-1-

Иван Васильевич уже полчаса томился в скоростном лифте нью-йоркского небоскреба “Эмпайр Стейт Билдинг”. Внутри кабины было душно и темно. Тусклый свет аварийной лампочки освещал лишь макушки застрявших туристов. Создавалось впечатление, что о пассажирах забыли. Лишь однажды - после того, как лифт неожиданно остановился в районе пятидесятого этажа - из динамика раздался вопрошающий голос. Не получив ответа, поскольку никто из находившихся в лифте английским не владел, динамик заткнулся. С тех пор зловещую тишину нарушало лишь шуршание соседних скоростных кабин, сновавших от нижней кассы до смотровой площадки на восемьдесят шестом этаже всемирно известного небоскреба.

Постепенно пассажиры лифта разговорились - каждый на своем языке. Забасила парочка пухлых и высоких немцев. Японцы, пошептавшись, сделали несколько снимков, и остальным пришлось зажмуриться от ярких вспышек. Маленький мальчик неопределенной национальности мерзко пищал и дергал маму за юбку.

-”Наверное, хочет писать”, - подумал Иван Васильевич и постарался отодвинуться от опасного ребенка, наступив в результате на ногу какому-то хрупкому иностранцу в очках. Раздался стон - Иван Васильевич был крепкого телосложения и весил под сто килограммов. Пришлось сказать “Сорри!”. Тщедушный очкарик кивнул, однако, при этом грязно, но смачно выматерился. На чистом русском. Ведь грязно, но смачно выматериться может лишь человек с рождения владеющий нашим великим и могучим языком.

Неожиданная встреча с соотечественниками не входила в планы Ивана Васильевича. Он ехал наверх с одной целью: свести счеты со своей вполне удавшейся, по мнению жены, ребенка, друзей и прочей общественности, жизнью.

-”Хорошо хоть в этом мраке не видно моей славянской физиономии, - размышлял наш герой. - Да и “сорри” я произнес почти без акцента. Не зря целый год занимался по курсу Илоны Давыдовой. А, вообще, что-то наших здесь стало слишком много. Ходят по Бродвею, водку пьют прямо на улице, матом, понимаешь, ругаются, витрины бьют”.

Иван Васильевич вспомнил заметку в “Нью-Йорк Таймс” о том, как двое русских ограбили оснащенный самой совершенной системой защиты ювелирный магазин на Пятой авеню, наставили рога сотне догонявших их полицейских и благополучно скрылись.

-“Совсем распустились, однозначно!” - пришел Иван Васильевич к выводу, размышляя о земляках. - Надо с этим кончать!”

-2-

Покончить с собой Ивану Васильевичу захотелось всего лишь полтора часа назад. До момента принятия этого исторического решения он целый день лежал во дворе своей виллы на Лонг-Айленде. От нечего делать, он рассматривал проплывавшие в море корабли и нежно поглаживал руками свое упитанное брюшко. Настроение было на абсолютном нуле.

Жена в очередной раз уехала в Лос-Анджелес за покупками. Ее недельные отлучки давно вызывали подозрение у толерантного к женским изменам и тоже грешного перед своей второй половиной Ивана Васильевича. Ничего особенного в Лос-Анджелесе жена не приобретала: какие-то картины, горы замысловатого нижнего белья, ящики с косметикой (она ею почти не пользовалась, а все отсылала на родину сестрам и подружкам), солидные вечерние платья. Короче, ничего такого, чего нельзя было найти, оставшись в Нью-Йорке.

На этот раз супруг проявил спортивный интерес, и одновременно с женой в Калифорнию вылетела целая команда частных детективов из известной сыскной конторы “Праттни и Сан”. Сыщикам было дано задание установить с кем, где и как часто жена занимается покупками, а также представить озвученный и смонтированный видеоотчет о самом процессе. Эту кассету Иван Васильевич планировал подарить супруге на пятнадцатилетний юбилей совместной жизни. Кроме этого ценного подарка, ее также ожидало колье за полмиллиона долларов, валявшееся в ящике рабочего стола мужа.

Девятилетний сын был только что отправлен на учебу в английский Итон-Колледж. Чтобы устроить Васютку в это престижное учебное заведение пришлось истратить кучу денег на швейцарских адвокатов, доказавших каким-то необычным, только им известным способом, что мальчик является дальним родственником британского королевского дома. Отпрыск был облагодетельствован вдовствующей королевой-матерью, которая назвала его на французский манер “Базил” и позвонила директору-распорядителю колледжа с просьбой немедленно принять затерявшегося в России родственника. А ведь многие британцы записывают фамилии своих детей в лист ожидания Итона еще до рождения благородных отпрысков ...

Много времени и денег заняла проблемы нахождения на территории учебного заведения Васиных телохранителей. Чопорные англичане сопротивлялись до последнего, не желая нарушать вековые правила. В конце концов охранников оформили как беговых собак, участие в дрессировке которых должен принимать любой привилегированный мальчик в Британской империи, и поселили на псарне. Телохранители отрапортовали, что таким положением довольны, но попросили прибавку к жалованью. Просьба была незамедлительно удовлетворена.

Таким образом, к началу сентября Иван Васильевич остался в своем трехэтажном нью-йоркском доме совсем один. Тридцать охранников, два повара и домработница были, конечно же, не в счет, хотя и занимали большую часть спален огромного особняка. К тому же, далекое российское правительство в день принятия Иваном Васильевичем эпохального решения ни с того ни с сего вспомнило о своих учителях. У бизнесмена состоялся долгий и трудный телефонный разговор с начальником Центрального налогового управления. Договорились, что контролируемые Иваном Васильевичем компании, фирмы и прочие конторы выплатят часть своего долга перед бюджетом страны. Налоговики же обещали больше не просить помощи, по крайней мере, до нового года.

Все эти события заставили Ивана Васильевича, лежа на шезлонге, пораскинуть мозгами и подумать о смысле своей жизни:

-“Купил все, что мог. Триста костюмов одновременно носить не будешь... Десять бриллиантовых ошейников жена на шею не напялит... На двадцать проституток за раз сил уже не хватит... Старею... Попробовал, все, что хотел, и даже то, чего не хотел... Чем же еще заняться? ...”

Отбросив идею, подделать американский паспорт с записью о рождении на территории Штатов и принять участие в выборах американского президента, Иван Васильевич обратил ход своих мыслей на заклятого врага Америки и своего большого друга Саддама Хусейна.

-“Может быть бросить все, - пришла к нему шальная мысль, - да послать Саддаму на день рождения пару-тройку баллистических ракет, а самому уехать в Новую Зеландию... Усатый развяжет третью мировую... Зеландию все это не затронет... Проведу себе в бункер “Си-Эн-Эн”, пусть показывают в прямом эфире и во всех подробностях... Камеры в космос запустим...”

Немного помечтав, Иван Васильевич понял, что потомки, если таковые останутся на планете, не просят ему этого поступка, а славы Герострата он не хотел.

- “Хотя бункер надо бы построить, на всякий случай. Вдруг найдется какой-нибудь шизик и нажмет ярко-красную кнопку в ядерном чемоданчике. Проблем потом не оберешься”, - думал Иван Васильевич, набирая номер своего лондонского управляющего. Объяснив в двух словах, каким-бы он хотел видеть личный антиядерный бункер, Васильевич решил узнать, как там идут его дела.

Управляющий бодро отрапортовал, что все-де нормально, курс акций растет, а цены на нефть падают, но с этим можно справиться, если напрячь тех-то и тех-то.

-Ну так и напрягайте, - грозно приказал Иван Васильевич, раздасадованный снижением цен на черное золото. Он знал, какими неприятностями чреват этот процесс для российской экономики и для его основного бизнеса. Болея за свою страну и собственный кошелек, Иван Васильевич решил на следующий день разобраться с коварными капиталистами и странами экспортерами нефти на предмет повышения цен. Облизнувшись, он представил, как его бравые ребята - адвокаты, юристы, экономисты и экстремисты - в разных уголках планеты законными и не очень способами решат поставленную шефом проблему. А после этого он позвонит по горячей линии в Кремль старому другу Борису и скажет ему:

-Все в порядке, Борис Николаевич. Нефтедолларов теперь будет даже больше, чем прежде.

А Борис Николаевич сдержанно, как и положено президенту великой страны похвалит его за проявленное в трудный для России момент мужество. И может быть даже представит к государственной награде.

Иван Васильевич закрыл глаза и ему привиделось, как он въезжает на своем бронированном “Ролс-Ройсе” в Кремль, поднимается в кабинет Президента и друг Борис, обняв его и проронив скупую мужскую слезу, прикрепляет ему на грудь звезду Героя России. А после этого два старых приятеля поедут вдвоем на рыбалку, куда нибудь в Карелию, отдохнут, посидят вокруг костра, пропустят стопку-другую... Борис Николаевич поинтересуется, как Иван Васильевич определил своего сынишку в Итон, да мягко так, ненавязчиво, пожалуется на сорванца-внука Борьку... А Иван Васильевич с удовольствием пристроит и президентского родственника, чтобы Ваське не скучно было среди английских аристократов учиться.

Но, этим замыслам не суждено было осуществиться. Неожиданно Иван Васильевич понял, что все это уже было. Вешать на грудь пятую звезду героя просто неприлично - все будут думать, что он подражает Брежневу. Да, и вообще, если судить объективно, то за все, что он сделал за эти годы для спасения в разных ситуациях российской экономики, у него уже вся спина должна быть в звездах, крестах и прочих орденах. А старший друг Борис расщедрился только раз двадцать, превратив Ивана Васильевича в полного кавалера всех российских наград. Пожмотился, однозначно. Пожалел бранзулеток.

-“Но и такими темпами, - подумал Васильевич, - к концу жизни буду их на задницу вешать. Кризисы-то у нас в стране один за другим происходят. А внук Борька, кажется, уже вырос из того возраста, когда принимают в Итон. Эх, как мне все это надоело! Каждый раз одно и то же! Надоело! Скучно-о-о-о!”

Решение прервать такую однообразную сытную жизнью пришло спонтанно, и ничего другого, как спрыгнуть с крыши небоскреба Иван Васильевич не придумал.

“Просто и со вкусом”, - думал он, отвергая таблетки, веревку, воды Гудзона и ужасное перерезание вен в теплой воде своего гигантского джакузи под леденящую музыку Баха. Такие способы самоубийства не для него, любящего своеобразный эпатаж, но вместе с тем, тихого и скромного труженника экономического фронта, много раз спасавшего родину от финансового коллапса.

- “Просто и со вкусом”, - думал он о предстоящем полете, выбирая самый подходящий костюм из своего тридцатиметрового гардероба.

- “Просто и со вкусом,” - думал Иван Васильевич, напяливая свой старый костюм, который был куплен еще в то время, когда его хозяин возглавлял студенческий комитет комсомола в институте. Эта серая тройка с пошлой жилеткой была чрезвычайно дорога ему как память о тех светлых, чистых и беззаботных временах, когда не было никаких финансовых кризисов. Пролететь двести метров до земли в загазованной атмосфере Нью-Йорка именно в этом костюме показалось Ивану Васильевичу вполне логичным и еще больше завело его.

По дороге в Манхэттэн он не думал ни о чем серьезном, а только смотрел в окно. Там в духоте жаркого отравленного воздуха суетились мелкие, никому не нужные людишки. Если бы он захотел, то стер бы их всех с лица земли, прекратив никому не нужное существование. А мог бы, наоборот, подарить каждому по шикарному дому, открыть счет в банке и платить пожизненную пенсию. Мог бы сделать так, чтобы они наслаждались жизнью, потребляя все больше и больше дешевых сосисок из бумаги и стаптывая все больше и больше дешевых китайских ботинок из кожезаменителя.

Но, ни того ни другого не произойдет. Через несколько десятков минут остывающий труп Ивана Васильевича будет лежать на мостовой, а вездесущие журналисты станут фотографировать его, снимать на видео и выяснять подробности у прохожих. Наверняка, повезет какому-нибудь папарацци, который зафиксирует весь полет до земли и разбогатеет, продав свои снимки желтой американской газете. Когда же выяснится, кто покончил с собой, газеты в России станут осторожно рассказывать об этом человеке, и, глядишь, лет через двадцать докопаются до истинной роли, которую он играл в жизни своей страны и всего мира. А то ведь сейчас его только осторожно, с оглядкой критикуют. Да и хвалить побаиваются. Может быть после смерти ему даже поставят памятник, где-нибудь на его малой родине. Из коммуналки, где он родился, выселят всех соседей и сделают мемориальную квартиру...

И тут, Иван Васильевич понял, зачем он идет на такой, казалось бы, абсурдный шаг. За деньги он может в каждом российском городе и в каждой деревне хоть сейчас возвести себе по памятнику. Но от всей души и чистого сердца россияне смогут увековечить Ивана Васильевича в бронзе или мраморе лишь после его кончины. Ради такого признания стоит умереть прямо сейчас, душным сентябрьским вечером, в разгар нью-йоркского бабьего лета.

Обо всем этом думал Иван Васильевич, поднимаясь в суперскоростном лифте на смотровую площадку “Эмпайр Стейт Билдинг”, с которой, как он слышал, в далекие тридцатые годы люди сигали вниз целыми семьями. Стать первым русским, спрыгнувшим с такого знаменитого места, было почетно и вполне соответствовало стилю жизни Ивана Васильевича. Но, лифт, к несчастью, застрял на половине пути, а хваленые американские мастера не могли или не хотели их вызволить.

-3-

Минут через сорок пять после происшествия, когда несчастные пассажиры принялись на разных языках ругать неведомый им обслуживающий персонал, запищал мобильный телефон Ивана Васильевич. Звонила жена. Пришлось заговорить по-русски. В полумраке кабины он заметил, как вытянулось лицо хилого соотечественника, который обматерил его за отдавленную ногу.

-Ну, как там, жарко?, - спросил Иван Васильевич супругу. - У нас тут тоже жарко и душно. Думаю подняться повыше, чтобы ветерок обдувал... Сколько тебе надо?!.. Зачем?... Как почему спрашиваю! Это же крупная сумма, и мне надо знать на что пойдут мои деньги. Помнишь, как ты в прошлый раз купила ворованную картину Эль Греко? Дело чуть до международного скандала не дошло. Если бы не мое влияние, испанцы бы на тебя в суд подали... Ну, конечно ты ничего не знала... Верю, верю... А-а-а, машина... Понимаю... Тридцать шестого года, и она еще ездит?... Придется тебе, наконец-то, получить права... Что ты из нее собираешься сделать?... Ну это уже слишком... Как почему?!... Не хочу я, чтобы в нашей спальне стояла автотехника! Даже не проси! Нет! Купи себе лучше еще одну шубу. Все! Разговор окончен. И больше не звони.

-Ну, это же надо! Докатились!- проворчал страшным голосом Иван Васильевич на весь лифт, испугав незадачливых иностранцев, - Ее, понимате ли, возбуждают запах бензина и блестящий хром! Совсем с ума сошла!

-Да, современные женщины отличаются бурной сексуальной фантазией, - ответил очкарик, протягивая Ивану Васильевичу руку. - Александр Козлов, психотерапевт со стажем.

-Иван Васильевич Иванов, занимаюсь бизнесом, - скромно представился потенциальный самоубийца, пытаясь в тесноте не сделать лишнего движения и не сломать руку нового знакомого.

-Нынешние женщины коренным образом отличаются от своих недалеких предшественниц. Они агрессивны, их возбуждают порой чудовищные вещи, - заметил психотерапевт, и в его голосе появились нотки лектора. - Вы знаете, одна из моих пациенток не могла заниматься любовью ни с одним мужчиной, если под кроватью не было живого аллигатора. Именно живого. Никакие чучела или надувные игрушки ей не помогали. Вы представляете, что происходило, когда ее мужчины случайно заглядывали под кровать. Хорошо, если они только со страшным криком убегали. Но, так поступали единицы. Большинство, даже сказать неприлично... Ну, вы понимаете...

-Конечно, - ответил Иван Васильевич.

-А вы говорите запах бензина, блеск хрома. Детский сад - штаны на лямках... Радуйтесь, что она не занимается групповым сексом с шимпанзе.

-А что были и такие случаи?

-В моей практике только два и только с женами новых русских. Вы относите себя к этой категории? - строго спросил психотерапевт со стажем.

-Да. Я бы даже сказал к самым старым из новых русских. Я, видете ли, бизнесом уже лет пятнадцать занимаюсь. Еще при социализме начинал...

-Понятно. Жену сохранили еще с тех времен?

-Ну, как вам сказать, почти. Мы познакомились как раз за год до начала перестройки.

-Все ясно. Бурные перемены в сознании, в общественной жизни не могли не сказаться на поведении вашей супруги в области половых отношений. Я вам раскажу интересные факты. Многие женщины, когда в середине восьмидесятых стали много говорить о Сталине и культе личности, просили своих мужей отращивать усы. Таким образом увеличился процент женщин, испытывающих оргазм.

Психотерапевт не заметил в интимной темноте кабины лифта, что Иван Васильевич немного покраснел и всем своим видом показывал, что он смущен. Следующий вопрос нового знакомого покрыл багрянцем все лицо и шею застрявшего самоубийцы.

-А с вашей супругой вы сколько раз за ночь можете? Думаю, что в лучшие времена до десяти доходило. И безо всяких там возбуждающих штучек? Да?

-Знаете ли, молодой человек, - нетвердо ответил Иван Васильевич. - Вы такие вопросы задаете. Люди могут услышать...

-Кто? Они? - на весь лифт рассмеялся психотерапевт.- Да они по-русски ни “б” ни “м” сказать не могут и ничего из нашей с вами беседы не понимают. Вот смотрите.

Психотерапевт толкнул стоявшего рядом японца и громко спросил:

-Эй, скотина. Ты в детстве онанизмом занимался?

Японец пробормотал что-то на своем языке и, улыбаясь, несколько раз наклонился в сторону наглого психотерапевта.

-Все, окей, - ответил тот. - Понимаю тебя, старина, понимаю. Несчастный ты человек. Быть девственником в таком возрасте... А-я-яй... Неужели не смог за всю жизнь ни одной приличной японки отыскать? Да, это вам не Курилы у нас выпрашивать... Сочувствую. Аригато, аригато, хихиморо-сан.

-Аригато, аригато, - поклонился маленький японец, так никогда и не узнавший, как поглумился над ним российский психотерапевт.

Ивану Васильевичу стало немного не по себе от такого розыгрыша. Японцев он уважал за трудоспособность и честность. В отличие от хитрых западных капиталистов, они никогда не позволяли себе нарушать подписанные договора. Один из деловых партнеров Ивана Васильевича даже сделал себе харакири из-за того, что его компания не успевала вовремя поставить высокотехнологичных домашних роботов для виллы в Нью-Йорке. Задержка была всего-то дня на два, но Ивану Васильевичу пришлось не только принимать в Токио электронных слуг, но и поприсутствовать на скромных японских похоронах. Роботы ему понравились, а похороны нет. Особенно скучными вышли поминки. Там Ивана Васильевича впервые в жизни вырвало от спиртного. Его организм отказался перерабатывать похожую на самогон сакэ.

-Так сколько раз у вас с женой получалось в лучшие годы? - повторил свой вопрос психотерапевт.

-Давайте сменим тему, - промычал смущенный Иван Васильевич. - Здесь очень душно. Как вы думаете, скоро поедем?

-Как только, так сразу, - ответил психотерапевт, а кабина неожиданно тронулась и помчалась наверх.

-4-

Через несколько секунд на смотровой площадке узников лифта встретили улыбками и цветами долгожданные работники смотрового комплекса. Каждому из застрявших в качестве компенсации подарили по брелоку в виде “Эмпайр Стейт Билдинг”, а также кучу всевозможных проспектов.

-На фига мне нужна эта макулатура, - сказал психотерапевт, засовывая цветную бумагу в урну. - А вы, батенька, что-то плохо выглядите. Уж не собираетесь ли вы прыгнуть отсюда вниз?

Тут Иван Васильевич обомлел. Он задумчиво посмотрел на своего нового знакомого и через некоторое время подтверждающе кивнул головой.

-Ну, я вынужден вас разочаровать, - сказал психотерапевт со стажем, обнимая бизнесмена за талию. - Пойдемте на балкон.

Козлов вместе с изрядно заторможенным бизнемсеном вышел на балкон смотровой площадки, где толпился разноязычный народ.

-Видите ли, дражайший Иван Васильевич, янки все предусмотрели и закрыли здесь все такими решетками, через которые никак нельзя перепрыгнуть. Так что здесь больше не будет ни одного самоубийства.

Психотерапевт подвел бизнесмена к перилам и подтвердил свою правоту, подергав металличекий прут. То же самое сделал и Иван Васильевич. Облокотившись руками на прутья высокой решетки, он молча стоял и смотрел сквозь нее вниз. Там мчались автомобили, шли по тротуарам похожие на муравьев люди. Он перевел взгляд на вывеску давно разорившейся авиакомпании “Пан Америкен”, неухоженно торчавшую на крыше скрытого за небольшой дымкой небоскреба. В небе летали пронзительно кричащие чайки. Солнце клонилось к закату, отражаясь в стекляннной облицовке небоскребов. Воды Гудзона сверкали в его лучах, и казалось, что это самая чистая река в мире.

-Воды, - пробормотал Иван Васильевич, - воды...

-Одну минуту. Сейчас я вернусь, - сказал психотерапевт, - Не пытайтесь пожалуйста перепрыгнуть через прутья. Только шишек себе набьете. Вы же не Бэтмэн.

Иван Васильевич на полном автомате осушил принесенную ему банку кока-колы и даже попытался вылить ее остатки себе а голову. Психотерапевт предотвратил этот нежелательный для пышной шевелюры Ивана Васильевича поступок и предложил взамен бутылку минералки.

Туристы, увлеченно рассматривавшие с высоты птичьего полета Нью-Йорк, с не меньшим интересом обратили свои взоры на убого одетого господина в самом расцвете сил, медленно лившего себе на голову воду. Психотерапевт равнодушно наблюдал за действиями Ивана Васильевича. Затем вытащил из кармана платок, стряхнул с головы нового знакомого остатки влаги, обнял его и спросил:

-Вниз?

Иван Васильевич кивнул. Психотерапевт взял его за руку и повел к лестнице запасного выхода.

-Больше на лифте не поедем. У нас ведь не так уж много времени, чтобы еще час просидеть в этой душегубке. Правда?

Иван Васильевич промямлил что-то нечленораздельное и осторожно ступил на лестницу.

К пятидесятому этажу он уже достаточно здраво, правда, односложно, отвечал на вопросы неумолкавшего психотерапевта.

Двадцатью этажами ниже, остановившись, чтобы передохнуть, они на два голоса, обливаясь потом, исполнили “Ой, мороз, мороз...”. Холоднее от этого не стало, но сил прибавило. Прибежавший охранник с тупыми бараньими глазами, видимо, настоящий американец, жестами показал им, что в здании существует лифт и мистеры, не напрягаясь, могли бы им воспользоваться. На что психотерапевт заявил, что это новый способ лечения, психотерапия по-русски, экстремальные условия, стопроцентная гарантия избавления от всех болезней, включая синдром приобретенного имунного дефицита. Охранник ничего не понял, махнул рукой и пошел выполнять свои скучные обязанности.

Выйдя из недостаточно кондиционированного воздуха небоскреба на уличную жару, психотерапевт и Иван Васильевич решили пойти поужинать в какой-нибудь близлежащий ресторанчик. Неудавшемуся самоубийце полегчало настолько, что он сумел объяснить своему шоферу, что тому надо следовать за шефом, куда бы он не пошел.

В итоге, проходившие тем жарким сентябрьским вечером по Бродвею люди наблюдали до ужаса идиотскую картину. Два взрослых и совершенно трезвых мужика, один из которых был весь мокрый, медленно шли вдоль тротуара и, обнявшись, горланили гимн Советского Союза. За ними, нарушая все правила дорожного движения и не обращая внимания на предупредительные сигналы других водителей, медленно следовал шикарный черный “Роллс-ройс”. Через двадцать минут странная парочка скрылась в небольшом китайском ресторане на углу Бродвея и 45-ой улицы. И все о них забыли, потому что в Нью-Йорке всем на всех наплевать, и никто вам здесь, случись чего, никогда не подаст руку помощи. Разве что только водитель иномарки, под колеса которой вы можете легко угодить в этом городе.

-5-

-Ты первый русский, который меня так воспламеняет, - нежно сказал Джек, вставая с кровати.

-Прекрати обращаться ко мне в мужском роде! - простонала Лиза. -Говори лучше по-английски.

- О. К! - улыбнулся Джек и открыл дверь ванной комнаты.

Пока он старательно, как и все американцы, смывал со своего мощного тела выступивший во время полового акта пот, Лиза нежилась в кровати. Идти в душ ей совсем не хотелось. Прямо у дома начиналася отличный пляж. Она решила дожаться Джека и пойти вместе с ним искупаться.

Обмотанный пушитым полотенцем Джек вышел минут через пятнадцать. Лиза встала, накинула халат и распахнула дверь на террасу. В кондиционированный воздух овальной комнаты ворвался свежий морской бриз.

- Зачем тебе гонять кондишн От англ. conditioner - кондиционер., если за окном такая свежесть и прохлада? - спросила Лиза.

- Тебе не нравится, как работают мои кондиционеры? - удивился Джек. - Эта система обошлась мне в двадцать тысяч.

- Боже ты мой! Да причем здесь двадцать тысяч! Выйди сюда, подыши нормальным воздухом.

Озадаченый Джек вышел на террасу и подошел к каменной баллюстраде, за которой виднелась синева океана.

- Неужели ты не замечаешь разницы?

Джек сделал пару глубоких вдохов и посмотрел на Лизу своими непосредственными телячьими глазами.

-Ну?!

-Знаешь, этот тип, который устанавливал систему гарантировал нормальную работу в течение десяти лет. Хочешь, чтобы я ему позвонил и предъявил претензии?

-Да причем здесь твой тип с его дурацкой системой! - рассердилась Лиза. - Ты что, не чувствуешь, какая здесь свежесть, какая прохлада?

- Нет. Мне абсолютно все равно.

- Какие же вы все, янки, неромантичные. Пойдешь купаться?

- Прямо сейчас? - недоуменно посмотрел на Лизу Джек.

- Ну, а когда же? Прямо сейчас.

- Нет. Я же только что принял душ. Лучше я приготовлю что-нибудь вкусненькое. Как насчет пары гамбургеров?

-Из “Макдональдса”?

-Зачем же. Я сам сделаю.

-Ну и делай. А я пошла купаться.

-Будь осторожней. Не заплывай далеко, - сказал Джек и чмокнул ее в щечку.

Лиза скинула халатик и побежала к воде, стараясь не наступить на не понятно откуда взявшиеся в песке деревяшки. Джек же, постояв немного на террасе, бросил несколько томных взглядов на удалявшуюся Лизу и побрел на кухню.

Она несколько минут в нерешительности постояла у кромки воды. На берег накатывали небольшие волны. Солнце уже почти целиком погрузилось в бесконечную гладь океана. На небе краснели два облачка, похожие на лебедей.

Набежавшая волна, более сильная чем предыдущие, обрушилась на Лизины щиколотки. Вода оказалась очень теплой.

- “Как парное молоко”, - банально усмехнулась про себя Лиза и медленно вошла в воду. Зайдя по пояс, она остановилась и посмотрела на свое отражение. Причудливо изгибаясь вместе с водой, на нее взглянуло лицо красивой женщины, ухаживающей за собой, стремящейся растануть молодость на как можно более долгий срок. Лиза улыбнулась. Пока еще сухие, черные волосы развевались по ветру.

Оторвавшись от своего отражения она помотрела на темнеющее небо и увидела первые, самые яркие звезды. Лиза оттолкнулась носками ото дна и бесшумно бросилась в воду. Волны нежно подхватили ее тело, и она поплыла, удаляясь от берега.

Лиза заплыла достаточно далеко для того, чтобы перевернуться на спину и спокойно наблюдать, как на небе зажигалась одна звезда за другой.

Через некоторое время она почему-то подумала о своем муже. Раньше подобные мысли навевали на нее скуку, но после того, как ее нынешний любовник Джек зарекомендовал себя полным идиотом, воспоминания о супруге показались ей даже приятными. Когда они поженились, он возглавлял местный обком комсомола и без стука входил в дверь ко всем партийным секретарям, в том числе и к Лизиному отцу. Все прочили ему большое будущее именно по партийной линии.

Замуж Лизу выдали не по любви, а по приказу родителя. Очарованный молодым комсомольцем, которого вот-вот должны были перевести на работу в Москву, он прозондировал почву и сделал ему деловое предложение с намеком на помощь в карьерном росте. Жениху такая помощь была и даром не нужна: его уверенность в своем большом будущем подкреплялась знакомствами в Центральном комитете партии. Однако, холостяки редко попадали на работу в столицу. Старцы из ЦК по вполне понятным причинам строго блюли нравственность, а всех неженатых после тридцати лет называли педерастами.

Поэтому, он с радостью принял приглашение побывать в гостях у дряхлеющего второго серкетаря и посмотреть на его дочку. Увидев Лизу, он тотчас же сделал ей предложение, чем несказанно обрадовал будущего тестя. Лиза расценила предложение как неудачную шутку нового знакомого. Она только что закончила школу, и ей даже не исполнилось восемнадцати лет. Но, отец вскоре назначил дату свадьбы, и, несмотря на дочкины слезы и истерики, торжество состоялось вовремя.

Первый год совместной жизни они провели в родном городе, а затем переехали в Москву. Постепенно Лиза привыкла к мужу. Ей льстило, что он был влюблен в нее по уши и готов ради нее на все. Это позволяло Лизе полоностью контролировать его и добиваться точного исполнения своих мельчайших желаний. А после первой измены с шофером супруга, она убедилась в сравнении, что муж был хорошим любовником. Видимо, сказывался его многолетний опыт работы в местном комсомоле.

За три года Лизин муж дослужился до приличной должности в Центральном комитете комсомола, а когда разрешили кооперативы, стал потихоньку заниматься бизнесом. Дела его шли неплохо, и рождение первенца семья отметила отдыхом на Гавайских островах и первым миллионом долларов на счету в одном из швейцарских банков.

За год до распада Советского Союза Лиза с ребенком окончательно уехала из страны, жить в которой стало невозможно. Муж не мог позволить себе такой роскоши: дела не отпускали, так что, виделись они не часто. Сначала он снял им дом в маленькой швейцарской деревушке:

-Чтобы быть поближе к заработанным миллионам, - шутил супруг. Вскоре же он приобрел виллу под Нью-Йорком и сделал жене и сыну американский вид на жительство.

Лизе пришлось самостоятельно налаживать жизнь в чужой стране, не владея языком, живя под пристальным надзором охранников, приставленных супругом, который опасался за их безопасность. В трудном 1993 году, когда начавшиеся в демократической России экономические реформы стали пробуксовывать, Лиза лишь однажды встретилась с мужем. Он прилетел в Штаты, чтобы уладить какие-то финансовые дела со своими американским адвокатами. Но, как только услышал про разгон парламента, сразу же вернулся обратно. Надо было спасать свой бизнес, в котором так или иначе принимали участие многие депутаты.

Наличие денег, больших денег даже по американским меркам, было единственным, что успокаивало Лизу. Оставив ребенка на попечении выписанной из России бабушки (ее отец к тому времени уже умер), она осуществила мечту детства - совершила кругосветное путешествие на настоящей яхте, принадлежавшей одному миллионеру, с которым они познакомились на антикварном аукционе в Нью-Йорке. Это плавание хоть как-то разнообразило ее скучную жизнь.

С прошлого же года муж стал проводить все время в Штатах, переложив все дела в России на плечи своих заместителей и помощников. Степень его влияния на бизнес ограничивалась теперь определением стратегических целей и задач. Ведь некогда маленький кооператив превратился в огромный промышленно-финансовый холдинг, совсем недавно вошедший в сотню крупнейших компаний мира. А фамилия главы холдинга попала в список самых влиятельных людей мира. Такой чести из россиян был удостоен только нынешний президент страны, да и то он плелся в хвосте списка, намного отставая от Лизиного мужа. Правда, в следующем издании фигурировало лишь имя российского президента. Служба безопасности предъявила составителям списка весьма весомые аргументы, и они больше даже не произносили вслух достаточно заурядную фамилию крутого русского. Лишняя реклама была ему ни к чему.

Лиза открыла глаза от внезапно накатившей волны и со страхом поняла, что только что перед ней, как в кино, предстала вся ее жизнь за последние 15 лет.

- “Такое бывает только перед смертью”, - не на шутку встревожившись, подумала она, а затем оглянулась по сторонам и быстро поплыла к берегу. Уже почти стемнело, и Лиза ориентировалась на ярко-красные огни, всегда горевшие на террасе Джека.

Неожиданно она почувствала, как что-то мягкое и сколькое толкнуло ее снизу в живот. Лиза испугалась и закричала. Гигантский всплеск заглушил ее крик. Огромная рыба на несколько секунд вынырнула из воды и плюхнулась обратно, подняв фонтан воды. Лиза обернулась, но увидела лишь быстро скрывшийся под водой хвост.

- “Неужели акула?”, - промелькнула чудовищная мысль.

Лиза замерла от страха, а через мгновение пришла в себя и завопила по-русски: “Помогите! Акула!”. Даже если бы на берегу находился хоть один человек, говоривший на этом, непонятном для большинства жителей Коста-Рики языке, он вряд ли смог ее услышать. Вечерний ветер относил крики о помощи в сторону океана.

Лиза огляделась вокруг. Из-за темноты она не могла видеть больше чем на несколько метров. В этих пределах акульего плавника не наблюдалось. Но, гнусное животное могло быть где-то рядом, в глубине. Продемонстрировав прыжком свои возможности, оно могло затаиться, чтобы напасть на свою жертву.

Быть жертвой Лиза вовсе не собиралась. Немного успокоившись, она снова, стараясь не хлюпать, поплыла к берегу. В течение пяти минут все было спокойно.

- “Не зря я сегодня вспоминала мужа. Это наказание за все мои грехи,”- думала Лиза, когда прямо перед ней из воды высунулась улыбающаяся рыбья морда. Лиза зажмурилась, заорала и стала колотить акулу руками, искренне надеясь победить в схватке с людоедом. Рыба же, продолжая улыбаться, уворачивалась, как могла, исполняя в воде нечто вроде шаманского танца.

Внезапно Лиза осознала, что ее никто не атакует. Она прекратила побоище, открыла глаза и... рассмеялась. Из воды торчал нос хитро улыбавшегося дельфина, которого местная береговая служба, судя по газетам, использовала для спасения утопавших.

Лиза мерзко выругалась и, откинувшись назад, двумя ногами пнула дельфина в живот. Не понимавший человеческого языка дельфин остался на месте, а Лиза, оттолкнувшись от невозмутимого животного, проплыла назад на спине и чуть не захлебнулась. Фыркнув и развернувшись, она быстро поплыла к берегу. Дельфин сопровождал ее, то и дело показываясь из воды. Он даже попытался ткнуть ее своим носом, на что Лиза разразилась многоэтажной конструкциией на своем родном языке. Дельфин все понял, и больше Лизу не задевал.

Однако, метрах в тридцати от берега умное животное продемонстрировало свой коронный прием. Разогнавшись, дельфин выпрыгнул из воды сбоку от Лизы, пролетел над ней и погрузился в пучину Тихого океана. Больше дельфина Лиза не видела. Она спокойно добралась до берега, вышла из воды и, напевая когда-то популярную песенку “Дельфин и русалка”, побрела домой.

На террасе ее встретил рассерженный Джек.

-Я уже думать, что ты была утонуть! - закричал он по-русски. - Хотел звонить спасателям.

-Почему же не позвонил?

-Я надеялся на твое возвращение. А еще мой телефон не хотеть работать.

-Почему у тебя вечно все не работает? Мне как раз надо позвонить мужу. Он-то думает, что я в Лос-Анджелесе, хожу по магазинам, покупаю старые автомобили для удовлетворения своих сексуальных потребностей.

-А что, - спросил Джек, разогревая в микроволновке гамбургеры. - Ты ему была рассказывать этот анекдот?

-Нет, я попросила его выслать мне сто тысяч на покупку машины, чтобы поставить ее в нашей спальне.

-Как та итальянская из анекдота?

-Почти.

-И как, муж есть долго смеяться?

-Нет. Он обматерил меня и послал куда подальше.

-Значит у него абсолютно не есть чувство юмора. Такой смешной анекдот!

-Да не рассказывала я ему анекдот! - закричала Лиза на всю кухню.

Джек обжегся, и чуть не уронил дымящийся гамбургер. Лиза посмотрела на него со злостью и пошла переодеваться.

Джек делал бизнес в России целых десять лет. Все это время он безуспешно учил русский язык. Приехав в СССР в конце восьмидесятых, он пошел на государственные языковые курсы при советском МИДе. Оттуда, его попросили уйти сотрудники американского посольства, опасавшиеся вербовки крупного бизнесмена. Распад Союза Джек встретил на ученической скамье Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы. В его группе на подготовительном факультете русским языком занимались студенты из Индии, Ливана, Колумбии и Зимбабве. После года занятий все они (даже зимбабвиец Океке Итрамбози) сдали экзамены и разошлись по основным факультетам. Джек же остался на второй год. На экзаменационный вопрос преподавателя “Как дела?”, он улыбаясь ответил: “Пошел на *уй,” - абсолютно уверенный в том, что эта фраза означает “Fine, thank you Англ.: Спасибо. Хорошо..” По крайней мере, именно так его научили говорить русские проститутки с улицы Горького.

Надо сказать, что переименование этой знаменитой в кругах американских бизнесменов в Москве стрит в Тверскую создало для Джека массу проблем. Его язык упорно не хотел произносить странное слово, хотя другой орган готов был выпрыгнуть из ширинки и громко прокричать на весь салон таксисту: “Тверская, сэр!”. Незнакомые с английским языком водители упорно не хотели везти Джека на улицу разврата. В конце концов, он попросил одну из шлюх сделать ему плакатик с надписью “Тверская - Интурист”, который он и показывал, садясь машину.

Общение с проститутками обогатило словарный запас Джека, и к концу своего пребывания в России он научился вполне сносно материться. Продавщицы из гастронома, где он отоваривался, до сих пор вспоминают шизанутого американца, который объяснялся не жестами, как большинство его соотечественников, а просил взвесить килограмм сосисок, не употребив ни одного приличного слова. Пришедшие же в магазин за очередной бутылкой матерые алкоголики трезвели, когда Джек раскрывал свой рот.

Затем российские власти попросили его из страны, объявив персоной нон-грата и обвинив в шпионаже. Американским шпионом он не был, и поэтому провел целых три месяца в тюрьме своего родного Лос-Анджелеса. ЦРУшники, справедливо расценив, что просто так никого в шпионаже не обвиняют, пытались выяснить у Джека, какая из иностранных разведок его завербовала. Преданный Америке Джек мужественно вынес все испытания, и, в конце концов, оказался на свободе.

С тех пор он жил в свое удовольствие на проценты от заработанных в России денег, купил дом в Коста-Рике на тихоокеанском побережье, коллекционировал старые автомобили. Во время одной из своих поездок за очередным раритетом в Лос-Анджелес он познакомился с привлекательной русской женщиной, которая пробудила в нем воспоминания об очаровательных проститутках с Тверской улицы. Лиза, конечно, была несравненно лучше тех продажных девок, а в постели делала с ним то, чего он еще ни разу не испытывал. Она регулярно наведывалась к нему в Коста-Рику, рассматривая побег от мужа как небольшое приключение.

Они занимались любовью в самых необычных местах: под пальмами на побережье, в клетке шимпанзе из местного зоопарка, на футбольном поле в разгар футбольного матча - все внимание темпераментных болельщиков было привлечено к мячу... А однажды, когда он летел с ней из Сан-Хосе в Лос-Анджелес, Лиза так возбудилась, что затащила Джека в тесный туалет лайнера и не выпускала его оттуда чуть ли не половину полета. Стюардессы очень волновались.

