Аннотация: Стройная девушка в черных джинсах и белой кофточке в обтяжку, подчеркивающей тонкую талию, пренебрежительно смотрела на них. - Опять увечных, обиженных жизнью, привечаешь? - спросила она у парня, смерив при этом уничижительным взглядом покрасневшую от ее хамских слов Глашу. - И не надоело? Глаша впервые в жизни почувствовала неистовое желание дать этой фифе кулаком в глаз. А что? Это она может...
Результативная обида
Татьяна Герцик
Результативная обида
Рассказ
Аннотация:
Стройная девушка в черных джинсах и белой кофточке в обтяжку, подчеркивающей тонкую талию, пренебрежительно смотрела на них.
– Опять увечных, обиженных жизнью, привечаешь? – спросила она у парня, смерив при этом уничижительным взглядом покрасневшую от ее хамских слов Глашу. – И не надоело?
Глаша впервые в жизни почувствовала неистовое желание дать этой фифе кулаком в глаз. А что? Это она может…
Пританцовывая и напевая, Глаша зашла в подъезд и тут же наткнулась на своего старинного друга Арка. Вообще-то он звался Кондратом, но имя свое не любил, укоряя за него родителей, и даже собирался со временем его поменять, вот и предпочитал отзываться на кличку, сокращенную от фамилии – Арканов.
– Привет! Чего такая довольная? – мрачновато спросил он, глядя на ее круглое румяное лицо.
– Последний день учебы, – она несколько удивилась его недружелюбному тону. Обычно он был снисходительно-добродушен. – Завтра каникулы. А ты чего такой хмурый? Оценки плохие?
Они учились в одной школе, но в параллельных классах, поэтому Глаша ничего об его успеваемости не знала. Да она ее и не волновала.
– Оценки как оценки, – пробурчал он. – Просто отец путевку купил мне в спортлагерь сразу на две смены, чтоб я по двору зря не шатался.
Глаша вовсе не сочла это наказанием.
– Да? Это же здорово! Давай я родителей попрошу, чтоб мне купили путевку в этот же лагерь и поедем вместе? Вот весело-то будет! Ага?
Он отшатнулся, будто она предложила что-то на редкость непотребное.
– Ты чего? Что ты там делать будешь? В спортивном-то лагере? С твоим весом только на турнике висеть, как лягушка, подтянуться уже не сможешь. Ты же натуральная плюшка-ватрушка! Мне с тобой рядом будет просто стыдно!
И ушагал, сердито насвистывая.
Глаша прерывисто вздохнула, едва сдержав слезы. Ну да, у нее килограммов двадцать лишнего веса. И что? Прежде его это не волновало. Они ходили всюду вместе, и Арк никогда не называл ее плюшкой-ватрушкой. Но хоть не шаньгой, и на том спасибо.
Хлюпая носом, пришла к себе. Квартира была пуста, родители на работе, брат – в универе. Чтобы утешиться, сразу ринулась к холодильнику. Так, что тут у нас вкусненького? Вытащила вчерашний пирог с рыбой, испеченный мамой, молоко, сыр с маслом и сделала огромный сэндвич. Проглотив это, успокоилась и принялась рассуждать уже более-менее здраво.
Итак, что она имеет? Первую ссору с лучшим другом, которого считала почти женихом. Но почему он так себя вел? Это было на редкость странно, ведь толстушкой она была всегда, но Кондрат никогда ее не дразнил, в отличие от других мальчишек.
Заподозрив неладное, позвонила своей закадычной подружке Доре, полностью Доротее, тоже жертве родительской любви к старинным именам. Та, чуть слышно пофыркивая, выслушала ее и проницательно заявила:
– Ну и дура же ты, Глашка! Кончилась твоя детская дружба. Все знают, что Арк за Милицей из девятого «А» ухлестывает, нашей «мисс школы», одна ты ничего не видишь. Вот он и взъелся, что его отец подальше от нее отправляет. Видно, там дела далековато зашли, раз такие кардинальные меры принимаются. А ты навоображала чего-то несусветного типа вечной любви.
Подружка еще что-то вещала, но Глаша ничего не слышала. В ушах стучал пульс, в голове крутилась одна только мысль: «как же так»? Но прощальные слова Доры все же влезли ей в уши:
– Тебе надо собой заняться. По утрам бегать, что ли. И неприятности не заедать, как ты это любишь делать. А то ты, уж извини, скоро поперек себя будешь шире.
После этого позитивного разговорчика Глаша снова отправилась на кухню, доела пирог, сыр и колбасу, и шлепнулась переспать все свои неприятности. Вечером встала от шума – пришедший с учебы брат включил музыку и громко напевал мелодию прямо у ее дверей. Пришлось вставать.
– Ух ты! – Славка уставился на нее насмешливым взглядом. – Ты на себя в зеркало глядела? Иди погляди, красотка!
Брат всегда обращался с ней иронично и неприязненно, будто к конкурентке. Наверное, так и не простил, что после ее рождения ему пришлось отдать какой-то малявке почти все свои игрушки, что для пятилетнего мальчишки оказалось слишком сильным ударом. То, что ему купили другие, и даже лучше, его не утешило. Он так и не перестал считать Глашу узурпаторшей и относился к ней соответственно.
Она поплелась в большую комнату. Стоявшее там большое зеркало, отразившее ее похожую на пельмень фигуру, настроение убило окончательно. Но хуже всего было то, что на ее лице вместо нормальных голубых глаз зияли две крошечные опухшие щелочки, как на японских гравюрах, а видела она ровно столько, чтоб не споткнуться на ровном месте.
Глаша горестно вздохнула, укоризненно покачав головой своему несуразному отражению. Вот не надо было перед сном пить столько молока, да еще и реветь потом в подушку!
Пошла умываться, чередуя холодную и горячую воду, но неприятная процедура не помогла. Пришедшая с работы мама посоветовала ей сделать компресс из натертой сырой картошки, а сама принялась по просьбе мужа печь блинчики. Естественно, Глаша не смогла отказать себе в удовольствии съесть всего-то десяток, правда, с очень вкусным земляничным вареньем, которым щедро поливала каждый блин, зная, что все это непременно отложится на талии лишними килограммами.
И почему папа, ужинавший вместе с ней и съевший ничуть не меньше, да и брат с мамой, ни в чем себе не отказывающие, даже не стройные, а поджарые? За что же ей одной такое наказание? Ведь больше среди ее родственников толстяков нет, она одна удалась такой на редкость безобразной.
Легла поздно, просидев в соцсетях и жалуясь на горькую судьбину всем подряд, правда, под дурацким ником «ходячее несчастье». Обычно она чувствовала себя вполне жизнерадостно, но неприятности этого дня изрядно подкосили ее уверенность в себе.
Утром еле встала, чувствуя себя тяжелой и неуклюжей. Глазки стали видеть немного лучше, но все равно оставались припухшими и красноватыми. И в довершение ее неописуемой красоты ровно посредине подбородка вылез отвратительный розовый прыщ, не замазываемый никаким тональным кремом.
А ведь ей сегодня нужно идти дежурить в Дом молодежи, где будет проходить городская олимпиада по краеведению. И зачем только она согласилась помочь их классному руководителю, учителю истории, одному из организаторов этого совершенно не нужного ей мероприятия?
2
Но делать нечего, обещания нужно выполнять. Надев строгое синее платье и затянув на затылке конский хвост, она приехала в Дом молодежи ровно за десять минут до назначенного времени. Пал Иваныч похвалил ее за пунктуальность и поставил в одном из многочисленных коридоров с наказом показывать дорогу всем приехавшим на олимпиаду.
