Понять бы ещё что!?
     Инвура закричал, его конь встал на дыбы, сбросил некроманта на землю. Инвур катался по земле, прижимая к глазам ладони. Прошло минут десять, прежде чем маг пришёл в себя.
     — Что произошло? – спросил Эльвур, присев на землю рядом с братом. – Приведение увидел или оживших покойников? Тебя это всегда радовало, Инвур.
     — Эльвур, что ты знаешь о магии древних?
     — А что я о ней должен знать? То, что написано в книгах и учёных трактатах, не больше и не меньше.
     — Забудь всё, что там написано. И поехали отсюда, поехали. Я всё расскажу, но потом. Одно скажу: если Верд унаследовал магию древних, брат, то его нужно или изолировать от общества, причём, срочно, или ограничить ему доступ к силе. Ты меня знаешь, я редко таким серьёзным бываю.
     — Хорошо, о Верде поговорим потом. Что ты о кладбище узнал?
     — На нём много неупокоенных, брат. Как такое добродеи могли сотворить, я не знаю. На кладбище много тех, кто вершил судьбу мира. Это страшные люди, Эльвур. Видел мага, который бродит по кладбищу. Он почувствовал взгляд орла. Вспышка света, огонь и я ощутил всю боль, которую испытал орёл. Он погиб, брат, моментально сгорел. У меня чуть сердце не остановилось, и хорошо, что я успел разорвать нить ментальной связи. Представляю, что произошло с Аделиной после знакомства, в кавычках, с энергией Верда. Вместо нашей очаровашки должна остаться горстка пепла или золы.
     — Маг бродит по кладбищу? Что ты несёшь, Инвур? Маги-добродеи давно перебрались в другой мир. Ты вообще о чём говоришь?
     — Представь, как будет выглядеть Верд лет эдак через триста. Представил? Теперь ты понял, кого я видел. Синяя мантия с огромным капюшоном, который помогает магам, заметь – боевым магам, поставить двойную защиту от атакующих плетений. Делай вывод. Маги-добродеи много воевали и делали это с превеликим удовольствием. Почему я так решил? На мантии мага я увидел множество следов от попадания боевых плетений. Они всегда отсвечивают фиолетовыми кляксами. Ты это и без меня знаешь.
     — Ты не ошибаешься, Инвур? Это перечёркивает наше представление о магах-добродеях. Слушай, а может быть это всё мифы, которыми нас пичкают многие сотни лет? Так-так, мы с тобой стали источниками крамольных знаний. И поэтому ты о Верде такое сказал, теперь понятно.
     — Быстро соображаешь, брат. Верд оказался на кладбище, встретился с древним магом, потом Верд кладбище покинул. А теперь я задам вопрос, брат, а ты на него попробуешь ответить: почему древний маг Верда не уничтожил, как он это сделал с орлом?
     — Верд – один из них, в нём течёт кровь древних магов, которых мы называем проклятыми. Бездна! Вот откуда появилось выражение «Проклятая кровь». Но мы с тобой видели Верда без одежды, Инвур. Помнишь, он вернулся с озера после купания? В книгах написано, что гонимые во всех королевствах, то есть, проклятые, на спине имеют определённую метку. Но как в слободе мог родиться такой чело...
     — Вот-вот. К этому причастны господин Шерхт, и ведьма Магда. Не зря на нашем пути встретился карлик Люф. Всё теперь встало на свои места. И я больше чем уверен, брат, что испытание Верда на кладбище не Альда придумала. Она любит Верда больше себя, если ты это заметил. Не могла она такое придумать.
     — Значит, Верд – не родной ребёнок в семье кузнеца. Ты представляешь, что произойдёт, когда Верд узнает всю правду? Она ему сломает жизнь, искалечит так, что он начнёт мстить всем подряд и без особого разбору. И это с такой-то силищей? Хорошо, что она пока спит.
     — Ты прав! Тем, кто такое с парнем сотворил, не позавидуешь. Но и графа Шерхта можно понять. Только любящие родители могут пойти на такие жертвы. А всему виной – закон о гонимых! Самое странное, что никто не может предугадать в ком проклятая кровь может проснуться. Кровь людей перемешалась, и попробуй теперь… – произнёс Инвур.
     — Знаешь, Инвур, не зря судьба нас с Вердом свела, не зря! – перебил брата Эльвур. –Значит, судьба у него такая, мир наш прогнивший изменить. Думаю, брат, нам нужно обо всём молчать. Даже под пытками всё отрицать. Иначе – наш род прервётся. Ты понимаешь о чём я говорю. Готовься к клятве на крови, брат. Но это – позже. Нужно найти Верда и загадочную девицу с мёртвым драконом. Поехали, Инвур.
     Пока братья Лурье ехали по просеке, по следу, оставленному Вердом, они вспомнили свой же разговор о проклятой крови, о умершем от чумы короле и о том, как радовалась этой смерти королева. Король-рогоносец, блуд королевы с потомком мага-добродея. Братья пришли к выводу, что лучше принести клятву на крови, которая поможет сохранить жизнь Верда, свою жизнь и, как следствие, существование рода Лурье.


     ***


     — Ну что, принцесса, любящая ловить ветер в облаках? От кого ты убегала на Рухе?
     Я подвинулся на войлочной подстилке, предлагая Анариэль присесть рядом с собой. Интересно, что девушка мне сейчас наговорит, чтобы скрыть правду? Её ответ меня удивил.
     — От женихов и родителей. Замуж не хочу, хочу пожить для себя.
     — Да, сильно же тебя доставали женихи, раз ты без вещей убежала. А кто дракона ранил? Тоже женихи? Как у вас всё сурово, однако, – сказал я, доставая из сумки флягу с водой.
     — Никто не собирался меня убивать. Остановить – да, хотели. Я хочу у людей пожить.
     Я поперхнулся водой. Подумал, что мне всё это послышалось. Переспросил ещё раз, но получил точно такой же ответ.
     — А ты куда направляешься, и где твой чёрный красавец? – спросила Анариэль.
     — За подмогой отослал. Если честно, я не знал, как тебе помочь и твоему ящеру. А двое магов, с которыми я еду в столицу королевства, могли бы помочь. Уверен в этом. Один из магов, кстати, если бы дракон умер, мог бы для тебя его оживить.
     — О, запретная магия? Как интересно! А мне рассказывали, что она у людей под запретом. Меня с детства к чему-то такому тянет. Только у нас магия другая и у меня с некромантией ничего не получится.
     — Анариэль, как ты себе представляешь жизнь среди людей? Знакомых – нет, на работу ты не устроишься, денег не заработаешь. Может, тебе стоит одуматься и вернуться к родителям?
     Лицо девушки побелело, она произнесла:
     — Никогда, слышишь, никогда я не вернусь в Великий лес.
     — Да Триединый с тобой, Анариэль! Делай, что хочешь, мне своих проблем хватает. Ладно, сейчас вещи соберу и пойдём к моим спутникам. Компания у нас...эээ...весёлая, тебе она понравится.
     — А с чего ты решил, что я пойду с тобой? – спросила девушка. – Вдруг. вы завезёте бедную и несчастную меня и где-нибудь бросите?
     — Хорошо, тогда давай прощаться.
     Я положил в заплечную сумку одеяло, привязал к сумке войлочный коврик.
     — Алорэ такоро тор, Верд?
     — Такоро, такоро! Так ты идёшь со мной или как?
     — Теперь я пойду с тобой хоть куда! – произнесла Анариэль слова, от которых моё сердце забухало в груди. – И давно ты женат на эльфийке?
     Я не удержал в руках сумку.
     — Ты о чём говоришь?
     — Вот об этом, – ответила девушка, показывая пальцем на кулон с камнем янтарного цвета. – Это знак того, что у тебя есть ребёнок от любимой женщины. Или ты, как и все мужчины, свободен в помыслах и делах?
     У меня отлегло от сердца.
     — Да, я свободен, потому что не женат и лишь присутствовал на странном обряде рождения ребёнка. Он появился на свет в бутоне необычайно красивого цветка.
     — Это ещё удивительнее, – сказал Анариэль. – Ладно, раз приглашение в силе, пойдём к твоим друзьям. А судьба тебя обязательно сведёт с тем ребёнком, запомни мои слова. Пошли.
     Я шёл молча, переваривая новую информацию. Не очень хорошую, если честно. Где-то подспудно я чувствовал, что теперь буду нести ответственность не только за судьбу младенца, но и за эту необычайно красивую эльфийку. Впрочем, эльфиек некрасивых не бывает, об этом я прочитал в книгах.
     Я остановился, Анариэль уткнулась мне в спину. Я не знаю куда мы шли! Нет следов Уголька. Лес не становился реже, давно должна появиться просеке. Лес становился всё гуще и гуще, всё чаще попадались поваленные деревья. Как такое могло произойти? Ведь я не уходил никуда от места на поляне, на которое мы выехали с Угольком! Я только смог произнести любимую фразу Инвура:
     — Ити-ить!
     — Это что за слово, Верд? Ругательство такое?
     — Самое страшное в мире ругательство. Мы заблудились!
     — И правда – ити-ить! – произнесла Анариэль. — И что дальше?
     — Вернуться назад, к поляне, и ждать магов.
     Теперь эльфийка шла впереди меня, и я откровенно любовался её фигурой в обтягивающем дорожном костюме зелёного цвета.
     — Дыру в спине прожжёшь, Верд!
     — Думаешь?
     — Уверена.
     Между деревьев появились просветы, идти оставалось совсем ничего. Я остановился, прислушиваясь.
     — Что, заблудился? – спросила Анариэль, остановившись. – Успокою тебя: мы идём правильно. Вот наши следы, вот ещё.
     Я приложил палец к губам.
     — Верд! – раздался приглушенный и далёкий голос Инвура.
     — Верд, ты куда пропал? – вторил брату Эльвур.
     — Ты это тоже слышала или у меня что-то со слухом, Анариэль? – спросил я.
     — Слух у тебя хороший. Кто-то тебя ищет. Пойдём быстрее, Верд.
     — Верд! Да отзовись ты, наконец!
     — Мы стоим на краю поляны, Верд! На краю поляны с туманом! Иди на голос! – произнёс Эльвур.
     До края поляны осталось шагов двадцать. Мы их быстро преодолели, эльфийка отодвинула ветку дерева, и я услышал:
     — Ити-ить! И куда нас занесло, Верд?
     — Да, итить, так итить! – ответил я, почёсывая затылок.
     От того, что я увидел, на голове зашевелились волосы.
     — И где это мы находимся, Верд?
     Слева от нас, буквально в нескольких метрах, я услышал разговор братьев-близнецов. Один из них закашлялся:
     — Давно я так не орал, брат! Горло заболело.
     — Да кнурх с ним, с этим горлом, Инвур! Где Верда искать?
     — Может, он вместе с девицей улетел? – спросил Эльвур.
     — Он тебе что, некромант, чтобы поднимать мёртвых драконов? Вспомни, что на бумаге было написано. Мёртвый дракон! Вот, смотри, даже ветка ещё раскачивается! И трава примятая. Нет, он только что был здесь.
     Мы с Анариэль кричали, делали паузы, и опять кричали. Ещё долго мы слышали голоса магов, которые потом стихли. Куда же меня на этот раз занесло?
     — Интересное место и самое главное – очень красивое и живописное, – сказала Анариэль, рассматривая открывшийся вид на огромный город.
     — Живописный, согласен. Но где мы оказались? Меня это интересует в первую очередь. Романтика для меня сейчас – дело второе, если не последнее, – ответил я, рассматривая город, расположенный на противоположном берегу реки.
     Мы вышли на поляну, но её не обнаружили, а оказались на обрывистом берегу. Внизу текла полноводная река. Она, набегая на отмели и подводные камни, закручивала немыслимые водовороты, пенилась, становилась белого цвета. Я на глаз прикинул высоту берега, на котором мы находились. Получалось что-то около двухсот метров.
     — Ты на небо посмотри, Верд! – произнесла Анариэль, показывая рукой вверх.
     Да...это точно не наш Гирвен. Местное светило было цвета золота, летнее небо – голубое и безоблачное.
     — Ну, Верд, принимай решение. Куда дальше идём? Или попробуем вернуться к твоим друзьям?
     Я не ответил на вопрос, потому что ответа на него у меня не было. Город рассмотреть было очень сложно из-за высокой крепостной стены, но не заметить возвышающиеся разноцветные шпили каких-то строений было просто невозможно. Шпили поднимались на огромную высоту, но они казались маленькими по сравнению с башней, сложенной из чёрного матового камня. Башня задевала верхушкой небо, имела вид сильно закрученной спирали. Множество окон, балконов, соединённых лестницами. Шпили, выступающие над городской стеной, между собой соединялись подвесными мостиками, по которым перемещались люди. Оборонительная стена, навскидку, в высоту достигала около сорока метров. Если учесть, что стена Эльсбрука была около двенадцати метров, эта стена своими размерами впечатляла.
     Въезд в город – через арочные ворота, высота которых, примерно, половина высоты стен города, массивные ворота открыты настежь. Створки ворот между собой соединены цепью и от середины этой цепи, в проём в стене уходила ещё одна цепь, но гораздо мощнее соединяющей створки ворот. Сверху арки просматривались пики отсекающей решётки, над аркой въезда в город, между двух надвратных башен, установлена скульптура: на колеснице, с запряжёнными в неё тремя единорогами, во весь рост стоит человек. В одной руке он держит вожжи, второй рукой человек в длинном плаще показывает на город. Лучи местного светила падали на скульптуру, и она казалась невесомой, парящей в воздухе. Верхняя часть стены заканчивалась трезубцами, через равные промежутки установлены смотровые башни, возвышающиеся над стенами, как минимум, на десять метров.
     — Верд! – тормошила меня за рукав Анариэль. – Хватит любоваться городом, давай решение принимать. Или идём назад, через лес, или… я не знаю, что или. В конце концов, ты мужчина, ты и принимай решение.
     — Вот как? Хорошо, идём в город! – ответил я и улыбнулся, заранее зная ответ девушки.
     — С ума сошёл? И что мы там будем делать?
     — Жить долго и счастливо, что же ещё? Ты же сказала, что мне решать.
     — Нет уж, давай тогда вместе думать. Я за то, чтобы вернуться в лес и найти твоих спутников.
     Я окинул окрестности взглядом, хорошо рассмотрел плывущие по реке лодки с косыми парусами, заметил, как на противоположном берегу реки дети прыгают с обрыва в воду. Размеренная жизнь. И, скорее всего – сытая. Не могут дети быть такими счастливыми, если жизнь плохая. Через реку переброшен огромнейший дугообразный мост. Я пытался глазами найти опоры этого моста, но их не нашёл. И здесь магия творит чудеса. Словно в подтверждение моих мыслей, из городских ворот вышли с десяток человек в красных и синих мантиях странного покроя.
     Один из магов повернулся к нам спиной, и я сумел рассмотреть изображение: рука человека, сжимающего в кулаке молнию цвета золота. Принадлежность к боевым магам? Из ворот выбежало десятка два стражников с круглыми щитами на левой руке. В правой руке воины держали копья, поверх доспехов наброшены длинные ярко-красные накидки. Стражники выстроились вдоль дороги, ведущей в город, их примеру последовали маги. Из леса, расположенного за нашей спиной, выехало с десяток всадников, за ними следовали три богато разукрашенные кареты. Кавалькада на огромной скорости въехала на мост, миновала его и, не снижая скорости, исчезла за арочными воротами.
     — Вот бы побывать в этом городе, Анариэль! – сказал я, оборачиваясь.
     Тишина. Рядом никого нет.
     — Анариэль, хватит чудить. Я ухожу! – крикнул я.
     В глубине души заворочался червячок плохого предчувствие. Я услышал сдавленный крик. Не разбирая дороги, пробежал по лесу несколько сотен метров, попробовал взять себя в руки и успокоиться. Я нашёл то, что надеялся найти – знак-подсказку от эльфийки. На траве лежал скомканный кружевной платок небесно-голубого цвета. Впереди-справа опять раздался сдавленный крик, услышал я и рокочущий мужской голос. Потом раздался звук глухого удара, и воцарилась тишина. Стараясь не шуметь, я перебегал от дерева к дереву пока не оказался на краю небольшой поляны. По ней шёл зеленокожий гигант. Он перебросил через плечо эльфийку, голова которой безвольно раскачивалась.
     Кинжал, казалось, сам лёг в первую руку. Я ощутил его приятную тяжесть, клинок отозвался приятной вибрацией. Как отец всегда шутил – у меня кинжал, как третья рука. Так оно и было.
     — Эй! – окликнул я зеленорожую детину.
     Расстояние до него – около тридцати шагов. Короткий размах, кисть руки расслаблена, она провожает в смертоносный полёт кинжал. В этот момент гигант оглянулся, на его лице возникло удивлённое выражение. Это и понятно. Удивишься тут, когда в правый глаз прилетел смертоносный подарок. Кинжал вошёл в глаз гиганта по самую гарду. Немного подумав, почему он оказался неожиданно мёртвым, гигант рухнул на землю, как подкошенный. Я подошёл к лежащим на траве зеленорожему мёртвому мерзавцу и Анариэль. Как бугай не придавил худощавую эльфийку – не понятно. Не мог этот урод в одиночку здесь бродить, поэтому нужно отсюда уносить ноги.
     Я приложил пальцы к шее Анариэль. Жить будет. Кое-как перевернув ногой тушу горе-похитителя женских тел, я нагнулся над ним, выдёргивая кинжал из глазницы. И надо же было именно в этот момент Анариэль прийти в себя. Её «ой» и закатившиеся глаза меня не обрадовали. Обморок, кнурх его подери. Пучком травы я стёр с лезвия кинжала кровь, отправил его в ножны. Попробовал слегка наддать по щекам эльфийки. Бесполезно. Воды с собой нет, она в сумке, сумка осталась на обрыве. Взвалив эльфийку на плечо, я пересёк поляну, зашёл в лес. Вода своё дело сделала, Анариэль пришла в сознание. Теперь нужно уносить отсюда ноги, иначе припрутся родичи зелёного бугая, а это – верная смерть. Возможно, мучительная и ужасная.
     — Идти можешь, беглянка? – спросил я эльфийку.
     Она посмотрела на меня мутными глазами и покачала головой. Ладно, понесу я её на руках, она почти ничего не весит. Или на плече поедет красавица. Но идти-то куда? В город? Да, только туда. В городе хоть какая-то защита, в лесу нас ждёт верная смерть.
     — Выбирай, Анариэль. Или на моём плече поедешь, или пойдёшь самостоятельно. На своих красивых и длинных ногах. Ты чего в лес пошла? У тебя жизней много, что ли?
     — Мне нужно было отойти... ну, по делам, – покраснела Анариэль.
     За нашими спинами раздаётся треск веток деревьев и голоса. Вот же... с обрыва не будешь же прыгать? Вдоль берега бежать – от стрелы или арбалетного болта далеко не убежать. Враз подстрелят.
     Слава Триединому, из леса вышли обычные люди в зелёных костюмах. Всё пятеро – как на подбор: высокие, темноволосые, широкоплечие, улыбка. За спинами людей были луки, колчаны со стрелами, на широких поясных ремнях – ножи в ножнах. Охотники? Вперёд вышел, как я понимаю, старший. Он преклонил передо мной колено, протянул руку и разжал кулак.
     — Вы забыли вот это, тан!
     Я увидел отрезанные уши зеленорожего…ммм…бедолаги.
     — И вот это, тан, вы тоже забыли, – сказал второй охотник, опускаясь на колено.
     Клыки. Светло-коричневого цвета. Огромные!
     — Вы даже и не представляете, тан, как нам помогли! Это был очень опасный преступник из такура, безжалостный орк-убийца. За уши и клыки орка вам полагается огромное вознаграждение, тан.
     Я протянул руку за трофеями, и в этот момент перстень, о котором я забыл, вспыхнул кроваво-красным светом. Охотники, все как один, оказались на коленях. Я растерялся.
     — Встаньте с колен! – сказал я и мои слова возымели действие.
     Охотники поднялись с колен, глаза опущены вниз.
     — Разрешите спросить, кар-а-тан? Что вы собираетесь делать с печенью орка? Не продадите ли нам хотя бы третью часть? – спросил старший охотник.
     Местные деньги не помешают. Охотник насыпал мне в ладонь горсть серебряных монет. Поклонившись чуть ли не до земли, охотники растворились в лесу.
     Внутри меня подала голос жаба. А не продешевил ли я с печенью орка?


Книга II. Мир, которого нет



Часть I. Искристый лёд


Глава 1




      Пришлось возвращаться на поляну, на которой я лишил жизни орка-преступника. Охотники забрали его тушу, поляна была пустая, поэтому удалось избежать очередного обморока Анариэль. В принципе, она бы и не узнала эту поляну. Мы пересекли поляну, углубились в лес и повернули в сторону дороги, по которой из леса выехала колонна всадников и кареты. Эльфийка от меня не отставала, едва не держась за мою руку, что исключало возможность её похищения кем-то из... Я еле вспомнил новое слово: из такура. Что это? Тюрьма, какой-то клан, область чего-то?
     Хорошо, что о смысле этого слова я у охотников не спросил. В противном случае, вызвал бы у них подозрения. Сейчас главное – дойти до города, где-нибудь поселиться, поужинать и потом уже решать, что нам делать дальше. Естественно, нужно узнать, где мы сейчас находимся, в каком мире и как, в конце концов, нам вернуться в свой привычный мир.
     Что меня ждало в Стрингиме, в столице Объединённого королевства, я не знал, но надеялся, что только хорошее. Там меня подлечит отец братьев-близнецов, а потом… Я даже сбился с шага, Анариэль на меня посмотрела с испугом, потом по сторонам.
     — Верд, мы правильно идём?
     — Разве можно в этом лесу что-то утверждать? Я вот о чём подумал: доберёмся мы до города, узнаем его название, а дальше-то что?
     — Ну…
     — Вот и я не знаю, что нам делать дальше. Ладно, пойдём, потом будем думать, что нам делать и как нам жить.
     Я подспудно чувствовал, что мои проблемы возникли не из-за побоев в подвалах Тайной полиции. С этим тоже придётся разбираться, причём, основательно. Бездна! Хорошее получилось путешествие! А с другой стороны, если разобраться, что бы я делал в городе Эльсбрук? Как вариант, причём, самый лучший – получил бы образование в магической школе и стал бы артефактором низшей категории. Дело хорошее и прибыльное, но это не моё, не для меня. Я посмотрел на небо. Местное светило, пусть оно тоже будет Гирвеном, уже было довольно-таки низко над горизонтом, а мы всё шли и шли, и когда выйдем дорогу – неизвестно.
     Эльфийка что-то говорила, но смысл её слов самым непостижимым образом размазывался в голове. Сколько бы я себя не заставлял вникнуть в рассказ Анариэль. Знакомое состояние: голова закружилась, начала болеть, перед глазами всё стало двоиться, мир вокруг потерял чёткие очертания. О, нет, только не сейчас. Нужно терпеть и идти. Терпеть, глаза не закрывать. А кровь какая солёная. Это из прокушенной губы, как я понимаю. Кровь течёт из носа, а это уже плохо. Нужно терпеть, но нет сил. Прислониться к дереву и немного передохнуть, набраться сил. Анариэль шевелит губами, но в моих ушах вата. Деревья танцевали и кружили в сумасшедший хороводе, от вида которого…

     ____


     Я открыл глаза. Создавалось впечатление, что горели не только деревья и кустарник, но и плавилась земля. Дым мешал рассмотреть, что находится от меня на расстоянии вытянутой руки. Огонь, дым и мало воздуха. Трудно дышать. Что произошло? Ничего не помню. Где Анариэль? Сумка через плечо, мои ноги у неё под мышками. Тянет меня из горящего леса. Какая сильная. Молодец, не бросила. Я попытался позвать эльфийку по имени, но вместо слов – хрипы. Услышала меня Анариэль и остановилась, повернула ко мне лицо. О, Создатель! Волосы, всклокоченные, глаза красные. Отпустила мой ноги, бросила сумку на землю, села и расплакалась. Женщины хоть плакать умеют, и то дело.
     Я оперся на локти, оглянулся назад. Далеко же эльфийка меня оттащила от места пожара. Интересно, по какому поводу он случился? Спросить? Попробовал, но опять из моей затеи ничего не вышло. Чтобы вернулся голос, нужна вода. Её я пил маленькими глотками, наслаждаясь каждой каплей.
     — Где мы и почему лес горит?
     — Ничего не помнишь?
     — Если бы вспомнил, не спросил бы.

     Я понял, что лёд, внутри которого находилось застывшее пламя огня, начал искриться и постепенно разбрасывать вокруг искры. Огонь и лёд. Искристый лёд. Лёд из искр. Лёд плавится, и когда он исчезнет, моё внутреннее пламя найдёт выход из заточения. Оно сбросит оковы льда и произойдёт что-то страшное. Не только для меня, но и для всех, кто меня окружает.

     — Ты прислонился к дереву. Я увидела, что твоё лицо стало белее мела, из носа потекла кровь. Я тебе предложила присесть на землю, но ты отошёл от меня на несколько метров и вокруг тебя возникло... – Анариэль подбирала слова несколько секунд. – Знаешь, когда огонь разгорается в костре, сначала появляются небольшие искры. Вот примерно это я и увидела. Ты покрылся россыпью искр, причём, весь. Твои ладони окутались пламенем, и ты его сбросил, или стряхнул на землю. Потом такое началось! Вверх и вбок летели огненные шары, от которых загорались деревья, кустарник вспыхивал, как сухой хворост. Верд, мне страшно! Кто ты, Верд?
     Если бы я знал, кто я. После рассказа эльфийки, я понял, что... Нет, подобные мысли нужно гнать куда подальше. Нужно успокоиться, иначе произойдёт «ужасное» повториться. Лёд внутри меня затрещал, кристалл льда пошёл трещинами. Нет! Ладони начали светиться. Огонь во мне, и я в огне. Лёд и пламя, искры льда, искристый лёд, пламя во льду. Успокоиться, мне нужно успокоиться. Видишь, Верд, у тебя всё получается, получается всё контролировать. Лёд становится толще, пламя становится тише, оно уже не такое жгучее. Проходит некоторое время и пламя, внутри огромного кристалла льда, замирает.
     — Верд, у нас есть легенды о древних магах. Ты не подумай, я ничего плохого о тебе не думаю, но......Верд, тебе со своей энергией нужно делать, иначе ты когда-нибудь сгоришь. Тебе нужен специалист, который знает, что такое древняя магия. Я попыталась использовать магию леса и потушить огонь, но куда моей силе против твоей? Сейчас пожаром занимаются друиды, а нам нужно идти. Самое большее – через час, станет темно. Ночевать в лесу, я думаю, не стоит. Пойдём, Верд.
     И мы пошли. О, как мы пошли! Нас шатало и кидало из стороны в сторону. Но, слава Всевышнему, минут через десять мы вышли на дорогу, замощенную мелким камнем. Бездна, как же это со мной произошло не вовремя! Мы были бы уже в городе, в какой-нибудь гостинице.
     Дорога пошла с уклоном в сторону реки, идти стало гораздо легче. Сзади послышался цокот копыт, я взял Анариэль за руку, мы отошли на обочину дороги. К нам приближалась карета. Она проехала около сотни метров, остановилась. Нас дут? Почему нет? Одеты мы с Анариэль прилично, кровь с лица я смыл. Дверь кареты приоткрылась, из кареты выглянула ослепительной красоты женщина. Сколько ей лет? Сорок, может, пятьдесят. Благородные черты лица, на котором сохранились следы былой красоты и величия. О таких женщинах говорят – умная и властная.
     — Быстрее, тан и тана, иначе мы не успеем заехать в Мартистилл до закрытия ворот. Вы же туда направляетесь? Впрочем, о чём это я? До ближайшего города не меньше пятнадцати лиг.
     Я помог забраться Анариэль в карету, закрыл дверь и внутри стало темно. Через секунду камень в перстне начал медленно разгораться, и через мгновенье в карете стало светло. Я увидел испуганное лицо незнакомой женщины, потом услышал:
     — Извините, кар-а-тан, я не хотела вас обидеть. Мы доставлю вас туда, куда вы прикажете.
     Что же это за перстень? Понятно, что он не простой, но почему ко мне обращаются как к какому-то кар-а-тану? Что это значит, и что значит фраза женщины «куда прикажете»? Какое я имею право кому-то приказывать? Но нужно вжиться в роль, хотя бы ради собственной безопасности и безопасности эльфийки.
     — Не стоит извиняться, тана! – ответил я красивой женщине, пытаясь понять, угадал я с обращением или нет.
     Женщина мило улыбнулась. Значит, всё в порядке. Пока в порядке. Карета катила по мосту, потом был небольшой подъём, и мы остановились. Двери открылись, заглянул стражник. Он посмотрел на нас с эльфийкой, с женщиной стражник был явно знаком.
     — Смиттис, много людей прибыло на турнир?
     — Как никогда много, тана! – ответил стражник, закрывая двери кареты.
     Когда карета тронулась, я спросил:
     — А что за турнир, тана?
     — Вы, кар-а-тан, скорее всего вы прибыли из далека, и можете не знать о нашей традиции. Ежегодно, в день Рождения Королевы Изабериль, проводится соревнования магов Королевств семи морей. Рекомендую посетить. зрелище захватывающее. Правда, и крови хватает, но что поделать, магия нужна не только для того, чтобы цветы выращивать, но и для защиты Королевы.
     — Обязательно побываем на вашем праздники, тана. Не могли бы вы нас довезти до ближайшей гостиницы?
     — Ну конечно, мой кучер знает, где находится гостиница для кар-а-танов. Мы скоро приедем. А вот это вам. Это пригласительные билеты на турнир. Приходите, не пожалеете. Турнир начинается завтра после девяти ударов колокола на башне магистратуры города.
     Карета катила по мостовой и я, отодвинув на окне занавеску, пытался рассмотреть город. Фонари, на обочине мостовой, только начали разгораться и хорошо рассмотреть город у меня не получилось. Попрощавшись с женщиной, поблагодарив её, мы вышли из кареты и оказались перед ступенями лестницы из белоснежного камня, ведущей ко входу трёхэтажного здания. Анариэль взяла меня под руку, и мы поднялись наверх. Стеклянная двери перед нами распахнулась, и кто её открыл, для меня осталось загадкой. Не иначе магия, будь она неладна.
     — Ох, Верд, да кто же ты такой на самом деле? – спросила эльфийка. – Только не говори, что ты простой человек. Женат на эльфийке, у тебя есть ребёнок. все перед тобой стоят по стойке смирно.
     — Ты выбрала самый удачное место для допроса, – усмехнулся я. – Если я отвечу на вопросы, придётся тебя ночью придушить подушкой. Шучу.
     Мы зашли в гостиницу, двери за нами закрылись.


     ***


     — Ну, и чего все нос повесили, как на поминках? – произнёс Инвур.
     — А чему радоваться? – ответил Люф, выглядевший очень серьёзным. – Потеряли Верда, разве есть повод для веселья?
     — Давайте посыпем голову пеплом, обвиним в произошедшем себя, а ближе к полуночи – покончим жизнь самоубийством. Хотя, нет. Мне самоубиваться никак нельзя.
     — Хм....это чем же ты лучше нас, братик? – спросил Эльвур, жаря на углях мясо.

     — Ядолжен остаться живым, что бы вас всех поднять и... руководить вами в поисках Верда.
     — Интересно, – произнёс карлик. – Мне, лично, после смерти судьба Верда будет не интересна.
     — Ты опять выделяешься, Инвур? Нет, умирать, так всем умирать. Сам говорил, что нельзя разделяться. Только так. Вон, на кладбище, есть же маг, который не одно столетие вроде как мёртвый, и ничего, за порядком присматривает, охраняет кладбище от вандалов. – Эльвур разрезал ножом мясо, проверяя его готовность. – Так вот, что маг там охраняет такого ценного? Хм…понимаю, если бы в эти края в поисках артефактов древних ломились старатели. Но нет, здесь здесь, как на кладбище.
     — Не хочу это говорить при Альде, и особенно при Люфе, но ты, братец, гений! – Инвур вскочил с бревна и начал расхаживать вокруг костра.

     — Кто бы сомневался! – ответил Эльвур, улыбаясь. – Даю голову на отсечение, братец сейчас предложит гениальный план спасения Верда из рук злодейки, хм...мёртвой злодейки, разъезжающей на мёртвом драконе. Да и план спасения мира у него в кармане есть, не сомневайтесь. Если покопаться в карманах, конечно. Так, мясо готово. Специи — вот в этом мешочке, давайте ужинать. Ммм...как вкусно. Герда, молодец, жирного зайчишку нам раздобыла.
     Инвур сидел на траве, листая записную книжку, что-то в неё записывая. Подняв карандаш, заслонил им Ниру, зафиксировал размер спутника Теллуры, прижав палец к карандашу. Люф не выдержал, бросил недоеденный кусок мяса Герде, вытер руки о траву, подошёл к Инвуру, встал у него за спиной. Через несколько секунд Люф присвистнул, позвал Альду посмотреть на волшебство, творимое некромантом.
     В записной книжке мага творилось, действительно, непонятно что. Нарисованная Нира двигалась из одного угла страницы к другому. Навстречу ей двигался нарисованный жёлтым карандашом Гирвен. Когда он и Нира встретились на середине страницы, она вспыхнула ярким белым светом и появился ряд непонятных для Альды и карлика цифр и букв. Эльвур чуть не подавился, когда услышал радостный крик брата и его слова:
     — Всё готово, на сборы полчаса, мясо – в сумку, коней седлаем и двигаем, двигаем пока не поздно.
     — Да вот прям я бросил ужинать и куда-то поехал, – сказал Люф, присаживаясь к костру, беря в руки новый кусок мяса. – Через час – полтора полночь, Инвур. Тебе нужно отдохнуть, поспать.
     Инвур, не обращая внимание на слова карлика, положил перед Эльвуром записную книжку с вычислениями. Эльвур, проверив расчёты брата, сказал:
     — Да, всё верно. Нужно ехать и успеть до полуночи. Только кто пойдёт на кладбище, Инвур?
     — Мне нельзя, сам понимаешь. Всё покойники переполошатся, когда почувствуют мою магию.
     Люф с тоской посмотрел на еду, на костёр, на приготовленное спальное место, плюнул в сердцах, начал собирать вещи.
     — Первый и последний раз с людьми связался, – бурчал карлик. – Нет, с людьми ещё куда ни шло, а вот с магами – никогда не буду связываться. Маньяк на маньяке и маньяком погоняет. Что за жизнь?
     — Я вот что думаю, Инвур. Мне на кладбище тоже нельзя идти. Сам понимаешь, маг мага может не понять, в морду дать. Кого пошлём на переговоры к мертвому магу? – произнёс Эльвур, увязывая вещи.
     Инвур, не раздумывая ни минуты, ответил:
     — Люфа Великолепного, как самого храброго. Альде нельзя, она девочка и так далее и тому подобное. Только карлика.
     Люф, заикаясь и пятясь в сторону осла, произнёс дрожащим голосом:
     — Ладно Инвур не серьёзный человек, но ты, Эльвур, ты! Что я на кладбище забыл? Как вам такое могло в голову прийти?
     Карлик споткнулся о лежащую на земле Герду, упал, смешно перебирая ногами. К нему подбежала Альда, помогла подняться на ноги.
     — Я пойду вместо Люфа, – неожиданно произнесла Альда.
     — М-да, брат, с шуткой – перебор. Успокойтесь, на кладбище пойдём мы с Инвуром. Вы нас в лесу будете ждать. Нужно шутки понимать, Люф, иначе жизнь станет пресной и не интересной.
     Немного успокоившийся, карлик ответил:
     — Вот что вы за люди? Маги и всё такое, а ведёте себя, как дети. Лучше объясните нам, голодным и от того злым, за каким…эээ…хворостом нужно идти на кладбище в полночь? Или мы с Альдой не имеем право этого знать?

     — Люф, да не злись ты на нас, – проговорил Эльвур. – Когда мы с братом сильно нервничаем, всегда веселимся. Очень…как бы это правильно сказать? Нервно, вот это слово. А теперь в двух словах: завтра Ниры не будет, вы в курсе дела? Но, судя по расчётам моего брата, именно в этом году Нира скроется от нас на целых трое суток. Почему? Это ты у учёных спроси, которые протирают штаны, сидя за огромными трубами, рассматривая звёздное небо.
     Эльвур оседлал Гнедого, потом продолжил рассказ.
     — Это очень редкое явление, которое бывает раз в шестнадцать лет. Я о том, что Нира пропадает на сутки. В эту ночь ведьмы проводят шабаши, колдуны делают свои отвороты-повороты и прочую ерундовину.
     Инвур засмеялся, показав большой палец руки. Засмеялась и Альда, один Люф оставался серьёзным.
     — Так вот, во время таких ночей грань между соседними мирами истончается. Альда, не смотри на меня круглыми глазами, это так и есть. А что произойдёт с мирами, когда Нира пропадёт на целых трое суток? Все маги на страже, они ждут прорыва в наш мир демонических созданий и подобных им тварей. Если мы хотим найти Верда, нужно именно сегодня попробовать проследовать по следу пропавшего, пока не началось бешеное возмущение астральной сущности нашего мира.
     — Вы хотите сказать, что Верд мог попасть в другой мир? Чтобы нам не мешали демоны и нечисть мы должны до полуночи найти его след? – спросила Альда. – Но как этот след найти?
     — Вот мы и подошли к главному! Брат, ты о Угольке не забудь, подпругу чуть подтяни. На кладбище, которое мы увидели с Инвуром, ходит древний и мёртвый маг. Он там, вроде как, за местного духа-охранника. Кому как ни ему знать, куда Верд отправился? На то он и дух, бестелесное создание, чтобы быть одновременно везде и нигде. Я уверен, что этот маг мог что-то такое дать Вельду, с чем он мог перейти через грань нашего мира и попасть в мир, где жили или живут маги-добродеи. Инвур, я ничего лишнего не сболтнул?
     — Есть чуток, брат.
     — Но как маг, он же дух, мог что-то дать материальное, если он – сгусток чего-то там непонятного? – спросила Альда, когда путники ехали по лесу, хорошо освещённому Нирой.
     — Это магия, деточка! Известно множество случаев, когда духи охраняли материальные предметы. Те же драгоценности, как пример, – сказал Инвур, ехавший чуть впереди Эльвура и Альды.
     Замыкал колонну Люф, постоянно оглядывающийся по сторонам и вздрагивающий от малейшего шороха. Слова о всевозможных духах и демонических созданиях, о прорыве нечисти на Теллуру, были для карлика не новые. Жизнь бок о бок с ведьмой Магдой научили его многому. Он многое увидел за свою жизнь, но при этом всегда оставался в душе ребёнком. Доверчивым и обидчивым.
     — А если не скажет вам маг ничего? – продолжала расспрашивать Эльвура Альда. – Не будете же вы силу применять?
     За Эльвура ответил его брат:
     — Тебе, девочка, посчастливилось путешествовать в компании с величайшим некромантом в мире! – пафосно произнёс Инвур. – Если маг будет упрямиться, то Инвур, гроза загробного мира, поднимет умертвия на кладбище, а этому маг не обрадуется, поверь мне на слово.
     Эльвур засмеялся, его поддержала Альда и Инвур. От их громкого смеха с деревьев вспорхнули разбуженные птицы. Карлик покачал головой.
     — Как дети малые, честное слово.
     — Если серьёзно, то мы попробуем объяснить древнему магу, что нам нужен Верд. Мы ответственны за его судьбу, он должен вернуться в наш мир. Мы знаем о нём... – Эльвур замолчал, посмотрев на Альду.

     Люф вздрогнул, услышав последнее предложение Эльвура. Карлик прекрасно помнил тот осенний, ненастный вечер, когда произошло то, что происходит очень и очень редко. Он вспомнил подробности разговора в доме ведьмы:
     «…Граф, скрипнув зубами, произнёс:
     — Говори, ведьма.
     — Нужно поменять детей. Ваш сын, благородных кровей, будет жить в семье крестьянина, вы же воспитаете простолюдина. Выбор за вами. Думайте.
     — О, нет, Курт! – Лиз сделала шаг к столу, на котором мирно посапывал младенец.
     — Мы согласны, – отрезал граф, придержав жену за рукав плаща. – Только одно условие, Магда. Мы должны знать, чем живёт наш сын, в чём он нуждается и чем мы ему можем помочь».
     Вспомнил Люф и о своём видении, о котором он рассказал ведьме:
     «— Что, опять у тебя видение было, Люф?
     — Было, матушка–кормилица. И оно мне не понравилось. Крови много в том видении. Что-то в нашей жизни должно измениться. Не в лучшую сторону, конечно. Как по мне, так вариант «умертвить» младенца был самым лучшим. Но, как говорится, уже поздно, клятва принесена».
     Спросил в тот вечер карлик у Магды не переживает ли она, что Верд свернёт шею и ей и ему. Познакомившись поближе со светловолосым парнем, Люф верил, что этого не произойдёт. Можно верить до последнего, что всё будет нормально, но остаётся только предполагать, что произойдёт с Вердом, когда он узнает правду о своём рождении. Нужно обязательно поговорить с братьями-близнецами о дальнейшей судьбе загадочного парня.
     — Вот и приехали. Альда, Люф, Герда с вами останется. А мы с Инвуром сходим в гости к магу на кладбище, – сказал Эльвур. – Пошли, братец. Возьми жезл на всякий случай. Вдруг у мага с настроением сегодня не очень хорошее.
     Когда маги скрылись за деревьями, первой нарушила тишину Альда:
     — Люф, что происходит? Чем Верд так знаменит, что братья о нём переживают, как о родном человеке? Я давно знаю Верда, он человек, как человек!
     — Не знаю, Альда, – соврал Люф, сладко зевая. – Нервничают братья, поэтому несут непонятно что. Не обращай внимание, девочка.
     Лошади занервничали, Герда приподняла голову, посмотрев в сторону кладбища. Всё было относительно спокойно, только над кладбищем появилось багровое свечение. Багровый свет исчез, небо стало привычным и звёздным, а Нира всё так же безразлично смотрела на Теллуру.
     — Что-то на кладбище произошло, Люф, – встревожилась Альда. – Не дай Всевышний....
     Договорить Альда не успела: из-за деревьев показались фигуры магов.
     — Заждались? – спросил Эльвур. – Еле отбились от гостеприимства. Маг такой душечка оказался, слов нет. Да, брат?
     — Серьёзный мужик, – ответил Инвур. – Серьёзный, но справедливый. Плохо, это голова теперь будет болеть несколько дней. Ментальное общение тянет просто прорву энергии.
     — Значит, никакой войны не было? – спросил карлик. – Что над кладбищем полыхало?
     — О, это называется снятием старинных охранных заклинаний, Люф. С ними пришлось повозиться ради вот этого, посмотрите. Правда, мы потревожили несколько покойников ради такой красоты, но она того стоит.
     — Ух, ты! А что это за перстни? – спросила Альда. – И почему они светятся?
     — Это перстни – пропуск в мир, где сейчас находится Верд. Поехали, времени на разговоры нет.
     Прошло полчаса, путники миновали просеку, пересекли чащу, заросшую уродливыми деревьями, и остановились на границе поляны, на которой днём маги искали Верда.
     — Ну что? – произнёс Эльвур. – Или всё получится, на что мы и рассчитывали, или….
     — Или маг нас обманул, – продолжил Инвур. – Не попробуешь – не поймёшь, короче говоря. Дальше ножками пойдём, мало ли что!
     Инвур первым, отодвинув ветки рукой, держа за поводья Яблоко, сделал шаг вперёд, в неизвестность. Из-за деревьев раздался удивлённый возглас. Когда Эльвур, Альда и Люф оказались по ту сторону деревьев, они потеряли дар речи: на противоположном берегу широкой реки, подсвеченный разноцветными огнями, находился огромный город. Через реку перекинут мост, освещённый магическими фонарями, по реке плыли лодки, на которых были установлены одиночные косые паруса. Даже в такой поздний час жизнь в этом мире бурлила.


Глава 2



     Я осмотрелся по сторонам. Огромное помещение, метров десять на десять, светло-бежевый пол с изломанным рисунком их чёрных прерывистых линий, стены кремового цвета, белоснежный потолок, по углам и по центру которого красивая лепнина, огромный кожаный диван, два кресла, между ними – невысокий столик с вазой. Справа от входа – деревянная стойка, отгораживающая угол от остального помещения. За стойкой, как я понимаю, находился служащий гостиницы. Красный пиджак, с белым кантом по воротнику и рукавам, белоснежная рубашка, галстук в форме огромного банта ядовито-зелёного цвета. Белоснежные, до плеч, волосы, кончики которых окрашены в фиолетовый цвет. Думал, что перед нами стоит мужчина, как оказалось, я ошибся. Девушка. Она поздоровалась с нами и мило улыбнулась. Анариэль уже висела на мне от усталости, да и у меня, если честно, было огромное желание улечься на огромный диван у стены и уснуть.
     — Что желают тан и тана? – спросило разноцветное чудо в красном пиджаке. – Эта гостиница исключительно для магов, тан.
     Нам дали понять, что гостиница не простая, исключительно для избранных. Ну что же, посмотрим на её реакцию на мой перстень.
     — Анариэль, посиди на диване, я попробую решить проблему.
     Девушка послушно, как кукла, направилась в сторону дивана, я повернулся к служащей.
     — Сколько стоят номера для магов?
     — В том-то и дело, тан, что номера не имеет стоимости. Маги, члены Гильдии свободных магов, оплачивает любые расходы. По всей территории Королевства.
     Я уже собрался «невзначай» показать девушке перстень, но возле стойки нарисовались два типа, которые изменили мои планы. Два высоких парня чуть старше меня. Я удивился их одежде: материал курток и штанов нельзя было отличить от материала моего гардероба. Чёрный, с переливами красок, белоснежные рубашки с небольшим воротником, чёрные сапоги с отворотами. Парень, с рыжими короткими волосами, попытался отодвинуть меня в сторону. Я оторопел. Второй парень, с длинными каштановыми волосами, собранными в хвост, посмотрел на меня так уничижительно, что я начал «закипать».
     — Тана, мне и моему другу лучшие номера. Заметь, лучшие. Этот… – рыжеволосый презрительно посмотрел в мою сторону, – …этот подождёт.
     — Извините, катан Иралли, когда я освобожусь, мы решим ваш вопрос. Сейчас на очереди этот молодой человек, – ответила девушка за стойкой.
     — Да как ты смеешь, грязная шлюха, ослушаться меня, потомка рода Иралли?
     Я услышал внутри себя, как кристалл изо льда начал трещать. «Трень». Первая трещина. Спокойно! Не хватает спалить дотла гостиницу. На служащую было страшно смотреть. За спиной раздался крик эльфийки. Парень с каштановыми волосами присел на диване рядом с Анариэль, поглаживал коленку эльфийки. Второе «трень» кристалла было гораздо громче первого. Спокойно! Не нервничай, Верд! Рыжеволосый разошёлся не на шутку, и теперь в сторону служащей лился поток брани. Девушка побледнела, отошла от стойки. Парень тыкал в её сторону указательным пальцем.
     Недолго думая, я схватил рукой палец рыжеволосого, дернул вверх и в бок. Раздался звук ломающейся кости, парень осел вниз, потеряв от боли сознание. Я подошёл к дивану, намотал волосы парня на руку, и дёрнул их вверх. Когда мерзавец вскочил с дивана, закричав от боли, я дёрнул парня за волосы ещё раз. Голова мерзавца благополучно встретилась с моей коленкой. Я ударил парня в грудь. Его белоснежная рубашка окрасилась красным цветом. Два – ноль.
     — Ты как, нормально? – спросил я у эльфийки.
     — Верд, сзади! – крикнула Анариэль.
     Я присел, развернулся на каблуках, над головой просвистел здоровенный кулак пришедшего в себя рыжеволосого парня. Передо мной открылся замечательный вид на живот идиота. Удар получился хороший, моя правая рука заныла от боли. Парня согнуло пополам, его вывернуло наизнанку, он опустился на пол рядом со своим другом. Камень в перстне грозно сверкнул багровым светом, со стороны стойки послышалось «ой». Я посмотрел на служащую, смотревшую на меня с испугом.
     — Извините, кар-а-тан, я не заметила знак Братства, – произнесла девушка. – Для вас и вашей спутницы есть великолепный номер. Извините ещё раз. Кар-а-тан, спасибо, что заступились.
     «Братство», «катан». Какая разница между катаном и кар-а-таном?
     Девушка потрясла колокольчиком. Из неприметной двери в стене вышли…Бездна! Родственники убитого мною орка, двое зеленокожих здоровенных детины. Они, за воротники курток, подняли отдыхающих на полу парней, выволокли их через двери гостиницы, сбросили их со ступеней лестницы.
     — Вас устроит номер на третьем этаже? – спросила девушка.
     — Мне всё равно. Хоть на четвёртом, – ответил я, рассматривая орков, наводивших порядок возле дивана. Эльфийка, без следов сонливость и усталость на лице, держала меня за руку. Натерпелась, бедолага. Для эльфиек прикосновение к телу означает нечто более, чем просто прикосновение. Так было написано в книгах. Правда это или нет – не знаю.
     — Часто у вас подобное происходит? – спросил я, показывая на ступени лестницы.
     — Не часто, но бывает. Дети богатых родителей, недоученные маги, то есть катаны, так себя и ведут, – ответила служащая. – Думаю, они сегодня же пожалуются на вас и на меня своим родителям. Ничего, переживём. Поставьте подпись, пожалуйста, кар-а-тан.
     Неожиданный поворот событий. Подпись? У меня нет личной подписи – это раз, а два – я не видел алхимического карандаша, пера и чернил. Кровью здесь принято расписываться, что ли? Но девушка подсказала, показав глазами на перстень. Я поднёс перстень к бумаге, по нему пробежала волна света, на листе появился красивый рисунок: на фоне заснеженных гор, в гордом одиночестве парил чёрно-белый орёл.
     — Вот это да! – воскликнула девушка за стойкой. – Горный клан Аролу! Добро пожаловать в нашу гостиницу, кар-а-тан Аролу!

      ***

      Город переливался всеми цветами радуги, зрелище завораживало своей красотой и нереальностью. По сравнению с этим городом, столица Объединённого государства, город Стримгим, выглядел бы серым и невзрачным. К такому выводу пришёл и Инвур, и Эльвур. Художник, сотворивший это чудо, скорее всего, куда-то спешил и неровными мазками кисти нанёс на полотно множество разноцветных клякс со множеством оттенков от бледно-розового цвета до насыщенного, ярко-фиолетового. Сказочный город, звёздное небо и нереальный мир. Люф пришёл в себя чуть раньше остальных. Посмотрев на город, он дёрнул Инвура за рукав мантии.
     — Инвур, есть хочу так сильно, что голова кружится, – произнёс карлик, добавив: – Не собираетесь же на обрыве всю ночь просидеть?
     — Ты всё и испортил, злобный карлик! Такой вид! Почему я не художник? – произнёс некромант, вздыхая. – Да, на обрыве делать нечего. Давайте найдём какую-нибудь поляну, что ли?
     Через несколько сот метров, путники вышли на поляну. Инвур поднял руку, привлекая к себе внимание. Он закрыл глаза, к чему-то прислушиваясь.
     — Сегодня здесь произошло убийство. Смерть быстрая, кто-то над телом глумился, разрывая его на части. Жуть. В воздухе перемешаны эманации страха и удовольствия. Но вот, что странно: я чувствую запах нечеловеческой крови. Да, ещё! Совсем недавно горел лес. Как интересно!
     — Нет, ну не идиот ли наш Инвур? – заверещал карлик. – И как, скажите на милость, теперь есть? Глумились, разрывая тело на части! Я есть хочу, люди!
     — Люф, на ночь глядя не едят, а жрут. Вредно это! – произнёс Эльвур, внимательно осматривая поляну. Он раскинул поисковое заклинание, но оно ничего не показало. Во всяком случае, на расстоянии пятидесяти метров от мага, крупных животных или людей не было. Небо было до того звёздное, а звёзды яркими и огромными, что передвигаться по поляне было относительно легко и безопасно.
     — Предлагаю на середину поляны не выходить, держаться поближе к лесу. Там такие заросли, что зверь бесшумно не пройдёт. Всё, давайте лагерь разобьём, а утром решим наши проблемы. Кто хочет есть, тот дрова собирает. Холодная зайчатина на вкус не очень. Люф, слышишь?
     — Да ушёл я, ушёл, – произнёс карлик, сделав несколько шагов в сторону леса.
     Он как будто обо что-то споткнулся и рухнул на землю. Альда закричала, но тут же стало тихо. Из груди Альды торчала огромная стрела с белым оперением. Люф лежал на животе, в спине карлика тоже торчала стрела.
     — Брат, щит! – закричал Эльвур. – Дай мене пару секунд.
     — Уже даю, брат! – отозвался Инвур, выставив руки с открытыми ладонями в сторону стрелявших.
     Воздух на расстоянии нескольких метров от его рук задрожал, возникло бледно-зелёное сияние. В энергетический щит ударялось множество стрел, по две-три одновременно. В голове Инвура мелькнула мысль о размере стрел и о силе стрелков. Эльвур сорвал с шеи амулет, зажал его в левой руке, закрыл на секунду глаза.
     — Убирай щит, Инвур.
     Тончайшая плёнка щита замерцала и исчезла, в сторону нападавших, с правой ладони Эльвура, сорвалась красная ветвистая молния. Она попала в небольшое дерево, моментально занявшееся огнём. На расстоянии двухсот – двухсот пятидесяти метров от братьев находились зеленокожие гиганты. Огонь, охвативший дерево, зловеще отбрасывал на зелёные лица блики, делая их ещё более зловещими.
     — Это что за уроды, брат? – произнёс Инвур, стоявший на коленях возле Альды.
     — Я о таких и не слышал. Действительно, уроды, – ответил Эльвур.
     Молния вершила правосудие. Через несколько минут по земле каталось около Эльвур посчитал, выходило что-то около десятка, охваченных пламенем, тел. Примерно столько же бросились врассыпную, подальше от огня.
     — Ну уж нет, уроды! – произнёс Эльвур, сплетая «огненную сеть». – За всё в этой жизни нужно держать ответ. Это вам за Альду!
     В небо взвился огненно-красный шар. Через секунду раздался оглушающий взрыв, и к земле устремилась сеть, сплетённая из красных нитей огня.
     — А вот это вам за Люфа!
     В небо поднялся второй шар, чуть левее первого.
     Ещё долго над поляной раздавался душераздирающий крик зеленокожих гигантов. Эльвур умышленно не стал вливать большое количество энергии в смертоносные плетения. Вместо того, чтобы моментально рассечь тела убегающих мерзавцев, огненные сети резали их тела, продлевая на некоторое время агонию беглецов.
     — Ну что, брат, как они? – спросил Эльвур.
     — Будут жить. Люф пришёл в себя, с Альдой намного хуже. Но стрела каким чудом не задела сердце. Брат, в моей сумке бумажный свёрток с мазями. Неси сюда. У Люфа кровотечение мы остановим, а вот Альде нужен маг-лекарь. Стрелу мы сломаем, но её нельзя выдёргивать, лёгкое пробито. Кровью изойдёт девочка. Придётся с боем, но прорываться в город.
     — Нет, брат, нельзя тревожить ни Альду, ни Люфа, – ответил Эльвур. – Ты ничего не слышишь?
     — И слышу и вижу, Эльвур. По траве к нам кто-то идет. Что за…?
     Рядом с братьями, словно из ниоткуда, появились странные существа. Полтора метра ростом, светлые волосы, глаза огромные, занимающие половину лица.
     — Да чтоб мой глаза лопнули, братик! – прошептал Инвур, отходя от раненных. – Да это же друиды! Поверить в это не могу!
     — Вот и не верь после этого в сказки и предания! – прошептал Эльвур наблюдая, как друиды начинают лечение Альды и Люфа.

