На востоке небо только посветлело, но мир уже изменился. Ночные звуки уже притихли, а дневные еще не проснулись. Духоту, которая изводила Город целую ночь, унесло утренним ветром, пробирающим до костей и наполняющим тело свежестью. Наступал краткий миг Рассвета, когда кажется, всю Вселенную наполнило спокойствие и умиротворение. И этот миг нельзя было пропускать.
Да, пора!
Я взглянул на ту, от кого не мог отвести взгляд, целую ночь, нет, целую вечность. Она спала, улыбаясь во сне чему-то своему, несбыточному. Раскинувшись на кровати, она, казалось, пытается впитать весь этот мир, обнять его, оставив немного места только для меня. Она прекрасна! Белоснежная кожа почти что светится в темноте, пропадая, закрытая одеялом только чуть ниже талии. Я в очередной раз пытаюсь найти следы от крыльев на спине, но в очередной раз натыкаюсь на абсолютно чистую кожу. Но это не подрывает мою веру в её божественное происхождение, наверное, я просто слишком грешен, чтобы это увидеть! Ее волосы, цвета вороного крыла, слегка ниспадают на плечи, становясь в сумрачном освещение апофеозом тьмы. Они как всегда пахнут полынью, и, наверно въевшимся, но здесь невозможным, запахом далекого Моря. Этот запах сводит с ума, но от него никуда не уйти. Я готов вдыхать этот запах вечно, но время неумолимо.
Рассвет приближается, пора!
Я, осторожно, как будто резким движением могу спугнуть этот мираж, касаюсь ее губ. Она вздрагивает, и резко открывает глаза, почти ослепляя меня глубиной антрацитового взгляда. Несколько бесконечно долгих мгновений я читаю в ее глазах лишь испуг, но по мере пробуждения он пропадает, уступая место тому удивительному свечению, которое меня всегда поражало. Ее изящные руки незаметно, и как-то очень естественно обвивают мне шею, сплетая наши тела в одно целое. А губы невольно расплываются в блаженной улыбке отдавая поцелуй, на несколько бесконечно коротких мгновений выносящий нас из этого мира. Но Время неумолимо и мы возвращаемся.
Потому, что рассвет уже близко, и нам пора.
С трудом вернувшись, мы еще некоторое время смакуем свое счастье, вместе впитывая этот мир. Наконец она, с трудом отрывает от меня взгляд, и заглядывает в окно, за что я ей благодарен. Я бы не смог оторваться. Уже половина неба посветлела, а край солнца уже готов показаться из-за далеких крыш. Надо спешить. Она взглянула на меня и начала искать свою одежду. Я улыбнулся, и укутав ее с головы до ног в одеяло повел к выходу. Она доверчиво прижалась ко мне своим хрупким и нежным телом, еще дрожащим от утреннего холода, но уже начавшим согреваться.
Мы шли в абсолютной тишине и темноте по бесконечной лестнице, пока не наткнулись на дверь. Дверь была открыта. С жутким скрипом она выпустила нас в мир, уже начинающий наливаться дневными красками. Мы стоим на крыше. На крыше самого высокого в Городе дома. Мы стоим на крыше Мира.
Я помог ей сесть на краю крыши, а потом сел и сам. Лицом к солнцу. Под нашими босыми ногами простирается целый мир, пока еще вымерший, но уже очень скоро он наполнится бесконечностью жизни. И смерти. Нашему обзору доступен весь горизонт, но мы неотрывно смотрим на то место, где через несколько мгновений должно появиться солнце.
Я лишь на мгновение оторвался от горизонта и взглянул на нее. Прижавшись ко мне, она казалась бледной в призрачном свете рассвета, но ее лицо светилось счастьем изнутри, а на губах лежала рассеянная улыбка. Я вдруг с острой болью понял, что именно ради этой улыбки я прожил все годы своей, бесконечно длинной, жизни; все бессмысленные дни и бесконечные рассветы, встреченные мной в одиночку.
Мир замер в ожидании чуда.
Над горизонтом, изрезанным бесконечно черными силуэтами домов, родилось Чудо! Оно медленно, пугливо, поднималось из-за горизонта, умывая землю светом. Тьма, бесконечно владеющая миром в течение целой ночи, болезненно скукоживалась и пряталась по подворотням и канавам. Она облазила с крыш и стен рваными клочьями, уступая место ярким цветам жизни.
Солнце все выше и выше поднималось на бесконечно чистое небо, располагаясь в своих владениях согласно статусу, поливая землю уже не только призрачным и бесплотным светом, но и, пока еще скромным, теплом. Мы впитывали это тепло всем телом, с наслаждение подставив ему лицо. И меня посетило Счастье.
Не то счастье, за которым люди гонятся всю жизнь, так ничего и не достигнув, а счастье, доступное нам каждую секунду, каждое мгновение, прожитое нами на земле. Счастье, скрытом в весеннем ветерке и в первом снеге, в летнем рассвете и в звонкой зимней тишине. Счастье одного момента, когда забывается прошлое и будущее становится бессмысленным и бесконечно далеким. На несколько минут, мой мир ограничился моей крышей и солнцем, мое время ограничилось временем полного солнечного подъема над горизонтом, а вся жизнь на этой земле ограничилась всего одним, но по настоящему нужным мне человеком. И мне этого хватало!
Я еще раз взглянул на нее. Чистое светлое лицо, с почти детским профилем, неотрывно обращено к солнцу. Глаза светятся счастьем, а на губах гуляет еле заметная улыбка. Волосы, под действием порывистого ветра красиво развиваются. Иногда ветер замирает, и тогда они почти полностью закрывают её лик, но уже через мгновение ветер снова налетает, и подхватывает их с новой силой. Она даже не успевает их смахивать.
Она почувствовала мой взгляд и посмотрела мне в глаза. Сначала серьезно, а потом мимолетной беззаботной улыбкой. И я сказал то единственное, что сейчас имело смысл; то, что я еще не говорил никогда и никому; то, что я никогда не думал услышать от себя: