Аннотация: В "лихие девяностые" все делали деньги, как умели. А мы с братом в суровое время первоначального накопления капитала только начали учиться в школе... но были пипец какими предприимчивыми детьми.
Моему брату Боряну, без которого детство было бы в два раза спокойнее и в десять раз скучнее
Лучшее, что дало нам детство в девяностые, это отсутствие интернета
(с)кто-то в интернете
Вырос Билли мошенник и плут
Песенка из мультфильма "Остров сокровищ"
В детстве я была пипец каким предприимчивым ребенком. Это все потому, что его осмысленная часть пришлась как раз на девяностые годы: в моде было, во-первых, "бабло на кармане", а во-вторых, умение быстро и легко его заработать.
Как хорошая дочка хороших родителей, я после школы образовательной сразу шла в школу музыкальную. Пешком. Утром ела в столовой, где за обеды платили раз в месяц, днем - бутерброды, которые мама собирала мне с собой. Это, без сомнения, берегло мой нежный детский желудок, однако ничуть не способствовало появлению свободных денег и соответственно повышению моей популярности в классе и в дворовой компании. Так что приходилось крутиться.
Первым моим бизнес-проектом стали "секретки". Это было просто и гениально, как каталоги "Орифлейм" или акции "МММ". Берется: три разноцветных рулона пыльной оберточной бумаги, с незапамятных времен лежащих на антресолях, приватизированная мамой в больнице вата, нитки мулине, листок из криво подписанной и оттого изъятой из обращения "Тетради по матиматеки учинице 2 класса "А", одна цветная гелиевая ручка и один желающий заработать младший брат. Бумага режется на ма-асенькие клочочки, на которых моим невозможно каллиграфическим почерком (и с моей же блестящей орфографией) пишется некий секрет, обычно какая-нибудь лабуда типа "Маша любет Пашу" или "Гриша ходет писеть в дивченский тубзик". (Последнее, между прочим, было чистой правдой: наш класс располагался аккурат напротив женского туалета на четвертом этаже, а ближайший мужской был на втором. Так что посреди урока "писеть в дивченский тубзик" ходили все наши мальчишки, просто Гриша имел неосторожность спалиться самым первым). Кладется эта самая записочка в кулечек из оберточной бумаги, добивается для объема ватой и завязывается нитками. При желании клиента еще и привязывается длинная нитка, чтобы вешать их на шею. Затраты - нулевые, если не считать пяти минут работы.
Младший брат контролировал рынок сбыта в первых классах, я - на своей параллели вторых. Помимо этого Борян подсказывал идеи секретов для своих клиентов-малявок... ну, и уже в нежном возрасте семи лет получил свой самый важный бизнес-урок "не кидай партнера, особенно, если он может тебя проучить". Уж не знаю, кто заронил в голову Бориски светлую мысль, что "секретки" можно продавать не по пятьсот рублей, а по тысяче, разницу отправляя себе в карман, но сдали его возмущенные покупатели. В качестве наказания я настучала маме, что братишка не вымыл руки перед обедом и вообще ел сахар из сахарницы (сахар, по правде говоря, ела я, но в суровых пацанских разборках все средства хороши). В ответ партнер сделал ход конем и слил весь наш бизнес папе.
Папа выслушал братов рассказ и крякнул.
Дело пахло богатой украино-еврейской наследственностью. Как известно, когда хохол родился, еврей заплакал, а в нас с братом кровь этих двух великих народов соединилась в гремучую смесь. Еще дело пахло тюрьмой, в которую по утверждению папы должны были посадить его и маму как родителей несовершеннолетних преступников, и детдомом, в который должны были забрать нас.
Совместный рев по разным углам примирил нас с брательником настолько, что мы пообещали возместить одноклассникам честно заработанные деньги (скажу сразу, не возместили) и тут же придумали новый бизнес.
Который и принялись реализовывать, едва выйдя на свободу с чистой совестью из углов.
