Аннотация: Рассказ о том, как бедный художник продал картины и кров, но в его жизни была целая площадь цветов (по мотивам песни А. Б. Пугачевой "Миллион алых роз")
Нико никогда не изучал живопись в школе, но писал он действительно хорошо. В Грузии он был довольно-таки популярен и востребован, что, конечно же, было очень приятно для самоучки и тешило его самолюбие. Работы удавались ему почти всегда, так как большего он от жизни и не ждал. "Что может быть лучше для художника, чем дарить свое творчество людям вокруг?" - такие мысли жили в его голове всегда. Некоторые почитатели изобразительного искусства даже считали его самородком. Хотя были другие, которые только посмеивались о нем: "Не от мира сего!"
Он не был богат, но благодаря своему ремеслу все же кое-какое имущество он успел заиметь. Его скромный маленький домик в Тифлисе, больше похожий на сарай, утопал в яркой, пышной и беспробудной зелени. Место, где он жил и творил, зеленые стены плюща скрывали от посторонних глаз. В доме было все только самое необходимое, никакого излишества не было ни в быту, ни в творчестве, ни в жизни. Да и лишних денег тоже никогда не было, поэтому он просто не мог себе позволять каких-то излишеств. Кем он только не работал до того, как полностью посвятил свою жизнь живописи. Любая работа была хороша, если она давала возможность быть сытым. И Нико не гнушался никакой работы, даже самой грязной и никак не связанной с его творчеством.
Однажды, медленно гуляя по летним солнечным улочкам своего городка, он увидел афишу на стене здания. С нее прямо ему в глаза смотрела темноволосая пышногрудая красавица. Он совершенно точно направлялся куда-то, но увидев ее, остановился как вкопанный. Ее темные глаза излучали, вероятно, любовь - то, чего Нико в этой жизни еще не испытывал. Ее белая кожа как будто излучала свет. Она была как Мадонна, сошедшая с небес и протянувшая ему свою руку. Казалось, что какая-то посторонняя сила приковала его к этому месту. Крупными красными буквами прямо рядом с ее белоснежной рукой было написано ее имя: "Маргарита де Севр". Французская актриса с картинки звала его к себе, пленяя белоснежной смеющейся улыбкой.
"Я должен ее узнать!" - крутилось в его голове очень настойчиво. "Тут указаны и дата, и время,- подумал Нико,- Завтра! Завтра я увижу ее!"
Он рванул почти бегом в сторону единственного театра в городе. Нужно было купить пропуск в волшебный мир по имени "Маргарита". Оказалось, что в кассах театра остались только самые дорогие билеты - у самой сцены. Все деньги, вырученные с последней выставки его картин, он потратил на этот билет. Цена была очень высока, Нико пришлось работать ровно 7 месяцев, чтобы выручить эти средства, но как мог он не пойти туда, куда, как магнитом, тянуло?
Нико спрятал билет туда же, где хранилась единственная фотография его умершей матери, в нагрудный карман своей дешевой рубахи.
В тот вечер он не смог работать ни над чем, кроме портрета своей французской красавицы, душа разрывалась на части от волнения перед встречей с Маргаритой. Заснуть в ту ночь ему не пришлось. Но к утру, полный радостного предвкушения и вдохновения, с его холста на него смотрела она. "Актриса Маргарита!" - воскликнул он, осматривая картину завершающим взглядом. Еще никогда он не писал картину за одну ночь, французская красавица стала для него настоящей музой. Совершенно счастливый он упал на кровать и проспал несколько часов.
Проснувшись и позавтракав корочкой хлеба, он стал репетировать перед своей "Актрисой Маргаритой", что же он скажет при встрече. Ему ничего не нравилось, все казалось пустым и глупым, не находилось никаких подходящих слов, чтобы выразить то, что он испытывал при мыслях о ней. В этих метаниях прошел целый день, и так и не найдя успокоения, Нико с огромным волнением отправился в театр.
Зайдя внутрь здания, ему стало тяжело дышать, но понимая, что все это от волнения, он заставил себя спокойным шагом пройти в главный зал театра.
Был подан второй звонок, Нико сидел на самом лучшем месте и безотрывно следил за сценой. Раздался третий звонок, погас свет, поднялся занавес.
Она стояла там, на сцене, еще прекрасней, чем на вчерашней афише. Ее темные волосы струились по белоснежным округлым плечам, глаза улыбались, ее пышные формы вздымались при каждом ее вздохе, длинное темно- зеленое платье с глубоким декольте удивительно шло ей.
Она приложила руки к груди и запела.
Ее волнующий голос растекался внутри него как по венам, как будто он чувствовал течение крови, он ощущал вибрации ее чарующего пения всем телом, каждой своей клеточкой. И если до этого он понимал, что она по-настоящему великолепна, то сейчас Нико уже не мог что-то ясно осознавать, художник не сразу понял, что плачет. Теперь он знал, что любые его слова не объяснят ей, что творится с ним в ее присутствии. Нико как будто знал Маргариту уже очень давно, как будто он ее всегда любил, не переставая ни на минуту.
