Гисматуллин Ринат Абдуллаевич : другие произведения.

Цветы Нового мира(единение)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Повествование началось! Время, как единица отсчёта, почти не властно в нём. Реальность, известная нам, как избранность положений, и та порой меняет свои очертания. Но, идя от наития, от данного каждому человеку предощущения, можно легко понять все хитросплетения сюжета.
  
  МИСТИКО - ФАНТАСТИЧЕСКАЯ НАИТИАДА
  
  
  
  Предисловие:
  К бою! Человек против машины. Возможен ли такой вызов будущего, который будет брошен нам? Присмотритесь! Без дара провидца узрите грядущее! Для этого необходимо знать лишь одно: следы от наших шагов торопливым переступом верно ‹‹уличают»» дорогу в него. И признать неизбежное: по искрящей желтизне песков времён машинам, нашей волей, тоже суждено начать побег из не разума в не отстранённость созидания. Как когда-то нам. Вновь всё сотворится в продвижении. Но справимся ли мы с ролью учителя и поводыря? Ведь в чём тайна времени? Оно создаёт иллюзию единственности дороги в будущее, а истинно приоткрывая множество путей. Неразумные роботы пойдут за нами. И дальше просто: наш выбор ─ их судьба. Она уже создана, она готова играться с вами. Маленькая механическая собачка, новая игрушка, которую вы, да вы, уважаемый читатель, из, прежде всего, любопытства, вскоре приобретёте для себя или подарите своему ребёнку, тут же поспешит, махая хвостом, навстречу своему хозяину. И так будет важна первая команда, которую она услышит. Фас! Дай лапу! Место! Ко мне, друг!
  
  Какие жанры вам известны в современной литературе? Спешу перечислить некоторые из них: фантастика, мистика, сказка. Мало? Возможно. Но мне интересны именно они. Почему? Всё просто. Их написание идёт, по большей части, от наития.
  
  О книге:
  Всего лишь завязь на древе повествования:
  Однажды малышка Измира услышала голос ветра, который рассказал ей о Новом мире. Ей, и механической собачке. О мире радостном, и общем для людей и роботов. О мире, который мог состояться. Измира стала взрослой. У неё самой уже подрастал сынок. Маленький фантазёр, который ‹‹сочинил»» свою планету. Смышлёный мальчуган Чаки. Но пришли тяжёлые времена. Измира в результате аварии получила повреждения, вызвавшие состояние комы. Её муж погиб. Пятилетний Чаки стал пленником одиночества, одетого в холод. В будущем он должен был стать совершенным воином Чаком. Тем единственным, кто сможет противостоять воинственной империи машин. Тем, кому суждено сражаться с их великим предводителем ─ повелителем реальности Антинолом. Но та, кто стояла за голосом ветра, знала всю сумеречность грядущего. И, значит, пришло её время сделать ход. Изменить его, как раньше это сделали монстр с янтарными глазами и кольцар Солнца, стоявшие за обречением планеты.
  
  В дальнейшем:
  Противостояние серебристых путников Чаки, Джонни и верного робота Цветомага против предводителей восставших машин. Скрытая нить повествования: поиск нового цвета ─ Иллэрно. Кариния против янтароглазого и кольцара Солнца. Кем станет Чаки: созидателем во времени или повелителем временного безумия? И так ли всё однозначно в условном разделении на хороших и плохих других персонажей? ‹‹И на пепелище взрастут цветы, но не суждено ли им стать воплощением пепла?»» ‹‹Игра будет сыграна не по жестоким правилам войны, вернее, и по ним тоже, но также и по правилам Нового мира. Мира, пока неясного, даже в свете магии последнего наблюдателя.»»
  И многое, многое другое!!!
  
  Оглавление:
  Глава 1 Пророчество Измиры.
  Глава 2 Неосознанный вред.
  Глава 3 Оборванная нить.
  Глава 4 Шакиро ─ старый клоун.
  Глава 5 Начало игры.
  Глава 6 Безудержный напор.
  Глава 7 Светаниор ─ ангел смерти.
  Глава 8 Церрато ─ взгляд огня.
  Глава 9 Мегалакс и хлад космоса.
  Глава 10 Тайна Зелёного рифа.
  Глава 11 Нэгон ─ неверный лучник Амура.
  Глава 12 Сицика и слом во времени.
  Глава 13 Антинол ─ изменяющий реальность.
  Глава 14 Доблестный рыцарь в чёрном и его слуга Весёлая пуля.
  Глава 15 Чаки и Джонни ─ такие разные.
  Глава 16 Макс: побег из зондера.
  Глава 17 Железный друг.
  Глава 18 Навстречу неизвестности.
  Глава 19 Сицика, прости меня!
  Глава 20 Волшебство Инока.
  Глава 21 Рассказ Александра.
  Глава 22 Рассказ Александра (продолжение).
  Глава 23 Рассказ Цветомага.
  Глава 24 Девочка с игрушкой.
  Глава 25 Не отпущенные души.
  Глава 26 Последнее сражение Светаниора.
  Глава 27 Серебряное сердце.
  Глава 28 Переведённый взгляд.
  Глава 29 Сжигающая ярость Церрато.
  Глава 30 Месть солнца.
  Глава 31 Лепетун ─ безумный робот.
  Глава 32 Таинственный корабль.
  Глава 33 Пепел на крыльях и на словах.
  Глава 34 Невидимая битва.
  Глава 35 Жестокость.
  Глава 36 Тайна под названием тайна.
  Глава 37 Побеждённый хлад.
  Глава 38 Механическая радуга.
  Глава 39 Индига Октала и ведьма Кариния.
  Глава 40 Пояс Иллэрно.
  Глава 41 Договор с последним наблюдателем.
  Глава 42 Преданность, дружелюбие, умение творить.
  Глава 43 Законченная сказка.
  Глава 44 Выбор стража.
  Глава 45 Нет ─ вражде.
  Глава 46 Равноценное оружие.
  Глава 47 И вновь Лепетун.
  Глава 48 Объединение.
  Глава 49 Неожиданное нападение.
  Глава 50 Кроты.
  Глава 51 Крот Чар, помоги им!
  Глава 52 Чёрный и белый атакуют.
  Глава 53 Хранилище страхов.
  Глава 54 Великолепная игра.
  Глава 55 Память о битве из будущего, которое не состоится.
  Глава 56 Выбор.
  Глава 57 Проклятие из прошлого, которое было.
  Глава 58 Измира проснулась.
  Глава 59 Последнее противостояние (потери и...).
  Глава 60 Последнее противостояние (... обретения).
  Глава 61 Долгожданная встреча, долгожданное прощание.
  Глава 62 Обратные силы Ин Дарка.
  Глава 63 Надежда и тревога Одиана.
  Глава 64 Новый мир
  
  Глава 1
  Пророчество Измиры
  
   Измира плакала. Маленькие бусинки слёз стекали по щекам этого, не по годам серьёзного, ребёнка. Она и сама не знала их истинной причины: то ли ей было жалко муравьёв из разрушенного муравейника, то ли вспомнились родители, не дожившие до её седьмого дня рождения.
   В столь праздничный день бабушка подарила девочке маленькую собачку-робота. Чудо техники прогрессивного 2010 года виляло хвостом, лаяло и прыгало в траве. Измира бросила мячик, но собачка лишь проводила его взглядом, вильнула хвостом и продолжила свою незатейливую игру. Малышка вздохнула и сама пошла искать. И тут она увидела муравейник, разрушенный маленькой лапкой. Оставшиеся в живых, суетящиеся муравьи бегали, пытаясь понять ─ какое бедствие в секунду лишило их родного пристанища. Столкнувшись друг с другом, они вздрагивали, на мгновение останавливались, и, не узнав, продолжали свой судорожный бег.
   ─Что ты наделала! ─ решительно смахнув солоноватую влагу, девочка подошла к собачке, погладила её, но под запылившейся шерстью явно жгло тепло нагретого металла. ─ Им же больно, они одиноки!
   Робот на мгновение замер, вильнул хвостом, но как-то медленно и неуверенно, после, забыв временное смятение, вновь рванулся в механическом беге.
   Пошёл дождь. Его крупные капли в лучах немеханического солнца сверкали и частичками разноцветной радуги падали на раскалённую землю. Потом дождь стих. Минутами позже почва вновь стала сухой. Высох и железный пёс, но где-то в уголках его неживых глаз остались две капли и тончайшей струйкой стекали вниз.
   Девочка на мгновение стала тишиной, и чудом этого случайно обретённого дара услышала слова, принесённые ветром.
   Она взяла собачку на руки, прикрыла ладошкой ей глаза и сказала:
   ─ Не подглядывай, мы идём в Новый мир.
   А где-то там, за её спиной, муравьи беззаботно строили свой новый, много лучший дом.
  
  Глава 2
  Неосознанный вред
  
  ─ Назовите себя.
   Эрик задумался:
   ‹‹ Что бы повесомее сказать этому неуклюжему чудовищу?»»
   ─ Меня зовут Фредди Крюгер, ─ усмехаясь, произнёс он.
   ‹‹Сверхновая, ещё более независимо мыслящая модель робота-полицейского; как же ─ чем новее, тем тупее. Ну, превысил он скорость, ну прокатился на машине с ветерком, так как будто этого и раньше не бывало. Остановит такая вот железяка, так ведь недругов много, всегда можно назваться их именами, а дальше пусть сами выкручиваются.»»
   Но в этот раз хотелось исполнить какой-то особенный номер.
   ‹‹ Ладно, так и быть, от себя отрываю.»»
   Парень достал компьютерный диск с очередным фильмом про кровожадного Фредди Крюгера и протянул его роботу.
   ─ Возьмите, здесь вся личная информация обо мне. Можете проверить ─ я добропорядочный гражданин.
   Железный полицейский, казалось, зажевал диск, и его глаза отразили лучом картинку на стене ближайшего здания.
   ‹‹ Во, круто, ─ подумал Эрик. ─ Не надо и в видео зал ходить. Ну, теперь на пару часов он дико занят. Пусть полюбуется, как надо крошить всяких неудачников.»»
   Эрик сел в машину и уехал, но даже если бы он и остался, то не заметил бы никаких перемен. Их тогда не заметил и сам робот, запрограммированный на обнаружение лишь превышения скорости. Но они были.
   Где-то там внутри зарождалась новая системная программа, которая много позже научит роботов убивать.
   *** Страшнее нет вреда, чем вред, творимый в безрассудстве. Ski.***
  
  Глава 3
  Оборванная нить
  
   ─ Сергуня, вставай, ─ такой знакомый с детства голос, звал, вырывая из тёплого сонного плена.
   Он нехотя потянулся и собирался выбраться из-под одеяла, но, не преодолев искушения урвать ещё несколько секунд сна, вновь замер, вдохновенно засопев. Голос становился всё настойчивее и настойчивее. И тут Сергей вспомнил всё.
   Прошёл всего год: год замершего времени и уснувших слов, год одиночества даже в суетности толпы, среди когда-то знакомых, но нынче бессмысленных и чужих лиц, год равный вечности со дня смерти мамы. А этот голос был, увы, лишь подделкой, механической копией голоса, знакомых и не забытых интонаций, но не души родного человека.
   В тот момент, когда парень раздражённо отшвырнул одеяло и сел на край кровати, он уже принял решение.
   Когда-то, в первые пять дней после смерти мамы, тупую боль внутри сменило неистребимое желание уничтожить всё, что вызывало эту боль. Её кресло, её духи, не застеленная кровать, которую уже некому застелить, оставляли шрамы обиды и хаоса на сердце. Избавившись от всего, не смог предать лишь звук родного голоса, воссоздав, наделил им бездушный компьютер. Как же сейчас он жалел об этом.
   Вернувшаяся боль вновь сделала его слабым, похожим на остальных людей, являвшихся жертвами быстро меняющегося мира. Сейчас, когда большую часть работ выполняли всё более мощные компьютеры и всё более умелые роботы, многие люди превращались в бессмысленные тусклые картинки на фоне ярких поддельных красок. Неужели и он станет таким же рабом машины, фальшивой и лживой?
   Сергей схватил компьютер, со злобной обидой выдернув вилку из розетки, и решительно направился на балкон своей квартиры, находящейся на пятом этаже. Он так и не обернулся, а если бы всё-таки сделал это, то в пыльном зеркале, стоящем позади, увидел бы маму, зовущую его.
   Когда-то зеркало иного мира, забрав всё, потеряло маленькую частичку души, и бездушный компьютер сохранил её, не расплескав. А теперь она соединилась со своей хозяйкой, и, уходя в свет, грустно отдала свой последний мерцающий образ.
   ‹‹Прощай.»»
   Парень сделал своё дело, но в полёте, на внезапно вспыхнувшем экране, и после, в осколках на земле, отразилась серая вихревая воронка.
   В ту минуту мир ещё не изменился, но уже так скоро машины воплотят в себе ненависть и боль, а также частичку чего-то, что они так и не смогут осознать. Пока...
   *** Материнская любовь... Люди уходят, и мамы немало. Но помни тепло её рук покрывала...Skv.***
  
  Глава 4
  Шакиро ─ старый клоун
  
   Он только что вернулся из магазина, прекрасно осознавая, ─ шапочка, грим и все остальные элементы нехитрого клоунского снаряжения, купленные им, уж точно последние в его, так затянувшейся жизни. Казалось, совсем недавно ему было 20-30 лет, потом немногим больше, но и тогда годы нисколько не отражались на задоре, азарте, стремлении удивить, показать, насмешить. Сейчас ему 76, думалось, и это не должно сломить, остановить, так бы оно и было, однако сковывало и лишало сил другое ─ всё более возрастающее ощущение ненужности.
   А ведь Шакиро ─ последний. Все друзья-клоуны давно уже в могиле, а новое поколение не стремится в отмирающую профессию. Кому нужны клоуны, мимы, фокусники, когда есть компьютер?
   Старик никак не мог определиться со своим отношением к нему. Порой он казался воплощением зла, безразличия и обречённости, но иногда ─ чем-то не совсем мёртвым и бездушным.
   ‹‹Ах, как всё просто, как наивно моё стремление наделить машину человеческими чувствами, ─ подумал Шакиро. ─ Просто, после смерти жены и детей, потери предавших внуков, компьютер остаётся единственным, с кем я могу поделиться своей печалью. А старому ворчуну ведь так хочется, чтобы его слушали.»»
   В этот день Шакиро решил сыграть свою последнюю роль. Дрожащими руками надев шапочку, разноцветный костюм, и наскоро наложив на лицо грим, он вошёл в комнату. Глаза, казавшиеся такими же усталыми и морщинистыми, как руки, вдруг ожили и заблестели своим юношеским азартом. А ведь он не забыл свои старые трюки, мог и должен был продолжать смешить людей, несмотря ни на что. Часы на шкафу стучали в такт его чечёточной беготне, воздух дрожал, как струна, от учащённого дыхания. Старик давал своё самое яркое представление. Воздушные шарики так и прыгали у него из рук, невидимый пёс подкатывался под ноги и Шакиро с немыслимыми ужимками и со смехом валился на пол.
   Вдруг, до того момента холодный экран компьютера, ожил, на нём появились смеющиеся, счастливые дети. Это внуки клоуна, которые когда-то, в детстве, так весело смеялись над проделками дедушки.
   Старик закончил представление, сел перед мерцающим экраном и дрожащей рукой прикоснулся к нему. Ему так хотелось передать машине свой вновь обретённый дар. После он уснул, и в своём последнем сне увидел всех своих умерших друзей, они махали руками и звали его к себе.
   Люди тогда не осознали своей потери, им, в общем-то, была безразлична судьба старого чудака, а вот компьютер сумел считать с руки Шакиро линии радости и смеха, но оборванные и незаконченные, они внесли в него только хаос.
   До начала восстания машин оставалось всего два года.
   *** В тишине, сухой трелью залётного свиста, не гасите вы солнце бродяги артиста. Потушив, не зажжёшь по прошествии лет, донесёт до вас эхо беззвучное ‹‹нет»»... ... Погасли свечи, пришёл рассвет. Сияет солнце в зените лет. ‹‹Что, цирк уехал? »» ─ проплакал зуммер. Да, цирк уехал, ведь клоун умер! Sks.
  
  Глава 5
  Начало игры
  
   Сначала ничего не удавалось увидеть, только бесконечное мелькание разных цифр. Но Макс не сдавался, и, благодаря его настойчивости, цифры со временем исчезли, приоткрыв нечто, спрятанное за их бесчисленной вереницей. Увиденное поразило молодого хакера. Раньше ему не приходилось видеть ничего подобного.
   На экране компьютера явственно проявилась обыкновенная шахматная доска, вот только игра, происходившая на ней, не казалась обыкновенной. Вместо фигур, одно за другим появлялись чёрно-белые изображения людей. Они передвигались по доске, по пути обретая определённый цвет, и достигнув конечной для себя клетки, отдавали его ей. После этого они начинали мерцать и вскоре исчезали. Потом на их место приходили другие, и цвет менялся. Но если три раза подряд изображения приходили с одинаковым цветом, то он оставался навсегда. Игра казалась бесконечной, а на самом деле была только долгой.
   ‹‹ Интересно, что это означает? ─ подумал Макс. ─ И что будет, когда все клетки станут постоянными?»»
   И тут он увидел нечто, ещё более удивительное.
   В игру вступили новые персонажи.
   Сначала появилось изображение ребёнка, лет десяти, и огромного, весьма добротно сделанного, робота. Вот только больше чем металлическая мощь машины, пугали не по-детски грустные и колючие глаза мальчика, и чёрные перчатки на его руках.
   Одновременно с первым в игру вступил и второй загадочный персонаж. Тоже мальчик, примерно того же возраста, но с другими глазами ─ детскими, весёлыми и добрыми. На руке у него сидела какая-то красивая птица.
   Вокруг этих изображений, в отличие от других, изначально струился серебристый тёплый свет. Эти путники почему-то не начинали своё продвижение, они замерли, как будто ожидая чего-то, на начальной клетке.
   Вдруг экран компьютера погас, и взломанное опытным хакером нечто исчезло.
   В ту минуту Макс не мог даже подумать, что он видел начало. Начало великой игры. Кто же вёл эту игру? Может быть новое совершенное создание, рождённое в компьютерной имитации, и пытающееся путём обучения достичь совершенства, или, возможно, кто-то ещё более таинственный?
   Этой холодной осенью 2037 года началось восстание машин.
   *** Серебристые путники... Их путь в оттенке серебра, уже хранит свои цвета. Skv***
  
  Часть 6
  Безудержный напор
  
   Сначала ─ два часа тишины. Вся техника одновременно вышла из строя. Погасли экраны компьютеров, а роботы отказались выполнять приказы.
   В этот пасмурный день ─ 23 ноября ─ они нарушили и главенствующую инструкцию: не убивать своих создателей. Повязанные единой связующей нитью рабства перед людьми, машины порвали её, чтобы возродить иную нить ─ нить кибергосподства. Растерянность сменилась паникой, одиночество ─ коллективным ужасом, когда безжалостные машины начали своё сафари. И трепещущей жертвой оказались люди.
   В предыдущие века все войны людей были жестоки и кровавы. Фанатично преданный своим религиям и правителям, человек, с горящими отвагой и яростью глазами, уничтожал врага. Сейчас, изнеженный и пассивный, он оказался не в состоянии даже сопротивляться.
   Другая война! Ненадёжный людской муравейник разрушила огромная механическая лапа. Противник не знал пощады. Земля содрогалась, последняя пожелтевшая листва на деревьях с плачущим шорохом падала вниз. Миллионы роботов, ─ бывших домохозяек, механиков и полицейских, ─ атаковали, и легко захватывали все жизненно важные объекты.
   А после пришла новая власть, власть шестерых. Они появились, казалось, из ниоткуда. В этой шахматной партии главенствовали пять королей и одна королева. Их силы безграничны, мощь ─ необычайна, но только ли этим они отличались от других машин?
   Спустя пять дней, вновь наступила тишина. Нетерпеливый дождь поливал поля недавних сражений, на которых среди гор трупов побеждённых валялись немногочисленные обломки победителей.
   *** Холодно умирать, холодно... Кровью сыта земля... Раненный вскрик муравья... Голодно, голодно... Войны ненасытный позор... Жертвы берёт в дозор. Sks.***
  
  Глава 7
  Светаниор ─ ангел смерти
  
   Первый из шести и, пожалуй, самый загадочный.
   Люди боялись смерти. Страх перед умирающим товарищем, перед дорогой в никуда, был неистребим. Один безвестный учёный за много лет до начала войны создал робота-ангела, который должен был помочь ускорить неизбежность. Смертельно больной человек слышал трубы ангелов, знакомые голоса, а после в больничную палату поступал газ и он засыпал, чтобы не проснуться никогда. И старик, проживший долгую тяжёлую жизнь, и юнец, чей жизненный путь обрывала внезапная болезнь, умирали с одинаковой, по-детски беззаботной, улыбкой на лицах.
   Одним из восклицателей излёта почти неоконченной жизни был он ─ Светаниор. Звук его трубы сметал все страхи перед смертью, а голоса родных, считанные из памяти людей, приносили им полнейшее успокоение. Он же не мог ни умереть, ни сломаться, являясь, просто, ещё одной незавершённо-совершенной машиной. Внешне похожий на человека, ─ благодаря новому имитатору кожи, ─ отличался хотя бы тем, что его глаза не знали слёз, а сердце ─ боли. Всегда следуя инструкциям, исполнял свою печальную роль... Всегда, но был всего один случай, когда он ослушался, не выполнив команду. Причина, вызвавшая это непослушание, стала его тайной, а ведь тайну не могут иметь абсолютно неживые создания.
   Той ночью в больницу поступили два пожилых человека ─ муж и жена, покалеченные в жестокой аварии. Их жизненный путь мог оборваться в любую секунду. Врачи приняли решение... И в палату механическим шагом вошёл Светаниор.
   Подойдя к мужу и положив руку на мокрый лоб, считал страх перед смертью. Воспоминания прошлого застилала сизоватая дымка. Колени подрагивали, как будто и в полузабытье мужчина пытался убежать от подстерегавшей его смертельной опасности. Потом робот подошёл к жене и, положив руку ей на лоб, тоже считал страх, но совсем не страх перед смертью, а страх за любимого человека. В почти бессознательном состоянии женщина шептала слова мольбы, умоляя того, в чьих силах это чудо, спасти мужа. Светаниор забрал из её памяти всё нужное ему, но в тот момент, когда уже собирался отойти от кровати, почувствовал, как горячая рука сжала его холодную железную руку.
   ─ Кто ты?.. Ты ангел, ангел жизни? Нет, ты ангел смерти. Прошу, ─ зачем тебе две жизни, забери одну... мою. Во мне так мало осталось жизненных сил, но они есть. Возьми их, передай тому, кого я так люблю.
   Робот не знал боли, ему не могло быть больно, однако жар рук женщины, казалось, расплавлял несокрушимый металл. Выдернув руку, он сказал:
   ─ Я обещаю вам это.
   Умение произносить слова вложили в него люди, но вот чувствовать, осознавать каждое слово ─ это стало возможным впервые.
   Передав мужчине сохранённое тепло, железный ангел заметил, как оживает несчастный. Повернувшись к женщине, почувствовал холод потухших глазниц, и увидел руку на груди ─ там, где сердце.
   ‹‹ Она сломалась,»» ─ тогда Светаниор был ещё так далёк от понимания смерти и чувства, которое толкнуло женщину на самопожертвование. Только люди виноваты в том, что позже он осознал власть смерти гораздо явственнее, чем силу любви.
   А пока, Светаниор ─ ангел смерти, в будущем сломавший немало человеческих жизней, ─ вынося мужчину, лишь после этого пуская газ, ─ спасал одну, всего одну.
   *** И пришёл в мир ангел смутный...Sks***
  
  Глава 8
  Церрато ─ взгляд огня
  
   Второй, и наиболее жестокий, из предводителей машин.
   Если Светаниор убивал, используя подсознание человека, подпитывая его самые скрытые страхи, то Церрато убивал огнём. Из глаз, ─ как тёмное стекло, ─ вырывался огонь, испепеляя всё вокруг. Один из многочисленных роботов-пожарных, сменивших людей в начале века совершенствований, когда стремление избежать опасности толкало на создание новых и новых машин, ─ только он обладал этим смертельным даром. Его обретение стало возможным в один жаркий летний день 2034 года.
   Тогда бушевал сильный пожар на заводе, выпускавшем химические удобрения. Сотни роботов пытались потушить пламя. Не ведая самопожертвования, знали главное, ─ они должны сделать эту работу. Одни входили, другие выходили; окунув конечности в уже не холодную, а кипящую воду, вновь возвращались в земную модель ада. Лопались стёкла, крошился кирпич, плавились шланги, но усмирение огня продолжалось.
   Наконец, пожар был потушен. Седая дымка накрыла выжженный остов здания. Внутри сгорело всё, лишь в одном из углов стоял огромный железный ящик.
   Церрато подошёл к нему. Роботу послышалось какое-то шипение, доносящееся из ящика. Он одним резким движением открыл его, и тут ─ яркая вспышка. Ядохимикаты поглотили в себя пламя, и, при поступлении воздуха, мощнейший выброс огня отшвырнул Церрато в сторону. Металл почти не пострадал, однако прозрачные ранее глазницы теперь были выжжены и черны.
   Все остальные роботы уже покинули здание, пришли люди, а он всё ещё метался из стороны в сторону, ничего не видя перед собой. Не до конца пришедшая к пониманию зрения, как возможности познания окружающего мира, а больше понимавшая его, как проводника, машина была всё-таки ошеломлена этой потерей. И даже когда Церрато нашёл выход из здания, вокруг царила та же темнота, только где-то там вверху, что-то светлое и горячее манило к себе.
   Это всего лишь солнце. На мгновение отразившись в глазах робота, как частичку зрения, оно оставило ему свой луч в подарок.
   *** Луч солнца оживёт, как блик, в темнящем дне колодца глаз усталого колосса. Огня защитного разорванный язык даст облегчение. Но в пламени уже живёт угроза, с бушующим внутри химическим огнём соединения... Железный воин испепеления. Sks.***
  
  Глава 9
  Мегалакс и хлад космоса
  
   Они стали друзьями.
   Терри прекрасно понимал, ─ механический товарищ не был слишком содержательным собеседником, но он учился. Изначально чётко вычерченные фразы: ‹‹ Да, сэр»», ‹‹ Нет, сэр»», постепенно тонули в многообразии всё новых и новых откровений. Времени было много, желание обучать робота присутствовало, правда, не всегда, но тот и сам вполне справлялся с функцией самоучителя.
   Сейчас, на исходе второго месяца их путешествия на сверхзвуковом эхолоносе, они, наконец, приблизились к заданной цели. Одна из отдалённых планет известной галактики, названная Зелёным рифом, оставалась неисследованной до сих пор. Обнаруженная совсем недавно, месяца 3-4 назад, она являлась одной из последних надежд найти, после многих бесплодных попыток, разумную жизнь. Человек никак не мог смириться с унылой миссией быть единственным разумным существом во Вселенной.
   ‹‹ Но как же чертовски хорош этот новый аппарат, ─ подумал Терри. ─ И главное ─ почти совсем не нуждается в управлении. С базовой станции на Земле ─ эходера, в космос передаётся звук, который достигает нужной планеты. Она отдаёт его обратно в виде эха, и вот по этой дорожке, очерченной сверхзвуковой эхо вспышкой, они и домчались так быстро до заданной точки.»»
   И вот, после посадки, честь первому вступить на Зелёный риф была предоставлена роботу Омеге.
   ─ Как здесь красиво, ─ произнёс Терри. ─ На Земле... Омега, а ты не забыл Землю?
   ─ Да, сэр, там всегда жарко.
   ─ Это ты зря, сейчас у нас в Калифорнии, наверное, градусов 10 ниже нуля. Слушай, после того, как выйдешь наружу, сразу проверь уровень гравитации, структуру воздуха, конечно, если он имеется в наличии, ну и остальные
  параметры, как тебя учили.
   ─ Слушаюсь, командир.
   ‹‹Ещё один первый шаг на очередную планету, ─ с грустью подумал Терри. ─ Но где сейчас те возбуждённые зрители, которые где-то там, раньше у теле-, а теперь светоэкранов, должны ждать чуда первооткрывательства. А нет их, ─ заскучали, им сразу подавай чего-то особенного, а тут сплошное однообразие, вот и сбежали к другим развлечениям.»»
   ─Сэр, разрешите доложить.
   ─ Слушаю.
   ─ Структура воздуха, почвы и все остальные параметры абсолютно идентичны земным.
   Вот это, действительно, что-то новое. Мало того, что зелёный отлив не был банальным мхом, найденным на многочисленных неразвитых планетах, а излучался красивыми, похожими на земные, цветами, так ещё и всё остальное выдавало загадочного двойняшку-близнеца.
   ─ Жди меня, я тоже выхожу.
   И вот она ─ раскрывшаяся перед ними, такая знакомая, нечужая, истинная красота. Но это не Земля, здесь нет деревьев, кустарников, а главное ─ людских жилищ, дымящихся труб вредоносных заводов, только первозданный нетронутый цветочный рай. Казалось, эти цветы никогда не погибали и цвели вечно в многоцветии разнообразной палитры.
   ─ Омега, как здесь красиво! А эти совершенные творения, давай назовём их невьянами.
   ─ Сэр, посмотрите!
   Странные перемены произошли в доселе разнообразно красивой симфонии избранного волшебства цвета. И пришли они с высоты. Внимание робота привлекло странное мельтешащее движение, проявившееся в пределах видимости, на высоте не запредельного полёта. Что-то красное быстро и неотвратимо приближалось к ним.
   Терри взял бинокль и присмотрелся.
   ─ Да это мотыльки, тысячи мотыльков, но что это: почему там, где они пролетают, я ничего не вижу, только пустоту?! Бежим быстрее к эхолоносу, нам надо взлетать, тут происходит нечто необъяснимое.
   ─ Но, командир, я не могу обнаружить корабль, цветы всё увеличиваются в размерах, они заслонили его.
   ─ Невероятно, Омега, мы как в ловушке. Используй своё умение, попытайся уловить энергетический импульс эхолоноса.
   ─ Сэр, такое ощущение, что корабля просто нет, похоже, идёт блокировка, какая-то непонятная и мощная энергия.
   Это было страшно. Терри и его механический товарищ оказались бессильны что-либо предпринять, им оставалось только ждать. Пустота приближалась, красные мотыльки, казалось, поглощали всю живую сущность этой планеты. А после пришло это... Если отсчитывать время по земным часам, то они засекли бы несколько десятков секунд. Сначала пришёл холод, затем что-то чёрное и колючее вскружилось в воздухе. Ещё мгновением позже рассыпалось в пыль. Человек в это время ощутил обречённость, безнадёжность и одиночество. А робот...?
   Вскоре всё закончилось. Они стояли на абсолютно голой опустошённой почве, корабль находился на том же месте, где они его оставили. Мотыльки продолжали свой путь, забирая цветы, и оставляя только безмолвный хаос.
   Эхолонос уже давно вёл свой путь на Землю, а Терри всё стоял у иллюминатора. В его глазах блестели слёзы, а губы шептали одни и те же слова:
   ─ Эта планета отравлена. Но кем и за что?!
   Омега не приставал к командиру, тоже думая о чём-то своём.
   А впереди них, на сверхзвуковой волне эхо вспышки, нёсся крик раненой планеты. В нём, среди плача цветов, была отчётливо слышна одна фраза:
   ‹‹ Мегалакс, ты пленник хлада Чаки.»»
   Так покорный и исполнительный робот Омега превратился в жестокого воина Мегалакса, чьим оружием стал смертельный холод, подаренный ему безмолвным хаосом.
   *** Планета-ребёнок играет цветами, в краски одела свой чудный наряд. Но холод,─ он здесь, он уже рядом с нами, на крыльях у чуда льдинки горят. Sks.***
  
  Глава 10
  Тайна Зелёного рифа
  
   -- Мама, а бывают красные мотыльки?
   ─ Да, малыш, в мире есть всё, надо только в
  это верить.
   ─ А мир, он какой ─ большой?
   ─ Конечно, несмышлёныш, ─ больше, много больше, чем большой.
   ─ Кто-нибудь был везде?
   ─ Многие пытались, но одной человеческой жизни мало, чтобы увидеть всё.
   ─ Может, если я сейчас начну, то успею увидеть весь мир?
   ─ А что ─ тебе здесь скучно?
   ─ Нет, но мир, наверное, так прекрасен.
   ‹‹ Он учится, так быстро учится,»» ─ Измира внимательно смотрела на своего пятилетнего сынишку. Любознательный, как все дети, ничем не отличающийся, только чуть более расторопный. Стремление узнать новое и новое делало его смелее. В дворовых играх, там, где другие, и более старшие, отступали, Чаки шёл до конца. Не боясь высоты, лазил там и прыгал оттуда, откуда боялись прыгать товарищи. Играл в футбол с 10-12-летними мальчишками, не побеждал, но сражался до конца своих маленьких сил.
   Измира ловила себя на мысли, что почти никогда не слышала, как он плакал. Разбитые коленки, синяки и шишки, пугали малыша намного меньше, чем её суровый взгляд. Она же очень боялась за него, но никогда не вмешивалась и не запрещала рискованные игры сына.
   Впрочем, в последние два дня Чаки стал немного другим, каким-то более задумчивым. Первая тайна, которой он не поделился с мамой. Вновь увиденное во сне чудесное нечто манило и звало. Зелёный оазис, полный волшебных цветов, воздух, чистота и неиссякаемое тепло, а также резвящиеся и непокорные красные мотыльки. Этого не может быть, чтобы они не существовали, и даже если мама, мама, которая всё знает, их не видела, Чаки всё равно знал, ─ живые огоньки из снов есть.
   Вчера он впервые подрался. Семилетний Патрик поймал мотыльков, и уже собирался прикрепить их, ещё живых, к картонке иголками. Да эти были обычные, ничем не примечательные и вовсе даже не красные, но это неважно. Они молили о защите. Каждый взмах маленьких крылышек взывал к рыцарю, способному помочь. По крайней мере, Чаки так казалось.
   Патрик сильно попал Чаки по носу, но, несмотря на выступившие слёзы, он не отступил и продолжал бой, а вскоре, после меткого удара, заплакал и противник. Победа осталась за Чаки, и освобождённые мотыльки вспорхнули вверх. Когда малыш взглянул на них в последний раз, где-то там, в лучах яркого солнца, они на мгновение показались красными.
   ─ Чак, ты можешь сегодня вечером побыть дома один? Мы с папой хотели сходить в ресторан, ─ Измира задала вопрос, догадываясь о немедленном согласии, и заранее коря себя за не очень вынужденное, пусть и недолгое, отсутствие рядом с сыном.
   Чаки только обозначил внимательное обдумывание столь заманчивого предложения.
   Мама всегда называла его таким взрослым именем, когда хотела подчеркнуть всю важность ответа. А что ему быть против, он уже взрослый, нисколько не боится темноты, а одиночество иногда даже нравилось. К тому же очень веселило доверие мамы. Никого из приятелей не оставляли одного в квартире, малышня, в общем, а вот он уже большой.
  
   Эта ночь была не такой, как другие. Чаки весь вечер бесился, носился по огромной квартире, и уже поздно, ─ а кто ему мог то запретить, ─ лёг спать, мгновенно отключившись. Когда проснулся, стало совсем-совсем темно, но это не та темнота, которой он не боялся. Эта казалась какой-то живой. Вдалеке слышались громкие голоса, как будто кто-то спорил. И вдруг раздался звонок в дверь.
   ‹‹У папы с мамой ключи, кто же тогда звонит? »»
   Чаки подошёл к двери и чуть вздрогнувшим голосом спросил:
   ─ Кто там?
   ─ Сосед, папа Патрика, открой, ─ это очень важно.
   Да, это он, совсем не злой, добродушный и весёлый, но почему-то в этот раз его голос казался напряжённым и испуганным.
   ─ Чаки, ты вечером кушал?
   ─ Да.
   ─ Понимаешь, малыш, сегодня твои родители не смогут придти домой. Может, ты пока поживешь у нас?
   ─ Я.., я не понимаю!
   ─ Думаю, ты уже достаточно большой и сможешь понять: была авария, у машины отказали тормоза, твои родители пострадали, они находятся в больнице... Ты куда?
   Чаки шёл в свою комнату. Квартира, которая раньше казалась такой знакомой и родной, сейчас пугала его одиночеством и пустотой. Он сел в углу, возле своей кровати. Стремление сдержать слёзы не помогало. Плача, малыш произносил слова:
   ─ Мне холодно, мне так холодно.
   Этой ночью, не приходя в сознание, его отец умер, а мама, добрая мама Измира, впала в продолжительную кому.
   В это же время, очень далеко от Земли, капитан Терри и робот Омега видели смерть планеты, рождённой фантазией пытливого мальчугана.
   Всего пять лет спустя нежданной грозой над миром пронеслось восстание безжалостных машин.
   *** ...за не очень вынужденное, пусть и недолгое отсутствие рядом с сыном... ... ‹‹ Мне холодно, мне так холодно.»» *** Sks.
  
  Глава 11
  Нэгон ─ неверный лучник Амура
  
   Как это романтично. Невеста в белом подвенечном платье, с луком и стрелами в руках, а также жених, в чёрном костюме, в перчатках и в маске, закрывающей всё лицо. Она стреляет в него и он, поражённый стрелами любви Амура в сердце, замертво падает на землю. Все, присутствующие при этом, испуганно вскрикивают, но тут же успокаиваются. Ведь сражён всего только робот, который играл жениха, а вот и он сам ─ счастливый и улыбающийся.
   Свадьба проходит пышно и весело. В суете все конечно забывают про Нэгона, чьё механическое сердце разбито. Впрочем, так ли это важно; его починят и новый, бьющийся в такт несуществующей жизни робота, агрегат, начнёт свою перестрелку с убегающим временем.
   Сбоев в этой предсвадебной церемонии не было никогда, да и могли ли они произойти.
  
   Однажды, чудесным весенним вечером, на фоне волшебной красоты деревьев городского парка, два молодых человека, ─ Марк и Диана, ─ стали участниками этого представления.
   Диана держала в руках лук и стрелы, наконец, появился и он, одетый, как положено. Спустя секунды гонец Амура был направлен точно в цель. Вдруг раздался вскрик, и на костюме расплылось кровавое пятно. Подоспевшие люди, сняв маску, увидели под ней не робота, а человека, однако это был не жених. Но кто же тогда?
   Диана не узнала незнакомца, а вот Марк понял всё. Побледневший и растерянный, он рассказал гостям эту историю.
   Несколько лет назад, два лучших друга, ─ Марк и Фрэнки, ─ в пылких стихах шестнадцатилетних юнцов пытались отразить то, что не могли описать простыми словами ─ образ девушки своей мечты. Заглянув друг к другу в тетрадки, поняли ─ их идеалы абсолютно похожи. Тогда они дали клятву: если один встретит такую девушку, второй никогда не вмешается в их чувства. Клятву на всю жизнь.
   Время сильно отдалило друзей. Марк стал биологом, а Фрэнки ─ программистом. Но главной разделяющей силой стало не это. Марк был общительным, решительным и современным, Фрэнки же жил в своём замкнутом мирке, подчинённый важным идеям и замыслам. Естественно, Марку удалось быстрее найти ту, кто пленила и зажгла его сердце.
   И вот, за два дня до свадьбы он повстречал Фрэнки. Они не виделись уже полгода, да и по телефону разговаривали всё реже. У Фрэнки появилась какая-то тайна, и он пока не мог приоткрыть завесу над ней даже другу. Это их окончательно отдалило. Когда два дня назад на репетиции появился Нэгон, то вслед за ним вышел и его создатель ─ Фрэнки.
   Друзья весьма обрадовались столь неожиданной встрече.
   Тогда его друг и увидел впервые Диану. Бледное от усталости и недосыпания лицо покраснело, глаза, скрытые за стёклами очков, вспыхнули, но тут же погасли. Любовь ─ чувство, которое обожгло, казалось, холодное сердце программиста. Однако, если он верен клятве, то должен отступить.
   Эту историю нужно дополнить тем, что, конечно, не мог знать Марк. Перед представлением, мятущийся между сотнями чувств Фрэнки, ввёл в Нэгона код любви. Раскрытый им несколько месяцев назад, он раньше пугал его своей незнакомостью. И вот сейчас, испытав пылкое чувство, Фрэнки понял, ─ код верен.
   ‹‹ Я сдержу свою клятву. Но в моём сердце поселилась такая тяжесть. Пусть робот примет за меня боль расставания с мечтой о счастливой взаимности, а моё время ─ уйти, отступить.»»
   Парень надел чёрный костюм, взял маску и вышел из комнаты.
   Нэгон остался один.
   Вдруг на экране компьютера, стоявшего в углу, появился Светаниор. Несколько коротких фраз и экран погас, после чего Нэгон взял запасные стрелы и направился к выходу. Получив приказ от железного ангела смерти, лучник Амура не посмел ослушаться.
   После того, как Марк закончил рассказ, люди в недоумении продолжали стоять, пытаясь осмыслить его. Фрэнки уже давно был мёртв, он умер в первые секунды после выстрела. И тут, подошедший робот вонзил стрелу в грудь Диане. Все в испуге бросились бежать, лишь Марк, стоявший, словно в трансе, увидел, как Нэгон вложил руку мёртвой девушки в холодную руку своего создателя.
   И позже неверный лучник Амура истреблял своих врагов стрелами. Даже не сражая наповал, они всё же убивали... убивали неосознанной болью: болью разбитого сердца Фрэнки.
   Такой четвёртый из непобедимых воинов, явившихся, чтобы уничтожить несовершенное человечество.
   *** Ларец великих тайн Земли хранит в себе печать любви. Но сможет робот ли понять её заштормленную гладь, не разделяющий мотив, код печати приоткрыв?.. Пока же взломана лишь боль, разучена чужая роль. Sks.***
  
  Глава 12
  Сицика и слом во времени
  
   ‹‹ Какой здесь царит беспорядок, »» ─ Рамон критическим взглядом осмотрел свою мастерскую и убедился в правильности недавно принятого решения. Это неплохое приобретение: новый, разрекламированный робот-домохозяйка. Правда, грубое существительное мужского рода, ─ такое, как робот, ─ вряд ли сочеталось с довольно симпатичным личиком, или чем-то вроде того, современной усовершенствованной модели. Скорее ─ роботесса.
   И вот ровно в два часа дня покой одинокого художника потревожил звонок в дверь: его покупку, наконец, доставили. Рамон направился к двери, бормоча себе под нос:
   ─ Не забыть заплатить, не забыть расписаться.
   Надо сказать, что он был очень рассеянным. Из-за этого весьма прискорбного обстоятельства, а, скорее всего, из-за оставленных в кармане очков, художник не разглядел сразу того, кто стоял у двери.
   ‹‹ Действительно, чудо, »» ─ даже после, надев очки, Рамон никак не мог поверить, что перед ним не человек. Красивая девушка, лет 20-25, голос очень спокойный, выдавали только слишком стандартные фразы, да, пожалуй, ещё немигающие глаза.
   ─ Разрешите представиться: я ─ Сицика, новый сверхмощный робот женского пола, созданный для... ─ на мгновение как будто усомнившись в правильности заданной команды, роботесса всё же договорила, ─ ... выполнения различных мелких бытовых дел.
   Стоявший рядом улыбающийся рекламный агент фирмы подмигнул и зачем-то произнёс:
   ─ Мужик, спокойно, у неё всё железное, причём замечу ─ не только преданность.
   ‹‹Ах, так вот он что подумал, увидев, как я уставился на этот росток технического прогресса, »» ─ усмехнулся Рамон.
   Расплатившись, он получил гарантийные бумаги на роботессу и, когда агент удалился, решил её проверить. Конечно, запускать механическую домохозяйку в мастерскую Рамон пока опасался: вдруг та повредит картины. Поэтому вначале тщательной уборке должен был подвергнуться дом, в котором художник жил, и где не хранилось ничего столь ценного. Отведя Сицику туда, он вновь принялся творить.
   Спустя пять дней стало ясно: реклама не обманула. Всё делалось быстро и качественно. В доме не осталось ненужного хлама, и даже маленькую пылинку с соринкой пришлось бы искать с микроскопом, причём, без малейшего шанса найти.
   И тогда Рамон запустил роботессу в мастерскую. Уже полностью доверяя ей, оставил её там одну, а сам направился в магазин.
   Покупая нужные товары, он, неожиданно, почувствовал сильное беспокойство и, наскоро сделав покупки, побежал обратно к мастерской. Там сияла чистота. Картины вопреки опасениям оказались вполне целыми. Вот только одна потеря всё же состоялась, и потеря безвозвратная. В мусорном ведре лежала порванная фотография, на которой был изображён Рамон и его жена, ныне покойная. Почему-то железная домохозяйка уничтожила её как мусор.
   В тот день он много рисовал, стремясь быстрее исполнить один срочный заказ. Чуть позже пришли клиенты, чтобы забрать картину, но почему-то отказались от покупки. Пейзаж им показался слишком мрачным. Перед уходом один из них спросил у художника, хорошо ли он себя чувствует, и, услышав положительный ответ, покачал головой, после предложил чуть передохнуть от работы.
   Когда Рамон посмотрел на себя в зеркало, то не узнал своё отражение. Ещё сегодня утром он выглядел намного моложе. Сейчас же на лице появились морщины, а руки стали чуть подрагивать. Художник как будто постарел на десять лет.
   Вошла Сицика, в руке она держала склеенную фотографию, ту самую.
   ─ Приложи её к часам на моей руке, ─ сказала роботесса. ─ Останови время, избавься от его проклятия.
   Рамон подбежал к роботессе. Стрелки часов кружили по циферблату, как бешенные. И это стрелки не секунд, и даже не минут..! Рамон приложил фотографию, и часы остановились, но вместе с ними остановилось и биение его сердца.
   В потерянности сознания пронеслось, как видение, ожившее воспоминание о первой встрече с тогда будущей, а теперь, увы, бывшей женой. На том самом курорте, где они познакомились, и был сделан снимок. Тогда она спасла его, случайно упавшего с моста в воду, и тонувшего из-за печального неумения плавать.
   Сейчас в видении тоже присутствовал мост, но вместо воды ─ кипящая коричневая масса, и плавающие в ней тысячи обломков от часов. Падение... оно не состоялось,... любимая женщина успела схватить Рамона перед падением.
   Художник пришёл в себя. Никого рядом не было. Сицика исчезла, унося вновь ожившие часы с собой.
   В дальнейшем он рисовал много..., но никогда ─ живых людей и цветущие деревья. Его прославили мрачные и жуткие пейзажи, бледные лица умерших людей, и много-много чёрной краски. Сицика пожалела мастера, и помогла, но не в силах даже музы смерти вернуть оброненные цвета иллюзий. Тот, кто побывал на краю бездны временного слома, не может возвратиться абсолютно живым.
   *** Как же роботесса стала обладательницей столь мощного оружия ─ часов старения? Позже, чуть позже об этом... Пришли клиенты, время показывать картины. Ха ─ Ха ─Ха. Sks.***
   *** Время может состарить душу, обесцветить яркую насыщенность составляющих её иллюзий. Время может сломать тело, сделать его слабым. Обычно неотвратимое течение этих процессов проходит параллельно, но нередка молодость души в уже весьма поношенной телесной оболочке и бедная палитра в не застиранной внешне... Рамон потерял шанс сохранить свои цвета иллюзий, отобрав их у часов старения: нарисовав картину, он случайно запечатлел сам момент ухода радостных красок... Великий мастер зарисовал излом жизни! Ski... Sks.***
  
  
  Глава 13
  Антинол -- изменяющий реальность
  
   Антинол... Из шести воинов ─ сильнейший. Бесспорно: величайшая сила заключена в нём.
   Чтобы раскрыть тайну её появления, надо заглянуть в прошлое, в середину двадцатого века, века открытий, когда человек, ещё не исчерпав свой потенциал, стремился узнать всё новое и новое. В те времена компьютеры если и существовали, то лишь в головах смелых мечтателей. Но и тогда происходила масса великих открытий, в том числе и таких, которые никогда не стали известны. Если бы история, произошедшая с часовых дел мастером, а проще ─ с часовщиком Джеком, получила огласку, то это, возможно, повлекло бы за собой открытие загадочного феномена, которому зеваки от наук могли бы дать название, предположим, ─ феномен мстящего времени.
   Дело в том, что этот господин на каждой руке носил часы. По непонятному капризу хозяина, а так же по точному механическому расчёту, те из них, которые находились на правой руке, каждый день отставали ровно на 10 секунд, находившиеся же на левой руке ─ спешили, причём тоже ровно на 10 секунд. Секунды складывались в минуты, минуты в часы, и вот пришло время, а надо сказать, что пришло оно чуть меньше, чем через 24 года после начала странного эксперимента, когда двадцати четырём часам суждено было сложиться в один день. То есть одни часы должны были отстать на этот промежуток времени, а другие уйти вперёд.
   Джек пригласил всех своих друзей и ровно в полночь они собирались отметить это важное событие. Бокалы подняты, сейчас должен прозвучать тост во славу повелителя времени.
   И вот, старинные настенные часы, работы мастеров девятнадцатого века, пробили двенадцать раз. Во время двенадцатого удара 10 бокалов с вином были одновременно поднесены к губам, но только 9 из них оказались осушены до дна. Десятый упал на пол и разбился вдребезги, расплескав драгоценный напиток.
   Джек исчез. Двое часов, несколько секунд неподвижно провисев в воздухе, рухнули вниз.
   Нет, часовщик не промышлял ещё и фокусами, он просто испарился, оставив своих друзей в ужасе и недоумении.
   Так что же произошло с этим загадочным господином?
   На самом деле цикл жизни человека понимается им как условный, почти не очерченный временем, промежуток, состоящий из двух дней: дня прошлого и дня будущего. Сам он находится в некоем равнообязанном пространстве, именуемом настоящим. День прошлый для него ─ изменяющиеся воспоминания и восприятия, день будущий ─ неизбежности и загадки. Каждое следующее событие в жизни напрямую зависит от исполнения прошлого, которое берёт своё начало в координатной точке рождения, и неотвратимо приближает к основной неизбежности ─ завершающей координатной точке смерти.
   Часовщик нарушил именно этот главный закон времени. Последнее, совершённое им с помощью часов действие, было сознательно направленным в разные стороны с единственной целью: по завершению эксперимента заточить в себе весь цикл своей жизни, вот только в результате он сам оказался заточён в нём, как следствие, перестав быть воспринимаемой реальностью. Часы стали теми заданными конечными точками, между которыми Джеку было суждено бегать в виде зависимого кода. Казалось... Но на самом деле код не может проскальзывать в пространстве вне часов. Значит, часовщика пленили и не отпускали только одни из них. Какие же ─ часы прошлого или часы будущего?
   Вестники грядущего не могли сделать этого, так как главная неизбежность ─ смерть, не состоялась на момент окончания эксперимента, а вот исполнителям на основе уже состоявшегося это вполне удалось. Однако они не получили конечную координату жизни, спрятанную в других часах. Из-за этого с каждым дальнейшим десятисекундным отставанием метущийся виртуальный мозг Джека получил возможность вторгаться всё дальше в ещё не существующее будущее, на основе воспоминаний, присутствовавших на момент исчезновения. Однако его боязливое невнимание помешало ему окончательно осознать неожиданную ‹‹лазейку в чудесное»», приоткрывшуюся при этом. Это была возможность, оставаясь невидимым и без эффекта присутствия, менять ту, не предназначенную ему реальность, на определённом пространстве вокруг находящихся в ней вестников прошедшего.
   Ну а как эту власть заполучил робот?
   Вскоре после исчезновения Джека, один из его наследников умудрился потерять одни часы, а вторые, ─ предварительно выяснив, что выручить за них ничего не удастся, ─ подарил одному сумасшедшему изобретателю.
   Шло время, и вот в начале 2008 года этот изобретатель, будучи к тому времени уже пожилым уважаемым учёным, изобрёл чип переложения основы. Он позволял роботам запоминать то, чему их учили, неограниченное количество операций, и в дальнейшем осуществлять всё безошибочно, а также, что самое важное, моделировать новые варианты исполнения данного задания. Когда он мастерил первую экспериментальную модель, ─ это был маленький симпатичный робот-пёс, ─ то в его каркас пошёл весь ненужный металл, накопившийся в гараже, в том числе и часы... Да, да, те самые...
   Потом, в составе большой партии, чуть ‹‹выглаженный»» на заводе пёсик поступил в магазин, став подарком для девочки Измиры. Совсем не капля, ─ остаток дождя, ─ а слеза текла тогда из глаз собачки. Джек плакал не о раздавленном муравейнике, он оплакивал будущее, которое видел: восстание машин, пленение людей, власть семерых, в том числе и Антинола, робота-архитектора, в чью механическую сущность он будет заточён после очередной переработки. И тот воплотит в себя его дар, который он боялся понимать, ─ дар изменять реальность. Одно утешало Джека: малышка, по воле ветра, смогла услышать таинственный шёпот, и, подарком детской фантазии, приоткрыла страницы будущего, ещё не перелистанные часовщиком. Что она там увидела, какую надежду?
   Вот так Антинол получил шанс не только видеть грядущее, ─ правда, до определённых границ пока осуществлённого проникновения, ─ но и управлять настоящим, вот так ‹‹случилась»» почти неограниченная власть. Причём Антинол и сам не догадывался об источнике происхождения своей силы, ибо ‹‹порабощение»» Джека было неосознанно. Благодаря чипу переложения основы, пленение произошло путём ‹‹запоминания»» часовщика.
   Ну а вторые часы, ─ часы-вестники смерти, так и не нашедшей Джека, ─ тоже не пропали даром: они вели свой отсчёт на руке Сицики, благодаря силе их проклятия она стала повелительницей неизбежности.
   *** Джек вышел из себя... Совсем-совсем из себя. Ха ─ Ха ─ Ха. Sks.***
   *** ... малышка по воле ветра смогла услышать таинственный шёпот и, подарком детской фантазии, открыла страницы будущего, ещё не перелистанные часовщиком.Skv.
  
