Глебова Елена Сергеевна : другие произведения.

Васильковый король

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сказка "Васильковый король" предназначена для детей в возрасте 4-6 лет.Произведение по смыслу, жанру и манере изложения очень родственное сказкам о приключениях кота Труфеля.Посвящается всем маленьким поклонникам Труфеля, написано по просьбе самых юных моих читателей.Жду Ваши отзывы!
  Васильковый король. Сказка.
  Часть 1. Метаморфоза.
  Новые запахи... Яша медленно ступал по тёплому полу. Большие массивные лапы медленно, лениво и плавно скользили по комнатам, тихо постукивая коготками. И снова тревожный и волнующий аромат размораживающейся куры не давал покоя, но ещё рано, и Яша это знал. Когда мама достанет лук и начнёт резать его кольцами в большом количестве на коричневой с прожилками деревянной доске - вот тогда нужно будет непременно появиться на кухне и дежурить у маминых ног. А сейчас ещё можно гулять. Коридор новой квартиры напоминал Яше дорожку для боулинга - он никак не заканчивался. Мягкая Яшина туша размером с прикроватный пуфик устала бродить по этой архитектурной несуразице, Яша вздохнул и плюхнулся прямо посередине коридора. Пусть все обходят - кто в доме хозяин - я или мыши? Яша знал, что ему позволено практически всё. Мамин любимец, огромных размеров персидский кот с роскошными длинными торчащими вперёд усами, жёсткими, как леска, и плоской выразительной умной всепонимающей мордой, он мог позволить себе развалиться посередине любой комнаты, и все должны уважать его кошачье желание.
   Вот, проскользнули мимо немецкие Катины тапочки-сапожки, нежно-розовые, мохнатые с блёстками. Так-то бы можно вытянуть лапу и поймать Катюшку за её мохнатую тапку - да лень, это ж надо шелохнуться, с места сдвинуться - не, не под силу! А вот пробежали, словно вихрь пролетел, маленькие полосатые махровые носочки - это святое, лапой цапнуть крохотную ножку и вовсе не позволительно! Это бегает по квартире маленькая Настёнка. Шустрая, быстрая на подъём, вечно любопытная, она не признаёт тапочек и бегает в лучшем случае в носочках - грех цапать такое маленькое существо! А вот прошли тяжёлой поступью вязанные мамой цветастые тапки сорок восьмого папиного размера - это папа идёт на кухню, его цапать вообще не интересно, никакой романтики, вот песню спеть ему можно, а вот цапать за ногу - не-а. А вот вечно голые ноги, такие же шустрые, как у маленькой Настёнки, только больно худые и длинные - это мамины ноги, босые пятки Яшиной хозяйки, ноги самые любимые и потому самые уважаемые котом Яшей. Мама - куродатель, источник всех благ и вот её-то ловить лапами за голые пятки кощунственно и не допустимо. А ведь скучно! Вот сейчас весь дом угомонится, и начнётся ночь. Она опустится не сразу, постепенно заволочёт всё вокруг своим тёмным бархатным одеялом, исчезнут звуки льющейся воды в ванной, пластиковые утки, дельфины и катера уйдут спать на полку вместе с шампунями, мама накрасит маслом на ночь ресницы, напомадит воском ногти и руки, детская окутается непривычной тишиной, и лишь из Катюшкиной комнаты будет звучать стукоток клавиш от длинных, нарощенных зачем-то ногтей и приглушённый смех - Катенька выросла и пропадает в сети, а Яша вновь за дверью, его не пускают в Катину светлицу. Эх, жаль... не то, что раньше.
   Но лень и ночная усталость одолеют и неугомонную Катюшку, и тогда ночь полностью вступит в свои права, и оживут картины! Яша любил рассматривать новое своё жилище. Со старой квартиры родители привезли множество картин. Картины были острой маминой слабостью. Они собирались годами из разных мест, трепетно перевозились до дома и развешивались по стенам, и создавалось впечатление, что вся жизнь протекает в музее. Домашние робко молчали, а картины всё прибывали и прибывали, и заполняли собой жизненное пространство в Яшиной новой квартире. Мама трепетала над ними. Никому не дозволялось прикасаться к ним руками. Золочёные рамы старательно обтирались от пыли, а гости в сто первый раз выслушивали историю каждого полотна. И было о чём послушать! Пейзажи средней полосы, натюрморты и сказочная коллекция картин Евгения Шишкина будоражили Яшино воображение. Только две работы выбивались из общего ансамбля - это мамина любимица - мадонна Литта и портрет ребёнка с букетом цветов. Последнюю работу мама с Катюшкой привезли с Кавказа, и мама очень ею дорожила.
  Тёмные тени исчезли, и коридор утонул во мраке, лишь тонкая газовая кухонная занавеска колыхалась под лёгким порывом ветра из приоткрытого окна. Ночь тяжёлой уверенной поступью плавно вступила в свои права. Ску-у-у-у-учно! Яша вытянулся во весь рост и медленно пошёл обходить свои новые владения. Коридор, завешанный по стенам картинами, не кончался. В проёмах между комнатами, между встроенными шкафами - всюду висели работы. В сумраке ночи они, словно, оживали и начинали жить собственной жизнью. Каждая картина дышала и манила за собой, приглашая погрузиться в свой внутренний мир. Листва на деревьях шелестела и звала на волю, прочь из душной квартиры. Ветер ласкал верхушки тронутых золотом осенних деревьев, прохладная вода в извилистой речушке плескалась и пела старинные песни. Цветы благоухали, и Яша поражался, как могут картины так оживать по ночам. Но вот одна из картин подёрнулась лёгкой дымкой, словно, туман опустился густым облаком до самого пола, заполнив собой длинный тёмный нескончаемый коридор, всё вокруг поплыло - многочисленные двери, стены, картины, люстры, медные ручки, даже низенькая деревянная скамеечка для маленькой Настёнки - всё плыло в воздухе и двоилось в пространстве. Яша зажмурился. Картина Шишкина с осенним сказочным пейзажем в стиле "ретро" на секунды ожила, и Яша, как и сам того не понял, оказался внутри неё. Раз - и всё! Ой, мамочки! Наваждение исчезло, а вокруг нет привычной обстановки - есть сухая осенняя листва и чужой холодный город с царившей в нём госпожой Осенью. "Холодно-то как!" - подумалось Яше. Вот давно мечтал выбраться из душной новой квартиры наружу, да всё родители не пускали, а нынче - раз... и желание исполнилось, само по себе, вот так нечаянно. Загадочная штука - жизнь!
