Гильфанов Радик Рашитович : другие произведения.

Идентификация Бога

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жизнь единицы человечества и ее мысли по поводу этой фразы


Идентификация Бога

   Точка зрения автора может не совпадать с точкой зрения того же носителя разума десятилетней давности, как не будет совпадать с его же взглядами десять лет спустя.
  
   Истина, может быть и одна, но тогда она всеобъемлюща, всесильна и безгранична.
   Но понимаема...
  

Обращение к читателю

  
   Если Вы, уважаемый читатель, уже спите, то Вам не к чему это читать. Если же у Вас есть какие-либо другие важные дела, то я бы посоветовал Вам все завершить, перед тем как приняться за чтение этого праздного труда ленивого философа. Вдруг я Вас оторву от очередного жизненно необходимого для Вас дела, без которого вся дальнейшая Ваша жизнь превратится в бессмысленный способ существования собственного белкового тела.
   В действительности же эта книга представляет собой один из пошлейших видов литературы. Это - мемуары. Пошлейшие потому что они чаще всего пишутся далекими от литературы людьми. Их в подавляющем большинстве случаев пишут некогда значительные особы, зачастую оправдывая свои прошлые поступки для того, чтобы читатели по человечески поняли обвиняемого переменчивой историей. Ну да Бог им судья. Но как ни парадоксально, судьями на Земле являются люди. И чем ниже интеллект, тем больше неосознанно взятых на себя полномочий. Только Бога кто оправдает?
   Еще парадокс: большинству людей почему-то кажется, что они часто думают о Боге, но оказывается, что они всю жизнь заботились только о себе.
   Но вернемся к моему частному случаю:
   Вообще-то принято считать, что принято писать мемуары, когда находишься на склоне лет, лет этак под шестьдесят пять. Когда после долгой работы по подъему Сизифова камня по бесконечной моноклинали* останавливаешься передохнуть, разогнуть ноющую в области сердца спину и окинуть взглядом пройденный подъем. Немного отдышавшись и помассировав ребра, ты поворачиваешься к вершине, и ОП - ПА! А камня-то и НЕТ! Вроде только что был тут. Даже вмятина на обуви, которую подставлял под камень, не расправилась и пыль на ней не обветрилась.
   Тогда, побродив какое-то время бесцельно по склону, ты садишься в более-менее удобных складках местности, и, наблюдая за бесконечными сизифами внизу, достаешь общую тетрадь в пятимиллиметровую клеточку и начинаешь вспоминать пройденный в прошлом путь в назидание будущим потомкам.
   Ты напишешь о том, как ронял этот камень обратно к подножью горы и с отчаянием смотрел как он удаляется вниз подпрыгивая на кочках и вращаясь в воздухе, как ходил с ним кругами и другими замысловато-замкнутыми узорами по склонам, продирался через туман и кустарник под похоронный набат кукушки. Как катил его играючи в молодости, степенно и солидно в зрелом возрасте и по привычке до пенсии. Было время, катили его с женой. Дети подросли, - раскатились в разные стороны. Может быть, ты напишешь про то, как всей страной ради ВЫСШЕЙ ЦЕЛИ переворачивали ОБЩИЙ КАМЕНЬ СТРАНЫ в направлении САМОЙ ВЫСОКОЙ ГОРЫ. А может, про то, как давило полчища мелких, но гордых собой сизифов с разных сторон, когда этот КАМЕНЬ шатался. Или про то, как сизифам стали по барабану эта цель, этот камень и эта гора и каждый достал из-за пазухи свой булыжник.
   Мемуары в несколько строк пишут сизифы, осознавшие бессмысленность гор. Они свой камень, обвязанный ремнем для надежного противодействия инстинктам жизни, выкидывают на середине реки.
   Меня же на написание мемуаров подвигло то, что, может быть, шестьдесят пять, это и прекрасно, но столько может и не быть. А поскольку я являюсь воинствующим пессимистом, то сомневаюсь, что к этому возрасту, моя мысль не замутнеет и не пойдет описывать круги по ранее проторенным и заезженным дорожкам мозга. По крайней мере, корка предрассудков на ней уже появляется и, что самое настораживающее - каменеет. Про память ничего плохого сказать не могу. Не припомню измен памяти.
   Я мог бы начать вести дневник. Например: "Понедельник. Сегодня виделся с А., поболтали о том, о сем. Она была одета в то-то и се-то и выглядела очень даже ничего себе. Потом пришла Б. выглядевшая просто соблазнительно, и мы втроем пошли кушать мороженое с пивом. А. и Б. вконец разругались и разошлись в разные стороны, а я взял себе еще пива с мороженым. Какие они все-таки дуры. Хотя Б. вроде бы и ничего". Если прочитав эти строчки не испытываешь рвотного рефлекса, можно приниматься за создание дневников. Это требует рутинной ежевечерней работы, но зато набивает руку, что незаменимо для начинающего литератора.
   Если Вы нашли в себе силы дочитать до этого места, то имеете полное моральное право спросить: "А зачем?".
   "А как же!" - отвечу я и окажусь полностью прав. Ведь все мы знаем, что человек смертен. И что ТАМ каждого ждут. Кого с объятиями, кого с проклятиями. Бывает, конечно, что и не ждут вовсе. А мы сваливаемся как снег на их головы. Или как нечаянный ребенок. Но это только нам так кажется. На самом деле нас ждали, только в другое время. Может быть, позже, может быть, раньше. И вот приводят меня к основателю рода - старому шимпанзе и спрашивают: "Что ты лично сделал в рамках программы Дарвина по эволюции приматов и угнетению остальных млекопитающих?". А у меня склероз. Или маразм. Остается только лепетать: "Вот... лапочка-дочка... еще я деревья садил... когда школьником был...".
   Совсем другое дело, когда есть мемуары. Всегда можно ответить: "Полный отчет о проделанной на земле работе можете взять в моем баре. Под банками с пивом". И всем станет немножко грустно.
   Но проверить-то они все равно проверят. Например, лапочка-дочка под старость вдруг захочет их прочесть. Или новые ЖИЛЬЦЫ вместе с хламом выкинут мемуары на помойку, где услужливый ветер будет перелистывать страницы под всевидящим оком. Только потом я буду вызван повторно, где мне объявят время, род, вид и ареал распространения моей следующей реинкарнации.
   И буду я всю свою следующую жизнь таскать мышиные камни на мышиные горы.
  
   Или еще хуже - переваривать свои книги.
  
   Автор не несет ответственности за звуковые колебания, изданные участниками реальных событий далекого прошлого, поскольку они являлись быстро затухающими и были первоначально записаны через субъективную призму автора на его объективно несовершенную подкорку и затем, через полтора десятка лет, в обратном порядке на битовую (да-нет-незнаю) матрицу относительно своевременного компьютера. Но кто теперь разберет, был тот компьютер заражен доисторическим ящуром ящеров или он просто страдал на закате лет от непонимания.
  
  
  

Эпиграф

  
   Какой же был эпиграф у Творца
   А вышло оп-па, дрица, о-ца-ца.
  
   Как я устал от штампов ума.
   От серости мозга и сам я стал серый.
   Не выйти на волю - это тюрьма.
   А стены ломать, лишь обламывать нервы.
  
   И в сита быта не проскочить,
   И комплексы речи сознание мучат,
   А рамки школы, веры, семьи
   Больше уже ничему не научат.
  
   Трудней все признать реальность души.
   Все чаще она заменяется верой.
   Плотнее стали лжи миражи
   И правда уже отмеряется мерой.
  
   А что с нами стало? Мы были детьми.
   Теперь у всех нас взрослые игры
   И цели иные, чем раньше, ведь мы
   Незримо меняясь, забыли эпиграф.
   Все больше стало лекций нудных,
   И меньше все душевных мук.
   Все чаще - сын ошибок трудных.
   Все реже - парадоксов друг.
  

Часть 1. Климатконтроль

  
   Нам незачем ждать милостей у природы.
   Взять их у нее - наша задача.
   И.В. Мичурин
  
   У природы нет плохой погоды.
   Каждая погода - благодать.
   Дождь ли, снег, любое время года
   Надо благодарно принимать.
   Э.А. Рязанов
  
   У-ху, у-ху. Хе!
   Неизвестный Малосыец
   35 тыс. лет назад
   Прим: В разные периоды своей жизни я придерживался различных взглядов на свои взгляды. Поэтому я поместил 3 противоречивых эпиграфа.
  
  

Глава 1. Малая Сыя

   Начало ноября согласно календарю традиционно приравнивается к началу поздней осени, а в климатических традициях Сибири к началу зимы. Страна вяло и по инерции начинала отмечать празднование Великого Октября, а за окнами маленькой хакаской деревушки всевластно царствовала Зима. Тугой морозный воздух был приглушен дымкой ледяного светофильтра, и далекое утреннее Солнце окрашивало в матово-розовые тона покрытую тонким, не заматеревшим снегом долину реки Белый Июс.
   Я приехал сюда в качестве новичка в составе группы спелеотуристов из города Томска. К этому моменту я уже три года занимался спелеологией, но в официальном походе был впервые и поэтому был принят среди молодых инструкторов своим, которому необходим разряд для участия в более сложных походах.
   Туристы всегда использовали праздничные дни для совместных выездов. Выкраивали время с учетом праздничных и выходных дней. Подменялись со сменщиками на время тех рабочих дней, которые выпадали между выходными. Студенты отпрашивались с занятий, приносили справки с городских структур, отвечающих за спорт и туризм об участии в очень важных соревнованиях районного масштаба. Симулировали болезни, чтобы получить больничный лист, а иногда и просто прогуливали эти дни.
   Пару лет спустя мой знакомый, который в тот раз был с нами, провернул уникальную махинацию по освобождению времени для личного использования, в ущерб глобальным интересам общества, государства и тому подобным, закабаляющим личность надстройкам над человечеством (по крайней мере, в наших условиях), паразитирующим на обществе. К тому времени он отслужил полгода в разведроте морской пехоты. Он всей душой и знаниями, приобретенными в родном спелеоклубе решил послужить родной армии. В своей части ему применения не нашлось, и он отправил запрос в другую часть, дислоцировавшуюся в соседнем, по меркам Дальнего Востока, городе. Оттуда пришел ответ, смысла которого остался неизвестен, но мой товарищ оформил командировку и с чистым сердцем выехал на новое место прохождения службы в качестве инструктора по спелеологии.
   В то время, время террористов еще не настало, и умения моего знакомого по спуску на альпинистских веревках по вертикали не пришлись к месту. Но к тому времени уже произошло землетрясение в Спитаке и Нахичевани, и другие мои знакомые, в том числе и с моим товарищем, как единственные специалисты по работе в завалах (не берем в расчет спасателей-шахтеров, которые в том конкретном случае мало помогли), становились первыми энтузиастами-спасателями в тогда еще советской Армении.
   Но время сбора для энтузиастов было дано поздно, потому что организовывалось все стихийно. В итоге спелеологам оставалось только выполнять роль могильщиков для извлечения из под завалов органических остатков, некогда бывших людьми. Они начали съезжаться со всей страны и из-за рубежа только через две-три недели после трагедии, когда вся вода в округе была уже отравлена трупным ядом. Трупный запах въелся в одежду настолько, что ее можно было только выкидывать на свалку, и начал выветриваться лишь через многие годы из умов спасателей.
   Мало кто знает, но спасательная служба России, имеющая сейчас военизированную систему и генералитет, брала истоки от тех людей, кто за свои кровные, оформляя отпуска без оплаты и прогуливая занятия в институтах, летел в Армению по кличу спелеобратства, передаваемому радиолюбителями страны. Спелеобратства, в эмблеме которого, независимо от страны, города, клуба, на фоне гор, ледорубов, сталактитов или карабинов присутствовала неизменная летучая мышка. Потом, после возвращения в будничную жизнь они основали по своей инициативе службу спасения в чью эмблему и перекочевала затем мышка. На гражданке спасателям чаще всего приходилось открывать двери забывчивых граждан, оставивших дома ключи. Поэтому летуча мышка и держит в своих лапках ключ.
   Министерство по чрезвычайным ситуациям появилось позже, когда наконец-то была осознана необходимость существования такой службы на государственном уровне. Старая система "гражданской обороны" была реформирована в "ГО и ЧС", откуда затем буковки "ГО" благополучно исчезли. Но военизированный штат и порядки в МЧС остались прежние.
   Кроме того, с восемьдесят девятого года летучая мышка стала появляться и как эмблема многих десантных частей и спецназа. Заметила десантура малышку за ее неоценимые для разведчика и диверсанта качества, такие как незаметность и безошибочную бесшумную охоту при полном отсутствии освещения.
   В новой же десантной части для моего товарища не нашлось места инструктора, и он с чистым сердцем выехал к себе на родину, в Томск. Благо, в тот момент страны, которой он присягал, уже не существовало. Он более полугода расширял свой кругозор в нашем кругу и затем, надо ведь и честь знать, подделав печати существующей военной части, куда он командировался, с символикой несуществующей страны в военном билете отбыл обратно. Нужно отметить разницу в менталитете людей, разделенных уже почти сглаженным уральским хребтом. Возможно, на это влияет плотность населения на квадратный километр. Но командир части, старый фронтовик, прошедший боевые точки, по достоинству оценил "заслуги" моего знакомого с позиций военной разведки и его последующее, с глазу на глаз покаяние, а не отправил, как положено, в дисциплинарный батальон.
  
   Краткая справка:
   Окрестности деревни Малая Сыя известны тем, что:
   во-первых, здесь находится стоянка человека, который жил и трудился тридцать пять тысяч лет назад, то есть задолго до появления Египетской и других известных цивилизаций;
   во-вторых, в этих местах располагается карстовый район, который украшает берега реки известковыми скалами, прячущими в своих складках извилистые пещеры, которые, в свою очередь, и привлекли древнего человека на его вечном пути из Африки в Америку.
  
   Факт, который хоть и известен приезжающим, но об этом, возможно, никто и не подозревает, это то, что административного пункта с названием "Великая Сыя" не существует на данной нам судьбой планете. Подобные ответы приходят на ум после того, когда произносятся соответствующие вопросы, не зашоренные знанием того, что существует только Малая Сыя.
   Может быть, было время (еще до прихода дружин Ермака покорившего Сибирь, с которым, собственно, никто и не собирался воевать, в силу того, что горстка казаков, затерянная на огромных просторах вызывала скромный смех), когда столица великой империи Великая Сыя уже делала разработки в генной инженерии и запускала представителей местной фауны в космос, ставить опыты над представителями местной флоры. Возможно, многочисленные логические модели развития Земли убедили великосыйцев в неизбежности будущих войн и потрясений. Они, послушались инженеров генов и превратили свои дома в камни, а сами разумно мимикрировали в более неразумных обитателей биосферы. До сих пор не опровергнута еще одна, никем, правда, не высказанная теория, о том, что все великосыйцы могли погрузить весь свой скарб и скот, и отчалить к далекой и загадочной звезде. Прихватив с собой также и воспоминания о себе.
   И от осознания того факта, что теперь не осталось никаких других сый кроме Малой, упоминания о последней становятся особенно трогательными. А может это происходит оттого, что никакие другие населенные пункты не заменят Малой Сыи. Древние-то, однако, тоже не дурачки были и знали где селиться.
  
   Встав в то утро раньше остальных, я отнюдь не был наполнен радостью счастливого идиота. Мне хотелось спать. Мне хотелось спать в тепле именно в том самом спальном мешке, из которого меня выдернули обстоятельства. Мне не хотелось переться в поселок Коммунар на утреннем автобусе, да еще в предпраздничный выходной день. К этому у меня не лежала душа, как всегда управляемая желаниями. Но у меня было еще тело, на левом предплечье которого рос и успешно развивался приличных размеров фурункул, который настоятельно требовал привлечь к себе внимание хирурга.
   В борьбе между разумом и чувствами в итоге победил разум. Следующим этапом разум взялся за тело и оторвал его от бренности спального мешка, наскоро умыл его холодной водой из алюминиевого рукомойника и вышвырнул в морозное хакасское утро. Тело неосторожно вдохнуло полной грудью забортный воздух и почувствовало, как в легких еще не выдохнутый пар, минуя жидкую фазу, мгновенно превратился в льдинки, осел на стенках и лишь потом растаял. "Минус тридцать пять" - запоздало пронеслись в мозгу показания термометра, виденные несколько минут назад - "что-то слишком резко похолодало. Все-таки лучше вернуться" - разумно рассудил разум, признавая свою ошибку. Но тело, повинуясь уже взбунтовавшимся чувствам, шло к автобусной остановке. "Что ни делается, все к лучшему" - покорно вздохнул разум, и немного подумав, озадачил себя вопросом: - "А то, что делается - к чему?.."
   В громыхающем, холодном и полупустом, но пунктуальном ПАЗике я наконец-то окончательно проснулся и вернул себе состояние объективной реальности, данной нам в ощущениях. И ощущения с чувством глубокого сожаления ставили меня в известность, что в эти минуты только-только зарождающегося дня, сон у товарищей (кстати, хорошее слово, но опошленное в прошлую эпоху) оставшихся на Сые наиболее крепок, чего и мне желают. Я их поблагодарил и от лица всего организма (а может правильнее сказать: от организма всего лица?) вынес благодарность за ценное наблюдение, в надежде что они, тактично отвяжутся от меня.
   Но это их только ободрило и настроило на более плодотворную работу. Они мне стали назойливо пихать совершенно мне ненужную информацию, получаемую от двух женщин неопределенного среднего возраста, которые ехали на переднем сидении. Я знал, в каком магазине, какие продукты дешевле, а в каком свежее. Я понял критерии выбора компромисса между желанием прогуляться до дальнего магазина и суммой сэкономленных денег.
   Пока я боролся с желанием пересесть на дальние места, рядом с которыми, однако тоже о чем-то оживленно говорили два мужика среднего возраста, и нежеланием терять нагретый попой дерматин сидения в возможно иллюзорной надежде на спокойное будущее, женщины ввели в формулу своего существования еще одну переменную. В плоском двухмерном графике, зависящим по одной оси от расстояния до магазина и по другой оси от выгоды приобретения более дешевых продуктов добавилась ось климата. С понижением температуры и в зависимости от вида и характера выпадающих осадков ось выгоды становилась менее значимой. Жизнь женщин приобретала уже трехмерные очертания.
   Я подозреваю, что она была еще более многогранна, но чтобы переключить органы чувств на другие цели я прижал лоб к узорной изморози, покрывавшей стекло. Однако лоб остывал быстрее, чем плавился лед. Когда я вернулся в первоначальное положение, изморозь потемнела, потеряла четкость линий и стала застывать уже в более аморфном состоянии. Лоб тоже стал отходить и постепенно, сквозь оправлявшуюся от шока кожу, органы чувств стали больше акцентировать внимание на голоса, живо обсуждавшие теперь мелкие события, произошедшие в их поселке с его жителями за последние три дня: кто кому и сколько задолжал, а кто у кого отмечал день рождения еще кого-то. Мой многострадальный лоб пошел на повторную, совершенно не заслуженную стыковку с оплывшей поверхностью оконного льда.
  
   Краткая справка:
   В тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году поселок Коммунар располагался на восточных склонах Кузнецкого Алатау и был населен алкоголиками. Основную промышленность составлял золотодобывающий рудник, основанный еще до Великой Октябрьской революции (в тот момент, впрочем, как и обычно, на грани закрытия) и с тех пор трогательно сохранивший, как память об эпохе эксплуататорского строя средства производства, служившие теперь мифическому народу. Кроме того, процветала охота и сбор дикоросов для личного потребления, которыми и поддерживалась жизнь обычного народа.
  
   Когда автобус въезжал в Коммунар, планета успела сделать получасовой оборот, но поселок оставался в тени Подлунного гольца*. Поселок был не просто безлюден, он создавал впечатление книги Стивена Кинга "Лангольеры". Оно было и понятно. Все жители загнали всю живность в тепло и по случаю праздничного дня, а может, по случаю прошедшего праздничного вечера валялись в кроватях. Иногда кому-то из них становилось холодно, и тогда ему приходилось вставать с кровати, ловить босыми ногами на замерзшем полу вечно уворачивающиеся тапки, и идти затапливать печку. К моменту моего приезда уже в шести домах успели замерзнуть. Проницательные статистики сделали бы вывод, что на весь Коммунар имеется шесть тонких одеял, остальные жители обеспечены толстыми одеялами.
   Количество замерзших я насчитал по количеству столбов дыма над двухскатными крышами. Однако они не оживляли пейзаж, а дополняли его своеобразной таинственностью. Дым не двигался. Он как будто был неизменной частью поселка. Он начинался от кирпичных квадратных труб, резко менял окраску на более светлую при переходе через демаркационную линию, разделяющую день и ночь, и вертикально поднимался в синее небо. Достигнув неба, он разливался по поверхности небольшими сизыми кляксами, освещенными Солнцем. А может, из клякс сверху он спускался, резко чернея прямо в трубы замерзших аборигенов. Или поселок был привязан к небу шестью сизыми лентами для обретения уверенности в наступающем дне. "А небесная твердь тут низкая" - отметил я, шагая по хрустящему белому покрывалу в сторону поликлиники, - "или дно высокое"?
   Поликлиника оказалась запертой, но на стук дверь все-таки открылась и немолодая, тепло одетая женщина пропустила меня внутрь здания. Накинув поверх черного свитера и повязанной на пояснице пуховой коричневой шали белый халат, она почистила ранку, густо наложила вонючую мазь из гражданина Вишневского, подвесила руку на марлевую повязку, и через двадцать минут я услышал за спиной четкий звук смазанного затвора закрывавшегося английского замка.
   Постояв пару секунд на крыльце, я закурил сигарету и, обдумывая текущую ситуацию, не спеша, направился в сторону трассы. То, что я поднялся в такую рань и отправился в Коммунар - это, конечно, хорошо, поскольку из-за банального фурункула моя левая рука распухла от локтя до вторых фаланг пальцев. Фурункулез у меня появился перед окончанием службы в армии, и отдельные язвы достигали огромных размеров. Это потом я, вычитав в бульварной брошюрке с бабушкиными заклинаниями заговоры от чирьев, научился от них избавляться. Заговоры, конечно, смешные, с оттенком идолопоклонничества и заканчиваются на "Аминь", но ведь помогали! До этого нарыв несколько дней созревал и развивался. Но только стоило пошептать и поводить скрещенными пальцами вокруг фурункула, как на следующее утро он уже был готов к очистке. Потом, признав полное поражение, фурункулез покинул мое изможденное, но вооруженное тактическим знанием предков туловище. В тот раз, когда я приехал в Хакасию впервые, я еще полностью доверял официальной медицине Павлова и химиотерапии. Если нельзя вылечить химическими соединениями, то всегда можно отрезать и пришить протез.
   Теперь же насущно встала другая проблема - то, как я буду добираться обратно. До Малой Сыи лежал двадцать один километр без промежуточных населенных пунктов. Рейсовый автобус теперь должен был быть только вечером*. Коммунар - последний поселок на гравийном автобане Шира - Коммунар, а значит, транзитный транспорт отсутствует как класс. Население же самого поселка и не думало проявлять в предпраздничный день хоть какой-либо видимости активной деятельности, не говоря уж о дальних поездках. Следующий населенный пункт - Малая Сыя, и по пути зайти и погреться некуда. А термометр в той деревне, учитывая температурную тенденцию, похоже, и не надеялся даже задерживаться на рекордной для этого времени года отметке.
   Но торчать в продуктовом магазине восемь часов до вечернего автобуса - это мной даже не обсуждалось. Уж лучше четыре часа прошагать по морозной дороге по берегу реки среди сопок и скал, чем просидеть в два раза больше времени в поселковом магазине среди мешков с макаронами и крупами. Пока я это созерцательно размышлял, мое тело, не дождавшись каких-либо вразумительных команд сверху, постепенно набрало крейсерскую скорость, и зашагало по направлению перечеркнутого знака "КОММУНАР".
   Идти и в самом деле было интересно. Все деревья стояли в инее из-за резкого похолодания. Стояла обездвиженная тишина, и лишь скрип моих шагов, ломающих кристаллики снежинок, отражался от сопок поросших заиндевелыми соснами и кедрами и возвращался обратно, создавая ощущение, что параллельно мне, на другом берегу Белого Июса идет еще один я. Я даже несколько раз остановился, пытаясь услышать что тот, второй "я", опоздает и пройдет еще несколько шагов в одиночку. Но второй "я" больше одного шага без меня не проходил и я решил, что он, то есть я, не плохо шифрует себя под эхо, и даже похвалил за сообразительность.
   Было такое чувство, что я шел не по поверхности Земли, а по огромному залу с потрясающими искрящимися декорациями, и сквозь прозрачный потолок светило настоящее яркое Солнце, от чего весь этот маленький бриллиантовый мир сверкал и пускал в глаза лучики всех чистейших оттенков радуги.
   Через некоторое время, однако, пришло понимание того, что красота в моем понимании и комфортные условия жизнедеятельности биологических организмов - понятия отнюдь не тождественны. Как отступление в повествовании, позволю себе заметить, что очаг в каморке папы Карло отнюдь не согревал жилище, а только удовлетворял эстетические потребности плотника. Короче, я стал замерзать. Левая рука покоилась на перевязи под пуховиком из утиного пуха, и там было достаточно тепло. Если кто-либо носил руку под верхней одеждой, тот знает. Недаром у северных народов малица скроена так, что можно, не снимая ее, выдернуть руку из рукава внутрь и за счет этого не только значительно уменьшить теплопотери, но даже согреться. А вот ноги в джинсах, пусть даже и с теплым бельем, все равно остаются обтянутыми при ходьбе. Хоть и был я обут в летние кроссовки на шерстяной носок, это не беспокоило меня так, как - то, что при каждом шаге морозная парусина джинсов обтягивала все более замерзающие бедра.
   Вначале я стал представлять, как было бы хорошо идти, если бы было хоть на десять градусов теплее. И Солнце бы так же светило, и снег так же искрился, и эхо от противоположных склонов отражалось бы так же. Ну, может быть, оно было бы чуть-чуть тише, зато я уж точно не замерз бы. Да и не должно быть в начале ноября таких морозов. Это хоть и Сибирь, но это же южная ее часть, а не Якутия. Где же он, пугающий просвещенное население парниковый эффект? Как мне его сегодня не хватает!
   ГДЕ ОН? Я ВАС СПРАШИВАЮ!!!
   Если бы было минус двадцать пять по Цельсию, это еще можно понять, и то с большой натяжкой. Но минус тридцать пять накануне ноябрьских праздников Красного Октября - это уже казус, переходящий в нонсенс. И угораздило же меня именно сегодня выиграть пешее путешествие по просторам родного края. Я и так то не сторонник пешего туризма, да еще и в бессмысленной борьбе с обстоятельствами на потеху беспристрастной природе.
   Когда я прошел треть пути, подмерзающие ноги стали меня все больше беспокоить. Казалось, что они начинают уставать и становятся ватными и менее чувствительными к сигналам центральной нервной системы. Возникло ощущение того, что они не идут по дороге, а пока еще выполняют механическую работу по переноске тела на расстояние, но это не будет продолжаться долго. Так как само тело находилось в тепле, а мерзли только ноги, то, как раз для такого момента я знал одно упражнение из Хатха - Йоги или из аутотренинга, которое в городе мне помогало, но чего в нем было больше - самовнушения или самоуспокоения - я еще не определил. Состоит оно в том, что нужно представлять, как мерзнущие конечности становятся шире или, другими словами, толстеют. Это вызывает сознательное расширение вен, но опасно тем, что остывшая кровь снижает общую температуру организма и не помогает, когда холодно всему телу. У меня лучше получалось, если я представлял, что выдыхаю не в атмосферу, а накачиваю, подобно воздушным шарикам, свои ноги, при этом они расправляются постепенно сверху вниз, подобно тому, как давление воздуха раздвигает эластичную мембрану надувного шарика.
   Через несколько минут действительно стало теплее (или это опять было самовнушение?), и, поддерживая установившийся режим автоматической подкачки ног, мои мысли вернулись к более глобальным вопросам, как то, что нужно сделать для того, чтобы на завтрашний день стало на десять градусов теплее. Как оказалось, для этого ничего не нужно было делать. Воздух сам должен был нагреться. Не могла такая погода при еще довольно продолжительном световом дне держаться так долго. Это же было понятно даже ребенку. Я уж тем более в это уверовал и даже "увидел" погоду на следующий день. Дальше мысли перетекли в сторону глобальной метеорологии вообще, и затем сузились до мантры: "нужно чтоб завтра по-те-пле-ло" которую я ритмично повторял, подстраивая ее под размеренный шаг и периодически "подкачивая" бедра выдыхаемым воздухом. Вторую часть пути я прошел в состоянии робота. Чувства и мысли успокоились и улеглись, только на сигналы термодатчиков включались насосы, периодически подкачивающие пневматическую систему подвески. Турист на переходе, как авто на перегоне. Никаких высоких размышлений и главное внимание на подвеску.
   Когда я прошел последний поворот, и до нашего временного приюта оставалась пара километров дороги по деревушке, я уже был уверен, что на следующий день потеплеет, потому что просто должно потеплеть. Потому что сегодня, когда я решил ехать в поликлинику, вдруг резко похолодало, а не должно было. И то, что все случайности закономерны, но не доступны для моего понимания. И сегодняшняя дорога является, пусть небольшой, но неотъемлемой частью моего Пути. Она во мне что-то изменила, а что-то добавила. Завтра я буду внешне такой же, как был вчера, но я уже сейчас чувствовал себя другим относительно того, каким я был всего каких-то четыре часа назад.
   И тут сзади послышался рокот мотора грузового автомобиля. Но мне уже не нужны были такие жалкие подачки судьбы. Если бы она хотела мне помочь, то попутка бы встретилась мне еще у знака "КОММУНАР" а не "МАЛАЯ СЫЯ". Я сошел на обочину и, не оборачиваясь, пошел распинывая неглубокий снег, лежащий на смерзшемся мелком гравии и оставляя на ней две параллельные борозды. Обдав меня волной воздуха с запахом тепла и вонью солярки, мимо меня промчался бортовой "КАМАЗ". Высадив вдалеке на символической автобусной остановке двух парней в ярких туристических пуховиках, он с дизельным перегаром, особенно заметным на морозе, умчался в сторону райцентра.
   Через полчаса в избушке Новосибирских археологов, в которой мы временно приютились совместно со спелеологами из Новокузнецка, я уже пил горячий чай. Наши шумные группы еще не пришли из "Креста" и поэтому внутри дома было тихо и уютно. Кроме меня там были только те парни, которые приехали на грузовике.
   - Ты чего не голосовал? - спросил меня один из них, когда я вошел в дом, впустив клубы морозного воздуха. - Мы бы тебя подобрали. Даже наш водила сбросил газ, чтобы затормозить, если бы ты поднял руку. На таком морозе все, что угодно можно отморозить.
   - Да тут оставалось-то около двадцати минут ходу, - ответил я. - А я уже в ритм вошел.
   - Так ты с самого Коммунара шел, что ли? - удивился он, - и что, никто не подобрал?
   - Праздники. Все по домам сидят и носа на улицу не показывают. За четыре часа вы первые были.
   Было приятно посидеть в тепле в полутемной от опускавшихся на долину сумерек избушке и под треск поленьев в небольшой печке чувствовать, что холод, как вода, стекает вдоль позвоночника и, образуя лужицу на дощатом полу, испаряется.
  
   На следующее утро все собирались в "Ящик Пандоры", переодевались в комбинезоны и упаковывали транспортники.
   - Как рука себя чувствует? - спросил Жека, - когда с нами в "дыру" сможешь пойти?
   - Да рано еще. Опухоль не совсем спала. Наверное, дня через два можно будет попробовать залепить лейкопластырем, и куда-нибудь выбраться. - И я, за отсутствием занятия и дабы не создавать народу излишней сутолоки своим бесцельным присутствием, накинул пуховик и вышел покурить во двор.
   Было заметно, что температура заметно повысилась. Уже не висела морозная дымка, и воздух был абсолютно прозрачен. На градуснике, висящем на окне, красный столбик показывал "минус двадцать четыре". "Моя вчерашняя медитация работает", - в шутку усмехнулся я и решил попробовать представить погоду на следующий день еще на десять градусов теплее. В воображении рисовалась облачная картина, окружающие сопки и скалы в серых полутонах, мелкий снег, небольшой ветер, наметающий у стен и заборов плавные переходы линий от горизонтали к вертикали. Представился даже характерный для такой погоды скрип снега.
   - Медитируешь? - это Леха в комбезе и с каской, повешенной за ремешок на сгиб локтя, вышел, разминая в руках никотинку.
   - Ага, - пошутил я, проявив чудеса остроумия, - куда сегодня пойдете?
   - Стандартный маршрут, до озер и обратно. Если время позволит, то и за озера сбегаем. Лишь бы трос был целым.
   - Смотрите, не заблудитесь, там же темно.
   Леха посмотрел на меня, оценивая степень моего идиотизма.
   -Там сегодня народу будет, как на центральном рынке в воскресенье, - ответил он, подобрав соответствующий уровень ступа, - все равно кто-нибудь, да крикнет, в какой стороне выход. К тому же, у всех будут фонарики, - добавил он, помедлив, видимо решая, можно ли мне доверить такую важную информацию.
   -Тогда я спокоен за вас. Фонарики в пещере - это гуд! Передвигаться в темноте на ощупь - вчерашний день.
   По стечению обстоятельств именно Леха со Слоном, пару лет спустя, выбирались с глубины минус триста сорок без света в одной из кавказских пещер. Было много воды и все электричество, в том числе и пьезо- для зажигания ацетиленового фонаря, отсырело. К счастью там, ранее пройденными экспедициями, были протянуты телефонные провода, которые и послужили нитью Ариадны.
   Открылась настежь дверь, и потянулись на выход соплеменники. Не было объятий и слез расставания. "Ну, ладно. Удачи". "Пока". И навьюченные веревками и железом, они тронулись в сторону "Ящика Пандоры". Умом-то мы все тронулись чуть раньше.
  
   Утром слегка побаливала голова. Вчерашняя традиционная демонстрация, которая прошла после посещения "Ящика Пандоры", с кумачовыми флагами, транспарантами и пионерским, то ли барабаном, то ли бубном, по двум улочкам деревеньки, завершилась так же традиционно - возлияниями и песнопениями до глубокой ночи. А еще почему-то письмом в министерство путей сообщения о необходимости изменения расстояния между шпалами железной дороги с учетом стандартного шага среднего человека.
   Народ еще спал в своих спальниках, хоть избушка за ночь заметно выстудилась. Но пороговый уровень температуры (уровень температуры у порога равный отсутствию как положительных, так и отрицательных значений по шкале Цельсия) не был пройден. Это говорило о хорошей теплоизоляции входной двери.
   -Привет, - сказал я, подмигнув своему отражению в небольшом пожелтевшем зеркале над эмалированной раковиной.
  -- Привет - сказало мне оно в унисон, обменялось со мной взглядами и набрало воды в подставленные под умывальник руки. При этом оно бросило взгляды на мои руки, а я на руки отражения. От ледяной воды мы оба внутренне скривились, но не подали друг другу вида.
   "Раздвоения личности еще не наблюдается", - отметил я синхронность наших действий. Отходя от раковины, я резко обернулся и, отметив удовлетворение на лице обернувшегося отражения, подмигнул ему правым глазом. Оно подмигнуло мне в ответ левым глазом и расстроено нахмурилось.
   Кинув в печку картонку от чайной пачки, я настругал кухонным ножом с небольшого полешка щепы. Затем уложил ее сверху и разжег печку. За окнами стояла та самая погода, как я вчера и представлял - серая и пасмурная, и если снег и не шел, то это был только вопрос времени. Когда щепа занялась огнем, я положил сверху оставшееся полено да двух его коллег по несчастью и вышел, чтобы посмотреть на градусник и выкурить сигарету.
   Все тропинки были заметены выпавшим за ночь мелким снегом. Термометр показывал "минус двенадцать". "Это или совпадение, или одно из двух", - подумалось вдруг, - "а еще теплее может быть?". И я начал представлять погоду на завтра: тот же серый пейзаж во всем районе, снег уже крупными хлопьями тихо оседает на склоны и поверхность долины, воздух уже не морозит, а вызывает прохладу на лице. И, скорее всего, от мокрого снега, а может и от свободных мелких капелек воды чувствуется некоторая влажность атмосферы.
   По расписанию вчера был последний зачетный выход в пещеры, и поэтому общество потихоньку разлагалось. Во время встали только дежурные, а остальные подтягивались к столу поодиночке. Когда кворум был достигнут, был вынесен вердикт: "Футболу быть, а принятые вчера антидепрессанты тому не помеха".
   Прошла еще пара часов различных повседневных дел, чистки оперенья и приятного безделья, и республика спелеологов стала перетекать на каменистый берег Белого Июса, где выбрала из своего состава игроков, жюри, зрителей и стала на некоторое время самодостаточной. Небольшая же группа "посвященных", презирающих мирские утехи ради духовного просветления за рюмкой чая да под гитару, да я в силу своей физической убогости собрались в доме Лепина поразмышлять о красоте бытия и бренности мироздания. Лепин был фанатом спелеологии, проводил свои собственные раскопки и попутно вел детскую секцию спелеотуризма. Нужно сказать, что в этой деревне дома продавались за бесценок, и если у жителей были родственники в других деревнях, где была хоть какая-либо работа, то они переезжали туда не раздумывая. Поэтому пустующие и заброшенные дома скупались даже студентами, влюбившимися в эти места.
   Когда я пришел туда, Бодрый рассказывал о "Западне". Бодрый и сам по себе был интересным человеком. Одесские корни давали о себе знать. Он также писал авторские песни с довольно интересными текстами.
   "Западня" находилась в первоначальной стадии формирования пещеры и состояла из системы трещин в известняках, еще не подверженных влиянию вод. Там не было натечных образований типа сталактитов и сталагмитов, и левая стена была отражением правой. Там нужно было проходить распором* и останавливаться на камнях, заклиненных между стен, чтобы отдохнуть. И все это нужно было проходить по возможности осторожно, потому что на громкий звук сверху мог прилететь "чемодан"* или надежная полка под тобой могла ухнуть вниз, подвергаясь закону подлого Ньютона.
   - Когда мы уже прошли полпути до "Зала", у меня крякнула система. У Влада его керосинка тоже отказала и не зажигается. Мы сидим в распоре и медленно офигеваем. Потом я кое-как зажег свечку, и с пердежом мы стали пролазить обратно к выходу. Тут, уже на самом выходе, ни с того, ни сего и у меня фонарь зажигается, и у Сереги тоже все в порядке. Но повторно лезть в пещеру мы уже не рискнули. Оказывается, на Сые, где мы всегда перед выходом в "Западню" ставим зажженные свечи, расшалились дети и повалили их. На них, конечно, накричали, свечки поставили на место, примерно в это время и у нас свет появился.
   Скептиков не нашлось, чтобы возразить: "Да ладно! Все это совпадение. У тебя, наверно, провода отскочили, а у Влада пьеза отсырела - вот и все дела". Все были свои, да и Серега навряд ли бы стал это рассказывать при чужих людях. И Бодрый закончил свой рассказ:
   - Тут дух есть, в этом хребте. Может это вовсе и не человек, как в "Кашкулаке", но не зря традиция возникла - свечки зажигать на поверхности, когда в "Западню" идешь.
   - А, может это древний человек, который тут жил? - Андрюха, в более широких кругах известный как "Слон", неопределенно покрутил пальцами: - Менталитет и вероисповедание в зачаточном состоянии. Речевой аппарат не развит, вот никто и не поймет, что там за зверь.
  -- Навряд ли. Они раньше жили в "Архейке". Могли заглядывать во входной грот "Ящика", но там вход широкий, тяжело закрыть от медведей и тигров, да и вода далеко. Пока ее кто-нибудь донесет, звери все племя сожрут по одиночке.
  -- Я поднимался на сопку над "Ящиком". Там леса почти нет. Это, наверняка, они каменным топором все вырубили и в "Архейку" свалили. Нарушили, так сказать, экосистему.
  -- В "Архейку" - да, но не в "Западню" же. Там и места для племени мало и до воды опять же далеко. Да и трассу на Шира постоянно переходить надо.
  -- Ну, в "Западню" уже мы с вами этого духа потом согнали. С исконных мест обитания. Сократили ареал распространения ископаемого призрака.
   - Что же он ничего не сказал? - спросила Наталья, такая же, как и я, новичок со стажем.
  -- У-ху, у-ху. Хе! - Слон повертел над головой воображаемым орудием массового поражения каменного века. Массы не поразились, и он перешел на современный русский: - Что-нибудь, поняли? А вот он понял, что мы ничего не поймем, и свалил туда, куда еще не ходил народ.
   - А там кто-нибудь сейчас копает? - Так спелеологи называли разбор завалов в поисках новых продолжений пещер.
   - Ну, мы копаем на Западе, - ответил Серега, имея в виду свою компанию единомышленников из разных городов Сибири, - а абаканцы - на Севере. Вообще, туда нужно ходить только для того, чтобы копать. Смотреть там нечего. Хотя абаканцы и новичков умудряются водить. Хорошо, что пока ничего не случилось.
   Затем разговор повернул к теме сервировки эмалированной посудой стола, и Серега начал подстраивать свою гитару.
  
   На следующее утро все встали примерно в одно время, потому что за вчерашний день отоспались а первые подорвавшиеся уже мешали остальным проснувшимся поваляться с закрытыми глазами. За окнами было, если можно так выразиться, очень пасмурно, скорее даже не очень темно. Поскольку у умывальника сразу два человека проводили моцион, а за столом с приготовленными полотенцами и зубными щетками еще двое ожидали своей очереди, я сразу вышел во двор, разминая сигарету.
   На улице шел дождь. Скорее даже, густая водяная пыль оседала на намокший, посеревший и опавший как пена вчерашний снег. На шифере крыши капельки сливались и тонюсенькими струйками срывались с края. Я встал под навес и затянулся.
   Получалось, что за три дня мне удалось повысить температуру в регионе на тридцать пять градусов. Или это было просто совпадение и погода, как принято считать, существует независимо от сознания человека и вопреки прогнозам метеорологов. Тогда у меня мания величия - и это уже факт. А может, я, подсознательно предчувствуя потепление, решил его сделать уже сознательно.
   В любом случае, говорить, что-либо определенное было рано. Я попытался представить погоду на завтра еще на десять градусов теплее и не смог. Мысли натыкались на тонкие струи за навесом, как на стену, которую нельзя преодолеть. Можно было, конечно, вымучить из себя образ ранней весны в Хакасии. Но зачем стараться, если уже знаешь, что этого завтра быть не может. В представлении не укладывалось, что через четыре дня после тридцати пятиградусных морозов может быть десять градусов тепла. Вообще-то и этот дождь был нонсенсом, пусть даже и мелким. Но, с другой стороны, он, скорее всего, начался еще ночью и до сих пор не думал прекращаться.

Глава 2. Вначале было слово

  
  