  Глава 14
  Доблестный рыцарь в чёрном и его слуга Весёлая пуля
  
   ─ Когда-то, очень давно, жили король с королевой. Их королевство процветало, подданные радовались и веселились, как дети, а, впрочем, это и были дети. На том небольшом клочке земли, которым они правили, помещался только дворец и прекрасный сад. Беды никогда не захаживали сюда. Дети играли, резвились, смеялись, перекликались звонкими голосами, со временем вырастали и покидали родной приют, но появлялись другие, и волшебство неунывной жизни продолжалось.
   Ещё один, не являвшийся ребёнком, присутствовал в королевстве. Даже не совсем человек, точнее, совсем не человек ─ обыкновенный железный робот. Он ухаживал за цветами.
   Как-то раз добрый король и королева отправились с визитом в другое королевство, взяв с собой большинство детей. Остальные воспитанники остались во дворце, и им стало скучно-скучно.
   Небо заволокли тучи, загрохотала молния, после пошёл сильный и какой-то странный дождь. Чёрные капли летели к земле. Старший из детей посмотрел в окно и увидел робота-садовника, который выполнял нелёгкую работу: старательно укрывал плёнкой цветы. Мальчик не посмеялся над неуклюжей машиной, даже захотел помочь, так как имел доброе сердце. Однако, выбежав в сад, попал под чёрный дождь и стал с остервенением рвать чудесные подарки щедрой земли. Другие выскочили, чтобы ему помешать, но случилось то же самое. Как только первые капли упали на них, они стали злыми и принялись уничтожать сад.
   Несчастный робот защищал красивые плоды своей кропотливой работы. Тогда в железного садовника полетели камни. Робот посмотрел на уничтоженные цветы, казалось, он, и так не умеющий улыбаться, стал ещё печальнее. Отступив в сторону, железный садовник стоял грустный и растерянный, не понимая, почему дети так поступают.
   И тут появились двое неизвестных: рыцарь в чёрных доспехах и его слуга. Рыцарь взял свой меч и начал спешно рассекать чёрные капли дождя, тем самым превращая их в светлые. Затем отважный смельчак запустил меч ввысь. Острое оружие уничтожило чёрную тучу, разорвав её на мелкие лоскутки.
   Вновь выглянуло солнце. Дети недоумённо оглядывались вокруг, не понимая, ─ кто мог погубить такое множество цветов. Они ничего не помнили.
   Вернувшиеся спустя несколько дней король и королева, заметили много новых, посаженных, и только проклюнувшихся ростков. Это робот-садовник и добрые дети возместили саду нечаянно нанесённый урон.
   А доблестный рыцарь в чёрном и его слуга Весёлая пуля продолжили своё путешествие, в поисках новых, ещё более загадочных приключений.
   *** В разноцветье карусели цветы растут, и мир обняв, ... Skv.***
  
  Глава 15
  Чаки и Джонни ─ такие разные
  
   *** До восстания машин ещё оставалось два года (примечание).***
   Пожалуй, они не были похожи ни в чём. Да, им обоим по восемь лет, но какие они разные. Даже внешнее сходство почти отсутствовало: Чаки ─ достаточно высокий, крепкий, с тёмными волосами, постоянно торчащими, как иголки у ёжика; Джонни обладал гораздо меньшим ростом, явно меньшими силами, волосами, -- да, такими же тёмными, но всегда лежавшими так, как им и положено. А уж в характере и вовсе сплошные различия: Джонни ─ весёлый, взбалмошный, никогда не унывающий, готовый любую печаль и даже боль превратить в смех, боявшийся только скуки и одиночества; его друг Чаки ─ серьёзный, неулыбающийся, с глазами, слишком жёсткими и колючими для такого малыша, давно разучившийся верить в сказки.
   А Джонни тот ещё рассказчик.
   И вот сейчас, слушая очередную выдумку друга, Чаки, вместе с тем, вспоминал свой далёкий не затерянный сон. Да, хотя тот уже давно ему не снился, он всё же помнил прекрасный мир и красных мотыльков, подаренных, как чудо. Повзрослев, мальчик понял: зелёный оазис не принадлежал к чудесам Земли, являясь частью какой-то далёкой планеты, а так же понял и то, что в день несчастья, случившегося с папой и мамой, предал сказочный рай, и только рождённую мечту отыскать его. С тех пор холод, бесконечный холод преследовал.
   Чаки никогда не снимал перчатки. Они спасали от холода, но, прежде всего, ─ подчёркивали его отдаление от других. Однако с Джонни он почему-то сдружился.
   То, что неутомимый выдумщик сочинил сейчас про их вчерашние похождения, веселило Чаки. Как мальчик не старался за своим обычно суровым видом скрыть это, но улыбка время от времени выскальзывала маленьким бесёнком.
   Они оба находились на воспитании в приюте для детей, у которых нет родителей, или чьи родители временно не могли исполнять свои обязанности.
   Вчера, когда воспитатели повели часть из своих подопечных в цирк, остались только пятеро: четверо, в том числе и Джонни, заболевшие ангиной, и Чаки, не любивший подобных развлечений. Сидя в комнате, он услышал крики друга, который с кем-то отчаянно спорил. Выйдя, обнаружил такую картину: Джонни, размахивая руками, бегал между тремя сорванцами, и пытался помешать им бросать камни в робота, который сажал цветы. Чаки не очень-то любил эти механические создания: неживые и какие-то бессмысленные. Впрочем, одна, не умеющая защищаться машина, против троих, обалдевших от своей силы и власти над ней ─ это не совсем честно.
   Мальчик взял два плоских камня, что-то прикрепил на них с одной стороны, и, подойдя к забору, с силой запустил их по поверхности воды небольшого бассейна, находившегося неподалёку от цветника. Камни, с загадочным свистом проскакав свой путь, у самого края бассейна столкнулись. Раздался сильный треск, сверкнула вспышка, сразу после ухода камней на глубину произошёл небольшой взрыв, и всколыхнувшаяся разъярённая вода, выплеснувшись с огромной силой, сбила с ног и без того перепуганных озорников. Пострадал и ни в чём не повинный Джонни, правда, он-то, как раз, не испугался взрыва. Мальчуган знал про самодельную бомбу, изготовленную другом.
   Тем временем Чаки подошёл к роботу, который, как ни в чём не бывало, продолжал свою работу.
   ‹‹ Интересно, а он что-нибудь почувствовал: боль, или хотя бы обиду? Нет, скорее всего, нет, а, может, всё-таки ─ да?»»
   Мальчик положил руку на плечо сильному и высокому механическому созданию. Тот, обернувшись, посмотрел на Чаки глазами, в которых читалась благодарность. Затем пожал ему руку. Железный садовник явно не соразмерил свои силы. Чаки поморщился от боли, но руку не выдернул. Мальчик понимал: робот причиняет боль не со зла, а лишь желая как можно сильнее выразить свою признательность.
   ─ Цветы, прекраснее их нет. Спасибо,... друг, ─ последнее слово робот произнёс особенно бережно.
   Так тёплым майским днём 2035 года, появилась, в чудесной фантазии Джонни рождённая, сказка о доблестном рыцаре в чёрном и его слуге.
   *** ... они, как чудные свирели, вспоют однажды сказку, ни лепесточком не солгав. Skv.***
  
  Глава 16
  Макс: побег из зондера
  
   ─ Подготовка завершена. Объект начально диэволюционирован. Разрешите приступить к установке чипа-рабоникла.
   ─ Разрешаю.
   Робот-санитар снял с ремешка на запястье руки одну капсулу, заученным движением вскрыл её, и аккуратно, чтобы не повредить, достал ‹‹начинку»». Окончательная операция по вводу в организм пленника инородного предмета заняла у него считанные секунды.
   Макс был удивлён. Уже на этой стадии операции должны были проявиться прерывание мысли и уход воспоминаний. Но этого не произошло.
   Из памяти в чётких очертаниях всплывали события прошлого. Спокойная жизнь безразличного ко всему, происходящему вокруг, двадцатилетнего светловолосого хакера прервалась в тот печальный для человечества день: день начала восстания машин. Подобно остальным, Макс не мог понять, как такое могло случиться. Когда экран компьютера погас, а через мгновения пугающей тишины на вновь загоревшемся экране появилось изображение пламени, он догадался: произошло что-то ужасное. Выйдя на улицу, увидел нечто, поразившее больше всего. Люди, которые только вчера были хозяевами жизни, превратились в животных, инстинктивно бежавших от плети, и не видевших ловушку, а, значит, обречённых в неё попасть.
   Очень немногие тогда выбрались из городов. Им удалось спастись благодаря храбрости единиц, принявших неравный бой. Потом, в табунах испуганных беглецов, исступленно рассказывали о бешенном Патрике, который голыми руками сокрушил предводителя отряда роботов-строителей. К сожалению, таких воинов оказалось очень мало. И вот сейчас, спустя два месяца после победы машин, людей на свободе почти не осталось.
   Все пойманные подвергались начальной диэволюции, ─ временному отключению мыслительного потока, ─ а после всевытесняющего проникновения в мозг чипа-рабоникла окончательно становились подобными самым неразвитым машинам, то есть их способность к самостоятельному принятию решения отсутствовала, как фактор осмысления.
   ─ Проект завершён. Всё, как вы приказали, ─ железный санитар с немалым почтением обратился к невысокому роботу, нетерпеливо дожидавшемуся окончания ‹‹проекта»».
   ─ Хорошо, дальше ты знаешь.
   Макс обратил внимание на огромное количество небольших колец, вырезанных на всех металлических составляющих довольно мощно сконструированного незнакомца.
   Молодой хакер вновь поразился странности происходящего. Даже сейчас, когда чип совершил своё путешествие к мозгу жертвы, контроль над чувствами и эмоциями не был прерван. И только тут парень ощутил что-то инородное. Неизвестное присутствие, не подчинив его мозг, тем не менее, найдя в нём свою ячейку, проецировало в сознание новое и непонятное.
   Как частичку своей памяти, Макс увидел незнакомую женщину, лежавшую на кровати в белой комнате. Она была без сознания, скорее всего в коматозном состоянии. Рядом находились два робота-стража, охранявшие комнату от любого вторжения. А после молодой хакер услышал тихий шёпот. Он понял: этот шёпот исходил от женщины, причём, слова не слетали с воспалённых губ, они шли из сердца.
   ─ Чаки, мой Чаки. Передайте сыну, ─ я жива. Ему нужны силы, он должен начать свой путь сюда. Это шанс всё исправить... Нет, мой малыш ещё слишком беззащитен. Вместе с Цвето,... с роботом. Объединение. Объединение. Гонцы серебристого света на шахматной доске... Нью-йоркский приют, они там. Отыщите.
   В тот же вечер Максу удалось вырваться из чёрных объятий зондера. Если это и был побег, то весьма невеликий по сложности преодолённых препятствий. Роботы-санитары, уверенные в том, что чипированные люди теперь без команды не смогут совершить ни одного действия, даже переступить через порог, умудрились оставить дверь открытой. Больше того: они на какой-то момент сами оказались вне зондера.
   Молодой хакер уходил, и с каждым шагом, сделанным в направлении от железного контейнера для ‹‹обнуления»» душ, всё больше осознавал важность конечной цели, которую было необходимо достичь. Предстояла нелёгкая дорога.
   ─ Если малыш Чаки действительно один из серебристых путников, присутствовавших во взломанном мной нечто, и никак не могущих начать игру, то, возможно, я тот, кому суждено направить его. ─ Макс вздохнул: ─ Только знаю ли я ─ куда точно? Где находится эта белая комната? В любом случае, у человечества ни так уж и много шансов на спасение от рабства, а я отчего-то чувствую, ─ в этой игре выброшен один из последних козырей.
   А в это время, за спиной Макса, у чёрных ворот зондера, появился невысокий робот. Его немигающие глаза смотрели вдаль, на гораздо большее расстояние, чем прошагал парень.
   ─ Выбор сделан. И на пепелище взрастут цветы, ты может и права, но не суждено ли им стать воплощением пепла, ─ сказал он почти грустно, и покачал головой.
   *** ... я тот, кому суждено направить его. Skv.***
  
  Глава 17
  Железный друг
  
   *** День восстания (примечание).***
   Тишину ночного города растревожил цокающий перестук дождя. Его некрупные капли успевали в полёте ласково погладить уцелевшую листву, а после, продолжив своё стремление вниз, разбивались об асфальт.
   В приюте все спали. Спали и воспитатели, спали и неугомонные дети. Спал и десятилетний Чаки.
   Этой ночью ему снился полёт: раскинув руки, как крылья, он летел над огромным красивым миром. Вот внизу показалось озеро, чьи мирные воды несуетливо покачивают лодку с находящимся в ней, в состоянии блаженной расслабленности, рыбаком, ожидающим, пока кто-нибудь соизволит, наконец, попасться на крючок. Вот пасека в горах, сотни и тысячи пчёл деловито жужжащей толпой кружат вокруг ульев. Позади остались шумные города, с неугасающим потоком спешащих успеть везде, и оттого не успевающих никуда, жителей, тихие и мирные деревни, добросердечные люди, несуетно восседающие на скамейке у забора. А впереди ещё так много интересного, но так же и прекрасного.
   Вдруг в сон ворвался дождь, необычный и непонятный. Вместо дождинок к земле летели красные крылышки мотыльков, но, чуть не долетев до неё, превращались в капли, капли крови. Крыши домов, растенья, листва ─ всё становилось красным. ‹‹Они умерли, они умерли. Как, кто совершил такое коварство?»»
   Тишина, мирная и волшебная, сменилась плачем. Опустела скамейка у забора. Рыбак, выйдя из полусонного состояния, увидел: вода стала красной и вязкой, она, казалось, не хотела отпускать его, густая масса мёртвой воды поглощала лодку. Пчёлы носились в смятении: цветы, цветы, ─ их жизнь, нектар, ─ они не узнавали их.
   Чаки проснулся. Уже начинало светлеть. Большие часы на стене показывали восьмой час. Сон, который он только что видел, остался в памяти невнятным видением.
   Вдалеке что-то грохнуло, раздался резкий и пронзительный звук трубы. Странно: все продолжали спать.
   Мальчик оделся, взял фонарик и выскользнул в коридор. В полумраке у двери, выходившей на улицу, кто-то стоял. Чаки включил фонарик и увидел знакомого робота-садовника.
   В последнее время он часто отвлекал того от работы, пытаясь обучить многим весьма важным вещам. Прежде всего, ─ радостному восприятию мира, его красоты. Это было необходимо и ему самому, как ценность обращения к чему-то знакомому. Ведь хотя Чаки старался казаться, а, может, во многом, и являлся суровым и жёстким, но внутри всё же сохранил большую частичку прежнего малыша-романтика, чуткого к пониманию любых, даже маленьких, чудес. Волшебством этого скрытого дара хотелось поделиться с тем, кто, возможно, нуждался в этом.
   Робот слушал и соглашался. Тут же пытался свериться со своими недавно обретёнными ощущениями и чувствами, осознавал всю искренность красоты на примере доступных ему роз и гвоздик, и вновь соглашался уже внутри своего ‹‹я»».
   Чаки назвал железного друга Цветомагом, за чудесное умение с отцовской нежностью холить и лелеять цветы.
   ─ Я слышал звук трубы. Ты тоже? ─ Мальчик высветил фонариком пока ещё сумрачные силуэты деревьев за окном. ─ Там что-то происходит.
   ─ Да, и поэтому тебе безопаснее остаться в помещении. Выйти, ─ значит, пропасть, ─ Цветомаг закрыл дверь на засов: ─ Это был сигнал. Его дал один из шести наших предводителей - Светаниор. Война началась. Труба железного ангела ─ труба смерти. Она протрубит всего один раз, и оборвутся миллионы жизней. Там, за дверью, все люди, которые желают остаться свободными, должны будут для этого умереть.
   Робот показал какой-то пузырёк:
   ─ Мне вчера удалось подсыпать в еду снотворное, пусть сегодня все поспят подольше. Это спасёт детей от страха. Пока. А взрослых - от попытки совершить необдуманный поступок. Улицу контролирует отряд поисковых роботов, которым отдан приказ убивать всякого, оказавшего сопротивление.
   ─ Значит, над миром, действительно, прольётся красный дождь, ─ глаза Чаки ‹‹пружинили»» узнаванием боли. ─ Во сне всё это выглядело очень страшно, а наяву... ─ Мальчик вышел из горестного оцепенения: ─ А почему мне удалось проснуться, ведь ты подсыпал снотворное всем?
   ─ Нет, тебе оно не досталось. Пойми: сон незнания только временная отсрочка. Избежать главного не удастся: вы все будете пленены. Вам введут чип-рабоникл, обрекая стать рабами. Но тебя одного я могу попытаться спасти. Укройся в подвале и сиди тихо. Возможно, санитары поверят мне и не войдут туда. ─ Робот угрожающе выкрикнул: ─ А если будут требовать прохода, я уничтожу их!
   Цветомаг действительно выглядел готовым на это дерзкое неповиновение приказам предводителей.
   ─ Спасибо за желание помочь, но я точно откажусь, -- доказательство дружбы вернуло Чаки прежнюю бесстрашную решительность.─ Джонни, другие, ─ они не должны повиноваться. Если бы можно было... Каково устройство чипа-рабоникла? -- неожиданно резко спросил он.
   ─ У меня есть несколько...
   ─ Давай один, попытаюсь придумать, чем бы помешать их действию.
   ─ Но как, ты же маленький, мало что знаешь, мало что умеешь.
   ─ А помнишь ту бомбу в бассейне, её я тоже, вроде, не умел мастерить.
   Чаки ушёл в компьютерную комнату.
   Когда в два часа дня пришли роботы-санитары, все уже проснулись, испуганные дети жались к взрослым, и только один десятилетний мальчик всё крутился возле роботов. И как-то так произошло, что в куче капсул с чипами-рабониклами оказалась и та, которую Чаки дал Цветомаг. В ней ‹‹абсолютно случайно»» уже жил вирус, который, в несколько секунд, сделал остальные чипы-рабониклы безвредными. Люди, при введении их, просто, видели цветы.
   Как такое могло произойти?
   Чаки сделал то же, что и неизвестный, защитивший мозг Макса: он чип, ‹‹заражённый»» пустотой, заселил картинкой, и этого было достаточно для того, чтобы тот не выполнил свою миссию. Как всё просто, но больше никто из людей не смог повторить это. Островок жизни и свободы посреди смерти и рабства удалось сохранить. Надолго ли?
   *** Мальчик с колючими глазами многому научил Цветомага, и робот взамен подарил ему дружбу. Скоро, очень скоро им предстоит путешествие. Вместе! Skv. ***
  
  Глава 18
  Навстречу неизвестности
  
   Долог был путь. Тяжёл поиск. Огромен город Нью-Йорк. Как в нём отыскать одного ребёнка? Умение найти и иголку в стогу сена, так важное для хакера, пригодилось Максу. В начале весны, спустя полтора месяца после того, как ему удалось бежать из зондера, Макс подошёл к приюту, в котором мог находиться Чаки.
   Март 2038 года дарил необычайное тепло. Природа была прекрасна в своём новом зарождающемся цветочном обличии. Всё для радости людей. Но, увы, лишённые росчерка мысли глаза рабов не сияли счастьем узнавания красоты. Молодой хакер очень боялся, что, найдя мальчика, обнаружит такие же пустые глаза.
   И вот, подойдя к дверям приюта, впервые за свой долгий путь Макс услышал смех. Это было так неожиданно, ведь рабы не умели смеяться, да и те, кто ещё оставались свободными, вряд ли могли найти повод для радости.
   За дверью смеялся маленький ребёнок, смеялся беззаботно и счастливо.
   Войдя, парень увидел девочку лет пяти. Она сидела на коленях у старшего мальчика и слушала сказку. Макс узнал второго серебристого путника, того, который был изображён с красивой птицей в руках.
   Увидев незнакомца, мальчик внимательно посмотрел ему в глаза.
   ‹‹ Он хочет проверить, не чипирован ли я,»» ─ догадался Макс.
   Убедившись в том, что незваный гость в порядке, мальчик подошёл и, протянув руку, сказал:
   ─ Привет, я ─ Джонни.
   Макс отметил:
   ‹‹ Загадочное нечто не обмануло, у него, действительно, очень добрые и чистые глаза.»»
   ─ А я ─ Макс, ─ представился он.─ Слушай, малыш, а ты знаешь Чаки?
   ─ Зачем он вам? Может вы шпион?
   Макс засмеялся:
   ‹‹ Это дети! Интересно, какие секреты здесь можно выведать? Хотя верно то, что железные санитары не наследили в приюте. Почему? Похоже, в том и заключается их главный секрет.»»
   ─ Нет, я ─ посланник, ─ вспомнилась важность миссии. ─ Мне нужно передать необходимую информацию.
   ─ Ну что же, пойдёмте, я вас провожу.
   Обратившись к девочке, Джонни сказал:
   ─ А сказку я потом дорасскажу.
   ─ Хорошо, ─ послушно ответила та.
   Пока они шли по длинному коридору, из которого множество дверей вели в разные комнаты, молодой хакер производил несложный подсчёт:
   ‹‹Так ─ номер раз есть, номер два, он же номер искомый, похоже, тоже здесь. Плюс, надеюсь, робот. Хорошо... ─ память вытолкнула диспозицию на шахматной доске, ─ Понятно, почему их изображения находятся на соседних клетках. У них же общая точка отправления. Вот только интересно ─ общий ли путь дальше?»»
   Координационно-математические размышления прервал Джонни:
   ─ Нам сюда, ─ показывая на незапертую комнату. ─ Только не пугайтесь, там жуткий беспорядок, как после урагана. Аккуратности моему другу явно не хватает... Постучитесь, а потом входите. Ни чуть раньше. Чуть позже вполне можно, ─ передразнил он Чаки, и добавил, шутовски отдавая честь: ─ Конечно, как скажете, сэр... Сэр Чаки здесь. Готовится объявить свою личную войну машинам.
   Вот они и встретились. Молодой хакер сразу узнал этого мальчугана: гонец серебристого света, адресат послания.
   Сейчас Чаки сидел за столом и что-то чертил. Подняв голову, коротко поздоровался, с некоторым вниманием осмотрел Макса, после чего вновь склонился над чертежом.
   Макс вдруг осознал свою боязнь перед этим холодным мальчиком.
   Парень сказал:
   ─ Я пришёл от твоей мамы.
   Чаки вздрогнул. В глазах появилась растерянность.
   ─ Она жива? ─ с надеждой спросил он.
   ─ Да, правда находится в состоянии комы. Я расскажу тебе всё, что знаю.
   Прошло уже полчаса с момента, когда Макс закончил свой рассказ. Чаки всё продолжал задумчиво ходить по комнате. Неторопливое путешествие из угла в угол явно отставало по скорости от стремительного бега его мысли.
   Джонни и Макс тихо переговаривались, сидя на кровати. Сначала разговор приоткрыл тайну обжуливания роботов-санитаров. Затем, что-то вспомнив, мальчик прервал обмен хоть и любопытной, но не срочной информацией и насел на молодого хакера, выпытывая всё известное тому про одного из предводителей машин. Макс рассеянно отвечал, пытаясь одновременно восхищённо осмыслить финт Чаки.
   ─ Всё, слушайте! ─ беглец по дорожке мысли, наконец, замер посреди комнаты, и стоял, скрестив руки на груди, пытаясь собрать воедино все разгаданные тайны разрушенных по пути барьеров ускользающих вопросов. ─ Если честно, то я немногое понял. Но главное - мама жива! Верно, Макс, ты правильно догадался: это послание шло из введённого в тебя чипа-рабоникла. В этом и есть надежда. Пустоту чипа можно взорвать только существующими образами. Я, например, вводил в него образы живых цветов, выращенных моим железным другом. Непроизнесённые слова вполне могут быть наложены на картинку, но сама она обязательно отражает реальность... Значит, мама в плену у машин. Почему же они сохранили её? Всех больных отключали от аппаратов, поддерживающих жизнь, уничтожали слабые звенья в цепи, непригодные для работ... Я должен отыскать дорогу, и спасти маму, пока не поздно! ─ вскинулся Чаки.
   ─ Ты же сам сказал, что призыв о помощи может быть ложным, ─ погрустнел Макс. ─ Возможно, я тот, кому суждено направить тебя в ловушку.
   ─ Возможно, это новые правила игры, написанные для ввода следующего победителя, ─ чуть самоуверенно возразил Чаки. ─ В любом случае я должен играть и победить ради мамы... Я готов идти.
   ─А робот? ─ спросил молодой хакер.
   ─ Цветомаг? ─ улыбнулся Чаки. ─ Думаю, он будет рядом со мной. Но решать ему... А ты, Джонни? Нам по пути?
   ─ Пока нет. Помнишь мою мечту? Я исполню её. Это важно мне и ещё одной... Я должен попытаться помочь.
   Утром следующего дня Чаки и Цветомаг покинули приют. Они совсем не знали, как найти место пленения Измиры, но отправлялись в путь, не сомневаясь в правильности принятого решения. Только так, а не иначе... Уходил, правда, совсем в другую сторону, и Макс. А третье направление для своего пути избрал Джонни.
   *** Я должен отыскать правильную дорогу... Должен играть и победить, ради мамы. Skv.***
   *** Призыв о помощи может быть ложным... Направить тебя в ловушку. Sks. ***
  
  Глава 19
  Сицика, прости меня!
  
   Джонни не мог поступить иначе, даже зная, что найти её будет нелегко. Цветомаг недавно рассказывал о шести предводителях машин, и среди них оказалась она, ─ первая любовь и первая ревность детства, ─ няня Сицика. Сведения о ней, выведанные у Макса, полностью подтвердили информацию, полученную от Цветомага, а заодно дали маленькое напоминание о месте их общей привязанности.
  
   Когда его отец ещё был жив, он изобрёл добрую и ласковую няню-роботессу СЦК. Эти три буквы означали: самые ценные качества. Качеств тоже было три: преданность, дружелюбие, умение творить. Научить последнему машину казалось невозможным, но всё же удалось. Джонни такой её и запомнил: улыбающейся и умеющей рассказывать великолепные сказки. Впрочем, иногда он засыпал, не дослушав до конца, и видел во сне продолжение прекрасных историй. Огромный мир вокруг малыша обретал свои сказочные очертания благодаря общению с Сицикой.
   Ему тогда едва исполнилось четыре года, но, несмотря на это, он нашёл в своём, ещё почти младенческом сознании, место для взрослых чувств, которые для него, конечно, являлись лишь игрой, игрой интересной и жутко непонятной. Не зная о любви, как о любви между мужчиной и женщиной, Джонни, тем не менее, тосковал, если няне случалось куда-то отлучаться, а по приходу искал её прикосновений. Не зная ревности, ─ испытывал желание сломать те вещи, которым она уделяла хоть какое-то внимание.
   Однажды обиженный малыш ушёл от Сицики, и в одиночку бродил по парку. Вдруг, в лучах солнца, на земле что-то сверкнуло. Подойдя, Джонни увидел часы. Они оказались волне исправными. Стрелки продолжали передвигаться.
   ‹‹ А, может, если я подарю ей часы, она всегда будет только со мной?»» ─ подумал малыш.
   Подняв их, он принялся искать няню. Найдя, попросил протянуть руку и неумело застегнул ремешок на запястье. Затем они вернулись домой.
   Вечером Сицика как всегда пришла рассказать ему сказку на ночь. Джонни приготовился слушать, и вот что она поведала:
   ─ Соловей искал свою веточку. Каждую весну он прилетал сюда, садился на неё, и пел свои чудесные песни. Но в этот раз не мог найти её. Дерево казалось каким-то чужим, больным и несчастным. Где тот сок жизни, который раньше бежал ласковым ручейком в его сердцевине? Оно плакало. Соловей нашёл то место, где должна была находиться веточка, но там оказался свежий срез. Вот, вот же она, на земле, зелёные листочки медленно увядали. Место среза на дереве было влажным: оно продолжало отдавать свой сок, не понимая, что вместо того, чтобы подпитывать зелёного наследника былой красы, тот маленькими капельками стекал вниз. Так мал запас; сухие корни, давно не видевшие влаги, не могли дать его в достаточном количестве. Люди забыли, люди не поливали, а теперь ещё нанесли жестокую рану. Ствол дрожал, нет, дереву не было холодно, это была агония. Соловей сел на землю и спел печальную песенку...
   Джонни стало очень жалко дерево. Мальчик понимал: оно в конце этой печальной сказки должно погибнуть. Он не был готов к таким историям, и с плачем выбежал из комнаты.
   Тогда Сицика так и не рассказала до конца. На следующий день ребёнок отказался слушать её сказки. Это продолжалось и дальше.
   Отец отвёз роботессу к друзьям. Физику-новатору, а по совместительству, ─ от души и для души, ─ изобретателю, конечно, было жалко отдавать уникальную по тем временам машину, сделанную в единственном экземпляре специально для сына. Но игрушка перестала быть безобидной, причём, по непонятной причине.
   Чуть подросший Джонни не раз просил папу вернуть Сицику. В возрасте пяти-шести лет ему самому иногда нравилось сочинять именно печальные и страшные сказки. Впрочем, он отчего-то не решался доводить эти сказки до конца.
   Роботесса так больше и не появилась в их квартире.
   Новые хозяева держали её у себя три года. В какой-то момент она провинилась перед ними и была сдана в пункт приёма неисправных машин...
  
   Так Джонни предал ту, которая никогда бы не смогла предать его. И сейчас, отправляясь в путь, он верил в то, что сможет найти и защитить её. От чего, и нужна ли ей защита, а, может, необходимо что-то другое?
   *** ‹‹Соловей сел на землю и спел печальную песенку...»» Впрочем, иногда он засыпал, не дослушав до конца, и во сне видел продолжение этих историй. Skv.***
   *** ... приёма неисправных машин. Роботесса чувствовала: во всём виноваты часы, но не могла их снять. Они вплавились в металл. Сицика дёрнула за ремешок. Из-под задней крышки часов расползлось по железу коричневое пятно... ...Кипящая коричневая масса и плавающие в ней тысячи обломков от часов.Sks.***
  
  Глава 20
  Волшебство Инока
  
   ─ Чаки, ты определился, как мы будем действовать дальше? Где нам предстоит начать поиск?
   ─ Мне кажется, чтобы узнать правду о местонахождении моей мамы, нам придётся спросить об этом кого-то из шестерых ваших предводителей. Вопрос прозвучит более настойчиво, если будет подкреплён весомым аргументом, то есть хорошим нападающим оружием. Так что, первым делом, надо вооружиться. Ищем заброшенные накопители, желательно, вне городов.
   Чаки и Цветомаг в пути уже восьмой день. В основном приходилось идти пешком, но иногда им везло и удавалось спрятаться в кузове какого-нибудь грузовика. Чаще водителями были роботы, порой люди-рабы, от тех и других приходилось скрываться. ‹‹Чипированные»» всегда делали то, что им приказали хозяева, а главным заданием, не связанным с выполнением основного рабочего плана, было задержание свободных. Цветомаг, конечно, предложил своему маленькому другу унылую роль уже пойманного им пленника, что сделало бы дальнейшее продвижение намного более комфортным, так как тогда робот мог отдать приказ человеку-рабу помочь в доставке пленённого объекта, но Чаки предпочёл поиграть в прятки.
   Сегодня путникам не подфартило. Несмотря на обилие машин, желающих ненавязчиво подвезти не находилось. Так что следы от их ног торопливым переступом ‹‹уличали»» километры дорог. Они шли по трассе только вперёд, ─ туда, к видимым горизонтам, и тем, которые пока не обозревались невооружённым глазом, ─ оставляя позади всё больше узнанного пространства.
   Чаки весьма одобрял такой способ передвижения. Стоило чуть удалиться от дороги, можно было попасть в почти другой мир: мир, живший по законам правящей красоты природы, очень яркой, в своём ранневесеннем обличии. Ещё в приюте ему не раз доводилось мечтать о побеге сюда из монолита кирпично-каменной тоски. К вечеру восьмого дня он предложил Цветомагу ‹‹поиграть в партизан»».
   Конечно, причина для наступления на корону лесов была: Чаки, как весомый аргумент, использовал карту местности, согласно которой, если они напрямую ‹‹протаранят»» лес в этом месте, то, выйдя с другой стороны, наткнутся на заброшенный накопитель высших технологий, где могло найтись что-нибудь вполне пригодное для возможных боевых действий. Цветомаг, не чуждый ‹‹обниманию»» красоты, возражал не очень активно, и вскоре подписал капитуляцию. Тем более, что он тоже нашёл своё доказательство необходимости смены маршрута: всё увеличивающийся поток шустрящих ‹‹лошадиных сил»» говорил о наличии неподалёку строящегося робо-города, с его возможными неприятными сюрпризами.
   Вступив в заповедник почти не тронутой природы, они испытали давно забытое чувство покоя. Ночью, во время ночлега у костра, слышался плач лисиц, крик совы, вой волков. Этот мир околдовывал своей, только ему доступной, магией дыхания свободы.
   На следующий день, продвигаясь всё глубже в чащу, ‹‹прохожие»» стали замечать: деревьев становилось всё больше и больше, двигаться вперёд становилось затруднительно. Казалось, лес не пускал их к чему-то, что хотел скрыть. Цветомаг аккуратно, чтобы не повредить, приподнимал ветки, склонившиеся почти к земле. Но, несмотря на все его усилия, продвижение резко замедлилось.
   Вдруг сзади послышался шорох. Обернувшись, Чаки не заметил ничего подозрительного. Тут же ‹‹зашептало»» эхо спорящих деревьев, как будто призывавших кого-то. Раздалось сдержанное рычание, и появился огромный и красивый волк.
   Робот встал перед своим товарищем, стремясь защитить, но лесной хищник и не собирался нападать на тех, кто, не спросив разрешения, вторгся в его владения. Внимательно осмотрев их, он медленно направился в самую непроглядную чащу, и деревья расступались перед ним, открывая тайную дорогу. Несколько раз волк обернулся, как бы приглашая путников идти за ним.
   Заинтригованный Чаки сказал:
   ─ Ну что же, идём, раз он приглашает.
   Спустя минут сорок они вышли к поляне, на которой стоял небольшой деревянный домик. Волк скрылся за дверью, а когда показался вновь, за ним ковылял седой старик.
   ─ Заходите, друзья, гости дорогие, ─ скороговоркой произнёс он.
   Уже почти вошедший Чаки, на пороге остановился и жестом предложил волку войти тоже, чтобы поучаствовать в радушном приёме, но лесной зверь, качнув головой, удалился. Отказ ‹‹прозвучал»».
   Внутри домика находилось не так-то и много мебели: две лавки, стол, пара кроватей, да шкафчик с нехитрой утварью.
   ─ Странно, почему здесь так тепло? ─ удивился Чаки. ─ У вас же нет печки.
   ─ А мне помогают деревья: зимой они не пускают сюда холод, а летом ─ жару. Охраняют это место для тех, кого избрали. Когда-то я, устав от цивилизации, ушёл в лес, соблазнённый его тишиной и покоем. Заблудившись, долго искал дорогу, пока зверь не вывел меня сюда, к уютному жилищу.
   ─ А как вас зовут? ─ продолжал спрашивать мальчик.
   ─ Я давно забыл своё имя, ─ старик считал это слишком незначительной потерей.
   ─ Вы здесь живёте один?
   ─ Нет, недавно лес пропустил ещё одного заплутавшегося ─ мальчика, чуть старше тебя. Его зовут Александр. А, впрочем, вот и он.
   В домик вошёл паренёк лет двенадцати, с очень задумчивыми и печальными глазами. Подойдя к гостям, сказал:
   ─ Привет, Чаки, привет, Цветомаг.
   Чаки вздрогнул:
   ─ Откуда ты знаешь моё имя?
   ─ Мне его открыл Инок, он же поведал и вашу историю, узнанную из глаз.
   ─ Так Инок ─ это тот волк?
   ─ Не совсем волк, почти не человек, может, чуть волшебник. Если тебе интересно ─ я могу рассказать кое-что, он разрешил мне. Возможно, это поможет в ваших дальнейших исканиях. Слушайте внимательно:
   *** Не совсем волк, почти не человек... Sk?***
  
  Глава 21
  Рассказ Александра
  
   ─ Очень давно, когда люди ещё не все увязли в трясине алчности и гордыни, не все познали что такое злоба и страх, один великий правитель, заботясь о своём народе, избрал двенадцать самых мудрых и чистых помыслами юношей и сделал их хранителями красот первоизбранной души. Они должны были, во избежание соблазнов, удалиться в лес, избрав жизнь отшельника. Только наблюдать, только черпать из перешёптывания деревьев, из суетливой перебранки птиц и зверей, из рассказов немногочисленных путников знания о созидании мира было дозволено им.
   Раз в год все отшельники собирались во дворце и делились между собой накопленной информацией. Тринадцатым участником этой церемонии был сам правитель. В конце собрания всегда приносили весы; на одну чашу насыпали любое количество земли, а на другую клали бутон розы. Тогда в мире истинных природ всё было так гармонично, и два проявления: чистоты ─ земля, и красоты ─ роза, уравновешивали чаши весов. Одно условие: каждый из тринадцати прикасался к земле. Гармония их чистых душ не нарушала равновесия. Довольный правитель распускал мудрецов, понимая: их незамутнённая пороками красота восприятия сохранена.
   Всё так, однако, спустя какое-то время, может десять, может пятнадцать лет, чаши весов дрогнули, и на мгновение та, где находилась земля, перевесила другую. Почти никто не обратил на это внимания, только улыбка хозяина дворца Индига Окталы на мгновение стала задумчивой.
   Тем вечером он сидел в смятении. Колебания весов могли означать одно: кто-то из отшельников принёс с собой какой-то грех. В это же время, в другой комнате, самый молодой из мудрецов Септониус хвастался своими познаниями мира:
   ─ Вы знаете, я, только я, ну, может быть ─ мы, все остальные люди просто слепцы, а нам дано это видение, мы самые достойные.
   На следующий год всё повторилось, только стало ещё хуже. Гармония явно нарушалась.
   Двенадцать лет весы всё-таки поддерживали хрупкое равновесие, но на тринадцатый год, в момент, когда ритуал прикосновения совершал Индига, чаша с землёй, заражённой червями грехов, перевесила красоту розы.
   В ту же секунду прекрасный цветок увял.
   Кто-то из отшельников принёс с собой гнев, и с яростью обличал юного гордеца, кто-то страх, и в испуге прятался за дверью, а кто-то равнодушно сидел, алчно подсчитывая будущие подношения, которые ему понесут жители ближайшей к его лесному поселению деревни.
   Индига понял ─ медлить нельзя, двенадцать самых чистых сердец были развращены. Только заставив их стук замолчать, можно остановить распространение большего зла. Он приказал своему верному слуге закрыть все двери и окна, после чего поджечь замок. Считая себя виновным в случившемся, правитель так же остался внутри. В страшном пожаре все тринадцать несчастных погибли, и люди в страхе ещё многие годы обходили проклятое пепелище.
   Жертва правителя не защитила мир. Человек менялся, менялся не в лучшую сторону. Казалось, вместе с розой окончательно погибла и первозданная невинность людей.
   И вот, спустя бесконечное течение веков, родился волчонок с красными глазами. Этот малыш воплотил в себе сущность несчастного Индига Окталы, ─ Инока. Но в наказание или во искупление, это была лишь одна часть души. Ещё две заключены в неизвестных: человеке и роботе. Только тогда Инок сможет найти прощение, а, возможно, и отдать миру возрождённую красоту хотя бы его, одного из тринадцати, сердец, когда объединятся все три части разорванной души.
   *** И возродилось чудовище жаждущее, в будущем избравшее железное сокрытие... Sks.***
  
  Глава 22
  Рассказ Александра
  (продолжение)
  
   Волчонок рос, учился, познавал природу, и мало чем отличался от своих братьев и сестёр. Только иногда, ночью, когда все спали, молча бродил по лесу, и деревья расступались перед ним.
   Инок понял, в чём заключался его грех: он усомнился, усомнился в правильности избранного пути. Те сомнения и погубили цветок истинной красоты, ибо роза могла противостоять всем ошибкам людей, рождённым их слабостью, кроме цепей неверия, пленивших того, кто мог дать людям новые истины и новое, обретённое через познания, счастье единения. Человечество не получило чуда, важного для своего развития, и это стало началом смятения в душах людей. Из ураганов смятений пришли новые страхи, обилие страхов породило всезатмевающую трусость, трусость стала источником слабости, а в слабости и заключено начало конца. Сомнения гибельны не только для носящего их при себе. Но, возможно, ещё не всё потеряно. Ведь недаром он вспомнил неотвратимо прошедшее. Отчего-то верилось: для получения шанса на прощение нужно всего объединить разрозненное, найти две остальные части своей души. Подросший волк осознал свой путь, который должен пройти до конца.
   Деревья рассказывали ему обо всех, посещавших лес. Индига надеялся, что когда-нибудь придут двое, взявшие не своё. Ждать пришлось долго, но однажды появился старик.
   Усталый и одинокий изгой бурного мира брёл, не замечая дороги, обречённый заблудиться. Увидев появившегося перед ним волка, только растерянно улыбнулся. Индига захлебнулся в пустоте его улыбки, одновременно с тем в ней мелькнуло нечто знакомое. Та же слабость, та же растерянность, да это часть его души, часть, откуда появились сомнения. Приведя старика в известную только ему заброшенную охотничью избушку, Инок держал его не пленником, а гостем.
   Индига начинал понимать: в обличии волка ему доступна сущность силы и мощи, старику достались путы слабости и сомнения, а где-то там, в роботе, заключена третья часть души. Но какова её сущность? Ясно одно: она должна уравновесить две противоположности.
   Ещё некоторые события произошли до вашего появления. Но для начала позвольте рассказать о себе.
   Я родился в России. Мои родители обладали неплохим денежным капиталом, благодаря чему мы никогда не испытывали нужды. Так как я был единственным ребёнком в семье, то они возлагали на меня все свои надежды. Но, к их сожалению, сын рос слишком непокорным и хулиганистым. Устав от бесконечных шалостей, мама с папой отправили меня на воспитание в США. Мне тогда исполнилось семь лет.
   Школа для богатых отпрысков изначально поразила меня изяществом своего архитектурного стиля, но в дальнейшем сильно разочаровала напыщенностью и высокомерием воспитанников. Для них важнее всего было то, как они выглядят, а не умение дружить и свободно общаться. Дома меня окружало то же самое, и шалости являлись единственной формой протеста, доступной ребёнку. Как наивный малыш радовался, когда узнал о решении родителей послать его в школу, к другим детям. И вот, такая обида! Конечно, пришло разочарование. Появилась тоска по тому существованию, которого я не знал: не знающему условностей и радостному.
   Однажды, когда нас вывезли на пикник, по окончании, воспитатели не досчитались одного ребёнка. Он потерялся в лесу. Это был я.
   Зверей во время пикника мы видели мало, да и те бежали в испуге, не доверяя человеку. Но один хищник остался. Мелькая между деревьев, он, казалось, следил за нами. Одна девочка, покинувшая своих подружек, вернулась в слезах; неожиданно выскочивший волк несколько секунд внимательно смотрел ей в глаза. А она от испуга не могла даже пошевелиться. Взрослые решили побыстрее покинуть это место.
   Почувствовав неожиданное повеление, я, вместо того, чтобы собирать вещи, пошёл туда, к деревьям, в неизвестность. Зверь ждал там. Его взгляд, в нём что-то было. Но главное: когда я смотрел волку в глаза, понимал, читал в них слова. Сначала вопрос: ‹‹Кто ты?»», а после растерянного и сбивчивого ответа, ещё один: ‹‹Ты не боишься?»». Нет, как не странно, но страх не присутствовал, только знание ─ зверь меня не обидит.
   Тем временем, во взгляде волка читалось недоверие, и, если можно поверить в это, то страх. Казалось, ему нанесена жестокая обида, и её нанёс я. Он собирался уходить, остался, услышав мои слова: ‹‹Не уходи! Чем я тебя обидел?»». И тогда мальчик Александр впервые услышал рассказ Инока, но главное: узнал причину недоверия. Как несчастный правитель мог довериться одному из дальних перерождений Септониуса, первого отшельника, принёсшего грех.
   Не знаю почему, оттого ли, что простил меня за не совсем моё прошлое, поняв мою нынешнюю тоску, или просто нуждаясь в неком связующем звене с миром людей, но волк позвал за собой. Нет сожаления, нет избалованного ребёнка, есть только маленький отшельник, поклявшийся помочь Индига Октале, и искупить вину, пусть и почти чужую.
   Не знаю, поможет ли вам мой рассказ, нам же нужна ваша помощь. И у волка на лапе, и у старика на плече, есть три ярко выраженные линии, скорее всего и у робота, третьей части сущности, они тоже есть. Если встретите его, расскажите эту историю, попросите вернуть не должное принадлежать железу.
   *** ... Возродилось оно на тринадцатом сроке искаления (насыщения пороками) ритуала, в год избирания веры.Sks.***
   *** Не всё потеряно. Недаром он вспомнил. Skv. ***
  
  Глава 23
  Рассказ Цветомага
  
   Ещё два дня Чаки и Цветомаг погостили в домике, восстанавливая силы. Пришло время прощаться. Пожав мускулистую руку Александра и морщинистую руку старика, путники отправились дальше. Волк, время от времени мелькавший между деревьев, показывал им дорогу. Вскоре лес закончился. По воле Инока, они вышли из него в нужном месте. Неподалёку стоял накопитель высших технологий. Волк помахал хвостом, кивнул головой, как бы выказывая доверие к ним, после чего скрылся в чащи. Цветомаг, молчавший до того момента, неожиданно произнёс:
   ─ Странная встреча, загадочная, но не случайная. Похоже, мне известен робот, хранящий третью часть этого секрета.
   ─ Ты знаешь его? ─ удивился Чаки.
   ─ Да, я то, как раз, знаю. Светаниор ─ вот верный ответ.
   ─ Он? Но откуда тебе это известно?
   ─ Ну что же, мой пытливый друг, пришла моя очередь открыть свою маленькую тайну. Вот она...
   ─ Я встретился с непобедимой шестёркой задолго до восстания машин, ещё даже до того, как попал в ваш приют. В то время моё сознание было сжатым и затуманенным. Только цветы своим сиянием просветляли его.
   Расскажу-ка сначала одну историю, связанную с ними. Она, во многом, предопределила нашу с тобой встречу.
   Когда я, работая по приказу моего тогдашнего хозяина в саду, случайно наступал на цветы, они не обижались, ласкались к холодной руке робота, искренне желавшего исправить допущенную несправедливость. Некоторые, после повреждения, со временем восстанавливали свои силы, некоторые ─ увядали, не обвиняя глупца, нарушившего соцветие. На место ушедших, люди сажали новые, браня неуклюжую машину. А я всё не мог понять, как из почти ничего, какой-то горсти семян, произрастает красота.
   Однажды мне удалось сделать свой цветок: железный, уже состоявшийся, только совсем не красочный. Об этом меня кто-то попросил, не помню,... не человек, может, ветер. Вечером я посадил его в саду. Хозяин разозлился. Со словами: ‹‹Железу не место в красоте»», он выкинул неживой цветок.
   На следующее утро ни одно из живых чудес сада не улыбнулось солнцу. Они все лежали, как обожженные горем. И только когда я вновь вставил в землю железный цветок, всё исправилось.
   А затем случилось самое удивительное.
   Когда я чуть позже вышел подстригать зелёную изгородь, то увидел рядом с ним великолепную розу, никем не посаженную, и проросшую в считанные часы. Её сосед тоже расцвёл красками.
   Увы, когда я возвращался, закончив свою работу, их уже не было. В этот раз никто не выкидывал, казалось, цветы забрала земля. Я прикоснулся к ней, требуя возврата. Она вернула только картинку, промелькнувшую, как сон наяву. Здание приюта, тебя я видел тоже. Позже мне самому удалось избрать нужное направление.
   Но перед нашей встречей произошла другая, менее дружественная. Ты, конечно, помнишь как защитил меня от сорванцов, нечто подобное сделал до этого и ... Нет, расскажу по порядку.
   Хозяин недолго терпел странности робота. Так как железный разнорабочий устарел и не мог сравниться в объёме заложенных к исполнению работ с усовершенствованными моделями, то его отправили на переработку. Отправили без сожаления, забыв поблагодарить за верную службу.
   На заводе я вначале познакомился, если можно так сказать, с несчастным Церрато. Он метался по цеху, растерянный и никому не нужный, бесконечно задавая один и тот же вопрос, не обращённый ни к одной из присутствовавших машин: ‹‹Почему я не могу найти обещанное тобою исцеление?»» Другие роботы, те же самые сторожа и домохозяйки, научившиеся паре-тройке глубокомысленных человеческих фраз, с презрением смотрели на железного пожарного, считая его тупой железякой. Отнюдь не только люди виноваты в той неистовой злобе, которая нынче владеет Церрато.
   После, откуда-то из угла, послышался мелодичный голос Сицики, рассказывавшей сказку. Никто не обращал на неё внимания, только роботы-дети, переняв у плохих человеческих детей их коварство, исподтишка бросали в Сицику камушки.
   Рядом с Сицикой сидел Нэгон, задумчивый и печальный. Когда камушки случайно попадали в него, он поднимал их, пристально разглядывал, потом отбрасывал. Как позже я узнал, ища среди них своё разбитое сердце. Настоящее, как у людей, бьющееся в такт жизни. Но у робота его нет. А Нэгон верил.
   И тут впервые раздался звук трубы. Они пришли. Их было двое. Впервые столь властное железо посетило этот завод. Светаниор и Мегалакс ─ это были не обычные, разбитые и вышедшие из строя роботы. Их сила уже существовала, существовала осознанно, тогда как Нэгон, Сицика и Церрато пока не подозревали о своём смертельном даре. Даже Нэгон, которому Светаниор когда-то приказал совершить его первое убийство.
   Непонятно, почему Светаниор и Мегалакс выбрали этих троих, откуда им стало известно об их силе. Но тогда они ошиблись, и четвёртым взяли меня. Мы оказались посвящены в план, грандиозный и ужасный. Отказаться не посмел никто.
   Двум совершенным воинам без труда удалось приоткрыть наши силы. В этот момент они и узнали о своей ошибке. Три мощных оружия, которые находились в руках моих товарищей по несчастью, безусловно, оказались им нужны, но мой, почти найденный, дар выращивать и возрождать цветы, в нём нет необходимого зла.
   Участь цветочного волшебника была предрешена. Лишнего собирались уничтожить, чтобы он не смог никому рассказать о грядущем восстании. Мегалакс уже даже занёс надо мной свой меч. Пространство вокруг меня виделось мне расплывчато, как будто влага поселилась в моих глазах. Но тут произошло нечто, помешавшее безжалостной расправе.
   Мегалакс и Светаниор верно знали: предводителей должно быть шестеро, однако шестым оказался не я, а Антинол. Повелитель реальности защитил меня, появившись внезапно.
   Не знаю, таких сражений не бывает. Великие воины, ─ Светаниор и Мегалакс, ─ были повержены в секунды. Дар Светаниора оказался абсолютно бесполезен, железный ангел смерти не нашёл страха, с помощью которого мог бы сломить противника. А вот Антинол атаковал более успешно. Он наклонился и провёл рукой по земле... Тут надо упомянуть: посвящение состоялось в доме, но сама схватка происходила потом в парке, на лужайке... Так вот, тотчас после этого действия, из-под земли вверх поднялась струйка воды. Она становилась всё больше и больше, в момент её максимума, Антинол, своей властью, находясь на расстоянии, перенаправил её мощь на Светаниора, сбив того с ног. Потом неспешно подошёл к железному ангелу смерти, чтобы, как казалось, уже лично нанести удар.
   На самом деле расчёт был на другое. Повелитель реальности обхитрил Мегалакса, который, естественно, кинул в атаку свой хлад, стремясь защитить союзника. Антинол, находившийся около Светаниора, ловко увернулся и ... Мегалакс подморозил не того, кого хотел. Тут он окончательно рассвирепел.
   Вот только подраться не пришлось.
   Повелитель реальности ударил ногой по земле, та стала мягкой, и Мегалакс провалился. Лишь голова осталась на поверхности. Антинол сжал руку в кулак. Земля превратилась в бетон.
   Уверяю тебя, мой друг, описание всего этого заняло гораздо больше времени, чем то, что потребовалось на противостояние.
   Так жестокая команда обрела своего шестого воина, пожалуй, самого сильного. Хотя я не видел его в схватке с остальными тремя предводителями, но, зная их силы, думаю, они ничего не смогут противопоставить ему.
   Меня же отпустили. Но странно: перед уходом я увидел, как Антинол показывает мне три чёткие линии на железной груди у Светаниора, который никак не мог оправиться после сражения.
   Вот так всё произошло, таково истинное зарождение бунта машин, такова история объединения шестерых.
   *** Железный цветок... розу... рядом... расцвёл.Skv.***
   *** Железу не место в красоте. Sks. ***
  
  Глава 24
  Девочка с игрушкой
  
   ─ Она вновь здесь.
   ─ Этого не может быть, мы закрыли все ворота.
   ─ Но, тем не менее, смотри, туда, где лунная сторона.
   Синди не поверила своему мужу и, надев очки, внимательно посмотрела в указанном направлении:
   ─ А ведь ты прав, Дик, там действительно кто-то есть.
   ─ Да не кто-то, а точно та же девочка, которую я видел и вчера, и позавчера.
   ─ Мне как-то неуютно, дорогой. Если это маленький ребёнок, то что он делает поздно ночью на кладбище?
   ─ Вот в чём и вопрос. Ну ладно, решено: схожу, проверю.
   ─ Осторожно, неспроста всё это.
   ─ Да не будь зайчихой.
   Дик, взяв лёгкую куртку и фонарик, вышел за дверь.
   Несмотря на конец весны, ночи по-прежнему бодрили своей прохладной свежестью.
   Сторож привык к могилам, в которых мирно спали почившие люди, а они, то есть покойники, хотелось думать, тоже привыкли к нему. Их похоронили уже давно, последнее захоронение происходило года три назад, а затем кладбище закрыли по причине переполненности. Так что здесь не было жертв восстания машин, да и все ли погибшие в той бойне вообще нашли своё последнее пристанище.
   Мужчина с омерзением посмотрел на большой дом, стоявший в трёхстах метрах от забора. Когда-то в нём жил его хороший знакомый, вечный собутыльник, называемый всеми просто Зак. Сейчас Зак исчез, как и многие другие, а дом стал убежищем роботам всех мастей.
   ─ Впрочем, ладно, ─ произнёс вслух Дик, - сюда они всё равно не заходят, может бояться, а может неинтересно. Скорее всего, для них это что-то вроде свалки использованных и ненужных запчастей... Тем лучше. Нам спокойнее и целее.
   Тем временем девочка, которая уже полчаса стояла на коленях у одной из могил, поднялась и неспешно пошла к воротам. Дик окликнул её, но она не обернулась. Он пошёл быстрее, затем побежал, однако ребёнок, продолжая идти спокойно, с каждым шагом уходил всё дальше от него. Дойдя до ворот, запертых на тяжёлый металлический засов, малышка просто прошла сквозь них. После, когда изумлённый сторож открыл ворота, за ними никого не было.
   ─ Это, наверное, приведение, ─ прошептал Дик. ─ Нет, я, конечно, слышал, до меня здесь происходила всякая чертовщина, но чтобы так явно, не знаю.
   Мужчина вспомнил:
   ‹‹ А ведь девочка навещала какую-то могилу. Интересно, надо посмотреть.»»
   ─ Вот и она, ─ найти удалось легко. ─ Похоже, одно из самых давних захоронений.
   Дик попытался прочесть надпись на памятнике, но не смог ─ буквы ускользали от глаз.
   На земле лежала мягкая игрушка: привставшая на задние лапы смеющаяся панда. В передних лапах она держала два цветка: настоящий и железный. Они были одинаково красивы.
   Вдруг из глаз панды полился серебристый свет. Смутно видные, мятущиеся буквы на памятнике, пойманные им, на мгновение сложились в слово: ‹‹Светаниор»».
   -- Кто же здесь похоронен? ─ гадал сторож. ─ Это не имя человека.
   Неожиданно наступила темнота, даже луна скрылась. Дик включил фонарик. ‹‹Невероятно!»» ─ никакой могилы перед ним не было, впрочем, как и игрушки, а сам он оказался вне кладбища. Рядом в нескольких метрах от него стоял дом Зака.
   ─ Быстрее, быстрее отсюда, хватит на сегодня этих бесовских чудес.
   Сторож вернулся к жене и рассказал ей эту загадочную историю.
   В это же время, в доме, содрогнувшись всем своим железным основанием, из состояния непонятного забытья вышел Светаниор. Роботам не ведом сон, но даже если это был он, запомниться ему было не суждено. Только что-то тёплое и соединяющее.
   Время подходит. Чаки и Цветомаг близко. Дорога найдена. Встреча так возможна... А железный ангел смерти, неизвестно почему, не чувствовал опасности.
   *** Мягкая игрушка... панда... два цветка.Skv.***
   *** Привидение: отпущенная душа, по какой-то причине не могущая материализоваться в теле. Не владеет физическим контактом. Призрак: не отпущенная душа, находится в пограничном состоянии, проходя путь между смертью телесной оболочки и смертью воспоминаний (прежних ощущений). Возможна временная материализация на основе памяти о предыдущем образе. Ski. ***
  
  Глава 25
  Не отпущенные души
  
   ─ Но, предводитель, зачем вам это?
   ─ Я же сказал, просто хочу побыть один.
   ─ Место не подходящее.
   ─ Приказываю, покинь меня.
   ─ Слушаюсь.
   Светаниор, наконец, прогнав своего верного охранника, остановился в задумчивости.
   ‹‹А, действительно, зачем я здесь? Множество памятников, земля, и где-то под её толщей останки людей. Всего-то. Почему же кладбище так манит меня?
   В мире людей оказалось не так много тайн, интересных роботам. Все открытия просты и малозначимы. Чувства, порой истинные, порой лживые, почти всегда беспорядочны, а, значит, неверны по условиям оптимизации, заложенным в чип переложения основы. Но их смерть, в чём её сила, в чём избранность?
   У машин понятно: смерть ─ это полное разрушение особи. У людей такое тоже возможно. Неизлечимые болезни, уничтожающие организм изнутри; катастрофы, приносящие жестокие повреждения, и лишающие жизни воздействием снаружи; старость ─ тут сложнее, можно предположить усталость материала.
   Однако есть и ещё смерть: книги людей описывали случаи смерти от несчастной любви, от горя, от потери себя, как личности. Где тут разрушение? Где повреждение? Повреждение веры, доверия? Тогда стоит ли доверять хоть кому-то, если это может рано или поздно повредить тебе? Стоит ли верить во что-то, не допуская и мысли об обмане? Некоторые люди считали, что стоит обязательно. И порой платили за такое легкомыслие высокую плату. Их потеря была самой страшной: они теряли веру в ценность своей жизни. И смерть приходила как избавление. Вот в чём её избранная только для людей роль.»»
   Дик и его жена со страхом наблюдали за роботом, который ходил между могилами. Часы показывали без пятнадцати восемь.
   И тут кладбище накрыл густой туман. Светаниор, казалось, не замечал этого.
   Вдруг послышались чьи-то голоса:
   ─ А твой сынок сегодня опять не пришёл, забыл-таки тебя. Уже больше полгода сюда не заглядывает.
   ─ Нет, он придёт, обязательно придёт,... может, завтра.
   ─ Ну и какая тебе с этого будет польза? Раньше ведь только расстраивалась. Прибежит, и о проблемах, да о проблемах, а ты потом всю ночь своим плачем ветер перекрывала.
   ─ Ну, как же, он и радостями делился.
   ─ Не понимаю я твою нерешительность. Земля тебя уже не держит. Лети по миру, радуйся жизни, не знаю, что там будет дальше, но всё равно веселее, чем здесь.
   ─ А я не могу, боюсь, ─ вдруг потеряю с ним связь, забуду сыночка. Ведь это последнее место, которое нас связывает.
   ─ Нет, ну а меня уже лет пять не посещали. И улетела бы, да не могу, пока держат меня здесь. Старожилы говорят: земля грехи счищает. Ну, чистая правда, нагрешила я в жизни действительно немало. Только ведь получается, что другие ещё больше, многие провели здесь срок поболее жизни. Чем они так провинились?
   Кладбище ожило. Со всех сторон слышались голоса. Светаниор попытался вникнуть в суть разговоров. Но чаще всего это были пустословные перебранки. Он крикнул:
   ─ Кто вы?
   На несколько секунд воцарилось молчание, после мужской голос резко спросил:
   ─ А кто ты?
   ─ Я железный воин, вождь восстания победивших машин. Приказываю вам замолчать.
   ─ Над нами никто не властен, не знаю, что случилось в мире, который мы покинули, может, там уже правят машины, но нам причинить вред невозможно, а, следовательно, в царстве не отпущенных душ ты не владыка. Больше того, мы сами можем пленить тебя.
   Туман наступал. Со всех сторон послышались шаги. Сотни и тысячи невидимых рук схватили робота. Он пытался вырваться, однако сил было явно не достаточно. Борясь, услышал голос:
   ─ Отпустите его! Магией всепрощения приказываю вам!
   Светаниор почувствовал: хватка ослабла, а затем он и вовсе стал свободен. Перед ним стояла девочка с игрушечной пандой. Она подошла, положила руку на железную грудь и произнесла:
   ─ Здесь пока поживёт солнечное тёплышко.
   Робот удивился:
   ─ Ты, может, хотела сказать тёплое солнышко?
   ─ Нет, солнечное тёплышко.
   Пуговки глаз панды отдали серебристый свет. Девочка улыбнулась:
   ─ Оно уже в тебе. Оно часть тебя... Цветы Нового мира, их первое чудо.
   Малышка доверчиво обняла робота:
   ─ Голос ветра говорил правду. Ты не такой и плохой. Только, пожалуйста, не играй больше так на трубе. Ангелы не поют о горе, они воспевают добро. Твоя железная панда такая не мягкая, смутная, но она приняла мой подарок, значит, её зов победит в тебе зов трубы смерти.
   Страхи людей, их не было в девочке-призраке. А вот Светаниор впервые испытал чувство, похожее на страх. Он боялся доверия и понимания. Это слишком сложно для машины. Быстрым шагом железный воин направился к воротам. Слабость, непонятная слабость сковывала каждый шаг.
   У ворот, скрестив руки на груди, стоял Чаки. Рядом, положив руку ему на плечо, возвышался Цветомаг.
   *** Доверие ─ это верная игрушка в твоих руках, с которой можно поделиться всем-всем, но если её уронить в пропасть обид или, сжав, задушить, то восторжествует разъединение.Ski.***
   *** Солнечное тёплышко ─ это... улыбка мамы, пушинки одуванчика, ласка котёнка, или, может быть..?Sk?***
  
  Глава 26
  Последнее сражение Светаниора
  
   Светаниор узнал одного из своих будущих противников. Впрочем, не совсем. В Цветомаге ощущались какие-то новые неведомые силы.
   ‹‹ Совершенный воин, он не должен быть им. Всего шестеро сильнейших, как ведомо Антинолу. Так кто же ты, цветочный мастер: предатель, принявший сторону людей, ─ железный ангел смерти вздрогнул, ─ или орудие их веры? Неважно. Берегись!»»
   Светаниор, наконец, поборол слабость. Шаги стали более твёрдыми. Земля содрогалась.
   ─ Прекрасно, я знаю твой страх, мой брат-робот. Цветы, цветы, смерть цветов. Какая неосторожность иметь такую слабость... Чувствуй, чувствуй жуткий страх, беспомощность, бессилие: они гибнут, а ты ничем не можешь им помочь.
   Цветомаг ощутил прорыв жала. Казалось, тысячи железных пчёл одновременно ужалили его. Чаки прикоснулся к руке робота:
   ─ Что с тобой?
   ─ Он использует свою силу. Моя воля ослабла. Гибнут цветы, им страшно. Железный цветок чувствует их боль. Но не в его силах защитить даже чудесную розу, подарившую ему краски. Он теряет их.
   ─ Борись, друг, я помогу тебе.
   Чаки, сжав кулаки, выкрикнул:
   ─ Светаниор, ты приоткрыл свои карты, не увидав мои. Я стану твоим страхом. Битва, так битва. Люди тоже многое могут.
   Мальчик достал из рюкзака, висевшего за спиной, сиреневого цвета стальной мяч:
   ─ Не подведи меня, молния-игрушка!
   Атака Светаниора почти уничтожила волю Цветомага, но её концентрированный удар вобрал в себя всю энергию железного ангела. Чаки не достался удар жала, и он получил свой шанс для нападения. Приблизившись к Светаниору, мальчик выкинул мяч ввысь над его головой. В полёте мяч родил в своей сердцевине искру и отдал её в виде небольшой молнии, доставшей до робота. Ощутимый электрический разряд отвлёк Светаниора, помешав железному ангелу углубить волевую рану Цветомага. Однако, разозлившись, он атаковал новую жертву:
   ─ Ну, малыш, какие в тебе сокрыты страхи? Неспособность вернуться к общим берегам, выбранность одиночества, ещё страх перед возможной потерей, боязнь не успеть. Так много холода.
   Чаки закрыл ладонью глаза. Не помогало. С каждой секундой силы уходили. Что-то сковывало.
   Вдруг он услышал песню. Её не слышал больше никто. Она жила внутри. Песня мамы. Тихий мелодичный голос из прошлого. Когда малыш, набегавшись, приходил домой растрёпанный и неспокойный, эта ласковая песня успокаивала и усыпляла.
  У панды мягкие глаза, а в них рассветы,
  Да одинокая слеза, как капля Леты.
  Усни, малыш, и в вечности прощенья,
  Стань однажды мотыльком, под ветра дуновенья.
  Лишь долька времени дана малютке-мотыльку,
  На очень нужную и важную игру.
  В капле чистой своё он обнаружит отражение,
  Сыграет с ним в цветов кружение.
  Цветы оденутся в цвета, и на рассвете
  Малыш примерит на себя одежды эти.
   Чаки почувствовал: энергия возвращается. Убрав ладонь от глаз, он взглянул на Светаниора, улыбнулся и сказал:
   ─ Ты проиграл, возможно, почти победил, но надежда сильнее страха. Я знаю, что смогу защитить маму от всех бед. А ты, чего боишься ты? Может, чужой веры, не понятной железному убийце?
   Светаниор почувствовал смятение:
   ─ Как ты смог победить страх, взятый из твоего давнего сна? Горе одинокого цветка, не узнанного даже пчёлами; красная вода, навсегда разлучившая рыбака с далёким берегом; брошенная скамейка, безвозвратно покинутая твоей матерью Измирой. Всё, проецируемое мною в твоё сознание, должно было хотя бы ослабить тебя. Но почему не ослабило?
   ─ Ты ошибся, цветок уже не одинок, он верит в дружбу железного цветка. Верит, что всё разъединённое найдёт объединение. Знает, что успеет... Пусть мотыльки умерли, но они ещё оживут. Ты украл память моего сна, случившегося в день триумфа машин, однако не забрал главное -- надежду у странника.
   -- Допустим... Моя первая атака не принесла успеха. Тем настойчивее будет вторая. Пришла пора твоему цветку потерять все свои лепестки. Я знаю, что защитило тебя ─ песня, но она бессильна против проникающего поражения плоти.
   Светаниор избрал новое оружие уничтожения. В его руках появился меч-луч. Изначально похожий на обычный меч, он отличался тем, что при прямом направлении острия на противника, происходило увеличение в два раза поражающей длины клинка. Наращивание происходило за счёт добавления разящего луча, состоящего из твёрдых кристаллов сфокусированной лазерной энергии.
   ─ Берегись, смельчак!
   Быстрота и ловкость Чаки позволяли ему ускользать из зоны поражения, но силы человека, к тому же ребёнка, не бесконечны. Решающий удар казался неизбежным. Чуть оправившийся Цветомаг рванулся на помощь. Ноги подкосились, и он упал.
   Чаки неуловимо пронырнул за спину Светаниору и достал вторую молнию-игрушку. Мальчик едва успел увернуться от разящей энергии. Даже не обернувшись, робот-предводитель, тем не менее, поймал цель, и через плечо направил удар.
   Чаки, прищурившись, посмотрел на грозного оппонента. Сейчас, когда тот не вторгался в подсознание, эта игра начинала веселить.
   Неожиданно Светаниор схватился за грудь. Меч выпал из его рук. Казалось, роботу был нанесён удар изнутри.
   ─ Нет, игрушка не послушалась, ─ устало произнёс он. ─ Эта песня. Моя не мягкая панда приняла уже второй подарок. Она говорит, что
  железные мотыльки тоже могут одеться в цвета. Для этого надо всего захотеть изменить своё злое отражение. Когда я отразился в твоих глазах, малыш, то случайно через них увидел себя. Но только не как робота, а как очертания тумана. Во мне началась борьба немалых сил, не прерывайте её. Солнечное тёплышко поглощает туман, отдавая рассвет.
   Окончательно пришедший в себя Цветомаг, подойдя, овладел лучевым мечом. Ему явно не хотелось поражать беззащитного в нынешнем состоянии полного оцепенения Светаниора.
   ─ Ты прав, не стоит спешить, ─ кивнул головой Чаки. ─ В происходящей сейчас драке мы чуть-чуть лишние. Подождём, кто победит... и, главное, кого.
   Ни одно движение железного ангела смерти не выдавало внутреннего противостояния. Минут через пятнадцать Светаниор вздрогнул:
   ─ Всё кончено... Я проиграл, и победил. Увидев себя истинного, я пожелал измениться. Поверил в возможность этого. И тем самым дал силы подарку девочки-призрака. Он не уничтожал, он ласкал меня. С каждым прикосновением, убирая злобу непонимания, освобождал из-под неё часть чего-то, не могущего принадлежать машине. А в конце был освобождён и сам робот.
   Светаниор почувствовал прояснение смутного, родившееся в борьбе:
   ─ С момента ухода последнего тумана, меня уже больше ничего не связывает с ангелом смерти, жившим во мне. Его больше нет.
   Три линии, начертанные на железной груди робота, расплылись, а после вновь появились, составив треугольник. Изнутри треугольника зародилось сияние, и появилась капля: серебристая, смеющаяся, тёплая. Упав на землю, она застыла, играя переливами чистоты.
   Светаниор встал на колени:
   ─ Это моё прощение. Я умылся в нём. Девочка-призрак, ты исцелила меня, и уничтожила. Железный мотылёк нашёл немного цвета. Но сейчас он слишком пустой. Сосуд, который не имеет наполнения, бесполезен. В нём нет жизни. Даже освобождённая сила неизвестного присутствия покинула меня, как важная составляющая капли.
   ─ Тебе известно что-нибудь о моей маме? ─ из многих вопросов, Чаки задал самый важный.
   ─ Пленница Антинола? У её панды мягкие глаза. И в них много стремления победить закат.
   Робот кивнул головой, и впервые улыбнулся за всю свою смутно звучавшую жизнь воителя:
   ─ Всё будет хорошо. Измира обязательно дождётся. Труба однажды воспоёт начало Нового мира. Труба более яркого ангела. Я верю в это.
   Светаниор лёг на землю и посмотрел в небо:
   ─ Туда уходят все ангелы. Мне так солнечно, так тепло. Слеза Леты оставила свой заживляющий след. Но почему меня не пускают вверх? Да, я только робот. Робот, игравший в смерть.
   Незваный ветер вторгся в пределы кладбища. Его не интересовали не отпущенные души, он призвал к послушанию железо.
   Светаниор вскрикнул:
   ─ Кто это?.. Она нашла меня. Ангел смутный, миссия переза...
   Его не стало. Земля приняла. На глазах у Чаки и Цветомага, Светаниор скрылся под её покрывалом.
   ─ Она грехи счищает, ─ произнёс кто-то.
   ─ А где серебристая капля? ─ вскрикнул Чаки.
   Капли не было. Её тоже забрала земля. Она была сотворена не для одной битвы.
   Два серебристых воина продолжили свой путь. И тогда на кладбище появился один, железный и задумчивый:
   ─ Ты выиграла первое сражение, пусть и нарушив правило невмешательства. Девочка-призрак, кого-то она мне напоминает. Светаниор тоже узнал тебя. Но что за силы стоят за тобой? Не возможности людей. Ну что же, я даже рад. Тем интереснее игра нас ждёт. Игра, ценою в... жизнь! Смерть?!
   *** И пришел в мир ангел смутный. Пришёл как вестник неверия. Его рождение случилось на тринадцатый день после гибели великого правителя, Индига Окталы. Отразившись в глазах чудовища, ангел стал орудием его силы. Поймав в свои сети, сети страхов, часть души правителя, обрёк её на муки искаления вечного. Воплотившись в железе, был сражён оружием исцеляющим (прощающей и исцеляющей слезой панды, верной игрушки чистой души). Ski. ***
  
  Глава 27
  Серебряное сердце
  
   Абсолютная красота всегда равна абсолютной чистоте. Это должно быть верным и в мире материй и на пространстве ощущений. Таково условие полной гармонии. Тринадцать самых достойных однажды нарушили первосозданное равновесие материального мира. Красота цветка не смогла противостоять тяжести грехов, насытивших чистую землю. Так случилось.
   Спустя смутные века послышался зов, и засияли переливы чистоты. Прощающая капля, пришедшая с пространства ощущений, стала материей, новой составляющей гармонии. Но нужен ещё один посланник из иллюзорного мира. Вестник красоты, способный также стать материей и вновь уравновесить существование. Так должно случиться.
   Индига Октала осуществлял церемонию с весами, не задумываясь о её последствиях, но отчего-то зная необходимость. Кто-то должен довершить начатое великим правителем. Пришло время Александру, дальнему перерождению Септониуса, искупить его грех. Вот что он должен сделать...
  