  Часть 2. Летельбук Его Высотчество.
  Чужой холодный город встретил Яшу-кота растрёпанными золотыми деревьями, суровым мрачным осенним нависшим небом, которое готово было упасть на и без того приземистые игрушечные домишки. Ветер трепал холёную Яшину шерсть. Подёрнутые золотом и багрянцем густые кроны деревьев шептались между собой, а птицы им вторили: "Чужа-а-а-а-ак, чужа-а-а-а-ак, чужа-а-а-а-ак!" И впрямь чужак. А как тут быть своим, коли неведомая сила возьми и вытолкай его в мир иной?! Ну, и чудеса! Яша поёжился. Двадцатисантиметровая густая шерсть не спасала от колючего промозглого ветра. Вот, куда теперь идти? Всё чужое вокруг. Листья, дворик, покосившиеся старые домишки, заброшенная детская песочница и мечтательные скамейки, сломанное позабытое кем-то авто. Не игра ли это воображения? Яша совсем был уже готов упасть духом, как вдруг услышал тихий писк поблизости с жасминовым кустом.
  "Поздний ужин я, вроде как, не заказывал, но подкрепиться бы не мешало", - облизнувшись, подумал, было, Яша-кот, как вдруг кусты раздвинулись, и возле Яшиной туши возникла серая мышь невероятных размеров. Яша осел на задние лапы, аппетит слетел, как сон. Мышь-чудовище неспешно подошла к несостоявшемуся охотнику и дружелюбно склонила голову:
  - Доброго вечера! Рады видеть Вас, господин Кот, во владениях герцога Летельбука! Не соблаговолите ли пройти за мной и засвидетельствовать своё почтение Его Высотчеству!
  - Почему нет? Следую за Вами по пятам! - покорно произнёс кот, сам себе удивляясь, как он любезен и мил с вечным предметом своей охоты.
  Чудовищных размеров мышь, как каравелла, проплыла перед носом котяры и поманила его за собой. Кривые мощёные цветным булыжником улочки, извилистые и запутанные, такие узкие, что Яша чувствовал себя, как в бороздах между грядками на соседской даче, привели чудоковатую пару к роскошному дворцу. Два ворона с высокими серебряными секирами стояли подле чугунных кованых ворот с причудливыми завитками в форме позолоченных диковинных растений и райских птиц. Яша даже зажмурился от блеска золота. Птицы своими неживыми позолоченными клювами молча взирали с высоты фасадов ворот. Яше стало не по себе от этой сверкающей молчаливой надменной роскоши. Мышь подала знак двум стражам-воронам, и ворота плавно раскрылись, пропуская двух таких не похожих путников - пятнистого кота Яшу и серую громадную шуструю мышь размером с большую обувную коробку.
  - Следуйте за мной, господин Кот! - заговорщически подмигнула мышь и юркнула по искусно выложенной камнями дорожке, ведущей ко дворцу Летельбука. Яша никогда не ходил в своей жизни по дорожке из полудрагоценного камня. Яшма всех цветов и оттенков, лазурит, турмалины, аквамарины, раухтопазы, аргонит и малахит, оникс и бирюза, сердолик и авантюрин, отшлифованный кварц - всё это радовало глаз экзотической подборкой камней и строгим выдержанным исполнением. Лапы скользили по гладким безукоризненно отполированным камушкам, а по бокам к дорожке спускались высокие кусты роз самых разных оттенков и разновидностей. Аромат розового масла шлейфом преследовал путников и незаметно подвёл к главным ступеням, ведущим во дворец Летельбука. Дворец отличался той неумеренной роскошью, которая сквозила во всём: начиная от парадной гранитной лестницы с золочёными перилами, от которых вверх к потолку поднимались бронзовые изваяния мифических зверей и птиц, и заканчивая благородной диковинной отделкой. Снаружи дворец, выложенный из тёсаного камня, был облицован цветными изразцами ручной работы, внутри же украшен гобеленами, живописными полотнами и множеством статуэток из полудрагоценного камня. Длинные хрустальные люстры низко свисали с потолка и щедро дарили свет огромным залам дворца. Живые цветы благоухали в напольных вазах, их аромат кружил голову и создавал настроение. Дворец казался обителью муз, а жил в нём карлик, ехидный, низенького роста с глазами-щёлочками старичок, за которым повсеместно следовали две белочки-пажа. Длинный шлейф алого бархатного плаща, расшитого жемчугом всевозможных оттенков, волочился следом за карликом. Белки едва успевали за его проворными кривыми ножками в золочёных велюровых туфлях на толстых каблуках с огромными алмазными пряжками. Карлик пыжился, прогибал грудь колесом, его высокие остроконечные туфли добавляли ему роста, но всё было бесполезно - карлик был гномом, которого распирала мания величия на фоне комплекса собственной неполноценности. Ему хотелось размаха в делах, приказах, жестах, обстановке. Всё вокруг него должно было быть празднично, пышно, ярко, незабываемо, всех нужно было впечатлить, обескуражить, поставить на место, поразить и удивить до невозможности - карлик жил в какой-то придуманной им самим красочной реальности, а его несчастное окружение должно было этой реальности полностью соответствовать. Белки, к примеру, носили на нижних лапках серебряные бубенчики, чтобы оповещать всех присутствующих о приближении их господина. Каждая зала дворца была художественно выполнена в определённой цветовой гамме: кремовая, бардовая, салатово-зелёная, апельсиновая, серебристая, розовое золото, лимонная - карлик фонтанировал идеями направо и налево. Каждый предмет должен был стоять строго на отведённом ему месте, карлик всё помнил, всё замечал, и не дай Бог, чтобы кто-то сдвинул парадное кресло на десять сантиметров левее или правее - карлик начинал кричать, топать ногами, белки прижимали уши и сворачивались в комочек - господин Летельбук был не в духе. Придворные зайцы в бархатных фраках бойко бегали по указаниям Летельбука, щеглы то и дело летали по комнатам, канарейки услаждали слух господина всё новыми изысканными трелями, а бабочки создавали атмосферу праздника, беспрестанно кружа в воздухе.
  - Прошу в зал для высочайших приёмов, - мышь вежливо оглянулась в сторону кота Яши и как-то внезапно исчезла, да так, что кот так и не понял, как это произошло.
