Гнусарев Вячеслав Александрович : другие произведения.

Право последнего выстрела

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Чтиво


   ЧИСТИЛЬЩИК - 3
   Продолжение истории, начатой в "Раненый зверь опасен" и
   "Тройная подстава".
  
  
   "ПРАВО ПОСЛЕДНЕГО ВЫСТРЕЛА"
  
  
   Х Х Х
   В это ночное время, трасса, ведущая к Барнаулу, оставалась в меру оживленной. Однако попытки голосовать, вот уже на протяжении целого часа, оказались для Макса совершенно бесплодными. Шофера даже не снижали скорости и пролетали, мимо страждущего добраться до города, с завидным постоянством. Их можно было понять и, в общем-то, отчасти оправдать. Справа и слева от дороги, тянулась густая стена темного леса. Вокруг безраздельно царствовала безлунная ночь. И, вдруг, вяло голосующий мужик, неизвестно откуда взявшийся здесь, когда до ближайшего жилья было, аж более пяти километров. Что у него варилось в голове? Какие заботы завели в лес в то время, когда даже разбойники, и те, давно закончили свою работу? Не иначе, как полоумный, сбежавший из психушки.
   Однако, наблюдая обгонявшие его авто, Макс не нервничал. Спешить ему было некуда, в городе его никто не ждал. Да что там ждал, даже голову, и ту, преклонить было абсолютно негде. Поэтому, без особой надежды, махнув рукой в который уже раз и, проводив бесстрастным взглядом, габаритные огни очередной легковушки, он вновь погрузился в собственные мысли. Действительно, в его незавидном положении, подумать было о чем.
   - "Да-а, господин Забелин, такого коварства, трудно было ожидать от вас. Хотя, почему трудно? Все произошедшее, полностью втискивается в рамки стиля, который исповедует Виктор Викторович. Он интриган, что называется, от Бога. Любит и ценит покой собственной персоны, а моменты морального характера, никогда не являлись для него непреодолимой преградой. Это уж точно. И все равно, стоило ли вызволять его, Макса, из СИЗО, рисковать репутацией, вкладывать в это непростое дело, наверняка, бешенные деньги... Чтобы потом, вот так, запросто, не поморщившись даже, выписать купленному в безраздельное владение киллеру, путевку на небеса. Даже притом, что покой собственной задницы, стоит всегда дороже ...".
   Макс автоматически махнул рукой очередному автомобилю. Тот, как и все остальные до этого, промчался мимо, не задержавшись. Лишь издевательски мигнул фарами: "Мол, потерпи малехо, братан, как-нибудь в следующий раз".
   - "...Хотя, что для такого крупного бизнесмена и депутата Краевой Думы, деньги? Многие, почему-то думают, что они их по ночам считают, как Гобсеки. К тому же, я отбил их для Виктора Викторовича с лихвой. Да и тот, не пальцем деланный, наверняка, все заранее прикинул и взвесил на аптекарских весах. Ушлый делец, тут уж ничего не скажешь. Теперь здесь, в Барнауле, для его бизнеса "зеленый свет" по полной. А ведь это я, я по его заданию, устранил в крае сразу троих очень весовых конкурентов. И, на тебе, благодарность! Впрочем, чего тут ныть, если на то пошло и по честному, ведь все равно, до конца не доверял я этому Забелину. И там, в Хабаровске и, когда сюда отправлялся. А он доверял? Тоже нет. Иначе б, не приставил в помогалы, этого скользкого китайчонка Ли - малого без нервов и эмоций. Вот и получилось то, что и должно было получиться...".
   Что и говорить, тогда Максу сразу не понравилась эта затея с помогалой. И так мыслил на данный счет, и эдак, но, больше склонялся к тому, и убеждал себя в том, что хозяин приставил к нему соглядатая. И, только самую малость все же подозревал, что не все так просто. На поверку же, верной и оказалась эта самая "малость". После того, как киллер "успокоил" очередного, третьего клиента, китайчонок Ли преспокойненько расстрелял Макса в упор. Глазом не моргнул. Даже контрольный выстрел сотворил - все как положено по жанру. А потом, еще и дачку подпалил, чтобы концы в воду гарантированно спрятать. Впрочем, последнее, узкоглазый правильно сделал. От жара то, Макс и очухался, и успел таки, сигануть в окошко. Он вздохнул, улыбнулся и, продолжил крутить печальные воспоминания, как кинопленку.
   - "Однако есть на свете Провидение. Есть! Убедился в этом лично. Иначе, как расценить то, что совершенно случайно познакомился со Святогором-Денисом? Молодец парень! Даром только увлечен всякой псевдопатриотической чепухой. Ведь изобретатель классный! Какие патроны подарил к "Макарычу". От настоящих не отличишь, а стреляют краской. Китаец Ли, насколько ушлый, но и он даже не заметил подмены. Стрелял с кайфом, да и на краске, что всю грудь заляпала, как настоящей кровью, купился без проблем. Лишь когда в висок шмальнул в упор, мало не показалось. Пулька-шарик, хоть и резиновая была, а сознание вышибла напрочь. Зато получилось естественно".
   Макс осторожно пощупал левую сторону головы у виска. Она болела неимоверно и, скорее всего, там уже успел образоваться огромный синячище. Краску с головы и лица он смыл в лужице, кое-как. Потому, сейчас его прическа, очень даже смахивала на панковский ирокез. Футболку же, в "кровавых" кляксах, он и застирывать не стал. Бесполезно, едкой оказалась краска. Пришлось просто застегнуть джинсовку на все пуговицы.
   - Ладно, доберусь до города, сниму угол, тогда и отмоюсь, как следует. Гардероб, естественно, сменю. А там отлежусь и в Хабаровск. Должок господину Забелину отдавать. Да и китайцу Ли не мешало бы в узкие глаза глянуть. Как ни крути, а право последнего выстрела за мной! - вслух стал рассуждать Макс.
   Но ему пришлось прервать это занятие. Поскольку за его спиной, вдруг раздалось довольно странное, металлическое позвякивание. Будто кто-то тащил по асфальту мешок, наполненный пустыми консервными банками. Макс обернулся и, не смог сдержать ироничной улыбки. По дороге, натужно выжимая из себя сомнительную мощь, грохоча всеми своими составляющими, катил ржавый "Москвичонок". Пораженный удивительной по колориту картинкой, путешественник даже забыл махнуть рукой. Однако, о чудо, раритет игриво замигал повороткой и, по собственной инициативе стал притормаживать.
   - Оба, на!!! - только и ахнул Макс.
   Не медля, он кинулся к тарантасу и, потянув на себя жалобно скрипнувшую дверцу, выпалил.
   - До города не подбросишь?
   Водила, мужик лет сорока, угрюмый и судя по всему неразговорчивый, ответил кратко.
   - Штука.
   - Идет.
   И, продавленное сиденье, недовольно буркнуло под пассажиром. Шоферюга же, больше ничего не спросил. Он привычно утопил педаль газа в пол и его "конь", малость захлебнувшись бензином, закашлялся, но с места сдвинулся. Макса подобный расклад вполне устраивал. Выглядел, сказать мягко, он весьма экзотически - волосы, с остатками краски на них, торчали дыбом, а левая часть лица, по всей вероятности, уже густо отливала синевой. Поэтому, отсутствие повышенного интереса к собственной персоне, воспринял с понятной благодарностью.
   Так, молча, они ехали достаточно долго. Возможно, катили бы и дальше, но, голову странного пассажира посетила некая идея. В течение десяти минут, он угловым зрением присматривался к водиле и, наконец, произнес.
   - Слышь, уважаемый, а не посоветуешь, как бы без проблем, снять комнатушку? Дня на три, не более.
   В глазах мужика, под набрякшими веками, блеснула искорка. Это было заметно даже в темноте салона и ее, можно было принять, как за признак праздной заинтересованности, так и за свидетельство некоторой алчности. Впрочем, последнее было не удивительным. Если учесть, что он все-таки остановился на ночной дороге и, объявленный им ранее, драконовский тариф - в штуку, за какие-то пять километров.
   - Дня на три, говоришь? - пророкотал водила и тут же перешел к конкретному. - Сколько дашь?
   - А сколько надо?
   - Штука за день! И, деньги вперед! - прозвучал бесстрастный ответ.
   Видимо понятие "штука", у него являлось абсолютным мерилом всего на свете. Максу же, выбирать не приходилось. Он с готовностью кивнул головой и, полез в карман куртки за деньгами. Однако туту же, его охватил стойкий ступор. Ни денег, ни пластиковой карточки в кармане не оказалось. Хорошо еще, что китайчонок оставил ему паспорт. Наверняка, за ненадобностью и, с расчетом, что тот сгорит в огне вместе с хозяином.
   - Вот это но-о-омер, - протянул Макс удивленно. - А я то, оказывается, гол, как сокол.
   Зря он это сказал. Ушлый водила моментально сообразил, что к чему. Теперь он не чинясь, продолжая рулить, пристально осмотрел пассажира с ног до головы. Какие выводы он сделал при этом, догадаться было совсем не трудно. Хотя бы по тому, что его, и без того хмурое лицо, посуровело куда больше, а нога уже принялась жать на педаль тормоза. Когда "Москвичонок" остановился, отсекая всякую надежду на альтруизм, водила жестко воззрился на Макса. Приглашение к немедленной высадке, было более, чем прозрачным. Одновременно, его левая рука потянулась к монтировке, которая лежала у него в ногах. Спорить и увещевать мужика, было бесполезно, а призывать на помощь наглость и силу, не хотелось. Поэтому Макс послушно вылез из салона. Водила же, довольный тем, что его поняли без слов, покопался среди тряпок между сиденьями и извлек оттуда бутылку кефира. С издевательской улыбкой он протянул ее экс-пассажиру и буркнул.
   - На, опохмелись, мудак.
   Тот, послушно принял дар, но ветхую дверцу захлопнул с чувством. Тарантас тут же, обдав его едким дымом, побежал дальше. Некоторое время Макс еще продолжал стоять на асфальте недвижимо. Держа в руке бутылку с кефиром. В данный момент, его не столько жгла обида на слишком уж меркантильного шоферюгу, сколько заботило другое. А именно, полное отсутствие денег, в итак, незавидном положении. Однако эмоции, все равно рвались наружу. Наконец, он словно очнулся и швырнул злополучную бутылку вслед, уже успевшему убежать далеко, "Москвичонку".
   - Козел!!! - раздалось в ночной тишине.
   Правда, Макс тут же пожалел о своем необдуманном поступке. Эмоции эмоциями, а ни в чем неповинный кефир, да к тому ж халявный, мог бы быть съеден им сейчас, за милую душу и здорово живешь! Вмиг ощутив чувство голода, проснувшееся в нем одновременно со звоном разбиваемого стекла, чертыхаясь, он побрел по дороге. Благо, что городские огни, уже виднелись на горизонте. Больше, Макс не пытался голосовать. Все равно, платить ему было нечем. А свежий предрассветный воздух, вместе с вынужденный променадом, неплохо способствовали работе мозга. В конечном итоге, едва ступив в пригород, он уже имел на вооружении реальную идею относительно того, где преклонить голову.
   Конечно же, следовало, было обратиться за помощью к главе Союза Русской Молодежи Святогору-Денису. Он уже однажды выручил Макса, подсобив не только патронами с краской, но и подогрев приличным убойным "винтом" для серьезного дела. Мог бы вполне выручить и еще разок, что ему стоило. Тем более, в штабе СРМ, располагавшимся в подвале, наверняка нашлась бы и лишняя комнатушка. Пусть даже не комнатушка, просто угол, но и он сейчас устроил бы вполне. Чтобы отдышаться и оглядеться вокруг. Да и совет Святогора, как по-быстрому срубить деньжат на билет до Хабаровска, оказался бы совсем не лишним.
   Правда, где-то в глубине себя, Макс лелеял еще и надежду на то, что удастся уболтать главу местных скинхедов, как бы, оказать материальную помощь, попавшему в беду соплеменнику. Кстати последнее, было бы много предпочтительнее и самое главное, полностью стыковалось с идеологией Союза.
  
  
  
  
   Х Х Х
   До нужного района города, близ 12-ой школы, где в подвале пятиэтажки-хрущобы располагался штаб Союза Русской Молодежи, Макс добрался лишь к полудню. Во-первых, ввиду полного отсутствия денег, преодолевать расстояния ему пришлось пешком. А во-вторых, в той шокирующей красно-кровавой раскраске, после расстрела его китайцем, путешествовать оказалось очень и очень непросто. Тем более, с наступлением рассвета и уже в черте города. Часть прохожих шарахалось от него, как от чумы. Другая, помоложе, недвусмысленно крутила пальцем у виска и непременно старалась поднять на смех.
   Поначалу, в связи с этим, Макс сильно комплексовал. Потому и продвигался вперед перебежками, словно партизан в тылу врага. Но вскоре, вынужден был адаптироваться и, в общем-то, не без удовольствия, стал разыгрывать из себя эдакого продвинутого панка-пофигиста. Даже испачканные краской волосы попытался взбить ладонями, на манер ощипанного ирокеза. Вдобавок ко всему, заметно придавал ему колорита и синяк, в добрую половину лица. Отчего его левый глаз малость заплыл, а ухо заметно оттопырилось.
   Однако, так или иначе, до святая святых юных нацпатриотов, он все же добрался без особых проблем и потерь морального характера. С физиологией было много хуже. Макс ощущал жуткую усталость и дикий голод. Причем, если первая подвигала просто рухнуть пластом под любой куст и уснуть, то второй, казалось, превратился в кровожадного монстра, уже начавшего пожирать его изнутри. Так что, в который уже раз, Макс пожалел о разбитой бутылке дармового кефира. Потому, оставалось лишь подбадривать себя на последние метры пути и уповать на то, что в штабе Союза ему не только предоставят кров, но и от пуза накормят отощавшего соплеменника.
   Но, его ожидало очередное разочарование за эти сутки. У входа в подвал, где некогда располагались пенаты эсэрэмовцев, царили признаки полнейшего запустения. На выщербленных ступеньках в изобилии валялся всякий мусор. От вывески, со стилизованными под старорусскую вязь буквами, осталось лишь пара гвоздей. Которые, теперь сиротливо и уродливо ржавели в швах между блоками фундамента. Однако то, что добило Макса окончательно, так это полоски казенных бумаженций, коими в трех местах была оклеена металлическая дверь. Они сиреневели круглыми печатями и пугали размашистыми подписями очень решительных людей. Что могло означать единственное - штаб-квартира Союза, скорее всего и сам Союз, были преданы остракизму со стороны официальных властей.
   Макс в нерешительности почесал затылок и смачно выругался. Его последняя надежда обрести угол, где можно было отлежаться и восстановить силы, в одночасье превратилась в прах. А иных разумных идей, во все еще гудящей голове, явно не предвиделось. Да и откуда им было взяться в принципе, в чужом городе и в состоянии абсолютной неплатежеспособности. Только подаваться на вокзал и примыкать к бомжующей братии? Что тоже, осуществить на практике, было совсем не просто. Как по причине неминуемого конфликта с блюстителями порядка, так и неизбежным столкновением с замкнутой кастой тамошних аборигенов.
   Между тем время шло, а Макс все еще продолжал стоять истуканом перед опечатанной дверью. Пока наконец, его не вернул к действительности, дребезжащий старческий голос. Он раздался за его спиной столь неожиданно, что тот вздрогнул. Но, по давней привычке реагировать мгновенно на любой раздражитель, развернулся и, чуть ли не принял боевую стойку.
   - Эко, какой резкий, - мелко захихикал старичок. - Прямо таки, как та диарея. Ежели по научному.
   Последним пёрлом, шиканув и продемонстрировав кругозор, он, безусловно, доставил себе огромное удовольствие. Отчего, задребезжал в смехе еще сильнее. Максу же, стало стыдно за свои идиотские действия, и он потупил глаза. А старикан, сморщенный и сухой, как вяленый абрикос, принялся нагло его рассматривать. Естественно, поводов для самых разных умозаключений, у него возникло предостаточно.
   - А ты и што такой рисованный, как тот петух? Иль мода такая нынче? - не замедлил поинтересоваться он.
   После чего дедок поскреб заскорузлой пятерней редкие седины на затылке. Поправил на голове засаленный картуз-восьмиклинку и, с видимым сомнением, не дождавшись ответа, продолжил.
   - Н-да-а-а, петух то, он и петух, нынче и не то творят байстрюки от безделья. Токмо, думаю, никому мозги не хватит, штоб рожу нарошно синюшником разукрашивать. Да и по годам, вроде, в байстрюки ты не годен. Подрался штоль, с перепою то?
   - Было дело, - неопределенно отозвался Макс.
   - Эт конечно, дело такое, сам знаю. По молодости то. Вот бабы, к примеру, они вроде все одинаковы. А за одну вцепятся и кровянку льют, только держись. Из-за них, стерв, одна неприятность, - авторитетно изрек старикан и тут же, переключил себя на новые вопросы. - А што стоишь, как влитой, да зенки пялишь на подвал? Зайти штоль хочешь?
   - Как же зайдешь, если печатями все обложили?
   - Во, во, печатями! Так вам и надо! - неизвестно почему обрадовался собеседник. - Их не моги рвать! Они хоть и вшивенькие на вид, но закон представляют.
   Его физиономия стала предельно серьезной. Но морщенные губы, так и желали растянуться в ехидстве, то и дело, обнажая несколько сохранившихся, прокуренных в темный янтарь, зубов.
   - Однако дали вам под дерьмо. Дали! И, правильно, между прочим, сделали. Нечего фашизму здеся разводить было.
   Выдав это, он горделиво выпятил худую грудь.
   - Какой фашизм? Ты что, дед? - просто так, ради того, чтобы не молчать, как пень, выдавил из себя Макс.
   Кстати сказать, он уже стал прикидывать варианты, как бы посподручнее выудить у старикана теперешние координаты эсэрэмовцев. В том, что тот владел данной информацией, он не сомневался.
   - Какой я тебе дед?! - агрессивно сверкнул желтыми белками старикан. - Внучек хренов нашелся! Фашизма, она и везде фашизма! - следом, без перехода, он немного обмяк и продолжил. - Хотя, вы, в общем-то, за наших русаков, вроде, агитировали. Идея, она конешно, правильная. Но...
   - Конечно, правильная, - обрадовался повороту Макс.
   - Конешно - сердешно! - буркнул дедок.
   Судя по всему, в его голове сейчас варилась очень густая каша. В которую, наверняка, входило все. И неприглядная информация о скинхедах, почерпнутая из местных газет. И такие же сюжеты по телевидению. Но этот набор круто смешивался с псевдопатриотизмом той же газетной шумихи, относительно поиска национальной идеи и засилья инородцев. В результате, старикан никак не мог вычленить нужное к случаю. Помаявшись в сомнениях достаточно, он все же, выдал довольно пространное резюме.
   - Агитировали, да не так, как нужно! Русский человек, ить он широкий по натуре. За меч берется когда жареный петух в задницу клюнет. Или, когда под ту же задницу хорошего пинка дадут. А вы шо творите? Ни недели, штоб кому из курчавых морду не набили! Рази так можно? Они ж нам эту, как ее, хурму всякую везут, цветочки всякие. Жизню нашу украшают, можно сказать. Мы ж сами то, окромя картошки, да буряка, ничего растить не могем. И те, что колорадский жук не сожрет, на самогон норовим пустить. Нечего вам делать, на завод тогда б шли, страну из разрухи подымали. Эх!
   Видимо он окончательно запутался в собственных мыслях. А Максу показалось, что это был самый удачный момент, чтобы спросить о своей собственной беде.
   - Правы вы конечно, правы. Тут спорить глупо, - начал он осторожно. - Только, думаю, подвал не скоро разрешат распечатать?
   - А на кой он вам сдался? - оживился приободренный собеседник. - В бомбоубежище рази худо? Ни мухи не кусают, ни комары. Сиди себе, да корчь князя великого.
   - В бомбоубежище? - сердце Макса радостно забилось.
   Старикан пристально посмотрел на него и, наконец-то, сделал единственный за все это время, правильный вывод.
   - Э-э-э, браток, да ты, видать, вовсе не из ихней стаи. То-то я смотрю и никак не пойму, другой ты какой-то. Даром, что с фингалом. Злости лютой в тебе не хватает. Што так? просто любопытствуешь, значит? Дык вон оно, бомбоубежище то. На территории школы, рядом с тиром ихним.
   Максу осталось только поблагодарить информатора. Что он и сделал. К великому удовольствию того. После чего, потопал в указанном направлении. А старик еще долго, с усмешкой смотрел ему вслед. О чем он думал при этом, неизвестно. Наверняка сам когда-то ходил и стенка на стенку, и в чужие сады-огороды. Да и за родной район, постоять был не прочь. А тут, надо же, с годами обрел мудрость. Но критиковать, по-прежнему, готов кого угодно. Только не "царя-батюшку", с его непомерной свитой безголовых чиновников. Тех, лишь иногда, на кухне, под писярик со слезкой. Или же в толпе, где собственными мозгами шевелить лень - есть поводыри побойчее. Хотя, как посмотреть, кто виноватее в этом самом национализме-фашизме. Кто границы понастроил, а людям голую кость кинул - нате, мол, жируйте. И ни в чем себе не отказывайте. А потом: "Вроде накормили от пуза. И все для них. Откуда злоба берется?"
  
  
  
  
   Х Х Х
   Бомбоубежище, располагавшееся на самом краю огромной территории школы, Макс отыскал без труда. Снаружи это был обычный, только вытянутый в длину, насыпной холм. Он то и скрывал под своей земляной толщей, капитальные железобетонные конструкции. На самом гребне холма, словно гигантские грибы, торчали трубы вытяжной вентиляции, с похожими на вьетнамские шляпы навершиями. Издалека все сооружение было удивительным образом похоже на уродливый гибрид. Как если б к "Наутилусу" капитана Немо, какой-нибудь идиот с больной фантазией, пришпандорил бы трубы приснопамятного "Титаника".
   Чтобы отыскать единственный вход в данную панацею от ядерного взрыва, Максу пришлось обойти почти все убежище по периметру. Зато его тяжкий труд, поскольку ноги и без того гудели, как телеграфные столбы, оказался вознагражденным сполна. Над входом, сделанном в виде тамбура из бетонных плит, он со вздохом облегчения, увидел вывеску с уже знакомыми буквами "СРМ". Правда снизу на ней, теперь имелась еще и свежая приписка: "Добровольное общество изучения истории Отечества". Которая, без сомнения указывала на то, что обитавшие под землей скинхеды, нашли таки, компромисс с местной властью. Наверняка, юных националистов, заставили сварганить и Устав под это благое дело. Однако думать, что и приписка и даже Устав, могли что-либо изменить в мозгах отморозков, было бы крайним наивом.
   В первый раз Макс обратился к эсэрэмовцам, а точнее к их старшому Святогору, когда ему, для акции устранения некоего банкира, понадобилось оружие поубоистее. Прочел о них в газете скандальную статейку, прикинул все "за" и "против" и, не ошибся. В арсенале "черных следопытов", коими "любители истории" являлись по совместительству, нашлось вполне приличное ружьецо, модификации 30-х годов. Тогда штаб Союза располагался еще в подвале пятиэтажки. И был абсолютно пустынным, по причине того, что юнцы находились на лагерных сборах в лесу. Где отрабатывали навыки борьбы за свою сомнительную идею.
   Теперь же, у входа в бомбоубежище, как и положено, в обществе живущим по законам бесконечной войны, на часах стоял шкет. Он был низкоросл и черняв. К тому же худ настолько, что униформа в виде черной футболки с надписью "СРМ", болталась на нем, как косоворотка на Петрушке. В связи с чем, пацан, ну никак не походил, на наверняка пропагандируемый ими же, эталонный образ русского богатыря. Скорее всего, наоборот, как бы наглядно демонстрировал, что в процессе его зачатия, поучаствовал кто-то из отпрысков Соловья-разбойника. Причем, явно из поскребышей. Тем не менее, парнишка был серьезен и, полон собственной значимости, от выполняемой им миссии.
   - Кто? Куда? К кому? - делая мальчишеский фальцет максимально басовитым, изрек он.
   При этом часовой насупился настолько, что нависшие над угольками глаз брови, превратили их в совсем монгольские щелки. Правда, радужки интенсивно бегали в тесных орбитах, с подозрением изучая в необычном посетителе каждую мелочь. Причина для того имелась веская. Уж точно, не каждый день, в эти пределы заявлялся некто, с синяком в пол-лица и весь вымазанный красной краской. К тому же, последняя очень походила на кровь. На не так давно пущенную. Оттого и создавалось впечатление, что человек чудом умудрился выбраться из кровавой бойни, наспех отмылся, но поспешил, почему-то, заявиться непременно в логово Союза. Чем не повод для всамделишной подозрительности?
   Прекрасно поняв чувства, боровшиеся в скинхеде-доходяге, Макс усмехнулся. Однако комично-грозный вид того, продолжал красноречиво свидетельствовать о том, что любой ответ с налетом юмора, принят не будет.
   - К шефу вашему, Святогору, - тоже, сделав лицо предельно серьезным, ответил гость.
   Соображая что-то, часовой почесал смоляные кучеряшки на затылке и, спустя пару секунд выдал. Скорчив при этом, уже ехидную рожицу.
   - Шефы, это там, - он махнул рукой в неопределенном направлении, что, скорее всего, должно было обозначать презренный Запад. - А у нас - старшина! По какому делу?
   - "Оба-на! - мысленно охнул Макс. - Как же я запамятовал. Если они себе имена старорусские присвоили, то и всю остальную терминологию слизали, уж точно. Не удивлюсь, если и этого черненького, теперь величают не иначе, как Владимиром Красное Солнышко".
   Вслух же, он произнес.
   - Извини, брат, действительно, к старшине вашему. А дело, дело оно конфиденци..., - тут он вновь осекся, поймав себя на том, что данный американизм, тоже может оказаться некстати, и быстро поправился. - Тьфу ты, черт! Дело у меня к Святогору, личное, так сказать.
   Последнее замешательство гостя, явно понравилось шкету. Он позволил себе даже улыбнуться. Но, дальше этого признака капельки благорасположенности, пока не пошло. Бдеть службу, он продолжил, как и прежде, рьяно.
   - Что значит "по личному делу"? - буркнул худосочный церберенок. - У нас община, между прочим.
   - Что, и все вопросы на вече решаете? - поинтересовался Макс.
   Причем, в его тон потихоньку начал закрадываться холодок. Подобная комедия на полном серьезе, ему стала надоедать.
   - Ну, вече не вече, а по большинству вопросов, каждый имеет право голоса, - выпятил грудь сопляк.
   Правда при этом было заметно, что лукавил он нагло. И, скорее всего, выдавал желаемое им лично, за уже свершившуюся действительность. Понаслышке, Макс так же знал приблизительную структуру подобных сообществ. Все они были построены по военному образцу и, что точно, ни древней новгородской, ни какого иного типа демократией, в них даже не пахло. Между тем, шкет понял, что малость перегнул палку, выдав себя за равного другим. Что, конечно же, не соответствовало истине. Более того, вскрылось бы моментально, стоило лишь объявиться в дверях самому Святогору. Или, кому-нибудь еще, из авторитетного "начальства". Поэтому скинхед немного смутился и, этого секундного замешательства, вполне хватило для того, чтобы Макс решительно взял инициативу в собственные руки.
   - Ну, вот что, дружище, - холодно сказал он. - Мне тут с тобой лясы точить некогда. А твое дело, телячье - сказано тебе, что ваш старшина требуется, вот и будь добр, связывайся с кем нужно. Понял?
   - А я что? я ничего, - зачастил часовой. - С меня же и спросят, если что. А тут разные ходят. Все интересуются, что, да как?
   - Мне твои разные, по барабану, - еще чуток поднажал гость.
   В ответ, глазенки скинхеда выдали пару молний, но нагнетать обстановку, он осмотрительно не стал. Максу же, не составило труда понять, что одного недоброжелателя в данном Союзе любителей отечественной истории, он уже приобрел. Отсверкав зенками, страж дверей нахмурился пуще прежнего, но все же, нехотя повернулся, наконец, к шершавой, одетой в цементную "шубу", стене. На ней оказалась прикреплена кнопка обычного квартирного звонка. Напоследок, перед тем, как нажать ее, упрямый часовой вновь одарил Макса смурным взглядом и, только после этого, прикоснулся к черному кругляшу. Здесь, снаружи, раздавшегося звонка слышно не было. Но уже спустя пару минут, в гулком и сыром коридоре, внутри убежища, послышались чьи-то шаги.
   Облик вышедшего на белый свет кадра, едва не заставил Макса расхохотаться. Еще бы: он оказался практически точной копией, стоявшего "на часах", дистрофика. Такой же черняво-кудрявый и тоже, нагло сверкающий угольками темных глаз. Только комплекцией последний был немного покрепче, да и возрастом, года на два старше. По всему, они являлись родными братьями, не иначе. Скинхед, как и все, наверное, в этом подземелье, был облачен в черную футболку, с уже известной аббревиатурой. На его левом рукаве красовалась повязка, выдержанная в черно-золотых цветах флага, периода Российской империи. Скорее всего, он был дежурным по Союзу и обладал, куда большими полномочиями, нежели его брательник.
   - В чем дело, Глеб? - обратился он к нему, едва удостоив взглядом необычного гостя.
   - Да вот, Малюта, вот этот, к Святогору просится, - совсем не по-уставному, промямлил страж.
   - "Ё-мое! - в свою очередь усмехнулся Макс. - Глеб, Малюта, Святогор - цирк, да и только! Однако, допрос с пристрастием, верно, повторится с самого начала. Надо будет постараться форсировать его. Итак, уже битых полчаса добиваюсь аудиенции, как идиот последний".
   Но он ошибся. Дежурный лишь посмотрел на него, взглядом безраздельного хозяина здешних лабиринтов и коротко бросил.
   - Топай за мной.
   И Макс двинулся за Малютой. Правда, еще некоторое время, пока они не свернули за угол, продолжал ощущать на своей спине злой взор худосочного стражника.
   Во всю длину, из одного конца в другой, бомбоубежище рассекал на две половины прямой, как стрела и узкий, как щель, коридор. В нем стоял влажный полумрак, слабо разгоняемый несколькими лампочками в сетках, под низким потолком. Сам потолок, оказался густо загроможденным трубопроводами различного сечения и предназначения. По нему змеились водопроводные трубы, изворачивались неуклюжие короба вытяжной вентиляции и еще черти что. Все это давало возможность, по задумкам архитекторов, жить в сооружении, в условиях полной автономии, достаточно большое количество времени. Справа и слева от коридора, тянулись ряды совершенно одинаковых дверей. За некоторыми из них были слышны голоса. Что же касалось шероховатых стен, то в отличие от стен былого штаба, в подвале пятиэтажки, наглядной агитацией они теперь не изобиловали. Лишь кое-где, достаточно редко, попадались вполне безобидные плакатики. Они были стилизованы на современный лад, но под известные шедевры времен последней войны. Чаще других попадался: "Родина-мать зовет!" Однако, откровенных лозунгов и призывов националистического толка, не было и в помине. Что, как и свежее дополнение на вывеске, свидетельствовало о единственном - скинхедам дали право существовать и дальше, но на конкретных, жестких условиях. Иными словами, облагородили проблему свежевыструганным стойлом. После чего, остались довольными, скорее всего, обе стороны.
   Наконец, Малюта подвел гостя к одной из дверей в конце коридора. Он остановился, вопросительно взглянул на Макса, как бы определяя на глазок степень отношений того с его начальством, и произнес.
   - Сам войдешь, или доложить?
   - Сюрпризом, мне больше по душе, - ответил Макс и, чуть подумав, добавил. - Не переживай, Святогор мне обрадуется.
   Дежурный только пожал плечами и, развернувшись, отправился по своим неотложным по должности, делам.
   Макс толкнул дверь и оказался в небольшом, как наверное, и все остальное здесь, самом настоящем бункере. Рассчитанном человек на десять. Посередине помещения, размещался основательно вмурованный в бетон, металлический стол. Вокруг него располагались жесткие скамьи, точно такой же конструкции. Всю правую стену, на манер ячеек, для хранения документов в архиве, занимали. Сваренные их уголка, трехэтажные нары. Но, что самое главное, в дальнем углу, в причудливом изгибе, примостилась допотопная "ракушка" вентиляции.
   Конечно же, местные дизайнеры, постарались придать интерьеру бункера, соответствую идеологическую направленность. Тем более, что он служил ни чем-нибудь, а непосредственно апартаментами главы Союза. Поэтому, по всем свободным стенам, были развешаны многочисленные плакаты. Но этим, дело прославления родной истории не ограничивалось. Как только посетитель пересекал порог, его взору, представала целая галерея из портретов. Мало-мальски сведущий в истории человек, сразу бы отметил жуткую непоследовательность, в подборе лиц, изображенных на них. Если хотели представить династии Государей земли Русской, то зачем тогда было лепить, вперемешку с ними, изображения Пугачева и Разина. Кои, как известно, смертным боем воевали с самодержцами. И, уж совсем чудовищно, смотрелся в этой разномастной компании, коротко стриженый ёжик главы Временного Правительства, господина Керенского. Не хватало до кучи, поместить в данный ареопаг Ленина, Сталина и иже с ними.
   За столом сидели двое - Святогор и еще один функционер в черной футболке. Они о чем-то оживленно спорили, пока не обращая внимания на вошедшего. Так что, до Макса долетела концовка их разговора, полностью подтвердившая его подозрения, относительно не совсем блестящих дел в Союзе. В довесок, ко всему остальному, уже виденному им.
   - Ну, и что мы имеем на поверку? - недовольным голосом буркнул собеседник Святогора.
   - В смысле, кого? В том то и дело, что пока нас! Грамотно и, во все имеющиеся в наличие щели! - достаточно эмоционально ответил тот.
   Макса по-прежнему не замечали и ему, дабы не стать невольным и нежелательным свидетелем "великих" тайн, пришлось кашлянуть. Святогор и его собеседник мгновенно отреагировали на это. Они замолчали, напряглись и, весьма недоброжелательно, стали всматриваться в незваного гостя. Это длилось, наверное, с минуту, или около того. Наконец Святогор просиял, театрально раскинул руки в приветствии и, как показалось, вполне искренне протянул.
   - Ба-а-а, кого я вижу!!! Вот это сюрприз, так сюрприз!
   Он вышел из-за стола, подошел к Максу и, уже в непосредственной близи, стал его внимательно разглядывать. На этот раз ему хватило куда меньше времени, чтобы сделать выводы. Но от комментариев, естественно уместных, если учесть не совсем обычный видок гостя, он, почему-то, отказался. Лишь продолжил общепринято, в таких случаях.
   - Ну, привет, привет, гость дорогой. Э-э-э..., как тебя... Макс?! Точно, Макс! Надо же, запамятовал. Какими судьбами в наши края?
   - Да так, - несколько даже смутился тот и, чтобы придать большей весомости, действительно, столь неожиданному визиту, добавил. - Дело есть.
   В глазах Святогора блеснула искорка полного понимания. Но в помещении находились лишние уши. И, хотя это были уши проверенного соратника по борьбе, старшина разумно решил не форсировать событий скороспелыми расспросами. Опустив разговор о деле, он приступил, ко вполне уместному в данном случае, представлению незнакомых сторон. Оно и было понятно - ведь та услуга, которую оказал Максу Святогор не так давно, снабдив его даром и без вопросом оружием, была штукой частной и сугубо конфиденциальной. Наверняка и сейчас, глава Союза подумал, что "дело" означенное гостем, будет такого же рода.
   - Знакомься, - обратился он к односоюзнику, нарочито излучая лицом, ссылку на нежданную радость от встречи. - Это Макс. Мой старинный товарищ, и вообще, хороший парень.
   - Даже так?! - иронично осклабился тот, тоже, без стеснения и пристально изучая представленного. - Он что, на бойне трудится? Тореадором подрабатывает? Или рожей сейфы вскрывает?
   - Да брось ты, - примирительно махнул рукой Святогор и, продолжил процедуру. - А это Ратибор. Так сказать мой боевой сподвижник и правая рука. А вообще, главный генератор идей нашего Союза.
   Может последнее было лишним и прозвучало не совсем искренне. Поэтому, не сводя подозрительно- высокомерного взгляда с Макса, Ратибор показушно поморщился. Макс же, изо всех сил старался казаться бесстрастным. Однако, под воздействием только что услышанных фраз, вылетевших изо рта скинхеда и не совсем учтивых, в нем, потихоньку, начинало вскипать самолюбие. Сдерживать в рамках данное явление следовало жестко. Пока, по крайней мере, не нашли своего разрешения, знаковые проблемы его дальнейшего существования. А это, целиком и полностью зависело от сидящих перед ним парней. Конечно, большей частью от Святогора. Но все равно, не адаптировавшись к истинному раскладу сил в Союзе, требовалось набраться лишь железобетонного терпения. Поскольку стая скинхедов, без сомнения, жила по волчьим законам - наши это наши, а все остальные, дерьмо под ногами.
   В связи с чем, Максу ничего не оставалось делать, как так же, начать присматриваться к функционеру. В отличие от Святогора, парня средних параметров во всех отношениях, Ратибор был, конечно же, атлетом. Нет, не Шварценеггером, естественно. И даже не "качком", в привычном понимании этого слова. Но, кое-что, в смысле тренированной мышечной массы, под его черной футболкой значилось. Ко всему прочему, он был повыше ростом, шире в плечах и, судя по колючим глазам, цвета линялой мыши, много упрямее. Относительно его наглости, некоторые составляющие ее, были уже достаточно красноречиво продемонстрированы. В общем, Максу этот тип не понравился сразу. Вероятно, и Ратибор вывел для себя точно такой же вывод и вооружился соответствующей установкой.
   Между тем, чувствуя, нарисовавшийся в бункере напряг и, невольно, оказавшись промеж двух огней, Святогор несмело взял на себя роль эдакого миротворца.
   - Да бросьте вы, ребята. Надулись, как те индюки, - принялся увещевать он. - Ратибор. Русаки ведь мы все, делить то что? Макс. Давайте-ка грабки, пожмите друг другу, и все остальное - побоку. Ну?
   Макс первым протянул руку. Ратибор, вынужден был сделать то же самое, но крайне неохотно. Правда, в свое рукопожатие, он намерено постарался вложить максимум силы. Как бы, определяя наперед, что старшина Союза, по любому, ему не указ. Что он и сам себе индивидуум, здоровьем не обиженный, а потому и вольный, в плане любви и ненависти. Его ладонь была влажной. Посему, Макс по давней привычке, просто не мог мысленно, не добавить несколько штришков к образу нового знакомца.
   - "Сложный субъект. Фанатик до мозга костей. Причем, верит в собственную богоизбранность, не хуже иного истинного арийца. Если к этому прибавить то, что он, как ни крути, а генератор идей, следовательно, парень не глупый. Но и с нервишками, далеко не ажур. А раз так, подобные качества, вкупе с осознанным фанатизмом, способны дать лишь чудовищные результаты. Однако, как не зря говорят, мне с ним детей не крестить. Отлежаться малость в их берлоге, бабки срубить на билет и отвалить с концами".
   - Ну, вот, совсем другое дело, - тем временем, вроде даже как обрадовался Святогор. - Проходи, Макс. Садись к столу. Рассказывай.
   Макс шагнул к одной из скамеек. Однако в этот самый момент, проявляя, нескрываемую упертость, поднялся Ратибор. Он одарил гостя, теперь уже презрительным взглядом и, небрежно бросил "начальству".
   - Короче, вы здесь мелите языками на здоровье, а у меня другие заботы имеются. Поважнее.
   После чего, он решительно направился к двери. Святогор лишь криво усмехнулся, но задерживать соратника, и тем более, продолжать увещевать его, больше не стал. Правда, по тени, пробежавшей по его лицу, Макс понял, по меньшей мере, две вещи. Первое - должность старшины, которую правил его знакомец Святогор, вовсе не являлась священной коровой. Для функционеров верхнего звена Союза, конечно. Ну, а второе - как это ни казалось прискорбным, самому Святогору, проблемы связанные с объявлением гостя, в данный момент были совсем не нужны. Тем не менее, было уже сказано "А", значит, следовало говорить и "Б". К тому же, что ни иного выбора, ни иного выхода, у Макса все равно не оставалось.
  
  
  
  
   Х Х Х
   После демонстративного ухода Ратибора, в бункере, на некоторое время, повисла тягостная пауза. На правах хозяина, нарушил ее Святогор.
   - Да ты не бери во внимание, - произнес он, отводя глаза. - Ратибор, парень неплохой. Но характер...
   - А я и не беру, - ответил Макс.
   Поскольку, что еще, он мог ответить в принципе. Хозяину же, ссылки на сложный характер сподвижника, показалось мало и он без труда, отыскал добавочный аргумент в пользу того.
   - У него батю в Чечне убили. Военный был. С тех пор Витя, Ратибор то есть, и лютует, касательно абсолютно всех.
   - Не переживай, Святогор, - изрек Макс. - Потерять отца на войне, оно конечно, дело не из приятных. Пускай себе сбрасывает эмоции, если держать не под силу. Только мне его петушиные хвосты по барабану. Да и до кавказца, чтобы всерьез ненавидеть, как до Нью-Йорка ползком.
   - Ну, вот и прекрасно, - словно сбросив с плеч тяжкий груз, вздохнул Скинхед и тут же, сменил тему. - Как, пригодилась моя винтовка то?
   - Да, конечно, урожай от скворцов спас.
   - Урожай, говоришь? Ну, ну. Гляжу, и мое изобретение с краской, тоже впрок пошло? Или опять, скворцы?
   - Да ладно, чего уж там. Спасибо тебе, огромное, - вполне серьезно сказал гость. - Должник я твой, по гроб жизни.
   - Прямо таки и должник, - усмехнулся Святогор.
   В этот момент, затмевая все остальное, в нем возникла тяга к разговору об, действительно настоящем увлечении - изобретательстве. Еще бы, ведь перед ним сидел экземпляр, который на своей шкуре и, наверняка, не в игре в "пулялки", испробовал его знаменитые патроны. Потому он, уже не сдерживая, как до этого в присутствии сподвижника, свой интерес, внимательно осмотрел левую сторону лица Макса. Ту, где красовался сплошной синяк. После чего нахмурился и выдал профессиональное резюме.
   - Да-а-а, прилично тюкнуло. Но я тебя предупреждал, что раз на раз не приходится. Нет стабильного результата. А все потому, что материала более подходящего для капсул с краской, никак не могу подобрать. Резина же прокаленная, видишь, что творит? Чуть череп послабее будет, и хана.
   - Заживет, как на псе бродячем, - махнул рукой Макс.
   - Заживет, - согласился Святогор. - Но мараковать еще буду над этим. Не люблю, понимаешь, на полпути останавливаться. Идеал, это как шарики в пинболе. Хотя, если по твоей футболке судить, разводы "кровавые" ничего получились. Убеждают.
   - Еще бы не убеждали, - улыбнулся гость.
   Естественно, он не стал посвящать скинхеда в эту часть своей деятельности. Не стал рассказывать о том, что "угостил" его данными пулями, его же подельник китаец Ли. По распоряжению хозяина. Чтобы обрубить все концы, после громких ликвидаций в этом чужом краю. И что теперь, для него делом чести и принципа, было наказать, сполна и кардинально, за подобный цинизм и пренебрежение чужой жизнью. Правда, Святогор его об этом и не спрашивал. Умный и тоже, повидавший многое, он наверняка, сделал правильные выводы для себя. И этого, было вполне достаточно. Однако вскользь часть темы, он все же задел. Так, между прочим, вовсе не претендуя на конкретный и полный ответ.
   - Слышь, а это не ты, случаем, недавно в городе тарарам учудил? Что вся ментура, до сих пор, на ушах стоит, - испытующе глянув на гостя, произнес он.
   - Какой еще тарарам? - сыграл простачка Макс.
   - Да ладно, - махнул рукой Святогор. - Мое дело сторона, это точно. Немчура этот, бизнесмен, туда ему и дорога. Пидор несчастный. А остальные двое, банкир и тот мудак уголовный, Фамус, кажется, хоть и русаками были, но зажрались капитально. Народ перестали видеть в упор. Потому, их тоже не жалко.
   Макс не стал его ни переубеждать, ни что-либо доказывать. Ни оправдываться и пихать стрелки на кого-нибудь другого. Предоставив возможность думать, как хочет и что хочет. Сам факт того, что аккурат перед упомянутыми событиями, скинхед снабдил его стоящим "винтом", без сомнения, подвигал того на подобные мысли, не без основания. Но, многое говорило и за то, что парень он был не из болтливых. Между тем, Святогор уже подобрался к более насущной для гостя теме. Хотя, в том же контексте.
   - Чем обязан визитом на этот раз? - спросил он и сам решил опередить, очевидную, по его мнению, просьбу. - Если опять ствол потребовался, извини, могу только огорчить. В наличие, в данный момент, нет ни-че-го! И не предвидится. Мы этими игрушками баловаться перестали.
   Поначалу, Макс несколько удивился подобному признанию. И, даже сделал попытку, тут же осмыслить истинную причину его возникновения. Но, так и не начав, оставил эту затею без продолжения. Волновало его совсем другое. Потому, не стоило напрягать извилины, относительно метаморфоз, вдруг, произошедших с его знакомцем. Отчасти, сложности, возникшие в Союзе, это объясняли.
   - Нет, на этот раз ствол мне не нужен, Святогор, - сказал он и добавил, с единственной целью, еще больше навести тень на плетень, касательно собственной персоны. На всякий случай. - Да и тогда, я к тебе обратился, в общем-то, по дури. Припекло, понимаешь, ну и решил пострелять малость.
   - Припекло, так припекло, я не против, - не чинясь, согласился скинхед. - Тогда, что опять обо мне вспомнил? Беда, какая?
   - Да не то, чтобы беда, - начал Макс, но решительность пришла к нему моментально. - Короче, темнить не буду - перекантоваться мне с недельку надо. Чтоб "ордена" с рожи сошли.
   Хозяин на этот счет даже думать не стал и, без задержки выдал.
   - Допустим, это без вопросов. Правда, прокорм, как в санатории, не обещаю. Что еще?
   Понимал, ох понимал, ушлый и не без царя в голове, что не только ради угла, заявился к нему гость. Что угол? Когда лето на дворе и, любой куст в лесу в твоем распоряжении. Странно, но излагать просьбу дальше, Максу стало вдруг неловко. Никогда он не пребывал в подобном унизительном положении просителя. Даже, если по большому счету, никогда не знал и истинной цены денег. Потому, долго не мог отыскать в своем арсенале слов, с которых можно было начать. Понял ли его состояние Святогор, или просто у него не было времени на длинную беседу, неизвестно. Однако, пауза действительно затягивалась и он сам пришел на помощь Максу.
   - Ну, ты что, как красна девица? Давай, смелее. Чем могу, помогу, а нет, то уж не обессудь, брат, - спокойно изрек скинхед.
   - Деньги мне нужны, - выдохнул из себя Макс и, поспешил с заверением, что это не пустая блажь обнаглевшего наркомана. - На билет, на поезд. Я же не здешний. Но я отдам, отвечаю.
   - Деньги, говоришь?
   Теперь Святогор задумался. Причем очень серьезно. При этом было видно, что в данную минуту, его заботили вовсе не гарантии возврата - что можно взять с человека, все богатство которого, составляла лишь его одежда. Да и то, густо окропленная искусственной кровью. Не было в выражении лица эсэрэмовца и признаков жадности. Или желания отыскать предлог, чтобы уклониться от скользкой проблемы. Отсюда получалось, что его задумчивость, была продиктована вопросами совсем иного порядка. Наконец, Святогор произнес.
   - И много требуется?
   Макс назвал приблизительную сумму. Да и ту, по минимуму. Лишь бы добраться до родных краев, пусть даже в общем вагоне. О том, как будет выходить из положения абсолютного безденежья дальше, он пока не задумывался. Просто интуитивно чувствовал, что источник доходов отыщет, стоить только оказаться в Хабаровске. Это здесь, в городе, где после недавнего бума заказных ликвидаций, скорее всего, в отделениях милиции имелись, наспех сляпанные фотороботы, решать денежные вопросы самостоятельно, было небезопасно.
   Между тем, Святогор опять задумался. Но на этот раз, морщил лоб он не очень долго.
   - Нет, Макс, не обижайся, но в данном вопросе, я тебе ничем помочь не могу, - тихо сказал скинхед.
   Гостю оставалось только одно, вздохнуть с сожалением. Вероятно, его вздох вышел столь удрученным, что Святогор принялся объяснять свое решение.
   - Понимаешь, Макс, наш СРМ сейчас в таком дерьме пребывает, что не позавидуешь. Пресса, эти журналюги поганые, прямо, как с цепи сорвались. Заедают насмерть. Что мы им такого сделали? Да и хрен бы с ними - собака лает, караван идет, как говорится. Но, где тонко, там и рвется. Раньше, не скрою, нас, так называемые, "красные директора" подкармливали. И те, кто нашими руками, нишу себе на местном рынке желал высвободить. А теперь - труба полнейшая! Притаились все. Ни у кого нет желания на перо лихое попасть, или чтоб его в телеке дерьмом полили.
   Пришел черед вздохнуть ему. Он внимательно посмотрел на собеседника - понимает ли ситуацию - и продолжил. С прежним надрывом.
   - Опять же, говорю, всю эту кашу репортеры заварили - им сенсация нужна была. А власти спали, спали, и тоже, подхватились. Житья теперь не дают. Надо же, в фашисты нас скопом записали! Так что, Макс, на голодном пайке мы сейчас.
   - Да ладно, чего уж там, понимаю я все, - кивнул головой тот. - С кем не бывает. Тогда, отлежусь только, а там, что-нибудь придумаю.
   - Вместе и придумаем, - с готовностью подхватил Святогор. - Кстати, идейка уже имеется, могу подбросить.
   Он испытующе воззрился на гостя. Макс же, приученный жизнью до автоматизма в понимании того, какой сыр бывает и где бывает, невольно насторожился. Еще не хватало того, чтобы эти отморозки с нацпатриотическим окрасом, подвязали его на "заказ". Но он ошибся. Правда, не очень на много.
   - На днях, наши ребята пойдут прессовать "черных". На рынок, - спокойно, будто речь шла о привычном пикнике за город, произнес хозяин.
   После чего, сознательно выдержал паузу.
   - Ну, и...? - поощрил его Макс.
   - Ну, и. Можешь присоединиться. А там, сам сориентируешься. Если ушами хлопать не будешь и подсуетишься вовремя, то и не с пустыми карманами вернешься.
   Нет! В подобном амплуа щипача, да еще националистического толка, Макс себя никогда не видел. Да, он был киллером. Вернее, чистильщиком, если определить точно и быть щепетильным, хотя бы для себя. Но, должен был заниматься этим, волею непростых жизненных обстоятельств. И никогда не ради удовольствия, длинного рубля, или тем более, ради сомнительных идейных соображений.
   - Нет, Святогор, спасибо за доверие, но подобный расклад не по мне, - произнес он достаточно жестко. - И, постарайся понять меня правильно.
   - Да мне то что, - усмехнулся тот. - Была б нужда понимать. Вольному воля...
   - Спасенному рай, - то же с усмешкой, продолжил Макс. - А в рай мне путь заказан. Значит, и напрягаться любым способом, так же, не стоит. Извини.
   Наверняка, старшине Союза, подобная выкладка не понравилась. Ведь, по сути, только что, их деятельность ради высокой идеи, сравнили, не иначе, как с мелочевкой. Однако, вида он не подал. Лишь встал из-за стола, указал жестом на дверь и констатировал.
   - Ну, вот и порешили. Пойдем, отведу тебе "хоромы" на недельку, как и обещал. А там...
   Он не договорил. Но и без того, стало ясно, что Максу красноречиво дали понять следующее: тот, кто не с ними, если и не напрямую противник, то все равно выпадает из категории даже потенциального союзника. Тем белее такого, о котором еще и требовалось проявлять заботу.
   - "Ладно, время покажет. Главное сейчас, отлежаться и привести себя в порядок, - подумал Макс. - И не надо строить иллюзий. Святогор, конечно, лучший представитель из этой когорты, со свернутыми набекрень мозгами. Но и он, никогда не поступится принципами. Иначе бы, не числился в старшинах".
   Вслед за скинхедом он вышел в коридор. И тот повел его по нему. Теперь уже в обратном направлении, нежели до этого, сопровождал дежурный. Вскоре они прошли мимо поворота к выходу из бомбоубежища. Там, в светлом проеме двери, маячила фигура часового. Но, как успел заметить Макс, это был уже не худосочный Глеб, брательник Малюты. А эсэрэмовец, много крупнее их обоих, причем, вместе взятых.
   Еще с десяток метров и, стрела коридора уперлась в стену. Святогор толкнул узкую дверь справа и жестом радушного хозяина, предложил гостю войти в личные апартаменты. Комнатушка, оказалась тесным бетонным пеналом, очень походившим на камеру одиночку. Только без зарешеченного окошка, параши, или стульчака. Все ее убранство составляли небрежно заправленная раскладушка и, несколько причудливо изогнутых колен воздуховода по потолку, да одной из стен. Однако вентиляционной "ракушки" в помещении не было. Там, где она должна была стоять, торчали из бетонного пола, лишь четыре ржавых болта. Кроме этого, прямо за ложем, темнела бурым суриком, обычная квартирная батарея парового отопления.
   - Поживешь здесь, если устраивает, а там, думай сам, - бесстрастно произнес Святогор.
   Макс оглядел "хоромы" тоже без эмоций. Выбирать, и тем более привередничать, ему не приходилось. Но и от уместных комментариев, в стиле эдакой разухабистой шутки, он так же отказался. Как не стал наводить мосты относительно способов, пусть хоть и редкого, но все-таки, неизбежно необходимого питания плоти. Что, в его положении стопроцентного нахлебника, было немаловажно.
   К чести скинхеда, тот сам затронул данную тему.
   - Кстати, тебе повезло, - изрек он. - Вообще-то, мы обычно "сухим пайком" обходимся. Но, два дня назад объявили казарменное положение. Под ширмой семинара, вроде как. Так что, на продуктовое довольствие, я тебя поставлю.
   - Спасибо, Святогор, - коротко поблагодарил Макс. - У вас и столовая имеется, как в Армии?
   - Столовая есть. Но, как мне кажется, тебе туда ходить не стоит, - ответил тот и тут же, счел нужный объяснить свой посыл. - Ребята сейчас нервные, по Ратибору, наверное, заметил? Поэтому, не надо их провоцировать. Да и мне спокойнее будет. Короче, дежурный станет таскать тебе жратву сюда.
   Сказав это, глава СРМ резко развернулся и зашагал по коридору. Оставшись один, Макс еще раз осмотрел помещение. После чего сел, на жалобно скрипнувшую под его весом, раскладушку и, попытался оценить собственное положение на текущий момент времени. Начал он, что являлось вполне естественным, с последнего заявления Святогора.
   - В общем, перспективы малорадостные, - грустно усмехнулся Макс. - В стаю любителей родной истории я не вписался. Поскольку взносов в благое дело, с меня оказалось, как с козла молока. Отсюда, хорошо еще, что Святогор не определил мне конкретный день выселения. Только, думается, что это впереди. Что делать дальше?
   Однако, едва он коснулся пятой точкой подобия того, на чем можно было отдохнуть, его организм властно заявил законные права на данную перспективу. И, был полностью прав. Ведь с ночи Максова расстрела, да и потом, в пешем марафоне до города, он исправно послужил своему хозяину. Оттого, вскоре, Мысли Макса стали путаться в жуткую мешанину и налезать друг на друга. Перед обуявшей все его естество, просто нечеловеческой усталостью, отступило на задний план не только чувство голода, но и желание, непременно сейчас, выработать наметки на будущее существование.
   Некоторое время, он еще пытался сопротивляться. И уже, вроде бы даже решил, что достанет Деньгина билет, методом банальнейшего гоп-стопа. Но, как только поставил точку в конце этой мысли, обессилел окончательно и бесповоротно. Он пластом упал на жесткий матрас и мгновенно погрузился в черную бездну сна. Тревожного, без сновидений и ощущения благости отдохновения. Потому, куда больше похожего на состояние, неподвластной воле человека, комы.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Сколько он проспал, Макс так и не понял - ориентация во времени, была потеряна им напрочь. Да и как же ей было не потеряться, если в убежище отсутствовали окна, а экранчик электронных часов на его руке, почему-то, выдавал лишь какие то фрагменты цифр. Однако если судить по тому, как затекло его тело и, с какой неохотой и скрипом двигались суставы, должное Морфею, он отдал сполна. Впрочем, проспал бы, без сомнения, и дольше, если б его не разбудили. С трудом разлепив веки, Макс увидел над собой лицо в обрамлении смоляных кудряшек. Это был Малюта, давешний дежурный по катакомбам Союза. Правда теперь, черно-золотой повязки на его руке не было. Из чего, можно было сделать мало-мальски точный вывод о времени. Если предположить, что развод на дежурство у скинхедов был вечером, как и в Армии, то сейчас, должна была бы быть ночь.
   Макс приподнялся на локте. Однако старый брезент раскладушки, под ним угрожающе затрещал, пожелав тут же разорваться. Чтобы не лишить себя ложа, гостю пришлось сесть. Только теперь он разглядел, что перед ним стоял колченогий табурет. А на нем, распространяя по замкнутому пространству бункера, прямо таки, сногсшибательный запах, парила алюминиевая кружка с темноватой жидкостью. Учитывая, что нацпатриоты фанатично отвергали все иностранное, жидкость никак не могла быть кофе. Лишь чаем, или в лучшем случае, компотом. Рядом с кружкой, вызывая обильное слюнотечение, возлежал тяжеловесный ломоть серого хлеба, в четверть буханки, не менее, с размазанным по нему маргарином.
   Набор блюд говорил за то, что Малюта осчастливил Макса завтраком. А раз так, то можно было с уверенностью констатировать, что проспал он почти полные сутки кряду. Скинув с себя остатки сонного оцепенения и, даже не определив пока, степень собственной бодрости, гость перевел взгляд на скинхеда. Тот застыл на манер вышколенного истукана, терпеливо ожидая окончательного пробуждения подопечного. Только при этом, его цыганистое лицо, выглядело вовсе не доброжелательно, а выражало нечто неопределенно-смурное.
   - Привет, - произнес Макс, чтобы заполнить тишину, давившую на плечи в этом бетонном мешке, особенно неприятно. - Малютой тебя, кажется, зовут?
   Функционер упрямо промолчал. Но, было заметно, что исподтишка угольками глаз, он не без интереса рассматривает квартиранта.
   - Что смурной такой? Никак, коза сдохла любимая? - усмехнулся тот.
   Он бы уже с превеликим удовольствием накинулся на еду, но врожденное чувство такта, не позволяло ему этого сделать. Только вот беседа, почему-то, никак не желала клеиться. И на этот вопрос с претензией на юмор, Малюта решил отмолчаться.
   - Ну, ну, - Максу ничего не оставалось делать, как тоже скривиться и заставить себя приняться за трапезу.
   И вот тут то скинхед, наконец, раскрыл свой рот.
   - Ты откуда, вообще, объявился? - не чинясь, что называется в лоб, спросил он.
   От подобной наглости, у Макса едва кусок не застрял в горле. Он медленно поднял глаза на шкета, которому едва ли исполнилось восемнадцать. Хотел, было, рыкнуть, на явно зарвавшегося пацана, но в последнюю секунду сдержал себя и произнес относительно миролюбиво.
   - А тебе то, какая забота?
   - У нас у всех здесь заботы общие, - сказал, как отрезал Малюта и тут же, сподобился на очередной вопрос. - Какие у тебя дела со Святогором?
   Это, было уже слишком. Макс даже отложил бутерброд, перестал жевать и, на полном серьезе, вперился взглядом в функционера. Но тот, воровато отвел свои зенки-угли. Что доказало лишь единственное - допереть собственными мозгами до того, что произносил, скинхед, конечно же, не мог. Выворачиваться наизнанку по данному поводу, ему, судя по всему эсэрэмовцу среднего звена, резона не было никакого. Следовательно, он только озвучивал чью-то волю. Чью? Естественно, здесь Максу припомнилось не совсем адекватное поведение агрессивного Ратибора. Скорее всего, инициатором учиненного сейчас дознания, являлся именно он. Ну, а из этого посыла, упрямо вытекало совсем малоутешительное для гостя - в Союзе, как впрочем, и везде, где существовали ранги и места первого среди всех, шла тихая, подковерная борьба за власть.
   Наверняка Святогор знал про это. Поэтому метаморфоза, произошедшая с ним по отношению к Максу, теперь уже не казалась столь удивительной и продиктованной проблемами с властями. Как бы то ни было, благодетеля подставлять было нельзя.
   - Со Святогором, говоришь? - переспросил Макс, одарив чернявого широчайшей улыбкой.
   После чего, он стал вдохновенно врать. Причем одновременно, стараясь дать понять шкету, что тот, как бы он ни пыжился, является полным ничтожеством. Сопляком и вообще "шестеркой".
   - Ну, ты Малюта, дал, так дал! И долго свою репу напрягал, чтоб подобное выдумать. Или подучил кто? Колись, я никому не скажу, - Макс буквально прожег скинхеда взглядом. - Короче слушай и мотай на ус, деятель. Ах, у тебя и усов то нет. Тогда на ухо мотай, только прежнюю лапшу не забудь сбросить. Мы со Святогором, он тогда еще Денисом звался, давние кореша. В пионерском лагере познакомились. Ты то, хоть знаешь, кто такие пионеры, пацан? Вряд ли. В то время, твой благословенный родитель, еще только белок накапливал, чтобы сподобиться сотворить такого, как ты. Будут дополнительные вопросы?
   От подобного напора, Малюта явно смешался. Скорее всего, подобный вариант развития событий и то, как на него реагировать, ему не разжевали. Его глазки-угольки забегали в орбитах, а лоб, под кудряшками, сморщился на манер печеного яблока. Так прошла целая минута, но в извилинах функционера, ничего рождаться не хотело. Более-менее годного для достойного ответа. Тогда он перестал топтаться и, выбрав из скудного арсенала средств пренебрежения, самое примитивное, подсказанное инстинктом, только фыркнул. Точь-в-точь как кот, которому пнули под хвост. Вдобавок зловеще сверкнул глазенками и исчез за дверью.
   К этому времени, Макс уже проснулся окончательно. Следуя давней привычке, он быстренько проанализировал только что произошедшее. По самым скромным прикидкам, выходило следующее: его пребывание в стае нацпатриотов не только было нежелательным, но и вполне могло взорвать непростую ситуацию изнутри. В принципе, на последнее, ему было глубоко наплевать. А вот касательно первого, обстоятельства, пока, были выше желаний и зависели от того, с какой скоростью сойдет синяк с его лица. Не имея зеркала, Макс осторожно ощупал область виска и, не без удовлетворения, констатировал, что за сутки, отек заметно спал. Наверное, и синева стала понемногу рассасываться. Однако диагностику себя, ему пришлось скоро прервать. Дверь в каменный мешок вновь бесшумно отворилась и на пороге, возник все тот же, смурной Малюта.
   - Что, уже обед? - не замедлил съязвить немало удивленный квартирант. - Однако не хило живете, ребятки.
   - Перебьешься без обеда. У нас двухразовое питание, - процедил сквозь зубы скинхед. - А вот это, тебе будет в самый раз.
   Он разжал кулак и небрежно бросил Максу нечто красно-золотое, размером не более пятака. Тот поймал вещицу на лету, рассмотрел и, просто не смог сдержать искренней улыбки. Еще бы, ведь это оказалась баночка вьетнамского бальзама "Золотая звезда", с помощью которого можно было свести любой синяк в два счета. Когда же он вновь поднял голову, Малюты в бункере уже не было.
   - "Что это, бескорыстный жест от широты души? Или прозрачный намек на то, чтобы поскорее приводил в порядок свою рожу и сматывался отсюда?" - подумал квартирант.
   Однако рассуждать дальше на данную скользкую тему, он не стал. куда конструктивнее было непосредственно заняться собственным обликом на практике. Раз уж, нежданно-негаданно выпала такая оказия.
   Последующие два дня Макса визитами не тревожили. Нет, завтрак и ужин, состоявший из каши, а по времени больше походивший на полдник, ему продолжали поставлять исправно. Правда, теперь это делали, всякий раз разные функционеры. Но все они, как на подбор, были хмурыми и неприветливыми. В остальном же, создавалось полнейшее впечатление, что о его существовании, забыли напрочь. В том числе, и благодетель Святогор.
   Выходить наружу, чтобы не "дразнить гусей", Макс даже и не пробовал пытаться. А поскольку в бетонном мешке, размером два на четыре метра, заняться было абсолютно нечем, то он либо валялся на раскладушке, либо усиленно втирал в синяк дареный бальзам. Впрочем, как только он разыскал в подземелье вполне функциональный, с водой и прочими причиндалами туалет, ему удалось разглядеть собственную физиономию и в зеркало. В результате, им было с удовлетворением констатировано, что вьетнамское зелье, сотворили люди, знающие толк в подобных делах. Цвет гематомы, постепенно, но неуклонно, переходил в иной спектр. И теперь щека и висок, отливали зеленовато-желтым. А это означало, что максимум через пару дней, можно было бы уже отправляться в свободный полет на вольные хлеба. А там? Что там! Там приходилось со стопроцентной вероятностью прогнозировать лишь единственное - куда кривая выведет. И не более того.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Четвертую ночь в стане скинхедов, Макс уже спал как обычно и как приучил себя. Его организм, к этому времени восстановился полностью. Потому и сон теперь был предельно чутким, а механизм его отработанным буквально до автоматизма, постоянным напрягом жизненных перипетий. Отсюда, пребывая даже в состоянии глубокого сна, на уровне подсознания, он отмечал каждый шорох вокруг себя. При всем этом, совершенно не испытывая какого-либо дискомфорта. Обязательно просыпаясь наутро бодрым, собранным и готовым к любому действию. Так было и в эту ночь, начало которой, абсолютно не предвещало ничего сверхъестественного. Но последующие события, более чем красноречиво подтвердили, действительно нешуточные проблемы взаимоотношений нацпатриотов, с законными властями.
   Где-то далеко за полночь, Макс вдруг ощутил какую-то суетливую возню в коридоре. Его сознание, моментально отринуло в сторону очередное сновиденье и, заставило хозяина напрячься. И не зря. Звуки, последовавшие вслед за этим, не оставили никаких сомнений относительно серьезной тревоги. Едва пришло осознание их, квартирант вынужден был в мгновенье ока вскочить с убогой постели. А уже после этого, словно вешняя вода, прорвавшая хлипкую запруду, гулкий коридор за дверью огласился топотом многих пар ног. Этот топот, тяжелый и бескомпромиссный, в который на манер плохих колокольчиков густо вкрапливалось бряцанье амуниции, нельзя было спутать ни с чем. Потому и над причиной беспокойства среди ночи, думать не приходилось - штаб скинхедов подвергся очередной облаве. В которой, если судить по звукам, были задействованы не простые менты, а суровые и совершенно не признающие ни такта, ни основ элементарной этики, омоновцы.
   Как бы в подтверждение данного посыла, сразу за дробным топотом, прошедшимся короткой лавой, буквально все внутренности бетонного сооружения огласились разномастными криками. Словно там, за дверями, некие идиоты задумали поиграть в догонялки, жмурки и еще черти что одновременно. Причем полностью игнорируя любые правила. Естественной составляющей, в эту дикую какофонию, добавилось громкое хлопанье дверьми. Пополам с зубодробительным треском их же, только высаживаемых могучими плечами камуфлированных служивых.
   В общем, надежды на то, что дверь в максовы апартаменты окажется исключением, конечно же, не было. Ее участь, быть распахнутой ударом тяжелого ботинка, являлось лишь делом времени. Наверняка, очень скорого. А раз так, Максу требовалось что-то срочно предпринимать. Чтобы в числе других, не оказаться скоро, в позорном положение пленника. Тем более, что в его конкретном случае, переход в иную категорию, где выдают полосатый прикид, был бы гарантирован с огромной долей вероятности. Подобная перспектива квартиранта не устраивала никак. Однако надежно спрятаться в замкнутом пространстве, где и глазу то, зацепиться было не за что, стало практически неразрешимой задачей.
   Между тем, шум вселенского пленения, стал уверенно распространяться и на это крыло коридора. Данный факт явился дополнительным стимулом для лихорадочной работы мысли. В доли секунды, Макс окинул прицельным взглядом все "хоромы" разом и, принял решение. Первым делом он сложил раскладушку и бросил ее в угол. После чего, привстав на цыпочки, саданул кулаком по лампочке, тускло тлевшей под потолком. Осколки той, с мелким звоном осыпались на пол, а бетонный мешок мгновенно погрузился в непроглядную, липкую темень. Но это, было еще не гарантией полной безопасности и квартирант это прекрасно понимал. Поэтому он уцепился руками за самый широкий короб воздуховода, подтянулся и, не без труда, втиснул свое тело в узкое пространство между потолком и квадратной трубой. В другом случае, чтобы забраться в этот "аппендицит", потребовалось бы куда больше усилий и старания. Да и то, никто бы не мог гарантировать успешного результата.
   Приняв на себя невиданную доселе ношу, воздуховод принялся немного покачиваться на жидких креплениях, грозя рухнуть вниз. Так что Максу пришлось исключить не только маломальское движение даже пальцем, но и затаить дыхание. И это помогло. Железная труба покачалась еще немного, но, словно передумав падать, приняла, наконец, статичное положение. Благо, что точно ко времени. В этот самый момент, дверь бункера с треском распахнулась, и на пороге объявился некто. Вместе с ним из коридора, уже не сдерживаемый ничем, ворвался и бурный шквал звуков. В нем умудрилось уместиться очень многое. И тупые удары резиновых дубинок по почкам. Чуть более звонкие, по черепам. И отчаянное, со свистом и зубовным скрежетом, сопение сопротивлявшихся. Ну и, конечно же, многочисленные матюги. Отдельные из них набирали силу и ясность. И тогда, по гулкому коридору проносилось:
   - Козлы позорные!!! Б...ди!!!
   - Вперед, Россия!!!
   - Мать вашу, суки поганые! У-у-убью, не трожь меня!!!
   - Что ты, подлюка, делаешь, руку же ломаешь!? Отпусти, пидор!
   В качестве лепты со стороны представлявших законную власть, раздавалось не менее цветистое, но по тону, куда более грозное:
   - Ах ты, говнюк, кусаться? На-ка тебе по хлебальнику!!! Хрясть, хрясть!
   - А ну, шевели булками, революционер сраный!!!
   - К-ха! Получай!!! На! Ж...пу порву, мразь!!!
   Вариации, на тему удивительного разнообразия русской словесности, можно было бы продолжить без труда. Однако тот, кто вошел в апартаменты Макса заговорил и его голос, отражающийся от бетона, затмил собой все остальное. Как выяснилось уже через секунду, омоновцев было минимум двое.
   - Бл...дь, темень какая, - буркнул один из них. - Слышь, Петро, у тебя фонарика нет?
   - На, - пробасил другой, с хрипотцой в голосе.
   У Макса перехватило дыхание. Он словно расплющился на пыльном металле. Вдавился в него всем телом и, замер в жутко неприятном ожидании неизбежного. Он даже зажмурился, ожидая появление снопа света, который бы без проблем, с бездушной скрупулезностью своего предназначения выявлять, обнаружил его. И тогда... Что тогда? Известно! В раже охоты на людей, бойцы с кайфом примутся выковыривать его из убежища. И, самое обидное, Макс не сможет оказать им достойного сопротивления.
   Однако внизу, томительно долго происходила какая-то непонятная возня. Тот, кто попросил фонарик, недовольно бурчал при этом. Что-то щелкало, скорее всего кнопка фонарика, но непроглядная темень, как заполняла бункер до краев, так и продолжала заполнять его. В связи с чем, у Макса появилась робкая, крохотная надежда. Иллюзорная, но в его незавидном положении, самая желанная. Что если Фортуна, и дальше позволит ему остаться незамеченным, в своей некомфортной, пыльной, как архивная полка, да еще подвешенной в воздухе, щели. Чтобы не спугнуть капризную пруху, он даже попытался выбросить из головы, мысль об этом. А между тем, внизу возня явно затягивалась.
   - Что за черт! - наконец выругался тот, кто пытался добиться от фонарика, хотя бы искорки. - Петро, да он у тебя не фурычит!!! Мать твою! Что за дела?!
   - А я почем знаю, - виновато пробубнил напарник. - Был исправен.
   - Знаю - не знаю, был - не был! Распустились, едрена вошь! - повысил тон первый.
   Судя по этому всплеску эмоций, вероятно, он находился в большем звании, чем владелец злополучного светильника.
   - Работал, честное слово, - вновь, осторожно попробовал оправдаться подчиненный и, привел веский аргумент. - Правда, я им шарахнул одного отморозка по тыкве. Может, оттого контакт отскочил?
   - У тебя что, дубинки нет?! - грозно прорычал первый. - Давай зажигалку!
   - Да нет здесь никого, Володь, - сделал попытку, хоть так реабилитировать себя второй. - Я нутром чую.
   - В твоем нутре, как и у всех - дерьмо гольное. Только в разы больше. Что оно может чувствовать? Гони зажигалку! - рявкнул старшой.
   Тот, кого звали Петро, возражать поостерегся и вскоре, неровное и слабенькое пламя осветило внутренности бункера. По стенам, тени отбрасывать было не от чего. Посему, они и предстали взорам омоновцев, во всем своем предельном аскетизме. Зато на потолке, от многочисленных трубопроводов, так и продолжал стойко держаться чернильный мрак.
   - Ну вот, я же сказал тебе, что здесь никогошеньки, - обрадовано, выдал внизу басовитый Петро. - Вон, Володь, даже раскладуха у стенки, собранная стоит. Ежели б кто был, стал бы он собирать ее впопыхах?
   - Тоже мне, Шерлок Холмс нашелся, - пробурчало в ответ дотошное начальство.
   Однако логический изыск напарника его не убедил. Держа зажигалку в вытянутой вверх руке, он внимательно стал обследовать причудливо выгнутые колена воздуховодов. Еще шаг, и упрямому менту, неминуемо предстали бы ноги, обутые в белые кроссовки. Только Максу, и на этот раз, повезло крупно. Видимо, зажигалка Петро оказалась из дешевых китайских одноразок. Она нагрелась от долгого и нецелевого использования. Язычок пламени стал нервно пульсировать. А через пару секунд и вовсе, выдав последнюю, жалкую толику света пополам с копотью, погас окончательно.
   - Ну и дерьмо же ты покупаешь, Петро, - уже не так злобно, а больше для проформы, ругнулся старшой.
   В сердцах, он шмякнул бесполезную вещицу о бетонную стену и, смачно сплюнув, решительно шагнул к двери.
   - Так на "Крикет" фирменный деньгов нема, - парировал напарник, устремляясь следом.
   Как только их тяжелые шаги смолкли в глубине коридора, Макс наконец-то, решился перевести дыхание. Здесь, под самым потолком, было жарковато. И пот, который не раз прошибал его, теперь уже просто неудержимо капал с носа крупными каплями. Он смешивался с многогодичной пылью на жестяной трубе и тут же, превращался в липкую, остро пахнущую плесенью, грязь. А от этой грязи, в узком пространстве, когда лежишь непосредственно в ней, деться было совершенно некуда. Макс лишь на долю секунды представил, как он выглядит сейчас со стороны и, грустно усмехнулся.
   Между тем, коридорные баталии заметно поутихли и, судя по всему, одержав безоговорочную победу, омоновцы успели переместить пленников наружу. Возвращаться назад, во вдоль и поперек прочесанное подземелье, бравые менты стали бы вряд ли. Следовательно, и Максу, можно было попытаться выбраться из своего обрыдлого и слишком уж некомфортабельного убежища. Только вот на практике, сделать это оказалось куда труднее, чем ранее взобраться на воздуховод. В течение достаточно долгого времени он извивался ужом, пробуя высвободить тело из узкой щели. Но все его попытки оказались бесполезными. Конечности затекли. Они превратились в абсолютно неподвластные воле хозяина обрубки, и выполнять положенные им функции не желали никак. Да и крепления жестяных коробов, торчавшие из потолка, тоже мешали изрядно.
   В общем, не один пот сошел с Макса, пока, наконец, измотав себя вдрызг, он не попробовал еще один вариант высвобождения. Сантиметр за сантиметром, он стал пятится назад, словно рак. Поскольку там имелось колено, несколько уходящее вниз и пространства для конструктивного маневра имелось чуть поболее. Задумка удалась. Пленник уже было встал коленями на отвод, как тот, почувствовав на себе непривычную тяжесть, угрожающе заскрежетал ржавыми болтами соединений. Макс замер и даже выдохнул воздух из легких. Но это не спасло положения. Еще секунда и, жестяная труба под ним, изогнутая на манер буквы "Г", с грохотом обрушилась на бетон пола. По закону пакости она увлекла за собой и часть той, что уходила куда-то вверх.
   В повисшей, после недавнего гвалта в бомбоубежище, тишине, этот грохот, вместе со скребущим по нервам металлическим скрежетом, казалось, распространился по всем закоулкам подземелья. Макс затаил дыхание, явственно ощущая, как зачастило с ударами его сердце, норовя выпрыгнуть из грудной клетки. Еще бы! Если кто из омоновцев все еще оставался в коридоре, то с минуты на минуту, следовало, было ожидать нового визита. Уже целенаправленного и не сулящего ничего хорошего. Однако обошлось. Вероятно, процедура реагирования власти на экстремистские вылазки юнцов, и впрямь, полностью выплеснулась на вольный воздух.
   Между тем, ноги Макса висели над темной пустотой, а он сам, из последних сил, цеплялся руками за трубу, на которой лежал недавно. Можно было разжать пальцы и, закрыв глаза прыгнуть вниз. А там... Там, как повезет - либо, в лучшем случае, на бетонный пол, либо на искореженное железо только что оторвавшегося короба. Он уже намеревался сделать это, надеясь на пруху, что явно потакала ему сегодня, как вдруг, ощутил на разгоряченной голове поток свежего, ночного воздуха. Он поднял голову и, от неожиданности, едва не потерял дар речи. Прямо над ним, в шахте уходящей вверх, темнело небо, усыпанное гроздьями ярких звезд.
   Элементарное любопытство, а так же новые возможности гарантированного спасения возобладали в нем мгновенно. Макс ногами, осторожно, будто все кругом было заминировано, нащупал новую точку опоры. Это оказался более тонкий воздуховод, проходивший ближе к стене. После чего, не спеша, стал пробовать выпрямиться в полный рост. Вскоре половина его тела оказалась в вертикальной шахте. Достаточно просторной, чтобы можно было поднять обе руки. Поочередно, правда. Что он и сделал. А уже после, отыскав одеревеневшими пальцами рук нечто, похожее на металлическую скобу и помогая себе скользящими по жести кроссовками, подтянулся. В результате, его голова оказалась снаружи. Как раз под одним из грибков вытяжной вентиляции, так похожих на шляпы вьетнамцев.
   Внизу, у входа в бомбоубежище, взору Макса предстала просто удивительная, по силе трагикомичного эпатажа, картина. В качестве фона, там вразброс стояли две милицейские "Газели" и войсковой "Урал" с тентом на вместительном кузове. Все же пространство до "Урала", образовав этакий прообраз пути на Голгофу, оцепили вооруженные дубинками омоновцы. И, вот по этому живому коридору, группками, по двое-трое, а то и персонально, наверное, особо буйных, вели изрядно помятых в недавней битве скинхедов.
   Те брыкались, отчаянно дергались, гордо поднимали головенки и, естественно, выкрикивали что-то нецензурное, соответствующее ситуации. Но, бескомпромиссно подгоняемые дубинками, хлесткими подзатыльниками, а чаще банальными пинками под зад, вынуждены были двигаться по указанному маршруту. На кузове "Урала", словно бездушные снопы, их принимали два дюжих амбала в камуфляже. Если кто протягивал руки, то их брали за них, поднимали и, особо не чинясь, зашвыривали под тент. Тех же, кто рук поднимать не желал, долго не упрашивали. Этих гордецов просто брали за шкирку и, поддав для порядка пару дополнительных оплеух, швыряли туда же.
   Конвейер казался отлаженным прекрасно. Но вдруг, ночную тишину, прорезал чей-то звонкий голосок:
   - "...Наверх, вы товарищи, все по местам! Последний парад наступает!..."
   Моментально, нестройный хор, страшно фальшивя, на разные лады, но с понятным энтузиазмом, подхватил эту затею.
   - "...Врагу не сдается наш гордый Варяг, пощады никто не желает!..."
   Однако самодеятельный концерт под Луной, так и не вызвал ни эстетического чувства удовлетворения, ни слезинки сочувствия у камуфлированной братии. Омоновцы спокойно продолжали взирать на потуги юнцов. Откровенно хотели плевать на их квасной патриотизм и на сомнительные вокальные таланты. Впрочем, больные ксенофобией скинхеды, горланя, наверняка и сами не ведали о том, что варяги это выходцы из Скандинавии. Не говоря уже о том, что вместе с легендарным крейсером, погибла и канонерская лодка, носившая совсем не патриотическое имя - "Кореец".
   Наконец, погрузка была завершена и вся кавалькада тронулась в путь.
  