-6-

Детектив частной сыскной конторы “Праттни и сан” Джо Шульц с трудом снял с себя резиновый костюм дельфина. Одеяние было неудобным, громоздким, чрезвычайно душным и вообще противным.

- “Гораздо приятнее маскироваться хищным львом”,- подумал Шульц, вспоминая недавнее задание в Африканской саванне, когда он, переодевшись, выслеживал любовницу президента США. Наглая девка ушла от такого большого человека, променяв его на принца маленького государства в Западной Африке. Президентская администрация, опасаясь модных в наше время обвинений в сексуальных домогательствах, обратилась за помощью к конторе Шульца. Последнему, чтобы сделать пикантные снимки, пришлось три месяца жить на воде и консервах в саванне под видом хищного зверя. Он устал отстреливаться от настойчивых львиц, неистово домогавшихся странно пахнувшего самца. Изрядно подпортив дикую фауну африканского государства, Шульц вернулся в Штаты со снимками, доказывавшими, что бывшая пассия президента практиковала все виды сексуальных извращений, начиная с банальной групповухи с домашними животными черного принца, и заканчивая некрофилией с отравленными ею же родственниками возлюбленного.

- “Чем же с ней занимался президент?” - размышлял Шульц по дороге домой. В голову лезли разные гадости, в которые бывший суперагент американской разведки не мог, да и не хотел поверить. Он, все же, уважал главу своего государства и преклонялся перед величием Америки. Поэтому, по возвращении, Шульц попросил свое начальство давать ему впредь задания, касающиеся только частных лиц и не затрагивающие интересы национальной безопасности.

Слежка за хорошенькой русской бабой обещала быть легкой и веселой прогулкой на Западное побережье. Шульц собирался, завершив все дела, проведать живущую под Лос-Анджелесом матушку.

Однако, русская дама, видимо, не была посвящена в планы детектива. Поэтому, не выходя из лос-анджелесского аэропорта она пересела на рейс, направлявшийся в Коста-Рику, и Шульцу с напарником пришлось шесть часов мерзнуть в багажном отсеке “Боинга”, так как билетов на самолет они не достали. Погода в этой центральноамериканской стране была теплой, и Шульцу потребовалось всего лишь два дня, чтобы разморозить задубевшие органы и размять затекшие в тесноте члены. Более молодой напарник перенес перелет с меньшими осложнениями и немедленно приступил к выполнению задания.

Компрометирующие госпожу Ivanoff Англ.: Иванову. снимки были сделаны уже через сутки после ее прилета. Черно-белые фотографии запечатлели фрагменты всех половых актов, произошедших между кудрявым американцем и стройной русской в первый день после долгой разлуки. Сидевший на пальме напарник Шульца даже был сильно напуган тем, что ему не хватит десяти катушек пленки. Но, Лиза с Джеком вовремя остановились и, прикрывшись противомоскитной сеткой, заснули счастливым сном истощенных любовными утехами людей. Напарник слез с пальмы и побежал проявлять пленку. Ему не терпелось поскорее получить фотографии и опробовать все только что увиденные приемы в близлежащем публичном доме.

Шульц не стал разочаровывать молодого человека и отпустил его отдохнуть. Оказалось, что зря. Он не появился ни следующим утром, ни через день. Из-за этого Шульцу пришлось самому карабкаться на высокую пальму и наблюдать за развлечениями своей подопечной. Однако, об этом он не пожалел. За несколько часов сидения на тропическом дереве бывший суперсекретный агент ЦРУ открыл для себя столько нового, что решил, вернувшись домой, приостановить подписку на порнографический кабельный канал, абонентом которого он был еще с юношеского возраста. Там никогда ничего подобного не показывали, и Шульцу было искренне жаль напрасно истраченных денег:

- “Мог бы, наверно, красный “Ягуар” приобрести, если бы не смотрел этот детский сад”.

К отрицательным эмоциям того дня рациональный агент отнес то, что партнером русской дамы был ни кто иной, как Джек Роджерс, еще совсем недавно подозреваемый в шпионаже в пользу иностранного государства. Шульц вспомнил, как он лично допрашивал этого парня в тюрьме под Лос-Анджелесом. Джек твердо отрицал все обвинения и даже прошел проверку на детекторе лжи, результаты которой оказались для него благоприятными, и парня отправили восвояси, приказав держать язык за зубами.

- “Зря мы его так пытали”, - пожалел бизнесмена Шульц, вспоминая ужасные стоны, раздававшиеся из соседней камеры, в которой прошедший Вьетнам мясник применял к Джеку самые изощренные приемы по выуживанию необходимой информации. Немногие выдерживали такие издевательства. Поэтому, Шульц еще тогда проникся уважением к допрашиваемому и, решив в конце своей ЦРУшной карьеры сделать хоть одно доброе дело, посодействовал его освобождению, не позволив мяснику закончить черное дело. При воспоминании об этом ужасном негре Шульца передернуло, и он чуть было не свалился с пальмы.

Напарник вернулся через три дня - жутко похудевший и ужасно голодный. Продажные девки сделали ему сногсшибательные скидки, от которых начинающий детектив не смог отказаться.

-Не все золото, что блестит, - сакраментально произнес Шульц, встречая юного коллегу на пороге гостиничного номера. И добавил:

-Сходи к доктору, проверься. Кто знает этих коста-риканских девчонок.

-Я знаю, - медленно произнес напарник, и также медленно повалился на кровать, захрапев так, что фанерные стены комнаты с радостью завибрировали ему в такт. Шульц презрительно посмотрел на новичка и пошел в местный минисупермаркет, который Лиза навещала по утрам. Он надеялся завязать с ней знакомство, но не смог произнести ни одного слова, когда она, толкнув его в тесноте тропического супермагазина, извинилась и спросила:

-Вы американец?

Джо вылупил свои зеленые глаза, а Лиза, не дождавшись ответа, тяжело вздохнула и, уходя, сказала по-русски:

-Все эти янки такие тормоза.

В совершенстве владевший русским языком Шульц до вечера не мог понять, какое отношение его соотечественники имеют к тормозному устройству. Так ничего и не сообразив, он решил переодеться дельфином и прикоснуться к нежному телу Лизы на просторах Тихого океана.

Теперь, после очередного неудачного знакомства, его нос распух от многочисленных побоев, нанесенных сексапильной, но по-видимому, сумасшедшей русской. Сложив костюм дельфина, Шульц, кряхтя, побрел в гостиницу. По его сведениям, завтра вечером Лиза возвращалась в Штаты, и он решил прикинуться таксистом, чтобы отвезти ее в аэропорт. Дорога до Сан-Хосе длинная, горная... Шульц был уверен, что где-нибудь по пути они займутся с Лизой любовью, прислонившись к поваленному тропическому дереву. Но, его мечтам не суждено было сбыться.

-7-

Лизу похитили рано утром, когда тропическое солнце даже не успело осветить макушки прибрежных пальм. Ровно в 6.15 к воротам дома, где спали Джек и Лиза, подъехал старый зеленый микроавтобус. Из него выбежали трое в масках и с автоматами. Резко газанув, микроавтобус моментально скрылся за поворотом.

Люди в масках быстро перемахнули через невысокий забор и направились к дому. Дверь, как они и предполагали, была не заперта.

Один из похитителей потянул за ручку, и раздался ужасный скрип.

-Silencio! Исп.: Тихо! - громко прошептал самый высокий из них. Он смазал петли специально припасенным для такого случая маслом, и дверь открыли уже бесшумно.

Осторожно ступая по бетонному полу, группа неизвестных прошла через весь дом и оказалась в овальной спальне. Надев маски, они достали из-за пояса аэрозольные баллоны и, сорвав противомоскитную сетку, принялись распылять над спящими газ. Вскоре баллоны иссякли, а высокий, взяв Лизино запястье, нащупал пульс и замер на несколько секунд. Отпустив безжизненную руку, он кивнул двум другим.

Они принялись связывать Лизу, а высокий, тем временем, открыл ведущую на террасу дверь и бросил взгляд на часы. Вертолет должен был спуститься ровно через сорок три секунды.

Машина появилась совершенно неожиданно, бесшумно, но точно по графику. На террасу обрушились кучи поднятого воздушными массами песка. Похитители втроем дотащили Лизино тело до вертолета и закинули его в задний отсек. Двое в масках последовали за телом, а высокий сел рядом с пилотом.

-Vamos! Исп.: Поехали! - приказал он летчику, снимая противогаз.

Вертолет почти что бесшумно взмыл вверх и взял курс на океан. Солнце только-только вышло из-за горизонта тропического леса и осветило зад быстро удалявшегося вертолета.

-8-

Таксист согласился сдать Шульцу машину на сутки ровно за две сотни баксов. Американец расплатился наличными, и водила пошел в близлежайшую soda Коста-риканский бар. пропустить стаканчик-другой обжигающего горло коста-риканского рома Casique Прим. автора: Будете в Коста-Рике - лучше не пробуйте эту дрянь..

Шульц примерил форменную фуражку таксиста и сел в машину. На таких коробчатых “Ладах” он ездил в Восточной Европе, когда выполнял секретные задания под видом корреспондента ”Ассошиейтид пресс”. Конечно, все местные контрразведчики прекрасно знали, что он никакой не журналист, но ничего не предпринимали. В государственные секреты Шульц не лез. В его обязанности входило собирать и анализировать информацию о восточно-европейских диссидентах. Американский конгресс с каждым годом выделял на их поддержку все больше и больше денег, а диссидентов становилось все меньшее и меньше.

- “Идиоты! - возмущался про себя Шульц, въезжая в очередной провинциальный городок какой-нибудь Чехословакии, - Лучше бы дали больше баксов тем немногим борцам с коммунизмом, которые действительно работали в интересах США, своими идеями и мыслями разрушая тоталитарный строй”.

Но, ЦРУ было вынуждено равномерно распределять полученные для этих целей деньги, не превышая лимитов, отпущенных на каждого отдельно взятого диссидента. Считалось, не совсем справедливым особо выделять кого-то из этой среды. Доллары же надо было потратить все до последнего цента.

Поэтому диссидентов буквально высасывали из пальца. Однажды, финансовую помощь из Америки получил даже один из престарелых руководителей Венгерской компартии, коммунист до мозга костей, отсидевший во время второй мировой войны три года в концлагерях за свои убеждения, страстно желавший построить коммунизм во всем мире и ненавидевший империалистов. На деньги американских налогоплательщиков, которые ему подбросили в почтовый ящик, он купил сыну новый автомобиль. Старого коммуниста тут же исключили из партии, но не за связи с ЦРУ, а за предполагаемое получение взятки. Доказать партийцы ничего не смогли, однако подсчитали, что на свою зарплату он смог бы приобрести “Ладу” последней модели только, когда ему исполнилось бы сто двадцать лет. А подозреваемому было всего девяносто. В итоге, партийный маразматик остался без парбилета и еще больше стал ненавидеть Америку в лице непонятных физиономий на зеленых бумажках.

Прежние поездки на советских колымагах не доставляли Шульцу никакого удовольствия. Теперь же, он предвкушал длительно путешествие с Лизой по колдобинам коста-риканских дорог на машине с дребезжащими стеклами и некачественнымы амортизаторами.

Когда Шульц остановился у дома Джека, его правая рука была сведена судорогой. Тугое переключение скоростей доставило ему много неприятностей.

- “То ли еще будет”, - подумал детектив, растирая напряженную конечность. Но ради Лизы он был готов на все.

Шульц посмотрел на часы. Такси было подано вовремя, однако, Лиза не торопилась выходить из дома. Солнце уже встало достаточно высоко, и испарившийся в бездвижной машине сыщик несколько раз просигналил.

Никакой реакции из дома не последовало.

Детектив подошел к забору и, раздвинув заросли декоративного кустарника, посмотрел сквозь прутья на дом. Никакого движения там действительно не наблюдалось. Стояла полная тишина. Шульц подошел к воротам и нажал на звонок.

И вновь никакой реакции.

- “Может, уже уехала?”- разочарованно подумал Шульц. Однако, дверь дома была не заперта, следовательно хозяин должен был находиться внутри или, по крайней мере, вблизи своей недвижимости.

Шульц вновь нажал кнопку звонка и несколько минут не отпускал ее. И опять к нему никто не вышел. Детективу ничего не оставалось делать, как перемахнуть через ограду и подойти к распахнутой двери.

Прежде чем переступить порог дома, вежливый Шульц постучал по стеклу и достал из кобуры пистолет. На стук никто не откликнулся. По дому гулял сквозняк, принесший из глубины какой-то резкий и до боли знакомый запах. Шульц насторожился, снял оружие с предохранителя и вошел внутрь. Осторожно, заглядывая во все двери так, как это делают крутые полицейские в крутых боевиках, он прошел через длинный коридор и очутился в овальной спальне.

Абсолютно голый Джек лежал на кровати и громко храпел. Детектив подошел к нему и потряс за плечо. Джек, произнеся неприличную фразу, перевернулся на другой бок и издал протяжный храп. Внезапно Шульц узнал резкий запах, который он почувствовал еще при входе. Хлороформ! Дело складывалось не лучшим образом.

Щульц решил разбудить бывшего бизнесмена радикальным, но надежным способом и дал ему две сильные затрещины. Джек приподнялся, открыл глаза и, увидев знакомое лицо, испуганно спросил:

-Где я? В тюрьме?

Шульц улыбнулся, спрятал пушку и дружески похлопал Джека по плечу:

-Доброе утро, бедняга. Успокойся. Ты у себя дома.

Джек вылупился на Шульца телячими глазами:

-Вы меня снова повезете в тюрьму?

-Даже не надейся. Будешь сидеть в этом пекле до конца своих дней, - ответил детектив, вытирая со лба пот.

-Черт! И вы заметили, - грустно сказал Джек, прикрывая наготу простыней - Придется, все-таки, разыскать этого дебила и стребовать с него неустойку за дерьмовые кондиционеры. Моя подружка тоже вчера жаловалась.

-Кстати, о подружке. Где она?

Джек оглянулся по сторонам и испуганно посмотрел на часы.

-Вообще-то, она должна сейчас ехать аэропорт. Но, ведь не могла же она уйти, не попрощавшись со мной?

-Ясный пень, не могла, - согласился невозмутимый Шульц, заглядывая под кровать. Там он обнаружил черный аэрозольный баллон.

-Эге, приятель. Да тебя усыпили.

Джек тупо посмотрел на Шульца.

- Сдается мне, что твоя подружка уже далеко. И, скорее всего, не в аэропорту.

- А где? - испугался Джек.

- Где угодно. В Колумбии, в дебрях Амазонки, на Северном Полюсе...

Джек непонимающе заморгал.

- Ее похитили, а тебя усыпили, дружище.

- Зачем меня усыплять, я и так хорошо сплю.

- Вот и проспал Лизу, дурень.

- Какое право вы имеете врываться среди бела дня ко мне домой и обзывать меня? - возмутился окончательно проснувшийся Джек. - Это частная собственность, и я не позволю никому...

- Ну, кое-каким типам ты уже позволил зайти сюда и увезти свою лучшую подружку, - оборвал его Шульц, показывая на черные следы армейских ботинок, оставшиеся на полу. - У тебя не дом, а проходной двор.

- Неужели, все так серьезно?

- Серьезнее не бывает старина. Думаю, что тебе надо позвонить в полицию.

- А может она пошла купаться?

- Хм. Твоя первая умная фраза за это утро.

Польщенный Джек зарделся и встал с кровати. Пока он одевался, Шульц вышел на террасу и посмотрел на океан. Водная гладь была девственно чиста. Даже если предположить, что Лиза утонула, то откуда тогда взялись следы ботинок и баллон с хлороформом? Да еще и пляж испортили...

- Видишь эти бугорки на песке? - спросил Шульц, присоединившегося к нему Джека. - Здесь садился вертолет. Лизу похитили, без всякого сомнения.

- Но зачем?

- Мало ли для чего похищают людей... За выкуп, некоторые предъявляют политические требования. Если честно, я бы похитил твою подружку только ради того, чтобы заняться с ней любовью. Ведь она вытворяет с мужиками такие штучки...

- Откуда вы это знаете?

Шульц покраснел, бросил взгляд на близлежащую пальму, и быстро сменил тему разговора.

- Звони в полицию, а я попытаюся поискать какие-нибудь улики. По дому ходи осторожно, лучше летай, чтобы не испортить следы. Если увидишь что-то странное, докладывай мне.

- Есть, сэр! - ответил Джек и побежал выполнять приказание. А Шульц неожиданно вспомнил, что забыл выполнить главную часть своего задания: снять Лизу и Джека на видео.

- “Праттни убъет меня, - подумал детектив. - Придется по окончании всего этого заняться компьютерной графикой. Хорошо хоть фотографии сделали”.

-9-

Иван Васильевич и психотерапевт со стажем сидели на террасе и любовались видом проплывающих кораблей.

-Знаешь, Ваня, - сказал психотерапевт, - мне кажется, что вон тот красно-черный пароход везет в Россию бананы.

-Почему это ты так думаешь?

-Просто так. Ведь проверить, все равно невозможно.

Иван Васильевич улыбнулся и, вытянув руку вверх, щелкнул двумя пальцами. Коренастый охранник по кличке Верзила в неуклюже напяленном белом фартуке принес два бокала мартини со льдом.

Взяв бокал, психотерапевт спросил:

-Может быть, начнем?

-Да, уже пора, - ответил Иван Васильевич и приказал Верзиле вынести на террасу кожаный диван.

Мощный охранник с грохотом поставил мебель на указанное хозяином место и, сверкнув металлическими зубами, удалился. Его фартук сделался черным от скопившейся под диваном пыли.

Иван Васильевич прилег на необходимую принадлежность психоаналитического сеанса, специально приобретенную в магазине “Фрейд и другие”, положив под голову плюшевую подушечку.

-Крокодилья кожа, - задумчиво произнес он, поглаживая спинку дивана. В другой руке он держал бокал.

-Шик, - подтвердил очкастый психотерапевт, доставая из сумки огромный блокнот.

-Вы, знаете, Шура, когда я был маленьким, у нас в гостиной стоял почти такой же диван. Я любил проводить на нем все свободное от улицы время, и ужасно не лобил, гостей.

-Почему?

-Когда приходили гости, родители пересаживали меня в кресло. Я не хотел этого делать, ревел, а отец давал мне шлепок под зад и выгонял из комнаты. А я подглядывал в замочную скважину, и с ненавистью рассматривал гостей, портивших своими грязными задницами мой любимый диван.

-Это интересно, - произнес психотерапевт. - Вам не хотелось расправиться с этими ублюдками?

-Еще как хотелось. Подглядывая, я думал, что придет час, и я расправлюсь со всеми, кто покушался на мою собственность.

-А нельзя ли по конкретнее?

-Помню, когда один из этих алкоголиков пролил на мой диван свою стопку, я вбежал в гостиную и своими маленькими кулаками чуть было не съездил ему по лицу. Правда, меня вовремя оттащили, а отец отвел на кухню и выпорол армейским ремнем.

-Великолепно! - улыбнулся психотерапевт сделал каую-то пометку в блокноте.

-Издеваетесь... Хотел бы я посмотреть на вас во время такой экзекуции. Потом три дня сидеть не мог.

-Я говорю, что эта порка, возможно, и стала причиной того, что вы решили совершить крайне необдуманный поступок.

-Вы думаете?

-Уверен. Ну, начнем сеанс. Расскажите-ка еще что-нибудь о своих чувствах в тот момент, когда вы подглядывали за гостями.

Но, чувства маленького Ивана Васильевича так и остались тайной. Верзила с металлическими зубами вышел на террасу, держа в руке телефонную трубку.

-Я же просил меня не беспокоить, - грозно сказал магнат. - Меня дома нет. Запомни это раз и навсегда!

-Мы же просили не беспокоить во время сеанса психоанализа. Невозможно работать, - поддакнул хрупкий психотерапевт.

-Это срочно. Очень срочно, - сказал охранник.

-Президент?

-Нет, мистер Праттни.

-Какой-такой Праттни? Я его не знаю, - сказал Иван Васильевич, прикладывая трубку к уху. - Алле?!

-Это Иван Васильевич Иванов? - милым женским голосом спросила трубка.

-Да, я.

-С вами будет говорить мистер Праттни. Соединяю.

-Hello! Англ.: Алле!. Это Иван Васильевич Иванов? - раздался мужской голос.

-Да, я это, я. Что у вас там случилось, и кто вы такой?

-Я из частной сыскной конторы “Праттни и Сан”. Это связано с вашей женой.

-А, как же, как же, мистер Праттни. Докладывайте. Очень интересно будет послушать.

-Я не совсем Праттни. Если честно, моя фамилия Сан и я младший партнер в компании “Праттни и Сан”. Мистер Праттни скончался три дня назад от инфаркта.

-Примите мои соболезнования, - сочувственно произнес Иван Васильевич.

-Спасибо. Мне пришлось сказать, что я Праттни, так как я думал, что такой большой человек как вы не станет разговаривать с младшим партнером. Хотя, после смерти мистера Праттни я стал старшим партнером и...

-Переходите ближе к телу моей жены,- оборвал болтливого американца Иван Васильевич.

-Не хочу вас пугать, мистер Иванофф, но его как раз-то и нет.

-Чего нет?

-Тела вашей супруги.

-То есть как это нет? И почему оно должно быть? Она, что, скончалась?

-Я искренне надеюсь, что она еще жива, - запричитала трубка. - Но гарантировать этого я вам не могу. В данных обстоятельствах...

-Да, скажите ж, наконец, что стряслось! - побагровел Иван Васильевич.

-Вашу супругу сегодня утром похитили трое неизвестных в масках.

-Вы что смеетесь надо мной?

-Никак нет. Я смогу приехать к вам через пятнадцать минут и все объяснить на месте. Прикажите только не спускать с цепи собак.

-Хорошо. Жду, - Иван Васильевич размахнулся и с силой запустил трубку в охранника. Верзила, скалясь в металлической улыбке, поймал противоударный “Эрикссон” и удалился.

-Что-нибудь случилось? - спросил психотерпевт, все это время исподтишка прислушивавшийся разговору.

-Хрен его знает, - хмуро сказал магнат. - Этот Сан говорит, что Лизу похитили.

-Лиза - это ваша жена?

-Угу.

-Я не знал, что в Лос-Анджелесе похищают людей. И что просят похитители?

-Понятия не имею. Скоро Сан будет здесь и все расскажет.

-Тогда, имею честь откланяться, - сказал психотерапевт, вставая с плетеного кресла.

-Останься, Шура. Только ты сможешь мне помочь. Хочешь водки?

-Да, если события, разворчиваются таким образом, сто грамм не помешают.

-Водки! Немедленно!- рявкнул Иван Васильевич в дверной проем.

Через минуту Верзила вынес на подносе запотевшую бутылку “Смирнофф”, две стопки и банку болгарских маринованных огурцов.

-Заприте собак. Всех по местам. Как только приедет мистер Сан, ведите ко мне. Собак после этого отпустите. Пусть бегают.

-Будь сделано! - кивнул верзила и направился к двери.

-Да, - окликнул его Иван Васильевич, - сними наконец этот уродский фартук. Напяль лучше бронежилет и всем прикажи сделать то же самое.

-Будь сделано! Но, у остальных фартуков нет. Снимать им нечего.

-Идиот, скажи им, чтобы нацепили бронежилеты! Можешь идти.

-Будь сделано!

Испуганный мистер Сан появился как раз в тот момент, когда Иван Васильевич разливал остатки водки.

-Штрафную ему! - завопил, блеснув глазами, психотерапевт и, одновременно, алкоголик со стажем.

-Так точно, - ответил Иван Васильевич, протягивая Сану стопку и огурец.

Абсолютный трезвенник мистер Сан зажмурил глаза, съел огурец и опрокинул в себя огненную воду. Покойный Праттни советовал ему никогда не перечить русским клиентам и всегда делать то, что они просят.

-“А то они сделают тебе чик-чик”, - пугал Праттни своего младшего партнера.

- “Не такая уж она и противная эта русская водка”, - подумал Сан, когда у него восстановилось дыхание, и тут же медленно опустился на диван рядом с Иваном Васильевичем.

-Странно как-то вы закусываете, - прокомментировал сцену психотерапевт. - Мы, русские, огурец после водки проглатываем, а вы, американцы, до. Поэтому мы и выпить можем больше.

Иван Васильевич отвесил Сану мощную оплеуху, привел его в чувство и приказал:

-Рассказывайте!

Сан фыркнул и принялся на автопилоте пересказывать все, что сам полчаса узнал по телефону от Шульца.

-Ваша супруга Лиза Иванофф была похищена сегодня утром из дома своего приятеля на тихоокеанском побережье Коста-Рики неизвестными в масках.

-А что она делала в Коста-Рике? - взорвался Иван Васильевич. - Она же должна быть в Лос-Анджелесе!

-В Коста-Рике ваша жена развлекалась со своим любовником Джеком Роджерсом, миллионером, владельцем уникальной коллекции старинных автомобилей, - ответил на реплику Ивана Васильевича Сан, доставая из папки пачку фотографий. - Вот, взгляните на эти снимки.

Иван Васильевич быстренько просмотрел их и отложил в сторону.

-Продолжайте.

-Вашу супругу усыпили хлороформом и увезли на вертолете неизвестной модели в таком же неизвестном направлении. Джек Роджерс говорит, что ничего не заметил. По-видимому, его также усыпили.

-Еще бы. Наверняка, спал как убитый после такого-то, - съязвил психотерапевт, рассматривая принесенные Саном снимки.

-Заткнись! - кинул ему бизнесмен. - Что еще вам известно?

-Пока похитители не предъявили никаких требований. Вам же они не звонили?

-Нет.

-Двое наших детективов пытаются разобраться на месте. Детектив Шульц вошел в контакт с местной полицией. Никаких версий насчет личностей и принадлежности похитителей пока не выдвинуто. В Сан-Хосе ждут, пока они сами заявят о себе. Если вы хотите, чтобы наши сотрудники продолжили начатую работу, вам придется оплатить их деятельность в тройном размере. Все-таки, охотиться за похитителями людей гораздо сложнее, чем выслеживать неверную супругу.

-Без проблем, - сказал Иван Васильевич и достал из кармана чековую книжку, - Сколько с меня?

-На сегодняшний день 33 тысячи 563 доллара, и далее по пять тысяч в день на каждого агента. Плюс возмещение всех их расходов, - произнес Сан, довольный тем, что так быстро решил щекотливый вопрос об оплате.

-Выписываю сто пятьдесят тысяч, - сказал Иван Васильевич, расписываясь на чеке.

“Ну, как можно понять эту загадочную русскую душу? - подумал Сан, бережно пряча ценную бумагу в свою папку. - Если бы похители мою стерву, я бы им заплатил вдвое больше, лишь бы никогда ее не видеть”.

-Как я понимаю, теперь мне остается лишь ждать звонка от этих сволочей?

-Совершенно верно, - кивнул Саню - Обычно они объявляются в течение суток. Я думаю, потребуют достаточно большой выкуп. Может быть несколько миллионов.

-Это не проблема. Денег у меня куры не клюют. А за Лизу можно и миллиард отдать.

-Правильно, Ваня, правильно. За такую жещину и миллиарда не жалко, - сказал очарованный фотографиями похищенной психотерапевт.

Иван Васильевич отобрал у него снимки и обратился к Сану.

-Стоит ли позвонить в полицию?

-Все дело в том, что ваша жена похищена в другой стране. Если бы она была гражданкой Соединенных Штатов, то можно было бы подключить даже ЦРУ. Но, в данной ситуации, полиция даже не среагирует на ваш звонок. Вы ведь тоже не являетесь гражданином Америки?

-Русским родился, русским и останусь, - величественно произнес Иван Васильевич, лихорадочно вспоминая имя нового начальника ФСБ, с которым ему еще не удалось познакомиться. “Вот и повод вроде бы появился”, - промелькнула достаточно циничная мысль.

-Тогда, повторяю, вам надо ждать, пока похитители выйдут на связь и предъявят свои требования. Если вы хотите, могу позвать специалистов и поставить тут систему отслеживания звонков.

-Хочу. Вы уверены, что ваша компания может помочь мне освободить Лизу? Или мне надо подключить российские спецслужбы?

-Гарантировать освобождение не могу, но наши возможности при определенном финасировании безграничны, - ответил Сан, окидывая взглядом виллу. - В этом доме можно разбить штаб по координации операции. Поставим спутниковую антенну, подключимся к компьютерам ЦРУ и ФБР, привлечем наших лучших детективов. А ваше ФСБ сейчас в упадке...

-Действуйте. О расходах не думайте, - приказал Иван Васильевич, - Я все оплачу. В этом плане мои возможности уж точно безграничны.

-А вы уверены, что хотите освободить свою супругу? - осторожно спросил Сан.

-В каком смысле?

-В прямом. Не хотели бы вы остаться один, найти новую спутницу?

-Чтобы я этого больше не слышал! Лиза для меня - это все. Даже после всех ее чудовищных измен. Ну, и моих тоже...

-Я могу подтвердить, что, в отличие от вас, этот человек искренне влюблен в свою жену, - психотерапевт встал с кресла, подошел к Сану и положил ему руку на плечо. - Совсем достала, да?

-Угу, - вздохнул уже изрядно окосевший от водки Сан.

-Ну, потерпи, - успокоил его психотерапевт. - Закончим это дело и найдем способ избавиться от твоей мегеры. А сейчас берись за дело и вызволяй Лизу. Можно еще водочки мистеру Сану?

-Конечно! - ответил Иван Васильевич. - Верзила, водки!

-10-

Через два часа вилла русского бизнесмена стала походить на командный пульт космодрома. На террасе разместили трехметровую параболическую тарелку, направленную в небо. На крышу водрузили приемные и передающие антенны всевозможных форм и конструкций, и дом превратился в форменного дикобраза, опутанного проводами. В огромную гостину поставили шкафы с мониторами, кучу компьютеров, какие-то сложные приборы. Дом резко наполнился непонятными личностями в рабочей одежде, сновавшими из конца в конец и устанавливавшими технику, проверявшими контакты и заземление. После того, как вся аппаратура была развернута, техники исчезли также внезапно, как и появились. Их сменило четверо интеллигентных людей в цивильных костюмах и один в армейской форме.

Этого-то высокого, седого, стриженого под ежик человека в камуфляже напившийся Сан и подвел к Ивану Васильевичу. На вид незнакомцу можно было дать лет сорок, но на самом деле ему было почти пятьдесят. Мелкие шрамы на уверенном нордическом лице указывали на то, что этот тип узнал почем фунт лиха в разных странах при проведении секретных и не очень секретных операций Правительства Соединенных Штатов.

-Полковник ВМС США в отставке Курт Вонненгут, - козырнул он, по привычке вытягиваясь по струнке. Работа в частном детективном агентстве, которая чаще всего осуществлялась мозгами, а не мускулами, этого вовсе не требовала. Но руководство, в лице покойного мистера Праттни не возражало против армейской выправки Вонненгута, так как специалист он был отменный, и в отличии от других армейских типов умел в трудную минуту не только помахать кулаками и заложить пластит, но и пораскинуть этими самыми мозгам да провести аналитическое расследование. Для любого сыскного агентства такой специалист представлял собой настоящую находку, и беречь его надо было как зеницу ока.

-Он... будет... воз-глав-лять опе... раци... ю, - пролепетал Сан и чуть было не свалился на пол. Сильные руки Курта подхватили начальника, и тот, уже отключившись, остался стоять на ногах. Запах перегара распространился по всей террасе.

-Я начальник отдела спецопераций нашего агентства. В данный момент возглавляю временную команду детективов, созданную по вашей просьбе. Такие случаи, мистер Иванов, встречаются не часто. Этим, в основном, занимаются государственные спецслужбы. Но, как вы понимаете, американцы разыскивать вашу супругу не будут, а у коста-риканской полиции не хватит сил и средств, чтобы найти ее. Поэтому, вы поступили правильно, обратившись к нам. У нас есть опыт, и мы справимся.

-Доложите план операции, - по военному строго приказал Иван Васильевич, никогда не служивший в армии.

-В данный момент мы проверяем все возможные варианты на счет того, кто мог похитить вашу жену, сэр, - отчеканил Вонненгут, удерживая левой рукой Сана на ногах. - Среди подозреваемых несколько левых радикальных организаций Латинской Америки и России, а также организации, контролируемые русской мафией, и китайская разведка.

-Господи, Боже мой! Китайцы-то здесь причем?

-Есть основания предполагать, что они хотят использовать ваше влияние в вопросе четкого определения дальневосточой границы России и Китая. Но, это все предположения. Видимо, похитители, кто бы они ни были, еще не доставили вашу жену в то место, где будут ее содержать. Все станет ясно, как только они свяжутся с вами. Мы выслушаем требования и начнем переговоры.

-Понятно.

-У меня к вам две просьбы, сэр.

-Проси.

-Первая: не пейте больше. При контактах с похитителями вы должны быть в здравом уме. И вторая: учитывая произошедшее, необходимо доставить мальчика в безопасное место.

-Васютка! - завопил Иван Васильевич, - Верзила, телефон! Немедленно! Спасибо, полковник. Я совсем забыл о нем. Лучше привезти его сюда?

-Здесь он будет в безопасности, - подтвердил Курт. - Мы не исключаем, что мальчик также находится под колпаком похитителей.

Верзила подал аппарат, и Иван Васильевич набрал номер английского офиса своей компании. Руководителю отделения был отдан приказ срочно позвонить в Итон-колледж, убедиться, что с Васюткой все нормально, и посадить мальчика в сопровождении телохранителей на первый же рейс до Нью-Йорка.

Руководитель английского отделения перезвонил через пять минут и сообщил плохие новости. Опасения Курта, похоже, подтвердились. Оказалось, что воспитатели хватились мальчика час назад, обыскали всю территорию колледжа и уже сообщили в полицию о пропаже ребенка. Сейчас его ищут по всей округе. Но, никто из местных жителей мальчика не видел.

Сердце Ивана Васильевича забилось в тревоге. Он приказал руководителю английского отделения срочно выехать в колледж и сообщить местным полицейским об исчезновении в Коста-Рике матери мальчика. Имея такую информацию, они смогут подключить к поискам центральное отделение британской полиции, а также сообщить о похищении на все пограничные пункты и усилить на них контроль.

Положив на стол телефонную трубку, он замер, не веря в пропажу сына. Иван Васильевич безумно любил своего единственного ребенка. С самого рождения Васи, он направил на него большую часть своих любовных чувств. А когда узнал, что во время его долгих отлучек Лиза стала проводить время с другими мужчинами, принял решение относиться к развратному поведению жены по-философски и сохранить семью ради сына. В душе он по-прежнему горячо любил Лизу и не выдавал того, что был в курсе всех ее сексуальных похождений. Правда, с каждым днем ему становилось все сложнее скрывать это, и он решил объясниться с супругой накануне пятнадцатилетия совместной жизни, представив неопровержимые доказательства ее измен.

Весть о похищении Лизы не поколебала его самообладания, а пол-литра водки заглушили появившийся было страх за жизнь все еще дорогого человека. Проводя по многу месяцев в России, вдали от семьи, он морально готовил себя к самым неприятным событиям и не скупился на охрану, обспечив им максимально возможную защиту от покушений. Но, то, что могло случиться несколько лет назад, казалось бы, не должно было произойти в конце девяностых. Ситуация в стране стабилизировалась, бандиты и государство стали жить по четко определенным правилам, а влияние Ивана Васильевича было так велико, что он не опасался ни бандитов, ни чиновников, ни самого Папы Римского.

И вот, Васютка и Лиза не взорваны, не пристрелены в голову, даже не погибли в подстроенной автокатастрофе, а похищены неизвестными людьми. На мгновение ему показалось, что все это сон, недоразумение, что все эти люди со своей громоздкой техникой разыгрывают перед ним кем-то заказанный спектакль. Но, по мере того как крутилась минутная стрелка на стоявших в гостиной антикварных часах, по мере того, как на привезенном детективами электронном табло бежали зеленые цифры, он постепенно осознавал, что все это похоже на реальность. Но, почему Лизу? Почему Васютку? Почему не его, первого российского магната мирового уровня, одного из самых богатых людей на земле? Чего хотят от него похитители? Что надо сделать, чтобы вернуть жену и сына домой?

Из транса Ивана Васильевича вывел раздавшийся на весь дом крик:

-Тишина! Тишина! Всем молчать!

Курт наклонился над ним и сказал:

-Иван Васильевич, поднимите трубку на столе. Неопознанный звонок.

Бизнесмен очнулся, медленно подошел к стоявшему около компьютера телефону и снял трубку.

-Мистер Иванов? - спросил по-русски хрипящий голос.

-Да.

-Ваша жена и сын находятся в наших руках. Если вы будете точно следовать нашим инструкциям, с ними ничего не случится. Если нет, сначала разберемся с супругой, хотя она вам и не слишком дорога. Следующим погибнет ваш мальчик. Понятно?

-Да.

-Завтра, с утра поедете на взятой напрокат машине в штат Вермонт. Доедете до городка Брэттлборо. Запомните, Брэттлборо... На окраине города есть единственный мост. Переезжаете его и оказываетесь в штате Нью-Хемпшер. Прямо на границе стоит супермаркет “Вулмарт” Название крупнейшей американской сети супермаркетов.

. Ровно в час дня зайдете внутрь и направитесь к прилавку с детским питанием. Там стойте и ждите, пока не получите дальнейших указаний. Придете один, никакой полиции, никакой личной охраны от самого Нью-Йорка. Мы в курсе всего, что вы делаете. Вас мы трогать не будем, если все сделаете правильно. Понятно?

-Да.

Стоявший рядом Курт скорчил ужасную физиономию, пытаясь сказать “Подержите его еще немного!”. Но, голос пропал, и в трубке раздались короткие гудки.

-Отключился на две секунды раньше, чем мы смогли его зафиксировать, - сказал один из детективов.

-Черт! - выругался Курт.

Иван Васильевич медленно положил трубку на аппарат.

-Звонок не местный, даже не из Штатов, - сказал сидевший за компьютером детектив. - Вероятно, звонили через систему спутниковой связи. Голос, естественно, изменен. Попытаемся выяснить каким способом и на сколько... Разложим по частотам... На все уйдет минут сорок. А сейчас, надо прослушать запись еще раз и записать все его требования. Мы также попытаемся услышать какие-нибудь шумы на пленке.

-Хорошо, - сказал Курт. - Дайте знать Шульцу, что похитители вышли на связь и узнайте, есть ли у него что-нибудь новое.

-Он говорил по-русски? - обратился полковник к Ивану Васильевичу.

-Да. Сказал, что они следят за всеми моими действиями.

-Как я понял, завтра утром вам необходимо будет ехать в Вермонт. Верно?

-Да.

-Вы в состоянии вести машину?

-К утру оклимаюсь.

-Я арендую автомобиль и ребята оборудуют его как надо. С утра дам вам кое-какие инструкции. А сейчас вам лучше подняться к себе и поспать. Мы же пока проработаем план завтрашних действий. Это, - сказал Курт, протягивая Ивану Васильевичу таблетку, - поможет вам заснуть, и завтра вы будете в полном порядке. Положите под язык и рассосите. Не волнуйтесь. Я обо всем позабочусь.

Побледневший и осунувшийся Иван Васильевич принял таблетку и молча пошел по винтовой лестнице на второй этаж. Опускаясь на кровать, он думал, что не заснет всю ночь. Однако, уже через пять минут он повернулся на бок и захрапел.

-11-

Всю ночь Курт и его команда не сомкнули глаз. Помимо пяти человек, расположившихся на вилле Иванова, к работе были подключены лучшие специалисты во всех уголках планеты. Они по просьбе полковника или кого-то из его людей передавали на виллу необходимую информацию, найденную в разнообразных базах данных, не всегда доступных из Нью-Йорка.

Особое внимание было уделено событиям в Итон-колледже. Получив полный отчет от местной полиции и школьное досье мальчика, Курт окончательно убедился, что Васю похитили. Один из прохожих, которому показали фотографию, видел как его увозили на зеленом “Форде” в сторону английской столицы. Он не придал этому факту значения, так как подумал, что это обычная британская семья, отправляющаяся на выходные из провинции в Лондон. За рулем машины была женщина в темных очках. Полиция с помощью прохожего составила фотороботы похитителей, которые передали в Нью-Йорк по факсу. В Англии же их разослали по всем отделениям и спецслужбам, контролирующим выезд за границу.

