Палев М.. Кольцо Соломона

Кольцо Соломона

Роман

Посвящаю моей матушке,

Гнитиевой З.С.

Выражаю искреннюю признательность за ценные замечания первому читателю романа Владу Кудасову.

Автор

Глава 1

Бывают в жизни предчувствия: слышишь звонок в дверь или мелодию мобильника, поставленную на "неизвестный абонент", -- и сердце, непонятно почему, вдруг сжимается в комок.

Тавров едва отпил глоток утреннего кофе, когда Катя сообщила:

-- Валерий Иванович! Звонок по городскому. Ответите?

-- Кто? -- недовольно осведомился Тавров, едва не поперхнувшись.

-- Следователь Скавронов, -- сообщила Катя. -- Вам это имя что-нибудь говорит?

-- Ничего, -- проворчал Тавров, отставляя кружку. Имя действительно ничего ему не говорило, но сердце вдруг сжалось в предчувствии чего-то нехорошего. Такое с ним однажды было: шел по знакомой тропинке к дому через пустырь и вдруг сердце точно так же внезапно сжалось. Он достал карманный фонарик, посветил себе под ноги и обнаружил неведомо откуда выросший посреди тропинки арматурный прут: еще шаг, и он бы, споткнувшись о железку, нанизался бы на нее, как кусок мяса на шампур. Вот сейчас у Таврова возникло именно такое ощущение. Тавров стряхнул незваное воспоминание и решительно сказал:

-- Соединяй!

-- Тавров Валерий Иванович? -- раздался в трубке уверенный мужской голос. -- Вас беспокоит следователь Следственного комитета Генеральной прокуратуры Российской федерации старший советник юстиции Скавронов Виталий Сергеевич.

-- Полковник милиции в отставке Тавров Валерий Иванович слушает вас, -- в тон ему отозвался Тавров.

-- Я бы хотел с вами встретиться Валерий Иванович, -- сообщил Скавронов. -- Мне бы не хотелось приглашать вас к себе в служебный кабинет, поэтому давайте встретимся с вами где-нибудь на нейтральной территории.

-- У кого-то из моих клиентов большие неприятности? -- с подозрением осведомился Тавров. Только Следственного комитета ему не хватало!

-- Нет! Пока еще нет, -- коротко усмехнулся Скавронов. -- Я бы сказал так: дела давно минувших дней. Итак, где мы встретимся?

-- Приезжайте в мой офис, -- предложил Тавров. -- Офис частного детективного агентства как раз и есть нейтральная территория.

Скавронов тут же согласился, словно ожидал подобного предложения.

-- Я готов подъехать сегодня в три часа. Вас устраивает?

Застигнутый врасплох Тавров понял, что любой перенос встречи будет воспринят как уклонение от встречи. А "уклонение" может породить ненужные вопросы. Неприятность лишних вопросов, -- особенно со стороны следователя прокуратуры, -- заключается даже не в их смысле, а в самом факте существования лишних вопросов. Поэтому Тавров без колебаний ответил:

-- Жду вас!

***

Скавронов появился в офисе Таврова ровно в пять минут четвертого.

-- Хотел бы сразу понять: чем моя скромная персона могла заинтересовать старшего советника юстиции? -- сразу перешел к делу Тавров.

-- Исключительно в связи с делами давно минувших дней! -- широко улыбнулся Скавронов, усаживаясь в кресло напротив Таврова. -- Дело в том, Валерий Иванович, что новый Патриарх обратился к Генеральному прокурору с просьбой снова открыть дело об исчезновении священника Русской Православной Церкви отца Иоанна, в миру Владимира Андреевича Белиссенова. Генеральный прокурор распорядился вновь открыть дело и им поручено заниматься мне. В связи с этим я провожу опрос свидетелей. Поскольку среди этих свидетелей оказались вы, то мой визит к вам вполне естественен.

-- Да, я понимаю, -- кивнул Тавров. -- Только мне непонятно, чем я могу оказаться полезным: в свое время я дал исчерпывающие показания и они должны быть зафиксированы в материалах дела.

-- Валерий Иванович! Я, разумеется, читал дело, -- заметил Скавронов. -- Но вы, как человек с большим опытом работы в органах внутренних дел, должны понимать, что имеющиеся в деле материалы нуждаются в уточнении. Я уже беседовал с рядом свидетелей по этому делу, теперь вот добрался до вас.

-- Ну, раз так... Спрашивайте! Чай, кофе?

-- Нет, спасибо, -- отказался Скавронов и тут же перешел к делу. -- Итак, расскажите: почему вы в день исчезновения отца Иоанна оказались на территории завода?

-- Ко мне обратился офицер запаса Сергей Воронцов, -- начал рассказывать Тавров. -- Он сообщил, что его дочь и ее жених попали под влияние религиозной секты "Церковь Истинного Катарсис" и живут в общежитии секты на территории обанкротившегося завода. Воронцов обратился ко мне с просьбой вырвать его дочь из лап сектантов. Воронцов сообщил, что секту возглавляет человек, именующий себя Иоанн Параклетограф. Воронцову также удалось узнать настоящую фамилию Параклетографа: Белиссенов. Я решил навести справки о секте и ее главе Белиссенове. Когда я случайно узнал, что моего знакомца отца Иоанна в миру именуют Владимир Андреевич Белиссенов, то я заподозрил неладное.

-- Вы решили, что именно отец Иоанн возглавляет секту? -- догадался Скавровнов.

-- Нет, мне это показалось маловероятным, -- отрицательно качнул головой Тавров. -- Но, разумеется, такую вероятность, какой бы дикой она не предсталялась, исключать было нельзя. Хотя я склонялся к мысли, что Белиссенова просто подставляют. Очевидно, шла какая-то хитрая игра. Очень нехорошая игра. В любом случае привлекать к расследованию отца Иоанна было бы неразумно. Я решил ограничиться помощью людей, пострадавших от действий сектантов: Воронцова и Валовича. Племянник Валовича и был тем самым другом дочери Воронцова, вместе с которым она ушла к сектантам.

-- И что же вы решили предпринять? -- поинтересовался Скавронов. -- Взять штурмом резиденцию сектантов? Ведь Воронцов -- бывший офицер спецназа, ему это дело знакомо.

-- Нет! Что вы! -- возмутился Тавров. -- Я все-таки столько лет провел на страже закона, что не допустил бы этого в принципе. Нет! Дело в том, что Воронцов узнал: в этот день глава секты собирается провести какой-то очень важный обряд, к которому сектанты готовились, как к Апокалипсису. Воронцов боялся, что после этого обряда он потеряет дочь навсегда, что с ней случится что-то непоправимое. И я с ним согласился: от этих психов можно всего ожидать! Вдруг они решили принести девушку в жертву во время ритуала? И мы решили действовать. Мы просто вынуждены были...

-- Так каков же был ваш план? -- нетерпеливо прервал объяснения Таврова Скавронов.

-- Проникнуть в помещение, где сектанты будут проводить свой ритуал и помешать его проведению, -- сообщил Тавров. -- Но это как минимум. Главное: освободить и увести с собой дочь Воронцова и племянника Валовича.

-- План вполне реальный, но при одном условии: если бы в состав группы вы еще включили бы Рэмбо, -- иронически заметил Скавронов. -- Ах, Валерий Иванович! Неужели вы не понимали, что это авантюра?

-- Отчего же?! -- не согласился Тавров. -- Воронцов тщательно продумал, как незаметно для охраны проникнуть в нужное помещение и как быстро отойти. Это не было авантюрой! Просто рискованная операция. Но другого выхода не было: ОМОН нам никто не дал бы. И, кстати, вначале все шло по плану. Но затем решивший действовать самостоятельно отец Иоанн спутал нам карты: он переполошил охрану и главаря секты. Они убили Валовича, а нас схватили. Кстати, именно главарь секты нам сообщил, что он специально хотел бросить тень на Белиссенова, поэтому разыграл целый спектакль, где на собраниях секты под именем Белиссенова выступал с лекциями специально нанятый актер.

-- Откуда вы узнали настоящее имя главаря секты? -- спросил Скавронов.

-- Когда нас схватили и привели поавшего в ловушку отца Иоанна, тот сказал главарю: я, дескать, тебя подозревал давно и знаю, что ты бывший католический священник Альгимантас Бломбергис.

-- Вот как! И что же Бломбергис?

-- Он подтвердил это и злорадно отметил, что ему все-таки удалось всех нас опередить и он проведет ритуал, а мы все умрем.

-- Вот как? -- недоверчиво улыбнулся Скавронов. -- Но, как я знаю, все уцелели, за исключением отца Иоанна и самого Бломбергиса. Как же это хитрец Бломбергис так оплошал?

-- Недооценил жадности сообщников, -- пояснил Тавров. -- Двое охранников Бломбергиса решили, что в его сейфе хранятся ценности и касса секты. Они убили Бломбергиса и, оставив нас связанными в зале, отправились в кабинет открывать сейф.

-- А что делали в это время остальные члены секты? Стояли и смотрели, как убивают их гуру? -- удивился Скавронов.

-- Ничего они не делали потому, что ничего не могли делать в принципе! Они все, кроме Бломбергиса и охранников были чем-то одурманены и находились все это время словно в ступоре, -- объяснил Тавров.

-- Хорошо, я понял... Давайте дальше! -- предложил Скавронов.

-- Нам удалось освободиться, мы выбрались на крышу тем же путем, которым прошли туда, -- продолжил рассказ Тавров. -- И тут мы увидели, что в здании административного корпуса начался пожар. Там появилось пламя, при этом раздался странный дикий рев.

-- Что за рев? -- насторожился Скавронов. -- На что он был похож?

-- На что похож? -- задумался Тавров. -- Однажды я слышал нечто подобное, когда расследовал дело в Московском Авиационном институте. Именно такой дикий рев.

-- И что же это было? -- нетерпеливо спросил Скавронов.

-- Мне объяснили, что с таким ревом вырывается воздух из баллонов в сверхзвуковой аэродинамической трубе, -- объяснил Тавров.

-- Вот как... -- озадаченно потер лоб Скавронов. -- Нет, на территории завода не было аэродинамческой трубы, -- тем более, работающей. Впрочем, надо уточнить... мало ли что... Итак, что было после того, как вы услышали рев? Кстати, откуда шел этот рев?

-- Со стороны административного корпуса, -- пояснил Тавров. -- Как только мы услышали рев, отец Иоанн тут же схватил трос и побежал туда. Он забрался на крышу административного корпуса и спустился в окно, где находился кабинет Бломбергиса. И почти сразу после этого раздался сильный взрыв. Вот и все, что я могу рассказать.

-- Давайте уточним некоторые подробности, -- предложил Скавронов. -- Я уже беседовал с Воронцовым, так что теперь можно сопоставить показания. Итак, вопрос первый: что за книга хранилась в кабинете Бломбергиса?

-- Какая книга? -- изобразил удивление Тавров.

-- Один из охранников Бломбергиса на вопрос отца Иоанна о книге сообщил, что -- цитирую: "большая книга с обрывком цепи" -- хранится в кабинете Бломбергиса. Это показал Воронцов. Но никаких следов "большой книги" в кабинете не было обнаружено. Там вообще ничего не было, кроме пустого сейфа. Куда же делась пресловутая книга и почему она так интересовала Белиссенова?

-- Насчет книги ничего не знаю, -- твердо заявил Тавров, выдерживая испытующий взгляд Скавронова. Тот улыбнулся и продолжил:

-- Ладно, тогда переходим ко второму вопросу: куда делось кольцо Соломона?

***

Скавронов уставился на Таврова таким пристальным немигающим взглядом, что тому стало немного не по себе.

-- Что вы имеете в виду? -- попробовал вильнуть Тавров.

-- Я имею в виду кольцо, которое Бломбергис снял с руки Белиссенова и которое потом Белиссенов снял с пальца мертвого Бломбергиса, -- пояснил Скавронов.

-- А-а! Кольцо я помню, -- согласился Тавров. -- Темно-серого металла, вроде печатки. И еще помню, как Бломбергис отобрал его у отца Иоанна. Да, точно: Бломбергис назвал это кольцо "кольцо Соломона". Но куда оно делось, я не знаю.

-- Оно исчезло с трупа Бломбергиса, -- ответил Скавронов. -- Когда труп осматривали, кольца на нем не было. И Воронцов вспомнил, что кольцо с пальца Бломбергиса снял Белиссенов.

-- Извините, но я этого не помню! -- решительно заявил Тавров.

-- Не помните, так и ладно! -- неожиданно примирительно произнес Скавронов. -- Этот вопрос мы обсудим потом, с ним тоже много неясного... А пока давайте лучше вернемся к событиям, предшествовавшим исчезновению Белиссенова. Итак, Белиссенов проник в окно кабинета Бломбергиса и почти сразу раздался взрыв. Сколько длилось это "почти"? Секунда, две?

-- Скорее, секунд пять-семь, -- немного подумав, ответил Тавров.

-- Угу, действительно, немного... А как вы полагаете, почему произошел взрыв? -- спросил Скавронов. -- Что было его причиной?

-- Откуда я могу знать?! -- недоуменно пожал плечами Тавров. -- Видимо, охранники Бломбергиса хотели вскрыть сейф взрывчаткой и немного не рассчитали.

-- Вполне логичное предположение, но есть одно "но", -- сообщил Скавронов. -- Дверца сейфа действительно оказалась сорвана как будто взрывной волной. Но экспертиза не обнаружила никаких следов взрывчатых веществ.

-- Возможно, что взломщики закачали в сейф взрывчатую смесь газов, -- предположил Тавров.

-- В таком случае должны были бы остаться газовые баллоны, а их также не обнаружили, -- возразил Скавронов.

-- Тогда, действительно, загадка, -- сдержанно прокомментировал Тавров.

-- Это не самая интригующая загадка, -- заметил Скавронов. -- Есть вещи более непонятные. Сейф оказался абсолютно пуст. Взломщики ничего не смогли унести, так как погибли при взрыве. Эксперты не обнаружили ни обгоревших денег, ни документов, ни драгоценностей. Странно, не правда ли? Ладно, предположим, что все унес исчезнувший отец Иоанн Белиссенов. Но как же ему удалось выжить при взрыве? И как он сумел незаметно исчезнуть из административного корпуса? Но самый главный вопрос: если Белиссенову удалось выжить при взрыве, то почему он предпочел незаметно скрыться?

-- Хорошо бы, если бы это было так, -- вздохнул Тавров.

-- Что вы имеете в виду? -- вопросительно уставился на него Скавронов.

-- Значит: хорошо бы, если бы он остался жив, -- пояснил Тавров. -- Что, если он погиб, но его тело просто не сумели обнаружить? Или его похитили уцелевшие сообщники Бломбергиса?

-- Да, последняя версия имеет право на существование, -- неожиданно согласился Скавронов. -- Тем более, что она подкреплена убедительным фактом.

-- Каким фактом?

-- Исчезновением тела Бломбергиса.

-- Позвольте! Как это может быть?! -- изумился Тавров. -- Ведь его тело осматривали, фотографировали...

-- Вот именно! -- подтвердил Скавронов. -- Осмотрели, сфотографировали, вызвали труповозку, погрузили тело, после чего труповозка вместе с телом словно растворилась в воздухе! Кстати, так и не удалось выяснить, откуда взялась эта труповозка. Вот я и говорю: не исключено, что те, кто похитил тело Бломбергиса, похитили и Белиссенова.

-- Но кому это могло понадобиться? -- с недоумением воскликнул Тавров.

