Тройная подстава
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
ЧИСТИЛЬЩИК - 2
Продолжение истории начатой в "Раненый зверь опасен"
"ТРОЙНАЯ ПОДСТАВА"
Х Х Х
Макс тихонько пошевелил пальцами рук. Следом, осторожно, словно они были, как минимум, стеклянными, сжал их в кулак. А уже после этого, превозмогая боль, попробовал согнуть ноги в коленях. Все члены, с небольшой заторможенностью, правда, но слушались его. И, это было уже хорошо. Да, какое там хорошо? Просто прекрасно! Если учесть то, что он еще пять минут назад находился от эпицентра взрыва гранаты, в каких-то пяти метрах. Стиснув зубы до скрипа, Макс заставил себя встать.
Картина, представшая его взору, вполне могла бы стать подходящей натурой, к фильму, на тему апокалипсиса. Кабинет его недавнего шефа, Юрия Семеновича Шелепова, сперва, изрядно попорченный автоматными очередями жлобов хозяина, а затем и гранатой, брошенной Максом, являл собой, весьма жалкое зрелище. Пыль, куски штукатурки, бумажные клочья, поднятые и оторванные взрывом, уже успели осесть. И теперь, словно диковинным снегом, запорошили, распластавшееся в самом центре помещения, тело кровного врага. Чуть поодаль от Шелепова, тоже, в несуразных позах, успокоились и два его охранника.
Но, только этими жертвами, панорама поля недавней битвы не заканчивалось. У самой двери, до сих пор, сжимая в руках, теперь уже совсем не грозные "калаши", лежали еще трое боевиков. И, среди них, их непосредственный начальник, глава всей охраны Юрия Семеновича - грозный Буза. Тем, отдать Богу душу, пришлось немногим раньше, в процессе, ими же и затеянной перестрелки. Что же касалось непосредственно Бузы, он первым, решил попугать Макса, длинной очередью. За что, первым и удостоился права, получить ответную пулю. Угодившую прямо в центр низкого, как у гориллы, лба шефа бодигардов.
Пошатываясь, и, не в силах погасить, наверное, не очень уместную сейчас, улыбку на своем лице, Макс перевел взгляд на стол хозяина. Он, дубовый, а потому и тяжелый, оказался отброшенным взрывом, с легкостью пустого спичечного коробка. И хорошо, что мститель в тот момент, находился, как раз за ним, сидя в августейшем кресле самого Шелепова. Приняв на себя часть энергии разорвавшейся "лимонки", а так же добрую порцию ее осколков, дубовая махина, сама того не желая, послужила Максу не плохим щитом. Правда, придавила малость. Но, что это была за беда? Жив то он, все равно остался. А раз так, то подобную данность, можно было сравнить, только что с чудом - ведь сознательно шел на верную смерть.
В голове Макса шумело. Он практически ничего не слышал. Как впрочем, и достаточно искаженно ощущал рефлексы собственного тела. А оно, если судить по обилию крови на одежде, все же, приняло в себя энное количество горячего свинца.
Пошатываясь, будто пьяный, Макс перешагнул через труп Шелепова. Еще раз одарил его совершенно беспристрастным взглядом и проскрипел сквозь пересохшие губы.
- Ну, что Юрий Семенович, квиты мы, получается?
Он прошелся по губам шершавым языком и в звенящей тишине, сам же констатировал очевидное.
- Получается квиты!
Затем, заметно приволакивая правую ногу, морщась от далекой пока, в состоянии полушока, боли, побрел в приемную. Здесь, Макс буквально рухнул в одно из кресел. После чего, обхватил обеими руками, раздираемую жутким набатом голову и, принялся раскачиваться из стороны в сторону. Делал он это чисто интуитивно, стараясь, хоть так, придать разбегавшимся мыслям, подобие былой, привычной стройности. Но те, взбаламученные и вывернутые взрывом наизнанку, шевелились словно сомнамбулы. Нехотя выстраиваясь лишь в жалкие обрывки, больше похожие на бред наркомана. Максу требовалось сйечас, решить, что делать дальше. Но, судя по всему, его извилины, совершенно не желали заниматься этим. Пока. После совершения акта благородной мести, все естество парня, в данный момент ратовало только за то, чтобы неспешно пролистать страницы прошлого. То есть, всего того, что предшествовало нынешнему его положению. И уже после, как бы, подведя положенную черту, в знак сотворения финала одного этапа жизни, перейти к осмыслению следующего.
Сопротивляться навязчивому желанию, Макс не стал. Он тяжело откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. А уже потом, расслабив напряженные члены, словно враз сдавшись, всецело представил себя в полон собственной памяти. До сих пор, эту самую память, он держал в черном теле. Сознательно и жестко секвестрировал экскурсы в прошлое, в свою безрадостную, сиротскую юность. Чтобы не раскисать самому и позволять сознанию жить на одном единственном посыле - жажде праведной мести. Это главное! Все остальное, только ради нее!
И вот сейчас, спущенная с короткого поводка, изголодавшись по благодатной пище, память решила взять реванш. За все эти долгие и трудные восемь лет.
Едва Макс смежил набрякшие веки, как перед внутренним взором, будто кадры кинохроники, стали проплывать события его жизни. Отец, молодой, жизнерадостный, по-хорошему упертый и амбициозный. Бывший геолог, что называется, божьей милостью, а потому и особо, трепетно ценивший понятие истинной свободы. И на тебе - задумал вдруг стать и стал удачливым бизнесменом, обосновавшись в заштатном городишке на границе с Китаем. В чем именно пересеклись его пути с вездесущим криминалом? В конкретностях неизвестно, хотя по сути и предельно ясно. Но факт, так и остался фактом. Ужасным и, увы, совершенно необратимым. Заупрямился видать отец, не пожелал идти, словно овца, под насильно предлагаемую "крышу". И не в отчуждаемой доле здесь дело - бывший геолог никогда не был рабом денег. Потому-то и заявились в ту ночь в их дом трое. Вооруженные до зубов и совершенно не скрывавшие своих злобных намерений. Родителям даже не позволили подняться с постели. В ней же расстреляли - хладнокровно, жестоко и, с каким-то садистским удовольствием.
- Сволочи!! - скрипнул зубами Макс.
Он тряхнул головой, чтобы поскорее отделаться от страшной картины результата "работы" отморозков. Белые простыни, алые пятна крови на них и истерзанные свинцом тела.
А потом, по всему большому, только что отстроенному дому, упрямо искали его, Макса. И, что мог противопоставить этим головорезам он, двенадцатилетний пацан? Даже, если б сильно захотел. Какое там - толком рассмотреть убийц и то не сумел. Благо, хоть спрятаться надежно удалось. А уже позже, и удача маломальская явилась. Удача, не удача, в его то положении - так, чистая случайность. Надо же было одному из преступников, судя по его дорогим, штучным туфлям, наверняка старшему, в бессильной злобе от тщетных поисков мальца, выстрелить в аквариум. Замочил ножки, падаль, не рассчитал. Тогда-то и явил Максу, дрожащему, как осиновый лист, в своем укрытии и наблюдавшему сквозь щель, единственное - правую ногу, лишенную пальцев. Кроме одного, большого. Да татуировку вокруг бледной лодыжки - венок из тюремной "колючки".
Не нашли Макса, не додумались заглянуть в узкую шахту, где пролегали водопроводные трубы, к тому самому аквариуму. Но дом подпалили профессионально, прочно заблокировав все двери и лестницу. Еле вырвался он тогда из пекла. Скользнул вниз по шахте, когда стало припекать, а уже очутившись в подвальном гараже, успел выбраться на вольный воздух. Как раз перед тем, как рванул бензин в их новенькой иномарке.