Когда был объявлен антракт, он почти выбежал из театра. Художник задыхался, ему срочно был нужен воздух. Чувство, ранее ему незнакомое, сковало грудную клетку так сильно, что казалось, он умрет прямо в этот момент.
От страха Нико бежал, бежал и плакал до тех пор, пока не увидел одинокий фонарь, освещающий тропинку к его домику. Здесь, под его светом он упал на колени, не переставая ругать себя, что трус, что не остался в театре, что ни слова ей не сказал. "Как она теперь узнает о его чувствах?"
"Завтра в 21:00 Маргарита уже сядет в поезд и помчится дальше", - вспомнил он подслушанные слова администратора театра.
-Завтра! 21! У меня есть время!
Немного успокоившись, он поскорее зашел в дом и прямо так, в одежде, лег на кровать, чтобы обдумать хорошенько, как завтра сказать ей о том, что сердце безостановочно колотится при мыслях о ней, что не знает больше, как жить без своей Маргариты.
Ночь пронеслась в раздумьях. Утром в 4 часа он уже знал.
В 4:10 он стоял на пороге дома своего лучшего друга. Он колотил в дверь как умалишенный, и когда, наконец, дверь отворил сам хозяин дома, Нико, весь в слезах, рассказал ему обо всем. Он просил денег, очень приличную сумму денег. Художник теперь знал, как сказать о любви прекрасной актрисе, но нужна была внушительная сумма. У друга были такие деньги, но это были все его семейные накопления, он не мог поступить так с семьей, не мог так предать тех, кто зависел от него, и Нико получил отказ.
Бедный художник совсем потерял рассудок, времени было так мало, а таких сумм у него, конечно же, не было. Он брел в лучах утреннего солнца, не зная куда податься, кто бы мог еще ссудить ему эти деньги. "Ростовщик Геворг!"- вспомнил он о грузном денежном мешке маленького городка и быстро направился к его дому.
Геворг сидел на скамеечке в своем саду с закрытыми глазами и наслаждался утренним солнцем, а перед ним на столике источал аромат черный крепкий кофе.
-Геворг! Здравствуй! Мне нужна твоя помощь. Понимаешь, дело такое...
Он рассказал снова свою историю. Ростовщик, внимательно выслушав, отрицательно помотал головой. Сердце Нико сжалось от безысходности, ведь это был его последний шанс.
- Мне не нравятся твои условия. Это большой риск для меня. Давай я предложу свои, - медленно проговорил ростовщик.
Художник кивнул головой.
По окончании разговора он согласился со всем, что хотел Геворг, и вся сумма была у него на руках уже через 20 минут.
На помощь он призвал четырех своих учеников, так как одному ему было не под силу оббежать весь город. Нико рассказал в подробностях, что они должны делать и к какому времени успеть, молодые мальчишки бросились врассыпную по всему Тифлису выполнять задания.
Сам же он направился в гостиницу, где остановилась прекрасная француженка. Сунув несколько рублей горничной, он попросил ее подняться в номер Маргариты и передать ей записку. Послание было оформлено очень искусно, красивые витиеватые вензеля сводились в простую надпись:
"Выйди на балкон, прекрасная Маргарита! Все это для тебя!
Нико Пиросмани".
Он так боялся говорить со своей музой, что выйдя на улицу, спрятался за выступом водосточной трубы, там она его точно не заметила бы, но зато ему открывался вид на ее балкон. Он сможет снова глядеть на нее, - эти мысли переполняли его ум. Мелкая дрожь шла по телу, нервное возбуждение давало о себе знать. Он еще раз окинул взглядом площадь, которая была хорошо видна с балкона Маргариты.
Вся площадь была буквально усеяна цветами. Цветы были в букетах, в горшках или просто сложены на брусчатке. Некоторые корзины держали молодые грузинки, не менее прекрасные, чем сами растения. Тут были цветы на самый разный вкус. Красные, розовые, белые маргаритки - их было тут несчетное множество, но тут была и белая калужница вперемешку с крошечными цветками кавказского рябчика, фиолетовые колокольчики и душистая сирень, желтые и красные огромные маки, гиацинты разных оттенков, садовые и дикие розы с разноцветными пышными хризантемами, игривые васильки и простые ромашки, гордые георгины и мелкие цветы валерьяны, загадочные анютины глазки и высокий львиный зев, прекрасные белые лилии, пушистая желтая жимолость и дикие орхидеи. А сколько было здесь луговых красавцев, о которых Нико никогда даже не слышал. Вся площадь была покрыта цветами, как толстым ярким ковром. Аромат вокруг стоял, по истине, волшебный, разные цветочные запахи наполняли воздух. Душистый запах был столь теплым и невесомым, что, казалось, вся площадь переместилась на горный луг Грузии. Буйство красок было волшебным и безудержным. Нико, будучи художником и почитателем всего прекрасного был сам впечатлен, как здорово все получилось. Полон волнения, трясясь от ожидания, он все равно стоял за водосточной трубой абсолютно счастливый. Это все для нее. И, несмотря на всю красоту открывающегося вида, он был уверен, что все эти цветы, вместе взятые, не сравнятся с ослептельной красотой Маргариты.
