"Я держала в руках дневники Александрии Итерийской, некогда главы Верховного совета и своей матери. Я, конечно, всегда подозревала, что когда в политику вмешиваются чувства, происходит нечто странное по своей природе и даже страшное для государства. Однако таких поворотов реальности я даже не могла ожидать. Пожалуй, мне следует рассказать все с самого начала.
Итак, несколько лет назад, в период моего бытия магом в соседней Санарии, славящейся своим, скажем так, нехорошим отношением ко мне подобным, занявшая место главы итерийского Совета Кэтрин решила объявить ненавистным соседям войну. История этой взаимной неприязни довольна запутанна и уходит в глубину веков, я не буду посвящать вольных или невольных читателей моей рукописи во все тонкости взаимоотношений между государствами, дабы не перегружать их головы. Единственное, что я вынуждена добавить ради вашего же понимания, так это тот факт, что после событий более чем столетней давности к власти пришел отец Александрии, мой дед по совместительству, Летрэн-а... я опять забыла его полное имя, да и это не столь важно для повествования. Надо сказать и о том, что имена большинства героев этой истории заменены на более удобные моему читателю варианты. Разумеется, в тексте буду освещаться их настоящие имена, тонкости итерийского языка и культуры, но исключительно в той степени, в которой это будет необходимо повествованию.
Вообще, сейчас, когда я нахожусь в почти лишенном магии мире, странно оглядываться на события, произошедшие не в этом времени и не здесь. Это странно, но в тоже время постоянное оглядывание назад помогает мне не забыть кто я, кем я была и что со мной происходило. Пусть во мне нет той силы и тех качеств духа, той доблести и верности, что были в моих предках, но во мне их кровь и я чувствую их поддержку, чувствую их незримое присутствие за спой. Должно быть, все это звучит довольно глупо, но все ровно так, как я описала.
Когда-то я мечтала донести свою историю до каждого живого существа, искренне хотела, чтобы каждый ее услышал. Чтобы каждый узнал о Летрэне, закрывшим ценой своей жизни рану миров, способную уничтожить все, до чего дотянется. Чтобы каждый узнал об Александрии и Вольфганге, моих родителях, сохранивших верность друг другу и своим чувствам сквозь миры, жизни и обстоятельства. Когда-то давно я мечтала об этом. Сейчас же я просто-напросто боюсь забыть. Ксан говорит, что это невозможно, что моя память навсегда останется со мной, но я боюсь.
Я боюсь захлебнуться в водовороте этого мира и разменять осколки дара на его ценности. Боюсь продать, разменять, потерять себя. Или я уже это сделала? Я не знаю, что со мной происходит, но мне кажется, что дуновение миров, тонкость чувствования сквозь завесу... все это уходит, изменяется, исчезает. Не быстро и резко, но по капле каждый день. Из-за этого я не могу слушать наиболее приемлемую часть местной музыки - я в каждой песне вижу отражение себя и своего мира. Возможно, мне стоит освоить один из местных музыкальных инструментов и положить на музыку все, что успею. Для тех, кто будет после меня. Ксан раз за разом повторяет мне, что мои страхи напрасны, что я просто себя "накручиваю". Не знаю... Это он легко приспособился к этому миру, а я так не могу. Меня страшит неизвестность. Хотя нет, не так. Мне страшит будущее, которое, после ухода моей силы, станет для меня неизвестностью. Я чувствую, как мое время уходит. Моя память исчезнет, оставив фальшивые воспоминания для несуществующей личности. Мое место займет поделка. Так должно было быть, но нет, так не будет. Я исчезну и рожусь вновь. Моя память останется с моим духом, новая я подхватит и допоет мою песню, допишет мои воспоминания. Att san"ira ter. "Да будет так", если литературно. "Исполнись же, воля моя", если ближе к оригиналу. Хотя сейчас я не уверена, что все записала правильно. Память стирается, смазывается. Наше время уходит. И мы уходим в безвременье".
