Ноябрьской ночью в Нью-Йорке прохладно. Особенно, если ты - одетый в одну пижаму бурундук со слипшейся от пота шерстью, опрометью выбежавший на улицу из теплого дома. Еще две минуты назад это многоярусное и многокомнатное дупло было воплощением покоя и уюта, но хватило буквально нескольких секунд, чтобы оно превратилось в стылую горную пещеру, полную опасностей. Вернее, опасности. Всего одной, но от того еще более страшной и...
Чип обернулся, но привлекший его внимание звук производил не преследователь, а два трущихся друг о друга иссушенных листика, готовые в любой момент сорваться с ветки. Впрочем, ничем иным этот шум не мог быть по определению. Если его противник решит пойти за ним, он не услышит ничего до самого последнего момента...
"Противник... Кто бы мог подумать..."
Спасатель тряхнул головой и продолжил путь вглубь кроны векового дуба. За многие десятилетия его ветви густо переплелись и образовали настоящий лабиринт, в котором случайному путнику немудрено было заблудиться, особенно если на дворе ночь, а росточку в этом путнике - несколько дюймов с маленьким хвостиком. Но этот путник был далеко не так прост, как могло показаться на первый взгляд, и с успехом это демонстрировал, ловко прыгая с одной едва различимой в темноте ветки на другую, с каждым скачком неуклонно приближаясь к своей цели.
Поднырнув под переплетение из трех неестественно скрученных веток, отросших на месте вырванных особо сильной бурей, Чип на животе подполз к глубокой расселине в коре дерева. Совершенно незаметная со стороны и прикрытая сверху массивным суком, она была прекрасным тайником, в котором самое место чему-то, что нужно надежно спрятать от посторонних глаз. Правда, его никак нельзя было назвать легкодоступным, но это было даже к лучшему - больно уж специфическим был положенный в этот тайник предмет. Настолько, что лидер Спасателей его не то что никому показывать не собирался, а и сам предпочел бы, чтобы он так и пролежал там до скончания веков.
Но судьба, как водится, распорядилась иначе.
Чип по самые плечи зарылся в заполнявший расселину толстый слой сгнивших за прошедшее с закладки тайника время листьев. Он нетерпеливо разрывал жирную массу, и с каждым отброшенным в сторону куском выступавшие у него на лбу капли пота становились всё холоднее, а сердце стучало так громко, что его наверняка было слышно не только на территории окружающего Штаб Спасателей парка, но даже на Стэйтен-Айленде. Неужели, несмотря на все его ухищрения, тайник был обнаружен, а его содержимое - изъято? Неужели всё пропало, и он окажется безоружным перед...
Нащупав пальцами ровную жесткую поверхность, бурундук испытал чувство такого невыразимого облегчения, затмить которое было не под силу даже пронзившей его палец боли, вызванной впившимся под коготь острым углом пластикового короба. Быстро вытащив его из ямы, Чип стер налипшую грязь, тщательно выискивая малейшие повреждения. Но если не считать острых углов, стенки короба были гладкими, а свист ворвавшегося внутрь при снятии крышки воздуха доказывал, что всё это время возникший после откачки из контейнера восьмидесяти пяти процентов воздуха вакуум сохранялся, спасая вверенный ему предмет от сырости и окисления.
Бурундук водрузил короб на кучу вываленной из расселины листвяной гущи и вытащил из него то, что когда-то давно сам же и спрятал, втайне надеясь больше никогда не увидеть. В рассеянном свете частично скрытого тучами полумесяца тускло блестело нечто, напоминающее футуристического вида винтовку. Сходство было не случайным, поскольку основу необычной конструкции составляло пневматическое ружье для стрельбы пробками . Сейчас, правда, вместо пробки на нитке из ствола торчала пластиковая трубка с квадратным наконечником из резины, а в корпус была вставлена толстая дисковая батарейка, делавшая оружие похожим на автомат Томпсона. Щелкнув неприметным выключателем на боку предмета, Чип услышал низкий гул сродни тому, что издают трансформаторные будки.
"Заряд накапливается", - отметил Спасатель и шумно выдохнул. Всё в порядке. За время его отсутствия прибор никто не трогал. Тайник не только оправдал, но даже превзошел все ожидания, ведь у Чипа до последнего сохранялись сомнения по поводу выбранного места. Тайник был единственным "участником" придуманного им плана, который мог подвести. Двое других участников подвести не могли принципиально, так как в себе Спасатель был уверен, а второй посвященный в детали грызун уже никому ничего не расскажет...
Повесив "ружье" на спину, Чип пустился в обратный путь. Хотя теперь ему надо было не подниматься, а спускаться, легче от этого не становилось. Наоборот, с каждым шагом его конечности немели, а ноша становилась всё тяжелее. Усилием воли Чип заставлял себя двигаться вперед, твердя себе, что всё образуется и снова будет, как прежде. Он ругался вполголоса, кляня себя за лень и безвольность, которые помешали ему полностью восстановиться после ранения. Его голос становился всё отрывистей, а выражения - крепче, но это плохо помогало. Потому что одновременно росло понимание, что дело было отнюдь не в количестве тренировок, которым он посвящал всё свободное время. А в том, что в первый раз в жизни Чип испытывал истинный ужас, сверхъестественный и иррациональный. Впервые, готовясь к встрече с противником, он не знал, что ему делать и как себя вести.
Он знал лишь то, что это самый важный и самый тяжелый поединок в его жизни, в ходе которого он должен был сделать выбор: умереть или потерять всё. Третье было дано, но шансы были слишком малы. Меньше, чем в схватке с десятком Нимнулов и сотней Толстопузов. Ведь на этот раз ему противостоял не какой-то чокнутый профессор и не жирный кот с непомерно раздутой манией величия. Его сегодняшний противник был быстрее, сильнее, умнее и беспощаднее любого живущего на земле грызуна. Что, впрочем, неудивительно, если вспомнить, сколько времени, сил и миллионов долларов было потрачено на его создание.
Точнее, ее.
- Прости, Гаечка... - прошептал он, увидев перед собой окно их спальни, и тут же одернул себя: "Забудь об этом! Это для ее же блага! И вообще, если уж на то пошло, Гаечки здесь нет. Есть только ты и ПЛАН!"
С этой мыслью бурундук взял "автомат Томпсона" на изготовку и рыбкой нырнул в темноту. Перекувыркнувшись по полу, он прижался к спинке стоявшей напротив окна кровати и замер, переводя дыхание и вслушиваясь в окутавшую Штаб подобно савану тишину, пугающую и неестественную...
* 2 *
Именно это заставило его проснуться сегодняшней ночью. Не звуки, а их отсутствие. И еще чего-то. Он не сразу разобрался, в чем дело, и лишь перевернувшись на другой бок, увидел всё.
Точнее будет сказать, ничего, потому что вторая половина кровати была пуста.
Чип рывком сел и огляделся. Его жены в комнате не было. Обычно он слышал, когда она вставала, но в этот раз ее уход проспал. То ли уснул по-настоящему крепко, то ли она постаралась не разбудить его. Как бы ни гордился Чип чуткостью своего сна, он нисколько не сомневался, что ей это по силам, ведь ее подготовке можно было только позавидовать...
Подготовке...
Бурундук содрогнулся, но тут же постарался отбросить мысль о том, что Гайка отправилась получать очередное задание на устранение крупной политической фигуры, куда подальше. Она больше не была и никогда не будет "ликвидатором абсолютной надежности"...
А если нет? А вдруг...
"Так, перестань! ― мысленно отругал себя Чип. ― Причин может быть миллион, из них как минимум десять ― банальных до неприличия! Она просто пошла освежиться и скоро вернется!"
Бурундук лег обратно и закрыл глаза, но сон не шел.
Гаечка, впрочем, тоже.
"Да где же она? ― вновь занервничал он. ― Может, что-то случилось? Может, ей плохо? У тех морковно-сырных отбивных был какой-то странный привкус..."
