Сергей Сергеевич Синичкин, засунув руки в карманы теплой и уютной "аляски", бодро вышагивал по заснеженному тротуару, любуясь на сыпавшие с серебристо-серого небосклона хрупкие снежинки.
Был канун Католического Рождества - одного из любимейших праздников Сергея Сергеевича. Конечно, сам Сергей Сергеевич был крещен в Православной вере, но Рождество Христово предпочитал праздновать по католическому календарю. Почему? Да потому, считал Синичкин, что у этих католиков как-то все складывается очень удачно и логично. Судите сами: сначала - предрождественский Пост. Потом - полное чудес, волшебства и исполнения заветных желаний долгожданное Рождество. Рождество с его рождественской елкой и сладостным застольем, плавно переходящее в наполненную радостными событиями и приятными встречами Рождественскую неделю. Ну и венцом которой, Рождественской недели то есть, была, конечно, встреча Нового года - пожалуй, самого любимого праздника всех времен и народов.
В нашем же, Православном календаре, по мнению Сергея Сергеевича, была некоторая путаница. Предрождественский пост прерывался чудесным и очень важным праздником - встречей Нового года. Ну как же тут соблюсти пост и не согрешить?! Ведь и елку нарядить нужно, и застолье организовать. А в такой-то праздник захочется отведать вовсе не постной, а очень даже скоромной пищи! Вот народ и отведывает. Да еще как отведывает! Ну и что из этого получается? Грешники поневоле, вот что.
Эх, Рассея...
"Вечно у нас непорядок", - взгрустнулось Синичкину: "Если не "плюс минус лапоть", то "телега поперед лошади"... Может, и живем поэтому так, как говорят в народе: "Сикись - накись". Наперекосяк, то есть".
Занятый своими, не совсем патриотичными, если даже не сказать, крамольными, мыслями, Сергей Сергеевич потерял бдительность и поскользнулся, чуть было не клюнув при этом носом заснеженный сугроб. Он с трудом восстановил равновесие, глубоко вздохнул и огляделся. С удивлением Синичкин отметил, что находится уже в непосредственной близости от конечного пункта своего путешествия - центрального фирменного ювелирного магазина "Блистающий мир". Из ближайшего музыкального ларька бодро и весело, создавая праздничное настроение, раздавалось: "We wish you a Marry Christmas..."
"Ну вот", - снова огорчился Сергей Сергеевич: "Засилье американской культуры - во всем! Своих песен рождественских нету, что ли..."
Подумал-подумал, и был вынужден признать неприятный факт: действительно, нету! На ум пришла только знаменитая: "В лесу родилась елочка...", под которую было хорошо водить грустные и печальные хороводы. И под которую маленький Сережа Синичкин всегда горько и навзрыд плакал, когда поющие допевались до строк:
"Срубил он нашу елочку
Под самый корешок..."
"Эх", - почесал в затылке Сергей Сергеевич: "Песня-то хорошая, но вот не радостная какая-то. Ей бы это... Ритм повеселее, что ли..."
"Африканских барабанов с тамбуринами не хватает!" - решил он и успокоился.
Настроение его вновь улучшилось. И тут Синичкин почувствовал, как он сильно проголодался. Да и озяб слегка. И, не долго думая, завернул в ближайшую кофейню. Занял уютный столик у окна и, заказав черный кофе и пару гамбургеров, загляделся на завораживающий танец снежинок за заиндевевшим окном:
"Такие чистые, такие белые, такие смелые..."
Как же все-таки быстро пролетели эти летне-осенние месяцы! Ведь еще казалось бы вчера Сергей Сергеевич отвез свою неизлечимо больную (согласно приговору врачей) сестру в санаторий. И отвез, как выяснилось, весьма вовремя.
"Еще бы чуть-чуть, и..." - извиняющимся жестом разводил руками лечащий врач, демонстрируя свое бессилие: "Мы же не Боги".
Но, Слава Ему! Кому? Тому, кто действительно "Аз есмь!" Ибо Анна Сергеевна все-таки пошла на поправку. Медленно, туго, с переменным успехом - но пошла! Дальше - больше. Восстановление утраченного, казалось бы, навсегда, здоровья понеслось с такой скоростью и положительными результатами, что ошеломило весь медицинский персонал санатория. "Не по дням, а по часам" - как говорится в русских сказках.
Такое быстрое восстановление Аниного здоровья даже напомнило Сергею Синичкину стремительную регенерацию Призраков Совести, присылаемых космическим Богом-Океаном к обитателям межпланетной станции "Солярис" в одноименном романе Станислава Лема. Но, мы уже знаем, каким фантазером был Сергей Сергеевич Синичкин.
Итак, Анна Сергеевна очень быстро выздоравливала. Этому радовались все ее близкие - и брат Сергей Сергеевич, и муж Николай Иванович, и дочки Саша и Наташа. Радовались от всей души, уже не боясь "спугнуть чуда".
