Аннотация: Жизнь единицы человечества и ее мысли по поводу этой фразы
Идентификация Бога
Точка зрения автора может не совпадать с точкой зрения того же носителя разума десятилетней давности, как не будет совпадать с его же взглядами десять лет спустя.
Истина, может быть и одна, но тогда она всеобъемлюща, всесильна и безгранична.
Но понимаема...
Обращение к читателю
Если Вы, уважаемый читатель, уже спите, то Вам не к чему это читать. Если же у Вас есть какие-либо другие важные дела, то я бы посоветовал Вам все завершить, перед тем как приняться за чтение этого праздного труда ленивого философа. Вдруг я Вас оторву от очередного жизненно необходимого для Вас дела, без которого вся дальнейшая Ваша жизнь превратится в бессмысленный способ существования собственного белкового тела.
В действительности же эта книга представляет собой один из пошлейших видов литературы. Это - мемуары. Пошлейшие потому что они чаще всего пишутся далекими от литературы людьми. Их в подавляющем большинстве случаев пишут некогда значительные особы, зачастую оправдывая свои прошлые поступки для того, чтобы читатели по человечески поняли обвиняемого переменчивой историей. Ну да Бог им судья. Но как ни парадоксально, судьями на Земле являются люди. И чем ниже интеллект, тем больше неосознанно взятых на себя полномочий. Только Бога кто оправдает?
Еще парадокс: большинству людей почему-то кажется, что они часто думают о Боге, но оказывается, что они всю жизнь заботились только о себе.
Но вернемся к моему частному случаю:
Вообще-то принято считать, что принято писать мемуары, когда находишься на склоне лет, лет этак под шестьдесят пять. Когда после долгой работы по подъему Сизифова камня по бесконечной моноклинали* останавливаешься передохнуть, разогнуть ноющую в области сердца спину и окинуть взглядом пройденный подъем. Немного отдышавшись и помассировав ребра, ты поворачиваешься к вершине, и ОП - ПА! А камня-то и НЕТ! Вроде только что был тут. Даже вмятина на обуви, которую подставлял под камень, не расправилась и пыль на ней не обветрилась.
Тогда, побродив какое-то время бесцельно по склону, ты садишься в более-менее удобных складках местности, и, наблюдая за бесконечными сизифами внизу, достаешь общую тетрадь в пятимиллиметровую клеточку и начинаешь вспоминать пройденный в прошлом путь в назидание будущим потомкам.
Ты напишешь о том, как ронял этот камень обратно к подножью горы и с отчаянием смотрел как он удаляется вниз подпрыгивая на кочках и вращаясь в воздухе, как ходил с ним кругами и другими замысловато-замкнутыми узорами по склонам, продирался через туман и кустарник под похоронный набат кукушки. Как катил его играючи в молодости, степенно и солидно в зрелом возрасте и по привычке до пенсии. Было время, катили его с женой. Дети подросли, - раскатились в разные стороны. Может быть, ты напишешь про то, как всей страной ради ВЫСШЕЙ ЦЕЛИ переворачивали ОБЩИЙ КАМЕНЬ СТРАНЫ в направлении САМОЙ ВЫСОКОЙ ГОРЫ. А может, про то, как давило полчища мелких, но гордых собой сизифов с разных сторон, когда этот КАМЕНЬ шатался. Или про то, как сизифам стали по барабану эта цель, этот камень и эта гора и каждый достал из-за пазухи свой булыжник.
Мемуары в несколько строк пишут сизифы, осознавшие бессмысленность гор. Они свой камень, обвязанный ремнем для надежного противодействия инстинктам жизни, выкидывают на середине реки.
Меня же на написание мемуаров подвигло то, что, может быть, шестьдесят пять, это и прекрасно, но столько может и не быть. А поскольку я являюсь воинствующим пессимистом, то сомневаюсь, что к этому возрасту, моя мысль не замутнеет и не пойдет описывать круги по ранее проторенным и заезженным дорожкам мозга. По крайней мере, корка предрассудков на ней уже появляется и, что самое настораживающее - каменеет. Про память ничего плохого сказать не могу. Не припомню измен памяти.
Я мог бы начать вести дневник. Например: "Понедельник. Сегодня виделся с А., поболтали о том, о сем. Она была одета в то-то и се-то и выглядела очень даже ничего себе. Потом пришла Б. выглядевшая просто соблазнительно, и мы втроем пошли кушать мороженое с пивом. А. и Б. вконец разругались и разошлись в разные стороны, а я взял себе еще пива с мороженым. Какие они все-таки дуры. Хотя Б. вроде бы и ничего". Если прочитав эти строчки не испытываешь рвотного рефлекса, можно приниматься за создание дневников. Это требует рутинной ежевечерней работы, но зато набивает руку, что незаменимо для начинающего литератора.
Если Вы нашли в себе силы дочитать до этого места, то имеете полное моральное право спросить: "А зачем?".
"А как же!" - отвечу я и окажусь полностью прав. Ведь все мы знаем, что человек смертен. И что ТАМ каждого ждут. Кого с объятиями, кого с проклятиями. Бывает, конечно, что и не ждут вовсе. А мы сваливаемся как снег на их головы. Или как нечаянный ребенок. Но это только нам так кажется. На самом деле нас ждали, только в другое время. Может быть, позже, может быть, раньше. И вот приводят меня к основателю рода - старому шимпанзе и спрашивают: "Что ты лично сделал в рамках программы Дарвина по эволюции приматов и угнетению остальных млекопитающих?". А у меня склероз. Или маразм. Остается только лепетать: "Вот... лапочка-дочка... еще я деревья садил... когда школьником был...".
Совсем другое дело, когда есть мемуары. Всегда можно ответить: "Полный отчет о проделанной на земле работе можете взять в моем баре. Под банками с пивом". И всем станет немножко грустно.
Но проверить-то они все равно проверят. Например, лапочка-дочка под старость вдруг захочет их прочесть. Или новые ЖИЛЬЦЫ вместе с хламом выкинут мемуары на помойку, где услужливый ветер будет перелистывать страницы под всевидящим оком. Только потом я буду вызван повторно, где мне объявят время, род, вид и ареал распространения моей следующей реинкарнации.
И буду я всю свою следующую жизнь таскать мышиные камни на мышиные горы.
Или еще хуже - переваривать свои книги.
Автор не несет ответственности за звуковые колебания, изданные участниками реальных событий далекого прошлого, поскольку они являлись быстро затухающими и были первоначально записаны через субъективную призму автора на его объективно несовершенную подкорку и затем, через полтора десятка лет, в обратном порядке на битовую (да-нет-незнаю) матрицу относительно своевременного компьютера. Но кто теперь разберет, был тот компьютер заражен доисторическим ящуром ящеров или он просто страдал на закате лет от непонимания.
Эпиграф
Какой же был эпиграф у Творца
А вышло оп-па, дрица, о-ца-ца.
Как я устал от штампов ума.
От серости мозга и сам я стал серый.
Не выйти на волю - это тюрьма.
А стены ломать, лишь обламывать нервы.
И в сита быта не проскочить,
И комплексы речи сознание мучат,
А рамки школы, веры, семьи
Больше уже ничему не научат.
Трудней все признать реальность души.
Все чаще она заменяется верой.
Плотнее стали лжи миражи
И правда уже отмеряется мерой.
А что с нами стало? Мы были детьми.
Теперь у всех нас взрослые игры
И цели иные, чем раньше, ведь мы
Незримо меняясь, забыли эпиграф.
Все больше стало лекций нудных,
И меньше все душевных мук.
Все чаще - сын ошибок трудных.
Все реже - парадоксов друг.
Часть 1. Климатконтроль
Нам незачем ждать милостей у природы.
Взять их у нее - наша задача.
И.В. Мичурин
У природы нет плохой погоды.
Каждая погода - благодать.
Дождь ли, снег, любое время года
Надо благодарно принимать.
Э.А. Рязанов
У-ху, у-ху. Хе!
Неизвестный Малосыец
35 тыс. лет назад
Прим: В разные периоды своей жизни я придерживался различных взглядов на свои взгляды. Поэтому я поместил 3 противоречивых эпиграфа.
Глава 1. Малая Сыя
Начало ноября согласно календарю традиционно приравнивается к началу поздней осени, а в климатических традициях Сибири к началу зимы. Страна вяло и по инерции начинала отмечать празднование Великого Октября, а за окнами маленькой хакаской деревушки всевластно царствовала Зима. Тугой морозный воздух был приглушен дымкой ледяного светофильтра, и далекое утреннее Солнце окрашивало в матово-розовые тона покрытую тонким, не заматеревшим снегом долину реки Белый Июс.
