Гергенов Алексей Юрьевич : другие произведения.

Полет в страну урочищ

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Городское фэнтези или что-то в этом роде...

ПОЛЁТ В СТРАНУ УРОЧИЩ

  
   В жизни снова будет место для прекрасных дам и доблестных рыцарей,
  для дерзких авантюр и героических свершений, для чудес и чар,
  для того, чтобы фиолетовый луч потусторонней реальности полоснул бы
  уставшую и отвратительную (даже себе самой) цивилизацию. Крестовый
  поход против современного мира. Крестовый поход детей.
   А. Г. Дугин.

Янтарный мед

Дерево [Альтдорфер]
  
   В далёкой стране, в безлюдном крае с ярким утренним солнцем, льющим животворный свет на могучие стволы деревьев и стебли душистых трав, и началась эта история, которую помнит каждый, сохранивший лучезарный свет истинных дней, оставшихся лишь в безнадёжных пустотах памяти, ибо нигде в мире нет их, пусть и остались сами места...
   Средь пышных трав и густой листвы рос наш юный герой. Лишь позже, во снах и ясных, но невнятных представлениях, он видел отчётливо те зелёные лужайки и парки, аллеи, похожие на его родную часть города.
   И однажды наступил черёд прощаться с краем. Судя по сведённым воедино преданиям и картинам, открывшимся внутренним взором, однажды Некто, а именно Малыш из той близкой-далёкой страны однажды сильно занемог. И не то чтобы недуг был опасным или сильным. Скорее, томили непонятная тревога и ватная слабость, то жар, то холод...
   И для спасения Малыша, герой отправился в далекую страну. Чувствуя легкие приступы наступающей лихорадки, горе-путешественник всё же искренне торопился, всерьёз собираясь попасть в далекий край за снадобьем для друга.
  
   Но это было невозможно. Нежданно помог сваливший несостоявшегося странника с ног приступ озноба, погрузив его сразу в другой мир... Не ступив ногой ни шага, не пройдя и четверти пути к земле спасения, Ивар сразу унёсся туда, лишь только провалился в пропасть беспамятства своей лихорадки.
  

Травы детства

  
   Становясь взрослыми, дети не только утрачивают
  тонкую связь с невидимыми мирами... Постепенно
  из изобильной райской полноты благодатной любви
  они приходят к строго ограниченной, фрагментарной
  индивидуальности.
   А. Г. Дугин.
  
   Ивар ощутил пряный запах трав жаркого лета. Это запах детства. Дети ближе к природе, поэтому густой травяной настой далёкого лета остался на долгие годы в памяти о детстве.
   Затем он заглянул в сон, где он торопился утром к зданию из серого кирпича. Он бежал к нему мимо белого здания, мимо двери за подобием крыльца - там над входом горела синяя лампа, своим светом - тревожным укором давая понять, что Ивар уже опаздывает в детский сад.
   - Это ваш родственник? - слышит он женский голос - Нет, товарищ.
   Это отрывок французского фильма тех лет о поисках пропавшей...

* * *

   Он увидел серый асфальт улиц и площадей. Всё красиво, своим очарованием похоже на его мир. Но Ивар сразу понял, что скоро этому Миру придёт конец. Он не чувствовал дружбы многих людей, хотя здесь людей было гораздо больше.
   Значит надо спасти малыша... Там я и возьму лекарство. Пока не знаю какое... Он забежал к нему в серое здание. Вот, его второй этаж, счас Тихий час, который они называют Мёртвым... Он сам все знает. Словно сам был там раньше, проводил дни в светлом здании с широкими игровыми комнатами, лестницами и переходами...
  
   Мальчишку уже увели. Редкое совпадение. Обычно, детей забирают самое раннее после полдника... А где же веселье и находчивость этих ребят? Но пока все спят. А Катя спит, и Юля спит (тихая строгая девочка - с ней его учили танцевать бальные танцы). Спит и Лена... и Антон... А это Виктор и Макся, а это товарищ Женя. С Женей, Виктором и Катей они вчетвером сидели за столиком, когда завтракали и обедали... Их компания в средней группе.
   Человек, испытавший в ранние детские годы полнокровную жизнь, навсегда останется Человеком. Счастливое детство не уберешь. Оно питает тебя всю жизнь. Мы последние счастливые... Хапуги, рвачи и нахалы бессильны стереть память. Я был и буду родом из 80-х. Но как стать взрослым? Раньше я здесь утверждал, что быть взрослым уже не учили.
   Но сейчас я вспомнил. Оказывается, я в детстве лучше чувствовал, что такое быть взрослым. Став взрослым, не чувствую в себе самоуважения... Высокие качества души, уверенность - обо всем этом я знал с детства, казалось, что я буду таким, когда стану взрослым...
   Надо уходить. Куда? Да в этот город - прекрасный и зовущий своими светлыми улицами, лестницами и спусками, белыми бордюрами и мчащими по серым дорогам машинами. Город детства, город мечты.
   Где же склянка со снадобьем? Кто сказал, где надо брать? - Ивар в растерянности. Его серый плащ странника неуместен на летней улице застойного городка. Где этот застой? Его нет даже в тенях от пятиэтажных зданий из кирпича, ни в этих белых облаках и тем более - в ярких лучах солнца, безмятежно и радостно льющихся на крыши домов белого города, на весь этот Богом согретый город, страну и весь мир.
  

Приземление

  
   Современный мир основан на подавлении детства, на моральных репрессиях против малышей...
  Дети полноценнее родителей, они их умнее, чище, благороднее и достойнее. С духовной точки зрения, они их старше.
   А. Г. Дугин.
  
   И очнувшись от страшного сна, Ивар снова и снова в своих мыслях возвращался в город, вдруг исчезнувший, превратившийся в нечто совсем другое: беспощадное и беззащитное, открытое и безжалостное. Перед этим предательским превращением картина города мелькнула в его глазах, здания заволокло туманом, он попал в свой страшный сон.
   Лишь в конце сна, он запомнил чьи-то слова: "Улетай, а то останешься, эта реальность затянет тебя. Она фантастична, но опасно реальна. Хотя своей надуманностью превосходит любой из миров. Тем она и опасней - эта реальность нелинейного будущего, его не должно было быть, это боковая ветвь. Этому миру было уготовано другое будущее - Будущее с большой буквы - чистое и светлое Будущее - прямое продолжение мира восьмидесятых. Кто-то перевёл мир на боковую ветвь...".
  
   Ивар уже поднялся, подошел к Дереву. Малыш сидел на нижней ветви, как ни в чем ни бывало и бодро сказал:
   -- Ты сам оказался в забытьи... А я уже пришел в себя.
   -- Вот корни дерева - они живы, не надо было снадобья, -- говорил Ивар, сладко потягиваясь ото сна и щурясь на солнце. Главное - это знание о Дереве. Вот - эти корни питают и меня. А эти ветви... И солнце щедро светит нам и всей стране.
   -- Чудовища в прошлом. Для нас в прошлом. Их нет. А есть лишь мы.
   -- Выходит, для того, чтобы добыть снадобье, не надо было идти на край света. Лекарство было здесь. Хотя это больше, чем лекарство, -- Ивар обхватил широкий серый ствол. -- Но необходимо было отправляться за снадобьем...
   -- Да, верно! - весело сказал Малыш. Зато ты узнал и о Дереве и о том мире... Страна уродов, пусть сгинут все там.
   -- Малыш, ты что!?
   -- А я не Малыш. Я знаю то, что знает Он... то есть Я. Он дал послание, которое можно перевести как: Ведите огонь на меня! Сокрушите мир чудовищ! Отгрызите эту ветку реальности, чтобы дать жить на Древе миров остальным альтернативным реальностям... Чудовища... - их не должно быть!
   - Ты знаешь, Малыш - сурово сказал Ивар. - Мы на это не пойдём.
   - Ну ладно, все равно засыхающую ветку отрежет садовник.
   - Это его дело. Не тебе знать.
   - Да. Но я знаю то, что вы, в лучшем случае, только видели мельком, даже ты, Ивар, пусть ты и странник.
   - Дело твое, Малыш, тебе судить. Но решение за Садовником. Я отправляюсь туда. Со мной этому миру ничего не сделают.
   - Ты уверен, не храбришься? Или твое решение созрело еще до нашего разговора? А, Странник?
   - Не важно, Малыш. Я ухожу - сказал Странник, за мгновение до этого бывший Иваром.
   - Иди, но за "снадобье" спасибо.
   - Я не обижаюсь. Ты же знаешь меня. Каждый сам себе хозяин и никто никому ничем не обязан.
   - Каждый сам себе судья - проговорил Малыш, болтая ногами, свешивавшимися с нижней ветки.
   - Гляди: обломишь чей-то мир...
   - Вряд ли. Эта ветка крепкая, говорил Малыш, болтая ногами в воздухе. Может, и не связана ни с каким миром...
   - Прощай.
   - Погоди, где твоя Донна? Без нее я тебя не отпущу. Подожди, я сбегаю на соседнюю лужайку, - быстро проговорил Малыш, слетел с ветки и убежал за высокие цветущие кусты.
   Но когда он прибежал с девочкой Таней в нарядном летнем платьице, Странника в сером плаще уже и след простыл.

* * *

  
   Он верит, что Странник вернётся. Ведь Малыш знает: что бы он ни делал там, в том мире, Странник не добьется зримых результатов без нее.
   А Ивар медленно шел по серой разбухшей от осенней грязи дороге. Вот деревянная мельница, построенная им из коры... Вот канава, ведущая от насоса - она обложена серыми досками. Как набережная реки для игрушечной местности. Вот домики из песка... Стояло лето 198... года. Малыш сидел на корточках на дачном огороде около водокачки и играл, строя на песке... строя Город.
   Но город тогда уже был. А через двадцать с лишним лет, это будет уже не город, а одни руины, прикрытые неоновыми вывесками. Только люди не замечают его убожества, как не видят и своей уничтоженной души... Они ездят на машинах и автобусах, на трамваях и микроавтобусах, заходя в бывшие здания, в подъезды и комнаты, не понимая, что всё это - Иллюзия. Но тем она страшнее, что абсолютно реальна. Это воплощённый хаос. Это мир бреда и безумия, возведённого в систему.
   Стоит задуматься. Или прислушаться к собственной душе. Ведь Малыш и Таня теперь разыщут любого, усадят на ветку дерева и расскажут о каждом. И его проберёт до глубины души. И тот мальчишка или девочка сразу со всем согласятся. И улыбнуться. Или виновато загрустят, но их сразу простят.
   И они будут играть - играть целый день под ясным синим небом, среди зелёных кустов в далёкой стране; куда не надо плыть или ехать - не доберёшься ни на чём, - лишь узнав ту маленькую девочку или мальчика в самом себе. И мир встанет на свое место. Но до тех пор, пока каждый не встретится со своим Малышом, никто и никогда не вернёт Мир на свои круги.
  

Эпилог

   То здесь, то там ловишь в детских глазах странную, солнечную радость.
   Тайный орден малюток знает что-то, во что с трудом верится революционерам
   в годах... Будто посланцы Венценосного Младенца, рассеянные
   среди обычных детишек, готовят какой-то невероятный заговор,
   который перевернет ход истории, потрясет ветхий мир, развяжет
   эсхатологическое восстание Любви....
   А. Г. Дугин.
   Страна Урочищ. Дубы-колдуны и песни тех лет. И в мире, по светлой стране легко свершается бег часов и дней. Теплоходы, воздушные мосты, раскинувшиеся над прекрасной цветущей страной, под радостным синим небом с безмятежными белыми облаками. Раскидистые вязы и душистые пихты. Сосны в парках и пригородном лесу. Город тополиный, вечно молодой, светлый, полный надежд и реальных мечтаний. Видеть всё это и потерять всё же лучше, чем не догадываться о его существовании, или порицать его, не ощутив невидимого волшебства...
   И мир Уродов и Чудовищ. Пусть хватает прежних голубых елей на Площади и засыхающих тополей на тех же улицах и магистралях. Но мир другой. Полёт в страну, которую они не видели, недоступен им. Значит... Но строка не должна быть сейчас дописана. Ибо Слово и здесь - единственный законник и маг. Последнее Слово за Садовником. И детьми из Сада. А за Странником - лишь Дело...
  
   P. S. "Полёт в страну чудовищ" -- приключенческий фильм, вышедший на экраны страны в середине 80-х. Тогда всё казалось хорошо (во всяком случае, детям). Мы прыгнули, полетели. Прыжок затянулся... Так где же мы приземлимся? В стране чудовищ? Или это лишь сон, детский страшный сон... Мы проснёмся и снова очутимся в стране детства.
   2008
  
  
  

НЕБО И ГЛОТОК СВОБОДЫ

  
   Наше общество сегодня -- такой же бесплотный мираж,
  как самоуверенная глупость современного обывателя.
   А. Г. Дугин.
  
   Девушка вышла из дома. Каблуки ее туфелек звонко зазвучали по каменным плитам около подъезда старинного дома, а потом - по асфальту мостовой, на которой блестели лужи после прошедшего недавно дождя. Девушка шла по улице. Возвышались по сторонам старинные двух- и трехэтажные дома с кувшинами на крышах. Небо разъяснялось и стало совсем светлым, будто день только начинался. Середина лета - вечер, а так снова светло после ненастья - ну конечно, - природа нам дарит утро даже в конце дня, - с надеждой и легкой радостью рассмеялась она про себя.
  
