Сердитый Глеб & Оленев Александр : другие произведения.

Как мы грабили негодяя (Часть 1 Дао Сельского Парня)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Все по-разному бегут от своих проблем. Секс, наркотики, рок-н-ролл - все это уже совсем не актуально и малоинтересно. Опасные приключения планетарного масштаба - вот настоящий экстрим. Но ввязываясь в очередную опасную авантюру, следовало бы осмотреться, не задеваешь ли ты сильных мира сего за больной зуб... Пока Господин Наниматель скупает время человеческих жизней оптом и в розницу, пока его приспешники подминают под себя планеты в разоренной большой войной Галактике, пока авантюристы и мерзавцы сбиваются с ног в поисках таинственного артефакта, необходимого Господину Благодетелю. Пока все заняты конкретным делом, парочка неприкаянных после демобилизации бойцов-ветеранов таскается с планеты на планету и разыгрывает верный сценарий искателей приключений: "ковбой приехал в город и понеслась". Понятное дело, что рано или поздно они должны были наступить на хвост кому-то крайне обидчивому, и это случилось.
  Лишь утраченное навсегда - получает хорошую цену.
  
  Бути Бакэмоно Таманои "В поисках внутреннего безмолвия"
  
  Пролог.
  Сирена стонала истерично, самозабвенно, захлебываясь в крике.
  А что толку?
  Космос оставался глух к мольбам.
  Аварийный свет не хотел гореть ровно и мигал с неравными интервалами, заставляя забрало шлема моментально менять прозрачность и не всегда вовремя.
  По голографическим потолкам коридоров, словно в насмешку, в небе цвета латуни, плыли пушечные облака.
  Кругом пожар и смерть.
  Пит бежал по коридору. Все ходило ходуном. Начинало припекать даже сквозь панцирь боевого скафа. Он ощущал себя героем комикса, героем - заведомым победителем, с которым ничего не может случиться. Это ощущение, он вызывал в себе сознательно, натренировав его за многие годы. В трудные минуты оно, да еще ясность цели грели душу, и помогали выпутаться из невероятно тяжелых ситуаций.
  Впрочем, комплекс супергероя не мешал Питу адекватно оценивать обстановку. И он отчетливо понимал, что ситуация в которой он очутился теперь - не из тех, из которых выпутываются.
  Поворот налево и наверх. Здесь прохладнее. Уже хорошо, значит казематные орудия северо-западного сектора боевой станции, очень может быть, и не повреждены. Их недавно отремонтировали и еще не вводили в строй. Пит сам занимался ремонтом в составе бригады техников аварийщиков. Он знал, в каком они состоянии и уверился, что может активизировать батарею.
  Он столько раз читал о подобных ситуациях. Несчетное количество раз. Космические армады сходятся в сражении. Флагман повержен и выходит из боя, медленно, но неумолимо сгорая изнутри. Мостика нет. Командования нет. Но кто-то спешит к уцелевшим орудиям. Чтобы напоследок огрызнуться по врагу. Уходя хлопнуть дверью.
  Типичная ситуация. Даже, можно сказать, типическая ситуация. Вот только в реальности так не бывает. Пит был уверен, что так не бывает. До сегодняшнего дня был убежден.
  Так, значит теперь направо...
  Он увидел ковыляющую впереди фигуру.
  Вскоре он догнал человека, что еле держался на ногах. Тот был без скафандра. Изумрудная форма черна от крови. Из снесенного, видимо осколком, затылка вываливались кусочки мозга. В шее торчал осколок гофрированного кожуха криогенной магистрали. По нему толчками стекала кровь. Это был бравый сержант Бэр Брайт Энвил Грегори.
  Именно был. Он еще пытался бежать, но был уже в прошлом.
  На мгновение глаза Медведя сфокусировались на Пите. И сержант прохрипел что-то, выплевывая кровавые сгустки. Это, со всей очевидностью был какой-то приказ, дельный и своевременный. Пит ни звука не понял, но рявкнул в ответ:
  - Сэр, есть, сэр!
  И миновав необычайно деятельный труп сержанта, двинул дальше с удвоенной скоростью.
  
  Служить на флагмане, значит быть комаром на лбу судьбы. Эти корабли гибнут в больших сражениях первыми. Только агонизируют очень долго. Чем выше класс корабля, тем дольше и мучительнее смерть.
  Боевая станция "Kingslayer star" - в кадастре флота - флагман "Ground zero" был пронизан пробоинами, от которых не спасла ни активная защита, ни трехсотметровая броня. Вакуум высосал жизнь из сотен отсеков, отрезанных теперь от остального корабля аварийными переборками. АБК станции, очевидно, был уже подавлен! Оставалось дождаться вражеских аборботов.
  Энергоустановка пошла вразнос, грозя испечь в адском пламени до двух третей отсеков вместе с защитой конвертера. Гравитация гуляла вверх и вниз от нормы, к счастью боевой скаф гасил эти перепады.
  Наушник журчал далекими голосами, среди которых не звучало ничего конструктивного. Кто-то истерически требовал спасения. Кто-то пытался кем-то командовать, вот и вся информация, которую давал наушник:
  - Убирайтесь вы...
  - ...побрал этих слабоумных трусов...
  - !?
  - Радиация!
  - Доложите статус!
  - Шел бы ты...
  - ...говорит отсек...
  - ..требуем доклада... требуем доклада...
  - ...я - корабельная библиотека, мне требуется помощь...
  - ...отважные бойцы... от нас с вами зависит...
  - ...хрен с ними...
  Слушать этот хаос голосов было даже приятно, в свете ясности цели и сознания того, что с ним, Питом, ничего не случится.
  Пит бежал к северо-западной боевой палубе изо всех сил.
  И думал, стороной, независимым от сиюминутного, куском своего я: "Чем же, черт возьми, нас таким обстреляли!?"
  Действительно... Чем? Ходили слухи, что в руки "ультра" попали образцы какого-то реликтового оружия. Исправного и несложного в управлении. Никто не верил. Похоже - зря. И вот теперь, кажется, проверили и убедились на себе, что так, наверное, оно и было.
  Иначе, как же тогда?
  У боевых станций не бывает уязвимых мест.
  Направо, налево. Вот он и на месте.
  Тоннель через толщу брони борта к внешним казематам. К орудиям.
  Сдвинув щиток панели контроля-опознавания, Пит начал протокол доступа на орудийную палубу.
  Статус: "механик по аварийному ремонту";
  Класс: "первый";
  Личный номер: "385";
  Занудство какое!
  Имя: "Питер Грин";
  Звание: "рядовой первой статьи";
  Задание: "юстировка систем согласования и настройки".
  "Ждите, идет идентификация!"
  "Доступ разрешен".
  Долгие секунды отодвигается бронеплита.
  Пит вошел на орудийную палубу.
  Рабочее освещение вспыхнуло, лавинообразно осветив лафеты тяжелых орудий торчащих наружу через бронеблистеры.
  Чистота и порядок. Ни одного боевого расчета на месте. Пушечки ждут себе, не подозревая своими скудными электронными умишками, что там снаружи бой. И что этот бой, вроде как, проигран, отчасти по их вине, из-за их тупого молчания и непротивленчества.
  Надо же! Ни одного вражеского заряда сюда не попало.
  Дежа-вю. Ощущение многократного повторения этой сцены. Пит, знает, что ничего подобного с ним еще не происходило никогда. И знает так же, что переживал это приключение несчетное количество раз.
  Он будто бы пересматривал фильм с эффектом присутствия, в котором сыграл когда-то главную роль.
  Он садится на место оператора ближайшего орудия. И подключает управление огнем к боевому скафу.
  Еще пара секунд и он уже сам часть орудия.
  Сейчас постреляем!
  Эх, был бы здесь теперь Винсент Сандерс! Вот было бы весело. Вот они постреляли бы от всей души. Такого напарника, как Вин поискать да не найти.
  Но только это невозможно.
  С Вином Пит познакомится позже. Уже после войны.
  Сто-о-о-оп!
  Что за бредовые мысли?
  Откуда Пит знает, что познакомится с Вином, что останется цел в этой мясорубке? Откуда он вообще про Вина знает сейчас, когда даже не должен подозревать о его существовании?
  - Пит, - раздается в наушнике знакомый голос, которого Пит не должен слышать еще несколько лет, - ты совершил ошибку.
  - Какую ошибку? - Спохватывается Пит и чувствует, как на него накатывает приступ паники.
  - Ты забыл свой талисман!
  На орудийной палубе появляется массивная рослая фигура в боевом скафе. Ртутный свет звезд и зарницы далеких разрывов отражаются на пластинах экзоскелета.
  - Талисман? - будто эхо переспрашивает Пит.
  - Ну, да. - Человек в скафандре приставляет к лафету соседнего орудия архаичный, допотопный пулемет с деревянным прикладом и диском.
  - Мой пулеметик, - радуется Пит, - Мой Льюис!
  - Ты все время делаешь ошибки, приятель, - говорит незнакомец со знакомым голосом, - а я их исправляю. Как тебе не стыдно.
  Пит замирает от страха, льдом сковавшего сердце.
  Он знает, что этот человек сейчас обернется к нему. И это будет не Вин Сандерс. Это не может быть Вин Сандерс, хотя и говорит его голосом.
  - А не пора бы мне проснуться? - говорит Пит.
  - По мне, так самое время, - говорит незнакомец и медленно начинает поворачиваться к Питу, дружелюбно раскинув руки.
  
  Часть первая.
  Дао Сельского Парня
  
  Жизнь - словно пища - бывает пресной. Каждый приправляет ее по своему вкусу. Кому-то приправой служат власть, нажива и преклонение ближнего. Для другого этикетка от спичечного коробка может превратить жизнь в фейерверк.
  
  Бути Бакемоно Таманои "Мысли под звездами"
  
  Период между Большими Дойками шерстистых икурукаякам под тропиком черно-белой козы, на планете Вальдос в системе Солис - это время скуки.
  Это время когда каждый ощущает, как дни, еще недавно проскальзывавшие мимо, словно пузырьки газа в бокале шампанского, тянутся уныло, будто нитка из распустившегося носка, оставляя после себя лишь ощущение непереносимой духоты, липкой испарины, от которой нет спасения.
  Это время когда в воздухе густыми комьями барахтается лень. Она окружает всякого, до кого ей удаётся дотянуться тонкими белесыми нитями-щупальцами и сшибает с ног самого деятельного, самого целеустремленного человека.
  И только к вечеру, в минуты, когда багровый, обжигающий последними лучами, шар стареющей звезды Солис милосердно уплывает за черные скалы на горизонте, только тогда первая волна прохлады, напоенная свежестью ледников Омбры, приносит долгожданное облегчение.
  В такой час хорошо лежать в гамаке под навесом сплошь увитым дикой буйволиной лианкой. В руках и ногах - почти непереносимая тяжесть. В голове - ничто. Ты едва улыбаешься, когда чувствуешь, как между волос на твоей груди пробегает дуновение ветерка, невесомое подобие бриза.
  Вот минуты, говоришь ты себе, когда разумный человек наиболее близок к гармонии.
  Твоя совесть чиста.
  И грезится, что придет смуглая девушка в белоснежном платье, и подаст тебе, страдающему от жажды, высокий запотевший стакан холодного зеленого чая с ломтиком лайма. С позвякивающими кубиками льда, с веточкой мяты и несколькими каплями спиртного, например, рома или джина, исключительно для бодрости.
  Белое платье будет призрачно светиться в сумерках. И она улыбнется, ничуть не загадочно, а вовсе даже призывно...
  
  Закат пылал в небе над холмистой равниной. Натужно пели цикады в седой траве. Пурпурный блик играл на, плавающей среди кровавых лилий, бутылке "синегорловки", что с Шивой на этикетке. Хрустальные шестикрылые стрекозы порхали над озером, ловя водомерок и пряча их трупики в закрывающиеся на ночь и ныряющие под воду цветки кровавых лилий.
  В разводах облаков, будто стрижи, реяли серпокрылые суборбитальники. Молодежь из ближайшего городка дояров оттягивалась в ожидании напряженного периода Большой Дойки, когда придут икурукаякамы и будет не до развлечений.
  На холме над озером стоял небольшой дом: одноэтажное бунгало с верандой.
  Вин Сандерс непроизвольно дернул ногой и очнулся от сна, сморившего его над книгой "Штаб генерала Радова в Войне Больших Лодок". Вин огляделся и обнаружил себя на веранде бунгало, сидящим в кресле-качалке.
  
  Вин Сандерс - довольно еще молодой человек.
  Не слишком высокий, не слишком низкий, не худой, не толстый, брюнет с легкой сединой на висках. Глаза - серые, уши - обычные, да и вообще все обыкновенное, как любого представителя гуманоидов.
  Он производит впечатление человека, который совершенно не волнуется ни по какому поводу. Эдакий обыкновенный неяпонский самурай. Не тот самурай, который заранее умер в мыслях, и теперь ему всё фиолетово, но самурай, который повидал на свете столько внезапных поворотов судьбы, что теперь уверен, придет его час, будет кровавая каша.
  А пока не стоит грузить себя ненужными треволнениями, достаточно ли ты готов к поединку.
  Просто наблюдай течение жизни. Реагируй на изменение в окружающем мире, следи за собственными словами, дабы не провоцировать дураков на дурацкие потягушки, кто из вас круче.
  Просто не откладывай ничего в долгий ящик и улыбайся собственным идеям.
  Короче говоря, Вин это человек, весь опыт которого доказал ему, что жизнь может круто повернуться как к худшему, так и к лучшему. Однако он четко понимает, что кроме него самого в его жизни никто ничего хорошего не сделает, и чтобы не понадобилось исправлять то, что натворили разные благожелатели, необходимо работать над собственной судьбой.
  Например, принимать собственные решения и стараться воплотить их в данной реальности. Сами они в пироги и пышки не превратятся. Поэтому он не парится понапрасну, размышляя, что именно он сделал неправильно в прошлом, и какие проблемы еще ожидают его в будущем. Просто живет. Кроме того, Вин просто доверяет себе и своему партнеру. Вот, кажется, и все его секреты.
  
  Рядом, за столом располагался Пит Гривенник, который по обыкновению и от нечего делать разбирал, чистил, смазывал и вновь собирал свой пулемет.
  Это был древний, можно сказать антикварный, пулемет системы Льюиса. Он отличался от всех прочих пулеметов данной системы длинной ствола: однажды Пит, по вдохновению или по наущению оружейного дьявола, укоротил ствол на треть. Еще он укоротил под себя приклад.
  Разброс попаданий теперь был весьма впечатляющ. Очередь уже не была в силах лечь по мишени ровной линией, оставляя след словно после недалекого взрыва осколочной гранаты. Однако носить пулемет на ременной петле под длинным, по щиколотку, плащом стало одно удовольствие.
  Несмотря на насмешки разных там стрелков и снайперов, Пит любил своё оружие и старался с ним никогда не расставаться. В часы досуга он часто устраивал пулемету масленую "баню", а потом мог еще часами собирать его на время.
  
  Вин наблюдал, как приятель сосредоточено шепчет себе под нос, отсчитывая секунды до старта. Руки напряжены и неподвижны, лицо - сосредоточено, тело - чуть подавшееся к столу, на котором строго параллельно друг другу были разложены все детали пулемета, тщательно вычищенные, глубокомысленно мерцающие в лучах предзакатного солнца.
  Дождавшись некоего, одному ему известного момента, Пит коротко кивнул, потом вдруг его руки сорвались с места и начали соединять деталь за деталью и, через несколько мгновений, на столе уже стоял готовенький пулемет системы Льюиса с коротковатым рыльцем надульного кожуха. Что, впрочем, делало его по особенному симпатичным и в чем-то роднило с Питом.
  Пит озабочено взглянул на хронометр и удовлетворенно шевельнул бровью. Вероятно, показал достойный результат. Со стороны это действо выглядело подобием тренировки фокусника, или некоего рода медитацией.
  Затем Пит, привычным движением приложил пулемет к плечу, и стал изучать линию горизонта через прорезь прицела.
  
  Пит Гривенник - на несколько лет моложе Вина, ниже его ростом и гораздо более склонный к полноте. Глаза - карие, уши нормальные, походка то торопливая, то медлительная, в зависимости от состояния духа.
  Весь его вид говорит, что Пит любит покушать, выпить пива или чего-нибудь другого, поваляться на диване напротив TV или с пультом компьютерной игрухи, но обстоятельства жизни раз за разом вырывают беднягу из привычного уютного мирка и заставляют не только принимать решения, но и самостоятельно воплощать их в реальность.
  Несовершенство мира и разительное несоответствие объективной, данной в ощущениях реальности и реальности, которую навязывает потребителю мир шоу-бизнеса, вот что страшно разочаровывает Пита и заставляет сердиться.
  Гневаясь, он перескакивает на себя самого и словно под лупой рассматривает собственные настоящие или мнимые недостатки, в итоге приходя к неутешительному выводу - он, Пит Гривенник, никогда не сможет стать действительно крутым парнем по четырем причинам.
  Первая: начиная с момента рождения, он совершил чертовски много непоправимых ошибок.
  Вторая: совершая непоправимые ошибки, он потерял неоправданно много времени, которое ему уже никогда не наверстать.
  Третья: совершив столько непоправимых ошибок, он может оказаться не готов к тем испытаниям, которые ему приготовила его злокозненная и несправедливая судьба.
  И четвертая причина: из-за непоправимых ошибок, уже им совершенных, и тех ошибок, которые он вскоре еще совершит, по причине собственной неподготовленности к испытаниям, все его усилия фактически бесполезны.
  Эти размышления повергают бедного Пита в такое отчаяние, что он начинает его заедать горами снеди, лишь бы как-то отвлечься. Затем он дает себе слово начать новую жизнь с самого нового листа, буквально с понедельника. Говорит, несись оно всё конем, буду жить, как придется. И вновь, и снова проваливается в идеи собственного несовершенства, словно в чуть подмерзшее болото.
  При этом он действительно старается делать всё как можно лучше, и кое-что у него действительно получается неплохо, но он не видит собственных побед на фоне видимых ему одному поражений.
  То, что он, волею судьбы, оказался в напарниках, у патологически спокойного Вина, оказывает на Пита чертовски благотворное влияние. Это вдохновляет беднягу на предание забвению всей этой бесконечной череды непоправимых прегрешений. Хотя бы по частям.
  
  - Пит, - внезапно позвал приятеля Вин Сандерс.
  - Да?
  - Как ты считаешь, - продолжил Вин. - Не пора ли нам с тобой ограбить негодяя?
  Пит оторвался от картины чернеющих холмов, взглянул в глаза друга, потом пожал плечами и молвил:
  - По мне, так в самый раз.
  Закат догорал над холмами.
  Как это было обычно на Вальдосе, в седой траве зазвучал хор медовых сверчков.
  Горлышко бутылки "синегорловки", той, старой, с Шивой на этикетке, стало бросать на стены и резной карниз навеса над верандой, пурпурные блики, мерно покачиваясь на поверхности пруда.
  В небе, правильным клином, с едва уловимым шипением пронеслись пять суборбитальников. Они ныряли в атмосферу с не просчитываемым интервалом и оставляли инверсионный след, огненно горящий в закатных лучах, в виде рекламной надписи.
  Что это были за надписи, какой они товар хвалили, со дна атмосферы было не прочитать.
  Пит и Вин проводили серпокрылых агентов торговли долгими взглядами.
  Надписи и на этот раз остались неразгаданными.
  В двух верстах от бунгало в поселке дояров шерстистых икурукаякам, ужинали рано, а спать укладывались после полуночи. Между ужином и сном молодежь устраивала тусняк.
  Открывались тусняки барабанным боем.
  - Завтра утром собираемся. - Сказал Вин.
  - Конечно. - Кивнул Пит.
  "Зыньк, зыньк!" звенели над прудом крылья хрустальных стрекоз.
  
  Вчера узнал, что богомолы с Ирики-Буки (система Альгейба) имеют второй мозг в заднице! И когда самки отгрызают самцам голову, те не прекращают совокупления, а только получают большее удовольствие, не замутненное мыслями о хлебе насущном. Правда, при этом они и не понимают уже что творят...
  
  Бути Бакэмоно Таманои "Заметки на память"
  
  Вечер Вина и Пита прошел за скромным ужином, за которым не было произнесено и десятка фраз.
  Что-то сказал Пит, о местном климате и скуке нравов Вальда. Что-то ответил ему Вин.
  Потом Пит обмолвился о недавнем приключении, к которому друзья возвращались в разговорах неохотно.
  Путешествовать по Галактике автостопом, дескать, уже не актуально. Куда занятнее путешествовать зайцами. Но это оказалось чревато. Вин и Пит были обнаружены бдительным суперкарго космического рудовоза "Настреме", лейтенантом Элен, как ее бишь, Морли и высажены на этой захудалой планетке Вальд, где совершенно нечем заняться.
  Потом, словно спохватившись, Пит отправил в рот ложку солоноватого, розового творога и, поморщившись, начал вдумчиво жевать.
  - Утешимся тем, - философски заметил Вин, - что мы единственные, кто сумел натянуть нос Рудной Компании, службе безопасности порта и всем, всем, всем. Мы первые, кому удалось вот так, запросто, покинуть Форт-Мэмфис, не заплатив ни гроша .
  Пит немного просветлел лицом от этих слов.
  О предстоящем деле не заикнулся больше ни один. Хотя думал об этом каждый.
  Вин думал о своей затее минут пятнадцать, до того момента как заснул. К этому моменту, картина предстоящего дела стала для него совершенно ясна. И он заснул сном праведника.
  Пит, долго не мог заснуть, спал урывками, ему снились лихие атаки, перестрелки и погони, и в результате он продумал до утра, а уже утром, на рассвете поинтересовался:
  - А где мы найдем негодяя? Уж не председателя кооператива по переработке розового молока икурукаякам ты предлагаешь ограбить?
  - Нет! - Вин потянулся, хрустя всеми суставами.
  - И не нашего знакомца Гримбла?
  - А что с него взять?
  - Ну, я не знаю... Просто спросил.
  - Нет, дружище, я имею в виду настоящего негодяя. Такого, какого еще поискать придется! Истинного, подлинного, окончательного, конченого негодяя!
  Пит согласно кивнул.
  Тревожные картины перестрелок все еще воспаляли его воображение.
  - Чтобы сэкономить время разделимся, - предложил Вин, - ты на своем тарантасе отправишься городок дояров за продуктами в дорогу и кое-каким снаряжением. Хотя какие у них продукты и какое снаряжение? - Вин скептически поморщился.
  - А ты?
  - А я поеду на кладбище звездолетов. - Вин снова поморщился, - Надо же осмотреть эту достопримечательность планеты когда-нибудь. Говорят здесь можно прикупить что-то способное подняться в космос и даже одолеть путь до ближайшей системы со скоростью в три, а то и пять превышающей.
  Они вышли на крыльцо своего бунгало.
  Вин оседлал скутер и унесся к горизонту словно пуля.
  Пит открыл, печально скрипнувшую дверцу своей гордости: настоящего автомобиля.
  Словно предчувствуя скорое расставание, автомобиль долго не хотел заводиться.
  Наконец, нехотя, засветилась на пульте индикация исправно функционирующих систем, и машина тронулась. Пит вздохнул и, отключив автопилот, отлично знавший дорогу до городка дояров, взялся за джойстик ручного управления.
  Хотелось "порулить" самому напоследок.
  Вин, когда впервые увидел эту машину целой, сказал:
  - Тебе придется оставить эту развалюху, когда мы покинем гостеприимную планету Вальд. Надеюсь, ты не забыл, что мы путешествуем налегке?
  - Нет проблем, Вин, - сказал тогда Пит, сам отлично понимавший, что не может себе позволить обрастать таким громоздким имуществом.
  
  Цинизм и горечь жизни, рождаются в момент, когда ребенок вдруг обнаруживает, что его плюшевый мишка - не живой.
  
  Бути Бакэмоно Таманои "Мысли под звездами"
  
  Планета Вальдос исконно была сельскохозяйственным миром. Её широкие просторы, покрытые разнотравьем с преобладанием стелящейся буйволиной лианки, буквально созданы для пастбищного скотоводства.
  Но после череды глобальных конфликтов, более известных в галактике, как Война Больших Лодок, мир изменился. Для того, чтобы понять это не нужно ощущать что-то в воде, в воздухе или на земле. Для этого можно просто зайти в самый захудалый сельский продмаг, его полки будут ломиться от банок и упаковок с синтетической едой.
  Таковы факты.
  Народ хочет есть, даже - жрать, а произошла ли пища от блеющих, мычащих, озимых и яровых, или же была приготовлена из лучших, тщательно отобранных и специально очищенных минералов и газов, этот вопрос практически никого не волновал.
  По существу - вся экономика Вальдоса стояла на копытах.
  Копыта принадлежали шерстистым икурукаякамам, тучные стада которых мигрировали по всей планете подчиняясь лишь одному - желанию своих вожаков. Более упрямого и безмозглого животного, чем черноспинный матерый вожак икурукаякамы невозможно себе представить, даже кондукторы в баллистическом лифте Антариума, и те более покладисты.
  Для тех, кто не знает - кондукторами в баллистических лифтах Антариума работает специально выведенная порода кибержуков, тупиковая ветвь научных разработок военно-промышленного комплекса одной ныне полностью выродившейся деспотии.
  Каждый вожак икурукаякам ведет за собой несколько сотен рыженьких самок, тоже небольшого ума. Но соображалки не сваливаться с черных гранитных обрывов в глубокие расщелины у них хватает.
  Эти разломы образовались, когда светило - Солис - было еще в силе, и по Вальдосу перекатывались волны расплавленной лавы. Это было очень давно, миллионы и миллионы лет назад.
  Когда люди открыли для себя планету, там уже зародилась, расцвела и угасла цивилизация мординаго.
  О ней практически ничего неизвестно, кроме одного, флейты из костей икурукаям они делали великолепные. Потому что имели шесть рук и хвост с развитым хватательным рефлексом. В конце своего развития они, якобы, научились делать костяные космические корабли и сгинули в бескрайнем пространстве среди звезд и астероидов.
  Это, скорее всего, лишь легенда. Люди склонны относить совершенства к древним эпохам. Чем древнее, тем совершеннее. Вот, дескать, была цивилизация, которая нашла чудесный экологический баланс. Была же? Или нет?
  По некоторым данным шестирукие изображения представителей расы мординаго были всего лишь ритуальными. Уважаемые представители этого малоизученного общества, считавшиеся большими искусниками в изготовлении костяных музыкальных инструментов, изображались с преувеличенным количеством конечностей.
  Однако, против этого возражали те, кто напоминал, что эволюция жизни на Вальдосе тяготела именно к шести конечностям. У икурукаякамы шесть ног, у хрустальной стрекозы - шесть крыльев.
  Поначалу, первопроходцы Вальдоса, попытались приручить шерстистых икурукаякам. В этом они проявили не меньшее упрямство, чем то, коим прославились эти животные.
  Чего с ними только не делали! Но и самки, и молодняк, и перестарки с перетелками, вместе с усталыми старыми топтунами, все они неуклонно следовали за своими вожаками, словно телезрители за телеполитиками.
  Источники воды после посещения икурукаякамьего стада превращались в густую грязную жижу. Но проходило время, вода начинала отстаиваться, а многочисленные обитатели спешили полакомиться поднятыми со дна отложениями.
  Икурукаякамы же продолжали шествие, победоносно оставляя за собой бесконечную ленту навоза. Навоз этот служил основным источником удобрений для местной флоры, для той же буйволиной лианки, например.
  Таков был круговорот вещей на Вальдосе, маленькой, но не хуже других планете.
  С метафизической точки зрения, роль икурукаякам была проста. Своим безостановочным движением они вертели планету так, как это требовалось.
  Тоже миф, разумеется, но этой поэтической метафоре нельзя отказать в простоватой красоте.
  И было в этом необъяснимом с точки зрения науки движении животных нечто глубинное, изначальное, приводившее яйцеголовых умников в ярость.
  Впрочем, умников на Вальдосе не жаловали не только икурукаякамы. Не любили их и простые жители, большинство из которых составляли дояры и объездчики.
  Дело в том, что дважды в год, по местному отсчету времени - с начала весны и с начала осени, икурукаякамы постепенно прибавляли шаг.
  Представить себе масштаб этого зрелища трудно.
  Словно по мановению незримого дирижера миллионы живых огромных как сарай, покрытых длинной грубой шерстью титанов начинали притоптывать и, вдруг, вместо привычного степенного шага принимались торопливо семенить своими округлыми, похожими на нечищеные роговые шашки копытами.
  Весь мир Вальдоса начинал вибрировать, входя в такт. С лугов и полей в небеса устремлялись тучи хрустальных стрекоз. Их перламутровые полчища порой закрывали Солис.
  От топота икурукаякам закладывало уши, существование в этом месте становилось практически невыносимым, казалось, этот мир стоит на грани саморазрушения. Это длилось пару недель, потом постепенно все стихало и приходило Время Большой Дойки.
  У самок рождались детеныши, плоды гона трехгодичной давности. Не всякая самка могла рассчитывать на ежегодное внимание вожака. И теперь мамаш можно было и подоить. Соски у этих животных располагались на боках, почти на спине, среди шерсти.
  Так как икурукаямы с рождения двигались, малыши, забавно семеня, догоняли родительниц, находили сосок, вытягивая длинные детские шеи, и питались, то с одного бока, то с другого. Но так как новорожденные обычно появлялись в единственном экземпляре, один сосок всегда был свободен.
  Этим и пользовались лихие вальдские дояры. Каждый из них с молодых ногтей умел на ходу вскочить на спину взрослой икурукаяме и надоить столько молока, сколько нужно.
  Места вдоль линии миграции были разбиты на участки уже несколько столетий назад. Каждый участок строго охранялся одним или несколькими объездчиками.
  Ох уж эти объездчики!
  Отвратительные типы.
  Заметив чужака, например, дояра - соседа, пусть даже свата и собутыльника, чаще всего открывали огонь без предупреждения.
  А пойманных живыми нарушителей просто, без суда или следствия, бросали икурукаякамам под копыта. Хорошо вендетта каким-то волшебным образом миновала эти девственные в смысле морали или общечеловеческих ценностей места.
  Так что картина, когда соседи утром отчаянно палят друг в друга, а вечером распивают синегорловку и горланят песняка, здесь была типичной.
  