   Яша ступал своими мягкими лапами по наборному лакированному паркету из сосны. Тепло дерева приятно отдавало в лапы, кот разомлел, а вокруг уже раскрылись двери в бардовую залу. Расписной потолок с лепными плафонами поражал неслыханной роскошью. Восточные изогнутой формы напольные вазы радовали глаз и блестели в свете многочисленных цветных восковых свечей. Огромные полотна масляной живописи украшали стены в промежутках между окнами, затенёнными газовыми кипельно-белыми наборными шторками. "Боже мой, и тут всё картинами завешано!" - Яша был сражён наповал множеством полотен на стенах и, уже было, последовал вглубь залы, как вдруг позади себя услышал нежный перезвон серебряных колокольчиков. Кот резко обернулся: в залу крохотными шажками в высоких нарядных туфлях на каблуках спешил вычурно одетый карлик, за которым волочился предлинный шлейф. Белки еле поспевали за Его Высотчеством Летельбуком. Мелодичный нежный перезвон колокольчиков на их лапках не переставал удивлять кота.
  - Рад знакомству! - спешил приветствовать ошарашенного кота Летельбук, - герцог Летельбук приветствует Вас!
  Кот низко склонил заросшую шерстью голову и в знак признательности даже зажмурился будто бы от удовольствия. Карлик расцвёл.
  - Я рад моим гостям. В моём герцогстве вечная осень с её холодными ветрами, дождями и простудами, а хочется праздника, радости, цветов, фейерверков, ощущения полёта, не правда ли скучно жить среди увядающей природы?!
  Кот внимательно слушал словесную бутафорию герцога, из которого слова лились, как из рога изобилия.
  - Я тоже рад встрече. Яков, кот Яков, - котяра смущённо переминался с лапы на лапу, - я вот только не совсем понимаю, как я попал сюда, и что это за мир, невиданный мною ранее.
  - Что за мир, - Летельбук тонко улыбнулся, - это мир человеческих грёз, снов и чаяний. Людям свойственно мечтать, строить планы, любить, ненавидеть, что-то желать, бояться и надеяться. Все человеческие мысли материальны, кот Яков. С течением времени они оформляются в устойчивые образы, и начинают существовать отдельно от человека. Так возник я, создатель моей маленькой империи чужих снов. Люди испытывают эмоции, лелеют их, а потом эти эмоции начинают жить параллельно с людьми, отрываются от них и становятся частью энергетического поля вселенной. И чем сильнее определённые эмоции - тем сильнее и долговечнее я. Человеческая любовь рождает цветы, поющих канареек и этих вечно порхающих и кружащихся бабочек. Человеческая надежда подарила мне верных слуг - моих белок, зайцев и щеглов. Человеческая скорбь - вечную осень, а слёзы - драгоценные камни в моих кладовых. И чем больше слёз - тем богаче герцог Летельбук! - восхищённо провозгласил карлик.
  Кот ошарашено смотрел на гнома. Котячьи Яшины и без того круглые глаза становились ещё огромнее.
  - Мир скучен и брюзглив, однообразен и бледен, несовершенен и несправедлив, но мне это на руку, -карлика несло в его рассуждениях всё дальше и дальше, - я же заполню своим герцогством всё оставшееся пространство на планете, и когда человеческая жадность, властолюбие, скаредность, стяжательство, ревность, ненависть, уныние достигнут своего апогея - тогда буду царствовать я, герцог Летельбук, и я буду даже более реален, нежели ты, кот Яков, стоящий передо мной на этом удивительном паркете. Но чтобы мои мечты воплотились в жизнь, мне нужны верные помощники, преданные слуги, неугомонные, думающие, ищущие. Я рад, что вечная осень затянула тебя в наши края. Будь гостем, гостем желанным. Мне стал скучен этот осенний сад за окном, где розы роняют свои нежные лепестки, деревья тронуты багрянцем, небо утратило краски летних солнечных дней. Эй, белки! - внезапно выкрикнул Летельбук, - несите-ка лучшие лакомства для нашего гостя.
  Тут же белки засуетились, колокольчики нежно ласкали слух своим гармоничным перезвоном. На приземистом столике возникло множество яств - обжаренный фундук, земляные и грецкие орехи, миндаль в шоколаде, засахаренный лимон в ликёре, зефир во всех его разновидностях, специально для кота вынесли индейку в соусе. Яша забыл обо всём, и последние воспоминания о доме унеслись с очередным кусочком индейки. Летельбук загадочно улыбался.
  - Рад, очень рад, что Вам всё нравится, кот Яков, - Летельбук был доволен, его крючковатый хищный нос выделялся огромной тенью на стене в неровном отблеске многочисленных свечей, - позвольте познакомить Вас с убранством моего замка, - Летельбук повёл кота вглубь своих роскошных комнат. Лапы у Яши заплетались, и в одной из комнат кот просто растянулся на полу и тотчас заснул.
  Летельбук хлопнул в ладоши, белки засуетились, погасили свечи и удалились из комнаты с сопящим котом вслед за своим повелителем.
  - Зовите приближение, - властно, уже совершенно другим тоном распорядился Летельбук, и колокольчики с усердием зазвенели на худеньких мохнатых беличьих лапках. Вскоре в парадную залу стали стекаться огромные мыши невероятных размеров. Все они были в бархатных камзолах, отороченных золотой тесьмой, на лапах носили велюровые шоколадного цвета башмачки с золотыми шнурочками, а мохнатые шеи украшали пышные жабо с огромными золотыми с янатрём брошками.
  При виде Летельбука все мыши, как один, склонились в земном поклоне. Карлик с чувством собственного достоинства приветствовал всех властным милостивым жестом и пригласил присесть за круглый мраморный стол. Каждая мышь достала скрученный пергамент и приготовилась к докладу.
  - Что скажешь ты, поборник грёз? - заинтересованно спросил Летельбук своего мохнатого подданного.
  - Я обошёл все города и сёла и скупил или выманил хитростью все детские мечты, - и тут мышь высыпал на стол пригоршню алмазов, - вот, во что они превратились, как только я ступил лапой на порог нашего герцогства.
  Серые прищуренные глаза карлика вспыхнули радостным огоньком:
  - Молодец, Борщ, отличная работа, возьми себе свои два процента, ты их честно заработал. Что скажет поборник мудрости?
  - Я выкупил чужую мудрость за деньги и превратил её вот в эти корунды, - промолвил в ответ второй мышь.
  - А что ж так мало на этот раз? - разочарованно промолвил Летельбук.
  - Так, мудрых уже не осталось на земле, почти совсем, а с нашими действиями они и вообще переведутся.
  - И то верно, - одобрительно кивнул карлик, - а ты, ворующий чужую любовь, что ты принёс нам сегодня?