-- Тело Бломбергиса вряд ли могло представлять ценность для кого-либо, кроме его фанатичных последователей, -- предположил Скавронов. -- А Белиисенова они похитили, чтобы свести с ним счеты. Единственное, что я могу утверждать, так это то, что он не погиб в тот же день.

-- Почему вы в этом уверены? -- осведомился Тавров.

Вместо ответа Скавронов протянул ему свернутый вдвое стандартный лист бумаги. Тавров развернул его. На бумаге была написана всего одна строчка, но Тавров сразу узнал почерк: четкий наклон влево, с резкими переходами между буквами, но при этом буквы словно выровнены по линейке. Это был почерк отца Иоанна.

***

-- Что вы можете сказать по поводу этого? -- спросил Скавронов.

-- Очень похоже на почерк отца Иоанна, -- сделал вывод Тавров.

-- То, что это письмо написано рукой Белиссенова, однозначно определила экспертиза, поэтому речь не об этом, -- нетерпеливо заметил Скавронов. -- Что вы скажете о содержании?

Тавров прочитал строчку, потом еще раз. Удивленно поднял брови и вернул листок Скавронову.

-- Что я могу сказать? Это лишено смысла. Или, точнее говоря, смысл скрыт от моего понимания.

-- Но ведь это же должно что-то означать! -- с досадой воскликнул Скавронов. -- Вот что написано рукой Белиссенова: "У медведя деревянная лапа хранит то, что тебе нужно, но остерегайся пасти". Что это за медведь с деревянным протезом, пасти которого следует остерегаться?

-- Об этом лучше спросить того, кому адресовано послание, -- резонно заметил Тавров. -- Поэтому для начала следует выяснить, кому адресовано это письмо.

-- Как раз это я знаю! -- ответил Скавронов. -- Только у покойника ничего уже не выяснишь.

-- Еще один покойник? Что-то много покойников вокруг отца Иоанна, -- вполголоса пробормотал Тавров.

-- Что? Что вы сказали?

-- Ничего! Мысли вслух, -- пояснил Тавров. -- А что это за таинственный покойник, которому адресовано послание отца Иоанна?

-- Речь идет о неком Федоре Ивановиче Федорове, 1952 года рождения, уроженце села Донце Порховского района Псковской области, несудимом, непривлекавшемся и которого знавшие его люди обычно называли "Федун", -- сообщил Скавронов и тут же спросил:

-- Белиссенов что-нибудь говорил о нем? Или просто упоминал в связи с чем-нибудь?

-- Нет, никогда не слышал! -- отрицательно мотнул головой Тавров.

-- А не ездил ли Белиссенов на Псковщину или Новгородчину? -- продолжал допытываться Скавронов.

-- Возможно, что и ездил, -- с некоторым раздражением ответил Тавров: ему уже надоели бесконечные и непонятные вопросы Скавронова. -- Вот только мне об этом ничего не известно. Гораздо лучше меня отца Иоанна знает Ефросинья Пустовойтова, так что вам лучше ее спросить. Она сейчас находится в подмосковном монастыре. Я объясню, как туда добраться.

Тавров потянулся было за листком бумаги, но Скавронов жестом остановил его.

-- Не стоит, Валерий Иванович! Я уже ездил туда и говорил с Пустовойтовой, -- с иронией отозвался Скавронов. -- Все мои вопросы об отце Иоанне она оставила без ответа и лишь на мой вопрос "как найти Белиссенова", она ответила: "Валера знает, как его найти". Поэтому я и пришел к вам.

-- Понятно! Значит, будем искать, -- вздохнул Тавров и решил наконец взять инициативу разговора в свои руки. -- Давайте, теперь я задам вам несколько вопросов. Первый: откуда у вас письмо, написанное рукой отца Иоанна и почему вы считаете, что оно адресовано пресловутому Федуну?

-- То, что письмо было адресовано Федуну, как раз сомнений не вызывает, -- уверенно заявил Скавронов. -- Письмо было вложено в небольшую бандероль, присланную в почтовое отделение города Порхов на имя Федора Ивановича Федорова. И Федоров эту бандероль получил. То, что этот Федоров и есть тот самый Федун, сомнений не вызывает: его хорошо запомнила работница почты, выдававшая бандероль.

-- У них там в Порхове так мало работы, что каждая бандероль -- событие? -- усмехнулся Тавров.

-- Работы хватает, как и у всех, кто работает за зарплату, -- парировал Скавронов. -- Просто не каждый день в Порхов для жителя глухого села приходят бандероли из Праги. Вот и запомнила.

-- Бандероль пришла из Чехии?! -- удивился Тавров. -- Ничего не понимаю! А точно в ней лежало это письмо?

-- Точнее некуда! -- заверил Скавронов. -- Работница почты опознала Федорова по предъявленной фотографии и точно вспомнила: он тут же вскрыл бандероль, достал оттуда нечто вроде статуэтки, внимательно оглядел ее и спрятал в карман; затем Федун достал письмо, прочитал его и тоже положил в карман; бандерольную обертку он тут же скомкал и бросил в урну. И ушел.

-- То есть в бандероли ничего не было, кроме загадочной статуэтки и письма?

-- Во всяком случае, работница почты утверждает, что Федун больше ничего из бандероли не доставал. Кстати, при обыске в доме Федуна мы нашли то, что работница почты назвала статуэткой.

Скавронов достал из кармана и протянул Таврову странный предмет, похожий даже не на статуэтку, а окатанную морскими волнами гальку. При ближайшем рассмотрении Тавров увидел, что это не галька, а вполне рукотворный предмет белого цвета размером с небольшую грушу. Тавров постучал ногтем по шероховатой поверхности предмета.

-- Алебастр, -- пояснил Скавронов. -- Кто-то вылепил эту штуку из алебастра. Только непонятно, зачем.

-- А на бандероли был указан адрес отправителя?

-- А как же!

-- И что? Вы его проверили?

-- Разумеется! В Праге по этому адресу находится русскоязычная газета "Чехия сегодня" и никто в ее редакции не подозревает у существовании Федорова из деревни Донце. Очевидно, что отправитель указал первый попавшийся адрес. Скажем, взял реквизиты редакции из первой попавшейся газеты. А газету "Чехия сегодня" легко найти в самолетах, поездах и даже автобусах, выполнящих рейсы из Чехии в Россию. Белоруссию и Украину.

-- Вот как? Н-да... А у вас лично есть какие-нибудь соображения по поводу этого куска алебастра? -- поинтересовался Тавров у Скавронова.

-- Если бы я знал, что это означает, то вряд ли пришел бы к вам, -- резонно заметил Скавронов. -- Этот кусок алебастра и записка с похожей на бред фразой отнюдь не были загадкой для Федуна. И писавший записку Белиссенов не сомневался, что Федун его поймет. Неужели только эти двое знали, о чем идет речь? Эх, узнать бы, где они пересекались и по какому поводу -- тогда бы дело сдвинулось с мертвой точки! Жаль, Федун уж точно ничего не расскажет.

-- А как умер Федун?

-- Плохо он умер, -- мрачно ответил Скавронов. -- Никому такого не пожелаешь. Даже врагу. Дело в том, что на Псковщине, -- да и Новгородчине тоже, -- много мест, где после Отечественной войны не ступала нога человека. Это понятно: деревни и села оказались уничтожены в ходе боевых действий и карательных операций немецких оккупантов; оставшиеся в живых жители подались в города или уцелевшие села, где можно было прокормиться и выжить. Ну и последующая демографическая ситуация, -- да и политика государства идиотская, -- не способствовали любви деревенских жителей к своей "малой родине". Вот в селе Донце и осталось из коренных жителей только две старухи, да Федун. Да еще лет десять назад приехал туда жить в родительский дом военный пенсионер, отставной полковник Зверев. Вот и все местные жители! Есть еще домов пять-шесть, которые дачники купили, так они на лето только приезжают. Километров десять по грунтовке до шоссе и там еще двадцать до города Порхова. Глухомань, короче! Вот такая диспозиция.

-- Диспозиция ясна, -- сухо улыбнулся Тавров. -- Переходите к событиям. Зачем вас туда занесло? Псковские следаки сами не справляются?

-- Я был в командировке в Порхове, расследовал убийство районного прокурора, -- пояснил Скавронов. -- И тут вдруг приходит сообщение: убийство в лесу возле деревни Донце. Зверское убийство: человека насадили на кол. Приходилось когда-нибудь видеть такое?

Глава 2

-- Это как на кол? -- опешил Тавров. -- В каком смысле?

-- В прямом. Насадили на тонкий кол и вкопали в землю, -- пояснил Скавронов. -- Аккуратно так насадили: кол не вышел наружу, а застрял в основании черепа. Когда делали вскрытие, то обнаружилось, что кол заканчивался съемным деревянным наконечником: когда кол извлекли из тела, то наконечник намертво застрял в теле. Тут вообще есть несколько странностей: если верить описаниям казни "сажание на кол", то обычно кол выходил наружу из плеча казнимого или под мышкой, а тут...

-- Попрошу избавить меня от патологоанатомических подробностей, -- поморщился Тавров. -- Убийство изуверское, только не понятно, почему вас и к нему пристегенули.

-- А я сам, как вы выразились, "пристегнулся", -- ответил Скавронов. -- Сразу помчался в это Донце. И знаете, почему? Потому, что за последние полгода два точно таких же убийства были совершены в Москве и Подмосковье. Точно так же жертвы аккуратно нанизаны на тонкий кол, увенчанный съемным деревянным наконечником, остающимся в теле жертвы после извлечения кола.

-- Наконечник, надо полагать, осиновый? -- поинтересовался Тавров.

-- Совершенно верно, -- подтвердил Скавронов. -- Вот и вы тоже заподозрили в этих случаях некий ритуал! И вы недалеки от истины. Проведенное расследование показало, что убитые в Москве и Подмосковье женщина и мужчина позиционировали себя как ведьма и колдун соответственно, и промышляли разного рода "приворотами-отворотами" и прочими подобного рода вещами. Да и сам Федун пользовался репутацией колдуна далеко за пределами не только родного села, но и Порховского района.

-- И вы решили, что неизвестные московско-подмосковные борцы с колдунами и ведьмами добрались до псковской глухомани?

-- Разумеется! Уж больно характерный почерк!

-- А если работал имитатор?

-- После двух почти не освещенных в прессе случаев, -- и сразу имитатор? Нет, имитаторы любят громкие преступления, большие серии! -- убежденно заявил Скавронов. -- Так что связь налицо.

-- И какие успехи в расследовании?

-- Для начала я отработал дачников из Москвы: есть там две семьи, купили дома в Донце в погоне за уединенностью и экологией. Но это ничего не дало. Зато отставник Зверев сказал, что за неделю до убийства Федуна он видел в лесу, недалеко от деревни, черный "мицубиси паджеро". А дело в том, что к нему в гости приятель наезжает точно на такой же машине, московский профессор Жаров. Приятель накануне в Псков уехал и Зверев обеспокоился: что это его машина вдруг в лесу оказалась? Когда Зверев подошел к машине метров на пять, из машины вышел парень лет тридцати пяти: накачанный такой, в кожаной куртке и спортивных штанах. Он велел Звереву убираться и тот счел за благо не вступать в дискуссии, а поскорее исчезнуть, поскольку решил, что это псковская братва на стрелку приехала.

-- А осмотрительный отставник номер хоть запомнил?

-- Нет, номера были грязью заляпаны.

-- Как и следовало ожидать! -- констатировал Тавров. -- Ну, а парня этого он хоть сможет опознать?

-- Фоторобот составили. В порховском РОВД оперативники уверенно сказали, что он не из местных. В ГИБДД припомнили, что видели пару раз черный "мицубиси паджеро" с московскими номерами, но не принадлежащий Жаркову. Но инспекторы ГИБДД, похоже, памятью на лица не славятся.

-- Да уж... -- проворчал Тавров. -- Тут номер дохлый. Но ведь кто-то сейчас у вас есть на подозрении? Ладно, москвичей вы отработали, -- но ведь в Донце еще люди есть, не так ли? Очевидно: если бы эти люди на черном "паджеро" долго выслеживали Федуна с целью убийства, то их бы обязательно видел бы не один Зверев, да и не один раз.

-- То есть вы хотите сказать, что у них свой осведомитель в Донце должен быть? -- спросил Скавронов.

-- Именно! И не обязательно из дачников. Кстати, Федун часто ездил в Порхов или еще куда?

-- В Порхов он ездил раз в неделю на мотоцикле. Был у него старый "Урал", в сарае возле дома стоял. А вот примерно за месяц до смерти он попросил Жаркова подвезти его до станции Дно. Там он купил билет на поезд до Санкт-Петербурга и действительно туда поехал. Спустя две недели он снова поездом приехал до станции Дно и, видимо, там нанял машину заезжего жителя Пскова, чтобы тот довез его до Донца. И вернулся обратно в деревню лишь через неделю. И что интересно: приехал на частной машине с псковскими номерами, да еще водителю деньги заплатил.

-- А далеко от Дна до Донца? -- спросил Тавров, улыбнувшись невольному каламбуру. Скавронов тоже усмехнулся и ответил:

-- Если по расстоянию брать, то километров шестьдесят будет. Но с учетом состояния дорог такой путь в один конец займет часа полтора. Да и чтобы повезли в такую глушь, оба конца придется оплатить. По деньгам не меньше восьмисот рублей выходит. Очень приличные деньги по местным меркам!

--Похоже, при деньгах вернулся Федун из поездки, -- заметил Тавров.

-- Зверев сообщил, что Федун вернулся из поездки явно навеселе и в хорошем расположении духа, -- подтвердил Скавронов. -- И деньги у него были: на следующий день долг он отдал Звереву, полторы тысячи рублей.

-- А когда он получил бандероль из Чехии?

-- За пять дней до поездки в Питер. Это точно: я по почтовым документам проверял.

-- На чем же он так разбогател? Не выяснили?

Скавронов развел руками.

-- Мы при обыске в доме Федуна нашли деньги, всего четыре тысячи двести рублей. При этом четыре тысячи лежали в конверте с надписью, сделанной рукой Федуна: "на похороны и поминки".

-- Это что же выходит: в пятьдесят семь лет он твердо помереть решил? -- удивился Тавров. -- Чем же он болел?

-- Ничем, -- ответил Скавронов. -- Никаких хронических заболеваний, все в норме. Врач сказал: с таким здоровьем он спокойно до ста лет дожил бы.

-- Тогда на чьи же похороны и поминки он деньги оставил?

Скавронов пожал плечами.

-- Может, знал, что его убьют. Дело тут явно нечистое, Валерий Иванович. А все знают, что вы спец по делам с этаким мистическим душком! Может, поможете разобраться? Я вам поездку в Донце за счет прокуратуры организую. На месте осмотритесь, может и найдете что... Ну, как?

Тавров задумался. А что, не съездить на природу? Август месяц, -- хорошо сейчас на природе! Да и Ефросинья не зря Скавронова к нему направила, -- ох, не зря! Чувствует ясновидящая, что не все тут просто.

-- Я готов оказать посильную помощь следствию, -- ответил наконец Тавров. -- Только у меня есть два условия.

-- Какие условия, Валерий Иванович?

-- Первое: поскольку я не ваш подчиненный, то обращаться ко мне будете исключительно по имени-отчеству; а я в силу разницы в возрасте буду называть вас по имени и на "ты". Так мне удобнее общаться. Возражений нет?

-- Принимается! -- рассмеялся Скавронов. Он явно опасался, что Тавров ответит отказом на его просьбу. -- А какое второе условие?