Макс вздохнул, поднял тяжелые веки и мутным взором обвел пространство перед собой. Во владениях Шелепова, по-прежнему, все было тихо. Словно вымер, еще недавно, достаточно прилично населенный офис, занимавший оба этажа этого, весьма мрачного особняка. От потери крови, его стало мутить, но экскурс в прошлое, оказался столь притягательной штукой, что парень стиснул зубы и вновь принялся пролистывать черно-белые кадры своей, совсем не радужной биографии.
Выскочил из огня, даже не опалился серьезно. Наверное, Провидение помогло. И той же ночью, без сожаления и истерик, покинул городишко. Навсегда. Мал был, но понимал, что бандюги, учинившие насилие над его семьей, сделают все, чтобы уничтожить живого свидетеля. Стоило ему только появиться среди толпы любопытных, которая окружила пылающий особняк.
А что потом? Потом был детдом. Со своим, совсем не детским укладом жизни и жестокими нравами. Так что неудивительно, что следующей ступенью, для Макса стала малолетка. Хотя нет, туда он загремел вовсе не по дурости, как многие однокашники. Сознательно ввязался в разборку и навечно отбил желание у насильника-физрука, охочего до юных сиротских тел. Кстати, позже, и в малолетке и во взрослой зоне, Макс никогда не сожалел о своем поступке. Наоборот, еще больше уверовал в то, что зло требуется корчевать и корчевать без устали. И уж, конечно же, ни на секунду не забывал о главном, что жгло свинцом душу и порой застилало глаза, желанием праведной мести - поиски беспалого. Бандюги, о котором он знал только это.
И ведь нашел! Нашел! Когда, было, почти потерял надежду. Случайно, но нашел. Хотя до этого, почти год проработал в качестве спеца по особым поручениям, под его непосредственным началом. Кстати пришелся этот пикничок с банькой в лесной сторожке, недавно - две недели назад. Возжелал Юрий Семенович облагодетельствовать московского гостя парком и межвежатинкой. Ну и Макса привлек для компании. Вот тогда-то Макс и увидал беспалую ногу, за которой охотился все эти годы. Увидал и едва не выдал себя, от избытка нахлынувших чувств. Хотел тут же, в баньке учинить праведную расправу. Но сдержался. Кое-как. Окатил голову ледяной водой и заставил разум выплюнуть эмоции. Следовало все обдумать и придать акции мщения соответствующий антураж. Во имя светлой памяти родителей.
Что ж, выходит, есть в этой дрянной жизни, понятие справедливости. Хотя навряд ли знал про Шелеповское увечье авторитетный Бугор. Тогда, в лагере, когда рекомендовал Макса в особые помогалы к своему давнему дружку. Бывшему уголовнику, но нынче разбогатевшему, сменившему окрас, а потому и важному, будто английский лорд. Очень нуждался бывший дружок Бугра в профессионале по рубке концов и подчистке проблем в мутных делах. И, никому бы в жизни не догадаться, что этот благообразный и, корчивший из себя интеллектуала Юрий Семенович Шелепов, есть тот самый бандюга Шило. Тот самый убийца, с единственным уцелевшим большим пальцем на правой ноге и "колючкой" вокруг бледной щиколотки. Любил философствовать Шило, рассуждая о высоких материях. Ой, как любил!
Дойдя в своих видениях до победного финала, Макс исчерпал запас памяти. Внутренний экран в его воспаленном мозгу погас. Сам он вздохнул, в который уже раз, но не тяжко, а полной грудью, с сознанием величия, совершенного только что акта возмездия. К этому времени, его мысли обрели относительную стройность и, подгоняемые инстинктом самосохранения, принялись работать на настоящее. А что настоящее? Оно вырисовывалось очень даже не благостное. И, не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать это. В краевом центре, Шелепов являлся далеко не пешкой. Потому, разгром его офиса в пух и прах, да еще с выдачей путевки на небеса хозяину, просто не мог не вызвать должного резонанса.
Что же касательно данной минуты, оставалось лишь удивляться тому, что до сих пор сюда не сбежались остальные головорезы Шило. Их в подчинение бывшего уголовника было немало, и Макс это знал прекрасно. Отсюда, получалось - то ли время случилось внеурочное, то ли Фортуна, просто, решила еще малость побаловать парня. Вслед за чудесным спасением от осколков гранаты. Однако уповать на это не стоило. Десять к одному - подобное статус кво, являлось лишь вопросом времени, да и то, наверняка, очень скорого. И, этим временем, надо было распорядиться по максимуму разумнее.
В роли вечного беглеца, до скончанья света, Макс себя не видел ни коим образом. Он понимал, что даже мертвый Шелепов, сохранял огромную силу и влияние. Преступная империя беспалого бандюги, отлаженная и выдрессированная до автоматизма, все еще прекрасно функционировала. Кроме того, наверняка, была прочно повязана связями, в клубке себе подобных, где подобное своеволие по отношению к избранным, вряд ли прощалось. Потому, задействовав соответствующие механизмы, этот многоликий спрут, предпринял бы все, чтобы разыскать и уничтожить Макса.
На таком малоперспективном фоне, куда разумнее, было просто, безропотно сдать себя в руки правосудия. Хотя, опыт подсказывал, что и здесь, обезопасить себя на все сто, было очень и очень проблематичным. Что же оставалось? Получалось - абсолютно ничего!
К этому моменту, обессиленное потерей крови сознание Макса, стало упрямо отказываться брать новые высоты в целенаправленном мышлении. Все чаще и чаще, подчиняясь законам физиологии, оно принялось пробуксовывать, предлагая хозяину, куда более привлекательное сейчас, состояние апатии и прострации. Мол, великое дело сделано, чего уж там, морочить голову о собственной жизни.
Некоторое время, Макс пробовал сопротивляться. Однако в конечном итоге, обессилев окончательно, с вымученной улыбкой на лице, решил отдать себя на волю волн, очень уж непредсказуемой судьбы. Да и какой смысл было сопротивляться, если за стенами офиса, уже явственно слышалось завывание милицейских сирен. По чью душу, они так надрывались, догадаться было не трудно.
Упрямо тряхнув головой, Макс улыбнулся еще шире. Затем мельком глянул на себя в трюмо, стоявшее в углу приемной. Что ж, на обреченного неудачника он похож не был - и то ладно. А там, как лягут кости, покажет время! Собрав остатки сил воедино, Макс поднялся с кресла, пошатываясь, вышел в коридор и медленно, стал спускаться по широкой лестнице. Навстречу новым испытаниям. Которые, в свете эйфории от его недавней победы, казались сущей мелочью, сопутствующими издержками. И только.
Фойе первого этажа, так же, было совершенно пустынным. И только снаружи, сквозь стеклянные витражи, наблюдались весьма красноречивые признаки жизни. На небольшом асфальтовом пятачке перед офисом, вразброс, стояли три автомобиля - две легковушки-"шестерки" и новенький, не испорченный специфическими атрибутами, микроавтобус - "Мерседес". Сирены были уже выключены, но мертвенно-синие мигалки на канареечно-синих "шестерках", все еще продолжали разрисовывать округу феерическими бликами. Блики многократно отражались в стеклах здания и ввергали в недоумение нескольких коров, пасущихся в леске за дорогой.
За машинами, явно изготовившись к стрельбе на поражение, засели стражи порядка. Этих, было человек пять - двое в серой форме и, как минимум, трое в джинсовом прикиде а ля "свой парень". Остальные, уже из числа ОМОНовцев, увешанные запасными рожками, с автоматами, в бронежилетах и касках, рассредоточились вроссыпь, по всему обозримому пространству.