Британские блюстители порядка сработали на удивление быстро. Курт знал, что в таких случаях полиция обычно выжидает несколько дней, в надежде на то, что ребенок сам ушел куда-нибудь и быстро найдется. Но, сообщение из самой престижной школы в империи, видимо, заставило их перестраховаться и пошевелить задницами. Все-таки, дети аристократов это вам не ребятишки из рабочих районов Манчестера, которых бы и искать-то никто не стал.

Специалисты сыскного агентства проверили нью-йоркскую виллу Иванова на подслушивающие устройства. Все оказалось чистым. Только в старой телефонной розетке был обнаружен сломаный микрофон.

-Такими раньше пользовалось КГБ, - определил полковник, вертя жучок в руке.

В час ночи пригнали взятый в аренду огромный “Шевроле Блэйзер”. Темно-синию машину оборудовали бортовым компьютером, радиотелефоном и спутниковой связью. Под каждым из сидений спрятали чувствительные микрофоны, а в переднюю и заднюю фару вмонтировали телевизионные камеры.

Еще один такой автомобиль с затемненными стеклами превратили в передвижной командный пункт. Из него Курт будет завтра связываться с Ивановым и следить за положением первой машины.

В три утра был устроен обычный в таких случаях мозговой штурм. Все пять сотрудников, принимавших участие в операции, попытались еще раз продумать все свои действия и найти пути для подстраховки в случае непредвиденных обстоятельств.

На основании полученных даных за несколько ночных часов был также составлен список людей и организаций, которые могли бы организовать похищение, чтобы заставить самого богатого русского на планете выполнить их требования. То, что эти требования не были определены в первом телефонном звонке, сделало этот список поистине бесконечным.

Привлекая бывших и настоящих сотрудников главных спецслужб мира, Интерпола и военных разведчиков Курт не опасался утечки информации. Каждому из них ставилась узкая задача, так что разузнать о похищении жены и ребенка крупного русского бизнесмена даже при желании никто бы из них не смог. Тем неожиданней оказался утренний звонок из “Нью-Йорк Таймс”.

Известный журналист Борис Хэкман, занимавшийся всевозможными расследованиями и громкими скандалами, попросил мистера Иванова. Лично отвечавший на все звонки Курт сказал, что мистер Иванов еще спит. Было пять утра. Тогда Хэкман спросил, с кем он разговаривает. Курту пришлось соврать, что он начальник службы безопасности.

Следующий вопрос репортера буквально ошарашил видавшего виды полковника:

-Вы можете подтвердить, что сегодня утром была похищена жена мистера Иванова?

Курт, не ожидавший такого поворота событий, помолчал и спросил:

-Откуда у вас такая информация.

-Я бы хотел получить подтверждение, либо опровержение, - сказал настойчивый журналист.

-Я не уполномочен разговаривать с представителями средств массовой информации и давать им какую-либо информацию, - ответил Курт.

-Тогда как вы объясните, то, что весь дом мистера Иванова утыкан антеннами? Он что решил превратить свою виллу в командный пункт?

-Мистер Хэнкмэн, ваша информация не соответствует действительности.

-Еще как соответствует, старина. Я нахожусь в пятидесяти метрах от дома, прямо у ворот. Если вы разрешите мне зайти внутрь, я скажу вам, откуда у меня такие сведения. Мы можем договориться, и я не буду пока сообщать об этом читателям. Хотя их такие истории очень волнуют.

Курту пришлось принять сложное решение. Если о похищении знает один журналист, то вполне вероятно, что вскоре узнают и другие. А в таких делах огласка может только навредить. Английская пресса, которая уже наверняка сообщила о похищении мальчика из Итон-колледжа, его не волновала. Вася учился не под своей фамилией, и вряд ли кто-то там знал, что он сын русского магната. Так что, наверняка пройдет несколько дней прежде чем они докопаются до истины.

А вот американских журналистов полковник опасался. Они могли поднять шумиху, которая бы только повредила всей операции. С другой стороны, представилась уникальная возможность определить утечку информации и попытаться что-то предпринять, дабы ликвидировать ее. Хэнкмэн, решил Курт, меньше всего был похож на малолетних сосунков, готовых сломя голову передавать в редакции сенсационные собщения и получать за это мизерные гонорары. С ним можно было договориться.

-Подойдите к воротам, мистер Хэкман. Вас проводит в дом один из наших людей.

-Ничего себе! - присвистнул уже пожилой репортер, зайдя в гостиную и окидывая взглядом установленную там аппаратуру. Сразу почувствовав себя, как дома (профессиональная привычка!), он снял темный плащ, под которым оказались синие джинсы, пережившие не одну стиральную машину, и темно-серый свитер, достойный какого-нибудь бруклинского эмигранта, только что прибывшего в Штаты.

-Курт Вонненгут, сотрудник частного сыскного агентства “Праттни и Сан”, - представился полковник, протягивая руку. - Это я разговаривал с вами по телефону.

-Очень приятно. Джин Хэкмэн, корреспондент “Нью-Йорк Таймс”. Сочувствую, вы потеряли своего шефа.

-Вы знали мистера Праттни? - удивился Курт.

-В свое время, мы работали с ним над некоторыми делами. Я у него многому научился.

-Я тоже. Праттни был моим наставником, когда я ушел из флота и попробовал свои силы в частном сыске.

Курт предложил Хэкмэну присесть на кожаный диван а-ля Фрейд, заботливо возвращенный Верзилой на положенное место в гостиной.

-Хотите что-нибудь выпить, мистер Хэкмэн?

-Если можно, мартини со льдом. Сегодня ночью нестерпимо душно.

Курт, который ожидал услышать от газетчика “виски со льдом”, так как респектабильный мартини явно не гармонировал с его внешним видом, отдал распоряжение и один из охранников Иванова принес два пузатых бокала. Курт, для которого сей напиток был хуже газировки, отпил немного и спросил:

-Так откуда у вас информация о похищении?

-Значит, это правда?

-Бессмысленно отпираться, если уж я пригласил вас сюда. Жену мистера Иванова сегодня утром действительно похитили.

-И это произошло в Коста-Рике, где она проводила время с одним американским миллионером?

-Верно, - кивнул Курт. - Поделитесь секретом, мистер Хэкмэн, как вам удается узнавать то, о чем другие могут никогда не узнать. Или вы, как многие журналисты, не выдаете своих источников даже под страхом смертной казни?

-У меня почти нет осведомителей, - скромно улыбнулся Хэкмэн, и Курт понял, что это откровенная ложь. - В отличие от моих коллег, я добываю информацию без особых затрат, внимательно изучая сводки мировых агентств, а также иностранные газеты и журналы. Затем я анализирую необходимые мне сведения, сопоставляю факты и иногда делаю очень интересные открытия. Этот старомодный способ под час бывает очень эффективным.

-Как же вы узнали о похищении?

-Об этом, мистер Вонненгут, вчера вечером сообщило кубинское агентство “Пренса Латина”. Их корреспонденты по привычке пишут обо всем, что связано с Россией и русскими. Когда-то они очень сильно дружили.

Курт вспомнил, как сам в начале своей карьеры принимал участие в разработке плана ликвидации Фиделя Кастро, и спросил:

-Можно взглянуть на сообщение?

-Пожалуйста. Но, оно на испанском.

Хэкмэн достал из внутреннего кармана пиджака сложенную пополам распечатку и протянул ее полковнику. Тот внимательно ознакомился с небольшой заметкой и спросил:

-Что значит по-испански diarrea?

-Расстройство желудка. Он пишет, что американский миллионер обделался при виде похитителей и забился под кровать. Поэтому, дескать, похитители его и не тронули. Побрезговали.

-Это неправда. По моим сведениям Джека Роджерса успыпили.

-Вы же знаете, что официальные власти Кубы недолюбливают Америку. Поэтому, порой их журналисты, стараются очернить нашу страну безо всякого повода. Впрочем, они поступаю точно так же, как и наши писаки, когда строчат всякую чушь о жизни на Кубе, - вздохнул Хэкмэн, явно наезжая на коллег по шариковой ручке. - Вам перевести?

-Я понял общий смысл. Вы же знаете теперь в Нью-Йорке без знания испанского никуда, - Курт встал с дивана и подошел к компьютерам. - Вот сообщение нашего детектива, присланное еще утром. Здесь более точная информация.

Хэкмэн принялся читать подробный отчет Шульца, изобиловавший пикантными подробностями многочисленных измен Лизы законному мужу.

-Так вот в чем дело, - улыбнулся он, возвращая бумагу. - Ваш парень следил за миссис Иванов по просьбе ее мужа?

-Совершенно верно. Он прибыл на место происшествия буквально через час после того, как ее похитили, и, собственно говоря, благодаря ему мы и узнали об этом так рано. Преступники же объявились лишь вечером.

-И чего они хотят?

Полковник замолчал. Хэкмэн, видя, что он задумался, решил предложить выгодную сделку:

-Послушайте, Курт. Мне не выгодно давать просто сообщение о похищении жены русского миллиардера. Нашим читателям на нее плевать. Но, если сделать репортаж о том, как это произошло и чем закончилось, описать подробности вашей работы, не называя, естественно ваших фамилий, тираж “Нью-Йорк Таймс” вполне может пойти вверх. Я же получу пулицеровскую премию, - усмехнулся Хъкмэн. - Больше об этом в Штатах, да и в других странах, кроме Коста-Рики, никто не узнает. Ведь вы же не обращались в полицию?

-Нет.

-Тогда у меня к вам деловое предложение. Вы держите меня в курсе вашего... ну, скажем, расследования. А я молчу до его окончания. Ведь при желании и из этого уже можно высосать сенсацию, - Хэкмэн показал рукой на аппаратуру и хитро прищурился.

-Да вы меня шантажируете, - скорчил кислую мину Курт.

-Отнюдь нет. Я прекрасно понимаю, что лишняя шумиха только помешает расследованию. Со своей же стороны я могу задействовать некоторые каналы, помощь которых может оказаться для вас полезной. Да и мои мозги еще рано списывать со счетов. Идет?

-Идет, - мрачно сказал полковник, котрые не сразу сообразил, кто и куда идет. - Но, если вы будете мешаться под ногами, ребята этого русского выгонят вас взашей.

Хэнкмэн оглянулся на дежуривших охранников с автоматами, среди которых выделялся Верзила, старательно начищавший ручку крошки “Узи”, как будто от ее блеска зависела точность и скорострельность чуда израильской техники.

-Не беспокойтесь, Курт. Мистер Праттни кое-чему меня научил. Я знаю, что можно делать в таких случаях, а чего нельзя.

-Будем надеяться, - одобрительно кивнул полковник, решив рассказать все, как есть. - У меня есть еще кое-что, чего вы не знаете. Вчера в Англии был похищен сын мистера Иванова.

-Ого!- воскликнул Хэкмэн, и залпом осушил мартини, выкинув лед на пол. - Двойное похищение! Круче не придумаешь. Кроме Пулитцера, получу еще и награду Ассоциации американских журналистов!

-Мы думаем, что здесь орудуют профессионалы. Возможно, даже при поддержке какого-то государства.

-12-

Лиза наконец-то пришла в себя. Она с трудом приоткрыла отяжелевшие веки и попыталась осмотреться вокруг. Сквозь необъяснимую пелену, которая заволакивала ее глаза, она увидела низкую деревянную крышу и проходящую чуть ниже балку. Красные трубочки подвешенной к балке капельницы тянулись, по видимому, к ее телу. Лиза с ужасом поняла, что она лежит на кровати и не может пошевелиться. Одежды на ней не было, а тело прикрывала приятно пахнущая белая простынь. В другой ситуации, она бы только обрадовалась этому запаху. Но сейчас никаких горячих любовников, способных подарить ей настоящую страсть, в округе не наблюдалось. Да, и как можно заниматься сексом, когда к тебе прицепелна какая-то кровавая трубка?

- “Неужели я в больнице? Что же случилось?”

Затем все поплыло и она отключилась на несколько часов. Вновь открыв глаза, Лиза осознала, что она почти не чувствует своего тела. Попытка встать не увенчалась успехом: ни одна мышца не слушалась своей хозяйки. Тогда Лиза немного приподняла голову и увидела, что она привязана к кровати широкими кожаными поясами.

-“Неуж-то меня занесло в логово садистов?”

Откинув голову на подушку, женщина осмотрелась по сторонам. Справа от кровати стояла плетеная тумбочка с разложенными на ней таблетками и высоким матовым стаканом. Чуть поодаль в полу была пробита квадратная дырка, и виднелись уходившие вниз ступеньки. Слева, и это в какой-то степени обрадовало Лизу, она сквозь перила и редкие стволы пальм увидела океан. До воды было метров сто. И ни одной человеческой души.

Место, где она находилась, напоминало открытое со всех сторон тропическое бунгало, зачем то высоко поднятое над землей. Нет, все это не походило на больницу. Разве что на психушку. Только там привязывают к кровати особо буйных пациентов. Да, к тому же, кто строит больницы на берегу океана?

- “А может, все-таки, это притон для извращенцев?”

От этой мысли у Лизы разыгралась мигрень.

- “Но, где же я, все-таки, нахожусь? Что, в конце концов, случилось?”- подумала она, закрыв глаза, чтобы хоть как-то совладать с омерзительной болью.

В памяти всплыла вчерашняя встреча с дельфином во время вечернего купания в океане, безумная прощальная ночь с Джеком... Сегодня утром нужно было возвращаться в Лос-Анджелес. Почему же она здесь? Почему привязана к кровати?

Неожиданно Лиза почувствовала резкую боль во всем теле и негромко застонала. Через несколько секунд боль стихла, но не ушла совсем. Приступы повторялись то там, то здесь, заставляя Лизу сжимать зубы, как в преддверии сильнейшего оргазма. Правда, она осознавала, что ничего приятного не предвидится, а таким образом к ней постепенно возвращается контроль над онемевшими членами. Надо было терпеть.

Вскоре Лиза смогла пошевелить пальцами руки. Она сжала в ладони простынь, и внезапно почувствовала сильный принцип тошноты. Быстро повернув голову, она попыталась, чтобы не захлебнуться, выплюнуть рвотные массы подальше от постели. Половина все-равно попала на простынь.

- “А! Все-равно не мне стирать”, - пришла согревающая душу мысль. Правда, во рту остался неприятный привкус, а ветер подхватил отвратный запах и понес его к океану. Следующий приступ рвоты случился через несколько секунд. Теперь уже Лиза даже не попыталась спасти чужую постельную принадлежность.

Кое-как выплюнув изо рта всю гадость, она зарыдала. Слезы катились по ее щекам, а пальцы теребили испачканную простынь. Тихая истерика продолжалась недолго. Лиза взяла себя в руки и попыталась вспомнить, что же произошло. Она помнила весь вчерашний вечер буквально по минутам. Они с Джеком поели, пошли в спальню, занимались любовью. Сколько раз? Два. Нет, три раза. Точно, три. После этого Джек выключил торшер, уменьшил мощность кондиционера за двадцать тысяч долларов, опустил противомоскитную сетку и заснул. Она обняла его и через некоторое время тоже погрузилась в сон. Все. На этом все кончилось. Больше Лиза ничего не помнила.

Теперь она лежит в незнакомом бунгало. В запястье вставлена игла от капельницы, а тело привязано к кровати. Кто это сделал? Зачем? Что вливают ей в вену? Голова раскалывается, как при тяжелом похмелье. Но, вчера они пили только шампанское, после которого ничего подобного еще не случалось. Немного, жидкости сейчас бы не помешало. Лиза облизала уже высохшие губы. Вокруг не было никого, кто мог бы ей помочь.

- “Сволочь, Джек! Пожадничал и купил калифорнийское игристое! Такая дрянь!”

Прошло еще полчаса. Лиза полностью пришла в себя и проверила на прочность ремни. Сделано крепко и с умом. Сколько ни пытайся, а с кровати не встанешь. Нечто подобное она видела в секс-шопах района красных фонарей Амстердама, куда совершала экскурсию в сопровождении одного из любовников. Кожаные плетки, растяжки, нижнее белье, ремни... От ярости Лиза завозилась и, связанная, попыталась попрыгать на койке. Раздался ужасный скрип пружин. За этим последовал шум шагов на лестнице. В дырку просунулась мужская голова.

-Неужели наша красавица очнулась? - по-русски спросил пожилой бородатый мужчина, поднимаясь наверх. Он подошел к Лизе, взял ее за руку и пощупал пульс.

-Дайте мне воды, - Лиза покосилась на стоявший на тумбочке стакан.

-Он пустой. Сейчас я принесу вам минералки, - сказал седой бородач, который вполне мог оказаться извращенцем, и быстро спустился вниз. Вернулся он с зеленой бутылочкой “Perrie” и, ничего не сказав, сразу же прислонил ее к Лизиным губам. Она принялась жадно глотать прохладную воду, большая часть которой, впрочем, пролилась ей на шею и охладила теплую подушку.

-Кто вы? Где я? Почему вы меня связали? - спросила Лиза.

-Слишком много вопросов, - улыбнулся старик, которому на вид было лет шестьдесят. - Я друг. Имя мое вам знать пока не обязательно. Достаточно того, что я знаю ваше. Мы на острове. Вы плохо себя чувствуете, поэтому вам надо поспать. Сон все лечит.

-Что это за остров? Почему я здесь?

-Слишком много вопросов. Сейчас я сделаю вам укольчик, и вы заснете.

Он набрал в шприц прозрачную жидкость из ампулы, выпустил небольшую струйку и поднес иглу к лизиному запястью. Пытаясь ему помешать, Лиза закричала и задергала рукой, насколько это позволяли сковывающие ее ремни.

-Если вы не прекратите, я буду вынужден вас ударить. Я не шучу.

Оценив тон и жесткость, с какой были сказаны эти слова, Лиза сразу же замолчала, а на ее глазах навернулись слезы. Бородач с садистской грубостью сделал укол, и через пол-минуты пленница отключилась. Он вынул капельницу и решил поменять испачканную простынь. Полюбовавшись немного на обнаженую Лизу, он удовлетворенно поправил ремни, прикрыл ее тело и спустился вниз.

Старик разбудил Лизу на следующее утро:

-Ну, как вам спалось?

-Какое сегодня число? - последовал вместо ответа Лизин вопрос.

-14 сентября.

Лететь в Лос-Анджелес она должна была тринадцатого. Значит прошли всего лишь сутки.

-Вы объясните мне, что произошло?

-Ничего особенного. Мои друзья попросили, чтобы вы пока побыли здесь, на этом прекрасном и необитаемом острове. И я, увидев такую красавицу, с удовольствием оказал им такую услугу.

-Какие еще друзья?

-Мои хорошие друзья в России.

-Я их знаю?

-Боюсь, что нет. Но, они, похоже, знакомы с вашим мужем.

-Выходит, меня похитили?

-Относитесь к этому, как к приятному отпуску.

-У меня и так вся жизнь сплошной отпуск.

Бородач скинул простынь и принялся расстегивать удерживавшие Лизу ремни, при этом откровенно рассматривая ее голое тело. Лизу это не смутило, но ей очень захотелось подколоть бородатого. Осознав, что она похищена и получив минимальные объяснения, она почему-то не чувствовала ненависти к этому человеку.

-На вашем острове нет женщин, да? Промышляете обезьянками и другими животными?

-Вы правы. Не стесняйтесь меня, я действительно давно уже не видел голую женщину. Тем более такую красивую, как Вы.

Старик нежно прикоснулся мозолистой ладонью к Лизиному бедру.

-Не распускайте руки, - твердо сказала Лиза, разочарованно расставшись с мыслю о том, что перед ней стоит извращенец.

-Хорошо, не буду. Не надо меня стесняться. Когда у меня нет гостей, я здесь часто хожу абсолютно голым. В это время тут самое пекло. Вот ваша одежда. Приведите себя в порядок и спускайтесь вниз. Я покажу вам, где душ, и мы позавтракаем.

Он ступил на лестницу и, задумавшись, остановился.

-Да, предупреждаю. Сбежать с острова невозможно. И лучше не отдаляться далеко от дома. Здесь водится куча хищников, которые не прочь поживиться человечиной. Со мной также лучше не связываться. Будем друзьями?

Даже не думавшая смущаться своего прекрасного тела, Лиза кивнула и потянулась к разложенной на тумбочке одежде. Накинув белую рубашку, и проигнорировав нижнее белье, она спустилась вниз.

Нижний этаж был больше приспособлен для жизни, чем открытый верх. Большая, продуваемая ветром комната, по-видимому, служила и спальней, и гостиной и даже кухней. Огромная кровать соседствовала с двухметровым холодильником, а рядом со стереосистемой и подставкой для компактов стояло кресло-качалка. Лиза оценивающе взглянула на кровать, и поняла, что, если не произойдет ничего экстраординарного, она затащит на нее своего бородатого надзирателя.

Он появился в дверном проеме и улыбнулся, окидывая взглядом Лизу:

-Эта рубашка вам очень идет.

-Спасибо.

-Будете соблазнять меня интимными местами?

-Просто не выношу жару. Вы что-то говорили про душ?

-Он на улице. Пойдемте.

Прямо перед домом оказалась выложенная каменной плиткой площадка, на которой стоял круглый стол и несколько стульев. Разросшиеся тропические деревья, отбрасывая тень, нависли над накрытым столом. Похоже, все было готово к завтраку. Увидев дымящуюся яичницу с беконом, Лиза, несмотря на жару, почувствовала, как в ее желудке зашевелился не то чтобы червяк, а какая-то анаконда. Стараясь не потерять достоинства, она спросила:

-Может быть, сначала поедим?

-С удовольствием. Душ может и подождать.

Они присели, и Лиза набросилась на яичницу, запивая ее холодным апельсиновым соком.

-Как вас зовут? - спросила она, наливая ледяное молоко в миску с хлопьями.

-Леонид Петрович. Были бы вы постарше, я бы разрешил вам называть меня на ты. Но, я старомоден.

-Ну, а мне больше “вы” говорить не надо. Меня, кстати, зовут Лиза.

-Я в курсе. Хочешь еще яиц?

-Нет.

Лиза принялась за хлопья, а Леонид Петрович налил себе соку.

-Вы давно живете на этом острове?

-Уже десять лет.

-А родились в России?

-Нет, мой дед эмигрировал после революции в Китай. А я появился уже в Австралии.

-Русский у вас без акцента.

-Бабка постаралась. Дед умер в Китае. У него было семь ранений, сражался в Забайкалье.

Неожиданно на стол прыгнула маленькая обезьянка.

-Это Микки, - сказал бородач, беря обезьянку на руки. - Очень талантливый и умный обезьян. Микки, познакомься с Лизой.

Обезьянка пискнула, выскочила из его рук и оказалась на коленях у Лизы. Та выронила из руки бокал, вскочила, чуть не опрокинув стол, и завопила во весь голос.

-Не бойся. Он ручной. Он только хотел поздороваться, - улыбнулся Леонид Петрович.

Не ожидавший такого обращения Микки взобрался на пальму, и корчил оттуда рожи отказавшейся с ним знакомиться неизвестной женщине.

Лиза пришла в себя и злая вернулась за стол. Перспектива оказаться с бородачом в одной кровати ее уже не радовала.

-Ты ему понравилась.

-Больше не шутите так со мной. Я ужасно боюсь животных.

-Тогда не уходите далеко от дома. Не то вас съедят.

Последняя фраза напомнила Лизе, что она все-таки пленница, а этот человек - каким бы милым и обходительным он не казался - ее надзиратель. Немного подумав, она посмотрела на берег и спросила:

-Какой это океан?

-Тихий.

-Значит, мы недалеко от Коста-Рики?

-Ага. Всего лишь пара-тройка тысяч километров.

-Тогда, наверное, это где-то около Австралии. Верно?

Старик погладил свою бороду.

-Даже не надейтесь, что я вам это скажу. Мне совсем не хочется провести остаток моих дней за решеткой.

-Но ведь вы и так мне много уже рассказали.

-Тихий океан большой. Таких островов, как мой - тысячи. Сто лет будут искать.

-Я имею в виду ваших родственников.

-По этим сведениям найти меня еще труднее. Знаете, сколько людей эмигрировало в Китай во время гражданской войны? Отец рассказывал, что в двадцатые Шанхай был русским городом.

Внезапно запищала сирена, и Леонид Петрович вышел из-за стола.

-Это меня. Я скоро вернусь. Посидите пока за столом, а после я вам покажу окрестности.

Он нырнул в дом, а Лиза налила себе еще соку. Изнутри раздался громкий голос Леонида Петровича. Было слышно, как он разговаривает с кем-то по-испански на очень повышенных тонах.

“Значит, у него есть рация, - подумала Лиза. - Надо будет всю тут осмотреть и выведать как можно больше. Хотя, он, по-моему, не очень опасен... Или прикидывается... Слава Богу, убивать он меня не собирается. А вот кто стоит за ним? Какие у них планы? И, чего они хотят от Вани за мое освобождение? ”

Лиза, потягивая сок, улыбнулась:

-“Интересно, сколько же я стою? И сколько муженек готов за меня заплатить? И, вообще, станет ли он ввязываться или скажет “Заберите себе эту продажную девку”?

Тут Лиза немного испугалась, а затем рассмеялась и подумала:

“ Странно как-то получается... Меня похитили, а мне все это даже нравится.”

Старик окончил разговор и вышел из дома, держа в руке трубку радиотелефона.

-Сейчас вам доставят сюрприз. Пойдемте встречать.

-Какой еще сюрприз?

-Увидите. Пойдемте на берег.

Лиза встала и пошла по утрамбованной тропинке к берегу. Они вышли из тени пальм, и Лиза чуть не обожгла ногу, вступив на раскаленный песок. Бородач в шлепанцах уверенно шел к берегу. Постепенно ноги привыкли к такой температуре и она догнала его уже у самой кромки воды. Зайдя немного в воду, Лиза спросила:

-Чего мы ждем?

-Самолет, - уставился в небо бородач. Судя по всему, его настроение резко изменилось. Он вновь стал называть Лизу на “вы” и очень уж неохотно отвечал на вопросы.

-“Значит это и для него будет сюрпризом”, - Лиза тоже посмотрела на небо, но, кроме резвящихся в воздухе птиц, ничего там не увидела.

-Где же самолет?

-Сейчас покажется. Вон там, - Леонид Петрович показал рукой вдаль от берега.

Вблизи вода была бирюзового цвета. Небольшие теплые волны то и дело обмывали Лизины щиколотки. Чуть поодаль цвет океана менялся. Вода становилась зеленой и постепенно перетекала в свинцовую серость.

Устав смотреть вперед, Лиза оглянулась. Дома отсюда почти не было видно. Он был спрятан за высокими пальмами. Сразу же за домом устремлялась вверх большая, покрытая буйной растительностью гора. Лиза не могла точно определить высоту, но гора показалась ей очень большой.

Справа и слева вглубь воды выдавались невысокие скалы. Это были отростки от большой горы. Получалось, что она как бы заботливо обнимала своими огромными руками дом и прилегающий к нему пляж. Сделав это странное наблюдение, Лиза вновь посмотрела на небо. Там, в далеке показалась темная точка.

-Вот он, - сказал старик.

Стал слышен звук мотора. Самолет-амфибия с ярко-красными поплавками, медленно снижаясь, приблизился и сел на воду метрах в ста от них. Пилот подогнал машину прямо к берегу и остановил винт.

Открылась боковая дверь, и из люка прямо в воду выпрыгнули двое в камуфляже с автоматами в руках.

-Hola!Исп.: Привет! - крикнул один из них старику.

-Hola! - ответил он и вошел в воду, чтоб подойти к самолету.

Следом из кабины спрыгнул рослый темноволосый человек в шортах цвета хаки и белой рубашке с коротким рукавом. Его глаза были прикрыты большими темными очками. Он подал руку и помог спуститься маленькому мальчику.

-Вася! - неистово закричала Лиза и побежала к самолету.

Двое в камуфляже попытались остановить ее, преградив путь автоматами, но рослый громко сказал им:

-No! Исп.: Нет!, - и Лиза обняла своего сына.

Мальчик был полусонный и не сразу узнал ее. Сначала он улыбнулся, а потом громко заревел:

-Ма-ма... Зачем они привезли меня сюда?

-Успокойся, Васютка. Все будет хорошо.

По колено в воде, Лиза прижимала к себе сынишку и гладила его по голове. Дело принимало отнюдь не смешной оборот. Васютка должен был сейчас сидеть на Туманном Альбионе и зубрить английский.

-Пройдемте на берег, Лизавета Владимировна, - сказал человек в шортах.

-Что вам от нас надо? - закричала на него Лиза.

-Конкретно от вас - ничего. Как только ваш муж выполнит все наши требования, мы вас отпустим. Пройдемте на берег.

Мать и сын под конвоем людей с оружием дошли до дома. Старик и прилетевший на самолете шли взади и о чем-то говорили по-испански. Бородатый был явно недоволен тем, что к нему на остров привезли еще и мальчишку. Рассерженный он вошел в дом.

Лизу с Васей поставили снаружи, около входа, а рослый незнакомец сел за стол и спросил:

-Вы тут уже освоились?

Лиза молчала, прижимая к себе сына.

-Можете молчать, можете кричать, можете делать все, что захотите. Здесь вас никто не услышит. Сбежать отсюда невозможно. Вы, наверное, уже в курсе? Да?

Лиза отвернулась от него, а один из автоматчиков легонько ткнул ее дулом в живот. Незнакомец, которому это явно не понравилось, отдал какую-то команду и вновь обратился к Лизе.

-Бояться вам нечего. Думаю, что у вашего мужа хватит благоразумия четко следовать нашим указаниям. Тем более, что ничего невозможного мы не просим. Все в пределах разумного.

-И сколько же я стою? - спросила Лиза.

-Деньги нам не нужны, - ответил незнакомец, снимая темные очки. Лиза увидела, что у него не было левого глаза, а имевшийся глаз был какого-то странного желто-зеленого цвета. От этого Лизе сделалось очень неприятно.

-Но, если вы уж все измеряете в долларах, то наша скромная просьба потянет, эдак, миллиардов на двести. Но, чтобы ее выполнить, господину Иванову не придется потратить из своего кармана ни одного цента. Деньги, вообще, скоро никому не будут нужны.

Лиза с удивлением посмотрела на одноглазого и еще крепче прижала к себе Васю.

-Думаете, что я сумасшедший? Вот и ошибаетесь.

Одноглазый встал, подошел к Лизе и погладил мальчика по голове.

-Хороший пацан. Умненький. Весь в отца.

-Не смейте трогать ребенка, - сказала Лиза, убирая его руку.

-Вы никогда не хотели стать телезвездой, Лизавета Владимировна?

Лиза мотнула головой.

-А придется. Сейчас мы вас обоих свяжем, и запишем на видео небольшое обращение к супругу. Чтобы побыстрее суетился, - он отступил на шаг от Лизы и обратился с каким-то словами к охранникам. Те кивнули ему в ответ.

-Ну, а для правдоподобности...

Одноглазый неожиданно размахнулся и ударил Лизу по лицу. Она молча приняла этот удар, а Васютка вырвался из ослабевших рук матери и с кулаками бросился на ее обидчика. Тут же он получил пинок в живот и, рыдая, растянулся на крыльце деревянного дома. Лиза хотела ему помочь, но, стоявшие рядом автоматчики, засунули ей в рот грязную тряпку и принялись выполнять указание шефа.

-13-

Переодевшийся в джинсы и рубашку с коротким рукавом Курт разбудил Ивана Васильевича в семь утра. Загадочная таблетка подействовала просто магически, и бизнесмен выглядел как огурчик, а ощущал себя прямо-таки на все сто.

-Черт побери! - воскликнул он спускаясь в гостиную. - Давно я себя так хорошо не чувствовал. Как говорится: “И жить хорошо, и жизнь хороша”. Не найдется ли у вас, Курт, еще штук сто таких таблеток?

Курт загадочно улыбнулся и ответил на русском с чудовищным акцентом:

-Посмотрим, посмотрим. Если все закончится благополучно, то они вам, скорее всего, больше не понадобятся.

-Есть что-то новое? - спросил изрядно погрусневший при мысли о похищенной супруге и ребенке Иван Васильевич.

-Пока нет. За ночь мы провели большую работу. Но, откровенно говоря, все начнется с момента предъявления требований. Я очень надеюсь, что в Вермонте они наконец-то скажут, чего хотят.

Иван Васильевич пригласил Курта на террасу. Верзила уже накрыл на стол, за которым сидел свеженький психотерапевт.

-Шура, - обратился к нему Иван Васильевич. - Таблетки этого экс-полковника сделали чудо. Я помолодел лет на двадцать.

-Дорогой мой, вам еще рано думать о возрасте. Все ваши проблемы от того, что вы не умеете контролировать свою психику. Я научу вас и избавлю от многих проблем, - немного обиженно произнес психотерапевт.

-Очень надеюсь на это. Присаживайтесь, Курт.

-Спасибо, мистер Иванов.

-Надеюсь, ваши люди уже поели?

-Не беспокойтесь о них, - с гордостью ответил полковник. - Все они профессионалы, и наше агентство заботится о них. Я, кстати, тоже не голоден.

-Как это не голоден? - возмутился Иван Васильевич, - Завтрак по-русски - это вам не молоко с хлопьями хлебать. Икру любите?

-Что? - не понял Курт.

-Икру любите? - повторил магнат. - Красную? Черную?

-А, икру! - сообразил бывший военный. - Премного наслышан, но как-то не довелось попробовать.

-Верзила! - закричал Иван Васильевич. - Принеси черной икры и черного хлеба. Да, у нас там в холодильнике, который на кухне, немного домашнего кваса. Лиза еще делала. Перелей из банки в приличный кувшин и ставь на стол.

-Будь сделано, Иван Васильевич.

-Сейчас, поедите, попробуете русской еды, - сказал Иван Васильевич Курту. - У нас тут все натуральное, никаких добавок и из экологически чистых районов России. Аэрофлотовским рейсом прямо из Москвы каждый день возят по моему специальному заказу. Узнаете хоть, как надо питаться.

Верзила принес блюдо икры и графин кваса.

-Это, - указал на квас бизнесмен, - традиционный русский напиток. Как у вас кока-кола, но только древнее. Очень помогает при похмелье. Кисленький.

Курт осторожно намазал несколько икринок на кусок хлеба и надкусил бутерброд. Щедрая душа Ивана Васильевича не смогла выдержать такого издевательства над продуктами:

-Шура, я вас умоляю, поухаживайте за нашим гостем! Слишком он уж скромничает.

Психотерапевт в два счета сделал огромный бутербродище, налил Курту кваса, очистил два круто сваренных яйца и в довершение всего наложил ему полную тарелку пшенки, сдобрив желтоватую кашу приличным куском сливочного масла. Привыкший к сухим пайкам военный ошарашенно смотрел на эту гору еды.

-Приятного аппетита, - улыбаясь Курту сказал психотерапевт.

-Кушайте, Курт, кушайте. Силы нам всем скоро понадобятся. Как там, готов автомобиль?

Бывший полковник, осмелев, приступил к обильной трапезе, попутно отвечая на вопросы русского бизнесмена. Психотерапевт молча пережевывал пищу, мотая на ус все, что говорил Курт.

Сотрудники агентства тщательно изучили по картам место встречи. Ночью туда уже отправилась команда детективов, которые, под видом местных жителей, туристов, работников разных служб с утра должны были осмотреться и осуществлять наружное наблюдение, пытаясь вычислить бандитов до и во время встречи. В супермаркете “Вулмарт” незаметно поставят несколько видеокамер, а Ивану Васильевичу дадут микрофон с передатчиком и еще одну миниатюрную камеру в виде булавки для галстука.

В машине он один поедет от самого дома, как и хотели похитители по основному северо-восточному шоссе. Дорога займет не многим более четырех часов. Курт с детективами будет следовать по другим дорогам в том же направлении. Придется пересечь несколько штатов, в которых уже посланные туда сыщики проверят нет ли хвоста за машиной.

-Сколько же вы задействовали людей? - восхищенно спросил русский бизнесмен.

Курт ответил, что всего лишь около сорока. Без десяти час, когда Иван Васильевич припаркует автомобиль на стоянке перед супермаркетом, в магазине уже будут под видом покупателей находиться детективы.

-Вот схема супермаркета и прилегающей к нему территории, - сказал Курт, отпивая квас и доставая из кармана сложенный лист бумаги. - Магазин построен на границе двух штатов - Вермонта и Нью-Хемпшира, на окраине Брэттлборо. Официально он находится на территории Вермонта, однако административная граница делит пополам прилегающую автостоянку. Думаю, такое место встречи они выбрало специально, чтобы подстраховаться и запутать полицию. Похитители же не уверены, что вы туда не обратитесь. Местные полицейские не могут работать на территории другого штата, так что в случае чего может возникнуть несогласованность и бандиты смогут улизнуть.

- Магазин построен у горы с почти отвесным склоном, - продолжил полковник. - Напротив горы - озеро и вытекающая из него речка. Из-за ее излучины-то и образовалась такая путаница с границей. Мимо супермаркета проходит только одна дорога. Она ведет из Вермонта в Нью-Хемпшир и обратно. Вы подъедете со стороны Вермонта, из города Брэттлборо.

- Вот, отсюда, - Курт показал на карту и достал фотографию. На снимке Иван Васильевич увидел ведущую к магазину дорогу и парковку. На следующей фотографии супермаркет был снят уже со стороны автостоянки. Над зданием нависали деревья, растущие на скалистом склоне высокой горы.

- Вот въезд на стоянку на карте, а вот как выглядит магазин на фотографиях. Лучше поставить машину метрах в пятидесяти от входа. Примерно вот здесь.

Курт показал на сделанный, видимо, с вершины горы снимок парковки и крыши огромного магазина.

-Когда же вы успели все это сделать? - удивленно спросил Иван Васильевич.

-Все это получено из базы данных антитеррористического подразделения ФБР, - ответил Курт. - У них почти на каждый общественно значимый объект есть специальный файл с картами и фотографиями. Очень помогает в случае захвата какого-либо здания террористами. Поэтому они так быстро и реагирует на все события.

Показав Ивану Васильевичу схему супермаркета, Курт сказал:

-Вот прилавок с детским питанием. Когда зайдете в магазин, не идите прямо к нему. Сначала возьмите тележку, чтобы не отличаться от других покупателей. Затем, походите, осмотритесь. Под потолком висят большие указатели отделов. Можете спросить продавца, где находится отдел детского питания. Нельзя им показывать, что вы заранее знакомы с местностью. Ну, а подойдя к прилавку сделайте вид, что что-то ищете, положите в тележку какой-нибудь пакет.

Иван Васильевич молча изучал карты и фотографии. Игривое настроение сошло на нет, и теперь ему было необходимо морально подготовиться к встрече с похитителями жены и ребенка. Как убедиться в том, что с ними все в порядке? Где гарантии, что их отпустят после того как, он все сделает? Да, и что он должен сделать?

Единственное, что его порадовало во всей этой истории, это то, что нанятые им люди работали, на его взгляд, четко и профессионально. Похоже, они стараются не только за деньги, но и искренне хотят ему помочь. Дай-то бог, чтобы так все шло и дальше, да как можно скорее закончилось.

-Все перемещения вашего автомобиля, - добавил Курт, принимаясь за уже остывшую кашу, - мы будем отслеживать по компьютеру и телемониторам. В автомобиле установлены микрофоны, так что, мы вас даже будем слышать. Я же смогу контактировать с вами через динамики стереосистемы. Поэтому не пугайтесь, если сквозь музыку услышите мой голос. Если же по ходу следования возникнут какие-нибудь вопросы, просто громко спросите. Но, предупреждаю, это можно делать только на шоссе, когда вокруг мало машин. После въезда в штат Вермонт я с вами связываться уже не буду, да и вы лучше молчите и внимательно смотрите по сторонам. Кстати, под сиденьем спрятана кнопка, которую можете нажимать в случае опасности.

