Аннотация: К 4-й книге Бориса Попова. (Из дневниковых заметок 2008 г.)
13 февраля, среда. Ещё один скучный и скудный день. То есть не было никакой возможности на работе сесть за компьютер и заняться чем-нибудь стоящим. Например, продолжить читку и отбор для "ЛМИ" текстов Бориса Попова. Кстати, сейчас, когда всерьёз "въехал" в его стихи, хочется называть его не Борей, как было принято у нас - равно, ровно и нередко вместе "причащавшихся", - даже не Борисом, а развёрнуто: Борисом Емельяновичем. Потому что стихи его - самые настоящие. Завидно богаты лингвистически, точны по наблюдению и живописны по описанию "объекта", тонко психологичны по части "социума".
В понедельник, помнится, на дисплее перелистывал страницы его книг. Игорь Кузнецов, стихотворец со стажем и со вкусом, схожим с моим, заглядывал из-за спины на экран и всё по-совиному приухивал: "Ух ты!.. Ух ты!.. У вас в Магнитке, что ли, все так стихотворят?" - "Нет, Игорь, всяк по-своему". - "А я смотрю, килобайты-то какие огромные. Как же ты отбирать будешь для вашего тоненького выпуска? Я вот читаю - и мне всё подряд нравится". - "Что ж, буду мучиться. Но это, согласись, приятные мучения, сродни любовным". - "Обещай, подарить мне книжечку, когда выйдет. Нет, две: вторую я Петрунину переподарю. Чтобы увидел, кого, что и как нужно издавать".
Куда деваться - пообещал. И где раньше были твои глаза и уши, Николай Васильевич, почему прежде-то не удосужился рассмотреть и расслышать, когда автор мог бы порадоваться такой вот реакции на его "вещи"? Конечно, не всё равнозначно, конечно же, когда впитываешь Попова в большом объёме и сразу, замечаешь, что по темам он не очень-то, мягко говоря, разбрасывается; что интонационно он часто жалобно-слезлив и, за редким исключением, не оставляет гражданам читателям места для оптимизма; что наибольший запас иронии он выкладывает в социально-политических стихах дикого - конца восьмидесятых-девяностых - лихолетья, в стихах, которые мог бы написать, скажем, Р. М., и которые так и останутся в том времени. Вот этот-то и подобный ему краткосрочный "проходняк" и отпугивал, заслоняя главное в творчестве большого, всамделешнего поэта. Хорошо, что Б. Попов и сам это увидел и не включил стихи разового пользования в третий, итоговый сборник. Что до самоиронии, то и в ранних, и в зрелых стихах, как видно из текстов, этот литературный изыск, на котором ломаются многие поэты, Борису Попову вполне даже удавался. Разве что тональность их менялась от светлой и открытой - к одиноко-саркастической.
Но это так, отдельные моменты, "издержки" слишком внимательного вчитывания. Главное же, если кратко, именно в том, что Борис Попов спустя и двенадцать (уже двенадцать?!) лет после своего ухода остаётся одной из самых впечатляющих величин в череде магнитогорских стихотворцев. Если попросту не первой.