  
  
   Х Х Х
   Макс проводил процессию бесстрастным взглядом. Но, когда та скрылась за углом здания школы, он вдруг, почувствовал слабость во всем организме. Видимо, сказались напряжение тревожного ожидания и недавние перипетии борьбы за свое инкогнито. Ноги перестали держать его в шахте и он потихоньку стал сползать вниз. Правда, вовремя спохватился и, собрав крохи оставшихся сил, попытался выбраться на вольный воздух. Спустя пару минут отчаянного вскарабкивания по скользкой жести, он все же, оказался на вершине насыпного холма, который надежно урывал бомбоубежище. Среди таких же труб во "вьетнамских" шляпах, делавших последнее, очень похожим на несуразный корабль-призрак.
   Так, под звездным небом, источавшим лишь умиротворение и благость, на воздухе, звеневшем от чистоты и ночной прохлады, Макс давненько не пребывал. Поэтому, в одночасье, его обуяла приятная леность. А следом, пришло стойкое желание, растянуться во весь рост на этой, поросшей жидкой травкою земле и просто, заняться созерцанием вечного танца мириад светлячков в бесконечной Вселенной. Все его прежние треволнения будто испарились, выветрились напрочь. Только вот поддаваться расслабухе, при куче нерешенных проблем, было не в его характере.
   Тяжко и с сожалением вздохнув, но, заставив себя мобилизоваться, Макс поднялся. Он сбежал вниз, по довольно крутому склону и, без опаски, через вход вошел в бомбоубежище. В коридоре, добрая половина ламп оказались разбитыми. Поэтому теперь, он очень походил на длинное ущелье, которое какой-то идиот словно решил иллюминировать, исходя из своих небольших возможностей. Однако и этого, зыбкого желтого марева вполне хватило, чтобы сориентироваться и оценить степень последствий камуфлированного нашествия. Красноречивые следы его имелись повсюду и раздражали глаз рваными вдрызг плакатами, изодранными штандартами и выломанными с "мясом" косяков и петель, дверями.
   - Славно поработали ребятки, - констатировал Макс прислушиваясь. - Вероятно, в данном бардаке, я и впрямь остался в гордом одиночестве.
   Впрочем, последнее было слишком уж очевидным и заранее известным. Он задумался. Было о чем. Во-первых, следовало, не мешкая определиться, стоило ли и дальше оставаться в этих негостеприимных пределах. Или, надо было срочно "делать ноги", от греха подальше. А во-вторых, ему вдруг, на ум пришла совершенно авантюрная мысль, навеянная безденежьем - что если у скинхедов, имелось какое-нибудь подобие казны?! Хотя, в том, что казна, какая-никакая, существовала, он не сомневался. Даже если учесть только недавний "плач", в связи с материальными трудностями последних времен, Святогора. Но в каком виде она была? Вот это являлось большим вопросом. А ответов на него, скорее всего, имелось два. Первый - деньги имелись в виде вполне официального счета, в каком-нибудь местном банке. Что было вовсе не удивительным, беря во внимание причудливые реалии сегодняшнего дня. Второе - казна в виде тривиального железного ящика с внушительным замком.
   Последнее, устроило бы Макса, как нельзя лучше. Но и верилось в это с большим трудом - вряд ли омоновцы, оставили бы без внимания данный объект. Это раз! А потом, если пресловутый ящик и имел место существовать в пределах подземелья, то уж наверняка, не стоял открыто, в кабинете-бункере Святогора. Впрочем...
   Угрызения совести, что он подстрекает себя к позорному крысятничеству, Максом были не приняты. Не надеясь, правда, на стопроцентный результат, он позволил разыгрываться собственным фантазиям и дальше. Пока, по крайней мере, лишь фантазиям, не прибегая к срочной реализации их. Ведь при удачном раскладе, исчезнуть с концами потребовалось бы срочно. Но, стоило ему зайти в туалет и глянуть на себя в зеркало, как идея заняться поисками, а затем и экспроприацией скинхедовской казны, рассыпалась в прах. Синяка, в полном смысле этого слова, уже не было, но, с желто-зеленой половиной лица появляться на людях, было все еще чревато. Макс вздохнул с сожалением. Однако думка прочно засела в его голове и никак не желала выветриваться. Даже под напором веских аргументов. От нечего делать и из праздного любопытства, Макс все же решил совершить обход владений Союза. Естественно, начал он с кабинета главы нацпатриотов, Святогора.
   В принципе, в аскетическом бункере шефа, переворачивать с ног на голову было нечего. Тем не менее, следы недавнего "цунами" ощущались и здесь явственно. Агитки со стен были сорваны и теперь, шелестящим ворохом, валялись под ногами. Тут же, мягкой кучей лежали немудреные постельные принадлежности, без сожаления, скинутые кем-то с трехэтажных нар прямо на грязный бетон. Поверх всего этого, словно знамена разгромленной в пух и прах вражеской армии, покоились сломанные древка и в клочья изодранные транспаранты идейного толка.
   К величайшему изумлению Макса, он обнаружил и нечто, действительно похожее на сейф. Это была стальная коробка с дверцей. Она располагалась в аккуратно выпотрошенном до этого, но действующем электрическом щите. Судя по всему, сейф вытрясли до основания. Причем, с ним особо не чикались - помятая дверца болталась на единственной уцелевшей петле, а от номерного замка осталась только одна покореженная дужка. Была ли это та самая казна, или просто шеф нацпатриотов хранил в ящике документы, теперь определить было трудно. Руководствуясь навязчивой идеей достичь желаемого, Макс все же запустил руку, в зияющие пустотой недра. И, надо же!!! Извлек оттуда почти целую, лишь чуть надорванную по сгибу, "пятисотенную".
   - Оба-на!!! - охнул он. - Выходит, я был не так уж и неправ - казна имелась! А может просто - заначка на непредвиденные расходы.
   Правда, особо горевать по поводу, что его опередили, глядя на бесполезную, увы, железную коробку, Макс не стал. Спокойно отринув от себя блажь "обогатиться" за счет хозяев подземелья, он продолжил обследование далее. Благо, что мешать этому было некому. В бункерах-казармах рядовых скинхедов ничего примечательного не обнаружилось. Все та же разруха и полнейший погром. Однако когда он добрался до кухни, там нашлось, чем поживиться. При виде пищи, его желудок, вынужденный пробиваться все это время тем скудным рационом, что доставлял ему дежурный, тотчас же, властно заявил о претензиях на лучшую долю. Однако на импровизированной кухне особого изобилия не было. Сплошь крупы, концентраты и иные вещи, достойные быть питанием, разве лишь монаху-отшельнику. И только целая банка тушенки, обнаруженная в особом тайничке, заметно скрасила собой радость предстоящей трапезы.
   Не особо страдая щепетильностью, Макс вскрыл ее и принялся отдавать должное. Он настолько увлекся потреблением калорий, что когда, вдруг, услышал странный шум, сразу и не смог понять, что это могло быть. Отложив недоеденную тушенку в сторону, Макс насторожился и стал вслушиваться в зыбкую тишину подземных недр. Действительно, где-то неподалеку, внутри бомбоубежища, явственно позвякивало металлом о металл. Причем подобное могло получаться лишь в том случае, если к действу прикладывало руку одушевленное существо. Звуки, очень были похожими на те, когда в спешке, ключом, откручивают заржавевшие гайки.
   Объявиться здесь плененным скинхедам, было еще рановато - туда, куда их увезли, причащают добросовестно и не жалея времени. Кроме того, покаяние во всех грехах, существующих и несуществующих, требовало того же. Уж что-что, а скрупулезность и тягомотность процесса, когда попадаешь в "чистые" руки ревнителей законности, Макс знал не понаслышке. Омоновцам, тоже, возвращаться сюда было незачем. Тогда, кто же мог посметь, нарушить покой пустых лабиринтов? Как бы то ни было, Макс стал предельно собранным - мало ли испытал на своей шкуре издержек от всяких неожиданностей.
   Между тем, звяканье о металл, вскоре прекратилось. Зато, в коридоре послышалось отчаянное сопение, кряхтение и семенящие, шаркающие по бетону, мелкие шажки. Не шаги, а именно - шажки! Что выглядело еще более странным. Макс потушил свет и кошкой подскочил к двери. Беззвучно открыл ее немного и, из предосторожности, на уровне колен, высунул голову в коридор. То, что он увидел, вполне можно было бы хрестоматизировать и сделать символом нашей теперешней действительности. В свете тусклых ламп, по узкому коридору, лицом друг к другу и сгорбившись, двигались двое мужиков. Обливаясь потом, они тащили электродвигатель от вытяжной ракушки. Судя по натужному кряхтению, железяка была тяжеленной. Касательно добытчиков, насколько можно было разглядеть их, уже лет тридцать, всем земным занятиям, предпочитали исключительно потребление горячительного. Но, их обросшие месячной щетиной и обрюзгшие рожи, были сущей ерундой, по сравнению с их же комплекциями. Худосочные и тщедушные, с дрожащими от усилий коленками. Скорее всего, они не поднимали в жизни ничего, тяжелее граненого стакана с "бормотухой", селедочного хвоста и собственного члена. Однако сейчас алкаши тащили движок с завидной скоростью.
   Максу можно было бы и не ввязываться в это явление тривиального мародерства. Но, как ни крути, он был обязан скинхедам предоставленным углом и кровом. Пусть предоставленным неохотно и, даже агрессивно - тем не менее. Понятие черной неблагодарности, было совсем не про него. Поэтому, не раздумывая более, он вышел в коридор, по-хозяйски сложил руки на груди и, набрав в легкие воздуха, гаркнул.
   - А ну, стоять, недоноски! Руки на затылок!
   Последствия неожиданного окрика, сказались моментально. Неизвестно, что произошло в данный момент в штанах у обоих забулдыг, но свою ношу, они бросили тут же. Только вот, впопыхах, чтобы добиться синхронности, не успели сказать положенное в таких случаях: "На счет - три". И результат оказался самым плачевным. Один, тот, что был сзади, видимо, запоздал с реакцией и бросил тяжеленный двигатель на мгновенье позже. Железо же, получив свободу, не замедлило отомстить за нарушенный покой. В секунду, вместе с глухим шлепком металла о бетон пола, гулкий коридор огласил еще и характерный хруст, вдрызг раздавливаемой кости. Следом, словно попавший в капкан пес, взвыл и зазевавшийся горе-ворюга. Но не только взвыл, а, абсолютно потеряв страх от боли, отважился на целую тираду.
   - Мать моя женщина!!! Подлюга позорная! Козел! Ногу ведь сломал, сука! - заорал он.
   После чего, дергаясь в конвульсиях, но не в силах высвободиться из-под тяжести, завалился на бок. Однако его подельник, судя по дальнейшему, ни в каких орденах милосердия не состоял. Он подхватил обеими руками спадающие штаны и, с завидной сноровистостью, принялся спасать собственную, пропитанную сивухой, шкуру. В общем, неожиданно возникшая ситуация, оказалась в равной степени и трагической и комической. Только Максу было не до смеха и, уж конечно, не до слез. Он в одночасье сообразил, что теперь, наверняка, придется изрядно проваландаться с бедолагой со сломанной ногой. Что не только не входило в его планы, но и никак не являлось составляющей огромного желания.
   Поэтому, быстро прикинув все "за" без единого "против", он бросился в погоню за беглецом. Тот уже успел выскочить наружу и теперь, быстрой трусцой исчезал в потемках. Так что преследователю, чтобы нагнать его, пришлось постараться изрядно. Заметив за собой неминуемое приближение возмездия, забулдыга, вдруг, остановился и резко развернулся на 180 градусов. При этом его испитая рожа скривилась в хищном оскале, а в правой руке, сверкнув никелем при Луне, оказался внушительного размера разводной ключ. Но Макс в прыжке, выставив ногу вперед, уже летел навстречу непосредственному контакту с противником. В доли секунды, от прямого удара, физиономия ворюги съехала набок. Он выронил ключ и, совершив кульбит через спину, отлетел на несколько метров. Не известно, смог ли бы он вновь подняться на ноги самостоятельно? Только вот Макс этого дожидаться не стал. Он грубо схватил поверженного за ворот грязной рубахи и, мощным рывком поставил в стойку оловянного солдатика. После чего, для порядка и во избежание иных неожиданных инициатив противной стороны, безапелляционно ткнул забулдыгу кулаком промеж глаз.
   Что оставалось любителю халявных электродвигателей? Он зашмыгал носом-сливой. Его воспаленные глазки забегали в дряблых орбитах. Капитулировав бесповоротно и враз, он рухнул на колени и слезно принялся просить о пощаде. Но Макс совершил этот спурт совсем не за тем, чтобы праздновать из себя победителя. Поэтому уже скоро, ущербный месяц осветил почти идиллическую картину - школьное футбольное поле, а по нему, на подгибающихся в коленях ногах, трогательно заботясь о благе травмированного собутыльника, еле-еле тащился недавний беглец. У него на закорках, охая и стеная, восседал его подельник.
   - Быстро сориентировались. Наверное, тоже гнездятся где-нибудь неподалеку, - удовлетворенно констатировал Макс, глядя вслед удаляющейся парочке. - Понятно теперь, почему скинхеды без проблем, взяли у школы в аренду целое сооружение. Иначе бы эти орлы, за лето, все растащили и сдали в цветмет.
   Он усмехнулся и, вспомнив о тушенке, отправился ее доедать. Тем более, что затраченные на вынужденную беготню калории требовали восстановления.
   После того, как он расправился с трапезой, его потянуло на сон. В самом деле, ночь выдалась сумасшедшей, до утра оставалось еще времени порядком, почему бы было и не отправиться почивать? Однако на практике, сделать это оказалось весьма проблематично. Упавшее сверху колено воздуховода, не только полностью загромоздило собой его тесные апартаменты, но и не разобрать его, ни вынести в коридор, было не возможно. Поэтому Максу пришлось искать новое место. Что при наличии, как оказалось, в убежище абсолютно свободных бункеров, стало делом плевым. Он выбрал апартаменты, располагавшиеся неподалеку от его прежних. Те выглядели много просторнее, а в целом, точь-в-точь походили на обычный школьный класс. Даже, на одной из стен висела доска. Правда, парты отсутствовали.
   Разложив свою раскладуху в одном из углов, Макс не без удовольствия предал себя в объятья сна. Искренне надеясь на то, что лимит приключений, включая и будущие сутки, для него уже был выбран с лихвой.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Нацпатриоты объявились в бомбоубежище гораздо раньше, чем следовало, было ожидать этого. Видимо, обезьянник в отделении, не был рассчитан на то, чтобы выдержать, положенные по закону трое суток, агрессивность отморозков. Тем более в таком количестве. Так что Максу, удалось поблаженствовать в одиночестве лишь остаток ночи и большую часть дня.
   Они ввалились в родные пенаты шумной гурьбой. Матерясь на чем свет стоит и, бахвалясь друг перед другом сомнительными подвигами, как здесь ночью, так и в стенах ментовки. Видок у братии, откровенно говоря, желал много лучшего. Но, многочисленные шишки, фингалы и ссадины, шкеты демонстрировали на себе не без удовольствия. Будто ордена, полученные в сражении с иноземными полчищами. Количество же разодранных в клочья футболок, вообще не поддавалось счету.
   Макс, естественно, этого пока не видел. Однако будучи человеком, способным к анализу, едва только в коридоре стало шумно, он моментально представил себе картинку. А еще, вычленил из общего гама, нотки серьезной, всамделишной злобы. Интуиция же ему подсказала, что объектом для ее выплеска, вполне может сгодиться он. И точно! Словно в подтверждение данной мысли, шум в коридоре стал приближаться. Среди прочих голосов, просто невозможно было не узнать разъяренный рык Ратибора.
   То, что в бывшем бункере гость не обнаружился, вызвало в толпе шкетов бурю гневного ропота. И вот тут-то, в помещение, где на раскладушке лежал Макс, заглянул один из скинхедов. Лопоухий отморозок некоторое время изучал полутемное пространство. Пока, наконец, изобразив на шкодной рожице плотоядную улыбочку до ушей, не заорал, что было силенок.
   - Ратибор, Ратибор! Он здесь! Вон, дрыхнет.
   Вмиг, помещение заполнилось людьми и шумом. А Макс, как лежал, так и продолжал лежать на своем ложе. Лишь немного приподнялся на локте. Надежда на то, что неизвестное ему недоразумение, приведшее скинхедов в неистовство, разрешится само собой, пока еще теплилось в нем. Да и если брать по большому счету, не престало ему, профессиональному киллеру, ломать спину перед сопляками. Даже разъяренными.
   А между тем, те плотным кругом обступили его лежбище и, как по команде, притихли. Их было человек двадцать. Только тогда вперед выступил Ратибор. В последний момент он тоже сумел унять в себе агрессию и теперь лишь довольно щерился. Был здесь и Святогор. Он вошел последним, но с толпой смешиваться не стал. Просто встал у входа, облокотившись плечом о косяк и, спокойно взирал на происходящее. При этом его глаза выражали абсолютную бесстрастность. Что могло означать единственное - помощи гостю с его стороны, ожидать не следовало.
   - И чем же, как говорится, обязан подобной популярности среди членов уважаемого Союза? - начал неизбежный разговор первым Макс.
   - Ха, он еще спрашивает, - с готовностью осклабился Ратибор. - Популярность. Популярность тут не причем - закатай губищи обратно. А вот разборки, по всем правилам, мы сейчас устроим.
   - Даже так?
   Макс напрягся и, предчувствуя, что недоразумение стремительно перерастает в нечто более серьезное, встал с раскладушки.
   - Да, так, - брызгая слюной и распаляясь, выпалил его собеседник.
   - Ты вот что, парень, если тебе есть что сказать по делу, тогда говори. А не строй из себя бабу базарную, - жестко изрек гость.
   Скинхед несколько смутился от подобного напора. Но, тут же оправился и, напрочь забыв о показном хладнокровии, принялся истерично орать.
   - Думаешь, мы ничего не знаем?! Не знаем? Да? А вот хрен тебе! Как ты здесь появился, нате вам, получите, сразу облава на наши головы. Всех забрали. Всех, подчистую! А он, вы только посмотрите, остался целехонек.
   Толпа отморозков согласно загудела, выражая тем самым, полное согласие с неопровержимыми аргументами их лидера.
   - Это ты что, никак меня в стукачестве обвинить хочешь? - достаточно искренне удивился Макс. - Ну-ка, ну-ка, продолжай далее. Поглядим, какой еще навоз в твоей башке скопился.
   Перед столь нелицеприятным обвинением, он совершенно забыл думать о собственной безопасности. Да и что было о ней думать? Расчет! Только точный расчет! Ведь все шло к тому, что скоро у Ратибора должны были закончиться слова. И тогда, в качестве реакции на надуманные аргументы, в ход пойдут кулаки. Вот здесь, Максу следовало дать достойный отпор. Он понимал, что словесной перепалкой ничего добиться было нельзя. Но, даже отмороженные скинхеды, всегда уважают авторитет силы. А раз так, в свару лезть не рискнут сразу. Выждут, чья правда возобладает в личном поединке. В общем, это был единственный шанс в его положении, посредством которого можно было сорвать позорный пятно, навешенный незаслуженно и походя.
   Прикинув так, Макс продолжил сжигать за собой все мосты к бескровному примирению.
   - Ну, и что застыл, словно в штанах потеплело? Давай, давай, выкладывай свои претензии дальше, народ ждет, - зловеще прошелестел он одними губами.
   - И выложу! - в запале гнева, едва не поперхнулся собственной слюной Ратибор. - Ты нас сдал ментам, а сам в стороне остался! Ты!
   После этих слов в бункере повисла звенящая тишина. Шкеты, и без того напряженные, затаили дыхание, ожидая развязки. А самого Ратибора, уже начало трясти от перевозбуждения и избытка адреналина в крови.
   Макс же стоически выдержал паузу. После чего спокойно, даже с ухмылкой, но, делая ударение на каждом слове, произнес.
   - Послушай, парень, вот что я тебе скажу. Мне неизвестно, приходилось ли тебе нюхать парашу, но в тех местах, за свои слова требуют ответа по полной. А нет, то за язычок так потянуть могут, что мало не покажется.
   На что Ратибор часто заморгал глазами. Принялся лихорадочно подыскивать хоть что-нибудь подходящее для достойного ответа. Нашел и, уже было, раскрыл рот. Однако в этот момент, в распрю вмешался Святогор.
   - Ладно, кончай базар, - бросил он от двери.
   - Базар?! - буквально взвился, его помогала. - И это говоришь ты, старшина Союза? Запомни, дорогой, мы тебя выбрали, мы же тебя и изгоним, к едрене фене!
   Без перехода, вроде как оседлал беспроигрышный конек, скинхед переключился на Макса.
   - А ты, сказки про свою тюрягу, в задницу себе воткни! Понял, стукач? Понял, я спрашиваю? Ты... Да я... Да я тебя...
   Судя по всему, температура словесной фазы конфликта, достигла критической точки и апогея. Ратибор явно исчерпал свой словарный запас. Тем более, что многочисленная публика уже изнывала и, с жадностью ожидала именно зрелища. От исхода которого, без сомнения, зависел рейтинг и ранги внутри сообщества. Поэтому он набычился, сжал кулаки и ринулся в атаку.
   Первый же удар, достаточно мощный, Макс отразил легко и даже изящно. Живое ограждение ринга, при этом восхищенно охнуло. Что явилось дополнительным стимулом для нападавшего. Скинхед моментально изменил тактику. И теперь, уже расчетливо работая руками, потихоньку начал теснить врага. Но перестроился и Макс. Он стал не только защищаться, а тоже, сделал ставку на разумное нападение. Иначе, эта комедия затянулась бы надолго. Успешно отразив несколько наскоков подряд, он подключил ноги и, принялся угощать отморозка молниеносными, очень чувствительными ударами в голову.
   Демонстрация гостем неплохих навыков каратэ, привела толпу в еще больший восторг. Но и разъярила Ратибора настолько, что в бешенстве, он совершенно потерял контроль над собой. Стиснув зубы до скрипа и, дико вращая налитыми кровью глазищами, скинхед пошел напролом. Впрочем, кое-чего ему удалось достичь. Но не в стратегическом плане. Макс вывернулся скользким ужом и, вложив все свои силы в очередной удар, поймал соперника на встречном движении. Налетев на несокрушимую преграду в виде ступни ноги, которая к тому же, еще и сама стремительно летела вперед, голова отморозка откинулась назад. Едва не сорвавшись с накачанной шеи. И он, вмиг потеряв равновесие, безвольным мешком отлетел в угол бункера. При этом, кольцо его сподвижников услужливо расступилось, предоставив беспрепятственный путь своему лидеру к неминуемому позору.
   Ратибор это понял прекрасно. Спустя секунду, упрямо мотнув головой и, приведя себя в должное чувство, он уже был вновь на ногах. После чего, не мешкая, будто танк, попер за добычей реванша. Однако следующим ударом, Макс опять отправил его в тот же угол. Правда теперь получилось куда красочнее и эффектнее - с хрустом костей и фонтанами соплей с кровью, разлетающихся в стороны. Казалось, что после такого, Ратибор уже не поднимется с пола. И действительно. Тот кое-как сел в углу, пуская ртом кровавые пузыри. Он безумно стал мотать головой, а смотрел перед собой, совершенно тупым взглядом. Скорее всего, это было окончательное падение былого кумира.
   Даже Святогор, все еще стоявший у двери, позволил себе некое подобие саркастической улыбки. Еще бы, ведь получившийся расклад, полностью работал на его интерес. Только вот, эта не очень приятная, в общем-то, история, неожиданно получила второе дыхание. В ту самую минуту, когда победителю впору было бы вручать лавровый венок за безоговорочную капитуляцию грозного врага, откуда-то из толпы, юрким лисенком выскочил чернявый Малюта. В руках он держал топор на длинной рукоятке. И сам топор и рукоятка были ярко красного цвета. А потому над тем, где шкет раздобыл столь грозное оружие, рассуждений не требовалось - пожарный щит с полной комплектацией, располагался в коридоре неподалеку.
   Малюта подбежал к соратнику и, одарив Макса молниями, буквально вылетевшими из его глаз-угольков, почти насильно вложил топорище в слабые руки Ратибора. Ощутив веский аргумент ладонями, тот стал на глазах перевоплощаться. Он достаточно резво вскочил на ноги и, яростно размахивая оружием над головой, пошел в атаку. Естественно, с данного момента, поединок приобрел совершенно иной характер. Теперь на полном серьезе, на кон встало не унижение "провинившегося", а его жизнь целиком.
   Максу об этом растолковывать было не надо. Он отмобилизовал свой организм предельно, как бывало не раз и, стараясь не провоцировать врага на преждевременный рывок ва-банк, стал медленно отступать. Наконец, его спина ощутила шершавость бетонной стенки. Дальше, следовало было применить наиболее эффективный вариант защиты. Между тем, лицо Ратибора, до этого просто зло ухмылявшееся, исказилось в зверином оскале. И он приступил, в его понимании, конечно, к фазе методичного уничтожения неугодного гостя. Замах с плеча! Раз! Макс ловко уклонился вправо. А там, где только что была его голова, страшная сталь высекла из бетона целый сноп желтых искр. Два! Макс совершил нырок в другую сторону. И топор вновь, с треском вонзился в голую стену. Три! На этот раз, Ратибор направил оружие вниз. Макс успел подпрыгнуть, а лезвие топора, глубоко воткнулось в цементный пол.
   Скинхед поспешил поскорее вызволить оружие для очередного замаха, но соперник, не позволил ему этого сделать. Подпрыгнув, с особым чувством, вложив в данное действие и все силы, и тяжесть тела, он обеими ногами опустился на длинное топорище. То смачно хрустнуло и, переломилось пополам. А нападавший, увлекаемый силой бешеной инерции, не имея никакой возможности сопротивляться этому, словно баран, пошел головой вперед. На неминуемое сближение с бетоном стены.
   Глухой удар и противник, вмиг превратившись из бравого воина в тривиальный мешок с дерьмом, стал оседать. Еще секунда и он хрипя, безвольно завалился на бок. Не в состоянии что-либо сообразить в столь стремительном развитии событий и скоротечном изменении приоритетов на поле битвы, он лишь захлопал воспаленными веками. А Макс уже поднимал с пола обломок злосчастного топора. Скинхеды, как один, затаили дыхание. Однако их ждало разочарование. Вершить праведный суд и пускать кровь, в планы Макса не входило. Он с усмешкой осмотрел внушительное лезвие и отбросил, теперь бесполезную железяку в сторону. Подальше.
   Эх, знать бы тогда ему, что произойдет всего лишь через пару-тройку минут. Наверняка не сделал бы этого опрометчивого шага. Но известно, как говориться - кто располагает, а кому разрешено только предполагать.
   Х Х Х
   Тем временем, тишина, повисшая в бункере, поначалу просто звенящая, потихоньку стала наполняться звуками. Первыми, в нее врезались те, что производил некогда могущественный Ратибор. Он отчаянно тряс разбитой головой и рыком, хрипло вырывавшимся из горла, пытался перебить боль. Спустя некоторое время, шмыгая носом и отплевываясь кровью, воитель тяжело стал подниматься с пола. Судя по его изрядно потрепанному виду и полному отсутствию в глазах былой агрессивности, продолжать бой до победного конца ему уже не хотелось. Следом за этим, пространство бункера стал заполнять тихий и разноголосый ропот толпы.
   Описав взглядом круг, по явно поникшим и растерянным шкетам, Макс остановил его на входной двери. Святогора у входа не было. Оно и было понятно - добившись, руками Макса, легитимности во главе Союза еще на неопределенное время, он наверняка, остался доволен исходом. Больше ему здесь делать было нечего. Впрочем, строить иллюзии относительно роста его благосклонности к гостю, не стоило.
   А между тем, Ратибор был уже на ногах и малость оклемался. Он бросил в сторону противника вовсе не дружественный взгляд и процедил, смачно сплевывая кровью на пол.
   - Подожди, дай время. Будет и на нашей улице праздник.
   Макс не ответил ему. Потому что прекрасно знал, что времени на реванш он не даст. И в худшем случае, завтра утром покинет "гостеприимных" хозяев. К тому же, судя по смурным лицам, скинхеды полностью разделяли мнение своего поверженного соратника и клеймо стукача с Макса вовсе не было смыто. Даже, не смотря на его безоговорочную победу и демонстрацию качеств настоящего бойца. Посему, новые провокации являлись лишь делом времени и заставляли быть на стороже.
   Едва он успел подумать об этом, в бункер, словно вихрь, влетел какой-то худосочный шкет. На поверку, это оказался кучерявый Глеб, братан Малюты. Его жгуче-черные глазенки загадочно блестели, будто он нашел клад или стал только что обладателем величайшей тайны. Одарив притихших функционеров торжествующим взглядом, прямо с порога он завопил.
   - Братва, я знаю, кто нас подставил!!!
   Сообщение, естественно, вызвало должную реакцию со стороны сподвижников. Тем более, в свете только что произошедших событий, оно остро пахло сенсационностью. Они загудели и вмиг обступили шкета. Проявил должный интерес и Ратибор. Правда, сперва еще раз, бросил злобный взгляд в сторону Макса: "Мол, как бы то ни было, тебя это не касается, а свое, ты все равно получишь сполна." После чего, бесцеремонно, как ледокол, расталкивая толпу, он подошел вплотную к чернявому.
   - Чё разорался, как граммофон, - утерев с губ кровь, рявкнул он. - Выкладывай, что надыбал. Только четко, без ляля-тополя.
   И тот начал. Аж захлебываясь от переизбытка чувств и собственной значимости в данный момент.
   - Это черных, из цветочного ряда, работа! - на едином дыхании выпалил он. - Точно, Ратибор, клянусь! Я спецом, после ментуры, до рынка прошвырнулся.
   - И что, они тебя расцеловали и сами все выложили? - недоверчиво скривился вопрошавший, продолжая бросать косые взгляды в сторону Макса.
   Еще бы! Ведь его основной посыл, в глазах сообщества превращался в прах. Что тоже, без сомнения, не добавляло авторитета. Итак, сильно потрепанного, в результате недавнего поражения.
   - Нет, конечно, - в ту же секунду возмутился чернявый. - Мне бомжара знакомый сказал. А он, за свои слова отвечает. Потому что жить хочет, вонючка, и нас боится. Мы его один кон, уму-разуму уже учили, чтобы русаков не позорил.
   - И что? Ты можешь без предисловий? - не выдержав нервного напряга, взвился Ратибор.
   - И то! Он как раз в тот день в обезьяннике парился.
   - В какой день?
   - Когда от цветочников делегация приперлась! С жалобой на нас. Помнишь, после того, как мы одного ихнего отметелили? Носатого. Неделю назад, кажется.
   - А что же менты, ни словом, ни буквой не намекнули даже? Ни заяву от черных не показали, ни статьей пугать не стали? Только по рогам настучали и все, - поскреб затылок откровенно озадаченный Ратибор.
   - А я то почем знаю. Значит, установка такая была, - огрызнулся шкет. - А бомжара говорит, что сам видел, как они заяву катали.
   Скинхеды дружно зароптали. Но, поперек лидера, высказывать свои мнения остереглись. Хотя, перспектива хватить адреналина в праведном мщении, вырисовывалась куда более привлекательная, нежели битье одинокого гостя. Наверняка, о том же, задумался и Ратибор. В положение, в котором он пребывал сейчас, сообщение Глеба являлось неплохим шансом, чтобы подлатать репутацию. Посему, рассуждал он совсем недолго и, уже спустя минуту, властно гаркнул.
   - Лады! Где Святогор?
   - Ушел. Уже давно, - услужливо ответил кто-то из толпы.
   - Ушел?! Как ушел? - искренне удивился "правая рука" Союза и его глаза, блеснули торжествующе-мстительным огнем. - Ну и хрен с ним! Сами решение примем. Тоже ведь не дураки. Точно, братва?
   Его неожиданный ход, с упором на явный популизм, тут же нашел отклик в душах псевдопатриотов. Они дружно загалдели и, на разные лады, стали выкрикивать воинственные лозунги. Со стороны это смотрелось, ко всему прочему, еще и комично - ни дать, ни взять, индейцы, собравшиеся выступить на "тропу войны". Только томагавков с перьями не доставало.
   Властным жестом, буквально по секундам возвращая себе былую власть, Ратибор остановил всеобщий порыв воодушевления. После чего, дал толпе возрадоваться еще немного. Поскольку, рассчитав наперед благо своевременно вкрапленного демократизма, обратился к ней за советом. Что, наверняка, не практиковалось в Союзе в полном объеме никогда. Естественно, это тоже было оценено по достоинству. А в результате, прямо на ходу, возник всамделишный Совет.
   - Ну, что, братва, будем делать? - с нарочитой патетикой в голосе, вопросил Ратибор.
   Сразу, отовсюду послышались мнения. Направленность которых, можно было предугадать без особого труда.
   - Всыпать им как следует!
   - Громить черных!
   - Долой их с нашей земли!
   - Восстановим историческую справедливость, братья! Затолкаем их цветочки в их же задницы.
   - Вместе с мандаринами, ихними! Ха-ха!
   - Лады, мнение народа известно, - вновь, жестом привел толпу в порядок Ратибор и, не мешкая, поставил на голосование единственный вопрос. - Как конкретно, будем наказывать азиатов?
   И опять, скинхедовская масса загудела встревоженным ульем. Правда, мнения разнились, как картинки в детском калейдоскопе. По способам наказания, но не по конечному результату.
   - Сжечь весь их цветочный ряд на рынке! К едреней фене!
   - Согнать в кучу и цепями по сусалам!
   - Телок ихних, которых словим, всех перетрахать!
   - Сжечь!
   - Сгубить товар на корню!
   - Лучше отобрать и, по всем площадям города рассыпать.
   Немного спустя, появились и меркантильные предложения, типа: "Взять заложников и потребовать, положенную нам дань".
   Но у этого мнения возникли противники, попытавшиеся подвести под свои доводы историческую основу.
   - Ишь, раскатал губищи - русичи никогда никого данью не облагали! Только мечом, в честном бою, и до корня!
   - Точно, на хрен нам их черные задницы. Вместе с бабками. Позорно это.
   В результате чего, вспыхнул короткий, но яростный спор.
   - А хрена выкусить не желаешь?! Вспомни князя Игоря! Он эту дань сбирал, только держись.
   - Ты еще царя Гороха вспомни! Мы же с Рюриковичей счет ведем.
   - А Игорь кто тебе? Не Рюрикович разве? Темень ты непроглядная, а все туда же.
   - Киевская Русь он! Из Византии вроде пришли.
   - Еще скажи - из Рима.
   - Да пошел ты!
   - Сам пошел! Чмо!
   Макс, наблюдавший весь этот шабаш, не преминул отметить, что в головах отморозков, относительно отечественной истории, творится полнейший бардак.
   Между тем, обстановка накалялась и, по напрягу, вполне могла перерасти в междоусобную свару. Ратибор это просек быстро, да и уже получил ответ на свой вопрос - народ жаждал крови! Он властно поднял руку и, когда все притихли, высказал собственное мнение.
   - Шерстить и жечь цветочные ряды на рынке, сейчас нам не резон. Там черных валом, если в кучу собрать. А у нас силы не те, что раньше. Да и подготовка для этого дела требуется серьезная. Забыли, менты вчера все наши цепи и биты конфисковали? Тут подумать надо, чтобы получилось и им чувствительно, и нам бы ничего не стоило.
   Толпа сделала вид, что сильно задумалась. И тут, тот же самый, цыганистый Глеб, который и принес весть, подал очередную идею.
   - Ратибор, у черных, на привокзальной площади, ларек цветочный имеется. Может, его спалим? Там один единственный шнобель сидит.
   - А что, неплохой бы получился ход, - согласился тот. - Прямо сейчас и двинем. И сожжем, на хрен, вместе со шнобелем и его гвоздиками.
   В предвкушении скорого, еще более увлекательного зрелища, чем только что закончилось, отморозки восторженно заулюлюкали. Ведь там можно было безнаказанно продемонстрировать собственные таланты и приверженность идеологии избранных. Они, уже было, гурьбой двинулись к выходу. Но тут, их предводителю, пришло на ум нечто оригинальное. Вновь заручившись безраздельной поддержкой братии, напрочь забывший свой недавний позор, теперь он мог себе это позволить. Расхлябанной походкой Ратибор подошел к Максу и тоном, не терпящим возражений, изрек.
   - Ты пойдешь с нами! Понял? И на деле докажешь, лично, что действительно не причем, в этой заварухе.
   - Что? - охнул от подобной наглости тот. - С каких этот пор, я под твоим началом оказался? Так вот запомни, как тебя там, Ратибор или еще кто, я не только не пойду с вами, но и не позволю вам избивать ни в чем неповинных людей.
   То, что Макс сказал последним, было явно лишним. В одночасье, итак наэлектрилизованная толпа негодующе взревела и встала, что называется на дыбы. Еще бы! возможность защиты черных, даже в таком, чисто потенциальном виде, никак не могла уложиться в их черепные коробки. Не говоря уже о том, что сама по себе шла наперекосяк, со слепо исповедуемой доктриной. Поэтому, Ратибору достаточно было сделать лишь знак пальцем. После чего, жаждущая крови и разогрева перед основным делом стая, кинулась на жертву.
   Противостоять натиску двадцати оголтелых отморозков, конечно же, Макс не мог. Ему удалось нанести несколько ударов. Но, мгновение спустя, во много раз превосходящая сила, просто-напросто опрокинула его на пол. Так что теперь, его главной задачей, стало сохранить лицо и, по возможности, почки. Скинхеды же, отвязались на славу. Правда, они больше мешали друг другу, нежели причиняли ущерб врагу. Оно и понятно, основным было, отметиться в благом деле, выплеснуть злобу, а там, пожинай кайф от хлынувшего в кровь адреналина. Касательно Ратибора, он в свалку не полез. Просто стоял, наблюдал и откровенно торжествовал. Еще несколько минут назад, даже думать не думал, что реванш окажется столь скорым. Оттого по его измятому в битве лицу, сейчас блуждала блаженная ухмылка.
   Однако терять управляемость подчиненными, вошедшими в неистовый раж, не стоило. Убедившись, что враг наказан за строптивость и непочтительность достаточно, он дал команду: "Отбой!". Скинхеды нехотя отрывались от скрюченной на бетонном полу жертвы. Как шакалята, от дармового куска мяса. Но все равно, вышколенные не хуже рекрутов, приказание исполнили.
   - Ну, и как ощущения? Есть еще желание корчить из себя авторитета? - скалясь во все имевшиеся зубы, поинтересовался Ратибор.
   - Пошел ты ..., - процедил Макс.
   Его в данный момент заботило совсем другое. На потерю лица перед сообществом, ему было глубоко плевать. А вот сохранность его, в том числе и ребер, волновала куда больше. Прислушавшись в реакциям организма, он не без удовлетворения констатировал, что неумелые пинки функционеров, особого ущерба ему не нанесли. С физиономией, судя по всему, тоже был полный порядок.
   Между тем, неизвестно откуда, в руках у Ратибора оказались блестящие наручники. Он отдал приказ двум дюжим скинхедам и те, подхватив Макса, подтащили его к батарее отопления. Он не сопротивлялся. Предпочтя, что лучше быть прикованным в сознании, чем вновь предварительно избитым, но уже до потери пульса.
   Надо было видеть довольную рожу Ратибора, когда он самолично застегивал "браслеты". Сначала на запястье, а потом на трубе. Она, его рожа, сияла настолько, что удержаться от попутного комментария, он просто не мог.
   - Ну, вот и прекрасно, - потирая руки, констатировал отморозок. - Теперь ты никуда не рыпнешься - это уж точно. А как только мы выполним миссию, я с удовольствием с тобой побеседую.
   - На тему расового превосходства ариев славянского пошиба? - с иронией ответил Макс.
   - А хотя бы, - осклабился Ратибор.
   - Ты сперва книжки про это дело прочитай, да энциклопедию полистай. Думаю, трухи в твоей башке поубавится. Деятель.
   Скинхед скрипнул зубами. Однако время не терпело. Взбудораженные соратники уже взлягивали от переизбытка эмоций и адреналина и их вожаку требовалось поторопиться, чтобы направить праведный гнев масс в нужное русло. Посему, Ратибор лишь с явным сожалением, но зло, пнул Макс и направился к своим. В этот самый момент в бункер вошел Святогор. Он был удивлен. Даже попытался выяснить обстановку, но его уже никто не слушал. Толпа рванулась к выходу, а заместитель, просто, послав начальство куда подальше, устремился следом. Тому же, ничего не оставалось делать, как тоже двинутся за соратниками. Но, с огромной долей вероятности, можно было подбить итог - его звезда в данном Союзе, благополучно закатилась.
  
  
  
  
   Х Х Х
   После того, как многоголосый гомон воинствующей братии выплеснулся за пределы коридора, Макс стал осматриваться. После чего, попытался открыть замок наручников, подобранным на полу кривым гвоздиком. Однако все его усилия оказались напрасными. Гвоздик был крохотным, терялся в пальцах и, в конечном итоге, провалился в скважину, напрочь заклинив один из замков. Над тем, чтобы разорвать звенья цепи, он даже не стал и задумываться. Поскольку, имел приличный опыт ношения подобных "украшений" и, об их характеристиках, ведал не понаслышке. Оставалось единственное - попробовать выломать трубу отопления.
   Она выходила из бетонного пола и под углом в 90 градусов, входила в пробку батареи. Если бы рычаги, отходящие от угла были чуточку длиннее, то проблемы не стояло бы в принципе. Достаточно было бы просто взять злополучную трубу на излом. Но тут в распоряжении пленника, имелось всего пятнадцать сантиметров вниз и столько же - в бок. К тому же, металл признаков ржавости не демонстрировал. От батареи отходила еще одна труба - уходящая параллельно пола в смежную стену. Вот она то, была много длиннее нижней. Но, видимо, Ратибор данную технологию приковывания прорабатывал не раз и знал ее слабые места и иные тонкости.
   В общем, выбора Максу не оставалось, а жалеть о том, что его не приковали по-другому, было глупо. Вздохнув, чтобы ввести себя в нужный тонус, он взялся обеими руками за изгиб трубы и, вложив в это действие все силы, уперевшись ногами в стену, потянул металл на себя. Моментально, ему пришлось убедиться, что этот метод освобождения, мог закончиться лишь непроизводительной и напрасной тратой титанических усилий. Проклятая труба не желала отклоняться даже на миллиметр. Тем не менее, от безысходности, Макс предпринял вторую попытку. Затем третью. Пока, наконец, не бросил затею и не заставил себя успокоиться. Требовалось отыскать решение неординарное, но более эффективное. Что было непросто. Ибо, ассортимент данных решений, даже если судить по киношным сюжетам, был до обидного скудным. По всему получалось, что немудреная идея, не даром с блеском прошла испытание временем.
   Насколько это позволяли наручники и вытянутая рука, Макс сел лицом к холодной и стоически бездушной, по определению, батарее. Нет, он не собирался гипнотизировать ее. Просто, решил без суеты, сантиметр за сантиметром, обследовать все сопряжения взглядом и, все-таки, отыскать слабое место. В течение целого получаса, он как удав на кролика, взирал на металл. Удивительно, но это противоборство живого и неживого, принесло свои результаты. В пользу первого, конечно. В общем, Макс пришел к выводу, что для слома удерживающей его трубы, впредь, следует использовать не только собственную мышечную массу, но и немалый вес чугунных секций.
   Приняв решение, он свободной рукой, как мог, обхватил батарею и, поднатужившись, дернул ее кверху. Надо же, та безропотно поддалась! И уже скоро, послушно соскочив с креплений, пристреленных к стене, повисла в воздухе. Удерживаемая лишь обеими трубами. Осторожно, чтобы самому не попасть под тяжесть, пленник стал разворачивать конструкцию. Верхняя труба со скрипом, но согнулась легко. Нижней же, наглухо вмурованной в бетон, но потерявшей союзницу, тоже деваться было некуда. Кроме, как начать деформироваться вокруг собственной оси. Макс продолжил движение батареи дальше. И, наконец, о чудо, сначала лопнул шов. А следом, не в силах больше сдерживать на себе многие десятки килограммов, словно бумага, порвалась и труба. В итоге, спустя мгновение, вместе с грохотом, падающего на бетонный пол чугуна, к узнику пришла желанная свобода.
   Не став мучиться проблемами снятия наручников с запястья, Макс вскочил на ноги и побежал к выходу из бомбоубежища. Снаружи уже вовсю разлилась чернильная темень позднего вечера. На свежем воздухе, первый его порыв немедленного действия, как-то остыл. Он остановился в нерешительности и, впервые за все это время, всерьез задумался - что делать дальше? Можно было просто уйти. Пусть в никуда, но с концами. Подальше от оголтелых псевдопатриотов и проблем, связанных с ними. Однако малость поразмыслив, Макс принял иное решение. И, оно было продиктовано совсем не желанием мести.
   Основой решения явилось много большее. Где-то, по безумной воле отморозков, страдал ни в чем не повинный человек и ему надо было помочь. Во что бы то ни стало. К тому же, человек погибал в огне. А образ этой ужасной стихии, еще с детских лет, колкой занозой сидел в душе и памяти Макса. С тех самых пор, когда такие же беспредельщики, только взрослые и матерые не в пример, хладнокровно спалили дом его семьи. Предварительно расстреляв в постели обеих родителей. Нет, даже рискуя предельно, сейчас он не мог оставаться в стороне.
   Действия Макса приобрели конкретную направленность и цельность. Он выбежал с территории школьного двора, уже сознавая, что творит. Тут, ему в глаза бросилась одинокая старая "копейка", припаркованная у одной из пятиэтажек. При любом раскладе, эта куча ржавого металла, не стоила человеческой жизни. Поэтому не раздумывая и, не испытывая угрызений совести, Макс устремился к ней и с ходу, саданул локтем по стеклу водительской дверцы. То, с мелким звоном осыпалось на асфальт. Остальное было делом техники и кое-каких навыков.
   Движок у "Жигуленка" оказался отлаженным прекрасно. Да и завелся, не капризничая, что сделали это вовсе не родным ключом, а вытащив из-под рулевой колонки ворох проводов и соединив нужные. В общем уже скоро, Макс на хорошей скорости, но, соблюдая правила, мчался по вечерним улицам города. Теперь можно было пораскинуть мозгами и на предмет дальнейших действий. Только вот с какого бы боку он не пытался подойти к проблеме, всюду получалась сумасбродная чепуха. Мало похожая на четкий план и, что самое главное, не дающая гарантий обязательно положительного исхода. Ну, не ввязываться же было ему в публичную драку с двумя десятками озверевших, от жажды крови, отморозков!
   Много раз, мысленно прокрутив затею, оказавшуюся на поверку вовсе не простой, как подумалось сгоряча, Макс все же отыскал один ход. Который стоило, было, попытаться осуществить. За неимением иных. Хотя, тоже, без уверенности стопроцентной гарантии. Тем не менее, мститель приободрился. После чего, никогда, не будучи лихачом, сейчас, с чувством втопил педаль газа, в потертый линолеум коврика. "Копейка" послушно рванулась вперед. Не смотря на то, что на ближнем горизонте уже пламенел красный глаз очередного светофора. Заставляя опешивших водил экстренно заскрипеть тормозами и шарахнуться в стороны, "Жигуленок" пулей пролетел перекресток.
   Подобная наглость отечественного ржавья, естественно, в тот же миг, привлекла внимание дремавшего неподалеку гаишника. Сперва, он залился в остервенелом свисте. Едва, впав в праведный раж, не проглотив свисток. Но служака быстро понял бесполезность своих усилий. Посему, экстренно стал связываться по рации с коллегами.
   В результате, не успел Макс вырулить на широкий проспект, ведущий к привокзальной площади, как с удовлетворением заметил позади себя, аж целую троицу бликующих "баклажанов". Расстояние до них оставалось еще изрядное и вполне давало возможность молниеносного маневра. Это и являлось основной частью, придуманного им, мудреного плана. Смысл, которого заключался в том, чтобы не мытьем, так катаньем, привлечь в союзники, в борьбе с отморозками, силы родной милиции. Чтобы потрудились во славу торжества интернационализма.
   Уже уверенный в успехе, Макс на полном ходу влетел на простор площади у здания вокзала. И, сразу же увидел место финиша устроенной им гонки. Чуть далее от автобусной остановки, улюлюкая и беснуясь, выплясывала толпа скинхедов, обряженных в черные футболки. Нестройным, подвижным словно ртуть, кольцом они окружили крохотную "стекляшку" киоска. А из того, вперемежку с клубами дыма, уже вырывались наружу, пока что робкие языки пламени. За букетами цветов, выставленными в витрине, продавца видно не было. Но, если судить по раскатам дикого хохота, волнами доносящимся оттуда, нацпатриотам доставляло истинное удовольствие наблюдать, как тот мечется в огне.
   Редкие прохожие испуганно шарахались в стороны и, старались подальше обойти шабаш раздухарившихся юнцов. Обычно вездесущей, серо-камуфляжной братии, не было видно вообще. Куда они подевались, оставалось лишь строить догадки. Обывательски возмущаться, бубня себе под нос анафему беспределу и бездействию стражей порядка. Однако еще более ощущая себя презренным и незащищенным родным государством, пигмеем.
   Не снижая скорости и, отбросив мысли, мешающие действию, Макс направил "Жигуленок" прямо к киоску. Он затормозил только тогда, когда машина почти поравнялась с передовым оплотом членов доблестного Союза. Взвизгнув шинами, "копейка" пошла юзом, оставляя за собой черную полосу паленой резины. Бескомпромиссно, будто снопы, своим обшарпанным боком, сметая опешивших скинхедов. Поначалу, от такого расклада, никак не входившего в план юнцов, в их рядах возникла паника. Но, спустя пару-тройку секунд, заведенные предельно, они стаей набросились на обидчика. В первую очередь, пока еще, видя его непосредственно в старичке "Жигуле".
   Бедное авто, содрогнулось под градом ударов и покорно приняло их своими ржавыми боками. Фонтаны "брызг" от разбиваемых стекол, мелким бисером рассыпались по серому асфальту. Правда, Макс уже успел покинуть салон. Не обращая внимания на беснующихся сопляков, он рванулся, было, к полыхающему киоску. Но, не пробежал и пары шагов, как, буквально нос к носу, столкнулся с Ратибором. Времени на словесные препирания ни у того, ни у другого не было. Как впрочем и желания. Поэтому, они мгновенно сцепились в жестокой схватке. Будто продолжили второй раунд недавнего боя. Только теперь уже не на жизнь, а на смерть.
   Между тем остальная братия, заслышав сирены въехавших на площадь гаишников и, завидев блики синих баклажанов, не сулящих ничего хорошего, заметно протрезвела. Словно по команде они оставили в покое многострадальную "копейку" и стали разбегаться врассыпную. Отчаянно горланя при этом разное, но, в однозначном контексте. Густо приправляя вопли отборным матом.
   - Менты, подлюги! Братва, какая-то сука сдала нас!
   - Линяем, робя! Бля, сколько их!!!
   - А ну его на хрен, этого азера! Своя задница, куда дороже.
   - Атас, пацаны, козлы поганые на хвост сели! Мать их через коромысло!
   - Россыпью, россыпью! Как отрабатывали. Тогда запарятся ловить, падаль серая.
   - Иначе, хрен отмоемся, мужики! Ходу!
   Что же касалось Макса, то он хоть и знал изначально о скором появлении стражей порядка, сам их привел сюда, но занятый схваткой с Ратибором, несколько потерял ориентацию в реальном времени. А поторопиться бы следовало. И основательно. Подстегнутый необходимостью, он мобилизовал себя полностью и изловчившись, нанес противнику два сокрушительных удара подряд. Когда же тот "поплыл", успел подхватить обмякшее тело и хладнокровно сунул его головой в пылающее окошко киоска. Пламя моментально привело скинхеда в должное чувство. Он заорал диким голосом и, стряхивая обеими руками, вспыхнувшие как солома волосы, пустился в темпераментный танец. Название его было неизвестно, но, безусловно, он был посвящен Богу Огня.
   Аплодировать несомненному таланту, Макс не стал. Не теряя времени, он рванулся к торцу торговой точки. Дверь оказалась прочно заблокированной толстенным деревянным брусом и его, пришлось вышибать сильным ударом ноги. Обретший свободу продавец, буквально вывалился на руки Макса, увлекая за собой хищные языки пламени. Одежда на нем, местами только еще дымилась. Зато курчавые волосы на голове, спекшиеся от жара, уже успели превратиться в подобие черной чалмы. Напуганный до смерти он, казалось, не соображал в принципе. Поэтому спасителю пришлось схватить его за руку, не чинясь тряхнуть, как следует и, не медля более ни секунды, потащить за собой.
   Тем временем, в окрестностях, непосредственно прилегавших к площади, полным ходом шла охота. Отморозки разбегались сноровисто, будто тараканы. Увлекая за собой, вошедших в службистский раж, ментов. Что, конечно, отвлекло последних, от иных персонажей разыгравшегося действа. И в результате, дало возможность Максу, вместе со спасенным азиатом, благополучно затеряться в близлежащей платной парковке. Пересечь ее, пользуясь относительной темнотой и немалым скоплением всевозможных авто. А уже затем, под недоуменным взглядом быковатого, но не скандального охранника, юркнуть в неприметный переулок. Фонарей в нем не было отродясь, что тоже, как нельзя кстати, сыграло на руку беглецам.
   Однако переводить дух, было рановато. Только пробежав два квартала и трижды свернув при этом в такие же темные улочки, Макс, наконец-то, остановился. Он дышал, как загнанная лошадь. А о несчастном торговце цветочками, от природы грузноватом, и говорить было нечего. Тот практически задыхался от нехватки кислорода и отчаянно пучил глазищи-сливы. Пытаясь ухватить сухими губами лишнюю толику спасительного воздуха.
   Постепенно, лишь минут через десять, оба пришли в относительно нормальное состояние.
   - Как ты себя чувствуешь? - обратился Макс к спасенному.
   - Нормально, - морщась от боли, ответил тот и тут же, принялся горячо и темпераментно благодарить спасителя. - Спасибо тебе, друг, выручил. Никогда не забуду этого - слово мужчины! Я ведь уже думал - хана мне. Все вокруг разом полыхнуло. Я к двери, а она заперта. А тут, эти уроды еще, вокруг заплясали. Хорошо, что букеты цветов не солома. Я ими сперва огонь сбивал, а потом, в них же, стал лицо и руки от огня прятать. Спасибо, брат!
   Не смотря на очень типичную восточную внешность, говорил он совершенно без акцента. Лет ему было около сорока. Мужик отличался дородностью. Но не той, которая основывается целиком и полностью лишь на отвисающем брюхе и бульдожьих щеках-брылях. А той, что характерна для хрестоматийного образа сына гор и именуется не иначе, как статью. Даже изрядно обгоревшая шевелюра и, так же пострадавшие, жгуче-черные усы, изящно подбритые щеточкой, не портили целостности образа.
   - Да ладно тебе, горохом то рассыпаться, - остановил поток благодарностей Макс. - На том свете, как говорится, сочтемся. Давай-ка лучше я тебя осмотрю как следует. Может помощь медицинская потребуется.
   - Не потребуется. Я что, дитя малое, что ли? - довольно эмоционально отреагировал цветочник и тут же, вложив в тон порцию уважительности, продолжил. - Я же говорил, когда огонь разошелся, цветы меня выручили. А одежда, что одежда - тряпка. Новую купим.
   - И шевелюру?
   - Шевелюру? Шевелюра, не голова ведь. Отрастет, куда денется. Еще гуще станет, - улыбнулся азиат.
   Однако судя по тому, как он вновь поморщился, пламя, таки, успело "приласкать" его кожу. Потому, не смотря на протест, Макс настоял на своем. Он внимательно осмотрел "крестничка". Погасил несколько тлеющих мест на его одежде и, авторитетно констатировал.
   - Ты прав, на первый взгляд, ничего серьезного. У нас в таких случаях говорят - до свадьбы заживет. Главное, жив остался.
   - Э-э-э, что ты такое говоришь, брат! До свадьбы! У меня уже трое детей! - нарочито бурно возмутился визави.
   - Тогда, до свадьбы первого внука, - в тон ему парировал спаситель.
   - Вот это, совсем другое дело. Спасибо, дорогой, - искренне обрадовался погорелец.
   Удивительно, но по прошествии мизерного отрезка времени, былые страхи, жуткие без сомнения, успели выветриться из обоих напрочь. Возможно это была должная реакция организма на стресс. Скорее всего. Приободрившись и даже изредка шуткуя по поводу недавних событий, они зашагали по темной, словно слепая кишка, улочке. Вскоре знакомцы вышли на более оживленную трассу. Где, по разумению Макса, можно было бы и распрощаться. Правда, в ответ на данное предложение, в мгновенье ока, возник супербурный протест противной стороны.
   - Э-э-э, дорогой, нет, и еще раз нет! Ты как хочешь, но у нас так не принято. Сейчас поедем ко мне. Жена приготовит ужин. Посидим, поговорим. В общем, я тебя никуда не отпущу!!!
   Сопротивляться было бесполезно и Максу, ничего не оставалось делать, как согласиться. Все равно идти ему было некуда, а ночь скоротать требовалось. Между тем, азиат оказался очень словоохотливым. Ожив, будто Феникс, в течение последующих минут, пока они ловили такси, он скороговоркой выдал целый ворох исчерпывающей информации. И то, что его самого зовут Малик. Что, в переводе на русский, означает "принц". Что его жену зовут Фатима. Что она любит его и вообще, умница, на все сто. Что их дети остались дома, в одной из среднеазиатских республик. А они с супругой, вот уже как год, на заработках здесь. И так далее.
   На свой затрапезный и подпаленный видок, он внимания не обращал. Лишь изредка морщился от боли. Когда приходилось особо широко улыбаться.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Малик не перестал тараторить и в такси. И, первым же его вопросом, после того, как шоферу был указан маршрут, стал изыск, начатый с длинного предисловия и очень похожий на извинение.
   - Понимаешь, дорогой, я, конечно, не хочу быть назойливым, но у нас у мусульман, существует обычай такой. Ну, не обычай, а скорее традиция. Э-э-э...
   Макс терпеливо ждал, пока попутчик разродится конкретностью. Тот видимо понял, что слишком уж злоупотребляет неуместной витиеватостью. Глянул на благодетеля глазами-сливами. После чего, вздохнув, словно решившись на первый прыжок с парашютом, продолжил предельно форсированно.
