Бронежилет, каска и польский вещмешок, не заполненный пока еще громоздкими теплыми вещами (ведь зима в прошлом, а до следующей еще больше полугода) молодой солдат выгрузил с заднего сиденья темно-зеленого УАЗика, АКС всегда на ремне. С сидения переднего неспешно выбрался новый (временный) Санин начальник в должности замка разведвзвода - человек с бритой наголо головой, подуставшими серыми глазами и средних размеров пивным животом. Последний атрибут принадлежности к старшему поколению мужчину сорока пяти лет не украшал, хотя и не уродовал, но именно из-за его наличия китель недешевого волонтерского мультикама казался коротковатым, хотя изначально рост был подобран верно.
- Вот теперь твой блиндаж - правда, место только на пальме, но ты молодой, попрыгаешь - у нас и пенсионеры лазят, не стесняются. Новый летом строить будем. А это - командир указал на сооружение, сбитое из бревен, обтянутое полиэтиленом и обложенное с трех сторон мешками с песком и с прибитым на входе вместо двери одеялом - здесь кухня, плита, газ в баллоне, раз в две недели скидываемся и ездим заправлять. Кстати, если голодный - пообедай - у нас твердого графика нет - когда свободное время - тогда и подходит каждый - и, обращаясь уже к вышедшему из кухни своему ровеснику:
- Накормишь парня, когда обустроится, или хотя бы покажешь, где и что.... Из второй роты водила с комбатом договорился домой съездить, вот нам временно прикомандировали. Сват их 'Бэху' на ТПУ погнал...
- Погнал он к куму своему бухать... - раздраженно буркнул местный завхоз, сплюнув сквозь неполный ряд железных зубов, а повернувшись к молодому солдату сменил тон голоса, изображая из себя персону, в иерархии собеседника превосходящую:
- Так ты значит, сюда туристом заехал - пролетом?! А не оборзела четвертая волна - недели в АТО не пробыли - уже отпуск им подавай! Тут полгода из окопа не высунешься... - казалось, видавший виды воин хотел во всех несправедливостях, творившихся в украинской армии, обвинить мобилизованного полтора месяца назад солдата. Но командир, пресекая в зародыше неуставщину, спокойно, хоть и властно, агрессора осадил:
- Ты-то чего свистишь - десять дней как из дому! А на хлопца нечего наседать, сказано тебе - с комбатом вопрос решался - вот приедет он сюда - ему и предъявишь, если очко не рыпнет! - и вновь покровительственно к Сане:
- Это наш Блатной - он по молодости в колхозе комбикорм тягал - засыпался и два года поселка отгреб. Зато там таких словей наслушался - вроде как десятку на строгом режиме тянул! А так-то он безобидный, вообще народ у нас добродушный, главное, сам не зажимайся. - Тайсон, ты чего здесь опять, а не на даче? - обратился сержант к высунувшему нос из кухни совсем молодому солдату - верно, Сашкиному ровеснику. Последний был сложения тщедушного и настолько белобрыс, что, если бы не голубые глаза, можно было принять его за альбиноса. - Раз уж ты тут - сходи к Писарю, пусть в наряде вместо Сватка вон запишет... - опять к Сане: - Ты позывной еще себе не выбрал? - новичок вопросительно пожал плечами, командир разъяснил то, что неоднократно повторял всем вновь прибывшим:
- Кличка, может, по малолетству была какая, или сам придумай чего. Вот моя, например, фамилия Русинов - поэтому Кацап. Гонта у нас из Умани, Молдаван в Тирасполе родился, Морячок срочку служил на 'Сагайдачном' - у него даже звание не ефрейтор, а старший матрос. Шумахер, - Кацап кивнул на водителя, - это он с волонтерским УАЗиком такой осторожный, а сел бы ты к нему в бэтэр, понял бы почему...
Белобрысый все еще стоял рядом, не торопясь выполнять приказание, вдруг подал начальнику идею:
- А давай этого туриста на фазенду зашлем, а я тогда вместо Свата...
- Точно, пока здесь - Туристом будешь, все равно не надолго - так и забью в записничок, и ты мой номер забей - вдруг чего в городе - сразу на меня выходишь.
- А разве мобильные не нужно сдавать?
- Так ты мне его уже под роспись сдал - ты что, не помнишь? Глупые вопросы тоже задавать не нужно - вон, Тайсон разъяснит...
- Так что, Андрюха, решишь насчет меня сменить? Я к этому старому пердуну не пойду все равно!..
Андрей Иванович Русинов и до мобилизации был невысокого полета начальником - мастером на стройке - на свой счет никогда не комплексовал, поэтому и фамильярность годного ему по возрасту в сыновья контрактника за обиду не принимал, и, зная, что упрямого подчиненного не заставишь выполнять приказ, на своем никогда из чистого принципа не стоял - вот и обратился к новоокрещенному Туристу с такой короткой речью:
- А что, может прав он - тебя, необстрелянного, туда лучше? Понимаешь - здесь позиции - конечно, не самая горячая точка- они по Китайской стене в основном лупят - это наш укрепрайон, отсюда метров триста к реке - но шальные и сюда залетают что пули, что мины. А там, - Кацап показал рукой ничего в Сане не говорящем направлении, - стреляют тоже - но все над вами будет пролетать - вы в мертвой зоне у всех. Да и спать на цивильном месте, там второй ярус даже не предусмотрен. Что, согласен на такой расклад?
После учебки - пусть и облегченной (образца 2015) - солдату диковато было, что командир спрашивает, согласен ли подчиненный выполнить приказ, в то же время понимал парень, что от его воли уже мало что зависит - поэтому лишь кивнул в ответ.
- Ну вот и решили, загружайся по новой, консервы, сгущенки, хлеба бери сколько нужно, до ближней дачи тебя отвезут, а там еще километра три пешим ходом, Тайсон проводит, заразом свое заберет...
Уже во время пешего прохода белобрысый, верно, до сих пор не веривший в свою удачу, не переставал бубнить облаченному в броник и каску Сане:
- Там классно - вот увидишь, а как потеплеет - вообще курорт будет - считай пару недель на даче проживешь. Правда электричества нет - но раз в три-четыре дня можно на ближний пост сходить - телефон на зарядку поставить, а в город и на выходы вам - 'молодым' - все равно пока нельзя...
- Тогда что ж ты от такой красоты тикаешь?
- Мне туда стремно - на меня дон Педро глаз положил, а я не хочу - противный он!.. - взглянув на резко остановившегося сослуживца, контрактник осознал, что с шуткой перегнул, и уже серьезно сказал:
- Да не очкуй насчет этого дела: все там нормально, гетеросексуально. Просто он реально не такой какой-то ...
* * *
Герой советского эпоса пионер Петя Иванов найденный рубль не прикарманил, а отнес в милицию, за то удостоившись статьи в 'Пионерской правде' и шумного, как теперь бы сказали, пиара.
Петр Мазнюк в своем пионерском возрасте нашел целый бумажник, а там не один, а больше двухсот рублей - полновесных советских, с лениными и звездами на водяных знаках, с покупательной способностью, не изъеденной ни либерализацией, ни даже перестройкой. Этот конкретный Петя славы не хотел вовсе, и стяжателем по природе не был, поэтому заявил, что находку нужно непременно сдать если не в отделение милиции, то в какое-либо другое соответствующее случаю учреждение. Заявил он это своим ровесникам - ведь нашли кошелек гуртом, и по всем дворовым законам стал предмет имуществом коллективным. Соседи-одногодки подняли радетеля за справедливость на смех, все дружным хором настаивая на дележке в равных долях.
