'But most of all, but most of all I like the way you move!', - подпевал Николас, пыхтя на беговой дорожке, и думал: Это обо мне и Люси.
- Почему они все так любят черноту, грязь, толпу, шум? Посмотришь - это поколение просто тренируют для Апокалипсиса! - обычно говорил он, посмотрев такие клипы.
Но эта фраза била в точку - Николас loved the way she moved. Про себя он иногда формулировал это так: я женился для того, чтоб она двигалась- вокруг, рядом, вдали, ...Я нанял ее - как движущуюся картину, как модель, как парусник на горизонте.
Вокруг него было слишком много слов. Всегда. Он говорил на работе, поправлял других, когда они говорили неверно, потом собирал друзей и они наполняли словами его уютный дом. Как баланс необходим был кто-то, кто бы просто двигался. Красиво двигался.
Надо сказать, что предыдущая жена Николаса тоже говорила. Первое время ему нравилось наблюдать, как она двигается, когда говорит.. Потом однажды он услышал ее - и в тот же момент перестал ее видеть.
Ее слова стали такими же осмысленными, как слова других. И когда среди его друзей возникла мода на вторые браки- он, выждав немного, с радостью сменил говорливую Луизу на Люси.
-Не заходи ! - испуганно вскрикнул он, когда Люси поскреблась в дверь.
- Теперь можно.- Она вошла в новом платье, сияя, ожидая от него похвал. Справа платье выглядело нормально - блекло-розовое. Слева - как будто его облили бензином и подожгли. Еще одна тренировка для Апокалипсиса.
Он не спрашивал про цену. За год с их свадьбы он выучил: именно те платья, которые вызывают у него ужас- и стоят столько, что волосы на голове встают дыбом.
Люси сидела в '46м этаже' и смотрела сверху на город.
Не то что это был такой уж гармоничный вид - новые дома стояли вперемежку с архитектурными памятниками, и в целом город напоминал картину спешной эвакуации, когла богачи и нищие толкаются вместе смешанной испуганной толпой.
Но ей нравилось сидеть здесь, - в асимметричном, телесного цвета и цвета пепла, - и очень дорогом платье, - и пить попеременно коктейли и кофе. Чашка кофе стоила десять фунтов - и лучше не спрашивать, сколько стоили коктейли.
Ей нужно было дойти до того состояния очаровательной радужной беспомощности, в котором она привыкла жить. В котором мир воспринимал ее.
Она посмотрела направо - в эвакуационной мешанине виднелся университетский кампус. Тут тоже были старые, псевдо-викторианские и новые, псевдо-деловые здания - но по крайней мере была видна структура. Она подумала о Николасе. Сердится он или радуется - он всегда знает, о чем он. Его не сбить.
Поэтому она и приняла его предложение -поэтому она и сделала так, что он ей предложение сделал. Она знала, что она не может решать за себя. Ей нужна рамочка, внутри которой она могла бы плыть по искусственному морю.
Официант принес коктейль. Из двух соломинок, прилепленных к морозному боку бокала, одна отклеилась. Волна досады толчком пошла от мальчика, но его лицо не изменилось. Он снял вторую соломинку и положил ее на бокал, как будто так и надо.
Люси ободряюще улыбнулась мальчику - он улыбнулся в ответ, склонился, спросил 'что-нибудь еще?'- и удалился.
Люси положила на тарелку его улыбку и начала ее исследовать. Была ли это только улыбка тренированного официанта - или на дне скрывалось тайное обожание? Улыбнулся ли он ей как женщине - или только как богатой посетительнице? Осмелился бы он улыбнуться ей более определенно- если б она задержала взгляд?
Ей надо было пройти через все слои коктейля - и через все слои улыбки - чтобы сделать выводы.
Да, в своем роде она тоже была исследователем - ее интересовал вечный вопрос: насколько сердечно относится к ней мир - и долго ли это будет продолжаться?
На какие движения он отвечает лаской? Что нужно делать, чтобы улыбки были всегда бесплатны - но и коктейли всегда доступны? Как ходить и как поводить плечиками- чтоб она вечно могла сидеть на сорок шестом этаже Хилтона и слушать вой ветра? Бум, ууу,бум. - словно кто-то катается по крыше.
Это неудобство доступно только тем, кто может себе позволить сидеть на самом верху.
***
У Николаса была очень интересная сфера исследования, на стыке матлингвистики, биологии и социологии. Только сто человек на земном шаре интересовались приблизительно той же тематикой. Но поскольку он придерживался принципа, что любую здравую теорию можно сформулировать так, чтоб она была понятна неспециалисту - вот, пожалуй, выжимка из его исследований: его интересовала эмоциональная, коммуникативная и отчуждающая функция языка.
Приведем пример: вокзал, люди спешат туда-сюда с чемоданами. Внезапно раздается гнусавый голос в динамике. Голос монотонный, официальный. Слова трудно разобрать. Пассажиры и провожающие не знают,как реагировать. Некоторые продолжают бежать, некоторые останавливаются и слушают, некоторые переспрашивают друг у друга. Мужчина средних лет спрашивает: 'что он сказал? Вы не слышали?' - у рассеянной девушки, поправляющей бретельку...