- Ну, вот! А говорят, наша милиция зря хлеб ест, - усмехнулся Макс, наблюдая сквозь толстое стекло входных дверей, плотное кольцо блокады. - Обложили по всем правилам, не хуже бешеного волчары. Куда тут сбежишь, даже если и очень захочешь!
Как бы, встретившись взглядом с одним из ментов, Макс инстинктивно отпрянул за мраморную колонну, но тут же расслабился. Стекла витража были зеркальными, да и прятаться, он ведь и не собирался. А потому, лишь констатировал.
- Ходу нет! Они, наверняка, только того и ждут, чтобы в капусту рубленую превратить. Вроде, как при сопротивлении, или побеге. Даром, эти воины так быстро отреагировали - не иначе, кто-то из людишек Шелепова, звякнул. Когда расклад наперекосяк пошел. А какое указание получили? Кто им в мозги заглядывал?
Поймав себя на том, что говорит сам с собой, Макс, тряхнул гудевшей головой и оглянулся вокруг. Обычно многолюдный первый этаж офиса, был по-прежнему пустынным.
- " То ли попрятались, то ли вообще сбежали, все эти референтки-секретарши? От греха подальше, - пронеслась короткая мысль. - Да и остальные быки Юрия Семеновича, видать решили судьбу не искушать. Шеф мертвее мертвого, вот и кинулись, пока за ноздри не притянули - кто в лежку, кто другую крышу искать. Ушлые шельмы - чутье волчье, первобытное".
Макс вздохнул полной грудью, словно только что, сделал для себя открытие. Затем, прищурившись, посмотрел сквозь стекло двери на бездонное весеннее небо в редких облачках и, толкнув дверь от себя, решительно шагнул вперед. Оказавшись снаружи, он даже не успел ничего сообразить, как на него разом навалились два дюжих омоновца. Они выросли, будто из-под земли. Обученные действовать только наверняка и не отягощенные знанием этикета, служивые не чинились. Один, ударом ботинка по косточке ноги, сделал моментальную подсечку. А другой, тут же опустил на Максов затылок жесткий кулак, затянутый в кожаную перчатку без пальцев и, куда более похожий, по результату воздействия, на небольшую кувалду.
В итоге, Макс оказался распластанным на манер лягушки, попавшей под каток. Но, и это было еще не все. Его руки, стали завернутыми за спину настолько, насколько в обычной жизни, они никогда не могли бы задраться по собственному желанию. Ну и, конечно же, что являлось фирменной фишкой, несчастного злоумышленника, профессионально и расчетливо, ткнули лицом в шершавые каменные плитки, коими были выстланы пол и ступени внешнего подъезда. В ту же секунду, на вывернутых запястьях, защелкнулась холодная сталь наручников.
Х Х Х
Оглушенный и раздавленный, превращенный в некое подобие отбивной, Макс уже не видел вокруг себя ничего. Он, только почувствовал, как у самой головы, едва не задевая ее, прогрохотала частая дробь многих пар тяжеленных ботинок. Это остальные омоновцы, вооруженные до зубов, словно шли на штурм Измаила, до автоматизма отлаженной лавой, заполняли внутренности здания. Что они увидят там, было понятно. И хотя на лбу у Макса не было написано авторство учиненного погрома, он даже не думал тешить себя благими ожиданиями. Методы этих парней в камуфляже, он знал не понаслышке. Даже то, что по собственной воле шагнул в совсем не дружеские объятия, не значило ровным счетом ничего.
- "Теперь понятно, почему, как в сказке, опустел офис. Знали, что мордой в пол уложат любого, будь ты в юбке, или даже в интеллигентских очках. Опыт, видать, имелся, или телевидению спасибо", - удовлетворенно хмыкнул он
По большому счету, Максу, в данный момент, было все равно. Боли он не чувствовал. Не ощущал и униженности, от своего неприглядно-бесправного положения. Даже притом, что оба камуфлированных воина, для причинения большего вреда его плоти, явно не жалели, ни коленок, ни пудовых кулаков. Одновременно, один из них, в поисках оружия прощупывал каждый сантиметр тела. Уж что-что, а в анатомии человека он был дока и прекрасно знал, где прищемить, а где применить костяшки железных пальцев.
Наконец, бряцающая оружием и грохочущая каблуками лава, покатила из здания назад. В этот самый момент, откуда-то сверху, Макс услышал густой баритон.
- Классно поработали, мать их! Ни одной живой души! А этого, что до сих пор харей пор камню елозите, да как бабу щупаете? За цугундер его и в "Мерина". Там разберутся, что за птица!
- Переждать решили, - оправдался один из омоновцев. - Ненароком из окна пальнут, и нет свидетеля.
- Да что там разбираться, товарищ майор? - подал голос второй. - От него пороховой гарью, за версту прет. По всему, видать - он фейерверк устроил.
- Со своей тещей будешь предположениями делиться, Семенов! Ишь, криминалист выискался! - рявкнул майор, - Я сказал - исполнять!
После чего он незлобиво, а так, больше для порядка, наверное, поддел голову Макса носком гигантского ботинка и, с чувством человека, только что исполнившего свой долг, стал спускаться по широким ступеням. В ту же секунду, к телу задержанного была применена непреодолимая сила. Она, как пушинку, оторвала Макса от холодных каменных плит и, вопреки законам тяготения, властно поставила на совершенно ватные ноги. Только теперь он получил возможность, осмотреть пространство перед офисом.
По сравнению с первоначальной, сейчас обстановка на асфальтовом пятачке значительно переменилась. На смену, ощетинившейся стволами прелюдии осады крепости, пришла деловитая суетливость. Большая часть камуфлированных омоновцев, посмеиваясь и перекидываясь солеными выражениями, в предвкушении грядущего отдыха, стягивалась к "Мерсу". Зато те, кто прибыли на легковушках, с физиономиями, исполненными службистского рвения, стайкой потянулись к зданию. Один из них, в капитанских погонах, щегольской фуражке с высокой тульей и распластанным орлом на ней, походя, обратился к командиру ОМОНа.
- Ну, что Кравцов, все чисто там? Можно начинать мероприятия?
- Чище некуда, даже ковровые дорожки постелили, - пренебрежительно-скептически ответил майор, цыкая слюной, сквозь зубы на землю.
Он нарочито небрежно закинул во чрево "Мерса" свой "калаш" и опять же, нарочито кряхтя, принялся устраиваться на сиденье, рядом с водителем.
Оперативники прибавили ходу. Попутно, они запихивали свои "Макаровы" - кто под мышку, кто за пояс сзади и, обдав казенно-сухим взглядом Макса, один за другим стали исчезать за стеклянной дверью. Уже через несколько минут, их усилиями, в огромном кабинете Шелепова, станет твориться неспешное его Величество Следствие. Какие выводы оно сделает? Макса это трогало мало. Он понимал, что вина его будет доказана без особого труда. И уж конечно, с учетом первой судимости, отвесят ему по самую завязку. Однако скрытое торжество по случаю свершения акта праведной мести, явно превалировало в нем. Поэтому и все остальное воспринималось им так, словно происходило с кем-то другим.
Между тем, два омоновца уже подвели задержанного к микроавтобусу. Здесь они тряхнули свою жертву, словно дерево с перезрелыми грушами, как бы наперед и лишний раз показывая - кто истинный хозяин положения, а кому не следует даже мало-мальски рыпаться. Во избежание недоразумений. После чего, Макс оказался уложенным в проход между рядами сидений, лицом вниз.
- Порядок! - выдохнул тот, кого недавно назвали Семёновым, - Извини, брат, плацкарта жесткая, так что терпи.