А для того, чтобы вас самого можно было обнаружить, если, не дай бог, попадете в руки к похитителям, - сказал Курт, - необходимо будет прикрепить маленький радиопередатчик к костюму.

-Вы думаете, что они могут и меня похитить?

-Вероятность этого невелика, - ответил Курт. - Вы нужны им здесь, чтобы сделать то, что они хотят. Но, кто их знает? Планы могут поменяться, обстоятельства тоже. Нет никакой гарантии. Тем более, что они, наверняка, уже знают, что вы обратились к нам. Так что, вы идете на риск, но выбора нет.

Магнат задумался, а Курт, воспользовавшись паузой, доел-таки кашу и покосился на чугунок. Психотерапевт вновь наложил ему полную тарелку пшенки с маслом и добавил кваску. Курт благодарственно кивнул и протянул Ивану Васильевичу черный кружок, похожий на таблетку активированного угля:

-Это тоже передатчик и его нужно проглотить. Это легко. Он останется внутри несколько дней и очень пригодится, если они обнаружат передатчик на одежде.

Иван Васильевич взял “таблетку”, внимательно изучил ее полированную поверхность и спросил:

-Глотать прямо сейчас?

-Лучше сейчас. Через полчаса нам необходимо уже выезжать, а то опоздаем.

Иван Васильевич проглотил передатчик, запил его квасом и встал из-за стола. За ним последовали Курт и психотерапевт. Завтрак был окончен. Бизнесмен ушел переодеваться, а спустившись отдал себя в руки детективов, которые нацепили на него микрофон, передатчик и камеру. После этого Курт показал ему темно-синий “Шевроле-Блейзер” и еще раз рассказал о всех спрятанных внутри штучках.

-Думаю, все должно пройти нормально. Не волнуйтесь. Ведите себя спокойно. Выполняйте после встречи все их команды. Нам надо, как можно быстрее узнать, чего они хотят от вас и кто они вообще такие, - напутствовал Курт сидящего за рулем бизнесмена. - Выезжайте через пять минут. Наша машина стоит в двух кварталах отсюда. Я как раз успею добраться.

Курт похлопал Ивана Васильевича по плечу и направился к заднему выходу с территории виллы.

Ровно через пять минут открылись ворота и темно-синий “Шевроле” выехал на улицу. Набрав скорость, Иван Васильевич не последовал совету Курта и не стал как можно быстрее пересекать городские кварталы, чтобы очутиться на шоссе, где нет сфетофоров. Он поехал в единственную в Нью-Йорке православную церковь.

-Куда это вы, черт возьми, едете? - раздался из задних динамиков голос полковника. - Мистер Иванов, вам надо повернуть налево.

-Полковник, я задержусь всего на несколько минут и скоро выеду на шоссе. Мне необходимо уладить одно дело. Помолчите немного. Хорошо?

Ответа не последовало. Иван Васильевич уверенно вел машину, обгоняя нерасторопных шоферов и вспоминая кратчайшую дорогу к храму.

Редкий водитель в Нью-Йорке соблюдает правила движения. Если ехать так, как положено, то можно и не доехать до места назначения. Это говорил Ивану Васильевичу первый шофер его “Роллс-ройса”, коренной нью-йоркец, водивший машины по улицам этого сумасшедшего города с тринадцати лет. Иван Васильевич оказался примерным учеником, и теперь только так разбирался с американскими водителями-недотепами.

Приехав на место, он с горечью обнаружил, что церковь была еще закрыта. Выйдя из автомобиля и перекрестившись, магнат немного постоял, перекрестился еще раз и вернулся в машину. Теперь его путь лежал на скоростное северо-восточное шоссе. Чтобы наверстать потерянные пятнадцать минут, придется ехать немного быстрее.

Как только “Шевроле-Блейзер” выехал на шоссе, в динамиках раздался голос Курта:

- Мистер Иванов, все нормально. Мы вас видим. В график укладываетесь. Но, прошу, больше никаких отклонений от маршрута. Подумайте, в конце концов, о жене и ребенке. С этими людьми шутить нельзя.

Это напоминание привело в чувство погрузившегося в сентиментальные воспоминания и философские раздумья о смысле жизни Ивана Васильевича:

-Понял вас, полковник. Больше не буду. Извините, - сказал сквозь зубы магнат, старясь, как и учил Курт, не шевелить губами. Не зря же похитители обещали следить за каждым его шагом.

Когда бизнесмен отклонился от намеченного маршрута, Курт сразу же понял, что тот хотел заглянуть в церковь. Немного рассерженный, он тактично молчал, собираясь поторопить его лишь в крайнем случае. Но, Иван Васильевич уложился в мысленно отведенные Куртом на это проявление истинного русского характера тридцать минут.

Сидевший рядом с полковником во второй машине Хэкмэн сделал в блокноте пометку:

-Это, - обратился он к Курту, - как нельзя лучше характеризует человека, оказавшегося за пределами родины. Читателям нравится, когда в статьях появляются вот такие жизненные, немного сентиментальные нотки. Но, что интересно: даже семьдесят лет коммунизма не смогли убить в них веру. Иногда я просто восхищаюсь этими русскими.

Все еще рассерженный на одного из “этих русских” Курт спросил журналиста:

- У вас у самого не русские ли корни?

- Вы имеете в виду имя? Так меня назвала мать в честь одного русского писателя, подвергавшегося гонениям при коммунистическом режиме. Его звали Борис Пастернак. Это имя вам ничего не говорит?

Курт задумался и мотнул головой, а Хэкмэн принялся что-то записывать в блокноте.

Все четыре часа пути Курт связывался с Иваном Васильевичем. Он проверил камеры, спрятанные в фарах первой машины, а также булавку для галстука. На трех мониторах отображались сигналы всех передатчиков, которыми Курт снабдил русского бизнесмена. Пока все они совпадали между собой и точки на электронных картах показывали, что объект быстро движется на северо-восток.

Все шло нормально, продублированная техника работала без сбоев. Наблюдавшие за первой машиной детективы докладывали, что слежки также не обнаружено.

“Значит блефовали на счет полного контроля” - подумал Курт, получив такое сообщение из Массачуссетса - последнего штата перед въездом в Вермонт.

-Все идет по плану, - сказал он Иванову. - Больше мы с вами не разговариваем. Давайте, держитесь.

Первая машина въехала на территорию “штата зеленых гор”. На второстепенной дороге, по которой на сумасшедшей для такой трассы скорости двигались Курт и детективы, стали мелькать треугольные знаки с изображениями оленей. Не замедлили появиться и сами животные, оказавшиеся на удивление очень маленькими и симпатичными. Они мирно щипали травку недалеко от обочины.

-Я почему-то представлял себе оленя размером с лошадь, - прокомментировал увиденное Курт.

Пол-первого, когда Иван Васильевич уже подъезжал к Брэттлборо, в штабную машину пришла информация от расположившихся там детективов. Все они направлялись к супермаркету на заранее обозначенные места, чтобы контролировать ход операции. Всего внутри и снаружи магазина должно было находиться одиннадцать человек.

Вторая машина также въехала в раскрашенный теперь оранжевым и ярко-красным цветами городок, утопавший летом в зелени.

“Осень!”, - подумал Курт.

“Осень! - подумал Иван Васильевич, притормаживая у церкви, где надо было повернуть направо. - Прямо, как у нас дома”.

До супермаркета оставалось две мили. Ведомый Иваном Васильевичем “Шевроле-Блейзер” преодолел это расстояние за полторы минуты. Переезжая мост, он увидел вывеску: “Welcome to New Hampshere” Англ.: Добро пожаловать в Нью-Хемпшир.. Через несколько секунд показался супермаркет, точно такой же, каким он его видел на фотографии.

У Ивана Васильевича задрожали коленки и он очень не уверенно въехал на стоянку, едва-едва разминувшись с древним драндулетом, выезжавшим на шоссе. Уже включивший всю аппаратуру Курт, видя все это на экранах выругался, считая, что у русского сдали нервы.

-“Наверное, такой же хотела купить Лиза, когда звонила из Лос-Анджелеса и просила денег, - подумал Иван Васильевич, провожая взглядом чудо автомобилестроения. - Доведется ли еще хоть что-нибудь для нее купить?”

Припарковавшись, как и договаривались, на середине стоянки Иван Васильевич посмотрел на часы и немного посидел в машине. Перекрестившись он открыл дверцу и спрыгнул на раскаленный от солнца асфальт. День был жаркий, машин на парковке было немного. По понедельникам редко кто ездит в такие большие магазины: пик продаж приходится как раз на выходные.

Вытирая пот со лба, Иван Петрович медленно направился к дверям. Он чувствовал себя так, как будто идет по минному полю, да еще под прицелом многочисленных снайперов. Сердце было готово выскочить из груди и плюхнуться на горячий асфальт. В каждом из проходивших мимо него он видел то похитителя, то детектива из команды Курта. Проделав половину пятидесятиметрового пути, Иван Васильевич вспотел до такой степени, что платок уже не помогал, а задняя часть рубашки превратилась в мокрую тряпку. Летний льняной пиджак, казалось, тоже был готов подхватить проявленную сорочкой инициативу и впитать холодный пот своего хозяина.

Автоматические двери плавно разошлись перед Иваном Васильевичем, и он, попав в прохладу кондиционированного воздуха, застучал зубами. Вскоре дрожь перекинулась на все тело. Холод здесь был, конечно, не причем. Справиться с минутной слабостью было совсем нелегко. Но, тем не менее, магнат вытащил тележку из огромного ряда ей подобных и покатил ее перед собой.

Справа продавали одежду и обувь. По ходу виднелся отдел хозяйственных товаров. Слева начинались продукты. Ему надо было как раз туда. Но, Курт советовал походить кругами. Иван Васильевич усиленно изображал из себя обычного покупателя. Как ни странно, несмотря на испуг при входе, внутри он чувствовал себя гораздо спокойнее, чем на улице. В магазине можно было спрятаться от пуль, укрывшись за полками. Можно было оказать сопротивение, швырнув что-нибудь тяжелое или повалив тот же стеллаж.

Посмотрев на часы (было без трех час), Иван Васильевич повернул к продуктовому отделу супермаркета. Стойка с детским питанием находилась в самом конце. Впервые попав на Запад в конце восьмидесятых, он - по просьбе только что родившей сестры - забрел в такую секцию и был поражен обилием разных детских продуктов. Разнообразие других товаров не трогало привыкшего к цековским пайкам чиновника. Но, детское питание... С поставок именно таких продуктов он и начинал настоящий бизнес в девяностом году, когда отменили монополию государства на внешнеэконмическую деятельность. Тогда удалось неплохо заработать. Сейчас же он думал об этом с неким, непонятным для него укором, проводя параллели с сегодняшним днем, когда ему совсем не хотелось подходить к этим забитым до отказа полкам и ждать... Ждать неизвестно чего.

-14-

Наблюдая по мониторам за действиями Иванова, Курт немного нервничал. Расставленные в разных местах детективы специальными сигналами показывали, что все идет нормально. Они не могли обнаружить никого, кто хоть чем-нибудь напоминал совершивших похищение людей.

- “А почему они должны отличаться от всех? - подумал полковник, - Такие же с виду люди, как и все мы”.

Казалось, огромный супермаркет жил своей обычной, достаточно размеренной для понедельника жизнью. Немногочисленные покупатели, не торопясь, выбирали нужное им из более чем стотысячного ассортимента. Редкие продавцы - понедельник для многих из них выходной день - расставляли товары по полкам, поправляли нарушенные покупателями ряды банок, пакетов, пластиковых бутылок.

Внезапно Курт заметил на мониторе подозрительного человека, находившегося метрах в тридцати от ожидавшего встречи у полок с детским питанием Иванова. Белая футболка без рисунка, синие джинсы, бейсболка... Русые волосы, высокий рост, овальное лицо с темными усами... Полковник увидел его лишь на несколько секунд, когда томящийся Иванов повернулся, чтобы взять с полки очередной пакет. Больше стоять просто так ему было уже не прилично, и можно было вызвать подозрения у охраны магазина.

“Черт! - выругался про себя Курт, отматывая пленку, на которую записывалось все, что видела булавка-телекамера на галстуке у русского бизнемена, чтобы еще раз посмотреть на человека в джинсах. - Надо было подключиться к видеосистеме магазина. У них камеры просматривают все пространство”.

Установленное частными сыщиками видеооборудование работало безотказно. Но, одна камера была заставлена банкой с кошачим питанием, и на экране виднелась только миловидная кошачая физиономия. В другие же две камеры незнакомец не попадал, так как они были направлены в обратную сторону и контролировали место предполагаемой встречи бизнесмена с похитителями его жены и ребенка.

Но, последние совсем не торопились появляться, чтобы выдвинуть условия освобождения похищенных. Курт посмотрел на часы. Уже было пятнадцать минут второго.

- Они опаздывают. Усилить бдительность, - скомандовал полковник по рации находящимся поблизости детективам. Его машина была припаркована на выезде со стоянки магазина, чтобы, в случае чего, побыстрее выехать на шоссе.

Смотревший на мониторы Курт, неожиданно услышал вой приближающейся полицейской сирены. Посмотрев в окно он увидел, как по мосту на бешеной скорости пронеслись три полицейские машины. Две из них, резко повернув, влетели на парковку и помчались к входу к супермаркет. Третья притормозила у “Шевроле”, где находился полковник, его детективы и журналист Хэкмэн.

Выскочившие полицейские быстро окружили машину с аппаратурой. Увидев направленные на них со всех сторон стволы, Курт скомандовал:

- Спокойно, ребята. Сейчас разберемся.

- Всем выйти из машины с поднятыми руками! - рявкнул в мини-мегафон один из полицейских.

- Похоже, он не шутит, - мрачно произнес полковник и жестом приказал всем покинуть “Шевроле”. Сыщикам ничего не оставалось делать, как подчиниться.

- Встать лицом к машине! Руки на крышу! Расставить ноги! - рявкнул мегафон.

Курт спрыгнул на горячий асфальт парковки последним.

- Руки! - раздался голос стоявшего рядом полицейского, когда полковник попытался достать из внутреннего кармана удостоверение сыщика. Пришлось поднять руки и прислониться лицом к расскаленному от солнца кузову.

-Спокойно! Спокойно! Я сотрудник частного сыскного агентства “Праттни и Сан”. Это мои люди.

Тучный полицейский с капитанскими нашивками, который командовал в мегафон, недовольно посмотрел на Курта и приказал всех обыскать. Процедура заняла минут десять, так как по карманам мог шарить лишь один из них. Двое других держали агентов и журналиста на прицеле, а капитан с мегафоном молча наблюдал за обыском.

Оглянувшись, на сколько это было возможно, Курт заметил, что промчавшиеся мимо полицейские вывели из магазина человека в маске, уложили его на асфальт и надели наручники. После этого его посадили на заднее сиденье одной из машин, которая тут же сорвалась с места и отъехала от супермаркета.

Повернувшись, Курт смог через затемненное стекло разглядеть на мониторе Иванова, который держал в руках какую-то продолговатую бумажку и удивленно смотрел по сторонам.

-Капитан! Мы действительно сыщики, и мы проводим здесь специальную операцию.

Толстяк с мегафоном подошел к Курту и ударил его рукояткой своего громогласного орудия в подколенную впадину. Полковник присел от неожиданной боли.

-Здесь операцию провожу я! - взревел полицейский. -Вы все подозреваетесь в причастности к ограблению супермаркета. Если кто-то еще скажет хоть слово, я прикажу ребятам превратить вас в кровавое месиво. Ясно?

-А как же наши конституционные права? - язвительно, но с долей испуга в голосе осведомился Хэкмэн.

Капитан медленно подошел к нему, и положив руку на плечо, переспросил:

-Ты сказал о каких-то там правах? Так вот, пока ты на территории штата Вермонт, твоя жизнь находится в моих руках. Будешь выпендриваться, сгниешь в каталажке за оказание сопротивления властям.

Хэкмэн демонстративно понюхал воздух. От капитана разило спиртным. Находившийся в полном недоумении Курт шепотом приказал своим людям не дергаться. Лишние проблемы с полицией были ни к чему. И угораздило же того негодяя в маске грабить магазин прямо сейчас? Не мог подождать до вечера...

-Четверо, действительно, частные детективы. Агентство “Праттни и Сан”. Находится в Нью-Йорке. Разрещение на ношение оружия, вроде бы, в порядке. Но, надо проверить по компьютеру, - доложил капитану проводивший досмотр полицейский, протягивая документы и передавая оружие, - Один, тот, который стоит крайним справа, журналист “Нью-Йорк Таймс”.

-Проверьте, что внутри и вызовите еще одну машину, а то к нам они все не влезут.

-Вы, что, собираетесь везти нас в участок? - громко спросил Курт и вместо ответа получил еще один удар по ноге. На этот раз рукояткой тяжелого кольта, который несколько минут назад был изъят у него самого.

-Этого посадить ко мне, - приказал капитан, с удовлетворением разглядывая эффективно примененное оружие.

Один из полицейских не замедлил выполнить приказание шефа. Полковник, осознав, что здесь что-то нечисто, решил не форсировать события. Он молча дал нацепить на себя наручники и сел на заднее сиденье полицейского автомобиля.

- “Похоже, этот раунд остался за ними. Нас очень сильно подставили. Обидно. Теперь придется разбираться с полицией,” - подумал Курт, наблюдая через опущенное стекло за дальнейшими действиями стражей порядка.

Частные детективы, несмотря на то, что в их рядах большинство составляют вышедшие в отставку или уволенные полицейские, не очень-то дружат со своими бывшими коллегами. Вернее сказать, действующие офицеры полиции с пренебрежением относятся к работе частных сыщиков, которые, по их мнению, в основном, копаются в грязном белье, выслеживая неверных супругов да разыскивая должников. При этом, федеральная полиция всегда умалчивает заслуги частных агентств и отдельных представителей этой трудной профессии в раскрытии громких преступлений, когда государственные органы оказались бессильными. Одновременно, все неудачи и проколы детективов по найму четко фиксируются и предоставляются средствам массовой информации в нелучшем виде. Никогда не работавший в полиции Курт всегда был уверен, что корни этого бессмысленного противостояния (ведь, и те, и другие, в общем-то, делают одно, полезное и нужное для людей дело) кроется в огромной разнице между доходами вольных сыщиков и находящихся на государственной службе полицейских. Частный детектив за одно удачно завершенное дело может получить столько, сколько обычный полицейский не заработает за всю свою жизнь. Поэтому, самые лучшие из последних часто принимают предложения сыскных агентств и покидают службу.

Около капитана притормозила машина, в которую несколько минут назад посадили человека в маске. В нее затолкали Хэкмана и одного из детективов. Остальных, чуть позже, запихали в третий автомобиль, подъехавший со стороны супермаркета. Полицейские также рассосредоточились по машинам. Один сел рядом с Куртом и направил на него черный карабин.

-Сиди смирно, голубчик. Не то мозги вышибу, - улыбнулся он, вытаскивая свою синюю рубашку из брюк.

Пьяный капитан уселся за руль и сидевший рядом с Куртом полицейский достаточно фамильярно сказал ему:

-Включи кондиционер Билли, а то я сдохну в этой душегубке.

Тучный Билли оглянулся и, улыбаясь, приказал Курту:

-Сиди тихо, парень. Не то мы тебе мозги вышибем.

-Ваш коллега уже сообщилмне о ваших намерениях, - сообщил ему полковник и откинулся на сиденье.

Капитан подмигнул напарнику, и оба они дико заржали.

-Подними стекло, - приказал капитан Курту, включая кондиционер.

Билли нажал на газ и вскоре присоединился к другим выезжавшим на шоссе сине-белым машинам. Отделенный от него решеткой Курт удивился тому, что они не оставили никого из полицейских для охраны напичканного аппаратурой “Шевроле”. Спросить же о машине он не решался, чувствуя у горла холодный ствол.

“Хорошо, хоть двери закрыли, - подумал полковник. - Как же сообщить Иванову, что нас в течение, видимо, нескольких часов не будет?” У Курта мурашки пробежали по коже, когда он подумал, что Иванов остается один на один с преступниками. Наблюдавшим за ним агентам было дано указание вмешиваться лишь в случае прямой угрозы для жизни клиента. А брошенную на парковке машину они обнаружат, скорее всего, не скоро, если вообще догадаются приблизиться к ней. Да и полицейские все же могут чуть позже перегнать ее на свою стоянку. Ключи-то у него отобрали. То же, что Курт не выходит на связь, никого из детективов не удивит: действия начальства не обсуждаются.

Мимо пронесся плакат: “Вы покидаете Нью-Хемпшир. Счастливого пути!”.

- “А, вообще, занятный получается репортаж у этого Хэкмэна! Такого ведь и нарочно не придумаешь...” - Курт отвернулся от окна и уставился в затылок тяжело дышавшего капитана Билли. Впереди мчалась машина, в которой сидел ввязавшийся в это дело корреспондент “Нью-Йорк таймс”.

-15-

Иван Васильевич уже полчаса рассматривал всевозможные сорта детского питания. Сковывавшее по началу его действия волнение постепенно отступило, и сейчас он даже с некоторым любопытством ожидал увидеть бандитов. Каждый подходивший к прилавку казался ему подозрительным, и бизнесмен пристально вглядывался в глаза выбиравшему детское питание человеку. Почему-то этим занимались только мужчины: женщины упорно игнорировали эту часть магазина.

Сделав такое интересное наблюдение, Иван Васильевич еще раз осмотрелся по сторонам. Все выглядело как в обычном супепермаркете: чисто, уютно, правильно расставлено по полочкам. За тридцать минут почти ничего не изменилось. Только стеклянных баночек с изображением пухлого розового малыша стало явно меньше. Яблочное пюре цвета детской неожиданности, почему-то, пользовалось огромным спросом, и сейчас на полке стояло всего лишь три баночки.

Иван Васильевич в который уже раз посмотрел на часы. Стрелки на позолоченном “Ролексе” с бриллиантами теперь показывали без двадцати два. Похитители жены и сына оказались до ужаса не пунктуальными.

-“Опаздывать на полчаса - это большое свинство, когда хочешь заработать несколько миллионов, - цинично отметил про себя Иван Васильевич, ругая матом неизвестных ему бандитов. - Надо будет скинуть с них по тыщенке за каждую проведенную здесь минуту. Все меньше платить придется”.

Черный и циничный юмор часто спасал бизнесмена, которого по началу пытались кинуть крутые соотечественники, а затем и иностранные партнеры. Теперь же он кидал их всех, когда хотел и куда хотел.

-“Этих сволочей кинем, пожалуй, до конца жизни в африканскую тюрягу, где по ночам ползают змеи, а гнусные насекомые кусают тебя круглые сутки”, - вспомнил Иван Васильевич рассказ одного из своих ангольских компаньонов, вместе с которым они финансировали добычу золота в этой раздираемой гражданской войной стране. Больше года в местных тюрьмах не выдерживали даже самые выносливые заключенные, умиравшие в страшных муках от тропических болезней.

Удовлетворенный такой перспективой для похитивших его жену и ребенка мерзавцев Иван Васильевич решил положить в свою тележку еще немного пакетиков. Периодически делать это советовал ему Курт, чтобы не привлекать внимания и не вызывать недоумения у продавцов и охраны. Супермаркет - это все-таки не зал ожидания. Однако, Курт явно не предполагал, что бандиты так опоздают. Не то бы посоветовал кидать в тележку только по одной упаковке. Сейчас она уже была забита почти до отказа необходимой младенцам снедью.

- “Еще несколько баночек пюре моему мальчику не помешают”, - с грустью подумал магнат и подошел к полке с улыбающемся малышом. Достать стоявшие в глубине банки оказалось не так-то легко, и Ивану Васильевичу пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до пухлой физиономии американского крепыша. Вернувшись к тележке, он увидел, что на сваленных в кучу бумажных коробках лежит большой коричневый пакет.

Оглянувшись по сторонам и никого не обнаружив, Иван Васильевич осторожно вскрыл его и достал авиабилет с яркой надписью “Lasca Airlines”. Больше в конверте ничего не было.

Развернув билет, он прочитал заполненные в нем поля: “Ivanoff/I./Mr, 14 Sept. 8.00 pm. NY JFK. - San-Jose JSIA” Г-н Иванов,14 сентября, 20.00. Международный аэропорт им. Кеннеди, Нью-Йорк - Международный аэропорт Хуан Сантамария, Сан-Хосе .

Больше всего бизнесмена поразил тот факт, что билет был выписан на его, Ивана Васильевича имя. И номер паспорта в графе “ID” “Предъявленные документы” полностью совпадал с только что полученным в российском МИДе документом.

- “Лизу похитили в Коста-Рике! Наверное, и обмен состоится там, - подумал Иван Васильевич, пряча билет и быстро направляясь к выходу. - Курт явно не ожидал такого развития событий. Что, интересно, скажет он, увидев это?”.

Иван Васильевич вышел из супермаркета и направился к стоявшему на самой окраине парковки “Шевроле”. Подойдя к машине, он, к своему удивлению, никого там не обнаружил. Двери оказались не запертыми, и бизнесмен без проблем залез в салон. Но тут же выскочил обратно - воздух внутри был горячее финской сауны.

Бросив снаружи взгляд на работавшие мониторы и оставленную прямо на блокноте ручку, Иван Васильевич попятился назад. Все выглядело так, как будто агенты испарились прямо на своем рабочем месте. Магнат оглянулся по сторонам. Ничего подозрительного: тихо, мирно, спокойно. Курта и его помощников также не видно.

“Не пописать же они все пошли одновременно”, - c тревогой подумал русский бизнесмен, ища глазами темно-синий “Шевроле”, на котором он приехал. Машина оказалась на месте, и Иван Васильевич быстро побежал к ней. Он вновь почувствовал себя бегущим под прицелами снайперов. Вскочив в раскаленный от жары автомобиль, магнат нажал на газ и быстро выехал со стоянки, пересек мост и оказался в Брэттлборо. Здесь пришлось сбавить скорость и даже остановиться у светофора.

Сидя за рулем, Иван Васильевич нервно озирался, стараясь обнаружить слежку. Внешне все было спокойно. Но, как определить, что еще задумали эти ублюдки.

“Ладно, хотят видеть меня в Коста-Рике, - решил бизнесмен, пересекая перекресток, - увидят. А то играют со мной, как с ребенком”.

“Шевроле” в гневе вылетел на северо-восточное шоссе и на стотридцатимильной скорости помчался в Нью-Йорк. Иван Васильевич как раз успевал приехать в аэропрт Кеннеди минут за пятнадцать до окончания регистрации. Всю дорогу он думал о том, чо случилось с Куртом и его ребятами и почему бандиты не тронули его.

- “Значит очень им нужен в этой тропической стране”.

У въезда на территорию Джей-Эф-Кей - одного из Нью-Йоркских аэропортов, названного так в честь убиенного президента Кеннеди, пришлось простоять в громадной пробке. Прорвавшись сквозь плотные ряды автомобилей и заплатив въездной оброк - полтора доллара (сунутая кассиру стодолларовая бумажка и никакой сдачи), - он лихорадочно искал на огромных плакатах вдоль дороги, с какого терминала вылетают самолеты в Коста-Рику. На большом синем щите с цифрой 3 вместе с Россией и бывшими странами СНГ красовались и центрально-американские государства.

“Что-то не видел я раньше тут никаких латиносов”, - подумал бизнесмен, притормаживая у входа в третий терминал. Это двухэтажное круглое здание, построенное из стекла и бетона, хорошо знакомо каждому русскому, попадающему в Нью-Йорк на самолетах “Аэрофлота” или “Дельты”. Последняя авиакомпания и является хозяином этого терминала, который обслуживает большинство рейсов в Восточную Европу и СНГ. Иван Васильевич был здесь частым гостем.

Пройдя через установленный при входе металлоискатель-раму, Иван Васильевич бросился к монитору, чтобы узнать, где оформляется рейс до Сан-Хосе. До вылета оставалось тридцать минут, а регистрация проходила в самом дальнем уголке здания.

-“Не очень-то котируются коста-риканские авиалинии”, - бизнесмен энергично работал локтями проскакивая через вытянувшиеся к другим стойкам очереди пассажиров. В начале девяностых аэрофлотовские рейсы также обслуживались, где попало. Сейчас же ситуация изменилась. Наших оформляют прямо у главного входа в терминал, чтобы, не дай бог, не заблудились и не остались в Штатах. И даже в паспорт не всегда заглядывают - лишь бы вернулись в Россию.

Запыхавшийся магнат подбежал к уже закрывающейся стойке и протянул билет милой латиноамериканке. Она обратилась к нему на правильном английском, укоряя за опоздание и показывая на часы.

Иван Васильевич сказал какую-то заученную из учебника Илоны Давыдовой фразу про автомобильные пробки, и смуглая коста-риканка понимающее улыбнулась. Она быстро выдернула лишние листки из книжечки билета, проштамповала их, осведомилась на предмет багажа и указала на выход.

Пройдя по трубе внутрь самолета и кивком поздоровавшись с милювидной стоардессой, Иван Васильевич по привычке направился в салон бизнесс класса. Там никого не было, и он уселся на свободное место в первом ряду. Откуда ни возьмись появилась стюардесса и очень вежливо попросила у него билет. Пришлось показать.

-Я очень сожалею, мистер Иванофф, - улыбаясь ему, сказала она. - Но, у вас билет в салон экономического класса, и вам придется перейти и занять другое место.

Иван Васильевич от неожиданности даже переспросил ее, хотя и прекрасно понял, чего от него хотят. Темноволосая бортпроводница слово в слово повторила уже сказанный текст. Бизнесмен не знал, что и делать. Перспектива лететь в ужасно неудобном и тесном экономическом классе его совсем не радовала. Он достал сто долларов и протянул их девушке. Он с криком “No!No!” отскочила от него и еще раз произнесла заученную для хитрых пассажиров фразу.

-Я не покупал этот билет! - громко сказал Иван Васильевич, доставая оставшиеся в бумажнике банкноты. - Это сделал мой помощник. Он ошибся. Мы же все ошибаемся? Ведь вы же иногда проливаете коньяк на брюки пассажирам? Я хочу доплатить и лететь в этом салоне. Окей?

Он протянул ей пятьсот долларов и показал пустой бумажник.

-Больше у меня ничего нет. Только кредитные карточки.

Стюардесса отвергла деньги и молча зашла в кабину к пилотам. Вскоре оттуда появился высокий усатый человек в красиво пошитой летной форме. Он представился оп-испански. Иван Васильевич уловил лишь одно слово - Хосе.

-Хосе, - сказал он ему по-английски, стараясь объясниться раньше, чем капитан попросит его пересесть. - Мне по ошибке купили не тот билет. Произошло недоразумение. Я всегда летаю в бизнес-классе. Я бизнесмен, поэтому я должен сидеть здесь.

Капитан отвел стюардессу в сторону. Вернувшись он сказал:

-Я не могу гарантировать вам, что обслуживание будет соответствовать.У нас в этом рейсе нет пассажиров в бизнес-классе, поэтому мы не можем предложить вам ни специальный ужин, ни просмотр видеофильма на индивидуальном мониторе. Спиртное будет подаваться так же, как и остальным пассажирам. Вы согласны?

-Конечно, - обрадовался Иван Васильевич. - К черту спиртное. Лишь бы ноги было где вытянуть.

Летчик молча взял деньги, а стюардесса принесла ему плед и наушники. Магнат опустил спинку кресла и, несмотря на просьбу бортпроводницы, отказался пристегнуть ремень. “Боинг” разогнался по идеально ровной полосе, оторвался от земли и устремился ввысь, пробивая своей многотонной тушей темнеющее небо.

Сразу же после взлета Иван Васильевич понял, что был не прав в отношении алкоголя и попросил принести ему водки. Ее-то, как раз, на борту латиноамериканского лайнера и не оказалось. Пришлось довольствоваться крохотной бутолочкой виски, которую латинка подала на маленьком круглом подносе.

Осушив залпом пластиковый стаканчик, он еще раз нажал кнопку вызова.

-Принесите-ка еще с десяток таких бутылок, - попросил он ошарашенную стюардессу. - Зачем вам ходить сюда десять раз? Правильно? И лед в стаканчик класть не надо. Я так выпью.

Удивленная девушка побежала выполнять приказание. Десяток темных бутылочек не заняли и половины откидного столика. Магнат посмотрел в иллюминатор. Удаляющаяся береговая линия, многочисленные корабли, стоящие на берегу домики. Вот справа проплыл Манхэттэн с его знаменитыми небоскребами. Сверху все казалось такими безмятежными и уютным, а стоэтажные красавцы выглядели как на детской картинке. Позади них садилось осеннее солнце, спрятанное в смоге многомиллионного города. Как все было безмятежно!

Но, на самом деле, внизу творились ужасные вещи. Кто-то грабил прохожих совсем недалеко от Бродвея, заполненного этим вечером многочисленными туристами. Они и не подозревают, что вскоре сами смогут оказаться на месте жертвы и вкусить все прелести “города мира”. В прилегающих к центральным авеню улицах шиковали опустившееся нарокманы, заработавшие не понятно чем на очередную дозу. В сотнях легальных и нелегальных публичных домов клиенты только-только приступили к издевательствам над еще свежими проститутками. Какие-нибудь мелкие бандиты расправлялись со своими конкурентами в заброшенных портовых складах. А настоящие нью-йоркские гангстеры сидели в роскошных ресторанах и решали многомиллионные дела, потягивая коллекционные французские вина. И куда катится наша цивилизация?

-Эх, сюда бы бутыль водки. Литровую, кристалловскую..., - мечтательно сам себе сказал Иван Васильевич, наполняя стакан. Небольшое количество виски привело бизнесмена в порядок и, отбросив в сторону грустные мысли о творящихся на земле несправедливостях, он с оптимизмом посмотрел в будущее.

- “Прилечу в эту Коста-Рику, дам этим негодяям денег и заберу Лизу и Васютку домой”.

При мысле о похищенном сыне по его щетинистой щеке заструилась слеза. Магнат осушил еще одну крохотную бутылку, даже не удосужившись перелить ее содержимое в стаканчик.

Коста-риканский самолет набрал положенную высоту и лег на прямой курс до Сан-Хосе. Прозвенел звонок, и погасли световые табло, напоминавшие о необходимости быть пристегнутыми во время взлета.

-Ах, вот вы где! - положил сзади руку на плечо дернувшегося от неожиданности Ивана Васильевича психотерапевт. - А я уж думал, что вы меня разыграли.

-Я?!

-Так ведь это же благодаря вам я оказался на этом самолете, - психотерапевт достал из кармана изрядно помятый авиабилет - такой же как и у Ивана Васильевича.

-Я сам узнал о том, что мне нужно лететь туда только в Вермонте.

-Да, кстати, как прошла встреча? Чего они хотят?

-Я почти час ждал их у этих дурацких прилавков с детским питанием. Отвернулся, а затем увидел в своей тележке конверт с таким же билетом, как и у вас.

-Н-да, эти ребята знают, что делают. А где тот стриженый полковник?

-Исчез. Как сквозь землю провалился вместе со своими людьми.

-Значит это не вы прислали мне этот билет. Круто, круто, - сказал писхотерапевт, занимая соседнее с бизнесменом кресло. - Водки у них, конечно же, нет.

-Увы, - Иван Васильевич указал рукой на бутылочки виски, как бы говоря: “Все, что могу предложить”.

Не успевший еще как следует усесться психотерапевт вскочил с кресла и пошел в задний салон, бросив на ходу:

-Сейчас вернусь.

Через пять минут на столике перед Иваном Васильевичем стояла запотевшая бутылка московской водки. Он даже несколько раз в восхищении потрогал прохладное стекло, сомневаясь в ее реальном существовании.

-Откуда?

-Оттуда,- пошутил психотерапевт, разливая водку по стаканчикам. - Ну, будем!

Двигатели огромного лайнера мирно гудели в тишине ночи, приближая двух русских и всех остальных пассажиров к небольшой центрально-американской стране.

-16-

Три часа ночи. Душно и жарко. Тропики. Иван Васильевич и психотерапевт вывалились из здания международного аэропорта в числе последних. Озадаченные отсутствием хоть какого-то багажа, таможенники до трусов обыскали русского магната. Все таксисты, работавшие на приличных машинах, уже разъехались, везя ночных пассажиров в разные районы Сан-Хосе. На стоянке стояло только некрашеное полуразбитое чудовище, не известно какого года выпуска. Сидевший внутри седовласый старик даже не вылез из своей колымаги, а терпеливо ждал, пока двое поддерживающих друг друга за руки русских подойдут и сядут внутрь.

Процедура посадки заняла несколько минут.

-A donde? Исп.: Куда? - спросил, не попорачиваясь, таксист.

-Чего? - обратился к нему с заднего сиденья психотерапевт.

-A donde vamos? Исп.: Куда ехать? - повторил вопрос старик.

-Ваня, что он от нас хочет?

Иван Васильевич тупо посмотрел в глаза психотерпевту и, сообразив, ответил:

-Шура, он хочет нас увезти отсюда.

-Эй! - окликнул таксиста психотерапевт, - Вези, вези. Пшел!

Шура замахал рукой, показывая вперед. Машина кое-как завелась и, резко дернувшись, тронулась. Не ожидавший такого старта Иван Васильевич ударился головой о металлический, ничем не прикрытый потолок и набил себе шишку.

Колымага выехала на ведущее в столицу Коста-Рики шоссе и довольно резво для своего непотребного вида помчалась вперед. Психотерапевт отключился, а Иван Васильевич, обращаясь к нему, нес какую-то чушь про то, как он разделается с похитителями. Им он прочил все адские муки, какие только смог вспомнить.

При въезде в город водитель еще раз спросил:

-A donde?

Иван Васильевич посмотрел на него и по-русски сказал:

-В гостиницу?

-Que? Исп.: Что?

-В гостиницу, понимаешь?

Шофер замотал головой так, как будто понял только последнее слово.

Иван Васильевич принялся показывать руками разные квадратные фигуры, приговаривая по-русски, что это отели. Выстроенные в воздухе пьяными конечностями гостиницы получались похожими на перевернутые Останкинскую башню или Эмпайр-Стейт-Билдинг и грозили рухнуть, погребя под развалинами всех постояльцев. Только что покинутый Нью-Йорк с его стреловидными формами, видимо, оказал на архитектурные навыки бизнесмен соответствующее влияние.

Таксист мотал головой и ругался по-испански. Услышав, единственные произнесенные стариком по-английски слова “Fucking Americans!” Англ.: Чертовы американцы!, Иван Васильевич оскорбился и хлопнул его по плечу:

-Мы не fucking Amerians. Мы Russians Англ.: Русские., но не fucking. Понял?

Таксист ничего не понял и вновь спросил, куда им надо.

Бизнесмен принялся перечислять все известные ему названия гостиниц, в которых довелось останавливаться.

- “Россия”! - вспомнил он, но быстро поправился, - Такого фешенебельного отеля у вас тут еще не построили. “Савой”... “Метрополь”... “Рэдиссон”... “Хилтон”... Тут, что и “Хилтона” нет? Какая дыра... “Холидэй инн”...

-Holiday Inn! Holiday Inn! Si, senor! Исп.: Да, сеньор. “Холидэй Инн”! Holiday Inn! - обрадовался уже отчаявшийся попасть этим утром домой старик, услышав знакомое название, и в порыве вдохновения нажал на газ. На голове русского бизнесмена появилась еще одна шишка.

Разбудив психотерапевта, зайдя в гостиницу и осмотрев невыразительный вестибюль, Иван Васильевич направился к стойке регистрации и попросил сонного администратора оформить его и друга. Внеся плату за пять дней по кредитке, заполнив гостевую карточку и подписав счет, он довел Шуру до номера, открыл дверь, прицелился и запустил пьяное тело прямиком на кровать. Психотерапевт приземлился лицом вниз, раскинув руки, и тут же захрапел.

Иван Васильевич молча оценил точность своего телометания и отправился к себе. Люкс находился на последнем этаже и стоил около тысячи долларов в сутки. Окинув взглядом более чем скромное убранство, бизнесмен решил, что цена явно завышена, но выбора не было. Похоже, “Холидэй Инн” единственный отель в Сан-Хосе, где новый русский может почувствовать себя более или менее в своей роскошной тарелке. Придя к такому неоднозначному выводу, Иван Васильевич разделся и залез под пуховое одеяло. Сон навалился мгновенно.