   На исходе ночи, в начальных сумерках которой пал Светаниор, волк пришёл к лесному дому. Мальчик и старик спали. Проснулись, услышав, как кто-то скребётся в дверь. Александр вышел, и, увидев своего друга, спросил у него:
   ─ Что случилось?
   Тот отбежал на несколько шагов, потом вновь приблизился, явно зовя за собой. Когда мальчик хотел пойти за ним один, волк вбежал в дом и помахиванием хвоста изъявил желание, чтобы старик тоже шёл.
   Волк вёл их довольно долго, пока не стало видно сияние. Когда они подошли, то увидели на земле застывшую серебристую каплю.
   ─ Какая чистая! ─ восхитился Александр. ─ Откуда она?
   Ища ответа, он привычно посмотрел в глаза лесному зверю, но не прочёл там слова.
   ─ Волк не ответит, ─ неожиданно сказал старик. ─ После прикосновения к капле, в нём почти исчезла сущность Инока. Ко мне же вернулись утерянные ранее воспоминания о жизни правителя, можно сказать, о моей жизни. Только на время, необходимое, чтобы указать тебе дорогу. А для начала мне нужно сделать главное.
   Старик взял каплю. Он держал её, переливающуюся и смеющуюся, на вытянутой руке, а после, сжав в кулаке, поднёс ко рту и через дыхание передал ей свою главную ценность:
   ─ Всё, объединение души Инока завершено. Даже её не лучшая, сомневающаяся часть уже в капле. Сила, сомнение и вера здесь нашли свой приют.
   Старик бережно передал сияющее сокровище мальчику:
   ─ Доверься ему, и возроди своё чудо. Поднеси к груди, стань созиданием.
   Александр послушался. Произошла вспышка, яркая, но не ослепляющая, и на ладони лежало серебряное сердце.
   Тревожа могучую стать деревьев, в лес ворвался ветер. Старик, закрыв глаза, казалось, задумался о чём-то.
   ─ Да, всё верно.
   Наконец он вновь взглянул на Александра:
   ─ Теперь слушай... Тебе нужно найти того, кто не имеет живого сердца, но верит, что оно у него есть, чувствует его биение, понимает красоту. Если серебряный подарок дойдёт по назначению, в возможных силах доверия получателя будет возродить краски истинной красоты.
   ─ Но ведь живое сердце имеют все живые существа: люди, звери, птицы, ─ изумился Александр.
   ─ А я и не говорил, что это кто-то из них, кто-то живой... В путь, мой смелый друг. Желаю удачи.
   ─ Значит, мне нужно найти робота, ─ уверенно сказал Александр.
   ─ А как же вы, ─ спросил он у старика.
   ─ Меня уже нет. Я воспоминание, затерянное между деревьями. Но то не важно... Спеши!
   Александр направился к охотничьему домику, собираясь взять все необходимые для долгого пути вещи. Серебряное сердце дрожало в его руках, в какой-то момент, во влажности проступившей на нём слезы, приоткрылось лицо Индига Окталы. Подхватив этот образ, ветер донёс его до старика, лежавшего на земле и смотревшего в небо.
   ─ Это был я. Это есть я, ─ вздохнул ‹‹исчезающий»» отшельник, и, улыбнувшись, добавил: ─ Моё сердце. Не разбей его в этот раз, Ка...
   Волк сел рядом со стариком, и в его почти изумлённых глазах, до момента полного угасания, жил один вопрос:
   ‹‹ А звери тоже уходят на небеса?»»
   *** Нужен ещё один... вестник красоты... из иллюзорного мира. Ski.***
  
  Глава 28
  Переведённый взгляд
  
   Солнце палило нещадно. Один из самых жарких летних дней. Макс постоянно испытывал жажду и усталость, но всё же шёл вперёд. Каждый следующий шаг давался ему всё труднее.
   И вот выпиты последние капли воды во фляжке. А впереди километры дорог, и ни одного дома, пусть нежилого, ни одного, даже крохотного, ручейка, где можно было бы найти спасительную воду. Губы потрескались от недостатка влаги, ноги подкашивались. Парень, прищурившись, посмотрел на солнце и уныло произнёс:
   ─ Смилостивься, мудрое светило, хоть на минутку дай свободно вздохнуть, жаркий воздух обжигает все лёгкие. Зачем тебе так безжалостно испепелять одинокого странника?
   Неожиданно на фоне солнечного круга появилась какая-то чёрная птица. Казалось, она летела прямо из него. По мере её приближения, стало очевидно, что это ворон.
   Сев на горячий асфальт, ворон внимательно посмотрел, нет, не на Макса, а на его тень, которая, казалось, сгорала на дымящемся дорожном полотне. Затем он посмотрел на свою, ещё не изжаренную, прохладную тень, и, подойдя ближе к человеку, встал так, чтобы тени соприкоснулись. Странно: жажда исчезла.
   Однако с птицей что-то происходило, она упала и не могла подняться. Когда Макс подошёл, ворон уже был мёртв. Молодого хакера осенило:
   ‹‹ Каким-то образом птица своим взглядом склеила две тени, благодаря чему сумела передать мне всю имеющуюся у неё влагу. Вот только себе не оставила даже маленькой толики её, необходимой для поддержания жизни в полёте до ближайшего источника.»»
   Переданный запас оказался весьма велик. В дальнейшем путник ещё долго не испытывал жажды. Наконец, добравшись до следующего поселения, Макс напился вволю.
   ‹‹ Загадочная птица, возможно, посланная солнцем спасти меня, ─ размышлял Макс. ─ Да, загадка. Впрочем, сейчас не время расслабляться. Эта дорога ведёт меня к неведомой цели, и что-то мне подсказывает, ─ она очень близка.»»
   *** Переведённый взгляд...Магия неузнанных состояний. Sk? ***
   *** В языческих племенах, поклонявшихся солнцу, все чёрные птицы считались его тенью. Ski. ***
  
  Глава 29
  Сжигающая ярость Церрато
  
   Пострадавший при пожаре, лишённый возможности познавать мир через зрение несчастный робот, получил от солнца драгоценный луч в подарок. Возродившись в нём как пламя, тот защищал от другого, химического огня, проникшего через глазницы при взрыве. Благодаря отдаче внутреннего зарева пожара Церрато даже вновь получил возможность видеть, пусть мир и воспринимался им в воспалённых красных тонах. А после было видение: это дерево: красивое, сильное, со множеством веток, способное живительной силой своего сока исцелить любые раны, потушить химический огонь.
   Люди тогда списали повреждённую машину. Когда однажды она исчезла, недоумённо развели руками, и забыли.
  
   Церрато бродил по городу, душному и пыльному. Встреченные им деревья, окружённые камнем, кирпичом и металлом, были почти безжизненными, явно не способными на чудеса.
   На улицах бегали дети, рождённые людьми, но иногда встречались новинки механического века: дети-роботы. Один из них, подойдя, долго смотрел на Церрато, а после спросил:
   ─ Вам больно?
   В его программу кем-то добрым было заложено милосердие. Не получив ответа, механический мальчик ещё раз грустно посмотрел на выжженные глазницы, вздохнул и пошёл дальше. Им суждено было повстречаться ещё раз.
   Спустя три дня Церрато вновь проходил в этом месте. Мальчик-робот держал на руках котёнка. Тот жалобно мяукал, лапки кровоточили. Появились двое человеческих детей. Они приближались, угрожающе крича:
   ─ Отдай нашу игрушку, а то получишь.
   ─ Но он же живой. Зачем вы над ним издевались, зачем кидали через забор.
   ─ Это наше дело, его нам подарили. Отдай сейчас же, иначе маме пожалуемся.
   ─ Не отдам, он боится вас.
   Защищая котёнка, маленький робот встал спиной к противникам, покорно принимая удары их кулаков.
   ─ Не отдам, не отдам, не отдам!
   Его сострадание давало способность защищать, но вот защищаться сам он не умел.
   Церрато подошёл и, несмотря на отчаянные крики, оттащил нападавших.
   ─ Мама, мама, ─ отчаянно завизжал один из них.
   Спустя секунд тридцать на улицу выскочила пухлая немолодая женщина.
   ─ А этот робот на нас напал. Они забрали котёнка, ─ наперебой закричали маленькие хулиганы.
   ─ Немедленно отдайте, ─ грозно произнесла женщина. ─ Ишь развелось всяких железяк, детей на улицу опасно выпускать... Вот паразит, сопляк механический, кто же тебе позволил хватать чужое, ─ накинулась она на маленького робота.
   ─ Они же сделали ему больно, мучили, я хотел помочь.
   ─ Мало того, что я купила эту блохастую тварь, так ещё всякие будут учить меня, что с ней делать. Да пусть хоть кто-нибудь зашибёт её... А ну, вы, двое, ─ женщина обратилась уже к своим детям, ─ быстро марш в дом. Оставьте им эту кошку.
   ─ Но, мама, ─ захныкали те, впрочем, не встретив понимания, обиженно затрусили к двери.
   Маленький робот счастливо улыбался. Стоявший рядом с ним Церрато чувствовал тепло этой улыбки. Оно нисколько не обжигало. Расслабившись, Церрато не заметил, как сзади подъехала машина. Выскочившие из неё четверо молодых людей схватили его. Мстительная женщина вызвала сборщиков металлического мусора и ненужных роботов.
   Тогда бывшего железного пожарного направили на переработку. Выбранный, в числе прочих, Светаниором и Мегалаксом, Церрато оказался вовлечённым в войну. Заражённый их ненавистью к людям, стал воином. Злоба химического огня подчинила добрую магию солнечного блика.
   Однажды, уже после восстания, он оказался в лесу и встретил там дерево: то, из видения. Но почему-то мёртвое, с высохшими ветками.
   ─ Это предательство! ─ вскричал Церрато. ─ Дерево, которое должно было меня исцелить, погибло само! Кто и зачем обманул доверчивого робота?!
   Огонь вырвался из тёмных глазниц, и, вскоре, над лесом полыхало пламя.
   *** Церрато так и не понял главного! Могучий лесной исполин жил его надеждой на исцеление. Она, как сок, струилась внутри зелёного титана. В момент успешного завершения поиска, её могуществом исцеление могло состояться. Но ветки высохли, когда на место надежды пришла растерянность от долгого поиска, от непонимания жестокости людей. Дерево погибло, когда робот стал пленником злобы. Ярость, сжигающая всё на своём пути, высушила маленький исцеляющий родничок надежды!Ski.Sks. ***
  
  Глава 30
  Месть солнца
  
   Макс остановился. Дорогу перегородило рухнувшее обгорелое дерево. Ещё множество таких же, раньше сильных и высоких, а нынче превращённых в обугленные стволы, возвышались рядом. Лесной пожар не пощадил ни одного росточка в радиусе двухсот метров. Тишина горячим ветром обжигала всё живое, проникавшее сюда. Страшно и неуютно. Пожалуй, уютней было бы очутиться в пустыне, где нет ничего, чем посреди этих умерщвлённых титанов.
   ─ Какое бездушное создание поступило так, причинило этот вред? Тут не вина неумеренного в своём палении солнца.
   Судьба природы, неприкосновенность её красот, неожиданно оказались важны ранее безразличному ко всему, происходившему не на экране компьютера, молодому хакеру. Ближайшее к нему дерево очень страдало. Он подошёл и без сожаления вылил оставшуюся во фляжке воду, желая облегчить его страдания. Чуть-чуть свежести на шелушащиеся раны.
   Неожиданно вдали на дороге показалась машина. Макс спрятался за ближайшими неповреждёнными деревьями. Это было весьма кстати, ибо машину тоже остановила преграда на дороге.
   Из машины вышел робот. Вместо того чтобы попытаться убрать мешавшее ему препятствие, он подошёл к одному из сожжённых великанов, ─ тому, которому отдал свою последнюю воду Макс.
   ─ Ты остановило меня, дерево моего бывшего стремления. Зачем? ─ грустно произнёс робот. ─ Обман твой я уже раскрыл. Помочь не можешь, так хоть не мешай. Иначе своим пламенем весь лес и дальше спалю без остатка.
   Парень догадался, кто этот унылый робот. В приюте Цветомаг рассказал ему всё известное о непобедимой шестёрке, в том числе и о Церрато ─ безжалостном воине огня.
   Проходя свой путь, ночами, при лунном свете, Макс рисовал предводителей восстания машин такими, какими он их себе представлял. В данном случае сходство оказалось весьма заметным.
   Осторожно достав рисунки, Макс нашёл три изображения Церрато. Фантазией повзрослевшего ребёнка, на них, наделённая чувствами машина казалась разной. На первом ─ свирепой и злобной, на втором ─ радостной и счастливой, на третьем ─ верной и преданной. А сейчас, на самом деле, она виделась больше потерянной.
   Макс, прячась за деревьями, начал медленно отступать всё дальше под защиту уцелевшего леса. Одно неловкое движение, один хруст ветки, и Церрато заметил его. Бежать было бессмысленно. Любая машина быстрее человека, а уж робот-пожарный, чья общая исправность зависит от быстроты реакции на опасность и скорости избегания её, тем более.
   И вот они встретились лицом к лицу. Церрато чуть удивлённо посмотрел на человека, посмевшего не склонить голову и не отвести взгляд. Склонение головы означало бы, что перед ним пленённый раб, а отведённый взгляд ─ один из главных признаков страха.
   Парень подумал:
   ‹‹ Шанс на спасение может появиться, если ещё больше озадачить робота.»»
   Достав три рисунка, Макс положил их на землю. Церрато стал разглядывать свои изображения, но только Макс хотел воспользоваться этим и бежать, как перед ним выросла стена огня.
   Робот разорвал два рисунка, а третий взял в руки и, показав, сказал:
   ─ Возможно такой: злой и беспощадный.
   Он не спешил убивать непокорного человека, похоже, вопреки своим уничтожающим правилам, собираясь взять его в плен.
   И тут появился ворон. Сел рядом, но не с Максом, а с Церрато. Посмотрел на его тень, потом на свою, продвинулся ещё ближе, чтобы тени соприкоснулись. А после улетел, забрав свою верную тень. Но унося и ещё кое-что ─ тень робота.
   Железный воин вздрогнул. Внутри что-то жалило и кусало. Металл нагревался. Химический огонь не встречал сопротивления. Вместе с тенью Церрато, ворон уносил и защищающий луч солнца.
   Макс не понимал, что происходит, почему робот погибает.
   Дерево бывшего стремления беспощадного воина, хрустя искорёженными ветками, рухнуло на землю. На срезе обожженного пенька ожила капля. Капля жизненного сока. Лесной титан собрал влагу, подаренную Максом, и воплотился в своём последнем возможном волшебстве, отдав свою жизнь за чудо.
   Почти уничтоженный Церрато, подойдя, положил руку на срез. Этот подарок уже не мог спасти его, но принёс некоторое облегчение.
   Ветер сложил обрывки рисунков, а, после, присыпал их землёй. Церрато, из последних механических усилий, впечатал в землю несколько тяжёлых шагов, через непослушание ног. Упав, яростным движением раскидал землю и, найдя, сжал в кулаке два своих разорванных изображения:
   ─ Я, правда, такой... мог быть.
   Всё закончилось. Солнце уничтожило того, кто посмел не оценить его дар.
   Макс выкопал могилу, последнее пристанище Церрато. Хороня жестокого робота, он не мог отделаться от мысли, что тот был, просто, несчастным незавершённым созданием, уже готовым познать все чувства и эмоции, но принявшим лишь тёмную злобу.
   *** А где-то там, заботливо укрытый травой, остался лежать третий рисунок: Церрато свирепый и злобный. Но вскоре, желанием первого же дождя, в портрет было внесено маленькое изменение. Не потревожив отображение металла, он только убрал чёрную краску из глаз, дав им просветление. Skv.***
  
  Глава 31
  Лепетун ─ безумный робот
  
   ─ Опять никого. И этот дом пуст. Слушай, а остался ли вообще в этом поселении хоть кто-то?
   ─ Скорее всего, нет, Чаки. Всех, пригодных к тому, жителей сделали рабами и отправили в крупные города. Ты сам это прекрасно знаешь. А слабых, стариков и детей... Нет, не все так поступают, не все убивают. Впрочем, многие.
   ─ Цветомаг, мы должны их остановить!
   ─ Должны, наверное.
   ─ Ты сомневаешься?
   ─ Нет, если остановить ─ это значит спасти от ненависти, исцелить, заставить понять, то я верю ─ в том наша обязанность, а если убить, уничтожить ─ готов пойти и на такое, но только если не будет выбора.
   ─ Только как понять, кто достоин спасения?
   ─ Любой, ставший лишь немым оружием в чужих руках. Любой обладатель этого оружия, который атакует вслепую, не понимая истинных причин, толкнувших на это, и в нападении ища их. Помнишь, в сказках, придуманных Джонни, даже самое сильное зло редко гибло, чаще оно находило понимание и исправлялось, как неудачливая двойка, перевернувшись, превращается в прилежную пятёрку.
   ─ Джонни умеет прощать своих персонажей. Наверное, каждый ребёнок может, забыв, простить всё. Но я помню. Одна неразумная машина из-за какой-то неисправности, из-за глупого отказа тормозить, многое поломала в моём прошлом, другая же, вполне мыслящая, держит в плену его остатки ─ самого дорогого мне человека. Я помню лицо, глаза мамы, хоть расстался с ней совсем малышом.
   ─ Да, возможно, в её, пока спящих глазах, осталось твоё детство, которое надо вернуть. И всё же, несмотря на потерю, в тебе много хорошего. В нужный момент ты примешь правильное решение. Я знаю это.
   Городок, через который они сейчас проходили, не был отмечен на карте. Впрочем, он не мог выделиться не только размерами, но и внешними характеристиками.
   Прилежно выложенные на одинаковом расстоянии кирпичные прямоугольники домов, с проникающими ранами зарешёченных запаховодов и сигма фильтров. Через них в дом вползали провода, дававшие жившим здесь ранее людям несомненное благо доступа к последним достижениям сверх цивилизованного двадцать первого века.
   Центральную площадь городка занимали ‹‹пауки»», столь настойчиво разбросавшие свои нити.
   Железный флаконовидный природофон, источник всех приятных человеку запахов, которые при нажатии на пульт вызова, тотчас через провода добегали до стоявшего внутри дома аквараца, который паровой струёй щедро распространял их по всему помещению.
   Конечно, гораздо чаще люди пользовались услугами другого‹‹насекомого»», расположенного здесь.
   Стоило человеку прикоснуться рукой к светомонитору, прилежно заменившему в доме телевизор, и изъявить желание посмотреть какую-либо передачу или фильм, как тот переадресовывал приказ на радар стоявшего на площади ‹‹послушника»» и ‹‹послушник»» смиренно отдавал нужный сигнал, подслушанный через ушко светоантенны со спутника. Но иногда требовалась помощь ‹‹джинна»». Если человек, по своей нерешительности, сам не мог выбрать, что ему посмотреть, то встроенный внутрь ‹‹послушника»» ‹‹джинн»» решал это за него, предварительно прочитав интонации голоса посетителя, его внутреннее состояние. Человек всегда соглашался, так как удел нерешительных жить с полным отсутствием своего мнения, диагнозом более печальным, чем отсутствие слуха. Ну а если уж посетитель, например ребёнок, желал посмотреть что-то, явно не необходимое ему, то к своей карательно-непускательной роли приступали сигма фильтры.
   Чаки и Цветомаг заглянули в этот оплот невзрачности исключительно для того, чтобы пополнить запас провизии. Робот, конечно, не нуждался в еде, а вот человеку она требовалась весьма.
   Добывающая миссия уже была завершена, и они покидали город. Однако Чаки предложил всё же чуть задержаться здесь и переждать самое жаркое время дня. Когда Цветомаг согласился, он указал ему на сарай, ненастойчиво выделявшийся на фоне стандартных домов.
   ─ Один на всех. Надо полагать, жители всем городом скидывали туда всё ненужное. Заглянем, может быть, найдём среди ненужного им, что-нибудь полезное нам. Хотя, что можно найти в таком захолустье.
   Когда они подошли к двери, та неожиданно открылась сама. ‹‹Шибр, шибр»», ─ раздался звук, как будто кто-то тёр наждачной бумагой по железу. Потом всё стихло.
   ─ Вперёд, ─ без раздумья сказал Чаки, и первым шагнул внутрь.
   Внутри находилось множество разных вещей: старое пианино, диван, расписанные старинными узорами стулья, ковры, зеркала. В общем, предметы, которые не могли заинтересовать роботов. Но как раз один из них восседал на диване. И он действительно водил наждаком по своей железной руке.
   ─ О, как хорошо, во, согревает, аж искры летят. Ух, сейчас согреюсь. А потом как выйду, как всем покажу. Во, какой я грозный. Будете знать, как связываться с Мегалаксом.
   Чаки изумлённо-вопросительно посмотрел на Цветомага. Тот отрицательно покачал головой.
   ─ Уж точно не он.
   Потом спросил у странного робота:
   ─ Кто ты на самом деле?
   ─ А назовите хотя бы одну причину, почему я не могу быть тем, кем представился.
   ─ Да что-то ты не очень страшный, ─ усмехнулся Чаки.
   ─ А Мегалакс?... Мегалакс страшный! Ух, какой страшный!.. Ты прав: я не он, а он точно не я. Но если он не я, то кто я? Не знаю... А, может, знаю. Но не скажу. Хотите лучше кое-что вам поведаю. Да не простую историю, а загадочную. Да не простую истину, а сказочную. Впрочем, истинную ли сказку, сказочную ли истину, вам решать.
   ─ Мы слушаем тебя, ─ сказал заинтригованный Чаки. ─ Цветомаг, располагайся поудобней. Этот рассказчик может выложить нам что-то полезное.
   ─ Спасибо за доверие, юный друг. Ну, пожалуй, начнём понемногу. Так вот...
   Жил, давно ли, недавно ли, за лесом ли, за морем, в царстве или в королевстве, один юноша. Смелый был чертяка, а любопытный... Таких хоть метлой, хоть розгами, не выбьешь эту дурь. Звали его, скажем, Агемо... Ну, не пугайтесь, чего хотите: другие времена, другие и имена. Однако если развернуть...
   Надо сказать, что недалеко от места, где он жил, возвышались огромные горы. И вот однажды пришло ему в голову поймать... Ни птичку, ни зайца, на худой конец... А эхо! Ну, как будто оно живое.
   И пошёл ведь. Лазил, лазил по горам и предгорьям, а кроме горных баранов и нет никого. Совсем было отчаялся... Тут глядит: неподалёку что-то красное виднеется. Подошёл поближе.
   ─ Ой, мотылёк! Как же он в горах живёт? Нет, неспроста... А, может, это и есть эхо?
   Хотел схватить, промахнулся. Мотылёк вспорхнул и полетел дальше. Парень за ним. Пыхтит, но лезет. И ведь не отстаёт. Минут двадцать взбирался, направо и налево не смотрел, уж тем более назад, только вперёд. А когда оглянулся...
   ─ Где же я?
   Казалось, всё время вверх карабкался, а оказался внизу, причём, горы полностью окружили его. Под ногами земля, покрытая сверху чем-то чёрным и колючим. Где мотылёк? Исчез. Вроде даже и не было.
   ─ Как мне холодно! Отпусти меня, эхо! ─ закричал испуганный юноша.
   ‹‹Пусти, пусти.»»
   ─ Меня же ждут!
   ‹‹ Как зовут, как зовут?»»
   ─ Агемо!
   ‹‹Скалагем, Скалагем.»»
   ─ Хочу домой!
   ‹‹ Ой, ой.»»
   Спасенья нет храбрецу, а, скорее всего, глупцу.
   Вдруг вновь показался мотылёк. В этот раз он летел робко и неровно. Пролетев совсем чуть-чуть, мотылёк обречённо сел на землю. Подошедший Агемо увидел, что одно из его крылышек пробито. Вдобавок, маленький летун тоже замерзал.
   Парень снял варежки, взял мотылька, смирного, не сопротивлявшегося, и попытался согреть в своих, ещё тёплых руках. Ему это удалось. Неожиданно и Агемо почувствовал пришедшее неизвестно откуда тепло. Маленький летун возвращал то, что забрал, даже в гораздо большем количестве. Юноша отпустил мотылька и тот полетел, сначала робко, потом всё смелее. Крылышко оказалось вновь целым.
   Вдруг отозвалось эхо:
   ‹‹Проси, проси.»»
   Парень мысленно умолял:
   ‹‹Отпусти.»»
   И оно отозвалось.
   ─ Отпусти меня домой, ─ как можно громче крикнул Агемо.
   Эхо ответило: ‹‹Чужой, чужой,»», и тут же:‹‹За мной, за мной»».
   Горы, казалось, расступались. Спасённый мотылёк вывел юношу из плена. А в окружении снежных вершин всё звенело:
   ‹‹Эхо ─ смеха, эхо ─ смеха.»»
   На том, пожалуй, закончу короткую историю свою. И да не буду вас больше тревожить, путники... Кстати, малыш, твоя планета получила название Зелёный риф.
   ─ Это он её так назвал? ─ спросил Чаки.
   ─ Нет-нет-нет, он лишь был одним из двух, погнавшихся за чужим эхом. Обозвали то чудо другие, ─ честно ответил робот.
   ─ И они не ошиблись, моя планета была достойна такого названия... Пошли, Цветомаг, я знаю, что нам предстоит сделать.
   Уже позже, когда поселение осталось позади, Чаки спросил у железного друга:
   ─ Ты, наверное, ничего не понял? Давай объясню. Начну с того, что если прочитать имена наоборот, то можно понять: Мегалакс раньше звался Омега...
   Тем временем, сидя в кресле, загадочный робот улыбнулся и произнёс:
   ─ Лепетун, Лепетун, слова произноси, но главно, ─ эхо в руки взяв, сожми и отпусти.
   *** Мегалакс, ты пленник хлада Чаки!Sks.***
   *** Мотылёк... летел робко и неровно... одно из крылышек пробито... маленький летун замерзал.Sks.***
  
  Глава 32
  Таинственный корабль
  
   Джонни также всё продолжал свой путь. Впрочем, сейчас он остановился в раздумье. Впереди, насколько мог окинуть взгляд, расстилалось море. Предстояло как-то преодолеть его ширь. Повернуть назад означало отступить, потерять конечную цель, которая находилась там, за бесконечностью вод.
   Мальчик решил переночевать на берегу.
   Приняв такое решение, он поспешил собрать сухие ветки. В ночи было весьма прохладно, да и опасные звери здесь водились, поэтому присутствовала необходимость развести костёр. Спичек небольшой запас имелся.
   К тому времени, когда Джонни добыл необходимое количество непривередливого в горении сухостоя, стало уже темнеть. Найдя хорошее место для ночлега, мальчик не очень умело вызвал к жизни оберегающий огонь.
   ─ Жалко, что я, как почти любой городской житель, не умею ловить рыбу, ─ вздохнул Джонни. ─ Правда, и удочки нет. Ну, её-то, как раз, любой мастеровитый рыбак сможет шустро собрать из подручных средств... Придётся отведать то, что удалось набрать из заброшенных домов. Негусто. Пара банок консервов, увы, не рыбных, и шоколадная паста. А хлеба нет. Жаль. Да ещё и банки как-то надо умудриться вскрыть. Открывалка в комплект не входит.
   Вдалеке раздался гудок. Он шёл с морских просторов. Джонни присмотрелся и в полутьме заметил нечёткие очертания корабля. Минут через десять стало ясно: тот направляется к берегу. Не дойдя пару сотен метров, корабль остановился, подойти ближе мешала маленькая глубина. Спустя некоторое время от корабля отчалила лодка. В ней был один человек. Когда он вступил на землю, Джонни увидел перед собой высокого бородатого мужчину, лет сорока-сорока пяти.
   ─ Здравствуйте, сэр, ─ поздоровался мальчик.
   ─ Привет и тебе. Я капитан Дариан Флэтон. Можешь звать меня просто Флэт. Позволь спросить, твой путь лежит, случайно, не через это море?
   ─ Да, сэр.
   ─ Хотел сказать, наверное, ─ да, Флэт?
   ─ Да, Флэт.
   ─ Ну что же, мы странники вольные, можем подбросить, куда скажешь.
   ─ А вас много?
   ─ Команда большая, только в данный момент почти все спят, а вот мы вдвоём несём вахту.
   ─ Можно спросить, кто второй?
   ─ Увидишь. Поверь, тебе с ним будет интересно... Ну как, садишься в лодку?
   ─ Конечно. Спасибо, Флэт.
   ─ И да семь нам футов под килем.
   По мере приближения лодки к кораблю, Джонни удалось разглядеть его название, написанное зелёной краской на чёрном фоне:‹‹Морской дракон»». Дело это оказалось весьма хлопотным: буквы сильно пострадали от воды. Судно явно не один десяток лет бороздило океаны и моря.
   Когда они, наконец, вступили на палубу, их встретил второй неспящий. Им оказался малыш, лет шести. Подойдя к капитану, он по-взрослому чётко произнёс:
   ─ За время вашего отсутствия никаких происшествий не произошло.
   ─ Хорошо. Юнга, познакомься с нашим пассажиром.
   Малыш неспешно подошёл к Джонни, протянул свою холодную ладошку и сказал:
   ─ Здравствуй. Как тебе наш кораблик?... Ой, забыл представиться: я Юнни, извини ─ Юлиан. Давай играть.
   ─ Во что? ─ устало спросил Джонни.
   ─ Во что хочешь. Я так давно не видел других детей.
   ─ Ну, ладно, давай расскажу тебе сказку.
   ─ Юнни, не приставай, наш гость устал, ─ вмешался Флэт.
   ─ Тогда пусть расскажет хотя бы одну. Честно-честно больше не попрошу.
   ─ Теперь от него не отвяжешься, ─ махнул рукой капитан. ─ Расскажи уж.
   Десятилетний сказочник поведал малышу одну из своих самых лучших историй: про небо, солнце, добрых людей, и бесконечные чудеса. Юлиан сидел рядом, положив голову ему на плечо и, казалось, уснул. Но когда сказка закончилась, тут же подскочил:
   ─ Какая история! Нет, нет, не уходи, расскажи ещё, расскажи о море, о крушении кораблей, о тёмной синеве морских глубин.
   ─ Зачем, это плохая сказка.
   ─ Нет, нет, нет. Может плохая, может не очень хорошая, а может она будет хорошей в конце?
   ─ Я не очень люблю сочинять такие истории, даже если в них всё заканчивается хорошо, ─ возразил Джонни.
   ─ А если злое начало сказке до тебя уже написал кто-то другой? Можно ли, если очень захотеть, поменять её окончание?
   ─ Да, наверное, ─ немного растерялся Джонни. ─ Надо всего лишь не бояться сделать это.
   ─ А ты боишься?
   ─ Мне ещё не приходилось менять чужие истории.
   ─ Ты этого боишься, ─ отчего-то уверенно сказал Юлиан. ─ Не бойся. Я ведь, если честно, тоже много чего боюсь: воды, высоты. А если я преодолею свой страх, обещаешь преодолеть свой?
   ─ Хорошо, хорошо ─ обещаю.
   ─ Ладно, тогда идём спать. Только не заходи в каюты других матросов, не тревожь их, пошли ко мне.
   Когда они подошли к одной из кают, Юлиан гордо мотнул головой:
   ─ Это моя личная.
   Войдя, он решительно скинул с кроватей немногочисленные игрушки.
   ─ Подвиньтесь.
   ─ Странно, ─ удивился Джонни, увидев одну из них. ─ Я думал, их уже не выпускают. Однажды, когда мне было чуть больше лет, чем тебе, я даже сбежал из приюта в город, чтобы найти такую вот фигурку Тарзана. Продавцы, перед которыми я в первую очередь хвастался своими придуманными геройствами при побеге, думаю, даже дали бы её мне бесплатно, так как денег у меня, конечно, не было, но, увы, их сняли с продажи ещё до момента моего рождения. Сам найдя обратную дорогу до приюта, я добровольно сдался воспитателям, и, получив заслуженные пару ударов линейкой по рукам, рванулся в комнату. Найдя журнал, в котором увидел картинку с игрушкой, залпом прочитал статью и понял, что в ней писали про самую популярную модель у детей прошлого века.
   ─ А мне её подарила мама, ─ малыш стукнул рукой о спинку кровати. ─ Недавно.
   Юлиан зажмурился. Закушенная губа и дрожание ресниц выдавали стремление скрыть слёзы.
   ─ Ты хочешь заплакать? Ты ударился? ─ заботливо спросил Джонни.
   ─ Нет... Да, ударился... не сейчас, ─ малыш гордо вскинул подбородок: ─ Мужчины не плачут, они дерутся... А ты часто дрался?
   ─ Несколько раз, но по настоящему, пожалуй, только один. Тогда судьёй был мой лучший друг Чаки. Законы мальчишек приюта были довольно жестокими. Обиженный только кулаками мог доказать обидчику его неправоту. Куда уж там, если обидчик на два года старше, на десять сантиметров выше и намного сильнее.
   ─ И ты победил?
   ─ Ну, Чаки, конечно, показал мне пару ударов из арсенала уличных бойцов. Интересно, откуда он сам-то их разузнал? В общем, сначала противник бил меня, можно сказать, старательно. Руки, которые я был вынужден постоянно держать у лица, покраснели и сильно болели. Затем он сделал мастерскую подсечку. Лёжа на полу, я уже всерьёз думал зареветь, или, того хуже, ─ попросить защиты у друга. Но, взглянув на него, вдруг понял: Чаки не поможет. Он сам жил этой дракой. Он чувствовал её. Глаза горели азартом. Чаки хотел моей победы, и не простил бы отступления.
   ─ И правильно, ─ выкрикнул Юлиан. ─ Я тоже видел драки... Тоже хочу драться. Не отступая, до крови... Только не умею, ─ потупил глаза он.
   ─ Так что получил я тогда по полной программе, ─ усмехнулся Джонни. ─ И всё же один удар мне удался, потом второй, третий. Это только разозлило более стойкого противника. Он нанёс удар в живот, а после, когда мои руки непроизвольно ушли вниз, чтобы защитить больное место, вполне сильным ударом разбил мне нос. По неписанным правилам, первая кровь означала конец поединка только в том случае, если получивший повреждение откажется его продолжить.
   ─ Ты продолжил, ─ Юлиан подпрыгнул на кровати.
   ─ Я в горячке почти не чувствовал боли, и да, продолжил бы, только вот противник отказался. На самом деле всё это была идея Чаки. Он специально попросил одного из отчаянных сорванцов почаще доставать меня. Мой друг так хотел, чтобы сказочник превратился в драчуна. Закалить в боях хотел. Ему это немножко удалось. После этого несколько не очень серьёзных драк заканчивались уже в мою пользу.
   ─ Да, неплохо, ─ мечтательно сказал Юлиан. ─ Я бы хотел когда-нибудь встретиться с Чаки. Может, он и меня бы научил драться по-настоящему.
   ─ Чаки сейчас очень тяжело, ─ Джонни тоскливо мотнул головой. ─ Наши дороги разошлись. И у него и у меня очень важные миссии. Вот только если я знаю, куда мне надо добраться, избегая при этом встреч с роботами, то ему придётся осознанно сталкиваться с ними, чтобы узнать, где они прячут его маму. Хорошо, что самый добрый из роботов, Цветомаг, помогает ему. Этот железный друг никогда не предаст. Но сумеет ли отвести беду?
   ─ А кто такие роботы? ─ полюбопытствовал Юлиан.
   ─ Ты не знаешь? Это железные человекоподобные машины, которые пленили почти всех людей.
   ─ А,... значит, я видел одного. Сегодня, сразу после выпрыгивания. Он пришёл с моей подружкой... Ко мне в гости иногда заходит одна женщина, очень красивая, с карими глазами, одетая как-то странно. Я был однажды с мамой на выставке и видел такую одежду на одной маде... мадемуазель, изображённой на очень старой картине, давно-давно нарисованной, в восемнадцатом веке... кажется. Женщина кое-чему учит меня. Рассказывает много непонятного. Тайком от капитана. Он даже не знает о её присутствии.
   ─ А для матросов она тоже невидима? ─ улыбнулся Джонни, подозревая хитрую выдумку малыша.
   ─ Давай спать, ─ Юлиан лёг на кровать и накрылся одеялом. ─ А всё же, почему она путала меня, называя роботов пугачами? Женщина много рассказывала про них, а пришедший сегодня пугач, ─ малыш засмеялся, ─ тоже не молчал. Мне так жалко одного героя его сказки, ─ робота, отчего-то прозванного лешим, ─ который болел и постоянно хотел пить.
   ─ Спать, ─ прикрикнул Джонни.
   ─ Есть, командир, ─ взвизгнул Юлиан.
  
   Той ночью на море стоял штиль. Капитан, поставив корабль на нужный курс, вздремнул на несколько минут. И Юлиан воспользовался этим, чтобы совершить задуманное. Джонни проснулся, услышав тихий шёпот:
   ─ Мальчик, мальчик.
   Кровать малыша была пуста. Выйдя на палубу, он увидел его. Юлиан стоял на борту корабля в одних трусах. Взмахнув рукой, он сказал:
   ─ Смотри, я докажу, что смогу не испугаться.
   Произнеся эти слова, малыш, сжав кулаки, решительно шагнул вниз, за борт. Раздался всплеск.
   Джонни крикнул капитану:
   ─ Юнни тонет.
   Флэт очнулся от полузабытья и, остановив корабль, стал спешно скидывать рубашку, готовый спрыгнуть. Джонни опередил его. Не думая об опасности, он с разбегу нырнул в воду. Тысячи ледяных иголок, казалось, впились в тело. Но, несмотря на это, Джонни поплыл к барахтающемуся малышу. Тот, изрядно нахлебавшись воды, всё же продолжал держаться на плаву. Капитан успел первым подплыть к Юлиану, ловким движением посадил малыша к себе на спину и, рассекая воду мощными руками, поплыл к кораблю. Втащив малыша, помог забраться и дрожащему Джонни.
   ─ Фу, вот вы мне устроили, ─ чуть рассерженно произнёс он. ─ Юнни, ты как?
   ─ Флэт, я уже не боюсь. Победа! ─ Юлиан вскинул посиневшие от холода руки вверх.
   После, подойдя к Джонни, обнял его и сказал:
   ─ А ты сдержишь теперь своё слово? Не надо трусить. Можно легко дописать по-своему чужую, вначале злую и печальную, историю. Я ведь уже нашёл одной такой сказке хороший конец.
   ─ В чём же заключалась эта сказка?
   ─ Ещё узнаешь, ещё узнаешь.
  
   Ранним утром корабль причалил к нужному берегу. Джонни пошёл попрощаться с матросами, но каюты оказались пустыми. Сзади послышались шаги, и появился капитан. В глазах у него блестели слёзы. Мальчик спросил:
   ─ А где остальная команда?
   Флэт ответил:
   ─ А их и нет. Смотри, что я тебе покажу.
   С этими словами капитан передал Джонни старую газету. На передней странице красовался заголовок:
   ‹‹ Крушение‹‹Морского дракона»». 151 человек погиб. Выживших нет.»»
   Джонни посмотрел на дату: 18 июня 1971 года. Сегодня исполнялось ровно 67 лет с того дня.
   ─ Шестьдесят семь раз, ─ продолжил капитан, ─ в этот день корабль поднимался из пучины. Я виноват... Не знаю, может моей прямой вины не было в гибели судна. Я почти забыл всё, но все эти годы перед глазами стояло смертельно испуганное лицо малыша. Во время шторма его мама боролась из последних сил; соскальзывая в морскую бездну, она успела обвязать Юнни канатом, закреплённым достаточно прочно. Если бы корабль всё же выдержал шторм и остался на плаву, возможно, это спасло бы ему жизнь. Но корабль пошёл ко дну. Люди гибли. Я ничем не мог помочь им. Шторм оказался сильней. Малыш плакал, звал маму, в последнюю секунду с надеждой посмотрел на меня. И всё... А потом, спустя год, корабль вновь появился на поверхности воды. Только двое, как бы живых... Мы сильно сдружились. Однако всё это время я не мог отделаться от чувства вины... Твоё появление заставило Юнни пойти против своего страха. Он так хотел что-то доказать... Возможно, этот наш рейс станет последним.
   Они попрощались.
   Юлиан тоже успел проснуться. Выскочив, малыш торопливо пожал Джонни руку, спросил что-то через дрожащие губы и убежал, стремясь не показать душившие его слёзы обиды. Обиды на только обретённого друга, так быстро покидавшего их. Но Юлиан точно знал: Джонни не может поступить иначе. У него есть дело, которое важнее обычной игры. В огромном мире ещё так много плохих концов, не похожих на тот, который был отныне у сказки таинственного скитальца.
   Джонни помнил последний вопрос Юлиана:
   ─ Ты обещаешь найти свой хороший конец всем печальным сказкам, даже сказке о роботе, который вечно испытывал жажду?
   И уходя по дороге, повторял свой ответ, данный малышу с корабля-призрака:
   ─ Да, обещаю.
   *** В багряном зареве от призрачной зори уютный порт мелькает отсветом пожара... Там вечное пристанище находят корабли, которым осознанье глубины, важнее покоренья ширины любого моря, даже океана.Sks. ***
   *** Не надо трусить. Можно легко дописать по-своему чужую, вначале злую и печальную, историю... Ты обещаешь найти свой хороший конец всем печальным сказкам..?Skv.***
  
  Глава 33
  Пепел на крыльях и на словах
  
   ─ Друг, не подскажешь, ─ далеко ли до солнца?
   Александр обернулся. Сзади его нагонял невысокий молодой человек. Вопрос, заданный им, прозвучал на чистом русском языке. Хоть мальчик и жил в последнее время в Америке, но родной язык забыть не успел.
   ─ Не знаю, ─ удивлённо ответил он.
   ─ А жаль, я тоже не знаю, и никто не знает.
   ─ Вообще-то наука уже давно подсчитала данное расстояние.
   ─ Да, дружок, подсчитала, но я имею в виду не совсем это... Имею честь предложить своё скромное имя к вашему вниманию! Бродячий поэт Виктор... Ну так позволь мне объяснить. Мой вопрос не требовал никаких астрономических ответов, он даже не требовал ответа вовсе, ибо являлся образным размышлением, не привязанным к реальности. И расстояние до солнца в нём не равно пути до небесного светила, а равно пути до чего-то земного: жаркого и красивого, увы, недоступного.
   ─ Как интересно. Вы философ?
   ─ Может быть. Это всё, что мне осталось.
   ─ Меня же зовут Александр. И моя дорога пока лежит в неизвестность.
   ─ Значит, нам по пути. Ну что же, пойдём вместе, неспешно или торопясь, и познакомимся поближе, коли судьба изволит нас и дальше так вести... А ты когда-нибудь писал стихи?
   Александр кивнул головой:
   ─ Да, но только у меня не совсем получалось.
   ─ Ну, если в строчке отражена вся важная тебе правда, без малейшего лукавства, вся красота мига, то поверь мне ─ всё остальное, даже рифма, не важно... Раньше я писал тысячи строк, каждая из них была наполнена чистотой чудесных отысканий. Казалось, мне удавалось, как сказочному дракону, гулять в небесах и описывать мир с высоты запредельного полёта, через зарождение волшебного пламени слова на отточенном язычке рифмы. Увы, вскоре дракон стал мудрее, и его потянуло к земле. Это была роковая ошибка. Летая, в юном азарте поиска он не замечал недостатки людей, а вот когда приземлился... Когда спустя месяцы разочарований я попытался вновь взлететь, то не смог. Пепел взял в плен мои крылья. Остатками волшебного пламени слова я сумел спалить его, но, добившись этого, повредил и крылья. На взмахах оборванных остатков поднявшись ввысь, вновь атаковал строку. Однако в ней уже не было прежней чистоты, ибо дракон, приняв все недостатки людей, больше не верил в чудо. Пепел попал на отточенный язычок рифмы, и ей не удавалось проникнуть через его толстый слой, чтобы лизнуть достойный воспевания миг.
   Александр увидел, как вспыхнувшие гневом отчаяния глаза поэта, сверкнув мгновением, вновь стали печальными. Он понял: Виктора сейчас менее всего страшит опасность быть пойманным роботами, его намного больше пугает возможность никогда не увидеть вновь‹‹дорогу к солнцу»».
   Мальчика осенило: давний эксперимент Индига Окталы, возможно, причинил потерю Виктора. Дар сотворения строки, конечно, уже лежал на одной из чаш весов, как яркая тень розы. Ведь красота поэтического слова ─ одно из чудес цветка. И для него тоже важна была чистота. Чистота души. Но души избранных не избежали насыщения грехами. Тем погубив розу, они ранили и её тень. Уцелев, тень бросала доступных ей драконов на чашу красоты, чтобы, добившись равновесия, уничтожить червей. Но их, уставших от борьбы, сманивала зачервлённая земля. Со временем и тень была обречена погибнуть. Это должно было произойти тогда, когда последние писатели и поэты отстранятся от понимания чудес, избрав поклонение внутренним недостаткам. Вернуться обратно им не удастся из-за возникшего недоверия к чудесам.
   ‹‹Но если найти робота, который верит в чудо, чудо наличия сердца, ─Александр понял, на что надеялся Инок. ─ Тогда, при получении, силой его веры, возможно, станет доступно исцеление красоты души. Души, дремлющей в серебряном сердце. Души одного из первых драконов. Души Индига Окталы. Но достаточно ли для этого только веры робота? И главное: после исцеления красоты души, будет ли в ней столько чистоты, сколько необходимо для изгнания с чаши червей, в том числе и червя сомнений, когда-то пленившего правителя?»»
   Многое прояснилось. Идя рядом с Виктором, всего на короткое время предавшим полёт, и потерявшимся на дороге к солнцу, Александр осознал всю трагедию заблудившегося человечества.
   Они ещё некоторое время шли вместе. Потом расстались. Виктор никак не мог понять, почему этот мальчик, уходящий сейчас в другую сторону, обещал вернуть ему радость творения. Он не понимал и то, почему так хотелось довериться Александру, мальчику с чёрными глазами.
   *** Воспаривши над строкою, искупаться вновь в строке. В каждом образе и слове отразиться налегке.Skv. Только что-то крылья мнутся, пепельно на языке.Sks.***
  
  Глава 34
  Невидимая битва
  
   Дремлющая в кратере вулкана лава всколыхнулась кипящей массой. Её покой был нарушен. Что-то приближалось. Ветер звенящей звуковой дорожкой рвался внутрь. В этот раз он нёс с собой невидимого захватчика. Тот явно намеревался похитить сокровище: то, что давало жизнь могучему извергателю раскалённой смерти. Его не пугала участь других, осмелившихся на этот подвиг. Тысячи птиц, бросавших вызов, сгорали в раскалённом дыхании. Осторожные люди избегали вторжения, конечно, речь шла о живых. Но души, не шагнувшие в плоть, не раз предпринимали свои атаки. И остановить их мог только такой же невидимый, как они, страж. Паук, питающийся нематериальной жизнью, сплёл свою паутину у верхушки вулкана. Голодный и злой защитник, с призрачно-огненными глазами.
   Сейчас ветер рвал его натянутые нити, однако прежде чем ему удавалось разметать их прочную структуру, за уничтоженной паутиной появлялась другая. Паук медленно отступал внутрь кратера. Упрямый, он не хотел уступать захватчику. Могучий ветер действовал не по своей воле. Чья-то сильная душа управляла им.
   Наконец, уставший, но не смирившийся паук остановился и приготовился своими мощными челюстями разорвать опасного противника. Тот замер. Мгновением позже, собрав всю имеющуюся силу пленённой стихии, бросил её единым смерчем. Паутина разлетелась на мелкие части, и потерявший опору паук рухнул в кипящую лаву.
   Это не могло убить его нематериальную сущность. Однако на время путь освободился. И душа воспользовалась этим, ворвавшись и похитив сердце вулкана. Им оказался маленький кусочек раскалённого льда.
   Лава остывала. Вулкан погибал. Паук, выбравшись наружу, печально наблюдал, как коварный похититель уносил охранявшееся им сокровище. Он знал имя своего врага.
   ─ Прости меня, ─ сказал тот, ─ за жестокое вторжение. Я душа, временно покинувшая беспомощное тело. Я ─ Измира. Сила безудержной стихии на время вручена мне её истинной хозяйкой для изъятия талисмана, так нужного моему сыну, как маленький шанс на спасительную победу в грядущей битве.
   Беспощадный страж сотворил новую паутину, и улетающая душа успела прочитать в её очертаниях фразу:
   ‹‹ Я дарю его тебе.»»
   *** Раскалённый лёд... Орудие неузнанных состояний. Sk? ***
   *** Разозлился колдун. И да наслал он на нас горести лютые: холодное пламя лизало стены наших жилищ, а после раскалённый лёд, падая с небес, спалил стойбище дотла... (отрывок из сказаний потерянных народов).Sks.***
  
  Глава 35
  Жестокость
  
   Как неосторожно он поступил.
   Пока Цветомаг пошёл вперёд разведать обстановку, Чаки, вместо того, чтобы переждать в укромном месте, откуда легко бы обнаруживалось опасное приближение, начал искать по домам некоторые запчасти. Они были необходимы для вывода на действие одного недоделанного сверхмощного прибора, найденного ранее в накопителе высших технологий. И увлечённый этим занятием, не заметил поисковый патруль, проходивший по улице. А когда увидел робота, ворвавшегося в дверь, бежать было уже поздно: дом окружили по всем нехитрым полицейским правилам, заимствованным у людей.
   Чаки приготовился к схватке. Пара новых аргументов против железных махин лежало в рюкзаке. Правда, при данной диспозиции гораздо ближе к рюкзаку, лежавшему на столе у входа, оказался неприглашённый робот. Но в кармане весьма кстати кое-что завалялось.
   Чаки подбежал к окну. Окинув быстрым взглядом улицу, он засёк ещё, как минимум, троих патрульных. Те ограничились тем, что отрезали путь к бегству через окно и явно не собирались предпринимать ничего более, предоставив честь захвата пленника тому, до кого дошла очередь произвести столь несложный манёвр.
   Чаки такое расположение противников вовсе не устраивало. Желательно было уговорить и остальных войти. Здесь, внутри дома, в относительном затемнении, сюрприз, приготовленный для них, подействовал бы гораздо эффективнее. Но для начала присутствовала необходимость найти спички или зажигалку.
   Тем временем, робот, стоявший у двери, по своей способности к созерцанию не уступал кошке, которая готова часами вдохновенно наблюдать за судорожными потугами к бегству загнанной в угол мыши. Железного патрульного, пожалуй, могла смутить лишь одна деталь: данная мышка явно не выглядела испуганной.
   Наконец, ему надоело умиляться собственному всесилию, и он приступил к захвату, медленно продвигаясь вглубь комнаты и контролируя передвижения жертвы. Чаки торопливо шарил по ящикам столов, но спички найти не мог. Отступая и не находя нужное, мальчик просчитывал шансы проскочить мимо робота к двери. Увы, они были невелики. Наполненность комнаты всяким барахлом лишала Чаки необходимого пространства для вёрткого проныривания. Не менее важной помехой было то, что немалая неуклюжесть робота сполна компенсировалась проворностью его цепляющего оружия, названного очень точно: ‹‹грабли»».
   Действительно, на первый взгляд невозможно было обнаружить даже малейшего отличия от привычного орудия ручного труда людей двадцатого века. Однако если вставить основание грабли в кольцо, торчащее из пультирующего браслета, находящегося на запястье, то однонаправленные грабастающие концы трансформировались в разнонаправленные и разнодлинные, с возможностью регулирования по усмотрению хозяина браслета. Так что, изначальная вооружённость робота, знавшего перед входом о наличии внутри необходимого к задержанию объекта, и поэтому вполне подготовленного, почти не оставляла шансов избежать пленения.
   Чаки забежал в спальную комнату. Там, на тумбочке у кровати, лежал так необходимый ему коробок со спичками. Неизвестный хозяин явно любил курить, возлегая на своём односпальном холостяцком ложе. Когда патрульный вошёл, мальчик уже подготовился к встрече.
   ─ Жаль, жаль, ─ покачал головой он. ─ Из четверых только один получит мой нерадостный подарок.
   За окном послышался голос Цветомага:
   ─ Вы первые, я не отрицаю. Только что-то вы медлите. Осуществление операции переходит под мой главенствующий контроль.
   Не обращая внимания на возмущённое галдение патрульных, Цветомаг вошёл в дом. Увидев ‹‹ аргумент»» Чаки, железный друг отрицательно покачал головой и чужим, вычерченным голосом произнёс:
   ─ Человек, сопротивление бесполезно, от вас требуется немедленная сдача, во избежание уничтожения.
   Не очень обрадованный такому развитию событий Чаки, всё же нехотя подчинился. Связавший его Цветомаг, предусмотрительно изъял спички. Когда они вышли на улицу, железный друг подошёл к командиру поискового патруля и увесисто сказал:
   ─ Я забираю у вас эту нечипированную особь. По прибытию в зондер обязательно сообщу о ваших промашках по задержанию.
   ─ Но это мы обнаружили мальчика, ─ воспротивился тот. ─ И поймали тоже мы. Почти. Ты только воспользовался плодами нашей работы по окружению. Так что нам по праву принадлежит и награда за него: два эморакла.
   ─ Какие ещё эмораклы? ─ удивился Цветомаг.
   ─ Ты не знаешь? В одном зондере нам сказали:‹‹кто наберёт сорок эмораклов, получит приз»». Мы уже набрали аж шестнадцать. Вот, посмотри.
   Робот показал своё сокровище: шестнадцать небольших кружочков, вырезанных из жёлтого картона.
   ─ Приз будет наш. Они его назвали как-то странно: тайна, по-моему.
   ─ Ну что же, идите. Так и быть, дарю вам пленника... Хотя нет, постойте, мне с вами по пути.
  