Тут мы встречаем контакты нескольких родов: одностороннее объявление, которое может быть 1) важным 2) рутинным ('просим не оставлять багаж без присмотра') 3) важным только для части пассажиров ('поезда, идущие на ливерпуль, идут в обход') или иметь глобальный характер ('сегодня, 22 апреля...')...Тем временем для мужчины это одностороннее обьявление служит поводом для знакомства...
Если аудитория была дружественной, он прибавлял:
- На таком перекрестке коммуникаций произошло совпадение эмоциональной составляющей отвлеченных высказываний - и я встретил свою будущую жену.
Николас делал паузу и продолжал:
- Я не расслышал объявления, а она, как всегда, все перепутала- и я пропустил свой поезд, зато мы провели приятный часок в кафе- и... остальное -дело истории. Как видите, именно мискоммуникация в данном случае послужила стрелой Купидона.
Обычно студенты в этом месте смеялись - а Николас серьезнел и поворачивался к доске:
- А теперь посмотрим, как выглядит математическая модель моей встречи с Люси.
...На второй лекции он обычно рассказывал (и эта лекция тоже пользовалась успехом) про различные виды языка - язык пчел, язык древних индейцев, которые оставляли послания при помощи комбинации камешков и листиков, язык костров, когда при помощи цепи костров на башнях передавалось сообщение. Черные паруса корабля Ясона по возвращении с Крита ...Это было все увлекательно, но достаточно известно,и обычно через двадцать минут студенты начинали вести себя вольно, как на публичной лекции..
Николас дожидался этого момента - и продолжал:
- Но возникает интересный вопрос - что происходит на стыке этих языков? Какие из этих языков различимы друг для друга? Что подумает танцующая пчела, увидев огонь на башне? Возможно, этот огонь- просто сигнал того, что приезжает герцог, и пчеле до этого нет дела. Но может быть, враг захватил страну и, продвигаясь, поджигает деревни и леса...Тогда пчеле было б интересно знать, что именно означает этот огонь. От этой проблемы переходим к отчуждающей функции каждого из этих языков... До этого момента считалось, что все эти языки служат только для коммуникации- только для передачи информации...
***
Николас был, как всегда, рассеян. Он закрыл дверь, положил портфель на стул
Люси стояла в дверях.
- Подожди. Ты не слышал сегодняшние новости?
-А что? Что они сказали?
- Не слышал радио? Не проверял интернет?
- Ты же знаешь, я сегодня был у врача. А что?
-А, нет, ничего
Раз в пару месяцев Николас посещал частного врача - у него были проблемы с желудком, нарушение сна, раздражительность. В маленьком офисе врача все было так, как должно быть в старомодной врачебной консультации - ни новомодного телевизора, ни раздражающих кипов или спорта. Тишина, покой и внимательность.Там пахло лавандой, и врач мыл руки мылом и вытирал вышитым полотенцем.
- Да, подожди, не раздевайся. Посмотри, пожалуйста, что с моей машиной.
Николас прервал процесс расстегивания пальто на второй пуговице - и взялся за ручку двери.
Он зашел в гараж- и тут же раздался скрип засова. Потом темнота, тишина.
- Что случилось? Где ты? - крикнул Николас.
Люси, по -видимому, забралась на крышу гаража- грохотала каблучками по крыше.
Мобильный телефон у него в кармане зажегся синим.
Он услышал голос Люси:
- Ты не слышал,что они сказали по радио? Не смотрел телевизор? У тебя не было времени 'коммуникировать' ни с кем, кроме твоего врача- о твоих несуществующих 'нарушениях сна и пищеварения?...Поздравляю тебя- у всего мира - несварение желудка! Сегодня сказали! Он выкашляет нас, и тебя, и меня! Коммуникативная составляющая нашей встречи была- страх. Ха-ха-ха! А теперь мне бояться - нечего! И тебе- нечего! Поздравляю! Ты зря платил доктору! У тебя не будет язвы! Но и завтрашний день, который хуже язвы и хуже старости, не наступит!
Коммуникативная функция этого сообщения была - радость Люси оттого, что все летит в тар-тарары. Лишь бы в тар-тарары полетел и он, Николас. Но этого не может быть!
Это было иронично - не видеть Люси, но слышать ее голос и ее шаги. Он не мог правильно расшифровать ее слова, не видя ее. The way she moved...Если б он только мог увидеть, как изгибается ее бровь, как она откидывает волосы со лба, как смотрит вдаль- тогда бы он понял, что она на самом деле имеет в виду. Одних слов -недостаточно...
- Подожди, родная, успокойся! Что случилось? Открой дверь, давай поговорим.
- Мы разговариваем сейчас!
- Да, но...если ты откроешь дверь... И, Люси, я уверен- ничего страшного не произошло, ты, наверное, как всегда, все неправильно поняла!
- Ах, 'как всегда'!...
Синий огонек мобильника погас.
Сначала было темно, но потом сквозь щели гаража он увидел свет и почувствовал запах гари.