Чип помассировал живот, но никаких неприятных ощущений не было. Наверное, Гайка просто чуть-чуть передержала еду на огне. Бывало и похуже... Бурундук не смог сдержать улыбки при воспоминании о ее первой робкой попытке приготовить что-то из рецептов Рокфора, после чего в кухню еще долго нельзя было заходить без противогаза. Он тогда еще пошутил, что это дают о себе знать навыки, приобретенные в той секретной лаборатории. Гайка шутку мужа не оценила и пообещала, если он скажет еще хоть слово, действительно вспомнить всё, чему ее учили, и обработать его по полной программе. Фраза получилась несколько двусмысленной, о чем Чип не преминул заметить, и на этот раз шутка имела успех и дальнейшее развитие...
"Бог ты мой!.. Неужели?.."
Сбросив одеяло на пол, Чип выбежал в коридор, но так и замер на пороге, потому что нужды бежать дальше не было. Уже отсюда было видно, что свет в ванной не горит и никого там нет. Как и на всём верхнем этаже вообще.
Чип вернулся в спальню и вышел на балкон, рассудив, что после всего этого Гайка могла захотеть подышать свежим воздухом. Но ни на площадке для астрономических наблюдений, ни внизу на веранде ее не было, и бурундук почувствовал, что начинает подрагивать уже не только и не столько от холода...
"И как это я сразу не подумал?!"
Вернувшись в Штаб, Чип спустился в гостиную. Когда-то давно на нижний этаж вела только одна лестница, поскольку там не было ничего, кроме кухни и их с Дейлом общей комнаты, которую красноносый бурундук сейчас делил с Фоксглав. С течением времени и по мере расширения состава команды Спасателей их Штабу потребовалась глубокая реконструкция, в результате которой он снаружи оброс обсерваторией под открытым небом, дополнительной посадочной площадкой для ныне безвозвратно потерянного Самолета Спасателей и параболической антенной для прослушивания полицейских частот, выхода в Интернет и просмотра расширенного перечня телеканалов. Но основные изменения претерпел интерьер, к которому добавилась лаборатория Спарки, "магический шатер", как все называли комнату Фоксглав, и оснащенный по последнему слову Гаечкиной техники автономный медпункт, коим заведовала Тамми. Его роль в жизни Спасателей вообще и Чипа с Гайкой в частности уже было невозможно переоценить, и именно туда направил меховые стопы бурундук, лелея надежду, что медицинское оборудование подарит им с любимой еще одно чудное открытие.
В отличие от остальной части Штаба, в западном, "медицинском" крыле третьего этажа свет горел, и сердце Чипа, уже бившееся далеко не в спокойном ритме, заколотилось так, что, казалось, ребра не выдержат. Он всё понял правильно. Он на верном пути. Еще какой-то десяток шагов, и...
Стоило ему опустить ногу на нижнюю ступеньку, как выходившая в небольшой предбанник дверь с большим медицинским крестом открылась, выпуская Гайку. Мышка смотрела прямо перед собой, чуть прикусив губу и задумчиво перебирая пальчиками кружевной воротник ночной сорочки, а потому заметила стоящего буквально в полутора дюймах мужа только тогда, когда развернулась, чтобы закрыть за собой дверь. Вздрогнув так, что пышная прическа всколыхнулась, она замерла, глядя на него испуганно и, как показалось Чипу, даже слегка виновато.
Как преступник, застигнутый над трупом с дымящимся пистолетом в руке...
― Чип, ты не спишь? Прости, я не хотела тебя будить...
Ее нежный голос заставил теперь уже Чипа почувствовать себя виновным в том, что даже на миг позволил себе подобную аналогию. "Профессиональная болезнь, не иначе. Мне определенно нужен отпуск... ― подумал он. - Ладно, самобичевание подождет..."
― Гая, ты... Ты как, в порядке? Сильно тошнит? Тебе что-нибудь принести?
― Нет, дорогой, всё нормально! А почему ты решил... ― Гайка запнулась, увидев, как стоявшие торчком уши мужа опали, а в его взгляде отразилось искреннее разочарование. ― А-а, ну да...
Она захлопнула дверь, как показалось Чипу, слишком громко. Впрочем, она имела на то все основания.
― Прости, ― попросил он, подступая и касаясь ее руки. ― Я рад, что с тобой всё хорошо, просто я... Ну...
― Не надо, я всё понимаю, ― ответила мышка. Ее голосок еле заметно дрогнул, и заметивший это Чип развернул ее к себе за плечи и спросил: ― Ты точно в порядке? Тебе не нужен врач?
― Нет-нет! Правда, я в порядке!
― Зачем же ты тогда туда ходила? ― бурундук кивком указал на дверь медпункта.
― А, это... ― Гайка бросила быстрый взгляд на красный крест. ― Тамми жаловалась, что там один из мониторов барахлит, вот я и...
― А почему среди ночи? ― Чип поднял левую бровь, что в переводе на язык шкалы, используемой Министерством национальной безопасности США, означало "синий" уровень угрозы.
― Ну, мне не спалось... И потом, опасно держать в доме неисправные электроприборы!
― И как, починила?
― Да, конечно! Просто контакт в разъеме чуть отошел, но теперь всё в полном порядке!
― Не сомневаюсь! Хотя могла бы и мне сказать, уж с контактом в разъеме я бы как-нибудь справился...
― Опять ты за свое, Чип! Поверь, я знаю, как обращаться с электроприборами!
― Разумеется! Ты же у меня умница! ― Чип ласково провел пальцами по ее густым золотистым волосам. Они уже полностью отросли и выглядели даже лучше прежнего, возможно, потому что она стала зачесывать их чуть на бок, и начинавшаяся от левого виска челка делала линии лица более выразительными. Особой нужды в этом не было, ведь даже без волос Гаечка была неотразимой. Просто так волосы лучше закрывали хирургический шов у основания левого уха, который с течением времени беспокоил мышку всё больше. По крайней мере, у Чипа было именно такое ощущение. ― Что ж, раз монитор в порядке, и беспокоиться более не о чем...
― Да, милый, абсолютно не о чем! ― Гайка погладила бурундука по щеке и поцеловала в нос. ― Ложись, отдыхай! Я еще поработаю.
Еще раз поцеловав супруга, изобретательница поспешила наверх. Чип проводил ее взглядом, и когда шаги затихли, подошел к двери, взялся за ручку...
И остановился, осознав, что именно он собрался сделать.
Бурундук посмотрел на свою обхватившую ручку двери ладонь так, словно это был чужеродный организм. Помедлив, он отнял руку, вытер ее для надежности об пижаму и пошел наверх, но остановился, не дойдя до вершины пары ступенек.
Если она действительно чинила монитор, у нее должны были быть с собой инструменты. А когда она вышла, у нее в руках ничего не было.
"Да ну, глупости..."
Или нет?
Чип вернулся в медпункт, и на сей раз дверь его не остановила. Поморщившись от ударившего в нос запаха лекарств, он щелкнул выключателем и осмотрел комнату. Вдоль правой стены стояли семь разделенных полупрозрачными кусками пластиковых пакетов коек, слева - поставленный на две опоры для лучшей вентиляции субноутбук, соединенный с аппаратом для анализа крови, а в глубине комнаты - лабораторный столик с микроскопом и стойка с двумя жидкокристаллическими мониторами от мобильных телефонов, на один из которых, по-видимому, и жаловалась белочка-медсестра.
Чип долго оттягивал ее приглашение в команду Спасателей, но в итоге уступил давлению друзей, в первую очередь Гайки, которая до этого была штатным медиком команды. Лично он не видел в этом ничего плохого, но когда мышка резонно заметила, что команде нужен кто-то, кто способен отличить настоящий перелом нижней конечности от симуляции оного, уступил. В первое время после переезда Тамми в Штаб лидер Спасателей избегал подолгу находиться с ней в одной комнате, а тем более наедине, но сейчас не мог себе представить существование их команды без нее. Да, она всё так же называла его "Чиппи", но делала это исключительно по старой памяти, давно поняв, что на этом свете для Чипа существует только одна самка. Тамми смирилась с этим и не претендовала на сколько-нибудь большую роль в его жизни, чем крепкая дружба. Ни до исчезновения Гайки, ни во время ее отсутствия, ни, тем более, после него, искренне радуясь как ее возвращению с того света, так и тому, что у них с Чипом всё получилось...
