Аннотация: Немного позитива в тему братьев меньших
Кот степенно прошел между двумя досками калитки (как только пролез, морда у него была, что у борова), продефилировал к крыльцу и уселся на бетонную дорожку, чуть подрагивая хвостом. Грязно-белый с черными пятнами, с наглой откормленной ряхой и порванным ухом, он вовсе не выглядел милой домашней кисой. Таких надо в клетках держать. За табличкой "осторожно, зверь опасен".
Кот посмотрел на нее с презрением. Плюхнулся на задницу, оттопырил лапу и принялся вылизываться под хвостом.
Юльке резко поплохело. Сейчас оближет с задницы свои какашки пироплазмозные, а потом пойдет мордой тереться об забор, крыльцо, мангал и коптилку для рыбы!
- Давай-давай, котэ, иди отсюда! Диня! Диня, к нам какой-то пироплазмоз хвостатый зашел и не уходит!
Кот отчетливо фыркнул, мгновенно перетек на все четыре лапы и удалился куда-то в малинник. Когда на вопли жены прибежал Денис, о визите наглой зверюги ничего уже не напоминало.
Денис посмеялся над "беременными глюками" и "бедной котейкой", которую Юлька "своими воплями напугала". А ночью бедная котейка залезла в коптилку и планомерно перетаскала оттуда всю рыбу.
- Какая же тварь?! - возмущался муж.
Сначала он без всякой лодки ставил в ледяной майской воде сети, затем чистил и потрошил улов, потом как ребенка малого обхаживал капризную самодельную конструкцию... И за все эти усилия теперь даже пива с копченым пескариком не выпить!
- Это он, волосатая скотина, - сделала однозначный вывод Юлька и села на старое место на крыльце, вязать для будущего сына пинетки. - Диня, я тебе говорила, что тут ходит жуткий котище, а ты не верил.
Ночью кот проинспектировал коптилку еще раз, пометил калитку и аккуратно разложил на той самой ступеньке, где привыкла сидеть Юлька, трех дохлых землероек.
Началась затяжная позиционная война. Люди давным-давно забыли, как в школе читали Паустовского, и покормить зверя в голову им не приходило. Кошак напротив знал, что ему нужно, и регулярно кормился самостоятельно. Рыба, неосторожно оставленная на столе в беседке котлета, даже выпавшая из неловких рук печенька - все становилось добычей нахального квартиранта.
Кот сидел в засаде под крыльцом, выжидая, пока презренные двуногие хоть на секунду оставят пищу без внимания. Однажды прыгул в неосторожно раскрытое окно и налакался остывающего супа прямо из кастрюли. Ловил мышей и птиц и раскладывал их под самой дверью, а однажды на выходных и вовсе задушил соседского карликового кроля и не преминул похвастаться и этой добычей. Соседи в то утро встали раньше Юльки с Денисом, и случился серьезный конфуз, чуть не кончившийся ссорой.
Котяра ночами устраивал под окнами концерты - Денис сладострастно поливал его водой из заранее приготовленной бутылки. В него кидались тапками - а он уворачивался, а потом возвращался и метил летающую обувь. Юлька ныла, что только служба по отлову животных сможет спасти их от заведшегося на участке котомонстра. У Дениса мозг не был затуманен гормонами, и он отлично понимал, что никакая служба отлова не станет искать в дачном поселке кота.
За две недели до предполагаемого срока родов они вернулись в город. Периодически Диня позванивал соседям, а пару раз и сам заезжал на дачу - гадский котяра свалил, как будто его и не было. И хорошо, в мае-июне ему уже приходили в голову совсем не котолюбивые мысли об отравленной приманке.
Роды прошли на удивление беспроблемно, Юльку выписали почти сразу. Девушка быстро восстанавливалась, а мелкий развивался даже быстрее, чем полагалось ему по возрасту. Так что в августе их молодая семья впервые приехала на дачу втроем. Двухмесячный Дениска-младший пока еще понимал как следует только одну вещь, рядом ли мама, и потому экологически чистые места устраивали его не больше и не меньше душного города. Зато Юлька, в одночасье переложившая большую часть дел на мужа (в отпуске Диня сам и готовил, и убирал, тем более что для уборки нужно было носить от скважины тяжеленные ведра с водой), немедленно отдохнула и похорошела. Еще и потому, что Дениска по малолетству больше спал, чем кричал - ночью на большой двуспальной кровати, между родителями, днем - в коляске на свежем воздухе.