   Дорога тем временем привела девушку на открытую площадку. Поправив челку, сбившуюся от быстрой и беззаботной ходьбы, она стала подниматься по ступеням, мимо густых кустов - наверх. Построенная для не совсем уже понятных целей - где-то в пятидесятые годы двадцатого века, - эта площадка стала своего рода наблюдательной: отсюда открывался вид, конечно, и не на весь город, но на близлежащие дома с окрестностями, точно. Эти старинные дома в классическом стиле возвышалиcь слишком густо: "Перестарались в свое время наши архитекторы", - подумала Инга. Инга - потому что настала пора назвать нашу героиню...
  
   - Полная имитация двадцатого века - эти слова, сказанные с легким весельем в голосе, послышались в серой вечерней тишине. А вот и обладатель этого голоса - молодой человек в клетчатом пиджаке и цветастом галстуке...
   - Привет, - сказала Инга, - решил прогуляться здесь?
   - А что еще делать? Время для устранения разбалансировки еще не пришло, точнее, все никак мне может установиться реальная смена дня и ночи... Совсем как в моих прежних снах, когда и среди ночи казалось, что вновь, на несколько минут разгорался яркий день, чтобы погаснуть снова. Или же яркое солнце светило до трех часов ночи, не заходя за горизонт.
  
  
   Молодой человек прислонился к ограде и показал рукой в сторону красивых старинных домов: видишь, скоро их заселят люди. И эти тротуары, и мостовые - по ним зазвучат шаги людей.
   Со стороны могло показаться, что эти двое - девушка в серой юбке, элегантном жакете с красиво уложенной прической и парень в хорошем костюме - не из самого конца двадцатого века, - эта пара очень походила на жителей восьмидесятых годов или самое раннее, пятидесятых - шестидесятых.
   Молодой человек показал рукой в другую сторону - туда, где закат золотил облака и можно было, если не разглядеть, то почувствовать улицы, уходящие к реке... - А там снова будут ездить машины, много машин... И автобусы - совсем как в годы моего детства. Да, сейчас там пустые мостовые, и витрины смотрят на них темными стеклами.
  
   - Ильдар, неужели это возможно?! Неужели мечты стали реальностью и люди воплотили в этом мире лучшее общество...
   - Еще не совсем. Город только появился физически, дело - за людьми, общества как раз еще нет. Есть лишь немногочисленные жители будущего города - такие как мы с тобой.
   Взяв лучшее из мира двадцатого века, из золотого века эпохи - восьмидесятых годов, но, гораздо улучшив и без малейших недостатков и проблем, свойственных тому времени, с учетом новейших достижений в смежных науках, мы творим: вот сама видишь что... Лучше посмотри на небо, на дома, на уходящий вечер. Видишь, все еще больше похоже на день, так светло... А солнце, верно, уже ушло за горы... за синие горы моего родного города, ты ведь наверно, знаешь, что за одну из основ этого города я взял мой город - где я родился и вырос - сравнительно небольшой южносибирский городок, расположенный в отрогах нескольких хребтов... Кажется, будто он раскинулся в гигантской чаше, где ее края - это синяя гряда холмов и гор, покрытых лесом.
   - Ильдар, а ты не боишься? - сказала девушка тихо, почти прошептав.
   - Боюсь чего, Инга? Того, что опять, как всегда, что-то помешает сбыться мечте? Нет, у нас сильные техномаги. Очень сильная энергоподпитка. Все уже заранее спроектировано...
   - А мне страшно, но немножко... Сейчас все пройдет... И мы уже не окажемся в большом мире с его... - как бы сказать, Ильдар, - с его превратностями и опасностями, с его неоднозначным исходом событий, когда, даже делая что-то хорошее, нельзя уберечься от ошибок.
   - Верь, Инга, сейчас - время для будущего нового мира. Здесь, в этом отрезке времени и пространства - лишь экспериментальная площадка, если выражаться по странной научной терминологии... А потом, мы всю Землю сделаем идеальным миром. Это возможно. За нами знания и большие возможности...
  
   А дождик вновь стучал по темным лужам около старинных домов, когда они уже вернулись домой... За окном их второго этажа промелькнули антенны трамвая, сверкнув, словно для порядка в сгустившейся темноте. Как уютно сидеть в пустой комнате и смотреть за окна квартиры, где виднеется здание напротив - на другой стороне улицы, - а между домами проходит трамвайная линия. Надо же, откуда здесь трамваи и кто в них уже ездит? Под мерный стук часов с маятником, трамвай проходил уже в дремотной полумгле.
  

* * *

  
   - Именно с помощью художественного творчества можно создавать тот мир, о котором я пишу.
   Стивен ответил:
   -- Можно, потому и пиши лучше. Каждое твое усилие, приближает тот мир. Может, и тот город, - сказал Стивен, допивая кофе и возвращая мне пару листиков, распечатанных в ближайшем Интернет-кафе за десять минут до нашей встречи в этом летнем кафе, где Стивен, по своему обыкновению заказал себе только кофе.
   Стивен -- так его прозвали за пристрастие то ли вообще ко всему американскому, то ли к одному Стивену Кингу. Но иностранное англоязычное имя как нельзя более подходило моему приятелю...
   И, как бы вторя этим мыслям, Стивен, сказал:
   -- И вообще, костюм на твоем герое -- как его, Ильдар? -- и галстук цветастый -- это же типичный образ стиляги... Впрочем, из юных читателей вряд ли кто поймет. Сейчас не девяностые годы...
   - Да, знаю их ровесников, чтоб им провалиться... Прости, конечно, Стив.
   - Так что всё безнадежно. Почти.
   - Неужели?
   - Нет возрождения культуры, о котором мы так мечтаем. Точнее, я говорю о некой преемственности поколений, когда знают, как люди жили и одевались, и знают музыку... Нет для современников наших исцеления. Одна музыка их могла бы спасти... Утвердилась бы жизнерадостность. Вот послушаешь песни, и сразу появляется тяга к творчеству: так, говоришь, родился у тебя этот рассказ?
   - Да, я слушал старые песни - такие жизнерадостные - на исходе дня, такой красивый вечер... в общем, похож на тот, что описан в рассказе - легкий рок, ранний рок-н-ролл, что-то в духе пятидесятых...
   - А вначале ты нарисовал рисунок, так?
   - Да, на нем я как раз и изобразил ту площадку, где стоят юноша с девушкой.
   - И ты уже после этого рисунка набрался решимости рассказ писать? И все благодаря легкой динамичной музыке, которую давно никто не слушает.
   - В общем-то, да...
   - Вот тебе и ответ. Спасение может наступить только для избранных. Для тебя и твоих единомышленников, коих и среди твоих-то ровесников - по пальцам сосчитать.
  
   После этого Стивен взял со столика папку, затолкав туда листы своих рукописей.
   - Встретимся завтра, в это же время, - деловито сказал он и исчез в толпе прохожих.
   Я немного задержался за столиком, затем встал и направился к остановке трамвая.
   И вот так случается: снова окунаемся нашу обычную жизнь, опостылевающую порой до боли в висках; но никуда от нее не деться...
   - Если только не заглянуть ко мне, - услышал я голос Инги.
   - А, привет! - Я увидел ее улыбающееся лицо и продолжил. - Опять ты читаешь мысли, или это у меня вдруг появилась привычка говорить вслух?! - рассмеялся я, и мы растворились в летней толпе людей на улицах нашего города. Было лето, почти жарко и все это мне опять напоминало прежние воспоминания детства и отрочества - тоже лето и кажется - все хорошо, также зелень летних тополей, веселость летнего дня, шум городской толпы. Только если приглядеться - одеты люди уже во многом не так как раньше...
   А Инга, по-видимому, уже разделяла мои вкусы. Или я ее перевоспитал? Сейчас спрошу; хотя сколько раз мы до этого встречались! А то не разберешься с этими временными перемещениями, когда не всегда твердо уверен в своем прошлом... Спрошу, только завернём за угол.
   Но, попав в спасительную тень, солнечный меридиан двинулся с места... Яркий день словно оказался где-то рядом - но меня уже в нем не было - в уши навалилась ватная пустота, а вокруг - словно тягучая темнота, хотя я чувствовал, что светлый день в городе все еще рядом, но я словно в каком-то темном мешке. Кстати, где Инга... Она все еще держит меня за руку... Черт, она же не держала меня за руку, когда мы шли по улице, не такие у нас еще отношения были...
   Все опять по-новой, перекроили течение времени... Знал бы, никогда бы не вляпался... Ах, нет, это я сейчас так недоволен, но больше не было надежды вырваться из обычной рутины повседневности... А вот теперь стой и жди, когда зависание компьютера в центральной лаборатории закончится... Ага, выбираете творческих людей с большим творческим потенциалом. Вот я и согласился войти в общество "любителей поиграть со временем".
   Не секрет, что приёмы работы со временем уже известны, и всякие, овладевшие этим, делают свои игры здесь. Правда, в нашем обществе - задача благородная, по крайней мере, на первый взгляд... И получается, что этот летний день, и беседа со Стивеном в кафе, и встреча с Ингой, которой, я возможно еще не знаю - не большая пока реальность, чем мой рассказ. Нет, ну Инга-то есть, я точно помню, как мы познакомились - еще до того, как я "познакомился" с этими "одержимыми"... Ну вот, кажется, отпустило...
  
   Мы снова идем по улице... Инга рядом... Только на ней уже не синий жакет, а фиолетовый. Знаю я, есть у нее еще такой...
   И слышу ее вкрадчивые, но глубоко вдохновенные слова:
   - Из любого человека можно вырастить... преступника. Да хотя бы радикала-революционера, если поселить вместе с каким-нибудь "семейным тираном". Из года в год раздражение копится и приводит... может привести ... к резким движениям... В общем, понятно - к чему-то, выходящему за привычные рамки... Или уйди в оппозицию, и словом и делом, на первых порах хотя бы словом - помогай делу освобождения отчизны от гнили - от гнили в умах и сердцах. Буди в них разум, пробуждай высокий дух, обращай внимание на позорные страницы в истории, пробуждай, в конце концов, в них стыд, - за бездарно проигранную страну... пошлым и нахальным игрокам-соперникам... таких мы часто встречаем в жизни... Но игроки, которым продали страну - куда могущественней, иного масштаба, вот, пожалуй, основная разница...
  
   Инга продолжала говорить. И я в который раз поражался ее убеждённости в своей правоте, ее стремлению к высоким целям, вере во всеобщую справедливость. Сейчас же Инга, как будто, расслабилась, и ее голос зазвучал спокойнее:
   - Знаешь, я сегодня ехала через весь город на встречу к тебе. Ехала на автобусе и почувствовала, что город полон рекламы, новых коммерческих зданий, совершенно ненужных простому человеку... Вся эта злобная мишура - это город дьявола, как и все остальные города страны. Ильдар, уезжай отсюда, или, оставаясь, продолжай борьбу за улучшение... Только не бросай меня. Потому что я - твоя совесть - хотя, нет, неудачно выразилась... я - твоя душа, и больше ничего.
   - Я помню, - говорит Ильдар, - помню стихи, где душу сравнивают с женским образом - с девочкой или девушкой, даже если автор - мужчина. "Как девочка смотрит душа, колени прижав к подбородку..." строки поэта Олега Дмитриева. "С душой, как с девочкой больной...", - Евтушенко...
   - Ильдар, мир идей реален, иногда он оказывает большее влияние на мир живых людей, большее, особенно если они мертвы. Мертвы не в биологическом плане, а в духовном - безыдейны, слепы. Могу привести такое сравнение: люди - это стадо баранов, гонимое на очередные выборы, и все как один, в жизни, как будто, разумные и даже хитрые в жизни своей люди, голосуют, как один большой слепой, одураченный циклоп, которому кто-то выколол единственный глаз...
   - А кто же мы, Инга? - спохватился Ильдар, сжав ее руку.
   - Мы, просто видим, то, чего... - в общем, не буду повторять старые фразы - и понимаем больше... Для этого необязательно больше знать - надо уметь видеть и понимать... разве что еще, быть может, тратить свои деньги, хоть иногда, на покупку нужных книг, на которые не тратят деньги те, кто имеет возможность покупать любую понравившуюся книгу, и в неограниченном количестве... И газеты - незаметные на первый взгляд... Мало кто скажет и напишет правду в наши дни... А ты, Ильдар, - создавай свой мир. Помнишь? Там, где туфельки девушки стучат по утреннему тротуару, прощающемуся с сыростью после прошедшего вчера дождя...
  
   А пустой город пробуждался, заполняясь постепенно жизнью и светом... Над пятиэтажными домами и над зелеными деревьями вдоль дорог и в парках расстилалось огромное синее небо, и висело в нём летнее солнце. "Все это я уже видел, - узнавал Ильдар. - Но теперь вижу наяву". Просыпались люди, выходили на улицы...
   "Теперь это уже не моя сказка, - сказал себе он. Вот сейчас всё идет по заданной программе. Всё будет развиваться, так как надо - гармонично... и так далее. А мне придётся все же рано или поздно вернуться к себе, в повседневную реальность. И продолжать борьбу - хотя бы за свое выживание, и - одновременно - если получится и за всеобщее дело - повышение благоденствия и тому подобной словесной шелухи, которую давно обесценили люди, говорившие об этом, но мало претворившие в жизнь... А мне придется заниматься почти ненужной канителью в круге повседневных дней. Не то чтоб не нужной, но малорезультативной. Ведь это очень трудно - победить рутину. Сделать действительно полезной, что привело бы к значимо видимым положительным сдвигам в обществе. Это мучение. Но эта жизнь - не ад. Хотя бы теоретически, но возможно улучшить жизнь...".
  