   - Короче - теперь я твой должник, до конца жизни. И не спорь! Знаю, скромность украшает настоящего мужчину. Но не в таком случае. В общем, я обязан молиться за твое здоровье, а ...., - здесь он сделал паузу, еще раз вздохнул и выпалил. - До сих пор не знаю, как тебя зовут.
   Столько слов, ради простого и естественного! Вот уж поистине - восточная учтивость, во всей своей красе. Макс даже не смог сдержать улыбки.
   - Максом меня зовут, - ответил он и, памятуя недавнее представление Малика, добавил. - И тоже, между прочим, переводится. Не "принц", конечно, а как бы, "живущий по максимуму".
   - А что, совсем не плохо, дорогой! Максималист, как бы! - прозвучала реакция, сопровождаемая почтительным цоканьем языком.
   "Крестничек" обрадовался данности, словно стал обладателем тайны сокровищ египетского фараона. Он хотел, было, вновь рассыпаться в благодарностях, но, судя по всему, они уже прибыли на место. Таксист остановил машину. Затем, вопросительно-нагло уставился на не совсем обычных пассажиров. От которых весь салон, уже успел пропитаться прилипчивым запахом гари. Он молчал, но его колкие глазки, и без того, говорили достаточно красноречиво: " Лады, ребята, трепаться будете после. Кто сейчас будет раскошеливаться? Кстати, не мешало бы и за специфическое амбре накинуть".
   Малик развел ситуацию ко всеобщему удовлетворению. Как оказалось, они с женой проживали в съемной квартирке. Однокомнатной, практически без мебели. Располагавшейся на самом верхнем этаже старой престарой хрущовки. Супруга встретила милого с его спутником без лишних эмоций. В отличие от мужа, согласно восточным традициям, она оказалась неразговорчивой на удивление. Ее даже не смутил необычный вид суженного. По крайней мере, внешне это не проявилось никак. Вероятно, за годы мигрантских скитаний, обоим пришлось видеть разное и, испытать на себе многое. Заставив себя приветливо улыбнуться гостю, она бесшумной тенью проскользнула на кухню и, стала сноровисто собирать на стол. Тот, на низких ножках, стоял посреди пустой комнатушки. А вокруг него, в образцовом порядке, были расстелены узкие, но длинные тюфяки, с обилием бархатных подушек на них. Скорее всего, убрав на ночь стол, хозяева трущобы и спали.
   Прибыв в родные стены, Малик остался верен себе. Первым делом, неукоснительно демонстрируя обязанности гостеприимного хозяина, он усадил дорогого гостя на почетное место. Заботливо обложил его подушками и не медля, предложил чашечку крепчайшего черного кофе. Только после этого, предварительно десять раз извинившись и раскланявшись, азиат скрылся в ванной. Спустя короткое время, хозяин вновь объявился в комнате, заметно преобразившись, но с неизменной улыбкой. Он переоделся в домашнее - расписной банный халат. Умылся и, по возможности, привел в порядок обгоревшую шевелюру. Кроме прочего, его упитанное лицо лоснилось будто блин, смазанное от ожогов каким-то жиром. А смоляные усы, любовно подстриженные от паленого, теперь топорщились коротко, но не менее оптимистично. Без намека жалобности на превратности злодейки-судьбы. В общем, выглядел Малик вполне восточным набобом. Лишь самую малость, словно траченным гигантской молью.
   Вскоре на столике, распространяя аппетитные запахи, появился и ужин. Превосходное жаркое, козий сыр, особым способом приготовленные баклажаны и, целая гора всевозможной зелени. Последнюю, хозяин принялся потреблять не хуже иного кролика. Единственное, что явно нарушило восточный колорит, так это запотевшая бутылка водки, торжественно выставленная Маликом. Макс был не против того, чтобы нарушить вековые традиции и предписание Корана. К тому же, расслабится после огненных потрясений и прочих перипетий этого дня, было совсем не лишним. Супруга за стол не села. Предоставив мужчинам право, чувствовать себя хозяевами этой жизни сполна.
   После того, как выпили по первой, естественно, за чудесное спасение и торжество справедливости, отдали должное кулинарному искусству Фатимы, потекла неспешная беседа. Что называется, за жизнь. Малик, в виду серьезности процесса, уже не был столь словоохотлив. Являл собой эдакую степенность и, даже позволил с грустинкой в глазах, по ностальгировать. Макс больше слушал. Тактично кивал, в знак безоговорочного согласия. Хотя, предмета разговора доподлинно не знал. Да и не хотел вникать в тонкости азиатских красот, вкупе с прелестями иных душещипательных моментов. Ведь его собственные беды так и остались при нем, не выходили из головы, и их требовалось решать в первую очередь. Лишь однажды он выказал искреннее удивление. Чем подвиг собеседника на очередной виток воспоминаний.
   - Постой, постой, Малик, а разве ты не с Кавказа? - произнес Макс.
   - Вообще-то, с Кавказа, - с готовностью ответил хозяин. - Хотя, там пришлось побывать только раз. Да и то не по своей воле. История длинная и, увы, не очень радостная. Турки-месхетинцы мы. Слышал когда-нибудь?
   - Турки?!
   - Да, турки. Только не те, которые за Черным морем живут. А мес-хе-тин-цы!!! - последнее Малик выдал с нескрываемой гордостью и, не замедлил пояснить. - Есть такое местечко - Месхетия. Говорят, не хуже райского уголка, Анталья и та бледнеет. В Грузии это. При Сталине, как и многих, тогда, наш народ оттуда депортировали в Среднюю Азию. Я то сам не помню - родился много позже. Но старики из уст в уста всегда передавали, то, что хранили в памяти.
   - И что дальше? - гостю стало интересно.
   - Ничего. Обосновались в Азии, куда деваться, дома построили, огороды развели. Я родился, вырос. Институт закончил. Кстати, преподавал русский язык и литературу. Короче, жили, не хуже других.
   - Это что ж получается, к азербайджанцам на рынке, ты никакого отношения не имеешь?
   - Нет, конечно. Они, сами по себе, а я сам по себе. Между прочим, этот киоск, который придурки сожгли, одному русскому принадлежал.
   - "Ну, ну, - усмехнулся Макс. - Облажалась, значит, разведка скинхедов. Однако тоже не хреново получилось, вполне по-нашенски: "Бей своих, чтобы чужие боялись. А потом разберемся!""
   Тем временем, отправив в рот приличный пучок кинзы, Малик продолжил экскурс, в теперь уже давние времена. Благо, слушатель ему попался на зависть благодарный.
   - В общем, жили мы в Азии, особо не роптали, что Родины лишили. Жили и жили, детей рожали, да растили. А тут, на тебе - Перестройка! А следом, парад независимостей, с дележкой тронов. Вот тогда-то, кому-то на ум и пришло, что в бедности местных, виноваты мы. Поперли нас с насиженных мест, только держись. Дома наши начали жечь и прочее.
   - Выходит, к огню ты привычный, - мрачно пошутил гость.
   - Есть опыт, - вздохнул хозяин. - Мы в Грузию, на Родину, значит историческую. Раз уж про демократию везде затараторили, подумали и вправду, справедливость, наконец, свершится. А там, нам дулю показали. Мол, не знаем таких, да и самим жрать нечего. Тогда наши на Кубани осели. Но и на Краснодарщине, казаки, совсем не сахар.
   - А ты, что же, от своих отбился?
   - Я? Я помыкался достаточно. И со своими и без них. Потом, когда все улеглось, решил вновь в Азию вернуться. Как ни крути, а черный, должен быть рядом с черным. Не так в глаза бросается. И ничего, приняли. Народ то, он не причем. Это правители все бучи устраивают. Все делят что-то. Словно им триста лет отведено жить. Короче, обустроился, домик построил - надо было думать о заработке. За диплом учителя русского языка, только в рожу могли плюнуть.
   - Понятно. И ты рванул сюда?
   - Не сразу. До этого, с женой много поездили. Но, петрушка везде одна, для таких как я. А куда деваться?
   Малик вновь захрустел веточками кинзы.
   - Да-а-а, - протянул Макс.
   Между тем, хозяин вдруг засуетился. Предложил выпить еще. Почему-то без тоста. После чего, глядя на гостя глазами преданного пса, чуть смущаясь, изрек.
   - Слышь, Макс, как я тебя могу отблагодарить?
   - Да брось ты, пустое, - отмахнулся тот.
   Но турок взялся за реализацию идеи основательно и темпераментно. Он тут же привел целый ворох аргументов в пользу и правильность ее. Начиная от вековых традиций его народа и, заканчивая долгом любого порядочного человека быть благодарным. Правда, не забыл сослаться на то, что в виду скромных возможностей, озолотить спасителя до конца его дней, тоже не может. Макс упорно отнекивался. Как получалось, остужал хозяйский пыл и порыв. Но вдруг, в его мозгу что-то щелкнуло и, заставило посмотреть на выдавшийся случай обрести наличность, совершенно иначе.
   - "А что, Малик предлагает вполне нормальную вещь, - подумал он. - Был бы гол, как сокол, молчал бы в тряпочку. А мне все равно, надо будет добывать средства на билет до Хабары. Почему бы, в самом-то деле, и человека не уважить и собственную проблему не решить в одночасье?"
   Уже внутренне согласившись, он еще немного, для приличия больше, поотказывался и, наконец, сдал позиции.
   - Лады, Малик, - произнес Макс. - В принципе, мне от тебя ничего не нужно. И, при ином раскладе, я бы тебя отчитал как следует и, даже обиделся. Но сейчас, действительно, я на абсолютной мели. Поэтому немного денег, мне и впрямь не помешает.
   - Сколько? Говори, дорогой, сочту за честь! - от радости, едва не пустился в зажигательный танец тот.
   Макс задумался, прикинул что-то в уме и назвал цифру. Причем не круглую.
   - Э-э-э, к чему такая точность? - удивился турок.
   - Думаю, на билет хватит, - прозвучал ответ.
   - На билет? Ты что не местный? Куда лететь надо?
   Однако, на всякий случай, Макс не стал посвящать гостеприимного хозяина в детали своего маршрута. Он постарался отделаться общими фразами. А Малик, как истинный сын гор, назойливость на подмогу не призвал. Только вот гостю стоило титанических усилий, сначала убедить его, что на самолете он не полетит. Конечно, умолчав о том, что это чревато для него нежелательным столкновением со стражами порядка, а сославшись на патологическую боязнь полетов. Потом он, кое-как открестился и от навязывания суммы на билет, непременно в купейном вагоне. Обязательно мягком. Тут, у Макса уже имелись другие резоны. Простые, но понятные лишь ему одному - до жути надоело одиночество и жизнь в загоне. Поэтому, вдруг, захотелось использовать предстоявшее путешествие для того, чтобы побыть в гуще обыкновенных людей. Немного, как бы, прикоснуться к их простой, каждодневно суетливой, но самой настоящей жизни.
   На плацкарте они, наконец, договорились. Сияющий хозяин, буквально на минуту, исчез в "семейных закромах". Вернулся и, с гордостью отсчитал хрустящие купюры. Когда те легли перед гостем на стол ровной стопкой, Малик задумался. На миг. Затем, не взирая на бурные протесты, добавил чуть ли не втройне. Бросив при этом лишь короткое, но по-восточному мудрое.
   - Дорога. Мало ли.
   - Малик, напрасно ты это дело ..., - попытался, было, вякнуть Макс.
   - Как это напрасно? - вулканом взорвался турок. - Ты что, дорогой, мою жизнь с какими-то бумажками сравниваешь?!
   Спорить с ним в эту минуту, было бесполезно. А он, словно сбросив с себя тяжкий груз, с достоинством патриция, продолжил вести застолье. Касательно Макса, привыкшего к рациональному времяпровождению, вместе с возможностями, в мозгу засвербело и желание немедленного действия. Оставаться в городе, где он натоптал изрядно, даже лишний час, ему не хотелось. К тому же, в его сознании просто не могла не проснуться теперь, с новой силой, жажда мести господину Забелину. Которая, пока что, в виде дарованных турком денег, стремительно стала оформляться в конкретную реальность.
   В общем, застолье заметно разладилось. Малик, выполнив долг чести, блаженствовал. И, готов был пировать ночь на пролет. А ноша его гостя, не стесняясь, с каждой минутой набирала вес. Чем дальше, тем тягостнее ему становилось, от необходимости поддержания приличествующей беседы, в принципе, ни о чем. Иной раз, вводя хозяина в непонимание, которое тот вежливо прятал в стриженых усах, Макс выпадал из их общения напрочь. Работа его мозга набирала обороты и, отрываться от этой работы к банальному поеданию мяса, становилось все труднее. Ведь надо было еще, не забыть отдать должное и китайцу Ли, хладнокровно расстрелявшему его на убогой дачке. А и Забелин и китаец, являли собой врагов опасных, изощренных и коварных. Тут было о чем серьезно пораскинуть мозгами.
   Наконец, Макс окончательно потерял аппетит. Он беспомощно стал озираться вокруг. В поисках предлога, чтобы откланяться, но и не обидеть, при этом, новоявленного знакомца. Тот заметил перемену в настрое своего благодетеля. Вряд ли догадался об истинных намерениях того, но, сказав наобум, попал в самую точку.
   - Тебе телефон?
   - Было бы не плохо, - оживился гость.
   Трубка возникла моментально. И, благо, что представляла собой беспроводной радиоаппарат. Неуклюже извинившись, Макс выказал намерение уединиться в ванной. Хозяин же, человек не глупый, понял его желание правильно и без обиды. Даже более того, снабдил номером телефона справочного бюро местного вокзала.
   К великому удивлению Макса, едва он связался со справочным, как миловидный голос на том конце, сам того не желая, поспешил его обрадовать. Вот уж действительно, не смотря, на сумасшедший в целом, день, пруха перла к нему, будто косяк горбуши на нерест! Оказалось, что поезд на Хабаровск отправляется через три часа.
   Прощание с хлебосольным и благодарным хозяином было коротким. Тот посокрушался, посокрушался о том, что гость мало ел, да и согласился его проводить. До двери. На вокзал он не отважился бы поехать сейчас и сам. В узкой прихожей, слегка захмелевший от выпитого, Малик даже прослезился. Затем, набрав в легкие побольше воздуха, надо думать, от всего сердца, искренне, произнес.
   - Ну что, прощай, друг. Спасибо тебе огромное. От меня, жены, моих детей. Наверное, и не свидимся никогда, - тут он словно спохватился и, в привычной манере, принялся горячо заверять. - Но я тебя буду помнить! До самой смерти! И детям своим прикажу! Извини, что одарил малым - сам понимаешь. Кстати, я следующего сына, твоим именем назову. Ладно? Как это будет полностью?
   - Максим.
   - Во! Класс! Для турка-месхетинца вполне подходяще, - на полном серьезе изрек хозяин.
   - Сам то ты, как теперь? - в свою очередь поинтересовался гость.
   - Как? - выкатил глаза-сливы Малик. - Завтра мне тоже, сниматься отсюда надо. Эти придурки, в покое теперь не оставят. Да и хозяин, наверняка, счет за киоск выставит. А кому охота, между молотом и наковальней жить? Все мои права, в моих же штанах умещаются. В Новосибирск подамся.
   - Удачи, - бросил Макс и шагнул за порог.
   В который уже раз, он был вынужден удивиться тем мудреным перипетиям, из которых складывается жизнь обычного человека. Отсюда напрашивался естественный вопрос: Чем вообще, там наверху, занимается Создатель? Однако, по собственному опыту, он прекрасно знал, что ответа на данный вопрос, в природе не существовало никогда.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Не смотря на глубокую ночь, внутренности тяжеловесного и угрюмого, в своей старинной архитектуре вокзала, бурлили вовсю. Едва Макс оказался в этом котле человеческих страстей, ориентированных на превратности дороги и откладывание сна на неопределенное время, он несколько оробел. Ему показалось, что абсолютно все вокруг, как по команде, бросили свои суетные дела и, с недоумением принялись рассматривать его. Но что самое неприятное, в чьих-то взглядах, он прочитал и подозрительность. Однако Макс быстро взял себя в руки. Усилием воли отринул комплекс провинциальной неполноценности. И надо же, в одночасье, все встало на свои места. Сотни людей тут же занялись личными делами. Их взгляды, стали выражать то, что и должны были выражать. У кого скуку многочасового ожидания, у кого привычную нервозность дальнего пути, а у кого и откровенное недовольство работой транспортников.
   Даже милицейские патрули и те, стали производить впечатление вполне мирных созданий. Они лениво вышагивали поодаль от скопления народа и не смешивались с ним. По их скучающим лицам было заметно, что в данном муравейнике они вынуждены были обретаться лишь по долгу службы. Лелея при этом единственную радость - ожидание момента, когда закончится смена и, можно будет отбыть отсюда восвояси.
   Кстати сказать, еще на подходе к вокзалу, макс обратил внимание на цветочный киоск Малика. Его уже давно потушили. И теперь, в свете фар автомобилей, он являл собой крайне неудачную иллюстрацию, к какой-то жуткой сказке. Из его зияющей, как глазницы мертвого черепа, витрины, продолжали глядеть на подлунный мир разномастные букеты. Все они были уродливо скукоженными огнем и, уж конечно, пахли совершенно не свойственным цветам, запахами.
   Сориентировавшись, Макс смело шагнул по направлению к крылу, где располагались билетные кассы. Время отпусков, и здесь диктовало свои условия. Властно и непримиримо. Ото всех окошек, которые имелись в наличие, по громадному залу, причудливыми изгибами змеились очереди. Отыскав то, что ему требовалось, Макс влился в братство потенциальных пассажиров и, настроился быть терпеливым и вежливым. Другим это давалось с большим трудом. То в одном конце, то в другом, с завидным постоянством возникали всплески людских эмоций. Правда, и гасли они быстро. Лишь заставляя, бродящих неподалеку серо-камуфляжных блюстителей на миг напрягаться и, следом вновь погружаться в некий симбиоз из бодрствования и дремы одновременно.
   Вот что действительно было удивительным, так это то, что компьютеры в кассах, сегодня не зависали. Поэтому очереди, в том числе и та, в которой стоял Макс, двигались с хорошей скоростью. Он сам уже вполне освоился в среде нормальных людей. Однако, когда до вожделенного окошка осталось человека четыре, вдруг, явственно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. За многие годы жизни в напряжении, этот механизм отработался в нем до автоматизма.
   Поначалу, Макс попытался стряхнуть с себя тревожное ощущение. Попробовал придать ему статус обычного наваждения, по причине расшалившихся нервов. Тем более, что вокруг, насколько возможно было охватить угловым зрением, никаких тенденций для тревоги не наблюдалось. А из состояния обычного пассажира, ему выходить очень уж не хотелось. Однако подсознание напрочь отказывалось идти на компромисс и, принимать ситуацию за ошибку или игру воображения. Поэтому, внимательно прислушавшись к внутреннему голосу, Макс стал исподволь, сектор за сектором, осматривать пространство вокруг себя.
   Нет, он по-прежнему, не заметил ничего особенного, чтобы заставило всерьез насторожиться. Очереди исправно галдели и шевелились, крепко храня вынужденное единение из разноликих индивидуумов. Все были заняты единственной заботой - побыстрее обрести бумажку с указанием законного места в вагоне. Среди них, нет-нет, да и проскальзывали бесстрастные физиономии ушлых карманников. Эти опасности не представляли, а вычленение их из общей толпы, явилось для Макса лишь данью профессионализма и определенного зоновского опыта. Чуть поодаль, все так же, в ленивой расслабухе, маячил милицейский патруль из трех человек.
   Тем временем, подошла и его очередь. Дебелая, густо накрашенная кассирша, заученно казенно, не глядя в лицо, осведомилась о пути следования очередного пассажира. После чего, проявив голый ноль эмоций, стала сверяться по "Сирене" о наличии мест. Еще минута и аппарат выплюнул бумажный прямоугольник, а она пропела, протягивая его в окошко.
   - Вагон четвертый, место двадцать семь.
   Последовал шелест пересчитываемых купюр и усталый возглас: "Следующий".
   Процедура несколько отвлекла Макса от тревожных мыслей. Но, как только, разглядывая хрусткий билет, он прошел несколько шагов, навязчивое ощущение наблюдаемого кем-то, возникло в нем с новой силой. Он остановился, словно наткнулся на невидимую преграду и медленно стал поднимать голову. В направлении, откуда предположительно, мог проистекать этот пристальный взгляд. То, что Макс увидел, заставило его содрогнуться и похолодеть до самых пяток.
   Неподалеку от касс, там где начинался зал ожидания, облокотившись плечом на один из многочисленных киосков, стоял молодой милицейский лейтенант. Он, практически не моргая, взирал на Макса и, судя по его сосредоточенной физиономии, что-то старательно соображал. Но что именно могло роиться под его фуражкой? Неизвестно. Зато в голове Макса, моментально, вспорхнула целая стая мыслей. Естественно, определенной направленности. Тут нашлось место всему. Начиная от подозрения в проколе одной из недавних операций по ликвидации клиента и, заканчивая сегодняшней разборкой у полыхающего цветочного киоска. Одновременно, еще не придя к какому-либо конкретному выводу, он начал озираться по сторонам. Как делал это всегда в случае опасности, чтобы заранее наметить пути к отступлению.
   Между тем, лейтенантик уже решительным шагом направлялся к нему. Но что-то неуловимое в его облике, смутило Макса и не позволило тотчас же, рвануть в толпу пассажиров и смешаться с ней. Наверное, это была улыбка мента, которую он старательно прятал за маской служебного рвения. Макс лишь с опаской глянул в сторону. Где до этого, пребывая в полнейшем безделье, топтался патруль. И, охнул! Три дюжих молодца, вероятно, уже получили соответствующий сигнал от лейтенантика и теперь, с другой стороны, отрезая все пути к отступлению, тоже двигались к нему. В одночасье, Макса охватил стойкий ступор. Полностью исключивший возможность какого-либо разумного действия. И пока он лихорадочно соображал, офицер успел подойти к нему вплотную.
   Он лихо козырнул, представился и, добавив в тон положенной моменту суровости, потребовал документы. Что оставалось делать Максу? Старательно уняв дрожь в руках, он протянул паспорт. Вместе с билетом. Милиционер глянул только первую страничку с фотографией. Мельком, больше по привычке, сравнил фото с оригиналом и вслух прочитал данные: "Громов Максим Леонидович". Куда большее внимание, он уделил изучению билета. Наконец, лейтенантик протянул документы обратно и, в выражениях весьма корректных, попытался объяснить смысл своего интереса к пассажиру. Поразительно, но начал служака с извинения.
   - Извините, гражданин Громов, что вынужден обратиться к вам, но ..., - тут, явно не имеющий достаточного опыта, мент забекал, замекал и вконец смял концовку. - Понимаете, служебная необходимость требует ... Ну, э-э-э, вы не против? Так сказать, э-э-э ... Ну ...
   Против чего следовало, было быть, не против, Макс так и не понял. Однако на всякий случай кивнул головой. Что могло означать как "да", так и "нет". Но лейтенантик уже выразил радость. Правда, тут же прикрыл ее казенным, скупым удовлетворением. К этому времени, патруль подошел тоже и, в ожидании приказаний, топтался за максовой спиной. Совсем не внося ясности, в более чем странную ситуацию.
   - Вот и хорошо, - изрек, будто сбросил с плеч тяжкий груз, офицер. После чего, празднуя непререкаемое начальство, отдал распоряжение старшему из камуфлированных. - Петров, отведите его к дежурному. Там знают, зачем.
   Выдав это, лейтенантик не мешкая, смотался по более важным делам. Что же касательно Макса, то он продолжил путаться в догадках, относительно своего теперешнего статуса. Впрочем, не он один. Судя по всему, точно такие же мысли одолевали и сержанта Петрова. В раздумье, он почесал пятерней репу, под камуфлированной кепкой и, просто буркнул привычное.
   - Вперед.
   При этом не забыл толкнуть подопечного кулаком в спину.
   Постепенно, по мере того, как конвой приближался к входу в служебный коридор, Макс вновь обретал прежнюю способность, мыслить рационально. Уже скоро, в его висках забилась одна единственная мысль - свалить одного, второго и, попытаться свалить от этой нежелательной опеки. Которая по любому, памятуя прежний опыт, связывалась в его сознании лишь с мало приятными проблемами. Однако все развивалось настолько стремительно, что реализовать свое намерение, он так и не смог. Хотя бы по тому, что конвой обложил его сзади достаточно профессионально и, лишив возможности маневра, буквально "внес" в узкий и длинный коридор. Что был усеян, справа и слева, бесконечным количеством совершенно одинаковых дверей.
   В итоге, путь назад оказался отрезанным тремя мощными фигурами, мерно оглашавшими гулкие своды тяжелой поступью. А впереди, в светлом прямоугольнике, насколько это можно было разглядеть, так же, маячил серый силуэт с автоматом. Поэтому, Максу оставалось уповать лишь на то, что недоразумение, каким-то образом разрешится само собой. С наименьшими потерями для него. Странная речь лейтенантика, позволяла надеяться на то. Хотя, относительность известной поговорки: "Блажен, кто верует", в ее ироничном смысле, он испытал на себе неоднократно.
   Тем временем, Петров буркнул "Стоять!" и без стука, открыл одну из дверей. Сержант просунул голову внутрь. Видимо, оценил обстановку. После чего, совсем не по уставу, произнес.
   - Товарищ капитан, тут Квашнин, велел к вам одного кадра спровадить. Сказал, что вы в курсе. Обыскать его, или как?
   - Давай сюда человека, обыскиватель хренов. Все бы вам только подмышки, да подножки щупать, - раздалось из комнаты.
   Петров недоуменно пожал плечами. Одарил Макса непонимающим взглядом. В котором перемешались самые различные чувства и, клоунски сделав приглашающий жест рукой, пробурчал.
   - Пожалуйста, господин ... как вас там?
   Макс не удосужил его представлением себя. Он сделал шаг через порог и оказался в довольно просторной комнате. Интерьер ее был бедноват, но выдержан точь-в-точь в стиле знакомого, казенного аскетизма. Так характерного для контор подобного предназначения. Кургузый стол, заляпанный пятнами еще с тех пор, когда пользовались чернилами. Непременный сейф в углу. Тяжеловесный и корявый, будто его сваривали левой ногой. Ну и, конечно же, несколько стеллажей, под завязку заваленных пыльными бумагами. И все это, включая крашенные панели, в обязательных серо-зеленых, пасмурных тонах. Способных вызывать, уже априори, лишь волчью тоску и ничего более.
   За столом восседал капитан. Он был в годах. А потому, имел совершенно седую шевелюру и усы. Правда, в последних, как бы, память о недавней молодости, нет-нет, да и пробивались темные волоски. Кроме него, в кабинете находилось еще достаточное количество народу. Прямо у начальствующего стола, сидели пожилые мужчина и женщина. На мужчине был черный форменный пиджак, крашенный анодированными крылышками на груди. Что выдавало его прямую принадлежность к железнодорожному вокзалу. Женщина же, была одета в синий сатиновый халат, который носят уборщицы. Поэтому тоже, наверняка была, так сказать, из "местных". Тем не менее, не смотря на то, что оба находились, считай, в родных стенах, вели себя несколько странновато. Затаились будто мышки. Напряженно вжались спинами в стенку. А на их лицах, буквально отпечаталась, особая значимость текущего момента.
   Напротив них, у сплошно и абсолютно голой стены, стояли два парня. Скорее всего, одного с Максом возраста. Внешне же, они были совершенно разными. Один, коротко стриженый брюнет. С острыми, крысиными чертами лица и глазками-шильцами. Другой был русоволос. Тоже коротко стриженый и, по военному подтянутый. Однако черты его лица, ничем особенным не отличались и, кроме, как полного спокойствия, не являли. Даже, несколько пренебрежительного.
   Стоило Максу лишь однажды, встретиться взглядом с вертким брюнетом, он сразу же, признал в парне типаж, имеющий за плечами срок и, относящийся к известной породе уголовников. В темных радужках того, не было ничего, кроме наглости, привычно спрятанной за флером нарочитой добропорядочности. Кроме прочего, рядом с брюнетом, высилась фигура в сером камуфляже. Макс констатировал очевидное. Присовокупил к этому набор иных лиц в кабинете, без сомнения, участников будущего действа. И у него возникла догадка, относительно странного недоразумения, происходившего с ним сейчас. Однако времени, чтобы оформить ее в непогрешимую конкретность, ему не дали. Поскольку, седой капитан уже завершил внимательное изучение вошедшего. Довольно хмыкнул в усы и произнес. Опять же, о чудо, начав с извинения.
   - Извините, молодой человек, но мы вынуждены были вас потревожить, для одного очень важного дела. Вы не против?
   - Против чего?
   По причине того, что его спрашивали "Не против ли он?" уже дважды, в течение последних десяти минут, не поясняя сути, Макс просто не мог не изобразить искреннее удивление.
   - То есть? - капитан явно опешил. - Вам что, лейтенант Квашнин ничего не разъяснил?
   - Пытался, но у него это получилось не очень, - сыронизировал Макс.
   - Вот молодежь! Ничего доверить нельзя, - возмутился служака и, не откладывая, принялся исправлять ошибку коллеги. - В общем, так, молодой человек, вы немного похожи на одного преступника ...
   - Та-а-ак, - протянул тот.
   - Нет, нет, не принимайте это буквально. Я имел в виду, возрастом и, немного, комплекцией, - поспешил заверить капитан. - Сейчас мы должны будем провести процедуру опознания, и я бы убедительно попросил вас в ней поучаствовать. Времени займет не много - десять минут и вы свободны. Согласны?
   Ну вот, все и встало на свои места. Последняя догадка Макса полностью подтвердилась и он, позволил себе расслабиться. Причем настолько, что едва не ляпнул лишнее.
   - Согласен, гражданин нач ..., - на этих словах он поперхнулся и тут же постарался выправить казус. - Товарищ капитан. Какой разговор.
   Бывалый служака глянул на него пронзительным взглядом усталых глаз. Но, лишь усмехнулся и, следом распорядился.
   - Вот и ладненько. Тогда начнем. Что время то тянуть.
   Не дожидаясь дополнительных указаний, Макс пошел к двум парням у стены. Там, сделав непринужденным выражение лица, встал в их ряду. В свою очередь, капитан принялся кратко инструктировать понятых - железнодорожника и уборщицу. Те, подобрались еще больше. Застыли на манер сусликов и, вперились немигающими взглядами в троицу, выставленную для опознания. Словно боясь упустить самый ответственный момент изобличения злоумышленника и тем самым, похерить усилия служаки-капитана. А капитан, заценив последние приготовления к действу, попросил милиционера, опекавшего крысоглазого брюнета, отойти в сторону. Затем, пожевав губами и удовлетворившись картинкой окончательно, рявкнул.
   - Давай, сержант, вводи потерпевшую!
   В тот же момент, дверь, ведущая в соседний кабинет, отворилась и на пороге появилась заплаканная женщина. Лет ей было за пятьдесят. А если судить по ее одеянию, она принадлежала к когорте наивных провинциалов. Причем, даже не районного пошиба, а что ни на есть, кондово-деревенского. Шмыгая носом и причитая себе под него же, она как затравленный зверек вошла в комнату и застыла, озираясь по сторонам. Ее сопровожатый, юркий, словно ртуть, сержант, хотел, было, что-то ей подсказать. Но капитан, зорко следивший за ответственной процедурой, властно взял инициативу в свои руки.
   - Итак, гражданка Прошкина, перед вами три молодых человека. внимательно посмотрите на каждого и, укажите на того, кто из них, по вашему мнению, вытащил у вас кошелек. Вы ведь указали в заявлении, что видели его? - поставил задачу он.
   - Видела. Только сзаду, - пролепетала та. - И рожу его видела. Но только мельком. Он же, зараза, как шмыганет ...
   Она бы с удовольствием, рассказала бы еще и о своих ощущениях при этом. Как привыкла у себя на завалинке, будучи среди товарок. Только вот капитан, мягко направил ее потенции, в нужное русло.
   - Вот и ладненько. Приступайте, приступайте, гражданка Прошкина, смелее. Понятым, прошу внимания.
   Последние замерли восковыми куклами, даже прекратив дышать. А тетка, осторожно, будто боясь наступать на половицы, сделала пару шажков вперед. После чего, старательно высморкавшись в цветастый, не первой свежести платок, принялась озирать представленных ей красавцев, по очереди. При этом, она так добросовестно напрягала свою память, что данное усилие было видно даже невооруженным глазом. Видимо, торжественная обстановка действа и обилие люда, не способствовали позитивному мышлению. Наконец, тетка запричитала и, несмело вытянув руку вперед, ткнула ... в сторону Макса!!!
   - Кажись, он, - пробубнила она.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Макс вздрогнул. Его мозг, до этого безмятежно отдыхавший, от сознания безопасности и предвкушения скорого завершения данной канители, обожгла единственная мысль.
   - "Этого мне еще не доставало!"
   Что и говорить, а порядки в подобных заведениях, он знал прекрасно - был бы человек. Потом, очень быстро, на него отыщется и соответствующая статья, и вакантное место на нарах, и все остальное. Он покосился на брюнета - тот откровенно торжествовал. Однако на помощь Максу пришел сам капитан. Благо, что старый служака, не только хотел поскорее свалить с плеч очередную тягомотину, но и по старинке, предпочитал бдеть все буквы закона.
   - Что значит "кажись"? - достаточно жестко изрек он. - Нет, гражданочка, так дело не пойдет. Вы расписались, за дачу ложных показаний, так что, будьте добры, говорить конкретно и ясно. Он, или не он!
   Женщина смешалась в противоречивых чувствах и, без задержки, выпалила.
   - Нет, кажись не он! Тот, потемнее был волосенками. Точно, не он!
   Она вновь принялась разглядывать троицу. Куда добросовестнее, будто барышник лошадей. И, наконец то, ее сморщенное лицо, буквально засветилось. Женщина без слов подошла к брюнету и, не чинясь, отвесила тому звучную оплеуху.
   - Вот он, ирод проклятый! - заголосила она. - Теперича, точно говорю. Признала. И волосенки его темные, и зенки те самые, бесстыжие. У-у-у, ирод!
   Капитан поспешил призвать даму к порядку. После чего удовлетворенно вздохнул и произнес.
   - Все свободны. Спасибо. Сержант, оформите, как положено и мне на подпись.
   В ту же секунду, все в комнате пришло в движение. Конвоир защелкнул наручники на запястьях ухмыляющегося брюнета и подтолкнув его, вывел в коридор. Юркий сержант, принялся жестами загонять понятых и потерпевшую в смежную комнату. Чтобы там, оформить процедуру соответствующе. Коллега Макса, русоволосый статист, сказав "До свидания", направился к выходу. Последним, потому, что стоял дальше всех от двери, это сделал и Макс. Однако, едва он взялся за ручку, за его спиной раздалось:
   - А вас, молодой человек, я бы попросил задержаться.
   Это, сухо и официально, сказал капитан.
   Макс, словно прошило электрическим током. Он отпустил ручку и стал медленно разворачиваться. Не стоило говорить о том, что творилось в данную минуту в его голове - лихорадочный галоп самых скверных предположений и предчувствий. Офицер же был предельно спокоен. Он сидел за столом и, не выдавая своих истинных чувств ни единым мускулом на лице, прямо взирал на него. Но при этом, его пальцы перебирали какие-то бумажки. Наверняка это были ориентировки.
   Короче, ситуация складывалась просто пиковая. Тем не менее, из всех возможных вариантов предстоявшего общения, Макс, по его мнению, выбрал единственно верное. Во-первых, он одарил служаку лучезарной улыбкой агнца. После чего, не получив взаимности, с усмешкой произнес.
   - Товарищ капитан, я был бы совсем не прочь, побеседовать с вами на любые темы. Но, увы, мой поезд, отправляется через полчаса.
   Протянутый билет, принял на себя функцию веского аргумента в пользу сказанного.
   - Поезд? - словно очнувшись, переспросил милиционер и глянул на часы. - Это хабаровский, что ли?
   - Так точно.
   Капитан неопределенно хмыкнул, вновь посмотрел на часы, но, копаться в ориентировках перестал. Судя по всему, в его черепной коробке началась скорая работа мысли. Что именно надумал старый служака, так и осталось неизвестным. Однако по его следующей реплике, это наверняка, было что-то типа: "И своих забот по горло, разгрести, времени не хватает. Так что, пусть катит в свой Хабаровск и тамошним коллегам головную боль создает".
   - Лады, можешь быть свободен, - почесав переносицу, бросил он вслух.
   Упрашивать себя Макс не заставил. Но, когда он вновь поворачивался к двери, его взгляд невольно остановился на стенде, где были представлены фотографии и фотороботы разыскиваемых. Остановился на миг. Однако и этого мига вполне хватило для того, чтобы выхватить из прочих, один единственный, скверно сработанный фоторобот. При наличии незаурядной фантазии и желания, в его чертах, конечно же, можно было отыскать и максовы. Правда, для того, чтобы поподробнее разглядеть поделку, у Макса не было ни настроя, ни желания. Он шагнул за порог. Закрыл за собой дверь. И, переведя дух, поспешил покинуть эти негостеприимные пределы.
   Не стал он задерживаться и в зале ожидания. Пересек его по кратчайшей прямой и вышел на перрон. Свежий ночной воздух моментально остудил разгоряченную голову. Что позволило следующие действия, предпринимать уже досконально обдуманно и целенаправленно. Макс не спеша, осмотрел перрон, на предмет потенциальной опасности. Ничего подозрительного не обнаружил. Зато на третьем пути, увидел свой поезд. Там, вовсю шла посадка.
   Нырнув в подземный переход, он поспешил смешаться с толпой. И только тогда, среди суетливо снующих, колготящихся и торопящихся, ощутил себя в полной безопасности. Эдаким винтиком, который, казалось, было уже невозможно извлечь из механизма, называемого пассажирский контингент. А, став единым с ним, более усилий прилагать, не требовалось. Вместе со всеми, его вынесло наверх, непосредственно к вагонам поезда. Оставалось лишь отыскать свой и, с максимальным удобством, расположиться на законном месте.
   На все, про все ушло не более десяти минут. Полка Макса оказалась верхней, что его вполне устроило. Он по-хозяйски развернул матрац и тут же растянулся на нем. Пока еще беспростынном. Тем самым, как бы, создав самому себе дополнительную предпосылку ощущения безопасности - попробуй, мол, отыщи сперва, а потом, попробуй, выковырни из узкой щели. Ни дать, ни взять - тараканья философия. Но Максу сейчас она пришлась по душе. Главное, теперь можно было и понаблюдать за тем, что творилось на перроне. А там, тем временем, суетящегося с непомерными чемоданами народа, становилось все меньше. Что было хорошим знаком.
   И вот, наконец-то, тепловоз дал гудок. Вагоны с характерным лязгом дернулись и, махина мрачного вокзала, стала медленно отплывать в сторону. При виде этого, обычного, в общем-то, явления, Макс не смог сдержать улыбки. А будь возможность, наверняка бы, станцевал даже джигу. Еще бы! Ведь в его случае, это было не просто началом путешествия. Уходящий в небытие вокзал, неминуемо тащил за собой, в то же небытие, и изрядно опостылевший, чужой город. В котором на каждом шагу, поджидали лишь опасности, да неприятные сюрпризы. Поэтому, по мере того, как поезд набирал ход, можно было снизойти до констатации, что все это, прочно осталось в прошлом. Пусть в не так далеком. Но уже точно - в прошлом. А раз так, надо было начинать обживаться в настоящем.
   Только вот багажа у Макса не было и, надобности укладывать его, тоже. Поэтому он лишь основательнее устроился на своей полке и исподволь, принялся изучать соседей-попутчиков. С кем предстояло прожить в непосредственной близости, несколько дней кряду. Рядом с ним, тоже на верхней полке, обосновался паренек лет восемнадцати. Он был рыжим до неприличия. В меру тощим и каким-то нескладным. Отчего казался эдаким инфантом. И лишь солидные очки на остреньком носу, придавали ему серьезности и, даже заумности. Скорее всего он был студентом. Хотя, вполне мог бы потянуть и на школяра-недоросля. Весь его багаж составляла небольшая спортивная сумка, больше похожая на барсетку. Ни курицы, завернутой в промасленную газету, ни, опостылевших за год, учебников. Ни, даже просто дешевой книжки, чтобы скоротать время в дороге. Растянувшись на полке, он блаженствовал и, пока бесцельно созерцал потолок. По всему, попутчики, его не интересовали нисколько.
   На нижней полке, прямо под местом Макса, расположилась молодая девушка. Рассмотреть ее, можно было лишь через зеркало напротив. Вытянутое, тусклое и, наверняка, слегка искажающее истинный образ. Однако и того, что Максу удалось увидеть, было вполне достаточно, чтобы составить мнение о соседке. Девушка была не красавицей. В современном понимании, естественно, когда эталоном красоты стал раскрученный лейбл худосочных моделей. С ногами от ушей и пустотой, выдаваемой за загадочность, в подведенных глазах. Но из тех, о которых принято говорить "миловидная". Косметики на ее лице было минимум. А что действительно поражало воображение, так это ее русая коса. Приличной длины, тяжелая и, наверняка, требовавшая тщательного ухода. Что опять же, в современном мире, считалось крайне нерациональной тратой времени и усилий.
   Возрастом, девушка вполне могла втиснуться в студенческий. Однако ее неспешные манеры и уверенность в себе, говорили за то, что с институтской скамьей, она, все ж таки, распростилась. Год, или два назад. С самого начала, как только заняла свое место у столика, она погрузилась в чтение какой-то толстенной книженции. И не отрывалась от нее до сих пор.
   Если было судить по солидному фолианту и, особенно, по обилию цветных иллюстраций в нем, скорее всего соседка имела отношение к какому-либо из искусств. Возможно к литературе. Хотя нет, на писателя она немного не тянула. Но вот иллюстратором, дизайнером или, на худой конец, библиотекарем, могла бы быть вполне. Неизвестно почему, Максу больше нравилось первое. Впрочем, как выяснилось позже, ошибся он не намного. Девушка работала художником в одной из краевых многотиражек Хабаровска. То есть, действительно имела отношение к литературе. Через посредство журналистики, вкупе с жанром живописным.
   Завершив мысленные изыскания о соседке, Макс переключил внимание на третий персонаж в их отсеке. Безо всякого сомнения, он являлся самым интересным для стороннего наблюдения. Это была матрона довольно приличных форм. Об ее истинном возрасте, судить было очень сложно. Не способствовало тому, ни ее непрезентабельное одеяние, носимое по принципу: "Да этому материалу, еще сносу нет". Ни, изборожденное преждевременными морщинами и, наверняка, никогда не знавшее достойного ухода, лицо. В общем, слишком любопытствующий о ее летах, способен был сделать только приблизительный вывод - эдак от пятидесяти пяти и, в принципе, до бесконечности.
   Едва "дама" примостила свой не хилый зад на полке у столика, как тут же начала суетиться. И вскоре, из недр ее необъятного баула на столик, перекочевало великое множество газетных сверточков и всевозможных баночек со снедью. Теперь же, когда колеса поезда исправно застучали на стыках, матрона принялась основательно набивать желудок. Делал она это смачно. Не обращая никакого внимания на окружающих и, даже не думая пригласить соседей, разделить с ней обильную трапезу. Она с завидной сноровкой облупливала, одно за другим, куриные яйца, сваренные вкрутую. Затем, со знанием дела присолив им бока, отправляла в рот целиком.
   Чай у "мадам", так же был собственный. Правда, не горячий. Поэтому, празднуя полную независимость от проводников, она прихлебывала его, прямо из пластиковой бутылки из-под Кока-Колы. Судя по всему, процесс потребления калорий, должен был растянуться надолго. Если только не на весь оставшийся путь.
   Наблюдая за действиями соседки, Макс с улыбкой вспомнил не только раблеанского Пантагрюэля, но и вознес хвалу своему недавнему знакомцу Малику. Вернее его жене. Ведь именно ее стараниями, он сейчас был сыт и мог спокойно, не давясь слюной, подглядывать за прожорливой, как пиранья, мадам. Правда, данное занятие ему скоро наскучило своим однообразием и примитивностью сюжета. В поисках нового объекта, Макс глянул на торцевые места. Но они, почему-то, были пустыми. Пришлось просто переключиться на созерцание, пробегавшего мимо окна, ландшафта. Точнее, редких огоньков. Да того небольшого пространства, которое попадало в прямоугольники света, отбрасываемые окнами вагона.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Макс даже не заметил, как погрузился в сон. Просто уронил голову на подушку и моментально унесся куда-то далеко, далеко, от окружающих его реалий. Ощущение полнейшей безопасности, естественно, способствовало подобной безмятежности.
   Сновидений, в полном смысле этого слова, он не видел. Лишь какие-то обрывки. Участниками которых, в обязательном порядке, являлись его бывший хозяин господин Забелин и соглядатай, помогала и палач в одном лице, китайчонок Ли. Конечно же, Макс с ними расправлялся. Причем, делал это, испытывая истинное удовольствие. Которое ранее, держа на прицеле человека, не испытывал никогда. Любого человека. Пусть тот был самым ужасным злодеем, подлецом, и вообще, потерянным для общества отморозком.
   Ну, не видел Макс себя в роли судьи. Не желал видеть. И, если выполнял приказы, то скрипя зубами, не в силах совладать с жесткими условиями навязанной ему игры. Хотя, что греха таить, иногда, пытался оправдывать себя тем, что является чистильщиком. Борющимся со скверной. Только сам в это не очень верил. А тут, надо же, в обрывках сна, мстил с улыбкой на устах. Правда, получить полную сатисфакцию, ему, почему-то, никак не удавалось. Как только сон доходил до решающей стадии, он внезапно обрывался. Потом, если не начинался заново, один к одному, то через некоторое время возникал в совершенно ином варианте. С теми же действующими лицами и стой же благородной целью праведного мщения.
   Однако китаец Ли и Виктор Викторович Забелин, казались несокрушимыми монстрами. Они скалились ему в лицо, издевались над его потугами. Превращаясь, то в блестящие шарики ртути, то в скользкого ужа, а то и в бестелесное существо, на манер мультяшного Каспера. Потому-то и проснулся Макс взбудораженный, издерганный и совсем не отдохнувший. Первым делом он взглянул в окно, не сразу сообразив, что там, за то время пока он спал, что-то успело измениться кардинально. Действительно, за окном уже вовсю властвовал день. Оттого картины природы, пробегавшие мимо, стали куда многообразнее, многоплановее и приветливее.
   Украдкой, он посмотрел на соседей-попутчиков. В этом плане, практически не изменилось ничего. Девушка с косой, все так же, была погружена в свою непомерную книжку. Будто именно то, что в ней было изложено, давало ей и отдохновение, и пищу, и полноценную замену необходимости дорожного общения. Матрона, в основном, уже насытила утробу. Но и теперь, завалившись в угол широкой спиной, все равно, продолжала смачно работать челюстями. Она, с удивительным профессионализмом, грызла кедровые орешки. Что же касалось рыжего студента, то он, свернувшись на полке калачиком, сладко посапывал. Видимо, особенности вагонного потолка, он успел изучить уже досконально. Запасы снеди у него отсутствовали, а духовной пищи, как у девушки с косой, не было и в помине. Оставалось лишь добросовестно давить комковатую подушку. Что удивительным не было - его сосед по полке, пребывал точно в таком же положении.
   Завершая обзор, Макс бросил взгляд и на боковые места. Странно, но они до сих пор, были никем не занятыми. И это, при заполненном под завязку, в общем-то, вагоне. Макс тряхнул головой, сбрасывая с себя остатки кошмарного сна. А заодно и эту дурацкую, застрявшую в голове, будто заноза, проблему - дались ему эти пустые места. Куда лучше было бы умыться и освежить самочувствие прохладной водой. Он осторожно, дабы не помешать, ни читающим, ни жующим, ни спящим, спустился с полки. И, ощущая спиной, буквально пронизывающий насквозь, взгляд матроны, направился в туалет.
   Первое, что ему бросилось в глаза, так это опять же то, что народу в вагоне было набито, действительно, предостаточно. Потому и мысль о пустующих местах напротив их отсека, втемяшилась в голову вновь. Что ж, это была дань профессиональной привычке, придавать немедленному анализу, абсолютно все вокруг себя.
   Чтобы избавиться от навязчивого идиотизма, Макс пробурчал себе под нос банальное, но, как бы, навсегда закрывающее данную тему.
   - Наверняка кто-то забронировал эти места заранее и, объявится чуть позже. На какой-нибудь станции.
   Однако в ответ на это, из глубин подсознания, мгновенно вылез совершенно иной посыл. И, ёрнически застучал в висках.
   - "Ха, и какому же придурку, придет в башку бронировать проходные места? Заранее, можно претендовать и на что-либо поприличнее. Ха-ха-ха!"
   Макс упрямо тряхнул головой. Так, что хрустнули шейные позвонки. После чего, матюгнувшись в сердцах, прибавил шаг. Правда, там где располагался титан для чая и вагонный коридор сужался до минимума, ему пришлось остановиться. Навстречу, выйдя из тамбура, двигались двое. Это были молодые парни лет по двадцати пяти. С виду, обычные и ничем не примечательные. Однако достаточно было единственного взгляда на их слегка развинченную походку и ухмыляющиеся физиономии, украшенные бусинками постоянно бегающих глаз, чтобы знающему человеку сделать правильный вывод. К категории обычных пассажиров, эти двое явно не принадлежали. Впрочем на том, что сразу отметил для себя Макс, сходство в их облике заканчивалось. В остальном, превалировала удивительная разность. Тот, что шествовал впереди, был высок, горбонос, скуласт и в меру тощ. Он обладал длиннющими руками, завершавшимися тонкими и нервными пальчиками пианиста. Другой же напротив, ростом не удался. Кроме прочего, был круглолиц и в теле. Но, при всем этом, демонстрировал эдакого живчика-шустряка.
   Пока Макс пропускал парочку мимо себя, в его голове произошла работа мысли. Невольная и не более, как дань стойкой привычки профессионала. На бомбил на железяке, то бишь, воров, работающих в вагонах дальнего следования, эти явно не походили. Уж слишком привлекали к себе внимание, будучи привязанными друг к другу общим делом. Словно нарочно старались заявить о том, что вот, они есть. Так что, будьте счастливы выпавшей шарой. А раз так, оставалось одно - Макс столкнулся с профессиональными дорожными каталами.
   Как бы, в доказательство правильности данного вывода, те не замедлили одарить его наглым, испытующим взглядом. Без сомнения, как потенциального клиента. Примериваясь к материальным возможностям и, склонности к бесконтрольному азарту. После чего, с достоинством испанских грандов, прошествовали дальше.
   О встрече, Макс забыл тут же. Он сделал свои дела, вернулся назад и вновь, под ревизорским взглядом ненасытной матроны, забрался на полку. Студент к этому времени успел проснуться. Он ворочался на не слишком мягком матраце и, судя по его лицу, испытывал неимоверную скуку. Потому, кое-как выдержав приличествующую паузу, вскоре рыжий обратился к соседу.
   - Куда едем?
   Макс совсем не был расположен беседовать. Не имел привычки словоблудствовать попусту. Даже под влиянием дорожной скуки. Ему очень захотелось ответить, типа: "На кудыкину гору". Но, он пересилил себя и буркнул.
   - В Хабаровск.
   - И я тоже. Не совсем в Хабару, конечно, но почти. Рядом, в общем. Благовещенск, слыхал? - обрадовался студент.
   Что и говорить, это был целый фонтан информации. Пусть не логичной, но нагло требовавшей взаимности. Причем радость его была такой, будто среди прочих пассажиров, Макс являлся единственным попутчиком. А остальные ехали в том же поезде, но, скажем, исключительно в Киев.
   - Вообще-то, я из Барнаула, - так и не дождавшись ожидаемой реакции, продолжил студент.
   - А я, космополит, - все ж таки, не выдержал Макс.
   - Космополит? - рыжие брови юнца, вылезли за пределы оправы его солидных очков. Он лишь чуток посоображал и, словесный фонтан заработал вновь. - А что, это здорово, я тебе скажу. И точно, можешь быть уверен, что все эти привязанности к конкретным местам, только мешают в современной жизни. Молодец!
   - "Ну, все, понеслась радость по кочкам, - мысленно усмехнулся Макс. - Если сейчас дать повод и повестись, до Благовещенска, от его изысков, уши опухнут. Как ни кидай, а большая часть пути".
   И он решил, просто-напросто молчать. Даже более того, сделал вид, что собирается спать. Однако, как оказалось, рыжий был не из тех, кто пасует перед первым же препятствием. Он грамотно сменил "пластинку", примерился к попутчику и, выпалил.
   - Слышь, космополит, может смотаемся в вагон-ресторан? Попитаем плоть, за жизнь поговорим.
   - Чтобы ты знал о жизни, - под нос себе буркнул Макс.
   Приподняв голову, он вперился недвусмысленным взглядом в неугомонного соседа. Причем, постарался вложил во взгляд, огромный ассортимент ответов. Начиная от скромного: "Что-то не хочется питать плоть", и заканчивая более жестким: "А не пошел бы ты на х... И со своим рестораном, и со своей болтовней". На словах же, он добавил.
   - Слушай, друг, на ресторан я еще не заработал. Если у тебя другой расклад, то и топай себе на здоровье.
   Студент не фыркнул, не обиделся. Он лишь цинично, на кавказский манер, поцокал языком: "Вах, какие мы важные!" После чего, нарочито решительно, стал спускаться с полки. Жующая матрона снизу, уже давно навострила уши. С удовольствием пронаблюдав "милую" беседу мужчин, она хихихнула и, много энергичнее задвигала челюстями. Очкарик же, одарил ее соответствующим взглядом и ушел питать плоть. Плоть, хоть и юную, но, как оказалось, вовсе не приученную к калориям студенческих столовок.
   Касательно Макса, то, освободившись от собеседника, он и в самом деле, хотел, было, отдать должное Морфею. Однако, обстановка в пределах их отсека, дала новую пищу для размышлений. Дело в том, что именно в эту минуту, наконец-то, на пустующие боковые места, объявился пассажир. К великому удивлению Макса, им оказался один из тех, с кем он столкнулся недавно в коридоре - высокий, горбоносый и скуластый. Он деловито превратил нижнюю полку в сиденья со столиком. Сел и уставился в окно. Его круглолицего компаньона, с ним не было. Тоже удивительно? Да нет! Макс прекрасно знал данную уловку. Он мог бы побиться сейчас об заклад на любую сумму, что тот скоро возникнет на горизонте.
   И точно! Не прошло и пятнадцати минут, как после очередной остановки поезда на какой-то незначительной станции, появился напарник горбоносого каталы. Рассчитывая на лохов, он старательно играл роль пассажира, только что севшего в вагон. Придирчиво рассмотрел бумажку в руке, будто это был всамделишный билет. Сверился с номерами мест. После чего, вроде как, отыскав нужное, но занятое, подобострастно обратился к длинному. Будто впервые его видел.
   - Извините, пожалуйста, но это, если я не ошибаюсь, мое место.
   - Садись, друг, всем места хватит. Я на твое сел, а мое, выходит, то, у которого ты стоишь. Разница не большая, все равно соседи. Куда путь держим? - нарочито громко и многословно ответил тот.
   Круглолицый возражать не стал. А спустя еще совсем немного времени, между ними уже завязалась беседа. Если к ней было прислушаться, плелась она, в принципе, ни о чем и, достаточно вяло.
   Наблюдать за спектаклем, Маску понравилось. Ввиду отсутствия иных моментов, достойных внимания. Он даже забыл, что собирался немного вздремнуть. Настолько его увлек процесс. Еще бы, ведь он, словно имел на руках программку и доподлинно знал каждую новую сцену.
   - "Сейчас достанут карты", - мысленно предрек он, примерно через полчаса.
   Действительно, помолов языками достаточно, а заодно и зорко проглядев прилегающие отсеки на предмет наличия в них алчных лохов, на боковых сиденьях, как бы, заскучали. В результате чего, что по сценарию напрашивалось само собой, длинный вынул из кармана джинсовки новенькую, хрусткую колоду. В ответ на это, глазки у круглолицего моментально загорелись. Не особо долго сговариваясь, решили играть сразу на бабло, но по малой. Правда, азарт стал закипать с завидной скоростью. Соответственно и ставки, стали расти, как на дрожжах. А еще через время, круглолицый радостно возопил. Он торжественно вскрылся, бросив карты рубашкой вниз. Затем, принялся сноровисто сгребать со столика и рассовывать по карманам, прилично разбухший банк.
   Конечно же, данный факт сказочной прухи, не остался незамеченным в трех ближайших отсеках. Однако, ни в одном из них, не появились желающие, так же огрести бабки на халяву и не особо потея. Какое бы сверхдовольство не излучала масляная рожица толстенького везунчика. Как бы он не насмехался над "лохом", своим компаньоном. И, как бы тот, не изображал бы из себя рубаху-парня, который не прочь, проиграться еще разок.
   - "Сейчас начнут зазывать в наглую", - пронеслось в голове у Макса.
   По всему, он был первым кандидатом на приглашение "в партеечку" по-честному. В отсеке, единственный мужик, а сам отсек, буквально под рукой у парочки катал. Отсюда, следовало бы было, заранее продумать жесткий и однозначный ответ. Заготовки его у Макса, естественно, имелись. Он стал искать наиболее стопроцентный. Как в ту самую минуту, у него появился вполне достойный, во всех отношениях, конкурент. Это, усладив желудок, возвратился из вояжа в вагон-ресторан, рыжий очкарик. Правда, почему-то, его остроносая физиономия, выражала вовсе не довольство и благодушную сытость. И без того, красноватая, в веснушках, кожа шеи, была почти малиновой. А глаза, очень походившие на глаза крола-альбиноса, за стеклами очков, буквально метали молнии.
  