"Получилось ли?"
Спасатель бросил взгляд на черный экран компьютера и тихо вздохнул. По меркам грызунов они были женаты уже очень долго, но до сих пор их брак не получил, так сказать, материального воплощения. Чип уже начал подумывать о том, что построенный Гайкой генетический анализатор дал сбой, либо она что-то напутала, впопыхах вводя в компьютер данные в виде двоичного кода , малейшая ошибка в котором была чревата самыми непрогнозируемыми последствиями. Но серия повторных тестов подтвердила первоначальный результат, что, с одной стороны, принесло облегчение, а с другой - заставило Чипа засомневаться теперь уже в собственных силах...
Непроизвольно вздрогнув, бурундук очнулся, вспомнил, зачем сюда пришел, и направился к мониторам. Одного взгляда на стойку и оставленные ею в устилавшей тонким слоем пол пыли следы было достаточно, чтобы понять: ее двигали, причем совершенно недавно. Чип этого не делал, а раз так, это сделала Гайка, так как вот уже неделю никого, кроме них, в Штабе не было. Хотя в последнее время основную массу работы по обеспечению правопорядка взяли на себя несколько созданных по примеру Спасателей добровольных организаций грызунов, продолжавшееся почти год вынужденное бездействие Спасателей, когда сперва Гайка считалась погибшей, а потом Чип в Вашингтоне восстанавливался после ранения, не прошло бесследно, и очень многое пришлось начинать сначала. Как ни крути, а благодаря накопленному в ходе многолетней борьбы с преступностью опыту Спасатели всё равно оставались незаменимыми. Именно поэтому Дейл и Фоксглав временно перебрались в Бруклин для оказания помощи Службе охраны водных границ, сокращенно СОВоГ ― добровольной припортовой дружине, взявшей на себя борьбу с контрабандой, хищениями из припортовых складов и незаконным вывозом из страны редких видов растений и животных, которыми промышляли как люди, так и звери.
Гораздо более ответственное задание было у Рокфора, Вжика, Спарки и Тамми. Они отправились в Вашингтон, чтобы в который уже раз попробовать найти информацию, связанную с "Черным столом" ― организацией настолько могущественной, что до истории с ПЛАНом о ней никому ничего не было известно, да и после вашингтонского инцидента она фигурировала исключительно в материалах с наивысшим уровнем секретности. Несколько раз Спасатели пытались разузнать, как продвигается расследование, но ничего толком выведать не смогли. Даже крупнейшее сетевое хранилище добытых анонимными правдолюбами секретных документов "Викиликс" не содержало ни единого упоминания о "Черном столе", а это означало, что материалы дела охранялись гораздо тщательнее, чем пресловутый архив на Нортона Нимнула.
Со стороны могло показаться, что этим делом вообще никто не занимается, но друзья понимали, что это не так. Просто с противником такого калибра иначе нельзя. Спасатели прекрасно отдавали себе отчет, что этот враг стократ опаснее всех злоумышленников, с которыми им приходилось сталкиваться до сих пор, и поклялись не отступать, пока не удостоверятся, что он прекратил свое существование. Ведь, как это ни парадоксально, именно они, неподвластные ни угрозам, ни коррупции, были единственными, на кого мир действительно мог положиться в этой борьбе...
"Мне бы их проблемы..." - подумалось Чипу. Шумно выдохнув, он заглянул за стойку и провел пальцами по торчащему из дисплея штекеру, отличавшемуся от трех остальных таких же полным отсутствием пыли. Его отсоединяли, рассматривали и, похоже, разбирали, используя при этом крестовую отвертку, плоскогубцы и ножик для обрезания прохудившейся изоляции. Именно эти три инструмента вместе с двенадцатью другими Чип обнаружил в лежащем на краю ближайшего столика черном футляре. Они были засунуты не в свои гнезда, а потому сразу бросались в глаза.
"Это на нее не похоже. Вот уж с чем-с чем, а с инструментами у нее всегда полный порядок..."
Впрочем, стоит ли удивляться засунутым не на свои места трем предметам, если она умудрилась забыть здесь весь набор вообще?
Хотя с чего он взял, что она его именно забыла? Может, специально оставила, чтобы он был под рукой, если сломается еще что-нибудь...
Нет, пожалуй, всё-таки забыла. Но не потому, что разнервничалась, а потому, что ей в голову пришла очередная гениальная мысль, которую она поспешила воплотить в чертеже или металле. Недаром она покидала медпункт в спешке и задумчивости, а после пошла в мастерскую.
Чип взвесил черный футляр на ладони, и по его губам скользнула хитроватая улыбка. В конце концов, ничто никогда не получается само собой. Повторение ― мать не только учения, но и вообще всего на свете...
Доподлинно неизвестно, как повел бы себя Чип, знай он, во что выльется его задумка. Однако он при всех своих аналитических способностях не обладал даром предвиденья. Поэтому легко и беззаботно поднимался по лестнице на верхний этаж, напевая себе под нос заглавную тему из телесериала по мотивам произведений Агаты Кристи и перебрасывая из ладони в ладонь футляр с инструментами. Другими словами, шел, не скрываясь, что не помешало Гайке заметить его только тогда, когда вышеуказанный футляр оказался непосредственно в ее поле зрения, закрыв собою центральную часть расстеленного на столе чертежа.
― Ой! Что это? ― воскликнула она, выйдя из производственного транса.
― Твои инструменты. Ты забыла их в медпункте.
― Забыла? Я? ― мышка недоуменно посмотрела на футляр. ― Вообще-то, я их там специально оставила на случай, если у Тамми еще что-то сломается. В смысле, не у нее, а у ее оборудования.
― А, понятно, ― Чип картинно хлопнул себя по лбу. ― Выходит, перебдел. Прости дурака.
― Прощаю! ― с улыбкой ответила мышка. ― Тем более, что так, пожалуй, даже лучше! Никогда не знаешь, когда тебе понадобится тот или иной инструмент, и чем их больше, тем больше шансов, что нужный окажется неподалеку. Спасибо за заботу!
― Всегда пожалуйста! ― усмехнулся бурундук, после чего спросил, кивая на чертеж: ― Что эта штука делает? В смысле, помимо вращения вокруг поперечной оси и передачи крутящего момента с входного вала на выходной?
Гайка недоверчиво посмотрела на чертеж, с первого взгляда напоминавший план эвакуации из построенного выжившим из ума архитектором лабиринта. Но никакого обмана не было, так как к этой схеме она еще не успела сделать пояснительные надписи, а общая таблица условных обозначений была закрыта другим листом. Поэтому, когда она вновь повернулась к Чипу, ее глаза восторженно пылали.
― Поздравляю, Чип! Ты делаешь поразительные успехи!
― Ну, я всегда был способным учеником. И потом, у меня был самый прекрасный во всех смыслах этого слова учитель в мире!
― Которому ты уделял гораздо больше внимания, чем предмету занятий, ― с шутливым укором заметила Гайка.
― Да, виноват, ― признался Чип, убирая со лба жены отбившуюся от коллектива прядь. ― В свое оправдание могу сказать лишь то, что на моем месте так поступил бы каждый.
― Лучше бы ты в свое оправдание рассказал, что это такое, ― по голосу мышки было видно, что ответ Чипа пришелся ей по душе, и ее слова звучали приглашением к игре. Что обнадеживало.
― Нет, я разумеется, могу попробовать, но, боюсь, лишь потрачу твое время зря. Уверен, у тебя получится и быстрее, и точнее!
― Ну что ж, тогда слушай!