На шум и гам обратил внимание проходивший мимо Генка Карасев - он учился на два класса старше, к тому же был второгодником - а в столь юной поре во дворе это разные возрастные лиги. Как ни подмывало Карася бабло у малолеток отжать - но про находку знали слишком многие, всем рты не заткнешь, потом старшИе могут обвинить в крысятничестве - к чему по молодости такие проблемы? Пришлось, взявши за ухо двух представителей младшего поколения, идти к судье третейскому - последний за доминошным столиком глушил из трехлитровой банки разливное пиво.
Влад Костыленко учился бурсе - вернее, числился там уже третий год - имел среди всех обитателей двора репутацию сявки и очень этим гордился. Пацанский суд был скорым и правым: мелким разрешили выгрести мелочь - предметом гордости авторитета дворового масштаба был, между прочим, талант сочинять экспромтом афоризмы - Карась в качестве комиссионных получил зеленую треху и право допить из банки, а Петя, принимавший в процессе участие как один из представителей младшего поколения с альтернативной точкой зрения (он продолжал настаивать, что находку необходимо каким-то способом вернуть владельцу, а пока последний не установлен - деньги ни в коем случае не тратить) - отхватил еще два раза по шеям за тупость и лоховство. Костыль, как и положено личности его уровня, сбросив опустошенный лопатник, с бабками закатился в гендель, гудел два дня. После случилось предсказуемое: деньги закончились так же внезапно, как и пришли, а душа молодого кутилы продолжала пылать и требовать праздника, так что под утро третьего дня полез он подломить стоявший под сигнализацией ликероводочный отдел гастронома - там и был принят с поличным. Объективно все шло к тому, что сел бы тогда Костыль в любом случае - нежданный куш послужил лишь катализатором процесса. Но одно обстоятельство срок сильно увеличило. В кошельке, кроме денег, было еще несколько двадцатирублевых облигаций государственного займа, срок выплаты по ним подошел - дворовой комбинатор хотел сдать их, когда деньги закончатся. При обыске у задержанного ценные бумаги изъяли - тогда-то и с лопатником прояснилось: принадлежал он жене заместителя начальника милицейской подрайонки. Потом стал Костыль чуть не городской легендой, даже на соседних микрорайонах он снискал уважение как жертва мусорского беспредела и просто крутой пацан. А Петя долго после задавался вопросом: кому же и какая польза была от того, что поступили по законам неписанным, проще говоря - понятиям, а не по алгоритму легитимному?
Молодой человек с таким странным мировоззрением задал немало хлопот своему ангелу-хранителю. Уже хотя бы то можно считать большой удачей, что срочную службу проходить довелось молодому Мазнюку в том месте, где жизнь по уставу не чревата печальными последствиями: получив две лычки, был он оставлен сержантом при учебке.
Как на воинской службе, так и после на работе, снискал Петр репутацию человека чудаковатого, но ответственного, поэтому для производственного процесса любой степени сложности необходимого. Это при том, что сам мужчина прекрасно понимал отношение окружающих к себе, часто за спиной произносимые в его адрес слова 'зануда', 'лох', 'рабочий ишак' он, даже услышав, проигнорировал бы, переделать сплетников не пытался - просто старался минимизировать трудозатраты будущих периодов, выполняя не более того, что требуется от работника в периоде настоящем.
В семье Петиных родителей сложилось устойчивое мнение, что на работе все на нем ездят, жена сбежала от него, не выдержав и трех лет семейного счастья - ведь в девяностые жить на зарплату - означало, по мнению суженой, отказывать себе в жизненно необходимом - при том, что сам супруг четко рассчитывал семейный бюджет и уверял: на прожиточный минимум выжить реально.
Сводная Петина сестра была хорошо его старше и принадлежала к той невезучей когорте украинских представительниц прекрасного пола, кому выходить на пенсию еще не в 60, но уже и не в 55. Немолодая женщина и без того не пребывала в восторге от антисоветской власти, часто повторяя, что при власти советской лично у нее все зубы совершенно бесплатно выросли, а теперь вот даже за удаление платить приходится, но отодвинутый во времени заслуженный отдых (чего, по ее твердому убеждению, при народовластии произойти не могло в принципе) заставил ее режим антинародный возненавидеть еще яростнее. Зато младший брат Петра был национальной идеей одержим, в молодые годы вместо устройства личной жизни лет десять кряду усердно изучал Велесову книгу, при этом ни к какой партии не примкнув, искренне считая, что не появилась пока политическая сила, способная собрать во единый кулак достойных потомков великих русичей. В декабре тринадцатого года патриот, в очередной раз огорошив родню, объявил, что его место на Майдане, и за свой счет двинул на Киев, где прибился к неопределенного номера сотне и прореволюционировал до конца февраля.
Политолог бы сказал, что через семью прошел геополитический раскол, сестра про националиста-братца слышать и говорить не желала, предпочитая информацию черпать из не запрещенных тогда еще в Украине федеральных средств массовой пропаганды. Петиной невестке (а пошел брат в 35 в прыймы на троих чужих детей), было не до политики, она пасссионарный настрой мужа не одобряла по причине сугубо меркантильной. Сам же Петр Николаевич, до той зимы политикой вовсе не интересовавшийся, искренне за родного человека переживал и за новостями стал следить регулярно. Именно понимание неизбежности существования страны подталкивало Петра к детским (да и не только) ощущениям стыда и какой-то ответственности за то, что сделал не он: ведь ломать то, что называют правовым полем страны тем, тем, кто искренне считает себя ее гражданами, по меньшей мере непрактично, а не понимать вреда деструктива глупо. Но с приходом русской весны наглядно увидел Мазнюк, что бывают вещи постыднее майданов. И здесь он радел больше не за общество, а за душевное здоровье людей родных: его сестра, достойная мать семейства и бабушка почти взрослых внуков искренне радовалась, наблюдая в телеприемнике, как толпы с коллективным разумом и суммарным уровнем IQ не ниже 40 (но и немногим выше) штурмуют госучреждения и, срывая флаги государственные с дикой радостью развешивают на зданиях тряпочки трехцветные, а еще под большим секретом поведала Петру, что ее заместительница живет с каким-то россиянином (ну, по крайней мере, сама дама считает его регулярные раз в полгода наезды признаком гражданского брака) - так вот, этот самый гость рассказал сожительнице - а та (опять же под большим секретом) всему отделу, что Гознаком (понятно какой страны) уже отпечатаны и завезены на территорию братской республики паспорта граждан Новороссии - осталось лишь фамилии вписать. Особенно в этой благой вести радовало сестру не подтвержденная, но и не опровергаемая никем информация, что по приходе новой власти пенсионный возраст откатится к прежнему уровню, а со временем будет непременно снижаться.
Повестка, полученная под роспись военнообязанным братом младшим, последнего не то чтоб испугала, но определенно удручила. Не хотел зрелый человек с гражданской позицией уходить, не закончив всех на гражданке дел, среди которых было как непременное написание истории стояния на майдане, так и яростная борьба внутри социальных сетей: слишком много недопонимающих не хотели осознавать всей судьбоносности героического скакания. А тут еще вспомнилось, что есть семья и дети, правда не усыновленные... Между тем, заместитель райвоенкома был когда-то Петиным по заочному отделению ВУЗа однокурсником, после заброшенный непредсказуемой номенклатурной волной в строй 'пиджаков'. Тогда - весной 2014- пришел Петр Николаевич в военкомат с предложением не совсем, быть может, законным, но для всех понятным. Негласный договор состоял в следующем: сам Мазнюк-старший восстанавливается на воинском учете, получает повестку и идет служить - взамен младшего его брата не призывают (под честное благородное слово должностного лица).