   Мы проводили первую волну отъезжающих на автобус. Те, кто оставался на Малой Сые, решили еще раз на последок сбегать в "Ящик Пандоры". В избушке были только я и Дмитрий, приехавший с нами с Томска, но еще не присутствовавший в моем изложении. Мы лежали, каждый со своей книгой в руках по своим лежакам и он даже не подозревал, что до этого момента еще не будет присутствовать в моем, пока еще отсутствующем манускрипте. Возможно, он это предчувствовал и поэтому я тоже отсутствовал в его несуществующих трудах.
   Тот, кто здесь жил до праздников Великой Октябрьской Бучи и сопряженным с ними нашествием толпы грязных спелеотуристов, видимо увлекался фило - тео -, или какой-то другой подобной - софией. На его полке, в вперемешку с путеводителями по Красноярскому краю, инструкциями по спортивному туризму и брошюрками со всем известными еще с хрущевской "оттепели" и постоянно кочующими из сборника в сборник одними и теми же бардовскими песнями дожидалась своего часа и менее прикладная литература. Я от жадности взял с полки самую толстую книгу, лег на свой спальник и углубился в чтение.
   Примерно через полчаса из-за дощатой перегородки, по замыслу дизайнера обожженной до цвета обожженного дерева напомнил о себе Дмитрий:
   -Слушай, Рад. Я сейчас читаю Агни-Йогу. Так там, основываясь на восточных учениях, вскользь описывающих Большой Взрыв задается вопрос, что же было до него, до момента, когда сами Боги еще не были рождены.
   -Ничего не было. Спи.
   -Да это-то понятно. Интересно другое. Люди, которых мы называем древними, занимались теми же вопросами, что и передовая наука сейчас.
   -Ты до Блаватской уже дошел?
   -Честно говоря, не приходилось. Слышал о ней несколько раз, но на руки как-то не попадалась. А что?
   -Мне как раз она случайно и попалась. Тут в самом начале тоже описан Большой Взрыв, причем, нужно отметить, очень наглядно и довольно поэтично. Кстати, случайно ли нам попался один и тот же вопрос и ответ? Ведь мы могли открыть эти книги на совершенно других местах. Ну да ладно.
   Я сел по-турецки на спальник и взяв на колени объемный фолиант, отмотал несколько страниц назад.
   -Где-то здесь меня поразило. Вот, смотри, например:
   Предвечная Матерь-Рождающая, сокрытая в своих Покровах, Вечно-Невидимых, еще раз дремала в продолжении Семи Вечностей. Времени не было, оно покоилось в Бесконечных Недрах Продолжительности.
   Тут даже говориться с позиций теории относительности и о времени и о материи. Дольше идет описание того, что вся Вселенная покоилась вместе с создавшими ее богами в одной точке.
   -Кстати, даже по твоим словам можно заметить относительность теории относительности.
   -Разве?
   -Ну а выражение, что вся Вселенная возникла из черной дыры? Ведь она таковой является для постороннего наблюдателя, которого и быть то не могло. Разум же тоже возник оттуда же.
   -Дима, да не углубляйся ты в тавтологию. Теория относительности так и названа, что относительно изучает Абсолют. Так можно дойти и до того, что Большого Взрыва и Вселенной никогда и не было или сейчас уже наступила ночь Брамы, а вся видимая жизнь - это только игра Вселенского Разума во время его бесконечного сна.
   Или вся жизнь - это Майя, перевертывающая сознание мира, благодаря которой спятившее человечество сохраняет стабильность больницы для душевнобольных. Вот, слушай лучше еще отрывок про возникновение мира:
   Первозданные Семь, изначальные Семь Дыханий Дракона Мудрости, в свою очередь, порождают своим Священным Кружно-Спиральным Дыханием Огневой Вихрь.
   Откуда они могли знать о спиральном развитии галактик? Или то, что все развивалось в стремительно-спиральном, относительно общего центра масс, вихре, из которого затем стали появляться элементарные частицы? Ведь современная астрономия подтверждает, что вселенная скручена в виде спирали. Но то, что она и рождалась в виде потока излучений, движущегося по спирали, хотя это и логично, у современных исследователей я не встречал. И все это дано в последних пяти словах древнего предложения, первая часть которого еще веками останется для нашей науки даже не загадкой, а скорее поэтическим довеском примитивных пращуров. Откуда они могли это знать?
   -Я то откуда могу знать? Были в состоянии расширенного сознания, и когда перемешивали похлебку в казане, задумались. Каша начала густеть и скручиваться вслед за поварешкой. Они отстранено представили себя на поверхности одного из зерен, окинули взглядом окружающее пространство, состоящее из таких же зерен, дунули еще...
   -Ну да, древние китайцы посмеялись дружно и, проголосовав на референдуме, приняли эту теорию как основную?
   Дима рассмеялся:
   -Зато сейчас астрономы с полным правом считают, что это они открыли спиральное строение космоса. Похоже, что наша цивилизация буксует на одном месте, если, отрицая уже известные древним философам взгляды, современные физики собственными мыслительными процессами и безумно дорогими наблюдениями над микрочастицами в ускорителях, приходят к тому же выводу и объявляют себя первооткрывателями.
   - Но тут, кроме того, много позиций, где современная астрономия и "Тайная Доктрина" Блаватской пересекаются. Например, расширение и связанное с этим остывание Вселенной, проявление света, образование твердой материи после взрыва, или как здесь сказано, выдыхания первого Солнца. Они даже не пересекаются, а говорят об одном и том же. Но, астрономия изучает лишь физические последствия как неконтролируемые процессы, а Блаватская описывает развитие Вселенной и жизни на Земле как результат целенаправленного творчества Бога. Но та фраза своей компактностью и емкостью меня, честно говоря, ошарашила.
   -В Ветхом Завете, кстати, тоже говориться о проявлении света, о создании твердой материи и жизни на ней.
   -Сотворил Бог небо и землю?
   -Но это ведь говориться с позиции землян, а не с точки зрения стороннего наблюдателя. Тоже своего рода относительная теория. Я это, конечно, понимаю, но как Он мог сотворить небо?
   -Для этого нужно понять, как развивалась Земля. Моисей, конечно, был продвинутый для своего времени парень и понимал, что землю, море и небо все-таки нужно было сперва кому-то сотворить, чтоб не чокнуться в бесконечной предыстории их появления.
   -Ну, это было неизбежно, - протянул из-за перегородки Дмитрий. - Любому, кто задумается о начале начал необходима точка отсчета или точка опоры собственного сознания.
   -Вначале это был раскаленный жидкий шар элементов периодической системы Менделеева, окруженный плотным слоем газов и паров...
   -Ну, это ты мне можешь не объяснять. Тяжелые элементы утонули первыми, легкие всплыли на поверхность.
   -Весь вопрос в том, что творилось со всплывшими элементами. Процесс зарождения жизни тоже нельзя понять без понимания того, как образовалась Земля. Например, на Венере сейчас среднегодовая температура на поверхности около пятисот градусов по Цельсию.
   -Однако, жарко там, - Послышался притворный вздох за обожженной древесиной. - Но что это значит? Жизнь там не возможна?
   -Это значит, что на Земле были сходные условия, и жидкой воды тогда не могло быть. Вернее, вся масса воды, которая сейчас наполняет океаны, протекает по суше и содержится в земной коре, проходила короткий путь круговорота, конденсируясь в слоях атмосферы с низкой температурой и испаряясь в слоях с температурой выше ста градусов. Все зависит также от давления. Кроме того, и у других химических газообразных соединений, в том числе и углеводородов, были свои эшелоны в атмосфере. И они до определенных высот взаимопроникали между собой. И Бог носился не над водой, а в воде. И первая жизнь, возможно даже, возникла в атмосфере состоящей из кислорода, азота, паров воды, кислот и соединений углерода, растворы которых и стали впоследствии первыми морями на остывающей и вначале нестабильной каменой корке Земли. Конечно эта теория спорная, как, впрочем, и все остальные, но она, мне кажется, наиболее логична.
   - То, что жидкая и газообразная материя расслаивается, это и ребенку понятно. А небо то когда появилось?
   -Вообще-то, если следовать законам физики, то когда остыла поверхность земли настолько, что вода, оставаясь в пределах океанов и сохраняя их ложе от преждевременного остывания, и сама перестала кипеть. Когда в облаках стали появляться окошки чистого неба, через которые можно было видеть Солнце и звезды. Тогда Бог и сообразил сказать: "Да будет свет"! И увидел Он, что это просто замечательно.
   -И Он за оставшуюся неделю создал всю ботанику и зоологию и сказал им: плодитесь и размножайтесь?
   -Ну, вроде того. Какой же он Бог, если не смог построить мир за ограниченный промежуток времени. Даже недели ему должно быть много. Потомки его просто не поймут.
   -Да нет. Раньше не было кварцевых часов и минимальный точный отрезок времени составлял сутки. Чтоб не загонять Господа нашего в жесткие производственные графики Моисей решил задним числом: пусть будет неделя. - Дима хохотнул, выглянув из-за стенки.
   -Согласен. Шестидневка. Но об одном почему-то забывают. Сейчас я найду этот отрывок. - Я встал и вытянул с полки Библию, которую заметил еще вначале, когда выбирал себе книгу. - Сотворил Бог человека по образу Своему на шестой день. Кстати и мужчину, и женщину сразу. Благословил он их и сказал: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными и над всяким животным, пресмыкающимся по земле.
   -А Адам и Ева как же? Ведь наши предки из-за того, что познали половую принадлежность и вылетели из Рая, как пробка из задницы.
   -Для начала надо определиться, где находится рай. Общество почему-то думает, что рай находится на небе или в каком либо другом месте, подходящем для отстрадавших душ, как награда за терпение и муки при жизни их белкового тела на поверхности суши.
   Из-за обожженной перегородки в ответ раздалось продолжительное молчание. Потом Дмитрий ответил:
   -По-моему тут ты загнул. Неужели ты знаешь, где он находится? Или может быть, ты заблуждаешься, когда бездоказательно говоришь, что ты понял то, что миллионы людей ошибочно верят в рай? Для тебя же это тоже вера?
   -Честно говоря, может быть ты заблуждаешься насчет меня? Мне безразлично, есть рай или его нет. Тот, кто во что-то верит, не может быть мудрым, даже если он верит в то, что он ни во что не верит. Вспомни, где впервые описывается рай.
   -Да в той же Библии.
   -Конечно. - Я нашел и этот отрывок и зачитал его. - И насадил Господь Бог рай в Эдеме на востоке, и поместил там человека, которого создал. И выходило из рая четыре реки: Фисон, Геон, Тигр и Евфрат. По крайней мере, две последние реки так сейчас и называются. По моему, для человека из Египта, не знакомого с физической и политической картами Ближнего Востока того времени, довольно точная географическая координата рая. Плюс - минус триста километров. Территория могущественных во времена Моисея то ли Ассирии, то ли Вавилона. Мне кажется, что Моисей называл раем древний Вавилон и Ветхий Завет - довольно подробная летопись появления рода Израилева. К тому же Моисей знал, где находится рай, он же сам описал его местонахождение, и вел свой народ из Египта именно туда.
   -Так, где же он блуждал сорок лет? Если координаты точные, то он за год бы туда дошел, а не скитался, пока то поколение, которое помнило за чем идет, не перемерло от старости.
   -А он, возможно, там и был, и пытался прижиться. Он помнил, что их праотцов выгнали из Вавилона, и стремился обратно, в рай, о котором в роду жили предания как о райском месте. Но на всех землях уже жили чуждые им народы, и место для своего государства он нашел только через сорок лет, поколесив по Ближнему Востоку и периодически оседая на чужих территориях для выращивания урожая, чтобы в зимний период можно было отправиться в дальнейший путь. История умалчивает о том, через что им прошлось пройти, чтобы сохранить целостность нации. Может быть, не случайно это не было отражено в их божественных рукописях. Возможно, были и кровопролитные побоища и унижения и голодная смерть. Никто не любит чужаков. Назови хоть один пример против этого. Но оно послужило стимулом к тому, что из племени изгоев воспиталась целая нация прирожденных дипломатов, которые стали потом банкирами и менеджерами по всему миру. Нация, которая в древности оторвалась от корней и до сорок восьмого года искала Родину, а в сущности до сих пор ищет рай на Земле.
   -Погоди, ты считаешь, что их предков, Адама и Еву выслали из-за того, что они, допустим, в тех же садах Семирамиды нагишом ели яблоки? - Дима наконец-то вышел из своего закутка и сел напротив, на скамейку у стола, пододвинув к себе поближе пепельницу из экзотической пивной банки и вытряхивая из картонной пачки сигарету без фильтра.
   -Не богохульствуй, отрок. Сады были возведены позже, когда Семирамида уже более двухсот лет общалась с Господом. Но, по крайней мере, там, наверное, уже был опыт садоводства, который в дальнейшем и позволил их построить. Какие-нибудь сады наверняка были, из которых выперли сладкую парочку. К тому же, на фоне пустынь Ближнего Востока и Северной Африки, познанных предками Моисея, область между Тигром и Евфратом, представлявшая один сплошной оазис, и была раем, откуда за нарушение регистрационного режима или прелюбодеяние между собой игрушек правителей тех земель и выслали чету Адамов.
   Может быть, они были представителями разных рас и служили при дворе вавилонского царя друзьями его ребенка. Это только моя версия, основанная на свидетельствах Моисея. Они не утратили преклонения перед разгневанным правителем, что характерно для всех детей и создали свою религию, поклоняющуюся Богу (или правителю Ассирии) в рае (или в Месопотамии). Они верили во всякую белиберду, которой пичкали их взрослые наставники. Откуда их покровители могли знать, что этих милых детишек когда-нибудь потянет друг к другу Великим Половым Инстинктом? И что изгнанные, они создадут крупнейшую религию мира, основанную на неубедительных ответах покровителей, попусту отмахивавшихся от обычных детских вопросов по устройству мира. Откуда они могли знать, что в их незатейливые ответы будут верить целые цивилизации на протяжении тысячелетий.
   Когда их выслали на все стороны света за то, что у них наступил половозрелый период, они не утратили преклонения перед покровителями, как это бы произошло с взрослыми детьми, познавшими расслоение общества из-за того, к чьему сословию принадлежат его родители. Так из одной ячейки общества и появилась новая нация, которая продолжает оставаться лишней между расами и желаемой приманкой для желающих поднять свой политический статус и найти внешнего врага для сплочения народа под своими знаменами.
   Это потом уже евреи оказались в Северной Африке и затем, памятуя о рае, отправились обратно. Кстати, интересное наблюдение, говорящее о прирожденной адаптивности евреев среди других культур. Вначале у них был Египетский плен, затем Вавилонский. И все же они сохранили культуру и затем самовольно уходили от диктата империй. Это говорит только о вымуштрованной поколениями миролюбивости, связанной с признаваемой ими самими слабостью. Просто сейчас, после семидневной войны вызванной их тысячелетиями унижаемой гордыни, они, чувствуя за спиной христианский мир, который сами и возвели, пытаются наверстать упущенное время и пространство, чем и всколыхнули многотысячелетнюю историю противостояния. Как тут не подумать о национальных эгрегорах воюющих между собой посредством управления настроением пешек на шахматной доске Ближнего Востока.
   -А настроение шахматных фигур, от слонов до ферзей? - Дима размазал окурок по стенке пепельницы.
   -А их нету. Те пешки, которые считают себя фигурами, может быть более зависимы, чем простые пешки.
   Адам и Ева, возможно, были первыми путеводителями, которые и увели свой будущий народ за Иордан. И поэтому у нового племени так хорошо прослежена родословная. Ведь все племя состояло из одного рода, родоначальники и вожди которой были всем известны и возведены в ранг основателей нового человечества. К тому же они уже знали письменность и арифметику, близкие к тем, которые были в Вавилоне, чтобы подсчитать, кто из них, сколько лет прожил на земле, и пронести родовые книги через века.
   -Да, они прожили нехило. Если бы они не имели с рождения своей цивилизации арифметики, то невозможно было бы удержать все цифры в голове и каждый год прибавлять всем живущим предкам по году в актив.
   -Тут проблема понимания в другом. Некоторые фанатики христианства, как наркоманы утратившие связи с реальностью, убеждают нас о великой продолжительности жизни среди древних, якобы зафиксированных в Библии. Вот уж поистине фанатическая ограниченность сознания. Там же ясно говориться, что один прожил лет тридцать пять, другой лет сорок с хвостиком. У всех были дети. И именно в детях основатели рода прожили каждый под тысячу лет. Они сами уже умерли, но их гены жили и переходили из поколения в поколение. Нация, которая постоянно была на грани исчезновения, бережно сохраняла историю своего рода и помнила время жизни каждого выдающегося члена их семьи и прослеживала их потомков.
   Я сам не любил своего отца. Психология говорит, что самые отрицательные качества, которые люди видят в других, это те качества, которые превалируют у них самих. Я с возрастом стал сознавать, что то, что мне не нравилось в отце, все больше захватывает мой собственный характер. Я становлюсь клоном того периода, в котором он находился сам в этом возрасте. Те качества, которые мне не нравились в нем, возможно, в свою очередь не нравились ему в моем деде. Я пытался бороться с ними или загнать их вглубь, под маской отстраненности от этих качеств и понял, что отец в свое время делал то же самое. И я пожалел отца. Я чувствую вину, что не понял этого раньше. Но и отец, и дед, и прадед, которого я не знал, и еще много поколений живет во мне так же, как жили и праотцы еврейского народа. Получается, что проблема отцов и детей тоже заложена Богом и является стимулом к совершенствованию потомства и к эволюции.
   Евреи же были выгнаны из тех садов Вавилона, опыт строительства которых и послужил основой для создания в дальнейшем садов Семирамиды, и основали новое племя, уже имея багаж знаний и письменность, накопленные арабским миром к тому времени.
   -Тоже версия, имеющая право хождения и к тому же документально подтвержденная. Хотя бы по этой версии понятно, почему в Библии человек был создан дважды. В первый раз, по Моисею, Бог благословил человека на оплодотворение и размножение. Во второй раз, согласно легендам потомков Адама и Евы, он рассердился ни с того ни с сего за разврат отдельно взятых персонажей. Логика здесь отсутствует напрочь.
   -Дима, тут еще один момент. Когда Каин Адамович уходил, прогоняемый Господом на все четыре стороны, он воскликнул: "вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мной, убьет меня".
   Но Каин после убийства своего брата остался единственным сыном Евы и Адама. Если верить всем поздним толкователям библии, забывающим, что человек был создан еще на шестой день, весь вид хомо сапиенсов составляли всего три человека. Адам, Ева и собственно сам Каин, уничтоживший перед этим четвертую часть всего человечества. Так кого Каин боялся? "И сказал ему Господь: за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его". Это означает, что другие люди-то были, и они вполне могли развиваться по законам Дарвина из обезьян. Самой Библии до них нет никакого дела, потому что она описывает только генеалогическое древо своего рода, возникшего после изгнания из города Вавилона декоративных игрушек бога с детским сознанием. Библия - это сборник легенд отдельного племени. Плохо то, что этот сборник легенд древнего рода израелева стал источником наживы и спекуляции для одних и бездумным почитанием и поклонением для других. Хотя, нужно признать, что Ветхий Завет - очень подробный исторический дневник, и очень жаль, что он современными историками еще досконально не изучен.
   -Интересно то, что летопись иудеев не относится ими к своим главным книгам, зато боготворится остальным христианским миром. У них больше почитается Талмуд, писания, кабалистика.
   -Потому, Дима, они и считают себя богоизбранным народом, и надо думать, небезосновательно. По крайней мере, мне кажется, в иудаизме больше знания и меньше слепой веры в веру ради веры, чем в христианстве.
   Ну, теперь-то ты знаешь, где согласно первоисточнику находится рай. Это ведь знает и большинство христиан, но почему-то уже не верят библии. Парадокс. Смотрят в книгу, видят фиговый листок на причинном месте и закрывают в ужасе глаза и разум в соответствии с каноническими требованиями, обучающими читать эту книгу. Они даже своих книг не умеют читать, а берутся учить других людей. А все остальные разговоры о рае носят уже спекулятивный характер. А ты теперь веришь, что в данной Моисеем местности находится рай или ты веришь, что его там нет?
   -С такой точки зрения конечно для нас должно быть безразлично, есть в Междуречье рай или его там нет. Но это подрывает в людях веру в рай и воздаяние за праведную жизнь.
   -Веру в людях подрывает ложь, из которой уже возведены такие сложные конструкции, что до правды трудно пробиться. Сейчас, когда научно-технический прогресс называется уже революцией, убедить даже пэтэушника в том, что Бог сотворил небо и развесил на нем светильники для дня и для ночи довольно сложно. А в раю, кстати, с семьдесят девятого года не прекращается война и одному Богу известно, когда она закончится.
   -Но, насколько мне известно, Бог рассердился на людей за их разум и наслал на них вселенский потоп.
   -Истину глаголешь, брат мой Дмитрий. Согласно Библии первые люди, потомки четы Евы и Адама, жили около восьмисот-девятисот лет, и количество их стало умножаться. Тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. Здесь, кстати, Моисей недвусмысленно хочет запудрить мозги своей пастве и сказать, что она избранная. Ну, конечно же, они произошли от Бога, который их изгнал из Междуречья. Они принадлежат к избранной касте ходоков из рая в рай, и не пристало им заводить близкие контакты с теми людьми, которые берут начало не от Адама с Евой, а от шимпанзе.
   Вот, еще один отрывок: И сказал Господь: пусть будут дни их сто двадцать лет. Но это не помогло в демографической обстановке того времени. И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время, и раскаялся Господь, что создал человека на земле, кстати, по своему образу и подобию, и воскорбел в сердце своем. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых я сотворил по своему образу и подобию, от человеков до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо я раскаялся, что создал их по своему образу и подобию. Видать, Господь жуткий депрессняк поймал.
   -И скакал Господь по миру с молнией в руке как Гайдар с шашкой по здешней Хакасии, и не мог укрыться от его "праведного" гнева ни стар, ни млад. Даже грудные младенцы были повинны в том, что избрали свое появление в этом мире не в том месте и не в то время. Как рассказывают здесь старики, он всю Хакасию затопил кровью оправдывая перед большевиками свое шестнадцатилетнее капитанство.
   -Ну, где-то так. Мне, например, его родители всегда в пример ставили, сожалея, что я не стал таким в детстве. Они и не подозревали, что он, возможно, потом в попытках извиниться, стал писать книжки про добрых подростков. Зато теперь в библии перед нами предстает очеловеченный образ Бога, в котором благодарные потомки так и не признали недальновидного менеджера, не способного запланировать последующее развитие событий и решившего смыть свое произведение с суши и начать работу с чистого листа. - Я встал наконец-то со своей лежанки, где долго удерживал себя в бесконечной борьбе с курением и сел за стол под открытую форточку, доставая сигарету.
   -Но он же заранее предупредил Ноя, и тот выстроил галлеон водоизмещением со все эскадру Колумба. Значит, он заранее спланировал акцию. Может быть, он уже видел в уме чертежи ковчега, когда носился на заре своей юности над только появляющимися морскими водами.
   -Тут два выхода, или Бог недальновиден, или он планировал последующие убийства людей. Заметь, в библии пока ничего не говориться о происках мифических дьявола или сатаны. Моисей еще ничего о них не знал, потому что они были придуманы позже. Это все Его рук дело.
   -Никто вроде с этим не спорит. Причем все преподносят этот акт массового убийства как необходимость.
   -Но во время годовалого отпуска, пока вся оставшаяся мировая живность плавала на жилплощади Ноя, Бог нашел решение проблемы. И сказал Господь в сердце своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого - зло от юности его; не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал: и впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся.
   -Инь и Янь, Добро и Зло, да пребудут вечно на Земле, ибо я милосерден и за сим умываю руки, - в тон мне продолжил Дмитрий. - Перед этими словами Он, возможно, подумал: "упс, ошибочка вышла".
   -Да, похоже, что Он нашел способ саморегуляции численности населения. Если Он устроил массовое убийство всего животного царства и человечества и лицемерно сказал, что все оно было только из-за того, что зло жило в сердцах людей, перевел, так сказать стрелки на детей своих, то это больше похоже на современные представления деяний Дьявола. Все-таки автор Ветхого Завета показывает нам Бога как мелочного и обидчивого типа. Затем, для человека уже посвященного в то, что за год до этого почти вся биомасса была просто смыта с лица земли, издевательством кажутся следующие слова (сейчас найду):
   И благословил Бог Ноя и сынов его и сказал им повторно... Кстати, для особо умственно одаренных, он семь раз повторил свой завет о размножении (я начал загибать пальцы):
   плодитесь(1) и размножайтесь(2), и наполняйте землю(3);
   да страшатся и да трепещут вас все звери земные, и все птицы небесные, все, что движется на земле, и все рыбы морские: в ваши руки отданы они;
   все движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам все;
   только плоти с душою ее, с кровью ее, не ешьте;
   Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу ее от всякого зверя, взыщу также душу человека от руки человека, от руки брата его;
   кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию;
   Вы же плодитесь(4) и размножайтесь(5), и распространяйтесь по земле(6), и умножайтесь на ней(7).
   -В чем же здесь издевательство? Он оставил лучших сынов человеческих для управления землей и разрешил делать все кроме убийства братьев своих, то есть людей.
   -Может быть. Может быть. И он их наделил всеми полномочиями и сделал хозяевами на Земле.
   -Совершенно верно. Запретив только воевать с себе подобными. Отдай мою зажигалку, - Дима протянул руку, в другой руке разминая и придавая овальной сигарете цилиндрическую форму.
   -На. Машинально заграбастал. Он похож на воспитателя, который долго разнимал дерущихся детишек, а потом устав, махнул на них рукой и сказал: "А, делайте что хотите. Я вам даже по отрезку водопроводной трубы в руки дам из чернобыльского металлолома". Но он это сделал, только перекладывая ношу в дальнейшем с себя на людей и вместе с тем признавая свою прошлую ошибку. Но зерно братоубийства было уже посеяно. Это Он засеял семена Зла в людское общество, а не мифические дьяволы и черти.
   -Во-первых, ему не надо ни перед кем оправдываться, а во-вторых, он наоборот призывал народ жить мирно.
   -Ты забываешь, что библия писалась людьми, а не была зарегистрированным источником информации внеземных цивилизаций. Эти люди создали бога по своему образу и подобию. И они же оправдали высокие цели Бога в первом случае, когда Он почти уничтожил человечество, и сняли с него ответственность за все последующие случаи. При этом поставили Бога на сторону рафинированного Добра.
   -А это разве не так? Он на другой стороне? - Дмитрий пустил плотное кольцо дыма, которое полетело, вращаясь изнутри наружу и полностью вывернувшись зависло лохматым тающим лоскутом над столом.
   -Он вне понятий Добра и Зла. Философский вопрос: Добро остается Добром, когда одерживает победу над Злом?
   -А оно что, меняет окраску?
   -Возможно, оно распадается на два противоречивых лагеря, из которых в начале и не ясно, где следующее Добро и Зло. Затем по принципу демократии большинство признает себя Добром и начинается следующий виток. Это эволюция.
   -А если побеждает Зло?
   -Тогда внутри прорастает Добро и подготавливает новый конфликт. Но если Зло победило, то оно объявляет себя Добром. Значит, Зло в принципе не может победить и должно постоянно находиться в оппозиции. Вопрос в том, где же все-таки реальное Добро, ведь часто они зеркальны и не всегда однозначно можно их определить. Это только в сказках Добро побеждает. Но на этом всегда сказки и заканчиваются. Если же сказка не закончилась, то впоследствии оказывается, что победило Зло и читатель уже ждет от новых сил Добра (которые недавно были Злом) более жестких действий. Это бесконечная чехарда. Тут главное, где автор возьмет не точку отсчета, а точку завершения своей, как всегда доброй, сказки.
   Но люди не оправдали скрытых и тайных надежд Бога о саморегуляции, и повели себя согласно его открытым призывам, повторенным семь раз для особо тугоумных. Вот, еще один отрывок. Блин, интересная книга - Библия. Тут столько откровений:
   На всей земле был один язык и одно наречие.
   Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там.
   И сказали они: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, и смола вместо извести. ( Кстати, на земле богатой нефтью, не ее ли они имели ввиду?).
   И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде, нежели рассеемся по лицу всей земли.
   И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие.
   И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они оттого, что задумали делать;
   сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого.
   И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город и башню.
   Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле.
   Что интересно, жители могучего Вавилона, для которых весь окружающий мир говорил на одном языке, не приняли Александра Македонского с его многонациональной и много культурной армией за дьявола или зло. Они поняли, что это воля божья. И раз Александр разрушил Вавилонскую башню, значит на все воля Бога, хоть молодой полководец и пришел к ним с войной.
   - Радик, тут не увязывается время. Моисей жил задолго до Александра Македонского, разрушившего башню.
   -Да разве это так важно? Ванга тоже жила до трагедии с "Курском". Моисей же обладал даром предсказания и заряжал Ветхий Завет на коммерческий успех в дальнейшем.
   -Может быть, евреи были злопамятны к вавилонянам, помня о других, более древних неурядицах, неизбежно возникавших между соседскими народами? Для них любой враг вавилонян был другом. А если такой могущественный, как А. Македонский, то и вообще Богом.
   -Не думал с этой точки зрения. Но, думаю, что Вавилонская башня уже существовала во времена Моисея. И он вполне мог бы желать ее разрушения. Хотя, не думаю, что он был столь мелочен. Скорее всего, он действительно был пророком и видел будущие события. Возможно, со времен изгнания Адама и идет конфликт двух культур. С одной стороны арабский мир, который лишь через пару тысячелетий стал мусульманским, и с другой стороны европейский, который тоже через много веков, благодаря книгам вечно изгоняемого племени, обрел христианство.
   -Угораздило же евреев после распределения между государствами всех земель на планете вернуться туда, где конфликт был посеян со времен Адама и Евы, и вогнать клин между мирами в образе собственного государства. По-моему за все время существования Израиля редкая сводка новостей обходится без репортажа с их территории. Причем она вызывает жгучий интерес, как и в христианском, так и в арабском мире.
   -А куда им было ехать? В Биробиджан, уже наш, забайкальский плен, куда со щедрого царского соизволения свозили евреев, чтобы ассимилировать с китайской нацией? Или в Европу и северную Африку, где они тоже в нашей эре поколесили немало, но так и не осели на постоянное место жительства? Они еще в допотопные времена отправились искать рай на земле, но потеряли землю.
   -Они могли вернуться обратно, в Иудею.
   -Так часть евреев, возможно и возвращалась под гнет арабского населения. Но их всех вырезали, также как и всех остальных жителей Иерусалима еще при первом крестовом походе объединенной Европы. История Моисея про род израилев обрела с помощью Иисуса форму религии в Европе и бумерангом вернулась в Израиль, снося головы всем жителям Иерусалима независимо от национальности в тысяча девяносто девятом году.
   После крестовых походов, которые по завершении компании выглядели на первый приближенный взгляд бессмысленными, Европа обрела широту взглядов и мысли, смогла познать мир и вошла в Возрождение. Но и до сих пор чувство коллективной обособленности поддерживается в людях. Об этом говорят все и везде: политики с трибун и священнослужители с алтаря, старики на завалинках и молодежь на площадях, женщины в очередях и мужчины на перекурах. Я говорю о восхваляемом всеми патриотизме.
   -Ты первый человек, от которого я слышу, что чувство патриотизма - плохое чувство. - Дмитрий откинулся на спинку лавки, будто отшатнувшись и закинул ногу на ногу.
   -Это божественное чувство. Оно полностью укладывается в психологию людей, чей язык был смешан волей Бога. Это чувство разделяет людей, ограничивает их сознание, но вместе с тем и творит эволюцию человека в гонке вооружений. Оно сидит глубоко в головах людей, и именно оно позволяет Господу регулировать численность населения. Смешно звучит: патриот родного завода или колхоза! Наш шарикоподшипниковый завод лучше вашего электролампового, у нас зарплату всего на три месяца задерживают, а у вас на полгода! А зато у нас столовка бесплатная и путевки на Тырпыркуль по линии профкома выделяют! Кругозор куликов ограничен размерами родного болота. Им уже и невдомек, что крылья предназначены не только для суетливых повседневных дел, но и для полета.
   -Ты когда-нибудь видел куликов, парящих в потоках восходящего теплого воздуха? Кроме того, чувство патриотизма сохраняет государство. Без него бы страна распалась и поглотилась патриотами других стран.
   -Сохраняет государство или сохраняет чувство патриотизма? Вернее что что сохраняет?
   -Да можешь переставлять эти слова между собой сколько угодно. Они не существуют отдельно.
   -Согласен. Потому что истинные патриоты своей страны, это те люди, которые других стран и не видели. Они посмотрели клуб кинопутешественников сидя на своем облезшем диване, посмеялись над другими культурами, составили о них свое безошибочное мнение, а на политической пятиминутке с азартом поют: "Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек!".
   -Но если не будет их, то и государство зашатается. И совершенно справедливо, что госаппарат воспитывает народ в духе патриотизма.
  -- Это верно. Но я не обязан любить государство, которое не любит своих граждан. У нас же пока что государство не создано для людей, а существует и функционирует для себя. Оно считает, что граждане созданы Богом для функционирования госаппарата. В редкие часы приема граждан во всех госструктурах оно снисходит до тех из них, кто протолкался в очередях и собрал кипы справок, потолкавшись в других очередях. Счастливчикам оно с прекрасно разыгранным сожалением говорит, что пока те толкались в последних очередях, справки, полученные в первых очередях, уже безвозвратно устарели, а в голосе сквозит сожаление, что как бы было хорошо, если бы вечно мельтешащего и попрошайничающего своих законных прав на жизнь народа вовсе бы не было. Можно было бы, не отвлекаясь на надоедливый народец, делить народное добро из общей налоговой копилки. Только они не понимают, что тогда и копилки бы не было. Слуги народа, блин. Демократия на уровне Нерона. Кстати, когда он покончил со своей жизнью самоубийством, это Добро восторжествовало или проблеск Добра самоликвидировался? Как ты считаешь, Дим?
   Но, кроме того, в наше время ни один референдум не может отделить какую-либо часть какого-либо государства от слуг народа и отдать ее в руки народа. Будь то Нагорный Карабах, территория басков, курдов или протестантов. И евреям несказанно повезло, что ООН выделило им исконный клочок земли. Обычно оно против перекраивания политической карты мира в угоду каким-то там аборигенам, проживающим на этих территориях. Организации Объединенных Наций будет даже спокойней, если какой-либо угнетаемой нации, не присутствующей в Организации втихомолку заткнут рот и запишут в каталог исчезнувших культур.
   -Государство - это одно, но есть и такое понятие как родина. Оно-то тебе знакомо?
  -- Плохо. Мне не было и года, когда родители перевезли меня из Воткинска в Ижевск. Они у меня нефтяники. Отец в то время работал на нефтепромысле в паре часов езды от города, а мама в управлении. Году в семьдесят пятом к ним приезжал министр нефтяной промышленности и сказал фразу, которую родители потом часто, но только в кругу близких людей, вспоминали: "Здесь могут работать только идиоты или патриоты". Может быть, этими словами министр ломал менталитет оседлых нефтяников, в то время когда в Западной Сибири бурное освоение нефтяных месторождений тормозилось отсутствием специалистов.
   И мои родители сделали переоценку жизненных целей. Отец уехал в Нижневартовск, а через год и мы туда переехали. Мне было всего восемь лет, но и тогда я до слез скучал по Ижевску. Скучал по елям и по оврагу за микрорайоном, в котором мы частенько пускали по родниковой воде вырезанные из сосновой коры кораблики. Какие, нафик, капитаны? Это дяденьки и тетеньки, считающие, что они лучше детей понимают детей и пишущие для них глупые книжки, думали, что мы играли в капитанов. А мы просто пускали кораблики и бежали за ними по оврагу, перелезая через поваленные стволы деревьев и утопая по колено в обманчиво гладкой глине. Скучал по ржаному полю за оврагом и живому комбайну, который выглядел еще лучше, чем в букваре. Я ненавидел вечно забивающийся во все карманы песок, которым отвоевывали место у болот под строящийся Нижневартовск. Я ненавидел кислый запах с тех же болот и дым со сжигаемой свалки, когда ветер менял направление. Я ненавидел Нижневартовск и свою новую родину.
   В шестнадцать лет я поступил в Томский политех, но первый год я уже скучал по ставшим мне родными болотным кочкам и чахлым деревцам на болотах, где мы разжигали костры и собирали грибы, по огромному открытому небу и запаху багульника доносившемуся с окрестностей города. Сейчас мне уже не хочется обратно. Недавно мы с родителями ездили в Ижевск и Воткинск. Ижевск - красивый город, а Воткинск - хороший поселок, но мне туда тоже не хочется. Пройдет еще пара лет, и я из Томска уеду. Так, где моя родина? А еще я хочу увидеть мечети Средней Азии и кирхи западенщины, вулканы Камчатки и сопки Забайкалья. И не просто увидеть, а пожить там и почувствовать их родными.
   -Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз?
   -Хотелось бы так думать. Но кроме этого я даже думать не могу о том, чтобы пожить на Мадагаскаре или в Перу. А есть еще две сотни стран, каждая из которых уникальна и стоит того, чтобы понять ее не из окна туристических автобусов, а из повседневных, будничных разговоров с ее жителями.
   -Но во многих из них идут войны, и часто даже гражданские. Я не думаю, что тебе Радик в них понравится.
   -Да. В каждой из них живут свои патриоты. Я не говорю о тех странах, где поняли, что туризм - это прибыльно, но я не хочу быть туристом, познающим страну по музеям и памятникам мертвых культур, которые извлечены из чуланов истории и наспех очищены от пыли. Я хочу понять пока еще живые народы и то, что толкает эти народы на грань конфликта. Всегда есть катализатор войны, запальная искра и божественный комплекс, который я и называю комплексом патриотизма. Он сидит во всех людях, ведущих войны, и именно он и пытается регулировать численность людей на планете.
   В школьной юности у нас в городе проходили бои между патриотами разных микрорайонов и разных школ. А битвы футбольных фанатиков или на национальной почве? То же самое. В юности это усиливается тем, что одна божественная сила умножается на другую, инстинкт размножения. Гормоны давят на голову и та, как у водолаза, сбрасывает излишки пара в драках. Зато там выявляется сильнейший, который, как это принято в животном мире, и уводит самую привлекательную самочку из стада, пасущегося рядом с вожаком для оплодотворения. В этом возрасте, конечно, в головах особей протекает борьба инстинкта и морали и что победит, неизвестно. Для вожака, может быть, сама драка была и не столь важна, как последующая награда. В начале он мог удовольствоваться и слова восхищения или просто улыбки. Зато остальные бойцы, которые бились за высокие идеалы родного микраша, достойны сожаления. Особенно если родители впоследствии обменяют квартиру на другую, в соседнем микрорайоне.
   -А тебе не кажется, что ты опошляешь такое высокое чувство как любовь? Или ее тоже нет?
   -Дима, мне интересно, что ты знаешь о любви?
   -Мне случайно показалось, что я первый задал вопрос. Или я ошибаюсь?
   -Действительно. Только я хотел определиться о какой любви идет речь. О любви к текущей партии, текущей стране, текущей женщине, текущим детям, текущему Богу или вообще к текущим людям?
   -А можно просто сказать, что ты вкладываешь в понятие "любовь"? Или для тебя оно не существует?
   -Кстати, в предыдущей моей фразе присутствует дух синтоизма. Или нет?
   -Может быть. Но ты не ответил.
   -В действительности я еще не размышлял над этим. Бывают периоды, когда я жалею людей и страдаю оттого, что все они до старости остаются детьми. И эти люди начинают учить новых детей тем комплексам, которым им удалось достичь за свою короткую жизнь. Возможно, это и заставляет меня убегать на время от людей на природу. Но мне непонятно, что если разнополая любовь считается грешной, то однополая считается величайшим кощунством. Ведь у нас не достаточно развит средний пол, чтоб его всем любить. Тогда кого нам любить? Бесполых существ? Любить человечество не любя людей?
   -А абстрактная любовь разве не существует?
   -Возможно. Просто нужно определиться с критериями любви. Я ведь тоже люблю и овечек и шашлык. Где в данном случае находится любовь? И любовь ли это на самом деле, когда я могу легко прожить и без них?
   -А любовь ко всем людям? Ведь это и возвышает человека.
   -Над кем возвышает? Над любимой массой? Мне тоже больно, когда тысячи маленьких детишек в Африке умирают от недостатка пищи и воды и на Ближнем Востоке людей закидывают камнями за вероотступничество. Но мне понятны и те, кто оберегает заповедники в соседних государствах от браконьеров и те, кто оберегает свою веру. Я мог бы любить и тех и других абстрактно. Но встать на сторону антилоп, сокращая поголовье людей, или наоборот я не могу. Я мог бы встать на сторону Бога, если бы он не стравливал людей между собой.
   -Все ясно, Радик. Может быть, у тебя не было настоящей любви.
   -А что это такое? Я имею ввиду слово "настоящее"? У меня была любовь и платоническая и физическая, и к счастью, не обоюдная. Хуже, когда обоюдная любовь проходит. Она не умирает вдруг. Она подгнивает постепенно. И ты видишь, что предмет твоей любви уже не совершенство. Остается лишь два пути: либо зажмурить глаза и убедить спутника сделать то же самое. В этом случае возможна счастливая старость. Либо широко открыть глаза и увидеть в широко открытом взгляде напротив понимание того, что ты все понимаешь. Безоговорочная вечная любовь - великая редкость. Тот, Который смыл биомассу с поверхности Земли, кого любил?
   -Допустим, Ноя.
   -Он любил себя и свое творчество. Когда что-то не заладилось, он снова загрунтовал холст и начал заново. Зачем несколько строчек Библии коверкать и выворачивать на изнанку в попытках найти человеколюбивый смысл. Люди дохристианской эры имели менее абстрактное мышление, чем сейчас. И если он человечество смыл в воду, то значит, он его смыл в воду, пусть и на ограниченном участке суши, известном автору Библии. Просто дернул ручку унитаза и вышел, а потоки воды еще год шумели. И никакой иной трактовки там нет. А Ной просто выполнял свою работу. Иначе к нему бы просто не обратились и смыли вместе с остальными. Нашли бы более покладистого с другим именем, допустим, Вой, и мы бы его почитали, не зная о судьбе и потомках старины Ноя.
   Это то, что касается абстрактной божественной Любви. А любовь к представителю другого пола - божественна и описана законами Фрейда. Вот тут я поражаюсь Богом. Заложить в самом начале эволюции живого мира принципы саморегуляции и самой эволюции.
   Один из парадоксов человеческого сознания заключается в том, что люди, преклоняющееся великой любви, проклинают ее бога Люцифера. Ты думаешь, это придумали однажды в воскресенье простые крестьяне и ремесленники средневековья, устав от трудов праведных? Ты не находишь в этом величайшего лицемерия адептов Великой Абстрактной Любви?
   -А с чего ты взял, что Люцифер - бог любви?
   -Так называли раньше Венеру, богиню любви. Я имею ввиду вторую планету от Солнца, где жизнь, возможно, только еще зарождается. Просто в определенный момент все оказалось повернуто с ног на голову и из-за невозможности полного истребления полового инстинкта людей, "Любовь" взяли себе в оборот дельцы с золотыми средствами поклонения, якобы презирающие мирские ценности, а богов Любви объявили врагами "Бога", забыв, что он един и всевмещающ.
   -Все ясно. Ты не любишь людей.
   -Любишь - не любишь. Детство это все. Возможно Любовь - это фикция, как бы это шокирующе не звучало. Термин "любовь" - последнее малообъяснимое прибежище церкви в борьбе с "еретиками". Только в любви к кому? Ты мне так и не сказал. Мне тоже хочется объяснить детям в рясах и детям в погонах, что они ошибаются. Но я этим ничего не достигну. Меня посчитают убогим и юродивым, и злые дети в белых халатах сделают так, что я проведу остаток жизни среди наполеонов и достоевских. Я могу любить муравья, когда он тащит к себе домой только что убитую гусеницу. Я любил и эту гусеницу, когда она хотела стать бабочкой. Я люблю и мишку, который ест муравейник. Но это уже не та любовь, которая рисуется за термином "любовь". Потому что тому же мишке, сколько не подставляй другую щеку, он съест обе, а остальное закопает под прошлогодними листьями для последующего лакомства. Потому что он рационален и не забивает себе голову истинно человеческими глупостями. Может быть, я не постиг Любовь ко всему Творению. А может быть, я понял механизм Творения?
   Но с другой стороны я жалею людей. Я вижу, как за их словами и поступками стоит недостаточное развитие. Я знаю, что каждый из них способен на большее, чем говорить те слова и делать те дела, что говорит и делает. Но я не называю это размытым и бесполым словом "любовь".
   -Не надо говорить о животном царстве. Мы все-таки люди и у нас есть общие понятия морали.
   -Есть. Но они очень зыбкие. Человек без обучения остается не обучаемым впоследствии животным. И никакой Бог из него не сделает человека. Но и при определенных обстоятельствах человек деградирует до уровня животного из-за страха смерти. В культурном центре России до блокады и помыслить не могли о людоедстве, а потом столкнулись непосредственно. Кто в этом виноват? Фашисты или истинная природа царя зверей?
   Я тоже, по сути, интернационалист. Но легко им быть, если не встретится лицом к лицу с верхом патриотизма, с нацистом. Для них ты не человек. Сколько их не люби, а дальше подъезда не уйдешь. Их можно понять, их можно простить, но любить людей унижающих других людей я никогда не смогу.
   -Да где ты мог встретиться с фашистами? У нас в многонациональной стране это не возможно.
  

Глава 2.1. Бытовой нацизм

  
   -Куда идешь? Может подбросить?
   -Бодрое утро. В Шира.
   -Садись на колесо. Мы до Туима.
   На "Урале" с коляской уже сидело три человека. Два мужика верхом на самом организме мотоцикла и заплаканная женщина, глядящая на обочину, в коляске. Я забрался на запасное колесо, приаттаченное к коляске и облокотил стойки своего рюкзака о корпус.
   -А ты откуда едешь?
   -С геологической базы томского политеха. Мне в Шира надо, к поезду из Красноярска.
   До трассы я вышел затемно, неся в одной руке светильник, сделанный из обрывка веревки, поллитровой банки и свечки, вставленной по центру донышка. Трасса была пуста, редкие машины и не думали останавливаться возле одинокой темной фигуры с большим черным рюкзаком и средневековой лампадкой, бредущей по обочине.
   Услышав шум мотора, я сходил на обочину, и продолжал путь, протянув на всякий случай в сторону руку. Мотоцикл, идентифицировав его по шуму мотора, я даже не останавливал. Он сам притормозил возле меня, и теперь я трясся верхом на запасном колесе, расположенном на коляске, спиной вперед. Но это продолжалось недолго. Метров через пятьсот мотоцикл остановился и огромный хакас, сидевший за рулем произнес:
   -Ну, бывай. Шира прямо через четыре километра. А нам налево.
   -Спасибо, что подбросили.
   -Пока.
   У меня даже вопросов не возникло, почему местный житель на загруженном мотоцикле предложил подвезти полкилометра. Наверное, ему было интересно, кто это мог ходить с рюкзаком ночью по его местности.
   Солнце уже показалось над линией горизонта, когда я прошел знак, показывающий, что я вошел в административную единицу Шира и могу передвигаться со скоростью не более шестидесяти километров в час. Сзади послышался шум мотоцикла. Подъезжая, он сбросил скорость и, объехав меня, остановился на обочине чуть впереди. За рулем сидел уже знакомый хакас, который, развернувшись в поясе, ожидал, когда я подойду к мотоциклу.
   -Садись. Довезу.
   -Да, ладно, спасибо. Тут уже недалеко.
   -Садись, садись. Мне все равно в ту сторону.
   Я вскарабкался на заднее сиденье "Урала" и уцепился за дужку для рук. Когда мы тронулись, мотоциклист обернулся и сквозь прозрачные клубы плотного перегара сказал через плечо:
   -За дорогу пять рублей.
   -Тогда останавливайся. У меня нет денег.
   Я только что устроился на время летних каникул инструктором по туризму в детский лагерь в Малой Сые, организованный Красноярской станцией по туризму, и в тот момент имел капитал в размере шести рублей, не считая мелкого металлолома, намеченный к расходам в случаях крайней нужды. Расходовать восемьдесят процентов оборотных средств на поездку по поселку Шира на двухтактном таксомоторе с коляской не входило ни в один бизнес-план. Но, видимо, мои пять рублей входили в бизнес-план моего водителя, вследствие чего и возник конфликт интересов.
   -Ищи. Или покатаемся.
   Искать свои шесть рублей с мелочью мне показалось глупо, тем более я знал, где они лежат. Повторять, что у меня нет денег, было не менее глупо. Я же уже сказал это один раз. Если он хочет покатать меня, пускай катает. Мне все равно три часа до приезда группы юных туристов из города Назарово делать было нечего.
   А если на самом деле, то этими словами он хотел меня напугать. Теперь пускай сам думает, что делать дальше, если не хочет меня ссаживать.
   -Чё молчишь? Платить будешь?
   А что говорить? Я уже сказал один раз и, мне показалось, что до него мои звуковые колебания дошли. Возможно, они заблудились в процессоре между ушами. Может быть, его процессор подумал, что могут быть иные варианты решения проблемы, которую сам же и создал, но уже в корыстную пользу организма выступавшего носителем процессора. Повторить как попугай еще несколько раз? Да сколько угодно:
   -У меня денег нет.
   -Ну, на нет и суда нет.
   Мы молча заехали на какую-то рукотворно-природную террасу на окраине поселка, и он заглушил мотоцикл. Сразу проявилась утренняя тишина. В ясной атмосфере, освещаемой косыми, но яркими лучами Солнца зазвучали проснувшиеся от грохота мотоцикла насекомые и птицы, ночевавшие на берегу озерца, лежавшего внизу. От грунтовки по росистой поляне протянулись два ярко-зеленых следа от колес, проступившие из-за того, что с травы сбили росу.
   Я сошел с мотоцикла и, сняв рюкзак со спины, поставил его на землю в ожидании разговора. Хакас развернулся, сел на заднее сиденье спиной к рулю и взглянул мне участливо в глаза, попытавшись передать сочувствующим ментовским взглядом всю горечь моего не осознания текущей ситуации.
   -Ну что? Платить совсем отказываешься?
   -Сказал же, денег нет. Могу фляжку отдать. - В нее я необдуманно залил бражки, приготовленную на Сые, чтобы угостить друзей, которые были на геологической практике под Туимом. От долгой тряски по дороге она надулась и лопнула по шву, но выкидывать было жалко. В надежде запаять ее в дальнейшем и с предчувствием того, что я это так никогда и не осуществлю, я засунул ее в карман рюкзака в последний момент, когда собирался обратно.
   -Ты знаешь, когда я был в городе, так там все русские с меня за поездку деньги брали. Если бы ты меня в городе подвозил, то тоже бы с меня деньги взял.
   Он умолк ожидая моего оправдания за то, что все русские с него брали в городе деньги. Это был спектакль устроенный им самим в надежде, что я буду говорить какие-то слова включенные в его сценарий. Мне же самому интересно было, что предусмотрено в его сценарии.
   -Че молчишь? Ну, раз ты к нам приехал, то я тоже прошу оплату. Раз русские в городе берут с меня деньги, то и сами у нас должны платить. Это справедливо. Или я не прав?
   Мы смотрели друг другу в глаза, и я понимал, что он занимается словоблудием. И он понимал, что я это понимаю.
   -Вот смотрю я на тебя, а глаза такие чистые и спокойные, что даже не знаю что делать. Рука сама не поднимается.
   -А что делать? Возьми фляжку, да разойдемся каждый своей дорогой.
   -Да зачем мне она? Мне надо, чтоб вы тоже у нас в гостях знали свое место и не лезли туда, куда вас не просят. Давай деньги или простишься с невинностью.
   У него было интересное сознание, присущее большинству мужских особей того времени. Он, скорее всего, презирал гомосеков, не понимая, что сам является потенциальным активным гомосексуалистом. В стране, проведшей через Гулаг миллионы своих сограждан, по-другому и быть не могло. С полминуты мы еще смотрели друг на друга. Затем он видимо решился выйти из патовой ситуации и резко схватил меня одной рукой за шею. Надо отметить, что моя шея поместилась в его ладони так же, как шея курицы поместилась бы в моей.
   -Погоди, сейчас достану, - но он продолжал удерживать меня за шею, хотя и ослабил хватку. - Да говорю же, погоди.
   Я рывком сбросил его руку и полез в длинный карман рюкзака. Сверху лежала та самая плоская фляжка, от которой я наконец-то избавился, выкинув ее на землю, выхватил из ножен нож, который лежал под ней и сделал пару шагов назад.
   Еще пять секунд назад он считал, что является пупом района, и я ему в этом не мешал. Я ему предлагал мирный исход, но его это не устраивало. Теперь же наступила угроза моему ослабленному городскими условиями жизни и курением здоровью, и я решил уравнять шансы. Возможно, в данный момент, уголовно-процессуальный кодекс переметнулся на его сторону. Скользкая это дорожка - судить других людей. А началось все с пяти рублей, и каждый из нас считал их своими. Может быть, он и выехал-то в Шира только для того чтобы заработать на мне и не хотел уезжать домой с пустыми руками. И будь я несколько посвободней в средствах, такая ситуация могла бы показаться для меня комической. А теперь же приходилось устраивать войну между двух гордынь.
   -О, это мне нравится. - Он нарочито небрежно снял плащ, бросил его в коляску и, расставив руки наподобие их национальных борцов, как двустворчатый шкаф, распахнувший дверцы, стал ко мне приближаться. Он даже здесь, при отсутствии зрителей, вел себя театрально.
   Такой тип людей считал, как поставишь себя среди соплеменников, так и проживешь оставшуюся жизнь. Было заметно, что ставил он себя значительно выше других. Но и теперь он не хотел терять имидж бесстрашного, но глупого мачо. В медленном танце двух глупцов мы приблизились к склону. Я в любой момент мог соскользнуть по нему вниз, но у мотоцикла оставался мой рюкзак и весь мой нехитрый скарб, который я не хотел терять.
   Я чувствовал, что он боится, хоть и улыбается. Похоже, что он тоже чувствовал себя заложником ситуации, как и я. Но он наступал, и он не мог не наступать. Такова была его психология. Хорошо хоть то, что он чувствовал напряженность ситуации и не делал резких движений. Возможно, он уже протрезвел, чем предохранял свою незащищенную печень от дальнейшего разрушительного влияния алкоголя, а меня от диетического питания на фабрике по сборке фанерной тары. Похоже, вид тусклой стали приглушил мужскую браваду и заставил более реально взглянуть на ценность пяти рублей.
   Я пошел приставными шагами влево по кромке склона. Он, как боксер, выдерживающий длинную дистанцию, шел за мной. Когда угол между мотоциклом, им и мной стал близок к прямому, я побежал к мотоциклу. Это имело больше вариантов дальнейшего развития событий. Там можно было вальсировать вокруг мотоцикла хоть до обеда. Можно было расстаться полюбовно: мне мой рюкзак, ему его рыдван с не проткнутыми покрышками. Просто подхватить свой багаж и отступать спиной к поселку было рискованно. Рюкзак все-таки имел вес и сковывал в движениях.
   Но его этот вариант не устраивал, и он бросился параллельно мне к мотоциклу. У мотоцикла он задержался, а я как комета, пролетевшая рядом с планетой, изменившей ее траекторию, пробежал еще какое-то расстояние и остановился. Он опять, как зомби, подчиняясь программе, заложенной заранее или инстинктам недоисследованным академиком Павловым, медленно пошел на меня. Мне же уже эти игры порядком надоели и я, развернувшись и положив нож в карман, пошел в сторону поселка, пару раз, однако, обернувшись, чтобы контролировать дистанцию между нами.
   Услышав шум заведенного мотоцикла, я обернулся. Несостоявшийся таксист буднично покидал поле холодной войны. Я вернулся обратно на поляну. Мой рюкзак, лежа на одном боку, понимающе дожидался, когда же люди разумные прекратят заниматься глупостями и наконец-то примутся за дела.
   Я встретил группу детей из Назарово на железнодорожном вокзале и посадил в автобус, который был оплачен Красноярской детской станцией туристов. И уже в автобусе, когда я трясся по щебенке в сторону грозовых черно-серых облаков на горизонте, у меня наступил какой-то внутренний мандраж. Я понял, что цепь незначительных в начале событий могла закончиться весьма плачевно для нас обоих из-за наших же жизненных позиций. И все-таки я надеялся, что для моего извозчика это послужит уроком, если он вообще обучаем. Что касается себя, то меня это ничему не научило и я так и остался через чур доверчив к другим людям, что, впрочем, я и не считал недостатком.
  
  

Глава 3. Томск

   Из Малой Сыи мы уехали в Томск на следующий день. Дождь так и не закончился и продолжал моросить по показавшейся из под снега намокшей, черной и скользкой почве и по льду на дне ямок и канав, в которые скатился выпадавший в течение трех недель снег. Дождь продолжался и тогда, когда мы садились в блестящий от влаги поезд цвета хаки и уезжали из ночной Хакасии.
   Кстати, этот цвет вагонов до сих пор остается единственным как дань моде или отсутствию особых распоряжений министерства путей сообщения? Может быть, кто-то из высоких руководителей до сих пор думает, что таким поездам удобнее скрыто подвозить боеприпасы и фураж до линии возможного фронта? А что? Вдруг прилетит заблудившийся во времени восемьдесят седьмой Юнкерс и начнет крутить петли над российскими железными дорогами. Правильно. Нужно быть ко всему готовым. Физики же не дают гарантий, что такого быть не может. А министерство обороны могло и забыть свои рекомендации, но оно же их не отменяло. А может быть, ни у кого не возникло еретической идеи: "А давайте, мы раскрасим вагоны детскими рисунками". Для этого же надо иметь художественное образование. Да и начальство, закомплексованное руководящими документами и распоряжениями, может дать по шапке в руки за излишнюю инициативу. Какая есть краска на складе, такой и нужно красить. А какая еще может быть краска, если ее заявляли в планах на следующий год? И еще на двадцать лет вперед она заявлена. Кто оплатит переориентирование химической промышленности? Ты, безответственный технолог малярного цеха? Или может быть ты, директор вагонного завода? Хотя для тебя так проще. Можно одной краской красить и вагоны, и танки в подвале. Вот и весь немудреный секрет военной промышленности, выпускающей вагоны.
   Особенностью приездов в Томск на утренней электричке являлось, по-моему, то, что в любое время года, даже летом, город встречал приезжающих промозглостью. Скорее всего, в этом было виновато расписание, по которому электровоз привозил народ в шесть - ноль пять утра. И люди, севшие в поезд за два часа до этого на станции Тайга и успевшие после бессонной ночи уснуть, вдруг все разом вставали, собирались, и как ожившие манекены, выходили в утреннюю свежесть, которая воспринималась шокирующей.
   Мы все, бывшие только что одной группой и чувствуя какую-то недосказанность и незавершенность, пожав на прощание друг другу руки, разбредались в разные стороны, кто на троллейбус, кто пешком до общежития, мимоходом успев договориться о встрече вечером следующего дня, а сами в это время уже обдумывали начало новой трудовой недели.
   Вечером, когда я вернулся из института в квартиру Марата, который любезно приютил небольшую компанию таких же спелеологов, как и он сам, меня уже ждали Женька и Леха, бывшие со мной в Хакасии в качестве инструкторов.
   -Мы решили в пельмешку съездить, - сказал Женька после стандартных приветствий и, намекая на белое безмолвие нашего холодильника, продолжил, - завернули за тобой.
   -Поехали, - сказал я, мысленно представив угнетенное состояние одомашненного рефрижератора. Он редко довольно мурлыкал. Это случалось только перед чьим либо днем рождения и Новым годом, а в остальные дни все, что покупалось, тут же съедалось. Голодное урчание холодильника было обычное его состояние. Даже странно, почему мы его не выключали. Если что-то требовалось купить, то всегда можно было дойти до круглосуточного магазина, который недавно открылся как немой укор социалистам и утверждение нового тезиса о победе мирового империализма над бесчеловечным социализмом.
   Уже по дороге к автобусной остановке я решил поделиться тем, что есть какая-то связь у меня с природой, еще не понятая мной. Я рассказал о морозной дороге из Коммунара, о снеге, перешедшем постепенно в дождь, о том, что, возможно, я просто как человек-барометр (хотя ими становятся в более позднем возрасте или после перенесенных травм), выдавал то, что чувствовал перемены погоды, за сотворенное собственным разумом. Поэтому я предложил:
   -Давайте, вы скажете, какую погоду хотите на завтра, и, если получится, то, возможно, мои предчувствия тут ни при чем, и я могу влиять на изменения погоды. Если не получится, значит, просто так совпадало.
   -Тогда завтра сделай теплее, - предложил Леха.
   Сознаюсь, тут я сделал ошибку, и чистота эксперимента была нарушена. Я сказал:
   -Да тепло-то сделать у меня получается. Может, вызвать на завтра похолодание?
   -Ну, сделай, - сказал Леха, особенно не задумываясь.
  
   Вечером следующего дня, когда я шел из института в спелеоклуб на Пироговке, дул пронизывающий морозный ветер, который обжигал лица и пытался найти слабо защищенные места в одежде пешеходов. Такие места легко определялись по тому, как пешеходы пытались прикрыть излишнюю вентиляцию в одежде, приобретенной как результат компромисса между розничной ценой и текущей модой. Отдышался я лишь в фойе общежития. В спелеоклубе уже было несколько человек.
   -Привет, - сказала Наталья, улыбаясь, - тут были Леха с Женькой, только что ушли. На тебя были шибко злые.
   -Привет. А что случилось? - спросил я, недоумевая.
   -Сказали, что ты мороз вызвал, и колдуном назвали.
   -Так они сами были согласны, - сказал я, улыбнувшись.
   Когда мы вышли в коридор покурить, она спросила:
   -Ты серьезно погоду делаешь?
   -Может, это были и совпадения, и из-за малого количества экспериментов пока получается стопроцентная вероятность. - И я вкратце рассказал о последней поездки в Хакасию и том, как вчера ходил с парнями ужинать в пельменную.
   -А как ты это делаешь?
   -Да я сам еще этого не понял. Представляю погоду, которую хочу увидеть завтра. Силы, которые могут к этому привести. Солнце, которое меняет атмосферное давление. Ветер, который должен подняться и пригнать облака или наоборот их отогнать. Потом мысленно прошу ее стать такой. Может, это и не я ее делаю, а те, кто меня слышит. А может, и мои мысленные образы. Причем, это занимает одну - две минуты, если не считать первый случай.
   -А зачем ты это делаешь?
   Этот вопрос поставил меня в тупик. От него веяло мудростью. Вообще, я считал, что мудростью обладают дети, в силу отсутствия комплексов и предрассудков, и старики, которые научились видеть эти комплексы и предрассудки. И если умный человек умеет думать и делать логические выводы, то мудрый человек умеет видеть и понимать.
   -Я еще не думал, - ответил я и задумался.
   Может, это просто мне казалось, что я творю погоду, потому что мне казалось, что я ее чувствую. Если я просто ошибался, то это бы выглядело смешно. Если я не ошибался, то неизвестно, какие шестеренки мира я заставлял крутиться не в ту сторону, куда было положено стихиями. Откуда брались эти облака, переносящие сотни тонн осадков? Из-за какого перепада давлений появлялся нужный ветер? Может быть, из-за моих прихотей кому-то было плохо от скачков давления, или я, изменяя погоду в одной области, в соседних краях приводил к вроде бы не связанным с погодными явлениями последствиям. Другое дело, если бы я был потомственным шаманом и, зная возможные осложнения, занимался бы камланием с бубном в руках по просьбам односельчан в период засухи.
   Но, с другой стороны, я не родился в семье жрецов или шаманов, и если у меня появилась способность изменять погоду, то, значит, это кому-то было нужно. И не применять это знание значило обмануть тех, кто мне его дал. В таком случае я должен был его совершенствовать. Но могло случиться и так, что мне его дали для выполнения какой-то определенной цели, а я его расходую как несмышленый ребенок, играющий в песочнице мамиными золотыми сережками.
   В любом случае, я решил его не применять по своей прихоти. Одно дело, если меня об этом кто-либо попросит, значит, это кому-то нужно. Может быть, нужно будет в первую очередь мне. И совсем другое дело, когда это никому не нужно, в том числе и мне. Впрочем, был еще один вариант, - что все это были лишь совпадения. В таком случае мне лучше было бы заняться собственным психическим здоровьем. Здоровый сон, низкокалорийное питание, общение с теми, в чьих интересах только девочки и тряпки, сделали бы меня нормальным человеком с точки зрения большинства людей. Так я перестал на время делать погоду.
  
   В январе следующего года я рассказал двум своим сокурсникам о проходившем каждую субботу в здании главного корпуса института собрании аномалов и биоэнергетиков. Сначала собирались аномалы и рассказывали о необычных явлениях, как-то полтергейст, неопознанные летающие объекты или Тунгусский метеорит. Выступали даже ученые мужи с научными степенями за спиной и описывали какое-либо явление с позиций современной провинциальной науки. Или же говорили в ключе: "есть ли Жизнь на Марсе или нет, науке это неизвестно" и тогда приводили свои соображения по интересовавшему вопросу. Через полтора часа семинар заканчивался, и аудиторию занимали люди, интересовавшиеся биоэнергетикой. Тут уже шли разговоры о цветовой гамме ауры, определении границ биополя и о дополнительном глазе, как бонусе для особо продвинутых экстрасенсов.
   Когда мы вышли на воздух и закурили по сигарете, был морозный вечер. Желтые фонари уже зажглись, но еще не освещали улицу, а просто обозначали свое присутствие на фоне темно-синего неба. Парни, конечно же, слышали о зеленых человечках и народных целителях, но все это было где-то там, в газетных статьях и телевизионных передачах из столицы нашей Родины, случайно увиденных при переключении телевизора на время рекламной паузы. Они были шокированы тем, что параллельно их нормальной, обычной и расписанной на обозримое будущее жизни петляет другая, не пересекавшаяся с их прямой линия. И оказывается, эти линии проходят не в других городах и весях, а буквально в той же аудитории, в которой они днем изучали начертательную геометрию.
   -Они там все волшебники? - спросил Гарри, называвшийся ближайшими друзьями также Горынычем.
   -Да нет. Там все обычные люди. Просто интересуются вещами, которые раскрашивают их повседневную жизнь - ответил я, улыбнувшись архаичности его терминологии. От этого слова веяло бабо-ежками, золушками и девочками из Канзаса одновременно. Я такого слова не слышал с глубокого детства.
   -Может, и ты что-нибудь можешь делать? - продолжил Горыныч, приняв мои слова за обычные колебания воздуха в слуховом диапазоне.
   "Может, и могу", - подумал я, - "почему бы еще раз не попробовать, себя же и проверить, раз представился шанс? Может сама судьба устами Горыныча не дает исчезнуть так ловко выстроенным связям в моей голове цепи погодных явлений и моими мыслями".
   -У меня получалось делать погоду, - и я вкратце рассказал о своем скромном вкладе в отоплении Сибири, предложив им самим меня проверить. Признаюсь, когда я рассказывал, то не чувствовал, что могу быть похож на сумасшедшего, и не комплексовал по этому поводу.
   -Ну, сделай тогда завтра тепло, - сказал Толик, щелчком сбивая пепел в сугроб, - и чтобы снег шел большими хлопьями, и медленно опускался на землю. Чисто по-новогоднему.
   -Ол райт, - сказал я, подумав, что зимой трудно услышать пожелание о морозе, и отметив также поэтичность переданного образа, который принято называть новогодним снегопадом.
   -Вообще-то заметно, что мороз увеличивается, - заметил Толик, - к утру может нагнать и минус двадцать пять. Так что, не слишком ли скоропалительно ты согласился на этот спор?
   -Ну, вот и посмотрим. Все равно спорили не на интерес, - ответил я, улыбнувшись. Мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Пока я шел до остановки у университета, то представлял погоду, которая должна быть этой ночью.
   "Хорошо, что Толян предупредил о наступающем похолодании, - подумал я, - предупрежден - значит вооружен". Мне представилось, что область высокого атмосферного давления смещается на северо-восток, ночью проходит атмосферный фронт, который гонит перед собой молочную волну бурана, сменяющегося на следующий день, примерно до обеда, когда ветер стихает, "новогодним" снегопадом. Я почти физически увидел эту картину и понял, что все должно получиться.
  
   На кухне, в квартире Марата, когда я туда прибыл, уже сидел небольшой шалман. Дверь на кухню была закрыта, но в щель под нею широкой пластиной выдавливался табачный дым, который затем с этой стороны от двери поднимался, развиваясь подобно морской капусте в передачах Жака Ив Кусто. Мне открыл сам Марат, и после скупых мужских лобызаний он предупредил:
   -Дверь надолго не открывай, а то топоры попадают на макушки.
   Это он тонко намекал, что смог, локализованный на кухне, достиг такой плотности, когда можно вешать топоры, и некоторые из них уже повесились. Я шагнул вслед за Маратом, грудью как поршнем проталкивая воздух в кухню. Из форточки на улицу выпорхнуло несколько колечек дыма, которые, впрочем, испугавшись высоты, тут же и рассеялись.
   -О, привет! - встретил меня Леха, прекратив тасовать колоду и протягивая ладонь для рукопожатия, - четвертым будешь?
   -Конечно, будет, - ответил за меня Женька, поздоровавшись, - раздавай на всех, - и пририсовал к таблице, нарисованной на тетрадном листке еще одну колонку.
   Леха уже раздавал колоду карт на четверых. Я взял сигарету "Стрела" Прокопьевской табачной фабрики из надорванной пачки, лежавшей на углу стола, и ..., и так мы убили следующие три часа нашей молодой жизни.
   Неизвестно, у кого первого зародилась здравая мысль о хлебе насущном. Возможно, она долго витала в чьем-то желудке и посылала меркантильные соображения по стволу спинного мозга верхам. На что сверху неизменно поступали разъяснения: "Потерпите, всем тяжело. В первую очередь мы должны подумать о духовной пище. Не мешайте руководству решать более важные, можно сказать, стратегические задачи". Спустя некоторое время, наблюдая бездеятельность центра, желудок начал проявлять беспокойство, на короткое время обманутое стаканом горячего чая. Когда же за ним ничего не последовало, в организме поднялась волна справедливого возмущения. В других желудках, у сидящих за пустым столом, ситуация складывалась тоже предреволюционной. Прослышав про начавшиеся волнения в сопредельных туловищах, все органы пищеварения дружно замитинговали.
   -Может, в магазин сходим? - оформил общую идею чей-то центр индивидуального разума. - Неплохо было бы что-нибудь пожевать, а то у меня в животе революция начинается.
   -Да надо бы, - поддержал его коллективный разум.
   Так четыре организма, влекомые общей идеей выраженной в бурном волеизъявлении пищеварительных трактов, оказались на улице. Всего за три часа погода резко поменялась. На улице был сильный буран. Приходилось, наклоняя голову закрывать лицо от колючего снега и ветра и брести, разбивая несущееся навстречу покрывало поземки на отдельные струи, которые позади опять смыкались, заметая оставленные только что лунки следов.
   Коротка следовья жизнь в бурную ночь.
   Когда мы шли обратно, снега в городе заметно прибавилось, и машины уже не рисковали заезжать во дворы. Такси оставляли своих пассажиров на улицах, и те неуклюже бежали по зыбучим барханам до своих подъездов. Что показалось странным при возвращении из ночного магазина, так это то, что ветер опять был встречным и снова колол лицо острыми снежинками.
   В тот вечер я отметил закономерность: всегда, когда я творил или варил (как вам будет удобно называть) погоду на следующий день, как предоплату приносил свои неудобства от смены погоды. Так было, когда я намерзся по дороге до Сыи, да так, что хватило на несколько дней и двухдневный дождь. Так было и когда я намерзся по дороге от института до спелеоклуба. Так было и теперь.
   Зато на следующий день была заказанная ранее погода, а вот с оплатой заказа так ничего и не решалось. То, что мне никто не заплатит за "работу", это мной с собой даже не обсуждалось. Это и ежу понятно. Все на общественных началах и личном энтузиазме. А вот не выставит ли Главный Бухгалтер мне счет в пять тысяч лет с отбыванием наказания в образе баобаба? Эх, сомнения, сомнения. Удел интеллигентствующей прослойки.
   За окном же тихо шел снег с описанным в техническом задании размером снежинок. Ритм жизни замедлился, и народ, утопая в наметенных за ночь сугробах и не отбрасывая из-за густой пасмурной погоды теней, брел по своим народным делам.
   Возможно, кое-кто и сердился на погоду. Но, с одной стороны, ведь глупо сердиться на то, что нельзя изменить? Ведь, правда, глупо? А с другой стороны, если народу сказать, что причина всех их несчастий - это паренек в очках, наблюдающий из-за шторки с шестого этажа за ним, за народом? Что он вчера вечером по просьбе учащихся отогнал антициклон в Восточную Сибирь, чтобы снизить атмосферное давление в Томском районе и показать всю прелесть новогоднего снегопада? Сочтут за шизофреника с комплексом Наполеона. На девяносто девять и девять десятых процента. А если рассказать это народу объемом в тысячу человек и более? Я думаю, что нашелся бы слесарь четвертого разряда, направлявшийся в это воскресное утро за лекарством от похмелья в ближайший гастроном, но уставший разгребать сыпучие барханы, который бы не поленился подняться на шестой этаж, чтобы установить необходимость появления того паренька в этом суровом, но чертовски прекрасном мире. А было время, когда вся деревня с осиновыми кольями и березовыми факелами поднималась на защиту родной атмосферы. Хорошо все-таки жить в просвещенное время! Поколдовать спокойно можно. В худшем случае сочтут за дурачка.
  
   В понедельник, когда я подходил к первому корпусу института, Горыныч и Толян уже стояли и смолили по утренней сигарете возле входа.
   -А ты и вправду колдун, - здороваясь со мной, сказал Гарри полувопросительно, полуутвердительно, с полуусмешкой, но заинтересованно.
   -Ну, само собой, - полуутвердительно, полууклонительно ответил я.
  
   Так я стал дважды колдуном. После этого моя колдунья жизнь замерла на некоторый, определенный судьбой, отрезок времени. Меня устраивала та погода, которая существовала в действительности. Я был солидарен с Эльдаром Рязановым в том, что у природы нет плохой погоды, а также в том, что каждая погода благодать, дождь ли, снег...
   Как никак, в космосе присутствует громадный диапазон температур, и обитателям Земли крупно повезло в том, что их планета, благодаря атмосфере и определенному удалению от Солнца, попала в температурный интервал в районе плавления льда. Если бы на Земле средняя температура была на пятьдесят градусов теплее или холоднее, не знаю, как вам, а мне бы тяжело пришлось эволюционировать даже от аминокислоты до амебы, не говоря уже о таких высокоразвитых существах, как мы с вами. А в отведенном температурном диапазоне любые климатические изменения воспринимались мной как проявление жизни стихий.
  
   Погода-то меня устраивала, конечно, во всей полноте, но... Но мне хотелось дальше попробовать развивать свои силы. Гонять по небу атмосферное давление по своей прихоти - это мне казалось сродни тому, что доверить ребенку включенный в сеть перфоратор или заряженный пистолет. Когда нет цели, бесцельное вмешательство в сложившийся порядок вещей, по меньшей мере, глупо. Мне казалось, что любое вмешательство в погоду и природу должно преследовать какие-то осознанные и определенные цели. Вариант мне подкинул в магазинной очереди стоящий передо мной отец семейства.
   - Если завтра потеплеет, - сказал он своей маленькой дочке, сидящей у него на плечах, - то мы пойдем в парк и покатаемся на санках.
   Слово было сказано. Значит, есть те, которые хотят изменить погоду. Неважно, что стояла теплая для января погода, примерно минус пять градусов. Неважно, что папаня хотел увильнуть от посещения горки и придумывал климатические аномалии. Не важно, нравилась мне самому такая погода или нет. Кстати, мне нравилась уже любая погода, как проявление природы. Причем, мне стали нравиться уже более яркие природные явления, такие как ветер и снегопад. Я уже скучал по таким грозам, которые и бывают то не каждое лето. Единственное, к чему я не мог привыкнуть - это к морозу. Может быть, потому, что мороз - это бездеятельность атмосферы, а может быть, потому, что я комнатный сибиряк. Но слово было сказано и давало мне возможность попрактиковаться.
   На следующий день я в очередной раз убедился в инертности мышления землян. Когда я вышел, чтобы ехать в центр, было значительно выше нуля. У меня было меланхолическое настроение, которое соответствовало погоде. А может быть, погода соответствовала моему настроению. А может, мы друг друга понимали и тихо вместе и каждый сам по себе меланхолились. Со всех крыш барабанила капель, и время от времени съезжали пласты намокших сугробов. По Иркутскому тракту вдоль бордюров неслись потоки черно-бурой воды, еще вчера бывшей белым, как снег, снегом.
   Но люди, попадавшиеся мне по пути, все были одеты по-зимнему. Мокрые меховые шапки со слипшимся ворсом, расстегнутые зимние куртки и пальто, развевающиеся шарфы. Так осенью, при установлении стабильного снежного покрова и морозов, народ еще пару недель раскачивается и не спешит одевать зимние вещи. Также и весной он с неохотой расстается с ними.
   В автобусе рядом со мной оказались две старушки, которые бойко обсуждали современный климат. Раньше такого не было. Раньше зимы были нормальными, а сейчас десять минут прошлись по тротуару, и валенки насквозь промокли, даже высокие галоши не помогли. Из кабины водителя неслась в чем-то ностальгическая песня Ивасей про памятник вождю всех времен и народов: "На Киевском вокзале, все едут, кто оттуда, кто туда. А он в перронном зале стоит и провожает поезда". И она так органично ложилась на наше с погодой настроение, что все посторонние мысли оказались посторонними. Старушки все продолжали жаловаться на современную жизнь, а я стоял и слушал, глядя бездумно в окно. Мне было жалко бабушек, мне было стыдно за содеянное вчера и его последствия сегодня.
  
   Кстати, как я потом узнал, не только я занимался изменением погоды. Как-то летом Женечка и Танюшка, посещавшие компанию экстрасенсов и биоэнергетиков, привели на Каштак, в квартиру Марата, любезно делившего с нами свою жилплощадь, одного парня из вышеупомянутого коллектива. Стоит сказать, что эти люди в основном занимались сверхчувственным восприятием и диагностикой, и не без успеха. Я же был (и, кстати, сейчас остаюсь) весьма ленивым и твердокожим типком. Мне все это было, конечно интересно, но обследовать окружающую действительность рамками и разговаривать с духами у меня сразу не получилось, а систематически развивать эти качества было лень. Как говориться, что дозволено Юпитеру, то до лампочки Солнцу. В то время я был в поиске Истины, и меня интересовали более вечные темы, типа психологии богов и истории планеты.
   Как я понял, они пришли и себя показать и других посмотреть. В разговоре они намекнули, что на три часа дня у них намечен дождь. Видя мое безучастие, они повторили это еще пару раз, чтобы до меня уж точно дошло. Но они не намекнули, что я должен делать или что говорить. Если дождь будет, значит, слава Бобу, если не будет, то Бобу слава.
   А пока я решил сходить в магазин за тортиком для гостей, а заодно посмотреть на небо. На небе крупных облаков не было, Боба, кстати, тоже. Да, кстати, и небо-то было видно нечетко в душном сизом воздухе. Однако, дождь намечался и как раз на три часа дня. Земля парила ударными темпами. Горизонта не было видно. Поверхность глобуса плавно переходила в туманную серость, которая затем постепенно менялась на синеватый оттенок небесной сферы, проглядывающей сквозь струящееся марево восходящих потоков. Рождение облаков велось в ударном темпе. И лишь голуби, не зная о том, что люди по их полету строят свои метеопрогнозы, летали на высоте птичьего полета.
   Я решил, что пришедшие экстрасенсы вызывали меня на поединок. Что ваш шаман сможет сделать против нашего шамана? Оставалось только найти чум, чтоб из него выйти, согнув спину колесом и постучать в бубен, завывая на Солнце. Другой цели визита я не смог определить. Но что-либо менять было уже поздно. Механизм был запущенным и в состоянии запущенном. Единственное, что можно было сделать, это замедлить наступление дождя. Пока я шел обратно с тортиком в руке, я представлял, как поднявшийся из-за неравномерного испарения ветерок сбивает скорость испарения и замедляет рост кучевых облаков. У меня возникло ощущение, что что-то получилось и дождь начнется в пятнадцать сорок - пятнадцать пятьдесят.
   Когда я вернулся, народ играл в карты на кухне. Оставалось только присоединиться в качестве независимого наблюдателя. Периодически все бросали взгляд на часы. Когда время "Ч" пришло, дождя еще не было, но по небосводу уже гуляли серьезные тучи, впитывавшие в себя и не пропускавшие на Землю солнечный свет. Тогда периодически кто-нибудь кивал за раскрытые по случаю наступившего лета створки окна и говорил:
   -А дождь-то будет.
   Так как я принадлежу к отряду и семейству общественных животных, то и мне пришлось вставить глубокомысленную фразу:
   -Да-а-а, а дождь будет.
   Мне кажется, никому уже не была интересна сама игра. Все играли в другую игру и думали, а будет ли, в конце-то концов, дождь?
   Да, дождь был и довольно сильный. С налетевшим ветром, поднявшим пыль, который вызвала приближающаяся стена воды. И с запахом пыли, прибитой на лету хлынувшей из небесных шлюзов водой. С пузырями на поверхности тут же образовавшихся луж и ручьями на улицах. Может быть, именно задержка в сроках начала дождя привела к усилению эффекта.
   Причем, ливень начался в моем временном интервале. Да, в принципе, и в их интервале тоже. Поэтому мы все после игры расставались удовлетворенные ходом проведенной на высшем уровне встречи двух шаманов. Хотя мне было непонятно, стоило ли из-за этого приходить. Было бы куда интереснее просто поговорить об истории богов и психологии планеты.
  
   Потом уже я не раз замечал, что погода вызывалась людьми. Как-то, когда я уже снова жил с родителями в Нижневартовске, полтора месяца летом стояла великолепная погода, что бывает не каждый год. Но каждую субботу и воскресенье лил дождь. Я и сам не любил выполнять по выходным сыновний долг и ездить с родителями на садово - (для условий Ханты-Мансийского автономного округа это слово звучит крайне патетично) - огородный участок, чтобы выращивать ценой больших энергозатрат и потерей кучи времени витамины, клетчатку и прочий ценный набор ингредиентов для последующего сытого функционирования наших собственных организмов в зимний период. Особенно когда полный набор можно было приобрести в любом продуктовом магазине крупнее вино-водочного ларька. Но чего не сделаешь ради родителей. Тем более если учесть, что огород в то время занимал большую часть их интересов. И я понимал того ребенка, которому приходилось нести сей тяжкий крест. Конечно, у него самого могли быть свои дети, но все равно для кого-то он продолжал оставаться ребенком, на помощь которого родители могли рассчитывать. Ему ничего не оставалось, как всю неделю ждать дождя на выходные. Эх, дети, дети...

Глава 4. Обезьяна

   Для меня все началось с того, что я попытался обрадовать мир своим появлением в год Обезьяны.
   Но мир некстати, этому не обрадовался.
   Обезьяны кстати тоже.
   Я со спокойствием воспринял ту мысль, что я примат. Я уже свыкся с нею, освоился. Научился изображать гримасы боли, когда мне было больно и гримасы радости, когда безразлично. Научился спрашивать "как жизнь?" в будничной жизни и на такой же вопрос отвечать, чередуя "продолжается", "протекает" и "не дождетесь" чтобы не казаться через чур однообразным. И постепенно вдруг я с парализующим сознание недоумением обнаружил, что все вокруг обезьяны. Просто все мимикрировали под лошадей, собак, змей и других представителей китайского гороскопа. И кто кого обманывал, было не известно.
   И от этого мне стало горько.
   Мне стало жалко мир, который я хотел удивить.
   Тот мир, который просто занес меня в статистику рождаемости, и который, я надеюсь, также занесет меня в статистику смертности. При этом подсчитает среднюю продолжительность жизни моего вида и пола. И только тогда он, наконец, проснется и запричитает.
   Нет, он не будет сожалеть обо мне, (мы, обезьяны, даже будем рады, если он хотя бы сделает выборку о популярности наших имен среди нашего поколения в процентах). Но он не будет сожалеть даже о нас.
   Он будет сожалеть о себе.
   Он будет считать вопли озабоченного самца кукушки, и считать их божественным знаком свыше. Дай-то бог кукуху умереть от воздержания. Пусть мир обрадуется своему долголетию.
   Я же собираюсь покинуть это терпящее бедствие судно задолго до кораблекрушения. Я думаю, что немногие из шести миллиардов цивилизованных обезьян заметят мое отсутствие. А сколько их еще по джунглям скачет без всяких средств связи с внешним миром.
   Так я решил стать человеком.
   И только тут я, наконец, и окончательно понял. Я - обезьяна обыкновенная, семейство псевдоразумных.
   Я бы к этому пришел, даже если бы не изучал в общеобразовательных институтах законы Фрейда и пирамиды Юнга. Даже если бы не читал в юношеские годы практические пособия Ницше для сверхобезьян. Достаточно было понять, что психология раскладывает все наше стадо по разным, изолированным друг от друга, ячейкам кассового аппарата.
   Я не знаю, когда это наступило. Когда мне стало жалко обезьян. Когда я стал радоваться их маленьким успехам и огорчаться их мелкими проблемами, которые они сами забывали на следующий день. Мне стали понятны все их действия, направленность мысли, выбор стиля одежды и сама одежда, жесты и мимика и даже психология "сверхчеловека" Ф.Ницше.
   Я знал слово в слово, что скажет каждый обезьян в каждую минуту согласно своего имиджа, настроения, проявляющегося на лице и характера, отражающегося в морщинах, а также согласно иерархического и пространственного положения относительно других обезьянов. Я чувствовал и понимал всех.
   И мне стало так одиноко среди живой и понимаемой толпы. И я остановился. Никто уже меня не интересовал, и, соответственно мной не интересовался. Это было взаимно. То, что тут не действуют законы динамики, я понял поздно. Не то, что закона инерции, даже закона трения не существовало.
   Так я вновь стал обезьянином, так и не став Человеком. Зато теперь мне стали видны Человеки. Понятны их действия и образ мысли, даже выбор их одежды. То, что они скажут, я не могу угадать. Да впрочем, я никогда к этому и не стремился.
   Но я все-таки хочу стать Человеком! Люди добры! Поможите!!!
  
  
  

Часть 2. И духи имеют право на личную жизнь, если это не ущемляет личную жизнь других духов.

  
  

Лечу

  
   А как в начале начиналось: "Полетаем над землей,
   На два метра поднимайся, но не больше над стерней.
   Если хочешь, то сделай пологий пируэт,
   Но не очень крутой, а то узнают из газет".
  
   Все легко так начиналось, так куда же занесло?
   У судьбы, похоже, явный наметился прокол.
   И лечу уже я в яму или в черную дыру,
   Уже знаю, что жизнь моя - ставка на кону.
  
   Хорошо тем, кто берет с собою парашют
   И заранее наметил по секундам свой маршрут.
   Лучше если парашютов не один и не два.
   Упрощается в том случае, наверное, игра.
  
   Только я уже лечу и я этим живу,
   И полет меня сгубил как рябинку на корню.
   Или примет меня мягко, любовно ландшафт,
   Или грохнусь как лягушка рогом об асфальт.
  
   Впрочем, я еще надеюсь на крылья за спиной,
   Только знаю, что могу расстаться с головой.
   Иль подхватит меня ангел, шлепнув по плечу
   Или матерно пошлет. Только я уже лечу.
  