  
   Х Х Х
   Студент с маху, запрыгнул на законное место и, не замедлил одарить соседа весьма недоброжелательным взглядом. Хотя, все в нем говорило за то, что парню очень хотелось высказаться и, срочно требовались уши, чтобы поделиться негодованием. То, что найдет их в лице Макса, он уже не надеялся. Но и свою речь, в долгий ящик откладывать не стал. Просто, обратился в пространство перед собой.
   - Идиоты! Ну, надо же придумать такое - солянка сборная! Из чего сборная? Ее же жрать невозможно! А бифштекс?! Да там "бифа" никогда в помине не было! Один хлеб. И тот затхлый. Ресторан называется! Рыгаловка позорная!
   На эту, достаточно эмоциональную тираду, Макс не отреагировал никак. Зато снизу, отозвалась жующая матрона.
   - Дык, оно и козе понятна, чё домашняя пишча, куды пользительнее, - прочавкала она.
   На что бедный студент, взвился змеем.
   - Пользительнее! Пишча! - направив весь свой гнев в эти слова, передразнил он. - Вот и жуйте свои яйца, на здоровье. Пока не лопнете.
   - Дык, свои ж и жую. Не твои ж, - ворчливо парировала та.
   Что заставило девушку, наконец-то, оторваться от книги и прыснуть в кулачок. Макс тоже не смог сдержать улыбки.
   Между тем, за карточным столиком, явно возник непроизводительный простой. Круглолицый выиграл банк уже в третий раз. Однако на его радостные вопли, пока что еще никто не реагировал должным образом. Посему подельники решили действовать адресно. Упитанный "везунчик" зажал в кулаке ворох выигранных только что купюр и, сияя не хуже начищенного медного тазика, продемонстрировал деньги Максу. Длинный, теперь уже мастерски играя расстроенного вдрызг, не замедлил сподобиться и на словесные уговоры.
   - Давай, парень, присоединяйся, - сокрушенно выдохнул он. - А то масть не прет, понимаешь? Может ты Фортуну развернешь. А нет, так тоже счастливее станешь, как этот.
   Он небрежно кивнул в сторону круглолицего. Тот, в свою очередь, подыгрывая напарнику, повел задуманный сценарий дальше.
   - Ну, что заныл то, как баба? Сам же карты вынул - я не просил. Раздавай еще, - принялся настаивать он.
   - Да иди ты ..., - буркнул длинный.
   - Давай, давай, не жмись, - продолжил наседать "везунчик".
   - Спускайся, парень, перебей ему пруху, - почти взмолился тот, поедая Макса глазами.
   - Я не играю, - коротко, но достаточно жестко ответил Макс.
   - Так и никто не играет. Это ж так, баловство одно, ради чтобы время прошло с толком. Без мухлежа. А хочешь, просто на интерес картишки кинем. Поддержи компания, будь другом, - привел аргументы катала.
   - Сказал, не играю, значит, не играю, - отрезал Макс.
   Он демонстративно перевернулся на живот и принялся смотреть в окно.
   - Зато я играю! - вдруг, раздался голос студента.
   Макс был не против. Он лишь глянул на юнца насмешливым взглядом, как бы, говоря: "Давай, давай, на лохов нынче спрос. А я тебе ни мама, ни папа и даже не просто знакомый. Вольному, у нас воля". После чего, вновь бесстрастно уставился в окно.
   Студента же можно было понять. Во-первых, ему срочно требовалось выплеснуть негативные эмоции. А где это можно было сделать лучше, как не в карточной игре. Во-вторых, как же было не воспользоваться случаем, насолить несговорчивому и хмурому соседу по полке. Исходя из принципа: "Ты струсил. А вот я, не в пример тебе, видишь, какой рисковый парень". Хотя и наивно-меркантильный интерес, в его желании, исключить тоже было нельзя. Уж слишком притягательная это штука - возможность обогатиться, не прилагая больших усилий для этого. Как в "Поле чудес" - угадал буковку и, на тебе, получи приз. Халява, одним словом. И даже не в порочном азарте тут дело.
   Естественно, за столиком несказанно обрадовались возникшей инициативе масс. Причем, как ни странно гляделось бы со стороны, сразу оба каталы. Круглолицый тут же, не заставляя себя уговаривать, уступил место новому кандидату в скорые богатеи. А сам встал рядом, в качестве стороннего наблюдателя и просто болельщика. И вскоре случилось то, что и должно было случиться. Согласно все тому же, тщательно прописанному сценарию. Студент вскрылся. Радостно запричитал. Не забыл бросить торжествующий взгляд в сторону Макса. И, под раздосадованное бурчание длинного, принялся жадно сгребать себе первый выигранный куш.
   - "Ну, ну, - усмехнулся Макс. - Самое время, посмотреть на собственные штаны. В последний раз, перед тем, как останешься с голым задом".
   Кстати сказать, он не без удивления отметил, что в барсетке рыжего юнца, наличествовала изрядная сумма денег. Тем временем, события внизу продолжали развиваться по давно избитым канонам и совершенно перестали представлять для Макса какой-либо интерес. Он расслабился. И, с удовольствием впитывая в себя умиротворяющий перестук колес, впал в благостную дрему. Которая, достаточно быстро перешла в самый настоящий сон. Ускоряющий не только течение времени, но и калейдоскоп событий, происходящий вокруг.
   Проснулся он от того, что поблизости кто-то плакал. Макс моментально разлепил глаза и, уже предполагая нечто, первым делом посмотрел на боковые места. Они были пустыми. Зато внизу в их отсеке, устроившись рядом с матроной, белугой завывал студент. Он размазывал рукой слезы, текущие градом по веснушчатым щекам. И без очков, казался точь-в-точь, рыжим цыпленком. Причем, далеко не бройлером. Соседка же, перестав, наконец-то, жевать, как могла, успокаивала его. В этот процесс проявления сердобольности, отложив книгу, активно включилась и девушка с косой.
   - Говорила тебе, не лезь к этим прохиндеям. Они, окаянные, специально таких дурней, как ты, ишчут, - пробурчала матрона.
   - Когда вы говорили? - всхлипывая, возмутился юнец.
   - Неужели ничего нельзя сделать? - прощебетала девушка. - А что, если в милицию заявить? Должна же в поезде быть милиция?!
   - Как же, - словно сытый Сатир, оскалилась матрона. - На кажный вагон по Мильтону. Прямо таки ждут, штобы услужить людям, - после чего толкнула локтем нежданного "крестничка" и поинтересовалась. - Много денег то было, сынок?
   - Порядком, - забулькал соплями тот и принялся выгораживать себя. - Я же что думал, сыграю разок и все. От скуки. А тут подфартило. Ну, и разум, как испарился. Еще захотелось.
   - Ну и дурак, - без обиняков, вынесла констатацию девушка.
   - На себя посмотри, - огрызнулся студент и, продолжил причитать. - Теперь ребята из меня точно чучело сделают. У-у-у.
   Видя, что индивидуальное горе, в одночасье объединило всех пассажиров отсека, кроме него, Макс тоже решил принять участие в "разборе полетов". Тем более, что матрона, уже не раз зыркала в его сторону шильцами вечно голодных глазищ. Словно говоря: "Мол, разлегся, бугай, скажи и ты, что-нибудь дельное. Мужик ведь взрослый".
   Макс спустился вниз и присел рядом с девушкой. Та, взглянула на него, прямо таки, с благодарностью. Как, впрочем, и матрона. Они обе, с облегчением, делегировали ему право, разбираться в данной ситуации дальше. Оказанному доверию, следовало, было, соответствовать.
   - Ну, во-первых, чучелом ты уже стал, - жестко изрек Макс. - А теперь спокойно расскажи - причем здесь твои ребята? Кто они?
   - Кто, кто, студенты тоже, - захлебываясь в словах, ответил рыжий. - Наша группа в Благовещенске. Типа стройотряда, на лето подрядилась. А тут стипендию, задержанную за два месяца, в институте дали. Ну, и решили меня командировать.
   - А чё ж одного? За деньгами то. Эдак рази можно, - засуетилась матрона.
   - Подсчитали, что один билет туда-сюда, это лучше, чем два. А потом и деньги не большие, в общем-то.
   - Большие, не большие, но теперь у тебя, их нет, - констатировал Макс. - Между прочим, ребята будут полностью правы, если хорошенько надерут тебе задницу.
   Тут он осекся и, виновато глянул на девушку с косой. Но та не смутилась. Наоборот, лишь улыбнулась понимающе и загорелась какой-то идеей.
   - Жалко ребят, - начала она.
   Затем, сходу принялась за уговоры. Причем, вероятно, прикинув возраст соседа, не чинясь, обращаясь к нему на "ты".
   - Да ладно тебе стыдить его. Не видишь, что парень итак сам не свой. Хотя, дурак - что тут скажешь. Может, поможешь как-то?
   - Точно, точно, помоги, мил человек, - влезла и матрона. - Поговори с энтими биндюжниками по-мужски. Скажи, мол, так и так. Може поймут, лиходеи, тоже ведь сердца имеють. А чё? Жалко студента. Харю то ему, точно, набьют робяты.
   - Набьют, как пить дать, - вздохнув, согласился Макс. - Ладно, что-нибудь придумаем.
   Сказав это, он совершенно не был уверен в конечном, положительном результате. Потому что знал не понаслышке, что каталы парни ушлые и жалость не приветствуют в принципе. Кроме того, святость карточного долга, во все времена была не обсуждаема и чтима, не только в уголовной среде. Но, слово было сказано и его требовалось выполнять. Тем более, что девушка с косой, посмотрела на Макса с откровенным обожанием и восхищением. А он, что и говорить, давненько не общался так близко, с прекрасным полом. Не то что раскис и потёк. Нет. Просто приятно было ощутить себя, не только бездушным приложением к киллерскому оружию, а еще и достаточно привлекательным самцом.
   Макс решительно встал. И, обратившись к матроне, без сомнения, знающей абсолютно все что надо и не надо, спросил.
   - Куда они пошли?
   Та обрадовалась быть полезной и затараторила. Действительно, демонстрируя при этом, завидную наблюдательность.
   - Туды, туды, вперед. Точно! Поезд с тех пор не останавливался, так што сбежать они не могли. Ежели тока, сигануть на ходу не удумали.
   - "Да, сиганут они тебе, жди, - усмехнулся Макс. - Они, так до самого Хабаровска и будут потрошить таких придурков, как наш студент. Их ведь не сеют и не пашут, они сами растут. Как бурьян. Каталам и аферистам на радость".
   И он двинулся по коридору. Благо, что впереди было всего лишь три вагона. Думать о том, что зря ввязывается в эту историю, он не стал сознательно. Что было проку в том, если уже дал слабину и механизм оказался запущенным. Да и, честно говоря, студентов, ожидающих своих кровных в Благовещенске, тоже было жалко.
   Обоих катал, он обнаружил в тамбуре второго вагона. Те курили и о чем-то переговаривались. Явно строя планы относительно очередного лоха, которого требовалось выпотрошить следующим. Завидев Макса, подельники довольно осклабились. А длинный, тут же сориентировавшись, достал колоду.
   - Ну что, паря? - ощерив фиксатый рот, произнес он - Надумал? Давай, не боись, по малой и на счастье. Хочешь, в буру, хочешь, в секу. А то, и в очко можем, по быстрому. Банчком можешь править сам. Снимай.
   - Я же сказал, что не играю, - ответил Макс, вполне миролюбиво.
   - Ну, тогда топай, куда шел, - впрягся круглолицый.
   Однако оба насторожились. Безусловно, звериное чутье у профессиональных катал было отработано до автоматизма.
   - А я, собственно говоря, к вам и шел, - сказал Макс.
   Он сделал паузу, чтобы пронаблюдать реакцию. Та, как ей и было положено, возникла незамедлительно и оказалась соответствующей. Длинный ощерился еще шире. И, уперев жерди рук в худые бока, прошипел.
   - Уж не того ли рыжего фраера, решил под крылышко взять? А?
   - То, что фраер он, это ты точно трекнул. Таким, только у параши греться, или в петушатнике кудахтать. Но тут, гнилой расклад оказался, браты. Бабло общаковское у него было.
   Макс специально, добавил в речь "фени". И это сыграло свою роль. Правда, отчасти. Каталы, распознав в нем бывалого сидельца и вовсе расслабились. После чего, принялись качать права. По всем канонам, конечно, вполне правильные.
   - Ну, ты даешь, братела, - захихикал круклолицый. - Чё, давненько на киче не отмечался. Подзабыл малехо, что карточный долг, он, что священная корова и по сей день.
   - Насчет кичи, это мои дела, и не тебе их тереть, - принимая их тон, отрезал Макс. - Тут другой базар, говорю же - пацаны, студенты, без бабла остались в Благовещенске. Этот рыжий козел вез, да не довез.
   - А нам то, какая забота? - усмехнулся длинный. - Пусть теперь и драит свою задницу. Короче, давай, паря, двигай отсюда. Мы тебя не знаем, и ты нас тоже. Лады?
   - А может, подумаете?
   - Тут и думать нечего. Катись, тебе сказано!
   - Ну, смотри, коль в полные отрицалы заначиваешься, - в свою очередь, набычился Макс. - Тогда до самой Хабары, по этим трем вагонам только и будете шарахаться. Пока кто-нибудь понаглее, харю не набьет. Дальше не пропущу.
   Обстановка в тамбуре, стала явно накаляться. Что, по понятным причинам, прежде всего, не устраивала катал. Сходить с лакомого маршрута преждевременно, в их планы не входило. А при начале серьезной разборки, данная перспектива, на повестке дня встала бы незамедлительно. Первым просек неблагоприятную ситуацию круглолицый. Он засуетился и, стал осаживать подельника.
   - Да лады тебе, Дрын, угомонись. Давайте мирно все перетрем. Чего нам делить то?
   - Ну, давай, - нехотя, вроде как, согласился тот. - Предлагай, чё заткнулся? Свою доляну может, отдашь, по доброте душевной?
   - Свою, не свою. А его в долю взять, было бы не хило, - поступила идея.
   - Это как? - искренне удивился Дрын. - Ты чё мелешь, Круглый?
   Он еще не допер сути идеи. Но Макс, хоть и не был никогда каталой, просек предлагаемый расклад до конца и предельно. Круглый же, не медля, выложил всю нехитрую стратегию на показ.
   - Мы ему "трёху" с последнего навара отслюнявливаем, так? А он, до Хабары, на нас работает. Как поработает-постарается, так и еще отстегнем. Вот, сумма фраеру рыжему и возвернется. Раз он такой сердобольный шибко. Ну, как, идет?
   Дрын старательно осмыслил предлагаемое и, согласно кивнул горбатым носом. После чего, уставился на Макса и стал добиваться его согласия.
   - И что застыл, сердешный, готов на подсадке попахать? Не прогадаешь. А если пошустришь мозгой, то и сам в наваре останешься.
   Макс даже не стал раздумывать. Конечно же, выполнять обязательства он и не собирался. А привычно положился на то, что время и дорога все расставить по своим местам и, в конечном итоге, подскажет верный выход. Главным сейчас, было принять условия. Хотя бы, в урезанном на две трети виде.
   - Лады, уболтали, - произнес он.
   Протянуть руку за деньгами, тоже не забыл.
   Обрадованный Круглый, тут же отсчитал положенное и с гордостью, словно приобрел по дешевке завидный бриллиант, воззрился на подельника. Тот эмоций не проявлял. Но, если судить по некоторым мелочам, таким, как заблестевшие, в предвкушении будущей наживы, глаза, тоже, остался доволен сделкой. Между тем, спрятав в карман купюры, Макс продолжил.
   - Единственное, вот что, ребята, без особой надобности, меня дергать не надо. Только наверняка. Если, к примеру, схлестнетесь в буру с самим Ротшильдом. Впрочем, он наверняка предпочитает преферанс.
   - Какой Ротшильд? Как это, без особой? - от удивления, у Дрына даже отвисла челюсть.
   - Каком кверху. Мякина в башке имеется, вот и соображай, - небрежно бросил новоявленный компаньон и, закрыл за собой дверь тамбура.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Неизвестно, к какому выводу пришли каталы, но следом за Максом они не кинулись. Он же, прежде чем отправиться к ожидавшим его, с нетерпением, попутчикам, сперва зашел в туалет. Здесь Макс быстро пересчитал сумму, легкомысленно выданную ему Круглым и умножил ее на три. После чего, вынув из кармана джинсовки собственные деньги, добавил недостающее. Попутно, в который уже раз, он добрым словом вспомнил щедрого и предусмотрительного турка. Действительно, дальняя дорога, таила в себе массу всевозможных неожиданностей. А так и студентов выручил, и себе на мелкие расходы осталось. До Хабаровска должно было хватить. Что же касалось дальнейшего, он загадывать не стал. Полностью положившись на везение и на фору, в виде родных с детства, пределов. Ведь все равно, вознаграждение Малика, его будущих расходов покрыть полностью не могло.
   Когда Макс вернулся в свое "купе", вся троица, с надеждой, воззрилась на него. Наивные люди. Им, никогда не имевшим дело с криминалом, наверняка казалось, что подобное делается очень просто. Сходил к профессиональным шулерам, извинился и объяснил ситуацию. Те, естественно, прослезились и, пожалев бедных студентов, отдали деньги назад. Заверив при этом, что подобного никогда не повторят и тоже, дико извиняются за причиненные неудобства. Макс не стал разрушать их иллюзий. Не стал и корчить из себя героя-супермена. Просто продемонстрировал широчайшую улыбку. Затем, взял левой рукой ладонь студента и с размаху, вложил в нее стопку купюр.
   Тот поначалу опешил. Но, быстро пришел в себя и, принялся рассыпаться в благодарностях. Благодетелю они были нужны, как зайцу стоп сигнал. До положенных, к случаю, нотаций, он тоже, снисходить не стал. А молча, собрался, было, взобраться на свое место. И сделал бы это ... Если б не встретился взглядом, с глазами миловидной попутчицы. В них, серых и бездонных, отражалось не только искреннее восхищение им, но и нечто большее, похожее не просто на приятие. Против соблазна, видеть эти глаза еще некоторое время, Макс устоять не смог.
   Желание бесцельно валятся на полке, исчезло в нем, как туман под воздействием жаркого светила. Он сел рядом с девушкой. Совершенно не зная, как себя вести в ситуации, когда его скромная персона, вдруг, стала центром всеобщего внимания, лишь тяжко вздохнул. Что, скорее всего, должно было бы означать: "Да ладно вам. Сделал, что мог. Пустяки, и не стоят аплодисментов". А дальше, робость стала потихоньку забираться ему под кожу.
   - "Эх, и впрямь, отвык я от обычной жизни", - пронеслась в голове скорая и, увы, грустная мысль.
   Положение спасла матрона. Она засуетилась, как квочка. После чего, совершенно неожиданно проявив невиданную щедрость, принялась метать, из баула на стол, добрую часть своих нескончаемых припасов.
   - Давайте покушаем, робяты. Давайте, - одновременно затарахтела она. - А чё, на радостях то, в самый раз будет. Силы траченные поправить, то да сё. Угощайтесь, чего уж там. Вот яички. Домашние, кстати. Желток, што твое солнышко. А не то што у энтих, магазинных. Поганки бледные, в рот брать, ажне страх один. Кушайте, кушайте, не стесняйтесь.
   Правда, "мадам" не замедлила явить и истинную причину подобной расточительности. И, конечно же, сделала это с провинциальной непосредственностью, но с серьезным видом.
   - Мне ж на утро, сходить уже. А жратвы еще прорва. Не выбрасывать же. Да вы кушайте, кушайте.
   Первым, на столь пламенные призывы, отозвался студент. Чудесным образом восстановив наличность, он почти моментально вернулся к прежнему, привычному состоянию. И теперь, вновь являл собой дикую смесь пофигиста, нигилиста и циника. С вкраплениями от умеренного наглеца. Не заставляя себя упрашивать, он стал уписывать за обе щеки все подряд, что возлежало на столе. Словно еще сравнительно недавно, не посещал вагон-ресторан. Матрона же, при виде его аппетита, растрогалась чуть ли не до слез. Видимо, в ней проснулся, благополучно дремавший уж не один год, материнский инстинкт. И она, с огромным энтузиазмом и удовольствием, буквально залившим лоснящуюся физиономию, принялась пичкать очкарика. Поощряя, в дополнение к его, итак, полнейшей раскрепощенности.
   Макс с девушкой прикоснулись к угощению скромно. Больше ради приличия. Однако их цыплячий аппетит, в зону внимания соседки никак не попал. Та всецело была поглощена единственной заботой. Верно, дорвалась, наконец-то, до когда-то нереализованных чувств. Поэтому как-то само собой, еще полчаса назад единое сообщество попутчиков, распалось на два лагеря. Девушка увлеченно принялась рассказывать Максу о себе. Как это часто принято при обычном дорожном знакомстве. Ни к чему не обязывающем и, без претензий на абсолютную истину.
   Оказалось, что под стать длинной косе, девушка носил еще и довольно редкое, исконно русское имя - Полина. Так же, подтвердились ранние посылы Макса относительно ее профессии. Полина, действительно, принадлежала к когорте творческих личностей и работала художником. Правда, в одной из краевых газет. Проживала она в Хабаровске и данный факт, что им придется соседствовать до самого конца пути, Макс воспринял, с тщательно скрываемым удовлетворением.
   О себе он предпочел не распространяться особо. А уж если, от прямого вопроса никак нельзя было отвертеться, отвечал пространно и уклончиво. Что выглядело со стороны, не более чем, как дань природной скромности. Но, старался не врать. Извлекая для достоверности, из недр своей памяти, реальные эпизоды. Правда, при этом, не слишком греша против истины в целом, слегка подтасовывал только даты. В общем, беседа получилась, что называется - вполне. И позволила убить достаточно дорожного времени. Но, что самое главное, в результате ее и тех неназойливых, несмелых переглядок, в Максе вдруг, всколыхнулось уже давненько забытое чувство. Девушка ему понравилась и, судя по всему, он ей тоже. Только вот беда. Если имелись в новоявленном Ромео комплексы, то этот, из разряда амурных, как раз и был одним из них. Наиболее болезненный. Поэтому, исчерпав полагающиеся знакомству темы, он решительно стряхнул с себя наваждение и, сославшись на усталость, забрался к себе под потолок. Предоставив Полине право, вновь погрузиться в свой толстенный фолиант с иллюстрациями.
   Между тем, на второй половине отсека, к этому времени, идиллия на почве страсти к вареным яйцам, так же закончилась. Напичканный по самую макушку студент, вытянулся на полке. Драгоценную барсетку, он положил под голову. И теперь, сыто улыбаясь, погружался в сладкую дрему. Его хлебосольная "мамаша", уже успела сложить остатки припасов в необъятный баул. И тоже улеглась, выставив окружающим, ядреную глыбу своего зада. Благо, что хоть додумалась прикрыть его цветастой шалью с кистями. В общем, во взбудораженном картежным событием "купе" вновь воцарилась тихая, под стук колес, благодать.
   Однако, оказавшись в привычном одиночестве, Макс не обрел должного покоя. Он совершенно потерял интерес, к пробегавшим мимо окна, изумительным картинам первозданной природы. Все его мысли, оказались занятыми, вполне естественными, для любого молодого человека, чувствами. Так, или иначе связанными с недавними знаками внимания, со стороны очаровательной соседки. Если малость помочь им и, как это обычно бывает, начать строить далеко идущие планы, они бы с радостью зацвели буйным цветом. Но нет. Усилием воли, Макс безжалостно косил эти, едва появлявшиеся, хрупкие побеги. Приводя бесчисленное количество аргументов в пользу обратного. Которые, действовали как холодный лед, наложенный на слишком уж разгоряченную голову - ужасно неприятно, но надо!
   - "...Она художница, натура тонкая, творческая. Да и живет нормальной жизнью. Не ведая о том, что у нее, у этой самой жизни, имеется еще и жуткая изнанка. И, дай то Бог, ей пребывать в данном состоянии до самой старости. А кто я? Киллер! Наемный убийца, если по-простому. Имеющий на шее столько сроков, реальных и потенциально карячившихся, что и внукам не расхлебать. Ха, загнул! Внукам! Будут ли эти внуки когда-нибудь. В том то и вопрос..."
   Макс перевернулся на спину и, продолжил приводить доводы.
   - "...Лестно, конечно лестно сознавать, что ты не урод какой. Не монстр, каким видишься иной раз, даже самому себе. Да и судя по восторженным глазам Полины, настоящим мужиком от тебя пахнет совсем не дурно. Казалось, все карты тебе в руки - закручивай роман и, не мудрствуй лукаво. Урвал свое, и ходу. А там, трава не расти..."
   Макс задумался. Вновь перевернулся на живот. Не удержался, скосил глаза и, через посредство зеркала, посмотрел на причину вскипевших в нем страстей и противоречий. Полина была занята чтением и только им. По крайней мере, ее серые глаза казались сосредоточенными на вещах заумных и бесстрастными, в плане всего остального. Удивительно, но именно этот факт, заставил Макса остервенело совершить полный оборот на жесткой полке, вокруг собственной оси. После чего, с еще большим рвением, продолжить совершенствование системы охлаждение амурного пыла.
   - "Нет, такой номер не прокатит, дорогой! И кем же я буду ощущать себя после? Итак в дерьме - одна макушка торчит. Да глаза с ушами, иной раз умудряются выныривать. Одна радость, что можешь свободно видеть солнце и смотреть на мир, вне зависимости от разных хозяев, требующих единственного - крови своих конкурентов. Залепить дерьмом и это?! Во, во, превратить себя в отмороженного урода. Окончательно и бесповоротно. Урвал, натоптал, сожрал и в кусты! Тогда конечно, и дрянная житуха в кайф покажется. Нет уж, меня подобная перспектива никак не устраивает. Придет еще время, попробую отмыться до бела. Отскрестись до костей. Тогда и можно будет губы раскатывать. А сейчас - хватит! Довольно соплю жевать и, заметано! Ишь, любви ему захотелось. Лучше займи мозги тем, как посподручнее будет, вскорости, "причастить" и "исповедать" господина Забелина, Виктора Викторовича. Вкупе с его узкоглазым наемником Ли".
   Решив, наконец-то, нежданную задачу, оказавшуюся куда более сложной, нежели разработка и реализация плана ликвидации кого-нибудь, Макс вздохнул с облегчением. Ощутив признаки былой безмятежности, он вновь бесцельно уставился в окно. Так и пролежал, недвижимо, практически весь остаток этого сумасбродного дня. Лишь ближе к вечеру, воспользовавшись очередной остановкой поезда, он сбегал на перрон какой-то занюханной станции, да прикупил у старушки, изрядную гору, пышущих жаром, пирожков.
   Студент, пресыщенный до сих пор, к ним даже не прикоснулся. Касательно матроны, та тоже. Лишь, любопытства ради, брезгливо оглядела румяные бока. Повела подозрительно носом. Но, в конечном итоге, заученно потянулась к баулу. Извлекать из его недр, пресловутые домашние яйца. При этом, простая и бесхитростная аж до жути, не преминула буркнуть.
   - С дохлятиной, что ли?
   Макс с Полиной, тактично пропустили "авторитетное" заключение мимо ушей. Ни он, ни она спорить не стали, просто и с удовольствием, стали отдавать должное стараниям неведомой кухарки. Правда теперь, так и не состоявшийся кавалер, держал себя в строгой узде. Нарочито демонстрируя планку отношений добрых, но, только на уровне сугубо соседских. И, не более того.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Неразлучная парочка катал появилась в вагоне ближе к ночи. Когда большая часть пассажиров, готовясь к привычному дома, ночному сну, теряла бдительность. Судя по всему, двигались они транзитом, перебираясь в хвост поезда. Однако у отсека, где располагался Макс, один из них, длинный, все же задержался. Он заставил того ответить на наглый взгляд. Как бы, желая лишний раз напомнить о том, что они сообщники, а заодно и предупредить: "Смотри, паря, договор дороже не только бабок, но и твоей жизни и твои финты не прокатят по любому". После чего осклабился, демонстрируя безупречные фиксы и, двинулся дальше, догонять своего толстенького подельника.
   Из данного, мимолетного факта, Макс сделал для себя неутешительный вывод - память у катал оказалась крепкой, а намерения серьезными. Впрочем, стоило ли, было, в этом сомневаться и ранее? Конечно нет. А значит, требовалось подумать, как себя вести, если шулера, и впрямь, сподобятся призвать его к выполнению взятых обязательств. В кутерьме предшествующих событий, до этого, как-то, не дошло. И зря. Шутковать с профессионалами, можно было, лишь основательно подготовившись к этому. Как ни крути, в качестве подсадной утки, Макс себя не видел ни коим образом. Даже, не смотря на обещанную доляну с выручки. Но и просто отказаться, тоже не мог. Зная не понаслышке, суровость криминальных законов. Отсюда - думай, не думай - напрашивалось единственное: устроить передел власти, с помощью физической силы. Понятно, что особого желания на то, у него, расслабившегося в дороге и жаждущего забыть хоть на время волчьи повадки своей среды, не имелось. Но, ситуация требовала. А заниматься поиском иных выходов из нее, наверняка, было лишь пустой тратой времени.
   Между тем, ночь все основательнее и основательнее вступала в свои права. Многоликое население вагона, до этого гудевшее, словно улей с рабочими пчелами, стало потихоньку угомоняться. И Макс тоже, не смотря на то, что провалялся на полке битый день, не раз засыпал и просыпался, не стал сопротивляться биологическим часам. Правда поначалу, сон долго не шел к нему. Заставляя ворочаться в ожидании его с боку на бок. Но, когда тот явился, то и не замедлил употребить положенную власть над организмом человека. Макс уснул и вновь, принялся перелистывать обрывки эпизодов и вариантов будущей мести врагам. Нет не каталам - те были шушерой и не стоили того, чтобы уделять им время во сне. А другим, кровным, оценившим его жизнь в три пули из "Макарыча".
   Только вот в отличие от прошлой ночи, теперь в сновидениях, стали появляться наметки, очень похожие на логический конец. То возникал господин Забелин. Становился на колени и просил пощады. То врывался, вдруг, китаец Ли. Весь в слезах и с видом униженно-раскаявшегося в содеянном, горемыки. Однако, получить удовлетворение от их предсмертных конвульсий, все равно, никак не получалось. В самый ответственный момент, когда высказавшись сполна, обличив в низости обоих, Макс делал попытку нажать на спусковой крючок, эти, будто сказочные джины, превращались в сизоватый дым. Сквозь который, пули пролетали беспрепятственно и со свистом, уносились в черную мглу. Следом же, раздавался дикий хохот. В одночасье, превращая изначально благой сон, в сущий кошмар. И тогда, тело Макса покрывалось противным, липким потом. Он вздрагивал. На миг открывал глаза. Но, не увидев вокруг ничего тревожного, опять покорно возвращался в объятья непревзойденного мастера иллюзий, Морфея.
   Очередной вариант одного и того же сна, ему не удалось досмотреть и до середины. Едва он начал выяснять отношения с господином Забелиным, как наяву, кто-то бесцеремонно дернул его за ногу. По давно выработанной привычке, Макс отреагировал на раздражитель мгновенно. Не хуже лягушки из известного опыта, которой капнули кислотой на оголенный нерв. Он резко вырвал ступню из цепкого захвата. Одновременно перевернулся на бок. Чтобы уже спрыгнуть с полки и принять боевую стойку. Но тут, в тусклом свете ночного освещения, увидал ухмыляющуюся рожу одного из катал.
   Дрын отдал должное его реакции. Оскалил пасть и явил все имеющиеся во рту фиксы, тускло блеснувшие в полутьме. После чего, прошелестел одними губами, настороженно косясь на храпящую матрону.
   - Подъем, братела. Башлястых фраеров в 7-ом срисовали.
   Шулер не стал ожидать ответа. Он сноровисто, будто всю жизнь только и занимался этим, что ходил впотьмах по узким вагонным коридорам, ушел далеко вперед. Макс же, наоборот, не спеша последовал за ним. На ходу он стряхнул с себя остатки сна и теперь примеривался к вариантам выхода из щекотливо ситуации. Уж конечно, переться в 7-ой вагон, он не собирался в принципе. Отсюда, оставалось тормознуть выбор на самом простейшем - догнать Дрына в тамбуре и там, навязать ему, сначала просто базар. Дальше, многое зависело от того, где сейчас находился его подельник Круглый. Если уже обхаживал клиентуру в 7-ом, то дело намного упрощалось. Потому что, естественно, Дрын базара не принимал, а малость помять его одного, труда бы не составило. После чего, без сомнения, длинный бы сам донес "благую" весть до круглолицего подельника. На отместку по полной, оба вряд ли отважились - каталы с "мокрухой" никогда не дружили. И им, ничего бы не оставалось делать, как спустить неудобную проблему на тормозах. Чтобы сдуру, не захаркать колодец, из которого приходиться постоянно пить. То есть - дальний, а потому и особо лакомый, маршрут.
   Ну, а если Круглый тоже окажется в тамбуре? Тогда ...
   - Война план покажет, - вслух буркнул Макс и заметно прибавил шаг.
   Только вот догнать длинного, оказалось не просто. Однако тот, словно почувствовал что-то, и сам остановился в конце коридора. Поэтому в тамбур, они вошли практически вместе. Круглый был здесь. Он устроился на откидном сиденье и курил. Завидев Макса, толстячок буквально расцвел. Единственное только, что не полез целоваться. И понять каталу было можно. Ведь плодотворную идею с привлечением свежих, не примелькавшихся сил, родил именно он. Дрын же, на правах старшего, в момент похерил все намеки на сантименты и, с предельно серьезной рожей, принялся излагать стратегию и тактику будущего спектакля. В основном, преподнося своеобразный ликбез непосредственно неофиту. Его штатный компаньон знал все итак. А потому, продолжил сидеть нога на ногу и, играя, пускать в потолок замысловатые струйки дыма.
   Что касалось Макса, он в данную минуту, дабы усыпить бдительность шулеров и убедить их в полной лояльности, превратился в само внимание. Одновременно, профессиональным глазом, он прощупал тесное пространство тамбура. После чего, слушая Дрына, постарался встать так, чтобы быть прикрытым с боку и со спины.
   - ...Седьмой вагон, купе номер четыре, - между тем, не повышая тона, шептал катала. - С проводником договорено - он сторона. Заходите с Круглым, как пассажиры. Там двое лохов, вроде геологи. Ля-ля, тополя - освоились малость и Круглый предлагает тебе перекинутся в картишки. Только тебе, понял?
   Макс был вынужден кивнуть головой. Что было одарено благосклонным оскалом Дрына. Он продолжил.
   - Ты, значит, в отказ. Типа того: какие, мол, идиоты, сам на сам шарятся. Лохи-геологи, верняк, уши уже навострят. Ну, и ты им предложение. Так, мягенько: "Желающих нет, скуку скрасить?". Они уже малехо на грудь приняли, а бабло у них шуршит завидно. Так что, никуда не денутся, подпишутся. Дальше. Круглый сдает все коны. Конечно, расстраивается и, как бы для того, что надо залить горе, сваливает в вагон-ресторан за пузырем. Ты его малехо, больше для виду, удерживаешь - он психует, и все равно линяет. Ну а потом, нарисовываюсь я. Вроде как, стольник баксов разменять ...
   - Все ясно, можешь дальше не шелестеть, - вдруг, прервал его Макс.
   - Погодь, погодь, чё ясно то? - повысил голос тот.
   По всему в этот самый момент, его вёрткий и проницательный ум картежника-профи, почуял что-то неланое. Дрын с подозрением уставился в собеседника щелками прищуренных глаз. И, в ответном взгляде, прямом и без обиняков, без труда прочел многое.
   - Ты чё это? Чё? Ты ..., - начал, было, он.
   Однако Макс уже брал инициативу в свои руки. Он усмехнулся, вложив в это побольше сарказма и, не отводя предельно жесткого взгляда, стал говорить.
   - Послушай-ка меня, Дрын. Или, как тебя там в натуре, мамаша нарекла? Кто это тебе такую туфту впарил, что я в твоих "шестерках" когда числился?
   - Чё ты сказал? Как это? Не врубился, - явно оторопел катала.
   Правда, привыкший к скорой реакции, он тут же сориентировался и, сделал попытку напереть, что называется, буром.
   - Э-э-э, братела, так у нас не прокатит, - почти по-змеиному, прошипел он. - Я тебя за язычок то, не тянул давеча. Сам трекнул ведь? По воле доброй - вон и Круглый свидетель. А раз сам, то и ответку держать надобно самому. Понял, ты?
   Его подельник, видя, что поначалу безоблачная ситуация, вдруг стала развиваться вразрез задуманного сценария, бросил сигаретку и тоже напрягся. Тем временем, ответ был за Максом и он не стал его задерживать.
   - Короче так, Дрын, - изрек он, - не тебе меня за язычок притягивать. У тебя свои дорожки. Вот и хиляй ими, пока не споткнешься. А у меня свои. Или на этом базар заканчиваем, или ...
   Он не успел договорить, как дальнейшие события, стали разворачиваться слишком стремительно. Круглый, до этого так и сидевший на откидном сиденье, вмиг набычился и, головой вперед пошел в атаку. Для Макса это было неожиданностью. Ведь он постоянно держал в поле зрения Дрына. Полагая, что именно он, на правах старшего, первым влезет в свару. Поэтому и среагировал на выпад толстячка, он не совсем ловко. Лишь сумел ослабить силу таранного удара, шлепнув вскользь того, ребром ладони по загривку. К тому же, уворачиваясь, неосторожно открыл спину. Этого прокола вполне хватило для того, чтобы в атаку ринулся и Дрын. Своими длиннющими и, как оказалось, железными грабками, он обхватил Макса сзади и заорал подельнику.
   - Режь его, падлу, Круглый! Режь, пока не вырвался!
   Не прошло и доли секунды, как, издав характерный щелчок, в руках у того блеснуло внушительное лезвие. Однако толстячок оказался эстетом. Прежде чем начать орудовать ножом, он, с хищным оскалом на блиноподобной роже, сперва услужливо открыл наружную дверь тамбура. Затем, ёрнически сварганил приглашающий жест, как бы говоря: "Мол, все для вас. Чтобы кровянкой здесь не пачкать, сразу и на вольную волю, пожалуйста!".
   На словах же, войдя в раж от свежего ночного воздуха, властно ворвавшегося внутрь, он выдал еще более циничное.
   - Ну-ка, Дрын, разверни его правым боком. Я ему печенку отремонтирую.
   - Да режь ты его быстрее, козел! - благим матом возопил тот. - Не видишь, он вырывается.
   Действительно, у длинного было забот куда больше, нежели чем у его собрата-каталы. Макс вовсе не висел у него на руках безвольной овцой, в ожидании заклания, а отчаянно сопротивлялся. Только вот в виду не стандартных габаритов врага, делать это было очень трудно. Коронный, со стопроцентной гарантией удар, затылком по носу, у него не получался никак. Потому что голова долговязого Дрына, находилась много выше. Да и за счет роста, тот все время старался отрывать Макса от пола. Не давая обрести маломальскую точку опоры дл я эффективного сопротивления. Оставалось лишь извиваться ужом в цепких объятьях и надеяться на то, что силы длинного скоро иссякнут.
   Между тем, призванный к порядку Круглый, сверкнул свинячьими глазенками и, пошел в решительную атаку. Макс почувствовал этот момент кожей. Он предпринял почти нечеловеческое усилие. Все же дотянулся до пола и, что было мочи, оттолкнулся от него. Инерция толчка, тут же передалась Дрыну. Тот потерял равновесие и, чтобы не упасть, вынужден был сделать два шага назад. Сделал бы больше, но уперся спиной в противоположную, закрытую дверь тамбура. Макс же, получил возможность, видеть перед собой ухмыляющуюся рожу, неумолимо надвигавшегося на него, Круглого. В предвкушении скорой крови, он совершенно забыл про страх и, не переставая поигрывать ножом, словно робот повторял.
   - Печень мне его подставь! Печень! Поглядим, годится ли она на паштет. Печень!
   Дрын тоже не молчал. Хотя и натужно сопел, но умудрялся орать.
   - Да режь ты его, сука, скорее. Режь!
   Наконец, Круглый приблизился на достаточное для удара расстояние. После чего, сделав ложный замах левой, молниеносно вытянул руку с ножом вперед. Макс ожидал этого. Насколько это было возможно, он уклонился. Но почувствовал, как холодная сталь полоснула его правую руку выше локтя. Уповать на то, что чудо повторится вновь, было глупо. Слегка удрученный неудачей, толстяк готовился к новому выпаду. Поэтому, Макс пошел, что называется, ва-банк. Он буквально завибрировал всем телом и, вырвав каплю свободы, вновь дотянулся до пола. Не теряя ни мига, оттолкнулся от него. И, используя Дрына, как отличную опору, вытянул обе ноги перед собой.
   Круглого, неожиданно возникшая преграда застигла на встречном движении. Налетев на нее, он на мгновенье замер. Наверняка, не успел ничего сообразить. Но уже скоро, подчиняясь законам физики, как пробка из бутылки, спиной вперед, устремился в обратном направлении. К им же и распахнутой двери. Чуть более трех метров, оказались слишком уж малым расстоянием, чтобы можно было затормозить себя. Потому, и результат превзошел все ожидания. Беспомощно раскинув ручонки и выпучив глаза на манер беспомощного лягушонка, толстяк исчез в темени, пробегавшего мимо леса. Как будто, его никогда и не было в тесном тамбуре.
   Столь стремительное изменение соотношения сил в схватке, естественно, не могло не сказаться на боевых потенциях Дрына. Видя, как его подельник безвозвратно улетает в черную бездну, он раззявил рот. Ну и конечно, значительно ослабил захват. Чего вполне хватило для того, чтобы Макс вывернулся и принял боевую стойку. А дальнейшее, уже происходило, будто по писанному. На, и без того впавшего в стойкий ступор каталу, посыпался град хорошо выверенных и хлестких ударов. Причем, повинуясь дикому азарту борьбы не на жизнь, а на смерть, Макс сознательно стал оттеснять врага к зияющему провалу двери. Тот понял печальную для себя перспективу без лишних слов. Потому перестал сопротивляться вовсе и, лишь испуганно зачастил.
   - Я сам, сам. Я сам.
   Встав у двери, он неуклюже переломил свое длинное тело и стал приноравливаться, чтобы ловчее сигануть под насыпь. Но долго не решался сделать это - скорость поезда была приличной. Тогда Макс решил немного подсобить ему. Он взвился в грациозном прыжке и, вложив в удар остатки сил, вдобавок к ненависти, впечатал ступню в тощий зад шулера. Тем самым, точка в этой трагикомедии, была поставлена просто замечательная. Макс закрыл дверь, изгнав из тамбура буруны ветра и, занялся собой. Он осмотрел рану на руке. Порез был неглубоким, по касательной, но кровоточил прилично. Благо, что в кармане джинсовки, нашелся измятый носовой платок. Приложив его к ране, Макс хоте, было, отправляться восвояси, когда его взгляд выхватил в полутьме тамбура, нечто правильной формы, валявшееся под откидным сиденьем. Он нагнулся и, с удивлением обнаружил, что это нечто, не что иное, как аккуратная пачка "пятисотенных". Скорее всего, в суматохе борьбы, она выпала из кармана кого-то из катал. Ну а в максовом положении, найденные деньги можно было рассматривать как законную плату, в компенсацию морального и физического ущерба. Подумав именно так, Макс не смог сдержать улыбки.
   Когда он возвратился в родной отсек, там все спали. И только Полина, как оказалось, лишь делала вид. Наверняка, девушка была свидетельницей визита Дрына. Будучи не глупой, смогла правильно связать воедино фрагменты недавних событий. Начиная с проигрыша студентом денег и заканчивая уходом Макса вслед за каталой. Волновалась ли она? Безусловно. Поэтому, завидев соседа целым и невредимым, она тут же села. Затем, руководствуясь женской интуицией, пытливо воззрилась на Макса, как бы, спрашивая одними глазами: "Все нормально?". Ей не составило труда, заметить рану на его руке. Но, к чести девушки, Полина не стала ни паниковать, ни задавать лишних вопросов. Все было очевидно итак.
   Очень кстати, в её немудреном багаже, нашелся и бинт, и йод. Рану она обработала и перевязала просто мастерски. Правда, не преминула при этом, на полном серьезе заявить, что он легко отделался. Макс не возражал против того. Он с улыбкой согласился с констатацией очевидного факта. Однако в его улыбке, не смотря на прежнее упрямство, мелькнуло нечто большее, нежели просто благодарность за оказанную по-соседски услугу.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Оставшаяся часть пути, прошла уже без каких бы то ни было приключений. На следующий день, на каком-то полустанке, чинно распрощавшись со всеми и, захватив с собой все еще наполовину полный баул, сошла матрона. Спустя несколько суток, сошел с поезда и студент. До Благовещенска ему предстояло добираться еще автобусом. Он был горд сознанием того, что выполнил, таки ответственную миссию. Но в дополнительную благодарность Максу, это не вылилось. Их места, практически тут же, занимали другие пассажиры. Однако былого "братства" в отсеке уже не сложилось. Этому в немалой степени поспособствовало и то, что Макс с Полиной, после той памятной ночи, теперь общались постоянно. А новые соседи, глядя на них, наверняка, как на молодоженов, принимали молчаливое решение, не нарушать их идиллии. Потому, кто заваливался спать, а кто, сутки напролет, не отрывался от интересной книжки.
   На вокзале в Хабаровске, они тоже, сошли с поезда вместе. К этому времени, Макс уже знал многое о Полине. Что ее отец является художником. Причем не каким-нибудь иллюстратором, а самым настоящим живописцем. Да к тому же известным в профессиональных кругах. По словам Полины, он был мужиком продвинутым и не ханжой. А сейчас находился в творческой командировке, аж в Африке. Поскольку основой жанра, в котором он работал, как раз и является древняя африканская графика. Которая, посредством трех основных цветов, способна передавать тонкие нюансы первобытных чувств, не обезображенных знаниями современной цивилизации.
   Откровенно говоря, слушая данные мудрености, Макс не понимал ничего. Но всегда согласно кивал головой и, делал выражение физиономии предельно умным. Кроме прочего, он узнал, что "холостякуют" они с отцом вдвоем. Так как мать, не выдержав фанатичных увлечений мужа Африкой, покинула семью достаточно давненько. О ней Полина хоть и отзывалась спокойно-корректно, однако чувствовалось, что все ее восторги и обожание, были связаны лишь с отцом.
   Что же касательно Макса, он в свою очередь, конечно, вынужден был рассказывать и о себе. Что? Да что на ум приходило. Искусно перемеживая быль с выдумкой. Правда, сразу сделав ставку на истину в том, что он стопроцентный детдомовец. Остальное, уже давалось много проще. Да и вопросов, что и как, родня и прочее, могло возникнуть минимум. В итоге получился эдакий образчик вольного ветра, без роду и племени. Связанный узами лишь с друзьями, от которых, якобы, сейчас и ехал. Но, прикипевший душой к родному Хабаровску, и уже не якобы, намерившийся всерьез заняться здесь, капитальным обустройством собственной жизни. Хотя, не исключено было и то, что рванет во Владивосток и там, попытается найти счастье на мореходном поприще.
   Если, было, судить по реакции Полины на это безобидное вранье, то идеалисткой она не была. Потому спокойно воспринимала право каждого на строительство собственной судьбы, в любых вариациях. Без нотаций, нравоучений и, всегда бесплатных, но настоятельных советов. Чем, наверняка, и подкупила Макса. Впрочем, большого опыта общения с противоположным полом он не имел. Довольствовался тем, что видел, тем, что слышал. И, был вполне счастлив обстоятельством, что еще мог производить неплохое впечатление на нормальных людей.
   Как истинный джентльмен, Макс донес чемодан Полины до стоянки такси. Там он нанял частника и, погрузив вещи в багажник, наверное, с идиотской улыбкой, протянул девушке руку.
   - Ну что, как говорится, спасибо за компанию. А дальше, каждому свой путь, - нарочито бодро изрек он.
   Та неспешно осмотрела его с ног до головы, следом, желая отплатить той же монетой, скривилась в искусственной ухмылке. И, вкладывая в каждое слово максимум иронии, ответила.
   - Конечно. Как корабли. Встретились, погудели ради проформы и, кто куда, винтом пену взбивать.
   - То есть? - оторопел Макс.
   - Хочешь честно, как на духу? - произнесла Полина и в ее серых глазах мелькнула лукавинка. - Что ж, сам напросился, тогда и слушай. Впервые вижу такого дурачка, который даже не попытался подмять ситуацию под себя. Заметь, ситуацию практически стопроцентную. Или ты, в самом деле, из девятнадцатого века?
   - Из неолита. Так будет точнее, - решил отшутиться Макс.
   - Да нет, тогда уж из каменного века, - вздохнула Полина.
   Она сделала лицо предельно серьезным и, чуть подумав, выдала безапелляционную тираду.
   - Короче так, питекантроп, я и думать не думала, что все настолько запущено. Мне твои реверансы без надобности - все равно не оценю. Сейчас едем ко мне и точка! Ты же сам говорил, что хотел квартиру снять.
   - Ну, говорил.
   - Вот и снимай! Вместе с хозяйкой. Отец, как тебе известно, в Африке. Да и был бы здесь, реалии принял бы без особого напряга. Я ведь девочка уже взрослая, - она одарила попутчика проницательным взглядом и, усмехнувшись, добавила. - Впрочем, тебя этот шаг ни к чему не обязывает. Не переживай.
   - "А я и не переживаю, - подумал Макс. - Хотя, она права, выгляжу уродом полнейшим. А все из-за того, что боюсь вляпаться в "люблю" по самую макушку. Не ко времени, как-то".
   Она словно прочла его мысли. Вновь усмехнулась и произнесла.
   - Ты только не думай, что я тебя сосватать за себя решила. Остановиться тебе все равно где-то надо? Вот и остановишься, осмотришься, а там - вольному воля.
   - Ну, вы едете, или нет? - потеряв терпение, высунулся из машины таксист. - Мне по барабану, можете хоть целый час лялякать, а заплатите, как и положено. С учетом времени.
   Это грубое вмешательство в тонкую материю межличностных отношений, будто подхлестнуло Макса. Он рванул на себя дверцу авто и хотел, было, достойно ответить водиле. Но Полина мастерски и, что самое главное, во время, разрядила обстановку.
   - Сей момент едем, дядечка. Не шумите, пожалуйста. Можете заводить свой "Мерседес", - защебетала она, плюхаясь на заднее сиденье.
   - Ха, "Мерседес"! Да мой "япошка", полную фору даст этой "немчуре", - пробурчал таксист, поворачивая ключ зажигания.
   - По количеству ржавчины под крыльями, - не преминул уколоть Макс, устраиваясь рядом с Полиной.
   Но водила не ответил. Он лишь что-то пробубнил себе под нос. И, как бы на практике, желая продемонстрировать преимущества своего железного коня, лихо взял с места, сразу со второй скорости.
   Дорога много времени не заняла. Квартира Полины располагалась в новом районе города. На пятом этаже, одной, из высившихся вокруг, девятиэтажек. Трехкомнатная. Она оказалась не только уютной, но и хранила в интерьере характерные свидетельства того, что в ней обитали две творческие личности. Это касалось и мебели. Начиная с прихожей и заканчивая гостиной. Последняя, являла собой абсолютное, но гармонично завязанное в продуманное единство, смешение самых разнообразных стилей. Причем, с обязательным уклоном, либо в истинную старину, либо в хорошо сработанную имитацию под нее же.
   О стенах квартиры, следовало бы сказать особо. Они сплошь, от потолка и практически до пола, были увешаны картинами всевозможных размеров. Скорее всего, это были творения хозяина. Макс хоть и был поражен, навалившимся на него бурным потоком эстетического свойства, однако корчить из себя истинного ценителя живописи не стал. Правда, должное, разглядыванию полотен, не обычных по технике исполнения, отдал сполна. Движимым элементарным любопытством. После чего, постигнув самую малость и, уж конечно, не испытав никаких тонкочувственных флюидов, смог выдавить из себя лишь краткое.
   - Отец?
   - Да. Здесь его ранний период. На мой взгляд - полная белиберда, - просто ответила Полина.
   Не смотря на то, что девушка и сама имела отношение к искусству, спеца по живописи она из себя строить не стала. Как это часто бывает. Беспрекословного признания непревзойденности шедевров не потребовала и, обязательного ликбеза откровенному дилетанту, не преподнесла. Между тем, все еще не оправившись от столь массированного натиска, непривычного и невиданного никогда ранее, Макс спросил.
   - А поздние работы что, лучше?
   - Он считает, что да. Но, предпочитает хранить их непосредственно в мастерской. Я не спорю - бесполезно и неконструктивно.
   - Ну, а где же твой вернисаж?
   - О-о-о, мой вер-ни-саж! - засмеялась Полина. - Увы, но мой вернисаж, весь умещается в обычные, казенные папки для бумаг. Зато, он куда реалистичнее и ближе к изнанке жизни. Зарисовки с судебных процессов, например. Нравится? Или, драка на дискотеке. Профессия, одним словом и не более того. Ничего общего не имеющая к чистому искусству.
   - Так считает отец?
   - И он тоже. В первую очередь. Но наши отношения это не портит. Двум талантам в одной берлоге, было бы наверняка, тесно. А потом, опять же - suum cuique! То бишь - каждому свое! Я не против того. Да и если честно, природе на потомках, отдыхать положено по определению.
   Между тем, внимание Макса привлекли куда более экзотические вещи. Это были предметы африканской культуры. Так же развешенные по стенам, среди картин. С явственно чувствовавшимся вкусом и любовью. Удивительно, но они не только не портили общей гармонии, но и, если учесть направленность сюжетов полотен, в значительной мере служили ей. Много делая для ее абсолютной завершенности. Различные, диковинные маски. Копья, с бахромой по древку. Черепа - настоящие и искусно вырезанные из блестящего черного дерева. И так далее. Около одной из масок, Макс задержался подольше. Еще бы! Ведь она отличалась от остальных не только размерами, но и какой-то особой энергетикой, исходившей от натурально мерцающих глаз чудища. Заметив его интерес, хозяйка поспешила дать разъяснение.
   - Эта маска - гордость отца. И не только потому, что сделана из эбенового дерева много веков назад и инкрустирована золотом.
   - Золотом? - разинул рот "экскурсант".
   Только теперь, он постиг причину этого неестественного, вводящего в жуткий мандраж, свечения черной физиономии изнутри. И впрямь, маска была испещрена тончайшими прожилками, напоминавшими сеточки сосудов безнадежного склеротика. Они то и создавали подобный эффект. Вдобавок к горящим безумием и, будто прожигаемым насквозь, глазищам.
   - Хочешь сказать, что и в глазах этого страшилища, настоящие камни? - почему-то перейдя на шепот, выдохнул из себя Макс.
   - Топазы. Но не очень чистые, - небрежно поддакнула Полина.
   - Так это же, бешеных денег стоит! Наверное - повисло в возникшей тишине.
   - Стоит. А что, может, продадим на блошином рынке? А? - в шутку предложила хозяйка.
   - Да нет, ты не правильно поняла, - смутился гость. - Я о том: не боишься квартиру оставлять, когда уезжаешь? Сейчас, ухарей-домушников валом.
   На что девушка нарочито подбоченилась и, один за другим, стала выдавать аргументы. В пользу того, что она вовсе не наивная дура.
   - Дверь железную видел? Это раз! Если заметил, я, как только вошла, сняла берлогу с централизованной охраны. Обычно не пользуемся, но когда уезжаем - всегда. Это два! Ну и потом, попробуй-ка, продай здесь эти штуки - уж точно, не ведро груздей. Это три!
   К этому моменту, Полина уже полностью освоилась после дороги в родных пенатах. Потому, оставив Макса догонять и заценивать сказанное, она привычно засуетилась по хозяйству. Тому же, оставалось единственное: прекращать праздновать беспросветного провинциала и, начинать входить в роль галантного кавалера.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Да, пора было становиться кавалером. Однако на практике, совершить подобное перевоплощение, оказалось много труднее, чем он предполагал. Макс мог достойно явить себя в сугубо мужском единоборстве. Мог хладнокровно спустить курок, держа в прорези прицела очередную тварь рода человеческого. Но тут, пред хрупкой девушкой, оказавшись наедине с ней, вдруг, оробел, как последний шкет. Конечно же, на то имелись свои причины. Сердцеедом-ловеласом, в силу обстоятельств определенного течения злодейки-судьбы, ему не приходилось быть никогда. Если не считать детдом и тамошних, не слишком привередливых барышень. Таких же, как он, неприкаянных сирот, готовых на все, ради соевой шоколадки. Да и то, когда это было.
   А тут, на его бедную голову свалилось сразу столько, что просто осмыслить все, слету было невозможно. К тому же, оказавшись вдвоем с миловидной девушкой в уютном гнездышке, сердце Макса стало биться совсем не так, как это делало всегда. Ему показалось, что оно, изголодавшееся даже по обычному вниманию, теперь, готово было распахнуться настежь, навстречу прекрасному чувству. И он уже не мог руководить собой с прежним хладнокровием. Совладать с предательским томлением, где-то в глубине души, оказалось совсем не просто. Лишь с трудом удавалось сдерживать себя, от немедленного ныряния в омут всепоглощающей страсти.
   Тогда, улучшив минуту, Макс принялся выискивать и приводить самому себе, веские, на свой взгляд, доводы. Ни "за", ни "против", а так, чтобы занять себя и тем самым, унять дурацкое самоощущение. К тому же, больше похожие на вопросы, чем на ответы на них.
   - "Ну, хорошо, подвалила пруха. И что? Не видишь, она девушка из другого мира. А ты кто таков? Уголовник чистой воды! Что делать? Плюнуть на все и начать новую жизнь? Думаешь, получится? Может и получится. Только заноза мести господину Забелину, будет свербеть, наверняка, до конца дней. И на нее плюнуть? А как же потом жить, в одном городе, под одним небом с этим подонком?".
   При появлении Полины в гостиной, Макс моментально, словно мальчишка запретную сигарету, прятал свои мысли. Улыбался ей, что-то, не соображая, отвечал. Но, как только она уходила на кухню, вновь воровски, погружался в них. Стараясь поскорее завершить этот тягомотный диспут с собственным "Я". Причем, все больше и больше сознавая, что неумолимо сползает к компромиссу. Заключительный аккорд его размышлений, был такой:
   - "...ладно, допустим я и сам когда-то решил, что, как только завершу барнаульское дело, надо будет всерьез подумать о кардинальном переломе судьбы. Было? Было, отрицать глупо. Тогда о чем муки - вперед! Однако стоп! Все же любовь и прочие страсти, пока следует отложить на потом. Срастется что, само по себе, лады, так тому и быть, подчинюсь. Но сперва, все равно, следует разделаться с Забелиным и его китайчонком. Только так и не иначе! А остальное, пускай пребывает до поры до времени, в ранге светлой мечты".
   Между тем, на кухне уже что-то скворчало, шипело, а по квартире распространялись, прямо таки, умопомрачительные запахи. Свежеприготовленного омлета, недурственного кофе и еще Бог знает чего. Они завершили в госте внутреннюю борьбу и заставили организм, заняться выделением лишь обильных слюнок. А вскоре, на пороге гостиной, где Макс пребывал наедине с африканскими масками, объявилась и сама хозяйка. Она театрально уперла руки в бока. Точь-в-точь на манер сварливой, но доброй тетки из мультика про Карлсона и, воззрилась на квартиранта. Кстати, фартук на ней, тоже, был почти тот, мультяшный - с кружевами и оборками.
   Поразительно, но, только что принявший мужественное решение Макс, сам того не желая, при виде ее смутился и покраснел до корней волос. Вконец потерявшись в нахлынувших чувствах. Ну а Полине, обладавшей цепким взглядом художника, достаточно было секунды, чтобы сделать соответствующие выводы.
   - Э-э-э, нет, так дело не пойдет! - загремела она. - Нет, ты даже не питекантроп. Нет! Тот, хоть мамонта возлюбленной добывал. А потом, требовал себе лучшую его часть. Ты кот Леопольд, какой-то.
   И, с этого момента, она с категоричностью завзятой энтузиастки, взяла инициативу в свои руки.
   - А ну, встать! Смирно! - не хуже иного служаки-старшины, скомандовала она. - В ванную шагом марш! Ать-два!
   После чего, оторопевшему Максу, совершенно бесцеремонно был вручен шикарный, черный с золотом, банный халат. Вероятно, отцовский. Следом, вместе с инструктажем о шампунях, мыле, мочалке и полотенце, был добавлен еще и ободряющий подзатыльник.
   Контрастный душ несколько охладил, разгоряченную в сомнениях, голову. Придал Максу хороший заряд бодрости. И, что самое главное, под воздействием купели, в нем появились зачатки всамделишной храбрости. Потому, объявился он вновь перед хозяйкой, румяный, как малышок с этикетки "Детского мыла". Но не только. Естественно, обряженный в шикарный халат. Потому, ставший сразу похожим на восточного нувориша. И, тоже не только. А с неуклюжими, правда, повадками мартовского кота. Что Полиной, было оценено по достоинству. И, как художником, увидавшем перед собой колоритнейший типаж. И, как женщиной, почувствовавшей, наконец-то, нечто приятно-многообещающее, признаки чего, доподлинно известно только им. полу слабому, а потому и прекрасному.
   Она со смехом приняла игру. Превратилась в этакую кошечку и, не медля, скрылась за дверью ванной. Не забыв предварительно погрозить пальчиком разыгравшемуся ухажеру, и выдав.
   - Прочь дорожную пыль с юного тела!
   Пока Полина занималась смыванием с себя этой самой дорожной пыли, запал Макс несколько поугас. Он вновь стал путаться в сомнениях. Однако когда та появилась на пороге кухни, просто остолбенел. Еще бы! В домашнем халате, пушистом, будто серый котенок. К тому же, классно оттеняющим ее стальные глаза. И, с замысловатым тюрбаном на голове, девушка была обворожительна. Естественно, мужское начало в Максе, разом и властно отринуло все наносное. В одночасье, сделав его абсолютно не существенным в данную минуту. Он словно зомби поднялся со стула и, сделал шаг навстречу Богине. Да, именно Богине. В ином статусе, он сейчас Полину даже не представлял.
   Удивляясь самому себе, точнее, решительности, выросшей из небытия, он нежно обнял ее. А губы, уже послушно подчинились вековому инстинкту. Та ответила на поцелуй. После чего, вмиг, неторопливость этой прелюдии, обратилась в бурный вулкан неудержимой страсти. Оба не заметили даже, как оказались в спальне хозяйки. На ее не разобранной постели. И как, не ощущая ничего более, кроме заполонившего все существо внеземного блаженства, слились в сладострастном экстазе.
   Увы, обезумевший вулкан, освободился от переполнявшей его лавы, до обидного быстро. Долгое воздержание Макса от плотских соблазнов, не могло не сказаться на протяженности процесса. Уже скоро, отдав нежданной возлюбленной всего себя, до капли, как ему показалось, он с несколько виноватым видом опрокинулся на спину. Некоторое время оба лежали молча, переживая до конца инерцию недавнего безумства. Пока, наконец, звонкий смех Полины, не вернул партнера на грешную землю.
   - А что, очень даже неплохо для питекантропа, - нежно целуя его, произнесла она. - Теперь, по всем канонам, самое время заняться тривиальным восстановлением сил. Ты не против?
   Макс не сразу нашел что ответить. А когда открыл было рот, мудрая Полина тут же прикрыла его ладошкой. Как будто знала, что услышит абсолютно никчемные, в данную минуту, извинения. Сама же и поспешила заполнить возникшую паузу.
   - И не спорь со мной, питекантроп, ты был действительно хорош. У меня больше язык не повернется, назвать тебя мультяшным Леопольдом. Честное слово.
   Макс посмотрел на нее исподлобья - искренна ли? Встретился с серыми глазами и, словно камень свалил с плеч. Благодарный, он засуетился гораздо больше, чем требовал того момент. Лихорадочно перелистал в мыслях наиболее подходящее для ответа. Нашел. После чего, на едином духу, правда, через пень-колоду, потому что волновался, выпалил.
   - Слышь, Полина, ... раз уж так получилось, ... ну это ... давай я за шампанским смотаюсь? Отметим.
   Почти одновременно, в его висках забились совершенно иные, противные молоточки:
   - "Идиот! Вот идиот! Раскис, словно баба. Все по боку готов пустить, как последний фраер".
   Нет, девушка не заметила в нем этого самобичевания. Во-первых, она буквально закатилась от счастливого смеха. Ну, а во-вторых, отсмеявшись вволю и, отследив оторопелую реакцию партнера на то, произнесла.
   - Куда бежать то, дурашка?! В гостиной, в баре, только птичьего молока нет.
   Макс все понял. Он не стал расценивать эту выходку, как удар ниже пояса. Расценил мудро и по-житейски верно. Действительно, откуда девушке из нормальной семьи было знать тонкости совершенно иной жизни. Той, где даже шампанское является роскошью. Пьется только в особых, торжественных случаях. И уж конечно, не лежит валом в запасниках, а за ним, при случае, непременно надо бежать в дежурный магазин. Потому и сказала она, как думала. Как думала всегда и, как привыкла.
   Степенно облачившись в помпезный халат, Макс ответил Полине лишь улыбкой. Затем, нарочито копируя вальяжного вельможу, отправился на поиски "винного погреба". Правда, когда нашел его в гостиной и открыл, на миг, только на миг, в памяти всплыла четкая картинка из далекого детства. Ведь и у них в доме имелся точно такое же пристанище алкоголя. Любовно собираемое отцом. Он с гордостью доставал оттуда одну из бутылок с яркой этикеткой, предназначенную для "заклания" по случаю какого-нибудь праздника. Макса, по малолетству, процесс дегустации не задевал. Но и он, наблюдая за отцом, получал свою долю законного драйва. И мечтал. Конечно, мечтал, что в его доме тоже, когда-нибудь, будет такое чудо. Тогда, олицетворяющее в детском сознании, полную чашу благополучной жизни.
   О, Боже, как давно это было! И вполне приличный по достатку дом. И счастливая семья. И его детская. С огромным аквариумом в ней. И, конечно же, компьютером. Тогда еще не Пентиумом, но, по тем временам очень приличным и даже навороченным. Однако было ведь это все. Подзабыл просто, в круговерти грязных жизненных перипетий.
   Но, галантность, которую он решил демонстрировать, не терпела столь долгих задержек времени. Иначе, сошла бы на нет и, стала бы походить на привычную деятельность всегда неторопливых официантов. Потому Макс решительно отринул от себя воспоминания о былом. Еще и по той причине, что слюнявое ностальжи, в данный момент, так же, являлось штукой расслабляющей и неуместной. А момент и впрямь, был знаменательный - торжество очерствевшей души, получившей, наконец-то, и свой кусочек от нормального человеческого бытия.
   Вооружившись пузатой бутылкой темного стекла и двумя хрустальными фужерами, он отправился в обратный путь. Правда, спальню обнаружил уже пустой. Отчего несколько скис. Но, быстро сориентировавшись, проследовал на кухню. Полина была там. Она не могла не заметить на лице гостя, остатки стремительно осыпавшегося флера романтичности. Потому, дабы исправить свою оплошность и тем самым, вернуть ситуации торжественность, предложила немедленно перебраться, со съестным и выпивкой, обратно в спальню. Даже, зажечь свечи.
   Однако Макс, вдруг, решил воспротивиться этому. Нечаянная заминка благотворно повлияла на него, позволив сбросить с глаз пелену, благостного наваждения. Перейдя недавно своеобразный Рубикон, он с удивлением обнаружил, что вроде как, освободился от спуда мучивших его сомнений, относительно собственных приоритетов. Так что, достаточно разумно, смог вывести констатацию, что прежнее состояние, скорее всего, было спровоцировано банальнейшим спермотоксикозом. Больше возвращаться в шкуру фраера, потерявшего голову от нежданной любви, он не пожелал.
   Касательно Полины, то она пребывала в прекрасном расположении духа. Поэтому, все блуждания гостя в себе, прошли мимо ее внимания. Так, по крайней мере, показалось Максу. Она с легкостью согласилась с ним, талантливо отыскав и в этом, свои прелести. Во-первых, трапеза с шампанским в уютной кухоньке, хоть и лишала общение некоторой пикантности, зато придавала привкус не менее приятной домашности. Во-вторых, будучи художницей, она, наверняка, знала о прекрасном много большее и, к дешевым аналогам его, типа поедание омлета в постели, относилась достаточно равнодушно.
   Макса подобный расклад устраивал, как нельзя лучше. Поскольку действительно, толсто намекал на основное - провозглашенное ранее право полной свободы обоих и, отсутствие каких бы то ни было обязательств, друг перед другом. По крайней мере, пока. Пока не будут решены проблемы с кровными должниками.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Так, за шампанским и непринужденной беседой, на темы отвлеченные и лишенных общих планов на будущее, время бежало незаметно. На внутренние намеки, относительно новых подвигов во славу Амура, Макс стойко не поддавался. Очевидно считая, что все еще впереди. Уже не смущаясь от недавнего прокола и не желая, сломя голову, доказывать свою истинные потенции. Не гнала лошадей и Полина. Как добрая, многолетняя жена, прекрасно знающая и иную сторону прелестей жизни под одной крышей.
   Между тем ближе к позднему вечеру, их итак вполне благостное уединение от остального мира, было бесцеремонно нарушено трелью дверного звонка. Заслышав ее, Полина подхватилась с места и побежала в прихожую. Успев бросить на ходу немало удивленному гостю следующее, что его совсем не обрадовало.
   - Наверное, оболтусы мои, свет в окне заметили. Вот и явились, не запылились.
   Что это были за оболтусы, Макс так и не постиг. Не успел даже спросить. Однако едва хозяйка открыла дверь, тихая до этого квартира, буквально заполнилась до краев восторженной, на все лады, разноголосицей. Кстати, лишенной намека на такт, напрочь.
   - Ба-а-а, Полинча, привет, клюшка! Чё, втихоря прикатила и, уже кайфуешь без нас? Ну-ка, ну-ка, дыхни, - возопил один мужской голос.
   - А ну, губки бантиком, язычок трубочкой, - раздался второй. - Точняк, Валек, шампустика уже успела набуздыриться. И заметь, не хухры-мухры какое, "Кристалл" хлещет. Пятьсот "зеленок" за "стекляшку"!
   При этих словах, Макс едва не поперхнулся. Он и знать не знал, какую дороговизну выудил наобум из бара. А хозяйка и глазом не моргнула, даже виду не подала.
   - Колись, клюшка, почему нам не звякнула? - тем временем, с нарочитым раздражением, вновь наехал первый.
   Тот, которого только что успели "обозвать" Вальком.
   - Да ладно вам, ребята, дуриков то из себя строить, - залилась звонким смехом хозяйка. - Всего то неделю не виделись. Хотя, все равно, я соскучилась по вас, шантрапа. Ну, проходите.
   - Это на кухняк, что ли? - возмутился второй голос. - И с чего бы это у тебя, Police, вдруг, пролетарская жилка проснулась? Жуть! А ну, накрывай поляну, как всегда, в гостиной.
   Этот, коверкал ее имя на свой собственный, надо думать, претендующий на утонченность, манер.
   - Сейчас, сейчас, все будет в ажуре, - зачастила Полина и, бросилась назад в кухоньку.
   Там, она сноровисто, принялась выметать из холодильника припасы. Раскладывать их по тарелочкам. А те, в свою очередь, устанавливать на вместительный столик на колесиках. Одновременно, почему-то перейдя на шепот, она попыталась разъяснить ситуацию Максу. Нестандартную и, наверняка, удивительную для него. Не говоря уже о том, что крайне нежелательную.
   - Это мои знакомые. Хорошие ребята. Образованные и не без царя в голове. В общем, если одним словом - продвинутые.
   - Ну, ну. Имел только что возможность слышать, - иронично усмехнулся Макс. - Судя по всему, продвинутые, как говорят в Москве, в сторону Кащенко.
   - Ты бывал в Москве?
   - Нет, не приходилось. Но читал где-то, что дурдом имени этого профессора, там имеется. Точно!
   - Ой, не будь ханжой! - всплеснула руками Полина. - Ты прав, парни они неординарные. Даже скажу более, я не совсем уверена в том, что вы сразу найдете общий язык. И все равно, Макс, прошу тебя ...
   В планы Макса вообще-то не входила перспектива светить свою личность, перед неизвестными ему субъектами. Слишком бойкими на язычок и неадекватными в поведении. Да еще в то время, когда перед ним стояла задача выполнения серьезной акции. Однако серые глаза Полины смотрели на него так умоляюще, что он капитулировал почти мгновенно. Лишь только, опять же не без иронии, поинтересовался.
   - Представлять будешь официально? Или как?
   - Перебьешься без официоза, - фыркнула хозяйка и, покатив столик, позвякивающий приборами, скомандовала. - Ну, что расселся, пошли.
   Максу ничего не оставалось делать, как покорно поплестись за ней.
   На поверку, оболтусы оказались достаточно великовозрастными. Года по двадцать два, обоим. К тому времени, когда Макс вошел в гостиную, они уже успели капитально обустроиться в креслах. Причем восседали, вернее возлежали в них, настолько раскрепощено, что не надо было много додумывать относительно того, что парни были здесь и раньше, гостями частыми. Завидев незнакомца, они, как по команде, состроили удивленные рожи и наперебой, принялись сыпать остроумными, на их взгляд, пёрлами.
   - Ба-а-а, - скривился один, тот, что был потемнее волосом. - Police, да ты просто делаешь успехи на любовном фронте!
   - Еще какие! - тут же, подхватил ёрнический тон белобрысый. - Поделись секретом, Полинча, где такого гарного самца оттяпала?
   - Тебе то зачем? Или за неделю голубизной успел подернуться? - засмеялась та. - Да и потом, там где было, уже ничего нет.
   - Да ну, не может быть!
   - Вот дефицит страшенный! Рупь пучок, или как?
   - По сравнению с вами, точно дефицит, - незлобиво парировала наскок Полина, но добавила серьезно. - И никаких пучков, это уж слишком. Потом, вы же меня знаете - я предпочитаю только штучное и эксклюзивное.
   Воспользовавшись возникшей паузой, она придвинула столик к дивану и начала, было, процедуру знакомства. Но темноволосый опередил ее. Он предпочел представиться сам. Причем сделал это со столь брезгливо-напыщенной миной, будто его к этому принудили насильно.
   - ВиктСр, - бросил он сквозь зубы, делая ударение на последнем слоге, но руки не подал.
   Макс так же, не остался в долгу. Он воззрился на ВиктСра с подобным же выражением лица и сказал, словно небрежно выронил, краткое: "Макс". Лишь малость пожалел о том, что в его имени с ударениями не разбежишься. Одновременно, согласно давно выработанной профессиональной привычки, стал изучать задаваку.
   Как уже было сказано ранее, парень был брюнетом. Не жгучим, но тем не менее. Его длинные, до плеч, волосы, скорее всего, должны были придавать его смазливой физиономии эдакий шарм и налет всамделишной одухотворенности. Без сомнения, той же цели служила и небольшая бородка "а ля князь Мышкин", курчавым пушком обрамлявшая его нежный подбородок. Роста, ВиктСр был приличного. Но при этом, кстати, еще и не плохо сложенным. Нет, атлетом его назвать было нельзя - скорее особью, обожающей собственное тело и ухаживающей за ним, в каком-нибудь дорогом фитнес-клубе. Опять же, не мощи ради, а чтобы пофасонить рафинированной мужественностью.
   Тем временем, тактично выдержав должную паузу и, дав возможность амбициям мужчин немного выплеснуться, а потом улечься, Полина стала представлять второго гостя.
   - А это наш Валек, - произнесла она и почему-то, рассмеялась.
   Наверное для того, чтобы тем самым, заранее сгладить потенциально острые углы, которые могли бы возникнуть в данном случае. На ее смех, Валек криво осклабился и полез в карман за сигаретами. Макс же, не замедлил переключить внимание, теперь на этого субъекта.
   В отличие от ВиктСра, парень был не просто блондином, а являл собой тип эдаких сявых, совершенно безликих личностей. Его волосы были так же длинны. Однако спадали на плечи неопрятными, сухими, как прошлогодняя солома, патлами. Впрочем, и в чертах его простоватого лица, не наличествовало того налета утонченной породистости, что имелась у его дружка. Рост Валек имел тоже завидный - где-то под метр девяносто. Но, при узких плечиках и длиннющих руках, которые не знал куда деть, выглядел будто несуразная марионетка. Сварганенная кем-то по быстрому, из того, что попалось под руку и, с явным нарушением законов пропорции.
   В общем, нежданно объявившиеся гости, представляли собой полных антиподов. Внешне. Чего нельзя было сказать об их прикиде. Небрежно-пофигистко-джинсовом но, наверняка, баснословно дорогом. Потому что лейблы известных фирм, торчали на их шмотках даже там, где им, было быть, не совсем, мягко говоря, удобно. Что, в свою очередь, красноречиво свидетельствовало о единственном - оба являлись любимыми отпрысками, далеко не бедных родителей. Отсюда, со стопроцентной вероятностью, можно было реализовать и следующий посыл. Если, дочь художника Полина была их хорошей знакомой, следовательно, предки Валька и ВиктСра, просто не могли не иметь отношения к какому-либо из искусств. Одним словом, перед Максом восседали и выпендривались, типичные образчики, так называемой, золотой молодежи, местного розлива. Не отягощенные моралью. Но, как правило, с легкостью умудрявшиеся компенсировать, на самом деле ничтожное, собственное "Я" в этом мире, сильно завышенными амбициями.
   Так или иначе, знакомство состоялось. Макс, не желая пасовать перед сявками, с независимым видом устроился на диване. Что же касалось Полины, то она продолжила суетиться. Всеми силами, стараясь свести на нет тот напряг, который буквально зримо повис под потолком комнаты. Отчасти ей это удалось. И посиделка по случаю приезда хозяйки из очередного вояжа, со скрипом, но пошла на свой первый виток. Тут ВиктСр лишний раз продемонстрировал, что в этих стенах, он совсем не случайный человек. Он все с той же, брезгливо-презрительной миной, тряхнул остатки шампанского в бутылке и, с претензией на философскую глубокомысленность, изрек.
   - Н-да, вина на самом донышке и истину в этих жалких объедках, искать бесполезно.
   После чего, даже не подумав испросить разрешения он встал, подошел к бару и принялся орудовать в нем. Вскоре, выудил оттуда плоскую бутылку и показал ее Вальку. Тот, небрежным кивком головы одобрил выбор дружка. И тоже, явно перебарщивая с приданием значимости своей блеклой персоне, выдал. Тоном истинного ценителя напитков, или, по меньшей мере, сомелье профессионала.
   - О-о-о, "Белая лошадь"!!! Годится, Вик. Шотландские волынки, клетчатые килты - самое то!
   - Чтобы пронестись галопом по Европам, говоришь? - в тон ему отозвался тот и, многозначительно глянув в сторону Макса, не сдержался, чтобы не кинуть камешек в его огород. - Жаль только, что для шведской семейки, нас несколько многовато. И откуда берутся эти халявщики? А, Police?
   Полина ответила ему колким взглядом. Макс же, решил поставить наглеца на место, словом. Пока еще не матерным. Полагая, что с этими недоносками, вполне можно справится уместной иронией.
   - Да вы с Вальком и в паре неплохо смотритесь, - нарочито зевнув, как бы от скуки и банальных речей, достойных лишь сопляков, произнес он. После чего потянулся и закончил в том же духе. - К тому же, Валька, вон, к клетчатым юбочкам потянуло, вдруг. Волынок, правда, не обещаю, нет в наличии. Зато юбочки могу сварганить. Хоть из салфеток, а хоть и у Полины одолжить.
   Безусловно, реплика задела за живое. Оба оболтуса, просто не могли не поставить себе в мозгах соответствующую галочку, что перед ними вовсе не безнадега-провинциал. Даже ВиктСр, и тот, не нашелся, что бы ответить посочнее и поцветистее. Поэтому, чтобы сгладить неловкость, лишь расплылся улыбкой Сатира и, с достоинством гранда, показательно для всех, принялся взваливать на себя роль тамады.
   Пить виски, Макс отказался спокойно, но наотрез. Уговаривать его, самообъявленный тамада, посчитал ниже своего достоинства. Полина лишь пригубила сильно разбавленное тоником. Зато оба гостя, с завидной сноровкой, принялись хлестать чистое. Сразу же после первой рюмки, между старыми знакомыми, в кое число Макс естественно не входил, завязался и разговор.
   - Ну, и как тебе колбасилось в этом Борнео, Police? - поинтересовался ВиктСр, смачно закусывая маслинами.
   - Вот ты сравнил, Вик, надо же! Этот занюханный Барнаул, с райским уголком посреди лазурного океана, - захихикал сявый.
   - А чё, тебе не нравится? - блаженно развалясь в кресле и, закуривая сигарету, протянул тот. - Рай, он там и рай, где кроме климата, да кислых рож праведников, имеется и еще кое-что.
   - Нормально отдохнула. Жаль только, что всего недельку, - между тем, отозвалась Полина.- А насчет рая, Вик, ты не прав. На Алтае для отдохновения все имеется. И леса великолепные и горы прекрасные. Одна Белокуриха чего стоит. А воздух, ребята, воздух ...
   - Во, во и я про то ж самое, - оживился ВиктСр и, от счастья, что он такой остроумный, аж заёрзал в кресле. - Слыхал, Валек? Бело - куриха!!! Опять же, от слова "курнуть". Травки. Кстати, травка там, действительно, куда ближе, чем отсюда.
   - Что вы имеете в виду, князь? - корча из себя, как минимум графа и, поддерживая спектакль, устроенный дружком, изрек сявый.
   - Эх, темнота же вы, Ваша Светлость - там Чуйская долина, рукой подать! Police, могла бы и прихватить презентик, закадычным друзьям то.
   - А я вам здесь сена накошу, хоть закуритесь, - отшутилась та.
   Впрочем, вела себя она несколько неестественно и скованно. Временами поглядывала на молчавшего Макса. А если встречалась с ним взглядом, как бы, говорила, извиняясь: "Мол, потерпи. Я же предупреждала, что парни они неординарные". И Макс терпел. А если точнее, то только тем и был занят, что подавлял в себе желание встать и уйти. Хотя бы на кухню.
   Тем временем, разговор за столом, постепенно, но верно, перетекал в высокие сферы. Уже неоднократно упоминались выражения типа: "человеческий разум", "богоизбранность" и прочее. Вполне возможно, что этот уклон в философскую чепуху совершался, прежде всего ВиктСром, специально, в расчете, посадить гостя, что называется, в калошу. Кроме прочего, чем больше хмелели дружки, тем вели себя развязнее и наглее. Ну а Макс, внешне спокойно, продолжал присутствовать. И тоже, изредка бросал взгляд на Полину. К этому моменту, он уже успел сделать для себя окончательный вывод, что является не того поля ягодой, представители которого, бражничали и остроумничали сейчас рядом. Сомневался в том ранее? Да нет, конечно, уверен был, как только взглянул впервые на нахальных баловней судьбы. Только вот зависти к этим "избранным", у него не было и в помине. Да Полину, к их когорте, пока, относить воздерживался. Сам не знал почему, понимал, что это против логики, но все равно воздерживался.
   Единственное, что немного стало жечь его самолюбие, так это недавно присвоенное ей звание "питекантропа". Ох, не кстати, он вспомнил об этом. Прекрасно сознавал шутейность данного факта. Однако, что поделать, ему показалось, что в контексте с брезгливым отношением к нему обоих оболтусов, факт приобретал совершенно иное звучание. Потому, с какого-то момента, у него возникло стойкое желание умыть этих наглецов и, как бы доказать, прежде всего хозяйке, что он не кто иной, как Гомо Сапиенс - Человек Разумный. Куда более разумный, чем эти двое. Блажь? Да. Но причины ее, понять было можно.
   Макс включился в разговор внезапно и точно к месту. Когда пьяный разговор за столом, вновь коснулся темы торжества человеческого разума. Причем, вновь, об этом говорилось с толстым намеком. А потому и получалось, что умными имели право быть, априори, лишь такие особи, как Валек с ВиктСром.
   - Человеческий разум, вещь, без сомнения, полезная и достойная восхваления. Но, увы, обоюдоострая, - произнес он.
   Это произвело впечатление. И Валек, и ВиктСр, от неожиданности, разинули рты. После чего, привычно-брезгливо ощерились. А темненький с готовностью, посчитав, что это вызов, принял его.
   - Ну-ка, ну-ка, интересно. Месье, развейте свою мысль, пожалуйста, дальше.
   - И разовью. Легко. Разум позитивен, это сомнению не подлежит, но он, ко всему прочему, является еще и предтечей всех земных пороков.
   - Так, так, интересно. Но, милейший, всем известно, что порок, это удел нищих духом, - ВиктСр просто любовался собой.
   - Это ты так считаешь.
   - И я тоже, - вякнул сявый Валек.
   - И ты, конечно, кто бы сомневался, - усмехнулся Макс и продолжил. - Нищие духом, значит. И, кто же они такие, по-твоему?
   - Ну ..., как бы тебе помягче ..., - замялся темненький.
   - Понятно, не трудись. Те, кто не разбогател на несчастье других. Никого не обворовал. Не хапнул, что плохо лежит. Не лупил взятки и строил на них особняки. В общем, шелуха рода человеческого, позволившая себе наглость жить честно, от зарплаты, до зарплаты.
   - Ты перегибаешь палку, - слегка взвился собеседник.
   Но, судя по выражению его физиономии, уличили его верно. Дабы избежать нежелательных эксцессов, ВиктСр не стал более идти по этой скользкой дорожке. Выдержав паузу и опрокинув в себя еще виски, он продолжил дискуссию. Хитро и, как бы, с чистого листа.
   - Разум, штука великая! - едва не задохнувшись от нарочитой патетики, воскликнул он. - Плоды его многогранны. Взять хотя бы космос, науку, искусство, наконец.
   - Героин, марихуану, проституцию ..., - добавил Макс.
   - Ну, зачем так приземлено, - встрял Валек. - Причем здесь это?
   - Как причем? Ответьте: волк, допустим, будет курить травку?
   - Ну, ты загнул, - забыв про необходимость, держать на должной высоте планку непогрешимого эстета, заржал ВиктСр. - Волк! Травку! И, что с того?
   - Отличие человека от животного, если отмести генетику, не разум ли? Разум! Вывод? Думаю, на него ваших извилин вполне хватит, - произнес Макс.
   Теперь, выпустив пар, Макс пожалел о том, что влез со своей заумностью, в этот шабаш тщеславия. Надо ли было до того, чтобы начать метать бисер. Как пацан, ей Богу! Естественно, его подняли на смех и естественно, он стал раздраженным еще более. В другое время и в другом месте, он бы уже давно навел в компашке должный порядок. Но, здесь была Полина. И она убедительно просила его потерпеть.
   Кстати сказать, в последнее время, она стала гораздо чаще уходить на кухню и, дольше задерживаться там. Якобы по делам. И вот однажды, без сожаления, оставив парочку балдеть наедине с "Белой лошадью" и, обнаглевшую запредельно, Макс вышел следом. Его терпение тоже, было на исходе, а добровольно, пребывать в этом дерьме, еще неизвестно какое количество времени, он более не желал.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Едва он появился на кухоньке, Полина, девушка, без сомнения, умная, поняла все. Потому, начала неизбежный разговор первой.
   - Макс, я понимаю, тебе неинтересно с ними. Но, пожалуйста, потерпи еще немного, - буквально взмолилась она.
   - С какой это стати, я должен терпеть эту мразь? И до какой поры? - жестко произнес он.
   - Не надо бросаться словами, - тон хозяйки тоже стал жестким. - Во-первых, это мои друзья. Во-вторых, я знаю их почти с детства. Кстати, ты даже не представляешь себе, из каких они культурных семей.
   - А мне плевать, и на них, и на их семьи. Скопом и с легкостью. И, если хочешь знать мое мнение о дружбе, слушай: женщина, конечно, может быть другом. Но единственным, от которого, как правило, появляются дети. Так что, не надо мне эти ля-ля про бескорыстие и пионерские штучки.
   - Что?!! - моментально вспыхнула Полина. - Что ты себе позволяешь? Ты мне что, муж, или жених?
   - Причем здесь это, - буркнул Макс.
   Он понимал, что не совсем прав. Однако ничего с собой поделать не мог и продолжил в том же духе. Полина в долгу не осталась. Потому и атмосфера в крохотной кухоньке, стала накаляться буквально по секундам. Пиком возникшей перепалки, скорее всего, стало бы то, что гость просто хлопнул дверью и ушел навсегда. Но, в самый разгар "семейной ссоры", объявился ВиктСр. Он оперся о дверной косяк. Как всегда вальяжный. Почему-то понюхал воздух. Затем добавил в образ толику агрессивности, как бы заранее показывая, что готов выступить в роли защитника невинно обиженных, и процедил.
   - В чем дело, господа. Что за базар в благородном семействе?
   - Тебя забыли спросить, - тут же, не чинясь более, рявкнул на него Макс.
   И надо же! Недавний лощеный задавака, моментально скис. То ли он интуитивно почувствовал, настоящую мужскую силу в сопернике и, естественно, рисковать собственной задницей, потерял всякое желание. То ли это было частью его изнеженной натуры - пасовать перед трудностями, при первом же порыве ветра. Скорее всего, метаморфоза явилась результатом и того и другого. Но, с этой самой минуты, ВиктСр стал апеллировать исключительно к хозяйке. Опасливо косясь на гостя.
   - Police, что за дела? Что за оскорбления? Мы тебе уже не нужны? Да? Тогда, так и скажи, прямо в лицо. Police.
   - Вели бы себя поскромнее, тогда и проблем лишних не возникло, - кусая губы перед нешуточным выбором, тихо произнесла та.
   - А что мы такого особенного сделали? Как всегда, сидели, плющились привычно, - заканючил ВиктСр.
   - Во, во, плющились они. Жестянки, - нехотя бросил Макс.
   В это время, за спиной ВиктСра, возникла рожа Валька. Судя по его часто моргающим, блеклым глазам, он уже просек ситуацию. Но пока помалкивал. Зато, прибытие подкрепления, придало сил и храбрости первому.
   - Ах, так, значит! - заверещал он. - Ну, лады, Police! Не ожидал! Нет, на тебя мы не в обиде. А вот твой дружок, еще пожалеет, что перешел нам дорожку.
   Это было похоже на обреченный порыв камикадзе и явно лишним. Макс, никогда не имевший терпения к пустым угрозам, сжал кулаки, но Полина жестом остановила его. Тем самым, как бы, определив свой окончательный выбор. Оба же оболтуса, потерпев фиаско, демонстративно развернулись и направились в прихожую. И вскоре, входная дверь с треском захлопнулась за ними.
   Оказавшись в полной безопасности, ВиктСр вновь преобразился. Да и перед Вальком следовало, было, держать марку непререкаемого лидера.
   - Ну, падла! Ну, я тебе покажу! Дай только время, - раздухарился он.
   Одарил дружка решительным взглядом, сплюнул на пол и стал вызывать лифт.
   - И, что же ты ему покажешь? - недоверчиво усмехнулся Валек.
   - А вот сам увидишь, - злобно сверкнув глазами, прошипел ВиктСр. - А когда увидишь, ахнешь. Кстати, заодно и бабла срубим нехило.
   - Да ну?! Как это?
   - Как, как! Интеллект надо иметь!
   Они уже спускались в лифте. В кабине было темновато. Потому сявый лишь мельком разглядел латунный блеск какой-то штуковины, которую с гордостью, написанной на физиономии, подбросил его спутник. После чего, агрессивно-загадочно сверкнув глазами, спрятал ее в карман джинсов. Валек ничего не понял. Но и домогаться немедленных разъяснений, тоже не стал. Пакостную натуру своего дружка он знал прекрасно и с легкостью поверил тому на слово. К тому же, в данный момент его заботило совершенно другое - влитое в желудок виски, настоятельно требовало добавки. Так что, когда оба вышли из подъезда, Валек предложил.
   - Чё, может в ночной клуб забуримся? Стресс снимем.
   - Какой клуб, кретин. После того раза, на даче, помнишь, родак меня полностью с довольствия снял, - пробурчал ВиктСр.
   - И я на голяке, - тяжко вздохнул, словно только что вспомнил о пустых карманах, Валек.
   И в его линялых глазах, разлилась смертная тоска. Еще бы! Халява за счет дружка, сегодня не прокатывала. Однако печалился по данному поводу он не долго. Вскоре просиял и выдал идею.
   - А что, Вик, давай привычно, Полину тряхнем? Мы же с ней лично не ругались.
   - Ну и что - она хозяйка, - взвился, было, тот, но раздумал и, махнул рукой. - Ты прав. Заодно и намекнем ей, что не в обиде. Так будет даже лучше.
   Сказав это, он достал из кармана мобильник. Полина ответила сразу, и ее разговор был коротким.
   - А, это ты? ... Ну, извини ... Сколько? ... Ладно, сейчас .... Да, да, как обычно.
   Положив трубку, она принялась рыться в одном из ящиков старинного секретера. Достала оттуда несколько купюр.
   - Что, твои друзья решили неустойку содрать, за испорченный вечер? - не удержался, чтобы не съязвить, Макс.
   Хозяйка мудро промолчала. Она вышла на площадку. Вызвала лифт и, положив деньги на пол кабины, отправила его вниз. Когда она вернулась в квартиру, на ее лице не было и тени раздражительности. Только легкий налет усталости. Наверное, от творившегося в ее доме еще недавно, сущего идиотизма. Но она была реалистом по жизни и к упрекам, а тем более к истерикам, совсем не склонная. Полина села напротив Макса. Хлопнула, без закуски, стопарь неразбавленного виски и, вздохнув, произнесла.
   - Вот и все. Ты прав, Макс. Во многом прав. Но и меня пойми - мне жить здесь дальше. С теми, кто есть и, с теми, к кому привыкла.
   - Понимаю, - ответил тот. - В принципе, я тебе и не мешаю этого делать.
   - Тогда, как говорят в некой среде - заметано! - улыбнулась девушка. - Время, оно само вынесет вердикт. А пока, остановимся на том, на чем договорились сразу - друг другу мы ничем не обязаны.
   - Мне уйти? - буркнул Макс, удивляясь тому, что в нем вдруг, совершенно против воли, нервно заворочался собственнический инстинкт мужика.
   - Нет, ты все же неисправимый питекантроп, - вздохнула Полина, но ни спорить, ни доказывать что-либо, дальше не стала.
   Она засуетилась и стала убирать со стола. А минут через пятнадцать, ее вроде обычные хлопоты, но так прекрасно справлявшиеся с задачей выветривания из квартиры былого напряга, прервал телефонный звонок. Как потом оказалось, он, как всегда неожиданный, и вовсе отодвинул все недоразумения сегодняшнего вечера, далеко на задний план. Поговорив с кем-то и, понервничав при этом, Полина бухнулась на диван, рядом с Максом. И, словно между ними никогда не было размолвки, выпалила.
   - Ты представляешь, этот старый пройдоха, каким-то образом пронюхал, что я уже приехала.
   - Кто?
   - Да наш редактор. Главный.
   - А, начальство! Так у них на эти дела нюх особый. И что, поздравил с прибытием? Сокрушившись, что не встретил на вокзале с цветами. Поздновато вообще-то, для приветственного звонка.
   - Если бы! - всплеснула руками девушка и, демонстрирую неведомый доселе норов, тряхнула тяжелой косой. - В командировку завтра отправляют. Деятели. И ведь никогда не на Лазурный берег! А опять на край земли, в этот занюханный Ванино. Чтоб ему провалиться!
   - Что такая срочность? Сахалинский паром тонет? - поинтересовался Макс.
   - Все намного тривиальнее, мой дорогой и, заведомо лишено даже подобной романтики. Процесс там начинается, над каким-то рецидивистом. Но это еще полбеды. Так придется ехать с преподобным Витасиком.
   - Это еще кто такой?
   - Витасик? О-о, Витасик, личность почти легендарная. Наш хроникер криминальный. Дотошный, до жути. А на этих процессах, его хлебом не корми, дай поторчать от начала и до конца. Пока осужденного в "воронок" не впихнут. Так бы, я в два дня обернулась.
   Видно было, что Полину сильно опечалила открывшаяся перспектива. Возможно, виной тому был Макс? Возможно. Но девушка не желала даже себе признаться в этом, а потому, дабы не возникла тягостная пауза, обратилась к нему с вопросом. Ответ, на который, наверняка, хотя бы по роду своей работы, знала и сама.
   - Кстати, ты случаем не знаешь, сколько такие процессы идут?
   - По разному. Все зависит от ..., - начал, был, Макс, но тут же осекся.
   Полина пристально посмотрела на него. Почему-то усмехнулась. Он же, чтобы сгладить неловкость, не нашел ничего лучше, как сделать лицо удивленно-наивным. После чего, с совершенно честнейшими глазами, ляпнул.
   - А я то откуда знаю. Нашла специалиста. И потом, ты к этому, каким боком?
   - О-о-о, тут целая история, - моментально клюнула на прием Полина. Поскольку данная тема являлась для нее не только болезненной, но и затрагивала профессиональные аспекты. - Ты же видел, когда-нибудь, в западных фильмах, как подаются репортажи с громких судов там. По большей части в Штатах. Фотографировать, якобы, нельзя до вынесения приговора. Народ же, жаждет информации. И не просто, сухих строк, а именно поглазеть на действо и на физиономии злодеев. Вот и тискают зарисовки с процессов - не документ мол, придраться не к чему. И честь подсудимого в сохранности, и пиплу жвачка, хоть зажуйся.
   - Ну и?
   - Вот тебе и "И"! - эмоционально воскликнула девушка. - Наш главный как-то, этой идеей и загорелся. "Чем мы хуже демократичных янки!" - сказал. Так что, живописью я там буду заниматься. Живописать комиксы, с постными, но праведными рожами судей и ужасной, подсудимого.
   - Понятно, - протянул Макс.
   Мысленно, он уже задумался над тем, куда податься поутру.
   - Ничего тебе не понятно, - между тем пробурчала Полина, словно прочитав его мысли. - Останешься здесь. Скажем, за охранника. Лады? Работу пока поищешь, заодно. Ты же сам говорил - обустраиваться надо. А я, если все сложится прекрасно, попробую вернуться дня через четыре, максимум.
   - Витасика уболтаешь?
   - Бесполезно. Подкуплю. До баб ему дела нет уже лет пятнадцать, если не больше. Но на коньячок хороший, хроникер еще падкий.
   Полина легко, словно сбросила с плеч тяжесть груза, поднялась с дивана и направилась в прихожую. К вешалке. Вернулась оттуда быстро и, несколько озадаченной. В руках она держала три одинаковых ключа на колечке.
   - Странно, - произнесла девушка. - Помнится, что их когда-то было четыре. Неужели, отец с собой в Африку прихватил один? Надо же, что рассеянность делает.
   Развеяв недоразумение быстро, как дым, хозяйка сняла с колечка один ключ и протянула его Максу. Тот сделал слабую попытку отказаться от подобного доверия. Однако укол, взглядом серых глаз, быстренько обратил в кучку праха его всамделишную щепетильность. Далее, взгляд переместился на огромные напольные часы, времен царя Гороха и последовала команда.
   - Однако времени уже порядком. Разборки закончили и спать!
   При этих словах, Макс напрягся. Что не ускользнуло от Полины. Она встала напротив него, на манер хозяйки медной горы и, с нарочитой озабоченностью в голосе, произнесла.
   - В чем дело, мой добрый грум? Никак ваша любимая лошадь захромала?
   Поначалу Макс замялся. Но, что называется, припертый к стенке прямым взглядом, решительно хлопнул себя по коленке и раскрыл рот.
   - Ты знаешь, Полина ...
   Только вот продолжить ему не дали.
   - Знаю, - изрекла хозяйка, не делая из момента проблемы. - Так и быть, заваливайся здесь, на диване, пуританин ты мой. Мне все равно, вставать ни свет, ни заря.
   Она быстренько постелила упрямому гостю постель и, сказав: "Адью!", исчезла за дверями своей спальни.
   Оставшись в долгожданном одиночестве, Макс долго не мог заснуть. Некоторое время, с непривычки, ему мешала сделать это, черная маска на стене. Даже в полной темноте, казалось, что ее глаза, совершенно фантасмагорически, светились желтым. Оттого память тут же воспроизводила и хищный оскал всего остального. А в результате возникало ощущение такой жути, по соседству с которой, и впрямь, заснуть было очень даже проблематично. Но вскоре, освоившись, Макс прогнал прочь от себя эмоции, достойные лишь впечатлительных курсисток. При этом подумал о единственном.
   - И сколько же данная хреновина стоит реально?
   Сам ответа не знал. Надежды на профессиональную оценку тоже не предвиделось. Потому он оставил в покое шедевр чернокожего резчика в покое и переключился на проблемы, куда более насущные. Хотя времени у него было неограниченно, требовалось с толком использовать оказию, выпавшую вместе с нежданной командировкой хозяйки. Еще в поезде он решил, что начнет акцию мести, с поиска китайца Ли. Здесь надо было четко определить наиболее эффективные пути и методы предстоящей охоты.
   Первым делом, Макс принялся рассуждать на предмет точного расположения китайца, в иерархической пирамиде окружения господина Забелина. Поскольку, именно от данного определения, можно было реально перейти к тому, где его легче было бы разыскать. Однако прикинув очень многие мелочи из факта общения с Ли, он пришел к выводу, что тот не мог числиться в "штате" Виктора Викторовича. А скорее всего, выполнял роль связующего звена, многоликого бизнеса того, с китайской стороной. Оттого получалось, что обнаружить китайчонка в поместье Забелина, можно было лишь с малой долей вероятности. Но то, что он обретался в пределах города, сомнений не вызывало. Если даже исходить из одного - крупный бизнес, тем более, с криминальным запашком, ни простоев, ни каникул не терпит.
   Вот теперь то, можно было переходить к следующему этапу рассуждений. И начать их следовало, скорее всего, опять же с воспоминаний особенностей поведения и пристрастий бывшего напарника Макса. Это труда не составило. В быту и привычках, китаец был прост и неприхотлив, как стертый пятак. Однако одну деталь в его пристрастиях, можно, было бы, использовать наверняка. Это почти фанатичная, пафосная любовь ко всему китайскому. Будь то даже тапочки, произведенные на свет за Амуром, или особенный салат из какой-нибудь ползучей твари. Точно, салат и прочие гастрономические изыски! Можно было начать поиски Ли, в первую очередь, с китайских ресторанчиков. Действуя, правда, наобум, надеясь на элементарную пруху. Поначалу. Пока не сложится подобие системы. В том, что она обязательно сложится, опираясь на богатый опыт, Макс нисколько не сомневался.
   - На том и порешим, - вслух произнес он. - Обход восточных харчевен, не самое неприятное занятие. Только сперва, надо решить вопрос с приличным оружием. Ли, парень опасный. И при встрече с ним, вряд ли мне уже повезет так, как это случилось в Барнауле...
   Последнюю фразу Макс договаривал, уже чувствуя, что неудержимо проваливается в черную бездну сна. Сопротивляться этому, более он не стал. День итак выдался, хоть и насыщенным хорошими впечатлениями, но и запредельно нервным тоже.
  