Даже не скажешь сейчас, что огорчило старшую сестру больше - моральная потеря второго кровного родственника или то, что прожект 'Новороссия' оказался пропагандистской туфтой для легковерных кретинов, больше всего угнетало подцепленное из ток-шоу и прижившееся в мозгу умозаключение, что именно из-за таких вот одурманенных пропагандой националюг не придет к угнетенным и обиженным русская освободительная армия и не принесет на своих штыках русской освободительной пенсии. Товарищи Петра Николаевича по работе, косясь на пустующее место сослуживца, после приговаривали (негромко): 'Вот ведь сволочь - еще выслугу год за три получит, статус, льготы по квартплате!..', но сами идти выслуживать все эти прелести не спешили.
Поначалу казалось, в боевых действиях не суждено поучаствовать престарелому добровольцу: весной 2014 года на полном серьезе рассматривалась версия, что трехцветный агрессор будет пробивать себе сухопутную дорогу от Новоазовска до Крыма. Тогда воинская часть, где числился младший сержант Мазнюк командиром отделения, стояла в Херсонской области на самой границе с радостно пережившей свой аншлюс автономией. Военная машина государства - механизм инертный и в мышлении командного состава костный, но даже руководство ВСУ к середине зимы на 15-й год пришло к здравому выводу, что несметные орды через мятежный полуостров не повалят на условно для них суверенную территорию государства украинского - часть была отправлена на переформирование, личный состав в большинстве своем распихан по другим бригадам, полкам и отдельным батальонам.
Тогда младший сержант Мазнюк имел все шансы дождаться демобилизации в палаточном городке, выстроенном в районе постоянной дислокации **-й механизированной бригады, но прожив всего неделю в палатке с пятисотыми*, сам попросился в зону проведения антитеррористической операции вместе с командируемыми туда же в массовом порядке мобилизованными четвертой волны. (*Пятисотые (двухсотпятидесятые, аватары, синие,проч.) - военнослужащие, страдающие крайней формой запойного алкоголизма, и по этой причине приказом выведенные из зоны АТО, либо вовсе туда не заезжавшие).
Сержантских вакансий в разведвзводе 3-го бата не было, но это Петра Николаевича не смутило, и он был к подразделению прикомандирован на солдатскую должность.
Ситуацию на Юго-Востоке весной 2015 года (если отбросить несколько действительно горячих точек в серой зоне вдоль линии размежевания сторон) можно охарактеризовать подзабытым штампом 'ни мира - ни войны': каждая из сторон, памятуя о больших потерях при ведении боевых действий маневренного характера, подсознательно стремилась к войне позиционной, последняя заключалась в регулярной (чаще всего ежевечерней) артиллеристско-зенитно-минометной перебранке. И там и тут ходили подогреваемые начальством слухи о проникновении диверсионно-разведовательных групп противника на подконтрольную территорию, и в месте дислокации 3-го батальона **-й отдельной механизированной бригады один такой случай был почти подтвержден: на территорию опустевшего дачного поселка несомненно кто-то вооруженный проникнуть пытался - о чем свидетельствовали две сорванные ночью растяжки, а также невдалеке пустой шприц из-под наркоты, разорванная упаковка и окровавленный бинт - тела вышедшая утром разведгруппа не обнаружила. Правда, случилось чрезвычайное происшествие в ночь с 23 на 24 февраля, а те разведчики, кто эти самые сработавшие растяжки ставил, сами называли их 'лоховскими' - сорвать их могли лишь сильно пьяные либо обкуренные - отсюда возникла цинично-язвительная негероическая версия событий: на той стороне воины - такие же живые люди - напраздновавшись чрезмерно, форсировали неглубокую водную преграду и двинули небольшим подразделением на обезлюдевший конгломерат - мочить хохлов - да спьяну и нарвались. Поселок начал строиться еще 80-е, а безденежье девяностых процесс обживания подрубило - поэтому жилые сооружения были на разных этапах завершенности - от залитых фундаментов до вполне жилых дачных образований. Если посмотреть на карту, выбрав нужный масштаб, ограниченный протекающей речкой, врезался он в территорию, Украинским войскам неподконтрольную, почти полуостровом. В то же время, занимать эту часть суши мирным ополченцам было с точки зрения тактической глупо: разграничение природное - пусть даже полувысохшей с куриными бродами рекой - все-таки спокойнее, чем размежевание по суше. В конце февраля у бригадного с украинской стороны командования созрел план разместить на дальних дачах секрет, и, хотя визуального наблюдения в любом случае не получилось бы (наблюдательный пункт, обустроенный на самой высокой доступной точке крыш давал поле для обзора лишь вглубь контролируемой украинскими войсками территории), по команде передали устное распоряжение комбрига: 'Пусть 'сидят на ушном', докладывают каждый час по рации - при отсутствии доклада в штабе будут хотя бы знать, если на нас попрут'.
Если бы действительно 'поперли', шансов на выживание у определенных в секрет не было бы никаких - даже уйти к дачам ближним можно было лишь одной хорошо простреливаемой тропой - тогда одна была бы надежда, что противники дозора не обнаружат и пройдут мимо. Кстати, на этот счет было также распоряжение руководства: бой принимать лишь в крайнем случае в момент непосредственного столкновения с противником. Оставалось надеяться, что не 'попрут' - именно так и должно было происходить в соответствии с подписанными в Минске договоренностями. Но третья волна почему-то категорически противилась назначению в этот конкретный секрет. Вряд ли стоит обвинять видавших виды воинов в трусости - хотя, может, и не без этого: кому охота, пережив настоящие обстрелы, тупо не дотянуть до дембеля в почти уже мирное время? Еще близость к поселку городского типа, называемому военнослужащими в разговорах 'городом', влекла бойцов на позиции. Одну лишь ночь отдежуривший на дальнем посту командир отделения, служивший в начале девяностых в ВДВ (о чем свидетельствовали парашютообразная татуировка на левом плече, никогда не снимаемый полосатый тельник и позывной 'Одуванчик') снялся с первыми лучами восходящего солнца и взводному командиру долго после объяснял, что пост там лишний, что группы могут выход делать каждый день, для проверки растяжек - и будет. Но руководство и бригады и батальона своего мнения по поводу необходимости постоянного пребывания людей на дальних дачах не меняло.
Когда младший сержант Мазнюк прибыл в зону АТО и узнал о том месте службы, где в личном составе хронический недобор, идти туда сам вызвался, чем очень порадовал Кацапа, сразу назначившего немолодого воина старшим поста. С позывным определиться пожилой человек сходу не смог по той причине, что никогда не было у него ни во дворе, ни в армии, ни на работе клички - самое большее Петрухой звали, поэтому на анкетный вопрос замка машинально ответил 'пан Петро'. Однако, воспитанный на советских комедиях и латиноамериканских сериалах контингент самоназвание однополчанина подрехтовал, сделав доном Педро - а в таких случаях прилепившийся ярлык даже не стоит пробовать изменить.