-17-

Курт с товарищами уже почти семь часов томился в каталажке местного полицейского участка. С тех пор как их заперли в этом тесном, с обшарпанными стенами помещении с единственным зарешеченным оконцем, никто из полицейских так и не удосужился облагодетельствовать их своим вниманием. В длинном коридоре, в конце которого и находилась их камера, никто не появлялся. В пустовавшие по близости клетки также никого не приводили.

-Наверное, в этом штате преступность отсутствует, - констатировал полковник, знакомый с напряженной работой городских, вечно переполненных полицейских участков, где ближе к вечеру лучше не оказываться в камере - задавят в тесноте.

-Поэтому они и задерживают кого попало, - отозвался сидевший на металлической койке без матраца - единственной в камере - Хэкмэн, записывавший что-то в своем блокноте, - надо же деньги налогоплательщиков отрабатывать.

Курт подошел к решетке, отделявшей их от коридора, и облокотился на нее обеими руками. Так он поступал регулярно каждые несколько минут в течение семи часов. На потемневшей от времени арматуре в тех местах, куда опускались сильные ладони бывшего коммандос, даже появились признаки былого блеска. Все это время полковника преследовало гнетущее подозрение, которое закралось в его подсознание еще в момент ареста. Однако, четко сформулировать это нехорошее подозрение (а он был уверен, что ничего приятного это заключение не сулит!) Курт пока не мог. Но, какие-то проблески, способные со временем привести к разгадке странного происшествия все же были. Немного постояв в этой позе, руководитель спецоперации сыскного агентства “Праттни и Сан” обернулся и задал вопрос:

-А куда, по-вашему, они поместили грабителя?

-Того, которого поймали в супермаркете? - уточнил один из детективов, которые в разных позах скучали на цементном полу камеры.

-Другого я не видел. Ты, Чарли, - Курт обратился к задавшему вопрос сыщику, - ехал с ним в одной машине. Так?

-Верно.

-Ну и что они с ним сделали?

-Эта жирная свинья, похоже, отвела его в свой кабинет. Скорее всего, они его допрашивают.

-Семь часов? - взглянул на запястье Курт, - Наверно, он рассказывает им очень интересные вещи.

Все замолкли. Полковник опять подошел к решетке и посмотрел наружу. Из-за неплотно прикрытой двери не доносилось никаких звуков. Похоже, в участке стояла абсолютная тишина, достойная кладбищенского склепа, а полицейские, как первоклассники под надзором строгой учительницы молча заполняли бумаги и писали рапорты.

-Кстати, Хэкмэн, - сказал полковник, не поворачивая головы, - Где вам удалось спрятать блокнот?

Журналист оторвался от своей писанины, чтобы ответить:

-Нигде я его не прятал. Он был в моем кармане. Я всегда его там ношу.

-Но, по правилам, когда человека приводят в участок, у него отбирают все вещи, кроме одежды и складывают в такие специальные ящички, - Курт сильно ударил по решетке, - А эти гады даже часы у меня не забрали.

Детективы поддакнули, сообщив, что и их хронометры остались на местах.

-Все это очень подозрительно. Грабеж супермаркета во время встречи, несоблюденные полицейскими формальности. Пьяная рожа этой свиньи капитана.

Курт подошел к единственному в камере окошку, забранному решеткой, до которого можно было дотянуться на цыпочках. Никаких звуков из-за решетки не доносилось: окружающее простарнство вымерло как и сам участок. Полковник внимательно присмотрелся и обнаружил, что за решеткой была вставлена деревянная рама, в которой когда-то было стекло. Зимой в Вермонте достаточно холодно, поэтому позволить себе роскошь оставлять на окнах только решетки, как это делают в Техасе, местные полицейские не могут. Задержанные тоже ведь люди.

-“Допустим, что на лето стекло вытащили или кто-то его разбил, а вставить забыли, - подумал Курт, - Но, к осени-то надо было очухаться. Так и замерзнуть можно утром”.

-Ребята, давайте-ка покричим, - обратился он к сокамерникам.

-То есть, - не поняли детективы, а Хэкмэн внимательно посмотрел на Курта и, кажется, догадался, что тот имеет в виду. Сметливый журналист уже два часа подозревал, что вся эта история с задержанием не стоит и выеденного яйца. Но, соблюдая корректность и субординацию, он милостиво дал время Курту осознать весь идиотизм ситуации самому.

-Покричим как можно сильнее. Эти сволочи не выпускают нас уже семь часов. Еды нет. Воды нет. Видели в фильмах, как бунтуют заключенные в тюрьмах?

Все кивнули, и Курт, взявшись за большую решетку принялся кричать изо всех сил. Вскоре к нему присоединились и другие, издавая чудовищные звуки, колотя по металлической полке и спуская воду в унитазе. Хэкмэн схватил рулон туалетной бумаги и швырнул его сквозь прутья: белая длинная полоса растянулась по коридору.

Вакханалия продолжалась минут семь и сняла накопившееся за время сидения под замком напряжение.

-Такой крик и мертвец услышит, - сказал отдышавшись Курт, - Сдается мне, что там никого нет, а мы облажались, как дети.

Все, кроме Хэкмэна вопросительно посмотрели на него.

-Ну, что уставились? Они избавились от нас и сейчас делают с Ивановым все, что хотят. Не полицейские это были, а бандиты.

В ярости полковник стукнул по стене.

-Хитрые, черти! Хитрые. Исключили из операции всех сыщиков прославленного агентства “Праттни и Сан”.

-Да, талантливый спектакль, разыграли они перед нами, - заметил Хэкмэн, - Ничего не скажешь.

Курт продолжал нервно постукивать по стене.

-Все это неожиданно получилось. Внезапностью взяли, гады. Когда этот пьяный тип сказал что-то про Вермонт, мне надо было задуматься. Ведь мы-то находились на территории Нью-Хемпшира. Я сам утром Иванову объяснял про эту путаницу с границами.

-В любом случае, надо выбираться отсюда, - сказал корреспондент “Нью-Йорк Таймс”.

Озлобленный Курт подошел к окну и попросил одного из детективов подсадить его. Зарешеченное окошко выходило на пустынную улицу, на которой стояла неопределенной формы хибара. Машин не было.

-Чарли, попробуй открыть замок на дверной решетке, а я пока займусь окном. Звать на помощь, похоже, бесполезно. Место пустынное.

-Полагаюсь на ваш профессионализм, полковник, - сказал Хэкмэн, наблюдая как обведенные вокруг пальца детективы стараются выбраться из заточения. Его репортаж с каждым часом становился все интереснее и интереснее.

Сделать это оказалось нет так уж и сложно. Замок на дверной решетке открывался элементарно. Поэтому Чарли не замедлил достать из кармана шпильку и после пары нехитрых манипуляций выпустить всех на волю.

-Но, как профессионально они это разыграли! - восхищался Курт, осматривая комнаты брошенного полицейского участка, - Семь часов мы сомневались и сидели как идиоты под замком, а выйти-то было проще простого!

Обманутые детективы заглянули в самые дальние уголки бывшей резиденции местной полиции округа Видхэм. Обнаруженные в одном из кабинетов газеты были датированы прошлым годом, а пожелтевшая вырезка под стеклом с фотографией улыбающейся физиономии в фуражке сообщала, что вскоре будет посроено новое здание, в котором полицейские будут работать более эффективно и смогут защитить всех жителей округа. Видимо, переезд состоялся не так давно: старый участок выглядел вполне рабочим и ухоженным. Не хватало лишь полицейских.

-Они тут, наверное, и пыль стерли к нашему приезду,- съязвил Хэкмэн, - и полы помыли.

В большой комнате, куда обычно приходят ограбленные граждане и куда привозят задержанных, на столах была воссоздна рабочая атмосфера. Телефоны, конечно, не работали, а лежавшие бумаги не имели никакого отношения к работе полиции. Но, разве будешь обращать на это внимание, когда тебя задерживают в разгар спецоперации и волокут в наручниках в участок? Никто бы ничего не заподозрил.

Курт, успокаивая себя таким образом, потянулся к дверной ручке, но что-то заставило его отдернуть руку и, сделав знак, он подозвал сыщиков к выходу.

-Не нравится мне здесь что-то. Выйдем через окно.

Распахнув широкие окна, они спустились на траву. Подойдя к входной двери со стороны улицы, полковник обнаружил прикрепленную к ней записку, которая гласила:

“Если вы читаете это, значит не такие уж вы и тупицы. Будьте осторожны!”

Дверь была заминирована достаточно хитроумным способом, о котором полковник читал в специализированном журнале. Его применяли чеченские боевики, которые погубили таким образом не один десяток российских солдат и еще больше мирных жителей. Курт осторожно снял записку с двери и показал остальным.

Группа вышла на дорогу. Машин по-прежнему не было. Но старый участок находился недалеко от городка, и через четверть часа полковник стоял у единственного в округе телефона-автомата рядом с бензоколонкой. Первым звонком он сообщил в полицию о заминированной двери. Полицейские стали задавать, как обычно, всевозможные ненужные вопросы, и полковник сорвал на молодом дежурном остатки злости, накопившиеся за время позорного заточения. Теперь он был уверен, что полиция не замедлит появиться в своем бывшем штабе и снять взрывчатку.

Набрав номер оператора он попросил соединить его за счет вызываемого абонента с виллой Иванова. Там еще оставались сотрудники агентства. Иванов на вилле не появлялся, а Курта с товарищами уже потеряли и не знали, что делать. Не объясняя причину своего отсутствия, он распорядился как можно быстрее выслать за ними ближайшую машину, дал еще несколько указаний и направился в близлежащее кафе. Там, агенты и Хэкмэн, поискав по карманам мелочь и набрав таким образом несколько долларов, жадно пожирали булочки. Курт присоединился к ним, грустно размышляя, что раньше завтрашнего утра в Нью-Йорк им не попасть. Но, куда же делся Иванов? Не похитили же они и его?

-18-

Иван Васильевич проснулся от громкого стука в дверь. Не совсем понимая, где он находится, магнат встал и, прикрывшись простыней, посмотрел в глазок и приоткрыл дверь номера.

-Доброе утро, сэр, - сказал стоявший позади столика-тележки официант в белой рубашке с бабочкой, - Ваш завтрак.

Бизнесмен распахнул дверь, и официант подкатил столик прямо к кровати. Аккуратно снял с тарелок и накрывавшие их серебристые крышки, налил в чашку кофе и кофейника и встал по стойке смирно рядом с кроватью.

Они обменялись многозначительными взглядами, и Иван Васильевич, у которого, как он осознал, раскалывалсь голова, спросил:

-А минеральная вода?

Официант заглянул в блокнот и покачал головой:

-К сожалению в заказе этого не было. Но, я сейчас принесу.

-Вот и хорошо.

Между тем, официант не сдвинулся с места. Бизнесмен вопросительно взглянул на него, но тот скромно потупил глазки. Немая сцена длилась с полминуты. Наконец, Иван Васильевич сообразил, чего от него хотят и произнес:

-Принесешь минералку, получишь чаевые. Много.

Официант мигом бросился исполнять приказание. Наличных денег у магната, как он вспомнил, не было ни цента. Еще раз попадать в неудобное положение перед прислугой ему не хотелось, а вода была срочно необходима для обезвоженного организма. Не долго думая, Иван Васильевич пошел в ванную и присосался к крану. Вдоволь наглотавшись хлорированной воды, он залез в душ. Стука в дверь он, конечно, же не услышал. Бедняга-официант, постояв и прислушавшись к происходящему внутри, сплюнул и направился к лифту, проклиная нового постояльца.

Выйдя из душа, магнат оделся, подошел к столику и осмотрел принесенный завтрак. Ничего шибко вкусного он не обнаружил, однако, одна тарелка была по-прежнему закрыта крышкой.

-А еще чаевые хотел с меня содрать. Лентяй!

Иван Васильевич поднял крышку и увидел лежащую на тарелке видеокассету. Сразу же вырвалось нехорошее слово. На кассете было красным маркером по-русски написано: “Срочно просмотри”.

Запустив видеомагнитофон, магнат в нервном ожидании присел на пол. Сначала пошло черное поле. Затем оно исчезло и появилось такое знакомое и дорогое Лизино лицо. Она что-то говорила, но звука не было. Увеличив громкость, Иван Васильтевич услышал:

“... обращаются хорошо. Не бьют. Условия здесь вполне приемлемые. Да, и не на прогулке мы. Васютка здоров, ему очень хочется вернуться домой. Я надеюсь, Ваня, ты сделаешь все возможное, чтобы они нас освободили. Но, если ты не будешь следовать их указаниям, они сначала убъют Васю, а затем и меня. Вытащи нас отсюда!”

Магнат в оцепенении смотрел на экран, на котором замелькали темные мушки. Запись кончилась. Кассета была не очень длинной, и, когда пленка закончилась, магнитофон автоматически перемотал ее на начало и включил воспроизведение.

Лизино лицо сначало было снято крупно. Под глазом отчетливо просматривался след от недавно нанесенного удара. “Не бьют, значит”, - подумал Иван Васильевич. Затем камера плавно отъезжала, и на заднем плане появлялись далекие пальмы и буйная тропическая растительность на высокой горе. Лиза - абсолютно голая - сидела в на песке скрестив ноги. “Неужели она еще в Коста-Рике?” - пронесся в голове вопрос, - “Почему не показывают Васятку? Где требования?”

Магнат с ненавистью нажал на кнопку и бросился на кровать. Такое надо было пережить и подумать о том, что делать. Негромко работал кондиционер, а Иван Васильевич глядел в потолок и не мог ничего придумать. Тишину оборвал телефонный звонок. Рука автоматически потянулась к трубке.

-Хелло! Мистер Иванов?

-Да.

-Это Курт.

-Куда же вы подевались, черт возьми? Я что, вам деньги зря плачу?

-Эти похитители не такие уж и профаны. Они провели нас всех. Не буду вдаваться в детали, но вчера я почувствовал себя первоклассником, - с грустью сообщил Курт.

-Они прислали кассету.

-И что там?

-Лиза. Говорит, что все нормально. Просит сделать так, как они хотят.

-И чего же они хотят.

-Этого на пленке как раз и нет.

-Слушайте, мистер Иванов, - сказал Курт, - с вами в Коста-Рике будет работать наш детектив Шульц. Он скоро к вам зайдет. Я, возможно, тоже прилечу.

-А как вы меня нашли?

-Ну, не зря же вы глотали черную таблетку вчера утром. Да, самое главное. Этот ваш друг, психиатр...

-Психотерпевт.

-Какая разница. Он с вами?

-Да.

-Держитесь от него подальше. Лучше запритесь в номере и никого не впускайте, кроме Шульца. Он говорит по-русски.

-Неужели, Шура?!

-Гарантировать этого не могу, но все говорит за то, что он связан с похитителями. Ждите Шульца, он расскажет обо всем подробнее. Будьте осторожны. Счастливо.

Пошли короткие гудки. Иван Васильевич повернулся и, крепко сжав в руке гудящую трубку, уставился в потолок. “Шура! не может быть!” Он вспомнил, как психотерапевт спас его от идиотского самоубийства в самом расцвете сил. Проведенные им сеансы психоанализа заставили бизнесмена по другому посмотреть на жизнь, обозначить новые цели, избавиться от многих комплексов. “Я же сам ему все рассказывал” - припомнил бизнесмен эти сеансы, - “Как на исповеди! Идиот! Тоже нашел себе друга! Целую неделю все как на духу выкладывал! Да, уж попался, как ребенок”.

Вот все и объяснилось. И случайно застрявший лифт со случайно оказавшимся там психотерапевтом, и его трогательная забота о персоне Ивана Васильевича, советы делать так, как прикажут похитители. “Билет ему принесли на самолет! Он подумал, что это я ему купил! Как же я раньше не заподозрил?” - возмущался магнат, - “Им даже следить за мной не надо было. Осведомитель жил у меня в доме. Вся информация из первоисточника!”

Со злости Иван Васильевич хотел было запустить телефонной трубкой в стенку, но раздумал и пожил ее рядом с аппаратом. Телефон еще пригодится.

В дверь постучали. Иван Васильевич напрягся и подошел к глазку. Перед ним, как ни в чем не бывало, стоял расфуфыренный психотерапевт, одетый в стильный летний костюм. Бизнесмен испуганно отскочил от двери и замер.

Стук повторился и уже был более настойчивым.

“Я теперь знаю, что он за птица. Но он-то не в курсе, что мои ребята раскусили его. Значит, ничего мне пока не грозит... А от него я кое-что могу узнать. Лишь бы сдержаться и не угробить его раньше времени”, - подумал Иван Васильевич и, кое как изобразив заспанный вид, открыл дверь.

-Доброе утро, дорогой вы мой! - произнес психотерапевт, - Спите?

-Здравствуй, Шура. Задремал немного, - как обычно сказал магнат и почувствовал, как у него задрожали руки. Шура этого не заметил. Он вышел на середину люкса и осмотрел комнату.

-Шикарно.

-Ты не видел шикарных гостиниц. В люксе минимум должно быть две комнаты, а это так, дешевка.

-Но с моим номером не сравнить.

-Извини, но больше свободных люксов здесь не было. Ты не обижен?

-Ну что вы, что вы. Как можно обижаться.

Шура присел в кресло. Тоже самое сделал и Иван Васильевич, воспользовавшись другим креслом, отделенным от Шуриного журнальным столиком.

-Ну и надрались же мы в самолете. Мне даже сейчас стыдно, что я заставил вас везти меня сюда.

-Ничего страшного. Я тоже был очень хороший,- натянуто улыбнулся магнат, - А пьяному - море, как известно, по колено. Так что, я тебя очень легко дотащил до кровати.

Шура еще раз внимательно осмотрел комнату.

-А это что? - спросил он, показывая на торчащую из пасти видеомагнитофона кассету.

Иван Васильевич сделал паузу. Ему показалось, что ее то и искал психотерпевт, осматривая его номер.

-Эти ублюдки прислали запись с Лизой, - медленно ответил он.

-Можно посмотреть?

-Конечно, - дрогнувшим голосом разрешил бизнесмен.

-Если вы не хотите видеть это еще раз, не будем.

Собиравшийся потянуться за кассетой психотерапевт остался сидеть, а Иван Васильевич встал и подошел к окну. С высоты двадцать второго этажа коста-риканская столица выглядела деревней, раскинувшейся в окружении сине-зеленых гор, склоны которых были покрыты кофейными плантациями.

-А к завтраку вы даже не притронулись, - окликнул его психотерапевт.

-Кассета лежала на одной из тарелок.

-Правда?

Бизнесмен, сдерживая негодование, кивнул.

-Какие нехорошие люди. И что же им, все-таки, надо от вас?

-На пленке ничего такого нет. Думаю, просто подтвердили, что она жива и здорова.

Иван Васильевич вспомнил об огромном синяке под Лизиным глазом и закрыл глаза. “Неужели он думает, что его так трудно вычислить?”

Психотерапевт молча следил за ним, сидя в кресле. Возникла неудобная пауза.

-Может быть, спустимся в ресторан? - предложил Шура.

Иван Васильевич не выдержил, резко повернулся и, глядя ему в глаза, твердо спросил:

-Что вам надо?

-В каком смысле?

-Не прикидывайтесь. Что вы хотите за освобождение Лизы и Васи?

Ни одна мышца на лице психотерпевта не дернулась. Оно как будто окаменело, а затем расплылось в детской улыбке, обнажив ровные белоснежные зубы.

-Иван Васильевич, вы меня не за того принимаете. Я же ваш врач.

-Я никогда не нуждался в помощи психиатра. Вы сами набились ко мне в друзья. Что вам надо?

Психотерапевт сделал паузу и спросил:

-Откуда же вы взяли, что я похитил вашу жену и ребенка? У вас что появились навязчивые идеи? Ищите виноватого?

-Пятнадцать минут назад мне об этом сообщил Курт. У меня есть все основания ему верить. Да, и сам я не дурак. Мозги у меня еще работают, - солгал Иван Васильевич.

Психотерапевт громко рассмеялся и сдался:

-Молодец, полковник. Не зря вы платите ему такие деньги. Как же, интересно, они выбрались из камеры? Он вам не рассказывал, что мои ребята, прикинувшись полицейскими, заперли его, а сами смылись?

Расценив это как признание, Иван Васильевич с кулаками бросился на психотерапевта. Тот невозмутимо сделал жест рукой и остановил бизнесмена в метре от себя:

-Если вы меня хоть пальцем тронете, вашему сыну отрежут голову, а жену отдадут на съеденье хищникам. Вы хотели бы умереть такой смертью?

Эта фраза отрезвила Ивана Васильевича. Он отпрянул от него и сел на кровать. Психотерапевт напротив встал и стал важно вышагивать от двери к окну. Ему не хватало лишь элегантной тросточки.

-Вот, вот. Посидите, успокойтесь. Сегодня нам предстоит масштабная экскурсия.

Магнат недоуменно поднял глаза. Психотерапевт поймал взгляд и ответил:

-Вы же хотите узнать, что мне от вас надо? Вот и узнаете.

-А так сказать вы не можете? - Иван Васильевич перешел на вы. Если бы не жена и сын, томящиеся не известно где, он бы своими руками придушил этого щуплого человечка.

-Выполнить мою просьбу достаточно тяжело. Боюсь, что услышав ее, вы скажете, что я сумасшедший и сделать это невозможно.

-Вы и так сумасшедший.

Психотерапевт оставил реплику без внимания и твердо продолжил:

-А я хочу, чтобы вы осознали, почему я требую от вас это. Хочу, чтобы вы вместе со мной ощутили грандиозность всего задуманного, чтобы почувствовали, какие перспективы открываются перед человечеством.

Иван Васильевич молча следил за шатающимся как маятник психотерапевтом и сделал единственно возможный вывод: “Псих!” Легче от этого заключения ему не стало.

И действительно, глаза “врача” налились кровью, которая даже отражалась на стеклах очков, придавая им ужасный блеск. Расхаживая туда сюда, он смотрел куда-то вдаль, как будто бы раздвигая стены комнаты, и видел перед собой бесконечность. Искренняя, страстная речь плавно изливалась из его уст, а походка стала небрежной и ленивой.

“Типичный псих!”, - убедился Иван Васильевич, наблюдая за продолжающим говорить о каких-то высоких материях психотерапевтом. В голову пришла шальная мысль ударит его чем-нибудь и убежать. Но, он тут же ее прогнал. “Мне он ничем не угрожает, а Васю с Лизой без него не найти”. Магнат решил сделать все, что ему прикажут и не провоцировать сумасшедшего на радикальные действия.

-... и вы поймете, что люди достойны гораздо лучшей жизни. Пришла пора приступить к радикальным действиям. И мы с вами готовы их начать. Правда?

Иван Васильевич не ответил. Ему вспомнились дешевые книжки про маньяков и сумасшедших ученых, стремящихся к мировому господству. Такую литературу он любил читать в самолетах. И вот, нате вам. Пришлось самому столкнуться лицом к лицу с подобным психом. “Хорошо хоть ядерную бомбу не просит”, - подумал бизнесмен и тут же осекся. Кто его знает, ведь он еще не сказал, что ему надо. Может что-нибудь и похлеще бомбы потребовать.

Психотерапевт прекратил свои хождения, замолчал, вразвалочку подошел к сидевшему на кровати Ивану Васильевичу и сказал:

-Вставайте. Нас внизу ждут.

Магнату ничего не оставалось делать, как проследовать за чокнутым очкариком. Он, занятый своими мыслями, многого не уловил из его длинной речи, но в том, что психотерапевт задумал что-то ужасное сомнений не оставалось. Еще ужаснее было осознать то, что он сам скорее всего поможет этому шизоиду осуществить все эти замыслы. Выхода-то нет: Васютка и Лиза находятся в руках этого шизофреника.

Двери лифта раскрылись и из них вышел Шульц, сразу же узнавший русского бизнесмена. Узнал он и второго. Как ни в чем не бывало детектив пошел по коридору, а двое вошли в лифт и двери бесшумно сомкнулись.

Оценив ситуацию, Шульц бросился к пожарной лестнице. На верхний этаж он ехал еле-еле, останавливаясь чуть ли не на каждом этаже. Проснувшиеся постояльцы приступили к активному отдыху и толпами вылезали из своих номеров. Значит эти двое тоже будут тормозиться на каждом втором этаже, и поэтому Шульц бегом спустится по лестнице гораздо быстрее их.

Он пролетел двадцать лестничных площадок как один пролет, выкинув по пути пиджак. Так в нем сложнее будет опознать только что встретившегося наверху человека. Очкарик, по данным Курта, слишком умен и хитер. Так что, не стоит играть с ним в поддавки. Действовать надо четко и осторожно.

Шульц подошел к обменному пункту, который был отделен от холла какими-то тропическими растениями. Выход из лифта просматривался отсюда великолепно.

Агент еще не успел как следует отдышаться, когда двое русских вышли из лифта. Шульц насторожился и приступл к наблюдению.

-У меня не осталось ни копейки наличных. Надо снять деньги с карточки, - сказал Иван Васильевич, выйдя в холл.

-Там, куда мы с вами отправляемся, деньги вам не понадобятся. Однако, я понимаю ваше желание иметь пухлый бумажник. Привычку не изменишь. Банк находится вон там, за пальмами. Когда захотите убежать и настучать в полицию, сразу же вспоминайте о заложниках. Жду.

Шульц не поверил своим глазам: бизнесмен шел прямо к нему и встал в образовавгуюся у банка очередь как раз за его спиной.

-Слушайте меня внимательно и не смотрите на меня, - громко сказал детектив по-русски. Иван Васильевич удивился, но быстро сообразил:

-Вы Шульц?

-Так точно. Этот тип раскрыл карты?

-Да. Теперь куда-то увозит меня. В номере осталась кассета с записью моей жены. Он забыл захватить с собой пленку.

Шульц нащупал руку Ивана Васильевича и переложил туда что-то холодное.

-Это, - объяснил он, - передатчик большого радиуса действия. Спрячьте его куда-нибудь.

-Проглотить?

-Ни в коем случае! Вам что жить надоело? Куда бы он вас не увез, мы вас вытащим. Не волнуйтесь. Тяните время, ни в коем случае не выполняйте то, чего он потребует.

-Мне кажется, он задумал что-то ужасное. Надо подключить все спецслужбы.

Шульц протянул пятидесятидолларовую купюру и посмотрел на отражавшегося в стекле стойки русского бизнесмена.

-Главное - не падайте духом. Мы поможем.

Он взял внушительную пачку местных дензнаков и быстро удалился.

Иван Васильевич отдал кассиру карточку и сказал:

-Пятьсот долларов.

Пока кассир заполнял необходимые бумаги, Иван Васильевич опустил глаза, посмотрел на передатчик - маленькую металлическую коробочку - и, немного успокоившись, положил прибор в карман брюк. Получив обратно карточку, расписавшись на квитанции и взяв деньги, он подошел к психотерапевту. Тот невозмутимо стоял по середине холла, рассматривая проходивших мимо постояльцев.

-Что, бумажник полон американских президентов? Не стыдно носить их на заднице?

Иван Васильевич не отреагировал на плоскую шутку и последовал за ним к выходу. Услужливый швейцар распахнул массивную, сделаную под старину дверь с позолоченными ручками. У ступенек стоял красный ягуар.

-Прошу садиться, - психотерапевт услужливо распахнул перед бизнесменом дверь.

-Хватит играть! - сказал ему Иван Васильевич, усаживаясь рядом с водителем.

Психотерапевт обошел машину и уселся за руль. “Ягуар” плавно тронулся и отъехал от гостиницы, постепенно набирая скорость. Выехав на вторую авеню, психотерапевт занял левый ряд и, поддав газу, стал обгонять тихоходные автомобили. Держа руль одной рукой, он включил приемник, и из динамика раздалась зажигательная латиномеркианская мелодия. Психотерапевт стал пальцами отстукивать ей в такт, а немного испуганный Иван Васильевич спросил:

-Не боитесь мчаться по городу с такой скоростью?

-А чего бояться?

-Кто-нибудь сбоку выедет...

-Не будьте наивными, Иван Васильевич. Полиции за все уже заплачено, так что зеленая дорога до аэропорта нам обеспечена.

-И куда мы летим?

-На один прекрасный остров, который стал мне вторым домом.

Психотерапевт достал из кармана упаковку таблеток и протянул их соседу.

-Примите-ка парочку.

-Что это?

-Слабительное.

-Зачем?

-У вас внутри сидит передатчик. Я вовсе не хочу, чтобы этот идиот Курт и дальше мог найти вас в любой точке мира. Ешьте.

Иван Васильевич неохотно разжевал две таблетки с малиновым вкусом.

-Как раз перед взлетом и наложите в штаны, - усмехнулся водитель.

Бизнесмен не ответил. “Ягуар” выехал на непривычно пустой для этого времени проспект Колумба. Психотерапевт еще больше увеличил скорость. Дорога проходила по холмам, так что езда напоминала американские горки. Ивана Васильевича стошнило. Он попросил остановиться, и выскочил из салона, стараясь не испортитьдорогую машину.

Когда магнат вернулся в машину, психотерпевт с усмешкой спросил:

-Не видели там такую маленькую черную штучку?

-Н-нет, - кое-как выдавил из себя Иван Васильевич.

-Оно и ладно. Выйдет другим способом. Осталось немного. Дотерпите до самолета или обделаетесь прямо на взлетном поле?

Иван Васильевич послал его подальше. Никакой реакции не последовало.

Свернув с шоссе, не доезжая до аэровокзала, психотерапевт остановился у сетчатого забора и посигналил. Часть забора отъехала в сторону, и они оказались на взлетном поле. С мощным ревом садился бело-синий толстобрюхий самолет голландских авиалиний “KLM”. “Ягуар” пересек взлетную полосу прямо позади аэробуса, и его обдало горячими газами. Иван Васильевич поежился:

-С ума сошли?

Психотерапевт скромно улыбнулся, но промолчал.

Вскоре машина остановилась у продолговатого реактивного самолета. Иван Васильевич почувствовал сильный позыв и посмотрел на психотерапевта. Тот улыбнулся и показал рукой на трап.

-Слева, в самом хвосте самолета.

Мгновенно побледневший магнат выскочил из машины, растегивая ремень, взлетел по трапу и с огромным наслаждением опустился на унитаз.

Выйдя из таулета, он присел на кресло. Что-то подсказывало ему, что одним разом дело не обойдется. Так оно и вышло.

Моментально осунувшийся Иван Васильевич третий раз покидал тесный туалет, когда пилоты запустили двигатель. Из люка появился улыбающийся психотерапевт:

-Все в порядке, дорогой мой. Пришлось покопаться в вашем дерьме, но передатчик вышел и сейчас преспокойно лежит на бетонных плитах этого гостепримного аэродрома. Наши люди отвезут кучку подальше отсюда и сбросят ее в океан. Так что, через десять минут вы станете утопленником. Во всяком случае, радиосигналы будут показывать именно это. Курт будет опечален.

Какой-то бородатый тип, похожий скорее на попа, чем на летчика, закрыл люк и спросил разрешения на взлет.

-Да, конечно, взлетаем прямо сейчас. Направление вы знаете.

Бородатый ушел в кабину, психотерапевт сел в роскошное кожаное кресло, а Иван Васильевич, все не рашаясь отойти от туалета, осмотрел салон. Три шикарных черных кресла, такой же диван, мягкий столик посередине, позолоченные панели обшивки - такое оформление стоит бешеных денег. Впрочем, и сам самолет обходится недешево. “С моими-то деньгами можно было хоть десять “Боингов” купить. Дурак не послушался Лизу”. Самолет покатился по полосе.

-Что, батенька, жалеете, что нет у вас такой игрушки? - спросил психотерапевт.

-Вы прямо читаете мои мысли.

-Ничего сложного в этом нет. Я просто наблюдаю, как вы пялитесь на эту роскошь. Естественно, жалеете. С вашими-то средствами и без самолета? Скучно живете, дорогой мой, скучно.

Иван Васильевич скорчился от внезапного спазма в кишечнике и быстро открыл дверь туалета. Но, на этот раз позыв оказался ложным. Изнутри организма донеслось лишь нездоровое безрезультатное урчание. Видимо, действительно, все, что у него было, уже исчезло в горле серебристого унитаза. Между тем, самолет оторвался от земли и стал под очень острым углом набирать высоту.

Застегнувшись и приведя свою внешность перед зеркалом в относительный порядок магнат вышел в салон. Психотерапевт уже возлегал на диване, положив ноги в пыльных туфлях прямо на валик. Вскоре он скинул обувь неуклюжими движениями ног и сказал:

-Больше это не повторится. Присаживайтесь. Чувствуйте себя как дома.

Иван Васильевич сел в одно из кресел рядом с иллюминатором:

-Куда все же мы летим?

-Я уже ответил вам: ко мне на остров.

-Какой конкретно?

-У меня он пока только один.

-Я имею в виду, как он называется, где находится?

-Он необитаемый и без названия. Где находится, знать вам не обязательно.

-Вы прямо Робинзон Крузо. А Пятницы у вас там нет?

Психотерапевт пристально посмотрел на Ивана Васильевича:

-Это хорошо, что вы находите в себе силы шутить. Хороший признак. Но, не забывайте, что сейчас ваша судьба и судьба ваших близких находятся в моих руках. Стоит мне сказать одно слово, подать один сигнал, и вы и они будут уничтожены, аннигилированы, разложены по атомам.

Иван Васильевич хмуро улыбнулся:

-Так чего же вы от меня хотите? Что я должен сделать?

Психотерапевт вновь направил на него пристальный взгляд:

-Я же вам объяснил уже, что все расскажу, когда прилетим на место. Ничего экстраординарного. Одна маленькая услуга, и ваша семья на свободе.

-А я?

-Ну и вы, конечно. Только, боюсь, после того как я вам все расскажу, вы не захотите уезжать далеко от моего острова, чтобы остаться в живых.

-Какой вы страшный. Прямо коленки трясутся.

-Шутите, шутите. Кстати, если вы голодны, там около пилотской кабины холодильник и микроволновка. Разогрейте себе что-нибудь и возьмите выпить. А то на вас лица нет.

-Лучше скажите, где держите Лизу и Васютку? На острове?

-Вы догадливы. Но, вы их не увидите, пока не выполните мою скромную просьбу. Они находятся не у меня, а на другом острове. Он не так великолепно отделан изнутри, как мой.

-Еще один остров?

-Вам ли не знать, что сейчас среди всех богатых россиян пошла мода приобретать землю в Тихом океане. Странно звучит, да? Земля в океане...

-Как называется остров, где содержат Лизу?

-Этого я вам не скажу, потому что не знаю его названия. Уверяю, с ними хорошо обращаются...

-Видел я, как с ними обращаются. У Лизы глаз разбит!

-Значит плохо себя вела, оказывала сопротивление. Вот вы, Иван Васильевич, - настоящий деловой человек. Мне с вами приятно работать. Вы прекрасно понимаете, что я контролирую ситуацию, и вы не кидаетесь на меня, не стремитесь сбросить вниз с этого самолета, не стучите в полицию, в общем, слушаетесь меня...

-Почему Васютки не было на пленке? - перебил его настоящий деловой человек.

Психотерапевт соизволил ответить после многозначительной паузы:

-Если нет, значит так надо. Прекращайте задавать дурацкие вопросы, иначе велю вас усыпить.

Он замолчал, потом неожиданно повернулся лицом к спинке дивана и вскоре захрапел.

-20-

Опешивший от такого бесстыдства по отношению к гостю Иван Васильевич принял обязанности хозяина на себя. Разогрев в микроволновке три замороженных гамбургера, завернутых в фирменную бумагу “Макдональдса”, он уселся в кресло и стал поглощать эту нехитрую пищу, запивая ее холодной кока-колой. Пополнение изрядно опустевших после чудовищной процедуры извлечения передатчика внутренностей было крайне необходимо. Залитый кетчупом и наспех пережеванный гамбургер создал приятное ощущение тяжести в только что опорожненном желудке.

Похититель жены и сына мирно храпел на диване, иногда почесывая носком ботинка оголившуюся щиколотку противоположной ноги, сгоняя, таким образом, очередную наглую муху. Их в салоне было неисчислимое множество: жужжащие похлеще реактивных двигателей, не соблюдающие элементарных норм поведения, стремящиеся поживиться за счет другого - короче, мерзкие и противные создания. Они никак не гармонировали с шикарной обстановкой салона, придавая всей этой роскоши налет провинциальности. Глядя на мух, Иван Васильевич вспомнил поездку в Магадан к одному из своих бывших коллег по комсомольской работе, который выбился в приличного бизнесмена по областным меркам. В его трехэтажном особняке на окраине Петропавловска-Камчатского, обставленном похлеще дворцов всех Людовиков вместе взятых, туалета не было. Большие и малые нужды и летом, и зимой как и раньше необходимо было справлять в покосившемся деревянном домике на окраине участка. Сидя над очком и стараясь не дышать, Иван Васильевич был уверен, что совокупный объем находившихся в том туалете мух намного превосходил объем его тела.

Взявшись за очередной дымящийся гамбургер, который с воем атаковали летающие чудовища, Иван Васильевич зяглянул в круглый иллюминатор. Самолет, слегка подрагивая и изредка проваливаясь в неглубокие воздушные ямы, быстро двигался над темно-зеленой гладь океана. Судя по полуденному солнцу, которое находилось слева по борту, летели на восток. Внизу проплывали редкие облака, а на воде магнат увидел блестящие кораблики и тянущиеся за ними белые бурунчики.

“Тихий океан достаточно загруженное место”, - подумал Иван Васильевич, закончив подсчет плывающих внизу кораблей. Их было пятнадцать многометровых и многотонных суден, казавшихся с этой высоты детскими игрушками в ванне.

Внизу проплыл маленький темный островок без единого признака растительности, одиноко торчащий из воды. Вода рядом с ним была бирюзового цвета, который постепенно переходил в темно-зленый. сливаясь с обычным цветом Тихого океана. Неожиданно, из глубины острова вырвался сноп пламени и вся округа была моментально затянута дымом.

-Вулкан! - с искренней радостью и удивлением крикнул Иван Васильевич. Психотерапевт от крика перевернулся, и теперь его лицо было повернуто прямо к бизнесмену. Магнат присмотрелся и обнаружил, что тот спит с открытыми глазами. Это наблюдение вызвало у Ивана Васильевича бурю восторга и он, отложив недоеденный гамбургер и поставив стакан кока-колы в пластмассовый фиксатор, подошел к спящему и присел на корточки.

С ребячьей непосредственностью он провел ладонью над глазами психотерапевта. Тот никак не среагировал. Магнат сделал еще несколько резких движений ладонью и улыбнулся. Похититель жены и ребенка действительно спал крепким здоровым сном. Иван Васильевич заглянул ему в глаза.

“Левый, зеленый, у него совершенно безумен, а правый - пуст, черен и мертв”, - мысленно процитировал Иван Васильевич, которого от такого совпадения даже передернуло, своего любимого Булгакова. Магнат еще раз внимательно изучил каждый глаз, пытаясь определить, нет ли там контактных линз. Ничего такого там не было, только безумие струилось из глаз наружу, захватывая все, что находилось поблизости.

Иван Васильевич отпрянул от лица психотерапевта и в какой уже раз мысленно спросил: “Какого черта ему от меня надо?”

- “А ничего мне от тебя не надо”, - пронеслось в мозгу в качестве ответа.

Магнат опешил и посмотрел на спящую физиономию. Никаких признаков движения не наблюдалось.

- “Тогда зачем же ты похитил меня, жену, Васютку?”

- “А зачем ты хотел Саддаму баллистические ракеты продать? Ведь, признайся, хотел?”

- “Да...”

- “Поприкалываться захотелось... Поиграть в ядерные штучки-дрючки... Скучно стало. Да?”

- “Совершенно верно...”

- “Вот и у меня порой возникает желание поиграться”.

- “Значит и ты просто так это сделал?”