  Городок дояров, название которого можно перевести с местного языка на современный общегалактический, как "Коровья лепешка", если верить лингвистическим познаниям Вина, не был любимым местом Пита. Однако разделение труда следовало считать справедливым. Именно Вин, и никто другой, мог бы приобрести что-то способное летать в пространстве, а именно Пит был большим специалистом по всевозможным припасам и снаряжению для любого начинания.
  Вот ему-то и пришлось отправляться в городок.
  От уклада жизни дояров Пит также был не в восторге. Эти люди, мало понимали в чем-либо кроме дойки шерстистых икурукаякам. И хотя в этом деле были, безусловно, экспертами, все равно поражали бывалого парня, посетившего не один десяток планет, своей ограниченностью.
  Да, вот, только бы это! Ограниченность сама по себе не большой порок. Она становится настоящим грехом только тогда, когда вы начинаете кичиться ею. Когда вы возводите ее в культ. Когда вы не хотите ничего знать и понимать кроме дойки шерстистых икурукаякам.
  Дояры называли себя Сельскими Парнями. Именно так с гордостью. С большой буквы. Даже с двух больших букв! И как же они гордились собой!
  Они не знали лучшей участи в жизни, чем быть Сельским Парнем. И едва ли нашелся бы кто-то, кто сумел бы их убедить в обратном. И едва ли отыскался бы аргумент, или сколько-то аргументов, в каком угодно сочетании, которые могли бы отвратить этих оболтусов от мысли, что им выпала лучшая доля во вселенной.
  - Все относительно, - возражал как-то Вин по этому поводу. - Вот, скажем, программа может работать как надо, а может глючить. Но если ты никогда не имел дело с работающими без глюков программами, то будешь считать глючные нормальными.
  - А без глюков не объяснишь? - почти обиделся тогда Пит.
  - Можно и без глюков. - Легко согласился Вин, - Вот прочти, - и сунул Питу книгу.
  Пит загрузил на страничку "содержание":
  
  Архаичные воззрения древних на природу вещей.
  
  Юмористическое научно-популярное издание.
  
  Для широкого круга читателей
  
  1. Старик Эйнштейн и скорость света. (Теория относительности: от великого, до смешного).
  2. Нечто, которое приняли за ничто. (Эфир, физический вакуум и протосреда).
  3. Виртуальный мир, которого не может быть. (От симуляторов древности до виртуальных государств современности).
  4. Большой БАБАХ (что за СЛОВО было в начале, и что, по мнению наших предков, из этого вышло)...
  
  ... и т.д. Пит не стал прокручивать все разделы. Просто понял две вещи: здесь нет ничего о технике, и все это издано еще до Войны Больших Лодок, то есть само по себе устарело.
  Каждый раздел содержал видео, текст и гипертекст со сложной системой ссылок, юмор, научные и популярные статьи по обозначенным темам, словом это была обычная книга, которых еще недавно было полно, и которых Пит отродясь не воспринимал. А комиксов ни в одном разделе он не обнаружил. Скучная книга.
  Так что он остался без объяснений относительно относительности и остался при своем мнении насчет Сельских Парней и их сельской спеси.
  Единственное, то было хорошего в "Коровьей лепешке", да, наверное и в других городках этой планеты - женщины. Кроткие, покладистые, изобретательные и веселые. Хорошенькие, как одна. Красивые, какой-то своей, сельской красотой, но бдительно оберегаемые Сельскими Парнями от чужаков.
  Это было естественно, потому что женщины на этой планете не видели другого предназначения, кроме как ублажать Сельских Парней, смертельно рискующих жизнью в период Большой Дойки.
  Сами СП делились на три неравных категории.
  К первой и самой многочисленной относились молодые люди, почти мальчишки, надувавшие щеки от предвкушения того героизма, который проявят, едва только им дадут возможность поскакать на спинах лохматых исполинов. Не многие из них переживут Большую Дойку и зрелые многоопытные женщины уделяют им максимум внимания.
  Ко второй категории, заметно уступающей числом, относились молодые мужчины, за плечами которых были от одного до пяти периодов миграции шерстистых икурукаякам. Это были крутые отвязанные типы, тискавшие молодок почем зря и потакавшие всем и всяческим низменным страстям, ибо жизнь дояра коротка и надо прожить ее на всю катушку. Многие из них имели травмы разной степени тяжести, полученные в их нелегком труде.
  К последней и самой почитаемой категории относились немногочисленные старики, как правило инвалиды. В действительности это были мужчины среднего возраста, просто выглядевшие как глубокие старики. Они представляли жалкое зрелище, и большинство из них проводили время, греясь на солнышке и наставляя молодежь, в изощренных приемах рискованного ремесла. Те из них, кто не утратил детородной функции, пользовались услугами юных девушек, и в этом деле играя наставническую роль.
  Простой и понятный мир. Исполненный гармонии и тяжелого опасного, но необходимого труда.
  Возможно Питу и не следовало смотреть свысока на аборигенов, не попробовав самому подоить хоть одну икурукаякаму - мохнатого исполина до восьми метров в холке, несущегося в несметном стаде себе подобных со скоростью двадцати метров в секунду.
  Вымя у этих чудовищ, как уже говорилось, находится почти на спине. Серпокрылые суборбитальники следят за стадом и наводят на него дояров. Те высаживаются на спины монстров при помощи несовершенных но остроумных летательных аппаратов, привязывают себя к рогам и приступают к работе. Взрослая икурукаякама может дать два с четвертью, а то и три стакана розового молока! Выбрав норму, дояр перескакивает по спинам монстров, подбирая пригодную для дойки самку, рискуя сорваться и быть затоптанным исполинскими копытами.
  Воистину величественное зрелище Большая Дойка! Несметное стадо несется в грохоте реве и пыли по холмам, словно неудержимый поток. По спинам скачут отважные мужчины, обвязанные пластиколбами для молока, словно связками гранат, а над ними, на кожистых крыльях орнитолетов реют те, кто еще не успел спикировать на спину самки.
  Но, даже наполнив все пластиколбы, дояр не минует опасности. Самое главное соскочить со спин. Для этого нужно добраться, перепрыгивая с одного животного на другое, до края стада, где непрерывной колонной скачут могучие самцы, прикрывая фланг.
  Потом нужно разбежаться, со всех ног, по спине самца, от головы к крупу и спрыгивать, сгруппировавшись в подвесную корзину, которые ловко подставляют те, кто мчится вдоль стада на глайдерах.
  На каждом этапе дояра поджидает смертельная опасность! Нет. Нельзя смотреть свысока на этих людей, не попробовав самому их ремесла.
  Однако Пит не видел во всем этом особой доблести. Он рассматривал всякую проблему как техническую. И именно технически полагал достойным ее решать. Можно было загнать икурукаякам в стойла с бегущей дорожкой под ногами, кормушкой спереди и утилизатором навоза сзади и подключить их в доильным аппаратам. Наконец построить пару нанобашен и синтезировать розовое молоко, ничем не отличающееся от натурального. Так зачем же рисковать жизнью? Нет, это не мужество, а глупость.
  Сами дояры не догадывались, что их древнее ремесло относилось к разряду "аборигенного промысла", сиречь - экзотики. И только этим было интересно. Никакой насущной необходимости в нем не ощущалось уже давно. Никто в технологической галактике давно не интересовался натуральными продуктами. Ими даже брезговали.
  - Эти люди гробятся пачками! - горячился Пит. - Гробятся, занимаясь ерундой.
  - Дружище, - возражал Вин, - Отнесись к этому как к спорту. Они делают любимое дело. Они относятся к нему с огоньком. В их жизни есть смысл и значение. На том стоит этот мир. Прояви понимание.
  - Да нет! Это они не хотят проявить понимание. Эти парни относятся ко мне хуже чем к своим лохматым чудищам. Только потому, что я не занимаюсь и не хочу заниматься тем же, чем и они! Я понимаю в технике больше, чем все население этой планеты вместе взятое. Ты понимаешь в мозгах компьютеров больше чем десять таких планет. Но мы же не собираемся лупить по зубам каждого, кто не разбирается в технике и киберпсихологии.
  - Не собираемся, - покладисто кивал Вин.
  - А они норовят отрихтовать табло, поломать хлеборезный аппарат и вывести из строя опорно-двигательную систему всякому, кто на них не похож.
  - Да, они такие, - ухмылялся невозмутимо Вин.
  - Они не сумеют не то, что пулемет разобрать...
  - Положим сумеют...
  - Но один раз и необратимым образом.
  - Пожалуй.
  - Так вот не то что пулемет разобрать и собрать, но даже бластер не перезарядят! Я должен их презирать или мериться достоинствами?
  - Нет.
  - Вот видишь! - итожил Пит, полагая, что был убедительным.
  И вот он направлялся в "Коровью лепешку", предвкушая необходимость общения с аборигенами.
  С давних пор для приобретения снаряжения у Пита был заготовлен простой, но сто раз проверенный концепт:
  Еда - вода - выпивка, плюс чай-кофе.
  Если появлялась возможность, то Пит с удовольствием приобретал разные бытовые мелочи, трусы всякие, носки, футболки, словом то, что так приятно натянуть на себя пока оно чистое.
  И еще инструменты. Не бывало в местах посещенных Питом оставленных без внимания инструментальных и оружейных гипермаркетов, магазинов, лавок и лотков. Как утверждал Пит, самые лучшие приобретения он сделал случайно и не в супермаркетах.
  Кроме того, он всегда старался запастись мылом. Потому, что одним из факторов жестоко досаждавших Питу было то, что в путешествиях чаще всего трудно нормально помыться. Вин, по своему стоическому обыкновению, мало обращал внимания на быт, есть лишняя чашка воды, почистит зубы, нет - он даже плечами не пожмет и все. Пит же напротив, оказавшись неумытым, чувствовал себя зло обманутым и несчастным. И был уверен, что теперь все вокруг обсуждают лишь его. А за спиной морщатся и показывают на него пальцами. Подобные мысли будили в душе Пита демонов.
  Они однажды даже поссорились на этой почве из-за сущей ерунды! Это было на необитаемом острове. Вернее это был как раз обитаемый, и вовсе не остров, но не об этом сейчас. Тогда вышло так, что Пит устроил себе сложную инженерную систему подачи пресной воды для душа, помылся и объявил: "Вот теперь чувствую себя человеком!" А Вин ехидно заметил, что он лично всегда чувствует себя человеком. Чем не повод для ссоры, особенно если больше нечем заняться?
  
  Однако это утро начиналось совершенно безоблачно.
  Радоваться можно было по разным поводам.
  Хотя бы потому что планету Вальд они с другом наконец-то покинут.
  Потому что погода, по местным меркам отличная: не жарко и не душно, однако солнечно и по небу плывут библейские облака.
  Ну, и конечно, тому, что последние несколько недель Пит разъезжал на истинном чуде техники, для тех кто понимает.
  Это был очень старый автомобиль. У него был двигатель внутреннего сгорания! Вообразите себе! И в нем изначально отсутствовал бортовой компьютер!
  Зато настоящий двигатель с довольным урчанием пожирал любые виды минерального топлива и иного горючего, от бензина до жира китов, о чем любезно сообщал шильдик на приборной доске.
  У него даже была такая изысканная, такая остроумная штука, как коробка передач. Для переключения скоростей водителю нужно было самому нажимать на кнопки!
  А каков был запах покрышек! Резина! Настоящая, без дураков - живой псевдокаучук, не менее двухсот лет выдержки.
  В не меньший трепет приводил Пита внешний вид автомобиля: радиатор, просматривающийся сквозь отверстия в передке машины, треснутое лобовое стекло, свисающие из под крыльев трудно опознаваемые ошметки, оторвать которые у Пита - истинного ценителя и рыцаря всего, что можно собрать и разобрать - рука просто не поднялась.
  Не лишен был автомобиль и некоторого своеобразного местного колорита. Эдакий тюнинг от сельского парня. Ну что может изменить сельский парень в транспортном средстве? Это налепить где можно и где нельзя голограммы с неодетыми девицами, которые принимали зазывные позы, подмигивали и, о ужас, непрестанно трогали себя за интимные места.
  На передней панели при движении начинал раскачиваться облезлый улыбчивый пластиковый мишка с конкретным хозяйством, который, набрав достаточную амплитуду и резвость, принимался трахать барбиобразную куколку. На предельно возможной скорости - около 250-270 км в час - он драл лапочку не слабее сидоровой козы.
  Только лишь за эту выразительную композицию на любом аукционе Пит выручил бы круглую сумму.
  Сам он не любил, когда владелец вносил в дизайн машины что-то от себя. Пит полагал что всякий агрегат нужно настроить и наладить, так чтобы он давал максимум того, что в него заложили конструкторы. И никаких переделок. А уж портить естественную красоту архаичного салона нелепыми наклейками и болтающимися куклами считал самым дурным тоном.
  У него даже были неприятности по этому поводу... Но это совершенно другая история, имевшая весьма любопытное развитие на планете Хруст (Мааб-4, координаты по каталогу Хранителей 210-30-28 в галактико-цилиндрической системе отсчета) и мы ее как-нибудь при случае непременно расскажем.
  Он успел полюбить этот автомобиль таким, каков он есть. И даже простил прежнему владельцу отсутствие элементарного вкуса. Хотя автомобиль попал к нему совершенно случайно. Пит выиграл его в дартс у Гримбла Пальцееда в баре "Полная фляга".
  
  Гримбл оставался самым лютым и крутым объездчиком во всем округе. Очень многие дояры поминали его злым словом уже который сезон Большой Дойки. Дело в том, что Гримбл сторожил порученные участки Тропы Икурукаям не в одиночестве, как это делало большинство порядочных объездчиков, а сколотил ватагу отмороженных на всю голову мерзавцев.
  Словно стая волков они загоняли дояров, не сумевших или не успевших во время - в пределах застолбленного участка - спрыгнуть со спины икурукаямы. На первый раз бедняга бывал жестоко бит. Это считалось предупреждением. Но, не дай Бог, было оказаться в лапах Гримбла дважды. Покуражившись вволю, он отрубал несчастным большие пальцы на руках. Это означало профессиональную смерть. Доить животных, то есть, при всех личных качествах, оставаться достойным и уважаемым членом общества становилось невозможно. В лучшем случае община нанимала беспалых в сторожа или библиотекари, участь на Вальдосе самая скверная. Поэтому все они в несколько недель спивались и пропадали без вести, уходили к Омбре, так говорили в этих местах.
  Когда Пит и Вин посетили "Полную флягу" впервые, стояло межсезонье. Культурные центры Коровьей Лепешки наводняли толпы дояров разного возраста и объездчики, вечно ищущие ссор.
  То там, то сям раздавались сочные шлепки и крепконогие вальдостанки дюже взвизгивали. В этих взвизгах явственно слышалась непоколебимая уверенность в собственных силах, в своей привлекательности и неизменной правильности избранного жизненного пути. Как тогда заметил Вин, в Коровьей Лепешке хорошо было бы написать трактат - "Дао Сельского Парня".
  После взвизгов наступало время оплеух, после которых сошедшиеся характерами удалялись по интересам, либо к ней, либо в ресторацию, либо - и чаще всего - к барной стойке.
  Большая часть построек на Вальдосе была незатейлива, и собирались они из пластиковых блоков на замках фирмы "Легострой Индастриал". Эта удобная во всех отношениях дешевая и прктичная технология была разработана для возведения временных построек вроде бараков для роботов-монтажников. Сельским парням об этом не рассказали и те даже иногда гордились местной архитектурой.
  Обычно на первом этаже располагались просторная гостиная и кухня, ведь помалу человек здесь в гости не ходили. Когда хозяйка дома устраивала барбекю, на запах собирались все соседи, и следовало заранее предупреждать не тех, кого ждали, а тех, кому хозяева не были бы рады. Впрочем, народ тут не был особо злопамятен и после нескольких съеденных бифштексов и двух-трех стаканов икурукаякамьего самогона , синегорловки или пива, с радостью обнимал и самого черта.
  Вторые этажи занимали спальни. Вальдские девицы не признавали занавесок и переодевались как раз напротив вечно распахнутых окон, так, чтобы их обдувал ветерок. По количеству парней, торчащих под тем или иным окном, можно было судить о популярности тои или иной особы. Когда девица выходила замуж, новоиспеченный муж и его кореша собственноручно пристраивали гараж для глайдера. В ходе пристройки не возбранялось слегка пощупать счастливую хозяйку, которая, раскрасневшись от хлопот, таскала мужчинам еду и пиво.
  На окнах спален появлялись занавески. Это свидетельствовало о том, что в доме проживает ячейка общества, отец которой - знатный дояр с супругой - свято чтит главное на Вальдосе - несокрушимые Семейные Ценности. Хотя по тем же знакам можно было вести учет и хронике семейных скандалов. В ходе разборок с мужем здешние матроны первым делом срывали с окон занавески, а мужчины, всласть наорав на жену, отправлялись в гараж и выламывали из стен легоблоки. Такие представления собирали толпы зевак и иногда особо привлекательных замужних красоток приятели мужа оговаривали лишь для того, чтобы увидеть, как посреди ночи, после душераздирающих воплей на весь городок, она, сорвав штору, выставит в окне прелести. То еще развлечение, со свистом и пивком.
  Общественно значимые здания, читай бары, рестораны и парикмахерские, тоже строились из легоблоков, поэтому чаще всего оказывались белого цвета. Внизу - зала со стойкой и столиками, кухня из которой всегда пахло пережаренным луком, гибкое зеркало-свиток, морозильники с яблочными пирогами, запасы ледяного чая, шипучки отдававшей одеколоном, стейков и кетчупа. Наверху - проживал хозяин с работниками (чаще - с работницами). Там же устраивались несколько съемных комнат, но постояльцы из других мест повсюду на Вальдосе были редкостью, поэтому в номерах обычно теряли девственность, если имели на это деньги. Если средств не доставало, уходили в луга. Это приключалось к концу каждого сезона Большой Дойки, совпадавшего с завершением школьной повинности для местных недорослей. Своеобразный природный кругооборот. Главным и тут оставалось не попасть на глаза соседям. Хотя ничего сильно предосудительного сельские парни в сексе не находили, но первостепенным считалось соблюдение принятых негласных правил. Пользоваться презервативами, не притащить в дом заразы, не курить и не пить спиртного до 21 года. А так, Вальдос оставался планетой свободы и демократии, ощущая себя местом получше других.
  
  В меню бара "Полная фляга" входили блинчики с шоколадным сиропом, салат "Брут", жареный цыпленок, двойные гамбургер и стейк с жареной картошкой, десерты из яблок, вишни и тыквы, которые хозяин обещал разморозить и полить мягким мороженным или горячим шоколадом на ваших глазах. Из выпивки предлагались пиво "Бульдозер" и старая синегорловка. Последнее название не сказало ничего ни Питу, ни Вину. Они решили изведать её, присовокупив к бутылочке пару порций предложения от шеф-повара. К удивлению наших друзей предложением оказалась обыкновенная яичница с беконом. Потом они узнали, что специальным в этом блюде считалась подача утреннего кушанья вечером. А вот синегорловка их поразила. Ничего подобного им пробовать не приходилось, хотя попутешествовали они достаточно.
  - Еще пара порций и я останусь тут навеки. - Молвил Пит блаженно жмурясь и прислушиваясь, как теплая волна эйфории мягко накрывает его с головой и вцепляется в затылок.
  - Усугубим?! - предложил Вин и они заказали вторую бутылку.
  Не меньше их обрадовало и то обстоятельство, что в "Полной фляге" подавали еду, не спрашивая о деньгах. Видимо тут были уверены, что любой посетитель когда-то, тем или иным путем, но оплатит съеденное и выпитое, никуда не девшись.
  - Настоящая провинция! - шепнул Питу Вин, когда они с подносом полным снеди искали незанятый столик.
  Было довольно шумно. Конечно, не так шумно, как возле турбин генератора гравитации какого-нибудь пассажирского лайнера, но надо учитывать, что первейшим из развлечений "Полная фляга" предлагала караоке. Звуки голосов простых сельских парней и девиц были таковы, что наши друзья предпочли сесть поближе ко второму развлечению - площадке для дартса.
  Однако и сюда доносились заунывные вирши о похождениях некоего Бухало Билла, положенные на незатейливый мотивчик.
  Когда с яичницей было покончено, возле столика возникла блондинка. "Дж. Пи. Симпсон" значилось на значке, приколотом к клетчатой блузке, завязанной узлом повыше пупка.
   Девушка собрала грязную посуду, поставила стаканы воды со льдом, заказанную вторую бутылку синегорловки.
  Потом, сверкнула на наших друзей карими глазами, почти искренней улыбкой.
  Она задержалась у столика ровно на столько, чтобы ее оценили: этот твердый подбородок, ложбинку между упругих грудей, коричневый загорелый животик, миниатюрные блестящие шортики на круглой заднице, тугие бедра...
  И удалилась, беззвучно стуча доярскими сапожками по полу, застеленному сушеной травой.
  - Твою ж маму восемь раз! - воскликнул Пит, уставившись вслед девушке.
  - Ты, это, поаккуратнее, - заметил Вин. - Я не хочу тебя терять.
  - А что?!
  - Да сдаётся мне, что со второй бутылкой мы несколько погорячились.
  - Да ладно, капельку, но налей! - выпалил любимую присказку Пит, немедленно налил по полному стакану и отхлебнул от своего. - Пусть нам везет!
  - Всегда! - пожал плечами Вин.
  Они принялись наблюдать за игрой.
  
  Стрелку не дари оружие, ибо он применит его, лучше покажи ему достойную его меткого глаза цель, и он оценит подарок.
  
  Бути Бакемоно Таманои "Целое вместо части"
  