Он бросил уважительный взгляд в сторону совершенно бесстрастного майора и, закинув автомат на плечо, вместе с напарником присоединился к компании сослуживцев. Те, расположившись неподалеку, отбросив былую грозность, с удовольствием предавались обыкновенному трёпу. Майор смотрел на это, явно неуставное действо, сквозь пальцы - простота ситуации, позволяла подобную расслабуху. Время от времени, он принимал доклады от подчиненных. Тех, кто получил персональное задание ранее. Они вкратце излагали обстановку в обследованных секторах местности и здания и, с видимым удовольствием присоединялись к балагурам.
Последними, как это и положено, покидали позиции снайперы. По всему было видно, что они являли собой эдакую элиту. Сосредоточенные и молчаливые, они сразу влезали в микроавтобус. Там, привычно и без любопытства, бросали взгляд на распластанного в проходе Макса и основательно располагались на сиденьях. Правда, сперва, словно малое дитя, бережно устраивали свои винтовки и, только после этого, садились сами.
Наконец, все были в сборе. Майор Кравцов хотел, было, гаркнуть своим орлам, чтобы кончали базар, как на площадку лихо вкатил новенький "японец". "Мазда" скрипнула тормозами и, описав по асфальту малую дугу, почти причалила к "Мерседесу". Из салона, бодро выскочил молодой мужчина лет тридцати. Он был тонок, даже изящен, но не низкоросл. Костюм с иголочки, сидел на нем, как влитой, а не по-мужски красивое лицо, наряду с показной аристократичностью, носило на себе еще и отпечаток легкой брезгливости.
Не чинясь и, чувствуя себя предельно вольно, как это делает человек, облеченный властью, он молча вперился серыми глазами в боевого майора. После чего, выдержав приличествующую статусу, паузу, поинтересовался.
- Ну, что там, Кравцов?
Судя по тону, владелец "Мазды" являлся приличной шишкой. Однако омоновец, и не подумал вытягиваться перед ним в струнку. Даже не вылез из кабины.
- А что там? Порядок, лучше некуда, - меланхолично ответил он. - Шестерых - в капусту. А более, ни души не отыскали. Да, одного живого взяли - вон, отдыхает.
При этом, майор небрежно кивнул в сторону, где лежал задержанный. Щеголь в костюме заглянул внутрь микроавтобуса, измерил Макса медленным взглядом, с ног до головы, но от немедленных комментариев воздержался. Лишь вернулся к прежней теме.
- Значит, говоришь - в капусту?
- Как есть - в капусту! А что вы хотите - Ф-1 штука серьезная. С ней "чуть-чуть", как и с беременностью - не прокатывают, - не очень располагаясь к беседе, кивнул Кравцов.
- А Шелепов? Юрий Семенович?
- Это еще кто? - брови майора поползли под срез каски.
- Кто-кто - конь в пальто! - недовольно изрек, словно выплюнул приезжий. - Хозяин этой конторы.
- А я почем знаю, - посуровел омоновец. - Вы прокуратура, вот и разбирайтесь. Мое дело, сами знаете какое - шестнадцатое.
Майор хотел сказать еще что-то, наверняка едкое, но передумал. Прокурор, тоже, решил не обострять обстановку. Хотя и до панибратства не опустился. Он лишь хмыкнул. Поправил и без того безупречную прическу. После чего, как бы, огласил резюме, а заодно выдал указание.
- Разберемся, не переживай! А вам, майор, светиться здесь, надобности больше нет. Хоть и край города, но у этих журналюг до жареного, нюх особенный. Нам пока, их услуги ни к чему. Так что, грузи своих архаров и, вперед.
- А этого, задержанного?
- А этого, в СИЗО. Прямиком в мой кабинет. Я сам там буду, даже раньше вас. Только гляну мельком обстановочку. В капусту, говоришь?! Ну, ну.
Прокурор стремительным шагом направился к подъезду офиса. Но, метров через пять остановился, резко развернулся на каблуках модных туфель и добавил.
- И еще, Кравцов, своих предупреди, чтобы языками зря не мололи. Даже в Управлении. Дело такое - неизвестно, в каком месте мешка, шило выскочит. Ясен расклад?
- Не дитя малое, из подгузников давненько вышел, - вовсе не дружелюбно выдавил из себя тот и, высунувшись в дверцу, крикнул подчиненным. - Кончай баланду травить, ребята, по коням!
Прокурор, ухмыльнулся сардонической улыбкой и продолжил путь. А омоновцы, бряцая оружием, заучено принялись занимать места во вместительном "Мерседесе". Спустя минуту, выпустив облачко сизого дымка, перегруженный амуницией и людьми, боевой трудяга покатил в сторону краевого центра.
- Чистоплюи хреновы! - смачно сплюнул в окно майор. - Перестраховщики! Всё темнят, всё игры у них какие-то. Развели мафию, как тараканов на кухне, но о собственной заднице, думать никто не забывает. Где бандюга, где депутат - не то, что с бодуна, по трезвости, хрен угадаешь. А все туда же - учить, хлебом не корми.
- Это вы о прокуроре, товарищ майор? - отозвался водитель.
- О нем, о ком же еще.
- Скороспелый мужик, потому и земли под собой не чует. Видать, лапа мохнатая наверху имеется.
- У Солодовникова то? Насчет лапы не знаю - наверняка не без того. Но, что совесть бурьяном поросла, это точно! - вдруг, повеселел Кравцов. - А где бурьян хорошо растет? А?
- На навозе, где ж еще, - поняв начальство с полуслова, внес свою лепту шофер.
- Во, во! Вот оно и получается, одно слово - дерьмо! Как его шоколадом сверху не намазывай.
Дружный хохот, огласивший фургон, констатировал полную солидарность с мнением боевого командира. Не смог сдержать улыбки и Макс. Хотя в его незавидном положении, особого повода для веселья, явно не предвиделось.
Х Х Х
Макса достаточно долго вели по угрюмым, бесконечным, как лабиринты Минотавра, коридорам следственного изолятора. СИЗО располагался в старинном особняке, времен легендарных волочаевских дней. Не смотря на высокие потолки и остатки лепнины, кое-где, весь позитив здания, был безвозвратно изуродован не только толстыми решетками на окнах, но и иными острожными атрибутами. Это касалось, прежде всего, спектра, в который были выкрашены стены, панели и двери. Его, муторно-серый, с совершенно жуткой прозеленью, словно специально подбирали, чтобы окончательно расплющить крохотные надежды, в душах вновь сюда прибывающих.
К этому времени, Макс уже обрел способность, ощущать свой организм достаточно адекватно. Состояние полушока прошло. С ним исчезла и большая часть бравурной эйфории. Зато взамен, все естество парня, теперь пронизала одна, сплошная боль. Его раненая нога, совершенно не желала сгибаться. Она горела адским огнем и, каждый шаг, давался арестанту с огромным трудом. В области грудной клетки и предплечья, так же, изрядно саднило. А, успевшая запечься, кровь на футболке, намертво приклеила ткань к ранам. Так, что Максу казалось, будто его одежда, чудесным образом превратилась в кожу. Жутко некомфортную и раздраженно-болезненную, при любом движении.
Поэтому, некоторое время, Макс был серьезно занят изучением неприятных реакций собственного организма. Наконец, так и не сделав никаких выводов, относительно тяжести своего состояния, на одном из поворотов коридора, он пробурчал почти вслух. Как бы, отдавая самому себе приказ.
- На больничку не надейся, парень. Сам виноват. Надо было сразу, лежать пластом, да носилки требовать. Раз на своих двоих пошкандылял - прецедент создал. Теперь, главное не начать гнить заживо в камере. А там, куда кривая выведет.