Гайка встала из-за стола и направилась в угол комнаты к низкому столику, занятому лежащим на боку большим металлическим цилиндром на массивной подставке. В стенках цилиндра были прорезаны вентиляционные решетки, а передняя часть закрывалась блестящей полированной крышкой с торчащим прямо толстым металлическим стержнем круглого сечения. На конце стержня был закреплен тахометр, а еще один такой же, судя по чертежу, присоединенный к входному валу, виднелся сзади. Крышку устройства обхватывал металлический обруч с прорезями, в одну из которых была вставлена удерживаемая регулировочным винтом планка, другим концом крепившаяся к подвешенному на толстой балке динамометру.
Все эти приборы Чип видел уже много раз, поэтому, лишь мельком взглянув на них, обратил взор к Гаечке, как раз перебиравшей провода, идущие от решетчатого цилиндра к стоявшему на соседнем станке прибору. Сейчас он был скрыт изящной фигурой мышки, что, с точки зрения Чипа, было гораздо красивее, чем наоборот. Гайка, как всегда, собиралась поработать "совсем чуть-чуть", поэтому не стала переодеваться в повседневную одежду, так и оставшись в ночной сорочке. Разве что неизменные очки надела, но с ними было даже лучше. Так ему не придется просить ее надеть их, чтобы позже, буквально через минуту, снять их самому...
― Чип!
― Да, дорогая?
― Это у меня что-то с памятью, или ты действительно интересовался моим супервариатором ?
― Супервариатором?.. Ах, да, так вот как называется эта штука на чертеже! Правда, здесь она шире, чем там.
― Это потому, что на чертеже отсутствует электродвигатель, к которому я подключила супервариатор для испытаний. А собственно супервариатор и впрямь сравнительно небольшой, вот он, смотри... Чип! На супервариатор смотри, а не на меня, а то, не ровен час, дыру во мне проешь!
― Прости, ничего не могу с собой поделать. Так хочется узнать, что за прибор стоит на станке позади тебя, что просто...
― А, вот оно значит как! ― прыснула мышка. ― Что ж, хитрец ты мой находчивый, смотри!
Сказав это, она сделала шаг в сторону, открыв Чипу вид на цифровой измерительный прибор с сияющими на табло красным цветом нулями.
― А это, надо понимать, амперметр, ― констатировал бурундук.
― Именно, ― ответила Гайка. ― Знал или догадался?
― Всего понемногу, ― последовал уклончивый ответ.
― В таком случае, может, расскажешь заодно, зачем он нужен?
― Для измерения силы тока! ― отчеканил Чип. Для полноты картины не хватало только громкого щелчка каблуками, но наученный опытом прошлых ошибок Чип уже знал, что если ты без обуви, это больно.
― Логично, но не более того. Зачем он нужен сейчас?
― Гая, уже два часа ночи. К чему всё это?
― Нет, ну а всё-таки?
― Хорошо, ― сдался Чип. ― Амперметр предназначен для измерения силы тока. Он соединен с электродвигателем. Электродвигатель работает на электрическом токе. Ты хочешь измерять потребляемый двигателем ток.
― Не совсем. Крутящий момент.
― Крутящий момент? В смысле, измерять? Амперметром? То есть, я хотел сказать, это гениально! Это...
― Глупости! ― перебила его Гайка. ― Разумеется, измерять крутящий момент амперметром невозможно. Но, определяя силу тока и частоту оборотов оси двигателя при помощи тахометра и варьируя их, мы, зная, что остальные параметры, такие как угол наклона оси вращения и мощность двигателя, остаются постоянными, можем контролировать изменения крутящего момента в зависимости от этих двух характеристик. Таким образом мы получим тренировочную характеристику двигателя, при наличии которой мы имеем возможность оценить коэффициент полезного действия супервариатора.
― Что ж, теперь всё ясно, ― улыбнулся Чип. Гаечка несколько смягчилась, но этого было явно недостаточно, чтобы переходить к следующему этапу. Он был знаком с ней достаточно долго и знал, что к ней нужен особый подход. Это ни в коем случае не было ее недостатком, наоборот, придавало их отношениям особый, только им двоим ведомый шарм. За это Чип ее любил и ценил и в данном случае мог винить только самого себя за то, что увлекся, переиграл с лестью и теперь был вынужден начинать всё сызнова. Но уж что-что, а общество Гаечки ему никогда не было в тягость, что он тут же поспешил подчеркнуть: ― На тестовом стенде, а, если я правильно понял, это именно тестовый стенд, есть еще одна пара приборов. И если второй тахометр явно предназначен для измерения скорости вращения выходного вала, которая, надо понимать, служит для вычисления КПД, то предназначение динамометра от меня ускользает.
Чип специально придерживался такого, близкого к Гаечкиной манере стиля, чутко выверяя баланс между академической выхолощенностью и показной напыщенностью. В первом случае мышка могла решить, что интерес ее мужа неискренен и он поддерживает беседу просто из вежливости. Во втором ― что он над ней издевается. Это было чревато еще более неприятными последствиями, поэтому, к примеру, Чип сказал именно "предназначение динамометра", а не "высшее предназначение динамометра", хотя момент вращения этой фразы у него на языке был весьма велик. Конечно, Гайке отнюдь не было чуждо чувство юмора, и Чип до сих пор с теплотой вспоминал, как ему удалось рассмешить ее исковерканными названиями медицинских препаратов. Но сейчас был другой случай, требовавший иного, более тонкого подхода. И улыбка, заигравшая на губах изобретательницы, была самым лучшим и ярким тому подтверждением.
― О, динамометр ― это самое интересное! Ну, в смысле, не сам по себе, поскольку ничего интересного в динамометре как таковом нет. Интерес представляет то, что им можно измерить, и в данном случае это момент силы на нагрузочном тормозе, который можно регулировать при помощи винта, добиваясь тем самым...
Чип еле сдержал громкий вздох облегчения. К Гаечке явно вернулось хорошее расположение духа, глаза горели азартом, а слова так и лились потоком со всё увеличивающейся скоростью. Уже на второй минуте бурундук перестал понимать смысл многих из них, но дал себе установку не останавливать жену до тех пор, пока ему удается различать отдельные слова.
Он регулярно устраивал себе такие тренировки, поскольку Гайка, в свою очередь, тоже уже знала мужа достаточно хорошо и безошибочно чувствовала, действительно ли он ее слушает или только делает вид, дабы не перебивать, и по достижении этого порога останавливалась. Чип неоднократно просил ее этого не делать, убеждая, что даже если ему что-то непонятно сейчас, он обязательно спросит у нее или сам прочтет, и вообще ему нравится слушать ее голос. На что Гайка отвечала, что ей неприятно ощущать себя мучительницей. Дважды последующая эскалация взаимной вежливости и самопожертвования чуть не привела к конфликту, но оба раза им удалось вовремя остановиться. Поняв, что путь к миру и согласию лежит через самосовершенствование, бурундук на совесть и на страх засел за технические словари, и в скором времени его уши и мозг научились без проблем переваривать даже такие многоэтажные конструкции как "расширение внутреннего тракта маршевого гиперзвукового прямоточного воздушно-реактивного двигателя на всём его протяжении". Не забывая при этом, что всё началось с вопроса о пылесосе...
― ...что позволит доказать, что вариатор действительно является прогрессивным, и притом с "мягкой" зависимостью частоты вращения от момента сопротивления на выходе! ― победно провозгласила мышка и, переведя дыхание, пристально посмотрела на Чипа. ― Только, не говори, что ты понял всё!
― Как тебе сказать... ― Чип нарочито шумно поскреб голову, взлохматив и так торчавшую во все стороны после сна шерсть на затылке. ― Я разобрал девять из десяти слов, а об остальных догадался. Думаю, восемь из десяти я смогу повторить, а остальное ― рассказать своими словами. Что скажешь?
― Две вещи. Первое ― тебе есть, к чему стремиться! Второе ― я очень за тебя рада!
― Я рад, что ты рада, ― мягко сказал бурундук и, подойдя к Гаечке и обняв ее за плечи, добавил вкрадчивым шепотом: ― Думаю, я знаю, как подарить тебе сегодня как минимум еще один повод для радости...
