Аннотация: На фоне разговоров по поводу возможного выхода Нидерландов из ЕС возник данный юмористический рассказ с македонским акцентом.
Brexit, следующая остановка Nexit
Жители города N, как обычно открыв утренние газеты, спросонья испытали кошмарный ужас. Пресса в этот день вышла на английском языке, что было ей совсем несвойственно. Некоторых уже сам этот факт напугал до безумия, ну а те, чье владение английским в анкетных данных значилось "со словарем", напугались еще больше. Из словаря им удалось узнать, что "город N выходит". Откуда, куда и зачем уровень знаний выяснить не позволял, держа мертвой хваткой. Успеха не добились даже те, кто был немного попроворнее и хотел докопаться до сути, несмотря на то что затерли свои маленькие карманные английские словари до дыр. Кроме заголовков, английских слов в газетах не было, текст был напечатан на старомакедонском языке, который мог понять только очень старый македонец и только со словарем. Таких в городе N было очень немного (а словарей и того меньше), жили они колонией недалеко от города, и к их мнению давно уже никто не прислушивался, потому как думали, что они все уже давно вымерли как мамонты. И как впоследствии оказалось, совершенно напрасно. Вообще это была очень тонкая подача материала со стороны редакции газеты, лишь выполнявшей поручение вышестоящих инстанций. (Забегая немного вперед надо сказать, что это был спланированный лингвистически-психологический эксперимент.)
Скоро часть населения, говорящая со словарем по-английски, поделилась по-братски своими ценными знаниями с теми, кто не знал этого языка вовсе, приоткрыв им тайну слова Nexit. После чего жители города совсем перестали выходить из своих домов, опасаясь выйти в никуда. В данном случае напрашивается сравнение с поездом, в котором жители города долгие годы дружно "ехали сидя", но вдруг состав остановился, двери открылись и всех пассажиров попросили выйти со словами "конечная, поезд дальше не пойдет". После того как все послушно вышли, двери закрылись и поезд, свистнув как закипающий чайник, скрылся за горизонтом, а бывшие пассажиры на трясущихся с непривычки после долгого "просиживания штанов" ногах должны были начать двигаться как-то сами под звучащую на перроне песню "наш паровоз вперед летит, в коммуне остановка...". Вот и приехали, должен был сказать общий внутренний голос.
Единственной связью жителей города с внешним миром была все та же пресса на старомакедонском, где в принципе происходящие события худо-бедно освещались (речь в газетах шла о выходе Нидерландов из ЕС). Старые македонцы, живущие в пригороде, были в курсе происходящего, поэтому жили своей прежней и, как оказалось, в некотором смысле правильной жизнью, занимаясь в основном натуральным хозяйством (все необходимое для жизни производили сами), - этакая старомакедонская автаркия. Жизнь же самого города после "остановки поезда" по мере убывания продуктовых запасов начинала налаживаться. Люди стали мало-помалу выходить на улицы. Поезд ушел, и никто не знал, что теперь делать дальше. Точнее говоря, уехал локомотив, вагоны остались стоять. Жители превратились в коммунаров, членов коммуны, только без коммунизма. Коммунизм вообще предполагает наличие безграничного количества благ для удовлетворения всех могущих возникнуть потребностей. Другими словами, все время, пока мчался поезд, трудящиеся с такой же скоростью должны были производить всевозможные блага. И когда количество этих благ сравнялось бы с объемом окружающего воздуха, полностью удовлетворив все наши потребности, поезд должен был остановиться, олицетворяя наступление коммунизма. Но поезд, к сожалению, остановился по другой причине: хорошо разогнавшийся на старте, последние годы он шел по инерции, в топку паровоза давно ничего не подкидывали, кроме обещаний, на которых, как известно, далеко не уедешь.