Я приехал сюда в качестве новичка в составе группы спелеотуристов из города Томска. К этому моменту я уже три года занимался спелеологией, но в официальном походе был впервые и поэтому был принят среди молодых инструкторов своим, которому необходим разряд для участия в более сложных походах.
Туристы всегда использовали праздничные дни для совместных выездов. Выкраивали время с учетом праздничных и выходных дней. Подменялись со сменщиками на время тех рабочих дней, которые выпадали между выходными. Студенты отпрашивались с занятий, приносили справки с городских структур, отвечающих за спорт и туризм об участии в очень важных соревнованиях районного масштаба. Симулировали болезни, чтобы получить больничный лист, а иногда и просто прогуливали эти дни.
Пару лет спустя мой знакомый, который в тот раз был с нами, провернул уникальную махинацию по освобождению времени для личного использования, в ущерб глобальным интересам общества, государства и тому подобным, закабаляющим личность надстройкам над человечеством (по крайней мере, в наших условиях), паразитирующим на обществе. К тому времени он отслужил полгода в разведроте морской пехоты. Он всей душой и знаниями, приобретенными в родном спелеоклубе решил послужить родной армии. В своей части ему применения не нашлось, и он отправил запрос в другую часть, дислоцировавшуюся в соседнем, по меркам Дальнего Востока, городе. Оттуда пришел ответ, смысла которого остался неизвестен, но мой товарищ оформил командировку и с чистым сердцем выехал на новое место прохождения службы в качестве инструктора по спелеологии.
В то время, время террористов еще не настало, и умения моего знакомого по спуску на альпинистских веревках по вертикали не пришлись к месту. Но к тому времени уже произошло землетрясение в Спитаке и Нахичевани, и другие мои знакомые, в том числе и с моим товарищем, как единственные специалисты по работе в завалах (не берем в расчет спасателей-шахтеров, которые в том конкретном случае мало помогли), становились первыми энтузиастами-спасателями в тогда еще советской Армении.
Но время сбора для энтузиастов было дано поздно, потому что организовывалось все стихийно. В итоге спелеологам оставалось только выполнять роль могильщиков для извлечения из под завалов органических остатков, некогда бывших людьми. Они начали съезжаться со всей страны и из-за рубежа только через две-три недели после трагедии, когда вся вода в округе была уже отравлена трупным ядом. Трупный запах въелся в одежду настолько, что ее можно было только выкидывать на свалку, и начал выветриваться лишь через многие годы из умов спасателей.
Мало кто знает, но спасательная служба России, имеющая сейчас военизированную систему и генералитет, брала истоки от тех людей, кто за свои кровные, оформляя отпуска без оплаты и прогуливая занятия в институтах, летел в Армению по кличу спелеобратства, передаваемому радиолюбителями страны. Спелеобратства, в эмблеме которого, независимо от страны, города, клуба, на фоне гор, ледорубов, сталактитов или карабинов присутствовала неизменная летучая мышка. Потом, после возвращения в будничную жизнь они основали по своей инициативе службу спасения в чью эмблему и перекочевала затем мышка. На гражданке спасателям чаще всего приходилось открывать двери забывчивых граждан, оставивших дома ключи. Поэтому летуча мышка и держит в своих лапках ключ.
Министерство по чрезвычайным ситуациям появилось позже, когда наконец-то была осознана необходимость существования такой службы на государственном уровне. Старая система "гражданской обороны" была реформирована в "ГО и ЧС", откуда затем буковки "ГО" благополучно исчезли. Но военизированный штат и порядки в МЧС остались прежние.
Кроме того, с восемьдесят девятого года летучая мышка стала появляться и как эмблема многих десантных частей и спецназа. Заметила десантура малышку за ее неоценимые для разведчика и диверсанта качества, такие как незаметность и безошибочную бесшумную охоту при полном отсутствии освещения.
В новой же десантной части для моего товарища не нашлось места инструктора, и он с чистым сердцем выехал к себе на родину, в Томск. Благо, в тот момент страны, которой он присягал, уже не существовало. Он более полугода расширял свой кругозор в нашем кругу и затем, надо ведь и честь знать, подделав печати существующей военной части, куда он командировался, с символикой несуществующей страны в военном билете отбыл обратно. Нужно отметить разницу в менталитете людей, разделенных уже почти сглаженным уральским хребтом. Возможно, на это влияет плотность населения на квадратный километр. Но командир части, старый фронтовик, прошедший боевые точки, по достоинству оценил "заслуги" моего знакомого с позиций военной разведки и его последующее, с глазу на глаз покаяние, а не отправил, как положено, в дисциплинарный батальон.
Краткая справка:
Окрестности деревни Малая Сыя известны тем, что:
во-первых, здесь находится стоянка человека, который жил и трудился тридцать пять тысяч лет назад, то есть задолго до появления Египетской и других известных цивилизаций;
во-вторых, в этих местах располагается карстовый район, который украшает берега реки известковыми скалами, прячущими в своих складках извилистые пещеры, которые, в свою очередь, и привлекли древнего человека на его вечном пути из Африки в Америку.
Факт, который хоть и известен приезжающим, но об этом, возможно, никто и не подозревает, это то, что административного пункта с названием "Великая Сыя" не существует на данной нам судьбой планете. Подобные ответы приходят на ум после того, когда произносятся соответствующие вопросы, не зашоренные знанием того, что существует только Малая Сыя.
Может быть, было время (еще до прихода дружин Ермака покорившего Сибирь, с которым, собственно, никто и не собирался воевать, в силу того, что горстка казаков, затерянная на огромных просторах вызывала скромный смех), когда столица великой империи Великая Сыя уже делала разработки в генной инженерии и запускала представителей местной фауны в космос, ставить опыты над представителями местной флоры. Возможно, многочисленные логические модели развития Земли убедили великосыйцев в неизбежности будущих войн и потрясений. Они, послушались инженеров генов и превратили свои дома в камни, а сами разумно мимикрировали в более неразумных обитателей биосферы. До сих пор не опровергнута еще одна, никем, правда, не высказанная теория, о том, что все великосыйцы могли погрузить весь свой скарб и скот, и отчалить к далекой и загадочной звезде. Прихватив с собой также и воспоминания о себе.
И от осознания того факта, что теперь не осталось никаких других сый кроме Малой, упоминания о последней становятся особенно трогательными. А может это происходит оттого, что никакие другие населенные пункты не заменят Малой Сыи. Древние-то, однако, тоже не дурачки были и знали где селиться.
Встав в то утро раньше остальных, я отнюдь не был наполнен радостью счастливого идиота. Мне хотелось спать. Мне хотелось спать в тепле именно в том самом спальном мешке, из которого меня выдернули обстоятельства. Мне не хотелось переться в поселок Коммунар на утреннем автобусе, да еще в предпраздничный выходной день. К этому у меня не лежала душа, как всегда управляемая желаниями. Но у меня было еще тело, на левом предплечье которого рос и успешно развивался приличных размеров фурункул, который настоятельно требовал привлечь к себе внимание хирурга.
В борьбе между разумом и чувствами в итоге победил разум. Следующим этапом разум взялся за тело и оторвал его от бренности спального мешка, наскоро умыл его холодной водой из алюминиевого рукомойника и вышвырнул в морозное хакасское утро. Тело неосторожно вдохнуло полной грудью забортный воздух и почувствовало, как в легких еще не выдохнутый пар, минуя жидкую фазу, мгновенно превратился в льдинки, осел на стенках и лишь потом растаял. "Минус тридцать пять" - запоздало пронеслись в мозгу показания термометра, виденные несколько минут назад - "что-то слишком резко похолодало. Все-таки лучше вернуться" - разумно рассудил разум, признавая свою ошибку. Но тело, повинуясь уже взбунтовавшимся чувствам, шло к автобусной остановке. "Что ни делается, все к лучшему" - покорно вздохнул разум, и немного подумав, озадачил себя вопросом: - "А то, что делается - к чему?.."
В громыхающем, холодном и полупустом, но пунктуальном ПАЗике я наконец-то окончательно проснулся и вернул себе состояние объективной реальности, данной нам в ощущениях. И ощущения с чувством глубокого сожаления ставили меня в известность, что в эти минуты только-только зарождающегося дня, сон у товарищей (кстати, хорошее слово, но опошленное в прошлую эпоху) оставшихся на Сые наиболее крепок, чего и мне желают. Я их поблагодарил и от лица всего организма (а может правильнее сказать: от организма всего лица?) вынес благодарность за ценное наблюдение, в надежде что они, тактично отвяжутся от меня.