  Стоит заметить, что на Вальдосе в дартс играли несколько проще, чем в других частях галактики. Требовалось просто попасть дротиком в красный кружок, не шире старой имперской полукроны, в центре мишени. Кто угодил ближе, тот победитель. Просто и бесхитростно.
  Хватило и десяти минут наблюдения, чтобы понять, кто в Коровьей Лепешке чемпион. Это был здоровенный детина с обвислыми белесыми усами. При поддержке приятелей он легко обыгрывал одного посетителя бара и подзывал следующего. То, с каким пренебрежением он обращался с противниками, и обреченная готовность, с которой мазали проигравшие, а после выставляли выпивку компании громилы, наводила на мысль, что дело тут нечистое, а игра - своеобразная форма сбора дани с местных жителей. Однако сельские парни не роптали.
  - Смотри, какой забавный народ здесь живет, - добродушно молвил Пит, указывая на игроков. - Но на моих условиях я обставил бы любого.
  - Это очевидно. - Кивнул Вин.
  На этом их разговор о дартсе собственно и закончился.
  Однако смолкли и все окружающие.
  Верзила повернулся к их столику и исподлобья глянул на Пита. Потом взял за шкирман очередного дояра, который, сжавшись в комочек, собирался кинуть дротик, отставил в сторону и лениво проворчал:
  - Ты проиграл.
  - Но...- слабо пискнул дояр, тут же смекнув, что легко отделался, бросил дротики на пол и скрылся в толпе.
  Детина протопал к столику наших друзей, навис над ними, словно утес, уперев руки не крылья, но могучие корни в бока. Несколько секунд он бесцеремонно рассматривал то одного, то другого. Затем свирепо сдвинул брови и оглушительно громко, будто посреди бара лопнула граната, сморкнулся на столешницу как раз между Питом и Вином.
  Лицо Пита побелело. Он не терпел хамства в любых формах и мог вспыхнуть от любого проявления грубости. Грубости, даже не направленной на него самого. Кроме того, хамство было единственное, чего Пит никому и никогда не забывал, как слон.
  Вин как обычно остался бесстрастен. По нему никогда нельзя было угадать, задела его выходка грубияна или же он просто потом пожмет плечами и скажет: "Это же на его карме!".
  - Эй! Чужаки! Теперь ваша очередь. - Буркнул детина и с размаху швырнул дротики на стол. Они вонзились в пластик. "Бззззз!!!" - завибрировала столешница и в "Полной фляге" стало тихо-тихо.
  Вин с силой прижал запястье Пита к столу, выждал девять ударов сердца и сказал громко и отчетливо:
  - Добрейший всем вечерок! Разрешите представиться, это Пит Гривенник, а меня зовут Сандерс, Вин Сандерс. Мы с другом путешественники. Путешествуем туда, путешествуем сюда. Изучаем нравы жителей различных миров. А вы, кажется, желаете, чтобы мы приняли участие в некоем местном обычае или же развлечении?!
  - Во даёт! - прошелестело по толпе. - Это ж надо столько сказать на едином дыхании. Такое только городским под силу. А городские они все еще те жуки!
  - Тихо! - рявкнул детина. - Меня зовут Гримбл! А еще меня зовут Пальцеедом оттого, что я отрезаю пальцы тем, кто меня не слушает или подначивает. - Тут он усмехнулся с нескрываемой злобностью. - Некоторые утверждают, что потом я эти пальчики глотаю. Или заставлю глотать тех, у кого я их отрубил. Хотите проверить?!
  Он обвел тягостным взглядом всех окружающих. Все стояли, затаив дыхание, даже подручные Гримбла старались улыбаться подобострастнее.
  - Так вот! - продолжил верзила. - А теперь я хочу сыграть с этим путешественником в дартс. Это игра такая, исконная, сельская, вдруг вы не в курсах. Давай, хочу пощупать тебя за кадык!
  - Другими словами вы хотите, чтобы мой друг Пит встал у белой черты и с расстояния приметно пяти метров кидал заостренные дротики в центр мишени? А потом и вы будете делать тоже самое? И так вы будете кидать дротики по очереди, один за другим, в сериях по шесть бросков, пока кто-то из вас не наберёт больше очков, чем другой? И набравший больше очков будет объявлен победителем? - вновь на одном дыхании, почти без промежутков между словами, вымолвил Вин.
  Стало так тихо, что было слышно, как мерно вжикают лопасти вентиляторов под потолком. Видно уже давно в Коровьей Лепешке никто не задумывался, что победителем в дартсе может быть кто-то иной, кроме Гримбла.
  - Ты, кажись, смеешься надо мной, городская шваль! - просопел верзила. - Типа я глюпый сельский парень?! Ну, так мы сейчас посмотрим, кто у нас будет такой разговорчивый....
  С этими словами он медленно, очень медленно вытер ладони о рыжие шорты, плетенные из крученой икурукаямьей шерсти. Затем его рука поползла за спину, к кобуре с плазмомётом со сменным стволом. То, что плазмомёт имел сменный ствол и был изрядно бит от частого использования, Пит отметил автоматически, запуская руки под плащ, и нащупывая успокаивающе тяжеленький Льюис.
  Народ начал быстро, но тихо, старясь не привлекать к себе внимания, отползать от места намечавшегося смертоубийства. Где-то в дали, за барной стойкой хозяин "Полной фляги" (он же бармен и кассир в одном лице) выронил из рук пивную граненую кружку, которую только что тер вафельным полотенцем.
  Подручные Гримбла пребывали в нерешительности, отползать им вместе с народом или же броситься на наглых чужаков.
  Только Вин оставался невозмутим, будто вокруг не происходило ничего угрожающего.
  В кричащем молчании бара вдруг оглушительным грохотом, будто набат, раздался стук деревянного молотка.
  Все разом оглянулись, а после и расступились так, чтобы участники спора оказались на виду перед тем, кто сидел в углу.
  Там восседал за отдельным столом, всё равно никто не посмел бы занять место подле без специального приглашения, мужчина, седой как Млечный путь. По его суровому и бесстрастному лицу никто не сумел бы определить, сколько лет седовласому, тридцать, сорок, а может быть девяносто? Стального оттенка глаза взирали на мир холодно и без намека на амикошонство.
  И одежда его была подстать, белая словно саван, белая шляпа на голове, белая рубаха, расшитая серебром. На груди красовались три с лишним десятка алюминиевых пластинок, обозначавших количество Больших Доек, в которых участвовал седовласый. Белые брюки были заправлены в белые же сапоги, позвякивающие эмалированные белым шпоры - древний знак власти, знак судьи округа, то есть это был тот единственный человек, к словам которого дояры еще как-то прислушивались. В руке, будто булаву, он держал увесистый деревянный молоток, который с раздражением швырнул на стол, едва все обернулись к нему.
  - Так! - ясно и понятно молвил судья, оглашая своё слово. - Никакого живодерства! Здесь вам не Ярмарка! Ты слышал меня, Гримбл?! Ты понял меня, Гримбл?! Все слышали и поняли?!
  - Да! Я все понял судья! - неохотно проворчал верзила и убрал руку подальше от кобуры.
  - Теперь вы, чужаки, - судья выбросил вперёд руку с указующим перстом. Перст по очереди указал в сердце Пита и Вина. - Меня зовут - господин Закон. И будет так, как говорю я. Моё слово таково, сперва вы, мистер Пит Гривенник, сыграете три раза по три партии по нашим правилам, а потом мистер Гримбл сыграет по правилам мистера Гривенника. Набравший больше очков станет победителем, а проигравший ставит выпивку всем свидетелям. После этого игра на сегодня закончится. Таков вердикт! Точка!
  Так как свидетелями себя чувствовали все собравшиеся, то решение судьи они встретили с восторгом и облегчением. Теперь пропал риск попасть под огонь в драке, теперь можно увидеть захватывающий поединок между признанным местным лидером и чужаком, а еще теперь каждый получит халявную выпивку да еще и после посмеяться над теми лопухами, которые пропустили всё это. Ну разве не счастливый вечерок для простого сельского парня?!
  - Ну что? - Спросил Вин приятеля. - Ты будешь играть в дартс с мистером Гримблом?
  - Конечно! - Развел руками Пит. - Таково решение судьи. Обычно мы чтим Закон. Но сперва нужно сделать заказ, который понадобиться для Нашей игры.
  Пит нарочно выделил слова про "Нашу" игру. Синегорловка продолжала бурлить в его крови и толкала на подвиги. Он чувствовал одновременно вдохновение, кураж, желание одарить всех собравшихся незабываемым зрелищем, но, тем не менее, оставался собранным и сосредоточенным, будто гроссмейстер перед решающей партией, в конце которой противник будет разбит и обращен в паническое бегство.
  Пит трепетал от предвкушения аплодисментов, в которых ему предстояло искупаться. В этот момент все прошлые неудачи и поражения не имели ни малейшего значения. Сейчас ему хотелось играть и поражать публику. И гул толпы звучал для него ревом фанфар.
  - Надеюсь, целовать тебя мне не придется?! - Издевательски спросил у Пита Гримбл, грубо дернув за плечо.
  Подручные за спиной верзилы с готовностью заржали.
  Засмеялись и зрители.
  Им никак не верилось, что пара заезжих невидных на первый взгляд чужаков сможет выставить на пиво самого Гримбла, известного в округе мастера дартса. Его сила и точность глаза были известны всем. Без этого, что дояру, что объездчику, что какому другому смельчаку, раз за разом рискующему приблизиться к икурукаямам, было не обойтись. Кроме того, местные знали и ждали, что в нужный момент Гримбл применит какой-нибудь подвох. Ведь хорошая игра не может быть без подвоха.
  Такое дело.
  Пусть эти городские попадутся на подвох, вот будет умора!
  Толпа стала придвигаться.
  Задние напирали, передние огрызались, хозяин бара требовал, чтобы все подошедшие из других заведений немедленно сделали заказы и у него. На него шикали, посылали в разные места и все без исключения требовали тишины, чтобы слышать, что говорят противники.
  - Ну что уж ты так заранее сдаешься, - после паузы лукаво ухмыльнулся Пит, поглаживая под полой плаща обрезанный приклад пулемета. - Или ты просто предлагаешь свои услуги?
  Гримбл едва не бросился на Пита, но был удержан приятелями и резким стуком судейского молотка.
  - Игра, я сказал! - Рявкнул судья. - Мистер Гривенник, сделайте нужный вам заказ, и, пожалуй, начнем игру. Зрители ждут.
  Толпа поддержала судью громким гулом. Им действительно не терпелось увидеть и игру, и развязку всего этого неожиданного зрелища.
  Про такое и на Ярмарке будет не стыдно рассказать.
  Тем временем торжественный, словно дирижер перед увертюрой, Пит, неторопливо подошел к стойке, поманил бармена.
  - Дружище, не найдется ли у тебя трех емкостей, наподобие этой?! - И Пит указал на стоящую на стойке банку с маринованными крутыми яйцами.
  У неё имелось широкое горло, как раз, чтобы вовнутрь могла пролезть дюжая доярская лапа, а так же завинчивающаяся крышка.
  - Вам нужны мои яйца?! - удивился хозяин заведения.
  - Точно! Собственных-то нет! - гаркнул Гримбл.
  Вокруг захохотали немудреным сельским смехом.
  Всем действительно становилось всё интереснее, что будет дальше.
  - Нет, дружище, - был терпелив Пит. - Ваши яйца вы, конечно, сохраните при себе, авось пригодятся. Мне же требуются лишь пустые банки, посуда, емкости, в количестве трех штук.
  - То есть три пустые банки из под яиц?
  - Совершенно верно.
  - Но у меня есть только две пустые банки! - Сжимаясь в комочек, пролепетал бармен.
  Возмущенный гвалт и свисты ясно дали понять, что народ не поймет срыва представления.
  Тут Гримбл стремительно подскочил к стойке, свирепо глянул на бармена, схватил почти полную банку и выплеснул яйца и рассол под ноги толпе. Яйца разлетелись по всему бару будто угорелые белые мыши.
  Их бросились топтать ногами.
  Послышались женские вскрики, удары каблуков доярских сапог, крепкие слова.
  Кто-то поскользнулся.
  Кто-то кому-то не туда попал.
  Прозвучали одна за другой хорошие плюхи, но всех перекрыл голос судьи:
  - Теперь, когда у вас есть необходимые банки, вы удовлетворены, мистер Пит?! Или вам еще что-нибудь нужно для начала игры в дартс?! Честно говоря, мистер Пит, я в нетерпении.
  И он пригубил пива из кружки, что стояла перед ним на столе.
  - Последняя просьба, Господин Закон. - Клятвенно поднял открытую ладонь Пит. - Не найдется ли здесь пара-тройка смышленых ребятишек? Мне нужно набрать три дюжины таких насекомых, с палец величиной, с блестящими крыльями, мы с Вином видели их, когда шли в город.
  - Вероятно, вы имеете виду хрутальных стрекоз. - Заметил судья и сделал знак толпе.
  Мальчишки тут же нашлись. Они и так шныряли по всему бару, или торчали в окнах, пихая друг друга локтями. Так что отказа в помощи Пит не получил. Наоборот, каждую банку вызвались наполнять по двое-трое добровольцев, которые не только были польщены превращением из пассивных зрителей в активных участников, но и рассчитывали пробраться поближе к эпицентру действия.
  - Итак, господа! - Пит лучезарно улыбнулся и хлопнул в ладоши. - Теперь игра! Делаем ставки?!
  - А покажи-ка, что у тебя есть, лохмотник! - Высокомерно процедил Гримбл. - Неужели деньги?!!
  Это было несколько неожиданно для Пита. Он как-то выпустил из внимания вопрос ставок. Вернее то обстоятельство, что друзьям нечего было предложить в качестве таковых.
  Пит приблизился к Вину и тихо осведомился:
  - Что у нас есть?
  - Только мы сами.
  По чести говоря, денег у наших друзей давно уже не водилось. Тем более, что всего несколько часов назад они и не подозревали о существовании планеты Вальдос. А Коровья Лепешка был первым населенным пунктом, куда они добрались после насильственной высадки с рудовоза "Настрёме".
  Этот корабль делал остановку у орбитального комплекса на стационарной орбите. Капитан рудовоза сбрасывал здесь небольшой попутный груз и прихватывал несколько ящиков самогона из розового молока. Небольшая контрабанда, впрочем, лежащая в рамках предела терпимости судовладельца. Самогон из розового молока можно было выгодно продать вдали от Вальдоса.
  На орбитальном комплексе парней и высадили с рудовоза. Друзья сутки проболтались на искусственнике. Пит кое-что и там починил, а Вин привел в порядок настройки погрузочных роботов в грузовых ангарах. Так друзья заработали билеты на планетарный челнок, да еще немного грошей на первое время.
  - Итак, - невозмутимо продолжал Пит, словно заправский фокусник, шаря по карманам. Трюк предстоял нелёгкий, но в этот день он был в ударе. - Я играю, я играю, я играю...
  Через ткань плаща успокаивающе ощущался твердый и округлый кожух Льюиса. Пит рыскал в карманах и подавлял острое искушение внезапно выхватить пулемет и дать очередь в потолок. Тоже хороший фокус, но время для его исполнения еще не подошло, да и пути отступления с планеты не были разведаны. Кому захочется бегать в темноте после ужина?
  К тому же, после синегорловки, Вальдос выглядел вполне приличным местом. Оставалось лишь поставить куда следует хулиганов с дартсом. И черт же его дернул обмолвиться про этот хренов дартс!
  Вдруг Пит нащупал нечто квадратное и увесистое. И сразу понял, чем это было.
  - Вот моя ставка! - с торжеством объявил Пит и представил толпе корабельный фонарик. - Отличная вещь, можно носить на груди или прикрепить на лоб.
  Он тут же продемонстрировал возможности своей ставки. Оглядел публику. Несколько секунд в "Полной фляге" все молчали. Хохот, раздавшийся после, наверное, услышали все икурукаякамы планеты.
  Теперь уже никто, ни Гримбл, ни публика не могли воспринимать Пита, как серьезного противника. Все хохотали, хохотали, показывали на него пальцами, держались за животы и поддерживали друг друга, чтобы не упасть. Даже господин Закон смеялся, откинувшись на спинку стула. Даже Вин прикрывшись рукой отвернулся от приятеля. Его плечи вздрагивали.
  Пит сохранил невозмутимое лицо и только снисходительно улыбался и кивал публике, терпеливо ожидая, когда публика успокоится и можно будет продолжить исполнение номера. А когда смех схлынул, со всей серьезностью повторил, не боясь показаться назойливым:
  - Это - моя ставка!
  Последовал новый взрыв хохота.
  Он переждал и его. И вновь объявил:
  - Это моя ставка, или на Вальдосе играют на щелбаны?!
  - Нет, мы не играем на щелбаны! - к Питу с гоготом подошел Гримбл. - Хотя я тебя потом могу щелкнуть! Не бойся, не до смерти, просто покалечу и всё! Но мне тоже нужно сделать ставку! Что же мне поставить?! У меня нет при себе фонаря!! Эй, у кого здесь есть фонарь?! Мне поставить нечего! Что, даже свечки ни у кого нет?! Эдак я без ставки останусь! Может люстра сойдет? Эй, хозяин, подай-ка мне люстру!
  - Мистер Гримбл, - хохот Питова противника прервал стук судейского молотка. - Мистер Гримбл, мистер Пит сделал свою ставку, если она не слишком высока для вас, отвечайте на неё и начнем игру.
  - Да-да, судья, три секунды и начнем. Я собирался поставить пару монет, но эти голодранцы как пить дать спасуют. - Гримбл сделал торжествующую паузу. - Поэтому я ставлю свою шляпу!
  - За шляпу Гримбл убьёт любого! - прошелестело по рядам зрителей. Быть может, кто-то и желал поставить на чужака, но после ставки Гримбла никто не решался. Зрелище обретало поистине небывалую для Коровьей Лепешки остроту.
  - Мистер Пит, вы принимаете ставку Мистера Гримбла? - поинтересовался судья.
  Пит критически оглядел головной убор противника. Скорчил гримасу. Покачался с пятки на носок. Неспешно повернулся к Вину и положил на стол фонарик.
  Затем Пит обернулся к публике, кивнул, чтобы все видели и громко заявил:
  - Меня устраивает!
  Раздался восторженный рев, представление начиналось и обещало стать очень интересным.
  Знатные дояры и прочие сельские парни Вальдоса толкали друг друга, посмеивались, указывали пальцами на необычно смелых пришельцев, обсуждали, прикидывали ставки и заключали пари между собой. Судя по гулу, не в пользу Пита.
  Тем временем хозяин бара выложил на стойку большую коробку со свежими, ни раз не бывавшими в игре дротиками. Игроки выбрали себе по несколько штук, придирчиво осматривая оперенья и острия каждого. Гримбл взял красные, Пит - разных цветов.
  - Кто первым бросает? - вежливо улыбнулся противнику Пит. Тот злобно ткнул в Пита зенками и промолчал. Поэтому Пит сформулировал вопрос иначе: - Бросим монетку?
  - Играем по-моему, значит первый - я!
  - Не возражаю! - согласился Пит.
  - А ну заткнулись все! - гаркнул на публику Гримбл. - Кто кашлянет под руку, будет кашлять до конца жизни!
  Народ стих и перестал дышать. Нукеры Гримбла погрозили кулаками кому-то в задних рядах. Под полом "Полной фляги" на глубине полутора метров кто-то скребся, наверное, землеройка или некто иной в том роде. Гримбл протопал к тому месту, откуда доносилось шкрябание, и бухнул об пол каблуком кованного сапога. Такими ударами обычно штампуют колеса для вагонеток. И что стало с несчастным животным осталось неизвестно. В лучшем случае - погибло от разрыва аорты. Не в гробовой, в крематорной тишине Гримбл вернулся к барьерной черте и изготовился к первому броску.
  - Кхм! - полузадушено и тонко донеслось со стороны зрителей.
  - Жить надоело! - рявкнул Гримбл.
  - Прошу тишины! - потребовал судья. - Пожалуйста, мистер Гримбл, начинайте. Больше вам не помешают.
  Гримбл грозно обозрел первые ряды и вновь изготовился к броску. А потом вдруг быстро и сильно бросил свои дротики один за другим.
  - Девять, семь, десять!!! - выдохнула счет публика. Послышались некоторые аплодисменты. Впрочем, никто из местных не сомневался в мастерстве Гримбла.
  - Мистер Гримбл взял двадцать шесть очков. - Объявил судья. - Теперь ваша очередь, мистер Гривенник.
  Пит шагнул на линию огня. Гримбл с издевательской ухмылкой чуть поклонился противнику, немного отступая в сторону и вроде бы освобождая тому место, но, резко выпрямившись, ловким и неожиданным ударом под локоть выбил дротики из Питовой руки.
  - Не повезло тебе, парень, всё промазал! - одновременно с превосходством, торжеством и с самым оскорбительным сочувствием в голосе молвил объездчик, больно похлопав Пита по плечу, от чего тот немного присел
  Затем Гримбл повернулся к публике и взмахнул лапой, сельские парни взревели, радуясь, как легко и ловко их лидер надул городского лопуха. Здесь было над чем посмеяться.
  - Но я даже не кинул ни одного дротика?! - удивился Пит. - Господин Закон, объясните почему я проиграл?
  Судья, сдержано улыбаясь, сообщил Питу следующее:
  - Видите ли, мистер Гривенник, по нашим правилам, если игрок, во время игры, выпускает дротик из рук, это считается броском. Даже если снаряд не достигает мишени! Таковы правила. По моему мнению - весьма справедливые правила.
  - Однако меня не предупредили об этих правилах!
  - Тем хуже для вас. По нашим законам - незнание их не освобождает от ответственности. В этом сете вы ни разу не поразили мишень и набрали всего лишь ноль очков. Мистер Гримбл ведет: двадцать шесть-ноль. И теперь вновь наступила его очередь бросать.
  Пит быстрым шагом подошел к Вину.
  - Что скажешь?!
  - Здесь в ходу грязные приёмы. - Развел руками Вин. - Или ты ждал иного?
  - То-то и оно. Но они не представляют, на какие правила способен я.
  Тем временем Гримбл делал свои броски. Каждое попадание сопровождалось дружными возгласами толпы, которой дирижировали гримбловы нукеры.
  - Десять, десять, девять! - считал хор.
  Затем судья торжественно объявил:
  - В этом сете мистер Гримбл набирает 29 очков; в сумме он имеет 55 очков. Очередь переходит к мистеру Гривеннику.
  - Что предпримешь? - спросил друга Вин.
  - Не дам мне помешать. - Шепнул Пит.
  После чего он направился к белой черте, но, не дойдя до неё трех четырех шагов, не останавливаясь ни на полсекунды, один за другим метнул дротики. Публика ахнула и повернулась мишени.
  - Семь, девятка и восьмерка. - Констатировал господин Закон. - Мистер Гривенник набирал двадцать четыре очка и в сумме получает двадцать четыре очка. Черед мистера Гримбла.
  Между тем, продолжая шагать в одном ритме Пит по широкой дуге приблизился к Гримблу и как бы невзначай коротким и неожиданным ударом шлёпнул снизу лапу с дротиками. Последние взлетели в воздух словно остроносые колибри. Однако на пол упасть не успели. Подручные Гримбла бросились, едва не сбив вожака с ног, и поймали дротики у самого пола.
  - Смотрите-ка, мистер Гримбл тоже уже сделал свои броски? - просиял Пит. - Что скажите на это, судья?
  Господин Закон хмыкнул раз и заявил:
  - Не совсем, мистер Гривенник. Для данного случая предусмотрено особое специальное правило: если брошенные дротики не коснулись ни пола, ни стен, и ни чего-либо другого в помещении, в коем проводится игра, бросок не считается совершенным и объявляется переброс. Кстати, мистер Гривенник, постарайтесь быть осторожнее. Если вы еще раз столь неаккуратно коснетесь своего противника, я оштрафую вас на десять очков, вы поняли меня?
  - Понял во всей полноте. - Пит клятвенно поднял руку и обернулся к Вину. - Неплохая попытка, неправда ли. Похоже, мне придется дать этому Гримблу фору.
  - Чего ты там бормочешь?! Чего ты хочешь мне дать?!
  - Думаю, не повысить ли ставку, уважаемый. Бросай скорее, а то мы так до утра не закончим.
  Гримбл прорычал что-то невнятное подручным и встал на линию бросков.
  На этот раз он совсем не торопился и выцеливал центр мишени особенно тщательно. Бросил первый дротик - выбил десятку, да так, что снаряд вошел в мишень чуть ли не по оперение.
  С угрозой и торжеством он уронил взгляд на Пита.
  Вновь неспешно примерился и снова выбил десятку. И тот час же швырнул третий дротик, который вонзился в мишень с такой силой, что пробил в её центре дыру.
  Гримбл повернулся к Питу всем телом, глядя, оценил ли тот этот последний бросок. Затем Гримбл усмехнуться, указал на Пита пальцем и грубо заржал самым варварским хохотом. Этот смех подхватили и его нукеры, и часть зрителей.
  - Ты проиграл! Это тридцатка, тебе никогда так не кинуть! Я победитель! Победитель! Тащи сюда свою дрянь! - не переставая хохотать грозный объездчик протопал к столу, схватил Питов фонарик и, швырнув на пол, размозжил его каблуком. - Вот твоя ставка! Вот она! Получи свою дрянь!
  Продолжая орать, он не замечал, что вокруг воцарилась довольно неприятная тишина. Только через некоторое время Гримбл остановился и оглянулся на свидетелей игры и безобразной сцены. И лица этих людей не выражали одобрения его действий.
  - Вы чего?! - гаркнул Гримбл зрителям. - Я же победил!
  - Мистер Гримбл. - прозвучал голос судьи.
  - Чего еще?!
  - Мистер Гримбл! - голос судьи стал жестче. - Не спешите праздновать победу. Игра еще не завершилась. Сейчас сломанную мишень заменят, мистер Гривенник сделает свои броски. На этом завершится первая половина игры, после чего вам потребуется сыграть по правилам мистера Гривенника. Исходя из вышесказанного, посоветую вам поберечь силы. Вам ясно, мистер Гримбл?!
  Объездчик не спешил с ответом и согласно кивнул лишь после того, как судейский молоток угрожающе взвился над столом.
  - Один момент, господин Закон. - Пит поднял палец. Пока меняют мишень, разъясните, пожалуйста, как быть с моей ставкой? Она уничтожена и не по моей вине! Это видели все!!! - Пит повысил голос и повернулся к зрителям, ища в их рядах свидетелей и сочувствия. - Синегорловка бурлила в его крови и Пит, как никогда был готов к речам и подвигам. - В случае проигрыша мне нечего будет отдать победителю! А если повезет мне, я все равно уже понес ущерб, как душевный, так и материальный! Разве это справедливо!!!
  Некоторое время зрители молчали, но по их рядам явно катились волны перешептывания и разночтений. Они становились громче и громче, когда стук молотка потребовал тишины.
  - Ваши претензии справедливы, мистер Гривенник. - Объявил господин Закон. - Виновный должен возместить уничтоженное, после чего игра возобновиться.
  Взоры всех обратились к объездчику и его приятелям.
  - Чего вам надо!? - рявкнул Гримбл. - Я же сказал, нет у меня никакого фонаря!
  - Тогда вы должны найти замену. - Констатировал судья. И прошу вас поторопиться!
  - У кого есть фонарь! Мне он нужен!!! - Зарычал на толпу Гримбл. - Я сказал - фонарь!!!
  Зрители не торопились прийти на помощь. Тогда Гримбл повернулся к хозяину заведения, но был остановлен негромкими словами Пита. Он говорил тихо, но настойчиво, как говорят обычно с капризными больными или упрямыми подростками:
  - Мистер Гримбл, я не приму в обмен чужую вещь. Фонарик принадлежал лично мне, он был мне действительно дорог, и я хочу, чтобы вы отдали взамен только то, что принадлежит непосредственно вам.
  Гримаса ярости исказила лицо Гримбла, давно никто не смел говорить с ним в подобном тоне. Но он умерил гнев и полез в карманы шорт. С напряженным и злым лицом он выудил полную пригоршню монет разного достоинства.
  - Э! Э! Э! - улыбнулся Пит, отводя в сторону руку с деньгами. - Денег я не приму! Ведь мы с вами играем не на деньги, а на вещь. Поищите что-то иное, на что я соглашусь. И помните, я - взыскательный человек!
  Вин за столом закряхтел, заворочался на стуле, видимо сдерживаясь не то от смеха, не то от желания подать Гримблу идею, чем можно заинтересовать Пита.
  Желваки заходили на скулах объездчика. Видимо ему страсть, как хотелось пристрелить чужака. И при других обстоятельствах он так наверняка бы и поступил. Но сейчас, ведя в счете, на глазах десятков свидетелей и судьи, к слову которого не то, что в Коровьей Лепешке, на всем Вальдосе прислушивались многие, это было бы неверным ходом. Со всех сторон - неверным!
  - Ну, хорошо! - прорычал Гримбл. - Вот моя шляпа!
  - Нет-нет-нет, мистер Гримбл! - отрицательно замахал руками Пит. - Ваша шляпу я получу и так, если сумею выиграть! Предложите другое! Или вы признаёте поражение?! Тогда я согласен и на шляпу...
  Когда смысл последнего оборота дошел до сельских парней, они оживились. Некоторые даже засмеялись, в голос, довольно громко, и принялись пихать приятелей и окружающих локтями и растолковывать, что имел виду этот коротышка - чужак.
  - Мистер Гримбл, нельзя ли по быстрее, - раздался голос судьи. - Игра затягивается!
  - Точно, Гримбл! - Донеслось из толпы зрителей. - Хорош возиться! Вываливай, что там у тебя есть!
  Подручные бросились к толпе, чтобы схватить крикуна, но сомкнувшиеся ряды зрителей не дали им втиснуться даже на пол пальца. Чувствовалось, что симпатии публики меняются. Что теперь дояры готовы вспомнить все обиды, испытанные от Гримбла. Что симпатии и нему не просто тают, испаряются!
  Из рядов зрителей Гримблу уже сыпались насмешливые советы поставить собственные трусы, или жилетку, или разные органы, не при дамах будут названы. Гвалт нарастал и был усмирен лишь новым требованием судьи, сделать ставку.
  - Ставь "Мастера Дюзи"! - донеся вдруг юный, вероятно мальчишеский голос из задних рядов.
  Пит оглянулся на крик, но не сумел разглядеть того, кто внес предложение.
  Судя по шуму, который вскипел в туже секунду, когда предложение было оглашено, это была действительно хорошая, недурная вещь.
  Раздался вопль:
  - Й-и-еХо!!!
  И предложение горячо поддержали несколько развеселых мужских голосов.
  Видя, как побелело от гнева лицо противника, Пит решил, что теперь непременно согласиться именно на неведомого "Мастера Дюзи".
  Приняв решение, он приблизился к столу, за которым сидел Вин, жестом потребовал еще полстаканчика синегорловки, получил и употребил требуемое.
  - Что скажешь, друг? - Обратился он к Вину в полголоса. - Как игра?!
  - Держу за тебя пальцы!!! - Вин показал поднятые вверх большие пальцы.
  - Ладно, надо еще узнать, что это за Дюз.
  И Пит подошел к официантке, что подавала им выпивку. Та стояла, вернее, тряслась от напряжения в первом ряду зрителей и грызла край фартучка.
  - Милая, скажите, что это за "Мастер Дюзи"? - тихо, насколько это было возможно в орущей толпе, поинтересовался Пит.
  - Это автомобиль Гримбла!!! - ответила девушка
  - Что?! Автомобиль!!! Здесь!!! И на ходу?!
  - Что вы! Это лучшая машина во всем графстве!
  - Вин! Ты слышал?! - вскричал Пит. - У них тут водятся автомобили и графства!!! Ей богу, Вальдос мне нравится всё больше и больше!
  Он повернулся к противнику и поднял руку, требуя тишины:
  - Итак, мистер Гримбл, давайте скорее покончим со всем этим. Вы испортили мою ставку и должны её заменить. Взамен я приму только ваш автомобиль. Ставите его, и мы продолжаем игру, либо сдавайтесь и уходите отсюда. Таковы мои условия. Ваше слово?
  - Игру! Игру! Игру! - принялась дружно скандировать толпа, и вопрос стал ребром.
  Гримбл соображал, нукеры подобострастно нашептывали ему, что преимущество уже завоеванное достаточно велико, что такого мастера дартса еще поискать, но как-то не хорошо свербело у объездчика под ложечкой.
  Плохо было, что эти чужаки приперлись в его город. Следовало их поскорее спровадить, даже если для этого придется рискнуть автомобилем. Да и фора имелась действительно солидная, даже если коротышка выбьет тридцать очков, в запасе у Гримбла оставалось еще больше тридцатки.
  Он озабоченно взглянул на судью.
  Тот молвил:
  - Мистер Гримбл, требования вашего противника вполне справедливы. Вам следовало держать себя в руках. Принимайте решение, но имейте виду, я готов трижды ударить молотком и присудить победу мистеру Гривеннику.
  - Ну ладно! Хорошо! Вместо разбитого фонаря я даю свою машину, моего "Мастера Дюзи"! Но с условием, что ежели выиграю, то заберу и его.
  - Вы не возражаете, мистер Гривенник? - Поинтересовался судья.
  Пит кивнул.
  - Да!!! - взревела публика. Народу в "Полную флягу" набилось столько, что зрители висели буквально в три ряда друг на друге, но никто не замечал ни давки, ни духоты, увлеченные поединком сельские парни даже забыли о нецензурных выражениях.
  Все лишь смотрели, как Пит направился делать броски третьего сета. И все были страшно возмущены, когда перед носом у игрока завертелись и запрыгали подручные Гримбла. Раздался страшный свист, женщины завизжали, а мальчишки, выглядывавшие, откуда только можно, застучали кулаками по всему, до чего дотягивались. Судье пришлось долго колотить молотком и требовать порядка. Наконец он объявил:
  - Господа! Честная игра! Всякого нарушителя я лично выкину на улицу и оштрафую! Ваши броски, мистер Гривенник.
  Пит прищурился и бросил. Дротики легли рядом, будто стежки белошвейки. Но дали всего лишь двенадцать очков: тройку, четверку и пятерку.
  - Итак, господа, - торжественно объявил судья. - Первая половина поединка завершена. Со счетом восемьдесят пять на тридцать шесть ведет мистер Гримбл. Теперь мистер Гривенник расскажет нам свои правила игры и поединок продолжится. Перерыв нам не потребуется, мистер Гривенник?!
  - Только для того, чтобы пропустить стаканчик синегорловки, господин Закон! - учтиво ответствовал Пит.
  Он был уверен, это его день.
  Освежившись новой порцией синегорловки. Пит вышел на середину и поднял руку, требуя внимания. Когда шум среди публики стих, он начал излагать правила собственного варианта игры:
  - Мы, на глазах у вас, сыграли в дартс по правилам моего уважаемого противника. Мистер Гримбл ведет в счете. Теперь мы будем играть по-моему. Мои правила просты и всякий, кто хоть раз держал дротик в руке, сможет показать здесь неплохой результат. Кстати, вернулись ли мои помощники, которых мы послали за насекомыми? Они здесь?!
  Мальчишки были на месте. Три группы по двое сорванцов вышли на середину зала с банками в руках. В банках метались стрекозы - три дюжины. Мальчишек усадили на пол и велели быть внимательными. Один должен был держать банку, другой - откручивать и по знаку открывать крышку. Пит потребовал тщательно закрыть все двери и окна. Было исполнено.
  - Итак, - продолжал Пит. - Сейчас я возьму шесть дротиков и приготовлюсь к метанию. По моему знаку "АП!" одна из банок будет открыта и стрекоз выпустят. Играющий должен будет сбить шесть штук. Следующий игрок сбивает оставшиеся шесть штук. Потом открывается другая банка и так три раза. Каждый удачный бросок приносит десять очков, промах - ноль. Ну, как, всё понятно? Вопросов у моего уважаемого соперника нет?! У публики?
  - Нет! Давай-давай, начинай! - закричали из зрительских масс. Гримбл тоже не возражал.
  - Отлично! - воскликнул Пит, поднял руку, словно стартер, и дал сигнал. - АП!!!
  Первый мальчишка сорвал с банки крышку. Стрекозы брызнули из неё словно искры бенгальского огня. Размеры каждой стрекозы не превышали мизинца десятилетнего пацана.
  Это были дневные, даже рассветные существа. Ночь они проводили в траве, сложив крылья. Неудивительно, что попав из вечернего сумрака сперва в банки, а потом ярко освещенную залу "Полной фляги" они чувствовали себя, мягко говоря, взбудоражено, непривычно и поэтому стали носиться над толпой зрителей со скоростью молний.
  Вскинутые руки и вопли так же не способствовали их успокоению.
  Среди публики начало формироваться мнение, что попасть в одну этих стремительных мишеней человеку не под силу. Что для того, чтобы сбить стрекозу, необходим, по крайней мере, вычислитель траектории и электронная система слежения. Однако Пит сохранял олимпийское спокойствие и выжидал, когда насекомые чуть привыкнут к новой обстановке и начнут зависать под потолком хотя бы на два стука сердца. Этого времени ему бы хватило.
  Наконец нужный момент настал. Одна из стрекоз притормозила, пораженная видом люстры. Щелк! И она лежала уже на полу, нанизанная на иглу дротика. Пит поднял трофей над головой и сказал:
  - Примерно так.
  - Десять очков мистеру Гривеннику. - Прозвучал вердикт судьи.
  - Едрен батон! - донеслось с задних рядов. - Вот ловкач!
  И публика зааплодировала. Под аплодисменты и восторженные возгласы Пит сбил еще пять стрекоз, складывая их в пустую банку.
  Потом наступил черед Гримбла.
  Зрители стихли.
  Объездчик целился долго, очень долго.
  Потом вдруг "хекнул" и швырнул первый дротик.
  Раздался громкий удар и дротик завибрировал, вонзившись в потолок.
  - Гримбл промахнулся! Гримбл промахнулся! - Прошелестело по рядам зрителей
  - Гримбл промахнулся! Теперь он - мертвый объездчик! - не удержался от маленькой мести Пит.
  Эти слова видимо здорово задели Гримбла, потому что он не стал целится долго и швырнул снаряд почти наугад, на удачу.
  Удача его не постигла.
  Второй дротик воткнулся в потолок.
  Тогда он решил испытать другой способ и попытался сбить стрекозу ниже, над самыми зрителями. Дротик просвистел и вонзился в шляпу какой-то дородной дамы, как раз у неё над темечком.
  Она же заверещала, будто её только что лишили глаза. Народ ахнул и присел.
  Игра становилась все оживленнее и не шла в сравнение с пресным старым дартсом.
  Одним словом, Мистер Гримбл не попал ни разу.
  
  Откуда ему было знать, что Пит и Вин однажды неудачно забрались в трюм угольщика и два месяца не могли оттуда выбраться. Питание было самое скудное; жареные крысы и угольные мотыльки - трудные, быстрые мишени - каждого из которых требовалось добыть, ловко метнув в цель куском антрацита.
  Баллистика куска угля не идет ни в какое сравнение с летучими свойствами дротиков для дартса. Однако голод - лучший из стимулов. И практика, практика и еще раз практика, постепенно переходящая в привычку. Можно иметь самые выдающиеся задатки, в любом деле, но успех приходит лишь с обретением привычки.
  Гримбл привык к неподвижным мишеням. Пит - к движущимся. Так сложились обстоятельства.
  Через некоторое время в банке у Пита лежали восемнадцать мертвых стрекоз, еще восемнадцать, сверкая крыльями, носились под потолком, украшенным дротиками.
  Посреди залы стоял мистер Гримбл и готовился к последнему броску. Он проигрывал Питу сто тридцать одно очко и не имел возможности даже приблизиться к победителю.
  Публика нетерпеливо ожидала, когда же он, наконец, бросит последний дротик и можно будет приступить к халявной выпивке и обсуждению соревнования. Пит, тем временем, сидел за столиком вместе с Вином, хозяин уже распорядился подать им напитки.
  - Ну, давай, бросай, все равно промажешь. - Кто-то крикнул Гримблу.
  - Промажу?! - Лицо объездчика перекосилось от сдерживаемой ярости.
  - Прошу тишины! - Повысил голос судья. - Прошу, мистер Гримбл, заканчивайте соревнование, вам никто не помешает.
  - Хорошо судья! - Прорычал Гримбл, вновь примерился, но передумал и швырнул дротик на пол. - Я - промахнулся.
  - Да, мистер Гримбл! - Молвил судья и, выждав секундную паузу, торжественным голосом объявил: - На сегодня игра закончена! Победил наш гость, мистер Гривенник! Шляпа и автомобиль мистера Гримбла переходят в безраздельное владение к победителю! Таков вердикт!
  Толпа зрителей взревела, засвистала. Стул с Питом уже хотели поднять на плечи.
  Вдруг в зале бара раздался оглушительный и страшный хлопок.
  Это Гримбл схватил с пояса длинный кнут и щелкнул им в воздухе.
  Народ прыснул от него в разные стороны.
  Вокруг Гримбла образовалась широкая поляна. Сельские парни повжимались в стены.
  - Интересное это место - Вальдос! - Воскликнул Вин.
  - Мистер Гримбл! - Тем временем возвысил голос судья. - Я предупреждаю вас, вы проиграли в честной игре!
  - Конечно, судья. Просто я не люблю оставлять не разбитые мишени. - С этими словами объездчик в полной тишине резкими и точными ударами посшибал всех стрекоз. Одна из женщин вскрикнула, её обрызгало размозженным насекомым.
   - Теперь порядок. - Сказал Гримбл, со зловещей улыбкой сматывая своё оружие и пряча его, под жилет. - Да вот еще что, лови выигрыш, коротышка.
  С этими словами он запустил шляпу под потолок в сторону Пита, но не дал ей упасть к ногам победителя, превратив в горелое тряпьё метким выстрелом из плазмомета.
  - Вот твой приз, наслаждайся!
  Затем он махнул лапой подручным и направился к выходу.
  - Эй, Гримбл! - возглас Пита остановил объездчика в дверях. - Ты это, машину-то подгони!
  - Всенепременно! - Гримбл осклабился словно росомаха. - Бармен, пусть все выпьют. Запишешь на мой счет.
  С этими словами он, наконец, вышел вон.
  Увы, Гримбл Пальцеед не умел красиво проигрывать.
  
  Веселье в "Полной фляге" поутихло далеко за полночь. Наши друзья за это время успели чокнуться за здравие и везение практически со всеми взрослыми мужчинами Коровьей Лепешки. Были много раз целованы местными красотками.
  Народ оценил новый способ игры. Хотя новых насекомых в темноте ночи найти было невозможно. Поэтому сельские парни просто кидали дротики в потолок, пока у бармена не закончился запас снарядов. Так как в цель попадал каждый, это было очень весело.
  Выйдя на крыльцо, наши друзья с наслаждением втянули в легкие прохладный ночной воздух. И некоторое время стояли закрыв глаза и покачиваясь. Потом Вин спросил:
  - Хочу спросить, чтобы ты поставил на кон, если бы не нашел фонарик?
  - Тебя! - не задумываясь ни на секунду ответил Пит.
  - Вот как?! А почему не себя?
  - Я был нужен себе на случай, если бы пришлось отыгрываться.
  - Логично.
  - Точно.
  - Взгляни-ка, дружище Пит! Кажется, здесь лежит и второй твой выигрыш! - Вин указал на груду помятого металла, жестоко избитого твердыми тупыми предметами.
  Особенно жалко выглядели истыканные заточками шины.
  Тут на крыльцо вышел хозяин бара с большим фонарем в руках.
  Он вывел на воздух группу дояров и аккуратно направил их прямо по центральной улице городка.
  Повернувшись к нашим друзьям, он спросил:
  - Господа, вам есть, где переночевать? Если пожелаете, могу предложить отличные номера на втором этаже, завтрак и чистые простыни за отдельную плату.
  Тут он проследил, на что уставились Пит и Вин и, отпрянув сторону от жалкого зрелища, которое представлял из себя автомобиль, воскликнул:
  - О, черт! Бедный "Мастер Дюзи"! Теперь его не починить!
  - Хозяин! - вдруг начал Вин. - А не хотите ли новое пари?!
  - Пари?! - вскричал бармен. - Что вы окончательно разнесете моё заведение?! Вы посмотрите на мой потолок! И это только первый ваш спор, а вы уж толкуете о новом!
  Говорил он горячо и достаточно громко, так что внутри "Фляги" его услышали и с криками: "Слышите, там новое пари! Снова спорят? О чем?! Не может быть!!! В чем там дело? Да что вы говорите, о чем там спорят?! Люди, идемте! Любопытно, любопытно! Вот чужаки дают...". И так далее, в том же роде. В итоге на крыльцо высыпала половина посетителей заведения.
  - Господа! Господа! Прошу тишины! - потребовал Вин. - Здесь важнейшее дело.
  Ропот утих.
  - Мы с приятелем предлагаем уважаемому хозяину побиться об заклад, что мой друг, Пит Гривенник... - При этом имени толпа одобрительно взревела, надо же, только выиграл спор, и уже ввязывается в новый, ай да парень. - Так вот, мой друг берется починить эти обломки и превратить их в автомобиль за три дня!
  Народ оглядел автоостанки.
  Послышались голоса:
  - Вот мерзавец, Гримбл! Что сделал с машиной! Нет, тут одной рихтовки на неделю, ни в жизнь не справиться за три дня! А на что спорят-то?!
  - Я предлагаю следующие условия, - вновь вступил Вин. - Если мы за три дня приводим автомобиль в нормальный вид и проедемся на нем перед баром, то всё, что съедим и выпьем - бесплатно.
  - А если проиграете?! - ехидно спросил бармен. - Что, вернете все съеденное обратно?
  - Если проиграем, то без оплаты отремонтируем все, что найдем в баре сломанным!
  - Включая потолок?! - воскликнул бармен.
  - Включая потолок.
  - А свидетелей сейчас тоже поить будете?! - поинтересовались из толпы. Это предложение нашло искреннее понимание и неподдельный энтузиазм.
  - Стоп-стоп! - замахал на сельских парней бармен. - Больше никакой халявы на этой неделе!!! Ишь разбежались!
  - Ладно, спорьте без халявы, только между собой! - потребовали из толпы зевак. - Спорьте! Спорьте! Спорьте!!!
  - Ладно! Хорошо! Спорим! - протянул руку бармен.
  - Отлично! - молвил Вин. - Твоё слово, Пит?!
  Пит постоял секунду, его лицо обрело черты мечтательности и вдохновения, затем он схватил ладонь бармена и спросил:
  - Может, подымем ставку!?
  - Что?! - Вскричал хозяин заведения.
  - Если я управлюсь не за три, а за два дня, - Пит встряхивал руку бармена при каждом слове. - То возьму столько еды и питья, сколько смогу увезти?! Согласны?
  Новая ставка была встречена восторженно.
  - А черт! - Почти всхлипнул бармен. - Согласен!
  Так была заключена новая сделка.
  Когда наши друзья остались автомобиля одни, Вин спросил:
  - Ты не погорячился, Пит? Тут довольно много работы.
  - Да ладно, справлюсь как-нибудь. - Беспечно отвечал Пит. - Это всего лишь автомобиль, я только напущу на него моих маленьких друзей.
  Он вынул из под плаща коробочку с нанномеханиками.
  Открыл крышку.
  Его крошечные помощники, жадно попискивая, устремились к порушенной машине, будто к кормушке.
  - Теперь все в порядке. - Сказал Пити покачнувшись. - Сейчас начнем ремонт. Я только отдохну полчасика в теньке.
  И тяжело опустился прямо в дорожную пыль рядом с машиной.
  Вин склонился над другом и похлопал по плечу:
  - Эй! "Нан-ти" примут тебя за часть машины и срастят воедино. Ты же не к этому стремишься?
  - Мне - хватит! Мне нужно поспать! - пробормотал Пит, отключаясь от действительности.
  - Ладно, - сказал Вин. - Если что, я на веранде.
  Утром им еще предстояло испытать всё коварство и жестокосердие синегорловки.
  Вот так Пит и стал владельцем автомобиля.
  
  Ели человек венец природы, то согласно человеческой же мифологии он - ее терновый венец.
  
  Бути Бакемоно Таманои "Мыслящая вещица"
  
  Неудивительно, что у Пита имелись основания быть начеку после всего, что он уже натворил в городке.
  С тех пор минуло больше трех недель.
  Друзья не жаловали Коровью Лепешку своим присутствием. Если быть совсем точным, сразу после того, как Пит починил "Мастера Дюзи", Вин вовсе ни разу не побывал в городке, обосновавшись в складном бунгало рядом с живописным прудом. Местные жители тоже не стремились им докучать.
  Пару раз Пит заглядывал в "Полную флягу", всякий раз напоминая хозяину, что, мол, сняться с места они могут в любой момент, а значит и явиться за долгом - продовольствием и выпивкой - могут хоть завтра. Бармен злился, но отказывать победителю Гримбла Пальцееда не смел.
  К своему удивлению, обыкновенная дневная сельская жизнь на Вальдосе здорово отличалась от той, которую Пит и Вин наблюдали в день своего прибытия. Несмотря на то, что они попали в межсезонье, сельские парни не были заняты лишь выпивкой и глупыми пари.
  Кстати, протрезвев, Пит решил, что здорово подставлялся, подначивая (вольно или невольно) такого типа, как Гримбл. Хорошо, что в баре оказался господин Закон, не то началась бы перестрелка. Могли пострадать люди. В том числе и они с Вином.
  Пит вновь дал себе самое твердое слово вести себя осмотрительно, не пить лишнего и ни во что не влезать. Вин немного посмеялся над словами приятеля и назвал всё случившееся просто очередным маленьким приключением.
  - Мне не нужны никакие приключения! Я хочу стабильности и предсказуемости моей жизни. - Сварливо заявил Пит.
  Перебрав, он всегда впадал в депрессивное состояние и чувствовал себя отвратительно.
  Несколько дней он только то и делал, что разбирал, чистил, смазывал и собирал Льюис.
  Или копался в двигателе "Мастера Дюзи".
  Вин не трогал его, погрузившись в чтение. К удивлению, он обнаружил в местной библиотеке отлично сохранившиеся, почти не подчищенные файлы с материалами о генерале Радове и роли его штаба в войне Больших Лодок. Пообщавшись с компьютером библиотеки и сняв пару блоков и паролей, Вин скопировал в планшетку множество фактического материала и теперь медитировал над ним.
  
  Потом они решили ограбить негодяя.
  Еще на подъезде к городку, Пит высчитал, сколько провизии и снаряжения он сумеет навьючить на Дюзи. Получалось, месяца на два безбедной жизни.
  Неспешно катясь по центральной улице, мимо одинаково белых однотипных двухэтажных домиков, Пит витал в мечтах, представляя, что Вин удачно добывает корабль, не спасательную шлюпку, но большой корабль, в смысле - настолько большой, чтобы вместить не только их самих, но и "Мастера Дюзи".
  Пит уже успел привязаться к автомобилю, и понимал, что едва они отбудут с Вальдоса, как "Мастер Дюзи" вернется в лапы Пальцееда.
  Местные жители, сновавшие по Коровьей Лепешке, оборачивались при его приближении. Некоторые улыбались и даже кивали совершенно по дружески, как старому знакомцу, другие едва касались шляпы, третьи делали вид, что страшно заняты и поэтому не видят ни Пита, ни автомобиль.
  Однако Пит вновь отметил, что с тех пор как они появились, в городе все более и более нарастает непонятное, но отчетливое напряжение, словно дома - это конденсаторы, а люди - контактные клеммы.
  В один из редких наездов в городок, Пит вежливо поговорил об этом с судьей, не они ли с приятелем стали невольной причиной этого напряжения. Судья снял шляпу и весело расхохотался. Потом уверил Пита, что тому не о чем беспокоиться, если только он не ищет неприятных приключений на задницу.
  - Мы не самые сложные люди во Вселенной, мистер Гривенник. Конечно, если вы захотите обосноваться в этих местах и стать уважаемым дояром или объездчиком, то новой схватки с мистером Гримблом вам не миновать. Он обязательно постарается выяснить, кто в этих местах является, так сказать, доминантным самцом. Но ведь вы не похожи на человека, который задержится на Вальдосе до конца своих дней. И ваш друг, мистер Сандерс, тоже не останется.
  - Это уж точно, - заверил Пит.
  - Значит, вам ничего не грозит. Что же касается, как вы выразились, некоторого возрастающего напряжения, так это очень просто объясняется. Большая Дойка! Вы не видели Большой Дойки, значит, не видели основы нашей жизни, её красной нити. И чем ближе сезон, тем нервознее становятся вальдосцы. Это как при лихорадке: чувствуя приближение приступа, наши люди могут выкинуть любую глупость. Но стоит начаться сезону, все будут заняты лишь этим. Все, от младенцев, до глубоких стариков. Тогда вы сможете творить здесь всё, что вам заблагорассудится. Заходите в любой дом, скорее всего вас просто не заметят.
  
  В этот день Пит, с удивлением, увидел не одних только коренных жителей Коровьей Лепешки, но и роботов. Процессия в шафрановых лохмотьях медленно двигалась параллельным Питу курсом, выстукивая некий ритм по стальным, алюминиевым и пластиковым корпусам друг друга.
  Это были боевые роботы, зараженные пацифистским вирусом. Они уже не могли выполнять боевые задачи, Флот и Армия выбросили инвалидов вон. Теперь, спустя столько лет после большой войны, роботы объединились под предводительством Его Святейшества Долой Лампы Девятого и образовали некое духовное общество, нечто вроде религиозного ордена. Дайджиизм и его адепты - дайджики - распространились по всей галактике.
  Как-то Вин пытался растолковать Питу, почему обыкновенная переустановка жесткого диска из одного робота в другого может считаться реинкарнацией. И каким образом копирование отдельных элементов базовой программы Его Святейшества становится святым таинством.
  Между прочим дайджикам во всем и всюду противостояли их злейшие противники - пейджики. Пит всегда говорил по этому поводу: не дай бог, начнутся межрелигиозные войны роботов, или реформация роботов.
  Однако сегодня у него было отличное настроение, он благодушно посигналил объезжая странников и крикнул:
  - Да не подсядут ваши батареи, железные люди!
  Предводитель процессии сверкнул на Пита единственным окуляром (второй покрывала сеть мелких трещин) и сделал нетерпеливый жест:
  - Проезжай, проезжай добрый гуманоид, не смущай нас ласковым словом. - Потом он повернулся к роботам и благочинно проскрипел. - Перезагрузимся братья!
  Роботы остановились и прикрыли фотоэлементы фильтрами. "ОМ-м-м-м" - в такт загудели их жесткие диски.
  Пит же весело усмехнулся и прибавил газа. До "Полной фляги" оставалось не больше полутора минут езды.
  
