Все, пожалуй, выдержит, - сказала Танька и, чтобы убедиться, уселась на палку, установленную ими в распорку между стеной и дверью. Лиска с сомнением посмотрела на палку, на Таньку. Танька крутнулась вокруг палки, мелькнув перед Лискиным носом круглым задом.
Но Лиска успокоиться не могла. Кто знает эту старуху! Она, пожалуй, и в окно залететь сможет.
-Да не. Так высоко не взлетит. - сказала Танька, перехватив взгляд, брошенный Лиской на окно. - И потом, у нее кровать шире окна. Да и рама у нас знаешь какая? - И Танька стукнула по раме кулаком. Стекла жалобно дзинькнули. - Крепкая. - Добавила Танька. Лиска с сомнением посмотрела на раму. И, пробормотав, - что-ж, будем защищаться, - пошла за шваброй. Кое-как протащив конец швабры в ручку на окне, повисла на нем, пытаясь развернуть швабру поперек. Наконец, это удалось и, осмелев, Лиска выглянула в окно:
-Ничего не видно. Ни старуху. Ни Серегу.
-И не слышно. - задумчиво добавила Танька. - Отмучился.
-Как это?
-А вот так это. - сказала Танька, схватила себя за горло обеими руками и высунула язык, как обожравшаяся собака.
-Что мы мамке его скажем? - испугалась Лиска.
-Ничего не будем говорить. Пусть ищет. - сказала Танька. Замолчала. - Не смотрит за сыном. По ночам отпускает гулять. Вот и пусть теперь обыщется! Жаба! - разозлилась вдруг Танька.
Лиску тоже душило горькое чувство. Оно растопырилось поперек горла колючками - и вниз не свалится желчью, и вверх не выскакивает, только ерзает потихоньку в груди гадскими колючками, как буква Г в слове сереГа, если заглавной не С, а Г написать.
-Тань.
-Че?
-Он хотел завтра свою малышню на плоте покатать. Обещал им.
-Ну.
-Не покатает. - сказала Лиска.
-Не покатает. - эхом отозвалась Танька.
Буква Г воткнулась в горло, Лиска сморщилась, скорчилась, пытаясь проглотить колючку. Та, разодрав горло, прыгнула в глаз и из глаза посыпалось, сверкая укорами:
-Кто же теперь пока-та-а-ет детей, а-а?
-Ну ты че? Ну? Ну давай мы их покатаем.
-А-а-а... - сипела Лиска. - А-а-а она-а опя-ать съест кого-о-нибудь...а? А если самого маленького, самого глупенького-о-о?
-Не, не...
-Это тебе - не. А ей так очень даже - да-а!
-А мы их... а мы... горчицей намажем! - нашлась Танька. - И перцем. Посыпем.
-Перцем?
-Перцем.
-Давай лучше нафталином? Все старухи нафталином воняют, а эта - нет. Вот и бесится!
-Точно. Нафталин, кстати, успокаивающе на нервы действует. - уверенно сказала Танька и головой кивнула еще, подтверждая свои слова.
От окна девчонки отойти не могли, чувствуя свою вину перед оставленным в лапах злодейки человеком.
Наконец, тревога поплыла вместе с очертаниями стен, кухни, табуретки, на которой почему-то оказался Серега с шестом. Он махал им, как дирижер, отталкиваясь не от воды, а от ветра, а Лиска смеялась, а может это смеялось окно, в которое Танька корчила рожи. А рожи почему-то спрыгивали и носились вокруг, и каждая была похожа на Таньку, но если одна говорила - О, то другая скалилась в - И, а третья шипела - Ш-Ш.
Проснулась Лиска от того, что кто-то пыхтел ей в ухо. Ну, конечно, Тёма. - определила Лиска, свирепо открыв один глаз. Но Тёму испугать одним глазом не так-то просто. Пришлось открыть второй.
Тёма улыбнулся застенчиво и сказал:
-Мама ушла на работу. - и, помолчав немного, добавил, - ругалась.
-Че ругалась? - хмуро спросила Лиска.
-Так упала она.
-Ну?
-Ну вот. Упала. Ругалась.
-И все?
-Все.
Лиска решительно закрыла глаза.
-Не мешай мне спать!
-Палки везде понаставили! - сказала.
-Уйди ты, а...
-А еще к нам старуха пришла.
-Старуха?! - Лиска открыла оба глаза.
-Ну.
-И что?! Вы ее пустили?
-Ну.
У Лиски дернулась голова. Она подскочила. Стала заправлять кровать. Голова Лискина дернулась снова и она снова расправила кровать, улеглась. Закрыла глаза. Сказала:
-Все. Конец. Ведьма в доме.
-В каком доме? Лиска? В каком доме ведьма? - бросился Тёма к окну, не в состоянии ждать ответа.
Лиска, просипела:
-Да в нашем, Тёма, в нашем.
Одела тапки. Крадучись прошла к двери. Оглянулась на Тёму и каким-то чужим, идущим из живота голосом спросила:
-Где она?
-Кто?
-Кто-кто? Старуха где?
-А-а... - понял Тёма. - Чай пьет. С оладьями.
-Что-о?! Вы еще и чаю с оладьями ей дали?!
И только Лиска накинула халат, как дверь распахнулась и на пороге появилось косматое чудище. Волосы его, что грива свирепого льва - клочьями взлетали вверх и были едва ли не страшнее длинных рук!
- Тёма! Под кровать! - крикнула Лиска и, размахнувшись, метнула тапок с ноги! Да в старуху! Старуха поймала тапок ручищей и, не раздумывая долго, бросила его обратно - в Лиску! Лиска едва успела пригнуться! Тапок просвистел над головой и, сбив березку с горшком традесканции, упал в угол. Плетки традесканции злобно шипели и угрожающе качались из стороны в сторону. Березка скребла стену и вот-вот могла перевернуться. Лиска бросилась к тапку. Старуха - тоже, но ветки вцепились в ее гриву и горшок точнехонько приземлился старухе на голову. Кукарина охнула и села. Тут же подпрыгнула и обиженно пробормотав, - какие грубые дети! - побежала из комнаты. - Я вас воспитаю, коли мамке некогда! - пообещала она появившейся в дверях Таньке. Танька глядя на горшок, крепко севший на бабкину прическу, фыркнула.
А Тёма сказал строго:
- Мамке некогда!
Старуха поджала губы и гордо вынесла горшок с традесканцией из комнаты.
Лиска без сил села на кровать. Танька села рядом:
-Как ты?
-Почти...
-Че будем делать?
-Думать будем.
Тёма посмотрел на девчонок внимательно и сказал:
-Не хочу думать! Хочу есть!
-А ты Кукарину спроси, может она тебе оладушек оставила?
-Кукарина! - завопил Тёма и пошел к ее комнате. - Оладушек оставила?