Один из омоновцев напряг слух и, поняв бормотание подопечного по-своему, со знанием дела, изрек.
- Что, не в жилу обстановочка? Ничего, обвыкнешь.
- Это уж точно, - вставил второй, добавляя свое понимание ситуации. - У Солодовникова, даже амурские тигры, и те, через пару дней начинают пшенку с рук слизывать.
Однако арестант пропустил эти "ценные" советы мимо ушей. Опыт общения с законом, у него самого имелся, а трафить самолюбию служак, просто не хотелось.
Между тем, их "путешествие" приблизилось к финишу. Прокурор-щеголь, уже находился в кабинете. Был ли это его личный кабинет? Вряд ли. Вероятнее всего, он предназначался для всех прокурорских работников. Если они желали распутывать нити следствия, непосредственно в стенах следственного изолятора. Так сказать, поближе к подопечным и, во избежание потерь драгоценного времени на конвоирование.
Обстановка кабинета, очень даже, говорила за то, что к прокуратуре в этих местах, относились с особым пиететом. Нет, казенщиной все равно, разило отовсюду по-прежнему. Однако мебель, хоть и незатейливая, была относительно новой. Кроме прочего, имелся даже диван и полумягкие стулья - судя по обшивке с "драконовской" тематикой, сотворенные ушлыми соседями из-за Амура. Ну, и конечно же, вездесущий портрет президента страны. Демократия демократией, но в данной обстановке, он все равно, взирал колючим взглядом ровно так, как когда-то это делал, с той же стены, железный Феликс. Или, вечно живой Ильич.
В помещении было душновато. Поэтому, наверняка итальянский, костюмчик Солодовникова, висел на плечиках в углу. Сам же прокурор, восседал в одной рубашке, освободившись от галстука и по-мясницки закатав рукава. В нетерпеливом ожидании подопечного, он катал в холеных руках толстенный маркер. Свой негатив, Солодовников выплеснул сразу же, едва конвой появился на пороге.
- Вы что, через Анадырь добирались? Я уже здесь битых полчаса задницу отсиживаю!
- Так мы... Товарищ прокурор... Мы через Черную речку ехали. А там, сами знаете, какая дорога. Думали, что быстрее получиться, чем через город, а..., - начал было, оправдываться один из омоновцев.
Однако Солодовников, все с той же, сардонической ухмылкой на устах, не чинясь, оборвал его.
- Свободны! И вот что, скажите Кравцову, пусть с рапортом не торопится. Я отмашку дам, когда потребуется.
Милиционеры вышли, а внимание прокурора переместилось на Макса.
- Ну, что стоишь, ударник киллерского труда? Проходи, садись, разговор будем вести, - произнес он.
Тот, исподлобья, сориентировался в нужном направлении. После чего, припадая на правую ногу, стараясь не морщиться от дикой боли, двинулся к стулу у следовательского стола. Солодовников смотрел на него в упор, не мигая. Сохраняя на изящном лице налет ложной доброты, которую сильно утрировал целый букет иных эмоций. Скепсис, небрежно скрываемое торжество, самая малость недоумения и полный комплект барской брезгливости. Естественно, от его профессионального взора, не мог укрыться ни один нюанс состояния клиента. Не говоря уже о пятнах крови на одежде Макса.
- Э-э-э, да ты никак, изрядно начиненный свинцом, - спустя несколько секунд, протянул прокурор. - Или, придуряешься, что б слезу выдавить? А может, "отрицала" из себя корчишь?
Он отшвырнул от себя маркер и, явно досадуя, счел нужным поинтересоваться.
- Медицинская помощь требуется?
Макс с трудом, изобразил сухими губами подобие усмешки, но промолчал. Правда, про себя подумал.
- "И давно такими внимательными стали? Хоть в Евросоюз, прямо сейчас принимай!"
Думал он верно. Горький опыт у него имелся, потому и сравнивать было с чем.
Между тем, не добиваясь ответа, Солодовников решил взять инициативу в этом вопросе, в свои руки. Он энергично сорвал с аппарата на столе трубку внутренней связи и безапелляционно выдал в нее.
- Дежурный, в 27-ой кабинет - врача! Срочно!
Не смотря на относительную молодость, Солодовников, без сомнения, был докой в своих делах. Потому, и данную ситуацию, в пользу повышения личного рейтинга. Он не стал, пока, терзать Макса вопросами. А, как бы, давая тому возможность расслабится и отчасти адаптироваться, сам, нарочито сосредоточенно, углубился в чтение каких-то бумаг. При этом весь его лощеный вид, показывал: "Мол, видишь, заботу проявляю. Зацени момент и, впредь будь покладистее".
После звонка времени прошло не много, когда дверь в кабинет бесшумно отворилась. В проеме, сперва показалось лицо, очень напоминавшее крысиную мордочку. Оно было украшено очками-велосипедами, клоком рыжей растительности под острым, в прожилках, носом и, словно срезанным книзу, безвольным подбородком.
- Можно? - произнесла мордочка.
Одарив начальство подобострастным взглядом, правда, не получив ответа, доктор бодро перешагнул через порог. Определить его лета, было сложно, но до пенсионного возраста, ему еще было порядком. Сухой и низкорослый, он никак не походил на хрестоматийного Айболита. Даже не смотря на очки и подобие усов. Халат болтался на нем, как на вешалке и, совсем не радовал глаз кипельной белизной. Наоборот, значительная доля серого в его цвете, раздражала и, невольно настораживала. Впрочем, в этих стенах, абсолютно все было выдержано именно в данной цветовой гамме. В руке, служитель шприца и клистира, держал допотопный кожаный саквояжик.
Празднуя из себя, как минимум, профессора, он энергичным шагом направился к арестованному и, встав напротив него, воззрившись сквозь "велосипеды", спросил.
- Ну-с, в чем проблема? Вижу, ранение. Ножевое? Огнестрельное?
Однако его апломб, тут же, был превращен в прах репликой Солодовникова.
- Ты вот, что, эскулап, по делу и, без этих, ваших причитаний.
- Понял, понял, - поспешил пролебезить врач.
Он сделал знак Максу, чтобы тот встал. И все же, профессиональное в докторе, явно брало верх. Нет, его цинизм оставался сугубо тюремным, исключающим любые сантименты. Так, футболку с пациента, с присохшими к ранам пятнами крови, он содрал не поморщившись. Словно скотч от бездушного пластика. Но в остальном, оказался неспешен, даже добросовестно-скрупулезен. Одновременно с осмотром, им велся и маловнятный, себе под нос, комментарий.
- Так-с, так-с, что мы имеем? Касательное ранение левой стороны грудной клетки. Ничего страшного, царапина - пуля скользнула между третьим и четвертым ребром. Далее, рваная рана правого предплечья. Относительно глубокая, но, функционально важные центры не задеты. Получена, скорее всего, от воздействия каким-то жестким, но не острым предметом. Об этом, свидетельствует края раны и обширная гематома. Возможно....
В этот момент, из-за стола, раздался нетерпеливый кашель прокурора. Доктор моментально встрепенулся, скосил бусинки глаз в ту сторону и, оставив в покое Максов торс, переключился на нижнюю часть тела. Где правая штанина джинсов, от впитавшейся и засохшей крови, представляла собой рваную и ржавую, жестяную трубу. Смена гардероба в СИЗО не предусматривалась. Потому, чтобы дополнительно не портить штаны ножницами, доктор попросил Макса приспустить их. Что далось тому, с огромным трудом и болью.
- А вот здесь, много-с сложнее! - прозвучало резюме.