- “Что значит просто так? У каждого действия есть причина. Если ружье появляется на сцене в первом действии, во втором оно должно выстрелить. Слышал такое?”

Иван Васильевич в растерянности кивнул, но, поняв, что такой способ ответа не подходит, подумал:

- “Да, что-то подобное встречалось”.

- “Так вот и я бессмыленно никогда не играюсь. Если я что-то делаю, то это приводит к определенным последствиям, которые можно предугадать”.

- “Ну, и к чему же приведет это похищение?”

- “Скоро узнаешь. Совсем скоро”.

Иван Васильевич попытался спросить о требованиях, но ответа не последовало. В мысленном эфире стояла полная тишина. Магнат встал с пола и с размаху уселся в кресло, откинувшись на мягкую спинку.

- “Мистика!”, - он залпом допил кока-колу, - “Или я уже окончательно и бесповоротно сошел с ума”.

Иван Васильевич посмотрел по сторонам. В его чреве созревало желание, которое он еще до конца не осознал, но был готов по возможности сразу же реализовать. В полной мере желание проявилось секунд через тридцать, и магнат подошел к холодильнику. Там лежали запотевшие бутылки пива, дорого красного вина, “Мартини”, джина и водки. Рука бизнесмена автоматически потянулась к последнему, но на половине пути изменила направление и достала поллитровку джина.

Тоника нигде не было, и Иван Васильевич, поморщась осушил пол-стакана до дна.

- “Самогонка!” - оценил он качество английского напитка и вернулся в кресло.

Порция алкоголя вернула его в трезвый рассудок, и магнат решил, что никакого обмена мыслями не было, а все это выдумка его мозга, на который за последние дни свалилось столько неприятностей и чудовищной информации. Переработать все это не смог бы даже суперсовременный компьютер. Что уж говорить об обычном человеческом мозге, который не использует большую часть своей оперативной и прочей памяти.

Психотерапевт всхрапнул, обратив на себя внимание Ивана Васильевича:

-“Ну, какой из него дъявол? Мелкий, кудрявый, мышцы давно уже атрофированы. С физкультурой парень явно не дружит. Обычный зубрила-отличник, помешавшийся от всех своих знаний”.

Иван Васильевич даже негромко сплюнул, однако, при мысле о дъявольских глазах он поежился и переплюнул три раза через левое плечо. На всякий случай, чтобы подстраховаться. Бизнес научил его, что никогда не надо складывать все яйца в одну корзину. На всех сколько-то серьезных выборах, он давал деньги абсолютно всем кандидатам. “Ведь все-равно кто-то из них победит”, - говорил он себе, подписывая счета. И никогда не прогадывал. Ставшие властью претенденты не забывали благодетеля и отплачивали ему если не такой же монетой, то указами, постановлениями, разрешениями, льготами, заметно облегчавшими жизнь финансово-промышленного холдинга.

Но, сейчас глава крупнейшей в мире корпорации находился в незавидном, но не катастрофическом положении. Его сердце болело при мысле о похищенной кровинке, но, оставаясь в здравом уме и трезвом рассудке и не впадая в панику, он решил, чтобы не скучать, заглянуть в кабину пилотов.

Открыв дверь, Иван Васильевич чуть было не захлопнул ее от ужаса, однако сдержался, чтобы проверить увиденное. Внутри не было ни души. Штурвал болтался в разные стороны, а педали сильно вибрировали, издавая неприятный звук. Через мгновение испугавшийся магнат (а кто бы не испугался оказавшись на неуправляемом самолете?) уже будил психотерапевта. Тот вовсе не хотел просыпаться, несмотря на ужасные причитания Ивана Васильевича и примененную физическую силу.

Наконец, заспанный психотерапевт уселся на диване и закрыл глаза. Спящим он этого никогда не делал, но сейчас надо было прийти в себя.

-Да проснись ты! - громко крикнул ему в ухо Иван Васильевич и пнул его по ноге.

Похититель жены и ребенка посмотрел сначала на огромные часы, висевшие на задней стенке салона, а затем перевел взгляд на испуганного бизнесмена.

-Вы бледны! - констатировал он и снова закрыл глаза.

Бледный, но настойчивый Иван Васильевич привел его в чувство.

-Вы не только бледны. Вы еще и нудны. Чего вам надо?

-Там...

-Что там? - спросил психотерапевт, оглядываясь на приоткрытую дверь пилотской кабины.

-Там никого нет.

-А почему там кто-то должен быть?

Иван Васильевич явно не понял такого ответа и громко повторил, изобразив на лице ужасную мину:

-Там никого нет!

-Ну и что?

-Как что? Мы же разобъемся! Упадем в океан!

-Кто вам это сказал?

Окончательно сбитый с толку Иван Васильевич ничего не ответил, осознав, что уверенность только что проснувшегося психотерапевта, скорее всего, была не беспочвенной. Похититель встал с дивана и заглянул в кабину. Затем он поманил пальцем Ивана Васильевича и отступил немного назад, давая магнату возможность войти внутрь.

Бородатый летчик сидел за штурвалом, уверенно ведя самолет по небесным просторам. Магнат зажмурился и, открыв глаза, вновь увидел пилота на положенном месте. Не чувствуя под собой ног, он развернулся, проследовал мимо психотерапевта и плюхнулся на еще теплый диван.

Психотерапевт дал бородатому какие-то указания и вернулся в салон. Иван Васильевич лежал на спине, прикрыв ладонью глаза и негромко стонал.

Психотерапевт сел в кресло и оттуда стал наблюдать за своей жертвой. Она же повернулась и уткнулась в спинку дивана, показав похитителю свой зад. Стоны затихли. Минут пятнадцать стояла тишина, которую прервал вопрос психотерапевта:

-Ну и что?

Иван Васильевич не отреагировал и продолжал глухо постанывать в мягкую спинку дивана.

-Ну и что? - повторил психотерапевт. - Думаете что вы сошли с ума?

Магнат повернулся, посмотрел на сидящего в кресле и резко встал:

-Шура! - бросился он в ноги к обидчику жены и ребенка, - Скажите, я действительно сошел с ума?

Шура стоически молчал. Иван Васильевич обнял его за ноги и заглянул глаза. Они не изменили свои цвета, но струившегося безумия больше не наблюдалось. Психотерапевт не выдержал взгляда и посмотрел куда-то на потолок.

-Встаньте, - приказал он, - и сядьте на диван. Никто из нас не может похвастать здравым рассудком. Каждого живущего на земле при желании можно назвать психом. Все относительно.

-Но я же видел, что там никого не было! Я уверен на сто процентов! Кабина была пуста, - закричал подчинившийся приказу магнат.

-Джим выходил в туалет. Он внизу, под кабиной. Ничего страшного: летим-то на автопилоте.

Иван Васильевич глубоко вздохнул и резко выдохнул несколько литров воздуха:

-Уф! А я был уверен, что уже стал шизоидом.

-Выпейте чего-нибудь, - посоветовал психотерапевт и добавил:

- Скоро прилетим. Готовьтесь.

-К чему? - спросил, наливающий джин бизнесмен.

-Скоро узнаете.

Самолет плавно снижался над океанской водой. Штормило. Белые бурунчики то появлялись, то исчезали на поверхности быстро приближавшейся воды. В какой-то момент Иван Васильевич даже подумал, что они собираются приводняться.

Но, когда самолет находился всего лишь в нескольких метрах от воды, под брюхом неожиданно появилась земля и шасси покатились по твердой полосе. Через мгновение стало темно, и магнат понял, что они на всей скорости въехали в нечто, похожее на тоннель. “Взлетно-посадочная полоса, должно быть, замаскирована”, - пришло ему в голову.

Психотерапевт, улыбаясь, следил за мысленным процессом, отражавшимся на лице Ивана Васильевича. В полумраке можно было разглядеть лишь напрягшиеся черты человека, который плохо понимает, что с ним делают, и куда везут.

Самолет остановился. Бородатый летчик, выйдя из кабины, отворил люк и, повернув рычаг, выпустил трап. Психотерапевт жестом пригласил магната на выход.

-Спасибо, Джим, - сказал он бородатому, пропуская бизнесмена вперед.

Редкие лампочки освещали огромное подземное помещение с каменными стенами. Впечатление было такое, как будто весь этот объем был вырублен прямо в скале. Магнат, крутя головой, огляделся по сторонам. Вдалеке, позади самолета светлела маленькая полукруглая дырка. От нее прямо к шасси вели три светящиеся полоски: желтая в центре и две красных по бокам. Вскоре светлое пятно, через которое самолет ворвался внутрь, плавно затянулось сразу с обеих сторон. На закрывшихся дверцах загорелись лампочки, изображавшие нацистскую свастику. Ивану Васильевичу сделалось дурно, но он продолжил осмотр.

Стены, на которых виднелись сделанные латинским шрифтом полустертые надписи, были, отшлифованы и лестели в пещерном полумраке. Под потолком ровными рядами были укреплены железные балки, с которых свешивались вниз огромные цепи.

-Впечатляет? - оседомился спустившийся по трапу психотерапевт.

-Угу, - ответил магнат, прислушиваясь к раздавшемуся эху. Ничего подобного он в жизни не видел.

-Догадайтесь, кто все это сделал? - лукаво спросил психотерапевт.

Иван Васильевич обернулся и посмотрел на сиявшую вдали свастику.

-Правильно.

Психотерапевт подошел к стене, открыл крышку висевшего на ней ящика и набрал комбинацию цифр, на скрывавшихся там кнопках. Раздался скрип, и Иван Васильевич зачарованно наблюдал, как огромная часть стены стала отъезжать назад и вбок, постепенно открывая вход в высокий, залитый светом коридор.

-Пойдемте, - услышал не верящий свои глазам магнат и последовал за психотерапевтом. Коридор оказался длинным и высоким. Лежавшая на мраморном полу черная дорожка дернулась и стала уносить их вглубь.

-Нам до конца. Так что, лучше воспользоваться достижениями техники, - не без гордости прокомментировал хозяин всего этого, восхищаясь произведенным эффектом, - Это секретная авиабаза Третьего рейха, которая никогда не служила по своему первоначальному предназначению. Ее возвели по личному приказу Гитлера. Ни по каким документам она не проходила, поэтому знали о ней всего лишь четыре человека. Строили два года. Все строители после выполнения своей части работ сразу же отправлялись кормить рыб. После окончания, охранявшее базу специальное подразделение СС, утопившее несколько тысяч людей, само разделило их участь в полном составе. Фашистских летчиков здесь никогда не было. На вырубленной в скале полосе, вы ее видели, самолет приземлился лишь однажды и привез... Ни за что не догадаетесь кого?

Иван Васильевич вопросительно посмотрел на попутчика. Тот с видом экскурсовода, любящего ставить в тупик своей эрудицией тупых экскурсантов, произнес:

-Мартина Бормана! Все думали, что он скрывается в Латинской Америке, а он преспокойно дожил свои, прямо скажем, нелучшие годы здесь. Причем, заметьте, в полном одиночестве. С летчиками, которые доставили его сюда, было покончено прямо на полосе. Он разрядил в них весь магазин автомата.

Иван Васильевич бросил на психотерапевта недоверчивый взгляд и спросил:

-А вы как узнали обо всем этом?

-Долгая история. Когда я в конце восьмидесятых завел собственную практику в Москве, сразу перешел из разоряда бедных психиатров в класс богатых психоаналитиков. Подобные вам новые русские, а в основном их жены платили мне солидные деньги за консультации. Я зарабатывал в месяц больше, чем Пугачева за год. А в детстве у меня была мечта: переехать на необитаемый остров и поселиться там вместе с детьми и супругой. Но, женой я тогда не решился обзавестись. Слишком уж страшными были услышанные мною истории. Поэтому, взяв ручку и закрыв глаза, ткнул пару раз в карту мира. Со второго раза попал прямо в этот остров. Затем арендовал самолет, осмотрел его сверху. Ничего особенного не увидел: пальмы, зелень, скалы. Построил здесь прямо на берегу дом, а когда стало скучно, принялся лазить по скалам и пещерам.

Когда я обнаружил все это хозяйство, то был шокирован, долго бродил по темным коридорам и, в конце концов, наткнулся на скелет Бормана. Он сидел на стуле в комнате, которая должна была выполнять функции диспетчерской для самолетов, а перед ним лежал томик “Майн Кампфа”. Эту книгу я вам покажу. Самое первое идание, в мире таких немного. Я прочитал эту книгу запоем, похоронил Бормана (могилу я вам также покажу), и наткнулся на завещание, которое Мартин писал здесь целых десять лет. Ну, вот мы и приехали. Сойдите с дорожки, а то упадете.

Иван Васильевич спрыгнул на блестящий мрамор и чуть было не растянулся на полу.

-Я же предупреждал, будьте осторожны.

Самодвижущаяся дорожка затихла. Психотерапевт проделал те же манипуляции, что и у первой двери, и пригласил магната войти внутрь открывающегося помещения.

Большая круглая комната в виде полусферы напоминала пульт управления ядерными ракетами. В центре стоял подковообразный закругленный стол с мигающими лампочками, светящимися кнопками и чередой компьютерных мониторов всевозможных размеров. У стола возвышался огромная позолоченная напоминавшая царский трон конструкция, с подставкой для ног, подлокотниками, высокой спинкой, которая была украшена распятием. Маленький психотерапевт утонул в нем и, оставив открывшего рот Ивана Васильевича стоять на пороге, обратился к клавиатуре.

Магнат, на которого обрушился поток странных и невиданных доселе вещей, жадно пожирал глазами убранство комнаты, тщетно страраясь понять, что здесь осталось от Бормана, а что установил шизанутый психотерапевт.

-Это и есть диспетчерская?

-Вы догадливы, - раздался глухой голос с позолоченной конструкции, - Я провел тут кое-какую модернизацию. Но, Мартин умер как раз вот за этим столом.

-Этот трон тоже его?

-Нет. У Бормана не было претензий на мировое господство. Этим страдал только господин Шикельгрубер, - печально объяснил психотерапевт, щелкая по клавишам компьютера.

Взгляд Ивана Васильевича упал на огромную карту мира с непонятными линиями, которая светилась в глубине полусферы. По ее поверхности медленно ползли мигающие точки, а географические названия были написаны по-русски.

Стараясь вернуть себе остатки рационального мышления, магнат подошел к карте и осторожно прикоснулся к ее поверхности пальцем.

- Осторожнее! Может и током шибануть, - предупредил высунувшийся из-за спинки трона психотерапевт, и бизнесмен отдернул палец.

-Все никак не могу заземлить это чудо техники, - с горечью в голосе сказал хозяин острова, - Японцы делали по моему специальному заказу. В принципе ничего особенного - обычный телеэкран, способный изменять форму. Он необходим для того, чтобы подавать информацию в привычном виде. Главное же вот этот компьютер, который здесь всем управляет.

В голосе психотерапевта появились хвастливые нотки и он, еле дотянувшись, похлопал ладонью стоящий на подковообразном столе системный блок. Иван Васильевич оторвался от мерцающего света экрана и обернулся.

-Вот эта маленькая штучка позволяет совершать удивительные вещи. Конечно, на самом деле, вся ее начинка спрятана внизу - несколько многометровых шкафов, набитых микросхемами и прочей дребеденью. Здесь же стоят только платы оперативной памяти. Хотите я вам кое-что покажу?

Не дождавшись ответа, психотерапевт быстро набрал на клавиатуре комбинацию клавиш и заливавший комнату свет стал постепенно гаснуть, а огромный трон бесшумно развернулся на 180 градусов и отклонился назад подобно креслам в самолете.

-Садитесь, - приказал психотерапевт, и рядом с троном выросла мягкая сферическая конструкция, внутрь которой и погрузился Иван Васильевич.

Светившаяся карта, наоборот, погрузилась куда-то в пол. Панель мониторов погасла. По звуку можно было определить, что произошли еще какие-то перестановки, напомнившие магнату смену декораций в театре. Затем стало совсем темно и очень тихо. Как в гробу.

Внезапно на всей поверхности полусферы появились звезды, свет от которых упал на лица психотерапевта и Ивана Васильевича. Звезды медленно двигались в абсолютной тишине, прямо как в планетарии. Магнат оторвался от потолка и взглянул на своего противника. Тот зачарованно следил за перемещениями светил, а на его лице появился мотив рабской преданности.

- “Ну и псих!” - вновь подумал Иван Васильевич.

-Люблю смотреть на звезды, - раздался голос психа, - На поверхности они не такие интересные, как эти. А это - моя галатика, личная, в природе ее нет и никогда не будет. Ее я создавал несколько лет. Все это сначало существовало в моих снах, а потом я перенес их сюда. Отличный объект для поклонения. После меня, конечно.

Иван Васильевич негромко кашлянул.

-Но, у нас, кажется, дела, - сказал психотерапевт, оторвавшись от искусственного неба, повернулся к компьютеру и нажал несколько клавиш. Звезды исчезли, на мгновение стало темно, а затем на потолке появилось изображение Земли, несущейся в космичеком пространстве. Психотерапевт покинул позолоченный трон. В руке у него оказалась лазерная указка, красное пятнышко от которой упало на нашу планету.

-Это многострадальная, раздираемая катаклизмами планета Земля, - сказал он с видом школьного учителя географии сидевшему в кресле Ивану Васильевичу, - Маленькая частичка Солнечной системы и нашей Вселенной. Когда-то, миллиарды лет назад на месте Земли и других планет было лишь вращающееся облако горячего газа. Постепенно из него сформировались планеты в их нынешнем виде. Шли тысячелетия. На Земле появилась жизнь. Развиваясь, она гармонировала с неживой природой, которя часто мстила неразумным существам, если они начинали оказывать на нее слишком большое разрушительное воздействие.

Все тихо и мирно развивалось, пока не появился человек. Из обезьяны ли он возник, или из чего-нибудь другого, нас это не интересует. Главное в том, что первым делом назвавшие сами себя разумными существа приступили к переделке мира по своему усмотрению. Они убивали, грабили, сжигали, перерабатывали все, что могли, чтобы насладиться жизнью. Став царями природы, они мгновенно расплодились по всей планете и по сей день продолжают размножаться, нисколько не задумываясь о том, что становятся непомерным грузом для всего живого и неживого.

Загнанная в угол природа старается избавиться от такой обузы, периодически устраивая катаклизмы, в которых гибнут вышедшие из под ее контроля особи. Но, на смену погибшим миллионам приходят миллиарды, продолжающие истреблять жизнь и покорять неорганичекую часть планеты. Таким обрзом, Земля находится на грани катастрофы. И, если в ближайшее время резко не уменьшить численность людей, все мы погибнем в масштабной экологической катастрофе. Вас устраивает такая перспектива, Иван Васильевич?

Иван Васильевич оторвал взгляд от несущейся по космическим просторам Земли и посмотрел на психотерапевта, стараясь переварить в сознании только что услышанное. Психотерапевт с видом экзаменатора повторил вопрос.

-А что вы от меня хотите? Конкретно? - бросил в ответ Иван Васильевич.

Психотерапевт щелкнул по клавиатуре, и вместо космоса на потолке появились жуткие картинки военных действий, подобранные так, чтобы шокировать смотрящего убийствами и разрушениями.

-Люди не только насилуют мать-природу. Они бесчеловечны к своим же сородичам. Я достаточно хорошо по роду своей профессии разобрался в том, чего хочет каждый человек. Люди корыстны, эгоистичны, и всегда ведут себя так, как не поступают волки в своей стае. Люди уничтожают себя в бессмысленных войнах, похищают себе подобных, чтобы заработать на жизнь, устраивают взрывы в мирных местах, грабят бедные страны, чтобы самим проживать в роскошных дворцах. Самые умные и жестокие из них даже придумали теорию золотого миллиарда, по которой лишь этот узкий круг может обеспечить себе достойное существование, а остальные будут вынуждены кормить и одевать их, сами прозябая в нечеловеческих условиях. Это уже реализовано на практике. Достаточно сравнить уровень жизни в Европе и США со всеми развивающимися странами. Вот вам миллиард сытых против пяти миллиардов голодных, которых в скором времени будет еще больше, так как они размножаются подобно кроликам. Эти бедняки вполне могут побороться с зажиточным Западом, взяв его количеством. Такой сценарий лишь приблизит экологическую катастрофу, и в результате люди вымрут как вид, разделив участь динозавров. Но у тех-то мозгов почти не было, а у нас серого вещества достаточно, чтобы предотвратить надвигающийся крах человечества.

Судя по меняющимся картинкам, психотерапевт долго готовил эту речь, отшлифовывая каждое слово, каждый монтажный план, проецируемый на внутренности полусферы. Иван Васильевич, не ожидавший ничего подобного, был слегка шокирован и озадачен, стараясь вспомнить в каких фантастических фильмах он это уже видел, но рискнул прервать психотерапевта и задать вопрос:

-У вас есть план?

Вообще-то он хотел все-таки выведать, что конкретно хочет от него этот вершитель судеб человеческих, но под влиянием необъяснимой силы с его языка сорвались абсолютно другие слова.

-План! Конечно же у меня есть план. Моя цель - сократить численность населения на планете до 1 миллиона человек. К черту прожорливый миллиард! Они не достойны жить на этой прекрасной планете. Миллион людей переселится в теплую часть планеты, не требующей затрат на обогрев жилища и, соответственно, расходования природных энергоносителей. Речь, конечно же, идет о тропиках. Этим миллионом особей, в виду чрезвычайных обстоятельств, буду управлять я при помощи верных мне людей. Их, поверьте, достаточно. Но, диктатуры не будет. Оставшиеся особи будут почитать меня как божество за то, что я избавил их от страданий. Производство ограничим лишь чистыми технологиями, которые не наносят вреда природе. Транспорт также не будет загрязнять окружающую среду. Еды должно хватить на всех без применения каких-либо интенсивных технологий в сельском хозяйстве. Я создам рай на Земле - то, к чему человечество всегда стремилось, но из-за своей огромной численности никогда не достигнет.

Картинки на потолке исчезли, и в комнате разлился матовый свет, вспыхнули мониторы, появилась телевизионная карта. Психотерапевт положил лазерную указку на стол и посмотрел на Ивана Васильевича, старающегося привыкнуть к свету.

-Ну, и что вы скажете?

-Впечатляет. Гитлер бы вам позавидовал.

-При чем тут Гитлер? Он слабак по сравнению со мной. Этот немец думал, что достаточно перестрелять и сгноить в лагерях всех неарийцев, и его любимые арийцы заживут богато и спокойно, пользуясь рабским трудом. Бред! Античность! Вчерашний день человечества!

Ивану Васильевичу очень захотелось сказать то же самое и про идеи психотерапевта, но он, собрав остатки здравого смысла, еще оставшиеся в нем после всех приключений и пламенной речи этого психа, сдержался и спросил:

-Вы, Шура, еврей?

Психотерапевт слегка опешил от такого вопроса. Блеск в его глазах неожиданно померк, и он резко стукнул рукой по столу:

-Какая разница!

-Большая, - взял карты в руки Иван Васильевич, которому такое объяснение всего этого бреда показалось наиболее реальным, - Среди оставшегося миллиона, конечно же, будут одни евреи? Да? Остальные - гои - должны быть уничтожены? Верно?

-Ну и дурак же вы! - собрался с мыслями задетый психотерапевт, - Да, я еврей! Иисус тоже был евреем. Я три раза поступал в университет, когда по вашему цековскому указанию существовала квота для лиц нашей национальности. Между тем, сынки таких родителей как вы, которые даже считать правильно не могли, а сочинение писали на двойки, проходили с высшим баллом и заканчивали с красным дипломом. Меня после окончания не сразу взяли на работу из-за диких предрассудков. Сосед в доме, где я жил, напившись, кричал мне “Жид пархатый!” и выламывал дверь. Вы бы тоже меня так обзывали? Вы антисионист? Антисемит?.. Молчите, да? Я стараюсь не для своей нации. Я далек от всех этих еврейских штучек, синагог, мацы, Израиля и прочего. Я стараюсь для всего человечества. Если избавиться от нежелательного балласта, который только страдает и доставляет страдания другим, остальные поживут так, как и полагается людям. В гармонии с природой. Нам не хватает гармонии.

-Хорошенький балласт - шесть миллиардов человек! Вам их не жалко?

-Как я могу жалеть их, если они сами себя не могут пожалеть? Мелкие людишки со своими пошлыми интересами.

-А кто войдет в число привилегированного миллиона?

-Те, кого назову лично я. Принцип общественной значимости индивида признается выше его богатства и положения в обществе. Отбор уже произведен, а план реализуется в те самые минуты, когда я объясняю вам тут, какое великое дело мы затеяли.

Присвистнув, Иван Васильевич прошелся вокруг стола и вновь обратился к замолчавшему психотерапевту:

-Но, как вы уничтожите шесть миллиардов людей, не задев отобранный миллион?

-Вот для этого я вас сюда и привез. Это я могу сделать только с вашей помощью.

-Вы думаете, что я вам буду помогать?

-А куда вы денетесь? Жена.. Ребенок... Одно мое слово, и их кишки будут выпущены наружу.

Иван Васильевич побледенел. За всеми этими вдохновенными и страшными разговорами, он совсем позабыл о семье. Было что-то дъявольски завораживающее в этом невысоком, кудрявом человечке, который взял на себя полномочия самого Господа Бога.

-А вы не думаете, что я вас сейчас прикончу, и, наплевав на жену, спасу человечество?

Психотерапевт с высоты трона грозно посмотрел на бизнесмена:

-Ну, человечество, и само загонит себя в могилу. Прикончив меня, вы лишь оттяните срок да добавите мучений всем этим жалким особям. А воскреснуть мне никогда не поздно... К тому же, дорогой мой, если вы приблизитесь ко мне ближе, чем на пятнадцать сантиметров, то превратитесь в кучку пепла, которую тут же уберут с этого прекрасного пола. Я не так глуп, как вам кажется.

Иван Васильевич посмотрел по сторонам. Охраны не было. Психотерапевт поспешил объяснить:

-Система лазерной защиты. Один луч, и вам конец. Хотите попробовать?

Такого желания у Ивана Васильевича не возникло, хотя и закралось подозрение, что псих блефует. Но, чем черт не шутит, вдруг он на самом деле держит здесь все под контролем.

-Теперь поговорим о том, как вы можете мне помочь, - начал психотерапевт, а Иван Васильевич обратился в слух, - Для устранения лишних шести миллиардов я выбрал достаточно гуманный способ, которого, впрочем, они совершенно не заслуживают. Никаких ядерных взрывов, никаких искусственных землетрясений, наводнений и прочих глупостей. Мы сделаем проще. Возьмем...

-21-

-Блин! - выругался Курт, прочтя распечатку эфэсбэшного досье на психотерапевта. Нервы потихоньку начинали сдавать, и наспех скрепленная скотчем толстая пачка листов полетела в угол гостиной. Вилла русского миллиардера по-прежнему оставалась штабом по раскрытию похищения его жены, ребенка и самого Иванова.

Уставший половник, который продолжал укорять себя за преступную беспечность, проявленную на стоянке супермаркета, вышел на террасу и посмотрел на вечерний океан, буйствовавший небывалым штормом в двухста метрах от виллы. Ничего подобного в районе Нью-Йорка он не видел уже давно. Атлантика выбрасывала на берег тонны воды и грязи, вечно плавающей в устье Гудзона. Мусор оседал на мгновение на песке, а затем уносился обратно в воду очередной нахлынувшей волной. Находиться на пляже было явно опасно, и Курт с тревогой посмотрел на стайку подростков, с восторгом наблюдавшую за стихией.

Со стороны океана надвигалась громадная грозовая туча, отдававшая свинцово-багряным отливом в лучах заходящего на западе осеннего солнца. Поднялся ветер, моментально пригнувший к земле акации, окружавшие террасу, и сорвавший с них добрую половину еще сохранившейся зелени. Почувствовав в воздухе запах надвигающейся грозы, который перебил соленый привкус близости морской воды, Курт зашел внутрь и закрыл дверь.

Работа в гостиной кипела. Четыре агента, сидя за компьютерами и мониторами слежения, выполняли поставленные перед ними задачи. Журналист Хэкмэн удобно устроился у импровизированной барной стойки и потягивал виски. Видя, что полковник находится не в лучшем настроении, он жестом пригласил его присоединиться к себе и налил полный стакан.

Курт тяжело взгромоздился на высокий стул как раз напротив корреспондента “Нью-Йорк Таймс”, пригубил “Джонни Уокера” и сказал:

-Да, прогадали мы с этим типом.

Хэкмэн решил было узнать о ком идет речь, но полковник предвосхитил его вопрос и продолжил:

-Алексей Владимирович Козлов... Более чем интересная личность для спецслужб. Он, оказывается, уже давным-давно скончался. Трупа, естественно, никто не видел. Нашли только похожий скелет... Экспертиз не провели. Хотя могли бы, учитывая что этот товарищ представлял реальную опасность для все страны. Эх, российская бедность! Цээрушники бы из под земли достали его тело, скелет, все, что могло остаться... Точно бы определили принадлежность, и только после этого поставили бы точку и свернули наблюдение. Черт! Такую свинью эти идиоты подложили всем нам.

Хэкмэн, врубившись, что Курт рассказывает ему о находившемся некоторое время назад на вилле психотерапевте, попробовал было уточнить, какую свинью и кому подложил этот тихий очкарик, но полковник в отставке, по военному отхлебнув пол-стакана вискаря, вернулся к монотонному пересказу только что изученного досье:

-Еврей. 33 года. Не женат. Сексуальных контактов никогда не было. Закончил Московский государственный университет, психологический факультет. Недолго работал по специальности. В конце восьмидесятых, после взрыва на Чернобыльской АЭС создал экологическую организацию - одну из первых в России. Поэтому и попал в поле зрения КГБ. Сторонников было много, добровольных жертвователей тоже. Защита природы была тогда новым и модным делом, которое даже Горбачев поддерживал. Эти ребята - активистов было человек сто - позволяли себе поездки даже на Дальний Восток, чтобы протестовать на месте против вырубки тамошних лесов. Арендовали самолет и летели куда глаза глядят, митинги проводили, по телевизору выступали, подписи собирали. Комитет думал, что они деньги от ЦРУ получают. Но, Козлов оказался хитрее и, хотя мы ему действительно предлагали немалые суммы, собирал дензнаки с руководителей предприятий, загрязнявших окружающую среду, в обмен на прекращение акций протеста. Многие соглашались: им так проще было. Так что, вкупе с пожертвованиями, он имел до ста тысяч долларов в месяц. Для России - огромные в то время бабки!

Хэкмэн сделал какие-то пометки в предусмотрительно раскрытом блокноте, наспех хватил виски и вновь обратился вслух.

-В девяносто первом, когда распался Союз, Козлов сумел заработать несколько миллионов баксов, вложив средства своей организации в фирмы, получавшие государственную помощь, а затем приняв активнейшее участие в их банкротстве. Проще говоря, положил казенные деньги в свои карман простым и очень доступным в то время способом. Деньги осели где-то за границей России. КГБ, занятый своими реформами, упустил его из виду, и в следующий раз этот хитрый психолог-эколог выплыл в девяносто третьем году под сибирским городом Красноярском. Теперь он уже был лидером религиозной секты с многочисленными последователями. Скупил там в глуши несколько заброшенных деревень, куда и переехали его верующие. Перебежчиков оттуда не было, но местные жители, которые обходили эти деревни стороной, говорили, что творятся там ужасные вещи и что живет там сам Сатана. У правоохранительных органов были несколько иные сведения. Козлов объявил себя Иисусом во втором пришествии и явно помешался на экологической почве, назвав секту Объединенной зеленой церковью. Фанатики - их там было три с половиной тысячи - проводили обряды поклонения матере-природы и отцу-небу, высаживали деревья, возделывали поля для собственного пропитания. До местной полиции доходили слухи и о жертвоприношениях, и о расправах над отщепенцами, но доказать этого никто не смог. Спецотдел полиции два раза проводил грубые облавы в деревнях, но ничего существенного не обнаружил. Все последователи секты выглядели как обычные земледельцы, по виду не отличавшиеся от живших в тех же краях старообрядцев.

Услышав незнакомое слово Хэкмэн поставил в блокноте вопросительный знак и подлил Курту в стакан еще немного виски. Полковник в ответ кивнул.

-Об облавах написала московская пресса, и из Кремля последовала четкая установка прекратить ущемление свободы вероисповедания. Добираться до колонии христиан-экологов было трудно и далеко, дорог почти никаких, поэтому больше туда никто из полиции не заглядывал. Через три года случайно выяснилось, что материалы в газетах были оплачены Иисусом-Козловым, а после шумного уголовного процесса над руководителями еще одной секты, заманивавших молодых людей и превращавших их в зомби, полицейские решили проконтролировать, как идут дела в таежной глуши. Командировали туда несколько человек, которые вернулись с перекошенными лицами и сразу же попросили уволить их из органов. Их отправили в отпуск, а дело передали ФСБ. Прибывшие туда эксперты не поверили своим глазам. Три деревни были до основания сожжены, а по периметру каждой стояли столбы с висевшими на веревках скелетами, обглоданными птицами. Удалось выснить, что коллективное самоубийство произошло 22 апреля в так называемый День Земли. Повесились в общей сложности три тысячи четыреста восемь человек. В главной деревне, где находилась резиденция Козлова, нашли три виселицы, которые по размеру и по сложной конструкции сильно отличались от всех остальных. Эксперты решили, что на них висел Козлов с помощниками и закрыли дело, похоронив скелеты в братской могиле, так как опознать обычными способами никого не удалось, а на генные экспертизы и реконструкцию лиц денег не было. В прессу все это каким-то чудом не просочилось, а занимавшихся этим делом сотрудников перевели на работу в другие регионы страны. Кое-кто, естественно, попал в психушку.

Курт замолчал и залпом допил остававшееся в стакане виски, а затем грустно посмотрел на Хэкмэна.

-Вы будете первым, кто напишет про этот случай. Жаль, фотографий предоставить не могу.

-Неужели все это еще и снимали?

-Даже на видео. Так положено при расследовании. Но, потом все уничтожили, опасаясь огласки. Если бы проверили генной экпертизой хотя бы три скелета, которые они приняли за Козлова и ближайших соратников, то мы бы сейчас не гонялись за этим идиотом и не боялись за жизнь семьи Иванова. Вы знаете, Хэкмэн, если этот русский, не дай Бог, погибнет, под угрозой окажется безопасность Соединенных Штатов. У него гигантский холдинг с интересами по всему миру, но половина всех операций так или иначе затрагивают Америку. Сотни средних фирм зависят от заказов этого русского промышленно-финансового гиганта. Случись что, пятнадцать миллионов человек потеряют работу, а наши заводы останутся без стратегически важного сырья, так как они уже на восемьдесят процентов используют российские ископаемые. Вот вам еще три десятка миллионов временно безработных. Другим странам также не поздоровится. Короче, мирового экономического кризиса не избежать.

Хэкмэн записал приведенные полковником данные и негромко спросил:

-Но вы хоть знаете где он сейчас?

-Иванов?

-Да.

-На одном из островов в Тихом океане. Как только их самолет приземлился сигнал датчика пропал. Либо он выведен из строя, либо они бросили Иванова в подземелье. Зачем им это надо, мы еще не знаем. Но, после массового самоубийства, Козлова, наверное, потянет на что-то более масштабное. Вы бы как поступили на его месте?

-Я не псих, - обиженно ответил журналист.

-Я тоже. Поэтому мы и не можем предугадать его дальнейшие действия. Но, интуиция подсказывает мне, что ничего хорошего он не затеял. Хитрый черт, очень хитрый.

В гостиной появился промокший насквозь Шульц. Он только что прилетел в Нью-Йорк и приехал на виллу прямо из аэропорта имени Кеннеди.

-Думал, что не долетим.Такая болтанка была! - радостно произнес Шульц, приветствуя Курта.

-Ну, я рад, что вы все же долетели. Гроза?

-Сумасшедший ливень. Есть что-то новое?

-Пока только одно. Этот психотерапевт - сумасшедший, даже похлеще этого ливня.

Вспыхнула молния, и вскоре раздался гром, от которого стекла террасы нервно завибрировали.

-Вон там, на полу валяется досье на Козлова. Быстренько просмотрите его, и будьте готовы выехать отсюда со мной в самое ближайшее время. Кстати вы в курсе, что мистер Праттни скончался?

Шульц побледнел и, заикаясь, спросил:

-П-п-правда?

-Самая чистая из всех. Похоронили три дня назад. Сан стал старшим партнером и теперь командует всем агентством.

-Значит, будем увольняться?

-Думаю, что да. Но, сначала надо помочь мистеру Иванову и его семье.

Шульц вспомнил очаровательную Лизу и ответил:

-Абсолютно с вами согласен, Курт. Можете на меня рассчитывать.

“Особенно в плане семьи”, - добавил он про себя.

Полковник похлопал бывшего агента ЦРУ по спине и подошел к компьютеру, за которым сидел один из детективов. Шульц же поднял с пола досье, подсел к Хэкмэну, заняв место Курта, и, налив виски, принялся сосредоточенно просматривать пухлую стопку. Журналист, научившийся за долгие годы работы читать перевернутые тексты, с интересом подглядывал и отмечал в блокноте факты, о которых полковник распространяться почему-то не пожелал.

Хэкмэн, одновременно с Шульцем, выяснил, что Козлов пользовался протекцией высокого чина в советском правительстве, который делал так, чтобы экологическую организацию не трогали. Чиновник делал это, конечно, не бескорыстно. Его жена много раз приходила на прием к Козлову, когда он еще работал психологом, и рассказывала ему ужасные вещи о супруге. Предприимчивый психотерапевт попросту шантажировал члена правительства и жил спокоойно. Кроме этого, он наладил связи с американскими и европейскими зелеными и, похоже, продал им идею, как можно зарабатывать деньги на охране окружающей среды. Потом, правда, они от него отвернулись. Когда же бывший врач взялся за финансовые махинации, он не обходил вниманием высокопоставленных чинов, разумно полагая, что Господь велел делиться. Ну, а после того, как Козлов сам стал Господом на Земле и выкупил землю в Сибири, он не сидел там безвылазно, а путешествовал по всему миру. Целью поездок во всех анкетах указывал “туризм”. Особенно тянуло его в Соединенные Штаты и, почему-то, в Мексику. Каких-либо порочащих контактов замечено не было. ФСБ предупреждала пару раз американские спецслужбы о приезде религиозного фанатика, но они оставляли эти сигналы без внимания. Оказалось, что напрасно. “Могли бы вычислить все его связи здесь”, - подумал Шульц. Примерно в таком же ключе размышлял и Хэкмэн, продолжавший внимательно вчитываться в перевернутое досье русского “Иисуса”.

Проявления религиозного фанатизма очень интересовали журналиста. По правде говоря, известность ему принесло расследование массового самосожжения в глухой мексиканской деревушке группы американских сектантов, уехавших туда из-за гонений в Штатах. Мексиканские Соединенные Штаты отнеслись к ним терпимо, так как денег у фанатиков было немерено, и даже не контролировали их нахождение на территории своей страны. В итоге, Хэкмэн, которого послали выяснить, как устроились сектанты в Мексике, вместе с местными полицейскими обнаружил тридцать трупов. Пулитцеровской премии двадцатидвухлетний репортер не получил, но был признан лучшим журналистом года. Из-за чего ему резко повысили жалованье и вверили руководство отделом происшествий, отправив в отставку бывшего начальника, трудившегося в газете еще с тридцатых годов. После этого Хэкмэн не раз доказывал свою профпригодность, работая в жанре расследовательского журнализма. Все его публикации основывались на проверенных фактах и часто помогали официальным структурам в их нелегкой работе.

Сейчас Хэкмэн заинтересовался одной из страничек досье, слишком быстро прочитанной Шульцем, и выдернул ее из общей массы. Промокший детектив с удивлением посмотрел на газетчика, и тому пришлось представиться.

-Как же, как же. Постоянно читаю ваши статьи в “Нью-Йорк Таймс”, - соврал никогда в жизни не читавший серьезной прессы Шульц, протягивая руку, - Значит полковник разрешил вам участвовать в нашей операции?