Но это их только ободрило и настроило на более плодотворную работу. Они мне стали назойливо пихать совершенно мне ненужную информацию, получаемую от двух женщин неопределенного среднего возраста, которые ехали на переднем сидении. Я знал, в каком магазине, какие продукты дешевле, а в каком свежее. Я понял критерии выбора компромисса между желанием прогуляться до дальнего магазина и суммой сэкономленных денег.
Пока я боролся с желанием пересесть на дальние места, рядом с которыми, однако тоже о чем-то оживленно говорили два мужика среднего возраста, и нежеланием терять нагретый попой дерматин сидения в возможно иллюзорной надежде на спокойное будущее, женщины ввели в формулу своего существования еще одну переменную. В плоском двухмерном графике, зависящим по одной оси от расстояния до магазина и по другой оси от выгоды приобретения более дешевых продуктов добавилась ось климата. С понижением температуры и в зависимости от вида и характера выпадающих осадков ось выгоды становилась менее значимой. Жизнь женщин приобретала уже трехмерные очертания.
Я подозреваю, что она была еще более многогранна, но чтобы переключить органы чувств на другие цели я прижал лоб к узорной изморози, покрывавшей стекло. Однако лоб остывал быстрее, чем плавился лед. Когда я вернулся в первоначальное положение, изморозь потемнела, потеряла четкость линий и стала застывать уже в более аморфном состоянии. Лоб тоже стал отходить и постепенно, сквозь оправлявшуюся от шока кожу, органы чувств стали больше акцентировать внимание на голоса, живо обсуждавшие теперь мелкие события, произошедшие в их поселке с его жителями за последние три дня: кто кому и сколько задолжал, а кто у кого отмечал день рождения еще кого-то. Мой многострадальный лоб пошел на повторную, совершенно не заслуженную стыковку с оплывшей поверхностью оконного льда.
Краткая справка:
В тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году поселок Коммунар располагался на восточных склонах Кузнецкого Алатау и был населен алкоголиками. Основную промышленность составлял золотодобывающий рудник, основанный еще до Великой Октябрьской революции (в тот момент, впрочем, как и обычно, на грани закрытия) и с тех пор трогательно сохранивший, как память об эпохе эксплуататорского строя средства производства, служившие теперь мифическому народу. Кроме того, процветала охота и сбор дикоросов для личного потребления, которыми и поддерживалась жизнь обычного народа.
Когда автобус въезжал в Коммунар, планета успела сделать получасовой оборот, но поселок оставался в тени Подлунного гольца*. Поселок был не просто безлюден, он создавал впечатление книги Стивена Кинга "Лангольеры". Оно было и понятно. Все жители загнали всю живность в тепло и по случаю праздничного дня, а может, по случаю прошедшего праздничного вечера валялись в кроватях. Иногда кому-то из них становилось холодно, и тогда ему приходилось вставать с кровати, ловить босыми ногами на замерзшем полу вечно уворачивающиеся тапки, и идти затапливать печку. К моменту моего приезда уже в шести домах успели замерзнуть. Проницательные статистики сделали бы вывод, что на весь Коммунар имеется шесть тонких одеял, остальные жители обеспечены толстыми одеялами.
Количество замерзших я насчитал по количеству столбов дыма над двухскатными крышами. Однако они не оживляли пейзаж, а дополняли его своеобразной таинственностью. Дым не двигался. Он как будто был неизменной частью поселка. Он начинался от кирпичных квадратных труб, резко менял окраску на более светлую при переходе через демаркационную линию, разделяющую день и ночь, и вертикально поднимался в синее небо. Достигнув неба, он разливался по поверхности небольшими сизыми кляксами, освещенными Солнцем. А может, из клякс сверху он спускался, резко чернея прямо в трубы замерзших аборигенов. Или поселок был привязан к небу шестью сизыми лентами для обретения уверенности в наступающем дне. "А небесная твердь тут низкая" - отметил я, шагая по хрустящему белому покрывалу в сторону поликлиники, - "или дно высокое"?
Поликлиника оказалась запертой, но на стук дверь все-таки открылась и немолодая, тепло одетая женщина пропустила меня внутрь здания. Накинув поверх черного свитера и повязанной на пояснице пуховой коричневой шали белый халат, она почистила ранку, густо наложила вонючую мазь из гражданина Вишневского, подвесила руку на марлевую повязку, и через двадцать минут я услышал за спиной четкий звук смазанного затвора закрывавшегося английского замка.
Постояв пару секунд на крыльце, я закурил сигарету и, обдумывая текущую ситуацию, не спеша, направился в сторону трассы. То, что я поднялся в такую рань и отправился в Коммунар - это, конечно, хорошо, поскольку из-за банального фурункула моя левая рука распухла от локтя до вторых фаланг пальцев. Фурункулез у меня появился перед окончанием службы в армии, и отдельные язвы достигали огромных размеров. Это потом я, вычитав в бульварной брошюрке с бабушкиными заклинаниями заговоры от чирьев, научился от них избавляться. Заговоры, конечно, смешные, с оттенком идолопоклонничества и заканчиваются на "Аминь", но ведь помогали! До этого нарыв несколько дней созревал и развивался. Но только стоило пошептать и поводить скрещенными пальцами вокруг фурункула, как на следующее утро он уже был готов к очистке. Потом, признав полное поражение, фурункулез покинул мое изможденное, но вооруженное тактическим знанием предков туловище. В тот раз, когда я приехал в Хакасию впервые, я еще полностью доверял официальной медицине Павлова и химиотерапии. Если нельзя вылечить химическими соединениями, то всегда можно отрезать и пришить протез.
Теперь же насущно встала другая проблема - то, как я буду добираться обратно. До Малой Сыи лежал двадцать один километр без промежуточных населенных пунктов. Рейсовый автобус теперь должен был быть только вечером*. Коммунар - последний поселок на гравийном автобане Шира - Коммунар, а значит, транзитный транспорт отсутствует как класс. Население же самого поселка и не думало проявлять в предпраздничный день хоть какой-либо видимости активной деятельности, не говоря уж о дальних поездках. Следующий населенный пункт - Малая Сыя, и по пути зайти и погреться некуда. А термометр в той деревне, учитывая температурную тенденцию, похоже, и не надеялся даже задерживаться на рекордной для этого времени года отметке.
Но торчать в продуктовом магазине восемь часов до вечернего автобуса - это мной даже не обсуждалось. Уж лучше четыре часа прошагать по морозной дороге по берегу реки среди сопок и скал, чем просидеть в два раза больше времени в поселковом магазине среди мешков с макаронами и крупами. Пока я это созерцательно размышлял, мое тело, не дождавшись каких-либо вразумительных команд сверху, постепенно набрало крейсерскую скорость, и зашагало по направлению перечеркнутого знака "КОММУНАР".
Идти и в самом деле было интересно. Все деревья стояли в инее из-за резкого похолодания. Стояла обездвиженная тишина, и лишь скрип моих шагов, ломающих кристаллики снежинок, отражался от сопок поросших заиндевелыми соснами и кедрами и возвращался обратно, создавая ощущение, что параллельно мне, на другом берегу Белого Июса идет еще один я. Я даже несколько раз остановился, пытаясь услышать что тот, второй "я", опоздает и пройдет еще несколько шагов в одиночку. Но второй "я" больше одного шага без меня не проходил и я решил, что он, то есть я, не плохо шифрует себя под эхо, и даже похвалил за сообразительность.
Было такое чувство, что я шел не по поверхности Земли, а по огромному залу с потрясающими искрящимися декорациями, и сквозь прозрачный потолок светило настоящее яркое Солнце, от чего весь этот маленький бриллиантовый мир сверкал и пускал в глаза лучики всех чистейших оттенков радуги.
Через некоторое время, однако, пришло понимание того, что красота в моем понимании и комфортные условия жизнедеятельности биологических организмов - понятия отнюдь не тождественны. Как отступление в повествовании, позволю себе заметить, что очаг в каморке папы Карло отнюдь не согревал жилище, а только удовлетворял эстетические потребности плотника. Короче, я стал замерзать. Левая рука покоилась на перевязи под пуховиком из утиного пуха, и там было достаточно тепло. Если кто-либо носил руку под верхней одеждой, тот знает. Недаром у северных народов малица скроена так, что можно, не снимая ее, выдернуть руку из рукава внутрь и за счет этого не только значительно уменьшить теплопотери, но даже согреться. А вот ноги в джинсах, пусть даже и с теплым бельем, все равно остаются обтянутыми при ходьбе. Хоть и был я обут в летние кроссовки на шерстяной носок, это не беспокоило меня так, как - то, что при каждом шаге морозная парусина джинсов обтягивала все более замерзающие бедра.