А на второй день тихой семейной идилии вернулся кот. Вальяжно вспрыгнул на перила крыльца, наклонился к коляске и коварно обнюхал спящего младенца. Юлька, чья боязнь инфекционных заболеваний после родов только обострилась, заверещала, замахала руками и грудью кинулась прикрывать сына от хищной зверюги. Кот ушел под дом, но уже через полчаса по-партизански вернулся и злодейски пометил колесо коляски.
На семейном совете решено было одолжить у соседа Васильича, державшего кур и перманентно боровшегося с крысами, капкан. Диня пробовал выступить кошачьим адвокатом, но родная жена чуть не убила его заместо кота: кошки, между прочим, бешенство могут разносить, а эта тварюга подлючая к Дениске чуть не в лицо мордой тыкалась!
Ночью Юльку разбудили нечеловеческие вопли и жуткая боль. С трудом разлепив глаза она увидела прямо возле лица оскаленную звериную морду. Кот выл и полосовал ее, как будто решил поточить об юлькино тело когти. Захлебывался плачем разбуженный Дениска. Чуть правее него вполголоса матерился просыпающийся муж.
Она попыталась скинуть с себя зверюгу, и это неожиданно легко ей удалось. Кот ничуть не сопротивлялся; отлетев в угол, он обернулся на Юльку и бодро шмыгнул в коридор. Схватив тапок, девушка кинулась за ним... И только выскочив в коридор, услышала неприятное, неуместное потрескивание в кухне.
Решив, что со скотской тварью разобраться успеет, эта скотина сама вернется к своей судьбе, она свернула в кухню... и в ужасе остановилась на пороге.
- Что это было, Юль? - сонно поинтересовался Диня, покачивая на руках сына - и замер, точно как жена парой секунд назад.
Босая, в разорванной окровавленной ночнушке, с рыжими отблесками на лице, Юлька заливала водой занявшиеся дрова возле печки.
Пожар объяснился просто. Вечером они решили подтопить дом - чтобы не простудить ребенка. Но один увлекся, а вторая не проследила, и дров подкидывали слишком много и слишком часто. К тому моменту, как пришла пора ложиться спать, печка прогореть не успела. Проблему Диня решил просто: не стал закрывать дымоход, чтобы дрова по-тихому дотлевали. Но продолжая дневное разгильдяйство, оставшиеся сухие березовые полешки из-под печной дверцы он не убрал.
Искра ли выпала ночью из печки или скорее уголек (все-таки от искры даже бумага не всякая разгорится), они не стали гадать. Как и то, как попал ночью в дом кот. Нежным шепотом, баюкая засыпающего Дениску, Юлька отчитывала мужа такими словами, услышав которые покраснел бы самый прожжённый матерщинник. Диня молчал, пытаясь отмыть почерневшую плитку под дверцей и начавшие обугливаться доски пола.
Кот сидел посреди кухни и жрал огроменный кусман колбасы, который отрезала ему девушка. Ничто другое волосатую скотину не занимало.
- Я все поняла, - Сашка потянулась в шезлонге и приподняла пивной бокал в направлении подруги. - Кроме одного. Почему его зовут Семеныч?
Юлька смутилась. Полезла рукой в чашку с сыром и домашней копченой рыбой.
- Ну, мы с Диней после того раза подумали... его дедушку же Петром Семеновичем звали, он очень хотел правнуков дождаться. А Семеныч все время то к животу моему лез, то к Дениске в коляску. И характер, кстати, что у дедушки, что у кота равно гадский. Я когда предложила, как кота назвать, Диня вообще сказал, что у меня крыша поехала. Но ни на Ваську, ни на Барсика эта скотина отзываться не начала. На Котэшку и на Бегемота, кстати, тоже. Так и остался Семенычем.
- Ну ты, мать, даешь! - восхитилась Сашка. - Теперь я еще больше боюсь беременеть, зная, как мозги смачно сдвигаются!
- Иди ты, - совсем необиженным тоном отозвалась Юлька. - Иной раз эта подлюка стырит что или пометит туфли, так я думаю, что вот на месте его прибью. Вчера, не поверишь, в динькин бокал морду скотскую свою сунул - и давай пиво лакать! А потом он придет, на колени залезет, мурчать начнет. И я вспоминаю, что если бы не Семеныч, ни меня, ни этих оболтусов, мелкого и большого, не было.
Здоровенный котяра с рваным ухом, нарочито медленно и отчего-то по одному и тому же кругу бегал по газону. Трехлетний Дениска, хохоча от восторга, пытался ухватить Семеныча за хвост, но тот отчего-то всякий раз вырывался чуть вперед в самую последнюю минуту.
Вдруг на секунду кот остановился и вперил Сашке прямо в лицо оценивающий взгляд желто-зеленых, совсем не звериных глаз. А может, ей показалось.