Хэкмэн дружелюбно кивнул и по-привычке подлил агенту виски.

-Но вы, конечно, в курсе, что источники информации должны оставаться в тайне, никаких настоящих имен, кроме имен похитителей, если таковые будут обнаружены и пойманы? - грозно спросил Шульц, инстинктивно выдергивая необходимый Хэкмэну листок из руки журналиста.

Опытный Хэкмэн пальцев не разжал и принялся рассказывать, что он на таких делах собаку съел, и это не первый его репортаж о похищении, и что он прекрасно понимает все, что ему только что сказал уважаемый мистер Шульц. Детектива уже давно не называли уважаемым, да и на солидного мистера он явно не тянул, поэтому он тотчас же проникся к корреспонденту искренней симпатией, если не сказать любовью, и с улыбкой выпустил нужный листок. Хэкмэн хорошо разбирался в психологии людей, и внутри него раздались фанфары, протрубившие об еще одной маленькой победе на фронте расположения к себе человеческих душ.

Хэкмэн, даже не перевернув страницу в читабельное положение, принялся изучать ее и даже вскрикнул от восторга, когда дошел до конца листка, на котором содержался хронологический список зарубежных поездок Козлова. Шульц удостоил журналиста подобострастного взгляда, а подскочивший Курт с негодованием обрушился на своего подчиненного:

-Вы, что, другого места не могли найти, чтобы почитать секретные документы?

Шульц промямлил что-то про проклятый дождь и мерзкую погоду и с ненавистью взглянул на Хэкмэна.

-Погодите полковник, - сказал журналист, указывая рукой на стоявший рядом стул, - Думаю, вам не стоит горячиться. Если бы мистер Шульц пошел с досье в другое место, мы бы не узнали об одном странном совпадении.

Курт недовольно уселся за стойку.

-Ну?

-Вот список всех поездок Козлова за границу России, начиная с 1993 года. Вы говорили, что он ездил туристом. Посмотрим его путешествия по Северной Америке. Май 1994 года, Флорида. Вам эта дата и место ничего не говорят?

-Нет, - Курт перевернул листок и Хэкмэн на минуту умолк, пока глаза не привыкли к нормальному расположению знаков.

-Секта “Черные волки”, - начал он, моргая, - прекратила тогда свое двухлетнее существование. Ее лидера Сэма Чарзвила сбила машина недалеко от собственного ранчо. Идем дальше. Сентябрь того же года. Громкое убийство баптистского проповедника в городке Уэйкоу, штат Техас. Ему было видение, и он возомнил себя Христом. Где в это время находился мистер Козлов? Поездка по южным штатам с заездом в Мексику, откуда он и улетел домой. За день до его отлета в Москву в Мехико повесился еще один Иисус - Родригес Доминго, глава католической секты “Темные волки”. Я об этом писал. Полиция закрыла дело, признав его самоубийством на почве религиозного фанатизма. Лето 1995 года. Невада. На пустынном шоссе недалеко от Лас-Вегаса расстреляна машина преподобного Роджера Брауна, который направлялся в казино тратить денежки своих прихожан. Он тоже проповедовал, что является Иисусом. Многие ему верили, хотя, когда выяснилось что он был пьяницей и невезучим игроком, его прокляли, а полиция спустила дело на тормозах. Свидетелей преступления не было, так что оно в любом случае становилось нераскрываемым. Козлов в это время тоже не сидит в Сибири, а отдыхает в Калифорнии. До Невады оттуда рукой подать. Верно?

Поковник и Шульц кивнули, а Хэкмэн продолжил:

-Так. Теперь посмотрим 1996 год. Попытка покушения на преподобного Муна после его выступления в Нью-Йорке перед влиятельнейшими людьми Америки.

-Кто такой этот Мун? - осведомился не верующий в Бога Шульц.

-Корейский Иисус Христос с раскосыми глазами, - объяснил в популярной форме Хэкмэн. - У него много последователей как в Корее, так и здесь, в США. Свою церковь он не афиширует. Обычно прикрывается различными организациями вроде “Конфедерации за счастливую семью и детство”. Вступившего в эти организации со временм приводят к мысли, что Мун - это воплощение Иисуса. К России его церковь проявляет пристальный интерес, вкладывает туда уйму денег. В основном работают с молодежью, но иногда разными путями находят отклик среди первых лиц российских регионов и тогда перед мунистами открывается зеленая улица. Вернемся к покушению. У этого корейца серьезная служба безопасности, сравнимая разве что с охраной нашего Президента. Они проверяют все, что ест и пьет Мун. На банкете после выступления, где собирались пожертвования, один из проверявших пищу охранников скончался в страшных мучениях. Оказалось, что острые корейские салаты - любимая пища Муна - были отравлены стрихнином. Полиции об этом сообщать не стали, фуршет быстро закончился, а повара вернулись в Южную Корею и там пропали без вести. Если вы найдете где-нибудь в Интернете или в файлах ЦРУ список приглашенных на это мероприятие, то, я почти уверен, обнаружите там фамилию Козлова. Он, скорее всего, даже не маскировался, а грязную работу поручал кому-то из своих приближенных. Ну, а если взять его европейские поездки, то, я думаю, там обнаружится точно такая же закономерность. Вот, например, в Англии он был в мае 1997. Тогда полиция арестовала там всех членов и руководителя тоталитарной секты... Не помно ее названия, но за ней безрезультатно охотились несколько лет, а нашли по поступившей в полицию информации из неизвестного источника.

-Козлов! - воскликнул Шульц.

-Почти уверен, что без его участия здесь тоже не обошлось.

Курт почесал свой бритый затылок и подозвал Чарли, агента, вместе с которым везли в участок мнимого грабителя супермаркета. Быстро вникнув в ситуацию, Чарли забрал листок и удалился к компьютеру.

-Извините, Хэкмэн. Я был не прав, - признался Курт, чувствуя неловкость за оказанное несколькими минутами раньше недоверие.

-Ничего, полковник. Я привык работать в условиях, когда доступ к информации ограничен. Особенно не любят делиться сведениями в вашем военном ведомстве. Дать им волю, они бы все засекретили и переоделись для маскировки в гражданское. Представьте, заходите вы в Пентагон, а там ни одного человека в форме...

Курт сдержанно улыбнулся и спросил:

-Выходит он убирает всех, кто считает себя Иисусом?

-Получается, что так.

-Зачем ему это надо? - осведомился Шульц.

-Боится конкуренции. Я тут прикинул, что он разделался со всеми более-менее известным претендентами на второе пришествие. Ну, кроме, разве что Муна. Тот сам с кем хочешь разберется. Вообще же всех их устранить невозможно, так как сейчас на земле наберется свыше тысячи “Иисусов”.

-Значит, он убрал основных... - пробормотал Курт, мусоля в руках пустой стакан, - Теперь, я бы на его месте попытался разобраться с корейцем и провозгласить себя богом. Так?

-Вероятно, да, - кивнул Хэкмэн.

-Шульц, звоните в Корею. Узнайте любыми путями, как там самочувствие преподобного Муна, - распорядился Курт, - Сдается мне, что этот очкарик задумал совершить нечто глобальное. С возможностями Иванова, он способен даже устроить еще один великий потоп.

-Может он уже начался? - съязвил Хэкмэн, показывая на бушующую за окнами непогоду.

Полковник усмехнулся.

-Все возможно, дорогой Хэкмэн. Если вы не слишком устали, почитайте внимательно досье на Козлова. Вдруг еще что-нибудь обнаружите. Буду премного вам благодарен.

Журналист углубился в чтение бумаг, а Курт пошел узнать, удалось ли зафрахтовать транспортный самолет для предполагаемого полета на остров в Тихом океане, где содержали русского бизнесмена.

Детектив Питерсон доложил ему, что самолет будет готов к четырем часам утра, однако, если ситуация с погодой не улучшится, вылет будет отложен.

-Мы еще не знаем, когда полетим туда. Может вообще расстанемся с этой идеей. Но, все равно, прикажите экипажу находиться в постоянной готовности, - приказал Курт.

-Окей, - согласился агент и тут же по телефону передал указание в аэропорт, - Удалось добыть немного информации об этом острове.

-Выкладывай.

-Через пять минут должны передать по факсу снимки со спутника. Мы заказали их в НАСА Национальное аэрокосмическое агентство США.. Тогда все будет видно наглядно. Пока же мы знаем, что формально этот островок, размером приблизительно четыре мили на полторы, находится под юрисдикцией Папуа-Новой Гвинеи. Экономически никак не задействован. Населения никакого нет, то бишь он необитаемый. Имеет вулканическое происхождение. Правда, извержений в новейшей истории зарегистрировано не было. Высота потухшего вулкана триста футов Около тысячи метров.. Ученые и исследователи на самом острове никогда не высаживались. Описание сделано с проплывающих мимо судов. Скалистые породы, буйная растительность у берега. Высадка с моря, похоже, затруднена подводными камнями и сильными течениями.

Из стоявшего на столе факса выполз лист бумаги с черно-белым снимком острова.

-Это пробный экземпляр. Остальное они скинули в компьютер. Сейчас посмотрим.

Питерсон застучал по клавишам, а полковник облокотился на монитор, нависнув над хрупким детективом. На экране появился цветной снимок небольшого продолговатого с севера на юг острова, окруженного почти со всех сторон торчащими из воды скалами. Центральная часть представляла собой серую вулканическую гору, опоясанную зеленым кольцом растительности, доходившим во многих местах до самой воды. Песчаный берег, как таковой, видимо, отсутствовал, что во много раз осложняло высадку на остров, если бы она состоялась. Никаких признаков присутствия человека в виде построек, брошенных лодок видно не было.

-Сдается мне, что самолет здесь приезмлиться не может, - прокомментировал Курт.

-Разве что, если это гидроплан, самолет-амфибия.

-Да, но ничего подобного я у берега не вижу. Может они свалились в воду, недалеко от этого острова?

-Быть такого не может. Наш передатчик позволяет определить местонахождение с точностью до десяти метров. Сигнал пропал уже над островом. Вот в этом месте.

Питерсон показал Курту очень ровную площадку, находившуюся на южном склоне горы, прямо на границе с растительностью. Полковник попросил увеличить изображение.

Ровная площадка казалась обыкновенным уступом очень правильной формы, отшлифованным ветрами и тропическими дождями. Полковника смущал лишь размер: двадцать пять метров шириной и метров на двадцать она выдавалась к берегу.

-Как вы думаете, Питерсон, природа могла сотворить что-нибудь подобное?

-Думаю, что да. Выглядит очень естественно.

-Я бы сказал, даже слишком естествено, чтобы оказаться правдой. Мы можем разглядеть этот уступ поближе? Я хочу посмотреть на структуру камня.

Питерсон разбил всю площадку на квадраты, поставил максимально возможное увеличение и вытащил на экран один фрагмент. Курт прильнул к монитору.

-Покажите мне всю поверхность квадрат за квадратом, - приказал он.

Детектив щелкнул мышью и фрагменты площадки стали сменять друг друга с небольшой периодичностью.

-Стоп! - приказал полковник, всматриваясь в монитор. - Это вам ничего не напоминает?

Питерсон внимательно изучил изображение н аэкране:

-Похоже на след протектора, только без рисунка.

-Точно! Рисунок отсутствует тогда, когда поверхность соприкасалась с резиной на очень большой скорости или при огромном давлении. Есть ли еще что-то подобное?

Питерсон быстро показал оставшиеся фрагменты. Получилось, что по поверхности уступа идут две симметричные темные полосы, направленные от скалы к берегу. Начинались они у самой стенки, и обрывались на середине площадки.

-Вот куда делся самолет! - воскликнул Курт.

-Возможно, - согласился с ним детектив Питерсон, - Но тогда получается, что внутри этой горы спрятана целая полоса. А это минимум миля. Представляете сколько сил надо затратить, чтобы прорубить ее?

Полковник ничего на это не ответил.

-Значит так, - скомандовал он, - Необходимо создать температурную карту острова, зафиксировать все отклонения от нормы. Если там внутри кто-то есть, а я уверен, что все прячется в этой скале, значит должна быть вентиляция, отвод газов с полосы, утечка, в конце концов... Короче, какая-нибудь дырка через которую в обычном режиме это хозяйство контактирует с поверхностью. Ее надо найти. Также подумай, что еще может выдать подземную жизнь.

-Стоит проверить ультразвуком. Это покажет все имеющиеся в скале полости.

-Отлично!

-Кроме того, точно также можно создать примерный план всех пустот. На спутниках НАСА имеется очень хорошее оборудование.

-Это было бы просто великолепно. Действуй!

Окрыленный сделанным открытием Курт подошел к Чарли, который анализировал заграничные поездки Козлова.

-Ну, как успехи?

-Все, как вы и говорили. Я проверил почти все путешествия указанного субъекта и пришел к выводу, что большинство из них совпадает по месту и по времени с тем или иным преступлением против религиозных деятелей. Остальные совпадают с разгромами тоталитарных сект полицией и с несчастными случаями, в которые попадали проповедники. Вот расклад по всем видам и по континентам. Есть только одно, что меня смущает.

-Говори.

-Я запросил в миграционной службе данные за последний месяц, и фамилия Козлова фигурирует там несколько раз. Он несколько раз въезжал в Соединенные Штаты. Однако, каких-то чрезвычайных происшествий за этот же период у нас с сектами не зарегистрировано.

-В последний месяц он разрабатывал похищение семьи Иванова, - сообразил Курт, на которого с разбегу, не успев заторомозить на паркетном полу, налетел детектив Шульц.

-Что у тебя? - спросил полковник, потирая ушибленное плечо.

-Этот... Кореец... Мун... - Шульц от волнения не мог связать двух слов. Неожиданная оплеуха полковника привела его в чувство.

-Мун скончался. Умер естественной смертью три часа назад, - выпалил Шульц, показывая факс с корейскими иероглифами, - Только что получил из Сеула.

-Так. Необходимо подготовить план освобождения Иванова, - распорядился Курт, - Приостановить поиски жены и ребенка! Теперь этот придурок Козлов приступит к решительным действиям.

-22-

-Значит вы хотите, чтобы я позвонил и попросил развернуть этот спутник?

-Не попросил, Иван Васильевич, не попросил, - небрежно сказал психотерапевт, - Вы должны приказать им повернуть его на 25 градусов.

Шокированный только что услышанным планом магнат задумчиво присел в сферическое кресло.

-Что вы медлите? Вы - владелец этой системы спутниковой связи. Надо произнести всего лишь одно слово. Точные координаты можно передать по факсу или по электронной почте.

Психотерапевт нажал кнопку пульта, и из под пола медленно появился квадратный столик с огромным телефаксом.

-Кстати, мы подключены как раз к вашей системе связи. И хочу вам сказать, что вы дерете непомерные бабки. Иной раз накладно платить по десять долларов за минуту, - ухмыльнулся похититель.

-Шура! Мы вложили в этот проект пять миллиардов, - ответил на это бизнесмен, - Прежде чем я позвоню и положу начало осуществлению вашего безумного плана, я хочу увидеть Лизу и Васютку. Надеюсь, мы попадаем в ваш избранный миллион?

-Разумеется, - кивнул психотерапевт, набирая номер телефона, - Но жить вы будете как и все остальные: очень скромно.

-Хочу, чтобы вы побыстрее сдохли от своей скромности. Сами-то по-прежнему будете пользоваться всеми благами цивилизации?

-А как же без этого? Я должен держать свою паству в под контролем. И ради этого мне позволительно не менять свои привычки... Леонид Петрович? Здравствуйте, дорогой! Как там у вас дела? Рад слышать. Прикажите одноглазому вылетать ко мне. Да, вместе с заложниками. Деньги он вам уже передал? А приглашение на бал? Ну, и ладненько. Надеюсь скоро вас увидеть.

-Через полчаса они будут здесь, - заявил психотерапевт после того, как водрузил трубку на рычаг, - Теперь ваша очередь звонить.

-Сначала я должен увидеть Лизу и Васютку.

-Ну и упрямый же вы, Иван Васильевич. Ничего с ними не случится. Будут доставлены сюда в целости и сохранности, поверьте мне.

-Доверяй - но проверяй.

-Хорошо! Как только вы увидите своих близких целыми и невредимыми, вы не броситесь их обнимать, а наберете номер “Сэттелит коннекшн текнолоджи”. Договорились?

Иван Васильевич сдержанно показал, что он согласен.

С подковообразного стола раздался мелодичный звонок.

-Это меня, - психотерапевт с важным видом подошел к мониторам и нажал кнопку на клавиатуре. Огромная карта погасла, а на месте континентов и океанов возникла азиатская физиономия.

-Добрый вечер, мистер Ху. У вас все получилось?

Физиономия выслушала перевод, поклонилась и заговорила на непонятном восточном языке. Прямо под лицом побежала строка с русским текстом: “Объект устранен. Скончался от инфаркта. Все прошло нормально. Жду дальнейших указаний”.

Психотерапевт прочитал и приказал:

-Самолет стоит в аэропорту. Вылетайте вместе с остальными избранными корейцами. Буду рад встрече с вами.

Когда изображение погасло, психотерапевт нелжидано скинул с себя пиджак и принялся с оглушительными криками бегать по все комнате. Иван Васильевич обратил внимание, что пиджак тут же исчез, провалившись каким-то хитрым способом под пол. А психотерапевт бушевал: он подпрыгивал вверх, приседал на одно колено, сделал несколько ударов кулаком по ни в чем перед ним не провинившимся стенам, показал в никуда пару неприличных жестов, и все это сопровождалось выкриками “Yes! Yes! I did it! Yes!” Да! Да! Я сделал это! Да! Не обращая никакого внимания на немного взволнованного таким развитием событий бизнесмена, он содрогался в радостных конвульсиях, отплясывал чечетку и гопак, а под конец разогнался и прокатился на коленях по скользкому полу, изображая волосатых рок-музыкантов, чуть ли не через всю полусферу и замер в таком положении.

Обалдевший от всего этого Иван Васильевич на какое-то время лишился дара речи и изумленно смотрел на буйство психотерапевта. “Так”, - думал бизнесмен, - “даже откровенные шизоиды не поступают”.

-Все! - раздался оглушительный крик, - Один! Совсем один!

Психотерапевт встал, отдышался и направился к своему трону. Он поцеловал распятие на задней спинке, взгромоздил свое тельце на трон и, нажав что-то на пульте, строго приказал:

-Можете начинать!

Тот, к кому был обращен этот приказ, видимо, принялся моментально его выполнять. Свет померк, а часть полусферы раздвинулась. Из дыры полился поток яркого белого света. В его лучах из образовавшегося коридора вышли пять человек, закутанных в разноцветные балахоны, с горящимы факелами в руках. Психотерапевт, который успел окончательно раздеться и бросить одежду на пол (и она провалилась вниз!), развернулся к ним и сделал небрежный жест правой рукой. Разноцветные упали перед ним на колени и по очереди поцеловали его ноги. Иван Васильевич при виде всего этого чуть не поперхнулся. Голого Шурика еще можно пережить, но, чтобы ему поклонялись и целовали ноги? “Бред какой-то!” Факелоносцы встали и окружили трон с восседавшим на нем психотерапевтом, а стол с мониторами и прочая техника стала медленно уходить под пол.

Озадаченный бизнесмен кое-как успел выскочить из своего глубокого кресла. Перспектива исследования подземелья этого мрачного помещения его совсем не радовала. “Итак загнали меня в недра какой-то скалы”, - подумал он.

Между тем, в полусферу вошли еще несколько человек, теперь уже в золотистых одеяниях. Один из них - двухметровый бородач - нес на блестящем в ярком свете подносе предмет, напомнивший бинесмену корону. “Хорошо, хоть шапку Мономаха не привезли сюда из России”. Зазвучала торжественная музыка, сменившаяся едва слышной барабанной дробью, той, от которой кровь застывает в жилах. Иван Васильевич поежился и отошел к самой дальней точке, с которой можно было наблюдать за разворачивавшимся действом, в котором, судя по всему, ему места не было. “Ну, и слава Богу!” Облокатившись на стену, он увидел, как из коридора появляются люди в серебристых одеждах. Молодые белые лица через одно перемежались такими же юными, но черными африканскими физиономиями. На голых ступнях прослеживалась та же закономерность, правда, пятки у африканцев были все же светлые. “Да здравствует дружба между народами!” - вспомнил свою комсомольскую молодость Иван Васильевич. Серебристые, взявшись за руки, встали по окружности сферической комнаты, потеснив магната, который не знал уже, куда ему деваться, взялись за руки и, дружно опустившись на колени, прокричали:

-Слава!

“КПСС,”- мысленно добавил Иван Васильевич и, чтобы не выделяться на общем фоне, присел в неприличной позе на корточки.

Золотистый с подносом медленно опустился на пол, держа поднос на вытянутых руках, а еще двое серебристых вынесли из светящегося коридора огромную икону. Золотистые взяли с подноса корону и подошли к психотерапевту. Сверху раздался звон колоколов, сменившийся торжественной музыкой. Поставленный голос произнес с вышины:

-Провозглашаем тебя нашим государем, на которого мы молимся, надеемся и уповаем! Правь нами по справедливости!

Иван Васильевич не поверил своим ушам, глазам и прочим органам чувств. Но...

Психотерапевт склонил голову, на которую моментально была водружена корона. Еще двое золотистых поднесли ему балахоноподобное одеяние и, когда очкарик встал, прикрыли наготу его тощего тела. Все золотистые поцеловали руки и ноги новоиспеченного государя, а остальные приложились лбами к полу и воскликнули:

-Слава! Слава! Слава тебе, великий государь!

Сноп света ударил сверху по короне, выгодно оттенив лицо психотерапевта, которое сразу же приобрело императорскую уверенность, царскую силу воли и королевское мужество. Все это очень быстро сменилось миной наслаждения, и Иван Васильевич вспомнил томное лицо супруги во время кульминации их редких любовных утех. Такое совпадение объясняло многое.

Торжественная музыка постепенно заглохла. Золотистые бесшумно удалились в коридор. В абсолютной тишине серебристые выстроились в очередь, чтобы приложиться к ноге и руке государя. Сделав это они выбегали из огромной комнаты, скидывая с себя свои одежды, под которыми ничего не было. Проход понемногу затягивался, но и очередь быстро уменьшалась. “Похоже, они все тут нудисты”, - думал Иван Васильевич, когда раздался грозный приказ:

-Присягайте на верность государю!

Магнат сначала не понял, что это к нему обращается один из факелоносцев.

-Присягайте на верность государю!

Ноги сами понесли Ивана Васильевича к трону, он присел на одно колено и едва-едва прикоснулся губами к конечностям новоявленного монарха. Пятеро с факелами грациозно проскользнули в оставшийся проход, и стена окончательно сомкнулась.

Тело психотерапевта обмякло, и он развалился на троне как после тяжелой работе. “После любви тоже ни хрена делать не хочется”, - подумал Иван Васильевич, осознавший, что он только что целовал голую ступню похитителя своей жены и сына. Он тут же выплюнул от отвращения всю находившуюся во рту слюну и даже почувствовал тошноту, которая, впрочем, быстро прошла.

- “Такого спектакля я еще в жизни не видел! - неожиданно возмутился он про себя, - Этого психа короновали! И ему еще тут кто-то подчиняется! Безумцы! Фарс и идиотизм!”

Увиденная церемония, надо сказать, задела лучшие патриотические чувства Ивана Васильевича, который после того, как положил партбилет вместе с вышедшими из моды драгоценностями супруги в сейф цюрихского городского банка, съездил в Женеву и совершенно искренне покрестился. Будучи в России он также регулярно посещал церковь, вернее сказать, разные церкви. Раскаиваясь за грехи, которых у него, к слову, было не очень-то и много, он всеми фибрами души чувствовал значительность переживаемого момента, так как процесс отпущения каждый раз проходил в новом храме, чем-нибудь солидным отличавшимся от предыдущего.

-“Здесь венчался Пушкин”, - радостно говорил себе Иван Васильевич, ставя свечку за упокой партнера, убиенного в бандитской разборке, и в мозгу его проносились строчки из “Чудного мгновенья”.

- “Ну, а здесь венчался Владимир Вольфович”, - сплевывая на церковный пол, возмущался магнат, который не предугадал победы партии Жириновского на первых выборах в Государственную Думу и, соответственно, не дал ему ни копейки. Перед следующими выборами ошибка была исправлена с лихвой, но только Жириновский, несмотря на огромные суммы, занял отнюдь не первое место.

- “А здесь отпевали российских императоров”, - с такими приятными мыслями просил он у Господа прощения за взятку, только что переданную высокопоставленному питерскому чиновнику.

На ряду с подобной религиозностью, Иван Васильевич, раздумывая о будущем родины, с каждым днем склонялся к мысли об необходимости восстановления абсолютной монархии. Тогда сразу бы стало понятно, как, с кем и какой ценой улаживать проблемы бизнеса, связанные с государственной властью. Расплодившееся российское чиновничество доставало его не суммами взяток, совокупный размер которых (150 миллионов баксов в год!) никогда для магната не составлял большой проблемы, а некой неопределенностью и разбродом всей этой аморфной массы.

“При царе”, - размышлял Иван Васильевич, - “договорился с монархом, тот напряг своих министров, министры конкретных исполнителей, и проблема, считай, автоматически решена. А тут приходишь к президенту, просишь его об одолжении, он при тебе звонит министрам, они вроде бы и готовы выполнить указание, но ни хрена без денег не делают. Был бы Борис Николаевич императором, сразу бы всех их на лобное место отправил. Благо головы рубить еще есть кому: не обеднела Россия талантами. Но президенту, понимаешь, этого пока не позволено. Демократия, однако...”

И вот, на далеком острове в Тихом океане короновали какого-то психа, который собирается в ближайшие полчаса уничтожить почти все человечество, а выживший миллион посадить на голодный паек и безраздельно властвовать над этими “счастливчиками”! Смотря на отдыхающего на троне психотерапевта, Иван Васильевич решил покончить с ним и спасти планету от варварского истребления. Нисколько не сомневаясь в правильности этого решения, он закрыл глаза, и вспомнил, как познакомился с Лизой в тоскливом провинциальном городе, как делал ей шикарные подарки, как обрадовался, когда она забеременела, с каким нежным чувством менял Васютке подгузники. Последнее, к слову, ему удалось сделать лишь раз, да и то не надолго: не умело напяленный памперс расстегнулся, и малыш испортил настоящий персидский ковер - подарок иранского шаха за сотрудничество в области мирного атома.

Как любит он свою семью! Как хочет, чтобы из сына получился настоящий человек! Но, (от этого “но” магната нервно передернуло, а сердце чуть не выскочило из груди) сейчас на карту поставлена судьба шести миллиардов человек. Скоро привезут Лизу и Васютку, Иван Васильевич, возможно, под дулом автомата, позвонит в “Сэттелит коннекшн текнолоджи”, они переориентируют основной спутник связи, психотерапевт подключит к нему свою страшную систему и получит доступ по каналам глобальной спецсвязи ко всем телевизионным и радиопередатчикам, кабельным сетям и спутниковым антеннам на планете. После этого на всех телеэкранах и во всех радиопремниках мира появится обращение нового “государя”, и к концу двухминутного ролика все смотрящие телевизор и слушающие радио погрузятся в необъяснимый сон. Четыре миллиарда человек будут обречены на тихую, даже приятную смерть от необратимого изменения головного мозга, вызванного чудовищной комбинацией разночастотных звуков. Начнется паника. Выжившие ничего не поймут, а злодей повторит процедуру, и еще сотни миллионов уснут навсегда. Оставшихся отшельников добъют фанатики, подчиняющиеся психотерапевту. Все продумано до мелочей.

“Это дело всей моей жизни”, - вспомнил Иван Васильевич слова психотерапевта, произнесенные с гордым цинизмом. “Если в ближайшее время резко не уменьшить численность людей, все мы погибнем в масштабной экологической катастрофе”. И язвительный вопрос, обращенный к нему: “Вас такая перспектива устраивает, Иван Васильевич?” Устраивает ли его такая перспектива? Нет, конечно. Но стать соучастником убийства шести миллиардов? Нет уж, спасибо большое.

“Люди корыстны, эгоистичны, и всегда ведут себя так, как не поступают волки в своей стае. Люди уничтожают себя в бессмысленных войнах, похищают себе подобных, чтобы заработать на жизнь, устраивают взрывы в мирных местах, грабят бедные страны, чтобы самим проживать в роскошных дворцах”. Фразы из пламенной речи психотерапевта всплывали в нужный момент, заставляя Ивана Васильевича сомневаться во вроде бы уже сделанном выборе. Похоже, его тоже уже обработали какой-то психологической штукой, вроде той страшной комбинации звуков от которой погибнет большая часть цивилизации. Но, действительно, стоят ли эти шесть миллиардов того, чтобы взять на себя грех убийства этого помешанного, но, все же человека? А если он прав, и мы, все равно, скоро погибнем в страшных муках от рака, СПИДа и прочей гадости? А как же Лиза, как Васютка? Обменять жизни этих самых дорогих для него людей, на прозябание в бедности незнакомых, безликих миллардов особей?

Но, этот очкарик не Господь, чье имя он себе присвоил, чтобы распоряжаться судьбами детей божих. Он совершает величайшее преступление за всю человеческую историю! Он посягнул на самое святое, что есть у каждого человека - на жизнь! Он заочно приговорил людей к смерти, не имея на это никакого права! Нужно поступить по справедливости. Иван Васильевич сжал кулаки и выпятил грудь, жадно вдыхая воздух. Надо прямо здесь отобрать жизнь у мелкого, никчемного, шизанутого человека, и спасти невинные души белых, желтых, черных людей, составляющих многоликое и прекрасное человечество. Пусть они все со временем погибнут в экологической катастрофе, но произойдет это естественным путем, по воле Всевышнего!

Иван Васильевич, приняв решение, в случае благоприятного для себя исхода, отдать все свои свободные деньги на нужды “Гринписа”, широкими шагами и с именем Госопда на устах грозно направился к трону. Психотерапевт, откинув голову с перекосившейся короной на высокую спинку, смотрел в томной неге своими разноцветными глазами в матовый потолок полусферы. Что происходило в его ненормальном мозгу, не известно, но на осторожно подошедшего магната он не обратил никакого внимания.

Иван Васильевич, который видел в такой ситуации лишь один способ устранения преступника, - удушение, вытянул руки вперед, расставил пальцы и стал медленно приближать свои конечности к ненавистной шее. Владелец шеи по-прежнему находился в отключке, из которой его вывел ударивший по руке магната лазерный луч. Шокированный Иван Васильевич отдернул руки и с ужасом посмотрел на расплавленный “Ролекс”, сползавший на пол с его запястья. Психотерапевт, как ни в чем не бывало тихо сказал:

-Я же предупреждал вас, Иван Васильевич. Пятнадцать сантиметров.

-Я...я.. хотел... корону... поправить...

-А! За это спасибо! Становитесь моим верноподданным? Похвально, похвально!

Коронованный психотерапевт слез с трона и искренне похлопал магната по плечу. Оцепеневший Иван Васильевич снял с руки остатки “Ролекса” и бросил их на пол. Они тотчас же исчезли в ненасытном чреве.

-Неплохая репетиция? Да? - радостно спросил психотерапевт, снимая корону и водружая ее сверху на один из мониторов.

-Так это все не по-настоящему?

-Ну, конечно! А вы что подумали?

Иван Васильевич быстро-быстро захлопал глазами.

-Это, батенька, не мой размах. Коронация состоится сегодня вечером в присутствии избранного миллиона. Будет почти то же самое, что вы видели, но с участием всех приглашенных. Грандиозный масштаб!

-Так сколько же они вам ноги будут целовать? Это же целый миллион! - воскликнул пораженный Иван Васильевич.

-Да, ладно вам. Это же не шесть миллиардов, - небрежно возразил психотерапевт, - Пойдут как по конвейеру. На каждый поцелуй не больше пяти секунд. Так, это получается 5 миллионов секунд, 83 тысячи минут...

Он задумался и уставился на потолок.

-Всего-то 58 суток, - изрек он, подсчитав, - Учитывая, что мне необходимо ежедневно спать восемь часов, присягнут на верность за каких-то сто дней. Что это в масштабе моего вечного правления?

-А вы собираетесь править вечно? - осторожно поинтересовался окончательно пришедший в себя после лазерной атаки Иван Васильевич.

-А как же? Истинным правлением может считаться только то, которое длится вечно. А все эти штучки-дрючки с монархическими династиями - это же детский сад!

-Так вы изобрели эликсир бессмертия?

-А зачем он мне: я итак буду жить вечно! Я сильно отличаюсь от вас, смертных!

Иван Васильевич с горечью посмотрел на сумасшедшего и ничего не сказал, стараясь не вывести его из себя, а тот сверкнул дъявольскими глазами и обратился к компьютеру.

-“Продал душу сатане!” - осенило бизнесмена, и он пригляделся к затылку психотерапевта так, как будто сделка с дъяволом каким-то образом отображается на этой части черепа. Ничего интересного на затылке обнаружено не было. А может, Иван Васильевич, уверенный, что психотерапевта в детстве чем-нибудь стукнули, подсознательно хотел увидеть там след от этого удара. Но, увы.

Затылок повернулся и Иван Васильевич услышал:

-Через пару минут ваша жена и сын будут здесь. Готовьтесь к встрече.

В огромной комнате вновь появился столик с телефаксом, а психотерапевт взобрался на свой трон и ожидающе уставился на стенку. Она не замедлила открыться, и из широкого прохода показались Лиза, Васютка и высокий одноглазый тип в шортах и с автоматом.

-Папа! Папа!- закричал Васютка и рванулся к отцу, но длинная рука охранника удержала его за шиворот, а затем взяла за горло, лишая возможности говорить.

Проход закрылся. Подпираемая дулом автомата Лиза молча посмотрела на мужа. Он ответил ей любящим взглядом, и потупился в пол. Психотерапевт обменялся кивками с одноглазым и величаво приказал:

-Звоните. У меня мало времени.

Иван Васильевич подошел к столику, снял трубку и набрал номер диспетчерской спутникового контроля “Сэттелит коннекшн текнолоджи”. Услышав голос дежурного, он представился и попросил позвать к телефону начальника отдела.

-Начьник отдела спутникового контроля Синячкин слушает, - раздался в трубке бодрый голос.

-Это..., - неуверенно начал Иван Васильевич, - Ты знаешь, кто с тобой разговаривает?

-Разумеется, господин Иванов.

-Тут такое дело. Вот... Конечно, вы можете и...

-По меньше слов паразитов, Иван Васильевич, - раздался голос с трона. Магнат грустно посмотрел на психотерапевта. Тот, наклонившись вперед и держась одной рукой за подлокотник, внимательно следил за разговором.

-Надо развернуть наш главный спутник на...

-25 градусов, - подсказал благодетель человечества, напряженным голосом.

-На 25 градусов, - повторил Иван Васильевич.

-Но это же приведет к отключению всех наших абонентов! - воскликнул Синячкин, - Вся система связи выйдет из строя!

-Ты, погоди, - через силу продолжил Иван Васильевич, - Абоненты подождут, черт с ними. Ничего страшного не случится. Главное, чтобы спутник развернулся на указанные градусы. Точные координаты вам сейчас передадут по факсу.

-Для этого нужно письменное указание, - сообщил Синячкин, - А то меня уволят...

-Никто тебя не уволит. От тебя и так скоро ничего не останется!

-Помолчите, Иван Васильевич! - окрикнул его психотерапевт, явно не желавший утечки информации о готовящемся уничтожении человечества, - Нет необходимости выдавать секретные сведения.

Одноглазый немного придушил Васютку и ткнул Лизу автоматом так, что она тихо застонала. Иван Васильевич, увидев все это, сообщил психотерапевту:

-Ему нужно письменное распоряжение.

-Сейчас напишите и перешлете по факсу. Скажите, чтобы он в свою очередь передал код доступа к управлению спутником, а операцию по развороту провел ровно в полночь по московскому времени. Даже, если он этого не сделает, с кодом доступа развернуть спутник проще простого. В любом случае, передайте им, что теперь они подчиняются пульту управления под номером 35/6.

Иван Васильевич пересказал в трубку и эти указания. Синячкин уточнил, что это еще за пульт управления 35/6, и, после невнятного объяснения, неохотно попрощался и отключился с чувством человека, которому начальник приказал совершить должностное преступление, нарушающее все инструкции.

Психотерапевт, радостно потирая руки, протянул Ивану Васильевичу лист бумаги. Когда указание было написано, его тут же передали в Москву. Через несколько минут аппарат изрыгнул из себя лист с длинным числом, которое и было кодом доступа. Психотерапевт торжествующе схватил его и тут же ввел число в свой компьютер.

-Отпусти этих,- приказал он одноглазому, и Лиза с Васюткой бросились к отцу. Еще никогда он не обнимал их так крепко, и в то же время так нежно, как сахарные фигурки, готовые рассыпаться в любой момент. Это его самые любимые существа на всей земле. Он живет только ради них.

-Прости, - сказала Лиза, лихорадочно целуя мужа, и громко разрыдалась. Васютка схватил отца за талию, и протиснулся между двумя родителями. Иван Васильевич прижал его к себе.

-Я люблю тебя, - рыдая, прошептала Лиза.

Иван Васильевич, ничего не ответил, а лишь еще крепче обхватил ее. Васютке пришлось не сладко, но он как настоящий мужчина с честью выдержал давление двух взрослых тел, слившихся почти что в одно целое. Ивану Васильевичу было ясно, что теперь он никуда их одних не отпустит... Если они выберутся из этой передряги...

Психотерапевт ехидно наблюдал за объединением семьи и восстановлением мира и спокойствия в еще одной ячейке общества.

-Петя, - обратился он к одноглазому, - Ты не читал “Город Солнца” Кампанеллы?

Тип в шортах опустил автомат и отрицательно мотнул головой.

-А зря. Там он предлагал сделать женщин коллективной собственностью. Ну, что бы все пользовались. Давай и у нас также сделаем?

-Как скажете, Алексей Владимирович.

Супруги обернулись и посмотрели на злорадствующего психотерапевта.

-Кто это? - шепотом спросила Лиза.

-Главарь этой шайки психов, - ответил Иван Васильевич, и громко спросил:

-Мы можем уехать отсюда?

Психотерапевт грустно взглянул на него и философски спросил:

-А куда, позвольте?

-Я найду, где спрятаться от всего вашего бреда.

-Ну и будете прикончены нашим отрядом ликвидаторов. Я же гарантирую вам полную неприкосновенность, а после удачного завершения очистки, вы займете одну из высших ступенек в иерархии управления планетой. Согласны?

Психотерапевт помолчал и добавил:

-Выхода у вас все-равно нет. Поэтому, вы отправитесь вместе с женой и ребенком на грандиозный бал, который я устраиваю в честь своей коронации. А пока, Петя, проводи гостей в наш специальный люкс и принеси им праздничное одеяние.

Одноглазый вскинул автомат и показал стволом на открывающийся проход.

-Они гости, Петя. Будь с ними по-вежливее, - предупредил психотерапевт.

Озадаченная Лиза, радостный Васютка и почти обреченный Иван Васильевич - вроде бы свободные, но под контролем автоматчика вошли в коридор.

-23-

В Нью-Йорке уже перевалило за полночь. Курт с детективами только что закончили обсуждать план захвата необитаемого острова, хозяином которого был распростившийся со зравым смыслом психотерапевт. Была составлена подробная карта всех внутренностей этого клочка суши. Огромная взлетно-посадочная полоса занимала самую маленькую часть подземелья. Гигантские залы, многоуровневые коридоры с сотнями комнат всевозможной величины... Целый город! Ничего подобного полковник никогда в своей жизни не видел. Он был уверен, что такого не встретишь даже на подземных объектах, построенных на континенте. А что говорить про крохотный островок в Тихом океане?

Спутники зафиксировали работу вентиляционной системы, а также подводные выбросы вредных веществ. В воде плавали какие-то соединения свинца, используемые при производстве химического оружия. Кроме того, вероятно, там хранятся радиоактивные материалы, так как радиационный фон в некоторых местах острова сильно повышен. Все эти факты говорили о том, что во всех этих бесчисленных помещениях, скорее всего, тайно проводятся эксперименты, явно направленные на разработку оружия массового уничтожения.