Вначале я стал представлять, как было бы хорошо идти, если бы было хоть на десять градусов теплее. И Солнце бы так же светило, и снег так же искрился, и эхо от противоположных склонов отражалось бы так же. Ну, может быть, оно было бы чуть-чуть тише, зато я уж точно не замерз бы. Да и не должно быть в начале ноября таких морозов. Это хоть и Сибирь, но это же южная ее часть, а не Якутия. Где же он, пугающий просвещенное население парниковый эффект? Как мне его сегодня не хватает!
ГДЕ ОН? Я ВАС СПРАШИВАЮ!!!
Если бы было минус двадцать пять по Цельсию, это еще можно понять, и то с большой натяжкой. Но минус тридцать пять накануне ноябрьских праздников Красного Октября - это уже казус, переходящий в нонсенс. И угораздило же меня именно сегодня выиграть пешее путешествие по просторам родного края. Я и так то не сторонник пешего туризма, да еще и в бессмысленной борьбе с обстоятельствами на потеху беспристрастной природе.
Когда я прошел треть пути, подмерзающие ноги стали меня все больше беспокоить. Казалось, что они начинают уставать и становятся ватными и менее чувствительными к сигналам центральной нервной системы. Возникло ощущение того, что они не идут по дороге, а пока еще выполняют механическую работу по переноске тела на расстояние, но это не будет продолжаться долго. Так как само тело находилось в тепле, а мерзли только ноги, то, как раз для такого момента я знал одно упражнение из Хатха - Йоги или из аутотренинга, которое в городе мне помогало, но чего в нем было больше - самовнушения или самоуспокоения - я еще не определил. Состоит оно в том, что нужно представлять, как мерзнущие конечности становятся шире или, другими словами, толстеют. Это вызывает сознательное расширение вен, но опасно тем, что остывшая кровь снижает общую температуру организма и не помогает, когда холодно всему телу. У меня лучше получалось, если я представлял, что выдыхаю не в атмосферу, а накачиваю, подобно воздушным шарикам, свои ноги, при этом они расправляются постепенно сверху вниз, подобно тому, как давление воздуха раздвигает эластичную мембрану надувного шарика.
Через несколько минут действительно стало теплее (или это опять было самовнушение?), и, поддерживая установившийся режим автоматической подкачки ног, мои мысли вернулись к более глобальным вопросам, как то, что нужно сделать для того, чтобы на завтрашний день стало на десять градусов теплее. Как оказалось, для этого ничего не нужно было делать. Воздух сам должен был нагреться. Не могла такая погода при еще довольно продолжительном световом дне держаться так долго. Это же было понятно даже ребенку. Я уж тем более в это уверовал и даже "увидел" погоду на следующий день. Дальше мысли перетекли в сторону глобальной метеорологии вообще, и затем сузились до мантры: "нужно чтоб завтра по-те-пле-ло" которую я ритмично повторял, подстраивая ее под размеренный шаг и периодически "подкачивая" бедра выдыхаемым воздухом. Вторую часть пути я прошел в состоянии робота. Чувства и мысли успокоились и улеглись, только на сигналы термодатчиков включались насосы, периодически подкачивающие пневматическую систему подвески. Турист на переходе, как авто на перегоне. Никаких высоких размышлений и главное внимание на подвеску.
Когда я прошел последний поворот, и до нашего временного приюта оставалась пара километров дороги по деревушке, я уже был уверен, что на следующий день потеплеет, потому что просто должно потеплеть. Потому что сегодня, когда я решил ехать в поликлинику, вдруг резко похолодало, а не должно было. И то, что все случайности закономерны, но не доступны для моего понимания. И сегодняшняя дорога является, пусть небольшой, но неотъемлемой частью моего Пути. Она во мне что-то изменила, а что-то добавила. Завтра я буду внешне такой же, как был вчера, но я уже сейчас чувствовал себя другим относительно того, каким я был всего каких-то четыре часа назад.
И тут сзади послышался рокот мотора грузового автомобиля. Но мне уже не нужны были такие жалкие подачки судьбы. Если бы она хотела мне помочь, то попутка бы встретилась мне еще у знака "КОММУНАР" а не "МАЛАЯ СЫЯ". Я сошел на обочину и, не оборачиваясь, пошел распинывая неглубокий снег, лежащий на смерзшемся мелком гравии и оставляя на ней две параллельные борозды. Обдав меня волной воздуха с запахом тепла и вонью солярки, мимо меня промчался бортовой "КАМАЗ". Высадив вдалеке на символической автобусной остановке двух парней в ярких туристических пуховиках, он с дизельным перегаром, особенно заметным на морозе, умчался в сторону райцентра.
Через полчаса в избушке Новосибирских археологов, в которой мы временно приютились совместно со спелеологами из Новокузнецка, я уже пил горячий чай. Наши шумные группы еще не пришли из "Креста" и поэтому внутри дома было тихо и уютно. Кроме меня там были только те парни, которые приехали на грузовике.
- Ты чего не голосовал? - спросил меня один из них, когда я вошел в дом, впустив клубы морозного воздуха. - Мы бы тебя подобрали. Даже наш водила сбросил газ, чтобы затормозить, если бы ты поднял руку. На таком морозе все, что угодно можно отморозить.
- Да тут оставалось-то около двадцати минут ходу, - ответил я. - А я уже в ритм вошел.
- Так ты с самого Коммунара шел, что ли? - удивился он, - и что, никто не подобрал?
- Праздники. Все по домам сидят и носа на улицу не показывают. За четыре часа вы первые были.
Было приятно посидеть в тепле в полутемной от опускавшихся на долину сумерек избушке и под треск поленьев в небольшой печке чувствовать, что холод, как вода, стекает вдоль позвоночника и, образуя лужицу на дощатом полу, испаряется.
На следующее утро все собирались в "Ящик Пандоры", переодевались в комбинезоны и упаковывали транспортники.
- Как рука себя чувствует? - спросил Жека, - когда с нами в "дыру" сможешь пойти?
- Да рано еще. Опухоль не совсем спала. Наверное, дня через два можно будет попробовать залепить лейкопластырем, и куда-нибудь выбраться. - И я, за отсутствием занятия и дабы не создавать народу излишней сутолоки своим бесцельным присутствием, накинул пуховик и вышел покурить во двор.
Было заметно, что температура заметно повысилась. Уже не висела морозная дымка, и воздух был абсолютно прозрачен. На градуснике, висящем на окне, красный столбик показывал "минус двадцать четыре". "Моя вчерашняя медитация работает", - в шутку усмехнулся я и решил попробовать представить погоду на следующий день еще на десять градусов теплее. В воображении рисовалась облачная картина, окружающие сопки и скалы в серых полутонах, мелкий снег, небольшой ветер, наметающий у стен и заборов плавные переходы линий от горизонтали к вертикали. Представился даже характерный для такой погоды скрип снега.
- Медитируешь? - это Леха в комбезе и с каской, повешенной за ремешок на сгиб локтя, вышел, разминая в руках никотинку.
- Ага, - пошутил я, проявив чудеса остроумия, - куда сегодня пойдете?
- Стандартный маршрут, до озер и обратно. Если время позволит, то и за озера сбегаем. Лишь бы трос был целым.
- Смотрите, не заблудитесь, там же темно.
Леха посмотрел на меня, оценивая степень моего идиотизма.
-Там сегодня народу будет, как на центральном рынке в воскресенье, - ответил он, подобрав соответствующий уровень ступа, - все равно кто-нибудь, да крикнет, в какой стороне выход. К тому же, у всех будут фонарики, - добавил он, помедлив, видимо решая, можно ли мне доверить такую важную информацию.
-Тогда я спокоен за вас. Фонарики в пещере - это гуд! Передвигаться в темноте на ощупь - вчерашний день.
По стечению обстоятельств именно Леха со Слоном, пару лет спустя, выбирались с глубины минус триста сорок без света в одной из кавказских пещер. Было много воды и все электричество, в том числе и пьезо- для зажигания ацетиленового фонаря, отсырело. К счастью там, ранее пройденными экспедициями, были протянуты телефонные провода, которые и послужили нитью Ариадны.
Открылась настежь дверь, и потянулись на выход соплеменники. Не было объятий и слез расставания. "Ну, ладно. Удачи". "Пока". И навьюченные веревками и железом, они тронулись в сторону "Ящика Пандоры". Умом-то мы все тронулись чуть раньше.