Чип замолчал, отдавая ход любимой, и ожидания его не обманули. Гайка подалась ему навстречу и столь же тихо сказала:
― Я тоже знаю, как.
Разомлевший Чип наклонил голову и приоткрыл рот, но, как оказалось, преждевременно, потому что мышка чмокнула его в нос и сказала с прежним задором:
― Подай мне вон тот рычаг!
― Что?.. ― сбитый с толку бурундук посмотрел туда, куда она показывала, и увидел толстую и длинную трубку, заканчивающуюся с одной стороны пластиковой рукоятью, а с другой ― вертикальной планкой с двумя прорезями для винтов. ― А зачем это нам сейчас?
― Как зачем? Для испытания супервариатора на соответствие требованиям, позволяющим отнести его к прогрессивным! Я же только что об этом рассказывала!
― А-а-а, ну-у-у... ― протянул Чип, беря и взвешивая на ладони указанный рычаг. ― Вообще-то, я думал, ты это говорила вообще, безотносительно к сегодняшней ночи, вот я и...
― А к чему затягивать, раз мы всё равно оба не спим? ― Гайка взяла у него из рук рычаг и, вооружившись лежавшей на соседнем верстаке отверткой, стала прикручивать его к вертикально торчащему креплению сразу за колодками нагрузочного тормоза. Чип подошел к ней сзади, мягко опустил ладони ей на плечи и, чуть надавив большими пальцами на кожу возле основания шеи, стал совершать ими медленные вращательные движения. Гайка хихикнула.
― Чипушка, ну что ты делаешь?
― То же, что и всегда.
― Я понимаю, но сейчас это немного некстати.
― Уверена? ― прошептал он, наклоняясь вперед и касаясь носом края ее ушка.
― Уверена, ― мышка издала сдавленный смешок, когда щекотавший ее кожу шершавый нос мужа дошел до основания уха и двинулся вниз, к одной из самых чувствительных точек на ее голове. ― Ну, Чип, хватит...
― Ты совершенно права, ― пробубнил Чип, припадая губами к обнажившейся под раздвинутыми потоком воздуха волосами коже. ― Хватит на сегодня. Ты и так очень много работаешь...
― Чип...
― Нет, правда. Ты за сегодняшнюю ночь и так починила дисплей в медпункте, прочла мне целую лекцию о передаточных числах и тарельчатых пружинах и прикрутила рычаг, тем самым окончательно собрав стенд для будущих испытаний супервариатора. По-моему, самое время сделать перерыв. В конце концов, мы очень редко когда были предоставлены самим себе. В любом случае, уж точно меньше полагающегося нам медового месяца...
― Да, пожалуй, но я и так отстаю от графика, поэтому...
Пальцы Чипа перестали массировать шею жены.
― Отстаешь от графика? ― переспросил он, заглядывая ей в лицо. ― О каком графике идет речь?
― О графике работы над диссертационным проектом на соискание степени доктора автомобильной техники! Ты что, забыл?
― Гая, ты меня прости, но я об этом впервые слышу.
Мышка удивленно вскинула уши.
― Как? Разве я тебе не говорила? Мне казалось, что я должна была... Хотя как раз тогда мне в голову пришла идея построить вариатор по планетарной схеме, и я решила тут же ее опробовать... А потом, наверное, забыла... Извини...
― Ничего-ничего! ― поспешно заверил ее Чип. ― Я прекрасно тебя понимаю! Я когда чем-то сильно увлекаюсь, тоже обо всём забываю! Просто это так неожиданно! В конце концов, у тебя и так две докторских степени ...
― Намекаешь, что с меня хватит? ― голос Гайки прозвучал ощутимо суше.
― Нет, что ты! Я не это имел в виду! Просто... Ну, это уже не так к спеху, в смысле, к этому можно относиться не так, не с таким фанатизмом...
Еще не закончив последнюю фразу, Чип горько пожалел о своих словах. Но сказанное ― не воробей. Глаза Гайки сверкнули нехорошим блеском, а нос из-за расширившихся ноздрей стал выглядеть чуть ли не вдвое больше обычного.
― Фанатизмом, значит? И давно ты так к моему увлечению относишься?
Всего две неосторожные и необдуманные фразы, и вот уже Чипу приходилось иметь дело с силой, которая страшила, страшит и будет страшить мужчин своей необузданностью и непредсказуемостью ― женской логикой, вооруженной едва ли не самым опасным оружием в мире ― вопросами, на которые нельзя ответить ни положительно, ни отрицательно. Потому что оба эти варианта неправильные.
― Нет, Гаечка, постой, ты меня неправильно поняла... ― попытался успокоить ее бурундук.
― Ну да, разумеется, ― сказала мышка предельно ровным и бесцветным голосом, каким адвокат читает родственникам завещание усопшего. ― Что я вообще в жизни понимаю. Мой удел чертежи и рычаги, куда мне до некоторых...
Она вернулась к установке рычага, и отвертка в ее руке двигалась лишь самую малость быстрее и резче, чем до этого. Но эта была лишь иллюзия. Кокон, скрывающий клокочущие внутри нее чувства, словно крышка на кипящей кастрюле, которую надо поддевать очень осторожно, чтобы ее не сорвало, а тебя не обдало раскаленным паром. Чип был достаточно проницателен, чтобы это понять. Но при этом, как ни парадоксально, слишком умен, чтобы поступить правильно.
― Гаюсик, ну что ты такое говоришь? Я просто волнуюсь за тебя...
Правильные и искренние слова. Спокойный и мягкий голос. Сдержанный тон. Каждый из этих элементов, даже взятый отдельно, может разрешить любой конфликт, а все вместе они способны творить чудеса. Не во всех случаях, правда, и данный к их числу, увы, не относился...
― За меня? Уверен? ― иронически поинтересовалась Гайка и потянулась за вторым винтом, попутно стряхнув с плеч ладони Чипа. ― А может, всё-таки за кого-то другого? Себя, например?
― Дорогая, о чем ты? ― недоуменно спросил Чип, застигнутый врасплох ее ответом, совершенно с его точки зрения неадекватным. Отчасти он был прав, ведь его слова и жесты были абсолютно логичными. И вместе с тем ― в корне неверными. Дело было в том, что он по инерции воспринимал Гайку как существо умное, интеллигентное и рациональное. Однако сейчас это было не так. Сейчас она была взвинченной и ощетинившейся, как и любая другая самка, на чью территорию покусился чужак.
― О чем я? ― Гайка повернулась к Чипу. ― Да всё о том же! Хотя да, извини, я забыла, что всё это для тебя в диковинку. Когда я тебе о работе над диссертацией говорила ― не услышал, и сегодняшние мои объяснения мимо ушей пропустил...
Уже открывший было рот для ответа бурундук замер. Брошенное как бы между прочим замечание Гайки, еще пять минут назад признавшей, что это она заработалась и забыла сообщить ему о своем новом начинании, выбило его из седла. Теперь прежде, чем продолжать разговор, Чипу надо было вернуть утраченные позиции и снять с себя необоснованные обвинения. Сделать это надо было быстро, а в идеале ― немедленно, пока этот момент еще был у них обоих на слуху и не стал отправной точкой для других далеко идущих выводов и обвинений, накапливающихся, как тугой клубок ниток, который потом будет очень сложно размотать назад...
― Да нет же, Гаечка! Ты же сама сказала...
― Да, сказала! Я много чего сказала! Но разве мои слова имеют хоть какое-то значение? Подумаешь, очередной поток сознания и технических терминов! И то, что за этим, ― Гайка кивнула на агрегат у себя за спиной, ― будущее автомобилестроения, кому это интересно? Зачем это, если две докторские степени уже в кармане? К чему такая спешка, к чему усилия и мучения? Ради чего? Так вот, Чип, уж никак не ради третьего диплома на стенке! Впрочем, кому я это говорю? Кому интересны выкладки с цифрами и процентами о приросте коэффициента полезного действия двигателей, сэкономленных за счет этого природных ресурсов, снижении объема выбросов парниковых газов? Ведь даже незначительное понижение оборотов двигателя при сохранении максимального для этих оборотов момента дает ощутимый выигрыш, что уж говорить о гибридном маховичном приводе, позволяющем сэкономить просто феноменальные объемы энергии, а значит, и топлива...