-- А второе условие самое важное: всегда выполняй то, что я говорю, каким бы странным это не казалось.

***

Заключив устное соглашение о струдничестве, Тавров со Скавроновым выпили по чашке кофе.

-- Валерий Иванович, а что вы лично знаете о Кольце царя Соломона?

-- Только то, что вы при желании можете найти сами за пару дней сидения в Интернете, -- ответил Тавров.

-- Мне, к сожалению, некогда сидеть в Интернете, -- посетовал Скавронов. -- Может, дадите выжимку? Проведете, так сказать, ликбез?

-- Ну, если ликбез, то слушайте, -- согласился Тавров. -- Вообще говоря, существуют легенды о трех версиях кольца Соломона. Поскольку мусульмане очень уважают библейского царя Соломона, именуя его на арабский манер Сулейманом, и считают, что сам Аллах избрал его в пророки, то неудивительно, что две легенды о Соломоне почерпнуты именно из исламских источников.

По одной из версий, способность Соломона повелевать могучими демонами-джиннами была дана ему по воле Аллаха. Согласно этой мусульманской легенде, восемь ангелов Аллаха вручили Соломону драгоценный камень, дающий ему власть над ангелами и ветрами. Четыре других ангела дали ему камень, который позволял управлять живыми существами на земле и в воде. Ещё один ангел принёс царю третий камень, дающий ему возможность сравнять горы с землёй, осушать моря и реки, превращать их в плодородные земли и, наоборот, -- превращать сушу в моря и реки. Наконец, четвёртый камень позволил ему отдавать приказы всем добрым и злым духам, живущим между небом и землёй.

Из всех четырёх чудесных талисманов Соломон сделал кольцо, с помощью которого мог постоянно проявлять свою власть над миром. Он использовал его, чтобы собрать джиннов-строителей, когда решил воздвигнуть храм, посвященный Иегове. Джинны-женщины готовили ему еду и прислуживали за столом, занимавшим площадь с квадратную милю. Все жители Иерусалима приглашались на эти грандиозные пиры. Таким образом, можно сделать вывод, что кольцо Соломона имело вид обычного кольца с вделанными в него четырьмя камнями.

Другая легенда более романтичная и часто пересказывается в многочисленных источниках, причем существует в различных версиях. Вот одна из версий.

Царь Соломон однажды в минуту душевного смятения обратился за советом к придворному мудрецу с просьбой: "Помоги мне! Слишком многое в этой жизни способно вывести меня из себя. Я очень подвержен страстям, и это мне мешает!" На что мудрец ответил: "Я знаю, как помочь тебе". И мудрец протянул царю кольцу с высеченной на его внешней поверхности надписью: "Это пройдет". Отдавая кольцо, мудрец пояснил удивленному царю: "Когда нахлынет на тебя, Государь, сильный гнев или сильная радость, ты посмотри на эту надпись, и она тебя отрезвит. В этом ты найдешь спасение от страстей!"

Соломон последовал совету мудреца и обрел спокойствие. Но однажды настал момент, когда, взглянув, как обычно, на кольцо, он не успокоился, а наоборот, -- еще больше вышел из себя. Он сорвал кольцо с пальца и хотел зашвырнуть его подальше в пруд, но вдруг заметил, что и на внутренней стороне кольца имеется какая-то надпись. Он присмотрелся и прочитал: "И это тоже пройдет".

Прошло много лет и Соломон состарился. Вспоминая о казавшихся когда-то важными делах, он с грустью размышлял о том, что все прошло, вновь и вновь прочитывал не дававшие больше утешения надписи на кольце. Проводя пальцем по краю кольца, он вдруг ощутил неровности, похожие на выдавленные буквы. Царь кликнул слугу, обладавшего отменным зрением и тот с трудом прочитал надпись: "Ничего не проходит".

-- Мудрая притча, -- согласился Скавронов. -- То есть, по этой версии артефакт представлялся в виде достаточно толстого кольца с тремя надписями на древнееврейском языке?

-- Совершенно верно, -- подтвердил Тавров. -- Кстати, весьма любопытна еще одна версия легенды об этом кольце. Однажды царь Соломон увидел богатого ювелира, кичившегося своим искусством и доходным ремеслом, принесшим ему богатство. Такое бахвальство рассердило царя и он повелел ювелиру: "Раз уж ты такой умный и искусный, то изготовь мне кольцо, которое делает грустных весёлыми, а весёлых грустными. И если через три дня кольцо не будет готово, то я велю тебя казнить".

Как бы не был талантлив и искусен в ремесле ювелир, но на третий день он со страхом пошёл к царю с перстнем для него. У порога дворца он встретил Рахавама, сына Соломона, и вспомнил, что в Торе сказано: "Сын мудреца -- половина мудреца". И ювелир поведал Рахаваму о своей беде. Тот пожалел ювелира, взял гвоздь и с трёх сторон кольца нацарапал три еврейские буквы: гимел, заин и йуд. Рахавам отдал кольцо изумленному ювелиру и заверил его, что с этим можно смело идти к царю.

Соломон одел кольцо, задумчиво повертел его на пальце и тут же понял значение нацарапанных букв: это аббревиатура фразы "И это тоже пройдёт". Как крутится кольцо, все время показывая разные буквы, так крутится мир, и так же крутится судьба человека. И подумав, что сейчас он сидит на высоком престоле, окружённый всеми великолепиями, а это пройдет, он сразу стал грустен. Прошло время, удача отвернулась от царя, демон Ашмодай закинул его на край света и Соломону пришлось три года скитаться. Но, глядя на кольцо, он понимал, что это тоже пройдет, и ему становилось весело.

-- По этой легенде выходит, что кольцо такое же по форме, но имеет всего три буквы на внешней стороне, -- заключил Скавронов. -- Но каким же было кольцо в действительности?

-- Более древним источником, нежели мусульманские легенды, является самый древний европейский гримуар, -- магическая книга, -- написанный первоначально на разговорном греческом языке "койне", принятом в Римской империи и называвшийся "Завещание Соломона". В "Завещании" так описывается происхождение кольца Соломона.

Когда в Иерусалиме строился Храм, царь Соломон заметил, что его любимый юный подмастерье чахнет день ото дня. Когда Соломон спросил мальчика, что с ним случилось, тот ответил, что каждый день, после заката солнца на него нападает некий злой дух, который не только отбирает у него половину денег и еды, заработанных за день, но и сосет кровь из большого пальца его правой руки.

Тогда Соломон отправился в Храм и молился там денно и нощно о том, чтобы этот демон был отдан в его руки и Соломон получил бы власть над ним. Услышав эту молитву, Бог послал Соломону Архангела Михаила, который и вручил ему небольшое кольцо, на печати которого была вырезана Пентальфа, являющаяся Печатью Бога, которая дает власть над всеми демонами, мужчинами и женщинами.

Обрадованный Соломон дал мальчику кольцо и приказал при следующем появлении Демона бросить ему в грудь это кольцо и произнести: "Именем Бога! Соломон приказывает тебе явиться к нему". Когда Демон явился снова, мальчику удалось все это исполнить, хотя тот умолял не бросать в него кольцо, обещая в награду все золото земли. Под воздействием магической силы кольца демон был вынужден предстать перед Соломоном и объявить ему свое имя. Подчинив одного демона, Соломон вызвал к себе и подчинил других демонов, при помощи которых он и построил Великий Храм. Впоследствии Соломон стал беспокоиться, что если вдруг кольцо будет похищено, то остальные люди тоже смогут воспользоваться его кольцом -- и это может привести к непредсказуемым последствиям. Поэтому он, используя свою власть, собрал семьдесят два главных демона в медный сосуд, запечатал его кольцом и бросил в глубокое озеро. Но удача с течением времени отвернулась от царя. Оставшиеся на свободе демоны рассказали об этом жителям Вавилона и внушили им, что в сосуде спрятаны самые ценные царские сокровища. Люди -- не без помощи тех же самых демонов -- сумели найти и выловить кувшин. Семьдесят два демона вырвались из сосуда и обрели свободу. Окончательно Соломон потерял всю свою власть над демонами после того, как влюбился в девушку по имени Сонманитес из народа ювесиан. Та пообещала отдаться ему, если Соломон поклонится богам ювесиан Рафану и Молоху. Ослепленный страстью Соломон выполнил желание девушки и, по выражению из древнего текста "Завещание Соломона", -- который приписывается самому царю, -- "слава Бога совершенно покинула меня; и дух мой померк, и я стал забавой для идолов и демонов". Вот такая печальная история царя Соломона и его Кольца.

-- И как же выглядело это кольцо?

-- Кольцо серого металла, неподверженного окислению железа, с вырезанной на нем печатью Пентальфа, иначе говоря пентаграммой, -- пояснил Тавров. -- Именно такое кольцо было у отца Иоанна.

Скавронов на мгновение задумался и вдруг резко спросил:

-- Неужели вы верите в эту мистическую чушь?

-- Я знаю точно, что это кольцо представляло огромную ценность для Бломбергиса, -- уверенно ответил Тавров. -- И отец Иоанн не зря забрал его перед своим исчезновением. Несомненно, что найдутся еще люди, готовые пойти на все, только бы заполучить это кольцо. А для нас главное: поиски кольца должны неизбежно вывести нас на след отца Иоанна.

-- Логично, -- согласился Скавронов. -- К сожалению, пока мы даже не представляем, где могут находиться и кольцо, и ваш отец Иоанн. Итак, наметим направления действий. Первое: надо вычислить человека, который выслеживал в селе Донце Федуна. Второе тесно связано с первым: надо выяснить, что за люди приезжали на "паджеро" в район Донца. Третье: выяснить, откуда у Федуна появились деньги, которые он с такой легкостью тратил.

-- Четвертое: найти родственников Федуна, -- прервал его Тавров. -- Были же у него родственники? Узнать про них все. Я бы даже поставил бы эту задачу на первое место. Уверен: именно в судьбе родственников Федуна, как живых, так и умерших, мы найдем ниточки к загадкам жизни самого Федуна. Кроме того, вероятней всего, что в Питер Федун ездил к родственникам. Ну, не кутить же он туда отправился?

-- Да кто же его знает... -- буркнул Скавронов. -- Я уже запустил ребят порыться в прошлом Федуна, но дело это не быстрое. Может быть, нам в Донце порасспросить старух-старожилок? Там живут две одинокие бабки, им Федун вроде бы даже по хозяйству помогал. Только надо бы быстрее к бабкам этим съездить: уж больно старые они, как бы не преставились, пока мы тут раскачиваемся. Вы как?

-- Не возражаю, -- проявил покладистость Тавров. -- Пока твои ребята архивы переворачивают, можно нам и на природу выбраться. Все-таки август, тепло, овощи-фрукты свежие... Когда поедем?

-- Если вы готовы, то завтра! -- обрадовано предложил Скавронов. -- На Ленинградском сядем на поезд Москва-Псков и доедем до Порхова, а там нас встретят на машине и прямиком в Донце доставят! Остановимся там у Зверева. Годится?

-- Во сколько отправление?

-- В половине восьмого вечера с Ленинградского вокзала отправимся, в начале седьмого утра будем в Порхове. Поезд десятый, "Москва-Псков", вагон сообщу сегодня вечером.

***

Проводив гостя, Тавров налил воду в кружку. Несколько мгновений он смотрел на кружку, затем решительно смахнул ее со стола. Кружка глухо ударилась о ковровое прокрытие пола. Тавров глубоко вздохнул и решился посмотреть на результаты своего действия. Как и следовало ожидать, кружка лежала на боку абсолютно пустая, а вода запятнала темными следами брызг светлую посерхность покрытия. Однако Тавров ожидал совсем другого и увиденное им зрелище разлитой воды явно вдохнуло в него оптимизм. Облегченно вздохнув, Тавров бодро крикнул Кате:

-- Катенька! Я сегодня вечером уезжаю, ориентировочно на неделю. Так что сейчас еду домой готовиться к поездке. Если что будет срочное, то я доступен по мобильнику.

Дома Тавров достал из кладовки маленький чемодан на колесах, -- из тех, что даже авиакомпании разрешают брать в салон, -- и стал собираться в поездку. Но прежде он достал бутылку с коньяком, налил в бокал грамм семьдесят и поставил бутылку обратно в бар. Пригубив коньяк, Тавров распахнул дверцу бара и внимательно изучил бутылку. Как и следовало ожидать, уровень янтарной жидкости в бутылке строго соответствовал отлитому в бокал. Однако и на этот раз Тавров ожидал совсем другого и был приятно удивлен результатами наблюдения. Он уселся в кресло, допил содержимое бокала и удовлетворенно констатировал:

-- Никакой Пограничной Зоны!

Он убедился, что никто пока еще не ввел его в Пограничную Зону и потому можно спокойно заниматься обычным расследованием без всяких мистических заморочек: насколько непонятных, настолько и неприятных, а то и откровенно опасных.

***

Тавров налил себе еще коньяка, взял карту Псковской области, несколько минут ее изучал, затем схватился за трубку телефона.

-- Здорово, Леша! Это твой сосед, Валерий Иванович. Сразу узнал? Жаль: значит, не разбогатею. Шучу, шучу! Слушай, тут вот какое дело... Есть такое место в Псковской губернии, деревня Донце, недалеко от Порхова. Пробей по своим базам: не случались ли в тех местах какие-либо загадочные события. Какие именно события? Любые загадочные. Но желательно поближе к нашему времени. Посмотришь? А я через пару часиков к тебе зайду. Я уезжаю на недельку в те края, так что разопьем бутылочку на дорожку. Возражений нет? И ладненько!

***

Через два часа Тавров закончил укладку чемодана, взял из бара непочатую бутылку кизлярской "Лезгинки" и спустился на третий этаж к соседу Леше Беседову.

Леша Беседов по основному роду деятельности был журналистом, специализировавшимся на загадках истории, а также подрабатывал копирайтером-фрилансером, -- потому его в любое время дня и ночи можно было застать дома за компьютером.

-- Лезгинка? Это вещь! -- обрадовался Леша. -- Лучший российский коньяк! Сейчас я бокальчики приготовлю.

Обычных "бокальчиков" у Леши не водилось отродясь, поэтому он выставил пару советских тонкостенных стаканов с белыми полосками: видно, еще его покойная запасливая матушка натаскала из кинотеатра "Баку", где она десять лет трудилась буфетчицей.

Пригубив чудесный напиток, Леша крякнул от удовольствия и сказал:

-- Посмотрите, Валерий Иванович, что я нарыл за эти два часа. Начнем с легенды об основании города Порхов.

Согласно данным новгородской летописи, город Порхов осеновал в 1239 году Александр Невский. Однако народное предание гласит, что город основали бежавшие от произвола новгородских бояр звероловы Василий и Феофил. На плотах от Ильмень-озера беглые звероловы спустились по реке Шелонь до заросшего лесом острова, где и поселились на остатках древнего городища.

-- А что про деревню Донце можешь сказать? -- попытался направить речи Леши в нужном направлении Тавров.

-- Про Донце я нашел документы, относящиеся к немецкой оккупации. Кстати, любопытные по содержанию. Смотрите, вот фотографии оригиналов, а вот текстовый перевод.

Леша застучал кнопками клавиатуры, на экране монитора возникли фотокопии пожелтевших документов, заполненных текстами на немецком языке и проштемпелеванных штампами с готической надписью "Gehеim!".