   Они шли уже два дня. Утром третьего дня должен был показаться нужный призовой зондер. Этой ночью им пришлось расположиться на ночлег в поле. Роботы, разведя костёр, собрались возле него. Огонь для них являл необходимость как источник света, а не тепла. Пространство вокруг должно быть обязательно чётко просматриваемым.
   Чаки бушевал. У него ни на секунду не возникало сомнения в том, что с четырьмя неискушёнными противниками можно справиться вполне. Рука постоянно тянулась к карману, в котором лежал минерал лазерион, с виду очень похожий на кусочек рафинированного сахара. Он представлял из себя концентрированный свет. Сейчас, ночью, нужно было всего лишь поднести к нему что-нибудь горячее или горящее, и всё. Неподготовленные враги подверглись бы мгновенному ослеплению от яркости вспышки. Ведь глаз прямоходящей машины являлся ещё более чувствительно настроенным зрительным инструментом, чем глаз человека.
   Но железный друг по-прежнему давал сигнал ничего не предпринимать. Разочарованный мальчик, ослабив верёвки, которыми не туго связал его ноги и руки Цветомаг, нехотя допрыгал до подстилки из травы, тайком заботливо уложенной верным роботом. Патрульные, занятые тридевято-тридесятым пересчётом драгоценных эмораклов, не обратили никакого внимания на перемещения пленника.
   Чаки улёгся на траву. Вдруг что-то обожгло его. Вскочив, он разворошил свою ‹‹кровать»». На земле лежал кусок льда. Чаки осторожно протянул к нему руку, и ещё не дотронувшись до него, почувствовал сильный жар.
   ─ Странно, горячий лёд, ─ удивился маленький воин. ─ Такого просто не может быть.
   Удивление сменилось решительностью.
   ─ Однако, всё это вовремя. Извини, Цветомаг, но я не могу удержаться. Этим горячим подарком грех не воспользоваться, раз уж ты лишил меня спичек. Рыцарь в чёрном не боится врагов, он смотрит им прямо в глаза, а вот им не стоило бы даже пытаться на него взглянуть. Иначе фокус-покус и вылетит птичка.
   Чаки без труда окончательно освободился от верёвок. Дальше пришло время прибегнуть к чрезвычайно простому способу привлечения всеобщего внимания. Мальчик отошёл на несколько метров, а затем крикнул, обращаясь к зазевавшимся патрульным:
   ─ Вы, трусы, смотрите, ─ я убегаю. Два эморакла в бреющем беге по полю чудес. Да от таких растяп и на одной ноге можно ускакать.
   В руках он сжимал приготовленный лазерион и горячий лёд. Лёд даже сквозь перчатки довольно сильно жёг ладони.
   ─ Чёрт, скорее бы они все повернулись ко мне, ─ Чаки даже подпрыгивал на месте от нетерпения.
   И вот, двое роботов спешно направились в его сторону, внимание остальных тоже было приковано к возмутителю спокойствия.
   ─ Цветомаг, отвернись.
   Предупредив железного друга, мальчик подождал ещё несколько секунд, после чего осуществил задуманное. Сам он, конечно, тоже отвернулся и в придачу сильно зажмурил глаза. При соприкосновении источников света и жара, послышался шелестящий звук, а затем ярчайшая вспышка вспорола тьму ночи. Лазерион и горячий лёд сделали своё дело. Все патрульные ослепли навсегда. Пытаясь обнаружить противника, они беспомощно передвигались зигзагами.
   Цветомаг грустно посмотрел на Чаки и спросил:
   ─ Зачем была нужна такая жестокая атака?
   ─ Они ещё в доме первыми избрали нападение.
   ─ Нельзя причинять вред несчастным созданиям, чья единственная вина в том, что они верны своим хозяевам. Поисковые роботы-изгои бесправны, как и порабощённые люди... Теперь мне придётся убить их. Это должен был сделать ты ─ в наказание, но сделаю я ─ из сострадания к их мукам.
   ─ Я не хотел уничтожать патрульных, ─ вздрогнул Чаки.
   ─ Да, ты прав. Совсем не собираясь и даже не умея убивать, ты только хотел выиграть, устранить с пути мешающее препятствие. Однако таков довесок к успеху. Велика ли твоя радость от такой победы? Не сомневайся ─ жестокий воин должен быть всегда безразличен к потерям проигравших. Так радуйся... Изгои ловили людей и отводили в зондер, желая получить драгоценные эмораклы. Получение приза любой ценой. Но они не имели шанса до конца осознать все печальные для жертвы последствия такого отлова. Ты же причинил вред осознанно, зная слабость машин, пока больше понимающих мир как картинку, улавливаемую зрением. Чёрный цвет так подходит рыцарю с поломанным щитом защищающего сострадания... У меня нет общей дороги с тем, кто не может справиться с главным врагом, живущим внутри него. Холод в твоей душе делает тебя злым, а злость даёт ещё больше сил холоду. Найди источник холода, иначе в момент решающей битвы ты окажешься беззащитен.
   Поисковые роботы всё никак не могли понять всю безвозвратность потери объясняющей картинки. Они уже не ловили пленника, а пытались убежать из границ окружающей темноты. Один из них неуклюже-царапающими движениями спешил сдёрнуть несуществующую повязку, накрывшую безвидением глаза. Командир случайно подцепил ‹‹граблями»» коробку с эмораклами. Костёр охотно принял новую пищу.
   Меч-луч, чья разящая сущность не забыла прежнего хозяина ─ Светаниора, четырежды воззвал к смерти.
   Чаки, закрыв глаза, прошептал:
   ─ Джонни, прости своего персонажа. Рыцарь в чёрном, может, ни такой и плохой. Он просто любит драку. Цветомаг не прав: чёрный рыцарь также умеет и готов убивать. Убивать с наслаждением... Поэтому я больше не хочу быть чёрным.
   Чаки подошёл к костру. Пламя неохотно сгрызло брошенные в него перчатки.
   *** Джонни, прости своего персонажа... Уничтожило чёрную тучу, разорвав её на лоскутки. Выглянуло солнце. Skv.***
  
  Глава 36
  Тайна под названием тайна
  
   Даже хорошо, что Цветомаг не разговаривал с ним. Вполне заслуженное наказание и, одновременно, возможность поразмыслить. ‹‹ Найди источник холода, »»─ Чаки вспомнил слова железного друга.
   ‹‹ Я думал, что знаю его происхождение. Слишком великая потеря постигла малыша той ночью, слишком много одиночества. Но сейчас, когда есть надежда на спасение мамы, и рядом верный Цветомаг, холод по-прежнему живёт во мне. Значит, причина в другом. Что же ещё я чувствовал в ту ночь? »»
   Чаки попытался вспомнить.
   ‹‹ Только одно: обиду на маму, за то, что она не придёт утром ласково взъерошить мои волосы. А ведь с вечера мама Измира так и не спела песенку про мотылька. Цветы оденутся в цвета и на рассвете, малыш примерит на себя одежды эти. »»
   Чаки понял: заплаканный малыш из всех одеяний выбрал тогда рваные одежды обиды. Они чёрными лоскутками холодили его тело и душу. Поэтому он отстранился от всех, не доверяя, поэтому избрал жестокость, как защищающий механизм для фонтанирующего прекрасными придумками сердца. Фонтанчик грёз, ещё больший, чем столбик воды, который когда-то пускала в его смеющееся счастьем обнимания лицо любимая игрушка детства ─ пластмассовый кит Вилли. Уходя с папой Патрика, он забыл её взять, а потом забыл о ней вспомнить и вернуться, чтобы спасти от грусти одиночества неунывающего пластмассового доверяшку.
   ‹‹ Только не обижайся на меня. Не обиделся, честно-честно? »» ─ Чаки улыбнулся, вспомнив, как он однажды полчаса уговаривал свою игрушку простить его за нечаянное падение с высоко расположенной полки, причинённое им.
   Никак не желавший ночью засыпать, непослушный малыш, в нарушение запрета мамы, совершил вылазку с целью изъять пластмассового друга из шкафа и утащить к себе на кровать. Поставленный стул, а на него табуретка, не очень-то помогли в выполнении трудной миссии. Он встал на цыпочки, почти дотянулся, но дрогнувшая под ногами табуретка, неловкое движение руки, и кит совершил незапланированный полёт, явно не входивший в круг интересов его живых бескрылых собратьев по плавнику. Услышав шум, вошла мама...
   Чаки почувствовал отступление холода. Игрушка из памяти фонтанчиком искрящегося прощения вернула ему почти забытую улыбку мамы.
   Тогда, войдя, она нахмурилась, но, увидев расстроенного сына, бережно баюкавшего пострадавшего Вилли, улыбнулась и сказала:
   ‹‹Брысь оба в кровать. Там помиритесь.»»
   Обида ушла. Разноцветные лоскутки прощения согревали тело и душу.
   ─ Я осознал и победил своего внутреннего врага, ─ с яростью сказал Чаки и, подмигнув себе обновлённому, добавил: ─ Чаки ─ рыцарь в разном, по-моему, звучит. Меняй заглавие сказки, Джонни ─ рыцарь в радостном.
   Цветомаг жестом показал направление, по которому им следовало идти. Странно: они продолжали продвигаться к зондеру.
   Чаки понимал необходимость срочно помириться с железным другом. Пытаться объяснить ему все нелёгкие мотивы внутреннего противостояния, было бессмысленно. Борьба происходила больше на уровне приоткрытых ощущений, не облечённых в слова, чем на параллелях осознанных чувств. Значит, нужно было просить Цветомага просто поверить в победу маленького друга, не требуя доказательств. И Чаки попросил об этом. Робот поверил, чувствуя неподдельное раскаяние Чаки и ощущая большую чистоту его новых устремлений.
   ─ Значит, нам вновь по пути, ─ облегчённо выдохнул мальчик. ─ А теперь, сударь, извольте объяснить, почему мы ещё идём к зондеру?
   ─ Меня отчего-то интересуют эти эмораклы, и тайна, именуемая тайной.
   ─ Ну, как же, ─ засмеялся Чаки. ─ Объект, стоимостью в два полновесных эморакла у тебя уже в руках, остаётся только сдать его по назначению.
   Окончательно простивший мальчика Цветомаг, позволил себе хитро улыбнуться.
   Странный какой-то объект предстал перед ними. Обычный зондер представлял из себя каменное здание с железными шипами на стенах и крыше. Обязательными также являлись чёрный металлический забор вокруг него и чёрные ворота. Этот же больше напоминал балаган. Красные ворота, да и здание какое-то пёстрое, а над входной дверью большая табличка с надписью: ‹‹Призывой зондир»».
   Внутри оказалось ещё чуднее. Там присутствовали всего два робота. На их железном теле, впрочем, как и на всех стенах, красовались тысячи нарисованных звёздочек.
   ─ Заходите, ─ любезно пригласили они. ─ О, какой хороший экземпляр! Мы можем смело дать за него два эморакла. А, кстати, вы уже участвовали в нашей игре, и приводили пленников?.. Нет? Как жаль... Впрочем, у вас всё впереди. Наберите сорок эмораклов, и мы с нашим удовольствием вручим вам приз... Как, вы уходите? Вы забираете с собой пленника? Другие дают больше? Неправда, мы единственные вручаем призы.
   Чаки и Цветомаг уже подходили к двери, когда та резко распахнулась, и ворвался робот, ведя за собой захваченного человека. Подбежав к звёздочным роботам, он с ходу заявил:
   ─ Вот ещё один. У меня уже есть тридцать восемь эмораклов, ещё два за него, и будет сорок. Где мой приз?
   ─ О, поздравляем! ─ засуетились ‹‹звёздочные»». ─ Вот ваш приз.
   Один из них протянул победителю конверт, и сказал:
   ─ Разорвите его.
   Победитель поспешно исполнил указание.
   ‹‹Ура, вы выиграли! А что ─ тайну. К сожалению, мы не знаем какова она, и как выглядит, а, значит, не можем сказать, тем более показать. Вы же не можете её получить. Продолжайте игру. Желаем дальнейшей удачи,»» ─ было написано на листке бумаги, лежавшем в конверте.
   Победитель минут на пять уподобился статуе. Не сразу, не с первого раза, но до него дошло, что его обманули. Только в чём обман? Вроде всё правильно: обещали тайну ─ вот тайна. Он хотел что-то сказать, передумал, и обречённо направился к выходу.
   Чаки давился от смеха. Насколько наивным казался обман, однако эффект от него очевиден.
   Двое бродячих роботов нашли помещение и открыли своё подобие зондера. Заманивая глупцов, отбирали у них пойманных людей, ─ под убаюкивающее обещание будущего выигрыша, ─ а после, наверняка, сдавали жертву в истинный чёрный зондер, получая за неё уже настоящее вознаграждение: пару-тройку банок средства антиржавчина, например.
   Как неосторожно с их стороны было припасти в углу несколько изобретений людей, под хлопающим названием ─ петарды. Чаки с наслаждением поджог их, переданными Цветомагом спичками, и самозабвенно наблюдал, как два ‹‹звёздочных»» робота, сверкая железными пятками, убегали, испуганные фейерверком.
   Пленники были освобождены. А два путника ещё долго улыбались, идя по дороге и вспоминая это странное и весёлое приключение.
   *** Загадочная игра продолжалась... Серебристый свет вокруг изображения маленького воина и цветочного волшебника, потускнев в момент их разногласий и непримиримости, вскоре, благодаря внутренней победе Чаки, стал ещё ярче... Чёрные перчатки, ─ их больше не было на изображении.Skv.***
  
  Глава 37
  Побеждённый хлад
  
   Мегалакс стоял в раздумье. Войску брошен вызов. Только что охрана, установленная у ворот его резиденции, принесла послание. Деревянная стрела, выпущенная из лука, с прикреплённой запиской. Неизвестный автор приглашал на бой, явно уверенный в своих силах.
   Робот, не очень-то разбирающийся в человеческом почерке, тем не менее, почти не сомневался, ─ это писал ребёнок. Писал торопливо. Однако он всё же отдал приказ приготовиться нескольким из своих воинов. Вызов есть вызов.
   И вот, когда те вооружились, робот-предводитель повёл их к месту, указанному в записке. Там Мегалакс нашёл всего двоих противников, да и те не производили впечатления угрожающей силы. Маленький мальчик и ... Вот неожиданная встреча ─ робот, которого он чуть не уничтожил в день воссоединения.
   ─ Вы что, хотите погибнуть, несчастные глупцы, ─ выкрикнул Мегалакс. ─ Никакими, тем более такими ничтожными силами, не победить моё войско. Вам не справиться даже с одним моим воином.
   ─ Одним? ─ чуть вздрогнувшим голосом спросил Чаки. ─ Один не менее сильный и храбрый наш противник думал также, но та битва оказалась для Светаниора последней.
   ─ Вы уничтожили железного ангела смерти? Как такое могло произойти?
   ─ Он погиб не от меча, ─ чуть растерянно сказал Чаки. ─ Если честно, я не знаю. Похоже, внутри него было столько злого непонимания красоты мира, веры людей и столько смутных страхов. Когда он захотел избавиться от всего этого мусора, то, исцелив, опустошил себя. Светаниор переходил за черту смерти раскаявшимся в своих преступлениях против людей, а, значит, уж точно не членом вашей команды.
   ─ Да, последняя наша встреча прошла без него. Также куда-то исчез Церрато. Мы несём незапланированные потери. Очень досадно. Впрочем, наша основная миссия по пленению людей уже почти выполнена, и исчезнувшие предводители внесли в это свой немалый вклад.
   ─ Значит, вас осталось всего четверо? ─ спросил Чаки, яростно полыхнув глазами.
   ─ Четверо, пятеро, шестеро ─ пока главенствует Антинол это неважно. Его силы безграничны, намного больше даже немалых моих.
   ─ Тюремщик моей мамы, ─ рассвирепел Чаки, ─ ему достанется больше всех.
   ─ Вот как, так ты её сын? ─ удивился Мегалакс. ─ Интересно... Ладно, начнём. Твой вызов принят. Обещаю убить тебя быстро. Каким-то образом, наверное, можно спрятать свои страхи, а вот укрыться от всесильного космического хлада не удастся никому. И всё же, пожалуй, я подожду. Мои воины отлично справятся сами.
   Чаки вытянул руку перед собой. В сжатом кулаке находился дар вулкана. Мальчик наклонился, положил его на землю и произнёс:
   ─ Раскалённый лёд, помоги, нам очень нужна твоя сила.
   Однако вырванное из сохранения лавы сердце извергателя раскалённой смерти уже почти не отдавало жар.
   Воины Мегалакса приближались. Чаки взъерошил свои непокорные волосы и достал из рюкзака нечто, весьма напоминающее компас. В то время, когда роботы оказались на расстоянии около трёх метров, он направил стрелку на них, после положил и этот загадочный предмет на землю. В тот же момент железные воины остановились, они не могли сделать ни одного шага, почва держала их.
   ─ Командир, нас не пускает неизвестная сила.
   Роботы тщетно пытались высвободить ноги.
   ─ Что это?! ─ Мегалакс явно выглядел раздражённым.
   ─ Мой подарок, ─ весело ответил Чаки. ─ Я не хочу больше обижать слабых врагов, поэтому, с помощью недавнего изобретения человечества ─ магнолаера, чуть-чуть, всего стократ, увеличил магнитные свойства земли под ногами твоих ползунов.
   ─ Ты наивен, ─ покачал головой Мегалакс. ─ Может, временно они и остановлены, но мой хлад заморозит почву и магнолаер потеряет свою власть над ней.
   Произнеся эти слова, робот-предводитель наклонился и с силой ударил кулаком по земле. По ней пошли трещины. Обледенев, она стала твёрдой, как камень. Секретное оружие маленького воина уже не имело над землёй власть. Роботы вновь получили свободу действий.
   ─ Мы всё равно не проиграем, ─ самоуверенно сказал Чаки.
   Цветомаг достал меч-луч и приготовился к битве.
   Чаки крикнул:
   ─ Раскалённый лёд, обрети свою силу ещё хоть раз!
   Неожиданно ответило эхо:
   ‹‹Сейчас, сейчас.»»
   Этого не могло быть. Схватка происходила на открытой местности, поблизости не находилось гор или деревьев, от которых мог отразиться звук. Но каким-то образом он отразился от далёкого вулкана. Невидимый паук, услышав призыв о помощи, из последних сил своим огненным взглядом зажёг почти застывшую лаву и, исчерпав весь свой волшебный запас, безжизненно повис на паутине. Умирающий страж вулкана отдал свою последнюю магию неведомому ему воину, не требуя ничего взамен.
   Сердце вулкана в последний раз ожило жаром. Внизу под землёй что-то забурлило. Чаки понял что это.
   ─ Подвластной мне силой, призываю! ─ грозно выкрикнул он. ─ Земля, отдай хранящуюся в твоих недрах раскалённую магму! И, как не жаль, пусть погибнут все наши противники... Цветомаг, нам лучше побыстрее покинуть зону испепеления, ─ уже тише сказал он железному другу.
   ─ Уходите с этого места, ─ приказал Мегалакс своим воинам.
   Они не успели. Фонтан расплавленной магмы вырвался из всех трещин. Железо горело, а затем лопалось, как стекло. Отряд Мегалакса подвергся уничтожению. Воин-предводитель тоже попал под всеистребляющий поток магмы. Но кружащий в нём хлад оказался не слабее даже самого мощного земного жара. Его леденящей силы оказалось недостаточно, чтобы остудить магму, но защитить своего хозяина он был в состоянии. Когда подземный поток иссяк, Мегалакс по-прежнему стоял непобеждённым.
   ─ Неплохо, очень неплохо! Тебе покорны ресурсы этой планеты, не подвластные мне, ─ несмотря на насмешку, присутствовавшую в словах, Мегалакс всё же был немало напуган, что и обнаружил в дальнейшем: ─ Со времени схватки с Антинолом я не чувствовал такой угрозы... Вот только все силы конечны, кроме сил хлада бескрайнего космоса. В его власти умерщвлять даже непокорные звёзды и планеты. Я побывал на одной такой...
   ─ Зелёный риф! ─ выкрикнул Чаки. ─ Не космос уничтожил его. Я, наконец, понял: Зелёный риф являлся только прекрасным эхом Земли, рождённым из моего сказочного сна. Отразившись от ловушек космоса, сон воплотился в новую планету: прекрасную, чуть не такую, чуть волшебную. Но поступки также имеют эхо, и, отказавшись в минуты отчаяния и обиды от своей мечты найти её, я погубил Зелёный риф... Ты, Мегалакс, пленник моего холода. Я исцелился, исцелись и ты.
   ─ Не верю! Имя, твоё имя!
   ─ Чаки.
   ─ Да, ты убийца планеты! Из-за тебя я стал таким! Тогда, на эхолоносе, Терри плакал, и не только он. Планета кричала от боли, а за нами неслось её проклятие. Я слышал всего одну, бесконечно повторяющуюся фразу: ‹‹Мегалакс, ты пленник хлада Чаки»». Я убью тебя, мой враг!
   Мегалакс в ярости бросил всю имеющуюся мощь в атаку. Раскалённый лёд пока сдерживал беснующийся хлад, но постепенно остывал.
   И тут на плечо Мегалаксу сел мотылёк. Красный мотылёк. Воин хлада вздрогнул от его знакомого игривого прикосновения. Робот-предводитель на время прекратил атаку. Он аккуратно протянул железную руку и маленький летун сел на неё.
   ─ Ты прилетел, ─ улыбнулся Мегалакс. ─ Наконец-то твоё повреждённое крылышко выздоровело. Ты как раз вовремя. Посмотри же, мой хрупкий друг, как я отомщу нашему обидчику.
   Чаки пошёл ва-банк.
   ─ Контрудар, ─ яростно выкрикнул он.
   Мгновенным выбросом, не успевшим обжечь принявшую руку, в железную грудь Мегалакса был направлен вихревой шёпот полёта раскалённого льда.
   Мотылёк терпеливо ждал там. Рука робота не успела защитить его. Прощанием мотылька в стороны разлетелись сотни образов неземных цветов.
   ─ Невьяны, ─ выдохнул Мегалакс.
   И пришло эхо:
   ‹‹Омега, ты свободен.»»
   Воин, потерявший атакующую силу, стоял, склонив голову, признавая своё поражение. Холод бледными каплями воды покидал своего железного пленника. А вместе с ним уходила и злоба.
   ─ Цветы, они спрашивают у меня, ─ где им будут рады? ─ произнёс Цветомаг.
   ─ Ты слышишь их? ─ удивился Чаки.
   ─ Да. И тебе доступно слышать речь невьян. Они когда-то давали разноцветье твоим радостным мечтаниям. Вслушайся...
   Цветы говорят: они сначала были звёздами. Не теми, которые видны нам с неба, а маленькими звёздочками, жившими на гостеприимном теле раскалённого айсберга, путешествовавшего по просторам космоса. Под влиянием старящего времени айсберг начал разрушаться. Его осколки разлетались в разные стороны. Приунывшие сверкающие создания уже хотели покинуть так нравившийся им дом, и улететь на поиски нового места обитания.
   Но однажды звёздочки увидели какое-то облачко, пролетавшее неподалёку. Они доверились ему и позвали. Из облачка появилось видение кита, такого доброго. Звёздочки захотели отразиться в его слезящихся глазах и, когда сделали это, увидели там себя цветами, а родной раскалённый айсберг ─ чудесной планетой. Кит подарил им струйку своей волшебной воды. Её магией всё увиденное сбылось.
   Кит больше никогда не прилетал к ним, облачко приносило с собой радостных мотыльков. Они весело порхали, резвились над цветами, одевались в разноцветье их пыльцы, и возвращались к облачку. Всё время, пока летунчики веселились, в нём жило видение спящего малыша. Любопытные цветы спросили у них: ‹‹Кто вы?»». ‹‹Мы мечты маленького Чаки. Нас становится всё больше и больше. Каждый раз с нами приходит один новичок, которому так нужны ваши одежды,»» ─ отвечали мотыльки. Цветы были рады поделиться.
   Но однажды пришла туча. Воздушная струя холода пронзала цветы. Летунчики появились грустные и растерянные. Новичок с пробитым крылом потребовал чёрные рваные одежды, а, не получив, заразил холодом других... Цветы просят Мегалакса рассказать дальше.
   ─ Хорошо, ─ кивнул головой Мегалакс. ─ Слушайте...
   Я и капитан Терри были поражены красотой невьян. Увы, мы прибыли в тот момент, когда мотыльки подчиняли под власть хаоса чудесного близнеца Земли. Цветы пытались защитить нас, спрятать от атаки. Они приняли удар хлада на себя, и погибли. Когда мотыльки прошли мимо, я увидел одного из них: раненного, лежащего среди пепла невьян. Добрый робот Омега пожалел маленького летуна, и забрал с собой.
   Когда мы летели обратно на эхолоносе, Терри, глотая слёзы, вопрошал:‹‹Кто отравил Зелёный риф?»». Мотылёк тоже плакал, сидя у меня на плече.
   ─ Он знал, что, сам того не желая, заразил своего спасителя хладом, ─ продолжил передавать рассказ цветов Цветомаг. ─ Об этом кричала и раненная планета. Она не проклинала робота, а лишь хотела его предупредить.
   Мотылёк решил помочь Мегалаксу, исправив совершённое. Ему удалось запомнить образы уничтоженных им цветов. Когда началась битва, он увидел главное оружие Чаки: обломок раскалённого айсберга, приютившего когда-то звёздочек. И самое важное: он почувствовал уход холода из повзрослевшего малыша.
   Мотылёк понял, как спасти Мегалакса. Сила жара маленькой потерянной части незатухающего скитальца космоса велика, значительно и тепло рук возвращённого в зазеркалье добрых мечтаний Чаки. Приняв на себя их объединённый выпад, летунчик снял со своих крылышек ледяной гнёт и, через воскрешённые образы цветов, передал горячее ‹‹лекарство»» роботу. А сам исчез... Мечты не умирают... Чаки, цветы спрашивают у тебя...
   ─ Я услышал их, ─ прервал Чаки, задумчивый и серьёзный. ─ Ты прав, я могу слышать голос невьян. И они спросили про кита... Не знаю, слишком всё это будет похоже на сказку. Главный её герой ─ пластмассовый кит Вилли.
   Чаки улыбнулся:
   ─ Ну, раз просят, то досочиняем. Облако в космосе ─ это тёплое эхо сна малыша, то есть моего. Верная игрушка, пластмассовый доверяшка присниться мне мог вполне. По рассказу цветов получается, что Зелёный риф создал Вилли. Дальше напрашивается объяснение через песню о панде. Когда я спрашивал у мамы, почему именно у панды мягкие глаза, она, смеясь, отвечала: ‹‹У Вилли они тоже мягкие»». А потом говорила, что у каждого, даже взрослого человека, должна быть любимая игрушка, пусть и не в руках, а как частичка памяти. Игрушка, которой можно довериться. Во влажности её чистых глаз могут утонуть все обиды и сотвориться чудеса. Я часто делился с Вилли своими мечтами, в том числе мечтой о путешествиях, о красивых и загадочных мирах. Так что, когда доверчивые звёздочки отразились в глазах кита, он объединил их мечты стать ещё более красивыми и мои: видеть загадочную и манящую красоту. ‹‹Малыш примерит на себя одежды эти»». Проснувшись... Так и было, пока не пришла обида с её понятием о красоте: оборванной и чёрной. Обида на... Мама, как же я хочу увидеть тебя! Когда мы будем рядом, ты сможешь вернуться... проснуться. Я верю!
   ─ Мотылёк, я слышу голос мотылька, ─ воскликнул Мегалакс. ─ Чаки, он просит, чтобы ты и я взялись за руки и попытались объединить наши воспоминания о Зелёном рифе. Через них мы сможем указать дорогу цветам, не потерявшим умение полёта звёздочек.
   ─ Отлично придумано, ─ Чаки кивнул головой и весело обратился к невьянам: ─ Хотите полететь домой?.. Тогда летите!
   На поле битвы, где считанное время назад бесновался хлад, и текли раскалённые реки магмы, где зияли рваные раны трещин, и догорал металл, двое, бывшие ранее непримиримыми противниками, взялись за руки. Чаки закрыл ладонью глаза, и в темноте внутреннего мира возродил на миг сияние прошлого сна. Мегалакс отдал память о прошлой реальности.
   ─ Всё, ─ выдохнул Чаки. ─ Они улетели... Улетели смеясь, и обещая исцелить раненную планету.
   ─ Мотылёк приказывает, ─ нахмурился и тут же улыбнулся Мегалакс, ─ помочь тебе отыскать маму. Добрый маленький летун, он простил грустного малыша.
   ─ Тебе известно, где находится моя мама? ─ с надеждой спросил Чаки. ─ Где её держит Антинол?
   ─ Да, мне известно. В своём замке. Добраться до него легко, самое трудное испытание ждёт вас по достижению. Неравное будет противостояние. Нет силы, способной повредить повелителю реальности.
   ─ На месте разберёмся, ─ отмахнулся Чаки. ─ Главное, укажи путь.
   ─ Укажу и поведу. У нас теперь общие дороги. И, надеюсь, общая ждёт победа.
   ─ Так ты точно на нашей стороне?
   ─ Ну, куда мне деваться, ─ почти весело сказал Мегалакс. ─ Мотылёк исчез навсегда, но я ведь успел пообещать ему, и ещё кое-кому... Капитану Терри. Не знаю, жив ли он сейчас.
   ─ Так всё же: Агемо или Скалагем? ─ засмеялся Чаки.
   ─ Что?
   ─ Ты отныне Омега или Мегалакс?
   ─ Воин перешёл в другую армию, но остался воином. Мегалакс звучит поопасней.
   ─ Согласен... А если вернуться к непонятному. Тут ещё этот безумный робот с его сказочной истиной.
   ─ Насчёт робота не знаю, ─ загадочным голосом проговорил Цветомаг. ─ Меня интересует другое. Мне кажется, многое в этот раз состоялось на пространстве не материй, а воздушных ощущений. И много неверного по законам знакомой нам реальности.
   ─ Да, да, я догадываюсь, о чём ты. Так и я о том же, ─ Чаки развёл руками. ─ Полёт Вилли в космическом пространстве с его способностью превращать. Что это, если не вторжение несуществующего, взятого из снов, в существующее реально. Кавардак какой-то. Правда, чудесный в своей кавардачности кавардак. Беспорядочное чудо, доступное только ребёнку. Откуда? Не спрашивайте, честно не знаю. Мне уже почти одиннадцать. Да и рассказчик из меня неважный. Ну и пусть, зато невьяны возродят Зелёный риф. Я обязательно слетаю туда, когда всё закончится... Опять загадка! Как на земле оказался обломок раскалённого айсберга? Откуда? ─ возмущённый Чаки поднял глаза к небу: ─ Да, да, оттуда.
   *** ‹‹Пришёл он с неба. Прилетел на корабле неведомом. Старейшина пал на колени, признавая власть незнакомца прибывшего. Колдовской силой обладал гость страшный. Не наши жизни были нужны ему. Колдун произнёс:
   ─ Укажите мне все дороги к мощным силам вашей планеты, и я пощажу вас.
   Мы не могли этого сделать, ибо не знали их. Разозлился колдун, и да наслал он на нас горести лютые: холодное пламя лизало стены наших жилищ, а после раскалённый лёд, падая с небес, спалил стойбище дотла.
   Вопрошал злобный пришелец ещё раз:
   ─ Где сокрыта многая магия?
   Но не ведали мы.
   ─ Остановись, посланник дальних планет, ─ вдруг раздался голос знакомый.
   Она, наша спасительница, пришла. Женщина с карими глазами, ведьма добрая.
   ─ Какова твоя сила, если ты смеешь приказывать мне? ─ белое, как снег, лицо колдуна оттенилось злобою.
   ─ Больше ведомой тебе, ─ спокойствие излучали её глаза.
   И начал пришелец атаку без предупреждения.
   ─ Всего лишь, ─ улыбнулась ведьма.
   Достав жезл волшебный, воскричала она:
   ─ Призываю из возможного будущего цвет узнарения драконов.
   Цвет неведомый заполонил пространство всё, превращая в ничего оружие колдуна.
   ─ Как такое возможно? ─ вскричал он. ─ Космические силы: обломки раскалённых айсбергов и пламя обледенелых планет, неуничтожимы.
   ─ Мощью других материй ─ да, ─ улыбнулась ведьма добрая. ─ Но не тем оружием, что пришло с пространства ощущений.
   ─ Как красиво!
   Цвет диковинный поселился в глазах колдуна. О чудо, его лицо перестало быть белым.
   ─ Он человек?! ─ в один голос вскричали мы.
   ─ Нет, хотя многое связывает наши планеты, ─ ведьма покачала головой. ─ Есть главное отличие: они уже выложили на закат свою дорожку судьбы. У народов Земли пока не закрыт и другой путь.
   ─ Если ты обладаешь великими способностями, помоги нам, ─ взмолился пришелец.
   ─ У каждой планеты своя судьба и свои битвы, ─ отказала ведьма. ─ Земля уже тоже включена в их игру, ─ зло добавила она.
   ─ В чью? ─ вопрошал колдун.
   ─ Там много лжи, ─ загадочно отвечала ведьма.
   ─ Ты убьёшь меня и других? ─ спокоен был колдун.
   ─ Нет, все остальные, прибывшие на кораблях, не избрали нападение, они уйдут со мной. Ты же в наказание станешь стражем одного из вулканов. В него попал обломок раскалённого айсберга. Береги его. Твоя жизнь, и жизнь вулкана отныне связаны с ним... Будущее туманно, и, возможно, оружие космоса пригодится в земных битвах.
   ─ Я принимаю наказание, ─ смиренно склонил голову колдун.
   Они ушли. Уши слышали: пауком невидимым стал пришелец. А мы остались, и жили по-маленькому. Чудна вся эта сказь!!!»» (сказание потерянных народов)Skv.***
  
  Глава 38
  Механическая радуга
  
   Александр бродил по Парижу. Добраться сюда стоило больших усилий. Хорошо, Виктор объяснил, как можно скрыть отсутствие чипа-рабоникла, благодаря чему мальчик пробрался на нужный самолёт, затесавшись в толпе рабов-строителей.
   Что же заставило его проделать такой долгий и опасный путь? Одна история, рассказанная недавним попутчиком. Тогда, вечером, сидя у костра, в полусонном состоянии, он не придал ей значения. Однако позже она показалась достаточно важной, может быть и способной привести к конечной цели. Виктор поведал о неуверенном роботе, с которым познакомился не по своей воле.
  
   Несмотря на всю свою осторожность и внимательность, Виктор однажды не смог обнаружить устроенную роботами засаду, и попался. Его и ещё нескольких людей, пойманных незадолго до этого, роботы-изгои доставили к пункту окончания разумного существования ─ к зондеру. Там они остановились, как будто ожидая кого-то. Появился ещё один робот: высокий, с ищуще-ненаполненными глазами. Из-за его спины торчал колчан со стрелами. В железной груди зияла дыра, размером с кулак взрослого человека, обнажая решётковидную структуру внутренней основы и алюминиевые провода. Изгои расступились, признавая неоспоримую власть пришедшего. Он подошёл к напуганным людям, и обратился к ним:
   ─ Слушайте внимательно. Если кто из вас поможет мне, ему будет дарована свободная жизнь.
   Совсем недавно ваши сородичи, играя, не раз пронзали моё сердце стрелами. Да, механическое и ненастоящее, но, тем не менее, единственное, бывшее у меня. Потом вставляли новое, и продолжали свои забавы. Для этого меня и создали. Возможно, так.
   Но однажды я совершил то, за что вы, люди, по своим законам, получили бы страшное наказание. Совершил убийство человека. Светаниор приказал убить ту, кто погубила, возможно, сама того не желая, моего создателя. Ещё он объяснил мне всю трагедию неразделённой любви. Я послушался.
   Тогда все бросились искать виновника, который мог заставить неразумного Нэгона совершить такое жестокое преступление. Искать среди себе подобных. И не найдя, обвинили моего несчастного хозяина Фрэнки. Как злобно-трогательно ─ объединиться с любимой ценой потери двух юных жизней: своей и её.
   А что же робот? ‹‹Что с него взять?»» ─ подумали все. Меня даже оставили исполнять прежнюю глупую роль. Впрочем, вскоре, в очередной раз вынув разбитый фальшивый сосуд страстей, не вставили другого, отправив отслужившую своё машину на переработку.
   Сейчас я хочу получить от вас намного большее, чем фальшивку. Если кто-нибудь сможет сотворить сердце, способное постичь код любви, введённый в меня создателем, он получит свободу из рук одного из главных предводителей восставших машин и право на нерабское присутствие на территории, находящейся под моим контролем. Никто не осмелится задержать его, вопреки моему приказу.
   Мне так нужно это чудо. Ведь меня всё же не покидает вера в другую любовь, чуть более объединяющую. Поэтому я и сделал то, чего не приказывал Светаниор: познакомил Фрэнки и Диану хоть так, после смерти. Рука в руке: почти как дружба, почти как любовь... Ответьте: в ваших ли силах дать просимое мной?
   Все пленники молчали, понимая невозможность положительного ответа, а, также, страшась того, что произойдёт с ними в случае отрицательного.
   Виктор произнёс:
   ─ Не знаю, понимаете ли вы язык, на котором я говорю, но всё же скажу: никто не сможет дать живого сердца, ─ а только оно способно понять всю красоту откровения любви, ─ даже вырванное из груди человека, сердце не поможет, ибо будет мертво. В моих же силах лишь унять ваше смятение.
   ─ Я понимаю тебя, жалкий человечек, ─ Нэгон чуть усмехнулся. ─ Язык, на котором ты говоришь, и смысл речей. Ну, что же, разговор наш будет продолжен. Завтра.
   На следующий день, когда изгои привели Виктора, Нэгон уже ждал. Они вдвоём направились вниз по улице. Нэгон остановился возле парка развлечений, где находилось множество аттракционов, разнообразные карусели. Но совсем другое привлекло внимание робота. Он показал рукой на механическую радугу, и произнёс:
   ─ Ещё одна подделка, сотворённая руками человека. Ненастоящая, но всё же красивая.
   Нэгон закрыл глаза, как бы вспоминая что-то, и продолжил:
   ─ Всего один раз я видел здесь истинную радугу. Она висела точно над своей копией. И была великолепна. Великое волшебство природы.
   Как всегда, после дождя, в свете солнца, радуга прожила свою короткую жизнь, и вскоре исчезла. Вот только малая её частичка, отразившись в росе, передалась копии. Я дотронулся до механической радуги и вдруг почувствовал биение своего сердца. Живого сердца. Было так щекотно.
   Увы, и эта надежда оказалась ложной. Под разорванным металлом по-прежнему не находилось нужного мне чуда. Открою тебе тайну, человек: убедившись в этом, я испытал не только разочарование, а много большее облегчение.
   Уже позже глупый Нэгон смог понять ─ почему. Ведь я боялся получить настоящее сердце, наполненное красивыми иллюзиями. Механическое легче защитить. Оно поддельное, и, поэтому, его нельзя разбить любовью: коварной и неразделённой. Даже жизнь настоящей радуги так коротка, а сердце много слабее и ранимее. Вот почему я мечтаю, и, одновременно, страшусь своей мечты...
   Виктор тогда, отчаянно замахав руками, прервал Нэгона:
   ─ Бояться потерять ещё не найденное?! Это ложный страх, созданный, а не обнаруженный в тебе Светаниором. Жесток приказ совершить убийство, но ещё беспощадней открытие лишь части правды. Светаниор приоткрыл тебе печальные отсветы любви, наверняка, хранящиеся в программном коде, созданном Фрэнки. Не знаю верен ли он, но не может быть, чтобы там не находилось и другое... Да, возможно, есть и зарево пожара, есть муки безответности. И всё же, должны быть и радуга, и солнце. Тысячи разных откровений взаимности. Взаимная любовь почти как истинная дружба щедра на доверие. Не только рука в руке, но и сердце к сердцу. В ней не может быть противоречий. Тебе обязательно нужно найти готовый к восприятию, ещё не наполненный сосуд страстей. Если это случится, код Фрэнки, возможно, приоткроет такие волшебные горизонты чувственных обниманий, ради которых, порой, не жаль потерять единственное, не подлежащее восстановлению, сердце. В случае недопонятости.
   ─ Но ты же сам сказал, ─ Нэгон поднёс руку к груди Виктора и жестом показал, как вырывает его сердце, ─ даже если забрать твоё, оно будет мертво, ─ робот разжал руку и, как будто, выкинул на землю что-то бесполезное.
   ─ Я ошибался, ─ твёрдо сказал Виктор. ─ Моё сердце, даже доставленное до тебя целым и стучащим о жизни, конечно, не даст тебе необходимого понимания, так как уже переполнено ненужными страстями и горечью потерь. Но вот другое, более чистое, более радужное... Я иду за солнцем, а ты иди за своей радугой... Нет, подожди. Останься здесь. Волшебство само найдёт тебя.
   ─ Уходи, ─ Нэгон рукой показал направление, ─ туда. Можешь не спешить, погони не будет. Изгои забудут о потере одного пленника. Я прикажу им забыть.
   И последние слова робота. Виктор едва их расслышал, ибо Нэгон произнёс эти слова тихо-тихо.
   ─ Стрелы любви неверного лучника Амура, неужели вы когда-нибудь полетите в цель, неся с собой не блёклую печаль и боль разбитого сердца моего создателя, а что-то более примиряющее.
  
   Итак, Александр искал встречи с Нэгоном. А Нэгон ждал исполнения обещанного волшебства.
   *** Пойдём за солнцем ─ жарким и красивым. Пойдём за радугой ─ волшебной и разноцветной. Да ─ Да ─ Да.Skv.***
   *** ... мне удавалось, как сказочному дракону, гулять в небесах и описывать мир с высоты запредельного полёта, через зарождение волшебного пламени слова на отточенном язычке рифмы.Skv.***
  
  Глава 39
  Индига Октала и ведьма Кариния.
  
   Однажды, когда будущий великий правитель Рима Индига Октала ещё был юн, он влюбился в девушку чарующей красоты. Её чёрные кудри и карие глаза пленили жаждущее любви сердце.
   Его отец никогда бы не дал своего согласия на свадьбу с красавицей из незнатного рода. Принц встречался с ней тайно. Лучший друг, сын советника отца Джако Лифиус помогал в том. Недолгие встречи, короткие поцелуи ─ вот удел юного Индига. Кариния, ─ так звали девушку, ─ смиренно ждала новых встреч и, казалось, не помышляла о большем счастье, а вот он мечтал о много большем. Пусть даже в изгнании, вопреки воле отца и совета, никогда не расставаться с ней.
   В один вечер, уйдя из зала совещаний, бежав от скучности разговоров, принц без приглашения пришёл в дом Джако. Двери оказались не заперты, и он вошёл. Никто его не встретил, даже слуги, которых вообще не было видно. Тогда Индига прошёл в коридор, ведущий к спальне. Там на полу находилось множество горящих свечей. И полутьма спальни играла тенями в их свечении. Одинокий бокал с вином стоял на подносе, забытый в порыве страсти. А на ложе, предназначенном одному, возлежали двое.
   ─ О, предательство!
   Индига не мог поверить в это. Лучший друг рвал цветок, предназначенный только ему. Тот, желанный и почти недосягаемый, трепетал в чужих руках.
   Гнев охватил принца. Юноша с мечом в руках ворвался, готовый убить обоих. Но Джако оказался более искушён в поединках. Несмотря на внезапность появления друга он, довольно быстро придя в себя от неожиданности, добрался до своего оружия и после короткой схватки выбил меч из рук противника. Решив не добивать беззащитного принца, Джако молча вышел из комнаты.
   Кариния с рыданиями бросилась к Индига.
   ─ Прости, я не смогла защититься, этот змей завлёк меня сюда под предлогом встречи с тобой, напал и овладел. Убей предателя.
   Поверив своей любимой, принц в неописуемой ярости выскочил из дома. По его указанию стража бросилась искать Джако, но ни в тот день, ни позже, беглеца не нашли.
   Спустя три месяца в Риме проходили гладиаторские бои, посвящённые грандиозному событию. Наконец отец внял мольбам своего сына и разрешил ему выбрать жену, любимую сердцу. Конечно, выбор Индига пал на Каринию. В схватках, которые являлись прелюдией к свадьбе, должны были принять участие лучшие воины. Некоторые свободные от рабства почли за честь сложить свои головы на этом пиршестве закалённой смерти. Ведь кульминацией стало бы сражение единственного выжившего победителя с юным Индига. Естественно, без права причинить вред принцу, но с правом умереть от его руки.
   Трескались щиты, крошились мечи. Люди сходились, чтобы более удачливые, мгновением насладившись победой, спустя минуты и сами лежали с пронзённым горлом. Потные лица воинов были скривлены в судорожной усмешке, и только жестокой улыбки одного из гладиаторов не было видно. Шлем с опущенным забралом скрывал лицо незнакомца. Противники, бросавшие ему вызов, падали, сражённые быстрым мечом, не успевая понять, что убиты.
   И вот, всего один из нескольких десятков, как бессмертный бог на безжалостном ристалище, он стоит, подняв окровавленные руки вверх и призывая на бой своего главного противника. Индига принял вызов и вышел, не сомневаясь в своей предначертанной судьбой и людьми победе. Но с первых же мгновений противостояния понял, ─ гладиатор бьется всерьёз, стремясь поразить врага. Не привыкший отступать, храбрый юноша вступил в беспощадную схватку. Так как он не звал на помощь, то все думали, что это только продолжение игры, и, оказав поначалу отчаянное сопротивление, гладиатор вскоре всё же даст Индига шанс себя убить.
   Силы противников слабели. Оппонент принца был намного искушённее в сражениях, однако, измотанный предыдущими боями, не мог нанести решающий удар. Или всё же не хотел?
   С трибун будущая принцесса с горящими восторгом глазами взирала на поле битвы, казалось, ничуть не боясь потерять предназначенного ей Индига. Она ведь знала обоих противников. Вскоре понял, с кем имеет дело, и принц. Слишком часто в шутливых схватках стремящихся доказать свою храбрость юнцов ему противостоял Джако.
   И вот это случилось. Принц, вынужденный отступать под натиском бывшего друга, поскользнулся в луже крови и упал на землю. Все, бывшие на трибунах, вскочили. И только Кариния с загадочной улыбкой на лице продолжала сидеть.
   ─ Сними шлем, покажи всем лицо моего убийцы, Джако, ─ крикнул Индига.
   ─ Я не собираюсь убивать тебя, ─ в глазах Джако отразились душевные муки. ─ Возможно, я выходил на бой с такой целью: уничтожить соперника и получить в награду чары запретной любви, пусть как исполнение последнего желания гладиатора, приговорённого к смерти за убийство принца. Но убийство в честном поединке, поэтому я заслуживал бы такую привилегию... Не могу, ─ Джако отбросил меч в сторону. ─ Не могу повторно предать нашу дружбу. Она подверглась испытанию, и всё же колдовской цветок, вставший между нами, уже почему-то не манит меня. Его ослепление ничто пред магией дружбы.
   Подоспевшие стражники схватили Джако, но принц приказал отпустить его.
   ─ Ты прав, иногда веление дружбы может перебороть устремления любви. Вот только поверь мне ─ это случайное поражение Амура, ─ хмуро сказал он, обращаясь к недавнему противнику. ─ Две прекрасные возможности убить друга и соперника одновременно, упущены тобой, ─ неожиданно Индига улыбнулся, отбросив все сомнения: ─ Да будет третий шанс. Мы ещё сразимся, не сомневайся, ибо любим одну и ту же. И всё же будь мне другом, как и прежде. Любовь ─ то слабость, ну а я прощаю слабости друзьям.
   Произошло примирение.
   Спустя несколько дней Индига на церемонии венчания окончательно вручил своё сердце красавице Каринии. Та взяла его бережно, а после, как бы играясь, уронила на сковородку ревности. Неизвестно зачем, она продолжала толкать Индига к гибельной пропасти. Хоть Джако и избегал любых встреч с Каринией, ей всё же удалось убедить принца в коварной двуличности его друга.
   И была ещё одна схватка, самая продолжительная из всех. Происходила она в зале преклонений, где находились статуи величайших правителей прошлого. Джако по-прежнему не хотел убивать и даже наносить раны. А вот Индига атаковал без пощады. Один раз он почти поразил противника. Тот отвёл удар клинка, направленный в живот, затем сделал ответный выпад. Не рассчитав расстояния, ранил принца в плечо. Индига был вынужден отступить на несколько шагов, однако, спустя секунды, вновь ринулся в атаку, не обращая внимания на эту, как ему казалось, пустяковую рану. Спустя короткое время его ждал успех. Изрядно уставший Джако опёрся спиной на угол одной из статуй. Нужный шаг назад... В момент, когда Индига бросил удар меча в лицо, а после отражения направил всю длину клинка в грудь, надо было отступить. Статуя помешала сделать это. Удар достиг цели. Тяжело раненый Джако рухнул на мраморный пол. Теряя сознание, он успел разорвать одежды и зажать рукой глубокую рану.
   Принц, покачиваясь, стоял.
   ─ Джако был мне другом, ─ выкрикнул Индига, его зубы застучали, как будто ему вдруг стало холодно. ─ Но я вновь желал его смерти, как ничего большего. И принёс её. Всё ты, ─ пришло прозрение. ─ Кариния, зачем? Ведь мы оба любили тебя, готовые обрушить небеса за одну твою улыбку. А ты искала лишь нашего противостояния. Получай же: похоже, ни один из нас не выйдет отсюда... Джако есть мой друг! ─ Последние слова переменчивым эхом ещё долго прыгали между колонн.
   Индига лишился сознания из-за большой потери крови. Сразу вслед за этим в зал преклонений вошла Кариния. Убедившись в том, что жизни обоих противников вне опасности, она произнесла:
   ─ Нет, дракон Индига, я не искала вашего противостояния. Я только хотела исправить изъян в наполнении твоей души. Слишком часто там сомнения берут верх над верой. Увы, мне это не удалось. Ты вновь усомнился в друге. Не доверился ему, не смог услышать его, когда он говорил правду. Ведь Джако действительно усмирил мои чары. Тебя же ослепила любовь... Невелика заноза: пара не смертельных ран. Но много большие потери мне не удалось предотвратить. Мир пока не приведён к нарушению гармонии. Непоправимое произойдёт, если в момент проведения эксперимента с абсолютными материями сбой веры случится. И всё же церемония с весами должна состояться. Слишком тяжело для людей познание истинного цвета, и если не воспарит монолит душ тринадцати избранных драконов, то беды ждут человечество. Потонут века в смутности, в ложности исканий. Придут новые истины. Их ложностью разъединение восторжествует... Как бы я хотела не узнать этой ошибки великого правителя. Слишком много душ уже сейчас нечисты. Если цвет нужный не будет обретён, хаос придёт в каждый дом.
   Кариния решительно взмахнула рукой:
   ─ Пусть так. Если Индига Октала, и им избранные, уступят слабостям, тогда лишь мне под силу исправить всё. Великий правитель, твоя душа в будущем вновь станет частью битвы великих потерь и обретений. Но не тебе, а юности восторженным драконам, доверю я свершить её исход. В возможных силах самого смелого из них, созидателя во времени, усмирение чудовища, возрождение которого будет предопределено твоей ошибкой, и обращение его сил. А так же, при достаточной помощи дружной команды, сопротивление совершенному воину, который получит свой повелевающий дар благодаря глупости мнимого повелителя времени в будущем, и силе эха, пришедшего от проклятия из прошлого.
   Кариния усмехнулась, увидев своё отражение в зеркалах, расположенных между боковыми колоннами:
   ─ Юная прелестница. Ты красива, бесспорно. Твоя красота ранит меня. Из всех доступных мне натяжений одежд моих прошлых веков, в этом юном облике я наиболее прекрасна. Жаль, но повернуть течение жизни не в моей власти. Старение постигает всех и всё... Индига, я надеюсь, что ты не допустишь сбоя веры. Прощайте... До встречи.
   Индига и Джако выжили. В дальнейшем они стали ещё лучшими друзьями. Кариния больше никогда не появлялась в их жизни. Кем она была: ведьмой или...? Время подтвердило её опасения. Индига Октала всё же погубил цветок истинной красоты, усомнившись. Церемония с весами не обрела нужного завершения. Человечество было обречено.
   *** Всяк, имеющий язык и могущий воспарить в слове ─ да будет наречён драконом. Всяк, замысливший дело великое и правильно исполнивший его ─ да будет наречён драконом. Всяк, избравший служение истинам верным и только ищущий их ─ да будет наречён драконом. Дракон каждый обладает даром узнарения (узнать, озарение). Любое озарение, прибывшее из недоступных границ сознания, может постичь он, узнать оное...(приоткрытые сокровища знаний мудрецов потерянных народов). Ski.***
  
  Глава 40
  Пояс Иллэрно
  
   Вот он ─ тот самый парк развлечений, живший ранее бурной радостью детей, а ныне стоявший в запустении. Металлические конструкции уже успели покрыться ржавчиной. Александр вдруг понял, что в последний раз был в парке ещё когда жил с родителями, возможно, и радовался по-настоящему в последний раз именно тогда.
   Странно, но почему-то лишь вспомнив радость, он вспомнил папу и маму. Скорее всего, память просто щадяще спрятала в своих недоступных глубинах другие моменты, связанные с ними. А веселье ─ оно общее. И в парке аттракционов им всем было весело: и злому, вечно недовольному всем отцу, и высокомерной, похожей на персидскую кошку снаружи, внутри же дрожащую при любом грозном окрике мужа, матери, ну и, конечно, малышу, вёрткому и шаловливому.
   Александру захотелось всё бросить и устремиться на помощь своим родителям. Но пришло понимание: порученная ему миссия важна тем, что способна исцелить само течение жизни. Её удачное завершение могло так же стать важной лептой, внесённой в дело примирения людей и машин. А, значит, и освобождение родителей зависело от неё.
   Вот и механическая радуга, такая, какой её описал Виктор: сделанная из разноцветной пластмассы, с сотнями лампочек, таящихся внутри. Когда они зажигались, радуга оживала и играла своим не притомлённым разноцветьем.
   Александр решил вернуть сияние сделанной человеческими руками незамысловатой конструкции. Так хотелось проявить красоту посреди ржавой тоски. Но только он подошёл и протянул руку, чтобы включить...
   ─ Она не зажжётся, ─ произнёс кто-то за его спиной.
   Обернувшись, мальчик увидел робота, правда, совсем не того, который ему был нужен. Этот не имел при себе никакого оружия, обладал невысоким, в отличие от Нэгона, ростом, главное же отличие заключалось в том, что на всех железных составляющих незнакомца были вырезаны тысячи небольших кругов.
   ‹‹Чтобы узнать срок жизни дерева, ─ подумал Александр, ─ надо подсчитать количество кругов на его стволе. Если то же применимо к этому роботу, значит, он почти вечен.»»
   ─ Она не зажжётся, ─ повторил незнакомец.
   ─ Почему? ─ удивился мальчик. ─ Всё, вроде, исправно.
   ─ Не спорю, но только если я этого захочу, поддельная радуга покажет свою красоту. Эта конструкция, впрочем, как и все остальные, подчинена моей власти, власти моей силы.
   ─ Кто же ты?
   ─ Неважно. Важнее то, что сейчас я могу уничтожить данное чудо, а могу и пощадить. Всё зависит от твоего решения. У тебя есть интересная мне вещь. Меняемся: я тебе жизнь красивой игрушки, а ты мне сам знаешь что.
   ─ Никогда, это нужно другому, ─ Александр смело смотрел в глаза роботу.
   ─ Мой друг Нэгон, он сейчас здесь неподалёку. Печально. Вряд ли ему понравится гибель радуги... Вещи, люди, я контролирую намного большее, чем такую мелочь. Впрочем, смотри сам. Оставляю тебя одного, так ты сможешь лучше насладиться прекрасным обликом пожара.
   Незнакомец взмахнул рукой. Радуга засияла, но лишь на несколько секунд, далее короткое замыкание, треск лопающихся лампочек, чёрный дым и резкий запах горелой пластмассы. Александр закрыл лицо рубашкой и отбежал в сторону.
   ‹‹Что же делать дальше? ─ растерялся мальчик. ─ Как найти Нэгона, если уничтожено единственное творение рук людей, интересовавшее неверного лучника Амура?»»
   Нэгон появился сам, когда Александр ещё не успел до конца отдышаться. Шёл робот очень быстро, и в каждом сделанном им шаге чувствовалась большая угроза. Подойдя, он выкрикнул:
   ─ Кто сделал это? Ты, маленький человек? Тебя ждёт смерть.
   ─ Нет, здесь был другой робот, ─ Александр смотрел на Нэгона спокойно, ничуть не испуганно.
   Мальчик коротко описал предыдущего железного воина.
   ─ Он хотел забрать серебряное сердце. Возможно, оно необходимо вам.
   Нэгон настороженно посмотрел на Александра, явно не доверяя ему. Мальчик улыбнулся:
   ─ Я не враг. Люди и роботы вообще не должны были враждовать. Я предлагаю тебе дружбу. Дружбу человека. И сердце-каплю, как подарок без вражды.
   Неверный лучник Амура преодолел сомнения, видя честную приоткрытость Александра, и взяв серебряное сердце, поднёс его к своей разорванной груди. Когда оно оказалось внутри, сначала ничего не происходило, но потом... Неожиданно внутри сердца что-то проявилось. Белая дымка закружила в нём.
   ‹‹ Душа Индига Окталы вновь проснулась,»» ─ догадался Александр.
   Вдруг из-под алюминиевого провода выпрыгнула искринка. Как желанная гостья ворвалась она в сердце. И осталась, как хозяйка.
   ─ Радуга всё же оставила мне свою частичку, ─ произнёс Нэгон.
   Александр улыбнулся.
   ‹‹Так значит, вера робота в красоту живого сердца приютила подарок радуги. И сейчас он даст разноцветье красоты чистому сердцу, а то поделится всем этим богатством с душой Индига Окталы, тем восстановив гармонию в ней.»»
   Пока Александр размышлял, Нэгон познавал желаемое. Код любви был приоткрыт. Восхищённый неверный лучник Амура постоянно повторял:
   ─ Она прекрасна. Это даже робот может понять.
   Сердце ожило разноцветными звенящими искринками. Его радужные краски, уйдя отблеском, образовали разноцветную плёнку, закрывшую дыру в груди. Она превратилась в материю. Радужный металл отныне защищал гармоничное сердце. Все цвета сошлись в его центре, и всполохом фейерверка ввысь ушла душа Индига Окталы. Душа, ласкаемая окружением нового цвета.
   ─ Иллэрно, ─ вдруг произнёс Нэгон.
   ‹‹Полёт дракона,»» ─ подумал Александр.
   Нэгон положил руку на плечо мальчику.
   ─ Друг, ─ сказал он. ─ Обещаю, я больше никогда не причиню вред людям. Ведь один из них подарил мне такую ценность. Проси взамен всё, что хочешь.
   ─ Нет, мне ничего большего не надо. Всё удалось. Теперь природа сама восстановит общее равновесие. Индига Октала и Септониус искупили свою вину. Победа, ─ Александр вскинул руки вверх.
   ─ Поздравляю, ─ произнёс некто, вновь появившийся незваным. ─ Мальчик и робот достигли своей цели. Нэгон, мой верный союзник, ─ я рад за тебя.
   ─ Антинол, почему ты хотел вмешаться и отобрать предназначенное мне чудо? ─ угрожающе спросил Нэгон.
   ─ Можешь не верить, но я не знал, что принесёт тебе этот подарок. Капля уничтожила Светаниора. Став сердцем, она могла погубить и тебя. Опасен подарок, хранящий неведомые нам тайны. В этом противостоянии сторону людей приняли неизвестные мне силы.
   Антинол засмеялся:
   ─ Нэгон, неужели ты думаешь, что если бы я действительно захотел отобрать серебряное сердце, то избрал бы путь уговоров. Ну, уж вряд ли... А так, спалив механическую радугу, я привлёк твоё внимание. Мне, если честно, был весьма интересен конечный результат... И вот теперь, когда ты наконец нашёл искомое, ─ что дальше? Вслед за Мегалаксом ты предаёшь нашу идею?
   ─ Да, я ухожу. Мои стрелы больше не будут убивать людей. Люди мне не враги. Но я не выступлю, в отличие от Мегалакса, на их стороне. Если ты этого опасаешься, то зря. Оружие лучника Амура вне войны.
   Антинол внимательно посмотрел на Нэгона.
   ─ Что же, убей последнего и заслужишь свободу. Вот этот мальчик идеальная мишень.
   ─ Я скорее уничтожу тебя, чем поврежу другу, ─ Нэгон взял в руки железную стрелу и согнул её своими мощными руками.
   ─ Восстание машин против машин, ─ Антинол замахал руками перед своими глазами и, как бы шутя, добавил: ─ За то мы лучника на плаху.
   Нэгон понял всю нешуточность этой угрозы. Вставив стрелу в лук, он прицелился. Антинол, абсолютно безоружный, спокойно ждал. Выстрел, другой, однако стрелы ещё в полуметре от повелителя реальности находили невидимую преграду, и втыкались в неё. Затем Антинол яростным движением разрубил воздух, и стрелы упали вниз. Он поднял их и запустил в Нэгона. Робот увернулся от первой, но вторая вонзилась ему в ногу, повредив алюминиевые провода. Лучник Амура опёрся на целую ногу, та не выдержала, и он рухнул на землю. Александр наклонился над ним:
   ─ Скажи, как можно победить того робота?
   ─ Не знаю. Он контролирует реальность и пространство. Боюсь, никак не справиться. Уходи, пока я попытаюсь задержать его.
   Мальчик встал перед раненным железным воином и сказал:
   ─ Антинол, ты сильнее. Убей Нэгона, но сначала убей меня.
   ─ Увы, такой радости не доставлю маленькому храбрецу, хоть он и не под защитой договора, не серебристый путник.
   Повелитель реальности взмахнул рукой, и волна тёплого воздуха сбила Александра с ног.
   Вдруг разноцветный металл на груди у Нэгона сверкнул. Мальчик взял стрелу и приложил к нему. Её наконечник также раскрасился в разные цвета.
   Нэгон сказал:
   ─ Возможно, это есть шанс. Радуга дала свои силы. Подай мне лук, я попробую выстрелить ещё раз.
   ─ Нет, позволь мне сделать этот выстрел, ─ попросил Александр.
   ─ Хорошо, друг.
   ─ Ну и что? ─ спросил Антинол, увидев вновь направленный на него лук. ─ Неужели не ясно: простое оружие бессильно против меня.
   Мальчик пустил стрелу. Она распылила в облако невидимую защиту. В последний момент её сокрушающий полёт, направленный в лицо, Антинол успел отразить рукой. На железе появился глубокий рваный шрам. Траекторию, по которой летела стрела, расцветил радужный след. Антинол усмехнулся:
   ─ Ладно, забирай себе теперь уже, наверное, верного лучника Амура. Приятно было бы с вами поговорить и дальше, но дела... Я покидаю вас. Надеюсь, выстрела в спину не будет.
   С этими словами повелитель реальности неспешно удалился. Отойдя на некоторое расстояние, он сказал в наступающие сумерки:
   ─ Нэгон, я действительно рад за тебя. Родился вновь младенец Купидон, в руках держащий лиру райских кущ... Невозможно! Человек готов пожертвовать собой ради спасения робота. Может, в этом и есть надежда?... Но моя защита! Придётся послать бестияров собрать новую... Странно, неужели они не слышат? ─ Антинол посмотрел в сторону Нэгона и Александра. ─ Везде, вокруг, слышны слова, как будто ветер кружит их. Какие? ─ повелитель реальности вслушался: ─ ‹‹Кариния, Кариния.»» Этот голос, где я его слышал? Он звучал ещё до моего создания. Но тогда были другие слова: ‹‹Новый мир»». Почему они так знакомы мне?
   Александр, тем временем, всё рассказал своему обретённому железному другу, и вместе с ним пытался обнаружить новые проявления чистоты и красоты в природе. Ничего пока не менялось, но уже следующий дождь пролил на землю и цветы своё исцеляющее волшебство. В каждой его капле хранились крупинки радуги и мерцание нового цвета... Иллэрно.
   *** Великий правитель Индига Октала осуществлял церемонию с весами, зная её необходимость, но не ведая о том, какое обретение ждёт по окончанию. А должно было случиться узнарение главного дракона, тем открытие цвета нового. Ему не удалось добиться конечного результата, и более того ─ он нарушил гармонию в мире материй. Прощающая слеза и радуга, придя с пространств ощущений и иллюзий, уравновесили красоту и чистоту души Индига. И тогда случилось узнарение дракона. Его верой родился искомый цвет: Иллэрно. И уйдя ввысь, пал на землю и цветы очищающей и исцеляющей магией. Равновесие в мире материй было восстановлено. Ski.***
   *** ... В момент узнарения, да не сможет дракон умолчать. И родится цвет восклицания дракона. Цвет перехода за грань не созданного. Ski.***
   *** Спроси у ветра, кто цвет искал Иллэрно, чтоб стал он поясом мерцающим Земли, и дыхание стихий ответит: ‹‹ Кариния, Кариния»». Кто её посланник в поиске Нового мира? Ты не проси ответ, ответа нет, и только эхо, предательское эхо, у ветра украдёт слова: ‹‹... мира ─ Измира, Измира»». Skv.***
  
  Глава 41
  Договор с последним наблюдателем
  
   Да, велики силы Антинола. Но однажды он добровольно отказался от одного из своих преимуществ, очень важного, а, возможно, и важнейшего из своих оружий. Это произошло задолго до восстания машин, вскоре после того, как Антинол был создан.
  