У Чипа было, что на это ответить. Более того, слова просто распирали его изнутри. Но чтобы сказать их, надо было иметь возможность вставить хотя бы две-три реплики, что в данную минуту, увы, не представлялось возможным. Ведь бороться с этим циклоном страстей можно было только не менее мощным антициклоном.
Вариантов было множество. Скажем, Чип мог развернуться и уйти на кухню, тем самым выбив Гайку из ведущей к пропасти колеи. Его отсутствие позволило бы мышке выпустить пар и отвлечься либо вынудило бы ее последовать за ним, а смена обстановки весьма способствует снижению накала страстей...
Можно было на ровном месте создать новую, не менее важную проблему. Например, сбросить себе на ногу молоток и изобразить вселенские боль и страдания, тем самым став в глазах жены не противником, которому надо дать отпор, а требующим жалости и сострадания потерпевшим. Воззвав к другим, не менее иррациональным, но более созидательным ее инстинктам...
Он мог возвыситься над моментом и сказать что-то балаганно-поэтическое, вроде "Ты никогда не замечала, как гармонично колеблется в вакууме вольфрамовая нить?". Или проявить полную техническую некомпетентность, выдвинув гипотезу о корпускулярно-волновом дуализме математического маятника, тем самым разрядив обстановку быстрее всякого громоотвода...
Наконец, можно было совершить что-то сногсшибательно дерзкое. Например, схватить Гайку за плечи, рывком прижать к себе и крепко и надолго припасть к ее губам своими, не давая вырваться и не обращая внимания на постепенно затухающее сопротивление...
Ничего этого Чип не сделал. И виной тому был вовсе не доведенный до крайности рационализм, а ровным счетом наоборот ― недостаток рационализма и неспособность подняться на следующий его уровень. Или слой, кому что ближе. Слой рациональной иррациональности. Поэтому он терпеливо выжидал, когда Гаечка выговорится, выдохнется, а главное ― хотя бы чуточку успокоится и станет более восприимчивой к тому, что он пытался донести до нее.
И вновь лидер Спасателей просчитался. Избранная им тактика была очень эффективной, но только при определенных условиях. Точнее, до некоторого момента. До того, как гневные речи из способа выпуска негативных эмоций превратятся в способ их накопления и приумножения. То есть, говоря понятным языком столь милых сердцу изобретательницы моторов, пока маховик гибридного двигателя приводит в движение колеса, а не когда наоборот, накапливает. В обоих случаях маховик вращается, поэтому с первого взгляда отличить один режим от другого непросто, особенно если проглядеть их смену. В ту ночь с Чипом именно это и произошло.
― Гаечка, любимая, ― начал он, когда мышка, замолчав также внезапно, как перед этим разразилась гневной тирадой, вернулась к установке рычага, ― я всё понимаю гораздо лучше, чем может показаться на первый взгляд...
Плохая фраза, так как явно не указан объект критики, что открывает простор для различных толкований. Слова Чипа можно было расценить как раскаяние в том, что он не прикладывает достаточно усилий, чтобы показать, насколько на самом деле ему близки и дороги волнующие его жену проблемы. А можно ― как намек на то, что она неспособна увидеть и оценить его внимание и понимание. Чип имел в виду первое. Взвинченная Гайка увидела второе...
― ...Я знаю, насколько это для тебя важно. Знаю, что ты не можешь без этого, что это дает тебе силы и вдохновение жить дальше. Что, занимаясь этим, ты счастлива. А когда ты счастлива, я тоже счастлив, поверь. Ты нуждаешься в этом, но точно также я нуждаюсь в тебе...
Еще один промах. С точки зрения Чипа, его последняя фраза была сравнением, приравниванием двух частей друг к другу. Но для Гайки это прозвучало как противопоставление, и вместо знака равенства она увидела там исключающее "или"...
― ...Пойми, я люблю тебя такой, какая ты есть...
Для одного ― признание в любви. Для другого ― намек на недостатки...
― ...и всегда буду любить, несмотря ни на что. Я ведь говорил тебе это, помнишь?..
Для одного ― напоминание о самом важном дне в их жизни. Для другого ― упрек в забывчивости...
― ...А еще я говорил, что если ты выйдешь за меня, я буду самым счастливым парнем на свете. Так оно и есть, честно. Я ценю каждый день, проведенный вместе с тобой, каждую минуту. И тоскую, когда тебя нет рядом. Поверь мне!..
Для одного ― просьба поверить. Для другого ― признак того, что первый в нем сомневается...
― ...В этой жизни мне не на что жаловаться. У меня есть верные друзья, я занимаюсь любимым делом и женат на самой красивой и умной девушке в мире. Осталось только одно. Те, кто могли бы продолжить мое дело, да что там, наше дело, дело Спасателей. Мне безумно мил стук твоего молотка и гудение сварочного аппарата, но я бы очень хотел, чтобы в нашем Штабе звучал еще и детский смех. Смех наших с тобой детей, Гаечка. Ты ведь тоже хочешь этого, правда?
Бурундук рассчитывал, что соединение в одном предложении звуков, которыми сопровождалась работа Гайки в мастерской, и детского смеха станет хорошим предлогом подвести разговор к главному вопросу. И вообще будет очень кстати, позволяя плавно перейти от того, чем Гайка занималась в данную секунду, к тому, зачем пришел сюда он. В любое другое время это бы сработало. Но не сейчас. Сейчас мышка истолковала слова Чипа как намек на то, что она променяла семейную жизнь на изобретательство, и что механические детища заменяют ей детей биологических. Что в сочетании со всем, что Чип наговорил до этого, и ворохом других, недоступных пониманию самцов соображений, образовало смесь воистину неописуемую.
Конечно, сторонний незаинтересованный наблюдатель счел бы ход ее мыслей непоследовательным, а все до единой аналогии ― притянутыми за уши. Так оно, положа руку на сердце, и было. Именно так возникает большинство семейных ссор, когда нежно любящие друг друга супруги по прошествии нескольких минут превращаются в яростных противников, а после не могут толком объяснить, как так получилось. И тут уже многое зависит от самих участников драмы, их выдержки и умения вовремя остановиться. Или, как в данном случае, вовремя начать. Потому что сорвись Гайка сейчас на самый громкий из доступных ее голосовому диапазону криков, скажи она самые грубые слова, которые только знала, сокруши она Чипа самым бурным потоком оскорблений, претензий, ярлыков и нелогичных, бессистемных, попросту противоречащих друг другу обвинений, в итоге всё обошлось бы.
Однако она пошла на принцип. Проявила выдержку там и тогда, где этого делать было нельзя, и сделала то, чего, по идее, не должна была сделать никогда не в жизни. Ведь кому, как не ей, гениальной изобретательнице с умопомрачительно высоким интеллектуальным потенциалом, знать, что любой, даже самый крепкий маховик, может запасти лишь ограниченное количество энергии, после чего разрывается под действием внутреннего растяжения, круша всё на своем пути...
Но она не дала хода скопившейся в ней энергии и вообще ни словом ни жестом не выдала, что находится на грани срыва. Лишь крепче стиснула зубы, резко опустила на глаза очки и сказала только одно:
― Мне надо работать.
― Что?.. ― Чип ошарашено моргнул, не понимая, как можно было так отреагировать на его слова. ― Гаечка, но... Объясни, я не понимаю... Что-то случилось? Что происходит вообще?!