Наценка, которую на свое усмотрение ввел Борька, продавая "секретки", подсказала нам совершенно классную идею. В музыкальной школе, где мы оба бездарно тратили лучшие часы своего детства, бабушка-вахтерша продавала всякую симпатичную канцелярию. Нотные тетради, ручки-карандаши, резинки-точилки... и разные наклейки. С кошечками, собачками, лошадками и дико популярными в нашей школе героинями мультика "Сейлормун". С точки зрения вахтерши, наклеек на листочках было поровну, стало быть, стоить они должны были одинаково. Она просто ничего не соображала в зарабатывании денег, а значит, мы были просто обязаны на этом заработать.
На уцелевшие после покупки мороженного денежные средства мы закупили некоторое количество наклеек. В качестве рекламной акции я украсила ими свою "Анкету для девочек" (ну, типа, "как твое имя, кто твой любимый певец, что ты хочешь мне пожелать"), а лишенный фантазии брат - свой ранец. В тот же день у нас появились первые покупатели.
Схема была проста, как три копейки. Шесть наклеек в музыкальной школе стоят две тысячи. Наценка на наклейки с животными - сто процентов, на наклейки с "мункой" - от двухсот до трехсот процентов, в зависимости от изображенных героев. Страшная Пацанская Клятва и практически независимое ведение дел ограждали нас с братом от соблазна нагреть друг друга. В случае ее нарушения и жалоб родителям, мы должны были навсегда остаться без денег, никогда не прогуливать сольфеджио и на всю оставшуюся жизнь пересесть на последнюю парту к дуракам. В общем, здесь все было гладко.
Погубила же нас конкуренция. Моя одноклассница Лиза, обучавшаяся в той же музыкалке, быстро смекнула, откуда наклейки, и сообразила, что она может заниматься тем же, только за меньшие деньги. Незнакомые с правилами демпинга, мы ударно скинули цены, и я внезапно обнаружила, что товар таскаю одноклассникам уже по себестоимости. Лиза до пятого класса занималась этой ерундой, искренне уверенная, что победила нас с Боряном. А мы как раз задумали очередной бизнес-проект.
Дело было в том, что приближался конец четвертой четверти, и на улице потеплело. Народ приналег на пиво и лимонады, а на заднем дворе нашего дома (кстати, именно его на районе зовут Вороньей Слободкой, это я так, к сведению) материализовался пункт приема стеклотары.
Гениальную идею, к стыду моему, выдвинула не я, а брат. Случилось это так: мы двое, Голёна Голёновна со старшим братом Вовой Пончиком, Дашка (тогда еще не Водородка, а просто Дашка), Настя-матершинница и Валька-шпана гуляли во дворе и играли в веселую детскую игру "Догони меня кирпич". Правила были очень простые: участники выстраивались в линию, а "голя", ведущий, по сигналу бросал примерно на уровне колен обломок кирпича, от которого нужно было отпрыгнуть. В кого попали - "голит" следующим. Кстати, это была единственная игра, в которой нашу мелкую Алену все щадили: постоянно проигрывая, она начинала злиться, а со здоровенным куском кирпича в руке, становилась просто опасной. И вдруг после очередного прицельного броска сзади послышалось:
- Эй, мелкота, проваливайте отсюда, все бутылки нам побьете.
Мы обернулись и увидели, как два пропитых мужика споро расставляют в нашем дворе, на нашей, своими детскими ручонками вырытой Могиле Неизвестного Котенка, трагически замерзшего прошлой осенью, раскладные стульчики и ящики. И тогда мой гениальный младший брат сказал очень гениальную вещь:
- Чуваки, а давайте насобираем бутылок, сдадим их и купим мороженного.
- Лучше чипсов, - возразил Валька.
- Нет мороженного, - поддержала Бориску я.
Пончик тихо вздохнул. Ему явно хотелось и того, и другого.