Утром слегка побаливала голова. Вчерашняя традиционная демонстрация, которая прошла после посещения "Ящика Пандоры", с кумачовыми флагами, транспарантами и пионерским, то ли барабаном, то ли бубном, по двум улочкам деревеньки, завершилась так же традиционно - возлияниями и песнопениями до глубокой ночи. А еще почему-то письмом в министерство путей сообщения о необходимости изменения расстояния между шпалами железной дороги с учетом стандартного шага среднего человека.
Народ еще спал в своих спальниках, хоть избушка за ночь заметно выстудилась. Но пороговый уровень температуры (уровень температуры у порога равный отсутствию как положительных, так и отрицательных значений по шкале Цельсия) не был пройден. Это говорило о хорошей теплоизоляции входной двери.
-Привет, - сказал я, подмигнув своему отражению в небольшом пожелтевшем зеркале над эмалированной раковиной.
--
Привет - сказало мне оно в унисон, обменялось со мной взглядами и набрало воды в подставленные под умывальник руки. При этом оно бросило взгляды на мои руки, а я на руки отражения. От ледяной воды мы оба внутренне скривились, но не подали друг другу вида.
"Раздвоения личности еще не наблюдается", - отметил я синхронность наших действий. Отходя от раковины, я резко обернулся и, отметив удовлетворение на лице обернувшегося отражения, подмигнул ему правым глазом. Оно подмигнуло мне в ответ левым глазом и расстроено нахмурилось.
Кинув в печку картонку от чайной пачки, я настругал кухонным ножом с небольшого полешка щепы. Затем уложил ее сверху и разжег печку. За окнами стояла та самая погода, как я вчера и представлял - серая и пасмурная, и если снег и не шел, то это был только вопрос времени. Когда щепа занялась огнем, я положил сверху оставшееся полено да двух его коллег по несчастью и вышел, чтобы посмотреть на градусник и выкурить сигарету.
Все тропинки были заметены выпавшим за ночь мелким снегом. Термометр показывал "минус двенадцать". "Это или совпадение, или одно из двух", - подумалось вдруг, - "а еще теплее может быть?". И я начал представлять погоду на завтра: тот же серый пейзаж во всем районе, снег уже крупными хлопьями тихо оседает на склоны и поверхность долины, воздух уже не морозит, а вызывает прохладу на лице. И, скорее всего, от мокрого снега, а может и от свободных мелких капелек воды чувствуется некоторая влажность атмосферы.
По расписанию вчера был последний зачетный выход в пещеры, и поэтому общество потихоньку разлагалось. Во время встали только дежурные, а остальные подтягивались к столу поодиночке. Когда кворум был достигнут, был вынесен вердикт: "Футболу быть, а принятые вчера антидепрессанты тому не помеха".
Прошла еще пара часов различных повседневных дел, чистки оперенья и приятного безделья, и республика спелеологов стала перетекать на каменистый берег Белого Июса, где выбрала из своего состава игроков, жюри, зрителей и стала на некоторое время самодостаточной. Небольшая же группа "посвященных", презирающих мирские утехи ради духовного просветления за рюмкой чая да под гитару, да я в силу своей физической убогости собрались в доме Лепина поразмышлять о красоте бытия и бренности мироздания. Лепин был фанатом спелеологии, проводил свои собственные раскопки и попутно вел детскую секцию спелеотуризма. Нужно сказать, что в этой деревне дома продавались за бесценок, и если у жителей были родственники в других деревнях, где была хоть какая-либо работа, то они переезжали туда не раздумывая. Поэтому пустующие и заброшенные дома скупались даже студентами, влюбившимися в эти места.
Когда я пришел туда, Бодрый рассказывал о "Западне". Бодрый и сам по себе был интересным человеком. Одесские корни давали о себе знать. Он также писал авторские песни с довольно интересными текстами.
"Западня" находилась в первоначальной стадии формирования пещеры и состояла из системы трещин в известняках, еще не подверженных влиянию вод. Там не было натечных образований типа сталактитов и сталагмитов, и левая стена была отражением правой. Там нужно было проходить распором* и останавливаться на камнях, заклиненных между стен, чтобы отдохнуть. И все это нужно было проходить по возможности осторожно, потому что на громкий звук сверху мог прилететь "чемодан"* или надежная полка под тобой могла ухнуть вниз, подвергаясь закону подлого Ньютона.
- Когда мы уже прошли полпути до "Зала", у меня крякнула система. У Влада его керосинка тоже отказала и не зажигается. Мы сидим в распоре и медленно офигеваем. Потом я кое-как зажег свечку, и с пердежом мы стали пролазить обратно к выходу. Тут, уже на самом выходе, ни с того, ни сего и у меня фонарь зажигается, и у Сереги тоже все в порядке. Но повторно лезть в пещеру мы уже не рискнули. Оказывается, на Сые, где мы всегда перед выходом в "Западню" ставим зажженные свечи, расшалились дети и повалили их. На них, конечно, накричали, свечки поставили на место, примерно в это время и у нас свет появился.
Скептиков не нашлось, чтобы возразить: "Да ладно! Все это совпадение. У тебя, наверно, провода отскочили, а у Влада пьеза отсырела - вот и все дела". Все были свои, да и Серега навряд ли бы стал это рассказывать при чужих людях. И Бодрый закончил свой рассказ:
- Тут дух есть, в этом хребте. Может это вовсе и не человек, как в "Кашкулаке", но не зря традиция возникла - свечки зажигать на поверхности, когда в "Западню" идешь.
- А, может это древний человек, который тут жил? - Андрюха, в более широких кругах известный как "Слон", неопределенно покрутил пальцами: - Менталитет и вероисповедание в зачаточном состоянии. Речевой аппарат не развит, вот никто и не поймет, что там за зверь.
--
Навряд ли. Они раньше жили в "Архейке". Могли заглядывать во входной грот "Ящика", но там вход широкий, тяжело закрыть от медведей и тигров, да и вода далеко. Пока ее кто-нибудь донесет, звери все племя сожрут по одиночке.
--
Я поднимался на сопку над "Ящиком". Там леса почти нет. Это, наверняка, они каменным топором все вырубили и в "Архейку" свалили. Нарушили, так сказать, экосистему.
--
В "Архейку" - да, но не в "Западню" же. Там и места для племени мало и до воды опять же далеко. Да и трассу на Шира постоянно переходить надо.
--
Ну, в "Западню" уже мы с вами этого духа потом согнали. С исконных мест обитания. Сократили ареал распространения ископаемого призрака.
- Что же он ничего не сказал? - спросила Наталья, такая же, как и я, новичок со стажем.
--
У-ху, у-ху. Хе! - Слон повертел над головой воображаемым орудием массового поражения каменного века. Массы не поразились, и он перешел на современный русский: - Что-нибудь, поняли? А вот он понял, что мы ничего не поймем, и свалил туда, куда еще не ходил народ.
- А там кто-нибудь сейчас копает? - Так спелеологи называли разбор завалов в поисках новых продолжений пещер.
- Ну, мы копаем на Западе, - ответил Серега, имея в виду свою компанию единомышленников из разных городов Сибири, - а абаканцы - на Севере. Вообще, туда нужно ходить только для того, чтобы копать. Смотреть там нечего. Хотя абаканцы и новичков умудряются водить. Хорошо, что пока ничего не случилось.
Затем разговор повернул к теме сервировки эмалированной посудой стола, и Серега начал подстраивать свою гитару.
На следующее утро все встали примерно в одно время, потому что за вчерашний день отоспались а первые подорвавшиеся уже мешали остальным проснувшимся поваляться с закрытыми глазами. За окнами было, если можно так выразиться, очень пасмурно, скорее даже не очень темно. Поскольку у умывальника сразу два человека проводили моцион, а за столом с приготовленными полотенцами и зубными щетками еще двое ожидали своей очереди, я сразу вышел во двор, разминая сигарету.
На улице шел дождь. Скорее даже, густая водяная пыль оседала на намокший, посеревший и опавший как пена вчерашний снег. На шифере крыши капельки сливались и тонюсенькими струйками срывались с края. Я встал под навес и затянулся.
Получалось, что за три дня мне удалось повысить температуру в регионе на тридцать пять градусов. Или это было просто совпадение и погода, как принято считать, существует независимо от сознания человека и вопреки прогнозам метеорологов. Тогда у меня мания величия - и это уже факт. А может, я, подсознательно предчувствуя потепление, решил его сделать уже сознательно.
