Опять пишу тебе. Наверное, глупо. .. Я столько раз уже это делала, а потом откладывала.. Теперь этих неоконченных писем собралась целая стопка. Я не выбрасываю их, они просто лежат на моем столе.
Если бы у меня был твой адрес, я, может быть, и закончила хотя бы одно из них, а потом вложила бы его в конверт, запечатала и опустила бы в почтовый ящик.
Но твоего адреса у меня нет.
От тебя у меня ничего не осталось, кроме воспоминаний...
Я провела с тобой 77 дней и еще 15 часов. И знаешь, чем больше проходит времени, тем яснее я понимаю, что никто из последующих моих мужчин не смог мне дать так много, не с одним из них у меня не было так мало времени...
Когда в минуты откровения, за бокалом хорошего вина я пускаюсь в воспоминания о тебе, подруги часто меня спрашивают, что же такого было в тебе, что и спустя пять лет я не могу ничего забыть и продолжаю чувствовать.
Они ведь не знали тебя. Я скрывала свое счастье от всех. Каждую минуту мне хотелось быть рядом с тобой, о других я тогда не думала. Может уже тогда я чувствовала, что это ненадолго...
Что ты дал мне? Наверное, ощущение солнца. Есть такие люди, которые несут в себе удивительный заряд оптимизма и никогда не говорят о печали и боли. Для таких дождь это просто дождь - промежуток перед появлением солнца. Ты всегда и во всем мог увидеть что-то хорошее и учил этому меня. Это с тобой я поняла, что носить можно не только черное и в этом мире есть и другие цвета...
Твоя любознательность заражала. Ты всегда обо всем спрашивал и интересовался абсолютно всем. Этим ты был чем-то похож на ребенка, который только начинает открывать для себя мир. Ты никогда не боялся спрашивать и задавать вопросы. А еще все подвергал сомнению и приходилось прикладывать усилия, что бы найти факты и убедительные аргументы... До тебя я никогда не читала так много и не подозревала, что этот мир так интересен и разнообразен.
Ты научил меня ничего не откладывать на потом. Если ты что-нибудь хочешь, то должен это сделать. Причем сразу, как только появилось желание. Главное делать, чем не сделать и потом жалеть. Это было твоим девизом.
А еще ты научил меня не оглядываться назад. Если ты принял решение, то оно правильно и не следует мучиться угрызениями совести. В тот момент, когда ты принял решение - оно было единственно верным.
Хотя сам, я думаю, ты не всегда следовал этому правилу. Ведь то, что ты рассказывал о себе и о своей жизни, говорило мне о том, что пережил ты очень многое грустного и печального и многое хотел бы изменить или прожить по-другому... Но старался каждый раз все начинать заново, как будто в первый раз.
А еще ты подарил мне счастье чувствовать себя единственной и любимой. Самой любимой и главной женщиной в твоей жизни. Ты часто работал по ночам. Мог подняться среди ночи, захваченный какой-нибудь идеей и начать чертить на листе очередной проект. Ты всегда думал, что делаешь это незаметно, и я продолжаю спать. Но я просыпалась сразу же, как только ты выскальзывал из-под одеяла. Я знаю, что ты тихонько склонялся к моим волосам, дотрагивался до них губами и заботливо укрывал мне плечи. Я не спала и с замиранием сердца ждала, боясь пропустить тот самый момент, когда на своей щеке почувствую твое дыхание. А потом ты крался к двери, а я улыбалась и засыпала с ощущением счастья...
Под утро ты всегда возвращался за десять минут до звонка будильника. Осторожно раздевался, ложился рядом, чтобы сказать мне: " Доброе утро" и поцеловать.
Наверное, ты думал, что я не замечаю твоих уходов и спокойно сплю, но я всегда замечала и чувствовала даже секунды проведенные без тебя...
А еще ты мог прибежать ко мне на работу и сообщить, что задержишься к ужину на час, потому что у тебя срочный проект. Ведь эти полчаса я могла переживать и беспокоиться, а этого ты не мог допустить. Ты не любил телефоны, тебе не приходило в голову, что можно все это сказать, набрав номер. Ты всегда говорил, что очень важно видеть глаза и лицо человека, когда говоришь с ним, а не бездушную плоскую коробку. Хорошо, что твоя контора находилась недалеко. Как же мне тогда все завидовали, когда ты появлялся в моей фирме. Когда ты уходил, смеялись и отпускали шуточки, но в душе завидовали...
А еще ты дарил мне цветы. Мои любимые белые хризантемы. Большие белоснежные шапки на темно-зеленых стебля, гордые и необыкновенно красивые. Их горьковатый осенний запах теперь у меня всегда ассоциируется с тобой...
