|
|
||
В холодной стране, где страсти играют, словно огонь в камине, внутри людей, под покровом ледяной невозмутимости и редко вырываются наружу пожаром, жил могущественный Правитель. До срока вершил он дела свои исправно: хватало цепкости в обветренных красных руках, а ровно в сороковые именины сразила его неведомая хворь. Стал Правитель задумываться долго, взгляд устремлять в чёрную пустоту, дела пошли вкривь и вкось, и обеспокоенная жена его, Авелёра, призвала вначале именитых колдунов, потом менее известных, а затем и последние деревенские знахари стали появляться в замке, пытаясь предложить всё новые средства лечения. И много лекарей потеряли головы, ибо отчаяние Авелёры не знало пределов. Когда же появился при дворе распоследний колдунишко Киньльешт, что жил в диких горах, то Авелёра с отчаянной надеждой вняла его речам: - Прознал я об вашей беде и в забытой книге "Исоневерад", что храню с незапамятных времён, отыскал рецепт снадобья, что поможет правителю. Но для этого рецепта не хватает одного неясного ингредиента. - Что же за ингредиент? - спросила Авелёра, боясь снова верить. - Сердце Самого Коварного Дракона, - ответствовал знахарь. - И где сей зверь обитает - мне неведомо. - Мы найдём его, - твёрдо пообещала Авелёра. - Онгуса ко мне! Сероокий Онгус незамедлительно отправился на поиски Самого Коварного Дракона. Много дивных стран он посетил, многих драконов встречал и победил, однако, все они не тянули на звание Самого Коварного, а в одной стране случилось с ним странное приключение, что перевернуло с ног на уши всю его жизнь. Об этой истории мы и поведаем. В удивительной стране, где жаркие волны океана испаряются, едва нахлынув на раскалённый берег, где весной цветут огромные цветы, от аромата которых непривычных прошибает понос, где растения не имеют листьев, а лишь иглы, где небо подвешено гораздо ниже, или же эта земля сама поставлена ближе к небу, где даже местные жители не рискуют в полдень выходить из своих толстостенных домов, а неосторожных иноземцев поджаривает разьярённое солнце прямо на выгоревших улицах, там сошёл на берег Онгус с потрёпанной ладьи в поисках Самого Коварного Дракона. И через два десятка дней был представлен как иноземный посол повелительнице выжженных земель, прекрасной огненноглазой Ашах. Это всё присказка была, а теперь - сказка. Одним точным движением мохнатых ресниц она вскрыла грудную клетку и привычным жестом извлекла нежное, огромное, трепыхающееся. По залу разлился дивный аромат, и она, довольно улыбнувшись, взвесила на руке: - Ого! - уважительно округлила свои огромные, необыкновенные, опушённые и янтарные. Онгус с трудом оторвался от тёплого огня и скосил глаза вниз. С удивлением разглядел алеющий аккуратный разрез и тут же ощутил сосущую боль. - Негодная девчонка! - смятенно схватился за пустую грудь и закричал отчаянно. Он знал! Знал, что это означает. - Отдай немедленно! - возмущённо топнул ногой и застыл в беспомощной злобе. Кидаться с кулаками в таких ситуациях Онгус не умел. Но мог бы, мог бы отнять, ей богу! Главное, действовать решительно: она испугается, она не привыкла сражаться с драконами, она ни разу не держала в руках ничего страшнее столового ножа, разделываясь с бескостной рыбой. - Теперь это моё, - нежным голосом отозвалась Ашах, припрятывая сокровище в резное, драгоценного дерева, вместилище и запирая музыкальный замок тёплым ключиком на шёлковой верёвочке. "Эх, захлестнуть бы удавочку - этот шнурочек бы подошёл! - взглядом профессионала оценил, - на тонкой..." - со смесью ненависти и нежности подумал. Но нельзя! У неё волшебный ключик, что не отзовётся в чужих руках. А без того, что теперь ворочается в её шкатулке, он не сможет. Таковы законы. И лучше было бы расстаться с ненадёжным органом, но спорить - дело гиблое, надо приноравливаться. Хоть плохонькое, маленькое, сухонькое, разбитое, сморщенное, а должно быть! Без него - нельзя! Онгус стиснул неуместное желание тут же разделаться с воровкой и выбежал на жаркую улицу. В глазах темнело от бессильной злости, грудь ныла, где-то в сандаловой тесноте сладко замирал похищенный орган, посылая владельцу дурацкие романтические импульсы. Онгус, шатаясь, брёл меж белых стен, утираясь просоленным платком, грязным от пыли. Наконец, выбрался на