  - Я принёс два мешка жемчуга, - и тут мышь с усилием поднял каждый мешок и высыпал жемчужины на стол. Неровные жемчужины не всегда правильной формы самых разных размеров и оттенков от серого перламутрового до розового покатились по столу и рассыпались на пол в разные стороны.
  - Вот это работа! Недаром жемчуг называют камнем слёз!- восторженно воскликнул карлик, - как тебе это удалось?
  - Да запросто! Люди часто продают свою любовь, не верят в неё, не слышат её, душат её, убивают её сами, меняют на какие-то привилегии и несуществующие на самом деле стереотипы, на материальные ценности, разменивают на мелочи, предают, теряют. А я этим пользуюсь!
  - Да, это самая существенная статья доходов нашего герцогства. А что скажет наш детсадовский мышь?
  - Я принёс своему господину... только мешочек г-г-г-ггальки. Совсем маленькие дети неохотно расстаются со своими мечтами, - заикаясь, промолвил очередной подданный герцога.
  - Галька... хм... это не алмазы и не природный жемчуг, - недовольно буркнул Летельбук, - вот я тебе в помощники кота выдам. Проспится, придёт в себя после зелья, и будет тебе помощник на четырёх лапах. Вот он-то тебе все детские мечты на блюдечке преподнесёт, вот увидишь!
  Трясущимися согбенными, скрюченными от старости худыми руками карлик с необычайной жадностью и поразительным проворством сгрёб на огромное серебряное блюдо драгоценности, оставив каждому исполнителю его воли свою причитающуюся комиссионную часть богатства, и деловито позвал казначея:
  - Эй, белки, зовите-ка сюда Гмыса да поживей!
  Через пару минут колченогий крыс с седыми усами и в золотом фраке уже ковылял к мраморному столу герцога.
  - Пересчитай и оприходуй, - властно повелел Летельбук, - а потом доложи мне остатки по алмазам и подсчитай все наши активы в совокупности на сегодня. Империя растёт на глазах. Скоро у людей останутся только их тесные прокуренные пыльные грязные города, где они живут на головах друг у друга, а весь мир займу я, герцог Летельбук, я и моя роскошная империя.
  Мыши раскланялись, казначей судорожно принялся пересчитывать вновь поступившие в казну богатства, а Летельбук в сопровождении звенящих колокольчиками белок удалился в свои покои.
  Часть 3. Замысел Летельбука.
  Большой чёрный дрозд гигантских размеров вышагивал сложные замысловатые узоры своими кривыми лапками по периметру комнаты Летельбука. У Летельбука была комната для размышлений, что-то вроде рабочего кабинета. Относительно небольшая и очень уютная, она находилась в одной из башенок дворца герцога. Чтобы попасть в неё, нужно было подняться по узкой каменной винтовой лесенке прямо на самый верх, в башню одиночества, затем по верёвочной лестнице шагнуть в зашторенный дверной проём. Карлик очень боялся, что его подслушают, поэтому, как только заходил в эту самую комнатку наверху башни, тут же собирал верёвочную лестницу и захлопывал накрепко за собой дверь. Сюда можно было разве что долететь на крыльях, но из крылатых допускался один лишь чёрный дрозд - доверенное лицо, точнее клюв, герцога Летельбука.
  - Что нового слышно в округе? - сонно зевнул разомлевший герцог, удобно развалившись на персидских подушках, подбитых мягкой верблюжьей шерстью.
  - Я приказал уничтожить все васильковые поля, Ваше Высотчество! - подобострастно, низко склонившись над ухом карлика, прошептал дрозд.
  - Правильно и сделал. Давно пора, - тут же оживился герцог, - помнишь, что написано в Книге Судеб? "Империя Летельбука начнёт цвести и не будет ей равной, пока не явится Васильковый Король..." Все васильки уничтожить! - внезапно завизжал карлик высоким женским голосом. Дрозд в ужасе подпрыгнул и отпрянул от герцога. Герцог давно уже перестал удивлять своих подданных резкими перепадами своего настроения, но это уже было чересчур. Дрозд промакнул выступивший на лбу пот - сложно служить полусумасшедшему, охваченному бредовой идеей господства над этим миром. И удрать бы от этого низкорослого чучела, да нельзя - карлик щедро платил своим подданным. Дрозд за несколько лет службы у карлика скопил себе на несколько озёр с кедровыми лесами. Пока карлик высасывал из мира смертных человеческие эмоции, крал радости, надежды, обесценивал любовь, дружбу, заменяя в сознании людей всё это деньгами или тем, что легко покупается за деньги, герцогство богатело день ото дня, и подданные, верные слуги Летельбука, обогащались вместе со своим мудрым правителем. Но вот васильки... эти васильки и упоминание о них в Книге Судеб будоражило сознание Летельбука, а вместе с ним и мысли чёрного дрозда. И чем так страшен этот Васильковый Король? По преданию из Книги Судеб васильки - магический цветок, символ чистоты, верности, святости и добра. И принесший его к Летельбуку разрушит все чары герцога. Растает карлик от соприкосновения с этим цветком, и его империя превратится в пыль. Так гласит Великая Книга, Книга Судеб. А может, всё это блажь. Книгу эту дрозд нашёл совершенно случайно - выкупил у лесного старьёвщика, одноглазого филина, за три золотых жёлудя. Случайно дрозд набрёл на эту опушку леса, случайно наткнулся на продавца редкостей - подслеповатого дряхлого филина, вечно дремлющего на суку, пока солнце не уйдёт на покой. Тогда филин начинал сопеть, хлопал своим единственным полуслепым старческим глазом, охал и причитал, и нехотя отправлялся на ночную охоту. А днём старый разбойник торговал всяким не нужным барахлом: медными кофейниками, серебряными ложечками с ситечком, расписными глиняными кувшинами, дамскими брошками, цветастыми шалями, яркими монисто, восковыми свечами, подсвечниками и подстаканниками, пахучими лечебными травами и прочей несуразицей. И вот среди всех этих разношёрстных вещиц дрозд случайно увидел запылённую ветхую книгу с засаленными страницами. Дрозд даже и не обратил бы на неё никакого внимания, как вдруг подслеповатый хозяин раритетной лавочки с поразительной ловкостью опрометью слетел с ветки и очень расторопно книжицу ту переложил поближе к своему дуплу.
  - Эка невидаль, - вместо приветствия буркнул дрозд филину, - прятать от меня всяческую рухлядь, - дрозду стало неприятно и даже обидно в этот момент.