В подчинении Петра Николаевича были в начале весны представители прибывавшей из учебок четвертой волны - по меркам того времени 'молодые', однако управлению поддающиеся с трудом.
Йода окрещен был в учебном подразделении за внешнее и харАктерное сходство с культовым персонажем, а также невысокий рост. До призыва парень 26-ти лет все свободное время просиживал за компьютером, поначалу овладев тремя десятками ролевых игр, но в конце сосредоточившись на Варкрафте и дойдя без денежных вложений до 500 уровня навыка. Почерпнутое в сети умение планировал бывый задрот употребить на войне, зная наверное, что в последующий год службы все ему может пригодиться, а еще, искренне считая, что находится на долгом выходе, с автоматом не расставался ни на секунду - даже отправляя естественную нужду.
Кузя и Нафаня клички свои получили, еще обучаясь в средней школе, там же приобщились к курению не всегда табачных изделий. После судьба друзей разбросала, но на очередной встрече выпускников спелись старые товарищи с еще одним своим одноклассником Лабазнюком. У последнего батя во времена еще советские был директором гастронома, сына поступил в торговый ВУЗ, а пока тот обучался, при помощи нехитрых (а может и хитрых) манипуляций осуществил акционирование торгового предприятия - словом, пришел специально обученный сын работать в семейный бизнес, фамилию не позорил, когда уже отец от дел удалился - крепко взял бразды правления в свои руки, сделав увядавшую в девяностых торговую точку успешным подразделением известной на всю страну сети супермаркетов. При этом, даже возвысившись, менеджер старых друзей не забывал, пыхнуть всегда был рад - однокашникам скоро подогнал вакансии - правда, всего лишь грузчиков, зато не досаждая последним навязыванием жестких правил трудовой дисциплины. Порой начальник и сам приносил, но в основном брал Нафаня.
Торговля препаратами определенного действия - лучший в мире пример естественного сетевого маркетинга, там потребители к поставщику привязаны не пустыми увещеваниями и высосанными из пальца слоганами, а физиологической зависимостью, хоть и бытует в определенных кругах мнение, что на траву не подсядешь. Если брать стаканами, а продавать коробками, можно дуть практически бесплатно. Правда, расширение любого бизнеса - тем более столь экстравагантного - не только манит сверхприбылями, но и пугает неприятными форс-мажорами. Этого не учел бесшабашный Кузя, задвинув два коробка почти незнакомому малолетке, принятому в мерчендайзеры супермаркета на испытательный срок. Амбиции у работника торгового зала 17-ти с половиной лет оказались сильно завышенными - он с группой своих, разогретых смесью плана с этанолом, ровесников в тот же вечер пытался пробиться в ночной клуб (такой статус в райцентрах обретают теперь многие забегаловки, торгующие в темное время суток спиртным под музыку). Не пройдя фейс-контроля, начали малолетние укурки прыгать на охрану, тут же были уложены на землю и вскоре упакованы вызванными ментами. Покупатель травы оказался настолько тупым (либо жадным), что, пролежав пятнадцать минут мордой в клумбе, не догадался даже товар сбросить. У мусоров он запел совсем по-другому - особенно когда по результатам досмотра стала наклевываться статья, посерьезнее хулиганства - и незадачливого своего дилера тут же слил. Кузя мог сдать только Нафаню, а последний - лишь того, чья деятельность для правоохранителей секретом не являлась, и арестовывать которого было так же глупо, как резать курицу, несущую золотые яйца. Однако если в городе районного значения есть и незаконный оборот наркотиков, и ведомство, обязанное с этим общественным злом нещадно бороться, то по всем законам логики кто-то должен за прописанное в статье УК преступление сесть (ну или хотя бы заплатить крупную сумму денег, чтобы не сидеть). В мирное время отделались бы товарищи в лучшем случае условными сроками, но переломные моменты истории меняют, порой, человеческие судьбы очень круто, и предварили перемены вот какие события.
Еще летом 2014-го в кабинет директора (и одновременно совладельца) торгового предприятия в разгар рабочего дня вошли четверо в штатском и, предъявив неподдельные ксивы, сообщили, что государство в тяжелый для себя час остро нуждается в волонтерской помощи, но, не довольствуясь залежалым с полок барахлом, назвали еще и конкретную сумму безналичного перевода. Лабазнюк-младший, не лишенный чувства юмора и литературного дара, попытался было включить диссидента и заявил, что лично он войну не заказывал и оплачивать ее не собирается. На это невзрачный человечек, представившийся капитаном СБУ, просто вынул из кармана флешку и, вставив ее в USB-разъем рабочего компьютера, быстро открыл один записанный в Exele документ, содержимое которого заставило хозяина кабинета вздрогнуть. Офицер же на русском (с западенским акцентом) без мата и лишних эмоций поведал, что это не последний аргумент, что органы располагают подробной информацией о финансовых фокусах чуть не за весь постсоветский период, и если потомственный директор гастронома вдруг возжелает общаться с государством, опираясь исключительно на законы, это организовать будет много легче, чем кажется, но вряд ли такой способ сосуществования понравится предпринимателю больше, чем из поколения в поколение пролонгируемый джентльменский договор.
После менеджер не однажды, скрипя со злости зубами, нужные суммы на нужные счета переводил. Когда же в январе пятнадцатого получил от военкома кипу повесток на фамилии работающих у него мужчин, вдруг взбрыкнул, заявив, что он не сука - пацанов в мясорубку отправлять, что пугающие многих бумажки лежать будут на столе у секретарши - кто сам захочет, тот возьмет, но в конфиденциальном разговоре Кузьменко и Афанасьеву настоятельно порекомендовал (по известной всем троим причине) не выделываться, свои повестки взять и с явкой в военкомат не затягивать.
Три недели учебки выветрили из организмов остаточные следы алкоголя и прочих сильнодействующих препаратов. Выданный по прибытию в зону АТО положенный к аптечке налбуфин порадовал своим качеством, но огорчил малым количеством, все прочие средства утоления душевной тоски были недоступны по двум причинам: во-первых зарплата еще не пришла на карточки (про 'атошные' и говорить рано), во-вторых не знали пока еще 'молодые' воины, где, что и у кого здесь брать. Свободное время проводили друзья за фигурным вырезанием из пластиковых бутылок составных частей бульбуляторов, созерцанием рулонов не нужной до поры фольги и за вербальными воспоминаниями о прошлой вольной, пусть и небогатой, жизни.
