- Я в лес! - крикнула Марыськина маме, возящейся на чердаке, схватила со стола бутерброд с маслом и выбежала из дома.
Через деревню она промчалась галопом, время от времени подскакивая, как мяч, так что разлетались косички, проскакала по камням через ручек, нырнула на узенькую тропинку между деревьев и во все горло завопила:
- Дедушка леший! Мы приехали! Дедушка!
2.
- Ой, - сказала Марыськина, провалившись ногой в яму. - Ой-ой. Ой, извините, я не хотела на вас наступать, честное слово!
Марыськина была очень вежливой девочкой.
- Хотите, я помогу вам надеть голову? Это же я ее отбила...
Полуистлевший скелет в остатках солдатской формы мирно кивнул почти отвалившейся головой и уронил ее окончательно. Говорить он не мог - нечем было.
Марыськина, сопя от осознания важности момента, приладила его голову на место, отряхнула ладошки и спросила:
- А как вас зовут?
Скелет, порывшись в своих лохмотьях, протянул ей металлический жетон.
- Тихон, - прочитала вслух Марыськина и протянула ему руку. - А я - Катя. Очень приятно, - солидно сказала она. - Можно, вы проводите меня в деревню? Мы тут приехали с мамой и папой, и Настя еще, но она маленькая, а я заблудилась, хотела уже дедушку звать.
...- Ой, опушка, - огорчилась Марыськина получасом позже. - А можно, я вас еще навещу, дедушка Тихон?
Он нисколько не возражал.
3.
Марыськина возвращалась домой поздно. Честно говоря, было уже жутко поздно, папа с мамой наверняка будут сердиться ужасно, хоть и знают, что Марыськина всего-то играла в догонялки с русалками, а как же можно играть с русалками днем?
Дорога шла через лес (ну, там было совсем нестрашно, там Марыськина всех-всех знала - и бабушку Лизу, и дедушек Тихона и Андрея, и дедушку лешего, и даже Волка) и мимо озера. А у озера спиной к дороге сидел мальчик - в деревне Марыськина его раньше не видала, хотя всех живых и неживых знала хорошо.
- Привет, - сказала ему Марыськина. - А ты кто, утопленник? А я тебя раньше не вид...
Мальчик обернулся и ощерился по-собачьи.
- А ты чего меня пугаешь? - искренне удивилась Марыськина, которую не пугал никто и никогда.
И тогда мальчик прыгнул с места, скаля мелкие зубы и вытянув тонкие когтистые руки, больше похожие на птичьи лапы. Марыськина взвизгнула и замахнулась на него гребнем, выпрошенным у русалки Ули, а потом мальчик сшиб ее с ног, обдав сладковатым запахом тины и трупа - и тут же зашипел, отскочил в сторону.
- Колдунова дочка! - выплюнул он и плюхнулся спиной в воду, не сводя с Марыськиной круглых прозрачных глаз.
Марыськина всхлипнула, на четвереньках отползла подальше, а потом вскочила на ноги и с плачем опрометью помчалась домой.
...- Саш, ты б хоть фонарик взял, - сказала мама Марыськиной, выглянув из окна. - Глаза ведь испортишь.
Папа Марыськиной, не откладывая книгу, которую он читал в темноте, сидя в траве посреди двора, покачал головой. Свободной рукой он поглаживал бабушкину голову, лежащую на земле рядом. Книгу он читал для бабушки - с тех пор, как от той только и осталось, что голова, читать ей самой стало трудно.
Марыськина выскочила из-за деревьев.
- Папа! - крикнула она сквозь слезы, и папа уронил книгу и кинулся к ней. Марыськина врезалась в него с разбегу и разревелась еще сильней, торопливо рассказывая про страшного мальчика у озера.
- Сашка, ну я же просила! - почти крикнула мама, выбежавшая из дома следом - Марыськина ткнулась носом и в нее и притихла, всхлипывая. Мама погладила ее по голове. - Я же говорила тебе - погляди как следует!
- Я завтра его достану, - хмуро пообещал папа.
Бабушкина голова ткнулась Марыськиной в ногу, утешая, и та ее подобрала и погладила, последний раз хлюпнув носом.
...- Пап, - шепотом позвала Марыськина в темноте.
- Мрр? - отозвался огромный черный кот, спящий на ее подушке.
- А еще он сказал, что я колдунова дочка! - с обидой сообщила Марыськина.
- Глупости, - папа зевнул, показав острые клычки. - Будь ты колдуновой дочкой, ему бы повезло. А ты... мрр... дочка фольклорного элемента. Спи, Катюш.
Марыськина глубоко умиротворенно вздохнула. Она понятия не имела, кто такой фольклорный элемент, но быть его дочкой было определенно лучше, чем колдуновой.
...первой ушла бабушка, спящая на лавке. Марыськина услышала сквозь сон, как она спрыгнула на пол и укатилась в сени. Потом папа превратился в человека, погладил ее по голове и ушел. Потом мама завозилась с завтраком. А потом младшая сестренка Настя с размаху прыгнула Марыськиной на живот и пришлось просыпаться.
К полудню папа вернулся веселый, Марыськина глядела из окна, как он идет по дороге. Тень за ним тянулась особенно замечательная - огромная, непроглядно-черная и кошачья, не то что серая городская тень, которая еще и была похожа на человека впридачу.
Он принес Марыськиной потерянный вчера гребень и сказал:
- Все, больше никаких уродов в озере, ходи смело.
- А как ты его?..
Папа улыбнулся, щуря на нее круглые зеленые глаза и запустив пятерню в волосы.
- Я ему спел.
- Баюльную? - восхищенным шепотом спросила Марыськина, получила кивок и мечтательно заулыбалась. Научить ее, когда подрастет, баюльной песне, папа обещал уже давно.