Последний вопрос Чип уже прокричал, дабы пробиться сквозь нарастающий гул заработавшего электродвигателя. Торчащий вперед выходной вал с фигурным вырезом для соединения с ходовой частью закрутился, превратившись в гладкий цилиндр. Стрелки тахометров и динамометра взметнулись вверх, и Гайка поворотом рычага переключила вариатор на следующую передачу, следя за поведением приборов и не обращая на Чипа внимания. То есть, это бурундук решил, что она на него не обращает внимания, хотя на самом деле она его крики слышала и оценила. Правда, не как попытку перекричать тестовый стенд, а как очередные нападки в свой адрес. Поэтому лишь плотнее сжала губы и еще раз щелкнула рычагом, предоставив Чипу надрываться вволю.
― Гая! Гаечка! Да послушай же меня! Дай мне сказать! Да выключи же ты эту штуку!.. ГАЙКА! СТОЙ! ЗАЗЕМЛЕНИЕ!!!
Последний крик Чипа относился к лежащему на полу контакту, который должен был быть воткнут в расположенное на стене рядом гнездо, соединенное со сбегавшим вниз по стволу дерева и уходящим в землю проводом. Бурундук провел достаточно времени в мастерской Гайки, чтобы знать, чем чревата работа с мощным незаземленным электроприбором. Поэтому, когда мышка не среагировала, более того, снова потянулась к рычагу, он понял, что пора действовать. Еще раз крикнув "БЕРЕГИСЬ!!!", Чип бросился к жене с вытянутыми вперед руками, чтобы вытолкнуть ее из опасной зоны.
Но чуть-чуть не успел. Гайка, как раз повернувшая голову, чтобы посмотреть на динамометр, периферийным зрением уловила резкое направленное в ее сторону движение, рефлекторно отшатнулась, и ее протянутая к рычагу ладонь, промазав мимо рукоятки, коснулась кожуха двигателя. Раздался громкий электрический треск, каждый волос и каждая шерстинка на теле мышки встали торчком, а непропорционально увеличившиеся глаза в сочетании с непроизвольно искривившимся ртом образовали странное изумленно-насмешливое выражение, не сходившее с ее лица всё то время, пока она летела через мастерскую, как подхваченный порывом ветра листок. К счастью, на ее пути не оказалось ни коробок, ни верстаков, ни недостроенных приборов, и она растянулась на полу, раскинув лапки. Чип ударил кулаком по кнопке выключения двигателя, по счастью, сделанной из пластмассы, и метнулся к ней.
― ГАЕЧКА!!! БОЖЕ!!! ГАЕЧКА!!! ― кричал он, приподняв ей голову и проверяя пульс. Она пошевелилась и открыла глаза, и Чип сразу обратил внимание на ее необычно маленькие зрачки...
"Да нет же, это они просто очень быстро сузились под воздействием яркого света!"
― Гая, родная, ты в порядке? Где болит? Пожалуйста, скажи что-нибудь... Не вставай, не надо, я тебя отнесу...
Но Гайка не просто оставила слова мужа без ответа, а поступила ровно наоборот. Ничего не сказав, она резко, одним движением поднялась и подошла к безмолвствовавшему испытательному стенду.
― Я его отключил, на всякий случай, ― пояснил Чип. ― Ты забыла заземлить его, я кричал, но ты не слышала.
Он замолчал, ожидая ответа, но Гайка всё так же смотрела на супервариатор, как будто видела его в первый раз в жизни и не понимала, что это и зачем нужно...
"Тогда она нас тоже не узнавала..."
― Гаечка, ты... ― бурундук запнулся, увидев, как мышка берет с ближайшего столика длинный и увесистый гаечный ключ. ― Милая, пожалуйста, тебе нужно лечь. Давай я отведу тебя в медпункт. Не надо сейчас ничего чинить...
В первый раз за вечер Гайка была с ним солидарна. Но Чипу от этого легче не стало.
― Что ты... ЭЙ! ― вскрикнул бурундук, когда у него над ухом просвистел отлетевший от стенда после удара мышки тахометр. ― Гайка! Что ты... ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! ОСТАНОВИСЬ!
Но Гайка не останавливалась, продолжая методично и целенаправленно уничтожать свой супервариатор. Гаечный ключ в ее руках ритмично взмывал и опускался на испытательный стенд, отбивая от него все новые и новые детали. Вслед за тахометром выходного вала жертвами Гайки пали остальные измерительные приборы, закрепленные недостаточно крепко, чтобы выдержать удар гаечным ключом, а потому очень быстро оказавшиеся разбросанными по всей мастерской. Та же участь постигла рычаг управления адаптивностью вариатора и колодки нагрузочного тормоза, одна из которых также пролетела в непосредственной близости от Чипа. Но на этот раз бурундук даже не шелохнулся, пригвожденный к месту догадкой, пронзившей его тело сильнее любого тока.
"Это не Гайка..."
Суженные зрачки. Отсутствие реакции на внешние раздражители. Тяга к разрушению. И детали, разлетающиеся в разные стороны, как когда-то разлетались Спасатели, стоявшие на пути у идущего убивать "ликвидатора абсолютной надежности".
Совпадало всё. А если принять во внимание, что всё это началось после сильного удара током, то сомневаться не приходилось. То, чего так долго боялся Чип, случилось. Тогда, в Вашингтоне, нейрочип был не уничтожен, а лишь временно выведен из строя. Сейчас спящий проснулся.
Значит, надо снова заставить его уснуть, на сей раз окончательно и бесповоротно.
Не мешкая ни секунды, Чип выбежал из мастерской и понесся вон из Штаба, подгоняемый грохотом и звоном. Уже выбегая из дверей Штаба, бурундук понял, что кроме страха и решимости идти до конца испытывает еще одно чувство. Облегчение. Всё это время он знал, что это может произойти, и готовился к этому. Как и предполагалось, это произошло. И он был к этому готов...
* 3 *
...Но эта тишина ему очень не нравилась.
По его расчетам, хранившейся в мастерской аппаратуры должно было хватить Гайке как минимум на полчаса. Чип обернулся значительно быстрее, и отсутствие всяческих звуков означало, что он либо недооценил способности своей благоверной, либо она переключалась на какой-нибудь другой объект...
"БОЖЕ, ТОЛЬКО НЕ ЭТО!!!"
Чип перебрал в уме все известные ему способы добраться до столицы. Техника Спасателей отпадала. "Крыло" было отдано команде Рокфора и находилось в Вашингтоне. Спасателемобиль взяли Дейл и Фоксглав. Остается гиротанк , который сам до столицы не доедет, а вот до аэропорта или автовокзала...
"Надо срочно связаться с Рокки и его командой, чтобы летели к Белому дому и... сделали что-нибудь! Пусть хоть пожарную тревогу поднимут, это уже послужит поводом для перевода президента и его семьи в специальный бункер, куда даже мышь не проникнет. Об этом сама Гайка рассказывала, нескольких ее предшественников использовали для поиска и устранения брешей... Но ведь и она об этом знает!!! Ладно, так или иначе надо звонить в Вашингтон, кто-то один точно должен дежурить..."
Значит, надо добраться до сотового телефона, одного из четырех имевшихся в распоряжении команды Спасателей. Остальные прилагались к трем основным транспортным средствам команды на случай, если придется надолго разделяться. По человеческим меркам эти аппараты считались безнадежно устаревшими, но функции свои выполняли исправно, а большего Спасателям и не требовалось. В отличие от телефонов, которые так или иначе должны были вскоре отправиться на переработку, четыре "чистые" SIM-карты были добыты и активированы не самым честным путем. Но преимущество мгновенной связи друг с другом оправдывало средства, тем более что Гайка и Спарки сумели научить аппараты понимать все четыре используемых в мире GSM-диапазона, что позволяло вести скоординированные действия практически в глобальном масштабе. Правда, оставалась проблема пополнения счетов, поэтому использовались телефоны только в действительно экстренных случаях, к которым данный, безусловно, относился...
"А если она всё еще здесь? Мало ли, какие команды дает ее мозгу переживший два коротких замыкания нейрочип? Вдруг на этот раз у нее другая цель? Другой лидер? Тот, о котором мы все подумали с самого начала?"