  Машину он оставил за углом бара, в переулке, поближе к задней двери, все равно предстояло таскать уйму коробок с провизией, ящики с синегорловкой.
  В выборе пищи Пит был неприхотлив, ел всё, что давали, поэтому собирался вытрясти из бармена не меньше шести коробок с рулиными куретами - грубой, но питательной солдатской еды. Ее приготовляли из мяса любых заготовленных животных во всех без исключения концах галактики. Можно было разогревать или употреблять холодной, намазывать на галеты или метать во врагов. Во всяком случае, одной порции хватало, чтобы боец оставался сытым примерно полдня.
  Зала "Фляги" еще хранила утреннюю прохладу, предрассветный сумрак. Сельские парни вставали поздно в межсезонье, поэтому пара человек висевших на стойке вероятнее всего оставались здесь еще с предыдущего вечера. В одном углу заведения у окна за личным столом располагался, как обычно, господин Закон с высоким стаканом "Бульдозера". По диагонали, в противоположном углу, у выключенного музыкального агрегата раскладывала пасьянс официантка Джи Пи Симпсон.
  Пит кивнул судье, улыбнулся и кивнул девушке, направился прямо к стойке. Бармен, увидев вошедшего, выставил на стойку маленькую стопку и налил 25 грамм синегорловки, большего Пит себе в последнее время не позволял.
  - Как поживаете? - вежливо поинтересовался Пит. - Мой дорогой хозяин, похоже, сегодня я заберу свой выигрыш и более вас не потревожу.
  Бармен убито вздохнул, убрал синегорловку и поставил перед Питом высокий стакан воды со льдом.
  - Отчаливаете?!
  - Похоже на то.
  - Много ли закажите провизии?
  - "Мастер Дюзи" ждет у задней двери.
  Бармен умоляюще сложил ладони, затем достал из нагрудного кармана таблетки, проглотил пару. Спросил с надеждой:
  - Не заинтересует ли вас партия яичного порошка?
  - Вряд ли. Мне нужны рулиные куреты, большие коробки.
  Бармен вновь умоляюще сложил ладони, добыл из-под стойки налитую рюмку синегорловки, проглотил.
  Пит прервал паузу и продолжил:
  - Так вот, я толкую о рулиных куретах...
  В этот момент за окном бара, что выходило на городскую площадь, раздался визг тормозов. Видимо на площадь влетели на большой скорости сразу несколько машин. И это, судя по звуку, были не легковые машины, а крепкие грузовички с форсированными сердцами. Раздался рев нескольких клаксонов, созывавших народ на площадь. Посетители бара, хозяин, господин Закон, Пит, официантка Джи Пи Симпсон, пара других официанток спустившихся из верхних комнат, все приблизились к окну, стараясь понять, чем вызван этот не по вальдоски бешеный переполох.
  Между тем посреди площади стояли, словно широко расставленные пальцы одной руки, пять грузовичков. Обычных для Вальдоса глайдеров-грузовичков с широкими сачками. В период Большой Дойки в такие сачки спрыгивают дояры со спин шерстистых икурукаякам. Над центральным грузовичком возвышался Гримбл во весь рост.
  Вокруг суетились прихлебатели, часть из которых почему-то вдруг стала обегать по очереди дома, выходившие к площади. Один из нукеров влетел и во "Флягу". Это был совсем молодой паренек. Он был весь в пыли и совсем не владел собой. Видимо с ним произошло нечто такое, чего он и предположить не мог. Ввалившись в помещение, он несколько мгновений тупо моргал на столпившихся у окна, а потом заорал во всё горло:
  - Эй! Идите, гляньте! Мы её поймали! Честно, идите, гляньте, а я других позову! Это же полный п...
  В конце он прибавил совсем непечатное слово, заставившее поморщится не только женщин, но и судью.
  - Ну что же, пойдем, посмотрим, что на этот раз натворил мистер Гримбл. - Молвил судья, и они дружно вышли на площадь.
  Тем временем на площади собралось изрядное количество публики. Внимание всех приковывал к себе один из сачков на грузовичке Гримбла, точнее его содержимое. Там лежал довольно большой тюк грязной ткани, причем ткани не простой, украшенной вышивкой и золотыми нитями. Без сомнений это была очень дорогая ткань, хотя её и безжалостно извозили всю в грязи и пыли.
  Гримбл сиял словно один из тех убийц животных, которые называли себя спортсменами-охотниками и так любили фотографироваться на фоне только что убитых ради забавы антилоп.
  - А ну-ка! - распоряжался он, размахивая зажатым в руке кнутом. - Ну-ка, сделайте круг, да отойдите немного, а то, не дай бог, схлопочите под горячую руку!
  Нукеры, как могли, выполняли его приказы, расталкивая и строя народ, потом встали, тоже образовав нечто похожее на окружность, будто опасались, что тюк ткани вдруг вскочит на ноги и попытается сбежать.
  - Так! - рявкнул Гримбл, оглядывая подручных. - Внимательно все!
  Потом он повернул что-то в рукояти кнута, откинул его, приняв боевую стойку. Кивнул. Пара подручных осторожно приблизилась к сачку и быстро вывалила тюк на землю. И тут же они отскочили в сторону.
  Народ, оживленно судачивший, чего еще мог поймать свирепый объездчик, увидев с какой опаской нукеры Гримбла обращаются с тюком, народ попятился назад. Многие дояры потащили из кобур оружие.
  Тем временем Гримбл напряженно следил за тюком, переминаясь с ноги на ногу.
  - А ну! - он сделал жест.
  Один из прихлебателей подскочил к тюку и со всей силы пнул кованым сапогом, тут же отскочив в сторону.
  Тюк зашевелился.
  - Так. - Напряженно размышлял Пит. - Для Вина, сверток слишком мал. Что же это может быть?!
  Тут толпа ахнула: из перекрученных складок ткани очень медленно высунулась тонкая, явно женская рука. Опершись на руку кто-то замотанный в ткань сел.
  Пит вглядывался в ладонь. Самым необычным в ней были пальцы, коротковатые для человеческой женщины. Да и заканчивались они не ногтями, а острыми, алыми, наполовину втянутыми в плоть пальцев крючками когтей.
  Из тюка осторожно высунулась вторая рука, откинула перекрученную материю. На людей не мигая взглянули большие золотисто зеленые глаза с расширившимися до овалов вертикальными зрачками.
  Толпа отпрянула, еще раз ахнув.
  - Это же креати! Живая креати! - изумился Пит, а потом добавил. - Ох, не люблю я иномирян! Тем более негуманоидов. От них всегда одни неприятности. Впрочем, от гуманоидов неприятностей не меньше.
  Креати, разумеется были гуманоидами, но вот с точки зрения теории эволюции с ними было что-то неладно.
  Великий учитель Таманои сказал однажды и, как утверждают некоторые, именно по поводу креати: "Ошибка - считать, что создав человека Бог угомонился, унялся и ушел на покой. Судя по некоторым другим разумным, на человеке он только приобрел навык и вошел во вкус!"
  Тем временем креати, потупившись, медленно выпутывалась из тюка, в котором её привезли. Над ней, стоя на грузовичке, прочно упершись ногами в борт, нависал Гримбл. Облизывая губы, он яростно шептал:
  - Ну! Ну, дорогуша, только попробуй! Только попробуй сбежать! Устрой мне праздник!
  Когда креати попыталась подняться на ноги, в воздухе просвистел кнут, резкий хлопок, и она рухнула в пыль. Тело её содрогалось от судороги. Гримбл откинул кнут для удара. Зеваки попятились, женщины тонко завизжали, будто это их только что стеганули жестоким орудием. Раздался новый свист, снова удар. И вновь креати корчилась возле колес грузовичка.
  - Смотри-ка! - толкнули Пита локтем. Он оглянулся, толкался какой-то дояр, из захудалых. Он указал Питу на Гримбла и дурацки осклабился. - У нашего-то в кнуте шокер заделан. Вишь, как её корежит!
  - Ну и третий разок! - уже громко, так, чтобы всем было слышно, объявил Гримбл. - До ровного!
  Тело креати дернулось от судороги и замерло.
  - Она еще жива. - сквозь зубы сказал Пит. - Почему судья молчит? Надо это прекратить.
  Тем временем Гримбл подал знак прихлебателям. Четверо держали креати на мушке, двое подняли ее и поставили на ноги, точнее попытались поставить. После избиения она медленно приходила в себя. Человеческая женщина после трех ударов кнута с шокером по крайней мере лишилась чувств на несколько часов. Креати - нет. Её качало, она не могла поднять голову, но было видно, что ясность сознания её не покинула. Нукерам пришлось держать её под локти, когда Гримбл, спрыгнув с грузовичка, подошел и поднял ей голову рукоятью кнута.
  - Ну что, тебе понравилась наше гостеприимство? - проворчал Гримбл.
  Головка креати неловко качнулась в сторону и упала на грудь. Гримбл нетерпеливо и грубо схватил её за подбородок и вновь поднял.
  - Теперь ты будешь лапочкой?! Помни, тебя ждет большой вечер и длинная, поверь, очень длинная ночь. Я бы даже сказал, незабываемая ночь, которую ты будешь вспоминать всю оставшуюся жизнь. Что скажешь, миленькая?!
  Она ничего не ответила. Её стошнило.
  Гримбл, не ожидавший такого оборота, на миг отшатнулся, лицо его перекосилось от отвращения и злобы, и он дал ей такую пощечину, что голова креати мотнулась едва ли не на метр в сторону, а нукеры не удержали её и она упала. Гримблу показалось мало пощечины, поэтому он размахнулся, словно подавал угловой на футбольном поле, и со всего маху пнул её в живот.
  - Фу!!! Мерзость какая! - вскричал Гримбл.
  Теперь креати лежала и не подавала признаков жизни. Гримбл сделал знак подручным.
  - В позорную колодку её, пусть посидит до вечера. А уж вечером я займусь ею вплотную.
  Нукеры бросились исполнять приказание, но неловко замешкались, разыскивая в перекрученной и спутанной ткани руки и ноги пленницы.
  - Да выверните её из этой тряпки! - в раздражении зарычал Гримбл.
  Подручные оглянулись на вожака, секунду осмысливали приказание, а потом в несколько рывков сорвали с креати длинный кусок ткани, в которую та была замотана, когда её привезли и вывалили из сачка.
  Толпа ахнула, видимо не часто белым днем посреди вальдского городка можно было встретить невальдскую девушку в одной набедренной повязке.
  Как и все креати, эта была невысока по человеческим меркам, метр сорок пять - метр пятьдесят, не выше. Обычный рост для "комнатной львицы", так журналисты чаще всего называли представительниц расы креати.
  Кожа их имела оттенок карамели. Волосы всегда были цвета горького шоколада. Большинство креати красили их во все возможные цвета, включая и тот шелковистый ворс, что полоской сбегал у них вдоль позвоночника от самой шеи и до копчика, переходившего в короткий, сантиметров пятьдесят, пушистый хвостик. Этот самый хвостик большинство самцов независимо от вида и происхождения считали самой очаровательной и милой частью в телосложении креати.
  Знающие человеческие мужчины авторитетно утверждали, что сложением креати больше всего напоминают этаких фигуристых, пропорционально развитых земных девушек, как гимнасток, или теннисисток, с плосковатой, на взгляд знающих человеческих мужчин, грудью, которую в среде знающих человеческих мужчин принято называть "девичьей".
  Однако последнее обстоятельство совершенно не мешало тем же самым человеческим самцам вступать в интимные отношения с креати. Или, по крайней мере, мечтая о таких отношениях, с вожделением смотреть фильмы с участием креати. Названия лент говорили сами за себя: "Горячие ночи комнатных львиц"; "Приключения горничной"; "Веселый хвостик в студенческой общаге"; "Тайны Креатвиля"; "Планета ласковых кисок" и тому подобные.
  Видимо в головах человеческих режиссеров не укладывалось, что процесс взаимного вылизывания и ласк где-то в галактике может быть ритуальным и в высшей степени добродетельным действием. Особенно этому заблуждению способствовало то невинное выражение, какое имели лица дочерей Креатиды - так называлась прародина креати. Лица их имели треугольную, немного вытянутую вперед форму, с крупными, чуть приподнятыми к вискам, золотисто-зелеными, в пол лица, глазами. Вертикальные зрачки этих глаз, то расширялись, то превращались в узкие, холодные, как не брошенная граната, прорези. Носы их были слегка приплюснуты и завершались треугольником четко очерченных, розовых ноздрей. Верхняя губа имела складку на месте, которое у предков креати раздваивалось, зато нижняя губа немного оттопыривалась, и придавала лицам креати то самое бесподобно лукавое выражение, будто обладательница его только что нашла бесхозную пиалу сливок и теперь улыбается, собираясь, эти сливки слопать.
  Кстати, самцы креати имели совсем другие лица и слыли самыми отчаянными плосконосыми лежебоками в галактике. Они почти никогда не покидали родной планеты и жили в неге, окруженные гаремами из десятков отборнейших подруг. Однако это тема для отдельного рассказа. Следует помнить, что креати всегда оставались хищниками. Только три занятия они считали для себя достойными: устроиться в приличный отель горничной и выйти замуж за банкира или стать журналисткой в отделе криминальной хроники и подняться до кресла главной редактриссы. Лучшие же из лучших из креати, после обучения и жестоких тренировок, становились наёмницами, лучшими в галактике убийцами на контракте.
  Одну из них теперь, крепко ухватив под руки, четверо вальдских объездчиков проволокли по центральной площади Коровьей Лепешки и усадили возле странного на взгляд Пита сооружения. Это конструкция состояла из двух вбитых в землю металлических крепких стержней, толщиной в мужскую руку. В пазах стержней ходили три толстых плиты с выемками, по две в нижней, и верхней плите. Плиты были тяжелыми, нукеры Гримбла приподнимали их в вчетвером каждую. Затем в нижние выемки сунули щиколотки креати, а в верхние - её запястья. Не торопясь, отрегулировали так, чтобы она не могли освободить ни ног, ни рук. Процедурой руководил Гримбл лично. А потом, для верности, ей надели еще и наручники.
  - Так вот для чего эта служит штука! - едва не воскликнул вслух Пит. - А мы с Вином еще спорили и никак не могли понять, для чего она стоит посреди городской площади. Теперь ясно! Это разновидность позорного столба, основа всех демократий во вселенной. У таких агрегатов есть еще специальное название: коготки или логотки, нет, колодки!
  Он посмотрел на людей в толпе, как они реагируют на происходящее. По всей видимости, картина, когда кого-то усаживают в колодки, для Коровьей Лепешки не была новой. Народ, конечно, большей частью помалкивал и не привлекал к себе внимания со стороны Гримбла и товарищей. Наоборот, многие переговаривались шепотом и указывали пальцами. У многих горели лица, но не от возмущения перед сценой жестокости и несправедливости, а как у тех, кто вдруг подсмотрел нечто очень любопытное, немного неприличное, что можно будет обсуждать не один вечер с дружками. Такие же лица были у сельских парней, когда Гримбл выбил дротики у Пита из рук.
  А женщины Коровьей Лепешки были настроены откровенно против пришелицы. Против её сильного гибкого тела, сгорбленного теперь в неудобной позе. Против стройных ног и рук, заканчивающихся коготками и закованных в колодках. Против гривки темных волос и непослушной челки. Против круглых ушек, плотно прижатых к голове. Против хвостика, с нервно подрагивающим концом. Против нежной, бархатистой кожи, украшенной синяками и вздувшимися багровыми рубцами там, где прошелся кнут. Против безмерного спокойствия и терпения, написанного на безмятежном лице. Если бы только позволили, женщины Коровьей лепешки побили бы пленницу камнями.
  Пит просто ощущал это физически. Поэтому не нашел ничего лучшего, как выйти в первый ряд зевак, отодвинув в сторону одного из приспешников Гримбла и громко спросил:
  - Кто эта женщина, мистер Гримбл?! И чем она провинилась?!
  Гримбл резко обернулся и, увидев, кто задал вопрос, чуть отступил в сторону. Потом осклабился:
  - О нет! Это не женщина! - прошипел Гримбл. Потом набрал полные легкие воздуха и крикнул так громко, чтобы его услышали все собравшиеся на площади. - Это еще одна чужая тварь! - и вновь зашипел, словно издыхающий компрессор. - Пришла в наш мир! Вползла на наш порог! - он сделал паузу, потом рявкнул, заставив многих подпрыгнуть: - Они все такие! - от слова к слову его голос обретал всё большую силу, а лицо стало всё торжественнее. - Стоит где появиться хоть одному чужаку! - он гневно указал на Пита, толпа заворчала, словно старая собака в будке. - Как заводится другой! - и он указал на креати. - А потом еще и еще! Они приходят один за другим, и их становится так много, что простому человеку от них уже некуда деваться! - он простер длань и потряс ею. В толпе кто-то всхлипнул. - Они приходят и меняют нашу жизнь! Начинают с малого! - Он вновь опустился почти до шепота. - Да, они начинают с самого малого! Сперва они просто обыгрывают вас в свои хитрые игры! - Красноречивый кивок. - Для чего?! А чтобы опозорить достойного человека перед соседями и другими достойными людьми. Потом они отнимают ваше имущество, например, средства передвижения! - еще один красноречивый кивок. - А чем это кончиться? Быть может, скоро они возьмутся за наши дома, за наших женщин, за наших детей?! Подумайте! - Требует он. - Что станет с нашими детьми через пять лет!!! Где они будут жить?! Что есть?! Во что будут играть?! На каком языке будут говорить ваши дети?! Да, эти твари всюду стараются установить свой порядок! Потому что не хотят, не хотят жить так, как живем мы! А разве мы плохо живем?! Я вас спрашиваю?!!! - Толпа ропщет. - Разве мы живем не правильно?! А я скажу вам вот что - да пусть все так живут, как живем мы! Потому, что правильнее нас никто не живет! Верно я говорю?!! - Красноречивые взмахи рук сопровождаются гулом толпы. - Верно?!! - Он поднимает руку и вновь указывает на креати. - А эти чужаки! - Говорит он с отвращением, почти шепотом, обходя её, словно очерчивая магический круг. - Они только разрушают все! Да-да, это известно всем! Они приходят и разрушают всё, что вам дорого! И они будут разрушать вашу жизнь до тех пор, пока не захватят вашу жизнь целиком! Почему?! Вы спросите, почему они так делают?!! Да потому что они хотят захватить нашу землю! Да! Они все хотят захватить наш Вальдос! - Толпа ахает в изумлении. - А всех кто будет против них, они убьют! Вот оно - доказательство! - Он указывает на креати. - Всем известно кто она! Она - убийца!!! - Его лицо превращается в маску гадливости. - Нет-нет, вы только подумайте, подумайте головой, задайтесь вопросом, почему, как стоило появиться этому Гривеннику и этому сладкоречивому Сандерсу, и тут же бамс! - Самый красноречивый жест. - В наш мирный городок проникла убийца! - Руки обращены к толпе. - Спрашивается, для чего наш мирный город пробиралась убийца?! А я отвечу вам - чтобы убить кого-то! И уж конечно не какого-нибудь чужака! Она хотела убить кого-то из вас! - Он указывает в сердце каждого здравомыслящего жителя Коровьей Лепешки.
  - А она действительно пробиралась?! - не выдержал демагогии Пит.
  Гримбл сделал страшное лицо, это получилось легко:
  - Скажу больше! Она была не одна! - Говорит он торжественно и строго. - Да, она была не одна! - Убедительная гримаса. - Она возглавляла целый отряд убийц! Да-да! - Он подымает руки к небу. - Целый отряд профессиональных убийц, которые должны были захватить наш славный город! - Он выдерживает небольшую паузу! - А потом и весь Вальдос! - Вновь маленькая пауза и, наконец, торжественное объявление: - И этому есть свидетели! Слава проведению, что позволило нам справиться с этим вызовом, брошенным нам кучкой бесчестных негодяев, которые едва не нанесли нам удар в спину! Наша рука не дрогнула! Мы повергли убийц в прах! - Он показывает искомую руку и потрясает ею. - Эти убийцы лежат там, на участке Ларсена. - Усталый жест. - Все, кто хочет убедиться в нашей решимости ответить на любой вызов, все могут сгонять на участок Ларсена и убедиться. - Он утирает выступивший пот, затем показывает жестом, что смертельно устал этим утром отвечать на вызовы, которых было великое множество, но он всё же находит в себе силы махнуть усталой в нужном направлении. - Да, пусть посмотрят! - Еще один усталый жест. Он с трудом присаживается на край колодки и слегка похлопывает креати по плечу. - Мы не дадим уничтожить наши дома, наших детей, наш образ жизни и наши непоколебимые ценности! - он выходит на середину площади и подняв голову к небу кричит: - Вальдос для вальдцев!!! Вальдос превыше всего!!! Бог любит Вальдос!!! Бог любит нас! Бог любит наши ценности! Бог любит Коровью Лепешку!!!
  Толпа подхватывает последние лозунги и начинает кричать хором, а Гримбл размахивает руками, явно изображая дирижера, то и дело, с превосходством посматривая на Пита. Потом, резким жестом прерывает скандирование и, подняв руку и выдержав минутную паузу, объявляет:
  - Ладно, ребята, на сегодня достаточно! Расходитесь, вы все под моей защитой. Встретимся во "Фляге" вечером! А сейчас расходитесь! Всем пока до вечера!
  Народ не спорил и начал расползаться.
  Некоторые послушно отправились по домам, другие, сбившись в кучки, живо обсуждали увиденное и услышанное. Большинство подошло ближе к колодкам, чтобы как следует рассмотреть пленницу. Некоторые хотели её даже потрогать, но нукеры Гримбла не позволяли лишнего.
  Тем временем она продолжала делать вид, что все происходящее вокруг не имеет к ней решительно никакого отношения. Плечи её поднимались и опускались, дыхание оставалось ровным и мерным, как будто она выполняла дыхательные упражнения на вершине одинокого холма сплошь покрытого прекрасными цветами.
  Рядом, словно возле знатного трофея, стоял гордый Гримбл и разговаривал с судьей, ежесекундно отвлекаясь, чтобы получить поздравления от знатных дояров и простых сельских парней. Некоторым он даже пожимал руку, любезный, словно душка.
  В толпе Пита пару раз хорошенько приложили под ребра не то кулаком, не то локтем. Вроде бы случайно. Чего не произойдет в толкотне. Он оглянулся. Но понять, кто был виновником, возможности не представлялось. Он велел себе сохранять эмоции под контролем и не поддаваться секундному гневу. Тем более что его внимание отвлекли проходившие мимо дамы. Одна, поджав губы, говорила другой нарочито громко:
  - Господи, подумать только, сидит перед людьми совершенно голая!!! Хоть бы постыдилась!
  - И не говори! Хоть бы прикрылась чем!
  Они зыркнули на Пита горящими злобненькими глазенками, слышал ли он их слова.
  Он улыбнулся им не менее злобно, коснулся шляпы и прошипел:
  - Ну, зачем же! Пусть дети посмотрят, чем тети отличаются от дядей.
  Дамы остановились, как вкопанные, осмысливая слова. Потом развернулись по военному на каблуках и бросились в разные стороны. Одна визгливо кричала: "Том-мм-ми!", другая крикливо взвизгивала: "Джок! Джок! Джок!". По ходу дела они обе пригибались к ушам каждой из встреченных женщин и нечто жарко нашептывали. Детей с площади унесло словно ураганом.
  Тем временем Пит достиг центра внимания. Подойти дальше ему не дал резкий толчок дулом плазмомета в солнечное сплетение.
  - Куда? - визгливо тявкнул один из нукеров.
  - К твоему хозяину, шавка.
  Тот оглянулся, что делать.
  Первым кивнул господин Закон, потом разрешающий жест позволил себе и Гримбл.
  Пита пропустили и, проходя мимо пленницы, он быстро скользнул по ней взглядом. Нет, татуировка на плече не оставляла никаких шансов на разночтения, в колодках была закована действительно профессиональная убийца. Рубцы от кнута на её спине были глубокими и довольно здорово кровоточили. Там, где в кожу впивались шипы шокера остались белесые следы ожогов, окруженные красными пятнами. Кроме этого Пит увидел то, чего издали не заметил. Правый мизинец на руке креати сильно распух, коготь - отсутствовал, а на его месте зияла глубокая плохого вида рана. На жаре такая рана могла начать гнить уже к вечеру. Пит чувствовал, что ей очень больно. И, тем не менее, девушка сохраняла совершенное спокойствие. Даже кончик её хвоста перестал подергиваться. Видимо она приняла некое решение и собиралась придерживаться именно его. Интересно, что это было за решение.
  - Мистер Пит, - раздался голос судьи. - Вы хотите что-то нам сказать?
  - Да, господин Закон. Если позволите.
  - Мы с мистером Гримблом со вниманием выслушаем вас.
  - Мне хотелось бы узнать подробности столкновения, если позволите. А так же, что вы собираетесь предпринять в связи со всем случившимся!
  - А разве что-то произошло, мистер Гривенник?! - поднял бровь господин Закон. - На мой взгляд, решительно ничего не происходило. Не знаю как у вас, мистер Гривенник, а у меня сегодня на редкость спокойное, даже унылое утро. Что же касаемо столкновения, то мистер Гримбл как раз любезно передавал мне эти сведения, когда вы столь бесцеремонно ворвались в нашу мирную беседу. И, тем не менее, я сообщу их вам, как самому любопытному. Между прочим, в наших краях излишнее любопытство не приветствуется. И, тем не менее, картина столкновения была такова. Мистер Гримбл заключил контракты на охрану участков Тропы в наступающем сезоне. Ранним утром он со своей группой совершал пробную объездку. И случайно встретил на участке мистера Ларсена незнакомый лагерь. Приняв необходимые меры предосторожности, мистер Гримбл и его товарищи приблизились к лагерю. Там ими были обнаружены незнакомые, неместные, совершенно чуждые нам люди и существа. В том числе четверо креати. О репутации последних вам известно, мистер Гривенник? Дабы предотвратить нежелательные для нашего поселения последствия, мистер Гримбл и его группа была вынуждена предпринять необходимые действия для сохранения безопасности населения Коровьей Лепешки и народа Вальдоса.
  - Извините Судья, мне хотелось бы уточнить, чем занимались люди и существа, которых повстречал мистер Гримбл?
  Судья повернулся к объездчику. Тот пожал плечами.
  - Да ничего не делали! Коробки какие-то таскали, палатки разбивали. Готовились к чему-то. А мы их из кустиков, из кустиков! Половину сразу положили, а остальные даже за оружие не успели схватиться. Только эта кукла сопротивление и оказала, но ведь нас человек пятнадцать было, а она двух раненых из под огня вытаскивала.
  - Где же теперь эти раненые, мистер Гримбл? Почему вы привезли только одну пленную.
  - Они... - Гримбл состроил отвратительную гримасу, сочетавшую в себе и притворное сочувствие, и деланное сожаление по убитым, и полнейшее удовлетворение от содеянного. - Они умерли. Я бы мог привести их сюда, но потом решил, зачем парней напрягать, кому нужна вся эта дохлятина!
  - Значит, они все умерли? - переспросил судья.
  - Да, один за другим. Такая беда...
  - Как я понял, свидетелей, которые бы подтвердили слова мистера Гримбла, я имею виду свидетелей не участвовавших в столкновении и не зависящих от мистера Гримбла, не существует. Или я не прав? - уточнил Пит.
  - Нет, - ухмыльнулся Гримбл. - Моё слово вот лучшее доказательство. Всё равно без этих тварей стало только лучше.
  - И, тем не менее, я смею предположить, что эти люди и существа ничем не угрожали ни мистеру Гримблу, ни его людям, ни, тем более, Коровьей Лепешке!!! - Пит чувствовал, как постепенно начинает закипать. В такие моменты он как обычно начал говорить более длинными и высокопарными фразами и жалел, что рядом нет Вина. Вдвоем они представляли вдвое большую силу. - Если я правильно понял, эти люди и существа занимались собственными делами. И они были безоружны, когда на них внезапно напали эти отморозки.
  - А ну замолкни! Дома будешь говорить!!! - рявкнул Гримбл. - Слушай ты, чужак, я стерпел твою шутку с дартсом, но не думай, что я буду таким добрым всегда. Эта девка - моя! И я сделаю с ней, что захочу! А на будущее запомни, если хочешь сохранить задницу в целости, не лезь в мои дела! А теперь проваливай в свой домик у пруда и сиди там тихо! Так тихо, как я скажу! И рот свой теперь откроешь только с моего разрешения! Понял?!
  Пит опустил ладонь за полу плаща и нашарил рукоять пулемета.
  - Так - так - так! - судья развел их словно судья на ринге. - Господа, позвольте доброму старине Закону разрешить спорную ситуацию. Мистер Гривенник, данная девушка является вам женой, сестрой, дочерью или теткой?!
  Пит отрицательно мотнул головой. На треть стука сердца ему показалось, что на него сверкнули и тут же плотно закрылись золотисто-зеленые глаза. Наверное показалось.
  - Имеете ли вы какое-либо другое отношение к данной креати? - продолжал задавать вопросы судья.
  Пит вновь был вынужден отрицательно прокачать головой.
  - Кто-либо из ваших родственников имеет отношение к данной креати?
  - Нет, господин Закон.
  - Видели ли вы данную креати ранее или имели ли с ней какой-либо контакт?. Имейте виду, я потребую доказательств. Неопровержимых доказательств!
  - Нет.
  - Мистер Гривенник, как все мы могли видеть некоторое время назад, присутствующий здесь мистер Гримбл, имел ранее с данной креати непосредственный контакт. А в данное время он столь же непосредственно ведет с ней дела. Вы не имеете права требовать от него чего-либо в отношении данной креати. Так обстоят обстоятельства.
  - Да уж! - заржал Гримбл и подмигнул своим прихлебателям. - Уж как имел я с ней контакт, так уж имел! И еще поимею! Я уж наконтактируюсь с ней будьте - нате! Эй, крошка, как тебе наши контакты?!
  Он схватил её за подбородок и резко поднял вверх. Она никак не реагировала, будто была сделана не из плоти и костей, а из надувного латекса. Он стиснул пальцы, чтобы сделать её больно, потом выдохнул в лицо:
  - Ну что, бережешь силы? Правильно делаешь, вечером они тебе еще пригодятся. Ага, когда мы будем контактировать! Ты ни в жизнь не забудешь наших контактов. А может, тебе это нравиться?! Вы слышите, ребята, - Гримбл деланно всплеснул руками, обращаясь к наукерам. - Может она балдеет от кнута?!
  Он ткнул её рукоятью кнута в грудь:
  - Если попытаешься шевельнуться без моего разрешения, будешь контактировать вот с этим.
  Видя, что какой либо выраженной реакции ему добиться не удается, Гримбл хмыкнул и с кривой усмешкой неторопливо наступил подкованным сапогом ей на хвост. Пит было дёрнулся, но был остановлен ладонью судьи:
  - Каковы ваши планы, мистер Гривенник? - спросил судья.
  - Планы? Какие планы? - удивился Пит.
  - Прежде чем, что-либо предпринять, разумное существо составляет план действий.
  - Ах, вон оно что! - Пит быстро огляделся, изображая не то глубоко задумывавшегося человека, не то человека, который принюхивается к чему-то дурно пахнущему.
  Рядом с ним стоял судья, лицо нейтральное, в трех шагах над пленницей стоял Гримбл, вокруг на разных дистанциях замерли нукеры Гримбла, пятнадцать мордоворотов. Многие из них просто держали руки на оружии, некоторые демонстративно поигрывали плазмометами. Из окон и из-за углов домов на них с интересом посматривали зеваки.
  - Думаю, с утра мы с мистером Сандерсом планировали сегодня же покинуть Вальдос.
  - Весьма разумный и своевременный план... - начал было судья, но Гримбл перебил его грубым смехом.
  - Ха-ха!!! Что чужак, не любишь, когда животную мучают!!! - он обошел пленницу и, приблизившись, амикошонски похлопал Пита по щеке, словно бы тот удачно ответил урок. - Значит, все-таки понял, что к чему на Вальдосе! И кто здесь самый главный?! Ты, я вижу, все правильно понял. Давай - давай, проваливай! Нечего мутить нам здесь воду! Проваливай, может, найдешь, где норку для себя и своего приятеля! И вот еще что, Гривенник, ты понял, как тебе повезло тогда, вечером?!
  - В дартс?
  - Нет, дуралей! - еще пуще расхохотался Гримбл. - Тебе повезло, что ты вообще дошел до города. Вот если бы тогда в поле ты меня встретил, то уж прости и пой!
  Гримбл с хохотом оглушительно щелкнул кнутом в воздухе. Потом махнул подручным:
  - Пошли в кабак! Я проставляюсь!
  Проходя мимо пленницы, он, наклонившись, еще раз проверил крепления на наручниках и замок на колодках. Потом неожиданным коротким ударом саданул ей под ребра, шепнув при этом:
  - Милая, не спать! Скоро свидимся.
  Судья тем временем крепко взял Пита под локоть и тоже повел в сторону "Полной фляги".
  - Мистер Гривенник, - толковал он при этом, - давайте, разберем ситуацию, не спеша, и без лишних эмоций. Что, по-вашему, произошло?
  - На мой взгляд, произошло преступление, которое всюду в галактике называется убийством и захватом заложника.
  - Ну-ну! Так уж и по всей галактике, так уж и убийство?! Кстати, я считаю что, данную креати следует скорее рассматривать не как заложницу, а как военнопленную. Но это всё юридические тонкости. Может быть, оставим высокую риторику, и будем говорить начистоту?!
  - Я не совсем понимаю, господин Закон разве здесь на Вальдосе, убийство и похищение называются иначе?! Скажите пожалуйста, закон на Вальдосе един для всех? Или есть один закон для местных и совсем другой для всех остальных?! Тогда почему те, другие должны соблюдать ваш закон?
  - Наш Закон, это наш Закон! Справедлив он или нет, не ваше дело! - твердо молвил судья. И тут же добавил мягче. - Мистер Гривенник - мистер Гривенник, мы живем в страшное время. Совсем недавно окончилась большая война, сердца людей очерствели. Им всюду видятся опасности, которых на самом деле и вовсе нет. - Судья говорил тем спокойным тоном, который так распространен среди докторов, телеведущих, экономистов и проповедников. Тоном, каким пятилетнего ребенка уговаривают принять горькое лекарство или же истину. - Дабы они стали более толерантны должно пройти еще много, очень много времени. И мы не в силах повлиять на эти процессы ничем кроме нашей собственной терпимости и готовности прощать. Мы должны позволить им самим измениться к лучшему. Именно это, а ничто другое, будет проявлением высшей мудрости и с вашей, и с нашей стороны.
  - То есть вы считаете, что будет правильным позволить этому ублюдку нападать на людей, убивать их, и делать с ними всё, что он захочет!!!
  - Мистер Гривенник! Не забывайте, что вы говорите об уважаемом члене нашей общины, о её лидере, который не раз доказывал свою крайнюю необходимость для Коровьей Лепешки! Вы же не имеете чести быть ни коренным вальдосцем, ни жителем Коровьей Лепешки. Вы прибыли к нам совсем недавно и считаете возможным для себя не только не уважать наши правила, но и, кажется, пытаетесь учить нас жизни. Не хотели бы вы для начала доказать свою состоятельность и нужность для общины! Действительно, манеры мистера Гримбла бывают несколько грубоваты, но я бы отнес это скорее на природную горячность наших людей, чья гордость и независимость известны повсюду. Это наши неотъемлемые права! И я не позволю покуситься на них никому, каким бы приятным человеком он не был! Таков мой долг! Священный долг! Смею вновь вам напомнить, мистер Гривенник, что вы не имеете чести быль членом нашей общины! Тем самым лишены права критиковать наши справедливые законы, наши демократические обычаи, которые еще послужат стандартом для многих, многих миров! Поэтому я предложил бы вам оставить на Вальдосе всё так, как есть и продолжить ваши путешествия туда, куда влечет вас ваша судьба и судьба мистера Сандерса.
  Они остановились на ступенях веранды бара. Мистер Закон устало снял с головы шляпу и обнаружил под ней неожиданно розовую лысинку, которою тщательно вытер носовым платком. От его белых одежд и открытого лица веяло обезоруживающей надежностью и открытостью, что у любого человека не нашлось бы возражений.
  - Говоря откровенно, - продолжал он задушевным неофициальным полушепотом. - Я никак не могу взять в толк, что вам так возмутило в происшествии наших парней? Надеюсь, вы не станете спорить с тем фактом, что креати работают наемными убийцами?
  - Нет, господин Закон, с этим я спорить не собирался.
  - Значит, вы не станете отрицать возможности, что данная креати могла прибыть на Вальдос с контрактом на устранение? Сиречь - убийство?!
  - Но мне кажется, что предварительное дознание, хотя бы своевременный вопрос, предотвратили бессмысленные убийства...
  - Вам так же должно быть известно, мистер Гривенник, что в Коровьей Лепешке нет воинских подразделений. Другими словами, в защите себя мы должны полагаться только на собственные силы? Между тем жизнь бросает нам все новые и новые вызовы. Мы обязаны быть на чеку, мистер Гривенник. Мы должны быть во всеоружии. И лучшей тактикой здесь всегда было превентивное нападение, вы согласны? Да, иногда приходится быть агрессивными, особенно когда мы защищаем наши Принципы и нашу Свободу!
  - Но этот Гримбл даже не убедился, что погибшие или эта креати хотят на кого-то нападать!
  - То есть вы считаете, что было бы лучше, если бы эти пришельцы первыми убили кого-нибудь из наших людей?! Коровелепешкинцев?! Это, по-вашему, было бы лучше?!
  - Нет, конечно!
  - Вот видите, стоит немного подумать, и вы сами поймете, почему наши люди поступают именно так, а не иначе. Да и что такого страшного может произойти с этой вашей креати? Ну, посмотрите на дело с другой стороны, прошу вас! Ну, порезвятся ребята. Ну, попугают её, чтобы больше не совалась в наши края. Ну, в крайнем случае, пустят её разок по кругу! Ну, так ведь не умрет она от этой безделицы! Ей богу! Да и детей у них от людей не может быть. А значит все пройдет достаточно безболезненно! Вы согласны со мной, мистер Гривенник?!
  Он совершенно по-дружески похлопал Пита по плечу. С веранды раздался смех. Это Гримбл с дружками, высунувшись в окно, слушал увещевания судьи.
  - Господин Закон, я готов всеми доступными способами защищать наше общество от пришельцев и негодяев!
  На словах "всеми доступными способами", объездчики грубо заржали.
  - Господин Закон, - вздохнул Пит. - И все-таки я убежден, что пленницу следует отпустить, и как можно скорее. Убитых этим конечно не вернешь, но, похоже, ваши парни, просто не понимают, что такое креати. А они поступили с ней неправильно, несправедливо! Жаль, здесь нет Вина, мистера Сандерса, он бы объяснил это более толково. Просто есть в мире такие вещи, с которыми ваши парни никогда не смогут совладать. Она вернется.
  - Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам. - С иронией в голосе перебил Пита судья. - Не беспокойтесь о нас, мистер Гривенник. Я обязательно попрошу ребят быть с вашей креати максимально справедливыми. Такими, чтобы нашей Коровьей Лепешке в будущем не грозили неприятности. Могу дать вам слово.
  - Не бойся чужак, - гаркнул Гримбл. - Мы все сделаем правильно! Её еще и улетать придется уговаривать! Небось, так и захочет остаться здесь бесплатной шлюшкой! Верно, парни!
  Пит вежливо попрощался с судьёй, приподняв шляпу. Начал задумчиво подниматься по ступеням, собираясь войти в бар.
  - Мистер Гривенник, что вы решили? - с некоторой напряженностью в голосе спросил судья.
  - Что я решил? - переспросил Пит. - Утром мы с Вином решили покинуть Вальдос и отправиться дальше. Так что я собираюсь загрузить в машину некоторое количество еды и вскоре отбуду. Так я решил.
  - Значит, нам не следует ждать от вас никаких неприятностей?!
  - Ну что вы, господин Закон! Больше всего на свете я не люблю неприятности! А еще я очень не люблю, когда кто-то кого-то бьет кнутом. Этого никто не заслуживает. Поэтому я прошу вас, господин Закон, позвольте мне дать пленнице воды. Если вы не возражаете...
  - Это будет в высшей степени милосердно, мистер Гривенник! - пожал плечами судья.
  Пит кивнул ему и решительными шагами отправился прямиком к хозяину бара, опасливо маячившему за стойкой.
  Там Пит потребовал выдать ему ящик синегорловки и наполнить флягу водой. Бармен осторожно посмотрел на Гримбла.
  - Пусть катиться! - махнул рукой местный лидер. - Дай ему всё, что попросит, кроме оружия! Я сегодня чертовски добрый, наверное, старею!
  Флягу Пит повесил на шею, легко подхватил ящик со спиртным и отправился к выходу, бросив через плечо:
  - Когда я вернусь, мы поговорим о консервах.
  И не глядя ни на кого, пошел к автомобилю.
  За углом бара его кто-то нагнал и пошел чуть позади. Пит оглянулся и увидел, что это официантка Джи Пи Симпсон семенит длинными стройными ногами. При дневном свете, рядом она выше Пита едва ли не ни целую голову. Лицо её было грустным и просительным.
  - Чего тебе? - довольно резко спросил Пит.
  Он всегда знал за собой слабость: он никогда, ни на трезвую, ни на подвыпившую голову, не умел запросто разговаривать с стройноногими голубоглазыми блондинками, одетыми только в доярские сапоги, шортики, маечку и безрукавку из разорванной на лоскутки мужской клетчатой рубахи. Однажды, давным-давно, Пит решил, что он и красотки существуют в разных измерениях, как реальный мир и мир TV, поэтому всегда чувствовал себя очень неуклюже, когда приходилось общаться с красотками напрямую.
  - Мистер Питти! - жалобно заныла девушка. - Может вам помочь?!
  - Нет! - довольно грубо рявкнул Пит и почти швырнул ящик на заднее сиденье.
  Затем он выудил из кармана складной нож, вскрыл ящик. Перед ним, во всем великолепии, предстали двадцать пузатеньких бутылок с Шивой на этикетке.
  Девушка тем временем не унималась:
  - Мистер Питти, вы только не обижайтесь так! Вы такой хороший!
  - Я!!! - поразился Пит. - Да с чего ты взяла!
  - А я сразу увидела! Вы добрый! И мистер Винни добрый! Я сразу поняла, что вам не по нраву эта история с той женщиной!
  - С какой еще женщиной!? - в недоумении вскричал Пит. Он никак не мог взять в толк, чего от него хочет местная красотка
  - Ну с той, что сидит на площади! - продолжала официантка - Я же вижу, что вы что задумали! Хотите её вызволить! Но вы не думайте, мы не всегда такие, мы нормальные...
  -Угу, здесь все такие нормальные! Это жизнь у вас ненормальная! - буркнул Пит и начал что-то искать по салону. Полез в багажник. Искомое не спешило найтись.
  - Вы только не расстраивайтесь так, мистер Питти! Ну, я то вижу, что вас сейчас ничего не остановит! Но ведь их шестнадцать человек! И все с плазмометами! А мест наших вы не знаете! И убежать вы не сможете! Но у вас прямо на лице написано, что всё равно попытаетесь!!!
  - А у меня на лице не написано, что мне нужно две тряпки, одна хорошая, чистая, а другая - любая?!
  - Ну, мистер Питти! - притопнула ногой девушка. - Вы меня совсем не слушаете! А я добра вам желаю! Хотите, я попрошу ребят не слишком зверствовать!
  - Хочу-хочу! Только мне тряпки очень нужны!
  Пит начал ощупывать себя. Его рубашка и брюки были от старой космической формы, не горели и не впитывали жидкость, а значит не подходили к тому, что он задумал.
  Тут он внимательно посмотрел на одежду девушки. Она дернула плечом, мол, чего еще ждать от этих мужчин и сняла безрукавку.
  - Спасибо! - молвил Пит и тут же разорвал безрукавку на полосы, которые повязал на горлышки бутылок, одну из которых откупорил и полил синегорловкой самодельные похожие на жгуты запалы. В откупоренной бутылке осталось чуть больше половины, и он убрал её в карман плаща. Так одно дело сделано. Он плотоядно взглянул на маечку.
  Девушка вопросительно подняла брови и тяжко вздохнув, сняла и вторую вещицу, оставшись в сапожках, шортиках и тонкой цепочке с маленьким языческим крестиком.
  - Ну вот, так всегда! - ясно утверждал её насупленный взор, когда она неторопливо прикрыла ладонями темные окружности сосков на загорелой до черноты груди. - Стоит встретить хорошего человека, и к концу разговора я - голая!
  Он же тем временем бесцеремонно запихал маечку в карман плаща. Привычным движением, так что она даже ахнула от неожиданности, выхватил из-под полы пулемет. Проверил запасные диски в специальных подсумках, которые носил сзади на ремне. В его распоряжении находились ровно сто сорок один патрон. Он похлопал оружие по блестящему от своевременной смазки боку, улыбнулся и искренне поблагодарил:
  - Спасибо тебе, дорогая Джи Пи Симпсон! Ты мне здорово помогла. Я действительно не думаю, что все вальдцы такие, как Гримбл. Но таких, как Гримбл надо учить. По крайней мере, отвечать им нужно. А тебе я вот что скажу, уезжай из Коровьей Лепешки! Ты ведь ужас как хороша! С твоей-то внешностью тебя и на телевидение, и в модели возьмут. Может, ты даже в певицы попадешь или в киноактрисы. А теперь всё - прячься. Постараюсь не подстрелить.
  С этими словами он уселся на водительское сиденье. "Мастер Дюзи" взревел и, выплеснув колесами фонтаны мелкого щебня пополам с пылью, стремительно покинул переулок.
  Официантка стояла некоторое время без движения, прикрывая ладонями некоторые действительно выдающиеся части своего великолепного тела. Потом топнула и в сердцах вскричала:
  - Черт! Лезу, как дура, ко всем с этой дурацкой добротой, а потом мне даже посмотреть нельзя! Черт! Черт! Черт! Уеду к ё...
  Тем временем "Мастер Дюзи" лихо подкатил к центру площади.
  Грибл и его нукеры вышли на веранду "Полной фляги". В руках они держали бутылки с пивом, но было видно, что открыть огонь они готовы в любую минуту. На чей стороне окажутся зеваки, которые высовывались буквально изо всех окон, выходивших на городскую площадь, Пит тоже не сомневался.
  Кроме того, ему пришлось разогнать оглушительным гудением стайку местных хулиганов, лет девяти - десяти. Они придумали новую игру, те, кто был посмелее, подбегали и пытались дернуть скованную креати за хвост, или наподдать ей пенделя, без угрозы получить в ответ затрещину. Другие забегали спереди и бросали ей в лицо горстями пыль. Совсем несмелые просто швыряли в неё камни. А что такого? Если взрослым можно над кем-то поглумиться, то почему другим нельзя?!
  От гудка "Мастера Дюзи" они разлетелись во все стороны, словно стая воробьёв и выглядывали из-за угла ближайшего дома до тех пор, пока Пит не закричал на них и не сделал вид, что поднимает камень и хочет в них им швырнуть. Из окон ближайших домов на пацанов тоже цыкнули.
  После этого Пит медленно, куда ему было торопиться, выбрался из автомобиля и направился к пленнице, помахивая флягой с водой, беспечно насвистывая. Он внимательно слушал, как смолкают в окружающих домах разговоры, как становится тихо на веранде "Фляги", как скрипит пыль под его сапогами, как позвякивает ствол Льюиса о заклепки на карманах брюк и как брякают сзади запасные магазины в подсумках.
  - Странно! - заметил Пит. - До колодок от машины четыре шага, а я вон столько всего успел заметить!
  Краем глаза он видел, как официантка Джи Пи Симпсон высунулась из-за угла, затем, прикрывшись руками, загорелой кометой пронеслась вдоль стены и скрылась в глубинах бара. Никто ей даже не улюлюкнул во след. Через секунду она показалась в одном из окон второго этажа. В свежей обтягивающей маечке. Весело помахала ему рукой.
  - Так, значит туда - не стрелять. - решил Пит
  Наклонившись, подергал наручники, проверил замок колодок. Механизмы были крепкими, но незамысловатыми. Минут на пять шесть, трудно будет только в одиночку поднимать плиты колодок. Наверное на это и рассчитывал Гримбл, не оставляя рядом с пленницей специального стражника. Впрочем, вся эта свора находилась совсем недалеко. И ни одно его действие не ускользало от их тренированных глаз сельских жителей.
  - Вы позволите, - присев рядом с пленницей спросил он и, смочив маечку официантки водой, осторожными движениями обтер её руки. Особенно осторожно обмыл покалеченный палец. Глаза она приоткрыла, внимательно следя за его действиями, но не проронила ни звука. Не шевельнулись ни её ушки, ни кончик хвоста.
  - Не волнуйтесь она чистая. - Кивнул он на маечку.
  - Она женская. - Были первые слова, которые он от неё услышал.
  Голос у неё был хрипловатый и строгий.
  Он подумал и ответил:
  - Вот я и говорю - чистая.
  Потом он бережно обтер ей спину. Она молчала.
  Отложив тряпочку, Пит достал из кармана початую бутылку синегорловки.
  - Сейчас немного пожжет, - предупредил он, а потом обильно полил спиртным сперва руку, а потом спину пленницы.
  - Ты что делаешь! - тихо прошипела она. - Больно же!
  - Ну, ничего, - удовлетворенно хмыкнул он. - Пока сойдет так, а после вы все сами обработаете, как надо. Меня зовут - Пит Гривенник. Я - не местный. Вам надо умыться.
  Он стер с её лица грязь, пыль и следы рвоты с подбородка.
  - Я это заметила! - пробормотала она сквозь ткань и, брезгливо сморщившись, выплюнула попавшую в рот нитку.
  Ему показалось, что теперь её лицо немного смягчилось. А может быть, оно просто стало чистым и выглядело иначе.
  - Хотите пить? - он поднес к губам пленницы флягу и неловко попытался раздвинуть её губы.
  Иронически расширив глаза, она молвила:
  - Я же не зебра. Я не могу пить по-вашему. Дай мне чашку.
  Он отдернул флягу и сказал, разводя руками:
  - А вот чашки-то у меня и нет. Ладно, давайте попробуем так.
  Не спеша, он начал, тонкой струйкой лить воду в ладонь, которую поднес ей к самому лицу.
  Она, чуть отпрянув в первый момент, жалобно вздохнула, мол, сколько горестей и бестактностей обрушилось на её бедную голову в этот злосчастный день.
  Однако жажда была не теткой, поэтому она принялась быстро-быстро лакать воду из ладони, щекоча её шершавым языком. Немного напившись, она аккуратно облизнулась и сообщила:
  - Меня зовут - Шерхани. Из прайда Бай.
  - Вы здесь работаете?!
  - Лучше бы работала.
  - И все-таки.
  - Если бы я работала, вряд ли бы вам пришлось предлагать мне воду. Если бы я только работала! Тогда вряд ли бы встретила вас. Как последнее доказательство могу спросить, Пит Гривенник, пошли бы вы на работу в праздничном саронге? Кстати, окажите любезность, найдите его.
  Он подобрал её одежду, валявшуюся в паре шагов в стороне. Ткань на ощупь оказалась плотной, мягкой и весила не больше птичьего крыла. Пит несколько раз встряхнул саронг как следует, избавляя от пыли, и удивился, каким это образом местные кумушки не заграбастали подобную ценность. Хотел набросить ей на плечи.
  - Нет, - поспешила сказать она. - Просто положите рядом, я не хочу терять его из вида. Он стоил мне целое состояние.
  - Ах, вон оно что!
  - И еще я потеряла потрясающие туфли, которые мне вряд ли удастся восполнить.
  - Примите искренние соболезнования.
  - Не смейте смеяться, я страдаю.
  - Кстати, о страданиях. Что произошло с вашим мизинцем?
  - Этот мерзавец, Гримбл, вырвал мне коготь автомобильными щипцами, чтобы я не дергалась и позволила себя связать.
  - Сволочь!
  - Не смейте ругаться в моем присутствии.
  - И все-таки, сволочь! Вот что, мне не нравиться вид вашего пальца. Его следует перевязать.
  Она нетерпеливо шевельнула ушками, мол, кто бы возражал.
  Они помолчали.
  Мимо с безучастным видом, поднимая ступнями, гусеницами и колесами прошествовала процессия роботов. Многие из них имели на железных телах следы поломок и аварий, но несли их с непреклонным смирением, не фокусируясь на ушедшем в прошлое.
  - Что вам нужно, для того чтобы освободиться? - вздохнул Пит, провожая взглядом механических стоиков.
  - Почему?
  - Я спросил не почему, а что? Вы, наверное, не расслышали...
  - Я не глухая! Почему вы хотите меня освободить?! Ведь я -убийца. Я могу убить любого. Даже вас. Такие, как я, не заслуживают снисхождения. Раньше нас сжигали на медленном огне, или варили в смоле. Быть может, вы задумали навредить мне? Я должна быть осмотрительна.
  Пит надул щеки и сделал "Пу-у-у-ф!".
  Затем ответил:
  - Дело в том, что мы с приятелем путешествуем. Он должен приобрести корабль, я - снаряжение. Так что к вечеру нас на Вальдосе уже, надеюсь, не будет. Конечно, я знаю, что креати могут постоять за себя. Да так постоят, что всю эту Лепешку расплющат. И все-таки мне не хотелось бы оставлять вас в лапах этого мерзавца еще на несколько часов. И последнее, я очень не люблю, когда кого-то бьют кнутом. Очень не люблю.
  - Понятно. - Сказала она.
  - Не спешите радоваться, - хмыкнул он. - С вашим освобождением не всё так гладко.
  - А что такое?
  - Существует маленькая проблема. Дело в том, что снаряжение, то есть едой для перелета, я не запасся. А уезжать нам придется довольно быстро. Поэтому, через некоторое время мы можем оказаться в космосе на пороге голода. Честно говоря, покушать мы с Вином любим. Вот если бы вы согласились позже снабдить нас некоторой суммой, на которую мы сумели бы приобрести провизию для двух человек, где-нибудь на месяц...
  - Это не проблема. У меня есть достаточно еды для вас и вашего друга.
  - Отлично. И все-таки я еще раз акцентирую, чтобы потом не возникло никаких недоразумений, покушать мы с Вином любим.
  - О, Мать - Тигрица! Я - поняла! Я дам вам столько провизии, сколько вы сможете унести.
  - Дело в том, что я смогу унести довольно много еды. У меня как видите, имеется неслабый автомобиль. Я кстати, предлагаю воспользоваться для побега именно им.
  - Я все поняла! И мне надоело сидеть в этой неудобной позе!
  - Тогда, раз мы всё выяснили и поняли, повторю вопрос, что вам нужно, чтобы освободиться?
  - Тридцать секунд времени. Длинная проволока, диаметром два с половиной - три миллиметра. И, будьте любезны, отвлеките чем-нибудь мерзавцев на веранде.
  - Хорошо, - ответил Пит.
  Неторопливо, не сделав ни единого резкого движения, он прогулялся к автомобилю, вооружился монтировкой и четырьмя бутылками синегорловки. Вернулся к колодкам, тщательно расставил на земле бутылки, так, словно участвовал в конкурсе по расставлению бутылок посреди площади. На веранде народ подобрался и взялся за оружие. На некоторое время над Коровьей Лепешкой висела глубочайшая тишина. Было слышно, как над крышами домов звенят крылья хрустальных стрекоз.
  Потом он едва слышно шепнул:
  - Пора! - и вложил в руки пленницы свернутую скатку с инструментами, ту, с которой никогда не расставался, носил за пазухой, лелеял и пополнял. - Выберите, что-нибудь подходящее. А я...
  С этими словами, он схватил бутылку синегороловски и со всей силой метнул её в сторону веранды. Сверкая в ярких солнечных лучах словно бриллиант, бутылка достигла апогея и взорвалась от сгустка раскаленной плазмы.
  