     ***

      Хорошо живут маги в Королевстве семи морей. Я бы даже сказал по-другому: шикарно они живут. Если разобраться, то чем маг отличается от не мага? Тем, что он одарён природой какими-то способностями, причём, без каких-либо усилий с его стороны. Дар есть, но его нужно развить.
     Я прислушался к звукам, доносившимся из ванной комнаты. Кроме шума воды была слышна мелодия. Пела эльфийка хорошо, задушевно. Хорошо, что не уснула в ванной от усталости.
     Так вот, на чём это я? Обычный человек должен пройти такой же путь, как и маг. Захотел освоить какую-то специальность – не вопрос. Учись, постигай науку, нарабатывай опыт и у тебя будет всё. Это я загнул, конечно. Всего у человека никогда не будет из-за его жадности. Ему всё мало и мало, он загребает и загребает деньги. Когда приходит время, то старый, немощный и больной человек задаётся вопросом: а на какой ляд мне нужно столько денег и куда их теперь девать? Сыновьям отдам – пропьют, промотают. Дочка удачно вышла замуж, ей этого и не нужно. Нет, нужно, но у неё есть муж-богач. И тоскует человек, потихонечку изнутри сгорает. Ветер смерти потушил пламя свечи жизни, остался лёгкий дымок последней надежды. На лёгкую и быструю смерть.
     Вопрос: как долго будут вспоминать о человеке? Или о нём забудут через год, максимум, через два? Дети передерутся за наследство, возможно, кого-то из них кто-то лишит жизни. Вот она, правда жизни. Короче говоря, нет разницы между магом и обычным человеком. И одному и другому нужно трудиться и жить по совести. За какие заслуги магам такая привилегия и роскошные номера гостиницы? Я посмотрел вокруг себя, покачал головой. Комната, одна из трёх в номере, была огромная. Шесть на восемь метров. Специально шагами померил. Платяной шкаф, кожаный диван, два кресла, столик, на нём ваза с цветами. Посередине комнаты – стол и шесть стульев. Скатерть, тарелки, ложки, фужеры. Как сказала Анариэль – комната для переговоров.
     Остальные, смежные комнаты, чуть поменьше, примерно, пять на пять метров. В каждой стоят огромные кровати с вычурными полупрозрачными занавесками над ними. Стены в комнатах задрапированы материалом. Голубым, светло-бежевым и салатовым. Сняв сапоги, я развалился на кровати, с блаженством вытянувшись во весь рост. Вот она, жизнь богатого человека. Роскошь. Но одновременно с этим – всё очень удобно и продуманно. Если такая роскошь в гостинице, то что тогда находится в домах магов?
     Глаза слипаются – нет сил. Сколько эльфийка может купаться? Час жду, не меньше. Нужно и поесть, в конце концов. Ага, вышла наконец-то. Пойду и я искупаюсь. Кстати, нужно узнать, где можно подстричься. Зарос. Накупавшись вволю, я почувствовал себя человеком. Прислушался – в комнате эльфийки тихо. Мерное посапывание. Поужинали, называется. А вот это здорово придумали маги. Щётка для одежды и щётка для обуви. Если первая убирала всю грязь, пыль и запахи с одежды, то вторая – превратила мои сапоги в произведение искусства.
     Ключом закрыл дверь и понял, что чего-то не хватает. Кинжал на месте, но что же я забыл? Перстень! Оставил на полочке в ванной комнате. Нет, возвращаться не буду. Плохая примета. Спустившись по лестнице, и оставив ключ служащей, зашёл в ресторан. Запах еды, вина и женских духов. Тихо играет музыка. Столики отделены друг от друга ширмами, много цветов, точнее, цветы повсюду. И на окнах, и в вазах на столах, на полу.
     Подошедший распорядитель провёл меня за столик, поинтересовался заказ. Предложил распорядителю самому определиться с едой. Создатель, как же хорошо, что столики отделены ширмами и никто не увидел устроенное мной свинство. Ел руками, потому что вилкой и ножом орудовать не обучен. Тем не менее, ужин подошёл к концу, я сыто откинулся на спинку стула. Веки отяжелели, по телу разлилось блаженство. Об оплате ужина не стал и спрашивать. Гильдия заплатит, не разорится. Так и подмывало выйти на улицу, посмотреть на вечерний город. Кто мне мешает это сделать? В принципе, никто.
      Мило улыбнувшаяся служащая поинтересовалась, имею ли я пригласительные билеты на соревнования? Хорошее обслуживание. Как оказалось, билеты можно было купить и в гостинице. Узнав, что я собираюсь пройтись перед сном по городу, девушка стала очень серьёзной.
     — Кар-а-тан, я бы не советовала выходить на улицу в это время.
     Не так давно из такура, как я понял – из загона для диких животных и полудиких существ, сбежало несколько десятков орков. Я спросил зачем их там содержали? Ответ меня сразил наповал:
     — Так соревнования же, кар-а-тан. На ком маги будут показывать своё мастерство? Не на живых же людях. Хотя, и такое тоже часто бывает.
     Странные правила заведены в этом Королевстве, очень странные. Одни орки – прислуживают людям, другие – дикие и их истребляют. Да и людей убивать из-за того, что они преступники, тоже неправильно. Бывают, конечно, и у нас смертные казни. Но за воровство, допустим, никого не казнят. Здесь – всё возможно. Мир какой-то весь искусственный, что ли? Красивый и лживый.
     Я прошёл по тротуару метров двести, рассматривая «достопримечательности». Гостиница хорошая, улица – посмотреть не на что. Одни гостиницы. То ли специально так сделали, то ли так получилось, но вся улица застроена однотипными зданиями. Несколько ресторанов, в которых поздние посетители заканчивали ужин, небольшой парк с хорошо освещёнными аллеями, пару закрытых магазинов, лавка магических товаров. Нет, ночное время не для осмотра достопримечательностей, для этого есть день.
     Я пошёл в сторону гостиницы, проходя мимо входа в небольшой парк, услышал женский крик о помощи. Ноги сами понесли меня в глубь парка по аллее, отсыпанной мелким ракушечником. Света было достаточно, и я увидел, что на скамейке расположилась странная пара: девушка со светлыми и парень с собранными в хвост волосами. Глаза девушки смотрели на меня с мольбой о помощи. В парне я узнал «старого знакомого», которому не так давно сломал нос. Я услышал:
     — Дёрнешься – убью, рот откроешь – убью.
     Дети богатых родителей приехали в город, чтобы развлечься? Уйти, сделать вид, что будто происходящее меня не касается?
     — Девушка, с вами всё нормально?
     — Иди мимо, тан, – сквозь зубы процедил парень.
     — Отпусти руку девушки, пусть уйдёт, – стоял я на своём. – Ну не хочет она с тобой веселиться, будь мужчиной, отпусти её.
     Девушка вырвала руку из ладони парня, вскочила со скамейки, побежала в сторону выхода из парка. Парень поднялся со скамейки, начал двигать руками, что-то там шептать. Что он хотел сделать, я не понял, но доброй ночи он мне точно не пожелает. Недоученный маг, это опасно? Как оказалось – да.
      Ладони рук парня окутались голубым сиянием, мне показалось, что между ладоней недоученного мага пробежало несколько искр. Ждать, пока картан меня приголубит чем-нибудь смертельным неприятным, я не стал. Всё просто. Два шага вперёд и удар в подбородок с правой. Голова парня запрокинулась назад, я проследил глазами, как он красиво падает.
     — Именем Королевы, вы арестованы! – услышал я чей-то голос.
     Ба, да это же городской патруль. Пять стражников, маг и девица, за которую я заступился.
     — Кто из них вас обижал, девушка? – спросил старший патруля, два стражников поднимали на ноги парня. И произошло то, чего я не ожидал.
     — Вот этот! – ткнула в меня пальцем девушка. – Грязно домогался ко мне, сволочь. А тот молодой человек – за меня заступился.
     Она показала на парня, которого я ударил. Это как такое вообще возможно? Это что происходит? Я – приставал? Да она сумасшедшая! Точно, не нормальная она, не в своём уме.
     — Тан, – произнёс старший патруля, – руки назад, за спину. Быстро!
      Спорить с ними, как я понимаю, бесполезно. Выполнив требование стражников, заметил, что маг зашёл мне за спину, дотронулся какой-то палкой, с набалдашником из белого стекла, к моим рукам. Вот тебе и магические наручники. Слыхал я о таких, слыхал. Ладно, а дальше-то что? Того, настоящего нарушителя – тоже в наручники? Улыбается, гад ползучий, потирает скулу. Нет, он избежал моей участи. И до меня дошло, что я стал актёром разыгранного спектакля. О, Триединый! Как я сразу не догадался? Стражник отцепил от ремня ножны с кинжалом, и мы пошли. Точнее, меня повели, как я понимаю, в участок.
     Мы повернули с сторону от гостиницы, прошли мимо ярко освещённых домов, остановились перед ступенями серого, унылого строения. Серые ступени, крыльцо, яркий свет магического фонаря. Возле ступеней стоял и с кем-то разговаривал высокий, стройный человек в серой форме. Он повернул голову в нашу сторону.
     — Стокс, кого на этот раз задержал? – спросил этот человек.
     — Господин следователь, насильника задержали.
     — Хм...сержант, у тебя как выход в город, так обязательно насильник. Это становится подозрительным. Да и девицу я где-то видел, или ошибаюсь? Ладно, парня – в допросную, с тех двоих снять показания и отпустить. До утра.
     Как я и ожидал, внутри полицейского участка стены были тоже серого цвета, по коридору ходили люди в серых формах и с серыми, не запоминающимися лицами. Попал, называется! Меня завели в комнату, где стоял стол, два стула, на столе тускло горел светильник. Маг провёл жезлом по моим рукам, путы исчезли. Дверь закрылась, я услышал звук задвигаемого засова. В ногах правды нет, как говорится. Отодвинув стул из-за стола, присел, уставился в потолок. М-да...был бы перстень на пальце, такого бы не произошло.
     Вспомнил драку в гостинице. Те идиоты никак не могли знать, что меня признают кар-а-таном и решили подставить. Но как они могли узнать, что я пойду гулять по улице? А никак. Значит, совпадение? Не исключено. Нарвался на шайку вымогателей заодно с сержантом? Ну да, не зря ему об этом серомундирник в открытую сказал. Точнее, намекнул. И что мне светит? Как пройдёт следствие? В красивом мире магов, в котором на соревнованиях убивают людей и диких орков с животными? Да кто его знает. Может, разберутся и отпустят. Я вспомнил о золотых, спрятанных в поясе. Почему меня не обыскали и не отобрали золотые? Это всё ещё впереди, как я понимаю. Да уж, подышал свежим воздухом.
     Просидел я, по моим ощущениям, не меньше часа. Дверь открылась, зашёл следователь. Бледное лицо, глаза безразличные ко всему и ко всем, небольшие усы-щёточки, прямой, с горбинкой нос. Он присел за стол, потёр глаза, открыл папку, которую он принёс собой, начал читать. Потом, откинувшись на спинку стула, он произнёс:
     — Ну-с, молодой человек, рассказывайте. Можете меня называть тан Пристон. Начинайте.
     Когда я закончил свой рассказ, а следователь закончил заполнять какие-то документы, в комнате воцарилась тишина. Следователь смотрел на меня, я на него.
     — Странный рассказ. Откуда вы к нам в город прибыли – вы не рассказали, в какой гостинице остановились – не знаете, о цели приезда тоже не сообщили. Странно. Может быть, вы сообщите, как называется ваш род? Тоже не помните? Ну и ну!
     — Я могу показать гостиницу, тан Пристон. Перстень кар-а-тана в номере остался.
     — Хм....красивая сказка, молодой человек. У нас в камере такие, как вы. Документы дома забыли и поголовно все ничего не помнят. А как по мне, так вы самый обычный жулик. Перед турниром, чтобы ограбить честных танов, подобное отребье съезжаются со всего Королевства.
     — Но до гостиницы вы меня можете сопроводить?
     — Мне это не нужно, – зевнул следователь. – Да и процент раскрытия преступлений поднимется. Ничего личного, молодой тан. Утром будет суд, как судья скажет, так и будет. Но одно могу сказать – не знаю, где вы раньше жили – но в нашем Королевстве право голоса обиженной женщины, заметьте – изнасилованной вами, всегда выше голоса мужчины. Вот так. А ещё скажу: вас ждёт или смертный приговор, или участие в турнире сами знаете в роли кого.
     — Я изнасиловал девушку? Да вы в своём уме, тан?
      Следователь открыл папку, достал какой-то документ, потряс им у меня перед носом.
     — Вот акт осмотра таны Вольрады. Произведён осмотр лекарем таким-то и так далее и тому подобное. Печати, подписи. Ладно, до утра побудете в камере, подумаете. Возможно, во всём сознаетесь. Если это произойдёт, на суде вам зачтётся. Да, совершенно вылетело из головы. Драгоценности при себе имеете?
     Следователь гаденько улыбнулся. Лживый мир, лживые люди. За что мне всё это?


Глава 3



     Эльвур поёжился от утреннего холода, подбросил дрова в огонь. Птицы проснулись, копошатся в ветках деревьев, у них повседневные заботы. Как накормить потомство, отремонтировать гнездо и как выжить в мире, где каждый считает себя победителем. Маг улыбнулся. У животных, птиц всё, как у людей. Одни и те же проблемы. Инвур мирно посапывал, натянув одеяло до подбородка, Альда спала, свернувшись клубочком. Люф потянулся и подскочил на лежанке.
     — Доброе утро, Эльвур! Мне всё это приснилось или как?
     — Доброе! – ответил маг. – Второй вариант.
     — Это что, я вчера чуть не умер? Какой ужас! А вы с Инвуром узнали, кто это сделал?
     — Ты не кричи. Альда ещё плохая. Да, мы их всех уничтожили. Зеленокожие гиганты нас атаковали, кто они такие, я не знаю.
      Люф сел на бревно у костра рядом с магом.
     — Так Альду сильнее меня ранило? – спросил карлик.
     — Её почти убило, Люф. Стрела на несколько миллиметров правее сердца прошла. Вот так.
     — Слушай, Эльвур. А кто нас лечил? Не могли же вы с братцем с нами такое сотворить? Когда я открыл глаза, на меня смотрело....или смотрел кто-то с огромными глазами, в которых огонёк горел. Ну, думаю, Люф Великолепный, вот и пришёл твой смертный час. Покайся сам и прости всех, кто тебя обидел. Или мне привиделись маленькие человечки. Зелёненькие. Точно, зелёненькие человечки.
     — Тараторят и тараторят с утра! – недовольно произнёс Инвур. – У вас что, сегодня день жалоб и предложений? А тебе, Люф Великолепный, нужно покаяться во всех грехах, тебя их море и озеро в придачу.
     — Нет, ну ты понял, Эльвур? Меня, почти мёртвого, точнее, бывшего мёртвого, ага...о чём я? А, да! Меня опять оскорбляет этот мужлан! Научись себя вести себя в присутствии очень приличных людей, Инвур.
     — Одного вижу более-менее приличного человека. И наглого карлика. Ты же не человек, Люф!
     — Вот опять твоя неправда. Я маленький, но человек.
     — Не, ты половина человека, причём, наглого.
     — А по рогам? – Люф вскочил на ноги, потом скривился от боли, сел на бревно. – Гад ты, Инвур. Как тебя земля носит? Обижаешь почти убитого карлика. Совести у тебя нет.
     — Тихо! О Альде забыли?
     Стало тихо, Инвур посмотрел на спящую девушку.
     — Брат, у неё вроде как лицо порозовела, да?
     — Да. И жар спал. Её, сам знаешь кто, не велели два дня тревожить.
     — Знаю. Если бы не они, то была бы беда. Хорошо, что мы с тобой стрелы не выдернули. Померли бы и Альда и Люф. Жалко девушку было бы, – произнёс Инвур, вставая со спального места.
     Люф засопел, но промолчал. Эльвур улыбнулся, похлопал по плечу карлика, поставил котелок с водой на огонь, бросил туда недоеденное мясо зайца. Зайца из другого мира. Нужно напоить и Альду и Люфа бульоном. Как сказали друиды, им можно пить только бульон. Герда убежала на охоту, должна принести какую-нибудь дичь. Но кто знает, как у неё заладится с охотой.
     — Эльвур, мог бы мне кусочек оставить. Самый маленький, – произнёс карлик. – Я же сдохну от голода. Исполнится чья-то мечта.
     — Зря ты так о брате, – произнёс Эльвур, когда Инвур отошёл от костра. – Он переживал за вас, молился о вашем здоровье и Всевышнему, и всем, кого мог вспомнить.
     — Да ладно, у нас шутки с ним такие, – ответил Люф. – Пойду я ягоды целебные поищу. Миры одинаковые, думаю, с этим здесь проблем не будет. Да, забыл спросить: вы Малыша покормили? А то знаю я вас, людей. Ой, какое светило красивое, Эльвур! Золото, чистое золото.
      Эльвур посмотрел на небо. Да, местное светило было гораздо красивее их привычного Гирвена. Вздохнув, маг высыпал в кипящую воду приправы, помешал варево. Вспомнив Верда, опять вздохнул. Вот где его, скажите на милость, найти в огромном городе, который они вчера рассматривали с обрыва? А найти парня нужно. Чужой мир, опыта жизненного у Верда нет, может попасть в неприятную ситуацию, если не сказать больше.
     Люф морщился, но пил чуть недосоленный бульон, наблюдая с завистью, как братья вылавливали из котелка мясо и с удовольствием его ели.
     — Я вот, что думаю. Кому-то из нас, брат, нужно ехать в город, Верда искать, – произнёс Эльвур.
     — Тебе и придётся ехать. Ты забыл о цвете моей мантии? Меня же там на клочья порвут. Ну, или я всех порешу.
     — А почему вы, маги, обычные куртки не носите? Всё в мантиях да в мантиях? – спросил Люф. – Однообразие какое-то, честное слово.
     — Люф, ты не прав! – ответил Эльвур. – Мантия защищает от заклинаний и плетений, летом она охлаждает, зимой – согревает. Не рвётся, не мнётся и не пачкается. Очень удобно.
     — Вот бы мне такую одежду! – протянул Люф мечтательно. – Кстати, вы мне ещё должны десять золотых, не забыли?
     — Чего? – в один голос спросили маги.
     — А того, что я куртку в слободе порвал. Забыли? А я вот – нет! Гоните деньги, люди!
     — Эльвур, давай я его немного мёртвым сделаю. Потом подниму и пусть с нами таким болтается. Ему после смерти деньги будут не нужны.
     — В принципе, я не против. Кормить не нужно будет. А то трескает за троих. И это с его-то ростом! Действуй, брат! – ответил Эльвур, улыбаясь.
     — Всё, уйду я от вас, злых и ненавистных. Я спать захотел.
     Братья засмеялись, Альда застонала. Люф улёгся на подстилку и моментально засопел.
     — Когда поедешь? – спросил Инвур у брата.
     — Пусть немного светлее станет. Где Верда искать – ума не приложу? Что думаешь?
     Инвур зачерпнул кружкой отвар из ягод, подул на него.
     — Верд очень любопытен, если ты заметил. Нужно его искать в городе там, где должно произойти что-то интересное. Я так бы и поступил, если бы попал в новый город, да ещё и в другом мире.
     — Да-да! Я бы тебя сразу нашёл, Инвур! В месте, в котором больше всего девиц лёгкого поведения. Для тебя это самое интересное место в любом городе и в любом мире. Так?
     — Это да! – согласился Инвур. – Вдруг у них, в этом мире, не так что-то с женщинами?
     — Балабол. Ладно, пойду Гнедого покормлю, да и остальным лошадям задам корма. Травой лошади сыты не будут. А ты сходи за водой. Ручей во-он, там.

      ***

      Общую камеру, если честно, я представлял немного другую: крысы, ужасный запах, людей видимо-невидимо. В камере. В которую меня определил было…никого не было. Два зарешеченных окна, на полу – солома, в углу, справа от входа, загороженное ширмой отхожее место. Я прошёл к противоположной от входа стене, сел на солому. Мысли лезли в голову самые разные. Вспомнил родителей, Альду, магов, Люфа и конечно же – Уголька. Как они там? Эх…натворил я дел. Но самое главное, я без вины виноватый. Как такон могло произошло, до сих пор не понятно. Спектакль разыгран по нотам, как говорится. Оскорблённая девица, заступник, стражники, следователь, который заинтересован в доказательстве моей вины. Анариэль, скорее всего, только к обеду проснётся. К этому времени я собой ворон буду кормить, или меня выставят на арену для соревнований на потеху зрителям и на забаву магам.
     Вот тебе и ответ, Верд, на твой вопрос о магах. Или они в этом мире считают себя небожителями? Вполне возможно. Вон, как та красивая женщина в карете побледнела, увидев перстень. Да и та девчонка, в гостинице. испугалась, когда его увидела. Никак не могу вспомнить её рассказ о «моём роде», даже его названия не могу вспомнить. Что-то связанное с орлом, а что именно? Хоть убей не вспомню. А не вспомню – меня убьют. Каламбур получается. Это мне сейчас смешно, а как набросят на мою шею тётку-верёвку? Не до смеха будет, это точно.
     — Эй, паря, ты чего так развздыхался? Спать мешаешь.
     В углу шевельнулась куча тряпья. Я вздрогнул: лицо сокамерника было похоже на сморщенную картофелину, побитую оспой. Волосы смоляные, грязные и запутанные, нос – орлиный. А вот глаза светились умом и молодостью. И я подумал, что этот человек ненамного меня и старше. Он отбросил тряпки в сторону, достал из-под соломы какой-то свёрток, подсел ко мне поближе. В свертке было несколько сваренных картофелин, кусок чёрного хлеба.
     — Ешь, братик, ешь! – показал рукой на еду парень. – Может, это последняя радость в твоей жизни. Да я шучу! За что тебя замели? Меня Юзиф зовут, тебя?
     — Вердом зовут, – ответил я, отщипнув от хлеба кусочек. Он был прогорклый и черствый, но что поделать? Вроде недавно как поужинал, но из-за расшалившихся нервов аппетит разыгрался.
     — Вот как? – задумчиво произнёс Юзиф. – Такого имени я ещё не слышал. Откуда ты, парень?
     — С гор, – брякнул я первое, что пришло в голову.
     — О, я много знаю о родах, которые обитают в горах. После моего побега с каменоломни, я два года там прожил. И должен тебе сказать, брат, это были самые счастливые два года моей жизни!
     — А знаешь род, у которого на гербе орёл нарисован? – спросил я, затаив дыхание.
     — Аролу, что ли? Да кто же его не знает, братик? Самые сильные маги в Семи королевствах. А ты что...да нет, да не может быть! Глазам не верю! Ты из рода Аролу? Вот это да! А как ты здесь? Рассказывай!
     Мне, в принципе, скрывать было нечего. Рассказал всё, как есть, как было на самом деле. Приехал, поселился, прогулялся, заступился, задержали. Перстень? Перстень в гостинице лежит. Юзиф, выслушав меня, сразу перешёл на «вы», называл только кар-а-таном. Что же это за род такой легендарный? Плохо, что нельзя об этом спросить, Юзиф сразу же что-то заподозрит. На мой вопрос, почему нет в камере людей, Юзиф ответил:
     — Сегодня здесь было тридцать человек, их всех на сортировку погнали. Отбор будет. Кого направят на турнир магов, у кого со здоровьем не лады, а тех, кто покрепче, на войну.
     — На войну? – переспросил я.
     — Эх, живёте вы в горах и ничего не знаете. У вас свой мир, никто в ваши дела не лезет. Завидую. Так вот. Королевство семи морей граничит с Империей Элькорсо, как вы знаете, кар-а-тан. Граница проходит по Колдун-горе. Всё бы ничего, но нашли в той горе несметное количество драгоценных камней. Имперские шахты с одной стороны горы обустроили, долбили землю и извлекали камни, королевские – с другой. Так продолжалось лет десять. А потом...а потом жадность кого-то одолела и началась война. Сначала вялотекущая, а потом она вышла на государственный уровень. Королева наша, Изабериль, унаследовала войну от отца своего. Жадного самодура. Чтоб ему пусто было.
     Юзиф пожевал хлеб, продолжил рассказ.
     — Королева наша – девка умная. Она сразу посчитала расходы на войну, решила с Императором Касарго пойти на мировую. А тот возьми и выдвини ей условие – выходи за меня замуж. Ему за шестьдесят, кобелю этому, а всё туда же. Королева ему отворот-поворот, естественно, поэтому война продолжается. На ней только маги и выживают, а обычные солдаты – мясо. Их там так и называют. Мясо, вперёд, мясо, бегом и так далее. Вот и погнали заключённых на сортировку. Я уже голову сломал, как Вам свой перстень раздобыть? Эх, и мне здесь ещё долго торчать. Ведь я больной, и у меня ноги отнялись. Хех...
     Юзиф встал на ноги, попрыгал, хитро подмигнул.
     — Вот так я и притворяюсь. Уже, почитай, три месяца здесь. Вши заели, конечно, но ничего, я с ними подружился, – он улыбнулся, показав мне гнилые зубы. Я поморщился.
     — Что, зубы не нравятся? Помёт летающей мыши, стебель травы побрякушки, и вот он, результат. Да…а вам никак нельзя на войну, никак. Ближе к утру, я вам дам кусочек этой гадости, останетесь здесь, в городе. С такими зубами на войну не пошлют. А насчёт турнира – не всё так плохо. Если умеете быстро бегать, то выживете. А уж если наша Королева вас пожалеет, и вы доберётесь до своей гостиницы, то наведёте здесь порядок. Только упоминание о вашем роде всех приведёт в ужас. Королеву – в первую очередь. Да может и меня высвободите за мою услугу. Ну а что? Я вам, кар-а-тан, всегда и в любом деле пригожусь. Недаром меня все зовут Юзиф Проныра.
     Я засмеялся: торговаться этот проныра умел. Сна не было ни в одном глазу. Так мы и просидели с моим новым знакомым до утра. Как оказалось, никакого суда не будет. Судья в восемь утра поставит магическую печать на бланке-постановлении, и погонят меня из отделения на сортировку. Юзиф меня уверил, что я останусь на турнире. Ну, а там – как судьба сложится. Рассказал мне Юзиф о соревнованиях, которые проходят во время турнира. Как я понял, главное – не выпячивать своё «я» и думать головой. Я с ужасом подумал: как бы мой внутренний кристалл изо льда меня не подвёл. А то наворочу таких дел, что... нет, об этом я старался не думать. Скорее бы наступило утро.

     ***

     Эльвур спешился, когда вместо густых зарослей пошла полоса выжженного леса. Маг удивлённо посмотрел на оплавленную землю, приложил к ней ладонь и резко её отдёрнул. Теперь он был уверен, что пожар магического происхождения, и был вызван применением мощнейших боевых заклинания с выбросом невероятного количества энергии. Обычный маг, даже с очень большим запасом внутренней накопленной энергии, без использования дополнительного источника энергии, сделать не мог.
     Прикинув на глаз площадь выжженной земли и сгоревшего леса, Эльвур присвистнул. Здесь не так давно разразилась самая настоящая война. Она закончилась примерно восемь-десять часов тому назад, не больше. Странно, кто бы это мог быть? Ответ напрашивался сам собою – только Верд. Неужели организм способен аккумулировать столько энергии? Эльвур покачал головой.
     Он выехал на Гнедом на мощённую дорогу. Стоявший в оцеплении воин увидел всадника в красном одеянии, напоминающем ему мантию магов. Человек, насвистывая какую-то мелодию, развернул жеребца в сторону моста через реку Лея. Проезжая мимо воина, незнакомец остановил гнедого по масти коня, улыбнулся.
     — Любезный, я здесь заблудился немного. До города далеко?
     — До города Мартистилл, который на берегу реки Лея, тан, около половины лиги.
     — А лига больше километра, любезный?
     Стражник не знал слова «километр», поэтому ответил просто и незамысловато:
     — Одна тысяча двести шагов взрослого человека.
     — Вот как? Хм…а тан – это не оскорбительное обращение? А то я могу расстроиться очень сильно, знаете ли.
     — Это очень уважительное отношение к человеку, тан.
     — О, большое спасибо!
     Когда незнакомец скрылся за поворотом дороги, воин сам себе задал вопрос: видел ли кто-то, кроме него, этого всадника в красном плаще? Или ему всё это показалось? Воин решил, что о произошедшем лучше молчать, мало ли что. Разговаривать во время несения службы категорически запрещалось. Эльвур ехал, посмеиваясь. Вот что значит внезапность. Всё, что он хотел узнать, узнал. Название реки, города и единицы измерения расстояния. Именно лигами пользовались маги-добродеи в давние времена. Наука не стояла на месте, поэтому на Теллуре перешли на другую систему измерения, более удобную для человека и единую для всего населения планеты.
     Дорога пошла на понижение, и спустя некоторое время открылся удивительный вид на город. Мост перекрыли воины в полном обмундировании, в надраенных до зеркального блеска шлемах. Эльвур увидел бравого офицера в красной накидке с белым подбоем. Он, как бочонок с пивом, раздулся от собственной важности. Чуть в стороне от воинов стояли трое магов в очень непривычных мантиях. В глаза бросались огромные капюшоны, свисающие сзади до пояса. Да, именно такие мантии были в ходу у древних магов. В груди Эльвура появилось прямо-таки щенячье чувство восторга от встречи и знакомства со столь легендарными магами. Сколько книг было им и братом прочитано о магах-добродеях! Не сосчитать!
     Один из магов. посмотрев на Эльвура, прищурился. На лице мага появилось удивление. Он что-то сказал одарённым, и те закрылись щитами. Эльвур отметил, что у магов не плохая реакция. У Инвура, да и у него, поставить щит подобного класса сложности заняло бы примерно такое же время. У Эльвура возник вопрос: два мага выставили щиты из стихии воздух, один – огня. Но почему он находится в синей мантии, как и его коллеги? Или здесь этому не придают значения? Эльвур поднял вверх правую руку с открытой ладонью, показывая, что не имеет злого умысла и враждебного настроения. У двоих одарённых щиты дрогнули и пропали, третий оставался прикрытый щитом. Эльвур подъехал к воинам, те перегородили проезд копьями. Офицер-пузатик приблизился к магу:
     — Тан, движение по мосту временно запрещено. Мы ждём важных гостей. Вам следует принять правее и подождать некоторое время на берегу реки.
     Налетел ветерок, приподнял капюшон мантии. Эльвур поправил его правой рукой, раздался возглас изумления. Офицер, склонив голову, произнёс:
     — Извините, кар-а-тан! Мы очень рады тому, что вы решили посетить наш город. Мы ждём саму Королеву, поэтому, сами понимаете, остановили движение.
     Эльвур решил сыграть в игру с офицером, притвориться ничего не понимающим путником, прибывшим издалека.
     — А что, офицер, разве здесь теперь резиденция Королевы…– маг сделал паузу.
     — Изабериль вы имеете в виду? Нет, конечно. Её резиденция так и находится в столице Королевства семи морей, славном Стартвилле. В Мартистилле проводятся ежегодные соревнования магов, да и не только магов. Вы, судя по всему, прибыли издалека?
     — Ох, офицер, вы себе представить не можете из какого далека я прибыл, – улыбнулся Эльвур. – Это расстояние даже в голове не укладывается. А что, долго мы будем ждать?
     — Да кто его знает! Королева есть королева, у неё не спросишь. Она молода, красива, любит отдохнуть вечерком, поэтому может себе позволить поспать подольше.
     — И послаще. Да, офицер? – маг подмигнул толстопузику. – Я и сам грешен этим делом. Это значит, что Королева здорова и полна сил, может многое сделать для Королевства семи морей.
     — Это да, кар-а-тан, вы правы. Не хорошо так говорить о покойном Короле, отце Изабериль, но, когда он умер, мы вздохнули спокойно. Он же и развязал продолжающуюся сейчас войну с Империей.
     Офицер оглянулся назад, проверяя, не слышат ли подчинённые этот разговор. Успокоившись, он продолжил:
     — Умная наша Королева – слов нет! Хотела войну остановить, но Император возжелал её видеть у себя на ложе. Не вышло. Королева ему отказала. Вот так и грызёмся с имперскими какой год подряд. Так к чему я этот разговор веду, кар-а-тан? Сколько дуэлей было между дворянами – не счесть! Все, без исключения все, теряют голову от её вида и взгляда.
     — М-да...как хорошо, что моего брата рядом нет, – произнёс Эльвур. – Он бы уже не на одной дуэли побывал.
     — Извините, кар-а-тан, это вы мне сказали?
     — Нет-нет, офицер. Это так, мысли вслух.
     — А вот и долгожданный сигнал, – сказал офицер, показывая за спину Эльвура. Над лесом за рекой взлетел огненный шар. – Маги оцепления дали знать, что Королева близко. Извините, кар-а-тан, рад был пообщаться.
     Эльвур усмехнулся: в лесу можно спрятать хоть тысячу человек. Маг принял правее, съехал с дороги, отъехал на несколько десятков метров от дороги. Послышался шум приближающейся колонны сопровождения Королевы. Из-за поворота выскочили всадники, которых Эльвур насчитал не меньше полусотни. Потом показалась первая карета. В свете дневного светила она играла бесподобным набором красок, постоянно меняя свой цвет. Дорога была с большим уклоном, поэтому кучер притормозил лошадей и карета, на небольшой скорости, приближалась к мосту. Эльвур внимательно смотрел на карету, словно ожидая, что Королева Изабериль выглянет в окно и помашет ему, Эльвуру, рукой.
     И каково было удивление мага, когда кто-то отодвинул изящной рукой занавеску на окне кареты и показалось лицо…Эльвур сглотнул слюну, горло у него вмиг пересохло. О, да! Фиалковые глаза, белоснежная кожа, точёный носик, правильный овал лица. Эльвур перестал дышать, смотря в глаза Королевы. И каково было удивление и мага, и оцепления, когда карета остановилась, не доезжая до моста. Сопровождавший карету всадник наклонился к приоткрытой двери кареты, выслушал указание Изабериль. Потом он оглянулся, пробежал глазами по стражникам, магам и остановил свой взгляд на Эльвуре. У того сердце зачастило, к голове прилила кровь. Подъехавший к нему всадник отдал честь, произнёс:
     — Вас желает видеть Королева Изабериль, тан, – всадник, понизив голос, добавил: – Только ведите себя прилично.
     — Кар-а-тан, – поправил его Эльвур, вживаясь в роль. – И будьте в следующий раз более внимательны при обращении к таким, как я. Вам понятно? Или объяснить более подробно? Не знаю кто вы там по званию, но знаю точно, что вы – хам!
     — Да, кар-а-тан, извините, я не представился. Капитан Орлвик. Я приношу свои извинения, кар-а-тан.
     Королева, заинтересованно наблюдавшая из приоткрытой двери кареты за этой сценой, не обращая внимание на предостережения, сошла с подножки кареты на землю. Она не могла оторвать взгляда от красавца в красном наряде. Какой типаж! Аристократическое лицо, в движении его рук и головы чувствуется величие и грациозность. Смоляные волосы и зелёные глаза! Глаза! Черноволосый красавец подошёл к Королеве, опустился на колено. Правя бровь Изабериль поползла вверх от удивления. Такого красивого обычая она ещё не видела!
     — Ваше Величество! Кар-а-тан Эльвур Третий.
     Эльвур обозвал себя идиотом за вольности и ложь, но потом решил, что приставка «Третий» никак не навредит ни ему, ни Королеве. Возможно, лож расположит друг к другу. А почему бы и нет? Левая бровь Изабериль так же взлетела вверх, Королева не понимала, что вообще происходит. Что бы эти заносчивые кар-а-таны так себя вели? Это было, во всяком случае, удивительно и непривычно!
     Изабериль уже приготовилась что-то сказать красивому аристократу, но все слова покинули её красивую голову. Она стояла и отчаянно краснела. И это на виду у многих людей! Она, Королева! Краснела! Но потом произошло то, что люди вспоминали не одно десятилетие. Черноволосый зеленоглазый мужчина, взяв правую руку Королевы, поцеловал тыльную сторону ладони. Всё сопровождение Королевы дружно выдохнуло воздух и раздалось громкое «ах». Это выглядело так красиво и элегантно, что у многих женщин, сопровождавших Королеву, на глазах выступили слёзы. Мужчины, носившие усы, закрутили их вверх и крякнули от удивления.
     — Что вы делаете? – спросила Королева шёпотом. – Что это? Обычай какой-то заморской страны?
     — Ну что вы, Ваше Величество! Это наш родовой обычай. Наш папенька тщательно следил за его соблюдением. Этот жест – проявление симпатии к женщине.
     — Ваш папенька – просто душка, кар-а-тан! Он, надеюсь, ещё живой и здравствует?
     — Да, конечно! И если всё сложится удачно, вы с ним познакомитесь. Я увезу вас далеко, вы даже не представляете, как далеко!
     — О, кар-а-тан! А Вы не спешите с такими предложениями? Если я возьму и соглашусь?
     — Почту за честь, Ваше Величество!
     — Какую такую честь? Это тоже семейное выражение?
     — Ну конечно! Папенька привил нам любовь к этому наикрасивейшему выражению.
     — О, кар-а-тан!
     — Да, Ваше Величество!
     Эльвур нёс какую-то ахинею, и сам не понимал, как себя остановить. Буквы сами складывались в слова, слова – в предложения. Причём, в такой вычурной форме, что Эльвур от себя был в шоке. А он ещё ругал когда-то своего брата! Какой позор! Но его успокаивало то, что он в этом мире проездом.
     — Поднимитесь с колен, кар-а-тан, – произнесла дрожащим голосом Королева. – Не соизволите ли вы, кар-а-тан Эльвур Третий, сопровождать меня во время турнира?
     — Ещё как соизволю, Ваше Величество! И во время турнира и после турнира! Как вам будет угодно! Но мне нужно будет доделать одно начатое дело, Ваше Величество. А потом – делайте со мной что хотите. Я согласен на всё!
     Колонна двинулась вперёд, к раскрытым нараспашку воротам красивейшего города, встречающего Королеву Объединённого королевства семи морей. Жители города, выстроившиеся вдоль главной улицы города, встречали свою любимицу цветами. Но одного никак не могли понять жители города: кто есть красавец мужчина, с белозубой улыбкой в красном плаще, сопровождающий карету на тонконогом гнедом жеребце неизвестной породы. Полы плаща незнакомца развевались на ветру, как крылья птицы. Они придавали незнакомцу загадочный, и от этого, грозный вид.


Глава 4



     Скованная отвесными берегами полноводная река, по которой снуют тяжело нагруженные лодки. Они плывут и вниз, по течению, и вверх, где можно пришвартоваться в небольшой бухте-заливе, находящейся в нескольких сотнях метров от великолепного города Мартистилл. Торговля шла своей чередой и по давно установленному порядку. В городе были востребованы строительные материалы, продукты питания, вина, меховые изделия, одежда из кожи и многое другое. Чем богата была округа города Мартистилла – наличием великолепного леса.
     Орёл несколько раз взмахнул крыльями, поймав восходящий поток тёплого воздуха, приблизился к городу, сделал круг над непонятной ему башней из чёрного камня. Она, казалось, ещё немного и проткнёт своей верхушкой ровную и гладкую поверхность синего безоблачного неба. Орёл смотрел вниз и не мог понять, почему в городе оживление, почему странные двуногие существа сегодня собираются в одном месте. Орёл сделал прощальный круг над городом, взмыл вверх и направился в сторону гор, которые люди называют Синими.
     Они, обычные с виду, во время дождей меняли свой цвет с привычного зелёного и коричневого, свойственный всем горам в мире, на тёмно-синий цвет. Орёл опустился чуть ниже и с удивлением обнаружил, что с гор, в сторону леса, простирающегося вплоть до полноводной реки, опускается нескончаемым потоком лава зеленокожих существ, вооружённых гигантскими луками, копьями, палицами и огромными щитами. Зачем гигантам понадобилось идти в сторону красивого города, орлу не было понятно и не интересно, поэтому пролетел над широкой и ровной дорогой, по которой перемещались караваны торговцев, шли военные люди, передвигались всадники. Размеренную поступь жизни по планете никто не смог изменить и остановить.


     ***


     — Снимай одежду, красавчик! – произнёс крепко сложенный мужчина, бросая мне стопку одежды серого цвета. – Если великовата будет, разрешаю оставить пояс. Что бы ты не оголил свою худую задницу перед Королевой. Не хватает, чтобы Изабериль от вида такого непотребства в обморок упала.
     Мужчина заржал от своей, как он подумал, удачной шутки. Стражники, которые меня доставили под конвоем в это невзрачное серое одноэтажное здание, шутку не поняли и смехом её не поддержали. Штаны были необъятного размера, и без ремня на мне никак бы не удержались, рубашка же оказалась мала в плечах. На кого пошили эту одежду – непонятно. Я, затягивая пояс, с удовольствием ощутил тяжесть золотых монет, которые у меня остались только чудом. Три монеты пришлось отдать следователю. Пусть он ими подавится, гнида.
     — Так, богатырь, садись на стул. Сейчас мы тебе кличку придумаем, заполним кое-какие документики и отправили на полигон, где тебя ждут незабываемые приключения.
     Лысый опять противно заржал, стражник, седоволосый мужчина, не вытерпел:
     — Слушай, Крик, я тебе сейчас зубы в глотку вобью, идиот. Хорош над парнем измываться. Заткнись, короче говоря, и делай свою работу. А ты, паря, не обращай внимание на этого вислоухого.
     — Ладно, ладно, не шумите, – поднял руки лысый. – Просто так на полигон не отправляют. Так, что у нас тут? О, насильник! Ясно! Как зовут?
     — Верд, – ответил я сквозь зубы. Так хотелось съездить этому мерзавцу в рожу, что кулаки зачесались.
     — Не, плохое имя. Ты у нас будешь теперь Гвердом Насильником! Во, как! Публике такое имя понравится. Так, ты у нас будешь десятым в лабиринте. Всё, на этом точка. Забирайте парня, служивые, вот документы, везите его на полигон. Парень, умри красиво. Хоть какая-то память о тебе у людей останется.
     — Я не умру! – ответил я. – Но молись своему Создателю, что бы я сдох. Выживу и буду на свободе – тебе не жить.
     — Ну ты чего, паря, чего? Я выполняю свою работу. Чего злишься-то? – побледнел лысый.
     — Пойдём. Не связывайся с этим дерьмом, – тронул меня за плечо седовласый стражник. – Пойдём.
     Когда мы шли по коридору, стражник сказал:
     — Слушай, парень, мы между собой подумали и вот что решили: в то, что ты снасильничал, мы не верим. Слишком много подобных случаев стало в последнее время. Ты это, если будет возможность обратиться к Королеве, что нередко происходит во время турнира, то расскажи всё, как есть. Королева у нас умная, разберется что по чём. Понял?
     — Да, спасибо. Так и сделаю. Расскажу, как без суда и следствия признают виновным, расскажу, какие стражники здесь продажные.
     — Ну, ты это зря, – обиделся седовласый. – Нет, большинство из нас – нормальные. Хотя...может ты и прав. Пора у нас чистку устроить, давно пора. Ладно, выходим на улицу и идём к фургону. Только давай без глупостей.
     Я вышел на улицу, зажмурился от яркого света. Посмотрев на безоблачное небо, увидел кружащего белоснежного орла, рассматривающего город. Во дворе стоял чёрный фургон, возле которого нас ждал маг. Я вытянул руки, запястья сковали невидимые путы. Мне помогли подняться в фургон, два стражника залезли следом, маг остался. М-да…это не роскошная карета. Но, что поделать. Попробовал красивой жизни, теперь – утрись и терпи. Пока мы ехали по городу, я рассматривал через зарешеченное окно городские здании. По тротуарам шли горожане, причём, одни шли в ту же сторону, куда двигался фургон, другие – в противоположную. Последние несли охапки цветов.
     — Идут встречать Королеву, – пояснил охранник. – А другие – к полигону. Ты что, никогда в городе не был? Такими глазами смотришь на всё!
     — Нет, не был. Я от гостиницы несколько сот метров успел отойти, а потом…так получилось, что схватили.
     — Эх, жизнь…а знаешь, тебе повезло, что ты попал в лабиринт. В нём больше всего люди выживают. Тебе всё старый мастер Никлур объяснит, только слушай его внимательно.
     — Что у вас за порядки такие? Все любят Королеву, которая с превеликим удовольствием смотрит, как убивают орков, людей и животных. Что это за правила! Кто их установил?
     Ответа я не дождался. Фургон, проехав несколько десятков метров, остановился.
     — Ну всё, парень, теперь тебя другие будут сопровождать. Ты это…не держи на нас зла, не держи. А традицию не Королева придумала, а её отец. Если Изабериль её отменит, то дворяне недовольные будут, а так и до бунта дело может дойти. Королева своими законами и так их сильно прижала, ограничила в правах. Она хорошая, правда. Удачи тебе!
     Да, удача ещё никому не помешала. Я выбрался из фургона, меня встретили двое стражников. Хм...вот это и называется полигоном? Огромное двухэтажное каменное здания с окнами на первом и втором этаже. Двери, две ступени вниз, лестница наверх, коридор. Мы повернули направо, прошли несколько десятков метров, остановились возле неприметной двери. Стражник, постучав, дверь приоткрыл. Пропуская меня вперёд, стражник произнёс:
     — Без глупостей, парень. Здание полигона – древний артефакт. Сюда зашёл, обратно – только с помощью мага. Иначе здание разорвет тебя на части и опомниться не успеешь. Вперёд.
     Комната, довольно просторная и светлая, бежевые стены, два окна, ряд лавочек. В комнате, я посчитал, находилось девять человек. Семь мужчин и две женщины. Не лучше и не хуже тех, которых я видел из окна фургона. Какие преступления кто из них совершил – непонятно, да это и не важно. Уже неважно.
     Я присел на лавочку рядом с рыжеволосым парнем. Типичный жулик: глаза рыскают по сторонам, внимательно наблюдая за людьми. Вор, сто процентов. У присутствующих здесь людей, как и у меня, руки были в магических наручниках. К чему эта предосторожность, если из здания полигона невозможно убежать? Я осмотрел людей, все были примерно одинакового возраста. Молодые и, судя по всему, сильные люди. Девушки были похожие друг на друга как две капли воды. Близнецы. Сердце опять защемило – я вспомнил о магах. Как они, в нашем мире? Интересно, ждут они меня там, или уже двигаются к столице королевства?
     — Меня Крайсом зовут. Будешь моим напарником? – спросил меня рыжеволосый.
     — Верд. Мне всё равно с кем умирать. Буду.

     Парень изобразил на лице подобие улыбки, но ответить не успел. Дверь открылась и в комнату зашёл пожилой худощавый мужчина с небольшой бородкой, в серой рубашке навыпуск.
     — Ну что, таны жулики, воры и насильники? Здесь, как я понимаю, нет ни одного здорового человека, иначе бы вы были на пути к полям сражения. Ну что же, судьба вам даёт шанс, хоть он и маленький, выжить. Покажете себя на соревнованиях, справитесь с заданием, вас отправят подыхать на каменоломню. А подохните здесь – забудут о вас через минуту. Что рожи скривили? Нарушать порядок и совершать преступления – можно?
     Я слушал этого человека, и у меня по коже прокатывали волны холода. Что за идиоты проживают в этом государстве? Это королевство нужно разрушить, не оставить даже камня на камне. Зачем людей убивать? Потом я услышал ответ на свой вопрос:
     — Вы думали, что вас кто-то будет содержать и кормить? Да кому вы нужны? Больные преступники никому не нужны. Это лишняя обуза для любого государства. Ладно, смертники, смотрите сюда.
     Мужчина подошёл к стене, на которой висел лист бумаги. На нём был изображён лабиринт. Условно, конечно, но такие рисунки я часто встречал в книгах и учебниках.
     — Маги-природники для каждой пары будут выращивать кустарники в форме лабиринта. Процесс выращивания происходит очень быстро: две-три минуты. Лабиринтов похожих нет и никогда не было. Два человека попадают в лабиринт, им даётся время, чтобы как можно дальше уйти от входа. Потом в лабиринт запускают дикое голодное животное. Да, забыл сказать: у вас на спинах сделают надрезы, чтобы зверь почувствовал запах крови.
     Люди начали возмущаться. Мужчина дождался, когда возмущения стихли.
     — Успокоились? В общем так. Как вы пройдёте лабиринт – ваше дело. Хоть по воздуху перелетайте через кусты, хоть эти кусты с корнем вырывайте и пробивайтесь к выходу. Правил нет. Судьба оставшегося в живых будет зависеть от мнения зрителей и воли Королевы. Всё понятно? Встали и пошли за мной!
     Я смотрел в спину Никлуру, и думал, что для него мы уже не люди и не живые существа. Мы для него были покойниками. Где-то в глубине меня прозвучал тревожный звоночек и характерный звук трескающегося льда. Я для себя решил, что там, где соберутся десятки тысяч, так называемых, людей, я себя сдержать уже не смогу. Да и не хочу я этого делать. Будь что будет…


     ***


     Инвур посмотрел на Герду, вставшую в стойку. Шерсть на её загривке поднялась дыбом, собака зарычала.
     — Ты чего переполошилась? Успокойся.
     Но Герда не хотела успокаиваться, она старалась привлечь внимание человека к страшному и ужасному, приближающемуся к поляне, на которой был разбит лагерь. Лошади подняли головы, тревожно заржали.
     — А вот это уже серьёзно, – произнёс Инвур. – Люф, как ты себя чувствуешь? Давай-ка потихонечку сворачиваться, друг мой. Не нравится мне поведение Герды и лошадок.
     Люф хотел сострить насчёт «друг мой», но, посмотрев на серьёзное лицо некроманта, поднялся с войлочной подстилки, начал собирать вещи. Альда попыталась подняться на ноги, но опустилась на землю, от боли прикусив губу. Инвур погрозил ей пальцем, потом, улыбнувшись, сказал:
     — Альда, в тебе дух бойца, но спрячь его на несколько дней куда подальше. Тебе нужен покой. Выпей бульон, пока его не прикончил наш маленький обжора Люф.
     Альда улыбнулась, Люф сдвинул брови, налил в глубокую тарелку бульона, отнёс его девушке.
     — Что-то серьёзное случилось? – спросил карлик, подойдя к Инвуру, расставляющму на траве свечи-пирамидки чёрного цвета. Инвур посмотрел на небо, в сторону леса.
     — Животные, Люф, чувствуют приближение природного катаклизма. Посмотри на нашу собачку, на лошадей. Или что-то случится с природой, или по лесу движется что-то страшное. Я проведу обряд единения с птицей, которую получится захватить энергетикой, а там посмотрим. А ты, мой друг, продолжай вещи собирать, продолжай. Что-то мне тревожно на душе.
     В подтверждении слов некроманта Герда зашлась лаем. Люф собирал вещи, понимая, что от него сейчас многое зависит. Альда тоже стала собирать вещи, постоянно оглядываясь на Инвура. То, что делал некромант, ей было уже знакомо: он, раздевшись по пояс, лег на траву, раскинув руки в стороны. Спустя некоторое время над Инвуром сгустился воздух, стал похожим на летнее марево. Свечи неожиданно для Альды, разом вспыхнули, но две из них потом погасли и дым от фитилей потянулся к некроманту. Воздух над ним задрожал, стал плотным и вверх, в сторону безоблачного неба, устремилась струйка белого дыма потухших свечей. Она поднималась по спирали всё выше и выше, словно что-то, или кого-то, разыскивая.
     Старый ворон, которого согнала с места приближающаяся беда, в это время пролетал над поляной, на которой проходил обряд единения. Ворон, умудрённый опытом, знал, что в случае приближения беды защиту нужно искать у людей или рядом с их поселениями. Ворон не мог понять, что его заставило сделать круг над поляной и направиться в сторону, откуда он только что прилетел. Воля ворона была сломлена человеком, который сейчас смотрел на землю глазами птицы. На лбу некроманта выступили капельки пота, он тяжело дышал. Альда показала карлику рукой на Инвура, тот еле слышно ответил:
     — Не вздумай ему мешать. Иначе мы потеряем Инвура навсегда. Мне Магда рассказывала, что этот обряд подчинения, или единения, как его маги называют, очень сложный. Некроманту сейчас нужно прикладывать все силы, чтобы удерживать в повиновении птицу. Ты посиди, отдохни, я сам управлюсь. Вон, полюбуйся на собаку. Затихла, словно понимает, что делает Инвур. Какая умная. Впрочем, чему удивляться, эту породу вывели маги.
     Когда карлик закончил все дела, а Альда потушила водой огонь в костре, Инвур, вздохнув всей грудью, сел. Он осмотрелся вокруг, словно не понимая, где сейчас находится. Свечи погасли, некромант, подняв их с травы, подошёл к Яблоку, опустил чёрные пирамидки в сумку.
     — Ну что, Инвур, получилось? – спросила Альда.
     — Ох, получилось. Что-то не так пошло в самом конце. Какая-то чужая магия в воздухе, кто-то сильный, в магическом плане, управляет тем, что я увидел глазами ворона. По лесу не идут, а бегут без остановок на отдых тысячи, десятки тысяч зеленокожих воинов. Таких же безумных, которых мы с братом здесь порешили. Но они пока далеко. Часа три-четыре будут сюда добираться. Эта зелёная орда гонит в нашу сторону диких зверей. Нужно отсюда уносить ноги, дорогие мои. И чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Альда, ты как?
     — Нормально. Уже почти ничего не болит. Я так думаю, что с лошадью управлюсь.
     — Ну да, какая смелая. Ладно, сама, так сама. Но ноги мы тебе стянем под животом твоей белой красавицы. Что бы не упала. Мало ли что. Собрали вещи? Тогда – по коням.