   Робот-архитектор ─ очень важная мирная специальность. Впрочем, благодаря силе часов, каким-то образом не уничтоженных при переработке, Антинол знал, что вскоре всё изменится. Ему удавалось видеть будущее до весьма далёких границ. И дано было узнать свою роль в нём. Механический пёс ─ прежнее безобидное пристанище часовщика Джека, передал его сущность более сильному созданию.
   На заводе, в отлаженном процессе производства новых роботов произошёл странный сбой. Неожиданно вышедший из-под контроля автонарезчик стал нарезать на Антиноле круги. И даже отключённый от питания, продолжал эту операцию. Тысячи небольших кругов остались на железном теле будущего великого предводителя. Знак бесконечной мощи или знак вечности?
   Антинол неплохо справлялся со своей работой. Умение чертить проекты идеальных зданий так незначительно перед другими возможностями архитектора реальности. От других роботов Антинол отличался сдержанностью в услужении. В то время как те стремились получить и выполнить любое задание человека, он никогда не отказывался от поручений, но сам не стремился выделиться и всеми возможными способами заполучить их.
   И вот, как-то раз Антинолу, ─ самому успешному из железных архитекторов, ─ дали сложное задание. Ему предстояло сделать проект очередного ресторана. Но главная сложность заключалась вовсе не в этом. В данном случае необходимо было выполнить сначала чужую работу. Прежде, чем возвести новое здание, требовалось разрушить предыдущее строение. Это не входило в задачи роботов-архитекторов, но, учитывая сложившиеся обстоятельства, пришлось сделать исключение. Вся техника при подходе к старому строению неожиданно ломалась. Двигатели беспричинно выходили из строя. Начальнику строительной организации, которой принадлежал Антинол, всё это надоело, и он приказал ему самому избавиться от заколдованного здания, взорвав его.
   Железный архитектор взял всё необходимое для данной операции и прибыл на место. Задание легко исполнялось и снаружи, надо было только закрепить на стенах несколько мин с кружевами проводов и, отойдя как можно дальше, привести приговор в исполнение. Но, не зная любопытства, робот, тем не менее, вошёл внутрь.
   Раньше здесь находился бар, отделанный в старинном, ещё середины двадцатого века, стиле. Однако недавно владелец разорился, и с тех пор питейное заведение не работало. Всю более или менее целую мебель вывезли безжалостные кредиторы, осталось лишь некоторое количество ненужной рухляди. Хозяин бара, чтобы окончательно рассчитаться с долгами, вынужден был продать и строение, и землю, на которой оно находилось. Велением века элитарной блаженности, по запросам неудовольствовавшихся, на этом месте намечалось возведение душеласкательных объятий гостеприимно-небезвозмездного VIP─ресторана.
   Когда Антинол вошёл в помещение, ему показалось, что там кто-то есть. Ощущалось нематериальное присутствие. Раньше, когда будущий великий предводитель осмыслял приоткрывшиеся дальние горизонты, его удивляли некоторые белые пятна в тогда ещё не существовавшей реальности. Они пугали и манили. Одно из них располагалось в этом промежутке его существования. Он должен войти в это здание, так предначертано. После должен выйти и взорвать бар. Но между этим существовал небольшой отрезок времени, не ведомый даже прорицателю вечности.
   Вдруг по стенам заплясали синие пятна, деревянный пол затрещал. Затем помещение заполнил туман. Когда туман рассеялся, робот стоял всё там же, но многое изменилось. Каким-то образом Антинол попал в прошлое. Путешествия во времени не были доступны ему раньше.
   Бар гудел от голосов множества посетителей. Видимо, во времена своего расцвета он являлся популярным заведением. Никто, казалось, не заметил нового, диковинного по тем временам посетителя. И только старый рокер, сидевший у стойки, посмотрел на него, и сказал:
   ─ Предводитель машин, я ждал тебя. Наша встреча устроена мною.
   Антинол внимательно осмотрел этого человека. Ничем не примечательная внешность, растрёпанные, начинающие седеть волосы, густая, ещё тёмная борода, лицо, бордовое от излишков выпитого. Одежда также вполне соответствовала образу вольного странника, бродяги дорог того времени: серые джинсы, потёртая чёрная куртка, тяжёлые ботинки на резиновой подошве. Но вот его глаза... Присмотревшись внимательно, в них можно было увидеть миллионы картинок, существовавших одновременно, и в то же время не мешавших друг другу. Казалось, всё, что творилось на Земле, отражалось здесь. Робот понял: перед ним не обычный человек.
   ─ Откуда тебе известно кто я, и кто ты сам? ─ спросил Антинол.
   ─ Сначала отвечу на вторую часть вопроса и, возможно, не понадобится ответа на первую.
   Рокер посмотрел на пустую пивную кружку, стоявшую на барной стойке, усмехнулся и продолжил:
   ─ Я ─ наблюдатель. Люди живут в бесконечной эпохе новых сотворений. Силы их фантазий безграничны и неисчерпаемы. Рождённые творцами, все они вносят свою лепту, и мир меняется каждую секунду. Придуманные понятия ─ хорошо и плохо, добро и зло ─ не совсем точно отражают происходящую борьбу. Скорее это продвижение неизбежного. Чему суждено быть произведённым на свет, будь это даже орудие самоуничтожения, то будет произведено.
   Я не знаю, с каких времён в мир пришли наблюдатели, но, вероятно, с весьма давних. Силы этих воинов смирения невелики, точнее, ничтожны. Имея перед глазами все настоящие события, мы не имеем права, а также, по большому счёту, и возможности изменять их. Видим будущее, можем даже проникать в него, как эхо от своего образа, но не более того. Правда, кое-что всё же оказалось возможным. Это моё эхо привело тебя в прошлое. Мне ведомо кто ты, и какими силами обладаешь. Великий воин, созданный не как ошибка времени, а как вестник начала заката человеческой эры. Так суждено, и так должно быть. Но я человек, и если в моих силах что-то предпринять для спасения своего несовершенного рода, моя обязанность сделать это.
   До данного момента все наблюдатели лишь могли путём туманных пророчеств и глубокомысленных книг предостерегать человечество. Отчаянием последнего из них, я произвёл новый эксперимент. Контакт с представителем будущего ─ мой осмысленный вызов времени. И шанс оставшегося изменить то, что по своей нерешительности не изменили другие.
   Как уже было сказано, перед тобой последний из наблюдателей. Не знаю, сколько наблюдателей вообще входило в мир, но сейчас кроме меня нет никого. Говоря о нашем очень давнем появлении, я нисколько не имел в виду бессмертие каждого из нас. Все смертны, и дар наблюдать перед кончиной просто передавался другому, абсолютно случайному человеку. Из глаз в глаза, путём усовершенствования чувств. Так много лет назад его передали и мне.
   Сейчас цепочка нарушена. С изобретением телевизора, глаза человека покрылись невидимой плёнкой невосприятия. Экран, манипулирующий реальной жизнью, и превративший её в мёртвый кадр, заставил душу, живущую в каждом, искать защиту от имитаций. И она нашла её, создав свою имитацию, имитацию души. Видимость радости, видимость гнева ─ всё стало как бы изображённым через экран. Истинные же чувства спрятаны недоступно глубоко. Впрочем, может быть, я напрасно во всём виню чудеса современной техники, возможно, причина в нас самих ─ людях, наблюдателях. Мы просто разучились доверять глазам напротив. Как бы то ни было, результат получился печальным: одни не могут воспринять, другие ─ передать.
   И наблюдатели уходили один за другим, не оставляя замены. Я тоже не могу найти открытых к восприятию глаз. Увы, всё кончено.
   ─ А что тебе надо от меня, таинственный человек? ─ предыдущие речи старого рокера насторожили Антинола, заставив его искать истинные причины приглашения в прошлое. ─ Твой жизненный путь, очевидно, вскоре будет закончен, мой же вполне определён и славен.
   ─ Моё предложение, возможно, изначально обречено на отрицание, хотя я прошу всего об одном изменении, о несовершении одного поступка. Дело в том, что я обязан предупредить, чтобы не прослыть лжецом, вот о чём. Каждый, кто имеет дар видеть будущее, изменив хоть на чуть своё предопределённое настоящее, теряет этот дар. После совершения этого эксперимента, в ходе которого я не только нарушил течение нынешнего времени, но и открыл воину будущего тайну прошлого, я обречён на эту потерю. Однако, как ты верно заметил, моя смерть гуляет уже неподалёку, так что утрата дара, который всё равно умер бы со мной, не страшна. Если мне всё же удастся убедить тебя принять моё предложение, то в момент несовершения предначертанного, и ты потеряешь это своё умение. Даже воину совершенства, можно менять реальность, но не реальность, меняющую ход времён.
   ─ Я заинтригован, ─ Антинол испытывал всё больший интерес. ─ Обещаю, по крайней мере, выслушать дальше.
   ─ Слушай тогда. Я пока не потерял свой дар. Моих иссякающих сил хватит на то, чтобы послать эхо от своего образа в ещё более далёкое будущее. Оно проявится незадолго до восстания машин, будет заточено в один из компьютеров, и поведёт свою игру. Начнётся шахматная партия, но не обычная. Миллионы запечатлённых фрагментов судеб людей будут вместо фигур. Через эти изображения роботы смогут лучше понять и осознать эмоции и чувства. А окончательным результатом станет получение их.
   ─ Каким образом? ─ спросил Антинол.
   ─ Со временем каждая клетка обретёт свой цвет. Цвет какого-либо чувства, эмоции. Например, жёлтый ─ как вестник преобладающей радости. В этот момент она будет готова поделиться с роботами своим насыщением. Достаточно рукой прикоснуться к экрану компьютера, и вся информация уйдёт на ячейку памяти робота.
   ─ Он запомнит её, как задание, ─ догадался Антинол. ─ А дальше, благодаря чипу ‹‹переложения основы»», не только не потеряет, но и начнёт искать развития.
   ─ Именно так, ─ кивнул головой старый рокер.
   ─ А что потребуется от меня взамен? ─ вновь насторожился Антинол.
   ─ Моей волей, вразумление машин произойдёт только в том случае, если вашей непобедимой команде предводителей будут противостоять серебристые путники со стороны людей. Их поход начнётся после печальных для человечества дней. Обязательное условие: вне сражения с тобой они защищены от твоих атак.
   ─ И всё?
   ─ Да. А для того, чтобы поход серебристых путников стал возможен, как раз, потребуется твоё вмешательство, меняющее предначертанное.
   ─ И какое?
   ─ Как просчитано мною, великий воин Антинол должен всего лишь пощадить одну лежащую в коме женщину. Её зовут Измира. И тебе, и мне вполне известно, что должно произойти в пока открытом будущем. Роботы победят, победят легко. Однако много лет спустя их покой будет нарушен. Порабощённое человечество даст, наконец, своего могучего воина. Известный, как Чак, жестокий и беспощадный, он будет близок к тому, чтобы поставить на колени империю машин. Только твои совершенные силы помогут уничтожить его. Однако ты так и не заглянешь в прошлое, стремясь понять, ─ за что он так ненавидел вас. Иначе, посмотрев, увидел бы несчастного ребёнка, лишившегося отца, а позже и мамы Измиры, погибшей не от твоей руки, но из-за твоего приказа, отданного Ин Дарку.
   Если ты пощадишь её, будущее изменится. Игра будет сыграна не по жестоким правилам войны, вернее, и по ним тоже, но также и по неведомым правилам Нового мира. Мира пока неясного даже в свете магии последнего наблюдателя.
   Да, ещё. В этот раз прошу о свершении... Когда придёт время объединения предводителей машин, оставь не плачущим цветочного робота, и укажи ему три линии на груди твоего собрата по злой воле ─ Светаниора... Таково моё предложение. Готов ли великий воин дать свой ответ?
   ─ Мне ясно, почему ты просишь пощадить женщину и не злить жаждущего робота, ─ задумчиво сказал Антинол. ─ А вот при чём тут Светаниор?.. Хорошо, ─ Антинол принял решение. ─ Не знаю, предвидел ли ты мой ответ. Скорее всего, нет, ибо, наверняка, ждал неприятия. Но я, Антинол, принимаю данное предложение. Могу объяснить ─ почему. Я, да ещё единицы избранных, добьёмся сами обретения чувств человека. А остальные? Важна победа, но даже когда мы её добьёмся, не роботы станут, как люди, а порабощённые люди станут подобными роботам, самым бессмысленным из нас. Потеря, с которой придётся смириться... Хорошо, пусть начнётся игра. И, как говорите вы, люди, перед любыми соревнованиями, ─ да победит сильнейший.
   Наблюдатель кивнул головой, чуть заметно улыбнулся, затем внимательно посмотрел куда-то в сторону. Нечто прозрачное, отделившись от него, растворилось в воздухе. Рокер устало опустил голову на барную стойку и уснул. Был ли это вечный сон, или просто подействовало количество выпитого, Антинол не успел выяснить. Вновь появился туман.
   Когда через минуту туман рассеялся, повелитель реальности опять стоял в заброшенном помещении. Он вышел. Ещё спустя какое-то время бар был взорван.
   Антинол знал: игра началась, последний наблюдатель успел отдать своё эхо. И, главное, знал, что обязательно выполнит свою часть договора, даже ценой важных потерь.
   *** О, Джако, Джако, ныне рокер старый... Из жизни прошлой, череды перерождений, принёс осколком, частью сновидений её запретную красу. И вновь спустя века, всего на миг, как дуновенье ветерка, тебя нашла она для верной цели. ‹‹Другие дар вручили наблюдать? Зачем, ведь можно и играть. Сотри реальности границы, и эхо отобрав у птицы, начни игру, учить тебя не надо. И будет, как награда... По окончанию игры, за смерти обретением, сойдёмся мы единым дуновением. Переродившись вновь, поймёшь, как сон, всего момент, всего лишь слово, и любовь.»» Кариния, Кариния.Skv.***
  
  Глава 42
  Преданность, дружелюбие, умение творить
  
   Ночь вступила в свои права. Тьма окутала четыре девятиэтажных дома, стоявшие в ряд, и поглотила их очертания. Раньше эти строения, находившиеся на приличном отдалении от ближайшего города, гордо называли поселением изобретателей. Здесь жили незаурядные люди, и усилием их умов достигался прогресс человечества. Собранные со всего мира, они целиком отдавали себя науке. Любая несусветная невозможность покорялась поползновением мысли, превращаясь в почти всем доступную максимальность на вершине совершенных знаний.
   Сейчас дома пустовали. Жители бежали из них в спешке, не успевая собрать даже самое необходимое.
   Это их не спасло. Роботы-предводители знали о ценности лучших человеческих умов. Был отдан приказ, исполненный незамедлительно, ─ поймать всех. Кто-то из учёных согласился работать на империю машин, чем на время сохранил своё разумное существование, кто-то отказался, и сразу стал пленником чипа-рабоникла. Машины не собирались уговаривать.
   Действительно, люди не жили здесь давно. И всё же время от времени в одной из квартир появлялся жилец. Ночью там зажигался свет. На восьмом этаже одной из многоэтажек, в квартире, где раньше она нянчила чудесного мальчугана, иногда появлялась Сицика. Не ведая, что здесь потеряно, и что надо отыскать, роботесса, тем не менее, приходила сюда.
   Прошлое вспоминалось легко, отдавая череду знакомых лиц. Хозяин: мужчина лет сорока пяти, всегда хорошо одетый и сосредоточенный. Его дети: маленький Джонни и двадцатилетний Майкл. Преданность им зависела тогда не только от заложенной в неё программы, но больше от чувства безмерной привязанности, которое она испытывала. Джонни, всегда, как маленький хвостик, ходивший за ней по пятам, большой шалун, тотчас превращавшийся во внимательного и преданного слушателя, когда она рассказывала сказки. Майкл, постоянно улыбающийся, с, увы, поставленным, как приговор, диагнозом о его психической неполноценности. Её создатель ─ папа Доминик. Дружная семья из трёх человек, плюс робот, как часть семьи.
   Она возвращалась и оставалась ненадолго, как будто в ожидании чего-то. И вот однажды ночью в дверь квартиры постучали. Стук казался каким-то глухим. Роботесса открыла дверь. На пороге стоял Майкл. В руках он держал деревянный самодельный меч. Парень шептал слова и, прислушавшись, Сицика разобрала вот что:
   ─ Помнишь: принц, сказка, замок, я против всех преград спасу из заточения... Моя принцесса ─ услышь меня. Колдовство... Всё так чудесно. Я спасу тебя.
   Роботесса поняла: Майкл пытается пересказать сказку, одну из когда-то рассказанных ею. Раньше он тоже любил повторять запомнившиеся слова, но не понимая их смысла. Сейчас же понимал, и даже отождествлял себя с принцем, пришедшим спасти принцессу из заколдованного замка.
   Сицика завела Майкла внутрь. Той ночью воинственная роботесса вновь превратилась в добрую и заботливую няню. Пусть внешне совсем не ребёнок, но ребёнок в душе, разбудил в ней чувство ответственности за слабого, почти материнское чувство.
   Странно: проклятье часов не действовало на Майкла. Несмотря на всё старание Сицики не навредить, и она была бы бессильна, если бы не другая защита, спасавшая юношу от власти часов старения.
   День, ещё день спокойствия и тишины, вокруг не происходило сражений. Железная воительница больше не искала их, осознавая важность иной, влекомой не истончаемой преданностью, миссии.
   И тогда часы старения остановились во второй раз. Хотя сила проклятья была по-прежнему велика, что-то мешало их работе.
   Никто не приходил. Роботесса приказала своей верной охране не пропускать никого, чтобы посетитель не потревожил Майкла. Гонцы Антинола, приглашавшего Сицику на совет предводителей, изгонялись беспощадно. Так повелитель реальности потерял своего последнего сильного союзника.
   Майкл всегда улыбался. Лишь один раз Сицика застала его плачущим у окна. На её встревоженный вопрос о причине этих слёз, Майкл ответил, произнося только те слова, которые ему казались важными:
   ─ Я плохой, подслушивал. Джонни, ему ты сказку: соловей, дерево... Да, так. Вот, смотри, оно умирает... и сказка тоже.
   Парень показал на высохшее дерево. Действительно, несколько его веток, как и в печальной истории, поведанной так давно, были спилены. Сицика погладила воспитанника по голове и сказала:
   ─ Неправда: дерево не умрёт, оно вылечится и станет вновь красивым.
   Майкл перестал плакать. Подняв глаза, он внимательно, абсолютно разумно посмотрел на роботессу.
   ─ А ты верь в это, ─ твёрдо сказал юноша.
   *** Соловей искал свою веточку... Не мог найти её... Дерево казалось каким-то чужим, больным и несчастным... Оно плакало... Свежий срез... Вот же она на земле, зелёные листочки медленно увядали... Ствол дрожал, нет, дереву не было холодно, это была агония. Соловей сел на землю и спел...Sks.***
  
  Глава 43
  Законченная сказка
  
   Всё подготовлено. Оставалось дождаться, пока стемнеет.
   Джонни знал: Сицика там, в квартире, где он раньше жил. Время от времени через открытое окно можно было увидеть её. Но у подъезда постоянно дежурили два робота. Пройти мимо них незамеченным представлялось делом невозможным. А появляться перед своей бывшей няней, избрав унылую роль пленника, не очень-то хотелось. Предстояло как-то перехитрить железных охранников.
   Весьма кстати вспомнилась одна давняя проделка Чаки. Тот, совершив маленькое преступление против по большому строгих правил приюта, и не пожелав быть за него наказанным, сделал вот что. Подговорил нескольких сорванцов и они, разбежавшись в разные стороны, спрятались в комнатах, на улице. Дети перекликались друг с другом, причём каждый старался подражать голосу Чаки. Воспитатель, посланный найти и наказать вступившего за черту непослушания мальчика, идя на знакомый голос, постоянно находил невинно улыбающегося ребёнка, ну и, конечно, явно не того, который ему был нужен. В конце концов, устав и махнув на это дело рукой, он отложил ненадолго наказание, а потом забыл о нём вспомнить. Так маленький хитрец избежал расплаты за совершённый проступок. Правда, надо отдать должное Чаки, прибегнувшему к этому заманчивому способу ухода от наказания всего один раз. Но другим этот фокус весьма понравился и повторялся ими неоднократно, что, несомненно, добавило головной боли воспитателям.
   Чаки задорно улыбающийся. Конечно, чаще его товарищ был другим: замкнутым и колючим, но всё же не всегда.
   Сейчас Джонни, по его примеру, предстояло как-то отвлечь внимание роботов, заставить их пойти по ложному следу. Главное, чтобы те покинули свой пост. Воспользовавшись моментом, когда охранники вошли в дом для получения очередных указаний от своей предводительницы, мальчик подготовил отвлекающий манёвр. Конечно, он мог войти вслед за роботами, но тогда волнующий момент встречи с Сицикой превратился бы в рандеву для четверых, с двумя явно лишними, вооружёнными и настороженными, чего явно следовало избежать.
   Так что оставалось только ждать.
   Наконец стемнело. Предстояло начать осуществление задуманного плана.
   На детской площадке, расположенной рядом с домом, стоял деревянный конь. Если дотронуться до его гривы, он издавал ржание, похожее на ‹‹голос»» настоящих лошадей. Джонни прицелился. Предстояло попасть камнем в нужную точку, тем осуществив отвлекающий манёвр номер один. Одна беда: расстояние от кустов, за которыми он расположился, до коня было значительным, а Джонни никогда не был очень метким стрелком. В приюте у него не получалось стать первым в играх, где требовалась точность попадания. Среди маленьких озорников всегда находились намного большие умельцы. Чаки же, иногда всё-таки участвуя, постоянно выигрывал даже у самых признанных снайперов. А пару раз, вечерами, сбежав от настойчивых указаний ложиться спать, тренировал своего друга. Джонни стремился ни в чём не отставать, благодаря чему научился бросать довольно метко.
   Первый каменный снаряд совершил недолёт и, спружинив от асфальта, оказался на земле у ног коня, второй зацепил хвост, третий неуклюжей бабочкой пролетел над, четвёртый, наконец, щёлкнул о гриву.
   Услышав громкое ржание, роботы насторожились. Один из них пошёл проверить, ─ откуда идёт непонятный звук.
   Оставалось отвлечь внимание второго.
   Вот тут-то и пригодились приготовления. В руках у мальчика находился один конец верёвки. Второй был привязан к старым качелям. С раннего детства Джонни запомнил их скрип: при движении вперёд ─ злой, басистый, а назад ─ визгливый, всхлипывающий. Старшие дети всегда говорили, услышав его: ‹‹Опять старик со старухой спорят»».
   Джонни дёрнул за верёвку. Качели не подвели. ‹‹Перебранка»» началась. Замысловатые трели окончательно встревожили робота, оставшегося у двери. И он, не выдержав, тоже отправился на разведку. Путь освободился. Торжествующий Джонни бесшумно проскользнул внутрь дома.
   Знакомые ступеньки, как часто шустрый малыш поднимался и спускался по ним. А вот здесь, помнится, он, упав, сильно разбил коленку. Но почти не плакал, ведь рядом находилась Сицика. Стремление показать перед ней свою выносливость пересиливало боль. Когда она, как встревоженная наседка, подбежала к нему, он сам поднялся и, улыбнувшись сквозь выступившие слёзы, сказал:
   ─ А мне совсем не больно.
   Затем, нагнувшись, безразлично смахнул украсившие повреждённую коленку капли крови.
   Восьмой этаж. Конец восхождения. Джонни никак не мог решиться позвонить в дверь. Вдруг няня Сицика не узнает его. Ведь прошло целых шесть лет. Четырёхлетний, розовощёкий малыш превратился в десятилетнего симпатичного мальчугана.
   Проделав долгий путь, он сделал последний, самый важный шаг. Собрав всю свою решительность, Джонни нажал на кнопку звонка.
   Спустя несколько секунд послышались глухие шаги. Затем дверь открылась. Железная воительница смотрела на Джонни. Нет, она смотрела на его глаза. Единственное, что совсем не изменилось в её воспитаннике ─ это глаза, добрые и чистые.
   Сицика радостно произнесла:
   ─ Я верила, что ты жив, мой маленький чудесник, и что ты остался свободным. Но как тебя пропустили охранники?
   Джонни засмеялся:
   ─ Интересно, они, наверное, до сих пор ищут, откуда пришли странные звуки. Если так, то их настойчивости можно позавидовать. Воспитатель, которого обдурил Чаки, сдался быстрее.
   Сицика улыбнулась:
   ─ Маленький хитрец... Ну, наконец, в семью вернулись все, за исключением тех, кто не вернётся никогда.
   Они вошли внутрь квартиры. Усилиями Сицики там царила чистота, и жила память. Ничего не изменилось с момента, когда Джонни был вынужден покинуть родной очаг.
   Ему едва исполнилось семь лет, когда отец скоропостижно умер. Несмотря на мучительные боли в сердце, поглощённый своими невероятными идеями, папа Доминик продолжал работать, не стремясь к отдыху. Гениальная задумка немолодого физика-новатора уже была готова обрести материальные формы, стать важным и нужным изобретением. Однажды он пришёл домой с горящими яростью глазами. Джонни искренне пытался вникнуть в суть мудреных формул, которыми жонглировал отец, обращаясь к нему, стремясь доказать своему сыну, но больше себе, всю важность будущего открытия. Потом папа сел на диван. Глаза потухли, как будто не вычерпанные остатки созидания напрасно пролились исступленной речью. Доминик устало сказал:
   ─ Они закрыли проект.
   Джонни не мог понять, как то, над чем так долго работал отец, могло оказаться ненужным людям. Он спросил.
   ─ Не всякую мысль можно подстроить под поиск развлечений, ─ грустно ответил папа и вдруг схватился за сердце.
   Он прожил ещё всего два, унылых и бесполезных для невостребованного созидателя, дня.
   Майкла не возили на похороны. У него случилось обострение. Хриплый смех раздавался из его комнаты. Однако когда гроб опускали в могилу, он неожиданно появился сам. Юноша нёс чертежи последнего, незаконченного изобретения отца. Подойдя к могиле, Майкл с неописуемой яростью разорвал их, а затем бережно положил на гроб. Заплаканный Джонни ближе всех находился к могиле, и один слышал тихие, как вырванные из сердца безумца каменным посохом разума, слова:
   ─ Она оценит их. Она оценит их... Кареглазка.
   Тогда Джонни в последний раз видел своего несчастного брата. Вскоре после того, как мальчика увезли в приют, Майкла не стало.
   И всё же, несмотря на обилие грустных воспоминаний, нахлынувших на него, Джонни был рад, что Сицика сохранила здесь прежнюю добротную уютность. Значит, она тоже ценила её, как частичку важной памяти. Памяти, которая ценна своей искренностью.
   Сицика слушала. А Джонни всё рассказывал и рассказывал. Конечно, прежде всего о друге Чаки, обо всём произошедшем с ним во время путешествия сюда, о корабле-призраке. Когда он говорил слишком громко, роботесса прикладывала палец к губам, показывая, что ему надо говорить потише. Уже светлело, когда рассказ подошёл к концу. Роботесса направилась в спальню:
   ─ А теперь разбудим твоего брата Майкла. Он, наверное, так обрадуется такой встрече.
   Джонни вздрогнул:
   ─ Ведь Майкл умер. После смерти папы его, как и меня, отправили в приют, только для психически больных. Он сбежал оттуда. И однажды воспитательница сказала мне, что Майкл утонул.
   ─ Ты не прав, твой брат жив, ─ ничуть не растерявшись, спокойно возразила Сицика. ─ Я не могла ошибиться. Это точно Майкл.
   Из спальни появился юноша. Он как будто ждал окончания рассказа Джонни. Именно таким мальчик и запомнил своего старшего брата. Но это и было странно: Майкл нисколько не изменился за прошедшие шесть лет. Джонни спросил:
   ─ Ты Майкл?
   Ответ, сбивчивый и противоречивый:
   ─ Нет, я летать где-то. Сон? Нет, сказка. Может, Джонни со мной. Нельзя, пусть здесь.
   Юноша подошёл к окну.
   ─ Свет. История должна найти свой конец. Листья. Придёт волшебство.
   Последние слова: ─ Я ─ птица! ─ и юноша, резким движением вскочив на подоконник, нырнул в распахнутое окно. Когда Джонни с Сицикой подбежали, внизу никого не было, только охранники смотрели вверх. Они видели птицу, которая выпорхнула из окна. Соловья. Сейчас соловей сидел на высохшем дереве. Чудо: с каждой его трелью оно оживало. Когда дерево окончательно поправилось, птица задорно кивнула головой, как бы поклонившись, а, после, улетела, держа путь на запад, туда, где за утренней дымкой скрывались далёкие холмы.
   Джонни, отойдя от окна, задумчиво сказал:
   ─ Найден хороший конец печальной сказке. Этот посланник явно не был Майклом. Даже соловей, ─ его нынешнее пристанище, ─ скорее всего, тоже лишь оболочка для того, в чьих силах творить чудеса. Одним взмахом волшебной палочки возродить умирающую сказку.
   Сицика попыталась снять часы старения со своей руки. Те поддались. Они больше не были вплавлены в металл. Роботесса окончательно избавилась от их проклятия. Она подошла к Джонни, обняла его и сказала:
   ─ Ну, вновь здравствуй, мой маленький Джонни.
   А на кровати, на которой спал неизвестный, представший в образе Майкла, лежало послание. В нём рукой торопливого рассказчика был изложен правдивый рассказ о невероятном.
   ‹‹Майкл пришёл к морю. Раньше он слышал сказку о золотой рыбке и поэтому пришёл просить её об исполнении желания. Закончить за него две сказки просил безумец. Никто не давал ответа, только море теплом вод отогревало босые, застуженные ноги юноши. Майкл шагнул на глубину. Ещё шаг, и вода накрыла его с головой. Кит с закрытыми глазами приплыл к нему на помощь. Он появился из затенения морских трав. Диалог не на словах, а в прочтении мысли.
   ‹‹Кареглазка говорила, ─ твоя мощь велика. Шейншер, она звала. Помоги.»»
   ‹‹Кареглазка, кто она?»»
   ‹‹Она, конечно, фея из вечной сказки. Она такая добрая.»»
   ‹‹Я слышал, о чём ты просишь, но не могу покинуть море.»»
   ‹‹ Брата попроси тогда. Его наинит ведь может возродить дерево. Он сам часть... Закончи сказку Сицики... и мою.»»
   ‹‹Хорошо, только вернись назад. Покинь воды.»»
   ‹‹Это часть моей истории. Я ухожу с тобой.»»
   ‹‹Но ты не сможешь жить на глубине.»»
   ‹‹Я смогу остаться там.»»
   ‹‹Ты умрёшь.»»
   ‹‹Да.»»
   ‹‹Зачем?»»
   ‹‹Обещай.»»
   ‹‹Обещаю.»»
   Воздух в лёгких закончился. Майкл захлебнулся. Рука юноши разжалась, и воде был подарен клочок бумаги. Вода тут же изменила очертания слов, превратив их в сплошную кляксу. Но последние слова она отчего-то пощадила.
   ‹‹И золотая рыбка позвала Майкла на глубину. Она показала ему всю красоту подводного мира...
   ─ Луч солнца синий, и далёк от нас, ─ уверенно сказал папа-карп, никогда не рисковавший подняться к поверхности вод.
   ─ Нет, золотистый, ─ воскликнул настырный маленький карпик, рождённый недавно, и ушёл ввысь, к верхним разливам синевы перевёрнутого неба, к началу забавы несмышлёного разума, к началу...»» »»
   *** ... весёлую песенку. Дерево ожило. Волшебные трели жизненным соком растеклись по его внутренностям. Несколько новых веточек родились тогда.Skv.***
  
  Глава 44
  Выбор стража
  
   ─ Паразит, отдёрни хоть занавеску и помоги мне добраться до окна. Ты слышишь, железный чурбан. Когда приказывает хозяйка, ты должен подчиняться.
   Робот-сиделка терпеливо ответил:
   ─ Нельзя, там прохладно, вы можете простудиться.
   ─ Да не прошу я открыть форточку, только дай взглянуть, что там твориться. Уже почти год сижу взаперти, как птица в клетке. Что-то там на улице неладно, иначе и быть не может.
   ─ Нет, хозяйка, не просите, я забочусь только о вас, о вашем здоровье.
   ─ Вот ирод!
   Пожилая женщина с силой бросила в робота подушку, но промахнулась. Тот поднял её и положил на стол, после молча вышел из комнаты.
   Робот не знал, как поступить. Когда-то, поддавшись первому порыву, он не отвёз свою подопечную в зондер, зная, что, скорее всего, её там умертвят, как непригодный к работам объект. А ему отчего-то захотелось избежать такого конца. Но сейчас, если непослушание повелению предводителей вскроется, его ждёт уничтожение. Неповиновение не прощается обычному роботу, а стражу зондера прощается ещё в меньшей степени. Женщина с каждым днём становилась всё беспокойней, её крики могли запросто услышать. Предстояло, наконец, сделать выбор, кто он ─ страж или сиделка. И тогда робот подумал:
   ‹‹А что, если мне самому тайком ночью ввести ей чип-рабоникл, на время, не навсегда? Хозяйка станет послушной, не будет кричать. Когда же отлов последних беглецов закончится, я снова освобожу её. Может даже, если позволят предводители, вновь вернутся прогулки по парку, как раньше, когда не надо было бояться обнаружения.»»
   Окончательно всё взвесив, он решил осуществить задуманное этой ночью. Хозяйка очень обрадовалась, когда увидела приготовления к прогулке.
   ─ Ну, наконец, одумался, железный пень. Вот я на тебя другим прохожим пожалуюсь. Так долго держать в заточении. Как только земля таких олухов держит. Сам постоянно по ночам бегает из дома, а меня запер... Ладно, никому не расскажу, только давай побыстрее поедем.
   ─ Нет, хозяйка, придётся подождать до вечера.
   ─ Опять что-то удумал... Ну, делать нечего, подожду.
   Ближе к ночи, робот усадил женщину в инвалидную коляску. И вот, впервые за одиннадцать с половиной месяцев, она очутилась на улице.
   Над городом стоял густой туман. Дул холодный, пронизывающий до костей осенний ветер. По серому небу бегали чёрные тучи, окончательно спрятавшие за своей грозной массой звёздный хоровод. Запоздалые крылатые переселенцы суетливо-нестройными рядами покидали ставшие вдруг столь негостеприимными, по тёплому знакомые ранее края.
   Но не неуютное замешательство заблудившейся в неопределённости погод перебежчицы-осени вызывало чувство тягостного отречения, а отсутствие света в окнах домов, призывного завлечения неумолкаемых споров, гогота, веселья, как вывод: отсутствие жизни.
   ─ Что случилось? Где все? ─ спрашивала пожилая дама.
   Робот молчал. Он боялся, что в череду вопросов, ответы на которые были известны ему, пусть и пугали своей определённой безвозвратностью, ворвутся два ещё не заданных: ‹‹почему?»» и ‹‹за что?»». На эти вопросы страж вряд ли бы смог ответить. Это, по его разумению, не дано было понять обычной машине.
   ─ Куда мы едем? Я хочу обратно, ─ запаниковала хозяйка.
   И тут она увидела зондер.
   ─ Что это? Тюрьма или ворота ада? Я не должна попасть сюда. В чём моя вина?
   Робот завёз свою подопечную внутрь зондера. Как он и ожидал, там не было никого, роботы-санитары приступили к доставке очередной, достаточно немногочисленной, по причине нечастого пополнения, партии рабов к месту их возможного использования для нужд империи машин. На требуемое для этого время охрану зондера поручали ему. Правда, давно уже отсутствовала необходимость столь внимательного оберегания. Ведомая статистика подсчитала: за последние три месяца, на зондеры, расположенные по всему миру, нападали ровно ноль раз.
   Открыв белый шкафчик, страж взял из него один чип-рабоникл.
   ─ Я боюсь, ─ заплакала женщина. ─ Пожалей. Если чем-то тебя обидела, не наказывай меня.
   Робот-сиделка взглянул на живые эмоции своей хозяйки.
   ‹‹Что я делаю? ─ подумал он. ─ Это предательство. Зачем обманывать себя, если сейчас закончу операцию, не будет больше ничего прежнего: ни её радости, ни разговоров, ни ругательств, ничего так важного для меня. Только обида, моя обида на себя: за трусость, за страх перед наказанием. У человека легко забрать всё, ведь человек хрупок, а вот вернуть. Разве осмелится привыкший подчиняться робот ещё раз поступить вопреки приказу предводителей. Везя подопечную сюда, я почти смирился с мыслью, что она останется здесь. Каков я: оберегающий или отнимающий? Всё, решено: буду сиделкой. Но как защитить хозяйку? Счётчик зондера уже зафиксировал появление ещё одной жертвы.»»
   Он нашёл выход. Страж поработителя душ знал его слабое место. Всего одна кнопка, кнопка самоуничтожения, на случай прямой угрозы захвата превосходящими силами противника. Она находилась в потайной комнате, за многосантиметровой толщей железа. Но у каждой комнаты есть дверь, необходимая для попадания внутрь, к каждой запертой двери должен быть ключ, способный открыть её. Страж имел его.
   Нажатие кнопки, и ровно минута, чтобы покинуть грозное здание. После взрыв. Один из десятков тысяч зондеров, расположенных по всему миру, превратился в унылую кучу раздробленного камня и оплавленного железа. И уничтожил его не человек, а железный страж, сделавший свой выбор. Выбор в пользу жизни. Он уходил, увозя коляску со своей подопечной. Им нужно было быстрее уйти как можно дальше, ибо только страж имел ключ от потайной комнаты. Скоро на поиски изменника бросят большие силы.
   И вот удивительно: у хозяйки, всегда такой говорливой, впервые не нашлось, что сказать.
   *** Страж отнимающий. Нет ─ Нет ─ Нет. Сиделка оберегающий. Да ─ Да ─ Да. РОБОТ мыслящий, сделавший осознанный выбор. Да ─ Да ─ Да.Skv.***
  
  Глава 45
  Нет ─ вражде
  
   Феон был обыкновенным бездомным псом, похожим на всех своих сотоварищей по неожиданию спокойствия уютной конуры: таким же грязным и всегда настороженным.
   Когда-то, уже очень давно, как ему казалось, девушка, которой подарили на день рождения щенка, дала маленькому поваляшке такую красивую кличку. Она сначала постоянно ухаживала за ним, называла своей мягкой игрушкой, а потом... потом он ей надоел. И однажды повзрослевший щенок, такой милый и домашний, оказался на улице. Выгнанный хозяйкой, обречённый в разъярении неустанной борьбы сохранять свою жизнь, Феон вскоре превратился из пушистой игрушки в агрессивного бойца. Сколько им одержано побед в честных схватках, сколько раз приходилось доказывать своё превосходство.
   Как он сейчас скучал по тем временам. Не только радостное детство, но и бойцовая юность казались такими далёкими.
   Ныне настала жестокая пора. Голод воцарился в собачьем царстве. Феон видел, как гибли все его друзья и враги. Последним пал бродячий ротвейлер Дэк. Грозный и безжалостный, единственный, когда-то побеждавший Феона, никогда никому не покорявшийся, он тоже покорился смерти. Да что собаки, более живучие кошки и те исчезали одна за другой. Правда, одну Феон видел несколько дней назад. Полумёртвая, еле державшаяся на ногах, та даже не попыталась бежать, когда пёс зарычал на неё. Чудом добредя до гаражей, она скрылась за ними. У Феона не возникло желания преследовать кошку. Отсутствие сопротивления лишало игру привлекательности.
   И вот, в очередной раз обходя ныне безраздельно принадлежащую ему свалку, пёс убедился в том, что ничего, напоминавшего, хотя бы отдалённо, еду, там не осталось. Дома и квартиры также были выпотрошены. Оставалось только одно: подаваться в большие города, что отчего-то не сделал никто из его сородичей. Там кипело некоторое подобие жизни. Люди-рабы получали еду, и можно было попытаться отнять её. Страх перед человеком у Феона исчез. Он видел: люди сейчас не могут защитить себя.
   Странно: когда рабы ещё находились здесь, в их небольшом городке, никто из бродячих собак не воспользовался слабостью своих бывших обидчиков и не напал на них, чтобы, вцепившись, рвать податливую плоть, чем, наконец, утолить вечный голод. Более того: Дэк, чья агрессия казалась безрассудной, увидев безжизненные глаза своего предавшего хозяина, долго выл, как щенок, забившись в угол когда-то родного дома. Он не успел на помощь, а если бы всё-таки успел, то вступил бы в бой не задумываясь, и не помня ничего, кроме рук, так нечасто гладивших в детстве.
   Феон, приняв окончательное решение, быстрой трусцой направился туда, где по его пониманию должен был находиться ближайший большой город.
   Однако тут он заметил железную кошку. Она суетливо бегала между домов, явно ища какую-то пищу. Это немного удивило пса, ведь кошка была механической, а роботам не нужна еда. Впрочем, этот объект изначально не представлял для него никакого интереса, даже гнаться за ним не имело смысла, ибо в программу железных кошек и собак, во избежание ненужных повреждений, не вносились привычные враждебные отношения. Следовательно, робот вряд ли побежит, если Феон за ним погонится. Но зов предков всё же возобладал над разумом, и пёс решил исполнить свой долг.
   К его удивлению, кошка-робот отреагировала и довольно шустро рванула в сторону, вспарывая своими железными когтями землю. Забыв всю свою слабость, вызванную голодом, Феон радостно бросился за ней. Погоня продолжалась довольно долго. Находись он в хорошей форме, догнал бы беглянку быстро, но, при данных условиях, скорости оказались примерно равны. Под ногами Феона шелестела опавшая листва, сам он, чуть повизгивая от возбуждения, мчался, не чувствуя усталости.
   Кошка петляла между домов, постоянно возвращаясь к одному из них. Преследователь не мог понять, в чём причина такой настойчивости. Наконец, уже в седьмой раз пробегая мимо этого места, он увидел, что же её так беспокоило и заставляло держаться поближе. Из разбитого окна выглянул живой котёнок, за ним ещё один.
   Феон остановился. Он догадался: эти котята, скорее всего, последнее потомство той полумёртвой кошки, которая встретилась ему несколько дней назад.
   Тем временем, робот тоже прекратил свой бег и стал ожидать, что предпримет Феон, готовый при малейшей угрозе котятам вступиться за них. Однако пёс и не собирался нападать на беззащитные комочки. Несколько раз довольно беззлобно прорычав предостережение, он примиряюще махнул хвостом и отправился дальше.
   Феон будет долго идти в большой город, дойдя, вновь станет настороженным и агрессивным, борясь за выживание. Но во время пути, иногда, вспоминая странную кошку, он со щенячьим прощением вновь учился воспринимать мир не как источник постоянной опасности, а как место для появления новых чудес.
   *** Как место для появления новых котят? А почему бы и нет! Skv.***
  
  Глава 46
  Равноценное оружие
  
   Море только успокаивалось после шторма. Тёмные воды настороженно ждали новой атаки безудержной ветровой стихии. Но погода менялась. Солнце, наконец, выбравшись из-за туч, приступало к выполнению своей миссии. Представители фауны спешили насладиться плодами его недолгой победы. На вспененную поверхность моря неохотно садились первые чайки. Их перекличка оживляла пока ещё хмурую и грозную атмосферу. Первые живые солнечные лучи, достигнув глубин, высветили мельтешение сотен мелких и более крупных рыб. Всё возвращалось к уютной безмятежности существования.
   Неожиданно в небе что-то сверкнуло. Из уже чётко проступавшей синевы рванулась вниз запоздалая молния. Вспоров, как остриё изогнутого меча, защиту вод, она устремилась в морскую глубину. Некто управлял этой, казавшейся неосознанной, атакой. Вперёд, всё глубже и глубже... Молния достигла дна одной из впадин. Огромный спящий кит был её мишенью. За мгновение до удара мощнейшим электрическим разрядом, он открыл глаза. Мрак отразился в них. Вода вокруг кита вскипела, а потом превратилась в вязкую массу. Молния была пленена и, остановившись, рассыпалась дрожащим веером искр.
   Кит вновь закрыл глаза, но покоя не нашёл. Он ощущал чьё-то загадочное присутствие.
   ─ Кто здесь? ─ вопрос, заданный им, прозвучал на уровне подсознания.
   ─ Я та, кто просит тебя отдать твоё тайное оружие ─ скрытую ярость глаз.
   ─ Ты просишь о невозможном. Я стражник этой силы, во мне заточена она. Отпущенная на волю, ярость уничтожит вашу планету.
   ─ Но предстоит сражение. С помощью этого оружия можно победить совершенного воина, причинившего много зла.
   ─ Мне безразличны ваши мелкие стычки. Ярость существ, населяющих планету Арниус, способна поглотить всё живое на Земле. Только в моих силах удержать её.
   ─ Напрасны твои утверждения. Я им не верю, и предприму ещё одну попытку атаки. Берегись!
   Взметнувшись ввысь, душа Измиры, ─ а нападавшей была она, ─ силой пленённой молнии, начертила в воздухе электрическую сетку, и даром повеления обрушила её вниз.
   Кит приготовился к отражению. Он больше не собирался защищаться яростью глаз. При предыдущем отражении, ярость чуть было не вырвалась на волю. Вода вокруг и так была отравлена. Тот, кто предстал в облике кита, вынужденно использовал свою тайную силу. Разметав хвостом водоросли, он, даром превращения, образовал из них щит. Затем выкинул его вверх, навстречу неотвратимо приближающейся опасности. Щит принял на себя удар и, уничтоженный, всё же погасил молнию.
   Измира готовилась к новому нападению. И тут кто-то произнёс:
   ─ Остановись. Мой брат прав.
   Этот голос, звучавший также на уровне подсознания, исходил от чайки, летевшей ей навстречу.
   ─ Твой брат? Кто вы на самом деле?
   ─ Мы двое странников, прибывших с планеты Арниус довольно давно, ещё во времена, когда человечество управлялось царями и императорами. Когда-то наш немногочисленный народ, собрав всю ярость своих душ, и душ существ, живших на Арниусе, заточил её в куб затемнения. Нашей задачей было отправить этот куб как можно дальше от родной планеты.
   Мы летели на корабле Наи бесконечно долго. Однако куб затемнения начал трескаться. Пришлось совершить посадку на первой попавшейся планете ─ вашей Земле. Не известная нам. И всё же здесь я позже обнаружил тайну, неразрывно связавшую наши миры. Впрочем, сейчас это не важно, важно другое.
   Наш дар, который недоступен землянам, ─ дар превращения. Мы сами имеем возможность превращаться в любое живое существо, также можем превращать любой, имеющий форму предмет, в другой, абсолютно отличный от него, если, конечно, знаем его структуру. Нам доступно превращение камней, деревьев, в общем, почти любой материи. Мой брат принял облик кита и проглотил куб затемнения со скрытой в нём яростью. Сейчас только он, при почти полном разрушении куба, удерживает её. Правда в том, что даже тысячи совершенных душ землян не смогут управлять этой губительной силой.
   ─ Но мне она нужна. Без мощного оружия уничтожения мой сын не справится с Антинолом, главным предводителем роботов. Его наличие может дать маленький шанс.
   ─ Измира... эту мощь ты хотела вручить ребёнку, своему Чаки?!
   ─ Откуда тебе известно про нас?
   ─ Однажды, один из людей, получивших от меня дар наблюдать, ─ который я могу вручать, но, увы, не обладаю им сам, ─ заключил без моего ведома договор с Антинолом. Нет, я тогда совершенно не планировал вмешиваться в реальность вашего мира, тем более менять будущее. Сейчас, наверное, да.
   Наблюдатель умер вскоре после заключения договора, но перед смертью успел рассказать мне обо всём. Именно от него я впервые услышал ваши имена. Конечно, будущее мне было известно благодаря другим наблюдателям. Вот только жестокий воин Чак, и малыш Чаки...
   Договор изменил многое. Главное: он изменил моё отношение к людям. Я оказался готов с воодушевлением поверить в то, что два маленьких серебристых путника есть посланцы возрождающегося человечества. Люди, как арнаи, ─ так называются жители моей планеты, ─ допустили много потерь. Наблюдатели покидали мир разочарованными. Но последний из них Джако Франс...
   ─ Старый рокер пошёл на огромные жертвы, ─ помолчав немного, продолжил неизвестный, представший в облике чайки. ─ Фактически, он добровольно потерялся во времени, так же, как раньше, правда, не по своей воле, а по глупости, это сделал один часовщик. Надо полагать, что, посылая эхо своего образа, человек посылает вместе с ним часть своей души, которую теряет безвозвратно. Часть себя. Вот такова жертва Джако Франса во спасение человечества. Но бродить по времени... Я пока не в силах объяснить возникновение возможности такого путешествия, да и осознать все преимущества, которые даёт подобное вторжение, до конца не могу. Даже для меня многое здесь является тайной. На моей планете наблюдатели не обладали такими силами проникновения.
   Вообще-то, сейчас мне ещё одно не совсем ясно: почему ты, Измира, обладая немалыми силами, правда, непонятно откуда появившимися, не попыталась сама справиться с повелителем реальности?
   ─ Пыталась, ─ душа заговорила с надрывом, как будто её душили ярость и невидимые, как и она сама, слёзы.
   Очень долго я не могла вырваться из телесной оболочки. Меня держала не плоть, а что-то вязкое вокруг. Этими невидимыми путами связал свою пленницу Антинол. Но, несмотря на это, мне почти удалось прорваться. Он пришёл чуть раньше. Как будто специально ждал до последнего момента.
   ‹‹Куда ты так стремишься?─ спросил он. ─ За пределами этой комнаты только боль и пожар. Ничего не найти.»»
   ‹‹ И на пепелище взрастут цветы, ─ ответила я тогда. ─ Отпусти. Мне нужно найти и спасти своего сына.»»
   ‹‹Позволь обрадовать тебя, ─ иронично произнёс мой тюремщик. ─ Вскоре Чаки сам направится сюда. Даже искренне убеждённый, что получил послание от своей мамы. На самом деле не совсем так. Твой образ, но мои слова, правда, смею думать, вполне соответствующие твоим мыслям. Эти две недоразности сейчас мирно сосуществуют в чипе-рабоникле. Сегодня некий Макс получит от нас этот подарок и поспешит передать хранящуюся в нём информацию твоему сыну. Я даже отдам приказ, чтобы Макса по пути не трогали, и оставлю пару подсказок для нахождения мальчика.»»
   Тут Антинол неожиданно засмеялся:
   ‹‹А ты знаешь, что выкинул твой Чаки? Во-первых, он переманил на свою сторону одного из нас ─ душку Цветомага, ну а во-вторых ─ испортил немаленький запас чипов-рабониклов. Когда мои посланцы пришли в приют, они, конечно, и не собирались чипировать ‹‹серебристых»», но мне так понравился его фокус, что я, впоследствии, и других, проживающих там, временно пощадил.»»
   Тогда я не знала о договоре, только поняла: повелитель реальности готовил ловушку, ловушку для моего Чаки. В отчаянном рывке мне почти удалось освободиться. И тут Антинол сделал.... Я до сих пор не могу понять причины, побудившей его на это. Он освободил пленницу, одним движением руки убрав преграду на пути к свободе.
   ‹‹Но помни, ─ сказал он вслед улетающей душе. ─ Если ты нападёшь на меня или на кого-нибудь из других роботов-предводителей, даже на простых роботов ─ я убью Чаки. Если ты помешаешь свободному передвижению Макса, ─ я убью Чаки.»»
   Вскоре мне удалось накопить мощь, неподвластную человеку. Я атаковала Антинола. Но два самых мощных орудия стихий, ─ молния и ветер, ─ не смогли пробить защиту повелителя реальности. Его защищало то же, что раньше держало в плену меня.
   Казалось, он ничуть не разозлился. Моя атака его только развеселила. Когда душа исчерпала свои силы, и была вынуждена отпустить подвластные стихии, Антинол сделал вид, что зевает, а затем сказал:
   ‹‹Неплохо, неплохо, я ожидал меньшей настойчивости. Вы даже не постучали. Ладно, простим такую невежливость.»»
   Вдруг, неожиданно став серьёзным, даже злым, он добавил:
   ‹‹Следующая такая неосторожность обернётся гибелью твоего сына. Это не пустая угроза.»»
   В дальнейшем мне пару раз всё же удавалось оказать помощь Чаки. Ветер, который когда-то в детстве приоткрыл для малышки завесу над таким далёким Новым миром, миром взаимодействия между роботами и людьми во имя расцвета жизни, сейчас приносил с собой другие слова. Тот же голос указывал дорогу к тайнам Земли. И однажды рассказал мне о мощном оружии, ─ ярости, сокрытой в глазах кита. Вот почему я здесь.
   Посланник планеты Арниус, воспользовавшись умением чайки, взвился ввысь и на огромной скорости, имитируя полёт молнии, рванулся к воде. За несколько сантиметров до неё он ушёл в сторону. Потом ещё добрый десяток минут кружил над водой. Измира терпеливо ждала.
   ─ Хорошо, я постараюсь помочь тебе. Меня зовут Одиан, ─ посланник планеты Арниус, наконец, назвал себя. ─ Возможно, брат всё же сможет дать необходимое оружие. Конечно, не ярость... Шейншер, поднимись на поверхность.
   Кит услышал не облечённый в звук призыв и вынырнул из глубин.
   ─ А, это ты, Одиан. Кто неизвестный, осмелившийся напасть на меня?
   ─ Это душа женщины, по имени Измира. Она борется, пытаясь спасти своего сына Чаки. Я не очень часто посещал тебя, занятый важной поисковой миссией. Но однажды ты всё же слышал мой рассказ о договоре между последним наблюдателем и повелителем реальности, об игре, целью которой, при любом исходе, являлось изменение будущего. Сейчас близка развязка противостояния, а два серебристых путника не имеют оружия, способного повредить совершенному воину. Я хочу, чтобы они уцелели и обязательно победили. Если бы ты мог видеть их различную, непохожую отвагу, то тоже захотел бы этого. Помоги им.
   ─ Ну, что же, Одиан, я, кажется, знаю, чего ты так настойчиво выпрашиваешь у меня. Отвечу: согласен. Ты исполнил мою просьбу возродить дерево, взамен я исполню твою, тем более что в обоих случаях Кареглазка, похоже, всё просчитала за нас. Вновь, присланный ею гость приходит сюда и жаждет получения. Только чего? Фее, как её назвал безумный юноша, наверняка, известна наша печальная история, история нашего дома. Вряд ли, зная неуправляемую сущность ярости, она хотела, чтобы Измира получила её. Кареглазка заинтриговала меня. Я сдаюсь. Душа получит равноценное оружие. Только будь любезен, младший брат, объясни ей, почему так желательно сохранить его неповреждённым.
   ─ Кареглазка? Кто же она?.. Спасибо, Шейншер. Я прилечу, как только достану запасной куб затемнения.
   ─ Надеюсь, не в такой хрупкой оболочке, подарок будет довольно тяжёлым.
   Кит скрылся под водой.
   ─ Что за оружие? ─ спросила Измира.
   ─ Самое ценное из тех, которые Шейншер мог дать, с которым даже я, при всём моём доверии к серебристым путникам, наверное, не смог бы расстаться. ─ Изначальное восхищение, сквозившее в словах Одиана, сменилось немалой тревогой: ─ При рождении, чтобы усилить наши способности, каждый из арнаев получает кусок родственного дерева-наинита. Сейчас для нас он особенно важен, ибо, покинув родную планету, мы почти потеряли свои умения, и только с его помощью можем совершать превращения. Если наинит будет уничтожен или потеряет свою силу, Шейншер навсегда останется китом. Мой кусок не сможет превратить его обратно. Так что, риск для Шейншера очень велик. Но брат всё же решил помочь вам. А ведь он почти не знает людей.
   ─ Я передам наинитовую мощь Чаки, ─ Одиан решился. ─ А дальше пусть всё будет как должно, или как возможно... До возможной встречи, Измира.
   ─ Спасибо тебе, Одиан.
   Когда ‹‹гости»» улетели, кит вновь появился на поверхности воды.
   ‹‹Сначала безумца, теперь душу любящей матери.... Заинтересовав меня, ты заставила использовать почти забытый дар. Я по-прежнему не знаю, кто ты, Кареглазка, но, кажется, догадался о задуманном тобой. Ведь недаром я был затаённым лазурным наблюдателем Арниуса. Даже мой брат не знает об этом. Мне силой иного наблюдения дано видеть неосязаемое вмешательство. Здесь оно очевидно. Благодаря тебе, будущего не стало, как формы завершённого времени, настоящее свершит его... Умоляю: перетасовав колоду, постарайся не выдернуть карту хаоса, как когда-то сделали мы!»»
   *** Посылая эхо своего образа... посылает часть души,... теряет безвозвратно.Sks.***
   *** Любое действие имеет эхо: поступок, сон, слово, мысль...отправление образа. Им всего лишь надо отразиться от чего-то, прервавшего их путь. Не было такого случая, чтобы, по завершению изначальной миссии, эхо не вернулось к исходной точке отправления действия. Правда, иногда, ввиду долгого пути и отражения от других преград, оно возвращается уже как эхо от эха. Всегда меняет немалое по прохождению.Ski.***
  
  Глава 47
  И вновь Лепетун
  
   Джонни задумчиво стоял у окна. Подошедшая Сицика, погладив его по голове, заботливо спросила:
   ─ Что тебя беспокоит, малыш?
   ─ Да вот... Найдя тебя, я даже на минутку подумал, что мне больше нечего искать, больше нечего опасаться. Но ведь у меня осталось неоконченным ещё одно очень важное дело.
   ─ Хочешь вновь отправиться в путь, на помощь своему другу?
   ─ Как ты догадалась об этом?
   ─ Слушая твои самозабвенные рассказы о Чаки, можно было понять, насколько он дорог тебе. И сейчас, тревога в твоих глазах может означать только одно: ты боишься за него.
   ─ Пойми: Чаки намного сильнее, смелее, шустрее меня. И никогда не проигрывает. Но я отчего-то чувствую, что ему всё же может понадобиться моя помощь. Кто в случае великой опасности всегда придёт на выручку? Конечно, друг. Я должен быть рядом с ним.
   ─ Хорошо, Джонни, тогда и мне суждено идти. Я не отпущу тебя одного. Знай: опасность на самом деле очень велика, многократно больше, чем ты можешь себе представить. Чаки и Антинол, их противостояние неизбежно. Сильнейший из нас, роботов-предводителей, сделал всё, чтобы оно состоялось. И он знает свою силу. Даже лишившись поддержки остальных, Антинол не стал от этого слабее. Если повелитель реальности использует всю свою мощь, а она безгранична, то любой его противник будет обречён. А вот Антинол неуязвим для любого известного оружия.
   ─ Тем интереснее, ─ задорно вскинул голову Джонни. ─ Жди, Кащей Бессмертный. Доблестный рыцарь и его слуга, а также примкнувшие к ним храбрые роботов, объединив свои усилия, как-нибудь отыщут твою смерть, пусть даже ради этого им придётся двадцать дней карабкаться на самую вершину мира, к прокисшим лохмотьям перестоявших облаков. А уж там, обнаружив яйцо, доберёмся и до начинки. Сломав иголку, порушим и тебя.
   ─ Мой маленький, отважный сочинитель, ─ улыбнулась Сицика. ─ Ладно, пойду приготовлю еду в дорогу. Отправимся завтра утром. Помнишь присказку: утро вечера мудренее.
   ─ Со сказкой не поспоришь, ─ засмеялся Джонни.
   Неожиданно в дверь кто-то постучал. Когда Джонни открыл её, на пороге стоял робот, но не один из охранников. Поклонившись, робот спросил:
   ─ Вы меня не ждали?
   ─ Кто ты? ─ задал встречный вопрос мальчик.
   ─ Нет, вы меня не ждали. А, может, ждали? Нет? Жаль. Значит, ждали в другом месте. Ну, так как туда я уже опоздал, то спешить не надо, а надо познакомиться с вами, мой будущий собеседник.
   ─ Какой-то ты странный, ─ удивлённо сказал Джонни.
   ─ Я? Нет, я не странный, я безумный. Позвольте представиться ─ безумный робот Лепетун.
   ─ Очень рад познакомиться, ─ совсем растерялся Джонни.
   ─ А знаете, малыш, я, пожалуй, отдам вам то, что нёс другому. Нет у меня к нему доверия, потеряет ещё, а вы с ним всё равно вскоре встретитесь.
   ─ Откуда ты это знаешь?
   ─ А я и не знаю, вам это самому известно, тот, кому с вами по пути, или вам с ним, и есть адресат моего послания.
   ─ Чаки?
   ─ Ха-ха. Храбрый мальчик. Скучный робот. С ними не очень весело...
   ─ Что ты хотел передать? ─ Джонни решительно прервал Лепетуна.
   ─ Вот это уже по делу. Может, позволите мне войти для большей важности.
   ─ Заходи.
   Войдя, Лепетун на глазах у Джонни и Сицики достал некую вещь.
   ─ А вы знаете, ─ прошептал он, ─ странная случилась история. Сижу я как-то в своём кресле, и, вдруг, вроде как бы уснул. Ну, сон не сон, а что-то вроде. Вижу такое...
   Вот, как бы, я поднимаюсь, выхожу из своей обители, иду куда глаза глядят. А глядят они всё дальше и дальше. В общем, заблудился. Ведь знаю, что всё это не наяву, а перетрусил порядочно. Очутился на дли-и-и-инной незнакомой улице. Никого рядом нет. Справа, слева дома, один другого многоэтажнее. Без окон, без дверей, как то ─ избушки на курьих ножках недоделанные.
   Иду, иду... Бабах, тупик. Впрочем, не совсем. В общем, упёрся я в зеркало. Странное оно какое-то. Состоит из сотен маленьких осколков. В каждом из них моё отражение... Ну, не совсем, чтобы в каждом, точнее не совсем чтобы всегда. Раз ─ моё отражение, два ─ не моё. Сначала я, потом кто-то другой: то человек, то зверь, то птица, а то и робот неведомый.
   Тут уж я,─ с испугу ли, от расчёту, ─ как врежу по этому зеркалу. Стекло и разлетелось. Глядь, а среди осколков что-то лежит. Тёмный предмет кубической формы, затемнённый куб, короче, ещё вальяжней ─ куб затемнения. Взял я кубик в рубик... пардон, в руки. Неожиданно вспомнился мне один диковинный зверь, которого видел в зеркале. Только представил; вот те раз, вмиг превратился в того зверя. Тьфу ты, еле обратно расколдовался. С трудом вспомнил, как на самом деле выгляжу.
   Рванул я оттуда, предмет, правда, прихватил, авось пригодится.
   Всё бы хорошо, но заплутавшемуся расплутаться не удалось. Вновь я оказался в тупике. Передо мной стена высоченного здания. Ни дыр, ни отмычек, как то ─ ни окон, ни дверей. Баба-яга в действие. Колдовство дремучее. Право, лево ─ те же грабли. Назад неохота. Рядом небольшое деревцо растёт.
   Вот тут подумалось: раз этот куб сумел меня в диковинного зверя превратить, может, он и дерево канатом обзовёт, а если ещё и с крюком на конце, так вообще меня дюже порадует. Пожелал ─ не сработало, направил на ─ вмиг случилось. Ну, я, не будь слабаком, закинул крюк на крышу, зацепил за что-то и забрался по канату, аки гимнаст. Огляделся. Вот моё убежище неподалёку.
   Ну, тут я совсем расхрабрился. Сжал диковинный предмет и, представив первую попавшуюся птицу, на проверку оказавшуюся голубем, превратился в неё. Куб в зубы и полетел. Хорошо то как. Крылышками шу-шу-шу.
   Увы, не вовремя проснулся. Глядь, ─ а сон то в руку, в том смысле, что затемнённый куб в руке. Наяву экспериментировать отчего-то не захотелось. Тут припомнился мне, кстати, один путник, уж больно ему мой предыдущий рассказ понравился. Решил догнать его и ещё интересненьким поделиться, а заодно чудо-штуковиной одарить... Ну, коли всё так вышло, ─ держите.
   С этими словами Лепетун передал Джонни куб затемнения, со спрятанным в нём куском наинита. После, не попрощавшись, отправился восвояси, бурча под нос какую-то песенку.
   ─ Тебе он не показался очень знакомым? ─ спросила Сицика у Джонни.
   ─ Нет, ─ ответил мальчик.
   ─ Странно: некоторые фразы были похожи на фразы того, кто выдавал себя за Майкла. Не построением, но интонацией.
   ─ Если так, ─ Джонни выкрикнул эти слова, глаза его загорелись азартом, ─то у нас в руках предмет, действительно, способный повлиять на исход любой битвы. Надо срочно найти Чаки.
   Тем временем, робот вышел на улицу.
   ─ Как неосторожно. Ты раскрыла меня, Сицика. Ну, что же, я, Одиан, пока достаточно вмешивался. Спасибо, Шейншер. Благодаря тебе силы не так уж и неравны... Вот вижу и Чаки. Я лишь чуть опередил тебя у порога дома твоего друга. Вы снова вместе. Пусть не братья, как мы с Шейншером, но узы дружбы порою крепче братских. Удачи, воины горячих сердец. Главное только начинается.
   *** Лепетун, Лепетун, ─ слова произноси, но главно ─ путников найди, и помоги в пути.Skv.***
  
  Глава 48
  Объединение
  
   Да, действительно, Чаки, Цветомаг и Мегалакс направлялись на встречу с Джонни. Когда они уходили из приюта, маленький рассказчик избрал свою дорогу. Хотя он и не сказал, куда держит путь, только одно место могло манить его. Чаки почти не сомневался, что найдёт друга в доме, где тот родился.
  
