Аннотация: Мимо проходили пассажиры. Многие их них видели в окне вокзала стройную женскую спину, чудные локоны и мужской лоб на её плече.
* * *
- Знаешь, когда я по-настоящему испугался? - начал Алексей, когда они уселись в такси.
Снежана кивнула в сторону водителя и приставила палец к губам.
Молча докатили до вокзала. Получили в камере хранения чемодан. Нужно было где-то пересидеть до отхода поезда.
- Теперь за мной. С этого момента я беру на себя ответственность за точность соблюдения конспирации, - Алексей взял Снежану за руку. - Есть идеальное место. Там Ленин мог бы смело выпускать свою большевистскую газету "Искру". Ни один филёр не догадался бы там искать типографию. Сегодня в медпункте дежурит Ванечка Белкин. Я с ним болтал позавчера, когда приехал. В одной группе шесть лет проучились. У него есть отдельная комнатка для отдыха персонала с топчаном. Окно, между прочим, выходит на перрон горнозаводской линии. То, что надо.
Ваня Белкин не донимал расспросами. Всё понял. Провёл в тесную комнатку.
- Воркуйте тут, у меня дел много. - Вышел и плотно закрыл за собой дверь.
Огляделась по-хозяйски. Повернулась к нему спиной:
- Распусти мне волосы. Ненавижу эту гулю на затылке.
Алексей вынул шпильки, и блестящие локоны рассыпались по плечам. Опустил руку ниже.
- Я просила распустить волосы, а не замок-молнию на юбке. Не надо. Я так не могу. Сюда могут войти. Ну подожди, ты порвешь всё. Сама сниму. Нет, только не на этом топчане. Я чувствую себя уличной девкой. Ну не надо. Мы так пропустим поезд. Давай, я сяду на подоконник, а ты будешь всё видеть в окно. Подсади меня. Не так. Так слишком далеко. Ой! Я так упаду! Ноги свисают. Если я их подниму - выдавлю спиной стекло. Так неудобно. Подставь мне под ноги стулья. Вот так. Так хорошо...
Мимо проходили пассажиры. Многие их них видели в окне вокзала стройную женскую спину, чудные локоны и мужской лоб на её плече.
* * *
Они сидели на топчане и запивали пивом бутерброды с розовой сёмгой.
- Ну и когда ты больше всего испугался? Я не дала тебе договорить.
- Я уже сказал. Когда я выходил из гостиницы, наблюдатель рванул вверх. Уже в машине я догадался, что он бежит к дежурной. Я испугался, что ему откроют номер и он увидит, что нет чемодана и вещей. Они бы меня из машины не выпустили.
- Я предполагала такое развитие событий и сделала всё, чтобы они не смогли быстро открыть номер. Там новый английский замок. Его теперь менять надо. Я зачем у тебя спички брала?
- Зачем?
- Обгорелый конец я отломила и сунула в замочную скважину. Он тоненький конусный. А чтобы снаружи не было видно диверсию, я другой спичкой протолкнула его глубже. Ключ теперь не вставить. Подумают, что заело замок. Будут копошиться, потеряют время.
- Сестра, не пугай меня. - Он наклонился, поцеловал ей ладонь. - Я чувствую себя таким глупым. Таким неразумным. Таким беспомощным. Ты кто?
- Сам же сказал, что я твой ангел.
- Скажи мне, ангел, а как тебе удалось так быстро насобирать в универмаге единомышленников.
- Я никого не собирала. Я использовала тактические промахи твоих врагов. Наши враги назначили свидание в двенадцать часов дня в воскресенье. Ошибка номер один. Универмаг набит битком. На ступеньках толпа. В толпе легко незаметно сунуть в бок нож, но на глазах у многочисленных граждан неразумно пытаться силой затолкать в машину здорового мужика. Я увидела, что тебя взяли в кольцо, показала на вас рукой и громко сказала: "Смотрите, убивают человека". Все дружно обернулись. Виталий из-за их спин позвал тебя и убежал. Он здесь живёт. Ему светиться нельзя. Последнюю фразу произнесла уже я.
- А ты где живёшь?
- Не здесь. Не мешай. Сбиваешь с мысли. Гера показал тебе пистолет? Ошибка номер два. Человек не боится приклада ружья или рукояти пистолета. Он боится наведённого на него дула. Наводить ствол среди бела дня Гера не решился. Вот если бы он приставил к твоему животу острие кинжала, ты бы даже после нашего окрика побоялся сделать резкое движение и покорно сел бы с ними в машину. А почему этот отморозок не решился на вышеизложенный вариант? Потому что они обнаглели и подкатили к самому крыльцу. Это их третья и самая главная ошибка. Оставь они машины во дворе универмага, где практически нет людей, ты бы пошёл с ними за паспортом, и я не смогла бы тебе помочь.
- Я одного не могу понять. Почему теперь-то они на меня наезжают? Всё же разъяснилось. Жена Каталы верна ему, как Пенелопа Одиссею. Люда невиновна. Кто-то из доносчиков перепутал фамилии? Ну так разбирайтесь с ними. Я тут при чём?