     ***


     Лейтенант, заступивший утром на службу, и наблюдающий за прибытия Королевы Изабериль в город Мартистилл, откровенно завидовал сослуживцам, которые находились на Полигоне. Как называли горожане место проведения турнира. В основном, соревновались маги. Маги-менталисты подчиняли себе диких животных, особое внимание уделялось боям, в которых подчинённые менталистами звери сражались против диких орков. Зрелище было кровавое и не очень приятное, но оно того стоило. Но главным украшением первого дня соревнований был, естественно, лабиринт. Преступники по нему бежали, пытаясь оторваться от преследующих их диких животных. Могло повезти лишь тем преступникам, за которыми спускали в погоню неуклюжих разъярённых быков. Но такое «счастье» преступникам выпадало редко, в основном их преследовали или львы, или волки. Зрители теряли человеческий облик, болели и переживали за диких животных. Лейтенант передёрнул плечами, скривился.
     Как же на людей действует запах и вид крови! Проявляется вся сущность человека без маски благополучия и лживого сострадания к себе подобным. Лейтенант представил себя на месте преступников и ему стало нехорошо. С одной стороны людей, которых рвали на части звери, было жалко, а с другой стороны – жалость исчезала. Получи, что заслужил. Второй день соревнований был более интересным и насыщенным. В этот день проходили соревнования боевых магов. Кар-а-таны уже давно отошли от подобных соревнований, считая, что они себя изжили. Это так, но как же зрелищность, как же праздник? Нет, кар-а-таны не правы.
     А вот третий день турнира был самым любимым у горожан и гостей города. Соревновались иллюзионисты Объединённого королевства семи морей. Они показывали своё мастерство ночью, поэтому третий день турнира начинался вечером, когда на улице были уже сумерки. Да, красота! Ради этого стоило проводить турниры. Человеческие смерти забывались и о них никто уже не вспоминал. Лейтенант поднялся по ступеням каменной лестницы, встал на площадку подъёмника, отжал рычаг тормоза. Противовесы пошли вниз, площадка – вверх. Лейтенант представил сколько бы времени понадобилось ему и стражникам, чтобы подниматься на сумасшедшую высоту оборонительной стены и смотровых башен без таких приспособлений. Да никакого здоровья бы не хватило!
     Площадка подъёмника остановилась, лейтенант прошёл по стене к ближайшему трезубцу, осмотрел внимательно близлежащие окрестности. Всё спокойно, никакого волнения, ничего подозрительного. К лейтенанту подошёл дежурный маг, старый Магдор.
     — Лейтенант, хорошо, что вы поднялись на стену. Мне кажется, что над лесом висит чёрная туча. Вон там, за рекой, лейтенант. Как будто птицы сбились в одну огромную стаю. Эта стая приближается.
     Лейтенант посмотрел в сторону леса и был вынужден с магом согласиться. Что-то было зловещем в потемневшем небе. Но паниковать ещё было рано. Не хотелось ославиться на весь город и Королевство беспочвенными подозрениями и ложной тревогой.
     — Лейтенант, теперь самое главное. Что вы знаете о запретной магии? Я о некромантии говорю.
     — Что я о ней могу знать? То, что она под запретом. А что?
     — Я её почувствовал около часа тому назад. Кто-то в лесу провёл чёрный обряд. Может, я и ошибаюсь, конечно, но и та туча, которая к нам приближается, вся насквозь пропитана чёрной магией. Пора, лейтенант, поднимать тревогу. Я настаиваю на этом, лейтенант.
     — Да вы с ума сошли, Магдор! Сорвать праздник Королеве и всем остальным людям? Отставить панику, всю ответственность я беру на себя.
     — При всём уважении к вам, лейтенант, я записал наш разговор на амулет памяти и сейчас свяжусь с архимагом Зондорсом. Извини, лейтенант, ошибки нам не простят. Там – почти сто тысяч человек. Беззащитных, лейтенант.
     — Делайте всё, что посчитаете нужным, – махнул рукой лейтенант. – Я не собираюсь поднимать тревогу из-за ваших, возможно, ошибочных подозрений. Некромантия – под запретом, она и называется поэтому запретной.
     Лейтенант выругался сквозь зубы, сплюнул под ноги. Он услышал удивлённый возглас одного стражника, показывающего рукой в сторону моста.
     — Эх, лейтенант, молодо-зелено, а вы не верите в существование некромантов. Вон он, собственной персоной, к мосту приближается. Только странная у него какая-то компания. Да и одежда на некроманте хоть и чёрного цвета, но…странная она.
     Лейтенант наблюдал, как к мосту, на жеребце пепельного цвета, ехал темноволосый человек в чёрном плаще. За ним, на белоснежной лошади, ехала светловолосая девушка в походном светло-коричневом костюме. Замыкал процессию, восседающий на осле, подросток с лицом взрослого мужчины. К седлу осла были привязаны поводья чёрного красивого жеребца. Мужчина в чёрном одеянии всё время держал поднятую вверх правую руку, всем видом показывая отсутствие злого умысла и агрессии с его стороны.


     ***


     Архимаг Зондорс блаженствовал, развалившись в мягком кресле и вытянув ноги. Он лениво цедил вино, с удовольствием наблюдая за очередным поединком между орком и подчинённым магом-менталистом разъярённым быком. Толпа ревела от удовольствия, люди стонали, вскакивали со своих мест. Именно в этот момент они переходили грань между человеком и диким животным. Такой турнир способствовал снятию напряжения в обществе, преступный мир надолго затихал. Прошли соревнования между магами-менталистами, подчинивших себе животных, заранее выведенных их себя болезненными уколами длинных пик. Всё было спокойно и красиво, пять магов с лёгкостью справились с заданием, но вот шестой... шестой маг-менталист позволил себе то, что категорически запрещено: он начал работать на публику и в результате – оказался нанизанным на рог разъярённого быка.
     Возможно, лекари сумеют его подлечить, хотя...с такими ранами и маги-лекари не помощники. Нет, ну надо же было отвернуться идиоту от быка и отвесить поклон Королеве? Как следствие – закономерный итог. Нить подчинения на долю секунды прервалась и произошло самое страшное. Архимаг посмотрел на Королеву, вскочившую с кресла и хлопающую в ладоши от удовольствия. Девчонка, мой Создатель, какая же она ещё девчонка! Приволокла с собой какого-то кар-а-тана в подобии мантии красного цвета! Ни один уважающий себя маг никогда бы не надел такое... Архимаг поморщился. Он отпил глоток вина и посмотрел на арену, расположенную на глубине тридцати метров ниже уровня земли.
     На арене находился маг-менталист, подчинённый им бык и оголённый по пояс орк. Бык выполнял команды мага, нападая на орка. Но здоровенный зеленокожий великан умело укорачивался от быка, уходя от него то влево, то в право. Архимаг привстал с кресла, не понимая, что происходит. Орк и не думал уходить с дороги несущегося на него быка. Он широко расставил руки и ждал его приближения. Когда разъярённое животное, как показалось, коснулось рогом тела орка, тот схватил быка. На руках орка вздулись вены, он начал наклонять голову разъярённого животного к земле, одновременно поворачивая её в бок.
     Бык опрокинулся на бок. Толпа ревела, она жаждала чьей-то смерти, толпе было без разницы, кто сейчас умрёт. Маг-менталист растерялся, подошёл поближе к быку. Толпа кричала ему «нет», вместе с толпой кричал «нет» и архимаг, и Королева. Маг подошёл ещё ближе, сбросил с себя защитный экран и... Орк, бросив рога поверженного быка, в три прыжка оказался рядом с магом и лёгким движением руки свернул ему шею.
     Стало непривычно тихо. Орк стоял над магом, спиной к поверженному быку. Он плюнул на тело мага и закричал. Это был крик победы. Вся толпа наблюдала, как бык, поднявшийся на ноги, начал свой разбег. Удар! Орк смотрел, как из его груди появилось остриё рога быка-убийцы. Бык резким движением головы отбросил уже мёртвое тело орка в сторону, опустив голову. Зрители слышали его дыхание и хрип. На арене стоял победитель поединка. Архимаг Зондорс почувствовал вибрацию амулета связи, который висел у него на шее. Архимаг приложил амулет к уху. Потом он взорвался чередой бранных слов и многие, в том числе и Королева, услышали слова Зондорса:
     — Вы там что, с лейтенантом вина напились, Магдор? Какой некромант на осле, какая туча над лесом? Некромант не на осле? А кто на осле? Бред! Какой мальчик с лицом взрослого мужчины?
     Королева удивлённо приподняла бровь. Сидящий рядом с ней темноволосый мужчина что-то ей сказал на ухо, поднялся с кресла и покинул ложу Королевы.


Глава 5



     Тело болело и ломило, сил подняться с постели не было. Анариэль посмотрела в окно: местное яркое светило было уже очень высоко, безоблачное голубое небо радовало глаз. Девушка улыбнулась, вспомнив, как вчера вечером Верд поставил на место двоих зарвавшихся дворянчиков. Её женихам такой поступок в голову не пришёл бы, это точно. Строчила бы одна семья другой гневные письма с требованием извиниться, возместить деньгами оскорбление и так далее. А тут – раз, двое на полу и всё становится на свои места. Нет, как не говори, а люди в этом плане гораздо проще и понятнее ей, девушке из Великого леса. О, как родители переживают о её пропаже, нервничают! Ничего, это им послужит хорошим уроком.
     Интересно, у Верда есть избранница? Скорее всего – да. У такого парни не может не быть девушки. Жаль. Эльфийка улыбнулась, отбросила в сторону лёгкое покрывало. В гостиничном номере была тихо. Верд спал и это было хорошо. Анариэль набросила на себя халат, прошла в ванную комнату. По телу пробежал холодок предчувствия чего-то нехорошего и неизбежного, когда девушка увидела на полочке перстень, периодически испускающего багровый свет. Мало ли, может Верд не стал надевать на ночь перстень? Но когда девушка привела себя в порядок и вышла в комнату для переговоров, её сердце дрогнуло: дверь в спальную комнату Верда была открыта нараспашку, кровать – не разобрана. Верда не было в номере всю ночь! В этом эльфийка была уверенна. С ним случилось что-то страшное и непоправимое.
     Эльфийка привела одежду в порядок, спустилась на первый этаж. Перстень и пригласительные билеты на турнир эльфийка положила во внутренний карман костюма. За стойкой, отчаянно зевая, стояла девушка в вызывающем ярком наряде. На вопрос о Верде, она ответила, что заступила на смену недавно, и ничего о кар-а-тане не знает. Сменщица сообщила, что молодой человек вышел прогуляться перед сном и обратно не возвращался. Это личное право постояльцев где им гулять, сколько им гулять, с кем им гулять.
     Служащая посоветовала обратиться к стражникам, которые о ночных происшествиях должны знать. На то они и стражники. Попросив закрыть двери номера на замок, проверив, что перстень Верда лежит во внутреннем кармане костюма, эльфийка вышла на улицу. Сориентировавшись, она пошла в сторону, противоположную той, по которой карета, с очень красивой женщиной, доставила Верда и её в гостиницу. Бродить бесцельно по городу и расспрашивать жителей города о пропавшем кар-а-тане, разгуливающем по городу без родового перстня, не было смысла. Увидев стражников, девушка подошла к ним, спросила о парне, описав его внешность. Кроме гаденьких улыбок и совета «привязать» к себе парня, что бы он не потерялся в следующей раз, она ничего не услышала.
     Выйдя на центральную улицу, которую горожане называли Бульваром цветов, Анариэль стала свидетелем, как на огромной скорости проследовала колонна Королевы, как люди радовались её появлению. Да, всё это было красиво, но… Горожане потянулись по тротуару, как поняла эльфийка, в сторону Полигона, где скоро начнётся открытие турнира. Девушка всматривалась в лица тех, кто хоть немного был похож на Верда. Анариэль, с надеждой найти Верда внутри Полигона, показав билет стражникам, зашла внутрь огромного здания. Арена виднелась далеко внизу, открытие турнира было объявлено. Переходя с одной лестницы на другую, Анариэль искала того, с кем прибыла в этот мир, того, с кем она, к своему удивлению, очень быстро нашла общий язык.

      ***

      — Не мельтеши ты перед глазами, Крайс. Сядь и сосредоточься, – сказал я своему напарнику. – От того, что ты ходишь вокруг меня – ничего не изменится. Скоро тянуть жребий. Кто пойдёт?
     — Иди ты, Верд. У меня рука не счастливая, – ответил Крайс, в очередной раз делая круг по комнате.
     Нас разделили по парам, развели по отдельным комнатам, принесли по полному кувшину вина, сыра и немного хлеба. На предложение Крайса выпить, я отказался. Дверь открылась, вошёл Никлур. Он заглянул в кувшин, в кружки. Моя была чистая, Никлур покачал головой.
     — Смертники, выпейте вино. В вашей жизни — это последнее удовольствие.
     Я отвернулся к стене, услышал звук наливаемого Крайсом вина. Никлур пришёл, чтобы нас утешить, или наоборот, поиздеваться? Чем больше узнаю людей, их натуру, тем страшнее мне становится.
     — Вот что, смертники, у вас по жребию выпал номер четыре. Сейчас закончилось второе соревнование, через пять минут начнётся лабиринт. По опыту скажу, что каждый забег в лабиринте это десять минут. Итого. вам жить осталось минут сорок пять. Ну, может, чуть больше.
     Я поднялся со скамейки, приподнял за шкирку Никлура, открыл левой рукой дверь и выбросил его в коридор. Раздался смех стражников, я закрыл дверь.
     — Ты что натворил, Верд? – прошептал Крайс. – Ты знаешь, что от него многое зависит, придурок?
     — Хочешь в коридор? – спросил я спокойно. – Или в морду дать?
     — Нет, не хочу. Был у нас шанс выжить, теперь всё, нет его! – ответил рыжий, наливая очередную порцию вина. – Ты как не от мира сего, честное слово.
     — Это точно! – ответил я. – Угадал, Крайс. Я с неба свалился и угодил на турнир.
     Я провёл языком по зубам, покрытым толстым слоем вонючего состава, который мне дал в камере Юзиф-проныра. Смесь помёта летучей мыши и стебля травы побрякушки. Из-за этой адской смеси мой зубы приняли отталкивающий чёрный вид, и именно из-за неё я не загремел на войну. Чёрное вещество равномерно покрыло поверхность зубов, превратилось в подобие слюды. Я аккуратно поддел налёт на зубе, снял с него чёрную пластину, положил на лавочку. Крайс смотрел на меня, как на полоумного, приоткрыв от удивления рот. Когда я очистил все зубы от этой гадости, то разделил чёрную слюдяную горку пополам.
     — Крайс, бери пластины, дави их в порошок. Порошок втирай в подошву сапог. В темпе, Крайс, скоро за нами придёт Никлур.
     — Я в тебя сразу поверил, Верд! – засмеялся рыжий. – Мне как будто кто-то шепнул на ухо: держись этого парня, Крайс, держись. Только вот зачем этот порошок нам, Верд?
     — Он отобьёт у любого животного нюх. Ты запомнил, как мы будем передвигаться по лабиринту?
     — Да, Верд, да! Всё время направо, ни в коем случае не налево. Откуда ты эту хитрость знаешь? – спросил Крайс, втирая порошок в подошву сапог.
     — Люблю читать умные книги, Крайс, – ответил я, осматриваю свою работу.
     Порошок равномерно распределился по поверхности подошвы сапог. Я сделал так, как сказал Юзиф-проныра. Теперь дело за малым – проверить порошок в работе. А вдруг? Прошло ещё минут десять, дверь открылась. На пороге стоял Никлур. Он показал головой на выход.
     — Ты умрёшь, щенок! Я постараюсь это устроить, будь уверен! – прошептал Никлур, тыча мне в грудь пальцем.
     Я схватил палец Никлура, потянул его на себя и вбок. Никлур от боли присел, его голова оказалась на уровне моего колена. Ударил я, что называется, от всей души. И за смертников, и за смертничков, и за щенка, и за все издевательства над нами. Всё в одном флаконе! Никлура отбросило назад, он распростёрся на полу коридора без сознания. Стражники, наблюдающие за этой картиной, начали хлопать в ладоши.
     — Так ему, парень, так! – закричал один.
     — Добей его парень! – кричал второй. – Он издевательствами над людьми всех замучил. Молодец! Хоть один смельчак нашёлся.
     Когда мы шли по коридору, стражник тихо произнёс:
     — Смотрите, парни, этот гад какую-то пакость вам приготовил. Он это ни от кого не скрывал, ходил по коридору, хвастался. Эх, хорошо ты его, парень, приложил. Мало, мало. Он, своими издевательствами, многих здоровенных мужиков до слёз доводил, сволочь.
     Коридор закончился, по лестнице мы спустились на первый этаж, прошли по длинному коридору, который закончился массивной дверью. Их кто-то открыл, и я на некоторое время оглох от шума. Крайс, пьяненький Крайс, глупо хихикнул, я посмотрелся по сторонам. Огромная арена, боюсь предположить, сколько сейчас находится зрителей. Напротив двери, из которой мы вышли, на высоте около десяти метров, находится богато разукрашенная ложа. В ней сидит молодая, очень красивая женщина. Она с любопытством посмотрела на нас с Крайсом. Толпа орёт, люди что-то нам показывают, тычут пальцами на арену. Звери…
     Я только сейчас понял, что мы находимся в клетке. Сверху, на металлических прутьях, стоят двое человек с копьями на изготовку. Их листовидные наконечники – в крови. Справа от нас – такая же клетка, в которой беснуется волк, или существо очень на него похожее. Нет, волки такими огромными не бывают. Огромные клыки, стекающая из пасти жёлтая тягучая слюна, горящие адским огнём глаза. Создатель! Что это за дьявольское отродье!
     Всевышний, если ты меня слышишь, избавь нас от этого зверя! Крайс вцепился в меня двумя руками и тихо подвывал. И тут я услышал громкое, и уже привычное, «трень» кристалла изо льда, внутри которого бушевало пламя мести, страшное и разрушительное пламя. Я знал одно, я был в этом уверен: если пламя вырвется наружу, то не пожалеет никого и ничто! В моём теле появилась непривычная лёгкость, захотелось прыгать и кричать!
     Ну, суки, попробуйте теперь меня убить! Кто первый и самый смелый? Ты, волчара? Щенок ты ещё, волчара! Дай только время до тебя добраться! Я раздеру тебя на куски, волчара! Ты меня слышишь? Волк присел на землю, опустил голову на передние лапы, завилял хвостом. Потом он поднял голову вверх и протяжно завыл. Он завыл от безысходности и страха перед тем существом, которое находилось в соседней клетке, перед тем существом, в глазах которого волк прочитал свой приговор.
     Болезненный укол под правую лопатку вернул меня в привычное состояние, и я понял, что внутри меня находятся два моих «я». Одно – это я, нормальный человек, заботливый и простой, любящий мир, второе «я» – безжалостный убийца, которому ненавистен окружающий его лживый и насквозь прогнивший мир Объединённого королевства. Мне стало страшно от того, что моё первое «я» робко прячется за спину безжалостного убийцы, за спину создания, которое сметёт в мгновение ока Полигон, город и весь этот лживый мир. А может так и нужно поступить? Я запрокинул голову, начал смеяться. Я! Теперь! Не! Боялся! Умереть! Где ваш лабиринт? Чего вы ждёте, людишки?
     Один болезненный укол в спину, второй, третий. Я почувствовал, что моё рубище пропиталось кровью и прилипло к спине. Это всё, на что вы способны, твари? Колоть в спину безоружного человека? Нет, твари, вы не достойны жизни. Я поднял голову вверх, посмотрел в глаза человеку, который причинял мне боль.
     — Молись своему Создателю, человек, что бы смерть твоя была мгновенной. Ты следующий в очереди за волком. Поняла, тварь?
     Крайс, скорее всего, протрезвел. Он пятился к прутьям клетки, постоянно повторяя:
     — Верд, не надо, не убивай меня, Верд...
     Я улыбнулся рыжему, но оно, почему-то, закрыл глаза и изобразил знак преклонения перед Ним.
     На арене находились два мага. Они показушно взмахнули руками, и прямо из песка проклюнулись побеги какого-то растения, которые прямо на глазах набирали мощь. Их побеги тянулись вверх и вбок, через несколько минут на арене появился лабиринт. Решётка клетки пошла вверх, путь к лабиринту был открыт.
     — Пошли, Крайс, нельзя терять время. Пошли, не трусь.
     Вход в лабиринт, первый поворот направо, второй, третий, десятый. Бежать было легко. Я услышал, как полигон взорвался криком – из клетки выпустили волка. Но если прав Юзиф-проныра, то он нас не учует. Разве что по следам найдёт, но то такое, пусть ищет. Крайс бежал рядом, постоянно оглядываясь.
     — Верд, что-то не так, всё слишком просто, – сказал Крайс. – В чём подвох, я не могу понять.
     — Вспомни слова стражника о сюрпризе Никлура, – ответил я. – А вот и он, этот сюрприз.
     Напротив нас стояли два волка, из пасти которых текла слюна. Клыки были никак не меньше, чем у волка из клетки. Мы услышали негодующие крики зрителей. Они, скорее всего, были возмущены сменой условия прохождения лабиринта. Я нашёл глазами Королеву, посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
     — Крайс, не дёргайся и не мешай, – сказал я своему напарнику. – Не знаю, что сейчас произойдёт, но это «что-то» будет страшное.
     — Бездна! – прошептал Крайс. – Верд, я жить хочу!
     Я понял, что внутри меня льда нет, он полностью растаял. Вокруг меня и Крайса кружили обжигающие искры, которых становилось всё больше и больше. Через несколько секунд от кустов лабиринта нас отделял небольшой огненный смерч. Волки попятились, присели, завиляли хвостом. Я расставил руки в стороны, отодвинул от себя набравший чудовищную мощь огонь. Он завывал, искал себе пищу, и он её нашёл. Волки сгорели мгновенно, я успел заметить, как их прах втянул в себя огонь.
     Он, беспощадный и безжалостный, рвал кусты на части, и те сгорали мгновенно, превращаясь в золу. Я вспомнил о стражниках с копьями, повернулся в их сторону, вытянул руки с открытыми ладонями. Смерч огня мгновенно устремился к обидчикам, рядом с которыми стоял растерянный Никлур. Вспышки яркого света, кружащий в воздухе прах. Смерч ревел, он просился на волю. Я подумал: а почему бы и нет? Кого мне здесь жалеть? Королеву, людей, которые несколько минут тому назад жаждали моей смерти? Ну уж нет! Смерч взревел от восторга. Ему нужна была пища и он её получил!

      ***

      — Лейтенант, не дури!
     — Да как вы…!
     — Да запросто! Не веришь?
     — Да я вас...!
     — А ты попробуй! Только без угроз и сразу к делу!
     — Да кто вы такой?
     — Это мой родной брат, лейтенант! Надеюсь, в этом нет сомнений?
     Офицер сделал шаг назад, побледнел. Как он мог сразу не сообразить, идиот! Человек в чёрном плаще был как две капли воды похож на мужчину, который сопровождал карету Королевы.
     — Инвур, в двух словах. Что произошло и что двигается на город?
     Рассказ Инвура не занял много времени. Эльвур, повернувшись к лейтенанту, произнёс фразу, которую потом долго смаковали и дополняли:
     — Ты чего, сын…! ...захотел получить от начальства? Да они тебя, ..., поставят…и....! Поднимай тревогу, идиот!
     Стражник, услышав этот монолог, одобрительно крякнул, погладил усы. Лейтенант, посмотрев на братьев и на дежурного мага Магдора, сделал отмашку стражнику на сторожевой вышке с тревожным колоколом. Стражник развязал нехитрый узел, удерживающий язык колокола под наклоном. Раздался первый, пока ещё слабый, звук набата.
     Стражник, стоявший не далеко от лейтенанта, стал действовать согласно инструкции: он привёл в действие механизм стопора заградительной решётки, которая мгновенно перекрыла арку въездных ворот в город, второй стражник задействовал механизм закрытия самих ворот.
     Лебёдка, приводимая в движение магическим силовым агрегатом, начала наматывать на барабан толстую цепь, та, в свою очередь – тянуть створки ворот к арочному проёму. Через несколько минут город был отсечён от внешнего мира. Набат звучал всё громче и громче. Колоколу, расположенному над главными городскими воротами, вторил колокол на восточной части оборонительной стены, потом «запели» колокола на западной и северной сторонах.
      Эльвур хотел что-то сказать брату, но земля под ногами дрогнула, маг еле устоял на ногах. Казалось, что произошло землетрясение. С верха оборонительной стены стражники показывали руками на центр города, где над Полигоном раскручивался огромный огненный смерч.
     — Я догадываюсь, братик, кто забавляется в центре города, – сказал Инвур, находившийся на Яблоке.
     — И тоже догадываюсь, брат. Видел выжженный лес перед дорогой на город? Я сначала подумал, что там маленькая война произошла. В общем так, Инвур! Вы все поселяетесь в гостиницу, без разницы в какую. Люф присматривает за Альдой, Герда присматривает за Люфом и Альдой. А ты, Инвур, найдёшь меня в рфайоне Полигона. У местных спросишь, где он находится. Всё всем понятно?
     — Люф, не отставай, – произнёс Инвур, трогая Яблоко с места. – Альда, потерпи немного. Держись через не могу.
     Инвур скривился, как от зубной боли. Он закрыл глаза, прислушался к ощущениям. Беда была рядом, через час, максиму, полтора на город обрушится град заклинаний и плетений чёрных магов, которые были совсем недалеко от города. В этом Инвур был уверен, как и в том, что зеленокожие воины находятся под полным контролем некромантов. Но в одном Инвур не был уверен, что маги четырёх стихий что-то смогут противопоставить этой чёрной, разрушительной магии. И это было отвратительно!
     И ещё об одном подумал Инвур: не дай Создатель, если именно в этот момент в Верде проснулась Проклятая кровь! Если это так, то город и его жители – обречены на смерть. Ещё до появления орды зеленокожих воинов от города могут остаться руины и горы спёкшегося камня. Земля в очередной раз задрожала, небо покачнулось, во многих домах стёкла пошли трещинами и рассыпались на множество маленьких кусочков.

      ***

      Город Мартистилл был похож на растревоженный улей. Эльвур наблюдал, как в сторону оборонительной стены бежали стражники, маги. Чем ближе к центру города подъезжал маг, тем меньше становилась скорость передвижения. Со стороны Полигона по тротуарам, по проезжей части бежали тысячи напуганных до смерти людей. Звук набата, который разносился, казалось, со всех сторон, вносил дополнительную сумятицу в поведение горожан. Магазины и лавки закрывали двери, витрины закрывались огромными раздвижными решётками. Город готовился к войне, не зная, что их основная угроза, в данный момент, находится внутри Полигона. Эльвур скрипнул зубами от мысли, что, если бы он на немного задержался в ложе Королевы, возможно, история с Вердом могла принять совершенно другой оборот. А теперь…а теперь никто даже не может и предположить, что произойдёт. Эх, как же всё плохо-то! Кто мог так обидеть парня?
     Эльвур увидел карету Королевы Изабериль. Карета повернула направо, предположительно, в сторону личной резиденции Королевы. Хорошо, что с Изабериль ничего не произошло. Эльвур увидел, что от колонны сопровождения Её Величества отделилась фигура всадника. Маг присмотрелся. Ну конечно, капитан Орлвик, собственной персоной. Или что-то с Изабериль всё-таки произошло, или.... Когда всадники поравнялись, капитан произнёс:
     — Её Величество….
     — Слушай, Орлвик, заканчивай выкать и будь попроще. Что случилось?
      — С Королевой всё нормально, кар-а-тан. Она хотела узнать, что на самом деле произошло и из-за чего подняли тревогу. Ну, и.… – капитан улыбнулся. – И как вы себя чувствуете, кар-а-тан.
     — Передай Королеве Изабериль, что к городу со стороны леса....
     Эльвур рассказал капитану всё, что знал. Капитан к концу рассказа побледнел. Что-то он знал такое, чего не хотел, или не решался произнести.
     — Капитан, что произошло на Полигоне?
     — Да я и сам толком не знаю. Как я понял, один из преступников оказался очень сильным одарённым. За что и кто его осудил – непонятно. Будет проведено следствие, кар-а-тан, после которого что-то будет понятно. А пока…одни предположения. В этом городе не всё чисто с Тайной полицией, кар-а-тан. Это так, между нами.
     — Я понял, капитан. Спасибо, мне нужно попасть на Полигон. Там много погибло людей?
     — Не знаю. Мы быстро вывели Королеву на улицу, когда там....когда там началось светопреставление. Жуть. Ладно, рад, что с вами всё нормально, мне пора. Берегите себя, кар-а-тан.
     Земля опять содрогнулась, Гнедой встал на дыбы. Эльвур, успокоив коня, направился в сторону Полигона. Эльвур молил Создателя, что бы Верд не наделал глупостей. В голове мага прочно и надолго засела мысль: как защитить город и от Верда, и от нашествия несметного войска, которое вот-вот начнёт осаду города. Эльвур не увидев защитного магического экрана, который, по идее, должен защищать город сверху. Эльвур пожал плечами: чужой мир – чужие порядки.

      ***

      Жарко, холодно. Опять жарко. Да что со мною происходит? Вокруг меня кружил огненный смерч, которому было тесно на арене Полигона. У моих ног, поджав ноги к подбородку, лежал Крайс.
     — Крайс, ты меня слышишь?
     Тишина. Я бы на месте рыжеволосого тоже потерял сознание. Какой нормальный человек всё это выдержит? Интересно, но я только что себя назвал ненормальным. Замечательно. Хотя, это может быть правдой. Горькой, конечно, но правдой. Так, а что внутри меня? Что-то я не наблюдаю своё отвратительное второе «я». Это хорошо. Ах, да! Я же долго с ним спорил по поводу убивать людей или нет. Он самым наглым образом пытался меня убедить, что я не только должен и обязан убить десятки тысяч человек, но и разрушить до основания город. Лживый город лживых людей, потом уничтожить лживый мир.
     Если мой собеседник спрятался, значит, я его послал куда подальше. Только остаётся вопрос: правильно я сделал, что усмирил в себе огнь? Время покажет. Может быть, я пожалею об этом. Что я должен сделать, чтобы огонь исчез? Без понятия. Я же совершенно не умею управлять стихиями. Огонь вырвался наружу из-за стресса? Да, другого объяснения этому нет. Но нужно что-то делать, иначе я сам погибну в огне и прихвачу с собой рыжего Крайса.
     По моей спине пробежал холодок. Отец – не маг. Мать – не одарённая. Откуда во мне всё это? Нет, я допускал, что у меня есть предрасположенность к магии, но откуда такая силища? Я бы сказал – дурь? Или кто-то что-то не договаривает или правда под запретом. Кто наложил этот запрет? Не знаю. Почему маги-добродеи покинули мир, откуда мы прибыли? Покинули добровольно или их к этому подтолкнули? Интересный вопрос. Они и есть проклятые? А почему и кем они проклятые? Неужели они вместо добра, как нам это говорили, творили зло? Взять для примера этот город. То, с чем я столкнулся, добром никак не назовёшь.
     Ладно, всё потом. Сейчас я один на один со стихией огня. Почему из меня второй раз вырывается именно эта стихия? Так-так! Что я испытываю в этот момент? Стресс и желание себя защитить. А нападение, как это всем известно, самая лучшая защита. Я прислушался к себе. Как ни странно, я был спокоен. Как усмирить огонь? Водой. Как её вызвать? Не знаю. Тьфу! Замкнутый круг. Был бы Эльвур рядом, или его брат, они бы мне помогли.
     Но раз их нет рядом, то нужно всё делать самому. Прочь все посторонние мысли. Я закрыл глаза. Сосредоточился на себе, на своём внутреннем «я». Звук бушующего пламени исчез. вокруг меня кружились разноцветные искры. Я протянул к ним руку и искры закружили в красивом хороводе. Вокруг ладони, потом – вокруг руки. Они между собой общаются и зовут меня по имени.
     — Верд! Успокойся, Верд!
     — Мы рядом, Верд!
     Странно, слышу голоса Эльвура и Анариэль.
     Я представил, как искры огня перестают меня обжигать и начинают растворяться в моём теле, в каждой клеточке моего организма. Ты посмотри, искры меня послушались. Удивительно. Оказывается, не так это и сложно, управлять огнём. Искр становится всё меньше и меньше. Тепло и спокойно. Огонь во мне, я в огне. Я представил воду, которая превращается в лёд. В районе солнечного сплетения стало не просто холодно и больно. Но всего лишь на миг. Огонь не возмущается, на друзей он не должен обижаться. Огонь во мне, я в огне. Огонь во льду. Огонь послушно замирает. Красиво как! Лёд сверкает, разбрасывая вокруг себя искры. Искристый лёд. Огонь во мне, огонь во льду, искристый лёд. Тишина. Покой. Я устал.
     — Молодец, Верд!
     — Держись, Верд!
     Я открыл глаза. Полигон, ступени лестницы. По ней спускались Эльвур и Анариэль.

Часть II. Осколки сумеречного рая


Глава 1


     Граф Шерхт отодвинул занавеску на окне кареты, посмотрел на улицы Эльсбрука. Ну что же, на улицах стало чище. Страшно вспомнить, чего ему, бургомистру города, стоило получить одобрение членов Городского совета на обустройство новой, кольцевой дороги внутри города. Теперь часть транспортного потока, попадающий в город через Главные городские ворота, стражники делили на две условные части. Груженые повозки и телеги отправлялись в объезд города, вдоль крепостной стены, одинокие всадники и пассажирские дилижансы могли двигаться по центральной улице, до самого центра города.
     Удобно стало? Однозначно – да. Граф улыбнулся, вспомнив какая война развернулась в Совете, когда он выступил с заявлением о том, что в городе масляные фонари будут заменены на магические. О, да, скандал был знатный! Но ничего, все привыкли. И теперь горожане не представляют, как они жили раньше со столь неудобным тусклым освещением. Теперь на очереди следующий шаг: ограничить движение без исключения всего транспорта вблизи парковой зоны, а это, примерно, за три квартала до городской ратуши. Впереди очередная война с толстосумами из Совета, но вода, как известно, камень точит. Многие спрашивали у графа откуда в его голове столько новых идей, ведь таких нововведений нет даже в столице Объединённого Королевства. Граф в ответ лишь улыбался. Он один знал, что во всём виноваты сны.
     Сны, как разноцветные картинки, приходили под утро. Снился почему-то один и тот же город со множеством разноцветных шпилей, чередующиеся с не менее красивыми куполами из разноцветного стекла. В снах графа присутствовало очень странное строение из чёрного, матового камня: башня в форме спирали, протыкающая верхушкой синеву неба. Что это за башня и каково её предназначение, Шерхт не знал и, после очередного сна с видениями чёрной башни, он анализировал свой сон.
     Невесомые балконы, соединённые между собой ажурными лестницами, люди в интересных нарядах синего цвета и с шапочками на головах, перемещающихся по этажам башни с помощью лестниц. Казалось, что лестницы были самодвижущимися. Это было вполне логично – никаких человеческих сил не хватило бы, чтобы подняться на верхние этажи башни. Последний сон, после которого Шерхт весь день находился не в своей тарелке, был тревожным и непонятным. Во сне граф кружил как птица над городом. Восходящие потоки воздуха поднимали графа на немыслимую высоту, к самому верхнему этажу спиральной чёрной башни.
     Белоснежные облака остались далеко внизу, над Шерхтом было звёздное небо с непередаваемой палитрой красок и оттенков. Звёзды, которых было просто невероятное количество, имели свой неповторимый шарм. Фиолетовые, красные и багровые, зелёные и нежно-голубые, звёзды нашёптывали на ухо графу всякие глупости о бесконечности просторов Вселенной, о бренности бытия и о том, что только им, звёздам, дарована бесконечно длинная и интересная жизнь. Граф с ними спорил, доказывал, что только человек является Созидателем всего материального и красивого, на что небесные разноцветные жемчужины и не огранённые кристаллы драгоценных камней, отвечали улыбкой, не соглашались со словами взрослого и глупого человека.
     Звёзды испуганно замолчали, намекнув графу, что ему нужно обернуться и посмотреть в сторону чёрной башни. То, что Шерхт увидел в окне башни, из которого вырывался яркий белый свет, заставило его сердце учащённо забиться. Огромная комната. Стены сотканы из нитей мироздания с вплетением разноцветных звёзд. Казалось, что стоит проткнуть иглой стену, и весь Мир, его устои, столь привычные для всего живого и неживого, в один миг рухнут, превратятся в прах. И тогда в Мире воцарится Хаос. Весь Мир превратится в зыбучий песок, в который погрузится Вселенная, красивый город со множеством шпилей и с куполами из разноцветного стекла.
     Пол комнаты, в которую заглянул Шерхт, состоял из продолговатых прозрачных плиток, отсвечивающих бледно-розовым светом. Плитки плавно меняли яркость свечения, но не все одновременно, а отдельными секторами и в только им понятной закономерности. Граф понял, что через пол можно рассмотреть, что происходит на нижних этажах башни. С этической точки зрения, это для человека неприемлемо. Но кто знает, кто хозяин башни из чёрного матового камня, и как он относится к понятиям этики и морали человека. Возможно, что и пренебрежительно, возможно, с пренебрежительной усмешкой.
     Возле правой от окна стены находился огромный овальный стол, шесть стульев из красного дерева с неповторимым изгибом ножек, формой спинок и сидений. Шерхт недоуменно покачал головой. К чему такая роскошь? Графу, как самому обычному и рядовому человеку, это было непонятно. Левую стену комнаты занимал камин, самый настоящий шедевр. Подобной красоты граф никогда не видел. Камин сложен из нежно-розовых, с красными прожилками, мраморных блоков. Дымоход и каминная полка отделаны изразцами с нанесёнными на них миниатюрами. Их рисунок разобрать не удалось, о чём граф Шерхт сожалел.
     На фоне звёздного неба камин, казалось, парил в воздухе, блики огня плясали по стенам, полу, потолку. Потолок... а потолка, как такового, не было. Было голубое небо, по которому плыли белоснежные пушистые облака, летели птицы и светило огромное жёлтое светило. Граф хотел улететь подальше от башни, но стена, напротив окна, неожиданно пошла волнами, потом вздыбилась и с громким звуком лопнула. Стена исчезла на миг, которого хватило мужчине сделать шаг, как казалось, из Вселенной в комнату. Стена приняла прежние очертания, волны возмущения стихли, стена теперь отражала положение реальных дел и событий огромной Вселенной.
     Мужчина быстрым шагом подошёл к камину, протянул в сторону огня озябшие руки. Постояв неподвижно некоторое время у камина, высокий седовласый мужчина, облачённый в тёмный плащ с подбоем цвета крови, внимательно осмотрел комнату, посмотрел на потолок и покачал головой. Щелкнув пальцами, он заставил исчезнуть с потолка небо, облака, яркое светило. Через мгновенье потолок стал тёмно-фиолетового цвета, на нём появились сияющие звезды. Шерхт согласился с незнакомцем: теперь в комнате воцарилась гармонии. И стены и потолок и красивый пол.
     Сняв плащ и небрежно перекинув его через спинку стула, мужчина предстал перед графом в чёрном костюме. Белоснежная рубашка, с большим отложным воротником, была расстёгнута на несколько пуговиц, что позволило Шерхту рассмотреть украшение на шее человека. На массивной золотой цепи находился интересный кулон в форме треугольника из жёлтого металла. В треугольнике находился серп ночного спутника планеты и одинокая синяя звезда над перевернутым вверх рогами серпом.
     Мужчина провёл над столом рукой, стол начал светится белым матовым светом. Незнакомец ещё раз внимательно посмотрел по сторонам. Заметив, что единственное в комнате окно открыто, он подошёл к нему и всмотрелся в чёрное ночное небо. На какое-то мгновенье глаза Шерхта встретились с глазами седоволосого мужчины, и тот неожиданно улыбнулся графу и погрозил ему пальцем. Это могло означать лишь одно: нехорошо подглядывать в окна, уважаемый. Мужчина взмахнул рукой, и графа отбросило от окна. Он неожиданно для себя понял, что больше не управляет телом и крыльями птицы. Шерхт, кувыркаясь в небе, устремился вниз, к земле, отчаянно делая попытки остановить своё падение. На этом неприятном месте граф проснулся. Голова кружилась, перед глазами стояла картина его падения в бездну.

     ***

     Граф обнаружил, что карета остановилась. Куда он ехал? Ах, да! Он ехал на встречу с той, которая шестнадцать лет тому назад изменила его судьбу и судьбу его жены, любимой Лиз. Шерхт ежегодно, в одно и то же время. встречался с ведьмой Магдой. Каждая встреча с этой загадочной женщиной, привносила в жизнь графа струю свежего воздуха. Того воздуха, который Шерхт с удовольствием вдыхал в себя полной грудью. Магда рассказывала о жизни Верда, его настоящего и единственного сына. Её рассказ изобиловал шутками, и искромётные шутки ведьмы никогда не повторялись.
     Бургомистр поднялся по ступеням лестницы ко входу в ресторан, подмечая расторопность хозяина: нигде нет ни соринки, ни пылинки. Возле дверей – вышколенный швейцар, поклонившийся графу. Шерхт остановился перед ростовым зеркалом, причесался. Да уж, время никого не щадит и не молодит. От свежести лица остались лишь воспоминания. Но его глаза, как и прежде, были полны юношеского задора. На том и стоим! Граф подмигнул отражению в зеркале, улыбнулся. Ещё повоюем!
     В зале ресторана в это время суток всегда находилось большое количество посетителей. Все столы были заняты, кроме одного. Стол, сервированный на двоих человек, находился в дальнем углу ресторана, за огромным красивым фикусом. Шерхт со многими людьми здоровался, женщинам делал комплименты. Так было всегда, так будет и дальше. Нужно любить людей, тогда и они будут к тебе относиться с любовью и уважением. На этом стоит мир. Столик, за который присел граф, всегда, даже во время городских праздников и в выходные дни, оставался свободным. Из воздуха материализовался распорядитель рестрана, не доверяя столь ответственную миссию официанту.
     — Добрый вечер, господин бургомистр! Вам как всегда, ужин на двоих и при свечах?
     — Добрый! Да, всё без изменений. Еда – на ваш выбор, как и вино.
     Шерхт осмотрел зал. Шумно, весело, хорошо. Жаль Лиз так рано ушла из жизни. Как они же они любили вот такие уютные рестораны, в которых можно посидеть за бокалом другим лёгкого вина. Что поделаешь, жизнь есть жизнь и её нужно воспринимать в любом проявлении. Граф посмотрел на зажжённые свечи, мысленно вернулся к ночному сну. Что-то очень важное ускользало из его внимания. То, что этот сон нёс смысловое послание, в этом граф был уверен.
     Шерхт вздрогнул, его лицо побледнело. Сознание выдало ему информацию, которая от него ускользала весь день: снившийся ему город как-то связан с его сыном Вердом. Граф только что понял, что сын сейчас находится в городе с разноцветными шпилями и куполами из разноцветного стекла. В городе, где установлено здание из чёрного камня. Граф уловил запах женских духов, дурманящих голову. Ведьма пожаловала. Ну и где она? Шерхт посмотрел по сторонам. Никого. Пламя свечей затрепетало, и граф услышал:
     — Какой импозантный мужчина за столиком, и он почему-то грустный! А-а, я знаю почему! Мужчине не хватает компании.
     Воздух рядом с графом загустел, фикус зашелестел листьями. Из воздуха появилась фигура очаровательной женщины. Через мгновение рядом со столиком оказалась очень красивая женщина. Лет тридцати пяти, не больше. Правильные черты лица, пронзительные ярко-зелёные глаза, прямой нос, чувственные губы, смоляные волосы ниже плеч. Когда женщина улыбнулась графу, на её щеках появились ямочки.
     — А вот и я! Заждались, поди, дорогой граф? Путь у меня был не близкий, через тридцать три болота, через лес густой. В том лесу полно диких зверей, от которых старой ведьме пришлось убегать, путая следы. Только разве на каблуках таких далеко убежишь? – Магда засмеялась пронзительным смехом, выставляя на показ чёрные туфли на высоком каблуке. – Ну, как я вам, граф? Али не хороша девка? Али личиком своим белоснежным не вышла? А ну-ка, сознавайтесь, граф, кто красивее меня находится в ресторане?
     Шерхт притворно замахал руками.
     — Что вы такое говорите, Магда? Вы – образец красоты!
     — Ладно, я сделаю вид, что поверила, граф!
     Шерхт, поцеловав руку Магды, отодвинул стул, приглашая ведьму присесть. Как всегда, официант появился незаметно:
     — Что закажет очаровательная девушка?
     — Как интересно! – тихо сказала Магда. – Девушкой меня не называли лет эдак…да, точно! Триста двенадцать лет. Но всё равно, спасибо, голубчик. Заказывать буду много, маковой росинки во рту не было с утра, всё колдую и колдую. Так, принесите мне...
     Магда начала загибать пальцы. Шерхт улыбнулся в предвкушении веселья.
     — Мне наисвежайшие соловьиные яйца, десятка четыре. Нет, пять давайте. Варить до готовности ровно полторы минуты. Пишите? Ну-ну! Мясо белого единорога, только будьте любезны – с кровью. Не пережарьте. Салат из стеблей одуванчика. Что вы сказали? Мне какая разница, что сейчас осень и всё пожелтело. Как интересно! Трава жёлтая – это факт, но могли и запас сделать стеблей. Или у вас ледяной комнаты нет? Ладно-ладно! Тогда салат из лепестков красных роз. Сбрызнуть их росой, собранной с луговых трав во время нахождения Ниры в третьей четверти своей фазы. Что? Вы ничего в этом не понимаете? Так наймите звездочёта. Всё, заказ сделан.
     Шерхт еле сдерживал себя, чтобы не засмеяться. Теперь он точно знал, что их разговору никто не будет мешать. Повара при рассмотрении заказа будут долго чесать затылки. Магда никогда не ела в ресторане, по какой причине – непонятно. Разговор между ведьмой и бургомистром продолжался не меньше двух часов. Граф стал серьёзным, когда Магда сообщила, что уже неделю не может отследить местонахождение тех, кто отправился в опасное путешествие. Предположительно, как сказала ведьма, волею случая они попали в другой мир. Ничего в этом опасного нет, такие случай бывали и раньше. Нужно время, и ещё раз время.
     Ведьма решила узнать, что так сильно волнует Шерхта. Вздохнув, граф рассказал ведьме о сне, о чудесном городе, о высокой башне из чёрного камня и о встрече с таинственным незнакомцем, который отправил его в бездну.
     — Странно, граф, я думала, что носителем этой крови могут быть только женщины. Странно. Ладно, я расскажу чья кровь течёт в вашем сыне. Предупреждаю сразу – вам это не понравится. Слушайте, граф.


     ***


     — Все жалобы потом, тан бургомистр. Нашли время для склок! – Королева была в ярости. – Где архимаг…забыла, как его зовут.
     — Зондорс, Ваше Величество. Архимаг Зондорс, – подсказал кто-то из окружения Королевы.
     — Где он? Ко мне его и срочно!
     — Я здесь, Ваше Величество, – сказал архимаг, показавшись из-за спины бургомистра города Мартистилла.
     — Господин архимаг, как такое могло произойти? Почему не подняли щит над городом?
     — Пока точно неизвестно, Ваше Величество. Но смею предположить, что всё это из-за случая на Полигоне. Самым загадочным образом энергия камней Силы ушла в небытие, точнее – в сторону Полигона.
     — Смею предположить…– недовольно произнесла Изабериль. – Одни догадки. Почему нет запасного источника Силы, который запитал бы защитные амулеты города? Вы вообще понимаете, что произошло? Я удивляюсь, что город ещё существует, что орки не превратили его в груду камней.
     Изабериль подошла к окну. Резиденция укреплена, в этом сомнений нет, но что делать с жителями огромного города? И военных, которые несколько десятилетий располагались бок о бок с городом, всего в пятнадцати лигах, как специально всех, в полном составе, отправили на фронт. Делают вид, что воюют с имперцами. Эх, отец, отец! Хоть и не принято говорить плохо о мёртвых, но...но что теперь делать? Как можно так ослабить Королевство семи морей?
     Понадеялся отец на силу магов, а оно вон как произошло. То, что городу конец – это всем понятно, маги ничего не сумеют противопоставить магии некромантов. Кстати, почему они остановили свою армию за рекой? Ждут подкрепления? Откуда оно придёт? Исходя из докладов, некромантия процветает на архипелаге Оорнуд. Как некроманты здесь оказались? Тогда, когда в город прибыла Королева? Заговор? Проделки Императора? С него станется! И с кем ей, Королеве, вести речь о защите города? Одни полковники и генералы–толстопузы остались. Вот же ситуация, врагу не пожелаешь!