Поскольку военнослужащих четвертой волны в разведвзводе, как и во всем батальоне, было на тот момент мало, приходилось командировать на отдаленный пост и старослужащих. Отдежурили там почти все по одной ночи - от Одуванчика до самого Кацапа, пока живая очередь не дошла до Монгола. Иван Петренко родом был из-под Харькова и к монголоидной расе никакого отношения не имел. Позывной же получил еще в сентябре четырнадцатого по созвучию: лишь по заброске подразделения на позиции непривычный к консервам и тушенке житель села уверял однополчан, что будет регулярно жарить шашлыки, нужно лишь достать где-нибудь МАНГАЛ. В поисках этого самого агрегата он пробегал первую неделю, успев утомить всех сослуживцев, а когда раздобыл - оказалось зря: снабженцы даже не думали менять солдатский рацион, насчет охоты - под тогдашними обстрелами было не до нее. Однако готовить Ваня любил и умел, в обустройстве кухни принимал самое активное участие и неофициальным поваром пробыл всю зиму. Прибыл Монгол на дачи с записанным на него ПБСом* (*ПБС - здесь и далее автомат Калашникова модернизированный, оснащенный прибором бесшумной стрельбы). Стрелять из обычных калашей в секрете запрещалось, да и сами солдаты, понимая обстоятельства своего пребывания в непосредственной близости от неприятеля, не стали бы 'палиться', а звук бесшумного выстрела - не громче хлопка тировой воздушки, секрета почти не демаскирует. Монгол сразу нашел ПБСу применение более эффективное, чем малопродуктивная охота на фазанов и диких коз, с которыми часто нос к носу сталкивались бойцы в то время, когда стрелять категорически воспрещалось. Той весной дальний дачный поселок, хоть и стоял обезлюдевший почти год, все же являл собой образец почти девственной неприкосновенности: никому и в голову тогда не приходило врываться в опустевшие дома иначе, как для проверки на отсутствие живой силы противника, а если даже в чью-то черепную коробку закрадывались такие не совсем законные мысли - на пути их реализации вставало отсутствие средств и методов логистики. Были, между прочим, почти на каждой даче закрытые на замки гаражи за железными воротами. Именно замки с гаражных ворот Монгол мастерски наловчился сбивать одним точным тихим выстрелом - исключительно из спортивного интереса, а также ради тактической целесообразности - на предмет обнаружения неприятельских схронов. Последних воин не обнаружил, зато нашел в одном из гаражей мотоблок: настоящий Фортевский, со всем к нему положенным навесным оборудованием - такой дома затянет тысяч на сорок если с нуля покупать- и дрогнуло сердце потомственного крестьянина. Традиционалистское жлобство, а также осторожность отогнали мысль вывезти имущество одной ходкой, договорившись, к примеру, с Шумахером, поэтому все свободное от дежурств время посвящал Монгол аккуратному демонтажу агрегата до такого веса составляющих частей, чтоб можно было за спиной рюкзакообразно снести до позиций. Вывоз из зоны АТО не был проблемой для того, чьи земляки регулярно посещали место дислокации части в качестве волонтеров. Появившаяся вдруг работа забросила представителя третьей волны на дачи надолго, кухня взводная была на неопределенное время оставлена на попечение Блатного.
Уроженец глухого села на Полтавщине Михаил Кутайцев был из тех невезучих контрактников, какие пришли отслужить осенью 13-го три года мирного времени, а попали прямо на войну. Ходили взводом слухи, что парня тогда военком не хотел брать, но любящая мать напозычала у односельчан для ублаготворения должностного лица не то 5, не то 10 тысяч - а кое-кто из соседей внес свою лепту безвозмездно. Если б не в армию - была бы пацану прямая дорога в зону - и все лишь по доброте душевной и молодеческой бесшабашности. Каждое утро в родном селе начинал Мишка с поисков чего-нибудь металлического - благо приемный пункт рядом, деньги же нужны были исключительно для форсу - потянуть вечером перед клубом фанты или колы непременно из баночки и покурить, угощая всех знакомых, модных фильтрованных сигарет. Мать замучилась уже покупать соседям новые тазы, лоханки, ломы и монтировки, а также забирать (тоже не бесплатно) жалобы на сына из милиции.
Простодушнее Тайсона не было солдата во всем взводе. Вместо уставной футболки носил контрач очень редко стираемую волонтерскую, где на груди синими буквами на желтом фоне была написана неизвестно из какого источника зацитированная фраза: 'Героям можна все!', свободное время посвящал лишь общению с родными и близкими - ограничением телефонного трепа служил лишь уровень зарядки аккумулятора смартфона. Был молодой парень, в общем, человеком безобидным, но по странному стечению обстоятельств именно он больше всех конфликтовал со старшим поста. Те, кто побывал в зоне АТО до прекращения активных боевых действий, прекрасно знают, на какой уровень была опущена в те месяцы армейская субординация. Даже офицеров, которых тогда вблизи линии соприкосновения находилось крайне мало, можно было безбоязненно посылать в том случае, если чего-то неподъемного требовали, что уж говорить про сержанта на солдатской должности. Следует отметить, что дон Педро призрачными своими полномочиями не злоупотреблял, лишь каждый вечер доводя до личного состава график ночных дежурств, заставить же находиться на объекте днем не представлялось возможным, хотя солдаты, понимая риски, требование присутствия на даче не менее двоих чтили. Еще в обязанности старшего входило еженедельное написание отчетов о результатах наблюдений и поддержание внутреннего порядка на объекте. Именно последнее и стало камнем преткновения, впрочем, обо всем по порядку.
Петр Николаевич, как уже отмечалось, ни должностью, ни званием не кичился, поэтому первичный порядок в кухне и во дворе навел самостоятельно. Несколько дней ушло на то, чтоб приманить обитавшего на соседней даче почти одичавшего кота: мыши одолевали определенных в секрет военных, лазая не только в местах хранения продуктов, но порой пробегая и по спальным местам. Пепельно-голубой мордастый с купированными некогда ушками квазибританец , сходу получивший от коллектива кличку Сепар, был, вероятно, любимцем чьей-то семьи, к новому месту приспосабливался долго и с большой опаской, зато, освоившись, хозяйничать стал везде - так что часто бывал изгоняем с диванов и лежанок посредством бросания разных предметов, но мышей в его присутствии все же поубавилось. Место дислокации секрета являло собой самую довершенную дачу во всем поселке, обнесенную металлическим забором, с главным строением, слепленным в виде деревянного сруба, с техническими постройками бетонными, и баней, выстроенной из кирпича. Отхожее место располагалось рядом с сараями и представляло собой стандартную железобетонную коробку с вырытой под ней ямой, был также оборудованный стараниями сварщика летний душ, а перед самым входом в дом - подобие летней веранды с большим столом и скамьями. В глубине той же веранды стояла настольная газовая плитка, в хозяйском, простоявшем без дела год баллоне до тех пор не кончился газ - чем не кухня? Тушенка, сгущенка, рыбные консервы, овощи, крупы - все это завозилось на посты ежедекадно в таком количестве, что если каждый день варить суп либо кашу - хватит с лихвой, но если питаться по принципу 'одна банка в одно рыло' - запас белковой пищи растает примерно вдвое быстрее, чем придет срок нового завоза. Все попытки формального командира установить график приготовления пищи (когда дон Педро первым в списке кухоннообязанных ставил себя) успехов не принесли - доев первое, контингент переключался на тушенку и рыбу, не пытаясь продолжать традиций, Тайсон же, плюс ко всему, сразу набрасывался на привозимые куриные яйца, в первый же вечер поджаривая для себя половину привезенного на весь личный состав количества. Все это мог еще спустить командир, списав на молодой аппетит - раз уж прочие сослуживцы не имели к юному проглоту претензий - но привычка контрактника не мыть за собой посуду выводила пожилого человека из себя. Все не вымытые тарелки, миски, ложки, оставленные на обеденном столе или возле сразу выносимы были командиром 'на смiтник', то есть в яму для бытовых отходов (начатый фундамент запланированного, но не построенного по соседству здания), расположенную метрах в двадцати за воротами фазенды. Однако близость других дач, с которых можно было принести условно новую - по крайней меру чистую - посуду позволяла посудой старой не дорожить. Еще один бытовой конфликт на почве гигиены назревал вокруг уборной. Дон Педро приволок с одной из соседних дач и повесил перед выходом из клозета металлический рукомойник, куда регулярно заливал воду и объявил, что все должны по выходе из места общего пользования непременно мыть с мылом руки. Старшие члены коллектива, даже если игнорировали гигиеническую процедуру, внимания командира на том не заостряли, Тайсон же искренне счел себя оскорбленным в лучших чувствах и не мыл рук демонстративно. На то были особые причины: во-первых парень привык блюсти свое личное пространство, во-вторых точно знал, что руки после уборной моют одни лишь засранцы, а участникам боевых действий засранство органически чуждо. Ну и наконец, слоган, годный любому герою в девизы - ведь на футболках зря не напишут! - и уж точно можно воинам света не опускаться до грязного выполнения пустых и глупых требований старого маразматика. Ванька-Монгол, будучи по природе своей конформистом, к тому же человеком глубоко верующим (никто во взводе не повторил бы названия его конфессии, многие говорили 'секта', но все точно знали, что десятую часть зарплаты с карточки мужчина регулярно духовным наставникам переводит) - так вот, человек, духовному не чуждый, не раз пытался выступить миротворцем - но почти всегда отпор встречал со стороны человека пожилого, не по годам агрессивного к своим товарищам.