Естественно, оно не вызвало чувства удовлетворенности у Солодовникова. Зато врач, правда, незаметно, одними глазами, не замедлил продемонстрировать торжество: "Мол, вот она, медицина - бескомпромиссная и объективная. Не то, что их юстиция - взялась на весах взвешивать, а на глаза повязку напялила!"
Максу была до фени эта корпоративная пикировка. Его куда больше волновали собственные шансы выживания в жутких условиях изолятора. Между тем, бедро представляло один сплошной кровоподтек. От него словно несло жаром. А в центре этого неправильного, багрово-синего круга, на манер сюрреалистической розочки, топорщились клочья рваного мяса.
Между тем, доктор принялся методично обследовать рану. Сперва, мало обращая внимание на Максовы страдания, он ощупал рваное мясо своими жесткими и, почему-то холодными, как у покойника, пальцами. После чего, многозначительно поцокав языком, достал из саквояжика блестящую железяку. Далее, коновал поорудовал им, словно открывал банку консервным ножом и, на его крысином лице, выказалось полное удовлетворение.
- Ну, что там? - не в силах более сдерживаться, поинтересовался Солодовников.
Но, по-видимому, действительно настал черед триумфа медицины. Доктор принял комично-менторскую позу и, напустив на себя максимум важности, выдал диагноз.
- Осколочное ранение мягких тканей! Кость и сосуды не задеты. Осколок находится практически на поверхности и прощупывается, без необходимости дополнительного рассечения мышц.
Здесь он немного замялся. Мельком глянул в суровые глаза прокурора и продолжил.
- Во избежание сепсиса, я бы рекомендовал госпитализацию.
Надо было видеть, как разочарованно вытянулось красивое лицо Солодовникова. Это длилось доли секунды. Затем, его брови нахмурились. А следом за хрустом сломанного маркера, в кабинете прозвучало.
- Вот, что, эскулап, ты своей терминологией на меня не дави! Клятву Гиппократа давал? Давал!!! Что там сказано? Не на-вре-ди! Вот и не вреди! Мне, в смысле!
- То есть? - рассеянно проблеял доктор.
- А то оно и есть! Не в санатории работаешь, с пенсионерами-горшочниками. Если ему, без твоей помощи, загнуться суждено - так и скажи. А нет, штопай его по ходу, приводи в чувство и проваливай.
- Конечно, конечно, - зачастил медик, без боя откатывая назад. - Осколок, вот он, под кожей, практически. Сейчас мы его извлечем, как занозу. Потом, укольчики сделаем - противостолбнячный, антибиотики. Перевяжем, и будет полный порядок.
- Это другой разговор, - зловеще растянул тонкие губы Солодовников. - Только в темпе - время не терпит.
И врач, с энтузиазмом принялся за дело. Каких физических мук стоила данная операция на скорую руку Максу, догадаться было не трудно. Правда, к чести доктора, справился он со своей задачей довольно быстро. Уже через минуту, с помощью щипцов, ребристый металл оказался извлеченным. Рана, начавшая обильно кровить, засыпана какой-то едкой дрянью и туго перебинтована. Осталось в том же темпе, всадить пациенту пару-тройку уколов, да обработать и перевязать остальные, незначительные прорехи в его теле. Вскоре, к великому удовлетворению прокурора, Макс оказался вполне готовым, к первому и самому важному допросу.
Эскулап же, собрав пожитки, не замедлил ретироваться. Но напоследок, у двери, он все же, урвал малую толику реванша.
- Только одно условие, товарищ прокурор, - по возможности безапелляционно, заявил он. - Ежедневно на перевязку. Иначе, я за последствия отвечать не могу.
- Ладно, ладно, - словно от назойливой мухи, отмахнулся законник.
Сейчас ему предстояло узнать интересные подробности. В свете которых, все остальное, проходило по разряду сущих мелочей.
Х Х Х
- Ну что, полегчало? - вживив в тон точно взвешенную микродозу участливости, осведомился Солодовников. - Тогда давай поговорим. По душам, так сказать.
- О чем? - выдавил из себя Макс.
Постепенно, кстати не без помощи манипуляций крысоподобного доктора, он уже успел освободиться от эйфории двухчасовой давности. Безропотно отдавать себя на заклание, даже со сноской на то, что дело его жизни сделано и большего ему не надо, было глупо. И пускай его положение складывалось как аховое, практически безнадежное, побороться стоило. Если и не всерьез - для этого, ему наверняка, не оставят даже щели, то хотя бы, расчетливо используя, так называемое, "молоть дурочку".
- Как о чем? - едва не захлебнулся, от подобной наглости, прокурор.
Впервые, не в силах сориентироваться сразу, он гораздо пристальнее посмотрел в глаза подопечному. Какие выводы он сделал при этом, неизвестно. Однако структуру намеченной беседы, изменил тут же и кардинально.
- Ладно! - в голосе прокурора, послышалась нескрываемая угроза. - Хочешь официоза? Получишь его сполна, по самую завязку. Только не думаю, что это пойдет тебе на пользу.
Он нервно выхватил из кипы бумаг на столе казенный бланк, вооружился шикарным "паркером" и продолжил.
- Меня зовут Солодовников Валентин Сергеевич, представляю краевую Прокуратуру, где курирую отдел расследования особо важных дел. Повторяю - особо важных!!! Теперь, вы - фамилия, имя, отчество?
- Громов Максим Леонидович, - небрежно ответил Макс.
Стараниями эскулапа, боль в его теле заметно поутихла. По этой причине, и мысли, в плане рассуждений о выборе позиции, приняли относительную стройность. В самом деле, почему бы и не поупрямиться? Ведь его схватили у входа, а не на втором этаже, в разбитом кабинете Шелепова. Пусть теперь сами и доказывают, каким боком прилепить его к этой истории. В том, что докажут, сомнений не было. Но выигрыш во времени, мог оказаться вещью полезной. Для передыха и вылепливания более грамотной линии поведения. Решив для себя так, пока Солодовников, нарочито старательно выводил его данные на бланке, Макс выпалил.
- Больше, без адвоката, не скажу ни слова!
Это возымело много большее воздействие на визави. Доли секунды он осмысливал услышанное. После чего, его красивое лицо исказила гримаса, "паркер" оказался отброшенным в сторону, а узкогубый рот, принялся изрыгать бурный поток слов.
- Вот тебе и заявочка! Мать честная! Вы только посмотрите на этого висельника! Да ты в дерьме, парень, по самые уши! Хоть целый полк адвокатов нанимай, не отмоют добела. Ты то, хоть сам знаешь, на кого руку поднял? А? Знаешь, кто такой Шелепов Юрий Семенович? В Хабаре и вообще, в крае.
- Бандюга он, натуральный. Только вот мое участие в доставке его в преисподнюю, еще доказать надо, - упрямо и жестко произнес Макс. - Меня взяли в фойе офиса. А может, я туда на работу устраиваться приходил?
- И докажем! Докажем, будь спок! Свинцом тебя что, тоже в отделе кадров нафаршировали? Когда заявление писал.
- Так там такая перепалка завязалась - случайно зацепило. Один осколок всего.
Но, выплеснув эмоции, Солодовников несколько успокоился. Он заметно понизил тон, однако яда в его словах, от этого стало не меньше.
- Мой совет тебе - не финти, парень. Твое дело ясное, как дрянная пицца - все на виду. Грибочки, лучок и иная дрянь. Да и наши принципы, ты наверняка знаешь - была бы шея! А вот что на нее повесить, мы всегда отыщем. И, уж на самый крайний случай, по закону, у меня имеется право, задержать тебя на энное количество часов.
Прокурор сделал многозначительную паузу. Достал из пачки на столе длинную сигарету, закурил и продолжил.
