Я нелепо дернула головой, ударив перчаткой по щитку шлема, и напугала себя. Веки тяжелели со скоростью пять миллиметров в секунду.
- Вы очень близко, - предупредила ведущая.
- Заткнись..., - вырвалось у меня. Сама знаю, что близко. Я обернулась на отряд. Пятеро однокомандников уже лежали под стенами туннеля вповалку, - где шли, там и сползли на землю. Только Згонянин все еще стоял на коленях и мотал головой, как большая пиренейская собака.
- Давай, Згонянин, - прошептала я пересохшими губами, возможно, не вслух, и сделала шаг по направлению к сладкой и медленной неге сна, текущей, как мед.
- Почему ты хочешь спать? - чеканила в микрофон ведущая.
- Чу...до...ище...
Язык отказывался ворочаться во рту.
- Игзэктли! - воткнула она мне скальпель в мозг. - Сигма-фактор излучает волны, которые действуют на твою психику. Соберись, Эндриа.
- Где ты... научилась... так командовать...?
Снисходительный смешок.
- Я родилась в юэсэс-а. У нас так мамы разговаривают с детьми.
- Чертовы... комми..., - прохрипела я, глядя на косматые черные протуберанцы, плавно двигающиеся в конце туннеля. Мозг плескался в лабиринтах синусов ртутной лужей, вытекал из слезных желез.
- Зина... я вижу ее. - сказала я, уверенная, что сплю.
- Опиши, - ледяным тоном сказала Зина.
- Она..., - я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на описании, и немедленно поняла, какая это была ошибка.
- Не смей спать! - заорала Зина.
- Я не сплю... не сплю я...
- Встать, - приказала она, неизвестно откуда зная, что я уже опускаюсь на колени.
Я не стала спорить, но встать уже не могла. Я знала, что мозг отключит меня в любую секунду.
- Эндриа, - сказала Зина доверительно. - Ты знаешь, что всегда писала мое имя с ошибками?
Это меня встряхнуло, я даже приоткрыла один глаз.
- Ч-что?
- Ты пишешь экс-и-эн-эй. А правильно зет-ай-эн-эй.
- Зайна? - шокированно переспросила я. Надпочечники опрокинули в кровоток ведро кортизола. Какой стыд, коверкать этнические имена, классика расизма.
- Зииина, - пропела Зина. И, не дожидаясь моего ответа, рубанула: - А теперь встала, тварь! И пошла!
Негодование горячило лицо. Я кое-как поднялась, цепляясь за стену.
- Зина.
- Da, - сказала она по-русски. Я засмеялась.
- Я тебе врежу.
- Милости просим.
Я услышала невысказанное "только вернись". Это должно было бы поубавить мою ярость, но я держалась за нее, так крепко, как только могла. Только моя ярость стояла между мной и сном, и Зина знала это.
- Ты должна войти в облако и обезвредить сигму, - сказала она, употребив не ту форму "должна".
Здесь, в гуще антрацитового тумана, было ничего не разобрать. Я шла вслепую и шарила руками. Зина негромко дышала мне в наушник.
Тело сигмы оказалось небольшим, размером с воздушный шарик. Засуспенженное в воздухе на высоте полутора метров, на ощупь оно было упругим, как кулек с водой. Я протолкнула неповоротливые перчаточные пальцы внутрь и разорвала сигму надвое.
Черный туман немедленно начал опадать. Я запихнула обрывки инопланетного тела в колбу и без грации повалилась спиной к стене, уже сползая на землю.
- Зина.
- Da, baby.
- Я сделала это. - сказав это, я заплакала. Так счастлива я не была, кажется, никогда.
- Ty moya khoroshaya, - выдохнула она в наушник. - Ты молодец, Эндриа. Ты молодец. Мы идем за вами.
Последним, что я услышала, стремительно проваливаясь в черноту, были ее слова: