- А сейчас давай что-нибудь о любви. Говорят, первый поцелуй доставляет прямо на седьмое небо.
- Подожди, мне надо переписать о бюрократии.
- Как ты мог прервать мои светлые мысли своей бюрократией?
- Это должно остаться тайной. Кстати, я нашел у Дюма вот что: "небо и земля, может быть, изменятся когда-нибудь, бюрократия же наша никогда не изменится."
- Ты - всё?
- Я или Дюма?
- Вы оба.
- Да.
- А ведь ты сам бюрократ.
- Это как?
- Ты все пишешь и пишешь. На тебя бумаг не напасешься. Ладно, лечи дальше.
- Где я остановился?
- На седьмом небе.
- Ладно, мне пора. Я тут встретил приятеля. За ним должок.
- Эй, не пропадай. Папа и дедушка в одном лице.
- Пападед придет за тобой и заберет тебя.
- Обещаешь?
- Нет.
- Смешное и любовь.
- Как "хлеба и зрелищ"?
- Сегодня не было ни того ни другого. Ты обещал.
- Обнимаю тебя.
- Спасибо.
- Пожалуйста.
- Береги себя.
- Да, чуть не забыла. Ты допишешь о том, что же делала та девочка?
- Какая?
- Четырехлетняя, с которой ты нянчился и не выдержав ушел.
- Тебе это очень надо знать?
- Да.
- Потом узнаешь. Сейчас я кое за кем наблюдаю.
- Женщина?
- Мужик.
- Ты поменял ориентацию?
- Ты доведешь меня до белого каления.
- Хорошо, пока. И еще расскажешь мне про свидетельство. Директорша ведь пригласила тебя к себе домой... Ты ее и там массировал?
- Это-то зачем тебе знать? Ладно, потом...
Вот он. Надо проследить. Он был в числе напавших на меня. Постояв у двери пару минут, заходит в клуб. А мое время кончается. Просто посижу, попишу, пока он не закончит и не выйдет, - и за ним.
Открываю тетрадь.
А на горизонте показались охотники по мою душу. И тут я снова подумал:
- Кто я?
В чужой стране. Я собственно почти всю жизнь в других странах. На родине прожил семь лет отроду. Потом - чужбина, затем другая, теперь - еще одна.
"Меня преследуют. Не принимают на работу. Если принимают, то вскоре увольняют. Я всегда что-то делаю не так. Неужели я один такой?
А мое одиночество. С чем оно связано?
А где радость? Куда она делась? Ах да, я ведь хотел написать пару слов о ней, когда еще не купил тетради.
Почему живется неважно? И вообще как надо жить... Все, хватит. Пора сматываться."
Пару часов скитался по городу, в более-менее "безопасных" местах. И привели меня ноги в вечерний парк. Большой такой, зеленый, с множеством деревьев разного калибра и вышины. Сел на скамейку и провалился в отдых со взглядом вперед в никуда. Вдыхал в себя аромат тихого вечера, так нежно опустившегося на город.
Сколько времени так провел... Может около часа.
*
Прибыл через неделю, как договорились. Пришлось дожидаться полчаса. Что ж, она мне отомстила, хотя может и не специально.
У нее, как мне сказала секретарша, человек на собеседовании. И этого гомо-сапиенса пришлось ждать около тридцати минут.
Гомосапиенс оказался приятной девушкой. Они обе спустились по лестнице. Девушка, с которой я должен был встретиться, назвала ее Леей.
И тут я произвел на нее такое впечатление... Нет, не на Лею, а на другую, с которой предстоит собеседование. На Соню.
Впечатление идиота я произвел. Оказывается, она мне говорила, что сама сообщит насчет того чтобы прийти в пятницу в два часа. А я об этом забыл, и спустя неделю приперся, притащив с собой заполненный листок и еще кое-что от одной из фирм, где работал.
Эти идиотские лицемерные характеристики...
- О, вы принесли...
Удостоился ее волшебного взгляда. Как-то лукаво улыбнулась.
'Получил я, короче, три урока:
1) не опаздывать на важные встречи.
2) не заполнять бумаги в последний момент. Лентяй я паршивый. День ото дня откладывал, из-за чтения книги. Ненавижу дурацкие анкеты.
3) внимательно слушать, когда назначают встречу, лучше записать. И ничего не перепутать. Сказали, что свяжутся, значит - ждать.
Но есть и такой приемчик: говорят, что позвонят, но не делают этого. Это уже вежливый отказ. Ведь это не так уж просто: прямо в лицо сказать "нет". Лучше окрылить человека надеждой и отправить домой, дожидаться звонка, которого не будет.
А еще, если бы я здесь жил законно, то может и пособие какое получал. Три отказа и удостаиваешься небольших денег (шестьдесят процентов от зарплаты в случае, если как минимум год проработал). Но только не я: мне и тут не повезло.'
Бродя по городу с тетрадью и ручкой, дошел я до консерватории. Чуть дальше от входа - мотоцикл, единственный во всем мире. Такие раньше не выпускались и больше выпускаться не будут. Подхожу к нему, трогаю руль, глажу бак, сиденье. Сажусь на него, учащая сердцебиение.
Оглядываясь: как-бы не застукали.
На нем ездит Анна. Классика и современность слились в Ней в одно притягивающее целое. Как и в архитектуре ее города. Два в одном. И имя у нее двойное...
Кстати, достойное место в доблестной плеяде моих недостатков занимает умение отключаться... Если о чем-то мечтаю, к примеру. Вот и сейчас... Но шаги в подъезде все-таки включили режим реального времени: кто-то спускается по лестнице. Поздно отступать...