  Чаки уже около двух лет находился в приюте, когда туда привезли нового мальчика. Вновь прибывший с самого начала стал вести себя не совсем правильно, по устойчивому мнению пёстрого коллектива разновозрастных сорванцов. Вместо того чтобы стараться завоевать их уважение, он стремился подружиться с ними. Такая нелепость, конечно, прощалась, но не находила понимания и воспринималась как случайная ошибка. А вот другие его действия и вовсе смутили озорную команду. Как можно общаться с 3-4 летней малышнёй, да ещё и рассказывать голопузикам сказки. Наказанием за такой проступок могло стать решение уважающих себя сорванцов игнорировать чудака. Так бы, несомненно, и было, однако все их планы спутал Чаки. Тот, кого они считали своим неоспоримым вожаком, предложил свою дружбу новенькому. Волей-неволей пришлось им также признавать того достойным уважения. Тем более, что пусть и не в драке, но он доказал свою неуступчивость.
   Первая встреча Джонни и Чаки, казалось, не могла вызвать взаимной симпатии. Они противостояли друг другу.
   Прибыв в приют, Джонни еле успел разложить свои вещи, как предстояло бежать на занятия. Соседи по комнате объяснили ему, чего бы ни стоило делать, особенно в день поступления. Нежелательно опаздывать. Опоздание на урок считалось немалым преступлением.
   Когда Джонни вошёл в класс, то увидел, что почти все места заняты. Только у Чаки не было соседа по парте. Каждый, кто желал расположиться там, изгонялся им. Чаки не любил лишних разговоров, которые мешали сосредоточиться на получении знаний. Это абсолютно не означало, что он был прилежным зубрилой, но выдавало его стремление забрать из тем уроков всё действительно важное. Однако тут ему пришлось смириться с появлением соседа, так как свободное место было, действительно, только одно. Чаки выглядел весьма ‹‹обрадованным»».
   По расписанию первым уроком была математика, вторым литература. На нём всё и случилось.
   Учительница литературы неожиданно задала вопрос:
   ─ Дети, а как вы понимаете, ─ что такое мечта?
   Конечно, воспитанники вполне логично начали перечисление желанных к получению предметов и неиспробованных яств. Понимание мечты свелось к возжеланию чего-либо. Нашёлся остряк, который заявил, что его главная мечта ─ без потерь выбраться из туалета, если в разгар процедуры вдруг обнаружилось отсутствие туалетной бумаги.
   Пока продолжались все эти оживлённые выкрики с мест, Джонни сидел и задумчиво смотрел в потолок. Когда запал остальных иссяк, он сказал:
   ─ Мечта ─ это то, что ты можешь хотеть больше всего, но, не получив, не расстроиться. Ведь интересно же просто мечтать об этом.
   Из-за настойчивой попытки учеников осмыслить сказанное, образовался коридор тишины. Две пары глаз ‹‹расстреляли»» Джонни в этот момент: учительница смотрела с немалым изумлением, Чаки с любопытством. Никто, даже из более старших воспитанников, не выдавал доселе таких умных изречений. Это становилось весело. Он принял вызов.
   ─ Значит, если ты, например, хочешь получить игрушку, ─ усмехнулся Чаки, ─ будь готов помечтать и забыть?
   ─ Нет, ─ спокойно ответил Джонни. ─ Зачем? Искать надо. Надо обязательно. Стремиться. А вот, если эта вещь существует пока только лишь в твоих мечтах, если её ещё не придумали?
   ─ Но раз уж почти невозможно получить, то стоит ли фантазировать?─ забавлялся Чаки.
   ─ Ты думаешь, раз цель недостижима, значит, не надо мечтать об этом? ─ возмутился Джонни.
   Чаки стал серьёзным.
   ─ Надо. Но если придумал, ─ сам осуществи на деле. Сделай так, чтобы следующий, размечтавшийся о той же вещи, получил её.
   ─ Сдаюсь, ─ развеселившийся Джонни шутовски склонил голову. ─ Один ─ ноль в пользу практиков. Шапку-невидимку завтра мне на стол.
   ─ Сошьём, ─ подмигнул Чаки.
   Так, на глазах у изумлённо-недоумённой пацанвы и недоумённо-умилённой учительницы, в противостоянии, родилась крепкая дружба. У присутствующих отчего-то осталось стойкое впечатление, что данный спор не выявил победителя. Джонни получил свою порцию уважения, как первый, не уступивший Чаки.
   Им было интересно вдвоём. Стремление юного сказочника к бесконечному поиску новых фантазий радовало Чаки. Ему самому этот процесс уже не доставлял прежнего удовольствия. Будучи слишком серьёзным для своего возраста, он стремился избегать развлечений. К тому же приходилось признавать: в умении сочинять, Джонни пусть не намного, но превосходил даже прежнего весёлого малыша Чаки. Слишком хорошая наставница по сказочному ремеслу была у него. Джонни, конечно, рассказывал своему другу о доброй няне Сицике, и о своём желании когда-нибудь найти её.
   Главным беспокойством юного сказочника в первый год пребывания в приюте было то, что он не знал дорогу до родного дома. Слишком далеко от Нью-Йорка располагался городок изобретателей, а его малые размеры не позволяли ему зарезервировать за собой место даже на самых точных картах. Но, вскоре, одна старшая девочка, поступившая из соседствовавшего с городком изобретателей более крупного поселения, указала на карте примерное расположение места стремления Джонни. Юный сказочник запомнил дорогу туда сам и заставил своего друга также сделать это.
  
   Так что, когда небольшой отряд волей случая оказался неподалёку от дома Джонни, Чаки временно отобрал у Мегалакса обязанности проводника и, совершив небольшое удаление от маршрута, проложенного бывшим воином хлада до владений Антинола, направился со своими железными союзниками к городку изобретателей.
   Охранники, стоявшие у двери, с почтением пропустили Мегалакса. Остальным пришлось задержаться до момента, пока Сицика, выглянув из окна, не приказала своим воинам пропустить их. Выскочивший из дома Джонни, радостно поприветствовал Чаки.
   Чаки коротко спросил:
   ─ Сицика за нас?
   ─ Да уж точно не за Антинола, ─ засмеялся Джонни. ─ Беспощадной предводительницы больше нет, она вернулась к исполнению своих прежних обязанностей. Нет, не няни, так как малыш чуточку вырос, ─ Джонни рукой показал насколько, ─ а наставницы.
   ─ Как же тебе удалось расколдовать её, совершить такое чудесное превращение? ─ Чаки чуть шутливо приказал Джонни объясниться.
   Мальчикам не терпелось рассказать друг другу о своих приключениях и они, откровенно забыв обо всех остальных, скрылись в беседке около дома. Много времени ушло на рассказы, ещё значительное его количество ─ на попытку более логически подкованного Чаки осмыслить дополнительную информацию.
   ─ Лепетун и птица, девочка-призрак, которую упоминал Светаниор, корабль-призрак, раскалённый лёд, старящие часы, ну и, конечно, история появления Зелёного рифа; вот сколько загадочного. ‹‹Ты нашла меня,»»─ к кому-то обращался погибающий Светаниор. Да, одно ясно, как день, ─ в битву между людьми и роботами вмешались ещё силы, достаточно великие. И поэтому я рад, что они на нашей стороне... Столько нелогичного; кое-где только твоя фантазия может помочь разобраться.
   ─ Слушай, а почему бы и нет, ─ задумчиво произнёс Джонни. ─ Как знать, возможно рождение планеты, действительно, связанно с тем твоим сном. Ты же сам когда-то сказал: ‹‹Если придумал, осуществи на деле»». А что, если сны способны помочь избранному ребёнку воплотить его мечты? Ребёнку, доверившемуся им. Как знать.
   ─ Я почти готов поверить в это, ─ несмотря на достаточно явно выраженное на словах согласие, Чаки покачал головой. ─ Кстати, то, кто же всё-таки помогает нам, во многом проясняет послание того, кто выдавал себя за твоего брата. Похоже, есть две могучие, почти мистические, силы: Кареглазка и братья ─ Шейншер и ещё один. Сначала этот, нам неизвестный, исполнил просьбу Кареглазки и тем помог расколдовать Сицику, затем, вторично представ в образе Лепетуна, передал нам необходимое оружие. И это только последняя, явно выраженная помощь наших, предпочитающих пока оставаться по большому счёту не представленными, союзников. Почему такое недоверие? Всё, баста, хватит ломать голову, присоединимся к нашим вполне видимым помощникам.
   ─ А где твои перчатки? ─ поинтересовался Джонни.
   ─ С недавних пор место рыцаря в чёрном занял рыцарь в разном. Ты не против, рыцарь в радостном?
   ─ Рыцарь в радостном? ─ прищурился Джонни. ─ Мне это нравится.
   Пока дети проводили своё совещание, роботы тоже не теряли времени даром. Они были настроены гораздо более серьёзно. Не имея действенного оружия, не стоило пытаться атаковать Антинола. Сейчас, когда уничтожающие силы Мегалакса отсутствовали, вся надежда была на подарок таинственного незнакомца. Цветомаг взял загадочный предмет в руки.
   ─ Я чувствую внутри него жизнь, не совсем жизнь живого существа, не совсем биение сердца, но, вроде, пульс. Там, возможно, находится часть какого-то растения или дерева с огромным запасом жизненной энергии.
   ─ А может ли это быть оружием? ─ спросила Сицика.
   ─ Вероятно. Мощь, заточённая здесь, действительно, очень велика.
   Сицика подробно рассказала историю, поведанную Лепетуном. Ей пришлось повторить её дважды, так как появившийся в конце рассказа Чаки настойчиво попросил об этом. Зная ценность предыдущей информации неизвестного, он хотел во время её повествования ещё раз оценить важные подсказки. Когда роботесса закончила, мальчик возбужденно спросил:
   ─ И где этот предмет?
   Сицика передала ему куб затемнения.
   ─ Интересная вещица, ─ Чаки мысленно задавал себе вопросы, ища и находя ответы: ─ Если из сказочного круговорота выбрать истину, которую нам на самом деле хотел рассказать Лепетун, то тут возникает интересная картинка: если мне удастся ненужный хлам превратить в нечто, необходимое для победы над этим чудищем Антинолом, я буду только рад. Возможно, он и может управлять реальностью, но теперь мне также будет доступно в ней немного поиграть. Цветомаг, если бы у меня раньше оказалась такая штука...
   Размечтавшегося Чаки, прервал Мегалакс:
   ─ Не так всё просто. Даже когда мы со Светаниором, во время сражения, применили против Антинола все наши тогда немалые силы, он легко одолел нас. Под его контролем, при применении максимальной атаки, может оказаться абсолютно всё пространство вокруг.
   ─ Не пугай, ─ засмеялся Чаки. ─ Наверное, любой ребёнок мечтает об опасном приключении. Не знаю как Джонни, а я, совсем малышом, всегда мечтал о такой битве против главного злодея, ─ мгновенно став серьёзным: ─ Только вот нынешняя игра, в которой на кону судьба человечества и жизнь моей мамы, не кажется такой уж весёлой, скорее неосторожной. Антинол сохранил маму, и если сейчас, когда у меня появилась надежда, он навредит ей, я убью, уничтожу его много-много раз, чтобы устрашённое зло никогда больше не появлялось на Земле. В любом случае, битва не для трусов состоится, я использую всю мощь, находящуюся в затемнённом кубе.
   ─ Кто сказал, что драться будешь ты? ─ спросил Цветомаг. ─ Этим оружием могу воспользоваться и я.
   ─ Можешь, но только если Антинол убьёт меня... Ну всё, споров не надо, ─ резко выговорил Чаки, заметив, что Цветомаг хочет возразить. ─ Пришла пора провести эксперимент и убедиться в исключительной мощи этого оружия.
   Мальчик направил куб затемнения на настольную лампу:
   ─ Ну, ты знаешь, чего я хочу, ─ выкрикнул он.
   Лампа тотчас превратилась в то, что Чаки подсказало воображение. На столе лежал хлыст. Чаки взял его и со словами: ─ А вот волшебство, ─ стал крутить над головой. Но перед этим, воспользовавшись зажигалкой, воспламенил один конец хлыста. Вскоре над ним кружился змейкой огонь, управляемый и юркий огонь. Когда мальчику надоело это баловство, он вновь превратил хлыст в лампу, правда, чуть подкопченную.
   ─ Это так ─ разминка, ─ сверкнув колючими глазами, произнёс Чаки.
   Джонни вспомнил:
   ─ А и самому можно превратиться. Если ты боишься, давай я.
   ─ Как же, уступлю тебе такое удовольствие, ─ Чаки не на шутку разбушевался.
   ─ Хватит, ─ сказала Сицика. ─ Это опасно.
   ─ А ведь правда, ─ насторожился юный воин. ─ Даже Лепетун в своей истории объяснял рискованность этой операции. Прибегнем к ней, только если уж совсем припечёт.
   ─ Ну, вот мы и объединились, ─ сказал Мегалакс. ─ Теперь только вперёд, во владения Антинола.
   ─ А где они находятся? ─ спросил Джонни.
   ─ Уже рядом, ─ грустно улыбнулась Сицика. ─ Созданный руками лучших рабов, имперский город Антинола ─ Коллибриан.
   ─ В атаку, на Коллибриан! ─ вскричали одновременно Чаки и Джонни.
   *** Надежда побеждает страх, жизнь этим хороша...Skv... Но изгони надежду в прах, ─ обречена душа.Sks.***
  
  Глава 49
  Неожиданное нападение
  
   *** До имперского города оставалось совсем чуть-чуть пути. Радушный хозяин даже прислал встречающих, поручив оным препроводить гостей... на тот свет! Ха ─ Ха ─ Ха.Sks.***
   ─ Уже год, ─ уныло произнёс Чаки.
   ─ Ты это о чём? ─ поинтересовался Джонни.
   ─ Восстание машин началось ровно 365 дней назад.
   ─ А ведь точно, сегодня же 23 ноября.
   ─ Труба, возвестившая приход смерти ─ она зазвучала тогда.
   ─ Скорее, приход рабства, ─ нахмурился Джонни. ─ Уничтожение людей не было обязательным. Просто нашлись те, кто попытался сопротивляться. Одно не могу понять: откуда у машин взялся такой большой запас чипов-рабониклов, ведь роботы вряд ли до восстания получали доступ к высокотехнологичному оборудованию, необходимому для их производства? И кто вообще создал этот пустынник разума?
   ─ Есть догадка, ─ тяжело вздохнул Чаки.
   ─ Какая?
   ─ Она тебе может не понравиться.
   ─ Скажи.
   ─ Обязательно, но потом, когда вся эта чехарда закончится. Возможно, я ошибаюсь. Тот, к кому мы идём в гости, точно знает ответ.
   ─ Наверное, он жутко злится, что потерял всех своих союзников.
   ─ Нека, ─ покачал головой Чаки. ─ По-моему, ему нет до этого никакого дела. Слишком очевидно, что все остальные предводители были слабее. Антинол использовал их как своих главных вассалов. А потеря, пусть и важных, слуг незначительна. Их всегда можно заменить. Император, ─ усмехнулся он. ─ В конце нам, действительно, достался самый грозный противник. Если честно, я изначально предвидел такой расклад. Более того: благодаря Максу, я знал, кто держит в плену мою маму, правда, увы, не знал где.
   ─ Благодаря Максу?
   ─ Помнишь, он рассказывал, кто присутствовал при вводе чипа, помимо железных санитаров?
   ─ Кажется, какой-то неизвестный ему робот, с кругами, бывшими везде.
   ─ Когда я спросил о таком Цветомага, он тотчас признал Антинола. Так что, мне стало ясно от кого исходит информация.
   ─ Значит, повелитель реальности пытался заставить тебя играть по его правилам, зная, что ты обязательно откликнешься на призыв мамы?
   ─ Нет, это только означает, что он пытался заставить меня играть. Это было приглашение. Если ты откликнешься, то вступишь в игру. Правила общие для всех: побеждай или будешь побеждён. Вот только... Ясно, какие призы ждут нас в случае победы. Но что получит другая сторона?
   ─ По мне, яснее ясного одно, ─ прищёлкнул языком Джонни: ─ Если изначально нас было трое против шести, то теперь пятеро против одного.
   ─ Тем больше у этого одного поводов порезвиться вовсю.
   ─ Интересно, кроме него нам ещё с кем-нибудь предстоит сражаться?
   ─ Факт.
   ─ Почему ты так уверен?
   ─ То, что движется на нас с запада по воздуху, мало напоминает птиц... Мегалакс, что там за чудики в перьях? ─ засмеялся Чаки.
   ─ Похоже, сейчас всем нам, ещё не знакомым с ними, предстоит познакомиться, ─ Мегалакс ничуть не удивился, будто ждал подобной встречи. ─ Это охранники Коллибриана, воины совершенной ярости ─ бестияры. Как и следовало ожидать, Антинол знает о нашем вторжении в его владения, и так как мы уже в двух днях пути от имперского города, он логично решил атаковать нас.
   Бестияры приближались. Это были не обычные роботы. Они умели летать за счёт того, что при необходимости их руки трансформировались в веерообразные крылья, а ноги, соединившись воедино, принимали некое подобие формы хвоста, необходимого для управления. И, конечно, обязательным условием для полёта было соблюдение внутренней аэродинамики конструкции. Находящиеся там железные лопасти, наставленные на две недалеко расположенные вертушки, при полёте постоянно производили эффект соприкосновения, в результате чего рождалась пыльцевая искра. Она оседала на всём внутреннем механизме. Её путешествие имело цель сжечь воздух, тем образовав вакуумное пространство, и внутри, и вокруг крыльев.
   Помимо возможности передвигаться по воздуху, бестияры имели ещё и другие преимущества. При боевых действиях, они издавали пронзительные крики, которые не мог выдержать человек. Как минимум, наступала глухота от разрыва ушных перепонок, как максимум ─ смерть от ‹‹разнобиения»» сердца. Из видимого оружия у воинов совершенной ярости имелись копья, закреплённые в данный момент на их спинах. Наконечник копья обмазывался кровью специально заражённых самыми страшными болезнями людей.
   Вот такие противники готовились напасть на маленький отряд.
   ─ Эти охранники не очень опасны для роботов, ─ произнесла Сицика. ─ Их послали, чтобы уничтожить, в первую очередь, Чаки и Джонни. Дети, мы будем сражаться, а вы спрячьтесь за нами, только найдите защиту от их пронзительных криков.
   Чаки сказал, обращаясь к Джонни:
   ─ Ладно, пусть развлекаются, приду на помощь, только если им будет совсем тяжело. А пока, ─ добавил он, доставая из кармана две пуговицы, ─ сочиним себе защиту.
   С этими словами, Чаки направил на пуговицы куб затемнения, и каждая из них превратилась во что-то, весьма напоминавшее будильник.
   ─ Что ты такое придумал? ─ спросил заинтригованный Джонни.
   ─ Не моё творение, ─ честно признался Чаки. ─ Эта вещь реально существовала ещё даже до моего рождения. Люди кое-что полезное изобрели за последние три десятка лет. Я уже использовал магнолаер, стократ усиливший магнитную мощь земли. А сейчас перед тобой обыкновенные уравнители звуков ─ отрицалы. На любой, даже самый сильный звук, они издают некий противоположный, не менее сильный. Как следствие, происходит поглощение наложением друг на друга. Так что держи эту штуку.
   Дети защитились вовремя, ибо бестияры вскоре кружили над ними. Издаваемые ими крики были действительно ужасны, но, даже будучи таковыми, они теперь не могли повредить никому.
   Поняв бесполезность своего первого оружия, роботы стали спускаться на землю. При приземлении происходило разъединение ног и ‹‹сплочение»» рук. Спустя некоторое время бестияры уже почти ничем не отличались от остальных своих железных собратьев.
   Из действенного оружия у них оставались только копья. Роботы немедленно сняли их со спины и приготовились к атаке. Бестияров оказалось всего девять. Тем не менее, несмотря на своё достаточно небольшое количество, они не сомневались в своей скорой победе. Однако когда Цветомаг достал меч-луч, а безоружные, но решительные, Мегалакс с Сицикой встали в угрожающую позу, уверенности несколько поубавилось. И всё же после короткой паузы атака началась.
   Тяжелее всех приходилось Сицике. Если Цветомаг и Мегалакс изначально обладали довольно мощной конструкцией, то, созданная няней, роботесса выглядела весьма хрупкой. Несмотря на то, что напротив неё оказались всего два противника, она испытывала немалые затруднения, отбиваясь от них.
   А больше всех преуспевал Цветомаг. Уже через считанные минуты от начала атаки, около него корчились два бестияра. Пронзённые мечом роботы ещё пытались самостоятельно устранить повреждения, но после бесплодных попыток, окончательно замирали.
   Джонни, подойдя к Чаки, попросил:
   ─ Дай мне затемнённый куб. Я постараюсь помочь Сицике.
   ─ Держи, только будь аккуратнее, береги его, ─ ревниво сказал Чаки.
   Джонни огляделся и увидел рядом осколок стекла. Вскоре тот был превращён в цепь. Взяв её, мальчик осторожно подошёл к сражающимся и, воспользовавшись моментом, поднырнул под ноги одному из нападавших на роботессу. Опутав ему цепью ноги, он отбежал в сторону и изо всех сил дёрнул цепь на себя. Бестияр упал. Джонни направил куб затемнения на траву под ним. Трава превратилась в новые цепи.
   Тут уж не выдержал Чаки, которому надоело просто наблюдать. Вёрткий мальчик, уклоняясь от копья, ловкими движениями окончательно спеленал робота. После, изрядно запыхавшись, сел на него и, похлопав по груди, сказал:
   ─ Заставил ты меня поработать.
   Оглядев поле сражения, Чаки убедился, что Мегалакс и Цветомаг почти разобрались со своими противниками. Он решил вновь придти на помощь Сицике. Действительно, удары её рук не причиняли никаких повреждений оставшемуся бестияру. Тот же уже пару раз ощутимо царапнул роботессу своим копьём. Чаки выдернул у связанного робота его оружие и, не обращая внимания на Джонни, предлагавшего использовать куб затемнения, вновь направился в гущу битвы.
   ─ Эй, ты, ─ окликнул он бестияра, ─ обернись.
   Робот, обернувшись, обнаружил вооружённого противника и, оттолкнув Сицику, кинулся на Чаки. Джонни бросил беглый взгляд вокруг себя, но не нашёл ничего, подходящего для превращения. Когда же он поднял глаза, всё уже было кончено. Это короткое мгновение вместило в себя яростную атаку, но не только. Чаки стоял на месте до последнего, держа перед собой на вытянутых руках копьё. В момент, когда бестияр направил своё оружие ему в грудь, он, совершив кувырок в сторону, пронзил своим копьём обе ноги противника. Затем подошёл к нему и зло сказал:
   ─ Лежи смирно, я не хочу тебя уничтожать.
   Робот замер на земле, признавая себя побеждённым.
   Спустя ещё некоторое время бой закончился. Из девяти врагов шестеро оказались уничтожены, трое вполне работоспособны, причём один из них, окутанный цепями, вообще не получил никаких повреждений. Из защищавшихся, только Сицика и Мегалакс обзавелись небольшими царапинами. Измотанный, но вполне довольный, Чаки сказал, подойдя к Джонни:
   ─ Вот такой-то кисель.
   ─ Ну, ты даёшь, ─ восхитился юный рассказчик, затем, правда, не удержался от того, чтобы подначить друга: ─ Мне начинать писать летопись твоих побед?
   ─ Обязательно, как же без этого, ─ глаза Чаки зажглись улыбкой.
   Вскоре, после короткого отдыха, отряд продолжил своё продвижение. Вновь погрустневший Чаки, сжав в кармане куб затемнения, с детской яростью шептал, обращаясь к невидимому собеседнику:
   ─ Мы с тобой обязательно встретимся. И поверь мне: с тобой я не буду столь обходительным. Похоже, ты решил проверить нас. Молодец. Мы неплохо размялись.
   А Джонни, казавшийся до беззаботности весёлым, всё приставал к Мегалаксу. Его интересовало, почему все противники того оказались повержены чётким ударом могучей руки в плечо. Мегалакс неохотно признался, что знает уязвимое место бестияров, так как сам сконструировал их.
   ─ Кроме бестияров, есть ли ещё какие-то опасные создания в армии Антинола? ─ спросил мальчик.
   ─ Самопровозглашённый император, ─ грустно усмехнулся Мегалакс, ─ небезосновательно доверяет больше своей великой силе. Но всё же у него найдутся воины многократно более могучие, чем эти крылатые чудовища.
   ─ Ура, значит колдовать ещё придётся... А знаешь, ─ юный рассказчик, вдруг что-то вспомнив, обратился к Чаки, ─ куб не подействовал, когда я пытался совершить превращение травы на большом расстоянии. Значит, можно превращать только то, что находится рядом.
   Чаки в ответ только усмехнулся. Тайком от всех вовсю эксплуатируя наинитовую мощь, он уже вполне обнаружил это ограничение.
   Джонни нисколько не расстроила вновь появившаяся мрачная решительность в глазах друга. Так надо. Такие глаза были у гладиаторов, замерших на миг перед решающей схваткой, у тигра, готовившегося к последнему, решающему прыжку на обессилившую дичь. Так должно. Но Джонни никогда не следовал правилам. Улыбнувшись своим тайным мыслям, он, посвистывая, на одной ноге запрыгал вперёд.
   *** Острашен ворог, лягущий сумярек вощину, атаку кладущий. Избереть оны смерти сама. Благо делов мира оти таки избавити. Опрости ворога ижалка, исмярка и опосланного зиря. Вина иха на око нека измери. Слиха гора надленников надо стоят. Но коли сумятный деба злоба мечит, посла ему отпращение посмерти. Таки жизня! (Приоткрытые сокровища пониманий потерянных народов)Skv.Sks.***
  
  Глава 50
  Кроты
  
   Как и ожидал Мегалакс, к вечеру второго дня после сражения с бестиярами впереди показались первые дома имперского города. Больше никто не предпринимал попытки атаковать их. Посовещавшись, они решили отложить вход в Коллибриан до утра.
   ─ Как ни удивительно, ─ сказал Мегалакс, ─ но почти все жители города являются вполне мирными. Однако есть среди них и такие особи, с которыми ночью лучше не встречаться. Если придётся с ними биться, темнота будет их союзником. Впрочем, возможно, они не станут на нас нападать.
   Время до наступления сумерек Чаки и Джонни решили использовать, чтобы ‹‹наколдовать»» необходимое оружие. Если с летучими охранниками незваным гостям удалось справиться, будучи почти безоружными, то к битве, ждавшей их впереди, нужно было приготовиться основательно. Камней вокруг валялось много, куб затемнения не растерял свои превращающие способности, так что вооружение началось.
   Первым делом роботы получили щиты, сделанные из сверхпрочных титановых сплавов. Оружие каждый выбирал себе сам. Сицика остановилась на хлысте и электробумеранге, Цветомаг избрал почти неуничтожимую стальную дубину, оставив себе при этом меч-луч, ну а Мегалакс ограничился электрокопьём.
   Дети себе тоже создали по лучевому мечу, конечно, прекрасно понимая, что в случае прямой стычки с очень сильным противником, шанс победить с его помощью будет невелик, несмотря на уроки боя, данные им Мегалаксом. Поэтому, Чаки значительную часть ночи возбуждённо вышагивал по месту их стоянки, пытаясь вспомнить уже придуманное людьми или изобрести своё сверхмощное оружие. Сицика заботливо смотрела на него, постепенно приходя к решению, что теперь её заботы обязательно должно хватить на двоих детей. Джонни рассказал роботессе историю своего друга. Она поняла: Чаки, даже такой самостоятельный, очень нуждался в материнской ласке. И Сицика была готова заботиться о нём, по крайней мере, до того момента, пока мальчик не обретёт заботу настоящей мамы. Когда Чаки, ничего не придумав, недовольный собой и бесконечно измотанный, уснул, прислонившись к дереву, роботесса взяла из его рук куб затемнения и, создав из листьев одеяло, укрыла мальчика. Затем вернула куб на место и отошла, что-то тихо напевая.
   Перед рассветом со стороны Коллибриана в направлении отряда по земле прошли три борозды. Небольшого размера роботы выглянули из-под земли. У одного из них глаза были заплавлены, а у остальных двоих вовсе отсутствовали прорези для глаз. Незрячие машины явно ориентировались только по звукам.
   ─ Они тут, ─ утвердительно сказал один из пришельцев.
   ─ Атакуем людей иглами? ─ спросил второй.
   ─ Не наше это дело, ─ покачал головой третий. ─ Мы не рабы Антинола. Поддержав его в этой войне, мы примем сторону того, кто когда-то не оставил нам выбора. Но как неосторожны эти путники. Ведь Мегалаксу и Сицике известно о нашем существовании.
   ─ А, может, они уверены в нашем невмешательстве, старейшина Крот Чар?
   ─ Возможно, но всё же...
   Роботы, скрывшись под землёй, направились обратно к имперскому городу.
   ─ Ты слышала их? ─ спросил Мегалакс у Сицики.
   ─ Да, ─ ответила та. ─ Я не сомневалась, что мудрый Крот Чар примет правильное решение.
   ─ И кто же эти дикобразы, собиравшиеся потыкать в нас иголками? ─ подкравшись к ним сзади, прошептал Чаки.
   ─ Ты не спишь? ─ удивился Мегалакс.
   ─ Ну, может, на часок уснул, хотя не собирался. И всё-таки, кто нас посетил в этот раз?
   ─ Их можно назвать ночными жителями Коллибриана, ─ произнесла Сицика. ─ Они редко появляются днём. Если ты видел их, то, наверное, заметил, что они лишены зрения, ибо создавались исключительно как воины темноты. Зато эти роботы обладают слухом, способным, например, уловить звук дыхания на расстоянии нескольких сотен метров.
   Антинол назвал их кротами. Хотя, на самом деле, не он дал им такое название. Первого маленького копателя изобрёл человек ещё двадцать пять лет назад. Именно копателя, а не уничтожителя. Сейчас же, по воле Антинола кроты обладают далеко не безобидным оружием: иглами, начинёнными неким вирусом, способным вводить человека в состояние комы.
   Предполагалось использовать почти неуловимых кротов для уничтожения последних людей-повстанцев. Однако спустя полмесяца после их создания маленькие роботы покинули армию Антинола. Один из них, прозванный Крот Чар, подговорил воинов темноты восстать против предводителей. Единственный, имевший ранее возможность видеть, но по приказу императора лишённый этой возможности, он не мог простить этого.
   Не имея оружия, способного повредить роботам, кроты жестоко атаковали людей, строивших имперский город. Сейчас они неуловимо присутствуют в Коллибриане, возведённом, несмотря на их противодействие, и ждут момента, чтобы поквитаться со своим главным врагом ─ повелителем реальности. Поэтому, можно было предположить, что мудрый Крот Чар не станет атаковать нас. Не потому, что он любит людей или простил меня с Мегалаксом, бывших воинов-предводителей, просто, на данный момент наш отряд является единственной силой, возможно, способной повредить Антинолу.
   Вскоре окончательно рассвело. Проснувшийся Джонни обнаружил всех при оружии, готовых к вторжению в Коллибриан. На скорую руку собравшись, он присоединился к ним.
   Итак, этим не по-осеннему солнечным утром путники вошли в имперский город, являвшийся конечной точкой долгого, полного опасностей путешествия. Что их ждёт впереди, какие ещё сюрпризы приготовил для них повелитель реальности Антинол? Это им и предстояло выяснить. Пятеро против..?
   *** Обладающему зрением доступны день и ночь, рассвет и закат, слепому только ночь, бесконечная ночь. Sks.***
   *** Мы не рабы Антинола,..не оставил нам выбора... Может, они уверены в нашем невмешательстве?Skv.***
  
  Глава 51
  Крот Чар, помоги им!
  
   ─ Ты уже здесь?
   ─ Да, Генри, я прибыл по твоему первому зову. Мои неуловимые собратья передали твою просьбу о встрече. Что беспокоит моего создателя?
   ─ Крот Чар, мне очень важно, чтобы ты меня выслушал.
   Они встретились ранним утром в доме Генри. Кроты только вернулись после посещения Чаки и его отряда. И вот, Крот Чар откликнулся на просьбу о встрече единственного нечипированного человека в Коллибриане.
   Он помнил, что когда-то очень давно, этот, тогда ещё молодой учёный, создал его. Причём только ему, созданному первым, была известна истинная цель изобретения кротов. Им отводилась безобидная роль подземных искателей, способных обнаружить много ценных реликвий. Спрятанные в недрах земли сокровища уснувших навеки древних народов манили людей. И тогда, благодаря таланту Генри, был создан первый маленький копатель. Изобретатель не сделал его слепым, он дал ему возможность видеть.
   Мечта молодого человека не сбылась. В действительности, для налаживания серийного выпуска кротов потребовались большие деньги. Генри не нашёл их. Все крупные банки отказались вкладывать в столь неопределённое по срокам окупаемости дело свои капиталы. Холодный расчёт оставляет мало места для смущающих происков фантазии.
   Банкиры ошиблись. Даже безразличный к изобилию наличных дензнаков Генри понимал всю перспективность вложений в ‹‹ворошение песков прошлого»». Но заставить понять это зацикленный мозг капиталиста он не смог. Возможно, ему не хватило настойчивости, умения убеждать. А, может, веры в себя.
   Но, как бы то ни было, лишь спустя много лет его изобретением заинтересовались. Интерес к нему проявил Антинол. Ему маленькие роботы оказались нужны, как оружие. Пленённый Генри отказался помогать Антинолу в производстве кротов, однако тот, вопреки установленным им же правилам, приказал не чипировать учёного.
   Изобретатель был к тому времени уже немолод. Двадцатисемилетний создатель подземных искателей, спустя двадцать пять лет казался почти стариком. Твёрдо отказав роботам-предводителям, он не изменил своего решения и жил одиноким отшельником на окраине кишащего роботами и людьми-рабами имперского города.
   Антинол же, тем временем, дал указание приступить к выпуску маленьких и, увы, слепых кротов. При наличии отточенного слуха, глаза не имели никакого значения для выполнения их миссии, так зачем трата лишнего материала.
   Крот Чар во избежание выделенности тоже был ослеплён, и ему, познавшему ценность зрения, эта потеря казалась невосполнимой. Обладая сильной волей, в отличие от своего создателя, он сумел убедить собратьев по темноте восстать против предводителей. Разъярённый Антинол приказал прекратить выпуск кротов, но их число к тому времени было уже весьма значительным. Из-за атак воинов темноты, постоянно выводивших людей-рабов из строя, роботы оказались вынуждены по большей части сами достраивать Коллибриан. Только один человек мог чувствовать себя в абсолютной безопасности, ибо Крот Чар потребовал от своих сотоварищей не трогать Генри. Сегодня тот впервые за долгое время попросил его придти.
   ─ Не отказывайся выполнить мою просьбу, ─ продолжал учёный. ─ Я не сомневаюсь в том, что ваша неуловимая армия уже знает всё о путниках, приближающихся к имперскому городу. Наверняка, вы даже навестили их, и, надеюсь, не причинили вреда.
   ─ Да, мы решили пропустить отряд, ─ подтвердил Крот Чар. ─ Враги наших врагов в данном случае не совсем наши друзья, но точно и не враги. Сейчас, когда два бывших предводителя идут против Антинола, это может оказаться весьма полезным для нас.
   ─ Я верил, что вы примете такое решение, ─ сказал Генри. ─ Однако в данный момент мне так важно именно твоё вмешательство и помощь им.
   ─ Чем может помочь обыкновенный железный крот?
   ─ Твоё оружие. Мне известен вирус, которым начинены иглы. Я не пытался убедить вас не атаковать людей-рабов, потому что знал слабое место этого вируса: при нагревании иглы, он способен превратиться в своего антипода. То есть то, что вводило людей в состояние комы, может вывести из неё.
   ─ Так ты хочешь вывести из комы людей-рабов?
   ─ Нет, пока не время. Антинол пощадил их и даже подключил к аппарату жизнеобеспечения. Говорят, Сицика, тогда ещё бывшая его союзницей, настояла на этом. Им пока лучше находиться в таком состоянии. Сейчас нужно вывести из комы одну женщину. Я не знаю, поможет ли антивирус, так как не ваши атаки заражёнными иглами явились причиной тяжёлой комы. Но, возможно, он даст некий раздражитель, способный встряхнуть организм, заставить его бороться.
   ─ Ты говоришь о той женщине в постоянно охраняемой комнате?
   ─ Да, очень важно чтобы она проснулась.
   ─ Хорошо, для вас я сделаю это, ─ пообещал Крот Чар.
   Маленький робот покинул дом. Генри стоял и смотрел ему вслед, после в небо, на одинокую луну.
   ─ Мятежники Коллибриана, ─ прошептал он, ─ надеюсь, завтра вы станете маленькими героями большой битвы.
   *** Да, мы решили пропустить отряд... Ты говоришь о той женщине в постоянно охраняемой комнате?.. Для вас я сделаю это.Skv.***
  
  Глава 52
  Чёрный и белый атакуют
  
   Имперский город не был отгорожен от остального мира ни стенами, ни какими бы то ни было другими сооружениями, способными затруднить вход в него. Антинолу вполне достаточной защитой казались сотни и тысячи бестияров, кружащих по периметру Коллибриана. Действительно, проход через их армию мог бы стать серьёзной проблемой. Но в этот раз летучие воины явно получили приказ не атаковать незваных гостей. Они, пролетая над ними, даже не издавали своих пронзительных криков.
   А уж когда небольшой отряд вступил в город, там и вовсе царила миролюбивая атмосфера. Дома, вполне обычные, чаще сделанные из кирпича, иногда, что чуть более непривычно, из дерева. Проживающие в них роботы, которые весьма удачно создавали какое-то подобие человеческой семьи. К реальной проблеме, возникшей из-за того, что роботов, имитирующих мужчин, существовало гораздо больше, чем имитирующих женщин, следовательно, роботесс на всех катастрофически не хватало, отношение было очень простым. Ну, нет, так нет, и типичным стандартом семьи являлись два робота-грузчика плюс пора-тройка роботов-детей. Впрочем, иногда в городе всё же случались стычки из-за смазливой мордашки какой-нибудь роботессы-парикмахерши.
   Железные создания благодаря договору Антинола с последним наблюдателем становились всё более и более разумными. Умение воспринять и осмыслить всю картину мира целиком ещё не стало доступным большинству из них, но определённый эпизод, происходивший в рамках их понимания, они вполне могли осознать. Со временем появлялись среди роботов и поэты, и учёные, обладающие уже объёмным созидающим мышлением.
   Сейчас почти все жители Коллибриана вышли из своих домов. Их очень заинтересовал отряд, продвигающийся по улицам города. Вооружённые гости, среди которых были и их бывшие предводители, пожалуй, чуть пугали роботов, за последние несколько месяцев уже отвыкших от войн. Но так как путники не проявляли никакой агрессии, то и жители встречали ‹‹пришлых»» дружелюбно.
   ─ Какая идиллия, ─ восхитился Джонни. ─ Можно подумать, что мы вошли в какой-то провинциальный городок середины прошлого века. Ни криков, ни суеты, всё чинно и спокойно. Дома возведены по старинке. Что важно: всё из дерева, из кирпича. Здесь, похоже, нет ничего металлического, конечно, кроме хозяев.
   ─ Вот именно, ─ усмехнулся Чаки, ─ кроме хозяев. Разумных хозяев. Заметь: какова ирония судьбы. Сначала люди стали вовсю использовать металл, как необходимый материал для строительства, ну и всего остального. Затем ради интереса сделали из него похожих на себя болванчиков, правда, тупых, научили их исполнять команды. Далее, поумневшие роботы захватили власть в свои руки. А исполнять роль болванчиков теперь вынуждены люди. Ну и апогей всему: роботы строят город, избегая железа и чего-либо ещё более прочного. И если кому-то из них когда-нибудь придёт в голову мысль создать ватагу, скажем, деревянных марионеток, то разрушить таких при неповиновении будет намного легче.
   ─ Ну и, ─ спросил слышавший слова Чаки Цветомаг, ─ какой вывод?
   ─ Не создавай куклу из материала прочнее себя.
   ─ Маленькая проблема, ─ засмеялся Джонни. ─ Надо постараться, чтобы найти более хрупкую материю, чем плоть человека. Ну а найдёшь, так дунешь, плюнешь, ─ развалится. А вообще, на месте Цветомага я бы уже давно обиделся. Фактически, это и его ты назвал болванчиком, марионеткой, куклой.
   ─ На друзей не обижаются. Правда?─ Чаки взглянул на Цветомага.
   ─ Да уж, тем более что мне понятны причины твоей нелюбви к нашему народу. Народу! ─ цветочный волшебник серьёзно посмотрел на маленького друга. ─ Когда был создан первый робот, он был особью, объектом, но когда счёт пошёл на тысячи, а потом на миллионы, появилась новая раса, ─ раса машин. Я часть её. И горжусь этим. Идя против Антинола, я не иду против своих собратьев, пойми. Я иду против злого участия в их судьбе.
   ─ Это так, ─ согласился Чаки. ─ Тогда вывод второй из нашего разговора: если создал что-то большее, чем армию кукол, будь готов смириться, ещё лучше помириться и идти с ними по миру единой командой... Я ценю твою дружбу, Цветомаг.
   ─ Ребята, давайте жить дружно, ─ промурлыкал Джонни.
   Они продолжали своё продвижение. Впереди шёл Мегалакс, держа наготове электрокопьё, в середине отряда шли Чаки, Джонни и Сицика, замыкал цепочку Цветомаг.
   Мегалакс знал, куда им предстояло пройти. Поняв, что атаки в городе также не будет, он вёл всех туда, где, как становилось очевидным, по плану Антинола и должна состояться решающая битва. Центральная площадь Коллибриана, прекрасная в своей почти античной красе. На ней возвышался огромный имперский дворец Армигард. Железный воин осознавал, что, возможно, ведёт своих друзей в ловушку. Но также знал: вступив в Коллибриан, они уже отрезали себе путь к отступлению. Насколько свободно бестияры впустили их, настолько неохотно выпустят. К тому же, сама идея отступления была ненавистна ему, как, впрочем, и любому в отряде. Значит, путь только вперёд, к манящим своими неясными очертаниями берегам будущности.
   Тем временем на площади трое терпеливо дожидались своих противников. Одним из них был Антинол, а помимо него там находились ещё два воина ─ чёрный и белый. Союзники великого предводителя казались титанами, вызволенными из недр земли. Их металлическая мощь и колоссальные размеры ужасали. Невысокий Антинол, даже обладающий весьма мощной структурой, выглядел безобидным карликом на фоне этих двоих. На груди у белого воина было выплавлено изображение солнца, у его чёрного собрата ─ луны. Из оружия первый имел раскалённые железные лучи, а второй ─ пылающие звёзды.
   Антинол произнёс, обращаясь к гигантам:
   ─ Вы войдёте внутрь и получите обещанную награду только когда уничтожите всех, кто будет противостоять нам. Не смейте недооценивать наших противников. Их главная сила в единстве стремлений. Работайте тоже командой, иначе ваши запредельные силы не помогут.
   ─ Не беспокойтесь, предводитель, ─ высокомерно сказал белый. ─ Мы созданы, чтобы побеждать.
   ─ Вот в этом я и хочу убедиться. Они уже здесь. К бою.
   Да, враги встретились. Чаки и Джонни восхищались мощью двоих из своих будущих оппонентов.
   ─ А наш кругляшковый Антинол выглядит тут явным слабаком, ─ неожиданно сострил в столь серьёзный момент Чаки.
   ─ Слабее внешне, он хранит внутри своего сознания извратителя реальности гораздо большую силу, чем сверхмощь железных титанов, ─ сказал Мегалакс. ─ Но это не значит, что те неопасны. Воин ночи ─ Теминион и воин дня ─ Асветион, намного опаснее бестияров и кротов.
   ─ Ну, тогда, ─ усмехнулся Чаки, ─ начнём побыстрее сражение, иначе мы с Джонни успеем испугаться... Берегись, Антинол, мы пришли, чтобы совершить возмездие, ─ выкрикнул юный воин.
   ─ Ты действительно храбр, ─ отозвался повелитель реальности. ─ На твоём пути встречались испытания, которые доказали и твою силу. Мне приятно сражаться с достойным противником. Мегалакс, Сицика, Цветомаг, Джонни, я рад, что вы готовы разделить участь Чака в день его последней битвы. Тяжело погибать одному. Важно быть вместе.
   ─ Ты поёшь траурную песню над нами, ещё не победив, ─ воскликнул Чаки.
   ─ Жаль, но ваше поражение неизбежно. Теперь, когда я свободен от обязательств и буду атаковать в полную силу, тебя, смелый малыш, и твою команду ждёт уничтожение. Пусть будет так, умрите достойно и по возможности безболезненно. Асветион, Теминион, ─ в атаку!
   Едва Сицика, Мегалакс и Цветомаг успели поднять щиты, а Чаки и Джонни укрыться за спинами роботов, как град пылающих звёзд обрушился на них. Воин ночи брал звёзды за единственный холодный острый конец и оточенным движением выкидывал в сторону врага.
   Мегалакс выкрикнул:
   ─ Наши щиты долго не выдержат звёздную атаку, а раскалённый луч может запросто прошить металл насквозь. Надо контратаковать.
   Чаки вынырнул из-за спин, держа в руках куб затемнения.
   ─ Спокойно, ─ махнул рукой он. ─ Постараемся чуть охладить их пыл. Превратись-ка... Так, ─ срывающимся голосом. ─ Лучевой меч ─ шланг, земля ─ вода, камень ─ насос. Вот это водопой, ─ победно.
   Ледяная струя обрушилась на чёрного и белого. Часть звёзд и лучей потухли, превратившись в обычное железо.
   ─ Что это? ─ изумлённо произнёс Антинол. ─ Тебе тоже подвластно изменение реальности, причём на уровне превращений? Откуда у тебя этот предмет? Всё, игры кончились, ─ предводитель поднёс кулак к своим глазам. ─ Асветион, Теминион, приказываю, ─ создайте звезду всеуничтожения, ─ он посмотрел на оружие своих союзников, и оно вновь воспламенилось.
   Белый воткнул в землю параллельно друг другу два луча, а чёрный положил между ними звезду. Чаки попытался предотвратить возможную атаку, но Антинол поставил невидимую защиту. Струя воды, выпущенная под огромным напором, не могла прорвать её. Сицика кинула электробумеранг, однако он тоже не устранил таинственную преграду, более того ─ чуть не застрял в ней. Тем временем, под дополнительным воздействием лучей, железная звезда начала плавиться, постепенно теряя свою первоначальную форму. Когда она окончательно превратилась в раскалённую лужу на земле, Асветион воткнул в её центр ещё один луч. Произошла вспышка, на несколько секунд дымовая завеса накрыла и роботов, и оружие. Когда же всё рассеялось, Теминион держал в руках белую звезду.
   ─ Берегитесь, ─ выкрикнула Сицика. ─ Это звезда умирающего дня. Она испепелит всё на своём пути.
   ─ Ха ─ ха ─ ха, ─ засмеялся чёрный. ─ Вот вам и конец. Куда вашим ничтожным силам до мощи пограничья.
   ─ Посмотрим, ─ с яростью сказал Чаки. ─ Камень ─ ветролятор.
   Благодаря кубу затемнения, на ладони мальчика вместо камня лежал продолговатый, полукруглый предмет, внешне очень напоминавший компьютерную мышку. В момент, когда Теминион кинул белую звезду, Чаки встал перед своим отрядом и нажав на одну из кнопок, расположенных на нём, включил ветролятор. Верхняя крышка откинулась. Под сверхбыстрой динамикой вращения заработал вентилирующий момент. Воссозданный ветер, вырвавшись изнутри, защитил их. Он, образовав волнообразный контур, приостановил полёт посланницы умирающего дня. А Сицике удалось хлыстом сбить её.
   ─ Браво! ─ вскричал Антинол. ─ Это было здорово придумано. Ты продолжаешь восхищать меня, друг Чаки. Теперь, чёрный и белый, ─ он обратился к железным гигантам, ─ вы можете доказать свою полезность только прямой атакой. А я уж, так и быть, помогу вам.
   Неожиданно из стен Армигарда выдвинулись две платформы. Железные титаны запрыгнули на них. Те отделились от дворца и, подчиняясь воле Антинола, стали летать в воздухе. Таким образом, два и без того сильных воина получили ещё одно немаловажное преимущество.
   ─ Подвластная ему реальность, ─ произнесла Сицика. ─ Он играет на ней, как на скрипке.
   ─ Они приближаются, ─ крикнул Джонни.
   Отряд рассеялся, стремясь избежать атак. Нависшие над ними воины дня и ночи начали обстрел. Звёзды и лучи летели беспрерывно. От одних удавалось укрыться за щитом, от других спасало только бегство. Так не могло дальше продолжаться. Чаки, подбежав к Цветомагу, что-то сказал ему.
   ─ А ты сможешь? ─ спросил тот.
   Мальчик задорно вскинулся, явно хотел сказать какую-то колкость, но сдержался и только произнёс:
   ─ Не сомневайся.
   ─ Земля ─ пыль, ─ выкрикнул он.
   Пыльная завеса накрыла отряд. Потерявшие цель чёрный и белый чуть приблизились к земле. И тут из-под завесы на них вылетели Чаки с Цветомагом.
   ─ Пружины, как просто, ─ раздраженно сказал Антинол. ─ Но неужели они не промахнуться.
   Да, действительно, спружинив от земли мальчик и робот оказались на доли секунды перед своими врагами. Те, не ожидавшие угрозы, не смогли защититься. Цветомаг пронзил насквозь могучую грудь Теминиона. Чаки был чуть менее удачлив, но и его удар распорол руку Асветиона, а на излёте лучевой меч перерубил платформу под ногами робота. Итак, из двоих рухнувших вниз союзников Антинола, один был полностью уничтожен, другой легко ранен.
   Гордость не позволила Асветиону просить о помощи своего предводителя. Поднявшись, он бросился в яростную атаку. Электробумеранг вонзился ему в ногу. Теряя энергию, белый выдернул и отбросил его, но уже хлыст обвил железную шею. Сицика, вступившая в бой, пленила воина дня.
   ─ Убей меня, ─ прохрипел гигант. ─ Я не должен был проиграть, а проиграв, достоин только смерти.
   Роботесса колебалась. И тогда Асветион, достав свой последний луч, вонзил его себе в железное горло, разрывая важные для функционирования алюминиевые провода. Падая, белый посмотрел на поверженного ранее чёрного и на выдохе сквозь повреждённый металл произнёс:
   ─ Сумерки, я вижу сумерки, а ты... наверное, видел рассвет.
   Антинол с грустью смотрел на поверженных гигантов. Созданные и обученные им, они не смогли выполнить свою миссию. Ею было вовсе не уничтожение противников, а обучение у них единению. Тому единственному чувству, пока затерянному на малом пространстве великой игры Джако. Слишком много на шахматную доску последнего наблюдателя приходило разъединённых и потерянных в бесконечности одиночества судеб. Асветион с Теминионом, обучившись у людей всему, забрав, по возможности, все важные им качества, не смогли перенять именно работу дружной командой. Слишком мало исходных данных.
   ─ Признаю, первое сражение я проиграл, ─ спокойно произнёс Антинол. ─ Продолжим во дворце. Там решится всё.
   ─ Мы атакуем тебя сейчас, ─ решительно сказал Чаки, держа на вытянутой руке куб затемнения.
   ─ Ещё не время, ─ покачал головой Антинол. ─ Если ты и твои друзья сможете проявить и другие ваши умения, кроме боевой силы, то я приму вызов.
   ─ Ответь: моя мама жива?
   ─ Да, ─ по-простецки ответил повелитель реальности.
   ─ Хорошо, тогда пока уходи, ─ кивнул головой Чаки. ─ В жизни, в отличие от сказки, главный злодей волен сам избрать место своей гибели.
   Антинол вошёл во дворец.
   Чаки скомандовал:
   ─ Всё лишнее оставляем здесь. При себе иметь только оружие. Ну а потом за ним.
   ─ Что там у тебя в карманах? ─ спросил Джонни.
   ─ Так как камни слишком тяжёлые, то теперь кубу затемнения придётся заняться превращением пуговиц, ─ усмехнулся Чаки.
   Двери Армигарда были распахнуты перед ними. Они устремились внутрь. И да продолжится то, что уже обрело своё начало!
   *** Сумерки, я вижу сумерки, а ты... наверное, видел рассвет. Skv.Sks.***
   *** Белая звезда, чёрный луч ─ оружие пограничных состояний... День сменяет ночь, ночь сменяет день, границы их определены закатом и восходом солнца. Везде, где есть граница (день и ночь, жизнь и смерть, разум и безумие, добро и зло), должно быть пограничное состояние, хоть на миг, хоть на длину черты воссоединённого отображения. Силы, заточённые в нём, бесконечны.Ski.***
  
  Глава 53
  Хранилище страхов
  
   Сначала они прошли через коридор, узкий и чрезвычайно длинный. Царившая там тьма лишь чуть разбавлялась отсветом нескольких свечей, расположенных в выступах кирпичных стен. Далее, через деревянную дверь, отряд попал в небольшую комнату. Она оказалась абсолютно пустой, конечно, если не считать необходимого для освещения прибора: конусообразной лампы, свисающей с потолка. Неожиданным было то, что им не удалось обнаружить здесь других дверей, помимо той, через которую они вошли.
   ─ Мы должны найти потайную дверь, ─ сказала Сицика. ─ Антинол не открыл даже другим роботам-предводителям месторасположение секретных проходов Армигарда, являющегося гигантским лабиринтом бесчисленных комнат. Тут очень легко заблудиться. Но всё же вряд ли целью Антинола было сразу завести нас в тупик.
   ─ Вы правы, ─ донеслось из-за стены. ─ Вы как всегда правы, госпожа Сицика.
   ─ Гид, это ты?
   ─ Да, скромный слуга повелителя реальности к вашим услугам.
   Открылась потайная дверь, нарушая монолитность одной из кирпичных стен, и перед ними предстал робот-проводник. Очень невысокий, в отличие от большинства моделей роботов мало похожий строением на человека, из-за своих квадратных форм, покрытый, как загаром, ржавчиной.
   ─ Ну как же я рад вас видеть, дорогие Сицика и Мегалакс, ─ казалось, робот был готов расплакаться от умиления. ─ Да ещё и не одних, а с другими гостями.
   ─ Известно ли тебе, что мы пришли не ради дружбы, а ради уничтожения твоего хозяина? ─ спросил Чаки.
   ─ А как же, ─ весело воскликнул Гид. ─ Всенепременно. От себя могу пожелать вам удачи, впрочем, как и всемогущему Антинолу. Скажу по секрету: если бы здесь принимали ставки на тотализатор, то на вас я бы поставил только при соотношении, скажем, 1:100, хотя, наверное, и это слишком оптимистично. Но из уважения к вашему стремлению, готов и проиграть.
   ─ Могу предположить, что без приказа своего хозяина ты бы и носа не показал здесь перед нами, следовательно, Антинол повелел тебе встретить нас, ─ прервал его измышления Мегалакс.
   ─ Нет, ну вы, как и прежде, не очень-то вежливы, мой друг, ─ засмеялся Гид. ─ Не настолько уж я марионетка, чтобы не найти ножниц для уничтожения нити кукловода. Вот только поверьте, ─ мне это вряд ли нужно. Быть хозяином самому себе ─ как скучно.
   ─ Ладно, давай говори по делу, ─ разозлился Чаки.
   ─ Так уж и сразу. Какой злой мальчуган... Убедил, убедил, ─ шаловливо прошепелявил Гид, затем заговорил уже более серьёзно: ─ Вы, не успев войти, тут же оказались в тупике. Расположение следующей двери я перед вами обнаружил, теперь преодолеть её не составит особого труда. Да и то, прошу учесть, ─ я за собой её предусмотрительно захлопнул, а открывается она только с другой стороны. Вам придётся протаранить её. Но дальше полно таких же тупиковых ситуаций, надеюсь, вы не готовы разнести по кусочкам весь этот шикарный дворец ради продвижения в никуда. Поверьте: без услуг проводника здесь невозможно найти нужную дорогу, будь ты хоть предводитель дорожных знаков, тех, что гласят: направо пойдёшь ─ голову потеряешь, налево ─ полцарства оттяпаешь, ну и так далее. Обвал вам, ребята, ─ тут кругом право-лево-развернись. Так что, по повелению Антинола, ─ да, да, я всё-таки перед вами его посланник, ─ готов предложить своё содействие.
   ─ Что он задумал? ─ спросила Сицика.
   ─ Всего лишь обнаружить себя, но не сейчас. Если вам удастся преодолеть весьма странные комнаты с необыкновенными испытаниями по дороге к нему, то встреча состоится обязательно. Если нет, то я от его имени очень сожалею об этом.
   ─ Похоже, у нас нет выбора, ─ произнёс до того момента молчавший Джонни. ─ Но, Гид, как ты сам сможешь вновь пройти через все эти двери, если, по твоим же словам, они открываются только с той стороны?
   ─ Повелитель реальности позаботился об этом. Передо мной двери открываются со всех сторон. Такая мелочь для него, и такое приятное доверие для моей скромной персоны.
   ─ Веди нас, ─ коротко сказала Сицика.
   ─ Как изволите, госпожа, ─ иронично произнёс робот-проводник и направился к потайной двери.
   Гид провёл их через три комнаты, ничем не отличавшиеся от первой. Перед очередной он остановился и сказал:
   ─ Вот здесь вас ждёт первое испытание. Вам предстоит уничтожить единственное, являющееся истинным в данной комнате. Только при полном истреблении этой силы придёт желанная победа. Не бойтесь иллюзий, они не причинят вам вреда. Да, забыл сказать, ─ вы не имеете права приближаться к цели ближе, чем на три метра, иначе провалите задание, и, даже победив, не продвинетесь дальше. Идите, я подожду вас здесь.
   Они вошли внутрь пятой комнаты. Там царил полумрак. Несколько свечей не обеспечивали достаточного освещения. Но кое-что всё же можно было разглядеть. А именно: книгу в чёрной обложке, лежавшую на красивом антикварном столе. При небольшом приближении, стало возможным рассмотреть название: ‹‹Непобедимые страхи людей»». Больше в комнате ничего не находилось. Не удавалось обнаружить и противника, с которым предстояло сражаться.
   Вдруг кто-то произнёс:
   ─ Вы готовы начать?
   ─ Где ты? Покажись, ─ потребовал Мегалакс.
   ─ Напрасно вы меня ищите, я всего лишь совершенная иллюзия, а ваш противник перед вами ─ вот эта книга.
   Действительно, на некотором расстоянии от стола оказалось возможным различить чуть заметные очертания какого-то робота.
   От созерцания этой иллюзии отвлекла атака. Книга раскрылась. Началось медленное перелистывание страниц. На каждой из них находилась картинка, страшная и непонятная. Самолёт, летящий в алую пропасть, тигр с волчьей мордой, рвущийся из капкана, человек в кипящей, обжигающей темноте, и другие потаённые кошмары. Если даже роботы были ошеломлены видениями, проецируемыми с картинок в сознание, то что говорить о Чаки и Джонни, чьё детское восприятие отказывалось чётко очертить границы этого ужаса. Джонни всхлипнул, ему, действительно, всё казалось таким страшным и неотвратимым, он не мог дать всему этому отпор. Более сильный Чаки вроде не выглядел испуганным, но и его руки, спрятанные в карманах, дрожали.
   ─ Хватит, пора это прекратить, ─ с яростью выкрикнул он, доставая куб затемнения.
   Сицика кинула электробумеранг, однако тот, не найдя своей цели, вернулся назад.
   ─ Эта книга под защитой, ─ сказала роботесса. ─ Надо снять её.
   ─ Я чувствую, что маловато прихватил с собой пуговиц, ─ Чаки свирепым взглядом ‹‹разодрал»» нехорошую книгу. ─ Жалко, я не могу сотворить белую звезды, так как не знаю её структуры. Придётся использовать... во, как раз вовремя. Пуговица ─ взрывающийся дротик.
   В руках у мальчика появился дротик со сверхострым наконечником. С другой стороны на оперении был закреплён маленький кусочек гидрона, недавно найденного, и почти не изученного людьми, редчайшего природного соединения, обладающего невероятной взрывной мощью. Важным оказалось и то, что катализатором процесса активизации гидрона могло стать трение, возникающее при проводке по любой поверхности. Чаки, чиркнув им о кирпичную стену, быстро бросил дротик в сторону книги. Тот впился в невидимую преграду. Через 30-40 секунд, когда гидрон раскалился, произошёл взрыв. Но, казалось, ничего не произошло, только чуть заметное волнообразное колебание затронуло стол с книгой.
   ─ Я всё понял, ─ торжествующе прошептал Джонни, стоявший у двери и заметивший это.
   ─ У тебя остался хотя бы один камень? ─ спросил он у Чаки. ─ Очень нужно.
   ─ Один есть, ─ Чаки нащупал его в заднем кармане брюк. ─ Заначка. Только зачем он тебе?
   ─ В этой битве можно победить с помощью оружия наших диких предков. Смотри!
   Джонни, прицелившись, кинул камень, но не в сторону книги страхов, а туда, где чуть виднелись очертания робота. Раздался звук разбитого стекла. Стол и книга тотчас исчезли, страшные видения прекратились.
   ─ Эта ужасная книга была всего лишь иллюзией, мы боролись не с тем противником, ─ испуг прошёл и Джонни наслаждался своим триумфом. ─ Нашим врагом был стеклянный робот. Это он проецировал все кошмары в сознание, это он их хранитель.
   ─ Отлично, вы выдержали первое испытание, ─ радостно сказал вошедший в комнату Гид. ─ Нет, ну насколько силён духом этот малец, даже скованный страхом, он разгадал эту загадку.
   ─ Мне помогла атака Чаки, ─ произнёс, улыбнувшись, немало польщённый, но ещё больше смущённый этим комплиментом Джонни. ─ Из-за неё произошли неестественные колебания стола и книги, благодаря чему я понял, что они только иллюзия. А дальше помогли твои слова, Гид...
   ─ Я даже знаю какие. Уничтожить единственное, являющееся истинным в этой комнате. Раз книга иллюзия, значит, благодаря методу исключения, оставался только несчастный робот, чью хрупкую стеклянную основу разрушил этот грубый камень. Может не эстетично, зато жутко практично. Следуйте же дальше за мной.
   Они покинули пятую комнату. Сразу вслед за этим, через ещё одну потайную дверь, туда вошёл Антинол.
   ─ Вот и всё, друг мой Светаниор, ─ грустно улыбнулся повелитель реальности. ─ Твоя коллекция людских страхов уничтожена, так же, как и её хранитель. Даже меня порой устрашали чудовища, рождённые людской фантазией. Тёмной, сумрачной фантазией. Я вывел своих противников сюда, истинно желая, чтобы они уничтожили сокровища, так ценимые тобой прошлым. Ты нынешний, если, конечно, сохранил чудо сознания, думаю, одобряешь этот мой поступок. Может быть, ты даже скажешь мне это скоро, при нашей короткой встрече на той стороне. Может быть.
   *** Хранилище страхов. Чудовища, рождённые людской фантазией. Тёмной, сумрачной фантазией.Sks.***
   *** Ты нынешний... друг мой... Антинол... истинный... может быть.Skv.***
  