   Инга... я снова вспомнил об этой девушке. В моих оторванных на первый взгляд от обыденной жизни мечтаниях я описывал прекрасный мир, город... Но на самом деле, кто еще острее смог бы выразить отчаяние и опасность от современного мира? Во всяком случае в художественной форме... А ведь если это хорошо написано, доходчивей многих пламенных речей с трибун...
   Инга, ты говоришь так, будто понимающих людей много и всё это возможно... Большинству или всё-равно, или, если кто-то увлечен, то опять идет по неверной дороге. Есть увлечённые ложными, но на первый взгляд красивыми и правильными лозунгами. Они не видят всей правды...
   "Ну что же, борись... если сможешь" - она все же выражала сомнение, видя огромную сложность задачи.
  
   Правда, я в своих рассуждениях совсем забыл, что вы... не обычные люди и даже не просто не обычные, а... на вашей стороне такие силы... Наверное в нынешней ситуации только обращение к ним и может помочь. Без чуда в нашей жизни сейчас не просто скучно. Без него сама жизнь не будет жизнью в полном смысле слова. Без спасения этого мира, без мы не будем жить спокойно, осознавая, что это всё не то, что нам говорят, в чем убеждены многие люди, они спокойны в своей ленности... ленности духа и сознания. Нет, все не так хорошо, как кажется. И сколько же ограниченной и пошлой толпы. Они не понимают куда идут, это толпа баранов. Баранов, идущих на скотобойню. Конечно, каждый сам выбирает дорогу на мясокомбинат - если применить правило, что незнание не освобождает от ответственности. Но кто станет будить в них спящий разум?
   Путь кто-то и делает, но почему эффективность их работы так мала? Даже если создать еще одни группы... Нет, решение нужно действительно необычное, выходящее за рамки обыденности. Да, Инга, фантастика в нашей жизни. Вот только б убедиться, что всё это не сон. Или не мои предположения, обретшие зримые формы. Или не ваши разговоры. Чтобы сейчас ответила Инга? Наверное, вот это:
   - Как ни странно это звучит с нашей стороны, ты отчасти прав. Есть здесь сон, вернее мечты и представления. Но все начинается именно с этого. Да, с этих мечтаний, с ярких и проникновенных образов... Помнишь начало? Пустынный город, туфельки по асфальту... Они, эти образы обретают со временем силу... и преобразуют мир. Да, всё начинается с мечтаний, представлений - в наших головах, из наших разговоров, из проектов... Только им нужна еще одна сила... Сила, могущая дать им воплощение...
   - Но это уже фантастика...
   - Кому как... Даже если кто-то прочитает эти проекты, эти яркие мечты могут возгореться в разуме многих. Тогда сила благих мечтаний возрастёт и Преобразование мира станет осуществимее. Изложи их. Или ты уже больше года назад это все записал. Тогда поспособствуй их продвижению... доведению до широких масс. Не залеживай их дома, эти записи. Пусть они тронутся в путь. Путь в сторону солнца - этого прекрасного города наших мечтаний. И тогда образ города дойдёт до сердца многих прочитавших о нём... И это уже будет победа. Первая, но самая важная на большом пути...
  
   Даже самая большая дорога начинается с одного шага, как сказал однажды кто-то. Но что если этот шаг сделают многие люди, увидев вечереющее небо в городе из моего представления? И если б у них появилось стремление вдохнуть в себя еще один глоток этой истинной свободы. Ради ощущения, вырисовывающегося из книги, они могли бы пойти немного дальше и заглянуть за горизонт обыденности. Посмотрите на улицы города вечером или ранним утром... И всё станет понятно. Точнее понятно на уровне чувств. А понятно станет потом. Стоит лишь завести чудо-динамо-машину их преобразований. Инга, где ты сейчас? Я верю, что этот мир должен спастись. А если так, то чудо возможно.
  
   2006
  

ЭТО БЫЛ ПАРК

Поиск души для души

  
   Нормальным государством и нормальным обществом должны править дети,
   венценосные младенцы или, на худой конец, те, кто ближе всего стоят
   к детскому состоянию души -- провидцы, мудрецы, святые, пророки,
   так же, как дети, чисто верующие во вселенную чудес и так же, как дети,
   сохраняющие связь с миром души, предшествующим рождению.
   А. Г. Дугин.

   Это был парк. Я вижу его в своих мечтаниях, будто он и сейчас еще передо мной. Я иду и вижу девочку в сером, сидящую на маленькой скамейке. Над нами высокие сосны. Мы живём в старом районе города (меня в том микрарайоне нет уже более пяти лет), построенного в классическом стиле. И в старых домах, и в наших бульварах навсегда остались ощущения нашего мира.
   Я подхожу, и - она плачет. Догадываюсь об ее невидимых рыданиях. Не слышно ни всхлипа, ни упрёка, она даже смотрит в сторону от меня, но я знаю, что она видит меня.
   Я - кто я? Я - это я. Тот, кто всегда там был. И, хочется надеяться, остается тем самым настоящим человеком...
   Прощай, - но разве то, что близко тебе(если не сказать точнее - есть часть тебя, сути твоей), возможно как-то отделить от себя, чтобы это скрылось? Неужели это может сделать жизнь, ее безжалостные события, невнимательные люди? Похоже на то - что нет.
   Но чувствую, что всего этого строго близкого, милого мне осталось мало, его чуть задержалось во мне и даже наверно изменилось едва ли не исказилось... И ловлю сползающие остатки чарующих времён.
   Прости, мир наш. Мой мир. Вас не восстановить. Но вспомнив о логике, о том ,что я только что рассудил(о том, что все это остается во мне), я думаю, что надежда есть... Но об этом говорит только рассудок. А чувства ясно показывают, что без каких-то экстраординарных мер тот Мир еще дальше сместится от границ моего восприятия и ощущения... Кто такая она? И кто поможет? Неужели тот неуловимый Образ?
  
   Ты не должна плакать... Ах, ты и не плачешь. Да, такая, как в моем идеале. Спокойная, уверенно-сдержанная и прямая, несмотря на природную тактичность и непоколебимое спокойствие. Но ты сдерживала свои всхлипы и рыдания... Тебе нелегко...
   Это душа? "С душой, как с девочкой больной", - вспомнились, чьи-то строки... Не однажды в поэзии сравнивали свою душу с девочкой (Евгений Евтушенко, Олег Дмитриев).
   Мы должны обрести свою душу. Да и сам ее грамматический род - род слова "душа" в русском языке - женского рода.
   Мы ее обретем, если... Итак, отойдём в умопостроении опять немного назад, и преобразуем мысль, намерение: Мы ее... нет, мы к ней приблизимся если... Получается, нам надо приблизиться к ней. Но как? Путь Дон-Жуана бессмысленен. Доказано многими. Отрицательный результат. Даже встретив свою Донну-Анну, мы уже не сможем обрести ни ее, ни, тем более, себя.
  
  
   Как найти в себе энергию? Она есть, я ее чувствую. Тогда как расширить ее диапазон? Да, нужен резонанс. Так все-таки Донна-Анна нужна...
   Под эти мысли можно поставить подзаголовок "Как найти то, что просит душа?".
   И тут новое открытие... Оказывается, наша душа просит... душу. Неужели, самую себя?!. Значит, метод Эрнеста Цветкова (вернуться назад в рассуждениях, если чего-то хочешь добиться) продолжает действовать.
   Да, надо суметь свою душу поддержать. Возродить лучшее, что было. Так я же сколько еще с детства любил вспоминать... свою жизнь, события и ощущения. Но нужно еще что-то... доказать свое право на полнокровную и счастливую жизнь, событиями в современности, в этом мире... Как же? Где найти тот тонкий симбиоз мечтаний, светлой тоски и умения вести себя в дне сегодняшнем? Интуитивно иногда близки к этой искомой точке, что-то получается. Но как найти четкую методбазу?...
  

* * *

  
   Конечно, мне еще многое хотелось бы вместить в свои "писания". Но это дело будущего... Но будущее уже наступило. И поэтому...
   "С детства, особенно в раннем детстве, у меня были такие воспоминания, представления, "картинки", которые обладают особой притягательностью. При воспоминании о них, мне становится необыкновенно приятно, они словно, насыщены чем-то... Особое восприятие... описать словами мне всегда было трудно... Можно назвать это еще романтикой... И их довольно много. Частично это сны или представления, созданные воображением на основе виденного в жизни, или виденного по телевизору, в кинофильмах"...
   Я давно думал, что в этих "воспоминаниях", есть какая-то тайна. Хотя можно было бы и проще все объяснить, что в детстве восприятие четче и т. д. Но не все так просто. И разгадке секрета, тайны подлинного значения, смысла этих "воспоминаний" можно посвятить всю свою жизнь. Кстати, они формируются не только в детстве, но и позднее, просто в детстве их было больше, и пронзительнее о них представление.
  
   Не так давно я пришел к мысли или можно даже сказать, разработал теорию, согласно которой развитие всего человечества должно привести к тому, что в будущем люди будут обмениваться этими "картинками". Тем самым, доставляя друг другу радость от созерцания, чувствования. Вот и солнце, если просто светит - это хорошо, может быть красиво...
   Но если что-то ещё оживляет пейзаж? Тогда он неожиданно приобретает новые оттенки и вдруг вспыхивает Чудом.
   Я смотрел на небо, где были облака, и видел в этом огромную притягательную силу. И вечером видел любование природой, окружающим миром - даже не то чтобы природой, а окружающим городским пейзажем: домами, тротуарами...
  
  
  
  

ЛИДА В СТРАНЕ ЧУДОВИЩ

  
   Маг глубоко страдает в мире материальных и социальных "скорлуп",
   он хочет из него выбраться и встать в центре вещей, там, где проходит
   волшебная ось бытия. Для него все равно нет другого выхода --
   иначе "скорлупы" и призраки повседневности грубо убьют его.
   А. Дугин.

1. ЛИДА ЛЕЙКИНА

   В фойе библиотеки стоял полумрак. Лида старалась собраться с мыслями и привести себя в чувство. Вот, она опять одна. Ей уже немного за двадцать, а друзей в группе не прибавилось. Да что с ними, друзьями... Вот они - те самые однокурсники. Проучилась с ними несколько лет - но где настоящие друзья, о которых она мечтала еще со школы...
   Вспомнились и преподаватели... Ольга Матвеевна дала как-то всей группе практическое задание: надо было пойти в библиотеку и выписать номера патентов и описание изобретений. Всего несколько, желательно по теме своей курсовой или близко к ней.
   В библиотеку в тот довольно холодный февральский день поехало несколько человек. Конечно, гораздо меньше половины всей группы. Задание они выполнили. Научная библиотека, которая в здании напротив Оперного театра, была закрыта, и они пошли в Национальную библиотеку. Лида даже особенно постаралась: что-то спрашивала у молоденьких библиотекарш, сидевших на местах дежурных библиотекарей, около каталогов. Они, видимо, были практикантками, чуть что, смеялись по любому поводу... (преодолевая сильное чувство неловкости Лида подходила к ним и спрашивала как найти то-то да то-то...).
   Когда подошло занятие, оказалось, что никто из группы не выполнил задания, данного Ольгой Матвеевной. Она даже несколько раз спрашивала, вслух поражаясь (но, почти не удивляясь) необязательностью студентов.
   Как же так получилось? Саня, который тоже ходил тогда с ними в библиотеку, в ответ на вопрос Лиды, почему он сидит и молчит, ответил, что он забыл задание дома. "Как же я скажу, что сделал, а ничего с собой нету?" Наталья, его подруга, вообще не пришла на ту злосчастную пару. Михаил опоздал, и как объяснил после пары оторопевшей Лиде, вообще не понял о чем речь. А она сама... все выполнила, принесла готовое задание к занятию ... Но так и не решилась сказать, что сделала его.
  
   На следующее занятие кое-кто уже выполнил задание. Естественно. его показала и Лида...
  
  
   В мае они сдавали зачет. Когда зашла Лида, Ольга Матвеевна не хотела сразу ставить зачет. Сказала, что Лида, наверное, не выполнила всех заданий.
   - Выполнила - сами посмотрите...
   - Тогда ты пропускала занятия, Лейкина!
   - Нет, я точно знаю, что все время ходила, - горячо возразила Лида. - она помнила, что даже не опаздывала на занятия Ольги Матвеевны.
   - Надо же, какие у нас студенты пошли, - сказала сидевшая рядом с Ольгой Матвеевной женщина.
  
   После этого Ольга Матвеевна всё же поставила зачет. Но главное, чего не знали эти преподаватели -- то что именно студентка Лида Лейкина могла бы в свое время запомниться как единственная, справившаяся с заданием, для выполнения которого ничего не надо было почти делать или особо усиленно думать: просто надо было пойти в библиотеку и выписать несколько описаний изобретений из толстых реферативных журналов, к которым свободный доступ - они всегда лежат на полках в отделе каталогов...
  

2. СОЛНЕЧНЫЕ ГОДЫ МЕШКОВА

  
   Разве не говорили мы наивным оптимистам "правой руки" куда
   заведет их чрезмерное онтологическое доверие?.. Они нас не послушали...
   Теперь пусть пеняют на себя и читают книжки "нью эйдж" или пособия по маркетингу.
   А. Г. Дугин.
  
   Однажды Лида поговорила с Костиком (он был из параллельной группы), он рассказал ей кое-что про Ольгу Матвеевну:
   - Когда мы еще учились на первом курсе, я слышал, что ребята, у которых Ольга Матвеевна была руководителем, приносили ей черновики своих курсовых, а она их тут же рвала. Объясняла тем, что ей надо показывать хорошо написанный текст, а не эти каракули.
   С Костиком Лида была знакома еще с летней сессии третьего курса, когда им приходилось заниматься в компьютерном классе, чтобы пройти на передачу зачета по одной компьютерной дисциплине, несколько ребят из ее и параллельной группы оказались среди не сдавших вовремя зачета.
  