Это было своевременно – в Доме молодежи вполне можно было заблудиться так же, как в бесконечных переходах Хогвартса. Глаша уже отправила в нужном направлении несколько потеряшек, когда подле нее остановился красивый молодой парень и улыбнулся так открыто и располагающе, что она невольно улыбнулась ему в ответ.
– Милая Глаша! – торжественно обратился он к ней.
Она немного растерялась, не понимая, откуда он ее знает, но вовремя вспомнила, что на ее груди красуется бейдж с именем и фамилией, да еще и с номером школы. Зачем фамилия, она не знала, но у всех сопровождающих олимпиаду были такие слишком информативные, на ее взгляд, бейджи. Приготовившись показать дорогу, услышала вовсе не то, что ожидала:
– Вы чем-то расстроены? – парень с неожиданным сочувствием наклонился к ней.
Она замотала головой, не понимая, какое ему до нее дело.
– Не переживайте! – весело посоветовал он. – Вы такая хорошенькая, когда улыбаетесь. Совершенно прелестная улыбка. Так что кто бы он ни был, он вас не стоит, правда.
Глаша оторопела. Такого она еще ни от кого не слышала. Неужто он из тех бабников, которому все равно, кто перед ним – толстуха или красавица? Но ответить смогла только смущенным «эээ…».
– Вот ты где околачиваешься! – раздался позади звонкий неприязненный голос.
Глаша с парнем одновременно вздрогнули и повернулись. Стройная девушка в черных джинсах и белой кофточке в обтяжку, подчеркивающей тонкую талию, пренебрежительно смотрела на них.
– Опять увечных, обиженных жизнью, привечаешь? – смерила она уничижительным взглядом покрасневшую от ее хамских слов Глашу. – И не надоело?
– С чего ты это взяла? – парень выпрямился и нахмурился.
– Вижу! – отрубила девица и свысока посоветовала Глаше: – Ты, милочка, займись-ка собой. Килограммчиков двадцать-двадцать пять сбрось, волосенки в порядок приведи, прыщи выведи, а вот потом уж и с парнями знакомься.
Глаша почувствовала неистовое желание дать этой фифе кулаком в глаз. А что? Это она может, ее заботливый братец научил и драться, и несколько приемчиков самообороны показал, заявив, что в жизни все может пригодиться.
Парень ухватил свою знакомую за руку и потащил прочь, крикнув на прощанье:
– Извините ее, Глаша! И помните, все, что я вам сказал – правда!
Девушка обескураженно смотрела им вслед, не зная, как ей на это все реагировать. Злость, обида, удивление – все смешалось воедино в один огненный коктейль. Такую бурю эмоций она еще никогда не испытывала.
В самом ли деле парень, имени которого она даже не узнала, говорил комплименты всем встречавшимся на его дороге ущербным девицам вроде нее, или это просто инсинуации его хамоватой подружки? Отчего-то казалось очень важным выяснить правду. Жаль, что ей этого никогда не узнать.
В конце олимпиады Пал Иваныч спросил у нее, сможет ли она еще принять участие в подобных мероприятиях, которых в городском департаменте образования запланировано много. Глаша поспешно отказалась, отговорившись тем, что на все лето уезжает к бабушке на дачу. Он пожелал ей хорошо отдохнуть, и она уехала домой, не подозревая, что как раз в это время подходивший к ней парень нелицеприятно разговаривает со своей подружкой.
– Как ты могла так беспардонно хамить незнакомому тебе человеку? – цедил он сквозь зубы, разглядывая ее так, будто впервые увидел.
– Нормально я с ней разговаривала, не придирайся! – сердито ответила Кристина, раздумывая, куда бы сходить развлечься после редкостно нудного дня. – Давай рванем в «Итальянский дворик», расслабимся.
– Не хочу! – неожиданно ответил он.
– А куда тогда пойдем? – не поняла она его отказа. – В «Старый город»? Он недалеко, но там мне обстановка не нравится. Скучно, да и кормят так себе.
Он остановился и скрестил руки на груди, будто отгораживаясь от нее.
– Никуда!
Эти слова ее огорошили.
– Почему, Артем? Ты что, куда-то торопишься?
– Нет, просто я не хочу никуда идти с тобой. Извини, Кристина, но твоя недоброта меня просто достала.
Кристина агрессивно выдвинула подбородок вперед, как делала всегда, собираясь спорить.
– Вот как? Значит, это все из-за толстой прыщавой девчонки, готовой повеситься на тебе? – она начала по-настоящему злиться.
– Это твое очередное хамство стало последней каплей, только и всего. Давай расстанемся. Друзьями быть не предлагаю, это нереально.
– Да пожалуйста! – презрительно бросила она. – Мне стоит только свистнуть, как у меня будет сотня парней покруче тебя.
– Свисти сколько хочешь, я не против, – провокационно разрешил он.
Желая его проучить, она посмотрела по сторонам. Навстречу им быстрым шагом шел высокий парень с черной папкой в руках. Она вскрикнула:
– Павел, привет!
Он посмотрел на нее, слегка смутился, подошел к ним, ответил:
– Привет, – и крепко пожал руку Артему.
– Ты не мог бы сводить меня в ресторан? – капризным тоном протянула Кристина в полной уверенности, что тот немедля согласился.
Но Павел перевел глаза на каменное лицо Артема и отрицательно покачал головой.
– Знаешь, Кристи, ты хороша, спору нет, но на тебя нужно любоваться издали, как в зоопарке на пантеру. Красивая зверюга, но безопаснее, когда ее и зрителей разделяет добротная решетка. Так что извини, но в клетку к хищникам я не ходок.
Кристина задохнулась от негодования, не найдя, что ответить, а Павел, слегка поклонившись в знак прощания, поспешил дальше.
– Вот умный мужик, – с уважением сказал Артем. – Последую-ка и я его примеру!
И он быстро перебежал на другую сторону улицы.
– Ну и пожалуйста! – Кристина несколько побледнела и досадливо закусила губу. – Не больно-то и хотелось!
Долго стоять в одиночестве ей не пришлось – проходившая мимо компания парней и девчонок, в которой оказалась одна из ее однокурсниц, увлекла ее за собой.
3
Глаша пришла домой в необычайно взвинченном состоянии. Все, с нее хватит! Больше никакого лишнего веса, никаких прыщей и заплывших от рева глазок! Пока не прошла решимость, заявила родителям, что уезжает к бабушке на все лето.
Это было так необычно, ведь к бабушке Глаша приезжала самое большее на пару дней, что мама удивленно спросила:
– Да что с тобой приключилось?
– Я решила заняться собой, только и всего. Не хочу быть хуже других!
– Правильно, правильно, давно пора, – поддержал ее ехидный братец. – Но почему именно сейчас? Влюбилась скоропостижно, что ли?
– Это только помирают скоропостижно, – поправил его отец, – а влюбляются внезапно.
– Ни в кого я не влюбилась, – фыркнула Глаша, – просто мне сегодня одна цаца посоветовала заняться собой. Вот я и выполню этот ее совет!
Это прозвучало так угрожающе, что родители переглянулись.
– Тебя за убийство этой цацы не посадят? – поинтересовался Славка. – Не то, чтоб я был сильно против, но как-то не хочется писать в анкетах в строке «родственники» местонахождение «в местах не столь отдаленных».
