Мистика может иметь много объяснений, и если они окажутся научными, то такой мистикой я занимаюсь. А если нет - увольте! Я убежден, что все может быть объяснено и описано законами природы. А если происходит чертовщина, то значит мы чего-то не учитываем, не знаем, не понимаем.
В Городе-Торнадо странны такие речи. Здесь все время творится что-то бредовое. Настолько бредовое, что ни в какие ворота не лезет. И никто из моих знакомых понятия не имеет почему так происходит, но все хотя бы знают, что именно произойдет, "правила игры", набор чертовщины уже приелся и стал почти привычным, то есть привычно бесит, а значит происходит по каким-то своим законам, которых мы пока не знаем.
И тогда появился Удав, замаячил за окном, не решаясь проходить внутрь. Место действительно гаденькое. Знал бы я и сам обошел стороной. Но теперь уж ни за какие коврижки не отступлю. Мне теперь интересно все. От самого начала и до самого конца.
Я помахал Удаву, но вспомнил, что он не видит меня. Стекла в окнах односторонне прозрачные. От них здесь такой мрак беспробудный. Пришлось податься к двери.
- Заходи, - говорю.
- Не...
Уж такой он отважный. Он парень не робкого десятка, просто потому, что у таких как он нет в природе естественных врагов. Но видать есть нечто такое, что способно отвадить и непрошибаемого Удава от неких дверей. Это еще одна причина, выяснить в чем здесь дело. Главное неудобство в общении с такими как Удав, что он ведь считает себя уместным в любое время и в любом месте, совершенно не интересуясь мнением кого бы то ни было на этот счет.
- Заходи, - говорю, - заходи же. Гостем будешь!
- Ммм...
- Безопасность гарантирую, - заверил я, совсем не чувствуя той уверенности, что звучала в моих словах.
Мне удалось это сделать! Я затащил-таки Удава в лавчонку непростую.
Удав озирался опасливо. Я пригласил его жестом к прилавку. Жест был широк и вальяжен, но несколько неловок. Человек под воздействием дури, почему-то выбирает не просто сложные пути, а наисложнейшие...
Мы устроились возле прилавка, так словно за стойкой бара. Вообще этот прилавок очень похож на стойку. Правда. Не для людей, конечно. Низковато для взрослого человека. Но вот для ребенка лет одиннадцати - вполне... Или для гнома. Если это допущение развить немного, то ведь и весь магазинчик похож на бар. А стеллаж - только декорация. Для настроения. Какие же мрачные существа должны себя чувствовать уютно в такой забегаловке?
Удав поставил на прилавок четырехгранную пинтовую флягу. Ура!
Он деловито снял с ее боков эффектные (темно синие с золотом) этикетки и свернул в фунтики, поколдовал над ними еще и через мгновение уже поставил на каменный прилавок две синие с золотом рюмочки для пития дури. Я так делать никогда не научусь!
- Выпьем дури!
- Выпьем дури!
Мы налили в рюмочки вязкой янтарной жидкости. Выпили. Никакого эффекта. Но это обманчивое впечатление. Дурь уже принялась за нас. Повторили, с усилием проталкивая в глотку жидкий огонь.
- Табачком переложим.
- Ммм...
Удав сегодня красноречив. Это не к добру.
Покурили.
С продолжением можно подождать. Дела не ждут. Комиссар, наверняка, уже пришел в себя. Просто не показывает вида, что в его положении не только единственно возможная линия поведения, но и не составляющая труда.
- Он Комиссар, - доложил Удав, не без опаски рассматривая скрученное в салазки тело.
- Это я и без тебя уже прекрасно знаю. Он как-то загадочным образом проскочил мимо тебя в магазин и оказался у меня за спиной. Как это объяснить я не знаю. И очень хочу узнать.
Удав вылупился на меня совершенно искренне. Артист! Сейчас начнет говорить, что глаз с двери не сводил. И что решительно не знает, как сие могло приключиться. Опять мистика...
И Удав действительно начал. Именно в том ключе. Не так изящно как в моем изложении, но по сути то же самое. И глаз-то он с двери не сводил, и не мог допустить... И т.д. и т.п.
Я же говорю - мистика. И никакого, что характерно, объяснения. Ни научного, ни магического.
И что прикажете думать?
- Выпьем дури.
- Выпьем.
И мы действительно немедленно выпили еще. Удав принялся доказывать свою благонадежность вновь. И верю и не верю. С одной стороны этот тип и соврать мастер. А с другой - не тот он человек, чтобы прямого своего дела не знать. Если остался на улице, то рефлекторно должен был прикрывать мой тыл. Он не может по-другому. Бывают, разумеется, огорчительные исключения, но не в этот раз.
Сдается мне, что Комиссар вошел оттуда же куда удалился гном. Своим особенным путём. И это опять ввергает в пучину непонятного.
Удава пришлось успокоить изъявлением полного и абсолютного к нему моего доверия, что реальности не соответствовало, но сработало.
Выпили еще. Уже как-то машинально.
Достаточно! Мне уже хватит.