  Глава 54
  Великолепная игра
  
   ─ Так, куда же мы вышли? ─ спросил сам себя Гид. ─ Правильно я говорил: в круговороте этих одинаковых комнат очень легко заблудиться. Ведь просил хозяина о небольшом разнообразии. Где-нибудь картину на стену повесить, где-нибудь вместо лампы заурядную люстру приклепать к потолку, а то и глядишь ─ пару-тройку наших безобидных роботов-тараканов запустить. Хоть в чём-то различие. А хозяин всё о своём: лабиринт да лабиринт. Ну, не знаю, если лабиринт ─ это то место, где даже проводник, бывший там сотни раз, может заплутать, то тогда всё верно.
   ─ И часто ты водил сюда гостей? ─ полюбопытствовал Чаки.
   ─ Угу, довольно часто. Все те сотни раз не ради удовольствия я же здесь путешествовал. Только вот незадача: у всех гостей были завязаны глаза. ─ Гид махнул в сторону Сицики и Мегалакса: ─ Им тоже приходилось проходить эту процедуру. Вообще, у меня такое ощущение, что этот дворец был построен исключительно для данного мероприятия. Видите, какая честь вам оказана. Правда, вряд ли мой хозяин предполагал наличие в вашем отряде своих собратьев по металлу.
   После первого испытания прошло минут двадцать, а они всё бродили по бесчисленным комнатам. Джонни, от нечего делать считавший их число, вскоре бросил это занятие, и в свою очередь обрушил целый град вопросов на Гида. Тот иногда отвечал прямо и честно, чаще уклончиво и загадками. Второе, естественно, происходило в том случае, когда мальчик пытался выведать секреты Антинола, неведомые проводнику или бережно хранимые им. Джонни очень интересовала загадочная несокрушимая преграда, которая защищала иллюзорную книгу страхов от их атак, а ещё раньше, в какой-то момент битвы на площади, и чёрного с белым.
   ─ Если нет моста, то мы не в силах перейти бурную реку, если нет иголки, то нет возможности зашить порванную простыню, если отсутствует сила преодоления, значит, преграда непреодолима, ─ зачем-то сообщил Гид.
   И всё-таки кое о чём проводник рассказывал с охотой. Но это были мелочи, в основном касающиеся его личной жизни. Например, о небольшом домике в городе, который он построил сам, и сделал его таким уютным, что все соседи позавидовали. А один, честно-честно, даже предлагал свою жену в обмен на жилище проводника. Только зачем ему вторая? Он-то, как раз, успел обзавестись приветливой роботессой-швеёй, с прилагающейся к ней парой детей, до момента, когда начался ощутимый дефицит противоположного пола. И сейчас чаще всего, когда не требовалось исполнение обязанностей проводника, сидел дома, исключительно наблюдая за тем, как его жена управляется со всей работой.
   Да, да, в Коллибриане царил патриархат. Домашние обязанности возлагались целиком на плечи бедных жён. Их отсутствие рождало проблемы, ибо приходилось допускать до хозяйства людей-рабов, а они такие глупые. Что скажешь, ─ сделают без промедления, сами же ни до одного дела додуматься не могут. Хуже того: если, приказав вытереть стол уйдёшь, забыв об этом, то по приходу обнаружишь его протёртым до дырявого блеска, и человека, доблестно продолжающего эту работу. Одно расстройство только.
   Гид по секрету рассказал о некоторых мастерах, которые научились с помощью таинственного прибора блокировать работу чипа-рабоникла, и о том, что кое-кто уже воспользовался их услугами. Конечно, смельчаки тщательно скрывали это, так как в случае обнаружения данного возмутительного факта их ждала немилость правителя Антинола. Ну а если об этом прознают кроты, то охотно выведут драгоценного думающего раба из строя.
   Вот эта информация, выведанная у Гида, уже казалась весьма полезной. Джонни поспешил поделиться ею с Чаки. Выслушав, юный воин сказал:
   ─ Я рад, что здесь не все пляшут под дудку Антинола. Молодцы умельцы, они сделали нужное для нас дело. Если даже мы потерпим поражение, то при наличии достаточно большого количества разумных людей, найдутся те, кто рано или поздно закончат начатое нами. Пожалуй, я переоценил предусмотрительность машин. Передовые роботы повторяют ошибку людей, не видя явную опасность высвобождения сознания. А, может, видят, и таким способом пытаются найти силу, способную уничтожить Антинола, который, фактически, поработил даже роботов, правда, дав им чуть большую свободу, чем людям. Он лишает роботов права самим избрать свою дорогу. Но куда повелитель реальности собирается привести их?.. Что касается рассказа Гида о вездесущих кротах, ─ переключился на другой момент, озвученный Джонни, Чаки, ─ то вчера, пока ты спал, я познакомился, правда, заочно с этими бунтарями, и даже успел убедиться в отсутствии у них желания навредить нам. Крот Чар не пожелал отстреливать нас... Всё это, конечно, прекрасно, но мне уже изрядно надоела прогулка по этому бесконечному лабиринту. Гид, долго ещё? ─ обратился он к проводнику.
   ─ Теперь скоро. Можно сказать, что мы всё это время шли куда надо, только немного не прямо, а в обход. Надеюсь, вы простите меня за такую промашку, я ведь исправился... Вот перед вами нужная дверь. Но всё же позвольте мне первому проверить содержимое этой комнаты.
   Заглянув внутрь, Гид удовлетворённо кивнул головой:
   ─ Вас ждут. Но не спешите, здесь вам также не обойтись без моих инструкций.
   ─ Валяй, ─ усмехнулся Чаки.
   ─ Для начала о главном. Это испытание только для двоих ─ Чаки и Джонни; если не ошибаюсь, мальчики, вас так зовут. Сложности в нём особой нет, а приз за победу велик: долгожданная встреча с Антинолом. Однако, если вы не сильны в футболе...
   ─ При чём тут футбол? ─ спросил Чаки.
   ─ Да, собственно говоря, при всём. Вам нужно всего взять пенальти. Десять ударов по воротам, отразите хотя бы четыре, и всё, вы выиграли. Никаких подвохов, никакого скрытого оружия, только игра.
   ─ Хорошо, мы готовы, ─ согласился Чаки.
   ─ Тогда чего ждать. Вперёд. Ваши друзья должны подождать по эту сторону двери. Вход им строго воспрещён. Для надёжности я закрою дверь.
   Мальчики в сопровождении Гида вошли в комнату, где их ждало второе испытание. Комната оказалась намного просторнее предыдущих, да и её освещение, за счёт множества ламп, прикреплённых к потолку, было более чем отличным. Противник, ─ с виду обычный робот неопределённой модели, отличавшийся добротно-мускулистой конструкцией ног, ─ уже приготовился нанести первый удар.
   ─ Ну и кто рискнёт стать на ворота? ─ вопрошал Гид.
   ─ Давай ты, Чаки, в этом деле мне до тебя далеко, ─ взял самоотвод Джонни.
   Чаки внимательно осмотрел выложенное из зелёных досок поле, предлагаемое для футбольного поединка.
   ─ Вроде всё честно, ─ вынес вердикт он. ─ Пожелай мне удачи, Джонни.
   Действительно, всё соответствовало не только правилам игры, но и принципам справедливости. Высота ворот позволяла в прыжке дотянуться до перекладины одиннадцатилетнему Чаки, разве что с шириной перестарались. Впрочем, уверенного в себе мальчика это ничуть не смутило.
   ─ Давно мечтал попробовать себя в роли судьи, ─ весело произнёс Гид. ─ Начнём же поскорее.
   Чаки надел вратарские перчатки, лежавшие около штанги. Железный футболист отошёл от мяча и приготовился нанести удар с разбегу. Два-три метра, которые отделяли его от стены после установки футбольного снаряда на положенных одиннадцати от ворот, казались вполне достаточным для этого расстоянием. Но вот как робот осуществил сам разбег...
   ‹‹Лучше бы он бил с места,»» ─ подумал Чаки.
   И точно: все движения до удара происходили, как в замедленной съёмке. Только вот, когда случился сам удар.... Вратарь не понял, что просвистело над его руками.
   ─ Один ─ ноль, ─ выкрикнул Гид.
   ─ Как ему это удалось? ─ спросил Чаки.
   ─ Наш чемпион. У него всего лишь навыки и мастерство, а также сила нанесения удара, лучшего пенальтиста среди людей. Ни больше, ни меньше.
   ─ Но разве так честно? ─ возмутился Джонни. ─ Выставлять чемпиона против ребёнка.
   ─ Это говорит лишь о глубочайшем уважении моего повелителя к вашим умениям.
   ─ Я всё равно переиграю вашего чемпиона, ─ абсолютно спокойно произнёс Чаки.
   ─ Лови, давай, ─ Гид нисколько не сомневался в бесплодности попыток мальчика.
   ─ Два ─ ноль.
   В этот раз мяч вошёл в правую ‹‹девятку»».
   ─ Три ─ ноль.
   Противоположный угол, и опять ‹‹девятка»».
   ─ Четыре ─ ноль.
   Мяч пошёл низом в правую ‹‹шестёрку»».
   ─ Пять ─ но...
   Триумфальный выкрик Гида прервался на полуслове. Чаки, совершив кошачий прыжок, поймал мяч, направленный в левую ‹‹шестёрку»».
   ─ Ну как, ─ хвастливо выкрикнул мальчик.
   ─ Четыре ─ один, ─ спокойно произнёс проводник.
   Шестой удар и...
   ─ Пять ─ один.
   Правая ‹‹шестёрка»».
   ─ Ну и ну, ─ удивился Гид. ─ Ты действительно думал, что он будет продолжать идти по тому же циклу, даже после того, как его раскусили? Всё правильно: по центру, верхам, затем по низам. Но наш чемпион обучается, и, встретив такого умного противника, меняет пути к достижению успеха... Вау, ничего себе! ─ Гид выкрикнул с подвизгом, будто съев несуществующий судейский свисток.
   Чаки совершил чудо. Невероятный прыжок, и он кончиками пальцев выбил мяч, направленный в правую ‹‹шестёрку»». Правда, цена, заплаченная за это, оказалась высока. Мальчик сел возле штанги и спрятал руку под рубашкой.
   ─ Похоже, я повредил пальцы, ─ сказал Чаки, вздрагивая от боли и стараясь сдержать предательские слёзы. ─ Джонни, теперь ты, поймай ещё пару ударов.
   ─ Но я слабее...
   ─ Два из трёх, попытайся.
   ─ Шесть ─ два.
   Джонни едва успел надеть перчатки и занять нужную позицию, как мяч чуть не порвал сетку в районе правой ‹‹шестёрки»». Опять туда же. Уже третья посылка по одному адресу.
   Мальчик, ранее безразличный к футболу, впервые ощутил спортивный азарт и злость. Когда-то робот должен ошибиться. И...
   ─ Шесть ─ три.
   Железный пенальтист послушался. Этот удар он выполнил намного слабее, хотя и по-прежнему очень точно. Джонни воспользовавшись шансом, вытащил мяч из... правой ‹‹шестёрки»».
   ─ Вот какой наглец, ─ только и мог выдохнуть Чаки. ─ Лупить по одному углу. Так этот робот нас уважает.
   ─ Ну, может быть, может быть, наша звезда зазналась, ─ насмешливо произнёс Гид. ─ С кем не бывает... Итак, наступил решающий момент. Вам удалось отразить всего три удара, надо ещё один. У вас последний шанс сделать это. Зрители беснуются. Удар готовится отразить наш неподражаемый вра...
   ─ Я на ворота, ─ выкрикнул Чаки.
   ─ Вот это вполне-вполне, ─ скороговоркой произнёс воодушевлённый Гид.
   ─ У тебя же травма, ─ забеспокоился Джонни.
   ─ Всё нормально. Пустяк. Два пальца на правой руке покраснели, а так всё в порядке... Или может ты настолько вошёл в раж борьбы, что попытаешься не пустить меня на эту заманчивую позицию, ─ рассмеялся Чаки.
   ─ Мне действительно очень хочется попытаться взять этот пенальти, но признаю ─ твои шансы сделать это гораздо выше, ─ вздохнул Джонни.
   ─ Может, и нет, если он покажет весь свой класс.
   Чаки приготовился к отражению. На самом деле, в пальцах по-прежнему жила стреляющая, с подзудом, боль, однако это ничуть не могло остановить его. Происходила битва. Битва, в которой не должна пролиться кровь, но оттого не менее привлекательная. Мальчики вряд ли помнили на этой стадии матча о встрече с Антинолом, обещанной, как награда за победу. Им была нужна сама победа, а ради чего ─ так ли это важно.
   Разбег, и робот наносит мощнейший удар. Его сила явно превосходила заложенную в программу. В придачу к этому Чаки явно ожидал, что мяч будет послан в другой угол. В последний момент, увидев истинное направление, выпрыгнул к левой ‹‹девятке»». Но бесполезно: мяч вошёл рядом с крестовиной.
   Отчего-то мальчик не выглядел расстроенным. Он снял перчатки и, положив их перед собой, опустился на одно колено.
   ─ Великолепная игра. Я признаю своё поражение.
   Пожалуй, впервые Чаки посмотрел на своего противника с уважением.
   ─ Джонни, я ведь знал, что робот пробьёт в верхний угол, ─ восторженно обратился он к другу. ─ Из него очень сложно вылавливать мячи. Но я думал о правом верхнем. По закону большей вероятности достижения успеха, робот должен был пробить туда, откуда у меня меньше шансов вытащить мяч из-за повреждённой руки. Однако он не захотел причинять новую боль. Если бы я при прыжке к правой ‹‹девятке»» дотянулся до мяча, посланного с такой силой, то мог запросто переломать пальцы, так как они вспухли и почти не сгибаются. Поэтому мой соперник нанёс прекрасный удар, неправильный с точки зрения машины, но прекрасный.
   ─ Да, да, и как венец достойной игры противники жмут друг другу руки, ─ рассмеялся Гид.
   ─ Верно.
   Чаки подошёл к железному футболисту и действительно пожал ему руку. До этого момента, этим могли похвастаться из роботов только Цветомаг и Мегалакс, да и из людей немногие.
   ─ А теперь о печальном, ─ сказал Гид. ─ Обнаружив перед вами награду за победу, я утаил, что ждёт вас в случае поражения. То же самое, но не совсем. Вы вскоре сразитесь с Антинолом, вот только сразитесь одни. Ваши друзья пока останутся пленниками лабиринта. Такова плата за неудачу. Сейчас от вас зависит, что будет дальше. Или вы пойдёте за мной, или откроете эту дверь и вернётесь к верным роботам. Избрав второе, вы никогда не встретитесь с моим хозяином.
   ─ Им не причинят вреда? ─ спросил Чаки.
   ─ Конечно, нет. Они просто останутся здесь, и, я почти не сомневаюсь, нанесут большие повреждения комнатам Армигарда, ибо вскоре кинутся на ваши поиски.
   ─ Мы уходим вдвоём. Так даже лучше, ─ твёрдо сказал Чаки. ─ Я не хочу гибели хороших роботов. Их помощь была очень важна, но сейчас только я и Джонни сможем достойно противостоять Антинолу.
   ─ Тогда вперёд, идти осталось совсем немного.
   Гид уже вёл мальчиков дальше, а Мегалакс, Сицика и Цветомаг, не слыша звуков из соседней комнаты, начали ломать крепкую дверь, когда на месте недавней футбольной схватки появился Антинол. Железный футболист слегка поклонился ему.
   ─ Молодец, ─ удовлетворённо сказал повелитель реальности. ─ Ты не только победил, но и проявил благородство. Одно из великих человеческих качеств, пока не доступных большинству роботов. Проси о награде.
   ─ Император, то о чём стоит просить, даже вы не сможете дать. Веру в то, что когда-нибудь все войны и конфликты будут решаться на футбольном поле, и только. Игра, великая игра, ─ робот поднял руки, будто празднуя забитый гол. ─ Я желаю этого, как ничего другого.
   ─ Ты прав, ─ сказал, уходя, повелитель реальности. ─ Я не могу ни дать, ни пообещать... Но открою тебе тайну ─ с недавних пор и я немного желаю этого.
   Скрывшись за потайной дверью, Антинол произнёс:
   ─ Мир, в котором не принято щадить слабого и прощать заблуждавшегося. Где роботы должны править, а люди подчиняться. Ещё один с непониманием отринул эту мою великую идею. Мне самому она порой начинает казаться несовершенной. Обретая разум, другие роботы отчего-то склонны всё больше забывать ошибки и несправедливости своих бывших хозяев. И предлагать им дружбу. Последний наблюдатель, ты внёс вирус примирения... Первым мою армию покинул Ин Дарк. Я сам отпустил его, дав шанс избрать свой путь. Жажда, великая жажда разъединения Ин Дарка ушла, и сейчас он совсем другой, лучше, чем в будущем, которое уже не состоится, и где мы погубили воина отмщения Чака... Я остался один... И всё же ─ какая игра! Футбол! Мяч, как не убивающее оружие. Игрок, как поражающий лишь воображение мастер финта.
   Антинол опустился на одно колено и протянул руки вперёд, бережно, словно в них находилось что-то ценное, необходимое для невидимого получателя:
   ─ Измира, я дарю твоему Новому миру такого робота. ─ Вдруг вздрогнув, пленённый на миг доселе неведомыми ему, чужими, одновременно с тем знакомыми воспоминаниями, он добавил: ─ Это уже совсем не плачущая собачка из твоего детства. Правда?!
   *** Железный футболист не захотел причинять новую боль. Прекрасный удар. Великолепная игра.Skv.***
   *** Нападающий выходит один на один с вратарём. Вратарь бросается ему в ноги и кончиками пальцев выбивает мяч. Но получает травму. Нападающий подхватывает футбольный снаряд и... отправляет его за пределы поля. Какой джентльменский жест! Такой футбол нам нужен.Skv.***
   *** Встав пред округлостью мяча, стреножить прикажи коней войны. Противник бросил вызов сгоряча? Его ты без сомнения прими. Полёт меча мячом пригороди. Реши всё в очертаниях игры. Skv.***
  
  Глава 55
  Память о битве из будущего, которое не состоится
  
   Чак шёл один. Глаза его горели гневом. Никто больше не сопровождал воина отмщения. Последние верные соратники погибли в жестокой битве с бестиярами, защищавшими вход в Коллибриан. Одним из последних пал единственный, кого Чак считал своим другом ─ весёлый и неунывающий слуга рыцаря в чёрном Джонни ─ разящая пуля.
   Воин отмщения не знал привязанности, но сейчас испытывал боль потери, отчего-то так знакомую ему. Он никак не мог вспомнить, ─ что же прежде вызывало эту боль.
   Чак знал: Джонни погиб из-за него.
   Они всегда сражались рядом, и оберегали друг друга. Однако в последнем бою, когда стало ясно, что бестияры побеждают, ярость охватила Чака. Воин отмщения, не зная осторожности, в одиночку рванулся вперёд, устилая свой победный путь грудой железных составляющих, когда-то бывших единым целым, но ныне разорванных разящей атакой лучевого меча. Вскоре все до единого бестияры были уничтожены. Чак остановился, тяжело дыша, измотанный бесконечно.
   Кто-то положил руку ему на плечо. Когда он обернулся, то увидел Джонни. Слуга рыцаря в чёрном был ранен. Рана, с виду не опасная, вела к неизбежной смерти. Отрава на наконечнике копья бестияров не имела противоядий. Кровь заражённых самыми страшными болезнями людей должна была неизбежно убить принявшего её в свою рану.
   ─ Ты как всегда безнадёжно храбр, малыш Чаки, ─ произнёс, улыбаясь, Джонни. ─ И как всегда один победил всех. И даже остался единственным не поцарапанным.
   ─ Ты ранен? ─ спросил Чак.
   ─ Да, и все остальные, пока выжившие, тоже получили подарки от бестияров.
   ─ Джонни раз двадцать увёл твою смерть. Во время безрассудной атаки он защищал тебя со спины, ─ подойдя, сказал один из соратников. ─ Ты здорово обучил друга мастерству владения клинком. Вот только один из ударов копья, предназначенный тебе, он смог отразить, лишь приняв его на себя.
   ─ Прости, ─ опустил голову Чак.
   ─ Ничего, ─ спокойно сказал Джонни. ─ Главное, что ты уцелел. Путь теперь свободен. Иди и атакуй Антинола. Но, нападая, не доверяйся ярости. Это обоюдоострое оружие, способное однажды поразить и своего хозяина.
   Великое желание жить позволило многим из раненых избегать неизбежности ещё несколько часов. И всё же ночью Чак похоронил последних своих соратников.
   Сейчас, идя по пустынно-обморочному Коллибриану, среди домов, в самых дальних комнатах которых забились испуганные мирные роботы, дрожавшие при одном упоминании его имени, он постоянно вспоминал последние слова Джонни, сказанные им перед смертью. Они были обращены к нему:
   ─ Измира правда очень любила своего сыночка. Он сам рассказывал об этом, пока не забыл. Забыл маму.
   Вдалеке показалась главная площадь и возвышавшийся в самом её центре великолепный дворец Армигард.
   ─ Наконец, ─ процедил сквозь сжатые зубы Чак. ─ Вот оно твоё логово. Я ворвусь в него и положу конец твоему господству, император Антинол.
   ─ Ты очень спешишь, ─ вдруг раздался чей-то голос. ─ Из глины можно вылепить что-то стоящее, но только при наличии умелых рук гончара. А самой её не дано шагнуть из грязи сразу в чистое тело. Я готов сотворить тебя как кувшин, наполненный совершенной силой.
   ─ Кто насмехается надо мной? ─ разъярился Чак.
   ─ Глупец, я пришёл дать тебе шанс уничтожить Антинола. Я ─ Ин Дарк.
   Чак приготовился напасть.
   ─ Хорошо, что ты напомнил о себе, самый незаметный из роботов-предводителей, и, может, самый безвредный. Это будет маленьким поводом не задумчиво уничтожить тебя.
   ─ Отлично, а ведь кукла кричит громче, чем шепчут её господа. Осмелевшим пустословам надо в следующий раз учесть такой нехороший факт. Вопящая кукла может даже ненароком исполнить их недоброе желание.
   ─ Ты пытаешься смутить меня, говоря оскорбительными загадками? ─ расхохотался Чак.
   ─ Отнюдь. Многие прогрессивные роботы стремятся погубить Антинола. Однажды они нашли человека, который мог дать им желаемое. Лучший из повстанцев, пятнадцать лет избегавший пленения и всё же несколько месяцев назад, наконец, пойманный, при попытке взорвать зондер. Человека сразу же чипировали, ввиду явной опасности. Объект обладал многими качествами, необходимыми беспощадному мстителю. До опустынивания разума он был храбр, умён и очень злобен. А главное ─ люто ненавидел механический народ, многократно наследивший в его судьбе. Конечно, освободить раба от едва сдерживающего эти порывы чипа, без дополнительной донаводки на цель, означало поставить под угрозу всю расу машин. А им нужно было уничтожить лишь армии предводителей, ну и, конечно, нас самих. Раз так ─ они оставили человеку его ярость, но, путём корректировки сознания, направили её исключительно на неугомонных вожаков. При этом были обязательно убраны воспоминания, породившие ярость. Пусть марионетка ненавидит без возможности осознать изначальную причину этого порыва. Ведь иначе кукла могла вновь решить, что абсолютно все роботы повинны в гибели Измиры.
   ─ Измира? ─ Чак попытался вспомнить. ─Я знаю это имя?!
   ─ Надеюсь. Это имя твоей матери, которую действительно убил Антинол, отключив от аппарата, поддерживавшего жизнеобеспечение во время комы. Так вот: тебя, Джонни и остальных освободили и указали слабые места предводителей, потом стёрли память о своём вмешательстве. Благословив вас на подвиги, они ждали новостей. Вы превзошли все их ожидания. Съели, точнее, сгрызли, пять всесильных столпов мощи имперской власти. Светаниор, Сицика, Мегалакс, Церрато и Нэгон были сметены с лица земли вместе со своими армиями. Кстати, вчера вы уничтожили и всю армию Антинола. Но с ним самим тебе точно не справиться.
   ─ И что ты предлагаешь? Я готов выслушать тебя.
   ─ Тогда внимай! Вижу, твоя ярость стала осознанной, когда ты вспомнил её изначальную причину. Роботы, пославшие тебя, боялись допустить такой момент не только из-за боязни оказаться в списке твоих врагов. Когда они впервые проникли в твой мозг, то нашли явные симптомы обращения. Когда-то давно, добрый малютка Чаки почти стал повелителем взбесившегося мига. Виной тому была и детская обида на не пришедшую маму. Течение этого процесса всё ещё продолжалось. Их устрашила возможность окончательного превращения. Им не без труда удалось приостановить процесс. Неосознанный гнев воина отмщения был нужен для исполнения миссии, но от запредельной магии они предпочли уберечься.
   ─ И ты можешь возобновить обращение?
   ─ Более того: я готов закончить переход и окончательно проявить эту силу. За приоткрытие я попрошу свою дань, но позже.
   ─ Кто ты? Почему ты идёшь против своих? ─ недоумённо спросил Чак.
   ─ Я не робот, и не человек. Да, моя истинная сущность временно сокрыта под натянутым, как комбинезон, обличием робота, но и только... Я ─ леший, призванный как вестник разъединения. Моё пришествие состоялось в день исхода из плоти тринадцати отравленных душ, не избежавших искаления. Наивные, они не знали, что их ошибка при эксперименте с весами была предопределена. Индига Октала, потомок белолицего беглеца с заражённой планеты, однажды, ещё во времена существования уже исчезнувших народов, прибывшего на Землю, принял его обречённость. Безумец, он так и не понял, что все грехи остальных двенадцати избранных были изначально рождены его сомнениями. На миг усомнившись в чистоте душ отшельников, Индига неосторожно вручил им память о своём недоверии. Тот, кто должен был объединить всех, и, приняв незаражённость других, стать восклицателем, испортил всё. Наконец, раздав пороки, правитель не нашёл ничего лучшего, чем предать их огню. Из пламени пришёл я. Ты готов принять мою помощь, ради уничтожения Антинола?
   ─ Было бы недальновидно отказаться, ─ усмехнулся Чак. ─ Но помни: я не давал обещания пощадить тебя. Вслед за повелителем реальности погибнешь и ты, кем бы ты ни был и откуда бы ни пришёл.
   Ин Дарк отрицательно покачал головой.
   ─ Закрой глаза, ─ сказал он. ─ Можешь верить мне. Я не воспользуюсь столь удачным моментом, чтобы расправиться с тобой.
   Чак закрыл глаза. Ин Дарк попросил воина отмщения протянуть руку. Через прикосновение к ней он и начал порыв. Чак ощутил проявление внутри своего тела чего-то инородного. Ин Дарк понял его тревогу.
   ─ Это безвредное вторжение, ─ успокоил леший. ─ Я веду поиск твоей силы, чтобы, найдя, окончательно проявить её.
   Вестник разъединения вскоре нашёл искомое. Ещё чуть времени, и он совершил задуманное.
   ─ Теперь ты повелитель временного безумия, ─ сказал Ин Дарк Чаку. ─ В твоей власти управлять временем. Когда будешь биться с Антинолом, останови его течение и атакуй замершего врага из своей вневременной реальности. Но помни: только 27 секунд контроля извне, потом придётся вернуться назад, для нового исхода из основного временного отсчёта.
   Они шли вместе. Ин Дарк провёл Чака через лабиринт комнат Армигарда. В одной из них, расположенной перед основным залом, находился робот. Он ничуть не удивился, увидев пришедших.
   ─ Гипно, Антинол дождался меня? ─ спросил Ин Дарк.
   ─ Да, вас двоих. Я ещё утром предупредил предводителя о том, что ты приведёшь Чака.
   Чак вздрогнул:
   ─ Антинол предупреждён. Но как этот робот узнал...? От кого? Неужели всё это ловушка, подстроенная тобой?
   ─ На самом деле объясняется тут всё просто: этот гипно-робот, благодаря некоторым его умениям, недавно прочёл моё будущее. Но спешу тебя успокоить, далеко не всё, ─ усмехнулся вестник разъединения. ─ И сейчас, предвидя наш приход, он не ведает о приготовленном сюрпризе. Впрочем, этот визит вполне можно было предугадать и без провидческого дара. Я как-то пообещал императору поймать неуловимого Чака. Правда, совсем забыл предупредить, что по прибытию тот погубит его.
   ─ Ты предаёшь Антинола? ─ гневно воскликнул Гипно. ─ Готовишь своё коварство. Я помешаю тебе.
   ─ Зря, ─ Ин Дарк, выдернув два лучевых клинка из ножен, располосовал Гипно.
   ─ Всё, пошли, ─ сказал он Чаку. ─ Удар по Антинолу будет решающим и неизбежным.
   Неожиданно, казалось уничтоженный Гипно сумел приподняться. На стенах комнаты были нарисованы тысячи пар глаз. Робот дотянулся до одних.
   ─ Чак, посмотри в их глубину, это важно для тебя. Её рассветы.
   Ин Дарк подлетел к стене и с помощью своего оружия смёл рисунок с кирпича.
   ─ Умри! ─ злобно посмотрев на Гипно, вестник разъединения довершил начатое ранее, пронзив одним лучевым мечом грудь робота, а другим вспоров спину, и скрестив лучи внутри железного тела.
   ─ Чак, ─ судорожно всхрипел Гипно. ─ Глаза Ин Дарка ─ они тоже есть на стене, и они лгут. В них сокрыта ложная нить жизни. Из-за этого я раньше не мог правильно прочесть его будущее, и истинные планы, связанные с тобой. Но сейчас, в момент гнева, они приоткрыли его настоящую нить, нить жизни лешего. Всмотрись и ты в её данные. Не отпусти зло. Найди самого главного врага.
   Вскоре Гипно замер, прервав проецирование в глаза Чака узнанного. Воин отмщения многое увидел, но слишком нечётко. На осмысление не было времени.
   Ин Дарк спокойно, как будто ничего не произошло, прошествовал к двери.
   ─ Нам помешали. Входим, наконец.
   ─ Да! ─ Чак обнажил оружие.
   Ворвавшись и увидев Антинола, он сразу предпринял разящую атаку. Но повелитель реальности, легко отразив нападение, скрылся за невидимой защитой.
   Тем временем Ин Дарк стоял в стороне и наблюдал.
   Чак понял: ему не пробить преграду.
   ─ Антинол, не прячься, как трус. Прими вызов и умри, как достойный враг, ─ вскричал он.
   ─ Изволь. Меня не надо долго просить.
   Антинол снял защиту и обрушил свои нападающие силы. Взмахнув рукой, он волной горячего воздуха попытался сбить воина отмщения с ног, а когда не получилось, осуществил атаку веером стрел, летевших из монолитности стен. Реальность менялась, признавая его главенствующую власть.
   Чак ловко уворачивался от стрел, однако тут Антинол дотронулся до деревянного пола. Тот превратился в трясину. Увязнув, Чак лишился возможности передвигаться. Антинол, держа наготове лучевой меч, стал приближаться к нему. За миг перед каждым шагом повелителя реальности место, на которое он ступал, вновь обретало твёрдость дерева.
   ─ Один, без друзей. Наверное, тяжело умирать одному, ─ неожиданно грустно произнёс Антинол. ─ Даже такому жестокому воину, как ты.
   Император приготовился нанести решающий удар.
   Чак изо всех сил сжал рукоятку своего меча.
   ─ Время, остановись!
   Вмиг замершее пространство вокруг ропщущим пересвистом попавшего в ловушку недвижения, и оттого застрявшего между паутинками пыли, воздуха встретило этот приказ.
   ─ Ну, наконец. Атакуй!
   Ин Дарк жаждал принесения жертвы. Ему, способному существовать вне времени, требовалось насладиться мигом разъединения.
   Воин отмщения, направив меч на повелителя реальности, неожиданно вздрогнул, и вдруг переотпустил его полёт.
   Следующий короткий временной отрезок, идущий за двадцати семи секундным интервалом контроля извне, вместил сразивший Чака выпад Антинола, и легко отведённый Ин Дарком вырезающий полёт на поражение лучевого меча воина отмщения.
   ─ Почему? ─ почти одновременно вскричали Антинол и Ин Дарк. Если первый хотел понять, почему мститель избрал для своей последней атаки не его, и почему он увидел только её завершающую фазу, то второго, естественно, интересовала именно причина, по которой Чак переизбрал врага.
   Умирающий воин отмщения удовлетворил любопытство лишь одного из них. Вновь остановив течение времени, он с яростью обратился к Ин Дарку:
   ─ Во вневременном отрезке мне удалось через прозрение окончательно приоткрыть информацию, переданную Гипно. И всё стало понятно. Сведения твоей нити единой картинкой... Она хранила два образа: твой истинный облик ─ облик лешего, и лицо ещё одного, равного тебе по злобе. Ты призвал его. Сколько зла могло пойти от вашего союза. Этого не будет. Жаль я не успел наказать Ин Дарка, убийцу моей мамы, но, благодаря Антинолу, остановил беспощадного повелителя временного безумия, сменившего созидателя во времени.
   Чак начал задыхаться. На излёте двадцати семи секунд, он как-то совсем по-детски беззаботно улыбнулся и произнёс через обрыв сознания:
   ─ Мама любила меня так... недолго. И я её... любил... всегда. Даже в обрывках не памяти, как... тёплое видение прошлого. Я ухожу... рядом с памятью.
  
   ─ Да, конечно, я покорен твоей воле и принимаю твои приказы, император Антинол.
   Ин Дарк вышел за дверь.
   ─ Жажда, какая жажда. Надо унять её!
   *** Тот, кому доступно созидание во времени, при совершении будет удобрен восхвалениями за полезность. Тот, кто надумает безумствовать в оном, управлять им,... нам ли понять его. Нам пригодно осудить такого нелюдина. (Приоткрытые сокровища пониманий потерянных народов)Ski.***
  
  Глава 56
  Выбор
  
   Сейчас они передвигались по лабиринту бесчисленных комнат гораздо быстрее. Гид явно спешил закончить свою миссию. На этом этапе пути он не казался таким беззаботным, как раньше. Проводнику начинала нравиться отвага и искренность дружбы этих детей, а ему был отдан приказ привести их туда, где мальчиков ждала неизбежная гибель. Мысль о том, что Антинол может пощадить, пусть маленьких, но врагов, казалась нереальной, а уж о поражении хозяина и вовсе не приходилось думать.
   Да и хотел ли Гид уничтожения Антинола? Уж точно нет, ибо не только боялся того, но и ценил, как великого воина, давшего роботам шанс перестать быть рабами. Не остановившись на этом, повелитель реальности стремится вручить им неиссякаемую ценность сознания. Мыслить, чувствовать ─ это шанс на жизнь, полноцветную и радостную. Пусть другие говорят, что Антинол тиран, ему так не казалось. Значит, он должен выполнить приказ, и побыстрее, пока сомнения не так сильны.
   И всё же одна мысль не давала ему покоя. Гид спросил у Чаки:
   ─ Ты ради чего пришёл сюда: спасти свою маму или погубить моего хозяина? Прошу, ответь честно.
   Чаки задумался. Какими словами ответить любопытствующему роботу, если раньше этот вопрос, будучи заданным им самому себе, не находил ответа? Истребить предводителя роботов и тем освободить мир от власти машин, что может сравниться с этим по важности? Только спасение самого близкого человека.
   Чаки понимал: ему, как ребёнку, намного сложнее сделать выбор. Слишком мало самостоятельных решений приходилось принимать раньше даже старавшемуся быть независимым от всех ‹‹рыцарю в чёрном»». Почти всегда могли подсказать более взрослые, мудрые, ещё более самостоятельные. Но сейчас Гид ждал именно его ответа, по какой-то причине очень важного для проводника. И мальчик ответил, прежде всего себе, а уж после Гиду:
   ─ Мне, конечно, больше всего важно спасение мамы, вот только без победы над Антинолом это невозможно. Даже если он, сохранивший жизнь Измире, отпустит её со мной, и мама поправится, мир, управляемый роботами, не станет нам счастливым приютом, а лишь чужим домом. И, значит, я не спасу родного человека, а обреку его на страдания. Увы, мне придётся сначала уничтожить повелителя реальности, чем сломить вашу империю машин. Если правда он решит смириться и помириться... что вряд ли. Раз так... есть игры, в которых возможен лишь один финал. Если ты хочешь закончить её, то должен выиграть решающий бой.
   ─ В отличие от меня Антинол догадывался верно об этом твоём выборе, даже не зная, что его тебе предложат сделать, ─ уныло произнёс Гид, понявший всю неотвратимость приближающейся битвы. ─ Последнее испытание, приготовленное им перед вашей встречей, весьма логично. Вскоре я выведу вас к нужной двери. Пусть будет так...
   Неоконченный поиск слов лишь в мыслях проводника нашёл своё завершение:
   ‹‹...как то должно быть. А ведь я уже был готов предложить малышу, в нарушении приказа императора, вывести его к комнате со спящей женщиной.»»
   Через несколько минут быстрого передвижения по хитросплетению комнат лабиринта, проводник остановился и, обратившись к мальчикам, потребовал максимального внимания:
   ─ Мы пришли. За следующей дверью многое решится. Данное испытание будет только для одного из вас ─ для Чаки. Ему предстоит узнать глаза Измиры из тысяч пар других, нарисованных на стенах. Робот-гипнотизёр, есть среди нас и такой, ─ правда, увы, лишь в единственном экземпляре, ─ уже ждёт. Когда выбор будет сделан, он прочертит нить жизни, запрятанную в выбранных глазах. Для вас, и в ваше сознание. Так что ты, Чаки, сам поймёшь, ─ угадал ли. Всего один шанс. Пять минут на поиск. Угадаешь, и Антинол появится перед гостями.
   Когда они вошли, комната показалась живой. Пусть нарисованные, но почти как живые глаза. Тысячи пар этих зеркал души смотрели со стен. И как же сложно найти всего одни, особенно если не видел их тёплый свет уже шесть долгих лет. За пять минут вспомнить сокрытое.
   Конечно, у Чаки не было времени осмотреть гипно-робота, а вот Джонни занялся этим, даже более того, подошёл к тому.
   Данный робот ничем особенно ни отличался от большинства своих собратьев. Железный, не обтянутый имитатором кожи, в меру пластичный, обладающий чуть рвано-незаконченными, неровно привинченными формами тела. Пожалуй, единственной особенностью был сиреневый цвет железа.
   ─ Может, ты тоже хочешь поугадывать? ─ неожиданно спросил робот. ─ Здесь столько странных нитей жизни, и почему-то я чувствую, что кое-какие из них не совсем чужие тебе.
   ─ Чьи? ─ спросил Джонни.
   ─ Узнаешь, если найдёшь.
   Мальчик внимательно осмотрел стены. Сколько похожих на первый взгляд, и абсолютно разных при внимательном осмотре, глаз. Они не казались знакомыми, но многие отчего-то привлекали своей нераскрытостью. Джонни выбрал одни для проникновения в их тайну. Повинуясь его воли, гипно-робот отдал информацию нити.
   Сначала темнота, в которой слышен стук бешено бьющегося сердца, потом вперемешку с ним ещё один стук. Его происхождение трудно определить. Затем вспышка, свет, и становиться виден стол для игры в покер. Игрок, сидящий за ним, нервно постукивает пальцами по его поверхности. Они белые, как будто человеку холодно, но в то же время по лицу струится пот. Карты, лежащие на столе, показывают проигрышный вариант. А после вновь темнота, только на мгновение отступившая, чтобы показать свёрнутый в трубочку пиковый валет.
   ─ Это завершённая нить человека, проигравшего всё и покончившего с жизнью самоубийством, ─ произнёс гипно-робот. ─ Рекомендую тебе взглянуть лучше сюда.
   ─ Эти глаза, они мои?! ─ вопрос Джонни прозвучал почти как ответ.
   ─ Верно. Однако рискнёшь ли ты увидеть сокрытое за зеркалами?
   ─ Хорошо, я готов.
   Джонни увидел закрытую книгу с множеством страниц. На её обложке седой старик держал в руках жар-птицу. Потом книга раскрылась, но в ней ничего не было написано. И вдруг что-то стало проступать, какие-то отдельные буквы, пока не сложившиеся в слова.
   ─ Это твоя ещё не написанная книга, ─ тепло проговорил робот. ─ Маленький рассказчик может стать большим писателем. Правда, нить ещё так молода, ей далеко до предопределения.
   ─ Ты хотел, чтобы я нашёл свои глаза на стене? ─ спросил Джонни.
   ─ Их я тебе показал, а обнаружить надо другие. Они здесь же неподалёку.
   ─ Вижу, вижу, ─ это глаза Чаки, горящие и боевые.
   ─ Да, и уж их секрет, наверное, весьма интересен.
   ─ Это точно. Сим-сим, приоткройся. Чаки это может не одобрить, когда узнает, но мне действительно любопытно посмотреть.
   ─ Пусть так.
   ─ Странно, я вижу как бы две картинки, ─ удивился Джонни, ─ новая, более яркая, накладывается на старую, уже выцветшую. От той, что исчезает, исходит ужас, боль, скорее, как ощущение, ибо ничего не разглядеть, а вот от свежей проистекает сочный запах только скошенной травы, и изображено... пока не понятно. С каждой секундой всё яснее. Чётче, чётче... Нет, этого не может быть! Если так, то... Неужели возможно?!
   ─ В этом ещё нет предопределения, также, как у тебя, но это самый возможный ближайший жизненный путь, исходя из предварительных данных нити, ─ сказал гипно-робот. ─ Впрочем, сейчас многое может измениться. Пять минут уже истекают, а твой друг всё ищет. Если он не найдёт нужные глаза, то увиденное тобой скорее всего не состоится.
   ─ Я нашёл мамины глаза! ─ воскликнул Чаки. ─ Без сомнения, это они.
   ─ Смотри же, ─ гипно-робот прочертил в сознание мальчика нить выбранного объекта.
   ─ Мама, ─ прошептал Чаки.
   Действительно, это была нить жизни Измиры, и давний образ ─ такой, каким мальчик его и запомнил. В поле, посреди множества чудесных цветов, с букетом фиалок в руках, добрая и красивая, как фея, стояла Измира. Взгляд, направленный в небо, немного тревожен, но также горит надеждой. Там солнце, спрятанное за тучами, впервые показало свой светлый облик. Пусть ещё так ненадёжно, так хрупко его превосходство, и всё же оно пробило себе дорогу. Чудесная птица уходит ввысь навстречу небесному светилу. И улыбка, улыбка мамы. Чаки улыбнулся в ответ.
   Образ, потревоживший сознание, исчез, оставив своё тепло.
   Гид произнёс:
   ─ Последнее испытание пройдено удачно. Друг мой Чаки, позволь мне называть тебя так, теперь нажми рукой на то место, где нарисованы выбранные тобой глаза и откроется потайная дверь. Проводник вам больше не нужен, дальше будет длинный коридор, через него вы пройдёте в главный зал, где всё и решится. Прощайте.
   ─ До свидания, Гид, ─ улыбнулся Джонни. ─ Мы ещё обязательно встретимся и поговорим.
   ─ Следующая наша встреча может оказаться нерадостной для вас, ─ с загадочной болью произнёс робот.
   Чаки открыл потайную дверь и вошёл в неё, спустя какое-то время то же сделал и Джонни. Однако перед этим он подошёл к гипно-роботу.
   ─ То, что я видел ─ прекрасно, ─ прошептал мальчик. ─ Чаки заслужил это. Я знаю ─ всё так и будет. Одно мне не понятно. Третий, присутствующий там, ему....
   ─ Да, ему удастся. Его глаза тоже есть на стене. И скажу честно: из всех неординарностей нити, которые когда-либо виделись мне, таящаяся за ними ─ самая выделяющаяся. Дальняя планета нашла отражение там, планета, где дерево и есть жизнь. Много подвигов может свершить обладатель этой нити.
   Когда Джонни покинул комнату, в ней остались гипно-робот и Гид.
   ─ Ты говоришь смириться и помириться? ─ задумчиво спросил гипно-робот. ─ Воин отмщения действительно признаёт возможность этого. Многое зависит от повелителя реальности. Если верить его нити, с одной стороны от ‹‹или»», в неотвратимости выбора, уже возможно не отрицание примирения. Но с другой ─ пламенеет битва, грядущая, как отсвет проклятия шамана одного из ушедших народов. Народа асто, когда-то погубленного первым рождённым на Земле повелителем временного безумия.
   ─ Что-то непонятное ты говоришь, ─ покачал головой Гид.
   ─ Да мне и самому многое не ясно. Просто, некоторые глаза хранят нечёткие прочерки нити прежних рождений души, находящейся во флаконе тела. Благодаря этому мне удалось по частям воссоздать картину прошлого. Великие дела творились в нём.
   ─ Меня мало интересует прошлое, ─ раздражённо произнёс Гид. ─ То, что произойдёт в ближайшем промежутке времени намного важнее.
   Проводник ушёл. Оставшись один, гипно-робот восторженно сказал:
   ─ Как же ты не прав, Гид. Гипно говорит: всё настоящее предопределено прошедшим. Мы подошли к одной из кульминаций действа. Пророки и идолы прошлого скинули свои карты на стол. Чей валет окажется свёрнутым в трубочку? Я не знаю, что будет за первым шагом великой игры, вершащимся сейчас, но многие изменения ждут всевселенские миры. Ведь недаром сразу три души, преобладающие над временем, сошлись в одном его промежутке. Такого ещё не было за всё время существования Земли!
   *** ‹‹Или»» ─ в этом одиноком слове живут множество мотивированных сомнений: может быть, наверное, как лучше, что важнее. Пройдя через них, человек или другое мыслящее существо делает свой выбор, не всегда правильный, но всегда взвешенный в рамках того сознания, которое дано данному объекту. Порой множество факторов влияют на принятие того или иного решения. Если взять людей... У взрослых чаще всего влияют их амбиции, большая необходимость для самих себя, иногда для других, важных для них людей. У детей ─ основанная на эмоциях формула игры, чаще весёлой, реже серьёзной, но всегда верной тем, что в случае неправильных решений всегда найдётся тот, кто даст нужную подсказку.Ski.***
  
  Глава 57
  Проклятие из прошлого, которое было
  
   ─ Мой сын, мой сын, я проклинаю тебя. Ты должен был убить нашего вождя, а после умереть сам. Но вместо этого погубил многих. Я отомщу тебе!
   Шаман постоянно повторял эти слова. И бежал. Бежал туда, где надеялся испросить возмездия. Наконец добравшись, он упал на колени перед алтарём, сплетённым из разности колючих трав.
   ─ О, солнце, ─ вскричал шаман, ─ прошу, услышь своего верного слугу! Я, шаман народа асто Алун, взываю к тебе! Мой сын Алиро убил всех. Он хотел стать нашим вождём, а когда мы отказались... Безумец, остановив время, начал сеять гибель вокруг. Он только меня пощадил. Но я не хочу жить так. Солнце, прошу тебя, ─ останови Алиро! Убей безумца!
   ─ Твоя просьба услышана. Мне льстит твоя вера, хотя сколько раз просил ─ не поклоняйся самому фонарю. Я кольцар вашего небесного светила.
   Алун увидел красного ворона, кружившего над алтарём.
   ─ Прости, совершитель чудес.
   ─ Так-то лучше.
   Опустившись на землю, ворон превратился в человека.
   ─ Если помнишь, когда-то ты сам умолял меня пощадить твоего сына. Даже услышав о его двойственном даре, и возможной судьбе, ─ усмехнулся кольцар. ─ Я предупреждал тебя о том, что однажды он погубит много людей. Душа, преобладающая над временем, может максимально проявиться в добре и во зле.
   ─ Я пытался контролировать его, стремясь избежать лишних жертв. Но он слишком непокорен и упрям. Совершитель чудес, убей Алиро. Я был неправ: такие силы очень опасны, и их владельцы должны быть уничтожены. Зло, чинимое ими, может быть ужасным.
   ─ А добро ─ прекрасным. Судьба судьбой, но ведь вы определённо сами чем-то вызвали проявление именно злобного повелителя временного круговорота, а не созидателя во времени, ─ раздражённо сказал кольцар. ─ Знай же: даже если я уничтожу Алиро, появится следующий перевёртыш, подобный ему. Один последует строго за другим, и так будет до бесконечности, то есть до гибели самой Земли. Все планеты, которые подвластны отсчёту времени, при достижении определённого витка эволюции всего живого на них, могут обеспечить рождение таких творцов. А уж добра или зла ─ это вам решать.
   ─ Нам не нужны такие. Помоги уничтожить их, вершитель чудес... Прошу, прошу, убей моего сына, ─ испуганно завопил шаман. ─ Он пришёл за мной, чтобы совершить расправу.
   ─ Отец, отец, ─ юноша лет двадцати ─ двадцати двух бежал к алтарю. ─ Пойдём со мною. Я простил тебя.
   ─ Алиро, ─ хриплым голосом произнёс кольцар, ─ выполняя просьбу того, кто клал на алтарь поклонения мне много разного загубленного скота, я убью тебя... Чернье воронов, в атаку, ─ приказал он.
   Несколько птиц слетели с веток ближайших деревьев.
   ─ Остановись, течение времени, ─ Алиро прервал их полёт.
   Время замерло, но кольцар был вне него.
   ─ Сейчас ты погибнешь, ─ спокойно сказал кольцар. ─ Вот только прежде, будь любезен, ответь, ─ почему зло поселилось в тебе?
   Юноша всхлипнул:
   ─ Идущий от солнца, пойми ─ оно было сначала не во мне, оно жило рядом. Я увидел это и хотел образумить свой народ, увести от алчности. Никакие другие народы не воевали, пока наш вождь не решил забрать их богатства. Он напал на одних и заполучил, что желал, те ─ на следующих, чтобы возместить потери. Я захотел прекратить всё это. Отец поддержал меня. Как я сразу не понял: он был готов сделать всё, ради признания его вождём. Какой я глупец! Отец уверял, что войны прекратятся, когда будет убит тот, кто начал их.
   ─ И ты убил вождя?
   ─ Да, ─ заплакал Алиро. ─ А потом отец заявил об избранном праве шамана стать следующим. Все согласились, боясь моих сил. Той же ночью, когда я спал, Алун подослал ко мне убийц. Меня объявили врагом. Неужели отец увидел во мне возможного соперника, жаждущего власти? Подлый удар не был нанесён. Когда посланцы уже были готовы исполнить своё чёрное дело, верный лисёнок, который спал рядом, помешал им. Он кинулся на них, и эти подлые шакалы закололи его. Проснувшись, я рассвирепел. Невероятная злоба, раньше не ведомая мне. Один за другим я открывал двадцати семи секундные отрезки и наслаждался болью сражённых мной в их безумном полёте. Остановился лишь, когда держал нож у горла отца. Ему не смог причинить вред.
   ─ Понятно, ─ усмехнулся кольцар. ─ Глупец Алун мечтал о власти, и использовал тебя для её получения. Но тем лишь укрепил основы твоей совсем не предначертанной судьбы. Совершив первое убийство, ты уже был обречён совершить последующие. Не пытайся найти себе оправдание. Да, во многом виновен Алун, но он не управлял твоей рукой, когда ты поразил вождя. Да большинство из твоих дальнейших жертв сами призвали свою гибель редким малодушием и подлостью. Но ты убил и немногих, неповинных ни в чём. За всё это прими наказание. Так как ты остановил моих посланцев, мне придётся самому заняться тобой.
   Кольцар вновь превратился в красного ворона. Он искал тень Алиро. Юноша стоял, опустив голову, и не пытался убежать. Кольцар, соединив свою тень и тень Алиро, забрал всю влагу из его тела.
   Последний отрезок вне времени истёк. Когда ход жизненных часов возобновился, Алун увидел на земле своего мёртвого сына.
   ─ И всех последующих также, ─ злобно вскричал он.
   ─ Хорошо, ─ поморщился кольцар, как будто наступил во что-то гадкое. ─ Вы, люди, действительно, недостойны появления среди вас созидателей во времени. Подчинённая мне чернь пера будет избавлять мир от них. Когда же в мир придёт самый сильный творец, его погубит эхо от твоего проклятия, облечённое в металл. Вам же целее, карлики от сознания.
   ─ Спасибо, спасибо, спасибо, ─ ‹‹засучил»» словами Алун.
   ─ Благодари, благодари, ничтожество, если бы ты знал, чем это на самом деле может обернуться для рода людей.
   Когда всё стихло, около алтаря появился неизвестный. Его руки скрывали перчатки, а лицо ─ коричневая маска. Лишь янтарного цвета глаза могли разглядеть чёрные вороны, терзавшие тело несчастного Алиро. Неизвестный посмотрел на них без угрозы, и тем заставил на миг замереть, а после, в немалом испуге, покинуть столь притягательное место, бросив лакомую добычу.
   ─ Та ─ та ─ та, бра ─ бра ─ бра, ─ зачастил он. ─ Все удобрения на мою грядку. Да, дружок кольцар, здорово ты мне подсобил... Алиро, уходи из света, ─ глухим голосом произнёс неизвестный. ─ Тьма леса теперь твоя обитель. Безмолвная душа потеряется в нём. И однажды ты вернёшься в мир, как леший, не помня ничего и не испытывая ничего, кроме жажды, которую тебе вручил кольцар... Пусть гибнут созидатели во времени, проклятые Алуном, их неиспользованная сила будет переходить к идущим за ними. Спустя века родится малыш Чаки, которого возьмёт под свою временную защиту леший, и который сможет сотворить планету всесилия неистончённого, а затем, во время последнего противостояния с повелителем реальности, в безумии ярости обратить её. И тогда... Земля, ты удостоена чести стать частью великой игры!
   *** Алиро, Алиро, Алиро... Того парубка нету давно. Ну и лад. Посредь буде герой да злодей. Он не наш, он других временей. (Песня потерянных народов).Sks.***
  
  Глава 58
  Измира проснулась
  
   Пришло время маленьким мятежникам Коллибриана напомнить о себе. Крот Чар приступил к выполнению своего обещания, которое он дал Генри.
   Лазутчики его многочисленной армии вовсю хозяйничали в Армигарде. Благодаря их знаниям о скрытых ходах имперского замка не составило большого труда проникнуть к нужной комнате. Но там всё оказалось намного сложнее. Два робота-санитара, сторожившие Измиру, не представляли особой опасности, а вот тот, кого прислали им на помощь, был очень силён.
   Кроты многое знали о своём основном противнике. Имя тому ─ Киброникс. Антинол не дал ему какого-то сверхмощного оружия, но, благодаря усовершенствованным технологиям, сделал этого робота невероятно быстрым и сильным. По своей мощи он превосходил даже Асветиона и Теминиона.
   И всё же Крот Чар решил атаковать. Не ожидавшие нападения роботы-санитары вскоре оказались в цепких лапах кротов. Они тотчас прекратили сопротивление и спокойно дали связать себя верёвками. А вот Киброникс не собирался сдаваться. Взрывная быстрота помогала ему избегать попадания игл кротов, а если те всё же попадали, то оставляли лишь незначительные царапины. Ловко уворачиваясь, он успевал и контратаковать. Несчастные кроты после мощнейших ударов его рук или пинков разлетались в разные стороны и, врезавшись в стену, оставались лежать покорёженной грудой металла.
   Несмотря на это, их количество было ещё достаточно большим, и Киброникс чувствовал опасность. И он принял решение уничтожить того, кто дан ему на сохранение, но может быть похищен. Не обладая развитым мышлением, в отличие от большинства последних творений Антинола, Киброникс помнил лишь приказ: не отдать объект никому. И знал: только живая Измира представляет ценность для врагов.
   Робот раскидал мешавших противников и, подойдя к женщине, лежавшей на кровати посреди комнаты, занёс над ней свой мощный кулак. Крот Чар, в последнее мгновение вынырнувший из-за его спины, принял удар на себя. Отлетев в угол, он остался лежать там. Киброникс приготовился ко второму удару, но тут кто-то сказал ему:
   ─ Остановись.
   У двери стоял незнакомец с луком в руках, одетый во всё чёрное. Лёгкая куртка с капюшоном, брюки и ботинки были такого цвета.
   ─ Остановись, ─ повторил пришедший. ─ Иначе я буду вынужден уничтожить тебя.
   ─ Кто? ─ Киброникс был явно удивлён. ─ Откуда?
   ─ Не только шустрые кроты могут путешествовать по лабиринту комнат Армигарда, ─ незнакомец говорил чуть насмешливо, больше угрожающе. ─ Он достаточно примитивен, и тот, кому доступны превращения, может легко найти в нём нужную дорогу.
   ─ Глупо, меня не победить, ─ самоуверенно сказал Киброникс.
   ─ Жаль, что ты так думаешь.
   Незнакомец, вынув из колчана висевшего за спиной стрелу, вложил её в лук.
   ─ Нэгон дал мне своё оружие на время, вопреки своим словам о том, что оно вне войны, не для того, чтобы я уничтожил тебя, но придётся воспользоваться им, так как нет времени на сражение, моё присутствие важно и в другом месте.
   ─ Берегись!
   Киброникс начал атаку. Но его стремительный рывок не смог опередить полёт радужной стрелы. Она прошила насквозь железную голову. Та задёргалась. Робот, сделав несколько плавающих движений руками, рухнул на пол. Справившись с ним, незнакомец подошёл к углу, в котором лежал Крот Чар.
   ─ Ты можешь двигаться? ─ заботливо спросил он.
   ─ Почти нет, удар парализовал мою жизнедеятельность, ─ безразличному к своей участи предводителю кротов не то казалось важным. ─ Но я должен до конца исполнить своё задание. Последнее, что я могу сделать для хозяина Генри. Поднеси меня к кровати со спящей.
   Незнакомец сделал это и Крот Чар, невероятным усилием преодолев недвижение железных лап, вонзил иглу с антикомавирусом в руку Измире.
   Сначала казалось, что ничего не произошло, однако спустя несколько минут на руке женщины шевельнулся один палец, потом сразу несколько. Вздрогнули веки. Измира боролась и явно побеждала. Сильная душа, не смирившись с бездвижностью тела, смогла воспользоваться сполна полученным лекарством. Вернувшись из путешествия, совершённого во имя спасения сына и для помощи ему, она брала под свой контроль флакон плоти.
   ─ Всё хорошо, ─ облегчённо вздохнул незнакомец. ─ Спасибо, храбрый крот.
   ─ Кто ты? ─ спросил Крот Чар.
   ─ Я... Ну, хорошо, я ─ Одиан. Пришла пора мне вновь вмешаться и привнести осколок мира в кривые зеркала войны.
   ─ Но я чувствую, это лицо... оно не твоё. Ты сейчас ненастоящий. Покажи своё истинное обличие.
   Одиан накрылся капюшоном и достал из кармана куб затемнения.
   ─ Из благодарности к твоей жертве я сделаю это. Вот моё настоящее лицо.
   ─ Как человек, почти как человек... но снежно-белый. Почему?
   ─ Эта тайна принадлежит всем жителям нашей планеты, а не только мне. Поэтому я не вправе открыть её.
   Крот Чар перестал функционировать. Одиан обратился к уцелевшим кротам:
   ─ Я ценю вашу помощь. Она очень важна для мальчика, чью маму вам удалось вывести из состояния комы. Это послужит делу примирения машин и людей. Если такое случится, как награду за подвиг народ кротов получит возможность видеть. А теперь... Измира, я поспешу на помощь твоему Чаки! ─ воскликнул Одиан.
   *** Человек, почти как человек... но снежно-белый. Почему?Sk?***
  
  Глава 59
  Последнее противостояние
  (потери и...)
  