- На чем мы остановились? Ах да, задержание до выяснения. Так вот, будешь. И дальше рогами упираться, я тебе гарантирую - это энное количество часов заполнить таким досугом, что сам на допрос попросишься!
Ожидая должной реакции, он самодовольно посмотрел на Макса. Но тот, был по-прежнему бесстрастен. И подобная наглость, явно выходившая за пределы здешних правил, стала новой порцией масла, на угли прокурорских эмоций.
- В камеру пойдешь к отморозкам!!! - заорал Солодовников. - Не желаешь по-доброму, так они тебя быстро научать жизнь ценить!
Он был не плохим психологом, этот молодой прокурор. Не столько от перспективы, сколько от неожиданного крика, Макс невольно вздрогнул. Краем наметанного глаза, законник заметил это. Он сразу сделал должный вывод. И, чтобы закрепить эффект посредством контраста, позволил разлиться по кабинету звенящей тишине.
Одновременно Солодовников, вдруг, засуетился и стал рыться в ящике стола. Рылся он долго. Вроде, как в поисках чего-то важного, как раз в данный момент. В результате, на столе возникала горка самых разнообразных предметов, машинально извлекаемых из недр стола. Вскоре тут расположились дырокол, несколько шариковых ручек, калькулятор и пустые папки. Но, что очень удивило Макса, так это новенький "Макаров". Последний, продемонстрировав грозную вороненость, оказался небрежно прикрытым потрепанным скоросшивателем. На котором, крупными буквами было выведено: "Досье".
- "Однако, - пронеслось в голове Макса, который исподлобья наблюдал за деятельностью прокурора. - Что это? Рассеянность? Полная уверенность в себе? Или демонстрация акта стопроцентного доверия мне. За какие заслуги?"
Он напряг извилины и продолжил мысленные изыскания. Благо, что время для этого имелось.
- "Нет, не тот человек, прокурор Солодовников, чтобы прокалываться на мелочевке. Или, тем более, культивировать методы педагога Макаренко. Провокация! Точно! Пистолетик, наверняка, китайская игрушка - тяжеловесности не хватает. Да и папочка, как пить дать, бутафорская - "Досье" аршинными буквами написано. Не иначе, как с расчетом на близоруких, или даже слепых вовсе. Точно, решил на вшивость меня проверить. В соблазн ввести - мол, все равно, терять ему нечего, вышак светит. Вот хрен вам, гражданин начальник! Такой коленкор не прокатит".
Между тем, Солодовников так ничего и не нашел в ящике. Озабоченный, он встал, отошел в угол и, повернувшись спиной к арестанту, принялся слишком методично обследовать карманы костюма.
- "Ну, ну, - только и усмехнулся Макс. - Ждите, ждите, господин Солодовников".
Инсценировка, если это была действительно она, явно затягивалась. А замысел режиссера, ну никак не желал быть достигнутым. Наконец, хозяин кабинета вернулся к столу. Здесь, он единым движением, сгреб живописную кучу обратно в ящик, после чего, решительно взялся за трубку казенного телефона. Максу же, достался особенно колючий взгляд стальных глаз.
- Дежурный, соедини как меня по городскому с Управлением.
Валентин Сергеевич назвал номер.
Ждать пришлось не долго. Скоро трубка отозвалась и, человек на том конце провода, получил указание.
- Калганов, здесь Солодовников. Ну-ка, мухой, глянь в базе данных: Гро-мов Мак-сим Ле-о-ни-до-вич. Год рождения тебе зачем? Не Иванов Иван же?
Спустя несколько минут, выслушав инфу, прокурор повеселел. Он показательно-небрежно бросил трубку на рычаг и, не замедлил поделиться благой вестью с Максом.
- Ну что, дружок, вон оказывается, что ты за адам. Меченая личность. Всего-то год назад, пятерик отмотал по 105-ой. А ведешь себя, как новосел. Нет, отпрыгался ты, парень! Ей богу, отпрыгался! Если стратегию сменить не надумаешь по-быстрому!
Как бы, в подтверждение этого зловещего резюме, раздался удар кулаком по столешнице. Неизвестно, что бы предпринял Солодовников дальше, но именно в эту минуту, в дверь осторожно постучали.
- Кто там? - прогремел прокурор, вынужденный выплеснуть остатки эмоционального порыва на непрошенного гостя.
В кабинет вошел офицер. Его плечи украшали погоны майора. А проседь на висках и изрядно потрепанная зеленая форма, красноречиво указывали на принадлежность к местному начальству. В вытянутой руке, тюремщик держал мобильник. При этом, его жухлые глаза, отражали целую гамму противоречивых чувств. Тут присутствовало и служебное рвение - наверняка, звонивший являлся большой шишкой. И растерянность от того, что драгоценные минуты телефонного трафика, вынуждены были истекать, так бесполезно для хозяина мобилы.
- Валентин Сергеевич, вас из краевой Прокуратуры, - выдавил из себя майор, протягивая трубку и переходя на почти шепот. - Сам Симаков!
- Симаков? - несколько недоуменно отозвался Солодовников, принимая трубку. - Вот черт, свой аппарат то я в машине оставил! Слушаю вас, Артем Данилович.
Далее, прокурор действительно, только слушал. И, в знак полнейшего согласия, время от времени, кивал головой.
Динамик у майорской мобилы оказался достаточно мощным. Поэтому, в могильной тишине, повисшей в кабинете, Максу тоже удалось услышать довольно связные обрывки высокочиновного монолога. Воссоздать в мозгах его целостность, труда не составило. Тем более, что он касался арестанта непосредственно.
- Мне тут доложили, Валя, что автор сегодняшней бучи у тебя. С Шелеповым, много непонятного. Потому, давай определимся. Доить его, пока не стоит. В камеру и, все дела! Только в одиночку, это принципиально. И оформлять его, тоже, воздержись. Мало ли - пресса пронюхает, иные углы выпрут - кто его хозяин то, неизвестно. А нам ошибиться нельзя, мы же, кто, прокуратура, как никак. Короче, пару дней выжидаем. Понял, Валя?
- Понял, Артем Данилович, - отрапортовал Солодовников. - Я в принципе, так и хотел поступить.
- Вот и ладненько.
Трубка замолчала. А майору, который со счастливым видом собственника, вновь обрел свое добро, был задан вопрос.
- Одиночки надежные имеются?
- А как же, Валентин Сергеевич, сделаем, - чуть ли не изогнулся от усердия в дугу, тот.
Максу, оставалось лишь с облегчением вздохнуть. И ему, передышка была бы очень даже кстати. Посему, он с превеликим удовольствием, поплелся вслед за дюжим прапором, вызванным кнопкой по его душу. Однако у самой двери, голос Солодовникова, заставил конвой остановиться.
- Слышь, Громов, один только вопрос, - достаточно серьезно произнес прокурор. - Я был сегодня в офисе Шелепова. Там поработали классно. И охрана не помогла. Говорю, как специалист, повидавший достаточно. Скажи, это профессионализм? Или, просто удача: оказаться в нужное время, в нужном месте?
Макс хмыкнул. Не ожидал он подобного, но ответил слету.
- Удача, говорите? Удача в чистом виде, гражданин начальник, это удел шустрого, но, увы, безмозглого сперматозоида. Я же, предпочитаю делать свою удачу собственными руками. И брать ее за рога, тоже.
Он резко повернулся и, стараясь не хромать, переступил порог.
- А ты и впрямь не дурак, - послышалось сзади.