– Я ее не знаю и встретиться с ней не рискую, – Глаша с прищуром посмотрела на выставленные на столе мамины зразы из куриного фарша с начинкой из грибов и сыра, ее любимые, но взяла не десять штук, как сделала бы раньше, а всего только три, причем отказавшись от нежного, пышного, взбитого с молоком и сливочным маслом, пюре.
Съев без хлеба котлетки, ушла к себе и принялась собираться. Чтобы не скучать, перекачала в читалку все новые книги, найденные у пиратов, потому что в деревне с забавным названием Скошнино, где бабушка десять лет назад по дешевке купила брошенный дом, не было никакой связи, ни интернета, ни телефонной. Чтобы позвонить домой, приходилось ездить в райцентр за сорок километров.
Это было именно то, из-за чего она и не любила жить у бабушки. Но теперь прочь все удобства, не дающие ей привести себя в божеский вид! Особенно ее главный враг – злобный холодильник, соблазнитель и искуситель!
Она непременно докажет той противной особе, что она симпатичная, и улыбка у нее действительно просто замечательная, как ей и сказал тот красавчик. Хотя, вполне возможно, говорящий это всем встречным-поперечным дурнушкам!
При этой мысли настроение упало, но боевой задор не потерялся. И Глаша принялась методично складывать вещи, нужные в деревне на долгое время.
На следующий день «заботливый» братец разбудил ее ранним утром, едва солнечные лучи бледно-розовым светом осветили комнату.
– Ку-ку, декабристка ты наша, не передумала еще отправляться в ссылку в глухую безинтернетную деревню? – задал он сакраментальный вопрос. – Если нет, то давай поскорей собирайся. Мне велено тебя отвезти, а у меня вечером свидание. Бабушке наверняка надо будет помочь по хозяйству, так что времени на раскачку нет. Шустри.
Глаша взглянула на часы. Он что, с ума сошел? Еще даже шести нет! Но с упертым братцем препираться себе дороже, и через десять минут они сели завтракать, стараясь не шуметь, чтоб не разбудить родителей.
Славка с удовольствием съел трехэтажный бутерброд, открывая рот во всю ширь, и Глаша поневоле сверлила его завистливым взглядом, пытаясь обойтись тостом с тонким слоем апельсинового джема.
– Ты что, в гипнотизерки готовишься или хочешь, чтоб я подавился? – ехидно поинтересовался любящий братец. – Не дождешься! Я выносливый! – и в доказательство сделал себе еще один толстенный бутер.
Чтоб не травить душу и не сорваться ненароком, Глаша ушла из кухни, проверила, не забыла ли чего, повесила на плечо рюкзачок с хрупкими вещами. Пришедший через пять минут брат взял приготовленные тяжелую сумку, чемодан и, нарочито кряхтя и согнувшись в три погибели, потащился к дверям.
– Тебе тяжело? – запаниковала проснувшаяся мама.
Славка тут же выпрямился и гордо прошествовал к дверям, делая вид, что это вовсе не он изображал задавленного багажом хлипака.
Их «тойота», как обычно, стояла на придомовой стоянке. Закинув вещи в багажник, Славка сел за руль и лихо выкатил на дорогу.
– И когда уже тебе восемнадцать-то будет? Права получишь, и сама ездить будешь куда захочешь, – мечтательно протянул он.
– Ага, – не менее мечтательно согласилась она. – Вот ты на будущий год диплом получишь, работать пойдешь, и подаришь мне «пежо».
– С чего это вдруг? – напрягся он, пристраиваясь за красивым белым «мерсом».
– А что, ты думаешь, мы всей семьей на одной машинке ездить будем? Ведь сегодня из-за нас мама с папой поедут на работу на автобусе.
– Ты права, – одобрительно качнул он головой, – пара машин в наш дом совершенно необходима. Хорошо хоть что бабушка у нас нетребовательная, редко на помощь зовет.
– У нее связи с городом нет, а то бы она почаще звала, – зевнув, Глаша указала ему на несоответствие.
Устроилась поудобнее, ложась и радуясь, что догадалась уйти на заднее сиденье. Конечно, с согнутыми ногами спать не слишком удобно, но это полная ерунда, если засыпаешь на ходу.
Проснулась она уже возле бабушкиного дома от сердитого оклика брата:
– Эй, соня, поднимайся! Почти два часа проспала, куда больше-то?
Она потянулась и неловко вылезла из салона. Именно вылезла, держась за дверцу машины, ибо затекшие ноги не держали совершенно. Пришлось подождать, пока восстановится кровоток и не распрямится спина. Эх, спалось-то хорошо, а последствия такие неприятные!
Бабушка была в огороде и не сразу поняла, что к ней прибыли внуки. Разохавшись, с удивлением проследила за количеством привезенного багажа. После слов внучки, что та прибыла к ней на все лето, поразилась еще больше.
– А как же ты без своего интернета жить-то здесь будешь? – участливо спросила, не понимая, что подвигло Глашу на столь невероятное самоограничение.
– А у нее безответная любовь! – сдал сестру Славка. – Она страдать желает без помех!
Бабушка с Глашей одновременно посмотрели на него с обещанием крупных неприятностей. Поняв, что сказанул что-то явно лишнее, тот принял вид пай-мальчика и елейным голоском поинтересовался:
– Бабуль, тебе же по хозяйству что-то сделать нужно было? Так вот до обеда я весь твой!
– Нужно, как не нужно! – многозначительно согласилась та. – После последнего дождя с потолка на кухне капало только так. Так что залезь-ка ты на крышу да проверь, что там такое. Если шифер треснул, то замени, если сможешь. Запасные листы у меня есть.
Славка озадаченно почесал затылок. Крыша была крутая и скользкая, лазить по ней было страшновато.
– Ты сначала снизу посмотри, с чердака, – подала умный совет Глаша. – А шиферину подвести вместо сломанной я тебе помогу.
Вдвоем они довольно быстро убрали треснувший лист шифера, даже не залезая на крышу, и поставили новый. После этого брат поел вкусной сметаны, купленной у соседей, забрал десяток заказанных матерью домашних яиц и укатил.
– Жарко, – бабушка вытерла обильный пот со лба. – Устала я на этой прополке. Земля хорошая, жирная, сорняки так и прут, заглушая посевы. Да и солнце печет как на юге. Давай-ка съездим на озеро, искупнемся. Баню в такую жару топить неохота.
Глаша была только за, но идти пешком два километре по такой жаре ей вовсе не улыбалось.
– Да зачем же идти? – загадочно усмехнулась бабушка. – Мы с тобой на «урале» домчимся.
Глаша знала, что «урал» – это мотоцикл, причем тяжелый.
– А кто его поведет? – она сильно сомневалась, что кто-то из малочисленных окрестных мужиков захочет отвести их в разгар жаркого дня на озеро.
– Я, конечно, кто же еще? – гордо заявила бабушка и выкатила из сарая зеленый мастодонт. – Садись в коляску!
– А шлем? – Глаша всегда соблюдала правила дорожного движения.
– Зачем он нам? Тут гаишников отродясь не бывало. Деревня же считается заброшенной. Кого тут ловить?
Предвкушая купание в замечательно прохладной воде, Глаша быстро натянула купальник, взяла сменное белье, чтоб не ехать в мокром обратно, и устроилась в коляске. К ее удивлению, бабушка с первой попытки завела мотоцикл и уверенно направилась на север по укатанной гравийной дороге.
Приехали они быстро. На берегу большого прозрачного озера никого не было. От города было далеко, а из окрестных деревень никто в нем посреди дня купаться не спешил, у всех работы было полно. Вдоволь наплававшись и смыв с тела пот и пыль, медленно, чтоб не простудиться после купания, поехали домой. Вечером после ужина Глаша спросила:
– Бабуль, а откуда у тебя этот зверь?