Но во фляжке осталось совсем немного. И мы просто допили, чтобы более к этому моменту не возвращаться.
Положим то, куда пошел гном, так и как-то, откуда появился любитель помахивать перед носами незнакомых людей антикварными пушками - "есть тайна велика и мраком покрыта". Но ведь гном-то откуда-то вышел. Из задних помещений магазинчика.
Посмотрим что там? Вопрос в данном случае риторический, ибо отвечать на него я стану сам.
Я, легкий как ангел, перескочил через прилавок. Подошел к двери в нише стеллажа. Открыл ее.
Я не помню объяснил я или нет, но у магазинчика не могло быть никакого заднего выхода. Там за домом по идее ничего нет. То есть совсем ничего. Это самый край кольца.
И вот я, только этого не хватало, открываю дверь, зная, что она в никуда! Я и не думал что она откроется, думал так - бутафория. Но она, поди ж ты открылась.
Я тут же закрыл дверь. Об этом я подумаю позже. И не спрашивайте меня, что я там увидел. Я не могу объяснить. Но попробую передать как это выглядело. Вообразите себе мрамор или какой другой камень с волокнистым рисунком. И вообразите его жидким, текучим и текущим сразу во всех направлениях. Он слегка светится изнутри, а вы только что очень плотно зажмурились и вот открыли глаза и у вас еще круги и пятна огненные плывут...
И при этом вы прекрасно понимаете, что вот это вот зрелище - благообразная маска чего-то очень жуткого, какого-то ненасытного шредера... Который перемалывает не мусор, а что-то посущественнее!
Комиссар проснулся. Это было ознаменовано таким великолепным всплеском клокотания, что Удав вздрогнул всем телом. И заозирался, после чего дал понять, что его присутствие здесь излишне.
Пришлось отпустить его душу на покаяние. Он действительно мне более был не нужен. И какое право я имею втягивать его в эту темную историю против его воли. Мне-то все едино. А он сам по себе.
Удав счел за благо покинуть магазинчик масок, тем более что все уже было выпито, и к выпитому добавить нечего.
Клокотание моего нового знакомого означало, со всей очевидностью поток отборной брани, приличествующей случаю. Но удавочка на шее не давала ему заявить о себе в полный голос. Очень удобная упаковка. Разумеется, удобная для того, кто спрашивает, а не для того, кто отвечает. Но, с другой стороны, она дает упакованному субъекту возможность отвечать, но ни дергаться, ни ругаться не позволяет.
Я подождал, когда мой клиент насладится всеми прелестями своего положения. После чего в коротких фразах, которые не считаю необходимым здесь приводить, объяснил, что роли наши поменялись, и я теперь желаю получить подробные разъяснения. Это в расчете на тупых. Комиссар тупым никак не являлся. Он выслушал меня, не перебивая, и предпринял попытку анализа ситуации. Он осознал мое преимущество и - главное - законность моих требований. Я уже миновал состояние опьянения и мыслил достаточно ясно для конструктивной беседы.
- Не будем блуждать вокруг да около. - Многозначительно начал я с высоты своего положения.
Поймите правильно - я не ерничаю, и не упиваюсь своей сомнительной победой. Просто такие парни как этот Комиссар понимают разговор только с позиции силы. Вот если бы он сразу повел бы себя иначе, возможно, и преуспел бы больше. Зачем сразу пушкой в харю тыкать?
Я никогда не пытаюсь угрожать, если это не единственный доступный путь. Если меня что-то интересует - то я просто пытаюсь получить эту информацию. Как правило, можно просто поговорить. Разве нет?
Возможно, меня считают занудой. Пускай. Сомнительный героический ореол таких парней, как мой сегодняшний клиент меня совсем не прельщает.
Я попытался объяснить Комиссару свои намерения. Ведь я простой хороший парень. А он простой плохой парень. Либо он сам рассказывает мне все, что знает о таинственном деле, мое участие в котором он заподозрил... Либо я вынужден буду приложить адекватные усилия, для того, чтобы так или иначе получить необходимую информацию. Уф! Как порою тяжело пересказывать с устного на письменный.
Короче! Если он, такой сякой засранец, не расколется немедленно, то я оторву ему яйца и заставлю съесть на моих глазах! А уж после этого возьмусь за него всерьез.
Все знают, как я страшен в ярости.
Впечатляет? Мне тоже нравится. Какой я кровожадный! Я почти сам себя боюсь.
Комиссар решился заговорить. И начал он в лучших традициях жанра:
- Предлагаю сделку, - прохрипел он.
Боже мой, какое дешевое криминальное чтиво!
Сейчас он мне будет втюхивать, что нам обоим хватит, что дело верное, что ему можно вполне доверять, а то, что я крутой парень он теперь не сомневается. И вообще - нам пельменям надо держаться вместе. Знать бы еще какое дело...
