Ты на кресте распят и предан. Ты жертва. Жертвой стать легко, брезгливой жалости отведав. - А благо? - Благо далеко.
Но Высшее Предназначенье с лица смывает боль и страх, и вкус хмельного упоенья на окровавленных губах.
ТРИПТИХ 2
1
Ты сытый и обутый. Куда тебя влечет? Ты алчешь мякоть фрукта, сорвав запретный плод. Кто там кричит: "О нравы!" При чем твой смирный нрав, ты верный сын державы, и ты, конечно, прав.
2
Порталы пантеона то бросят в жар, то в холод. На знамени Маммона, а раньше - серп и молот. Сквозь рыночные жерла к нам подползает голод. Какие еще жертвы ждет кровожадный МОлох?
3
...И губы обметало у страждущих ответ расплавленным металлом взорвавшихся планет. И я ответ взыскую, насквозь изрешечен, вертя турель вслепую распавшихся времен. Но солнце вмиг пробило студенистую рань. Горящею просвирой мне обожгло гортань. Ну, с мертвой точки сдвинься в слепом круженье дня. В священном триединстве он смотрит на меня. Я верю, очень скоро - отныне навсегда - на трепетных просторах взойдет Его звезда. Взойдет Его соцветье на солнечной меже в конце тысячелетья последнем рубеже.
КРЕЩЕНИЕ
В преддверье нового потопа кто, человек, скажи, ты есть. И что влечет так на Голгофу тебя: тщеславие иль месть, порывы чести и добра...
... Провозгласила отчужденье, став первой вехой Восхожденья, измены острая игра. Идет жестокая работа, где правит бал сизифов труд, но поцелуй Искариота разрыв земных семейных пут.
...и Он лицо твое омыл под завывание синкопы... ...и путь открылся на Голгофу расКРЕпоЩЕНИЕМ высших сил.
* * *
Гроздья гнева свисают, ядовитые спелые гроздья. Молоко прокисает, но незыблем семейный уют. Ты меня не бросаешь, только крепче сжимаешь поводья. Я тебя не бросаю, хоть свистит надо мною твой кнут.
Птица-тройка домчится по тернистым путям мирозданья до последней страницы - где готовится Праведный Суд, и сполохи зарницы в небе высветят суть Предсказанья, и горящие птицы с Саваофа десницы вспорхнут.
Всё, что сделал я в жизни, посвящаю единственной в мире и родимой отчизне, от опричнины спасшей меня. Не забудьте на тризне в мою честь в затрапезном трактире вспомнить недругов-слизней. Я простил! Их ни в чём не виня.
Я тебе присягаю средь икон, подойдя к аналою. Моя вера нагая - за отчизну. Храни её Спас. Весть - с амвона благая: наши души не станут золою. И, как солнце, сверкая, светит и-коно-стас c верой в нас
* * *
Круговорот воды в природе, хоть и чреват разливом рек при мерзопакостной погоде, даёт нам мощь из века в век.
Энергия воды целебна: в её источниках святых в потоке струй слышны молебны душ чистых, искренних, простых,
Творцу поющих гимн-осанну, и гейзер рвётся в небеса, грозой откуда неустанно вниз низвергается роса.
Бурлят, клокочут, мчатся воды... Вливает силу Сам Господь и в лоно матушки Природы, и в человеческую плоть.
* * *
Каскад прудов, заброшенных, ничейных - куда я прихожу порой вечерней - покрытых тиной и зелёной ряской, и водорослей целые семейства как бы в предчувствии ночного лицедейства взирают на меня с опаской.
Вода и зелень - символ совершенства. На свете нет приятнее блаженства смотреть, как пробуждаются виденья... Ложится темень на ночные воды, деревьев тени водят хороводы, в природе начинается броженье.
Каскад прудов - ПРА-образ древних капищ. От веток ивы, как от чьих-то лапищ, я отшатнулся. Пискнула зверюшка... А на прудах мелькали леших тени, кузнечик стрекотал, русалок пенье, вдобавок квакали, как пьяные, лягушки.
И уханье какой-то странной птицы, желающей воды с гнильцой напиться... И чваканье, и хруст костей, и шёпот... А светлячки весь берег запалили, потом попрятались в бутонах стройных лилий... ... и табунов был слышен гулкий топот.
Но только утренней звезды пробьётся лучик, ночных мистерий мир тотчас отключат. В каскаде - пруд один, очищенный от тины. В нём отразится свод небес лазурный, он нам дороже прелестей гламурных. Сменяют шабаш мирные картины.
Зажглись на солнце купола церквушки местной, лазурь и золото бал правят повсеместно. Легка дорога к храму и светла. Святой источник Преподобной Анны в меня вольёт бальзам небесной манны, и продолжается игра добра и зла.
* * *
Реальное непостижимо, но сон, фантазии, игра, порой, нам представляют зримо - во что мы верили вчера; а то, во что сегодня верим, вдруг нам предстанет в неглиже, и тайные раздвинув двери, вплотную подойдёт к душе. Архетипическое рядом: неясных смыслов слышим речь - из шифров, символов тирады - мы их должны понять, сберечь. Мы их должны очеловечить, наполнив вечное собой, идя на зов неясной речи той первобытною тропой, которой пращуры ходили. Инстинкты надо подкормить... Проносятся автомобили... ... взыграла кровь, прибавив прыть. С сигарой сидя в грандотеле, роскошно прожигая жизнь, мы вдруг услышим птичьи трели, увидим солнце, неба синь. И мы поймём: вся наша драма в том, что роднее нет земли - где нас вынашивала мама, где нас любили, берегли. За отчий край свой, за отчизну, как в омут с берега нырнув, солдат готов расстаться с жизнью, мгновенно, глазом не моргнув. Мы все - солдаты, неконфликтны, реликты чтим своих торжеств... И это главные инстинкты всех человеческих существ.