Тщательно разработанный план захвата предполагал проникновение на объект группы опытных специалистов во главе с Куртом (они должны были прибыть на виллу Иванова с минуты на минуту), ликвидацию Козлова и освобождение бизнемена. Последнее, по-прежнему, ставилось во главу угла, так как от коллапса российской финансово-промышленной группы могли пострадать десятки миллионов человек. Однако, полковник подозревал, что неуправляемый псих, чьи тайные сети, похоже, накрыли уже все страны, готовится к чему-то масштабному и угрожающему стабильности на планете. Поэтому, он предупредил некоторых своих высокопоставленных знакомых в американских спецслужбах, с которыми сотрудничал уже не один год. Они обещали подключить к проверке сведений о существовании организации еще одного “Иисуса” своих коллег из других стран мира, и, в случае угрозы, присупить к активным действиям.

Первым шагом такого сотрудничества стало участие в операции частного сыскного агентства российской подлодки, находившейся на боевом дежурстве в Тихом океане. Курт арендовал ее по рекомендации одного американского генерала на двое суток, перечислив на счет Министерства обороны России полмиллиона долларов. Для этого, конечно, пришлось подделать спецсредствами подпись Иванова и вычислить его персональный банковский код, но это оказалось не сложнее, чем получить из ФСБ досье на Козлова. Последнее было даже более затруднительным, так как современная компьютерная и сетевая техника еще не проникла в недра этой организации, и большинство информации хранится там в пыльных папках на многометровых полках.

Субмарина ожидала спецкоманду Курта в ста километрах от необитаемого острова, рядом с еще одним скалистым островком. На него группа захвата высадится на парашютах и переберется на борт подлодки, которая через полтора часа доставит их к месту назначения. Ну, а там уже все будет зависеть от выдержки, смекалки и мастерства пятерых спецназовцев, прошедших вместе огонь, воду и медные трубы. Однако. самое противное было то, что никто не знал, что ожидает их внутри острова, в эти бесчисленных подземельях. Там придется полагаться н асвой опыт и интуицию, так как Иванова с семьей могут содержать в каждом из тысяч закоулков этого подземного города.

Раздумья Курта прервал Верзила - охранник Иванова:

-Можно поговорить с вами, мистер?

Полковник жестом пригласил его сесть. Верзила примостился на одном из стульев.

-Дело в том, - сразу начал он, - что я не только водку могу подавать.

-Да уж надо полагать, - осмотрел его плотную фигуру Курт.

-Я десять лет служил в русском десанте. Был командиром разведроты и принимал участие в разных секретных операциях. Так что, я бы хотел присоединиться к вам, когда вы полетите освобождать хозяина.

Курт задумался. Он знал, что разведывательная рота - это средоточение самых опытных и профессинальных военных во всех десантных бригадах российской армии. Просто так туда не попадают, а опыт и знания, приобритенные Верзилой, могут оказаться полезными хотя бы потому, что главные действующие лица всей этой истории - русские.

-Снаряжение у вас, конечно, всегда с собой? - задал Курт, решивший таким образом проверить Верзилу.

-Как и у любого десантника, - ответил бывший командир разведроты, которого было трудно провести на мякине. Изображавший в нормальной жизни тормозного типа, Верзила, когда рисковал жизнью, проявлял необычайный ум и сообразительность. Подтверждением этому служили удачно проведенные его группой операции по устранению различных гнусных типов, захвату секретных сведений и предотвращению крупных терактов. Из армии же он ушел потому, что платили ему там копейки, да и опыт стало передавать некому. Безыдейных хлюпиков, направлявшихся военкоматами на службу, Верзила не уважал. Иванов знал обо всех этих качествах своего охранника и не скупился на щедрое жалование, чтобы, не дай Бог, не переманили его иностранцы, у которых бесценный опыт Верзилы вызывал пристальный интерес. Его даже приглашали уехать в Израиль и читать там лекции для начинающих агентов “Моссада”, но Верзила оказался патриотом и раз в месяц с чистым сердцем принимал из рук охраняемого им объекта пухлую пачку американских долларов. Большую часть суммы он высылал на родину в деревню Костомарово, где жила его большая семья: отец, мать, шестеро братьев и пятеро сестер.

Курт всего этого не знал, но поверил чистым славянским глазам Верзилы и приказал ему привести себя в боевой вид. Российский десантник отдал честь новому командиру и побежал в свою комнату вызволять из деревянного сундука форму и всевозможные специальные средства, незаконно вывезенные им из России.

Вскоре в полной экипировке прибыли четверо коллег Курта: усатый Джон Браунинг, бородатый Брайан Триппер, Стив Мартин, носивший длинный хвост, и толстомордый негр Пит Бронсон. Он был лысым. Мужики обнялись и обменялись крепкими рукопожатиями.

Полковник познакомился с ними во время иракской “Бури в пустыне”. Эти четверо проводили освобождение из плена одной сексапильной журналистки, которая оказалась внучкой американского сенатора. К месту, где содержали заложницу, можно было подойти только с моря, и опытный, тогда еще подполковник ВМС США, Курт Вонненгут оказал этим ребятам необходимую помощь. По правде говоря, если бы не Курт, десантники не смогли бы даже подобраться к родственнице парламентария, не говоря уже о том, чтобы освободить ее. Поэтому, когда Курт уволился из флотских рядов, спасенные им десантники сказали ему, что он может воспользоваться их услугами в любой момент. А флот Курт покинул потому, что его жена - эта самая освобожденная внучка - и ее дед были категорически против продолжения службы. Престарелый сенатор предчувствовал великие потрясения и обширные военные действия и не хотел перейти в мир иной, оставив внучку без солидной мужской опоры. Родители журналистки очень давно погибли в автокатастрофе, а сама она много раз была на грани гибели, снимая телерепортажи в разных горячих точках и доводя деда до сердечного приступа. Ее очередная поездка в Хорватию привела старика на нью-йоркское кладбище Святого Джона, а истосковавшийся по приключениям Курт поступил на работу в детективное агентство.

При виде высоченных мужиков в камуфляже Хэкмэн поежился, выставил на барной стойке еще четыре стакана и достал из бара единственную непочатую бутылку виски. Наполнив стаканы наполовину, он кинул туда кусочки льда и любезно предложил вновь прибывшим попробовать божественный напиток.

Промокшие под все неутихающим дождем суровые парни не отказались, а Курт осведомился, не нашел ли Хэкмэн еще что-нибудь интересного в досье на Козлова.

-Так, сущие пустяки, - ответил Хэкмэн, - В его секте состояли сотрудники НИИ психологических экспериментов. Они в полном составе уехали в Сибирь после того, как правительство закрыло институт. Он, кстати, в свое время, был жутко секретным.

-Можно узнать, чем занимался этот институт?

-Разработкой пихотропного оружия.

Курт отнеожиданности пролил на себя остатки виски:

-То, которое воздействует на психику человека?

Хэкмэн обреченно кивнул, а усатый Джон Браунинг как автомат выдал все, что он знал о таком оружии:

- ООН запретила подобные эксперименты в 1971 году. Но, разработка психотропного оружия проводилась в обстановке строжайшей секретности в США, Советском Союзе, Великобритании, Франции, Китае и Израиле. Везде, кроме Израиля и Китая, эксперименты приостановлены в виду их бесперспективности. Каких-то конкретных результатов, которые бы понравились военным, ни в одной из стран добиться не удалось. В США с помощью визуального воздействия набором символов и картинок у подопытных вызывали навязчивый страх и постоянные галюцинации. Эффект оказался очень не продолжительным, и снимался обычной таблеткой амфитамина. Во Франции и Англии исследования проходили приблизительно в этом же ключе. Израильтянам удалось разработать установку, которая при длительном воздействии на зрительный нерв вызывает временную слепоту. В Китае, по непроверенной информации, разрабатывают компьютерную программу, способную изменять частоту мониторов и таким образом создавать предпосылки для повышенной утомляемости работающих за машинами людей. В перспективе, возможно создание вируса, который бы таким же макаром вызывал кратковременное помешательство, при котором люди совершают неосознанные действия разрушительного плана. Китайцы хотят добиться того, чтобы вирус запускался одновременно с обычным программами, а значит был бы невидим для пользователя.

-А в России?

-Насколько я знаю, - добавил Браунинг, - там все закончилось в 1991 году. Военные отказались финансировать исследования. О результатах ничего не известно, кроме того, что русские активно работали во всех названных направлениях. Только вместо компьютерных разработок, в этой области они значительно отставали, исследования ориентировались на электронные средства массовой информации: телевидение и радио. Конкретной информации о проведении экспериментов и о полученном эффекте у нас нет. Все это сверхсекретно.

-Грустно, - Курт обвел взглядом сосредоточенных десантников и Хэкмэна, старающих переварить обрушившийся из уст Браунинга поток информации.

-Знаете, господа, - пробормотал газетчик после паузы, - а ведь многие религиозные секты интересовались всякими там психилогическими технологиями подчинения сознания человека. В большинстве подобных организаций использовались примитивные способы, редко удовлетворявшие их лидеров. Так что, можно предположить, что господин Козлов занимался чем-то подобным на сибирских просторах.

-Он и по образованию - то ли психолог, то ли психиатр, - мрачно добавил Курт.

Десантники не менее мрачно переглянулись, и Браунинг спросил:

-Можно ожидать, что он достиг значительных успехов на этом поприще?

-Думаю, что да, - сказал Хэкмэн, - Почти четыре тысячи человек очень редко строят виселицы и одновременно используют их с энтузиазмом по прямому предназначению.

-Ладно. Поставим в известность ЦРУ о возможности применения каких-то новых технологий массового уничтожения, а сами будем выполнять намеченный план, -приказал Курт, - Хэкмэн, вы умеете прыгать с парашютом?

-Если вы мне покажете, как дергать за кольцо...

-Тогда полетите с нами. Я покажу вам, как выглядит изнутри русская подлодка. Только вам придется переодеться в более подходящий случаю костюм, чем ваши потертые джинсы и этот замызганный свитер.

-Окей, полковник. Но, хочу отметить, что в этом свитере я написал все свои лучшие материалы.

-То, что вы напишите в этом камуфляже, - сказал Брайан Триппер, - превзойдет ожидания вашего начальства, и вы сможете не работать до конца жизни.

Все дружно рассмеялись, а в гостиную с чудовищным шумом спустился Верзила, упакованный по последнему слову спецназовской экипировки. Завидев вновь прибыших, он в недоумении остановился на первой ступеньке и, когда окончательно убедился, что не ошибся, выронил из рук тяжелый вещмешок и неистово закричал:

-Hi! Англ. Привет!

После такого громкого приветствия он утонул в объятиях американских коллег. Браунинг, Трипер, Мартин и негр Бронсон изрядно помяли косточки русскому десантнику, которого знали еще со времени первых американо-советских учений. Тогда, в далеком 1989 году они отрабатывали навыки по спасению мирных жителей в случае разных природных катастроф. Естестсвенно, такая цель была лишь предлогом. В генеральных штабах обеих сверхдержав собирались посмотреть, кто лучше готов из вероятных противников и узнать слабые места той и другой стороны. Ничего нового друг о друге, в итоге, узнать не удалось. Американцы уезжали с учений с подтвержденным опасением, что все русские - алкоголики, а русские (тогда, пардон, еще советские) генералы на практике проверили донесения разведчиков о жуткой непосредственности американцев, граничащей с полным идиотизмом, а также об очень низких физических кондициях их десантников. И не только в плане выпивки.

Верзила (в миру капитан Сева Хохолков) в первый же день на спор пробрался с пятилитровой бутылью самогона в лагерь к ухайдокавшимся за день американцам, стучавшим во сне зубами в своих обогреваемых палатках. Учения, надо сказать, проходили зимой в районе Магадана. Верзила выбрал самую маленькую палатку, где без задних ног дрыхло спецподразделение в лице Браунинга, Триппера, Мартина и негра Бронсона. Советский десантник зафиксировал их в сидячем положении, разбудил и заставил осушить принесенную с собой бутыль, приговаривая “Сейчас отогреетесь, американские морды” и ругая иноземное командование за беспечное отношение к солдатам. “Считают их пушечным мясом, проклятые империалисты”, - рассуждал Верзила, вливая в рот отфыркивавшимся иностранцам мутную белую жидкость, - “Не могли им, что-ли, по сто грамм выдать?” Ради справедливости отметим, что сам Верзила в паузах, когда продрогшие коммандос медленно пропускали в пищевод залитую в рот самогонку, выпил ровно половину половину. Но, двух с половиной литров северной пантовки, сделанной из рогов местных оленей, американцем хватило с лихвой, чтобы согреться и полюбить навеки этот сочный напиток.

Следующей ночью трое волосатых и один лысый, но черный американец уже сами проникли к Верзиле в неотапливаемую казарму и раздавили с ним на пятерых ящик водки “для сугреву”. В итоге, к концу недельных учений Верзила поимел со штатников месячный сухой паек из разных консервированных деликатесов (наши солдаты питались тогда лишь мясом северных оленей, так как командование не желало, чтобы мясо пропадало после использования рогов), а им всучил специально приготовленный по такому случаю семидесятиградусный самогон под кодовым названием “Смерть интервентам!”, чья эффективность была проверена местными комиссарами еще в двадцатых годах.

Радостные объятия, сопровождаемые восторженными криками “Samogon! Magadan! Sevа, good, very good!”, явно затянулись. Улыбающийся Верзила пошел, что называется, по рукам. Хэкмэн, плеснувший себе в стакан остатки виски, даже прослезился, что при его циничном характере случалось нечасто. Курт попытался было изобразить на суровом лице непричастную мину, но это ему явно не удалось, так как он уже стал задумываться об ориентации своих друзей-десантников. Слишком уж интимно тискали они русского друга. Но, что он может знать о крепкой мужской дружбе, которая завязывается после совместно выпитой на трескучем морозе пятилитровой бутыли самогона?

Верзила выстоял, и церемония бурной встречи не нанесла его могучему телу тяжких повреждений. Курт, восстановивший доверие к спасенным когда-то десантникам, скомандовал:

-Все в машину! Через пять минут отправляемся в аэропорт.

Верзила схватил вещмешок, в котором припас три фляжки спирта, и выбежал за остальными на улицу. Микроавтобус ждал около ворот виллы, и эти пятьдесят метров пришлось пробежать под проливным дождем. Последним в машину запрыгнул изрядно набравшийся Хэкмэн, который и задвинул боковую дверь. Сидевший за рулем Шульц поддал газу и машина скрылась в плотной толщи дождя, освещая на короткое время темноту пустынных нью-йоркских улиц.

Зафрахтованный Куртом транспортный самолет разогнался по мокрой полосе, кое как оторвался от земли и взял курс на тихоокеанский остров, около которого уже дежурила русская субмарина, готовая в любой момент принять на борт неизвестных американцев. Сидя в полутемном брюхе темно-зеленого самолета, десантники обсуждали план, вносили в него коррективы и дополнения. Верзила проверял взятое с собой оружие. Сначала он стер пылинки со специального подводного пистолета, хорошо зарекомендовавшего себя при проведении диверсионных операций в различных морях и океанах. Осмотрев чудо-оружие и прикрепив его к выданному ему водолазному костюму, Верзила затолкал в непромокаемый мешок короткоствольный “Калашников”, с которым он воевал в Афганистане, пистолет ТТ, с которым для придания себе крутости он любил показываться в свое время в гарнизонных ресторанах, десять лимонок, которые он еще ни разу не испробовал, предчувствуя, что гранаты-то - одноразовые, двадцать сюрикенов, которые могли заржаветь в соленой тихоокеанской воде.

Хэкмэн молча наблюдал за приготовлениями русского охранника. Тот нежно, но с горящими глазами рассовывал по положенным местам приспособления, которые если и не спасут его шефа, то, во всяком случае уж точно помогут Верзиле выйти сухим из этой мутной водыи спасти свою шкуру. Пьяному журналисту, который очень хотел протрезветь, но пока ему это не очень удавалось, пришлось оторвать Верзилу от азартного занятия. Хэкмэн попросил огромного русского напялить на него десантный халат, так как привыкшие к ручке руки отказались слушатся своего хозяина. Просить Курта или кого-то из амеркианцев ему было стыдно. Верзила одним движением руки засунул тело корреспондента внутрь плотной ткани и показал ему что и где необходимо застегнуть. Хэкмэн было попробовал, но конечности по-прежнему не подчинялись комнадам его головного мозга. Поэтому журналист свернулся калачиком на вибрирующем холодном полу и задремал.

Остальные вскоре последовали примеру репортера “Нью-Йорк Таймс”. Курт раздал всем чудотворные таблетки, испытанные им однажды на русском бизнесмене, и участники операции заснули тихим и спокойным сном, который неминуемо должен восстановить их силы перед нелегким испытанием, от успеха которого зависит судьба всего человечества. Последнего, правда, эти крепкие мужики в камуфляже не знали, и поэтому спали очень хорошо и видели приятные сны.

-24-

Ивана Васильевича с женой и сыном препроводили в маленькую светлую комнату, находившуюся гораздо ниже бывшей летной диспетчерской, превращенной - это объяснил Иванову одноглазый Петя с автоматом - в личный кабинет психотерапевта и, одновременно, в командный пункт по очистке Земли от лишнего народонаселения. Необходимость проведения такой очистки у Пети, оказавшегося очень разговорчивым, никакого сомнения не вызывала. Запустив семью Ивановых внутрь комнаты, он захлопнул дверь, которая автоматически закрылась на защелку, и сообщил через динамик, что через несколько часов состоится великий бал, в конце которого пройдет коронация нового государя всей планеты. На бал, сказал Петя, их проводит другой человек

Лиза еше раз обняла мужа и потребовала объяснений. Иванову пришлось рассказать все, что он знал о планах сумасшедшего психотерапевта. С каждым его словом Лиза мрачнела, а Васютка строил планы убийства похитителя и встревал в разговор взрослых с глупыми вопросами об эффективности стрихнина, атомной бомбы и, почему-то, древнего маузера в деле устранения человеческих особей. Иван Васильевич рассердился и слегка шлепнул быстро надоевшего сына, одновременно подумав, что надо заняться воспитанием мальчика и ограничить его доступ ко всяким фильмам и комиксам, где пропагандируется насилие.

Завершив рассказ, Иванов уселся на мягкую кушетку, которая была единственным предметом мебели в комнате. Ввасютка уже давно сидел на мягком полу. Лиза, хотя она и была выжата как губка, твердо стояла на ногах, отвернувшись от всех. Она смотрела на ту стену, в которой в обычных комнатах делают окно. Но, под землей, внутри многокилометровой скалы проемов не было, даже искусственных.

Когда она обернулась и показала мужу свое лицо, Иванов понял, что сейчас грянет буря. Причин такой резкой перемены он не знал, но последний раз подобное выражение на Лизиной мордашке он видел много лет назад, когда она в разгар перестройки доказывала своему мужу, что Сталин ни в чем не виноват, а репрессиям занимался Берия, которого впоследствии партия жестоко покарала за все его преступления. Тогда Иван Васильевич осознал непреклонность супруги в этом спорном вопросе и признал свою неправоту, чтобы раз и навсегда покончить с больной для дочки честного коммуниста темой.

Но, теперь речь пошла вовсе не о тридцатых годах и роли тогдашних вождей в кровавых событиях.

- Как ты мог! - набросилась на мужа Лиза, размахивая руками словно Жириновский, - Как ты мог, променять судьбу человечества на наши никому не нужные жизни! Да, если бы я знала, что ты приказываешь тому человеку в Москве по телефону, я бы глотку порвала этому психу психотерапевту!

Такого поворота Иван Васильевич никак не ожидал.

- Да понимаешь ли ты, - продолжила Лиза, готовая убить супруга на месте, - что шесть миллиардов людей погибнут просто-так, из-за прихоти сумасшедшего идиота? И он делает это твоими руками!

Так, теперь получается, что виноват во всем Иван Васильевич, а не свихнувшийся психотерапевт!

- А что? - прервал он словесный поток, изливающийся из супруги. - Что, мне надо было оставить вас на произвол судьбы? Пожертвовать вашими жизнями?

- А как же! Конечно! - воскликнула Лиза с видом Павлика Морозова, закладывающего своего отца.

Только что пережитое чувство ответственности и сожаления за попавшего в передрягу любимого человека мгновенно улетучилось, и Иван Васильевич перешел в наступление:

- Ты! Ты не понимаешь! Да, я о тебе-то и не сожалел! Даже не переживал, когда узнал, что ты похищена! А Васютка? Ты подумала о своем сыне?

- Что такое двое никчемных созданий по сравнению с жизнями всех людей планеты?

- Как что! - возмутился Иван Васильевич, - Ты мне и даром не нужна! Можешь и дальше шляться по своим дегенеративным миллионерам! Шлюха! Но сына - не трожь! Я и тебя-то не выгнал только из-за того, что Васютке нужна мать!

Иван Васильевич чуть было не дал жене жуткую пощечину, а она уже собралась пнуть его в одно интересное место. Но...

Васютка, пока еще не разбирающийся в таких словах как “шлюха”, сидел на мягком полу и зачарованно смотрел на то, как ругаются его родители. Он редко видел их обоих вместе и поэтому пребывал в полной уверенности, что именно такой и должна быть нормальная семейная жизнь.

- Ух ты! - подбежал Васютка к отцу и хлопнул его со всего размаха по бедру, - Наконец-то я узнал, почему люди живут вдвоем! Поминишь, папа, что ты ответил, когда я спрашивал, почему дяди и тети живут вместе и не обмениваются друг другом?

Иван Васильевич остановил заведенную для пощечины руку, а Лиза опустила на место готовую к точному удару ногу.

- Папа, - пробормотал Васютка, - ты сказал, что я узнаю, когда вырасту. Значит, я уже вырос?

Иван Васильевич улыбнулся, взял довольно тяжелого сына на руки и присел с ним на кушетку. Вскоре к ним присоединилась Лиза, обняв мужа и ребенка. Так и сидели они до того момента, когда за ними пришел человек в разноцветном балахоне, приказал им надеть принесенные им подобные же одеяния и, расплывшись в тупой улыбке только что уколовшегося героинщика, повел по коридору к тому месту, где должны были пройти бал и коронация.

Хэкмэн не смог прийти в себя к тому моменту, когда группе надо было покидать самолет, чтобы приземлиться на парашютах на крошечный скалистый островок, рядом с которым их ожидал атомный ракетоносец военно-морских сил России. Известный репортер неистово храпел, а Курт с десантниками летел вниз с километровой высоты, стараясь приземлиться точно на землю или хотя бы близко от берега. Несмотря на довольно сильный ветер, вся спецкоманда в составе Курта, Браунинга, Триппера, Мартина, Бронсона и Верзилы попала прямохонько на твердые скалы и вскоре перебралась на борт субмарины, капитан которой предусмотрительно отправил на берег резиновую лодку.

До островка сумасшедшего психотерапевта спецгруппу доставили в лучшем виде и на всех порах, которые смог выжать из себя атомный реактор. Верзила был несказанно рад пообщаться с земляками, но, понимая важность момента, отказался от всего предложенного ему спиртного. Особенно обиделся на Верзилу капитан, который признал, что бывший десантник очень похож на его сына. А последнего капитан не видел уже полтора года находясь на боевом дежурстве в просторах мирового океана. Верзила был очень тронут таким сходством и по достоинству оценил фотографию трехмесячного карапуза, ползущего в памперсах по причалу, которую подводный капитан сделал перед выходом в море.

-Он, наверное, уже с меня ростом, - съязвил Верзила, Капитан в ответ на это несколько раз подтверждающе кивнул головой, и десантник поблагодарил бога за то, что военкомат не направил его служить во флот.

- “Интересно, ребенка зачали, когда капитан был в море или на суше?” - задал Верзила сам себе вопрос, над которым ломают голову все имеющие детей моряки, вечно сравнивающие профили своих отпрысков со своей мужественной физиономией.

На берег злосчастного острова спецгруппа попала, проплыв триста метров под водой, так как Курт опасался камер видеонаблюдения, а капитан боялся посадить лодку на мель. Сняв костюмы для подводного плавания, дурно пахнувшие резиной, члены группы рассредоточились и разными путями направились к вентиляционной шахте, которая, если судить по зафиксированным спутником выбросам, была достаточно велика, чтобы в нее пролез человек. Даже такой огромный как Верзила.

Надев противогазы и спустив в оказавшуюся пригодной для спуска штольню веревку, Курт, Верзила, Браунинг, Триппер и Мартин по одному стали медленно погружаться в неохраняемое чрево. По-видимому, психотерапевт не ожидал, что у него будут гости и не стал принимать даже элементарных мер беопасности. Негр Бронсон остался контролировать ситуацию наверху. Курт первым достиг низа и, включив фонарик на полную мощность, осмотрелся по сторонам. Два больших вентиляционных коридора вели в разные стороны от шахты. Вскоре к Курту присоединились остальные участники операции.

Верзила, чей дед-партизан погиб в сорок третьем году, первым узрел ненавистный символ на одном из металлических листов, которыми была обшита поверхность кооридоров.

-Курт! - с ненавистью в голосе закричал он, освещая фонариком небольшую выпуклость в виде свастики.

-Молчать! - шепотом приказал полковник и осмотрел выдавленную свастику, - Похоже, я знаю, как этот псих умудрился построить себе такое убежище.

На лицо Курта тут же упали лучи от четырех любопытных фонариков.

-Он пришел на все готовое, - прошептал полковник, - Это все немцы построили во время второй мировой войны.

Американские десантники, которые смутно представляли себе, кто, с кем и когда воевал в сороковых годах, разочарованно пожали плечами, а Верзила проникся еще большей ненавистью к сбрендившему психотерапевту.

Группа осторожно стала двигаться по вентиляционному коридору, который, судя по черновой схеме подземелья, должен был привести их к самому большому помещению на острове. От коридора отходили узкие ответвления, которые ползком проверяли амеркианцы. Никого похожего на психотерапевта или Иванова в маленьких комнатах они не обнаружили. Сквозь вентиляционные решетки просматривались лишь какие-то типы в белых халатах, которых по мере приближения к цели сменили шизоиды в разноцветных одеждах, торопившиеся покинуть свои ячейки.

- Похоже, это и есть его новая паства, - прокомментировал увиденное Курт, в котором постепенно спортивный интерес вытеснил заботу о судьбе заказчика операции. - Он по-прежнему считает себя Иисусом Христом. Ну, что ж, мы ему подыграем. Иисусы любят, когда посторонние признают в них бога.

Услышав эти слова, в которых содержалось богохульства не меньше чем в утверждении Гилиллея о вращении Земли вокруг Солнца, католик Браунинг несколько раз перекрестился, а остальным пришлось задуматься о том, что имел в виду полковник, не пожелавший далее распространяться на эту тему. План в его голове еще не созрел, поэтому он решил промолчать, чтобы не выглядеть пустословом в глазах подчиненных ему в данный момент друзей.

Они осторожно шли и шли по петляющему вентиляционному коридору, который уверенно вел их к огромному залу, в котором...

Иван Васильевич, Лиза и Васютка, напялившие на себя разноцветные скоморошеские одеяния, уже полчаса в недоумении стояли около ломившегося от разнообразных явств стола. Есть не хотелось, так как они понимали, что вскоре должен придти конец нормальному развитию человеческой цивилизации. Только не унывающий Васютка, пользуясь ослабшим вниманием к своей персоне со стороны родителей, поглощал уже третью порцию взятого с длинного стола мороженого.

Огромная зала - метров сто в диаметре - была забита разношерстной и разноязыкой толпой в комичных балахонах. Все собравшиеся личности улыбались и вели себя друг с другом очень почтительно, то и дело раскланиваясь с разными людьми. В центре, на поднятой площадке был установлен величественный трон, превосходящий увиденный русским магнатом в диспетчерской, наверное, раз в двадцать. К трону вела широкая винтовая лестница, начинавшаяся у высоких дверей, через которые приглашенные на бал попадали внутрь. Им, правда, приходилось обходить великолепные ступеньки, инкрустированные перламутром. По окружности зала были установлены огромные мониторы, укрепленные между стильными колоннами, поддерживающими круглый балкон, на котором стояли закутанные в черное автоматчики. Столы со всевозможными напитками и деликатесами находились как раз под ними. Поэтому семья Ивановых, чтобы не мозолить глаза военизированным типам, приткнулась под балконом.

-Устраивает им последний пир в жизни, - прокомментировал Иван Васильевич, обнимая ошарашенного, таким количеством людей, но не теряющего аппетита Васютку. - После того как он проведет очистку, все сядут на голодный паек.

Лиза задрожала, но не от страха голодной смерти, а от вида вынырнувшего из толпы любителя антиквариата, с которым она совершала кругосветное путешествие. Но, он улыбающийся и увлеченный беседой с каким-то плешивым стариком не заметил свою бывшую любовницу и скрылся в людской массе также как и появился.

- Не удивлюсь, если он собрал здесь худших представителей рода человеческого, - сказала Лиза.

- Он, кстати, ничего не говорил о системе отбора. Мне до сих пор не понятно, кто вошел в число этого избранного миллиона. Ни одного знакомого влиятельного лица я здесь не вижу.

- Ваня, - Лиза ткнула мужа локтем в бок, - надо что-то делать.

- А что мы можем? Они же здесь все с ума посходили, если сознательно подыгрывают ему в его безумии.

- Мне кажется, что все эти улыбки какие-то неестественные. Как после наркотиков.

- А ты откуда знаешь? Ты колешься? - испугался Иван Васильевич.

Лиза покрутила пальцем у виска и хотела сказать ему после этого пару теплых слов, но с семейной парой улыбаясь раскланялись двое каких-то темнокожих с торчащими из шевелюры павлиньими перьями. Пришлось забыть о назревшем было конфликте и ответить поклоном с натянутой улыбкой.

- Ты их знаешь? - спросила Лиза.

- В жизни не видел.

Семейная чета, за которой не было установлено никакого видимого контроля, стала походить на заговорщиков. Лиза шептала, что надо убить этого психотерапевта, когда он взойдет на трон, а уже смирившийся с судьбой Иван Васильевич разубеждал жену в возможности устранения данного субъекта. В конце концов, Лиза чуть не закатила скандал, переходивший к физическому насилию, но Иван Васильевич резко осадил неблагородный порыв супруги.

- Шульц! - воскликнул он, нащупав под балахоном в кармане брюк маленькую коробочку.

- Кто такой Шульц? - поинтересовалась Лиза.

- Детектив из агентства, который наблюдал, как вы развлекались с мерзавцем Джеком, - обрадованно прошептал Иван Васильевич. Лизу этот факт, о котором муж предусмотрительно промолчал, когда вводил ее в курс дела, совсем не понравился. Но, набравшись благоразумия, она промолчала и стала слушать быстрый шепот супруга.

- Когда этот псих вывел меня из отеля, я пошел снять деньги с карточки. И там случайно встретил этого Шульца. А он мне сунул передатчик, по сигналу которого меня можно найти.

- Так он же из тебя в туалете вышел, когда этот гад накормил тебя слабительным. Сам же говорил?

- Да нет! Тот который вышел, мне дал Курт еще в Штатах, когда я поехал в супермаркет. А этот до сих у меня в кармане лежит. Значит они знают, где я!

Иван Васильевич радостно обнял супругу, и теперь они не отличались от остальных приглашенных, достаточно весело проводивших время в ожидании главных событий.

- А кто такой Курт? - спросила Лиза, освободившись из обнадеживащих объятий.

Ивану Васильевичу не суждено было дать ответа на этот вопрос. Перед Лизой, как по мановению волшебной палочки, возник полковник американского флота в отставке Курт Вонненгут. На доблестном офицере был напялен золотистый балахон, под которым скрывалось огнестрельное оружие.

- Спокойно, мистер Иванов! - шепнул им улыбающийся в толпу полковник, - Не надо бурных приветсвий. И не делайте, пожалуйста, такое недоуменное лицо. Проще надо быть. Улыбайтесь! Берите пример с остальных.

Сжимающий спрятанный под балахоном “Калашников” Курт, подавая пример, расплылся в улыбке перед таким же как и он золотистым китайцем.

- Что... в-вы... тут делаете? - не веря своим глазам и ушам, выдавил Иван Васильевич.

- Вы думаете, что я пришел принять участие в коронации вашего психотерапевта? Ошибаетесь.

Курт схватил за руку Васютку, подносившего ко рту очередную порцию мороженого.

- Ты много уже съел? - спросил он по-английски.

Васютка раздвинул два пальца, что могло означать либо два, либо пять, но римское. Пораскинув мозгами, Курт показал мальчику растопыренную пятерню. Васютка кивнул. От мороженного у него свело голосовые связки. Лиза в шоке принялась отогревать превращающегося в сосульку ребенка, а Курт сообщил радостную новость:

-З десь вся еда пропитана синтетическим наркотиком, подавляющим волю человека. Ваш сын теперь сутки будет улыбаться и подчиняться всем вашим приказам.

Если бы это было сказано в обычной ситуации, то Иван Васильевич даже бы обрадовался, так как сын-баловник во время их нечастых встреч часто действовал ему на нервы, но сейчас он только порадовался за себя и Лизу:

- Хорошо, что мы ни к чему не притронулись.

- Молодцы, - похвалил его Курт. - Скоро это безумие закончится. Мои люди должны ликвидировать этого придурка.

Иван Васильевич попытался пожать руку мужественному детективу, но тот отскочил от него и прошептал:

- Господин Иванов, смотрите на остальных! Они здесь не жмут руки, а только обнимаются, улыбаются и беседуют между собой. Не надо привлекать внимание охраны. Эти с автоматами на дальней стороне балкона и так уже пялятся на нас.

Иван Васильевич опустил глаза и улыбнулся. Курт подошел к нему поближе и сказал:

- Верзила, кстати, тоже здесь.

- Неужели?

- Он очень просился. И я не смог отказать.

- Надо будет повысить ему жалованье, - обрадованно произнес Иван Васильевич.

- Да, - заметил золотистый полковник. - Вы даже не подозреваете, во сколько нам обошлась эта операция.

Иван Васильевич вопросительно посмотрел на своего освободителя.

- Точного подсчета мы еще не производили, - скромно сказал Курт. - Но сумма, думаю, приблизится к миллиарду долларов.

Ни одна жилка не дрогнула на лице русского бизнесмена.

- Я же сказал. что возмещу вашему агентству все расходы. В конце концов, вы же спасли меня, мою семью и даже все человечество.

- А человечество-то здесь причем? - удивился Курт, решивший умолчать про подделанную подпись и включить расходы по аренде российской подлодки в счет. Таким образом, он зарабатывал полмиллиарда баксов.

- Как при чем! Этот псих хочет ликвидировать шесть миллиардов человек и оставить на земле только ибранный миллиард. Им он собирается безраздельно править!

Теперь уже пришел черед Курта проверять мышцы своего лица на невозмутимость. Сладкая мысль о пятистах миллионах была тут же отброшена в самый дальний отдел его головного мозга.

- Что вы сказали? - оглушительно громко прошептал он.

Иванов повторил только что сказанное, добавив, что для этого ему пришлось приказать развернуть спутник связи. Полковник, из уст которого вырвались дословно непереводимые на русский английские выражения, крепко сжал курок спрятанного автомата и как настоящий профессионал осведомился о технологии уничтожения.

- Передаст по телевизору и радио какое-то обращение, и мозги у всех пойдут набекрень.

Курт повторил набор неприличных выражений, добавив что-то приличное про русский научно-исследовательский институт и сибирские просторы.

-Вы можете отменить приказ и поставить спутник на место? - спросил он.

-Уже не могу. У этого психа есть код доступа, так что теперь он может управлять практически всеми нашими спутниками связи.

Курт чуть не лопнул от злости, когда услышал эти слова.

- Когда все это должно произойти?

- Не знаю. Он сильно не распространялся. Но, думаю, то, что мы имеем сейчас называется балом, а коронация пройдет после того, как население планеты резко уменьшится.

- Стойте здесь и подыгрывайте этим идиотам, - приказал Курт и быстро удалился.

- Папа, а что это был за дядя? - спросил отогревшийся Васютка.

Иван Васильевич не успел ответить на этот вопрос своего чада.

Раздался марш, приутихло буйство иллюминации, и по винтовой лестнице стал медленно подниматься ни кто иной как пихотреапевт, которого, по словам Курта, уже должны были ликвидировать. Ивана Васильевича прошиб озноб. Психотерапевта высвечивал луч яркого света. Великолепно сшитый, расшитый золотом балахон с накладными плечами и мантией придавал ему внушительный вид. Также, претендент на всепланетный трон надел туфли с огромными каблуками, которые, спрятанные под одеждой мешали быстро передвигаться. Но, он и должен был идти величественно. Так, как подобает правителю Земли.

Музыка стихла. Толпа дико зааплодировала. Психотерапевт подошел к трону, дождался пок астихнут хлопки, оглядел свою паству и произнес:

- Люди! Настал торжественный момент, который войдет в историю новой цивилизаций, начинающей свой вечный путь с этого места.

Бурные аплодисменты.

- Настал час избавить человечество от прозябания на нашей планете и спасти землю от разрушительных действий человека.

Бурные аплодисменты, переходящие в овацию.

- Вы, собравшиеся здесь избранные представители избранного миллиарда давно уже осознали свою ответственность за наше будущее. И теперь мы приступаем к процедуре великой очистки нашей планеты.

Овация. Торжественная музыка. Крики на разных языках “Браво!”, “Ура!”, “Да здравствует великая очистка!”.

Психотерапевт взял в руки нечто напоминающее профессиональную видеокассету и вставил ее в дырку, образовавшуюся в чреве трона. Мгновенно, на всех огромных экранах появились меняющиеся цифры: 10, 9, 8, 7...

Толпа радостно запищала.

...3, 2, 1. Темное поле. Звезды. Земля из космоса. Лицо психотерапевта на фоне стремительно приближающейся планеты.

“Земляне! Настал великий час...

- Мистер, Иванов, - раздался в полумраке голос Курта. - Следуйте за мной.

Немного загипнотизированный Иван Васильевич тронул Лизу, взял за Васютку и направился за исчезающим в темноте полковником. Они вышли в большой коридор, который оказался абсолютно пустым.

- Все нормально, - на ходу сказал Курт. - Наш агент наверху перерезал кабель, идущий к антенне.

- Значит этот бред не попадает на спутник?

- Конечно. Если запись действительно как-то действует на психику, то от нее пострадают прежде всего эти придурки.

- Вы знаете, Курт, - сказал Иван Васильевич, хватаясь за лоб, - скорее всего она действует. У меня башка раскалывается, как после пол-литра самопальной водки.

Полковник посмотрел на медленно бредущую Лизу, которой также было не сладко, и ответил:

- Радуйтесь, что то же самое ощущают и те избранные в зале.

- Звук, - прошептал, падая на пол, Иван Васильевич. - Звук тоже действует.

Курт мгновенно оценил ситуацию и втащил его тело в какой-то закоулок, куда почти не доносились грозные слова психотерапевта. Полковник, чувствуя, как слабеют его ноги, заткнул Ивану Васильевичу уши его же пальцами и приказал то же самое сделать ослабшей Лизе и Васютке. Накачанный наркотиком мальчик с радостью выполнил данное ему указание, и опустился на пол, тихо закрывая глаза.

- Вы не достойны жить на этой планете. И поэтому вы умираете, оставляя пространство для избранных нами людей.

Живой психотерапевт уже оключился, и его тело распласталось перед троном, на который он так стремился попасть, чтобы править человечеством. А сделанная на видео запись, обладающая разрушительным действием на мозг человека, продолжала рассказывать о грехах слишком расплодившегося человечества.

- Вы оскверняете землю, убиваете друг друг в войнах, которые сами же и называете “бесчеловечными”. Так умрите! Ваша жизнь бессмысленна! Умрите! Пусть Земля вздохнет спокойно!

И в конце грозное:

- А-ха-ха-ха! А-ха-хаха!

Курт и Ивановы очнулись минут через пятнадцать, когда прибежавшие Браунинг и Верзила откачали их нашатырным спиртом.