Интервью с летчиком-испытателем 30-х годов не задалось. Мало того, что он был очень стар и поэтому толком ни черта не мог рассказать -- он был зануда, каких мало, и к тому же еще трезв, как стекло. А трезвость при занудстве респондента -- это для журналиста смерть. Принесенная мною бутылка коньяка мгновенно скрылась в бездонных недрах огромного и устрашающе мрачного доисторического буфета, и я остался без палочки-выручалочки.
Боже, я так надеялся на коньяк! С помощью канувшей в Лету бутылки я собирался убить двух зайцев. Разговорить летчика было для меня очень важно. Не менее важным было как следует опохмелиться: после вчерашнего я чувствовал себя безобразно. Не получилось! Скрип бессвязных воспоминаний старика отдавался в моем бедном неопохмеленном мозгу болезненным эхом, я никак не мог зацепиться хоть за что-нибудь в этом лесосплаве слов-коряг, я цепенел и вздрагивал только тогда, когда ветеран уничтожающим тоном спрашивал:
-- Так что же, вы не знаете, что такое стабилизаторы ( лонжероны, авионика)?
-- Не-ет, -- пристыженно отвечал я.
-- Ну-у, молодой человек, что же вы тогда вообще знаете!
На втором часу пытки, не сумев записать ни слова, я сдался. Старик задал очередной издевательский вопрос:
-- Вы что же, не знаете, что такое отрицательная тяга?
Я горько улыбнулся:
-- Нет, -- сказал я, -- что такое отрицательная тяга, мне известно, как никому другому.
Потом вежливо попрощался и ушел.
К тому моменту я уже умирал от похмелья, и моя "отрицательная тяга" к спиртному с неимоверной силой тянула меня в ближайшую забегаловку.
Туда, где продавали водку в разлив.
В забегаловке мне стало легче через пять минут после потребления первых ста грамм.
-- Может статься, ты здесь, в этом гадючнике, получишь свое несостоявшееся интервью? -- вслух спросил я себя, опрокидывая второй стограммовый стаканчик. Потом оглядел маленький шумный зальчик, насквозь пропахший перегаром и заполненный сигаретным дымом. На высокие стойки вокруг меня опирались локтями разные люди. Разные. Может быть, среди них были и летчики-испытатели, только...
-- Скорее всего, ты здесь получишь в морду, если будешь высовываться, -- резонно ответил я себе и пошел за третьей порцией водки.
И тут Фортуна компенсировала мое поражение в единоборстве с ветераном: она все-таки дала мне материал, возможность задавать вопросы и получать ответы. Правда, странный это был материал... Странный. Да ведь, дареному коню в зубы не смотрят...
Эти трое сели за мой столик, пока продавец отмеривал мне очередную дозу. Когда я вернулся на свое место, то соображал уже не очень хорошо и поэтому пару секунд тупо смотрел на новых соседей по столу. Соображал, туда ли я попал.
-- Твое это место, твое. Садись, -- прогудел плотный мужик с маленькими глазками и толстым обветренным лицом, сосед слева. Он протянул мне красную лапу с короткими пальцами и пьяно подмигнул:
-- Семен.
Я пожал лапу и осторожно опустился на свой стул. "Не высовываться" -- было всегда моим девизом в одиночном алкогольном плаванье, поэтому я представился и вежливо оглядел остальных. Сосед справа -- тощий парень со слезящимися глазами, типичный дворовый алкоголик, "синяк" -- вместо рукопожатия вяло прикрыл глаза и пробормотал:
-- Толик.
Сосед напротив был самым трезвым из всей компании и наиболее впечатлял. Средних лет, неплохо одетый, с вьющимися, зачесанными назад волосами, с помятым, но интеллигентным лицом и живо блестящими от выпитого глазами. Он не назвал своего имени, скорее всего по рассеяности натуры, но равнодушно-весело взглянул на меня и сказал:
-- Я думаю, мы не помешаем молодому человеку. Сема, разливай и продолжим беседу.
Плотный солидный Семен достал из-под стола бутылку водки и разлил ее по стаканам на троих. Когда троица выпила, интеллигент крякнул, посипел в рукав и выкаченными глазами уставился на Семена:
-- Так ты мне все-таки не сказал, почему алкоголь имеет право на существование.