В любом случае, говорить, что-либо определенное было рано. Я попытался представить погоду на завтра еще на десять градусов теплее и не смог. Мысли натыкались на тонкие струи за навесом, как на стену, которую нельзя преодолеть. Можно было, конечно, вымучить из себя образ ранней весны в Хакасии. Но зачем стараться, если уже знаешь, что этого завтра быть не может. В представлении не укладывалось, что через четыре дня после тридцати пятиградусных морозов может быть десять градусов тепла. Вообще-то и этот дождь был нонсенсом, пусть даже и мелким. Но, с другой стороны, он, скорее всего, начался еще ночью и до сих пор не думал прекращаться.
Глава 2. Вначале было слово
Мы проводили первую волну отъезжающих на автобус. Те, кто оставался на Малой Сые, решили еще раз на последок сбегать в "Ящик Пандоры". В избушке были только я и Дмитрий, приехавший с нами с Томска, но еще не присутствовавший в моем изложении. Мы лежали, каждый со своей книгой в руках по своим лежакам и он даже не подозревал, что до этого момента еще не будет присутствовать в моем, пока еще отсутствующем манускрипте. Возможно, он это предчувствовал и поэтому я тоже отсутствовал в его несуществующих трудах.
Тот, кто здесь жил до праздников Великой Октябрьской Бучи и сопряженным с ними нашествием толпы грязных спелеотуристов, видимо увлекался фило - тео -, или какой-то другой подобной - софией. На его полке, в вперемешку с путеводителями по Красноярскому краю, инструкциями по спортивному туризму и брошюрками со всем известными еще с хрущевской "оттепели" и постоянно кочующими из сборника в сборник одними и теми же бардовскими песнями дожидалась своего часа и менее прикладная литература. Я от жадности взял с полки самую толстую книгу, лег на свой спальник и углубился в чтение.
Примерно через полчаса из-за дощатой перегородки, по замыслу дизайнера обожженной до цвета обожженного дерева напомнил о себе Дмитрий:
-Слушай, Рад. Я сейчас читаю Агни-Йогу. Так там, основываясь на восточных учениях, вскользь описывающих Большой Взрыв задается вопрос, что же было до него, до момента, когда сами Боги еще не были рождены.
-Ничего не было. Спи.
-Да это-то понятно. Интересно другое. Люди, которых мы называем древними, занимались теми же вопросами, что и передовая наука сейчас.
-Ты до Блаватской уже дошел?
-Честно говоря, не приходилось. Слышал о ней несколько раз, но на руки как-то не попадалась. А что?
-Мне как раз она случайно и попалась. Тут в самом начале тоже описан Большой Взрыв, причем, нужно отметить, очень наглядно и довольно поэтично. Кстати, случайно ли нам попался один и тот же вопрос и ответ? Ведь мы могли открыть эти книги на совершенно других местах. Ну да ладно.
Я сел по-турецки на спальник и взяв на колени объемный фолиант, отмотал несколько страниц назад.
-Где-то здесь меня поразило. Вот, смотри, например:
Предвечная Матерь-Рождающая, сокрытая в своих Покровах, Вечно-Невидимых, еще раз дремала в продолжении Семи Вечностей. Времени не было, оно покоилось в Бесконечных Недрах Продолжительности.
Тут даже говориться с позиций теории относительности и о времени и о материи. Дольше идет описание того, что вся Вселенная покоилась вместе с создавшими ее богами в одной точке.
-Кстати, даже по твоим словам можно заметить относительность теории относительности.
-Разве?
-Ну а выражение, что вся Вселенная возникла из черной дыры? Ведь она таковой является для постороннего наблюдателя, которого и быть то не могло. Разум же тоже возник оттуда же.
-Дима, да не углубляйся ты в тавтологию. Теория относительности так и названа, что относительно изучает Абсолют. Так можно дойти и до того, что Большого Взрыва и Вселенной никогда и не было или сейчас уже наступила ночь Брамы, а вся видимая жизнь - это только игра Вселенского Разума во время его бесконечного сна.
Или вся жизнь - это Майя, перевертывающая сознание мира, благодаря которой спятившее человечество сохраняет стабильность больницы для душевнобольных. Вот, слушай лучше еще отрывок про возникновение мира:
Первозданные Семь, изначальные Семь Дыханий Дракона Мудрости, в свою очередь, порождают своим Священным Кружно-Спиральным Дыханием Огневой Вихрь.
Откуда они могли знать о спиральном развитии галактик? Или то, что все развивалось в стремительно-спиральном, относительно общего центра масс, вихре, из которого затем стали появляться элементарные частицы? Ведь современная астрономия подтверждает, что вселенная скручена в виде спирали. Но то, что она и рождалась в виде потока излучений, движущегося по спирали, хотя это и логично, у современных исследователей я не встречал. И все это дано в последних пяти словах древнего предложения, первая часть которого еще веками останется для нашей науки даже не загадкой, а скорее поэтическим довеском примитивных пращуров. Откуда они могли это знать?
-Я то откуда могу знать? Были в состоянии расширенного сознания, и когда перемешивали похлебку в казане, задумались. Каша начала густеть и скручиваться вслед за поварешкой. Они отстранено представили себя на поверхности одного из зерен, окинули взглядом окружающее пространство, состоящее из таких же зерен, дунули еще...
-Ну да, древние китайцы посмеялись дружно и, проголосовав на референдуме, приняли эту теорию как основную?
Дима рассмеялся:
-Зато сейчас астрономы с полным правом считают, что это они открыли спиральное строение космоса. Похоже, что наша цивилизация буксует на одном месте, если, отрицая уже известные древним философам взгляды, современные физики собственными мыслительными процессами и безумно дорогими наблюдениями над микрочастицами в ускорителях, приходят к тому же выводу и объявляют себя первооткрывателями.
- Но тут, кроме того, много позиций, где современная астрономия и "Тайная Доктрина" Блаватской пересекаются. Например, расширение и связанное с этим остывание Вселенной, проявление света, образование твердой материи после взрыва, или как здесь сказано, выдыхания первого Солнца. Они даже не пересекаются, а говорят об одном и том же. Но, астрономия изучает лишь физические последствия как неконтролируемые процессы, а Блаватская описывает развитие Вселенной и жизни на Земле как результат целенаправленного творчества Бога. Но та фраза своей компактностью и емкостью меня, честно говоря, ошарашила.
-В Ветхом Завете, кстати, тоже говориться о проявлении света, о создании твердой материи и жизни на ней.
-Сотворил Бог небо и землю?
-Но это ведь говориться с позиции землян, а не с точки зрения стороннего наблюдателя. Тоже своего рода относительная теория. Я это, конечно, понимаю, но как Он мог сотворить небо?
-Для этого нужно понять, как развивалась Земля. Моисей, конечно, был продвинутый для своего времени парень и понимал, что землю, море и небо все-таки нужно было сперва кому-то сотворить, чтоб не чокнуться в бесконечной предыстории их появления.
-Ну, это было неизбежно, - протянул из-за перегородки Дмитрий. - Любому, кто задумается о начале начал необходима точка отсчета или точка опоры собственного сознания.
-Вначале это был раскаленный жидкий шар элементов периодической системы Менделеева, окруженный плотным слоем газов и паров...
-Ну, это ты мне можешь не объяснять. Тяжелые элементы утонули первыми, легкие всплыли на поверхность.
-Весь вопрос в том, что творилось со всплывшими элементами. Процесс зарождения жизни тоже нельзя понять без понимания того, как образовалась Земля. Например, на Венере сейчас среднегодовая температура на поверхности около пятисот градусов по Цельсию.
-Однако, жарко там, - Послышался притворный вздох за обожженной древесиной. - Но что это значит? Жизнь там не возможна?
-Это значит, что на Земле были сходные условия, и жидкой воды тогда не могло быть. Вернее, вся масса воды, которая сейчас наполняет океаны, протекает по суше и содержится в земной коре, проходила короткий путь круговорота, конденсируясь в слоях атмосферы с низкой температурой и испаряясь в слоях с температурой выше ста градусов. Все зависит также от давления. Кроме того, и у других химических газообразных соединений, в том числе и углеводородов, были свои эшелоны в атмосфере. И они до определенных высот взаимопроникали между собой. И Бог носился не над водой, а в воде. И первая жизнь, возможно даже, возникла в атмосфере состоящей из кислорода, азота, паров воды, кислот и соединений углерода, растворы которых и стали впоследствии первыми морями на остывающей и вначале нестабильной каменой корке Земли. Конечно эта теория спорная, как, впрочем, и все остальные, но она, мне кажется, наиболее логична.