   А юноша из параллельной группы - в своем темном пиджаке, стоял рядом с ней в коридоре и продолжал делиться своими сведениями. Голос у него звучал искренне, временами возмущённо, но сразу чувствовалось, что говорил он вежливо. Это и был Мешков Костя. Впрочем она уже давно слышала его имя - Костик, одном вузе учились, как никак, и даже на одном факультете...
   Одна беда - с тех пор в их вузе сменилось несколько поколений выпускников, так что их двоих давно нет, вернее нет Лиды и Кости в том возрасте...
  
   - Но кто мы и откуда, когда от всех тех лет остались пересуды, а нас на свете нет, - можно было бы так сказать и про нас с Костиком - подумала Лида, вспомнив строки Пастернака, знакомые еще со школы. - Правда, - поправила она себя, - нас нет с Костиком тех прежних, ведь человек сильно меняется внутренне (а внешне они не изменились и были молоды).
   А тогда... За широкими окнами виднелась майская зелень деревьев, открывался вид на сквер около их Вуза, вдалеке стояли желтые пятиэтажки, до сих пор стоящие в этом микрорайоне почти в центре города около универмага (который, слава богу, всё еще работает).
   Лида чувствовала, что жизнь идёт: при одной мысли о просторе, открывающимся за пределами их огромного здания вуза. А Костик продолжал говорить - сдержанно, но иногда с волнением, и даже жаром объясняя отдельные моменты.
   И Лида узнала от Костика: когда у него были занятия по техническому обеспечению компьютеров, то преподаватель рассказал о том, как муж этой самой Ольги Матвеевны хотел продать нашему вузу партию не очень качественных компьютеров. Но благодаря настойчивости этого преподавателя - специалиста по технике, - сделка не состоялась. Оказывается, у мужа Ольги Матвеевны есть фирма в центре города, от лица которой он и хотел всучить вузу эти "компы". Так бы и разорился вузовский бюджет на кругленькую сумму - ведь ректор, с которой муж Ольги Матвеевны уже договорился о продаже, мало что смыслит в компьютерах.
  
   Лида вспомнила поведение преподавательницы... Все становилось на свои места. Правда, когда Ольга Матвеевна вела занятия на четвертом курсе, то как-то на лекции разоткровенничалась перед студентами. Рассказала поучительную историю из своей жизни - еще с советских времен. Но такое бывало с жестокими людьми, они могут иногда так себя вести на лекциях. "Одно другому не мешает, как говорится", - сделал вывод Костик с саркастической усмешкой.
  
   После того разговора до самого окончания Вуза, Лида уже не общалась с Костиком - просто потому, что они были мало знакомы. Само собой так вышло, что не стали разговаривать и после... Даже та встреча, когда они так разговорились в вузовском коридоре, была, скорее всего, случайностью...

3. ЗА ПЕЛЕНОЮ НОВЫХ ЛЕТ

  
   Упадок выдается за подъем, болезнь -- за здоровье, кризис -- за процветание, патология -- за норму, монстр -- за человека, гадина -- за эталон морали.
   А. Г. Дугин.
   Прошло уже несколько лет после окончания вуза... Полным ходом шли двухтысячные годы... Произошли изменения в жизни всех людей... И студенческая юность Лиды Лейкиной и Кости Мешкова, прошедшая в девяностые годы, стала казаться чем-то несовременным. Взять хотя бы для сравнения такой показатель как наличие сотовых телефонов...
   - Костя, знаешь, я ведь еще не рассказывала как я работала - Лида решила поделиться своими переживаниями за последнее время. И рассказала ему все, что смогла...
   Ее речь была временами сбивчивой, и совсем не жесткой видимо есть такие люди, которые несмотря на лишения в жизни и психологические потрясения остаются внешне - даже по поведению и манере говорить - просто и искренне как раньше, такой была и Лида - человеком, не способным на многое, присущее другим людям, уверенно чувствующим себя в этой жизни. Но ведь на это не должны быть способны и другие люди. Ведь ничего не стоит человеку в большинстве случаев не лгать, не клеветать. От этого никакой выгоды нет, один убыток - в смысле того, что такой человек сразу теряет уважение в глазах потерпевшего. Но люди продолжают частенько унижать других людей - например, своей преднамеренной ложью - ведь понятно, что иногда бывает так называемая "ложь во благо" и тому подобное... Но как можно лгать, когда о том, что это неправда знает другой человек - это было не совсем понятно ни Костику, ни Лиде.
   - Такая ложь относится к особому виду лжи - ложь с целью унизить человека когда другой человек знает, что говорят, нарочно придумывая или искажая. - говорил Костик, искренне сочувствуя этой девушке в светлом платье, которая казалась юной. - Я как-то слышал по радио - передачу, где читались главы из книги "Учебник жизни для дураков". Это было когда мы учились на четвертом курсе - помнишь то время? Да, мне тогда тоже казалось по сравнению с другими курсами - это был лучший год, хотя переживаний и трудностей и там хватало...
  
   Лида отвечала взволнованным голосом:
   - Да, хватало проблем и неудач на втором курсе... И унижений... не говорю про пятый, когда надо было делать дипломную работу.
   И Костик в который раз ощутил, что они с Лидой удивительно схожи в своих чувствах, отношениях с другими людьми: То же непонимание со стороны окружающих. И та же непреодолимая стена одиночества... Ведь сколько раз он видел других людей - немного общался с ними и узнавал, что они благополучны - у них как-то легко получается сходиться с людьми - есть круг общения и появляются новые друзья - именно эти слова не нравились, когда их употребляли люди. Ведь настоящих друзей не так-то легко заиметь... Близких тебе, хотя бы тех, с которыми ты часто проводишь время и тебе с ними нравится быть рядом, можно легко без "напряга" поговорить на интересующие общие темы... Где найти душевных и более-менее интеллектуальных людей, воспитанных...
   Костик рассказал Лиде про кое-кого своих знакомых. Она слушала с вниманием, отвлекшись от своих проблем и стараясь вникнуть в мир своего старого знакомого... После того как Костик закончил свой рассказ, она сказала:
   - Такие люди как Виталя - это семена, которым мы случайно помогли взойти, но из которых потом могут появиться такие жестокие начальники, как тот, к примеру, угнетавший Лиду и ее сослуживцев.
   Костик молча согласился, но, решив приободрить себя и девушку, с воодушевлением сказал:
   - Но мы еще молоды... Да не так юны, как в студенческие годы. Лида, это ведь на самом деле лучшие годы. А мы до конца понимаем это только спустя несколько лет после их окончания - что вполне понятно - ведь тогда столько расстройств и обид - сколько потрачено нервных и душевных сил, сколько - невзгод и лишений... вначале как поступить в вуз, а потом учеба... Но ведь это начало молодости - с ее неподдельной силой веры в лучшее, надеждами, легкостью и особой первичной романтичностью, не потускневшей от долгих лет...

* * *

  
   С тех пор прошло несколько лет. И 2006-й - когда студенческие годы казались навсегда исчезнувшими из их жизни - сам стал довольно далёким прошлым.
   Но забывать об этом не надо. Мы во всем разберемся - думала Лида, вспоминая. Наконец она отвлеклась от воспоминаний. Шла очередная осень ее жизни. Лида мечтала о новой странице в своей истории. Но завеса до конца непонятного одиночества все никак не пропускала ее. Что значит жизнь человека в большом городе? Кто ее помнит, кто узнает внутренние порывы ее души? Ее удачи и разочарования. Ее надежды и осознание ошибок, которые потом опять перестают быть только ошибками, а становятся просто событиями в жизни, без которых не было бы многих будущих открытий и радостей.
   Не забыть бы о тех, кто рядом, кто ждет помощи, дружеского совета... Чтобы быть настоящими людьми, жить в лучшем мире, который каждый истинный человек чувствовал еще с детства. Чтобы весь наш мир был таким как в мечтаниях. Где и дождь, и осенние холода тоже близки сердцу и душе человека. И где лучшие желания и даже поиски счастья будут окрашены глубокой радостью жизни. И чувствовать синий вечер и дома в наступающих сумерках - все это в нашей душе.
   И это есть наш мир. Мир, созданный людьми и для людей.

ДОРОГА К МОРЮ

   Костик шел по улице мимо рынка. Прошлой осенью этот рынок был еще уличным, а потом его убрали, взамен построив поражающий своим великолепием торговый комплекс. И вот сейчас в бетонной стене, ограждавшей рынок, зияли проемы, через которые можно было заметить деревянные прилавки многолюдного рынка. Идя вдоль этой стены, он заметил девушку.
   Костик увидел ее со спины, но девушка сразу привлекла его внимание - в красной куртке, в черной юбке до колен, светлых тонких колготках и черных сапогах. Костик сразу развернулся и пошел за ней следом.
  
   Девушка явно куда-то торопилась. В руках она держала тяжелые сумки. Иногда он немного видел ее лицо вполоборота. У нее были светловатые волосы, собранные сзади блестящей заколкой в длинный хвост. Девушка казалось очень юной, может быть, даже школьницей.
   Костик шел за ней по улице вдоль уличного рынка, а она шла дальше в сторону вокзала. Раньше той дорогой он и его семья ходили, когда хотели сесть на автобус, ехавший до их дачи. Автобус, связывавший железнодорожный вокзал с аэропортом ходил под десятым номером, его называли просто "десяткой".
   Но те времена прошли, рейс давно отменили, теперь ходили туда в основном маршрутные такси. Девушка свернула между знакомыми Костику домами. Сам же Костик шел на довольно значительном расстоянии позади нее.
  
   В какой-то момент Костик потерял ее из виду, она зашла за пятиэтажный дом. Он еще думал, что девушка могла зайти в один из подъездов. Но, пройдя дальше, Костик увидел, как она выходит из-за дома с другой стороны. Девушка в красной куртке и черных высоких сапогах перешла на другую сторону улицы.
   День был довольно прохладным, ведь уже было начало октября. Но Костик упрямо шел навстречу холодному ветру, мимо угрюмо нависшего мрачной громадой темно-красного кирпичного дома.
   Конечно, Костик задавался вопросом, почему она так оделась -- довольно празднично, тем более, девушка спешила в сторону вокзала.
   А шла она, в самом деле, довольно быстро. Его удивляло, что она так долго идет и не заходит ни в один дом. Костик тем временем не стал переходить на сторону улицы, где шла она, и упрямо продолжал идти под чувствительно холодным осенним ветром около высокого нового дома - только сейчас он заметил, что дом был построен совсем недавно, ведь раньше он его не видел. Дом из красного кирпича был необычной архитектуры. У него была уютная арка, высокие как башни секции... Все вместе напоминало замок средневековья. Костику отчетливо врезалась в память улица и холодный ветер, дувший около этого казавшегося суровым дома, но что-то гнало его все вперед. Он опять упустил ее из виду, когда девушка свернула вниз, в сторону вокзала - ведь он все так же шел от нее на довольно значительном расстоянии. Но вот и он свернул вниз и заметил вдали фигурку в красном - ее! - она приближалась к зданию вокзала.
   Наконец и он подбежал к вокзалу, прошел напрямик через зал ожидания и вышел на ту сторону... на первом пути стоял поезд. Вскоре он должен был отправиться. Костик поспешил вдоль нескончаемой вереницы длинных зеленых вагонов: это была электричка. Тем временем, голос из репродуктора объявил на весь вокзал, что вскоре должен отправиться пригородный поезд "Улан-Удэ - Танхой", как раз, видимо, этот. А она скорей всего уже села в электричку. Вот почему она так спешила! Вот только оставалось предполагать, откуда и почему... Почему она, например, была так одета. Может, она ехала на дачу на выходные (был вечер пятницы), или она жила в одном из посёлков вдоль железной дороги...
   Куда-то туда в сторону Байкала уехала эта девушка... Он представлял, что, возможно, она приехала к бабушке: вышла на одном из полустанков... А потом ступает по деревянному полу в видавшем виды домике, там горит электрическая лампочка под устаревшим красным абажуром с бахромой, а за столом сидит ее бабушка и готовит нехитрый деревенский ужин... Ну, а Костик вернулся назад. И снова он шел мимо того же уличного рынка, чтоб пройти к остановке и сесть наконец-то на трамвай и доехать до своего дома.
  
   Эта осень 2004 года была концом счастливого времени для Костика. Или более-менее спокойного... Поэтому, названием для этого эпизода с его уличными приключениями, может стать "Дорога к морю", так назывался один старый советский фильм про испытания трудной судьбы двух девушек, решивших после школы поступать в мореходное училище, а на самом деле столкнувшихся с реалиями жесткой, неприкрытой жизни - начиная еще с Москвы, а потом - на звероферме в Читинской области, и дальше - на лесосплаве. Были и хамство, грубость людей, когда видишь и понимаешь, что их никем не остановить... Вот так бывает не только в фильме, а на самом деле в жизни... Такова судьба простого человека...
   Получается, что дорога к морю, к истине лежит через тернии. Все-таки здесь уместно это возвышенное слово - тернии, поскольку никогда не надо терять лиричного настроя к жизни. Своя "Дорога к морю", тернии жизни еще ждали впереди Костика. И если вспомнить то время, когда девушка шла к электричке, ехавшей в сторону Байкала. А ведь наше знаменитое озеро тоже называют морем...
   Дорога к морю, к мечте... Эта дорога бывает у кого-то слишком длинна, и мечта всё никак неуловима. Наверное, изменилось время... Когда-то в детстве мир казался светел и жизнерадостен. Эти образы, например, синего моря, яркого солнца, счастливых людей - были у меня еще и в пять лет. Весь мир давал повод для таких образов и представлений: фильмы в кинотеатрах и по телевизору, и виденное в жизни собственными глазами.
  