Николай Иванович, чтобы быть поближе к обожаемой супруге, взял на работе долгосрочный отпуск и вместе с дочками и недавно нанятой няней-гувернанткой переехал в Хвалынский санаторий. Благо по окончанию лета в санатории наступил "мертвый сезон", и свободных комнат было предостаточно. Семейство Положенцевых даже поместили сначала на одном этаже с Аниной палатой. Но так как от них было слишком много шума и гама, как от цыганского табора, их скоренько переселили в отдаленный флигель, чему, собственно, все только порадовались.
Теперь Николай Иванович с дочками и строгой-престрогой нянечкой четыре раза в день гуськом ходили в столовую "харчеваться", ну и, конечно, наведывались к Ане - когда им это дозволялось, естественно.
Расходы на Анино лечение, да и на содержание всего семейства Положенцевых в санаторном раю Николай Иванович категорически взял на себя, потеснив Сергея Сергеевича. Что, впрочем, ничуть не огорчило Синичкина. У него были еще очень даже грандиозные планы на то, как потратить оставшиеся деньги.
Сам Сергей Сергеевич пробыл в санатории все дни, оставшиеся от летнего отпуска, да еще прихватил пару недель "за свой счет". Убедившись же, что его сестра прочно встала на путь исцеления, вернулся в Саратов и вышел на работу. И только каждый божий выходной приезжал в Хвалынск, чтобы проведать Анюту.
Довольно скоро Анне Сергеевне разрешили прогулки в окрестностях санатория, которые она и совершала в окружении любящих сердец. А уж там-то, в Хвалынском заповеднике - было где прогуляться и на что посмотреть!
Когда Сергея Сергеевича расспрашивали его сослуживицы, явно огорченные хроническим отсутствием самого Сергея Сергеевича в Саратове по выходным - мол, что он там не видал, в этом Хвалынске?!.. Синичкин раскрывал свой блокнот и, встав в позу поэта-гражданина, выразительно и с чувством зачитывал своим расстроенным подружкам следующие строки:
"Вы смотрели на магический блеск меловых гор, на оранжевые стволы реликтовых сосен с темно-зеленой кроной, на пронзительно синее небо и золото летнего солнца...
Вы слышали музыку векового леса - шум ветра и шепот трав...
Вы видели свое отражение в кристально чистых родниках с "живой водой"...
Вы бывали в Хвалынске?"
После такого поэтического объяснения девушки были вынуждены согласиться с тем, что Сергей Сергеевич не зря покидает их по выходным дням. И стали с радостью довольствоваться свободными вечерами.
Нет, нет, не пугайтесь! Сергей Сергеевич вовсе не стал ни поэтом, ни литератором. Он по-прежнему блистал математическим складом ума.
А эти великолепные строки о прелестях Хвалынска, спросите? Да он их просто списал с рекламной обертки "Хвалынских пельменей"! Так что все довольно прозаично. Но ведь сильно сказано, не правда ли? Yes, it is.
А Леночка-Лисичка умерла. Да, да, представьте себе. Как-то вдруг резко заболела. Да тяжко так заболела. Врачи только руками развели. Ну, мол, молодая, здоровая и, на тебе - безо всякой на то причины, занемогла. Да как! В одночасье разнесло ее - будто резиновую лодку накачали посредством ножного насоса. Жиром заплыла. Посинела, отекла, опухла вся. Так, говорят, ее жиром и задавило. От удушья и померла.
Даже, говорят, уголовное дело заводили по причине необычности скоропостижной кончины. Сергей Сергеевич, узнав об этом, из любопытства, конечно, посетил своего бывшего одноклассника, окончившего в свое время Школу милиции и работающего ныне следаком в прокуратуре Саратовского района. Поинтересовался, что же все-таки с их бывшей домработницей приключилось.
Одноклассник по старой дружбе, конечно, дал Сергею Сергеевичу почитать заключение врачебной экспертизы. Честно говоря, ничего сверхсекретного там и не было:
"Неспецифическое патологическое изменение гормонального фона остро прогрессирующей клинической картины с полным отсутствием ремиссии.
Гормональный всплеск не выявленной природы, приведший к некрозным изменениям в организме и сбою иммунной системы, что, в совокупности, и явилось причиной летального исхода".
"И от чего же такое бывает?" - удивился Сергей Сергеевич.
"Я так и подумал..." - вздохнул в ответ Синичкин и, пожав на прощание мужественную ментовскую руку, отбыл во свояси.
"Что-нибудь еще желаете заказать?"
Звонкий голос официантки, незаметно возникшей у столика с блокнотом в руке, заставил Сергея Сергеевича подпрыгнуть на своем пластмассовом стуле.
"А, что? Нет, ничего, спасибо" - пробормотал он и, полностью придя в себя, тут же попросил: "Еще чашечку кофе, пожалуйста".
Вдохнув в себя аромат свежезаваренного кофе из фаянсовой чашки, оперативно доставленной ему симпатичной улыбающейся официанткой, Синичкин откинулся на спинку стула и вновь погрузился в свои воспоминания.