- То, что жидкая и газообразная материя расслаивается, это и ребенку понятно. А небо то когда появилось?
-Вообще-то, если следовать законам физики, то когда остыла поверхность земли настолько, что вода, оставаясь в пределах океанов и сохраняя их ложе от преждевременного остывания, и сама перестала кипеть. Когда в облаках стали появляться окошки чистого неба, через которые можно было видеть Солнце и звезды. Тогда Бог и сообразил сказать: "Да будет свет"! И увидел Он, что это просто замечательно.
-И Он за оставшуюся неделю создал всю ботанику и зоологию и сказал им: плодитесь и размножайтесь?
-Ну, вроде того. Какой же он Бог, если не смог построить мир за ограниченный промежуток времени. Даже недели ему должно быть много. Потомки его просто не поймут.
-Да нет. Раньше не было кварцевых часов и минимальный точный отрезок времени составлял сутки. Чтоб не загонять Господа нашего в жесткие производственные графики Моисей решил задним числом: пусть будет неделя. - Дима хохотнул, выглянув из-за стенки.
-Согласен. Шестидневка. Но об одном почему-то забывают. Сейчас я найду этот отрывок. - Я встал и вытянул с полки Библию, которую заметил еще вначале, когда выбирал себе книгу. - Сотворил Бог человека по образу Своему на шестой день. Кстати и мужчину, и женщину сразу. Благословил он их и сказал: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными и над всяким животным, пресмыкающимся по земле.
-А Адам и Ева как же? Ведь наши предки из-за того, что познали половую принадлежность и вылетели из Рая, как пробка из задницы.
-Для начала надо определиться, где находится рай. Общество почему-то думает, что рай находится на небе или в каком либо другом месте, подходящем для отстрадавших душ, как награда за терпение и муки при жизни их белкового тела на поверхности суши.
Из-за обожженной перегородки в ответ раздалось продолжительное молчание. Потом Дмитрий ответил:
-По-моему тут ты загнул. Неужели ты знаешь, где он находится? Или может быть, ты заблуждаешься, когда бездоказательно говоришь, что ты понял то, что миллионы людей ошибочно верят в рай? Для тебя же это тоже вера?
-Честно говоря, может быть ты заблуждаешься насчет меня? Мне безразлично, есть рай или его нет. Тот, кто во что-то верит, не может быть мудрым, даже если он верит в то, что он ни во что не верит. Вспомни, где впервые описывается рай.
-Да в той же Библии.
-Конечно. - Я нашел и этот отрывок и зачитал его. - И насадил Господь Бог рай в Эдеме на востоке, и поместил там человека, которого создал. И выходило из рая четыре реки: Фисон, Геон, Тигр и Евфрат. По крайней мере, две последние реки так сейчас и называются. По моему, для человека из Египта, не знакомого с физической и политической картами Ближнего Востока того времени, довольно точная географическая координата рая. Плюс - минус триста километров. Территория могущественных во времена Моисея то ли Ассирии, то ли Вавилона. Мне кажется, что Моисей называл раем древний Вавилон и Ветхий Завет - довольно подробная летопись появления рода Израилева. К тому же Моисей знал, где находится рай, он же сам описал его местонахождение, и вел свой народ из Египта именно туда.
-Так, где же он блуждал сорок лет? Если координаты точные, то он за год бы туда дошел, а не скитался, пока то поколение, которое помнило за чем идет, не перемерло от старости.
-А он, возможно, там и был, и пытался прижиться. Он помнил, что их праотцов выгнали из Вавилона, и стремился обратно, в рай, о котором в роду жили предания как о райском месте. Но на всех землях уже жили чуждые им народы, и место для своего государства он нашел только через сорок лет, поколесив по Ближнему Востоку и периодически оседая на чужих территориях для выращивания урожая, чтобы в зимний период можно было отправиться в дальнейший путь. История умалчивает о том, через что им прошлось пройти, чтобы сохранить целостность нации. Может быть, не случайно это не было отражено в их божественных рукописях. Возможно, были и кровопролитные побоища и унижения и голодная смерть. Никто не любит чужаков. Назови хоть один пример против этого. Но оно послужило стимулом к тому, что из племени изгоев воспиталась целая нация прирожденных дипломатов, которые стали потом банкирами и менеджерами по всему миру. Нация, которая в древности оторвалась от корней и до сорок восьмого года искала Родину, а в сущности до сих пор ищет рай на Земле.
-Погоди, ты считаешь, что их предков, Адама и Еву выслали из-за того, что они, допустим, в тех же садах Семирамиды нагишом ели яблоки? - Дима наконец-то вышел из своего закутка и сел напротив, на скамейку у стола, пододвинув к себе поближе пепельницу из экзотической пивной банки и вытряхивая из картонной пачки сигарету без фильтра.
-Не богохульствуй, отрок. Сады были возведены позже, когда Семирамида уже более двухсот лет общалась с Господом. Но, по крайней мере, там, наверное, уже был опыт садоводства, который в дальнейшем и позволил их построить. Какие-нибудь сады наверняка были, из которых выперли сладкую парочку. К тому же, на фоне пустынь Ближнего Востока и Северной Африки, познанных предками Моисея, область между Тигром и Евфратом, представлявшая один сплошной оазис, и была раем, откуда за нарушение регистрационного режима или прелюбодеяние между собой игрушек правителей тех земель и выслали чету Адамов.
Может быть, они были представителями разных рас и служили при дворе вавилонского царя друзьями его ребенка. Это только моя версия, основанная на свидетельствах Моисея. Они не утратили преклонения перед разгневанным правителем, что характерно для всех детей и создали свою религию, поклоняющуюся Богу (или правителю Ассирии) в рае (или в Месопотамии). Они верили во всякую белиберду, которой пичкали их взрослые наставники. Откуда их покровители могли знать, что этих милых детишек когда-нибудь потянет друг к другу Великим Половым Инстинктом? И что изгнанные, они создадут крупнейшую религию мира, основанную на неубедительных ответах покровителей, попусту отмахивавшихся от обычных детских вопросов по устройству мира. Откуда они могли знать, что в их незатейливые ответы будут верить целые цивилизации на протяжении тысячелетий.
Когда их выслали на все стороны света за то, что у них наступил половозрелый период, они не утратили преклонения перед покровителями, как это бы произошло с взрослыми детьми, познавшими расслоение общества из-за того, к чьему сословию принадлежат его родители. Так из одной ячейки общества и появилась новая нация, которая продолжает оставаться лишней между расами и желаемой приманкой для желающих поднять свой политический статус и найти внешнего врага для сплочения народа под своими знаменами.
Это потом уже евреи оказались в Северной Африке и затем, памятуя о рае, отправились обратно. Кстати, интересное наблюдение, говорящее о прирожденной адаптивности евреев среди других культур. Вначале у них был Египетский плен, затем Вавилонский. И все же они сохранили культуру и затем самовольно уходили от диктата империй. Это говорит только о вымуштрованной поколениями миролюбивости, связанной с признаваемой ими самими слабостью. Просто сейчас, после семидневной войны вызванной их тысячелетиями унижаемой гордыни, они, чувствуя за спиной христианский мир, который сами и возвели, пытаются наверстать упущенное время и пространство, чем и всколыхнули многотысячелетнюю историю противостояния. Как тут не подумать о национальных эгрегорах воюющих между собой посредством управления настроением пешек на шахматной доске Ближнего Востока.
-А настроение шахматных фигур, от слонов до ферзей? - Дима размазал окурок по стенке пепельницы.
-А их нету. Те пешки, которые считают себя фигурами, может быть более зависимы, чем простые пешки.
Адам и Ева, возможно, были первыми путеводителями, которые и увели свой будущий народ за Иордан. И поэтому у нового племени так хорошо прослежена родословная. Ведь все племя состояло из одного рода, родоначальники и вожди которой были всем известны и возведены в ранг основателей нового человечества. К тому же они уже знали письменность и арифметику, близкие к тем, которые были в Вавилоне, чтобы подсчитать, кто из них, сколько лет прожил на земле, и пронести родовые книги через века.
-Да, они прожили нехило. Если бы они не имели с рождения своей цивилизации арифметики, то невозможно было бы удержать все цифры в голове и каждый год прибавлять всем живущим предкам по году в актив.
