Ведьма.

У кромки леса, что на Чёртовой опушке,
Где мудрый филин не смыкает век,
Стояла мрачная, но крепкая избушка.
Жила там ведьма, уж не первый век.

Она стара, больна и некрасива.
Глаза недобрым огоньком горят.
Чтоб молодость вернуть свою и силу,
Ей нужно совершить один обряд.

 Готово всё для мрачной ворожбы,
 Бурлит котёл, и ведьма вся дрожит.

Большое сердце зайца-альбиноса,
И малое, вождя-нетопыря.
Глаз в море утонувшего матроса,
И верхний клык больного упыря.
Цвет странного, заморского плода,
Который расцветает раз в сто лет.
Хрустальная, тянь-шаньская вода,
Мизинец дьяка, давшего обет.

Котёл бурлит. Ингредиенты в нём.
И сказаны заветные слова.
И полыхнуло неземным огнём,
От чёрного шаманства-колдовства.
 
Устала ведьма.... Но в её руках,
Заветный эликсир, напиток силы.
Кто выпьет, позабудет о годах,
Болезнях, страхе, одиночестве тоскливом.
Но есть изъян. Ведь эликсир, увы, не вечен.
И через час, его иссякнет время.
Чтоб было зелье просто безупречно,
Ей нужно получить мужское семя.

Собрав все силы, сидя у печи,
Вновь ведьма над углями ворожит.
И путник, заблудившийся в ночи,
Через туман и чащу к ней спешит.
Ухмылка тронет ведьмины уста
- Он будет мой! Ну что? Пора! Сейчас!-
Один глоток, бутылочка пуста.
Теперь на всё остался только час.

Усталый всадник спрыгнул у крыльца.
Шагнул к двери - Хозяева, пустите! -
Через порог, и обомлел с лица.
Младая дева - Чтож вы, проходите! - 
Точёный стан и скромная улыбка.
Два чёрных озера, неведомых глубин.
Коса до пола, яркая накидка,
И грудь высокая, мечта любых мужчин.
И пухлые, алеющие губы...
Всё в ней прекрасно, всё ласкает взор.

Она к столу его ведёт как друга,
И с гостем затевает разговор.
Когда подаст грибов, его коснётся.
Нальёт вина, и кинет быстрый взгляд. 
О чём-то спросит, мило улыбнётся,
Поправив ненароком свой наряд.

Он ест и пьёт, и смотрит на лицо.
От глаз и от вина её пьянеет.
Краса девицы, или колдовство,
Но он её безумно вожделеет.

 И гость желанный, не заметив сам,
 Податливый её сжимает стан.

Она, зардевшись, и рукой маня,
Зовёт его в перинные поля.
Он, весь горя, одежду рвёт с себя,
И вопрошает - Первый ль я? -
И шепчут губки - Девственница я. 
Приди ко мне скорей, любовь моя...

Сомкнулись в долгом поцелуе губы.
Внезапно он вскочил -  Обман один!
Не дева ты, и тем меня погубишь! -
Да что случилось!? О мой господин!
В немой тоске упал он на перину.
- На мне заклятье чёрной, страшной силы.
Не стану полноценным я мужчиной,
Без поцелуя девственницы милой.
А если поцелуй сорвёт блудница,
Останусь немужчиной навсегда.
Уж много лет бегу от женских лиц,
Но пред тобой не устоял.... Беда. -

Вдруг странный звук прервал его слова.
Младая дева, весело хохочет.
Из глаз течёт кровавая слеза.
Она сказать как будто что-то хочет, 
Да не даёт растущий быстро клык.
Нос крючковатый, слышен страшный стон.
Несчастный удержать не в силах крик,
И в ужасе бежит из дома вон.

 Толь сказки старины глубокой,
Толь байки ночью у потухшего костра,
Уже не важно, мой читатель бойкий.
Я рассказал, как слышал её сам.

16.05.11.