Когда мы встречаемся после долгой разлуки - она плачет. Не поймёшь этих женщин, плохо-плачут, хорошо-тоже плачут.
Вечер был тихий, прохладный и лунный, ярко горели звезды, тут и там, щедро разбросанные по летнему небу. Мы сидели в кинотеатре на последнем ряду. Билетерша - хорошая и отзывчивая женщина, как ребёнок любит сладкое, иногда на лице у неё можно встретить улыбку, маленькая коробка конфет и у нас пожизненная бронь на два места в последнем ряду. Места для поцелуев. Когда я был маленьким, мы перочинным ножиком вырезали на спинках кресел свои имена, сейчас бы её имя, украшало даже стены этого почтенного "храма искусства".
На часах полночь, добрая половина фильма уже позади, я никогда не слышал, и даже понятия не имел, как именно звучит пожарная тревога в кинотеатрах - это спокойный женский голос, который вежливо просит всех немедленно покинуть зал. Если бы не дым, слегка пощипывающий глаза, никто бы и не обратил на это никакого внимания. Пришлось обратить.
Зрители неторопливо выходят из зала, вежливо подталкивая друг друга в спину, уже вовсю валит густой сизый дым, появляется громкий кашель, сверху, как обгоревшие спички, со скрежетом падают балки перекрытия, звёздное небо прекрасно. Как назло в проходе застревает нога, зрительская паника нарастает, а она стоит рядом и никуда не уходит. Я в "капкане". Её взгляд - чистый и совсем начисто лишенный страха. "Девочка моя, иди с ними, я хочу до конца досмотреть этот чудесный фильм, я позже расскажу тебе, чем все закончилось".
Я никогда не видел волчиц, но бьюсь об заклад, взгляд у неё был волчий. Мы сгораем от любви, под летним звездным небом...