  - Зря ведёшь такие речи, - заскрипел филин-старьёвщик, - ты не гнушайся моим товаром, служащий у герцога на посылках, а лучше присмотрись к нему. Ежели ты за книжицей сей прилетел - так сначала торг веди. Задёшево тебе её не отдам, - филин по-хозяйски переступил с лапы на лапу, и когти его деловито лязгнули о сухую ветку могучего дуба.
  - Что за книга ещё? - в недоумении произнёс дрозд, - я вообще здесь случайно, пролётом.
  В ответ послышался надрывный хрипловатый гортанный смех старого сыча, филин заходился от хохота, и одно это уже начинало допекать чёрного дрозда.
  - Случайностей в этом мире нет! Да будет тебе известно об этом, мудрейший советник старого герцога! И ты здесь не случайно. Или не отправлял тебя Летельбук Его Высотчество на поиск травы-муравы забвения?
  - Как же не отправлял. Отправлял, да ещё как! На лесную опушку за Тихой заводью, - чистосердечно ответил дрозд, - там велел отыскать Совиный дуб и купить травы для зелья у старой ведьмы.
  - Ну, так вот мы и встретились, - прохрипел сыч, - за "старую" Летельбук мне ещё ответит, а то, что ведьма я, так это все знают. "У старой ведьмы", тьфу, - с похожей интонацией передразнил дрозда сыч и с досады плюнул в сторону, прижав свои торчащие дыбом уши. Сыч зевнул, обернулся вокруг себя и свалился плашмя с ветки дуба прямо к лапам чёрного дрозда. На земле среди жёлудей подле дрозда враскорячку сидела замшелая старуха - вся в бородавках, в уродливом рубище, с заострённым хищным выдающимся на всё лицо носом и шамкающим беззубым ртом. Её белёсые седые брови смеялись вместе с серыми хищными глазами. Дрозд в недоумении отшатнулся.
  - Здравия желаю, бабушка, - промямлил чёрный дрозд да так и сел подле старухи на землю в полном недоумении.
  - То-то, - весело и как-то с наставлением протянула ведьма, - а то, что старая - пусть не врут. Мне ещё и шестисот годков не стукнуло. Да и разве есть у колдовства возраст? Все вы дети несуразные подле меня будете. Вот, смотри, касатик, - старушка бойко подмигнула дрозду, крякнула, стукнула босой скрюченной ногой о землю, и тут же вместо старой карги дрозд увидел юную дивчину. Расшитое жемчугом серо-голубое платье тяжёлым куполом спускалось к точёным ногам, обутым в красные сафьяновые черевички. Коса с руку толщиной с вплетенными в неё шёлковыми лентами, унизанными морским жемчугом, вилась до самой земли. Лишь глаза у девчонки были те же, что у старой карги - серые и лукавые, а щёчки с ямочками, и улыбка заслоняла собою солнце - хороша была ведьма в том её обличии. Дрозд ахнул!
  - Я ведь, я ведь... по недомыслию... так сказать...по недомыслию каркнул.
  - Ладно, ладно, прощаю на первый раз! - заливаясь мелодичным смехом, отвечала дивчина. Крупные жемчужины дрожали и поблёскивали в длинных очень ажурных серьгах, что до плеч свисали и ещё сильнее подчёркивали красоту её точёной шеи, - вот возьми для Летельбука травы к зелью сонному, беспросыпному. Да только смотри, много не клади, а то уснёт беспробудным сном всякий, кому лишку дашь. Вот щепотку - не больше, - ведьма защипнула нежными девичьими точёными пальчиками маленькую горстку сушёной травы и показала дрозду, сколько можно добавить в настой. Смотри, дрозд, и запомни! А то не спасти будет мне отпившего сверх меры! И книжицу ту... не желаешь ли прикупить для Летельбука? Не дорого и возьму - всего навсего три золотых жёлудя!
  - Да что ты! Что ты! - замахал крыльями дрозд, словно отбиваясь от столь щедрого предложения, - ты свой раритет предложи кому другому, кто побогаче будет, - дрозд был искренне возмущён столь дерзким предложением: три золотых жёлудя! Шутка ли сказать - отдать годовое жалованье за пыльный артефакт. Нет, не бывать этому! Надо брать траву и лететь с этой лесной опушки да поскорей. А в замке чёрный дрозд всё расскажет своему мудрому герцогу! Уф...
  - Ну, и дурень, - девица досадливо поморщилась, вновь обернулась вокруг себя и превратилась в одноглазого подслеповатого филина, - уф, уф, уф, лети отсель, болезный, да траву не растеряй, а коли надумаешь книжицу приобресть, так найдёшь меня на этом же дубу, только цена другою будет. Не сторгуемся, быть может, опосля...
  Тут что-то кольнуло дрозда изнутри, шмякнуло, ойкнуло под самым сердечком, и какая-то неведомая сила возьми да и ответь за него:
  - А давай, возьму я твою книжицу, - дрозд так изумился сам себе, но было уже поздно: крылья его уже сами по себе отсчитали три золотых жёлудя. Филин расторопно жёлуди пересчитал и смахнул крылом в свой расшитый жемчугом тугой кошель.
  - Вот и ладушки! - обрадовано воскликнул сыч, с не свойственной ему удивительной лёгкостью взлетел на сук и тут же спустил вниз запылённую книгу в бархатной облезлой обложке изумрудного цвета, - всё, мне пора! А ты передай Его Высотчеству книжицу сию. И сам внимательно прочти. Тебя тоже написанное в ней касается... Ох, и слуги же пошли у Летельбука, - пробубнил себе под клюв старый одноглазый филин и развернулся всем своим пернатым упитанным чревом спиной к дрозду, давая тем самым понять, что пришла пора расставаться.
  Вот и примчался стремительнее грозовой тучи чёрный дрозд в ту самую заветную комнату, где встречал его задумчивый карлик Летельбук на самом верху дальней дворцовой башенки. Стремглав влетев в распахнутое герцогом окно, дрозд шмякнулся об пол, устало выронив тяжёлую старинную засаленную книгу в бархатном переплёте и холщовый мешок с сонной травой.
  - Молодец, мой верный дрозд, - одобрительно похлопал птицу по спине задумчивый карлик, - вижу, ноша твоя была не легка. Сонную траву принёс - с этим всё понятно. А это что за фолиант? - Летельбук трясущимися сморщенными руками жадно схватил книгу и начал судорожно пролистывать её. Слипшиеся, промасленные от длительного прочтения листы не поддавались, герцог мучительно отдирал один лист от другого, при этом взгляд его разгорался всё больше и больше.
  - Сколько взял с тебя сыч за эту вещь? - пристально взглянув прямо в глаза чёрному дрозду, спросил карлик.