– «Урал» мне еще в прошлом году сосед задарма отдал, он к сыну переехал, в город, а там мотоцикл ни к чему. Это здесь он по любому бездорожью проедет, а по асфальту по нему проку ездить нет – бензину жрет прорву, да и рев у него, как у больного слона.
– А что ж ты на нем в прошлом году-то не ездила?
– Я хотя в молодости и гоняла на мотоцикле, но забыла уже почти все, пришлось вспоминать. Этой зимой закончила курсы, даже права получила, теперь и на мотоцикле ездить могу, и на машине.
4
Дни покатились друг за другом. Днем Глаша помогала бабушке ухаживать за садом-огородом, потом они или гоняли на мотоцикле к озеру, или ездили в лес за грибами-ягодами. По выходным приезжали родители и дядя со своими детьми.
Над ней посмеивались, считая ее здесь житье наказанием, но у Глаши было на этот счет другое мнение. Она изрядно похудела, чего и добивалась, к тому же без интернета и телевизора жизнь оказалась гораздо интереснее, чем она думала. И, что ее ужасно удивляло – дни тянулись долго, почти нескончаемо, наполненные делами и старомодными удовольствиями.
Они с бабушкой много читали, обсуждая прочитанное. У бабушки были забавные, порой парадоксальные, взгляды, и Глаша много смеялась, слушая ее высказывания о любимых книгах и героях. Порой к ним на огонек приходил вечеровать их сосед дядя Гриша, немолодой мужчина, лишь немногим моложе бабушки.
Его жена терпеть не могла деревню и сюда почти не приезжала, а вот он каждое лето жил здесь, в Скошнино, отдыхая от шума и грязи большого города. Он бы с удовольствием и зимовал тут, но работа, как он шутил, сюда к нему ездить не будет – он преподавал в одном из колледжей города математику и физику. Вообще он был дядькой умным и веселым и Глаше нравился. Она даже как-то просил у бабушки:
– Бабуль, а ты замуж не хочешь? Мне кажется, дядя Гриша тебе об этом чуть ли не прямым текстом говорит.
Та аж руками на внучку замахала.
– Да что ты говоришь! Он, во-первых, женат, а потом я только-только жить начала, свободной себя почувствовала, а ты про кабалу?
Глаша аж растерялась. Какая кабала? Неужто бабушка свое замужество считала кабалой?
Увидев глаза внучки, пораженной ее словами, Наталья Ивановна обняла ее и печально произнесла:
– Знаю, ты нас с дедом считала чуть ли не идеальной парой. Да, мы жили лучше многих, довольно дружно, но тем не менее после его смерти я поняла, что была попросту прислугой. То принеси, это подай. У нас же как? Оба работают, но домой приходят – муж отдыхать ложится, он же устал, а жена по дому носится, детей обихаживает и мужа. Она уставать не имеет права.
Бабушка с сожалением покачала головой.
– Просто так втягиваешься в этот круговорот, что его и не замечаешь. А вот когда я осталась одна и от горя отошла, поняла, что жить-то мне стало и легче и лучше! Мы ведь с твоим дедом никогда ни в чем мнениями не сходились. Ему и сказать-то ничего нельзя было, он меня на смех поднимал. Типа дура я и больше ничего. Всю жизнь была бессловесной обслугой, причем дармовой. А теперь я наслаждаюсь свободой и никаких мужиков мне на дух не надо.
В этот вечер Глаша легла спать озадаченная и огорченная. Она-то была уверена, что бабушка прожила с дедом счастливую жизнь. А оказалось вовсе даже наоборот. Представив себе, как бы она сама жила с таким мужем, как брат, ведь тот и внешне и по характеру был похож на деда, скривилась. Да он бы просто довел ее до ручки своими нотациями, придирчивостью и язвительными шуточками. Спасибо, не надо ей такого сомнительного счастья!
На другой день, будто подслушав ее мысли, приехал сам Славка. Мрачный и чем-то жутко недовольный. На ее вопрос, что это с ним, лишь фыркнул, как разозленная кошка. Но бабушка с одного взгляда определила, что он со своей девушкой поссорился.
– Ты бы ее поменьше жить учил, глядишь, проку больше бы было, – напрямую выдала она ему. – Ты такой же нудный, как и твой покойный дед. И себя самым умным считаешь.
– Ага! – согласилась с ней Глаша. – Хотя с чего бы это, не понятно.
Братец возмущенно зашипел, но починка сломавшейся старенькой стиралки быстро привела его в тонус. Никуда не спеша, он остался на все выходные и к вечеру воскресенья уже вполне пришел в себя.
И только тогда заметил произошедшие с сестрой перемены.
– Нет, ты точно влюбилась! – констатировал он, взяв ее за талию и подняв в воздух. – Ты же растаяла, как снегурочка!
Перед внутренним взором Глаши на мгновенье мелькнула обаятельная улыбка парня, встреченного ею в Доме молодежи, и пропала.
– Ты что, все по своему гаврику сохнешь? Как его зовут-то? Бонифаций или Ксенон?
– Не придумывай, что ты не помнишь, как зовут Арка, – назидательно ответила Глаша и вдруг осознала, что сама-то она и не вспоминала о бывшем друге все эти дни. Хотя должна была страдать и мучиться, ведь дружили они много лет. А она о нем попросту забыла, и все!
– Это не он, понятно, – сделал логичный вывод Славка. – А тогда кто?
– Конь в пальто! – разозлилась Глаша. – Чего ты ко мне пристал? Это ты у нас любвеобильный, не успел с одной распрощаться, а уже прикидываешь, за кем ухлестывать начинать.
Он и не подумал отказываться.
– Все правильно. Только не прикидываю, а знаю.
– И кто же эта несчастливица? – поневоле заинтересовалась бабушка.
– На следующий год нам преподавать будет девица одна. Старше меня на какие-то пару лет, а уже кандидат физико-математических наук, блин! Вот ее я и попробую окучить.
– Да у нее и без тебя кавалеров немеряно, – Наталья Ивановна не верила в дипломатические способности внука, – раз она такая крутая.
– Да она далеко не красотка. У нас ведь как – если есть ум, то с красотой напряг.
– Аналог – «сила есть, ума не надо»! – сестра вывернулась наконец-то из его медвежьего захвата и показала ему длинный язык, одновременно вертя пальцами у висков.
Не дожидаясь наказания, подпрыгнула и, хохоча во все горло, помчалась на улицу.
– Ах, так! – взревел он и бросился вдогонку.
– Вот ведь дети, – Наталья Ивановна укоризненно покачала головой и принялась за стряпню.
Вернувшись после огородных трудов и увидев на столе груду своих любимых шанежек, Глаша жалобно посмотрела на бабушку.
– Вот зачем ты меня провоцируешь, а?
– Это ты к чему сейчас сказала? – Славка стряхнул на нее холодные капли с только что помытых рук. – Чтоб я вместе с тобой голодал, что ли? Так мне худеть-то некуда, я и так эталон мужской красоты!
В ответ Глаша только завистливо вздохнула. Вот ведь сколько не ест, а все не толстеет! Не в коня корм, это уж точно.
– Пару шанежек ты себе позволить всяко разно можешь, – успокоила ее бабушка. – Главное меру знать. И не заедать стресс пирожными, а разгонять его упражнениями. Вот я, когда плохо бывало, полы мыла. Причем не шваброй, а ручками. Поэтому у меня и сейчас живота никакого нет.