  

Глава 1. г. Борус

  
  
   Начало ноября согласно календарю традиционно приравнивается к началу поздней осени, а в климатических традициях Сибири к началу зимы. Уже новая страна, образованная из самого крупного осколка прежнего "мы наш, мы новый мир построим" вяло и по инерции готовилась отмечать празднование великого октября. А группа вьючных приматов в растерянных чувствах стояла перед дверями магазина в поселке Черемушки и с недоумением смотрела на вывеску "ХЛЕБ". Гениальный план рухнул как не оконченная пятилетка. Только что пара разведчиков вернулась из недр продовольственного магазина и сообщила пренеприятнейшее известие:
   -Хлеба нет.
   План заключался в следующем: зачем его везти через половину Сибири до подножья горы Борус, теряя при этом половину вкусовых качеств, когда можно приобрести то же самое в последнем населенном пункте? Простые интегральные расчеты на пальцах убедительно показывали следующее: если суточную норму в хлебобулочных изделиях, а конкретнее, в хлебе, каждого индивидуума нашего консорциума Х умножить на количество самих индивидуумов N и перемножить на количество дней вдали от магазинов "ХЛЕБ" Y да прибавить 2 буханки в резерв да 2 буханки на покрытие ошибок в расчетах, выходил ровно рюкзак хлеба. И не спорьте, план был гениальный. Теперь нужно было решать, что делать дальше.
   А что-либо делать здесь было абсолютно нечего и было решено идти дальше. С дальним прицелом, что кто-то, разузнав дорогу до этого "дальше", затем вернется, купит рюкзак хлеба и отнесет его в это "дальше". Конечно, это было куда лучше, чем, если бы все прождали до завтра у магазина "ХЛЕБ" хлеб и потеряли бы назавтра завтра. В итоге наша группа ребят и девчат с несколько потяжелевшим настроением, но более легкими, относительно предварительных расчетов, рюкзаками засеменила по мосту через Енисей.
   Мы шли по логу размеренно и методично в гору, и вместе с нами основательно и плодовито шел снег. Кстати, мы снегу не мешали идти, в отличие от него. Так как мы шли на восток по снегу, а солнце на запад по небу, то мы неожиданно встретились с сумерками, не дойдя до перевала пары десятков сугробов.
   -Сегодня не дойдем, - оценил обстановку Босс, - нужно останавливаться на ночевку здесь.
   -Да мы не очень-то и хотели, - уныло поддержала группа без хлеба свое руководство.
   Решение было правильным, так как кому-то предстояло еще спускаться вниз. Как в дальнейшем показала история цивилизации, миссия по доставке хлеба голодающим альпинистам выпала мне.
   -Да как два пальца об асфальт, - согласился я на следующее утро и с пустым рюкзаком за плечами начал обратный спуск.
   В то утро случился неприятный для меня инцидент. Я потерял свой любимый нож, прислуживавший мне несколько лет. Я его достал вечером для бытовых надобностей и когда спохватился, он уже ушел по-английски, причем никто последним не видел его ухода. У меня еще теплилась надежда, что он вернется утром, когда будет светло. Но нож покинул своего хозяина безвозвратно.
   Когда я спустился в лог, на проселочную дорогу, то заметил чуть ниже по спуску стаю ворон, описывающих с карканьем круги над логом. Стаей это было назвать трудно. Это больше напоминало вороний циклон. Следующие полчаса монотонной дороги, когда я подходил к ней и когда уже шел под ней, я занялся интеллектуальным занятием. Я считал ворон. Я же не сумасшедший, чтоб на ходу сам с собой в шахматы играть. К тому же, и интеллект не позволяет. Сосчитать их точное количество было бессмысленно, так как они хоть и носились по кругу, но были и те, кто летел по встречной полосе, а кроме того, края этого торнадо скрывались за сопками лога, где они разворачивались и неслись с тупыми криками обратно.
   Вначале я их сосчитал группами по двадцать особей. Получилось более четырех сотен птиц. Посетовав на недостаток интеллекта и невозможность поиграть с собой в шахматы, пересчитал ворон десятками, так сказать, провел углубленный анализ стаи. Итог сошелся. Пересчитал ворон группами по пятнадцать птиц, и ошибся в десятых знаках после запятой. И пока я шел, задрав голову, и от безделья в который раз перепроверял свои расчеты, я с удивлением обнаружил, что стая, кружась, как обычно, летит за мной! Я прошел под птичьим эскортом более километра!
   Через какое-то время навстречу показались два альпиниста. Придав лицу выражение, должное означать: "Я считал ворон?! Да как вы смеете обо мне так думать!" я с ними поздоровался. После обычных вопросов, кто и откуда, я спросил:
   -А что, ворОны разве перелетные птицы?
   -Да вроде нет. Может, это вОроны? - сказал один из них, и мы разошлись каждый своей дорогой.
   По-моему мнению тоже выходило, что ворОны не должны кучковаться для отлета на курорты. Они вроде бы в особо лютые морозы замерзают здесь, в Сибири, причем на лету. Поскольку хваленое бинокулярное зрение человека не могло замерить расстояние до стаи и определить размеры птиц, они вполне могли оказаться вОронами. Но так как у меня было убеждение (заблуждение (ненужное вычеркнуть)), что ворон - это довольно обособленная птица, то такое массовое скопление мне казалось довольно необычным.
   Стая же не увязалась за теми альпинистами, а продолжала кружиться надо мной, хотя их было на одного человека больше. Да какой там, на одного человека? Их было вдвое больше меня. Причем, у меня и рюкзак был пустой. С все более угнетаемым сознанием я спускался вниз. Здесь, в сопках, на другой стороне реки, не могло быть городских свалок, способных привлечь даже два десятка ворон. Если бы в округе умерло какое-нибудь крупное животное, то такая стая разорвала бы его, не успев собраться. Для подобного массового сейшена, чтоб собрать всех тусовщиков вместе, в окрестностях должна была пасть хотя бы парочка лосей. Но после такого пиршества стая бы разбрелась пешком переваливаясь с ноги на ногу по местам своей прописки даже не пытаясь опереться пером о воздух. Был еще один вариант, когда хватало и одной особи и даже меньшего размера. После прошедшего снегопада, укрывшего места обычного пропитания, птицы могли лететь туда, где трагедия еще только зарождалась в перспективных планах Эволюции.
   Стая провожала меня до самого моста через Енисей, куда я ступил, напевая в уме охренительно охранительную мантру:
  
   Что ж ты вье-ошсяаа, черный во-орон
   Над моеею голово-о-о-ой.
   Ты добы-ычии не дожде-ешьсяаа,
   Черный во-орон, я не твой!
  
  

Глава 1.1 г. Борус (продолжение)

  

Беда не в том, что человек смертен,

а в том, что он внезапно смертен.

М. Булгаков

  
   После двух вершин и калорийного ужина мы сидели в лагере у костра и перед сном, как всегда, болтали. Два дня, которые мы шли до стоянки и обустраивались и еще два дня, когда мы ходили наверх, стояла пасмурная погода и периодически шел снег. Я только что рассказал, что "делал" раньше погоду. Это было встречено со здоровым скептицизмом.
   -А что же ты тут не сделал солнечную погоду, раз это в твоих силах? - спросила Татьяна.
   -Так никто же не просил меня об этом, - ответил я.
   -А откуда мы знали? Ну, зато теперь мы тебя просим. Хотя все равно ничего не получиться.
   -Почему? Может, и получится. Только тогда холодно будет.
   -Да уж лучше мороз, чем этот постоянный снег, который, если честно, уже достал.
   Это свойственно человеку. Он редко доволен той погодой, которую имеет. Ему хочется разнообразия, но в разумных рамках. И желательно при температурном режиме поближе к комнатному. Но если последнее условие не достижимо, то любое изменение приветствуется.
   -Ладно, пойдем спать, - Олег первым засобирался к себе в палатку. За весь разговор он не сказал ни слова. Было похоже, что он не сформировал, как это принято у людей, своего отношения к услышанному или предоставил тараканам в чужой (то бишь моей) голове самим бороться с квартиродателем.
   -Только это физически невозможно, - продолжала Таня, - человеку изменять погоду.
   -Вообще-то, и я так же думаю, - сказал я, тоже поднимаясь и заканчивая никчемный спор с верующей в относительно современную на тот момент науку Татьяной, - но бывает, что сомневаюсь.
   Лежа в палатке, я ясно представил себе, как будто бы увидел в ускоренной съемке, что облачный покров сдвигается подобно столешнице и на темном небе, со стороны склона Боруса, по одной начинают зажигаться звезды. Постепенно, но заметно снижается температура и снег вокруг костра, уплотненный ногами и растаявшей водой, покрывается панцирем молодого и агрессивного льда, под которым пока еще находится старый снег, хранящий память о недавнем человеческом присутствии и инфракрасном излучении. Через какое-то время и небо над стоянкой начинает из глубоко-черного цвета приобретать черно-синий оттенок. По легкости получения картинки я решил, что все должно получиться, но на всякий случай еще попросил местных духов проконтролировать процесс.
   Проснулись мы от жестокого урагана, терзавшего нашу палатку и крика "Подъем!" После трех свирепых шквалов шторм покинул наше пристанище и с криками сместился на другие палатки. Эпицентром торнадо и одновременно будильником оказался Юра Ветров, который бегал и раскачивал палатки. Действительно действенный метод побудки личного состава.
   Разлепив веки, я обнаружил, что брезентовые скаты не освещены солнцем, как это бывает в ясную погоду. "Что-то на небе не срослось", - подумал я. Может быть, заказ был поздно сделан, может быть, вначале надо было просить духов, а может быть, мне только казалось, что что-то завтра может быть. Пока я одевался в палатке (на улице-то зима) мысли тоже толпились перед выходом, играли в галантность и пропускали вперед себя другие мысли. Может, это шизофрения?
   Как все-таки проще живется человеку, когда у него одна мысль, и он ее может думать. Бывает, что у человека и не бывает мыслей. Поел, поспал, помер. Однако между этими делами он думает, что у него есть мысли типа: что одеть? что поесть? куда пойти? как заработать, чтоб потом и одеть и поесть и пойти? Вот это настоящий человек! Полностью укладывающийся в схемы психологии, ограниченной самой же созданными схемами. А те, кто не вписываются в эти рамки, существа с нарушенной психологией и не каждому психотерапевту подвластны. Вообразил же я себе, что мне могут быть подвластны стихии. Даже четкие картинки получал и был уверен в управлении погодой. Однако эти заблуждения до добра...
   Тут я открыл полог палатки, и все мои мысли исчезли. Они не лопнули как мыльный пузырь, оставивший после себя шепотом "хлоп", а, скорее, растворились, как сахар в чае, чтобы потом отложиться в виде жировой прослойки в организме. Над долиной было чистое глубокое синее небо, а солнечные лучи еще не достигали скатов палатки из-за окружающих резко очерченных сопок от чего снег, лежащий на склонах, казался нежно голубым.
   -У тебя получилось, - сказал Олег, улыбаясь, когда я подошел к костру, - а я, признаться, сомневался.
   Татьяны не было. Ее палатку шторм пощадил и затронул последней, кроме того, девушке нужно время на утренний душ, макияж и т.д. Ну, вы то понимаете. Я сам не совсем понимаю, но так принято.
   Наступило седьмое ноября. Зачетные маршруты были пройдены, и сегодня решили идти наверх по желанию. Мне показалось кощунством такой ясный день просидеть на базе, и я влился в шеренгу желающих. По заснеженной долине среди камней мы подошли к склону с плотным фирном*, но скорость наша, против ожидания, только упала. Первому в шеренге приходилось пробивать носком ботинка фирн, чтобы освободить площадку размером сантиметров пять на десять для каждого шага. Для меня и сейчас является загадкой то, как он переставлял носки туристских ботинок, чтоб следующую площадку пробивать по направлению к склону опять же правой ногой. Он делал шаг, и группа вслед за ним тоже делала шаг и замирала, траверсируя склон со скоростью черепахи.
   Как бывает довольно часто, к трагическому результату приводят незначительные с виду ошибки. Не зря говориться, что правила дорожного движения написаны кровью. Я шел в толстых меховых варежках или, как их в Сибири называют, в шубенках. Чувствительность в них очень низкая. Кроме того, они постоянно стремились развернуться и занять расправленное положение, из-за чего приходилось сжимать рукоятку лыжной полочки сильнее того, что требовалось для простого удержания ее в руках. Монотонно переступая по лункам, незадолго перед срывом я машинально надел темляк лыжной палочки на руку. Рука стала уставать и участок мозга, ответственный за выполнение простейших действий дал команду на эту операцию без согласования с другими отделами и руководством. Я и знал, и понимал, что так делать нельзя. Более того, парень из Новокузнецка, шедший передо мной, уже два раза линял и зарубался ледорубом.
   Как говорится, черт меня дернул. Остается только свалить свою вину на мифическое животное, известное нам из сказок Пушкина и народного эпоса. Буквально через несколько минут, когда я уже снимал темляк с руки, это животное дернуло меня еще раз, но уже за ногу. В тот момент, когда я поставил носок ботинка на очередную площадку и переносил вес тела на эту ногу, ботинок соскользнул с площадки, и я оказался в состоянии яблока, описанного Ньютоном. Правда, на мое тело действовал еще закон трения, но последние достижения в области синтетической туристской одежды минимизировали его последствия.
   Пока я летел, все ощущения, которые в обычной жизни протекают в течении дня или даже недели, а возможно для кого-то растягиваются на годы, спрессовались в несколько секунд. Большую часть этих секунд, пока я на спине набирал скорость по склону, прошли в попытках стянуть черный капроновый темляк лыжной палочки с руки. Я сбросил шубенок с левой руки, и тот некоторое время скользил рядом со мной , затем отстал. Освободившимися пальцами я пытался подцепить темляк, но второй шубенок уже исполнял роль клина между моей рукой и лыжной палочкой. Когда примерно половина склона была оставлена за спиной, а камни впереди уже неслись на меня с курьерской скоростью, я оставил тщетные попытки освободить руку, и стал ждать развязки.
   Возможно, это будет интересно психиатрам, но я страха не чувствовал и, даже наоборот, приближал этот неизбежный момент, пытаясь заглянуть на несколько секунд вперед. Раз ничего уже изменить было нельзя, я отдался на волю сил природы и мечтал, чтобы последняя пара секунд прошла быстрее. Мелькнула мысль, что не хотелось бы оказаться в итоге инвалидом и жить оставшееся время в заложниках у своего организма. Но ее сменила другая - что моя судьба была расписана уже давно, и я всю свою жизнь прожил лишь для того, чтобы поломать себе позвоночник на вон том метровом камне, чье ребро торчало из фирна всего-то сантиметров на десять, и к которому я теперь приближался как гвоздь к магниту.
   Если мне суждено было остаться в живых, то я считал, что в данный момент жизнь ускорилась (а вместе с ней и тело), чтобы совершить очередной поворот. Бороться за жизнь мне показалось уже бессмысленным, я лишь хотел знать, что будет через полсекунды за поворотом - продолжение дороги, съезд на проселочное бездорожье или стена. Я инстинктивно чуть приподнял ноги и ягодицу, чтобы вскользь обработать первый камень, за которым выстроился строй камней, ожидающих своей очереди для знакомства с моей скромной персоной.
   В моем мозгу запечатлелся мой первый взлет на нем. Это запоминается почти так же, как и первая любовь. Шорох капроновой одежды по шершавой поверхности, глухой безболезненный толчок, отрывающий тело от линейной поверхности и выводящий его на пологую баллистическую траекторию пушечного ядра, короткое чувство невесомости и полета. Сколько потом было подобной любви, я уже и не припомню. Все прошло как-то кувырком.
   На последнем камне я почувствовал себя совершенно разбитым. Поворот был пройден, и теперь нужно было посмотреть, что же за ним. Свыкнувшись с чувством покоя на приютившем меня скальном обломке, я кое-как поднялся. Болели ушибленные ноги, спина не разгибалась, один глаз закрыла стекающая по лбу струйка крови, но за поворотом дорога продолжалась. Может быть, так была расписана моя судьба, может, духи Саян оказали мне поддержку, а может, по сценарию судьбы духам было уготовано оказать мне помощь.
   Однозначно может сказать только тот, кто в этом меньше всего понимает. Мне повезло, что все удары по камням моим телом были выполнены по касательной. Я взлетел на первом обломке скальной породы, оставив там часть энергии разгона и, кувыркаясь, тормозил в дальнейшем только на вершинах других камней. Свою роль, конечно же, сыграло и то, что я был расслаблен и умиротворен, как маленький ребенок или как пьяный монтажник-высотник. Судьба их частенько прощает.
   Я вытер лицо и взглянул наверх, запрокинув голову больше чем нужно, чтоб кровь стекала не на глаза. Наш народ уже навешивал веревки. Кто-то спускался на кошках. Очки и злополучная лыжная палочка улетели дальше по склону, поэтому трудно было определить, кто это идет. Я просто стоял и ждал.
   Одними из первых спустились девушки и за неимением под рукой бинтов перевязали мне голову шарфом. Самочувствие мое было хоть и не очень, но и не совсем уж, и я отказался ждать носилки. Так как я все-таки не долетел до низа долины, то с перевязанной шарфом головой и сопровождаемый с особой осторожностью, напоминая себе старика, я, кряхтя, спустился вниз.
   Вторая моя удача в этот день заключалась в том, что Галине Ивановне, врачу из Новокузнецка, захотелось прогуляться в нашу сторону. Ей, вероятно, тоже показалось кощунством такой солнечный день провести на базе. Она еще издали увидела непонятное движение людей на склоне, непохожее на обычную тренировку, и поспешила к нам.
   -Как самочувствие? Что болит? - спросила она, подойдя ко мне.
   -Да все болит, но идти могу, - ответил я, возможно находясь под влиянием шока и не совсем адекватно воспринимая свое состояние.
   Путешествие по заваленной каменными обломками долине теперь было сложнее. Кости конечностей были целые и на том спасибо. Но там где я, сохраняя позвоночник в статичном положении, как черепаха медленно забирался на валун, мои товарищи, попрыгав как горные, простите, косули уже предлагали сверху свою помощь. Через несколько минут, пройдя вместе со мной и понаблюдав мое состояние, Галина Ивановна еще раз спросила меня о самочувствии.
   -Все нормально, только кровь идет, - ответил я, осознав, что свитер и футболка под пуховиком становятся мокрыми и липнут к телу.
   Галина Ивановна меня остановила, размотала шарфик и тут же ладонью стала закрывать, как оказалось, артериальное кровотечение. Ходить мне было безоговорочно запрещено. Пока парни бегали до зоны леса и мастерили мне носилки, я сидел, опираясь спиной об один из камней, а передо мной сидела перепуганная Галина Ивановна и двумя руками сжимала мою голову. Она, в отличие от меня, увидев пульсирующий алый фонтан над моим левым ухом, поняла, что время могло быть упущено. Она продолжала закрывать рукой мою рану, пока парни несли меня на самодельных носилках до приюта имени Пелехова, пока обмывали и маникюрными ножницами стригли мою голову. Только через пару часов, когда рана закрылась, Галина Ивановна обработала ее и наложила повязку.
   После сна, который мне она все-таки разрешила, с какими-то тремя вертящимися черными закрытыми гробами, я начал думать о том, что вполне мог перейти в другое измерение. Бедная Галина Ивановна, дежурившая всю ночь, прикорнула рядом. Я, стараясь и ее не будить, и свое тело без необходимости не тревожить, просто лежал и смотрел в дощатый потолок. Пришли мысли, что если я сдвину во сне тромб, то могу не заметить этого и стать впоследствии как выжатый лимон в руках бармена. Я отметил, что меня это нисколько не волнует.
   Я вспомнил о родителях. Меня здесь держали только они. Вся их жизнь заключалась в своих детях, во мне и моей сестре. Отца больше всего волновала работа, маму - хозяйство и огород. Но все это было поверхностным и наносным. Отцовское предприятие впоследствии два раза перепродастся и сменит вывеску. Та же участь постигнет и огородный участок. Конечно же, больше всего их волновали мы с сестрой, даже если они сами об этом забывали. Мне было их жалко. У всех детей есть одно обязательство - не умереть раньше родителей.
   Пока я лежал, бездельничая, в приюте имени Пелехова, все наши мужики валили вековые сосны под вертолетную площадку, а Алексей с Олегом умчались в цивилизацию. Неизвестными мне путями, задействовав таинственные рычаги в постсоветское, но докапиталистическое время, Алексей смог зафрахтовать вертолет, а Олег ночью купить физраствор, глюкозу, капельницу и к следующему утру вернуться на базу.
   Утром мне из швабры, странными путями оказавшейся в горах, смастерили капельницу и вкачали весь раствор, добытый с трудом минувшей ночью. Можно везеньем считать и то, что вертолет, который обещался в течение трех суток, прилетел в то же утро и обеспечил доставку меня авиапочтой в Абаканскую областную больницу. Уже в операционном зале дежурный хирург отослал молодую медсестру по делам в какое-то отделение и сказал другой ассистентке среднего возраста:
   -Молодая еще. Она еще не видела такого, - и, подбадривая, может быть, ее, а может быть, себя, добавил - Подобные штуки мне в своей практике уже доводилось зашивать.
   Надо сказать, что меня этим заявлением он отнюдь не приободрил. Это значительно уронило его компетентность в моих глазах. Но мне стало веселее, когда я представил, что могу встать со стола и сказать: " Да идите вы все за горизонт. У меня и так все заживет", - и весь дежурный медперсонал будет гоняться со шприцами по территории областной больницы за обнаженным пациентом с белой чалмой на голове. Я решил, что его компетентность после шести лет обучения в высшей медицинской школе все-таки больше моего двадцатитрехлетнего поверхностного житейского опыта и смирился.

Глава 2. Дневник

Случайно ничто не бывает.

Агни Йога

  
   Несмотря на мой впечатляющий полет по камням, у меня не было сломано ни одной кости. Даже зубы, которые требовали хирургического вмешательства, так и остались неудовлетворенными. Поэтому вернулся я в Томск в конце ноября и сразу же стал бороться со слухами, которые выросли подобно цепной реакции деления ядер. Первоисточники привезли более-менее достоверную информацию о моем самочувствии. Но каждое следующее звено в цепи добавляло дополнительные сведения. Вероятно с тем, что я жаловался на ушибы позвоночника, связано то, что по отдельной информации мое ожидаемое появление в городе откладывалось ориентировочно до мая. Но к счастью на теле кроме огромных синяков да стесанной через пуховик и свитер кожи на позвонках, более серьезных повреждений не было.
   Приехав в поселок Басандайка (пригород Томска), где мы с Андрюхой снимали половину дома, я застал его в кресле-качалке перед открытой дверцей печки за чтением законов Паркинсона. В избе было чисто прибрано, что в силу моего воздушного склада гороскопа редко удается. Возможно, в данный отрезок времени, он чувствовал себя великобританским лордо-пэро-сэром на загородной вилле, занимающимся изучением трудов сэра Паркинсона перед согревающим колени камином. Он оторвался от чтения и обернулся, потом встал и застыл с книгой в руках. Когда кресло прекратило качаться, я прервал тишину и сказал:
   -Привет, Слон.
   Вероятно, эта будничная фраза вывела его из оцепенения и заставила поверить, что я живой человек, а не фантом, который вернулся завершить незаконченные при жизни дела.
   -Привет, Рад, - сказал он и пошел ко мне навстречу. И по тому, как менялось Андрюхино лицо от растерянного до сияющего, я понял, что из призрака друга постепенно превращаюсь в биологический организм друга. - А я собрался в Абакан ехать. Но мне сказали, что к тебе пока навряд ли пускают.
   Оказывается, весь Томск говорил, что я жестоко покалечился в горах и попал в реанимацию. Ждать меня в городе можно было только в следующем году, и то, только поздней весной. В первое время, где бы я ни появлялся в своих кругах, на меня смотрели как на привидение. Конечно, это было трудно осознать, что человек, которого ты знаешь, только что находился в реанимации в Абакане и вот уже стоит перед тобой с идиотской улыбкой на физиономии.
   Правда, были и минусы. В институте из-за моего отсутствия на занятиях стали готовить документы на отчисление. Но это все были буднично-житейские трудности. Они не знали, что у меня с головой не все в порядке. И даже медицинская справочка имеется. К счастью, я ударился тем полушарием, которым обычно не пользуюсь. Правда вполне может быть, что это сейчас мне так кажется.
   Кстати английский язык я сдал экстерном, потому как среди белых стен и гипсовых конечностей мне ничего больше не оставалось, как изучать язык басурманов по тетрадке, взятой мной в горы и которую по моей просьбе передали девчонки с моего отделения. Зачет по физкультуре я получил по той же причине нахождения среди гипсовых стен и белых конечностей. Но все равно мне катастрофически не хватало времени. Приходилось ужимать и переносить сроки различных дел. Это уже выходило за рамки одного из законов Паркинсона*.
   Скорость моей жизни ускорилась, и помимо естественных событий, вызванных моим отсутствием в городе, в нее стали вплетаться эпизоды, которые в обычно жизни могут случаться раз в год. И если считать мое неудачное падение и счастливое приземление событием N3 (перед моей поездкой на Борус у меня украли рюкзак - событие N1, и на стоянке перед перевалом у меня ушел мой любимый нож - событие N2, а как известно ограниченному числу дремучих шаманистов, вещи, имеющие собственных покровителей, меняют своих хозяев перед резкими поворотами судьбы), случились следующие события, которые стоили того, чтобы из-за них начать вести дневник.
  
   Событие N4.
   Я еще сидел на "больничном" и в город выбирался только на перевязку головы да на короткие встречи с друзьями. Так как голову еще нельзя было мыть, то, чтобы не шокировать народ, приходилось ограничиваться короткими перекурами. Прибежал, показал народу, что жив еще курилка и коптит небо, ускоряя парниковый эффект и убежал. Так сказать, появился, создал благостное впечатление и, не дожидаясь перехода его в тягостное, растворился. А так как народ можно было поймать только по вечерам, то днем я сидел в своей берлоге и читал все, что попадется под руку. Благодаря огромным размерам личных библиотек у меня и у Слона, мне постоянно попадались только законы Паркинсона. Может быть, не стоило говорить, но остальные книги были упакованы так, чтобы не попадаться под руки.
   Мерно гудела печка. На краю плиты стоял эмалированный чайник с горячей водой. При необходимости всегда можно было встать, налить чаю, пододвинуть поближе пепельницу с сигаретами и опять погрузиться в чтение. Кресло-качалку я втащил на небольшую кухоньку и поставил по примеру Андрюхи. Первое время я еще отрывал одну ногу с полозья и придавал креслу колебательные движения, но скромные размеры кухни не позволяли использовать во всю мощь этот экстремальный снаряд. Поэтому я освободил побольше жизненного пространства перед собой, а за спиной оставил небольшую полоску, чтоб было куда качнуться, когда переворачиваешь страницу.
   Я был выведен в реальность из состояния полунирваны внезапным грохотом за спиной. На плечи осели мелкие чешуйки известки, а в свете, косо падающем из окна, заклубилось небольшое облачко пыли. Я, перегнувшись через подлокотник, заглянул за кресло. Там лежал, расколовшийся на несколько обломков, кусок штукатурки. Я посмотрел наверх. В углу, между стеной и потолком, как раз над моей головой смущенно красовались бледные от следов цемента доски.
   Найдется много людей, которые могут это объяснить согласно комплексам, сформировавшимся у них вследствие их личных взаимоотношений с их личной жизнью и физическими законами, оставившими смутные очертания со школьной скамьи. Скептики составляют основу научного познания мироздания. Мало открыть закон всемирного тяготения или теорию относительности. Это так и останется гипотезой, если скептики не отступятся от нее, поломав зубы. Только признав свое поражение, они согласятся, что данная гипотеза имеет право жить.
   Махровый материалист может сказать, что комната до этого топилась нерегулярно. Когда я в ней стал проводить безвылазно дни, то в древесине начались усыхания и рассыхания, в результате которых штукатурка потеряла связь с досками потолка и стены. Но в данном случае это место, как мне кажется, не зависело от местоположения окна, двери и печки. Истовый прихожанин скажет, что на все воля бога. Но задумка хороша, а вышло убого. Я только понял, что если это был контрольный выстрел в голову, то он промазал.
  
   Событие N5.
   В субботу, после недели наблюдения хирургом, мне наконец-то закрыли больничный лист и разрешили помыть и постричь свою многострадальную голову. В Сибири же начались исконно наши морозы. Хозяин дома разрешил использовать его запас угля, и мы ему за это были благодарны. Но опыта топкой углем ни у меня, ни у Андрея не было. В итоге в воскресенье мы еле поднялись с кроватей. Голова раскалывалась от каждой пробежавшей мысли. Ноги в коленях полностью не разгибались и тряслись как у старичков.
   В понедельник я опять пошел в больницу и терапевт, осмотрев мое состояние, выдал мне больничный. Во вторник Андрюха, чтобы не переплетать свою карму с моей, еще более расшатанной, остался ночевать у своих друзей в универовском общежитии. А я еще пару дней продолжал систематически принимать дозу угарного газа, пока наконец-то до меня не дошло, что если каменный уголь на первый вид выглядит потухшим, то все равно он продолжает выделять углекислый газ в процессе низкотемпературного тления. Химики меня, конечно, поправят в терминологии. Особенно всезнающие студенты вторых-третьих курсов. Но ведь главное в языке общения то, чтобы тебя понимали, а не то, что относится к софистике узкой специальности.
   В тот же день, когда началось событие номер пять, вечером случилось следующее по списку:
  
   Событие N6.
   К вечеру пульсирующая головная боль уменьшилась и я выбрался в город, чтобы наконец-то забрать свои вещи, которые приехали с Боруса без меня. Товарищи уже сдали вещи, взятые в прокате турснаряжения обратно, а я, загрузив оставшиеся в сумку, поспешил на остановку на площади Южная.
   Последний автобус на Басандайку отходил около одиннадцати вечера. Если мы не собирались оставаться в городе, то он был последней легкой возможностью добраться до дома. Конечно, при необходимости можно было и пешком пройти пять километров. В ясные осенние дни изредка мы так и делали. Но мы ходили через естественный парк, вороша ногами листву, окрашенную в теплые тона и мимо Потаповых лужков на берегу Томи. Но зимней ночью перспектива идти по заснеженной обочине неосвещенного шоссе заставляла досрочно завершать все дела и спешить к последнему автобусу.
   Когда автобус подошел к остановке и включил в салоне освещение, в него село всего два пассажира - я да женщина в возрасте выше среднего. На нашей остановке мы сошли вместе, и автобус, погасив в салоне свет, поехал дальше по маршруту. Я обогнал женщину и оторвался уже метров на тридцать, когда услышал за спиной крик:
   -Ой, горит, горит!
   Я оглянулся и посмотрел в ту сторону, куда она показывала, но ничего необычного не увидел. Женщина ускорила шаг, но было заметно, что ей трудно передвигаться.
   -Вон там дом горит, - крикнула она мне, показывая рукой еще раз в ту же сторону, - сбегайте на остановку, там телефон есть. Вызовите пожарников.
   Я снова посмотрел в том направлении и заметил в окнах одной из изб слабые бардовые сполохи. Честно говоря, если бы я заметил их раньше, то решил бы, что это отблески камина или незакрытой дверцы у печки. Для удобства бега я перекинул сумку через шею и побежал туда, откуда пришел.
   -Телефон на стене магазина, - крикнула она напоследок, когда я пробегал мимо нее.
   -Да, я видел.
   Но телефон оказался простым неодушевленным предметом. Из трубки не было слышно даже шорохов. Я побежал под горку до следующей остановки, где я видел телефонный аппарат на стене ресторана. Но на нем, как и на большинстве уличных телефонов России того времени, отсутствовала трубка. Время приближалось к полуночи. Поселок уже спал, и я бросился обратно, что бы у той женщины узнать про соседей, от кого можно вызвать пожарных. Когда подъем стал выполаживаться, то стал виден дом, который полыхал уже как один большой костер, освещая окрестности. Пламя вырывалось из окон и, обнимая крышу с двух сторон, посылала в звездное небо смерч ярко-алых мерцающих звездочек. Сквозь треск горящей сухой древесины и гудение сжигаемого кислорода раздавались выстрелы рвущегося на части шифера. Я перешел на шаг и увидел, что из двора одного из соседских домов выходит моя бывшая попутчица.
   -Ни один из телефонов не работает, может тут найдется от кого позвонить? - спросил я.
   -Да мы уже вызвали, - ответила она, - должны скоро подъехать.
   Я дошел до горящей избы. Шифер уже весь разлетелся, и в доме уже не было ни одной доски или бревна, не объятого пламенем. С момента, когда я бы не придал значения отблескам в окне, до того момента, когда я увидел объятое пламенем здание, прошло не более десяти минут. Пожарные в любом случае не успели бы доехать и начать тушение огня, даже если бы мы звонили с неизвестных нам в то время сотовых телефонов. Мне нужно было самому лезть туда, чтобы разобраться. В тот раз только я мог помочь, и было бы другое развитие событий.
   Стоять около пожара было бессмысленно, и я повернул к себе в логово. Как раз пожарные машины уже подъехали и разворачивались, чтобы встать кабинами от огня. Как я потом узнал, пожарные среди рухнувших балок и стен нашли сгоревшего в огне хозяина дома.
   Когда я пробирался по неглубоким еще сугробам, срезая себе путь до дороги, то услышал за спиной от проснувшихся и вышедших поглазеть жительниц поселка фразу:
   -У людей несчастье, дом сгорел, а он наживается на чужом горе.
   Они стояли на крыльце в накинутых на ночные сорочки пальто и пожар был для них лишним внеплановым поводом посудачить строя ни к чему не обязывающие логические конструкции, чтобы потом, при случае сказать: "Видишь? А я ведь говорила!". Видимо, сейчас они намекали на мою набитую сумку. Отвечать что-либо мне показалось глупо, и я пропустил это мимо ушей. Позже до меня дошло, что могли ведь и проверить. А если бы жители поселка, традиционно закончившие заслуженные выходные, обнаружили бы мои окровавленные после Боруса свитер и другие вещи, то был бы еще один вариант последующего развития событий, в котором подвариант с вызовом милиции был наиболее предпочтителен.
  
   Событие N7.
   На следующий день, в понедельник, я сходил в поликлинику и открыл больничный лист в связи с острым респираторным заболеванием. Медицина оказалась, как это зачастую бывает, в затруднительном положении с диагностикой заболевания. Как всегда бывает в таких случаях, она применила отработанную формулировку - ОРЗ. Затем я сходил в институт, чтобы известить о своем очередном заболевании, и возвращался по проспекту Ленина на остановку.
   Несмотря на то, что я был в не лучшей физической форме, я все-таки догонял какую-то пожилую женщину, чья физическая сила также оставляла желать лучшего. До нее оставалось около трех метров, но я еще не обращал на нее никакого внимания, пока она без остановок или какого либо другого изменения скорости движения не стала поворачивать направо и по пологой дуге с радиусом в два метра не вышла на середину полосы автомобильного движения. Легковая машина, которая неслась по этой полосе, чудом перестроилась в левый ряд. Следующему за ней автомобилю уйти влево не получалось из-за других машин, ехавших по левому ряду. Ему оставалось только экстренно тормозить и отчаянно сигналить. Этот сигнал вывел женщину из ступора, и она остановилась посередине дороги оглядываясь по сторонам и, вероятно, не понимая, как там очутилась. Я выскочил за ней на дорогу и, взяв ее под локоть, утянул на тротуар. Все произошло как-то быстро и как-то буднично.
   Машины опять тронулись и снова представляли собой железную реку, в которую невозможно войти дважды. Пешеходы также продолжали свой жизненный путь, не обращая на нас никакого внимания. А женщина стояла передо мной и отрешенно смотрела в никуда. Если бы ее взгляд был выше условного в условиях города горизонта, то можно было бы сказать, что она смотрит вдаль. Если бы она смотрела себе под ноги, то можно было бы сказать, что она смотрит себе под ноги. Но она смотрела в никуда.
   -Вы хорошо себя чувствуете? - спросил я. Она утвердительно кивнула головой.
   -Может, вызвать "скорую"? - задал я тот же вопрос, но несколько иначе. Она отрицательно покачала головой.
   -Я могу проводить вас до дома. - Но она, опять покачав головой, отказалась от помощи.
   Я все еще держал ее под руку и не знал, что делать. С одной стороны я выглядел назойливо, но с другой стороны я чувствовал, что женщине нужна помощь, от которой, однако она отказывалась. Вместе мы дошли до остановки, где я посадил ее на скамейку, а сам, смалодушничав в разрешении чужих проблем, уехал на подошедшем автобусе.
  
   Событие N8.
   Во вторник поздно вечером я опять возвращался к себе домой и спешил по безлюдной Южной площади все к тому же последнему автобусу. Проходя мимо освещенных витрин уже закрытого на ночь пентагона, как мы называли ряд магазинов на площади, я заметил, что навстречу мне шли парень с девушкой. Неожиданно парень отделился и, наискосок приблизившись ко мне, взял одной рукой отворот моей куртки, а другую с ножом приставил к шее.
   -А давай мы тебе горло перережем, - предложил он, дыхнув мне в лицо запахом алкоголя.
   -А давай не будем, - ответил я. Вытащив одну руку из кармана и отодвинув нож в сторону, я продолжил свой жизненный путь.
   До Бонни и Клайда они явно не дотягивали. Я отметил, что нож хоть и был из тех, которые продавались в то время во всех скобяных и спортивных магазинах по цене в районе одиннадцати рублей, но он был лучшим складным ножом в своем классе. Экстракторы под двенадцатый и шестнадцатый калибры давали ему право участвовать в охоте, но складной характер отменял ему звание охотничьего ножа. А вот сама парочка была настроена на то, чтоб только кого-то попугать, причем, и им самим, наверное, было страшно. Я уходил, мерно скрипя раздавливаемыми снежинками под башмаками, а за спиной стояла тишина. Похоже, они оставались в недоумении из-за неожидаемого поворота ситуации. Когда я прошел метров десять-пятнадцать, то услышал за спиной:
   -Эй, погоди!
   Я остановился и обернулся. Парень, наверное, думал испугать меня этим окриком, и что я остановлюсь, не входило в его расчеты. Его недоумение чувствовалось на этом расстоянии. Несколько секунд мы так и стояли и смотрели друг на друга. Меня уже начала развлекать борьба стереотипов в его голове. Наконец он подбежал ко мне и взял, как и минуту назад одной рукой за отворот куртки, а другую с ножом поднес к лицу. Но хоть он делал это и не так уверенно, как уже делал только что, возможность непоправимого стала более реальна. Он сам себя загнал в угол и, видимо, уже понял, что вся дальнейшая жизнь может сломаться прямо сейчас, на виду у студентки, в чьих глазах он недавно считал себя суперменом. Он смотрел мне в глаза и не знал, что сказать. Я смотрел в его глаза и считал лишним, что-либо говорить. Вот она, моя шея. Если твое движение руки сделает тебя счастливым, то флаг тебе в руки и барабан на пузо. Я знал, что он просто молодой дурак. И я видел в его глазах то, что точно такие же мысли хаотично проносятся в его черепной коробке. Мы так простояли некоторое время, пока в его голове экстренно вынашивалась идея о мирном исходе его ночного приключения.
   -Ты извини, - он начал истово вытаскивать мою руку из кармана, чтобы пожать. - Мы не хотели никого трогать. Мы больше не будем. Ты извини. Мы больше не будем.
   Такого поворота теперь я не ожидал, и тупо стоял и смотрел, как мою руку трясут и как-то по детски извиняются. Его подруга, некоторое время недоуменно постояла вдалеке, затем осторожно подошла к нам, почему-то пытаясь прикрываться спиной своего сообщника и, взяв его под левый локоть, стала тянуть к себе, а он все продолжал трясти мою руку и извиняться. Наконец, она оторвала его от меня и увела за собой в ночной Томск.
  
   В среду я никуда не выезжал и занимался домашними делами. Зашил разодранный в горах пуховик, помыл полы и записал в дневник последние события. Вообще-то я считал ведение дневников глуповатым занятием, более подходящим для девочек-подростков. Но в череде описанных событий я посчитал кощунственным оставить это без внимания и завел его. В конце я сделал запись:
   "На этом цепь событий, я надеюсь, завершена, кроме одного предсказуемого - Нового года. Года Обезьяны и года потрясений. Но обезьяну это только веселит. Посмотрим, посмотрим...
   А пока что я сижу дома и мастерю из последнего табака самокрутку. Надо бы выехать из берлоги и купить сигарет, а также принять меры по общей дезинфекции в священных водах ванны. Денег остался последний мешок, и покупку яхты на Гавайях с палубным вертолетом придется отложить до следующей стипендии".
   Но я ошибался, потому что через полчаса случилось:
  
   Событие N9.
   Вечером я запер дом и, сопровождаемый хозяйским псом Севером, направился к автобусной остановке. Север был внушительной личностью. Его размеры позволяли, по крайней мере, мне, гладить его не нагибаясь. Хозяйка как-то рассказала, что брала его на поводке по делам в Томск. Это был первый и последний случай. Вышло так, что не она его прогуливала по городу, а он таскал ее за собой по своим собачьим делам. В предках у него, возможно, были сенбернары. По крайней мере, в пользу этой гипотезы кроме габаритов указывала также густая шерсть с рыжими пятнами. А вот лицо было обычной славянской внешности.
   Пес бежал трусцой немного впереди меня по обочине, время от времени оглядываясь и проверяя, иду ли я за ним. Мы проходили как раз то место, где я увидел красные отблески в окне. Я обернулся, чтобы взглянуть на памятное место, но там, на месте недавно стоящей крепкой избы, как и ожидалось, зияла только ночь. Как выбитый зуб.
   Не прошли мы и десяти метров, как чуть впереди нас, со столба проходящей рядом с дорогой линии электропередачи раздался характерный для короткого замыкания треск и на проводе бенгальским маячком заискрился огонек. Мы с Севером остановились понаблюдать. Раз уж собаке стало интересно, то почему я не могу побыть зевакой. Огонек, потрещав на одном месте около пятнадцати секунд, побежал по проводу к нам. Север, испугавшись и не спуская глаз с проводов, отбежал назад и спрятался за меня. Ему, конечно, это было простительно. Он еще не изучал физику, в отличие от меня. Честно говоря, я тоже не мог найти этому объяснения. Недавно потеплело, и жители поселка не должны были вызывать перенапряжения сети. Но даже если бы это и произошло, то выглядело бы, как я это себе представлял, несколько иначе. По крайней мере, моих знаний физики не хватало для объяснения того, что замыкание, к тому же короткое, может бегать по проводу.
   Огонек, добежав до ближайшего к нам столба, погас, но только мы тронулись в путь, как он снова появился на том же месте, где исчез и пробежал обратно. И тут на остальных проводах проснулись персональные огоньки, которые стали носиться между двумя столбами. Снег под проводами на несколько метров осветило нервное голубоватое свечение. Психика Севера не вынесла северного сияния, и он трусливо побежал домой, спасая псевдосенбернарью шкуру. Огоньки хаотично порезвились на проводах еще около минуты, и дискотека кончилась.
   Она закончилась не только для меня, но и для всего поселка Басандайка, который был сзади и лежал внизу под склоном, протянувшись еще на пару километров. "Опять нам правительство свет отключило" - вероятно, витала народная мысль. "Куда ты, черт побери, керосинку в прошлый раз поставила?" - спрашивала она у своей второй половинки.
   Все закончилось, и мне нужно было идти дальше, но впереди мог быть упавший на планету провод. Приняв в расчет все "За":
   1. На дороге упавшего провода не было;
   2. Снег является диэлектриком;
   3. Линия не высоковольтная.
   и все "Против":
   1. а в физике - то я не так силен, как оказалось, и могу ошибаться.
  
   "О, сколько нам открытий чудных
   готовит просвещенья дух.
   И опыт, сын ошибок трудных..."
   - и я, делая на всякий случай шаги покороче, направился на автобусную остановку.
  
   Все происшедшее занимало все мои мысли, пока я ехал к Марату, пока принимал ванну и занимался стиркой. Если все эти события ранее можно было бы объяснить простой случайностью, то последний случай не укладывался в мои познания в электрофизике. Это не могло быть перенапряжением, это было более похоже на то, что на проводах что-то обгорало. Но, в таком случае, как мог огонек по уже обгоревшему проводу пробежать обратно? Возможно, тут работали еще не открытые мной законы физики. Возможно, что еще не открытые физиками силы применяли свои познания в физике.
   В любом случае для меня стало очевидно, что от меня просто так не отстанут. Что-то нужно было сделать, чтобы предотвратить дальнейшую цепь событий, в которой я являлся эпицентром, но страдали окружающие люди. Еще неизвестно к чему могла привести моя бездеятельность, но я не знал, что нужно делать.
   Чувствуя свою неконтактность в компании, я ушел в зал, залез в спальный мешок и уже был на полпути к здоровому, полноценному сну. Тело нашло удобные для него складки спального мешка, оплыло по поверхности и заснуло. Мозг тоже успокоился, сел на краю пропасти, свесив вниз ноги, и стал потихоньку заваливаться в сторону царства Морфея. Он еще различал голоса из кухни, но уже никак их не обрабатывал. Голоса стали просто глухими звуковыми колебаниями в неосязаемом пространстве. Возможно, участок мозга, ответственный за обработку высокочастотных колебаний к тому времени уже упал в пропасть и тянул за собой остального меня. И тут на фоне глухих голосов раздался ослепительный, как молния, зов: "Ради-ик!". Он был чистый и звонкий. Может быть, такой тембр специалисты-ангелогопеды относят к ангельским. Это было неожиданно. Мой мозг встрепенулся. Свалившийся участок был втянут обратно на борт черепной коробки и как радар ощупывал околочерепное пространство. С подобным я опять же сталкивался впервые и от неожиданности разорвал контакт. До меня по-прежнему доносился только разговор из кухни, показавшийся из-за полученного диссонанса впечатлений еще более глухим и гулким. Сон исчез внезапно и бесповоротно. Осталось утешать себя мыслью из Агни-Йоги о том, что лучшим ученикам достаточно одного зова, в то время как некоторым бесполезно зачитывать и всю Книгу. И я со своим глухим голосом присоединился к пробубнившим все это время голосам товарищей.
  
   На следующий день я вернулся в Басандайку с твердым намерением высказать охотившемуся за мной духу свое отношение к происходившему. Тому было несколько причин. Во-первых, в силу временных обстоятельств я не мог с ним побеседовать с глазу на глаз и выяснить, что же ему от меня нужно. Во вторых, если он мог общаться со мной на земном плане, но не делал этого, значит, он боялся и делал все только исподтишка, с астрального плана. И в - третьих, если он не был способен высказать мне волновавшие его небесные проблемы, то он должен был прекратить свои бесплодные попытки напугать меня после гибели человека. По всему видно, к Басандайке он уже пристрелялся, и, вполне возможно, даже жил со мной под одной крышей. Вчера на Каштаке, где он отсутствовал, ко мне кто-то пытался дозвониться, но я по неосторожности задел рычаг телефона.
   Чем ближе я подъезжал к поселку, тем решимость моя росла. Я понял, что он не прав полностью. Если бы можно было духа спросить, приперев к стенке, про его поступки, я был уверен, что тому бы не нашлось что ответить. А так он прятался за то, что недосягаем для нас. В итоге я заходил на веранду уже с окрепнувшей злостью.
   В остывшей избушке я, собираясь с мыслями и обдумывая то, что хочу сказать, неторопливо растопил печку, поставил на плиту чайник и некоторое время с грохотом попереставлял с места на место другие предметы быта. Я был уверен, что он находится где-то рядом и наблюдает за мной. На всякий случай я давал ему время обратить на себя внимание. Потом открыл дверцу печки, закурил сигарету и, выдувая туда дым, начал говорить:
   -Я надеюсь, что ты здесь и слышишь меня. Это так же важно для меня, как и для тебя. То, что ты делал, ни к чему хорошему не привело. Если ты это делал из благих намерений ко мне, то я тебя не понял. Может, ты это делал по другим причинам или вовсе без причины, но в любом случае это надо прекратить.
   Я не знаю, что значу для вас. Я не знаю свою силу и не умею ее применять. Но если еще что-нибудь произойдет по твоей вине и кто-нибудь пострадает, то ты не оставляешь за мной другого выбора, как нарушить свою карму и прийти самому к вам, что бы разобраться с разыгравшимся шалуном. Я уже давно хочу оказаться рядом с тобой и выяснить, к чему все-таки ты пытаешься меня подтолкнуть или напугать. К чертям все миссии. Моя миссия это только моя миссия. Я хочу жить, как я хочу, а не служить игрушкой в чужих детских играх. И если я сознательно и безвозвратно приду к вам, то ты должен понимать, что никаких мирных переговоров не может быть в принципе. Рано или поздно я все равно окажусь у вас, и тогда тебе придется оправдываться в смерти постороннего человека, которого ни ты, ни я не знаем. Пока же тебе лучше искать для себя оправдания.
   Я сделал последнюю затяжку, бросил окурок в топку и закрыл дверцу печки, как признак окончания разговора. Вообще-то я и не собирался пока покидать поверхность Земли. Хотя, кто теперь может сказать что-то определенное об этом. Но такой ход разговора пришел ко мне как единственный способ остановить духа. Я был в этом убежден и этим, видимо, его убедил.
   После этого монолога он оставил меня в покое, но в дальнейшем несколько раз показал мне, что продолжает за мной следить.
  
  

Глава 3. Разговор по душам

  
   После моего душевного монолога жизнь вошла в свою монотонную колею - автобус, учеба, автобус, дом - и дальше по кольцу. Один виток - один день. Шесть витков, скрепленных по бокам воскресениями с остальной спиралью - неделя. Кстати, С.М. Киров четыре дня походил на курсы в наш институт и его имя внесли золотыми буквами да на мраморной доске да на входе в главный корпус. Среди нас же были индивидуумы, учившиеся уже не первое десятилетие, но так и оставшиеся неизвестными будущим поколениям.
   После прошедших новогодних праздников я навестил Каштак, чтобы вручить его обитателям торт по случаю отмены закона трения на улицах города. Но так как муниципалитет не догадался отменить закон всемирного тяготения, то этот торт вполне мог прийтись по вкусу собакам, кошкам и другим домашним, но все-таки бездомным четвероногим. Каштаковцы в свою очередь пригласили меня на сеанс связи с нашими покровителями.
   Сеанс связи состоялся в ночь с двенадцатого на тринадцатое января в центре управления тарелкой на кухне. Беседа проходила в основном в мирной, дружественной обстановке. Мы сидели и мысленно призывали своих покровителей. Когда Женечка чувствовала, что мы не одни, она говорила: "К нам кто-то пришел". Мы касались блюдца кончиками пальцев и выясняли, к кому пришли, их имя, родственные отношения. Дальше шел обычный разговор родственников между собой, при котором обе стороны были скованы из-за необычности разговора и присутствием при этом семейном совете посторонних лиц, то есть нас.
   Причем каждая пришедшая личность имела свой опыт управления тарелкой. Кто-то уверенно бегал по буквам, кто-то долго искал следующую букву и приходилось подсказывать возможные варианты, а кто-то вообще не имел опыта, и Женечка объясняла изображение на столе, и как с помощью стрелочки на блюдце можно с нами общаться. Особую трудность для новичков представлял разворот блюдца вокруг своей оси, для того чтобы можно было показать букву на другой стороне круга. Если духи со стажем поворачивали блюдце в центре стола за несколько круговых движений, то "молодежь" подводила блюдце к букве и, напоминая водителей-новичков, пыталась развернуться на ограниченном пространстве, с риском свалиться вниз. Тогда мы подсказывали возможные буквы, и блюдце облегченно уезжало на шкалу " ДА - НЕТ ". Кстати, эта шкала становилась их любимой.
   Когда все наговорились, уже в шестом часу утра, Женечка попросила Танюшкину бабушку, с которой мы разговаривали последней, привести моего покровителя. Бабушка написала: "ОНТУТ"*. Признаюсь, что я сомневался, сможет ли мой покровитель писать по-русски. Все - таки раньше не было системы всеобщего среднего образования. К тому - же это был не родной язык моих предков. Еще больше сомнений было насчет наличия самого покровителя.
   Женечка сказала:
   - Здравствуйте. Вы с нами?
   Блюдце вырвалось у меня из под пальцев и уехало на "ДА". Женя представила всех сидящих за столом и спросила у духа, под каким именем к нему лучше обращаться. Блюдце написало: "ЗМЕЙ". Причем, оно двигалось настолько быстро и нервно, пересекая стол, что постоянно кто-то из нас не успевал за ним и догонял только в конечной точке, где блюдце разворачивалось, чтобы указать нужную букву. Указав ее и даже не задерживаясь на ней, чтоб мы могли удостовериться в верности выбора, блюдце убегало искать следующую. У меня сложилось впечатление, что Змей нервничает из-за того, что долго ждал своей очереди для разговора с подзащитным.
   - Вы в каком поколении находитесь от Радика?
   "6".
   Мы все переглянулись. Женечка прошептала для нас:
   - Надо же! Обычно покровители во втором и третьем поколении. - Ему же она задала следующий вопрос: - Вы к каким силам себя относите, темным или светлым?
   "ТЕМНЫМ".
   Вообще то, я считал, что в силу самого принципа разделения, все светлые силы оказывались по одну сторону от весьма широкой серой полосы. Те же, кого светлые считали темными, занимали противоположный край рассматриваемой области и в свою очередь объявляли себя тоже светлыми, а противников темными. Часть рассудков металась между светлыми сторонами бытия, а остальная, основная масса оставалась статичной и никак себя не провозглашала. Поэтому было несколько неожиданно, что кто-то добровольно, а не под пытками огнем, признает свою принадлежность к обществу темных.
   Я спросил своего покровителя:
   - То, что я упал, это была случайность?
   "НЕТ".
   Женечка спросила:
   - Это Вы спасли Радика?
   "НЕТ".
   - Может, Вы его толкнули?
   "ДА".
   - А зачем Вы это сделали?
   "ПРЕДОСТЕРЕ".
   - Предостережение?
   "ДА".
   - Предостережение от чего?
   "ИЗЗАДОРОГ".
   - Мне нельзя ездить в поездки?
   "ДАНАДОУЧИТСЯ".
   Женечка задала следующий вопрос:
   - Предостережения еще будут?
   "ДА".
   - Но зачем предостерегать, если Вы уже сказали это ему?
   "НЕСКАЖУ".
   - А нам вы скажете? Мы не будем ему говорить. - Все - таки Женя умела находить общий язык с духами.
   "ДА".
   Делать было нечего, и мы с Лехой вышли в комнату, а Женя и Таня остались общаться с моим странным покровителем. У меня даже ревность зашевелилась. Какой ни есть, но он все-таки мой покровитель. Девушки вышли из кухни только через минут пятьдесят какие-то молчаливые. Я даже был удивлен, о чем можно так долго беседовать с чужим покровителем. Но они сказали только, что до двенадцатого июня я не должен никуда ездить. А также я должен учиться и жениться. Ну что еще может посоветовать глава клана в шестом поколении своим потомкам? Он был неоригинален. Меня этим и родители доставали.
   Мне показалось только, что такое слово как "предостережение" должно было быть чуждо лексикону моего предка образца начала девятнадцатого века. Однако, вполне возможно, что и ТАМ продолжают общаться, интересоваться наукой, искусством и девятичасовыми новостями. И, соответственно, повышают свой словарный запас. Тогда следует вопрос: что делать, если при жизни не интересовался так называемой духовной пищей, а предпочитал угождать физическому телу? Конечно, стремиться обратно на Землю и строить "козни" своим пращурам. Впрочем, возможно, что он должен был быть моим сыном, да потерял, в конце концов, терпение.
   Я узнал только в мае, что двенадцатого июня должна была кончиться сессия.

Глава 4. Человек

Я - вы, вы - Я - частицы Божественного Я.

Агни Йога

   Шла жизнь...
   Клетки рождались, старели, умирали... Поколения сменялись поколениями.
   Организм представлял собой подобие государства. Здесь были государственные службы, составлявшие скелет организма и муниципальные службы, нейтрализующие и вывозившие отработанные материалы и токсины, неизбежно возникавшие в процессе жизнедеятельности. Рабочие, озабоченные подъемом внутреннего валового продукта и транспорт, связывающий самые отдаленные уголки страны. Пограничники на протяженных границах, таможня в пунктах приема импортных грузов и полиция на дорогах.
   Небольшая часть клеток становилась нейронами. Они передавали часть просьб прихожан по инстанциям наверх, более высокоорганизованным клеткам, которые в свою очередь, выборочно по своему усмотрению, доводили ее до правительства и, получив ответ, незамедлительно докладывали его низам.
   Многие клетки отрицали существование мифического Человека. Для них более значимым считалась социальная инфраструктура, по которой непрерывно должны были поставляться сырьевые и энергетические ресурсы.
   Другие клетки верили в существование Человека. Они отправляли необходимые религиозные культы и боготворили первоначальную божественную клетку, с эпизодами жизни которой были связаны все их религиозные праздники. Но при возникновении малейших трудностей в личной жизни ждали, а то и требовали от Человека милости и привилегий за свою веру.
   Среди тех, кого не удовлетворяло слепое поклонение устаревшему изображению Человека в виде клетки с ядром и вакуолями, но ощущалось присутствие Высшей Силы, крепло убеждение в присутствие Высшего Разума. Так они пытались связать вместе все более расходящиеся пути истинных религий и неопровержимой науки. Были и те, кто уже говорил о существовании Всеобщего Разума, низвергая тем самым Человека с божественного пьедестала до уровня психологии толпы.
   Среди высокоразвитых клеток головного мозга, однако, тоже не было единой теории Высшего Разума. Клетки в серых сутанах считали, что Он находится вне их пространства, и окружает их мир, посылая свои мысли избранным. Поэтому, что бы не отстать от общего ритма восприятия, нужно практиковать чуткость и быть в напряжении, для того чтобы поймать эти мысли избранными клетками. Клетки в белых балахонах полагали, что Человек находится в самом центре их мира и нужно быть в созерцательном настроении, что бы уловить божественные вибрации внутри.
   Вам решать, к счастью или нет, но все клетки умерли в один день, чтобы, распавшись и возродившись вновь составить нового человека. Вас.

Часть 3. А рамки школы, веры, семьи больше уже ничему не научат

  
  
  

Баллада архитектора

  
   Я был архитектором в те года
   И строил воздушные дворцы,
   Воздушные замки и города
   Без камня, леса, руды.
  
   И как-то раз я пару дворцов
   Лучшему другу показал,
   Но были не поняты они
   И он их растоптал.
  
   Чтоб не достались дворцы другим
   Я стал их ломать, громить, взрывать.
   И чтоб не осталось руин потом
   Пожарам предавать.
  
   Лежит пустыня предо мной,
   Но злобы жгучий огонь не погас,
   А замки другого за горой
   Стали ужасней в сто раз.
  
   В края те пришел и их захватил,
   Сровнял все города с землей,
   И вот, пресытившись, один
   Вернулся я домой.
  
   Соседи озлобленные мной
   За моря все подались,
   И там мечом или булавой
   За дело мое взялись.
  
   Тогда на пустынном материке,
   Как на острове Робинзон,
   Я стал потихоньку остывать
   И вскоре сморил меня сон.
  
   Мне снились ратуши и мосты.
   Во всех домах там эльфы живут.
   А наяву, я как в бреду
   Шалашик мастерю.
  
  
   Людям с уже закоксовавшимся сознанием читать третью часть не рекомендуется во избежание нежелательных и губительных трещин в коре предрассудков.
  
   Милый Синклер, нашего бога зовут Абраксас, он бог и дьявол, в нем заключен светлый и темный мир. Ни одна ваша мысль, ни одна ваша мечта не вызовет у Абраксаса возражений. Помните об этом. Но если вы когда-нибудь вдруг станете безукоризненно нормальным, он уйдет от вас, и найдет себе нового чудака, чтобы в нем растить свои мысли.
  
   Г. Гессе

Глава 1. Фазенда

   Порыв, который заставляет вас летать - это самое драгоценное достояние человека. Это чувство связано с источником силы. Но человеку скоро делается не по себе! Это ведь очень опасно! Именно поэтому большинство людей совсем отказывается от полета и предпочитает на законном основании двигаться по тротуару...
   Г. Гессе
  
  
   Мы* возвращались в город с курьи* около одиннадцати утра. Стояла жаркая, обезвоженная погода и звезда, которую на русском языке называли "Солнце" нагревала противень с пирогом в форме Томской области. Обгоняя нас, по пути в гору, проехал неизвестный пока мне агрегат, очень нужный народному хозяйству и весьма довольный тем, что он пока нужен и еще может на подъеме обогнать группу молодых людей.
   - Еще одиннадцати нет, а уже жарко, - сказал Митрич, когда мы прошли половину склона от Томи. - Днем вообще пекло будет. Забурюсь-ка я наверно на весь день в общагу, да книжки в тишине почитаю.
   - Может, сделаешь днем ливень? - попросила меня Вика, ясно представившая плавящийся асфальт и выделяющиеся тяжелые пары углеводородов, которые при прошлой жизни были папоротниками и динозаврами.
   - Хорошо. Во сколько? - Я давно этим не увлекался, считая это занятие мелочным и уже не интересным. Но если представился случай, то можно было и попрактиковаться во времени. Тем более это ни сколько меня не затрудняло, но добавляло интереса к моей скромной персоне со стороны женского пола.
   - В три часа дня сделаешь? - Вика даже не ожидала, что я приму заказ, как в капиталистической сервисной компании и поэтому ответила не сразу. Словосочетание "в течение дня ожидайте" еще висело в наших понятиях о сервисе.
   - Пойдет.
   - Нет, лучше в четыре. К трем часам я еще не успею прийти из школы. У нас занятия заканчиваются в это время. Как раз под дождь попаду. - Лера, Викина сестра, впрочем, как и мы, называла школой университет.
   Это уже потом мы будем, добавляя себе псевдозначительности, говорить своим супругам: "Я в управление (объединение, компанию)" и даже арендованную на первом этаже комнатушку называть не конторой, а офисом, потому что так звучит значительнее.
  
   Во второй половине дня я был, в связи с административными делами по поводу окончания обучения в университете и получения диплома, на другом краю города в городской библиотеке, где доказывал то, что я у них никогда раньше не был. Без десяти шестнадцать я направлялся на остановку общественного транспорта, когда на мою рубашку упало несколько первых крупных предупредительных капель дождя, которым, впрочем, я не придал особого значения. А зря. Через минуту мне можно было уже не беспокоится об укрытии, так как спасать от дождя было нечего. Просто открылись люки в небосводе, упоминавшиеся еще в первое послепотопное время, из которых хлынула на иссушенную землю вода, опорожняя небесный резервуар.
   Когда я прибыл на фазенду, меня уже ждали.
   - О, привет, - сказала с воодушевлением Неля. - Федя сидел с часами на крыльце. Дождь начался ровно в четыре!
   Увидев мое безучастное лицо, она построила предложение немного по-другому:
   - Ровно в шестнадцать ноль-ноль упали первые капли!
   - Ну и здорово! - глупо ответил я, вытирая голову полотенцем. Все равно мне нужно было что-то говорить. А что говорить, было, в общем-то, все равно.
   Но я был рад за метеорологические наблюдения моих друзей с использованием самого современного оборудования, электронных часов "Электроника 5". Хотя они и были бесполезны, так как не были должным образом запротоколированы. Научный мир так и не узнал, что на отдельном участке Томска такого-то числа сякого-то месяца ровно в шестнадцать ноль-ноль был запланирован и успешно реализован обычный летний ливень. На свою голову, из-за разницы в пространстве, на другом краю города ливень был реализован на десять минут раньше.
  