  - То не сыч вовсе - ведьма старая, что в моложавую девчонку красоты несравненной обратиться смогла. И взяла с меня эта пернатая бестия ни много, ни мало, а три золотых жёлудя - годовое моё жалованье, светлейший герцог.
  - Ну, так я дам тебе все шесть. Верну три твоих и три ещё накину сверху - за услугу твою не малую. Знаешь, что за книжицу ты мне принёс?
  - Старая плутовка очень пеклась о книге сей, а о чём книжица - так и не сказала.
  - Книга сия обо мне. А теперь слушай, - и герцог начал медленно зачитывать то, что могло стать его судьбой в ближайшем и отдалённом его будущем. Перья на голове чёрного дрозда суеверно зашевелились.
  - А почему она попросила только три жёлудя за эту книгу? Могла бы и больше запросить..., - растерянно пробормотал дрозд.
  - А потому что у тебя, дурня, больше с собой ничего не было, и она об этом знала. Она попросила у тебя всё, что ты имел. Но как бы то ни было, видишь, что написано в книге: "И власть мудрейшего из гномов падёт, коль скоро окутает его дождь из васильков..."
  - Бред какой-то! Какой ещё дождь из васильков! - возмущённо, в сердцах воскликнул дрозд, - лететь в такую даль, нести в лапах подобную тяжесть - массивную древнюю книгу, где напечатаны всяческие небылицы. Это я, получается, за сказками к ведьме слетал? - дрозд чуть не плакал с досады.
  - Ты всегда был умён, мой дрозд, - тихо произнёс карлик, не воспринимай всё буквально, но васильки - все до единого - прикажи вырвать с корнем в наших краях. И пусть цветы эти сжигают при тебе на костре. С моим царствием падут и твоя сила, и твоё благосостояние. Ты что-то значишь в этом мире, покуда жив и силён я, герцог Летельбук.
  Вот, не надо быть рабом предрассудков! Какая-то древняя, не понятно, откуда взявшаяся и кем изданная книга, в которой напечатаны откровенные несуразицы, что так взволновали герцога! Дрозд часто корил себя за эту случайную, спонтанную и довольно опрометчивую покупку. Приобретение крайне не выгодное и никчёмное! И вот теперь перепуганный насмерть герцог велит дрозду искоренить все васильки в округе. Кому ни скажи - смех, да и только! Это всё равно, что с одуванчиками бороться. Не болен ли часом герцог наш, мудрейший и всевидящий светлейший Летельбук? Не напасть ли какая приключилась с Его Высотчеством? По началу, дрозд и впрямь летал по всей округе и в соседних лесах созывал зверей и птиц, и велел всем сжигать и уничтожать всяческим образом полевые васильки. Дружно хохотали звери, щебетали весело птицы над просьбой такой лукавой, и как росли васильки вдоль дорог, да по опушкам леса, да среди лугов и по берегам озёр - так всё и продолжалось. Дрозд отчитывался герцогу, что все васильки до единого истреблены под корень. Летельбук важно надувал щёки и хвалил усердного дрозда. Но вот однажды приключилась досадная неприятность: решил герцог внезапно выехать в свои владения, осмотреть, всё ли так, как докладывает исполнительный его чёрный дрозд. Оседлал он верного своего беркута, что привезён был ему с гор в подарок стаей серых волков, и взмыл над своими землями высоко в небе. И возьми да и привидься герцогу поля, объятые васильками, где то тут, то там вспыхивали небесно-голубые цветы. Разболелся после этого Летельбук, закашлял, вызвал к себе чёрного дрозда и выщипал из него почти все перья. Долго лысый дрозд наращивал себе новое оперение. И вот теперь опять всё тот же нудный и ненужный разговор о васильках. Эта блажь герцога становилась просто невыносимой. Потрёпанный Летельбуком дрозд скромно стоял у раскрытого настежь окна и уныло смотрел, как осень медленно крадётся и целует верхушки деревьев, оставляя золотые следы на месте своих поцелуев. Осень, подобно Летельбуку, дарит золото в обмен на жизнь, крадёт молодость у листьев, облекая их в стареющий, но всё ещё прекрасный наряд - кого в золото, кого в багрянец, но и то, и другое - начало конца. Герцог кашлянул, чёрный дрозд тут же очнулся от своих размышлений, и вновь погрузился в разговор с герцогом.
  - Да, да, Ваше Высотчество, все васильки уничтожены. Об этом составлен Акт, где расписались все ежи, белки, зайцы и птицы.
  - Вот и славно, - выпустил пар Летельбук, - но только скажи мне, дрозд, почему ты начинаешь по-настоящему работать только после хорошей трёпки? Вот когда лишился перьев - только тогда задумался?! - карлик вновь было раздухарился, - впрочем, я позвал тебя не за этим.
  Ветки на раскидистой старой липе зашевелились, ветер завыл и снова начал трепать могучее дерево, от которого так сладостно веяло липовым цветом.
  - В моих владениях оказался роскошный домашний кот, мечта любого ребёнка. Сейчас он спит после сон-травы, а коль проспится - забудет, кто он и откуда, и как попал в моё герцогство. Ты пообещай ему всё, что он попросит, и возьми его в помощники детсадовскому мышу! Пусть кот сослужит нам службу, мягкий, такой красивый, ласковый и тёплый, он своим обаянием свершит то, что не под силу моему подданному - пусть одурачит всех детей, живущих в пыльных городах, выманит и украдёт все их мечты и грёзы. Пусть маленькие дети думают о деньгах, о власти, о выгоде, об обмане, о выигрышах, а все их мечты и несбывшиеся надежды превратятся в самые лучшие сапфиры. Я разбогатею на детских несбывшихся мечтах. Каждая детская слезинка ударится чистой воды корундом в новый ларец с моими сокровищами. Найдёшь кота в одной из зал дворца. Он ещё спит, этот мохнатый пройдоха. Я знаю, у него в семье есть двое детей. Начать можно с них!
  Карлик распахнул настежь дверь - это означало конец аудиенции. Дубовая, обитая со всех сторон кованым железом, дверь жалобно скрипнула. За ней зияла пропасть. Дрозд спокойно вылетел и спикировал на крыльях вниз башни, а карлик вновь перекинул верёвочную лестницу, зашторил вход в свою комнату раздумий, перешёл своими кривыми маленькими ножками по верёвочной лесенке на каменные ступени, ведущие к подножию башни, лесенку собрал подмышку и стал неспешно переваливаться с одной ступеньки вниз на другую. Увесистая пеньковая верёвочная лестница была тяжёлым грузом для карлика, но он не доверял её нести никому. Со ступеньки - на ступеньку, со ступеньки - на ступеньку, со ступеньки - раз, ножка в туфельке на высоком каблуке подвернулась, и карлик кубарем скатился вниз по каменной лестнице к самому подножию дворцовой башенки.
