Томились. 
Хворали в ненастных потемках. 
Беспомощно мяли глазами туман.
Свершилось.
И утром безоблачно-звонким
Увидели небо, покинув дома.

Сбежались на площадь.
Глядели в пространство.
От солнечной боли слезились глаза.
И прошлое вдруг показалось прекрасной
И трудной дорогой 
                            вот к этим слезам.

Тогда, на воздетые влажные лица
Из Неба упало тяжелое НЕТ,
И всеми мостами прогнулась столица,
И эхо из шахт гоготнуло в ответ.

Метались.
Боялись смотреть друг на друга,
Бежали в дома, чтобы бить зеркала,
И наспех узнав о причинах недуга,
Ложились под нож на больничных столах.

Потели на чистом в стерильных покоях,
И тщательно ели чужие слова.
И не было больше ни страха, ни боли,
А только неон и эфирный провал.

А Небо молчало, а Небо смотрело,
И ждало над площадью новых детей,
Чтоб разум обжечь бесконечностью белой
И, может быть, снова исчезнуть затем.