- Предлагаю взаимовыгодную сделку, - произнес он уже почти внятно, - ты поднимаешь свою задницу, и делаешь так, чтобы тебя не смогли нигде встретить даже случайно. Как ты этого достигнешь, не мое дело. В качестве личного одолжения можешь меня развязать. Но это не обязательно. Тебе жизнь. Мне удовольствие тебя более не видеть и не вспоминать.
Вот это наглость!
Никак не ожидал... Мне такой сценарий совсем не нравится.
Я задумался. И тут - сказал кое что, не знаю почему, наитие наверное... я и сам удивился тому, что это сказал:
- Овен, - сказал я, - все ищут овен.
Я просто вспомнил вдребезги пьяного Толика, хороший он парень - Толик...
И еще я пожалел, что отпустил Удава. Уж тот бы придумал, какой-то, эффективный способ разговорить этого молодца в подобающем ключе. Я же всегда теряюсь в подобной ситуации. Ну, отказывает мне фантазия, когда надо делать больно. Не мой профиль.
Я отвлекся от реальности лишь на мгновение. Когда же я вернулся к разговору с Комиссаром. К моему удивлению он изменился разительно.
Бедняга вращал глазами так, словно хотел посмотреть себе за спину.
"Что же с ним будет, если я скажу это слово раз десять", - мысленно усмехнулся я. И только тут до меня дошло, что это он действительно на "овен" так реагирует.
Забавно, правда?
- Успокойся, - предложил я.
И он действительно на удивление послушно успокоился.
- Я тебя внимательно слушаю, - сказал я и уселся на прилавке.
Только теперь, как я и предсказывал, все без сбоев пошло по накатанной схеме. Дело действительно было верное, и на двоих действительно вполне хватало. И так далее и в том же духе. Вот только что это за дело я так и не узнал. Овен оставался для меня пустым звуком. Что это и с чем его едят, после того, как находят, я так и не понял. Да и не упоминал он этого.
Он искренне считал, что я в курсе таинственного дела, знаю что такое этот Овен, кому и зачем он нужен и всё такое прочее.
Терпеливо выслушав вступление, я спрыгнул с прилавка и подошел к нему. Вытащил шпагу из ножен. Комиссар не правильно оценил мои действия и пережил в результате своей недогадливости несколько неприятных секунд, прежде чем я освободил его от пут. Это должно было ускорить события, как бы они не развивались.
Я вернулся на свое место.
- Подробности! - объявил я выход героя.
Комиссар был не опасен. Он некоторое время даже не пытался подняться с пола. Оно и понятно. Нету в ноженьках хожденица, нету в рученьках владеница. Затекло все.
- Я очень терпелив, - провозгласил я, - но и мое терпение конечно. - Почему-то я решил, что негодяй, за которого меня принимают, должен изъясняться тяжеловесно и витиевато, и... банально.
Такие упражнения могут завести далеко. Я рисковал перестать понимать сам себя.
- Твои хозяева, - заговорил он голосом усталого старика, но при этом в интонации вернулось неуловимое ощущение счастья.
Это ничего не значило, как я понял теперь. Просто такая редкая особенность голоса и дикции.
-...едва ли платят и в половину того, что мои, - продолжал он свою мысль.
Это было уже многозначительное заявление.
Он не стал подниматься, а просто уселся по-турецки прямо на полу, там где лежал. Он знал правила, судя по всему. Вот я-то - наоборот, имею о них самое смутное представление.
- Я предлагаю тебе очень серьезное вознаграждение, - говорил Комиссар, - выход в верхний город. Насовсем.
Он так и сказал.
Я постарался воспринять это спокойно. А как прикажете реагировать на подобные заявления. Он меня к "верхним людям" хочет что ли отправить? Так я не тороплюсь. Просто еще одна секта? Вроде Большого Белого Б. Тех тоже - хлебом не корми - дай вознестись.
Комиссар говорил об этом так, словно я должен знать, о чем идет речь. Может я и должен. Но не знаю.
Я постарался сделать вид, что его предложение меня заинтересовало. Нет, серьезно. Часто ли вам нечто подобное предлагают? Вот и мне тоже.
Комиссар соизволил перейти к подробностям.
- Ты помогаешь мне найти Овен. Я позабочусь о том, чтобы твои хозяева не доставили тебе хлопот. Это тоже не мало. Потом я возвращаю Овен... Если ты борец за правду, так знай, что мой клиент единственный кому действительно нужен Овен. Остальным он без надобности. Они его могут искать только с тем, чтобы помешать тому, кому он жизненно необходим.
- О чем-то подобном я догадывался, - изображая поиск лицом, выдал я.
- А я точно знаю, - заверил Комиссар и вздохнул.
- Все ищут Овен, - пробормотал я.
Я постарался быть задумчивым. Это было не трудно.
- Вот и ты заметил.
Похоже, мы почти были партнерами.
- Знать бы кто еще ищет Овен, - пробормотал я и почти осекся.
В нашем деле главное чтобы блеф не был разгадан. Одно подозрение и оправданий не понадобится. Даже сам гений убеждения не сможет доказать, что произошла досадная ошибка. Просто не успеет. Он будет уже покойником.