-- Да ну тебя, Левчик! ("Ага, Лева, значит," -- отметил я про себя имя интеллигента.) -- Короткопалая лапа раздраженно взлетела вверх. -- Какого хрена! Он просто есть, и все. Хочешь -- пей. Не хочешь -- не пей. Достал он тебя, алкашом ты стал, -- тут он выразительно посмотрел на клюющего носом в стакан Толика, -- бросай пить к едрене фене! О чем базар?!
Интеллигент Лева презрительно скривил губы в усмешке и погрозил Семену указательным пальцем:
-- Не-е, брат, шалишь! Ни черта ты не понимаешь! Я думал об алкоголе долго и сосредоточенно, днями и ночами думал. Годами! Все годы, в которые пил, думал. А лет этих немало! -- Он уткнул указательный палец в стол. -- Сема, наливай, а я пока вправлю тебе мозги...
-- "Вправлю"!.. Кто бы вправлял... Ума у тебя палата, как я посмотрю, -- обиженно пробормотал Семен и полез рукой под стол. Интеллигент Лева его не слушал.
-- Так вот, что я тебе скажу, -- назидательно продолжил он. -- Все, что говорят об алкоголе всякие там наркологи и психологи -- туфта. Или скажем так: туфта потому, что они видят только одну сторону лица Зеленого Змия. Они говорят, что алкоголь -- это яд, это смерть, это деградация и импотенция, это падение и моральная аберрация...
При слове "аберрация" задремавший Толик вздрогнул и замычал:
-- Чего-о?
Интеллигент Лева ласково похлопал его по плечу:
-- Слушай меня, Толик, потому что речь совсем скоро пойдет о тебе, и ты, если будешь спать, ничего не поймешь. Давайте выпьем.
Толик проморгался, уставился удовлетворенным мокрым глазом в наполненный Семеном стакан и взял свою дозу в руку. Троица выпила. Интеллигент Лева проморгался, закусил рукавом и продолжил:
-- Они все правильно излагают, эти яйцеголовые психологи и наркологи. Алкоголь -- погибель человеческая. Но они упускают из виду главную ипостась алкоголя в этом мире. Ипостась, угодную Господу, иначе водкой никогда бы и не пахло на белом свете. И ипостась эта такова...
Он сделал драматическую паузу.
-- Какова? -- не выдержал я.
-- А-а-а! -- обрадованно уткнул мне в грудь свой указательный палец Лева. -- Молодой человек заинтересовался! Так слушайте все! Алкоголь -- ликвидатор ложных жизненных стратегий!
Семен и Толик тупо уставились на Леву-интеллигента. Я же понял его сразу.
-- То есть вы хотите сказать...
-- Да! Именно это я хочу сказать! -- Он обращался теперь только ко мне. -- Если вы выбрали неправильную жизненную стратегию, то есть живете не так, как именно вам надо бы жить, чтобы быть счастливым и максимально реализоваться, отдать себя миру, тогда за вас берется Зеленый Змий. Правда, пресекают ложные пути у разных людей разные факторы, -- неудачи, там, травмы, событийные препятствия -- но если уж вы пьете, то можете быть точно уверены, что идете не туда!
Семен громко икнул. Интеллигент Лева пронимающе на него посмотрел и дал Толику несколько мятых червонцев:
-- Иди возьми еще. -- И снова вперил в меня взгляд. -- Представьте себе, что вы шли по солнечной тропе в темном лесу, потом вас что-то сбивает, какая-то приманка, или что-то пугает, какой-нибудь встречный зверь или преграда, и вы резко сворачиваете с тропы и претесь сквозь чащу. Причем забываете про путь, на котором стояли. Вы пыхтите, вам тяжело продираться через бурелом, вы напрасно тратите силы, но, в общем, удовлетворены собой и своей работой. Вам нравится, как вы потеете и преодолеваете препятствия, вас за это уважают, на пути вы встречаете женщин, находите деньги, вкусно едите и с удовольствием отдыхаете... Вроде бы все нормально в вашей жизни, если бы... Та тропа -- а это ваше уникальное призвание, талант, именно ваш способ взаимодействия с миром, то, в чем вы наиболее сильны и эффективны, -- она ваша, и вы потеряли ее. Вы выбрали неправильную жизненную стратегию!
-- И тогда на моем пути встает Зеленый Змий! -- выпалил я.
-- Точно! И останавливает вас. И делает вам плохо. Это -- бич. Он хлещет вас до тех пор, пока вы не поймете. Он заставляет вас вспомнить тропу. А если вы даже и не знали, что она существует, то -- найти ее!