– Ты у нас совершенство, бабуля, – подлизываясь, сделал ей комплимент внук. – Нам есть с кого брать пример.
Когда Славка вечером в воскресенье уехал, Глаше стало уж очень скучно. И даже мелькнула мысль в следующий раз ненадолго вернуться с братом в город, хотя бы для того, чтоб узнать, что там нового в мире творится.
Да и с подружками хотелось бы встретиться. Она хотя и предупредила их о своем отъезде, но наверняка они ей и пишут, и дозвониться пытаются. Но она не поддалась зловредному искусу. Уедет на денек, да и останется. Нет уж, лучше избегать соблазнов.
5
Приезжавшие время от времени родители восхищались дочкой, вводя ее в смущение. Конечно, она понимала, что они ее просто поддерживают, говоря, как она похорошела и что ее не узнать. Облупившийся нос и красные от загара щеки красоте явно не способствовали.
Но вот проявившаяся тонкая талия ей нравилась. Правда, в этом были и свои минусы – ей попросту стало нечего носить. И джинсы, и шорты с похудевшей попы сваливались. Повезло, что сарафаны у нее были на резинках и по мере похудения на талии натягивались все меньше и меньше.
Но все хорошее когда-нибудь кончается, закончились и последние в ее жизни школьные летние каникулы. В город ее привез брат, сиявший загадочной улыбкой и обещавший ей в связи с ее невесть откуда взявшейся красотой очень даже веселую жизнь. Глаша так и не смогла у него выпытать, что же такое загадочное он имел в виду.
Прибежавшие к ней девчонки обмерли, увидев ее.
– Глашка, ты чего худая такая, болела, что ли? – первым делом с тревогой спросила у нее Светка, отчаянно боявшаяся подхватить какую-нибудь смертельную заразу.
Слова Глаши о пользе тяжелой работы, отсутствии связи с цивилизацией и ежедневном плавании в озере ее не успокоили, и только насмешливый совет Доры испариться как можно быстрее, чтоб остаться в живых, привел мнительную подружку в чувство.
– А ты знаешь, что Милица Кондрату нос натянула? – завлекательно спросила Доротея, ожидая, что подружка сразу взбодрится.
Глаше было не интересно, что там происходит с бывшим дружком, но она все же спросила, чтоб не разочаровывать Дору:
– Нет, откуда?
– Он две смены в спортлагере просидел, с его же отцом не забалуешь. Нашей «мисс мира» без него скучно стало, и она с Вовкой из десятого «в» дружить начала. Когда Арк вернулся, она ему заявила что-то вроде «эй, моряк, ты слишком долго плавал…» и отправила восвояси. Вот умора! Так что он к тебе сейчас приползет, как миленький, вот увидишь! Особенно теперь, когда ты стала такой хорошенькой.
Она хотела обрадовать Глашу, обрисовав радужные перспективы, но той вовсе не хотелось прощать Кондрата.
– А мне вторсырье не нужно. Вот уж привечать его я не собираюсь.
Дора недовольно принахмурилась. Похоже, зря она старалась, вызнавая подробности из жизни Арканова.
– Каких ты слова-то старомодных нахваталась. У тебя бабушка так по-деревенски говорит, что ли, – «привечать»?
– Нет, это я любовных романов начиталась, и исторических, и современных. Правда, мне больше всего фэнтези понравилось. Классные книжки, – каверзно призналась Глаша.
Как она и ожидала, у подружек вытянулись лица. Сами они за все лето не взяли в руки ни одной книги. Зачем, когда есть смартфоны? Впрочем, если бы в деревне была связь с остальным миром, Глаше тоже бы и в голову не пришло что-то читать.
Они еще поболтали, посмеялись, попытались вытащить Глашу погулять, но та решительно воспротивилась.
– У меня столько дел, не до гуляний, – и она показала им невероятное количество сообщений и СМС в телефоне и столько же в социальных сетях.
Им пришлось уйти без нее, а Глаша принялась за разбор почты. СМС-ки она прочитала еще в дороге, а вот до сообщений в соцсетях добралась только сейчас. Отвечала только на последние, поясняя, где была и отчего так долго не отзывалась, при этом удивляясь, как много народу умудрилось пропустить ее пост об отъезде. Или просто не поверили, что на просторах России еще есть такие медвежьи уголки?
От Кондрата сообщений не оказалось, да она их и не ждала. Детская дружба кончилась, возвращать ее бессмысленно, да и глупо. Он ясно показал ей, кем ее считает. Плюшка, но теперь уже бывшая. То-то он удивится, когда ее увидит! Но теперь ей его мнение до лампочки.
А это что за странные сообщения от какого-то Артема Смелова? Не знает она такого, и читать не станет, наверняка лабуда какая-нибудь с предложениями купить то, что ей вовсе не надо! Глаша хотела разом, не глядя, удалить всю переписку, но все-таки перешла на страницу этого типа и тихо ахнула – это был тот самый парень, что сказал ей про ее замечательную улыбку.
Вспомнила о его грубоватой спутнице и поморщилась. Но его сообщения все-таки прочла. Смелов просил прощения за бесцеремонность той самой Кристины и заверял, что никогда не привечал судьбой обиженных, как заявила она. Да и не считает он Глашу в чем-то ущемленной, она очень даже симпатичная девочка и он с удовольствием будет с ней общаться, если она захочет, конечно. Последнее сообщение от него пришло в июле, где он написал, что вполне понимает ее молчание и беспокоить ее больше не будет.
Глаша немного посидела, прикрыв глаза и пытаясь прийти в себя. Как он ее нашел? Но, вспомнив, что на ее бейдже были не только имя и фамилия, но даже и школа, посетовала на свою наивность. По таким данным и она кого хочешь бы разыскала. Вопрос только в том – зачем он это сделал? Вот уж ни за что не поверит, что она так ему в душу запала.
Если только у него совесть взыграла, ведь оскорбила-то ее его спутница. Ну что ж, придется написать, что жива-здорова, а не отвечала по объективным причинам. Пусть успокоится.
6
Писк, предупреждающий о новом сообщении, раздался, когда Артем разбирал чемодан. За месяц, проведенный в Турции, он загорел до черноты, отдохнул и до чертиков соскучился по друзьям, и даже, – кто бы мог подумать! – учебе. Все-таки выпускной курс в политехе – это не шутки. И хотя все утверждали, что по сложности обучения горно-нефтяной факультет и в подметки не годится аэрокосмическому или даже электротехническому, но именно на горно-нефтяной в последние годы был самый большой конкурс. Это и ежу понятно – самые высокие заработки были именно у нефтяников.
Артем после школы мог выбрать любой другой факультет, набранные баллы по ЕГЭ позволяли, но куда деваться, если дед – нефтяник, отец – нефтяник, да и вся семья работает именно в этой отрасли? Кто на добыче, кто на переработке. Никто не бедствует, естественно.
Вот и он этим летом прокатился сначала по Европе, а потом осел на месячишко в Анталье, в одном из отелей первой линии. Все было хорошо, но скучно. Просто в этот раз он поехал один, без девушки. Отчего-то не хотелось ни с кем связываться после разрыва с Кристиной. Не потому, что переживал, – о чем было переживать? – а просто захотелось свободы. А может, просто надоели однодневные подружки.
Разобрав чемодан и аккуратно разложив вещи, открыл смартфон, пробегая глазами полученное сообщение. И рот сам собой расплылся до ушей.