- Нам не нужно знать, кто еще ищет Овен, - весомо сказал Комиссар и добавил, - нам нужно найти его.
Сильная теза. Сейчас пошукаем, да и отыщем. Чай не иголка. Или иголка?
Он ждал ответа.
- О том кто меня нанял, я позабочусь сам, если понадобится, - сказал я.
Мне еще надо какую-то легенду придумывать. Кто его знает, как жизнь-то повернется. Может этот Овен мне и самому окажется позарез нужен. Может, я вот живу и не знаю о том, как мне этот Овен необходим. Все мои беды от этого Овна.
Поговорили еще немного, все в том же стиле более идиотского времяпрепровождения я не мог бы изобрести. Я пытался исподволь выяснить, что известно ему, а он точно так же действовал по отношению ко мне. Ясное дело - задача не из легких...
Мы условились встретиться на следующий день. Он, и это естественно, планировал за это время узнать побольше обо мне, а я рассчитывал прояснить ситуацию насчет этого, такого сякого, Овна. И надеялся преуспеть в этом. Не без оснований. Надеялся. Я ведь тоже не так прост, как кажусь.
Самоуверенность...
Порешив, значит, лицезреть друг друга на том же месте и в тот же час мы расстались.
Это я уже смутно помню. Я еще держался, но дурь накатывала стремительно. Период мнимой трезвости миновал.
Кажется, я великодушно вернул "партнеру" иглолучевик, а старинный пистолетик оставил себе. Господь велел делиться. Я собирался пристроить в коллекцию Власа, совершенно забыв при этом, что толстяк, с некоторых пор не интересуется не только оружием...
Хотя, с другой стороны, это уже возможно моя коллекция. А я интересуюсь. У Власа уже был такой пистолет. Но образец очень редкий и два только украсят коллекцию.
У меня было смутное ощущение, что я прихватил в магазинчике еще что-то. Вообще предметы склонны прилипать к моим рукам. Но что? Мое ощущение основано только на том, что я смутно чувствовал утрату, когда не обнаружил с руках ничего кроме пистолета.
Вид у меня был наверное. С пистолетом и шпагой, да еще вдребезги пьян. Но до машины я добрался благополучно. Плюхнулся на сиденье и отключился. Даже дверь не запер.
Поди найди этот Овен! Что он такое? Вообще создается впечатление, что он - предмет. Предмет искусства. А это такой предмет...
Опять меня ведет!
... с предметами искусства не очень просто иметь дело. Это такие предметы которые ведут себя неправильно и опасно.
Кроме того подобные поиски имеют обыкновение развиваться причудливыми и непредсказуемыми путями. Можно потратить на этот Овен всю жизнь.
Другая история, не менее показательная, совсем еще на слуху. Разумеется, я имею ввиду поиски ВЭГ. Его почти три сотни лет, как некогда святой Грааль, искали. И до сих пор никто не знает, что он такое, с чем его едят, и есть ли он на самом деле. Теперь доказали, что еще двести лет искать бессмысленно. Потому, что не найти. Заснул генератор. Подождем, подождем и опять искать пойдем.
Вот такие дела...
... а мне что прикажете делать? Судя по тому, что сказал Комиссар - Овен еще и некая культовая штучка.
Значит, получается, что кроме довольно опасных, судя по всему, розысков некоего произведения искусства, придется влезать в какую-то серьезную свару между какими-то религиозными школами. Нет у меня никакого желания влезать в войны между церквями. Ни на какой стороне. Даже на стороне Господа Бога.
Статуя Венеры-Клеопатры часто встречается на бульварах и в парках Торнадо. Любят ее здесь. И правильно. А вот генератор - нет. Не только не встречается, но и слыхом про него не слыхивали. Только вот, вишь ты, Овен какой-то есть. Не может человек не искать что-то непонятное и таинственное. Надо. Чтобы обязательно было что-то такое, что надо долго, упорно и бесплодно искать.
Дурь весьма способствует глубокомысленности. Что ни будь из серии: "Банан велик, а кожура больше!" Глубокомысленно? Глубже не бывает! Изволите спорить? А не выйдет. Бананов здесь, кстати, тоже нет. Ни в каком виде. Даже в легендах. Овен есть, а бананов нету.
Я шел по бульвару. Трава сминалась под ногами и тут же выпрямлялась, хороня следы. Почти как настоящая. Ностальгия по настоящему... Не так уж бездушны эти жители города-мясорубки.
Статуи стояли по обе стороны, словно в почетном карауле. От их каменной белизны щемит сердце. Аптекарская стерильность безумного мира похожего на сумасшедший дом здесь чувствуется особенно сильно. Ностальгия по хорошему настроению. Тоска.
Проспав около пяти часов в машине, я почти пришел в норму. Ясность сознания почти вернулась. Но до полного порядка еще ой как далеко. Такая уж она коварная штука - дурь. Не хочет скоро отпускать. Даже, что бывает довольно часто, когда уже решишь, будто совсем оклемался - опа - и прихватит снова. Действие ее настолько индивидуально, и настолько зависит от множества побочных, сопутствующих обстоятельств, что изучить его не представляется возможным.