     ***


     — Нашлась, значит, наша пропажа? – Инвур посмотрел на Верда, покачал головой. – Ему теперь только сон поможет, брат. А это что за барышня? Вся в слезах и соплях? Девушка, вы не на похоронах. Как вас зовут? Анариэль? Странное имя. Я вас буду называть Ани, хорошо? А то язык можно сломать, пока выговоришь имя. Так вот, мы сейчас, Ани, с братом исчезнем, на вас – Верд. Согревайте его теплом своего тела, кормите из ложечки, поите из кружечки, но он должен подняться на ноги и как можно скорее. Пойдём, брат!
     Маги вышли из номера гостиницы, плотно притворили за собой дверь.
     — Ты в своём репертуаре, Инвур, – покачал головой Эльвур. – Ты предложил эльфийке сделать то, что делают только замужние женщины. Ну ты и придурок! Эльфийка должна лечь в постель с человеком? Да ты с ума сошёл!
     — Да, не хорошо получилось. Ничего, не маленькие, разберутся. Нам теперь куда идти и что делать? Вот-вот осада города начнётся. – Братья вышли на улицу, остановились на ступенях лестницы гостиницы. – Я одного не пойму, почему защитный купол не подняли?
     Эльвур посмотрел на оборонительную стену, похожую на растревоженный муравейник.
     — Сдаётся мне, Инвур, что у них кристаллы-накопители сдохли. Я энергии вообще не ощущаю. Мертвая стена. Я даже не так бы сказал. Она мертвей всех мёртвых стен, которые я встречал. Пойдём в конюшню за лошадьми, потом решим, что нам делать.
     Инвур отошёл от брата, увидев, что по улице идёт мужчина, нёсший под мышкой видавший виды меч. На вид мужчине было лет семьдесят, может, чуть больше.
     — Извините, тан. Не подскажете, где находится городское кладбище? Нам срочно туда нужно попасть. Вы куда, тан?
     Услышав слова незнакомца в чёрном плаще о кладбище, мужчина застыл на месте, потом боком, держа в поле зрения Инвура, пошёл в сторону, противоположную направлению первоначального маршрута.
     — Что за народ? – удивился Инвур. – Для людей кладбище – что-то сверхъестественное. Странно.
     — Ты бы ещё в руки череп взял и спросил дорогу на кладбище. Кстати, а зачем оно тебе? – спросил Эльвур.
     — Да просто так. Самое надёжное укрытие можно найти только там, под землёй. А если серьёзно, то воевать с некромантами можно только их же оружием. Чёрными штучками. Ладно, пойдём за лошадками.
     Братья ехали по улицам вымершего города. Все сознательные граждане находились на оборонительной стене, многие остались внизу, разводили костры под огромными чанами с земляным маслом и водой.
     — Как-то всё в этом мире несерьёзно, Эльвур. Было тихое место, эдакий райский уголок. Турниры, пьянки, цветы, развлечения, а тут – на тебе, получи по голове, что называется. У них что, нет военной разведки? Некроманты готовили обряд подчинения такого количества птиц, зверей, орков не одну неделю. Поверь моему опыту. Или силы этого Королевства все брошены на войну с Империей? Как думаешь?
     — Ты на все свои вопросы сам и ответил, Инвур. А насчёт рая – ты здорово сказал. Только я бы добавил – сумеречный рай. Осколки сумеречного рая. Сейчас мы попытаемся встретиться с Королевой. Я тебя умоляю, брат, веди себя прилично. Не пялься на её грудь и на всё остальное. Хорошо?
     Инвур промолчал и Эльвура это сильно насторожило. Братья подъехали к миниатюрному замку, резиденции Королевы Изабериль. Привязав лошадей к коновязи, братья поднялись по ступеням лестницы, ведущей к основному зданию, но были остановлены воинами из личной охраны Королевы. Приказ никого не впускать без личного распоряжения Королевы, или её адъютанта, капитана Орлвика, распространялся на всех, в том числе и на кар-а-танов, на потомков древних магов.
     — Знаешь, что я думаю, Эльвур? Осколки сумеречного рая нужно кому-то склеить. И этот клей – наша компания. Можешь смеяться, но у меня такое вот стойкое мнение. А это кто такая? Ох, мама моя родная! Вот это экземпляр! – Инвур показал на окно третьего этажа. – Можно голову потерять от такой красоты! Хм… похоже, что братик уже это сделал.
     На улицу вышел Орлвик, махнул рукою магам. Когда мужчины поднимались по ступеням лестницы из серого мрамора, капитан произнёс:
     — Королева в бешенстве, кар-а-таны. Всё, что сейчас происходит, похоже на измену. Самую настоящую. Воинская часть, без согласования с Королевой, переброшена на фронт, кристаллы-накопители на оборонительной стене разряжены, представляете? – Инвур и Эльвур переглянулись. – Но самое отвратительное, что командовать обороной города, в военном смысле этого слова, некому. Начальник городской стражи так налакался спиртного на турнире, что спит и пузыри пускает. Его замы – старые маразматики – тоже не у дел. В общем, дело плохо.
     Капитан остановился на верхней площадке лестницы, посмотрел на магов.
     — У меня в подчинении несколько толковых офицеров. Они находятся на оборонительной стене. Всё бы ничего, оборонительные сооружения в норме, но вот маги…маги, да, подкачали. С надлежащей магической поддержкой город мог бы выдержать любую осаду, продержаться до подхода регулярных войск. Это десять дневных переходов конницы.
     — Ого! – удивился Эльвур. – Это что же за бардак у вас творится, капитан? Такой огромный город и без защиты военных. Как я понимаю, по мосту можно свободно передвигаться, так?
     — Нет, дежурному магу Магдору памятник при жизни нужно поставить. Он активировал амулет механизма моста и его развёл. Нет, по мосту, Слава Создателю, никто не пройдёт и не проедет. Возможно, это приостановило наступление.
     — Нет, не это, – произнёс Инвур, рассматривая хорошенькую девушку из свиты Королевы. – Надо же, какой цветник вокруг, а мы здесь непонятно чем занимаемся. Так, о чём это я? Ага, вспомнил. Некромантам гораздо проще действовать ночью. Это для смертных нужен свет, а им-то что? Скажет некромант существам, которые находятся у него в подчинении, по дну реки идти – пойдут. Скажет – лезьте на стену под струи кипящего масла – полезут.
     — Странный вы, кар-а-тан. Насколько я знаю, у древних магов и их потомков никогда не было предрасположенности к чёрной магии.
     — Не было, значит будет, – усмехнулся Инвур. – Мы долго здесь будем стоять? Мне ещё нужно кое-что в магической лавке купить и раздобыть сведения, кто из горожан не так давно предстал перед Создателем. Нужно свою армию готовить.
     — Из мертвяков? – У капитана округлились глаза.
     — Эх, темнота! Из умертвий, капитан, из умертвий.
     Королева подняла голову и замерла: вслед за капитаном Орлвиком в комнату для заседаний зашли два брата-близнеца. Разница у них была в цвете глаз и в цвете странной одежды. В зале повисла тишина.
     — Ваше Величество, разрешите представить моего брата Инвура. Он специалист в чёрной магии и может оказать огромную помощь в защите города от наступления некромантов и их огромной армии.
     — Нам не хватает присутствия мага-отступника, – произнёс архимаг Зондорс. – Ваше Величество, напомню, что подобные маги подлежат немедленному уничтожению. Дайте команду, Ваше Величество, немедленно арестовать этих странных людей.
     Изабериль не успела ответить. Архимаг лежал у её ног без сознания. Эльвур, потирая костяшки пальцев правой руки, обратился к Королеве:
     — Ваше Величество, присутствующие здесь таны. Если бы кто-то по скудоумию не запретил некромантию в Королевстве, то возникших проблем не было бы. Это я вам заявляю со всей ответственностью.
     Королева покраснела. Она понимала, что речь сейчас идёт о её отце.
     — Как некромант в одиночку сумеет одолеть такое войско, кар-а-тан? – спросила Королева. – Да помогите же кто-нибудь архимагу!
     — Один – никак! Но он может в кратчайший срок обзавестись своей армией. Сами понимаете какой.
     — Какое кощунство! – произнёс седой полковник с необъятным животом. – Это просто возмутительно, Ваше Величество!
     Инвур тихо, но внятно произнёс:
     — А по рогам, трюфель, не хочешь? Или тебя в мышь серую превратить? Можно, Ваше
      Величество? У Вас будет ручная беременная мышь.
     Изабериль устало откинулась на спинку кресла.
     — Кар-а-тан, мне не до смеха, поверьте. На кону сотни тысяч человек! Хорошо, я на всё пойду, чтобы сохранить жизни горожан и гостей Мартистилла. Что вам нужно, чем я могу помочь?
     — Мне нужна кровь. очень много крови. Крови людей, присутствующих в этом зале, и являющихся обузой для общества, мне вполне хватит. – Инвур замолчал, увидев возмущённый взгляд брата. – Мне нужно разрешение на проведение обряда подчинения умертвий. Мало ли что? Вдруг кто-то с кулаками на меня бросится. Ещё кое-какие магические ингредиенты понадобятся, а все лавки, к сожалению, закрыты.
     — Это не вопрос. Капитан Орлвик всё организует. Что-то ещё?
     Инвур, что-то шепнув на ухо брату, направился к двери. На полпути он остановился, демонстративно облизнул языком губы.
     — А когда я смогу забрать души и кровь этих людей, Ваше Величество?
     Изабериль вымученно улыбнулась, махнув рукой в сторону некроманта. Королева осознала, что с братьями-близнецами она себя чувствовала в относительной безопасности.


     ***


     Я медленно, но уверенно выплывал из пучины сна. Приснилась тюрьма и огонь в каком-то огромном помещений. Песок, превратившийся в стекло, и глаза. Огромные глаза невероятно красивой женщины. Она смотрела на меня с испугом и что-то шептала. По губам я прочитал: «не убивай людей, я тебя очень прошу». И там, во сне, благодаря словам женщины с фиалковыми глазами, я прекратил делать то, на что у меня не было никакого права. Я не убил многотысячную толпу озверевших людей. Тех людей, которые жаждали моей смерти, тех людей, которые при виде крови обезумели.
     Я открыл глаза и сразу понял, что никакого сна не было. На стуле дремлет Анариэль. Лицо умиротворенное, спокойное. Перенести её на кровать? Нет, разбужу. Я набросил на себя белоснежный халат, сделал несколько шагов к ванной комнате, но покачнулся, люстра издала жалобное треньканье. Мебель, непостижимым образом, начала по комнате двигаться.
     — Верд, что это? – Анариэль смотрела на меня испуганными глазами.
     Пол задрожал, в комнате для переговоров зазвенела посуда, раздался звук бьющегося стекла. Выглянув в окно, я увидел, что где-то далеко от нас, в стороне Главных городских ворот, разгорается пламя. Город горел. Что за дьявольщина? Или я всё самое главное пропустил, когда был арестованным и «весело» проводил время на Полигоне?
     Бездна! А это что такое?
     По улице, на верном Яблоке, в неизменной чёрной мантии ехал Инвур, радостно улыбающийся во весь рот. За ним, громыхая костями, маршировали скелеты, одаривая зловещими улыбками редких прохожих.


Глава 2



     Магдор сразу приметил человека в красном плаще. Темноволосый молодой мужчина что-то изображал руками какие-то пасы. Маг заинтересованно наблюдал за действиями кар-а-тана, очень странного кар-а-тана. Только сейчас до Магдора дошло, на незнакомом маге мантия особенного покроя. Надо же, какими стремительными шагами движется наука и мода, чтоб ей пусто было! Магдор аккуратно, чтобы не привлечь внимание незнакомца, зашёл ему за спину. Да это же плетение «воздушная линза»! Она позволяла увидеть во всех подробностях то, что находилось на значительном удалении.
     — Вы у меня на спине дыру прожжете, уважаемый! И не дышите так тяжело, вы отвлекаете!
     — Извините, кар-а-тан. Любопытство, знаете ли. Разрешите вопрос? – произнёс Магдор.
     — У меня уже язык болит отвечать на вопросы. Я вас поздравляю, вы – восьмидесятый, кто спросит у меня о странном плаще красного цвета. Это мантия, уважаемый, самая настоящая мантия, которая, кстати, намного прочнее вашей и способна выдержать порядка десяти заклинаний первой категории.
     Магдор присвистнул.
     — А вы как думали? Забились в своём зачарованном мире, ничего не знаете, что происходит в других землях и в мирах. Это шутка. Вы лучше скажите, что это за твари хвостатые летают? – спросил Эльвур. – Точнее, что за твари на тварях здесь летают и почему вы их не сжигаете плетениями?
     Эльвур посмотрел через «линзу» на приближающееся омерзительное создание, на котором восседал...маг пристальнее всмотрелся в наездника. Нет, теперь он точно знал, что на спине непонятного создания находится молодая и привлекательная женщина в чёрной мантии. Длинные волнистые каштановые волосы, красиво развевающиеся на ветру, глаза… – Эльвур вздрогнул – светилось ярко-красным светом. Маг передёрнул плечами.
     — То, на чём летают чёрные маги – исчадия ада. Это виверны, кар-а-тан. А в руках у наездников – стеклянные шары с алхимическим раствором убойного действия. Похоже, что срок хранения жидкого огня истекает, и сейчас некроманты начнут сбрасывать огонь на наши головы.
     — И? Ваши действия какие, тан?
     — Всем заправляет архимаг Зондорс, которого с нами, почему-то, нет.
     — Странные вы люди. А если помер ваш архимаг, то что? – спросил Эльвур, но ответа он не дождался.
     Выругавшись сквозь зубы, Эльвур начал создавать плетение объёмного действия. Между его ладоней появился ярко-красного шар, который он осторожно мял руками, как это делают женщины с тестом, когда пекут хлеб. На глазах у Магдора шар из монолитного, превратился в шар, состоящий из отдельных красных нитей. Магдор его сравнил с клубком шерсти, которых у его супруги, любительницы вязания, было большое количество. Магдор оторвал свой взгляд от огненного клубка, посмотрел на небо. Да, он был прав. К оборонительной стене летело не менее десяти виверн, нёсших на себе всадников, в руках которых были ярко-жёлтые шары размером с голову взрослого человека.
     Грянул набат, Эльвур выругался, но теперь в полный голос. Какой идиот привлекает внимание города, точнее, его жителей, если всё и так прекрасно видят? Виверны разделились. Две приняли намного правее того места, где сейчас стоял Эльвур и Магдор, две виверны поднялись на очень большую высоту, пропали из виду, спрятавшись за грязно-серыми рваными облаками. Многие люди, находившиеся на оборонительной стене, увидели восемь виверн, летевших прямо на них. Многие поддались панике, началось небольшое столпотворение. Стражникам пришлось применить силу, чтобы успокоить зачинщиков беспорядка. Несколько человек оказались связанными, их опустили на подъёмнике вниз.
     Эльвур вытянул в сторону приближающихся тварей праву руку, на ладони которой находился шар, похожий на клубок переплетённых между собой красных змей. Шар жил своей жизнью, его огненные отростки то удлинялись, то прятались в общей массе подобных им созданий. Да-да, именно такое сравнение пришло в голову Магдору. Шар был живым созданием, в этом маг не сомневался.
     — Летите, птички! Удачной охоты, мои красавицы, – произнёс Эльвур, подбрасывая вверх клубок огненных змей.
     — Что это за плетение? Я за пятьдесят лет подобное вижу первый раз, – произнёс Магдор, внимательно рассматривая то, что совсем недавно было клубком огненных змеек.
     — Это? А это саламандры. Плетение второго уровня. Его изучают на четвёртом курсе Академии магии и прикладного искусства. У них удивительная способность находить чуждую энергию и атаковать его носителя. Не нравится мне то, что я не вижу двух виверн. Куда они делись? Такое впечатление, что в воздухе растворились. Почему ваши маги не атакуют? Глаза у них повылезали, что ли? И вообще, где моего брата носит? Где и, главное, чем он мог зацепиться? Бардак. Ох, какой бардак!
     Шар, сплетённый из саламандр, распался на множество отдельных самостоятельных нитей, которые з амерли на какое-то мгновение, потом устремились вверх. Справа от Эльвура раздался оглушающий взрыв, в небо поднялся смерч из огня, кружащий на месте и подыскивающий себе жертву пожирнее и побольше. Что такое жидкий огонь Эльвур знал, но что такое разумный жидкий огонь – он не знал и не понимал механизм его действия. Если этого не узнаешь, никогда не найдёшь противодействие, и, как следствие, не помешаешь распространению огня.
     Полыхала огнём ближайшая к надвратным смотровая башня, сложенная из огромных каменных блоков. Оттуда с душераздирающим криком спрыгивали горящие люди. Учитывая высоту башни...Эльвур поморщился. Да, шанса на выживание у них не было. Вот что значит паника, вот чего добивались заезжие гастролёры-некроманты. Второй взрыв прогремел теперь левее Эльвура, далеко за оборонительной стеной, уже на территории города. Взрыв разнёс на отдельные фрагменты здание караульного помещения городской стражи. Температура огня была такой, что камень плавился, как воск, земля моментально превращалась в спёкшийся монолит.
     Саламандры окружили виверн и их всадников, которые спрятались за защитными щитами зелёного цвета. Саламандры атаковали щиты, и от соприкосновения с ними, гибли. Но их были сотни, тысячи. Экран, закрывающий крайнюю слева виверну и всадника, начал мерцать, и через некоторое время раздался взрыв. Он разнёс в клочья виверну, всадника, пятерых виверн отбросило в сторону взрывной волной и люди услышали страшные, леденящие кровь звуки, издаваемые падающими вивернами.
     Наездники виверн бросили вниз стеклянные шары с адской смесью, и теперь полыхала огнём полноводная Лея. Вступил в силу закон двух противоборствующих сторон, двух стихий – огня и воды. Сомнений ни у кого не было в том, что вода победит.
     — Вот как бы так! – произнёс Эльвур. – Просто удивительно, что эти твари с крыльями так медленно летают. Если бы они были порасторопнее, то половина города была охвачена пожаром. Когда же ваши, господин...
     Договорить Эльвур не успел: высоко в небе, за серыми облаками, он увидел две яркие вспышки света. Небо на несколько секунд превратилось в одно большое яркое пятно жёлто-серого, зловещего цвета.
     — С теми господами некромантами и вивернами тоже поработало моё заклинание, замечательно. – Эльвур посмотрел на небо, восстановившее свой первоначальный цвет. – Просто удивительные создания саламандры. Почему мне за это плетение в Академии два балла влепили, не понятно. Ведь работает же! Правда, нужно в следующий раз чуть побольше энергии влить.
     Не услышав ответа Магдора, Эльвур оглянулся. Всё внимание магов, горожан было приковано к зловещей процессии, двигающейся по центральной улице города, Бульвару Цветов, в сторону Главных городских ворот. Впереди, на своём Яблоке, ехал Инвур, который помахал брату рукой и улыбнулся. Вся широкая улица была забита шагающими умертвиями. Инвур взмахнул рукой и тысячи скелетов разом щёлкнули челюстями.
     — И здесь без показухи не обошлось, – тихо произнёс Эльвур, помахав рукой брату. – Создатель, вот что на уме у моего братика? Женщины, вино и вот это...не подберу нужного слова. Хулиган, короче говоря. Господин маг, вы язык проглотили?
     Эльвур понимал состояние людей, наблюдающих за показательным представлением, устроенным Инвуром. Пламя пожаров отбрасывало багрово-жёлтые блики на черепа скелеты, в сочетании с красным светом глазниц, подёргивающимися конечностями и звуком лязгающих челюстей, зрелище было завораживающим и одновременно с этим – омерзительным.
     — Ладно, красивое зрелище, согласен. Но где две виверны с всадниками, которые устроили маленький, так сказать, погром? Они как в воздухе растворились.
     — Я сам не понимаю этого, кар-а-тан. Шесть погибли за и над рекой, две – в небе, за облаками, а куда…назад посмотрите, на верх стены, кар-а-тан! – закричал Магдор, окутываясь защитным экраном.
     Воздух над стеной загустел, появилась первая виверна с женщиной, у которой были волнистые каштановые волосы. Вторая виверна появилась из воздуха чуть поодаль от магов. На ней сидел парень, и Эльвуру оказалось, что это подросток. Вполне себе нормальные человеческие внешности, но вот глаза…в них ничего не было от человека, как и у умертвий там, внизу. В глазах и у парня, и у девушки горел огонь преисподней.
     — Да чтоб вас всех перекорёжило пять раз и не попустило! – зло сказал Эльвур. – Ну, наконец-то маги поняли, что им придёт конец, если они будут стоять, как истуканы.
     Две виверны рвали огромными зубами и клыками людей, сбрасывали их с оборонительной стены. В них летело…летело всё. Плетения магов, стрелы, выпущенные лучниками, стражники пытались атаковать злобных существа копьями. Но разве что-то сможет остановить некромантов? У них своя магия, свой защитные экраны, своя мораль и понятие о жизни. Стрелы сгорали, не долетая, копья неведомой силой вырывало из рук копейщиков, атакующие плетения магов впитывались в защитные щиты некромантов, укрепляя их дополнительной энергией. Эльвур с облегчением вздохнул, когда за спиной услышал голос брата:
     — Граждане города! Расступитесь и дайте пройти мёртвым гражданам города к тем очаровательным лошадкам с крыльями, которые тоже хотят стать мёртвыми. Бегите, граждане к нам, наши мёртвые друзья не дадут вас обидеть.
     Подъёмник стоял на уровне с верхом оборонительной стены, на площадке подъёмника находились некромант и пятнадцать умертвий. Эльвур понял, что затеял его брат. Только заклинаниями чёрной магии можно бороться против чёрной магии и против некромантов. Но одного никак не мог понять Эльвур: как, почему и главное – зачем Инвур перекрасил скелеты в ядовито-фиолетовый цвет. Этот цвет в сочетании с багровым цветом глазниц и белыми зубами умертвий производил просто сногсшибательный эффект.
     — Ох, Инвур, ты меня в могилу сведёшь раньше времени! – простонал маг.
     — Что в этом плохого, брат? Как сведу, так и подниму. Будешь [УзМ1] . Кстати, хорошие маги. Не едят, не спят. Сказка!
     Эльвур выругался, знаком преклонения перед Ним осенил себя и продолжил смотреть за действиями своего брата. Тем временем, люди очистили верхнюю площадку оборонительной стены, и теперь находились за спинами братьев-близнецов. Виверны наклонили клыкастые морды, и начали разбег по верху крепостной стены в сторону Эльвура и Инвура. Некромант взмахнул жезлом Повелителя, пять умертвий сделали десять шагов вперёд, синхронно повернулись налево, с левой же ноги сделали три строевых шага. Их действия повторила следующая пятёрка и оставшиеся пять умертвий.
     Увидев перед собой выстроившихся фиолетовых скелетов, виверны сбились с шага, начали останавливаться. На лицах наездников исчезли улыбки. Виверны остановились, испуганно попятились назад. Пятнадцать скелетов, повернули друг к другу головы, защёлкали зубами. Они начали равномерную поступь в сторону виверн, раздался утробный звук «угг». Шаг левой ногой – «угг», шаг правой – тишина, шаг левой ногой – «угг», шаг правой – тишина. Так повторялось до тех пор, пока скелеты не подняли руки вверх и не перешли на бег, оскалив пасти в зловещей улыбке.
     Наездники развернули виверн, которые расправили перепончатые крылья. Виверны остановились на месте, захрипели. Навстречу им шёл человек, окутанными роем разноцветных искр. На безымянном пальце правой руки мужчины был массивный перстень, камень которого периодически испускал багровый свет.
     — Слава Создателю, Верд в себя пришёл. Теперь мы собрались все вместе! – произнёс Эльвур.
     — Да, это точно! Верд нам поможет со своей бешенной энергетикой, это факт! – сказал Инвур.

     _____


     — Прочь.....маг.....прочь...ссс...дороги! – шипела женщина, находящаяся в седле уродливого создания с крыльями. – Или...
     Договорить угрозы ей не дали скелеты. Ярко-фиолетовые. Кто их такими сделал, я зал, точнее, предполагал. От крылатых коней с клыкастыми мордами исходил удушающий «аромат свежего леса» и мне захотелось от них убраться куда подальше. Крылатую тварь, дальнюю от меня, рвали на части скелеты. Всадник, молодой парень, стоял на ногах, вокруг него воздух мерцал зелёным светом. Крылатая тварь, которой занимались скелеты, отбивалась как могла. Четверым она оторвала головы, и скелеты, нелепо размахивая руками с окровавленными костяшками пальцев, мешали остальным делать свою работу.
     От женщины в чёрной мантии опять последовала угроза и я понял, что у неё змеиный язык. Свечение её глаз стало сильнее, её лошадь начала напирать на меня крупом. Я рассмотрел кожу крылатой твари: она была покрыта мелкими чёрными чешуйками. Как скелеты умудрялись вырывать куски мяса из крылатой твари при наличии такой брони, мне не было понятно. Видя, что на меня угрозы не действую, наездница сделала замах кнутом. Вместо того, чтобы отбежать от крылатой лошади, я подошёл к ней вплотную и прижал ладонь к её мощной груди.
     Разноцветные искры, из роя превратились в подобие небольшого огненного копья, которое пронзило бронированную грудь чудовища. Лошадь встала на дыбы, наездница оказалась сброшенной на каменные полы галереи. Я прижался к брустверу оборонительной стены, наблюдая, что же произойдёт дальше. Парень, закрытый зелёным щитом, нагнулся над женщиной, и это было его роковой ошибкой. Скелет, пробравшийся между лежавшей изорванной тушей крылатой лошади и выступом стены, размахнулся рукой, свёл кости пальцев воедино и резким движением вогнал их парню в шею. Зелёный экран моргнул и пропал.
     Скелет руками схватил голову парня и резким движением свернул её набок. Раздался хруст костей, я поморщился. Клыкастое чудовище без всадника взмахнула крыльями и в прыжке, преодолев почти полутораметровый защитный бруствер стены, попыталась взлететь. Попытаться – не значит взлететь. То, что её нельзя отпускать, я понял сразу. Свои движения я не контролировал: мои ладони соединились, и когда я их развёл в стороны, между ладонями сиял маленький Гирвен.
     Искрящийся шар догнал чудовище, её крылья занялись огнём. Закрыв глаза, я представил, как искры впитываются в моё тело. Открыв глаза, искр я не увидел, но моё тело стало нестерпимо жечь, захотелось снять одежду и содрать с себя кожу. Я решил, что битва окончена. Но, как оказалось, я ошибся. Девица пришла в сознание и, увидев своего мёртвого спутника, растерзанную чёрную лошадь, которую продолжали рвать на части скелеты, выставила в мою сторону руку.
     Она произнесла скороговоркой какую-то фразу, в мою сторону полетела бесформенная зелёная клякса. Удар в грудь был похож на удар лягнувшей лошади. Я упал на спину, при этом неплохо приложившись затылком о камень. Кто подхватил меня под руки, поставил на ноги. Вокруг моего тела опять появились искры огня. Женщина сделала шаг в мою сторону, но остановилась и оглянулась. Инвур направил на неё жезл с набалдашником из белого матового стекла. Тело женщины, с ног до головы, опутала нить ярко-зелёного цвета.
     Женщина бросила в мою сторону взгляд, полный злобы и ненависти, я услышал:
     — Бут-ть ты прок-лллля-ттт-ссс, изарб-аташ!
     Её тело, как и тело убитого парня, на глазах почернело и превратилось в пепел. Пепел двух тел закружил в прощальном танце смерти и потянулся тонкой линией в сторону леса. Кроме изодранной в клочья крылатой твари, из разодранного горла которой продолжала хлестать чёрная и густая кровь, ничего не говорило о произошедшем побоище. На стене стало тихо, как на кладбище. Запах, исходивший от убитой крылатой твари стал просто невыносимым, меня согнуло пополам. Я еле успел добежать до бруствера стены. Посмотрев вниз, мне стало ещё хуже: там находилось десятка три изломанных человеческих тел. Если два всадника на чёрных отродьях устроили такую кровавую бойню, то чего ожидать от тех, кто находится в лесу за рекой?
     Стараясь не дышать и не смотреть на тело чёрного чудовища, по телу которого волнами шли судороги, перепрыгивая с одного островка, не залитого кровью, на другой, я оказался рядом с братьями-близнецами.
     — Хорошо выглядишь, Верд! – улыбнулся Инвур, Эльвур похлопал меня по плечу.
     — Молодой кар-а-тан горит, – спокойным голосом произнёс седобородый маг, который стоял рядом с нами.
     Я снял с себя куртку, рубашку. Инвур и Эльвур одновременно присвистнули. Моя грудь, живот, плечи были покрыты сеткой непонятного рисунка. Линии тёмно-синего цвета создавали рисунок…я задумался.
     — Повернись к нам спиной, Верд, – попросил Эльвур.
     Маги начали между собой спорить и из их разговора я понял, что моя энергетическая система начала перестраиваться. Только зачем и куда она перестраивалась, для меня было загадкой.
     — Да, первый раз такое вижу! – произнёс Эльвур.
     — И что теперь с парнем делать? Специалистов в городе, как я понимаю, нет, – сказал Инвур.
     — Есть такой человек, кар-а-таны, – произнёс седовласый маг. – Это мой отец. Он очень давно занимается подобными проблемами. Только как отвести кар-а-тана к отцу – ума не приложу. Время уж больно не подходящие. Да и отец, я в этом уверен, сейчас находится на стене.
     — А разве чёрная башня, закрученная в спираль, не Академия магии? – задал вопрос Эльвур. – Там же можно кого-то найти? Ну, мага-лекаря или…вы чего так на меня смотрите, тан маг?
     Седовласый маг сделал шаг назад, второй, упёрся спиной в бруствер галереи. Широко открытыми глазами он смотрел на нас, не решаясь что-то произнести.
     — Очередная загадка сумеречного рая, – фыркнул Инвур. – Вы онемели, что ли? Эй, господин маг!
     — Называй магов танами, Инвур. Это выражение более приемлемое для магов.
     — Да мне какая разница? Господин, тан! И то уважительное обращение, и то, – отмахнулся Инвур.
     — Вы видите чёрную башню? – заикаясь, спросил маг.
     — Мы не слепые! – ответил магу Эльвур. – И почему мы не должны её видеть? Она что, какая-то особенная? Красивая и необычная по форме, не более того.
     — Разрешите с вашими словами не согласиться, кар-а-тан! Спросите любого в городе о башне, они лишь пожмут плечами. И я башню не вижу. Читаю книги по магии и теории Междумирья. Да и отец многое рассказывал о башне.
     — Ничего себе! Это что же получается? Её видят избранные? Приятно себя к таким отнести, а то всё некромант, да некромант, – улыбнулся Инвур. – В двух словах, тан маг, кому разрешено видеть это чудо строительной мысли, а кому – нет.
     Маг опять с опаской посмотрел на нас, потом выдал:
     — Ось Трёх Миров видят только иномиряне. Во всяком случае, так говорится в одной древней книге. Она написана в то время, когда в этом мире появились основатели магии, древние маги. У вас на пальцах перстни – отличительный признак тех магов.
     Тишина. Слов не было ни у нас, ни у мага в синей мантии. Вечерний ветер холодил моё тело, зуд пропал, но проблема, как я понимаю, осталась. Двое магов сожгли тело чудовища, подняли на галерее стены сильный ветер, который развеял пепел. Я посмотрел в сторону леса, но кроме зарева костров ничего не увидел. Отчётливо раздавался стук топоров. Скорее всего, рубили деревья для переправы через реку. Другого ничего в голову не приходило. Хорошо, что мост был с обоих сторон поднят. Иначе бы уже давно был штурм города, лилась бы кровь и гибли люди и нелюди.
     Юзиф Проныра сказал, как называется местное дневное светило – Альдобарас. Красивое название. Через час с небольшим станет темно, скорее всего, переправы через реку не будет. Не знаю, может некроманты с другого берега реки имеют другие планы, время покажет. Я осмотрел оборонительную стену города, никто никуда не расходился. Все ждали команд начальников, но только кто ими всеми командовал – непонятно. Инвур опустил скелеты на подъёмнике вниз, городские ворота открыли, отсекающую решётку подняли, и под громкие возгласы горожан умертвия стройными рядами маршировали к берегу реки.
     Следом за ними выехали подводы, гружённые огромными, метров по шесть-семь, ровными брусьями. На концах брусьев были привязаны полуметровые заострённые штыри. Копья, не копья, но это всё выглядело устрашающе. Глаза умертвий отсвечивали багровым светом, я представил, как это выглядит со стороны, с того берега реки. Любое живое разумное создание несколько раз подумает – переправляться на плоте на другой берег реки для встречи со своей смертью или нет. Но там, где командуют некроманты, разделения на живое и неживое быть не может. Даже сообщению о своей скорой смерти подчинённые некромантам существа будут только рады.
     — Верд, давай я у тебя заберу излишек энергии, – предложил Эльвур. – Да и не помешает на тот берег подарок послать. Есть у меня универсальное заклинание. Ну очень оно мне нравится. На том берегу реки ему обрадуются.
     Я подошёл к магу со спины, положил ему руки на плечи. Сразу же почувствовал, как что-то родное и близкое потекло через руки к Эльвуру.
     — Эй-эй, хватит, Верд! А то я лопну от энергии, – сказал Эльвур, делая какие-то движения руками. – Ну всё, начали!
     В небо, один за другим, взмыли огненные шары. Над лесом прозвучали три оглушительных взрыва. Через несколько секунд люди, находившиеся на оборонительной стене, увидели три огромных сети, сплетённые из нитей огня, опускающихся вниз. В лесу раздался гул тысячи голосов. Сети резали орков на мелкие куски, резали нитями всё живое, что попадалось им на пути.

Глава 3


     Смотровая башня, тяжело вздохнув, осела грудой расплавленного камня. Пожарные расчёты боролись с неугомонным пламенем, которое, казалось, хочет уничтожить даже упоминания о существовании караульного помещения. Жертв было много. За несколько часов, погибло более ста человек. Много это или мало? Я обвёл взглядом разрушения, посмотрел на разложенные на траве тела погибших людей, накрытые простынями. Это не просто много, это чудовищно много. Пусть сгорят от адского огня все здания в городе, но главное – сохранить жизни людей.
     За рекой лес полыхал огнём, не жалеющий на своём пути никого и ничего. Деревья напоминали сгорающие поминальные свечи. Природа плакала о погибших людях. Природе не были чужды и погибшие от мощного плетения Эльвура орки. Поэтому огонь перекинулся на очередную порцию деревьев, минуя узкую просеку, поминальные свечи вспыхнули и здесь. А город жил своей жизнью. Я прошёл мимо нескольких явно дорогих ресторанов, где музыканты наигрывали весёлые мелодии, а пары кружили в танце.
     В полукилометре от ресторанов смерть собрала богатый урожай, городу в пору погрузиться в траур, но нет, люди веселились и в этот момент. Бедна! Может я не прав, осуждая их? Может быть, эти танцующие люди в ресторане выражали таким образом пренебрежение, или даже больше, презрение к смерти? Но плохо то...нет, не так. Было отвратительно то, что город разделился на две части: одни решили не покидать оборонительную стену, готовили ужин прямо у крепостной стены, где собирались провести всю тревожную ночь. Другие – наслаждались терпким вином и трепетными поцелуями своих избранных.
     Я представил на миг огромный мир, в котором мы оказались волею случая, в разрезе всех слоёв общества, проще говоря – кто и чем занимается в данное мгновение. И оторопел. Даже остановился от своих мыслей. Вот пожилой мужчина, больной неизлечимой болезнью, молящий не один месяц Создателя прибрать его к рукам, испустил последний вздох и затих. Кто-то сказал в этот миг – «отмучился, бедолага». В тоже мгновение, за много сот километров, появился на свет младенец, своим криком радуя родителей, заявляя на весь Мир и Вселенную, что вот он, я! Смотрите на меня, люди!
     Жизнь – смерть. Смерть – это рождение новой жизни! Жизнь – это проявление будущей смерти. И этот закон жизни, увы, никто не может нарушить или изменить. Смерть – жизнь, огонь – вода, порядок – хаос, белое – чёрное. Всё разложено по полочкам, на всё распространяются одни и те же правила. Правила жизни, единые для всей Вселенной, для множества Миров.
     Так, не пропустить бы нужную улицу, на которой расположена гостиница «Белая роза». Инвур рассказал, где её найти, но спросить у кого-нибудь не помешает. Да что же это такое? Я схватил за руку беспризорника, который залез в карман моей куртки. Лет шесть ему, не больше. Размазывая слёзы по щекам, он лепетал что-то о больной матери, о своих сёстрах. Да, уж. Как назвал этот мир Эльвур? Осколки сумеречного рая? Точное сравнение.
     — Дорогу в «Белую розу» покажешь? Тогда отпущу, – сказал я мальчишке.
     — Десять медяков! – выпалил тот, ни секунды не раздумывая. Я засмеялся.
     — Хорошо, пошли, – сказал я мальчишке, отпуская его руку. – Убежишь, денег не получишь. Ясно? Долго идти?
     Беспризорник засмеялся, показывая пальцем на здание, расположенное от нас в сотне шагов. Но обещание – это обещание. Его нужно выполнять. На пересечении двух улиц, прямо на углу стоял прилавок, пожилой человек торговал румяными булочками, рулетами, колбасами, пироги, со всевозможной начинкой, с радостью смотревшими на покупателей. Я посмотрел на мальца, сделал большой заказ. Мужчина вынес из магазина несколько сортов колбас, которые отправились в корзину, здесь же купленную. Деньги за убитого орка были, зачем их жалеть? Я надеялся, что после того, как мы окажем помощь городу, отправимся в наш родной мир. Подальше от этого мира. Чужого мира.
     — Донесёшь всё? – спросил я мальчишку и ...
     Я увидел его голодные глаза, то, как часто он глотал слюну и понял, что он мне не лгал. Вот ни капли не соврал. Малец приподнял корзину с трудом, но заверил меня, что всё нормально, не такие тяжести приходилось таскать. Медяки, которые я получил на сдачу, протянул беспризорнику, тот заснул их за щёку.
     — Кар-а-ан, это у них привычка такая. Если появляются деньги и их нужно отнести родителям, то они монеты прячут за щекой, – пояснил мне продавец. – От взрослой шпаны прячут.
     Я ещё долго стоял возле прилавка, смотрел вслед удаляющейся фигурке мальчишки. Создатель, вот как он будет относиться к твоему Миру, когда вырастет? Кем он станет? Ответа, как всегда, я не услышал. «Белая роза», была похожа на гостиницу, в которой остановились мы с эльфийкой. За стойкой находился молодой человек, сильно изменившийся в лице, когда я поинтересовался постояльцами под такими–то именами. Меня проинформировали, что маленький тан и тана находятся на первом этаже гостиницы. Тана – в одноместном номере, тан маленького роста и кар-а-тан, которого сейчас нет в гостинице, в двухместном номере. Я обратил внимание на бегающие глаза парня, спросил напрямую:
     — Вы что-то от меня скрываете?
     — Нет, ну что Вы, кар-а-тан! То есть не то, чтобы…в общем-то, да. Когда тан Люф вышел на улицу подышать свежим воздухом, то он сильно повздорил с каким-то мужчиной. Причина – сами понимаете, это его рост. В результате этого спора, тан Люф с криком «а по рогам», вцепился в бороду мужчине, выдрал из неё приличный клок и сильным ударом ноги под коленную чашечку, заставил мужчину присесть от боли. Ну а потом…потом тана Люфа успокаивал персонал гостиницы, и постояльцы теперь боятся выйти на улицу. Вон, опять началось, слышите?
     Я вышел в коридор первого этажа, откуда доносился боевой клич карлика. Люфа окружили четверо здоровенных парней и откровенно над ним издевались. Зная характер Люфа Великолепного, его терпения на долго не хватит. Я оказался прав. Карлик с кулаками бросился на верзилу с рыжей шевелюрой, тот ударил наотмашь и Люф заскользил по гладкому, навощённому полу в мою сторону. Я не успел сказать Люфу ни одного слова, как тот опять бросился на рыжего. И опять пол заблестел после того, как по нему проехался карлик. Ну и характер! Сиди в номере, никуда не высовывайся, так нет, на приключения его тянет. Эх, не судьба провести мне спокойный вечер.
     — Таны, что же вы вчетвером на одного? Нехорошо так поступать. А ты, Люф, полежи, отдохни. Места и так мало.
     — О, Верд! Испепели их гневным взглядом глаз своих! Развей их прах по коридору этой гостиницы!
     Люф явно переигрывал. Но оно того стоило. Лица верзил вытянулись, побледнели. Я поддержал Люфа:
     — Нет, Люф Великолепный, скоро сюда придёт некромант, пусть он ими займётся.
     И как же я удивился, когда услышал голос Инвура:
     — Это что, наших обижают? Люф, в кого их превратить? На твой выбор, братец! Всё, что угодно, кроме скелетов. С ними у меня сегодня перебор.
     — Таны, таны, держите себя в руках! – сказал солидный человек, подошедший к нам со спины. – Вы не видите, что с кар-а-танами разговариваете?
     — Да нам наплевать, с кем разговаривать, управляющий. Хоть с Создателем! Все знают, что кар-а-таны трусливы, как зайцы.
     Мне, лично, было наплевать, как себя ведут настоящие кар-а-таны, но мне не было всё равно, когда о тебе так отзываются. Инвур произнёс:
     — Если таны такие храбрые, то завтра, а возможно и сегодня ночью, они придут на городскую стену и примут участие в обороне города. Ведь так, таны? Или вы для украшения носите мечи на поясах? Ах, смотрите, ручки не порежьте о их острые края.
     — Да ну, Инвур! У них мечи деревянные, – вставил свой медяк Люф. – Им папеньки ничего тяжёлого не позволяют в руках держать.
     — Вот как? – с серьёзным видом произнёс некромант. – Ну что, тогда пошли вон отсюда. Быстро, уроды!
     Когда мы остались втроём, Инвур набросился на Люфа:
     — Ты можешь хоть один день без приключений провести? Где ты, там весело. Как Альда? Лекарь был?
     — Был маг-лекарь. Сказал, что дела неважные. Нельзя ей было передвигаться на лошади верхом. Кровь внутри пошла. Дал ей выпить какие-то настойки, водил над грудью руками, сказал завтра утром придёт. Альда спит всё время, Герда убежала на улицу, мне стало грустно.
     Мы с Инвуром, засмеялись.
     — Ладно, я за кое-какими порошками заскочил, сейчас опять поеду к своим мёртвым друзьям. Они уже скучают без меня, поди. А ты, Верд, в гостиницу пойдёшь? Ну да, нужно проведать девушку. Да и поспать тебе не помешает. Ладно, будьте. Люф, не балуй.
     Мы вышли на улицу, Люф пожаловался, что скучно ему и оттого хочется кому-нибудь морду набить. Да хоть одному орку, хоть всем подряд. Я засмеялся и, попрощавшись с карликом, направился в свою гостиницу. Благо, идти оставалось совсем ничего. Уголька решил пока не тревожить, не дёргать с места на место.
     Удивительно! Вот она, эта удивительная чёрная башня. Переливается разноцветными огнями, видна из любой точки города. Как, ну как её не видят местные жители.
     — Стоять! – услышал я чей-то голос. Из тени трёхэтажного дома выплыли едва различимые силуэты. Я потянулся рукой к кинжалу. Кинжала нет, как замечательно! Он преспокойно лежит в отделении Тайной полиции, меня дожидается.
     — Деньги, – прошелестел голос. – Быстро.
     Два ёмких слова. Гопота местная. И что мне с… раз, два, три, четыре, ага, двое у меня за спиной. С шестёркой гопников делать? А ничего другого не остаётся, как драться. Но всё разрешилось совершенно по-другому, без моего участия.
     — Клык, Зверь, разбежались и исчезли, – услышал я голос человека, который вышел из-за столба уличного фонаря. От сердца отлегло.
     — Привет, Верд!
     — Крайс? Ты здесь...
     — Да, Верд, это моя территория. Ты в гостиницу идёшь? – Крайс подошёл поближе. – Тебя проводить?
     — Не стоит. Ты решил опять за старое взяться?
     — Нет, Верд. Я о много успел подумать. Прежним я уже не буду, как и ты, скорее всего. Когда видишь смерть, стоящую перед тобой, начинаешь ценить жизнь. Я на стену иду, Верд.
     — Спасибо за помощь, Крайс!
     Крайс растворился в тени здания.
     — Я у тебя в не ответном долгу, кар-а-тан. Прощай.
     Долг, честь, обещания. И для таких, как Крайс, это многое значит. Я остановился возле ступеней лестницы, ведущей в гостиницу. Есть и у меня дело, которое я обещал выполнить. Обещание дал тому человеку, благодаря кому я, возможно, остался жить. Посчитав окна на третьем этаже, нашёл свои. В окне мелькнул силуэт Анариэль. Значит, у неё всё хорошо. Я развернулся и пошёл в сторону серого здания, где не так давно провёл незабываемую ночь.
     А вот и злополучный поворот в парк. В свете фонарей я увидел парочку, сидящую на скамейке и слабое «помогите». Ребятишки продолжают заниматься своими делишками? Я прошёл несколько метров, перепрыгнул через невысокий заборчик. Стараясь не наступать на сухие ветки, которых, как и опавших жёлтых листьев, было полным-полно, я прошёл вдоль аллеи, остановился за спинами парочки. Долго раздумывать и что-то пытаться им сказать ласковое и поучительное, в мои планы не входило. Пусть это и жестоко будет с моей стороны, но…иначе никак. Я ударил голову парня о голову девицы. Мне послышался звук ломающейся кости.
     «Потерпевшая», как и положено, погрузилась в глубокое раздумье, откинув голову на спинку скамейки. Парень промычал что-то несвязное, попытался даже привстать, но в удар я вложил все силы, которых у меня было в избытке. Удар в висок кулаком, тело грузно осело, я услышал предсмертное всхлипывание «защитника поруганной чести». Ну вот и хорошо. Так будет правильно. Сколько они отправили на тот свет людей? Для этой парочки, бывшей парочки, это всего лишь способ зарабатывания денег. Хватит, поиграли и будет.
     Так, где мои искры? Они, готовые выполнить любую мою команду, легко отозвались, закружив хороводом у ладоней. Я хотел лишь одного – сделать мир немного чище. Дойдя до заборчика парка, я оглянулся. Костёр, пепел... Конец их игры, занавес. Жалко мне их или нет? Нет, не жалко. Тех, на которых я смотрел с бруствера оборонительной стены, тех – да, жалко и за них обидно.
     Вот и трёхэтажное серое здание. Трое стражников, один из них сделал шаг навстречу мне. Увидев багровый свет перстня, поспешно отступил. Знакомая дверь. Стол, лампа, за столом человек с усами-щёточками, серый костюм, лицо лоснится от хорошей и размеренной жизни. Липовое расследование, липовый судья и человека нет. Каменоломни, отправка на войну, Полигон. Им без разницы. Главное – деньги и отсутствие совести. Писал серомундирник долго. Вся схема, все действующие лица. Увидев мой решительный настрой, мой перстень и искажённое от злобы лицо, он сдался, начал что-то лепетать. Сука. Признание в карман, теперь дело за Юзифом Пронырой. Ну, и за кинжалом, конечно, и деньгами.
     — Вот никак не думал, что ты меня...– Юзиф глотал слова сквозь слёзы. – Спасибо, Верд. Никогда этого не забуду.
     — Ты это...Юзиф, больше не воруй. Я понимаю, что тебе деньги были нужны, чтобы дом отца выкупить из залога. Я всё понимаю, но…Вот деньги, начни жизнь с нуля. Вдруг получится?
     Я протянул парню кошель с деньгами, который мне «отдал» серомундирник. Пожав друг другу руки, мы направились в разные стороны. Я остановился:
     — Юзиф, ты башню видишь в форме спирали из чёрного камня?
     Парень засмеялся.
     — Верд, ты устал сильно. Ложись, отдохни. Никогда в Мартистилле не было такой башни.
     Я пожал плечами. Ну нет, значит нет.

     ***

     Просто удивительно, сколько же в жизни зависит от одного человека, или группы лиц, которые поддерживают человека, своего лидера. Это в жизни, в армии, как я понимаю, всё совершенно по-другому. Капитан Орлвик, три офицера. Огромное количество стражников и горожан слушали их команды, додумывая за них всё то, что офицеры не произнесли вслух. Маги – нет. Они особая каста, они выше всех смертных на земле и в Мире. Они – элита. И в армии и здесь, при обороне города. Слушают только архимага Зондорса. Эльвура и Инвура слушают, кивают головой, но делают по-своему. Эльвур, в конце концов, плюнул на всё, завернулся в одеяло, уснул возле костра.
     — А ты чего, Верд, не стал ночевать в гостинице? – спросил меня Инвур. – Там все условия для отдыха. Огромная кровать и..ммм...и ещё одна огромная кровать.
     — Я понял, что расслаблюсь и просплю сутки, если не больше, – ответил я. – Да и Уголёк размялся, а то его в конюшне раскормили.
     — Хороший конь – сытый конь. У него и походка становится другая, поступь мягче. Хотя, моего коника сколько не корми, всегда идёт так, что зубы клацают.
     Яблоко возмущённо заржал, замотал головой.
     — Во, видишь? Мне иногда кажется, что Яблоко – разумное существо. Поумнее многих, – Инвур бросил посмотрел на расположившихся за соседним костром магов. – Создатель, сколько же в них спеси!
     — У нас не так? Не такие маги, Инвур?
     — Верд, да не знаю я. Мы с братом как уехали на поиски своего счастья из Стримгима, столицы нашего Королевства, так в этих кругах старались не вращаться. Скорее всего, такая же ситуация. Я вспоминаю все званые обеды-ужины, которые наши родители устраивали по поводу и без повода, и мне тошно становится. Везде и во всём лесть, комплименты – тупые до безобразия.
     Инвур к чему-то прислушался, покачал головой.
     — Я хоть и занимаюсь некромантией, Верд, но никак не пойму, что надумали мои коллеги с той стороны реки. – Инвур подбросил дрова в костёр. – Плоты рубить и переправляться через реку – глупо. Мы их сразу чем-нибудь смертельным угостим. Мост нельзя опустить, по дну реки не пройти. Остаётся…Безна! Остаётся по воздуху переправить орков. Но это так, пока предположения, но...любое предположение, при определённом количестве доказательств, становится реальностью. В книге какой–то прочитал, не помню в какой.
     — По-моему, нужно проведать моих бравых солдат. Не хочешь со мной пойти на берег реки? Нет? А чего ты так побледнел, Верд? – Инвур засмеялся. – Да шучу я, шучу. На стену нужно подняться.
     Было далеко за полночь, на рекой клубился туман. Река всё так же размеренно катила воды, лягушки, наконец-то, притихли. Тихо. Слышно, как переговариваются между собой стражники. Дозор не дремлет, как говорится. Несколько раз я услышал, как большая рыба ударила хвостом о воду. Из-за туч, которые ещё с вечера стали кружить вокруг города, звёзд на небе не было видно. Пожар на той стороне реки так и не утих, отблески его света преломлялись через клочья тумана, создавая нереальную картину происходящего. Создавалось впечатление, что на противоположном берегу реки находился совершенно другой мир, состоящий из огня, дыма и тумана.
     — Не нравится мне это затишье, Верд! Что же они там задумали, эти некроманты? Как они нас собираются обмануть!?
     — Они не могут переправиться через реку где-нибудь внизу по течению, или наоборот, где-то вверху?
     — Спроси что-нибудь полегче. Некроманты – люди не предсказуемые. По себе сужу. Но в твоих словах что-то есть такое. – Инвур сделал неопределённый жест рукой. – Пойду я капитана нашего найду, пошепчусь с ним. А ты вздремни, Верд, если что, я разбужу! О, как я люблю издеваться над спящими людьми! В смысле, их будить.
     Кто-то из дежурных магов отправил в небо ярко-красный шар, осветивший всё вокруг на многие сотни метров. Я пристально всмотрелся в реку, точнее, на её середину. Показалось? Да нет! Кто-то, или что-то, двигалось в нашу сторону. А ну-ка, как это делают маги? Тепло пробежало по телу, рукам, ладоням, они окутались ярким свечением. Как и в случае с виверной, я свёл вместе ладони, между ними засияла маленькая и очень яркая звезда.
     Подбросив её вверх и оттолкнув от себя. Звезда достигла середины реки и в небо взметнулся огромный столб огня. Я понял, что это был самый обыкновенный плот, который взрывом разнесло на мелкие куски. Обычный плот из обычных брёвен, но плотом никто не управлял. То, что было на нём, не вызывало сомнений – стеклянные шары с адским огнём. Зачем их переправляли на берег для меня осталось загадкой.
     — Тебе из царства мёртвых привет, Верд, и благодарность, – Инвур возник, как из ниоткуда. – Если бы не твои молодые и зоркие глаза, плакали бы мой скелеты горькими слезами.
     — Ты думаешь, умертвия их так сильно беспокоят?
     На стену поднялся заспанный Эльвур.
     — Думаешь – отвлекающий манёвр, брат?
     — Первое, что пришло мне в голову, – ответил Эльвур.
     — И мне тоже, – произнёс капитан Орлвик, подошедший к нам. – Что-то замышляют некроманты, вот только что? Хотя, по всем правилам военного искусства выигрывает тот, кто не дал врагу нормально отдохнуть или измотал его своими провокациями.
     — И что, такое безобразие будет продолжаться до самого утра? А спать-то когда? – произнёс кто-то из магов.
     — Понял, Верд? Вот то, о чём я говорил у костра, – глядя на меня, произнёс Инвур. – Сейчас тебе скажут, что лучше бы половина берега была взорвана к такой-то матери, чем потревожить сон одарённых. Дебилы!
     — Да как вы смеете нас обзывать, кар-а-тан? Что вы себе позволяете? – истерил маг.
     — Я тебя сейчас сброшу со стены, уважаемый тан маг, – тихо произнёс Эльвур. – Устроил дьявол знает что! Спасибо должны сказать Верду, то есть, карр-а-тану Верду, за его бдительность.

     Вокруг стало тихо. Туман, который был согнан со своего места огонём, занял прежнее место, вода поглотила без остатка адское пламя. Холод скользнул под куртку, рубашку. Я зябко поёжился. Я один такой мерзляк? Вон, Инвур что-то говорит и у него пар изо рта. Или это у меня всё с недосыпу? Я выдохнул из себя воздух. Ну да, и у меня изо рта валит пар.
     — Инвур, а некроманты могут воду замораживать? – обратился я к Инвуру.
     — Ещё как могут…Подожди, Верд, что ты имеешь ввиду?
     — У нас у всех изо рта пар валит. Ещё десять минут тому назад ничего такого не было, – ответил я, глядя на побледневшее лицо Инвура.
     — Какой же я осёл! – прошептал некромант. – Они обряд призыва потустороннего существа провели, а этот обряд происходит с колоссальным выделением холода! Капитан, поднимайте тревогу! О, Всевышний, только бы не Альтару–живодёрку они призвали! Кого угодно, но только не её!
     — Инвур, а что это за Альтара? – спросил я некроманта.
     — Долго объяснять. Если кратко, то у наместника дьявола в нашем Мире было два ребёнка. Одна из них – Альтара-живодёрка. О ней так говорят: она взмахнёт одним крылом – половина Мира погружается во тьму, второе крыло раскроет – вторая часть Мира тонет во тьме. Оба крыла раскрывает вместе Альтара, Мир превращается во тьму, в ничто, в хаос. В Мире, в котором побывала Альтара-живодёрка, никогда больше не появляется жизнь, земля превращается в камень, вода испаряется и происходят землетрясения до того сильные, что земля стонет и плачет. Проходит некоторое время и некогда цветущий Мир превращается в Ад! Но дело в том, что против неё нет никакого средства, и чтобы она появилась, нужно принести в жертву многие тысячи живых существ. Не сотни, не тысячи, а десятки тысяч. Орки для этой цели подходят идеально.
     Капитан Орлвик передёрнув плечами.
     — Не хотите вы сказать, кар-а-тан, что она явилась в наш мир?
     — Не знаю, капитан! Перед тем, как появится эта демоница, приходит в Мир тот, кто старается его защитить и спасти. Пока его нет, пока мы его не видим, у нас есть хоть и маленькая, но надежда!
     — И как долго нам ждать этих демонов? Что мы можем против них сделать?
     Инвур замолчал, посмотрел на брата, прошептал:
     — Ни-че-го.
     — Худо, брат, худо, – сказал Эльвур. – А встречный обряд ты не можешь провести?
     — И убить тысяч пять-десять человек? Нет, я даже не допускаю такой мысли, Эльвур. Нет, однозначно, нет.
     — Значит, все те случаи, когда ты мне предлагал позвать к нам на помощь Альтару-живодёрку, были шутками?
     — Да, Эльвур, я шутил. Не более того. Теперь мне не до шуток.
     Братья о чём-то между собой говорили, но я сейчас слышал эхо своих мыслей. Они звучали всё громче и громче, они сводили меня с ума. Альтара, демоница, выгнали из Ада, не допущен в Рай. Мысли крутились в голове, складываясь в пока не до конца сложенную мозаику. Создатель? Кто это такой, Создатель? Это тот седобородый старик, который всем и всегда врёт и ничем не помогает? Да кто он такой, чтобы меня куда-то там не пустить? Смешно! Очень смешные люди вокруг меня. Свежая кровь, души, смерть. Убивать, рвать на части тела людей, животных, нужна кровь.