  Часть 4. Разбитый каблук или кто пролил масло на ступенях лестницы, ведущей в заветную башенку.
  Долго белки суетились подле герцога, шаловливо звеня своими серебряными колокольчиками. Ни примочки, ни фантазийные ароматизированные восковые свечи, ни настойки с перцем - ничто не могло привести герцога в чувство. Раскинувшись на огромной перине вдвое шире его самого под бархатным гранатового цвета балдахином, карлик стонал в беспамятстве, а его подданные охали и ахали наперебой, не зная, как привести в чувство Светлейшего. Не долго посовещавшись, все разом решили послать чёрного дрозда обратно к ведьме за снадобьем.
  Дрозд измученно вздохнул, но отпираться не получилось, и чёрная птица мгновенно взмыла в небо, а вскоре и вовсе исчезла из виду. Слуги герцога Летельбука облегчённо выдохнули. И не то, чтобы герцог был им особенно мил и близок - его сытое царствование было привычно-стабильным, все его причуды заранее предугадывались, царедворцы жили в тишине, сытости, благополучии и достатке. Лишь придворные мыши-добытчики устали носить герцогу мешки с драгоценностями, но и это была не самая тяжёлая работа в их жизни. Империя Летельбука ширилась и росла на глазах, и его близкое окружение всё это устраивало. Никто не хотел ломать существующий порядок вещей. Простые лесные жители герцогства знали, чем промышляет владыка их земель, но будучи существами бесправными, стояли в сторонке и тихо завидовали сытой и обеспеченной жизни царедворцев. Все... да не все.
  Среди большого дикого леса жил дикий гусь Гаготи и лесной хорёк Пи-Бом-Бом. Этих два неразлучных существа по-началу поссорил, а затем и помирил случай. Гусь с хорьком не могли поделить большой апельсин, который ненароком выпал из большой гружёной телеги, что катилась, влекомая парой гнедых лошадок, прямо на кухню во дворец самого герцога Летельбука. Чуть не разодравшись из-за апельсина, не виданного в их краях лакомства, гусь с хорьком решили-таки подарить апельсин мимо пробегавшей белке, а та - ежу, всё же ежу этот фрукт как-то ближе оказался. Так встретились и познакомились два храбреца, имевших на всё своё замечательное мнение. Все жители леса молча смотрели, как герцог Его Высотчество Летельбук превращает в сокровища детские слёзы и чужие мечты, смотрели, молча качали головою, но никто не осмеливался воспротивиться растущей империи герцога. Разве что гусь и хорёк, одержимые идеей добра и справедливости, тихо потягивая лесной мёд у Болтливого озера, сетовали друг другу на несовершенство этого мира. Вскоре у них появились единомышленники, и лес потихоньку стал менять своё отношение к проделкам герцога.
  Ровно в десять утра мимо Болтливого озера каждый Божий день проезжала та самая телега, гружённая яствами для герцога Летельбука. Двое поварят - две белочки в накрахмаленных лимонно-жёлтых кружевных фартуках - дружно пели песенки, чтобы скоротать время до приезда на кухню. Обе белки знали, что на кухне уже давно гремят котлы, а огромные чугунные сковороды скворчат брызжущим маслом. Лук, петрушка, укроп, баклажаны и отборное оливковое масло, самая лучшая морковь и свежие яйца, мука самого высшего сорта, орехи всех сортов, мёд, и, конечно же, фрукты - всё это свозилось с окрестностей прямо на кухню дворца Летельбука.
  - Чудесно светит солнышко, но нам милей всего орехи, что для герцога везём мы так давно, - начинала первая белочка-поварёнок.
  - Не спит наш жадный Летельбук, считает казначей сокровища, что выменял на слёзы у детей, - продолжила вторая белочка и тут же прикрыла ротик лапкой, - ой, что это я ?!
  - Алмазы и сапфиры там, и груды жемчугов - всё это мыши герцога везут к нам из домов, - подхватила снова первая белочка.
  - Очнись скорей, лесной народ, и оглянись вокруг! Куда же герцог нас ведёт?! Он плут, он плут! Он ПЛУТ! - закончила вторая белочка, и обе белочки-поварёнка дружно рассмеялись.
  - А если кто услышит? - спросила первая белочка подружку.
  - А весь лес уже поёт эту песенку. Эту и не только. Герцога стали ненавидеть даже вольные птицы. Смотри, кусты шевелятся! - обе белки замерли в страхе. Лошади встали, потоптались на месте, призывно заржали и степенно зашагали дальше, на ходу подбирая, не пойми откуда взявшийся, на дороге ячмень.
  - Ты жив, Гаготи? - послышалось из-под телеги.
  - А ты, Пи-Бом-Бом? - ответил тонкий голосок, и оба странных голоса утонули в ржании лошадей, скрипе повозки и перепевках двух белочек-поварят.
  В этот же день случилось герцогу поскользнуться прямо на ступеньках, ведущих во дворцовую башню с комнатой раздумий.
  Чёрный дрозд не знал всего этого наверняка, но в душе у него зрели самые разные догадки о произошедшем. Внизу золотым ковром раскинулись непревзойдённой красоты верхушки деревьев, вот и Болтливое озеро. За что его так назвали лесные жители? Озеру ведь не дано болтать?! Красоты дивной извилистые дикие берега, затянутые густой порослью камыша, словно манили к себе ищущих уединения. Звери собирались на берегах этого озера и болтали, открывая друг другу свои сердца и самые потаённые мысли. Вот оттого и прозвали озеро Болтливым. Плакучая ива красотою своих нежных гибких веточек так и звала на берега Болтливого озера, закрывая уставших путников от чужих взоров. Так и стали собираться звери у Болтливого озера, делясь своими мыслями о том, что же всё-таки происходит в лесу. Так вот Болтливое озеро осталось далеко позади, значит, скоро будет ведьма и её Совиный дуб! Дрозд с утроенной силой взмахнул крыльями, занырнул в ватное мягкое, словно перина, облако, а когда вынырнул из него, то внизу увидел раскидистую крону векового красавца-дуба. Птица бесшумно приземлилась на одну из веток. Тут же послышалось злое напряжённое разбуженное фырканье, и тяжёлая пернатая туша мягко шмякнулась на землю.