Глаша! Она не игнорировала его, как он думал, просто была вне зоны доступа! Настроение резко улучшилось, хотя он и не понимал, с чего бы это. Когда в Доме молодежи в ответ на его шаблонные слова она улыбнулась ему так мило, становясь почти красавицей, внутри что-то дрогнуло, отвечая, и потянулось к ней.
Грубые, ничем не спровоцированные слова Кристины его возмутили так, что он с ней порвал. И проигнорировал все попытки помириться. Она ему стала попросту неинтересна.
Артем никогда не искал встреч с девчонками и уж сходился только с признанными красавицами, но в душу запала почему-то именно та смешная милая пухляшка.
И ее неожиданный отклик принес ему настоящую радость. Он даже вскинул руку в победном жесте и громко прокричал «ура»! И тут же посмеялся над своей странной эйфорией. Посмотрел на дисплей и задумался. Стоило бы с ней поговорить, услышать мягкий голос с милыми модуляциями. Может, предложить ей пообщаться вживую по какому-нибудь мессенджеру? Но, вспомнив ее подростковые прыщи, решил-таки ее не смущать. И ответил обычным сообщением:
«Очень рад. Как твои дела? Чем занимаешься?» – встретиться не предложил, хотя и хотелось ее видеть. Просто решил немного подождать, приучая к себе.
Ответ был самым заурядным, из тех, что пишут незнакомым людям, но он был доволен. Начало знакомству положено, и дальнейшее зависит только от него.
Глаша с некоторым удивлением отвечала на сообщения от практически незнакомого парня. Чего ему от нее надо? Нет, она, конечно, польщена его вниманием, тем более что он старше ее лет на пять, но все-таки странно это. У него наверняка знакомых красоток пруд пруди, а он на нее время тратит.
В первый же учебный день утром прямо у подъезда столкнулась с Кондратом. Он поначалу даже не разобрал, кто перед ним. Независимо кинув ему «привет», Глаша поправила ремешок сумки на плече и бодро промаршировала мимо.
– Эй, стой! – помчался он за ней. – Ты же Глаша, я вижу!
– И что? – непритворно удивилась она. – Я почти восемнадцать лет Глаша, и ничего в этом особенного не вижу.
Он окинул ее внимательным взглядом.
– Ну и изменилась же ты! – восторженно присвистнул. – Слушай, а давай вечером на Главпрос сходим, прошвырнемся, а?
Она надменно вздернула нос.
– Ты меня извини, но я с тобой не пойду. Простоват ты слишком. И подать себя не умеешь, и разговаривать с тобой не о чем. – И она присоединилась к шедшим по улице одноклассникам.
Обескураженный ее отпором Кондрат, места которому на тротуаре рядом с ней не хватило, поплелся позади, не зная, как ему реагировать на эту колючую и незнакомую Глафиру.
Одноклассники, увидев ее, тоже замерли, не веря своим глазам, но потом принялись расспрашивать, что и как. Она отговорилась тяжким крестьянским трудом на благо семьи и отсутствием современных удобств. Про обиду, принесшую такие приятные результаты, говорить не стала – кому какое дело, что ее подвигло на такие лишения?
За первый же школьный день она получила столько комплиментов от одноклассников по поводу своей несравненной красоты и предложений сходить погулять, что вполне могла гордиться собой. Но не гордилась. Вот если б это предложил Смелов, она бы с удовольствием согласилась, а ровесники ей были неинтересны.
Но Артем на свидание ее не приглашал. Каждый день присылал ей сообщения с набившим оскомину вопросом «как дела», немного рассказывал о себе, но и только. Глаша так и не могла понять, для чего ему понадобилась эта затянувшаяся переписка, пока в ноябре вдруг не прочла:
«У тебя нет желания прокатиться на колесе обозрения в эту субботу? Говорят, город в вечерних огнях очень красив, смотреть приятно. Если есть, жду тебя в шесть часов вечера у главного входа Горьковского парка».
Глаша и обрадовалась, и насторожилась. Для чего этому мачо знакомство с ней, такой обычной девчонкой? Но, не удержавшись от соблазна, ответила кратко «буду».
В субботу с самого утра не находила себе места. То ей хотелось быть краше всех, чтоб он влюбился раз и навсегда, то она решала, что будет такой, как всегда, пусть сразу видит, на что подписался. Конец ее сомнениям положил ударивший довольно крепенький морозец, и она отказалась от макияжа, боясь, что красный нос с боевой раскраской несовместимы.
Приехала к парку на автобусе ровно в шесть, как и было назначено. Артем был уже там, в теплой фирменной куртке-аляске темно-коричневого цвета, такого же цвета шерстяной шапке и черных зимних сапогах, высокий, широкоплечий и вообще до чертиков симпатичный.
К ее удовольствию, он узнал ее сразу. Поздоровавшись и заявив, что очень рад ее видеть, подхватил под руку и повлек в парк под защиту огромных лип.
7
В расчищенных от снега аллеях царила тишина, народу гуляло мало, и очереди на колесо обозрения не было. Проведя картой по валидатору, Артем пропустил спутницу в медленно двигающуюся кабинку, следом заскочил сам. Глаша еще не разу не каталась на новом колесе, только на маленьком, старом, и сейчас, устроившись на мягком диванчике, с любопытством оглядывалась. Из теплой крытой кабинки видно было далеко вокруг, даже пол под ногами был прозрачным.
– Я купил три круга, – Артем снял шапку и расстегнул куртку.
Глаша последовала его примеру.
– А зачем так много? Полный оборот вроде пятнадцать минут, – удивленно заметила она. – Разве этого мало?
– Конечно мало, за это время ничего толком и не разглядишь. Наверху-то мы будем совсем недолго, – он оттянул ворот вязаного свитера и повертел головой.
Кабинка поднялась уже на половину высоты, и Глаша залюбовалась открывающейся панорамой вечернего города.
– Красиво! – выдохнула она. – Спасибо, что позвал меня сюда. Сама бы я здесь в такое время не оказалась.
Он кивнул.
– Надеюсь, мы еще посмотрим на наш город в новогодние дни. Вот уж тогда в самом деле красота.
– Ты был здесь в Новый год? – отчего-то представилась с ним рядом в такой же кабинке Кристина, и Глаша потупилась, скрывая помрачневший взгляд.
– Нет, не приходилось, – он повернулся к виднеющемуся вдали зданию политеха, выделяющемуся декоративной подсветкой, – да и не жалею.
– Почему? – наивно спросила она.
Он загадочно усмехнулся.
– Просто такие вещи нужно делать с близкими людьми. А у меня до сей поры таких не было. Кстати, а сколько тебе лет?
Глаша с трудом осознала, о чем он ее спрашивает, уж очень ее озадачили его слова. Получается, что он считает ее близким человеком?
– В декабре исполнится восемнадцать.
– Совсем уже взрослая, однако, – пошутил он.
Ей эта фраза напомнила строки глуповатой песенки «ты целуй меня везде, я ведь взрослая уже», и она отчаянно покраснела. Отвлекая ее, он воскликнул:
– Смотри, вон показался Дом молодежи!
Она повернулась и невольно ахнула – яркая подсветка здания менялась каждую минуту, превращая его то в средневековый замок, то в сказочный дворец.
– До чего здорово! – вырвалось у нее невольно.
Артем с удовольствием наблюдал за сменой эмоций на оживленном личике девушки. Она улыбалась восторженно, как получивший нежданный подарок ребенок. В Глаше не было никакой фальши, не видел он и желания угодить ему любой ценой. Она была естественной, и этим нравилась ему все больше и больше. Но он четко понимал, что с ней ему придется быть терпеливым и ждать, когда она повзрослеет, уж очень много детского было в ее непосредственном поведении.