     Взмах крыла виверны.

     Я иду по каменному лабиринту с очень низким сводом. Не могли постараться ради такого случая и сделать повыше потолки? Каменные стены, свод, паутина, горящие факелы, приближение смерти. Моей? Не смешите меня! Ты бессмертен, ты тот, кого боятся, любят и опять боятся. Проклинать и любить – на такое способны только люди. Очередной поворот лабиринта, ещё и ещё. Ну, наконец-то. Я в огромной каменной пещере. Посередине установлен каменный стол с желобами для стока крови, ремни для фиксации человеческого тела. Жертвы нет, хотелось бы увидеть её глаза. Глаза той, которая меня предала много столетий тому назад. Глаза той, которую я любил и той, кому верил. На стенах в держателях сотни факелов, их пламя одновременно дрогнуло, приветствуя меня. Спасибо, тронут, но сегодня не до сантиментов. Я сегодня в роли палача. Доброго палача. Разве палач может быть злым? Все палачи добрые и весёлые, правда, грустные встречаются иногда, но это редкость. Всех их объединяет одно – умение убивать быстро. Я так не умею делать, я сегодня буду наслаждаться процессом, смаковать каждое мгновение, облизывать пальцы, испачканные в крови. И опять медленно убивать. Как меня учила делать моя сестра. Альтара, которая потом стала Альтарой-живодёркой.

     Взмах крыльев виверны.

     — Верд, с тобой всё хорошо? – спросил Эльвур.
     — Тебе нужно поспать, Верд, – говорит мне Инвур.
     — Обязательно. Да-да, мне нужно поспать. Скажи мне, Инвур, кто такой Изарб-аташ?
     — Это родной брат Альтары-живодёрки. Его изгнали...
     Инвур смотрит на меня, его глаза расширены от ужаса.
     — Подожди, Верд, откуда ты знаешь это имя?
     На Инвура страшно смотреть. Лицо покрылось изморозью, губы посинели от холода, глаза лихорадочно блестят.
     — Всадница на виверне скала: «будь ты проклят, Изарб-аташ!» А что это за аташ такой?
     Инвур в одном прыжке оказался от меня на расстоянии нескольких метров, держа жезл Повелителя в мою сторону.
     — Это демон, Верд, – прошептал Инвур. – Это демон, который был изгнан из Ада, но не принят в Рай Всевышним! Он гоним во всех Мирах и Вселенных, у него все просят защиту, и, одновременно с этим, ненавидят его и проклинают. За ним ведётся охота везде, Верд. Теперь мне понятно твоё настоящее имя. Оно страшное, Верд.
     — Молчи, Инвур, молчи! – закричал Эльвур.
     Но я услышал шёпот Инвура и слово, которое он произнёс: «Неназываемый».

      Взмах крыльев виверны.

      Магда сидела за столом, перебирая травы. За окном, по-осеннему мягко светил Гирвен. Скоро зима и люди вереницей потянутся к ней на лечение. Нужно пополнить запасы трав. Осенние травы самые сильные в лечении всевозможных недугов. Эх, люди-люди! Когда вы начнёте себя ценить и свои жизни? Стало темно, как поздним вечером, по ногам потянуло холодом. Не поняв, что происходит, Магда оглянулась назад, посмотрела на огонь в печи. Он ярко вспыхнул, поменял свой цвет на ядовито-зелёный. За окнами дома что-то громко ухнуло, раздался нечеловеческий смех. В груди кольнуло от дурного предчувствия, в голове моментально всплыл эпизод из прошлой жизни:

     «— Хорошо, граф, все условия будут соблюдены. Деньги для семьи крестьян. Ну, и мне – за работу, конечно. Обещаю, что внешность вашего ребёнка до его двадцатилетия, будет скрыта. Как и родовой знак. Да будет так!
     Огонь в печи на несколько секунд поменял свой цвет на ярко-зелёный, за окном избы что-то ухнуло, раздался леденящий душу смех. Клятва была принесена, и она была принята Тёмным миром».
     Следующее воспоминание:

     «— Ты уверена, матушка–кормилица, что когда мальчик вырастет, не свернёт тебе и мне шею? Очень сильный у него характер вырисовывается. Да и даром его не обделили.
     — Что, опять у тебя видение было, Люф?
     — Было, матушка–кормилица. И оно мне очень сильно не понравилось. Крови много в том видении. И что-то должно измениться в нашей жизни. Не в лучшую сторону, конечно. Как по мне, так вариант «умертвить» был самым лучшим. Но, как говорится, уже поздно, клятва принесена».
     Магда вздрогнула. Она прекрасно понимала, что её теперь ждёт. Ведьма встала из-за стола, подошла к зеркалу. Развязав тесьму, удерживающую тяжёлые чёрные волосы в хвост, расправила их причесала. Посмотрев на отражение в зеркале, ведьма улыбнулась и сбросила с себя халат. Полюбовавшись своим нагим телом, молодым и сильным, она, отвернувшись от зеркала, обвела глазами комнату, в которой проводила, практически, всё своё время, попрощалась мысленно с домом.
     Клятва была ею нарушена, Тёмный мир этого не прощал. В огромном Мире, в котором находились такие разные люди, волею Повелителей были разделённые на три части, проснулась Проклятая кровь. В существе, чьё имя не произносят вслух. Магда вздохнула, вышла на улицу. Смерть – не самое страшное, что видела ведьма за свою долгую жизнь. Самое страшное – умереть от руки того, кого когда-то любила больше своей жизни и того, которого когда-то предала.

Глава 4


     Чтобы воскреснуть, нужно умереть. Хорошие слова. Очень правильные и мудрые. Просто удивительно, что их произнёс смертный. Меня поразило то, что человек описал процесс воскрешения из мёртвых, как будто он в этот момент присутствовал. Я откинулся на спинку кресла, отложил книгу в сторону. Пришло время решить, определиться, кто же я такой на самом деле? Проклятый полудемон-завоеватель, или тот, кто стоит на защите хрупкого Мира людей, тот, кто охраняет тонкую плёнку Мироздания, которая в любой момент может лопнуть и погибнут все три Мира, которые заселены людьми? А за гибелью Трёх миров неизбежна гибель Вселенной. И пусть их множество, но каждая Вселенная – уникальная.
     Как мне сказал отец, я не принадлежу ни к одному из Трёх миров. Мне это и не нужно. Отец стар, но даже он не понимает, что во всём нужен баланс. Ведь я разрушаю, чтобы люди строили новое, более надёжное и красивое. Пришло время определиться, хочу ли я жить в мире людей в человеческом обличье или есть смысл побыть несколько сот лет бестелесным существом? Условно мёртвым. Мне нравится молодое тело, в котором течёт кровь моих предков. Молодой парень, сильный физически. Не урод, во всяком случае.
     Определюсь с этим чуть позже. Пока же я должен сделать то, что должен сделать: мне нужно защитить мир людей, в который собирается прибыть моя ненасытная сестра Альтара.
     Для этого мне нужна энергия той, которую я когда-то знал очень хорошо, энергия той, которой я когда-то доверил свои секреты и из-за этого был изгнан из родительского дома. Той, с которой у нас было множество детей, носителей моей крови, которую люди окрестили Проклятой. Прощать предательство никак нельзя. Я это понял уже давно.

     ***

     Кровавая пелена с моих глаз спала. Я смотрел на Инвура, в глазах которого видел ужас и отвращение. Разве я виноват, что во мне находится кто-то второй? Как я понял, этот второй не желает людям зла. Его девиз — зло во имя жизни. Инвур, мне не нужна ваша смерть. я – человек и хочу им остаться до конца жизни.
     — Инвур, убив меня, ты убьёшь Мир. Пока один Мир, но это отразится и на других Мирах. Ты это знаешь лучше всех. Не делай глупостей, опусти жезл. Если я вам противен, то я уйду. Уйду туда, где вы меня никогда не найдёте. Я должен защитить этот мир, иначе – никак. Это мой долг, клятву на крови нарушать я не имею право.
     Эльвур подошёл к брату, отобрал жезл. Посмотрев мне в глаза, он сказал:
     — Верд, ты ни в чём не виноват. Мы давно догадывались, что в тебе течёт кровь того, чьё имя не называют вслух. Истинное предназначение магов-добродеев – охранять миры от людей с такой кровью. Но древние маги были выдворены с Теллуры, Верд, они были непонятыми у людей и, как результат, ты появился на свет, и в тебе проснулась кровь Неназываемого. Не знаю, через сколько поколений после рождения детей Неназываемого и той, которая его полюбила. Ты её не знаешь, но она многое сделала для того, чтобы ты жил. Живи, Верд, где угодно. Не знаю, переборешь ли ты себя или нет.
     — Если я не стану тем, кем должен стать, Эльвур, погибнет Мир, Вселенная. Альтара уже на пути к этому Миру. Я чувствую, что она голодная и ей нужны смерти. Тысячи смертей, сотни тысяч. Остаться с вами, переборов себя, можно сделать, но что потом? Я ухожу. Это моё последнее слово.
     Я посмотрел вокруг. Люди стояли поодаль, и на нас никто не обращал внимание. Им не до нашего разговора. Это хорошо. Пусть занимаются своими проблемами, я займусь своими. Посмотрев вниз, нашёл глазами Уголька. Меня душили слёзы, но не от обиды на весь белый свет, это были слёзы от понимания того, что, возможно, я никогда не встречусь с магами-близнецами, с родителями, Альдой, Анариэль и конечно же, с Люфом и Гердой. Казалось, ещё мгновенье и я поверну всё вспять и позволю умереть Миру людей.
     Нет, я набрал полную грудь воздуха, встал на площадку подъёмника, отжал рычаг, подъёмник мягко скользнул вниз. Уголёк смотрел на меня так, как смотрит больной человек. Ничего, дружочек, мы ещё повоюем. Скоро рассвет, небо стало грязно-серым. Очень холодно. Я достал из сумки непромокаемый плащ, набросил на себя. Проверил подпругу, погладил Уголька. Тот всхрапнул и, неожиданно для меня, ткнул нежными губами мне в щёку.
     Всё понимает. Я посмотрел в сторону спиральной башни и не знаю почему, решил, что я в ней обязательно побываю. И причём, очень и очень скоро. Поставив ногу в стремя, посмотрел вверх, махнул рукой братьям и стоявшему рядом с ними капитану Орлвику. Он отдал команду старшему стражнику, заградительная решётка пошла вверх, массивные ворота приоткрылись ровно на столько, чтобы мы с Угольком выехали за пределы города. Теперь – вперёд, самое главное – не оглядываться. Иначе будет плохо всем.

     ***

     — Может зря мы это вот так, с Вердом, Инвур?
     — Не знаю. Но он сам во всём разберется, брат.
     — Господа кар-а-таны, я нашёл отца. Он может посмотреть молодого кар-а-тана Верда. А где он, кстати? – сказал Магдор, подошедший к братьям-близнецам.
     — Посмотрите на берег реки, – произнёс Эльвур дрогнувшим голосом.
     По берегу реки, на огромной скорости, мчался всадник, закутанный в чёрный плащ. Полы плаща развевались на ветру, как крылья огромной птицы.

      ***

     Иногда мне казалось, что Уголёк не касается земли. Он парил над нею и это ему очень нравилось. Он как будто вздохнул глоток свежего воздуха после многолетнего заточения. Я оглянулся назад, на удаляющейся город. Посмотрел на противоположный берег реки, на скелеты, застывшие с пиками наперевес. Нужно успеть многое сделать до того момента, пока Мир не погрузился во Тьму. Дорога шла вдоль берега реки, слева от дороги я увидел высокий холм. Свернув с дороги, я опять посмотрел назад, на реку. Туман стал расходиться и от увиденного я вздрогнул. На противоположном берегу реки стояло мёртвое воинство орков. Я чувствовал, что над ними витает эманация смерти и боли.
     До холма осталось совсем чуть-чуть, Уголёк, почему-то, перешёл на шаг. Я не мог понять, что его так взволновало. А ведь я был прав, когда задал Инвуру вопрос о возможной переправе орков через реку в другом месте, не напротив города. Так всё и произошло. Ровным строем, через заросли леса, шли мертвые воины. Зеленокожие гиганты были оголены по пояс, через их грудь и животы шли огромные рваные раны. Над мертвецами кружились мириады жуков, гнус сбился в большую чёрную тучу.
     Сколько мёртвых воинов? Не знаю. Десять тысяч, двадцать. Глаза открыты, но они не видели того, что их окружало, им было всё безразлично. Я поднял голову вверх, рассматривая небо. Да, так и есть. В небе кружили три виверны, их наездники управляли мёртвой армией. Уголёк сорвался с места в галоп. Холм был рядом, и я был уверен, что найду то, что мне нужно. Да, вот и пещера. Небольшая пещера, вход закрыт кустарником дикого орешника.
     Спешившись, я поднялся на небольшой уступ, отодвинул рукою кусты. Необжитая зверьми пещера, большая и неожиданно уютная. Завёл и расседлал Уголька. Он, увидев небольшое озерцо, образованное сочившийся через камни водой, потянулся к нему. Я погрозил жеребцу пальцем, мол, нельзя, остынь немного. По-хорошему, его нужно было немного поводить, но нет времени. Корма в заседельной сумке много, вода есть, Уголёк не пропадёт.
     Я вышел из пещеры, нарвал огромную охапку веток кустарника, расстелил ветки на более-менее ровной площадке, предварительно убрав мелкие камни. Ложе для бренного тела готово. Что дальше? Я прислушался к себе. Да, нужен огонь. Нашёл серые камни с тёмно-синими прожилками, сложил из них подобие небольшой пирамиды, провёл над ней рукой. Пламя появилось сразу, но какое-то оно было странное. Ярко-красного цвета с чёрной бахромой. Вот и всё. Назад дороги нет. Я лёг на войлочную подстилку, под голову положил седло, закрыл глаза. Сколько прошло времени? Десять минут, час? Я почувствовал, что пламя с чёрной каймой потянулось ко мне, я вбирал в себя его жар, его мощь.
     Звуки исчезли, происходящее со мной я наблюдал как бы со стороны. Моё второе тело приподнялась над телом физическом. Чёрно-белый водоворот, увлёкший меня на дно громадной воронки, мерцание звёзд, движение галактик, планет. Я прикоснулся к тонкой, переливающейся всеми цветами радуги тончайшей плёнке. Она лопнула, и я…
     Вокруг меня было синее небо, белые облака и родной Гирвен. Это был мой мир, в котором я родился и вырос. Ветер подхватил моё невесомое тело, закружил над степью, над горами, над озёрами, лесами. Полёт пьянил, на душе стало легко от понимания того, что я в своём мире, где было всё родное. Пещера, множество ходов, низкий свод, сотни чадящих факелов, пещера, тело какого-то человека. Я на месте. Вздох, первый и поэтому самый тяжёлый. Лёгкие, как меха у кузнеца, раздувают в бывшем мёртвом теле искру жизни. Пламя жизни становится всё ярче и ярче, человеческое тело оживает. Интересно, как я сейчас выгляжу? Нет зеркала, но в пещере есть искусственное небольшое озеро. Я стал на колени, всмотрелся в отражение.
     Это я? Не может быть! В отражении — мужчину лет пятидесяти, с аккуратной небольшой бородкой, усами, с короткими волосами белого цвета. На мне тёмно-синий костюм, белоснежная рубашка, на шее – на массивной цепи – кулон в форме треугольника. Серп Ниры, который почему-то перевернут рогами вверх и камень небесно-голубого цвета, расположенный над серпом. Неужели это я? Полудемон, безжалостный убийца, носитель Проклятой крови? Мне некогда, нужно спешить. Я хлопаю в ладоши и появляются низкорослые создания, порождения Тьмы и Мрака. Их сотня, никак не меньше. Рост – менее полуметра, лиц нет, тел нет, рук и ног – тоже нет. Сгусток ночи, от которого отделяются щупальца Тьмы, Мрака и Хаоса.
     Я с удовольствием вздыхаю в себя запах тлена и разложения. Это мой запах, запах дома из Преисподней. Щупальца бестелесных созданий поддерживают тело нагой женщины, глаза которой закрыты. Они кладут прекрасное тело на ложе с кровостоками, широкими кожаными ремнями фиксируют руки и ноги женщины. Я в предвкушении, жадно втягиваю в себя воздух, ощущаю запах молодого тела, которое полное энергии. Энергия Тёмного Ангела, которым когда-то была Магда, моя Магда. Нахлынули воспоминания, я почувствовал, как по щеке потекла слеза, кровавая слеза. Я погладил Магду по голове, она открыла глаза. О, да! Когда-то я потерял всё из-за этих зелёных глаз. И что бы получить силу Тёмного Ангела, она меня предала, рассказав всем, что я помогаю людям, которые у Повелителей считаются грязью под ногами, ничтожествами и быдлом. Ну что же, я долго ждал, когда Магда сделает ошибку. Я её дождался. Жалко мне её или нет? Нет, не жалко. Она заслужила смерть.
     Мне приносят нож в форме когтя тигра, я смотрю в глаза Магде и режу вены на её руках. Кровь искрится, стекает по кровостокам в специальное углубление. Кровь бурлит, она прекрасна. Я вскрываю вену на своей руке, и моя кровь чёрного цвета смешивается с кровью Магды. Как она себя называла в мире людей? Ведьмой? Да, моя кровь смешивается с кровью ведьмы. Она скрывалась от меня, но возмездие неотвратимо. За всё нужно платить, Магда! Мне подают бокал из хрусталя, я черпаю смешанную бурлящую кровь, пью один бокал, другой. Этот напиток дурманит мою голову. Достаточно. Я провожу ножом по рукам ведьмы, вены перестают кровоточить, закрываются. Магда мне что-то говорит, о чём-то просит, но мне не до этого. Я прикладываю руки к её груди и в меня течёт энергия, которую Магда получила, как подарок за её измену. Я выпиваю эту энергию досуха, до последней капли. Пусть живёт Магда самой обычной жизнью, жизнью смертного человека. Я не буду её убивать — она подарила мне когда-то детей. А сейчас она получила то, что заслужила!
     Мне пора. Я чувствую, что опаздываю. Звёзды, планеты, Вселенные, чёрная воронка, меня выбрасывает в небо над городом с чёрной башней. Странной и непривычной формы. Спираль устремляется в небо и мне туда. У меня за спиной огромные чёрные крылья. Как интересно! И как же это здорово – лететь туда, куда захочешь. Я делаю несколько взмахов крыльями и оказываюсь на самом верхнем этаже башни, на балконе. Крылья сложились за спиной, я осмотрел тело. Обычная фигура, руки, ноги. Всё тот же кулон в форме треугольника на шее. Но на мне надет странный обтягивающий костюм чёрного цвета, состоящий из мельчайших пластин. Броня отливает матовым фиолетовым цветом, и я понимаю, что это самая надёжная защита, которая существует. В правой руке у меня серп из металла, отливающего фиолетовым цветом, на левом боку, на ремне, висит чуть изогнутый узкий меч в ножнах.
     Я с балкона захожу в комнату. В ней я провожу много времени, наблюдая за жизнью людей в Трёх мирах. Я обвожу комнату взглядом. Ничего не изменилось: стены сотканы из тончайшего материала, из нитей мироздания и, конечно же, из звёзд. Вселенные вплетены в этот тончайший и нежный материал. Камин, парящий на фоне звёздного неба, овальный стол, шесть стульев, пол из прямоугольных светящихся плиток. Я опять на балконе, смотрю на Альдобарас. Он уже достаточно высоко, время неумолимо движется вперёд. Я делаю шаг в Бездну, тень от моих крыльев накрывает город, его башни, купола из цветных стёкол.
     Я кружу над городом, пролетаю над крепостной стеной, замечаю две знакомые фигуры. Одна – в мантии красного цвета, другая – в чёрной мантии. Эльвур и Инвур. Он почувствовал, что я кружу над ними, машет рукой, Эльвур присоединяется к брату. Замечательно! Я делаю несколько взмахов крыльями, поднимаюсь вверх, ищу виверны. А вот и они! Ну что, мои дорогие, куда вы собрались и почему бросились врассыпную? Вы мне не рады? Да-да, я ваш Изарб-аташ. Я сегодня работаю жнецом. Видите, какой у меня чудесный серп? О, он очень острый! Смотрите, как я им срезаю головы! Быстро и безболезненно! Я сейчас самый добрый палач в Трёх мирах. Не верите? Зря! Вы меня расстроили своими ответами. И за это – умрите! Прибыла сестричка: Альдобарас начал закрываться тонким серпом чёрного цвета. О, как же моя сестричка удивится, увидев меня! Ведь все думают, что я давно сдох. А вот и нет! Сдохнешь сейчас ты, Альтара!

     ***

     — Ну и сколько это будет длиться, Эльвур? Они там что, за рекой, в ступор впали? Хоть бы пару-тройку залпов сделали для приличия.
     — Зная тебя, Инвур, могу сказать с уверенностью: тебе хочется покомандовать умертвиями. Кстати, ты так и не рассказал, что за история приключилась со скелетами, почему они стали фиолетовыми? Чем ты их так перекрасил и зачем? Испугать виверны?
     Инвур закрыл глаза, словно к чему-то прислушиваясь. Потом, пожав плечами, он ответил:
     — Рядом с захоронениями рядовых граждан города было разрушенное и брошенное кладбище воинов. Я подумал, что если человеческая память так коротка, и за кладбищем нет надлежащего ухода и присмотра, то для умертвий-воинов, будет логично закончить свой славный путь... Да что же это такое?! На меня накатывают волны чего-то сверх тёмного и непонятного. Как будто Альтара-живодёрка пожаловала. Но её нет, мне бы жезл дал об этом знать. Так вот, если они погибнут, в кавычках, на поле боя, то для них это будет самым лучшим исходом. А фиолетовые скелеты – маги. Как они попали в общее захоронение, ума не приложу.
     Инвур начал приседать, разводить руки в сторону. Спасаться осенью от холода, который, казалось, становился всё больше и больше, по крайней мере было странно. Альдобарас был уже довольно высоко, но температура воздуха неуклонно понижалась. Против всех законов природы. Инвур выпрямился, помахал кому-то рукой. Эльвур с удивлением посмотрел на брата, пожал плечами. Это у него от недосыпа или от нервного истощения? Нет, на это не похоже. Тогда что?
     — А вот и Верд, Эльвур.
     — Хм…ты себя хорошо чувствуешь, братец? Где ты его видишь?
     — В норме я, можешь в этом не сомневаться. Он кружит над нами, а увидеть его невозможно. Ты думаешь, что увидишь Альтару? Они находятся на другом уровне энергетики. Нам, смертным, увы, не дано увидеть Высшие силы. Хоть и Тёмные, но Высшие. Помаши ему рукой, а то, не дай Всевышний, обидится и съест тебя, Эльвур.
     — Типун тебе на язык, Инвур! – ответил Эльвур, но рукой помахал.
     — Так, брат, ты как хочешь, а я спущусь вниз, поддену что-нибудь под мантию. Она хоть и согревает, но больно уж на стене ветерком ледяным потягивает. Мои мёртвые воины изморозью покрылись. Слышишь, как они зубами стучат?
     Эльвур прислушался, от души выругался. Надо же так издеваться над умертвиями! Горожане давно надели на себя тёплую одежду и стали похожи на медвежат. Да, в чём-то Инвур прав. Затягивается эта необъявленная война. Хоть бы напали на город некроманты, что ли? Вроде как враг есть, а вроде бы и нет. Впечатлял вид мёртвых орков на противоположном берегу. Стоят и не шелохнутся. Горожане шепчутся, что это непобедимое войско. Эх, маги-маги. Как же вы так опростоволосились-то? Маги-добродеи прокляли бы вас и убрались бы из вашего мира. А может всё именно так и было?
     В голове Эльвура сложилась вполне определённая цепочка фактов, которые упрямо указывали магу, что из-за отсутствия в этом мире настоящих мэтров от магии и произошёл в обществе раскол. Когда-то у магов была сила, которая могла смести с лица земли всё и вся. А сейчас? Прав, Инвур, тысячу раз прав! Чванство, зазнайство и куча амбиций – всё, что осталось от одарённых. Остались лишь единицы нормальных магов, которые что-то умеют и не останавливаются в своём развитии. Взять того же Магдора. Как он обмолвился в приватной беседе, что многие плетения в применении ограничиваются искусственно. Не очень сложное плетение, как «молния», или «вал огня», имели право применять только магистры и архимаги.
     Остальные маги занимались баловством. Уровень третьего курса Академии. Эльвур посмотрел на оборонительную стену: несколько магов таращатся на реку, остальные разбрелись по домам, на обед. Вот и повоевали. Не дай, Создатель, орки сейчас начнут переправу через реку. Пока магическое братство соберётся, разобьётся на пятёрки, орки будут в городе. Нет, такое положение дел неприемлемо. Осколки сумеречного рая легко могут превратиться в мельчайшие крошки битого стекла, и Мир людей превратится в Мир, которого не будет. Мира, которого нет.
     Подошёл маг-порученец, передал свёрнутую в трубку бумагу. Края скреплены сургучом с оттиском печати. Знать бы ещё, чья это печать. По галерее стены мимо Эльвура проходил капитан Орлвик. Эльвур придержал офицера за рукав, они отошли к брустверу, встали за трезубцем. Капитан, увидев печать, удивился и, после одобрения мага, сломал печать.
     — Её что, опоили каким-то зельем? – удивлённо произнёс Орлвик. – Королева Изабериль недовольна поведением…хм…вашим поведением, кар-а-тан, и поведением вашего брата. Она требует, чтобы вы не вмешивались в процесс обороны города и не мешали архимагу Зондорсу в осуществлении его планов.
     — Как-как? Не вмешивались в процесс обороны города? Что за идиотское выражение? – произнёс подошедший Инвур. – Вашей Королеве нужно книги слёзные писать, а не руководить государством.
     Капитан поморщился, Эльвур прошептал:
     — Заткнись. Это Королева, а не гулящая девка.
     — Хорошо, – ответил Инвур. – Но, тогда как объяснить это письмо? А, капитан?
     Орлвик посмотрел в сторону реки. По воде пошла рябь, на поверхности стали появляться спины топляка. Огромные брёвна, которые от времени превратились в заросших тиной и покрытых зелёной слизью подводных монстров, начали выстраиваться в определённом порядке.
     — Ну вот, хоть что-то, – буркнул Инвур. – Запасаемся жаренными семечками и смотрим представление лицедеев. Могу зачитать название представления, написанное на афише. Нет, не буду. Это кому-то не понравится. Братец, давай двигать к костру. Нам, как я понимаю, здесь делать нечего.
     Эльвур развёл руками, делая шаг к подъёмнику.
     — Вы что же, кар-а-таны, решили отсидеться во время штурма? – крикнул кто-то со стены.
     Инвур откашлялся, расшаркался:
     — Увы, нас отстранили от дел, таны. У вас есть великий и могучий, он же непобедимый архимаг Зондорс. К нему все вопросы, а мы с братом убываем на обед. Ваши маги где? Правильно! Жрут ваши маги, за ушами у них трещит.
     Эльвур посмотрел на капитана Орлвика, поймал его растерянный взгляд. Хоть Инвур и был по жизни клоуном, но сейчас он был прав, в очередной раз прав. Пусть Королева сама управляет своим войском. Сумела обидеть, значит, уверенна в своих силах. В это время грянул набат с Восточных ворот города, его поддержали колокола Южных и Западных ворот. Эльвур посмотрел на брата, Инвур стоял с закрытыми глазами.
     — Ваш брат занимается самосозерцанием, кар-а-тан? – спросил Орлвик.
     — Нет, у него на поводке находится то ли ворон, то ли сорока. Он сейчас смотрит глазами птицы.
     — Ты бы ещё сказал, что я набросил поводок на голубя, – хмыкнул Инвур, открывая глаза. – С восточной стороны двигается армия мёртвых орков. Только что-то странное в небе происходит. Я сейчас.
     Некромант прикрыл глаза, через несколько минут на его лице появилась улыбка.
     — Прям, услада для некроманта! – произнёс мечтательно Инвур. – Вид падающих с неба обезглавленных виверн и безголовых людей в чёрных мантиях – бальзам на сердце. Эх, вы бы видели, как красиво кровь толчками вытекает из их шей! Сказка какая-то!
     Орлвик побледнел, сглотнул слюну, братья переглянулись. Верд приступил к своим, как он сказал, обязанностям, и это было очевидно.
     — А что орки? – спросил Эльвур.
     — Стоят, как вкопанные. Как изваяния какие-то. Мертвецы, что с них взять? Сейчас я заставлю потрудиться чёрного и мудрого ворона ясноокого.
     Эльвур подошёл к брустверу, посмотрел на реку. Ну что же, картина уже складывалась довольно-таки ясная и понятная: брёвна, управляемые чьей-то опытной рукой, перегородили реку и переправа вот-вот будет готова. Вода бурлила, пыталась сдвинуть брёвна, увлечь их за собой. Но нет, брёвна были сцеплены между собой прочной магической нитью. Эльвур понял, что именно сейчас нужно нанести удары по будущей переправе. Архимаг, с всклокоченной бородой, стоял с закрытыми глазами, его движения повторяли многие сотни магов. Эльвур усмехнулся: молебен у них такой или они так медитируют? Дети, малые дети, дорвавшиеся до Силы, и теперь не знающие, что с ней делать. Врага нужно бить, и этим расставить точки над «и». Нанести несколько ударов, разрушить переправу.
     Местных магов Эльвур отказывался понимать. Впрочем, как и Королеву. Кто ей и что там наплёл – неизвестно, но голова дана не для того, чтобы носить шляпки.
      Эльвур посмотрел скульптуру основателя Мартистилла, и не поверил своим глазам: к руке скульптуры, которой он указывал на город, верёвкой был привязан жезл повелителя тёмных сил. Инвур, Инвур! Когда же он успел всё это сделать? И самое главное – для чего? Эльвур подошёл к брату в тот момент, когда Инвур открыл глаза и, казалось, с удивлением смотрел в никуда.
     — Первый раз такое вижу, брат! – восторженно произнёс некромант. – Ты можешь представить гигантскую косу, эдак, метров сто-сто пятьдесят длинной? Представил? Вот такая коса прошлась по войску орков, брат, от них остался прах. Ужас даже для меня! Это какой же силищей обладает наш друг? Обрати внимание на местное светило и на жезл, который ты, как я понял, уже заметил. Альтара прибыла, чтоб ей пусто было! Когда она уже нажрётся человеческих жизней? Тьфу на неё!
     Эльвур поднял голову вверх, прикрыл глаза рукой. Да, на Альдобарасе был виден чёрный серп, который становился всё больше и больше. Жезл сменил цвет набалдашника с бледно-зелёного на ярко-красный. Демоница прибыла в Мир, которого нет, чтобы сделать его навсегда мёртвым. В Мир, где будет дуть ледяной ветер, своим завыванием прославляющий Царство Мёртвых и имя Альтары-живодёрки. По оборонительной стене прокатился вздох изумления — мёртвые орки открыли глаза, в которых плескался огонь из Царства Мёртвых. Раздался звук огромного барабана. Орки, в такт ударам барабана, рукой били себя в грудь. Пауза, удар в грудь, звук барабана. Удары в грудь стали чаще, раскат барабана превратился в монотонный гул.
     «Уг-арх» ответили на это скелеты. Они, как на учениях, сделали перестроение из одной шеренги, в шеренгу по двое. Через одного умертвия сделали шаг назад, передние присели на колено, выставив пики в сторону реки. Берег реки стал похож на ощетинившегося ежа. Эльвур посмотрел на магов, по достоинству «оценил» представление, которое архимаг и его подчинённые демонстрировали жителям города. Инвур пронзительно засмеялся, улыбнулся и Эльвур. Маги выстроились клином по десять человек, положив руки на плечи впереди стоящих. Прошло несколько минут, и с острия клиньев полетели...Эльвур отвернулся, чтобы не видеть это красочное представление.
     В сторону переправы летели десять огненных шаров. Достигнув середины реки, шары упали на брёвна, которые с удовольствием вобрали энергию, влитую в каждый шар. Лёгкий пшик и архимаг открыл от удивления рот. Пауза. Опять десять шаров. Пшик. Волны смеялись над одарёнными, река возмущённо зашипела.
     «Королева, Королева с нами, Королева на стене», – раздались крики.
     Эльвур оглянулся, кивнул Королеве, потом стал смотреть за развитием событий. Орки, последний раз ударив себя в грудь, начали шагать по брёвнам-топлякам. Маги в очередной раз произвели на свет громкий «пшик», разошлись в стороны, что-то громко обсуждая. Архимаг Зондорс закрыл глаза. Эльвур перешёл на истинное зрение. Самое обычное плетение «молния». Ну и куда он её направит? Неужели опять в сторону брёвен? Да, так и есть! Несколько брёвен ушли под воду, в воду, с открытыми глазами, ушли несколько сотен орков. Нет, ну не идиот архимаг? Кто его учил воевать!?
     — Инвур, мне нужна твоя энергия. Совсем немного, – произнёс Эльвур, работая с плетением первого, наивысшего уровня сложности. Инвур подошёл к брату, прикоснулся к его плечу. Эльвур вздрогнул, когда чужеродная энергия, выжигая энергетические каналы, прошла по телу волной. Маг, из взаимоисключающих стихий, создавал плетение, которое маги старались не использовать. А если и использовали, то очень редко и с большой предосторожностью.
     — Её Величество очень сердито на архимага, Эльвур. – услышал маг голос Инвура. – Она разгневана. Ах, как мне нравятся женщины во гневе! Они страстные и неукротимые в постели, похожи на разъярённых тигриц!
     — Дурак ты, Инвур! – сказал Эльвур. – Будем дома у папеньки, он тебя вмиг вылечит от дурацких шуточек. Я готов, все в сторону!
     Орки были на середине реки, когда высоко в небе прозвучал протяжный звук грома. По оборонительной стене прошла дрожь, людям показалось, что каменный пол уходит у них из-под ног. Альдобарас был уже на половину закрыт чёрным серпом. Через несколько секунд в небе раздался звук, похожий на звук рвущегося грубого холста. Последующий раскат грома оглушил людей, лошади, привязанные к коновязи, отчаянно заржали. Берег реки, трава, земля, оборонительная стена, здания в городе покрылись изморозью. Люди смотрели на безоблачное небо, с которого летели снежинки. Со стороны могло показаться, что Эльвур просто взмахнул рукой. Прошло около минуты и в голубом небе образовалась чудовищных размеров, медленно вращающаяся багровая туча.
     В центре тучи образовалась гигантская воронка, вращающаяся в противоположную сторону. Сложное плетение с каждой минутой набирало чудовищную мощь. Поднялся ураганный ветер, подхвативший с земли снежинки, сухие листья и мелкие камни. Яркий свет Альдобараса затмила яркая вспышка света, на небе появилась новая звезда. Вспышка света, и мир погрузился во мрак. Земля задрожала, люди не смогли устоять на ногах. Над миром распростёрла крылья ночь. Лишь в одном месте возникали всполохи багрового света. По краю воронки пробежала череда искр, из центра воронки к земле устремилось множество ветвистых молний.
     В свете молний было видно, как сражаются две мёртвые армии. Орки рвали на части скелеты, те, в свою очередь, мастерски орудовали пиками, насаживая на них тела зеленокожих гигантов и сбрасывали их в реку. Мёртвые сражались с мёртвыми за право живых жить.
     Молнии между собой переплелись, образовав толстый жгут. Он вошёл в воду, несколько секунд ничего не происходило. Потом произошло что-то невообразимое: на середине реки вода взметнулась вверх. Огромный фонтаны воды поднялся на высоту оборонительной стены. Сколько их было, взрывов и взметнувшихся столбов воды, потом никто не смог вспомнить. Десятки, сотни!?
     На небе золотом вспыхнул Альдобарас, от яркого света люди закрыли глаза. Потом они увидели дно реки. Вода откатилась на берег, на возвышение, на котором стоял город. Вал воды застыла на месте неподвижно, и потом, набирая скорость, сметая всё подряд на своём пути, выплеснулась на противоположный берег реки. Молнии хлестали беспрерывно. Они попадали в реку, били в землю противоположного берега, уничтожая всё живое и неживое. Земля покачнулась, задрожала, во многих местах образовались гигантские трещины, принимая в себя то, что вынесла гигантская волна реки. В трещинах исчезли скелеты, орки, брёвна, многовековые деревья, кустарники. Гигантская волна откатилась обратно, её разбег был уже гораздо тише, река начала успокаиваться. Берега оказались девственно чистыми.
     — Вот это я понимаю магия! – сказал капитан Орлвик. – У наших магов, да и не только у них, штанишки мокрыми стали. А когда это светопреставление закончится? Вроде и сражаться уже не с кем.
     — Сейчас Эльвура поставит жирную точку. Желательно закрыть уши руками и открыть рот, – произнёс Инвур.
     Громыхнуло так, что по кладке нескольких сторожевых башен пошли трещины. Ослепительно сверкнула молния, ударяя куда-то в заросли леса. Стало оглушительно тихо.
     — Брат, какого лешего ты «Око дьявола» сплёл? Даже Инвур, Повелитель тьмы, почувствовал дрожь в коленях!
     — Да, с энергией я явно переборщил, брат. Ты уж меня извини. Я и сам испугался.
     Осень. Голубое безоблачное небо, яркий Альдобарас, тихий ветер. Впервые за несколько суток люди улыбнулись друг-другу. На какой-то миг город накрыла тень. Существо, облетев город, устремилось вверх, в безоблачное небо.


Глава 5



     Я сидел на выступе скалы, далеко выдающейся в море. Спокойное море, так, по-моему, его называют люди этого Мира. Я наблюдал, как корабль людей заманил в ловушку целую эскадру гунров-завоевателей. Великолепные мореходы, превосходные воины, сильные и выносливые люди. Почти люди. Одно в них плохо – тяга к разрушению всего. Гунры грабили, убивали, но только вдалеке от своего дома. Дальние острова, дом гунров, они оберегали. В этот дом вход был закрыт всем без исключения. Но не для меня. Я не один раз посещал острова, но не из-за любопытства, а из-за моих обязанностей.
     Люди не понимали самого главного: нарушая целостность тончайшей пелены, разделяющей мир людей и Тёмное царство, как они называли мой мир, они рискуют навсегда потерять свой дом, свою маленькую Вселенную. Приходилось убивать людей, которых называли некромантами, разрушать их храмы и залы жертвоприношения. Много ли я пролил крови? Да, на создание четвёртого Мира хватило бы точно. Я обратил внимание на парня, молодого мага, который расположился на берегу моря, выжидая удобный момент, чтобы применить боевые плетения. Интересно, где его обучили такому мастерству?
     Вот и развязка маленькой войны. Корабль людей всё-таки заманил несколько кораблей гунров в небольшой залив, маг поджег последний корабль, отрезал путь отступления авангарда, стал уничтожать корабли. Грамотно, ничего не скажешь. Что-то мне подсказывало, что этот светловолосый маг – военный человек. Слишком много у него для простого смертного самообладания и выдержки. Да, забыл ещё об одном его важном качестве – о хладнокровии. Это надо же, какой урожай собрала бы моя сестричка Альтара, если бы не я. Мучили меня угрызения совести в данный момент? А что такое совесть и сострадание к ближнему? Не помню и не хочу вспоминать. Не для меня это всё.
     Раны на теле затянутся и можно отправляться в путь. Вот только где мой путь и мой мир? В каком из них мне придётся затаиться, пока не утихнет буря из-за гибели моей сестрички? Почему гибели? Я совершил убийство, самое настоящее убийство, и поэтому родственники будут меня искать, пытаться уничтожить правдой и неправдой. Вон, в одном их миров, даже братство существует. «Братство Двух». Одна эмблема чего стоит: два черепа, две змеи, два скрещенных кинжала. Ох, люди! Всё бы вам дурачить себя и других. Странные вы, люди.
     Рядом со мной на выступе сидит мумия древнего мага. Мага-правдоведа. Они, как и люди из «Братства Двоих», стараются уничтожить людей, в которых течёт кровь Проклятых. То есть, кровь моих родственников. И их пришлось убивать. Здесь третьего не дано: или ты или тебя. Сантименты никогда ещё никому не помогали, только мешали. Нужно быть жёстким и ещё раз жестоким, тогда ты добьёшься всего в любом из Трёх миров. Ладно, Панар, как называли светило местные жители, медленно садился за горизонт, пора навестить Дальние острова, логово некромантов. Нужно навести там порядок, восполнить запасы тёмной энергии.
     Когда ещё я побываю в своём обличье? Возможно, через несколько сотен лет. Нужно возвращать парня, в котором течёт моя кровь, к жизни. Пусть спокойно живёт, а я.…я опять буду прозябать в каменной пещере с низким сводом, при большом количестве чадящих факелов, в мёртвом теле. В условно мёртвом. Нужно переждать бурю после убийства Альтары. Всё успокоится, и я опять воскресну и наведу порядок в Трёх мирах, в которых обитают люди. Мне пора!
     Маг-правдовед смотрит безразличными глазами на происходящее, и на то, что я делаю шаг с отвесной скалы. Рывок, мои крылья, которым досталось в битве с Альтарой, раскрываются. Я делаю круг над местом сражения, вижу, как корабли гунров горят, идут ко дну. Выживших на кораблях нет. А нет, корабль, один из многих, спешит убраться подальше, чтобы донести страшное известие родственникам на Дальних островах. И тут молодой маг поступил правильно: гунры не любят известия о поражениях, они любят новости о своих победах.
     Взмах крыльями, я смотрю сверх вниз на материк, на котором обосновались люди. Города, сёла, деревни, портовые города. Ото всюду поднимается чёрный шлейф, сотканный из эманаций боли, страданий, предсмертных мук. Так было всегда, во все времена, так будет продолжаться, пока в Трёх мирах существуют люди, пока существуют пороки: страх, жадность, зависть, тяга к богатству, ненависть к ближним своим. Панар последние секунды над горизонтом, его лучи тонут в водяной глади, на небе появились две сестры, ночные блудницы – две красавицы, две соперницы. Великолепная Токана и её младшая сестра Идель.
     Спутницы планеты Гаррол имеют яркую внешность. Токана – нежно-розового цвета, Идель же насыщенного фиолетового. Несколько взмахов крыльями, земля остаётся далеко внизу. Сверху только звёзды, Токана и Идель. Если сейчас какой-нибудь звездочёт смотрит на звёзды, он от увиденного вздрогнет: яркие звёзды на какой-то миг подёрнутся дымкой, как будто их закроют крылья какого-то существа. И звездочёты будут правы. А вот и Дальние острова, откуда вверх, в Тёмный мир, поднимается запах крови, тлена, боли, тянется сгусток чёрной энергии. Логово некромантов, рассадник недочеловеков, считающиих себя Божествами, Создателями Вселенной.
     Ну-ну! Давно не был здесь. Триста двенадцать лет. Ровно столько прошло с тех пор, как я был проклят сродственниками из-за предательства Магды и того, кого я сегодня встречу. Я отчётливо вижу гигантскую пентаграмму, испускающую слабый, бледно-розовый свет. Как удачно я здесь появился: эту звезду некроманты задействуют очень редко, значит, сегодня у чёрных магов праздник и я на нём в качестве почётного гостя. У меня мгновенно в голове возникает план, я удаляюсь на небольшое расстояние от монастыря с огромной пентаграммой, опускаюсь ногами на землю. Теперь нужно выйти на дорогу, ведущую к монастырю.

      ***

      По грунтовой дороге медленно тянутся повозки, на которых установлены клетки. Стальные прутья клеток отполированы тысячами человеческих рук, которых перевозили в клетках из портовых городов гунров в монастырь О-Кош-На. Самый крупный монастырь чёрной братии, расположенный в центре острова О-Ра. Остров мёртвых, так его называют. И люди и гунры. Дорога поднимается на небольшую возвышенность, чтобы потом опуститься в живописную долину Чёрного Света. Живописной долина была исключительно для людей и местных жителей, которые видели прекрасное только в смерти, в разрушениях.
     Поля, заросшие дикорастущими тюльпанами багрового цвета с чёрной траурной каймой лепестков, почва цвета ржавчины и угрюмые одинокие скалы, напоминающие человеческие пальцы, пробившиеся через слой безжизненной земли. Редко попадаются деревья с уродливыми, перекрученными несколько раз стволами. Листья деревьев ядовито-зелёного цвета, своей формой напоминают небольшие остро заточенные лезвия ножей. На многие сотни километров вокруг – ни одного источника воды. Вода, поднимающаяся из земли на поверхность, имеет запах тухлых яиц. Вода кипит, распространяя вокруг запах зловония.
     В этой долине монахи построили монастырь. Два раза в год в нём проходит обряд жертвоприношения всем известным Тёмным Покровителям. В течении трёх суток, без перерыва на отдых, тысячи монахов лишали жизни десятки тысяч людей, которых гунры-мореходы захватывали в плен по всему необъятному миру живых. До монастыря осталось меньше часа пути, когда конный разъезд отряда сопровождения каравана пленников заметил одинокую фигуру человека, бредущего по грунтовой дороге в сторону монастыря. На вопрос всадников, кто такой и зачем он идёт в сторону священного места, старик, в поношенном длинном грязном рубище, промычал что-то нечленораздельное, показывая рукой на рот.
     Гунры засмеялись, один из них ударил старика по голове плоской частью меча, обмякшее тело погрузили на повозку с пленниками. Всадники ещё долго обсуждали произошедшее, не переставая удивляться человеческой глупости. Добровольно идти туда, где в ближайшие часы твоё тело превратят в окровавленный кусок мяса. Это ли не человеческая тупость?
     Настоятель монастыря, старый Монх-Гу, миновал череду залов, коридоров, спустился по ступеням лестницы во двор, где в самом центре возвышалось каменное изваяние той, кому монахи преклоняли колени, приносили в жертву тысячи людей. Огромная статуя, высеченная из светло-зелёного камня кар-утук, возвышалась над землёй на двадцать метров. Несколько десятилетий монахи трудились не покладая рук, чтобы Богиня Смерти, красавица Альтара, заняла в монастыре почётное место. Скульптура Богини находилась на возвышении, расположенному по центру огромного, пока пустого бассейна, отделанного светло-зелёным камнем, куда будет стекаться во время обряда кровь жертв.
     Когда крови наберётся достаточное количество, вверх устремятся струи красного цвета, омоют фигуру Богини Смерти и она явится в этот Мир с новыми наставлениями, поручениями. Многим монахам не удастся избежать наказания мудрой Богини, так как видит души людей, от неё невозможно что-то скрыть. Настоятель монастыря шаркающей походкой, припадая на левую ногу, обошёл бассейн, повернулся лицом к скульптуре Богини и вздрогнул. Альтара смотрела на старого Монх-Гу устало и обречённо. Богиня всем своим видом показывала, что она смертельно устала и ей уже безразлично, что произойдёт в монастыре.
     Прошептав молитву преклонения перед Альтарой, старик, сгорбившись, приблизился к воротам монастыря, через которые проехала первая повозка с жертвами. Монах цепким взглядом осматривал каждого человека, отмечая, что караванщики потрудились на славу: среди тысячу двухсот человек настоятель не увидел ни одного измождённого лица, все люди были довольно-таки упитанными. Жертвы смотрели на настоятеля глазами, лишёнными всякого смысла. Сказывалось действие отвара травы нароны, которым пленников поили каждые шесть часов.
     В сердце монаха-настоятеля кольнуло ледяной иглой, по телу разлилась дрожь и неприятное предчувствие. Глаза Монх-Гу встретились с глазами старика. Длинная спутанная борода до груди, белоснежные волосы со следами запёкшейся крови и глаза…глаза, в которых была Бездна, глаза, в которых плескался огонь Преисподней. Спросив у старшего каравана о старике, настоятель получил пространный ответ. Идти добровольно в монастырь? Нет, здесь было определённо что-то не то. Но чинить разбирательство со стариком времени не было. Пленников погнали в специальный загон, возле входа в который в каждого насильно вливали отвар травы нароны.
     Старик выпил порцию отвара, оглянулся назад, посмотрел на Монх-Гу. Покачав головой, он зашёл в загон, за ним закрыли двери. Через час монахи выгнали из загонов три тысячи человек, и, подталкивая их древками коротких копий, погнали их, как скот, к месту проведения обряда жертвоприношения. К священному алтарю, к огромной пентаграмме. Токана и Идель, чтобы не смотреть на непотребство, творимое людьми, спрятались за облака. Они знали, что сейчас произойдёт в монастыре, и им это было не интересно.
     Пентаграмма состоит из двух кругов – большого и малого. Большой около ста метров в диаметре. Малый, в который была вписана перевёрнутая звезда, был около шестидесяти метров. Контуры кругов и звезды – углубление в камне в форме желобов. Сейчас они слабо испускали багровый свет, им нужна была кровь людей. И тогда звезда, круги вспыхнут ослепительным кроваво-красным светом, кровь по жалобам соберётся в огромную нишу и уже оттуда маги её направят в сторону скульптуры Альтары, в бассейн.
     Настоятель монастыря, поддерживаемый под руки своими помощниками, поднялся по ступеням лестницы из чёрного камня на верх помоста, сел в кресло. Он взмахнул рукой, над монастырём разнёсся звук огромного тамтама. Второй взмах руки, и монахи, достав из карманов чёрных мантий небольшие стеклянные бутылки, выпили их содержимое.Монх-Гу обвёл взглядом людей, стоявших вдоль линии большого круга, довольно улыбаясь. Скоро Альтара получит огромное количество энергии, состоящей из эманаций боли и страха людей. А взамен Богиня Смерти дарует старому монаху несколько лет спокойной жизни, в которой не будет места боли и болезням.
     Монахи расположились по линии малого круга. Они опустились на колени и стали раскачиваться из стороны в сторону, напевая протяжную мелодию. Тамтам стал звучать громче, монахи опустили головы, лбами коснулись земли. Ещё раз осмотрев людей, головы которых были опущены вниз, Монх-Гу приподнялся с кресла, не поверил своим глазам. Старик, тот самый старик с белоснежной бородой, стоял возле большого круга и улыбался.
     У настоятеля предательски задрожали ноги, он откинулся на спинку кресла. Монах узнал эти глаза, в которых плескался огонь Преисподней, глаза, через которые можно было заглянуть в Бездну. Монх-Гу, указывая рукой на старика, попытался отдать команду, чтобы его уничтожили, но язык не повиновался, тело старика онемело и превратилось в камень. Старик, оттолкнув монахов, остановился в центре звезды пентаграммы, посмотрев на Монх-Гу.
     — Ну что, старый, вот и свиделись. Прошло больше трёх веков, а ты ещё влачишь своё жалкое существование, портишь воздух, убиваешь людей. Ты так и остался верен той, которую я сегодня убил.
     Старик взмахнул рукой, настоятель почувствовал, что теперь сможет отвечать на вопросы того, кого боятся во всех Мирах.
     — Зачем ты здесь, Изарб-аташ?
     — Зачем я здесь? – Старик засмеялся. – Я хотел убедиться, что в этом монастыре происходят обряды жертвоприношения, хотел посмотреть тебе в лицо, предатель. Или ты забыл о своём сговоре с Магдой? Вы предали меня, Монх-Гу, и я из-за вашего предательства потерял очень много. Впрочем, кому я всё это рассказываю?
     — Ты же мог уничтожить монастырь взмахом крыльев, Неназываемый! К чему представление с жалкой личиной, в которой ты находишься?
     — Мог бы, конечно же, мог, монах. Но за те сотни лет изгнания, я многое переосмыслил. Зачем мне убивать вместе с тобой и вместе с твоей братией людей? Тысячи людей! На мне и так слишком много крови, монах. Этой кровью можно наполнить целое озеро, Монх-Гу. Нет, хватит! С меня довольно!
     Пентаграмма вспыхнула ярким багровым светом, в центре звезды возник смерч из огня. Спустя мгновение, на месте старика стоял человек, облачённый в облегающий костюм, переливающийся фиолетовым цветом. За спиной человека распахнулись огромный перепончатые крылья, в правой руке он держал копьё огня, в левой – огромный серп, отбрасывающий в стороны огненные всполохи.
     — Я вот что придумал, Монх-Гу. Ты своими руками уничтожишь то, что очень долго создавал и чему посвятил свою жизнь. Подойди ко мне, Монх-Гу!
     Настоятель, против своей воли, поднялся с кресла, опустился по ступеням лестницы, подошёл к Неназываемому. Тот протянул ему копьё из огня и показал серпом на монахов.
     — Убей их всех, старик! Я знаю, что здесь немало твоих родственников. Детей, внуков, правнуков. Казни их, Монх-Гу, они тебя ждут! Они жаждут смерти, монах! Ну же! Вперёд! Ты сейчас по-настоящему поймёшь, что такое потерять близких людей и тех, которые были тебе дороги.
     Настоятель почувствовал, как по его щекам потекли слёзы. Он взял в руку копьё, закричал от боли. Ладонь обожгло огнём, кожа и мышцы сгорели, кости обуглились. Монх-Гу протыкал копьём монахов, и они превращались в пепел. Монх-Гу рыдал в полный голос, проклиная того, кто уже давно был проклят во всех Мирах. Он уничтожал сотни монахов, тысячи и слышал громкий смех Неназываемого. Монх-Гу пришёл в себя тогда, когда из монахов никого не осталось в живых. Люди, которых собирались принести в жертву Богине Смерти, подняли головы, в их глазах настоятель монастыря прочитал свой смертный приговор.
     — Ты, старик, не всю работу сделал, – услышал монах голос Проклятого. – У тебя в руках оружие, а скульптура Альтары-живодёрки ещё на месте. Иди, разрушь её, потом принимайся за монастырь. Не оставь здесь камня на камне. Ну а потом – люди тебе будут и судьями, и палачами. И не надейся на копьё огня, в борьбе с людьми оно тебе не поможет. Чего стоишь? Вперёд! Ломай, круши! Ведь это было твоей мечтой. Прощай, монах!
     Люди приходили в себя, действие одурманивающего отвара ослабло. Пленники увидели, как оттолкнувшись от земли взлетела фигура человека с огромными чёрными крыльями.