-- Итак, вот первый документ. Он касется следующих событий 1943 года, связанных с деревней Донце. Вот вкратце его содержание. В июне 1943 года в деревню Донце из Порхова была направлена "команда Бехер", состоявшая из солдат взвода СС и служащих вспомогательной полиции под командованием заместителя командира оперкоманды 2а СС-оберштурмфюрера Вальтера Бехера. Задачей команды было уничтожение партизанского отряда имени Ворошилова, входившего в состав 3-й ленинградской партизанской бригады и дислоцировавшегося в районе деревни Донце. Поводом для проведения карательной операции была дерзкая диверсия, проведенная в конце мая 1943 года отрядом имени Ворошилова на участке железной дороги Порхов-Дно. Команда Бехера так и не добралась до пункта назначения, загадочным образом исчезнув по дороге из Порхова в Донце.

Глава 3

-- Как это "загадочным образом исчезнув"? -- удивился Тавров.

-- А так: как будто в воздухе растворились! -- пояснил Леша.

Он щелкнул мышкой, открыв следующий документ.

-- А вот как описаны эти события в рапорте командира оперкоманды 2а СС-штурмбаннфюрера доктора Хубига своему непосредственному начальству, начальнику айнзатцгруппы А СС-оберфюреру доктору Пифрадеру.

"Секретно!

29 июня 1943 года, город Порхов, штаб оперкоманды 2а

Начальнику айнзатцгруппы А,

город Минск, Генеральный комиссариат Вайсрутения

Донесение

о результатах расследования исчезновения "команды Бехер"

В соответствии с приказом N32 по оперкоманде о проведении операции по уничтожению бандитской группы, дислоцирующейся в лесном массиве у деревни Донце в 5 часов утра 7 июня 1943 года из Порхова вышла специально сформированная "команда Бехер" в составе:

15 человек из взвода СС-унтерштурмфюрера Шульца, приданного оперкоманде 2а;

10 человек бронеавтомобильного подразделения 10-го полицейского полка;

10 человек из служащих вспомогательной полиции;

7 человек из пулеметного взвода 37-го эстонского полицейского батальона.

Командир - СС-оберштурмфюрер Вальтер Бехер.

Согласно плана операции в 8 часов утра подразделения 37-го эстонского полицейского батальона должны были начать прочесывание лесного массива к востоку от деревни Донце. Не позднее 7 часов утра команда Бехера должна была выдвинуться к деревне Донце и при помощи старосты деревни Ивана Федорова, а также прикомандированных служащих вспомогательной полиции Юлия Петрова и Евгения Жмурикова организовать засаду на пути отступающих бандитов. Завершивший прочесывание лесного массива 37-й батальон остановился на указанном ему рубеже -- восточном крае болота Тимкино. Однако команда Бехера в деревне Донце так и не появилась, вследствие чего бандиты беспрепятственно прошли через деревню Донце и скрылись в расположенном северо-западнее деревни лесном массиве. Получив сообщение от командира 37-го батальона майора Бергмана о завершении прочесывания и отсутствии сообщений от команды Бехера, я немедленно выехал в район операции в сопровождении взвода СС Шульца, а также следователей оперкоманды: СС-оберштумфюрера Коппера и зондерфюрера Флегеля.

Не доезжая двух километров до деревни Донце, мы обнаружили, что следы колонны команды Бехера уходят не в направлении деревни, а в сторону старой вырубки у южного края болота Тимкино. Пройдя по следам, оставленным грузовиками и бронеавтомобилем, мы обнаружили, что следы обрываются примерно в двадцати метрах от болота. На месте происшествия были обнаружены в большом количестве стреляные гильзы от стрелкового оружия, преимущественно германского производства, а также потеки машинного масла и следы крови. В ходе осмотра местности была обнаружена уходящая в северо-западном направлении от вырубки тропа, заминированная бандитами. Из-за наличия большого количества мин на тропе ее обследование было прекращено. К 12-ти часам дня мы прибыли в деревню Донце, где обнаружили в доме старосты Федорова его самого, его семью (жену и четырех сыновей в возрасте от 12-ти до 4-х лет), а также двух служащих вспомогательной полиции, посланных для помощи Федорову. Обстоятельства исчезновения команды Бехера свидетельствовали о том, что команда пала жертвой предательства, попав в тщательно подготовленную засаду. На основании этого Иван Федоров, его семья и служащие вспомогательной полиции Юлий Петров и Евгений Жмуриков были арестованы, доставлены в штаб оперкоманды в Порхове и допрошены. В процессе допроса подозреваемые вне зависимости друг от друга показали, что около 7-ми часов утра на протяжении примерно пяти минут слышали интенсивную перестрелку из стрелкового оружия к северо-востоку от деревни Донце. Факт сотрудничества с бандитами они категорически отрицали, а потому Федоров, его семья, Петров и Жмуриков были переданы мной для проведения дальнейшего расследования сотрудникам псковского СД. По истечении недели следователь псковского СД СС-унтерштурмфюрер Ансип уведомил меня, что в ходе интенсивных допросов семья Федорова была подвергнута особому обращению, а Жмуриков скончался вследствие сердечной недостаточности. Ансип также сообщил мне, что предательство Федорова и Петрова было полностью доказано и они были повешены в псковской крепости. Должен отметить, что служащие вспомогательной полиции Петров и Жмуриков отлично зарекомендовали себя годом ранее в ходе выявления и подвержения особому обращению евреев в Порхове и его окрестностях. Кроме того, в отношении истинности утверждений Ансипа вызывают сомнения утверждения очевидцев казни лейтенанта Полнера и СС-унтерштурмфюрера Блома о том, что повешен был только Петров. По их показаниям, для казни в крепости использовался дощатый эшафот с перекладиной на пять петель. Когда Федорову надели на шею петлю и открыли люк в эшафоте, то веревка неожиданно оборвалась и тело Федрова упало внутрь эшафота. Когда тело хотели извлечь, то оказалось, что точно под местом повешения Федорова находился люк колодца канализации, в который тело и попало. При обследовании колодца экзекуционной командой тело Федорова обнаружено не было. На основании этого я должен высказать сомнение в смерти Федорова и утверждениях СС-унтерштурмфюрера Ансипа на этот счет. Кроме того, мне стало известно, что СС-унтерштурмфюрер Ансип, занимая в 1942 году должность командира команды эстонской полиции при проведении акций по поиску и осуществлению особого обращения с евреями, неоднократно присваивал обнаруженные при этом ценности, чему в подтверждение есть показания очевидца капитана вермахта Густава Шолля. В связи с изложенными мною факторами прошу Вас прислать для проведения тщательного расследования обстоятельств исчезновения команды Бехера и последующих действий СС-унтерштурмфюрера Ансипа специальной следственной комиссии.

Подпись: командир оперкоманды 2а СС-штурмбаннфюрер д-р Герман Хубиг".

Беседов щелкнул мышкой, открывая следующий документ.

-- 13 ноября 1943 года партизаны провели в Порхове дерзкую операцию: в результате взрыва в кинотеатре погибло свыше трехсот гитлеровцев. В ответ на это немцы провели карательную экспедицию, в ходе которой подразделениями 37-го эстонского батальона деревня Донце была полностью уничтожена вместе с жителями. Вот так. Что скажете?

-- Федоров Иван, -- задумчиво проговорил Тавров. А не отец ли это того самого Федуна? Вполне возможно! И бесследное исчезновение четырех десятков карателей вместе с двумя грузовиками и бронеавтомобилем, -- безусловно заслуживающий пристального внимания факт. Надо проакцентироваться на озвученных в донесении именах. И Тавров предложил Леше:

-- Леша! Похоже, это очень важная информация. Хорошо бы найти все, что можно об этом Иване Федорове. И вообще, о всех людях, фигурирующих в этом донесении. Поищи, хорошо? Как что найдешь, тут же мне звони, -- я оплачу расходы на связь. Договорились?

-- Без проблем, Валерий Иванович! -- заверил Леша, наливая в стаканы "Лезгинку".

-- Ну и хорошо! И еще... дай-ка мне ручку и листок бумаги.

Тавров набросал рисунок перстня с пентаграммой: того, что он видел мельком на пальце Бломбергиса. Отдавая листок с рисунком Леше, он сказал:

-- Если тебе удастся обнаружить что-нибудь об этом предмете, то с меня причитается.

-- Да вы так разоритесь, Валерий Иванович! -- рассмеялся Леша. -- "Лезгинка" нынче не дешева!

-- Подтяну пояс, -- отшутился Тавров и взглянул на часы. Пора отправляться на вокзал.

***

В купе вагона вместе со Скавронов и Тавровым оказались двое парней в камуфляже: поисковики из отряда "Забытый полк". Одного звали Сергей, а другого -- Олег. Узнав, что Скавронов -- следователь прокуратуры, а Тавров -- отставной полковник милиции, парни явно почувствовали себя неуютно. Чтобы развеять неловкость, Тавров достал бутылку "Старого Кенигсберга", а Скавронов -- сырную и колбасную нарезку.

-- Давайте за знакомство и успех наших предприятий! -- предложил Тавров, разливая коньяк по пластиковым стаканчикам.

-- Тут частная охрана ходит по вагонам, так они это дело не приветствуют, -- предупредил Олег. И будто накаркал: дверь купе отворилась и в проеме появился охранник с эмблемой ЧОП.

-- Распивать спиртное запрещено, -- строго сообщил он. -- Если кому приспичило, то в вагон-ресторан идите.

Скавронов поднялся, показал удостоверние и сказал что-то на ухо охраннику. Тот неохотно вышел в коридор, мрачно бросив Скавронову:

-- Под вашу личную ответственность. И не курите в купе!

-- Ну вот, таможня дала добро! -- с довольным видом потер руки Скавронов. -- Итак, приступим?

На сей раз Олег с Сергеем не стали отказываться. Когда бутылка опустела, беседа приобрела доверительный характер.

-- И что искать собрались, молодые люди? -- поинтересовался Тавров у поисковиков.

-- Ничего противозаконного, товарищ полковник! -- рассмеялся Сергей. -- В одном болоте нашли сбитый самолет времен войны, вроде бы в идеальном состоянии. По договору с фирмой, реставрирующей старую технику, мы едем доставать реликт. Нас в Дне встретят и отвезут к месту работ. Все законно, товарищ полковник!

-- Ну, что же так официально? -- улыбнулся Тавров. -- Я уж в отставке давно! Вот Виталий Сергеевич пока в строю, действующий представитель власти. А едем мы в Порхов: Виталий Сергеевич по делам службы, а я вроде консультанта.

-- Понятно... Черных поисковиков ищете? -- осторожно поинтересовался Олег.

-- Нет, я занимаюсь расследованием убийств, -- ответил Скавронов. -- "Черный поиск" меня сейчас не интересует. А что, много под Порховом "черных поисковиков"?

-- А что им там делать? -- возразил Олег. -- Они по тем местам работают, где поживиться можно. Вот севернее, по реке Великой, проходила немецкая оборонительная линия "Пантера". Так там со времен войны даже немецкие склады нетронутые остались. Но с "черными" лучше не сталкиваться: среди них такие отморозки попадаются, что не дай Бог... Они ведь и боеприпасами, и оружием приторговывают. А если найти нетронутый склад, то там иной раз оружие и боеприпасы попадаются в заводской упаковке, герметичных ящиках -- даже ржавчиной нетронутые, хоть сразу бери да стреляй! Ну, и останки немецких солдат незахороненные -- тоже ба-а-альшой интерес представляют!

-- А кости чем интересны? -- удивился Тавров.

-- У немцев при себе всегда были опозновательные жетоны из нержавеющего металла, -- пояснил Олег. -- Такая овальная металлическая пластинка с насечкой посередине. Так вот: если труп хоронила похоронная команда немцев, то жетон разламывали пополам: одну часть оставляли в могиле, а другую отправляли в штаб. А вот если находишь кости с целым жетоном, то тут два важных момента. Во-первых, целый жетон означает, что труп похоронная команда не хоронила, а потому с юридической точки зрения данная раскопка костей не считается разорением воинских захоронений -- то есть неподсудно. Во-вторых, труп с целым жетоном числится как пропавший без вести и нашедший смело может рассчитывать на вознаграждение как минимум от родственников погибшего. Еще при таких костях обычно остаются их личные вещи. Можно найти неплохо сохранившиеся награды, а если повезет, то и что-нибудь вроде портсигаров и колец из драгметаллов.

-- Вот как... -- задумался Тавров, потом спросил:

-- А что, район Порхова не богат на такие интересные места?

-- Нет, там не было интенсивных боев, -- уверенно ответил Олег.

-- А бои с партизанами? -- возразил Тавров. -- Я даже слышал совершенно мистическую историю о том, как недалеко от Порхова бесследно исчезла зондеркоманда немцев вместе с грузовиками и бронеавтомобилем.

Сергей с Олегом переглянулись и рассмеялись.

-- Знаем мы эту историю, -- отсмеявшись, сообщил Олег. -- Ее подоплеку в свое время изложил в мемуарах бывший командир партизанского отряда, действовавшего в районе Порхова и в 1943 году преобразованного в один из полков 3-ей Ленинградской бригады. Мемуары были изданы областным издательством в 1964 году очень маленьким тиражом, сейчас эту книжку вряд ли найдешь даже в псковской библиотеке. Я сам нашел ее у внука командира и под большой залог взял ее для сканирования. Впрочем, к делу это не относится...

Тавров достал новую бутылку коньяка и Олег был вынужден сделать паузу, чтобы махнуть рюмку "за сбычу мечт". Закусив кусочком сыра, он продолжил:

-- Так вот, староста деревни Донце сообщил партизанам, что немцы планируют проведение операции против отряда. По плану операции, эстноский полицейский батальон, специально присланный из Пскова, должен был начать прочесывание лесного массива с востока, от дороги Порхов-Дубровно. Под натиском врага партизаны должны были уйти на запасную базу и их путь неизбежно должен был проходить через Донце. Во всяком случае, в этом немцев убедил староста деревни, который по заданию командира отряда вошел к немцам в доверие и сотрудничал с СД.

-- В смысле: с гестапо? -- уточнил Тавров.

-- Нет, гестапо на оккупированных территориях не было, это распространное заблуждение, -- ответил Олег и, видя удивленные взгляды Таврова и Скавронова, счел необходимым пояснить:

-- Гестапо было государственной тайной полицией, -- собственно, само слово "гестапо" и есть сокращение от немецкого названия "государственная тайная полиция". Первоначально гестапо было одним из подразделений Министерства внутренних дел, а перед самой войной оно было вместе с партийной разведкой и контрразведкой гитлеровской партии СД, -- то есть "службой безопасности", -- объединено в Главное Имперское Управление Безопасности, РСХА в немецкой аббревиатуре.

-- Да, что-то такое слышал в фильме "Семнадцать мгновений весны", -- припомнил Тавров.

-- Тогда вы в курсе, -- улыбнулся Олег и продолжил:

-- Туда же вошли и остальные полицейские службы Третьего рейха, в том числе и пограничники. Но, по германским законам, гестапо могло действовать только на территории Рейха. На оккупированных территориях и в прифронтовой полосе вся полнота власти принадлежала германской армии. Кроме того, имелись территории, где была введена гражданская администрация: Генерал-губернаторство, -- не присоеденная к Рейху территория Польши; Протекторат Богемия и Моравия, -- территория Чехии; Рейхскомиссариат "Остланд", включавший территории Прибалтики и Белоруссии, -- последняя в урезанном виде была выделена в Генеральный комиссариат "Вайсрутения"; Рейхскомиссариат "Украина". Разумеется, и гражданская администрация, и военно-оккупационная админитсрация не потерпели бы на своих территориях деятельности независомой от них тайной полиции -- гестапо, подчинявшейся рейхсфюреру СС Гиммлеру. Поэтому по соглашению с Гиммлером контрразведывательную деятельность за пределами собственно территории Рейха осуществляли находившиеся в оперативном подчинении соответствующих армейских и оккупационных властей подразделения СД и полиции. В то же время СД и полиция имели собственное руководство в лице командиров Айнзатцгрупп -- оперативных команд СД, Высших руководителей СС и полиции, а также территориальных органов СД. В прифронтовой полосе функции гестапо осуществляла так называемая "тайная полевая полиция", -- ГФП.