  
  
  
   Х Х Х
   На следующее утро он проснулся, как никогда, поздно. Возможно, таким расслабляющим образом, подействовала на него умиротворяющая обстановка не совсем обычной гостиной? Или, скорее всего то, что впервые за многие месяцы, он спал не выставляя часть сознание в охранение, на случай непредвиденной опасности. Так, или иначе, когда Макс глянул на часы, то будто угорелый, соскочил с дивана. По любому, расслабляться настолько, являлось не только непозволительной роскошью, но и было не к лицу профессионалу.
   Полины уже дома не было. И, только небольшая записка на столе в кухне, свидетельствовала о том, что ее тепло еще не успело улетучиться из этих, увешанных картинами, стен. Однако, куда более красноречивым свидетельством о расторопной хозяйке, была гречневая каша. До сих пор парившая на плите в кастрюльке и, как оказалось, пригревавшая на своей аппетитной поверхности, две молочно-розовые сосиски.
   Записка же была краткой и касалась, опять же, проблем сугубо плотского характера: "Дорогой пуританин, в холодильнике отыщешь все, что требуется. Полина". Правда, внизу листка, имелась еще и приписка: слово "если", а после него, многозначительное многоточие.
   Макс усмехнулся. Но, успев привычно отмобилизовать себя на конкретное действие, впадать в сантименты не стал. он плотно позавтракал, отдав должное кулинарным способностям Полины. После чего, привел себя в порядок и вышел их дому. К его великому удивлению, во дворе, на детской площадке, он заметил вчерашних знакомцев. Скорее всего, оба жили рядом. Сейчас же, оболтусы оседлали гимнастическое бревно и, с видимым удовольствием дымили. Завидев Макса, больше чем следовало, оживился ВиктСр. Он, состроил подобострастную рожицу и, вложив в слова столько иронии, что она едва натурально не капала с его губ, воскликнул.
   - Ба-а-а, кого я вижу! Старый, добрый знакомый! Как брачевалось темной ноченькой, да на мягкой постелишке?
   Но Макс сегодня был благодушен. Потому, что прекрасно отдохнул и был занят куда более серьезными вещами. Потому, просто, не замедлил продемонстрировать эдакого доброго рубаху-парня. Только на словах, парировал нападки предельно жестко.
   - А, муфлоны? Привет вам, привет. Даже и от моих стертых подошв. Что рожи такие масляные, гривенник в песочнице нашли?
   - Муфлоны, это кони или козлы? - напрягся Валек, почесывая затылок и, видимо, после вчерашнего дармового возлияния, еще туго соображая.
   - Кони, это мустанги, придурок! - привычно оторвался на нем дружок.
   Но, переть буром на Макс и требовать извинений, поостерегся. А того ждали дела и он не стал более задерживаться во дворе. Тем более, что в данный момент, прекрасно знал, куда ему направить свои стопы конкретно. Да, да. Час назад он вдруг вспомнил, одну существенную деталь из детдомовской юности и теперь, хотел попытаться ею воспользоваться. Дело в том, что в те годы, обретаясь в непростом, по взаимоотношениям, сообществе сиротского братства, на многие вещи смотрели совсем иначе. Теперь же, с высот взрослой жизни, тогдашние несущественные мелочи, обрели иное звучание. В так необходимом Максу контексте.
   В общем, работал у них в заведении, некто Михалыч. Никто, по крайней мере из шкетов, не знал его прошлой биографии. Как доподлинно не знал и того, какую конкретно должность, мужик править при учебно-воспитательном заведении. Он и сторожил, бывало. И окультуривал кустарники, вкупе с деревьями. А то и просто, был на подхвате у завхоза. Однако поговаривали, что прошлое, у этого самого Михалыча, было темное. Впрочем, некоторые, клянясь даже на хлебе, утверждали, что и сейчас, то есть - тогда, старик втихаря приторговывал оружием. Откуда ведали - неизвестно. Но ум детдомовца, просто вынужден был, волею жестоких обстоятельств, быть пытливым и любопытным.
   Скорее всего, эту легенду, вполне имеющую право быть истиной, занесли в стены заведения бывшие питомцы. Многие из них пошли по кривой дорожке и, наверняка, пользовались его услугами. Но интересная информация, передаваемая с серьезными лицами и только шепотом, так и прижилась в детдоме. Конечно, тогда она не имела, для вечно голодных шкетов, прикладного значения. Кормить не могла, зато нервишки малость щекотала. Больше ради удовольствия. К тому же сама жизнь сирот, частенько соседствовала с криминалом. Потому-то "увлечение" Михалыча, не казалось чем-то, из ряда вон выходящим. Поболтали, если пришлось к месту, да и забыли о том, до следующего раза.
   Работал ли сейчас Михалыч в детдоме, жив ли был вообще, естественно, Макс не знал. Если, было, судить по тем годам старика, еще вполне должен был скрипеть. А где он проживал, то ли холостякуя, то ли бобыльничая отшельником, знали абсолютно все детдомовцы. Поскольку Михалыч, частенько брал пару-тройку, пацанов к себе. Чтобы вскопали ему огород, покрасили забор, или вычистили до блеска курятник. И все это, за ведро вареной картошки с тушенкой. Картошка была своей. Ну, а тушенка, скорее всего, умыкнутой ушлым пройдохой, из рациона тех же шкетов.
   Неоднократно отметился там и Макс. Даже более того, будучи воспитанником, что называется, не из последних, умеющим влиять на исполнительность остальных, практически считался с Михалычем в отношениях приятельских. Вроде бригадира, над дармовой рабсилой. Но, что самое главное, в отличие от большинства малолеток, он точно знал, что старик, продажей оружия пробавляется. Нет, Михалыч не мог посвятить его в свои делишки, даже по доброте душевной. Просто случай, однажды, вывел на прямое доказательство того. Только вот Максу, в то время, чужие тайны были не нужны - своих проблем хватало под завязку. Да и Михалыч, мужик тертый и дальновидный, в нечаянной огласке, ничего опасного для себя не унюхал. Знал парня прекрасно, знал, что он упертый по-особенному и языком трещать не мастак. А потому, все и сошло, само собой, на нет. К обоюдному удовольствию.
   И вот теперь, спустя почти шесть лет, Макс остановил такси на тенистой улочке. Это был край города, район частных, одноэтажных домишек. Застройки еще тех лет, когда под участки, нарезали немного поболее земли. Домик Михалыча, за эти годы, не изменился никак. Так же выглядывали из-за дощатого забора тяжелые ветви яблонь. И так же, сквозь решетчатую, поверху, калитку, виднелись из глубины двора, голубые ставни, на трех окнах беленого фасада. Только лишь краска на заборе, некогда обновляемая по каждой весне, сейчас изрядно выгорела и, местами пооблупилась. Что могло свидетельствовать о переменах в жизни хозяина. Наверняка он уже не состоял в штате детского дома, на складах которого раньше, как само собой разумеющееся, добывал дармовые стройматериалы.
   Едва Макс нажал кнопку облезлого звонка, как сразу, где-то в тенистых глубинах двора, грозными раскатами раздался лай приличного пса. Шесть лет назад, этого тоже не было, и хозяйство Михалыча стерегла беспривязная шавка. Правда, злющая и вредная, почище любого волкодава, но до тявканья на звонок, никогда не опускавшаяся. Не смотря на то, что барбос всполошил даже птиц на деревьях, в доме долго не подавали признаков жизни. Потому, гостю пришлось втопить кнопку еще раз и подержать в данном состоянии подольше. Только после этого, за забором появились признаки присутствия существа, более разумного, нежели рвущийся с цепи пес. Поначалу, это был окрик, обращенный к животине.
   - Да, окстись ты, окаянный! Место!
   после чего, на гравийной дорожке ведущей к калитке, послышались шаркающие шаги. Вскоре, из-за густых ветвей разросшихся яблонь, показался и сам хозяин. Это был Михалыч. Живой, невредимый и, кажется, вполне здоровый. Только малость постаревший с тех времен, но все равно, узнаваемый за версту, безо всяких сомнений. Еще загодя, сквозь решетчатый верх калитки, старик начал присматриваться к гостю. Как всегда внимательно, лихо просчитывая на ходу варианты, кто бы это мог быть. Однако, судя по его хмурому лицу, вариантов было не много, а договоренные визиты, в этот день намечены не были. Поэтому, когда наконец, старик открыл калитку, Видок у него был, очень даже раздражительный. Он и говорить начал безо всякой прелюдии и, с уже заранее заготовленным напором.
   - Ну, что трезвонишь то, как скаженный? Если из Электросети, то пошли вы все нахрен! Я как платил сто киловатт в месяц, так и буду платить.
   - Михалыч, не узнаешь, что ли? - прервал его праведный порыв Макс.
   Старик вмиг замолк. Сощурил близорукие глаза. И, принялся шарить в кармане рубахи, отыскивая там очки. Наконец водрузил их на породистый нос и неспешно, словно барышник кобылу, принялся изучать пришельца. Это длилось достаточно долго, пока не прозвучал однозначный вердикт, ввергший Макса в ступор.
   - Нет, таковых никогда не видывал!
   - Да брось ты, Михалыч, - зачастил Макс. - Детдом вспомни ... Макс я ... Макс Громов. Да ты что, в самом то деле.
   - Ма-а-кс? - протянул тот, вроде как припоминая.
   Но, лицо его при этом, как это должно было бы быть, наверное, удивленно не вытянулось. И ни одна мышца, под изборожденной морщинами кожей, не дрогнула. Из-под седых, кустистых бровей, старик бросил колкий, испытующий взгляд, что называется, глаза в глаза и, выдержав паузу, сказал.
   - Ну, раз Макс Громов, тогда проходи.
   - "Признал же сразу, старый черт. Признал. Однако какая закваска, как держится, тертый калач!", - пронеслось в голове у того.
   На небольшой садовой скамье, под развесистой яблоней, они расположились. Хозяин достал пачку "Беломора", осторожно, двумя пальцами размял папиросу и особо тщательно продул мундштук. Все время глядя куда-то в пространство. Потом степенно раскурил, посмаковал привычный дымок, и только тогда начал разговор.
   - Ну, говори, каким ветром задуло, Макс Громов?
   - Да вот вспомнил и решил проведать тебя, - не моргнув глазом, соврал Макс, но тут же пожалел об этом.
   - Проведать, значит, возжелал? Кхе-кхе, - внутри Михалыча возник беззвучный смешок, пополам с характерным хрипом заядлого курильщика. - Небось, и подарок принес, по такому случаю?
   Гостю ничего не оставалось делать, как, естественно, смутиться. И следом, заняться лихорадочными поисками иной ниточки, с помощью которой, можно было бы безошибочно выйти на истинную цель своего визита.
   - Нет подарка, - между тем вздохнул Михалыч и его тон стал на порядок жестче. - Тогда и не петляй кругами, как тот кобель бешеный, по куширям, да оврагам. Говори напрямки, что надо? Вижу ведь, без надобности, которая за глотку схватила, еще бы два века, хрен обо мне вспомнил.
   - Ты прав, чего уж там, - так же вздохнул гость. - Нужда появилась, это точно. Да такая, что на рынке ее не разрешить.
   - Вот это, другой коверкот, - усмехнулся старик и только теперь, позволил себе окунуться немного, в общее для обоих, прошлое. - А ты изменился, Максюха. Посуровел, что ли. Видать, жизнь побила изрядно.
   - Всякое было.
   - Всякое, оно понятно. Тут тоже слушок прошел, что по хроменькому пути ты направился, - Михалыч сделал паузу, проследил реакцию гостя и продолжил. - А потом, еще один долетел, на хвосте сорочьем. Будто и вовсе сгинул.
   - Так вот он же я, перед тобой. Неверный, выходит, слушок то был.
   - Кхе-кхе, неверный, говоришь? - вновь внутренним смешком зашелся хозяин. - Возможно. В этой жизни все возможно. Тебе лучше знать.
   - "Хитрая бестия, - подумал про себя Макс. - Так и будет крутить вокруг да около. Прощупывать благонадежность. Надо сразу, в лоб вопрос ставить".
   Тем временем, Михалыч в последний раз затянулся папироской, аккуратно погасил окурок о ножку скамьи и, сам предложил завершить эту канитель. Ностальгия и сантименты по былым годам, по причинам огрубения души за многие годы, ему были неведомы. А времени на пустословие, он тратить не желал. Более того, имея немалый опыт в делах мутных и не дружных с законом, наверняка уже догадался о том, зачем к нему явился этот знакомец из недавнего прошлого.
   - Лады, Максюха, посопливели малехо и баста. Клади свою беду на ладонь, - подводя окончательную черту под воспоминаниями, изрек он.
   - Ствол мне нужен, - тихо произнес Макс.
   - Ствол, говоришь? - старик посуровел. - Ствол, оно дело не шутейное, - в задумчивости он поскреб пятерней затылок, мысленно взвешивая что-то, пока, наконец, не махнул рукой. - Ну, да ладно, я тоже финтить не буду. Короче так, Максюха, давненько этим делом не промышляю. И не то, что опаснее стало. Нет. Конкурентов развелось - плюнь, не промажешь. Да и "волыны" пошли теперь, не чета тем, что по молоду в ходу были. Лазеры-млазеры всякие - не понимаю я ни хрена.
   - А мне навороты и не нужны. "Токарев" бы, в самый раз подошел. Может, в заначке осталось что? Лишь бы осечек не давал, да свинцом, на десяток метров, плевал прилично.
   - Может, и осталось, - почему-то легко согласился Михалыч. - Только про "тютюху", ты зря так пренебрежительно. Это пушка уважаемая, и по делам заслуженная. Многим "береткам" и "узям" фору в сто очей даст!
   - Так и я о том же, - понимая, что процесс пошел, выпалил Макс.
   На этот раз, старик захихикал вслух и с явным удовольствием. Врал ли он, что отошел от дел, нет ли, гость задумываться не стал. Только отметил, что за эти годы, Михалыч, что-то неуловимое в своем привычном образе, все же потерял. Старость и одиночество, дело знали и исправно вершили. Потому, наверняка, даже если у старика действительно осталась припрятанной единственная заначка, он непременно, выложил бы ее сейчас. В общем-то, так оно и получилось в итоге.
   Похихикав вволю, хозяин, кряхтя, поднялся со скамьи и, не говоря более ни слова, зашаркал к дому. Там он пребывал недолго и вскоре вернулся, бережно неся в руках аккуратный сверток. "ТТ" оказался в прекрасном состоянии и совсем не похоже, что в единственном экземпляре хранился ради пресловутой памяти, или еще неизвестно чего. На случай войны с китайцами, скажем. О цене они договорились быстро и без проблем. Старик, держа марку, дешевить не стал. Ну и Макс, в свою очередь, не стал стоять за ценой. Потому, расстались они, вполне довольные друг другом.
   Правда, у самой калитки, Михалыч вновь стал хмурым и строгим.
   - Вот что, Максюха, - произнес он, беззастенчиво сверля гостя колючками много повидавших глаз. - Только договариваемся, раз и безо всякого базара - если что, ты меня не знаешь, я тебя тоже.
   - Да ты что, Михалыч, конечно, заметано ..., - попытался, было, заверить Макс.
   Но старик, не чинясь, оборвал его.
   - Не шелести, как баклан последний. А слушай и мотай, на что имеешь в наличие. Мне без разницы, в каких водах ты плаваешь, и где нарвешься. А вот я, умереть желал бы, только в собственной постели. Потому, если не появится особая надобность, - он красноречиво пощелкал большим и указательным пальцами, что на всех языках мира означает одно - "деньги", - сюда больше, ни ногой! И стрелок, тоже, никому не подкидывай. Ясно? Все!
   Не прощаясь, он закрыл калитку и, его шаркающие шаги, стали удаляться вглубь заполоненного зеленью дворика.
   - "Ясен расклад, - усмехнулся Макс, оставшись один. - Скромничает старик, прибедняется на всякий случай, что выпал из обоймы. Просто, клиентура у него своя имеется - давняя, проверенная и надежная. Однако подсобил, по старой памяти, и на том спасибо".
   И он зашагал, по тенистой улочке, навстречу новым заботам.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Практически весь день был еще впереди. Поэтому, Макс не стал откладывать в долгий ящик задуманное им накануне - решил отправиться на поиски очагов китайского "общепита". Он предполагал, что в городе их достаточное количество и сейчас, требовалось установить местонахождение, хотя бы нескольких из них. После небольшого мозгового штурма, ему явилась очень даже гениальная, в своей простоте, мысль - попробовать поискать информацию в обычном газетном киоске. С тем, что в последнее время, по всем мало-мальски значимым весям, буйным цветом расцвела мода на всевозможные справочники, путеводители и карты, ему уже приходилось сталкиваться. Хабаровск, город-миллионер, вряд ли был исключением из правил.
   И, действительно. В первой же "стекляшке", обвешанной, будто рождественская ёлка, газетами и журналами, в соседстве с яркими гирляндами паковок презервативов и жвачек, вопросу совсем не удивились. Очкастая, сухая, как кисточка изюма, дама, прямо таки олицетворявшая собой само понятие "синий чулок", сначала подозрительно осмотрела просителя. Но, как оказалось, это совсем ничего не значило. Через секунду, напялив на личико подобие улыбки, более похожее на змеиный оскал, киоскерша, с педантичной точностью, выдернула из разноцветной кипы буклетов, один единственный. Даже не глядя на обложку, протянула его Максу. Авторитетный комментарий от нее, последовал тут же. Казенно и металлически, будто в книжицу был вмонтирован крохотный магнитофон.
   - Полный перечень заведений, предлагающий блюда восточной кухни. Последняя редакция, дополненная и измененная. Кстати, пользуется повышенным спросом.
   К этому, очень напрашивалось пожелание приятного аппетита. Но его, почему-то не последовало.
   - Вот и прекрасно, - ответил Макс, быстро, пролистав тонкую, всего-то в шесть листков, брошюрку.
   Он расплатился с дамой и, отойдя на пару шагов от киоска, стал вертеть головой, в поисках укромного местечка. Где, без суеты и помех извне, можно было бы ознакомиться с излюбленными маршрутами местных гурманов, любителей остроперечной экзотики. Таковое нашлось поблизости. Это был небольшой скверик, совершенно безлюдный в эту пору, начала рабочего дня.
   Устроившись на одной из скамеек, Макс развернул карту-вкладку и ..., едва не задохнулся от неожиданности. Схема города, оказалась буквально испещренной специальными значками, означающими места, где подают жареную саранчу и прочие подобные изыски. Казалось что, во-первых, в Хабару вздумала перенести свои кухни сразу вся Азия. Ну а во-вторых, тут же напрашивалось и следующее: местные жители напрочь забыли родной борщ и, все, как один, стали вдруг питаться исключительно насекомыми, пресмыкающимися и сырой рыбой. Или, на крайний случай, все той же, вездесущей лапшой. Которая только и годиться для того, чтобы вешать ее на уши.
   В общем, чтобы осмыслить данное многообразие, свалившееся бурным потоком с листка схемы, требовалась серьезная аналитическая работа. И Макс не замедлил заняться ей. Для этого ему пришлось вернуться к киоску и купить, у крайне удивленного "синего чулка", еще и фломастер-маркер. Теперь он был во всеоружии и с энтузиазмом, взялся за выработку чего-нибудь, хоть чуточку похожего на систему. Макс верил в успех и, надо же, процесс пошел. Медленно, со скрипом. Однако все более и более, набирая обороты.
   В первую очередь, он безжалостно перечеркнул жирным крестом абсолютно все суши-бары и заведения, зазывавшие испить подогретое саке под сашими. Это пахло Японией. А при общении с Ли, Макс успел убедиться в том, что тот являлся истинным патриотом только Поднебесной. К его удовольствию, таковых, спасибо широко распространившейся ныне моде, оказалось просто огромное количество. В результате тщательного отбора, карта моментально превратилась в скопище крестов. И, естественно, задача Макса, значительно облегчилась. Далее, он принялся низводить с силуэта города, "конторы" всяких тайцев, кхмеров и прочих аборигенов Юго-Востока Азии. Этих отыскалось мало, но кресты, поставленные на них, все равно придали поиску больше шансов попасть в самое "яблочко". Но, что было самым главным, в мозгу Макса стала складываться четкая система. Потому и дело, пошло много быстрее.
   Макс припомнил аскетизм своего недавнего компаньона. Добавил к этому, не совсем обычную профессию того. При которой, светиться в центровых местах, мог только круглый идиот. В результате, получил еще один, очень важный посыл. Так как его враг идиотом не был, можно было спокойно перечеркнуть все китайские заведения, пригревшиеся как в центре города, так и в местах особого престижа. Заодно к ним, истребить те, рядом с названиями которых, красовались помпезные звездочки. Они означали, конечно, качество предлагаемых услуг и классность ресторанчиков и варьировались от трех до пяти. Только, и Макс знал это, ничего общего не имели с баллами в истинной китайской кухне.
   Да, в них потчевали богатых посетителей от души. Со всеми положенными причиндалами. Но выворачивали карманы не столько за счет эксклюзивности блюд, сколько за счет демонстрации процесса их изготовления. Это, когда к столику прилагалась жаровня, на которой узкоглазый повар, лихо орудуя ножом, буквально творил чудеса. Прежде всего, жонглерского характера, но никак не кулинарного. Тем не менее, его финты, придавали ритуалу поедания саранчи, допустим, особую пикантность. Под стать восторгам. Словно тебе благосклонно дозволили прикоснуться к великому таинству, веками хранимому древним народом. Цены, естественно, в данных заведениях, были просто заоблачными. И это обстоятельство тоже не могло привлечь того, кого Макс разыскивал. Считать и тратить деньги, Ли умел. Ну, а кроме прочего, разбирался в тонкостях родной кухни, так сказать, на уроне генов. А не в зависимости от модных поветрий.
   Наконец, после всех бесчисленных манипуляций фломастером, карта стала похожа на схему гигантского погоста. А, среди этого сонма печальных, жирных крестов, осталось не больше десятка харчевен, имеющих право на дальнейшее внимание к ним. Взглянув на результат своего титанического труда, Макс удовлетворенно вздохнул. Еще и оттого, что все оставшиеся на схеме заведения, располагались практически в одной кучке. Что было, в общем-то, совсем не удивительным. Если принять во внимание сугубо восточную традицию - расселяться на чужих территориях компактными шанхайчиками. Более тог, стоило заметить, что именно в подобных шанхайчиках и существовала настоящая китайская кухня. Без бутафорских прикрас, коммерческого характера. Рассчитанная не на идиотов, любителей экзотики, не способных отличить один соус от другого, а как раз на круг немногих, посвященный в тонкости истинного вкуса. И, уж конечно, на соплеменников, коих обмануть подделками, было просто невозможно. К счастью, Ли числился и в тех и в других. Трепетно холя в себе любовь к отчизне, он наверняка, знал об этом месте. А если знал, то не быть там завсегдатаем, просто не мог.
   Таким образом, определив для себя ближайшую задачу, Макс не стал откладывать на потом, начало обхода ресторанчиков. Тем более что приближалось время обеда и почему бы, было заодно, не порадовать желудок необычной, кухней.
   Район, где располагались заведения, он отыскал без особых проблем. Здесь, вдали от шумных магистралей города, и в самом деле, господствовал маленький Китай. Даже, если было судить по обилию вывесок с иероглифами. Среди прохожих так же, куда чаще, чем в других районах, мелькали скуластые лица с раскосыми глазами. Все ресторанчики были крохотными и, лепились один к другому, на манер ласточкиных гнезд. Правда, некоторую стройность и порядок, им придавали стены помещений. Последние были построены давно, естественно, не китайцами и, вероятнее всего, в них когда-то размещались магазины потребкооперации. Но прошли времена, исчезли некоторые понятия. Вкупе со страной, кстати. А, как известно, свято место, пустым не бывает никогда.
   Не особо раздумывая, наобум, Макс ввалился в первое же, показавшееся ему, почему-то более "китайским", заведение. Внутри небольшого зала царил полумрак и, какое-то особое состояние, очень напоминающее, наверно, жизнь в муравейнике. Все суетились. И пара молодых официантов, то и дело снующая от кухни к столикам. И сами клиенты, поглощавшие пищу за столиками, настолько смачно, сноровисто и быстро, словно куда-то торопились. Даже привычного гула голосов, слышно не была. Лишь швыркающие звуки, засасываемой внутрь организма длинной лапши, и глухой, деревянный стук палочек.
   Наступление обеденного времени, здесь ощущалось прекрасно - пять из семи столиков были занятыми. Касательно расового состава питающихся, его можно было бы определить так - если в горсть желтой фасоли, добавить щепотку белой. То бишь, наряду с азиатами, не уступая им ни в чем, в плане орудования палочками и скорости поедания, трапезничало и несколько откровенных европеоидов. Нет, нуворишами их назвать был нельзя. Однако на увлекающихся Востоком интеллигентов, они вполне походили.
   На вошедшего Макса, никто не обратил внимания. До тех пор, пока он основательно не устроил пятую тоску на плетеном стульчике, у свободного столика. Тогда к нему мгновенно подбежал худосочный официант, обряженный в белый колпак и необъятный, словно смирительная рубашка буйного психа, фартук. Выдав стандартную улыбку, источающую мед, он сунул в руки клиента меню и застыл в позе суслика.
   Прежде чем заняться выбором "радости" для своего желудка, Макс сперва исподволь оглядел посетителей. Ли среди них не было. Да и естественно, не могло быть. Иначе, в эту сказочную пруху, он бы и сам не поверил. Только после этого, он принялся внимательно изучать меню. Впрочем, мог бы этого и не делать вовсе - грандиозные, с завидной выдумкой, названия блюд, ему не говорили ни о чем. Тогда, призвав на помощь память, по опыту прочитанного некогда о китайской кухне, Макс принялся рассуждать аналитически. Пробовать всяких "битв драконов с тиграми", ему не очень хотелось. Хотя бы потому, что был у верен на все сто, что объявленный тигр окажется облезшей местной муркой. Ну а дракон, опять же, в лучшем случае, ужом из ближайшего к городу болота. Однако и выставлять себя полным профаном, тоже не стоило.
   Вскоре ему пришлось убедиться, что с аналитикой происходит конфуз. Дабы окончательно не пасть в узких глазах все еще застывшего у столика суслика-официанта, Макс вновь углубился в меню. На этот раз, он стал отыскивать в нем то, о чем мог знать хоть что-то наверняка. К его великому разочарованию, этим "что-то", оказалась лапша. Правда, с разными приправами. Но, опускаться до такой банальности, раз уж решил пошиковать заодно, желания не имелось. Наконец, он остановил свой выбор на блюде, аллегорическое название которого, могло означать единственное - жареную саранчу со сладким картофелем и соевым соусом.
   - "Ладно, так и быть, буду лопать кузнечиков, - мысленно усмехнулся он. - А что, опыт имеется - в детдоме не раз жарили по малолетству с голодухи. Это куда лучше, чем жевать и догадываться - то ли член макаки подсунули, то ли фаршированного пиявками жука навозника".
   Несколько взбодрившись, он отдал распоряжение официанту, со стоическим терпением ожидавшего того. Попутно, Макс решил поинтересоваться и относительно проблемы, ради решения которой сюда пришел. Чтобы получилось со стороны, вроде как, между прочим.
   - Слышь, брат, - тронул он за рукав китайчонка, собравшегося, было, опрометью кинуться в кухню, - услугу одну не окажешь?
   Китайчонок вновь застыл сусликом, весь, превратившись в услужливое внимание.
   - Да ладно, расслабься ты, - Макс даже немного смутился. - Ты только скажи, к вам сюда, случайно, не захаживает такой парень - невысокого роста, спортивный. Зовут Ли.
   - Ли? - подобострастно заулыбался китаец. - Ли?
   - Да, да, ты правильно понял - зовут Ли. Парень молодой. Спортивный очень.
   Китайчонок принялся осматривать маленький зал ресторанчика. А у Макса, от ощущения, так просто подвалившей прухи, даже ёкнуло сердце. Наконец обзор был завершен и официант, все так же, улыбаясь во все имеющиеся, очень крупные, кстати, зубы, выпалил.
   - Ли не знаит! Где Ли? Тама Ли? - он показал рукой в сторону столиков. - Столик? - после чего просиял, вероятно отыскав правильный по его разумению ответ. - Наверна кто-нибудь есть Ли. Тосна, тосна. Ли есть!
   - Эх ты, нехристь, - в сердцах махнул рукой Макс.
   Он уже понял, что повелся, как последний лох. А китаец не уходил. Щурил и без того узкие глазенки и, изо всех сил старался быть полезным клиенту еще.
   - Давай, шлепай отсюда, что зенки то пялишь, - распорядился Макс и, уже вдогонку прыткому азиату, добавил. - Водки не забудь. Иначе, ваши разносолы в глотку не полезут.
   Китайчонок умчался. Макс же, смог сделать для себя первый вывод. Увы, неутешительный - разговорить китайцев относительно своей проблемы, будет очень не просто. Хитрющие все от мала до велика, они знали цену всему. В том числе и каждому слову. Будут улыбаться, но толком никогда ничего не скажут.
   И тут, его словно обухом ударили по голове.
   - Ё-мое, - вслух ругнулся он. - Ну, конечно, раскатал я губищи. Ведь у них этих Ли, как у нас Ивановых. К тому же, я даже не знаю толком, это имя его, или фамилия.
   В одночасье, над еще недавно радужными перспективами по поиску врага, появились первые тучки. Ситуация осложнялась кардинально. Однако, веря в удачу, Макс упрямо решил продолжить поиски. Чего бы это ни стоило и, сколько бы времени не потребовалось. Так подсказывал ему богатый опыт. Ведь и в самом деле часто ... Да что там часто, почти всегда, в кромешной тьме кажущейся безысходности, вдруг открывалось яркое жерло выхода из тоннеля.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Вопреки опасениям, жареная саранча оказалась достаточно вкусной. А под ледяную водочку и вовсе, пошла за милую душу. Только вот совладать с палочками, поначалу было совсем не просто. Да соус китайчонок подал к насекомым настолько острый, что огонь от него невозможно было залить ни спиртным, ни даже горячим зеленым чаем. И если с первым Макс освоился быстро, то, что касалось второго, обреченно и мужественно принял решение потерпеть данную издевку над плотью, до окончания акции.
   Между тем, публика в заведении менялась с завидной быстротой. Как мишени на стрельбище, получившие свою порцию свинца в фанерный лоб. Но по-прежнему, ни одно новое восточное лицо, объявлявшееся в полумраке ресторанчика, не заставило Макса насторожиться. Наконец, с саранчой было покончено тоже. Изрыгая из себя жар, вкупе с тихими проклятьями в адрес неведомого повара и, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, он вышел наружу. Пока, не солоно хлебавши. Однако, шествовать тут же в следующий ресторанчик, было явным перебором. Поэтому, сначала он совершил неспешный променад в ближайших окрестностях. А когда проклятая саранча в желудке немного улеглась, решительно направил свои стопы в точно такой же кабачок. Только располагавшийся с другой стороны шанхайчика, дальней.
   Время обеда уже прошло. Но внутри кабачка царила все та же суетливость. Лишь чуточку изменившаяся в сторону размеренной сонливости. Что объяснялось, скорее всего тем, что клиенты, спешащие по неотложным делам успели отбыть, а тем, кто остался, мерить время минутами, сегодня нужды не было. Они то и восседали за столиками. Привычно бойко работая палочками, сосредоточенные, но больше перебирая содержимое тарелок, нежели отправляя его в рот. Одним словом, являли образчик блаженства на восточный манер, где первейшим постулатом, так и оставалось благоговейное почтение к пище.
   На этот раз, совершенно не смущаясь, что о нем подумают, как о жлобе, Макс затребовал тривиальной лапши. Правда, не обычной, а сварганенной из крахмала и, по канонам Востока, вроде как, диетической. А что было делать? Огонь, все еще тлевший в его внутренностях, настоятельно требовал жидкости. За исключением этого, в принципе не значительного факта, здесь все повторилось почти один в один. На вопрос о Ли, подбежавший официант лишь выпучил узкие глазища и, чтобы ни в коем случае не обидеть клиента, принялся с энтузиазмом лопотать какую-то чушь. Что лишний раз доказало Максу, что интересоваться относительно клиентуры заведения, было занятием пустым и зряшным. По крайней мере, если продолжать уповать только на пешек, типа рядовых официантов на побегушках. Даже, знай он о своем враге, много больше исходных данных.
   Отсюда, тактику следовало срочно менять. Что он и сделал, воспользовавшись случаем и, заговорив с клиентом-китайцем за соседним столиком. Благо, расстояние в заведениях, ввиду экономии каждого квадратного сантиметра площади, позволяло это сделать беспрепятственно. Чтобы дать беседе верную завязку, естественно, Макс оттолкнулся от темы непререкаемости прелестей китайской кухни. В отличие от других соплеменников, вечно куда-то спешащих и деловых, этот вел себя относительно степенно. К тому же, как оказалось, довольно сносно изъяснялся по-русски. Впрочем, своими частыми взглядами в сторону его сторону, он, как бы, первым предопределил возможность контакта. Ну а Макс, не преминул воспользоваться данным обстоятельством в своих корыстных целях. Он ответил на очередной взгляд китайца дружелюбной улыбкой и, добавляя еще соуса в лапшу, изрек, с видом истинного ценителя восточных изысков.
   - Вкусно.
   - Кусно, кусно, согласно закивал головой китаец и, тщательно пряча иронию, усмехнулся.
   Причину данной иронии, Макс понял, как только подхватил палочками и отправил в рот первую порцию тянутого крахмального теста. Все его нёбо и язык, вмиг обожгло просто немыслимым жаром - увлекшись мыслями, судя по всему, он явно переборщил соуса. Однако, марку надо было держать. И Макс, заглушив в себе все чувства, стоически сделал это. Правда, от соседа, его усилия не ускользнули.
   - Вы полозили многа соус. Он из особая переца сделана, - мягко, словно заведомо извиняясь, произнес он.
   - Знаю, - шапкозакидательски ответил Макс, стараясь не выдать тяжкие муки, готовыми вот-вот выступить, слезами и, многозначительно добавил. - Иногда хочется, понимаешь, чтобы кровь по жилам поскакала галопом. От нашей водки, такого никогда не бывает.
   Однако к лапше, он больше притрагиваться не стал. Предпочел лишь мелкими глоточками прихлебывать крепкий зеленый чай, да, как гусь, заглатывать кусочки рисовой лепешки.
   - Эта тосна, - на полном серьезе, подтвердил китаец, отправляя в рот палочками, кусок ядовито-болотного цвета.
   - Вот у меня дружок был, - Макс поспешил направить разговор в нужное русло. - Так он этот самый перец стручками поедал и не морщился даже.
   - Китаец?
   - Да, китаец. Ли зовут. Такой спортивный, юркий, как ртуть. Кстати, он здесь в Хабаровске живет. А я сам, из Владика приехал.
   - Владика каросо, море есть, - посчитал нужным, вставить сосед.
   - Хорошо, слов нет, - согласился Макс и продолжил. - Так о чем я? Вот, думал встретиться с ним, но, ни телефона, ни адреса не знаю.
   - Бывает, - вполне по-русски протянул азиат, не забывая уминать разложенную перед собой снедь. - Бывает.
   - Я и решил его в ресторанчиках ваших поискать. Наверное, думаю, тоже любит родное то поесть?
   - Ли, говолис? - китаец напрягся.
   - Ли, точно, Ли.
   - Ли у нас многа, - прозвучал мало оптимистичный ответ.
   - Я и сам знаю, что много. В том то и весь вопрос, - сокрушенно вздохнул Макс. - Просто повидаться очень хотелось - дружили ведь когда-то. Кстати, родился он в России, в Благовещенске. Но мальцом еще, в Харбин его переправили. Выучился там и вернулся обратно.
   Судя по тому, какой сосредоточенной стала физиономия азиата, ему очень захотелось помочь европейцу. Потому, даже прекратив жевать, он стал добросовестно припоминать.
   - Спортивная, говорис? Благовесенска? Двасать тли лет?
   - Кажется, двадцать три, - теперь пришел черед напрячься Максу.
   - Знаю такой палень! - наконец разродился китаец. - Тозе Ли, тозе Благовесенска.
   - Точно? - на самом деле изобразил радость Макс и, поспешил потянуть ниточку нежданной информации дальше. - Он бывает в этих ресторанчиках?
   - Лансе бывала. Но сейсас в Китай. Давно в Китай! - почему-то, напустив на себя важности, произнес собеседник. Следом еще больше нахмурился и выдал. - Он плохая палень. Бандита!
   При этих словах сердце Макса вообще, едва не выпрыгнуло из грудной клетки.
   - "Точно, бандит!", - радостно пронеслось в его голове.
   Однако он был вынужден взять себя в руки и подумать над тем, как достойно ответить на столь серьезное обвинение. Дабы и его, огульно не приплели в связку к "дружку". Одновременно, в его мозгах всколыхнулась целая стая мыслей. Главной из всех, была конечно же та, которая объясняла, что собеседник мог и не знать о недавнем, относительно, приезде Ли в город.
   - Постой, постой, как это давно? - зачастил он и, не медля, перешел к попытке реабилитации надуманного "товарища". - Ну а насчет бандита, кажется, ты перегнул малость. По нынешним временам, оно как получается - кто себя защитить, способен, тот уже, далеко не ангел. Должен ведь в рожу бить обязательно. Иначе, никого вразумить невозможно - грамотные все стали и, правда, у каждого своя.
   Однако китаец, судя по тому, как он замкнулся, его взглядов и оптимизма, по данному поводу, совсем не разделял. Дабы скрыть истинное отношение к проблеме бандитизма, он еще бойчее застрекотал палочками. Так что Максу, с улыбкой на лице, правда, пришлось повторить вопрос.
   - Как давно он в Китай уехал? Месяц, два, год?
   - Тли года. У него здеся тлавма высел.
   - Что еще за травма? - удивился собеседник, уже потихоньку, начав разбивать в себе, вспыхнувшие, было, иллюзии.
   - Длака больсой был на лынке. Ему, эта Ли, лука сильна полезали. Сильна, сильна. Тепель не ..., как это ..., не гнуться. Во!
   - Нет, это не он, - разочарованно вздохнул "дружок из Владика".
   Неизвестно почему, китаец тоже расстроился. Потому окончательно свернул разговор и всецело переключился на поедание своих ядовито-болотных деликатесов. Касательно Макса, то он, так и не притронувшись более к злополучной лапше, расплатившись по счету, покинул заведение. В его внутренностях кипел настоящий вулкан. Естественно, о дальнейшей экскурсии по шанхайчику сегодня, не могло быть и речи. К тому же, стало очевидным, что ставка, изначально наивная и рассчитанная лишь на необычайную пруху, себя оправдывать не желала. Требовалось еще раз, со всей серьезностью, подойти к проблеме с иной стороны. Обдумать ее досконально и до самой крохотной мелочи. Отыскать, наконец, ту петельку, за которую следовало дернуть. А для этого, разгоряченному перцем изыскателю, не меньше, чем ледяная вода, нужен был абсолютный покой. Помучавшись в сомнениях самую малость и глянув на нестройный ряд ресторанчиков, от одного вида которых тут же прошиб холодный пот, Макс решительно вытянул руку, перед пробегавшим мимо такси.
   Едва он переступил порог квартиры, первым делом кинулся к вожделенному холодильнику. Дрожащими руками вынул оттуда пакет с кефиром и, не отрываясь, высосал все до капельки. Благодатная прохлада мгновенно, почти зримо, принялась гасить бушевавший в нем пожарище. А контрастный душ, всегда верный помощник в любых перипетиях, довершил процесс возвращения Макса к относительно сносному состоянию. Облачившись в шикарный халат папы-художника, он завалился на диван. Здесь еще раз, внимательно прислушался к реакциям внутри своего организма - былого протеста со стороны желудка уже не наблюдалось. Следовательно, можно было заняться и конструктивной деятельностью.
   - Эдак, если пойдет и дальше, язва мне обеспечена, - усмехнулся Макс. - Однако попробуем порассуждать и подойти к проблеме с другой стороны. От контактов с китайцами, в обозримом будущем, мне не деться никуда. Это ясно, как день. Значит, надо попробовать отыскать позицию, чтобы эти контакты происходили с наименьшими потерями для здоровья.
   Кто бы спорил против данного аргумента и Макс принялся рассуждать. Как всегда, сначала мысленно выстроил несколько вариантов предполагаемых ходов. После чего, подвергнув тщательному анализу каждый из них, принялся безжалостно уничтожать заведомо неэффективные. Или секвестрировать одни и создавать из обрубков мудреные симбиозы. Которым, естественно, требовалась еще и кардинальная шлифовка. Когда же он пролистал результаты своего титанического труда, то обнаружил, впрочем, без особого удивления, что в принципиальных вопросах, не продвинулся ни на йоту. Как ни верти, а круг поисков Ли, все равно замыкался лишь на шанхайчике. Иных мест, где можно было бы поискать удобоваримых контактов, способных пролить свет на местонахождения китайца, на ум даже не приходило. Единственное, что подверглось изменению, так это тактика будущих действий. И уж конечно, экспериментировать с китайскими изысками на собственном желудке, Макс больше не собирался.
   Теперь можно было и отдохнуть. Следуя принципу, что лучшим отдыхом является смена вида деятельности, Макс разыскал в квартире легкий, непритязательный детективчик и углубился в чтение. Наивный, но лихо закрученный сюжет, увлек его. Настолько, что когда раздался неожиданный телефонный звонок, он воспринял его с неудовольствием. Оторвавшись от книжки, он некоторое время тупо соображал, стоит ли брать трубку. Вариантов для догадок, кто мог звонить, естественно у него не было, а демонстрировать собственную персону знакомым хозяйки, как-то не очень хотелось. Однако проклятый аппарат никак не желал умолкать и вскоре, это стало действовать на нервы. Чтобы прекратить трель, чертыхнувшись, Макс взял трубку и, на всякий случай, заготовив фразу "вы не сюда попали", произнес.
   - Да, слушаю.
   - Ну, как поживаешь, идеалист пуританин? - раздался на том конце провода, голос Полины.
   Ситуация была, в общем-то, рядовая, к тому же, вполне предсказуемая, но первые секунды, Макс буквально оторопел. А пока подыскивал ответ, получил вдогонку еще один вопрос. С ехидцей, но отразивший почти истинную суть.
   - Ты что там, язык проглотил? Или, как тот чукча, не знаешь, в какую дырку говорить?
   - Нет, думаю, к какой дырке лучше приложить, чтобы слышнее было, - наконец, стараясь попасть в предложенный тон, выдавил из себя он.
   - Я тебя умоляю, Макс, - засмеялась Полина. - А теперь серьезно: как живется в гордом одиночестве? Не скучно?
   - Живется, а что мне сделается. Кстати, как ты так быстро до Ванино добраться умудрилась?
   - О, вопрос стоящий. Наш главный сподобился авиабилетами обеспечить. Так что, сорок минут лету, да от Совгавани, через залив катером и на месте. Красота! Значит, у тебя полный порядок?
   - Не переживай, твои хоромы в целости и сохранности. Любимые друзья детства больше не заявлялись. Что еще интересует?
   - А я и не переживаю. Рада, что у тебя все прекрасно. А вот у меня, не очень. Представляешь, этот процесс долбанный отложили. Из-за неявки какого-то важного свидетеля.
   - И что? - Макс постарался поглубже спрятать все эмоции.
   - А ничего, - вроде как обиделась Полина, на его откровенную тупость. - Теперь раньше, чем через неделю, из этой дыры не вырваться. Как тебе подобный сюрприз?
   Ну, что мог ответить на это ее "кавалер"? У него были собственные заботы, куда более важные. А рядах пылких Ромео, он себя по-прежнему, числить не хотел. Потому и пауза в разговоре слишком затянулась. Но когда, наконец, Макс сумел выдавить из себя ответ, это оказалась обычная банальность.
   - Не расстраивайся, что поделаешь - работа.
   - Ладно, постараюсь не расстроиться, - несколько холодно произнесла Полина и, не чинясь, стала сворачивать контакт. - Ты уж извини, но у меня минуты на мобиле считанные. Так что часто тебя тревожить не смогу. Адью, пуританин.
   В трубке послышались гудки отбоя. Макс посмотрел на нее без сожаления и положил на рычаг. Сейчас в его голове творилась просто неимоверная каша. Которая состояла из обрывков сегодняшних кулинарных приключений, наиболее ярких эпизодов читаемого детективчика и фраз из состоявшегося только что разговора. Он посмотрел в окно. За стеклом, как-то незаметно, но уже успела разлиться чернильная темень. Привыкший держать организм в тонусе, тем более, что его дела только начинались и требовали сил, не глядя на часы, Макс полез под одеяло. Дочитывать книжонку ему расхотелось. А питать, и без того измученный экспериментами желудок, он просто не рискнул.
   Ему не сразу удалось заснуть. Правда, и то состояние, в котором он пребывал, ворочаясь с боку на бок, наверняка, в течение целого часа, нельзя было назвать бодрствованием. В полном смысле этого слова. Это был скорее некий симбиоз, состоящий из плавного, будто течение широкой реки, мышления, и благостной дремы. Да, да, мысли заполняли его голову. Но не роились, как обычно, а словно части бутерброда, накладывались одна на другую.
   - "А что если поиски Ли в городе, голая пустышка? Не лучше ли будет переключиться на самого господина Забелина? Нет, вряд ли так будет правильно. Перед китайцем у меня должок не меньший, да и субординацию надо соблюсти. А потом, не должны поиски его быть пустышкой. Никак не должны. Его среда обитания здесь, а такие как Ли, к перемене мест не склонны. Тут завязки. Скорее всего и бизнес какой-нибудь, как у всех его соплеменников. Да и Забелин тот же, пусть не хозяин ему в прямом смысле, но все одно, босс. Раз запросто подряжает на мутные дела. А для Ли это кусок хлеба верный - издалека трудно такой шмат ухватить. Под рукой надо быть. Нет, Ли в городе. В Китае и без него народу хватает. А раз так, то, когда никогда, обязательно наведается пауков в соусе отведать. Здесь я верное направление взял. Только терпением запастись".
   Макс перевернулся на другой бок. Глянул на, светящиеся желтым, глаза африканской маски на стене. Вяло подмигнул ей и продолжил неспешные раздумья.
   - " ...Впрочем, может заодно и другую жилу начать осваивать? Чтобы время зря не терять и для верности, тоже. Последить немного за поместьем Забелина. Вдруг, китаец там появится?- Макс напряг извилины. Буквально на секунду вынырнул из вязких пут полусна, но тут же вернулся в более комфортное состояние и лениво потянул ниточку мысли дальше. - То, что появится, сомнений нет. Только когда? Да и отследить его там, будет куда проблематичнее. У Виктора Викторовича забор ого-го! Видеонаблюдение и прочие причиндалы. Там, напротив ворот не рассядешься и не состроишь дурачка: "Мол, захотелось, вот и сижу здесь, на солнышке греюсь". Район не тот. Тамошним жителям есть, какие тайны блюсти. В первый же день попадешь на заметку. А на второй, уже рожу набьют. И это, в лучшем случае. Ну а потом, перед Забелиным и его людьми, раньше времени, светиться никак нельзя".
   Макс тяжко вздохнул и перевернулся под одеялом вновь. Хотел, было, уже полностью отдаться сну, однако последние мысли никак не желали отпускать его из дремотных, но все равно, реалий. Ему вдруг, в самом деле, до жути, захотелось взглянуть на особнячок своего бывшего хозяина. На территории которого он жил некоторое время. После того, как Виктор Викторович, путем мудреной операции, вызволил его из СИЗО. Жил в крохотном гостевом домике, на задах, у самой кромки леса, что шелестел листвой за сплошным забором. Тогда, от вынужденного безделья, в ожидании первого задания, Макс самолично взял на себя роль садовника. Потому то и знал на огромном участке, практически каждую тропку.
   Желание увидеть все это вновь, со стороны, естественно, уж конечно, было данью обычному любопытству. Однако под это дело, Макс не поленился подвести и аргументацию.
   - "А что, просто пройду мимо разок и все. По любому, мне потом Забелина пасти надо будет. А тут, как бы, предварительная рекогносцировка получится и, если пруха совсем бестолковая дама, то вполне возможно, столкнусь с китайцем Ли. Чего в жизни не бывает!"
   Он даже усмехнулся наивности собственных посылов. Однако признаваться самому себе в том, что ненароком, захотелось увидеть еще и самого Виктора Викторовича, он не стал. Так с этим и уснул. На удивление безмятежным и здоровым сном. Только вот без сновидений.
  
  
  
  
   Х Х Х
   На следующее утро, Макс проснулся бодрым, отдохнувшим и полностью готовым к новым действиям. Иначе и не должно было быть - многолетняя привычка, как известно, вещь великая. Первым делом он занялся оружием. Разобрал пистолет и тщательным образом его вычистил. И не просто, а взятой из бара водкой "Абсолют"! Наверняка, подобной чести, "тютюшник" не удосуживался ни разу, за свою нескучную жизнь. Хорошо бы было еще и смазать его. Но и за этим дело не встало. Масло, очень похожее на машинное, но пахнущее скипидаром, в хозяйстве двух художников нашлось без особых проблем.
   Завершив приготовления, Макс принял душ, наскоро позавтракал, ревностно прислушиваясь к реакциям желудка и, покинул квартиру. Такси быстро доставило его в ту часть окраины города, где на многих гектарах, располагалось поместье Виктора Викторовича Забелина. Время было еще раннее, но уже неумолимо приближалось к "пиковому". Что Макса вполне устраивало. Он попросил водилу высадить его загодя, не доезжая с полкилометра до цели. Тот, мужик битый и умудренный опытом всякого рода, вопросов задавать не стал. Покорно нажал на тормоз, притулился к обочине и терпеливо стал ожидать расчета. Одновременно, привычно оглядывая окрестности. Ни магазинов, ни иных публичных заведений, на обозримом пространстве не имелось и в помине. Лишь слева и справа от дороги, тянулись высокие заборы, за которыми, кое-где проглядывали крыши шикарных гнездышек хозяев этой жизни. Тех кто, конечно же, начиная с младых отпрысков, предпочитали передвигаться исключительно на собственных иномарках.
   Но Макса, скрытое недоумение таксиста, не заботило нисколько. Расплатившись по договоренности, он вылез из салона и бодро зашагал по асфальтовой полосе, к видневшемуся вдали лесу. Вскоре, по левую руку, потянулся кирпичный забор забелинского участка. Надо было приготовиться к любым неожиданностям, что Макс и сделал, отмобилизовав организм на мгновенную реакцию. Он сбавил шаг и внимательно просмотрел пространство перед собой. У ворот виллы, метрах в ста пятидесяти от него, никого видно не было. Да и вообще, улица нуворишей, казалась сейчас абсолютно вымершей. Нет-нет, изредка, в сторону центра пробегал небольшой кортеж и, на некоторое время, все стихало опять.
   Приняв меры предосторожности, теперь можно было уделить внимание забору. Действия предварительные, но уже должные работать на будущее - если придется "работать" по Забелину непосредственно в этих местах. И вот тут-то, Макса ожидало первое открытие. Поверх кирпичного забора, итак больше похожего на крепостную стену, тянулись три ряда колючей проволоки! Правда, это была не совсем обычная безобразная "колючка". Вернее, совсем необычная, сварганенная с претензией на львиную долю эстетики. Осовремененная, так сказать, благодаря новым нынешним технологиям и возросшими потребностями в иной сфере применения, нежели только зона. Ее основа была много тоньше обычной. А сами "колючки" располагались чаще и были стилизованы под снежинки. Со стороны, это смотрелось очень даже мило и поблескивало на солнце будто новогодняя мишура. Но, что самое главное, не огрубляло до жлобского неприличия, архитектуру форпостов удачливого капитализма. Хотя наверняка, "работало" не хуже приснопамятных вариантов.
   Кроме данного нововведения на заборе, опытный глаз Макса заметил еще одно чудо техники. Это был глазок стационарной камеры, нацеленный, почему-то, вдоль, по направлению к воротам. Впрочем, данная штуковина, вполне могла являться и лазерным излучателем.
   - "Однако, - тут же принялся обрабатывать увиденное Макс. - И раньше было известно, что Виктор Викторович не равнодушен, к подобного рода игрушкам. Но, чтобы так откровенно заняться превращением своих пенатов в неприступную крепость ... Одно из двух - либо прибыли сильно увеличились, либо врагов стало на порядок больше. Хотя первое, совсем не исключает второго"
   Между тем, он уже приближался к воротам. Там, на первый взгляд, все было по-прежнему - будка охранника, невидимая снаружи, отъезжающая в сторону створка и подвижное видеонаблюдение над ней. Сектор обзора последней, Макс исследовал еще тогда, когда обитал здесь. Просто так, от безделья и, как говориться: "А вдруг пригодится когда-нибудь". Вот и пригодилось. Макс смело шагал по асфальту, не боясь быть зафиксированным на мониторе. Поскольку камера хоть и поворачивалась на сто двадцать градусов, но ухватывали лишь небольшой сектор непосредственно перед воротами. Сам монитор, находился в специальной рубке, на первом этаже особняка.
   И вот тут-то произошло то, о чем говорят в зависимости от обстоятельств: или закон пакости, или везуха - мечта идиота. Как только Макс поравнялся с первым столбом ворот, те вдруг дрогнули и, подчиняясь чей-то воли, стали плавно откатываться в сторону. Макс ускорил шаг. Но угловым зрением, стараясь не демонстрировать лица, с неподдельным интересом принялся наблюдать происходящее. Сперва из недр поместья выкатила неброская "Тойота" с охранниками. Следом за ней, заявляя каждому придорожному кусту собственную значимость, вальяжно выкатил навороченный "БМВ". Наверняка бронированный, редкого баклажанового цвета с благородной серинкой. Не задерживаясь, обе машины помчались по направлению к городу.
   Стекла на "немце" не были тонированными и Максу, удалось заметить на заднем сиденье, холеную физиономию Виктора Викторовича. Лицезреть своего бывшего босса, он смог лишь пару секунд. Но и этого вполне хватило, чтобы получить не сравнимое ни с чем удовольствие. Почему? Ответ на этот вопрос вряд ли был бы однозначным и полным. Если вообще, он существовал в природе. Поэтому, приятные ощущения, Макс быстренько перевел в ранг деловитой удовлетворенности. На манер той, которую, вероятно, испытывает боксер задолго до решающего поединка. Когда, встретив случайно, в одном из тренажерных залов будущего именитого соперника, приходит к выводу, что он не так страшен и сделан вовсе не из стали, а из тех же костей и мяса. То есть, претензии на победу обоснованы и реальны.
   Макс мысленно поблагодарил Провидение за то, что оно приготовило ему этот экспромт. После чего, уверенный в том, что на него никто не обратил внимания, зашагал дальше. Теперь можно было вновь взяться за изучение особенностей забора. Вторая его часть, справа от ворот, в точности, зеркально повторяла первую. Та же "колючка", больше похожая на бижутерию, поверху и тот же глаз электронной штуковины, сориентированный вдоль забора, на углу.
   - Интересно было бы глянуть со стороны леса. Тоже, небось, премудростей понавешали - не подступиться. Раньше то, кроме голого забора, там ничего не было, - вслух произнес Макс и, прикинув по солнышку время, сам себе и ответил. - А что, можно и глянуть. Даже нужно, раз уж оказался в этих местах. Пригодится, возможно.
   Он заметно прибавил шаг. А вскоре, к великой радости, обнаружил узкую улочку, пролегавшую между двумя смежными участками. Даже не улочка это была, а широкая тропа. Она отходила от основной дороги перпендикулярно и, прекрасно просматриваемая насквозь, по причине линейной прямизны, утыкалась в густой ельник. Не раздумывая и радуясь возможности изрядно сократить путь, Макс свернул на нее и моментально оказался в неуютном ущелье, промеж двух высоченных заборов. Ноги сами прибавили скорости, дабы поскорее выйти из теснины. Во-первых, зажатая кирпичной кладкой тропка, сильно походила на расхожее представление о расстрельных коридорах. Ну а во-вторых, пребывание в этом самом "коридоре", сопровождалось вполне соответствующим ощущением, словно твой затылок находится в прорези прицела. А у тебя для маневра, лишь по полметра в обе стороны. И, ни единого кустика, чтобы укрыться, на всем протяжении.
   Только тогда, когда Макс попал в объятья леса, он смог вздохнуть с облегчением и полной грудью. Сорвал на ходу былинку, сунул ее в рот и, буквально кожей, впитывая удовольствие от общения с природой, стал продвигаться дальше. Здесь заборы поместий ничем не уступали по высоте тем, что были с парадной улицы. Лишь кирпич на них пошел качеством похуже и подешевле. Да в некоторых, оказались крохотные аккуратные калиточки, похожие на дверцы несгораемых сейфов. Вероятно, в этих виллах проживали истинные любители ходить по грибы-ягоды. Так сказать, непосредственно из собственной неприступной крепости, в непосредственно "собственную" часть леса. Что ж, подобная данность, видимо, не могла не доставить удовольствия, от сознания значимости и богоизбранности себя любимого.
   Постепенно, от этого посыла и, под воздействием умиротворяющей зелени вокруг, Макс мысленно вернулся к персоне господина Забелина.
   - "Надо же, на "БМВ" пересел, - усмехнулся он. - А ведь еще несколько месяцев назад всего, предпочитал рассекать на "Гранд Чероки", а то и на "Ниссане". Нет, машинки тоже, дай Бог каждому. Но видок их, уж слишком специально-непритязательный, служил подчеркиванию, как раз, скромности. Теперь, выходит, бизнесмен решил "соответствовать". Или, опять же намеренно, занялся наворачиванием и раздуванием собственного имиджа. Виктор Викторович ничего так просто не делает - хитромудрый, до последнего прыщика ...".
   Его мысли, как впрочем, и продвижение вперед, вдруг прервал совершенно удивительный факт. Да что там удивительный - просто невероятный для этих неприступных окрестностей! Одна из калиточек, сотворенная из толстенного металла и снабженная банковским крестовым замком, была распахнутой настежь! В первые секунды, столкнувшись с подобным чудом, Макс даже потерял дар речи.
   - "Надо же, - пронеслось у него в голове, не без иронии. - Вот, пожалуйста, вам - хрестоматийный пример нашей извечной безалаберности. С фасада глянешь и в дрожь бросает. А тут - заходи, не хочу! И твори, чего душенька желает".
   Однако его заключение, оказалось немного поспешным и неверным в корне. Судя по всему, "авось" здесь был ни при чем. Едва он сделал шаг, чтобы идти дальше, за его спиной раздался грозный окрик.
   - Эй. Кто таков?
   Макс замер и, совершенно инстинктивно потянулся выхватывать из-за пояса сзади пистолет. Но, в самый последний момент, сдержал этот порыв. Он медленно обернулся на окрик. Невдалеке, густые будто джунгли кусты сперва заходили ходуном. Словно сквозь них пробирался медведь-шатун. После чего, на белый свет явился дюжий молодец, с бритой наголо, шишковатой головой. Одновременно, на ходу, он застегивал молнию на ширинке. А та, как назло, поддаваться не желала. На шее у жлоба, как это делают солдаты, когда ходят по большой нужде, болталась сбруя наплечной кобуры. С содержимым, внушительным и грозным даже по размерам. Наконец, молния сдалась. Жлоб правой грабкой, привычно, на манер Майкла Джексона, одним хапком поправил свое "хозяйство" и, осклабившись, выдал вновь.
   - Чё шарахаемся? Кто таков?
   - А что, нельзя? Произнес Макс, понимая теперь, почему калиточка оказалась открытой.
   - Да нет, в общем-то, можно, - почесал бритую макушку секьюрите. - Но, я бы не советовал.
   При этом он утробно загыгыкал, словно сказал нечто умное. В этот самый момент, в глубинах кустарника, откуда он только что вылез, послышалась странная возня. Следом же, капризный девичий голосок заканючил.
   - Да брось ты его, Федя. Ходит человек, и пусть себе ходит. Может, он по грибы настроился. Иди ко мне, милый.
   - Цыц, профура, что б ты понимала, - грозно рявкнул жлоб, но тут же откатил назад. - Остынь малехо, я сейчас.
   Однако Макс уже успел приготовить похожий на правду ответ.
   - Я что, по своей воле, - играя простака, вроде как выдавил из себя он. - Из департамента подрядили. Ёлки проверять.
   - Ёлки? - расплылся в широком оскале охранник. - Так ты что, из Природоохраны что ли? Вот суки, не дают покоя, хоть кишки им выпускай!
   - Федя, - опять раздалось из кустов. - Я уже остыла. Ну, дорогой!
   Противостоять страстному призыву, жлоб был уже явно не в силах. Если судить по тому, в момент взбугрившемуся месту, где он еще недавно воевал с неподатливой молнией. Править службу, как оказалось, совсем не требовалось, а инстинкт завидного самца, заявлял о себе безапелляционно.
   - Лады, двигай дальше, - благосклонно бросил он и, игривым орангутангом в брачный период, ломанулся в кусты.
   В ту же секунду, пугая птиц, оттуда раздался целый каскад звуков - рык зверя, вперемежку с писком мыши попавшей в мышеловку. Вероятно так, темпераментная девица выражала состояние быстрого экстаза.
   Макс улыбнулся. Глянул еще раз на распахнутую калиточку и стал пробираться вдоль бесконечной череды заборов дальше, к забелинскому. До него, по приблизительным расчетам, оставалось не более трехсот метров.
   - "От охранников Виктора Викторовича такого "подарка" не дождешься, - подумалось Максу. - Не то что вышколенные, а подобранные с умом и по уму. Те уж точно, по кустам голоштанные валяться не будут. Да и калиточки в заборе у Забелина нет. А жаль. Могла бы неплохая идейка родиться".
   Тем временем, он добрался до нужного места. Визуальное обследование забора дало кое-какие результаты. Эксклюзивная "колючка" на нем имелась тоже. Но зато признаков электроники видно не было. Правда, Макс не стал удивляться данному обстоятельству, в принципе, не совсем логичному. Фасад он и оставался фасадом. Был предназначен демонстрировать возможности хозяина и остерегать лихоимцев одним только видом. Потому, вывод напросился сам собой - если в будущем, возникнет необходимость проникновения в забелинские чертоги, попробовать сделать это, можно было бы со стороны леса. А вот как? Над этим следовало еще подумать. Но уже сейчас, вариант с применением обычной веревочной лестницы, выглядел вполне состоятельным.
   В обратный путь, дабы вновь не потревожить любвеобильного жлоба в кустах, Макс пошел совсем по другой дороге. Дальше, вдоль заборов, выстроившихся в линию, не хуже китайской стены. Пока не набрел на тропу, которая вывела его прочь за пределы престижного района. Экскурсия оказалось не напрасной и теперь, со спокойной совестью, но, что самое главное, с пищей для конструктивных размышлений, можно было отправляться в китайский шанхайчик.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Как только Макс оказался в уже знакомом районе, увешанном вывесками с иероглифами, его желудок заявил о себе протестными коликами. Мгновенно, едва обострившееся со вчерашнего дня обоняние, уловило едва различимый, но все равно, витавший в окрестном воздухе привкус сои и горького перца. Однако, причин желудку беспокоится не было. Ведь еще ночью Макс решил, что рискованные эксперименты на себе больше ставить не будет. Поэтому в данную минуту в его руке был вместительный пластиковый пакет. Поскольку ставка на то, что нужный контакт отыщется скорее, если в его основе будет лежать пусть ложный, но интерес к китайской кухне, оставалась в силе.
   Макс вновь, определив на глазок ресторанчик, в нестройном ряду подобных, из тех, что еще не осчастливил своим посещением, вошел в него. Первым делом огляделся, как бы прикидывая, что попал туда, куда нужно. Обеденное время еще не подоспело и большая часть столиков в крохотном зале, была не занята. По этой же причине, не заняты были и официанты. Один из них, как всегда, с физиономией, будто ощущал свою вечную вину перед посетителем, подскочил к нему и на секунду застыл в почтительном полупоклоне. Когда же, положенная по неписанному этикету, дань уважения клиенту была отдана, китайчонок довольно бойко залопотал.
   - Плосу, плосу, господина! У нас лутсая кусанья. Свезая плодукт, плямо из Китай. Особый поставка. Плосу! Самая десевая потому, однака лутсая. Плосу!
   В свою очередь, Макс энергично замотал головой и, более чем красноречиво, показал официанту пластиковый пакет. Тот, вышколенный, понял все прекрасно, и его усердие удвоилось. И это было объяснимо - клиент желал взять готовые блюда с собой, на вынос, а потому не исключено, что не только для себя, а на целую компанию. Продолжая бойко лопотать о достоинствах именно их кухни, китайчонок жестом, пригласил Макса следовать за ним.
   Они прошли в дальний угол ресторанчика, отгороженный от остального помещения плотной бамбуковой шторой. Здесь оказалось подобие помеси примитивного бара, со столом заказов. Несколько полок, уставленных всевозможными полуфабрикатами, от одного вида которых, у Макса по спине пробежали мурашки. Широкий прилавок из нержавейки, он же и холодильник, где так же, покрытые инеем возлежали куски мяса, подозрительно напоминавшие то ли кошачьи, то ли собачьи тушки. Тут же, томились в ожидании востребованности, несколько бутылок водки. На прилавке были установлены весы. И окно, прорубленное в стене, в святая святых - непосредственно кухню. Там, творилось нечто невообразимое - скворчало, шипело, парило на разные лады, нарезалось, и заправлялась специями. Не говоря уже о чудовищных запахах, исходивших оттуда. Впрочем, это был обычный процесс любого общепита, только густо приправленный, всегда деловито-суетливым китайским колоритом.
   За прилавком стоял пожилой китаец в белом халате. Он заранее, принялся предупредительно кивать головой, словно известный болванчик из их же краев и широко улыбаться. Договориться с ним, готовым на все ради клиента, было не сложно. Касательно деликатесов. Потому уже скоро, в пакете Макс лежали первые "трофеи". Всякая всячина, аккуратно разложенная по одноразовым пластиковым коробочкам - ешь, наслаждайся экзотикой Востока - не хочу! Памятуя, что он пришел совсем не за этим, Макс особенно горячо, как истый гурман поблагодарил кулинара. А после того, как польщенный азиат буквально рассыпался мелким бисером перед ним, приступил к добыче иных, куда более важных для себя трофеев - информацию.
   Однако без сомнения, умудренный богатым жизненным опытом китаец, оказался много хитрее тех шкетов, что носились с подносами от кухни к клиентам. Продолжая кивать своей башкой, из которой, как у ёжика колючки, торчали в разные стороны проволоки седых волос, он внимательно выслушал вопрос. После чего, мастерски сделав щелки глаз всамделишно заинтересованными, пустился в долгие и витиеватые объяснения. И витийствовал бы до тех пор, сваливая в одну кучу многое и, даже совсем не приличествующее случаю, пока Макс сам не остановил его. Прекрасно поняв, что тот может разглагольствовать до бесконечности, при этом так и не сказать ни "да", ни "нет". Тем более, что чем дольше говорил китаец, тем ужаснее, наверняка намерено, становился и его акцент. Так что клиенту, возжелавшему непременно отыскать и повидать закадычного друга, пришлось вежливо поблагодарить, но уйти ни с чем. К тому же напоследок, отказаться от предложенной по дешевке, партии "качественных" и непременно "самых фирменных" кроссовок "Адидас". Вот уж поистине - восточная предприимчивость, без прикрас и в чистейшем виде!
   Однако, не смотря на первую неудачу, азарт охотника, уже вселился в Макса и, заполнил его всего, без остатка. На этом пути он и не ожидал легких побед. Потому не раздумывая, полный решимости, двинулся к следующей вывеске с иероглифами и бумажными фонариками, призывавшими попробовать именно их саранчу, под любым соусом. Там его приняли, как ему показалось, еще более радушнее. Но результат беседы, с юркой, как мышонок и морщинистой, будто печеное яблоко, китаянкой, и на этот раз оказался точно таким же. Если не считать того, что ушлая коммерсантка, под оживленную болтовню, умудрилась всучить ему, за дополнительную плату естественно, огромный кулек, какой-то остро пахнущей дряни. Выдав ее за страшнейший дефицит.
   Правда, Макс не успокоился и на этом. Призвав на помощь всю свою мужественность, в течение часа, он обошел еще несколько ресторанчиков. Пока, наконец, сбитый с толку и растерянный окончательно, не решил все же, перевести дух и собрать мысли в кучку. После деятельности, больше похожей на игру в наперстки с разными, но одинаково опытными шулерами, сразу это сделать ему не удалось. Только констатировать, что менталитет, он и остается менталитетом - дело свое вершит исправно и добросовестно. Зато, как говориться - "нет, худа без добра" - если только эта избитая поговорка была уместна в данном случае, Макс стал обладателем такого запаса эксклюзивной жратвы, что ее наверняка бы хватило на целую бригаду голодных кули. Еще бы! Ведь теперь ему пришлось таскать деликатесы в двух руках, по два пакета в каждой!
   В тихом отчаянии поначалу, он побрел куда глаза глядят. Вдоль по улице, но прочь от успевшего изрядно обрыднуть, шанхайчика. Беспрестанно пытаясь выудить из своих извилин, что-либо гениальное и эффективное. Однако, увы, те, в виду особой специфики дела, служить ему исправно, как это было раньше, сегодня отказывались. И, только пройдя примерно с квартал, он наконец-то, пришел в себя. Что позволило вполне здраво рассудить, что в данном случае, самым добрым помощником ему будет чувство юмора и спокойное терпение. Макс с улыбкой посмотрел на гроздья пакетов в руках. А, дойдя до первого же, попавшегося на пути мусорного контейнера, без сожаления забросил их туда. На радость бездомным котам и кошкам. Но скорее, вездесущим, наверняка "окультуривавшим" и эту территорию, бомжам.
   В отношении того, что назойливость в поисках Ли, могла его как-то засветить, он не переживал. Потому что, прекрасно знал, что китайский характер, наряду с той особенностью, с которой он сталкивался на протяжении этих двух дней, обладал еще и другой. Да, дитя Поднебесной никогда не ответит тебе в лоб правду. Тем более, если речь идет о поисках кого-либо. Мало ли, а осторожность, залог долгой жизни, как ни крути. Однако, тот же китаец, никогда по собственной инициативе не побежит делиться с кем-либо о том, свидетелем чего он явился. Так же, исходя из принципа - мало ли что. Ведь известно, частенько инициатива бывает наказуемой и азиатом суть данного постулата, разжевывать не надо - с детства приучены, не сорить эмоциями. Кроме прочего, в отношениях со своими соотечественниками, они были еще более скрытными, таинственными и жесткими. Не смотря на неизменную улыбку и подобострастное многословие. И в этом не было ничего удивительного - выжить среди, более чем миллиарда себе подобных, можно было лишь таким способом. Если уж дуть, то только на крылья собственной мельницы!
   Между тем, время приближалось к обеду. Сначала прогулка по лесу, а затем лицезрение, все ж таки, аппетитных блюд, да еще в таких количествах, конечно же, просто не могли не вызвать в нем чувство волчьего голода. Только вот утолить его, почему-то захотелось в месте скромном и непритязательном. Где бы отсутствовала показушная эйфория, так властно заполонившая ныне, даже некогда заплеванные забегаловки. В которых только тому и научились, что подавать обычный бифштекс с таким видом и комментариями, будто растили бычка из которого он сотворен, по меньшей мере, собственноручно. При этом, делая массаж филейных частей и вскармливая исключительно черными трюфелями.
   К своему огромному удовлетворению, подобное заведение он отыскал, таки. Наобум вышел из такси в каком-то районе города. Прошел метров триста по тротуару и ... отыскал! Судя по всему, это была обычная студенческая столовка. Рядом высилось серое здание, очень похожее по архитектуре на учебное заведение, а вокруг сновала молодежь, по виду вполне тянувшая на то, чтобы называться студентами. Внутри общепитовской точки, в меру чистой и без претензий на особую уютность, конечно же, присутствовали знамения нынешнего времени. В виде пирамид из "Миринды", "Пепси-Колы" и нескольких ярких плакатов телевизионно-рекламного содержания. Зато в остальном, рационально-однообразном меню и непритязательном сервисе, все тут было как в стародавние времена.
   Заказав себе борщ и шницель, с неизменно слипшимися макаронами, Макс собрался, было, уже начать "праздник живота", как вдруг, его неприятно дернуло. Словно током. Еще бы! Чуть наискосок от него, за квадратной колонной, оживленно беседуя и, с завидным аппетитом уплетая тот же борщ, сидели два китайца. Они были молоды, аккуратно одеты и, наверняка, грызли гранит науки в ВУЗе неподалеку. В том, что они питали плоть именно здесь, конечно, не было ничего ни удивительного, ни предосудительного. Однако после всех злоключений этого дня и предыдущего, Макс воспринял данный факт несколько неадекватно. То есть, забыв про борщ и шницель, стал думать о том, как использовать его в собственных целях. Решение пришло мгновенно. Не обнаружив на своем столе судка с горчицей, он встал и прямиком направился к азиатам. Благо, что у тех, со специями, был полный порядок и они, с неизменными улыбками, презентовали желаемое. Первый контакт был установлен, а на его основе, можно было гоношить, ни к чему не обязывающую, если смотреть со стороны, беседу.
   - Спасибо. Приятного аппетита. Ну, и как наш борщ? Пресноват, наверное? - тоже, широко расплывшись в улыбке, поинтересовался Макс.
   Китайчата дружно замотали черноволосыми головами. Не задержались и ответные пожелания. Как оказалось, русским они владели вполне. Только с шипящими и с буквой "р", их языки по-прежнему, никак не могли сладить. Но они очень старались.
   - Вам тозе, приятного аппетита, спасибо, - сказал один.
   - Приятного аппетита. Борсь, это карасо, витамина много, - вставил его сосед.
   - А в свои ресторанчики что, не ходите совсем? - Макс осторожно потянул ниточку разговора в нужном ему направлении.
   - Ходим, потсему не ходим, - ответил тот, что был худ и миниатюрен, словно мальчик-эквилибрист. - Только сейсас лексия много, а влемя свободное мало.
   - Мало ходим, - выслушав товарища, закивал головой и добавил второй - бутуз в очках, и оттого похожий на партийного бонзу, времен Мао Цзэдуна. Но этого ему показалось не достаточно, и он захотел быть с незнакомцем до конца честным. - Дологое удо...вл...с...твя, удовл ..., как это, сейсас ...
   - Удовольствие, - подсказал Макс.
   - Тосно, Тосно, - заулыбались оба.
   - А если ходите, то куда, не секрет? Есть любимые места в городе? Подсказали бы - я ведь тоже, очень неравнодушен к вашей кухне. Только настоящей, - не моргнув глазом, соврал "любитель" острых соусов, которого до сих пор мутило даже от воспоминания о них.
   - А как зе, есть!
   - Конесно есть! Мало настоястий, как в Китае, но есть!
   После чего оба, не сговариваясь, принялись объяснять. Не наперебой, а соблюдая очередность и, судя по всему, довольные тем, что могут реально помочь наивному европейцу. А Макс уже скоро, не без удовлетворения отметил, что студенты говорят о тех самых ресторанчиках, которые еще полчаса назад, он "осчастливливал" своим назойливым вниманием. И это, говорило о многом. Правда, для большей уверенности, он решил конкретизировать выброс полезной информации, следующим вопросом.
   - А что, других мест нет, разве? Неужели все ваши земляки, что здесь работают, только там и гасят в желудках тоску по родине?
   - Места есть, - нацепив на пухлую физиономию серьезную мину, ответил очкастый. - Только там есе больше долого. Отсень долого.
   - И не совсем настоястее, - авторитетно дополнил товарища сосед по столику. Глянул на реакцию собеседника и добавил. - Китайцы туда не ходят. Это больсе для новые русские. Длаконы, фейелвелки, класивые китаянки - бутафолия десевая, одним словом.
   Последнее, у азиата получилось вполне по-нашенски. Макс же, теперь был удовлетворен полностью. Ведь его мысли на данный счет, так нежданно-негаданно, нашли стопроцентное подтверждение у лиц, без сомнения, сведущих, что почем по эту сторону Амура. Потому, воодушевленный первым крупным успехом, который, как ни крути, всерьез возродил его надежды, относительно района поиска Ли, продолжил выуживать информацию. Но, уже касающуюся непосредственно разыскиваемого им "крестничка". Так как верил, чуял нутром, что в этом деле, густо окрашенном национальной спецификой, должна, была быть, хоть крохотная зацепочка. О которой, он просто не подозревал, пока.
   - Слышь, друзья, а что, если я задам вам один вопрос? Вы же студенты, должны многое знать.
   Китайчата вновь, будто болванчики, весьма поощренные сказанным, дружно закивали головами. Наживка была благополучно заглотана и Макс, в предчувствии того, что именно сейчас обретет нечто важное, то чего ему не хватало для эффективных поисков все это время, продолжил.
   - Тогда слушайте. Мне, к примеру, надо отыскать в городе одного человека. Китайца. Это можно сделать?
   В беседе возникла пауза. Макс напряженно ожидал и не торопил.
   - Мозно, - наконец, прекратив морщить лоб, ответил худосочный. - Только имя надо знать и лод.
   - Род?
   Вот это явилось настоящим открытием.
   - Да, да, лод! По насему - конси. Каздый китаец, свой конси знает. Всю зизнь знает. Вот, Лао, - худосочный показал рукой на своего друга, - из лода Хата. Отсень больсой и увазаемый лод!
   Себя в пример он, почему-то, не привел. Зато очкастый бутуз, довольный, буквально засиял и, горделиво закивал головой.
   - Понятно, - протянул Макс. - Ну, спасибо, братаны, помогли. И за горчицу тоже.
   Вдаваться в дальнейшие подробности сложных генеалогических древ миллиардного народа, он не стал. Все было ясно итак - относительно проблем поиска Ли, он не продвинулся ни на йоту. Ведь он не только не ведал, к какому роду принадлежит китаец, но и толком не знал его полного имени. Правда от этого, охота за ним становилась лишь азартнее. Требовалось лишь еще раз, в который уже, перелопатить тактику и, выстроить из имеющихся в наличие средств и информации, нечто более эффективное. Времени у него на то, имелось с избытком. Поэтому, в разговорах с собственным "я", Макс пока что находил аргументы в пользу того, чтобы не отчаиваться и не форсировать события сломя голову. Тем более, что у него в заначке, ожидал претворения в жизнь. запасный вариант - Виктор Викторович Забелин.
   Начав с него, как ему думалось, он бы на все сто, вышел бы на китайца. Однако, не смотря на неудачи двух дней, рушить законную очередность расправы над кровными врагами, он все равно не желал. И даже упрямство здесь было ни причем - скорее принцип. Ну и совсем немного приверженности к классической традиции, свойственной настоящему крутому боевику. Когда главный злодей прощается с жизнью перед самыми титрами, а заинтригованный зритель, уже не в силах совладать с переизбытком адреналина в крови.
   Впрочем, зрители беспокоили Макса мало. Их вообще не должно было быть. Зато оставался господин Забелин. А вот его реакцию, на воскрешение из мертвых штатного киллера, Макс бы пронаблюдал с удовольствием. Естественно, растянутую во времени, чтобы получить истинное наслаждение. Тем и была хороша, задуманная им схема. Ведь факт устранения китайца, в то же день стал бы известен Виктору Викторовичу. Кто бы в том сомневался. А Макс бы очень постарался обставить этот факт так, чтобы из него торчали неявные, но навязчиво-тревожные стрелки в его сторону. И вот тогда господин Забелин получал достаточное количество времени и полное право для того, чтобы до изнеможения потрясти собственными поджилками. Он очень любил себя и очень не любил, когда что-то вокруг него, было окутано флером полупрозрачной тайны. Это Макс знал отлично.
   Потом, конечно же, Виктор Викторович убеждался в полном здравии Макса, так сказать, самолично. Бизнесмен оказывался пораженным, удивленным и испуганным одновременно. Но не долго. Дорожка, протоптанная китайцем чуть ранее, уже готова бы была принять его грешную душу.
   На этой оптимистической ноте, Максу захотелось остановиться в своих рассуждениях. Коими он занимался одновременно, поглощая сначала, успевший изрядно остыть, борщ, а затем и шницель. С сожалением, что не почувствовал вкуса непритязательных, но так напоминающих неприкаянное детство блюд, он встал из-за стола. Улыбнулся узкоглазым знакомцам. Те не замедлили ответить тем же. И, походкой неисправимого оптимиста, направился к выходу из столовки.
  
  
  
  
   Х Х Х
   В квартиру художников Макс вошел почти как хозяин. Тяжко вздохнул, едва увидал знакомые стены и, как бы оставил за дверью неурядицы суматошного дня. Уже успев обрести привычку, он перво-наперво, принял контрастный душ. Затем, к чему никогда не имел особого пристрастия, сварил себе крепчайший кофе. Ну а, сделав добрый глоток обжигающего напитка, поудобнее устроился на кухонном табурете и стал подводить итоги своей деятельности. Естественно, результаты его порадовать не могли, их, было, кот наплакал, отсюда и процесс занял до обидного мало времени. То, что следовало менять тактику, он знал итак. Не знал лишь, каким образом, потому что, как ни крути, все сходилось опять на том же злосчастном шанхайчике.
   Отхлебнув кофе и сморщившись от его непривычной горечи, Макс попытался совершить мозговой штурм. Причем изначально, делая ставку на посылы, исполненные в оригинальном ключе. Даже отчасти фантастические. Потому что, на уровне интуиции чувствовал, опираясь на богатый опыт, что конец клубка, все равно должен был где-то прятаться. Пока же, все его потуги, хоть как-то, относительно стройно выстроить что-либо, терпели крах.
   Через некоторое время, не впадая в отчаяние, Макс решил, что в отсутствии плодотворности в его деятельности, виновата кухня. В ней, крохотной, все было сделано столь мило и функционально, что отделаться от навязчивой иллюзии, что ты тоже имеешь серьезное отношение к этому уюту, пахнущему безмятежной домашностью, оказалось совсем не просто. Ведь у Макса никогда не было своего угла. Вот и показалось ему, будто она, иллюзия, не только выводила из привычного равновесия, но и, мешая сосредоточиться, раздражала. Дабы не выглядеть смешным перед самим собой, он, ничтоже сумняшеся, приплел к этому еще одну причину - якобы, привык созидательно трудиться лишь тогда, когда тело принимало горизонтальное положение.
   Посомневавшись, больше для приличия, в истинности обнаруженных им причин, он прихватил с собой остатки кофе и переселился в гостиную. Однако и там, как выяснилось скоро, имелись свои, отвлекающие внимание, прелести. Конечно же, теперь, причиной мыслительной импотенции, стали фантасмагорические картины и диковинные маски, развешанные на стенах. И, если с картинами, еще куда ни шло - можно было научиться справляться, принимая их за обычные цветные пятна, не вдаваясь в содержание, то совладать с негативным влиянием масок, оказалось невозможно. Мало того, что ни нагло взирали безумными глазищами на его танталовы муки, но и казалось натурально, что все без исключения, насмехались над ним.
   Выносить подобной наглости, не было никаких сил. Решительно отставив кофе в сторону, Макс лег на живот и, не нашел ничего луче, как взгромоздить на голову подушку. Удивительно, но такой примитивный, детский способ, отгородить себя от внешнего мира, помог. Его мысли, постепенно стали обретать привычную стройность. А спустя минут пять, после того, как ему удалось собрать их в нечто, относительно похожее на образцовое стадо, можно было потрудиться и с надеждой на отдачу. Для придания моменту пущей значимости, Макс стал рассуждать вслух.
   - Итак, то что Ли в городе, об этом уже говорилось не раз и сомнению не подлежит. Есть! То, что он, когда никогда, должен объявиться в одном из заведений шанхайчика - тоже, оставив неизменным. Тем более, что сегодняшние свидетельства двух любителей русского борща в студенческой столовке, подвели под данный посыл солидную базу. Лады. Едем дальше.
   Тут он все же вынул голову из-под подушки. Глотнул остывшего кофе, заодно и воздуха и вновь, оградив себя от взглядов африканских божков, продолжил.
   - Следовательно, весь вопрос по-прежнему в том, каким образом навести о нем справки! В отношении особенностей восточной ментальности, я успел убедиться - дело дохлое. Тогда варианты? Приставить ствол ко лбу одного из барменов и, спросить напрямую? Откуда знать, что это будет бармен того самого ресторанчика, что посещает Ли? Это - раз. А потом, у китайцев, согласно из буддизма, смерти нет. Лишь переход от одного состояния к другому - реинкарнация. Так что, думаю, на испуг большинство из них, особенно пожилых, взять не так просто. А вот себе на пятую точку, приключение заработать можно, в два счета. Как быть?
   Под подушкой было душно. И в том, что умная мысль не желала приходить теперь, Макс обвинил эту данность. Он отшвырнул подушку, рывком сел на диване и, смачно выругавшись в пространство, ста просто выплескивать из себя накопившийся негатив.
   - Проклятые азиаты! Мало того, что все на одну рожу сделаны, еще и все, как будто, одной матерью рождены. Хитрованы невозмутимые! Сузят косые глаза, честнее честного, а ответ один и тот же. Что и рожи их желтые! Рожи ... Рожи... Одинаковые рожи...!
   В праведном неистовстве, Макса словно заклинило. Но вдруг, в его голове мелькнуло нечто, очень похожее на озарение. Слабенько, робко, но тем не менее.
   - Стоп!!! - скомандовал он самому себе. - Да, рожи действительно, для непосвященного - одинаковые. Однако, говорят то все по-разному! Один с большим акцентом, другой с меньшим. Третьего вообще, хрен разберешь. Стоп! Ну-ка, ну-ка! Точно! Есть! Ли говорит по-русски, как на родном! Вот оно!
   И впрямь, на этот шанс уже можно было ловить наверняка. Даже не зная точного имени и рода человека. Макс в изнеможении откинулся на спинку дивана и блаженно заулыбался. Вот уж действительно - на всякого мудреца ... - как же он мог упустить из виду, эту стопроцентную особую примету своего "крестничка"?! Наверняка, на всю Хабару, он один единственный такой и найдется. Остальным с языком совладать трудно - взять хотя бы сегодняшних студентов. Лопочут справно, но с шипящими все равно не в ладах. А у Ли и в этом плане - полный ажур! Без сомнения, в китайской среде данный факт должен быть известен. К таким, обычно, относятся двояко. Большинство с гордостью, как к ходячему примеру возможностей умной нации. Есть, конечно, и те, кто корчит нацпатриота и относится с презрением, будто к отступнику. Но по любому, о таких как Ли, знают все.
   Вот теперь, можно было, и передохнуть немного. Макс лег навзничь, закинул руки за голову и, вроде как бесцельно, уставился в потолок. Правда, его извилины, поощренные первой крупной удачей, продолжали трудиться. И он не стал сопротивляться их энтузиазму, очень похожему на процесс реабилитации за прошлые промахи. Более того, он буквально кожей чувствовал, что на подходе еще одно озарение. Только не надо было спешить и суетиться.
   И точно! Вскоре, внутренний голос подсказал ему заняться следующим - еще раз, тщательно перебрать повадки китайца и оттолкнуться от них. Макс послушно напрягся и целенаправленно, предпринял короткий мозговой штурм. Результат не замедлил сказаться и на первый взгляд, оказался просто блестящим. В самом деле, китаец Ли, даже при его патологической любви к родине и всему, что с этим понятием связано, оставался слишком уж необычным "специалистом". Киллером-универсалом. Чья деятельность на службе у Забелина, без сомнения, всякий раз мутная и сопряженная с риском, не могла не выработать в нем некоторые стойкие привычки. Такие, например, как предельная осторожность и предварительное зондирование уровня безопасности. Уж что-что, а значение данных тонкостей, Макс знал по собственному опыту. Отсюда получалось, что если Ли и выбирал ресторанчик, дабы ублажить свои гастрономические вкусы, то просто обязан был исходить не только из достоинств кухни, но и много другого. К китайским деликатесам напрямую не относящимся.
   Итак, первый важный посыл в этом направлении был сделан. После чего Макс закрыл глаза и мысленно, по памяти, воспроизвел схему расположения заведений в шанхайчике. Это было не сложно - с правой стороны от дороги, все они, нестройным рядом лепились друг к другу. Однако ведь имелся и еще один! Да, да, еще один. Тот, что обосновался чуть наискосок, через дорогу. Макс, как-то, не обратил на него должного внимания. Уж больно блекло выглядел ресторанчик, по сравнению со своими "дружными" собратьями. Вывеска не ахти, блеклая и невыразительная. А потом рядом, совершенно безрадостной картиной, серела замороженная стройка. Нечто, очень похожее на строящиеся рыночные ряды. Которые, как положено любой брошенной стройке, со всем неприглядным антуражем, выглядели малопривлекательно.
   Зато, этот "эгоист" был идеален и привлекателен со всех точек зрения в ином отношении. Его, словно специально отодвинули на отшиб. Чтобы манить к себе профессионалов, у которых с законом, мягко говоря, отношения похуже, чем даже с нелюбимой тещей. Пространство перед ним просматривалось предельно, в обе стороны улицы. А возможные пути отхода, на экстренный случай, через нагромождения стройки, полностью соответствовали классическим представлениям, взятым, хотя бы, из фильмов.
   Пораженный открытием, которое, как оказалось, лежало, что называется, на ладони, Макс даже потерял дар речи. Оправился он скоро и, от переизбытка нахлынувшей энергии, захотел, было, немедленно, на практике проверить свои выводы. Но, глянув на часы, осадил себя и, тоном заправского старшины, не без юмора, изрек.
   - Цыц, салабон! Спешка треба тильки при ловле блохив. А все великие дела вершатся по утру! На холодную голову и чистые портянки.
   Теперь, приняв решение, можно было отмести все заботы в сторону и по настоящему расслабиться. Тем более, что на фоне удачных изысканий, в Макса вселилось уже конкретное, почти зримое, ощущение скорой удачи. В приподнятом настроении, больше повинуясь времени, нежели зову желудка, он направился к холодильнику. Причем направился с явной неохотой. Прекрасно сознавая, что увидит там гастрономическое изобилие, но заранее настроенный принять совсем иное решение. Так оно и получилось. Обозрев аппетитное содержимое, он с легким сердцем захлопнул дверцу. Затем, вроде как ни с того, ни с сего, сыграл замысловатую дробь на кухонном столике и, решительно направил свои стопы в прихожую. Видимо, сегодняшняя прогулка по лесу оказалась столь заразительной, что и сейчас, Макса потянуло просто прогуляться по свежему вечернему воздуху. Заодно и отужинать, в какой-нибудь уютной кафешке поблизости. Нет, себя показывать он не собирался, и подобная цель была чужда ему априори. А вот на людей посмотреть и расслабиться по настоящему, был бы вовсе не прочь.
   Спальный район уже успел погрузиться в зыбкое фиолетовое марево. На фасадах многоэтажек, вознесшихся ввысь, зажглись многочисленные окна-глаза. Еще недавно пискливо голосящие детские площадки, стараниями бдительных мамаш, тоже давно опустели. Неспешно, и впрямь, прогуливаясь на манер бездельника-отпускника, Макс побрел туда, куда его повели ноги. Направление ему было безразлично - окрестных достопримечательностей, он все равно не знал. Тем не менее, вскоре, в одном из асфальтированных закоулков, он наткнулся на светящийся у входа неон. Который гласил не многое, ни малое, а именно: "Подземелье"!
   - Ну что ж, "Подземелье", так "Подземелье", - усмехнулся Макс и шагнул внутрь.
   Правда, как только он переступил порог заведения, то сразу понял, что попал в не совсем обычные пределы. Во-первых, здесь не было, почему-то обязательной абсолютно для всех кафешек, какофонии диких звуков, именуемой в нынешние времена музыкой. Как не было и малолетних отморозков обоих полов. Со стеклянными от различных кайфов глазами и извечно циничной миной, на преждевременно изможденных крайностями, лицах. Остальное же все присутствовало. Немного столиков. Полумрак. Тихие, ненавязчивые аккорды негритянского блюза. И конечно же, сверкающая гранями всевозможной тары и цветами всевозможных напитков в ней, барная стойка. За стойкой, совершенно невостребованный, почему-то, откровенно скучал бармен - средних лет мужик, набриолиненый и с щеточкой аккуратно подбритых усиков под носом. Кстати он тоже, выглядел совсем необычно, в крахмальной сорочке с цыганскими рукавами и коротенькой, с неизменно атласной спиной, жилетке. Словно его вытащили из девятнадцатого века на обслуживание бал-маскарада, а потом, так и забыли здесь.
   За столиками веселья так же не наблюдалось. За одними, вальяжно попивая из высоких бокалов нечто, предавались безмолвному созерцанию пространства. За другими, отчаянно дымя трубками разных калибров, тихо, но, судя по напряженным лицам, бескомпромиссно спорили. За третьими, просто и по-черному, что называется, квасили, закусывая водку шоколадом. Однако в целом, никто никому не мешал. Более того, казалось, что каждая компашка по интересам, была, как бы отгорожена незримой стеной от всего остального. Насколько это можно было разглядеть в цветной, искусно подсвеченной иллюминацией полутьме, вид посетителей, как и их разнобойный возраст, тоже были не совсем обычными. По крайней мере, такого количества старомодных блузонов, всевозможных бород, даже бантов на шеях, а так же эдакой изящной неопрятности в деталях гардероба, Максу не приходилось видеть никогда.
   Отсюда напрашивался и вывод - скорее всего, он попал в оазис, где убивал время окрестный бомонд от всякого из видов искусств. Правда, напрашивалось и другое, малоутешительное - одного взгляда вокруг хватило для того, чтобы понять, что перекусить тут удастся вряд ли. Вероятно, местная богема предпочитала насыщать грешную плоть на собственных кухнях. А здесь, дабы не осквернять запахами жареного мяса храм, довольствовалась лишь разговорами о возвышенном. Пополам с изрядным количеством горячительного. Он хотел, было, уже покинуть заведение, где без сомнения, являлся абсолютно инородным телом, как кто-то сзади, фамильярно хлопнул его по плечу. Макс вздрогнул, но, повинуясь до автоматизма выработанной привычке реагировать мгновенно, развернулся к раздражителю лицом. Готовый отреагировать на любую неожиданность. Естественно, это получилось у него более чем эффектно.
   - Ого, какая завидная реакция! - восхитился ВиктСр, едва успев отпрянуть назад.
   Да, это был он. А за его спиной, неуклюже переминаясь на жердястых ногах, стоял неразлучный дружок Валек.
   - Что, опять плющитесь? - произнес Макс.
   Вряд ли он был доволен встречей. Потому расслабился и приготовился достойно отражать все, что должно было обязательно выплеснуться из ртов оболтусов.
   - Здесь разве плющиться можно, - с придыханием, в котором сквозила нарочитая почтительность к данным стенам, изрек ВиктСр. - Здесь место святое и не терпит, ни порока, ни суеты.
   Удивительно, но ни он, ни сявый Валек агрессивности не проявляли. Окончательно успокоил себя и Макс.
   - Оно заметно, - согласился он.
   - А ты сюда, каким ветром? Полина посоветовала? - внес свою лепту Валек.
   - В командировке Полина.
   Эстеты совсем не удивились этому. И вообще, не отреагировали никак, словно знали о том загодя.
   - Холостякуешь, - лишь вздохнул ВиктСр. - А что, пригласил бы. Мальчишник сварганили, да и тебе не так скучно бы было. А?
   - Как-нибудь в другой раз, - неопределенно произнес Макс и сменил тему. - Я вижу, вы здесь завсегдатаи?
   - А ты как думал, - горделиво выпятив цыплячью грудь, осклабился Валек.
   - Есть такое, - более сдержанно сказал его дружок и не замедлил всерьез преподать ликбез человеку со стороны. - Музам, удобнее служит в уединении. Но, потребность общаться с себе подобными, тоже дорогого стоит.
   - "То бишь, с избранными, не чета мне", - промелькнула у Макс мысль, но вслух он произнес. - Ну, что ж, общайтесь, раз такое дело. Увы, но мне требуется более тривиальное - порция хороших пельмешек. А у вас, я вижу, они не в чести?
   Собеседники привычно скривились, но язвить на данную, вполне благодатную тему, почему-то не стали. Макс же, махнул им рукой на прощанье и направился к выходу. Задерживать его никто не стал.
   Оказавшись снаружи, он еще раз взглянул на тусклый неон вывески и усмехнулся.
   - "Подземелье", значит. Что ж, так мне и надо, детдомовщине сиволапой. Между прочим, мог бы и сразу догадаться, что это не что иное, как "Андеграунд". Ну да ладно. А дружкам Полининым, будто кто ангельские крылышки приклеил. С чего бы это, ведь известно, что с совестливостью у них, дружбы нет и в помине. Однако пусть мнят себя верхом на Пегасе, на здоровье - еще б об этом у меня голова не болела.
   Интерес, бродить по незнакомой округе и дальше, он потерял. Поэтому, ему совершенно не стоило труда, убедить себя в том, чтобы вернуться в знакомые стены. И уже там, в привычном одиночестве, исключив любые неожиданности, отдать должное содержимому хозяйского холодильника.
  