-- Классно! -- сказал я. -- Я читал у индусов: "Откройте свой закон. Лучше свой закон, пусть и плохо исполненный, опасен чужой"... Он потому и опасен, что в жизни по чужому закону может встретиться Змий!
И здесь Семен возмущенно загудел:
-- Х...ню ты порешь, братец! Вон, посмотри на Толика, его алкоголь просто загубил, и все. Ничего Толик не ищет и не вспоминает, не работает, не живет, целый день во дворе торчит, у знакомых на ханку просит.
Толик вернулся, бухнул бутылку на стол, и Семен на секунду запнулся, а потом тыкнул пальцем-коротышкой себе в грудь:
-- А я? Меня алкоголь не берет. Я свою дозу знаю. Я сегодня выпью свои четыреста, завтра встану и пойду на работу. И никакого закона мне искать не надо. У меня все хорошо. Но все-таки же я пью!
Интеллигент Лева увлеченно подался к своему плотному визави:
-- Правильно говоришь, Сема! Встанешь и пойдешь на работу! И пьешь ты только по праздникам и по выходным, да еще по редким поводам, вот как сегодня: старые друзья встретились, поговорить надо. А Толик завтра встанет и пойдет во двор. И пьет он каждый день, не просыхая. А я встану и пойду опохмеляться на свои, и очнусь только через три дня, весь в соплях и дерьме. но потом долго буду отходить, плакать и думать, и пить не буду недели две, а то и месяц. Между нами большая разница! Но! -- Он сам открыл бутылку и разлил водку по стаканам. -- Ты ошибаешься, если не веришь мне, Сема. Для того, чтобы развеять твои сомнения в конструктивной роли алкоголизма, я должен теперь всех алкоголиков разделить на типы. Я сейчас сделаю это, и ты поймешь, в чем твоя ошибка. -- Он задумчиво помолчал, сведя брови к переносице. -- Так вот. Существуют всего три типа алкоголиков. И, как это ни странно, каждый из нас -- ты, Сема, я и Толик -- представляем каждый из этих типов. Всего три типа -- алкоголик-боец, алкоголик-жертва и алкоголик-крепыш.
Представители первых двух типов не нашли, как хорошо выразился молодой человек, своего закона, и алкоголь взял их за горло. При этом алкоголик-боец представляет из себя тип человека энергичного, полного сил и жизненных устремлений. Скорее всего, он обладает нераскрытыми, неиспользуемыми или используемыми не должным образом способностями или талантами. Для мироздания он важен, он обязательно должен исполнить свое предназначение. Но он идет не тем путем, занимается не своим делом, возможно, спит не с той женщиной, живет не так, как надо...
Алкоголь сбивает его с ног. Жестоко сбивает, иначе он не может. Алкоголик-боец не считает себя падшим человеком, -- каковым он, собственно, пока и не является -- и поэтому каждый запой для него -- трагедия. Каждый раз после запоя алкоголик-боец поднимается, страшно переживает свое падение, осмысливает происшедшее и идет дальше. Он запоен именно потому, что в трезвых перерывах он демонстрирует своей деятельностью, понял он что-нибудь в своей жизни или нет. Если нет -- алкоголь повергает его в следующий пьяный нокдаун...
-- Давайте выпьем! -- вдруг громко произнес Толик. Налили по сто грамм и выпили.
-- Подождите-подождите, -- выдохнул я вместе с водочными парами. -- Пока этот боец найдет свой правильный путь, возникнет физиологическая зависимость от алкоголя! Он даже на солнечной тропе будет продолжать пить.
-- А вот и нет! -- радостно воскликнул интеллигент Лева. -- Как только такой человек находит тропу, в его жизни возникают десятки благоприятных обстоятельств, купирующие алкогольную зависимость! К нему может прийти любовь, которая, как известно, способна на все; он может заняться деятельностью, которая счастливо поглотит его целиком, такое бывает; его постоянными спутниками могут стать люди, которые сначала отнесут его к врачу на руках, а потом будут всемерно заботиться о его здоровье... Да что там говорить! Человек, который нашел себя, -- и при этом мир нашел его, -- разве он будет пить водку!
-Ну хорошо, -- сказал я. -- Все, что вы рассказывали об алкоголиках-бойцах, применимо к Владимиру Высоцкому. Он был типичный запойный алкоголик-боец. Но ведь как раз Высоцкий свой закон нашел. Бард, актер, счастливый муж...