-Все пишешь? - Ксан тихо вошел в комнату, прикрыв за собою дверь, и поставил на стол кружку с горячим чаем.
-Как видишь, - Ринэ, не отрываясь от клавиатуры, потянулась за напитком. Подобные ситуации повторялись изо дня в день, если не становясь обязательным ритуалом, то находясь близко е к этому. Менялись только дни недели, кружки и погода за окном.
-Я, конечно, говорю тебе об этом каждый раз, но все же вынужден повторить: ты напрасно так переживаешь. Все будет хорошо, ты обвыкнешься в этом мире, проживешь долгую жизнь и будешь наблюдать, как эпоха сменяет эпоху.
-А я в который раз тебе повторю: я не обвыкнусь, я не стану как эти люди, регулярно разменивающие себя. Я не боюсь отторжения этим миром, его обществом - я все это уже переживала, когда была магом Санарийской Сети, когда меня выворачивало на всех планах при переходе через грани миров, я проживаю это все сейчас, в моменты, когда плачу осколками, остатками дара за то, чтобы меня не трогали, ни видели, не замечали.
-Твои б слова, да твоему деду в уши. Он бы тобой гордился. Да и родители тоже. Они сохранили преданность себе, друг другу и своим целям и ценностям, хоть и повергли Итерию в хаос... Ладно, давай закроем эту тему. Просто не загоняй себя в подобное состояние, попробуй насладиться жизнью тут.
*
Сказано - сделано. Через пару дней Ринэ стояла у входа в один из театров и куталась в черное пальто от промозглого осеннего ветра. С неба сыпалась непонятная крупа - то ли мелкий и сырой снег, то ли моросящий дождь, а может и все сразу. Через полтора часа должна была начаться постановка, основанная на каком-то местном мифе. Не сказать, чтобы девушке очень нравились здешние предания, но среди вариантов, представленных ей, этот был наиболее приемлем.
Ринэль нервно дернула плечами. Этот мир был словно высушен изнутри. Высушен или же лишен воздуха. Второе сравнение даже было ближе к истине ощущениям. Она словно задыхалась здесь, хотя за последние годы и успела привыкнуть и к низкому содержанию "кислорода" - магии - в это мире. И это помогало дышать.
-Все не так печально, как тебе кажется, - Ринэ резко обернулась и встретилась взглядом с высоким черноволосым мужчиной, оглянувшимся на нее и в следующий миг вошедшим в здание. Наверное, ей только показалось, но что-то знакомое неуловимо сквозило в его чертах. Впрочем, сейчас это не столь важно. И все же дышать стало чуть легче.
Спектакль на некоторое время переключил внимание итерийки на себя, позволяя ей расслабиться, отпустить гнетущие мысли. Если в этом мире и было настоящее волшебство, то оно определенно находилось в искусстве. Да и само здание находилось на месте силы, что усилило воздействие, по спине привычным потоком прошлись мурашки, заставившие довольно прищурится и открыться струящейся силе. Пожалуй, с этим миром вполне можно было примериться, по крайней мере, на ближайшее десятилетие-два.
Где-то внутри, из глубины души поднимался к сознанию зарождающийся мотив, тянувший вслед за собой отдельные картины будущей постановки по Итерии. Ринэ вдруг неожиданно для себя осознала, что все же напишет ее. Мир все-таки увидит историю Александрии и Вольфганга.
В потоках магии наметилось колебание, реакция на последние мысли. Неспокойные потоки вырвали девушку из блаженного оцепенения, заставили сдержать порыв осмотреться. Либо Ксан все же решил проследить, действительно ли она пошла смотреть постановку, либо в зале был кто-то, чувствительный к силе. Ринэ прикрыла глаза, прислушиваясь к энергиям и абсолютно забыв о происходящем на сцене. Однако неизвестный, почувствовав, что его обнаружили, закрылся, не позволяя девушке себя обнаружить.