  
  

ВЕСЕННИЕ ПЕСНИ

  
   Весенние песни опять зазвучали -- весна
   Вначале. Зачем мы так долго скучали,
   О чем мы всю зиму молчали,
   Чего мы сидели и ждали, сходили с ума.
   The Dartz (Д. Курцман).
  

ГЛАВА 1. ПУТНИК

  
   Светлая дорога пролегала около хижины. Серые камни и обломки скал по ее сторонам. Яркое синее небо - солнечно. Хижина. Я чувствую, в этот край приходит весна. Горы, а что за ними?
   Прошлым днем я тронулся в путь. Я покинул людей, приютивших меня - они прокормили меня всю зиму - помню, как поздней осенью я попал сюда. Я не знал, кто я и как попал в этот гористый край. Я ничего не знал о себе. Понял же только, что в моих краях зима - суровей. Здесь, по моим представлениям (которые были слабым отголоском прежней памяти) зимы почти не было - лишь затянувшаяся осень с изредка выпадающим и быстро тающим снегом, с зимними грозами и ливнями.
   За несколько месяцев я изучил язык местных жителей. Со временем стал помогать пасти скот - коз и баранов на горных кручах. Кривая сабля и лук с колчаном полным стрел - вот и все оружие пастуха против волков.
   А имя мне дали Дальводви, что означает осенний лист. Но я знал, что должен разгадать загадку своего происхождения...
  
   Весной, когда открылись перевалы, я решил идти через горы. Весна пришла, и яркое солнце светило мне вслед. Люди пели весенние песни, вынесли столики из своих хижин и выставили на них свою нехитрую снедь: сыр, квас, куски закопченной баранины и лепешки из прошлогоднего проса.
   Дорогу до перевала я знал - ходил еще зимой. Но за ним не бывали даже старики. Лишь смутные предания говорили о благодатной земле - плодородные равнины, где зреет не только просо... Но какая-то опасность прогнала оттуда давних предков моих горных жителей. Что это было - я не понял. Ходили разные сказки на этот счет. В любом случае, другие племена народы захватили эти земли в долинах к западу. Да, к западу. Я шел параллельно Солнцу. Оно меня, конечно, обгонит, но сейчас, я шагаю наравне с ним - нам по пути...
  
   Спускаясь все ниже - из долины в долину - я не раз встречал людей. То они шли, держа корзины, то ехали верхом на ослах - иногда видел и их жилища, мало чем отличающиеся от тех, в которых жило племя джанов, приютившее меня. Язык же жителей нижних долин, лишь отчасти напоминал язык джанов.
   Я мог понять обычно половину того, что произносили встреченные мной путники. Менялся и облик людей - среди них все чаще попадались темноволосые люди. А черты лица становились более резкими. Я привык, к тому что мои кормильцы, выходившие меня, когда прошлой осенью я попал в высокогорье, были с мягкими чертами лица, около половины, имели серые или даже совсем светлые волосы...
   Впрочем, я не походил ни на тех, ни на других; по цвету волос я был похож на жителей нижних долин, но не было у меня заостренности их черт. Эти земли не были моей родиной. А где она? Я смутно чувствовал, что до нее просто так не дойти...
  
   Между тем, мои припасы кончались. Я развязал мешочек, где лежали монеты. Одну из них - с изображением лица какого-то царя прежних времен - я протянул мужчине, сидевшему около своей хижины. Он сидел на подстилке из козьей шкуры. При этом я вспомнил, что приютившие меня джаны пользовались стульями... Он взял из моих рук монету покрутил и что-то сказал на своем языке. Стараясь подбирать понятные ему слова, я попросил еды.
   Он вынес из своего дома кувшин с молоком и несколько лепешек. Следом за ним из двери выглянула женщина - на её голове был повязан платок, концы которого сходились на затылке.
   Они предложили остановиться у них на ночь. Удивлялись, что я из страны джанов. Я как мог объяснил свое происхождение. Они качали головами. Вечером за огнем они стали рассказывать мне какие-то истории. Так подбор слов стал шире - я уже мало что понимал. То муж, то жена говорили о какой-то смутной угрозе с запада.
   Я понял, что речь шла о каких-то всадниках. Женщина с недовольным видом показала мне пустую сковородку, словно обвиняя в этом всадников.
   Мне постелили рядом с очагом - согласно закону гостеприимства, как я понял.
  
   Наутро я проснулся от цокота копыт. Вилась пыль. Наконец всадники спешились, привязав коней к коновязи. Хозяин дома вышел к ним с пустыми мешками и бросил их под ноги. Я вышел следом за ним. Сейчас я рассмотрел пришельцев подробнее. Темные усы, халаты перепоясаны ремнями. На плечах - черная меховая накидка.
   Я понял, что это сборщики налогов. А может и разбойники - кто знает? Тут один из них указал кнутом на меня. Хозяин что-то сказал. Старший из всадников рассмеялся: я услышал слово "джан" и понял, что он не верит что я оттуда - из высокогорного края джанов.
   Старший всадник продолжил говорить. Хозяин стал возражать. Наконец, он скрылся в хижине и вынес мешок полный зерна. Всадник подхватил его и забросил на своего коня.
   С этим они и уехали.
   Но хозяин стал со мной усиленно прощаться. Он явно был чем-то обеспокоен. Я не стал себя долго упрашивать. День разгорался все ярче. После скромного завтрака я немного отдохнул и двинулся в путь дальше вниз по горным склонам.
  

ГЛАВА 2. КРАСНОЕ ЗНАМЯ

  
   Когда-то в древности, когда человечество еще придавало духовным вещам решающее значение, гностики создавали свои теории на уровне философии, доктрины, космологических мистерий, на уровне культа. Постепенно люди дегенерировали, перестали обращать внимание на сферу мысли, погрузились в физиологию, в поиск индивидуального комфорта, в быт. Но гностики не исчезли. Они перенесли спор на уровень вещей, понятных современным обывателям. Одни из них провозгласили лозунги "социальной справедливости", разработали теории классовой борьбы...
   А. Г. Дугин.
  
   Я шел по горной дороге. А горы и не думали кончаться: всё новые и новые хребты преодолевал я, поднимаясь и спускаясь с перевалов. Только горы были теперь не очень большие...
   Наступила уже вторая половина дня... Свет солнца заливал окрестности. Я отошел в тень большого камня. Вдоль него извивался ствол голого корявого дерева.
   Я наскоро перекусил лепешками, снаряженными мне в дорогу бедняками из хижины около дороги. Хотя у них у самих было не густо, муж и жена снабдили меня пропитанием на несколько дней вперед... И предупредили напоследок: в стране творится что-то невероятное... какая-то неразбериха. Вроде всё также, тот же шах на троне, но люди... дальше я не разобрал. Ведь я понимал только самые простые - бытовые слова: иди спать, иди есть, вот чашка, вот лепешка...
   А насчет политики... нет, таких слов не было даже в языке джанов - очень уж простой народ живет в высокогорье.
   Впрочем, я эти слова знал, например, слово "политика" - видимо, это были осколки моего родного языка, который я позабыл... Да, той прошлогодней осенью, когда я, потерявший память, был подобран джанами.
  
   Я решил отыскать ручей - воды на дне моей фляги оставалось немного. Недалеко, за обломками скал, я и нашел темный ручей, текший с высоких гор.
   Наполнив флягу, я вгляделся в свое отражение в небольшой заводи - и в этой лужице воды, когда расправилась от морщинок ряби ее поверхность, я увидел свое лицо, обрамленное длинными волосами, на которых осела пыль дороги. Потемневшие от весеннего солнца щеки... И взгляд темных глаз -- пытливых и яростных...
   Я вспоминал, как меня нашли джаны: я был в бреду и первые дни своей жизни в племени помнил как во сне... Были темные дни ненастья поздней осени. Вскоре начались снегопады.
   Я едва успел дойти до людей, до тепла очага, когда меня свалила горячка. Меня определили жить в хижину к вдове. Когда выздоровел, я стал помогать ей по хозяйству, навещал ее родственников, живших на другом краю деревни рядом с ручьем, водился с маленькими племянниками Орфии (так звали хозяйку дома). Ее брат со своей женой учили меня их языку. Это были добрые и приветливые люди.
   Удивительно, несмотря на тяжелые условия жизни, на примитивный быт на уровне простых пастухов, джаны обладали какой-то внутренней высокой культурой, готовностью преодолеть все трудности и остаться самими собой - отзывчивыми людьми, чье сердце так и не зачерствело от бедствий, от суровой природы горного края...
  
   Через месяц я встретился со старейшиной племени. Одновременно он был кем-то вроде жреца, хотя четко оформленной религии у джанов не было. Они верили в духов, обитающих на природе. Причем общаться с духами мог буквально каждый член племени, включая женщин и детей. Но конечно, большими способностями к восприятию тонких сущностей обладали отдельные люди - сравнительно немного, но на каждые десять человек приходилось примерно по одному такому "контактёру". Вот и весь институт "священников".
   Вместе с тем джаны были лишены того, что принято называть суевериями, это были свободные и открытые люди, для них существовал только один авторитет: нравственный закон внутри каждого из них. Но благодаря этому настрою, они жили в мире и согласии. Деревенька между высоких отрогов гор, не была раздираема каким-либо ссорами - ни между разными семьями, ни между разными поколениями...
   А старый "жрец" был хранителем древних знаний. Он внимательно смотрел мне в глаза. И пытался разузнать от меня, кто я и откуда - я уже владел самыми простыми фразами - но именно ими и смог объяснить старому человеку, что я не помню о себе ничего. А чтобы объяснить немногие слабые проблески памяти о прежней жизни - у меня еще не хватало слов...
   К весне старик познакомил меня с тайной письменностью их народа. Почему же старейшина доверил изучение письменности джанов мне - чужестранцу? Письмом владели немногие и вскоре это умение могло совсем забыться. Раньше, говорил старейшина, таких племен как это, было много. В каждом находилось немало знающих людей, посвящённых в тайну этих знаков, вырезаемых на коре дерева или выписываемых кистью на стенках кувшинов.
   Но теперь племя, жившее в нескольких десятках хижин, потеряло связь с другими частям своего народа. И даже не знало толком, где находятся родственные им селения. Кого-то истребили чуждые племена, коих немало вторгалось в земли древнего Ариана; кто-то ушёл еще дальше в горы, там и сгинул... Предки же этого племени тоже ушли в горы, бросив свои большие каменные дома в долине. Остановились они на этом плоскогорье, зажатом между высокими хребтами. Еще дальше, навстречу восходящему солнцу, начинался еще более высокий хребет. Но прародители племени не решились идти туда, рискуя всем...
  
   От воспоминаний меня отвлёк шум. Я обернулся и увидел кавалькаду всадников. И тут же вздрогнул, но не от их вида - к нежданным всадникам на дороге я уже более менее привык за последние дни... над ними в синем небе реяло красное знамя...
   Очнувшись от первого шока, я прикинул, что всадников было человек шесть-семь, не больше... Знаменосец ехал в середине. Подъехав ко мне поближе, они почтительно приложили руки к груди, а всадник в блистающем шлеме, возглавляющий кавалькаду отчётливо произнёс:
   -- Мир тебе, добрый человек. Иди своей дорогой, не бойся нас. Мы не причиняем вреда простым людям.
   А знаменосец -- молодой человек в мягкой шапке из вяленой шерсти -- добавил:
   -- Мир тебе! Слава Великому Маздаку! Мы разносим радостную весть. Теперь во всем Иране кончилось время вражды между людьми. Все люди братья, и если трудно, обязаны помогать друг другу! Скиталец, если тебе нужны золотые монеты, мы можем дать их тебе - судя по одежде ты совсем беден - козьи шкуры - богатеи так не ходят. Дай-ка ему пару золотых, -- обратился он к одному из спутников.
   Третий всадник развязал один из мешков, притороченных к седлу и, порывшись, протянул мне с улыбкой три золотых монеты:
   -- Прими их в дар: иди и расскажи другим людям, что Маздак теперь велит забирать добро у слишком богатых людей. Это закон -- подписан самим шахом Кавадом!
   А четвертый всадник рассмеялся:
   -- Славно мы пограбили на ферме у этого дехканина!
   -- Мы не грабители! -- вскричал пятый. -- Не позорь нас при честном человеке... У бедняков мы ничего не берем. Да и богатым оставляем достаточно на жизнь...
   Я взял три монеты в руки. На них было изображение головы человека и ниже выбита полукружьем надпись - я смог ее прочитать - ибо кроме тайного письма своего народа, старейшина Зевус познакомил меня и с персидскими знаками. На монете было написано "Кавад".
   Пятый наездник продолжил:
   - Мы ездили на север и восток, там, разносили весть о новом порядке в персидской державе и учили людей, как делить богатства богачей. Сейчас мы едем на запад, и нам по дороге, добрый человек.
   А шестой в этой веренице всадников, на горной тропе, прокричал мне: "Добрый странник. Поезжай с нами! Накормим, обуем, оденем в шелка! Тут скоро караван из Сина пройдет - то-то будет потеха!"
  