-- Совершенно верно: нашел! Он сочинял и пел, и за это его награждала судьба, и носили его на руках. Но жизненная стратегия его была ложной!
-- Почему?
-- Потому что он все время перся в театр! А актер он был -- никакой! Бездарный актер, хотя об этом никто и не говорит, комплименты ему делают. А вы только послушайте, как он читает монолог Гамлета, -- на одной интонации, не донося смысла, форсируя только свой хрип и надрыв... Не-ет, он был прекрасным актером в своих песнях, -- не было равных актеру-Высоцкому в песне -- но в театре!.. Я помню, о нем как-то Валентин Гафт осторожно так сказал ( а Высоцкий тогда еще был жив!): "Володя в песне намного более талантливый актер, чем на сцене или на экране"... Поэтому-то алкоголь и взял Высоцкого за горло, как только тот вышел из школы-студии МХАТ. И поэтому его выгоняли из всех столичных театров -- из МХАТа, Пушкинского, Ермоловского -- с самого начала его артистической карьеры. Зеленый Змий сбивал его с ложного пути, но ведь Высоцкий был упрямец, боец! В этом смысле Любимов сослужил ему плохую службу -- "увидел" в нем театральный талант, пригрел на Таганке, опекал, прощал срывы спектаклей. А Марина Влади -- во бабы интуичат! -- все время уводила его от театра, за границу тащила, лечила там. Но ведь Высоцкий-бард мог реализоваться только в России, а в России -- театр, Любимов, друзья-актеры... Ложный путь и Зеленый Змий!
-- Ну хорошо, -- решил немного поспорить я. -- А что вы скажете про Алехина?
-- Это вы про чемпиона мира по шахматам? Слышал о нем, фильм еще был... о! -- "Белые снега России"! Ну и что вы хотите спросить?
-- Он тоже был алкоголик-боец. На него напал Зеленый Змий как раз тогда, когда Алехин готовился защищать свою королевскую шахматную корону в матче с голландцем Эйве. Пил чемпион мира в тот период страшно и запойно и проиграл! Какую ложную программу жизни пресекал алкоголь в случае с Алехиным? Ведь Алехин нашел свой закон, смысл своей жизни: он играл в шахматы, стал чемпионом и был счастлив.
-- Алехин был гений и благородный воитель, молодой человек. Он должен был жить один, блистая, побеждая и покоряя как шахматный мир, так и мир светский. А он спустился до уровня обывателя: женился на богатой красавице, занялся едой и ногтями, стал носить на плече таксу, вести ординарно-блестящую светскую жизнь... Он занялся не тем, и Зеленый Змий мгновенно взял его в железные объятия. В случае с гениями все происходит жестко и очень быстро. Как я помню, поражение отрезвило Алехина, он правильно оценил свою ошибку, развелся, прекратил порочную для него линию жизни, алкоголь отстал от него и в следующем матче с Эйве Алехин победил... Ну как, работает моя теория?
-- Работает! -- с энтузиазмом признал я. -- Ну а Вениамин Ерофеев?
-- Автор поэмы "Москва-Петушки"? -- подхватил Лева. -- О-о, здесь особый случай! Ерофеев по природе своей был философ. Даже не философ, а йогин, искатель тотального, божественного, если хотите, смысла жизни. Перед ним стояла суперзадача. Но он был эксцентрик и гордец, каких мало, он не хотел идти тореными религиозными или философскими путями. Поэтому, когда алкоголь напал на него, он просто развернулся и взял Зеленого Змия за глотку. Представляете -- взял за глотку и стал смотреть в эти безумные зеленые глаза! Он искал тайны мироздания в них! Он не нащупывал готовую правильную жизненную стратегию под ударами алкоголя, он выработал свою -- эксцентричную, парадоксальную! Он пил и пил, и смотрел, и когда мог, писал о том, что видел. И в конце концов погиб! Иначе и быть не могло: Зеленый Змий не отвечает на вопросы, он пришел в мир, чтобы жрать, а не отвечать, об этом я уже говорил. Но мне кажется, что Ерофееву он все-таки ответил. Ему одному во всем мире -- ответил. А за это отнял жизнь...
Я пораженно помолчал, а потом задумчиво спросил:
-- Послушайте, но разве нельзя выработать правильную жизненную стратегию без участия алкоголя?