После колеса обозрения они побывали в замке графа Дракулы среди искусственных страшилищ, и Глаше было здорово не по себе, хотя она и понимала, что вокруг все понарошку: – и замученные вампиром красавицы, и льющаяся ручьем кровь. Вот комната смеха с кривыми зеркалами ей понравилась куда больше, и она с удовольствием посмеялась над своими несуразными отражениями. И для Артема это тоже было необычным – его подруги уж очень трепетно относились к своим персонам.
Но в полдесятого он заявил, что ей пора домой. Было жаль уходить из парка, где оказалось так весело даже зимой, но Глаша понимала, что он прав. Она двинулась было в сторону автобусной остановки, но он ухватил ее за рукав и повлек к автомобильной стоянке. Остановился возле черного, слегка припорошенного снегом «мерседеса».
Ахнув про себя, Глаша подумала, что мальчик вовсе не беден. Хотя откуда она знает? Может быть, это машина его отца?
Распахнув перед ней дверцу, Артем подождал, когда она сядет в салон и только потом занял место водителя. Вовсе не избалованная подобным вниманием девушка слегка смутилась, но виду не подала. Все-таки очень приятно, когда за тобой ухаживают! Спросив адрес, он погнал машину по центральным улицам, чтоб было веселее. Глаша редко бывала вечером в центре города, и с удовольствием рассматривала переливающиеся изморозным блеском фонари на аллее, вдоль которой они ехали, светящиеся фонтаны на площадях и празднично украшенные витрины магазинов.
Возле ее дома Артем вышел из машины и, несмотря на ее уверения, что дом у них безопасный, хотел проводить ее до самых дверей квартиры, чтоб, как он сказал, спать спокойно. Но возле подъезда их остановил требовательный возглас:
– Глашка, ты откуда?
– Это мой брат, – сконфуженно прошептала она Артему. – Извини…
Досказать она не успела, Славка подошел вплотную и вмиг помрачнел, узнав спутника сестры.
– О, да это сам Смелов! Вот уж не ожидал, что наш универский супермен мою малолетнюю сестрицу примется окучивать! – он угрожающе смотрел на Артема, по бычьи наклонив голову, будто собрался бодаться.
Глаша возмущенно зашипела, а Артем приказал:
– Глаша, постой пока здесь, а мы с твоим великолепным братцем перекинемся парой словечек.
– Да, подожди меня! – поддержал его и Славка, и они с Артемом отошли метров на двадцать в сторону.
Испуганная Глаша сделала было шаг к ним, но они вместе так на нее глянули, что она вернулась и уставилась на них, готовая в любой момент броситься разнимать, ежели что.
– Я не собираюсь ее «окучивать», как ты заявил. Не картошка, чай. Но вот ухаживать буду, и учти – с серьезными намерениями! – Артем был спокоен и сердит. – И ты ей обо мне гадости не говори! Сам-то тоже не ангельский образ жизни ведешь.
– Ты меня не приплетай, речь-то не обо мне идет! – Славка злился и сжимал кулаки, готовясь к добротной драке. – И к моей сестре не лезь! Она не для сексуальных игр!
– Ты меня вообще не слышишь, что ли? – начал заводиться и Артем. – Я тебе русским языком говорю – у меня все серьезно!
Славка сосчитал до десяти, прежде чем ответить:
– И что, будешь ждать, когда она какой-нибудь вуз закончит?
Артем хмуро осведомился:
– А что, замужних студенток не бывает, что ли? Не встречал таких?
– Так они и молодости-то не видали, со школьной скамьи сразу замуж. – Стоял на своем бдительный брат. – Что это за жизнь?
– Жизнь как жизнь, не хуже, чем у незамужних, – отрезал Смелов, но тем не менее дипломатично пообещал: – Я пару лет подожду, но никого за это время к ней не подпущу, так и знай.
Славка пожал плечами, резко развернулся, подошел к сестре и увлек ее в подъезд, громко и недовольно сопя. Артем хмуро проследил, как за ними с грохотом захлопывается железная дверь, потом сел в машину и уехал, раздраженно ворча, что есть же люди, готовые сунуть свой длинный нос вовсе не в свое дело.
8
Дома Славка едва дождался, когда Глаша переоденется, выйдет на кухню и нальет себе чаю.
– Что, ты разве не из ресторана? – глумливо поинтересовался он.
– Мы по Горьковскому парку гуляли, – миролюбиво пояснила она. – Знаешь, какой наш город красивый с колеса обозрения?
– И что, никаких ресторанов? – несколько удивился брат. – Смелов же только по ним своих девочек и водит. Ну а потом десерт. В его квартире.
– Ничего подобного он мне не предлагал! – обиделась Глаша. – Да если б и предложил, я бы не согласилась.
– Раз бы не согласилась, два, а на третий пошла бы, как миленькая. Знаешь, сколько у него девчонок перебывало?
– Сколько же, как у тебя? – с ехидцей поинтересовалась сестренка.
– Мне до него далеко! – с легкой завистью признал Славка. – У него своя квартира в престижном доме, не знаю уж, сколько комнат, свой мерс, сама же на нем ездила, и вообще денег куры не клюют. Интересно, кого в этот раз он с собой по Европам возил? Один он лето не проводит, скучно ему без очередной на все готовой подружки под боком.
Глаше стало горько. В самом деле, кто она такая, чтоб такой классный парень, как Артем, относился к ней серьезно? Ему поиграть захотелось, а она, глупая, все приняла взаправду.
Но спасибо брату, открыл ей глаза. Теперь она будет умнее и больше общаться с Артемом не станет.
– Ладно, уговорил, – вздохнула она, – забудем!
– Смотри у меня! – погрозил ей пальцем Славка. – Не будь дурой!
– Не буду, – бравурно пообещала она, но, едва уйдя в свою комнату, залилась горючими слезами.
Ну почему так? Едва всерьез понравился парень, как он оказался ловеласом, донжуаном и бабником в одном флаконе! До чего же обидно! Но не верить брату оснований не было, и она твердо приказала себе об Артеме забыть.
И забыла. Не отвечала на его сообщения, хотя и читала каждое не по разу, а когда он пригласил ее в кино, написала, что не придет. Смелов ответил, что все равно будет ждать и надеяться, и она вся извелась за тот вечер. Потом он сообщил, что очень огорчен, но навязываться ей не собирается.
И снова она проплакала до полуночи, мучаясь от собственной глупости. Но проснувшись поутру, решила, что все к лучшему, найдется и для нее нормальный парень на этой земле.
За неделю до Нового года Славка зашел к ней в комнату и нехотя повинился:
– Знаешь, сестренка, я вроде ошибся. Летом Смелов отдыхать ездил в гордом одиночестве, я узнал точно. Да и теперь у него никого нет. Ходит он какой-то смурной и на меня поглядывает зверем, хорошо, что редко встречаемся. Похоже, он относился к тебе серьезно, как мне и сказал. Жаль, что я вмешался. Вы что, расстались?
Из Глаши будто одним ударом из легких вышибли весь воздух. В груди стало так больно, что она принялась растирать сердце.
– Я ему не отвечала, он и перестал мне писать. Так что да, все кончилось.
Славка нервно вздохнул.
– Извини. Вот ведь черт попутал меня встретить вас тогда у подъезда. Не увидел бы, и не ляпнул чего не надо. Но, может, ты сама ему напишешь? Ну, какую-нибудь ни к чему не обязывающую ерунду типа «привет, как дела»?