   Пока я раздумывал, ко мне подъехал седьмой: "Садись сзади меня". Я взобрался на коня, и мы поскакали дальше на запад, где солнце уже клонилось к закату.
   Во время пути последний всадник, посадивший меня, беспечно говорил о том, что у него меньше всего поклажи, он не любит возиться с вещами, а все что нужно купит за деньги. И еще Камил - так его звали - признался, что мечтает побывать еще дальше на западе, западнее самых западных пределов Персии: "Сейчас мы едем в сторону центра Ирана, но я миную его - ведь еще так молод. Я не буду тратить денег, меня тянет побывать в далеких краях - когда, как не сейчас, ведь появились деньги - Слава великому Маздаку - и я смогу увидеть царство Рум!".
   "Рум" - повторил я про себя это короткое слово. И словно что-то забилось в груди: какая-то неясная память пробудилась и начала изнутри стучаться в мое сознание.
   Тем временем наступила темнота и всадники разбили лагерь. Вскоре загорелся костер и после сытного ужина - похлебки в котелке, мы улеглись спать в теплом шатре, раскинутом на месте костра - ибо ночи были еще холодными...
   А кто были те двое? - я рассказал о двух сборщиках налогов, приезжавших за мешком проса к приютившим меня на одну ночь супругам. - Молодой Камил рассмеялся: "А это прежние сборщики налогов - мы теперь их преследуем! Они убегают, но напоследок, пользуясь уходящей властью, пытались собирать налоги. "Если встретим - накажем", - рассмеялся он напоследок, положил голову на тюк с товарами и тут же крепко уснул. Позавидовав такому быстрому и крепкому сну, я тоже смежил веки и довольно быстро погрузился в сон...
  
   P. S.
   Я понял, где нахожусь и когда. Новоперсидское царство, династия Сасанидов, век шестой -- Иран перед вторжением арабов... В стране победило восстание знаменитого Маздака! Я вспомнил всё о себе, кто я, откуда...
   Может, я узнаю из первых рук, каковы были истинные цели борцов с социальным злом, поднявших красные знамена -- это цвет религии зороастризм. И я стану очевидцем того, во что вылилось это восстание, которому дают разные оценки. Справедливым ли было переустройство общества, затеянное маздакитами? Но думаю, пусть каждый наш современник решит это сам, для себя...
  
   Сентябрь 2012
  
  

СОЛНЦЕ, ДЕВУШКА, ЭСКАЛАТОР

   А вы знаете, как возникают волшебные истории? Они возникают из самой жизни. Только надо иногда чуть отклониться в сторону, поддаться очарованию наступающего лета, жизни, солнца, привлекательной девушки. Так и случилось со мной и на этот раз...
   Со мной из трамвая в этот раннемайский день вышли три женщины. Две из них, скорей всего, были старшей сестрой и матерью героини этого рассказа. Одеты они были, как и подобает побочным персонажам, незаметно. Впрочем, даже неказисто: одна в джинсах, другая в черных штанах чуть ниже колен. А их спутница девушка была с длинными черными волосами... и в свободной юбке до колен какого-то удивительно сказочно-жизнерадостного желтого цвета.
   Юная девушка напомнила мне девочку Элли, идущую по дорожке из красного кирпича. И в самом деле, я шёл временами по брусчатке, напоминавшей покрытие сказочной страны Оз. Но настоящая сказка еще ждала меня впереди.
  
   Было начало потепления: день с начала был холодным, и даже в середине дня, когда я их увидел, дули временами порывы холодноватого ветра. Но солнце сияло сверху жизнерадостно, как тёплым летним утром.
   Троица отклонилась в сторону: женщины в джинсах штанах не шли в никакое сравнение с видом юной спутницы в желтой юбке, свободно развевавшейся вокруг ее обнажённых ног...
   И я переменил маршрут. Тут следует упомянуть о развилке, помните, я говорил о том, что иногда надо отклониться строну. Такое же решение принял я и этим утром. Рассудив, что Интернет-клуб меня подождёт в следующий раз, я повернул налево от него за тремя фигурами, которые были уже на расстоянии в несколько десятков метров. После некоторой борьбы, твердо поборол сомнения, здраво рассудив, что Интернет подождёт другого дня, и устремился за троицей, манившей издали жизнерадостным, если не сказать - сказочным видом желтой юбки на девушке...
  
   Вот так начинаются сказки - думал я - достаточно лишь, отринув привычный ход вещей, устремиться вперед за привлёкшей внимание девушкой. Я получил сказку. Ведь, еще догоняя их на улице, я шёл по каменной брусчатке, напоминавшей дорожку из желтого кирпича, по которой шла девочка Элли к Изумрудному городу - а солнце светило сверху тоже жизнерадостным светом! Затем я спустился вниз по лестнице, петлявшей по склону холма.
   А теперь, благодаря девочке в желтой юбке, я зашел в новый Торговый центр и увидел впервые в жизни - эскалатор и проехался на нем на второй этаж Центра... Они куда-то пропали и даже не уверен, зашли ли они в центр. Но катанье на эскалаторе стало достойным подарком за то. что я поддался этому чувствуют. Мое наблюдение оправдалось. В столице не был, но получил подарок - поездку по эскалатору - я ведь редко люблю заходить в торговые центры - все равно денег нет.
   Вот такой, в конце концов, печальный конец. Элли -- а точнее, девочка Дороти как ее звали в книге американца -- забрала бедных дядюшку и тетушку из разоряющейся фермы в Канзасе в Изумрудный город, где нет богатых и бедных, а всем управляет мудрая и прекрасная девочка Озма.
   Но солнце и здесь светит для всех одинаково ярко... И попадаются, на улицах города, пусть и редко, девушки в желтых юбках. И случаются чудесные подарки. Путь такие небольшие и приятные как первая в жизни поездка на эскалаторе.
   Получается, девушка в желтой юбке сама того не ведая, сделала меня богатым -- я словно побывал в мегаполисе, где есть метро, и прокатился на эскалаторе. Правда, богатым я стал лишь на несколько минут. Но это были очень приятные минуты, полные надежды и какого-то необычного чувства легкости и радости: вначале солнце, серая брусчатка, извилистая лестница на склоне холма и, наконец, он - его величество Эскалатор.
   Май 2008
  
  
  
  

НА ЛЕСНОЙ ДОРОГЕ

  
   Для личности, ищущей своего истинного центра, приоритет "времени Ляпунова" означает культивацию пограничных состояний, промежуточных между свежим дневным сознанием и ночным обмороком.
   А. Г. Дугин.
  
   Я шел по лесной дороге. По обеим сторонам высились могучие стволы деревьев. Земля была серой и коричневой, словно в старом хорошем мультфильме. На этой лесной дороге мне повстречалась девушка или девочка - возраст я точно не помню, так же как и то, как она выглядела: осталось ощущение, видение или представление о ней. Он была в серой юбке и красиво уложенной прическе, остановилась на обочине, средь лесной тишины. Мы немного поговорили. На прощание она подала мне из своей сумочки склянку. Не знаю что было в бесцветном стеклянном флакончике, не знал, скорей всего и тогда.
   Порой кажется, что она все время молчала. Но основную суть происходившего я все же сумел понять: девушка подала мне неизвестный предмет, чтобы он помог мне. Может, она сказала, что внутри обычное снадобье. Но я уже знал, что действие этой склянки необычно: события в жизни и окружающий мир могут измениться в лучшую сторону.
   После той встречи прошло... не знаю сколько времени. Вспоминается и открытое чистое небо, и зеленое море листвы на деревьях около детского сада, куда я ходил более двадцати лет назад... В моей жизни, начиная с детства, не был места для той встречи с девушкой на лесной дороге. Все же я хорошо ее себе представляю.
  

Далеко, дальше

  
   Может, когда-нибудь я снова встречусь с неведомой собеседницей на тихой лесной дороге. Она возьмет меня за руку, и мы пойдем - быть может, став уже немного старше - пойдем, куда-то дальше... может, туда, где виднеется чистый простор и широкая даль, где воздух прозрачен над полями... Мы выходим из леса и видим край обрыва, за которым начинается большая долина, а вдали на ее краю виднеется синеватая дымка - где-то там угадывается, может быть, новый другой город...
   Видение просторной долины мне приходило и потом. Но то ощущение долины я чувствую наиболее ярко и четко... просто, я действительно это ощущал... и чувствовал свежесть и красоту того места...
   "Пойдем!" Это снова говорит Она, уводя меня вдаль, к легкой и хорошей жизни... В самом деле, уже пора в путь и мы идем вдвоем дальше, спускаемся с обрыва и выходим, наконец, на начало равнины. Мы начинаем свой путь в сторону горизонта - на другой край серой долины. Но что там? Я уже не знаю... Только могу рассказать, что чувствовал на краю обрыва перед равниной...
   Это представление, дарящее мне приятные чувства, как и другие картины или эпизоды из жизни, я вижу как будто с детства... А долину я видел не раз... Иногда я ощущал, что та долина связана в моих представлениях с центром нашего города, с его серыми каменными зданиями на главной площади... Будто я стою, где в том сером здании и смотрю через окно в мир на природу, и немного виднеются поля... и та долина. И вот, я уже стою там... Но где-то, может, и рядом - наш город. А девушка в сером... я обязательно ее встречу, ведь я вижу ее облик, ее красивую прическу...
  
   И вот я странник, уставший от событий жизни... Не то чтобы уставший, но утомившийся искать отраду в обычных событиях жизни... как в них можно искать, если это не совсем твое? И ты волей-неволей устаешь, а утешение найти трудно.
   Но есть и должен быть мир, где тебя все радует и успокаивает, твой мир... Наверно, каждому человеку предназначен такой мир, ведь так и нужно, иначе, зачем мы существуем, ведь люди предназначены для этого...
   И, словно странник, немного уставший и слегка опечаленный, но уже с легкой и светлой грустью, я стою у дерева, слегка к нему прислонясь, и немного улыбаясь, представляю, что скоро опять пущусь в небольшой путь, но уже к чему-то светлому... Это я стою у парка, на его окраине в начале тихой улицы... Скоро там я увижу пышные кусты и цветы, растущие на краю дорожки, - обсажены цветниками - плод заботы и труда... каких-то девочек, которых я то же как будто бы вижу... и скамеечки около этих цветников и аккуратные дорожки меж ними...

Опыт и метаопыт

   Странник, прислонившийся к дереву, кажется усталым от предыдущих событий жизни. Но он сохранил веру и надежду, и главное, какую-то память, память об этих представлениях; ее можно назвать памятью чувств, памятью о простой и легкой жизни, где жизнь кажется полной, и нет чувства ненастоящего, которое иногда чувствуется в обычной жизни. И здесь обнаруживается противоречие: если обыденная жизнь названа ненастоящей ввиду несовершенного существования в ней, тогда та жизнь, о которой существуют эти мечты и представления, более настояща. Исходя из обычного значения слова "настоящий", напрашивается мысль, что повседневная реальная жизнь менее реальна, чем... та жизнь(хотя описание мест походит на существующее в действительности). Казалось бы, по обычной логике, все наоборот.
   Следует заметить, что если почти ничего неизвестно о той жизни, или, как еще можно сказать, о том состоянии, нельзя утверждать про ту жизнь, что она менее реальна. Ведь под ней, я ничего пока не подразумеваю, и все рассуждения основываются пока только на личном опыте. Это опыт не этой настоящей жизни, а опыт той жизни, если конечно это можно назвать опытом, ведь под ним обычно подразумевается опыт от событий реальной жизни. Но если та жизнь реальна, возможно, не менее, а даже более реальна, чем эта, такой опыт имеет право называться опытом. И с учетом предположения о большей реальности той жизни, может быть назван сверхопытом или метаопытом.

Открыть склянку!

   Надо вернуться к рассуждениям о склянке, врученной мне девушкой на лесной дороге... А что если открыть ее? Было бы интересно узнать начало этой истории. Тем более, основываясь на описанных выше рассуждениях, эффект от открытия склянки в том мире может оказаться выше, чем здесь.
   Может, эта склянка что-то означает? Может, это артефакт - предмет с неизученными до конца свойствами и неизвестно для чего предназначенный. Итак, стоит задача: как (и для чего) использовать предмет, которого, как будто, нет(во всяком случае, здесь его нет), но который, предположительно, где-то существует. Минимум того, что имеется - это не сам предмет, а его знаковое отображение. Но уже на таком знаковом уровне можно над предметом, вернее, над его символом, провести какие-то манипуляции.
  
   Если явиться в тот мир и открыть склянку там, пока невозможно, тогда следует мысленно провести эксперименты над ней. Вначале определив, хотя бы гипотетически, значение этой склянки и предназначение. В конце той зарисовки о встрече на лесной дороге, говорится что-то о том, что склянка может сыграть некую положительную роль в жизни (так как это представление сопряжены с положительными приятными ощущениями). И еще вопрос: зачем девушка дает склянку встреченному ей человеку? Может она его знала до этого? Задача со многими неизвестными и тот кто ее вознамерился решить, знает едва ли больше, чем кто-либо другой. Но ища в этих представлениях зерна истины и улавливая мелкие детали, может быть, удастся выяснить отдельные моменты, объясняющие эти представления вообще. И в частности, можно будет выяснить смысл конкретных представлений. Например, смысл представления о встрече с девушкой на лесной дороге.

В ночи

  
   Может, пора опять окунуться в мир представлений? Я пока сознательно избегал слова "видение" - ничего общего с расхожим значением этого слова здесь нет... Описываемые здесь личные представления - нечто, не имеющее аналогов ни в слове "сны", ни в слове "мечты". С такой оговоркой, я могу использовать слово "видение" -- чтобы лучше передать оттенки смысла.
   И вот я слышу слова девушки: "Где же ты моя одинокая душа, где заблудилась?". Я вижу свет в ее окне из второго этажа дома темным вечером, может быть, даже и зимним... Может, это происходит во время учебы в школе - но не во время моей учебы... и время, опять-таки, другое... Не восьмидесятые годы, а чуть или намного раньше. Я вижу, я знаю: ее тонкие пальцы, ее печальное, но светлое лицо...
   Но свет сегодняшнего дня словно испаряет видение, и я ничего больше не вижу - подобно тому, как на стекле истаяли остальные воспоминания... Пожалуй, можно передать лишь ощущения и немногие видения.