Лева развел руками:
-- Кто говорит о необходимости пить, чтобы познать себя? Мы говорим о том, как работает алкоголь в философском плане, и больше ни о чем. В идеале, вторжение алкоголя в вашу жизнь должно для вас стать сигналом к поиску более гармоничной жизни, к размышлениям, может быть -- медитациям, пробам и ошибкам активного жизненного поиска, а не к питию. Как только вы почувствовали, что алкоголь давит на вас, -- бросайте пить, если надо -- зашивайтесь, кодируйтесь, лечитесь сами, а потом -- думайте, действуйте, ищите! Но мы-то сейчас говорим о тех, кто этого не осознает или не может бросить пить!
Семен мрачно жевал бутерброд с сыром и тяжелым взглядом смотрел на Леву.
-- Ну, как я понимаю, алкоголик-боец -- это ты.
-- Ага, -- скромно признался Лева. -- Ты же знаешь, Сема, мои обстоятельства. Я в поиске, и когда он кончится, я не знаю. А пить пока бросить я не могу.
-- Ладно, давай гони дальше. Я-то к какому типу отношусь?
-- О тебе, Сема, в последнюю очередь. Теперь о Толике.
Толик молча смотрел на интеллигента Леву стеклянными глазами. Неподвижным взором. Прямо в переносицу. По-моему, он уже ничего не воспринимал.
-- Толик у нас -- алкоголик-жертва. Алкоголик-жертва -- это сдавшийся или измочаленный в алкогольных боях и поисках пути алкоголик-боец. Это человек, который лишился сил и упал на своей трудной дороге. У каждого из нас, друзья, -- голос уже достаточно пьяного Левы задрожал от пафоса, -- своя судьба. Не каждому дано подняться после полученных им ударов и понесенных потерь. Зеленый Змий в данном случае перестает играть конструктивную роль, он просто пожирает человека, ведь все-таки Змий -- зверь, его закон -- пожирание, а не воспитание. Здесь, -- Лева положил руку Толику на макушку, -- я полностью согласен с наркологами: алкоголизм -- самоубийство, деградация и аберрация.
-- Но что-то должно ему помочь! -- сочувственно выкрикнул я.
Лева осуждающе-печально посмотрел на меня:
-- Когда у человека нет жизненных сил, мой молодой друг, их надо восстанавливать. А для этого нужен комфорт, благоприятное течение жизни, присутствие близких, покой и уход, дорогие лекарства, работа психотерапевта... Разве наше общество может все это предоставить Толику? Увы, нет! Пьяный двор, милицейские дубинки, психушка с отвратительными условиями содержания и тупоголовыми врачами -- вот его удел... Алкоголику-жертве для спасения необходимы удача, счастливый случай или внезапное чудесное пробуждение к жизни тех скрытых сил души, которые есть у каждого человека... А так... Я не знаю, что будет с Толиком. -- Он обнял Толика за шею. -- Прости, брат, что я ничем не могу тебе помочь!..
И интеллигент Лева уткнулся лицом в плечо неподвижного, остекленевшего от алкоголя друга и тихо заплакал. Мясистое лицо Семена брезгливо сморщилось:
-- Ну ладно, ладно! Будет сопли-то размазывать! Давай, рассказывай про меня.
Лева поднял голову и посмотрел на Семена мутными глазами:
-- Про тебя-а-а? А чего тут рассказывать? С тобой все просто, и дела обстоят хуже всего. -- Глаза его очень быстро твысохли от слез и стали, как мне показалось, немного злыми.
-- Это еще почему -- хуже всего?
-- А потому, Сема, что ты из тех, кто нашел свой закон, и тем не менее ты продолжаешь пить. И в случае с такими, как ты, это норма. Ты -- не философ, не художник или писатель, не коммерсант. Люди, которые нашли себя в этих ролях, пить не могут: им для успеха просто необходима здоровая психика и ясная голова. Но ты -- трудяга. Ведь ты на стройке работаешь?
-- Угу, -- с непонятным выражением ответил Сеиен. -- Директором экскаватора.
-- Вот-вот, ты -- работник несложного, но тяжелого физического труда. И в этом нет ничего унизительного, наоборот, как и любая земная работа, твоя -- достойна и необходима. Но вот беда: твой закон тяжел, а работа проста. И закон этот как бы позволяет употребление алкоголя: вреда для дела не будет, а жить легче. С другой стороны, Зеленый Змий в вас ни черта не заинтересован. Он знает, что вас так просто не возьмешь. Вы уравновешенны, крепки здоровьем, нашли себя. На вас не потопчешься. Вы ему не позволяете собой манипулировать и топтаться на вас. Вы -- алкоголики-крепыши. Вы знаете свою дозу. О вас слагают легенды и сказания и потом тычут ими нас -- алкоголиков-бойцов и алкоголиков-жертв -- в нос. "Посмотри, вон Сема, -- он дозу знает. Он, когда обедает, натощак всегда стопку водки выпивает, а потом -- борща навернет, и -- трезвый. И по выходным -- грамм по двести три раза в день выпьет, а больше -- ни-ни, он свою дозу знает. Не хулиганит, не валяется, деньги в дом приносит, а уж руки у него -- золотые!" Знакомая песня?