  
  
  
   Х Х Х
   С самого утра, в предвкушении, наконец-то, конструктивной работы, Макс развил бурную, но разумную подготовительную деятельность. Сначала он выполнил комплекс физических упражнений. Чтобы быть в форме, делал это раньше постоянно, но вот, в связи с дорогой и последними событиями, как-то неразумно отодвинул на второй план. Затем в течение получаса, словно отдавая долг священному ритуалу, и не без удовольствия одновременно, простоял под тугими струями душа. Меняя температуру воды, в диапазоне от ледяной, до почти крутого кипятка и в обратном порядке. И, наконец, плотно позавтракав, словно шел на сутки в тайгу, отправился в шанхайчик. От которого, если честно, его уже изрядно поташнивало.
   Оказавшись на месте, в первую очередь, Макс воочию убедился в правильности своих теоретических выкладок. Одиноко стоящий на отшибе ресторанчик, хоть и обладал всеми положенными заведению рекламными атрибутами, но все равно, в глаза бросался не особо. Прилегающая к нему вплотную, застывшая, а потому и неприглядная в данный момент стройка, безжалостно нивелировала многое. Однако следовало, было думать, что хозяин заведения-отшельника, вряд ли сильно страдал по этому поводу. Ведь в перспективе, от непосредственного соседства с торговыми рядами, а стройка на поверку, действительно оказалась рыночным павильоном, его контора только бы многократно выиграла.
   Простреляв пространство вокруг наметанным глазом и, сделав себе заметки на будущее, Макс решительно зашагал к ресторанчику. Совершенно не смущаясь тем обстоятельством, что время для трапезы, было все ж таки, очень ранним. Хоть по восточным меркам, хоть и по европейским. Проходя мимо замороженного строительства, он отметил еще одну деталь. А именно, что стройплощадка была не так уж и безжизненной, как это казалось со стороны. В самом центре будущего крытого павильона, среди недостроенных прилавков и торчащих вверх бетонных колонн, чернела, обтянутая рваным толем, сторожка. Но, что самое интересное, рядом с ней, по-хозяйски обустроившись на дощатом топчане, восседал весьма живописный дедок. Его давно нечесаная, белая шевелюра торчала клочьями. Точно так же, как и белая бороденка, вкупе с кустистыми бровями. Зато на носу, свисавшем лиловой брюквой, красовались, перемотанные синей изолентой, очки. Что придавало сторожу, ну очень серьезный вид образованного лешего. Впрочем, он и занят был достаточно серьезным делом - играл в нарды. Правда, сам с собой, но с видимым за версту упоением.
   Просто удивительным дополнением к его облику хрестоматийного лешего, была деревянная култышка вместо правой ноги. Она торчала с топчана, будто изготовленный к стрельбе станковый пулемет. Судя по умиротворяющей обстановке в контексте данной картины, в которой наверняка, дохли от скуки даже мухи, дедок пребывал во вполне привычном для себя состоянии.
   - "А что, - подумалось Максу, - идеальное место для наблюдения, если в этом кабаке срастется, как я и прикинул. Сойтись интересами со сторожем, проблемы не составит. Если получится, со временем буду неограничен. Да и глаза мозолить никому не придется".
   Он усмехнулся. Пока, теоретически, все складывалось неплохо. Потому очень хотелось надеяться, что и дальше все пойдет, как по маслу.
   Посетителей в заведении еще не было. Без сомнения поэтому, как только Макс объявился на его пороге, навстречу ему выскочил сам хозяин. Это был низенький, абсолютно круглый и потому очень похожий на мячик, китаец средних лет. Он ничему не удивился и запрыгал подле первого посетителя, бойко приговаривая при этом привычный набор, заученных назубок, фраз.
   - Позалуста, позалуста, просу, господина! Вы плавильна сделала, сто плисли именно наса лестолана. Позалуста, плоходите.
   Макс понимал, что для плодотворного разговора, надо было соответствовать надеждам кулинара. Однако скорая перспектива, ощутить желудочные колики вновь, подвигла его на то, чтобы несколько оттянуть этот "счастливый" и "вожделенный" миг.
   - Интересно, и чем же ваше заведение, лучше тех, что выстроились по ту сторону дороги? По мне, так вы все одно и то же предлагаете, даже под одинаковыми соусами, - с видом истинного и избалованного ценителя восточной кухни, изрек он.
   Для китайца, естественно, подобная реплика явилась высшим оскорблением. Заведясь с полуоборота, он горячо принялся защищать честь собственного мундира. В данном случае, все еще умудрявшегося сохранять на себе остатки давнего крахмала, фартука.
   - Не плавда, не плавда, у наса лестолана, совсем длугое, - заверещал он и стал приводить веские, на его взгляд, аргументы в пользу того. - Мы есть севелный пловинций! Вот! Наса кухня особый и незный! Вот!
   - Надо же, оказывается, даже красный перец может быть нежным. И что, соя тоже имеет категорию нежности, по степени вонючести? - скорчил мину Макс. - Однако действительно, тонкости - век живи, век пробуй.
   - Да, да, тосна, - энергично закивал головой китаец, - Плобовать нада. Тосна! Севелный пловинций, эта настоястий Китая. Тосна, тосна!
   Да что ты говоришь. Вот бы услышали тебя конкуренты.
   На самом деле, совершенно неожиданно, Макс получил очень необычную пищу для работы мозга. О существовании которой, даже и не подозревал ранее. Он еще не до конца осознал ее значение, но уже сейчас, оголенными до предела нервами, ощутил, что именно она могла осчастливить его конкретной надеждой. Относительно реализации задуманного им. Действительно, спустя несколько секунд, пришло и подобие озарения.
   - Постой, постой, север Китая, это ведь и Харбин тоже?! - произнес он, больше для себя, нежели для собеседника.
   - Да, да, тосна, тосна. Харбин севела тоже. Тосна, - затарахтел кулинар.
   Что ж, развитие событий, как по маслу, продолжалось! Ведь Ли, когда-то жил и учился как раз в Харбине. И уж если испытывал ностальгию по родной кухне, то наверняка знал и о тонкостях, как оказалось, существующих между ресторанчиками. Одинаковыми на вид, и во всем остальном, только для непосвященных европейцев. Не без удовлетворения отметив про себя данный факт, Макс с гораздо большим удовольствием дал себя уговорить, непременно отведать здешних изысков. Он сел за столик, а хозяин, самолично принялся его обслуживать. Не забыв при этом, выдать следующее.
   - Как у вас говолит по луски - вы пелвая посетителя, знатсит потсина и будет скидка.
   - С почином, говоришь? Лады. Да и скидка, тоже не плохо.
   - Тосна, тосна, да, да, васа имеет двасать плоцент скидка, - поспешил заверить китаец.
   - О,кей, о,кей, - Макс являл само благодушие. - Только выбери что-нибудь на свой вкус. И не слишком горькое.
   Столь опрометчивое доверие, так же, было продуманным ходом. Дабы расположить к себе азиата.
   - Холосо, холосо, не голкий, - закивал круглой башкой хозяин и воодушевленный, стремительно покатился в парящую за стеной кухню.
   - "Сперва ублажу его самолюбие, бальзама, на душу узкоглазую, не пожалею, а уж потом приступлю к зондажу. По всему похоже, этот сломаться должен", - решил для себя Макс и, приготовился добросовестно снести новое испытание экзотической гастрономией.
   Однако в этом плане, ушлый китаец его приятно удивил. Вскоре, сияя будто медный тазик, он припер на подносе и выставил на столе, сплошь деликатесы. Чего там только не было - и крохотные, величиной с орех, осьминоги, и икра морского ежа, и креветки, плавающие в чем-то, на вид действительно нежном и воздушном, и прочие вещи, названия которых, Макс даже не знал. Ко всему прочему, все это впрямь оказалось не только съедобным, но и вкусным. Потому, к вящему удовольствию хозяина, сначала все же осторожно, но затем, уже не без приятных ощущений во рту, Макс принялся поглощать изыски. Одновременно, он прикинул стоимость своего завтрака. И, правда с юмором, вынужден был констатировать, что дарованная ему недавно двадцатипроцентная скидка, есть не сто иное, как затравка для идиотов. Его карманы, после подобного "праздника живота", должны были похудеть основательно. Китаец свое дело знал туго, потому и шуршал, как заведенный. Однако цель того стоила, и привередничать Макс не стал.
   Тем временем, в ресторанчике появился еще один посетитель. Это был мощный мужчина лет сорока пяти. С бычьей шеей и ручищами, которые выглядывали из закатанных рукавов клетчатой рубашки, словно две кувалды. Один их вид уже, настоятельно взывал к непререкаемой уважительности. Его лицо было простоватым и, на первый взгляд совершенно бесхитростным. Из тех, сто принято называть рязанской физиономией. Но тушеваться на манер провинциала, он и не думал. К тому же, как только мужчина пересек порог заведения, стало ясно, что числить его в любителях китайской кухни, не стоило. А потому, с каким подобострастием на масляной роже, к нему кинулся круглый китаец, то и вовсе, он претендовал, как минимум, на самого настоящего хозяина. Вернее, на хозяина помещения, чьи стены, скорее всего, арендовали выходцы из Поднебесной. Так оно и оказалось.
   Вскоре, между мужиком и китайцем, завязалась ожесточенная перепалка. Суть которой, сводилась к спору об арендной плате. То ли хозяин стен хотел ее повысить, а хозяин кухни яростно сопротивлялся тому. То ли разбирались некие тонкости предоплаты за помещение. Неизвестно. При изобилии на столе, Максу было чем занять себя итак. Потому, в разговор "пигмея" с "голиафом" он вникать не стал. Так продолжалось минут десять. Наконец, выпустив пар, мужик загнул трехэтажным матом и стал оглядывать помещение. То, что единственным посетителем оказался европеец, его крайне удивило, но в то же время, обрадовало. Видимо, после эмоционального всплеска, ему потребовалось высказаться. Не раздумывая ни секунды, он направился к занятому столику и, даже не сподобившись спросить разрешения, уселся напротив. Китаец, же, явно желая ублажить начальство, завертелся вокруг ужом.
   Некоторое время, пока игнорируя Макса, мужик ухмыляясь смотрел на кривлянья кулинара. После чего, сполна получив удовольствие от ужимок того, щедро разливая благодушие, выпалил.
   - Ну, ты что Джан, как резиновый попрыгунчик передо мной скачешь? Разжалобить хочешь, или нюх потерял? А ну, мечи на стол, что повкуснее!
   Китаец, в раже усердия, едва не захлебнулся, в собственной слюне. Одарив "благодетеля" хитрющим взглядом, он со всех ног бросился исполнять приказание.
   - Но смотри, бестия, это ничего не значит, насчет бабок, - крикнул ему вдогонку арендодатель и добавил. - И водки тащи. Только не эту, вашу мочу китайского солдата, а нашу, русскую!
   Джан замер на бегу. Развернулся и, преломившись в поклоне пополам, что ему, круглому было сделать очень не просто, зачастил.
   - Руска нету. Тсесно, тсесно, нету.
   - Найдешь, - усмехнулся мужик.
   Вот теперь то он развернулся к Максу и бесцеремонно, протянув свою огромную лапу, представился.
   - Леха.
   - Макс.
   - Вишь, какие дела? - продолжил он, не медля. - Этим чертякам узкоглазым, лишь бы объегорить нашего брата. Хитрющие, бестии, до жути.
   Он увлеченно стал распространяться на предмет их недавнего спора с Джаном. Ну а Максу, ничего не оставалось делать, как слушать, да кивать иногда головой, якобы в знак безоговорочного согласия. Что, безусловно, понравилось собеседнику. Одновременно, следуя привычке, Макс исподволь стал изучать мужика. Хотя, что здесь было изучать? Товар, так сказать, представлен был, как на ладони - провинциал, удачно раскрутившийся в челночном бизнесе и вложивший потом навар в мелкую недвижимость. Скорее всего, к чистому криминалу, отношения не имевший. Любитель поесть, но из общей чашки, отученный хлебать недавно. Отсюда, излишне чванливый. Вот, в принципе и весь расклад.
   Между тем, стараниями Джана, на столе появились изысканные закуски и запотевшая, даже в остатках инея, бутылка "Гжелки".
   - Вишь, вишь, что делает, чучело, Го-го-го, - будто гусь, загоготал Леха. Нашел, таки, подлючий сын, русскую. В холодильнике ведь стояла, меня ждала. А все равно, врать поначалу, надо обязательно - хлебом не корми! Во, порода то!
   Он лихо откупорил бутылку, и опять, не спрашивая согласия, разлил водку на двоих. Макс дальновидно отказываться не стал. Они выпили, как и положено "За встречу", после чего Леха оседлал любимого конька и понесся на новый круг жалоб на эту, если верить ему, беспросветную жизнь. Только вот голова Макса, к этому моменту, была занята совершенно другим. Нет, он покорно делал вид, что внимательно слушает собеседника. На самом деле, размышлял над тем, как бы было эффективнее использовать, так нежданно свалившуюся под ноги ситуация, в собственных целях. Можно было попробовать прилюдно встать на защиту китайца. И тем самым, добиться его благодарности, а значит и откровенности. Или же, сделать ставку на непререкаемый авторитет в этих стенах, хозяина Лехи. Прикинув и так и эдак, он остановился на последнем. Как ни крути, а мужик был свой. Знанием этикета не страдал и при правильном подходе, вполне мог сослужить хорошую службу. Что же касательно китайской благодарности, то Макс, не без оснований предполагал, что она штука скользкая и нежизнеспособная.
   Потому, терпеливо дождавшись, пока собеседник выплеснется до донышка, он запустил пробный шар. Предварительно выдав тираду на животрепещущую тему, типа: "Косоглазые все хитрованы, а русаки все простые, оттого и страдающие". Бедный Леха оказался впечатлительным до неприличия. Успев опрокинуть в себя уже третью рюмаху, он едва не прослезился от счастья, что его так хорошо поняли. Максу только того и надо было.
   - Слышь, Алексей, - погнал он "лошадок" дальше, - я вот тут тоже, одного китайца разыскиваю. А у этих, - он кивнул в сторону, суетившегося в дальнем углу, Джана, - ничего добиться нельзя. Мальчиши-Кибальчиши, все, как один! Мать их через коромысло! Лыбятся, зенки щурят, а не бе, не ме, не кукареку.
   - Во, точно сказал, - горячо поддержал его Леха и решительно зачесал грабкой репу. - Говоришь, знают, но молчат, как партизаны? А у тебя что с тем китайцем?
   Макс хотел, было, открыть рот, чтобы выдать готовую заготовку про неоплаченный долг и прочее, но рьяно взявшийся за дело знакомец, не чинясь, прервал его. На его физиономии, прямо таки зримо отпечаталось непреодолимое желание помочь "своему", немедленно.
   - Давай-ка координаты твоего должничка, - распорядился Леха.
   - Зовут Ли. Немногим за двадцать. Спортивный. Родился у нас, в Благовещенске, но род из Харбина. И главное, по-русски чешет, как мы с тобой, - отрапортовал Макс.
   - Да ну? так и чешет? - искренне удивился Леха. - Это точно, среди их брата большая редкость. Большинство, хоть триста лет здесь проживут, все одно - как лягушата квакают. Щас, сделаем в лучшем виде.
   - Только сделай так, как будто это тебе надо лично, - неназойливо направил его энергию в нужное русло Макс.
   - Понял, - отозвался добровольный помощник и понимающе подморгнул. - Хочешь его неожиданно накрыть? Тоже верно. Не боись, все будет в ажуре. Щас!
   Не смотря на комплекцию, он егозой завертелся на стуле, выискивая глазами Джана. А когда нашел, безапелляционным жестом призвал его к себе. Тот явился незамедлительно и застыл в позе сурка. И, спустя нескольких минут допроса с пристрастием, вся необходимая информация, была им в наилучшем виде. Несчастный Джан, прекрасно зная норов своего арендодателя, даже не пытался финтить. Оказалось, что действительно, Ли посещал именно этот ресторанчик. Причем, относительно регулярно - один-два раза в неделю обязательно. Дня три его уже не было, а это означало единственное - он мог объявиться здесь сегодня. Или, на крайний случай - завтра.
   Это была удача! Такая удача, что Максу с великим трудом, удавалось сохранять невозмутимый вид. Но его сердце, никогда в жизни, не колотилось так бешено. Он даже забыл про икру, креветки и осьминогов, всецело сосредоточившись лишь на сдерживании, захлестнувших его эмоций. А Леха, войдя во вкус и отыскав в процедуре свой кайф, с меланхоличным видом продолжал выворачивать на изнанку беднягу Джана. И не зря. В течение последующих минут, он добыл из китайца еще кое-что важное. А именно, оказалось, что сам Джан, этого русскоязычного китайца откровенно недолюбливал. И, даже побаивался. Выяснилось и время его прихода. Как правило, Ли приходил с утра. Не раннего, но во всяком случае, задолго до начала часа пик. Ни с кем не контактировал. А насытив плоть, без эмоций, тихо исчезал до следующего раза. Диаспоре, род его занятий был неизвестен. Однако слухи о них, среди соплеменников ходили далеко не лестные.
   Наконец, Леха прекратил допрос сам. Он глянул на часы и, спохватившись, соскочил со стула.
   - Мать честная, мне же еще в двух точках ревизию проводить, - выдохнул он не без гордости. - Ну, лады, дружок, рад, если помог чем. А что, может со мной рванешь на обход - еще водочки халявной хлебнем? А?
   Макс отказался. Они расстались на коротке и вполне приятельски. Что же касалось Джана, то он, мастерски воспользовавшись случившейся оказией, серой мышкой шмыгнул на кухню. И, больше в зале не появлялся. Так что рассчитывал Макса за изысканный завтрак, уже другой китайчонок. Но тоже, учтивый и подобострастный, до тошноты.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Из заведения, Макс вышел уже предельно настроенный на скорую встречу со своим противником. У него даже изменилась походка - она стала рассчитанной в каждом движении. Он оглядел улицу, с рядом ресторанчиков на ней. Около них стала появляться клиентура. Пара-тройка китайцев, вошли и в тот, где только что трапезничал он. Не имея часов, Макс посмотрел на солнце. Судя по нему, до пикового, а, следовательно, обеденного времени, должно было оставаться еще несколько часов. И в каждый из них, мог объявиться Ли.
   Уже обдумав все действия заранее, он решительно зашагал к стройке. На ходу готовя, лишь заготовки для предстоящей беседы со сторожем. Завязать ее оказалось совсем не сложно. Дедок с деревянной культёй вместо правой ноги, откровенно, хотя наверняка, привычно скучал. Время от времени он лениво кидал кубики. После чего, меланхолично передвигал на выпавшее количество очей одну из шашек, оглядывал ситуацию и, на какой-то период впадал в состояние полуспячки. Лениво инспектируя, заодно, слезящимися глазками, вверенную под охрану вотчину. На ней, естественно, ничего противоправного не происходило. Потому, нардист-одиночка, самую малость поклевав носом-брюквой, плавно, без напряга, возвращался к киданию костей.
   Но, с появлением на горизонте Макса, дедок заметно оживился. Правда, как это и положено "человек на часах", не преминул напустить на себя подозрительный вид. Однако, все его естество, изрядно побитое жизнью, более чем красноречиво свидетельствовало о том, что почесать язык и разделить досуг, он был совсем не прочь. Будучи сторожем, старик так и молчал, пока незнакомец не подошел вплотную к его хоромам.
   - Ну, как, игра то движется, отец? - начал разговор Макс. - Кто побеждает?
   - Движется, а куда ей деваться, сынку, - ответил старик, делая особое ударение на последнем слове. Причина того, выяснилась тут же. - Только вот отец с меня хреновый. За шестьдесят пять годков, так и не сподобился никого, наподобие тебя, сообразить. Ну да ладно, сидай. Шурупишь что, в нардах то?
   - Более-менее, но постараюсь, - был ответ.
   - Вот и сидай, говорю. А то, мне в постоянных победителях быть, уже осточертело. Хоть так кидай, хоть так, все одно - чемпион я, - сторож затрясся мелким, дребезжащим смехом.
   Одновременно, он деловито принялся возвращать шашки на начальное положение. Макс устроился на топчане рядом и тоже, с энтузиазмом стал наводить порядок среди своего цвета. Заодно, не привлекая внимания, он опытным глазом оценил наблюдательную позицию. Вход в ресторанчик и подъезд к нему, отсюда, с топчана, просматривались, как на ладони. Можно было начинать игру. А за ней, как и положено, стал складываться неспешный разговор. Сначала он касался лишь успешных бросков и ходов обоих игроков. Ну а постепенно, перетек в естественную стадию ненавязчивого ознакомления друг с другом. И вот тут-то, если Макс, по понятным причинам темнил, или предпочитал отмалчиваться, то старик наоборот, словно только и ожидал этого момента. Он выдавал "на гора" многое из своей, надо думать, богатой на разные вывихи, жизни. Ко всему прочему, скоро выяснилось и то, что за руины он охранял. Все оказалось банально и в полном контексте с современностью - пайщики обанкротились, деньги на строительство разворовали, и предмет их благих амбиций, теперь вынужден был дожидаться лучших времен.
   Но вот чему искренне удивился Макс, так это имени сторожа. Оказалось, что замшелый дедок, именовался не иначе, как Вилором. Что, как известно, происходило от первых букв "Владимир Ильич Ленин, Октябрьская Революция". Кстати он сам, с едкими прибаутками и, наверняка заученно, выдал историю его происхождения.
   - Дед у меня, Царствия ему небесного, конечно, мать его, уж больно прытким комунякой числился. Самогон хлестал за милую душу, но и за светлое будущее глотку подрать был горазд. Вот и отличиться решил на мне. Батя то, в финскую сгинул, а то бы ни в жисть не дал так уродовать нас. Ну да ладно, меня то еще ничего нарек - Вилька, он и есть Вилька. А вот сеструхе досталось посочнее ... Мэлсинья!!! Во как! Всю жизнь, по молодости, бедолага маялась, пока на Варвару не перекроилась.
   - Мэлсинья???
   - Да, да - Маркс с Энгельсом, ну и эти, Ленин со Сталиным, заодно. Одна компашка мудаков, одним словом, и Интернационал еще. Уж какой по счету, не знаю. Дед то, знал все назубок, - старик хмыкнул, и, удачно метнув "кости", переключился на собеседника. - А ты что ж это, времечко так лихо жжешь? Безделье, или просто отдых себе надумал?
   Не отрываясь от игры, Макс стал обдумывать подходящий ответ. Но старикан оказался ушлым, а о том, что много повидал на своем веку, и говорить не стоило. Его красные глазки, из-под дряблых век, глядели колко, словно рентген - врать ему напролом, было делом заведомо бесполезным. Поэтому Макс решил сделать так, чтобы его новый знакомец, как бы сам вывел для себя удобоваримый ответ.
   - Да так, - неопределенно, с нарочитой долей таинственности, произнес он, более чем требовалось, разглядывая ситуацию на доске.
   - Ясен коленкор, - спрятав усмешку в белую бороду, изрек Вилор. - Служишь, значит.
   - Вроде того.
   - Ну, ну, - вздохнул старик и сделал очередной ход.
   Макс же не стал ничего ни уточнять, ни добавлять к сказанному. И то, что его, скорее всего, приняли за оперативника, ему было как раз на руку. Однако хитрый старикан, вполне могущий дать фору любому китайцу, в этом плане, мягенко продолжил зондаж. Зайдя с другого боку.
   - Может, выпьем малехо? А? Ты как, потребляешь? - предложил он, испытующе глянув на Макса.
   - Потребляю, с удовольствием бы, но ... не могу. За рулем, - ляпнул тот первое, что пришло на ум, но вполне укладывающееся в образ опера при исполнении.
   - Ну, ну, - вновь спрятал в бороде ухмылку дедок. Затем он показательно потянул носом-брюквой и многозначительно добавил. - За рулем, так за рулем. Претензий не имеем.
   Макс моментально просек, в какой глупейшей ситуации он оказался - от него тянуло вовсе не лимонадом. Потому рьяно принялся ее исправлять.
   - С дружком, в китайском ресторанчике встретился только что. Не виделись давно, понимаете? Ну и махнули по стопарю, за встречу. А больше, ни, ни, не положено, - зачастил он. Но тут, ему на ум пришла просто гениальная по своей житейской простоте, мысль и Макс выпалил. - Впрочем, вас угостил бы с превеликим удовольствием.
   Подобный поворот устроил Вилора, как нельзя лучше. Для блезиру он сурово пожевал губами и, вроде как, вынужденный уступить убедительной просьбе молодого знакомца, молча протянул ладонь за деньгами. Получив их, он кряхтя поднялся с топчана. Однако спустя секунду, достаточно шустро, стуча деревяшкой о бетон, помчался куда-то. На ходу бросив гостю.
   - Тут в переулке, магазинчик имеется. Я мигом.
   И действительно, вернулся он быстро. А после того, как под хрусткий лучок, нарезанный прямо досках топчана, старик выпил два стопаря подряд, он раздобрел по отношению к Максу, словно тот был его любимым родственником. Интерес к опостылевшим нардам, "чемпион"-одиночка, потерял напрочь. Зато гостю, пришлось набраться мужества и терпения, чтобы выслушивать истории из его нелегкой жизни. Во всем мельчайших подробностях. Так продолжалось около часа и конца излияниям Вилора видно не было. С каждым новый, выпитым им стопарем, он становился все сентиментальнее. А его память обострилась настолько, что дедок уже стал припоминать эпизоды из далекого детства. Естественно, безрадостного.
   Между тем, время приблизилось к обеденному - в ресторанчики, все без исключения, плотными косяками повалила голодная клиентура. Однако Ли сегодня не появился. Болтовня же сторожа, утомила Макса изрядно, и он решил покинуть наблюдательный пост. Только вот сделать это, надо было так, чтобы ни в коем случае не обидеть распоясавшегося рассказчика. Выбрав паузу между излияниями, гость поспешил ввернуть ремарку о том, что его еще ждут дела. Удивительно, но эта данность была воспринята Вилором спокойно - дела, так дела. Потому, распрощались они достаточно тепло, а Макс, не преминул прозрачно намекнуть, что непременно придет завтра утром. Вряд ли старик расценил желание молодого знакомца, как заинтересованность в продолжении устных мемуаров. Был не глуп и, уж точно, не наивен. Он отнесся к этому достаточно философски.
   - Есть надобность великая, приходи, я не против. И мне, все веселее будет.
   Сомневаться в отношении последнего не приходилось. Более того, судя по тенденции, нынешнее веселье старика, обещало плавно перетечь и в будущую ночь.
   Между тем, шансы Макса в его охоте на китайца повышались, и внутреннее напряжение в нем достигло пика. Требовалось серьезно отдохнуть перед решающей схваткой. То, что она произойдет уже скоро, он ощущал буквально кожей.
  
  
  
  
   Х Х Х
   И действительно, когда на следующее утро, Макс вновь появился на стройке, дедок дрых в толевой будке, мертвецким сном. Сном совсем не сторожа, а скорее, пожарного, всю ночь тушившего, не иначе, как винзавод. Будить его, по многим, бросавшимся в глаза моментам, было занятием бесполезным. Не стоило, да и наверняка, оно было к лучшему. Совершенно не скучая по собеседнику, Макс по-хозяйски устроился на топчане. Поставил перед собой нарды и, как вчера Вилор, стал играть сам с собой.
   Но прежде, отвлекшись ненадолго, он попытался объяснить себе одно странное обстоятельство. Оно возникло сегодня, когда он выходил из подъезда дома Полины. Нет, особенного не произошло ничего. Просто, он вновь увидал во дворе своих знакомцев - ВиктСра и Валька. Однако те, не смотря на то, что при последней встрече в баре, проявили странную любезность, теперь, при виде его, вдруг, совершенно воровски, шмыгнули за один из ближайших гаражей. Поразмыслив самую малость на данную тему и, не отыскав удобоваримых объяснений, Макс решил отнести это, не совсем нормальное поведение эстетов, к их обычным выпендрежным финтам. После чего и вовсе, выбросил инцидент из головы. Сейчас у него имелась куда более серьезная забота, нежели анализ выкрутасов каких-то фраеров.
   А время тянулось медленно. Вилор по-прежнему почивал, возможно, видел сны, но никакого желания просыпаться, проявлять не желал. Ему было итак хорошо. Ну, а Макс, уже трижды успел обыграть самого себя. Потому, один лишь вид нардов, стал вызывать в нем стойкое отвращение. Однако, избранному образу, дабы не привлекать внимания со стороны, требовалось соответствовать. И вот наконец-то, ближе к десяти часам, у ресторанчика Джана появился белый "Ниссан". Он не стал припарковываться на специальной площадке у фасада. Что было бы делом обычным и принятым всеми. А прокатил к черному входу, развернулся, приготовившись к будущему выезду и, только потом заглушил двигатель. Из него вылез низкорослый, подвижный китаец. Он огляделся по сторонам, щелкнул брелоком сигнализации и, в обход ресторанчика направился к парадным дверям. Макс напряг зрение. Впрочем, итак было ясно, что это был Ли!
   - Надо же, и здесь остался верен себе, - вслух усмехнулся Макс, - Авто поставил профессионально, на случай, если преждевременно придется делать "ноги".
   Он отодвинул от себя обрыдлые нарды подальше и, словно охотник, завидевший заветного зверя, приготовился к активным действиям. Сейчас, требовалось дать противнику, минут десять форы. Чтобы он освоился в заведении и убедил себя в полной безопасности. А, начав потреблять желанную пищу, расслабился окончательно.
   Ждать оказалось невыносимо трудно. Минуты течь никак не желали. А стрелки часов, засиженных мухами на стене каморки Вилора, словно приклеились к циферблату, еле-еле скребя по ржавой поверхности. Но вот, наконец, минутная стрелка доползла, таки, и застыла на нужной цифре. Макс мгновенно поднялся с топчана. Привычным движением переместил пистолет за поясом, со спину на живот и, решительным шагом пошел к ресторанчику. В данный момент, и он сознавал это прекрасно, его главными козырями, являлись стремительность и неожиданность. Поэтому Джану, хозяину заведения, если бы тот надумал подобострастно ринуться навстречу, заранее была уготована незавидная участь - быть откинутым в сторону.
   Но Джан не кинулся навстречу. Он вообще не появился. В ресторанном зале суетился лишь молоденький поваренок, в огромном колпаке. Да за дальним столиком, ближе к кухне, вполоборота ко входу, восседал Ли. Он уже кушал. Сосредоточенно и с видимым удовольствием. Это была одна из его немногих слабостей. Потому, всецело занятый получением наслаждения, которое на Востоке всегда, было чем-то, сродни священному ритуалу, он заметил Макса не сразу. И когда тот, держа в руке пистолет, стремительно приблизился и грозно навис над ним, едва не подавился какой-то членистоногой дрянью. Которую только что, благоговейно обмакнув в соус, засунул себе в рот. Его глаза, вмиг, стали вполне европейскими, а палочки, выроненные из рук, с глухим стуком упали на пластиковую столешницу.
   - Макс??? Ты??? - почти беззвучно, прошептали его побелевшие губы.
   - Да, это я. Не ожидал?
   В этот самый момент, китаец вдруг дернулся и, быстрой молнией сунул руку, под лежавшую на столе, чуть сбоку от него салфетку.
   - Руки!!! - тихо, но зловеще прошипел Макс.
   Ли тут же, послушно выполнил приказание. Положил обе ладони поверх стола и, не менее зловеще ухмыльнулся.
   - Вот так-то, оно будет куда лучше, - прозвучала скупая похвала.
   Держа на прицеле противника, Макс сел на стул напротив него. Левой рукой он приподнял салфетку, ожидая увидеть под ней ствол. Однако, там лежал обычный мобильник.
   - Своего хозяина, господина Забелина захотелось известить не откладывая? Радостью поделиться? - усмехнулся Макс, небрежно бросая салфетку обратно. - Не стоит усилий. Можешь не сомневаться, Виктору Викторовичу, беседа со мной предстоит тоже. Только чуть попозже.
   К этому моменту Ли, будучи без сомнения, профессионалом. Уже полностью успел взять себя в руки. Его глаза вновь вернулись в скупо дарованные природой орбиты и, в них появились признаки лихорадочного желания, поскорее осмыслить ситуацию.
   - Но как? - произнес он, выказывая, теперь уже нормальный, без доли испуга, интерес. - Ведь я ...
   - Да, ты! Ты, дорогой мой подельник. Ты, не моргнув глазом, всадил мне в грудь две пули. А потом, сподобился еще и контрольный выстрел произвести. Все, как по учебнику. Однако Провидение, решило сделать вам с Виктором Викторовичем, маленькую бяку. Я жив! А ты, надеюсь, не будешь отрицать, что пришел мой черед, поиграть с тобой в "стрелялки"?
   Губы китайца заметно дрогнули. Но он, огромным усилием воли, продолжая держать себя в подобии железного бесстрастия, выдавил из себя.
   - Может, договоримся, Макс?
   - Так и я о том же, - ответил тот. - Ты в меня стрелял трижды. Теперь, подставляй свою башку. Все по честному. Вот и весь договор.
   - Но, М-макс, м-мы же взрослые люди. Ч-что нам делить.
   В голосе Ли вновь, появились предательские нотки страха. Он тоже знал Макса неплохо. И, уж конечно, сознавал, что шансы, разжалобить его, равнялись голому нулю. Тем страшнее просматривалась перспектива. А выхода из ситуации, как назло не предвиделось.
   Макс же, угловым зрением окинул помещение. Работа в заведении, естественно застопорилась. Все китайчата, от мала и до велика, сгрудились в проходе на кухню и, испуганно следили оттуда за происходящим. Со стороны это смотрелось забавно - белые колпаки и фартуки, придавали им разительное сходство с выводком затравленных зайчат. Только, по понятным причинам, узкоглазых. Сзади всех, время от времени, появлялась физиономия хозяина Джан. Он тоже приложил руку к ситуации, что сейчас разыгрывалась в заведении. Потому, в его узких глазах, сейчас можно было прочесть многое. Но все, из области животного страха и жуткой растерянности. Взывать к помощи властей, он бы не рискнул. И, данное обстоятельство, устраивало Макса вполне.
   Между тем, пауза за столиком, явно затягивалась. А в воздухе ресторанчика, под потолком и в углах, уже давно затаилось нечто напряжно-предгрозовое. Многое хотел высказать своему бывшему напарнику Макс. Однако запас заготовленных заранее слов, на поверку, оказался до обидного малым. Итак, зрители имелись. Исполнители были на сцене и в образе. Спектакль надо было начинать и, по-быстрому завершать. Одноактно. Повинуясь воле хозяина, палец Макса на спусковом крючке начал медленно напрягаться. Но тут, совершенно неожиданно, в звенящей тишине крохотного зала, мобила под салфеткой, заговорила. Да, да, именно заговорила, а не, как обычно, выдала бойкий мотивчик. Причем, заговорила голосом Виктора Викторовича Забелина!
   - Ну, здравствуй, Макс. Я рад, что тебе удалось, все ж таки, одурачить злодейку-судьбу. Поверь, искренне рад.
   В первую секунду, Макс буквально оторопел. Не опуская оружия, он бросил взгляд на Ли и по довольной ухмылке, исказившей желтое лицо того, понял все. Хитрый китаец, при виде опасности, не в силах ничего боле сделать, успел нажать на собственном телефоне, одну единственную кнопку. Тем самым, превратив его в банальнейший микрофон. Так что, весь их разговор за столом, спокойно слушал и Виктор Викторович. А это, означало малоприятное для Макса - эффект внезапности, на который бы он желал сделать основную ставку, был теперь потерян навсегда. Однако, следовало было собраться и принять случившееся достойно. Не выказав ни слабости, ни растерянности, ни тем более, страха. Не отказываясь, естественно, и от конечной цели.
   - Здоровья, конечно, желать вам не буду, Виктор Викторович, - произнес Макс предельно сухо. - Оно вам все равно, на долгие годы ни к чему.
   - Ну-у, это как сказать, дорогой ты мой, - придав голосу взвешенную суровость, изрек Забелин и, на правах всамделишного хозяина, попытался взять инициативу в свои руки. - В общем, так, Макс, брось ты эти детские штучки - у меня к тебе деловое предложение ...
   - Что-о, предложение? - оборвал его Макс, поражаясь цинизму и наглости. - Ну уж нет. С вашим умением ляпать подставы, господин Забелин, я вам больше не товарищ.
   - Так ты кто, из тех двоих, гусь, или ..., - сделали попытку отшутиться на том конце.
   - Улетать из этих краев собираюсь, это точно. Но не раньше, как все должки здесь раздам, - в тон предложенному, но жестко отчеканил собеседник.
   - Постой, не горячись. Мы же с тобой не курсистки сопливые, - принялась увещевать трубка. - Успокойся, подумай, как следует. Наконец, вспомни, на чьей ты территории охоту затеял. Ведь должен знать наверняка, что у нас тут, без лицензии даже комара пришибить, и то не можно. Не первый же год в делах этих варишься.
   Голос словно убаюкивал. Но в голове Макса, вовсю шла лихорадочная работа мысли. Он прекрасно знал повадки своего бывшего шефа. И то, что тот, разглагольствовал сейчас по телефону, было не спроста. Наверняка, сюда уже направлялись его гориллы с единственным приказом, и ждать от них пощады не следовало. Так что времени у него оставалось очень мало.
   Прикинув для себя пути возможного отступления, Макс, не раздумывая, взял со стола брелок с ключами от белого "Ниссана". После чего, не говоря более ни слова, смел ладонью мобилу на пол. Та, шлепнувшись на кафельный пол, жалобно хрюкнула и заглохла. Однако этого, долесекундного отвлечения от главного, вполне хватило для того, чтобы его противник активизировался. Безусловно, сил ему придал факт провала переговоров. Означавший скорое начало краткого "суда" над ним. Ставить же собственную жизнь в зависимость от того, когда прибудет подмога, в его положении было крайне глупо. Ведь кем он был теперь для Забелина? Человеком, не сумевшим должным образом выполнить задачу по устранению Макса. Следовательно, все тем же трупом, только с небольшой форой во времени.
   Все это, пронеслось в голове Ли мгновенно. Он вдруг сгруппировался и, падая назад вместе со стулом, сильно пихнул ногами стол. Макс успел выстрелить. Но, полетевшие в него ошметки недоеденных блюд, и сами тарелки со всевозможными судками, заставили руку дрогнуть. Тем временем, китаец кубарем прокатился по полу, вскочил на ноги и, безжалостно распихивая поварят жесткими ударами, устремился в кухню. Вероятно, надеясь через нее выскочить к черному ходу.
   Не стреляя, дабы не погубить шальными пулями перепуганных китайчат, Макс кинулся следом. Но едва он сделал шаг в кафельное царство парящих кастрюль и скворчащих сковородок, его стремительный порыв остановили два выстрела. Прозвучавшие один за другим. Пули звонко шмякнулись о кафель рядом с головой и, заставили его рыбкой нырнуть под защиту, брызжущей раскаленным жиром, жаровни. Но ответить выстрелом, он все же успел. Принудив китайца тоже, залечь за огромной плитой. Она располагалась в центре помещения и была раскалена просто нещадно. На ней среди прочих ёмкостей разного калибра, возвышалась огромная алюминиевая кастрюля. Что в ней кипело, неизвестно. Может быть вездесущая лапша? Но гигантская посудина буквально изрыгала из своих недр, просто адские клубы пара.
   Тем временем, после обмена выстрелами, в поединке наступило некоторое затишье. Каждый прикидывал свои будущие шаги, чтобы действовать только наверняка. Ведь свинец, что вылетал из их стволов, ни компромиссов, ни понятия "чуть-чуть" не признавал. И если китайца можно было понять - он спасал собственную шкуру, цена которой была уже определена в копейку. То касательно Макса, какое-то время он был обескуражен событиями, развернувшимися совсем не по задуманному им сценарию. Окончательного прокола, естественно, он допустить не мог. Не говоря уже о том, чтобы самому схлопотать пулю в голову. Потому, отринув все, что мешало, заставил организм работать на пределе возможностей.
   Вскоре, Ли сделал попытку прорваться от плиты к дверям черного хода. Но Макс был начеку и двумя выстрелами отбросил противника обратно. Вновь наступило тягостное затишье. После которого, судя по всему, китаец решил сменить тактику. Он стал изредка высовывать руку из-за плиты, стрелял и прятался вновь. То ли он пришел к выводу, что рисковать с прорывом, через прекрасно простреливаемую территорию, больше не стоит. А лучше подождать, когда визави сам подставит себя. То ли, от безысходности, решился на отчаянный шаг - протянуть время, дождаться помощи а там ... Нет на милость Забелина он рассчитывал вряд ли. Но, будучи прожженным в подобных делах, скорее всего, сделал ставку на один шанс из тысячи - благополучно слинять, когда здесь начнется серьезная заваруха.
   Макс понял его намерение прекрасно. Но для того, чтобы выковырять китайца из-за плиты, увы, не видел абсолютно никакой возможности. Не идти же было на приступ, сломя голову. Надеясь лишь на собственное мужество, на авось, и на то, что пуля бывает иной раз дурой. Однако вскоре, одна из пуль Ли, пробила жаровню и на кафельный пол хлынул приличный поток раскаленного масла. Макс едва успел увернуться от него. Зато именно этот факт, подвиг его на срочный поиск неординарного решения проблемы. Он внимательно изучил содержимое стоявшее и парившее на плите. После чего, остановил взор на огромном зонте вытяжной вентиляции над ней. Без сомнения, тяжеленный зонт, сваренный из тонкого листового металла, солидно покачивался на четырех, относительно изящных цепях. Они поддерживали его по углам, а их верхние концы, были закреплены на специальных крюках, на потолке.
   Между тем, времени оставалось все меньше и меньше. Макс буквально каждой клеточкой ощущал его стремительный бег, к неизбежно печальному для себя финалу. Ведь люди Забелина, должны были появиться в ресторанчике с минуты на минуту. И он решил испробовать ход, пришедший ему на ум только что. Безумный по замыслу, но теоретически, вполне исполнимый. Тщательно прицелясь, первым выстрелом Макс без проблем, перебил одну из цепей, поддерживающих зонт. Ближнюю к себе. Железяка заскрипела и, зловеще накренилась. Второй выстрел, на счастье тоже меткий, перебил вторую цепь. И вот тогда-то, огромная махина, теперь оставшаяся висеть лишь на двух точках опоры, пришла в движение. Принимая для себя законное, с точки зрения физики, положение равновесия, зонт, словно нож мощного бульдозера, сгреб все ёмкости с плиты. В том числе и огромную, нещадно парящую кастрюлю.
   В ту же секунду, тихую до этого кухню, огласил душераздирающий, просто нечеловеческий вопль. Макс вскочил на ноги и ринулся туда, откуда еще недавно, стрелял его противник. Его взору предстала жуткая, в своем откровенном реализме, картина. Ли лежал на кафельном полу навзничь. Безумно таращил глазища, в агонии, или шоке, дергал конечностями и, все еще пытался высвободиться из-под густого, дымящегося месива из разваренной вдрызг лапши, таких же, потерявших форму овощей и кусочков мяса. Его, искривленный в адской муке, рот, уже не мог изрыгать даже проклятья, а лишь выдавал пузырящийся на губах, жуткий хрип.
   Добивать его контрольным выстрелом, Макс не стал. Даже, если бы тот и выжил, после подобной купели в крутом кипятке, свое он все равно, получил сполна. Надо было побыстрее уходить. Сунув пистолет за пояс и, подкинув на ладони ключи от "Ниссана", Макс побежал к черному ходу. Сопровождаемый десятком пар глаз, застывших в немом ужасе поварят. Предусмотрительность Ли, оказалась, как нельзя к стати. "Ниссан" приветливо ответил на его призыв брелоком. Мигнул подфарниками, выполняя привычное дело, пискнул и услужливо разблокировал все дверцы. Ему, изящному красавцу, было по барабану, какого хозяина возить на себе.
   Едва Макс сел за руль, как получил явственную возможность убедиться в том, что успел расправиться с врагом очень даже своевременно. Поскольку всю округу шанхайчика, словно вой бешеных псов, посаженных на цепь при полной Луне, огласили пронзительные звуки милицейских сирен.
   - Однако Виктор Викторович, сегодня вы решили поимпровизировать. Сдать меня законным властям со всеми потрохами, - вслух произнес он, втыкая скорость.
   Но Макс не мог не понимать, что законными, эти власти были лишь по статусу, форме и настоящим "корочкам". Однако при этом, совсем не забывали исправно и сытно кормиться из известного корыта. Впрочем, господин Забелин знал, что делал и всегда был горазд на, гарантирующую ему полное алиби и жупел непримиримого борца с преступностью, подлянку. Вот и теперь, благодаря этому лощеному "благодетелю", и без того нелегальное положение Макса, усугублялось во сто крат. Ему был, как бы, предложен выбор: либо сдаваться на милость закона, либо, попытаться противостоять тому же закону. Хотя в планы Макса, изначально, входила разборка совсем не с законом, а лично с господином Забелиным. Естественно, Виктор Викторович прекрасно сознавал, что его противник выберет второе. А раз так, то сам же себя и вовлечет в конфронтацию, где правила диктует тот, у кого больше прав, а печальный финал известен заранее.
   Поэтому, главной задачей для Макса в данный момент стало, любой ценой, уйти от погони. Или же сложить буйную головушку под плотным перекрестным огнем, если хоть на гран ошибется в чем. В том, что погоня предстоит, он нисколько не сомневался. Как и в том, что готовые услужить менты, не пожалеют для заказчика, ни казенного свинца в "Макаровых", ни "служебного" рвения. Кроме прочего, нельзя было исключать и того, что забелинские орлы, так же успели влиться в эти славные ряды защитников законности и порядка. А у этих, уж точно, зудел в головах единственный и однозначный приказ шефа - раненых не брать!
  
  
  
  
   Х Х Х
   На главной улице шанхайчика царило, невиданное здесь, наверняка никогда, оживление. Машины с мигалками, в количестве трех штук, наводя ужас на попрятавшихся в одночасье азиатов, плотно блокировали ресторанчик со стороны фасада. Среди них, как это и предполагал Макс, мелькали две "Тойоты" с людьми Забелина. В общем, обстановка складывалась такая, что "Ниссану" оставался, до обидного скромный выбор - прорываться только вперед. Не раздумывая более ни секунды, Макс до скрипа стиснул зубы и, сросшись с рулем воедино, рванул с места на второй, стремительно набирая обороты. Один из милицейских "Жигулей" заметил это движение и хотел, было, окончательно, собой запереть единственную лазейку. Но Макс, любые компромиссы не рассматривал сейчас в принципе. Он и не подумал снизить скорость. Наоборот, до отказа втопил педаль газа в пол и, пошел на откровенный таран. А когда до противника оставалось всего несколько метров, даже не скрипнув тормозами, он резко вывернул руль вправо. Левым крылом, по касательной, как пустую спичечную коробку, отбросил "копейку" в сторону и, о чудо! - оказался на свободном просторе. Теперь впереди распростиралась прямая, будто стрела, улица. "Ниссан" белой птицей понесся мимо ряда ресторанчиков. Доли секунды, не усидевшие в щелях и, вдруг, высыпавшие наружу китайцы, еще глазели на завораживающее и одновременно, заставляющее стынуть в жилах кровь, действо. Однако, когда вслед беглецу раздался частый перестук выстрелов, их вновь, будто ветром сдуло.
   Сам Макс, что в него стреляют, естественно, понял не по звукам. Он их не слышал. А потому, что несколько свинцовых "пчел", смачно зачмокали по обшивке его "японца". Правда, вреда они не причинили никакого. Зато уверенности в том, что из этой передряги следует выбираться только победителем, конечно же, придали изрядно. Кавалькада же воющих авто, подхваченная азартом предстоявшей охоты, ринулась в погоню. Благо, что получилось это сделать, у них не сразу. Сперва менты, вкупе с забелинскими жлобами, вдоволь попалили из пистолетов. Затем, некоторое время, мешая друг другу, разворачивались на крохотном пятачке перед ресторанчиком Джана. В результате, Макс получил солидную фору и не замедлил ею воспользоваться.
   Улучшив момент, он свернул в неприметный переулок. Надеясь на то, что окажется в густой сети подобных, расходящихся по округе вопреки всем законам градостроительства. Там, петляя, как заяц, с одного кривого, в другой, не менее причудливый, он принялся запутывать следы. Однако вскоре, ему пришлось убедиться в том, что подобный прием догонявшим был хорошо известен и противоядие от него, проработано на практике. В одночасье, квартал частных строений, с лабиринтом тенистых улочек, был превращен ими в мышеловку. Менты быстро перекрыли машинами, оглашавшими сиренами окрестности, все выходы. После чего, заняли пассивно-выжидательную позицию. Очевидно, надеясь на скорое прибытие подкрепления в виде взвода омоновцев. Уж те то, лажаться в плане пристрельной стрельбы по живой мишени, точно не стали.
   Дважды нарвавшись на бликующий кордон и, вынужденный уходить в очередной переулок, макс решил, не теряя ни минуты, форсировать события. Выскочив на третье по счету препятствие, он не стал больше сворачивать в сторону, а на бешеной скорости, помчался ему навстречу. То ли менты опешили. То ли, не наученные еще горьким опытом недавнего тарана у ресторанчика, понадеялись на что-то, но они не стали стрелять в стремительно приближавшийся к ним "Ниссан". Когда же пришли в себя, было поздно. "Японец", круша и ломая живую изгородь, вкупе с кустарниками за ней, торпедой прошел сквозь чей-то палисадник и, вновь оказался на долгожданном просторе. До прямой трассы было рукой подать и теперь, Максу стоило надеяться лишь на удачу, да на мощь мотора своего железного коня.
   Пока, и то и другое сбоев не давало. Только вот Макс, вовсе не был наивным неофитом, а прекрасно знал по богатому опыту, что удача - дама увертливая, капризная и скользкая. Что же касалось мощи мотора, то его "Ниссан", при всем уважении к японскому автопрому, на качества болида из Формулы-1, тоже, претендовать, конечно, не мог. Отсюда вытекало единственное: в условиях жесточайшего цейтнота, требовалось отыскать самое верное решение, что делать дальше. Не отрываясь от руля и не снижая скорости, Макс сориентировался по району города, где находился и тут, его посетила, не блестящая, нет, но вполне приемлемая, в его незавидном положении, идея. Без колебаний, приняв ее за генеральную, он не взирая на красный глаз светофора, отчаянно скрипя дымящейся резиной, ушел с перекрестка влево. После чего, не надеясь на зеркало заднего вида, искажающее расстояние, на мгновенье оглянулся назад. Синие блики преследователей, так же, вводя в ступор водил на перекрестке, только-только пересекали его. Так что фора у Макса, какая никакая, а имелась в наличие. И этот факт не мог не порадовать. Он даже нашел в себе силы, чтобы улыбнуться и, с особым чувством, в предвкушении скорой развязки этого сумасшествия, налег на многострадальную педаль газа. Дорога, на которой он оказался, была много шире предыдущей. Но, что самое главное, она выходила прямиком на мост через Амур. И это обстоятельство являлось основной составляющей задуманного им плана.
   Тем временем кавалькада из голосящих "Жигулей" и мчащихся впереди них "Тойот" уже вырулила на прямую линию. Не чинясь, она заняла все полотно трассы, заставляя встречные авто немедля утыкаться в обочину. И вот тут-то, опасения Макса относительно возможностей его доброго "японца", стали сбываться. Потихоньку, но метр за метром, "Ниссан" стал сдавать позиции. И к тому моменту, когда, наконец, впереди показались контуры широченного моста, все участники погони шли, если и не ноздря в ноздрю, то достаточно плотной группой.
   - Эх, машинка, ну, еще чуть-чуть! - как скаженный, не жалея глотки, заорал Макс.
   Но "Ниссан" скорости не прибавил. Да и не мог сделать этого. Однако на мост, все-таки, влетел первым. Таща за собой, словно на невидимой веревочке, гирлянду изошедшихся уже в вое, преследователей. И здесь произошло маленькое чудо. Нет, отставать менты и не подумали. Но, дабы не создавать проблем плотному движению на мосту, что было чревато серьезными последствиями, нежели на открытом шоссе, их машины законопослушно переместились на положенную правую сторону. Вероятно замыслив, повязать беглеца сразу же за рекой.
   Что ж, такой расклад того устраивал, как нельзя лучше, и он приступил к выполнению задуманного. Хладнокровно и расчетливо пользуясь относительным затишьем в бешеной гонке. Приблизительно на середине реки, завидев идущий по встречной полосе тяжеленный панелевоз, Макс резко повернул баранку влево. "Ниссан", послушный его воле, не замедлил пересечь сплошную линию разметки и, рискуя быть раздавленным в лепешку многотонной тяжестью, пулей пронесся под самым носом тягача. Но главное, чтобы избежать неминуемого столкновения заставил водилу панелевоза, совершить прямо противоположное действие. В результате громадина выкатилась на встречную полосу и принялась экстренно тормозить, разворачиваясь длинным корпусом поперек моста. Чуть поотставшие преследователи, так же, на разные голоса завизжали и задымили резиной. И, спустя мгновенье, все пять машин в живописном беспорядке разметались по всей ширине асфальта. Все еще на приличной скорости, они дружно принялись утыкаться радиаторами - кто друг в друга, а кто и в скаты панелевоза. Больше всех досталось прыткой "Тойоте" с забелинскими боевиками. Она возглавляла кавалькаду, потому и времени для маневра, у нее было меньше, чем у других. Серый "японец" остановился лишь тогда, когда, смяв в гармошку крышу, на половину корпуса залетел под полуприцеп с бетонными панелями.
   А что же Макс? Он продолжил выполнение задуманного. Его "Ниссан" уже успел сломать ограждение моста и теперь, белой чайкой летел, в блестевшую внизу, величественно-спокойную в медленном течении, воду. Но, основные события данного действа, все же, разворачивались на мосту. Моментально, бардак, образовавшийся там, в связи с неожиданной пробкой, превратился в растревоженный муравейник. Те из участников погони, кто не получил серьезных травм при столкновениях, ринулись в пролому в перилах. И рассредоточившись, словно и впрямь выехали на увлекательную охоту, под действием адреналина, заполонившего кровь, принялись беспорядочно палить вниз. А там, серо-зеленой воде, медленно удаляясь по течению, еще виднелись стопсигнальники обреченного "японца". Сейчас они походили на глаза, глядевшие с усмешкой на суетящихся людишек, а задний бампер, вполне мог сойти, за растянутые в торжествующей улыбке губы. Вскоре, машина скрылась под водой, оставив за собой пенный водоворот из множества пузырей. В этот самый момент, как бы завершая шабаш с дикой пальбой, с моста, вслед "Нисану", раздалась длинная автоматная очередь.
   Однако Макса, это уже не касалось ни коим образом. Он успел покинуть салон автомобиля еще тогда, когда тот летел в воздухе. Вода приняла его в свои объятья словно родного - бережно и не причинив ни малейшего вреда. А как только он оказался в среде ихтиандра, то, мобилизовав в себе остатки сил, поплыл против течения. Его титанические усилия были не напрасными. И, спустя совсем немного времени, Макс уже оказался в мертвой, для обзора с моста, зоне. Здесь он вынырнул, хватанул полные легкие воздуха и, вновь погрузившись под воду, поплыл дальше. На его счастье, одна из бетонных опор моста оказалась совсем рядом. Вокруг нее колыхался на волнах целый островок. Нанесенный течением из верховьев реки, он состоял из гниющих водорослей, дохлой рыбы, длиннющих косм темно-зеленой тины и всевозможных по форме, коряг. Даже не вспомнив о брезгливости, Макс с удовольствием пополнил собой этот "благоухающий" натюрморт. Уцепился за корягу и, затаив дыхание, прислушался.
   Голоса сверху, сюда долетали слабо. Но отдельные обрывки, порывы ветра, все ж таки, иногда доносили. По этим обрывкам, при желании, можно было понять, что там, на мосту, с исчезновением объекта охоты, возникла бурная дискуссия. Причем мнения, были представлены самые разные. Кто-то утверждал и клялся, что лично влепил пулю в затылок злоумышленника. И, даже видел кровь, фонтаном брызнувшую из черепа. Кто-то, был более осторожен в нюансах подобного рода, но радикален, в общем. Он утверждал, будто успел заметить, что перед тем как упасть, все стекла на "японце" были подняты. А раз так, то угодив в воду, преступник все равно не смог бы открыть дверцу и выбраться наружу. Следовательно, на лицо была почти стопроцентная вероятность, что он благополучно утонул вместе с машиной. Кто-то, ссылаясь на опыт, авторитетно заверял, что при ударе о поверхность воды, упав с такой высоты, в салоне впору будет собирать потом, части тела по отдельности. Однако были и другие мнения. Наиболее рьяные, или ответственные по должности более других, требовали тщательного осмотра прилегающей акватории. И даже высказывали мнение о том, что не плохо, было бы, вызвать пограничников на катере. А то и плавучий кран с водолазами, чтобы поднять автомобиль со дна немедленно.
   Неизвестно, сколько бы еще продолжался этот диспут, если б не возникла реальная нужда завершить его поскорее. Дело в том, что в результате затора на мосту, вскоре, там образовалась огромная пробка в оба конца. Сотни автомобилистов принялись отчаянно клаксонить и требовать немедленной расчистки пути. Заткнуть их было еще можно. Но вот не считаться с фактом, что хребту моста приходилось в данный момент держать на себе непривычную тяжесть, было опасно и чревато. В результате, ажиотаж мнений, устроенный возбужденными погоней ментами, рассосался сам по себе. А спустя полчаса, там стихли и остатки признаков недавнего происшествия. И вниз стали долетать лишь обычные звуки, от спешно пробегавших по путепроводу сотен разномастных автомобилей.
   Только теперь Макс смог расслабиться и перевести дух. Он покрепче уцепился за корягу, практически лег на нее и предался отдохновению. До берега еще надо было добираться, что с учетом ширины Великого батюшки Амура, являлось делом заведомо серьезным. Да и вода в реке, в начале осени, мало годилась для длительного "купания". К счастью Макса, как уже говорилось, водоросли, скопившееся вокруг опоры, активно гнили. А данный процесс, известно, всегда сопровождается выделением какого никакого, но количества тепла. Обложив себя ими, словно шубой, он решил остаться в убежище еще некоторое время. До тех пор, пока нельзя будет констатировать на все сто, что победа осталась за ним окончательно. Без натяжек и допусков. До сих пор, все складывалось просто прекрасно, а потерпеть многочасовую купель, если того требовали обстоятельства, было можно. Макс даже намерился немного покемарить. А чтобы подбодрить себя, на это малоприятное действо, чуточку поюморил. Правда, ввиду отсутствия рядом кого-либо живого, его благодарными слушателями стали лишь дохлые рыбины.
   - А что, неплохо получается, - стараясь сдержать стук зубов, произнес он. - Благодаря китайцу Ли, в огне я уже побывал - хотел же он спалить меня на дачке в Барнауле. Теперь, по всем правилам, прохожу воду. Получается, если выберусь отсюда, конечно, остались только медные трубы. Что ж, будем терпеливо ожидать прихода славы. И никакой паники!
   Однако, если судить по дальнейшим событиям, до фанфар и алых ковровых дорожек, было еще, ой как далеко. Вскоре, в верхнем течении реки, явственно послышался дробный звук лодочного мотора. Видимо Провидению пришелся по вкусу этот замысловатый и захватывающий сюжет с погоней, стрельбой и каскадерскими трюками. Потому, находясь под впечатлением, оно решило разнообразить его, еще и душещипательными сценами, непосредственно в водной стихии.
   Между тем, звук мотора приближался. Насколько это было возможно, Макс вытянул шею и, увидел сам источник звука. Нет, конечно же, это не мог быть катер с погранцами. Это была обычная спасательная лодка, в которой, насколько можно было различить пока, находились трое. Скорее всего, двое МЧСовцев в синих робах с аббревиатурами и вооруженные длинными баграми и один, в сером камуфляже. Наверняка тот, кто на мосту драл глотку, ратуя за необходимость доведения операции преследования, до логического конца. Отсюда, то, что они направлялись именно по его душу, сомнений не вызывало.
   - Вот суки прилипчивые, - только и выругался Макс.
   Действуя по наитию, он отломил толстую Камышину, коих вокруг него, тоже было огромное количество, продул ее и, подныривая, стал пробираться в самую глубь островка. Там он отыскал корягу посолиднее. Прицепился к ней снизу на манер ракушки. И, полный решимости преодолеть и эту напасть, уповая на пруху, изготовился переждать нашествие. Когда же лодка причалила к островку, подняв высокую волну, он поднырнул под корягу и, выставив наружу камышину, замер. Дышать было трудно. Но огромное желание выжить, властно нивелировало многие неудобства.
   Между тем, наверху началась интенсивная работа. МЧСовцы педантично, метр за метром, принялись растаскивать островок баграми. Что же касалось мента, то он, скорее всего, пристроился у борта, изготовил "Макаров" и, терпеливо ожидал момента, когда придет его черед, чтобы поставить в этой эпопеи, свинцовую точку. А частые шлепки багров по воде, неумолимо приближались к Максу. И вот тут-то, вновь, уже в который раз за сегодняшний день, произошло настоящее чудо. Хоть и сотворенное действиями незваных пришельцев. Коряга, под которой он прятался, освобожденная ретивыми служаками от иных связей с островком, качнулась и поплыла. Почувствовав это ленивое, но все же движение, Макс лишь крепче вцепился в склизкое дерево и, полностью предоставил себя на волю течения. А заодно и участливого к нему, почему-то, нынче, Провидения.
   С этого момента, прошло несколько минут. Макс посчитал что этого вполне достаточно. Навесив на себя побольше обрывков водорослей, он осторожно высунул из воды, практически одни глаза. И рот. Первым делом, жадно хватанул губами воздух, пахнущий рыбой, а уже потом, устремил взор по направлению к бетонной опоре. Там, процесс уничтожения островка уже завершался. Еще немного, и спасатели сложили багры. А лодка, послушная рулю, описав широкий круг и, разметав волной, остатки гниющего плавуна, умчалась туда, откуда недавно и прибыла.
   Вот теперь то, можно было с удовлетворением констатировать, что вестерну с погоней, стрельбой и водными процедурами, пришел конец. И, по закону жанра, сейчас, должны были бы, пойти титры с именами исполнителей главных ролей, статистов и прочих участников действа. Нет, конечно, Макс прекрасно знал, что в этих местах еще будут производить водолазные работы, всякие следственные эксперименты. Однако результаты их, теперь ему были, что называется, по барабану. Он покрепче обхватил окоченевшими, непослушными пальцами корягу и пока, дабы привести в порядок мысли, отдал себя на окуп судьбе. А город уплывал вдаль. Медленно, но верно. Наконец, превратился в сплошную полосу, с торчавшими из нее трубами и коробками высоток. И над всем этим, вовсе не радующим глаз, а наоборот, тяжеловесно-уродливым пейзажем, чуть ниже облаков, плотной пеленой, недвижимо, нависал постоянный попутчик любого мегаполиса - смог.
   Вот теперь, можно было попытаться придать неуправляемому плаванью, некоторую осмысленность. На сколько это зависело от сил предельно уставшего и вымотанного до изнеможения, человека. Макс начал работать ногами, заставляя свое утлое суденышко, двигаться к далекому берегу. Удивительно, но тот и впрямь, начал приближаться. Поначалу неуверенно, робко и урывками. Однако немного позже, словно скинув с себя стеснение, принялся обретать хорошо различимые очертания, буквально на глазах. Вероятно, коряга удачно вписалась в попутный поток воды. Который, сам и вынес ее к пологому, густо замусоренному всякой всячиной, берегу.
   А вскоре, Макс вообще расстался со своей спасительницей и, из последних сил, поплыл. На прибрежный песок он выполз едва живой. А распластавшись на нем, почувствовав под собой, наконец-то, твердую почву, позволил себе потерять сознание. Неизвестно, сколько времени он пролежал так, абсолютно недвижимо. И еще, сколько бы провалялся, если бы не человеческий голос, вдруг раздавшийся неподалеку.
   - Мать честная! Неужто утопленник?!
  
  
  
  
   Х Х Х
   Сознание возвращалось к Максу тяжело, и он не отреагировал на голос должным образом. Лишь отыскал в себе крохи сил, чтобы слабо шевельнуться. На что тут же, услыхал должную реакцию.
   - Да нет, вроде шевелится. Видать не до конца утоп, все ж таки.
   - "Конечно же, не до конца", - иронично пронеслось в голове у Макса.
   Тем не менее, мужик обнаруживший его, никак не решался подойти поближе. О чем он раздумывал, когда напрашивалось единственное - помочь человеку, попавшему в беду - неизвестно. Но этот факт, факт проявления сугубо мещанского принципа: "Как бы чего не вышло!", придал "утопленнику" еще малость сил. Он кое-как приподнялся на локтях. По-собачьи тряхнул головой и немым взглядом уставился, на очень уж, щепетильно-осторожного мужика. Только тогда, в поведении того произошли разительные перемены. Он засуетился, более, чем этого требовалось, кинулся к Максу и помог ему сесть. После чего, убедившись, что "клиент" чувствует себя много лучше, чем показалось сначала, сел напротив. И, не чинясь особо, выпалил.
   - А ты что это, купаться задумал по осени? Да в шмотках?
   - Так получилось, - буркнул Макс, вымучивая подобие улыбки.
   - Вышло - хомут да дышло! - нахмурив, почему-то брови, изрек мужик, но тут же расслабился и не преминул хвастануть. - Во, слыхал, как я сказал - почти стихом и со смыслом! А между прочим, закон, он тоже что и дышло, это самое. Верти, куда хочешь. Так говорят.
   То ли это был прозрачный намек на некие обстоятельства? То ли просто, пришлось к слову, а мужик был любителем значимыми, на его мнение, словесами пожонглировать. Но Макс решил сразу развеять все его сомнения. Пусть даже, это прозвучало бы, не очень убедительно.
   - Рыбачил я, с лодки, - соврал он. - Резиновая, старая - еще от деда досталась. А она, зараза, возьми, да и лопни.
   - Рыбачил, значит, - мужик с еще большим подозрением посмотрел на собеседника. - Ну, ну, а нам без разницы оно. Река то пока общая. Какие могут быть претензии. Из города, что ль?
   - Из него.
   - Да-а-а, дела. Ну да ладно. Время к вечеру, а у тебя, вижу, зуб на зуб не попадает. Идти сам сможешь?
   - Смогу.
   - Ну и прекрасненько - солнце красненько. Во! Опять в рифму, ты погляди! - вновь обрадовался мужик, зыркнул на Макса, и добавил. - Короче так, переночуешь у меня, так и быть. А там оклемаешься, и поутру восвояси двинешь. Рыбак.
   Последнее он сказал с ясно выраженной ехидцей. После чего поднялся с песка и, широко ступая в рыбацких сапогах с обрезанными голенищами, пошел по берегу. Максу ничего не оставалось делать, как побрести следом. Что и говорить, он чувствовал себя скверно. Но давно выработанная в нем привычка, предавать немедленному анализу все, и сейчас взяла верх. Скорее всего, его новый знакомец, был местным рыбаком. Лет ему было за сорок, с большим хвостиком. Он был худ, жилист, но в целом неприметен. Про таких обычно говорят всегда пренебрежительно. В лучшем случае - просто, мужик. А то и мужичонка. Его, продубленное речными ветрами лицо, итак не выражавшее оптимизм, украшали, ко всему прочему, еще и вислые усы. Что же касалось глаз, то они, красные как у крола, почему-то постоянно бегали в орбитах. Что вызывало при общении с ним некоторую раздражительность. А наблюдательного человека, вполне могло натолкнуть на мысль о мелочном и хитрованском характере рыбака. Однако в данный момент, это обстоятельство заботило Макса мало. Жить до старости, с объявившимся благодетелем, он не собирался. А восстановить силы и осмыслить многое в спокойном тепле, все равно требовалось.
   В лабиринте малозаметных тропок, которыми они шли, ориентироваться смог бы только местный житель. Он и шествовал впереди, словно Сусанин. Попутно же, пользуясь на все сто, подвернувшимся случаем, практически не закрывал рта. Так что, пока они дошли до его жилища, Макс оказался уже сведущ о многих моментах жизни мужика. Он узнал, что его зовут Савелий. Что тот живет одиноко, оставив стерве жене с двумя дочками - кстати, тоже, по его мнению, змеюшками - целые хоромы в городе. И уж конечно, стал почти специалистом, относительно сезона лова на Амуре, тех или иных видом рыбы.
   Домик Савелия, на поверку оказался убогой лачугой. В которой и вокруг которой, абсолютно ничего не говорило о том, что здесь живет человек, промышляющий рыболовством. Не было развешанных для просушки сетей, ни удочек, ни намека на иные снасти. Лачуга притулилась на окраине какого-то крохотного поселка, совсем на отшибе. Зато, с изрядно захламленного двора, ограниченного расхристанным плетнем, виден был величественный Амур. По двору, без привязи, бегали две лохматые собаки неизвестной породы. Они и не подумали даже тявкнуть на Макса, лишь дружно завиляли хвостами. Однако Савелий, очевидно желая продемонстрировать себя крепким хозяином, все равно, едва вошел в покосившуюся калитку, грозно гаркнул на них.
   - Пират, Сильва, это гость! Нельзя!
   Оба пса не стали ни возражать против того, ни спорить. Покрутившись вокруг людей еще немного, они и вовсе исчезли из виду.
   Внутри домика, так же, царил живописнейший бардак. Зато рыбак, попав в родные стены, решил проявить действенную заботу о спасенном "утопленнике". Только вот у Макса, почему-то, сразу возникло подозрение, что на деле, тот заботился вовсе не о его здоровье, а максимум, как о желанном собутыльнике к скорому ужину. Опять же, слушать его кому-то, тоже было надо. Так или иначе, усадив гостя пока пить чай с малиной, Савелий отправился протапливать баньку. Что при ознобе, который уже начал колотить Макса всерьез, было очень даже кстати.
   Не прошло и получаса, как банька была готова и гостеприимно приняла в свои, закопченные до антрацитовой черноты, стены, хворое тело. Естественно, процесс распаривания косточек, никак не мог обойтись без участия самого Савелия. Неизвестно как в рыболовстве, но в этом деле, он оказался настоящим докой. Пар, искусно добываемый им из допотопной, готовой вот-вот развалится, каменки, был душистым и умиротворяющим. Да и естество клиента, специальным можжевеловым веником, он хлестал со знанием нюансов. Разложив его на гнилом, пахнущем вековой плесенью, полке и обрабатывая с особым чувством.
   Надо сказать, что проверенная столетиями процедура, благотворно подействовала на "горе-рыбака". После нее Макс почувствовал себя много лучше. Но, что самое главное, не смотря на буквально обрушившуюся, на него ленивую истому, обрел прежнюю способность, соображать рационально и хладнокровно. Правда, больше всего "воскрешению" гостя, оказался рад сам хозяин. Он стал нескромно гордым. И, не ради пития, как бы, а исключительно ради продолжения курса лечения, с серьезным видом выставил на стол литровую бутылку самогона. Уже потом, сноровисто принялся накрывать на стол. Беспрестанно балагуря при этом и рассыпая, все с тем же серьезным видом, ворохи прибауток. В рифму и без. Все они были плоскими, как кусок фанеры. Но, судя по всему, доставляли Савелию, огромное удовольствие. Наверняка, по его разумению, являясь мерилом незаурядного интеллекта. Да что там, он просто писал от собственного остроумия. Мало заботясь о том, что Макс предпочитал больше отмалчиваться и, почти всегда, не удостаивал его пёрлов, даже улыбкой ради приличия.
   Первый тост за в меру грязным столом, с преобладанием рыбы, вареной картошки и кислой капусты, естественно был "За здоровье!". Макс был не против. Но когда он опрокинул в себя мутное содержимое граненой стопки, у него перехватило дыхание. Зато следом, по жилам, потекла волна благодатного тепла. Хозяину же, его несколько растерянный вид, явился бальзамом на душу, лучшей оценкой его "творчества" и он тут же, вознамерился вновь наполнить стопки. Однако, сославшись на несуществующую язву, гость поблагодарил, но решительно отказался. Савелий настаивать не стал. Даже более того, посочувствовал, а упоминание о болезни, моментально подвигло его на новый виток болтовни. Опять же о себе, о собственной язве, разумеется. Как он ее лечил и как, наконец, вылечил. Что сейчас, может потреблять хоть гольный уксус.
   Сам он, под разговор, пропустил еще парочку стопок. Но, видимо разбередив в памяти воспоминания, связанные с той самой язвой, все ж таки, набрался духа и убрал бутылку со стола. Гостю же, дабы не похерить недавние поучения в успешном самолечении, объяснил свое действие так.
   - Завтра, с утреца, на рыбу идти надо. Башка должна быть светлой.
   Правда, для продолжения разговоров, выпитого зелья ему хватило с лихвой. А Макс, набравшись терпения, вынужден был их слушать. Но не бездумно. Он уже успел вычленить из них, бесконечных, многое, что дополнительно характеризовало его "спасителя". О чем бы тот ни говорил - о соседях ли, о жене, о дочках и так далее - всякий раз, в конечном итоге, всплывала тема денег. А посему получалась совершенно безрадостная картина. Что его, бедного трудягу Савелия, вечно обманывали и норовили содрать последнюю рубашку.
   Вскоре, поток жалоб, которых у хозяина, судя по всему, был запас огромадный, стал Макса изрядно нервировать. Что там было вычленять, итак вся натура хозяина, нарисовалась, будто на цветном фото - жмот в последней стадии. Причем обиженный на весь мир. Поэтому, когда возникло упоминание о рыбалке, решив выбрать из многих зол самое меньшее, он поспешил зацепиться за данную тему.
   - И что, как, хорошо клюёт рыба то? - бросил он затравку.
   - Клюёт, ха, - успевший захмелеет Савелий, развеселился беспредельно. - Клюёт, ха-ха-ха. А хрен ее знает. Ты ж ведь у нас, с топлой лодчонки, недавно сам на поплавок зырил.
   На этом подколе, Макс заострять внимание не стал. Он тоже усмехнулся и продолжил вытягивать тему дальше. Это было много лучше, чем вновь опускаться в бездну нескончаемых жалоб.
   - И все же. Ты ведь профессионал, как никак. Куда уж мне, с одним яичком, да тебе в конкуренты.
   Данный факт самоуничижения, вероятно, прозвучал к месту и в нужном контексте. Хозяин расхохотался от души. При этом его глазки в орбитах, забегали, как скаженные. Но выкладывать свои секреты, Савелий не торопился. А принялся ловко наводить тень на плетень. И, в конечном итоге, вновь вернулся к родному, меркантильному, начав в хвост и гриву костерить зажравшихся и скупых перекупщиков рыбы.
   - "Однако проныра этот Савелий, еще тот. Даром из себя балабола рубаху-парня корчит", - вынес окончательный вердикт Макс.
   Тем временем хозяин раздухарился настолько, что все же решил посвятить гостя, в святая святых рыбацкого ремесла. Он хитро сощурился и, наклонившись к максову уху, словно в комнате был кто-то еще, зашептал.
   - Ты то хоть знаешь, как мне эта рыбка дается, мил человек? Не знаешь. А я, может, рискую каждый божий день. И жизнью и задницей. Во как!
   - Да ну?! - мастерски изобразил искреннее удивление гость. - В чем риск? Закинул сеть, да вытащил ее с рыбой.
   - Сеть, ха-ха-ха. Ты еще скажи - удочку, - Савелий превратил свои глазки в узкие щелки и, не без самодовольства, даже зловеще как-то, прошелестел одними губами. - Глушу я ее в протоках. Бац, и собирай урожай.
   - Веслом по башке, что ли?
   - Ну, ты даешь, мужик, - буквально взвился от подобного непонимания рыбак.
   И его понесло. Он резво подскочил с колченогого стула, пробежал в угол комнаты и, приподняв там половицу, под грязным ковриком, горделиво выпалил.
   - Вот! Гляди! Вот мои удочки!
   Макс подошел к нему и заглянул в неглубокий тайник. В нем, среди мотков лески, аккуратно, словно яйца в магазинной таре, лежали завернутые в промасленную бумагу, ребристые "лимонки".
   - Вот это арсенал! - не смог сдержать восхищения он.
   - А то! - выпятил грудь колесом Савелий и, претворяя следующий вопрос, с жаром принялся за разъяснения. - Давно отоварился. На складах армейских. У них, хоть танк бери, лишь бы деньги были. Жрать то все хотят, а их звезды на погонах, совсем, оказывается, не съедобные. Ха-ха-ха. А так, и им хорошо, и мне ничего. Вот, обживаюсь потихоньку. Вон, недавно телефон провел, да телевизор справил.
   Он кивнул на допотопный телефонный аппарат, стоявший как раз, на новеньком японском телевизоре.
   - Тебе бы еще параболическую антенну и все дела, - потрафил ему Макс.
   - Будь спок, был бы в жилах ток - все будет! И машину куплю, импортную, вот увидишь! А жене, этой лахудре крашеной, хрен хоть копейку дам ...
   Он опять садился на любимого конька. Поэтому Макс поспешил что-то предпринять, чтобы вновь не оказаться в подневольных слушателях. Как бы межу прочим, он глянул в окно. За стеклом уже успел опуститься вечер. И у него возникла немудреная идея.
   - Пойду-ка, подышу свежим воздухом. На Амур погляжу, - сказал он, направляясь к двери.
   - Иди, иди, он у нас здесь особенный. Воздух, в смысле, - легко согласился рыбак. - А я телек погляжу. Тоже, скажу тебе, занятие не из последних. По мне, приятнее, чем на Амур зырить. Правда, только местный канал показывает. Но ничего, ничего, окрылюсь еще. Точно параболу куплю. Пусть моя лахудра тогда вообще ...
   Но Макс уже не слышал его, по возможности плотно захлопнув за собой дверь.
   Он пробыл во дворе около часа. Воздух здесь действительно, был каким-то особенным. Будто неведомый химик-затейник специально намешал в него, пополам с настоем сосновой хвои, еще и запах речных водорослей. При свете Луны серебром отливала ровная, без единой морщинки, гладь Амура. И при виде этой благодати, ему совсем не захотелось забивать голову думами о будущем. Когда же он вернулся в лачугу, по экрану телевизора передавали прогноз погоды на завтра.
   - Ну, и какие сюрпризы нас ждут? - походя, лишь бы что сказать, поинтересовался Макс. - Дождя не предвидится?
   - Дождя? М-м-м, а кто его знает. Это, как его ... Ты ж на дворе был, м-м-м. На небо, небось глядел, - как-то странно, совсем не в привычной уже манере, пробормотал Савелий.
   Гость удивленно посмотрел на него. А тот, словно в одночасье, став не только косноязычным, но и стеснительным, как барышня, поспешил отвести бегающие глазки.
   - "Странно, - коротким всполохом пробежала мысль. - С чего бы такие перемены с недавним болтуном? Никак еще пару стопарей хватил, пока я на воздухе прохлаждался. Да нет, в бутылке столько же "мути", что и было. Странно".
   Однако всерьез заниматься проблемами настроения хозяина, у него не было никакого желания. То же, и впрямь, меля полную ерунду и напрочь растеряв былое красноречие, вдруг, принялся убалтывать гостя поскорее лечь почивать. Причем, проявляя невиданную широту души, выделил ему для этого, собственную кровать в смежной комнатушке. Кстати, она была единственной во всем доме.
   - А я здесь, это самое ... на лавке перекантуюсь, - заверил Савелий, все так же, старательно избегая прямого взгляда. - Не велик барин.
   Макс возражать не стал. Его организм, за этот сумасшедший день устал предельно и требовал отдохновения. Он даже не обратил внимания на то, что хозяйская постель, оказалась, мягко говоря, далеко не первой свежести. Но и разбирать ее по полной, он не намеревался. А бухнулся, поверх облезлого покрывала как был, в одежде. И вот тогда-то, когда уставшее тело, наконец, обрело горизонтальность, в голову полезли самые разные мысли. Ну а сон, вроде, явившийся поначалу, робко уступил им свое законное место.
   Макс основательно, впервые за все это время, перекрутил в памяти события сегодняшнего дня. Вскоре пришел к выводу: если учесть, что идеала не бывает в принципе, он сложился очень даже не плохо. Хотя, наряду с плюсами, дал и очевидные минусы. Что Максу удалось расправиться с китайцем, а потом выбраться живым из сложнейшей передряги, можно было смело заносить в актив. А вот то, что теперь в городе ему появляться было небезопасно, увы, требовалось, вынести в неприятный пассив. Что же касалось ставки на эффект внезапности в будущем поединке с господином Забелиным, то здесь, по всему, статус кво, должен был восстановиться вновь. Да, он чудом выжил тогда, неожиданно объявился, но, оказался разоблаченным Виктором Викторовичем, благодаря стараниям Ли, преждевременно. После сегодняшнего же, он, вроде как, вновь благополучно "утоп". И даже водолазы, пусть они перероют дно реки вдоль и поперек, не смогут внести стопроцентной ясности относительно его дальнейшей судьбы. Ведь вариантов за то, чтобы "схоронить" его, напрашивалось много больше, нежели за то, чтобы дать шанс выжить. Тут и пуля, удачно выпущенная кем-то из преследователей, и высота моста, и холодная вода, подводные течения, многочисленные коряги на дне Амура, за которые грех был не зацепиться и отдать богу душу - да мало ли еще чего!
   Отсюда напрашивалось, дабы и дальше сохранить желаемое превосходство во внезапности, сейчас нужно было на некоторое время лечь на дно и отлежаться. Здесь, Макс сделал ставку на квартиру Полины. Отношения с девушкой складывались неплохо, и уж на недельку-другую без проблем, их бы вполне хватило. А там, время обязательно бы подсказало иные варианты.
   На этой, в общем-то, вполне оптимистичной ноте, Макс стал погружаться в сон. И тут, в его "чертоги", совершенно воровски заглянул хозяин. Дверей в лачуге не было и в помине. Потому, он осторожно отодвинул край засаленной тряпки, что висела в проеме, просунул внутрь только нос, с вислыми усами под ним и, стал прислушиваться к дыханию гостя. Опасаясь вновь стать слушателем, Макс решил его не подводить и мастерски, изобразил состояние, что уже давно видит десятый сон. Удовлетворенная физиономия вылезла из-за занавески полностью, но тут же исчезла. А у Макса, после данной инспекции, зародилось смутное подозрение. Он вынужден был вернуться к мысли о хозяине, но по-прежнему, никак не мог взять в толк причину метаморфозы произошедшей с ним. Всего то за час, пока гость вершил променад на свежем воздухе.
   Между тем, вскоре, слух Макса уловил нечто, что очень напоминало жужжащее вращение телефонного диска. Вслед за этим, там в комнате, послышался и бубнящий голос. Сомнений не было - да, звонили по телефону, говорили в трубку тихо, да еще, наверняка, прикрывали рот ладонью. Потому, расслышать что именно бубнил Савелий, было невозможно. Но тон, каким он это делал, да и остальные, сопутствующие атрибуты, не могли не насторожить.
   - "Странно, кому это столь поздно, желает спокойной ночи рыбак? Жена - лахудра, соседи, по всему - тоже сволочи, без исключения", - подумалось Максу.
   Он затаил дыхание и, насколько это было возможно, напряг слух. В результате, услышал немногое. Но и того, что долетело до его ушей, вполне хватило, чтобы напрочь забыть и про сон, и про отдых.
   - Он, точно он! Говорю же. А я, человек ответственный, товарищ ..., - распинался перед кем-то хозяин.
   В голове Макса моментально началась работа мысли. Стоило ему связать этот странный телефонный разговор с неожиданной переменой в поведении Савелия, как следом, стал напрашиваться в логическую цепочку, очередной посыл. И вмиг, все встало на свои места. С результатом, очень даже неутешительным для гостя. Ну конечно же, меркантильный до последней клеточки Савелий, пока Макс прогуливался во дворе, смотрел вечерние новости местного канала. А что в них, в этих новостях, могло заставить его резко измениться? Не прогноз же погоды! Единственное, да единственное! Если там, в разделе криминальной хроники, сообщили о сегодняшнем происшествии на мосту. Но еще вернее, показали, как всегда, скверно сработанный фоторобот. Однако и это было еще полбеды - наверняка, пообещали за информацию, какое-то вознаграждение. Естественно, скупое сердце рыбака не могло не дрогнуть.
   Потому-то он и постарался побыстрее сопроводить гостя в постельку. Уступил, по такому случаю свою собственную. Потому-то и заглядывал, убеждаясь, спит ли тот, чтобы сдать, как говорится, тепленьким. И сразу принялся названивать в милицию.
   - Падаль! - скрипнул зубами Макс. - Сдал, таки, за тридцать сребреников.
   Он хотел, был, тут же соскочить с кровати. Только вот опыт подсказал ему, что торопиться с разборкой нет необходимости. Небольшой запас времени у него имелся - ментам еще следовало добраться до этого поселка, в темноте, да по куширям. Потому свои действия следовало тщательно обдумать и безжалостно, не взирая на эмоции, очистить от шелухи слепой мести. Из-за которой, можно было дополнительно, наломать гору абсолютно ненужных дров. Главным для Макса, по-прежнему, оставалось сохранение свободы, по возможности здоровья, и, конечно же, желанного инкогнито. Пока он решал, как бы выйти из сложной ситуации с наименьшими потерями для себя, занавесочка на дверном проеме вновь колыхнулась. Савелий лишний раз решил удостовериться в том, что обещанное ментами вознаграждение, почти у него в кармане.
   Когда же рыбак отошел, Макс принял окончательное решение. Целиком и полностью основанное на том, чтобы постараться убедить ментов, что Савелий просто ошибся. Даже более, того, подставить его самого перед молохом его Величества Закона. Сделать это было не трудно. Если учесть, что под половицей у рыбака, скрывался целый арсенал. Вот тогда-то, новоявленному Иуде пришлось бы всерьез озаботиться сохранностью собственной задницы, а не тем, чтобы вспоминать, где и при каких обстоятельствах повстречал своего гостя. Рыбаков на Амуре много, в том числе и тех, у кого лодки рвутся. Да и тогда, скорее всего, встанет вопрос - был ли этот гость в принципе? Макс же, естественно, дожидаться приезда ОМОНа не собирался. А менты люди серьезные - им по барабану, с кого спускать шкуру.
   Приняв решение, Макс кряхтя, будто спросонья, поднялся со скрипучей кровати. Увидев гостя в комнате, Савелий сперва опешил. Но тут же, рассыпался перед ним мелким бисером.
   - Да ты спи, спи, - залебезил он. - Рано еще, вся ночь впереди. Или водички захотел испить?
   - В туалет, - буркнул Макс.
   - А, это тоже дело, как же. Он у меня, как выйдешь из двери, так тропкой до самого угла огорода.
   Макс исподволь следил за хозяином. А у того, не только покрылся испариной лоб, но и в данный момент он усиленно соображал на животрепещущую тему - а вдруг, его будущий "навар" сейчас сиганет через плетень и, все пропало! Потому, в плане туалетной проблемы, он поспешил сделать срочную корректировку.
   - Да что тебе переться то на огород. Темень и прочее, - замаслился он. - Если по малой нужде, то делай прямо с крыльца. Чтобы сон не бередить. И, в теплую постельку.
   Гость возражать не стал. Он справил нужду, как ему и посоветовали. Даже, к вящей радости Савелия, дверь не прикрыл. Тот же, стоял за его спиной неотступно и просто не мог нарадоваться. А зря. Как только Макс неспешно застегнул ширинку и развернулся, рыбака постиг мощный удар в солнечное сплетение. Тот кулём, даже не охнув, рухнул на грязные половицы. Ну а Макс, все так же неспешно, дабы не упустить крохотную мелочь, перевернул его на спину. После чего, обмотав бутыль с остатками мутного самогона тряпицей, принялся вливать огненную жидкость хозяину в рот. Савелий даже не брыкался. Его острый кадык заходил ритмично, а глотка, почти с привычной благодарностью приняла все до донышка.
   Теперь, можно было приступать и ко второй части инсценировки. Макс усадил подопечного за стол. Сгреб все лишнее в сторону. А взамен него, выложил из тайника все, что там имелось в наличие. Куча грозного, ребристого металла, и впрямь, получилась солидная. Не теряя времени, Макс принялся вязать из лески и гранат нечто, похожее на мудреную гирлянду. Чтобы создать полное впечатление, будто хмельной рыбак, задумал изготовить свои страшные снасти к завтрашней рыбалке. Вскоре все было готово, и картинка, надо сказать, получилась вполне реалистичная. Однако в этот момент, Макс заметил на столе нечто, что заставило его похолодеть до самых пяток. Еще бы! Промеж двух досок столешницы, застряв в щели, торчала чека от "лимонки"! А это, могло означать одно - какая-то из гранат, в данный момент находилась на боевом взводе и, в любую секунду, мог прозвучать взрыв.
   Осторожно, Макс принялся обследовать запутанный в леске, предмет своего недавнего творчество. Но злополучная "лимонка", как на грех, на глаза не попадалась. Возможно она обустроилась под щекой у Савелия, находившегося в длительном отрубе? Потому и молчала до сих пор, что предохранительной ручке некуда было выпрыгивать? Возможно. Рыбака Максу было не жаль. Но и мокрое дело, походя, творить тоже не имелось желания. Потому, он собрался, уже было, довести дело безопасности до конца, когда услыхал за околицей, приближающийся шум автомобильных моторов.
   - "Ладно, - мелькнула у него мысль, - все равно, при виде гранат, менты должны вызвать взрывника. А он, наверняка, не даром свой хлеб ест. Что-нибудь придумают".
   Надо было уходить. Макс пулей пронесся по "хоромам", уничтожая все следы своего пребывания здесь. А когда за плетнем показались первые проблески света от фар, покинул лачугу. Сперва он побежал по тропке, о которой ему сказал недавно услужливый хозяин. Достигнув туалета, оказавшего чем-то средним, между чайным ящиком и миниатюрным индейским вигвамом, без проблем перемахнул через полузавалившийся на бок плетень. Там уже начиналась тайга. Хмурая и неприветливая, наверняка, даже днем, а не то, что сейчас, при свете ущербной Луны. Дожидаться развязки в лачуге, Макс не стал. Он сориентировался по течению Амура, и, насколько это было возможно, быстро стал удаляться от злополучного приюта.
   Петляя между густых зарослей кустарника и деревьев, он преодолел уже метров двести-триста, когда за его спиной, словно хлопки китайской петарды, один за другим, раздались несколько взрывов.
   - Оба-на!!! - так и застыл на месте беглец. - Видать, менты возжелали потребить важную информацию безотлагательно.
   Естественно, по данному поводу он торжествовать не стал. Наоборот, стиснул зубы и зло, чеканя каждое слово, проговорил.
   - Две тыщи лет душат этих Иуд, а вывести под корень, никак не могут! Заразительная, все же, эта штука - деньги! Куда холере и чуме до них.
   В отчаянье и в обиде за человечество, ладонью, как топором он рубанул ближнюю ветку и ускорил шаг. Подсознательно уповая лишь на то, чтобы у оперов не оказалось с собой, специально натасканной собаки. Однако ни через полчаса, ни через час напряженного ожидания, признаков погони за ним, так и не последовало. Но, обошлось ли все так, как изначально задумал, он знать не мог.
  