     ***

     Огромная огненная воронка, россыпь звёзд, движение планет, Вселенная, пещера с низким сводом, сотни коптящих факелов. Человек в синем костюме выдохнул воздух, грузно осел в каменном кресле, его глаза безжизненно смотрели на каменный стол, где не так давно лежало тело той, которую он любил. Условно мёртвое тело. Множество коридоров с низкими потолками, звёздное небо, пещера на склоне горы, огонь красного цвета с траурной чёрной каймой, первый, тяжёлый вдох, который раздувает искру жизни в молодом, здоровом теле.

     ***

     ...огонь красного цвета с траурной каймой, первый, поэтому самый тяжёлый вдох. Лёгкие натружено работают, сердце в груди набатом, оно разгоняет по телу кровь. Теперь поглубже вдохнуть воздух, чтобы в глазах синие искры. Ещё вдохнуть воздух, ещё. Мозг не хотел приходить в норму, он с упрямством маньяка подсовывая мне чьи-то воспоминания. Огромная звезда, огни в пещере, седоволосый мужчина, рассматривающий себя в зеркале воды, сражение на море, горящие корабли, высохшая мумия...зачем мне эти воспоминания? Тело затекло, занемело, но я через «не могу» и «мне же больно», я попробовал подняться на ноги. Создатель всемогущий! Это что, мои руки? Голова трясётся, как параличная, глаза никак не могут сфокусироваться на чём-то определённом.
     Но я знаю, что это пройдёт, всё это временное явление. Главное в нашей жизни – переступить через черту, которая называется слабостью, взять себя в руки и сделать то, что ты обязан сделать. Дашь слабину и всё, ты пропал, тебя нет среди твоих друзей, никто тебя не вспомнит и та грань, которая разделяет Мир живых от Мира и Царства мёртвых – меркнет, ты зависаешь между небом и землёй, не зная, где верх, где низ, ты уже не можешь отличить правду от лжи, чёрное от белого.
     Я должен себя перебороть, встать, прикусив до крови губу, сделать первый шаг. Кровь разойдётся по венам, привнесёт жизнь в каждую клеточку тела, омоет мой воспалённый мозг и тогда уйдут все ненужные воспоминания, и тогда я останусь один на один с жизнью. Я верю, что выйду из поединка с ней победителем. Иначе – никак, иначе вся жизнь теряет смысл. Я ищу рукой опору, мне нужен небольшой уступ, мне нужна веточка, травинка, мне нужна маленькая надежда на то, что я стану таким, как прежде. Я – человек, я – могу! И это для меня сейчас самое главное.
     В мою руку ткнулось что-то мягкое и тёплое. Бездна! Я ничего не вижу! Лошадь? Откуда ей здесь взяться? Меня пробирает дрожь от понимания того, что, возможно, моя память по какой-то причине стёрта. Если это так, то я превращусь в вечного странника, буду искать дорогу домой, и я не уверен, что когда-нибудь её найду. Я поймал рукой поводья лошади, намотал их на руку, встал. Шаг, меня качнуло влево, шаг – я падаю. Опять что-то мягкое ткнулось в плечо, словно подсказывая мне, чтобы я поднялся на ноги и ещё раз попробовал сделать шаг.
     Попробовал, упал. Встал, опять шаг. Стою. Ещё один шага. Отпустил поводья и почувствовал, как забурлила в венах кровь, зрение стало приходить в норму. Шаг, присел, встать! Вот и выход из пещеры. Ночь. Слабый ветер холодит кожу, пробирается под одежду. Ничего, так даже лучше. Что-то горячее попало мне на шею и медленно стекло под рубашку. Что это? В свете красного огня я увидел, что из глаз чёрного жеребца текут слёзы. Они обжигают мою кожу, заставляют меня задуматься – кто я такой и почему жеребец плачет? Я погладил голову чёрного красавца, он всхрапнул и, как мне показалось, успокоился. Он спокоен, значит со мною всё будет нормально. Я, во всяком случае, в это верил.

      ***

      — Не плач, Люф, не надо! – произнёс Эльвур, понимая, что находится на грани срыва.
     — Я не плачу, в глаз что-то попало.
     — Плохо, что с нами нет Верда. А может быть, это и хорошо. Пускай Альда навсегда для него останется живой, – тихо сказал Инвур, наклоняясь над могилой, поправляя цветы. – Меня удивляет, на что способна любящая женщина. Бросить дом, отправиться неизвестно куда.
     — Этим и отличается женщина от мужчины. – произнёс Магдор, посмотрев в чистое осеннее небо.
     Куда он смотрел? Возможно, искал глазами того, кто должен быть здесь и сейчас, он искал в небе создание, которое парило бы в небе с распростёртыми чёрными крыльями. И так же, как и собравшиеся на кладбище мужчины и девушка, скорбел бы о Альде. Эльвура перекосило, когда он вспомнил слова мага-лекаря: «Вкралась чудовищная ошибка. Каждый человек способен на ошибку». Нет, понять подобное нельзя. Кто-то допустит ошибку, которую можно исправить – допустимо, но сделать чудовищную ошибку, списать недомогание на осложнение после ранения, не понять того, что виной болезни может стать воспаление в лёгких от переохлаждения? Нет, это уже не ошибка, это халатность. За это нужно человека судить.
     — Ну что, друзья мои, пришло время определиться, куда нам дальше двигать. – Эльвур обвёл взглядом сидящих за столом. – Открою секрет, который мы с братом узнали на кладбище от призрака-мага. Вернуться в наш мир мы смогли бы при условии наличия в одном месте трёх перстней. Хотелось бы услышать мнение каждого. Люф?
     — Мне всё безразлично. Я уже второй день не чувствую, что Магда ко мне привязана. Или я к ней, не разберёшь. Как по мне, так нужно двигаться дальше, зачем нам этот город в Мире, которого нет?

     — Поддерживаю Люфа, – произнесла эльфийка. – Если нет способа вернуться в свой мир, нужно искать способ перейти в Третий мир, а там уже...думать, что и как. Мне этот мир не нравится, если честно.
     Инвур задумался, потягивая из бокала вино. Он посмотрел на эльфийку, Люфа, потом сказал:
     — Брат, мы хотели помочь Верду, у нас была цель в нашем путешествии – попасть в Стримгим, в наш родной город. Верд непонятно в какой пребывает ипостаси, вернуться в свой мир – нельзя. Я, пожалуй, соглашусь и с Анариэль и с Люфом.
     К столику в кафе подошёл Магдор в сопровождении седовласого, высокого и стройного мужчины. Эльвур определил сходство этих людей. Магдоры были похожи друг на друга, как братья. Естественно, с большой разницей в возрасте. Поздоровавшись с присутствующими, тан Магдор-старший перешёл к делу.
     — У меня с сыном никогда не было секретов, поэтому я знаю, кто вы, уж не обессудьте. Только как вас называть? Кар-а-таны – неправильно, я считаю...
     — По имени называйте, тан Магдор. Так будет лучше для всех, — ответил за всех Эльвур. – У нас одна проблема вроде как исчезла, появилась другая.
     Магдор-старший поднял руку.
     — Я в курсе. И о башне в форме спирали тоже. Я интересную книгу с собой захватил, – пожилой маг положил на стол книгу, открыв её на первой странице.
     — Какая странная у вас книга, тан! – задумчиво произнёс Эльвур, пробуя перелистнуть страницу. – На вид – книга приличного объёма, но в ней лишь одна страница. Нарисовал художник башню мастерски, но что это за десять символов, изображенных под рисунком?
     — В этом и заключается загадка этой книги, – ответил Магдор-старший. – Первый символ изображает точку. Второй – человека, самого обыкновенного человека. Третий – человек, ударяющий себя в грудь кулаком. Четвёртый символ изображает женщину с ребёнком на руках. Два символа безвозвратно испорчены, попавшей на страницу водой, или чем-то другим. Седьмой изображает открытую книгу, восьмой – человека, который развёл в стороны руки, словно показывает на происходящее вокруг. Девятый символ легко читается – радостный, улыбающийся человек, а вот десятый – ума не приложу, что на нём изображено. И землепашец, и кузнец, пекарь, человек с оружием, какой-то учёный. Мелко прорисовано, но я рассмотрел десятый символ с помощью увеличительного стекла. Можете мне поверить на слово.
     — Да, интересно всё это разгадать, – Инвур повернул к себе книгу, провёл по символам пальцем. – Они, эти квадратики с символами, выпуклые какие-то. Так и просятся, что бы на них кто-то нажал и тогда…а вот, что тогда – я не знаю.
     — Брат, если бы кто-то о них знал хоть что-то, это не было бы секретом. А откуда, тан, у вас книга? Занятная она, первый раз вижу такую. У нашего отца огромная библиотека и, поверьте мне, книг я видел множество. Нет, точно, такой не видел.
     Магдор-старший внимательно посмотрел на Эльвура.
     — Время для загадочной истории, которую я пережил за сто десять лет. Это было давно, когда я был таким же молодым, как мой сын. Кстати, сынок, закажи папе и нашим гостям хорошее вино, сыра, зелени и ещё чего-нибудь. Ты эту историю знаешь, так что займись нашим ужином. Так вот, это произошло ровно шестьдесят лет тому назад. Осень, промозглая погода, по подоконнику барабанит ледяной дождь. Я сидел у камина, читал, не помню уже что. Но это и не важно. Наша собака изошла на лай, кто-то постучал в окно. Я этому очень удивился: у нас был в то время пёс, что во двор никого бы не пропустил. Я прошёл к двери, открыл её, но никого не увидел. Возле порога лежала эта книга, завёрнутая в плотную, но уже раскисшую бумагу, и записка.
     Принесли заказ, Магдор-старший замолчал. Он налил в бокалы вино, сделал большой глоток, продолжил рассказ.
     — Записка, к моему сожалению, после прочтения рассыпалась в прах. Но я запомнил её содержание наизусть. Там говорилось, что ровно через пятьдесят лет у меня произойдёт встреча…
     Магдор-старший, откинувшись на спинку стула, улыбнулся.
     — Неужели с нами? – произнёс карлик.
     — Именно, Люф, с вами. В записке было описание вашей компании. Там было написано так же, что, разгадав эту загадку, – Магдор-старший постучал пальцем по странице, – вы найдёте способ попасть в Мир, из которого вам будет открыта дорога домой. И отдельное послание для Повелителя тёмной стихии. Там было написано: «бойся тени себе подобной, выходя на улицу».
     Инвур поперхнулся вином, Люф ударил по его спине.
     — Тени, подобной себе, себе подобной, – Эльвур перебирал в голове всевозможные варианты.
     — Некроманта Инвур должен бояться, кого же ещё! – сказала Анариэль. – Всё очевидно.
     — А ведь точно, брат, – Инвур посмотрел по сторонам. – Некромантов ещё называют «теневиками». С этим мы разобрались. Нужно загадку разгадать. Так-с, нужна бумага и карандаш. У меня в голове кое-что появилось.
     Магдор-старший достал из поясной сумки лист бумаги, карандаш, нарисовал на нём десять квадратов.
     — Так, первый квадрат пока пустой. Во втором пишем – человек. В третьем – человек, ударяющий себя в грудь. Что это? Я, есть, какое-то утверждение?
     — У нас на родине этот знак обозначает личность, достойного человека, – предложил свой вариант Инвур. – Так маги-добродеи изъяснялись.
     — Хорошо, так и запишем, – согласился Магдор. – Четвёртый, я думаю, может изображать только одно: рождение ребёнка или жизнь. Так и запишем – жизнь. Два пустых квадрата, а вот седьмой – знание, изучение, познание чего-то. Так, все три значения записали. Восьмой – человек разводит руки в стороны. Значений много, но думаю, что это или всё вокруг, или просто – всё. Записано. Девятый квадрат – радость, удовольствие. Есть такое дело. Десятый квадрат – много значений. Кто что думает об этом?
     — Все люди занимаются обустройством быта других людей. Кормят, кузнец выковывает что-то, человек охраняет человека, опять же – его быт. Учёный старается придумать что-то, что облегчает существование человека, его труд. Однозначно, десятое значение – быт человека, – сказал Эльвур. – Но много пропусков. Что у нас получается?
     — ...человек…достойный, уважаемый...жизни...два пропуска…познание...всё…радость…бытие, – произнёс задумчиво Магдор-старший. Он заглянул в кубок, в глиняный кувшин, сделал заказ.
     — Мудрое решение, тан, – одобрительно произнёс Инвур. – У нас был один король-мудрец, который как-то сказал: «Кто выпил кубок винный, тот не повинен уж ни в чём. И дальше он познает счастье...»
     — Стоять! Инвур, ты можешь полностью произнести стих мудреца?
     — Да пожалуйста, брат. Вот он: «Тот человек достоин жизни, который смог познать всю радость бытия». Ого, вот это да! – сказал Инвур. – Вот она, разгадка!
     — А ведь точно. Очень похоже на разгадку, – Магдор сверху записанной строчки стихотворения нанёс цифры, пронумеровал слова. – Да, это оно! Странно, что в нашем Мире такого нет изречения, хотя мудрецов предостаточно! Теперь всё без пропусков. Ну что, пробуем?
     Пожилой тан сверялся с записями и нумерацией квадратов. Наконец, он положил книгу на центр стола и нажал на десятый квадрат. Несколько секунд ничего не происходило, потом рисунок начал меняться, основание башни укрупнилось, приблизилось, появилась дверь. В замочной скважине находился ключ, который сделал несколько оборотов, дверь открылась. Сидящие за столом не произнесли ни слова. Рисунок опять стал прежним, без двери и без ключа.
     — И? – разочарованно произнёс Люф, сидящий на спинке стула. – Что дальше?
     — А на рисунке вы видите знак крови? – спросила эльфийка, показывая на центр башни, где была нарисована капля какой-то жидкости или крови. – У нас так обозначают кровь. Эмблема такая у лекарей в Великом лесу, у друидов. Да и у эльфов примерно такая же.
     — Нужно на изображение капнуть кровь. Без разницы, чья она будет? – Эльвур внимательно рассматривал рисунок. – У нас совершенно другой лекарский знак. Готовь палец, Анариэль. Чем бы тебе его проткнуть?
     — Что бы вы без меня делали? Когда я ремонтировал куртку, кстати, когда вы мне десять золотых отдадите, воткнул её вот сюда, – Люф отвернул воротник. – Вот она.
     Эльвур взял в руки не зажжённую свечу, которая находилась в подсвечнике, прикоснулся указательным пальцем к фитилю, появился огонь. Маг некоторое время подержал в пламени свечи иглу, посмотрел на эльфийку. Капля крови скользнула с иглы на рисунок башни, внутри книги–короба что-то мелодично щёлкнуло. Эльвур, не прикладывая особого усилия, перелистнул страницу и сидящие за столом затаили дыхание. А потом раздался...


Часть III. Маяки несбывшихся надежд



Глава 1



     Дорога в никуда. Местность я не узнавал. Чахлый лес, выжженная земля, трава, по которой прошлась гигантская коса. Деревья вместо того, чтобы тянуться вверх, к небу и теплу, сделали несколько оборотов вокруг соси и замерли, затаились с перекрученными стволами, стали похожими на гигантские кусты-переростки. Если захочешь спрятаться в тени, – сделать это будет невозможно. Если только под ветки, стелющиеся над самой землёй, залезать. Земля, когда-то была вполне привычного и нормального цвета, сейчас превратилась в землю пепельно-бурого цвета. А вот небо – загляденье. Бирюзовое, гладкое, безоблачное. Воздух чистый, лёгкие начинают покалывать, когда делаешь вдох полной грудью.
     Судя по дневной температуре, сейчас середина весны. Есть хотелось просто невероятно. Но как назло, я не наблюдал ни одного населённого пункта. Кстати, дорог, даже грунтовых, я тоже не наблюдал. Огромная долина, островки травы, чахлые деревья. Воспоминания вернулись ко мне под утро. Словно на меня вылили ведро воды, вдохнули в меня новую жизнь и понимание того, кто я. Но вот где я, подсказать не удосужились. Сколько мне ехать на Угольке и куда – тоже промолчали.
     Хоть какая-то подсказка была бы. Мол, правильно едешь, скоро будет город, деревня. Но нет, долина с чередой возвышенностей. По правую руку от меня – русло высохшей реки. Если следовать логике людей, в то время, когда здесь протекала река, довольно-таки широкая и глубокая, должны быть основаны поселения. Человек всегда выбирает высокий берег реки и строит дом, выкапывает колодец, сажает деревья, если нет таковых поблизости. Проходит время, и на высоком берегу реки появляется множество домов. Но что-то я здесь ничего такого не наблюдаю. Нет даже разрушенных зданий и их останков. Ни-че-го! Как и следов пребывания человека. Безжизненный мир?
     Всю дорогу я пытался понять: как я переместился в неизвестный мир, будучи в бессознательном состоянии? Что, или кто, поменял Миры местами, но оставил неприкосновенными пещеру, огонь с чёрной каймой, Уголька, мои вещи? Я вздохнул. Одни догадки, загадки и тишина в голове, отсутствие предположения и каких-либо планов. Просто ехать, просто дышать, любоваться, в кавычках, красотой местного мира. Управлял ли я Угольком? Нет, я отпустил поводья, и чёрный красавчик сам выбирал дорогу.
     Неужели трава стала гуще и больше? А ведь точно, так и есть. Да ещё и земля начала менять свой цвет, приобретая коричневатый оттенок. Впереди – небольшой холм, а за ним… скоро увидим, что за ним. Уголёк перешёл с шага на рысь, потом в галоп, ветер засвистел в ушах и настроение Уголька передалось мне. Всё-таки выжили мы с моим другом, значит, не зря я ночью корячился, падая и вставая, вставая и падая.
     И опять мне показалось, что мой верный конь не касается земли. Такое уже было, я это помню точно. Но куда я мчался тогда на огромной скорости? Нет, не могу вспомнить. Нужные воспоминания вернулись, но вся жизнь состоит из мелочей, из осколков – мозг сам закончил – из осколков бытия, надежд, воспоминаний, грёз. Уголёк вынес меня на вершину холма и остановился. Скорее всего, у него, как и у меня, от увиденного перехватило дыхание. Море без конца и края, ограниченное лишь каймой горизонта и неба. Гомон чаек, грохот прибоя, вода, после удара о скалы, медленно отступает назад, в морскую пучину.
     Остров, маяк. Круглой формы, чуть сужающийся к верху, с навершием восьмиугольной башенки, стёкла которой подслеповато смотрят по сторонам света. Смотровая площадка с перильным ограждением, огромная дверь, отливающая стальным серым цветом. От берега до этих дверей проложена воздушная галерея, достающая опорами дна моря. Красиво, и, одновременно с этим, жутко: галерея, сам маяк, смотровая площадка, остров – основа маяка, находится под толстым слоем соли. С галереи опускаются огромные и бесформенные, замерзшие подтёки морской воды, которые, казалось, замерли навечно. Волны набегают на остров и недовольные убираются восвояси, не зная, как и чем увлечь и остров, и маяк на глубину, где самое место для этого великолепия.
     Из надстройки-башни периодически появляется свет. Свет рождается, чтобы сразу умереть, но в это короткое мгновенье он успевает подарить морякам надежду на благополучный исход плавания. Маяки – луч надежды для всех моряков во всех Мирах. К маяку ведёт небольшой уступ, проходящий по краю обрыва. Уголёк смотрит на меня испуганными глазами, не решается сделать первый шаг. Я спешился, намотал на руку поводья, осторожно пошёл по уступу. Посмотрел вниз, голова закружилась. Поднял голову вверх и остановился, рассматривая небо. Из бирюзового оно превратилось в свинцово-серое и безжизненное. Приближается дождь, это нормально. Не понятно, кто согласится жить в таких условиях на маяке, когда шторм, ненастье, волны захлёстывают здание маяка?
     Скоро узнаем, идти не так и далеко. Шаг за шагом, мы опускались вниз, Уголёк постоянно вздрагивал, когда на него попадали брызги морской воды. Последние метры, я остановился у начала галереи, посмотрел на серую дверь и подумал, что, возможно, напрасно сюда пробирался, мучил Уголька. Но нет. Дверь открылись, показалась фигура, закутанная с ног до головы в чёрный плащ. Меня ждут, в противном случае, никто бы из двери не вышел. Человек держит в руках зажжённый фонарь и передо мною очередная загадка — зачем ему днём фонарь. На улице светло, несмотря на пасмурную погоду. Может, это у их обычай такой?
     Я сделал несколько шагов по покрытой солевой слюдой поверхности галереи, и понял, что всё идёт как-то не так. Ещё несколько шагов, Уголёк остановился, тянет меня назад, но отступать уже нельзя: на узкой, около двух метров шириной галереи, мы не развернёмся. Я – полбеды, но вот мой жеребец…что его так напугало? А, вот оно что! Маяк начал наклоняться вправо, я оглянулся назад. Скалистый берег наклонился влево. Ещё несколько шагов, и мы с Угольком оказались кверху ногами по отношению и к маяку, и к берегу.
     Незнакомец всё также стоял в проёме двери, раскачивая фонарём. Несколько шагов, остановка. Голова кружится не от того, что мы находимся кверху ногами, а от того, что никакого берега позади нас не видно. Скалистый берег и часть воздушной галереи исчезли. Вокруг нас мерцали звёзды, под ногами – не обросшая солью галерея, соединяющая берег и маяк, а узкая, переливающаяся всевозможными красками и их оттенками призрачная дорога. Словно плотный воздух, переплетение струн Вселенной, покрытые мельчайшими кристаллами льда, эта дорога вела к маяку, который по мере приближения к нему менял очертания.
     Хотелось прикоснуться к призрачному мосту, потрогать его рукой, зачерпнуть звёзды ладонью и положить их в карман. Чтобы потом, сидя в уютной кресле-качалке, возле камина, высыпать звёзды на ладонь и рассматривать каждую через увеличительное стекло. Затем взять нить из серебра и каждую звезду нанизать на неё, безо всякой огранки и обработки. Исчезли соляные наросты, маяк из уныло-серо-белого, превратился в белоснежного красавца. Квадратное основание, переходящий в призму. От верха призмы, переливающейся ртутью, вверх уходит колоннада из белого камня, заканчивающаяся горизонтальной площадкой, обнесённой по кругу красивыми перильными ограждениями с балясинами из белого камня.
     На горизонтальной площадке – восьмигранное строение, на каждой грани которого находится огромное окно. В окнах периодически появляется и гаснет свет, который по кругу обходит здание. Это маяк, который я увидел, находясь на берегу моря? Мои глаза видят то, что они видят. Здание плавно переходит в купол, излучающий жёлтый свет. Заострённая часть купола плавно перетекает в белоснежный шпиль, протыкающий звёздное небо. Из места прокола неба, как из дырявого мешка, непрерывной струёй вниз падают всё новые и новые разноцветные звёзды. Часть из них отпускается на купол, чтобы навечно стать его украшением.
     По мере приближения красивого здания, галерея, ставшая не меньше шести метров шириной, выравнивает своё положение, голова перестаёт кружится, я смотрю на человека с фонарём и у меня замирает сердце: я вижу красивую женщину с длинными, ниже плеч, волосами пшеничного цвета, в платье цвета морской волны, отделанного по краям мелкими драгоценными камнями. Вместо фонаря женщина держит в руках канделябр с тремя горящими свечами. Красивое здание находится в нескольких десятках метров от меня, я замечаю, что белоснежные колонны меняют форму, перетекая из колонн, закрученных в спираль, в колонны восьмиугольные, идеально ровные, с замысловатыми. На месте соединения восьмиугольного здания и купола, установлено множество скульптур.
     Одна из них расправляет крылья, стремительно приближается к нам, ударяется о камни и теперь предо мною стоит молодой, улыбающийся парень в красивом чёрном костюме. Темноволосый, волосы забраны сзади в хвост, открытое лицо и белозубая улыбка. Парень протягивает руку к поводьям, уводит на удивление спокойного Уголька. Надеюсь, что за ним будет соответствующий уход. Мы же гости и, как я понимаю, нам в этом странном месте рады. Молодая женщина поклонилась, показав рукою на ступени лестницы, которые нас приведут ко входу в.…так куда же они нас приведут? В красивое здание, больше похожее на собор или храм. Или всё-таки в красивый маяк? Женщина поднимается по лестнице, шлейф платья мягко стелется по ступеням. Я оглянулся, ожидая увидеть вдалеке обрывистый берег. Нет, вокруг меня так же сияли звёзды, не огранённые и без оправы. Берега не было, как и прошлой жизни.
     Первые капли дождя, солёные слёзы моря, ледяные порывы ветра. Галерея, покрытая солевой слюдой, гигантские наросты на смотровой площадке, фундаменте маяка. Свинцово-серебристые облака, через которое с трудом просматривается красный шар заходящего светила. И полное разочарование. Это внутри меня. Украли надежду и мечту. Как и звёзды, которые можно рассматривать через увеличительное стекло. Украли то, без чего не может жить человек – надежду на возвращение домой, в свой Мир. Маяк обманутой мечты и призрачной надежды. Ну что же, нужно идти туда, куда собирался идти. Зайти в маяк, переждать непогоду, скоротать ночь, а завтра, на свежую голову, решить, что делать дальше. Удивительно, что со мной это проделывают второй раз. Меняют Миры, меняют реальность, показывают то, чего нет, но возможно, это когда-то было на самом деле. Горечь во рту от обмана. Так быть не должно.
     Уголёк ошарашенно смотрит на меня, не понимая, что произошло с хозяином и почему он простоял неподвижно на холодном ветру столько времени. Эх, Уголёк, я и сам ничего не понимаю в этих играх. Ладно, нужно идти. На ветру не просто неуютно, а холодно. Не спасает и плащ с меховым подбоем. Первый шаг всегда тяжело сделать, но его нужно сделать. Укрыться за тенью страха – удел слабых. Мне таким быть нельзя, иначе…иначе Верд перестанет существовать. В лучшем случае, появится могилка, придавленная каменной плитой, на которой кто-нибудь и когда-нибудь положит цветочки, вспомнит хорошим словом.
     На середине галереи ветер показал себя в полной мере, раскачивая конструкцию перехода между маяком и берегом. Десять метров пути, и мы окажемся в относительно тёплом помещении, в относительном безветрии. А за серой стальной дверью меня ждёт горячая вода, сытный ужин, мягкая постель. Мечтатель! В лучшем случае – старая, полуразвалившаяся мебель, стены с осыпавшейся штукатуркой, и завывание ветра за окнами. Да, забыл о самом о холоде. Он извечный спутник таких, как я. Неугомонных и неприкаянных путешественников. Двери огромные, сделаны явно не под рост нормального человека. В петлю для замка вбит деревянный клин. Всё понятно. Маяк заброшен и, причём, давно. Дверь соединилась с рамой воедино солевым наростом.
     Пришлось доставать кинжал и оббивать корку солёного льда, чтобы освободить клин, выбить его из петли. Дверь недовольно скрипнула, но приоткрылись. Я зажмурил глаза от яркого света, в нос ударил запах обжитого помещения, недавно приготовленного сытного ужина, пряностей. Другими словами, домашнего уюта. Не удивлюсь, если увижу разожжённый камин. Опять мечты, нужно с этим прекращать. Мечтать? А такое возможно? Тамбурное помещение, корыто с водой, несколько мешков с непонятным содержимым, крюк, вбитый в стену. На стене справа – огромный круглый магический светильник, который, хоть и слабо, но испускает свет, запах затхлости и сырости. Ну что, Уголёк, тебе придётся пока здесь остановиться. Дальше, на разведку, пойдёт твой хозяин.
     Я закрыл дверь на внутренний засов, проверил содержимое мешков. Овёс и пшеница. Повезло Угольку. Не в лучшем состоянии зёрна, но выбирать не приходится. Расседлав жеребца, я ещё раз осмотрелся. Есть дверь, непонятно куда ведущая, есть узкая винтовая лестница, ведущая в обход жилого помещения на самый верх, в надстройку со стеклянными окнами-витринами. Туда, где рождается свет, который виден за многие десятки километров. Дверь открылась без скрипа, словно рачительный хозяин не так давно смазал петли земляным маслом. Большая комната, три окна. В одном, на фоне голубого неба с перистыми облаками, ярко светит огненный рыжий шар.
     Два окна прикрыты ставнями. Стол – прямоугольный и массивный, рассохшийся табурет. Под окном с закрытыми ставнями я увидел кровать с металлической сеткой, свернутый матрас, подушку. Справа от входа – навесной деревянный шкаф, под ним – полка с кухонной утварью. Дощатые полы, со следами воска, обшарпанные и скрипучие. Слева от входной двери, как я понимаю, платяной шкаф. Вот и вся обстановка. Печки, в привычном понимании этого слова, нет, под третьим, закрытым окном – непонятная круглая конструкция, от которой через стену выходит труба. Хм...дрова, сложены стопкой у стены, какая-то бумага. Значит, эта круглая ерундовина и есть печь.
     Я посмотрел в окно, вышел из комнаты, прошёл мимо удивлённо посмотревшего на меня Уголька, отодвинув засов, вышел на улицу. Вне стен маяка шёл дождь. Ветер затих, растревоженное море вылизывало каменистый берег. Я поймал себя на мысли, что всё сплелось в один клубок, который в одиночку я не распутаю. Мои друзья, а именно так я называл всех тех, с кем отправился в опасное путешествие, неизвестно где. Встречусь ли я с ними – неизвестно. В комнате, к счастью, ничего не изменилось. Что бы прогнать из помещения сырость, решил всё-таки разжечь печь. Открыв дверцу, обнаружил, что внутри всё подготовлено для розжига. Не хватало одного – маленького огонька. Попробовать магию? Попробовал. Во мне не было энергии. Совсем. Но как же магическая лампа на входе? Почему она горит?
     Нужно проверить содержимое шкафов. Навесной шкафчик приготовил для меня сюрпризы. Первый: на полке лежал кожаный мешочек, в нём – кресало, кремень, трут и моток веревки. С огнём, можно сказать, вопрос решён. Второй сюрприз: бутылка вина, половина головки сыра, кстати, не заплесневевшего, но превратившегося в ноздреватый камень жёлтого цвета, сухари, кувшин с растительным маслом. Неплохо. У Уголька еда есть, мне тоже хватит «запасов» поужинать.
     Но самая главная находка меня ожидала в платяном шкафу: небольшая ёмкость с водой. По запаху вполне нормальная. Ожидал увидеть в шкафу вещи, то же одеяло, но нет, ничего не было. Огонь весело потрескивал в печи, которая отдавала тепло комнате. Раскрошил сухари, полил их солёным маслом, получился сытный ужин. Мысли успокоили свой бег, на душе стало спокойно. Нужно подняться на верхний этаж, посмотреть, что находится в надстройке. Дверь в тамбур были открыты, Уголёк сытый, отогревшийся, развалился на полу, спал. Это хорошо, значит, он никакой опасности не чувствует. Или просто сильно устал. Говорить, к сожалению, он не умеет. Ступени винтовой лестницы тихо и жалобно заскрипели, сделав по ней несколько полных оборотов, я зашёл в комнату со стёклами-витринами. Восемь стёкол, восемь сторон света, включая промежуточные. Вместо обычных стекол в сторону моря смотрели три зеркала. Пыли нет, но полно паутины.
     Посередине комнаты – непонятное устройство. Прямо из пола, на метровую высоту, поблёскивающий жёлтым светом, поднимается стержень. На нём закреплена шестигранная чаша. Ясно, что сюда должно вставляться то, что излучает яркий свет. Но вот что? Я увидел это «что-то», завернутое в плотный материал. Шестигранный, трёхметровый полупрозрачный кристалл. Я попробовал его приподнять и понял, что сумею это сделать. Но я задал себе вопрос: а нужно ли это делать? Поднимать кристалл, вставлять в гнездо? Может быть, его специально вытащили из чаши? Как мне говорил отец, если люди что-то люди, это что-то должно работать. Я прикоснулся к кристаллу, и он мне ответил короткой вспышкой света.
     Ладно, куда вставить кристалл – мне понятно, но сначала нужно убрать паутину. Возле кристалла лежала длинная палка с перекладиной на конце. Положив кристалл на пол, намотал тряпку на подобие швабры, начал убирать паутину, пыль с зеркал и стёкол. Я посмотрел в сторону моря и замер, не понимая, что увидел. Кладбище погибших кораблей. Мачты, как огромные кресты, покрытые солевым отложением, смотрелись очень сиротливо. Корабли погибли из-за неработающего маяка. Сколько их было в бухте? Я насчитал три десятка, но потом бросил это занятие. Зачем считать то, что навеки потеряно людьми?
     Нужно в маяк вдохнуть жизнь. Возможно, кто-то скажет спасибо. Закончив уборку, вставил кристалл на место и....ничего не произошло. Или с кристаллом что-то случилось или я сделал что-то не так. На верхнюю, оголенную часть должно что-то надеваться, какая-то деталь, но вот что? Я посмотрел вверх. Из потолка выступал точно такой же стержень с шестигранной чашей. До неё – метра четыре, никак не меньше. Лестницы нет, летать я не умею. Верёвку попробовать накинуть? Почему нет? Спустившись по скрипучей лестнице вниз, в заседельной сумке нашёл веревку, сделал «скользящий узел». Подошёл к окну в «жилой» комнате, посмотрел на море. Ни одного затонувшего корабля. Стало совсем интересно. От недопонимания всего, что со мною происходило, закружилась голова. Так с ума люди и сходят. С верхнего этажа – вижу, с нижнего – нет. Чудеса!
     Петля затянулась на стержне, я попробовал потянуть верёвку на себя. Без усилия конструкция скользнула вниз, чаша заняла своё место на кристалле. Наверху раздался щелчок, кристалл тихо загудел, внутри появилось слабое свечение. Только сейчас я сообразил, что сверху этой комнаты наружу поднимается шар и, как его продолжение, шпиль. Для улавливания энергии? Вполне возможно. Я бросил взгляд в сторону моря, на разгорающийся кристалл, посмотрел на зеркала, которые самым причудливым образом отражали всю нереальную реальность бухты погибших кораблей, спустился по лестнице, плотно притворив за собой крышку в потолке зеркальной, как я назвал, комнаты.
     За входной дверью, ведущей на улицу, был слышен звук дождя, в жилой комнате, в печи, потрескивали дрова, огонь с удовольствием плясал на малиновых углях. За окном я наблюдал закат рыжего шара. Вечер, скоро появятся звёзды, которые без огранки и без оправы, которые невозможно будет нанизать на серебряную нить. Жаль. Красивое получилось бы ожерелье.
     Расправив матрас, положил под голову подушку, укрылся плащом. Смотрел на небо и ждал, когда появятся звёзды. Кровать несколько раз качнулась, глаза закрылись. Снилось непонятно что. Странный сон повторялся и постарался: я кормлю осла Люфа яблоками, он поворачивает в мою сторону голову и пристально на меня смотрит. Он изучает моё лицо, но почему на морде осла появились усы и борода цвета снега, я так и не понял. Проснулся от холода дрова прогорели и в комнату вернулась сырость. Добавив огню «еды», отвернулся к стене, попытался заснуть. Опять начало что-то снится, но…
     Я подпрыгнул на кровати, посмотрел на центр комнаты. Мужчина, с аккуратной седой бородой и усами, стоял посередине комнаты, скрестив руки на груди. Светлая рубашка, костюм то ли синего, то ли чёрного цвета. В свете огня печи не разберёшь. Первое, что пришло мне на ум, слово «смотритель». Через некоторое время силуэт мужчины начал меркнуть, потом исчез. В комнате, кроме меня и огня в печи, никого не было. Опять сон? Я посмотрел на пол, и я увидел чёткие отпечатки обуви моего ночного визави.
     В двери маяка кто-то осторожно постучал.

     ***

     Капля крови скользнула с иглы на рисунок башни, внутри книги–короба что-то мелодично щёлкнуло. Эльвур, не прикладывая особого усилия, перелистнул страницу и сидящие за столом затаили дыхание. А потом раздался звук громко захлопнувшейся двери кафе. Посетители с удивлением повернулись в сторону двери, у многих от удивления вытянулись и побелели лица. Возле стойки распорядителя стояла колоритная фигура: молодая женщина, с очень короткими волосами. Лоб, щёки женщины покрывали уродливые шрамы. Но не это привлекло внимание людей. Женщина была одета в кожаную куртку-безрукавку на голое тело, с расстёгнутыми пуговицами, кожаные штаны, на ногах у неё были невысокие сапожки.
     Необычный вид нового посетителя ничуть не смутил управляющего кафе. Молодой мужчина, лет сорока, сорока-пяти, подошёл к женщине, спросил, что желает тана. Черноглазая брюнетка отодвинула распорядителя в сторону, направилась по проходу между столиками к компании из пяти человек и карлика. Женщина взяла стул, предварительно сбросив с него какого-то мужчину, поставила его за стол, села, ноги положила на столешницу. Она безразличным взглядом обвела глазами компанию, сложила на груди руки, улыбнулась.
     — Ба-ба-ба! Кого я вижу! – произнёс Инвур, откинувшись на спинку стула. – Ты воскресла, дорогая моя Аделина? Неужели энергия, которой мы тебя угостили, не превратила тебя в пепел? Да, я расслабился и чего-то не учёл.
     — Мне некогда с тобой вступать в перепалку, ублюдок, – прошипела Аделина. – Отдайте нам парня, эту книгу и, возможно, я вас оставлю в живых. Считаю до раз!
     — К чему же такая спешка, милая моя? А как же предварительные ласки и всё такое? Где романтика, в конце концов? Раз, это хорошо, да, брат?
     — Я согласен. На раз у меня хватит сил. Командуй, Инвур. Мне хотелось бы узнать у очаровашки, в кавычках, девушки где она нашла лекаря-недоучку? – ответил Эльвур, сжимая в руках амулет с красным камнем. – Так изуродовать прекрасное, в прошлом, личико! Это такое неуважение, такое, что я прям и не знаю.
     Аделина посмотрела на Эльвура, прищурила глаза.
     — Даже не думай, Эльвур. Увижу хоть одно плетение, и вы умрёте. Нет, не так. Вы будете умирать медленно и мучительно! Оглянитесь назад, недоумки!
     Братья посмотрели на соседние столы: по крайней мере, за тремя из них сидели люди Аделины.
     — Хорошо, Аделина, убедила. Перед тем, как мы умрём, скажи, милая, можно мертвецам доверить секрет? Как вы пробрались в этот мир? – спросил Инвур. – Никогда не чувствовал себя мертвецом. Как забавно!
     — Не только у вас, Инвур, есть секрет перемещения по Мирам. Он есть и у «Братства Двух». Намекну, пожалуй, на башню, которую видят не все. Этого достаточно? Думаю, что да. Книгу! – Аделина протянула руку. – И говорите, где находится парень. Быстро!
     — Хм…какая горячая штучка, да, братец? – произнёс Инвур. – Придётся её убить ещё раз, но теперь по-настоящему. Ну что, брат, раз?
     — Раз! – ответил Эльвур и мир погрузился во тьму.


Глава 2



     — Тебе не кажется, что мы с ними поступили по-свински? – Эльвур обратился к брату, рассматривая сидящих за столом и подслеповато щурившихся отца и сына Магдоров, Анариэль и Люфа.
     — Нет, наши нас простят и поймут. А с этими...– Инвур показал рукой на Аделину и её помощников. – А с этими я церемониться не собираюсь. На всякий случай приготовь экран и жди мою команду. Даже не так, брат. Выводи наших друзей из кафе, а я займусь делом.
     Инвур направил жезл Повелителя на женщину-некроманта, прошептал слова заклинания, Аделину оплела сеть зелёного цвета. Её лицо исказила гримаса боли, из глаз потекли слёзы. Инвур проделал ту же операцию с людьми за соседними тремя столиками.
     — Они понимают, что с ними происходит, Инвур?
     — Понимают и оплакивают свою никчемную жизнь. Но меня это не беспокоит. «Братство двоих» несёт зло в Миры. Остальные в кафе поспят минут тридцать, пожмут плечами и продолжат свой отдых. Ты объяснил всем нашим, что нужно делать?
     — Объяснил, объяснил, – недовольно произнёс Эльвур. – Не люблю я эти чёрные заклинания. Ты знаешь, как я к ним отношусь. Ладно, я на улице, не задерживайся, нам пора уходить из этого Мира.
     Инвур направил жезл на Аделину, та встала из-за стола, вышла на середину кафе. Глаза открыты, руки тянутся к шее, где всё сильнее и сильнее затягивалась удавка. Шестеро мужчин так же послушно встали в центре зала, задыхаясь от нехватки воздуха. Их руки дрожали, пытаясь ослабить смертельную хватку удавки, но заклинание полностью парализовало людей, не давая им ни малейшей возможности двигаться и свободно дышать. Инвур подошёл к Аделине, посмотрел ей в глаза.
     — Я знаю, что ты меня слышишь, красавица. Зря ты ввязалась в эту историю, очень она не хорошая. Но ты сама выбрала свой путь. Прощай.
     — Пощади…и…и.... – прохрипела Аделина. – Я обещаю...
     — Ты же знаешь, что заклинание «горячий ветер» невозможно остановить. Умри сейчас хоть по-человечески.
     Тела шести человек окутало светло-зелёное сияние, их лица превратились в подобие масок, черты лица заострились, по телу пошла дрожь, из носа и ушей показались первые капли крови.
     — Ты меня слушай, Аделина, внимательно слушай! Расскажешь, как вы нас нашли и я, возможно, тебя оставлю в живых. А нет, значит подохнешь, как твои дружки.
     Шестеро неподвижно стоящих мужчин вздрогнули, их глаза широко открылись, по щекам потекли кровавые слёзы. Инвур направил на них жезл Повелителя и тела мужчин охватил зелёный огонь.
     — Не хочешь отвечать – твоё право. Я ухожу.
     — Ключ от башни...– услышал некромант. – Братство мне дало ключ. Ты...обещал…я хочу...жить...
     Инвур достал из кармана куртки Аделины ключ вычурной формы, направился в сторону выхода из кафе. Потом он остановился, бросив через плечо:
     — Обещал, значит так и будет. Живи, пока к тебе никто не прикоснулся. Мне очень жаль, что всё так произошло, Аделина. А ведь ты мне когда-то нравилась. Я сдержал своё слово – на тебе нет болотного огня и ты подохнешь не так, как твои дружки.
     — Будь ты проклят, некромант! – через силу произнесла Анделина.
     — Спасибо. Это удел всех чёрных магов. Каждый выбирает свой жизненный путь и способ умереть. Некроманты – не исключение.
     Через полчаса люди в кафе очнулись от странного сна, в котором, как они считали, пребывали. Посетители удивлённо смотрели на своих собеседников, смотрели на людей за соседними столиками. Распорядитель кафе, увидев то, что происходило посередине зала, ужаснулся. Шесть мужчин были объяты странным зелёным пламенем. Один из посетителей, увидев искажённое болью лицо девушки в непривычном одеянии, решил поинтересоваться, кто её обидел и вообще, что в кафе произошло. Мужчина приблизился к девушке, протянул к ней руку.
     — Не приближайся ко мне, урод! – тихо произнесла девушка, через силу делая шаг назад. – Никто не должен ко мне прикасаться.
     Но люди бывают разные. Одни понимают всё с полуслова, другие – никого не слышат. Другой посетитель кафе, которого Аделина никак не могла видеть, встал из-за стола, подошёл к ней за спину, положил руку на плечо. Девушка вздрогнула, обвела посетителей кафе прощальным взглядом. Тело вспыхнули зелёным огнём, превратилось за несколько секунд в прах. Теперь в кафе, в проходе между столиками, на полу остались семь аккуратных кучек серого пепла. Дверь кафе самопроизвольно открылись, пепел тонкой струйкой потянулся на улицу, что бы потом его подхватил и развеял ветер.
     — И ты это называешь мягкой смертью, Инвур? – произнёс Эльвур, наблюдая за пеплом, поднимающемуся вверх.
     — А что здесь такого? Нормальное заклинание, не очень жестокое. Нужно было их в умертвия превратить? То же мне, гуманист. Поехали. Сам же говорил, что нужно убираться куда подальше.
     Братья, пришпорив коней, двинулись по брусчатке улицы, догоняя Анариэль и Люфа. Они обогнали двух человек, похожих друг на друга, но с очевидной разницей в возрасте. Мужчины в синих мантиях остановились на тротуаре, всматриваясь в фигуры удаляющихся странных людей в плащах чёрного и красного цвета. Кого-то эти всадники им напоминали, но вот кого, они вспомнить не могли.
     — Эльвур, ты открыл книгу?
     — Да, открыл. Вот то, что там лежало.
     Эльвур протянул брату ключ непривычной формы, без выступающей бородки. Кольцо и полая трубка, длиной с ладонь взрослого человека. Инвур протянул руку, взял ключ. Потом, достав из кармана мантии ключ Аделины, ключи сравнил. Два абсолютно одинаковых ключа, никакой видимой разницы. Но тут произошло то, что братья потом вспоминали нехорошими словами: через проезжую часть перебежал человек в сюртуке небесно-голубого цвета, в петле лацкана которого находился нераскрывшийся бутон розы алого цвета. Яблоко встал на дыбы, Инвур чудом удержался в седле, но ключи упали на брусчатку. Мужчина, перебежавший улицу скрылся за углом дома, чтобы чуть позже, выглянув из-за угла, наблюдать за действиями братьев.
     — Вот демон задери! И где теперь наш ключ, Эльвур? – Инвур стоял на брусчатке, держа в руке два ключа. – Их же невозможно отличить друг от друга!
     — Да, осложнил ты нам задачу, братец! – в сердцах произнёс Эльвур.
     — Я-то причём?
     Мужчина в сюртуке небесно-голубого цвета улыбнулся, потёр руки, зашёл под арку, соединяющую два дома. Женщина, шедшая следом за мужчиной, могла поклясться чем угодно, что видела, как мужчина растаял, растворился в тени дома. Она, выпустив из рук сумки, в которых раздался звук битого стекла, тяжело осела на землю.
     — Сколько можно ехать? – Инвур оглянулся назад. – Мы уже час едем по городу, но ни на шаг не приблизились к чёрной башне. Эльвур, что происходит? Нас как будто кто-то за нос водит, честное слово!
     Люф остановил осла, Анариэль – белую лошадь Альды. Карлик посмотрел по сторонам, потом развёл руками.
     — Мы этот перекрёсток уже проезжали, но в прошлом.
     — Люф, ты становишься таким же загадочным, как и мой брат! Объяснить не хочешь, с чего ты сделал такой вывод? – произнёс Инвур.
     — Вон тот огрызок яблока видите? Это я его выбросил на дорогу минут двадцать тому назад.
     — Как интересно. Эх, не только чудо-башня, но и чудо-город. И что теперь нам делать? Скоро вечер, а мы всё кружим по городу и кружим.
     Инвур закрыл глаза, к чему-то прислушиваясь.
     — Сейчас мудрый ворон нам всю правду расскажет и покажет истинную дорогу к башне. Если присутствует магия, сбивающая нас с дороги, то она никак не повлияет на ворона.
     Эльвур с надеждой посмотрел на брата. Некромант открыл глаза, оглянулся назад.
     — Как такое возможно? Башня перед нами, а на самом деле – мы её не так давно проехали. Нужно вернуться до следующего перекрестка, повернуть направо и ехать прямо. Вот только одного не пойму: если башню не видят горожане, зачем нас за нос водить?
     — Не водят, а проверяют. Достойные ли мы встречи с этой башней или нет. Представь такую ситуацию: кто-то ключ потерял, и его нашёл кто-то, кто способен видеть башню. Из другого Мира, как пример. И что? Что он натворит в той башне? Хотя, и мы можем что-нибудь учудить. Особенно ты, Инвур.
     — Опять ложные обвинения. Кажется, приехали. Всем спешиться и идти за мной. Шаг в шаг!
     Инвур опять закрыл глаза, потом кивнул, словно с кем-то соглашаясь.
     — Перед нами двери башни и их здесь много. Невидимая башня, невидимые двери и два ключа. Да, маги хорошо постарались. Если бы не ворон с его глазами, то не знаю, что мы и делали бы. Эльвур, по-моему, в твоей сумке была мука. Давай её мне.
     Когда мука, брошенная Инвуром в сторону башни, осела на невидимом строении, все увидели перед собой двери. Самые обычные, с поворачивающейся ручкой-защёлкой. Инвур подошёл к двери, выделяющейся среди. Инвур наугад взял ключ, вставил в замочную скважину. Раздался еле слышный щелчок. Попробовав открыть дверь вторым ключом, Инвур впал в ступор. Второй ключ тоже подходил к замку.
     — Вот незадача! – произнёс некромант. – Два ключа и оба подходят. У меня подозрение, что разные ключи приведут нас в разные места, возможно, Миры. Жребий здесь, как я понимаю, не уместен. Тогда возникает вопрос: что нам делать? Эльвур?
     — Тот ключ, который сейчас в замке, тот и поворачивай. Скоро ночь наступит, а мы ещё думаем, что нам делать. Это моё слово.
     — Так, значит, так.
     Инвур провернул ключ, дверь приоткрылись. Через дверной проём был виден другой мир, в котором на небе светил рыжий шар, а небо было бирюзовое и чистое от облаков.
     — Ну, что стали? Сами просили – открывай, да открывай. Открыл и все застыли на месте. Эх, если бы не бравый Инвур, поди, вы бы пропали. Пойдём, Яблоко, мы с тобой сегодня героями будем. Хотя, я категорически против этого. Люф Великолепный, прошу вперёд!
     Люф отступил назад, покачал головой. Контур двери, после того, как в неё последним зашёл карлик, истаял и через секунду ничего не говорило о том, здесь была дверь.
     — Другой Мир, – произнёс Эльвур. – К этому скоро можно привыкнуть. Да, брат? Но Мир точно не наш. На землю посмотрите и на небо.
     — Нужно это место как-то заприметить, как думаете? Веточку там воткнуть или ещё что-нибудь, – предложил Люф.
     — Ага, и как ты эту веточку потом найдёшь? Эх, Люф! Предложи что-то путное, – сказал Инвур, оглядываясь по сторонам.
     — Какое место странное, – произнёс Эльвур. – У меня такое впечатление, что здесь, правда давно, произошло какое-то магическое сражение. Земля буро-серая, даже пепельного цвета. Справа от нас высохшее русло реки, уродливые деревья. Что их так перекрутило, интересно? Здесь до сих пор разлита магия, причём, магия боевых заклинаний. Ладно, нужно искать людей. А города расположены на берегах рек. Закон такой у людей. Вперёд, друзья мои.
     — А давайте посмотрим, что другой ключ откроет. Пока не ушли с этого места. Мы же ничего не потеряем, – произнесла эльфийка. – Вдруг, увидим наш Мир!
     — А что, идея неплохая. Инвур, открой дверь, посмотрим, что там находится.
     Инвур нашёл дверь на ощупь, открыл замок. Дверь приоткрылись. Заснеженная степь, в лицо пахнуло морозом и свежестью. Сквозь серые облака еле пробивался белый шар местного светила, ветер поднимал снег горстями и бросал их в лица людей. Инвур закрыл дверь, достал из кармана мантии второй ключ. Двери легко приоткрылись, Люф прошептал «мама», сполз с осла на землю. На людей неслась разгоряченная конница. Шла война. Инвур закрыл дверь, в неё что-то с противным звуком ударилось.
     — Чуть подарок не заполучили! – покачал головой Инвур, рассматривая наконечник стрелы, пробивший дверь насквозь. Люф, ты там живой?
     — Живой, но вот опять чуть мня не убили. Инвур, хватит улыбаться! – закипал карлик. – Мёртвым, или почти мёртвым, быть...
     — Ладно, все убедились, что это самый подходящий для нас Мир. Не наш, конечно, но что поделать. Двигаем в сторону холмов, там устроим привал и определимся, что же нам делать дальше, – перебил Люфа Инвур. – Вот вы ничего не видите, а я заметил на земле следы лошади. И она не спеша двигалась именно к тем холмам.
     Когда всадники поднялись на возвышенность, они остановились, рассматривая море. Настоящее море без конца и края, ограниченное лишь каймой горизонта и неба. Гомон чаек, шум прибоя, волны, лениво облизывающие каменистый берег, маяк, сужающийся к верху, с навершием восьмиугольной башни. Через стёкла надстройки были видны вспышки света.
     — Н-да! Красота! – произнёс Эльвур. – Я где-то читал, что свет маяков виден во всех мирах.