-- Ну... -- набычившись, промычал Сема.
-- Так вот, Сема. Дела твои обстоят хуже всего потому, что ты мог бы быть достойным человеком, жить чисто и светло -- ничто этому не мешает, все для этого у тебя есть. А такие, как ты, пьют в интеграле больше нас, алкоголиков-бойцов, и деградируют медленно, но зато верно. У меня еще есть шанс выиграть свою битву, я не принимаю свою долю алкоголика, я -- боец. Толик -- сдался, но он боролся и проиграл, с него и взятки гладки. А вот вы, -- он снова вытянул указательный палец в сторону Семена, -- не имеете никаких оправданий! И тем не менее, нет никого на белом свете увереннее вас! Вы знаете, как жить, как пить, что говорить, вы рассуждаете о политике, о производстве, о спорте, о том, как надо трахать баб -- вы знаете все! А на самом деле, вы -- самое тупое и бездарное племя на Земле! Вы не замечаете, какие у вас красные и глупые морды. Вы не замечаете, как с годами трезвость ваших оценок сменяется претенциозным бредом, уверенность в себе -- агрессивностью, решительность -- жестокостью. У вас пудовые кулаки, а вы -- долболомы. Вы бьете своих женщин... А-а! -- Лева махнул рукой. -- Да что говорить! Надо же, и ваш алкоголизм еще тычут нам в нос! Уж если Зеленый Змий над кем-то и одерживает самую настоящую победу, то именно над алкоголиками-крепышами!
Я уже давно хотел обратить Левино внимание на Семена, но Лева заливался соловьем, и ничего не видел. А Семен, услышав слова "тупое племя" опрокинул в себя остатки водки в бутылке, прямо из горла опрокинул, и теперь сидел, сжав под столом свои красные мясистые кулаки. Я покосился на них и подумал, что интеллигент Лева прав: кулаки и впрямь пудовые. Лева замолчал. Семен поднял на него налитые кровью глаза:
-- Ну и что теперь?
Интеллигент Лева был уже здорово пьян. Он навалился грудью на стол, придвинул свое лицо к лицу Семена и прошипел:
-- А ты разве сам не понял -- что? Морду мне бей!
-- Это с удовольствием! -- Семен как будто ждал команды. Он тяжело поднялся и огромный пудовый красный кулак врезался в открытый выпуклый лоб интеллигента Левы. Лева опрокинулся назад вместе со стулом, задел ногами стол, бутылка полетела на пол, зазвенели стаканы, вокруг заорали на разные голоса пьяные мужики...
Я быстро отодвинулся от стола, встал, посреди всеобщего бедлама протолкался к дверям и вышел на улицу.
И поехал домой.
Шатаясь, я ввалился в прихожую своей квартиры и огляделся. В комнате невыключенный со вчерашнего дня компьютер легкомысленно крутил на экране монитора разноцветные спирали картинки-заставки. Так, это мой инструмент внештатного журналиста и неиздаваемого писателя, и в этих моих ипостасях, видимо, и лежит мое призвание. Пью я запойно, значит, я -- алкоголик-боец.
Потом я покосился на принесенную вчера спьяну в квартиру дворницкую метлу: я подрабатывал дворником и, когда не был в запоях, точно держал свою ежедневную дозу. Значит, я алкоголик-крепыш.
Я почесал нос, прошел в комнату, вынул из серванта последнюю початую четвертинку и выхлебал ее до дна. Все, не осталось больше ни спиртного, ни денег. Поэтому завтра утром я пойду во двор и встану с Толиками и Сережиками на углу дома -- ждать дармового опохмела. Значит, я -- алкоголик-жертва.
-- Так как будем пить дальше? -- пьяным голосом громко спросил я комнатную темноту.
-- Разберешься, когда протрезвеешь, -- ответила темнота моим голосом и я, успокоенный, упал на диван лицом в подушку.