Отоспавшись немного, я счел необходимым пройтись и подумать о проблемах насущных.
От площади "Четырех стихий" лучами расходятся пять улиц и два бульвара... Так и не могу решить брать бульвар в кавычки или нет. Похоже ведь, что кроме меня никто здесь не знает, что это в действительности никакой и не бульвар вовсе. Или нет? Должны знать такие же как я. Не местные. А они как я выяснил, где-то бродят по городу. Один из них дал понять таким же как он, то есть и мне в том числе, что он существует, через "газету", рискованно затронув одну из самых неприкосновенных тем в Торнадо. Этого-то парня, если он парень, или группу граждан, я собирался отыскать при помощи Комиссара. А вместо этого влез в какую-то историю, где фигурирует мистер Овен Граалевич. Но с этим позже. Поиск мне подобных - это у меня словно навязчивая идея. А может и не словно - может действительно мания. Такое впечатление, что у меня это как программа.
Не будь этой непонятной, выдуманной еще в притоне Мечтателей, под шум телевизора (ненавижу!) и голодное урчание в животе, программы, мне нечему было бы себя посвятить.
Люди, чувствующие себя не такими, как все, склонны это афишировать только в романтичной юности. Просто в надежде на то, что кто-то заметит, и кто-то полюбит. Именно за это. Неблагодарный труд. Рано или поздно ты понимаешь, что за непохожесть тебя не полюбят никогда, а скорее возненавидят. Это неприятно.
Человек понимающий, что он не просто не такой как все, а по настоящему чужой в этом мире, никогда не будет этим гордиться и уж тем более делиться своим мнением на этот счет с окружающими. Он будет тщательно скрывать свою непохожесть.
В свете вышесказанного - найти такого же как я в городе с населением где-то около 30 миллиардов и площадью примерно с Африку, если вы понимаете о чем я, не так-то просто.
Способ искать по принципу ловли на живца, где приманка ты сам, не очень меня вдохновляет, опять же в силу вышесказанного. Именно поэтому, таинственный автор газетной публикации и смутил меня. Насторожил. Этакий эксгибиционист. Нет не побегу я ему навстречу. Присмотрюсь сначала.
Тяжелое это чувство... Когда неведомый кто-то кого искал так долго, совсем рядом, можно считать поиски законченными... и нельзя порадоваться удаче. Опасно. Слишком на мышеловку похоже.
Весь в своих думах и сомнениях я так и брел себе по бульвару.
Одна из статуй в античном стиле вдруг ожила и двинулась в мою сторону. Женщина в белом. Красивая как мечта Пигмалиона. Слишком красивая для реальности. Легче пережить было бы анимацию чего-то абстрактного. Бесформенного и неопознаваемого. Меньший удар по нервам.
Навстречу мне шла красивая большеглазая девушка. Она конечно не совершенство в математическом смысле. Чуть великоватый ротик, чуть вздернутый носик, высокая, прямая, долгоногая. Волосы светлые, почти белые.
Все мои не успевшие зажить раны заныли разом. Рука непроизвольно потянулась к эфесу шпаги. Не забудь я прошлым вечером шпагу в машине - она бы уже не смогла теперь гулять среди статуй.
Она улыбнулась мне.
И я вновь ощутил ее поразительное магическое влияние. Я знал уже, что эта женщина на ночь превращается в ужасное хищное существо, но даже это знание не могло изменить ощущения безудержного великолепия ее красоты. Вот так и Клеопатра наверное покоряла мужчин. Все знали, что она смертельно опасна. А что толку?
Вместо того, чтобы дать тягу, я залюбовался ее походкой. И подумал, совсем уж не к месту, о том, что ведь вчера она оставила у меня свою одежду... И где-то ведь нашла вот это простое и такое сексуальное белое платье. И размерчик... При ее фигуре не так просто спереть где-то платье, чтобы оно вот так идеально сидело.
Я представил себе как над крышами в ночи скользит огромная крылатая тень... взмахивает крыльями, заглядывает в слуховые окошки чердаков, не сушится ли где бельишко.
Мощно взмахивает крыльями и уносится вверх, в черноту неба, в дождь и снег ночной зимы.
И еще я подумал, что у нее неплохой вкус. Она же не первую попавшую под коготь тряпку схватила. А именно то, что ей так вот идет. А как идет, боже мой... Правая нога от самого бедра оголяется в шаге. Мягкие сандалии где-то тоже прихватила. Такие должны пойти Нове... Не забыть...
И еще я подумал, что вполне может быть, у гарпии есть какой-то дом. Дупло или нора. И там у нее есть много платьев которые ей конечно дарят одуревшие от нее мужики. Так, что вполне возможно, она просто отправилась вчера домой ночевать натощак, а сегодня вышла на дневную охоту, уповая на удачу большую, чем вчера. А если бы я ей вчера одежду выбросил в окно, то, может быть, и улетела бы, чем ломиться-то обратно.