-- Однако запутанная структура, -- заметил Скавронов. -- Как немцы сами в ней не путались?

-- Бывало, что и путались, -- ответил Олег. -- Скажем, был период, когда в городе Минск одновременно находились резиденции начальника СД и полиции "Вайсрутении", Высшего руководителя СС и полиции "Руссланд-Митте", штаб Айнзатцгруппы Б и оперативный штаб командира Айнзатцгруппы А. Все они решали свои задачи, но территории и сферы их деятельности часто пересекались, что неизбежно вызывало трения и интриги. Чтобы понять все хитросплетения деятельности спецподразделений и контрразведки на оккупированных территориях СССР, надо говорить долго и подробно. Я же хочу лишь отметить, что учет подчиненности очень важен при работе с документами той поры.

-- Понятно, -- нетерпеливо кивнул Тавров. Исторический ликбез ему уже поднадоел и он, стремясь вернуть беседу в интересующее его русло, спросил:

-- Так что там устроили партизаны немцам у деревни Донце?

-- Староста деревни убедил СД, что партизаны, спасаясь от окружения, пойдут на запасную базу и при этом неизбежно пройдут через деревню Донце, чтобы взять запас провианта и беоприпасов со своего тайного склада, устроенного в замаскированном на огороде бункере. Видимо, СД не очень доверяло старосте, поскольку к нему "в помощь", -- а, скорее всего, для контроля за ним, -- прислали двух предателей-полицаев, также бывших агентами СД. Немецкая зондеркоманда должна была скрытно занять Донце и устроить засаду партизанам. Но староста сумел заманить колонну карателей на окраину Тимкиного болота, где партизаны молниеносно перестреляли немцев и полицаев, в большинстве своем даже не успевших выпрыгнуть из грузовиков. Чтобы запутать немцев и отвести подозрения от населения деревни Донце, партизаны на узком участке болтистого берега сняли дерн, по этой импровизированной дороге загнали бронеавтомобиль и грузовики в болото и утопили. После этого дерн уложили на место, посадив там деревца и разместив пни таким образом, чтобы участок не отличался от остальной вырубки. Уцелевших в перестрелке немцев и полицаев заставили отнести трупы карателей к заброшенному глубокому колодцу в лесу. Там после короткого допроса уцелевших в бою карателей почти всех расстреляли, кроме командира команды, которого было приказано переправить в штаб партизанской бригады. Затем трупы сбросили в колодец. А немцы так и не поняли, куда делась их зондеркоманда!

-- И что же, удалось отвести подозрения немцев от населениия деревни? -- спросил Тавров, уже зная ответ.

-- Деревню тогда немцы не тронули, но что-то заподозрили. Во всяком случае, старосту вместе с семьей арестовали и отправили в псковское СД. Семья погибла в гитлеровских застенках, а старосте удалось бежать. Командир партизан в своих мемуарах не вдается в детали этой истории, а лишь пишет, что старосту сумели спасти чуть ли не из петли! Так что деревня уцелела.

-- Да, но ведь в том же году немцы вроде бы сожгли деревню Донце со всеми жителями? -- возразил Тавров.

-- Нет, -- категорически заявил Олег. -- Да, вскоре после взрыва немецкого кинотеатра в Порхове немцы устроили карательную экспедицию, сожгли несколько деревень, но в Донце так и не появились.

-- Это правда? -- с сомнением спросил Тавров.

-- Во всяком случае, так пишет партизанский командир в своих мемуарах, -- пожал плечами Олег. -- Зачем ему врать в 1964 году? Ведь оборона деревни не входила в его обязанности. Кстати, лет пять назад были мы в Донце, так там есть пара домов еще довоенной постройки. Так что немцы деревню точно не палили.

-- А грузовики и бронеавтомобиль?

-- Так мы туда ради них и ездили! -- воскликнул Олег и достал из бумажника фотографию. На ней были изображены несколько парней в грязном камуфляже, с радостными лицами рассевшиеся на прилично сохранившемся бронеавтомобиле времен войны.

-- Видите? Все верно было описано: два грузовика и бронеавтомобиль. Сохранность почти идеальная!

-- А тот колодец в лесу не искали? -- поинтересовался Тавров, возвращая фотографию. Олег вздрогнул и попал фотографией в отделение бумажника только с третьей попытки.

-- Нет... А зачем нам этот колодец? -- торопливо спросил он безразличным голосом, но Таврову это безразличие показалось нарочитым и он продолжил тему:

-- Так там же было много трупов немцев с опознавательными жетонами. По вашим понятиям, Клондайк. Или нет?

-- Мы не "черные поисковики" и жетонами не интересуемся, -- отрезал Олег. Он явно не был настроен продолжать разговор.

-- Извините, но у меня предложение, -- вмешался вошедший в купе Сергей: он выходил покурить в тамбур. -- Давайте примем еще по одной и -- на боковую. А то нам спать осталось всего ничего!

-- А что, Виталик? Верно молодежь говорит, -- обратился Тавров к Скавронову. -- Давайте, стелитесь, а я пока схожу в тамбуре подымлю.

***

Поисковики и Скавронов уже давно улеглись, а Таврову все не спалось. Он допил остатки коньяка, несколько раз выходил курить в тамбур, но сон не шел.

Леша сам видел рапорт командира эстонских карателей, уничтоживших Донце. Почему командир партизан утверждает, что немцы больше в Донце не появлялись? Почему он не описал подробности бегства старосты Федорова из петли, если действительно партизаны организовали его спасение? Ветераны часто любят прихвастнуть, описывая свои подвиги, -- так почему партизанский командир обошел такой выйигрышный момент повествования молчанием? Странно, очень странно.

***

Хлопнула вагонная дверь и в тамбуре появился Сергей.

-- Что, тоже не спится? -- улыбнулся Тавров. Сергей лишь махнул рукой, достал пачку "Русского стиля" и закурил. Выпустив клуб дыма, он сказал:

-- Вроде заснул сразу, поспал пару часов, проснулся -- и как отрезало!

-- Скажите, Сергей, -- обратился к нему Тавров. -- Олег говорил, что вы нашли технику той самой исчезнувшей зондеркоманды. А колодец, в который партизаны сбросили трупы немцев, вы нашли?

-- Мы его не искали. Зачем он нам? -- отозвался Сергей, наблюдая за плывущими по воздуху колечками дыма.

-- Там должно быть много целых опознавательных немецких жетонов, -- пояснил Тавров. -- Или вы их, в отличие от "черных поисковиков", принципиально не собираете?

-- Нет, почему же? -- возразил Сергей. -- Союз поисковых отрядов России поощряет такую работу, поскольку у СПО есть соответствующая договоренность с идентификационным отделом Дойче Динстштелле, то есть немецким военным архивом. Есть четкие правила работы с найденными жетонами и мы их придерживаемся, -- в противном случае СПО просто не даст нам разрешения на поисковые работы.

-- Почему же вы не искали колодец? -- допытывался Тавров. -- Ведь там должно лежать нескольких десятков немецких солдат.

-- Не более двадцати-тридцати, посколько половину команды составляли местные и эстонские полицаи, -- пояснил Сергей. -- Но вообще вы правы... Был у нас один такой поисковик, Вова Серый, так он интересовался.

-- Почему Серый? -- удивился Тавров.

-- Есть "белые" поисковики, а есть "черные", -- пояснил Сергей. -- А Вован с нами ходил, но было подозрение, что он и "черным" поиском занимается, потому и звали его "Серый". Но нюх у него был отменный! Однажды прошлись по раскопу с миноискателем, а он после один раз копнул -- и почти целую фарфоровую вазу вынул! Потом мы еще пошарили, целую коллекцию фарфора нашли. Видно, немцы ее вывезли ее из музея, да до своего рейха не довезли. Ну кто мог представить, что там лежит целая коллекция фарфора?! Ее ведь никаким миноискателем не найдешь!

-- Понятно. И что же Серый?

-- Когда мы бронеавтомобиль достали из болота, то он пристал: дескать, знает, где тот самый колодец находится, куда партизаны трупы немцев и полицаев сбросили. Мы ему говорим: да завален тот колодец давно; а то, еще хуже, газы болотные в нем скопились, сразу ласты склеишь. А он ни в какую! Я, говорит, туда спущусь в акваланге, так что мне всякие газы пофиг. Все равно в акваланге воздух в баллонах остался, надо использовать. А колодец, говорит, широкий -- метра полтора в диаметре, не меньше и весь камнем облицован. Ну, уговорил, короче!

Сергей вмял окурок в настенную пепельницу и тут же закурил следующую сигарету. Затянулся, выдохнул и продолжил рассказ:

-- Привел он нас на эту поляну, где колодец был. Там еще валун большой и дерево, молнией разбитое. Колодец почти вровень с землей, облицован камнем. Закрепили мы блок и на нейлоновом тросе спустили Вована в акваланге.

Сергей замолчал, жадно затягиваясь сигаретой.

-- И что же он там нашел? -- с нетерпением спросил Тавров.

-- А кто его знает?! -- с досадой отозвался Сергей. -- Что-то он там увидел, но что... Короче, когда мы его подняли, он слова сказать не мог. Только глаза таращил и мычал, как немой. А в глазах у него ужас стоял! Я тогда впервые смысл этого выражения понял: "в глазах стоял ужас".

-- Однако! -- крякнул Тавров. -- И что же дальше?

-- А дальше: мы руки в ноги -- и ходу с той поляны!

-- А Серый?

-- А что Серый? -- вздохнул Сергей. -- Привезли его в Москву и сдали в психушку. Там и сидит до сих пор, надо полагать. Валерий Иванович! У вас коньячка не осталось? А то у меня Серый перед глазами стоит, как будто мы его вчера из колодца вынули.

Глава 4

Когда Тавров проснулся утром, то обнаружил, что поисковики уже покинули купе. Тавров полежал еще несколько минут, затем незаметно для себя задремал и окончательно проснулся, когда проводница постучала в купе:

-- Подъезжаем! Порхов через пятнадцать минут!

Раннее утро в понимании Таврова было совсем не лучшим временем дня. Однако ему удалось при помощи Скавронова собраться и ничего не забыть из вещей. Ежась от недосыпа и утреннего холода, Тавров недовольно осведомился:

-- А где встречающие?

-- Вам нужна толпа пионеров с цветами? -- огрызнулся тоже невыспавшийся Скавронов.

-- Я в том смысле, что нас должны встретить, -- пояснил Тавров. -- Вы обещали встречающих, не так ли?

-- Вон машина Зверева на площади стоит, -- зевая, указал рукой Скавронов. Действительно, на привокзальной площади стоял черный "мицубиси паджеро". Стекло напротив водителя опустилось, из салона высунулся мужчина и помахал рукой.

-- Вот и встречающие, -- сообщил Скавронов. -- Идемте!

-- Ты неси вещи, а я должен позвонить, -- сказал Тавров, доставая мобильник. Скавронов недовольно крякнул, но потащил чемоданы к машине.

Честно говоря, было большим свинством звонить в такую рань человеку, ложащемуся спать далеко заполночь, но Тавров чувствовал, что нащупал нечто странное и надо было немедленно предпринять шаги для прояснения этих странностей, -- иначе ночью ему не удастся уснуть.

Леша не отключал мобильник на ночь и потому Таврову удалось дозвониться до него -- хотя и с третьей попытки.

-- Леша, извини! Я понимаю, что звоню слишком рано, но дело того требует: открылись новые обстоятельства.

-- Я вас внимательно слушаю, Валерий Иванович! Говорите! -- сонным голосом отозвался Леша.

-- Я узнал, что тот самый командир исчезнувшей зондеркоманды... Ты помнишь, о чем мы говорили накануне?

-- Разумеется! -- заверил Леша, отчаянно зевая в трубку. -- Бехер, СС-оберштурмфюрер Бехер. И что?

-- Так вот: есть информация, что партизаны его не убили, а захватили в плен и отправили в Москву, как владеющего секретными сведениями офицера СД. Меня интересует, -- помимо того, о чем я говорил, -- еще и его дальнейшая судьба.

-- Ага... -- пробормотал Леша и осведомился:

-- Это срочно?

-- Чем скорее, тем лучше.

-- Хорошо, сегодня же пробью по архиву ФСБ: наверняка Бехером занимался НКВД, а значит, в архиве должна быть информация. Как только нарою чего-нибудь, -- немедленно отзвонюсь. Окей?

-- Хоккей, -- недовольно отозвался Тавров, нажимая на кнопку "отбой": он терпеть не мог американизмы в обыденной речи.

***

-- Ну, наконец-то! -- проворчал Скавронов, когда Тавров подошел к машине. -- Садитесь назад, Валерий Иванович. Разрешите вам представить отставного полковника внутренних войск Зверева Петра Егоровича!

Тавров пожал руку владельцу машины и поинтересовался:

-- И какие у нас на сегодня планы, Петр Егорович?

-- Планы такие, -- вмешался Скавронов. -- Поскольку я уже в Донце засветился и там каждая собака знает, что я следователь, расследующий убийство Федорова, то мой приезд неминуемо настрожит осведомителя убийц, который предположительно находится в деревне.

-- Ты словно протокол пишешь, -- насмешливо заметил Зверев. -- Давай ближе к теме, и попонятнее: чтобы отставные полковники все сразу уразумели!

-- Так, специально для настоящих полковников: дабы не вызывать подозрений, мы придерживаемся версии "отдых". Потому сегодня и завтра занимемся исключительно тем, чем занимаются нормальные отдыхающие: рыбачим, паримся в бане, пьем водку под уху. Удачно, что тебе Жарков машину оставил по доверенности: можно и в дальние места прокатиться. Заодно Валерий Иванович уяснит текущую диспозицию. Возражения есть?

Разумеется, возражений не было. И компания отправилась в деревню Донце.

Донце представляла собой обычное село средней полосы: десяток обитаемых домов, -- из которых больше половины явно принадлежали дачникам, -- и десятка полтора необитаемых в разной степени руинированности. Посреди села возвышалась полуразрушенная церковь со сбитым куполом, а на пригорке примерно в километре от крайнего дома винелось сельское кладбище. И еще неизменная стена леса за полями со всех сторон, -- вот и все описание места действия.

-- Вон в тот крайний дом, который на отшибе, и принадлежал Федорову, -- указал Скавронов.

Дом деревенского колдуна был очень старый, сработанный минимум лет семьдесят-восемьдесят назад, когда еще не перевелись на селе настоящие мастера. Он немного врос в землю, но ничуть не покосился от времени.

-- Мы его позже осмотрим, -- пообещал Скавронов. -- А пока, согласно плану, прямо к Егорычу!

Дом Зверева был гораздо новее и в лучшем состоянии: новенькие нарядные наличники, крыша из красной металлочерепицы. Аккуратный дощатый заборчик и железные ворота с калиткой, а также засыпанный битым кирпичом подъезд к дому не позволяли усомниться в основательности осевшего в этих запущенных людьми местах хозяина.