   Вечером, с дружественным визитом, фазенду посетили Митрич - в миру Дмитрий, Елена и Умберто. Митрич был акционером и одним из первых жителей фазенды. Лена была его другом и подругой. А Умберто - это парень, которому не нравилось имя, данное ему родителями, а нравилось то, которое он сам себе выбрал. Кстати в миру его к тому времени уже тоже также звали. Старое имя оставалось только в официальной жизни, а между нами передавалось как великий секрет.
   - Здорово, Рад! - сразу с порога сделал официальное заявление Митрич. - Дунуть не хочешь?
   - Вопрос неожиданный. - Мы раньше травкой не увлекались, предпочитая алкоголь в дозах умеренных до среднего. - Честно говоря, особого желания нет.
   - А ты раньше пробовал?
   - Приходилось несколько раз, но особого кайфа не ощутил. Просто ходишь, как дурак целый день и бесполезно ждешь, когда же тебя отпустит. Или как двойной дурак, когда в компании таких же идиотов сидишь и говоришь: "О, как мне классно!", а сам опять же ждешь, когда же тебя отпустит. К тому же думаешь, что с остальными происходит то же самое.
   - Ну, это у вас, скорее всего какой-то ширпотреб был. Бесконтрольно выросшая в степях Средней Азии конопля, собранная опять же кое-как, да к тому же на местах разведенная местным гербарием. Меня тут недавно угостили эксклюзивом. Сказали, что травка исключительная. Не пожалеешь.
   - Сомнительно, конечно. Что может быть хорошего в сознательной попытке убежать из реальности, да еще, если знаешь, что потом больше захочешь вернуться обратно, а вот тут облом. Не получается.
   - Да, брось ты, Рад. Ты же знаешь, я тебе ничего плохого не посоветую. У тебя был просто неудачный опыт.
   В итоге, пользуясь своей репутацией и поддержкой большинства, Митрич меня уговорил. Пока мы болтали на различные темы, казавшиеся нам в то время важными, а сейчас даже о них и не вспомнить, Димка набил папироску, раскурил и пустил ее по кругу.
   Вначале ничего особенного не происходило. Мы продолжали болтать о книгах, Гребенщикове, прошедших фестивалях авторской песни и ожидаемой поездке на хребет Ергаки. Незаметно разговор изменился, и оказалось, что мы все хохочем над ничего не значащими словами. Память не зафиксировала явного перехода от осмысленного общения до хохота над смыслом этого общения. Следующий отрезок моей жизни, который выборочно память удостоила чести запечатлеть на видимом месте коры головного мозга, касался кающегося монолога Умберто. В какой-то момент времени оказалось, что Умберто признается в своих сложных взаимоотношениях со своей жизнью, идущей на поводу у полового инстинкта, и текущих неурядицах со значимыми на данный момент звеньями цепи бесконечных женщин в его жизни. Но мы уже непроизвольно смеялись и над этим, однако, понимая, что можем его обидеть, но ничего с собой не могли сделать. Даже наоборот выходило еще смешнее, когда мы пытались корчить серьезные лица.
   Через некоторое время я почувствовал, что стало знобить. Спину сковывало холодом от незатопленной печки, к которой я прислонялся. Спина аж цепенела, как от слабых электрических разрядов, подобных электрофорезу. Я сходил в комнату, где, сложив вчетверо шерстяное одеяло, накинул его на плечи и вернулся на кухню. Но чувство холода не проходило. Теперь, когда поверхность спины была защищена, стало заметно, что спину морозит изнутри. Кроме того, появилось желание выпрямить позвоночник. Я разогнул спину и, прижав затылок к печке, нашел, что в таком состоянии мне наиболее комфортно.
   Однако поддерживать разговор мне стало уже сложнее. Чтобы понять это, нужно проглотить ломоподобный предмет, сесть на корточки, попытаться обнять лопатками стену и после этого, как ни в чем не бывало, непринужденно продолжать разговор. Я же сконцентрировался на своих ощущениях, пытаясь понять, что все-таки со мной происходит. При любом изменении положения позвоночника, нервные окончания на поверхности кожи начинали бунтовать, и приходилось идти на поводу у большинства активных нервных клеток при молчаливом безучастии подавляющего большинства остальных клеток.
   Через некоторое время, почувствовав, что стал замкнутым и необщительным, я вернулся в комнату и лег на сексодром*. Но чувства комфорта все не наступало. Я убрал в сторону из-под головы подушку, которая мешала проглоченному мной лому занять прямолинейное положение, и закрыл глаза.
   Это было именно то состояние, которое мое тело искало. Все неприятные ощущения были устранены, оно теперь оказалось в покое и вскоре постепенно растворилось. Но через некоторое время я стал ощущать точечное давление в области темени, которое вроде бы раньше присутствовало, но я его не замечал из-за дискомфорта с позвоночником. Как стук в запертую дверь, за которой отмечается очередной день рождения и заметный лишь тогда, когда смолкает музыка и уставшие танцевать гости вновь садятся за стол заполнить деликатесами утрамбовавшиеся пищеводы.
   Давление начало проникать сквозь череп и продвигаться, по субъективным ощущениям, примерно в одном - полутора сантиметрах справа от позвоночника к области шеи. Это было похоже на то, что внутри меня существовал канал, который был сомкнут и о котором я не знал. Теперь же его решили прочистить тросиком для чистки сантехнических труб. Наверное, язвенники, которые глотают зонд, чувствуют подобное состояние. Мне же оно напоминало проталкивания репшнура в резиновую трубку, которая была на полмиллиметра меньшего диаметра.
   К тому времени я уже пожалел, что покурил сегодня травки, но что-либо делать было поздно. Оставалось подчиниться ее влиянию до тех пор, пока действие наркотика не прекратиться. Кроме того, было интересно, чем же все закончиться.
   Перед глазами постепенно проявилась тонкая голубоватая неоновая рамка экрана, в которой находился такого же цвета контур человека. Чуть правее от осевой линии этой фигуры мерцал толстый голубоватый пунктир. Я с удивлением обнаружил, что начало пунктира находится в том же месте, где мой "земляной" червь прокладывал себе дорогу. Нужно признать, что для девяносто третьего года презентация в стиле анимации, подготовленная для меня, выглядела внушительно.
   Когда "червь" наконец-то дополз до области грудной клетки, что продолжало сопровождаться неприятными ощущениями, картинка выключилась. Постепенно, во мраке, появилось ощущение проносящегося перед глазами темного пространства. Медленно, как в ламповом телевизоре при разогреве ламп, проявилось изображение. Возможно, тот, кто готовил эту презентацию, учитывал менталитет зрителя. Еще с детства я любил разглядывать физические, топографические, административные и даже политические карты. Учеба на геологоразведочном факультете и увлечения туризмом также способствовали этим занятиям. Теперь же подо мной проносилась карта неизвестной мне местности. Я пытался удержать внимание на одной точке, но ничего определенного не возникало. Только реки или дороги без начала и конца, которые соединялись и разветвлялись. Не было каких-либо названий, населенных пунктов, оврагов или гор. Еще это было похоже на бесконечные вены на предплечье. Впрочем, с таким же успехом, это могли быть и судьбы неизвестных мне людей.
   Прошло довольно много времени и мне уже порядком надоела эта бесконечная карта, когда наконец-то она сменилась на уже знакомый силуэт человека с пульсирующим пунктиром вместо позвоночника. Энергетический шнур уже дошел до поясницы и с упорством крота пробивался дальше. Я воспринимал происходящее как неприятную, но необходимую медицинскую процедуру. Всплыли в памяти теоретические знания об энергетических каналах, проникающей чистой космической энергии в область родничка и прочей, как мне казалось, ерунде, которой пичкалось народонаселение, жаждущее здоровья и исцеления собственной плоти от сил космоса, вращающего галактики.
   Мне казалось, безразлично, сколько лет прожить на этом свете. Ведь все равно итог будет один. Тело, даже самое красивое, будет съедено червями или развеяно по ветру из трубы крематория, а душа так и останется в поисках энергии космоса для поддержания отсутствующего тела. Теперь же, почти насильно и независимо от моего желания, кто-то прочищал мои сомкнутые каналы. Мне только оставалось им покорится. Промелькнула мысль, что этот кто-то пытался просто отодвинуть сроки неизбежного финала. Идея об активизации подсознания меня тоже не устраивала. В связи с ограниченностью ума, под рамки подсознания фанатики-атеисты подминали непонятые ими феномены, которые религиозные фанатики приписывали персонажу-Богу.
   Внезапно кадр сменился яркой картиной. Это произошло неожиданно, как при переключении телеканалов другим человеком. Бездонное, бесконечное и насыщенное безоблачное голубое небо и парящий на его фоне цилиндр длиной около двухсот тридцати сантиметров и диаметром примерно сто тридцать сантиметров. Внутри цилиндра находилась коренастая мужская фигура. Цилиндр был без торцевых стенок, и под ногами фигуры небо казалось еще бездонней. Тело человека было лишено волосяного покрова и от темени до паха, без каких-либо полутонов, было окрашено: правая часть в матово-синий цвет; левая часть в земляно-коричневый. Внутренние стенки цилиндра матово светились подобно лампам дневного света, освещая фигуру со всех сторон. Мне сразу пришли на ум картины Сальвадора Дали. Что-то в картине было от его стиля. По крайней мере, палитра была его. Скорее всего, это относилось к небу, которого было много, и создававшему ощущение бесконечной пустоты под ногами путешественника в пространстве, замкнутом в стакане собственного ограниченного пространства. Правда, эта картина не несла, как у Дали, лежащей на поверхности однозначной и даже примитивной смысловой нагрузки и ее можно было трактовать в силу стереотипов, сложившихся под черепной коробкой вероятного зрителя, будь эта картина написана.
   Цилиндр или стакан, как я его назвал, едва заметно вращался. Вначале он находился как бы наискосок от меня, как по продольной оси, так и поперечной. Но по истечению некоторого времени, помня о том, какое положение он занимал первоначально, стало заметно, что он медленно разворачивается. Как будто поняв, что его перемещение стало мне заметно, его скорость вращения возросла. Ось цилиндра оказалась перпендикулярна моему взгляду, погасли все краски и померкло небо. Теперь остался только уже знакомый человеческий силуэт с толстой пунктирной линией, разделявшей его на две части и находившийся все в той же, голубовато-неоновой рамке, в которую превратились контуры стакана.
   Чувствуя собственные внутренние ощущения, и наблюдая их на экране, было заметно, что энергетический червь к этому моменту уже обогнул область копчика и поднимался слева от позвоночника. На пару минут он остановился на одном месте, в области крестца, где помигав в такт с пунктиром и все более разгораясь из еле заметного туманного пятнышка ожил яркий, голубоватый огонек.
   Я сел на сексодроме, достал с этажерки свой блокнот с ручкой и сделал в нем эскиз увиденной картины парящего в бесконечном небе человека. Я не мог пропустить ее без внимания, чтоб потом беспечно отложить в недосягаемые уголки памяти. Мне было страшно за него, потому что под его ногами была пустота и бездонное небо. Также было реальное ощущение того, что он находится под воздействием сил гравитации, которые вскоре вынудят его скелет превратится груду костяшек, обтянутых плотью и кожей на поверхности Земли. То что, под ногами, откуда явственно ощущалось притяжение, не было видно никакой твердой поверхности, только увеличивало представляемую скорость встречи с Землей. Затем, все еще находясь под впечатлением пришедшего образа, я вышел на кухню выкурить сигарету.
   Умберто и Митрич бессистемно болтали, а Лена читала в уголке какую-то книгу. Я закурил и сев молча за стол, застеленный газетными разворотами, сделал еще один набросок стакана с человеком внутри, но уже под большим углом к отсутствующему горизонту.
   Взяв блокнот с ручкой, в ожидании следующих представлений, я вернулся в комнату и лег на свое место.
   Передача началась с того же места, на котором я взял тайм-аут. Энергетический шнур, огибая мой позвоночник, поднялся еще на десяток сантиметров и остановился. Через несколько секунд на этом месте замерцал и затем зажегся постоянным светом второй неоновый огонек.
   "Йошкин кот! Да это же чакры открываются!" - осенило меня с запозданием. Впрочем, оно было и понятно. Если до этого я смотрел в большей степени отстранено и не анализировал происходящие вдоль моего собственного позвоночника изменения, то сейчас, после перекура, я не был еще полностью поглощен представлением и мог критически осмысливать увиденное.
   Прошло еще несколько минут, в течение которых неутомимый пунктир прокладывал себе дорогу внутри моей спины и как принято называть у кришнаитов, третий лотос в районе пупка раскрылся.
   Но дальше шнур уже перестал подниматься. На экране передо мной возникло четыре голубые силовые линии, подобные тем, которыми изображают магнитное поле глобуса. Они выходили из центра пупка и, окружая мое священное пузо, входили в позвонок-антагонист. Это было еще более неприятно, чем прокачка каналов. Позвоночник непроизвольно выгнулся, но когда я мысленно поменял полярность полюсов, лучше не стало, - он попытался выгнуться в обратную сторону, но ему мешали доски лежака. Пришлось оставить все как есть, и принять это как неизбежность на пути к прочищению. Я отметил лишь то, что могу мысленно менять направленность силовых линий.
   Через некоторое время, после промелькнувших примелькавшихся уже рек или дорог, на экране возникла еще одна картинка, скорее даже карандашный набросок: горизонтальная линия - как геометрическая фигура и стоящая на этой линии на четвереньках схематическая фигурка человека, который заглядывал за линию вниз. Снизу, в такой же позе, только как муха на потолке, находилась такая же фигурка, которая заглядывала вверх. Создавалось ощущение, что они друг друга не видят и смотрят мимо куда-то вглубь, пытаясь разглядеть что-то вдалеке за линией, не пускавшей их тела.
   Я открыл глаза и в блокноте, на согнутой коленке наспех зарисовал изображение. Еще, в этот момент я обнаружил, что все мысли, возникавшие при закрытых глазах, при открытых приобретали совершенно противоположный смысл, хотя все слова, используемые в мыслительном процессе были те же. Все равно, как при тоталитарном строе говорить из-за колючей проволоки, что наше общество самое свободное или декламировать хором под угрозой наказания: "мы не рабы, рабы не мы", а потом те же самые слова говорить с другой стороны границы. Вроде бы и фонетические звуки те же самые, и поверхностный смысл тот же, а все в зависимости от обстоятельств меняет общую картину на противоположную.
   Я попытался записать проносящиеся сплошным потоком мысли, не открывая глаз. Но, после того как подносил ручку к бумаге, сознание перешагивало тот схематичный Рубикон и полушарие, отвечающее за моторную функцию организма, начинало обдумывать, как надо водить ручкой по бумаге, чтобы затем можно было прочитать написанное. В этот момент просыпалось другое полушарие, и говорило: "Стоять! Одумайся! Что собственно ты хочешь написать?! Может ты уже написал что-то такое, что даже в мыслях не укладывается?".
   И я не открывая глаз, но, уже подчиняясь руководящей линии личного мозга, записывал под диктовку: "уже написанному не верить" или "мне нельзя верить". Этим мое сознание хотело подстраховаться, не понимая, что через ее цензуру без подготовки нельзя пройти и пронести контрабандой опасные идеи.
   Всего я предпринял три попытки провести мысли через границу, которые закончились тем же. Открыв глаза и прочитав свои записи, я бросил это занятие, отметив только про себя, что Чарлз Доджсон неоднократно бывал в этом пространстве, когда писал про "Алису в Зазеркалье". Три страницы блокнота были исписаны крупными, разъезжающимися буквами, складывающимися в выражения о том, что все написанное, это неправда. И ни одной строчки о том, чему же все-таки нельзя верить. Все мысли, такие ясные и осязаемые "там" таяли как улыбка Чеширского кота. Создавалось ощущение того, что нельзя верить написанному в блокноте "мне нельзя верить", то есть написанному вообще.
   Я отложил канцелярские принадлежности за ненадобностью на подоконник и, посмотрев в окно на посизевшую атмосферу, закрыл глаза. "Светает" - пробежала мысль с одной стороны пространства. "Свет тает" - отозвалось эхо, не замеченное цензурой с другой стороны.
   Возможно, без привязки к материальному блокноту с ручкой, я ушел дальше за зеркало, чем раньше. Мысли не сохранились. Я чувствовал, что я лежу на сексодроме с закрытыми глазами. Я видел, что на кухне продолжаются посиделки. Я видел, что чайник греется на одноконфорочной спиральной плитке с загнутыми ножками, а наша крохотная избушка, затерявшаяся среди подступающих девятиэтажек, уже различима в отступающем сумраке проходящей ночи.
   Но я также видел внутренний смысл предметов. Я понимал все. Видел, для чего и из чего создан тот же чайник. За алюминиевой окрашенной поверхностью чайника, напоминающей по структуре тонкозернистый пенопласт или продукт порошковой металлургии (я не знаю, что это такое, но структура была похожа на порошок, а раз чайник металлический, значит, он был создан с использованием металлургии) толщиной примерно в полтора миллиметра, нагревалась и вибрировала вода. На соприкасавшемся с электрической плиткой волнистом дне уже рождались и надувались капли пара, чтобы, оторвавшись от материнской поверхности прожить короткую жизнь в свободном полете вверх и разбиться о поверхность воздуха. Затем пар становился неосознанно свободным, касался поверхности продукта порошковой металлургии и бессильно стекал обратно, охлаждая закипающую массу.
   Я понимал цельность окружающего меня мира, и мое внимание охватывало все близлежащее пространство. Выражаясь языком переводчика книги Хайнлайна "свой среди чужих" я грокнул все вокруг во всей полноте. Возможно, мое внимание остановилось на примитивном чайнике из-за того, что он находился в действии среди других статичных объектов. Но я знал, что могу заглянуть в суть любого предмета, окружающего меня даже без специальных знаний в химии и физике и, выражаясь терминами: эта штучка и вон та дрючка, донести смысл всего окружающего меня объема.
   Возможно, те гипотетические люди, которые бы жили в двухмерном пространстве, назвали бы вдруг обнаруженное третье измерение глубинным смыслом вещей (а что бы с ними было, если бы они обнаружили вдалеке людей другого двухмерного мира!). Так и я решил, что увиденная внутренняя суть - четвертое пространственное измерение, а меняющийся на противоположный смысл слов позволял предположить, что я заглянул в четырехмерный антимир.
   Потом неожиданно, это уже стало привычным, картинка вернулась вновь на знакомую неоновую фигурку человека в неоновой рамке и продолжилась прокачка энергией моего многострадального пупка и околопозвоночных каналов. Затем опять возникли бесконечные сходящиеся и расходящиеся линии, и я устал воспринимать увиденное.
   За окном уже рассвело, но спать не хотелось. Чувствовалось, что через мозг прокачивается большой и непонятный объем информации в виде бесконечных линий, и стоит закрыть глаза, как я ее увижу. Но я уже был сыт ею по горло.
   Умберто спал на другом краю дрома, завернувшись в хлопчатобумажное покрывало. Лена и Митрич беседовали о чем-то на кухне. Я вышел к ним и сев за стол закурил сигарету. На спине чувствовались блуждающие вдоль позвоночника токи, а в голове все проносился ковер с изображениями рек и ручьев. Было постоянное желание держать спину прямо. Казалось, что энергетические шнуры стали вживленными в спину гибкими прутьями и при наклонах они вызывают неприятные ощущения и заставляют расправлять позвоночник.
   -Рад, мы думали, что ты спишь. Мы тут как раз тебя обсуждали, и ты тут же пришел. Подслушиваешь? Лена сказала, что как раз эту картинку она себе представляла, когда читала книгу, - и Митрич указал на мой набросок шариковой ручкой на сгибе газеты.
   -Я представляла, что именно в таких капсулах телепортировали астронавтов на далекие расстояния, не доступные для ракет.
   -А я думаю, с чего это я поймал такое яркое изображение, не связанное с остальными схематическими представлениями. Значит, это было твое творчество? А почему мужик был двухцветный?
   -Как двухцветный? Просто голый, чтоб мог телепортироваться как цельный объект.
   -В моей картине правая часть фигуры была тускловато синего цвета, а правая часть - коричневого. Просто в эскизе я не передал краски. Но вот эта линия и делит мужика на разные части.
   -Ну, это уже, наверное, ты сам домыслил. А фигура и прозрачная капсула - это только мое.
   Я согласился, отчасти потому что вообще не любил спорить, а предпочитал разбираться с предметом спора, отчасти потому что еще чувствовал пульсирующие токи в области спинного мозга и проносящиеся пространства в районе головного. Чтобы избавиться от прилипчивых ощущений я принялся за приготовление пищи из банки солонины и трех килограммов картофеля, которое по калорийности соответствовало ужину, если рассматривать его относительно традиционной культуры жителей города Томска и прилегающих к нему окраин остальной страны.
   Над крышами, окружающих нашу лачугу многоэтажек поднималось заливающее все своим ярким светом Солнце, а я готовил традиционный для россиян ужин из клубней растения, о котором триста лет назад на территории России никто и не знал, а теперь не знает о бывших традиционных блюдах.
  

Глава 1. Фазенда (часть II)

   Я и Димка Дмитриев (Митрич, Митрий-сан, ДмитриевД) через несколько дней опять дислоцировались на фазенде, как мы после популярного среди широких слоев населения телесериала "Богатые тоже плачут", называли свою недоразвалившуюся, под наступающим крупнопанельными муравейниками хижину, когда я задал свой вопрос:
   - Дим, как ты относишься к проблеме Бога?
   - А у него есть проблемы?
   - Хотелось бы, чтоб не было. А то проблемы будут у нас. Хотя они всегда присутствуют с нами.
   - Лучше расшифруй, пока сам не запутался.
   - Ну, во-первых, сам факт наличия или отсутствия Бога становится проблемой для людей.
   - Не думал, что у тебя есть сомнения на этот счет. А что до других людей, так это личное дело каждого, верить ему в Бога и выбирать себе религию по территориальному признаку или по личным убеждениям, или не верить в него.
   - У меня-то, Митрич, нет никаких сомнений на этот счет. Но оно основано на системе эзотерических и экзотерических знаний, через дебри которых не столько трудно продираться, сколько лениво и муторно. Но я хотел бы обосновать Бога логически и объяснить все его творения и деяния. Как никак, сейчас большинство населения, после долгих лет строительства мирового коммунизма и разрушительных войн разочаровались в концепции Бога, и в лучшем случае придерживается формулировки Саббатини: "Неверие в бога также не способно уничтожить его, как вера создать". Тем самым они умывают руки и предоставляют себе право жить собственной жизнью.
   - Ну, это их право. Полное. Если ты веришь в бога, это не заставляет тебя становится проповедником. И тех людей можно понять. У них появилась масса интересных предметов быта, и с каждым годом появляются все новые модификации и новые разработки, ради которых стоит жить и зарабатывать, отталкивая локтями друг друга от денежной кормушки. Только еще через год все это невозвратно устаревает и того же нетленного Баха уже нужно слушать в новом формате, а то засмеет окружающее общество. Но можно выделиться новой машиной, и будут посрамлены насмешники. Зато самому завидовать тому, кто одевается у модного портного, которого не известно за какой вкус публика с отсутствующим вкусом избрала основоположником моды среди самих себя.
   Эти люди становятся заложниками накопительства и как белки в колесе пытаются гнаться за перспективами, которые все круче взбираются в гору. Они не понимают, что перспективы в итоге образуют круг и замыкаются под их собственным бегущим задом. Когда они это осознают, оказывается, что колесо мчится под стадом белок и остановить его не удается. Если они решаться остановиться, то окажутся растоптанными неуправляемым беличьим стадом. Часть людей соскакивает с этого колеса и понимает, что все их дорогие забавы только лишь дешевый понт перед бегущими рядом сородичами. Они перескакивают на более узкое колесо, но большего диаметра. Это их собственный Бог, о существовании которого они забыли. Не многие, кто соскакивает и с этого колеса, теряется в отсутствии ориентиров.
   - Так для этого и нужна логическая концепция бога. Бог, в которого нужно слепо верить меня не устраивает. Их столько уже было, в мировой истории. И все их поступки по-человечески понятны и часто противны. Создается ощущение, что это люди создали Бога по своему образу и подобию, а потом сами себя убедили в обратном. Какое-то у землян перевернутое мышление.
   - А ты понял Бога?
   - Э-э... Погоди немного. Я планировал, что ты задашь этот вопрос, но сам виноват, что вывел тебя на него раньше времени. Давай сначала решим, есть ли Бог вообще, пока не углубились в тему. А то остается возможность на любой точки дистанции сойти с логики и сказать, что я с самого начала не верил в Него. Тогда какой смысл было вообще городить огород?
   -Да уж, Рад! Не ожидал, не ожидал! Что тебе в голову могут прийти вопросы на уровне Ильфа и Петрова. Это когда товарищ Бендер говорит священникам: "Бога НЕТ!" - и Митрич хохотнув, вздернул в агитационном жесте одну из двух имеющихся рук. - Те ему: "Есть, есть" и помотали смиренно головами. "Бога нет! Это медицински доказанный факт!".
   -Ну че ты смеешься! - Аналогия действительно вызывала улыбку. - Знание различных религиозных и философских взглядов не дает нам права не выслушать опровержений, тем более, что в последнее время я все больше замечаю, что скатываюсь с позиций знания в область религии. Если раньше я знал, что я бессмертен, то теперь я просто в это верю и надеюсь. А скоро придет время, и я буду до смерти бояться смерти.
   -Верь и воздастся! - и Митрич снова хохотнул.
   -Аха. Точно. Поешь и наешься! Поспи и проспишься! Блин, ты опять уводишь разговор с шаткого лезвия логики в скользкую пропасть софистики. Тогда уж лучше познай и постигнешь.
   -Ну, все Рад. Мы где-то отвлеклись. Продолжай.
   -Вернемся к нашим баранам. Это я о себе, ежели чего. Так вот, Бога сейчас пытаются объяснить с позиций физики. Поля, волны и всякое такое. Называют это Всеобщим Разумом, Высшей Сущностью и другой Высшей Хренью, забывая, что еще Платон говорил о Мировом Разуме. Буддийского Анима Мунди касаться не будем. Половина понятий с великого и могучего китайского вообще не переведена, а та, что переведена, может означать совсем не то, что в оригинале. Согласно Кришнаитам у него много имен, но не в этом суть. Сомнительно, являясь частью поля и находясь внутри поля измерить его. Я хочу подойти с позиций логики.
   -Ну, это-то все понятно. Поближе к баранам.
   -Так вот. Давай вначале решим вопрос Ильфа и Петрова.
   1) Бога на самом деле нет. Значит, становится бессмысленным существование нескольких миллиардов человек на Земле, терпящих страдания из-за неудовлетворенных желаний и потребностей перед неминуемой смертью. Если взять каждого конкретного индивида, то безразлично кем он был при жизни. Он мог быть и великим грешником и великим святым. Он мог просто жить для удовлетворения, казалось бы, естественных и периодически повторяющихся причин страдания: что поесть, где поспать, с кем поебаться. Потом, с приближением к передовой шеренге бегущих по колесу белок, приходит осознание выбора: что лучше, где лучше и с кем и как лучше, в зависимости от самооценки субъекта. Все это происходит на уровне модной сейчас современной психологии и модного в определенных кругах Омара Хайяма*.
   Но все уйдет в биосферу и даст толчок к развитию новой жизни, которая будет его или проклинать или возносить до тех пор, пока не сама схлопнется вместе с Вселенной или не разлетится по бескрайним просторам космоса, остынув до нуля по Кельвину. Значит, существование любого человека, будь он бомжем или президентом, бессмысленно и по большому счету равно нулю.
   2) Бог есть. Тогда возникает следующая дилемма:
   а) Весь мир - это иллюзия. Бог есть, но это тоже иллюзия. В этот момент подпункт (а) соединяется с пунктом (1).
   Иллюзия - это игра органов чувств в мозгу субъективного субъекта. Древних азиатов еще можно понять. Они были древними. Но и сейчас эта теория жива. Она еще пускает ростки в неокрепших умах молодежи. Особенно в тех слоях, которые в силу поисков Великой Истины, Смысла Жизни, Бога и тому подобных понятий ищут их в галлюциногенах.
   Есть два простых пути, чтобы показать ошибочность этой гипотезы:
   Во-первых. Зачем они записывают свои мысли, если их канцелярские принадлежности были иллюзией. Сюда же относится то, кому они их адресовали, если их ученики были плодом их же воображения. Значит, адепты этой теории должны тут же, сразу при посещении их такой мыслью, уничтожить все свои записи, не создавая в иллюзорном мире излишних мыслительных возмущений. В противном случае они становятся подстрекателями к самоубийству.
   Во-вторых. Древние азиаты жили в древнее время и не могли проверить иллюзорность мчащегося грузовика, встав на его пути. Зато сейчас это с успехом проверяют четырнадцати - двадцатилетние дети, те, кто выжил, не покончив с собой от безысходности пункта (1) и нереализованных желаний того же пункта. Но чаще, конечно, они проверяют иллюзорность девятого этажа.
   Остается подпункт (б). Бог все-таки есть и это не иллюзия. Кто с этим будет спорить, можно подискутировать о цели его бессмысленной жизни.
  
   Есть еще один момент, который вызывает раскол в умах современников. Кто такой человек. Есть только две непересекающиеся теории:
   1) Человек - тупиковая ветвь в эволюции. Приверженцы этой теории считают, что нужно жить в единении с природой, а научно-техническая революция - крайне вредный для Бога путь развития. Можно посоветовать этим людям удалиться обратно в природу и залезть снова на пальмы. Это не так сложно. Мышечная память через поколение вспомнит все и адаптирует их среди обезьян. Им останется только эволюционировать вместе с остальным животным миром, питаться корешками и служить кормом для хищников и комаров. Этим они и сами станут эволюционировать в их собственном пути развития и избавят человечество от бредовых идей.
   Вообще-то они, также как и почитатели иллюзорного Бога, похожи на провокаторов. Кричат, что построенный человеком индустриальный мир или иллюзия или заблуждение всего человечества, но не могут отказаться от электричества, горячей воды и мягкой туалетной бумаги после посещения Макдональдса.
   2) Человек - вершина творчества Творца. И в нем заложен гениальный план - осознание человеком своего несовершенства и несовершенства окружающего мира. Принцип развития Бога через свои творения и принцип самосовершенствования своих творений. Ведь именно разделение живой природы на мужскую и женскую половины позволил жизни эволюционировать и за каких-то полтора миллиарда лет пройти путь от простейших микроорганизмов до нас с тобой.
   Я взял из пачки, лежащей на окне последнюю сигарету без фильтра, а пустую пачку в качестве пепельницы положил перед собой. Митрич слушал мою пространно построенную лекцию, возлежа на дроме и подперев голову рукой.
   -Это-то все понятно. Ты мне все как ребенку объяснял. А в чем заключается проблема Бога?
   -Ну, я хотел вначале подвести к тому, что Бог все-таки существует. "Существует" - не то слово. Вернее даже сказать, что он есть. Если быть точным в формулировках, то мужское местоимение "он" в этом случае однобоко, а "оно" - обезжизненно. Но раз уж так повелось...
   -Ты решил разобраться в вопросе, который для одних выглядит несущественным, а для других краеугольным?
   -Не. Я случайно в него соскользнул и уже почти выбрался, если бы не ты. Курить будешь? - Я подал остаток сигареты и пододвинул пачку к Диме.
   -Теперь остается решить, чья трактовка ближе. Отбросив удобную для инквизиции формулировку "Познавший мир унаследует и ад" обнаружим, что и христиане и сатанисты находятся у подножья одной горы, именуемой "Христианство", но по разные стороны, где уж им понять Бога.
   -А ты понял Бога?
   -А зачем мне себя понимать? Ведь мы созданы по его образу и подобию. Грубо говоря, мы его клоны. Перевернув фразу, получим что Бог тоже наша копия.
   Митрич молча курил и никак не отреагировал на это провокационное заявление. Я ждал, что он попытается поставить меня в тупик каким-нибудь вопросом, над которым я мог бы не задумываться раньше. Но со своей стороны мне казалось, что я постиг все ответы. Могло быть, что мне просто казалось, что мне казалось, и я жадно ждал любых каверзных вопросов.
   Но Дима молчал, и это молчание могло означать:
   а) широкую гамму сомнений в моем рассудке и необходимость своевременной госпитализации;
   б) необходимость осмысления сказанного через полученное зеркало;
   в) отсутствие подходящей цитаты из мирового опыта, переданное через призму классиков и не вызывающее у меня споров по поводу их авторитетности;
   г) ...*
   Я, поняв молчание как многоточие, для полноты картины спросил:
   -Что было первично: курица или яйцо?
   -Вначале было яйцо, которое ящерица закапывала в песок. Яйцо так и оставалось яйцом пока земноводное постепенно превращалось в птицу. Затем уже человек из птицы вырастил курицу. Но ты хочешь сказать, что Бог появился, когда появился человек?
   -Нет, конечно. Он был задолго до амебы и создал ее по своему образу и подобию. А потом и остальных животных. Спорный вопрос в том, появился ли уже сам человек. То есть тот, кто, пройдя через эпоху легенд и метафор о Боге, математически докажет свое существование, как закономерный процесс эволюции. Я думаю, что в этой формуле неизбежно присутствие математической модели Бога.
   Если ему так и не удастся доказать свое закономерное появление в этом мире, уже не имеет значения, посредством Бога или нет, он сам себя уничтожит из-за недостатка интеллекта и мудрости. И геологи уже новых рас разумных существ будут объяснять появление трех каменных курганов в долине реки, носящей когда-то имя Нил, сложными геологическими условиями в древнее время. Если же он докажет свое существование, то отсюда вытекает, то что Творец создал творение, познавшее его и ставшее ему равным.
   -Ты считаешь, что постиг Творца?
   -Более того, я считаю, что являюсь и творением и Творцом. И крошечной песчинкой в потоке эволюции и самой эволюцией. Это как в пословице про слона и трех слепых мудрецов. Каждый уверен в своей, частной правоте. Но даже зрячий ребенок видит, как выглядит слон, только "авторитетным" мужам это разве докажешь. Они убеждены в своей правоте и чужое мнение, тем более ребенка, для них смешно. Они написали горы трактатов вслепую о развитии чувственного восприятия действительности и знают, что ребенок не мог их прочитать, понять и развить в себе. Но они не понимают, что всю свою жизнь занимались херней и пудрили другим людям мозги. В итоге, в результате работы ученого совета, если мудрецы умеют выслушать друг друга и найти общее решение посредством демократии, будет вынесен усредненный вердикт: "Слон - это упитанная змея, свисающая вертикально с неба". Сложнее будет, если мудрец, трогавший ногу, окажется "авторитетней" своих коллег и докажет, что слон крепко стоит на земле, на своей ноге и представляет собой собственно одну большую ногу.
   Кроме того, возникает вопрос: где находится сам Творец? Принято считать, что это какое-то существо, обитающее в раю. Местоположение рая мы уже как-то выясняли по координатам, подробно описанным в Библии. Только неисчислимые орды слепых мудрецов продолжают пудрить мозги и себе и другим, объясняя, что рай находится на небесах, не понимая, однако, что обвиняют этим почитаемого ими Моисея во лжи. Поиски двадцатого века с применением авиации и космических игрушек Бога тоже не выявили. Я как геолог и спелеолог могу заявить, что под поверхностью Земли он также не был обнаружен. Однако если вспомним что Адама и Еву за так называемый "первородный грех" прокляли и сослали на Землю, кто был сослан вместе с ними? Правильно. Основатель двуполой жизни. Принцип самосовершенствования, описанный Чарльзом Дарвином и Зигмундом Фрейдом. Значит, Творец в нас. То есть мы это он, и соответственно он это мы.
   -Да, но все религии и учения все же персонифицируют его отдельно от человека. - Митрич кивком головы указал на стеллаж, две полки которого были забиты различной литературой на подобные темы.
   -В том то и дело. Если Творец с нами и в нас, тогда кому мы поклоняемся, обращаем молитвы и строим храмы из презренного металла? Великим идолам, которые посылают на войну против приверженцев других идолов, отрицающих наличие иных идолов кроме себя? Есть даже религия, где в силу понимания опасности создания идолов, появился безликий идол, и Магомет - пророк Его. Парадокс в том, что основатели мировых религий, говоря о вредности идолопоклонничества, были здравомыслящими людьми и имели ввиду оголтелый фанатизм. Но история показала, что фанатикам не обязательно изображение кумира. Идолом может стать и имя и священная фраза, и определенная территория, отмеченная своим присутствием, опять же идола. Человек так и не может выродиться в человека и до сих пор остается паствой, бредущей за слепыми пастухами, имеющими собственное представление о слоне, свисающем с неба.
   -Так в этом и заключается проблема Слона? Я думаю, что это только проблема бредущих людей. Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу...
   -Я к проблеме только подошел, но мне надо подумать, как выстроить разговор, чтобы было более понятно.
   -Да говори, как есть. А то я уже боюсь, что ты считаешь, что я не могу тебя понять, и не хочешь со мной говорить.
   -Да не в этом дело. Просто у меня, пока я с тобой говорил, попутно возникли мысли, которые надо грокнуть во всей полноте. Кроме того, тут надо быть осторожным в формулировках, так как одну и ту же фразу можно понимать по-разному. И я, говоря и понимая одно, буду в твоих мыслях вызывать другие ассоциации. В общей картине это не внесет большой разницы, но будет уводить разговор в сторону. Давай лучше к этой теме вернемся попозже. Тем более, что вывалить гору смысла и в двух словах объяснить неправильное понимание миром мира сразу же вызывает процесс неприятия из-за устоявшейся в мозгу со школьной скамьи картины устройства мира.
   -Так ты сам еще не понял того, о чем хочешь высказаться. Тебе, Рад, надо бы составить целостную концепцию слона, создать учение и стать основателем секты слонопоклонников.
   -Так это наоборот и хорошо. В тот момент, когда у меня будет целостная картина мира, я стану слепым мудрецом и буду учить свою паству осознанию той части туши благородного животного, дотронуться до которой было уготовано мне судьбой. Полностью познать слона не возможно. Научным институтам можно раскладывать слона от его поведения в группе среди других слонов до описания каждой его клетки. Можно уйти вообще в микромир и анализировать количество молекул кальция и их процентное соотношение по отношению к другим молекулам на всем протяжении слона от кончика хобота до кончика хвоста. Можно строить красочные графики и диаграммы и дурить почтенную публику. Но придет ребенок, который скажет, что слон - это хорошо и его можно кормить барбарисками и слоник за это покатает его на спине.
   Парадокс в том, что все они окажутся правы, но до тех пор, пока не станут спорить друг с другом. После этого начнет выясняться, что слоник не любит барбариски, а процентное соотношение кальция на всем протяжении слона может изменяться до губительных для него величин. Мудрые слепцы будут обвинять ребенка в изменении содержания кальция оттого, что его заморили конфетами, а тот их в том, что они не понимали слоника, и слоник умер от тоски.
   -Рад, я все думаю, кем бы ты хотел стать в будущем, если бы оказался снова в прошлом.
   -Да если бы все оказались теми людьми, которыми хотели стать в детстве, то по улицам бы разгуливали толпы космонавтов и вперемежку с ними отряды джеймсов бондов, вынюхивающих у первых секреты, которые, однако, большинству известны. А еще легионы красавиц, как средство коммуникации между ними.
   -И все-таки, ты хотел бы стать космонавтом, бесстрашным агентом, средством связи или кем-то другим?
   -Не знаю. Скорее всего, стал бы я психологом среди богов. Интересно, как сами боги относятся к идее сверхбога? Они тоже считают, что правитель Вселенной умер и теперь можно скакать друг через друга?
   -Я думаю, что они не все читали Ницше. Но в принципе, интересная профессия. Злым богам говорить, что все их несчастия оттого, что они злые и им надо поменять свое мировосприятие и будет им вселенское счастье. А добрым говорить обратное и отступят неврозы из-за нереализованных желаний. И с умным видом рубить бабло и с тех и с других.
   -И я о том же. Допустим, придет какой-нибудь бог пятой планеты с сигмы Малого Пса, развалится в мировом пространстве напротив тебя и начнет рассказывать о своих трудных взаимоотношениях со своими соседями и микроорганизмами. Пусть выговорится и поставит свечку, как на исповеди. И уйдет в бесконечность. Да и Бог с ним.
  
  

Глава 2. Свобода в определенных пространственно-временных рамках

   В июне девяносто третьего года я получил диплом и оказался относительно свободен. У меня, конечно, были временные ограничения, такие как обязательства перед родителями. Они меня ждали после учебы в Нижневартовске и готовили место для последующей трудовой деятельности, и я туда собирался приехать после того как закончатся финансы. Так же у меня был документ, удостоверяющий в пределах России то, что я гражданин России. Даже если бы у меня не было и российского паспорта, я сомневаюсь, что меня выслали бы из России смотреть на остальной мир. Просто моя свобода была бы ограничена не только границами своей горячо любимой родины и средствами передвижения по ней, но и не пересекалась бы со слугами народа, для которых я переставал быть человеком. Однако документа, удостоверявшего то же самое только за ее пределами, у меня не было, как не было документа о том, что другие страны позволяют мне на них взглянуть. Таким образом, получалось, что в некотором пространственно - временном поле я был теоретически относительно свободен. Для экспериментальной проверки одного из участков цепи теории относительности не хватало одного. Впрочем, денег на науку никогда не хватает.
   То лето запомнилось мне небывалым количеством знакомств с людьми из разных регионов страны. Они были разного пола и возраста, но я обнаружил, что мне интересно с ними общаться. Может быть, причина была во мне, и это им было интересно общаться со мной. Раньше я считал, что из меня никудышный собеседник.
   Я съездил на Грушинский фестиваль, где провел время среди многозначительных и меланхоличных бардов и поверхностных, но экспрессивных рокеров (впрочем, все эти эпитеты являются штампами и грань между ними проводят люди, чувствующие эту грань и считающие себя теоретиками граней). На обратном пути познакомился с тремя очаровательными девушками из Норильска, которые, как и я ехали в Уфу. Там я несколько дней погостил у сестренки и с норильчанками погулял по вроде бы знакомой, но вдруг заблестевшей новыми красками Уфе.
   Вернувшись в Томск, я пару дней потратил на сборы (на сборы обычно тратится полчаса, но сюда я включил визиты к памятным людям и по знакомым местам). Русаков, с которым мы договаривались о совместной поездке на Алтай, накрыл меня многоэтажной конструкцией из трехэтажных матов и отчалил на Алтай, так и не дождавшись моего приезда. Эта конструкция скромно дожидалась меня на столе в общежитской комнате Леры и Нельчи. В записке было всего несколько слов, но как знает любой, даже начинающий архитектор, за скромным наброском может скрываться грандиозное сооружение.
   Но я действительно не мог раньше приехать, так как девушки, с которыми я познакомился, были из Норильска и имели, может быть им самим незаметный, но свой заполярный и отличимый от жителей сумеречных областей России взгляд на жизнь, который вызывал интерес.
   Я навестил всех знакомых, кого знал, и кто мог случайно находится в Томске, и попытался подговорить на авантюру тех из них, кто еще оставался в городе. В итоге я выехал на Западный Саян, хребет Ергаки, в одиночку, садясь ночью в абаканский прицепной вагон под нудным моросящим дождем. Дождь был такой мелкий, что даже не барабанил по пропитанной водоотталкивающим составом поверхности рюкзака, а тихо оседал на черный капрон и, скатываясь в комочки и собираясь в струйки и ручейки, стекал по фарватеру морщин ткани на бетон перрона.
   Почти сутки, пока я ехал в поезде, над Западной Сибирью шел один из тех дождей, которые, зависнув над регионом, поливает его неделями и кончается только тогда, когда забываешь, когда же он все-таки начался. Но вы же знаете, что я мог передвинуть области высоких и низких давлений на шахматной карте Сибири по своей прихоти. Кому я говорю? Вы и так все знаете!
   Кстати говоря, опыты, проведенные на других участках бывшего Советского Союза, удаленных от меня на тысячи километров показали абсолютную бесперспективность дистанционного орошения песков Кызылкумов. Я их на большом расстоянии вообще не чувствовал. Я знал, что пустыня по весне покрывается ковром алых тюльпанов, а летом обезвоженная земля подставляет спину под пружинящий ком перекати-поля, живущего по воле вездесущего ветра. Но, следуя терминологии Даниила Андреева я не мог вступить в контакт с эгрегорами, управляющими на отдаленных территориях и стихиалиями, заведующими на них, чтобы договорится с ними дистанционно о некоторых погодных послаблениях для угнетаемых территорий.
   Но мне в тот отрезок времени казалось, что все эти игры с природой и погодой просто ребячество и если уж так нужно стихиалиям, то пусть дожди продолжаются столько времени, сколько им угодно. Однако, со своей стороны, решив, что ходить по мокрой тайге в условиях всепроникающей влажности - удовольствие малосомнительное, я ночью сошел, не доезжая Абакана, на небезызвестной станции Шира. От нее и начинался гравийный автобан Шира - Коммунар... Ну, впрочем, в этом вопросе вы тоже в курсе...
   В том самом автобусе я познакомился с группой товарищей из Омска (город побратим среди людей, путающих его с Томском). Сходил по их навескам в Ящик Пандоры. Я там в последнее время ходил и без веревок, но когда ходишь один, то остро чувствуешь отсутствие локтя и больше заботишься о собственной безопасности, в чем и есть одна из привлекательных сторон одиночных путешествий. Другая сторона распадается на грани, одна из которых говорит, что одиночные прогулки дают ощущение единения с безэмоциональностью и рациональностью духа пещеры, а другая проявляет целостность и субъективность субъекта оценки. Но была и третья сторона: зачем мне тащить с собой веревку, когда все колодцы уже провешены и то, что лишний раз по ним чудак из города-побратима (то есть я) сбегает туда-сюда, ничего не меняла в перспективных планах омичей.
   На следующий день я сводил омичей в Крест, в котором никто из них до этого не бывал. Расстались мы на трассе, где вместе дождались автобуса, и я вернулся в деревню.
   На Малой Сые я познакомился с двумя девушками из Иркутска, и при разговоре оказалось, что мы хотим посетить пещеру Кашкулак, известную по сообщениям центральных печатных органов тем, что там видели дух шамана, жившего там же незадолго до себя. На следующее утро мы, не долго думая за день до этого, выехали в ту сторону на утреннем автобусе.
   Мы успели отойти от автобусной остановки около километра, когда нас догнал пропыленный уазик. Мы заметили его раньше, когда он, подпрыгивая по свежескошенному полю, подъезжал к стоявшей на дальней кромке поля паре комбайнов. Теперь он остановился рядом с нами и сидевший рядом с водителем мужчина в белой рубашке и чиновничьем галстуке через открытое окно предложил нас подвезти.
   Это было небывалое везение. Так как дорога хоть и не казалась заброшенной, но согласно карте она вела только к коровьим дойкам за двадцать километров и могла использоваться только для транспортировки молока от пункта сбора до пункта сдачи. А нам в этот день предстояло еще отмотать пятнадцать километров в одну сторону да после пещеры шестнадцать километров обратно, так как тлел слабый лучик надежды, что мы еще успеем на вечерний автобус до Малой Сыи. Но все случайности не случайны, а лишь закономерный повод к последующим событиям. И даже если для нас это бы не имело ни каких последствий, это не говорит о том, что последствий бы вообще не было.
   Но на тот случай, что мы не успеем на обратный автобус, я еще на Сые засунул к себе в рюкзак, в компанию с нашими комбезами и системами еще кусок полиэтилена, четырехместный спальный мешок и котелок с набором для чая. На всякий случай. Может быть, случай только и ждет, чтоб представиться, особенно, когда к нему не готовы.
   Джентльмен в галстуке оказался председателем Ширинского совхоза с замечательным названием "Туимский" ( а возможно, что и Туимского совхоза с не менее замечательным названием "Ширинский" (я же предупреждал, что мемуары надо писать молодым:)) объезжавшим свои владения.
   - В Кашкулак идете? - спросил он, полуобернувшись, когда мы уже разместились на заднем сидении и, услышав утвердительный ответ, в котором он впрочем, и не сомневался, продолжил - а я, сколько тут живу, так ни разу и не побывал в местной достопримечательности.
   - Мы можем показать ее вам, - предложил я. - Там во входной галерее шаман и жил. Это горизонтальный участок, по которому можно свободно пешком пройти. Только там грязно. Но если не боитесь испачкаться, мы вам его покажем.
   - Хорошо, договорились - тут же согласился председатель. - А то мы с Колей даже нашли ее, - и он показал на водителя, - но сами туда спускаться не стали. Мало ли что там нас ждет.
   - А вообще у нас отличные места, - было видно, что он влюблен в свой район. - Здесь такая тайга, такие степи, сопки, гольцы, соленые озера. Там даже санатории строят. Вы были у нас на озерах?
   Девчонки на озерах не были, и снова пришлось отвечать мне:
   -Я практику проходил на базе томского политехнического. Мы часто бывали на Иткуле и на Шира. Проездом бывали и на других озерах. Кстати, какое озеро у вас самое соленое?
   -Туз. Оно и переводится с хакасского как "соль". Но там санаториев нет. На него приезжают с палатками и лечат ревматизмы и другие болезни в полевых условиях. Что интересно, в пятидесяти метрах от него находится пресное озерцо, о котором не многие догадываются. Оно находится чуть выше и в стороне. Так что если поедите туда, то советую его найти. Его водой хоть соль сможете смыть.
   Водитель свернул с дороги налево в лог и поехал по старой колее, зарастающей наступающей природой, а затем покинул и эту колею и, подминая под собой высокие травы, углубился в природу.
   Признаюсь, что у меня раньше существовали сомнения в том, что смогу ли я быстро найти вход в пещеру. А ведь с этим тоже были завязаны планы нашего возвращения на Сыю этим же вечером. В прошлый раз, когда я тут был, мы искали вход в пещеру больше часа. К тому же была ранняя весна и растительный мир, достигший в данный момент максимума, в то время еще спал.
  

Глава 3. Кашкулак

   Я проявлялся на Каштаке, когда Марат принес очередную вырезку про Кашкулак. На этот раз из дважды орденоносной газеты "Труд". В ней говорилось, что один спелеолог из Новосибирской группы, первым спускавшийся в колодец, увидел на дне пещеры шамана, который был одет с соблюдением всех модных течений своего круга, веяние которых проникло к моднику после многочасовых виртуальных общений с духами. Возможно, он представлял себя одетым консервативно или авангардно, но для спелеолога он все равно казался представителем определенной шаманской подгруппы с характерным менталитетом, диктующим, что нужно надеть, чтобы выглядеть соответствующе в глазах встречаемых им людей.
   Шаман молчаливо, интернациональным жестом стропальщика, то есть подзывающим ладонью к себе жестом, пригласил новосибирца уединиться и составить ему компанию. Хотел ли он поговорить о растущей стоимости жизни и наступающих на человечество генномодифицированных продуктах или приглашал на прогулку в подземные и надземные миры? Статейка умалчивала об истинных мотивах такого поведения заскучавшего без общества духа. Лишь когда на дно спустился второй спелеолог, шаман дематериализовался, чем и вывел первого пришельца в царство ушельцев из ступора. Его сознание вынырнуло из спасительного убежища подсознания и срочно захотело домой, в Новосибирск, под одеяло.
   Как известно, если произнести фразу, предостерегающую от чего-то, например: "не суйте голову под гильотину" или "не нажимайте на вон тот рычаг", кто-нибудь обязательно ее туда засунет. Как это ни парадоксально, но рычаг случайно будет нажат именно в тот момент, когда под гильотиной будет находиться чья-то голова. Я не вдавался в тонкости, судьба это или дурость. Возможно разные пропорции того и другого, а возможно и разные названия одного и того же. Может быть, даже работа многих поколений предков сводилась лишь к тому, чтобы их потомок обрубил в будущем продолжение генотипа своих пращуров.
   Но я загорелся идеей съездить в Кашкулак, даже несмотря на предостережения на спиритическом сеансе двухмесячной давности другого духа. А может быть и вопреки им. Но с другой стороны, как ни съездить? Как-никак, район знакомый и родной, все пещеры в округе исхожены, центральная пресса делает рекламу Кашкулаку, а я там ни разу не был. А духи? Да что они, не люди что ли? Должны же понять, в конце-то концов. Или они тоже обезьяны со своими комплексами и примитивными желаниями? Тогда что же, подчиняться нематериальным приматам? Свихнуться и не встать. Кстати я еще оставался на них зол за то, что они прятались за границами материи и оттуда гадили, как голуби, на других людей.
   На следующий же пятничный вечер, сразу после уроков, собрав за пятнадцать минут рюкзак и послав всех змеиных прародителей на консультацию к прапрародителям, я рванул на вокзал. Как я еще умудрялся в институте учиться, оставалось загадкой, как для меня, так и в большей степени для моих сокурсников. Они нередко удивлялись, когда я в конце семестра появлялся и начинал усиленно сдавать курсовые работы и зачеты. Им уже казалось, что меня давно вычеркнули из списков в деканате. Мне же наоборот нравилось учиться в ускоренном темпе по книгам, а не высиживать долгие часы на лекциях борясь до обеда с голодом, а после обеда со сном. Возможно, геологи, преподававшие нам, сами оставались романтиками и в тот либерально-переходный период, через который проходило общество, делали мне скидку в начале каждого семестра.
   На Сые в тот момент находились три парня из Междуреченска. Обсудив статью в "Труде", которую я привез, за бутылкой финского спирта "Royal" (эта маленькая и безалкогольная страна на тот момент обеспечивала потребности всей России в питьевом спирте), мы следующим утром выехали на бренчащем рейсовом и ставшем уже в моих записях легендарным, пазике.
   Всю ночь и все утро шел мокрый снег, который даже не таял из-за нулевой температуры, но и не смерзался, а образовывал под ногами кашицу из жидких и твердых фракций воды. Их, возможно, даже в лабораторных условиях трудно было бы разделить. Идти пришлось по дороге, перепрыгивая с одной колеи на другую, потом на обочину и затем в обратном порядке, выбирая те участки суши, которые можно было назвать, хоть и условно, участками суши.
   Затем мы свернули в нужный нам лог, и пошли по заснеженной целине гуськом за старшим братом, который выбирал нужное направление, ориентируясь по памяти на расположение окружающих сопок на местности. Временами под ногами проглядывало какое-то подобие тропы, которая сразу терялась под снегом. Зато оказывалось, что другое подобие тропы тянется параллельно, в паре шагов в стороне от первой.
   Мы прошли около полутора километров от дороги, время от времени поднимаясь на левый склон долины в поисках пещеры и вдруг нам на пути попалось тлеющее по все длине бревно, которое как раз перекрывало нашу траекторию движения. В отдельных местах по обуглившемуся и потрескивающему стволу даже пробегали язычки огня. Мы по очереди перешагнули шипящее от испаряющегося снега тело дерева, пень от которого располагался там, где положено быть пню с недалеко падающими стволами.
   Кто-то из междуреченцев просто воскликнул: "О, дерево горит!" и невозмутимо пошагал дальше. Остальные, в том числе и я, молча, но также невозмутимо поддержали этот неоспоримый факт. Однако вопрос оставался: "кому потребовалось поперек нашего пути в шестнадцати километрах от ближайшего жилья разжигать мокрое дерево и не оставляя следов испариться". Ответ: "охотники еще вчера разожгли костер, и он с тех пор тлел почти сутки" разбивался о следующий вопрос: "если это были охотники, то где следы стоянки, и если это был костер, то почему нет следов других головешек, а только это бревно даже не изменившее свое положение относительно пня". Само собой всплывало иррациональное предположение, что шаман не советовал нам идти дальше, причем настойчиво.
   -Все, поворачиваем обратно. - Наш полупроводник, оторвавшийся от нас на несколько десятков корпусов вперед, возвращался обратно.
   -Это как это так? Куда ты завел нас, гроза поляков?
   -Мы далеко зашли. Там дальше склон сопки закругляется налево и огибает гору. Нам надо ниже поискать. Пещера должна быть на этом склоне.
   Не знаю как моим спутникам, но когда я перешагивал бревно, возвращаясь обратно, на душе стало легче. Шаман из угрожавшего человечеству персонажа превратился в довольно миролюбивого лесного отшельника, который пытался указать нам путь к себе. Дескать, делать там, за этой чертой, вам нечего, и если вы уже собрались меня искать, то вам же лучше будет, если вы не уйдете слишком далеко и все-таки меня найдете.
   Пещеру мы нашли практически сразу, как только поднялись на тот участок склона, который первоначально пропустили. Мы переоделись в комбинезоны тут же на тропе, взяли системы* и остальную снарягу и поднялись к входу.
   -Привет! - крикнул я в черное нутро пещеры, из которой во всю широкую глотку, но медленно и протяжно выходил теплый пещерный воздух, поднимаясь вверх еле заметным парком.
   -Привет! - озорно спопугайничало эхо где-то в недрах горы и тут же умолкло без этих всяких дурацких "вет-вет-вет".
   -Все в порядке, шаман дает добро, - сказал я одному из парней, который подошел к краю провала и встал рядом со мной застегивая на поясе ремень с баллоном от модного ацетиленового фонаря.
   -А если бы эха не было? - спросил он улыбаясь.
   -Тогда я бы наверно и не кричал.
   -Но ты же все-таки крикнул, - сказал он.
   -Разве? - удивился я.
   -Понял, - усмехнулся он, отходя.
  
   Больше ничего необычного в тот раз не произошло. Мы штатно слазили в пещеру, обследовали все уголки, переночевали в верхней, горизонтальной части пещеры, где шаман собственно и жил. Разделили так сказать с ним сферу обитания, и на следующий день вернулись на Сыю.
  
   Но в Томске меня поджидал другой дух, которому все не давал покоя мой образ жизни.
   Я сидел в квартире у Марата, куда я перебрался жить в связи с материальными трудностями, присутствовавшими в жизни каждого полноценного студента. То есть банально мне нечем было платить за жилье. Где-то, через час пришел и приютивший меня хозяин:
   -О, Рад. С приездом. Ну, как? В Кашкулаке был? - и он протянул краба для рукопожатия.
   -Привет. Побывал. Пещерка так себе, не выдающаяся. Один отвес да пара небольших галерей.
   -Ну, хоть шамана-то увидел?
   -Да он застеснялся и не показывался. Но намеки о своем присутствии нам подкинул. При поиске дыры, когда мы ушли не в ту сторону, он перегородил тропу тлеющим бревном. Отчего оно могло загореться, когда почти сутки шел мокрый снег - непонятно. Рядом ничего похожего на стоянку или кострище не было видно. Даже намека не было. Бревно, конечно, могли поджечь и охотники за день до этого, только что-то слишком случайно они оказались именно в той точке в шестнадцати километрах от ближайшего жилья. Неужели всех зверей поблизости перебили? А потом они, даже не присев у подпаленного ствола, и не затушив его, ушли.
   Но, если это все-таки были проделки шамана, то значит, он разжег предупредительный огонь задолго до того, как мы заблудились. В таком случае он знал, что мы и так найдем вход в пещеру. Остается одно, он хотел показать нам маленькое чудо или загадать загадку. А у вас, что тут в Томске творилось?
   -Да что еще тут может твориться? Болото, оно всегда болото. В какое время года ни приедь, ничего не меняется, только одежда на вешалке в прихожей. А так, обычная рутина, которая медленно засасывает, и из которой все тяжелее потом выбраться. В межсезонье особенно не разгуляешься. Кстати, мы коньячок вчера неплохой распробовали. Хоть и грузинский, но пошел душевно. В нашем магазине, который на углу в девятиэтажке, продается. Так что пока его не разобрали, имей в виду. Приезд-то отметить неплохо бы было.
   - Интересная идея. Можно вообще-то и отметить. А во сколько там обед заканчивается?
   -В три часа. А ты хочешь прямо сейчас начать, так сказать, не откладывая в долгий ящик?
   -Нет, конечно. Просто потом я в город уеду. Когда приеду или магазин закроется, или коньяк кончится, или султан умрет, или его ишак сдохнет.
   Про скоротечность жизни султана с ишаком я зря сказал. Мы еще потрындели до открытия магазина, выкурили по сигарете, и я отправился в магазин.
   Магазин располагался на первом этаже стандартного девятиэтажного дома из стандартного белого силикатного кирпича. Помещение, предназначенное под магазин, выступало на добрый (злой (нужное вычеркнуть:)) десяток метров от основного здания и на своей плоской крыше собирало весь мусор, который сыпался из окон верхних восьми этажей.
   Интересно, кому первому в истории принадлежит фраза про судьбу: "может и кирпич на голову прилететь"? И это далеко не метафора. Вообще в истории человечества метафор значительно меньше, чем принято обычно думать. У человека абстрактное мышление, конечно и присутствует, но на бытовом уровне. Если поговорка не подтверждается практикой, то заменяется более удачной. Если практика противоречива, то вполне могут существовать и противоречивые поговорки, вставляемые в разговор по мере надобности. И все-таки летают кирпичи сверху, летают. И даже не по одиночке, а парами.
   Я обогнал молодую женщину с коляской, которая медленно прогуливалась по тротуару насыщая растущий организм потомка городским кислородом, когда первый кирпич, задев по касательной рубероидную кромку крыши магазина, долю секунды спустя, разбился на мельчайшие красные крошки, брызнувшие во все стороны под моей, уже спускающейся в эпицентр приземления кирпича ногой. У меня были свои собственные представления о жизни и смерти, о просвистевшей пуле и расписанной на годы вперед судьбе, отличные от обывательских понятий. Поэтому я отнесся к случившемуся событию безэмоционально и с видом старого индейца, не обращающего внимания на мелочи, даже не задержался на секунду, чтобы взглянуть вверх и выпустить тираду матюков в небо.
   Вернее, я даже понял всю бессмысленность этого по тому, что под моей ногой не было никаких крошек, а только пятно кирпичного оттенка, оставшееся на асфальте. Красные кусочки кирпича разлетелись на несколько метров вокруг. Скорее всего, кидали с восьмого-девятого этажа двое пацанов, оставшихся днем без присмотра взрослых. В этом месте из-за особого, аэродинамически рассчитанного архитекторами города, расположения домов всегда было ветрено и даже зимой сдувало снег. И в тот день весенний ветер, который сдувал дыхание зимы с оставшихся в тени домов черных сугробов и подгонял меня в спину, просто унес бы все мои воззвания к небесам в сторону авторемонтного завода.
   Секунду спустя звук разрывающегося на крошки кирпича послышался метрах в двух позади меня. Это уже нельзя было оставлять без внимания, так как сзади шла женщина с коляской. У меня были свои отношения с судьбой, но я не мог допустить, чтобы между нами вклинивались посторонние люди, тем более такие, которые еще не успели осознать себя. Я остановился, пытаясь вычислить балкон, с которого велся этот обстрел. Женщина тоже остановилась, не решаясь ни идти дальше, не повернуть обратно. Но бомбардиры, избежавшие колонии затаились. Балконные двери не двигались и шторы за окнами не шевелились. Вскоре уже появились новые прохожие, которые и не подозревали, что здесь судьба могла бы выдернуть на пустой крючок из моря жизни очередную рыбку. Та же судьба могла отправить на малолетку учится тюремному лексикону и пару оболтусов, еще не вступивших во взрослую жизнь, которые бездумно взяли в свои руки предложенные судьбой кирпичи.
  
   На следующий день я возвращался с занятий в институте и решил заглянуть в гости к своим знакомым, жившим на полпути между корпусами политеха и Каштаком, в частном секторе, недалеко от площади Яковлева. Снег почти сошел, оставив на тротуарах и газонах полугодовалый налет пыли еще не смытый дождями. Светило не жаркое Солнце и я пошел пешком через весь город, наслаждаясь погодой, в которой уже чувствовалось летнее дыхание.
   Я поднимался с моста через Ушайку (местная речка-вонючка) и проходил в районе небольшого изгиба дороги, когда меня обогнал груженый грузовик с дощатыми бортами. Вероятно, из-за поворота на подъеме, у него сместился груз, и возникли нагрузки на правый борт. Там что-то глухо щелкнуло, металлически брякнуло об асфальт в полуметре у меня под ногами и, прошуршав прошлогодней листвой, скрылось на просторах Земли.
   Такое могло случиться и с кем угодно и когда угодно. Но в гостях я невольно бросил взгляд на настенные часы, висевшие на самом видном месте. Пятнадцать часов, девятнадцать минут. С учетом того, что болт* пролетел минут пять назад, а вчера я вышел прогуляться под падавшими кирпичами в это же самое время, плюс-минус пару минут, получалось, что мой "покровитель" опять шлет мне знаки внимания.
   Но в дальнейшем он понял, что я его понял, и этим дело и ограничилось.

