Пару раз порывался закурить; бросил-то он бросил, но сигареты в кармане куртки оставил, рука сама тянулась.
По щекам ерзал колючий ветер.
Решил уже, Оля не выйдет, мать не отпустит, догадается, заподозрит.
А когда вышла, почувствовал острый укол счастья.
Маленькая, тоненькая, с белым, очень красивым лицом, острый нос придавал ему птичью прелесть.
Узкие плечи смотрелись, как опущенные крылья.
Посмотрела хитро, улыбнулась, прищурилась, чуть наклонила голову влево.
- Замёрз? Я долго, да?
Ей хотелось быть взрослой, самостоятельной, чуть насмешливой. С оттенком покровительства к непутевому отцу. Пусть.
- Не замерз. Пойдем?
- А куда?
- Тут недалеко.
- Ладно.
И тут же спохватилась.
- Только времени мало. Я маме сказала, погулять хочу. А про тебя не сказала. Мама...
- Я знаю, - резко перебил и тут же пожалел об этой резкости; выругался про себя.
Конечно, она нервничала больше.
Зашагали рядом, обрастая тяжелым молчанием.
- Как с работой? - спросила как бы важно. - Мама говорила...
Сбилась, проглотила несказанное.
Поняла, наверное; для взрослой и насмешливой, "мамы" слишком много.
- Хорошо с работой, - улыбнулся он.
Да, с работой было хорошо. Отлично, если вспомнить предыдущие два года после того, как за спиной лязгнули ворота зоны.
После того, как "откинулся", так у них говорили.
Понимал - ей много про него рассказывали. И правды, и вранья. Полуправды, что часто ещё хуже. Есть такие правды, что не спрятать, торчат отовсюду. Вклеены в биографии, как фотокарточки в личное дело.
А есть маленькие правдочки, за которыми "объясненьица, оправданьица, мненьица".
Свернули в сквозящую ветром щель между двумя домами, прошли мимо заднего двора магазина, захламленного тарой, мимо урчащих фур.
В магазине этом он тоже работал. Сначала грузчиком, потом старшим смены.
Инна, жена бывшая, поджав тонкие губы, тогда сказала, "ну с паршивой овцы хоть шерсти клок".
Видеться с дочерью запрещала, "что ты ей дать сможешь, алкоголик, зэк"? Кроме денег, имелось в виду, конечно. От денег не отказывалась.
Инна была из породы людей, для которых война естественное состояние.
Оценка противника. Поиск слабых сторон. Способы воздействия.
Оговорилась как-то - "лучшая атака, это нападение". Засмеялся, поправил. Она посмотрела, как на ненормального.
Не оговорилась, значит.
По Фрейду оговорочка.
Ветер дорывал остатки листьев. Оля ёжилась. Постоянно хотелось встать между ней и ветром, прикрыть. Защитить.
Первая встреча ведь, до этого все мельком, бегом, при матери.
- А ты как?
- Нормально, - протянула она. - Каникулы скоро. Мама хочет на теннис меня отдать.
- Здорово. А ты?
- Не знаю пока.
- А Павлик что думает?
Не удержался, выскочило.
Никогда не понимал, почему Павлик. Не Павел, не Паша. Взрослый парень, двадцать четыре года, всего на пару лет его младше. Молчаливый, глаза как у теленка.
- Павлику пофиг, - улыбнулась.
Ну да. Пофиг. У Инны все такие вот молчуны.
Когда выпустили наконец по УДО, у нее был Рома. А первого, который "Наташей" был вбит в телефоне, забыл как звали. С него всё и началось.
Оле тогда три года только исполнилось.
Мобильники как раз перестали быть несусветной роскошью. Купил Инне "Сименс" последней модели. Когда тот вызов пошел, она в ванной была. Высветилось - "Наташа". Зачем-то ответил.
Та самая правдочка. Не шлюхи, так, студентка филфака. С ней хоть поговорить можно было, Инна сложнее гламурных журналов ничего не читала.
Легкая жизнь была, летящая. Быстрые деньги, пришло-ушло. Хватало с избытком.
С Инной не ладилось давно, но думал, перемелется.
Так что зря она про шлюх. Он мужчина, добытчик, а Инна мать и жена. Разница же есть.
Так тогда думал.
Сильно напился в тот раз. Сильнее чем в другую ночь, ту самую. Последнюю ночь прежней жизни. Ангел уберег на первый случай. В тополь въехал, бампер только помял. Предупредительный выстрел.
И потом ещё ангел спасал много раз, пока не устал. Трезвым редко был в тот последний месяц.
- А мы куда? - повертела головой, узнавая место.
- А мы пришли.
Прошли мимо хрущевки с тесно посаженными балконами. Черные, бездыханные окна, фонари, похожие на душевые стойки.
- Ой, это же мой садик!
- Вон видишь окно, - показал рукой на дом, пятый этаж. - Я жил там. После... После всего. Мне сильно повезло тогда, что квартира сдавалась. С окном на солнечную сторону, как хозяйка сказала. Она сама не знала, как это точно. Окно на солнечную сторону.
Молчала, смотрела в глаза.
Может, зря это он?
- Ты уже в старшей группе была. Вон те качели любила, помню.
Повернула голову, посмотрела через "рабицу" на ржавые качели с облупленной краской.
Сколько сигарет было выкурено у этого окна "на солнечную сторону". Сколько сухих слез прожевано. Вжимался лицом в стекло, охлаждал лоб. И смотрел.
Хоть какая-то причастность к чужой, счастливой жизни.
Горчило, но будущее уже было. Не настоящее, которое завтра. Будущее.
- Пап.
"Пап". Слушать, не переслушать.
Втянула голову в плечи, глаза блеснули влагой.
- Мама не хотела, чтобы мы виделись. И сейчас не хочет.
Голые ветви деревьев торчали, как обвисшие спицы зонтов.
- Сказала, ты убил человека. Сбил на машине нечаянно. И тебя посадили в тюрьму.
- Это правда.
Это правда. Страшная и безусловная, сразу всё заканчивающая напрочь. Как внедорожник, вылетающий на тротуар. Не слюнявые супружеские адюльтеры. Не неумение видеть и чувствовать, не желание подминать под себя партнера.
"Ты убил человека".
Серебристая фляжка, плоская как камбала. Последний глоток коньяка в его жизни, руль прижал локтем, в бардачке что-то искал. Визг тормозов.
"Откупишься, я обо всем договорилась. Тебе только съездить". Это Инна так говорила.
А ведь готов был. Что помешало?
Денег дал семье, но не ту заоблачную сумму, что просили на условный срок. Впрочем, деньги сквозь пальцы ушли. Кончились быстро.
Можно было и откупиться.
Цель не оправдывает средства, наверное это и понял тогда. Средства определяют цель. Как ступеньки.
Мёртвых не вернуть. А живых можно попробовать.
Не заметил, как Оля коротко шагнула, взяла за руку.
- Там дырка в заборе есть, - сказала просто. - Хочешь покачаться?
Были бы без "ступенек" это окно на солнечную сторону? И - "хочешь покачаться? Было бы?
Дыра была совсем небольшой,когда лезли, зацепился курткой за проволоку, мелькнула мысль, пролезу ли?