- Мишель? Какими судьбами? Вот это встреча... - воскликнул я.
Интересно, а гарпия знает, что она гарпия?
Она улыбалась. И от того, что под этой очаровательной улыбкой скрывается чудовище брала жуть и делалось как-то особенно хорошо. До вечера она не опасна. А там - главное вовремя смыться. Заманчиво, забодай меня комета!
Я картинно раскрыл пьяные объятия. И почувствовал сквозь тонкую ткань белого облегающего платья, или показалось, что почувствовал, плотные жгуты под кожей на плечах и спине. Подумал, что и клыки у нее где-то в челюстях спрятаны. А я с ней целовался вчера, и ничего не заметил. Так ведь и зародыши крыльев я заметил только теперь, потому что знал о их существовании. Нет, как хотите, а все эти штучки придают особый вкус происходящему! Ну что в простой женщине? Только то, что и должно быть. А эта дважды в сутки перерождается как гусеница в бабочку и наоборот. Красавица и чудовище в одном лице.
Это сколько же энергии ей надо через себя перекачивать!? И где же ее брать.
Наводит на размышление...
Тоже повод узнать ее поближе.
Гарпии не нормальные существа. Это имитация. Нужно было потратить колоссальные усилия даже при недюжинном таланте, чтобы создать такую поразительную имитацию! По сути дела чудовище складываясь как хитроумный зонтик, убирается в изысканный футляр в виде женщины, который никак женщиной не является, но может изображать ее достаточно успешно. И все в этом существе подчинено тому, чтобы спрятать монстра как можно надежнее, и превратиться в приманку до поры.
Где-то на задворках сознания я еще подумал, что если кто-то наблюдает за мной, то мои методы работы должны произвести впечатление неоднозначное. И пускай.
- Ты вчера обещал мне ресторан, - проворковала Мишель, изображая капризную девочку.
Разве?
Едва ли...
Или обещал?
Мог.
Прекрасно! Я просто горю желанием обнулить мой кредит. В ресторан так в ресторан! И не просто какой-то там ресторанчик. А именно "Четыре стихии". Лучшее место, для того чтобы истратить последние кредиты. Тем более, когда твой статус несколько поправился. Будущее намечается восхитительно занимательным.
Мы развернулись на 180 градусов и пошли к ресторану.
Разворот этот, кстати сказать, вместе с повисшей немедленно на руке Мишель, дался мне с трудом. Но вчера я был еще пьянее.
- Ты еще должен рассказать мне о том, что было ночью, - промурлыкала Мишель обняв мой бицепс и потершись щекой о плечо.
- Я, кажется, еще пьяна после вчерашнего, - продолжала она, - и не очень помню, как все было...
Как трогательно!
А что? Я ведь и правда могу рассказать. Со всеми подробностями. Эта идея позабавила меня. Я не смог удержать какой-то неправильный смешок.
- Ты смеешься надо мной, - боже мой, какой голос у нее...
- Я не смеюсь.
- Удивительно, но ты первый мужчина, из тех кто был со мною, кого я встречаю потом, на следующий день. Стыдно сказать, - продолжала она, - но я обычно мало что помню утром. Так как-то выходит, что никто не любит меня больше одной ночи. Наверное, я совсем неинтересна в постели. Поначалу я что-то пытаюсь сделать. Но потом всегда отключаюсь. Мужчины исчезают куда-то, или я от них сбегаю... Не могу сказать, как это происходит. Никогда не помню. Но потом мы уже не встречаемся. Никогда. Это так обидно. Ты первый.
- Ты просто не встречала настоящего парня...
Где я нахватался этих пошлостей?
А все же в местных женщинах есть как минимум одна положительная черта - они же не задают вопросов!
- Нет, я встречала хороших парней. Не надо думать, что у меня мало опыта. Женщину это, как говорят, не украшает, но почти каждый вечер я соглашаюсь остаться с кем-то, и каждое утро оказываюсь одна...
- Не знаю в чем тут дело, - соврал я.
- Я тоже не знаю, - подхватила она и добавила совершенно искренне, - я же прелесть.
Бедное дитя! Если она каждую ночь съедает по одному мужику, то Тетрархи никогда не выполнят своей демографической программы, не истребив всех гарпий. А с другой стороны - может быть гарпии для того и созданы, чтобы блюсти общественную мораль. Ведь они истребляют бабников вроде меня. Примерный семьянин вне опасности.
Я мучил себя вопросом: искренне она это мне - говорит или морочит голову? Ведь смысл отсутствия достоверной информации о гарпиях очевидно в том, что не остается живых свидетелей. Значит, они совсем не так просты, как это кажется.
Логично? Почти...
Какой шанс у нее заарканить меня во второй раз? Казалось бы никакого. Это по логике. А по жизни - шанс есть. Ведь я не бегу от этого монстра сломя голову, как черт от ладана. Наоборот. Я иду с ней под ручку к ресторану. Я с ней любезничаю. Мне приятно ее прикосновение. Меня это даже возбуждает. И веду я себя в результате как тихий идиот. Мало того я совсем не страшусь мысли остаться с ней наедине, довольно наивно полагая, что перерождение наступит лишь поздним вечером, а до той поры...