Итак, узнав о столь бесславной кончине Леночки-Лисички, Сергей Сергеевич долго собирался с духом, чтобы сообщить эту новость Николаю Ивановичу. Он очень боялся, что господин Положенцев не сумеет скрыть свою скорбь и горечь потери юной любовницы от своей жены, и это отрицательно скажется на Анином самочувствии. Наконец Синичкин решился рассказать Николаю Ивановичу о столь печальном событии.
Однако. К тому времени Николай Иванович был так осчастливлен чудесным исцелением своей ненаглядной Анюты, что известие о смерти их бывшей домработницы воспринял весьма легкомысленно.
Ну, как если бы ему сообщили о том, что померла болонка у старушки из соседнего коттеджа от старческих коликов. Или окочурился от страха соседский попугай, когда соседская же кошка просунула-таки лапу сквозь прутья клетки.
Воистину "страшнее кошки зверя нет". Вам смешно? А Вы как-нибудь в темной комнате загляните кошке в светящиеся изнутри глаза. А потом представьте себе, что габариты у Вас, как у того несчастного попугайчика. Ну, что, представили? Да, тут уж не до смеха будет.
Короче, отнесся Николай Иванович к печальному известию весьма несерьезно. Просто-напросто отмахнулся, так сказать.
Да, дела... Сергей Сергеевич еще раз убедился, что жизнь полна сюрпризов. Ну, что же тут поделаешь... Видимо, еще при жизни каждый сам пишет себе эпитафию.
Синичкин встал из-за стола, расплатился за так и не пригубленный кофе и вышел на улицу. Недолгая прогулка по хрустящему снежку на ясном морозном воздухе - и сердце Сергея Сергеевича забилось вновь спокойно и радостно.
А вот и вожделенный ювелирный магазин. Сергей Сергеевич побродил по магазину, внимательно осмотрел блистающие витрины и, наконец-то, нашел то, что искал.
Это было изящное колье, состоящее из девяти прекраснейших рубинов чистой воды и искусной огранки. Рубины были весьма редкой красно-оранжевой окраски и, имея выпуклую округлую форму, напоминали собой ягоды лесной рябины.
Круглые блистающие красно-оранжевые рубиновые бусинки были оправлены в золото и инкрустированы мелкими бриллиантами. Довершала колье изящная золотая застежка в виде маленького аленького цветочка с пылающим бриллиантом посередине.
В дополнение к колье Сергей Сергеевич выбрал изящные золотые серьги с точно такими же красно-оранжевыми рубинами, оправленными в золото и украшенными бриллиантами.
Ювелирный набор Синичкин попросил поместить в подарочную коробочку-шкатулку из черного, будто воркутинский антрацит, панбархата. Внутри коробочка была выстлана ослепительно-белым атласом, на котором колье и серьги смотрелись, будто гроздья лесной рябины на снегу.
Сергей Сергеевич со счастливым чувством наконец-то выполненного долга оплатил великолепную покупку, а также ее немедленную доставку адресату. Да, да, нынче для покупателей предоставляются и такие, довольно экзотические услуги. Только плати! И мы Вам с неба Луну доставим. Ну, не Луну, так лунный камень - уж обязательно!
Итак, Сергей Сергеевич оплатил доставку прекрасного подарка по следующему адресу, предварительно сверившись с бережно хранимой визиткой:
Кому: Новообращеновой Анне Львовне.
Куда: г. Саратов, пос. Елшанка, ул. Сестрорецкая, дом 21, кв. 1.
Внутрь коробочки - шкатулки он вложил небольшую открыточку:
"Тете Рузе с низким поклоном и сердечной благодарностью от Анюты и Сирожи Синичкиных"
Полюбовался на то, как упаковали шкатулку в блестящую подарочную фольгу и перевязали розовыми лентами. Поместили в переносной сейф, сделанный в виде кейса и пристегнутый к руке инкассатора наручниками. Постоял немного на крыльце ювелирного магазина, проводив удовлетворенным взглядом инкассаторскую машину в ее неблизкий путь в поселок Елшанку. И, глубоко вдохнув свежий морозный воздух, словно вольный казак, легко зашагал по Саратовскому Арбату.
У входа в "Зал игровых автоматов" стоял зазывала, наряженный в костюм Деда Мороза, и активно приглашал прохожих посетить заведение, дабы чудесным образом поправить свое материальное положение.
"Закурить не найдется?" - обратился он к проходившему мимо Сергею Сергеевичу.
"Бросил", - приостановился Синичкин возле ряженого и, пошарив по карманам, протянул тому пачку жевательной резинки "Орбит".
"В здоровом теле - здоровый дух!" - назидательно произнес он при этом.
"Тоже правильно!" - согласился с ним Дед Мороз и ловко засунул пачку себе в варежку.
"А что, красноносый", - задорно спросил Сергей Сергеевич Деда Мороза: "Сам-то веришь в чудеса?"
Дед Мороз потоптался на месте, смахнул узорной варежкой снежинки с ватной бороды и звенящим мальчишеским голосом (не иначе, как подрабатывающий студент) протянул:
"Не-а... Уже вышел из этого возраста!"
"А зря!" - доверительно сообщил ему Сергей Сергеевич и продолжил свой путь под все усиливающимся рождественским снегопадом.