- Знаешь, кто в стране недоразвитого социализма лучше всех осведомлён о тёмных делах дельцов, бандюганов, рэкетиров, воров, мошенников и прочей незаконопослушной публики? Думаешь - сыскари? А вот и нет. Халдеи! Почему? А потому, что официанты, в отличие от ментов, имеют дело с пьяными. Ну а что у трезвого на уме, то у пьяного где? Правильно - на языке. Виталик по моей просьбе покопал немножко. Пообщался с коллегами. Расклад в городе такой.
Единственный человек, способный оказать достойное сопротивление оборзевшему Катале, - это тренер областной юношеской сборной по боксу Катилин.
Если он науськает на Каталу своих подопечных (он их называет "индейцами"), Катала не устоит. У него бойцов мало. Всё хулиганьё и братки у Катилина боксом занимаются. Он им удар ставит. Плюху шлифует. Катилин уже однажды перехватил покровительство над заведующим крупной овощной базой. Тот больше Катале не платит. И Катала промолчал. Затаил подлость, но делает вид, что ничего не произошло. Боится открытой конфронтации.
Супертяж Катилин - мужик серьёзный до свирепости. При этом пылко влюблён в собственную жену, что редкость. Он снисходителен к её слабостям и уроет за неё любого.
Катала пальцем не тронет Люду. Он не самоубийца. Тогда зачем ты ему понадобился? Очень просто. Тебя уродуют, и ты окровавленным ртом наговариваешь в камеру, как вы развлекались с Людой. Под пытками ты и себя оговоришь, после чего тебя отвезут к Катилину и отдадут ему на растерзание. Сможешь ты доказать свою невиновность? Сомневаюсь.
Итак, с одной стороны, они оказывают потенциальному врагу любезность и на какое-то время заручаются его благосклонностью. А с другой стороны, эту плёночку с твоим живописным рассказом размножают и показывают всем заинтересованным лицам. С какой целью? А вот с какой. Они не могут, выражаясь уголовным сленгом, "опустить" Катилина физически, но беспрепятственно смогут опустить его морально. В насквозь криминальном обществе, где каждый третий побывал в тюрьме, не смогут уважительно относиться к главарю, жена которого переспала с целой комнатой студентов. По уголовным законам Катилин должен всенепременно наказать жену по всей строгости. Если он этого не сделает, он утратит уважение и как следствие - власть. Катала год ходил запятнанный. Заполучить тебя - это чисто отмыться самому и одновременно извазюкать в дерьме противника. Катала - хороший психолог. Он всё верно рассчитал.
- Но этот хороший психолог при свидетелях пообещал мне вернуть паспорт и не вернул. Уголовники слово не держат?
- Держат, но только среди своих. Ты же не свой. Катала потому тебе и пообещал при них, что он - хороший психолог. Для того чтобы успешно руководить и держать подчинённую кодлу в страхе, пахан должен быть показательно вероломным, предельно жестоким и непредсказуемым. Вопросы будут?
- Будут. Покупая мне битловку и лезвие, ты уже прогнозировала именно такое развитие событий?
- После того как я узнала её фамилию, - да.
- У меня нет слов. Ты кто?
- Ты же заглянул в мою визитную карточку.
- Я настолько обалдел, прочитав твоё имя и фамилию, что не обратил внимание на остальное.
- Я выпускаю газету в маленьком городке - главный редактор, но в своё время у нас на журфаке был факультативный ликбез по криминалистике. Между прочим, на пятёрку экзамен сдала.
- Это заметно. А помнишь слоёные булочки у дяди Густава?
- Объеденье, но где я сейчас живу, не скажу. Ты ведь об этом хотел спросить?
- Уже спрашиваю. Ты не свободна?
- Свободна. Пока. Но хочу простого бабского счастья. Семейного уюта хочу. Девочку родить хочу. А ты уже занят. Впрочем, и от занятого, если повезёт, можно родить.
- Как мне дальше жить?
- А мне? Ты сейчас уедешь, а я останусь на перроне. Оставшимся на вокзале всегда труднее, чем уехавшим. Но я не жалею, что встретила тебя. Молчи, я сейчас разревусь. Молчи. Не надо слов. И хорошо, что ты уезжаешь. Лучше уже не будет. Лучшая ночь в нашей жизни уже прошла. Дай мне платочек. Туш потекла. Реву, как дура.
Он просушил её мокрые ресницы губами.
- Не целуй глаза, влюбишься.
- Они тебя могут поймать. Я боюсь за тебя.
- А зачем я им нужна?
- Ты им спутала карты. Помешала осуществить задуманное. Они такое не прощают. И потом, он же обещал Людмиле вырвать матку, а теперь - не может. Он, судя по манерам, - утончённый садист. Он будет терзать не потому, что злой, а потому, что казнь ему доставляет удовольствие. Ну, кому я всё это говорю? Ты же всё понимаешь.
- Я сама боюсь. Я такая трусиха.
- Я никуда не уеду, пока ты не покинешь город.
- Я не могу сегодня покинуть город. Завтра у нас конференция. Специально для главных редакторов. Раз в году проводят. Никак нельзя пропустить. Уеду завтра.
- Тогда я тоже уеду завтра.
- Хорошо, уговорил. Пропущу конференцию. Уезжаю сегодня. Но мой поезд уходит позже твоего. Всё будет нормально. Я быстренько смотаюсь за вещами к себе в отель и сразу же назад. Я буду осторожна.