Так что если мне повезет меньше чем вчера, а ей лишь чуть-чуть больше...
Очень нехорошо может получиться.
По большому счету меня волнует только одно. Каким образом я вчера забыл в машине шпагу? Я же с ней не расстаюсь. Может в этом и разгадка. Если это проделки Мишель, то я в опасности.
Остается надежда на то, что я с моим-то красноречием смогу убедить ее в том, что я ядовитый гриб.
Мишель продолжала ворковать и тереться об меня как кошка. Похоже, она действительно была пьяна. Черта с два! Она просто зверски голодна, оставшись без ужина.
Когда мы подошли к ресторану, я отметил, что стекла высаженные полицаями уже затянулись. Сколько же прошло времени с того момента? Постоянна ли скорость зарастания стекла. Вероятно, нет. От чего она зависит? Как-то надо будет на досуге это выяснить. Как я, кажется, уже говорил - не одобряю я непонятных вещей происходящих подле меня.
В просторном и угнетающе грандиозном холле ресторана "Четыре стихии" было сумеречно. Мы отразились в зеркалах, и я увидел, как в больших темно лиловых глазах Мишель на короткое время приоткрылся крестообразный ночной зрачок. Высокий седовласый человек подошел к нам с немым вопросом. Весь его вид как бы должен был сказать нам: "Я не всеведущ, я лишь искушен". Он готов был выслушать наши пожелания, если мы хотели что-то уточнить. Ежели нет, то он все сделает сам. Я кивнул.
Приглашение жестом. Ни единого звука. Мы последовали за ним в зал. Один из сорока залов.
Как трудно быть привередливым в таком месте! Может быть какой-то ухарь и крез и способен измыслить желание, которое поставит в тупик официанта (живого!), но не я. Впрочем, и у меня найдется козырь в рукаве. Я могу, например, заказать одно яблоко... но чем я буду платить, если вдруг мне его принесут! Большое яблоко мне уж точно не принесут, но ведь его могут заменить чем-то таким, что и не докажешь никакими силами неправильность выполнения заказа.
Увы - придется играть по их правилам.
Мы погрузились в кресла с высокими спинками на манер шезлонгов. Лицом к окну. Здесь не принято сидеть друг перед другом. Профиль считается самым красивым ракурсом. Говорить принято прямо перед собою в пространство, а слушать, глядя на говорящего. Считается, что говорящий человек красив, а слушающий нет. В быту это не очень соблюдается. Но в обществе - другое дело.
Нас разделял столик. От меня он был слева, а от нее соответственно - справа. Вот такая исходная...
- Ты обещал мне рассказать, про нас с тобой.
Ничего я не обещал. Но, почему бы, не рассказать? Как было без прикрас.
И я начал рассказывать.
Как мы с ней поехали ко мне. Как я вынужден был пару раз останавливать машину... С тем только, чтобы мы могли уделить друг другу немного больше внимания, чем это позволяет ведение машины одной рукой в состоянии "изрядно не в себе".
... уловку Новы против пьянства за рулем удалось мне вчера обмануть при помощи простого и классического хода: вместо обычной дури я использовал не менее эффективный, хотя и дорогой сравнительно, стимулятор, на добыче которого мы с Мишель и познакомились.
Мишель заливисто смеялась. Время, от времени, прерывая меня словами "вот это я помню" или "а этого я не помню" или, но реже "не может быть!", однако смеялась заразительно и искренне во всех трех случаях.
Я не пропускал подробностей, краем сознания понимая, что пьян уже непозволительно, и придавая таковым подробностям несколько романтическую окраску, как того требовал выбранный стиль изложения.
Попутно мы продолжали предаваться чревоугодию, в чем я уступал своей непростой спутнице на порядок.
Я пытался притормозить рассказ, оборвать его многозначительным многоточием, но не мог этого сделать, да не очень-то и хотел.
Мишель подбадривала меня репликами типа: "О, ты так здорово рассказываешь!" или: "С тобой так весело!" или, что несравненно проще и несомненно значительней: "ЕЩЕ!"
...мою же одурманенную самость совершенно захватила идея рассказать ей действительно ВСЕ...
Я взял ее за руку.
Хорошенькая лапка. Бледная и тонкая. Пальчики длинные. Ночью эти пальчики станут еще длиннее.
- Потом, - приступил я к самому интересному, - и начинается то, что ты вероятно не помнишь. Совсем.
- Не помню, - подтвердила она, чему я уже почти верил.
- С тобой начало происходить нечто странное, - осторожно начал я не сменив игривую тональность рассказа. - Вот эти пальчики, безымянный и мизинчик превращаются в крайнюю и среднюю ости крыла вытягиваясь до, более чем, метровой длины. Вся рука тоже вытягивается, но не так сильно.
С этими словами я дотронулся до ее плеча и провел рукой по спине.
