Жили были Дед и Баба, была у них курочка ряба, золотой петушок, маслица горшок и с пареной репой пирожок. Репка уродилась на славу - не знали куда девать. Ну как ее тягали все помнят. Была у них еще сучка Жучка, кошка Машка, мышка Наружка. Мышка Наружка вела скрытое наблюдение, мониторила среду обитания и обо всем пищала сучке Жучке. Так они хозяйство охраняли. А охранять было что.
Был у них белый бычок, ну про него отдельная сказка, внучка Снегурочка и внучок Колобок (поесть любил), а курочка ряба, раз в неделю, несла золотое яичко. Небольшое и небьющееся, поскольку монолит (585 пробы, но тоже, чем плохо?), а обычные яйца курочка с коллегами несли по будням.
Были три коровки в хозяйстве Красотка, Зорька и Та (та которая много думала), но про них отдельные сказки есть.
Еще была в хозяйстве, а вернее в гостях, золотая рыбка. Жила она в двухведерной бутыли (22 литра), в которой Дед раньше брагу ставил. Сейчас с брагой и самогоном Дед завязал: зачем (?) когда все есть. Выпивал гербовой, казенной пару стопок по праздникам, да для аппетиту, ну и чтобы мужики чего плохого не подумали. А мужики деда жалели: "Болеет старик, не пьет, только нюхает!"
А поскольку праздников у нас много, то почитай дед и не завязывал.
Рыбка чувствовала себя хорошо. В синем море в белой пене ее поджидала злая барракуда, а на берегу неугомонные жертвы выполненных рыбкой желаний. Так что здесь хоть и в тесноте, да не в обиде и в безопасности. Вела себя рыбка идеально: со всеми входящими в горницу здоровалась журчащим хрустальным голоском. И все неизменно вскрикивали: "Ух ты, говорящая рыба!!!"
О том, что рыбка еще и желания выполняет, да не одно, не три, а сколько надо, Дед авторитетно умалчивал, да и сам не пользовался: зачем, когда всё есть?
Раз в год Колобок сбегал из дома. Вернее, как раз в пору охоты на пушного зверя запрягал Сивку-бурку в сани и ехал в лес по тропинке одному ему ведомой. Без добычи, знамо дело, не возвращался. Добывал медведя, волка и лису. Медведя на шубу и мясо, лису Бабе на воротник, а Волка живьем брал - у сучки Жучки течка.
Летом сиживали Дед и Баба на завалинке избы-пятистенки, семечки лузгали, внук да внучка на хозяйстве: Колобок плотничал да бортничал, а Снегурочка вышивала, пряла, ткала, портняжила и скорнячила. Только, чудная, от печки шарахалась, да на солнышке долго не любила. А так - девка самый цвет, от женихов отбоя нет, да уж больно разборчива.
Жили были Дед да Баба, ели кашу с молоком, щи хлебали с буряком, заедали шашлыком. Но, вопреки всяким слухам, Дед на Бабу не сердился, по пузу кулаком не бил ни разу. Да и баба скалкой только тесто катала, не по делу ее не использовала.
Дед ловил неводом рыбу, да землю сохой пахал, а Баба пряла свою пряжу, да пироги пекла, да кашу варила.
Приходили к ним добры молодцы, к Снегурочке клинья подбивать, да по хозяйству помогать.
Заглядывали, как без них (?), и Чуда чудные и Чудища поганые. Но у Деда с ними разговор короткий - тем, кто с добром - миска с борщом да чарка вина, а ежели кто злоб - тому пудовой чаркой в лоб. Добрых молодцев полно в горнице - не забалуешь!
Была у них и нечисть своя, не заморская, как без нее? Домовой знамо дело с Кикиморой - супружницей, Овинный, Банный. Троица несвятая. Но смирные были, довольные. Не проказничали, а зачем, когда все есть?
Так и жили, Дед и Баба, долго и счастливо, потом собрались помирать, да тянуть не стали - померли. Всем бы так.