Глава 3.1. Кашкулак

  
   И вот теперь мы стояли перед трехметровым провалом известняка, с которого начинался входной коридор пещеры, и разбирали бухту веревки. Рядом с нами стояли председатель совхоза в сером костюме и водитель, которые с интересом смотрели за нашими действиями.
   -Фонарик возьмете, - предложил я систему председателю. Обычно узкие специалисты снисходительно посмеиваются, когда называешь какой либо предмет, относящийся к их полю деятельности более общим термином и стараются поправить дилетанта показывая свою осведомленность. Но этим они лишь показывают узость своей специализации. У нас головные фонари назывались системами14. Я же говорил на языке, понятном обычному председателю.
   -Нет, лучше вы сами подсветите мне. Пойдешь с нами? - обратился он к своему водителю.
   -Я уж лучше вас тут дождусь. Эти игры не для меня, - и водитель пошел к уазику, который стоял недалеко, фотогенично задрав на крутом склоне вверх капот. Джип, как никак.
   Было забавно водить по грязной и скользкой пещере человека в костюме, туфлях и галстуке. Ему нельзя было не то, что скатиться на пятой точке по ледничку, как это проделали мы, но даже просто широко расставлять ноги в поисках опоры из-за опасности межштанинного разрыва. Мы провели его по горизонтальной галерее до колодца, кратко рассказали о том, что сами знали про историю Кашкулака и населявшего его шамана, который жил тут без прописки, квартплаты и налоговых отчислений.
   Когда дружественный визит местной администрации к представителю этнического духовенства завершился и делегация отбыла, следуя дальнейшего регламентированного графика, мы выбрались на дневную поверхность. Я покидал сучья, валявшиеся под ногами в старое кострище, подпалил и, сбегав с котелком до ручья, поставил его на огонь.
   Однако приятно оказаться на природе без каких-либо мыслей. Управляя чистой стихией пламени сжигать твердые углеводороды, чтоб вскипятить себе воду и зная о будущих проблемах со здоровьем пускать сигаретный дым в костер, где он, подхватываясь воспламеняющимся кислородом и соединяясь с дымом костра, возносится на несколько метров вверх. Там он, с недоумением осознавая свое новое пространственное положение, разбредается во все стороны из-за отсутствия направляющей роли ветра.
   -А ты как относишься к девушкам?
   Вопрос был неожиданный. Как я мог к ним относится?
   -Я надеюсь, что к ним не отношусь.
   -Нет.. Я имею ввиду, какие в твоем представлении должны быть девушки? Какой твой идеал?
   Я же не мог сказать, что они должны быть принцессами, способными пробудить мои скрытодремлющие гениальные способности.
   -Они должны быть принцессами, способными пробудить мои скрытодремлющие гениальные способности.
   -А они у тебя есть?
   -Откуда я знаю. Но подозреваю, что я не полноценная обезьяна и значит, что-то должно быть. А в вашем представлении как должен выглядеть мужчина?
   -Он должен быть сильным, умным, иметь свое мнение и уметь отстаивать его в спорах.
   Придерживаясь чувства такта, Татьяна не сказала, что мужчина должен быть высоким, богатым и без очков. Впрочем, может быть, она действительно не ставила эти качества главными.
   -А если его мнение окажется ошибочным, он должен его отстаивать или оставаться умным?
   -Умный мужчина всегда найдет компромисс.
   -Чай будете?
   -Да.
   -Полкружки.
   -Зачастую компромисса нет и тот человек, который отстаивает свое мнение, в процессе спора еще больше укрепляется в своем заблуждении. Если он к тому же еще и сильный или авторитетный, то он рискует показаться глупым. Правда, на этот параметр в итоге меньше всего смотрят, когда подсчитывают ущерб. Говорят, что сказались, так сказать, объективные неблагоприятные факторы.
   -Ну, у тебя и язык. Вроде бы по-русски говоришь. А ты имеешь свои взгляды, отличные от других?
   -Имею. Но я на них не настаиваю. Это позволяет мне их поменять, если я вижу их ошибочность.
   -Значит ты поверхностный человек. С такими взглядами трудно чего-нибудь добиться в жизни, если приходится постоянно переосмысливать свою точку зрения как флюгер.
   -Мне кажется, в этом есть парадокс менталитета. Сахар я, к сожалению не взял. Человек, меняющий свое мнение из-за борьбы авторитетов в его голове действительно поверхностный. Тот же, который осознанно его меняет из-за открывшихся новых обстоятельств, а не цепляется с пеной у рта за старые штампы, достоин уважения. Парадокс заключается в том, что поверхностный человек не тот, который меняет свои взгляды, а тот, который их не меняет. Он поверхностный. Он не видит всей глубины проблем. Еще хуже, если он видит проблемы, но держится своего липового, самим же придуманного авторитета.
   -Это все спорно. Скорее всего, и те и другие правы. Просто они дополняют друг друга. Полезли в пещеру? А то так мы точно до вечернего автобуса не успеем, и придется ночевать по дороге.
   Но на автобус мы все равно не успели. В пещере мы провели гораздо больше времени, чем планировали. Поэтому, когда мы поднялись наверх, то Солнце уже скрывалось за сопками. Выйти до поселка мы все равно не успевали и заночевали рядом с проселочной дорогой. Утром мы добрались до трассы на грузовике, который вез доярок с утренней дойки домой.
   Уже по дороге на Малую Сыю мы договорились о поездке на разрекламированные председателем соленые озера, чтобы на своем опыте убедиться в плотности Туза. Я на Сые собрал все свои вещи, чтобы потом двинуть на Ергаки, и мы выехали на озера на следующее же утро.
   Подтверждаю: утонуть там не возможно. Болтаешься как поплавок в проруби и только. Вдохнешь - выше всплывешь , выдохнешь - погрузишься до уровня подбородка. Но и плавать там туговато. Приходится раздвигать тяжелый соляной раствор вокруг себя, перемещая его спереди назад. А вот с дровами и пресной водой там были проблемы. Степь да степь кругом и посередине соленое бессточное озеро, как выжимка или минеральный экстракт из окружающих пород.
   Проблема с дровами была решена когда, облазив весь пляж, мы нашли брошенный кем-то дощатый ящик. Но сваренные на озерной воде макароны оказались солонее, чем те, к которым мы привыкли, и они были принесены как подношение местным птичкам и духам. Вспомнив слова председателя о пресном озере, мы разошлись в стороны на поиски и обнаружили его спрятавшимся на склоне за травой буквально в тридцати метрах от своей палатки.

Глава 4. Путь

   Я посадил своих спутников на автобус до Коммунара, а сам пошел пешком через поселок, чтобы на другом его конце сесть на попутку до Абакана. Было пьянящее чувство свободы и независимости. Меня никто нигде не ждал, и я мог направиться в любую сторону. Правда, чуть позже его охладил начавшийся дождь, как чувство прозрения - неотъемлемое качество обретенной свободы. Но он был слепым, и на вершинах изумрудных, освещенных солнцем сопок зазвенела радуга. Ближе к вечеру мне удалось поймать попутный КАМАЗ в направлении Абакана, и я въезжал в столицу Хакасии по вечной степи среди многовековых менгиров под вновь появившуюся, но уже призывно удаляющуюся радугу.
   Переночевал я в Абакане, в железнодорожном приюте, где каждая комната вмещала десяток кроватей и на следующее утро, на пригородном автобусе я выехал в Саяногорск. Не заезжая в город, я сошел на трассе в попытках остановить транзитный транспорт. Судьба мне улыбнулась только через полтора часа в виде двух остановившихся на обочине, видавших и лучшие времена Газонов.
   - Да без проблем, - ответил один из водителей, копаясь в недрах капота бескопытного мустанга, и даже не оторвав взгляд от проблем, приковавших все его внимание в потрохах механической скотины - через полчаса поедем.
   Он меня не обманул и через тридцать минут мы чих - пых понеслись в будущее со скоростью шестьдесят минут в час. Но эталон в один час в этот раз не был достигнут. Бешеный ритм гонки оказался не под силу, некогда списанной и проданной в рабство фермерам машине, которая когда-нибудь станет легендой советских комсомольских строек и вечных битв за урожай с порядковым номером, обозначавшим год очередной битвы.
   Легенда строек и битв устала и отказалась пожирать километры на время. Консилиум водителей двух грузовиков, предварительно почесав затылки, наконец-то вынес мне заключение:
   - Ты можешь погулять тут с полчасика, мы тебе посигналим.
   Я углубился в лес. Как никак мы остановились рядом с Шушенским, и мои пути вполне могли пересечься с тропинками великого пролетарского вождя Владимира Ильича и мы могли пробовать ягоды с одних и тех кустарников. Звуковой сигнал оторвал меня от изучения местной флоры и ее сопоставимости с жизнедеятельностью "разумных" организмов. Обе машины были сцеплены тросом.
   - Ты где ходишь, мы уже все починили, - сказал водитель "моего" мустанга, кивая подбородком на трос.
   - Да я думал, что у вас что-то серьезное, - оправдался я. - А такое починить и я бы смог.
   Конечно, скорость упала, но все равно даже бегом я не смог бы обогнать себя в грузовике. Я настроился на умиротворенную и мечтательную волну, разглядывал обступающую дорогу густую тайгу и маячившую перед нами корму тягача. Спидометр не работал, и меня заинтересовало, какова же скорость нашего каравана. Но только я принялся считать секунды между километровыми столбами, когда шофер-руководитель сказал:
   - У нас тормоза пропали, че делать?
   Я, пребывая еще на той волне, ответил:
   - Посигналь ему.
   Он взглядом показал в центр баранки, где из рулевой колонки торчало несколько проводов разного цвета.
   Сейчас, по опыту многих фильмов я понимаю, что нужно было резать непременно красный провод, в то время когда пассажиры, то бишь зрители, с замиранием сердца и сжав потные ладошки, шепчут: "Нет! Только не красный! Только не красный!" Но в то время опыта разрезания проводов у меня не было. Тем более что из рулевой колонки ни одного красного провода не торчало.
   - Включи аварийку.
   - Да поворотники вообще не работают. Тут ничего не работает. Мы на телеге с рулем.
   - Давай я вылезу на крыло и помашу ему тряпкой. У тебя есть тряпка? - признаюсь, глупый вопрос.
   - Лучше не надо. Он тогда тут же остановиться, я въеду ему в зад, а ты улетишь вперед.
   Перспектива улететь вперед меня не пугала, так как я вполне мог и сам спрыгнуть. Тем более что опыт прыжков с поезда на крейсерском ходу у меня был.
  
   Это было, когда я возвращался с красноярских столбов в Томск. Мне нужно было не пропустить пересадочную станцию Тайга. Эта станция известна, прежде всего, тем, что там проезжал знаменитый Ульянов по кличке Ленин по пути в Саяно-Шушенское, о чем свидетельствовала мраморная табличка на главном входе вокзала, а также самыми вонючими общественными туалетами на всем пути следования великого вождя, о чем правда табличка стыдливо умалчивала. Стоянка должна была занимать полчаса, поэтому я не особо спешил собирать вещи, когда наш поезд остановился среди товарных вагонов и железнодорожных цистерн, а вышел провентилировать его местоположение у проводника.
   - Да нет, это еще не Тайга, просто пропускаем другие поезда.
   Мы простояли довольно долго и, наконец, тронулись. Но через какое-то время снова остановились среди железнодорожных цистерн. Я выглянул в проход. Проводник сидел в первом купе но, увидев меня никакого сигнала не подал. Я опять сел на свое место читать книгу. Через какое-то время наш непунктуальный поезд снова тронулся и перед моими глазами проплыла освещенная фонарями промежуточная цель моей поездки "Т А Й Г А". Просто я ехал в последнем вагоне, который простоял все это время среди товарняка. Я выглянул в проход. Проводник, не дождавшийся меня, ушел в свое купе и закрылся. Я по-быстрому оделся и, закидав оставшиеся вещи в рюкзачок, выскочил в тамбур и открыл дверь.
   Я уже собрался спрыгнуть, когда заметил впереди по ходу движения группу людей в желтых жилетах. Они, похоже, подкачивали колесо у стоявшего на соседних путях вагона. Группа желтых жилетов тоже заметила мою темную фигуру на ярком фоне освещенного тамбура и развернулась ко мне блестящими пуговицами со скрещенными молотками. Вполне мог существовать закон, по которому запрещались прыжки с передвигавшихся составов. Я не знал этого наверняка, как не знал и сулившую преступившему закон карающую меру возмездия правосудия*. Поэтому позволил себе промчаться освещенным силуэтом в их памяти и не мешать железнодорожным рабочим дальше заниматься спущенным колесом. Когда они скрылись в прошлом, я приготовился прыгать, но понял, что поезд уже набрал скорость и спрыгнуть с площадки не получиться без причинения серьезных последствий для здоровья. Я поднял рифленую металлическую площадку и сошел на нижнюю подножку. Под платиновым светом луны было отчетливо видно, что пути начинают сходиться и параллельно бегущие лунные зайчики один за другим скрываются под вагоном. Это еще отложило на некоторое время мой прыжок. Затем началась длинная лужа, которая маслянисто отсвечивала и почему-то не просачивалась сквозь насыпь. Возможно, прошедший век пара надолго оставил угольную копоть на всем окружающем пространстве от железных дорог и надежно законопатил поры в породе насыпи. Заметив более-менее ровную и сухую площадку до следующих, уходящих под поезд рельс, я соскочил вправо по ходу движения состава.
   Подозреваю, что мало кому удавалось бегать с такой скоростью. Я бежал и рядом со мной мчался поезд. Я даже не бежал, а только успевал отталкиваться от планеты ногами. Я бежал и не знал, как остановиться, так как для этого нужно, чтобы ноги хоть чуть-чуть опережали тело. Сопротивление воздуха на таких скоростях незначительно и может в будущем не приниматься в расчеты. У меня же получалось по теории относительности Эйнштейна - я подпрыгивал на одном месте на двух ногах поочередно, а подо мной бешено вращалась Земля. Рядом с такой же скоростью несся грязно-зеленый бок пассажирского вагона, а сверху желтым уютным теплом светило окно проводника, который, наверное, перед сном читал свою книжку или разгадывал кроссворды, оставленные пассажирами.
   Передо мной сходились пути, до которых я, еще стоя на подножке, рассчитывал остановиться. Как я наивен был пару секунд назад. Я перепрыгнул первый рельс и инстинктивно решил оттолкнуться от второго, что бы оставить часть кинетической энергии на рельсе. Моя правая нога по нему соскользнула влево под край вагона, и я перепрыгнул ее левой ногой. Вектор сил, воздействующих на мое тело, был направлен почти горизонтально по отношению к поверхности земли, и мне оставалось только успевать подставлять ноги. Сила инерции моей массы значительно превышала силу притяжения Земли. Но скорость хоть и не существенно, но упала. Я уже чувствовал, что успеваю выбрасывать ноги чуть дальше собственного носа и оказывать небольшое сопротивление щебню под ногами.
   Прошло еще какое-то время, угловые скорости Земли и меня совпали, и я, как будто бы вспомнив, что что-то забыл дома, развернулся и пошел обратно. Желтые жилеты, опять повернувшись ко мне латунными пуговицами, проводили меня взглядами в другую сторону и снова принялись за колесо, бубня что-то про меня между собой. Надеюсь, что лестное.
  
   Теперь же я ехал на коротком тросу, на машине без тормозов, сигнала и аварийной сигнализации. Видимо, мое спокойное предложение помахать с крыла машины тряпкой для мойки кузова придало шоферу способность самому спокойно взглянуть на ситуацию с точки зрения недавно выбранной смежной профессии. Он выехал вправо на встречную полосу, насколько позволял трос, благо отсутствовало встречное движение. Через полминуты он сместился на обочину и пропылил по ней секунд двадцать и опять выехал на встречку. Водитель первого грузовика понял ситуацию правильно, и мы медленно, накатом, остановились уступом, как комбайны на поле.
   О, эти магические полчаса! Именно через это время после некоторой экзекуции грузовик всеми оставшимися действующими потрохами поклялся быть готовым к дальнейшей эксплуатации эксплуататорами. Но не успел я как Маугли раствориться в лесу, как фермеры меня позвали обратно и мы расселись по своим местам. Газон ни в чем так и не сознался, и фермеры решили не выяснять, кто кого упрямей, тем более что до поселка Ермаковское оставалось тех же магических полчаса пешком. Мы их проехали за пятнадцать минут и, высадив меня на трассе, грузовики свернули на грунтовку.
   Ожидание следующей попутки тянулось утомительно долго. Я выкурил несколько сигарет, выдерживая интервал между сигаретами в один час. Секундная стрелка как уставший ослик методично бегала по кругу и медленно отщелкивала минуты. Ворох минут в сумме давал один час, который присоединялся к уже ожидавшим его, бесцельно прожитым ранее часам, чтобы составить в свою очередь дни, месяцы и года. И каждая зима была простой льдинкой в букве, из которых Кай писал слово "ВЕЧНОСТЬ". Но даже злая фея не знала, что вечность - это просто День Брамы. А затем приходит Ночь Брамы и согласно теории относительности пространство и время сворачиваются обратно в спираль и удаляются спать в точку. Спят усталые игрушки, книжки спят...
   На данном этапе, кстати, и теософы девятнадцатого века и астрофизики двадцатого века единодушно, но однако, не ссылаясь друг на друга, поддерживают ту мысль что ВЕЧНОСТЬ Каиновой учительницы просто мотылек-однодневка на фоне Брамьей ночи.
   Слава Бобу, что попутка остановилась раньше, чем я рехнулся и стал исписывать словами "ВЕЧНОСТЬ" песчаную обочину трассы.
   Попуткой оказался дециавтобус "Кубань". Это чудо советского автопрома было все таки коротковато, чтобы носить гордое звание "автобус", и слишком высоким, что бы втереться в шеренгу микроавтобусов. Возможно, форма транспортного средства по замыслу конструкторов должна была представлять собой идеальный куб с колесами по углам, но генеральный конструктор, имевший некоторые представления, если не о гармонии формы, то хоть о безопасности поведения такого монстра на гололеде, немного удлинил колесную базу. Чудо совавтопрома остановилось чуть впереди меня, пропылив двумя колесами по обочине. Когда я взвалил в два приема рюкзак на плечо и подходил к открывшейся двери, оттуда раздалось вдохновляющее приглашение:
   - Заходи, не бойся.
   Согнутый под тяжестью рюкзака я поставил одну ногу на нижнюю ступеньку, взялся двумя руками за поручни и столкнулся нос к носу с большой лохматой собакой. Она как ребенок, открыто и без всяких эмоций изучала мое лицо. По-видимому, у нее и в мыслях не было пропустить меня или же наоборот защитить свою территорию. Наверное, она устала ехать сидя среди ног на полу. Когда автобус остановился и двери открылись, она решила выйти погулять и неожиданно встретилась нос к носу со мной. Также возможно, что она была в недоумении, кто же все-таки перед ней, человек или вьючное животное.
   - Привет, - сказал я, глядя ей в глаза и находясь с ней на одной гипсометрической отметке.
   Ничего мне не ответив собака сразу высокомерно возвысилась и отстранилась назад.
   - Да проходи, проходи. Не бойся - вместо собаки ответил один из пассажиров притянувший к себе за ошейник пса, отчего последний встал на задние лапы, - "Байкал" у нас не кидается на случайных людей, если не захочет.
   - А если захочет?
   - Тогда кидается.
   - Да не пугай ты парня. "Байкал" - мирная собака. У нее уже возраст не тот, чтобы глупостями заниматься. А сам то ты куда добираешься?
   - На Ергаки, - я думал, что это название должно было быть известно местному населению.
   - А это где? - не отставал пассажир.
   - Ну, мне надо выходить на мосту через речку Тушканчик.
   - Не знаю такой, - пассажир помотал головой.
   - Там должно быть Айское озеро, - продолжал я вспоминать названия около дороги с карты, недавно мной перерисованной на лист кальки. - За ним какой-то мост через Тушканчик.
   - А-а, - протянул второй пассажир, - знаю такое озеро. Оно рядом с дорогой. Его не заметить невозможно. Нам чуть дальше, на Арадан. Решили на субботу-воскресение за ягодой съездить.
   На этом интерес к моей скромной персоне был удовлетворен и вернулся в русло, прерванное недавним моим появлением. Ягодников было человек пять, плюс-минус водитель. Сидений в задней части дециавтобуса не было, и поэтому все сидели возле площадки рядом с дверью и болтали на общебытовые темы, касавшиеся их круга общения.
   В центре, на площадке сидел и по прежнему безотрывно смотрел мне в глаза пес "Байкал". За его безэмоциональным немигающим змеиным взглядом сквозила мудрость жизни, к которой пес, видимо, подошел через череду реинкарнаций. Нынешняя реинкарнация, наверное, была последней, после которой его душа, минуя промежуточную стадию человека, уже готова была слиться с Абсолютом, а остатки дней своих он принимал как неизбежность страданий на пути к растворению своей ничтожной личности.
   Впрочем, возможно, что он просто случайно попробовал, на прогулке по лесу мухомор и его с тех пор плющило.
   Мне стало интересно пообезьяничать с мудрой собакой и я, придав взгляду отсутствие каких либо эмоций, посмотрел ей в глаза. Некоторое время мы так сидели и смотрели друг другу в глаза как два ландшафтных каменных льва поставленных друг напротив друга. Вдруг мой взгляд погрузился в собаку, и я почувствовал, как шар ее души заполнил все вокруг. Исчезли автобус, попутчики, дорога, время. Я почувствовал себя "Байкалом". Это был совершенно другой мир и образ мышления, без мыслей, но с желаниями. Еще я почти почувствовал ребристую поверхность пола под ягодицами и лапами и неопределенность от того, куда меня везут мои хозяева, одетые по-походному в штормовки цвета хаки и резиновые сапоги. Видимо пес почувствовал похожее состояние и побывал в моем теле, придерживающем рюкзак от падения на неровностях дороги. По крайней мере, когда автобус основательно тряхнуло на трещине асфальта, то контакт прервался. Мы оба отвернулись в окна, потрясенные увиденным*. Дорога выходила на перевал и появилась перспектива, скрытая до этого подступавшей к самой обочине тайгой, но я ничего не замечал, в который раз переживая свои ощущения в теле собаки.
   Через три-четыре часа я сошел возле строящегося моста, который, как я помнил со слов Митрича, был ориентиром для остановки. Но я не помнил, выходить стоило на этом мосту, или на следующем за строящимся. На мой вопрос тогда:
   - Ты же был там, в прошлом году. В этом году его уже могли достроить.
   Он ответил:

- Да его уже лет пять строят, и еще столько же будут строить. Никуда он не денется.

Глава 5. Путь

(присутствует ненормативная лексика*)

  
   И вот теперь я стоял на нем и решал, что делать дальше. С одной стороны стоял август, и было довольно тепло, а с другой стороны недавно прошел дождь, и вся тайга наморщила капли на кончиках хвои в ожидании, что кто-нибудь ее заденет. К тому же солнце посылало последние приветики, как бы говоря: "Кто не спрятался, я не виновато". В итоге я решил, что на берегу реки или под мостом я всегда могу поставить палатку, а сейчас можно просто зайти в вагончик к строителям и побеседовать, если не приютят, то хоть наставят на путь истинный. Тем более что я еще не был уверен, тот это мост или нет.
   Вагончики стояли квадратом и в центре образовывали небольшую площадь. Возможно, тут по утрам проходили стихийные митинги или построения личного состава для оглашения планов работ на следующую пятилетку. Сейчас же царила тишина, а открытые настежь двери в двух вагончиках создавали ощущение заброшенности. Я зашел в одну открытую дверь, но там никого не было. Как обычно бывает в бытовках рабочих бригад, среди стихийного бардака даже не было понятно, живет там кто-то или уже покинул ее. В другом открытом настежь вагончике на кровати в верхней одежде и пыльных кирзовых сапогах лежал организм рабочего. По характерному запаху было понятно, что некогда душа рабочего хотела праздника и подбила на это дело тело. В определенный момент душа уснула, а тело, побродив по безлюдной площади и не найдя приключений на причинное место, на автопилоте вернулось на базу, брюхом приземлилось на взлетную полосу, погасило бортовые огни и отключилось. Общения не получилось.
   Оставался еще один вариант. На другом конце моста стоял еще один микрорайон вагончиков. Даже микро микрорайон. Короче, на другом конце моста стояло три вагончика в более обшарпанном и неухоженном состоянии. Но дело было вечером, и делать было что-то надо. Я взвалил свой экспедиционный куль на плечи и погреб через мост на другую сторону реки.
   Еще издали я заметил, что у первого вагончика сидят две мужских особи и молчаливо смотрят, как я прохожу "демаркационную" зону. Конечно, это была не граница между вдруг образовавшимися независимыми, гордыми, но бедными государствами. Никто еще не попрошайничал и не вымогал ценностей. Но под взглядами российских пограничников я принял вид гражданина небольшой, независимой, бедной, но гордой России и позволил себе с достоинством подойти к ним вплотную и спросить:
   - Добрый вечер. Переночевать не найдется?
   - Переночевать? Да сколько угодно, - ответил сухощавый мужик в толстом вязаном свитере и выцветшей брезентовой куртке. - У нас вся бригада уехала на выходные домой в Кызыл, а я остался тут бичевать до понедельника, так что места вдоволь.
   - Я думал у ваших соседей остановиться, да там только один мужик в состоянии готовальни. На звук голоса никак не реагирует. Поэтому пришел к вам узнать, - сказал я, как бы извиняясь за непрошеный визит и снимая с плеч рюкзак.
   - А, да там мостостроители стоят. Они постоянно синие. - И немного помолчав, добавил (не ручаюсь, был тут намек или нет), - значит, втроем будем. Это Коля. Его КамАЗ случайно рядом с нами сломался. Я Саня - сварщик. Теперь еще по совместительству и сторож.
   Мы скрепили знакомство рукопожатием, и я два раза повторил:
   - Радик.
   - Радик.
   - А ты, какими судьбами здесь оказался?
   - В горы решил сходить, пока еще лето не кончилось.
   - На "Спящий Саян" пойдешь?
   - Не совсем. Район тот же, но немного южнее.
   - Сам-то сейчас в отпуске или как?
   Я понял, хоть и не сразу, что за свою откровенность они вправе узнать обо мне минимум информации для снятия эффекта отчужденности в общении посторонних, в общем-то, людей.
   - Да нет (интересное словосочетание, характерное для разговорного великого и могучего). Я в этом году закончил институт и перед устройством на работу решил немного попутешествовать по местам, известным от своих знакомых. Тем более, что они меня тут ждут.
   Начинался мелкий дождик. Мужики ушли в вагончик, а я, оставив внутри рюкзак, вышел выкурить очередную никотинку.
   Все таки трудно поверить нам, жителям урбанизации, мегаполисов, городов, поселков городского типа и деревень раскисшей пашни, что можно взять билет в общий вагон и оказаться через сутки в месте, где в десяти метрах серебряноголосая горная речка с глухими стуками ворочает килограммовые булыжники, в двадцати метрах на сопках шумит нетронутая людьми нефритовая тайга, а облака двигаются не горизонтально, а стекают с перевалов в долины. Где идет дождь, солнце уже скрылось за горами, вниз по долине глубокое синие небо, а на горизонте опять плывут насыщенные светом Солнца багряно-сизые кучевые облака. Где яркий полумесяц радуги насквозь пронзает четко очерченное одиночное облако и все великолепие красок для снятия лубочности с пейзажа, приглушено темно-оранжевым поляризованным светом уже спрятавшегося Солнца.
   И также трудно поверить нам, сиюминутным жителям Земли, что во Вселенной нет ничего незыблемого. Этот снимок запечатлела моя память, когда я закурил сигарету. Когда я ее потушил, солнце скрылось за очередной горой и все краски постепенно выключились. Постепенно тускнеют краски и на моем ментальном снимке и выключатся вместе со мной. В шаржированном и карикатурном виде они еще проживут в моих мемуарах пока в следующей реинкарнации я их не переварю.
   Но нейче постоянно нам показывает эту красоту, надо только ее замечать. И не важно, спасешь ты пиис или уолд*, эти снимки будут в тебе жить. Может быть, ты о них еще не однократно вспомнишь, если только всепоглощающая суета позволит это сделать.
   Возможно, человек с его уникальными органами чувств создан лишь для того, чтобы увидеть красоту и величие сотворенного мира.
  
   Когда я зашел в сумрачный вагончик, сторож-сварщик Саня подкидывал в буржуйку, стоявшую у дверей сосновые полешки. Было видно, что очаг зажжен недавно, затем на него был поставлен чайник со свеженалитой водой и третьим этапом в данный момент сторож завершал подготовительную часть чайной церемонии и подкармливал пробуждающуюся плазму сосновыми поленьями. Капли воды, сорвавшиеся со стенок чайника, с шипением закипавшие на разогревающейся плите и оставлявшие после вознесения мутный ореол на чугунной поверхности выдавали именно такую последовательность предварительных операций.
   - Мы тут задумались, - обратился он ко мне снизу вверх, - раз мы собрались втроем, то бишь классическим составом, то почему бы нам ни отметить это событие и не купить пузырек на ужин?
   - Событие достойное, - скрыв иронию за серьезным выражением лица, ответил я. На этой стороне речки стояло три полужилых вагончика и на той стороне четыре. - Только где?
   - Да на трассе, где же еще? Ну что? Идем? - Вторые два вопроса он уже адресовал сидящему за длинным дощатым столом молчаливому водителю Коле. Похоже, договоренность за моей спиной уже существовала.
   Коля встал, и, натянув синтетическую куртку поверх коричнево-зеленого свитера, который производители непонятно зачем производят, а покупатели непонятно зачем покупают, вышел вслед за Саней в моросящую юго-западную Сибирь.
   Я остался в вагончике приглядывать за чайником. По обеим сторонам от длинного стола, рассчитанного на целую бригаду, стояли две, сколоченные тоже из досок, скамейки. У дальней стены находился лежак, подобный тому, что находился у нас на фазенде. Было видно, что весь мебельный гарнитур был собран из одного, то есть двух кубометров древесины. Уже достаточно стемнело, и сумрак размазывал стихийный беспорядок, но еще не скрывал контуры мебели. Потрескивающие в огне поленья, гудящий в трубе огонь и шум закипающей в закопченном чайнике воды создавали ощущение уюта, который особенно остро чувствуется с увеличением расстояния от ближайшего телевизора.
   Я распаковал свой рюкзак, нащупал и извлек из его недр свечку. Зажег от чувствовавшей себя здесь инородной китайской зажигалки фитиль и, накапав воск, поставил свечку на консервную банку, стоявшую на столе.
   Шум воды в чайнике изменился, и мне пришлось поднести зажженную свечу к чайнику, чтобы убедится в наличии струйки пара из чайникиного носика. Чай здесь заваривали, скорее всего, в стеклянной банке. Шнур, опоясывающий горлышко банки, образовывал другим концом петлю, предназначенную для удобства пользования горячей банкой.
   Вторым этапом второй части чайной церемонии я ошпарил банку кипятком для дезинфекции, а также для ее предварительного нагрева предотвращая от возможного растрескивания из-за перепада температур и просто потому, что это предписывал сделать "Способ приготовления" на торце картонной пачки с чаем.
   Заварив чай, я поставил чайник на разделочную доску, вырезанную примерно в то же время из тех же материалов, что и мебель. Второй этап церемонии по таежному был успешно преодолен.
   Гонцы все не возвращались. Я налил себе в кружку чай, натянул через голову свой анорак, поднял капюшон и, застегнув молнию, нырнул в задумчивый дождь с кружкой в руке.
   Две поникшие и намокшие фигуры стояли у дороги и, втянув головы в плечи, ждали, когда мимо проедет супермаркет.
   - Чай готов. А что у вас?
   - Да ни одна сука не останавливается.
   - Могу вас подменить. Идите в вагончик, обогрейтесь, - я протянул потенциальным покупателям алкоголя кружку с горячим чаем.
   - Тогда уж лучше мы в машину сядем, фарами поморгаем. Может хоть так кто-нибудь, да остановится.
   КамАЗ с полуприцепом стоял на площадке перед вагончиками развернутым навстречу редкому движению. Водители проносившихся мимо машин считали недостойным своего внимания останавливаться, заметив в сумерках на трассе да еще под дождем, размытые капельками воды на ветровом стекле, черные мужские силуэты. Но ситуация кардинально изменилась, когда Коля выдал в наступающую ночь, фарами на языке морзянки, серию из трех точек. Это подействовало более чем магнетически. Если одна вспышка фар могла означать предупреждение о бескорыстных тружениках самой опасной и трудной профессии, спрятавшихся в кустах или приветствие знакомым, две, - в общем-то, то же самое, но уже с акцентированием. Три сигнала уже означало просьбу о помощи, тем более, что на обочине стояла моя одинокая скорбная фигура, готовая, однако, презрительно посмотреть на тех, кто бы рискнул проехать без остановки.
   Я был смущен, тем, что Коля прибегнул к такому сильному магическому заклинанию. Особенно тем, как я буду впоследствии объяснять желающим всей душой помочь нам шоферам - дальнобойщикам, что мы страдаем от острой алкогольной недостаточности.
   Первой машиной оказался КрАЗ - лаптежник. Пока я взбирался на высокую подножку, открывал дверь и пространно пытался объяснить ситуацию:
   -Прошу прощения. Мы тут поломались. Техничка придет только через сутки, - я заметил, что КрАЗ сдерживал колонну еще из шести машин, которые не обгоняли его по причине плохой видимости, узости дороги и частых поворотов.
   Теперь они тоже остановились в силу негласного принципа взаимопомощи на трассе и в ожидании того, что я расскажу всю трагическую историю сначала водителю КрАЗа, а затем и каждому из них в отдельности. Поэтому я перешел сразу к концу рассказа:
   -Водки не будет?
   Встретив вежливый отказ, но ободренный тем, что меня все-таки поняли и отнеслись с искренним сочувствием, я двинулся к следующему автомобилю. Супермаркет все не попадался. Пока я дошел до седьмой машины, мой рассказ трансформировался в хайкку:
  

Прошу извинить.

На трассе поломались.

Водки не будет?

  
   Последней машиной оказался зилок - самосвал, в кабине которого сидела семья тувинцев. Возможно, они поняли глубинный смысл моей поэзии и молча переглянулись между собой через голову сидевшего по центру пацаненка. Я, было, подумал, что ответ будет стандартный и похожий на предыдущие шесть, и уже краем глаза рассматривал участок обочины, куда собирался спрыгнуть, и даже отнял правую руку с поручня, разворачиваясь, но услышал вопрос женщины, сидевшей на пассажирском кресле у окна:
   - Сколько?
   Это было неожиданно. Это переводило вопрос из чисто философской плоскости (будет водка или не будет - вот в чем вопрос) в сугубо материальную (будет N водки или будет N - X водки) и заставило уже решать арифметические вычисления.
   - Две. - Не углубляясь в расчеты, я сказал ответ интуитивно.
   Совершив товарно-денежный обмен соответствующим эквивалентом денежной массы, согласно финансовым реалиям девяносто третьего года, я спрыгнул в заранее намеченное на обочине место.
   Однако в условиях прогрессирующего в Российской федерации финансового кризиса, эту операцию скорее можно было назвать валютной и потому противозаконной. Причем эталоном, характеризующим денежную стабильность, несомненно, стала одна бутылка водки. Показатель 1BV=n руб. характеризовал тот этап, на котором находилась пикирующая финансовая пирамида страны в каждый определенный момент своего падения.
   Учитывая текучесть финансовых потоков (приятно видеть у педантичных до тошноты экономистов такое образное, но точное определение) в рублевом эквиваленте и преходящую ценность жидкой валюты, а также изначально православный фатализм прадедов, который был выкорчеван и заменен большевистским фатализмом, где все ценности были преходящи, можно понять русскую душу конца восьмидесятых - начала девяностых и то почему жидкая валюта считалась твердой. Возможно, государству стоило позаботиться о том, что бы делать стратегические вино - водочные запасы страны и объявить монополию на производство алкоголя вместо бесконтрольного выпуска бумажной массы. Это бы переложило бремя выполнения показателей по надаиванию внутреннего валового продукта с уже разваленной промышленности на и так нищее население.
  
  
   -За знакомство. - Мы сдвинули эмалированные кружки как символ триединства Николая Рериха.
   -А ты на кого отучился-то. - Начал разговор Коля, когда была осознана прошедшая по пищеводу первая волна спиртного и продавлена до желудка поршнем закуски.
   -На геолога - нефтяника.
   -А чего на отдых с рюкзаком намылился? Еще успеешь за время трудовой биографии. Будешь потом вспоминать, как хорошо то оказывалось лежать на диване с банкой пива в руке.
   -Нет, отходит то время, когда геологи с рюкзаками и молотками по просторам бродили. А нефтяная геология, уж тем более, кабинетная работа. Карты, разрезы, рутина.
   -Так ты сейчас решил напоследок на природу съездить, перед тем, как начнешь ее губить?
   -Ну, уж так сразу и губить. Это можно рассматривать также как и возвращение в биосферу неосторожно захороненного биоматериала. Правда, повышенные концентрации двуокиси углерода в атмосфере вредны для животных, зато полезны для растений.
   -Вот-вот. Я о том же. Недавно в машине по радио слушал передачку. Так там ученые вовсю грозятся парниковым эффектом. Половину человечества смоет поднявшимся океаном, а остальная половина залезет в горы, и будет пасти овец на лужайках. Наверно и твой посильный вклад в это дело будет внесен? Или ученые не правы?
   -Ну, что? По второй? - Саня решил сгладить тематику беседы и разлил по кружкам по писярику.
   -Конечно, - тут же среагировал Николай.
   -Не знаю, какая доля в потеплении климата занимает деятельность людей, но колебание температуры обычное для Земли дело. Человек может исчезнуть с лица Земли благодаря себе же. В этом, Коля, я с тобой согласен. Но я думаю, что еще продолжается отступание ледникового периода, и два вида воздействия просто накладываются друг на друга. Причем влияние людей не больше естественного потепления. А то ученые изобрели удобную формулировку: ледниковый период завершился тогда, когда появились первые цивилизации людей, и с этого момента всю ответственность в потеплении взвалили на древних полулюдей-полудетей. В попытке создать себе имя они и придумывают пугающие плебс апокалипсисы и оправдывают собственное существование за народные деньги.
   Но я думаю, что они не хотят вернуть планету в недалекое прошлое, когда вся Европа и большая часть Азии была покрыта огромным ледником. С тех пор ледник медленно отступал на север и локализовался, наконец, в границах Северного Ледовитого океана. Но процесс то не остановился на одном месте. Ученые вдруг с удивлением обнаружили, что ледяная шапка сокращается. Такое подозрение, что они до этого момента считали, будто живут в стабильном мире. В древности наиболее плодородные земли были там, где сейчас находятся пустыни, а те места, куда мы ездим на курорты, раньше считались далеким севером.
   Не знаю, кому из академиков с мировым именем принадлежит идея о повороте Оби в среднеазиатские пустыни. Это же глобальная опреснительная установка. Только пресная вода будет выпадать в виде дождей в и так уже увлажненных районах около гор, зато наши потомки будут жить в условиях уже соляных пустынь. Если они вообще останутся там жить, а не разбегутся в более пресные районы.
   -Давай, за цивилизацию. Чтоб нам в будущем не пришлось от одной сопки до другой плавать на лодке.
   Когда поршень закуски продавил вторую волну спиртного до желудка, слово взял товарищ Саня:
   -Я по телевизору как-то документальный фильм видел про детей, выросших в стаях волков. Так их психология так на всю оставшуюся жизнь и оставалась волчьей. Их уже не возможно было чему-нибудь обучить. Организм человека, по сути, мало изменился по сравнению с предшествовавшей человеку обезьяной. Без должного обучения в детском возрасте он легко превратится в древнего человека. Только опыт многих поколений людей, переданный в детском возрасте, сделает из обезьяны человека. Я тут и задумался. Если человека оторвать от цивилизации в младенческом возрасте, то он станет зверем. А если оторвать от цивилизации все человечество, то чтобы затем вернуть его обратно, путем эволюции, пройдут опять тысячелетия людских жизней, в течение которых они и не будут понимать, что они животные. Они изобретут письменность и объявят себя царями природы, но так и останутся клановыми животными, воюющими друг с другом за пищу.
   -А сейчас, разве не так же? Мы до сих пор воюем прайдами, отбирая друг у друга, кто картофельные очистки, кто высокие посты в министерствах. Но так мы и эволюционируем паразитируя друг на друге. Другого пути развития нет. Это здоровая конкуренция на пути к появлению Человека. Принцип война: не умеешь создавать - отбирай.
   -Да разве это эволюция? Уже накопили оружия, хватит разметать всю Землю по Солнечной системе, но так и остались животными. - Саня, прикурив сигарету, швырнул зажигалку на стол.
   -А я всегда говорил своему обалдую: учись, чтоб человеком стать и зарабатывать нехилые бабки. А он, как это принято, с меня пример берет. Сколько его не учи, он все равно повторяет все мои прошлые ошибки, и я вижу, что он потом станет опять же водителем грузовика или слесарем, пусть и шестого разряда, но все равно слесарем. Его образ мышления уже не поменять. Я вижу, что ошибся в воспитании сына и хочу взяться за воспитание внуков, так этот обалдуй и жениться не думает. Куча кандидатур на примете, а у него голова неизвестно чем забита. Похоже, что она у него вообще пустая.
   -Водку пьянствует, беспорядки нарушает? - фраза из армейского анекдота к тому времени еще только становившаяся штампом людей, считавших себя юмористами, но уже затасканная в народе.
   -Да если бы только это. - Николай утвердительно потряс кулаком, в котором была зажата вилка. - Он, бля, как и я в оголтелой юности считает, что он бессмертный. На уме только кроссовки да бабы. Год назад он хотел обалденные (как ему казалось) джинсы. Ну и что? Подарил их ему на день рождения. Через два дня порвал он их нахуй. И как только умудрился. Теперь он кроссовки хочет. А прошел ЦЕЛЫЙ ГОД! Если учесть что мужики в России в среднем живут меньше чем пенсионный возраст, то ему осталось выполнить сорок желаний для достижения всех поставленных нахуй задач. Скоро у него опять день рождения. Подарю я их ему. И все. Пиздец. Два желания из его жизненной программы выполнены. До конца жизни ему осталось выполнить еще тридцать девять жизненно важных тряпочных приобретений, и вся его жизненная программа будет выполнена нахуй. Ему не останется других целей в жизни кроме сбора средств для оплаты духового оркестра. Чтоб не хуже чем у всех. А так, у него одна, бля, цель, менять свои приоритеты согласно моде и покупать через год новые джинсы и кроссовки. Ему осталось жить максимум лет сорок, а он заботится о всякой ерунде. Студент, умножь триста шестьдесят пять на сорок, сколько получится в итоге?
   -Умножим год на десять да два раза на два...Порядка четырнадцати с половиной тысяч дней.
   -Что такое четырнадцать с половиной тысяч? У большинства они проходят в пьяном угаре. У оставшейся половины в сожалениях о бездарно потраченных годах. Я же хочу показать ему перспективу, которая этой бестолочи ни в хуй не упиралась. Я сам дурак, что батьку в свое время не слушал. Но теперь вижу, что сынок на мне теперь отыгрывается по полной.
   -Да брось, Колян. Это вечная проблема отцов и детей. Еще со времен Чехова. Наливай лучше.
   -Тургенева.
   -Какая нахуй разница кто ее описал. Проблема была всегда. С другой стороны если Тургенев ее описал, то за это ему большое человеческое спасибо. А то до сих пор бы мы ее не могли определить. Все всё понимают, как собаки, а сказать не могут. А чо ты ко мне придираешься? Тургенев жил в другом времени?
   -Он жил в другом измерении. Если один хаял провинцию и скудоумие ее жителей, другой превозносил богатство души населяющих ее людей. Может, я не прав. Просто они с разных сторон смотрели на провинцию и не имели целостного взгляда. А если бы они его имели, то о чем бы они стали писать? Тогда они и не стали бы великими писателями, погрязнув в противоречивых творческих муках.
   -Ну, ты студент завернул. Давай лучше выпьем за русский язык. За язык, в котором интонация и перестановка слов может нести больше смысла, чем сами слова. Берешь предложение, вроде Тургенев. Выворачиваешь его наизнанку, получается Чехов. А описываемый человек - один и тот же.
   Когда улеглись звуковые колебания, издаваемые металлической посудой, работающим пищеводом и малым шанцевым инструментом, в возникшей выжидающей паузе я решил, что явился плотиной для словесного потока и решил продолжить, не затягивая разговор в илистый пруд разговоров ни о чем:
   -Меня достали все эти разговоры о чистоте русского языка. Причем обязательно в контексте великого и могучего. Одной рукой похлопывают по языку и говорят: "О, какой ты великий и могучий!", а другой рукой запихивают в мешок стандартов и рамок, заученных в школе, по программе одобренной министерством образования в девятьсот лохматом году. Наш язык стремительно развивается и обогащается за счет других языков, мирно сосуществующих параллельно. Если убрать все заимствованные из других языковых групп слова, то останутся в основном только устаревшие слова и не устаревающие маты.
   Мы стыдимся своего языка. Из-за этого стыда мы заменяем маты на другие, более мягкие аналоги - паразиты. Впоследствии мы уже стыдимся произносить и эти слова, и вводим их в ранг матов. У нас уже не остается исконно русских слов. Мы шарахаемся и осмеиваем тех, кто произносит слова, не укладывающиеся в наши ограниченные рамки сознания. Мы сами себе создаем комплексы и тюкаем этими комплексами по мозгам тех, кто не живет по нашим рамкам.
   Похоже, существует институт правильного русского языка, который диктует публике, где надо ставить ударения в словах и народ сам себя послушно переучивает. Как было сказано в КВН, не важно, где ставить ударение в слове "позвонишь", лишь бы дозвонились. А не верх ли глупости сказать "идентишно" и писать "идентично"? Хотя, это нам пока так кажется глупым. Скоро все так будем говорить или всё-таки академики с проблесками разума составят нам список с правильными и неправильными словами, которые пишутся так, а произносятся эдак. Я буду поражен, если они признают, что все-таки есть в русском народе матершиные слова. Пусть они и слышатся от народа на великом и могучем, а произносятся и пишутся на латинском и американском.
   -Ну, ты пиздец! Для меня это никогда не было проблемой. Чо выдумывать слова и называть хуй какой-нибудь иноземной хуйней.
   -Согласен Николай. Со времен обезьян в нас сидят различные табу, и мы их успешно культивируем и называем это культурой. Кстати, в одном иностранном институте провели опыт. В клетку посадили пять обезьян, подвели душ и подвесили связку бананов. При попытке сорвать банан включался холодный душ и окатывал всех сокамерников. После нескольких попыток обезьяны оставили это бесплодное занятие. Выработался условный рефлекс или обезьяны делали это сознательно, остается на совести Павлова. Но когда одну обезьяну заменили новой, та естественно полезла за бананами и получила по полной от сожителей. Никто из них не хотел намокать под душем. В итоге были поменяны все обезьяны, а бананы остались целыми. Так было создано новое табу для узкого круга посвященных. Обезьяны были уже запрограммированы и не знали первопричину. Может быть, воду давно уже отключили или смотритель у крана уснул.
   Но есть и другие мы, Николай. Мы, это те, кому нравиться эпатировать и шокировать культуру обезьян. Мы считаем мат в разговоре признаком смелости, а обнаженные половые органы - это ОГО-ГО! Мы герои, в рамках дозволенного кукловодами, и обращаем на себя внимание, если это находится в границах табу. В пору полового созревания и такого же голодания мы бравируем этим или стыдливо затыкаем органы зрения и слуха в зависимости от вырабатываемых жизненными принципами комплексов. Приходит пора и на некоторое время мы с видом удовлетворенных кошачьих уже меньше это выделяем или наоборот приглушаем. Но с подрастанием подрастающих подростков, дабы оградить молодых мы от мы, мы ставим перед нами табу, которое ставили перед нами мы же, только поколением раньше. Но мы никогда равнодушно не относились к теме спаривания. Поэтому на естественных законах, вложенных в нашу природу мы создали целую культуру недомолвок и иносказаний.
   Мы никогда не знали, и боюсь, не будем знать, что наш язык, как и наше тело естественны. Сдуру мы гордимся тем, что иноземцы первым делом обучаются материться на русском языке. Для них половые органы также естественны, как и другие. Просто упоминание всуе, о чем-либо постороннем, не относящемся к теме разговора неуместно по определению. В нас от Бога живет неутолимая тяга к сексу. Этим словом мы заменили русскую еблю. Хоть в английском языке это слово означает вообще пол и половые отношения вообще. Но мы стесняемся называть все своими словами и переходим на английский или иносказательный. Почему жопу мы называем задницей, сводя смысл слова "задняя сторона" до уровня той же жопы?
   -Вот уж хуй! Это для таких как ты, студент, это проблема. Я для себя не вижу никаких проблем.
   -Да для тебя Николай это, ясен пень, не проблема. Ты даже, наверное, гордишься тем, что выглядишь крутым в рамках закона. Почему бы тебе ни сказать, как сейчас принято - пенис! или детородный орган! или мужское достоинство!
   -Ха, да его как не назови, он хуем и останется!
   -Да, но было время, когда этим словом называли также сук на дереве или столб и никого это не шокировало. Почему ты не сказал, например столб или палка? Хотя пройдет лет сто и "палка", усилиями таких как ты, Николай, станет матершиным. Я не хочу тебя обидеть, но это вы придумали слово "мат".
   -Ты, бля, студент думаешь много. Дедушка Ленин в чем-то был прав, когда расстреливал шибко умных.
   -Извини Николай. Я понял тебя. Давай лучше по пятьдесят грамм. Проблема обозначена. Нам нужно ее обдумать.
   -Не кипятись, Коля. Парень, как тебя? Забыл.
   -Радик.
   -Назовут же живого человека. Радик в чем-то прав. Давай по писярику.
   -Кстати, в английском слова "кант" и "дик" имеют жаргонное обозначение половых органов человека, но никого не шокирует, что и реальные люди имеют такие же имена и фамилии.
   -У нас бы их с рождения затюкали.
   -Да у нас даже погоняла такие присваивать западло. Поднимаем.
   Когда мы подняли эмалированные фужеры, генератор тостов выдал очередной шедевр:
   -Ну что, бля, за культуру!
   Через определенный промежуток времени разговор возобновился:
   -Вот, скажи Радик. Ты в городе живешь, в университеты ходишь. Культура у нас есть? В России?
   -Культура, Саня, есть в любой цивилизации, даже у варваров. Экстракт культуры называется культурным слоем и характеризуется черепками, изготовленными по определенной технологии и определенной раскраски, за которой стоит менталитет человечества в определенный отрезок времени и на определенной территории. Если ты спрашиваешь о той, духовной культуре, которой гордится русский человек, то она, несомненно, имеется. Просто на определенном этапе, с приходом капиталистических отношений вся видимая культура коммерциализировалась и подстроилась под массового потребителя. Меня даже удивляет, что тебе Саня, как представителю масс она не нравится. Создается ощущение, что она не нравится никому, в том числе и создателям. Похоже, мы живем в эпоху резиновой жвачки. И выплюнуть неудобно и жевать надоело. Так и катимся по накатанной.
   -Ну, ё - моё, ты можешь говорить нормально?
   -Pardon me. Просто мы хаваем ту культуру, которую нам дают хавать за наши же бабки. Ничего другого мы не знаем. Интерес к классике и искусству в нас убили еще в школе, а сейчас прививают сплошной животный примитив, который, однако, некоторым из нас пока нравится. Мы превращаемся в животное стадо, требующее только зрелищ и хлеба. Мы не люди, а животные, Саня. Моряки Синдбада Морехода, плывшие к прекрасной и далекой мечте, но по дороге незаметно, в угоду свинопасам, превратившиеся в свиней.
   -Объясни мне тогда, что такое попса. А то с экрана постоянно несется это слово, а никто так толком и не растолкует.
   -В принципе это то же самое. Коммерческое искусство. Или популярное искусство. Термин "искусство" правильней будет опустить, а слово "популярное" можно уже сократить до "попсы". Когда произведение создается не как полет воображения ради искусства, а изначально задумано как средство обогащения в расчете на просчитанные вкусы масс. Это слово применимо во всех жанрах. Хороший пример - "Черный квадрат", который сейчас считается шедевром среди тех, кто боится потерять репутацию знатока живописи. Правда, для них главным мерилом считается ценность на аукционе.
   -Какой же это пример. Это ни то ни другое, а просто черный квадрат. Я таких квадратов кузбасслаком сколько угодно могу за смену нарисовать.
   -Вначале это было другим изображением, которое Казимиру не понравилось, и тот его закрасил. Первый "Квадрат" ценен именно этим союзом чистой экспрессии и чистой абстракции. За ним чувствуется чистое отчаяние художника в условиях молодой и набирающей силу Советской Республики. Когда ценители это тоже почувствовали, Казимир поставил искусство на поток, и следующие квадраты стали попсой и весьма доходной. Они стали модны среди знатоков в кавычках живописи.
   -Знатоки в кавычках или живопись в кавычках.
   -Какая разница, где ставить кавычки? Одно другому не мешает. Знатоки в кавычках стали превозносить живопись в кавычках и поддерживать друг друга в страхе потерять свой липовый "высокодуховный" уровень. Сейчас в живописи главное мерило - это мода. Искусство, как всегда, не понимаемо законодателями моды.
  

Глава 6. Путь наверх

  
   Утро выдалось...

Утро выдалось...

   Утро выдалось...
  
   Следующий день начался утром (весьма тонкое наблюдение, учитывая угнетенное состояние флоры и фауны населявшей мою черепную коробку в тот продолжительный момент). Организм Сани, подчиняясь безусловным рефлексам, уже растапливал печку. Некоторое время я еще полежал в спальном мешке, постепенно возвращая себе реальность, данную мне в ощущениях и себя в реальности, искаженной моими органами чувств. Реальность показывала, что органы чувств стали очень чувствительны к реальности. Когда субъективная реальность стала более или менее напоминать субъективно объективную, я решил, что необходимо выйти в окружающий мое сознание мир и окунуть свое тело в звуки и запахи природы.
   Необходимость умыться была продиктована кроме безусловного рефлекса также настоятельной потребностью организма в снятии похмельного синдрома.
   После водных процедур в реке Буйба, которая продолжала на протяжении неизмеримого времени ворочать по своему дну булыжники, стало несколько легче. Когда я вернулся обратно в вагончик, Саня уже чистил картошку, Коля тоже чем-то занимался.
   - Как персональный вклад в общее дело могу предложить банку тушенки. Доставать?
   - Конечно! Еще спрашиваешь!
   - Я тут прогуляюсь, вверх по ручью. А то есть сомнения, на том ли мосту я сошел вчера с автобуса.
   - Подходи через полчаса, будет все готово.
   Я выложил из рюкзака на стол банку тушенки, а из кармана рюкзака в карман анорака переложил выкопировку с карты хребта Ергаки.
   - Ладно, я недолго.
   Я перешел по строящемуся мосту через ручей на другой, более пологий берег. Именно здесь должна была начинаться тропа, обозначенная на карте пунктиром. Что-то похожее на тропу я нашел, но на схеме она выглядела заметнее, чем в действительности. На местности она была обозначена еще более редким пунктиром. Уклон сопки, которую огибал ручей, возрос, и тропа нырнула в него. Дальше она подразумевалась по поверхности торчащих из воды камней.
   Я прыгнул на первый камень и сжавшийся головной мозг, ударившись о внутреннюю поверхность черепа, подал как колокол сигнал боли, который сам же обработал и выдал результат: "Зачем же я столько вчера выпил?". Пришлось на ходу приспосабливаться к запросам закапризничавшего седока. Я попытался при прыжках отталкиваться плавней, а приземляться мягче и с большей амплитудой. Мне даже не пришла в голову мысль, что весь мой организм в данный момент представляет собой простой обычный амортизатор мягкой подвески при перемещении водителя по бездорожью. К амортизаторам такие мысли обычно не приходят.
   Головной мозг, возможно, это отметил, но, промолчав, нашел такое передвижение вполне приемлемым и задал следующий вопрос: "По-прежнему ли я считаю, что это тропа?". Я остановился и пристально посмотрел на турик сложенный из трех камней на вершине обломка гранита, торчащего из воды в двадцати метрах вверх по течению, что бы мозг ни задавал больше себе глупых вопросов, а сам включался в ориентирование на местности. Такие турики устанавливают туристы, чтобы указать направление движения для последующих последователей, да и чтоб самим не заблудиться на обратном пути.
   "Да, тут кто-то ходил, - ответил мозг, - но это не значит, что это тропа. Интересно, кому понадобилось устанавливать турик в таком месте, где другого пути нет". Я взглянул на склоны, нависающие слева и справа, и убедился в правоте своего последнего предположения. Скажи я это вслух при своих знакомых, вполне возможно, что мои слова были бы наглядно опровергнуты и по склонам навешены перила. Но на картах обычно обозначаются обычные пути движения обычных людей, а не психов. К тому же психи - достаточно разумные люди и преимущественно передвигаются по путям миграции остального народонаселения.
   Я уже пропрыгал, как раскачивающийся богомол, метров пятнадцать от турика и передо мной открылся еще один участок ручья за поворотом. Недалеко виднелось еще одно подобное сооружение человека разумно умелого из трех каменюк. Но не это привлекло мое внимание. На ярком фоне освещенных солнцем белых облаков, с одной стороны берега на другую тянулось несколько параллельных проводов. Я достал выкопировку и мой мозг заметно повеселел. Высоковольтная линия, которую я перенес на схему, пересекала трассу Абакан - Кызыл перед тем мостом, у которого начиналась нужная тропа. Я же сошел на мосту, который находился до пересечения дороги с ЛЭП и поэтому я ее встретил, когда углубился в тайгу.
   Однако осталось загадкой, кому понадобилось ставить турики на единственном пути. Я подозреваю, что он прыгал по камням с рюкзаком, и если он достиг цели и не вернулся, то вслед за ним в том же направлении пропрыгало еще несколько человеков вьючных.
   - Проклят, кто слепого сбивает с пути. Моисей. - И я с пафосом столкнул пирамидку в пучину вод бурлящих.
   Но камни не утонули хоть по весу, вроде бы, и были плотнее воды. Мелко было. Кроме того, ложные учения весьма живучи, и может быть, когда я ушел, они обратно взобрались на свой постамент, чтоб сбивать с пути истинного людей без карты. Хорошо еще, что камни меня не побили как "лжепророка". Камнями.
  
   Когда я распрощался с мужиками и зашагал по трассе вниз, тяжесть приятно переместилась из головной пазухи в область желудка. Облака расползлись куда-то за сопки, и небо казалось синее и глубже, чем там, на равнине, где климат иной. Солнце пробивалось своими лучами сквозь кроны сосен, растущих на склоне, и разбивалось на асфальте в бесконечный, неповторяющийся, узорчатый ковер. И когда я шел, согнувшись под тяжестью рюкзака по этому ковру, солнечный узор перетекал на мои кроссовки, джинсы, куртку. Я ощущал себя частью этой части мира и чувствовал, что Саяны рады меня видеть.
   Примерно через час ходьбы, когда я наконец-то прошел под линией ЛЭП в нужном мне участке, за следующим мостом я спустился на берег речки Тушканчик. О том, что это тот самый мост, можно было сказать и без карты. Вдоль левого берега Тушканчика даже не вилась, огибая камни и деревья, узенькая тропка, а, вальяжно изгибаясь мимо неровностей рельефа, возлежала широкая караванная тропа, которая проглатывала отдельные камни и деревья. В этих местах тропа расширялась как брюхо сытого питона и, огибая с двух сторон препятствие, сходилась опять.
   Было видно, что именно тут проходили пути миграции многочисленных стад туристов. Но и они были не способны изменить многовековой и самобытный уклад Ергаков. Стремящихся в небо сосен и мхов, опутывающих пни сосен, улетевших в небо. Скальных вершин, царапающих это самое небо и лишайников, паразитирующих на гранитных обломках скал, сорвавшихся в мирскую суету. И многообразие многолетних и озимых трав и кустарников, живущих где-то между.
   На нетронутость окружающего пейзажа также указывали контрольные растяжки паутины, протянутой между ветками подлеска и отсутствие каких либо подарков от цивилизации природе вроде пластиковых бутылок и смятых пачек из под сигарет.
   У меня было ощущение того, что я вернулся в родные места, хоть и был здесь впервые. Но еще более сильное чувство было в том, что дух Саян очень рад меня видеть. Возможно, это чувство было ложным, но оно было и оно казалось взаимным. По крайней мере, в этом краю, который мог поспорить по количеству осадков теплого полугодия с Приморьем и Причерноморьем, пока я был в гостях у Саяна, дождей почти не было. Дожди начались только в начале сентября, когда пришла пора готовить землю к снегам.
   Каждый час, согласно хронометра, я делал остановку, чтобы выкурить сигарету, сидя на поваленном стволе сосны и глотнуть воды, пропрыгав по камням поближе к стремнине. Часы - весьма полезная штука при борьбе с монотонностью. Однако они очень вредны при борьбе со временем. Не исключено, что некоторые из них пострадали за свою беспристрастную медлительность.
   Примерно через четыре часа после ухода от строителей я стоял в месте слияния долин Светлого озера и Золотарного ручья и решал задачу, в какую сторону податься. Было четыре часа пополудни, как сказали бы переводчики с европейских языков, или четыре часа после полудня, выражая ту же мысль более логически. Впрочем, это неважно, хотя принято говорить проще: было четыре часа дня. С берегов Светлого озера, ветер, спускавшийся с перевалов, доносил обрывки человеческих голосов.
   Можно было уйти в ту сторону и, поставив в одиночку палатку на следующее утро выйти к Безрыбному озеру, куда я и стремился. Можно было в лоб подниматься на пологий с этой стороны хребтик и напрямик спустится к своей цели, но карта предупреждала о наличии обрывов с той стороны и отсутствии троп. Как впоследствии оказалось, был выбран не самый лучший вариант из трех возможных. И даже не самый средний.
   Измерив пальцами расстояние по выкопировке и сравнив его с уже пройденным путем я решил что впритык с наступлением темноты должен достичь лагеря, двигаясь по долине Нижней Буйбы. Плюс-минус пять минут. Пока я стоял и, слушая ветер, водил как неграмотный пальцами по бумаге, вес моего тела, усугубленный весом моего рюкзака промял в поверхности планеты небольшую выемку, которая тут же по закону сообщающихся сосудов заполнилась изначально чистой, холодной, ключевой водой.
   Отсюда вытекает вопрос к закону общающихся сосудов: какого лешего, когда совсем рядом, буквально в трех метрах по горизонтали и почти в метре по вертикали протекает ручей с таким поэтическим названием Золотарный, вода отказывается подчиняться законам физики и стекать в ручей, а выбирает закон подлости. Ответ: так ить болото.
   Спрятав карту в нагрудный карман анорака, я пошлепал в промокших кроссовках по болотцу в обход отрога.
   Зря ручей носил такое название. Кусковое золото так и не попалось. Презренный металл. А я и не надеялся.
   Зато в долине Буйбы стал в изобилии попадаться звериный помет крупных млекопитающихся. Особенно много его было в развалах больших камней , рядом с рекой. Подумав, что крупным копытным животным гулять по камням было бы трудно, во мне проснулся безотчетный животный страх, доставшийся мне в наследство еще с пещерного века. Напрасно я себя убеждал, что столько могли нагрузить и представители мелкого рогатого зверья, например кабарги. Как следующий, сам собой напрашивающийся вопрос только усугублял мои опасения: "Кого же они так испугались, что достигли таких впечатляющих результатов?". Следующий отрезок пути я прошел, постоянно озираясь и пытаясь рассмотреть в глубинах леса страшных хищников. От того, что я одновременно пытался слушать лес и тихонько напевать в уме "От улыбки стало всем теплей, и слону и даже маленькой улитке..." чувство беспокойства только росло.
   Когда Солнце уже наполовину скрылось вниз по долине Буйбы, я стоял на тропе напротив долины Безрыбного озера и не видел никакого ответвления в ту сторону. Тропа, согласно выкопировки, уходила на Буйбинские озера, а передо мной опять простиралось болото, лезть в которое, перед угрозой неминуемого солнечного затмения не хотелось. Я решил уйти на Нижнее Буйбинское озеро и там уже сориентироваться во времени и пространстве.
   На подходе к нему я услышал недалеко голоса людей и лай собак. Солнце уже спряталось за перегибом планеты, но еще за счет рефракции в земной атмосфере освещало территорию планеты, на которой я искал свое место на ночь. Я решил, что у меня есть около получаса, в течение которого, если бы я знал дорогу, я бы успел добраться до Безрыбного озера. Я оставил рюкзак на тропе и, подлетая от обнаружившейся вдруг легкости, невесомой, как мне казалось, лунной трусцой побежал навстречу голосам.
   Вокруг огня сидело около десяти человек зрелого возраста из Красноярска. Я так решил, потому что признал в двоих из них ветеранов (относительно моего возраста) спелеологии, с которыми раньше пересекались линии дорог. Они степенно и чинно принимали ужин. Возможно, с моей стороны было и не тактично прерывать трапезу, но ведь Земля то крутится! И зачем ждать еще полвитка в чужой компании, когда через полчаса я могу быть в своей.
   -Приятного аппетита! - крикнул я подбегая. - Подскажите, как проще попасть на Безрыбное?
   -Обратно по этой же тропе и, перед тем как закончится лесок, направо будет тропинка.
   -Спасибо! - ответил я, уже убегая.
   -Может, с нами поешь! - крикнула мне в спину женщина и, возможно, основываясь на моих комплексах о возрасте, мать двоих детей.
   -Спасибо! - ответил я, уже убегая.
   "Ну, отчаянный, ну отчаянный" - два раза повторила она в своем кругу слова толи осуждения, толи восхищения.
   "Спасибо" - подумал я, уже убегая. Конечно, ничего необычного в этом не было. Даже не было героики будней, как любил выражаться телевизор. Но все равно было приятно. И была понятна скоротечность жизни, когда я также буду относится к будущим "отчаянным" парням, в то время как для них это будет считаться обыденным и даже скучным.
   Рюкзак приветливо чернел в сгустившихся сумерках. Правда, он не махал, почуяв меня лямками, но уже чувствовалось в нем что то родное до боли в пояснице. Он привычно вспрыгнул мне на колено, перебрался на плечи и там затих как ребенок, оказавшийся один в этом чужом, враждебном мире и вдруг встретивший родного человека и умиротворенно расслабившийся лишь обняв меня за шею.
   Тропа нашлась сразу, можно даже сказать, что она лежала на виду. Когда знаешь где надо искать, то порой и искать уже не надо. Но как только я углубился в лес, зрительный контакт с тропой был утерян. Какое то время мне еще удавалось ловить ее ногами. Если бы в то время существовали жипиэсы, и к тому же у меня имелся бы сей девайс, то картинка получилась бы следующая: короткий отрезок пути по прямой, затем начало синусоиды обозначает сход с тропы. Возрастающая амплитуда синусоиды означает поиск ее ногами под ногами и в точке контакта, обычно, рядом с перегибом следует выход на прямой отрезок, к сожалению короткий.
   В один из таких моментов тропа меня коварно обманула. В то время, пока я выписывал синусоиды по ночной тайге, тропа устав от меня сама вильнула в сторону и я вдруг выскочил на курумник*. Но я к тому моменту уже шел по берегу Безрыбного озера и вдалеке маняще горел костер. Вполне может быть, что курумник тянулся вдоль всего берега и в таком случае тропы, разумеется, и не могло быть. Могли быть только направления. Мне же теперь приходилось исследовать каждый камень: как поставить ногу, как перенести вес, как удобнее помочь себе руками. К тому же этот вес постоянно из любопытства пытался заглянуть мне через плечо.
   До костра было метров четыреста, и там вероятно стоял котелок с горячим пахучим чаем, а я, проявляя в темноте героику будней и поминутно рукавом вытирая пот со лба, как жук по гороху продвигался на свет маяка. Жуку было бы проще, у него шесть лап, а у меня четыре.
   Когда до конца курумника оставалось примерно полторы сотни метров, я на свою беду был замечен. Может, я бы и присел отдохнуть, но на край курумника вышел по скромной физиологической потребности один из туристов. Заметив копошащегося невдалеке человека, он стал освещать мне путь фонариком. Освещал ли луч мне путь или больше слепил мне глаза - это отдельный вопрос, но я теперь вынужден был продолжать изматывающую борьбу с камнями, чтобы оправдать ожидания встречающего.
   Костер находился на сужении, делящем озеро на две неровные части. Когда я наконец-то достиг его, ноги уже еле поддерживали меня с рюкзаком. Сказались: марафонская дистанция с похмелья, с грузом да по бездорожью, ударная нагрузка на четвереньках на финише, да отсутствие физической нагрузки в течение остального года совместно с пристрастием к табакокурению. Не знаю, удалось ли мне скрыть свою усталость, но первый вопрос, которым меня встретили, после того как я рухнул точно мешок на траву (у меня почему-то в мерцающем сознании создалось ощущение, что мою усталость все-таки заметили) был:
   -Чаю будешь?
   -Не откажусь.
   -Бери вон там сухари.
   -Нет, спасибо. Только чай.
   -Ты откуда?
   -Из Томска. А вы?
   Признаюсь, не запомнил ответ. Наступила некоторая расслабленная прострация, когда даже слушать и думать не хочется. Но мне еще нужно было найти своих и поискать в закромах мобилизационных ресурсов организма что-то, что может еще раз поднять мой организм со сроднившимся мне безмолвным рюкзаком с поляны и заставит сделать последний переход.
   -Где-то тут, на Безрыбном, компания из Томска должна стоять. Не знаете, где они находятся?
   -На том берегу стоит какая-то сборная компания. Из Томска тоже люди есть. Кстати неплохо поют.
   -Значит мне туда. - Это я ответил, даже не шевельнувшись. Просто констатировал факт своей цели. Похоже, организм настороженно притих, в тревоге ожидая, что я могу дать ему команду встать, взвалить свой рюкзак и, не допив кружку с животворящим чаем, фанатично отправить его к цели, выбранной сознанием. Но я же не настолько тиран своему телу.
   -Тогда не спеши. - Похоже, я не смог скрыть свою усталость от хозяев стоянки, и они меня поняли правильно. - Мы сейчас соберемся, тоже пойдем послушать. Заодно и тебя проводим.
   Прошло около получаса, и я, переправившись по бревнам, перекинутым в сужающейся части озера, оказался в своей компании, где был встречен с искренним восторгом среди знакомых. Оно, конечно и понятно. Увидеть среди ночи в Саянской глуши почти родную душу.
  

Глава 7. Безрыбное

  
   Мы сидели на бревнах вокруг костра и ждали, когда наконец-то закипит вода в закопченном ведре. Время перешагнуло через полночь, и по всем местным законам наступил новый день. Песни закончились и общество, в основном, разбрелось по своим палаткам. За те два дня, что я уже здесь провел, установилась великолепная солнечная погода. Наш народ только тем и занимался, что загорал на берегу, ловил голодного хариуса, обманув его и спрятав крючок в пучке волос, и отбирал кедровые шишки у беззащитных белок. Но кое-кто еще и сбегал на остроконечные вершинки, окружающие по периметру озеро.
   Митрич прислонил гитару к стволу величественной сосны, у которой сидел, всыпал в ведро по щедрой горсти сахан-дали и заварки и, пятясь назад как рак, не глядя, плюхнулся в природное кресло в корнях сосны, на лету принимая форму тела, огибающую ее побеги.
   -Ну, так как, Рад, расскажешь нам, в чем все-таки заключается проблема Бога? А то я тут уже сказал, что у Него есть проблема, но в чем она заключается, непонятно. Может быть в том, что если бы не было проблем, то не стоило и огород городить? То бишь интересоваться у Него, как идут дела?
   -Могу, конечно, но только если это будет всем интересно. Обычно люди сразу отвергают то, во что они не верят. То есть они верят в то, что они не верят. Это принцип людей - по всем вопросам сразу же составлять собственное мнение. Люди не умеют просто слушать, не вынося сразу своих критических заблуждений, а принимая информацию для последующего осмысления.
   -А кто ты сам? - Спросил парень из Новосиба, сидевший напротив, в тени костра и известный мне лишь тем, что он парень из Новосиба. - То есть твое собственное вероисповедание основывается на христианстве, мусульманстве, буддизме или на каких-то других видах опиума для народа?
   Все-таки зря Митрич завел этот диспут сейчас, когда было много случайных людей и любое высказывание на эту тему должно было быть погребено под горой суеверий помноженных на веру в них.
   -К Библии у меня отдельное отношение. Похождения бравого Иисуса из Назарета. Личность Христа у меня вызывает уважение, но сборник повестей о нем я так и не смог осилить. Там нет знания, только бесконечное обоготворение, как и в циклах повестей о мудрых Ленине или Мао. Все основные его заповеди в более расширенном и дополненном составе присутствуют в уголовном кодексе тех стран, где вообще есть уголовный кодекс.
   -Ты думаешь, что Иисус не сын Бога и сам не Бог?
   -Все мы дети божьи.
   -Да, но он реальный Бог!
   -Я тоже. А какая может быть у Бога религия? - Я выдержал паузу, что бы шестеренки неподготовленных слушателей пришли в соответствие с изменившимися обстоятельствами и, упреждая вполне понятное возмущение возмутительным предложением, продолжил, - или национальность? И ты тоже Бог и Митрич - Бог, и все мы есть один Он.
   -Я согласен, Рад. Бог один, но вокруг него столько всякого нагородили. Столько создано единственно верных литературных произведений. Я в Бога верю, но все архитектурные сооружения для меня только достопримечательности своих эпох и культур, а священнослужители только менеджеры и клерки коммерческой организации под названием религия.
   -Молодцы. Вы достигли просветления. Вот только церковь не трогайте. Это дорога к Богу. Остальные не такие просветленные и не могут вот так запросто, на короткой ноге, как вы, общаться с Богом. Может это вам только так кажется, и вы не общаетесь с ним, но большинству это необходимо. Специально для них создана атмосфера возвышенности и уединения, одним словом святости. А то, что из этого сделали коммерческую организацию, за это им воздастся. Не заморачивайтесь на эту тему сильно. У каждого свой путь. Кто-то идет вместе со всеми по широкой, но пологой дороге, а кто-то карабкается напрямик, но куда он выйдет, это еще не известно. Ведь стоя на склоне вершину не видно.
   Я продолжительно посмотрел на Диму, но тот не обращал на меня внимания и с интересом слушал различные версии пути к Богу и, похоже, его это развлекало. Возможно, он вопрос о проблеме Бога задал не мне, а самому Богу, а меня лишь приглашал взглянуть на одну из его проблем со стороны.
   -Я уверена, что Бог существует. Весной я проходила возле нашего общежития и остановилась буквально на секундочку поправить шарф, и тут прямо передо мной с крыши срывается огромная сосулька и с грохотом разбивается. Кто-то же меня остановил и вложил мысли о том, что я плохо выгляжу.
   -А я, например, убежденный атеист. Официальная наука, как бы ее не пытались ругать, все равно самый надежный инструмент познания мира. Но это не мешает мне, тем не менее, верить в Высший Разум. Правда не обязательно, что этот Высший Разум знает о нашем существовании или мы ему до лампочки. Так что, сколько ему не молись, только лоб расшибешь.
   -Да атеизм - это тоже религиозное понятие. Как же тогда появилась жизнь на голой Земле? Кто-то ведь дал толчок, что бы из первобытного элементарного супа появилась первая живая клетка, которая к тому же начала делиться. Или теория большого взрыва! Кто-то ведь приложил энергию, что бы из точки! появилась вселенная!
   -Так эволюция тоже не за сто лет прошла. Уж за миллиард лет то должен был возникнуть симбиоз аминокислот из углерода, азота, водорода и кислорода при определенном воздействии ультрафиолета. А дальше... Дальше пошел банальный секс. Тут уже все просто.
   -Ты говоришь, должен возникнуть. А ведь никто пока никому не должен. А секс? Где ты видел, чтоб клетки занимались сексом? Все размножается делением! Биология, шестой класс! И мы с тобой - результат деления клеток! Причем, примерно, каждые пять лет ты новый человек, если тебя представлять колонией клеток!
   Митрич все избегал моего взгляда. Этот разговор лишний раз доказывал, что если он не был проблемой Бога, то являлся проблемой Человека. Но нужно было чуть подправить разговор, а то он, поддаваясь эмоциям, покидал область логики и элементарных понятий школьных программ. Также мне захотелось потешить собственное эго, тоже склонное к спору:
   -Деление - это клонирование. Создание собственных конвейерных копий. Это несет устойчивость кирпичиков низшей органической жизни на Земле и является ее основой на всем протяжении жизни. Эволюция же создана на основе сожранного мифическими Адамом и Евой яблока. И дальше развивалась по законам божьим, описанным еще Дарвином и Фрейдом. Парадокс в том, что и священнослужители, и представители науки отвергали друг друга, даже не пытаясь найти точки пересечения информации.
   Но меня уже никто не слушали. Там была своя свадьба:
   -Вселенная бесконечна, по одной из теорий жизнь на Земле появилась из мусора, упавшего на планету. На Земле существовали все условия для ее бурного расцвета и безбедного существования.
   -Но ведь мусор с живыми клетками где-то тоже должен был зародиться? А потом вырваться в космос, пропутешествовать в безвоздушном пространстве при абсолютном нуле и космическом излучении и попасть в поле тяготения Земли. Затем встретиться с земной атмосферой и не сгореть.
   Сколько же мусора в головах человечества. Начиная от проповедников культов до "ученых", высказывающих "гениальные" теории.
   -Всем спокойной ночи. Сегодня утром увидимся. - Но меня, похоже, никто не расслышал.
   Когда я расшнуровывал палатку, подошел Митрич.
   -Рад, извини, что при компании задал этот вопрос. Но зато послушали, что люди думают о Боге. А мы с тобой еще успеем поговорить. Ты же не собираешься завтра вниз?
   -Да ничего страшного, только этого примитива и в жизни хватает. У каждого своя сформировавшаяся годами и "учителями" точка зрения, которую трудно изменить. Но она меняется в зависимости от литературы, попавшейся на глаза. А на глаза народу попадается в основном бульварная пресса с "гениальными" теориями. С другой стороны и проповедовать тоже плохо. Сам рискуешь потерять трезвость мысли и встать в один строй с уверенными в себе гениями.
   -Ладно, еще пообщаемся. До завтра.
   -Пока.
  
   Я бродил по каким-то полутемным и полузатопленным подвалам. Вначале мутная зеленовато-коричневая вода доходила до пояса, затем, по мере того, как я шел по коридорам, я заметил, что уровень воды снизился до колена. Я не замечал, что вода не имеет температуры. Я это осознал много позже. Бесцельные блуждания по подземелью продолжалось довольно долго, может быть неделю, может быть половину жизни. Я не помнил, когда попал в эти катакомбы. Возможно, даже я тут и родился. Подвалы были размерами с метро или с череду помещений размерами со спортивные залы, но без окон. Стены были серо-бетонные и совсем без краски или каких-либо других признаков, приукрашивающих унылость бетона.
   Мне постоянно встречались знакомые лица по институту, по турклубам, еще какие-то знакомые, с которыми я перекидывался парой ничего не значащих фраз, и которые затем пропадали в череде помещений. У меня была стойкая уверенность, что все мы жили в этих казематах и это, как ни странно, не казалось мне странным. Откуда мы могли знать, что наша жизнь уныла, если мы другой жизни и не знали? Когда уровень воды, покрывающей пол, снизился до щиколотки, я заметил вдалеке яркий квадрат освещенного Солнцем выхода из тоннеля. Это было не удивительно, потому что я к тому времени уже знал, что выход находится в том самом месте, и шел именно к нему, чтобы выйти на воздух по каким-то своим поверхностным делам. Когда я уже совершенно не помнил, с чего же собственно начались мои злоключения в катакомбах, я вышел на дневную поверхность.
   В синем небе сияло и затапливало все вокруг своим светом яркое Солнце. Буйно зеленела растительность за обочинами плотно утрамбованной грунтовой дороги, ведущей от нашего склепа. Мне стало интересно, каким увижу я наш мир со стороны, и обернулся. Вход в наше жилище снаружи выглядел так же, как и представлялся изнутри. Это был обычный прямоугольный бетонный туннель, ведущий внутрь горы, и только склоны вокруг входа были увиты цепким плющом, прикрывавшим поверхность камня растопыренными темно-зелеными ладошками листьев. Ничего необычного я не заметил, все было как-то буднично привычно, и я отправился дальше, в центр Томска. У меня даже не возникло никаких сомнений в том, что я находился не в Томске. Я же жил в этих катакомбах всю предыдущую жизнь и знал, куда нужно идти.
   Через неопределенный отрезок времени дорога сделала плавный поворот направо. Слева лес постепенно редел, и вскоре от него остались только огромные одиночные сосны, воспетые еще кистью Шишкина, а за ним открылось огромное колышущееся непаханое поле.
   Справа же лес внезапно расступился, впустив на образовавшуюся лужайку старинный замок. Он стоял за невысоким забором, который был установлен по краю песчаной терраски метровой высоты, какие обычно бывают по берегам рек. Он был не большой, в хорошем состоянии, крепкий, но нежилой. Это чувствовалось по разнотравью во дворе, по пыли на оконных стеклах, по плющу, затянувшему фасад и полтора окна. Налет времени ощущался в блеклости красок витой чугунной решетки и кирпичных столбов, в которые она была вмурована, каменных стен здания и конечно в трещинах рассохшихся деревянных ставень и сколах ломаной черепичной крыши. Он выглядел контрастно и как-то серо на фоне ярких красок окружающей природы. Будто оптическое искажение по центру цветного фотоснимка. Казалось, что замок стоял в ожидании хозяина, который придет, выметет из всех многочисленных углов паутину и по-новому раскрасит здание. Не было сомнений, что новые краски придадут ему вид небольшого дворца, а фигурка с фонтаном на площадке перед ним, пока заросшей бурьяном, не будет выглядеть вычурно. Замок не нес никаких фортификационных функций и сам термин "замок" уже для меня казался ошибочным.
   Мне, кстати, не показалось странным, ни то откуда мог взяться в Томске замок в готическом стиле, ни южный плющ, цепляющийся за стены в сибирском городе. Но я на него, однако, засмотрелся и неосторожно сбил плечом табличку, обозначавшую название особняка. Табличка была укреплена на двух стойках подобно тем, на которых пишут название города на въезде. Память не сохранила это название, осталось только ощущение лирической мистики. Пластина сорвалась с одной стойки и, качнувшись несколько раз, повисла на другом гвозде. Я обошел стойки и, подняв упавший край, совместил отверстия от выпавшего гвоздя. Почему-то не отпуская табличку, я пошарил глазами в дорожной пыли в надежде с высоты человеческого роста отыскать взглядом выпавший гвоздь или что-нибудь, что может его заменить.
   Пока во мне созревало решение, что надо бы все-таки табличку опустить и найти подходящий кусок проволоки, подъехал странный автомобиль. Он был дизайна тридцатых-сороковых годов, но длиной со средний автобус. Я всегда считал, что лимузины такой длины стали выпускать значительно позже. Окна были довольно пыльными и с ржавыми разводами по краям, но сквозь них все равно было все видно насквозь. В машине никого не было, даже водителя. Но там определенно кто-то был. Кто-то пел высоким, и не мужским и не женским голосом, который вполне мог сойти за ангельский. Причем было явное ощущение того, что слышится живой голос, а не искусственные вибрации динамиков. Этой песни я раньше никогда не слышал. Автомобиль, поворачивая, слишком близко объезжал стойки, и мне даже пришлось чуть посторониться, чтобы пропустить его длинный бок. Но он не проехал дальше, а остановился рядом со мной.
   Он стоял, и оттуда для меня шла песня, которая, несмотря на свою продолжительность, не имела повторяющихся припевов и слов, насильно пытающихся прорубить борозды в моей памяти и застрять в них, чтоб впоследствии иметь честь стать паразитами. На его левом борту, которым раритет подъехал ко мне, отсутствовали двери. Не было даже водительской двери. Возможно, они были на правом борту, но если бы он подъехал именно за мной, он встал бы другим боком. Все еще удерживая табличку, я заглянул в салон сквозь давно не мытые окна и убедился, что внутри точно никого нет.
   В этот момент я проснулся. Я лежал в спальном мешке под вздрагивающими от потоков ветра сводами своей палатке и вспоминал сон. Пытался вспомнить песню, но в первый момент в памяти еще оставался последний куплет, потом же остались только последние две строчки:
  

Нам безразличны улыбки и слезы.

Мы знаем ответы на все вопросы,

   Досадуя за то, что в погоне за другими куплетами я забыл половину того, что еще помнил, я начал собираться на водные процедуры. Создавалось ощущение, что тот, кто ее пел, был выше понятий добра и зла. И это был не человек. Мне показалось, что это был тот, кто знал механизм сотворения Вселенной.
  

Глава 8. Светлое

  
   Через два дня мы всем табором перебрались на Светлое озеро, через тот перевал, перед которым я стоял и выбирал свой путь несколько дней назад. С этой стороны не оказалось тех непроходимых стен, обозначенных на карте, которых я тогда испугался и затратил лишних четыре часа на обходной маневр.
   Было глубоко за полночь, и народ расползся по спальным мешкам. У костра остались я, Митрич и парень из Красноярска, присоединившийся к нашей компании на Светлом озере. Он пополнил наш запас спирта, принеся его в недавно появившейся в продаже полуторалитровой пластиковой бутылке. Более слабые напитки в то время в горы обычно не носили, считая все остальные компоненты алкогольных напитков кроме чистого алкоголя излишним грузом.
   Я, чувствуя, что можно возобновить разговор, неудачно начатый Димой на Безрыбном озере, спросил:
   -Ну, что Митрич, может, вернемся к проблеме Бога?
   -Да я думаю что пора. Я давно уже все развел, - он потянулся за котелком с разведенным спиртом.
   -Как сказано в Агни-Йоге "Я - вы, вы - Я - частицы Божественного Я". Я, Дим, прочувствовал эту формулировку. Я понял, что она совершенна. Мы все составляем Бога и если отбросим свои личности, как несущественные, то мы его постигнем. Ведь не зря Иисус говорил: "Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие небесное". Блаженны не те, кому нечего терять, ибо они стремятся что-то иметь, а те, кто не имеет острых желаний что-то приобрести. Бессмысленно бороться с желаниями. Их нужно понять. Можно даже снисходительно удовлетворять их как безмозглых и вечных попрошаек, чтоб только не путались под ногами у разума и не затмевали его.
   -Рад, ты наверно достиг просветления, - и Дима хохотнул, - но как ты можешь отбросить свою личность и свои желания?
   -Я может, не точно сформулировал мысль, но примерно также ее практикуют и на юго-востоке нашего материка. У моего организма, конечно, есть свои слабости и пристрастия, с которыми люди, вставшие на путь "просветления", упорно борются. Но зачастую эта борьба занимает все мысли праведников. Может быть, она даже никогда их и не покидает. Ведь желания людей естественны и природны. Более того, они заложены глубоко в нас самим Богом и природой, что, кстати, одно и то же, и их так просто не вытравить. Согласно всем этим учениям получается, что нужно идти против заложенных в нас желаний. Если они считают, что нас создал Бог, то почему им не придет в их мудрые головы, что и желания наши божественны, а они сами наоборот идут против Бога?
   -По-моему тут стоит выбор: или вставать на путь аскета или принимать чувственные наслаждения как они есть. Так сказать, посвятить жизнь для удовлетворения нервных окончаний. Тоже интересная цель жизни. Правда, боюсь, что в итоге все равно все приестся.
   -Нет, Дим. Нужно просто понять истоки желаний и не мешать им. Ты поймешь, что почти все люди на Земле, это биологические емкости с запросами. Нужно просто быть выше этих желаний. Не нужно их насильно гнать от себя. Достаточно обернуться потом, после получения желаемого, назад и посмотреть, стоили ли они затраченных для их удовлетворения усилий. Глупо с видом праведника, пытающегося изгнать естественные потребности, загонять их внутрь подсознания и говорить, что с ними навсегда покончено, а перед сном истязать свою плоть, пытаясь изгнать бесов. Это же банальная пирамида Юнга. Попытка вытеснить текущие желания более примитивными, которые лежат в основании пирамиды. Такими, например, как чувство голода и холода. Хлеб, вода и рваная дерюга на голое тело, и ты будешь считаться святым. Но обязательное ли это условие для "святости"? Нужно просто понять, что совсем не нужно истязать себя и страдать от холода, голода и полового воздержания. Это естественные потребности организма и бороться с ними не только противоестественно, но даже как-то мелочно для Человека, вставшего на путь познания.
   -Как-то ты мрачно постиг сущность человека. Биологическая емкость с желаниями. - Митрич протянул мне эмалированную кружку со спиртом. - Держи еще одну емкость тогда.
   -Может быть. Просто за каждым конкретным словом люди видят цепь ассоциаций. В предложении слова цепляются друг за друга наиболее удобным, с точки зрения слушателя, образом. Но, это не важно.
   Я сам, тоже являюсь такой емкостью. Но вместе с тем я понимаю причину своих желаний. Я поверхностно знаком с работами Фрейда и Юнга и знаю, что без заложенных природой в человека программ, человечество бы не состоялось. Прекратились бы войны, против которых якобы ратуют все религии, но вместе с тем и прекратилось бы возобновление людского потока. Люди бы осознали, что половой инстинкт заложен в них со времен разделения живой природы на мужскую и женскую половины и вся их культура общения не многим отличается от культуры птиц, рыб и зверей во время брачного периода. А раз нет приплода населения, то и не надо излишки царей природы стравливать в котлах локальных и мировых конфликтов. Но следующего поколения людей уже бы не появилось.
   -Давай, царь природы, за нас, - Дима приглашающе протянул свою кружку нам навстречу.
   Мы, изогнувшись, чтоб не подпалить рукава курток огнем, чокнулись, выпили и закусили протянутыми Митричем сухарями.
   -Но, я слышал, что есть опровержения работам этих психологов. Не все так просто и плоско, как они заявляли, - сказал красноярец. - В действительности все еще проще и площе.
   -Опровержения будут всегда. Для создания любой новой революционной теории нужен гений. Для опровержения, на первых порах, нужна инертность, затем гордыня. А для развития теории нужна долгая и нудная работа. Опровергать и находить все новые бреши в теории всегда легче, чем создать новую.
   Но, мы отвлеклись. Это то, что касалось отдельного гомосапиенса. Но, кроме того, я понимаю, что вся жизнь на Земле - это колония микроорганизмов на поверхности плода, летящего в Космосе при абсолютном нуле по Кельвину. На этот небольшой шар воздействует не только температура, но и жесткое излучение Солнца. Предохраняет нас лишь тончайшая оболочка атмосферы, которой даже в высоких горах недостаточно для дыхания. И в этой атмосфере биосферы со стороны может быть вообще не заметно.
   Мы все являемся одним живым, все время обновляющимся и очень четко сбалансированным организмом. Мы все его неразделимые части. Мы все частички одного Бога. Но вместе с тем, мы и есть Бог. Но чтобы этого достичь, нужно понять, что мы единый организм. Мы и есть тот хрупкий организм, который развился под тонкой пленкой атмосферы, и в целях эволюции каждая его клеточка наделена собственным эгоизмом для удовлетворения своих желаний и вместе с тем самообучения всего организма. Люди на самом деле не самодостаточные организмы, и не могут прожить без родной колонии. Чтобы прожить, они вынуждены паразитировать на родной колонии. У нас культ паразитизма. Это касается всего: быта, бизнеса, политики.
   Все люди похожи на детей. У них слишком короткая жизнь, чтобы стать мудрыми. Очень много злых детей, много серьезных детей. Вы видели серьезных детей? Иногда это смешно, иногда это умиляет, иногда их жалко. Вы задумывались, почему умные люди любят дурачиться? Для того, чтобы серьезные дети смогли хоть на мгновение почувствовать себя детьми. Им осталось прожить в среднем лет сорок, которые пролетят как сорок мгновений, а единственная цель их жизни заключалась в паразитизме с непроницаемыми лицами.
   -Чувство сопричастности к эгоистическому человечеству?
   -Можно и так выразиться. Если мы осознаем, что все Мы - это один Я, то мы поймем, что если я тебя ударю, то это я себя ударил. Если я украл у тебя, то я у себя украл. Становятся понятными не только все немудреные заповеди Иисуса, но и становится понятно вообще, как вести себя в социуме. Можно список заповедей расширять и генерировать постоянно и самостоятельно, потому что мы все, это единое целое Я.
   -Поступай с другими так, как хочешь, чтоб поступали с тобой? Но это не всегда работает. Можно даже сказать, что это срабатывает лишь как исключение, которое принято называть благородным порывом. - Красноярец, однако, несмотря на свои же слова, протянул мне сигарету.
   -Да, ты прав. Есть и другая сторона. Люди, которые рвутся наверх по головам других людей. Они, в принципе, ничего иного от своих сожителей и не ждут. К сожалению, сейчас весь мир живет по этому принципу и разрабатывает лидерские качества на пустом месте. Весь мир сейчас представляет собой клоаку, в которой все, отталкивая друг друга, лезут наверх по головам за глотком свежего воздуха и погружаются обратно под колючими локтями других слушателей тех же самых курсов по выработке лидерских качеств.
   -Значит, эта поговорка для них не работает? Или они идут против замыслов Бога? - Красноярец щелчком отправил окурок в угли костра.
   -В том то и дело, что это другая сторона Бога. Эти люди как раз и делают эволюцию. Я даже подозреваю, что Богу и не нужны миролюбивые религии. Тогда он прекратит развиваться по законам конкуренции, а затопчется на месте и деградирует обратно в первобытнообщинные строи, будет строить идолы стихиям, а затем полезет обратно на лианы.
   -Ты считаешь, что это эволюция? Когда одна часть Бога стреляет в другую, а та в свою очередь вытравливает потомство у первой? Когда один народ лезет на территорию другого и скашивает население подобно сенокосилке, а третий и четвертый народы уже приготовили ядерные арсеналы для многократного истребления не только биосферы, но также и самой планеты. - Дима, не вставая с места, поворошил длинной веткой ожидающе рдеющие угли, от чего вверх взвился сноп искр и принял форму мерцающего гриба над нами.
   -Встречный вопрос, Митрич. Что в твоем понимании эволюция?- Я взглядом проследил за развитием грибка. - Мы за одними и теми же словами видим различные ассоциации. Раз уж мы разговариваем предметно, а не как политики, то, называя вещи своими словами нужно все-таки узнать, какие вещи мы называем этими словами, а то может оказаться что разные.
   -Довольно широкое понятие. Это и научное развитие, и духовное совершенствование человека. Расширение границ познания. Много понятий вкладывается в этот термин. Любой ответ будет однобоким и ограниченным. У тебя другое мнение?
   -Вообще развитие. И вообще совершенствование человека. Совершенствуя себя, мы совершенствуем Бога. До человека эволюцией занимался Бог. Вернее тот принцип конкурентной и сбалансированной борьбы за место под Солнцем, который потом человек и продолжил.
   -То есть принцип естественного отбора?
   -В принципе принцип. Только под руководящей линией Его. Я думаю, ты согласишься в том, что чтобы ящер полетел, одного чудака-динозавра мало, какие бы у него не были аномальные генные мутации. Если один из них случайно научится летать, то для этого потребовались миллионы лет целенаправленных генных разработок в развитии крыла и мышечной мускулатуры для эффективной работы в условиях земной атмосферы. К тому же, если один из динозавров вдруг сам по себе полетит, то он станет белой вороной среди сородичей. С ним не то, что спариваться, с ним общаться перестанут, а то и вовсе свои же заклюют. Если это не так, то динозавры триста миллионов лет назад были гораздо мудрее современных людей. Прошли долгие годы, и поколения разработок в области постройки крыла и механизме опоры на атмосферу. И эти поколения динозавров бродили по поверхности Земли и недоумевали, зачем им такие малофункциональные конечности, пока божественное озарение не посетило их стадо, и не поставила сразу всю стаю на крыло.
   -Значит, теория Дарвина не верна? Так чему же учат в школах по всему миру? Нужно переходить обратно на закон Божий?
   -Дарвин был прав, строя свои древесные ветви. Но он ошибался в том, что здесь обошлось без Бога. Впрочем, священнослужители тоже ошибались, считая вообще эволюцию шарлатанством. Если бы у них в мозгах не сидели канонические тексты, которые они придумали сами же, но, находясь на стадии развития восемнадцативековой давности, то они бы ее приняли. Все-таки в церковь идут ищущие люди. Жалко, что их потом зомбируют каноны.
   Но если вдруг полетела вся стая динозавров, значит, кто-то ей дал руки-крылья и вместо сердца по пламенному мотору. К этому шла эволюция путем долгой и целенаправленной работы. Это нельзя даже назвать селекцией, потому что селекция - это выбор мутантов с определенными отклонениями. Здесь же целые группы животных расслаивались и направлялись по определенным путям развития, одни из которых становились травоядными, а другие хищниками. Так и развивалось равновесие в животном мире.
   И потом, великий академик Лысенко всю свою жизнь следовал заветам Чарльза Дарвина и на практике моделировал принцип искусственного отбора в попытках вырастить морозоустойчивую и многоветвистую пшеницу. И на его религии вырастала целая школа советских ученых, остальные недоумки-генетики ставились к стенке или валили сосны в сибирских лесах и на спилах деревьев постигали бренность своего я. Чем не школа религиозной инквизиции? Только с тем уклоном, что религией в то время был путь к коммунизму. Потом, конечно, потомки поняли, что Лысенко вовсе не академик и уж тем более не великий. Впрочем, это к современным ученым не относится. Хотя касается.
   В этом и заключается гениальный замысел Бога. Создать посредством эволюции себя из материальной природы. Отдельные клетки, которого будут развивать и самих себя и Бога. Мы достигли революционного развития Бога. Правда, в процессе научно-технической революции о нем забыли.
   -Да, но ты забываешь о том, что в первую очередь в процессе НТР развивалось вооружение. Что дети Бога убивали друг друга в попытках захватить территории, ресурсы или мировое господство. Где ты видишь развитие? Когда по всему миру продолжаются убийства на национальных и религиозных мотивах, это по твоему и есть единство Бога? Когда по чужой глобальной идее гибнут дети, которые только что научились улыбаться маме и мамы, для которых весь мир заключен только в своем ребенке - это и есть замысел Бога? Когда миллионы людей перемещаются по миру в попытках найти мир и везде становятся чужаками - это тоже Бог?
   -Да. Это и есть Бог.
   -Как же тогда он допускает истребление своих детей друг другом и уничтожение остальной природы?
   -Если в вас не будут бунтовать комплексы, пропитанные вами с рождения, я могу рассказать, что я понял. Дима, кстати я к этому подводил еще в Томске, когда говорил, что у Бога есть проблемы. И если это не его проблема, то это проблема всего человечества. Лучше налей еще по одной.
   Дима, я как-то прочитал статью про то, что в одной из лабораторий на Западе (в то время в Советском Союзе, а затем и в России весь цивилизованный мир назывался Западом, а развитые страны Востока имели собственные имена) был поставлен опыт. В довольно просторную клетку посадили пять белок. Может, это был и не опыт, а естественная ограниченность в квадратных метрах жизненного пространства зверинца, но это не важно. Белки имели все необходимые ресурсы для счастливого прозябания на потеху наблюдателей: воду, еду, это чертово колесо. К ним постепенно стали подселять новых квартирантов. Мирные мохнатенькие существа с пушистыми хвостиками. Бегают по колесу, грызут орешки, совокупляются. Что еще нужно, чтоб встретить старость и импотенцию.
   При добавлении все новых сожителей у белок начались проявления напряженности и конфликтов. Когда количество белок достигло двадцати шести, произошел стихийный бунт и одну белочку загрызли. И все волнения сразу же стихли. Остался только маленький оранжевый трупик на загаженном толпой полу. В клетку подселили еще одну белочку. Ситуация повторилась несколько раз. Потом белки кончились.
   Но по большому счету у людей происходит то же самое. Также грызлись, грызутся, и будут грызться. Нам в Сибири еще повезло с нашей плотностью населения на квадратный километр. И это естественный закон, который еще не исследован наукой. Мне, по крайней мере, не известны статистические данные по исследованию зависимости вооруженных конфликтов от плотности населения, его обеспеченности ресурсами и его расчлененности на различные языковые подгруппы и подвиды.
   -Ты, Рад, совсем уж упрощаешь человеческую природу. Психика человека гораздо сложнее, чем у белок.
   -Вообще-то люди, Дима - довольно примитивные существа. Мы смеемся, когда кто-то из нас падает, и кто-то на этом даже зарабатывает деньги, когда сам падает в клоунском наряде. И чем больнее он упал, тем нам кажется смешнее. Кстати, востребованная среди людей профессия. Мы сердимся, когда нас не пропускают вперед в очереди за порцией еды, зато мы довольны, когда сами обошли конкурентов на один - два корпуса. Мы безропотно подчиняемся общим установкам, которые внушает нам погонщик, и сами закидываем камнями тех, кто идет не в ногу с нами. Как сказал Антуан де Сент-Экзюпери, довольно объявить войну горбатым - и мы сразу воспылаем ненавистью к ним. Мы начнем жестоко мстить горбунам за все их преступления. Хотя все их преступления зачастую заключаются в том, что они не похожи на нас.
   -Ты считаешь, что людей можно запросто поставить на одну ступень с животными? - Дима протянул кружку для взаимной стыковки. Я встал и протянул свою. Мы втроем чокнулись и, не соблюдая ритуальных и бессмысленных тостов, выпили и скривились.
   -А с кем их ставить? С незабудками и ромашками? - Говоря это я приблизился к самому Диминому лицу на расстояние в несколько сантиметров. Он непроизвольно отшатнулся от меня. - Вот у тебя тоже есть чувство собственного пространства. Хоть мы, вроде бы, и не посторонние люди, но ты тоже не допускаешь меня на собственную территорию, ближе той зоны, на которую способен. И это тоже удачное решение нашего создателя в борьбе с перенаселением. Не важно, люди это или звери, но законы психологии, вложенные в живую природу, действуют на всех без исключения. Это сейчас еще мы разделяем психологию с позиции царей природы, потому что мало знаем о том, что думают животные. Нам проще думать, что они вообще ничего не думают. Мы еще списываем все их поступки на условные и безусловные рефлексы и наблюдаем, как у прикормленных собачек начинает по звонку выделяться слюна. Но она начинает выделяться и у прикормленных людей. По большому счету мы остаемся животными с теми же рефлексами. А благородных поступков в животном мире не меньше, чем у людей, а может быть даже и больше.
   -Но у людей есть хоть какие-то цели в жизни. Они всю жизнь к чему-то стремятся, чего нельзя сказать о животном царстве.
   -У большинства из нас такие же цели, как и у животных, птиц, рыб, насекомых - естественный отбор. Вложить свое семя в как можно большее количество самок, а самкам сделать выбор среди нас и принять семя от наиболее сильных самцов, для развития наиболее жизнеспособного потомства и продолжения эволюции. Если бы этого не было в действительности, то и учение Зигмунда Фрейда не получило бы такую широкую известность среди человечества. В условиях рыночной экономики сила уже измеряется деньгами, а имеющие деньги самцы уже могут выбирать наиболее привлекательную, из вьющихся рядом, самочку. Значит тут можно говорить уже о роли прекрасного женского начала и умного мужского в естественном формировании класса элиты.
   -И все же ставить людей на одну ступень с белками...
   -Белки обидятся,- вставил реплику красноярец.
   -Можно вернуться к вопросу о белках. На изолированном острове Пасхи тоже когда-то жили люди. Там росли густые леса, и гнездилось множество птиц. Жители острова создали свою уникальную культуру. Они возводили каменных истуканов и выращивали еду. Никто и не заметил, что острова стало им не хватать. Рост населения превысил возможности территории. Они перебили всех многочисленных птиц, выловили всю рыбу и съели все ракушки по побережью. На некогда лесистом острове теперь нет ни одного дерева, все было срублено подчистую. Они съели всех земноводных и насекомых, затем принялись есть друг друга. Начались войны между собой за право поужинать. Возможно, и истуканов то они ставили только для того, что бы предчувствуя исчезновение своего мира оставить миру память о себе. Может быть, народ этого не понимал, но их правители уже знали, что последующие поколения островитян уже нечем будет кормить. Они не могли ограничить рождаемость, так как, опять же возможно, это было против решений предыдущих поколений вождей, которые приписали собственные высказывания типа "плодитесь и размножайтесь" созданному ими же Богу.
   Если бы Бог был более милосердным и сострадательным к этим людям, он начал бы войну между кланами значительно раньше, чем случилась естественная экологическая катастрофа или ограничил их рождаемость тяжелыми климатическими условиями. Те люди были животными и не понимали причин, заложенных в психологию животных самой природой. Впрочем, психологию животных и сейчас не понимают цари природы.
   -Рад. Я все не мог понять одно место в Бхагават - Гите. Там Кришна говорил Арджуне, когда они стояли во время гражданской войны во главе своего войска перед лицом противника, в числе которого были их двоюродные братья и дядья: "Война не зло, а неизбежность". И это говорил Бог, которого принято видеть беззаботно танцующим в ожерельях из тропических цветов. Правда у них других цветов и не бывает. Видимо, они еще тогда изучили опыты с белками. Однако индусы были мудры и смирялись с неизбежностью. Но они были не достаточно умны, что бы предотвратить эту неизбежность заранее и избежать кровопролитных войн.
   -Да чушь, это все. Религия всегда была нужна власти для подавления смутных настроений или, наоборот, для поднятия масс на войну и использовала народ в своих целях. Так и индусам внушали, что не зачем рыпаться, а надо делать то, что прикажут. Единственное исключение - семьдесят лет Советского строя, но там была своя религия.
   -Ты прав.
   -Самый лучший способ прекратить спор, сказать эту магическую фразу? - Красноярец улыбнулся.
   -Ну, почему же. Бог - понятие весьма широкое и всеобъемливающее. Коммунисты, фашисты - тоже своя религия и весьма эффективно сокращает численность населения. А в наш просвещенный век традиционной веры уже не достаточно для божьего промысла. Нужна религия, которая расслоит все человечество и поднимет один его слой на другой.
   Все идеологии изначально были человеколюбивыми, до того как срастались с правительством. Такими были раннее христианство, ислам, затем коммунизм. Такой же становится и демократия в попытках насадить саму себя в других странах, чуждых по своим культурным реалиям европейской цивилизации.
   -В этом, наверное, ты тоже прав. Народы, которые привыкли подчиняться потомственному государю, который служит своему народу, при получении в свои руки власти слишком много хотят от демократии и начинают браться за оружие, преследуя собственные интересы. Они не понимают, что вся их демократия заключается всего в одном единственном их избирательном бюллетене. А прав и свобод у них не становится больше при замене Хозяина, служащего своему народу Избранником, прорвавшимся наверх и тут же забывшим свои обязательства. Поскольку у последнего нет никакой ответственности за свои обещания. Он вполне может развязать народную войну, даже если убиваемый в процессе народ и против войны.
   -Я могу сказать больше. Они пока не понимают, что своим единственным голосом толкают выбранного ими кумира в избранное общество негодяев. Кроме того, все вооруженные конфликты происходят в странах с положительной рождаемостью. Цивилизованные страны имеют отрицательный прирост населения. Но их население активно пополняется за счет стран Африки и Азии, так что их мирное существование тоже под вопросом.
   За счет имеющегося жизненного пространства в Европе и Америке, связанным с более высоким развитием и более компактной упаковкой жителей на квадратный километр, выдавливаемое из Африки и Азии человечество еще стравливает пар в божественном котле. Есть еще пространство в Канаде, Южной Америке, России и Австралии, но туда мигрирует уже незначительная часть, в то время как на остальной территории земного шара начнется коллапс. Он будет, какое-то время сдерживаться правозащитными организациями цивилизованных стран. Но чем дольше будет прятаться проблема вглубь, тем разрушительнее окажутся ее последствия. Чем прочнее воздушный шарик, тем больше его можно надуть, но тем и громче он в будущем лопнет.
   -Блин, Рад, ну ты конечно мастер нарисовать апокалипсис. - Митрич поерзал на теплоизолирующем коврике, меняя положение тела, - но не до такой же степени. У так называемых цивилизованных стран имеется большой запас прочности в совершенстве и губительных свойствах вооружения. Они любого внешнего агрессора смогут сообща остановить. Ты еще скажи, что война необходима для Бога.
   -Мы на острове Пасхи. А совершенство вооружения - это лишь вопрос времени. Не всю же жизнь отсталым народам бегать с автоматами Калашникова. Кроме того, ты правильно указал на наличие внешних и внутренних агрессоров. Но это довольно скользкая тема. Так может оказаться, что мы и сами станем вскоре внутренними агрессорами и попадем за решетку как подстрекатели к войне.
   -Судя по твоим словам, нам давно пора начать войну со странами с высокой рождаемостью за жизненное пространство. А вначале вышлем обратно всех представителей этих стран, чтоб самим вольготнее жилось.
   -Война давно уже идет. Афганистан, Вьетнам, Корея, Африканские республики. Колыбель цивилизации - Ирано-Иракский конфликт, Израиль вообще с мусульманами. Кстати конфликт за обладание Иерусалимом идет с тысяча девяносто девятого года. Нагорный Карабах, Кашмир. Пол Пот весьма успешно осуществил замысел Бога в своей стране и теперь там спокойствие. В свое время Советский Союз и Соединенные Штаты довольно неплохо проводили курс на сокращение населения земного шара во всех его уголках. Это уже потом, через годы и десятилетия, бывшие противники могут подружиться и приглашать ветеранов прошедшей войны, тех, кто еще остался в живых, к себе в гости, как бы извиняясь, друг перед другом за прошлые ошибки.
   Нужно сказать спасибо китайскому политическому строю и программе одна семья - один ребенок, а также индийским религиозным учениям, практикующим терпение в густозаселенной стране, а также разделению на касты, разобщающему общество. Но это лишь усугубляет ситуацию.
   -То есть ты за начало крупномасштабной войны, может быть за начало третьей мировой войны? А что? Оставшиеся представители человеческой расы смогут по-новому строить цивилизацию, как семейство Ноя после всемирного потопа. Они смогут передать весь опыт прошедших поколений будущим и избежать потом всех ошибок, которые ты предсказываешь.
   -В том то и дело, что это мы должны избежать войны, а не наши поколения, которые этого тоже не переживут. Следующий Ной даже не будет знать причин, которые привели к катастрофе. Он просто проболтается на своем суденышке по вдруг опреснившимся от растаявших ледников волнам среди филиппинского архипелага или Кордильер и заново примется за размножение, как предписано Богом. Но психология то останется прежней. Животной.
   Мне кто-то говорил, что у Эйнштейна была фраза про то, что четвертая мировая война будет вестись каменными топорами и копьями. И это он в каком году еще видел! Я против войны в любом случае. Люди - они те же дети. Когда видишь этих детей на высоких постах, решающими судьбы других детей, которые в свою очередь боятся и трепещут за решения первых детей, то меня к ним охватывает жалость. Мне больно и за первых и за вторых. Все они играют в игру, которую считают взрослой. Они все помрут в процессе игры, так и не доиграв в нее. Только одни так и не поймут, что играли неправильно, другие же это осознают. Но мне их жалко одинаково. Они верят сказкам, в которые их вдолбили с детства и не хотят менять свои жизненные принципы, доставшиеся им вместе с окружающей их культурой. Только поменяв их многовековое мировоззрение можно научить их понять Бога и стать Человеком. Это единственный способ избежать третьей и последней мировой войны. Налил бы, что ли по третьей за пис во всем писе.
   -Это бесполезно, - сказал Митрич, разливая из котелка по кружкам спирт. - Как ты научишь людей в глухих кишлаках Афганистана планетарной мудрости? К тому же вся жизнь этих людей прожита во время войны, и они другой жизни не знают. Многие из них даже не умеют выращивать хлеб, а умеют только воевать за чужие деньги. Это их ремесло. Они наемники и воюют на стороне тех, кто платит деньги их топ менеджерам, которые убеждают народ высокими идеалами и прочими прелестями в последующей нематериальной жизни. Как ты можешь вычеркнуть из памяти народов образ врага, впитанный еще через сказки бабушек и народные поговорки.
   Как ты научишь народ тобой же названных цивилизованными стран, что бомбить города мирных жителей это планомерное убийство. Тут ты прав, что правительства осознают перенаселенность планеты и сокращают его численность под видом высоких целей насаждения демократии с ориентацией на запад. Но народы якобы цивилизованных стран считают свое правительство законно избранным и правомочным к истреблению других народов. Свою лепту, причем немалую, вносят и средства массовой информации, которые незаметно, но существенно искажают факты согласно опять же стереотипам, которыми сами же и оглушены. Как ты научишь обе стороны выходу из встречного тупика, когда каждая из сторон видит за стеной продолжение только своей дороги? - Митрич подал нам кружки.
   -Я вижу только один выход из мирового коллапса. Учить. Все геноциды, которые были проведены полвека назад, ни к чему не привели. Общество продолжает развиваться по законам, описанного в Библии Бога. Оно плодится и размножается. Библия безбожно устарела, в то время, когда Бог сделал великий рывок в познании самого себя.
   -Блин, Рад. Ты ничего не понимаешь в таких словах как духовность, отрешение от мирской жизни. Твой Бог очень рационален и безэмоционален. Это уже не высоко духовная сущность.
   -Блин, Митрич. Эволюция проходила достаточно рационально. Что было бы, если бы Бог был добряком? Одноклеточная жизнь поглотила бы весь углерод и сгнила к чертям, так и не став хищниками вроде губок и кораллов. Легко быть высоко духовным, живя вдалеке от мира. Выращивать экологически чистую капусту и морковку и молиться на рассвете и закате за спасение мира. Ждать, когда война постучится в ворота монастыря это глупо. Она ворвется как цунами, снося любые ворота, стены и кельи вместе с монахами и иконами. Тот мирок со страусиной безопасностью, вдали от мирской жизни, но без мирян очень шаток. Нужно уже сейчас бороться против войны. Давай хоть посильный вклад внесем, - я протянул кружку, чтоб чокнуться. Мы выпили и похрустели сухарями.
   -Можно еще демонстрацию устроить вокруг Светлого озера, - красноярец задумчиво осмотрел берега озера, очевидно прикидывая расстояние, - только когда рассветет.
   -Война - это стихийное бедствие. Как можно в одиночку предотвратить ход событий, предрасположенных Богом? Как ты можешь уберечь население от землетрясения или цунами?
   -Это значительно проще, чем представляется. Нужно знать, что в такой-то местности землетрясения случаются с определенной периодичностью. Земная кора равномерно движется. Если землетрясение не случилось в определенный промежуток времени, то в следующий его амплитуда и разрушительные свойства только вырастут. Не нужно их дожидаться. Нужно их провоцировать глубинными зарядами, вызывая заранее сдвиги в земной коре, но уже меньшей амплитуды. Возможно, этим и пытаются заниматься так называемые цивилизованные страны в якобы братских государствах Африки и Азии. Спускают пар в божественном котле.
   Но с другой стороны, когда в плодоносящих регионах люди начнут понимать, что для дальнейшей полноценной жизни им необходимы знания, они поймут, что в тринадцать - пятнадцать лет они не становятся взрослыми. Потому что их представления о жизни на всю дальнейшую жизнь остаются на том же уровне. Это послужит толчком для развития Бога, Человека, снизит взрывоопасную ситуацию в перенаселенных регионах и повысит жизненный уровень там же.
   -Это слишком идеалистически выглядит. Ты как будто только что из другого измерения прибыл. Такие изменения нереальны. Невозможно поменять многовековой уклад жизни бедуинов пустыни или крестьян, всю свою жизнь выращивающих опийный мак и коноплю за несколько лет.
   -Почему нет? Если тратить те же самые деньги на образование, какие уходят на вооружение, то, я думаю, это послужит мощным стимулом для развития просвещения во всех отсталых регионах. Если грамотно подойти к этой проблеме, то можно все регионы вовлечь в общую эволюцию. Они же в жизни пока ничего не видят, кроме того дела, которое стало их смыслом существования между молитвами. Они сами втянуться в новую эру.
   -Если следовать твоей собственной логике, Рад, то вооружение сокращает население уже сейчас, а образование может и не сказаться в будущем. Просто не дойдет ход. И потом, кто будет выделять эти средства? Организация объединенных наций? Оно не может накормить даже всех голодных детей в Африке. И даже если оно всех накормит, то бывшие голодающие дети через несколько лет обзаведутся собственными детьми, и будут требовать помощи уже и для них.
   -Я думаю, что это уже технические вопросы для главных лиц мировой политики. Пока они лишь вооружали третьи страны. Для этого нужно изменять саму психологию человечества. Нужно учить людей становиться хозяевами собственной планеты, а не идти на поводу у животных инстинктов. Но опыт Пасхи многому учит. К сожалению, не многих.
   -И как ты думаешь, можно обучить миллионы людей? Что-то я себе это слабо представляю.
   -Все это можно решить. Вынесение производства в эти страны стимулирует развитие образования. Глобализация, которой многие на Западе обеспокоены, возможно, способно предотвратить катастрофу. И это предотвратит катастрофу, в том числе и для антиглобалистов. Они останутся, пусть и безработными, только не пушечным мясом. Каждый крупный завод в новом месте непременно обрастет городом со школами и другой инфраструктурой. Семьи будут стремиться отдать своего ребенка в городскую школу, и поддерживают его средствами к существованию все время, пока тот учится, чтоб затем он пошел на завод. Кроме того, что семьи будут уделять много больше внимания на выбивающегося в люди сына и снижать воспроизводство собственного потомства, так и сын потом начнет заниматься своей семьей, только тогда, когда уже сам встанет на ноги и начнет делать свою карьеру. В свою очередь уже не так многочисленные внуки могут рассчитывать на лучшее образование, на средства своих родителей.
   Через этот путь прошли все промышленно развитые страны. У меня самого отец сбежал в город во времена крепостного хозяйства Советского Союза и затем выучился на заочном отделении в московском институте. Зато он смог вырастить нас и дать в свою очередь нам образование. Если бы этого не произошло, то я сейчас бы крутил хвосты коровам в колхозе и выполнял продовольственную программу страны, а не разговаривал с тобой у подножья гор об мировых проблемах.
   -Это зона рискованной промышленности. Кто решится вывести производство в страны со взрывоопасной ситуацией?
   -А под гарантии правительства, обеспечивающего себе влияние в этих странах? Тем более если строить производство, которое будет оберегать страна, в которой строится это производство? Например, химический завод или атомную электростанцию?
   Кроме того, что это будет способствовать снижению темпов роста населения и повышению качества жизни населения, правительства всех стран будут заинтересованы в мирных диалогах с соседями. А как мне, например, известно, напряженные межэтнические отношения возникают именно с соседствующими народами. Можно индеферентно относиться к чукчам или сентиментально поддерживать первобытные общины в Полинезии на первобытном уровне каменного века, но как только речь заходит о соседствующих или даже проживающих на одной территории национальностях, вспыхивают надуманные проблемы и общая неприязнь. Это психология, заложенная еще Богом. При отсутствии видимого трения отголоски неприязни все равно живут в анекдотах, и мы над ними смеемся, но до поры-времени. Но я ушел в сторону.
   Та же атомная станция, с появлением дешевой энергии стимулирует не только промышленное производство, но и рост науки и культуры во всем регионе. А это потребует уже большого количества собственных квалифицированных кадров и как следствие, открытия местных университетов.
   -Да, но только до тех пор, пока к власти не придет человек с комплексом полководца. А в тех регионах только такие люди и могут выбиться в лидеры. Это та же психология.
   -И собственное опасное производство будет уже его сдерживать. Так как в случае далеко зашедших осложнений, осложнения возникнут у этого народа. Потому что в случае конфликтов соседи будут нацелены на уничтожение в первую очередь атомных станций и химических заводов.
   -Можно сказать, что это путь, делающий собственный народ заложниками будущей эволюции. Трудно назвать его гуманным и человеколюбивым.
   -И все же мне кажется только такой путь наиболее гуманный. Все остальные пути ведут неуклонно к войне. Это только кажется страшно. На самом деле мы через этот путь прошли в годы холодной войны. Нашим последователям будет проще. Их сдерживающим фактором будем мы. Только развернув повозку с обезумевшими лошадьми на полном ходу мы сможем избежать обрыва. Если начнем ее тормозить, то боюсь, пропасти не избежать.
   -Мне кажется, ты сгущаешь краски. Все идет своим путем и не нужно влазить ни в чью экономику и политику. Мы и так уже натворили дел по всему миру в свое время. Немало вооруженных конфликтов и убитых людей остаются на совести стран - так называемых лидеров мировой экономики.
   -Может быть. Просто я ужасаюсь от предчувствия Земли залитой кровью. Причем тела, некогда бывшие людьми, считали, что двор полный ребятни, это величайшее благо, посланное им Богом и упомянутое в Ветхом Завете. Мы сами создаем себе проблемы в будущем. И это и есть проблема Бога, которую я тебе, Митрич, давно хотел рассказать.
   -Тебе не кажется, что ты перепутал Бога и Дьявола? И у тебя произошла подмена понятий Добра и Зла? Это дьявол рационален и безэмоционален. Бог же великодушен и прощает нам нашу гордыню.
   -Тогда это Бог вел нас, безропотных овец, в топки фашистских крематориев и на советские баржи с заключенными простив нам нашу гордыню? Я еще раз повторяю. Бог един и всеобъемлющ. Мы все составляем Бога. Как наше тело принадлежит биосфере, так и души принадлежат Богу. Дьявол тоже только часть Бога, а не отдельный персонаж. Если он вообще есть. Разделение проходит в умах людей. Это они строят замысловатые философские конструкции, которые призваны не столько объяснить все вокруг, сколько запутать и направить стадо в нужное поводырям русло.
   Не существует рафинированного Добра или Зла. Это можно видеть, а если повезет, то и понять по знаку Инь-Янь. Эти понятия - главный предмет спекуляций. При этом спекулянты неизменно встают на сторону Добра и пытаются вытолкать за границу, ограничивающую собственное сознание оппонентов. Похоже на детскую игру в Сапун-гору. Ну, чисто дети, ё-моё.
   Причем обычные дети жестоки, потому что не понимают добра и зла. А эти - жестоки при попытках насадить Добро силой, которое они, опять же, понимают по-своему. Такие люди, как пел Башлачев, вытаптывают поле, засевая небо, и ведут народ к счастью под цепями.
   Кстати, о Дьяволе в христианской мифологии нужно поговорить отдельно, а то скоро уже начнет народ просыпаться, а эта тема тоже довольно обширна, чтоб ее сейчас затрагивать.
   -Давай завтра соберемся. Точнее уже сегодня. А то действительно, мы будем странно выглядеть. Три мужика с красными от недосыпа и дыма глазами сидят возле тлеющего костра и раскладывают Бога и Дьявола на составные части. Тут как раз по глотку еще осталось. Будете?
   -Разливай, Митрич. Мне понравилось, как мы пообщались. Даже время незаметно пролетело. - Красноярец кинул свою кружку через костер в призывно подставленные Димины ладони.
   -Спасибо за вопросы. Над некоторыми из них я и сам раньше не задумывался. Без них бы я и не сформулировал ответы, может спорные, даже может неправильные. Но все мы учимся раздвигать рамки вековых комплексов. И я думаю, лучше уж так выяснять истину, чем с пеной у рта и оружием в руках отстаивать неизвестно что, придуманное неизвестно кем.
   Мы одновременно опрокинули в глотки огненную воду и разошлись, скривившись, кто запивать водой, кто закуривать сигарету.
   -Как говориться, на горшок и в мешок. - Красноярец направился к растущим неподалеку деревьям.
   Уже рассвело и густые облака, цеплявшие кроны сосен своей нижней кромкой, перераспределяли солнечный свет так, что практически не оставалось теней. Митрич сидел на пенополиуретановом коврике, опираясь спиной о бревно, и курил самокрутку, стряхивая пепел в костер. Он на Ергаках находился уже около месяца и выкурил весь свой запас беломора. Теперь же он перешел на табак, предусмотрительно купленный у стариков на рынке и, похоже, так он больше ощущал себя бывалым таежником, и ему это нравилось.
   Я чувствовал, что не усну. Разбуженные мысли будут бродить по закоулкам памяти и связывать в единый ковер события и темы близкорасположенные, но не затронутые в разговоре.
   -Пойду пообозреваю окрестности родного края, - сказал я. - Не желаете присоединиться?
   -Да нет, я тоже на боковую. А тебя-то куда понесло? Вся тайга сейчас мокрая, может и дождь начаться в любую минуту.
   -Не знаю. Но чувствую, что нужно всенепременнейше куда-нибудь сходить, а то голова гудит как Дом Советов. Нужно перед сном вернуть себе созерцательное мировосприятие.
  
   Я вернулся к своей палатке, взял анорак и, надевая его на ходу, направился по тропе в обход озера. Была низкая облачность и высокая влажность, которая конденсировалась на траве и кустах. Обогнув озеро, я сошел с тропы и стал подниматься по склону отрога, тянущегося от пика Звездного. Почему-то было желание пойти именно сюда. Хотелось взобраться на любой ближайший косогор и упорядочить бурлящие мысли.
   Поднявшись по пружинящей траве и мхам всего-то около ста метров по наклонной, я попал в область тумана, который внизу называется облаками. Сразу пропала четкость окружающего мира. Стволы берез, появляясь размытыми вертикальными телами с черно-белой разметкой в десятке метров передо мной, проявлялись и становились субъективно объективными. При прохождении рядом с ними, они закреплялись в сознании как плотные статичные объекты. Затем они также растворялись в сером тумане в десятке метров за спиной, а затем и из памяти, которая уже концентрировалась на новых березах.
   Через какое-то время подъема по склону, окружающий туман стал светлеть, однако его плотность не уменьшалась. Затем он и вовсе стал серебристым и ярким. Возникло ощущение того, что я попал внутрь лампы дневного света. Вскоре, когда я вышел из зоны плотного тумана, я увидел голубое небо над собой и краешек Солнца, показавшегося над следующим выполаживающимся склоном и пробивающего пронзительными лучами ставший уже редким туман.
   "А внизу-то люди и не знают, что стоит ясная погода" - пробежала по корке мозга мысль. "Внизу люди и не могут знать, - не споря с первой мыслью, пробежала параллельно другая, - они спят.".
   Я вышел на каменистый гребень, и предо мной открылась удивительная картина. Под ярким утренним Солнцем скалы, вздымающиеся вверх, были освещены с горизонтальной проекции. Даже Солнце было ниже скал. От этого казалось, что они преодолели земное притяжение, проткнули атмосферу и постигли космос. Прочувствовав его каждой своей складкой, они остановились, да так и застыли, окаменев, не желая ни отрываться в небо, ни спускаться обратно на Землю, под облака. Старые родственные связи с Землей были нарушены, а новые с космосом не налажены. Но скалы так и остались мостами между небом и землей.
   А по долинам спускались пушистые и мягкие облака. Они выстраивались в белые курчавые отары, проходящие по каменным каньонам горных кварталов, и сливались друг с другом в большие скопления на площадях, там где сходились горные реки.
   Я сел на макушку гребня и смотрел на природу. На скалы, которым нет дел до мелочных и суетливых людей у подножья, потому что они видели в жизни и не такие потрясения, и еще помнят силы, вытолкнувшие их вверх. На облака, которым тоже нет дела до людей, потому что не пройдет и часа, и под жарким взглядом Солнца им придется раствориться и осесть безмолвной росой на кустарник, мох и скаты людских палаток.
   Я понимал природу.
   Я был частью ее.
   Я был ее сыном.
   Когда Солнце перестало быть частью равноправного пейзажа, а стало его диктатором, я понял, что представление закончилось. Стояли высушенные Солнцем и вымороженные космосом полинявшие и выцветшие скалы. В долине умирала под немигающим взглядом Солнца жалкая отара облаков. Я вернул себе спокойствие и умиротворение, и я шел спать. Я знал, что случайно стал свидетелем неорганической жизни.
   Я знал, что это тоже жизнь. Это была жизнь относительно вечных скал, прорезанных глубокими морщинами времени и памяти. А облака возрождались по ночам, если не в этих, то в других долинах и затем, стекая в звонких и хрустальных ручьях, собирались вместе в полноводные сибирские реки, чтоб когда-нибудь достигнуть великого, вечного и ледовитого океана.
   Когда я подходил к своему лагерю, кто-то уже разводил костер на углях минувшей ночи и собирался греть на нем закопченное ведро с водой. А впрочем, какая разница в том, что он собирался делать. Я хотел спать.
  

Глава 9. То же, там же. Светлое.

  
   Участь сынов человеческих и участь животных - одна. Как те умирают, так умирают и эти, и одна душа у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все суета! Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвращается в прах. Кто знает: душа сынов человеческих восходит ли вверх и душа животных сходит ли вниз, в землю?
   Экклисиаст
  
  
   На следующий день к нам присоединился Шурка Русаков, который с девушками, Аней и Леной приехал к нам с Алтая. Русаков уже спокойно воспринял мое опоздание в Томск с Грушинского фестиваля. Он лишь высказался, что им пришлось довольно туго в переноске тяжестей, которые пришлось распределять между тремя членами группы вместо четырех.
   Мы опять дождались момента, когда все разбредутся по палаткам. Митрич раньше времени закончил свои песни, сославшись на отсутствие настроения. Народ даже раньше обычного разошелся по спальным местам, возможно чувствуя наше ожидание, что он разойдется по своим местам. Признаюсь, что я тут был ни причем. Я никогда не манипулировал людьми, мне сама мысль об этом была противна.
   -Ну, что? Наступила пора открыть наши полуночные посиделки? - предложил Митрич. - А теперь пришло время разложить дьявола по составляющим частям, а спирт по составленным кружкам?
   -Уж полночь. Страшно. Дайте выпить. - Шурка тоже остался у костра, прослышав про то, что прошлой ночью мы до утра проболтали. - А потом мы сможем его препарировать.
   -Держи себе и передай Лехе (так, оказалось, звали красноярца). - Митрич снова банковал. Похоже, это было его любимое занятие. Еще одну кружку он протянул с другой стороны от костра, - держи, Рад. Переставив слагаемые известной пословицы диалектического материализма, получим выражение: "борьба противоположностей единства". По-моему так звучит точнее. Предлагаю с этого и начать.
   Мы чокнулись, выдохнули, глотнули, снова выдохнули и затем уже полной грудью вдохнули и закусили, чем Бог послал, пока он нас не послал.
   -Так кто такой этот злобный персонаж? Я даже называть его по имени не хочу. Только чувствую, что ветерок по шее подул. - Митрич то ли попытался нагнать мистики, то ли пошутил так.
   -Могу предложить священный шарфик "Спартак-чемпион", - Леха приподнял и показал край своего, в условиях полевых условий, пижонски белого шарфа.
   -Не, спасибо, святая вода начинает действовать. Рад, на чем мы там закончили, не помнишь?
   -Мы говорили про Зло или Дьявола. Это слово проникло в христианство от зороастрийцев, а тем от индусов, - продолжил я начатый прошлой ночью разговор. - В Ветхом Завете нет упоминаний об этом существе. Может быть, просто мне они не попались на глаза. А может быть, Моисей о нем ничего не знал. Но в Новом Завете он уже частый гость. Но опять же, он присутствует в воспоминаниях летописцев только как вторая часть сознания Иисуса. Эта часть сознания показывает, насколько разделены комплексами собственные мысли Христа. Диавол говорит, что на сороковой день голодания надо бы все-таки что-то покушать, а то наступает критический момент, не совместимый с жизнедеятельностью даже божественных организмов. Иисус отвечает, что не только хлебом единым жив человек. Правда, при этом не говорится, сколько дней после этого Иисус боролся с искушением, пока не поддался ему. Диавол ставит его на крыло храма и говорит: сойди вниз и ангелы не дадут тебе упасть. На что Иисус требует не искушать его.
   -Да, тут может быть, он сам с собой общался. Почему бы и не поговорить с хорошим собеседником.
   -Тут явственно проглядывает борьба собственных желаний. У меня тоже во время голодания возникало желание прервать его и пойти в столовку. Или стоя на перилах моста через Томь или на вершине скалы послать все проблемы к чертям и сделать шаг вперед. Мне казалось, что если я нужен Богу, то он меня выручит, а если не нужен, то значит, не нужен. Но это все только тараканы в голове. И эти тараканы заставляют относить все мысли к божественным или дьявольским. Что дьявольского может быть в том, что я хочу съесть пирожок? Но люди, которые живут только лишь за счет того, что засирают другим людям голову, будут убеждать, что мои мысли дьявольские, потому что они мешают их божественным мыслям. Причем они сами себя наделили полномочиями судей. Получается, что они судят, какие явления нужно относить к божественным а какие к дьявольским. Они судят Бога.
   Но у меня было много случаев, чтобы проверить свою судьбу, не искушая судьбы и не расставляя собственноручно принадлежность к мифическим силам.
   -Ты как-то рассказывал про Борус, про то, что творилось вокруг тебя после него. Что-то еще происходило кроме этого?
   -Был еще один показательный случай. Кстати, я его не связывал с событиями после Боруса, хотя он произошел в конце февраля следующего года. Просто не было цепи событий рядом с этим происшествием. Но, возможно все силы без распыления были потрачены на подготовку именно этой аварии.
  