- Вот ты, -наставлял проповедник, -- произносишь грязное, оскорбительное слово 'быдло' - а наш господь бы сказал: 'Слаб человек' - ну почему бы тебе не простить ближнему его слабость? -но не способный к диалогу дон Педро, обрубал все пути к взаимопониманию своей непримиримостью и некорректным переходом на личности:
- Ты себе наперед индульгенцию выкручиваешь, чтобы и тебе потом простилось? А что ваш господь говорит про заповедь 'не мародерствуй', или хотя бы 'не укради'?
Монгол, хоть и был ангельского терпения существом, вторжения в собственное личное пространство также не терпел - а гараж с мотоблоком он уже обозначил пространством своим, в дискуссиях также умел менять темы и злобно фыркнул в ответ:
- Это я разве вор? Вор вон там - махнул в северную сторону: это он у меня год жизни украл, здоровье, я уже про Крым не говорю...
- А Крым точно твой был? - с подначкой спросил дон Педро.
- Ну а то чей же!.. - с обидой процедил Монгол, установив для себя больше в дискуссии не встрявать, лишь выполняя то, что считал своей работой. Напряженная обстановка в коллективе, где у каждого при себе боевое заряженное оружие - плохой предвестник, это понятно всем, а объединить может лишь общая цель. Может быть, поэтому падение в дачном поселке нескольких мин сработало конструктивно: днем с дачи никто не отлучался, ночью установили дежурить подвое, доклады на штаб батальона пошли, как и положено было - каждые полчаса. Но когда на следующий день еще одна восьмидесятка легла во двор соседней дачи, Петр Николаевич объявил, что нужно во дворе строить укрытие и сам начал копать перед входом траншею. Это, с точки зрения коллектива, опять был перебор, особенно для тех, кто пережил обстрелы 'Градами'. Из всего личного состава лишь Йода согласился подменять на лопате престарелого командира, но работал он, как заправский мастер, настолько медленно, а готовился к процессу так обстоятельно, что рытье бункера не шло вглубь за день больше, чем на два лопатных штыка. Тайсон же, которого дон Педро пытался к работе привлечь, каждое утро чуть не затемно убегал под надуманными предлогами на позиции, возвращаясь уже в сумерках - с тем лишь, чтобы успеть к часу своего дежурства. Именно в разгар этого конфликта и попал Турист на дачу.
Старший поста, сразу почуяв непаханое поле для своего командирства, Саню поставил перед фактом необходимости физического труда. И, хотя увлеченный собственным делом Монгол пробовал подбить 'молодых' на командира забить - все же молодое поколение четвертой волны не нашло для отказа аргументов - тогда Ваня ехидно сказал:
- Ну ладно, копайте - нам для продуктов на лето погреб будет!..
Бункер действительно на укрытие для всего личного состава не тянул - максимум для троих, а когда из снятых с соседского гаража ворот сделали перекрытие и засыпали сверху землей, оказалось, что, не сгибаясь, там может стоять лишь Йода.
Неуемный дон Педро ринулся было копать невдалеке вторую траншею - но тут Турист, выступавший главным копателем для первой (больше половины объема земли выкидал на гора именно он), заявил, что и ему нужно 'в город'. Из остальных за лопату браться уже никто не хотел, командир впервые за время пребывания на посту решился повысить на подчиненных голос - на что ответом послужил звоночек Монгола начальству. В обед того же дня приехал Кацап на Шумахере, увидав навороченное среди дачи, долго отборно матерился, сетуя, что если даже человек пожилой не понимает обстановки, то чего уж требовать от сопляков, что не обстреляли, а в их сторону шмальнули три раза за четыре недели, и если Петр Николаевич захочет узнать, что из себя представляют обстрелы - пусть подежурит на позициях, где такое количество прилетевших мин за сутки означает тихий спокойный вечер. На оправдания дона Педро - последний правда действовал лишь из добрых побуждений, искренне считая чуть не собственной на этой войне миссией сохранение жизней вверенного ему контингента - кричал Кацап, что здесь не бастион, не форпост и не передовой редут, что формально пост называется секретом и должен таковым оставаться, а после того, как перелопачено столько земли, даже с беспилотников (а их тогда над линией размежевания шныряло немерено и днем и ночью) видно, что ведутся на объекте какие-то работы. Завершился визит шефа кадровой перестановкой: дон Педро был отправлен нести службу на позиции, откуда вскоре и демобилизовался как представитель 2 волны, а старшим поста 'Фазенда' назначен солдат Кутайцев.
Новая метла всегда метет по-новому - иначе, зачем бы нужны были революционные в обществе перемены? К тому же, если накипело и наболело - кто упрекнет вновь назначенное должностное лицо в перегибах и в том, что мотивом служит жажда мести? Первым решительным поступком нового лидера стал расстрел из ПБСа ненавистного рукомойника - теперь если кому и хотелось вымыть руки после уборной - пришлось бы идти к летнему душу, расположенному в другом конце двора. Второй жертвой организационных реформ стал подвернувшийся не вовремя под горячую вооруженную АКМом руку командира серый Сепар. Труп кошака Тайсон за хвост отволок 'на смiтник', на наивный вопрос Туриста 'Зачем валил?' ответил: 'Да он пидар - по столу лазит по нашим же продуктам!' С того часа на столе хозяйничали исключительно двуногие. Правда порядка от того больше не стало - скорее наоборот: прежний командир, хоть и бурчал на подчиненных, но какой-никакой порядок на столе поддерживал - и в том случае наличие кота, действительно не упускавшего случая забытое на столе оприходовать, было фактором мотивирующим. Теперь же мыши, кого раньше присутствие представителя семейства кошачьих отпугивало, вновь заявили свои права на все оставленное без прикрытия съестное. В вырытом бункере соорудили из досок стеллаж для консервов, овощей и круп.