Вдруг на балконе появилась его прекрасная француженка. Первой вышла она сама, а за ней последовала горничная. Маргарита тихонько вскрикнула от увиденного, ее левая рука прижалась к губам, как будто хотела предотвратить крик. Ее глаза были широко распахнуты. Первое время она стояла не шелохнувшись.
- Посмотрите-ка на это!- она призвала горничную ближе к себе, как только опомнилась.
- Это невероятно, - продолжала актриса, - кто этот Нико Пиросмани? Что за богач? Тут, наверное, цветы со всей Грузии! Ах, какой аромат... Голова кружится... Никто никогда не делал для меня такого. Мое сердце сжимается от радости и восторга! Так кто же этот Нико? - обратилась она снова к горничной.
-Он - художник, нана Маргарита, говорит, что сам всему научился. Его любят у нас.
- Наверное, это очень хороший художник. Уж я-то могу представить, сколько денег нужно, чтоб сотворить такое, - сказала актриса и указала своей белоснежной рукой на площадь.
-Но что он сказал? Он хочет встретиться или что?- продолжила пытать горничную актриса.
- Он ничего такого не говорил, нана Маргарита. Он только просил передать Вам записку.
- Я хочу туда, хочу стоять меж всех этих цветов и вдыхать их аромат прямо там, - мечтательно промолвила красавица и тут же решительно зашла в комнату.
Нико слышал все, его волнение становилось глубже и болезненней: "Она думает, что я богач, но что я могу дать ей еще? Кроме этих цветов? Она как бриллиант чистой воды, ей нужна самая лучшая оправа. Как я могу дать все это?" Мысли проносились в голове, страх усиливался и становился все более невыносимым.
Когда он увидел ее, выбегающую из гостиницы, пугающие мысли на время исчезли. Он просто наблюдал за всей красотой, что творилась на его глазах на главной площади города. Маргарита, как ребенок, побежала в самую гущу цветов. Французская красавица кружилась там в своем длинном платье голубого цвета. Она была, как кусочек неба, утопающий в бурной зелени. Озорная девчонка брала цветы и подкидывала их высоко вверх над собой, они падали на ее волосы, плечи, руки, осыпая ее цветастым звездопадом. Красавица кружилась среди цветов и напевала какой-то одной ей известный мотивчик. Она была очень счастлива, в этот момент был счастлив и бедный художник.
Сегодня был его 43-ий день рождения, и это был поистине самый счастливый день в его жизни. И этот подарок, который, по сути, сделал он сам для Маргариты, сегодня он принимал от нее - женщины, которую он впервые увидел вчера на афише и в которую он так безумно влюбился.
Сейчас Нико уже точно знал, что не подойдет к ней сегодня, что не осмелится заговорить с ней, но также он знал, что до конца своих дней в его памяти будет стоять эта картина, как она танцует среди всех этих разноцветных цветов в своем длинном голубом платье, а ее черные волнистые волосы окутывают ее круглые белые плечи, и цветы ниспадают на нее сверху, как божественный дар. Этого было ему достаточно. Он хотел сохранить образ именно таким. Поэтому он собрался с силами и поспешил прочь от площади в свой домишко.
Придя в дом, совсем обессиленный, он упал на кровать. Он то плакал, то хохотал. Это было похоже на помешательство. Счастье и несчастье одновременно разрывали его сердце на много маленьких частей. Потом он забылся на некоторое время, а когда пришел в себя, на часах уже было 21:05. "Она, должно быть, уже уехала. Больше ничего. Ничего" - подумал он и снова заплакал. Так прошло еще несколько часов. Потом Нико резко встал, окинул последним взглядом свой маленький дом, собрал в мешок вещи, которые ему могут понадобиться в первое время и быстро ушел, не оглядываясь.
Он боялся посмотреть назад, ведь там было все, что ранее имело для него хоть какую-то ценность. Теперь это был чужой дом, оборачиваться уже не было смысла. Он шел вперед, не зная, куда он должен в итоге прийти. Любезный Геворг разрешил провести еще одну ночь в доме, от которого художник так стремительно удалялся, но Нико не мог этого сделать, он просто хотел уйти, навсегда, в никуда. Теперь у него не было крова, не было кисточек и холста, вся его жизнь осталась позади. Тех крох, что остались от продажи имущества, должно было хватить еще на пару дней.
Нико Пиросмани в тот день продал все свое имущество грузному ростовщику, ведь тот тоже отказал художнику в ссуде.