Рог изобилия или

ящик Пандоры наоборот

   Теперь же я понял: склянка нужна того, чтобы я увидел картины из жизни - особо проникновенные моменты... И эти видения посыпались оттуда как из рога изобилия, исцеляя душу.
   А может, склянка сейчас находится рядом со мной? Она осталась запечатанной до тех пор, когда я сумею ее найти и открыть? Или она откроется сама, когда станет особенно нужна. Впрочем... Она нужна всегда, ее содержимое способно пролить свет на эту жизнь, дать утешение и надежду миру, не только скрасить будни, но и поднять дух на новые высоты, для новых свершений Человека в своем пути на планете Земля в Будущее, помогая раскрыть свое предназначение и открывая новые горизонты в Творчестве...
   Постойте, а кем же была девушка на той лесной дороге? Может, она была Посланцем Абсолюта или Высшего Разума, если говорить прямо...
   Еще можно сказать, что это путешествие в мир представлений, в своеобразный мир грез, было метафорой творческого поиска, пути человека... И, надо признать, такое утверждение правильно, но лишь отчасти. Это часть правды о жизни, о мире, который во многом еще неизведан.
  
   P. S. События жизни идут как сон, или как вереница снов. Но такими их можно ощутить, когда приоткрывается истинный смысл событий... Например, год назад автор этих строк работал в одном учреждении - сейчас тот промежуток времени воспринимается как сон - и такое восприятие куда ближе к истине.
   Явления описываются легче, если представить их в виде снов... Можно также применять состояния, сходные со снами. Так появятся новые методы описания и взаимодействия реальных событий. Затем можно создать единую методику или МЕТОД, который позволит работать с опытом и мета-опытом, исходя из единых принципов познания окружающего мира, хотя изучаемые явления могут принадлежать разным мирам или разным плоскостям восприятия.
  
   2007, 2011
  
  

ДОЖДЬ И СНЕГ СЛЕДОВАЛИ ЗА НЕЙ...

   Срывает и несет по утреннему льду
   Тех, кто не смог сказать и кто не смог спросить
   О любви...
   Р о м а н Б и л ы к (гр. "Звери").
  
  
   Митя рассказал мне одну историю, сидя в кафе в центре города. Он устал после работы.
   Митя расслабил узел галстука на рубашке и излагал мне свои мысли, сидя за столиком. На нас двоих была порция пиццы, разрезанная на кусочки и по стакану чая с лимоном. Видимо, чай действовал на Митю подобно напиткам покрепче, и он сбивчиво, с немного заплетающимся языком спрашивал меня: "но я же должен был узнать - как на самом деле было бы с ней... Всего лишь поговорить. Я понимаю, ты мне говорил, что много других девушек, но я хотел бы проверить, возможно ль было с ней счастье".
   Кафе было выполнено в новом, стиле так называемом евроремонте. На потолке были прямоугольные плафоны вместо ламп, пол из гладких плит. За соседними столика и тоже сидели молодые люди, кое-кто был одет как и мой собеседник - вот например этот парень позади - в черном костюме и галстуке. У Мити тоже костюм - причем новый, на трех пуговицах. Наконец-то у него подходящий костюм, а то раньше он ходил в пиджаках, которые были явно ему большие. Судя по одежде, молодые люди могли быть не только студентами, но и как Митя, уже работающими, может быть тоже в каких-то фирмах.
  
   Впервые он увидел ее из окна своего дома. Внизу прогуливалась девушка в короткой темно-фиолетовой куртке. Она привлекла внимание своей молодостью и изяществом. Была еще сравнительно теплая осень - конец сентября...
   Потом он видел, как она стояла около их дома... Шел густой снег, он покрыл своим пушистым одеялом всю землю, все холмы и дороги в тот день, хотя это был еще октябрь, пусть и самый конец этого месяца - но чувствовалось, что для такого большого снега еще рановато.
  
   Весной четвертого года в местной газете в его городке был напечатан его рассказ... И через два дня случился сильный снегопад (а рассказ назывался "На снежном повороте ветреного дня"). Он начался еще ночью вместе с сильным, почти ураганным ветром. Утром, когда рассвело, снежная буря еще продолжалась... Все было так, как и было задумано еще осенью, в ноябре. Время года уже почти не располагало такому стихийному явлению, но все же успело, и в самом конце апреля случилась эта необычная снежная буря. Причем, объяснить случайностью было затруднительно, хотя и бывает иногда, что снег выпадает даже и в мае. Но тогда все случилось через два дня после ... Это было больше, чем совпадение. Все-таки сработало... То соединение мыслей и чувств, наработанное им осенью, оказалось очень сильным и действенным. И пусть почти поздно, но все-таки случился такой снегопад, как и тогда...
   Он надеялся ее когда-нибудь встретить, ведь они же все-таки соседи - живут в одном доме, путь и в разных подъездах... Прошли май, июнь...
  
   Серый день подходил к концу. Митя заторопился домой и мы, оставив один кусок от недоеденной пиццы и получив по номеркам из гардероба свои куртки, вышли на улицу.
   Центр города жил своей жизнью. Около закусочных на колесах находились под тентом столики, и молодые люди, кушающие за ними, бросали кое-что из еды бродячим собакам, бегающими рядом со столиками.
  

* * *

  
   В следующий раз я встретился с Митей через неделю. Я позвонил ему и он сказал, что нам надо встретиться, есть что рассказать. Митя сказал, что я могу зайти к нему прямо на работу, благо уже был конец рабочего дня и все сотрудники уже ушли. Как заметил сам Митя, он больше всех работает, но меньше всех получает. В пустой комнате, было тепло. Митя сидел за компьютером, остальные места пустовали.
   Оказалось, что вчера, произошла такая история, из-за которой Андрей и пригласил меня к себе на работу, чтобы побыстрее поделится пережитым. Вот как все было.
  
   И вот он ее увидел... Она прошла мимо Мити на торговой площади. Это было так неожиданно, когда он окончательно понял, что это именно она и есть. Она смотрела на него и, уже проходя мимо, едва слышно произнесла: "Привет!" Митя не среагировал как надо и прошел дальше молча... Ее фигура в зеленом пиджаке и короткой белой юбке, промелькнула около киосков и исчезла, за входом на торговые ряды. Затем Митя повернул голову обратно и печально побрел домой.
  
   Но примерно через неделю опять представилась возможность для совершения этого запланированного, но от того не менее необычного чуда - их долгожданной встречи.
   Они должны были встретиться и поговорить... И Митя так и думал - все было предуготовано им... Но она так с ним и не заговорила, когда они встретились на дорожке сквера около их дома: она шла в желтом летнем платье прямо навстречу и взглянула прямо на него - она смотрела ему в глаза! И Митя уже решил про себя, что сейчас он с ней поздоровается... Но в это самое мгновение она отвела взгляд, вернее, неожиданно резко опустила глаза и прошла мимо. Это было 12 июля, понедельник. Митя еще подумал, что девушка в отпуске, раз она свободна, гуляла днем.
   Но после этого он больше ее не видел. Прошел август с сентябрем, а она так и не попадалась на глаза. И тогда Митя совершенно отчетливо понял - она здесь больше не живет - такое нельзя было объяснить только тем, что она редко выходит на улицу. Все равно он должен был ее когда-нибудь заметить. И потом уже через неделю Митя узнал: эта миниатюрная девушка действительно покинула их дом. Ей пришлось уволиться с работы, хотя до этого ей не было никогда нареканий - так старательно она работала.
  
   И Митя догадался, почему так все произошло. Да потому, что они не поговорили... А проверочным знаком, подтверждающим это, было еще одно природное явление, случившееся через несколько дней после их встречи на аллее сквера. Тогда ночью случился сильный ураган, который ломал ветки деревьев. Правда, очень сильным он был в соседнем городе, там произошли серьезные сбои в передаче электричества из-за повсеместного обрыва проводов. А в их городе ураган только назывался ураганом, как сказал один его новый знакомый. Он его почти не заметил. Но все же ветер был довольно сильным. И Митя решил, что и тот июльский ураган был вызван той же причиной, что и снежная буря в конце апреля. Тогда соседний город тоже пострадал сильнее: транспорт с трудом передвигался по дорогам из-за снежного наката, были и обрывы проводов из-за налипшего снега. У них же в городе все обошлось и в тот раз - просто было хорошее изображение настоящей снежной бури, метели, но без серьезных последствий. Снега выпало не так много, и уже в середине дня большая его часть уже стаяла. В воздухе было свежо, а Митя шел по улице
   И то, что она не исполнила предначертанное ей - поговорить с ним, обернулось против нее, и привело к таким последствиям, как потеря ею своей работы и вынужденный уход из снимаемой ей квартиры.
   Сознание мощно воздействуя на события, так их структурировало, что построило цепочку ожидаемых событий, но нарушение одного из звеньев - знакомство с Митей, привело к, своего рода, обрыву всей цепи, с отдачей по девушке...
  
   "Прощай, моя нежная мечта, источник моего вдохновения!", - говорил мысленно Митя поздней осенью, когда снег хотя и стаял, но кое-где еще лежал, а температура днем едва поднималась выше нуля. А что ему еще оставалось делать? Но тут ему пришла мысль: если тогда он своими мыслями и словами так воздействовал на процессы событий, что это почти привело к их встрече и знакомству и даже вызвало мощные стихийные явления в природе. И если он будет мысленно говорить своей прекрасной незнакомке: "Прощай", - то так все и будет, он скорей всего и в самом деле ее больше не увидит. Так, значит, надо мыслить позитивно - вбилась ему в голову запоздалая мысль. Нет, еще ничего не поздно, - приободрял он себя, - но нужно ли теперь так думать о встрече с ней? И даже если он сделает опять мысленный и чувственный настрой сознания на исполнение желаемого события, то произойдет ли все на этот раз?
   Ну ладно, попробуй, Митя. Если сможешь...
  
  

ОСЕНЬ В ГОРОДЕ

1. СИНИЕ ТРОТУАРЫ

  
   Вскоре наступала осень. С давних пор Дарику казалось, что он видел эти синие городские улицы в легких сумерках вечера - такого, какой бывает летом или ранней осенью. И он идет вместе с девушкой, и видит довольно отчетливо, как она одета: в костюме с юбкой серо-синих тонов. И юбка, скорей всего, короткая особого синеватого оттенка. И они идут по улице, больше похожей на улицу в центре города, где тихие тротуары, а рядом невысокие двухэтажные дома. Безмолвно светят фонари - вселяющим уверенность желтоватым светом, и чувствуется, что вся эта воображаемая картина - с тихой улицей и девушкой в серо-синем костюме - ему очень нравится.
   Почему возникло такое представление? Дарик не знал до конца, но примерно мог сам себе ответить. Конечно - образ девушки, одетой в таком классическом стиле, ему близок со времен его детства и юности. Тогда многие - еще в его школьные годы - одевались похоже на образ девушки из мечтаний: юбки, челки...
   Его идеал девушки, без сомнения, был в первую очередь навеян внешним видом девочек - теми, еще со школы - он помнил, что в те времена практически все одевались так - традиционно, и выглядели очень женственно.
   И он думал, что в его школе самые красивые девочки. На самом деле, они были самыми красивыми везде в те времена: просто время было другое.
   Сейчас же модным был, как и во всем мире совсем другой стиль одежды. Времена изменились, сменилась мода. Но у Дарика оставался образ идеальной девушки, сформировавшейся за долгие годы. Но девушки легко переходили на джинсы и всякую дребедень. Мечта жила, словно ожидая подходящего случая, дабы соединиться с реальным своим воплощением. И однажды, она начала обретать реальные очертания: Дарик ожидал встречи с чудесной девушкой Лорой - как ему представлялось из непродолжительного знакомства по Интернету - с романтичной, легкой в общении.
   Встреча с ней вживую, личная встреча или, как говорили, "в реале" многое могла прояснить. Лора тоже это понимала и сама ему предложила встретиться. С тайной, хотя и хрупкой надеждой (слишком долго его мечта не сбывалась) он ждал завтрашнего дня, когда он позвонит по телефону, данному ей, ведь в понедельник она обещала встретиться...
   Лора как раз была одета в крайней степени того стиля, который он критиковал...
   Они встретились у памятника Пушкину, и - пока он ждал, - слышал разговор молодой женщины в очках и мужчины, стоявших рядом: "Вот намекаешь ему: кроссовки носишь, джинсы и - пиджак, а он все равно не обращает внимания...".
  
   Когда Лора появилась, то Дарик увидел плотненькую девушку в "кроссах" и джинсовом костюмчике... Ходили долго, до его микрорайона и обратно - по вечереющему бульвару Пушкина почти до ее дома; неплохо говорили все это время... Потом он стоял на остановке у старинных домов в желтеющем свете последнего дня августа... И был звонок ей через полгода из филиала Новотаримского университета, и ее смех по телефону... и последнее ее "Адью!" в электронной переписке, когда он возразил, что даже просто встречаться всегда желал с такой девушкой, как в своих мечтах.
   А почему Дарика так звали? Наверно, потому, что однажды имя персидского царя очень пришлось кстати в шуточном стихотворении из детской книги Рыбакова "Кортик": "Царь персидский грозный Кир в бегстве порвал свой мундир", хотя Дарик и знал, что мундиров тогда еще не было. Но имя другого царя персидской империи - Дария, все равно должно было внушать величие, а уменьшительно-ласкательная его форма, более характерная для западно-славянских языков, смягчала его почти во всех смыслах. И Даниил стал Дариком.
   Как-то случилось услышать видоизменение от имени Дмитрий. Однажды Дарик услышал, как одного парня его однокурсники зовут Демоном. Почему Демоном? Он спросил, и ему ответили, что от имени Дима. Когда же он спросил самого носителя странной клички, тот ответил, что сам сказал, чтоб его так называли. "И всё-таки, почему такая кличка, - продолжал дальше Дарик, - ведь Демон - не ангел...". "Главное, что не черт!", - ответил Дима, выходя из аудитории.
  