-Тут проблема понимания в другом. Некоторые фанатики христианства, как наркоманы утратившие связи с реальностью, убеждают нас о великой продолжительности жизни среди древних, якобы зафиксированных в Библии. Вот уж поистине фанатическая ограниченность сознания. Там же ясно говориться, что один прожил лет тридцать пять, другой лет сорок с хвостиком. У всех были дети. И именно в детях основатели рода прожили каждый под тысячу лет. Они сами уже умерли, но их гены жили и переходили из поколения в поколение. Нация, которая постоянно была на грани исчезновения, бережно сохраняла историю своего рода и помнила время жизни каждого выдающегося члена их семьи и прослеживала их потомков.
Я сам не любил своего отца. Психология говорит, что самые отрицательные качества, которые люди видят в других, это те качества, которые превалируют у них самих. Я с возрастом стал сознавать, что то, что мне не нравилось в отце, все больше захватывает мой собственный характер. Я становлюсь клоном того периода, в котором он находился сам в этом возрасте. Те качества, которые мне не нравились в нем, возможно, в свою очередь не нравились ему в моем деде. Я пытался бороться с ними или загнать их вглубь, под маской отстраненности от этих качеств и понял, что отец в свое время делал то же самое. И я пожалел отца. Я чувствую вину, что не понял этого раньше. Но и отец, и дед, и прадед, которого я не знал, и еще много поколений живет во мне так же, как жили и праотцы еврейского народа. Получается, что проблема отцов и детей тоже заложена Богом и является стимулом к совершенствованию потомства и к эволюции.
Евреи же были выгнаны из тех садов Вавилона, опыт строительства которых и послужил основой для создания в дальнейшем садов Семирамиды, и основали новое племя, уже имея багаж знаний и письменность, накопленные арабским миром к тому времени.
-Тоже версия, имеющая право хождения и к тому же документально подтвержденная. Хотя бы по этой версии понятно, почему в Библии человек был создан дважды. В первый раз, по Моисею, Бог благословил человека на оплодотворение и размножение. Во второй раз, согласно легендам потомков Адама и Евы, он рассердился ни с того ни с сего за разврат отдельно взятых персонажей. Логика здесь отсутствует напрочь.
-Дима, тут еще один момент. Когда Каин Адамович уходил, прогоняемый Господом на все четыре стороны, он воскликнул: "вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мной, убьет меня".
Но Каин после убийства своего брата остался единственным сыном Евы и Адама. Если верить всем поздним толкователям библии, забывающим, что человек был создан еще на шестой день, весь вид хомо сапиенсов составляли всего три человека. Адам, Ева и собственно сам Каин, уничтоживший перед этим четвертую часть всего человечества. Так кого Каин боялся? "И сказал ему Господь: за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его". Это означает, что другие люди-то были, и они вполне могли развиваться по законам Дарвина из обезьян. Самой Библии до них нет никакого дела, потому что она описывает только генеалогическое древо своего рода, возникшего после изгнания из города Вавилона декоративных игрушек бога с детским сознанием. Библия - это сборник легенд отдельного племени. Плохо то, что этот сборник легенд древнего рода израелева стал источником наживы и спекуляции для одних и бездумным почитанием и поклонением для других. Хотя, нужно признать, что Ветхий Завет - очень подробный исторический дневник, и очень жаль, что он современными историками еще досконально не изучен.
-Интересно то, что летопись иудеев не относится ими к своим главным книгам, зато боготворится остальным христианским миром. У них больше почитается Талмуд, писания, кабалистика.
-Потому, Дима, они и считают себя богоизбранным народом, и надо думать, небезосновательно. По крайней мере, мне кажется, в иудаизме больше знания и меньше слепой веры в веру ради веры, чем в христианстве.
Ну, теперь-то ты знаешь, где согласно первоисточнику находится рай. Это ведь знает и большинство христиан, но почему-то уже не верят библии. Парадокс. Смотрят в книгу, видят фиговый листок на причинном месте и закрывают в ужасе глаза и разум в соответствии с каноническими требованиями, обучающими читать эту книгу. Они даже своих книг не умеют читать, а берутся учить других людей. А все остальные разговоры о рае носят уже спекулятивный характер. А ты теперь веришь, что в данной Моисеем местности находится рай или ты веришь, что его там нет?
-С такой точки зрения конечно для нас должно быть безразлично, есть в Междуречье рай или его там нет. Но это подрывает в людях веру в рай и воздаяние за праведную жизнь.
-Веру в людях подрывает ложь, из которой уже возведены такие сложные конструкции, что до правды трудно пробиться. Сейчас, когда научно-технический прогресс называется уже революцией, убедить даже пэтэушника в том, что Бог сотворил небо и развесил на нем светильники для дня и для ночи довольно сложно. А в раю, кстати, с семьдесят девятого года не прекращается война и одному Богу известно, когда она закончится.
-Но, насколько мне известно, Бог рассердился на людей за их разум и наслал на них вселенский потоп.
-Истину глаголешь, брат мой Дмитрий. Согласно Библии первые люди, потомки четы Евы и Адама, жили около восьмисот-девятисот лет, и количество их стало умножаться. Тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. Здесь, кстати, Моисей недвусмысленно хочет запудрить мозги своей пастве и сказать, что она избранная. Ну, конечно же, они произошли от Бога, который их изгнал из Междуречья. Они принадлежат к избранной касте ходоков из рая в рай, и не пристало им заводить близкие контакты с теми людьми, которые берут начало не от Адама с Евой, а от шимпанзе.
Вот, еще один отрывок: И сказал Господь: пусть будут дни их сто двадцать лет. Но это не помогло в демографической обстановке того времени. И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время, и раскаялся Господь, что создал человека на земле, кстати, по своему образу и подобию, и воскорбел в сердце своем. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых я сотворил по своему образу и подобию, от человеков до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо я раскаялся, что создал их по своему образу и подобию. Видать, Господь жуткий депрессняк поймал.
-И скакал Господь по миру с молнией в руке как Гайдар с шашкой по здешней Хакасии, и не мог укрыться от его "праведного" гнева ни стар, ни млад. Даже грудные младенцы были повинны в том, что избрали свое появление в этом мире не в том месте и не в то время. Как рассказывают здесь старики, он всю Хакасию затопил кровью оправдывая перед большевиками свое шестнадцатилетнее капитанство.
-Ну, где-то так. Мне, например, его родители всегда в пример ставили, сожалея, что я не стал таким в детстве. Они и не подозревали, что он, возможно, потом в попытках извиниться, стал писать книжки про добрых подростков. Зато теперь в библии перед нами предстает очеловеченный образ Бога, в котором благодарные потомки так и не признали недальновидного менеджера, не способного запланировать последующее развитие событий и решившего смыть свое произведение с суши и начать работу с чистого листа. - Я встал наконец-то со своей лежанки, где долго удерживал себя в бесконечной борьбе с курением и сел за стол под открытую форточку, доставая сигарету.
-Но он же заранее предупредил Ноя, и тот выстроил галлеон водоизмещением со все эскадру Колумба. Значит, он заранее спланировал акцию. Может быть, он уже видел в уме чертежи ковчега, когда носился на заре своей юности над только появляющимися морскими водами.
-Тут два выхода, или Бог недальновиден, или он планировал последующие убийства людей. Заметь, в библии пока ничего не говориться о происках мифических дьявола или сатаны. Моисей еще ничего о них не знал, потому что они были придуманы позже. Это все Его рук дело.
-Никто вроде с этим не спорит. Причем все преподносят этот акт массового убийства как необходимость.
-Но во время годовалого отпуска, пока вся оставшаяся мировая живность плавала на жилплощади Ноя, Бог нашел решение проблемы. И сказал Господь в сердце своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого - зло от юности его; не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал: и впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь не прекратятся.
-Инь и Янь, Добро и Зло, да пребудут вечно на Земле, ибо я милосерден и за сим умываю руки, - в тон мне продолжил Дмитрий. - Перед этими словами Он, возможно, подумал: "упс, ошибочка вышла".
-Да, похоже, что Он нашел способ саморегуляции численности населения. Если Он устроил массовое убийство всего животного царства и человечества и лицемерно сказал, что все оно было только из-за того, что зло жило в сердцах людей, перевел, так сказать стрелки на детей своих, то это больше похоже на современные представления деяний Дьявола. Все-таки автор Ветхого Завета показывает нам Бога как мелочного и обидчивого типа. Затем, для человека уже посвященного в то, что за год до этого почти вся биомасса была просто смыта с лица земли, издевательством кажутся следующие слова (сейчас найду):
И благословил Бог Ноя и сынов его и сказал им повторно... Кстати, для особо умственно одаренных, он семь раз повторил свой завет о размножении (я начал загибать пальцы):
плодитесь(1) и размножайтесь(2), и наполняйте землю(3);