-- Вот и приехали! -- радостно сообщил Зверев. Он вылез из машины, отпер ворота и загнал машину в пристроенный к дому бревенчатый гараж. Как и дом, гараж был на кирпичном основании.

-- Кирпичи случайно не из церкви брали? -- не удержался от ехидного вопроса Тавров.

-- Как можно! Очень надеюсь, что храм когда-нибудь восстановим, -- невозмутимо отозвался Зверев. -- Тогда и деревня оживет! А кирпич я брал с других руин: колхозной фермы. Ее еще в середине 90-х один местный мафиози купил, начал сносить: вроде, собирался себе здесь особняк строить, -- да вскоре пристрелили его в разборке. А полуразрушенная ферма вроде как бесхозная осталась, вот весь район и использует ее как дармовую каменомоломню. И то верно: не пропадать же добру? А что по этому поводу нам следователь скажет?

-- Выморочное имущество переходит к государству, только на хрена эти руины государству нужны? -- усмехнулся Скавронов и со вздохом добавил:

-- Впрочем, как и все село Донце...

***

Отдых шел согласно разработанному плану: друг Зверева, писатель из Москвы Оленин наловил рыбы для ухи и потому после короткого отдыха вся компания отправилась в баню. После бани приступили к приготовлению ухи, сопровождая процесс священнодействия пивом под вяленную рыбку. А когда уха подошла к готовности, наступило время "тяжелой артилллерии": из холодильника появились запотевшие бутылки "Русского стандарта", а из погребных запасов, -- соленые грузди и малосольные огурчики. Тавров нарезал восхитительной дымовской буженинки, прихваченной из Москвы -- и как раз к исчезновении буженины и первых двух бутылок водки уха "созрела".

Отдав должное ухе, Тавров почувствовал непреодолимое желание очутиться -- как говорили древние -- в объятиях Морфея. Скавронов горячо поддержал его, -- тем более, что короткий нездоровый поездной сон с новой силой напомнил о себе. Возникшую потребность в здоровом сне они успешно реализовали в уютном чуланчике, специально предназначенном для дневного отдыха: там веселое летнее солнышко было лишено возможности помешать здоровому послеобеденному сну.

***

Ближе к вечеру отоспавшиеся гости были готовы к продолжению "активного отдыха". Зверев с гордостью продемонстрировал процес приготовления печеной в угольях рыбы. Предвкушая удовольствие, отдыхающие размялись стопочкой с легкой закуской. И тут ожил телефон Таврова. Звонил Леша.

-- Ну, что ты там нарыл, Леша? -- с нетерпением почти прокричал Тавров.

-- Как ни странно, с первого захода нашел всю информацию о вашем любимом оберштурмфюрере, -- сообщил Леша, лопаясь от городости.

-- Уже?! Молодец! -- искренне похвалил Тавров. Он действительно не ожидал такой оперативности. -- И как это тебе удалось так быстро?

-- Я сразу сообразил: если Бехера партизаны отправили в Москву, то вся информация о нем должна находиться только в архивах ФСБ, -- похвалился смекалкой Леша. -- Подключил нужного человека из пресс-службы ФСБ, и в течение суток получил результат.

-- Я восхищен! -- сообщил Тавров и потребовал:

-- Давай, выкладывай!

-- Заместитель командира опергруппы 2а Айнзатцгруппы А СС-оберштурмфюрер Бехер действительно в 1943 году попал в плен к партизанам, действовавшим в Порховском районе. На предварительном допросе выяснилось, что до назначения в Айнзатцгруппу Бехер работал в 4 управлении Главного управления имперской безопасности Германии, -- то есть в гестапо, -- причем в реферате, занимавшемся непосредственно контрразведкой. Как человек, располагающий бесценными данными о методах работы вражеской контрразведки, Бехер был переправлен через линию фронта и оказался на Лубянке. Бехер охотно пошел на сотрудничество, а потому конец войны встретил на уютной даче спецобъекта НКВД. После войны надобность в его услугах, естественно, отпала: тут же вспомнили, что он был сотрудником Айнзатцгруппы, непосредственно участвовал в карательных операциях и убийствах мирных жителей, -- короче, по приговору суда в 1947 году он получил десять лет лагерей. Бехер умудрился выжить в суровых условиях ГУЛАГа, в 1955 году был освобожден и отправлен в ФРГ. И тут начинается самое интересное!

Леша сделал многозначительную паузу.

-- Леша! Давай короче, у меня роуминг! -- взмолился Тавров.

-- Можно и короче! -- сжалился Леша. -- А короче следующее: до Западной Германии Бехер не доехал, а осел в Германской Демократической Республике, где долго и успешно консультировал восточногерманскую спецслужбу, известную под названием "штази". Он получил новое имя, -- Вальтер Бергер, -- и теплую должность с необременительными обязанностями в одном из министерств. Обзавелся семьей, домом и все такое... Интересно следующее: бывший СС-оберштурмфюрер умудрился пережить ГДР. Видимо, после германского "воссоединения" им заинтересовались и срочно Бергер уехал из Германии. И знаете, куда?

-- Давай без загадок! -- нетерпеливо потребовал Тавров.

-- Извольте! -- согласился Леша. -- В 1992 году Бергер уехал в Россию, в Москву, где его сын Фридрих работал в представительстве одной германской фирмы. Сын приютил отца, сделал ему вид на жительство в России. Похоже, что старый сотрудник СД, НКВД и "штази" всерьез опасался преследований со стороны властей "объединенной Германии", поэтому спустя полгода чудесным образом Вальтер Бергер стал гражданином России. Он прожил на московской квартире сына до 1997 года. В июне 1997 года Вальтер Бергер скончался в своей собственной постели от острой сердечной недостаточности и был похоронен в Москве на Немецком Введенском кладбище.

-- Ого! -- оценил информацию Тавров. -- И насколько это соответствует истине? Я имею в виду: откуда известно, что он похоронен в Москве?

-- А я как раз сейчас нахожусь возле урны колумбария, на которой имеется надпись "Вальтер Бехер, 1920 -- 1997", -- сообщил Леша. -- И стою рядом с сыном покойного, Фридрихом Бергером, который готов официально засвидетельствовать сообщенную мне информацию.

***

Таврову потребовалось некоторое время, чтобы переварить услышанное. Но на этом новости Леши не окончились.

-- И еще, Валерий Иванович, я обнаружил очень любопытный факт. Помните, вы нарисовали мне железный перстень с пентаграммой?

-- Разумеется, помню! -- хрипло отозвался Тавров, чувствуя, что у него екнуло сердце.

-- Так вот: в материалах порховского СД я обнаружил донос на нашего родного СС-оберштурмфюрера Бехера. Из доноса следует, что в 1941 году во время проведения "экзекуции" над группой евреев, -- беженцев из Литвы, скрывавшихся в Порхове, -- Бехер заметил, что один из евреев что-то спрятал себе в рот. По приказу Бехера предмет извлекли. Это оказалось, цитирую: "кольцо с печаткой серого металла, на печатке изображена пентаграмма и не поддающиеся идентефикации символы". Похоже, это то, что вы искали?

-- Хм... похоже, -- пробормотал Тавров и спросил:

-- И что дальше случилось с перстнем?

-- Автор доноса утверждает, что Бехер оставил перстень у себя, то есть, согласно нацистской терминологии, "присвоил подлежащую аризации еврейскую собственнсть". Это очень серьезное дело: за такое преступление Бехер должен был предстать перед судом СС, и в случае признания виновным ему грозил расстрел, -- в лучшем случае, предоставление возможности совершить самоубийство. На доносе стоит резолюция начальника порховского СД: "отправить лично Генеральному комиссару полиции безопасности и СД Генерального округа "Эстония" для принятия решения о расследовании факта хищения". Не знаю пока: было расследование или нет. Чтобы это выяснить, придется поднимать архив полиции безопасности и СД округа "Эстония". Но очевидно, что Бехеру как-то удалось вывернуться и выйти сухим из воды! Я так думаю: если перстень действительно был изготовлен из железа, то он не представлял никакой ценности и потому не подпадал под категорию "подлежащих аризации еврейских ценностей". Но, в любом случае, я буду искать материалы расследования. Пока все!

-- Спасибо, Леша! Чуть что еще нароешь по Бехеру, сразу же звони в любое время суток!

Тавров положил телефон в карман и встретился с ожидающим взглядом Скавронова. Тавров вкратце пересказал полученую информацию о Бехере.

-- И зачем нам все это нужно? -- скептически заметил Скавронов. -- Предположим, что в 1942 году Бехер завладел Кольцом Соломона. Ну и что? Ведь после этого он его утратил, -- иначе бы перстень не попал в руки Белиссенова.

-- Не скажи, Виталик! -- не согласился с ним Тавров. -- Если мы выясним всех владельцев начиная с Бехера и кончая отцом Иоанном Белиссеновым, то мы имеем возможность выявить лиц, котрые все это время пытались завладеть Кольцом Соломона, но это у них не получилось. Точнее, не получалось до недавнего времени... Ход мысли понятен?

-- Разумеется! Изучая историю Кольца Соломона за последние полвека, вы надеятесь выявить заинтересованных в получении этого артефакта лиц. Логика в ваших действиях есть, Валерий Иванович! Но вряд ли на этом следует замыкаться, -- высказал свои соображения Скавронов.

-- Вот ты и не замыкайся! -- поддел его Тавров. Скавронов надулся, но Таврову было наплевать на его обиды: он почуял след и шел по нему, хотя след казался слишком старым, чтобы сразу вывести к цели.

***

Тавров решил выяснить у Зверева все о местных старожилах и сразу нашел интересную персону.

-- Кто у нас, кроме колдунов Федоровых, еще тут проживал? Ну, самый интересный после Федоровых, -- это, конечно, Гусь!

-- Что за гусь? -- удивился Тавров.

-- Да тут лет десять назад приехал к нам латыш по имени Август Апс. Приехал, купил дом у племянника бабы Фроси и начал жить. Мы, понятно, стали интересоваться: что это его сюда занесло и не есть ли факт его появления в наших краях первой приметой скорого присоединения Порховского района к Латвии? Сам помнишь те времена: Горбачев с Ельциным всю Россию распродали, чтобы своим западным дружбанам угодить. А Латвия давно на Пыталовский район претендует, известно... Вот мы и решили, что наши дерьмократы по доброте душевной решили нас дерьмократической Латвии сдать...

-- Я все это знаю, -- нетерпеливо перебил его Тавров. -- Я человек в возрасте, но склерозом не страдаю, потому историю печальных девяностых мне пересказывать не надо. Давай ближе к делу: зачем Апс появился в Донце?

-- Он сказал, что партизанил в этих местах, -- объяснил Зверев. -- Партизанил в Третьей Ленинградской бригаде. Точно называл командиров, вспомнил партизан из местных, про которых ни в одной книге не прочитаешь... Ну, наши старухи, что во время войны девчонками были, и всплакнули: ну, как же, -- может быть, партизан Апс последним был, кто их погибших в боях с фашистами отцов, да дядьев видел. И Федун: уж на что нелюдимый человек был, а с Августом сошелся, -- ведь тот старшего Федорова хорошо по партизанскому отряду помнил. Так что приняли его за своего. Имя вот у него не нашенское только: Август, -- ну и прозвали его местные "Гусь". А он не обижался: на деревне принято прозвища давать.

-- А повидать его можно? -- спросил Тавров. -- Он не уехал из Донца?

-- Никуда он не уезжал, -- ответил Зверев. -- А вот повидать его самого нельзя. Только могилу. Помер Гусь года три назад, на нашем кладбище похоронили.

-- Вот как! -- не мог скрыть разочарования Тавров. -- А родствнники его не приезжали?

-- Ну, почему же... Приезжали! Племянник приезжал, крест на могиле поставил. Да он все и организовал! -- отозвался Зверев. -- Он ведь, племяш, в Москве живет, оставил мне свой мобильный телефон для связи: дескать, что с дядей случится, -- чтобы ему сразу звонили. Дядя ему заместо отца родного, он для него все сделает. И действительно: все похороны оплатил, поминки, крест поставил, -- все честь по чести!

-- Ясно, -- в раздумьи пробормотал Тавров. -- Слушай, Егорыч! А телефон этого племяша у тебя остался?

-- Да тут вот какая незадача... -- замялся Зверев. -- Я его номер на обоях записал, так получилось... А в прошлом году ремонт сделал, новые обои поклеил, так что... Но если надо, то можно поискать: я ведь новые обои поверх старых клеил, так что отдерем аккуратно -- и все дела!

-- Давай без фанатизма! Обои драть пока не будем, -- с улыбкой отверг предложение Тавров. -- Я бы хотел осмотреть дом Федуна. Может, увижу свежим взглядом что-нибудь интересное.

-- Это хоть сейчас можно сделать, -- предложил Зверев. -- Ключи от дома у меня, а наследники пока не нагрянули.

-- А что, у Федуна и наследники есть? -- удивился Тавров. -- Я думал, что он холостяк был.

-- По паспорту он действительно холостой, -- принялся объяснять Зверев. -- Но говорили, что в молодости Федун почти весь Союз объездил и приехал только в конце восьмидесятых, когда его отец помирать уж собирался. Так вот: вроде как одно время разыскивали его как злостного алиментщика, -- чуть ли не пяти женщинам он алименты платить должен! Но как он сюда вернулся, то вроде бы со всеми долгами разобрался. Можно узнать у участкового про эти алименты, он должен быть в курсе.

-- Узнавали уже, -- с досадой махнул рукой Скавронов. -- Платил Федоров алименты трем женщинам на пятерых детей. Только слезы там мышиные, а не деньги: Федоров числился в лесном хозяйстве лесником, вот с его зарплаты и вычитали. Откуда у него под конец жизни деньги появились -- ума не приложу! Наверное, откладывал на черный день.

-- То есть, наследников можно ожидать в ближайшее время, -- предположил Тавров.

-- Те, кому он алименты платил, конечно, уведомлены, -- да вот кому эта халупень в глухомани нужна? -- возразил Скавронов, но Зверев с ним не согласился.

-- Дом у Федуна хороший, крепкий, еще дореволюционной постройки, а бревна словно каменные; не осел, лаги не сгнили, подпол сухой... Короче, дачники с удовольствием купят! Так что, если наследнички алиментными копейками не погнушались, то уж дом делить непременно явятся! -- уверенно заявил Зверев.

-- Ладно, -- зевнул Скавронов и предложил:

-- Давайте, мужики, на боковую. Спать уже охота. Утро вечера мудренее!

***

Тавров лег спать в десять часов вечера. В Москве он ложился спать далеко заполночь, но, невзирая на это, бессонница его не замучала: он уснул почти сразу и проспал до семи утра. Тавров уже забыл, когда вставал в такую рань: благо, пенсия и владение детективным агентством позволяли выбросить будильник, -- однако чувствовал он себя великолепно. Слегка размявшись физическими упражнениями во дворе, Тавров вернулся в дом. Зверев уже накрыл стол: яичница с грудинкой и сыром источала немыслимый аромат, а от золотистого бока самовара исходило тепло домашнего очага. Сам Зверев пил молоко из стакана. Увидев Таврова, он кивнул на трехлитровую банку с молоком и предложил:

-- Пей, Валера! Свежайшее молочко, утренняя дойка! Я его уже охладил, а то не каждый парное любит. Пей!