  
  
  
   Х Х Х
   По любому, задачей Макса сейчас, было и оставалось, как можно дальше успеть уйти от лачуги Савелия. Поэтому, дабы не плутать кругами, он старался придерживаться, выбранного им с самого начала, направления по реке. Только вот лес, это совсем не поле. На его пути попадались овражки, которые следовало преодолевать, непроходимые заросли, которые надо было обходить. Ломиться сквозь них, было глупо и наверняка, встало бы себе дороже. В результате, отмахав примерно пару километров, Макс совершенно потерял ориентацию. Из чего, вынужден был и сменить задачу. Теперь главным поставил, как бы не оказаться в идиотском положении и не выйти к тому же самому поселку.
   Он предельно напряг интуицию, что в кромешной темени, помогало мало, но движения не прекратил. Хотя, за эти бешеные сутки вымотался настолько, что готов был упасть в любом месте и заснуть мертвецким сном. Так, проблукать ему пришлось практически до рассвета. Зато с первыми, еще робкими лучами осеннего солнца, стало возможно принимать решения, хоть как-то пахнущие реальной осмысленностью. По известным еще с детства признакам, он определил, что за ночь, успел отойти от рукава Амура достаточно далеко. Но в целом, направление на город, ему удалось выдержать относительно верно. С погрешностью в допустимое количество градусов. Правда, все равно, до Хабары оставалось порядком. А раз так, то нечего было и думать, чтобы продолжать путь. Тем более, пешком.
   Впрочем, к этому моменту, Макс уже не только не мог уверенно держаться на ногах, но и был не в силах что-либо эффективно соображать. Потому, он очень обрадовался, когда на одной из полянок, открывшейся взору неожиданно посреди угрюмой чащобы, обнаружился совсем недавно, сметанный кем-то стожок. Не раздумывая более ни секунды, беглец вполз в душистое сено и, вырубился напрочь. Словно кто-то неведомый, выключил в его организме, так же невидимую кнопку.
   Проспал Макс долго. Когда же он проснулся и выполз из стожка, весь в сенной трухе, солнце уже давно перевалило зенит.
   - Однако богатырь я, - недовольный собственной расслабухой, пробурчал Макс. - Илья Муромец на печи, едрена вошь!
   От густого травяного настоя, щедро замешенного с хвойным, слегка кружилась голова. Но в общем, он ощущал себя неплохо. Вполне, можно было возобновлять марш-бросок. Только вот в какую сторону надо было начинать двигаться, следовало еще поломать голову очень серьезно. Максу пришлось призвать на помощь школьные знания. Он исследовал мох на стволах деревьев, отыскал иные признаки, которые позволили бы определиться с частями света и наконец, принял решение. Естественно, определенные им ориентиры носили очень относительный характер и не гарантировали стопроцентной точности. Но в его положении заплутавшего туриста, выбора не оставалось. По крайней мере, до тех пор, пока его слух не уловил звук, пробегавшей где-то неподалеку, электрички.
   В момент бросив заниматься природоведением, Макс поспешил в том направлении. Вскоре он вышел к железнодорожной колее. А пройдя по ней на Запад с километра два, набрел и на платформу. Правда, особой радости немедленно, ему это не принесло. Как сообщила ему билетерша, гонявшая чаи в облезлой кирпичной будке, следующего пригородного на краевой центр, следовало ожидать еще целых два с половиной часа. В общем-то, это был не большой срок, если учесть, что по большому счету, Максу торопиться было некуда. Но, дабы не светиться попусту на пустынной платформе, он вновь забрел в лес. А, отыскав там полянку поуютнее, не без удовольствия растянулся, на уже немного жухлой траве.
   Так, наблюдая за насекомыми и наслаждаясь свободой, он скоротал время. После чего, без проблем, правда, в набитом до отказа дачниками, вагоне, что было даже лучше для него, добрался до Хабаровска. Он не стал доезжать до основного вокзала, а покинул электричку на одной из окраинных платформ, в черте города. Так, было безопаснее. Да и потом, прежде чем отправиться на квартиру Полины, не лишним, было бы, пронаблюдать гарантированное отсутствие хвостов. Реально, вроде взяться им было неоткуда. Но потенциально, как известно, в жизненных перипетиях, иной раз возникают просто удивительные заморочки. Причем возникают именно из ничего.
   Перед тем, как приступить к отлову такси, Макс ощупал ладонями свое лицо. Два дня его щеки не ведали бритвы, но колючая щетина на них, в данный момент была как нельзя кстати. Более того, вспомнив про фоторобот, показанный в новостях - его ли, не его - он принял решение, пока не бриться и не стричься вообще.
   Таксист, совсем юный пацан, восседавший за рулем изрядно радолбанной "Хонды", хоть и корчил из себя эдакого волчару местных дорог, оказался по-пацански запредельно любопытным. Едва он тронул с места свой тарантас, как вопросы из его рта, посыпались, будто из рога изобилия.
   - С дачи что ль?
   - С нее.
   По понятным причинам, да и по натуре, Макс был не настроен беседовать. Однако он не понаслышке знал о том, что среди данной братии полно, состоящих на довольствии у органов. Потому, упрямым молчанием, решил к себе внимание не привлекать. На всякий случай.
   - А чё, без ничего? - не замедлил с очередным вопросом водила.
   И даже более того, стал в упор разглядывать пассажира.
   - То есть? - изобразил всамделишное недоразумение Макс и счел нужным предупредить юнца. - Ты на дорогу то смотри.
   - А я чё делаю, - широко осклабился тот, но старую пластинку продолжил не без удовольствия. - Чё, без ничего то, спрашиваю?
   Он вновь уставился на Макса, презрительно цыкнул слюной в открытое окно и, будто учитель нерадивому ученику, почти по слогам принялся объяснять.
   - Ну, ни урожаю в корзине, ни консервации. Ни варенья тебе, ни грибков. И так далее. Одинокий что ль?
   - А-а-а, вон ты о чем. Машину в ремонт поставил. Заберу, потом все оптом и перевезу, - не моргнув глазом, соврал Макс.
   И, наверное, сделал это зря. Уж очень привлекательной для водилы, оказалась данная тема. Просто находка.
   - Чё за тачка? - тут же поинтересовался он.
   - "Шестерка", - было отвечено, с целью выглядеть поскромнее, а значит, и погасить нездоровый интерес в корне.
   Но, не тут-то было.
   - Какого года? - возникло без промедления.
   - А хрен его знает, - потихоньку, но Макс начал вскипать.
   - Ха, как это не знаешь? Ну, ты даешь, братан! Чужая, что ли? - юнец изобразил издевательски-циничную мину.
   - Чужая, да чужая.
   - По доверенности, значит, катаешься? Генеральная доверенность, или как?
   Подозревая, что скоро речь зайдет о таких автомобильных тонкостях, в которых он был абсолютным "чайником", Макс решил пресечь это дело на корню. Даже забыв, на время, о предосторожности.
   - Слышь, друг, устал я. Ты бы не мог малость помолчать? - произнес он вполне миролюбиво, но прямо, без лишних экивоков.
   Однако водилу, только начавшего матереть в профессиональной наглости, ни унять, ни смутить, оказалось непросто. Отнеся нежелание пассажира говорить по одной теме, он мгновенно перескочил на другую. Близкую.
   - Слыхал, на мосту через Амур, что произошло вчера? - выпалил юнец.
   Макс невольно вздрогнул. И, от беды подальше, вынужден был пойти на поводу у этого молодого, назойливого словно осенняя муха, нахала.
   - Нет, не слышал, - вроде как признался он, даже демонстрируя всамделишный интерес. - А что такое? Опять кто-нибудь не сумел разъехался, как положено?
   - Если бы, - самодовольно изрек таксист.
   Он будто только и ждал этой заинтересованности. После чего, гордый, что единолично владеет информацией, принялся в красках, отчаянно привирая, излагать историю. Ни сном, ни духом не догадываясь, что ее непосредственным участником и организатором, был его пассажир. Только вот Макса стало донимать совсем другое - был ли какой умысел в том, что юнец затронул именно эту тему. Или же просто, решил похвастать перед замшелым, провонявшим навозом "дачником", знанием истинного положения дел на местных дорогах. На первый взгляд, опасения Макса выглядели, по меньшей мере, смешно. Видимо сказался напряг последних суток и нервишки малость расшалились. Но ведь совсем не исключено было то, что если фоторобот в новостях видел Савелий, почему бы его же, было, не увидать и водиле? Тем более, что, судя по всему, тот был патологически любопытен и не по возрасту всезнающ. Не откладывая в долгий ящик, Макс решил проверить гипотезу на практике.
   - А-а-а, - вроде как, припоминая, протянул он. - Так это вчера вечером по криминальной хронике показывали. Не смотрел?
   - Нет, - с серьезной рожей ответил юнец. - Мне времени, в ящик зырить, нету! Бабло надо стричь, пока желание имеется. Да и что нового мне бы показал твой телек? Ведь я своими глазами то место видел. Перила моста вдрызг и прочее, конечно.
   Насчет "прочего", он явно врал. Однако, как и раньше, не ведал, что такое смущение.
   - Да ты что! - подыграл ему Макс.
   - Точно. А еще говорят, водилу того, рыб отправили кормить. Видать ментам сильно насолил, что те даже спасать не пожелали. С "калаша" по нему и, концы в воду! Вместе с тачкой.
   - Так говорят? Неужто с "калаша"?
   - Говорят. И про "калаш" тоже. Причем, все в один голос. Значит, так оно и было, - авторитетно заверил таксист.
   Тем временем, они уже колесили практически в центре города. Одновременно, разговаривая, раздражаясь наглостью водилы, весь путь Макс еще и поглядывал в зеркало заднего вида. Там сзади, ничего подозрительного не наблюдалось. И тем не менее, ехать напрямки к Полине, с этим юным всезнайкой, он поостерегся. А потому и без сожаления покинул его рыдван, заставив тормознуть на одной из площадей. От которой, расходились пути на все четыре стороны.
   Наконец, оставшись наедине с собой, он задумался всерьез. Над вопросом, рождение которого, было навеяно сообщением таксиста. Зачем, если раздули стойкий слух о гибели водителя "Ниссана" в водах реки, надо было еще показывать по телевизору, похожий на него фоторобот? Правда и ответил он себе почти сразу: скорее всего господин Забелин решил подстраховаться основательно и, отстегнул на это дело, некоторую сумму. И если так, то менты вряд ли бы стали дополнительно рыть землю - они свое дело сделали, иных забот по горло и неприятную историю, можно было привычно спускать на тормозах. Именно подобный расклад, Макса устраивал полностью. На его счастье, следующий таксист, которого он отловил на той же площади, оказался неразговорчивым и, даже смурным. Пожилой, вероятно он был завален собственными проблемами под завязку. А потому, его интересовали лишь две вещи: "Куда ехать?" и "Сколько дашь?"
   Между тем, на город успели опуститься густые осенние сумерки. В центре, из-за обильной рекламной иллюминации, перемена времени суток была заметна еще не так резко. Но когда такси покатило по спальным районам, по множеству зажженных на этажах окон, было понятно, что ночь, властно вступала в свои законные права. Как всегда, руководствуясь стойкой привычкой, Макс рассчитался с хмурым водилой, не доехав квартала до своего "лежбища". Дальше прошелся пешком, внимательно отслеживая тылы. А когда дошел до дома, не преминул глянуть на окна квартиры. Света в них не было - значит, Полина все еще находилась в командировке. Впрочем, он так и говорила по телефону, что, если не произойдет ничего супернеординарного, то проторчит в этом убогом Ванино, несколько дней. Хотя, надежду вырваться поскорее, не теряла до последнего. Увы!
   Войдя в подъезд, Макс не стал пользоваться лифтом, а легко взбежал на пятый этаж по лестнице. В предвкушении, что наконец-то, скоро окажется в полной безопасности, да еще под тугими струями контрастного душа, он сунул в замочную скважину ключ. Но ... тот совершенно не желал проворачиваться в замке, как прежде. И, если замок чудесным образом не поменяли, то изнутри, в нем так же, торчал ключ! На первый взгляд, замок был тем же самым, что и раньше.
   - "Вероятно, Полине, все ж таки, удалось вырваться из-под опеки зануды-хроникера, - пронеслась в голове, наверное, счастливая мысль. - А свет не стала включать специально - хочет устроить сюрприз".
   Что ж это было вполне в манере его знакомицы. Даже то, что с ключом, могла произойти глупая осечка, способная свести, на нет, все потуги Полины явить благую неожиданность. Макс усмехнулся, но что делать, вынужден был втопить пальцем кнопку дверного звонка. Действительно, за дверью послышалось движение. Через пару секунд она приоткрылась. На пороге стояла хозяйка. Однако, одного взгляда на ее растерянный, неестественный вид, хватило, чтобы понять без слов: "Что-то стряслось!" Но что? Вновь тянуть "одеяло" на себя, было глупо - Полина тоже был человеком и у нее тоже, вполне могли возникнуть собственные проблемы. Мало ли их в нашей суматошной жизни, выползает изо всех щелей!
   Мысли спутались в голове Макса. Он сделал попытку сообразить что-либо, но до конца, довести этот процесс, ему не позволили. Сзади в его затылок, совершенно бескомпромиссно, уперся холодный ствол пистолета. В то же мгновенье, глубины темной прихожей, за спиной Полины, огласились тяжелыми мужскими шагами. Так что, вдаваться в смысл происходящего и далее, времени не оставалось в принципе. В одночасье отмобилизовавшись, Макс полностью отдал себя на откуп, отработанному за годы прекрасно, инстинкту самосохранения. Он резко обернулся. Первым ударом выбил из рук молоденького сержанта пистолет. А вторым, в который вложил весь свой вес и силы, отправил того в дальний угол лестничной площадки. И побежал вниз. Перепрыгивая через ступеньки, и даже с марша на марш. Но, спиной уже чувствовал, что непонятная возня в прихожей, благополучно трансформировалась в погоню за ним.
   Словно пуля, выскочив из подъезда, Макс лишь долю секунды отвел себе на принятие следующего решения. Он напрочь отбросил мысль о дальнейшем беге. Вершить кросс, петляя, будто заяц, по микрорайону, окрестности которого не знал досконально, было, по меньшей мере, глупо. Он решил схитрить и, взять в помощники темноту, вкупе с наглой неординарностью. Потому, сразу же метнулся вправо от двери подъезда, в чей-то ухоженный палисад. А уже там, не раздумывая, рыбкой бросил свое тело, в самую гущу толстенной стены из живой изгороди. Вечнозеленая легустра, бережно приняла его в свои объятья и надежно укрыла темной листвой.
   Едва он успел затаить дыхание, как подъезд выдал в ночную тишь дробную поступь его преследователей. Их было двое. Оба в штатском. Только они выскочили наружу, не сговариваясь, резво помчались по асфальтовому тротуару - один направо, другой налево. А у Макса, их стараниями, возникла приличная пауза, для того, чтобы обустроиться основательнее и малость раскинуть мозгами.
   - Засада. Это понятно. А причина?
   И, как бы об этом не хотелось думать, напрашивалось только единственное - Полина тоже видела его фоторобот в новостях и ..... сдала его, не моргнув глазом!
   Тем временем, видимо, оббежав полный виток вокруг дома, дыша, будто загнанные кони, менты вновь вернулись к подъезду.
   - Ну, что? - хрипло спросил один.
   - Как сквозь землю провалился, сука. Не иначе, в соседний подъезд шмыгнул, - отплевываясь, ответил второй.
   - Не исключено.
   - Может, проверим? - поступило предложение.
   - Это по всем квартирам? С первого этажа по девятый? - зло усмехнулся первый. - Ты что, сбрендил совсем. Сейчас не те времена! Сунься к кому без ордера - завтра хрен отмоешься. Да мало того, как пить дать, погоны на стол положишь. Все грамотные стали, мать их!
   - Что верно, то верно. Сейчас из "Макара" чтобы пальнуть, десять раз подумаешь. Объяснительными потом запарят, - со вздохом искреннего сожаления, согласился его напарник. - Тогда, что здесь делать больше? Снимать надо засаду - он больше сюда не сунется.
   - Вот и будем снимать. Только глянем этого вояку, который от одной оплеухи в отруб улетел. Мать их, понаберут в органы всяких недоносков!
   Они скрылись подъезде. А спустя минут десять, вся троица отправилась в свою контору. Докладывать о проколе и, естественно, получать положенный втык.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Для верности, Макс пробыл в зеленом убежище еще некоторое время. И, лишь после того, как убедился досконально, что опасность миновала, покинул его. Что и говорить, настроение у него было прескверным. Еще бы, дважды за одни сутки, столкнуться с откровенным предательством. И, если на сребролюбивого Савелия ему было глубоко наплевать. То в случае с Полиной, данный факт воспринимался многократно неприятнее. Даже не пытаясь ничего постичь и не претендуя на немедленное объяснение, он словно робот, у которого вмиг, отказали все программы, кроме двигательной, побрел прочь, по притихшему к ночи микрорайону. Шел долго. Но, сколько бы еще шел, совершенно бесцельно и в никуда, неизвестно. Если бы на его пути, не возникла из темноты, будка телефона-автомата.
   При виде средства, с помощью которого можно было хоть как-то разогнать туман в недавней истории, он, больше инстинктивно, нежели осознанно, рванулся к ней. Удивительно, аппарат оказался не только целым и невредимым внешне, но еще и работал. То есть, призывными гудками давал знать, что работает исправно. Однако надпись на стенке гласила малоутешительное - его услугами, можно было воспользоваться, исключительно с помощью дисконтной карточки. А таковой, у Макса, как раз и не имелось.
   Он беспомощно, что бывало с ним не часто, принялся оглядываться по сторонам. В глаза ему бросилась тусклая витрина магазинчика неподалеку. И движимый. Теперь уже стойким желанием выяснить отношения, он помчался к нему. Естественно, продавщица, молодящаяся и разбитная хохотушка, искренне удивилась его просьбе. Поначалу, очевидно ожидая привычного требования пива, или же чего покрепче. Но, опытным взглядом, быстро определив, что паренек несколько не в себе, а коль собрался срочно звонить, то непременно по делам любовным, вызвалась ему помочь. То ли от скуки, то ли просто, из интереса и извечной бабьей жалостливости. Правда сперва, не отказала себе в удовольствии, выдать пару-тройку недвусмысленных пёрлов. Зато потом, порылась в сумочке и протянула Максу требуемое.
   - Держи, Ромео, так и быть, - хохотнула она, но предупредила. - Только учти, минут там осталось, кот наплакал. Люблю, там, целую и баста - на сю-сю му-сю, все равно не хватит.
   Макс благодарно улыбнулся и, взяв карточку, покинул магазинчик. Но у самых дверей, решив не оставаться в долгу словесном, все же выдал.
   - Благодарю, красавица. Дай то Бог, тебе хорошего зятя.
   В ответ ему раздался хохот, на этот раз, не предвещавший ничего хорошего. И краткий, но ёмкий, по сути, комментарий к сказанному.
   - Чего? а ну, катись отсюда, шантрапа. На хрен мне нужен твой зять - негде взять! Я еще сама, в невестах походить не прочь. Ишь ты, отблагодарил, называется.
   Однако концовку этой незлой и вполне понятной ярости, Макс не дослушал. У него были дела поважнее. Да и карточку, могли отобрать обратно. Не мешкая, он припустился к автомату и, там, не раздумывая более, принялся набирать по памяти номер.
   На том конце провода, трубку не брали долго. Наконец, в ней раздалось тихое: "Алло". Решительный до этого Макс, в одночасье потерял дар речи. Он принялся мучительно подыскивать, соответствующие непростому моменту слова. С которых, можно было бы, не просто начать серьезный разговор, но и иметь гарантию, что не услышишь в ответ гудки отбоя, после брошенной трубки.
   - Алло, слушаю вас, - повторила Полина.
   - Здравствуй, еще раз, - только и смог выдавить из себя Макс.
   - Макс? Ты?
   Судя по тону, ее удивлению не было предела.
   - Да, это я. Не ожидала?
   Уверенность в себе, подогреваемая очевидной несправедливостью, стала возвращаться к нему. И, чтобы закрепить данную тенденцию, которую могла бы свести на нет любая, продуманная реплика собеседницы, он поспешил продолжить.
   - Что это значит, Полина?
   - Он еще имеет наглость спрашивать, - моментально вспыхнула та. - Нет, дорогой мой пуританин, это я тебе должна спросить - что это значит?! Я ему, как нормальному человеку, доверяю квартиру. А он, нате, получите, крадет со стены африканскую маску!
   - Какую маску? Ты что, спятила?
   Вмиг, в голове Макса возникло невообразимое. Оказалось, что злосчастный фоторобот здесь был совсем не причем! А Полина ... Что Полина - она поступила вполне логично. Как поступил бы любой другой на ее месте. Когда, приехав домой, не обнаруживаешь очень ценного произведения искусства. Тем более того, о возможности продажи которого, еще недавно шел шуточный, но все же, разговор. Узнав, что ее так подло обманули, она, конечно, подала заявление в милицию. А уже те, профи, устроили все остальное.
   Пропустив через себя весь этот ворох мыслей, Макс с облегчением вздохнул. Только вот танцевать джигу, в его незавидном положении, пока не стоило. Сейчас, инерция лихорадочных рассуждений потащила его дальше. Не смотря на жесточайший цейтнот, о котором предупреждала продавщица-хохотушка. В результате, в памяти всплыло многое, всецело и наверняка, связанное с закадычными дружками Полины. И то, как они оскорбились, когда вынуждены, были уйти из гостей несолоно хлебавши, да еще и угрожая. И, потерянный хозяйкой, четвертый ключ от квартиры, на связке-колечке. И, наконец, очень странное поведение этих двух эстетов, при мимолетных встречах. В общем, то, что они решили сотворить Максу пакость, сомнений больше не вызывало. А заодно, и это тоже могло быть основным мотивом, нехило навариться на краже заведомого раритета.
   Между тем, пауза в разговоре явно затягивалась. Но Полина, почему-то, трубку не клала. Хотя, тоже молчала.
   - Ладно, - произнес Макс. - Ты, конечно, можешь мне не верить, твое полное право. Но я сам, доставлю тебе веские доказательства своей непричастности. Слышишь ....
   Минуты на карточке кончились. Как всегда нам кажется, в самый неподходящий момент. Где-то там, на телеграфе, бездумный автомат, педантично произвел разъединение, ввиду отсутствия, оплаченного лимита. Ему, железному, были по барабану человеческие чувства. Возможно, тем он был и много счастливее этих самых людей, частенько неспособных разобраться даже в себе, любимом. Макс с остервенением бросил трубку на рычаг и зашагал прочь. Правда теперь, он уже точно знал - куда идет, и зачем.
   В обители жрецов от искусства, баре "Подземелье", и сегодня царила лениво-возвышенная атмосфера. Только сейчас, Макса это нисколько не тронуло. Он зашел сюда не в поисках порции пельменей. И уж не затем, чтобы поглазеть на избранное общество и тем самым, приобщиться к тем сокровенным тайнам человеческого бытия. Понятных только им, осененным божественной дланью. Остановившись у барной стойки, за которой по-прежнему дремал и даже не шевелился лощеный бармен. Он принялся озирать помещение. Не смотря на изящно выставленное освещение, должное, возможно, олицетворять вершину Парнаса во время ущербной Луны, ВиктСра с Вальком он обнаружил сразу. Те сидели в компании еще двух, точно таких же рафинированных оболтусов, за угловым столиком и смаковали пиво.
   Когда Макс подошел к ним, ВиктСр первым почувствовал неладное. Однако верный своему извечно циничному стилю, с расчетом на публику, выдал.
   - Ба, кого я вижу! Макс, какими судьбами, в наши убогие трущобы? Неужто в искусство решил вдариться? Стишок, например, сочинил: "Жили у бабуси ..."
   - Выйдем, поговорить надо, - жестко сказал тот, пропуская мимо ушей явное издевательство.
   - Поговорить? О чем это, интересно?
   Но терпение Макса, итак взбудораженное предыдущими событиями, быстро достигло критической точки. Вступать в препирания он не собирался в принципе. А потому, наклонился к уху ВиктСра и зловеще прошипел.
   - Короче так, будешь выпендриваться и дальше, облажаю при всем честном народе - мало не покажется. А теперь встал и за мной!
   Эстет заметно сник. Но когда Макс, резко развернувшись, направился к выходу, празднуя перед дружками пофигиста, эдаким бодрячком, вразвалку, зашагал за ним. Следом устремился и Валек. Остальные двое за столиком, шкурой почувствовав серьезную разборку, решили в чужие дела не ввязываться. Когда же вышли наружу и, благодарных зрителей поубавилось, ВиктСр вновь скис. И, с видом стопроцентного кандидата в висельники, воззрился на грозного визави. Притих пока и Валек.
   - Ну что, подонки, договоримся сразу и, без лишнего базара, - начал разговор Макс, уже не желая скрывать специфический сленг. - Вы умыкнули маску из хаты Полины?
   - А ты доказать сможешь? - вдруг, совершенно неожиданно, взвился сявый. - Да пошел ты ...
   Видя, что от его бравого кента сейчас толку не было никакого, скорее всего, он решил заработать, таким образом, дополнительные очки в свой рейтинг. Только вот очков ему не досталось. Зато аргумент нашелся быстро. Причем, более, чем веский - два молниеносных удара. Под дыхало и по шее. После которых Валек, громыхая мослами, шмякнулся на землю, и не только вякать, но и подняться, больше уже не пытался. Что же касалось его дружка, тот был много умнее, и судьбу искушать не стал. Более того, он затрясся заячьим хвостом и, выказывая полную готовность пойти на любые условия, залебезил.
   - Макс, давай все решим по-хорошему. Что нам делить? Давай, а? Да, это мы взяли эту дрянную маску. Копию снять хотели. И назад бы повесили, честное слово! Но не успели, Полина заявилась.
   - Знаешь, я тебе не следак, чтобы выворачивать твое вонючее нутро наизнанку. Говори, но кратко - сдать успели?
   - Нет, нет, что ты! Я ж говорю, назад хотели повесить.
   - Где она?
   - У него. Дома.
   ВиктСр ногой пхнул, валявшегося на земле дружка. Причем так, что тот ойкнул от боли.
   - Короче так. Сейчас ты займешь его место - он его уже согрел, так что не простынешь. И, как долго этот урод будет бегать за маской, ровно столько ты будешь ползать здесь на брюхе. Крылышки ангельские, пока можешь сложить, чтобы не мешали, - прозвучало распоряжение.
   Заслышав такой расклад, Валек словно воскрес. Он вскочил на ноги и, неуклюже переставляя их, как на ходулях, умчался в ночь. Ну а ВиктСр даже не сделал попытки покачать права. Он бухнулся на освободившееся место и замер там, на манер игуаны, выслеживающей добычу. Со стороны, картинка выглядела более чем забавной. И очень жаль, что не оказалось рядом талантливого художника, чтобы запечатлел для потомков, ну просто непостижимые возможности человека - и порхать в заоблачных высотах и, в том же обличье, барахтаться в грязи. Куда там лебедю и червю - им подвластна только одна стихия.
   Удивительно, но гонец обернулся быстро. Очевидно, проживал неподалеку. Он подобострастно переломился перед Максом, будто перед восточным повелителем и, на вытянутых руках, протянул ему африканскую штуковину, завернутую в пластиковый пакет. К этому моменту, добросовестно выполнив функцию своеобразного залога, ВиктСр уже успел вскочить на ноги. И теперь, как ни в чем ни бывало, перетаптывался рядом. Правда, несколько нетерпеливо. Видно настроился скоро, вернуться обратно в уютный бар. Где на столике ожидало недопитое пиво. Но главное дружки, наверняка, жаждущие услышать очередную небылицу о подвигах, совершенных им только что. Только Макс нарушил все его планы.
   - Э-э-э, так не пойдет, ребятишки, - усмехнувшись, протянул он. - Сами брали, собственноручно и вручите. Мое дело, в ваших отношениях с Полиной, сами понимаете - шестнадцатое.
   Во избежании новых эксцессов, и ВиктСр, и Валек, поостереглись выказать категорическое несогласие. В результате Максу, впервые в жизни, пришлось исполнять роль всамделишного конвоира. Впрочем, абсолютно лишенные даже намека на мужское достоинство, его подопечные, особых хлопот ему не доставляли. Они бодро шагали впереди его. И, судя по всему, не испытывали ни угрызений совести, ни неловкости от того, что пришлось самолично, практически почеломкаться с позором.
   Все трое поднялись на пятый этаж, а ВиктСр, даже взял на себя инициативу, нажать на кнопку дверного звонка. Полина открыла дверь не сразу. Но когда открыла ее, то крайне удивленная, застыла на пороге восковым манекеном. Воспользовавшись ее растерянностью, Валек, правивший обязанности хранителя ценности, сунул ей в руки злополучную маску. После чего, оба обормота пробубнили что-то типа: "Пардон, старушка!" и, мимо нее, прошмыгнули внутрь квартиры.
   - Ты ключ у них не забудь забрать, - предупредил Макс. - Иначе, опять чего-нибудь недосчитаешься, после следующей командировки.
   В глазах Полины стояли слезы.
   - Макс, прости, - дрожащими губами произнесла она. - Может ...
   - Нет, Полина. Нет. Даже не стоит пытаться начинать строить дом, если изначально сомневаешься в его фундаменте. Прощай!
   Это, Макс выдохнул из себя с большим трудом. После чего, стал быстро спускаться по лестнице, ощущая на своей спине, призывный, полный немой мольбы, взгляд пары бездонных, серых глаз. Только вновь оказавшись на свежем воздухе, он несколько пришел в себя. К этому моменту, он уже точно знал, куда ему следует направить свои стопы и где, его должны были встретить, с открытой, хотя и не отягощенной хорошим воспитанием, душой. Опыт существования в среде, где царило сплошь возвышенное, подогреваемое дорогими напитками и заумными речами, можно было считать неудачно завершившимся.
  
  
   Х Х Х
   В эту ночную пору, шанхайчик, с рядом китайских ресторанчиков, казался совершенно вымершей пустыней. Даже не верилось поначалу, что днем тут что-то могло ходить, шевелиться и с удовольствием набивать желудки. Что и говорить, хозяева заведений умели считать собственные деньги. Поэтому сейчас, когда клиентуры не предвиделось, даже самая крохотная лампочка, не говоря уже о неоновых иероглифах на вывесках, была погашена. И только руины стройки, были еще как-то освещены двумя мутными, хотя и наверняка пятисотваттными, лампочками. Отчего, с множеством замысловатых теней, совершенно черных провалов и, кое-как высвеченных куч давно схватившегося бетона, казались почти марсианским ландшафтом.
   Не сомневаясь ни капли в правильности своего выбора, Макс напрямки прошел к обитой толем будке и заглянул внутрь. В кромешной тьме, ему удалось различить силуэт старика. Тот возлежал на железной кровати, с еще допотопными, некогда никелированными, а сейчас ржавыми шариками на спинках и отчаянно храпел.
   - Во дает, охрана. Хоть все столбы, с корнем выкорчевывай, да уноси, - усмехнулся Макс.
   Однако он жестоко ошибся. Оказалось, хитрый Вилор, службу бдел четко. Едва Макс собрался, дабы не мешать, обустроиться на топчане снаружи, как старикан открыл один глаз, следом второй и, грозно проворчал.
   - Кого это там леший носит? А? Щас, дробиной сыпану под шкуру - чесаться до самой смертушки будешь. Да меня вспоминать.
   И действительно, как бы, в подтверждение серьезности его намерений, в тишине каморки, бескомпромиссно щелкнули, взводимые курки дробовика.
   - Это я, Макс, - поспешил представиться ночной гость.
   - Что еще за Макс такой? - вопросил сторож.
   Но дробовик отложил. Сел на постели и, сквозь щель между дверью и косяком, стал пристально всматриваться в нарушителя его покоя. Наконец, идентификация был успешно завершена. Вилор усмехнулся в седую, клочковатую поросль на своем морщинистом лице. Хмыкнул. После чего, кряхтя, явно больше, чем того требовалось, поднялся с кровати и вышел наружу. Старательно сохраняя степенность, он обустроился на топчане, привычно выставив вперед деревянную культю. Откашлялся и, только тогда, воззрившись в упор на гостя, спросил.
   - И чё надо? Чё приперся в потемках? В твои годы люди по бабам шастают в такую пору, а он ко мне ...
   Макс решил воду не мутить. Потому сразу, в двух-трех фразах, попросил старика подсобить с ночлегом. Просьба Вилора не удивила. Даже более того, ее естественность, послужила тому, что сторож расслабился окончательно. Закурив что-то очень вонючее, старикан без проблем, перевел необычный поначалу контакт, в стадию обычной беседы двух людей, знакомых друг с другом.
   - Ну, как жизня то злодейка? Клюет в темечко то? - поинтересовался он, с удовольствием затягиваясь едким дымком и щуря глаза.
   - Почему это обязательно клюет? Живу, хлеб жую, - не претендуя на оригинальность, ответил Макс.
   - Да уж не свисти то, - виртуозно цыкнул слюной в сторону старик. - Жует он! Вижу же, не слепой. Итак, знаю - жевать то, оно есть чем, молодой еще. Но ..., - он театрально развел руками. - Видать не-че-го! Закрома мышь пожрала.
   В его многоопытном мозгу, уже произошла кое-какая работа мысли. Судя по ней, если поначалу, в первый раз, Вилор действительно принял Макса за оперативника, выслеживающего кого-то, то сейчас, достаточно точно определил для себя истинный статус нового знакомца. Правда, видимо, подчиняясь неписанным законом братства субъектов, живущих не совсем, как остальное общество, в подробности биографии вдаваться не стал. Как, впрочем, и в нюансы нынешнего существования. Лишь хитро прищурив глаза, в сеточках морщинистых век, как бы, про между прочим, бросил.
   - Твоя работа, давеча? В забегаловке у этого китаезы?
   - Да, как сказать, - пожал плечами Макс.
   - Ясно, - изрек Вилор. - Выкрутился и, слава Богу. Значит, говоришь, обустроиться тебе на время требуется?
   - Не плохо было бы.
   Старик почесал давно немытые, кипельно белые клочья на голове и задумался. Однако извилины свои он мучил не долго, а по его хитрованской физиономии было заметно невооруженным глазом, что ответ он знал заранее. Но, тем не менее, сторож начал издалека. И с сомнений.
   - Да я бы и не против, но у меня здесь, сам понимаешь, что за житье тебе. Все равно, что блохе на голом черепе шалаш соорудить. Сам то я, у сеструхи квартирую. Тут рядом, домик у нее. Это по случаю сторожить устроился. Опять же, лето было, - он тяжко вздохнул. - Можно было б, оно конечно, но ...
   - Нет, стеснять я никого бы не хотел, - поскромничал Макс.
   - Ха, стеснять, - осклабился Вилор. - А кто тебе позволит, стеснять то? У меня сеструха, еще та грымза. Ого-го! Даром, что старше меня. Да что там, даже он, - старик ткнул заскорузлым пальцем в небо, - и тот, прибирать к себе опасается.
   Над топчаном повисла пауза. Однако Макс, почему-то, был уверен, что его вопрос, уже скоро, разрешится положительно. И точно. Докурив вонючую сигарету и, старательно загасив окурок о протез, сторож перешел к конкретностям.
   - Ладно, так и быть, - вздохнул он. - Только учти, хором, с этими, как его - кондиками да телеками, не обещаю. Но, пару недель перекантоваться можно. А там, сам смотри, и договаривайся, если чё. У них там как раз, недавно местечко освободилось. Кстати, как у тебя с покойничками то, отношения?
   - То есть? - Макс напрягся, ожидая подвоха, но все же выдавил из себя. - В смысле - боюсь или нет?
   - И в этом смысле.
   - Да вроде ничего.
   - Вот и правильно. Это от живого человека, следует любой пакости ожидать, - тон Вилора стал чуточку назидательным. - А с ним, сердешным, хоть разговаривай без опаски - не заложит и главное, выслушает все. Хоть ложись рядом и в носу его ковыряй - тоже стерпит. Ладно, в общем слушай. Пойдешь по этой улочке, - последовал жест рукой куда-то в темноту. - Там, через километрик, примерно, свернешь налево. И, уже по той - до конца, пока лбом не упрешься.
   - И?
   - Что и? Упрешься в кладбище. Точнее в ихние ворота. Заходи смело - сторожа там ночью нет. Да и днем то - то пьяный, то похмельный. Потом, по центральной аллее, до первого перекрестка и, обратно налево свернешь. А там уже сам увидишь. Штуковину такую, каменную. Ну, как тебе сказать - на мавзолей похожую, во! Только не такой здоровый, конечно. В дверь и стучись.
   - Склеп?! - брови Макса, непроизвольно выгнулись дугами. - "Жить в непосредственном соседстве с гробами!!!"
   Хотя подсознательно, в мозгу уже билось: "А что, в моем положении беглого, такое тихое местечко, будет даже очень кстати".
   - Склеп, склеп, точно сказал, - между тем, мотнул седыми космами Вилор. - Старинный. Еще японские пленные сооружали после войны. Не той, что с германцами, последняя - еще раньше была которая. Даже сам не знаю, когда. Строить, скажу тебе, эти узкоглазые умеют. Не то что наш брат. Цемент не воруют, а каждый камень, что в стену кладут, чуть ли не языком облизывают, - он ненароком оглядел печальные руины замороженной стройки, задумался, но нить разговора не потерял и скоро продолжил. - А ты что хотел? Секцию отдельную, с личным унитазом и ванной? Бери уж что имеется. Ну, да ладно, слушай дальше. Есть там такой кадр, Бубука зовут. Он, вроде, и не старший вовсе, ежели возраст не брать, но вредный и смурной, до не могу. Потому, лучше обращайся напрямки к нему. Он это любит, страсть как. Скажешь, Вилор направил, ну и попросил, соответственно.
   Что ж, ордер был выдан и, можно было отправляться на новое место жительство. Тем более что старикан, сделав благое дело, принялся откровенно зевать, во весь свой беззубый рот. Как бы, тем самым показывая: "Ну что мол, сидишь, будто пень? Задницу греешь, да топчан заодно. Людям тоже отдыхать надо, а не словеса плести посреди ночи. На то, день девать некуда". Однако Макс медлил, пока, наконец, не решился спросить напрямую.
   - Так неудобно, как-то, с пустыми руками. А потом, ночь ведь.
   - Насчет ночи, как говориться, не бери в голову - тамошние жители не на службе у государства состоят. Им спозаранок не вставать по гудку. Потому, как раз сейчас у них и жизнь самая настоящая идет - покойнички молчат, посторонних тоже нету. А что о пустых руках озаботился, это правильно, - взгляд сторожа, стал уважительным и он не сдержался от своеобразного комплимента. - Я ж говорю - вижу, что человек ты еще не потерянный. Возьми магарыч, конечно. Общество обрадуешь, ну и себе, вроде как, лишнее протеже сгоношишь.
   - А где? Ночь ведь кругом, - Макс был, в самом деле, растерян.
   - Ха, ночь! Сразу видать, что потребляешь меньше отпущенного лимита и нерегулярно. Да этой радости, по нынешним временам, хоть когда можно добыть, - назидательно изрек Вилор и выдал целеуказание. - Значит так, пройдешь примерно квартал, по той же улице, там "дежурку" увидишь. То есть, раньше "дежуркой" звали. А сейчас все больше "комок", да "комок". Но мне, один хрен. В ней и затаришься. Только дорогую не бери, не дело выпендриваться загодя, что деньгу имеешь. Получится что фасонишь, да и в соблазн ненужный людишек вводить не след. Подешевле и повонючее постарайся. Для их утроб, в самый раз будет - родное.
   Сказав это и не дожидаясь, пока гость уйдет, он прошкандылял в свою каморку. Макс же потоптался еще немного, сам не зная почему, и тоже, отправился осваивать новый для себя район родного города. Путь и впрямь, занял немного времени. И вот уже скоро, с пластиковым пакетом в руке, где дзинькали друг об друга бутылки с водкой он остановился у кладбищенских ворот. Оттянул на себя жалобно скрипнувшую створку. Шагнул на территорию погоста ... и вот тут то, его, до самых пяток, охватило ощущение неприятной жути. Кругом было тихо и темно. Но в этой тишине, печальные кресты, сделанные на разные лады и размеры, сейчас, при свете ущербной Луны, выглядели совсем по-другому. Если днем, их вид навевал лишь мысли о бренности этой жизни и скорбь по данному поводу. То в сумраке, их силуэты обрели агрессивную зловещесть. Словно и не кресты это были вовсе, а многорукие сторожа, не желавшие пропускать постороннего, в свои, освященные вечным покоем, пределы.
   Однако что было делать. Волевым усилием, Макс пресек в себе развитие глупых фантазий, и двинулся вперед. Удивительно, но постепенно, по мере продвижения в глубь кладбища, происходила и адаптация. Ощущение жути отступало куда-то внутрь, а ей на смену, сознание заполоняло, идиотское наверное, в присутствии тысяч свидетельств о реальности смерти, чувство эдакой умиротворенности.
   Склеп он отыскал без особых проблем. Его, сложенная из скального камня, а потому тяжеловесная даже на вид, коробка, четко вырисовывалась на фоне остального антуража. Почти в самом конце боковой аллеи. Обросшая за многие годы мхом, сильно изменившим ее первоначальные контуры, усыпальница итак смотрелась не без душевного содрогания. Но еще требовалось войти внутрь ее. Благо, что Максу удалось на минуту отвлечься от мрачных мыслей. Еще бы! Чуть поодаль от склепа, совершенно не вписываясь в окружающий пейзаж, словно предмет, случайно занесенный сюда их иных реалий, стояла бежевая "копейка". Латаная перелатаная. И, судя по некоторым мелочам, бросившимся в глаза, парковалась она на погосте привычно и не единожды.
   - Однако на широкую ногу живут теперешние господа бомжи, - не смог не усмехнуться Макс.
   То, что ему придется сейчас общаться, а потом, некоторое время и сосуществовать с этой, не очень обычной категорией граждан, он уже не сомневался нисколько. Впрочем, предположить подобное можно было и заранее, как только Вилор упомянул о склепе. Однако, пораженный самой перспективой, Макс как-то не удосужился подумать над остальным. Да и стоило. Конечно же, нет.
   Едва он протянул руку к полусгнившей двери, чтобы вежливо постучаться, в этот самый момент, напряжный и без того, где-то рядом ухнул филин. Нет, Макс не отскочил в испуге, не стал заикаться словно школяр. Но явственно услышал, почти, что собственными ушами, как заколотилось его сердце.
   - "Э-э-э, брат, так не пойдет, - осадил он себя, резко и бескомпромиссно. - Раскисать будто курсистка, из-за какой-то глупой птахи - совсем не дело".
   Только вот сердце, никак не желало его слушать, и колотилось по-прежнему. Так что Максу, чтобы выгнать из крови лишний адреналин, пришлось сделать парочку хороших вздохов. Этот испытанный неоднократно прием помог. Но он вздохнул еще раз, так сказать про запас и лишь тогда, легонько, костяшками пальцев, постучал в дверь. Однако стоять, как идиот перед гробницей, и ожидать ответа изнутри, ему показалось слишком уж смешным. Да что там смешным - просто анекдотичным. Потому, дабы не расхохотаться в самый неподходящий момент, Макс откинул условности, решительно толкнул пред собой дверь и шагнул внутрь.
   Вмиг, все атрибуты жутких кладбищенских реалий, остались за толстыми стенами. А его взору, удивленному, открылась вполне обычная обстановка. Ее можно было бы назвать и домашней. Если б, все же, не некоторые детали местного антуража, в виде двух каменных надгробий справа. Ну и конечно, очень уж колоритных личностей, сгрудившихся у мерцающего костерка, на свободном пространстве в центре. Впрочем, на семью они вполне походили. Их было четверо. Трое мужчин. А одно существо, дабы сохранить положенный семейный расклад, с обязательной должностью хранительницы очага, можно было назвать представительницей слабого пола. Правда, если изначально брать за критерий, безусловно-обязательное наличие у человека, известных генитальных различий. Но, никак не внешних данных особы, в данном случае. Впрочем, то, что на ней было одето, с натяжкой, но действительно тоже походило на дамское.
   Действительно, Вилор оказался прав. Не смотря на довольно поздний час, уважаемое сообщество только еще ужинало. Стол им заменял, застеленный грязной тряпицей ящик, а стульями служили кирпичи, сложенные друг на друга. Столовые приборы, в виде алюминиевой ложки, такой же чашки и обязательного граненого стакана, имелись у каждого. Но вот чем конкретно питала свою плоть "семья", было неясно. Хлебали какое-то густое варево, больше похожее на барду, оставшуюся после перегонки браги в самогон. Сотворенное на скорую руку, скорее всего из того немного и немудреного, что Бог послал за день. Неизменная "бормотуха" в стаканах отсутствовала. Данный факт можно было интерпретировать двояко: либо бомжи сидели на мели, либо такими строгими, являлись здешние порядки. А поскольку второе, было заведомо из области фантастики, следовательно, за основу, надо было смело принимать первое.
   Соответственно, булькающее содержимое пакета Макса, как бы автоматически, перемещало его из ранга незваного гостя, в ранг почетного. Теоретически. На практике же, учитывая неординарность и неадекватность психики подобных личностей, забегать вперед, было еще рановато.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Как только Макс вошел в склеп, вся компашка, как по команде, перестала скрести ложками в мисках, и уставилась на него. При этом наступила такая звенящая тишина, что стало слышно, как шуршат по углам мыши. Наконец, самый старший из всех по возрасту, старательно облизал ложку. Движением воспитанного дворянина, в его понимании, разумеется, отложил ее в сторону и, набрав в легкие воздух, стал тягостно выдавливать из себя вопрос.
   - Б-б-бу, это ешчо што за наглошть? Б-бу, хто таков?
   - Меня Вилор послал. Сказал, что могу пожить у вас немного, - играя простака, произнес Макс и, намерено, капнул бальзама, для услады самолюбия сообщества. - Если, конечно, вы разрешите.
   - Б-бу, што??! Как пожить? - совершенно зверски, выпучил глаза старший.
   Он был уже в годах. Далеко за пятьдесят, это точно. Небольшого роста и, далеко не богатырского телосложения. Напугать демонстрацией силы, он, естественно, никого б не смог. Зато в повадках бомжа, буквально сквозило нечто неуравновешенно-агрессивное. Оно выплескивалось из его глаз, сощуренных и выцветших, как застиранный ситец. И, удивительно, но заставляло всерьез тушеваться. Его сухое лицо, цвета мокрой глины, покрывала недельная щетина, а соломенные волосы, ниспадали на плечи сальными патлами. Казалось, что надень на него рваный зипун с расхристанным треухом, то в момент получишь живую иллюстрацию к некрасовской поэме "Кому на Руси жить хорошо?". Вечно недовольный всем абсолютно, не особо работящий крестьянин.
   Кроме прочего, как успел заметить по первым репликам гость, разговор давался мужику с большим трудом. То ли это было последствием заикания с детства. То ли имелась другая причина того. Но, прежде чем раскрыть рот, он сперва пару секунд отчаянно тужился. Затем выдавал обязательное "б-бу". И, только после этого, зацепив нить фразы, старался поскорее ее выплюнуть. Вдобавок ко всему, зубы в его рту, располагались через один, а то и через два пролета. Что так же придавало речи, особенный колорит, на шипящих. Скорее всего, это и был тот самый Бубука - вредный до жути и шибко смурной, если вспомнить характеристику, данную ему стариком Вилором.
   - Да Вилор, сторож на Шанхае, его прислал, говорит же, - между тем, подала голос "дама".
   - Б-бу, жаткни пашть, Клуха! Я и шам ухи имею! - рявкнул Бубука и стал еще злее.
   "Дама" лишь расплылась в широчайшей улыбке и принялась особо сноровисто хлебать из миски остывающее варево. Теперь Макс пристальнее разглядел данное существо. Да, это была все-таки дама. О том же свидетельствовали и только что произнесенное имя, и полное отсутствие растительности на ее физиономии. Однако даже неопытный глаз, без особых усилий, мог заметить в ее ужимках и движениях, сугубо мужские черты. Отсюда возникало совершенно дурацкое ощущение, что к его приходу, кому-то пришло в голову устроить маскарад с переодеванием. Данный посыл выглядел, конечно же глупым и не имел права на существование. Но, не в силах с лету постичь истину, Макс отбросил все мысли об этом в сторону. По привычке, отметил лишь несколько очевидных фактов из облика бомжихи. Во рту у Клухи имелся огромный дефицит зубов, да и оставшиеся, ни здоровьем, ни белизной, похвастать не могли. В этом плане, она могла дать фору даже Бубуке. Если судить по ее оплывшей, совершенно потерявшей форму харе, выпить баба была не дура. Ну а перешедший уже в желтизну синяк, под ее правым глазом, красноречиво свидетельствовал о том, что "женская" доля в "семье", являлась далеко не сахаром. Оттого и заткнулась она моментально, при первом же рыке Бубуки.
   Тем временем, тот сделал вид, что что-то всерьез соображает и решает, как минимум, мировую проблему. Остальные двое членов сообщества, ему в этом не мешали. Но и в ожидании августейшего вердикта, вовсе не застыли истуканами. Они спокойно взирали на Макса, так и продолжавшего стоять у дверей и одновременно, не забывали черпать из мисок похлебку. Наконец один из них, парень лет двадцати пяти, произнес.
   - Ну что стоишь то? Проходи, садись. Раз Вилор тебе рекомендацию дал.
   На что Бубука, грозно сверкнул глазищами, но ... возникать поостерегся. Только, видимо волчьим чутьем предвидя дармовое угощение, стал буквально гипнотизировать пластиковый пакет в руках гостя. Но Макс данного интереса, пока не замечал. Оставив покое "прелести" Клухи, он продолжил изучение двух других членов семейки. И это стоило того. Поскольку, пригласивший его к столу, например, разительно отличался от всех остальных. Будто зашел сюда случайно, да так, по неизвестной причине, остался ужинать. Он был одет в довольно приличный армейский камуфляж. Его лицо было тщательно выбрито. Но главное, не несло на себе неизгладимой печати эдакой потасканности, так характерной для бомжующей братии. Скорее всего, он влился в их ряды совсем недавно. Адаптироваться не успел, а уклад иной жизни, прекрасно помнил. Кроме прочего, парень был, в общем-то, атлетично сложен. Да и в движениях проявлял, возможно, военную собранность. Единственно, его левая рука, которой он брал хлеб со стола, действовала неестественно и, кажется, не полностью сгибалась в локте. Что привело его сюда, было загадкой. Но по собственному опыту, Макс догадывался, что это должна была быть очень веская причина.
   Другой член семьи, сидевший рядом с "камуфлированным" парнем, находился приблизительно в том же возрасте. Вот он то, наоборот, являл собой хрестоматийный образчик типичного бомжары. Неопрятный, давно немытый и нечесаный увалень, с добродушным лицом. Уже начавшем покрываться преждевременными морщинами, от прелестей свободной, абсолютно ото всего, жизни. А так, если б гипотетически, отмыть его, да расчесать, то, наверное, получилась не самая худшая копия мультяшного Емели. Этот наоборот, был расхлябан и нескоординирован на удивление. К тому же чавкал со смаком, на зависть иному хряку.
   Между тем, "камуфлированный" вновь посмотрел на Макса, отодвинул свою миску и, совершенно не обращая внимания на ворчание Бубуки, повторил.
   - Ну что стоишь то? Проходи, тебе говорят.
   - Да, да, проходи, - поддержал его "Емеля" и, старательно вымакав хлебом из миски последние капли баланды, с довольной рожей, добавил. - Только вот извини, жратвы то уже - тю-тю.
   - Б-бу, мы его ешчо кормить будем? - в момент забухтел Бубука и, дабы выплеснуть негатив, накинулся на "камуфлированного". - Вот Бача, из швоей доли и будешь делиться. А я и не подумаю даже. И никто не подумает. Вот!
   - Да помолчи ты, оратор, - спокойно осадил истерика тот. - Шары протри, не видишь - он со своим "сервелатом" пришел.
   - Где сервелат? Это колбаса, что ли? - засуетился увалень. - Ну-ка, ну-ка.
   - Б-бу, во, тошно-тошно, проверь его, Коля-Николай, - принялся подстрекать Бубука. - А то хрен его жнает, што он за цаца на шамом деле.
   Он и сам, уже вконец извелся от той тайны, которую скрывал пластиковый пакет в руках гостя.
   - Нечего шмонать парня - не в ментовке служите. Если пожелает, сам все и выложит, - встал на защиту новичка тот, кого называли Бача.
   К этому моменту, Макс уже успел взгромоздиться на стопку кирпичей, которая, почему-то, у стола была лишней. А Бача, малость утихомирив собратьев, протянул ему руку и представился.
   - Серега. А хочешь, так и Бачой зови. Тоже не обижусь.
   - Макс, - ответил на рукопожатие гость.
   И, наконец-то, вынул из пакета две бутылки водки.
   При виде спиртного, ожили все. Но в особенности дама. Она кокетливо заерзала нехилой задницей на своих кирпичах и, от переизбытка чувств, видимо, вякнула.
   - Ну вот, Бубука, вишь какой он хороший человек оказался. А ты его пущать не хотел.
   На что старшой, не чинясь, ткнул ее кулаком в лоб. Отчего бедная Клуха повалилась на пол и обиженная, совершенно по-бабьи запричитала. Правда, занималась вытьем она не очень долго. Во-первых, на нее никто не обращал внимания. А во-вторых, дележ "горючего" за столом уже начался и, выпендриваясь дальше, можно было остаться "с носом". Принцип "Вольному воля", судя по всему, в семье исповедовался в абсолютном, не испорченном никакими оговорками, варианте. Потому она вновь взгромоздилась на кирпичи, поспешила выплеснуть остатки жидкого чая из своего стакана и принялась впихивать его в общий ряд.
   Банковал сам Бубука. Что являлось, скорее, не знаком признания его высокого статуса, а лишь давно сложившейся традицией. Макс бы нисколько не удивился тому, что если б сейчас возникла необходимость в добавочной порции спиртного, за ней бы отправился все тот же "грозный" Бубука. Но, надо сказать, от нежданно свалившейся с неба радости, добрее он не стал. Внешне. Внутренне же, уже безоговорочно согласился с пополнением в их рядах.
   Так или иначе. Литр водки был выпит в два приема. Ни о каких тостах, конечно, речи не шло. Серега-Бача, проглотил горечь с печальной ухмылкой на лице. Очевидно вспомнив нечто, из своего недавнего прошлого. Макс, мысленно провозгласил: "За удачу!" Что же касалось остальных, то они сделали это с одинаково сосредоточенными физиономиями, будто вливали в себя драгоценный эликсир бессмертия. Закусили головкой лука, братски поделенной, на пять равных частей. И на этом, процедура принятия в свои ряды нового постояльца, благополучно завершилась.
   Время было уже слишком поздним, и бомжи стали расползаться по личным "будуарам". Оказалось, что в одном из углов, как раз за каменными надгробиями, располагалась "супружеская" опочивальня. Клуха с Бубукой залезли туда и, упав вповалку на тюфяки, скоро дружно, практически в унисон, захрапели. Коля-Николай пошатался немного по "хоромам". Сходил наружу по нужде. После чего тоже удалился в темную нишу, зиявшую в противоположном углу. Там было его лежбище. Последним отправился отдыхать Серега-Бача. У него так же был свой угол. Полностью автономный и, даже задернутый куском брезента. За которым располагалась перевязанная веревкой раскладушка. Рядом, только за пределами брезента, стояла точно такая же.
   - А это, твои апартаменты, - произнес он напоследок, показывая на ложе. - Считай, крупно подвезло. Был у нас Прохор - ничего мужик, даром, что малахольный. Но, пару недель назад, решил вдруг копыта откинуть. Вроде язва открылась. Так что, владей наследством.
   Он удалился в свою "комнату" и его "кровать" натужно заскрипела под ним. Удивительно, но Максу совсем не хотелось спать. От выпитого ему стало жарко, а атмосфера внутри могильника, показался спертой и вязкой, будто патока. Даже сладковатый привкус, наверное, от повсеместного тлена, стал ощущаться в ней. Поэтому его потянуло на свежий воздух. Сопротивляться желанию, Макс не стал. Он тихонько, чтобы не скрипнуть дверью и тем самым не потревожить аборигенов склепа, вышел наружу. Там отыскал аккуратную скамеечку у чьей-то могилки неподалеку и присел на нее. Свежий, по-осеннему уже холодноватый, слабый ветерок, вмиг выветрил из его головы остатки хмеля. Макс осмотрелся. Угрюмый и печальный антураж вокруг, стал более менее привычным и больше не вызывал невольного содрогания. Так что, можно было, не отвлекаясь особо, поразмышлять о планах на будущее.
   Однако ему не позволили даже приступить к этому. Сперва на аллейке возникла тень. А спустя мгновенье, в нарисовавшемся на фоне крестов силуэте, Макс признал камуфляж Сереги-Бачи. Он подошел. Присел рядом. Молча раскурил сигарету и только тогда произнес.
   - Что, не спится?
   - Да так, решил воздухом подышать, - ответил Макс.
   - Я тоже, не сразу привык, в могиле то жить, - вздохнул собеседник. - Да и общество, оно особого терпежу требует, чтобы свыкнуться.
   - Это уж точно. Личности, каждый по себе уникумы.
   - Во, во. Бубука то он ничего, нервозный только малость. Отсюда и все его беды. Сперва ляпнет, дров наломает, а потом уже думать принимается. А злость его, это так, больше для самозащиты.
   - Я так и понял. А Клуха? Жена она ему, что ли? Спать вместе легли. Да и этот заика, насколько я успел заметить, особое чувство к ней имеет. Вон как в лоб закатил, как собственной.
   - Жена - не жена, но друг дружки держатся плотно.
   - Странная она какая-то. Вроде баба бабой, а мужик из нее все равно прет.
   - Гермафродит он. Тьфу, вернее она, - изрек Серега-Бача.
   - Гермафродит??? - удивлению Макса не было предела. - А как же они тогда это самое ...
   - А вот насчет "этого", я не знаю. Не проверял, свечку не держал тоже. Что у нее там имеется, чего больше - мне интереса нет.
   В разговоре наступила некоторая паузу. Переварив и впрямь, удивительную информацию, Макс вновь обратился с вопросом.
   - Ну, а Коля-Николай?
   - О-о-о, это кадр. Вот у кого, действительно, лень раньше его родилась, - выпустив струйку дыма, ответил Серега-Бача. - И Бубука, и Клуха, ладно - их жизнь поломала изрядно. А этот, по натуре такой, с детства - будто специально, бомжом классическим его родили. Звезд с неба не хватает. Но насчет того, чтобы на халяву кишку набить, да балду погонять, равных ему нет.
   - Ни жены, ни детей?
   - И не было никогда. А на кой ему жена, при его лени? Хотя и молодой, а здоровья, на нас двоих хватит. Иногда, правда, видно сперма в башку ему вдаряет - шары начинают из орбит лезть. Но он и это дело, собственноручно разрешает. Зайдет за могилку, туды-сюды и, проблема долой. Опять жрать подавай.
   Макс слушал внимательно. И, наконец, подобрался вплотную к тому, что его действительно, интересовало.
   - Ну а ты то сам, Серега, как в этой компании оказался? Ладно, те. Бубука, клуха, да и Коля-Николай. У них на рожах многое написано, ошибиться трудно. А ты то, ведь видно же, что из другого мира, - тихо произнес он.
   - Я? - печально усмехнулся тот. - Да нет, брат, мир - он для всех один. Это кажется только, что одному одно, а другому другое приготовлено. На самом деле, холеный князь находится от грязи на равном расстоянии, что и его холоп. Все зависит от обстоятельств.
   Он тяжко вздохнул. Хотя, по всему было заметно, что ему очень хотелось поделиться своей бедой. Просто выговориться. Однако пока, над печальным кладбищем, вновь повисла, на этот раз долгая, пауза.
   Х Х Х
   Макс не стал торопить необычного бомжа. Он интуитивно чувствовал, что того, вот-вот должно было прорвать самого. И точно. Серега-Бача нервным движением выбросил окурок. Тут же закурил следующую сигарету, глубоко затянулся, выдохнул дым и произнес.
   - Говоришь, как я оказался в этой симпатичной компашке? История это длинная и мало кому интересная.
   Он вздохнул, ожидая положенного, в таком случае, вопроса. Но Макс назойливым казаться не хотел. Поскольку не понаслышке, а по собственному опыту знал, что вытягивать неприятные воспоминания из человека, против его воли, дело не совсем порядочное. Понял ли его Серега-Бача, нет ли? Но он вновь затянулся дымом, выдохнул его и продолжил. Глядя в одну точку, но, кажется, ничего не видя перед собой.
   - Еще недавно, с год назад, все путем у меня было. Женился. Вроде как, по любви обоюдной, так сказать. Квартирка у меня имелась, от родичей досталась. Короче, живи, да радуйся. Но времена, сам знаешь, какие нынче. Раз семья - то надо, это надо. А тут, как назло, наш цех на судоремонтном, к чертям собачьим разогнали. Куда идти, в коммерцию только? Так у меня в ней способности всегда нулевыми были. Ну, не могу я торговаться и все тут. Посоветовался с женой, решил в Чечню по контракту податься. А что? Служил то в Витебской десантной дивизии. Сказано - сделано, пошел - взяли за милую душу.
   Дальнейшую историю, произошедшую с Серегой, можно было бы представить без труда. Но Макс не стал, ни перебивать его, ни домысливать. А всем своим видом, постарался показать, что готов выслушать мужика, до конца. Серега-Бача с благодарностью посмотрел на него, сплюнул в сердцах и неспешно повел повествование дальше.
   - Когда уезжал, радость у нас в семье появилась - узнал, что моя суженная беременная. Однако, назад ходу уже не было - контракт то подписал. И так мы с ней прикинули, и эдак. Договорились: как только родит моя, через военкома с начальством свяжется, а там, либо отпуск дадут, либо еще что придумают. В общем, отбыл я. Только вот суки бородатые, повоевать не дали. В первом же рейде осколком зацепило. Ну и локоть вдрызг!
   Он вновь вздохнул. Закурил третью сигарету подряд и задумался. В каких дебрях памяти пребывал Серега? Что ему виделось сейчас? Макс же терпеливо ждал и дождался. Десантник словно очнулся. Нервно загасил опостылевшую сигарету. Но рассказ продолжил.
   - И началась свистопляска - госпиталя, палаты, операционные. Сперва вообще руку отрезать хотели. Но нашелся один майор-хирург, сохранил. Я, естественно, домой в письмах ни слова. А тут мне письмо приходит. Открываю конверт, а руки дрожат, как у нашкодившего школяра. Ну, думаю, беда одна не ходит. И, как накаркал. У моей милой случился выкидыш. Конечно, она меня во всем и обвинила. Но и это еще не все. Как потом оказалась, квартиру умудрилась продать, в сама, то ли в Питер, то ли в Москву укатила. Новое счастье искать.
   - Да-а-а, - только и протянул Макс.
   - Вот тебе и да-а. Вернулся с рукой скрюченной, а здесь, ни кола, ни двора. Что греха таить - запил поначалу по-черному. Наш мужик то, он как боль приучен лечить? Правда, очухался вовремя. Пошел в военкомат. Там, кое-как, с кровью, боевые выбил. Только на эту таратайку и хватило, - он показал рукой на стоявшую неподалеку "копейку". - Думал извозом на угол скопить. Так менты рогами уперлись - инвалид! Не положено кривой рукой руль вертеть! И все тут - круг замкнулся.
   - А потом?
   - Потом, на счастье, можно сказать, нашу Клуху на ближнем рынке бампером задел. Легонько. Да что там, только со стоянки трогался. А она, брык с копыт и давай орать благим матом, словно я ее пополам переехал. Что говорить - струхнул я сильно. Думаю, этого мне еще не хватало. Поднял ее, в салон запихал, ну и сюда доставил, как королеву, а заодно и как пострадавшую. Да так и остался.
   - Ясен расклад.
   Они помолчали немного. Выплеснув наболевшее, Серега-Бача несколько приободрился. На себе испытав закономерность, что за каждым человеком обязательно тянется своя история, он в упор посмотрел на собеседника и, не ходя закоулками, прямо спросил.
   - Ну а ты то сам, что? Тебя ведь тоже, в пару к Бубуке никак не поставишь?
   - У меня все нормально, - не задумываясь, выпалил Макс. - Так, временные трудности.
   - Временные? - Серега-Бача криво усмехнулся. - Ну, ну. Только от временных, еще ни одного не видел, чтобы жить в могилу добровольно полез.
   Что ж, он был прав, умудренный опытом бывший десантник. И финтить с ним не стоило. Конечно, в интересах Макса, было промолчать, оттянуть "чистосердечное признание", да и спустить все на тормозах. Или же ... В какой-то момент, в голове у Макса пронеслась вполне дельная, на первый взгляд, мысль. Он тут же развил ее и нашел, что действительно, она была не так уж и плоха. Неизвестно почему, но полчаса общения с этим парнем в камуфляже, вполне хватило, чтобы проникнуться к нему доверием. Да и потом, откровение с одной стороны, по всем канонам порядочности, требовало того же с другой. Ведь можно было просто не называть имен и адресов. Но главное, делиться бедой с человеком, имеющим боевой опыт, было совсем не тем, если бы, трепать языком в курилке, для услады слуха бездельников. А там, кто его знает, может, что и сгодилось бы для собственных интересов.
   Решив так, Макс с легким сердцем изложил собеседнику все. Начиная с подставы в Барнауле и заканчивая своими нынешними планами. Реакция со стороны Сереги-Бачи, оказалась нормальной. Если не сказать большего - заинтересованной. Он загорелся и, стал горячо убеждать Макса, взять его в компаньоны.
   - Терять мне нечего, а тебе, думаю, полезным быть смогу. И не смотри на мою кривую руку, - принялся приводить доводы он. - Ну, куда ты один, сам прикинь! У этих богатеев сейчас охраны - стрелять, не перестрелять. И потом, если честно, это единственное, что я умею делать. Ведь я и на срочной, в Чечне отметиться успел.
   Макс задумался. Задумался крепко. Бача просился не на прогулку по взморью, прекрасно понимал, на что шёл. Да и по всему получалось, что обретая помогалу, Макс ничего не терял. Наоборот, обретал куда большую уверенность в успехе. С приводимыми аргументами, спорить было трудно. Да и стоило ли? И, тем не менее, не из-за упрямства, а лишь потому, что привык, все же, работать в одиночку, давать согласия он не спешил. Заминка продолжалась до тех пор, пока бывший десантник, решительно рубанув здоровой рукой воздух, не взял на себя миссию, переломить ситуацию в корне.
   - Понимаю тебя, Макс, - произнес он спокойно и серьезно. - Но одного на дело, я тебя не отпущу. Как хочешь! И, не гляди на меня так - если и имеется здесь секрет особый, то вот он, весь на ладони! Ты, битый жизнью изрядно, и все под дыхало. Я, мордой об асфальт, сполна повозюканный. Нам в паре держаться надо! Иначе, из этого дерьма, так и не выберемся никогда. А хотелось бы. Честное слово, очень хотелось.
   - И мне тоже, - искренне признался Макс.
   На этом, их союз можно было считать сложившимся. Поэтому дальше, не смотря на глубокую ночь, разговор они уже повели профессиональный. И, с самого начала, Серега-Бача, стал на деле доказывать, что в нем не ошиблись.
   - На какое время ты планируешь? - спросил он, когда общий, тактический абрис будущей акции, был определен.
   - Просчитать все надо основательно, чтобы осечки не вышло, - отозвался Макс. - Мой клиент бдительный до фанатизма, его на дурочку не возьмешь.
   - Ой, ли! Таких, как раз, на голый крючок и надо ловить, - изрек десантник. - Они слишком уверены в себе. А потом, ты же сам говорил, что забор со стороны леса уже осмотрел. Осилить можно запросто. Участок его знаешь, как свои пять пальцев. Да и в доме бывал не раз.
   - Все так. И охраны у него немного - отбирает не по бицепсам, а по интеллекту. А вечерами, точно, он всегда дома.
   - Ну и чего еще надо? Главное неожиданность, наглость и, дело в шляпе! Сегодня что, пятница? Завтра и нанесем визит. А?
   Макс задумался. Конечно, в предложении союзника было много заманчивого. Ведь тщательное отслеживание Забелина, чтобы определить наверняка точное направление удара и учесть все нюансы, было сопряжено с огромными трудностями. Не засветиться при этом, было из области фантастики. Тем более, в том статусе, в котором пребывал Макс после недавних событий. А так, сохранялся эффект внезапности. Да и особо нового, по прошествии времени, все равно, привнести в акцию, было наверняка невозможно. К тому же, Максу и самому, очень хотелось поскорее разделаться со своим должником. И, так же, как и Сереге, попытаться начать отстраивать иную жизнь, на новом фундаменте. Желательно с нулевого цикла. Взрослые игры в "стрелялки", но на полном серьезе и циничные априори, ему уже изрядно обрыдли.
   - Ладно, согласен, - наконец выдохнул он. - Тогда встает вопрос об оружии. Один ствол у меня имеется, но этого будет мало.
   - Фу, нашел проблему, - усмехнулся Серега-Бача. - Завтра, то есть уже сегодня, с утреца, объеду кентов старых, да что-нибудь раздобуду. Они, горемыки, тоже ведь не слесарят нынче. После чеченской мясорубки, когда мозги вывернуты наизнанку, это уже и невозможно. А что, имеется спрос - руки то у них, в отличие от меня, целые.
   Тут, поймав себя на том, что говорит много и, по большому счету не о том, бывший десантник осекся. Взглянул на напарника, как бы извиняясь: "Мол, и сам понимаю. Но куда деться, от этого чертова груза прошлого". После чего, полез в карман за сигаретами.
   - В нашем деле, что-нибудь не прокатит, - серьезно произнес Макс. - Надо верный ствол иметь, чтобы максимум пользы от него было. Вот давай и прикинем.
   - Да что там прикидывать? Кидай, не кидай, а против "калаша" любая "пукалка" бледнеет. В идеале - укороченный и с откидным прикладом.
   - Было бы неплохо, - согласился Макс.
   - Вот, и я говорю. Кстати, такой и есть у меня на примете. Добуду, да и встанет недорого. И пару гранат прихвачу. Не помешают.
   Против последнего Макс тоже, возражать не стал. А в течение последующего часа, они занялись тем, что разложили будущую акцию на составляющие ее детали. С самого начала и до завершения. Причем, наметили несколько вариантов. В зависимости от реальных обстоятельств непосредственно на месте и от того, как начнут разворачиваться события. Однако в каждом из них - на этом Макс настоял особо и безоговорочно - определили обязательное наличие одной существенной детали. Пулю в лоб господина Забелина, он должен будет пустить собственноручно. Мудрый Серега не стал оспаривать это и, тем более, выставлять собственную кандидатуру на роль обязательного дублера. Прекрасно зная, что план - кому и как стрелять - как правило, показывает сама война. В целом он, естественно, был согласен с компаньоном, но совсем не исключал и иного расклада.
   Напоследок, еще раз, просмотрев обязанности каждого во всех вариантах, оба не сговариваясь, поднялись со скамейки. Перед нелегким днем, который должен был начаться уже через несколько часов, следовало, было, дать отдохновение всему организму. Не стоит говорить о том, что к данной минуте их взаимоотношения успели обрести предельно четкие контуры. Словно они знали друг друга не один год. Макс лишь однажды, уже лежа на скрипучей раскладушке, еще раз, внимательно прислушался к собственной интуиции. Она претензий не предъявляла и никакой тревоги не выказывала. А уж кому-кому, а ей, спасавшей его неоднократно из лихих передряг, он довериться мог полностью.
   Проснулся Макс относительно рано. Так ему показалось. Правда, солнце в склеп, естественно, не заглядывало, а часов у него не было, чтобы определиться во времени точно. Но организм ему подсказывал, что ночь уже успела сдать свои права дню. Первым делом он заглянул в отсек Сереги-Бачи и, был приятно удивлен тем, что обнаружил его раскладушку пустой и аккуратно заправленной. Следовательно, бывший десантник не был любителем бросать слова на ветер и, не ожидая дополнительных указаний, отправился пораньше, добывать оружие.
   Остальные же жители склепа, продолжали дрыхнуть на зависть иным пожарным. Тем самым, на практике доказывая, что возможность безмятежного сна и позднего пробуждения, вовсе не являются лишь привилегией рафинированной аристократии. Подавать признаки жизни, они начали только часам к одиннадцати дня. Первой из-за надгробий, кряхтя и икая, почему-то, выползла растрепанная Клуха. Чуть позже, оттуда объявился и Бубука. Еще заспанный, но, тем не менее, уже злобный, он зверем глянул в максову сторону. Однако от колких комментариев в адрес новосела, воздержался. Парочка покопалась у ящика-стола. Загасила горящие с ночи "трубы" остатками чая, слив их изо всех стаканов и разделив поровну между собой. После чего, не говоря ни слова, чинно отбыла по делам, которые никак не могли ждать отлагательства.
   Как только за ними закрылась входная дверь, на свет божий явился Коля-Николай. Он вылез из ниши, где, как оказалось, устроил нечто типа оттоманки, на еще одном каменном надгробии, по неизвестной причине располагавшимся отдельно от двух других. Сладко потянулся и, перебросившись с Максом парой фраз, принялся методично обследовать съестные запасы "семьи". Если судить по его недовольной физиономии, нашел он немного - полбуханки черствого, слегка заплесневевшего хлеба. Умяв его в один присест, жлоб вновь скрылся в своей опочивальне. Оставалось лишь удивляться тому обстоятельству, почему такой расчетливый бомж каким был Бубука, терпел рядом с собой подобного трутня. Но, увы, постичь иные странности человеческого характера, тем более в столь неординарном сообществе, было не дано никому. Не стал ломать голову над данной проблемой и Макс.
   Он вышел на свежий воздух и, уже при свете дня, оглядел усыпальницу, вкупе с печальными окрестностями. После чего, не без удовлетворения сделал вывод, что правильно поступил, поддавшись уговорам Сереги-Бачи. Пребывать в этих пределах и далее, неизвестно сколько времени еще, совсем не хотелось.
   Десантник приехал ближе к обеду. И по его широкой улыбке, стало ясно, что ему удалось выполнить все, как и задумывалось. Едва Макс подошел к его "копейке", тот не замедлил открыть багажник и, не без гордости, продемонстрировал свои успехи. Они и впрямь впечатляли. Под рогожным мешком, поблескивал грозной вороненостью "калаш" с укороченным стволом. К нему прилагались три полных рожка с патронами. Кроме прочего, Серега раздобыл не две, а целых четыре "лимонки" и веревочную лестницу, вполне приличной длины.
   - Ну, как, годится? - поинтересовался он, хотя итак проследил реакцию.
   - Как в Войсках Дяди Васи, - потрафил ему Макс.
   Чем бывший десантник, остался очень даже доволен. Покинуть кладбище они решили тут же. Предупреждать об отъезде, здесь было не принято. Поэтому, не заходя внутрь склепа, они сели в "копейку" и та, споро покатила по гравийным дорожкам погоста к железным воротам. Которые, хоть и давненько не крашеные, а от того покрывшиеся ржавыми подтеками, являли собой, как бы зримую границу между прошлым и настоящим.
  