   А Настя Синькина - это девушка из группы Демона. А она хотя и имела на лице своевольное выражение, действительно была просто загляденье - стройная, среднего роста, в белой полуспортивной шелковистой кофте и черной короткой юбке; полудлинные черные волосы ниже ушей, что-то вроде прически "каре".
   Они уезжали... Да, их группа собирала вещи, уезжала - не вся, но многие, кто лучше учился и имел деньги для жизни в чужом большом городе. Но Настя оставалась...

2. ЖИЗНЬ НА СИНИХ ХОЛМАХ

  
   И была встреча синим вечером. Они вдвоем прогуливались от остановки до ее желтого пятиэтажного дома и обратно. И говорили. О многом и обо всем сразу. Он запомнил отчетливо лишь одну свою фразу, сказанную своей спутнице в теплых майских сумерках:
   - Главное в жизни, это не какая-нибудь поставленная цель или еще что-нибудь в этом роде. Главное - это видеть и чувствовать окружающий мир. Вот, например, эту ограду, за которой стоят темные деревья. Чувствовать их до глубины, как в детстве. Это главное. Может, есть еще что-то главное в жизни, но глубокое проникновение в суть того, что ты видишь: природы, пейзажей - это, несомненно, одно из главных, и ничто иное не умаляет важнейшего значения этих чувств.
   Она отвечала на эти слова, когда вечер сгустился до степени темных сгустков, мешавших видеть здания, где они шли вдвоем:
   - Я думала, что я романтична, а вижу теперь тебя...
   - Но романтика - известное понятие...
   - Давно не слышала его от людей.
  
   Короткая встреча синим майским вечером, и яркий трамвай, увезший от нее в ночную тьму дороги возле парка, казались отрывком какой-то другой хорошей доброй истории. Пусть невнятным эпизодом в жизни разных, по сути, людей, но та встреча была так похожа, особенно со стороны, на счастливые встречи других благополучные молодых людей...
   Прошло еще время, округлившееся уже в годы. И через несколько лет современной жизни, понимаешь, что многое в мире, жизни города меняется, когда сравниваешь нынешний год и лето, допустим, две тысячи пятого, или четвертого годов.
   Так и в этот раз... Он увидел ее в соседнем трамвае из окна своего, когда они поравнялись. И, о чудо! Догнал ее, неожиданно появившись в ее трамвае на следующей остановке, да так, что она поначалу не могла поверить, как он оказался в ее трамвае, если ехал во встречном... А для этого чуда надо было лишь выскочить на остановке и даже не очень быстро пробежать между остановками у перекрестка.
   И пусть первые фразы разговора напоминали осточертевшие встречи людей с их стандартными расспросами: как ты, откуда, где и чем сейчас занимаешься...
   - В проектном институте технологий естественной рекреации. А ты, я знаю, там же, на энергетическом, в технологическом...
   Да, - подтвердила Настя коротко.
   - Но ты же, как энергетик, должна знать о технологиях энергосберегающих домов, о домах быстрой сборки по проектам Сибирякова - дешёвых удобных домах! Ты же специалист будущий... не знаешь. На факультете кто остался, им все равно, учат рутине. Не до новых технологий! Знаю, молодые и с амбициями рано или поздно уходят, уезжают. А работают - постарше, как сказала одна преподавательница со стройфака... Когда пару лет назад в вашем политехе работал, то согласно 12-му разряду получал свои законные две тысячи восемьсот рублей.
   - Я тебя знала только тогда, в филиале...
   - А в том филиале Томского университета было еще чуть меньше - две шессот, как помнится. Есть у меня кое-какие мысли, но об этом не скажешь просто так; во всяком случае, не здесь и не сейчас.
   Дарик вспомнил еще одни слова Насти Синькиной:
   - И он даже не извинился? Как он мог после этого с тобой здороваться...
   - Да, - ответил тогда Дарик, - Кондоров сказал тогда принести всё, в ответ на мои предупреждения, что не все рассказы хороши. Да и не очень рассказы... Я даже думал: может он просто в узком кругу хочет их обсудить, по домам почитать, просто ознакомиться - раз так говорит. Оказалось - все по-другому. Как я тебе рассказывал... А они думали - я виноват. Вот такие вот...
   В те минуты он еще надеялся, что она будет с ним. Но засело в памяти и потом стало немного корежить его сознание мысль об этом ее резком выкрике - "Пусть катятся...". Нет, надо все равно спокойнее, сдержаннее относится. "А ничего, успокойся... ты ни причем, пусть они такие", - лучше бы сказала она, представлял Дарик.
  
   Издали, со стороны Южного тракта город видится россыпью белых зданий на синих склонах огромных холмов... И вблизи от города, на левой дачной стороне Реки - напротив обрыва, я не раз стоял в детстве, еще раннем, дошкольном - и видел, как никогда чувствовал нашу жизнь: длинные синие улицы, проникнутые вечерним спокойствием и тихой радостью. И дома, здания, заводы большого индустриального города.
  

НЕБОСКРЕБЫ ВДАЛИ

  
   Толя осмотрелся: высокие десятиэтажные дома виднелись далеко впереди. Один из них был нужным ему домом. Но какой? Немного подумав, он решил идти направо. Впереди путь преграждали деревянные частные дома, а улицы этого посёлка на окраине города как раз проходили поперек прямого пути к тем многоэтажкам. Да, глыбы домов казались огромными, немного непривычно серого цвета и возвышались как гигантские застывшие мастодонты или утесы среди моря серых деревянных барашков маленьких домиков.
   Было душно, даже жарко, хотя день был пасмурным. Вскоре даже начал накрапывать мелкий дождик, но Толе стало так душно, что все-равно пришлось снять свой серый длинный пиджак и перевесить его через плечо. Пиджак был новый, куплен полгода назад, еще зимой. На Толе был и галстук, повязанный в тон к новой рубашке - ведь он искал работу, а для этого случая не мешало бы выглядеть элегантнее. Именно поэтому он незадолго до этого своего путешествия заходил на базу, в офис строительной фирмы, где требовался торговый представитель.
  
   Но директора не оказалось на месте. Сказал ему об этом охранник в маленьком деревянном домике, который. очевидно, и был офисом. И в самом деле, была уже вторая половина дня, немудрено, что директора уже уехал.
   Офис компании показался странным: маленькая контора, открытые двери во внутренние комнаты, стол, сиденье -- все было обескураживающе просто... Толя пошел назад, к остановке - снова по пустынной дороги вдоль оград. где время от времени ездили грузовые машины...
   Шарашкина контора, -- подумал Толя про неказистое строение офиса.
  
   Добравшись до остановки, Толя решил дойти до дома девушки, письмо которой о знакомстве он прочитал в газете еще три года назад...
   И вот он Дом - манивший его уже три года... Наташа - ее гитару и черные волосы - я увижу совсем скоро... Ведь у нее не было телефона - только адрес в том объявлении...
   С виду стандартная девятиэтажка. Но на ней нет тяжелого бетонного орнамента на фасаде столь привычного для новостроек 80-х-90-х годов в их городе. А внутри, на каждой стороне площадки вместо двух стандартных квартир - целых три...
"Гетто, - подумал Толя, - так скученно строили, по шесть квартир на площадку - лишь бы людей побольше заселилось".
  
   Не получилось... "Квартиру уже год как продали, в ней живет один мужик", - сказала соседка. А группка девушек в синих джинсах - вышедшая перед этим квартиры той женщины - стояла у входа в подъезд.
   Услышав бесцеремонное "Закурить есть?" и смех уже за спиной, Толя простился с этим домом и своей мечтой... о девушке Наташе с романтичными синими глазами и черными волосами, которая играет на гитаре... - как она сама написала о себе в объявлении... Уже не из-за вульгарной ли соседки (одной из тех девушек в одинаковых джинсах) Наташина семья и продала свою квартиру?...
  
   Обратный путь был ничем не примечателен: за окном серый дождь, но в салоне сухо... Разве что запомнился парень, вернее уже мужчина - с ребенком на руках. Он был одет в плотный серовато-белый шерстяной пиджак (вроде как рыночный, турецкого производства, еще распространенный в те годы). А его собеседник, сидевший тут же сбоку, сказал фразу, запомнившуюся Толе надолго: "Но ты же живешь, не бедствуешь".
Они так и сидели перед ним и разговаривали всю дорогу, на "встречном" сиденье маршрутного такси: двое, вернее, трое - с ребенком, маленьким мальчиком.
  
   Выйдя из маршрутного такси, он попал под дождь. Идя к дому по скверу Толя увидел, как по боковой улице шли наклонившись под дождем две женщины (к тому же дорога шла чуть в гору). Сквозь серые струи дождя было видно, как на голове одной из них громоздилось странное сооружение... Женщина шла, укрываясь от дождя, надев на голову разодранный по швам полиэтиленовый пакет...
  
2006, 2012
  
  

ДЕВУШКА ИЗ БИБЛИОТЕКИ

Часть 1. Февраль восьмого года

  
   Двое сидят на стульях: мужчина и женщина. Обстановка простая, можно сказать, ее почти нет. Также и с внешностью героев - она незаметна, почти не видно ни лица, ни возраста... Они не смотрят друг на друга, но начинают говорить.
   Матвей:
   -- С тех пор прошло несколько лет... Я помню конец февраля две тысячи восьмого года... Было еще холодно, хотя через неделю-две морозы отступили. В том году очень быстро началась весна... Но в тот выходной день еще царила настоящая зима. Я пришел в Юношескую библиотеку на одно собрание. А потом, после его окончания, зашел в интернет-зал библиотеки.
   Там я увидел девушку, сидящую за компьютером -- одну из посетительниц. На ней очень короткая синяя юбка и лицо... я бы сказал, воспалённое... Посидев за компьютером, я встал, расплатился с администратором и направился к выходу -- девушка на меня взглянула... И опять я заметил ее воспаленное лицо, черные чуть шелковистые и чуть прозрачные колготки и синюю юбку...
   Нинель:
   -- Тогда я сидела в Интернете... И вдруг я увидела, как в компьютерный центр заходит юноша.
   -- Почему же ты так странно на меня посмотрела!
   Нинель молчит.
   Матвей:
   -- Ты ощутила... Я знаю, многие девушки, женщины чувствуют интерес мужчины к себе, интуитивно, даже когда внешне этот интерес практически незаметен.
   Нинель молчит.
   Матвей:
   -- Скажи, в чем же твоя загадка?!
   Слышен женский голос:
   -- Ты видел звезду?
   Матвей оборачивается, ибо это говорит не Нинель - голос донесся откуда-то сзади. Постепенно из сумрака в центр комнаты выходит женщина в сером платье.
   Матвей:
   -- Что за звезда?
   Женщина:
   -- Звезда, которая светит страннику.
   Матвей:
   -- Я понял. Я помню свои представления тогда, уже в марте, когда посмотрел в кинотеатре один фильм ("Десять тысяч лет до нашей эры" Роланда Эммериха). Любовь, если она высока, заставляет задуматься о звезде в небе... О какой-то путеводной звезде...
   Возможно, образ звезды всплыл в моем сознании еще до просмотра фильма, в котором главные герои - юноша и девушка так говорят о путеводной звезде, висящей над склонами песчаных холмов...
  

Часть 2. Нинель и чудовища из космоса

  
   -- Выйдя из библиотеки, я перешла дорогу и зашла в магазин -- книжный. Юноша зашел следом за мной. Он пришел за мной! -- сразу подумала я. Всё его дальнейшее поведение подтверждало эту мою догадку. Я зашла в другой магазин в том же длинном пятиэтажном здании, где в советские времена был Мебельный. Сейчас там много торговых точек... Мы кружили друг за другом между рядами, смотрели друг на друга сквозь витрины...
   Матвей:
   -- Четыре года прошло - и наши сердца не соединились. Неужели звезда уже погасла?
   Женщина сказала:
   -- Нинель была нашей последней надеждой -- последняя девочка из отряда... Именно она должна была зажечь новую звезду жизни!
   Нинель:
   -- Мы с тобой, Матвей, должны были высоко нести факел жизни!
   Матвей:
   -- Да... я вижу столько несправедливостей вокруг. Она столько навредили и не могут быть Людьми... И нет наказания. Везёт отнюдь не лучшим из людей...
   -- Без нашей девочки ты бессилен. Вместе вы положили бы начало изменениям. Девочка, моя Нинель, - женщина положила руки на плечи, подойдя сзади к стулу, на котором сидела девушка, -- В Нинель такая сила! Ей надо было найти достойного человека, способного зажечь новую звезду...
   -- Мир обречён? -- глухо произнёс Матвей. -- Вы фантомы. Теперь вы в мире грёз... Но тогда я видел Нинель наяву.
  
   P. S.
   Нелли должна была стать надеждой на новую жизнь для людей. Жизнь, которой, увы, не будет. А почему не будет? Потому что в 20.. году на Землю спустятся гигантские чудовища: люди не найдут оружия для борьбы с ними. Человечество будет обречено.
   Но можно еще многое изменить. Надо быть добрее, внимательнее... и смелее.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"