  Куда как часто в котомке нищего скрывалось то, чего нет в сокровищницах владык мира. И как часто путник, владеющий неоценимым богатством, но не имеющий возможности применить его пропадал без следа, словно та пыль, что отряхивал он со своих ног.
  
  Бути БакемоноТтаманои "В поисках внутреннего безмолвия"
  
  Вин отправился покупать корабль. Покупать. Сильно сказано. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что ничего путного не может себе позволить. Ведь для того, чтобы что-то купить нужно иметь деньги, то есть средства платежа. Именно оных у Вина и не было. Едва ли хозяин свалки примет в качестве оплаты вместо денег изящество манер и тонкость интеллекта! Но без корабля Вин решил не возвращаться.
  Вообще в духе Вина было ставить сложные задачи. Что-то попроще, он и не стал бы затевать, потому что это было бы скучно.
  Остановив скутер, у ворот свалки Вин осмотрелся.
  Забор был выстроен из панелей солнечных батарей, которые были в ходу на станциях-искусственниках, еще до Войны Больших Лодок. Он высотою превышал пять метров и матово поблескивал. Не исключено, что батареи функционировали.
  А вот ворота оказались настоящим произведением искусства. Сваренные из орудийных стволов снятых с патрульных катеров, они украшались надписью, не без изящества выложенной из клинков штатных ножей звездных рейнджеров.
  Надпись гласила:
  
  "Nout est pour le mieux dans le meilleur des mondes possibles! "
  
  "Ага, все хлам в мире хлама!" - перевел, как сумел Вин.
  На сиденье, укрепленном на одном из столбов ворот (Вин узнал пилотское кресло патрульного катера) восседал рыжий чумазый оборванный мальчишка. Он лузгал орешки икурукаякамской колючки и плевал скорлупки вниз, явно чувствуя себя на высоте положения.
  За забором громоздились кучи, бывшие некогда боевыми и гражданскими звездолетами.
  Вин свернул скутер и закинул его на плечо.
  В отличие от своего друга Вин не испытывал к технике нежных чувств и ценил в ней главным образом удобство.
  Скутер, которым он пользовался, был обычным в ту пору индивидуальным транспортным средством, распространенным на большинстве планет.
  В качестве энергоустановки использовался стандартный микроконвертер, в качестве двигателя компактный Селективный Гравикомп-генератор, в качестве движителя турбина охлаждения оного СГ-генератора, а обитаемой капсулы не было вовсе. Корпус, более всего напоминал двух- или четырехместную стреловидную лодочку аэродинамической формы с покатым ветровым стеклом и объемистым багажником позади. Корпус надувался инертным газом из баллона, либо атмосферным воздухом. Распаковывался и упаковывался аппарат автоматически, а в сложенном состоянии был весьма компактен и удобен для переноски на ремне.
  Подобные устройства и сейчас еще запросто встретишь на изоляционистских планетах.
  Мальчишка на воротах наблюдал за действиями Вина, впрочем, особого интереса не проявляя. Наверное, если вам приходилось иметь дело с мусорщиками, вы могли заметить, что на самых разных планетах есть в них что-то общее. А ведь они не родственники, и бизнес этот не всегда наследственный.
  Возможно этим делом занимаются люди определенного склада, определенного типа, что отражается на их внешности и поведении, а может быть сам бизнес и образ жизни этих людей так изменяет их. Может быть, и то и другое вместе.
  Но сходство поразительно. Да что там говорить! Не поленитесь прокатиться до ближайшего кладбища звездолетов и вы увидите чумазого флегматичного мальчишку у ворот. И этот мальчишка охотно, хотя и без лишнего энтузиазма, проводит вас к хозяину свалки, тоже флегматичному, тоже неопрятному и не самых изысканных манер с жуликоватыми глазами.
  - Молодой человек, - позвал Вин, - как бы мне повидать хозяина этого процветающего предприятия?
  - А, на кой? - отозвался мальчишка и плюнул скорлупкой, намереваясь попасть в Вина.
  Вин успешно осуществил маневр уклонения.
  - У меня к нему дело, - спокойно сказал он, размышляя над тем, входит ли в обязанности этого юниора селекция посетителей или же причиной дурацкого вопроса стала природная любознательность при недостатке воспитания.
  - А, какое? - на той же ноте сказал мальчишка.
  - Важное. - Честно признался Вин, догадавшись, что погорячился, назвав предприятие процветающим при таком-то менеджменте.
  - А, что ты мне дашь, если скажу?
  Стало ясно, что поведение парня продиктовано не корпоративной стратегией, а исключительно личностными качествами.
  - Ну, скажем так, если ты выполнишь мою просьбу и поможешь мне, то я не расскажу хозяину свалки, что ты едва не лишил его выгодного дельца, с которым я пришел. Ты понял все, что я сказал? Или мне повторить все это еще раз, более короткими и простыми фразами, понятными для твоего скудного умишка?
  - Да ладно, чего уж там. Все ясно. - И мальчишка начал спускаться с ворот.
  "Еще бы изобрести то самое выгодное дельце, для хозяина свалки!" - подумал не без самоиронии Вин.
  - Дык, а ты хто ваще? - спросил мальчишка оказавшись внизу, но еще за воротами.
  Вин расценил этот вопрос, как что-то вроде: "Как вас представить, сэр?"
  Вин усмехнулся и сделал свирепое лицо:
  - А ты не узнал? Я Страшила Вуду!
  - Да ну... - не поверил мальчишка, но его аж передернуло от жути.
  - Шучу. Я внук Бухало Билла, так и скажи хозяину.
  Парнишка заржал.
  Минимальный необходимый эмоциональный контакт был налажен.
  - Следуй в моем кильватере, - сказал мальчишка, со вздохом, когда проржался, давая тем самым понять, что он выполнит-таки свои обязанности, но служебного рвения от него не дождешься.
  - Если отстану, найду путь по твоим скорлупкам. - Сказал Вин.
  Он проскользнул за мальчишкой в приоткрытую створку, скрепленных провисшей цепью, ворот.
  За мальчишкой, резво побежавшим впереди, действительно тянулась дорожка из пустых скорлупок.
  У входа на свалку царил почти идеальный порядок. Холм сложенный из одних только передних стоек шасси суборбитальных истребителей типа "Тэнгу" самых разных моделей, соседствовал с хрустальной горой длинноносых и пучеглазых бронеблистеров от тех же "Тэнгу".
  Следом стояли рядами уходящими за горизонт разукомплектованные корпуса пятисекционных космических штурмовиков "Прайд", за ними возвышались как на дьявольском параде машин-мертвецов массивные корпуса легких транспортов разных типов, с редкими вкраплениями патрульных кораблей тоже самых разных.
  Ряды прерывались кучами, сваленных как попало, изувеченных корпусов, фрагментов и деталей. Горы вздымались уступами все выше и выше. Меж ними лежали долины и террасы, где можно было встретить практически исправные корабли. Вернее всего, даже кое-как подлатанные на продажу.
  Но Вин знал, что истинные сокровища надежно сокрыты от случайного взгляда. Жемчужины этой свалки остроумно припрятаны в лабиринтах мусора, и неискушенный может всю жизнь проблуждать здесь так и не наткнувшись ни на что ценное.
  Вин знал и то, что если хозяин свалки говорит вам: "Выбирайте!" то не видит в вас серьезного клиента и можно сразу поворачиваться и уходить, потому что самостоятельно вы ничего путного здесь не отыщите.
  Между тем, на свалке можно отхватить, если умеючи, да если повезет кораблик, который в хороших руках прослужит долго, да еще даст фору не то что аппаратам со вторичного рынка, но и новеньким моделям, только что покинувшим самые современные верфи.
  Был такой опыт! Однажды Вин купил вот на такой же свалке корабль боевого охранения рейдера. "Джаспар" третьей, самой удачной серии в отличном состоянии. Экипажа из пяти человек хватало для эксплуатации, и один пилот справлялся со всеми режимами полета. У корабля обнаружился исключительно выдержанный ровный характер, отличные рефлексы и никаких сбоев. Этот прекрасный корабль отменно послужил им с Питом до тех пор пока по перемене обстоятельств жизни не пришлось уступить его капитану Мелтрону, которому тот был нужнее. И уступили-то недорого. Но Вин не жалел о том корабле. Это был этап в жизни. И он пройден.
  Важно только помнить: чем лучше корабль на свалке выглядит, тем меньше реально стоит. Ибо ни один мусорщик не станет уделять внимание внешнему виду по-настоящему хорошего корабля.
  