Тавров с удовольствием выпил кружку молока со слоем сливок. Он ничего не имел против Вимм-Билль-дан, но "Домик в деревне" не жаловал. А это настоящее свежайшее деревенское молочко Тавров пил, словно живую воду: жадно и ненасытно. Хотя врачи утверждают, что в его возрасте молоко вредно... Впрочем, какие на хрен доктора в деревенской глуши?!

Пей кристально чистую воду, вкуснейшее молоко, дыши чистейшим воздухом, слушай тишину, -- и ты поймешь смысл жизни, скрытый в тебе самом.

***

После завтрака Тавров напомнил Звереву:

-- Как насчет осмотра дома Федорова?

-- Да хоть сейчас! Смотреть там особо нечего. Виталик, а ты с нами пойдешь?

Скавронов уже осматривал дом, но пошел снова: явно в надежде, что Тавров "незамыленным" взглядом углядит что-нибудь интересное.

Дом Федоровых, сложенный из толстых, темно-коричневых сосновых бревен казался очень мрачным, несмотря на затейливые резные наличники. Излишне мощный для одноэтажного бревенчатого пятистенка фундамент из валунов выползал из-под земли, напоминая остатки некогда грозной крепостной стены, а темные глазницы окон неприветливо смотрели на незваных гостей. Старина веяла от каждого потемневшего бревна в стене и от каждого замшелого камня в фундаменте: казалось, что дом олицетворял собой Вечность, -- пройдут столетия, а он все также будет неодобрительно смотреть темными глазницами окон на непрерывно меняющийся мир.

-- Н-да... Я примерно так и представлял себе обитель колдунов, -- пробормотал Тавров. -- Внутри дома, наверное, полно черных котов, сов и летучих мышей?

-- Ну ты даешь! -- рассмеялся Зверев. -- Обычный дом, только старый очень. Заходи, не бойся!

Обстановка в доме соответсвовала внешнему облику: в большой комнате большую часть пространства занимали огромная русская печь и соревнующийся с ней в размерах старинный дубовый буфет с большим количеством ящиков, ящичков и дверец. За стеклянными дверками буфета просматривалась незамысловатая посуда из толстого фаянса, среди которой гордо поблескивали благородным светом старинного хрусталя графин и рюмки на толстых ножках. Остальное пространство занимал большой кожаный диван, неведомыми путями попавший сюда из какого-нибудь губернского учреждения и простой стол из почти черных толстых дубовых плашек. И еще бросалась в глаза торчащая из стены устрашающего вида деревянная когтистая лапа: при ближайшем рассмотрении Тавров понял, что это всего лишь обработанный кусок древесного корня.

-- Медвежья лапа, -- пробормотал Тавров.

-- Что? -- переспросил Скавронов.

-- В письме отца Иоанна упоминалась деревянная медвежья лапа, -- пояснил Тавров. -- Похоже, не правда ли?

-- Вид суровый, но на медвежью лапу не похоже, -- с сомнением заметил Скавронов. -- Впрочем, мы ее тоже тщательно осмотрели и никакого тайника не обнаружили. Да и где взяться в бревенчатых стенах тайнику?

Тавров уселся на потертый кожаный диван. Что-то ему казалось странным и он не сразу понял, что именно. Потом вдруг осенило: на стенах отсутствовали непременные для любого дома фотографии хозяев и их родственников.

-- И сколько поколений колдунов Федоровых прожили в этом доме? -- спросил он у Зверева.

-- Об этом наших старушек спрашивать надо, старожилок деревенских, -- ответил Зверев. -- Они помнят, если, конечно, от старости не соврут. А я в этих местах с 1993 года живу, то есть с тех пор, как в отставку вышел. Старика Федорова Ивана Федоровича не застал, но по рассказам деревенских старожилов кое что знаю. Почитали его за колдуна, но уважали сильно: ведь он всю деревню лечил, отказа никому не было и подношений за целительство свое не брал. Во время войны по заданию партизан стал старостой, однажды целый отряд карателей в партизанскую засаду заманил, -- так ни один гад от возмездия не ушел! Самого его гестапо арестовало и семью его тоже. Федорову удалось бежать чуть ли не из петли, а вот семью спасти не смог: так и погибли в фашистском застенке и жена, и дети. После войны он новой семьей обзавелся, да только не жили его дети: все мертвенькими рождались. И вдруг привалило счастье: родился сынок Федор. Жена вскоре после родов померла, а сынок вырос, ушел в армию, а уж после армии, -- как и большинство деревенских парней, -- в Донце не вернулся, а поехал в чужие края счастья искать. Говорят, что в конце перестройки этой злосчастной сам старик Федоров заболел тяжело. Тогда еще колхоз был в наших местах, -- так председатель, памятуя о партизанских подвигах Федорова, хотел его в санаторий ветеранский определить: дескать, и уход там достойный, и лечение. Но старик отказался наотрез: сына, говорит, дождусь, а там и видно будет. А где же его искать, сына, если он весточку то из одного города пришлет, то из другого? Короче, как в песне: "мой адрес Советский Союз". Но, видать, действительно старик колдуном был: сын вдруг приехал, а на другой день старик Федоров и помер.

-- И как молодой Федоров в деревне прижился? -- поинтересовался Тавров.

-- Да отлично прижился! -- заверил Зверев. -- Местные к нему по привычке лечиться ходить стали, так он им не хуже старика помогал. Вначале, говорят, участковый к нему придирался, да вот как у самого участкового дочка сильно занемогла, да так занемогла, что врачи сказали: везите девочку домой помирать, мы ей помочь ничем не сможем, а вот в ваших местах знахарь Федун есть, так на него вся надежда, -- вот тут и участковый сам на поклон пришел!

-- И помог Федун?

-- А то! Взял девочку и велел два месяца носа к нему не казать. А через два месяца та сама домой пришла. Отец ее к врачам в Порхов и в Псков возил, так те только удивлялись и руками разводили. Вот так!

-- А в каких отношениях Федун был с Августом Апсом?

-- Как в каких? -- удивился Зверев. -- В хороших, разумеется! Ведь Август вместе с его отцом партизанил, рассказывал о нем сыну, видать. Пожалуй, Август, -- Гусь наш, -- единственный был с Федуном на короткой ноге.

Тавров заглянул в спальню за стенку: там стояли всего лишь кровать с никелированной спинкой и потертая незастеленная оттоманка без валиков. Тавров слазил еще в подпол, где увидел одну пустую кадушку, да на чердак, который в отличие от деревенских чердаков был идеально чист, без всяких следов накопленного поколениями хлама. Да, делать в доме Федуна больше было нечего.

-- Могилы Федоровых покажете? -- обратился Тавров к Звереву.

-- Да, вот как раз могилы я и не смотрел, -- с иронией отозвался Скавронов. Тавров промолчал: он знал, что часто мертвые могут рассказать больше живых.

***

Кладбище располагалось рядом, на соседнем пригорке. Большинство могил были запущены, от многих остались лишь холмики и буквально десяток могил выделялись сравнительно новыми крестами и более или менее ухоженным видом.

Могилы Федуна и его отца были рядом: с одинаковыми крестами, даже цветы были одинаковые. Да и таблички на крестах надписывала одна и та же рука: "Федоров Иван Федорович, 07.07.1910 - 09.09.1989", "Федоров Федор Иванович, 02.08.1956 - 05.06.2008".

-- А где могилы родителей старика Федорова? -- спросил Тавров у Зверева. -- Ведь и его родители жили в Донце?

-- Вот уж не знаю! -- пожал плечами Зверев.

-- А могилу друга Федуна Августа показать можете?

-- Да вот же она, -- указал Зверев на соседнюю могилу.

Крест на могиле был не православный, а католический четырехконцовый "крыж". Тавров несколько раз перечитал табличку на кресте, не веря своим глазам.

На табличке было написано: "Вальтер Бехер, 23.09.1908 - 17.05.2005".

Глава 5

-- Что за ерунда?! -- воскликнул Тавров, обращаясь к стоящему рядом Звереву. -- Егорыч! Ты же сказал, что здесь похоронен Август Апс. А на табличке написано, что Вальтер Бехер. Как это понимать?

-- Сам ничего не понимаю! -- изумился Зверев. -- Точно могу сказать одно: здесь мы Гуся похоронили. А крест уж потом его племянник ставил. А как он ставил, я сам не видел: только могилу племяшу показал и все.

-- А племянника, случайно, не Фридрихом Бергером звали? -- осведомился Тавров.

-- Я не милиция, документов не спрашивал! -- развел руками Зверев.

Тавров достал мобильник и вызвал номер Леши.

-- Леша, привет! Слушай, есть очень срочное дело. Свяжись со своим знакомым Фридрихом Бергером и скажи ему следующее: частный детектив Тавров видел на кладбище в селе Донце могилу Августа Апса и если господин Бергер немедленно не приедет в упомянутое село для беседы с детективом Тавровым, то его ожидают очень крупные неприятности с российскими властями. Понял? Нет, ничего объяснять не буду, просто передай все слово в слово.

Тавров спрятал мобильник в карман и встретился взглядом со Скавроновым.

-- Полагаете, что Фридрих Бергер под именем Апса похоронил здесь своего отца? -- выказал смекалку Скавронов. -- Налицо какая-то махинация! Неосторожно вы поступаете, Валерий Иванович! А если Бергер скроется? Надо бы его заранее в федеральный розыск заявить, а то уедет в свою Германию и вытаскивай его потом по линии Интерпола!

Скавронов полез было за мобильником, но Тавров жестом остановил его.

-- Не горячись, Виталий! Бергер -- законопослушный германский подданный. Если он убил настоящего Августа Апса, а документа убиенного отдал папаше-нацисту, то мы его и из Германии достанем. А если здесь скрывается какая-то семейная тайна, то он сам примчится и охотно поведает ее мне, дабы избежать огласки.

-- Законопослушному гражданину нечего скрывать! -- запальчиво возразил Скавронов.

-- Не скажи! -- не согласился Тавров. -- Если человек скрывает от посторонних взглядов случайно обнаруженный скелет в семейном шкафу, то он еще не преступник. Скорее всего, добропорядочный германский гражданин Фридрих Бергер уважает закон больше, чем среднестатистический гражданин России, но любое уважение имеет разумный предел, -- точно так же, как и законопослушность.

-- Извините, Валерий Иванович, но при всем уважении к вам я позволю себе усомниться в том, что Бергер явится сюда по вашему призыву, -- убежденно заявил Скавронов. -- Поспорить могу, на что угодно!

-- На бутылку кизлярского "ОС", -- немедленно предложил Тавров.

-- Да хоть на ящик! -- не испугался Скавронов.

-- Заметь, что не я это предложил, -- поймал его на слове Тавров, протянул руку Скавронову и попросил Зверева:

-- Егорыч, разбей!

Егорыч ударил ребром ладони по рукопожатию Таврова и Скавронова: спор был официально зафиксирован. Мужчины двинулись по тропинке в сторону деревни. Спустившись с косогора, Тавров вдруг хлопнул себя по карману и огорченно собщил:

-- Похоже, я ручку обронил, когда впопыхах телефон доставал. Вернусь, поищу!

-- Да брось, Валера! Новую купишь, -- посоветовал Зверев. -- Оленин, небось, уже уху сварил, пора поспешать!

-- Не могу! Все-таки "Паркер", да к тому же подарок близкого человека! -- вздохнул Тавров и заспешил обратно. Ручку ему действительно подарила Ленора Павловна. -- Вы идите, не задерживайтесь! Я вас догоню.

Поднявшись к кладбищу, Тавров увидел, что возле могилы Бехера стоит человек. Он стоял спиной к Таврову и не видел его, а Тавров не видел лица незнакомца, -- только длинные седые волосы, ниспадающие на воротник светлого летнего плаща. Незнакомец сделал движение, Тавров услышал характерный звук, имитирующий в цифровых фотоаппаратах срабатывание затвора: похоже, что тот фотографировал могилу. Уж не Фридрих ли Бергер это? Нет, судя по седине, незнакомцу далеко за шестьдесят. Может, родственник из Германии? Тавров приблизился к незнакомцу метров на десять, но тот не слышал его шагов. Тавров кашлянул и сказал:

-- Прошу прощения, я...

Но договорить ему не удалось: незнакомец резко обернулся в сторону Таврова и тот с удивлением отметил, что вроде где-то уже видел старика в плаще: теперь Тавров ясно видел, что имеет дело со стариком лет семидесяти. Старик, мельком глянув на Таврова, вдруг с неожиданной прытью помчался от кладбища в сторону леса.

-- Подождите! -- крикнул ему обескураженный Тавров, но незнакомец даже и не подумал остановиться. Он быстро добежал до леса и исчез.

-- Вот спринтер, блин! -- с досадой сплюнул Тавров. Он спустился к лесу и обследовал то место, где скрылся в зарослях незнакомец. Тавров надеялся, что старик в плаще что-нибудь выронил ненароком во время поспешного бегства, но ничего обнаружить не удалось. Тавров разочарованно вздохнул и заспешил в сторону деревни.

***

Оленин действительно уже сварил уху, накрыл на стол и вся компания уже успела "махнуть по первой". Припозднившегося Таврова заставили выпить "штрафную".

-- Мужики! Да я так сопьюсь! -- взмолился Тавров.

-- Под такую уху?! И спиться?! -- поразился Зверев. -- Не выдумывай! И вспомни, что классик говорил. Помнишь, "Дни Турбиных" Булгакова? Как можно есть уху, если не пьешь водку?!

-- Вообще-то, там речь шла о селедке, -- вспомнил Тавров, но Зверева нелегко было смутить.

-- Селедка тоже рыба! -- безапелляционно заявил Зверев. Аналогия сомнительная, но вот опровергнуть само утверждение сложно. Тавров не стал спорить, покорно принял "штрафную" и накинулся на уху.

-- А что вы задержались так, Валерий Иванович? -- поинтересовался наконец Скавронов. Тавров вкратце описал встречу с незнакомцем.

-- Его лицо показалось вам знакомым? -- внимательно посмотрел на него Скавронов. -- Не вспомнили, где его видели?

-- Я же говорю: показалось знакомым! -- пояснил Тавров. -- Он очень похож на Вольфа Мессинга.

-- На кого? -- не понял Скавронов. Что делать: юный возраст не позволял ему посещать некогда популярные выступления знаменитого экстрасенса, да и кругозор его был недостаточно широк, -- именно поэтому имя Мессинга было ему неизвестно.

-- Вот темнота! -- осуждающе воскликнул Зверев. -- Эх, молодежь! До чего вы дожили?! Мессинга не знают.

-- А вы уверены, что он фотографировал могилу Бехера? -- спросил Оленин. -- Ну и даже если фотографировал, -- что в этом странного? Возможно, это просто любитель сельских кладбищ, коллекционирует фотографии занятных сельских могил... показалось забавной свежая могила немца в русской глуши, решил снять на память. А тут вы появились. Человек подумал, что вы родственник покойного и решил скрыться от греха подальше. Разве не убедительное объяснение?

-- Убедительно объяснить при желании можно почти все, -- проворчал Тавров. -- А что нельзя объяснить убедительно, то можно объяснить доходчиво.

-- Это как? -- удивился Оленин. -- Разве "объяснить убедительно" -- не одно и то же, что "объяснить доходчиво"?

-- Разумеется, нет! -- вмешался Зверев. -- Вот мне батя в детстве убедительно, на исторических примерах и трудах философов, обосновал неизбежность победы коммунизма. Сейчас я в этой неизбежности сомневаюсь, -- но доводы отца были очень убедительны! А вот когда я из камеры отцовского велосипеда вырезал резину для рогатки, так тут отец объяснил мне уже доходчиво, -- причем без всяких исторических примеров и философии, -- что такие вещи делать категорически нельзя: всыпал мне ремнем по первое число! Как тогда прокомментировал мой дед: "от задних ворот до ума шибчей дойдет". Так что разница есть!