  - Опять ты?! - туша не сочла нужным поздороваться и лениво зевнула во весь клюв - ушастый филин с заспанным видом в эту минуту ненавидел весь мир - его разбудили!
  - Я, кто же ещё! - в тон одноглазому сычу ответил чёрный дрозд, - ты, конечно, красавчик, особенно с одним глазом, но вот только в образе моложавой девчонки ты смотришься всё же как-то привлекательнее.
  - Вот ещё! - сообразил филин, - нечего всех подряд баловать: посмотрел и будет с тебя! Зачем пожаловал? - филин недовольно переминался с лапы на лапу, подметая длинным хвостом с вылезшими перьями опавшие возле дуба жёлуди.
  - Да беда у нас с Летельбуком - поскользнулся герцог на лестнице, до сих пор без сознания.
  - Поскользнулся, говоришь?! - единственный глаз филина стал напоминать кофейное блюдце, - что, в шлейфе своём запутался или вновь стал носить каблуки? - допытывался любопытный сыч, единственный глаз его сразу прищурился.
  - Ну, шлейф здесь не причём, он его при гостях для важности носит, чтоб белкам было чем заняться, а что случилось, может, ты глянешь, всё ж ведьма, как никак, - просящим тоном закончил чёрным дрозд.
  - Ведьма... средь бела дня опять работать заставляют..., - филин недовольно скрипел, было заметно, что дрозд явился весьма некстати, - а что я за это буду иметь? - сыч беспокойно заперебирал ушами и немного оживился, разговор плавно перетекал в нужное ему русло.
  - С тобой как с сычём расплатиться или как с красавицей с косой? - ухмыльнулся дрозд.
  - Так я - два в одном! Плати золотом и по-больше - не прогадаешь, - тут филин окончательно проснулся и замигал своим единственным выпадающим из орбиты оком.
  - Дай ответ, что стряслось, и дай снадобья, чтобы герцога нашего на ноги поставить - он очень плох - да поживей. Держи за услугу, - и дрозд ловко бросил к когтистым лапам филина тяжёлый, весьма увесистый мешочек с золотыми монетами.
  - Ай, дай-ка взглянуть, - не удержался сыч и мгновенно высыпал содержимое прямо на землю среди желудей, - ну, не скряга ты, сразу видно, - довольно обведя монеты лупоглазой хищной мордой, закончил филин и поманил дрозда вслед за собой.
  Подле векового дуба среди опавших желудей стоял начищенный до блеска медный таз. Филин принял сосредоточенный вид и скороговоркой проклацал своим крючковатым столетним клювом:
  - Ветер воет, медь искрится перед дубом колдовским, с Летельбуком что творится дай нам знать, но нам двоим! Чтоб никто в суетном мире эту тайну не прознал, сохрани в секрете важном, всё, что дрозд сейчас сказал! Покажи мне, что за сила, не земная что за рать, поборола его чары, расскажи мне, меди гладь!
  Медный таз засветился подобно играющему солнечному лучу. Его ровное начищенное до слепящего блеска дно заиграло множеством искр, и взору дрозда и филина открылась опочивальня Летельбука, где под балдахином стонал беспомощный герцог, утопая в пуховых персидских подушках и окружённый столь же беспомощной челядью. Первое видение сменилось вторым, где два тёмных силуэта несли сосуд по каменным ступеням, ведущим во дворцовую башенку с комнатой раздумий. Дальше взору филина и дрозда открылась удивительная картина: личный сапожник герцога подпиливал один из каблуков на парадных туфлях Светлейшего. А потом на дне медного таза вспыхнул костёр, в пламени которого разыгралась буря, после которой на месте дворца царила... золотая осень - там была пустота, одни осенние жухлые листья на пряной холодеющей земле. Видение исчезло, таз снова превратился в обыденную посудину, медь перестала переливаться в лучах солнца, ветер внезапно стих, филин же в недоумении сел на собственный хвост.
  - Ты что-нибудь понял? - в полной растерянности спросил сыч своего собеседника.
  - По-моему, ведьма из нас двоих - ты, причём хорошо оплачиваемая. Что ты увидела за мешочек золотых? - скептически и с недоверием парировал дрозд.
  - Могу сказать, что герцогу твоему...ну, как бы это по-мягче выразиться, пора привыкать к земле.
  - То есть как? - дрозд привстал на лапы и готов был вцепиться в филина, чтобы лишить того последнего глаза, но сыч вновь стал серьёзным и продолжал:
  - Во дворце есть чужаки?
  - Может, и есть. Я об этом не осведомлён.
  - А должен! Ты - доверенное лицо Летельбука, его хвостатая тайная канцелярия. У тебя под клювом совершается диверсия, а ты ничего не знаешь. Сапожника - на дознание, а те двое, что, похоже, что-то пролили на ступени - вот кто они, это ты сам разберись, когда вернёшься. Да, забыл сказать - если не предпримешь мер, кончится ваша империя.
  - Ваша - это чья? - робко спросил чёрный дрозд.
  - Ваша - это империя Летельбука или твоя, если попытаешься занять его место, - без обиняков ответил сыч.
  - Эй, ты, одноглазый, ты на что это намекаешь? - взъерошил перья чёрный дрозд.
  - Не забывай, что имеешь дело с ведьмой. Не гонись за этой должностью, она тебе не нужна, - посоветовал сыч, - ты второе лицо в герцогстве, хватит с тебя.
  - Ну, это твоя фантазия. Давай лекарство, да я полетел, - взволнованно ответил дрозд.
  Вскоре сильные крылья уносили чёрного дрозда всё дальше и дальше от колдовского Совиного дуба и его обитателя, одноглазого сыча. В когтях дрозд держал пузырёк с волшебным эликсиром, способным воскресить герцога. "А нужно ли воскрешать?" - вертелось в голове дрозда, и скабрезная мысль барабанной дробью отстукивала это запретное низменное желание.
  "Что смертные, что эти твари - все они одинаковы", - думалось одноглазому филину. Он ещё долго смотрел на удаляющуюся чёрную точку на небосклоне и не переставал поражаться дрозду. "Ведь столько лет служил Летельбуку верой и правдой, а теперь поймал-таки момент и хочет занять его место. Преда-а-а-а-а-атель! Царствовать захотелось, могущества возжелал! Власть уродует, ой, как уродует, так что ж - пусть потешится. Им обоим осталось жизни на несколько Лун", - сыч угрюмо провожал исчезающего в облаках дрозда, - интересно, будет ли он лечить герцога моим снадобьем?"
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"