      ***

      В дверь маяка осторожно постучали. Удивился ли я этому? Нет, не удивился. Сколько можно удивляться тому, чего нет на самом деле? Я сел в кровати, посмотрел на окно. Звёзды, яркие и далёкие, вспышки маяка, освещающие море, точнее, кладбище погибших кораблей. Я бросил в печь несколько поленьев. За окном, помимо звёзд, было огромное количество огней. На море – море огней. Интересное выражение. Чуть позже я понял, что свет возник на месте затопленных кораблей. В очередной раз я услышал, как стучат в дверь. Но теперь стучали гораздо настойчивей. Сделать вид, что меня здесь нет, дождаться утра и убраться из маяка прочь? А в какую сторону двигать-то? Нет ответа. Нужно открыть двери, узнать, что происходит в этом мире, мире иллюзий.
      Уголёк фыркнул, уткнулся в мешок с зерном. Засов словно приклеился железным языком к скобе рамы двери. Пришлось приложить усилие, чтобы он, с противным скрежетом, соизволил скользнуть вправо. Дверь приоткрылась, и я на миг ослеп. Зима, метель, горящие фонари, уходящие тонкой линией куда-то в даль, в неизвестность. Прямая и довольно-таки широкая, заметённая снегом дорога. Вдалеке, за снежной пеленой, я рассмотрел силуэт далёкого города, его редкие огни. Крытый возок, с впряженной в него парой лошадей. Лошади переминались с ноги на ногу, недовольно оглядываясь назад, на крытую повозку, из окон которой был виден свет.
     Открылась дверь повозки, на снег ступил мужчина. Высокий, плотного телосложения, закутанный в шубу, на голове тёплая шапка со свисающим на спину хвостом какого-то зверя. В руках у мужчины саквояж, раздутый от собственной важности.
     — Ну что же вы, господин Смотритель, не открываете двери? – спросил мужчина низким, но довольно приятным голосом. – Сами пригласили и заставляете мёрзнуть. Нехорошо!
     Я посторонился, пропуская человека в шубе нутрь маяка. Когда я закрыл дверь на засов, первым делом подумал, что вкралась какая-то ошибка и человек, отогревшись у огня печи, извинится, скажет, что ошибся и исчезнет из моей жизни навсегда. Ошибиться можно домами, но никак нельзя перепутать маяк и дом. Нет, в этом случае ошибка исключена. Клубок, сплетенный из нитей нереальной реальности, должен когда-нибудь начать распутываться. Может, это произойдёт сегодня? Незнакомец прошёл мимо Уголька, словно его и не было. Стряхнув с шубы снег, мокрый и тяжёлый, сняв шапку серого цвета, мужчина прошёл в жилую комнату, осмотрелся.
     — Да-с, неплохо живут у нас Смотрители, очень даже неплохо.
     Когда незнакомец снял шубу и открыл платяной шкаф, я замер в изумлении: шкаф состоял из двух отделений. В первом, в том, что поуже, ровные стопки белья, полотенец, на верхней полке – меховая шапка чёрного цвета. Во втором отделении – всевозможная одежда, аккуратно весящая на плечиках. Куртки, пальто из ткани с меховым начёсом и капюшоном, костюмы. Внизу, на полке, расставлена обувь. От лёгких летних туфель до зимних сапог с внутренним мехом. Куда делась фляга с водой и что это за одежда, для меня стало очередной загадкой. Но я понял, не знаю каким по счёту чувством, что это моя одежда. Давно носимая мною и от этого ставшая любимой.
     Я повернулся к незнакомцу и еле сдержал возглас удивления. Комната, шесть углов, горящий камин, стол, круглый и массивный, четыре стула, явно дорогие. Кровать, широкая и без сомнения очень мягкая и удобная, отгорожена ширмой с нанесенным на её отдельные секции рисунком каких-то ярких птиц. За окном, за которым я не так давно видел звезды и светящиеся мачты погибших кораблей, я увидел морской порт. К причалам пришвартованы десятки, нет, скорее сотни кораблей различных конструкций, форм и размеров. За окном было утро, точное время, из-за снега и плохой видимости, определить невозможно. Или сейчас не утро?
     Повесив шубу на плечики, незнакомец повесил её на специальный крючок на внутренней стороне двери. Шапка оказалась сверху шкафа и стала похожа на невиданного зверька, дремлющего на своём привычном, уютном месте.
     — Ну-с, господин Смотритель, приступим-с? – произнёс мужчина, посматривая на навесной...
     Создатель! Вот это красота! Не шкаф для посуды и кухонной утвари, а произведение столярного искусства: два вертикальных узких шкафчика, между ними – стол. На нём немыслимое изобилие бутылок, наполненных разноцветными жидкостями, перевернутые фужеры, бокалы и простые стаканы в подстаканниках. Заварочный чайник и небольшое, что-то там, на чём стоял металлический чайник, испускающий пар тонкой струйкой.
     — Я бы не отказался от гномьей настойки, господин Смотритель, честное слово! Погода нынче отвратительная, а у меня уже день рабочий закончился. Так что... – мужчина потёр руки.
     Его слова были, как острые спицы, которые больно вонзались мне в мозг. От этой боли и от непонимания происходившего, в голове стал пусто. День окончен. Допускаю, что сейчас уже вечер. Гномья настойка – для меня совершенно новое слово, знать бы, что это такое. Ну и самое главное, пожалуй: с каких пор я стал Смотрителем маяка и что ждёт от меня этот мужчина? С густой чёрной шевелюрой, тёмными, чуть на выкате, глазами, крупным носом и узкими губами, мужчина напоминал мне огромного медведя. Я что-то пробормотал, сделал шаг к столику, на котором ровными рядами стояли бутылки, и неожиданно понял, что от меня ожидает мужчина. Белая и прозрачная жидкость – это и есть гномья настойка. Знал я также, что, открыв правый шкафчик, найду в нём то, чем можно настойку закусить.
     Я шёл по ковру с высоким ворсом и уже ничему не удивлялся. Знал я и то, что вместо тамбурного помещения, где сейчас должен находиться Уголёк, будет совершенно другое помещение. Точнее, коридор, который приведёт меня к винтовой лестнице, ведущей наверх и к двери в туалетную комнату. Так и есть. Тарелки с сыром, с нарезанной бужениной. Чёрная икра своими масляными глазами смотрела на меня, словно говоря «странный ты, человек!» Многие не знают, что такое икра, а ты меня спрятал, поставил рядом с балыком и всякой другой ерундой. Исправляйся, человек, поставь меня на стол, намажь хлебушек жёлтым маслом, положи меня сверху масла тоненьким слоем и съешь. А можешь меня жрать ложкой, мне от этого будет только приятнее. Накрыв на стол, поставив бутылку с гномьей настойкой, я примостился на краешек стула, наблюдая за мужчиной. Пока я накрывал на стол, он достал из саквояжа стопку белоснежных листов бумаги, чернильницу-непроливайку, гусиное перо.
     — А что же вы, господин Смотритель, не составите мне компанию? Неужели приболели? А ещё вчера так лихо отплясывали на балу у графини Лоорд! Мы все вами любовались, честное слово! Ну, что же, придётся мне самому, так сказать, в целях лечения, ибо...
     — Нет, спасибо. Работы много, сами понимаете, господин...
     — Никс Горон, к вашим услугам. За ваше здоровье и за ваши умелые руки! – мужчина выпил рюмку настойки, сразу же наполнив её до краёв. – Конечно понимаю я вас, господин...
     — Верд, – ответил я.
     — Да-да, как я мог забыть имя нашего нового Смотрителя! – Горон притворно улыбнулся, опрокидывая вторую рюмку. – О, икра! Лет десять не её ел. Разрешите вкусить?
     Ел он всё так...ммм....вкусно и аппетитно, что мой желудок-предатель издал булькающий звук и утробно заурчал. Когда сытый и довольный, изрядно принявший на грудь, Горон вытер рукавом явно дорогого костюма рот, произнёс:
     — Ну-с, господин хороший, можно поговорить о гонораре за проделанную вами работу. Только подумать! Семьдесят лет никто не мог отремонтировать маяк, а тут вы появились и раз, маяк заработал, Перемещение чётко фиксируется, теперь мы защищены от таков и всякой другой нечисти. Вы, и это главное, не скромничайте. У Императора денег много, он в них купается. Ну-с, сколько вы потребуете?
     Пока господин разлюбезный наливал, не знаю какую по счёту, рюмку, я поднялся из-за стола, подошёл к окну, задумался. Первое: что за ремонт маяка? Вставить кристалл в пазы и протереть пыль с зеркал и окон? Ладно, пока это в расчёт не берём. Второе: что за Перемещение и кто такие «таки»? Третье: каким образом Мир мог подстроиться под меня у меня же на глазах? Ну, и четвёртое: бал какой-то, деньги, Империя с его богатым Императором. Показать себя в этих вопросах несведущим? Нет, будет слишком подозрительно. Бездна! Бред сумасшедшего, не иначе!
     Я услышал негромкое посапывание, повернулся к столу. Мать честная! Горон спал, причмокивая во сне губами. Этого мне только не хватало! Я кашлянул, спящий вздрогнул, посмотрел по сторонам, словно не понимая, где он находится. Когда его взгляд остановился на почти пустой бутылке с гномьей настойкой, он, крякнув и потирая руки, выпил рюмку и совершенно трезвым голосом произнёс:
     — Мне приснилось или вы назвали сумму в десять тысяч? – слова Горона прозвучало, как намёк. Ну что же, поиграем по его правилам.
     — Сто тысяч и никак не меньше, господин Горон! – произнёс я и удивился своей наглости.
     Горон поперхнулся, изо рта полетели хлебные крошки, глаза стали огромными. Когда он прокашлялся, я услышал:
     — Побойтесь Всевышнего, господин Верд! Вы разорите нашу казну!
     — Девяносто.
     — Пятьдесят.
     — Восемьдесят пять.
     — Шестьдесят! – Горон застыл неподвижно.
     Я выдал то, чего от себя никак не ожидал:
     — Двести и ни золотого меньше! Иначе погашу маяк и живите, как хотите.
     — Согласен, – тихо произнёс Горон. – Меня, приказчика Его Величества, четвертуют, но воля ваша. Да будет так!
     Приказчик стал что-то быстро писать на листе бумаги, хитро на меня посматривая. Надул он меня, как пить дать надул.
     — Вот здесь поставьте свою подпись, господин Верд.
     — А если не поставлю? – спросил я.
     — Сколько? – тихо спросил Горон.
     — Пятьсот!
     Горон застонал, но потянулся к чистому листу бумаги. Лицо Горона побледнело, мне его стало жалко. Через полчаса сделка состоялась, я стал счастливым обладателем трёхсот тысяч золотых. Горон улыбался. Сколько он поимеет денег от нашей сделки – загадка, но мне это было абсолютно не интересно. Куда девать кучу денег, я не представлял, да и зачем мне золото в Империи, если я здесь гость?
     — Вы сегодня стали двести десятым человеком в списке самых богатых людей! – произнёс Горон елейным голосом.
     — В Империи? – уточнил я.
     — Берите выше, господин Верд! – приказчик показал указательным пальцем на потолок. – Во всех Мирах.
     — Скажите, господин Горон, может быть мой вопрос и покажется вам странным, но какую роль играют маяки во всех Мирах?
     — А там, откуда вы прибыли, не знают этого? – удивленно спросил приказчик Его Величества.
     — Знают, хотелось бы от вас это услышать.
     — Ну, как бы это объяснить, господин Верд. Наш Мир не единственный, как вы понимаете. Раз в декаду, то есть каждые три месяца, наши миры смещаются относительно друг друга. Представьте себе такую картину: вы заснули в своей постели, а проснулись на какой-нибудь скале, или чего хуже – в постели с незнакомой женщиной. Именно всё так и было, пока вы не отремонтировали маяк. Он, и ещё три маяка в других Мирах, уж не знаю как, но своим светом фиксируют положение одного Мира относительно других. И сколько бы не происходило смещений, мы теперь будем возвращаться в свою точку, в свой дом, к своим близким. И главное, нас не будут тревожить демоны и другая нечисть. Столько людей погибло, вы себе не представляете. Идёшь по улице, над тобой открывается пасть така и головы твоей нет. Жуть!
     — Таки – это демоны?
     — Да. Демоны Зла, как мы их называем.
     — Я рад, что помог. А где старый Смотритель маяка?
     Горон тоскливо посмотрел по сторонам, потом – на потолок.
     — Грустная история. Очень. До вас Смотрителем маяка был господин Эстер. Но он, увы, так и не смог определить поломку маяка. Приглашал кого-то со стороны, учёных, но…а люди всё гибли и гибли, городами и сёлами. Посчитав, что он во всём виноват, господин Эстер вот на этой люстре и повесился, – закончил рассказ Горон.
     Он вопросительно посмотрел на меня, кивнул головой на бутылку с настойкой. Выпив, сложив принадлежности в саквояж, он сказал:
      — Вот вам, господин Верд, ордер на получение денег в любом банке любого Мира, чековую книжку вам выпишут незамедлительно при первом же посещении банка.
     Лежащая на столе бумага, на которой что-то написал Горон, вспыхнула белым светом, превратившись в документ, переливающийся всеми цветами радуги. Я увидел какой-то замысловатый вензель, буковки-закорючки.
     — Ладно, мне пора, господин Смотритель, встретимся на балу Императора. Вы о нём не забыли? Через два часа за вами заедут. На балу будет очень много знати, так что...– Горон многозначительно посмотрел на свой палец и опять показал им на потолок.
     Я проводил Горона до дверей. Снег идти перестал, заметно похолодало, сквозь рваные облака проглядывали звезды. Город теперь стал как будто ближе, огни ярче. Ну что же, бал, значит бал. Возможно, там я найду ответы на свои вопросы. Я чувствовал, что обрастаю ими, как снежный ком снегом. Когда повозка Горона скрылась из виду, я пошёл изучать своё временное жильё, искать Уголька.


Глава 3



     Нашелся Уголёк. В коридоре, с правой стороны, у стены начиналась винтовая лестница, исчезающая в прямоугольном потолочном проёме. Не доходя до лестницы были двери туалетной комнаты. А вот справа от входной двери – практически незаметная дверь, ведущая в хозяйственную постройку. Там я и нашёл своего чёрного красавца, сытого и довольного жизнью. Он радостно запрядил ушами, тихонечко заржал.
     Если верить Горону, то подойдет карета, возок, фаэтон, не важно что, и меня доставят в замок Императора. Была возможность узнать у приказчика Его Величества о обычаях, традициях, как правильно обращаться к людям, как правильно себя вести и соблюдать элементарный этикет, но я этой возможностью не воспользовался. Старый Трилл, слободской учитель, пытался нам вбить в голову что-то на правила этикета. Но мы считали, что они нам вряд ли когда-нибудь пригодятся. вряд ли нам пригодится. За исключение тех, естественно, кто выбьется в высший свет, станет знаменитым и узнаваемым.
     Я к таким себя не относил, мечтая о профессии кузнеца. До сих пор сердце сладко ныло, когда вспоминал отца, горн, кузнечные меха, запах раскалённого метала и, почему-то, кваса. Я открыл двери в ванную комнату, по совместительству туалетную, и был приятно удивлён. Бывший Смотритель маяка не чурался роскоши. Во-первых, свет зажёгся самостоятельно. Это о много говорило. В Эльсбруке подобное удовольствие стоило немалых денег. Во-вторых, половина комнаты отводилась под огромную ванну, выполненную в форме диковинной раковины, белоснежной, с прожилками золота. Сверху ванной, на стене, закреплена полочка со стеклянными баночками, колбочками и маленькими флакончиками.
     Над ванной я увидел красиво изогнутые гусаки кранов, но ни малейшего намёка на какие-то ручки. Я провёл рукой по одному гусаку, из него, под большим давлением, хлынула горячая вода. Провёл по второму – пошла холодная. Интересно, что заставляет нагреваться воду, а чайник закипать? Магия, к бабушке не ходи. Хотел опять удивиться, но вспомнив, в каком мире я нахожусь, стал происходящее воспринимать спокойно. Ну идёт вода, и слава Всевышнему. Так, что у нас ещё есть, какой сюрприз мне приготовлен? А сюрприз находился на стене: огромное прямоугольное зеркало, без обрамления, но рисунок белой краской по краям зеркала смотрелся очень красиво и придавал ему какую-то законченность.
     Посмотрев в зеркало, я испытал самый настоящий шок: на меня смотрел Верд, но старше меня лет на пять-шесть. Неужели я так сильно изменился за несколько недель? Ну а что? Путешествие получилось не развлекательное и очень тяжёлое. На стене нашёлся махровый халат, тапочки, два полотенца. Как звали Смотрителя? Эстер, по-моему. Неудачи могут быть у всех, но вот зачем так с собой поступил? Ушёл из жизни, облегчил себе судьбу. Нет человека, все о нём скоро забудут. Неправильно это. Я погрузился в воду с головой, ощутил блаженство, приятную истому, глаза стали закрываться.
     Я взял с полочки первый попавшийся флакон и сразу сообразил, для чего он нужен. На картинке был изображен мужчина с недельной, как минимум, щетиной. На второй картинке – тот же мужчина, но гладко выбритый и помолодевший. Исследовав все стеклянные ёмкости, выбрал одну, с приятным запахом. Жидкость ярко-зелёного цвета, густая, судя по картинке – для мытья головы. Так и привыкнешь к красивой жизни, не дай Создатель, конечно. Накупавшись вволю, в махровом халате, я стоял перед платяным шкафом, выбирая себе одежду. На внутренней стороне дверцы я заметил зеркало. Небольшое, но достаточное по размеру, чтобы посмотреть на себя со стороны. Выбрал чёрный блестящий костюм в мелкую серую полоску.
     Рубашки были сильно накрахмаленными, и казалось, одно неосторожное движение, и ты порежешься о тончайший материал. Туфли или сапоги? Нет, лучше невысокие сапоги, чёрные и лакированные. Принц из Преисподней какой-то получается. Ну и Создатель с ним. Главное – всё без изысков. Как мне говорил отец – идёшь в гости, плотно покушай. Я почувствовал себя сытым, прилёг на кровать. Послышался стук в дверь, и это могло означать лишь одно – пора в дорогу. Открыв дверь, я остолбенел. Передо мной стояла девушка в красной накидке, с наброшенным на голову капюшоном. Она негромко кашлянула, я вышел из ступора, сделал шаг в сторону, пропуская гостью внутрь маяка.
     — Вы обязаны взять меня с собою, господин Смотритель! – прозвучал ангельский голос.
     — Проходите в комнату, госпожа…
     — Можете меня называть Юльнирой.
     — Хорошо, Юльнира, куда я вас обязан с собою взять? И как вы решились на такой поздний визит?
     Девушка сняла с себя накидку, осталось в светло-коричневом костюме, похожим на дорожный костюм моего мира. Волосы золотистого цвета, глаза огромные и голубые. На шее у Юльниры была тёмно-синяя косынка с хитрым, воздушным узлом, а ногах – невысокие сапожки кремового цвета, на пальце у девушки я заметил огромный перстень с зелёным камнем.
     — На бал, куда же ещё! – утвердительно произнесла девушка. – Вы же отправляетесь на бал? Вы такой знаменитый, с вами меня пропустят даже к Императору Вальторосу Второму.
     — Допустим, – ответил я. – Как и каким, извините, боком мы с вами относимся? И почему я обязан брать вас с собою? Что за мысли у вас в голове, девушка? Я не собираюсь никого брать с собою, и это даже не обсуждается.
     Юльнира сделала шаг назад, произнесла то, от чего мне стало по себе:
     — Тогда я всем расскажу, кто вы на самом деле. Вас, в лучшем случае, сожгут на костре, в худшем – четвертуют, привязав за веревки к четырем лошадям. Вот так, господин Ворчек.
     — Пошла вон, – тихо сказал я. – Где находится дверь ты знаешь. Вперёд!
     Я не стал оправдываться, что я не тот, о ком вы сейчас подумали, девушка, и ошиблись. Зачем себя унижать объяснениями, если ты ни в чём не виноват и не являешься каким-то там Ворчеком. Я показал пальцем на дверь, и когда они с грохотом закрылись, присел на стул, думая о произошедшем. Вспомнил слова Горона о бале, на котором я отчаянно отплясывал. Теперь этот случай. Опять иллюзии обмана. Или обман без иллюзий, мошенничество, вымогательство, шантаж и угрозы.
     Как могло подобное прийти в хорошенькую голову? Вспомнив, что сумасшедшая девчонка отпустила повозку, и добираться по заснеженной дороге для неё будет проблематично, я открыл дверь. Известное мужчинам самое страшное оружие – женские слёзы. Стоит возле двери и льёт слёзы. Я взял Юльниру за руку, завёл в помещение, закрыл дверь на засов, подтолкнул девушку в спину, направляя её в жилую комнату.
     — Ты мне сказала, Юльнира, что я какой-то там Ворчек и очень плохой человек, достойный казни. Хорошо, допускаю. Но что мне может помешать тебя убить?
     Девушка вздрогнула, лицо её побелело, она сделала шаг назад, к камину, взяла в руку кочергу для угольев. Мне стало смешно. Я сделал несколько шагов к Юльнире, перехватил её руку, разжал пальцы, железка упала на пол.
     — Не дури! – по слогам произнёс я. – Я тебе ещё раз говорю: я не Ворчек. Я – Верд, так меня назвали родители, понятно?
     — Если вы не Ворчек, покажите правую руку, – произнесла девушка.
     — Что за дикость? Я не наношу никаких узоров на кожу, и считаю это самым отвратительным, на что способен человек по отношению к своему телу. Ты вообще, кто такая?
     Девушка прикусила губу, подошла к окну.
     — Да, вы не Ворчек. Он всем подряд показывает Чёрную розу. У него это, как талисман, как право на убийство. То есть, разрешение, как он говорит.
     — Вот и замечательно. Стой, где стоишь, мне нужно переодеться.
     Опять раздался стук в двери. За дверью стоял закутанный по самую макушку человек, в нескольких метрах от маяка – возок. Через его крышу выходит труба, из которой валил дым.
     — Господин Смотритель...
     — Да, я скоро буду, – прервал я кучера. – Может зайдёте, погреетесь? Мороз-то нешуточный.
     Кучер замахал руками, я невольно рассмеялся. Глаза у кучера стали не просто огромные, а огоромаднейшие. Я вернулся в комнату, подошёл к платяному шкафу, снял с себя халат и мои руки мелко и противно задрожали. На правом предплечье красовалась та самая Чёрная роза, о которой мне говорила Юльнира. Я бросил взгляд на костюм и увидел брошь на лацкане пиджака в форме нераскрытого бутона чёрной розы. Сорвав брошь, я бросил её на полочку с вещами, стал одеваться.
     Перед выходом из маяка я вспомнил, что не знаю, где находится ключ от входной двери. Куда его мог положить прежний владелец? Я вернулся в комнату, заглянул везде, куда это можно было сделать. Нет ключа, оставлять маяк открытым я не собирался. Только из-за Уголька я этого никогда бы не сделал. Злую шутку сыграло правило, точнее, крылатое выражение: хочешь спрятать вещь подальше, положи её на видное место. Ругнувшись про себя, снял ключ странной формы с гвоздя, вбитого в стену сбоку двери. Я оглянулся, почувствовав на себе чей-то тяжёлый взгляд. Нет, показалось.
     — Господин Смотритель, меня очень сильно накажут, если мы опоздаем к открытию церемонии, – последнее слово кучер произнёс по слогам, словно тщательно и долго его заучивал.
     Я закрыл двери, вставил ключ в замочную скважину, провернул его несколько раз. Над входом зажёгся фонарь, я подошёл к повозке, бросив взгляд на маяк. Этот маяк по сравнению с тем, к которому я шёл с Угольком по раскачивающейся, от сильного ветра галереи, был совершенно другим. Даже не так. Это была совершенно другая конструкция маяка, которая мне сейчас напоминала праздничный торт, состоящий из трёх частей.
     Нижняя, самая широкая – шестигранник без окон. Вторая часть, которая была намного уже первой – в форме гладкого цилиндр, по кругу которого, на одинаковом расстоянии, находилось окна, точнее, горизонтальные зарешеченные щели. Верхняя часть маяка, из которой в сторону моря исходили яркие вспышки света, огранённая. И, как продолжение этой красивой конструкции, над третьей третьей частью находился светящийся шар, плавно переходящий в шпиль, устремлённый в небо.
     И только сейчас до меня дошло, что я самый настоящий идиот. Обосновался на нижнем этаже, и на второй не соизволил подняться. Словно в подтверждении моих слов о моих умственных способностях, в одном из окон второго этажа на несколько секунд показался огонь свечи. Я смотрел в глаза существу, которое моему присутствию на маяке было не радо. Я закрыл двери возка. Одна скамья, на которой сидела Юльнира, справа от дверей – небольшого размера печь, в которой весело горел огонь, в углу висел масляный фонарь. Возок тронулся, начал набирать скорость. Я обратил внимание на плавность хода.
     — Высадите меня недалеко от дворца, пожалуйста.
     — Командуй, где и когда. Я первый раз в горо… – я запнулся на полуслове, вспомнив о наколке на правой руке.
     Я приподнялся с сидения, протянул руку к лампе, повернул выступающий рычажок, чтобы уменьшить пламя, начал рассматривать город через небольшое окно.
     — Нет! Не делайте этого! – закричала Юльнира, закрывая руками лицо. – Больше, сделайте больше пламя!
     Но было поздно. К окнам прилипли какие-то чудовища, пытаясь заглянуть внутрь повозки. Ну и уроды! Серые морды, вместо глаз – провалы, в которых светилось ярко-красное пламя, на месте носа сморщенный уродец, напоминавший мне высохшую от времени картофелину. Когти царапали стекло, вокруг кареты поднялся чудовищный визг и вой. Мой перстень, ставший моей неотъемлемой частью, вспыхнул багровым светом, за дверью возка стало тихо, чудовищные создания исчезли.
     — И кто это был? Что за уроды? – спросил я девушку, которая вжалась в стену повозки, боясь поднять на меня глаза.
     — Это стирхи, они из Преисподней, – тихо произнесла Юльнира. – В нашем мире их осталось очень много. Стирхов истребляют, но пока… А вот кто вы, господин Смотритель, и почему вас испугались стирхи?
     — Не меня, а моего защитного амулета, – сказал я, показывая свой перстень.
     Возок катил по городу, залитому ярким светом. Мимо мелькали дома, какие-то постройки с огромными витринами, здания непонятного назначения. Мир иллюзий, обмана и страха. Мир, где мне придётся провести некоторое время, маяк, где навечно поселился призрак старого Смотрителя.

     ***

     — Красота! – произнёс Эльвур. – Я где-то читал, что свет маяков виден во всех мирах.
     — Да, философ вроде тебя сказал. Хотя, я тоже что-то подобное читал, но насколько точное это изречение – не знаю. Маяк давно заброшен и делать нам там нечего. – Инвур смотрел не на маяк, а в сторону моря. – Или мне кажется, или так и есть на самом деле, но я вижу, что к берегу плывёт какой-то корабль. Только вид у него странный. Как будто им управляет пьяный рулевой. То вправо отклонится от курса, то влево. Эльвур, у тебя получается хорошая «линза», надо рассмотреть морское чудо поближе.
     Эльвур спешился, развёл руки в стороны, воздух перед ним загустел, приобрёл форму линзы. Маг некоторое время пытался настроить плетение, чтобы оно самостоятельно отслеживало передвижение странного корабля. Эльвур присвистнул, уступил место перед линзой Инвуру. Тот произнёс «ого» и «этого нам ещё не хватало», отступил в сторону, уступая место Анариэль.
     — Корабль-призрак, твою же... – Инвур посмотрел по сторонам, потом опять стал рассматривать корабль с изодранными в клочья парусами, которые под воздействием ветра развевались и напоминали крылья огромной птицы. – А хорошо идёт, сволочь, и прямиком на маяк. Кстати, а маяк-то рабочий. И как мы это сразу не заметили?
     Эльвур, рассматривающий верхнюю часть маяка, увидел череду вспышек света. Вспышка, десять секунд пауза, очередная вспышка.
     — Давайте спрячемся за теми камнями. Интересно, что мёртвому кораблю делать вблизи от берега? – произнёс Эльвур. – На сколько я знаю, корабли-призраки никогда не подходят близко к берегам. Легенд по этому поводу существует много, но одна из них мне нравится больше остальных: мертвецы боятся земли, которая их может заманить в ловушку. Земля – один огромный артефакт с очень сильным воздействием на всё живое и неживое.
     — Да, это точно. Артефакт ещё тот, – согласился с братом Инвур. – Эй, Люф Великолепный, ты чего загрустил?
     — Домой хочу, к Магде хочу, пирожков её хочу поесть, а не скакать неизвестно куда в погоне за неизвестно чем.
     — Ты же говорил, что потерял с ведьмой связь? – удивлённо произнёс Инвур. – Приедешь ты, допустим, домой и что? Если между вами прервалась магическая связь, я тебе авторитетно заявляю, то здесь два варианта. Или погибла твоя Магда или её отсекли от магии. Одно из двух.
     — Да, Инвур! Умеешь ты вдохновлять людей, то есть, не совсем людей, но похожих на…тьфу, всегда путаюсь в этом месте, – сказал Люф, рассматривая пустынный берег и чайки.
     — О, наш призрак бросит якорь у маяка, – Эльвур выглянул из-за камня, рассматривая корабль. – Инвур, на корабле твои подопечные. Никогда бы на подумал, что скелеты такие отважные мореходы. Они по верху мачт расхаживают, как по земле. Вот дела!
     — А что им терять-то, брат? Мертвецы – они везде мертвецы. Им терять нечего. Всю жизнь, сознательную, конечно, боялся и боюсь, что меня превратят в умертвие. Не хочу жить не живя. Как можно обходиться без красивых женщин и вина – ума не приложу, – Инвур присоединился к брату. – Эльвур, видишь двоих, которые стоят по правому от нас борту? Сто процентов, это корабельные маги, поэтому туши свою линзу, могут почувствовать даже слабое присутствие магии.
     — Это те, которые ярко-оранжевого цвета? Уже убрал. Ты мне объясни, Инвур, что с костями у магов происходит? То фиолетового они цвета, то оранжевого.
     — Это вопросы к нашему отцу. Когда прибудем в Стримгим, задай ему этот вопрос. Но только тогда, когда меня не будет с вами рядом. Лекция на четыре часа обеспечена. Это из разряда вопросов, почему маги живут дольше, чем обычные люди. Энергетика другая, усиленная циркуляция по телу энергии. А вот с эльфами – вообще загадка. Жить по несколько столетий, не состариться к концу жизни, это что-то с чем-то. Анариэль, не подскажешь, в чём тут дело?
     — Подскажу. У нас врожденная предрасположенность к магии. Но у нас она друга, чем у людей. Магия леса, жизни. Всё это продлевает саму жизнь.
     — Хм…чудаки на корабле. Рулевой зачем-то повязку на глаз нацепил. Что он ею закрывает, интересно? Глаз-то нет. Кстати, они шлюпку на воду спускают, – сказал Эльвур, рассматривая корабль. – О, капитан – вообще фигура колоритная. Анариэль, не смотри, а то наизнанку вывернет. И не скелет, и не человек. Мясо отслоилось, свисает кусками, лохмотья кожи – отдельная история. Но зато он в камзоле зелёного цвета, а за ремнём – два огромных ножа. Он ими что, скелетов казнит? Чудно как-то всё!
     — Да, красавец! А представь, какой от него запах исходит! Мечта любого некроманта! Люф, ты чего такой зелёный? Ну вот, вывернуло наизнанку, – Инвур с улыбкой посмотрел на карлика и на побледневшую эльфийку. – Слабаки. Вспоминаю время учёбы в Академии, и день, когда мы первый раз в морг пришли на экскурсию. Вот это было классно! Потрогать пальцев свеженький труп, почувствовать, как его тело остывает. И резать, резать, резать! Вот оно, счастье некроманта! Ну вот, и Анариэль плохо стало, неженки!
     — Инвур, ты садист! – Эльвур с прищуром посмотрел на брата. – Сейчас и я расскажу, каким ты приходил домой после тех занятий, и сколько дней потом есть не мог. Рассказать?
     Инвур засопел, но замолчал. Он стал наблюдать, как восемь скелетов отчаянно гребли к маяку, как их шлюпку подбрасывало на волнах.
      — Интересно, что им на маяке нужно? – спросил Инвур. – Может, там их клад спрятан, Эльвур? А что, удобное место. Вот зарыли они клад на каком-то острове и забыли на каком. А здесь пожалуйста, нажал на кирпич, стена отошла в сторону и бери свои золотые. Хотя, зачем мертвецам золото? Что они купят за кругляши? О, причалили к берегу. Ну-ка, ну-ка! Интересно.
     Скелеты вытащили лодку на берег, шестеро отправились в сторону маяка. Они подошли к галерее, покрытой наростом соли, начали двигаться по ней к маяку. Кости скользили по камням, по солевым отложениям, скелеты неуклюже шли, размахивая руками. Было видно, что их челюсти двигаются, как будто они между собою переговариваются, ругаются. Двери маяка открылись, все шестеро умертвий скрыли из виду.
     — Ты смотри, им свет маяка мешал нормально жить, если так можно выразиться, – произнёс Эльвур. – Всё, маяк мертвый, а если это так, то может произойти сдвиг миров.
     — И что нам делать? Сражаться с этими «очаровашками»? – спросил Инвур. – Что это они на плечах несут? Да это же «кристалл света», Эльвур.
     — Вижу, не слепой. Да, ты угадал, брат, придётся сражаться. Твой план?
     — Магов среди них нет, мой жезл при мне, справлюсь с переподчинением. На тебе корабль. Нормальный план? Главное то, что от нас никто никакой пакости не ждёт. А она прилетит. Вот и весь план. Они, как я понимаю, кристалл в лодку погрузят и отчалят. Нужно их остановить.
     — Согласен, брат, на все сто. Только действуй, когда они будут от шлюпки на расстоянии нескольких метров. Не дай Создатель разобьют кристалл. Анариэль, Люф, мне нужны камни, желательно плоские. Десятка два. С ладонь величиной. Камни нашлись, Эльвур начал быстро наносить на них странные для Люфа знаки. Карлик не вытерпел, спросил о них у мага.
     — Это руны, Люф. Самые надёжные заклинания и плетения заключены именно в них. Можно активировать на расстоянии, можно скрыть их от магов. Наступил на камешек, а он возьми, и взорвись. Я готов, Инвур. Как у тебя дела? Мы не на слишком большом расстоянии?
     — Нет, самое то. Всё, я приступаю, брат.
     Инвур направил жезл Повелителя в сторону приближающихся к лодке скелетов. Те замерли на месте. Затем четверо скелетов опустили кристалл на камни, развернулись в сторону моря, начали заходить в воду. К ним присоединились остальные четверо умертвий.
     — Пусть с себя смоют пыль вековую. А то грязные, смотреть тошно. Эльвур, чего ты ждёшь?
     — Тебя и ждал. Точнее, когда твои подопечные кристалл на камни опустят. Всё, теперь моя очередь. Ну, снежинки, летите в гости к призракам.
     Эльвур встал в полный рост и начал в море бросать камни. Люф не поверил своим глазам: камни, вместо того, чтобы погрузиться на дно моря, начали отскакивать от поверхности воды, совершая длительные полёты. Отскок, прыжок, полёт, отскок, прыжок, полёт. И ещё заметил карлик, что чем ближе подбирались камни к кораблю-призраку, тем больше становилась их скорость.
     — Ага, вот и маги забеспокоились куда их посланцы делись. А скелеты преспокойно идут в по дну и улыбаются. Сколько же рыбин от испуга помрёт? Ужасть! – засмеялся Инвур.
     Первый камень коснулся обшивки корабля, гнилые доски взорвались, превратившись в труху. Последующие камни свободно проникли внутрь корабля, и через несколько секунд раздались взрывы, которые разметали находящихся на палубе умертвий по сторонам. Многие из них оказались за бортом и мгновенно пошли ко дну. Два десятка камней взорвались внутри корабля, его охватил огонь. Языки пламени жадно принялись за работу, и через некоторое время огонь набросился на мачты, остатки парусов. Корабль тяжело осел, накренился на правый борт, начал погружаться в воду.
     — Да, брат! Страшный ты человек! – произнёс Инвур. – Ну ты посмотри, какой капитан благородный. Вцепился в поручни на мостике, смотрит на нас и погибает вместе с кораблём. Уважаю.
     Инвур поднял вверх руку, помахал капитану.
     — Ты и здесь без зубоскальства не обойдёшься, – вздохнул Эльвур. – Ладно, нужно опускаться к берегу, брать кристалл и оживлять маяк. Не дай Всевышний...

     Небо подёрнулось рябью, подул ледяной, совсем не осенний ветер. Изо рта повалил пар. Эльвур, взяв под уздцы Гнедого, первым сделал шаг на небольшой уступ, шедший с понижением в сторону маяка. На берегу моря братья передали поводья коней Люфу и Анариэль, подняли на плечи трёхметровый кристалл света, пошли с ним в сторону галереи.
     — От нас не отставайте, – произнес Эльвур. – Мы внутри маяка должны оказаться все вместе. Мало ли как оно всё сложится.
     С серого неба упали первые снежинки. Братья шли по галереи, за ними следом шла эльфийка и карлик, которые вели лошадей и осла. Ветер набирал силу, стараясь сбросить людей с галереей, ноги скользили по солёному льду. Спустя несколько минут дверь открылась, все оказались внутри маяка. В стену вбит крюк, возле стены – два мешка с зерном не первой свежести, на стене горел магический светильник, двери, ведущие в какую-то комнату и винтовую лестницу, исчезающую в потолочном проёме. Маяк основательно тряхнуло, лошади испуганно заржали. Люф показал рукой на дверь, которые покрылись изморозью.
     — Люф, Анариэль, побудьте здесь, мы с Инвуром кристалл на место вернём. Пошли, брат, только осторожнее на ступенях.
     Когда братья поднялись в комнату со стеклянными и зеркальными стенами-витринами, стало сразу понятно, куда вставлять шестигранный кристалл. Он встал плотно в паз нижнего устройства-чаши, Эльвур, увидев на полу подобие швабры, дотянулся ею до верхней части устройства, потянул его вниз. Что-то наверху щёлкнуло, кристалл загудел и стал слабо светиться.
     — Ты на море посмотри, брат! – прошептал Инвур. – Бухта погибших кораблей. Теперь понятно, кому мешал маяк.
     — Одно дело, когда корабли погибают из-за неработающего маяка, другое, что меня больше пугает, брат – это когда гибнут Миры. Давай двигать вниз, кристалл вот-вот яярко вспыхнет, и мы с тобой ослепнем. Уходим, уходим, Инвур!
     Здание маяка периодически вздрагивало, по одной стене прошла трещина. Кристалл вспыхнул ярким светом в тот момент, когда братья-близнецы находились внизу, рядом с перепуганными Анариэль и Люфом. Пол вздрогнул, у Эльвура возникло чувство падения в Бездну, воздух загустел, стало трудно дышать. Сознание на какое-то мгновение у людей, у Люфа и Анариэль померкло. Когда всё нормализовалось, они обнаружили себя в каком-то странном помещении. Мешки, сваленные в углу, куча уголя, дрова.
     — Да чтоб меня! – воскликнул Инвур.
     — Да и меня заодно! – согласился с братом Эльвур.
     — Уголёк! Это же наш Уголёк! – закричал Люф.
     — Ну, вот и всё. Верда мы нашли, – произнёс Эльвур. – Так, расседлать коней мы всегда успеем, пошли искать парня.
     Эльвур первым вышел из помещения, оказался в коридоре с двумя дверьми. Одна из была покрыта изморозью, вторая легко открылась, и Эльвур попал в жилую комнату. Комната с шестью углами, пылающий камин, кровать, отгороженная ширмой с нарисованными на ней птицами яркой расцветки, стол, огромный и массивный, стулья, явно дорогие, платяной шкаф, шкаф для посуды, ковёр на полу, возле кровати лежала сумка Верда.
     — Дверь на улицу закрыта. Верд отправился путешествовать по миру, – сказал Инвур. – Замок какой-то странный. А не попробовать ли нам...
     Некромант достал из кармана мантии два ключа, один из них вставил в замочную скважину, провернул. Дверь открылась. Зима, метель, горящие фонари, уходящие тонкой линией в неизвестность. Прямая и довольно-таки широкая, заметённая снегом дорога. Вдалеке можно было рассмотреть очертания далёкого и ярко освещённого города.