   Я приехал на зимние каникулы к родителям в Нижневартовск. Во время каникул между Томском и Нижневартовском все авиарейсы всегда бывали забиты вылетающими студентами - очниками и прибывающими на зимнюю сессию заочниками. В конце каникул потоки студентов летели в обратных направлениях. Всего в неделю было два рейса на ветеране аэрофлота АН-24, так что достать билеты уже на следующий день после начала продаж представлялось проблематичным. Но в семидесяти километрах от Нижневартовска, уже на территории Томской области, к счастью располагается город Стрежевой. В то время он по размерам был в два, а то и в три раза меньше Нижневартовска, но это не мешало авиапредприятию выпускать туда минимум по четыре, а то и по шесть рейсов ежедневно.
   В субботу утром мы выехали с отцом на ноль-седьмом вазе в Стрежевской аэропорт, чтобы купить мне авиабилет. С нами также поехала и моя сестра, которой надоело сидеть дома и захотелось прокатиться в соседний городок, в котором, кстати, она еще не бывала. Остается загадкой, почему авиабилет до Томска не могли мне продать в Нижневартовских авиакассах. Возможно, это было связано какими-то скрытыми от посторонних глаз отношениями между руководствами авиаотряда и Томскнефти.
   Стояла типичная для глухозимья Сибири погода - в лучах невысокого Солнца сверкала покрытая снегом и остуженная до минус двадцати пяти градусов Западно-Сибирская низменность. Мы свернули за груженым оранжевым прицепом, нервно подпрыгивающим за таким же КАМАЗом с широкой трассы на узкую дорогу, ведущую к ледовой переправе. По краям дороги были сплошные вертикальные двухметровые отвалы снега и профиль дороги напоминал перевернутую букву "П", от чего наша езда отдаленно напоминала бобслей.
   Через какое-то время, на довольно протяженном прямом и просматриваемом участке дороги отец наконец-то обогнал грузовик. Маневр был обычный, и мы уже оторвались от него метров на тридцать, когда внезапно нашу машину начало болтать в разные стороны на заснеженной плоскости дороги. Когда казалось, что отец уже поймал колесами сцепление с трассой и выровнял машину, ее резко развернуло, некоторое время протащило по инерции боком, затем выкинуло на встречную полосу, и припечатало правым бортом к снежной стене. Тут же мы увидели, что прямо на нас неотвратимо мчится многотонный оранжевый КАМАЗ, и затем все скрылось за коричневато-белой волной снега. Корпус нашей машины еще раз вздрогнул от волны и успокоился.
   Через секунду, когда снег медленно сполз с лобового стекла на капот, точно над капотом, нацеленный прямо на меня находился фаркопф груженого прицепа. Если бы не было стекла, я мог бы протянуть руку и дотронуться до массивной и холодной черной железки. КАМАЗ пробил снежный бордюр и ушел в белое безмолвие. Прицеп же сложился в букву "Г" и, повинуясь инерции, продолжал двигаться вперед, тормозя левым бортом о плотный снег. До сцепления сцепного устройства с моей головой оставался всего один метр.
   -Ох, ты. - Только и смог сказать отец, глядя на нависший над нами прицеп. Мы же с сестрой так и не нашли, чем выразить свое мнение по поводу случившегося, и промолчали.
   Мне пришлось выходить через отцовскую дверь, отодвинув водительское кресло назад. Еще через две минуты, утопая по пояс в снегах, из белого безмолвия показался водитель грузовика. Он выбирался, придерживаясь одной рукой за края кузова, чтобы не утонуть еще глубже.
   -Я думал, вы на своей полосе останетесь. Смотрю, вас передо мной стало мотать по сторонам. Я на встречку. Смотрю, и вас туда же потащило. Еле успел за обочину выпрыгнуть. - Он как будто оправдывался перед нами.
   -Да как тут удержишь машину, - в свою очередь оправдывался отец, - совсем перестала руля слушаться. Я уже было, думал, что все обойдется, и тут нас кинуло в сугроб. Хорошо хоть скорость успел погасить.
   -Вот-вот. А мне-то куда деваться? Я ж груженый под завязку. У меня скорость-то быстро не скинешь. Я хотел налево уйти и обогнать вас, и тут вас налево кидает. Пришлось снег таранить. - Шофер грузовика перебрался через капот нашей машины, заваленный снегом, держась руками за нашу крышу и за фаркопф.
   -Да-а, - протянул отец, почему-то внимательно осматривая сцепное устройство грузовика. - Вовремя успел повернуть. Еще бы десятую долю секунды позже и было бы поздно.
   -Видать, ангел-хранитель вам помог и дернул баранку в последнее мгновение. А так аккурат парню в голову шло. Закурить не найдется? Я вообще-то не курю, но сейчас надо.
   Я при отце не курил, хоть он и знал, что я курю. Мы не касались этой темы. Он считал, что я уже взрослый, чтоб читать мне нотации. Я же считал так же, но не хотел лишний раз показывать свою независимость, зная, что это обычно нервирует родителей. Я угостил шофера сигаретой. Тот принял ее в трясущиеся руки и мне, потом пришлось даже самому прикурить от зажигалки, потому что его руки совсем не слушались.
   -Как же так? На ровном месте чуть не похоронил, - кончик сигареты с возрастающей амплитудой передавал его дрожь.
   В оба направления вскоре скопился грузовой транспорт, которому пришлось вытаскивать КАМАЗ из снежной целины, чтобы разъехаться. Когда оттащили наш жигуленок от снежного бордюра, в котором отпечатался силуэт нашей машины, обнаружилась причина, которая чуть не привела к трагедии. В заднем спущенном колесе торчал кусок спутанной стальной проволоки.
  
   -К каким силам отнести те, которые подстроили цепь случайностей и в итоге привели к наведению и приданию поступательного импульса сцепному устройству, отяжеленному груженым прицепом прямо мне в голову? А те, которые затормозили его со скорости около восьмидесяти километров в час до нуля в метре от меня? Можно лишь сказать, что обе эти силы были достаточно могущественными и куда сильнее моего предка.
   Спекулянты от веры будут по-своему расставлять их направленность, в зависимости от собственных психических комплексов при общении с миром и в зависимости от зазубренных стереотипов, придуманных другими зависимыми, жившими ранее. Но если я остался жив, то возможно лишь потому, что был для чего-то нужен. Может быть, даже эта авария была давно расписана и только ждала своего часа, чтобы стать очередным звеном в паутине закономерностей, без которых я, возможно, остался бы прежним я.
   Раз уж мы собрались разложить Дьявола, тогда с какой стороны Дьявол управлял прицепом?
   -Он не мог, по крайней мере, толкать ее, тогда какой же он всемогущий, если не знал, что через секунду прицеп затормозится.
   -Да конечно. Но он не мог и затормозить его, а то получится, что он сильнее Бога. Все устроено несколько иначе, чем принято думать. В чем-то сложнее, в чем-то проще, и без этих мифических и крайне обидчивых на людей персонажей.
   -Шур, передавай посуду на базу, пора причастится, и к счастью не кровью пророка, а во славу ему.
   -Неужели, Дима, ты тоже заметил эту несуразность обрядов, за которым чувствуется что-то от первобытнообщинного строя.
   -А что там особенного замечать. Давай лучше накатим, чтоб легче было общаться, и продолжим.
   Когда прошла неизбежная пауза, необходимая для подавления неприятных моментов при распитии спирта и для раскуривания сигарет, я продолжил:
   -Вообще, развитие веры в Дьявола в Европе пришлось на времена крестовых походов и укоренилось потом благодаря инквизиции, которая в целях удержать шатающийся трон своей религии сжигала на кострах всех, кто думал вразрез с генеральной линией христианства. Этот термин вначале был у индусов и затем через зороастрийцев проник в Новый Завет. В персидских и индийских сказках сохранились дэвы, которые и были родоначальниками этого термина. Но они не были вместилищами мирового Зла. Они были обычными духами, иногда прислуживающими героям "тысячи и одной ночи".
   Когда стало ясно, что с развитием познания мира старые религии безбожно устарели и уже не властвуют над умами соотечественников, на их место пришли новые, заменившие прежних идолов более совершенными. А отрицательные персонажи не были придуманы. Но ничего страшного. Старых "добрых" дэвов раздули до вселенского масштаба и объявили крайне плохими, а себя, соответственно, крайне хорошими. Хотя, нужно сказать, что у зороастрийцев принципы эволюции тоже строились на борьбе добра и зла. Истоки проблемы пришли все-таки с Востока, и, скорее всего их принес сам Иисус.
   -Так вон оказывается, откуда ноги растут. Я всегда думал, что это исконно европейское понятие.
   -В Европе то ладно. У нас на Руси случился вообще казус. Одно и то же слово, пришедшее с Запада, носило имя Дьявол, а другое, которое пришло с Востока - Диво дивное. Причем первое до сих пор остается реальным страшным персонажем сказок для большинства взрослых, второе же осталось чудом из сказок для детей, пришедшее к нам из древней Руси и упомянутое Александром Сергеевичем. Никому даже в голову не придет, что вообще может прийти в голову словосочетание "дивный Дьявол". Хотя, по первоначальной сути, это одно и то же. Сейчас же за одно это словосочетание можно стать изгоем даже среди атеистов, и подозреваться в поедании младенцев, а то и за решетку угодить вместе с придурками - сатанистами. И все из-за оштампованного сознания населения и судей, которые тоже люди
   Я подкинул полено в костер как жертву Агурамазде. Так, на всякий случай. У нас дрова еще были, а ему пусть будет приятно.
   -Если изучить книги по истории, то станет понятно, что до крестовых походов, объединивших христианский мир, люди в Европе жили довольно мрачновато. Постоянно воевали с соседями из-за ограниченности в ресурсах, как бы это сейчас назвали.
   -О чем ты говоришь? Тогда людей в Европе и миллиона не набиралось. Какие ограничения?
   -Но не набиралось и достаточно пашни, чтобы обеспечить разумное существование. Приведу один мерзкий, по вашему мнению, но показательный пример. Крысы - очень жизнестойкие и всеядные существа. При изобилии пищи они могут чем-нибудь брезговать и отворачивать свой просвечивающий розовой кожицей острый носик от второсортной, по их мнению, еды. Мы тоже при изобилии пищи и средств на ее приобретение едим только то, что нам нравиться, и воротим свои носы от тех представителей нашего сообщества, кто этим не гнушается. Наверняка у крыс тоже заложена такая же психология. Это же вырублено в генетическом коде эволюции, в разделе о лидерстве. Кроме того, у них есть генетически заложенное Богом стремление размножаться. Про нас я уже упоминал. Если представить, что крысы плывут на корабле, то их ресурсы ограниченны. Они и не знают о принципе разумной достаточности. Они это понимают, когда детей уже нечем кормить. Война неизбежна. И чем позже она случится, тем кровопролитнее будет.
   Кроме того, и люди, которых крысы боготворят за предоставление крова и пищи, начинают с ними бороться. Потому как уже не могут позволить себе содержать такую расплодившуюся толпу нахлебников. Не дай Бог (я патетически опасливо перекрестился, глядя на звезды) в приступе голода укусить моряка, а тем более капитана. Потом же начнется широкомасштабная акция по сокращению крысиного поголовья по всему кораблю.
   Моряки придумали способ борьбы с крысами. В этом нет ничего демонического. Просто они сажают десяток крыс в одну бочку. А крысы их, отмечу, боготворят за предоставление пищи. Но они также всеядны. Когда нет другой пищи они принимаются друг за друга. В итоге выживает по закону естественного отбора сильнейшая. Она и становится крысой-убийцей. Выполняя замысел Человека, она и стала Гитлером или Сталиным. Выпущенная на волю божественной рукой она поймет свою задачу и продолжит дело всей своей оставшейся жизни.
   В человеческом обществе этой крысе нужно обзавестись своей религией или идеологией, чтобы увлечь поначалу большинство на борьбу с меньшинством, а затем и раздробить большинство на более мелкие фракции, которые можно уничтожить поочередно. Она возглавит борьбу против других крысиных национальностей или против инакомыслящих партий.
   Но это применимо к людям - животным, все интересы которых видны не вооруженным взглядом и вызывают лишь рвотный рефлекс своим примитивным поведением в рамках заложенных в них программ. Мы же в состоянии сделать Людей - Бога. У нас развитая наука, мы можем понять Бога. Находясь на этой планете, в едином энергетическом поле ученые не могут пока его доказать и проверить его условные и безусловные рефлексы точечными и ковровыми бомбардировками по скоплениям мирных людей, как в Белграде или Багдаде. Но мы можем его достигнуть логическими методами. Не зря же он дал нам Разум? И понять его. И стать им. И, может это покажется утопией, бескровно. Только времени остается все меньше.
   -Я не совсем понял аналогию. Ты хочешь сказать, что во времена средневековья мы были крысами...
   -Я хочу сказать, что эти условия не относительны, а абсолютны. Во все времена. Подожди. Не перебивай, пока я опять не ушел в сторону. До крестовых походов Европа развивалась в основном, для того чтобы ростом мужского населения удовлетворить амбиции князей. При этом важна была количественная составляющая для обеспечения будущего расширения за счет соседей.
   Еще с тех пор в нас сидит стереотип, что воин - это основа государства. Крестьянин и его труд достоин презрения. Другими словами хлеб лучше и к тому же легче отобрать, чем вырастить самому. Поэтому цель жизни большинства людей того времени заключалась в том, чтобы вырастить побольше сыновей. Для тех же, у кого рождались одни девочки, это была психологическая травма на всю оставшуюся жизнь. Эта тенденция и сейчас продолжается, хотя никто и не понимает зачем. Просто так принято - желать при родах мальчика. Сама психология человека направлена на войну, даже если он воинствующий пацифист. Это живет в сознании человека с первобытнообщинного строя и даже еще раньше.
   В одиннадцатом веке христианство разделилось на православное и католическое. Они потом еще много раз делились из-за несогласия в мелочных вопросах веры. Каждый раз у них находились важные и убедительные для обеих сторон причины для обособления.
   Но сейчас не о том. Сразу после разделения церкви католикам нужно было удержать оставшуюся паству под своим влиянием. А как это сделать, если сама психология человека направлена на войну? Если они всю свою жизнь только и делали, что воевали друг с другом? Любой государь во все времена считался великим, если объединял народы для войны против общего врага. Так и католики решили объединить под своим знаменем всю западную Европу. Но общество не сплоченное центробежными силами перед лицом внешней угрозы грозит распасться из-за внутренних центростремительных сил.
   Ватикан объявил объединяющие общество крестовые походы против внешнего врага за мифическую цель. Не важно, как это бы звучало: Гроб Господень (однако, символично, что христиане искали гроб Бога), Чаша Грааля или Сандалия Всевышнего Свалившаяся С Облака. Важнее было найти внешнего врага и под своими знаменами объединить христианский мир и тем самым укрепить свое влияние над католическими странами.
   На Ближнем Востоке и в Азии, в то время, быстро развивались наука, философия, архитектура. Молодой ислам в то время еще этому не препятствовал. Трудно сказать, совпало так или было угодно Богу, но именно во время раскола христиан и последующего объединения католиков для поиска общего врага, в Азии тоже появилась великая и быстрорастущая империя.
   Династия Сельджуков в середине одиннадцатого века захватила огромную территорию от Ирана и Средней Азии до Грузии и Иерусалима. Все-таки Бог един и война - неизбежное его творение. Иначе как объяснить, что две цивилизации возникли как две великие противоположности в одно и то же время и столкнулись друг с другом в точке, которая была выбрана для жизни изгнанным из ставшего впоследствии мусульманским междуречья ставшим впоследствии христианским Адамом. Этим создавались предпосылки нулевой мировой войны, если первую мировую брать за точку отсчета и называть первой.
   Война шла с переменным успехом и завершилась в конце тринадцатого века в связи с дальнейшей бесперспективностью в поисках Великой Сандалии христианами, падением империи Сельджуков, но консолидацией арабского мира против общего врага с Запада. Усилившийся арабский мир распространил влияние по Северной Африке до Атлантического океана, но задушил свободную мысль, а вместе с тем науку и культуру на своей территории.
   Давай еще по йуз грамм для полета мысли, пока запал не пропал. На данном отрезке жизни это пока моя любимая тема.
   -А что? Довольно интересно. Возьми сухарь закусить. А дальше продолжение следует?
   -А что дальше? Проигранная для католиков война дала мощный толчок к развитию Бога в самой Европе. С привнесенной с Востока мудростью и знаниями, с Италии в четырнадцатом веке начинается эпоха Возрождения. Она и называется-то так за счет возрождения античной дохристианской культуры. Но это уже синтез старого искусства и новых знаний. Особенности взаимопроникновения новой культуры Италии с соседними культурами Европы - это уже игры в бисер современных местечковых ученых. Возрождение распространяется по Европе. Кое для кого она, возможно, казалась эпидемией.
   Особенно ярко прогресс виден в архитектуре и живописи. В них выражается совершенство Человека и сила разума, но, кроме того, красота и гармония мира. После проигранных священных войн Ватикан теряет свое влияние на умы людей, и европейцы, лишенные оков разума начинают творить.
   Начинается эпоха готики (еще той, без инквизиторской паранойи) и Леонардо да Винчи, Рафаэля и Микеланджело (в первой жизни еще не черепах). Сервантес и Шекспир, да еще много кого, в литературе. Революции в музыке, географии, философии, астрономии, медицине...
   -Но все это же стихло.
   -Коперник и Колумб... Да, стихло. Вернее стихли. Христианство опять победило. И не только в центральной и западной Европе. На Руси, на рубеже девятого-десятого веков, князя Владимира, которого бы назвали величайшим грешником за его братоубийство, прелюбодеяния, жестокие походы и жертвоприношение Федора и Иоанна, ставших первыми святыми великомучениками на Руси, но за его крещение страны мечом и огнем самого назвали святым. Хотя все его мотивы и поступки можно было бы охарактеризовать законом Фрейда: "плодитесь и размножайтесь". И даже крещение Руси произошло потому что Владимир Красное Солнышко был слаб на передок и во что бы ни стало возжелал Марию, дочь византийского императора. Но и у нас нельзя было заставить народ полностью отказаться от дохристианских обрядов и принять только обряды, пришедшие с Византии.
   Во времена крестовых походов еще уживались языческие и христианские символы. И там и у нас символом креста являлся меч, а на грудь и там и тут вешали языческую ладанку. И там и тут в случае неурожая или эпидемии в спину местной бабки - повитухи заколачивали осиновый кол или сжигали подворье. Но у нас не было узаконенной инквизиции. Вероятно, потому, что у нас не было античной истории и, следовательно, и Возрождения, и свободная мысль не то что душилась, но даже и не проклевывалась. Возможно потому, что мы не могли со стороны иного сознания взглянуть на систему своих комплексов.
   В Европе же инквизиция возникла не до Возрождения, как принято считать, а после начала Возрождения, где-то в шестнадцатом просвещенном веке. Леонардо еще проскочил, а вот тело Паганини в девятнадцатом уже веке еще пришлось повозить по эху инквизиции, оставшемуся в умах высокопоставленных местечковых чиновников, при жизни восхищавшихся игрой Никколо. А ведь уже была середина парового века, и паровые машины перестали считаться дьявольским изобретением.
   В эпоху Возрождения стало модно изучать проникшие с Востока и Египта философские труды и религиозные книги. В симбиозе с христианскими понятиями и открытыми физическими и химическими законами они вылились в черно-белую магию, астрологию и прочую херомантию.
   Но в шестнадцатом-семнадцатом веках, по тем временам, по плотно заселенной Европе прокатилась волна войн и пандемий. Ватикан (он всегда был в первую очередь политическим образованием) использовал это в своих целях. Что оставалось делать плебсу? Он во все времена ждет хлеба и зрелищ. А в то время с хлебом возникали периодические перебои. Но церковь нашла способ укрепить влияние.
   Эпидемии объявлялись карой Господней за вероотступничество. Появилась инквизиция, которая стала возводить на костер всех, кто думал об устройстве мира иначе, чем это было записано ранее в священных книгах, которые сделали каноническими. Во всех крупных городах стали проходить показательные казни, на которые разодетый народ стекался как на праздник, что бы посмотреть на костер, плаху или виселицу и их жертву в действии, а потом обсуждать в деталях, также как сейчас обсуждают бессмысленные сериалы.
   В это время и происходит расцвет богословских трактатов, в которых упоминаются и смешиваются понятия "Дьявол" и "Сатана". Эти термины пришли опять же с Востока, но в Европе получили повсеместное развитие благодаря церкви. Они и явились удушением Возрождения. А не наоборот, Возрождение возникло после инквизиции, как это принято сейчас считать.
   Надо заметить, что именно признание "ведьм", что они являются приспешниками "дьявола" и обожествило "дьявола". В этом случае покаявшаяся "душа" получала всемилостивое прощение и до конца своей жизни хранила молчание, даже если она "летала по ночам на метле, и каждый вечер ужинала новорожденными детьми". Тех же, кто считал себя чистым перед Богом и заслуживающим дороги в рай за свои страдания, но с верой в свои знания, ждал очищающий костер. Очень немногие решались ради спасения души, согласно последней доктрине партии, взойти на костер. Куда проще было оклеветать себя и по замыслу Ватикана признать себя слугой "дьявола", чтобы спасти физическое тело. Но остальной народ, который видел массовые порабощения "душ" был в ужасе от этого "дьявола". Он считал, что священники слишком "добры" и сам разбирался с жертвами Ватикана. Так кому служил Ватикан? Богу или Дьяволу? Ватикан и обожествил Дьявола, признав и закрепив за ним часть мира в сознании христиан.
   -Тогда уж он закрепил за Дьяволом часть сознания христиан мира.
   -Ты Дима, как всегда попадаешь бомбой прямо в эпицентр. Однако, нельзя сказать, что его нет. Он есть. Но это - часть Бога. У нас он называется менее страшным словом - бес. Ни в коем случае его нельзя бояться. Боится тот человек, кто боится умереть. И в этом случае бесы захватывают мысли человека. Это могут быть и арабские джины и дэвы и русские бабки-ежки и другие души слишком привязанные к Земле и не распрощавшиеся с материальным планом. Но они тоже часть Бога, а не существа с посторонней Вселенной. Это тоже мы, но парой поколений раньше.
   Лишь тот, кто контролирует свои поступки и свою психику может им противостоять, ведь все их мелкое пакостничество и направлено-то на запугивание людей. Бояться нужно живых людей и зверей, а не их призраки. Тем более не следует их боготворить. И в этом случае христианство предоставляет спасение от необдуманных поступков. Смирение и мудрость помогают в борьбе с бесами. Только в этом случае вера и помогает справиться со страхом смерти, а в остальных случаях она является только тормозом прогресса.
   -Рад, ты мало похож на истового христианина. У тебя в борьбе случайно бесы не победили? - Митрич, как всегда начинал разговор с шуток. Но надо отдать должное, он это делал, маскируя свои познания и проявляя мудрость.
   -Ты ведь знаешь, Митрич, я тебе как-то рассказывал. Когда они меня допекли, я собрался уйти к ним чтобы разобраться. Только после этого они оставили меня и других людей в покое. Они часть общего биополя. Если вас не покоробит такая бытовая формулировка одного из планов мира.
   Зачастую только они толкают бывших строителей светлого будущего в лоно церкви.
   -Это плохо?
   -Нет. Наоборот люди познают другие грани бытия. Плохо другое. Когда они становятся фанатиками.
   -О, с этим я согласен. Тогда с ними ни о чем кроме священных писаний нельзя поговорить.
   -Аха. И это притом, что их кумир сказал: "Не сотвори себе кумира".
   После минуты молчания памяти термина "кумир", Митрич сказал:
   -А что, разве Дьявол и Сатана не одно и то же?
   -А вот и нет. Я рассказал только о дьяволе. Но ему приписывают и другое дело, которого он недостоин. Я уже вроде пытался об этом сказать, но меня не слушали. Принято считать, что это он в облике змия подал яблоко познания Еве. После этого его вместе с четой Адамов выслали из Междуречья.
   -А ты и это понял?
   -По крайней мере, попытался. В эзотерических и экзотерических учениях нет подходящего термина, понятного нам. Возможно, он когда-то был. Но с тех пор язык меняется, книги многократно переводятся между языками и точный смысл безнадежно теряется. Когда возвращаются к первоисточникам, выясняется, что тот язык безбожно устарел и после чисто механического перевода остается лишенная смысловой нагрузки белиберда, которая признается очередным высокохудожественным литературным памятником древности и накрывается в библиотеках многолетним слоем пыли со слипшимися еще с типографии страницами.
   Говоря современным языком, Бога можно представить как союз биоинформационного поля и материи. Когда на Земле была развита первая жизнь, еще примитивная, на Землю был послан или, точнее сказать, там проявился принцип мужского и женского начал. Это главный принцип такого многообразия жизни. Первые организмы были бесполыми и этим обеспечили себе бессмертие. Они остались такими же, как и миллиарды лет назад, практически без изменений. Это была основа и кирпичики всей остальной жизни. Непрерывно клонируясь, они останутся такими же и через следующий миллиард лет.
   Но на их основе и из них развилась вся остальная жизнь. Что интересно, путей превращения было много, но все они вели к двуполой жизни, как со стороны растительных организмов, так и со стороны животных. Сама природа находилась на неизменном пути к дальнейшей эволюции. Сложные организмы, по-прежнему состоящие из примитивных клонирующихся клеток, пришли к двуполой жизни благодаря той же, изначально написанной программе развития космоса, которая строила и Солнечную Систему. При этом, каждое существо имеет душу или, говоря опять же современным языком биоэнергетиков, волну, возмущение или генератор биополя Земли. Так в результате из союза химических элементов периодической системы Менделеева и биоэнергетическиинформационного (как только не назовут всем известные понятия) поля и возник человек.
   Но парадокс в том, что мы считаем себя набором химических элементов, отрицающих Бога, и в то же время являемся Богом.
   -О-о! Какая у тебя гордыня! Погоду делать это конечно хорошо, но считать себя богом! По-моему это слишком. Шура, передавай Лехе кружку. Держи, Рад. Давай за поиск истины.
   -По-моему наоборот гордыней охвачен весь мир. Считать себя отдельным от Бога персонажем, - нет ли именно тут гордыни? Ведь именно мы и есть те клеточки, которые и составляют Бога. Хотя с другой стороны именно гордыня и позволяет человеку развиваться, и она заложена Богом. Чего бы стоила наша цивилизация, если бы все считали себя бессловесной паствой.
   -Ты хотел рассказать о Сатане и о том, как он соблазнил Еву съесть яблоко познания.
   -Да, я знаю. В той легенде Моисей смешал две абсолютно несвязанных между собой истории. Первая история про разделение природы на женскую и мужскую стороны пришла со стороны Индии и Китая и считается основополагающей для появления жизни. С ней переплелась история про изгнанников из рая, ограниченного вполне земными реками, и якобы ставших прародителями человечества на Земле.
   Оккультизм Востока дает четыре основных силы развития Вселенной - Санака, Сананда, Санатана и Санаткумара. Скорее всего, одно из этих понятий и попало в Европу, но уже с искаженным смыслом. У Моисея тоже животный мир развивался и плодился по графику. Затем тоже стал делать и человек. Но как только у Адама отняли ребро, так оказалось, что вся предыдущая эволюция чертям под хвост и Адаму размножаться нельзя. Но естество то не укроешь. Это же закон природы! Хотя тут Моисей конечно прав. Это все тот же закон эволюции. Всем людям можно, а Адаму с Евой нельзя. Чувствуется отеческое наставление своим неразумным детям. И понятно, что Адама с Евой изгнали из-за него. Ослушались наставников и поступили согласно велению природы. Они же не Маугли, в конце-то концов. Должны контролировать свое либидо.
   Митрич, в чем смысл жизни?
   В продолжении жизни и в развитии жизни, то есть самой себя.
   Однако согласно христианским догматам жизнь считается божественной, в то время как продолжение жизни со времен Адама и Евы признана грехом. За что великий принцип совершенствования всего живого был дискредитирован и якобы изгнан в мифический ад. Парадокс в сознании современных христиан в том, что они перестали отрицать учение Дарвина и одновременно с этим увязывают появление человечества со времен изгнания семьи Адамов из Месопотамии. Но они никоим образом не увязывают это с принципом совершенствования, а также с местом своего современного существования или изгнания.
   Все мы в Аду, Шура! Ха-ха-ха! (Мефистофелевский смех).
   Сатана там правит бал, там правит бал.
   Теософы сказали бы проще - мы на материальном плане. В средние же века все было повернуто с ног на голову и оказалось, что существует еще один ад. По калькуляции Данте, жившего во времена инквизиции, их вообще насчитывалось семь этажей. Это недосмотр инквизиции, что круги ада насчитывали божественное число или в то время до того напереставляли все с ног на голову и обратно, что сами в итоге запутались?
   Иисус был действительно Учителем. Но пойдя вопреки его пожеланию, все христианство построено на его культе с примесью язычества. Христианство обросло комплексами, догмами, обрядами, посвященными отдельным эпизодам жизни Христа. Оно разделилось на несколько крупных фракций, в каждой из которых по несколько течений. Отдельно существуют полчища сект христиан и антихристиан. Последние - вообще парадоксальное явление, борются против Христа, но существуют исключительно благодаря его культу. Хотя у меня создается впечатление, что это христиане их придумали. Нужно же создавать себе врага, чтоб консолидировать общину на борьбу с ним.
   Все они враждуют между собой из-за того, кто, как и в какую сторону крестится, кто как украшает свои храмы, и когда отправляет свои ритуалы, посвященные одним и тем же вехам в жизни Иисуса, но по разным календарям. Хотя если я правильно понял Джонатана и его путешествия в страну лилипутов, все это яйца выеденного не стоит. И не важно, с какой стороны его колупали. Первоначальное христианство было утеряно за века преследований, а потом приручено, перекрашено и подчинено. Учение было заменено верой и ритуальными обрядами.
   От смысла жизни осталась только вера в рай.
   -Ну и фиг с ним, с раем. Многие о нем вообще не задумываются.
   -Тогда придется их огорчить и сообщить избегаемую ими "новость". Они умрут. Это закономерно. "Моментом в море" не простая фраза для жителей итальянского сапога. Люди похожи на персонажи Эдгара По из рассказа "Маска красной смерти". Когда они среди чумы, запершись в замке, веселятся и замирают в ужасе лишь во время боя больших черных часов, напоминающих о действительности.
   Если этого не случится в ближайшие сто, с учетом прогресса в медицине, полторы сотни лет, тогда им следует избегать встречи с Дунканом Маклаудом. Он осуществляет мониторинг продолжительности жизнедеятельности людей. Может быть, среди других форм жизни на нашей планете, неразумно названных неразумными существами, существуют свои супервайзоры. Тогда становится понятным долголетие среди черепах. Остается только пожалеть черепашьего бессмертного и пожелать ему попутного ветра в горбатый панцирь.
   -Так что же нам делать, тем, кто читает в книгах и смотрит по тивисет сплошную, как ты имеешь ввиду, пропаганду? Рад, ведь даже я, не знай тебя лично, давно бы свалил спать, а не слушал бы белиберду очередного пророка.
   -Так что же нам делать, Митрич? Нам, это тем, кто вылез уже из коротких штанишек двухтысячелетнего возраста и разочаровался во взглядах на мир? Остается только самим искать. Современная наука кроме попыток фотографирования биополя и взвешивания умирающих людей с целью взвесить душу ничего умного пока предложить не может или боится. Остается только философствовать на божественные темы для развития диалектического восприятия мира и себя в нем. Тем более, что некогда святая троица - Маркс, Энгельс и Ульянов хором сказали, что диалектика - это учение и метод, выдвигаемые в качестве познания действительности и их революционные преобразования.
   Мне больше нравится трактовка Канта - диалектика - это способ разрушения иллюзий человеческого разума, который, стремясь к цельному и абсолютному знанию, неминуемо запутывается в противоречиях.
   -Так философия до сих пор остается единственным путем познания мира? Ты как-то говорил, что она была нужна еще раньше, а теперь она только рассуждает о том, нужна ли она сейчас вообще.
   -Нужна, только не та, которая сейчас на виду. Давай, наконец, оставим мухам потребное, а сами обратимся к божественному.
   Обратились? И что мы видим?
   Солнце - желтый карлик. Облака - конденсат воды, благодаря нам с вами не всегда дистиллят. Фауна и флора - поставщики белков и углеводов для развития Человека. В свете борьбы с ожирением зажравшихся уголков планеты умолчу о жирах. Правда, сорок лет назад именно они считались наиболее ценными компонентами в становлении Человека. Так, где же оно - божественное?
   Любовь - говорит лицемерное христианство. Оно уже не помнит, что прошлый бог Земли, по их же собственной версии, был сослан на Землю за эту прививку любви детям божьим. Любовь к женщинам считается прелюбодеянием, к мужчинам - смертным грехом. Так кого же нам любить? Для любви абстрактной нужна свобода. А откуда она возьмется, если постоянно тюкать по голове и с видом святого отца талдычить: "Ты грешен, сын мой. Покайся. Твой грех велик, но мы тебе все простим". Я прощаю святых отцов. Они, как дети малые, не знают, что говорят. Примечательно, что отвергая закон Фрейда, святая церковь запрещает однополые браки. Парадокс.
   Кроме того по легенде выходит, что Ева и Змий оказались виновны, а Адам и мужской принцип пострадали незаслуженно. И это явилось основанием создать чисто мужскую, или как говорит Елена Петровна, фаллическую религию.
   Но Змий, подаривший миру любовь, был объявлен христианами преступником против мира. Однако Змий считается основателем мира и у индусов и у буддистов. О нем говорят и Гермес и Моисей. Иисус призывал учиться у него мудрости. Преступление Змея состоит в организации двуполой жизни на Земле. Ведь это же путь к совершенствованию поколений. А так можно развиться и выше основателей, ревностных хранителей и проповедников культа Христа. Христиане же наоборот деградировали в своем развитии, когда высоко подняли крест с трупом над собой и понесли по миру. При этом они говорят, что Иисус отошел к Отцу, так каким же древком они размахивают, и что за символ они повесили на свои шеи? Зачем занимаются каннибализмом в своих храмах? Разве нельзя обряд принятия хлеба и вина, как ритуал консолидации общины против инакомыслящих, облечь в другие, менее кровожадные формы? Зачем не дают успокоиться останкам людей, ими же самими причисленными к ликам святых? Зачем их четвертованные останки развозят по всему христианскому свету?
   -Не боишься думать над этим? - сказал Леха, до этого молча слушавший наш разговор.
   -Опасаешься, что может крышу сорвать?
   -Честно говоря, да.
   -У меня вот тоже такие сомнения возникают. Причем возникает дилемма: либо у меня одного завихрения ума, либо остальной мир попросту спятил. Прикольное слово - спятил. Сидел на ветке дятел. Досиделся, спятил. Агния - гений детских ужастиков. Стивен Кинг в юбке. Спятили все. Спятили те, кто говорит на божественные темы и те, кто их слушает, и те кто им верит или не верит. Ведь в мире нет ложной информации. Вся информация верна. И даже если она отрицает другую информацию, то это только говорит о том, что кто-то, сознательно или нет, но путает карты. Ведь это тоже информация, и даже куда более ценная. А в данном случае происходят сплошные нестыковки. Все разумные и моральные нормы оказываются повернуты друг к другу даже не задом, а скорее боком. И это все пытаются причесать под определенные, скорее даже религиозные установки. Но углы то торчат со всех сторон и дают повод к появлению новых ответвлений от старых религий, которые пытаются по иному объяснить одни и те же книги, написанные людьми в древности.
   Но я, жалея мир, чаще склоняюсь к первому варианту, что это я дурак и тупица. Нафантазировал себе такого, что частенько хочется оставить этот мир. Что этот мир куда более строен и укладывается в схемы, которые были составлены куда более умными личностями и сущностями, чем я. Что он не доступен моего убогого понимания, и пора добровольно себя признать сумасшедшим и пойти искать пулю, чтоб прострелить себе оба полушария сразу. Но по заверениям психиатров, пациент никогда не признается в своих психических заболеваниях. Значит, болен мир? Правда, есть еще один вариант, что, таких как я много, но они мимикрировали, как хамелеоны, опасаясь костров святой инквизиции.
   -Сейчас вроде бы просвещенное время. Скоро вступим в третье тысячелетие от рождества Христова. Какая еще может быть инквизиция?
   -Пока наука не касается Бога, эпоха может казаться просвещенной. Но это только иллюзия. Как только наука вползет не в ту епархию, церковь начнет защищаться, как и в средние века. Инквизиция еще грядет, потому что верующих в свои комплексы о "Добре" и "Зле" значительно больше, чем ищущих. Пройдет еще не мало времени, пока фарисеи и чернокнижники признают в очередной раз, что Земля все-таки вертится и находится на краю нашей галактики. Для того, чтобы создать иллюзию об очередном всеобщем братстве и равенстве хватает и одного поколения, а для того, чтоб ее развеять, зачастую не достаточно и тысячелетий. При этом под знаменами всеобщего равенства будут уничтожаться те, кто не встанет в один строй со своими, якобы "братьями".
   -Признаться, то, что ты рассказал, сразу заставляет спорить. Даже если я не яростный приверженец христианства. Просто не могу сразу предъявить подходящий контраргумент. Аж кулаки зачесались. - Митрич рассмеялся. - Но я еще полистаю Библию.
   -Сомневаюсь, конечно, что ты там какие-нибудь знания найдешь. Но все равно полистай. Знания развивают человечество.
   -А в чем ты видишь различие твоих "знаний" от веры в эти знания? Ведь не ты их экспериментально открыл и доказал? С чего ты думаешь, что Земля круглая, ведь ты сам это не проверял? Может быть, Китая и Америки на самом деле нет, ведь ты же там не был.
   Мне пришлось наклониться лбом к коленям и, вывернув двумя руками свою синтетическую куртку под воротником молча показать на свет костра лейбл с крупными иероглифами. Правда, сомневаюсь, что ее все равно было видно, но думаю, что мой жест был понятен и без слов.
   -Да это то понятно. А может за границами нашего мира существует какая-то непознаваемая структура, которая ввозит к нам продукты питания и потребления и клеит на них различные ярлычки с латинскими буквами и китайскими иероглифами. То, что Китай существует, для тебя знание или вера?
   -Знания, Дима, знания. Хотя пока я сам это не проверил, их можно было бы считать верой. Но человеческий мозг не беспределен. Если я начну подвергать даже такие истины сомнению, то я деградирую с любой стадии развития. Потом я примусь за значения слов и когда начну только мычать, я начну анализировать и эти звуки. Ушедшие вперед в своем развитии животные будут считать, что человек совсем не умеет думать и подчиняется только рефлексам.
   -А что ты вообще считаешь знаниями? Есть какие-нибудь критерии? По-моему, каких систем познания не придерживайся, все равно познаешь однобоко и угодишь в чьи то сети ловцов умов.
   -Хе-хе. Познавший мир унаследует и ад? Какая удобная формулировка, чтобы продолжать держать паству в животном состоянии. И согласись, ее придумал тот человек, который понял ошибочность своих собственных проповедей и решил обезопасить себя от критических высказываний.
   Что такое знания? Честно говоря, не думал над этим. Возможно опыт, информация и анализ. Я думаю, что важны знания, а не демагогия, переходящая в софистику о том, что же такое знания. Человеческая жизнь слишком коротка, чтобы вести рассуждения о рассуждениях вообще и о способах рассуждений в частности. Все это - игры в бисер. Главное, иметь информацию, и как можно больше. Разные способы рассуждения могут показаться пригодными, когда нет информации. Когда же информация есть, то она сама собой укладывается в целостную мозаику. Даже сочинять и притягивать за уши ничего не надо.
   Возможно, к старости я начну задумываться о том, каких систем познания нужно придерживаться и какие книги следует читать, а каких избегать. Но это лишь покажет достижение предела моего понимания всего объема информации и точку начала отсчета моей деградации. Но как я вижу, возраст совсем не показателен, как это принято считать.
   Несколько лет назад я разговаривал с одним человеком, мягко говоря, преклонного возраста и с учеными степенями за спиной. Кроме того, что мы нашли общие темы... Даже правильнее будет сказать, что любые темы разговора были для нас интересны. Но он не только высказывал свою точку зрения, как может показаться для людей его возраста, устоявшеюся, но и интересовался моей. Он легко признавал свои ошибки, если видел, что они ошибочны, как и я свои. Это был даже не спор, ведь в споре истина умирает, а созидательный диалог.
   Я думаю, что сейчас уже подошло время, когда многовековой опыт человечества может быть объединен и переосмыслен. Ведь не зря и Эйнштейн и Хокинг не отрицают божественной руки в создании Вселенной.
   -Правда, они ее и не признают.
   -Правда, они ее и не признают. А то пришлось бы доказывать перед мировым научным сообществом факт существования Бога как отдельного персонажа мировой истории и приводить в доказательство необъяснимые факты, как его персональные деяния.
   -Но эти же факты документально зафиксированы. Можно много примеров привести.
   -Можно. Я сам могу это сделать. Но я не думаю, что Бог слишком мелочен, что бы в конкретный момент и при стечении свидетелей творить чудеса. Я даже скажу больше. Если Бог идет против законов природы, значит, он хочет поразить своим могуществом человека. А если это так, значит ситуация вышла из под его контроля и он идет против законов физики в дешевой попытке угодить своему творению.
   -Но, если мы его главное творение, значит, он имеет моральное право направлять свою паству в нужное русло.
   -У него нет паствы. Паства есть у овцеводов. Законы физики должны быть абсолютны. Если законы физики не выполняются, значит или они неправильны, или просто неизвестны другие законы, которые могут вносить свои коррективы, или законы были изначально ущербными и в процессе работ по созданию мира пришлось их подправлять.
   -А как же прогулки Иисуса по воде? Этому есть правда оспоримые, но все же свидетельства евангелистов.
   -А как же массовые вылеты ведьм на метлах каждое полнолуние? Доказательств этому после инквизиции осталось несравнимо больше. Как говорят митьки - вода - весьма развитая поверхность, вот Он и передвигался по воде без напряга, как водомерка. Его прогулки по воде, при умении летать каждой деревенской знахарки по атмосфере, кажутся дилетантством. Главное возвести вокруг этого культ и заявить, что ходить по воде может только Он, а летать на метле без лицензии никто не может, а участившиеся случаи будут караться Его слугами согласно ими же придуманных законов. Не знаю, как еще братьям Монгольфье удалось не сгореть на собственном же костре, которым они нагревали воздух своего воздушного шара. Наверное, святая инквизиция допустила досадную ошибку. И братьев Райт проворонили. Ничего, у святой инквизиции еще дел впереди невпроворот. Отыграются.
   Но я еще раз повторю, что Бог это также и мы. Наши тела индивидуальны и растворяются после смерти, чтобы, пройдя круговорот преобразоваться в других организмах биосферы. Наше сознание это общий единый организм, ограниченный лишь нашими телами.
   Фраза: "Мы созданы по образу и подобию" совсем не означает, что он такой же, как мы себе представляем себя. Но Он тоже союз материи и души. Только уже союз всей материи и всей души, а не обидчивый Дед Мороз, работающий триста шестьдесят пять дней в году и прощающий формально покаявшихся деток и жестоко карающий неразумных.
   -Но все люди разные. И сознание у них разное, причем, достаточно противоречивое. Это можно понять, раз существуют такие дисциплины, изучающие человека, как соционика, психология, астрология, хиромантия наконец. А кто-то еще изучает лица, жесты, пальцы, стопы и еще кучу отдельных параметров человеческого организма.
   -Кстати, еще школьником, во времена подготовки к построению коммунизма во всем мире, я заметил, что люди с одинаковыми именами чем-то неуловимо похожи между собой. Потом оказалось, что и такая наука есть.
   -Ну, вот. Ты тоже подтверждаешь. Хотя, это спорный вопрос, называть ее наукой или лженаукой. Ведь все доказательства спорные. Но все указывает, что люди разные и не похожи друг на друга.
   -Действительно спорный. Вопрос еще в том, права ли официальная наука, когда требует документальные и независимо подтвержденные доказательства. Кстати, религии тоже необходимы независимые доказательства чудес. Современная философия, насколько я понял не понимаемое, больше занимается вопросом: что же такое сама философия, и склоняется к мысли о том, что в юности неправильно выбрала свой дальнейший жизненный путь.
   Но те понятия, про которые ты говорил: соционика, психология, астрология, говоря о различии всех людей, лишь показывают общие закономерности в поведении и развитии клеток организма Бога. Мы все лишь дополняем друг друга. Если бы у нас была одинаковая психология и физиология, мы бы все равно нашли друг в друге различия, что бы их классифицировать и утверждать, что мы все разные и можем гордиться только присущими нам качествами. Но эти дисциплины говорят лишь то, что одни и те же психотипы присутствуют на всех материках. Они и показывают нам то, что общее сознание все равно остается уравновешенным.
   -Но те же Гитлер и Сталин? Они тоже часть нашего Бога? Они тоже работали во благо совершенствования Бога, когда убивали миллионы людей?
   -Тяжелый вопрос. Я бы сказал, что ответ на него бесчеловечный. Возможно, они выполняли только свои имперские замашки. Но с ростом воспроизводства населения и опережающим ростом производства при ограниченных сельскохозяйственных ресурсах другого исхода не могло и быть. Они, как и в средние века, готовились к войне задолго до голода. И их поддерживало большинство населения Германии и СССР. Они формировали общественное мнение и, значит, Бог в то время хотел войны. Только когда война началась, другого исхода кроме чьей-либо победы не могло и быть. Шла война на взаимное истребление.
   -Значит, Богу в то время было нужно уничтожать именно славянские народы в плановом и массовом порядке? Сначала сын грузинского народа отправлял их в архипелаг и топил баржи, набитые живыми людьми в Охотском море из-за отсутствия продовольствия, затем бывший ефрейтор построил свой архипелаг для славян и зажег там печи.
   -Значит, Богу было нужно. Тому Богу, который снес Вавилонскую башню и перемешал языки на планете. Еврейского народа ему было мало, и он принялся за других космополитов. Страшно, когда люди становятся биомассой.
   -Не знаю, мне кажется, Рад, ты в чем-то грубо ошибаешься.
   -Может быть. Не спорю. Но мне кажется, что мы уже достигли того уровня, что все процессы в обществе можем осмыслить. Можем понять все божественные причины и замыслы, заложенные в космосе и человеке. И что самое главное, уже мы сможем развивать Бога. А после того, как мы признаем, что Бог это Мы, Мы наконец-то полностью осознаем величие и целенаправленность Большого Взрыва, когда из одной частицы с вселенской массой родилась вся видимая и по большей части невидимая Вселенная. И это будет момент, когда материя поймет замысел Бога и свое место в нем и станет им. Мы поймем Бога и станем Им и сможем осознанно развивать его эволюцию заранее избегая оправданных Богом жертв при неизбежных катаклизмах.
   Ну, что? Может, по палаткам разойдемся? А то я завтра хочу еще на Птицу сбегать. Времени уже мало остается, а я как всегда, все на потом оставляю. Дим, пойдешь со мной?
   -Да ты что?! Туда же все время в гору надо карабкаться. Я же вспотею! А ты с кем хочешь пойти?
   -Не знаю еще. Если кто присоединится, с тем и пойду. Думал тебя с собой взять. Хоть дорогу покажешь, как опытный полупроводник.
   -Не. Мы собрались завтра на водопад сбегать, на Мраморное озеро. Может, золотого корешка заодно покопаем.
   -А с какой стороны хоть к Птице подходить? Я же там ни разу не был. Не дай Бог, уйду еще не в то измерение.
   -Да ничего сложного. После курумника, вверх по склону, увидишь кондовую тропу. Она тебя и выведет. Наверху уже она разделится. Левая тропа уходит на перевал в долину Горных духов, а тебе нужно идти по правой. А там уже не потеряешься. Потом, после каминчика высотой метров в пятнадцать увидишь систему полочек, по которой по спирали вокруг Птицы и выйдешь к трещине. Еще метров пять распором и ты наверху.
   -Ну, ладно, спасибо. Всем спокойной ночи.
   -Тебе того же.
  
   Мне приснился Бог, который в образе нескольких обезьян скакал рядом и, показывая не разгибающимися указательными пальцами с редкими черными волосиками на меня, кричал, перекрикивая сам себя:
   -Смотрите-ка, Бог! Ха-ха...
   -Ха-ха, Бог снизошел до нас.
   -Хвала Господу, ха-ха-ха.
   Он был как стайка дурачащихся ребятишек. Потом, опираясь на костяшки пальцев и выпятив мозолистую задницу, приковылял старший обезьян, который разогнал детей, искоса и недобро посмотрел на меня и важно удалился, перемещая свой раздутый в области талии авторитет.
  

Глава 10. Бог

  
   Я понял людей. Я понял санитаров цивилизации, ищущих призрачное счастье и необходимое пропитание на помойках. Я понял локомотивы цивилизации, осознавшие иллюзии счастья и объевшиеся морепродуктами до тошноты. Зачастую различие в менталитете между представителями каст было незначительным, в то время как различие между отдельными личностями внутри одной касты огромным.
   Я понял убийц и понял их жертвы. Иногда между ними лежала пропасть. Иногда лишь тонкий волосок, соединяющий чье-то тело и душу расставлял акценты в умах судей.
   Я понял психологию психологии психологов, раскладывающей всех встречаемых в жизни людей по своим таблицам и загоняющей личности в определенные, очерченные жирными рамками электронных таблиц психотипы. Я понял психологию толпы, когда, повинуясь страстной молитве, бесноватому фюреру, разрекламированному певцу люди теряли свою личность и обретали общее единение, доверяя свое поведение объединяющим волнам, берущим начало с того времени, когда вся живая жизнь на планете была единой колонией плесени с единым, неосознанно ищущим новые пути развития разумом.
   Я понял тех, кто творит беспорядки и тех, кто это оплачивает. А также тех, кто беспорядки гасит и тех, кому это надо. Разница была лишь в том, кто стоял у налоговой кормушки.
   Я понял священников, истово защищающих свои конфессии и атеистов, смеющихся над ними. Разница была лишь в арифметическом знаке перед словом "вера".
   Я понял политиков, агитирующих за свои псевдонародные программы и анархистов, играющих на отрицании этих политиков. Практической разницы между ними не было.
   Я понял беженцев, ищущих суши среди безумного моря войны и националистов, спихивающих обезумевших обратно в море. Разница была лишь в том, где им пришлось родиться.
   Я понял принцип разделения людей на касты.
   Те люди, которые возвели о себе миф, как о приверженцах великого искусства в подавляющем своем большинстве поддерживали друг друга перед равнодушным большинством. Искусства, как великой ищущей силы не существовало. Везде присутствовал низменный бытовой уровень, который, к сожалению, и был востребован народом. Беспроигрышный вариант в "искусстве" - играть на животных половых чувствах царя природы. Не важно как это называется, платоническая любовь неуверенных в себе людей или секс среди самоуверенных.
   Мне было жалко всех.
   Жалко тюремщиков и их арестантов. Они сторожили друг друга. Если последние выходили на свободу, то первые так до пенсии и оставались в тюрьме.
   Жалко комиков и их зрителей. Раз одни писали пошлости, а другие над ними смеялись, то их не возможно было не жалеть.
   Жалко политиков и их избирателей. Первые придумывали идиотские предвыборные слоганы в расчете на массового избирателя, а последние на него покупались.
   Жалко людей, за то, что они люди. Смертные люди с жалкими целями. Или без цели, но с желаниями.
   С другой стороны все высокие цели человечества строились за счет того, что люди перемалывались в бесконечных и бездушных мясорубках с лейблом этих целей на своем тусклом металлическом боку.
   Мне было жалко себя. Я хотел того, о чем Высоцкий в шутку пугал слушателей. Я хотел стать баобабом. И быть баобабом тыщу лет, пока помру. А еще лучше, покинуть эту Землю, законы на которой были созданы земным Богом, и сгореть без возврата на Солнце. Но бежать с Земли было некуда, а менять мировоззрение людей бессмысленно.
   Я понял Бога и жалел Его. Пусть он жил в нас или носился над водой. Это было уже не важно.
   И то, что миллиарды людей обращались к нему и оставались без ответа, это не Бога вина. Это вина людей. Впрочем, это была и его вина.
   Но Он тоже страдал от этого. Раз Мы были Им, значит, Он тоже страдал. Так зачем же Он создал Землю такой не совершенной?
   Или все-таки он создал Землю совершенной?
  

Глава 11. Птица

  
   Утро было пасмурным. Но ветер, колыхающий скаты палаток и ветки сосен, показывал, что еще не вечер и все может поменяться. После обязательных водных процедур я подошел к кострищу, у которого собрался народ.
   -Доброе утро народ!
   -Привет! Планы за ночь насчет Птицы не изменились?
   -Да, нет. А что, есть альтернатива?
   -Нет, я не о том. Костик хочет составить тебе компанию.
   -Да, завсегда, пожалуйста.
   Через полчаса - час мы, побросав в один штурмовой рюкзачок необходимые вещи, вышли по тропе навстречу к Птице. Костя взял с собой еще любительскую кинокамеру и два фотоаппарата со слайдовской и черно-белой пленками.
   Костя присоединился к нам два дня назад, когда мы пришли на Светлое. Он в том году закончил одиннадцатый класс в Черногорске и сдал экзамены для поступления на специальность "Психология животных", но, не дожидаясь результатов экзаменов, выехал на Ергаки. Оказывается, существовала и такая специальность. Интересно, чем же она отличалась от психологии людей?
   До перевала мы дошли примерно за полтора часа. На перевале Костя достал камеру и заснял, как облака перетекали через кромку перегиба. В основном они шли выше, но нижняя, лохматая граница облаков, ускоряясь, как на речном прижиме, иногда облизывала верхнюю кромку скалы и затем разбухала и медленно скользила вниз. Мы еще внизу договорились, что будем подниматься на Птицу только тогда, когда вблизи увидим безопасность этого мероприятия.
   -На плечо полезем? - и Костя махнул головой в сторону скрытой в серых облаках вершины.
   -Рядом со стеной облаков нет. Я думаю можно подняться по кулуару. Даже если и попадем в туман, то не заблудимся и спустимся обратно даже на ощупь.
   Мы выбрались по кулуару на очередной полочку и оказались выше нижнего слоя облаков. Они, покрывали пространство на одной гипсометрической отметке метрах в пяти ниже нас. Над головой висел еще один слой. Определить, где он начинался, было трудно, но заметно дальше, чем кончалась стена над головой.
   Слева, в обход вершины начиналось что-то похожее на полочки, расположенные ступенями. Похоже, о них Митрич и говорил вечером. Ощущение между облаков складывалось как в спортзале. Внизу не видно отвесной стены а сверху облака создавали камерную обстановку и только отрезок стены перед нами говорил о материальности этого отрезка мира.
   -Ну, что? Дальше пойдем? Вроде выглядит не страшно. Стенка сухая и сцепление нормальное.
   -Полезли, пока идется.
   -Давай фотоаппараты. Рюкзак здесь оставим, чтоб не мешал.
   Костя повесил на шею камеру, а почти опустевший рюкзак засунул в щель между камнями. Мы по полочкам на четвереньках обошли, поднимаясь вверх, пик и оказались перед отверстием в камне, за которым, находясь во взвешенном состоянии между облаками, прямо напротив нас парил пик Звездный. При взгляде с озера он совсем не напоминал пик. Казалось, что на него можно заехать на велосипеде. Как все-таки все обманчиво. С этой перспективы он казался исполинской вертикальной башней, парящей на облаках и перемещающейся по миру по воле ветра.
   Я через отверстие в углу стены перешел на другую полочку, которая огибала Птицу с восточной стороны, и уже на двух ногах подошел к трещине, о которой говорил Митрич. Она была около сорока сантиметров в ширину и глубину. Наверху глубина трещины уменьшалась. Минуту спустя ко мне подошел Костя.
   -Мне кажется, что лучше одному туда подняться. По крайней мере, опыт передвижения в распоре у меня есть.
   Костя мне не стал возражать. Я оставил ему фотоаппараты и покарабкался наверх. Половина тела и левая нога висели над облаками, но оставшаяся половина надежно расклинивалась в щели. Трещина вывела на покатую полочку шириной с ладонь, которая и заканчивалась уже на вершине.
   Вот я и поднялся. Какие чувства у меня были? Абсолютно никаких. Ведь еще предстояло спускаться. Если бы у нас была цель "покорить" Птицу, то само слово "покорить" вызывало усмешку. На нее можно было бы высадиться на вертолете или голышом зимней ночью взобраться по вертикальной стене со стороны озера Горных духов, но покорить вершину возрастом несколько сотен миллионов лет биологическим организмам, зачастую не доживающим и до ста лет было невозможно. Ее можно было взорвать к чертям, в конце концов, и попрыгать на оставшихся валунах в приступе необъяснимого восторга, но не покорить.
   Не было каких-либо значимых эмоций, а возможно они и были, но стали совершенно посторонними, после того как я подошел, повинуясь естественному порыву к противоположному обрыву, что бы посмотреть на тот путь, которым мы подошли к вершине.
   Снизу, ослепляя меня, окаймленное тугой и звонкой радугой, било лучами настоящее СОЛНЦЕ. Принято считать, что в моменты недоумения можно услышать скрип шестеренок в черепной коробке. Но тут даже шестеренки застыли пораженные увиденной картиной. Только что мы карабкались в светло-темно-сером пространстве, оторванном от остального мира и суженном облаками до небольшой плоскости неба, ограниченного с одной стороны гранитом. И вот теперь все чистейшие краски спектра неожиданно проявились в этой РАДУГЕ, и СОЛНЦЕ освящало мое, возможно глупое, лицо снизу.
   Некоторое время я стоял, остолбенев, и впитывал свет, бьющий снизу как рентген. Затем, повинуясь приобретенному в школе инстинкту, что это не представление, предназначенное только для меня а оптический эффект который необходимо запечатлеть и поделиться с остальным миром, я вернулся к трещине по которой только что поднялся.
   -Костик, попробуй подняться на два метра и подай фотоаппарат со слайдовской пленкой. Там Солнце отражается в Мраморном озере и сквозь облака снизу пробивается. И круглая радуга на облаках. Такой радуги внизу не бывает. Будет классный снимок.
   -Так я тоже хочу увидеть. Давай я сам к тебе поднимусь.
   -Тогда повесь фотоаппарат на грудь. Наверху я тебе помогу.
   У скалолазов, знающих Птицу это может вызвать улыбку, у обывателя знающего все тонкости скалолазания недоумение, но на последнем, сложном метре я страховал не как принято в блокбастерах, рука в замок с рукой (мурашки у жующих попкорн зрителей и Иоганн Себастьян на заднем плане). Мы не взяли веревку и поэтому я страховал Костю за воротник или за шиворот. Это освобождало половину рук у страхуемого объекта для плодотворной самостоятельной деятельности. Кстати, это не является нарушением техники горовосхождения, поскольку такой способ не запрещен. Он там вообще не описан.
   Но к тому моменту, когда Костя поднялся, верхний слой облаков сместился и Солнце засияло на своем, согласно угловому положению Земли, месте. Мы подошли с ним к противоположному краю горы, но внизу только лишь теснились сизые, под новым углом освещения, облака.
   -Все, кинщик заболел и кина больше не будет, - единственная банальность, которую я разочарованно мог сказать.
   Костя произвел несколько кадров, мы прочитали записки плановых туристов, оставленные в турике с жалобами про то, как у кого-то промокли носки и намок запас чая, выразили им соболезнования по поводу отсутствия духовных запросов и пошли на спуск. Но мы не дошли до трещины, так как такая же круглая радуга возникла уже на пути нашего спуска. Солнце светило сзади и перед нами в плотных облаках свет раскладывался на все части спектра, а в центре радуги находились наши тени. Вернее даже сказать, что я видел только свою тень, которая начиналась в легком тумане на краю облака, и конденсировалась уже в плотную тень в глубине, отчего края тени казались смазаны.
   Для Кости была его отдельная радуга и отдельная тень, которую я под своим углом зрения уже не видел. Мы махали руками, и наши тени на облаке махали вместе с нами. Мы прыгали от радости и тени в радужном кольце прыгали тоже. Костя расчехлил фотоаппарат и сделал несколько снимков. Вероятно, его тень сделала то же самое. Через какое-то время, чувствуя, что нам все-таки надо собираться вниз, облака первыми покинули сцену.
  
   Когда мы уже шли по тропе в лагерь, я, находясь под впечатлением от увиденного, сказал:
   -Да, такое забыть не возможно. Чувствую себя святым. Не каждому в жизни удается увидеть себя танцующим на облаке в радужном ореоле.
   -А я еще сомневался, идти мне сегодня на Птицу или нет. Теперь я тоже этого не забуду.
   -Если бы ты не пошел, я бы, честно говоря, не рискнул в одиночку туда соваться. Случись что, и неизвестно, с какой стороны от Птицы меня искать.
   -И молода-ая не узна-ает, каков танкиста был конец.
  
