- Слушай, это же опять какая-нибудь дерьмовая инсталляция, опять какие-нибудь использованные тампаксы, опять -упаковки, коробки, лампочки. Ну сама посуди - зачем мне идти и смотреть на 'инсталляцию', если я могу вывернуть собственное мусорное ведро на газетку - и наслаждаться искусством у себя дома?
Крыда посмотрела на него с удовольствием - умный он у меня все же - обошла и потрогала лапой. Умный Сомов был похож на Лужина, на просвешенных русских купцов и на какие-то смутные портреты Пармиджанино. Он тратил много энергии на то, чтоб никуда не ходить, ничего не менять и ни с кем не встречаться.
- Нет, это уникальная выставка! Уникальная! - она выставила указательнй палец, сделала торжественное выражение лица - и сейчас же потеряла баланс. Ей пришлось сесть.
- Зубы!
- Зубы? - спросил Сомов. Он был почти уверен, что его отпустили, перестали приставать, и вдруг - зубы!
- Уникальная выставка - зубы известных писателей! - она подумала было опять выставить указательный палец, но решила не рисковать. - Ты подумай! Это же все объясняет!... Мы думаем - Достоевский, Достоевский, а у него небось все время болели зубы! Какие тогда были дантисты? Ну ты сам подумай! Или - Пушкин то, Пушкин се... Трагические последние годы, трагические годы... А мужику было тридцать семь лет! В то время! Прыгал, прыгал, а потом - гоп! Зубы полетели. Вот тебе и трагедия! Тогда и зубной пасты небось не было.
- И щетки тридцати родов, и для ногтей и для зубов - были, - сказал Сомов. Он колебался. Это могло быть интересно.
- Ты почти раскололся! Это может быть интересно! - сказала Крыда, которая была с ним давно и - ловила волны.
Наконец он надел пальто с воротником, свистнул Крыду за пазуху - и они пошли.
- Какой у вас милый щенок... или это крыска? - говорили люди в трамвае... Или все же щенок? - тут Крыда высовывалась и что-нибудь говорила - люди жамкали челюстью и спешно начинали рассматривать ногти.
Наконец, после шушотания и уговоров, их пропустили в музей. Народу было не очень много - дедушка выгуливал свою плешь, мама выгуливала мальчика, девушка выгуливала вялого парня, и ожидала, пока искусство ему надоест и он полезет под лифчик.
Выставка была устроена грамотно: рту каждого писателя была отведена одна маленькая комнатка. На стене и части потолка, подсвеченная изнутри, была большая фотография-реконструкция зубов.
Ну, кто у нас первый?
- Чехов!
Они вошли в рот Чехова.
- Э! - показала она на поврежденный резец..
- Чайка! - кивнул он.
- А это? - Вместо пятерочки сияла дыра.
- Вот она, Дама с Собачкой!
- Скорее - Каштанка, - сказала Крыда.
- Ну, может.
Потом они пошли в рот Достоевского. Было не так плохо, как они ожидали.
Они постояли там, потом Сомов промолвил:
- Может, это все же был желудок? - и обеспокоенно погладил живот.
- Желудки будут на следующей неделе. И сердце. С комментариями специалиста, - Крыда заранее прочитала проспект.
- Хм, - издал Сомов неопределенный звук.
На Бунина и Набокова их уже не хватило.
Они пошли в плюшечную и заказали фруктовый салат. Крыда выела все виноградины и выхлебала сок.
- Вот так оно, - сказал Сомов
- Какая у вас милая собачка, - сказала подслеповатая старушка.
Оба уставились ей в рот: зубы у старушки были желтые, но здоровые и не пластмассовые...
- Ну, пошли домой, - дернула поводок Крыда... Лапки у нее чесались записать впечатления.