Ты подмечал разные мелочи. Помнишь, как я разбила свою чашку? Темно-синюю фарфоровую чашку, из которой всегда пила чай. Ее мне подарила бабушка. Она случайно выпала из рук, когда я ее мыла и раскололась на две части. Ты тогда долго успокаивал меня, а ночью сидел на кухне и клеил ее. На следующее утром моя чашка стояла на столе рядом с букетом красных астр. А ты так трогательно, с виноватым видом говорил, что хризантем в этот час не нашел...
А еще ты научил меня слушать музыку дождя. Ты очень любил дождь. Всегда прислушивался к стуку капель за окном, а пальцы начинали играть на локотнике кресла музыку, слышимую тогда лишь тобой... Серебристая симфония дождя, так ты называл нежные легкие, почти невесомые переливы и дробные ритмичные звуки холодных капель...
Теперь я тоже ее слышу. Забираюсь с ногами в кресло у окна и начинаю прислушиваться к еле слышной музыке, которую приносят дождевые капли...
Это с тобой я научилась слушать музыку и слышать ее. Ты очень любил Шопена и Бетховена и когда работал, то всегда включал старенький проигрыватель виниловых пластинок, который нашел на барахолке. Ты так долго с ним возился перед тем как поставить пластинку, чистил и настраивал иглу, протирал мягкой бархатной тряпочкой... А потом звучала музыка и ты, слушая первые ноты, слегка прикрывал глаза и, подняв руки, начинал дирижировать невидимым оркестром. И только после нескольких минут наполненных музыкой, ты огорченно вздыхал и начинал работать.
Теперь у меня часто звучит музыка. Пластинок я больше не слушаю, твой проигрыватель сломался . Я купила музыкальный центр и целую кучу дисков. Предпочитаю Вивальди и Паганини.
Иногда слушаю Чайковского и плачу...
А еще я обнаружила, что одиночество тоже имеет свою музыку. Высокие, рвущие душу ноты...
Если ли большая мука для женщины знать что она любима человеком, который не ждет никаких клятв? Ты дарил мне целый мир, полный любви, верности и ничего не хотел взамен. Никаких обещаний, клятв, обетов, "что ты мой единственный и самый-самый", что "только ты и никто другой". Мужчина, который так любит, так верен и который ничего от тебя не ждет. Он просто есть в твоей жизни, и дает тебе ощущение, что так будет всегда и по-другому быть, просто не может. А страх, начинает в тебе расти. Страх, что эта вечность может оказаться короткой.
Увы, так все и случилось. Моя вечность длилась 77 дней и 15 часов, а потом превратилась в страшную тоску.
Ты просто исчез из моей жизни. Сел в 10 вагон поезда и проводница закрыла дверь. Стоя у вагона, я видела, как ты прошел по коридору и остановился у своего купе. Видела, как вошел и бросил спортивную сумку на полку, а потом тут же вернулся и подошел к окну. Прижался раскрытой ладонью к стеклу, а в глазах стояли слезы. Как и у меня. Поезд тронулся, ты смахнул их с глаз и прижал ладонь к сердцу.
Больше я не видела тебя.
Не хочу писать о том, что я тогда пережила. О всех тех бессонных ночах, которые провела прислушиваясь к тишине квартиры. О тех слезах и о тех стонах, которыми кричало мое сердце.
Я пережила это.
Как и те страшные слова, которые ты сказал перед отъездом.
" Я люблю тебя. Наверное, никогда до встречи с тобой я не чувствовал так глубоко и так полно. Поэтому может это и к лучшему, что я должен уехать. Пусть все закончится сейчас. Да, это жестоко, ты права. Я не прошу, что бы ты меня простила, то я сейчас делаю трудно простить и почти невозможно понять. Единственное, что я могу сейчас, это полностью исчезнуть из твоей жизни. Со временем станет легче..."
Легче... Я часто повторяю эти слова, иногда как заклинание.
Мне не легче, просто боль притупилась.
Подруга говорит, что клин выбивают клином. Я попыталась , не сразу, конечно. Вначале казалось это предательством. И мне невыносимо было даже думать о том, что будет кто-то кроме тебя. Они все были не лучше и не хуже - они были другими.
Помню свой первый другой поцелуй и то отвращение, которое еле сдержала, когда меня коснулись чужие губы...
Со временем я научилась не чувствовать, но ощущение, что я предаю тебя и чувство вины перед ними заставляют меня плакать ...
Когда я остаюсь одна, то иду в комнату, сажусь в твое кресло и тихо плачу.
Никто из них никогда не оставался у меня до утра. Мне не выносимо представить рядом с собой чужое лицо и услышать чужой голос, желающий доброго утра...
Сколько же должно пройти времени, что бы мне стало легче...
Говорят, женщины живут воспоминаниями, а мужчины тем, что могут забывать...
Я только хочу знать, ты смог забыть меня?!
Она так и не смогла написать больше ни строчки. Сидела в кресле, уронив на колени исписанный листок, и вслушивалась в тишину. Потом ее руки плавно легли на локотники кресла и стали играть тихую полную одиночества и тоски музыку...