Глава 4



     Юльнира тронула меня за плечо, я оторвался от созерцания проплывающих мимо меня картинок красивого города с особенной, непривычной архитектурой, от разглядывания праздно гуляющих по улицам горожан.
     — Если можно, не доезжая до Дворца квартал сделайте остановку, господин… – девушка замялась, но потом, выдохнув воздух, закончила, – господин Смотритель.
     Хоть какие-то сдвиги появились в общении. Во всяком случае, обращение было не к Ворчеку, а именно ко мне. Я приоткрыл небольшую заслонку на передней стенке возка, внутрь ворвался звук города, крики детей, шум передвигающихся карет, лошадиное ржание, выкрики зазывал магазинов и холодный морозный воздух.
     — Э-э-э… – протянул я, не зная, как обращаться к кучеру, или вознице. Не знаю, как правильно. – Уважаемый, не доезжая до Дворца остановочку сделайте, будьте любезны.
     Я посмотрел на Юльниру и понял, что совершил очередную глупость, сказал что-то такое, что не принято говорить в этом обществе. Ну и ладно, не это меня сейчас волнует и интересует. Возок прижался к обочине дороги, Юльнира повернула ручку двери, бросила мне «спасибо», вышла на улицу и быстрыми шагами направилась по тротуару, тщательно очищенному от снега и наледи, по направлению движения возка. Внутри остался запах её духов, который, несмотря на запах дыма из печи, оставался чистым и каким-то лёгким, дурманящим голову.
     Мы пропустили обгоняющую нас крытую повозку, я успел заметить, как девушка, пройдя около тридцати метров, подошла к неприметной калитки в высокой каменной стене, оглянулась по сторонам, достала из кармана большой ключ, открыла им замок калитки, зашла внутрь. Что располагалось за высоким каменным забором, я, к сожалению, не знал. Каменный забор огибал то ли парк, то ли какую-то рощу, и через некоторое время мы остановились перед громадными коваными воротами с интересным рисунком. Прутья решётки переплетались между собою, создавая незамысловатый рисунок. Ворота незамедлительно приоткрылись, открылась дверь возка, мне в лицо ударил луч света. Я прикрыл глаза рукой, потом услышал:
     — Извините, господин Смотритель. Это вынужденные меры предосторожности. Стирхи сегодня как никогда активные. Двое наших сегодня погибли, в каретах вместо людей ехали посланники Преисподней. Извините ещё раз.
     Вспомнив ужасные морды серых созданий, я невольно поморщился, ответил стражнику:
     — Да, какие могут быть вопросы?
     — Сержант Макгроув, господин Смотритель.
     — У меня к вам нет никаких претензий, сержант.
     Мы ехали по ровной, как стрела, хорошо освещённой аллее. Между фонарей я заметил скамейки с изогнутыми спинками, укрытые сугробами снега, и чем ближе мы подъезжали к Дворцу Императора, тем чаще попадались фонарные столбы и скамейки, но теперь тщательно очищенные от снега. Деревья смыкались кронами далеко вверху, и всё это создавало сказочную картину заснеженного леса. Деревья расступились, мы выехали на огромную придворцовую площадь. Даже не так: мы выехали на площадь перед Дворцом с большой буквы. Я видел нижнюю часть здания, и от увиденного у меня перехватило дух.
     Посередине площади, с тщательно утрамбованным снегом, исполосованной колесами, полозьями карет и повозок, находилась чаша, как я понимаю, летнего фонтана. По середине чаши, на возвышении, скульптура... Я сначала подумал, что изображена виверна, но потом заметил, что это животное имеет рог, прямой и без изгибов. Это была скульптура единорога, без сомнений, но почему с крыльями?
     Я вышел из возка и застыл, как соляной столб. По ступеням лестницы опускалась женщина, в длинном платье тёмно-голубого цвета, переливающаяся и искрящаяся в свете фонарей. Поверх платья наброшена меховая накидка, в руках женщины я увидел канделябр с тремя зажжёнными свечами. Для чего свечи? Церемониальный атрибут, обычай? Но причину происходящего я понял, когда вернулось воспоминание удивительного сооружения, окружённого мириадами звёзд. Того сооружения, которое я увидел перед тем, как попасть внутрь «моего» маяка.
     — Как вы себя чувствуете после столь длительного путешествия, господин Смотритель? – услышал я голос женщины с длинными, белоснежными волосами, падающие небрежной волной ей на плечи.
     И что мне отвечать, и как приветствовать эту женщину? Опять вспомнив о своих небольших умственных способностях, и об упущенной возможности узнать всё о бале у приказчика Его Величества, я не нашёл ничего лучшего, как поклониться красивой женщине, взять её левую руку, приложиться к ней губами. Женщина, я это отчётливо понял, напряглась. Но когда выпрямившись, я посмотрел ей в глаза, понял, что сделал всё правильно. Глаза женщины смотрели на меня одобрительно.
     — Вот это да! – услышал я знакомый голос. – У этого молодого человека вашему окружению можно многому поучиться, Ваше Величество!
     Ваше Величество!? То есть, Императрица? Мои ноги сами исполнили какое-то замысловатое па, я поклонился, сняв меховую шапку.
     — А что я вам говорил о нашем новом Смотрителе, Ваше Величество? В нём одновременно уживаются и простота, манеры дворянина и дух купца заморского. Меня, Приказчика Его Величества, обвести вокруг пальца, это нужно иметь талант!
     Но я был благодарен Горону за то, что он меня избавил от необходимости отвечать на вопрос Императрицы о длительном путешествии. Что она имела ввиду под «путешествием», так и осталось загадкой. Императрица засмеялась, и я понял, что смотрю на копию Юльниры, только значительно её старшее и более. ммм… женственнее, что ли. Меня заграбастал в медвежьи объятия Горон, мы начали подниматься по многочисленным ступеням лестницы, застеленными красной ковровой дорожкой, на промежуточных площадках стояли вазоны, в которых росли – я даже не поверил глазам – карликовые ели, разукрашенные разноцветными лентами, игрушками, конфетами.
     На входе во Дворец – шесть белоснежных колонн, установленных по дуге. Колонны поддерживают огромный козырёк над входом, по краю навесного козырька расположилось множество изящных фигур женщин со сложенными за спиной крыльями. Горгульи, других существ я не знал. Дворец – восьмиэтажное здание из белоснежного камня, с двумя примыкающими трёхэтажными крыльями, с барельефами между окнами. Основное здание заканчивалось огромным куполом из разноцветного стекла, искусно подсвеченного разноцветными огнями. На входе нас встретили два стражника, в начищенных до зеркального блеска доспехах, и шлемах с красным плюмажем.
     При появлении Императрицы, воины ударили древком копий о пол, дверь распахнулись. Пахнуло теплом, домашним уютом. Запахом мужских и женских духов, запах горящих свеч. Да, я не ошибся: в огромном зале, куда мы попали, на потолке разместилась огромная люстра с горящими свечами. Опять традиция? Ведь могли и магический огонь разжечь? Ко мне подскочил человек в ливрее и белоснежных перчатках, протянул руки. Ему-то что от меня нужно? Верхнюю одежду? Как я сразу не сообразил? Я подошёл к огромному зеркалу, провел рукой по волосам. Взрослый Верд подмигнул мне из зеркала и улыбнулся. Императрицы рядом уже не было, меня дожидался Горон.
     Три ступеньки, поворот направо, длинный коридор, с установленными в нишах ваз с цветами. Коридор закончился огромными дверьми, больше похожими на въездные городские ворота. Мы с Гороном сделали несколько шагов по залу, и меня оглушила тишина. Справа от входа, вдоль всей стены установлены столы, ломящиеся от всевозможных яств, напитков, фруктов. Возле столов люди разделились на небольшие группы, держали в руках бокалы с вином. Они так и застыли на месте, повернувшись лицом к входной двери. У меня над ухом громыхнуло:
     — Дамы и господа, Приказчик Его Величества Никс Горон и талантливый человек, новый Смотритель нашего маяка, господин Верд. Приветствуем нашего спасителя, приветствуем!
     Я обвёл взглядом людей. М-да…все напомаженные, разодетые, как заморские птицы, изображенные на ширме возле кровати в маяке. А я ещё переживал, подбирая себе одежду. Раздались аплодисменты, непонятно кому предназначавшиеся и поэтому мне безразличные, Горон подхватил меня под руку, поволок к столам. Проходя мимо очередной группы людей, услышал оценку своей внешности, возраста и умственным способностям. Горон, естественно, налил в бокалы красного вина, и, не глядя на меня, выпил, причмокнув от удовольствия. Зрителей этого процесса не было, все были заняты поглощения всевозможной яств и напитков.
     — Господин Горон, расскажите, пожалуйста, о семье Императора.
     — А что рассказывать, собственно говоря? Семья дружная и большая. Император – Вальторос Второй, супруга – Альдеранида, вы с ней уже знакомы. Два сына, им по четырнадцать лет, они близнецы и старшая дочь, которая в семье в опале. Её никуда не пускают, ни на один светский приём, ни на одно мероприятие. Она, как бы вам объяснить, считает своего отца – тираном и кровопийцей. Хотя, многие говорят, что причина этого совершенно в другом.
      — Её не Юльнира случайно зовут? – спросил я.
     — Именно так, господин Смотритель, именно так.
     В голове рой спутанных мыслей, воспоминание часовой давности и мои слова: «пошла вон», обращение на «ты», грубое отношение к члену семьи Императора. И в опале она или нет – без разницы. Нужно научиться держать себя в руках, иначе руки палача будут меня держать во время казни.
     — А кто такой Ворчек, не объясните?
     Приказчик поперхнулся салатом, прокашлялся, предложил мне отойти подальше от стола. Мы встали за одну из многочисленных колонн, Горон произнёс почти шёпотом:
     — Вы мне очень симпатичны, господин Верд, поэтому я вам так скажу: у нас, особенно во Дворце, не принято называть это имя вслух. Ибо...
     Приказчик Его Величества оглянулся, потом добавил:
     — Ибо голова может слететь даже с ваших плеч. Эта история очень дурно пахнет и связана она с.... потом расскажу. Меня другое беспокоит, господин Смотритель. Вас не интересует, что лично Императрица вышла вас встречать? Её давно никто такой весёлой не видел. И, да, хочу отметить, что имени принцессы я вам не называл. Но вы его произнесли без ошибки, хотя ничего не знаете о семье Императора. Но я предпочитаю молчать, а не…
     Я задумался: а ведь действительно Горон прав! Тысячу раз прав. Кто я, и кто Императрица! Я даже мизинца её не стою, не говоря уже обо всём остальном. Хм...Ворчек, принцесса, Императрица, дурно пахнущая история.
     — А что, принцессу Юльниру держат взаперти? – осторожно спросил я.
     — Да ну, как можно? Она живёт в отдельном маленьком замке на территории Императорского парка. Чем занимается? Обучает грамоте детей прислуги, лекарям помогает. В целом, она положительная личность, но вот характер…
     Договорить Горон не успел, а я не успел у него спросить, чему посвящён бал. Праздников в Империи много, уверен, но хотелось узнать больше. Зычным голосом кто-то произнёс:
     — Дамы и господа! Император Вальторос Второй со свой супругой, Императрицей Альдеранидой.
     О, что тут началось! Крики, овации, многие старались попасть на глаза Императору. Я рассмотрел Императора успел, и от увиденного, вкупе со странными новостями, мне стало одиноко и сердце моё покрылось коркой льда. Когда я состарюсь, буду копией Императора. Я попытался скрыться в толпе, но меня, словно пробку из бутылки с шипящим вином, выталкивало из общей массы людей к красной ковровой дорожке. Я посмотрел, как приветствуют Императора и его супругу мужчины, попытался изобразить нечто подобное. Но мои нелепые движения вызвали лёгкую улыбку на лицах и Вальтороса Второго и Альдераниды. Они шли медленно и грациозно, одаривая всех улыбками, Император многим кивал головой. Высокий, подтянутый, светловолосый, голубоглазый, с небольшими усами и аккуратной бородкой. На правой щеке я заметил шрам, рваный и безобразный. Не хорошо так говорить, но он Императору шёл и придавал лицу оттенок мужественности и решительности.
     Супруги двигались вперёд, люди смыкались за ними, и я скоро потерялся среди толпы ряженных, без сомнения, лизоблюдов. Всё это приветствие выглядело слишком уж наиграно и фальшиво. А чего, собственно говоря, я ожидал увидеть в мире иллюзий и обмана? Только фальшь кривых зеркал. Меня кто-то осторожно, словно не решаясь, взял под руку. Не поворачивая головы, по запаху духов я определил, кто это сделал. Со мною рядом стояла принцесса Юльнира. Собственной персоной. Я вздохнул. Не убегать же теперь от принцессы?
     — Ваше Высочество, вы хотите в очередной раз осиротить маяк? – я повернул голову в сторону Юльниры, обомлел.
     Куда делась вздорная девчонка, которая, непонятно каким образом убежавшая от личной охраны, прибыла на маяк? Рядом со мной стояла взрослая женщина с гордой осанкой и надменным выражением лица; женщина, вид которой внушал людям уважение и желание низко поклониться, прошептав при этом: «Да, Ваше Высочество». Лицо Юльнирой под чёрной маской было совершенно неузнаваемое.
     — Горон был как всегда болтлив и не сдержан? – ледяным голосом спросила Юльнира. – Плаха по нему плачет. Когда-нибудь топор отрубит болтливую голову этого жулика. Зря я маску надела? Как вы узнали, что я – это я?
      — Ваше Высочество, только по запаху. Зачем вы скрываетесь, и самое главное, – от кого?
     — От всех сразу. Вас такой ответ устроит, господин Смотритель, или как вас на самом деле зовут? Любопытство – не порок, говорите?
     — Нет, не устроит. Вы втягиваете меня в какую-то авантюру с первой минуты нашего знакомства. Зачем?
     — А вы настойчивый и упрямый, не так ли?
     — Так и есть, Ваше Высочество! Одно успокаивает: в тюрьме сидеть будем вместе.
     Девушка тихо засмеялась, я почувствовал, как моя рука прикоснулась её груди, в сердце зачирикали птички, в голове загудел пчелиный рой, я поплыл в страну грёз. Но меня выдернули из этого состояния слова Юльниры:
     — Мне пора уходить, я, собственно, хотела вас предупредить: встретите Ворчека, не делайте лишних движений, пока не переговорите с человеком, который посвящен в нюансы этого дела.
     У меня была масса вопросов к принцессе, но она исчезла, растворилась среди колонн, оставив после себя лишь запах своих духов. Какой человек, какой Ворчек, какое дело? Я устал от загадок и поэтому начал нервничать. К чему это может привести, я знал. Начну раздаривать смерть налево и направо, и никто не сможет меня остановить.
     — Вот вы где, господин Смотритель, – тяжело дыша, вытирая платком пот со лба, ко произнёс подошёл Приказчик Его Величества. – Я уже переживать стал. А вы времени зря не теряете, браво! Хорошенькая фигурка у девушки. Если бы не знал, что принцесса сейчас находится в своём замке, подумал бы на неё, честное слово!
     Только сейчас я обратил внимание, что и Горон нацепил маску, которая не закрывала и половину его лица, и находилась, в основном, на его лбу. Он полез рукою во внутренний карман сюртука, достал маску красного цвета, протянул мне.
     — Когда Император закончит поздравительную речь, начнётся бал. Маска вам пригодится.
     — А чему, собственно говоря, посвящён бал, господин Горон?
     — Вы издеваетесь над старым и больным Гороном? – засмеялся Приказчик. – Сегодня же смена года, господин Смотритель. Новый год через несколько часов. Нужно веселиться, улыбаться.
     — Ах, да! Из головы как-то вылетело, – усмехнулся я. – Закрутился, сами понимаете.
     — О, да! Как я вас понимаю, как понимаю! Всё, Император уже показывает рукой на столы, нам пора.
     Люди, как снежная лавина, устремились к праздничному столу, пытаясь отвоевать место поудобнее, чтобы охватывать весь зал и, одновременно с этим, набить свою утробу бесплатным угощением. Но, вопреки моим прогнозам, Горон потянул меня за рукав через весь огромный зал в сторону улыбающихся Императора и Императрицы. Что он задумал?
     Так, что мы видим? Два трона, это и понятно. В стороне от них – стол, накрытый на раз, два…шесть человек. Неужели? О, нет! Ну, Горон! Что он задумал? Сидеть и праздновать за одним столом с Императором? Да я давиться буду крошкой, маленьким глотком воды!
     — Ваше Величество! Разрешите представить нашего Смотрителя, господина Верда, – театральным голосом произнёс Горон.
     Цепкий, оценивающий взгляд голубых, с льдинкой, глаз, крепкое рукопожатие. И всё? Даже не укусил меня? Странно? Какой же он кровопийца? Самый обычный человек. М-да...нагнал на меня жути Горон.
     — Рад знакомству, господин Верд! И огромное спасибо за спасение нашего мира от нашествия нечисти. Вы сделали то, что навсегда остаётся в памяти людей. Так, дамы и господа, минуточку внимания! Перед нами стоит человек, который спас наш мир от разрушений и смертей. Он спас наших родственников, детей, родителей, наших близких и друзей.
     В зале раздались аплодисменты, я постарался покраснеть, но ничего не вышло. Холодно на душе и на сердце. Это всё фальшь кривых зеркал.
     — В знак благодарности, я, Император Вальторос Второй, дарствую господину Верду, Смотрителю маяка, титул графа. Мой Указ вступает в силу с момента оглашения и обратного хода не имеет. Графа Верда попрошу заверить документы в имперской канцелярии немедленно. Прошу, господин граф.
      Император показал рукой на неприметную дверь позади стоящих у стены тронов. Дверь приоткрылись, оттуда выглянул человек в сюртуке небесно-голубого цвета, в петлице лацкана которого была вставлен бутон розы красного цвета.
      «Да, хочу вас предупредить. Когда встретите человека с красной розой в петлице его небесно-голубого сюртука, доверьтесь ему полностью. И ещё одна примета того человека – он сумеет ответить на все ваши вопросы, ответы на которые знаете только вы, молодой человек, на которые только вы хотите получить ответы», – вспомнил я разговор с кристаллом голубого цвета, в котором находился разум человека. Это происходило там, на мосту, который поднялся из пучины озера, в замке Трёх Звёзд. Как же это было давно и как же это было недавно!
     Как в тумане, как слепой котёнок, я начал двигаться в сторону загадочного человека. Дверь закрылись, мужчина махнул мне рукою, мол, двигай, малыш, за мной. Мы прошли через череду комнат, каких-то залов, несколько раз опустились и поднялись по лестницам, пока не зашли в комнату со множеством столов, на которых были разложены папки с документами. Вдоль правой от входа стены находились полки из дерева со множеством разноцветных папок, разных по размеру и толщине. Мужчина присел на стул за одним из столов, показал мне рукою на стул напротив.
     — Ну-с, Верд, пришло время, когда мы должны с тобою объясниться. Ты так не думаешь?
     Ну вот, не дали побыть ни Смотрителем маяка, ни графом! Верд и мордой об стол. Мой перстень почему-то угрожающе вспыхнул ярким багровым светом, что очень сильно озадачило моего собеседника. Он побледнел, его лицо превратилось в маску страха. Мужчина, опрокинув стул, вскочил из-за стола, протянул руки в мою сторону, что-то начал шептать. Вместо того, чтобы испугаться, или хотя бы сделать вид испуганного человека, я улыбнулся, но, как я понял, неудачно. У меня на лице появился звериный оскал, вокруг кистей рук возник рой разноцветных искр. Они ждали команды, нет, намёка, чтобы испепелить человека с розой на обшлаге его сюртука.
     Со скрипом отошла от стены полка с документами, из открывшегося проёма показался старичок, похожий на мумию. Серая, непонятного покроя одежда, больше похожая на выцветший от времени плащ, в руках у старичка была трость, в навершие которой находился огромный камень рубинового цвета. Старик окинул помещение взглядом своих серых блёклых глаз.
     — Да, сколько лет прошло, а здесь всё без изменений. И люди за сто лет не изменились.
     Кожу стало уже привычно для меня щипать, раздирать в лохмотья, на мелкие лоскуты. Я делал над собой невероятное усилие, чтобы себя сдержать и не превратиться в того, в кого я не хотел превращаться. В районе солнечного сплетения вспыхнул огонь, лёд начал таять, превращаться в одно огромное озеро, состоящее из волн ненависти и отвращения к окружающему меня миру. Миру, где всё и все фальшивят и лукавят, к миру, в котором нет совести и чести, а есть только жажда наживы, тщеславие, неприязнь к слабым и обиженным. Такой мир не должен существовать. Я накручивал себя всё сильнее и сильнее, вокруг меня кружил рой разноцветных искр, огонь искал жертву и пищу, чтобы утолить свой голод.
     — Тихо, тихо, молодой человек! Эк, как вы разошлись-то! А ты, Эльван-Руд, идиот. Нашёл с кем таким тоном разговаривать. Ты что, идиот, до сих пор не понял, кто находится рядом с тобой? Молчи, дурак, дай пообщаться двум нормальным существам.
     Старик протянул в мою сторону руку с раскрытой ладонью, мои нервы начали успокаиваться, на душе стало тихо и легко. Огонь внутри меня чуть притих, но совсем погаснуть я ему не давал умышленно. Не известно, кто или что из себя представляет старичок. Но то, что он сильный маг, стало для меня очевидным. Эльван-Руд застыл на месте, превратился в каменное изваяние.
     — Как вас смертные величают? Как-как? Верд? Ну ладно, пусть будет так. Хотя ваше настоящее имя мне больше нравится. Так вот, Верд, я Хранитель Времени, зови меня просто Ваан-Мон. Я очень древний, как ты уже понял. Мне бы давно пора в прах превратиться, но видишь какую я смену себе подыскал? – Ваан-Мон посмотрел на мужчину, к которому обратился, как Эльван-Руду. – Ничего не свято для этих остолопов. Ты уж извини, Изарб-аташ.
     Я вздрогнул, но промолчал. Если он знает моё имя, то он знает всё. Но зря он называет моё имя вслух, зря.
     — Не переживай. Мы сейчас в комнате одни, нас никто не слышит. Я вот о чём хотел с тобой переговорить, Верд. Тебя носит по Мирам, и везде происходят какие-то катаклизмы. Пора бы уже определиться на чьей ты стороне. Невозможно вечно сдерживать свою истинную натуру, которая может в любой момент себя проявить и уничтожить все Миры. Как ты понимаешь, тебе этого никто не даст сделать. Будет война, и в этой войне неизвестно, кто победит.
     — Что вы от меня хотите услышать, господин Ваан-Мон? Если вы знаете кто я, к чему эти разговоры? Я слежу за равновесием в трёх Мирах, иногда превращаюсь в того, чьё имя не произносят вслух. Какие проблемы? Или вам хочется, чтобы я выполнял чью-то волю? Вы же знаете мою историю. Не теряйте время понапрасну – я играл один и буду один играть. Этот цирк мне не нравится, вам лучше уйти, господин Ваан-Мон.
     — Значит, разговор не состоялся. Жаль. Когда надоест одиночество, ты меня найдёшь, Изарб-аташ. Но тогда мы... – старик сделал ударение на «мы» – тогда мы будем думать, а нужен ли ты нам. И не демон, и не ангел. Вот так. Я удаляюсь, пообщайся с Эльван-Рудом. Как ты знаешь, ему можно доверять.
     Старик скрылся в проёме стены, полка с документами стала на своё привычное место. Эльван-Руд оглянулся по сторонам, на его лице читалось удивление и непонимание того, что с ним произошло, и почему на него с улыбкой смотрит человек, у которого на пальце зловеще загорался багровым светом камень в перстне.
     — Так, о чём мы говорили? Не напомните, господин Верд? – произнёс мужчина в сюртуке небесно-голубого цвета. – Что-то я себя не очень хорошо чувствую. А, да! Сегодня должно произойти знаменательное событие для всей Империи и, как следствие, для всего мира. Когда вы увидите человека, очень похожего на вас...
     — Ворчека? – сказал я, наблюдая за реакцией собеседника. Пауза.
     — Да, именно его. Вы не должны вмешиваться в ход истории, господин Верд. Сегодня не станет всей семьи Императора, разразится великая война за Трон, которая превратится в войну мирового масштаба.
     — Как интересно! Ну-ну, продолжайте. И кто же взойдёт на престол? Уж не Ворчек ли?
     — Да, именно он. А что здесь такого? Он заслужил этот Трон, – Эльван-Руд прикусил губу.
     — И как же произойдёт этот захват власти? Какими силами Ворчек располагает? В глаза смотри, смотри в глаза, Эльван-Руд! Уж не он ли насылает в этот мир демонов и стирхов? Отвечай!
     Мужчина еле заметно кивнул. У меня в груди опять стало пусто, появилась злость, но теперь уже на Ворчека и на Эльван-Руда. Так вот во что меня хотели втянуть, вот чем занимаются эти дряхлые старики! Они превращают одни миры в забытые в кладбища, чтобы другие процветали, используя энергию умершего мира. Вот и сложилось мозаика. Вот она, причина охоты на меня во всех мирах. Вот, что имел ввиду Ваан-Мон! Обогащение за счёт смерти! Это уже продолжается не один и не два века! Какой я глупец! Нет, я – Верд, и я не виноват, что во мне течёт Проклятая кровь. Но тот, второй, кто прячется во мне – повинен во всём!
     — Я не дам этого сделать Ворчеку. Так ему и передай. Если он хочет жить, пусть убирается в Ад. Я превращу его в пыль, это понятно?
     — Вы убьёте своего родного брата? – прошептал Эльван-Руд.
     — Што-о-о ты сс-казз-алл, человечишко? Пофффториии! – я приподнял Эльван-Руда за отвороты сюртука, тряхнул его. – Я тебе сейчас голову разобью о стол, сволочь! У меня нет брата, ты понял? А теперь прочь с моих глаз! Пошёл вон! Передай Ваан-Мону, что теперь за его жизнь никто не даст ломанного гроша. Прочь, мразь! И только попробуйте тронуть этот мир! Прочь!
     Эльван–Руд исчез, я остался в комнате один. Возле входной двери висело большое зеркало, я посмотрел на себя и ужаснулся. Вокруг меня клубилась Тьма. Черты лица заострились, под глазами залегли тёмные тени, в глазах плясали красные искры. Демон! Нет, не так! И не демон и не ангел.


Глава 5



     Ваан-Мон, Эльван-Руд. Кто они такие, чтобы решать судьбу мира? Для них это игра, в которой призом будет власть над смертными. Ни больше, ни меньше. Тронь один мир – разрушатся все. Идиоты. Ворчек – мой брат? С какого такого перепуга? Сын моих родителей из Слободы находится здесь? Да ну, не может быть! Да нет, это не может быть априори. Я бы точно обо этом знал. Я немного отдышался, взял себя в руки, Тьма немного отступила, но всё равно была моим союзником, Тьма была моими крыльями, моим продолжением, неотъемлемой часть того, кто хотел миры сделать чище, но играл на руку тем, кто извлекал из этого выгоду.
     Я взялся рукою за дверную ручку, она рассыпалась в прах. Тогда я просто прошёл сквозь дверь, не встретив ни малейшего сопротивления. Дверь превратилась в пепел, как и все мои несбывшиеся, призрачные надежды. Как мне поступить дальше, я не знал. Во мне была злость, она затмевала собою всё. Я шёл по длинному коридору, вдоль стен выстроились огромные вазоны с цветами. Они превратились в тлен, высохли у меня на глазах. Плевать, нужно остановить эту вакханалию, иначе...
     Занавеси на окнах коридора занимались огнём, как и стражники, которые пытались меня остановить. Я шёл никуда не сворачивая, я хотел найти ту, которая должна мне рассказать всю правду и о Ворчеке, и о чёрной мессе, которую в этом мире творили те, кого я больше всего на свете ненавидел. Я их уничтожал по всем мирам, оставляя лишь единицы – тех, кто не видит в общении с тонким миром способ обогащения и наживы. Передо мною возник охранник с арбалетом. Наивный! Болты, не долетая до меня, вспыхивали ярким огнём, сгорали.
     — Остановись, служивый, не делай глупостей! – произнёс я, поднимая руки вверх. – Я не хочу убивать. Мне нужна ваша принцесса. Хорошо, я никуда не пойду, но ты, солдатик, приведи, хоть связанную, хоть какую Юльниру в зал, где сейчас проходит торжество. Ты меня понял? Если да, то кивни. Только без лишних телодвижений.
     Парень долго смотрел мне в глаза, потом кивнул.
     — Я передам ваши слова принцессе. Как вас зовут, господин?
     — Скажи ей так: господин Верд очень разочарован встречей с человеком, о котором она говорила. Поспеши, служивый.
     Поверил ли я парню? Да, поверил. Военные – люди чести. Если и он меня обманет, то я отдам этот мир на поругание Ворчека и его сподвижникам. Нет, я кривлю душой, этого никогда не будет, но нужно выпустить пар. Нельзя убивать без разбора, в противном случае я стану одним из Повелителей и Хранителей. Тем, кто будет убивать ради убийства и ради удовольствия. Зачем мне это? Нужно ещё немного спокойствия, впереди очень интересная встреча и принятие решения. За мной, естественно. Я, возможно, просто отвернусь от этого фальшивого зеркала и всё. Как же мне хочется остаться просто Вердом! Пусть и у него своих проблем хватает, и пусть он ещё ничего не знает о этом мире и о всех его «прелестях», но он – человек, пусть даже и с кровью того, чьё имя не произносят вслух.
     Когда же закончится лабиринт комнат, коридоров, залов больших и залов малых? Веками эти дворцы перестраиваются владельцами, которые меняются с пугающей быстротой. Народ ещё не успел привыкнуть к одному правителю, как происходит дворцовый переворот и смена власти, сопровождающаяся бунтами. Общество лихорадит, люди умирают. Дверь, ведущая в зал. На удивление себе, я спокоен как никогда. Открыл дверь и зашёл в огромное тёмное помещение? Ошибся и попал в зал-близнец? Нет. Троны, большой и малый, запах веселья, смешанный с запахом страха. Запах духов, разгорячённых тел, спиртного, еды. Это тот зал, который мне нужен. Но почему он пустой, куда делась многотысячная толпа? Первая мысль – опоздал, произошла череда смертей, выжившие люди спрятались в огромном дворце.
     Но почему темно и почему я вижу вместо потолка с огромной люстрой звёзды? Почему я чувствую движение ледяного воздуха? Вот оно в чём дело! Хранители времени за работой! А ведь я предупреждал! Я же предупреждал, чтобы они не лезли мне под ноги и не мешали! Они люди, а значит смертные. То есть, люди с отсроченной смертью. Пять человеческих фигур в длинных плащах. Мне без разницы, кто вы и какие у вас в голове мысли. Вы не люди, раз так себя ведёте. Ваан-Мон меня предупредил, что будет война, но он забыл сказать, что она начнётся так быстро. Хотя, в мире, где остановлено время, понятие быстро или медленно не существует.
     Я вижу, как синхронно поднимаются руки у пяти человек, как они произносят слова страшного заклинания. Если оно коснётся меня, то навеки отсечёт меня от возможности управлять энергией, которую люди называют магией. Ещё мгновенье, и меня не станет в Трёх мирах, обо мне люди нелюди. Верд, я делаю это ради тебя, ты понимаешь это? А мы бы могли с тобой подружиться, если бы жили в одну эпоху и были на одинаковом энергетическом уровне. Отдай мне своё тело, Верд, иначе не станет ни тебя, ни меня. Молодец, Верд! Ты – умница!

      ***

      Чёрная воронка, движение звёзд, планет, галактик, Вселенных. Каменная пещера, первый, и поэтому, тяжёлый вздох. Факела зажглись одновременно, осветили пещеру. Кто меня потревожил? Что-то случилось с тем, в ком течёт моя кровь? Кто посмел? Опять парень попал в передрягу? Помогу! Я уже иду к тебе на помощь!

      ***

      — Инвур, может хватит тебе дегустировать алкоголь? Смотри, плохо станет от такой мешанины.
     — Нет, Эльвур! Когда на душе неспокойно, так и просится, нет, напрашивается выпивка. Зря ты отказываешься от такого удовольствия. Напитки изумительные, честное слово. Вон, наша эльфийка прилегла на кровать и спит. Как я ей завидую. Вот только Люф не спит. Эй, маленький человечек, ты чего у окна застыл?
     — Да не пойму я чего-то, дылда. Гавань была забита кораблями, но они почему-то пропадают, растворяются прямо на глазах. Вместо кораблей над водой торчат мачты, которые обросли то ли солью, то ли льдом.
     Инвур закашлялся, прошептав «что же ты раньше не сказал, малорослик», подошёл к окну, постоял некоторое время, рассматривая превращение живой гавани в гавань погибших кораблей.
     — Плохо дело, братцы! – произнёс Эльвур. – Вокруг стало столько магии, что просто голова кругом идёт.
     Инвур бросился ко входной двери, отодвинул засов, посмотрел в сторону города. Фонари, расположенные вдоль дороги, еле мерцали, многие погасли. Не стало зарева от огней города. Магический фонарь над входом в маяк последний раз ярко вспыхнул и погас. Инвур захлопнул дверь, закрыл её на засов. В тот же миг в дверь забарабанили кулаками, начали царапать когтями существа, природа происхождения которых некроманту была не известна.
     — Ох, ну и твари! Серые, носы сморщенные, в глазах огонь горит. Что произошло, Эльвур? Откуда в этом мире столько нечисти?
     — Кто из нас тёмных дел мастер, брат? – ответил Эльвур, доставая из сумки амулет. – Думаю, что наш Верд опять вышел на тропу войны. И думаю, что ему понадобится наша помощь. Никогда не был так уверен в правоте своих утверждений.
     — Я согласен с тобой, брат! Но как нам пробиться через полчище этих созданий, да и где в городе искать Верда? Куда он мог поехать на ночь глядя?
     — Я помогу, – прозвучал мужской голос.
     В проёме незакрытой двери стоял мужчина с белоснежными волосами, с благородными чертами лица, в тёмно-синем костюме. Борода и усы делали его лицо одухотворённым и благородным. Инвур поднял жезл Повелителя, направил его на незнакомца.
     — Вы кто, мужчина? – спросил Инвур. – Вы что, через закрытые двери умеете проходить? Я чувствую, что вы – нежить. Да и мой жезл об этом красноречиво говорит. Это неупокоенный, брат!
     — Инвур, давай успокоимся и узнаем, что...ммм...не совсем живой человек делает на маяке и чем он нам может помочь. Люф, да не трясись ты так!
     — Кто я и почему нахожусь между двумя мирами, между миром живых и тонким миром, слишком долгая история. Времени на объяснения нет. Ваш друг, ну отремонтировал, так сказать, маяк, запустив механизм фиксированного Перемещения между мирами. Казалось бы, благое дело, но именно я в своё время остановил этот механизм. Я не хотел, чтобы мир погиб.
      — Подождите, уважаемый призрак! – прервал речь незнакомца Инвур. – Фиксированное Перемещение – это плохо? Что плохого в том, что мир будет всегда возвращаться в нормальное состояние и в первоначальную точку?
     — Долго объяснять, – произнёс мужчина. – При остановленном механизме Перемещения, миры находятся в нестабильном состоянии, это не позволяет нечисти надолго оставаться в каком-то одном мире. Их вытаскивает из миров, перебрасывает за грань тонкого мира, в мир, где им место.
     — Да, но тогда в этом мире могли появляться существа, которые уничтожали этих людей. В чём логика? – задал вопрос Эльвур.
     — В том, что они не могли использовать энергию этого мира, как это делают в мире с фиксированным Перемещением, – ответил мужчина. – Это сложно понять, здесь не живя. Другими словами, чем хуже, тем лучше. Нестабильное состояние – нехватка энергии для нечисти. Смерти да, они были всегда, и они будут. Но их было значительно меньше, чем в сейчас, в этом случае. При исправно работающем маяке.
     — Всё! – сказал Эльвур. – Пора подводить итог нашей научной дискуссии. Верд, наш товарищ, натворил бед и теперь всё монстры и монстрики поглощают чудовищное количество энергии и их, через определённое время, невозможно будет истребить. Так, уважаемый?
     — Да, примерно так. Но ваш Верд – не совсем человек, как я понимаю, такой силы в этом мире не было несколько столетий.
     — Ближе к делу. Чем вы нам можете помочь? – в очередной раз задал вопрос Эльвур.
     — Когда строили дворец Императора, мастерами под землёй был вырыт ход до маяка. Как путь к отступлению, так скажем. Можно пройти до дворца по подземному ходу, обойти собравшуюся наверху нечисть, не тратя сил и времени. Ход прямой, поэтому не заблудитесь. А вот нужно помогать Верду или нет, вам решать. Но одно скажу: силы, заинтересованные в разрушении мира, начнут со свержения Императора. Они не упустят своего шанса.
     — Мы готовы. Люф, оставайся на маяке, это самое безопасное место. Да и девушку охранять будешь. Как такой план? – спросил Эльвур.
     В подземный ход вела лестницы, начинающаяся в комнаты, занятой всевозможными подсобными материалами, инструментами, мешками с зерном. Для братьев было загадкой, как древние мастера сумели прорубить ход в скальной породе, основании маяка, и под участком земли, который ниже уровнем воды. Эльвур зажёг маленький огненный шар, Инвур шёл за братом, осматривая стены хода. Но нигде не было видно следов подтёков воды, стены подземного хода были идеально ровные.
     — Эльвур, остановись. Как ты думаешь, чем в этом мире измеряют длину или расстояние?
     — Без понятия. А что?
     — На стену посмотри. Цифра пятьсот и стрелка в сторону города. Пятьсот метров, шагов, лиг?
     — Да какая разница? Идём и идём. Что тебя так смутило?
     — То, что стрелка упирается в какую-то решётку. А после решётки ещё стрелка и цифра шесть тысяч.
     — Хм...а действительно. Я сейчас рассеянный какой-то. Всё о Верде думаю. Где он сейчас и что с ним происходит.
     Ровно через пятьсот шагов братья подошли к кованой решётке. Эльвур осмотрел её, покачал головой.
     — Зачем же эта за решётка, которая будет мешать отступлению, побегу кого-то из дворца? Прутья замурованы в камень капитально. И относительно недавно, судя по небольшому количеству ржавчины. Это о чём говорит?
     — О том, что кто-то не желает, чтобы это бегство из дворца было успешным, – ответил Инвур. – Странно всё это. А цифры тогда кем были выбиты?
     — Не знаю кем, но я вижу метрах в двадцати от нас ещё одну решётку, на которой прутья завязаны в узел. А между двумя решётками – не так давно сделанное примыкание. Боковой ход, но вот куда он ведёт – вопрос. Ладно, выламываем решётку? Не хотелось бы магию применять, но...
     — И не нужно, Эльвур. Перейди на истинное зрение. Два крайних прута светятся, остальные нет.
      Эльвур попробовал вращать штыри по и против часовой стрелки, но всё безуспешно. Пробовали братья вращать прутья и в разные стороны. Инвур присел, посмотрел внимательно на заделку прутьев в камень, попробовал расшатать прут. Инвур, отодвинув брата, обхватил руками крайний справа прут и попробовал его приподнять. Весь ряд прутьев дрогнул и с лязгом скрылся наверху, в каменном своде.
     — Как всё просто, оказывается, – произнёс Инвур.
     — Просто исключительно для тех, кто обладает способностью к магии.
     — Ты посмотри, Эльвур. Судя по всему, следующую решетку узлом завязали неразумные существа с огромной силой. И причём, относительно недавно. Следы от ног ещё не покрыты пылью. Это о чём говорит? Правильно, сегодня во дворце должно произойти что-то грандиозное. И в этой истории каким-то боком завязан Верд. Нам нужно бежать, Эльвур.
     — Да я и не против. И для здоровья полезно. Да и..
     Под ногами дрогнул пол, послышался нарастающий, пока ещё далёкий, гул. Послышался мощный взрыв. Инвур вернулся к боковому ответвлению, прислушался.
     — Вот же... – выругался он. – Кто-то решил подземный ход затопить. Вода не шумит, она ревёт. Теперь нужно не бежать, а лететь. Жаль, что крыльев нет.
     И братья побежали. Полы красной и чёрной мантий развевались на ветру, Инвур периодически оглядывался, но что-то разобрать в кромешной тьме было невозможно.

      ***

      В зале с двумя тронами, праздничными столами, с застывшими в немыслимых позах людей, пронёсся ледяной ветер, пламя свечей в канделябрах, подсвечниках, огромной люстре, украшенной драгоценными камнями, дрогнуло. Дверь в зал закрылась. Тишина. Холод. Заунывное пение пятерых человек. Пять Хранителей — Смерти, Жизни, Пространства, Времени, Хаоса – произносили сильнейшее заклинание, которое лишит жизни того, чьё имя не произносят вслух, того, кого одновременно любят и проклинают во всех мирах.
     Возле трона Императора Вальтороса Второго стоял светловолосый парень. Его длинные волосы закрывали лицо, руки были сложены на груди. На указательном пальце правой руки парня надет перстень. Камень рубинового цвета в дорогой оправе перстня, периодически отбрасывал на стены зала, на застывших каменными изваяниями людей, потолок багровый свет.
     — Изарб-аташ, есть время отречься от прошлой жизни и принять сторону сильных, – произнёс Ваан-Мон. – Не упрямься, к чему лишние людские жертвы? Ты же знаешь, что мы сильнее тебя. Отвечай, Изарб-аташ!
     Ответа не последовало. Хранители, которых также называли Повелителями, увидели, как силуэт парня дрогнул, вокруг его ног закружил смерч, с каждой секундой набирающий силу и мощь. Через несколько секунд человек оказался в коконе нитей Мрака, Тьмы и Хаоса. Нити. От кокона в стороны начали расходиться волны страха, боли, страданий, ужаса. Искрящиеся чёрные нити кокона извиваясь, как змеи, потянулись в сторону пятерых Повелителей. Они оплели их ноги, стали подниматься выше и, достигнув пояса Повелителей, остановили своё движение, сплелись в подобие удавки.
     — Если все готовы, начали! – сказал Ваан-Мон. – Ещё несколько секунд и он выпьет нас до дна.
     Руки старцев окутались сиянием. От Повелителей в сторону Изарб-аташа устремились разноцветные нити. Они переплелись, образовав фигуру змеи. У неё отрасли крылья, из пасти вывалился раздвоенный язык, с которого на пол капала слюна ядовито-жёлтого цвета. Паркет от слюны почернел, появились первые струйки дыма. Паркет начал чадить и на нём вспыхнуло множество огней, они поднялись по телу змеи и, достигнув головы гада, исчезли. Глаза змеи были прикрыты кожистой плёнкой, но через мгновенье плёнка дрогнула и исчезла, глаза с вертикальными узкими зрачками светились кроваво-красным светом. Глаза смотрели на того, кто был под запретом в Трёх мирах, на того, кто был изгнан из Ада и не принят в Рай.
     — Чего он ждёт? – произнёс один из Повелителей.
     — Нам его логику не понять, – ответил Ваан-Мон. – Он как был орудьем из Преисподней, так им и остался.
     — Тогда вообще не понятно, почему он не с нами. Разрушение – это его стихия, но никак...
     В воздухе стало ещё холоднее, лица Повелителей покрылись тонкой коркой льда. Лёд, коснувшись тела змеи, зашипел, вокруг неё образовался пар, превращающийся опять в лёд, который сковывал движения змеи, превращая её в ледяную скульптуру.
     — Что он делает? – в панике произнёс Повелитель Хаоса. – Почему он не нападает? И чего мы ждём? Я чувствую, что он из меня тянет силы!
     В зале раздался смех. Смех становился громче, от него в окнах дребезжали стёкла, подвес люстры из драгоценных камней пришёл в движение и через мгновенье драгоценные камни изнутри взорвались, превратились в мириады переливающихся разноцветных осколков, которые, падая на паркетный пол, превратили его в немыслимый по красоте ковёр. Часть осколков ещё не достигла пола, находились в воздухе, чёрный кокон пошёл трещинами, через которых стал виден багрово-красный свет. Воздух, наполненный осколками драгоценных камней, пол, покрытый ровным слоем осколков драгоценных камней, стали похожими на пылающий огонь и уголья огромного костра из Преисподней.
     Скульптура змеи изо льда задрожала, лёд начал таять, змея ожила и приготовилась к смертоносному броску. Она ждала, когда кокон, окружающий дьявольское создание, лопнет, развеется и тогда появится возможность сделать то, что необходимо сделать для полной победы над существом, чьё имя не произносят вслух. Кокон лопнул, в воздухе на какое-то время неподвижно застыли мириады чёрных точек, которые образовали фигуру огромного чёрного орла. Орёл закричал, от этого клокочущего звука лопался лёд на лицах находящихся в зале Повелителей и людей. Взмах крыльями, орёл, достигнув потолка зала, сложив крылья и выставив вперёд лапы с кривыми когтями, устремился к своему заклятому врагу – к змее.
     Змея и орёл закружили в завораживающем танце. Танец смерти отвлёк внимание Повелителей, удавки, их опоясывающие, в едином броске достигли шей Повелителей, начали душить тех, кто возжелал смерти миру, которого нет, Миру, в котором существовали фальшивые кривые зеркала и миру, в котором находился маяк несбывшихся, призрачных надежд. Израненный орёл кричал от боли, и рвал, рвал когтями тело змеи. И когда по телу змеи пошли предсмертные конвульсии, и тело выгнулось дугой и обмякло, орёл, гордо вскинув голову, спел песню победы, затем, сделав несколько шагов по направлению к существу, над которым распростёрлись огромные перепончатые крылья серого цвета, упал и затих, раскрыв изломанные крылья.
     Ваан-Мон смотрел испуганно на существо и не мог отвести от него взгляда. Он ожидал увидеть всё, что угодно, но только не это.
     — Что это за существо, господин Ваан-Мон? – прошептал старец, стоящий по правую руку от Повелителя Времени.
     — Я думал, что никогда не увижу Серого ангела, – также тихо произнёс Ваан-Мон.
     Слева от него произошла яркая вспышка света, вторая. Два Повелителя исчезли.
     — Предатели! – прошептал Ваан-Мон. – Сбежали, сукины дети.
     В зале опять раздался смех. Смеялся человек, за спиной у которого трепетали крылья, готовые в любую минуту раскрыться и поднять парня на любую высоту, перенести в любой мир. Серый ангел, на груди которого находилось украшение в виде перевернутого серпа и яркой голубой звезды, произнёс:
     — Вот и ты познал горечь предательства, Ваан-Мон. И ты знаешь, я даже этому рад. Надеюсь, ты поймёшь, что значит быть обманутым. Тебя ждёт смерть, старик, самая мучительная и долгая из всех, которые только существуют. Это будет твоим наказанием за предательство, за всё то, что я испытал из-за твоих дрязг и интриг. А я прошёл многое, Ваан-Мон. Через огонь и стужу, через одиночество и непонимание со стороны родственников, через предательство той, которую любил больше всего на свете.
     Повелители почувствовали, как на их шеях смыкаются ледяные пальцы смерти. Они поняли, что это конец. Конец тому, чему они посвятили свою жизнь. Разжиганию войн в мирах, войн, которые приводили к исчезновению всего живого. Ваан-Мон посмотрел в глаза Серому ангелу и понял, что с ним договариваться бесполезно.
     — Вы ожидали, что я нападу первым и тогда у вас появится моральное право меня уничтожить. Так, Повелители? Но, как видите, к любой ситуации нужен свой подход. Это касается и миров, в которых живут люди. Всевышний вдохнул в них жизнь, и никто не вправе её отбирать. Я вам не указ, я для вас и судья и палач. На колени, мерзавцы!
      Дверь зала открылись и появились низкорослые создания, порождения Тьмы и Мрака, сгусток ночи с щупальцами Тьмы, Мрака и Хаоса. Щупальца поддерживают тело мужчины во фраке небесно-голубого цвета, в петлю отворота которого вставлена роза красного цвета. Мужчина обездвижен, но он смотрит на всё происходящее глазами, полными ужаса и тоски. Мужчину бросают у ног Серого ангела, в дверях появляется следующие дети Тьмы и Мрака, которые заносят тела двух Повелителей, исчезнувших несколько минут назад.
     — Начнём с тебя, Эльван-Руд! Хочу рассказать историю, которую я услышал, когда находился в Замке Трёх Звёзд. Чтобы не утомлять длинным рассказом, скажу одно. Человек, разум которого заключен в кристалл небесно-голубого цвета, сказал, что я услышу от тебя ответы на все мои вопросы. Это так, Эльван-Руд?
     — Да, он вас не обманул.
     — Рассказывай всё, что знаешь о человеке по имени Верд. Почему в нём оказалась Проклятая кровь, кто вдохнул в него жизнь? Ты же понимаешь, что я – это он, а он – это я. Мы тебя слушаем.
     Когда рассказ Эльван-Руда подошёл к концу, Серый ангел закричал, и от его крика в окнах лопнули стекла, превратившись в мелкие осколки. Ангел кричало от того, что невозможно вернуть назад всё то, что произошло.
     — Значит, всё это правда и у меня есть брат. Найдите его и доставьте сюда. Он в этом мире, я это знаю, чувствую это. Неужели мой отец…нет, не верю!
     Взмах крылом и порождения Тьмы и Мрака исчезли из зала. Ангел подошёл к Повелителям, прикасаясь к голове каждого. В необычное украшение, находившееся на груди ангела, потекла энергия. На месте пятерых, некогда сильных магов, Повелителей стихий, стояли немощные старики. Когда Серый ангел подошёл к Эльван-Руду, он опустил руку.
     — Нет, ты должен жить. Путешествуя по мирам, ты будешь рассказывать, что здесь произошло. Убирайся, пока я не передумал. Прочь! И вы тоже убирайтесь с моих глаз долой, старики. Как и обещал, Ваан-Мон, я сделал то, что ты и твои приспешники заслужили. Вы будете влачить свою жалкую жизнь без магии, как обычные люди. Пошли вон, мрази!
     Ангел подошёл к застывшей фигуре Императора Вальтороса Второго, тронул его за плечо. Император вздрогнул, посмотрел по сторонам. Он не помнил, что произошло, почему в зале так холодно, что случилось с людьми и, наконец, что за создание стоит рядом с ним? Серый ангел сделал шаг назад, хлопнул в ладоши, всё вокруг пришло в движение. На окнах появились невредимые стёкла, разлетевшийся на мелкие осколки бриллиантовый подвес люстры заняли своё место, ярко вспыхнул огонь свеч. Император посмотрел удивлённо на место, где только что стояло странное и страшное существо, в глазах которого плясали искры огня.

      ***

      Зал, водоворот из звёзд, Вселенных, галактик, планет, огромная чёрная воронка, пещера с низким сводом, сотни зажжённых, беспощадно чадящих факелов, тело мужчины, грузно садящегося в кресло. Последний, самый тяжёлый вздох. Верд, я это сделал ради тебя! Помни об этом, мальчик. А ведь мы сыграли роль палача безукоризненно. И мы достойны похвалы и подарков. Для меня подарок – твоя жизнь, которая будет вечной, для тебя подарок – жить с людьми и радоваться жизни. Прощай, Верд. Нет, не так! До не скорого свидания. Факелы одновременно гаснут, и от этого недовольно шипят. Но такова их жизнь. Пещера погружается во мрак и тишину.

      ***

      — Не могли они паутину убрать в коридорах, что ли? Такое впечатление, Эльвур, что мы попали не во Дворец Императора, а в заброшенный дом. О, какая замечательная дырочка в стене. А зачем она здесь? Ну-ка, ну-ка, посмотрим. О, да, детка! Эльвур, ты только посмотри! Да я отсюда никуда не уйду!
      Эльвур прильнул к отверстию в стене, отшатнулся.
     — Это уже все грани переходит, брат! Ты что, не видел никогда, как женщины переодеваются?
     — Хм…со счёта сбился. Главное, на какую женщину таращиться, брат!
     — Дурак, ты, Инвур! Жду не дождусь, когда мы домой попадём. Там твои мозги папенька вмиг на место поставит. Так, ну и куда же нам теперь? Коридор раздваивается. Куда пойдём?
     — Налево, естественно!
     — Кто бы сомневался, – улыбнулся Эльвур. – Настоящий мужчина. А что за странный тип идёт впереди. Слушай, его лица не видно, но походка точно Верда.
     — А ведь точно. Догоним? Нет, он уже куда-то свернул, в дверь вышел. Поспешим, брат, что-то в этом человеке странное.
     Когда братья Лурье приоткрыли дверь, через которую вышел незнакомец, они обомлели: зал, полный людей, чуть поодаль двух тронов, лицом к братьям, стоит не иначе как сам Император. Спиной к двери стоял Верд. Человек с ножом в руке, прячась за троном, неожиданно сделал замах, в воздухе сверкнула сталь. Верд сделал неосознанный шаг в сторону, и Инвур понял, что нож должен вонзиться точно под правую лопатку Верда. Всё, что успел сделать Инвур – повернуть навершие жезла Повелителя в сторону Императора и Верда. Из жезла выстрелила тонкая ярко-зелёного нить, она обмоталась вокруг рукояти ножа. Нож упал на пол рядом с Вердом.
     — Фу-ух...что за интриги здесь плетутся? – поморщился Инвур. – Я злой и мне нужна кровь! Шучу! А может и нет.
     Эльвур ударил кулаком по затылку незнакомца. Тот рухнул, как подкошенный.
     — Да чтоб меня! – произнёс Эльвур.
     — И меня тоже! – согласился с братом Инвур. – Как интересно! Два Верда. Что-то подобное я и предполагал. Один злой, как ты, Эльвур, другой весь положительный и добрый, как я.
     — Всегда хотел тебе сказать, братец, что ты в своей чёрной мантии на ворону похож! Особенно в мокрой мантии. Кстати, почему здесь так холодно? Мы нашли Верда, но не потерять бы его во второй раз. Но-но, господа стражники, не надо в нас железками тыкать! Мы можем и рассердиться. Да, брат?
     — Ты меня оскорбил, и я с тобой не буду разговаривать. Очень долго. Может быть, но это не точно. Да, мы можем рассердиться. Опять на раз, Эльвур?
     — Да. Готов? Тогда – раз!

Эпилог


     Я стоял на скалистом берегу, смотрел, как волны лениво набегают на берег, и не менее лениво отступают назад, что-то недовольно бормоча. Волны увлекали за собой мелкие камни, чтобы те, немного побыв в подвешенном состоянии, кувыркаясь в воде, успокоились и улеглись на дно моря, начали спокойную жизнь, постепенно обрастая водорослями. Всё, как в жизни человека, законы природы одни и те же.
     Основной закон природы гласит: весь мир стремится к хаосу и к состоянию покоя. Разрушаются горы, холмы, скалы, здания и сооружения, чтобы в виде мельчайших частиц и пыли, осесть на поверхность земли и успокоиться, начать другую жизнь. Без излишней суеты, стрессов и переживаний, незаметную, и никем не воспринимаемую всерьёз, но жизнь.
     Так и человек поступает. Горит всю жизнь, к чему-то стремится, но потом, после осознания того, что он достиг всего, о чём мечтал всю сознательную жизнь, успокаивается, опускает руки, начинает делать только то, что ему необходимо делать, только то, что поможет поддерживать в его теле огонёк жизни. Тот огонёк, который когда-нибудь задует ледяное дыхание смерти.
     О чём думала Альда, которая, даже не попрощавшись с родителями, бросив относительно спокойную и размеренную жизнь, отправилась в опасное путешествие? До сих пор в голове слова Эльвура: «таких людей, как маг-лекарь, нужно судить». Врачебная ошибка? Халатность? Больше чем уверен, что этот маг, горе-лекарь, откупится, суд сочтёт его оправдания достойными и убедительными. Этот маг продолжит жить, творить и добро, и зло. Мог ли я его наказать, лишить жизни? Конечно, мог. Но зачем?
     — Грустишь? – услышал я голос Анариэль, остановившуюся рядом со мной, обхватив плечи руками.
     Холодно, осень, тепла большого нет. Я снял с себя куртку, набросил её на плечи эльфийки. Болеть в дороге – последнее дело. Герда улеглась у моих ног, положив голову на лапы, смотрела на корабль, который поймав парусами ветер, выходил из бухты, слава Всевышнему, уже не погибших кораблей.
     — Да нет, просто думаю о жизни и о том, что нас ждёт в будущем. Спокойной жизни ждать не приходится, но всё равно интересно, как сложится жизнь. Вот ты, Анариэль, что думаешь делать? Может, тебе есть смысл вернуться к родителям и начать жизнь с чистого листа?
     — Да ни за что, – ответила девушка.
     Это прозвучало таким тоном, что я решил этот вопрос никогда не поднимать. Это, в конце концов, её выбор. От чуждых советов, Анариэль и сбежала от родителей, от её многочисленных женихов.
     — Знаешь, даже со всеми отступлениями и со всем плохим, что с нами произошло, я первый раз в жизни вздохнула полной грудью. И не смейся, Верд, это действительно так. Мне с вами уютно и комфортно, думаю, что и в столице Объединённого королевства я не пропаду. Академия, друзья, потом практика. Что мне ещё нужно? Потом, когда я стану полностью самодостаточной и независимой, наведаюсь в Великий лес, к родителям.
     — Ты хочешь что-то у меня спросить, Анариэль.
     — Да, вопросов к тебе много, Верд. Но вот, пожалуй, самый главный: кем ты себя сейчас считаешь? Вердом, простым парнем с большими способностью к магии, или Изарб-аташем, который, шутя, может разрушить любой мир и при этом полагать, что он поступил во благо людей?
     Я задумался. А ведь она права, тысячу раз права! Я – Верд. А знание обустройства мира и обязанность в любой момент прийти на помощь людям – это не моё, это того, чья кровь течёт во мне. И что, я теперь всю жизнь буду опасаться быть самим собою? Да ну, так нельзя, так не пойдёт.
     — Я – простой человек. Был им и буду. А со вторым «я», попробую договориться. Принцип «невмешательства» должен и у меня сработать, точнее, – во мне. Что-то ещё, Анариэль? Я же чувствую, что твой вопрос повис в воздухе. Говори.
     — Когда вас не было на маяке, когда братья отправились искать тебя, я долго разговаривала с Люфом, Верд. Для него Магда была как мать родная, может даже и больше. Изарб-аташ не то существо, которое простит предательство. Но ты, Верд, – человек, сам только что это произнёс. И, кстати, благодаря Магде ты живёшь. Она могла умертвить тебя, в тот осенний вечер, когда тебя младенцем принесли к ней в дом. Могла, но не сделала этого. Выбор за тобой, конечно, но...Да и кто теперь твои родители? Ты бы определился, что ли.
     — С родителями всё сложно, Анариэль. Кто воспитал, тот отец и мать. Но и графа Шерхта следует уважать за то, что он супругу, беременную мною и Ворчеком, взял в жёны и сделал всё возможное, чтобы я жил. А Император... – я задумался. – Нет, он мне не отец. И пусть в нём тоже есть кровь Неназываемого, но это не даёт ему права называться моим отцом. Только я не понял, как и кто мог вернуть Ворчека в этот мир, отнести в приют для брошенных младенцев. Ты не знаешь, Анариэль?
     — Знаю. Весь фокус с перемещением в другой мир Лиз, твоей матери, да упокоится она с миром, проделал Эстер, смотритель маяка. Плохо, что он смалодушничал и покончил с собой. И как он нам с Люфом рассказал, однажды, со стороны города, к маяку пришла молодая женщина, лет тридцати пяти, с чёрными, как смоль волосами, зеленоглазая и с ямочками на щеках. Догадайся, кто это был?
     — Не знаю, если четно, – признался я, хотя в моей голове было чёткое представление о этой невероятной истории.
     — Эх, ты! Магда это была, Верд. Ведь от неё и Изарб-аташа пошёл род Неназываемых. Она всю жизнь любила полудемона и, как следствие, несла ответственность за таких, как ты. И именно она внушила и Лиз, и графу Щерхту мысль о подмене детей. Всё – ради тебя, Верд. И Ворчека она с Эстером перенесла в этот мир. Она хорошая, в этом можешь не сомневаться.
     Да уж, ситуация. Как говорится, врагу не пожелаешь. Подобное и у меня в голове созревало, но эльфийка всё расставила на свои места. Да, она права, Магда заслужила другой жизни, как и мои родители, как и граф Шерхт. Одно плохо: Лиз и Альда во всей этой истории ушли в другой, потусторонний, мир. Но это – жизнь и её нужно воспринимать, как жизнь.
     — Верд, мы когда-нибудь увидим чёрную башню в форме спирали? – спросила эльфийка, смотря в сторону города.
     — Мы рядом с ней находимся, Анариэль.
     — А где она, эта башня? – эльфийка посмотрела по сторонам.
     — Смотри на маяк, – ответил я, положив руку на плечо девушки.
     Маяк окутал серебристый туман. Через несколько секунд на месте маяка, белоснежного и трёхступенчатого, стояло красивое сооружение: башня в форме спирали, протыкающая верхушкой синеву неба. Верхние этажи башни находились в окружении белых пушистых облаков, балконы, соединённые между собой ажурными лестницами, по которым сновали люди в интересных нарядах синего цвета и с шапочками на головах.


     ***


     Листья багрового цвета и цвета золота кружили в медленном танце с ветром. Они укрывали землю красивым разноцветным ковром, способным защитить землю от лютых морозов, которые были уже не за горами. Листья прощались с миром, чтобы весной появиться на деревьях, радуя окружающий мир молодой ярко-зелёной листвой. Магда сидела за столом, перебирая лечебные травы и изредка бросая взгляд на улицу. Ей было тревожило в этот промозглый осенний вечер. Без доступа к магии понять, что может произойти, – было невозможно. Но интуиция подсказывала ведьме, что...
     Магда увидела, как из-за поворота показалась карета, с запряженной в неё шестёркой лошадей. В свете садившегося за горизонт Гирвена, засветился золотом именной герб. Герб графа Шерхта. Неожиданный, но приятный визит, ничего не скажешь. Магда собрала травы в стопку, накрыла её полотенцем и, набросив на плечи утеплённый плащ, вышла на крыльцо дома. Первым с подножки кареты сошёл сам Шерхт, подал руку женщине.
     «Да ведь это Маричка, но какая она нарядная!» – подумала ведьма.
      Последним из кареты вышел широкоплечий, статный мужчина. В нём Магда узнала мужа Марички. Сердце заныло в ожидании плохих известий. Но нет, люди шли к дому с улыбками на лицах. Значит, предчувствие обмануло. Но тогда что всё это значит?
     Разговоры плелись незамысловатым узором. Маричка интересовалась, как Магда одна живёт в лесу и не хочет ли она перебраться поближе к людям. Граф Шерхт о чём-то беседовал со Сталлом, мужем Марички. Как поняла Магда, мужчины разговаривали об оружии, о секретах его изготовления. Первый раз за свою длинную и не простую жизнь Магда была рада тому, что люди приехали её проведать. Да и ещё и с продуктами, что в голове никак не укладывалось. Пламя зажжённых свечей дрогнуло, Магда удивлённо посмотрела на дверь, за столом стало тихо.
     — Кого-то ждёте? – поинтересовался граф у Магды.
     — Нет, кто в такое время придёт?
     В сенях громыхнули вёдра, послышался голос:
     — Вот всё у тебя, как не у нормальных ослов, Малыш! Я тебе сколько раз говорил, смотри по сторонам, смотри по сторонам! Вот не получишь морковь! А ты, Уголёк, тоже хорош. Зачем ты Малыша обижаешь? Верд, чего молчишь?
     У Магды не было сил встать на ноги, слёзы выступили на глазах, тело онемело. Люф! Голос, который Магда ни с каким другим не перепутала бы никогда. Дверь открылись, в дом зашёл карлик.
     — Здравствуй, матушка-кормилица! Не найдётся ли у тебя для бедного и изрядно похудевшего Люфа пирожка? Здравствуйте, люди добрые. О, как вас много!
     Следом за Люфом в дом зашёл парень. Высокий, светловолосый с пронзительно-голубыми глазами.
     — Верд, – прошептала Магда, лицо её побелело. – Ты за мной пришёл, Изарб-аташ?
     Верд подошёл к Магде, положил ей на голову руки. Присутствующие в доме увидели, как руки Верда окутало сияние, как Магда вздрогнула, как из её глаз потекли ручьём слёзы.
     — Живи, ведьма так, как ты жила раньше. Колдуй, ворожи, радуй людей. Мы все тебе многому обязаны. Но будь осторожна в своих поступках. Иначе… Ладно, вы здесь общайтесь, у меня ещё много дел.
     За Вердом на улицу вышли Талл и граф Шерхт.
     — Куда ты, сынок? – спросил кузнец.
     — Ты опять с кем-то воевать собрался? – произнёс Шерхт.
     Вышедшая на улицу Магда, подошла к Верду.
     — Ты встретил своего брата? Как семья императора?
     — Да, брата я встретил. Император и его жена признали право на наследство Ворчека, Юльнира, которая не может претендовать на трон по закону, нашла себе занятие по душе. Помогает лекарям, обучает грамоте детей. Да всё там будет нормально. Но нам всем угрожает братство. Вы все знаете о нём, это «Братство Двух», чтоб им пусто было. Пока оно живёт и процветает, все миры под угрозой исчезновения.
     — Так ты сейчас… – начала говорить Магда.
     — Да, туда, – произнёс Верд, показывая рукой на Ниру, хозяйку ночного звёздного неба. – За Угольком присмотрите, я скоро вернусь.
     Верд скрылся за поворотом дороги, за густыми деревьями. Люди прикрыли глаза от яркой вспышки света. Через несколько секунд на фоне Ниры возник силуэт существа с огромными крыльями.
     — Прям, как ангел, – произнёс Талл.
     — Серый ангел, – поправила кузнеца Магда.
     Люф, наевшись до отвала, еле передвигая ногами, дошёл до своей любимой лавочки, снял сапоги и куртку, укрылся лоскутным одеялом. Перед тем, как окончательно провалиться в омут сновидений, карлик произнёс:
     — А ведь врут мои видения. Как пить дать, врут. Все живы и здоровы. И Магда и я. Но главное – братья куртку новую купили. Это


Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"