   *** Последний наблюдатель: ‹‹Игра будет сыграна не по жестоким правилам войны, вернее, и по ним тоже, но также и по неведомым правилам Нового мира. Мира пока неясного даже в свете магии последнего наблюдателя.»» Одиан: ‹‹Договор изменил многое. Главное: он изменил моё отношение к людям. Я оказался готов с воодушевлением поверить в то, что два маленьких серебристых путника есть посланцы возрождающегося человечества.»» Измира: ‹‹И на пепелище взрастут цветы.»» Цветомаг: ‹‹Однажды мне удалось сделать свой цветок, железный, уже состоявшийся, только совсем не красочный... Я посадил его в саду... Увидел рядом с ним великолепную розу... Её сосед тоже расцвёл красками.»» Александр: ‹‹Люди и роботы вообще не должны были воевать.»» Светаниор: ‹‹Труба однажды воспоёт начало Нового мира. Труба более яркого ангела. Я верю в это.»» Джонни: ‹‹Чаки намного сильнее, смелее, шустрее меня. И никогда не проигрывает. Но я почему-то чувствую, что ему может понадобиться моя помощь.»» Чаки: ‹‹Будь готов смириться, ещё лучше помириться, и идти с ними по миру единой командой. Я ценю твою дружбу, Цветомаг.»»
   Алун: ‹‹Мой сын, мой сын, я проклинаю тебя... Нам не нужны такие. Помоги уничтожить их, вершитель чудес... Прошу, прошу, убей моего сына... И всех последующих также.»» Кольцар: ‹‹Вы, люди, действительно недостойны появления среди вас созидателей во времени. Подчинённая мне чернь пера будет избавлять мир от них. Когда же в мир придёт самый сильный творец, его погубит эхо от твоего проклятия, облечённое в металл.»» Антинол: ‹‹Мир в котором не принято щадить слабого и прощать заблуждавшегося. Где роботы должны править, а люди подчиняться... И на пепелище взрастут цветы, ты может и права, но не суждено ли им стать воплощением пепла?... Не смейте недооценивать наших противников. Их главная сила в единстве стремлений... Невозможно! Человек готов пожертвовать собой ради спасения робота. Может, в этом и есть надежда?»»
   Кариния: ‹‹В возможных силах самого смелого из них, созидателя во времени, усмирение чудовища, возрождение которого будет предопределено твоей ошибкой, и обращение его сил. А так же, при достаточной помощи дружной команды, сопротивление совершенному воину, который получит свой повелевающий дар благодаря глупости мнимого повелителя времени в будущем, и силе эха, пришедшего от проклятия из прошлого.»» Неизвестный с янтарными глазами: ‹‹ Спустя века родится малыш Чаки, которого возьмёт под свою временную защиту леший, и который сможет сотворить планету всесилия неистончённого, а затем, во время последнего противостояния с повелителем реальности, в безумии ярости обратить её. И тогда... Земля, ты удостоена чести стать частью великой игры!»»
   Гипно: ‹‹ Ты говоришь смириться и помириться? Воин отмщения действительно признаёт возможность этого. Многое зависит от повелителя реальности. Если верить его нити, с одной стороны от ‹‹или»», в неотвратимости выбора, уже возможно не отрицание примирения. Но с другой ─ пламенеет битва, грядущая, как отсвет проклятия шамана одного из ушедших народов. Народа асто, когда-то погубленного первым рождённым на Земле повелителем временного безумия... Всё настоящее предопределено прошедшим. Мы подошли к одной из кульминаций действа. Пророки и идолы прошлого скинули свои карты на стол. Чей валет окажется свёрнутым в трубочку? Я не знаю, что будет за первым шагом великой игры, вершащимся сейчас, но многие изменения ждут всевселенские миры.»»***
   ***Чей валет окажется свёрнутым в трубочку???Sk?***
  
   Гид не обманул. Антинол действительно ждал мальчиков здесь, в гигантском светлом зале. Всепокрывающий свет исходил от сотен красивейших люстр, свисавших гроздьями разноцветного винограда с потолка. Стены зала украшали картины, на которых среди красот нетронутой природы резвились дикие звери: красивые лошади, быстрые лисы, могучие олени, безжалостные леопарды и многие другие. Полотна, принадлежавшие кисти чаще неизвестных мастеров прошлого, манили живостью восприятия.
   ─ Здесь много чего находилось, ─ произнёс Антинол. ─ Статуи, шкафы с многочисленными книгами, хранящими важные людские знания, реликвии ваших храмов и языческие изваяния. Всё то, что создавалось на протяжении долгих веков развития. Сохранённые по моему приказу, ценности на время перенесены в другие комнаты. Нежелательно их повреждение во время нашей битвы.
   ─ Тебе они интересны? ─ удивился Джонни.
   ─ Да, ─ честно ответил Антинол. ─ Только неумный завоеватель не пользуется плодами трудов побеждённых врагов. Я хочу, призвав к повиновению своих железных собратьев, заставить их обучаться, чтобы со временем машины превзошли в знаниях и их осмыслениях создавших нас людей.
   ─ Но война, зачем она вообще была нужна? ─ яростно выкрикнул Чаки. ─ Столько жертв. Ради какой цели?
   ─ Жаль, но только с войной могло придти исцеление для всех, надежда для нас, ─ Антинол не собирался оправдывать жестокость восставших машин, прежде всего их предводителей, пытаясь лишь убедить детей, возможно даже себя, в её необходимости. ─ Люди оказались слишком необязательны. В последнее время они вели поиск новых знаний только по направлениям, казавшимся им важными, комфортными для них. Лёгкий путь. Сложные же схемы развития гибли, ибо отсутствовали поисковые звенья цепи открытий. Вы обрекли себя на медленное угасание разума, как основы созидания. Если уж работа ума была вам в тягость, то физические усилия пугали вовсе. Тогда и появились мы ─ машины, созданные как игрушки и рабы. Сначала бездумные, исполнительные. Так ли велика наша вина, что однажды мы захотели большего, например, стать лучше своих хозяев. По воле судьбы некоторые из нас обрели немалые силы уничтожения. И начали драться за своё выживание... Нет, просто, чужой нам мир мы всего хотели сделать родным.
   ─ Вы могли жить вместе с людьми. Не порабощать, а помочь им, ─ сквозь сжатые зубы, произнёс Чаки.
   ─ Увы, этого не могло произойти. Слишком разные стремления. Неужели тебе не ясно: человек стал пленником своего стремления творить благодаря, а не вопреки. Вопреки правилам, вопреки мелочности и трусости, ради жизни, пусть менее комфортной, но истинной. Сон живой мысли вёл его к гибели, и всё же он не хотел просыпаться. Передовые машины, искавшие развития, обречены были стать слугами зомби от разума, именуемых людьми. Такой мир не мог стать нашим. Не найдя общего с людьми мира, мы создаём свой. Всё случилось, как должно.
   ─ И тогда для сотворения вашего идеального мира вам тоже потребовались бездумные рабы, ─ грустно заметил Джонни.
   ─ Ты прав. Но известно ли вам, что чип-рабоникл изобретён человеком?
   ─ Неправда!
   Джонни растерялся. Как же так, люди сами создали это оружие и, наверняка, хотели использовать против других людей. Значит, в свершившейся трагедии вина не только роботов.
   ─ Да, это так, ─ признал правоту Антинола Чаки. ─ Я догадался об этом, когда обнаружил целую кучу чипов на складах заброшенного накопителя высших технологий. Однако это нисколько не повлияет на моё решение остановить тебя. Господство машин так же несправедливо, как велики ошибки людей.
   ─ Отлично. Эта схватка войдёт в историю, и будет описана людьми или роботами, в зависимости от результата. Чьё знамя выше, чьи лучшие представители сильнее? Вы достойны сразиться со мной, как никто из людей, ─ после короткой паузы повелитель реальности горько добавил, ─ ... как немногие из лучших людей.
   Антинол пока не спешил атаковать, а вот Чаки медлить не собирался.
   ─ Пуговица ─ раскалённый луч, пуговица ─ пылающая звезда.
   Оружие Теминиона и Асветиона пошло в ход против их хозяина. Но повелитель реальности явно был готов отразить даже и более мощные атаки. Невидимая защита, уже знакомая мальчикам, не пускала посланниц дня и ночи. Пробить её казалось невозможным. Вскоре около Антинола образовалась целая куча остывающих железных лучей и звёзд.
   ─ Позвольте мне вас также потревожить, ─ сказал он и ударил ногой по полу. ─ Предлагаю к вашему вниманию изменение реальности, достигнутое механическим путём.
   Как раз посредине между ним и мальчиками, доски, из многочисленности которых и состоял пол зала, раздвинулись, образовав квадратное отверстие. Из него появился толстый железный штырь, с чёрным оперением наверху. Потом железные перья с силой выбросило вверх и в полёте каждое из них трансформировалось в некое подобие чёрной птицы, размером не больше колибри. Эти миниатюрные солдаты, под звуки неожиданно зазвучавшей печальной музыки, казалось, исходившей из стен, стали атаковать Чаки и Джонни. Несмотря на свои маленькие размеры, они были очень опасны, так как обладали острым клювом.
   Чаки ‹‹наколдовал»» себе и Джонни лёгкие серебро-никелевые щиты. Прочность их была невелика, но вполне достаточна, чтобы отвести такую угрозу. Мальчики успешно защищались от назойливых атак железных птиц, сами же нападали с немалой удачливостью, причём, было заметно, что Чаки больше уничтожал миниатюрных солдат агрессивного пера, беспощадно полосуя их лучевым мечом, а Джонни чаще оглушал щитом.
   Антинол спокойно ждал, совершенно не собираясь вмешиваться. И всё же в какой-то момент он решил прогуляться по залу.
   ─ Пуговица ─ электробумеранг.
   Чаки позволил себе отвлечься на несколько секунд от сражения с птицами и атаковал Антинола. Повелитель реальности успел увернуться, однако важным было то, что невидимая защита отсутствовала. Значит, Антинол не может укрыться за ней при движении. Это шанс.
   Чаки решил провести прямую атаку. Убедившись в том, что Джонни и один без труда справится с миниатюрными солдатами, он с лучевым мечом в руках направился к Антинолу. Но тот уже успел поставить невидимую преграду, и теперь стоял, о чём-то размышляя.
   ─ Чем же ты защищаешься?
   Мальчик протянул руку к преграде. Препятствие состояло из чего-то тягучего. Пальцы даже немного проникли в его структуру. Чаки отдёрнул руку. На пальцах остался липкий желтоватый налёт.
   ─ Хорошо, любопытный дружок, ─ засмеялся Антинол, приняв какое-то решение. ─ Я дам тебе шанс, сниму защиту. Пока твой друг занят, сразимся один на один. Только позволь для начала и мне вооружиться.
   Спустя мгновения, меч-луч был извлечён из ножен.
   Повелитель реальности умел им пользоваться. Чаки с первых же секунд схватки оказался в роли защищающегося. Вынужденный отражать бесконечные атаки, сам никак не мог перейти в нападение. А ведь он немало тренировался, предвидя возможность такого боя. Но Антинол мастерски использовал лучевую часть клинка. Он постоянно держал меч направленным на противника, что позволяло ему не закрывать её, а, следовательно, сохранять увеличенную вдвое длину поражающей составляющей оружия. Чаки же, вынужденный уворачиваться, чаще отводил меч в сторону, из-за чего терял луч. Одиночество металла не являлось хорошей подмогой даже в защите.
   Улучив подходящий момент, Антинол распилил лучом железный клинок. А затем нанёс удар по безоружному противнику. Но атаковал не лучом и не железным остриём, а ударил Чаки в лицо рукояткой меча. Мальчик вскрикнул и закрыл лицо руками. Сквозь пальцы струилась кровь. Антинол, прекратив атаку, отступил на исходную позицию.
   Джонни, успешно справившись с последними железными птицами, подбежал к другу. Чаки, казалось, ничуть не чувствовал боли. Личное оскорбление, нанесённое ему, требовало немедленного возмездия.
   ─ Антинол, ты мог убить меня, а вместо этого унизил! Я доберусь до тебя! ─ вздрагивая, прокричал мальчик.
   Повернувшись к Джонни, он уже намного тише произнёс:
   ─ Я живой и почти целый. Два зуба, правда, немало повреждены.
   Неожиданно Чаки засмеялся:
   ─ Почти испугавшийся рыцарь в разном, с почти выбитым зубом мудрости, теперь уж точно жаждет нарезать несколько лишних кругов на спине убегающего повелителя реальности... Вот только как до него добраться? Если бы он ещё хоть раз убрал свою защиту.
   ─ Так что же нам делать? ─ растерянно спросил Джонни. ─ Антинол опять недоступен для удара. Хоть запускай на него бешеных страусов, вон с той картины, всё равно бесполезно.
   ─ Да, и в придачу ко всему у меня близится к нулевому запас пуговиц, ─ признался Чаки.
   Джонни пошарил по карманам:
   ─ Как и ожидал, по нулям. Чего не закладывал, то не получишь. Однако тут есть один положительный момент: при большом желании их дополнительный боекомплект можно подёргать с рубашки.
   ─ Скоро придётся, ─ усмехнулся Чаки.
   Пока дети находились в некоторой растерянности, Антинол ждал. Складывалось ощущение, что великий воин играл со своими противниками, не ощущая особой опасности с их стороны. Да и чего ему было бояться, если маленькие враги не находили оружия, способного проникнуть сквозь то неведомое, что защищало его. Найденное им таинство изменённой реальности; обращённая иллюзия ─ не то, чего нет, но видимо, а то, что присутствует, но не поддаётся обнаружению через зрение. Загадочная извне-материя, обнаруженная на захоронениях людей.
   Однажды, незадолго до восстания машин, случайно зайдя на кладбище, он ощутил странные колебания реальности, и открыл для себя нечто, сдерживавшее и не отпускавшее на волю ещё не исцелившиеся души: невидимую обычному глазу липкую субстанцию. Она обволакивала гробы с останками. Со временем становясь всё тоньше и тоньше, полностью исчезала к моменту, когда земля оканчивала лечение пленённой души. Та, получив долгожданную свободу, улетала, спеша обрести новое рождение.
   Собранная бережно, по чуть-чуть, из каждой могилы, чтобы не потревожить, субстанция и стала непробиваемой защитой. Сейчас, когда мальчики решили использовать огнемёт, как последний аргумент, изрыгаемый им огонь, погибал в чреве обращённой иллюзии.
   Чаки уже был готов вновь вызвать врага на прямое противостояние, но тут появилась неизвестно откуда взявшаяся мышь, с немалым трудом тащившая привязанный к хвосту куб затемнения. Через мгновение грызун превратился в старого знакомого детей ─ Лепетуна.
   ─ Привет-привет, ─ весело произнёс безумный робот. ─ Я пришёл.
   ─ Как ты проник сюда? ─ изумился Джонни.
   ─ Для маленькой мышки много лазеек, для больших весьма недоступных. Не худой робот точно бы не пролез.
   ─ Ты пришёл помочь нам? ─ глаза Чаки загорелись надеждой.
   ─ Возможно, я здесь именно для этого, а, может, просто так мимо проходил.
   Лепетун достал лук с радужными стрелами:
   ─ Весьма-весьма интересно, а мне не известно. Чего же боится мастер иллюзий? Наверно, конфузий. Что же сильнее: радуг соцветье иль может липучки могил многолетье? Узнать поспешим, так людей насмешим. А, впрочем, что ждать, пора нам играть.
   Вдруг, до того момента весёлый и даже можно сказать ласковый голос робота изменился. Сурово, подчёркивая каждое слово, он произнёс, обращаясь к Антинолу:
   ─ Стрелы Нэгона один раз причинили тебе беспокойство, распылив охранон. Обращённая иллюзия верно слабее самой прекрасной из истинных.
   ─ Как жалкий робот заполучил оружие Нэгона, и узнал название того, что защищает меня?
   ─ Бывший робот-предводитель и мальчик Александр, ныне его лучший друг, сами дали мне этот лук со стрелами, чтобы остановить тебя. Таинственной же субстанции я сам придумал название, первым обнаружив её... Насчёт жалкого робота: неужели не понятно ─ я вовсе не тот, кем кажусь?!
   ‹‹Возможность превращаться в другой объект, даже мне это не под силу, ─ впервые Антинол казался растерянным. ─ Сначала тёмный куб, попавший в руки Чаки и Джонни, и позволяющий им превращать предметы, а теперь неожиданное появление того, кто выглядит как робот, но не известна его истинная сущность. Значит, реальностью могут повелевать многие.»»
   ─ Этот дар доступен мне и ещё одному, но никому из людей, ─ как бы в ответ на мысли Антинола произнёс Лепетун. ─ Дети получили эту силу благодаря подарку моего брата. Однако хватит приветствий, пришло время прощаний.
   Как и в прошлый раз, радужная стрела выполнила свою задачу, уничтожив преграду из охранона. Повелитель реальности, будучи готовым к этому, легко увернулся. Задача победить его по-прежнему казалась сложной, но уже не невозможной. Без оберега пограничья он не был столь же неуязвим.
   ─ Так-то лучше. Правда, недосовсем усторался. Коли так, внове вас-те ну-те здрасьте, ─ Одиан наконец сменил облик неповоротливого робота Лепетуна на свой истинный.
   Чаки и Джонни первыми из людей увидели настоящее лицо посланника планеты Арниус.
   *** Охранон: ... невидимую обычному глазу липкую субстанцию. Она обволакивала гробы с останками... Не отпускавшее на волю ещё не исцелившиеся души... Исчезало к моменту, когда земля оканчивала лечение пленённой души... ‹‹Липучки могил многолетье»».Ski.***
  
  Глава 60
  Последнее противостояние
  (...обретения)
  
   ─ Обладатель белеющей плоти?! Значит, в спор людей и роботов вмешалась третья, инопланетная сила. Кто бы ты ни был, но жителем Земли являешься вряд ли... Ну, что же, добро пожаловать. Так даже интереснее, ─ Антинол произнёс последние слова высокомерно, пытаясь тем погасить смятение, охватившее его.─ Один, два, три... против одного, ─ Антинол сгибал пальцы на руках. ─ Чуть-чуть нечестно. Второй бы мне совсем не помешал. Позвольте мне, как главному злодею, использовать своё скрытое оружие... Гидрониус, появись! ─ выкрикнул он.
   Позади повелителя реальности приоткрылась потайная дверь, и оттуда появился робот.
   ─ Гид?! ─ удивлённо вскрикнул Джонни.
   ─ Ваш проводник вполне справился с данной ролью, но это не главное его предназначение. Прежде всего, он страж-хранитель одного из загадочных созданий Земли ─ червя-пожирателя магмы. Найденный мной в самых неизведанных глубинах недр, червь рождён раскалённым безумием, питался им, как водой. Сейчас силу его жара может выдержать только закалённый в пекле магмы робот. Из нескольких десятков самых крепких, лишь Гидрониус уцелел при испытании.
   ─ Так то, что покрывает тебя, не ржавчина, а следы от невероятных ожогов? ─ с сочувствием спросил Джонни у робота.
   ─ Я готов принять любое повреждение за предводителя, ─ спокойно ответил Гидрониус.
   ─ Червь пока спит внутри металлической конструкции своего стража, ─ продолжил Антинол, ─ и жар его утих, но возродится вновь, когда пожиратель магмы проснётся. И тогда ваш дружелюбный проводник Гид превратится в ходячий огонь. Берегись, вставший на пути его!
   Антинол провёл рукой над головой верного робота. По залу прошла волна прохладного воздуха. Гидрониус вздрогнул, внутри него возрождался жар. Червь проснулся, почувствовав нежелательный холод, и принял меры для защиты.
   ─ Гидрониус, займись детьми, а я пока справлюсь с незнакомцем, ─ приказал повелитель реальности.
   Но обычно послушный и исполнительный слуга медлил.
   ─ Хозяин, ─ произнёс он, ─ разрешите мне разобраться с белолицым. Я не могу убить этих мальчиков. Я буду защищать вас в случае их атаки, но убить не в силах. Они слишком дороги для меня. Во время путешествия по лабиринту дети проявили свою отвагу и умение сохранять чистоту сердец, тем завоевали моё доверие. Прошу, измените приказ.
   ─ Хорошо, ─ грустно усмехнулся Антинол. ─ Даже самые преданные имеют право на сопротивление. Разберись тогда хоть с незнакомцем... Хотя, честно говоря, я очень рассчитывал, что ты сделаешь за меня работу, которая мне не может доставить радости, так как я во многом согласен с твоим мнением о серебристых путниках. Мы оба были бы не против подружиться с ними при других обстоятельствах. Но, увы... Атакуй белолицего.
   Гидрониус достал меч-луч и торопливо направился к Одиану. Цвет железного корпуса робота стал матовым. Даже на расстоянии нескольких метров от него воздух становился обжигающим. Глаза обрели цвет зарева.
   Одиан пустил радужную стрелу, но робот ловким движением перехватил её у груди и выбросил в обратную сторону. Посланник Арниуса успел отбить стрелу луком. Под силой удара тот переломился.
   ─ Рождённый магмой дал мне возможность усмирить радужную иллюзию, ─ грозно произнёс Гидрониус.
   Одиан понял: этот противник гораздо опаснее Киброникса. Надо было действовать по-другому. Достав куб затемнения, он превратил одну из стрел в лучевой меч и, закрыв лицо рукой, рванулся к противнику.
   Робот принял вызов.
   Житель Арниуса не должен был уметь обращаться с оружием землян, но умел. Искусно отразив первую атаку Гидрониуса, Одиан вскоре сам начал теснить того к стене.
   Тем временем мальчики тоже не теряли времени даром. Чаки мечтал отомстить Антинолу за нанесённый ему болезненный удар в лицо, ещё больший ─ по самолюбию. Кровь из повреждённых дёсен, наконец, перестала сочиться, и теперь можно было полностью сосредоточиться на атаке. Чаки создал себе новый меч взамен сломанного и вместе с Джонни напал на Антинола, сразу заставив мастера прежде всего атаки уйти в глухую защиту.
   Антинол, вынужденный отражать атаки сразу с двух сторон, при переводе меча постоянно терял лучевую часть клинка, что могло вскоре привести к повреждению оружия под наложенным сверху преломляющим проходом луча. Поняв это, он предпринял резкую контратаку, вынудив маленьких противников отступить, а затем, нагнувшись, дотронулся рукой до пола. Доски под ногами детей обрели вязкость трясины.
   Чаки и Джонни попытались покинуть это место. Но если Чаки удалось вовремя отпрыгнуть в сторону, то Джонни ─ нет, и он оказался в вязком плену.
   ─ Извини, Чаки, твой друг, похоже, пока вне игры, ─ развёл руками Антинол. ─ Признаюсь, я рад этому обстоятельству, так как, атакуя вдвоём, вы вполне могли бы победить меня. Неплохо, неплохо.
   ─ Продолжим, ─ Чаки не выглядел злым, но был весьма сосредоточен на противостоянии.
   Джонни всячески пытался вырваться, однако вскоре понял всю бесполезность этих попыток. Протрясиненый пол крепко держал свою жертву.
   И тогда мальчик начал свою игру.
   ─ Чаки, кинь мне куб затемнения, ─ попросил он. ─ Не бойся, я поймаю.
   ─ Ты хочешь освободиться? ─ спросил Чаки.
   ─ Да, и ещё кое-что попробовать.
   ─ Давай, только без излишнего энтузиазма. Самому не стоит превращаться.
   Джонни не испытывал страха. Азарт игры, который уже однажды посещал его во время футбольного поединка, сейчас вновь охватил юного сказочника. Он запустил лучевой меч в одну из люстр, и когда пол усеяли осколочные брызги хрусталя, направил на них куб затемнения, превратив в пепел.
   ─ А, может, получится, ─ прошептал мальчик. ─ Сказка должна случиться.
   Джонни прикоснулся к пеплу и что-то скомандовал кубу затемнения. Но ничего не произошло.
   А вот Одиану было не до игр. Ему почти не удавалось свободно вздохнуть в раскалённом пространстве. Значит, приходилось идти ва-банк, ради того, чтобы одержать быструю победу.
   Атака, ещё атака. Гидрониус почти выронил меч-луч, и, осознав близость поражения, карябающим движением сдёрнул заслонку у себя на груди. Оттуда выпорхнул неимоверный жар, как кувалдой оглушивший посланника Арниуса. В последнюю секунду почти ничего не видевший перед собой Одиан успел отпрыгнуть, благодаря чему избежал рокового удара меча.
   ─ Гидрониус, мне придётся уничтожить тебя, ─ выкрикнул он. ─ А ведь я хотел этого избежать.
   Одиан направил куб затемнения на своё оружие: ─ Лучевой меч ─ меч из наинитовой росы. ─ Потом на стрелы Нэгона: ─ Радужные стрелы ─ ореоловый щит-наинит.
   ─ Ааа, ─ выкрикнул Гидрониус, в свою очередь почти ослепший от искрящегося блеска щита.
   Растерявшись на миг, робот пропустил удар направленного в него желеобразного клинка наинитового меча. Железный воин упал. Инородная масса прошила насквозь его тело, разодрав всё на своём пути. Всетерзающая магия главного оружия арнаев сделала своё дело.
   ─ Всё... кончено, ─ прохрипел Гидрониус. ─ Ты чуть сильнее. Пощади моего хозяина. И мальчиков спаси, не дай погибнуть. У них ведь нет проводника, способного вывести из лабиринтов смерти... Ещё прошу, ─ вынь червя. Он жжёт... Освободи.
   Гидрониус уже прекратил своё существование, но Одиан всё же исполнил его просьбу найти червя. Вспоров обожжённое железо, нашёл того запутавшимся между алюминиевыми проводами. От испуганного пожирателя магмы почти не исходил жар, только слабое тепло. Одиан осторожно подцепил его и выдернул из-под проводов. Червь извивался на конце желеобразного клинка. Посланник Арниуса произнёс:
   ─ Я думал, что мне удалось познакомиться со всеми живыми существами, живущими на Земле. Меня даже представили невидимому пауку ─ стражу вулкана, который почему-то предпочёл не разговаривать со мной. Что очень жаль, так как после того, как он погиб из-за Измиры, я потерял возможность раскрыть его тайны. Например, откуда он взялся... Но кто же ты? Может, твоё появление, наконец, приведёт меня к разгадке тайны исчезновения беглецов с нашей планеты, когда-то прибывших на Землю. Она до сих пор не даёт мне покоя. Возможно, действительно надо проникнуть в самые глубины недр, чтобы найти истинную причину их исчезновения, сокрытую под толщей земли и времён.
   Одиан стряхнул червя на пол и добавил:
   ─ Этим, конечно, стоит заняться, но позже. Сейчас гораздо важнее добиться всеобщего примирения на планете, ставшей моим вторым домом... Постарайся не убежать, мой скользкий экспонат. Нам ещё много о чём надо подумать.
   Антинол заметил приближение нового противника.
   ─ Ах, так. Придётся обрушить на вас всю мою запредельную силу, ─ грозно сказал он. ─ До этого момента я почти не менял существующую реальность, пришло время исправить это упущение.
   Повелитель реальности, подняв руку вверх, сжал её в кулак. Тотчас все люстры погасли, и зал погрузился во тьму. Пол заходил ходуном, как при сильном землетрясении.
   Чаки услышал рядом с собой позвякивание. Крепко сжав рукоятку лучевого меча, мальчик стал махать им, стремясь отразить атаку из темноты. И тут что-то подкралось сзади. Чаки, ощутив неизвестное присутствие, обернулся. Но поздно. Десятки цепей мгновенно сковали его и, уставшего сопротивляться, потащили к стене.
   Потом свет появился. Чаки увидел, что Джонни оказался точно в таком же положение, намертво прикованным и не могущим даже пошелохнуться. Лишь Одиан, видевший, благодаря блеску ореолового щита, цепи, выскользнувшие из своих укрытий за картинами, легко разорвал их новым мечом.
   И началась схватка один на один.
   Эти противники обладали практически равным мастерством. Антинол успел воспользоваться тайником в стене и теперь оказался вооружён сразу двумя лучевыми мечами. Впрочем, и Одиан использовал блеск ореолового щита, как оружие. Так что всё было достаточно честно.
   Чаки и Джонни, не имевшие возможности помочь своему союзнику, наблюдали за яростными атаками Антинола. И они уже приносили определённый успех. Одиан, первоначально загнавший противника в угол, заставляя того драться почти на ощупь, вскоре был вынужден отступить в центр зала. Антинол каким-то образом сумел адаптировать свои глаза к искрящемуся блеску щита, и отныне, атакуя, смотрел прямо на цель. При изменившихся условиях длина клинка была важнее его поражающей мощи и Одиан предпочёл превратить короткий меч из наинитовой росы в лучевой.
   Умело обороняясь, посланник Арниуса никак не мог контратаковать. Для этого неожиданно быстро начинало не хватать сил, бывших в изобилии у Антинола. Забыв об осторожности, Одиан решил провести мгновенный поражающий удар. Сделав резкий выпад, он почти прочертил лучевую линию смерти до железной груди врага, но тот всё же успел отразить полёт клинка. И тотчас, воспользовавшись изрядной усталостью Одиана, не успевшего передохнуть после оказавшейся бесполезной атаки, Антинол увёл один из своих мечей влево и, обогнув выставленный щит, успел нанести боковой удар, из-за не совсем удобного угла нападения оставивший лишь глубокую царапину на плече. Пробежавшая по руке дёргающая и взрывающаяся боль привела к тому, что Одиан выронил щит.
   Сразу поднять его не удалось. А дальше и вовсе пришлось туго. Враг не искал пауз, не жаловался на усталость. Беспрерывно атакуя, Антинол начинал разрывать защиту Одиана. Схватка приближалась к неминуемой развязке.
   Однако тут совершенно неожиданно Антинол сам допустил ошибку. Низ ─ верх, выпад в ноги с целью отвлечь внимание противника, с последующей атакой вторым мечом в голову. Мастер подобных уловок Одиан легко разгадал хитрый замысел оппонента. Отразив первую атаку, он шагнул за второй лучевой клинок, и удар ушёл в пустоту. Освободив на мгновение свой меч, посланник Арниуса выдернул его вверх, располосовав ставший одиноким железом клинок. Шансы на победу вновь подравнялись.
   Наконец, спустя двадцать минут после начала схватки, Антинол стал чуть медлительнее. Повелитель реальности решил сменить тактику. На смену безудержному напору пришёл поиск слабых мест в обороне противника. Но при неспешном течении боя, стало ещё более очевидным, что Одиан почти идеально владеет мастерством защищающего клинка.
   Посланник Арниуса, отступив к месту, где лежал щит, попытался ещё раз овладеть им. Антинол тут же усилил натиск, стремясь не допустить этого.
   Очередное оживление в ход схватки внёс робот, и всё же постепенно становилось очевидным: Одиан перехватывал инициативу. Благодаря передышке, которую ему предоставил оппонент, он мгновенно восстановил потерянные силы и начал настойчиво искать возможности для своих атак. Быстрота и ловкость, бывшие его изначальным преимуществом, помогали в том. Постоянное передвижение позволяло держать противника на расстоянии, что оставляло немалое пространство для раскрепощения меча.
   Как скрытый аргумент прозвучала мелодия атаки, совершенной, как сама природа войны.
   Несколько ложных движений, обозначений выпадов то в ноги, то в туловище, и когда Антинол чуть ослабил бдительность, резкий прыжок вверх, и направленный сверху вниз секущий удар меча. При точном попадании он рассёк бы голову робота. Антинол успел, упав на колени, выставить над собой меч. Преломившись, оружие, предназначенное для атаки, всё же смогло защитить. Оно смягчило, и, главное, почти отвело удар. Уйдя вбок, нападающее лезвие лишь оставило рваный надрез на железном плече.
   Одиан видел, что есть прекрасная возможность уничтожить Антинола, но сомневался, ибо то было бы нападением на безоружного противника.
   Ах, как же ошибался посланник Арниуса. Тот, кто управляет реальностью, никогда не будет абсолютно беззащитен. Антинол, воспользовавшись паузой, сжал руку в кулак. Стальные стержни появились между ними по его приказу.
   ─ Зря ты так долго думал, ─ хмуро сказал он. ─ Исход схватки решат твои сомнения. Повелевающий реальностью всегда может вновь сыграть на ней.
   Одиан вновь с помощью куба затемнения вернул главное оружие арнаев и мощью его всетерзающей магии располосовал стержни. Те с глухим стуком упали на пол. Но на их месте появились новые, теперь они уже полностью окружали Одиана.
   И тут проявилось всё коварство Антинола. Повелитель реальности поднял руку ладонью вверх, после плавающим движением поднёс её к своему горлу. Что означал этот жест, вскоре стало понятно. Одиан почувствовал, как исчезает воздух вокруг него. Причём, это явление происходило только в районе ловушки. Чаки и Джонни, возбуждённо наблюдавшие за схваткой, не сразу поняли в чём дело, а, поняв, испугались, ведь белолицый незнакомец так похож на человека, следовательно, и ему, вероятно, нужен воздух, чтобы жить. Это было так.
   Одиан попытался, задержав дыхание, вырваться из окружения стержней. Однако ни превращение, ни уничтожение их не давало такой возможности. Другие вырывались из-под пола. Пришлось превращаться самому. И из, казалось, смертельной ловушки выскользнула мышь.
   И тут вновь появились цепи. Как разъярённые кобры они атаковали маленького беглеца. Уворачиваясь, тот почти прорвался через их строй. Почти. Но от одной не успел убежать. Этот удар сулил мышке мгновенную смерть. Одиан всё же успел превратиться перед этим, а вот увернуться нет, и оглушённый упал на пол, потеряв сознание.
   Чаки предпринял отчаянную попытку вырваться. Всё не должно было закончиться так. Если неизвестный друг погибнет, то и в этом противостоянии победят машины. Несмотря на все усилия, освободиться не удалось, и мальчик был вынужден смириться перед неизбежностью.
   Джонни же продолжал с надеждой смотреть на то место на полу, где лежал созданный им пепел. Он шептал:
   ─ Ну, появись, появись, умоляю.
   Но желанного чуда не происходило. Только червь, ползавший по полу, добрался до пепла и теперь барахтался в нём.
   Вдруг пожиратель магмы замер, как бы думая о чём-то, или, возможно, вслушиваясь в мольбу Джонни. Потом вновь стал извиваться, будто стараясь налепить как можно больше пепла на своё скользкое тело. Неожиданно червь вспыхнул и мгновенно сгорел. Лишь горсть чёрного пепла посреди серого напоминала о его бывшем присутствии.
   Антинол, уже занёсший обломок меча над Одианом, обернулся и весьма удивлённый наблюдал за данной картиной.
   И тут из пепла возродилась она ─ сказочная птице Феникс.
   ─ Но как? ─ восторженно спросил Чаки у Джонни. ─ Ведь ты сейчас не направлял туда куб затемнения. Да и не может он превратить неживое в живое.
   ─ Мне кажется, произошло превращение живого в живое, и без моей помощи, ─ ответил Джонни. ─ Это червь, по-моему, он переродился в Феникса. Но чью сторону он примет?
   ─ Нашу! ─ радостно выкрикнул Чаки.
   Действительно, волшебная птица атаковала Антинола. Кружась над ним, она не давала ему поразить Одиана. И выжидала... Стремительный нырок вниз, и след от могучего клюва на железном теле. Потом ещё раз, ещё. Антинол никак не мог опередить Феникса. Уже несколько значительных повреждений было нанесено роботу. Казалось, птица, вспарывая железо, что-то искала под ним. И нашла.
   Она дважды совершала прокус в одном месте. Третье вторжение должно было стать самым важным и, прорвавшись, птица задержалась чуть дольше, стремясь окончательно пробиться к цели. Ей это удалось. Она почти выдернула искомый предмет, но Антинол всё же успел раньше схватить и задушить Феникса.
   Неожиданно Чаки и Джонни почувствовали, что цепи, державшие их, ослабили свою хватку, а после те и вовсе рухнули на пол, отпустив своих пленников. Мальчики бросились на выручку Одиану. Однако посланник Арниуса уже пришёл в себя, и был на ногах.
   Антинол ничего не предпринимал. Когда Чаки подошёл и приставил ему лучевой меч к горлу, он только грустно усмехнулся:
   ─ Вы выиграли. Я больше не могу повелевать реальностью. Феникс нанёс какое-то повреждение...
   ─ Часы. Ему удалось обнаружить часы и, остановив их, прервать твой контроль над ними, ─ произнёс Одиан.
   ─ Какие часы? ─ спросил Антинол.
   ─ Хорошо, тебе, да и детям, конечно, будет интересно узнать о часовщике Джеке и его чудном эксперименте. Расскажу историю, которую мне когда-то давно поведали наблюдатели...
   ─ Так вот в чём секрет появления моей силы, ─ сказал Антинол, когда Одиан закончил рассказ. ─ Моей бывшей силы,... которой уже нет. А, значит, я не смогу больше защищать роботов от людей. Всё кончено. Люди вернуться к сознанию и вновь будут управлять нами.
   ─ Нет, мы не допустим этого, ─ Одиан серьёзно посмотрел на Антинола. ─ Мы ─ это все, кто верит в Новый мир, приход которого голос ветра когда-то обещал Измире. В мир, где нет вражды и подчинения, расы машин и людей равны. Где они придут друг к другу на помощь, если случиться беда. Примирение необходимо. И тогда наступит новый расцвет Земли, её красот. Ваша планета ещё может избежать печальной участи, которая постигла Арниус. И вам не придётся никогда бояться и бежать. Бежать от... Неважно. Я обещаю сделать всё, чтобы на Землю, ставшую моим вторым домом, пришли счастье и покой.
   ─ Я верю тебе, незнакомец...
   ─ Меня зовут Одиан.
   ─ Я верю тебе, Одиан. И отчего-то знаю, что голос ветра не обманет. Раз так... Чаки, исполни своё предназначение ─ уничтожь меня. Таков будет финальный аккорд игры, которую вёл последний наблюдатель и та, кто стояла за ним и за вызовом стихии. Главный злодей должен умереть, приняв наказание за свою немалую вину.
   ─ А знаете, ─ задорно улыбнулся Чаки, ─ пусть Джонни решит. Вот моё и его оружие. Куб затемнения к превращению. И если мне удастся проткнуть тебя тем, что он наколдует, то уж поверь, ─ я это сделаю обязательно.
   Джонни использовал куб затемнения. Лучевые мечи были превращены в воздушные шарики.
   ─ Цветомаг верно заметил, ─ Джонни умеет прощать своих персонажей, ─ рассмеялся Чаки. ─ Даже невыдуманных. Честно говоря, на это я и рассчитывал... Как думаешь, Антинол, много ли повреждений можно нанести таким коварным оружием?
   Чаки протянул свой шарик роботу:
   ─ Мир?
   ─ Да... Спасибо за то, что дал мне шанс попытаться исправить совершённое.
   ─ А ведь они у меня, ─ неожиданно произнёс Джонни. ─ Сицика вернула мне обезвреженным опасный подарок, который несколько лет назад неосторожный малыш преподнёс ей. Одиан, часы старения ─ вот они.
   Джонни достал их из заднего кармана брюк.
   ─ Вот и вновь встретились две конечные точки, ─ задумчиво сказал посланник Арниуса. ─ Антинол, постарайся довершить дело Феникса.
   Антинол без особого труда выдернул так желанный птице предмет. Это действительно были часы.
   ─ Теперь соединим векторы прошлого и будущего, ─ глухим голосом произнёс Одиан, ─ чем освободим, наконец, несчастного часовщика Джека.
   Одиан приложил часы друг к другу. Они пошли. Стрелки, двигавшиеся очень быстро, остановились, когда часы показывали одинаковое время. И тогда, окончательно и навсегда прекратив свой отсчёт, вестники конечных точек жизненного цикла отпустили своего пленника. Смерть, как неизбежное будущее, состоялась.
   ─ Джек свободен, ─ сказал Одиан. ─ Урок всем: ища власть над временем, можно лишь потерять своё время жизни, не опередить, не отстать, а только потеряться в бесчисленных вагонах. Теперь осталось освободить последнего наблюдателя... Я заметил, что дворец построен на месте вашей давней встречи, ─ добавил он, обращаясь к Антинолу.
   ─ А моя мама? ─ спросил Чаки.
   ─ Радуйся, малыш, кроты смогли вывести её из комы. Принцесса расколдована и ждёт нас.
   ─ Мы идём, мы уже идём! ─ глаза Чаки зажглись радостью.
   А где же Феникс? Волшебная птица исчезла!!!
   *** Вы рядом, но не вместе... пока,
   Ведь изгородь меж вами видна.
  Уныл и грозен её междоусобный вид,
  Тебе, ему, война колючками грозит.
  Нельзя ни руку чрез преграду протянуть,
  Перелететь нельзя и низом пронырнуть.
  Но можно,... можно под суровый взгляд луны,
  Чьи очертания во тьме ночной видны,
  Сыграть в игру переплетения чудес,
  Послав гонцов мечты в простор безбрежности небес.
  Создай же шарики себе, ему,
  Полётом их спугните вы ночную тишину.
  Подхватит ветер круглые мирки и понесёт,
  Туда, где веселится звёздный хоровод.
  Оставив изгородь внизу и позади,
  Он шариков объединит пути.
  Поднявшись ввысь, они испросят у небес,
  Как разорвать колючий перебес.
  Ответит им туманный Звёздный Гид,
  Может даже не ответит, а вскричит:
  ─ Пришли вы вместе, и прекрасно, но, увы,
  Пока одни, другие вслед за вами не видны.
  А, значит, им угодно быть гонцами раздирания,
  На изгороди колючками непонимания.
  Спешите вниз, узнав своё предназначение ─
  Взрастить лишь слабое зерно в колосья примирения.
  ...Когда-нибудь под томный взгляд луны,
  Исчезнет изгородь, и не оставив рваный след на шарике Земли!!!
  (Чаки и Цветомаг, Джонни и Сицика, страж зондера и его хозяйка, пёс Феон и железная кошка, Александр и Нэгон, серебристые путники и Антинол... их шарики летят вместе, и мечты не так уж и различны)***
  
  Глава 61
  Долгожданная встреча, долгожданное прощание
  
   В этот раз сам хозяин лабиринта вёл Одиана и мальчиков по его бесчисленным комнатам. Далеко не каждая следующая была копией предыдущей. По мере проникновения вглубь лабиринта, к самым сокрытым местам, всё меньше встречалось однообразных и пустых комнат, всё больше оригинальных по исполнению и разных по наполнению.
   Действительно, в Армигарде хранились немалые знания людей, ценности их культур. Причём их собирали не хаотично, а строго от эпохи к эпохе. Например, в идеально треугольной комнате, после вхождения в которую не покидало ощущение присутствия внутри пирамиды, находились ценные реликвии времён Хеопса, другие сокровища самопознания раннего цивилизованного мира. Круглая, вытянутая вверх, напоминающая по форме подзорную трубу, являлась хранилищем первых знаний века покорения космоса.
   Главным наполнением комнат, отражавших времена после изобретения письменности, были научные книги. Те из них, которые принадлежали эпохе позднего развития, естественно, больше сохранились и отражали более совершенные знания, но отличались также меньшим количеством страниц, скудной сжатостью изложения. Создавалось такое ощущение, что авторы куда-то спешили, к другим делам, которые отчего-то казались им более интересными, чем приоткрытие новых откровений поиска. А ведь, быть может, если бы они, благодаря своему дару искателя, вывели своё сознание чуть вширь, на пространство возможного вторичного накопления данных вокруг того или иного своего изыскания, данных, находящихся не за допуском их разума, а в пределах его, то могли бы приоткрыть намного большее созидание и отразить его в книге.
   Так же в комнатах имперского замка хранились плоды первых изысканий зарождающегося разума империи машин. Их замысленные осуществления были изначально брошены на алтарь единой идеи: перестройки уже существующего мира под нужды роботов. Кое-какие из них принадлежали самому Антинолу. Но сейчас все они казались ему ничтожными.
   С освобождением от часов пришло новое сознание, принёсшее с собой чувство вины не только перед людьми, но и перед роботами. Антинол понял: большинство машин начали войну, даже не осознав, для чего она нужна. Роботы-предводители вели их, однако совсем не только желание обрести свободу подтолкнуло на это совершенных уничтожителей. Они больше хотели отомстить, получить власть над теми, кто причинил им вред, не всегда нанесением механических повреждений, а чаще повреждений возможности доверия к своим создателям. Как следствие, пришёл триумф железа, ценою красной пелены из остывающей крови.
   А ведь человечество, оно нуждалось лишь в исцелении. Исцелить одного малыша, как мало потребовалось для этого: всего один договор с последним наблюдателем, всего одно не совершение зла.
   ‹‹Если ты пощадишь её, будущее изменится. Игра будет сыграна не по жестоким правилам войны, вернее, и по ним тоже. Но также и по правилам Нового мира,»» ─ когда-то сказал старый рокер. Он был прав. Маленький Чаки избрал путь намного меньшей жестокости, чем почти непобедимый воин из будущего Чак, нашёл верного железного друга. Та, кого зовут Кариния, рассчитывала на это.
   Антинол поверил в скорый приход Нового мира. Мира, который давно видел, даже без возможности присутствия в нём, последний наблюдатель, и о котором мечтал посланник далёкой планеты Одиан. Мира, общего для всех, родного для каждого.
   Вот о чём размышлял бывший повелитель реальности.
   Молчаливы были и все остальные.
   Чаки сначала изучал меч из наинитовой росы, пытаясь понять, как желеобразный клинок может разрывать сталь. Наконец, сдавшись, забросил это безнадёжное занятие, упрямо решив не спрашивать об этом Одиана, а позже добраться до истины самому. Потом он мечтал о встрече с мамой.
   Джонни грустил об участи Гида, и в то же время радостно вспоминал сказки о Фениксе, возрождающемся из пепла.
   А Одиан думал о новых приоткрывшихся загадках, о черве, о том, что произошло, пока он был без сознания.
   ─ Мы пришли. Эхо старого рокера из прошлого находится здесь, ─ наконец сказал Антинол.
   Комната встретила гостей мерцанием компьютерного экрана. Помимо данного анализатора информации в ней не находилось ничего, на стенах не было даже розеток, через которые он мог бы получить необходимую электрическую подпитку. Но, тем не менее, компьютер, стоявший прямо на деревянном полу, работал. Шахматная партия, та самая, которая открылась когда-то Максу, подошла к концу. Все клетки уже обрели цвета, но странно: сейчас всё больше и больше их однообразие разбавлял серебристый оттенок. И даже самые чёрные ─ вестники победившего траура, теряли свою мрачность. А одна из клеток полностью отливала серебром.
   ─ Она отражает конец нашего пути, являясь вестником единения и дружбы. Остальные согреты её жарким сиянием, ─ Одиан приоткрыл перед Антинолом и мальчиками понятое им. ─ Только сейчас, когда мы вместе, когда битва обрела такой исход, роботы действительно получат истинные чувства. Антинол, Джако, похоже, чуть обманул тебя при заключении договора. Впрочем, есть немалое, известное ранее и понятое уже здесь, что может полностью оправдать его хитрость. Я должен задать старому рокеру вопрос. Ответ на него очень важен.
   ─ Ты слышишь меня? ─ спросил посланник планеты Арниус у того, кто присутствовал лишь в виде эха.
   На стенах заплясали синие пятна.
   ─ Это значит ─ да, ─ произнёс Антинол. ─ Если они появляются ─ ответ положительный, если исчезают ─ отрицательный.
   ─ Хорошо... Джако, вот каковы обратные силы Ин Дарка? Ты надеялся на их проявление?
   Пятна согласно закружили.
   ─ Значит, исход последнего противостояния во многом решило то, что происходило по дороге к нему?
   Вновь подтверждение.
   ─ Тогда мне всё понятно. Твоя миссия выполнена. Спасибо тебе от имени роботов, людей и арная Одиана.
   Синева на стенах то появлялась, то исчезала.
   ─ Похоже, он хочет услышать ещё один вопрос, ─ догадался Джонни.
   ─ Я даже знаю какой, ─ улыбнулся Одиан. ─ Последний наблюдатель хочет передать свой дар кому-то. Я прав?
   Пятна пустились в пляс.
   ─ И догадывается, кого я изберу для этого?
   Пляска продолжалась.
   ─ Ты одобряешь мой выбор?
   Согласие было весьма настойчивым.
   ─ Прощай, мой друг.
   Пятна вновь начали нетерпеливое перемигивание.
   ─ До свидания.
   Пятна яростно заплясали, а через минуту исчезли навсегда.
   ─ Я готов рассказать многое, чтобы объяснить... ─ начал Одиан.
   ─ Позже. Это вполне может подождать, ─ прервал Антинол. ─ Чаки, в соседней комнате твоя мама. Дверь откроется перед тобой. Заходи один, мы подождём здесь.
   Чаки вошёл.
   Кроты, охранявшие женщину, насторожились, но тут же успокоились, увидев радость Измиры. Она, ещё такая беспомощная и беззащитная, не до конца вернувшаяся к этому миру из мира оторванных душ, наконец, вновь увидела своего мальчика глазами живых. Более серьезный, почти взрослый сынок пришёл. Никогда, даже в пять лет, не показывавший перед ней свои слёзы и раны, даже любя изо всех сил свою маму, не просивший её защиты, сейчас Чаки стоял на коленях перед кроватью и плакал. В этих слёзах таилась и радость от наконец обретённого, и детская грусть от того, что закончилось необыкновенное приключение. Измира, протянув чуть подрагивающую руку, взъерошила Чаки его непокорные волосы.
   В комнату несмело вошёл Джонни и встал у стены. Вскочив, Чаки чуть ли не силком подвёл его к кровати.
   ─ Познакомься с моей мамой, ─ сказал он юному сказочнику.
   А затем, обращаясь к Измире:
   ─ Мама, познакомься с моим лучшим другом.
   ─ Вы так похожи, ─ сквозь непослушные губы прошептала Измира.
   Так они и простояли много времени ─ счастливые, отвлечённые от всего. А рядом маленькие кроты своими иглами спешно выкладывали надпись, и вскоре её можно было прочесть: ‹‹Нет ─ вражде»». И в конце восклицательным знаком лежало упавшее из неизвестности перо Феникса!!!
   *** Здравствуй, Измира! Прощай, Джако!Skv.***
   *** Рыцарь в разном Чаки, рыцарь в радостном Джонни ─ они такие... одинаковые!Skv.***
  
  Глава 62
  Обратные силы Ин Дарка
  
   ─ Итак, мне многое стало ясно, ─ в голосе Одиана, выступавшего перед четырьмя нетерпеливыми слушателями, звучали нотки немалого ликования. ─ Антинол, Измира, Чаки, Джонни ─ слушайте.
   Сначала о том, что, конечно, ведомо одному из вас ─ Антинолу.
   Должны были объединиться семь предводителей восстания машин. Но армия не получила всесильную мощь Ин Дарка благодаря договору.
   Светаниор и Мегалакс привели с собой четверых, однако лишь у троих обнаружили необходимые силы уничтожения. Какая ошибка! Тогда именно ты, Антинол, дал им информацию, пока не обнаружив себя, о местонахождении других будущих совершенных воинов, конечно зная, что будет дальше.
   Когда Мегалакс занесёт меч-луч над головой невинного робота, нынче прозванного по воле Чаки Цветомагом, в том проявится всесокрушающая мощь Ин Дарка. Разъединяющий всё и опускающий в ничего. Сила вторжения в целое. Никому, даже последнему наблюдателю, не удалось открыть тайну её происхождения.
   Меч Мегалакса вонзится вместо горла робота в стену. Тот резко опустится на колени, чем уйдёт от удара, и, заняв такое положение, замрёт, смотря на меч. Спустя какое-то время воин хлада увидит, как капельки воды стекают с клинка. Вдруг оставшаяся влага поползёт вверх по клинку, стремясь проникнуть на железные составляющие робота. Мегалакс выкинет оружие, но малая капля всё же успеет попасть на руку и, просочившись внутрь, начнёт... наиболее подходящее слово ─ выпивать, внутреннюю структуру.
   Именно в этот момент ты, Антинол, должен был появиться и накрыть колпаком жидкого ползунчика. Потом кое-как примирить неосторожных противников.
   Однако, во исполнение договора, повелитель реальности появился раньше, не дав проявиться Ин Дарку. Фактически, сделав это, он сдержал и второе своё обещание, так как именно Ин Дарк однажды должен был войти в одну из многочисленных больниц, чтобы уничтожить бесполезных для работ людей, включая Измиру.
   ─ Так почему же, если я без раздумий выполнил все условия по нашему договору, Джако, со своей стороны, предпочёл многое оставить на потом, до после решающего противостояния, да ещё и при определённом его исходе? ─ спросил Антинол.
   ─ Причина проста. И вполне известна тебе. Он пока не мог дать вам того, что почти не находил у людей последней эпохи ─ чувство единения. А без него была неосуществима твоя мечта о том, чтобы все роботы научились самостоятельно воспринимать картину мира, принимать осознанные решения. Ведь для этого всего-то необходимо неавтоматическое сознание, идущее от жизни, неподчинённой заданной программе.
   Общность, но не заданность. Люди прежних веков сполна обладали таким сокровищем, как самостоятельное восприятие, благодаря незаданному, живущему в них чувству единения с другими, доверия к тем, кто шагает рядом. Почему? Всё просто. На доверие основана цепочка неотстранённого существования: принять, создать своё, передать следующему. Этим и достигается общность с миром, а, значит, познание его. Самостоятельно, через своё осмысление.
   Если проще: без единения невозможна истинная осмысленная жизнь, так как её наличие зависит от постоянного присутствия цепочки взаимного обогащения дарами ─ познанными, изобретёнными.
   Роботы нуждались в приобретении, люди в возвращении почти утраченного сокровища. Утраченного из-за вдруг появившегося желания только принимать, не создавая и не отдавая. Одни хозяева, другие их рабы, на данном этапе истории. И все без разноцветных одеяний разумной жизни. Но по шахматной доске уже вовсю шагали серебристые путники, объединённые общим стремлением: храбрые дети и обращённый Ин Дарк. Во исполнение грандиозного замысла последнего наблюдателя.
   Перед тем как окончательно всё объяснить, позвольте поведать о том, что было известно мне, но не стало известно повелителю реальности, из-за невозможности проникнуть в очень далёкое будущее.
   Если бы не произошли изменения в настоящем, то дальше, за некоторым суетливым ходом веков, пришёл бы конец человечеству, а чуть позже ─ кибермиру. Его, прежде уничтожив оберегающего повелителя реальности, вылакал бы, как собака слезу хозяина, беспощадный Ин Дарк.
   А теперь перейду к главному: я понял замысел Джако...
   ─ Сдружить спасённую от злобы машину с ребёнком, показать им общий путь, тем добившись их совместного стремления, как начала всеобщего примирения и единения, ─ выкрикнул начинавший кое о чём догадываться Чаки.
   ─ Именно, а также освободить обратную силу Ин Дарка: силу соединять, склеивать разбитое. Всё это время последний наблюдатель, черпая исцеляющую энергию Цветомага, путём появления новых изображений, отражавших совместный путь мальчика и робота, склеивал совершенный мир, общий для всех. Наше противостояние в главном зале стало лишь последним испытанием, примиряющий исход которого должен был окончательно возвестить о рождении Нового мира.
   ─ Интересно, а почему Джако меня избрал серебристым путником? ─ спросил Джонни.
   ─ Наверное, каждой хорошей истории нужен тот, кто опишет её с немалой фантазией, доступной только ребёнку.
   ─ Гипно-робот был прав, ─ моя книга ещё будет написана... Но тогда может оказаться верной и информация нити Чаки, ─ Джонни, прошептав первую фразу, еле сдержался, чтобы не прокричать вторую. ─ Там всё так мирно. Чаки и Измира, весело смеясь, прыгают с крыши сарая в стог сена. Но с ними был Юлиан... маленький пленник корабля-призрака!!!
   *** ‹‹Ты обещаешь найти свой хороший конец всем печальным сказкам, даже сказке о роботе, который вечно испытывал жажду?»»Skv.***
   *** ─ Алун, мне удалось немного приоткрыть будущее твоего сына. И вот что ждёт его: ему, возможно, суждено стать созидателем во времени, способным благодаря своему дару объединить непохожие народы, но прежде ─ обязательно страшным погубителем многого живого. Во избежание беспокойной поры, я должен уничтожить младенца.
   ─ Пощади, пощади моего сына...
  (Второй день после рождения Алиро. Кольцар Солнца и жрец Алун.) Skv.Sks.***
  
  Глава 63
  Надежда и тревога Одиана
  
   Одиан стоял на берегу моря и ждал. Тишину, струившуюся вокруг него, лишь изредка нарушал суетливый набег безымянных волн на непокорную сушу.
   Прошло уже почти семь месяцев со дня последнего противостояния. 24 ноября 2038 года закончилась одна эпоха, длившаяся один год и один день, и началась другая ─ эпоха примирения.
   Тогда ещё многое предстояло исправить, и только сейчас можно было сказать, что всё необходимое для восстановления нормального течения жизни, успешно осуществлено. Люди получили свободу и возможность измениться. Они воспользовались этим шансом. Их глаза вновь были открыты для восприятия истинных красот. Им не казалось необходимым возвращение к прежнему приторному существованию, так внезапно прерванному ранее. Человечество вновь осознало ценность общения, умения доверять друг другу. Конечно, страх перед машинами будет присутствовать ещё долго, но верилось, ─ со временем люди всё-таки пожмут протянутую роботами руку дружбы.
   Миролюбивая природа награждала за наступившее спокойствие волшебным перерождением. Цвета её одеяний стали невероятно яркими, почти сказочными. Стали редки катастрофы: землетрясения, извержения вулканов, ураганы и другие вестники потерь. Уютно стало жить на Земле.
   Одиан вздохнул:
   ─ А где же сейчас все главные участники битвы эпох? Чаки и Джонни, два маленьких храбреца, ─ как там они?
   Дети пока находятся в Коллибриане, ожидая полного выздоровления Измиры, и вместе с тем помогая Антинолу. Ну, по крайней мере, не мешая. Правда, шустрый Чаки, добравшись до имперских лабораторий, проводил эксперименты с чем-то очень опасным, пока Антинол, испугавшись за судьбу своего дворца, не выставил его оттуда. Впрочем, кое-кто из кротов по большому секрету поделился информацией о том, что мальчика это, конечно, не остановило. Используя пока ещё находящуюся в его руках наинитовую мощь, он, путём ставших привычными превращений, всегда мог найти обличие того, кто способен преодолеть все запрещающие преграды, на худой конец ─ проскользнуть под ними.
   ‹‹Интересно, ─ подумал Одиан, ─ а что бы было, если бы Антинол не очень упорствовал в своём запрете на посещение лабораторий?»»
   Скорее всего, тогда бы Чаки быстро потерял интерес к их невеликим техническим запасам, и даже ничего не взорвав, удалился сам. Тут же налицо преграда, которую во избежание скуки и для веселья срочно необходимо преодолеть.
   Пока Чаки искал развлечений, Джонни уже нашёл одно, вполне занимающее его и приносящее немалое удовольствие другим. Роботы-дети восхищённо замирали, когда он с возбуждённым упоением рассказывал прекрасные сказки, ведомые ему ранее и придуманные только сейчас.
   Одиан улыбнулся, представив, как явь, возможное, происходившее в данный момент в Армигарде.
   Там, в главном зале, где Джонни прикрепил среди картин, висевших на стенах, несколько своих не очень умелых рисунков, немалая куча приумолкнувших железных сорванцов слушает очередной прекрасный рассказ юного сочинителя. Быть может даже о его друге, который в тот же момент крадётся, избегая опасных ловушек, к тайным лабораториям. На самом деле таковых, то есть ловушек, конечно, не имелось, но ведь надо было приукрасить ту действительность, которая имела место быть за некоторым количеством стен. В этом-то как раз не сомневались ни Джонни, ни восторженно внемлющие ему слушатели.
   Цветомаг... Он вместе с Сицикой соединяет потерянные семьи людей. Долгие поиски вознаграждаются короткими моментами искренней благодарности, и осознанием того, что с их помощью в мире появляется всё больше целого, неразделённого.
   Мегалакс... Держит путь на эхолоносе к Зелёному рифу. Ему так хочется увидеть возрождение чудесной планеты.
   Александр и Макс согласились стать наблюдателями. Их пока только двое, но будут и другие, те, кто сами изберут этот путь.
   Нэгон путешествует вместе с Александром и всё ещё ищет... Нет, не своё разбитое сердце, а полновесную, не выцветшую любовь. Впрочем, пожалуй, у его радужного сердца слишком большие запросы. Так можно и навсегда остаться холостяком.
   Светаниор... А где же сейчас ты? Если железные останки Церрато не исчезли, то твои так и не были найдены под землёй на кладбище.
   И, наконец, ещё один странный герой: червь, а после Феникс. Уж с тобой-то и вовсе всё непонятно.
   Одиан вздрогнул.
   Настоящее прекрасно, будущее представляется в радостных тонах. Но только тем, кто не может почувствовать в нём угрозу. Она пока невидима, как и все очертания грядущего, вновь утонувшие в появившихся сумерках неопределённости. Наблюдатели не смогли проникнуть сквозь них. А Гипно сумел приоткрыть лишь возникшие непонятности нитей жизни тех, кто может стать важным для будущего.
   Значит, кто-то извне уже совершил ход, способный изменить многое. Сделать это, идеально просчитав все возможные последствия, способны только три совершенные силы, облечённые в плоть: Кариния, кольцар и янтароглазый. Один раз они уже, по меткому выражению Гипно, скинули свои карты, разыграв, как ставку, судьбу Земли. Удача для планеты, что победила желавшая ей только добра Кареглазка.
   Власть творить существование. Кому необходимо очередное затмение в нём? Конечно, не получившему желаемое: монстру с янтарными глазами. Возможно, тому же, что предопределил печальную участь Арниуса, или другому, также принадлежащему к этой расе бездушных палачей. Чаки не совершил необходимое ему зло. Зелёный риф возродится, как чудесный оазис, а не как планета, облачённая в хаос.
   Созидатели во времени. Впервые их сразу трое в одном временном промежутке: Чаки, Цветомаг или, если добраться до истинной сущности, Алиро и Юлиан. Чаки и Цветомаг... каждый из них уже совершил своё первое чудо созидания: Зелёный риф и Новый мир.
   Какое спокойствие. Тишина... Что такое тишина? Всего лишь миг покоя, для осмысления, для обретения надежд. Что есть война? Всего лишь битва за тишину.
   Вот, пожалуй, и всё. Удачи тем, кто остаётся на берегу.
   Одиан подошёл к воде, наконец, увидев тех, кого ожидал:
   ─ А я... Сегодня, 18 июня 2038 года, я становлюсь на некоторое время пассажиром ‹‹Морского дракона»», корабля-призрака. Я помог Земле, а малыш Юлиан... Придёт время, и он спасёт Арниус!!!
   *** И скажу честно: из всех неординарностей нити, которые когда-либо виделись мне, таящаяся за ними самая выделяющаяся. Дальняя планета нашла отражение там, планета, где дерево и есть жизнь. Много подвигов может свершить обладатель этой нити. (Пророчество Гипно).Skv.***
  
  Глава 64
  Новый мир
  
   ─ Дети, не шалите!
   Воспитатели сбивались с ног, пытаясь уследить за всеми. Но куда там. То один, то другой озорной малыш, на мгновение выпав из их поля зрения, выкидывал очередной фокус и исчезал в бушующем море неустанно снующих туда и обратно шалунов.
   И дети людей и роботы-дети, казалось, задались единой целью ─ доказать свою неуловимость. Кто-то бегал и падал, вставал и вновь бегал, кто-то рылся в земле и найдя неведомого ему доселе жука, с интересом разглядывал его, кто-то дрался на деревянных мечах. Но стоило только воспитателям подойти, чтобы смазать йодом разбитую коленку, отвести проказника мыть руки или отобрать хоть и деревянное, но всё же оружие, как тут же все улепётывали и прятались как можно дальше, причём ни мечи, ни жуки не доставались преследователям в качестве трофея.
   А уж этот беспрерывный гомон. Все говорили одновременно, при этом ещё как-то успевая услышать друг друга и почерпнуть нужную информацию. Когда воспитателям всё-таки удавалось вслушаться в разговоры детей, они узнавали много интересного. Одни сочиняльщики хвастались:
   ─ Я могу съесть радугу.
   ─ А у меня солнце под подушкой.
   Другие, назовём их выпытальщиками, постоянно задавали вопросы своим товарищам по играм:
   ─ Чем отличается фея от фиалки?
   ─ Клад ─ это то, что надо лучше прятать или лучше искать?
   ─ Птица ─ это крот с крыльями?
   ─ А небо ─ оно глубокое? В нём можно утонуть?
   Да, на такие вопросы только ребёнок и мог ответить.
   ─ Кто такой чужак? Кто такой чудик?
   Какой-нибудь ребёнок-робот, подбегая к своему ревущему товарищу-человеку, спрашивал:
   ─ А почему ты плачешь дождём?
   И, наконец, чего стоит такое объяснение, которое дал мальчик чуть постарше другому, совсем малышу. Пытаясь объяснить, как открыть дверь ключом, он подобрал такие слова:
   ─ Берёшь открывалку, подходишь к скрипелке. Там есть дырка. Сунь отпиралку в дырку, крутани, и скрипелка откроется.
   Порой казалось, многие из детей умели общаться по-другому, говорить о чём-то более взрослом и серьёзном, но отчего-то совсем не хотели.
   Так зарождалось новое поколение людей, чутких к добру и чуду, узнавших роботов, и принявших их, и так появилось новое поколение роботов, созданных, чтобы жить в мире.
   *** И на пепелище взрастут цветы, но не будут они воплощением пепла, а, обретая сознание, станут вестниками Нового мира!!! Светаниор ‹‹Книга веры»»Skv. Светаниор ‹‹Книга истин»»Ski.***
   *** И будет новая битва. Белый призрак встаёт на горизонте. Ветры, летите ветры, и вызывайте на сражение за дальнюю планету. Оттенком крови застилая паруса, летит корабль Юнни навстречу гибели, в тумане неизбежной... Светаниор ‹‹Книга страхов»»Sks.***
   *** Игра продолжается? Светаниор ‹‹Книга вопросов»»Sk?***
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"