   Ночью, когда смолкли голоса у костра, я вышел из палатки, где переживал заново произошедшие со мной за последнее время события и разговоры. У костра сидел Митрич, который видимо, ждал моего появления и Леха.
   -Привет, Бог.
   -И тебе здравствовать Бог.
   -Вы че, тувинки обкурились? - Леха стал заинтересованно нас разглядывать, пытаясь найти видимые приметы сознательного искусственного психотропного искажения сознания.
   -Мы тебя не принимаем в Бога.
   -Рад, тут ты полностью не прав. Он сам может принять Бога в себе и себя в Боге. Мы тут ни при чем.
   -Согласен. Это все мое мерзкое эго. Прорывается, когда говоришь одно, а думаешь другое.
   -Рад, я тут нашел отрывок, посвященный радуге:
   И сказал Бог: вот знамение завета, который Я поставлю между Мною и между вами и между всякою душею живою, которая с вами, в роды навсегда:
   Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением завета между Мною и между землею.
   И будет, когда Я наведу облако на землю, то явится радуга в облаке;
   И Я вспомню завет Мой, который между Мною и между вами и между всякою душею во всякой плоти; и не будет более вода потопом на истребление всякой плоти.
   И будет радуга в облаке, и Я увижу ее, и вспомню завет вечный между Богом и между всякою душею живою во всякой плоти; которая на земле.
   -Ну, вот те раз. Я уже чувствовал себя святым, а ты говоришь, что это Бог себе напоминал, что поставил завет против истребления живого, потому как я богохульствовал намедни.
   -Может быть, я это и не к месту вспомнил. Может Он наоборот, тебе показывал свой завет с Его стороны. В любом случае любое неоднозначное явление можно трактовать двояко или даже более многояко.
   -Учитывая наш вчерашний разговор, радуга к нему определенно относится. Но вот что она значит, лучше не домысливать, а то нафантазирую лишнего. Но я понял, зачем была создана Вселенная и человек. У меня все кирпичики моих скромных познаний заняли свое место.
   -Ух, ты, - Митрич сделал псевдоудивленное лицо, подразумевающее, что моему ограниченному интеллекту не под силу понять Абсолют.
   -Я серьезно. Образование всего многообразия галактик, звездных систем и негалактических объектов - это творчество в чистом виде. Создание и управление материей, и затем создание созидающей материи - это разве не достойная Бога цель его усилий? Материи, которая сама сможет понять и насладится творчеством Бога. Насладиться теми же призрачными красками радуги танцующими на каплях воды или шероховатым теплом нагретого на солнце гранита, запахом весеннего, пробуждающегося леса и раскатами первой майской грозы, тянущей на своем буксире полноценное лето. Для кого создавался этот мир? Ведь многообразие проявившихся красок и звуков кто-то ведь должен был оценить, а не просто принять видимый и слышимый диапазон волн как средство охоты на себе подобных и средство защиты от них же.
   Разве не может быть также стремлением Бога создать человека, который будет сначала рисовать охрой на стенах пещер, маслом на полотняном холсте, а затем и лазером на облаках.
   -Так в творчестве и заключен смысл жизни человека?
   -Не только. Он заключен вообще в развитии. Ведь развивая как искусство, так и науку мы развиваем Бога. Мы даже его развиваем, если просто сами развиваемся. Цель жизни по восточным учениям - самосовершенствование. Но это также и цель цивилизации. Если взглянуть в еще более широкоформатный объектив, самосовершенствование также цель и Вселенной.
   -Объясни-ка этот пункт.
   -Археологов иногда ставит в тупик, как одинаковые вещи могли приходить в голову древним людям на разных континентах одновременно. По их мнению, выходит, что в древности существовало регулярное автобусное сообщение между всеми частями света. Только европейцы были от него оторваны. Но это не так. Просто общее сознание толкало все народы по общему пути развития. А европейцы вырвались вперед в эволюции лишь в последнее тысячелетие.
   Или законы названные двойными именами. Конечно, значительно чаще к одновременному открытию приводил естественный ход развития науки. Но не является ли в данном случае естественный ход закономерным. Я уже говорил об общем сознании людей на молитвах и концертах. Постепенно сами, развиваясь, мы развиваем и окружающих нас людей. Общее сознание подталкивает и отстающих людей в эволюции.
   Мне тут недавно, на трассе, один мужик интересную мысль задвинул. Ее все понимают, но не знают. Даже если человек сам уже остановился в развитии и начал деградировать, он все равно обучает своих детей до тех пределов, до каких способен. Затем дети вылезают из коротких штанишек после конфликтов "отцов и детей" и учатся дальше самостоятельно или начинают учить уже своих детей. Это очень общий подход к человеческой эволюции. Но если отбросить все частности вроде соседа алкоголика, эволюция предстанет наступающим морем, где каждая новая волна - это лишь поколение. На отдельных его участках волны отвоевывают территорию суши по миллиметру, на других же равную длине самой волны. Никто уже не помнит, сколько всего было волн. Они все сгинули или переродились в своих детей, но если одну волну преградить плотиной, то все придется начинать сначала. Снова от каменного топора до атомной бомбы.
   Может быть, раньше уже и вставала на пути человечества плотина в виде ядерной войны. Ведь для создания атомной войны со времени каменного века хватает и десятка тысяч лет, а затем наступает очередной ледниковый период, так называемая ядерная зима. Что такое для человечества десять тысяч лет. С одной стороны всего-то триста-четыреста сменяющихся и обучающих друг друга поколений, а с другой стороны весь путь человечества от каменного топора и рубила до нанотехнологий и расщепления ядра.
   Митрич, почему вымерли мамонты, причем все поголовно? Неужели потому, что люди научились прикручивать обтесанный обсидиан к древкам копий?
   -Насколько я знаю, такая теория сейчас главенствует. Ты, конечно же, ее оспоришь, чему, кстати, я уже не удивлюсь.
   -А чему тут удивляться. Они жили относительно недавно. В нашей тундре они захоронены тысячами, причем совершенно целыми. У Солженицына в воспоминаниях зэки с удовольствием лакомились свежезамороженной мамонтятиной. Это о чем говорит? Они все замерзли и попали в морозильную камеру вечной мерзлоты. Я поражаюсь современной наукой, которая считает, что уничтожение мамонтов произошло из-за истребления их человеком. Получается, что в ледниковый период люди со стрелами и дротиками с каменными наконечниками бегали по "вечной" мерзлоте Якутии и Чукотки, то есть в тех местах, где даже сейчас, в условиях "глобального потепления" и развития средств жизнеобеспечения все равно никто не живет, и планомерно уничтожали популяцию мамонтов. Это, по моему возможно только в двух случаях. Или население Земли в несколько раз превышало теперешнее состояние, что маловероятно, или климат планеты был значительно теплее.
   Может быть ученые имеют ограниченный ум и не подозревают, что мамонтам трудно было бы выкапывать загнутыми к верху бивнями и чувствительным хоботом из под снега ягель, как северным оленям. Их сбивает с толку шерсть на этих животных. Но эта шерсть - слабая защита по сравнению с глобальным ледником, покрывавшим всю территорию Сибири. Причина могла быть только одна. Ледниковый период наступил внезапно. Это могло быть и падение достаточно крупного метеорита, которое вызвало многовековую зиму, но это могла быть и ядерная катастрофа, после которой человечество выжило только в Африке. В этом случае я согласен с мнением науки и могу признать, что причиной смерти мамонтов явился человек.
   Когда резко наступил ледниковый период, оказалось, что мамонты не приспособлены ходить по льду. Весовая категория не та. Вот их теперь и извлекают из илистых донных отложений в линзах вечной мерзлоты. И никакие древние люди с каменными топорами здесь ни причем. Хотя, если посмотреть время исчезновения мамонтов и появление каменных орудий у человека, то может возникнуть подобная мысль. Просто никому пока не приходит в голову мысль, что эти два процесса не взаимосвязаны, а являются лишь следствием резко наступившего ледникового периода. И человечество перебралось в Америку не по замерзшему Беринговому проливу, а так же, как и на острова Полинезии и в Австралию. На плавсредствах своего времени. В противном случае, если это было так, как утверждает относительно современная наука, то человечество двадцать пять - тридцать тысяч лет назад свободно разгуливало по льдам Арктики. Только сейчас почему-то исследователи Севера стали замерзать во льдах. Неужели из-за отсутствия дощечек для добывания огня трением?
   Может быть, сохранившееся в тропиках и деградировавшее после ядерной катастрофы человечество не зря принялось строить пирамиды и в Египте и в Перу, что бы хоть что-нибудь оставить после себя после неизбежной повторной ядерной катаклизмы. Оно обрело мудрость, правда не надолго.
   -Ты думаешь, что раньше уже были рассветы цивилизаций и затем их гибель в глобальных катастрофах?
   -Я думаю, что это вполне могло быть и так. Но это, по большому счету, не так уже и важно. Это уже история, из которой никто и никогда не делает выводов, а предпочитает постоянно наступать на одни и те же грабли, чтобы на личном опыте убедится и, почесывая шишку на лбу вспоминать, что что-то подобное и раньше случалось. Сейчас у нас своя цивилизация, гибели которой нужно избежать. В любом случае эволюция приводит к появлению разума у материи. Когда разум развивается до пределов, угрожающих ему, то кто знает, остановит ли он свои животные инстинкты? Пока ему не удается это понять, и он продолжает действовать на уровне инстинктов, которые пытается объяснять различными непонятными мне, но всегда высокими моральными комплексами. Такими, например, как патриотизм, национализм и разного рода священные долги перед церквями, партиями и народами. Надо рискнуть и дать обезьянам возможность ответственно подходить к вопросам мировой политики, но в рамках, не угрожающих всему человечеству. Или они сами себя перебьют или станут равноправными и ответственными за судьбы всей цивилизации личностями. Сюсюкаться некогда. Мы сами себя сжираем потихоньку.
   -Но есть гипотезы, которые выдвигают идею, что человек появился не из обезьяны а прилетел с других планет. У племен в Африке, откуда Человек распространился по всему остальному миру, даже есть легенды, что их предки прилетели с системы Сириуса. Они даже описывают Сириус как двойную звезду, хотя увидеть невооруженным взглядом, что она двойная, невозможно.
   -В принципе, это тоже не так уже и важно. Главное, нужно понять, что Человек появился в результате целенаправленной деятельности эволюции. А на какой планете он появился первоначально, это уже частности. В конце концов, между Большим Взрывом и взрывом первого нашего Солнца прошло около двенадцати миллиардов современных земных лет, то есть в три раза больше времени, чем от образования Земли и до сегодняшней ночи, и в других звездных системах неизбежно возникала жизнь. Затем она могла переселиться и в наши райские условия. Но это тоже не самое главное. В любом случае Человек появился в результате эволюции, запрограммированной еще до Взрыва Великим Богом, а не был создан как конструктор из химических элементов периодической системы Менделеева мелким, желающим развлечений и игрушек божком.
   Кто двигает стаями птиц на сезонном перелете, стадами антилоп в Африке или тучами саранчи там же? Ведь во главе стаи все птицы меняются, и зачастую впереди летит молодая и сильная, но в первый раз путешествующая птица. А отдельная антилопа и не додумается возглавить стадо и повести его в сезонные миграции, а тут целые сообщества приходят в один миг в движение, и устремляются в путь, который и сами не ведают. Отдельная, даже самая опытная птица, отбившись от стаи, замерзнет, дождавшись зимы на первом попавшемся водоеме. И отдельная антилопа, даже при угрозе засухи не пойдет в долгий путь. Антилопы даже если видят перед собой крокодилов, то не останавливаются. Они скачут по крокодильим головам, но ничего не могут с собой поделать против направляющей их силы. Те же особи, которые вдруг прозревают, уже не могут остановиться, потому что толпа, влекомая общей идеей, их попросту растопчет.
   Кто двигает стадами людей? Почему они заражаются губительными для себя целями на общих митингах? Это та же сила, которая двигает эволюцию и управляет сообществами животных.
   -По-моему довольно туманная связь между мигрирующими стадами и отдельными группами человечества. Тем более, что первыми может быть и двигает некая сила, то люди вроде бы все делают осознанно. По крайней мере, они могут объяснить свои поступки и их можно понять.
   -Осознанно. Так просто их понимают люди с тем же животным сознанием. Когда я служил в армии, у нас в роте было два армянина. Назовем их условно лицами армянской национальности. А то они в будущем могут взбунтоваться и обвинить меня в национализме, хотя звуки, обозначающие их национальность, ничего не меняют. Они не станут другими лицами. Это были очень веселые и общительные парнишки. И было у нас человек двадцать азербайджанцев или лиц соответственной национальности. Они держались сплоченно и довольно угрюмо, и дистанциировались от других солдат. Это показывает, что у них уже присутствовал общий дух. Это было во времена вооруженных событий в Нагорном Карабахе, и отдаленные события накладывали свой отпечаток на их общение за две тысячи километров. Почему они не могли жить мирно, когда находились не под влиянием идей массовой истерии? Может быть, потому что та же сила толкала намеченное стадо к цели своей эволюции даже вдалеке от эпицентра конфликта, выбирая группы, а не отдельных людей?
   Я сам татарин, но от татар у меня остался только генный набор и обозначение моей индивидуальности среди людей и среди документов, без которых я вообще перестану быть человеком в якобы народном государстве. Я забыл язык и думаю по-русски и чувствую себя русским. Но когда на Украине рассказывают анекдот про москалей, а потом смущенно поглядывают на меня, я не возмущаюсь. Просто отмечаю про себя факт мелкого национализма в этом смущении. То же самое происходит и среди русских, когда рассказывают анекдоты про татарву. Что может быть обидного в том, что меня назвать татарвой, москалем, того же украинца назвать хохлом или афроамериканца негром? Он от звуковых колебаний не побледнеет. Только выговаривать становится дольше. Мне наоборот кажется, что следует считать дискриминацией употребление словосочетания "лица какой-то национальности". Тем более что вся национальность видна на этих лицах. От того, что у человека кавказское лицо, не следует что у него туловище и конечности другой национальности. Если этот человек возмутится, значит, он признает, что у него весьма странный генетический набор, и он может иметь все шансы после смерти попасть в Санкт-Петербургскую кунсткамеру. Я думаю, что могут возмутиться только те, у кого вместо головы еще одна конечность. Конечно, возмутятся те, кто защищает права человека, но для этого они должны доказать, что у какого-то человека из шеи растет пятая конечность или тело принадлежит другой национальности.
   Это все та же сила управляет нашими эмоциональными всплесками и разобщает наше сообщество на пути к ее собственной эволюции.
   Мы приходим в этот мир ни с чем. Мы обучаемся за счет работ предыдущих Мы. И уходим. Остается все, что Мы создали для последующих Мы. Эта Волна развивает даже не столько нас, поскольку мы мимолетны, как Бога. И смысл жизни человека заключается в его развитии и самосовершенствовании, а также в развитии и совершенствовании последующих поколений.
   Предыдущая эволюция человека заключалась в первую очередь в совершенствовании вооружений и военных технологий, даже если они назывались оборонительными. Но не бывает оборонительного вооружения. Оно все равно остается предназначенным для войны. Глупо выглядит войско в кольчугах и со щитами, но без колюще-рубящих предметов. Это когда захваченных мечей оказывалось больше потребного, излишки перековывали в орало. По этому пути шла металлургия, флот, авиация, электроника, ядерная индустрия. При отсутствии сокращающих популяцию хищников человек стал уничтожать себя сам. Но он сам стал и развиваться за счет этого.
   Но может быть стоит сказать ХВАТИТ! МЫ поняли ТВОЮ идею! МЫ поняли ТЕБЯ! МЫ И ЕСТЬ ТЫ! ТЫ И ЕСТЬ МЫ! ТЫ В НАС, А МЫ В ТЕБЕ!
   Если мы единое целое, то я могу постигнуть его главную идею и стать ЕГО рупором на материальном плане. На грани полного уничтожения недоразвившегося человечества я имею полное моральное право сказать с ЕГО стороны - ХВАТИТ! ЭТО ГОВОРЮ Я СОЗДАТЕЛЬ МИРА!
   -Ну, ты Рад даешь! Громкое заявление. Берешь на себя функции Бога? Так можно стать и диктатором.
   -В том то и дело, что я это я. И смертный человек и человечество, и белковое тело и биосфера, и возможно, заблудшая душа, и может быть, дошедший до тупика Бог. Но мне кажется, что людей, осознавших себя Богом, уже много. И к несчастью, большинство живет по старым представлениям об эволюции, в то время когда эволюция стала угрожать уже сама себе. Мое отличие от диктаторов заключается в том, что я, скорее всего, наивный идеалист, считающий себя реалистом, но чувствующий, что погрязаю в утопической иллюзии о возможности изменения психологии человечества и построении мирного мира.
   Ну, ладно, пора на боковую. Я завтра собрался в долину Горных духов. Нужно пораньше встать.
   -Русаков с девчонками тоже завтра туда собирался идти. Можешь к ним присоединиться.
   -Да я как раз уже с ними и договорился. С утра выходим через Птицу. Если погода будет, то потом пойдем дальше, до Богатыря.
   -Ну, это уже навряд ли. Обычно в десятых числах сентября здесь уже ложится первый снег. А он ложится, как правило, на мокрую землю. Так что с недельку перед этим будут идти дожди. Поэтому смотри, времени осталось мало. И так уже лето растянулось.
   -Это мы на месте посмотрим, по погоде. У меня тоже нет ни малейшего желания шастать по мокрой тайге и из-за облаков не видеть гор. Это удел спортсменов, путешествующих из-за галочки в маршрутном листе и якобы морально покоряющих природу. Тоже, своего рода, ограниченные люди.
   -А ты можешь заранее и не определить ухудшения погоды и надолго застрять там. Погода в долине духов может поменяться всего за один-два часа. При нас одна группа проторчала там две недели и уже с вожделением посматривала на кожаные ботинки руководителя. Еще бы немного и пришлось бы ему босиком добираться до родного города.
   -У нас же есть индивиды, которые здесь добровольно босиком ходят (среди нас был такой парень. Я все удивлялся, как он шел ночью под рюкзаком с Безрыбного до Светлого. А там зачастую попадались не только камни, но и переплетения огрубевших до металлической прочности корней, о которые я постоянно спотыкался).
   -Так Дорослю это в кайф. И больший кайф ему доставляет моральное удовлетворение оттого, что он один может так ходить. Теперь представь страдания руководителя, которому пришлось бы это делать против желания. Да плюс моральные страдания разутого начальника перед подчиненными и перед всеми уставами, регламентирующими передвижение туристов в горной местности. Ему было бы проще, если бы он просто сказал: "нате мужики, жуйте мои ботинки на здоровье". - Димка рассмеялся. - Смотри, если там появятся стратосы, длинные перистые облака, то нужно валить оттуда сразу же. Туда в скором времени надует кумулюсов, и вы там завязнете по уши. Вполне может быть и до снега.
  
   Утром я проснулся, и в памяти осталось лишь две строчки из стихов, услышанных во сне. Память не сохранила визуальных образов, сопутствовавших стихам. Отдельные слова мне казались странными, как будто они были переведены с другого языка и снова собраны вместе, но уже без связующего их стержня:
  

В заводи неба беспечно принят,

В этом и сам я участвовать рад.

  
   Я долго рассматривал в уме словосочетание - заводи неба. Но логистика не давала каких-либо результатов. Звучало, конечно, поэтично и создавало ощущение того, что в каких-то укромных уголках нашей атмосферы существует какое-то тайное общество, укрывшееся от становящейся все безумнее материи. Но слово "беспечно" в русском языке имело малюсенький, но негативненький подтекстик означающий "бездумно, скоропалительно". Но также, если бы оно переводилось с другого языка, оно могло означать и "безоговорочно" и "кандидат не получил ни одного голоса против и после смерти экстерном зачисляется в заводи неба".
   Может быть, хватит с меня этих уводящих в сторону раздумий? Какая разница, какие подтексты имеют слова в русском или в каком-либо другом языке, тем более что каких-либо других языков я не знаю? Раз принят, значит принят. И зачем нужно на пустом месте создавать логические конструкции, если уж я сам этому рад.
  
  

Глава 12. Конец лету

   Мы упаковались и вышли по знакомой тропе в сторону Птицы. При взгляде с плеча Птицы долина Горных духов представляла собой большой скальный чан, окруженный со всех сторон горными стенами и пиками. Высоты здесь небольшие, в районе двух тысяч метров. Но то, что отличает Ергаки от больших горных систем, так это то, что здесь рядом соседствуют и крутые скалы и сибирская тайга, многочисленные озера, ручьи и красивые водопады.
   В долине Горных духов располагаются два озера - собственно озеро Горных духов и озеро Художников. Если первое озеро имеет безжизненный вид, голые каменистые берега, состоящие из обломков скальных пород, сорвавшихся с окружающих стен, и напоминает скорее инопланетный пейзаж, то озеро Художников словно вылеплено ее создателем по лубочным лекалам пейзажистов. Оно небольшое, круглое и четко очерченное. Недалеко от центра озера из воды торчит пара камней, и на одном из них, в набившейся в щели горстке почвы прижилась сосенка. Этой сосенке возможно много лет, но из-за недостатка почвы под корнями она так и осталась декоративным бонсаем, а не вымахнула в высокую корабельную сосну, быть которой ей предназначалось по праву наследования генов. Но зато она была очаровательна и одинока в великолепном ожерелии хрустального горного озера.
   Два озера разделяют два острых скальных укола полости гигантской чаши иглами земной коры, соединенных между собой гладкой и пологой стеной, представляющей собой при виде как спереди, так и сверху вогнутую структуру, прозванную туристами параболой.
   С плеча Птицы такого различия между озерами не было заметно, но после ознакомления с ними вблизи, сразу стала контрастна разница. Парабола, казавшаяся гигантской антенной у лежавшего перед ней попсово вырезанного озера, со стороны озера Горных духов была простым нагромождением камней. Само озеро, лишенной по берегам какой-либо растительности кроме мхов и лишайников, хоть по размерам и больше соседки, но напоминает некрасивую и понимающую свою участь подругу, в обществе которой все внимание уделяется не ей.
   Мы расположились на берегу озера Художников в сосновом лесу и разбили палатку на плоской и ровной поверхности огромного скального обломка покрытого многовековой подушкой рыжей хвои. Я с Русаковым отправился к тому месту озера, где из него среди валунов вытекал ручей, чтоб смыть пыль и усталость с организма. Так сказать, девочки направо, мальчики налево.
   Вода оказалась очень холодной и по ощущениям близка к точке кристаллизации, так как набиралась в озеро из снежников и ледничков, некоторые из которых так и не растаяли до последних чисел августа. Русакову мудрость народная дозволила омыть только голову, я же в приступе великой чистки решил искупать свое бренное тело в водах первоначальной свежести. Окунувшись, я намылил выступивших на коже детдомовцев банным мылом. Но я не подумал об одном: вода была не то что мягкая, а практически дистиллированная и мне пришлось около десятка раз прыгать в нее пытаясь смыть мыло и выпрыгивать обратно, пытаясь согреться, растирая мокрыми ладонями тело. Русаков уже ушел в лагерь, собирать сухие сучья для костра, а я все впрыгивал в озеро и выпрыгивал. В итоге, когда я стал чистый, то я стал также и синий, к тому же меня трясло как на дискотеке.
   Когда я приблизился к палаткам, солнечные лучи уже покинули долину и братьев, и освещали только окружающие нас горные верхушки.
   -Ты где ходишь? - Лена стояла с кружкой в руке и ожидала, когда я подойду. - Русаков тебя не стал дожидаться и уже принял микстуру. Он вниз пошел, за дровами.
   -Я ку-купался. - Меня еще периодически потряхивало, как от электротока, но в целом мышцы уже расслабились и успокоились.
   Опрокинув кружку с дозой разведенного спирта и запив ее водой из котелка, я почувствовал, что мироощущения приходят в норму, и отправился за Русаковым на стук топора.
  
   Вообще мой последний выезд перед началом трудовой карьеры запомнился не только общением с множеством людей из разных городов, но также частыми разговорами на вечные темы. К этому, конечно, подвигало то, что оторванность от цивилизации позволяла мыслям не зацикливаться на ее многочисленных и мелочных бытовых ловушках, но также и то, что кроме своего освободившегося ума других источников бесполезно перерабатываемой информации не было.
   В этот раз после череды мимолетных и обязательных фраз у костра Русаков, наконец, спросил меня:
   -Рад, почему то, что ты говорил тогда, на Светлом, никому в голову не приходило до тебя?
   -Почему же. Просто те, кто до этого доходил, уходили в леса, горы и на необитаемые острова, и мы про них ничего не знаем. Не зря одним из путей познания в древности служил отказ от мира, или точнее, взгляд на него со стороны, а не бесконечные отупляющие сознание мантры и молитвы. Истина же не нужна никому, не служителям религий, ни якобы служителям народа. Да и большинству народа нужны только хлеб и зрелища. И чем больше он будет их иметь, тем, с его точки зрения, полноценнее будет протекать его жизнь до неизбежной смерти. Простая и голая правда никому на хрен не нужна.
   Человек ничего не имеющий всегда будет хотеть хотя бы горстку риса и кусок холстины, что бы обернуть беззащитное тело. Если он это уже имеет, то следующей его целью станет кусок мяса, костюм и женщина. Затем уже изысканная пища, изысканная одежда и изысканная женщина. Но все это уже не его желания, а желания моды, за которой стремится стадо. Это все Юнг. Человек пока еще животное. Все в мире устроено довольно примитивно.
   -У Гессе есть фраза: Надеюсь, вы не считаете людьми всех тех двуногих, которых видите на улице, только потому, что они ходят прямо и вынашивают детенышей девять месяцев.
   -Довольно высокомерная фраза.
   -Еще высокомернее она звучит так: Надеюсь, вы считаете людьми всех тех двуногих, которых видите на улице, только потому, что они ходят прямо и вынашивают детенышей девять месяцев?
   -Словоблудие.
   -Ты тоже животное?
   -А как же. Но я это понял, а не оскорбился своим мыслям. Чтобы не сойти с рельс в человечестве существуют такие понятия, как мода, мораль, "потому, что так принято" и "так делают все".
   Заработав на жизненно необходимый уровень жизни, человек начинает дальнейший путь вверх по лестнице материальных ценностей. Он пускается в погоню за модой, хотя его якобы старая одежда даже не износилась. Он покупает более дорогой автомобиль, даже если он менее функционален, чем старый. Он придумывает любые отговорки, чтобы оправдать покупку в глазах общества, но единственной его целью будет показать остальным, что он чем-то выделяется из всей массы. Но этим он лишь показывает, что принадлежит этой массе всей душой. Той массе, которая живет такими же целями. Это все заложено законом эволюции и подтверждает животные инстинкты человека.
   Тот же, кто уже много достиг, начинает борьбу, согласно того же закона, уже за власть. Это тоже заложено эволюцией в психологию животного мира. Это и вожаки звериных стай, и бригадиры землекопов, и президенты стран и компаний с коллективом более одного человека. Вот как раз принцип власти и не дает остальным животным думать поверх табу. Для этого существуют остракизм*, или как у нас раньше называли, товарищеский суд, временная изоляция особи или ее физическое уничтожение. Зачастую это делается наглядно перед остальным стадом. Подводится соответствующая идеологическая база и стадо не только пугается думать подобным образом, но даже сама закидывает "грешника" камнями, а те, кто не в силах бросить камень заплевывают. Это уже инквизиция. Так власть имущие и борются за свою власть.
   Что делать тому человеку, которому придет в голову что-то иное? Молчать в тряпочку, выходить принародно на костер или уходить в лес. У нас много народа залазит головой в петлю. С теми, кто оставил последнюю записку вроде бы все ясно. А те, кто этого не сделал? Может, они уже поняли животную сторону человечества и от безысходности что-то изменить прекратили бессмысленные попытки?
   Вся культура закабаления сознания правящим классом религии направлена на то, что для познания Бога нужно отринуть разум. Так правящему классу легче управлять верующей и не думающей паствой. Всегда можно найти высказывание из жития кумиров, которыми можно направить верующих в любую удобную сторону. И этим они делают не богоугодное дело, а богопротивное. Если эволюция дала человеку разум, значит ей угодно, чтоб Он думал и познавал мир. А то я встречал глубоко верующих людей, которые были уверены в том, что человек заблудился в своем развитии и отошел от Бога. Они считали, что человек раньше жил в гармонии с миром по девятьсот лет каждый и питался святым духом, а не корешками и мышами полевками. И зверей он не убивал, а в ледниковые периоды его согревала вера и шкуры, любезно подаренные животным миром человечеству.
   -Ну, это тоже только лишь еще одно мнение. Тебе бы следовало написать книгу, лишенную словоблудия и прочей лабудени типа философии, обличающий все религии труд, в котором бы ты смог высказать, в чем же они заблуждаются. Но для того, чтобы судить, что есть "не истина", необходимо знать, что такое истина. Ты не находишь? Так вот, Радик. Готов ли ты сказать, что ты знаешь истину и с ее высоты можешь судить мировые религии?
   -Попытаюсь сказать коротко и, используя свой разум и общеизвестные факты, ответить, знаю ли я истину или я верю, что я ее знаю. Прошло время, когда я придерживался формулировки Сократа: "я знаю то, что я ничего не знаю". Я думаю, что начинать нужно с начала и по пунктам.
   Пункт первый: Вначале был Большой Взрыв. Все относительно современные научные деятели, описывающие этот момент, в подробностях говорят о том, в какой последовательности формировались элементарные частицы и излучения. Блаватская еще в девятнадцатом веке говорила подобное. Кроме того, в ее пересказе древних станц Дзиан описывается, что после Выдыхания первоматерия увлекается священным кружно-спиральным вихрем. Кстати, только в тридцатых годах двадцатого века Эдвин Хаббл доказал, независимо от древних учений, что спиральные туманности - это такие же галактики, как и наш Млечный Путь состоящий из около ста миллиардов звезд. Так сформировалась вся наша видимая Вселенная. Это произошло примерно семнадцать миллиардов современных земных лет назад. Где-то я читал, что если иметь то же количество песчинок, сколько звезд во Вселенной, то можно покрыть всю Францию песчаным пляжем метровой глубины.
   Если это Бог образовал вселенную, то где он был после взрыва? Только что образовываемая материя разлеталась со скоростью света, и Он не мог наблюдать ее со стороны. Конечно, он разлетелся вместе с материей формировать дальнейшую эволюцию, а не остался смотреть телевизор в черной дыре. Причем нужно подчеркнуть еще раз: Разум разлетелся вместе с Материей формировать Вселенную. Тут мы впервые можем говорить о разумности материи, потому что при взрыве все исходящее излучение было равномерно во все стороны.
   -А так ли это было? Ты же не присутствовал при Большом Взрыве. Откуда ты можешь это знать?
   -Если ты признаешь Большой Взрыв, то ты должен понимать, что Разум не мог отделиться от частицы со вселенской массой и отойти на безопасное расстояние. Если Взрыв был, то он происходил со световыми скоростями, и тот кто его мог видеть, непосредственно участвовал во взрывной волне и ничего уже не способен был бы видеть, и значит, его тоже разнесло по пространству.
   Пункт второй: Потом был взрыв нашего протоСолнца, когда на его месте осталось нынешнее Солнце, а из разлетевшейся от термоядерного взрыва оболочки образовалась твердая материя. Такое иногда случается со звездами. Постоянно где-нибудь образовываются новые миры. У нас это произошло около пяти миллиардов лет назад. Я думаю, что материя распространилась и, образовав впоследствии подобие спирального вихря, затем образовала и кольца, из которых через полмиллиарда лет уже сформировалась Земля и другие планеты. Может быть, это и не так, но это и не так важно.
   После относительной стабилизации геологических процессов и остывании поверхности Земли почти сразу начала появляться жизнь. Кстати с процессами медленного остывания и конвекции магмы, утерявшей выделившиеся газообразные и жидкие элементы, я думаю, и связано отсутствие гранитов в океанском ложе. Они есть только на первоначально застывших корках материков. Эта гранитная корка законсервировала под собой расслоение на фракции, в результате которого горные породы не потеряли объем, а выступили над уровнем моря. В океанах же наоборот. Выделившиеся в процессе расслоения флюиды заполнили ложе океанов над сжавшейся породой. Может я тут и не прав, но мировая геология уже голову себе сломала в этом вопросе. Даже сверхглубокие скважины бурит за наш счет.
   -Рад, я же не геолог. Мне абсолютно перпендикулярно, есть граниты в океане или их там нет. Так, где теперь оказался Бог? Тоже разлетелся по Солнечной системе вместе с материей?
   -Нет, Он вышел в тамбур покурить. Ну конечно. Если Он есть, то Он везде. И на Солнце и на планетах. Правильней даже сказать, Они, потому что Он тоже разделился на несколько духовных сущностей. Здесь мы тоже можем учесть, что разум остался с материей, а не отлетел в сторонку.
   -Есть ли жизнь на Марсе? Теперь нам это нам доподлинно известно. Наука нервно курит в сторонке.
   -Если там жизнь и появилась в свое время, что вполне возможно, то она не успела эволюционировать. Марс очень быстро остыл из-за удаленности от Солнца. Возможно, бактерии и живут в грунтовых водах, только подозреваю, что там осадочный чехол значительно тоньше, чем на Земле и особенно не защищает от космического холода.
   -А может быть там эволюция пошла по пути развития подземной жизни и в подземных городах сейчас там кипит политика и экономика?
   -Ну, тогда уж можно говорить о животном мире, вершиной эволюции, которой стал шахтер. Только тогда уж глаза ему не нужны. Ноги тоже под сомнением. Отбросив другие не нужные детали, и видоизменив оставшиеся, мы получим два пути возможного развития марсиан: в виде червей или в виде кротов. Кроты бы получились, если жизнь только недавно забрела под марсианскую кору, что маловероятно. В лучшем случае остается только цивилизация абсолютно утративших органы чувств червей. Так что у нас есть шанс вступить в контакт с внеземной цивилизацией, развившейся на Марсе. Только копать придется глубоко и лопатой можно разрубить немало марсиан.
   -А в других звездных системах возможна жизнь или это прерогатива только Земли и Солнечной системы?
   -Не то что возможна, а даже обязательно где-то должна быть. Тем более если учесть что Солнце двенадцать миллиардов лет бездельничало, в то время как в других уголках Вселенной вовсю шла эволюция. А во Вселенной триллионы галактик с миллиардами звезд в каждой.
   Пункт третий: После того, как остыла корка земной поверхности и плотные облака, отражавшие солнечный свет, конденсировались, наступило равновесие температурного режима на поверхности Земли. Излишки испарившейся под Солнцем воды отражали лучи и не давали Земле нагреваться и дальше. В холодное время солнечные лучи наоборот разогревали Землю и испаряли часть воды до появления облаков. Так, циркуляция больших объемы воды надолго стабилизировала среднюю годовую температуру атмосферы Земли в районе плавления льда. Температура стала регулироваться автоматически. Затем началась эволюция жизни и на Земле, причем можно видеть, что она была направленной и поступательной силой.
   Пока существовала однополая жизнь, ничего особенного не происходило. Клетки клонировались бесконечно. Но появились колонии клеток, которые стали образовывать многоклеточные организмы. Вскоре отдельные группы клеток стали выполнять только узкий круг своих задач в процессе функционирования сложных организмов. В Англии промышленную революцию сделали мануфактуры, вытеснившие отдельных частников. В органической жизни это произошло давно и припоминается смутно, поэтому современные биологи пока не говорят, что на этом этапе произошел скачек в развитии биосферы.
   Но биологи признают, что революцию в природе сделало разделение живой природы на женскую и мужскую половины. И тут стала наиболее заметна рука творца. Биосфера стала стремительно эволюционировать. Пути ее развития нельзя списать на простые мутации. Ведь жизнь стала проникать в те пространства, которые были смертельны для ее предшественников. Она выбралась на сушу, а затем и в воздух.
   Пункт четвертый: Наконец-то появился человек, который признал себя единственным разумным существом во Вселенной, и который стал забивать себе голову всякими детскими сказками, напрочь отрицая все прошедшие этапы. Простительно, что Адаму с Евой в детстве, пока в них еще не проснулся половой инстинкт, задурманили головы. У людей детские восприятия наиболее живучи. Но то, что на них и сейчас ведется большая часть взрослого мира, это удивительно. Возникают сомнения в разумности человечества. С детским сознанием понятно. Человек только учится жить, и всю информацию впитывает как губка. Он уже верит в то, что и крокодилы заглатывают Солнце, и тараканы становятся царями зверей, и Земля на пирамиде из слонов и китов покоится. Я в детстве боялся ходить в лес, который находился рядом с детским садиком. Там жила Баба-Яга. Она была для меня реальна. Я не понимал, что воспитатели детского сада эти рассказами контролировали сознание малышей и удерживали их от побега. Я и сейчас не всегда осознаю контролирующую составляющую новостных передач, но зачем человечество с самого детства запугивать? Кошмаров в реальной жизни куда больше.
   -Корнея то зачем приплетать? Он же сказки в стихах для детей писал и не скрывал, что пишет для детей.
   -Какая разница? Он просто нашел аудиторию, которую пугал своими ужасами. У него этот крокодил кочует из сказки в сказку и все подряд глотает. А кто был тот умник, который придумал миф о слонах? Я не думаю, что он писал для взрослых. Только потом это взяла на вооружение группа людей, которая считала себя святыми отцами вечно грешных малышей. А тем детям, которые в это не верили, они стали делать больно или казнить на глазах других детей, которые в это верили или делали вид, что верили, боясь расправы над собой.
   Теперь, Шур, подытожим. Нужно признать, что с момента взрыва нашего Солнца прошло довольно мало времени для появления человека как цепочки случайностей. Где Солнце шлялось еще двенадцать миллиардов лет, оставим на его совести. Но все указывает на то, что взрыв Солнца, а перед этим и Большой Взрыв были направленными на появление человека. Но, возможно, цель эволюции прослеживается куда дальше, и человек это только очередная ступень на пути развития.
   Ведущий специалист в области астрономии Стивен Хокинг даже ударился в философию и сказал фразу: "Почему начало Вселенной должно быть именно таким, очень трудно объяснить иначе, как деянием Бога, которому захотелось создать таких существ, как мы". И я согласен со Стивеном в том, что он был направлен на появление разума из материальной природы.
   Зачем человеку Бог? Для помощи в разных бытовых ситуациях, для надежды, для смирения. Вот в принципе и все. Обычные житейские проблемы, когда помощи ждать не откуда и остается надеяться только на сверхъестественные силы.
   -А смирение тут причем? Оно же не помогает в разрешении постоянных житейских ситуаций. Оно наоборот учит отстранено воспринимать возникающие проблемы.
   -"Бог терпел и нам велел". Очередная уловка правящей и наживающейся на детях корпорации сказочников, вытягивающих из мира золото. Золото, конечно, Зло и они его успешно аккумулируют. Но человеку настоящий Бог не нужен. От него не дождешься справедливости. Разве что только после смерти, как убеждают нас золотостяжатели.
   Нужен ли человек Богу. Естественно. Для этого все и затевалось. Вся эта чехарда со взрывами Вселенной и звезд. Человек нужен Богу для познания самого себя. Только со стороны материального мира Вселенная может посмотреть на себя и свой разум и когда наступит новый День Брамы, сможет по-новому развиваться, исправляя ошибки предыдущих Дней. Может быть, через человека Бог проклевывается из разумной материальной Природы в мир осмысленного материального Разума.
   Но человек продолжает оставаться животным. Он еще не лишился животной психологии, данной ему эволюцией. Всю свою жизнь до гробовой доски он думает на сексуальную тематику, даже если отвергает работы Фрейда. Он испытывает чувство тревоги и в одиночестве и от перенаселенности. Человечество распадается на различные нации и национальности, религиозные и другие группировки. В каждой группе возникает чувство группового патриотизма. Для того чтобы не повторять ошибок острова Пасхи и не расплодится безбожно, человечество стравливается в межэтнических и межрелигиозных чистках. Еще его уничтожают Гитлеры, Сталины, Пол Поты со своими теориями. И как не страшно это звучит, но это тоже Бог. Получается, что чтобы достичь на короткое время спокойствия человечеству необходимо война.
   -По моему, здесь отсутствует связь между религиозной направленностью к миру и диктаторским стремлением к захвату мира. Ты не находишь?
   -Да это разные грани одной медали. Как тебе выражение: религиозное стремление к диктаторскому захвату мира под прикрытием мирных идей?
   -Да это все слова. Вернее игра слов. Я хотел сказать, что диктаторы сокращают население, а религия стоит за увеличение количества жителей планеты.
   -Тут да, я согласен. Они раскачивают одни и те же качели, но в разные стороны. Уже сам Бог начал перестраиваться и устраивать гейпарады по улицам столиц наиболее развитых стран. Но их опять пытаются наставить на путь истинный и заставить рожать будущее пушечное мясо, предварительно запретив делать аборты. Причем за запрет от абортов выступают в основном те говоруны, которые и не думают в будущем брать на воспитание детей из детских домов. Можно их серьезно выслушивать только тогда, когда детских домов не останется и можно быть уверенным, что каждый родившийся ребенок будет ожидаем на поверхности Земли. И не только в той стране, где выпал случай ему родится, жить, служить и помереть во славу не пускающего за рубеж государства, но и вообще во всем мире.
   Так кто же Он?
   Это тот, который все затеял. Но он не отошел в сторону, наблюдая за инерцией запущенного семнадцать миллиардов лет назад механизма. Он разлетелся вместе с Вселенной, придавая материи самоорганизуемый характер. Он сам стал разумной материей.
   Истина ли это? Или истина все-таки трансцендентна и так же не понимаема, как и это непонятное слово? Чем тогда всю свою жизнь занимался Кант и последовавшая за ним немецкая философия, если они говорили, что истина не доступна теоретическому познанию? Словоблудием? По-моему, Кант, отвергая официальную церковную версию появления мира из воды и вообще отвергая веру, и стоя у истоков диалектики так и остался глубоко верующим человеком. Только теперь уже в то, что истину невозможно познать.
   -Все же нет же! Материя - это Зло, а не Бог.
   -Ты сам это понял или в умных книжках вычитал?
   -Да все это знают и признают. Это, можно сказать, для многих непреложная истина.
   -Ну, тогда может быть у всех просто Добро - это вакуум? Или, как вариант, Добро это сбор материальных пожертвований выраженных в выжимке Зла, то есть в золоте, для помощи силам Добра в вакууме.
   Но если мы понимаем, что Бог - это и есть постоянно эволюционирующий организм Вселенной, то понять, что мы составляющие его клеточки уже не сложно. Только не те клеточки, которые возгордились и отбросили Бога от человечества и забросили Его далеко на облако, а те, которые признают себя его частью и частью Вселенной.
   Отсюда уже можно сделать вывод, что мы тоже есть Бог. Бог, который хочет узнать о себе больше. Мы уже можем понять поведение людей и причины и истоки войн. Знаем прошедшую историю и можем понять причины, побудившие Бога дать разум материи. И, кстати, обосновать причины возникновения Вселенной и свое появление в ней логически.
   И наш разговор тоже является поиском Богом Бога. Весь разумный период человечества можно представить сплошным поиском Бога. Он прекращался только в эпохи тоталитарных религий и тоталитарных режимов. Человек с глубокой древности кроме животных инстинктов, которые заложены природой, настойчиво ищет историю своего появления, появления мира, смысла жизни, что делать дальше и куда катится весь мир. Это Бог пытается себя познать и взглянуть через зеркало материи на свою сущность.
   -Человек не может без веры. Тогда оно лишено корней. Ты ведь сам-то веришь в то, что говоришь?
   -У верующего человека разум абсолютно несвободен. Он не способен беспристрастно анализировать уже накопленное человечеством знание. Признаться, именно в попытках уйти от веры и верований, и увидев ущербность самого понятия веры и отдельных его течений, я и стал их укладывать в одну схему с современной наукой. Не важно, какого мнения они друг о друге. Это все влияние идеологий. Наука тоже имеет свое вероисповедание. Тут важно не иметь в себе того качества, за которое убогое человечество цепляется подсознательно. Нужно быть беспринципным. Принципы - это именно та сила, которая делает из нас животных.
   -Я бы так не сказал. Принципы держат людей в их собственных рамках жизненного пути и не позволяют отвлекаться на мелочи.
   -Да принципы и направляют человека на войну с себе подобными. Даже если он и осознал ошибочность своей веры, принципы не дают ему сбиться с "правильного" пути и диктуют ему его дальнейшее, даже саморазрушительное, поведение. Принципы - это не законы отдельных личностей, а не понимаемые пока законы управляющие толпой, когда личность вступает на путь самоликвидации потому что так предписано нормами коллективной морали, которую зачастую пишут оторвавшиеся от народа политики. Вот так, Шура, тебе скажут, что защищать демократию в Афганистане - твой интернациональный долг и будешь ты со святой верой за правое дело обстреливать разрывными снарядами кишлаки мирных дехкан, в которых погибли твои друзья. А афганцы, науськанные американцами, за мифическое светлое будущее будут всю жизнь ставить фугасы на твоем жизненном пути. Принципы в головах человечества - это яма на пути познания Бога.
   Возможно, я где-то ошибаюсь, но это все равно лучше, чем бездумно верить в непонимаемое. Всегда можно исправить свои ошибки, если это признавать. В противном случае судьба готовит участь остаться до самой смерти погрязшим в заблуждениях. И я заметил, что вся история человечества направлена только на то, чтобы бороться со своими же заблуждениями с той лишь целью, чтоб встроить забор заблуждений чуть дальше и чуть прочнее. Но все равно это путь.
   -Выходит, что Бог исповедует даосизм? Весь мир находится на познании дороги своей дороги?
   -Если понимать что Дао не самоцель, а Дао Дао, то да. Цель не просто идти, а идти по направлению к пути дальнейшего развития.
   -Так получается, что все предопределено? И развитие человека и его войны и его смерть? Все развивается по схемам?
   -Получается, что так. С самого начала Вселенная развивается по запрограммированной изначально схеме. Эта схема в свою очередь включает в себя подсхемы развития звездных систем, планет и далее по нисходящей, подсхемы развития живой природы, отдельных ее видов, в том числе человечества. В отличие от малоизученного животного и растительного мира, в человечестве эти схемы прослеживаются вплоть до отдельных народов и даже каждого отдельного человека. Схемы жизненного пути человека принято называть судьбой. Но зачастую человек просто попадает под раздачу статистической вероятности. Может показаться, что происходят сбои в программном обеспечении судьбы, но не являются ли они элементами общей схемы?
   Схемы развития кроме судьбы человека прослеживаются и еще ниже. В общую схему неразрывно вплетаются и распределение генного материала, расположение линий на руках, ногах, пальцах и других частях тела людей, их имена и фамилии, психотипы и поведение людей. Мы все часть Вселенной, и наша судьба, и судьба народов, и судьба звезд, все было запрограммировано заранее.
   -Войны тоже запрограммированы?
   -Конечно. Без них не могло быть и эволюции. Мы бы съели все живое на суше и в море-океане, а потом неизбежно принялись друг за друга. Или как вариант, мы бы остались одни, как высоко духовные существа, на обглоданной планете и прекратили свое существование в любви ко всем ближним, с ордой голодных детей со слипшимися кишечниками.
   -Если все заранее решено, значит и ядерной войны не будет? Эволюция найдет способ ее избежать?
   -А вот это не факт. Может в этом и заключается проблема Бога. Может быть, Он со своей психологией развития животного мира, у Дарвина это называется борьбой видов за выживание, загнал себя в тупик и теперь на протяжении бесконечных циклов собственного перерождения пытается найти выход из патовой ситуации и оставляет выбор за собой, только уже с материальной стороны. Он уже живет в человечестве и ищет пути выхода из кризиса среди нас.
   -Что если мы не сможем это понять и из-за тех же животных инстинктов устроим третью мировую войну? Он должен был это предполагать, планируя столь быстрое развитие человечества.
   -Что будет, если эволюция не найдет выход? Взорвется очередное новое Солнце где-нибудь в галактике. Только лишь и всего. Их еще столько, уже созревших, ждет своей очереди вырастить Разум.
   -А что ты скажешь насчет летающих тарелок, из-за которых весь мир раскололся на фанатиков и скептиков? Они существуют?
   -Это опять же вопрос веры. Но если рассуждать логически, то, скорее всего да. Во-первых, Солнечная система задержалась в своем развитии. Потом, разговоры о НЛО появились в Америке почти сразу же после применения атомных бомб. Может быть, они были привлечены характерным для ядерных взрывов излучением.
   -Но ближайшая к нам после Солнца звезда находится на расстоянии четырех световых лет. Они же появились через два года. Если это так, то излучение до них дошло со скоростью в четыре раза большей, чем скорость света, и они также немедленно среагировав с такой же скоростью примчались сюда.
   -Если они в самом деле существуют, то у современной физики впереди еще большие перспективы. Кто ее замерял, эту скорость света? Сами физики себя ограничивают, говоря об искажении времени на таких скоростях. Может, они в своей формуле плюс с минусом попутали? По теории относительности, мы живем в статичном мире, а для туристов из других миров время растягивается, незаметно для них же. Может физики еще не поняли понятие "относительность", и в этот момент для нас время растягивается, а для путешественников сжимается?
   И, наконец, больше всего они упоминаются военными специалистами стран, имеющих ядерное оружие. И чаще всего они наблюдаются над секретными объектами, как США, так и России. Они понимают животную психологию человека и эволюции. Возможно, они так же, как и я наблюдают за человечеством и гадают, уничтожит ли человечество себя в очередной раз или все-таки Разум победит. Хотя, если верить военным, то эти встречи напоминают провокации к развязыванию бессмысленной ядерной катастрофы между собой. Тут есть, о чем задуматься землянам. Тут в формуле "человек человеку волк", взятой в скобки, подключается другая сила, для которой все люди становятся овцами, какими бы волками они сами себя не представляли.
   -И все-таки в разумность материи мне что-то не верится. - Шура кивком указал на землю. - Она куда разумней выглядит в форме керамики.
   -Не надо воспринимать все так приземлено. Может быть в глиняной кружке и больше разума на пару битов, чем в горсти песка, но они становятся бессмысленными, оторвавшись от поверхности Земли. Наш мир состоит из наночастиц, которые делятся уже на более мелкие частицы. Всего многообразия касаться не будем, и тормознем на самом простом и распространенном во Вселенной элементе - атоме водорода. Кстати, знаешь, как называется единица информации?
   -Ты же сам сказал - бит.
   -Вот именно. Только один атом водорода может содержать несколько бит информации. Это касается направления и скорости вращения единственного электрона вокруг протона и параметров вращения протона вокруг своей оси. Даже если будет один разумный бит информации на миллиард атомов, а основная масса Вселенной состоит из водорода, то получается, что весь Мир, это глобальная, все анализирующая и все помнящая машина, которая может при необходимости задействовать остальные атомы и просчитать развитие Вселенной вплоть до ее гибели и сложить полученные результаты где-нибудь в облаках водорода как в библиотеку. Если даже производительность космического Разума будет на порядки порядков ниже чем производительность мозга человека, задействующего лишь малую свою часть, то и в таком случае можно говорить о бесконечном величии нашего Создателя, а вместе с тем, что человечество находимся на острие его Разума. А по большому счету мы тоже являемся общим Разумом, хотя и не понимаем этого, ограниченные своим постоянно стареющим организмом.
   Ты, Дима, пробовал заглянуть за человека? Посмотри в его глаза. Там космос, который смотрит на тебя. Не важно, смеются эти глаза или хмурятся, улыбаются или злятся. Все эти эмоции отображаются только мышечной тканью, закрывающей глаза. Все это наносное и зависит от воспитания, сферы общения и других обстоятельств в жизни человека, которые привели к его теперешнему выражению лица на любые внешние раздражители. Ты посмотри в его глаза и увидишь в них нашего Создателя, который теперь в нас. Они глубоки и беспристрастны.
   -Ну, ты уж совсем упростил Бога до микроуровня. Протоны, электроны. По-моему в теории о полевых структурах больше логики. А то твоя божественная мысль бегает по атомам и переключает их на вкл и выкл.
   -Я на ней и не настаиваю. Но, по-моему, наоборот, у меня есть логика, а в этих теориях про поля не достаточно пространства для, так сказать, разгона. Все эти волны будут взаимогасить друг друга и для того, чтобы в полях сконструировать какое-либо примитивное разумное существо, необходимо колоссальное пространство, несоизмеримое с Землей и уж тем более не способное к ее разумному планированию. А тут достаточно в хаотичной вибрации материи зародиться какой-либо мысли и она будет жить, заражая этим соседние атомы. Для довольно мощного и все время совершенствуемого компьютера на молекулярной основе достаточно и небольшого объема пространства, в то время как для поля это будет только тот же самый один бит. И потом, ты после своей смерти будешь в оболочке своего поля затухать под влиянием общего поля, а я буду носиться по атмосфере и щелкать грудой тумблеров силой одной, даже самой незначительной мысли.
   К тому же ты сейчас чем думаешь? Я, например, думаю клетками мозга, а не полем. И мне будет тяжело перестроить свой механизм мышления, тем более после стресса от факта смерти, на то чтоб в дальнейшем многогранно соображать своим полем. А вся современная наука, возможно, пошла на поводу у биоэнергетиков - иллюзионистов, общающихся непосредственно с товарищем Космосом посредством воздевания рук ладонями вверх, и думает больше полями и эмоциями, чем собственным умом.
   -Так эти поля, наверное, и гасят друг друга. Как говорится, отлетают разные эфирные и ментальные оболочки. Вон, тот же шаман в Кашкулаке, может быть только так и сохраняет свою индивидуальность, спрятавшись в пещере. Да и о духах возрастом более двухсот лет я ничего не слышал. Кроме, разве что, законсервированных духов Тамерлана и Тутанхамона. Кстати, про Бога на битовой основе твоя собственная теория или ты это где-то вычитал, в одной из тех же бульварных статей?
   -Да не теория это вовсе. Теорию создадут потом жадные до ученых степеней люди. Просто устал читать и слышать одно и то же со всех сторон про эти поля и Бога - полевика. Уже полтора века наука в полях ищет жизнь, а до сих пор ходит по кругу по темной комнате с завязанными глазами.
   В мире вообще нет творческой мысли. Кругом одни шаблоны. И люди кругом ходят такие же. Смотришь, вроде нормальный человек. А приглядишься - шаблон. Хромосомный набор от мамы с папой, уровень развития - школьная программа и та с ошибками, цели в жизни - чтоб не хуже, чем у всех, а лучше, чтоб лучше. Причем они не знают, что должно быть лучше, чем у всех и поэтому очень кичатся имеющимся имуществом или наоборот оно у них вызывает страдания из-за недостатка средств на то, чтоб выглядеть успешней соседа.
   -Ну, следуя твоим словам, получается, что и ты, и я тоже шаблонные люди и цели у нас самые заурядные?
   -А какие же еще? Мы достойные члены своего социума. Может, спать пойдем? А то завтра и заурядные цели проспим. Кстати, сейчас, пока говорил, меня посетила одна мысль. Если уж вся наша память записана на битовой основе, то чтобы связно управлять массивами данных между ними возникает огромная куча ссылок. Если связи крепкие, то ссылки трудно разрушить и перестроить заново. Мысль твердолобого ума будет проходить по ним свободно, и пробивать себе дорогу в еще не задействованных участках мозга как бульдозер, творя новые и прямолинейные, но оторванные от действительности идеи и, разрушая связи, которые оказались не по пути с главной магистралью.
   У человека со слабыми связями, они постоянно перестраиваются и укладываются в узорчатый ковер, где даже якобы противоречивая информация просто ждет своего часа, чтоб занять свою нишу в целостной картине окружающей действительности. Это просто ни к чему не обязывающая и промелькнувшая только что идея. Но может она ждет своего века, допустим двадцать третьего, чтобы получить развитие и понять развитие самой себя?
   -Если это так, то развитие может произойти и раньше. Хотя бы в двадцать втором веке. Ты же уже указал направление магистрали для будущих бульдозеров.
   -Бульдозеров с логотипом "неврология" на оранжевых дверях? Интересно, это выражение - наша с тобой разработка или кто-то уже думал так же, а мы просто слизали ее с окружающего нас информационного пространства и решили, будто это наши собственные мысли?
   -А есть ли разница, Рад? Оно все равно попадет в это пространство, и кто-то его подцепит. Если то, что ты говоришь верно, то все мы и есть Бог, который хочет понять сам себя и которому безразлично, мы это придумали или кто-то другой. Может быть, Бог сам это придумал и через нас выразил в словах. Ведь все слова, которые мы произносим, придуманы другими людьми и другими народами. Говорят, что все слова, которые мы говорим, берут начало от других, более старых и всегда имеют корни. Но тогда получится, что многозначительное выражение обезьяны "У-ху, у-ху, хе", которым она выражала всю свою гамму чувств и желаний, преобразовалось в современную речь на многих сотнях языков. И если, боясь плагиата, мы перейдем на жесты, то все равно найдутся люди, которые скажут, что это они придумали какой-нибудь жест. Ну что, помолимся в разные стороны и баиньки?
   -Пошли, а то уже мысли слипаются.
  
   Проснулся я первым. Было пронзительно ясное и прохладное утро. Именно такое, которое бывает только в начале сентября, когда атмосфера кажется подсвечиваемым невидимыми электродами инертным газом. Я с приподнятым настроением собирал хворост, ходил за водой до озера и разводил костер. При хорошей погоде мы собирались выходить на дальние водопады и наши ожидания оправдывались. Вода в котелке зашумела, и вместе с треском лопающихся от температуры сучьев, острее показывала прелесть оторванности от привычных благ цивилизации. От той развитой цивилизации, где нужно рано утром отрывать сопротивляющееся эмоциям тело, по быстрому умывать его горячей хлорированной водой, выливать внутрь кружку денатурированного кофе и спешить на вечное противостояние народа и государственных и частных предприятий, чтоб выжать из них больше средств для своего существования, в то время когда служащие этих предприятий каждое утро так же встают и спешат выжимать деньги из народа для предприятия и из предприятия для себя. Где человек все больше становится винтиком глобального механизма и не замечает, что возвращается в демократический рабовладельческий строй, с той лишь разницей, что рабовладельцем становится сама система, а все руководители предприятий лишь исполняют роль надсмотрщиков или супервайзеров.
   Я прилег на рыжий и пружинящий хвойный ковер вокруг костра и, прикурив от тлеющей головешки, пустил струйку дыма в небо. Небо оказалось перечеркнуто от одного зубчатого края до другого длинным пушистым перистым облаком. Я не заметил, как оно появилось. Вроде только что небо было чистое. Это был как раз тот момент, о котором предупреждал на Светлом озере Митрич.
   Скорее всего, услышав по отсутствию шумов, что насущные бытовые потребности решены, скаты брезентовой палатки задвигались в стороны, и показалась лохматая голова Русакова, руки которого, по всей видимости, продолжали на ощупь искать ботинки у стенок палатки.
   -Хай Рад. Классно выглядишь рядом с костром. Прямо дремучий житель дремучей тайги.
   -Ну а як же ж. Мы все же дети природы или не дети?
   -Погода ништяк. Богатырь заждался нас на краю мира, а мы тут валяемся беззаботно.
   -Не Сань. Дергать отсюда надо. Меня Митрич предупредил о перистых облаках. - Я кивнул головой вверх. - Погода портится. Похоже, что осень начинается. Скоро все небо затянет тучами.
   Может быть, Русаков мне сразу и не поверил, но всего за час пока мы умывались, завтракали и упаковывались, сплошная серая пелена облаков, как автомобильным чехлом, упаковала все небо. Никто уже не обсуждал дальнейшую дорогу. Зачем говорить, когда и так все ясно, и все уже для себя расписали по времени примерное контрольное прохождение обозначенных на карте ориентиров. По разом ставшей неприветливой и серой осенней погоде даже законченный до тошноты оптимист не мог бы строить догадки о том, что такую хмарь можно легко переждать в палатках. Нужно было спускаться вниз.
   Но для этого нужно было сначала подняться на перевал, который уже затягивала туманная дымка. Мы поднимались все выше, пытаясь определить направление подъема по обнаруженным турикам, а облака упираясь о зубчатую стену хребта, скапливались, теснясь и наслаиваясь друг на друга, и опускались все ниже. Вскоре они превратились в огромную плотную и многослойную тучу, нижний край которой выдавливался вниз под тяжестью взгромоздившихся на него сверху масс холодной влаги.
   Уже стоя на узком перевале мы сняли рюкзаки, чтобы передохнуть и размять затекшие плечи. Внизу, в долине Горных духов бурлила матово-темная и сизо-синяя каша из плотных водяных паров. В котле горных хребтов каша разбухала как вниз, так и вверх заполняя все уголки долины на своей высоте, и уже возвышалась мороженное с обкусанными вафельными стенками стаканчика над перевалами, но еще держалась в границах своей долины.
   Спуск перед нами был небольшой и весь просматривался. Никаких проблем он не вызвал. Мы почти спустились к Мраморному озеру, когда за нами с перевала погналась первая гончая свора облаков, оторвавшаяся от основной массы. Она спускалась по нашему пути, но не зигзагами, как мы, а напрямик, не замечая естественных препятствий на поверхности скального рельефа и проглатывая их между делом даже не снижая скорости.
   Через некоторое время еще одна погоня показалась и с перевала на Радужное озеро. Язык тучи, уже заполнившей и ту долину, прорвался к нам и, набирая скорость на крутом склоне, стал пытаться отрезать нам дорогу. Эти два отряда из водяных паров были только разведочными. Туча, которая скопилась и в той долине, расширялась и перетекала через природные плотины как вода при наводнении. Однако мы не могли отказать себе в удовольствии и не запечатлеть себя на фоне деревянного креста, увешанного с головы до пят выцветшими тряпочными повязками и поставленного на месте жившего, трудившегося и бездельничавшего здесь мифического шамана. Еще мы вписали себя на память фотопленки на фоне водопада на речке, которая вытекала с Мраморного озера. Едва мы отошли от водопада и взгромоздили на себя рюкзаки, как с двух перевалов, словно по команде, хлынули ватно-белые орды.
   Мы вошли в сосновый лес, где тропа поворачивала в сторону Светлого озера, уже под моросящим дождем. В начале сентября на Саяны все-таки пришла дождливая осень. Она и так задержалась со своим приходом и позволила нам лучше познакомиться с Ергаками и почувствовать себя частью этого мира. Уже разъехались по городам в восхищении от стоявшей погоды все, кто был студентом или брал отпуска на летний сезон, но Солнце продолжало греть гранитные хребты Саян еще всю первую неделю сентября. Так что сегодняшняя погоня облаков за нами была вынужденной мерой. Природе давно было пора встречать опаздывающую осень, но она, как гостеприимная хозяйка не хотела прогонять засидевшихся и позабывших про время, опьяненных погодой гостей. Лишь когда мы собрались идти дальше, в глубь Ергаков, она решила больше с нами не церемониться. Было бы хуже, если бы мы от Богатыря выбирались три дня под нескончаемым и муторно нудным дождем.
   Лето, как оно не растягивалось, но все же закончилось. Пора студенчества тоже не резиновая, и как я его не растягивал, она тоже закончилась в те же самые дни. Чему же принуждал меня мой далекий предок учиться на спиритическом сеансе? Особенностям размещения захороненных остатков уже умершей биосферы в земной коре или особенностям поведения пока еще живой природы на ее поверхности? Это остается известно лишь ему. Я же считал, что его моральные принципы устарели минимум лет на двести, и учить меня жить с двухсотлетней колокольни для образованного человека глупо. Но, возможно, в нас говорила все та же проблема отцов и детей, и если бы мы могли слушать и, что самое главное для разных планов общения, слышать друг друга, то мы бы поговорили об этом по душам и остались бы довольны разговором.
  
   P.S.

У природы нет плохой погоды,

Ход времен нельзя остановить.

Осень жизни, как и осень года

Надо не скорбя благословить.

  
   А что было бы, если бы я так и остался лежать на припорошенном снегом массивном и остроугольном камне на склоне Боруса? Ухудшил бы статистику по безаварийному посещению гор? А может быть, меня никогда и не было, а была лишь игра Разума с материей? Я был только мелкой рябью на волнах вечности или сквозняком от приоткрытой на чьей-то кухне форточки? Но так ли это важно? Но если когда-нибудь человек станет Богом, то может быть и Бог жил не зря?
  
  

Ссылки

  
   Моноклиналь - наклонная плоскость, на которую Сизиф (Сисиф) всю свою жизнь прет свой камень, Вакх ( Бахус, Дионис ) по ней пускает камень под откос и с улюлюканьем бежит за ним, а Диоген Синопский с презрением смотрит за целью жизни сильных мира того и днем с фонарем отправляется в город искать Человека
  
   Гольцы - в Сибири название сопок высотой выше зоны произрастания растительности.
  
   * - я поражен русским языком и его свободным обращением с временами!
  
   транспортник - узкий сарделькоподобный мешок, приспособленный для перенесения и протаскивания нехитрого скарба спелеолога в условиях ограниченного пространства пещер.
  
   * - по стене над озером на вбитых крючьях был протянут стальной трос, который изредка обрывался, вынуждая организм, оборвавший его совершать купание в ледяной воде.
   Распор - метод прохождения вертикальных участков, когда организм проходимца или его часть решительно вклинивается между оппортунистически настроенными стенами рельефа* в попытке их раздвинуть и играя на противоречиях глупого камня смеется над законами великого Ньютона ( метод работает при наличии сил трения у рельефа*);
   Рельеф - совокупность форм земной поверхности, различающихся по очертаниям, размерам, происхождению, истории развития + вид скульптуры, в котором изображение является выпуклым или углубленным по отношению к плоскости фона = скульптура земной поверхности, посредством удержания на которой любители экстремального общения с природой до поры, до времени еще смеются;
  
   Чемодан - в данном случае образное название плиты известняка размером с чемодан, но без ручки;
  
   Фирн - переходная ступень в жизни кристаллической воды на пути от снега до льда;
  
  
   * - Согласно этому закону, работа занимает все отведенное для нее время. Так занятому человеку для написания письма достаточно десять-пятнадцать минут, в то время как для одинокой пенсионерки письмо племяннице займет целый день. Час она проищет открытку, час проищет очки, полчаса - адрес, час с четвертью будет писать и двадцать минут решать, нужен ли ей зонтик, чтобы опустить письмо на соседней улице.
  
   ОНТУТ- означает "он тут", но в связи с отсутствием на спиритическом столе клавиши "пробел" все слова наши гости писали без него. Кроме того, я сохранил все буквы заглавными, так как именно они были написаны по периметру круга. Не дай бог, кто-то из них обидится, что я исказил его слова и подаст жалобу на меня в районный суд;
   Мы - небольшой коллектив близких по интересам и возрасту людей, чьи пути на некоторое время сошлись, чтобы следовать параллельным курсом, и разошлись, подчиняясь субъективно объективным обстоятельствам;
   Курья - сибирское название старицы*. На ее дальнем берегу, в стихийных палаточных городках, мы* жили во второй половине мая - первой половине июня;
   Старица - старое, зачастую тупиковое и заиленное русло реки, меняющей свое течение в стремлении к эволюции;
  
   Сексодром - лежак размером два на четыре, сколоченный из досок, который еще Митрич & компани соорудили у дальней стены дома на всю ширину комнаты;
  
   * - при эзотерическом пути исследования Бога нужно продираться сквозь бамбуковые заросли кабалистики и якобы тайных учений Востока, и заучивать множество терминов, которые в одном переводе могут оказаться богами, а в другом - явлениями и принципами, управляемыми другими богами и принципами, и в итоге оказаться с головой, забитой непонятной информацией, которая, как оказывается на самом деле, никакой информацией не владеет, а только лишь переводит всю загрузку центрального процессора искателя обратно в область веры;
   - при экзотерическом пути уверования в Бога нужно брести сквозь песчаные барханы бытовухи, чтоб на личном примере персонажей древних мыльных опер учится жить в мире и согласии, согласно территориально выпавшей участи, как всегда, свободного выбора веры.
  
   * - Чтоб лучше жизнь прожить знать надобно немало.
   Всего два правила запомни для начала:
   Уж лучше голодать, чем, что попало есть,
   Быть лучше одному, чем вместе с кем попало
  
   * -просто (...)
  
   Система - в туризме обозначение любой сложной для понимания пещерного человека совокупности отдельных предметов и деталей, обладающих в своем единстве новыми и более полезными качествами. В данном контексте мы взяли системы, представляющие собой хитрое сплетение лент, опоясывающие наши телеса и предотвращающие их падение под торжествующие взгляды сэра Исаака Ньютона, а также системы из батареи батареек, провода и шахтерского фонаря или баллона с карбидом, шланга высокого давления и горелки, созданных на зависть страдающему от хронической болезни печени Прометею.
  
   Болт - у арбалетчиков средневековья тяжелая короткая стрела для пробития железных доспехов. Здесь роль средневекового болта мог исполнять и болт в современном понимании.
   * - вариант: "изоляция преступника для его перевоспитания" как не пытается вживиться в наше сознание системой нашего исправления, но все как-то не приживается. Может быть, наше сознание не готово принять такие гуманные потуги нашего государства?
  
   * -пес отвернулся в стеклянные окна дверей, перед которыми сидел (примечание для непосвященных в конструктивные особенности автобусов "Кубань")
   * -попросту мат. Похоже, уже слово "мат" постепенно входит в разряд матов. Слова, состоящие из легальных букв славянского алфавита, но в совокупности приводящие к неистовому ступору поклонников русской псевдословесности, которые, однако, равнодушно смотрят на замену этих же самых слов иностранными аналогами. Возможно, ярые поклонники русского языка - тайные шпионы Рузвельта. Или кто там сейчас у власти? Интересно, как меняются свойства объекта при его названии латинскими и английскими терминами? Вероятно, проблема имеет общие корни с периодом девятнадцатого века, когда российская знать вообще отказывалась разговаривать на русском языке и переходила на французский. Но в то время было понятно, аристократы стеснялись русского языка.
  
   * - может быть не случайно в русском языке слова мир и мир звучат одинаково?
  
   Курумник - поле или склон, густо засеянный крупными валунами.
  
   Остракизм - обращение к животному чувству особи перед лицом стада.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Радик Гильфанов Идентификация Бога
  
  
   163
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"