В самОм несении службы подвижек никаких не было, днем по-прежнему на даче обязаны были находиться двое, к ночи сходился весь контингент. Кузя с Нафаней все чаще приходили с травой и заряжали повечеру мокрый - они где-то нарыли метров триста кабеля, сетуя лишь, что здесь цветмет принимают раза в два дешевле, чем вне зоны АТО. Также подошел к завершению технологический процесс у Монгола - вынос ускорился с помощью нового командира - Монгол с Тайсоном уходили утром вдвоем, вечером вдвоем возвращались навеселе. А в один вечер услыхал Турист еще за полкилометра песню о том, как 'Нэсэ Галя воду', а после - исполненный неровным командирским голосом гимн Украины разлился над рекой и обоими ее берегами. По прибытии воинов на пост Монгол виновато развел руками - кто ж мог знать, что от двухсот грамм двадцатилетнего парня так развезет, а совершенно никакой Тайсон, воспользовавшись притуплением коллективной бдительности, схватил АКС и с криком: 'Сепары - пидары! Я вас не боюсь, выходите драться!', выпустил короткими очередями вверх весь рожок, правда, не сориентировавшись, в сторону украинских позиций. На следующее утро молодой командир стыдливо прятал глаза, побожившись перед коллективом, что пить больше не станет. А под вечер того же дня произошло событие, рационального объяснения которому не сыскать.
Обстрел начался тогда рановато - часа в четыре пополудни, но ничего, как говорится, не предвещало... Умевшие определять оружие по звуку говорили, что с украинской стороны гатит танк, а с противной - установка с нежным именем 'Саушка' - как всегда, по Китайской стене. Но один из выпущенных снарядов самоходки- выстрел был навесом, к тому же единственный в сторону дач, да еще и без корректировщика - скорее всего какой-то шутник с той стороны решил припугнуть нарушителей спокойствия в отместку за вчерашний переполох - в общем, снаряд лег перед самым домом, возле кухни. Но еще удивительнее было то, что укрепление дона Педро защитную роль сыграло, хотя и не таким, как незадачливый инженер планировал, образом. Снаряд - такое бывает нечасто - вошел в землю и взорвался уже там. И вошел он как раз в том месте, где заканчивалось металлическое перекрытие. Стены бункера бревнами обиты не были - это также сыграло в пользу личного состава: взрыв произошел в самом бункере, лишь подняв метров на десять вверх воротное железо. Всей массой упало изделие на бетонную коробочку уборной - и там, как на грех, сидел в это время Йода, держа боевое оружие, разумеется, при себе снятым с предохранителя и с досланным в патронник патроном. Выбитый воротами из крыши шмат бетона упал сидящему на голову и послужил причиной средней тяжести черепно-мозговой травмы, второе ранение было получено выпущенной самим солдатом пулей в результате рикошета. Парня потом так и доставили в госпиталь - со спущенными штанами и зажатым в сведенной судорогой руке 'калашом', от которого предусмотрительный Монгол отстегнул магазин. Уже после, когда опасность для жизни бойца миновала, военврач шутил, что, если б воин в туалет брал с собой не оружие, а надевал всякий раз при большой нужде кевларовую каску, госпитализация вообще не понадобилась бы. Через месяц солдат был представлен командованием бригады к медали как участник непосредственного вооруженного столкновения.
Сруб избы покосился, но строение устояло. Долго еще над дачами летали бумажные этикетки от волонтерских продуктов с надписями 'Кулiнарна сотня' и 'Ситий воїн'.
Командиру бригады о чрезвычайном происшествии в тот же вечер доложили, секрет с дач было приказано снять - к превеликой радости Одуванчика, который не уставал всем твердить, что именно ему первому пришла такая идея еще за месяц до решения комбрига. Уже на следующий день из отпуска вернулся Санин еще по учебке сослуживец - а значит с ТПУ отпустили Сватка, настало время прикомандированному возвращаться в свое подразделение.
* * *
Старший лейтенант Николай Павлович Ходаков был из мобилизованных офицеров третьей волны, по штату числился командиром отдельного взвода танкового батальона, и, хотя к осени 2015 самих танков в непосредственной близости от линии размежевания уже не было, личный состав подразделения продолжал жить в вырытом еще зимой блиндаже и нести на паях с пехотой службу на ротном опорном пункте. Сам командир квартировал, как и многие офицеры, в поселке, в частном доме, где за месяцы службы сблизился на почве патриотизма с дочерью хозяйки. Гражданская теща отношений не пресекала, хоть и знала, что в далекой Одессе у гражданского зятя есть жена законная. Однако в сентябре, когда начали активно увольнять третью волну, в поведении зрелой женщины нельзя было не заметить беспокойства - причиной тому могло быть как искреннее уважение к чувствам родной дочери, чью нежную душу предстоящая разлука способна глубоко ранить, так и прекращение в недалекой перспективе пополнений семейного бюджета. Но Николай Павлович и сам был человеком по жизни мудрым, к тому же зная возможный встречный аргумент - на момент начала романа девица не была совершеннолетней - понимал, что после его демобилизации негоже двум таким незаурядным особам ютиться в столь бедно меблированном домохозяйстве. В распоряжении Ходакова был 'ГАЗ-66', личный состав, а также наличие множества неохраняемых дачных хозяйств в зоне, контролируемой военными, подталкивало неглупого человека к прагматичным поступкам. После многие офицеры решились последовать примеру даже не собственного коллеги, а скорее героических своих предков, вспомнив генетически, что пока мародер с маршальскими погонами крысил по контролируемой СВАГ территории картины, гобелены и канделябры, его подчиненные делали то же в строгом соответствии с чином, званием и (или) мастью. Той осенью, когда уже обстрелов не было, по ближним и дальним дачам шныряли не столько в 'шишариках' и не только танкисты, но рядовой состав всех колесивших окрестил Копалычами. Благоразумно пропустив выехавшую из дачных ворот до краев набитую утварью 'таблетку', двое в камуфляжах с пустыми рюкзаками за плечами и АКСами наперевес вынырнули из кустов вновь на дорогу.
- Во тянут шакалы - что ж они надеются по Новой почте все отправить?
- Нет, скорее кобылам своим раздарят здесь - шутка ли - под ними год кряхтели, - вторым из вышедших был Нафаня. - Были б у нас колеса - ну в смысле те, что ездить ...
- Ничего, толпой сбросимся, купим - Кузю зря что ли замком назначили - будет и у нас пропуск в лучший мир. Раз они тянут, значит и нам можно, кто потом что подсчитает и как?. . А пока веди, показывай, где инструмент...
- Сейчас, Кулибин, пройтись еще километра два пешочком придется. Зато там сразу мокрый сообразим - пятку припасенную весной мы так и не успели забрать - слишком быстро собирались. - Пока шли, Нафаня продолжал прерванный было рассказ: - Так вот, говорю, этот самый дон Педро был не то, чтобы прип@зденный - но странноватый уж точно. Прикинь, говорил: бухать нельзя, план курить нельзя, по дачам лазить нельзя, офицеров приказы чтоб выполнять... Я понимаю, может, оно по уставу так и положено, но ведь не будет же никогда так...
- Сука он, я б ему @бало разбил со старта. Это такие же вот пидарасты наверху сейчас знаешь что удумали: чтоб нам - пятой волне - УБД не давать - я недавно от штабных слышал. А мне уже с дома жена наяривает - когда статус будет - за хату - от деда наследство 150 квадратов - платить неподъемно...
- Кстати, еще за льготы он говорил: чтобы статус всем оставить, а льготы все снять, только покалеченным до нетрудоспособности пенсию платить...
- Да он точно пидар - как же вы проглядели? Как же так - я буду за себя платить, когда я здесь воевал! - гневно взвыл Кулибин, заехавший в зону АТО уже в сентябре и на обстрелы опоздавший. - Я, если, к примеру, в автобусе захотят обилетить, кондючке горло перегрызу - даже без ксивы. Я что - лох, сам за себя платить?..