"Что ж, тем лучше. В этом случае она по-прежнему здесь. Но всё равно надо связаться со всеми. Да, Дейлу и Фокси тоже надо сообщить. Фокси с ее сонаром сейчас была бы как нельзя кстати..."
По уму надо было сперва предупредить друзей, а уже потом обыскивать Штаб. Располагайся телефон в каком-нибудь изолированном от остальных помещений узле связи, Чип бы так и поступил. Но аппарат находился в гостиной, где вероятность столкновения с ЛАНом приближалась к единице.
"Что ж, чему быть, того не миновать..."
Бурундук распластался на полу и осторожно выглянул из-за ножки кровати. В коридоре никого не было. Точнее, не было видно. В отличие от беспорядочно разбросанной по полу одежды, вываленной из стоявшего в углу их с женой общего платяного шкафа.
"Интересно, это еще зачем? Ненависть к технике перекинулась на одежду? Или она решила, что убивать президента в ночной рубашке ― это моветон? Или после этого удара нейрочип сгорел, сведя ее с ума окончательно? В конце концов, этот удар тока был..."
Развить мысль Чип не успел, потому что как раз в этот момент из глубины штаба донесся громкий стук. А может, он просто показался громким из-за ночной тиши и обострившегося в темноте слуха бурундука. Поэтому Спасатель не мог точно сказать, что именно упало, поскольку это с равным успехом мог быть и металлический ящичек, и забитый до отказа книжный шкаф, причем последнее в свете последних событий было даже более вероятным.
Чип осторожно вышел в коридор и направился к лестнице вниз, выставив "ружье" перед собой и ощущая себя персонажем одного из трехмерных компьютерных боевиков. Дейл, как нетрудно догадаться, был их ярым поклонником, в то время как лично он считал их глупыми и попросту вредными, ведь они исподволь внушали мысль о том, что боевые стычки ― это легко и просто. Вдобавок буйное мельтешение красок на экране вызывало привыкание к быстрой смене кадров и, как следствие, неспособность успокоиться и вдумчиво исследовать окружающий мир, полагаясь не только на зрение и слух, как во время игры, но и на все остальные чувства тоже. К примеру, обоняние...
Нет, плохой пример. Обоняние могло бы помочь ему засечь Гайку на безопасном расстоянии, находись они в каком-нибудь другом, незнакомом месте. Но в Штабе, где она прожила уже много лет, ее запах был повсюду. Вкус также был бесполезен. Оставалось осязание, ведь как бы тихо она ни двигалась, колебание воздуха выдаст ее приближение. Главное ― быть начеку, и всё получится. И Чип был, шаг за шагом приближаясь к лестнице и сетуя на то, что никогда по-настоящему не испытывал свое оружие. В противном случае он бы знал, что даже полностью зарядившись, оно гудит. Пусть не так громко, как сразу после включения, но очень ощутимо, особенно поздней ночью в гулком коридоре.
Ладно, сейчас уже поздно дорабатывать конструкцию. Пора применять ее по назначению. Стрелять надлежало наверняка, потому что второй попытки ему никто не даст. Если и было во всём этом что-то позитивное, так это то, что Гайка была мышью, а не белкой или бурундучихой, за которой пришлось бы гоняться по стенам и потолку. Уже легче, хотя в нынешнем ее состоянии даже в этом нельзя было быть уверенным. Да и присоскоступы никто не отменял...
Несмотря на обилие технических средств, которыми могла воспользоваться Гайка, в смысле, ЛАН, долго искать ее не пришлось. Когда Чип спустился в гостиную, попутно несколько раз возблагодарив судьбу за то, что ступеньки были выточены прямо в толще дерева и потому не скрипели принципиально, первым, кого он увидел, была она. Мышка сидела на диване спиной к лестнице, не шевелясь и не издавая ни звука. В первое мгновенье бурундук даже принял ее за манекен-приманку, искусно сделанный из набитого каким-нибудь тряпьем комбинезона и неоднократно использовавшегося Гайкой парика . Но тут Гайка громко вздохнула и повела ушами, развеяв все сомненья и заставив Чипа вскинуть ружье. Однако его жена продолжала сидеть, глядя прямо перед собой, и бурундук почувствовал, что его палец на спусковом крючке начинает предательски подрагивать, а решимость мало-помалу сменяется сомнением.
"Может, это не нейрочип? Может, превращения в ЛАН не произошло?.."
"Что ты выдумываешь?! Конечно, произошло! Как иначе объяснить ее поведение? Раньше она никогда себя так не вела!"
"Ну как сказать... Малышу Тадеушу , который довел ее до белого каления, мало не показалось..."
"Но то был цинично обманувший ее чувства преступник, а не ни в чем не повинный тестовый стенд! И вообще, не трать понапрасну время! Может, у нее просто временное просветление, и она, как тогда в Вашингтоне, сидит, не понимая, где она и что здесь делает..."
"Тогда тем более стрелять глупо, ведь это может..."
"По-твоему, лучше дождаться, когда он включится снова? Что ж, подожди до девяти утра. Или до следующего случайного удара током..."
НЕТ!
Чип снова поднял начавший опускаться ствол ружья и несильно надавил на спусковой крючок. Он легко поддался, и по затылку Гайки забегала маленькая красная точка целеуказателя. При этом гудение ружья усилилось, демонстрируя, что оно готово к применению. Достаточно еще немного надавить на спуск, и открывшийся клапан выпустит в проложенную в стволе трубку заранее заготовленный сжатый воздух. Он с силой вытолкнет резиновую пластинку с продетыми сквозь нее зондами, которая полетит к цели, разматывая проложенные в трубке тонкие медные провода в двенадцать дюймов длиной...
Вот только от лестницы до дивана этих самых дюймов было пятнадцать. А учитывая, что запас сжатого воздуха был невелик, да и аэродинамические свойства контактной головки оставляли желать много лучшего, дальность действительного огня ограничивалась десятью.
"Пять дюймов..."
Чип нервно сглотнул, заворожено глядя на пляшущую на волосах жены красную точку и искренне сожалея, что не обладает даром телекинеза, чтобы притянуть злосчастный диван на эти самые пять дюймов, не потревожив Гайку. "И почему я остановился на дальнобойности в десять дюймов? ― поражался самому себе лидер Спасателей, заново вспоминая проведенные над чертежами часы. ― Надо было хотя бы ширину гостиной измерить для начала..." С другой стороны, конструкция оружия и так была высчитана и выстрадана в изнурительной борьбе с ограничениями по объему и весу, и лишние пять, а точнее, десять дюймов тонкой медной проволоки были одной из тех лишних соломинок, которые сокрушают всё на своём пути. Проблема, с которой столкнулся Чип, не была ошибкой проектирования. Просто схватка с "ликвидатором абсолютной надежности" виделась ему скоротечной стычкой на минимальной дистанции, когда нужно лишь направить ствол на стремительно приближающегося врага, а о тихом подкрадывании и стрельбе с безопасного расстояния он не осмеливался даже мечтать...
Продолжая целиться в область чуть пониже левого уха супруги, Чип двинулся вперед, стараясь не отрывать ступней от пола и вообще дышать как можно реже. Он не знал, что задумал его противник. Он даже не знал толком, противник ли это. Он знал только, что надо преодолеть эти пять дюймов и спустить курок. Конечно, кое-как втиснутый в корпус ружья генератор не мог сравниться с электродвигателем испытательного стенда, но уж построенный Спарки на скорую руку миниатюрный электроразрядник он превосходил по всем статьям. На этот раз у нейрочипа не было ни малейшего шанса.
Четыре дюйма до точки пуска.
"Какая же все-таки эта штука шумная, и ведь не выключить никак... Интересно, она вообще знает, что я здесь?"
"Конечно, знает! Чай, не глухая!"
"Почему же не реагирует? Может, и впрямь не слышит, уши, вон, опущены... Зачем, спрашивается? Обычно она их опускает, когда чем-то огорчена..."