Х Х Х
Артем Данилович Симаков, бережно положил трубку на аппарат и, откинулся на спинку шикарного кожаного кресла. После чего, будто только что выполнил тяжкую работу, сладко потянулся всем телом. Его голубая форменная рубашка, украшенная погонами с тремя полковничьими звездами на каждом, натянулась на пухлой груди, рискуя вырвать пуговицы с мясом. Однако ожидаемого хруста косточек, в недрах упитанного тела, так и не послышалось.
- М-да, - недовольно промычал Симаков и мысленно, в который уже раз, дал самому себе установку. - "Разжирел ты, парень! Все, с завтрашнего дня, ежедневная физзарядка! И диета!"
Как бы, в насмешку над данным решением хозяина организма, в его животе предательски заурчало. Что совсем не добавило прокурору настроения.
- Цыц, вместилище порока! На простоквашу и баста! - рявкнул он.
Артему Даниловичу было около 60-ти. Он занимал должность одного из заместителей краевого прокурора. Однако в отличие от других коллег того же ранга, занимал ее, очень даже давно. Лет десять, а то и более. Что само по себе, являлось штукой уникальной. Если учесть кадровую чехарду, буквально захлестнувшую силовые ведомства. Посему, многое знал, и многое хранил в своей цепкой памяти. Густая паутина околокриминальных, полукриминальных и чисто криминальных связей, окутавшая за последнее десятилетие сами понятия "бизнес" и "власть", для него не была штукой абстрактной и непонятной. Он с легкостью ориентировался в данном хитросплетении. И будучи посвященным по долгу службы в самые разные тайны других, обладал в крае огромной властью. Поговаривали, что даже сам краевой прокурор, его всерьез побаивался.
Правда, Симаков никогда не афишировал свои возможности. Жил и работал тихо, всегда размеренно. Но своего не упускал никогда. Кроме прочего, трудно было связать суровый термин "могущество", с этим низкорослым толстячком-добрячком. Одно лишь лицо, добродушное, круглое и, всегда улыбчивое, по крайней мере, на людях, вкупе с трогательным венчиком мягкого пушка на блестящем черепе, делали его похожим на папу Карло. Но никак не на грозного прокурора. Правда, молодежь в "конторе", за глаза естественно, называла Симакова маркизом де САДом. Во-первых, это складывалось из его инициалов. Во-вторых, поговаривали, что к женскому полу, Артем Данилович, был очень даже неравнодушен. Причем, специфически неравнодушен.
Так ли это было на самом деле, или являлось плодом развития фантазии от клички, никто доподлинно не знал. Прокурор умел хранить не только чужие тайны, но и свои собственные.
В качестве доказательства реальности недавней мысли, сидя в кресле, толстячок произвел несколько энергичных махов короткими ручками. Но на этом, процесс физического совершенства обрюзгшего тела, благополучно завершился.
- Так, так, - пожевал пухлыми губами Артем Данилович, машинально перебирая на столе бумаги. - Что у нас там сегодня по плану? Ах да, Шелепов. Шелепов, Шелепов! Юрий Семенович!
Прокурор порылся в нагрудном кармане. Достал оттуда паковку с розовым драже и, вылущив сразу парочку, заложил витаминки за щеку. После чего, принялся рассуждать вслух.
- Итак, Шелепов! Что там на самом деле стряслось? Дорогу кому перешел? Но такое и раньше бывало. Вопрос в том, кому теперь?
Симаков перекатил языком драже за другую щеку и продолжил.
- В том то и дело - кому? Отсюда и тактику следует строить. Чтобы ненароком, не наступить на любимый мозоль этому мистеру Х. Кто знает его потенции с возможностями. Может и себе дороже обойтись, если рвение проявить.
Он задумался. Но, только на несколько секунд.
- Однако, и резину показательно тянуть, тоже опасно. Времена нынче изменились. Прохвостам-щелкоперам слишком много свободы дали. Пронюхают, гвалт подымут. И, что из этого вылупится, в итоге, одному Богу известно. Да и то, вряд ли. А на "повышение", скажем, в Салехард, или Анадырь, ой как неохота. На старости то лет. Эх!
Симаков вздохнул. Кряхтя, выбрался из глубокого кресла и, принялся методично вышагивать по ковровой дорожке перед столом. Таким образом, он вероятно решил немного разогнать застоявшуюся кровь. Тем самым, заставить ее поработать на мозговую атаку. В самом деле, ситуация создалась очень даже щекотливая. Даже опасная. Настолько все перепуталось в отношениях нынешних небожителей, что нельзя было быть уверенным, что, дернув за одну ниточку, не потревожишь совсем нежелательный колокольчик.
Нет, и раньше, спрос на компромиссы был высок и стабилен. Но, история с Шелеповым, явно выходила за привычные рамки. Хотя бы потому, что возникла практически из ничего. Ни одного доклада от агентуры, рассаженной повсюду, ни единого звука и намека от деловой элиты. И ведь не просто убийство - целое побоище устроили. Шесть трупов! Да и киллер не сделал даже попытки скрыться. Он что, камикадзе, или просто придурок? Потому то, история и никак не поддавалась осмыслению. Но ведь кто-то приказ отдал! Кто?
Так, не придя к удобоваримому выводу, Симаков вновь погрузил свое тело в ласковые объятия кресла. Здесь, вооружившись "мышкой", он довольно профессионально принялся рыться в компьютерных файлах. Отыскав досье на Шелепова, Артем Данилович погрузился в чтение. С комментарием вслух.
- Шелепов Юрий Семенович. Понятно. Кличка Шило. Бандюган с темным прошлым. На шее несколько серьезных сроков, но официально коронован не был. Хотя вес в криминале имел немалый. Интересно, почему так вышло. Не срослось что, или случайность чистая? Ладно, дальше. После последней отсидки, побузил изрядно и безнаказанно. Сколотил капиталец на наездах. Затем, сменил окрас и нырнул в "легальный" бизнес. И что?
Симаков пожевал губами.
- Что за ним числится? Экспорт драндулетов из Японии. С этой стороны вряд ли - не девяностые годы, когда глотки перегрызали за кучу металлолома на колесах. Наркота из Киргизии. Малые партии, пару раз всего, да и давненько это было. Нет! Икряная мафия. Надо же, и туда лапу запустил. Нет, там все устоявшееся, как болото, квоты чтят, а Шило далеко не новичок.
Зацепка не появлялась, и прокурор крепко задумался. От собственного бессилия, не отыскав иного средства, он запихал в рот еще два розовых шарика. Нервно разжевал их и, вновь прилип к экрану дисплея.
- Что еще? Не гнушался предоставлением специфических услуг нужным людям. И что? Нет, тоже не клеится! В этом бизнесе, спрос и предложение четко сбалансированы. Если кого то и отстрелили, остальные лишь рады - конкуренция меньше. Уж по крайней мере, вендетты ожидать не следует - не на Корсике живем. Что остается? Шиш с маком!
Симаков меланхолично свернул окна и откинулся на спинку кресла. Мыслительный процесс, увы, бесполезный, в его лысой голове еще продолжался. Но, ввиду отсутствия маломальских зацепок, неуклонно сходил на нет.
- И все равно, я правильно распорядился, что приказал Солодовникову не спешить, - наконец, изрек он.
Других дел было по горло и прокурор, было, уже собрался заняться ими, как один из трех телефонов на столе ожил. Осторожный во всем, Артем Данилович, не кинулся сразу поднимать трубку. Он посмотрел на окошко определителя номера и только после этого, малость поразмыслив, с ухмылкой, протянул руку к аппарату. И в разговоре, сразу, постарался взять инициативу на себя, начав его первым.
- Добрый день, Виктор Викторович. Что это, вдруг, вспомнили о скромном служителе Фемиды?