Глаша радостно вскинулась, но тут же поникла.
– Не буду. Если б он в самом деле относился ко мне серьезно, то был бы настойчивее. А так – не хочу.
– Вот ведь незадача, – брат погладил ее по голове, как маленькую, растрепав волосы. – Но я и сам такой, слишком гордый, так что хорошо тебя понимаю. Тогда ничего не поделаешь. Ты не переживай – все наладится. Когда-нибудь.
Он ушел, а Глаша пошмыгала носом и полезла в интернет, на страницу Артема. Он был там такой красивый, мужественный, ужасно привлекательный. Она проверила – никаких новых снимков с девицами у него на сайте не появилось.
Может, правда черкнуть ему пару строк? Но рука просто не поднималась, и она закрыла страницу, так ничего и не написав.
А через пару дней в школе был Новогодний бал.
Мама помогла взять напрокат длинное бальное платье, пышное, с бело-голубыми переливами. Прическу Глаша сделала в соседнем салоне красоты, попросив высоко поднять волосы, открыв шею. По ее мнению, получилось вполне удачно. Слегка подкрасив глаза и губы, пошла в школу.
Переоделась, как и все девчонки, в выделенном для них кабинете физики, и отправилась на первый этаж. Бал в освобожденном от спортивного инвентаря спортзала начался с выступления школьной танцевальной группы. Танцевали красиво, и Глаша в который раз пожалела о своей неуклюжести, ведь именно из-за нее она и не стала в свое время записываться на танцы. А ей хотелось двигаться так же красиво и грациозно, как они!
Большая искусственная елка стояла в углу, чтоб не мешать танцорам, и хоровод вокруг нее водить было невозможно, зато в центре зала осталось много свободного места. Едва закончилось выступление и зазвучали первые аккорды общего танца, как Глашу на вальс пригласил не оставлявший надежду вернуть прежние добрые отношения Кондрат, и ей пришлось согласиться, просто не хватило духу отказать, уж слишком много было в его глазах робкой надежды.
Они кружились в быстром темпе, и она, к своему удивлению, чувствовала себя легко и даже не сбивалась с ноги. Его слова о восстановлении статуса-кво проигнорировала, заявив, что прежнего не вернуть. Доверие штука хрупкая, сломал – не починишь. После окончания танца он встал рядом и хотел было с ней поспорить, но тут к ней подошел высокий плечистый парень в закрывающей все лицо маске, и пригласил на танец. Глаша его не знала, но ушла танцевать, только чтоб избавиться от приставучего бывшего друга.
– Ты меня не узнаешь? – спросил ее кавалер, и Глаша уставилась на него. Из-за маски голос у него звучал хрипловато, но она все-таки узнала знакомые интонации.
– Артем? – выдохнула она.
– Угадала, – засмеялся он и поднял маску на лоб.
– А как ты попал сюда? Здесь же охрана! – она зачем-то посмотрела вокруг, будто боялась, что сейчас к ним подойдет кто-нибудь из учителей и потребует от Артема покинуть помещение.
Он засмеялся.
– Пусть это будет моей маленькой тайной, ладно? Хотя есть много способов проникнуть туда, куда не пускают, но я, как правило, пользуюсь только одним.
«Он взятку дал» – догадалась она, но ничего не сказала. Кружить по залу в его сильных руках было так приятно, что она прикрыла глаза, отдаваясь чувству защищенности.
Когда музыка стихла, он повел ее обратно, и она внезапно почувствовала себя обделенной. А вдруг он сейчас вздумает пригласить потанцевать кого-то из восторженно пялившихся на него девчонок? Но он сел рядом с ней и тихо признался:
– Я скучал.
Ей тоже хотелось ответить ему тем же, и она даже слегка напряглась, преодолевая смущение, но тут громко объявили: «белый танец! Дамы приглашают кавалеров», и к ним подлетела, будто только этого и ждала, та самая Милица, из-за которой Кондрат и поссорился с Глашей.
– Я вас приглашаю, – выпалила она, явно считавшая себя во всех отношениях лучше какой-то бывшей толстухи, и даже требовательно протянула к Артему руку, не сомневаясь в его согласии.
Но услышала крайне для нее неприятное:
– Извините, девушка, – он произнес это таким льдистым тоном, что Милица глупо замерла, держа руку на весу, – но меня уже пригласила моя подруга, – и он, обняв Глашу за талию, увлек в середину зала.
Танцевать они начали одни из первых.
– Как хорошо, что музыка только для несложных танцев, – с облегчением призналась Глаша. – А то я танцевать совсем не умею.
– Не беда, научишься, – утешил он ее и опасливо поинтересовался: – Знаешь, мне как-то неудобно, но все-таки спрошу: от чего ты так сильно похудела? Надеюсь, не болела?
Глаша хмыкнула. Если болела, то что? Он с ней общаться больше не будет? Как-то это не комильфо…
К ее удовольствию, оказалось, что беспокоит его вовсе другое:
– Мне бы не хотелось, чтоб на тебя так подействовали неприязненные слова Кристины. Понимаешь, она со всеми разговаривает в такой хамоватой манере. Почему-то считает, что это придает ей некий шарм. Так что не стоит придавать большое значение ее не самым умным высказываниям.
Глаша не знала, что на это сказать.
– Тебе что, не нравится, что я похудела? – спросила на всякий случай.
Он пожал плечами.
– Мне все равно. Ты мне и в Доме молодежи здорово понравилась. У тебя улыбка чудесная. Кстати, когда мы по парку гуляли, я ведь не понял, что ты превратилась в стройняшку. У тебя пуховик объемный, кто под ним – не разберешь. Да и какая разница? Главное, что ты – это ты.
От этих слов настроение Глаши взлетело до небес. Она ему понравилась еще в июне даже с теми жуткими прыщами, надо же!
– Знаешь, мне так гораздо приятнее, ничего к земле не тянет, – пошутила она. – А когда мы посмотрим с колеса обозрения на празднично украшенный город, как ты обещал?
– Да можно и сейчас, если есть желание, – он бросил взгляд на темные окна.
Глаша тряхнула длинным подолом.
– Желание-то есть, вот только наряд неподходящий. И таскаться с ним по городу я не хочу, он не мой, мы его напрокат взяли.
Он повел ее к выходу, предлагая по дороге:
– Заедем к тебе, оставим вещи и рванем в парк.
Они сделали все, как хотели, и уже через полчаса оказались на колесе обозрения. Вот где была настоящая красота, любоваться сияющими елками и праздничной иллюминацией можно было бесконечно. Город раскинулся перед ними, как безбрежный океан с морем разноцветных огней. Глаша вертела головой по сторонам, чувствуя в душе небывалый подъем. Но чем он был вызван – праздничным настроением или сидящим напротив парнем, не понимала.
Артем же неотрывно глядел на ее губы, мечтая поцеловать. И все-таки не удержался. Сев рядом, быстро поцеловал и только потом вздохнул:
– Извини, не удержался. Ты не сердишься?
Она со смешком ответила:
– Конечно, нет. Я все думала – когда наконец ты меня поцелуешь?
– Тогда твоя мечта сбылась. Да и моя тоже.
В этот момент над городской площадью взвились огни фейерверка – кто-то прощался с уходящим годом. Разноцветные огни раскрывались так близко, что Глаша закричала от восторга. Артем крепче ее обнял и почувствовал себя счастливым. Он твердо знал – он нашел свою половинку.