  
   Х Х Х
   В лес, что огромным зеленым массивом распростерся позади, в том числе и поместья Виктора Викторовича Забелина, мстители приехали задолго до наступления темноты. Приехали окружным путем, дабы не светится зря. По неприметным дорогам, которыми пользовались лишь грибники пригородных сел, они пробрались на "копейке" вглубь леса. И уже там, отыскав полянку поуютнее, расположились на ней точь-в-точь, как на обычном пикнике. С пивом, копченой рыбой и даже с жарившимся на углях мясом. В субботний день, да при погоде, что стояла в этом сентябре, данная картинка ни у кого бы не вызвала подозрения. Единственное, чего не хватало в компании отдыхающих мужчин, так это особей прекрасного пола. Однако, кому какое дело было до того. Вполне возможно, что спортивные парни, беззаботно попивающие пивко под шашлычок, являлись убежденными холостяками. Хотя и мысль об их, допустим, голубом окрасе, по нынешним временам и нравам, так же имела право на существование. И вряд ли, залетным грибником или ягодником, была б воспринята, как нечто инородное. Других же живых существ, в этой глуши, встретить было проблематично.
   Но марку держать следовало. На всякий случай - мало ли. Потому и о предстоящем деле старались не заговаривать, играя роль отдыхающих на всю катушку, даже в мелочах. Впрочем, в разговорах не было и особой надобности. Оба являлись профессионалами. К тому же оба, судя по многому, никогда не получали удовольствия от экстрима с пальбой и проливанием чужой крови.
   Между тем, ранний, осенний вечер не заставил себя ждать. Солнышко ушло за горизонт, который в лесу значительно урезан кронами деревьев, очень быстро. И следом, на лес стали опускаться сумерки. Слабо освещаемые узким серпиком бледной Луны. Темень сразу придала окружающим соснам и елям черты неприветливой угрюмости. Можно было начинать перевоплощаться из бездельников-туристов, в людей деятельных. Мстители тщательно загасили костерок. Отогнали в густой кустарник "копейку" и там, прикрыли ее наломанным лапником. Теперь, следовало, было набраться терпения и выждать время. А поскольку субботние вечера имеют свою особенность, они уже заранее решили, что не будут ожидать ни поздней ночи, ни предрассветных часов. Вечером перед выходным, когда позади, как правило, напряжная трудовая неделя, биологические часы человека начинают тикать чуть замедленно. Как бы, экономя каждую секунду долгожданного отдыха. Отсюда и особая расслабленность, которая овладевает абсолютно всеми, причисляющими себя к роду человеческому - будь ты хоть премер-министр, хоть его бдительный охранник, а хоть и просто слесарь забылдыга.
   Когда тьма, наконец, стала чернильной, а ущербный месяц сместился куда-то в дальний угол темного, в редких облачках, неба, компаньоны стали продвигаться к забелинским пределам. Делая неспешно, с предосторожностями и оглядкой. Впрочем, густая растительность надежно прикрывала все их перемещения. А осенняя влажность, сполна успев напитать собой, сухие сучья под ногами, сделала их хруст не таким громким.
   Примерно через час отчаянного преодоления зарослей, овражков и просто натуральных баррикад из павшего сухостоя, наконец, показались контуры кирпичного забора. Не доходя метров пятьдесят до него, они залегли. И, затаив дыхание, стали вслушиваться в ночь. Жизнь вокруг шла своим чередом. Где-то ухали филины, в траве что-то беспрестанно стрекотало, а легкий ветерок, заигрывая, ласково курчавил верхушки высоченных сосен. Ничего подозрительного, не вписывающегося в данную гармонию, веками существовавшую здесь, слух не улавливал. Если, конечно, не считать обрывки музыки, доносящейся откуда-то со стороны вельможного квартала.
   Макс сделал жест пальцем и оба, в несколько перебежек, оказались под сенью забора. Тот, во тьме, смотрелся куда монументальнее, нежели днем.
   - Ни хрена себе заборчик! - шепнул Серега-Бача. - Боюсь, что и нашей лестницы тут не хватит.
   - Хватит, - жестко бросил Макс и добавил. - Если правильно закинем. А закинем правильно - не на прогулку вышли.
   Он достал из кармана мобильник, купленный специально сегодня днем и посмотрел на напарника. Тот понял все без лишних слов. Он истово перекрестился и выдохнул.
   - Ну, с Богом, как говориться.
   Макс же, наверняка был грешен многократнее. Потому и богохульствовать не стал. он лишь согласно кивнул головой и принялся набирать номер. На том конце, ответили уже после третьего гудка вызова. Макс удовлетворенно хмыкнул и передал трубку Сереге-Баче.
   - Слушаю, - голос Забелина был привычно уверенным.
   - Алло, здравствуйте, словно обрадовавшись, воскликнул Серега. - Вы бы не могли позвать к телефону Викторию Михайловну? Пожалуйста.
   - К сожалению, в наличие имеется только Виктор Викторович. Но он, если я правильно понял, вас вряд ли устроит, - с едкой иронией, но вполне корректно ответила трубка. Зато закончила достаточно сурово. - Вы ошиблись номером, молодой человек. Впредь, набирайте аккуратно и, желательно, руками.
   - Прекрасно, - констатировал Макс, выключая мобилу. - Он дома. И даже более того, как всегда в это время, в своем кабинете. И зря, очень зря, думает, что Виктор Викторович нас не устроит.
   - Еще как устроит, - подхватил Серега-Бача. - Ты знаешь, где находятся его деловые апартаменты?
   - Говорили же уже. Второй этаж, окно выходит на нашу сторону.
   - Повторить будет не лишним. Дальше.
   Бывший десантник являл собой саму сосредоточенность. Что в какой-то момент, Максу показалось, будто тот малость переигрывает. И он решил немного притушить понятный ажиотаж, возникший вокруг акции. Ответил сухо и без намека на любые эмоции.
   - Решеток нет. В раме стеклопакет под сигналкой на проникновение. И все, хорош трепаться, разматывай лестницу.
   Однако Серега-Бача не поспешил выполнить приказание. Он немного потоптался на месте. После чего, нерешительно, потому что наверняка понимал, что рушит все предварительные планы, предложил.
   - Макс, послушай, что мы будем усложнять себе задачу? Ты из "калаша" жахнешь по этому окну, а я, следом, пару "лимонок" туда. И ходу. А? Ей Богу, потом твоего Забелина, останется только со стен соскребать.
   - Я в глаза ему должен посмотреть! - более чем сурово, почти отчеканил Макс. - Понимаешь ты - в глаза! За мной право последнего выстрела! И я не хочу делать это, как последняя тварь - из-за угла!
   - Да брось ты - в глаза. Думаешь, что там увидишь что-нибудь ценное? Вряд ли.
   - Нет, Серега, нет. Если ты сдрейфил, я пойду один.
   - Как это сдрейфил?! - буквально взвился тот. - По любому - вместе пойдем.
   После чего он сноровисто стал раскатывать веревочную лестницу. Закидывать ее возможно было только наверняка, единственный раз и обеими руками. Поэтому, заранее было оговорено, что это сделает Макс. Камень на одном конце, они привязали до пикника. Бросок оказался удачным. Веревки не спутались, и лестница, благополучно перелетев своей половиной через стену, размоталась там с глухим стуком деревянных перекладин. Колючка поверху забора послужила ей неплохим стопором. Она просела, но своими эстетичными колючками-снежинками, надежно удерживала веревки в нужном положении. Не давая им соскальзывать вниз, под грузом веса человеческого тела.
   Первым на стену взобрался Макс. За его спиной, на ремне, болтался "калаш". Его "ТТ", по общему решению, достался фактически однорукому Сереге-Баче. Спуститься вниз, тоже по лестнице, труда не составило. Следом, справившись с преодолением препятствия прекрасно, в смородиновых кустах у забора, оказался и бывший десантник. Можно было оглядеться. В доме, силуэт которого прорисовывался из-за куп деревьев, на первый взгляд было все спокойно. Даже более того, как бы заранее умиротворяя хозяйской беспечностью, из всех окон, светилось лишь единственное - в кабинете Виктора Викторовича.
   Щелкнув затворами, стараясь держаться тени кустов и деревьев, которых на огромном участке имелось великое множество, киллеры стали подбираться к особняку. Однако, не сделали они и десяти шагов, как совершенно неожиданно, спокойный и мирный до этого особняк, отреагировал на их вторжение в запретные пределы. С третьего этажа его, властно рассекая тьму, ударил концентрированный сноп света от мощного прожектора. О причине столь быстрой осведомленности противной стороны, рассуждать было некогда. Компаньоны, как по команде, рухнули в траву. Только вот прожектор грамотно, сантиметр за сантиметром, стал прощупывать именно данный квадрат. Стало ясно, что эффекта неожиданности, уже не получится.
   - Что будем делать? - теперь, напрочь забыв про шепот, крикнул Серега.
   - Отходить, - бросил Макс.
   Быстро прощелкав в уме все возможные варианты, он пришел именно к этому выводу. Для штурма, сил у них было недостаточно. Да и при таком развитии событий, возможность выхода на самого Забелина, становилась очень и очень проблематичной. Да что там проблематичной - нулевой! Между тем, прожектор светил, щупал кусты и траву, но со стороны дома никто не стрелял. Что свидетельствовало о единственном - там полностью были уверены в том, что злоумышленники оказались в захлопнувшейся мышеловке. А раз так, то расправа над ними, являлась лишь делом времени. Весьма скорого.
   - А может, все-таки рванем вперед? - поддавшись азарту, а потому, привычно забыв об инстинкте самосохранения, предложил Серега-Бача.
   Но его вопрос, так и остался без ответа. В этот самый момент Макс увидел, как от угла особняка оторвались две огромные тени. Нет, это были не люди. На них спустили собак!
   - "Странно, - пронеслось у него в голове. - Еще одно нововведение Виктора Викторовича".
   Вслух же он крикнул:
   - Все Серега, отходим. Давай первым, я прикрою.
   Подельник не стал его больше уговаривать. Вероятно, теперь и сам понял, полную бессмысленность данной затеи. Он вскочил с травы и перебежками побежал к забору. Прожектор на это не отреагировал никак. Но, когда десантник забрался по лестнице наверх, проклятый луч тут же, словно на сцене театра исполнителя главной роли, осветил его. Взял в круг и уже более не выпускал из него. Макс не услышал звука выстрела. Но по тому, как странно дернулся Серега-Бача и, безвольно стал заваливаться на ту сторону, стало ясно, что произошло непоправимое. Снайпер в доме, свой хлеб зря не ел и все сектора забора, наверняка, были им тщательно пристрелены. Тем самым, положение самого Макса, становилось тоже, практически безвыходным.
   Тем временем, спущенные с цепи волкодавы, приблизились почти вплотную. Настолько, что стало слышно не только их грозный рык, но и то, как падала пена с несущих неминуемую смерть, клыков. Надежды на спасение, не оставалось даже гипотетически. Тогда Макс встал в полный рост. Хладнокровно выждал, когда псы бросятся в завершающую атаку и, короткими очередями сразил сперва одного, а следом и другого. Животные даже не взвизгнули. Но по инерции начатого движения, уже мертвые, едва не сбив его с ног, тяжело рухнули в траву. Псов было жаль. Вот они то уж точно, не ведали, что творили. Лишь желали верно служить своему хозяину и потому, не могли оставить иного выбора никому, кроме как остановить себя пулей.
   Теперь, можно было попытаться унести ноги. А поскольку неведомый снайпер, скорее всего, только и ждал этого момента, то путь к веревочный лестнице для Макса был заказан. Поэтому, призвав на помощь память, он принялся лихорадочно перебирать все мелочи, которые видел на территории ненароком. В те времена, когда пришлось жить здесь. В том гостевом домике, что виднелся неподалеку. Мелочи. Да, мелочи, малозначимые тогда, но сейчас, могущие сослужить неплохую службу. И он вспомнил. Вспомнил, что за тем самым домиком, метрах в пяти от забора, рос огромный, раскидистый кедр. Его могучая крона и сейчас смотрелась облаком, на фоне чернильного неба.
   Выждав, когда шарящий по кустам рядом, луч прожектора на секунду ушел в сторону, Макс вскочил на ноги и побежал. Очевидно в доме, его намерение поняли. Потому, моментально, нет, не тишину, а только ночной воздух, прошили сразу несколько трассеров. Пули жадно вгрызались в кирпич забора. Вырывали из него фонтанчики глиняной пыли. А сами, вмиг ослабнув, рикошетом, словно плевки, шлепались в траву. Подстегнутый ими, Макс прибавил ходу и уже скоро, получил возможность укрыться за стеной гостевого домика. До спасительного кедра оставалось рукой подать. Подбежав к нему, он подпрыгнул, как наверное, не прыгал никогда в жизни. В результате сумел зацепиться кончиками пальцев за самую нижнюю ветку. Дальше, на зависть иным обезьянам, мститель вскарабкался на нее. По ветке достиг ствола, а уже по нему, надежно прикрываемый хвоей, полез выше. Пока не отыскал подходящее ответвление, должное уходить за пределы забора. Оно было тонким, и на конце утончалось многократно. Но иного выбора ему не оставалось.
   Макс перевел дух только тогда, когда, наконец, оказался за пределами забелинских владений. Едва его ноги вновь почувствовали земную твердь, он сразу же кинулся к тому месту, где они начинали акцию. Серега-Бача лежал на земле. Его руки и ноги были неестественно подвернуты. Он не дышал. Не дышал, однако глядел в темное небо удивленными глазами, в которых застыла смерть. И улыбался. Двумя пальцами Макс опустил ему веки. Взвалил тело на плечи и, ломая кусты, побрел прочь. Он знал, что погони за ним не будет. Поднимать шум и рисоваться перед не менее сановитыми соседями, было совсем не в стиле господина Забелина. Он итак, выиграл эту партию, по всем параметрам.
   Всю дорогу за рулем "копейки", плутая по лесным проселкам, а потом по спящему городу, Макс проехал будто сомнамбула. Очнулся лишь у ворот кладбища. И удивленный, вынужден был с горечью констатировать, что на этот раз, верткая Фортуна, зло посмеялась над ним, отобрав победу. Но, как бы взамен, теперь предоставляла место для вечного упокоения его погибшего товарища. Без проблем и иных обязательных формальностей, как аборигену этих печальных окрестностей. Еще недавно живому, в отличие от большинства "здешних". Но все равно, если месту жительства, как бы ходившему в крестничках, у сгорбленной старухи по имени Смерть.
   Сообщество бомжей, восприняло гибель одного из своих членов, на удивление спокойно. Впрочем, это определение было не совсем точным. Скорее подошло бы слово "никак". Даже поинтересоваться что и как произошло, посчитало лишним и не важным за ненадобностью. Что ж, тут ценилась свобода, а не жизнь. Отсюда и смерть рассматривалась не иначе, как та же свобода, только возведенная в вечный абсолют. Правда, сразу же после сообщения, возникло общее мнение, что тело требуется немедля придать земле. Естественно, на правах старшого, его озвучил Бубука.
   - Я копать могилу не пойду, - моментально определил свою позицию Коля-Николай.
   - А шо ее копать? - заверещала Клуха. - Вон, я сама давеча видела - на новой половине, их три штуки вырыли на завтра.
   - Б-бу, правильно твоя губа шлепнула, - похвалил сожительницу Бубука. - Малошть углубить. Потом пришыпать землицей. И хай шебе Бача, отдыхает до второго пришештвия. Горемышный.
   Но тут возмутился Макс. Он не пожелал хоронить своего боевого друга, как последнюю собаку. И, данная позиция, тоже никого не удивила.
   - Б-бу, ну тогда бери лопату и иди рой шам, - заключил Бубука. - Я тебе не помощник. А Клуха, женщина, все ж.
   Спорить Макс не стал. Это было глупо и унизительно. Он молча взял лопату, покрывало с постели Сереги, чтобы соорудить саван и, направился к выходу. Но ушлый заика задержал его у самой двери.
   - Б-бу, ты вот што, парень, - зачастил он, словно боялся, что-то упустить. - Это ж вшё по хриштиански оформить бы не мешало? Поминки. То, да это.
   - Естественно, - ответил Макс, все еще не поняв сути намека.
   - Б-бу, тогда деньгу давай, я в "дежурку" шмотаюсь. Пока ты делом занят будешь.
   Получив деньги, а вместе с ними и растеряв на время злость, озабоченный важной миссией, бомж умчался в магазин. А Клуха, у которой тоже, вмиг замаслились глазки, нарочито суетливо принялась хлопотать по хозяйству. И только Коля-Николай продолжил валяться в своей нише. Однако и он, предвкушая скорую дармовщину, то и дело зыркал оттуда глазищами. К цинизму, разному и порой изощренному, Макс уже давно привык - сталкивался неоднократно. Но в данный момент, у него как-то по особенному больно, на душе скребли кошки, а чувство вины перед бывшим десантником, прожигало сознание до самого основания.
   - Сволочи, - сквозь зубы процедил он и, хлопнув дверью, вышел из склепа.
   Копал Макс, не прерываясь и долго. Основательно и по всем положенным правилам, устраивая Сереге-Баче последнее пристанище. Место выбрал тоже, с любовью, а не абы как - сбоку от аллейки, под кроной, порыжевшего к осени, клена. Правда, когда завершил свой скорбный труд, и встал у свежего холмика, несколько растерялся. Уж больно сиротской получилась могила - ни креста, ни надгробного камня. Впрочем, нужны ли они были теперь самому Сереге. К тому же, фамилии этого человека, чтобы написать на кресте, Макс не знал. Да и бомжи, наверняка, тоже. А документы - паспорт или водительские права? О них поначалу не вспомнилось. И, скорее всего, эти казенные свидетельства того, что человек был, так и остались в кармане их хозяина.
   Тяжко вздохнув, Макс вернулся в склеп. Здесь, благородное семейство уже вовсю поминало Серегу-Бачу. Успело изрядно захмелеть, но новичка признало. Более того, Бубука не скупясь, словно свою, налил ему полный стакан водки. Не забыл и про себя. Естественно, Клуха с Колей-Николаем, не замедлили дать понять, что и они здесь имеются. Потому тост не чокаясь, получился всеобщим. Бомжары напустили на свои мятые рожи почти всамделишную скорбь, а Бубука, даже сподобился на слово. Очень своеобразное, хотя и не оригинальное, но полностью вписывающееся в контекст их свободной, от всего абсолютно, жизни.
   - Б-бу умер, значит, Макшим, ну и хрен ш ним! - изрек он. - Вше там будем. Может оно и верно говорят, што там лучше.
   - Бача уже в раю кайфует, - пьяненько поддакнула Клуха.
   - Ага, в раю - сковородки горячие по нему плачут, - буркнул, почему-то, Коля-Николай.
   И сейчас Макс не стал вставать грудью, на защиту памяти товарища. Это было бесполезно, не умно, да и не нужно. Если брать по большому счету. "Не суди ...", - сказано в Писании. К этому вполне можно было бы добавить: "И не учи первого встречного, как ему жить, что думать и как высказываться". Он это делает в силу тех умственных способностей, коими располагает. И, если малость перефразировать: "Чем богаты в голове, то и на языке имеем". Потому он молча опорожнил стакан и, к вящей радости братии, в плане лишнего рта в потреблении спиртного, отправился в свой угол. А вскоре, опростав последнюю бутылку "на троих", стали расползаться по опочивальням и остальные. И в одночасье, раскаты храпа на все лады, заполонили каменные своды могильника.
   Макс долго не мог уснуть. На своем веку он немало повидал смертей. Разных. Но смерть Сереги-Бачи, тронула его до самого основания. В одночасье, перевернув все его былые представления о самом понятии "месть". В результате, в его мозгу, вдруг появились аргументы в пользу того, что мстить, даже такому монстру как Забелин, не только бесполезно, но и не стоит усилий. Не говоря уже о человеческой жизни, положенной на алтарь. В мире, где все подчинено законам, справедливость которых сомнительна уже в момент их возникновения, воевать со злом, все равно, что бороться с ветряными мельницами. Собьешь кулаки в кровь, а они так и продолжают себе вертеться, от малейшего дуновения ветерка.
   Под спудом этих упаднических настроений, снедаемый угрызениями совести за смерть Сереги-Бачи, последующую неделю Макс безвылазно провалялся на раскладушке в душном склепе. Со времени его "купания" в Амуре, его лицо успело обрасти щетиной, а волосы на голове превратились в сальные патлы. Ни дать, ни взять, Бубукин братишка, да и только. Кстати тот, его не донимал. Видимо, обостренным чутьем профессионального бомжа понимая, что это чревато неприятностями. Лишь время от времени, заика, как бы в счет платы за проживание, выпрашивал у него на очередную бутылку, тем и довольствовался.
   И, неизвестно, чем бы данная хандра завершилась, если б в один из вечеров, хитрованство и расчетливость Бубуки, не достали его до самых печенок. А адреналин, выплеснувшийся в кровь, властно не заставил всплыть на поверхность жизни, из гиблого болота меланхолии.
   Случилось это так. После очередного ужина, с неизменным возлиянием, Бубука сделал рожу хитрой и прошепелявил.
   - Б-бу, ребяты, а за Бачой ведь нашледство ошталось. Хоть и неоформленный автомобиль, но опять же, вшё одно - деньга на колешах.
   - Точно, точно, - словно только и ожидала этого, засуетилась Клуха. - Што будем делать?
   - Как быть, ребяты? Може карту кинем? - вроде резонно предложил Бубука, косясь на Макса.
   Между тем тот, пребывая в известном состоянии, совершенно забыл о существовании бежевой "копейки". Но сейчас, при словах заики, вдруг выказал признаки интереса. Нет, конечно, Макс не считал себя наследником по прямой. Однако в глубинах его заторможенного сознания, возникло слабое движение, тем не менее заставившее его, взглянуть на проблему "наследства", с собственной точки зрения. Этой отправной точки, да плюс к ней, уже заранее торжествующей, наглой рожи Бубуки, хватило, чтобы процесс восстановления в Максе пошел семимильными шагами. Словно ненужная шелуха, стали осыпаться его недавние "находки" относительно бесполезности любой борьбы за справедливость. А из-под нее, еще робко, но уже выглянула, его прежняя установка на правила хорошего тона, в этой дрянной жизни. В которой крупными буквами было, как бы, записано - дело господина Забелина ожидает своего разрешения! Только теперь, процесс этого самого разрешения, наверняка, должен был затянуться на многие месяцы. Отсюда, наличие колес, становилось ключевым условием будущего успеха.
   В течение нескольких секунд, Макс изменился кардинально. Он, словно пес вышедший из воды, стряхнул с себя остатки былой хандры и, стал внимательно вслушиваться в то, о чем лихо разглагольствовал Бубука. А тот, воодушевленный всеобщим вниманием, заливался соловьем. Правда, шепелявящим и явно желавшим надуть всех и вся. Наконец, закончив словесные излияния, в принципе ни о чем, но так или иначе затрагивающие автомобильную проблему, он достал из штанов засаленную колоду карт. Очевидно чтобы, не откладывая в долгий ящик, посредством их, "честно" определить "законного наследника". Однако тут же отложил ее. И, одарив присутствующих взглядом, как минимум мирового судьи при исполнении, шустро стал гоношить пирамиду из доводов. Естественно, в собственную пользу.
   - Б-бу, давайте шперва, определим круг претендентов, - изрек он и, не останавливаясь, покатил дальше. - Клухе авто ни к чему - она баба! Так?
   "Суженная" энергично закивала нечесанной башкой. Буквально поедая восторженными зенками любимого. По ним же, и непосвященный бы понял, что на лицо был элементарный сговор. Между тем, не получив возражений, заика продолжил.
   - Б-бу, Коле-Николаю тоже, лишние заботы незачем. Бензин там, опять же и прочее. Вот, к примеру, баллон шпустит - его ж качать надо.
   - Вообще-то да, - потерялся в сомнениях тот. - Но, бабки ведь, как никак?
   - Какие бабки? Где ты шейчас узрел бабки? Речь идет о траншпорте. А это ешчо, пока што, железяка на колесах, - осадил того бомжара, но пилюлю для жлоба, подсластить не забыл. - Кормежка тебе, итак будет обешпечена.
   Уровень утробно гукнул и довольный, отвалил из претендентов.
   - Б-бу, вот и вшя недолга. И жребья метать, окажывается, нет нужды, - радостно потер руки Бубука. - Автомобиль мой!
   - Постой, постой, как это твой? - опешил Макс. - А я?
   - Б-бу, а ты? Ты права не имеешь, ваще! Потому што новенький, - не моргнув глазом, вынес вердикт бомж.
   Обстановка в склепе моментально накалилась. Но, в результате короткой перепалки, хитрый бомжара легко сдал позиции. Нет, не потерпев при этом сокрушительного поражения и, уж конечно, не оставшись в проигрыше. Потому, следовало думать, что ситуация и выход из нее, были им продуманы заранее. Да и разыграны, как по нотам. В общем, Бубука сдал "копейку" в бессрочную аренду Максу. Естественно, взяв солидную предоплату. Подобный расклад устроил обоих и, назревавший, было, конфликт, рассосался сам собой.
   Зато к Максу, вновь, стремительно стала возвращаться жажда активных действий. Едва дождавшись утра, не зная, с чего начать, он решил навестить старика Вилора. Идейка, конечно же, у него родиться успела. Но относительно ее успешной реализации, не лишним было, проконсультироваться с многознающим стариканом.
  
  
  
  
   Х Х Х
   С раннего утра, от скуки, сторож занимал себя все тем же развлечением - гонял сам с собой в нарды. Издалека завидев гостя, он принял его, как старого знакомого.
   - Ну как, освоился на погосте? - поинтересовался он, пряча усмешку в клочья бороды.
   - Освоился, наука не великая, - ответил Макс, тоже усмехнувшись и, не ожидая приглашения устраиваясь на топчане.
   его озабоченный и, прямо скажем, неопрятный вид, не ускользнули от внимания Вилора. Однако хитромудрый пройдоха, наперед с расспросами не полез. А продолжил плести разговор ненавязчиво.
   - Слыхал, Серега-Бача у вас крякнул недавно? - сказал он тоном, словно речь шла вовсе не о человеке.
   - Было такое.
   Макс произнес это, как можно спокойнее. Но внутренне насторожился. Ведь смерть бывшего десантника, была связана с ним напрямую. А раз так, то, что мог знать старикан еще? Тот же, от комментариев к трагедии воздержался. Не стал более, и интересоваться печальным событием. Лишь немного порасспросил об остальных бомжах. О сложившихся с ними взаимоотношениях. А когда гость уже совсем расслабился, вдруг выдал.
   - Ты вот что, парень, послушай старика, да намотай себе на ус. Ежели не гордый. Кстати, и ус у тебя уже порядочный. Я дел твоих не знаю, и знать не хочу. Только чувствую, что не простые они. Дела то.
   Хотя, если навскидку, сторож говорил прописные истины. Оно было понятно итак, что законопослушному гражданину, нет надобности обустраиваться на жилье в могильнике. Однако Макс вздрогнул. Он сам шел за советом, а тут, несколько растерялся от подобной прямоты. Потому ответил первое, что пришло на ум.
   - Вы о том тарараме, что в китайском ресторанчике произошел?
   - И о нем тоже, - напуская на себя загадочность, буркнул Вилор.
   После чего, уставился прямым взглядом на гостя и продолжил.
   - В общем, я так тебе скажу - гриву ты нечесаную, да бороду отпустил, а зря! Впрочем - вольному воля, конечно. Но добра тебе желаю, а потому все же скажу - колер ты для себя неверный избрал. Извини, но с такой рожей, в городе не покажешься. А ежели рискнешь, то до первого постового лишь тебя и хватит.
   - Хочешь сказать, что они свою клиентуру наперечет знают?
   - А ты сомневался? - старик мелко захихикал.
   Ох, и умен же, оказался Вилор. И впрямь, на два метра под землю смотрел. Специально, или ненароком, но сам подвел гостя, к нужному тому, разговору. Ведь Макс потому и пришел за советом, что прекрасно понимал, что выслеживать Забелина в таком обличье, будет не только не просто, но и практически невозможно. Еще ночью, ему на ум пришла мысль - попытать старика насчет знакомых, кто бы мог подсобить настоящим гримом. Фантастическая идейка, рассчитанная на пруху. Однако ввиду отсутствия иного ассортимента средств, попробовать стоило. А старик, со более чем странным именем, без сомнения, много знал, многое ведал. Если уж даже бомжи, отрицающие все и вся, говорили о нем только в уважительном ключе.
   - Потому, я и пришел к вам. За ценным советом, так сказать, - осторожно начал Макс.
   Старик удивился. Или мастерски сделал вид. Только его игры хватило не надолго. Уже через пару-тройку секунд, важно нахохлившись, он вопросил.
   - В чем совет понадобился, собственно говоря?
   И Макс, не чинясь и не плутая зайцем в излишних предосторожностях, выдал ему суть своей нестандартной просьбы.
   - Н-да-а, - поскреб седые клочья на голове Вилор и крепко задумался.
   Надо сказать, что и теперь он не стал проявлять повышенного интереса к причинам, заставившим гостя обратиться к искусству перевоплощения. И так понимал, что у того накопились серьезные дела, требовавшие своего разрешения. Почему таким образом? Да мало ли - возникла нужда, вот и все тут. В остальном, предпочел придерживаться житейской мудрости - меньше знаешь, крепче спишь и дольше живешь.
   Наконец, его морщинистое лиц просияло, а глазки, под кустами белых бровей, сверкнули особо торжественно.
   - Считай, повезло тебе, парень, - с ухмылочкой произнес он. - Вспомнил я такого человека. Только вот не знаю, жив ли? По-прежнему ли в Хабаре обретается?
   Тут он вновь задумался. Но ненадолго. Решительно хлопнул по протезу ладонью и, выдал более оптимистичное. С большой долей уверенности.
   - Хотя, как ни положи, куда ему деться то? Младше он меня, годов на двадцать будет. Выходит, сейчас ему всего-то, под полтинник карячится. Ну, может чуть более того. Да и любил себя очень - ни детей, ни плетей. Рубль срубит, да весь на себя и потратит. А рубил он их, бывало, дай Бог каждому.
   Макс превратился в слух. Он прекрасно понимал, что подобное везение выпадает не часто, потому лишним словом боялся спугнуть Фортуну. Вилор это отметил. Он еще больше распалился от сознания собственной значимости и, стал выплескивать информацию без задержек.
   - Короче, звали его так же, как и меня. В смысле, так же диковинно - Аристарх! А промышлял этот Аристарх тем, что скупал волосы и мастерил из них парики. Дело, вообще-то, бабье. Но у него и самого, повадки как раз такие и были. Заодно, и остальное для артистов добывал. Дефицит же тогда на все имелся, страшнейший.
   Старик явно увлекся воспоминаниями. Но Макс был терпелив. А тот, глянув на него исподволь, погнал "коняшек" дальше.
   - Спросишь, я к театру каким боком? Да ни каким. У меня в жизни свой театр был, не хуже. За Акатуем, где и ногу оставил. Зато моя сеструха, по молодости, там служила. Да что, по молодости - до самой пенсии, считай. Костюмы шила к спектаклям. Хоть и не артистка была, а все одно - нос по ветру круто держала. Как же, особая порода, как будто, не то что мы, сиволапые. Они, видите ли, самой Мельпомене кудри завивают, а не хухры-мухры! Помню, частенько дома шабаши устраивала. Наведет своих фифочек - шампань пьют, курят, кайфуют в общем. Вот и этот Аристарх захаживал не раз. Отсюда и знаю его.
   - Ну, а где его разыскать то? - наконец, открыл рот Макс.
   - Вот, чего не знаю, того не знаю, - честно признался Вилор.
   Однако лукавинка в его глазах, говорила за то, что он и здесь, непременно постарается. Так оно и получилось. Неспешно выкурив вонючую сигарету, старик панибратски хлопнул гостя по плечу и подмигнув, заговорщически прошептал.
   - Не дрейфь, парень, безвыходных положений не бывает. Правда не знаю, как сеструха к этому отнесется, но я к ней попробую подкатить хитро. Она то адресок этого Аристарха знает.
   После чего в разговоре возникла пауза. Но Макс интуитивно почувствовал в данном молчании, плохо скрываемую многозначительность. Смысл ее, он тоже, просек сразу. Потому, как бы про между прочим, положил на топчан купюру. С улыбкой посмотрел на старика и произнес.
   - А что, дядь Вилор, может сразу, прямо сейчас, и подкатишь к сеструхе? Заодно и в "дежурке" порядок поглядишь.
   Старик, словно только этого и ждал. Для приличия он тяжко вздохнул, но пятерней купюру сгреб. И не медля более ни минуты, поскакал на деревяшке, в уже знакомую улочку.
   Вернулся он, спустя примерно час. Красный, как рак. Более чем был взъерошенный. Но, с победным блеском в глазах. Он не стал рассказывать про то, какой кровью ему досталась информация. Сперва опрокинул стакашек, снял стресс. А уже потом, просто продиктовал, по памяти, адрес Аристарха. И добавил краткий комментарий.
   - Жив-здоров, твой рукодельник. Я ж говорил, что ему сделается, ежели кофею со сливками, сызмальства в постели потребляет. Сеструха сказала еще, что недавно его в городе видела - козликом скачет, как и в молодости.
   Макс, получивший мощный стимул к началу активных действий, даже забыл поблагодарить старика. И не удивительно. Его голова уже целиком и полностью была занята поиском вариантов отслеживания, путей передвижения Виктора Викторовича Забелина. Чтобы отыскать в их хитросплетении, возможно единственное, но действительно уязвимое место. В том, что оно должно было быть обязательно, он нисколько не сомневался. Поскольку человек, до каких бы он высот не добирался, какими бы средствами не обладал, все равно, априори, оставался существом несовершенным. Только вот поиск данного места, наверняка потребовал бы большого количества времени и усилий. Впрочем, к этому Макс себя уже успел подготовить.
   Оставив старика наедине с его нардами, первым делом, Макс отыскал в том же районе неприметную парикмахерскую. Где, стараниями обходительного цирюльника, привел себя в надлежащий вид. После чего, пахнущий неплохим одеколоном, он совершил шопинг по окрестным "комкам". Купил модную бейсболку, очки и кое-что из одежды. В обновках, моментально преобразившись в интересного молодого человека, ближе к вечеру, он отправился по полученному от Вилора адресу. Это был почти центр города, а Макс, как коренной, практически, житель, ориентировался здесь достаточно уверенно. Потому и отыскал хоромы Аристарха, потратив от силы минут пятнадцать.
   Хозяин, дверь сразу не открыл. Хотя явственно ощущалось, что сквозь глазок, он внимательно изучает незваного гостя. Не открыл он и после изучения. Хотя Макс, перед круглой стекляшкой глазка, старался демонстрировать самое благочестивое выражения лица. И только когда на вопрос "Кто?", без зазрения совести ответили: "Очень хороший знакомый некой Варвары, костюмерши театра. По ее личной рекомендации", многочисленные цепочки по ту сторону двери, обнадеживающе зазвякали.
   Аристарх явился на пороге в атласном халате до пят, просто умопомрачительной расцветки - пунцовые розы по перламутрово-голубому полю. Он оказался небольшого роста, кругленький и удивительно розовощекий. Его череп, удивительно правильной округлости, покрывал нежный, шафранового цвета, пушок. От него только что не пахло молоком, как от младенца, или поросенка того же возраста. Впрочем, сравнение с поросенком, было много уместнее. Выглядел Аристарх, гораздо моложе своих лет и, судя по всему, действительно, привык жить широко и себе в удовольствие. Перед Максом, он буквально рассыпался мелким бисером и принялся настоятельно зазывать войти в его хоромы. А тот и не думал сопротивляться. Наоборот, согласно роли, изо всех сил, демонстрировал удовольствие от приятного знакомства. Хотя, если откровенно, повода для неприятия, пока что и не предвиделось.
   Единственное, что несколько смущало поначалу, так это манеры и ужимки мастера париков. В них сквозило столько женственности, что с непривычки, гостю становилось порой неловко. Наверное, отдельного упоминания, стоили его глаза. Водянистые, на выкате. Но не это было в них главным. Они прощупывали даже не на манер рентгена. А скорее так, как опытные проститутки, зондируют карман потенциального клиента. Но, видимо, Макс пришелся хозяину, что называется, ко двору. Об этом, красноречиво свидетельствовало почмокивание его пухлых и влажных, как это бывает у законченных сибаритов, губ. Гость тоже не остался в долгу. По давней привычке, он попутно лепил собственные выводы о не совсем обычном носителе звучного имени.
   - "Не прост дядечка, очень не прост. К тому же, наверняка принадлежит к когорте тех, кого принято называть секс меньшинством. Для театральной тусовки это неудивительно. А в моем деле, надо будет попытаться, использовать данную склонность на все сто".
   Подумав так и представив перспективу, Макс едва не расхохотался. Но вовремя, в прямом смысле, сжевал и проглотил неуместный, в данную минуту, смех. Нет конечно, думая, как бы выгоднее для себя использовать особое пристрастье Аристарха, он имел ввиду совсем другое. Пока неизвестно, что конкретно, но однозначно другое. Однако подкорректировать мысль, ему не дали. Хозяин ласково усадил его на один из ампировских стульев, у резного столика темного дерева. Сам же устроился напротив. Суетливо приговаривая непременно откушать выложенное на вазочке печенье, разлил по чашечкам чай. После чего, совершенно по-бабьи подперев ладонями двойной подбородок, завел разговор. Как и водиться, поначалу об общих знакомых.
   - Ну, и как там поживает, свет Варварушка? Вы ей не племянником, случайно, приходитесь?
   - Да что-то вроде того. Но не по близкому родству, - соврал Макс. - А живут хорошо. Все есть. Вдвоем с дядей Вилором.
   - Ах, Вилор, Вилор, - театрально всплеснул ручками Аристарх и закатил глаза. - Как же, помню, помню. Светлая голова была. Светлая. Но непутевая. Да, да, непутевая. И не спорьте со мной, мой юный друг.
   Макс и не собирался этого делать. Хозяин же, решил проявить заботу о старой знакомой.
   - Кстати, он Варварушку теперь не обижает? - строго вопросил он.
   - Да что вы! Нет, конечно, - гость изобразил искреннее удивление. - Живут тихо, по-стариковски, но душа в душу.
   - Ну, дай то Бог, дай то Бог.
   Даная тема была благополучно исчерпана. После чего, хозяин принялся осторожно подбираться к основному - истинной цели визита симпатичного молодого человека. У Макса, естественно, имелись свои заготовки на этот счет. В первую очередь он выдал пару дифирамбов, во славу золотых рук мастера париков и грима. А уже следом, отметив, что его пассажи были восприняты с должным удовольствием, стал излагать байку про самодеятельный театр. Однако Аристарх оказался прожженным плутом, куда большим, чем это показалось сначала. Нет, байку о юных талантах, так нуждавшихся в хорошем гриме, он выслушал внимательно. Пуча глаза и восторженно охая, когда того требовал сюжет. А вот когда Макс закончил, виртуозно стал наводить тень на плетень и ходить кругами. В единую кучу, тут оказалось собранным все. И тяжелые нынче времена. И то что теперь он париками не занимается, по причине, вдруг возникшей у него, аллергии на волос. Что покончил с театром давненько и основательно. И вообще, предпочитает лишь покой и чтение классиков. Правда, чем живет, к тому же очень не бедно, он не сказал. Но, было бы ясно даже идиоту, что на случайные заработки, или допустим, на пенсию, фирменного "Липтона" не попьешь. И это, не говоря об остальном, что принадлежало к понятию "роскошь" и было развешено, разложено, а то и просто валялось вокруг.
   Одновременно, гомик не забывал посылать флюиды в сторону собеседника. Откровенно кокетничал. Но пока, старался выдавать это, за доказательства искренности своих слов. Несколько раз, даже сподобился погладить Макса по руке. Нежно так, трепетно. Отчего его водянистые глаза, вмиг затуманивались, и становились печально-мечтательными.
   По всем этим мелочам, не составляло труда прийти к правильным выводам. Конечно же. Аристарх финтил и театральные причиндалы у него имелись в наличие. Да же если отталкиваться оттого, что сегодняшние времена предъявляли спрос на хорошие парики, наверняка, ровно такой же, как и на пресловутый силикон. Конечно же, он не поверил в байку про самодеятельный театр. Но, по всему, не прочь был бы оказаться полезным, в обмен на очень специфическую услугу. Естественно, Макс себя в качестве ухажера мужика, ни при каком раскладе. Однако вынужден был, стоически терпеть до конца. Мило отвечая на неоднозначные улыбки и, да что там греха таить, нет-нет, да и позволяя себе, давать обнадеживающие посылы. Отчего фантазии хозяина только распалялись.
   Одновременно, в голове Макса шла постоянная работа мысли. Сильно осложнявшаяся тем, что в подобной ситуации, он не находился еще никогда. Только вот отступать ему было некуда, потому, наверное, решение проблемы, будто спасительная соломинка, явилось скоро. А что, это была идея! Возможно, даже блестящая. Отыскав ее, воодушевленный гость, сам перевел разговор на вожделенную для Аристарха тему. Правда, в определениях, старался быть осторожным. И тем не менее, хозяин буквально воспарил от подобного понимания тонкостей его артистической, по сути, души. А спустя полчаса, он Макса уже почти боготворил. Но, по-прежнему, свои закрома, демонстрировать не спешил. Чтобы как-то выйти из наметившегося, было, кризиса, он договорились встретиться через пару часов. И расстались, вполне довольные друг другом.
  
  
  
  
   Х Х Х
   Когда Макс вошел в склеп, из всего бомжующего братства, в нем находился только Коля-Николай. Он привычно перекатывался с боку на бок в своей нише, и не обратил на вошедшего никакого внимания. Правда, лишь до тех пор, пока тот не сел за стол и нарочито громко стукнув по ящику-столу, выставил бутылку хорошей водки. А к ней, завидную закусь. В мгновенье ока, увалень оказался рядом. Возлился на Макса любящим взглядом и, расплывшись в широченной улыбке, уже захлебываясь слюной, воскликнул.
   - По какому случаю праздник?
   - По случаю твоей женитьбы, - не чинясь особо, без предисловий, изрек Мак.
   Он и далее не стал тянуть резину, а ловко лишив граненый штоф головки, стал разливать водку по стаканам.
   - То есть, как это женитьбы? Какой? - оторопел Коля-Николай.
   - Самой настоящей! Ты, парень уже вполне взрослый. Красивый. Думаю, и с мужским хозяйством, у тебя все в порядке. Так что, пора, мой друг, пора - как сказал поэт.
   - Э-э-э, какой еще нахрен поэт?! Ты не шуткуй так, - едва не подавился собственным языком увалень.
   Но за стаканом руку протянул. Да и влил его содержимое в глотку тут же. После чего, стал со смаком закусывать. В данный момент, состояние некоторого ступора, выдавали только его глазки, бегающие в недоумение. Весь остальной же организм, вмиг подчинившийся прежде всего желудку, предпочел этому реальное насыщение плоти. Касательно Макса, то он не стал форсировать события. Не стал и отвечать на вопрос немедленно. Выждав для приличия пару минут, он вновь, молча, наполнил опустевшую тару и водка в ней, так же, совсем не задержалась. В результате, Коля-Николай принялся добреть буквально на глазах. Ему было по барабану, что его собутыльник, лишь поднимал свой стакан, но, даже не пригубив, ставил обратно на стол. Уговаривать здесь было не принято, а перспектива, угомонить поллитровку одному, являлась не из худших. Когда же после третьей, увалень малость захмелел, Макс решительно убрал штоф со стола.
   - Э-э-э, ты что делаешь то? - закипишился тот, спешно засовывая в рот огромный кус копченого окорока.. - Так нечестно. Налей еще малость.
   - Хочешь всегда так жить? - в лоб спросил Макс.
   Взгляд жлоба мечтательно замаслился. И только в уголках глаз, как бы, затаился настороженный знак вопроса. Зная Колю-Николая, он мог быть единственным: "А работать не потребуется?" Увалень попытался что-то сообразить, но, не в силах осилить этот умственный напряг, сподобился ишь на банальное.
   - А кто ж против будет?
   - Тогда, женись! - поступило бескомпромиссное предложение.
   Не давая потенциальному жениху опомниться, Макс изложил суть дела. при этом, не пожалел ни ярких красок, ни виртуального золота, чтобы сгоношить высокие горы. И, Коля-Николай заглотнул крючок. Его даже не смутил тот факт, что невестой является мужчина. К подобной данности, он отнесся на зависть философски. А высказался, и вовсе, не хуже умудренного опытом аксакала. Удивив и порадовав Макса, одновременно.
   - Э-э-э, да какая разница, кого и как! Условности все это. Лишь бы жрачка была, и выпивона вдоволь. Вон, Бубука, шерстит же Клуху иногда. Задарма! А она тоже ведь, если разобраться, не совсем баба.
   На том и порешили. А, спустя договоренных два часа, Макс представил Аристарху Колю-Николая. К чести увальня, тот вел себя благочестиво и достойно, словно сам был невестой. Что же касалось хозяина, то театрал поначалу настороженно отнесся к появлению в своих чертогах откровенного бомжары. Однако многолетний опыт, помог ему быстро вычленить за слоем грязи и отрепьев, завидные потенции добра молодца. Аристарх обмяк и, наконец молча, согласился принять неожиданную данность, за дар свыше.
   Когда же на следующее утро, Макс объявился здесь вновь, то в молодой семье царили неподдельное счастье и благодать. Более того, и то и другое, буквально переливалось через край. Возбужденный больше обычного Аристарх, порхал бабочкой. И это было понятно. Но, метаморфозы, произошедшие за одну единственную ночь с Колей-Николаем, даже подготовленного человека, просто не могли не ввергнуть в стойкий ступор. Отмытый, причесанный и румяный, он в позе восточного эмира, восседал на диване. Особого колорита в его облик, добавлял черный бархатный халат, густо украшенный золотыми позументами. Перед ним, буквально ломился от изысканных яств, грациозный столик на колесиках.
   Он так же, оказался искренне рад появлению благодетеля. Правда, в силу скромного словарного запаса, высказать ничего так и не смог. Лишь что-то промычал, не переставая жевать. И, конечно же, расплылся в безбрежной улыбке.
   - Ну, как ? - улучшив минуту, осведомился Макс.
   Ответом ему, был поднятый вверх большой палец. На ногте которого - о, Боже! - виднелись признаки щегольского маникюра.
   С этого самого момента, театральные запасники Аристарха, открылись перед Максом во всей своей красе и многообразии. Но что главное, он получил беспрепятственную возможность пользоваться всем этим, когда ему заблагорассудиться. Причем, в качестве профессионального визажиста, вызвался выступать сам хозяин. Очень даже настойчиво, заявив об этом. Естественно, Макс возражать не стал. В результате, как по мановению волшебной палочки, в его деле открылись практически безбрежные горизонты для активной деятельности. Следовательно и все мысли теперь, были заняты только этим.
   Ежедневно, словно на службу, Макс оправлялся следить за Забелиным. Иногда, использовал для этой цели такси. Иногда, дабы не примелькаться, садился за руль Серегиной "копейки". Бывал, что приходилось уповать и на собственные ноги. Либо просиживать часами в сквериках и кафешках. Благо что Аристарх, еще помолодевший от семейного счастья, и впрямь, оказался профессионалом своего дела. Да и реквизит это вполне позволял. Поэтому, каждый раз, Макс представал в разных обличьях. Которые варьировались, от расхлябанного джинсового студента, до вполне респектабельного заезжего бизнесмена.
   Что и говорить, конечно, Макс и ранее предполагал, что данное предприятие будет много трудным. Знал про осторожность Виктора Викторовича, возведенную в абсолют. Но все равно, никак не думал, что придется вымотаться настолько. Ежедневный график жизни Забелина, был расписан буквально по минутам. Что неудивительно. Но, после известных событий он окружил свою персону столь плотной охраной, что подступиться к нему, стало практически невозможно.
   Так, в бесплодных попытках отыскать слабое место, прошел месяц. Пока в конце беспросветного и темного тоннеля, могущего тянуться еще неизвестно сколько, без единой надежды выбраться куда-либо, не забрезжил крохотный лучик. В один из дней, Макс сделал для себя просто сенсационное открытие. Оказалось, что холодному и неприступному Виктору Викторовичу, было, все ж таки, не чуждо ни что человеческое. Не смотря на предельный аскетизм и показную приверженность к холостяцкой жизни, Забелин имел любовницу. И посещал ее, в личных апартаментах, с известным педантизмом - дважды в неделю. Учитывая, что в подобных случаях, даже железобетонный мужчина, согласно природе, вынужден расслабляться, на эти шансы можно было попробовать половить "золотую рыбку". Даже не смотря на то, что любовница проживала в элитной высотке, подъезд которой был оснащен электронным замком, управляемым изнутри и посредством ключей-карточек снаружи. Домофоном, дабы каждый входящий в эти пределы, прежде удостоверивал свою личность, а уж потом, получив разрешение, мог беспрепятственно пересечь порог подъезда. И, что визиты к ней господина Забелина, обставлялись все теми же, не ослабевающими ни на секунду, предосторожностями.
   Итак, поставив для себя уже конкретную цель, Макс активно принялся работать на нее. Установить дни, отведенные бизнесменом для любовных утех, труда не составило. На протяжение трех недель подряд, они не менялись и являлись вторником и пятницей. Отсюда, надо было думать, что и дальше, "голубки" останутся верны заведенным привычкам. Время рандеву, так же, склонности к переменам не проявляло и всегда равнялось восьми часам вечера.
   Теперь, можно было двигаться дальше. В ближайшую пятницу, за полчаса до урочного времени, Макс припарковал "копейку" неподалеку от высотки. Но с таким расчетом, чтобы иметь возможность пронаблюдать процедуру входа господина Забелина, в святая святых. По тому, какую кнопку на домофоне он бы нажал, стал известен номер квартиры любовницы. А уже потом, имея на руках конкретные координаты, можно было призывать на помощь все свои аналитические способности и заняться поиском перспективы для конкретных мер и действий. Чтобы проникнуть в дом. А вариантов напрашивалось много - от образа сантехника и почти до бесконечности. О том, что бизнесмен оставлял охрану снаружи, Макс уже знал.
   Для наблюдения, он вооружился мощным биноклем. Опять же из запасников Аристарха. Однако его ожидало разочарование. Нет, Виктор Викторович, педантичный как всегда, прибыл в сопровождении охраны минута в минуту. Только вот у домофона он даже не задержался. Просто достал из кармана карточку-ключ, вставил в прорезь устройства на двери и те гостеприимно перед ним распахнулись. К слову, вся эта манипуляция, проходила под плотным прикрытием его жлобов. Которые только тогда отошли к машине, когда за шефом захлопнулась дверь подъезда.
   - Чертова электроника, - в сердцах выругался Макс.
   Впрочем, за широкими спинами бодигардов, он все равно ничего бы не разглядел. Но, лохануться так глупо, было неприятно. Вычислить же "на глазок" искомую квартиру, не представлялось возможным. Двенадцать этажей, уходивших ввысь, и десятки, уже зажженных по причине вечера, окон. За каждым из которых, мог оказаться его клиент. Макс собрался, было, несолоно хлебавши отправляться восвояси, когда у него появилась новая надежда. Дверь, наблюдаемого им подъезда открылась вновь и на пороге возникла ухоженная дама преклонного возраста. В ее ногах, постоянно путаясь в поводках, шныряли по сторонам, совершенно одинаковые, мохнатые шавки.
   Поскольку к подъезду вела неширокая асфальтовая дорожка, все пространство оказалось загроможденным "Тойотой" охраны и, "БМВ" самого Забелина. Данное обстоятельство, вызвало в даме пока немое недовольство. Если судить по ее, исказившемуся в гневе лицу. Проявляя чудеса изворотливости, с горем пополам, она все же вывела своих суетливых питомцев на простор. И только тогда, спустила с цепочки негативные эмоции. Выдав шоферам сполна и не стесняясь то, что им и причиталось. Те отреагировали как и ожидалось, со спокойствием слонов, но убирать с дороги автомобили, даже и не подумали. Безопасность шефа, была превыше всего. Что заставило даму, безнадежно махнуть рукой и в раздраженном расположении духа, продолжить путь, к излюбленным для шавок, кустикам.
   Эту, свалившуюся с неба ситуацию, можно было использовать сполна. Поэтому Макс, моментально покинул "копейку". Он совершил быстрый круиз вокруг соседнего дома и с видом интеллигента, выбравшегося на моцион, двинулся по дорожке навстречу даме. Поравнявшись с ней, он естественно, не "удержался" от комплимента ее собачкам.
   - Ой, какие чудненькие мальтийцы! Какой редкий окрас!
   Дама была польщена и, уж конечно, удивлена столь "глубоким" знанием предмета ее восторгов. Она остановилась и, гордая за своих болонок, разродилась короткой речью. Сильно походившей на ликбез для дилетантов.
   - Вы справедливо заметили, молодой человек, окрас действительно редкий. Я его называю "незрелый абрикос". Романтично, не правда ли? В нашем городе, заверяю ответственно, таких больше нет. А чтобы шерстка была шелковистой, я их кормлю сырым мясом, с добавлением яичного желтка.
   - Да что вы говорите?! - сыграл изумление Макс. - Чувствуется профессиональный уход. Не трудно гулять сразу с обоими? Прямо заводные собачки, значит, здоровые.
   - Нет, не трудно, - вздохнула дама и злобно покосилась в сторону припаркованных у подъезда авто. - Если бы не эти нахалы.
   Что ж, стрела пущенная Максом, попала точно в цель. Теперь данный успех следовало закрепить.
   - А кто это? - изобразив неподдельный интерес, поинтересовался он.
   - А я знаю? - сверкнула глазами дама, но, тут же отбросив этические экивоки, "оседлала" любимого конька. - Богатей какой-то. нет, я осуждать никого не хочу. все мы, люди не бедные здесь живем. Однако, как говориться, - она перешла на шепот, - в семье не без урода. Да, да, именно так. к этой вертихвостке приезжает, из двадцать третьей, на двенадцатом этаже. Бывшая официантка, говорят и надо же, взлетела. Нет, я никого не осуждаю, но ...
   - О времена, о нравы! - патетически вздохнул Макс.
   - Вот, вот, и я о том же. И ведь нигде не работает. Целый день, только и делает, что музыку во всю мощь гоняет. И, если Баха там, Бетховена, я бы поняла - так нет, "дрыгалки"всякие. Хамье!
   - Ай-яй-яй. Ей бы в Германии пожить, мигом к порядку б приучили.
   - Вот, вот, и я о том же, - дама явно вошла во вкус. - Нет, не подумайте, я не ханжа, но чтобы такое ... А час назад, там фургон стоял. Тоже все перегородил. Пришлось моим пупсикам ждать. Кстати, тоже к ней, к этой официантке прикатывает. Сис-те-ма-ти-чес-ки!!!
   Последнее она сказала вытаращив глаза. Почему-то шепотом, да еще прикрыв рот ладошкой.
   А фургон то зачем? - искренне изумился Макс.
   Но дама была не лыком шита. Судя по всему, она знала все, что происходит в их доме. Вот и сейчас, не замедлила блеснуть знаниями.
   - Косметику ей привозит. Не скажу что очень часто, но через неделю, день в день! И так, уже на протяжении года! Вы представляете, какая королева выискалась?!
   - О да, представляю. Из грязи в князи вылезут, и ну, излишествами увлекаться. Синдром бедности, так сказать, налицо.
   Вероятно, дама не поняла изыска. Бедной она быть не могла - сама о том говорила. Была ли сама в числе тех, кто из грязи в князи - неизвестно. Но, сделав вид полнейшей солидарности, она энергично закивала головой.
   Между тем, ее собачонки рвались вперед. И ей ничего не оставалось делать, как мило раскланяться с приятным молодым человеком и засеменить у болонок на поводу. Что же касалось Макс, то он даже не ожидал, что без малейших усилий, узнает так много всего. Причем как раз в необходимом контексте к своим первостепенным заботам. Вот теперь, ему было над чем поломать голову всерьез. Но он уже кожей чувствовал, что дело сдвинулось с мертвой точки и, стало стремительно набирать обороты.
  
  
  
  
   Х Х Х
   В течении двух последующих недель Макс уже не стал изводил себя многочасовыми бдениями. А позволил организму и нервам немного расслабиться. От тотальной слежки за Забелиным он отказался полностью - в этом уже не было смысла, а засветиться, по-прежнему, можно было запросто. Лишь изредка он появлялся в сфере многообразной деятельности того и, тут же исчезал, проводив сверкающий "БМВ" совершенно бесстрастным взглядом. Впрочем, и этого можно было не делать. Но Макс почему-то был уверен, что видя и чувствуя врага, он тем самым заставляет себя пребывать в должной форме.
   Были у него и другие заботы, от решения которых, в ближайшем будущем зависело очень многое. Если не все, поставленное на карту. Так вновь у высотки, он появился уже в ближайшую пятницу. Несколько раньше, чем когда отслеживал любовный вояж Виктора Викторовича. Появился что бы лично проверить информацию, полученную от дамы с болонками. Относительно парфюмерного фургона. Действительно, ровно в семь вечера, к подъезду подкатил новенький "Хёндай", на бортах которого красовалось: "Перфектум Лайн - косметика будущего, для вас уже сегодня!". Из кабины выскочил паренек лет двадцати и привычно зашагал ко входу. На нем была одета новенькая, фирменная униформа, а в руках он держал небольшую коробочку, перевязанную тесьмой с кокетливым бантиком. Парень нажал на домофоне кнопку с цифрой 23. Когда же динамик отозвался приятным женским голосом, он произнес в нее лишь короткое:
   - "Перфектум Лайн", госпожа Анжела.
   Примерно спустя полминуты после этого, электронный замок двери мягко щелкнул и курьер прошел внутрь. Наверняка, поднялся на лифте на двенадцатый этаж, но в общей сложности, в доме пробыл недолго. Вышел из подъезда и, насвистывая себе под нос что-то из "Би-2", сел за руль. Едва он завел мотор и хотел, было, трогаться, на сиденье пассажира вскочил Макс. Он положил на колено пистолет и спокойно произнес оторопевшему парню.
   - Ну, и что рот раззявил? Скорость воткнул, отпускай сцепление.
   - Ты кто? - выдавил из себя тот.
   - Ну, что тепбе сказать? Дед Пихто - старо, конь в пальто, тоже до дыр затерто. Двигай вперед, а там разберемся, - достаточно миролюбиво ответил пассажир, однако не наблюдая должной реакции, тон повысил. - Поехали, я сказал!
   Фургон тронулся. Когда отъехали от высотки на почтительное расстояние, Макс попросил остановиться. У водилы явно тряслись коленки и его пришлось немного подбодрить.
   - Я тебе ничего плохого не сделаю, - произнес Макс. - Конечно, если ты сам проявишь смекалку, и поможешь мне.
   - Я помогу, помогу, - зачастил тот, косясь на пистолет.
   - Вот и лады. Тогда отвечай, кратко, но точно. как часто возишь товар в эту высотку?
   - Раз в две недели.
   - Время?
   - Девятнадцать ровно.
   - "Две недели. Что ж, дама оказалась права на все сто. Однако для меня две недели многовато - пора кончать эту комедию", - подумал Макс, а вслух, продолжил допрос. - А что будет, допустим, если прикатишь уже в следующую пятницу?
   - Нельзя. Что я ей привезу? - выпучил глаза курьер. - У нас же на фирме, система жесткая. Сперва развозят постоянным клиентам прайс-листы, с аннотациями новинок. Пробники. По ним клиент делает заказ. А уже потом, я просто доставляю его.
   - Вон оно что. Действительно система, с бодуна не разберешься. А кто, и когда эти самые прайс-листы доставляет. По почте?
   - Нет, наши. Тоже по пятницам, и тоже раз в две недели. Только со сдвигом от меня, как раз в неделю. Так удобно - клиенту есть время подумать и выбрать. Курьер двигается по тому же маршруту, что и я. Я же говорю, у нас система жесткая, отработанная годами. И клиенты постоянные, в основном. А мы дорожим ими, и репутацией своей фирмы.
   Видимо со страху, парень явно увлекся словопрением. Так что Максу пришлось его прервать.
   - Ну, это ты своим шефам будешь рассказывать. Конкретно - кто и как возит каталог новинок?
   - Шкет один. Недавно работает. Пока тепло еще, на мопеде справляется. А там ...
   - Тс-с-с, ничего лишнего, - вновь осадил его Макс. - Маршрут, говоришь, у вас одинаковый? Значит, должна иметься карта?
   - Не карта, а маршрутный лист со списком, - поправил курьер, протягивая фирменный бланк с длинным списком адресов.
   Макс внимательно изучил его. Но основное внимание уделил адресам, которые предшествовали адресу данной высотки. После чего, вернул бумагу обратно.
   - Ладно, вроде бы все узнал, - подвел он итог. - Правда, неплохо было бы высветить и еще одну деталь. Так сказать, ради общего развития.
   Услыхав столь мудреное и не совсем понятное ему, водила вцепился в руль мертвой хваткой и притих. Что ж, его можно было понять. По всему, их разговор был закончен и теперь, следовало ожидать развязки внепланового рандеву. Какой именно? Киношники в этом плане постарались на славу. Создав своими "нетленками" стойки стереотип, когда свидетелю, обязательно надо пустить пулю в лоб. Причем так, чтобы получилось легко, как бы про между прочим, словно это и не человек вовсе.
   Но Макс развеял его страхи.
   - Да ты расслабься, - усмехнулся он, пряча пистолет. - Я об этом, электронном замке на входе. Вот ты вякнул в домофон, что ты, это ты - и, что дальше?
   - Хозяйка соединяется с центральным постом и просит открыть. Закрывается дверь автоматически - там сенсоры стоят и компенсатор мощный, - поспешил отрапортовать водила.
   Макс же, на минуту задумался. После чего продолжил ликвидацию пробелов в знаниях.
   - Лады. А теперь слушай мою мысль внимательно. Что, если откроют тебе, например, а мы напару вкатимся?
   - Не получится. Там, в подъезде, одновременно камера слежения включается. А картинка с нее ...
   - Ясно, - оборвал его Макс.
   Они поговорили еще немного. В результате чего, парень побожился, что будет держать язык за зубами. Ну а Макс - он в этом нисколько не сомневался. Сохранение тайны, было прежде всего в интересах самого водилы. Если он имел мозги и не желал попасть в ранг соучастников.. мозги де, судя по всему, у парня имелись. И потом, что он мог понять из разговора? Наверняка единственное - что готовиться очередная кража. А это, по нынешним временам, являлось привычной банальностью и, уж конечно, не стоила хорошо оплачиваемого места в раскрученной фирме.
   Неделя прошла в последних приготовлениях. И вновь в пятницу, но уже во дворе обычной девятиэтажки, появился Макс. В его руке был обычный пластиковый пакет. На этот раз, Аристарху не пришлось трудиться над созданием очередного имиджа. Разве что очки, сработанные под оптические, являлись все же деталью маскарада. Макс неспешно прошелся по двору и, выбрав себе местечко, устроился в самом углу детской площадки. Рядом с гаражами, по сенью порыжевших деревьев. И, углубился в просмотр иллюстрированного журнала. Со стороны, данная картинка ничем примечательным не выделялась. Обычный джинсовый парень, судя по очкам, студент, отдыхающий после того, как погрыз гранит науки. А может и просто бездельник, каких в каждом дворе было порядком. Какая разница, если большинство, живя десятилетиями на одной площадке, иной раз не знают в лицо своего соседа. Не смотря на спокойный вид, Макс был предельно напряжен и отмобилизован на скорое действие. Ведь именно сегодня, должна была завершиться история, ради которой, собственно говоря, он и жил последнее время.
   Около половины седьмого вечера, в относительную тишину двора-колодца, властно ворвались тарахтящие звуки. А спустя секунду, верхом на мини-мопеде с игрушечными колесиками, выехал парень. На нем была уже знакомая Максу униформа, с надписью на спине "Перфектум Лайн", а через плечо болтался кожаный планшет, под стандартный размер машинописного листка. Уж что-что, а назвать парня шкетом, язык не повернулся - водила фургона сильно польстил себе. Это был молодой, но довольно хорошо сложенный атлет. К тому же явно с повадками педанта и печатью огромной ответственности на серьезном лице. Он подъехал к нужному подъезду. Заглушил свою тарахтелку и на руках ввел ее внутрь.
   Вот тогда то, поднялся с места и Макс. он отложил журнал, взял в руку пластиковый пакет и, осмотревшись по сторонам, неспешной походкой направился в сторону того же подъезда. Каково же было его удивление, когда он не обнаружил внутри мопеда. Хотя ожидал увидеть его, как минимум, прикованным цепью к батарее. Правда отгадка этого чуда, находилась тут же. Рядом с дверками пассажирского лифта, соседствовали широкие створки грузового. Макс усмехнулся - все складывалось, как нельзя лучше. Курьер-педант, сам не ведая того, влез в мышеловку по самую макушку, и со всеми причиндалами. Осталось лишь подождать, когда она захлопнется.
   Между тем, гул спускавшегося вниз "грузовика" засвидетельствовал, что произойдет это очень скоро. Когда лифт остановился, а его дверцы распахнулись, парень в униформе даже не успел ничего сообразить. Потому что Макс, легким тычком пальцев, превратил его в ватную куклу. После чего вошел в кабину и нажал кнопку с цифрой "9". Машина, громыхая всеми своими составляющими, послушно поползла вверх. За то время, пока она дошла до девятого этажа, а потом вновь спустилась вниз, Макс успел многое. Во-первых, он влил в глотку ответственного представителя косметической фирмы, граммов сто водки. Приправленную, для верности, клофелином. Во-вторых, повесил себе на плечо кожаный планшет, предварительно отыскав в нем нужный прайс-лист. Единственное, чего Макс сделать не смог, так это напялить на себя униформу. Даже не стал пытаться - размер был явно не тот. Пришлось удовольствоваться лишь фирменной бейсболкой.
   Лифт он покинул без проблем. Оставив в нем горе-курьера, лежащим на полу, в обнимку с мопедом и сладко посапывающим в отрубе. О нем, можно было теперь не беспокоиться - часа три беззаботного кайфа, "шкету" было обеспечено. А поскольку новоселий в подъезде сегодня не предвиделось, да и дело шло к ночи, то услугами заплеванного подъемника, вряд ли кто воспользовался. В ближайшие полусуток, как минимум.
   А ровно в семь, Макс уже был у высотки и, со спокойным выражением лица, нажимал на домофоне цифру "23". Благозвучный, но с капризинкой голос, ответил ему почти сразу.
   - Да? Кому это я понадобилась?
   - Перфектум Лайн, госпожа Анжела, - ничтоже сумняшеся, выпалил Макс.
   Прошла долгая минута. После чего, замок двери благополучно щелкнул и он, словно ходил тут каждый день, прошел внутрь. Да, подобного Макс не видел никогда.
   - "Живут же люди", - пронеслась мысль.
   Однако ублажать эстетический голод и праздновать любопытство, времени не было. Кроме того, он прекрасно помнил о камере слежения. Обнаружил ее глазок сразу и, продемонстрировав ей, в основном лейбл на форменной бейсболки, постарался исчезнуть из просматриваемого сектора. Затем он вызвал скоростной лифт и, не успев моргнуть глазом, оказался перед дверями квартиры номер 23. Судя по замкам и их количеству, в обитых натуральным дубом дверях, на электронику здесь особо не надеялись. Тянуться к звонку ему не понадобилось - его уже ждали.
   Анжела, облаченная в розовое кимоно, выглядела великолепно. Скорее всего натуральная блондинка, с чувственными чертами лица и очень даже неплохими формами. Последние, без проблем угадывались в мельчайших подробностях, под тонким, льющимся шелком. Что ж, господин Забелин и здесь, оказался верен своему изысканному вкусу. Кто бы сомневался в том? Правда, хозяйку несколько портил взгляд. Цепкий и хищный, он никак не желал лепиться к имиджу ласковой и пушистой возлюбленной. Что почем в этой жизни, дама знала прекрасно.
   Первой ее реакцией, при виде Макса, было, естественно, удивление. Быстро перешедшее в законную подозрительность.
   - А где Денис? - уперев холеные руки в крутые бока, вопросила она.
   - Заболел, - учтиво склонив голову, дабы вновь сделать ставку на фирменную бейсболку, произнес "курьер".
   И тут же, не снижая темпа, протянул листки каталога. Анжела же, старательно пыталась постичь нештатную ситуацию, но машинально, руку за листками протянула. Только взять их, так и не успела. Направленная верной рукой, прямо в ее красивое лицо, брызнула струя из газового баллончика. Дама слабо охнула и, стала медленно оседать. Так что Максу, пришлось галантно подхватить ее на руки и бережно, словно невесту, отнести в спальню. Только вот уложил он Анжелу, не на гигантскую кровать - сексодром, сплошь затянутую красны покрывалом. А введя в вену пару кубиков снотворного, и извинившись при этом за причиненные неудобства, уложил ее под нее. Даже обеспечил подушкой и заботливо прикрыл пледом.
   Теперь можно было поджидать и великовозрастного Ромео. Или Отелло? Да какая разница! Все равно, кем бы он ни был, для него это было последнее рандеву на этом свете. Да и уйдет отсюда, сделав дело, вовсе не мавр, а именно он - Макс Леонидович Громов!
  
  
   * * * * * * *
  
  
   Виктор Викторович Забелин и сегодня оказался предельно пунктуальным. Опираясь на то, что бизнесмен имел личную карточку от замка подъезда, Макс сделал ставку на то, что у него должны были быть и собственные ключи от квартиры. Подобное, полностью соответствовало привычкам Виктора Викторовича - ощущать себя хозяином везде, в том числе ив апартаментах любовницы. Правда, на всякий случай, имелся еще и другой вариант. Однако воспользоваться им, так и не пришлось. Ровно в семь ноль две, замок во входных дверях мягко щелкнул и, полностью подтвердил первоначальные предположения мстителя. Хотелось надеяться, что и дальше, спектакль будет развиваться по задуманному сценарию.
   Как только Забелин, осторожно, закрыл за собой дверь, он в момент преобразился. Весь его прежний напускной флер, степенность и деловитость, исчезли как дым. Он стал игривым, словно котенок. На цыпочках, изображая из себя эдакого самца-производителя, решившего позабавиться, Виктор Викторович подкрался к спальне, но ... застыл на ее пороге в абсолютной прострации. Возможно, его возлюбленная всегда ожидала его, разложив свои прелести среди подушек, на алом шелке сексодрома? Почему бы и нет, зная пристрастие бизнесмена к эффектам и патологическую приверженность хорошим привычкам. Только сейчас, ее там не было.
   - Анжик, золотце мое, - пропел Забелин и, заглянул на кухню.
   Но и та была абсолютно пустой.
   - Анжик, ты куда подевалась? - уже с некоторой раздражительностью, восклтикнул Виктор Викторович.
   И вот тут-то, до его слуха донеслось журчание воды в ванной комнате. Забелин напряг слух и, кроме прочего, услыхал звуки бурлящих в лазурной воде, пузырьков, которые шикарное джакузи там, тихо, но распространяло по квартире. Вдобавок ко всему, из под двери ванной, пробивалась узкая, но так призывно манящая, полоска света. Вмиг, богатое воображение любовника взыграло. Дабы преподнести любовнице сюрприз, а заодно и себя не обидеть, он быстро стал разоблачаться. Но и тут, верный привычкам, складывал одежду очень аккуратно.
   Наконец, Забелин остался в костюме Адама, с мощно взбугрившимся свидетельством того, что успел уже вкусить от запретного плода. Он ринулся, было, на штурм, пенных вод джакузи, когда из спальни вышел Макс. Его рука, сжимала рукоять пистолета.
   Ты-ы-ы?
   Виктор Викторович застыл на ходу, а его глаза, еще недавно полные вожделения, едва не выпали из орбит на толстый ковер. Касательно его "естества", секунду назад полностью готового к "бою", оно стало медленно, но верно опускаться. Будто дирижерская палочка, указывающая неслышимому оркестру, понизить звук до минимума, ввиду особой торжественности момента. Сюита жизни, подошла к своему закономерному финалу.
   Было смешно, но на лице Макса, не дрогнул ни один мускул.
   - Нет. Ты не сделаешь этого, Макс, - наконец, отыскав единственное, из всего словарного запаса, прохрипел Забелин.
   И, его затрясло мелкой дрожью. Об участи любовницы, он даже не поинтересовался.
   - А почему вы так решили? - жестко произнес Макс. - Вы же, Виктор Викторович, человек образованный. Историю знаете, хотя бы по причине полученного образования. Отсюда, просто не можете не знать и другого - правил проведения дуэлей.
   - Причем здесь дуэли? - буквально возопил тот.
   - Как причем? В свое время, господин Забелин, рукою вашего подручного Ли, вы нажали на спусковой крючок. Целясь в меня. Я правильно говорю? Ничего не прибавляю?
   Ответом ему было лишь тихое завывание. Как воет обреченный волк, попавший в капкан. Впрочем, не стоит обижать серого хищника, во все времена мужества перед лицом смерти, у них было достаточно. Скорее шакал, да, да, трусливый и подлый.
   Между тем, Макс продолжил.
   - Молчите? Значит во всем согласны со мной. Свой выстрел вы сделали, Виктор Викторович. А теперь, по правилам честной дуэли, уж не обессудьте, право последнего выстрела за мной.
   - Нет! Нет! Нет! - раздалось в квартире.
   Однако это были последние слова, которые истерично прокричал Забелин. Макс хладнокровно нажал на спусковой крючок и пуля, посланная уверенной в своей правоте рукой, жадно вгрызлась в центр лба бизнесмена. Он рухнул, как подкошенный и, простился с этим миром без лишних мучений. Наверняка, даже не до конца успев поверить в то, что подобное могло случиться именно с ним. Богатым и всемогущим.
   Макс же, не стал устраивать триумфа. Он бросил "ТТ" на толстый ковер и вышел из квартиры. Но не забыл прихватить с собой, карточку-ключ от замка в подъезде. Жлобы снаружи, восприняли его появление спокойно. А как же иначе - для них он был просто жителем высотки, решившим прогуляться или следовавшим по своим делам. Однако на свежем воздухе, Макса, что называется, понесло.
   - А вы что это здесь прохлаждаетесь? - вдруг, обратился он к охранникам.
   - Тебя забыли спросить, - недобро огрызнулся один из троих.
   - А могли бы. Вашего шефа там убивают, а вы - ни ухом, ни рылом.
   - Как убивают? - выпучили глазищи все трое.
   - Не знаю, - пожал плечами Макс. - Только, когда я спускался с двенадцатого, в 23-ей выстрел слышал.
   Более не спрашивая ничего, троица обнажила стволы и, напрочь забыв про автомобили, ринулась к подъезду. Только вот на совесть сработанная дверь, достойно выдержала их натиск. Но Макс и здесь, проявил просто удивительное благодушие. На глазах обезумевших от усердия, и растерянных одновременно жлобов, он посредством карточки Забелина, открыл им дверь. А когда те исчезли в подъезде, он не без удовлетворения сел за руль "Тойоты". Ключ, как и следовало, оказался в замке зажигания. Можно было ехать. В этом городе, его больше ничего не держало. Разве лишь воспоминания о детдомовской юности. Только душу они, почему-то, не грели.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"