торговую улицу, где копчёные бабки разложили на цветастых платках свой товар: разноцветные флакончики с магическими снадобьями, чёрно-зелёные побрякушки, выдранные зубы с проделанными дырками, оплетенные когти, шуршащие пахучие мешочки, карманные амулеты, талисманы и прочую дребедень. - Эй, старуха! - окликнул красноглазую ведьму в засаленном халате. - Мне нужно вернуть украденное, есть у тебя средство? Торговка взглядом прожгла пустую грудь и усмехнулась чёрным ртом: - Проси у вора вернуть. - Я убью вора, - сглотнул нежный ком в горле, - а тебя прошу талисман или зелье, что там в этом деле понадобится. - Вот желчь дракона и кротость голубя, чтобы обворожить и обмануть. Вот железная воля подземного короля, чтобы не отступить. Вот нетающий лёд для трезвых расчётов. Выбирай, - карга качнула головой. - Я всё возьму, пусть три средства будет. Что взамен просишь? - Отдай мне свой верный глаз, свои волосы, что пристали красивой девушке, и свой неустанный причиндал, которым не пользуешься. - Дорого просишь, старуха! - Товар стоящий, убедишься. - Давай! Одним движением ведьма содрала льняные кудри, узловатым пальцем выковыряла глаз и, запустив руку в его штаны, - этого было больше всего жаль! - больно дёрнула. Остался голый череп, который сразу покрылся бисерным потом, осталась кровоточащая глазница, которую он закрыл цветной повязкой, осталось ощущение пустоты и невосполнимой утраты: сколько частей он сегодня потерял! Онгус приладил снадобья: какое втёр, какое выпил, прислушался к ощущениям и потащился пустынной улицей к океану. Хотел обдумать, трезво рассчитать, как вернуть необходимое, чтобы снова приступить к поискам Дракона. Да прошёл мимо бродячей Собаки. Собака подняла сонную морду, втянула его запах и, поднявшись на кривые лапы, потрусила в двух шагах от его сапога. Онгус не сразу её заметил, но Собака не отставала, настойчиво заглядывая в лицо. - Ты что без глаза-то? - спросила Собака участливым голосом. - Отдал, чтобы купить снадобья, - Онгусу захотелось поговорить. - А какие снадобья, если не секрет? - Собака всей куцей фигуркой выразила внимание. - Чтобы обворожить и обмануть, чтобы не отступать и здраво мыслить, - печально ответил Онгус. - Зачем тебе обманывать? - Собака преданно махнула хвостом. - Чтобы вернуть себе сердце, - Онгус сердился, а оно там довольно трепыхалось, ожидая прикосновения тонких оливковых рук. - А возьми моё, - Собака, присев, торопливо почесала бок. - Как так? - опешил Онгус. - Да так, бери себе. Что в нём проку, если оно только моим всю жизнь было? А ты меня кормить будешь и с собой возьмёшь. Ну, как, по рукам? Онгус подумал-подумал - нетающий лёд-то при нём был! - да и согласился. А как взял собачье сердце, да приладил в груди-то, так сразу ко дворцу огненноглазой Ашах и направился. Собака за ним бежала. - Отопри шкатулку, не то убью тебя, прекрасноглазая! - Не отдам! Это самый большой экземпляр в моей коллекции! - огромные, необыкновенные, опушённые потемнели от гнева. - И не пугай меня, не то - брошу на пол. Ашах подняла над чернокосой головкой сандаловую темницу, где замерла в душистой тоске украденная часть его, призывая покориться блаженной участи. Но железная воля подземного короля пересилила наваждение: - У меня другое есть - я не боюсь. А коварной змее никогда не повелевать мною! - и захлестнул на тонкой, нежной специально припасённую верёвочку, содрогаясь от жалости и ужаса. Когда прекрасные, янтарные, совсем огромные померкли навсегда, взял из побледневших ручек драгоценный ящик и услышал, как колотится в душной тоске его часть, чуя себя не на месте. А потом сделал вовсе странное: вытащив свой холодный кинжал, рассёк прекрасную грудь Ашах и вынул ещё тёплое сердце. С тех пор Онгус таскает при себе заколдованную шкатулку, отпереть которую может только та, что замкнула. Собака везде с ним ходит, он её кормит, как обещал. Сердце пёсье по-прежнему у него: Собака забирать отказалась. А сердце Самого Коварного Дракона он своему повелителю привёз. Только снадобье не помогло - напутал, видимо, что-то Киньльешт, за что и отрубила ему голову Авелёра, которая ещё семь лет единолично правила той холодной страной, покуда не вышла замуж за Онгуса. За лысого, одноглазого и без члена - и зачем ей такой понадобился, хуй знает.
|