Все рассмеялись, затем Тавров сказал:

-- Меня больше интересует не убедительность объяснений, а реальность фактов. Зачем он фотографировал могилу и почему бросился со всех ног от меня, -- этого сейчас не понять. А вот почему он побежал к лесу? Куда попадешь, если идти через лес?

-- Это смотря, в каком направлении, -- ответил Зверев. -- Если на восток, к трассе, то там незнакомый с этими местами человек рискует забрести в Тимкино болото. Через Тимкино болото только партизаны во время войны рисковали от карателей уходить, а обычному человеку сгинуть там легче легкого. Чтобы к трассе выйти, надо строго на северо-восток двигаться, а возле озерца под названием Черный Омут свернуть на восток, -- там километров через шесть-семь и будет трасса.

-- А если на север идти или на запад? -- спросил Тавров.

-- А что к западу, что к северу: леса, болота, да дороги лесные, и то сказать, по большей части зимники, -- пояснил Зверев. -- А километрах в семи на север река с юго-запада и на восток. Хоть и неширокая, а брод найти нелегко, -- ежели на машине ехать.

-- А по какой-нибудь лесной дороге можно сюда добраться в обход Донца? -- продолжал допытываться Тавров.

-- Можно, -- подтвердил Зверев. -- Есть такая дорога, на север идет. Плохая дорога, но когда брод минуешь и за гору выберешься, то там уже получше будет. Я думаю, что на джипе сейчас вполне проехать можно. Если на северо-запад идти, то там аккурат к броду и выйдешь.

-- Только этот путь через Чертову поляну идет, -- дополнил Оленин. -- Не каждый там ходить захочет. Колдовское место!

-- Это еще почему? Лешие там живут, что ли? -- усмехнулся Скавронов.

-- Да само по себе место странное, -- принялся рассказывать Оленин. -- Лес кругом глухой, а посреди него поляна круглая, метров тридцать-сорок диаметром. А на поляне ни деревья, ни кусты не растут и трава редкая, лишь мох один ковром лежит. Раньше, правда, там дуб старый замшелый стоял, но давно уже его молнией разбило, один пень здоровенный остался. А рядом с дубом стоит валун огромный, Медведь-камень называется. И самое нехорошее место на поляне -- это Чертова пасть.

-- Это что за штука? -- удивился Скавронов. -- Болото очередное, что ли?

-- По виду похоже на колодец с бордюром из тесаного камня и облицовкой из валунов. Местные говорят, что он бездонный и близко к нему не подходят. А Фудун рассказывал, что место это проклято, а в колодце находится вход в Ад, который охраняет специально поставленные черти.

-- Ну, нагнал ваш Федун страху! -- рассмеялся Скавронов и заговорщицки подмигнул Оленину. -- Небось, сам ваш колдун там и прятал то, что для чужих взглядов не предназначено!

-- Нет, Федун сам туда избегал ходить, -- серьезно ответил Оленин, явно не разделяя веселья Скавронова.

-- Не тот ли это колодец, в который партизаны трупы карателей сбросили? -- вспомнил Тавров.

-- Да, было такое дело, -- подтвердил Зверев. -- Отец Федуна при этом присутствовал.

-- Вот что! -- решительно предложил Скавронов. -- Я думаю, что надо нам наведаться на эту поляну! Тем более, что похоже: Мессинг этот самый как раз с той стороны на кладбище заявился. Егорыч, что у тебя из оружия есть?

-- Из легального только двустволка и "сайга" двадцатого калибра, -- после короткого колебания ответил Зверев.

-- А из нелегального? -- усмехнулся Скавронов.

-- Карабин с оптикой и парабеллум времен войны, только к парабеллуму всего пять патронов осталось, -- предупредил Зверев.

-- Ничего! Думаю, что патронов вполне хватит, -- успокоил его Скавронов. -- После обеда и поедем.

-- Тогда сейчас надо ехать, чтобы с Чертовой поляны еще засветло выбраться, -- предложил Оленин.

-- И то верно! -- согласился Скавронов. -- Закончим обед, полчаса на отдых и сборы, -- и вперед!

***

Выехав из села, Зверев вскоре остановил машину примерно возле того места, где скрылся в лесу похожий на Мессинга незнакомец.

-- Вот здесь тропа начинается, по которой к Чертовой поляне можно выйти, -- сказал Зверев. -- Сергей вас отведет на поляну, а я дорогу проверю. Сергей, я буду ждать вас возле Лихой гати! Вы от поляны прямо туда идите, я вас там подхвачу и обратно по дороге вернемся. Договорились?

План Зверева был принят без возражений. Сергей Оленин взял "сайгу", Зверев оставил себе карабин и "парабеллум". У Скавронова имелся табельный пистолет, а Тавров вооружился двустволкой.

-- Мужики! Будьте повнимательнее! -- серьезно предупредил Оленин. -- Если тут "черные поисковики" орудуют, то можно нарваться не по-детски!

Зверев уехал, подняв тучу пыли на грунтовке, а Оленин, выстроив свой отряд цепочкой, повел его через лес к поляне.

***

Примерно через час путешествия по извилистой лесной тропе маленький отряд вышел на круглую лесную поляну, полностью соответствовавшую описанию Оленина: покрытая густым мхом и редкой травой, с возвышавшимся посередине огромным валуном и толстым обломком разбитого молнией дуба. У последнего куста Оленин вдруг остановился и внимательно оглядел поляну.

-- Что? -- шепотом спросил его Скавронов, снимая пистолет с предохранителя.

-- Что-то не так... -- ответил Оленин, держа наготове "сайгу". -- Оставайтесь здесь, в случае чего, -- прикроете меня.

Он вышел на поляну, осматриваясь и потихоньку продвигаясь к центру. В центре поляны он склонился над небольшим, едва заметным холмиком недалеко от валуна и с минуту что-то там разглядывал. Потом сделал знак оставшимся подойти.

-- Похоже, что здесь никто с весны не был, -- сказал Оленин. -- Следов никаких. Да и какие следы на мху могут быть, разве что свежие!

-- А что же тебе здесь не понравилось? Ты же сказал, что здесь что-то не так! -- напомнил Скавронов.

-- Вот что "не так", -- ответил Оленин, указывая на холмик, который он так внимательно изучал.

-- А что не так? Такой же мох, как и на поляне, -- возразил Скавронов.

Вместо ответа Оленин достал охотничий нож из ножен и аккуратно поддел мох на холмике. К удивлению Таврова, мох приподнялся ровной прямоугольной пластиной размером примерно сорок на сорок сантиметров. Оленин откинул пластину: под ней обнаружилась ровная каменная поверхность.

-- Что это? -- удивился Скавронов. -- Уж очень не похоже на обычный лесной пригорок!

-- Это и есть Чертова пасть, -- сообщил Оленин. -- Только похоже, что колодец кто-то заложил камнем и прикрыл мохом.

-- Ни хрена себе! -- изумился Скавронов и принялся отбрасывать пластины мха с холмика. Оленин принялся помогать ему и вскоре показался до этого скрытый мхом круглый и низкий каменный постамент. Бордюр был выложен из тесаного камня и ничем не отличался от основной заделки, появившейся по утверждению Оленина совсем недавно. Казалось, что бордюр и заделка были выложены давным давно и в одно и тоже время, -- что вызвало у Скавронова сомнения.

-- Когда ты последний раз видел колодец? -- обратился он к Оленину.

-- Год назад, в конце лета, -- уверенно ответил Оленин. -- Все было, как обычно, колодец не был замурован. Только над колодцем стояла опора для блока. Наверное, кто-то пытался туда опуститься.

-- Это тот поисковик, что потом с ума сошел! -- догадался Тавров и рассказал услышанную им в поезде историю.

-- Похоже, -- согласился Оленин и указал в сторону. -- Вон, бревна от опоры до сих пор возле пня валяются. Непонятно только, кто их разобрал: когда я был здесь прошлым летом, опора еще не была разобрана.

-- Там что-то на камнях выбито, так ты посмотри, Виталик! -- попросил Тавров. -- У тебя глаза молодые.

Скавронов протер замшелый камень заделки: на нем явственно проступил выбитый рисунок.

-- Это пентакль, Валерий Иванович! -- возбужденно воскликнул Скавронов. -- И символы какие-то... Точно! Как на железном перстне!

Скавронов достал из кармана листок бумаги, карандаш и аккуратно свел барельеф на бумагу.

-- Значит, заложили колодец не просто так, -- заметил Тавров, задумчиво глядя на валун.

-- Вот что непонятно, -- вмешался Оленин. -- Чтобы заложить колодец камнем, нужно хорошо поработать. Ведь колодец глубокий, так просто его не завалишь. И что же, вы всерьез полагаете, что все эти камни принесли на руках? Да еще так тщательно обработали, что между кладкой не удастся вставить даже лезвие бритвы?

Скавронов хотел что-то ответить, но Тавров перебил его:

-- Виталик! А тот предмет из посылки Федуну... Он у тебя с собой?

-- Разумеется! -- Скавронов полез в карман куртки и извлек загадочное посылочное вложение. Тавров взял статуэтку и поставил ее на ладонь.

-- Очень странно! Ты не находишь? -- возбужденно сказал Тавров Скавронову. -- Смотри!

Тавров поднял руку так, чтобы Скавронов одновременно видел статуэтку и валун.

-- Елки зеленые! -- изумленно воскликнул Скавронов. -- Никогда бы не подумал! Да это же уменьшенная копия валуна!

Действительно, статуэтка своими формами в точности повторяла валун.

-- Это копия Медвежьего камня! -- уверенно заявил Тавров. -- Нет, совсем не случайно отец Иоанн прислал этот предмет Федуну! И Чертова пасть! Помнишь: "Остерегайся пасти"?

-- А Медвежья лапа? -- возразил Скавронов и повернулся к Оленину:

-- А тут есть что-нибудь под названием "Медвежья лапа"?

-- Нет, ничего такого не знаю, -- отрицательно покачал головой Оленин.

-- Ну, может не на этой поляне, а где-нибудь в окрестностях? -- не отставал Скавронов. -- Типа, деревня Медвежья лапа, или урочище?

-- Нет, ничего такого нет! -- решительно отозвался Оленин. Он взглянул на часы и напомнил:

-- Кстати, нас ждет Егорыч! Он один, не случилось бы чего...

-- Егорыч человек опытный, полковничье звание не в кабинетах высидел и просто так не нарвется! -- заверил Скавронов. -- Кроме того, судя по описанию этого самого Мессинга, он не похож ни на "черного поисковика", ни на уголовника. И светиться зря явно не собирается. Но поспешить стоит. Идемте!

***

Оленин менее чем через час уверенно вывел группу искателей в назначенное место. На поросшей редкой травой грунтовке стояла машина Зверева, который, завидев товарищей, нетерпеливо помахал им рукой. Те почти бегом направились к машине.

-- Что-нибудь обнаружил? -- с ходу спросил Скавронов.

-- По дороге проехать можно, как видите, -- ответил Зверев. -- Но мало кто ездит. Я доехал до брода, обнаружил свежие следы: внедорожник проезжал сегодня. На броде он все-таки застрял: тащили лебедкой, -- на стволе дерева следы от троса остались. Но, по любому, они на север отправились: надо полагать, либо в Пскове, либо в Новгороде уже.

-- Понятно... ну что же, -- домой надо двигать! -- подытожил Скавронов. Все уселись в машину. Зверев лихо развернулся на колдобистой грунтовке.

-- Кто же мог замуровать колодец? -- задумчиво потер лоб Скавронов. -- Надо бы его вскрыть: вдруг что интересное найдем. Как думаете, Валерий Иванович?

-- Думаю, что вскрывать не стоит, бесполезно это, -- проговорил Тавров, рассеяно глядя на мелькающие по обочине дороги сосны и ели. -- Неужели не ясно? Колодец не замурован: он запечатан печатью царя Соломона. И пытаться проникнуть туда не только бесполезно, но и опасно, поскольку там мы столкнемся с теми силами, с которыми органам правопорядка бороться бессмысленно.

-- Вы серьезно верите во всю эту дьявольщину? -- недоверчиво ухмыльнулся Скавронов.

-- Так ведь и ты в это веришь! -- возразил Тавров. -- В глубине души, -- но веришь. Иначе, зачем ты вообще ко мне обратился?

-- Хм... -- двусмысленно хмыкнул Скавронов. -- Тут все немного сложнее... Я во все это не верю, но похоже, что мы имеем дело с людьми, которые в это верят. А если мы хотим их найти, то нам нужно понять их мысли, -- чтобы предугадать их действия. Верно?

-- Да, -- коротко согласился Тавров.

-- Тогда вы мне вот что скажите: если Белиссенов отправил уменьшенную копию Медвежьего валуна Федуну, то этим он хотел обратить внимание Федуна на это место. Логично?

-- Логично, -- согласился Тавров. -- Более того, запечатанный вход в Чертову пасть с печатью Соломона ясно свидетельствует о том, что кольцо легендарного царя во всем этом играет не последнюю роль. Похоже, что Кольцо Соломона все-таки попало к Федуну. И если мы найдем неопровержимые доказательства этого, то имеем все шансы напасть на след Кольца.

-- И как же мы нападем на след? -- с сомнением поинтересовался Скавронов.

-- Пока не знаю... Уверен только в том, что мы на правильном пути, -- твердо заявил Тавров.

-- И что нам делать дальше? -- нетерпеливо спросил Скавронов.

-- Подождем приезда Фридриха Бергера, -- после короткого раздумья сказал Тавров. -- Думаю, что он нам поведает очень интересную историю о своем отце.

-- И что это нам даст? -- раздраженно заерзал Скавронов. -- Ладно, допустим, что это что-то прояснит... Но почему вы уверены, что Бергер собирается приехать к нам сюда, да еще в ближайшее время?

-- Я полагаю, что он не просто приедет в ближайшее время, а примчится завтра же! -- уверенно сообщил Тавров.

Скавронов недоверчиво ухмыльнулся, но ничего не сказал: видимо, вспомнил о споре.

Комментарии: 30, последний от 14/04/2010.
Размещен: 17/07/2009, изменен: 28/12/2010. 123k. Статистика.
Повесть: Детектив

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"

Комментарии: 30, последний от 14/04/2010. © Copyright Палев М. (mik5560@yandex.ru) Размещен: 17/07/2009, изменен: 28/12/2010. 123k. Статистика. Повесть: Детектив Михаил Палев Иллюстрации/приложения: 1 шт.
Аннотация: Аннотация издательства: Валерий Тавров - сыщик с огромным стажем, человек во всех смыслах земной. Однако почему-то, уже не в первый раз, он вынужден распутывать дела, в которых участвуют колдуны и члены древних орденов, охраняющих границы между мирами людей и демонов. Вот и сейчас он и верит, и не верит в то, что найденное кольцо царя Соломона способно навлечь на своего обладателя бесконечную вереницу проблем и напастей. Однако это так! Расследование страшных смертей, таинственные исчезновения, перспектива собственной гибели - вот что ожидает Таврова. Прежде всего ему придется найти пропавшего два года назад отца Иоанна Белиссенова. Он единственный оставшийся в живых, кто знает точно, где хранится кольцо...

Палев М. : другие произведения.

Кольцо Соломона