- Правильно, пусть лохи за нас платят! - уверенным тоном сказал Нафаня, чьи документы на получение статуса участника боевых действий уже лежали в Киеве. - А еще докопался старый черт до малого: мой руки после туалета, и все! Меня, кстати, моя бывшая все на этот счет тошнила, но то ведь жена, а этому збоченцу что за дело? Правда, Тайсон летом в госпитале с гепатитом А лежал - но ведь руки тут ни при чем! Нам волонтерша рассказывала - та, которую Кацап пялил - а она целых полгода в медтехникуме отучилась - грамотный эксперт: это местные сепары наши колонки с водой подтравливали, и у кого иммунитет слабый, те и заболели, а препараты им с той стороны пидары российские передавали - только поймать никого не получилось...
- Да, от пидарства нет спасенья - хоть мой руки, хоть не мой... - Кулибин резко остановился, с опаской показывая в сторону дач: - Стой, там вон - на табличке зеленой краской 'Мины' написано!
- Вот туда-то нам и надо. Это весной еще все обещали МОНки поставить, да саперам некогда и некогда - тогда Монгол плюнул, на дощечках написал краской 'Мины' и расставил вокруг фазенды - на всякий случай: вдруг кто из сепаров поверит и очканет, как ты сейчас. Пошли, правильно курс держим!
Пейзаж, как в дачном поселке, так и внутри огороженного забором пространства изменился по сезону, глубокая воронка на месте дилетантски состряпанного укрытия, заросла, видимо, за лето сорной травой, но теперь чернела среди двора, возле туалета ржавел поверженный рукомойник. Как в покосившемся доме, так и в бане, видимо, побывали уже визитеры, но заветный пакетик с почти не отсыревшей травой лежал на своем месте в тайничке. Тут же нашлись и две разного диаметра пластиковые бутылки, и вода, а фольгу Кулибин брезгливо отфутболил, достав из кармана верный золотничок - аккуратно вставленный в просверленное 'под конус' в корковой пробке отверстие наперсток, продырявленный в десяти точках миллиметровым сверлом - что ни говори, был Кулибин рукоделом во всем! Хапанув по второму разу, направились однополчане к сараю, откуда и был извлечен инструмент - от монтировок до накидных и разводных гаечных ключей - все было на месте.
- Только не пойму, что нам это даст, - говорил благодушный Нафаня, - ведь самое сладкое уже Копалычи повывезли!
- Все, да не все! Ладно, пусть им главный куш достался - на то они и герои, но и нам будет кое-что! Как ты насчет меди рассуждаешь?
- Даже не думай, еще весной все, что могли - сдали!
- А забьемся для интересу - ну хотя бы на грамм, что я десяти шагов не пройду - и тебе метров десять минимум на локоть намотаю!
Кулибин, держа в руке молоток и зубило, большими шагами направился к бане, за ним засеменил Нафаня. Войдя внутрь, огляделся, и, обернувшись к товарищу, спросил:
- Может, сам докумекуешь, где искать?
- Где ж тут найдешь, розетку - и ту сорвали, два проводка только торчат...
Его друг в ту же минуту обстучал вмурованную в стену предбанника пластмассовую коробку, подковырнул ее зубилом - она вышла из стены, потянув за собой два провода, за них и дернул гений демонтажа - тогда Нафаня понял, на что был расчет. Проводка укладывалась в стробы в стенах и замуровывалась, как правило, алебастром. Если знать, где проложен кабель и в нужном направлении дернуть - все вынимается, легче не придумаешь. А нет розетки - нужно искать распределительную коробку... Действительно, искатели медного счастья посрывали лишь те провода, что положены снаружи, а если прочесать все дачи - сколько еще упущенного...
- Ну ты в натуре Кулибин!.. А что делать, если гипсокартоном или пластиком обито?.. -
- Ты уже сам, наверное, догадался: здесь все еще проще. То есть, для нас-то как раз сложнее - демонтаж нужен, хотя бы частичный. Я не зря два года на коттеджах подсобным проработал, знал, что пригодится навык. Работать придется, правда, по ночам - спокойнее, ну да ладно, график дежурств Кузя так составит, чтобы всей нашей бригаде выпадали ночи рабочие, а там с кем-то и договориться можно, чтобы временем поменяться. Сержант из медиков увольнялся - мне контакт оставил, я такую штуку подгоню - от пары граммов неделю спать не будем. Но на транспортное средство скинуться придется прямо сейчас, пока от зарплатных денег что-то осталось... Если дожди пойдут - машина отсюда не выедет точно.
Уже через два дня куплена была на Кузю оформленная жулька-двушка, еще в ремонт вложено примерно столько же - тысяч за десять вышло транспортное средство, способное курсировать от зоны ответственности украинской армии до ближайшего пункта приема металла.
Ночами мелькали на дачах огоньки фонариков и мобильников, а под утро со двора крайнего угодья валил едкий полихлорвиниловый дым. Меньше, чем за месяц, работая когда вчетвером, когда впятером, обошли бойцы почти все строения как на дальних, так и на ближних к городу дачах, не оставив потенциальным последователем никаких шансов. Предметом особой гордости была ночь ста килограмм - когда случайно нарвались на баню, для утепления пола которой было прежними хозяевами упрятано не меньше центнера медных труб. Еще на дачах побогаче снимались смесители - для этого приходилось разбивать раковины и тюльпаны - на некоторые цены по каталогам были (в нулевом варианте) до трех тысяч гривень. Кулибин, по природному скопидомству, жалел было добра, но его поспешил успокоить мудрый Кузя, родив почти афоризм: 'Раз уж нам никогда не пожить в таких дачах и не попользоваться такими удобствами, можно хотя бы их расх@ярить!'. На третьей неделе собиратели перестали брезговать алюминием, а после и железом. Когда же осенняя погода и вновь назначенный личный состав крайнего блокпоста благоприятствовать перестали - на чермет за полторы тысячи была продана и 'двоечка', окупившая себя к тому времени втрое.
* * *
Осень на позициях ознаменовалась не только несанкционированными выходами низшего личного состава, но и работой с абсолютно благой целью. Еще в сентябре был дан приказ всему личному составу вдоль линии размежевания переселиться в блиндажи - до того случалось, что отдельные подразделения квартировали в опустевших дачах и домах убывшего местного населения. По уму, блиндажи рыть нужно было еще летом - но третью волну как нагнешь, а после ее увольнения слишком долго раскачивались, в надежде, что из гражданских строений не сгонят. Но в октябре был отдан четкий приказ, выделен транспорт, получены волонтерские бензопилы - с бензином и солярой в механизированном подразделении проблем и вовсе не бывает. Когда погода уже загоняла воинов под крышу, а укрытия на весь личный состав еще не были готовы, в голове кого-то из старших офицеров мелькнула мысль, что привезти готовые ровные бревна можно не только из лесу - где воистину корабельных сосен не было. Тогда на территорию дачного поселка заехал КАМАЗ с полуприцепом и одним отделением солдат - ведь героям можно все. В тот пасмурный ноябрьский день деревянный сруб, устоявший под метким обстрелом, был до основания разобран и перевезен на позиции, а еще через два дня бревна двумя накатами накрыли один из блиндажей батальонной разведки, уцелевшие предметы мебели также нашли свое применение при обустройстве обиталища.