- Вот здесь прячутся зародыши крыльев, - продолжал я, - которые вырастают за несколько секунд, и растягиваются по канальчику вдоль руки как штора по карнизу. У тебя очень сильные руки. Но для полета этого слишком мало. Грудная клетка тоже изменит форму и станет похожа на киль, а вот эти жилки...
Я действительно нащупал под ее кожей тонкие канатики.
- ... растянут вдоль руки мышцы которых нет у людей, и которые спрятаны на груди. То что все принимают за роскошные молочные железы в действительности подделка, выполняющая совсем другую функцию. Ты вся вообще великолепная подделка женщины созданная каким-то маньяком генетиком. А ночью ты становишься жуткой тварью, похожей на летучую мышь, - безмерно ласково закончил было я.
Однако, как немедленно выяснилось, теперь я уже не мог остановиться. Меня несло. Ну не люблю я неоконченных историй! Может кому-то и нравится изящество недосказанности. Мне нет. Я не просто человек, который проходит мимо. Я еще и срыватель масок!
Не могу вам сказать зачем мне это нужно. Вполне достаточно, как правило знать, что маска - маска. И довольно этого! Преимущества такое знание уже предоставляет, а нервов не расстраивает.
С безжалостностью обличителя я продолжал свою историю.
...Крылья в ночи. Ужас, боль и крылья. Буря крыльев звенящих. Но это поэзия! Проза скромнее. Когти, яд, шипение. Полный набор острых ощущений.
Мы валялись на постели... Ни с чем не сравнимая истома... твои воспоминания, дорогая Мишель, обрываются, если они действительно обрываются, именно на этом моменте. Уже стемнело. Было так хорошо. Долгая ночь впереди. И если все было чудесно до этого момента, то как же хорошо должно быть после. Самое время чуточку подремать, погрезить о продолжении, для удовольствие, потом очнуться и вздернув расслабленные нервы, чем ни есть бодрящим, начать все сначала, смакуя самые удачные моменты, пробуя новенькое...
Сказочно хорошо.
Я потянулся за самокруткой. Ты помнишь, как захламлена моя квартира. Кое-кто привил мне неистребимую привычку захламлять среду обитания. В этом есть свой шарм. Столик подле кровати - не исключение. Чего там только не лежит...
Я уже нашел зажигалку, переложил в левую руку, и продолжал шарить по столику. Я услышал, как ты завозилась, почувствовал движение, но не обратил на это внимания. А тебя уже корчило!
Боже мой, как тебя корчило!
А я не мог понять, что происходит в темноте. Я видел тебя на фоне окна и никак не мог понять, что с тобою стряслось.
Я позвал тебя...
А в ответ... Никогда не забуду этот мерзкий звук!
Мне бы уже полагалось заснуть. Но видишь ли какой я поганец. Не то чтобы очень уж неутомимый любовник, но жадный очень. Если мне попадается лакомый кусочек, то буду рвать его зубами пока не обожрусь. Тебе это должно быть понятно.
И вот я смотрю на неясные корчи твои, в контражуре при слабом свете из окна, не могу ничего понять, а рука все шарит по столику, хотя и курить уже не след. И когда ты бросилась ко мне, то под руку мне попался суспензер, приготовленный для моего друга толстяка, который обходился без него только на дохё, во время боя. И как ты понимаешь прибор был настроен на гораздо большую массу, чем твоя. Я направил прибор на крылатую тень метнувшуюся ко мне.
Тебя отшвырнуло аж к потолку и через всю комнату к окну. Но я слишком выставил руку вперед. С перепугу, наверное.
Одним взмахом крыла ты вышибла прибор из моей руки. И дальше все было просто. Мне нужно было только снова завладеть суспензером и вышвырнуть тебя через окно на улицу. Окно, если ты помнишь, наклонено под углом в сорок пять градусов. Так что ударом суспензера снизу это вполне можно было сделать. Створки рам открываются наружу и обычно не запираются, так как их нельзя открыть извне.
Я тут же получил несколько серьезных ран. И думал: "На долго ли меня хватит".
Размах крыльев у этой твари, в которую ты превращаешься, наверное, метров шесть! Хорошо еще ты не могла со своими крылышками уместиться в комнате узкой как пенал. Теснота - залог здоровья... Не могла ты меня бить с маха крыльями на кромках которых ядовитые стрекательные коготки.
Но и обычных когтей достаточно было, чтобы изрезать меня на куски.
Шпага очень бы кстати пришлась. Но она была далеко. "До тех пор я и жил..." - подумал я.
И еще я подумал: "Не поминайте лихом".
Да и кто меня вспомнит? Я же никто, и звать никак.
Вот никогда себе не прощу, что забыл шпагу в машине, никак не могу понять, как так вышло... Может быть, ты знаешь? Не можешь ли объяснить?
Мишель хохотала как сумасшедшая. Она хватала себя за грудь, шарила рукой по спине и хохотала до слез.
- Так здорово все выдумал! Ха - ха! Гарпия...
- А этого слова я не произносил, - спокойно заметил я.