  Дорожка петляла между остовами кораблей и привела, наконец-то к массивному приземистому ангару.
  Мальчишка нырнул в темноту, зиявшую за открытой дверью ангара словно в омут.
  Вин, руководствуясь наитием, внутрь не пошел.
  Через мгновение из двери ангара вновь появился мальчишка, а вслед за ним обрюзгший, неприятный толстяк, вытиравший руки ветошью.
  - Мастер, вот этот типчик говорит, что у него к вам дело! - тыкая в Вина пальцем, завопил мальчишка.
  - Я Мозл. - сказал толстяк, и протянул для пожатия, небрежно вытертую руку. - Местный начальник. Что вы имеете сказать?
  После этого рукопожатия, оказавшегося тяжеловесным и мощным, правая рука Вина еще долго попахивала чем-то машинным, сколько ни мой.
  - Вы не местный. Это Мозл видит сразу, - сказал местный начальник с видом знатока человеческих душ, - значит, будете искать у меня корабль. Старый Мозл понимает, что кому нужно с одного взгляда. Ну, если не с одного, то с другого. Что бы вы не искали, у меня есть, что вы ищете. У меня нет только покоя, здоровья и любви к ближнему. Но у меня есть понимание, чего хотят люди. И горы хлама, который не нужен тому, у кого уже был и нужен тому, у кого его еще не было.
  Встреча с Мозлом - хозяином свалки - вообще-то именно так и рисовалась в воображении Вина.
  И разговор с ним, в котором Мозл потребует наличных за самый маленький корабль и решительно откажется от всех возможных форм рассрочки или кредита, тоже был предсказуем.
  Иипотека вызывает у него взрывы бешенства, в которых он тут же и признается. Так что Вин даже и не попытался начать разговор о покупке корабля.
  "Трудный случай", - решил Вин.
  А в трудных случаях он всегда предпочитал вдохновение всем другим способам ведения дел.
  И вдохновение пришло.
  Вин, сам себе удивляясь, предложил собственный вариант причины, почему он здесь:
  - Я пришел не покупать корабль, у меня таких намерений просто и не было. - Нужно было что-то придумывать и Вин, сделал широкий жест, как бы обнимая окрестности, а кучи хлама сами подсказали ему решение, - Видите ли в чем дело... Я представляю новую компанию по уборке территории, и, вероятно, у вас имеется некая территория, которую необходимо очистить от того, что на ней находится. Именно на ней мы можем устроить презентацию работы нашей фирмы. Не более того.
  - Вы не хотите покупать у меня корабль? - Мозл почесал нос, а потом зад.
  - Мы и думать не думали покупать корабль.
  - А что вы хотите, не возьму в толк?
  - Уборка территории, вот чем мы занимаемся. Эксклюзивно и только сегодня почти в подарок ввиду презентации. Однако, наши расценки вас приятно удивят. Итак, давайте взглянем, что вам мешает более всего.
  - Уборка территории? - опешил от такого поворота Мозл.
  Поддавшись приливу вдохновения Вин бурчал, что его партнер Пит будет очень недоволен его щедростью.
  Мозл поинтересовался, а заберут ли убранный мусор с собой? Потому что он не купится на липовую уборку. Уборку, в результате которой одна кучка мусора просто переползет на другое место, хитрецы получат деньги и уберутся, а налоги с земли как платились, так и будут платиться.
  Вин горячо заверил, все более и более распаляясь по ходу дела, что фирма, которую он имеет честь представлять, безусловно, является образцом честности и ответственности, а потому непременно заберет мусор с собой. Однако это последнее обязательство, к сожалению, потребует некоторого подкрепления, в виде маленькой такой, крошечной оплаты. Прямо-таки ничтожной, которую и оплатой-то и называть смешно, скорее это едва ощутимый жест благодарности клиента, не более того.
  - Таковы наши принципы! - на торжественной ноте завершил свой спич Вин.
  Мозл расплылся в широкой-широкой улыбке. Ибо нашел изложенные принципы весьма и весьма приемлемыми, и, не в качестве взятки, и уж подавно не пьянства проклятущего ради, но лишь для укрепления вновь возникших дружеских чувств и взаимопонимания предложил употребить известное количество самогона из молока шерстистых икурукаякам.
  Однако не теряя деловой хватки он поинтересовался, как бы межу прочим, что подразумевается под этим самым "едва ощутимым жестом благодарности клиента", потому что жесты бывают разные.
  Вин вновь заверил, что его фирма, безусловно, фирма сориентированная на работу с живыми людьми, настроенная на удовлетворение их насущных чаяний, поэтому подход применяет исключительно индивидуальный.
  Мозл, со своей стороны заявил, что приемлет такой подход, и в качестве подтверждения извлек, с ловкостью фокусника, бутыль прямо из ближайшей кучи хлама, из какого-то цилиндрического контейнера, что валялся там, совершенно неприметный среди прочего.
  "А много, небось, у него тут заначек порассовано!" - отметил Вин.
  В руках мальчишки, что вертелся все время вокруг, появились не менее волшебным образом, стаканы. Причем в количестве трех штук. Но получил он всего лишь крепкий подзатыльник, и ни капли спиртного.
  Мальчишка надулся и отошел в сторону, сердито бурча что-то о недалеком будущем своего начальника.
  Мужчины выпили и крякнули, отметив друг в друге сноровку и привычку к столь серьезному напитку.
  Мозл сиял, он нашел одновременно и законный повод выпить, и недотепу, который за бесплатно расчистит некоторый кусок территории, да еще и мусор заберет с собой.
  При этом Мозл не замечал, вроде бы, что фактически отдает любой корабль на выбор и бесплатно. Это лишний раз показывает, что в торговле самым важным является форма представления собственных интересов в правильном свете.
  Но Мозл был совсем не так прост, как желал показаться. Что он немедленно и продемонстрировал. Он твердо решил подвергнуть уборке и утилизации нечто никому не нужное. То, что ему не удавалось сбыть с рук на протяжении всей своей карьеры, на посту хозяина кладбища звездолетов.
  И, предвкушая торжество, Мозл улыбался.
  Они около получаса неторопливо шли по свалке. Вин присматривал подходящий корабль, чтобы не слишком развалюху, с целым двигателем, и вот он вроде бы и нашел примерно то, что им с Питом подойдет. Это был пробитый сквозным отверстием военный тральщик без вооружения, похоже его взяли тараном и поэтому двигатели целы, а страшное зияющее отверстие можно заделать кусками обшивки с других кораблей.
  Они, на пару с Питом, за неделю бы управились с таким ремонтом. Нужно будет только перегнать корабль на заброшенный военный космодром неподалеку. Там вдали от любопытных глаз они и доведут до ума приобретение.
  И только Вин открыл рот, что он хочет избавить Мозла именно от этого мусора, как Мозл указал Вину на холм правильной треугольной формы и молвил, что убрать следует именно это.
  - Что? - переспросил Вин.
  - Ты не видишь, вот это?
  - А что это? Разве это не творение природы, матери нашей?
  - Конечно нет, - забавлялся произведенным эффектом Мозл, - это человечье творение.
  - Боже мой! - вырвалось у Вина.
  - О, да! - Хохотнул толстяк. - Именно это человечье творение послужило основанием для моего предприятия. В стародавние времена, наверное еще когда прабабушка моей прабабушки была только похотливым блеском в глазах своего папочки, по галактике плавали вот такие монстры. Может это было еще раньше. Я не знаю сколько лет жили мои бабушки и как рано обзаводились детьми. Но кто-то когда-то строил эти корабли. Потом их применение стало автоматически превращать пользователей в военных преступников. Поэтому корабли серии "Носферату" были частично разоружены и поставлены на вечный прикол на разных удаленных планетах. Частичное разоружение выразилось в том, что с них содрали всё, что сумели оторвать, то, что осталось - просто бросили на произвол судьбы. А то место, где кто-то когда-то что-то да выкинул, никогда не остаётся без внимания, и всегда найдется некто, который к уже брошенному добавит ведро собственного мусора. Так вокруг корабля и получилась свалка. Когда мой прадед вступил во владение предприятием, все уже так и было, как сейчас.
  Вин был в шоке от перспективы. Мозл ошибался в возрасте корабля на несколько порядков даже навскидку. Он сказал "Носферату"? А ведь именно так он сказал! Тогда корабль ровесник обезьяны, что первой взяла в руки палку!
  Вин с трудом вернул дыханию спокойный ритм и спросил:
  - А есть ли у корабля двигатели?
  Ничего умнее просто в голову не пришло.
  - Конечно - ответил Мозл. - А вы попробуйте оторвать двигатель даже у пустяковой спасательной шлюпки.
  - Это вполне по силам, - заметил Вин.
  Ведь на Вальдос они с приятелем попали именно из-за двигателя шлюпки.
  Питу, видите ли, не сиделось просто без дела, и он взял и разобрал двигатель спасательного челнока в котором они прятались от всекорабельного шмона, когда на рудовозе "Настреме" искали зайцев. Шум услышали, их - ссадили.
  - Беретесь? - глумливо скалясь, поинтересовался Мозл.
  Вин выпал из роли велеречивого агента фирмы по уборке.
  - Не гони, мы еще не договорились о цене, сколько ты дашь, чтоб мы убрали эту махину с твоей свалки?
  - Сотню. - Мозл оценил реакцию и поправился, - Нет, даже пару сотен.
  Вин взвесил это щедрое предложение. Две сотни за то чтобы сдвинуть гору! Ну, нет. Вин просто обязан был перещеголять этого космического мусорщика в щедрости.
  - Я не жулик, - гордо сказал Пит. - Я осмотрю корабль и если не наткнусь на что-то форс-мажорное, то мы беремся убрать его бесплатно.
  - Вы благородный человек, - удивился Мозл. - Знаете, в другое время я не захотел бы избавляться от него. Поначалу я даже считал его талисманом. Но сейчас, когда каждый квадратный метр свалки занят, а торговля вторсырьем не приносит ощутимого дохода... Вы для меня будете просто благодетелем, если избавите от этого чудовища.
  Настойка на розовом молоке действует на людей по-разному. Вин становился от нее угрюмым, а Мозла она, похоже, делала сентиментальным и податливым.
  - Сейчас же пойду и потолкую с кораблем. - Сказал Вин.
  - Друг! Я тебя уважаю! - с чувством заверил Мозл и занес тяжелую руку, чтобы хлопнуть нового друга по плечу, но промахнулся.
  
  Все счастье жизни состоит из попыток жить счастливо.
  
  Бути Бакэмоно Таманои "Наставления"
  
  Бабах!
  Сверкая в ярких солнечных лучах, словно голубая жемчужина вытянутой формы, бутылка достигла апогея и взорвалась от сгустка раскаленной плазмы.
  Её содержимое вспыхнуло огненной кляксой и брызги полетели прямо на козырек веранды. Все кто там находился, попадали на пол, закрываясь от жгущих капель, кто рукавом, кто стулом или столешницей опрокинутого столика.
  - У него гранаты! - раздался чей-то истерический крик. - Лягай! Взорвемся!
  Для убедительности Пит тут же швырнул еще одну бутылку. Она разбилась о землю, не долетев до "Полной фляги"!
  - Черт! - ругнулся Пит. - Мимо!
  - Есть! - обрадовано воскликнула Шерхани, наручники с её запястий тяжеленько брякнулись на землю. - Теперь - колодка! Помоги приподнять!!!
  - Сейчас! - Крикнул Пит. - Сейчас! Потерпите больная, доктор занят!
  Он сосредоточенно поджег от зажигалки импровизированный фитиль и, примерившись, бросил. Бутылка раскололась о кованый фонарь над дверью бара. Огонь с жадностью набросился на пластик. С крыльца повалил черный жирный дым.
  - Вот теперь - хорошо! - он сделал победный жест и, подхватив с земли монтировку, с размаху воткнул её конец в щель между плитами колодок. - Ну, как я их отвлек?!
  С этими словами он начал разжимать щель, чтобы она освободила хотя бы одну руку. Шерхани со своей стороны, не обращая внимания на боль, тянула одну руку из колодки, а второй, изогнувшись, пыталась достать до замка отверткой с тонким и длинным жалом. Лицо её было напряженным и красным. Но она продолжала пытаться, выворачивая сустав под немыслимым для человеческой женщины углом. Правду говорили, там, где пройдет голова, там проберется и вся креати.
  Тем временем нукеры под предводительством Гримбла пришли в себя, сбили кое-как огонь и, повалив мебель, устроили на веранде импровизированную баррикаду. Строительство баррикад в случае опасности, как видно, у людей является таким же базовым инстинктом, как и дыхание.
  Когда Пит прикладывал максимальное усилие ногой, чтобы сломать замок на колодках, в нескольких сантиметрах от его головы прошипели один за другим разряды плазмы. Он повалился на бок, укрываясь за колодками. Шерхани завизжала на весь поселок: верхняя плита прищемила её наполовину освобожденную левую ладонь.
  - Ты что делаешь?! - кричала она. - Я же просила как следует их отвлечь! А ты что, хочешь, чтобы меня поджарили?
  Она с зажатыми руками и ногами вертелась на одном месте, будто её посадили на раскаленную сковородку. А вокруг, оставляя на земле черные росчерки, пролетали маленькие шаровые молнии.
  - Я - сейчас! Я - занят! - крикнул в ответ Пит.
  Ему, конечно, хотелось оставаться неотразимым и остроумным, но ничего путного в голову не приходило. Он сам едва успевал уворачиваться, чтобы еще говорить нечто эдакое. И все-таки ему удалось улучить момент.
  Вскочив на ноги и, выхватив из-под полы плаща верный Льюис, он дал хорошую, главное - неожиданную, очередь над самыми головами противников. Те попрятались за баррикаду.
  Пользуясь секундной передышкой, он, было, вновь потянулся за монтировкой, но тут же отскочил в сторону. Из верхнего окна дома, что был как раз напротив бара, какой-то доброхот решил помочь Гримблу и его ребятам, выпустив пару разрядов. Пит дал ответную очередь, молвив:
  - Твою ж маму восемь раз!
  А потом еще раз прижал Гримбла с парнями к полу веранды, расстреляв при этом полмагазина. Теперь они должны были успокоиться, прилечь и дать им с Шерхани беспрепятственно покинуть гостеприимный городок.
  Так должны были поступить разумные люди. Однако на этот раз Пит явно столкнулся с неразумными людьми. Их благоразумия хватало лишь на то, что нукеры не рисковали головой, а лишь высовывали руки над баррикадой и стреляли не целясь, авось кто и попадет.
  И дым от горящего пластика крыльца застилал им видимость. Не ожидал Гримбл второго за утро и к тому же столь яростного столкновения. Расслабился.
  Пит тем временем размышлял, как бы ему половчей сменить магазин, закончить это чертово освобождение и смыться по добру и здорову.
  Наверное, он все-таки чего-то не учел, производя нападение. Быть может, стоило предварительно съездить за Вином, дождаться вечера, а уж потом спасать девушку.
  Вдруг один из вражеских разрядов угодил в стойку, по которой вверх и вниз ходили плиты колодок. Разряд наполовину расплавил стойку, так, будто некий червяк со ртом, полным зубов, вдруг откусил от неё изрядный кусок.
  Стержень тут же изогнулся, повиснув на честном слове. Пит, подчиняясь не разуму, но порыву, пнул что было сил по стержню. Конструкция с грохотом развалилась, а Шерхани вновь завопила:
  - АЙ! Ты что, еще ноги мне хочешь переломать?!
  - Нет! Я же как лучше хотел! - на мгновение Пит развел руками.
  Девушка счастливо выбралась из-под обломков и, не задумываясь. ни на долю секунды, метнула в сторону врагов одновременно несколько инструментов из Питова свертка.
  - Теньк! Теньк! Теньк! - зло завибрировали отвертки, вонзившись в детали баррикады.
  - А! - страшно закричал один из нукеров, которому отвертка пронзила глазное яблоко.
  - Мои отвертки! - возмущено заревел Пит. - Ты что делаешь?! Это же мои инструменты!
  - А что?! - ухмыльнулась Шерхани.
  - Бутылки же есть! - и он показал ей бутыль с синегорловкой.
  Коротко хмыкнув и даже чуть дернув плечом, она схватила предложенный снаряд и тоже метнула в сторону врагов. Просвистев, не хуже крупнокалиберной бомбы, бутылка разлетелась на осколки над одной из половин баррикады так метко, что в окружающих окнах восторженно заулюлюкали и зааплодировали зеваки.
  Пламя вспыхнуло с новой силой.
  Восторженные вопли зрителей не заглушили вой двух нукеров, которые в пылающей одежде вывались из-за баррикады, и бросились куда-то за бар, туда, где, видимо, стояли бочки с водой. Или огнетушители.
  Еще один горящий парень забрался во внутрь "Фляги" через окно. Оттуда послышались вопли его, бармена, закричали перепуганные женские голоса.
  - Бей чужаков! Бей гадов! - Заорали оставшиеся защитники баррикады и Питу с девушкой стало совсем некогда.
  Поэтому они не стали медлить и, по-заячьи пригнувшись, бросились к автомобилю. В его бортах уже дымились несколько черных пробоин. К счастью для беглецов, Гримбл с прихлебателями не поразили ни двигателя, ни бака, ни другой важной части "Мастера Дюзи".
  Шерхани не добежав нескольких метров, резко оттолкнувшись, прыгнула вверх и ловко приземлилась на водительское место. Пит, прикрывая отступление пулеметными очередями, перевалился через борт на заднее сиденье.
  К счастью, бутылки с синегорловкой, которые он опрокинул, не разбились, но лишь раскатились по днищу автомобиля.
  Пит едва не зарычал от удовольствия, схватив пару бутылок. Дрожа от нетерпения он поджег фитили и вскочил на ноги.
  Противник тем временем покинул укрытие. Выскочив из-за баррикады, Гримбл бежал к автомобилю, стреляя на ходу. Лицо его было перекошено. Пит со стоном наслаждения швырнул ему под ноги бутылку.
  Та лопнула с треском.
  Перед объездчиком взметнулся столб огня, от которого он шарахнулся. Шарахнулись и другие, когда Пит занес над головой следующий снаряд.
  - Что, сука! Не любишь! - радостно заорал Пит, нашаривая новые бутылки.
  Тут ему действительно повезло, когда он нагнулся, на том уровне, где только что находилась его голова, просвистели несколько плазменных разрядов. Поэтому он одну за другой, швырнул пару бутылок через борт, не глядя, поджигая фитили один от другого. Дикий крик показал, что он не промазал.
  - Трогай! Трогай! Трогай! - Пит резко застучал по спинке водительского сиденья. - Заводи!!!
  - Как он включается?!! - крикнула Шерхани.
  - Ты что!? - благим матом заорал Пит.
  И с двумя бутылками в руках вскочил на ноги, собираясь перебраться на водительское сиденье.
  Как раз вовремя.
  Один из нукеров Гримбла вскочил на левую подножку, другой - на правую.
  Первого Пит обезвредил, разбив ему голову бутылкой и бутылку об голову.
  Взмахнул другой.
  Однако второй противник ловко увернулся.
  К счастью, как раз в этот момент машина резко дернулась, и враг слетел с подножки.
  "Мастер Дюзи" рванулся с места так, как будто сам поминал, чем ему грозит продолжение сражения.
  Пит замахнулся, чтобы швырнуть назад бутылку, но передумал.
  Оглянулся.
  Гримбл дымился, будто только что вернулся из преисподней. Он кричал что-то грозное своим нукерам. Разобрать что, было просто невозможно. Двигатель машины визжал оглушительно.
  К огорчению Пита, оба прихлебателя, и тот, которому он заехал бутылкой, и тот, что сам слетел с подножки, поднялись на ноги и хоть и медленно, прихрамывая, но все-таки побежали вслед своим товарищам.
  Вся их команда вдруг повернула в переулок между баром и другим зданием. Наверное, там у них стояли средства передвижения, на которых можно было организовать погоню.
  Пит хотел воспользоваться передышкой и перезарядить пулемет.
  Однако тут автомобиль резко затормозил. Пит кувырком перелетел вперед и, больно ударившись затылком, оказался на полу вверх тормашками.
  Снизу были видны стройные ноги креати, локоть правой руки, лоскутья развязавшейся набедренной повязки. Напряженно изогнувшись, оглядываясь назад, Шерхани с пылающим лицом и прижатыми ушами размашистыми движениями крутила руль, разворачивая машину назад.
  - Ты что делаешь?! - в который раз за этот день закричал Пит.
  Она весело глянула на него.
  - Это же полный п...ц! Я чуть роботов не сшибла!
  Автомобиль тем временем развернулся и пошел на полной скорости. Она быстро училась управлять транспортным средством.
  - Ты куда едешь! - заорал Пит. - Жить надоело?! А ну, пусти за руль!
  Он кое-как принял правильное положение и с ужасом увидел, что они уже вылетели на площадь поселка, которую с таким трудом покинули. Мастер Дюзи лихо притормозил посреди площади.
  Зеваки встретили их возвращение восторженными воплями. Действительно за всю историю существования в Коровьей Лепешке не происходило больше событий, чем за те дни, когда её посещал Пит.
  
  Фасад "Полной Фляги" пылал. Легоблоки оказались хороши во всем кроме пожарной опасности. Вонючий черный дым коптил соседние дома.
  Площадь была пуста, если не считать разломанных колодок и тех людей что обозначали тушение пожара. Активней всех размахивал руками бармен, а так же его работницы, среди которых Пит с удовольствием отметил официантку Ди Пи Симпсон.
  Та замахала ему руками, но прощаться не побежала. Наверное, не захотела светиться перед соседями.
  - Это что за фифа?! - неожиданно спросила Шерхани оглянувшись на Пита.
  Вместе с этими словами она соскользнула с водительского кресла. Набедренная повязка соскользнула с её бедер. Она не стала останавливаться, просто подхватила ускользающую деталь костюма, и, пробежав несколько шагов, подобрала с земли сверток. Показала Питу улыбаясь.
  Это был её саронг.
  "Грациозная и естественная, - подумал Пит, - интересно в постели...".
  Он оборвал греховные мысли и велел себе сосредоточиться на спасении.
  Ведь далеко не все было решено. Ясно, что им еще нужно будет уйти от погони.
  Гримбл и оставшиеся нукеры должны с минуты на минуту оседлать транспорт. Куда он, Пит и креати, направятся, для профессиональных объездчиков секретом не станет. То что их настигнут и будут стрелять на поражение - факт.
  Вопросы:
  Будут ли их догонять или устроят засаду?
  Успеют ли они добраться до свалки звездолетов?
  Добыл ли Вин корабль?
  У Пита теплилась надежда, тем или иным способом добраться до любого космического корабля, а потом уж пускай эти объездчики устраивают штурм.
  Чтобы подумать каждую из этих мыслей ему было достаточно и пары вдохов-выдохов.
  И он решил брать "рога за быка", где-то в космосе слышал подобную пословицу. Поэтому и пересел на водительское место, едва оно освободилось.
  - Отсядь! - Насупилась вернувшаяся Шерхани. - Отсядь, говорю! У меня заложники! Выкину!
  И она, сдвинув брови, продемонстрировала зажатый в руке сверток с Питовыми инструментами.
  Он немедленно повиновался, испуганно подумав, мол, с этой девицей чуть было инструменты не потерял. И даже не вспомнил о них в суматохе! С ума можно сойти.
  Сев вновь на водительское кресло, Шерхани милостиво сунула ему его драгоценности. Мотор взревел, и "Мастер Дюзи" покинул Коровью Лепешку, оставляя о себе массу впечатлений и облака пыли.
  Шерхани вела машину столь уверенно, будто всю жизнь только этим и занималась. Хотя, Пит был убежден, оказалась за рулем средства передвижения на колесах впервые.
  Придерживая шляпу, он невольно залюбовался, как ловко и уверенно она управлялась с "Мастером Дюзи". Машина шла на полной скорости. Сзади звенели перекатываясь по полу бутылки. Мотор торжествующе пел, словно это была его последняя лебединая песня. Песок и камушки шуршали по днищу.
  С видимым удовольствием креати подставляла лицо ветру, который радостно ворошил шоколадную гривку её волос. И совершенно не стеснялась собственной наготы. Его взгляд сам собой скользнул вдоль линии её шеи, по девичьей плосковатой груди, по впалому нежному животу, треугольнику шелковистого ворса...Она быстрым взглядом проследила, на что он смотрит, и хихикнула.
  Он вновь одернул себя и всерьез занялся перезарядкой пулемета.
  - Да ладно, пялься! - великодушно разрешила она. - Чего уж там! И вообще, ...спасибо! Я бы конечно и сама сумела, но ты мне здорово помог. Значит - спасибо.
  - Не за что! - довольно пробурчал он.
  И почувствовал, как краснеет. Это было весьма обычное дело для Пита, когда он оказывался наедине с девушками, пусть даже и одетыми. Поэтому очень сосредоточено снял диск и перепроверил наличие патронов.
  Диск был полон.
  Пит, легким хлопком, защелкнул его на место.
  - Это что, действительно пулевое оружие?! - с неподдельным интересом спросила она.
  - Да, пулемет Льюиса. Мой.
  - Обалдеть, никогда не видела вживую.
  - Можно подумать, ты и автомобили раньше водила?!
  - Нет, не водила.
  - А признайся честно, ты здесь работала?
  Она неопределенно, но очень миленько дернула плечиком. Так миленько, что он ей не поверил. И повторил вопрос.
  - Ладно, ты мне помог, я тебе скажу. Но не сейчас. Потом.
  - Когда?
  - Потом. Одно скажу, никаких дел в этой поганой Лепешке у меня не было. Мне просто не повезло. Плохой день! Понятно?
  Он кивнул. И снова не поверил. Что-то она темнила. Умная, красивая, обнаженная, инопланетная девушка.
  Он подумал, сумеют ли они ужиться на одном корабле. И как еще отреагирует на её внезапное появление Вин. И как его, Пита, рука скользит по её упругому животику...
  Занявшись мечтаниями, он, как и следовало этого ожидать, пропустил момент, когда она свернула не туда. Только вдруг обнаружил, что те знакомые холмы, которые, если ехать к домику у пруда и дальше, к кладбищу звездолетов, должны были оказаться по левую руку. Но сейчас они текли изломанной линией с права.
  - Ты неправильно свернула! - закричал он. - Нам в другую сторону! Стой! Тормози!
  - Нет! Мы правильно едем! Лучше займись теми, что нас догоняют! А дорогу я без тебя выберу.
  Пит оглянулся.
  Их нагоняли четыре глайдера.
  Один шел по прямой, самой короткой траектории. Два на большой скорости расходились, явно собираясь взять "Мастера Дюзи" в клещи.
  Четвертый глайдер держался немного сзади, выжидая. В каждом сидели три человека, только в четвертом - четверо. Там был Гримбл. Лицо закопченное, одежда - дымиться, в руке хлыст.
  Гримбл руководил операцией.
  - Так, - сказал Пит, - кажется, нас собираются убить.
  - Чего?! - испуганно переспросила Шерхани и оглянулась назад.
  - Спокойно, крошка, - продолжал Пит перебираясь на заднее сиденье, - мы дорого отдадим наши жизни. Так дорого, что у них не найдется сдачи. Включи-ка радио, а то скучно ехать.
  Она щелкнула клавишей и в обыкновенный шум дороги ворвалось разухабистое:
  - Привет тебе привет, Космос! Ты слушаешь "Радиобургер"! С тобой DJ Галактика! Мы вылавливаем из эфира радиоволны, тысячелетиями блуждающие среди звезд и делаем лучшие миксы! Встряхни скелетом! Давай послушаем что-нибудь древнее! Например, песенку про маленькую стерву и про маленькую срань!
  И тут же оглушительно из динамиков застучали, запрыгали ритмичные звуки. Женские голоса пели что-то на древнем языке, речитативом в паузы вмешивался перевод, из которого можно было понять исповедальное содержание песенки гадкой девчонки с экзотическими пищевыми и кулинарными пристрастиями. Инструментальные периоды сопровождались выкриками какого-то маньяка на лающем языке.
  Коктейль звуков должен был создавать жизнерадостное настроение.
  Они пришлись так в тему, что тот час же Шерхани принялась им подпевать, в такт подпрыгивая на крепкой своей попке, даже Пит запел что-то вроде: "Пам-пам-пам!".
  Глайдеры между тем стремительно приближались.
  Пит, расположившись на заднем сиденье, словно пулеметчик на тачанке, попытался взять на прицел тот, что шел ровно сзади. Это оказалось совсем не простым делом, машину трясло, она подпрыгивала на ухабах так, что иногда Пит лязгал зубами.
  Тогда он повернулся к водительнице:
  - Держи ровнее!
  - Чего?
  - Держи, говорю ровнее! Невозможно прицелиться!
  - Говори громче! Радио заглушает!
  Пит махнул рукой и попытался объяснить все выразительными жестами.
  Она сперва напряженно вглядывалась, потом кивнула и сделала резкий вираж вправо.
  Пита отбросило к борту автомобиля и он зарекся объяснять ей что-либо на пальцах.
  Одновременно с этим он увидел, как на "Мастера Дюзи" пикирует глайдер.
  Его естественными действиями было вскинуть пулемет и открыть стрельбу. И он попал.
  Пилот глайдера вывалился с водительского кресла, аппарат резко клюнул носом.
  Пит вскочил на ноги и проследил его взглядом, как тот закувыркался, задев поверхность земли.
  - Есть! - радостно заорали они в два голоса.
  Им вторило радио.
  Но расслабляться было рано.
  Увидев неудачу товарищей, остальные глайдеры вновь построились треугольником: два брали машину в клещи, один нагонял сзади.
  Гримбл находился в правом глайдере, значит, именно он и должен был атаковать, другие лишь отвлекали.
  Так решил Пит, пытаясь взять задний глайдер на прицел. Но это было просто невозможно, объездчики открыли бешенную плазменную пальбу.
  Шерхани бросала машину то в одну сторону, то в другую, то притормаживала, то давала резко газу. Коробка передач скрежетала и завывала, так с ней еще никто не обращался. Но сделана она была на совесть.
  Тут левый глайдер вдруг рванулся вперед и прошел над самой машиной, едва не снеся Питу голову.
  Вынырнув с заднего сиденья, он глянул вперед. Дорога, постепенно сужаясь, теперь проходила вдоль глубокой расщелины. Свернуть с неё тоже было довольно затруднительно: по другой стороне росли кусты, больше похожие на здоровенные кочки.
  Машина, столкнувшись с одной такой штукой, разбила бы себе весь передок. Места для маневра оставалось все меньше. Очень скоро им придется ехать по прямой.
  Вот здесь их и прищучат.
  Либо расстреляют, либо столкнут в расщелину.
  Как подтверждение, задний глейдер жестко ударил их в багажник.
  Пит обернулся и увидел, как улыбка возвращается на мрачное лицо Гримбла.
  И тут же Питу пришлось вновь увертываться от левого глайдера, который снова прошел над "Мастером Дюзи". И вновь удар сзади. Задние преследователи с хохотом били и толкали машину.
  Тогда Пит схватил бутылку синегорловки и, едва не вылетев вон со своего места, метнул её в задний глейдер. Она разбилась о переднюю часть аппарата, но не загорелась.
  Пит нашарил еще одну и бросил, а потом еще и еще. Наконец пламя вспыхнуло и загудело, словно разжигаемое горном. Люди в глайдере закричали безуспешно пытаясь сбить огонь руками.
  Машина вильнула в сторону и рухнула в расщелину.
  Однако наслаждаться победой было еще рано. Плечо и шею Пита вдруг захлестнула внезапная, оглушающая боль, от которой белело в глазах. Это Гримбл пустил в ход свой длинный кнут, отведать которого теперь повезло и Питу.
  Перегнувшись через борт глайдера, жестокий объездчик ловко и неторопливо хлестал пассажиров "Дюзи" сверху. Единственным спасением было броситься на дно машины и кататься по нему, стараясь увернуться от ударов. Огрев Пита, Гримбл переключился на девушку, ведь она не могла нырнуть вниз, бросив руль. Просвистели один за другим несколько ударов, и Шерхани заверещала:
  - Мне больно! Больно! Больно!
  Вновь над автомобилем прошел левый глайдер. Вслед ему Пит швырнул бутылку, но промазал.
  - Ну, сделай же что-нибудь! - кричала она через плечо, перекрикивая и ветер, и орущее радио.
  Пит дал пару очередей в сторону противника. Но бесполезно, теперь, увидев в его руках короткоствольное "чудовище", они начинали "качать маятник". Попасть было действительно трудно.
  Глайдер Гримбла вновь начал подбираться ближе.
  Вдруг она крикнула:
  - Держись!
  "Мастер Дюзи" резко затормозил. Пита вновь перебросило через сиденье и он впечатался в стекло лицом. По ощущениям - разбил бровь.
  Враги, тоже не ожидавшие маневра подобной резкости, проскочили дальше, и были вынуждены сделать широкий вираж каждый, чтобы вернуться. Теперь они летели борт о борт, явно собираясь двойным весом расплющить, раздавить автомобиль и всех пассажиров.
  - Ты что собираешься делать?! - заорал Пит, видя, как Шерхани сжимается в упругий комок на переднем сиденье.
  - Смотри! - просто ответила она.
  И вдруг выпрямившись, словно отпущенная пружина, прыгнула, точнее - взвилась в воздух метров на восемь вверх. И приземлилась точно посередине глайдера Гримбла. Аппарат рухнул вниз, на дорогу, с диким скрежетом заскреб по песку и камням, подымая тучу пыли, понесся навстречу замершему посреди дороги автомобилю.
  - А-а-а! - заорал Пит, ему не было видно, что именно делает Шерхани на борту упавшего глайдера, но зато было вполне ясно, что столкновения не избежать.
  Кроме того, оставался еще один целый глайдер, который продолжал лететь на бреющем полете, и как раз в сторону Пита. Поэтому он закричал еще сильнее.
  И вывалился из автомобиля через переднюю дверь, спиной на землю. Его спасла привычка носить пулемет на ременной петле и инстинктивно нащупывать Льюис при первой же опасности. Поэтому он просто поднял ствол кверху и впорол все патроны, что оставались в диске в брюхо промелькнувшего над машиной глайдера. Тот задымил, потерял высоту, и ушел, стуча нижней кромкой по дороге. Пит, вскочив на ноги, проводил взглядом беглецов. Те явно не пылали желанием вернуться.
  Глайдер ткнулся в обломок скалы, задрал корму и заднее шасси, сорвавшись с подвески как-то отчаянно убегая, будто крыса с корабля, взвилось в воздух и упорхнуло за гряду камней подле дороги.
  Тогда Пит с тревогой обернулся к глайдеру Гримбла.
  Его удар оказался не так силен, чтобы покончить с "Мастером Дюзи".
  Глайдер лишь помял крыло автомобиля и немного развернул его в сторону расщелины. Люди в глайдере были убиты. Все кроме одного - Гримбла. Шерхани прижимала его к борту, встав ногой на грудь.
  Правая рука у него была перебита в двух местах, левую Шерхани выворачивала, что было силы. От боли он не мог шевельнуться. И смерть его была рядом.
  Пит подбежал ближе. И услышал последние слова самого крутого объездчика на Вальдосе:
  - Зря я не вырвал тебе все когти сразу, сучка... Не успел...
  - Да, - подтвердила она. - Не успел.
  Потом склонилась и перекусила мистеру Гримблу сонную артерию.
  Тот дернулся и умер.
  - Боже мой, - Пит вознес очи горе, - она убила Гримми!
  При этом Пит никаких чувств не изведал: ни радости, ни печали. Гримбл Пальцеед, так уж выходило, умер естественной смертью. Естественной для таких как он.
  Она вырвала лоскут из рубахи мертвого врага. Вытерла рот.
  Потом вдруг сжалась и заплакала.
  - Что с тобой?! - Испугался Пит.
  - Мне так больно!
  - Где? - еще сильнее испугался Пит, решив, что её здорово ранили в последней схватке.
  - Я киллер, а не воин!
  Подхватив на руки, он вынул её из глайдера и понес к автомобилю, собираясь осмотреть раны.
  - Где болит?! - спросил, уложив на заднее сиденье.
  Теперь, когда двери у автомобиля были сорваны, это было самое комфортное и доступное место для осмотра.
  - Палец и спина! - продолжала плакать Шерхани. - Меня так били сегодня! Так больно! Только не жги меня больше водкой!
  - Хорошо, хорошо! - Пообещал Пит. - Надеюсь, Вин нашел корабль с медпунктом. Или с аптечкой.
  К счастью новых повреждений он не нашел, кроме пары следов от хлыста. Её пальцы с когтями оказались все в крови. Но это была чужая кровь. Он вытер их, её же саронгом, чего она к счастью не заметила.
  - Ладно. - Молвил он успокаиваясь. - Ничего страшного у тебя вроде бы нет. Сейчас поедем к дяде Вину, а там на корабль. Все будет хорошо.
  - Мне нужно пять минут! - прохныкала она
  Он устроил её поудобнее, подсунул туда-сюда оставшиеся в живых бутылки с синегорловкой. Одной свернул пробку. Хорошенько хлебнул, спросил:
  - Хочешь?!
  Отрицательный жест слабой рукой.
  - Как хочешь.
  Потом перебрался на водительское место. Осторожно расстыковался с глайдером и начал разворачиваться.
  - Ты куда?! - вновь захныкала Шерхани. - Давай прямо!
  - Зачем же прямо! - удивился он. - К кладбищу звездолетов в обратную сторону! Ты уже давно не там свернула!
  - Нет! - продолжала хныкать она. - Я правильно ехала! Давай вперед! Прямо! Прямо!
  - Ну ладно, - в манере Вина пожал плечами Пит. - Наверное, так нужно!
  