Дело было не в разнице вкусов сладенькое-солененькое, а в том, что мы с Валькой-шпаной постоянно бились за лидерские позиции в нашей дворовой компании. У меня были мозги, сонм идей по добыванию финансов и всегда поддерживающий меня брательник. Зато у Вальки был авторитет: однажды он гулял вечером один в парке, и потом целый час просидел в детской комнате милиции, куда его забрали как безнадзорного.
И тогда мой не очень гениальный брат сказал очень тупую вещь:
- А давайте разделимся. Кто больше наберет бутылок, тот и решит, что мы купим.
Идея была, зуб даю, дурацкая. У Вальки отец был сильно пьющий, и это давало ему такую бутылочною фору, что мы с Борькой могли уже сейчас сдаваться и соглашаться на чипсы. Я призадумалась.
Меж тем к пункту приема потянулись алкоголики и бомжи с пакетами, и меня осенило. План был поистине достойным величайших мыслителей. Я дождалась, пока Валька-шпана убежит домой за стеклотарой и схватила за рукав Вовку.
- Эй, Пончик, хочешь лишнюю мороженку?
И он, разумеется, кивнул.
Медленно, за деревьями, мы с братом подходили к точку, а Пончик с двумя бутылками из-под лимонада "Байкал" пер в лоб. Бутылки были специально грязные, с этикетками и даже с остатками жидкости внутри. Дождавшись, пока толстый, медлительный Вова ввяжется в заведомо бесполезный спор с мужиками, мы с Борькой подкрались сзади, схватили по пакету еще не расфасованных бомжовских бутылок каждый и дунули в стороны. Совершенно не подумав о слабом месте моего плана. В отличие от нас с братом Пончик очень медленно бегал.
- Да это же не дети! Они сейчас уже бандиты, а что будет, когда вырастут?! Уголовники! - возмущалась пожилая соседка Галина Владимировна, привлеченная на место преступления басистым ревом перепуганного Вовки.
- Менты вырастут! - развлекались привлеченные соседкиным ором молодые пэпээсники. - Эй, пацан, кто бутылки-то тырил? Не бойся, ничего не сделаем.
Вовка сопел и шмыгал носом. Валька-шпана со слов своего не только пьющего, но и сидевшего отца рассказывал, что самое позорное - сдать своих. Я и Борян храбро прятались за гаражом и выходить не спешили: вовкина обида по сравнению с родительским гневом, тюрьмой и детдомом представлялась нам чем-то очень незначительным.
И тут во двор зашел наш дед. И я поняла, что очень хочу в детдом. Или даже в тюрьму. Только чтобы деду ничего не объяснили, потому что он очень быстро поймет, кому могла прийти в голову моя гениальная идея, и в отличие от отца не побрезгует взяться за ремень.
Бутылки мы сдали через неделю, когда нас с братом наконец выпустили гулять. За гаражом их никто не нашел, а мужики-приемщики наших лиц не видели. Вовка Пончик к тому времени на нас уже не обижался, но мороженное ему все равно досталось. И я, и Борян независимо друг от друга решили, что это покажет нас величественными и справедливыми... ну, если честно, мы решили, что это будет по-пацански, и вообще он за нами увязался.
Своих идей заработать денег мы с братом, конечно, не оставили, но про себя решили, что нужно взять в долю отца, и еще несколько лет получали символическую, но плату за отличные оценки и примерное поведение.
И кстати, наши детские "бизнес-тренинги" закончились вполне себе приятными дивидендами. Небольшая типография Бориса (визитки, буклеты, баннеры) дает ему не астрономический, но достаточный для жизни доход.
Недавно мы втроем с ним и его женой Никой были в "Икее", откуда и я, и Борька вышли с полными карманами бесплатных карандашей.
Ника оглядела наши довольные морды и сказала:
- Зашибись. Это у вас семейное.
А что, так и есть. С братом мы похожи. И в семье у нас - мир и взаимопонимание.