  Я и не хочу этого, но все было именно так.
  
  Бути Бакемоно Таманои "Мысли под звездами"
  
  Едва тронувшись с места, "Мастер Дюзи" стал показывать всеми доступными способами, как он возмущен тем неподобающим обращением, которое перенес в течение этого утра. Особенно сердилась коробка передач. Тормоза объявили забастовку. Радиатор высвистывал нечто фальцетом, звуки, которые производила выхлопная труба, не позволила бы ни одна даже самая либеральная цензура.
  Однако все они мало волновали Пита.
  Он прислушивался лишь к тем звукам, которые доносились с заднего сиденья. Пару раз оглянувшись, он с удивлением обнаружил, что Шерхани спит, свернувшись и упрятав лицо в сгиб локтя. Сверху она прикрылась хвостом, ветер играл длинными волосками его кисточки. Рубцы от кнута, вздувшись, перекрещивали её спину. Один из них рассек татуировку на плече и исказил рисунок. Глядя на неё сейчас, никто не мог утверждать, что она - профессиональная убийца, которая буквально несколько минут назад голыми руками прикончила четверых взрослых мужчин. Пит хотел, было, остановиться и накрыть её плащом, но побоялся, что разбудит, поэтому оставил всё, как есть.
  Попытался сосредоточиться на дороге. Путь все еще проходил вдоль расщелины. Сворачивать было некуда. Оставалось лишь ехать вперед, следить, как бы не угодить колесами в пропасть, и прислушиваться к обиженному ворчанию мотора.
  В зеркало заднего вида Питу было видно, как позади них к небу поднимаются клубы дыма. Удивительно, в глайдере гореть практически нечему, спрашивается, откуда дым. Самого аппарата уже не было видно, но казалось, что они убегают от аварии на нефтехрашилище. Да и автомобиль качало, будто шлюпку в шторм.
  В зеркале замаячило лицо Шерхани.
  - Ты чего? - спросил он.
  Их глаза в зеркале встретились.
  Потом она состроила гримасу:
  - Ничего.
  - Поспи еще.
  - Нет, мне достаточно и пяти минут.
  - Ты спала всего одну.
  - Значит хватило.
  Её лицо исчезло и Пит услышал, как она завозилась, словно что-то искала.
  Потом лицо возникло вновь:
  - У тебя воды нет?! Пить очень хочется.
  - Ой! Прости, пожалуйста, кажется, флягу я оставил на площади, когда колодку открывал.
  Недовольная гримаса:
  - Ладно, потерплю.
  Она снова завозилась, что-то нашаривая ногами на полу автомобиля. Было слышно, как перестали кататься бутылки по днищу. Потом она закашлялась. Лицо в зеркале возникло вновь, и было искажено гримасой крайнего отвращения. Тут же, расплескивая содержимое, за борт полетела бутылка.
  - Эй! - крикнул он оглядываясь. - Не делай так больше!
  - Гадость, какая! - с чувством воскликнула она. - Ужасно! Как вы это пьёте?!
  - Да ладно! - отвечал он. - Будто у вас нет спиртного! Подумаешь, трезвенница нашлась! На-ка лучше!
  Управляя машиной то одной рукой, то другой, он стянул с себя и, привстав, выдернул плащ. Передал назад.
  Одевшись, она тут же принялась шарить по карманам. Часть разных личных мелочей, которыми обрастает всякий путешественник с течением времени, осмотрев, она сразу возвращала на место. Но маечка официантки вызвала у неё крайний, самый крайний интерес. Она вертела её туда, она вертела её сюда. Пит был уверен, что даже обнюхивала эту, в сущности, элементарнейшую вещь.
  Питу это надоело.
  - Эй-эй! - прикрикнул он поворачиваясь. - Не смей меня обыскивать! Положи на место!
  - Минуточку! - она подняла палец, продолжая свои исследования. - Я в суете, кажется, едва не забыла одну чрезвычайно важную вещь!
  Затем неожиданно приняла горделивую позу. Правда, не на долго. "Мастер Дюзи" подскочил на камне, и ей пришлось ухватиться за спинку переднего сиденья. И, тем не менее, она продолжала:
  - Мистер Пит Гривенник, примите это в знак моей глубочайшей благодарности. - С этими словами она протянула маечку Питу словно это был не влажный кусок ткани, но шелковая орденская лента, или батистовый платок.
  - Сейчас по ушам получишь! - раздраженно молвил Пит, комкая маечку в комок и пряча в карман брюк.
  - По этим? - она кокетливо приподняла волосы и шевельнула туда-сюда маленькими округлыми ушками. Полы плаща распахнулись и открыли ложбинку груди.
  - Честное слово, сейчас остановлю и отшлепаю! - вскликнул он, чувствуя, как начинает краснеть.
  - Отшлепаешь?! По попке? По этой? - её хвостик взвился к зениту, и она попыталась выставить из под плаща потенциально отшлепанную попку, но тут пулемет Пита сорвался с петли, на которой был закреплен и ударил по ручке переключения скоростей.
  Автомобиль дернулся, Пит покрепче схватился за руль одной рукой, другой отложил пулемет на соседнее сиденье. Проворчал:
  - И вообще, что-то ты слишком быстро оживаешь.
  Она перегнулась на переднее сиденье, осторожно взяла Льюис, бросив взор на покосившегося на неё Пита. Спросила:
  - Можно?
  Он кивнул. Через некоторое время услышал восторженное:
  - Обалдеть! Никогда не держала в руках живого пулевого оружия! А где патроны берешь?!
  - Есть места, - уклончиво хмыкнул Пит. Ему было приятно её восхищение.
  Тут "Мастер Дюзи" наконец вырвался из узости по которой ехал и оставил позади и расщелину, и казалось бы бесконечную череду холмов. Перед автомобилем расстилался широкий и плоский, словно стол луг. Пит направил машину в середину луга, туда, где торчал покосившийся столб с табличкой, на которой черной краской было начертано: "Страна Ларсена".
  Пит понял, куда она хотела попасть.
  Она же посуровела и, вернув пулемет на сиденье, принялась другим, серьезным, голосом указывать дорогу.
  Вскоре они были на месте.
  Еще на подъезде Пит почувствовал запах гари. Однако разило не так, как вонял горящий пластик бара, и не так, как чадили сбитые глейдеры. Набегающий ветер приносил тот самый мерзкий запах, каким обычно смердела согревшая человеческая плоть. Запах насильственной смерти. Его ни с чем нельзя было спутать.
  Луг и холмы, мимо которых только что катился "Мастер Дюзи", оказались крышей большого, почти бескрайнего плато. Край его обрывался пропастью, которая падала вниз на первый взгляд метров на двести - двести пятьдесят. Заглянуть туда и то было страшно.
  На краю бездны Пит увидел разграбленный лагерь.
  Там стояли три больших палатки. Одна - открытая (задняя стойка у неё была повалена), и еще две - поменьше - хлопали полями, словно перебитыми крыльями. Вокруг валялись скамьи, стулья с переломанными ножками. На траве лежало множество раздавленных сапогами цветов. Видимо ими собирались украсить палатки, но не успели. Кто-то нашел более веселым распинать корзины с цветами по всему лагерю и теперь лепестки носил ветер, словно оторванные крылья насекомых. В палатках виднелись разбитые и обугленные столы. Место оказалось таким ровным и плоским, что можно было сразу, без подготовки ставить теннисный корт. А укрыться можно было только в палатках. Или прыгать с обрыва.
  Пит остановил автомобиль. Выключил радио. Стало тихо. Казалось, что стало слышно, как из разоренных коробок неторопливо высыпаются хлопья розовой упаковочной пены.
  Он молча приладил пулемет к ременной петле.
  Они вышли из машины, и пошли по лагерю.
  На траве лежали тела. Одни были обезображены разрядами плазмы. Другие были на первый взгляд целы. Все они были в праздничных одеждах. И все мертвы. Ни у кого Пит не видел оружия. Даже предметы, которые валялись там, ни как не походили ни на что угрожающее.
  - Что они хотели отпраздновать?! - негромко спросил Пит.
  - Мою свадьбу, - едва слышно выдохнула Шерхани.
  Её лицо не выражало ни горя, ни особой скорби. Она только плакала. Слезы катились по её лицу. Она вытирала их правой рукой, а левой держала его под локоть. Так они долго бродили между убитых, будто искали потерянный ключ от дома.
  Они старались ни на что не наступать.
  Даже случайно.
  Потом она попросила немного подождать. Ей нужно было переодеться. Поэтому она ушла в одну из палаток поменьше. Видимо там лежали её вещи.
  Он же походил еще.
  Потом начал высматривать, откуда на лагерь напали.
  Получалось, только с одного места, с вершины ближайшего холма. На склоне виднелись некие растения, а, Пит помнил, Гримбл говорил судье, что он и его люди перестреляли креати из-за кустов. Если бы на вершине этого холма поставили одного часового, то к лагерю не сумел бы подобраться незамеченным даже сам Господь. Кстати, креати среди мертвых оказалось всего трое. Двое молодых, возраста Шерхани в отчаянно смелых и открытых нарядах, и одна - сухая старушка с совершенно седой головой. Наверное, бедняга занимала значительное положение среди креати. Плечи старушки украшала татуировка с узором умопомрачительной сложности. В паре шагов от бедняги, разбросав руки, лежал высокий блондин в смокинге с развороченной шаровой молнией грудной клеткой. Его лицо хранило выражение бесконечного удивления.
  Шерхани вернулась. Теперь на ней был обычный костюм для путешествий в космосе: темная водолазка и серые брюки без украшений, заправленные в мягкие тапочки. Единственное, что отличало её наряд от человеческой одежды, была застежка на брюках. Она располагалась сзади и имела отверстие для хвоста. За спиной штурмовой рюкзачок на широкой лямке с утяжкой.
  Шерхани подала Питу его плащ. Сказала:
  - Вот. Большое тебе спасибо. За всё. Руку я уже обработала, - она продемонстрировала напыленную на палец обычную повязку, которую можно наложить с помощью обычного военного аэрозоля. - Так что можешь не волноваться. Спина - подождет. Если торопишься, можешь ехать. Дальше я сама справлюсь. Еда - вон там. - она указала на большую палатку. - Бери сколько надо. Мощная должна была быть вечеруха. И торт обязательно забери. С ним, по-моему, ничего не сделали. Даже не распаковали. Так что давай, действуй и поезжай. Но если поможешь еще немного, мне будет легче. Такие дела. Ну, что? Что выбираешь?!
  - Я - помогу. Что нужно сделать?
  Она благодарно кивнула. Потом опустила глаза.
  - Я не хочу здесь никого оставлять. Вон, видишь, уже мухи какие-то начали летать. Их надо похоронить. Я думаю, если сбросить с обрыва, то от них ничего не останется. Значит, их прах никто не сможет осквернить. Как ты считаешь?
  Пит кивнул.
  - Хорошо, - продолжала она, глядя себе под ноги. - Ты не думаешь...
  Он осторожно привлек её к себе и столь же осторожно обнял.
  Она плакала, вздрагивая всем телом.
  Он ждал.
  Она затихла. Потом вытерла ладонями лицо и сказала:
  - Ладно, давай начнем с Перла. - И направилась к блондину.
  Она тянула его за ноги, Пит взялся за плечи. Перл оказался чертовски тяжелым трупом.
  - Здоровый парень. - Констатировал Пит.
  - Это мой жених! - крикнула в ответ Шерхани белая от тяжести.
  - А кем он был при жизни?
  - Травматологом!
  - А, значит - врач?!
  - Да, он знал меня лучше всех. Бывало, помурлычешь ему немножко, он и счастлив. Ничего не требовал, на всё соглашался. Где теперь такого найдешь?!
  Они положили его у края пропасти.
  Пит выпрямился. Шерхани осталась сидеть на корточках. Ласково расправила погибшему волосы.
  Пит от неловкости закряхтел и принялся рассматривать открывшийся вид.
  Далеко внизу расстилалась до горизонта голубая равнина. В далекой дымке там внизу виднелась, больше похожая на бесконечную бурую безглавую змею или же на живую ползущую крепостную стену, вереница животных. Это шли икуракаякамы, сила и смысл Вальдоса.
  Потом они осторожно столкнули погибшего вниз.
  Помолчали.
  - Ну что, - кашлянул Пит. - Пошли за следующим?
  - Да, - кивнула она, не позволяя себе вновь расплакаться.
  Следующей была седая старушка.
  - А это кто? - спросил Пит.
  - Тирранни. Она должна была проводить церемонию и объявить меня мужем и женой. - грустно сообщила Шерхани.
  - Понятно. Взяли?
  Едва они прикоснулись к ней, старушка вдруг судорожно вздохнула и приоткрыла желтые глаза. Шерхани страшно закричала и бросилась приподнимать старушке голову.
  - Воды! - кричала Шерхани. - Принеси воды! Нет, держи ей голову, а я аптечку достану! Сейчас, сейчас! Я только аптечку достану!
  Она переложила голову старушки на подставленные колени Пита, сорвала со спины рюкзачок и достала походную аптечку стандартного армейского образца. Старушка тем временем старалась привлечь ей внимание поднятой рукой.
  - Подожди, Ши! Подожди, глупая! Не поможет тут аптечка! И воды мне нельзя! - говорила она тише, чем росла трава.
  Пит хотел переложить голову старушки поудобнее и собирался немного подтянуть её повыше, когда его пальцы внезапно провалились в дыру в боку умирающей. Это было входное отверстие. Пит испуганно отдернул руку и только сейчас понял, что тот глубокий темно-бордовый цвет саронга, в который была одета старушка, не являлся для ткани изначальным. Её одежда была насквозь пропитана кровью. Наверное, это заметила и Шерхани, потому что она вдруг отбросила в сторону аптечку и разрыдалась на груди у старушки.
  - Бабушка Ти! Бабушка Ти! - без конца приговаривала она сжимая в руках синеватую с коричневыми когтями ладонь. - Прости меня! Это я виновата! Прости! Бабушка Ти!
  Старушка попыталась поднять другую руку. Но видимо сил ей едва хватало, чтобы приоткрыть веки. Тогда Пит осторожно приподнял руку старушки и положил на голову девушки. Желтые глаза скользнули по нему без всякого выражения и вернулись к рыдающей Шерхани.
  - Перестань выть! - приказала старушка. - Лучше скажи, что ты сделала?!
  Шерхани подняла лицо с груди умирающей и, размазывая слезы и чужую кровь по щекам, сообщила:
  - Я убила их всех, бабушка! Я перегрызла этим тварям горло!
  - Это - хорошо! - улыбнулась старушка. - Это - правильно.
  - Вот только тебя не спасла! - снова разревелась Шерхани.
  - Ладно, это ерунда. Лучше скажи, кого ты подцепила? - голос у старушки дрожал и срывался. Видно на это уходили последние силы.
  - Это Пит Гривенник, он мне здорово помог в поселке. - попыталась улыбнуться сквозь слезы девушка.
  - Пит Гри...Ладно, все равно не выговорю. - Старушка попыталась приподнять голову. Ей оказалось это не под силу. Тогда она прикрыла глаза и продолжала говорить с закрытыми глазами: - Передай Мейджеру, старуха - провалилась! Скажи ему... скажи ему, что старая кошка - околела. Всё!
  Потом она открыла глаза и посмотрела на Пита в упор. Закрыла глаза и спросила:
  - Как ты хотела меня хоронить?
  - Бабушка Ти! - зарыдала Шерхани.
  - Как?
  Девушка не могла говорить.
  - Не мучай меня, детка. Скажи, как ты меня здесь похоронишь?!
  Шерхани плакала и только толкнула Пита.
  Он прокашлялся и, срываясь, сообщил:
  - Мы хотели сбросить погибших в пропасть, чтобы никто не мог с ними ничего сделать.
  - Пропасть?! - едва слышно переспросила старушка. Потом слабо улыбнулась. - Это - хорошо! Несите!
  - Ну, бабушка! - всхлипнула Шерхани.
  - Несите! Не хочу достаться червям! Несите!
  Она затихла. Только судорожно вдыхала и выдыхала воздух.
  Они осторожно подняли её на руки. Поднесли к обрыву. Положили у края.
  Шерхани плакала не переставая.
  Тогда старушка последний раз открыла глаза, пошарила ими, пытаясь найти взглядом девушку. Шерхани торопливо схватила её за руку и наклонилась к самому лицу. Старушка улыбнулась, молвила:
  - Знаешь, где я прячу серьги?! Забери, не то пропадут!
  Потом она плотно зажмурилась и стала отталкиваться бессильно рукой от земли, чтобы упасть в пропасть.
  - Не хочу червей! - шептали её синие помертвевшие губы.
  Они сбросили её.
  И долго сидели, бессмысленно пялясь в пропасть.
  Остальных они хоронили молча, приспособив для удобства кусок полотнища отрезанного от палатки.
  Больше живых не нашли.
  Пока она проверяла, не осталось ли в лагере чего-либо ценного или важного, он нагрузил мастера Дюзи коробками с консервами и другой едой. Они не разговаривали. Перекидывались необходимыми фразами, типа "Поддержи!", "Взяли!" или "хоп!".
  Когда все было готово, он подошел к ней.
  Она была бледна и позволяла делать с собой все, что угодно.
  Он понимал, что сказать ему сейчас нечего. Ведь он и сам в юности прошел через подобное.
  Поэтому просто отвел её к машине. Усадил на переднее сиденье рядом с водительским. Сел сам. Спросил:
  - Поехали?!
  Она продолжала молчать.
  Он развернул машину и повез её к бунгало. Там его должен был ждать Вин.
  Потом они сядут на корабль и покинуть Вальдос.
  А потом она должна отойти.
  Так они и ехали, пока он не заметил, что она следит за дорогой.
  - Знаешь что Пит, - внезапно сказала она. - Наверное я с тобой не полечу.
  - Почему? Я хотел тебя с Вином познакомить.
  - В другой раз.
  Он посмотрел на неё.
  - Да, точно. - продолжала она, будто говоря больше для себя, а не для него. - Мне домой нужно, на Креатиду.
  - А как же ты доберешься?
  - Очень просто. В здешнем космопорте у меня заказан обратный билет на орбитальный комплекс. Мы ведь завтра собирались вернуться. Ночь под звездами и все такое. А вон оно как обернулось.
  Она посмотрела на него. Он пожал плечами.
  - Ты не волнуйся. Мне правда нужно. Бабушка Тирранни была членом Совета Седых. Нужно сообщить о её смерти.
  - Нужно, так нужно, - кивнул он.
  Помолчал.
  Потом спросил:
  - Что еще это за совет такой?
  Они пронеслись мимо сбитых глейдеров. Вокруг них никого не было. И все трупы вроде бы были на месте.
  Тем временем она продолжала рассказывать:
  - Совет Седых, это наше правительство. Видишь ли, у нас, у креати жизнь такая, что редко кто доживает до седых волос. Поэтому такой креати у нас пользуется всеобщим уважением. К его словам все прислушиваются. Так уж повелось.
  - Понятно. А мы с Вином не подчиняемся никаким правительствам.
  - Почему? Вы вне закона?
  - Нет. Просто правительств, которым мы подчинялись, больше не существует.
  Они помолчали.
  - Ты меня отпустишь?! - спросила она.
  Он подождал с ответом. Потом молвил:
  - А тебя можно удержать? Даже если вырвать все когти?
  Вскоре показалось бунгало. Вин начал его разбирать и, услыхав шум подъезжающего автомобиля, остановился посмотреть, кто приехал. Пожитки он складывал в скутер. Значит, Вину удалось договориться насчет корабля.
  Остановившись возле скутера, Пит повернулся к Шерхани.
  - Может быть ты все-таки полетишь с нами? - спросил он. - Мы с Вином только что придумали одно интересное дело. Ты не пожалеешь.
  Она повернулась к нему и пристально посмотрела в глаза.
  Потом отвела взор:
  - Нет, я не могу. Никак не могу.
  - Но почему, ведь ты даже не знаешь, что мы придумали!
  Она покачала головой, нет, никак нельзя.
  Подошел Вин и с улыбкой облокотился на стойку переднего стекла "Мастера Дюзи". В руках он вертел никелированный инструмент, сочетавший в себе одном пассатижи, кусачки, топорик, легкий молоток, отвертку и гвоздодер. В быту Вин называл это патентованным яйцеоткручивателем.
  - Вот, познакомьтесь, - объявил Пит. - Это мой друг, Вин Сандерс, а это - Шерхани. Она - креати. Я задержался из-за нее.
  - Понятно, - молвил Вин, подкрепив своё слово кивком.
  Пит вылез из машины и схватил первую, попавшуюся под руку коробку с консервами.
  Отнес в скутер.
  Вернулся за следующей.
  - Вот еда, - продолжал говорить он. - Между прочим, мисс к нам не надолго. Она ужасно торопится. Кстати, Шерхани, милая, как ты собираешься добраться до космопорта? Знаешь, что! У меня идея! Давай разгрузим машину, и забирай "Мастера Дюзи" себе! Ты не возражаешь?! А ты, Вин?!
  Он поволок следующую коробку.
  - Понятно, - снова изрек Вин с улыбкой.
  Шерхани вздохнула, потом перебралась через сиденье и начала подавать коробки. В шесть рук они разгрузили машину за десять минут. Последними, она подала выжившие бутылки синегорловки.
  - Ну, вот и всё, - сказал Пит с грустью заглядывая в опустевший автомобиль.
  - Понятно. - констатировал Вин и, неторопливо развернувшись, по-английски не прощаясь, скрылся за углом бунгало.
  - Ну, вот и все, - вновь промолвил Пит.
  Он посмотрел ей в глаза:
  - Пусть тебе всегда везет.
  Она жалобно улыбнулась:
  - Пусть тебе и твоему другу тоже всегда везет.
  - Мы - постараемся, - кивнул он и, повернувшись к ней спиной, начал пересчитывать коробки.
  - Если смогу, я обязательно найду тебя, Пит, - сказала она. - Спасибо.
  Он сделал нетерпеливый жест, мол, не сбивай меня со счета.
  Взревев двигателем, "Мастер Дюзи" развернулся и умчался прочь.
  В воздух поднялось облако мелкой дорожной пыли.
  Пит повернулся и посмотрел, не осталось ли что-нибудь после неё.
  Нет, проселок был пуст.
  Однако, когда он вернулся к коробкам и ящикам, что в беспорядке были свалены в скутере, то увидел, что на краю борта лежит свернутый словно знамя ее грязный, пропыленный, побывавший в стольких передрягах за это утро, саронг.
  - Забыла! - тихо сказал Пит и потрогал находку пальцем.
  - Понятно! - донеслось из-за угла бунгало.
  Пит основательно прокашлялся. Затем выхватил из-под плаща Льюис, проверил магазин, перещелкнул затвор. Воскликнул:
  - Ну, мы собираемся грабить негодяя, или как?!
  - Понятно! - выглянул из-за угла Вин.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"